Эта его мысль напомнила ей Аалеки, лабораторию, она пронзительно закричала, и снова вырвалась, да так внезапно и сильно, что он не устоял и, полетел в сторону. И тут что-то случилось... над ним что-то заискрилось... она толкнула его прямо в поле! Боль заставила его биться и мычать, но убраться из зоны воздействия поля он не мог, боль совершенно дезориентировала его. Секунду она смотрела на его агонию с ужасом: что она наделала!.. И тут какой-то защитный механизм подсказал ей, что это и есть ее шанс, что другого у нее не будет, что надо пытаться бежать сейчас. И она прыгнула. Мгновение острого страха, боли, и она там внутри, на свалке. Не думая об ожоге, который только что получила, с трудом заставляя тело двигаться, она бросилась искать между кораблей 'Ринго'.

Какое-то время она просто двигалась взад и вперед, волоча ноги, совершенно потеряв ориентировку, потому, что не могла опознать свой корабль, ее мысли путались, и она не верила в происходящее... но внезапный страх от мысли, что здесь ее могут поймать, заставил ее собраться. Обойдя еще раз свалку, она, наконец, нашла.

Удивительно, но здесь были свалены не только старые модели... пока она искала 'Ринго', ей встретилось немало современных моделей, причем снаружи они выглядели совершенно новыми. Войдя на корабль, она обнаружила, что, никто не заходил в него с того дня, когда его экипаж стал объектами лаборатории Эгорегоза, во всяком случае, все было как прежде, на своих местах...даже дверца в холодильник была приоткрыта, она ведь должна была тогда позаботиться об обеде для всех... Энергия по-прежнему отсутствовала, и она попыталась включить бортовой компьютер, отыскав запасной блок питания... но нет. И этот тоже был разряжен. Оставался один выход — найти топливо. Надо было поискать на других кораблях, даже более старых моделях!

Рене бросилась к другим лодкам. На одной их них, она нашла топливный бак, на половину полный, но не было соединения, пришлось обыскать еще несколько лодок, и в конце концов, она нашла все, что необходимо! Они не догадались, что можно объединить все оставшееся ресурсы на разных кораблях. Впрочем, они были уверены, что сделать просто некому: их пленники находись под неусыпным наблюдением, и кроме того, были слишком измучены и подавлены для побега, а тейцы не пожелали бы изменять свою жизнь ни за что на свете... Поэтому, когда при стерилизации у корабля выводились из строя несколько важных систем, этого было вполне достаточно, чтобы бросить корабль на свалку.

Рене все время думала о том, что ее вот-вот остановят...Эгорегоз, тейцы... поэтому, очевидно, она не помнила, как ей удалось вытащить и установить проржавленный соединитель, тяжелый, и слишком длинный... она пришла в себя уже в космосе. А дальше...

Тут ее что-то, какой-то звук, привлек ее внимание... она очнулась от воспоминаний в реальность, вскочила и увидела Тоно, который уже какое-то время хлопал перед ее лицом в ладоши.

