Редублеман

— А-а-а, привет, Олег, — повела плечами и сняла перчатки, попутно оглядываясь. На участке остались только мы, даже Ленок сбежала, об обеде не сообщив.

— Здравствуй, Соня, — кивнул с улыбкой, — никогда не думал что я такой страшный.

— Прости, не узнала по голосу.

— И кого ты так испугалась?

— Думала это наш Тер..., хм, менеджер Евгений. — Поправила волосы и заговорщически произнесла, — он иногда прячется в зарослях, поджидая неугодных работников.

— Зачем? — Олег поддержал шутку.

— Так ведь все просто: 'Жизнь или кошелек' он интерпретировал в 'Рассаду или горшок', 'Торф или песок'...

— Странный выбор для разбойника с большой дороги. — Протянул дизайнер. — Я бы требовал поцелуй или... — оценивающий взгляд на меня и нахальное, — комбинезон.

— Нашел, что просить! Тебя за просто так зацелуют и не комбинезонами, а бельем закидают.

— И даже ты? — ухмыльнулись дьявольские глазки.

— Ага.

— Правда?

— Да. Как только перегородку в моей квартире возведешь, так сразу. — Отшутилась, совсем не ожидая, что он проявит заинтересованность.

— Договорились. Когда приступать? Завтра, например?

— А... Но... там же работы на несколько часов.

Хотела спросить, нет ли у него других дел на выходные, а то выходит, вынудила человека дать свое согласие. Хотела и не успела, он все по-своему решил.

— Хорошо, сделаешь мохито. Такая оплата труда тебя устроит?

— Его я тебе обещала в прошлый раз, — напомнила. Вроде бы и не торгуюсь, но какой-то подспудный азарт чувствую.

— Тогда и в воскресенье с Димкой пару часов посидишь, — он легко увеличил стоимость ремонтных услуг, и прищурился выжидательно. Только походит это больше не на предложение, а на просьбу. Наверное, у Олега опять что-то в семье стряслось.

— Д-да, подходит.

Согласилась и оказалась права, он вздохнул с облегчением.Даже обрадовался как-то.

— Обедать идешь?

— Иду.

В субботу он приехал рано, я не успела вынести весь мусор из квартиры, чтобы хоть немного освободить коридор, для пенобетона, который я даже заказать не успела. Застал он меня как раз в тот момент, когда я выносила полупустой мешок с ломанным кирпичом и закрывала двери.

— Ты на пробежку с утяжелением?

От неожиданности подскочила на месте.

— Опять напугал, — констатировал он, поднимаясь мне навстречу, — извини.

— Ничего, сама виновата, пугаться нечего было, — и по детской привычке оттянула майку поплевать за пазуху трижды. Проделав суеверный обряд, подняла глаза и столкнулась со взглядом дьявола воплоти, который следил за моими действиями не скрывая удивления.

— Что?

— Это что было? — поднялся на последнюю ступеньку, так что теперь мы были на одном уровне.

— А-а-а-а, да так, не обращай внимания, — защелкнула замок, но ключ вытащить не успела, Олег взял мою руку в свою.

— Кажется ты торопишься, — улыбнулся, теплое дыхание коснулось шеи.

— О чем ты? — не поняла и посмотрела на него через плечо.

— С мусором, — подмигнул, — мешок наполовину полный.

Посмотрела на причину спора, затем на спорящего и воинственно заметила:

— А я совсем полный не унесу.

— Зато это удастся мне, так что не халтурь, — с этими словами он отодвинул мою руку, открыл замок, распахнул дверь и кивком указал идти вперед.

Не сдвинулась с места, с укором заметив:

— Знаешь, а я тебя ждала позже.

— Ночью? — бархатным голосом поинтересовался он.

— Нет, но...

— Вечером? — не меняя интонации, взял мешок из моих рук и первым вошел в квартиру, пришлось говорить в спину.

— Как бы после обеда...