Тоно смотрел на нее уже какое-то время. Он время от времени исподтишка наблюдал за ней. И то, что он видел, ему не нравилось. Честно говоря, он подозревал свою жену, которую и в мыслях назвать женой не мог, в самых ужасных преступлениях. Неоднократно он пытался проникнуть в ее прошлое, даже нарушил закон, зайдя как-то еще до свадьбы на сайт личных дел и... напрасно. Ничего на нее не было. Родилась на Земле, закончила курсы... семья отсутствовала. Ничего криминального. Вполне возможно, это было не ее прошлое. Возможно, она через сеть нашла подходящую личность, чье имя теперь использует, или даже сама придумала имя и ввела его в базы данных, с грузом-то у нее получилось это запросто!.. А может быть, просто стерла из личного дела то, что хотела скрыть! В конце концов, сейчас все можно было купить или подделать... Недаром, он знал столько контрабандистов, скрывающихся от приговора давно и успешно. Иными словами, он следил за ней, но пока ничего не обнаружил, кроме нескольких странностей. Она частенько так вот задумывалась, застывала, глядя в никуда пустыми глазами, что несказанно его раздражало. Еще, помимо напускной таинственности, раздражало то, что она отказывалась вести себя как женщина. Ходит всегда в мешковатой одежде, не следит за собой, как другие женщины, даже не пользуется косметикой, а волосы всегда собраны в косу или вовсе убраны, точно их нет... И еще эта ее боязнь прикосновений и внимания с его стороны!... Это он считал совершенно противоестественным. Может, она все-таки переодетый.. мутант? .. Черт ее знает! Лицо все же можно было отнести к женским, но сейчас оно серое и неживое... О чем она думает? Наверное, о совершенном преступлении. Конечно, боится, что ее раскусят, отправят в тюрьму! Точно!.. Скорее бы! Уж он-то бы с удовольствием поспособствовал!.. Да, черт с ней. Он не доносчик. Придется терпеть ее еще год.

— Очнулась?.. Ну, и долго ты еще будешь сидеть здесь, как замороженная? Обед сам собой не разогреется.

— Да, да, сейчас...

Рене быстро ушла в отсек, где находился холодильник. Тоно лишь раздраженно крикнул ей вслед, чтобы поторапливалась.

Фредо конечно чувствовал, что не все ладно между ними. И это тоже заставляло его нервничать. В последнее время он никак не мог понять Тоно, и это было странно. Ведь если кто и знал его, так это он, Фредо. Они были знакомы более семи лет. Тоно был рад заполучить себе в напарники такого отличного механика, и, кроме того, Фредо как никто другой подходил ему в напарники, ведь он никогда не страдал тщеславием и искренне восхищался Тоно, во всем признавая его первенство. За те шесть лет, что они летали вместе, ни разу не возникла меж ними хоть сколько-нибудь серьезная размолвка. У них никогда не было секретов друг от друга, хотя Тоно не отличался особой болтливостью, как и сам Фредо, разве что под настроение. В кругу знакомых Тоно мог потешить свое тщеславие, иногда даже прихвастнуть, присочинить, ради красного словца, но он никогда не лгал ему. Ни разу. Что же касается самого Фредо, то личная жизнь его ограничивалась просмотром фильмов и чтением книг, о чем Тоно, конечно, отлично знал, но относился к этому с тактом, как к личному выбору Фредо, что, в свою очередь, нельзя было не ценить. Это спокойное взаимное уважение и принятие причуд в характере каждого, сплотило их. Фредо гордился их дружбой и полным доверием Тоно. И вот теперь его друг внезапно, без предупреждения женился, да еще на такой девушке... Господи, да сразу слово не подберешь какой...Странной. Когда Тоно сообщил ему об этом, он просто не поверил. И наверняка не он один!.. Но Тоно не шутил. И явно чего-то не договаривал. Он вообще не говорил на эту тему, только хмурился и морщился в ответ на вопросы. Потому теперь меж ними стало... непонимание. Это надо же, чтобы Счастливчик Тоно, как звали его другие пилоты меж собой, из всех девушек, сходивших по нему с ума, женился на этой!.. Боже, как мог он предпочесть всем тем красавицам, о которых такие, как сам Фредо, могли только мечтать, предпочесть им эту!.. Кроме того, сейчас он, кажется, просто ненавидел и презирал ее, а она... его даже не замечала. Впрочем, она не замечала никого, как робот, ни чувств, ни эмоций, всегда одно и тоже застывшее равнодушное выражение на бледном лице. Фредо даже подумывал сначала, что она пьет или принимает что-то, но кроме бледности и этой странной отрешенной маски, других признаков распространенных недугов не наблюдалось. И все же, даже слепой бы догадался, что здесь что-то не так. Но Тоно молчал, и Фредо, не желая соваться не в свое дело, тоже, хоть это молчание и задевало его.

Теперь, когда Тоно преследовал свою жену придирками и словно вызывал на открытую ссору, Фредо все время находился в напряжении. Его мать, алкоголичка, регулярно устраивала скандалы с драками, битьем посуды и ужасной руганью, и воспоминания об этом до сих пор служили ему предостережением против общения с женщинами, и уж тем более женитьбы.

Поэтому Фредо благоразумно прятался в своей каюте, а Тоно развлекался, всячески досаждая жене. Шутки, намеки, замечания так и сыпались из него, как из рога изобилия. Рене безмолвно терпела, она другого обращения и не ожидала, как от Тоно, так и от всего остального мира. Она давно уже знала, что больше не принадлежит к живущим, что всем остальным плевать на ее муки, и что она совсем одна перед жестоким и сильным врагом. Ей было тоскливо и страшно и, все, чего она желала — остаться одна.

Каждый раз, когда Тоно удавалось втянуть бережливого Фредо в какую-либо азартную игру, Рене получала короткую передышку. Энергия била из Тоно ключом, в то время как они с Фредо, мечтали всего лишь о покое. Фредо не любил играть, но иногда уступал Тоно, больше из великодушия и дружеских чувств. Рене приносила им напитки и потихоньку скрывалась в каюте.

Ей было нужно это время: она должна была проанализировать свои прошлые действия и сделать выводы. Нужно было только позволить воспоминаниям подняться на поверхность с самого дна памяти, во всех деталях ...

Она продала 'Ринго', прилетев на Феникс, одну из самых удаленных от Тейи планет, до которой хватило энергии корабля. Ринго она продала на запчасти, и это, конечно, было слишком дешево, чтобы купить новый хороший корабль, за то, следов осталось меньше. Не в тот же день, не на следующее утро, а лишь через день, она купила другой корабль, старый и недорогой, хоть могла позволить себе гораздо лучше. На другой большой планете, на огромном рынке она снова избавилась от корабля, и снова купила такой же. Так она поступала три раза. И все же, Рене подозревала, что для Эгорегоза было, наверное, совсем нетрудно распутать ее след. Поэтому, она все время находилась в напряжении. Хуже того, ей часто казалось, что на самом деле, она никуда не убежала, что находиться лишь в павильоне лаборатории Эгорегоза, полет имитирован техникой лаборатории, а побег спланирован Аалеки, чтобы понаблюдать ее поведение в этой ситуации, и что он может закончить свой эксперимент и вернуть ее в клетку в любой момент... В этом страшном ожидании, меняя корабли, и космодромы, Рене провела две недели. Долее не выдержал бы ни один другой человек, в чьем жизненном опыте было столько же боли и страха. Сменив очередную отдаленную планету, не в силах подавить приступ паники, она сняла номер в захудалой гостинице. Нужно было, наконец, остановиться, чтобы обдумать все случившееся, и понять, как же быть дальше, тем более, что она продала свой последний корабль, в плачевном состоянии, и денег теперь ей хватило бы только на несколько месяцев экономной жизни, или на билет эконом класса на пассажирский лайнер.

Номер был маленьким, с одним окном, которого она боялась, потому сразу забаррикадировав и его, и дверь, Рене по привычке, устроилась на полу в углу комнаты.

Сначала ей пришло в голову самое простое — смерть. Она хотела этого слишком долго, чтобы не поддастся искушению сейчас. Но это было трудно выполнить, вода в номере будет лишь к вечеру, как предупреждал хозяин, а другого способа покончить с прошлым физически, она не видела, у нее не было даже веревки. Немного подумав, и представив, как трудно выходить из этого маленького замкнутого пространства, которое она все же может контролировать, в мир полный разных ужасных неожиданностей, и ... раздумала. Не во всем, что с ней произошло, она виновата. Та информация, что была получена от нее под пыткой, уже была им известна. Впрочем, вполне возможно, Эгорегоз мог контролировать весь мир в любой момент, оттого, возможно, не делал этого до сих пор. Чтож, тогда она поступит правильно, и будь, что будет, она все расскажет, она даст сведения и показания против Эгорегоза. Это важно. Она открыла панель компьютера, бывшего в номере, и написала отчет. Она писала кратко, но все же на это ушло несколько дней. Некоторые вещи, видимо, особенно болезненные, ее память, а может и Аалеки, блокировали. Она написала то, за достоверность чего, могла поручиться, и все же письмо было больше похоже на бред психически больного человека. Ей пришлось редактировать отчет несколько раз, пока текст не стал более связен, и менее эмоционален. И все же она нашла в себе силы сделать это, она отправила его электронной почтой, а второй экземпляр — в конверте.