— Хм, Сонь, — он приткнул мешок к стене возле груды мусора и вернулся ко мне, — я же говорил, что после обеда буду занят, так что со стенкой твоей разберусь в два приема: утром и вечером.

— Да?

— Да-да, — кивнул, взяв меня за локоток, ввел в квартиру, — именно это тебе и должен был сообщить автоответчик.

Я печально посмотрела на телефон, который после обвала прекратил работу, и теперь куском беззвучного пластика лежал в углу, затем на Олега и с сожаление развела руками.

— Он давно уже не дышит.

— Сочувствую, но сообщение я скинул и на твой мобильный.

— Мобильник? Я его еще не включила.

Недоверчиво прищурился.

Да, нехорошо получилось. Мобильник я, дабы не разбить его к чертовой бабушке, отключила. Потому что Боров активировался. Вспомнил бывший и о сообщениях на домашний, смс-ках и похоронных гвоздиках. Видимо совсем тяжко без меня, доверчивой, квартира превратилась в свалку, холодильник в окончательное запустение. А может быть и Любовь дала от ворот поворот. Ведь на цветы он потратился основательно: их было аж, одиннадцать в букете, каждая с белым бантиком под красным бутоном цветка и карточкой с просьбой простить. Бегу и падаю! Не срезая слезливо романтичных посланий, подарила букет соседке, домашний телефон угробила стена, а мобильный пришлось отключить.

— Понятно, — он стянул с плеча сумку и начал разуваться, рассуждая вслух. — Итак, ты здесь, я здесь, начнем?

— Давай.

Снимает майку и уходит в ванную, а я стою, истуканом. И дело не в том, что тело у него особенное или, как пишут в романах, меня пронзило любовной стрелой, просто он проделал это так непринужденно и уверенно, что я выпала в осадок. Мужика надо искать срочно, пока на других кидаться не начала. Чтобы он вот так же естественно вписывался в мою жизнь, чувствовал себя как дома, то есть был дома и хозяйничал. Да, именно хозяйничал, и не только в отношении квартиры, но и вы отношении меня. Чтобы как у родителей Верчонка были постоянные подтрунивания, незаметно сорванные поцелуи и зажимания у стены, тихие, чтобы дети не поймали.

Невольно прислонилась спиной к косяку и шмыгнула носом. Хотеть хочу, а получу ли?

— Сонь? — Олег выглянул из ванной уже в черных шортах до середины бедра, но все еще с голым торсом. — А можно что-нибудь на завтрак?

— Ты что, проснулся и сразу ко мне?

— Не то чтобы сразу... — подмигнул.

— Вот зря ты так, — отлипла от стены, нахально прошлась взглядом от светло-зеленых глаз, до босых ног и обратно, — услышь я о твоем неуемном стремлении помочь, создала бы кулинарный шедевр.

Стыдливо спрятался за косяк, оставив снаружи только голову.

— Через четыре часа? — скептически поинтересовался он, я кивнула. — Так и с голоду помереть недолго. Чай и пара бутербродов достаточно.

— Будет тебе и чай и бутерброды.

Дверь в ванную тихо закрылась, и мне ничего не оставалось, как пойти на кухню и выпотрошить холодильник.

С губ не сходила улыбка, пока я размораживала начиненный перец и разогревала метитеи, благо вчера сообразила купить для 'работничка'. Вспомнила о нем, вновь начала улыбаться.Хорошо разыграл робость, я ему даже поверила, пока взглядами не столкнулись. Вот уж действительно дьявольские глазки.

Пока готовила, он сам весь мусор из квартиры вынес, спросил, где тряпка и ведро и даже полы помыл:

— Так приятнее работать, — пояснил мужчина за завтраком на мое недоумение, — пылью не дышишь и чувствуешь себя человеком.

Неожиданно, вроде бы и понятна такая позиция, но все равно неожиданно.

— Сонь, что ты решила?

— О чем?

— Я о перегородке говорю. Из чего возводить будем?

— Ты действительно рано приехал, я даже материалы не заказала и вроде бы решила, что пенобетон возьму, а вроде бы и нет.

— Как насчет стекла?

— Прозрачное...

— Непрозрачное с напылением, — поправил он.

— Звучит заманчиво, и во сколько оно мне обойдется?

— Посчитать надо. А вообще можно сделать так... — он отрезал кусок метитеи, отправил в рот и задумчиво прожевав, сообщил: — витраж, то есть два витража, полое пространство между ними и подсветка. Обязательно с переменной освещения диодная, мягкое скольжение света и цвета в полутьме...

На мой удивленный взгляд улыбнулся:

— Чего ты так испугалась?

— Цены на материал и работу.Знаешь ли, я могу и за занавеской пожить, вполне себе по мароккански. Или висюлек понавесить... Не помню, какой нации принадлежит этот интерьерный шик, но меня он устроит.

— И поплотнее, поплотнее, — усмехнулся, — если уж стекло смущает, то висюльки тем паче.

— Ладно, и что ты предлагаешь?

— Отдаться на волю дизайнера! — и бровями поводил.

Рассмеялась вначале тихо, потом все громче. Он это с таким лицом сказал, что не поддаться веселью было невозможно.

— Сонь, ты чего?

— Ничего, — все еще красная и тихо хихикающая, ответила с трудом, — отдаться, так отдаться.

— Это значит, да? — даже вилку отложил, замер, словно бы не о витраже речь. — Да?

Глаза зеленые блестят и выжидают. И чем же ему моя перегородка понравилась?

— Ну, да... — сделала я милость и, отодвинув тарелку, взялась за чай. Помешала его чуток и заметила с напускной строгостью: — Но бюджет у меня ограничен, так что все, что свыше оплачиваешь ты.

На этом его творческий угар должен был отступить, а сам Олег должен был согласиться с гипсокартоновой перегородкой или на худой конец, неинтересным пенобетонным блоком, да хоть с зановесочками, но он повел себя иначе.Наш дизайнер кивнул с охотой, решительно и быстро доел, отодвинул от себя приборы, выпил чай и сгрузил грязную посуду в умывальник. И все это блестя глазами от предвкушения. Стало жутко не по себе, потому что он вдруг широко улыбнулся и постановил:

— Тогда все сделаем, по-моему!

— Но...

— Издержки я нивелирую.

— Олежек, не надо, — пролепетала, будучи окончательно сбитой с толку. — Муторно, долго, дорого к тому же... квартира-то съемная.

Окинул взглядом и, развеяв все мои надежды на скорое разрешение данного вопроса, заявил:

— От моего дизайна мало кто откажется. А насчет цены не беспокойся, сделаю быстро, а работать буду по вечерам.

— Когда? — опешила я, имея в виду часы. К тому же у кое-кого Димка на шее.

— По вторникам и четвергам, ну еще и на выходных... — сообщил, отбирая у меня тарелку с вилкой и пустую чашку.

Боится, что разобью в приступе гнева? Нет, до гнева мне далеко, а вот до полного отупения уже, кажется, близко. Из всех всколыхнувшихся возмущений первым вырвалось:

— То есть это еще и не на одну неделю?!

— Красота требует жертв, Соня, — просиял мужчина, вымыв и мою посуду. — Спасибо за завтрак. Ну, я пошел.

— А...? — это все на что меня хватило, утро самых настоящих потрясений, слова закончились.

— А вернусь после пяти, и продолжим, — прихватил свою сумку и уехал, не переодеваясь, все так же в черных шортах, майке с кровавой надписью 'Worldpeace'и шлепанцах с перехлестием.

К моменту его возвращения я уже была морально голова, решив, что Олегу сына оставить не с кем, вот он и изгаляется, придумывая, как бы меня к этому делу незаметно подключить. Надо отдать ему должное, такой ход я предвидеть не могла, да и переубедить себя удалось не сразу.