И стала ждать. Оба послания были помечены особым кодом, который предполагал доставку письма в кратчайшие сроки. База должна была получить отчет и ознакомиться с ним в течение двух— трех суток. Не больше. На эти дни она заперлась в номере, без еды и питья, а ее сердце временами стучало так, что она боялась не услышать стука в дверь людей, которые должны за ней приехать. Она была готова ответить на все их вопросы, хоть и боялась этого, готова была к ответственности за то, что говорила там, и разгласила тайны, за которых присягала...Она была готова к любому наказанию, только бы избавиться от страха!... Она так ждала их!

Рене ждала две недели. Каждый день как долгий кошмар. Спать она боялась, поэтому спала урывками, дремала. Сознание туманилось от напряженного ожидания, голода и страха, а воображение все время предлагало ей картинку — вот двери открываются, и в номер входит Аалеки. Она постоянно слышала его голос:

— Привет, милая! Я за тобой. Ты скучала, я надеюсь?.. Ну, что ж, Рери, собирайся, мы должны вернуться домой, в лабораторию, в клетку, не так ли?

К концу второй недели, она осознала, что с Базы за ней никто не приедет. Скорее уж Аалеки... Ее отчет пропал. У Эгорегоза длинные руки. Вот тогда она ощутила полное опустошение. Ни боли, ни надежды.

Она впервые вышла из номера. Была ночь, дешевый отель, где она пряталась, находился на одной из самых грязных улиц, окруженных помойками, здесь кишели крысы, убийцы, насильники и продавцы всего запретного. Но для нее теперь ничего, кроме страха пред Эгорегозом, не существовало. По дороге из винной лавки, Рене купила у случайных людей, прямо на улице наркотики. Они подошли к ней сами, предлагая товар, как к старой клиентке — у нее дрожали руки, не слушались ноги, и глаза были красными — она ведь почти не спала, и почти не ела. Ей стало еще хуже, когда вернувшись в номер, она выпила вино и приняла все, что купила сразу. На короткое время ей стало холодно, потом жарко, потом, все прошло, точно на ничего не принимала. Ни один из препаратов не подействовал. Тогда она вернулась на улицу и купила еще. И снова — ничего! Тогда она подошла к зеркалу. Она не видела свое изображение уже больше года, и боялась увидеть. Боялась, что увидит там не человека, а монстра, в которого ее превратил Эгорегоз. Медленно она сдернула тряпку, которую набросила на зеркало сразу, как вошла. Заглянув туда, она увидела измученное существо с белым лицом и запавшими глазами в которых стоял невыносимый ужас... И только волосы... Чужие, густые и блестящие... они были как у людей в кино... это были волосы, которые лелеял Аалеки, это он давал ей препараты, восстанавливающие их структуру, и способствующие их росту. Он имел слабость, как сам он говорил неоднократно, к женским волосам, он сам их мыл, расчесывал ... раньше они были другими... Нет, это не ее волосы! Она схватила ножницы — и вот волосы легли возле ее ног, а потом, она начала кромсать свое лицо... в зеркале отразилось кровавое месиво, но кровь скоро остановилась.. она вытерла ее ладонями непроизвольно, и закричала — под ее руками не было ран, порезов, кожа регенерировалась за секунды! А волосы... они росли, отрастали до заданной Аалеки длины прямо на ее глазах!