— Сонь, — тихо позвал Олег из прихожей, как только приехал вечером, — а приготовь, пожалуйста, чай.

Посмотрела на его изможденный вид, присвистнула:

— А может быть что-то посущественнее, а ты пока в душ слетаешь?

— Можно, — улыбнулся, предвкушая.

Заходя на кухню, в который раз вспомнила мамину поговорку: 'В холодильнике может быть пусто, зато морозильник должен быть забит'. Имелось в виду теми же полуфабрикатами: магазинными или же приготовленными дома. Этак, вареники с картошкой, творогом или пельмени налепила, их в пакет и в заморозку, туда же перец фаршированный, правда его вначале приготовить нужно и остудить, штрудель, налистники с начинкой, если не сильно сочная, иначе при разогреве будет каша. В общем, причины хвататься за голову не было, я всего лишь разогрею кое-что из припасов и накрошу салат.

Занятая готовкой, звонок в двери услышала не сразу, притушила огонь на плите и поспешила в прихожую. Открываю двери с улыбкой, румяная, как помидор, а самое забавное — счастливая, потому что мне, как оказалось, очень нравится готовить у себя дома для того, кто искренне ждет. И никаких тебе побегушек с пакетами после работы на чужую квартиру, где и на ночь не всегда можно остаться. Потому что Борову видите ли завтра рано вставать, а тревожить меня утром он не хочет...

Мугу, конечно! Поэтому меня, ради моего же блага в начале второго ночи отправляют домой в любую погоду. Час в дороге это же сущая мелочь... Урод! А стоило о нем вспомнить, как материализовался ненавистный 'парень' на пороге.

— Соня, здравствуй, родная.

Чуть потрепанная куртка, 'свежевыглаженная' рубашка, брюки, стрелки которых ушли в небытие, нечищеные туфли и очередной похоронный букет в руке. А главное глаза — сосредоточие вселенской печали.

— Как ты?

О, этот взгляд несчастного мопса как же ты мне знаком и противен. Я даже знаю, каким будет его следующий ход: 'Без тебя малыш, я потерялся во времени, не ем, не сплю, не могу жить и...' и возвращайся поскорее, кто еще будет мне стирать и гладить, лечить мою язву и набирать текст очередной ненужной методички для работников захудалой фирмы.

Он переступил с ноги на ногу и покосился через плечо:

— Все-таки взялась за ремонт...

Разговоры и мечты о совместном будущем, ремонте моей квартиры, его переезде, предложение руки и сердца и прошении простить, вся эта дурь, которую я тысячи раз передумывала и корректировала в собственном мозгу, вдруг обрушилась на меня тошнотворной массой. Как будто бы обухом получила по голове, пришло ощущение полной отрешенности.Мои руки опустились от бессилия.

Пришел, красавец, одними цветами и сообщениями не ограничился, явился, чтобы полноценно испортить мне этот день, а если получится, то и жизнь.Раньше ведь получалось вот так вот вернуть блудную овечку, и она согласная шла на заклание.

Я судорожно вздохнула и постаралась взять себя в руки, чтобы ответить, спровадить из моей жизни, а лучше всего с лестницы спустить. Пинком!

— Готовишь? — не зная, как еще вытянуть из меня хоть слово, он сделал робкий шаг навстречу.Хотя чего кривить душой, это был уверенный марш в мою квартиру.Еще немного постою истуканом, и он проникнет на кухню.А умяв там все, перебазируется в комнату к телевизору, ехидно подсказала память. И я, как привидение, сяду рядом, потому что идти мне больше некуда, да и не к кому. Но разве это достойная причина, чтобы и дальше обслуживать подлеца и обеспечивать ему уют? Подобное милосердие ни к чему хорошему не приведети зря потратит мое время.

Подстегнутая этой мыслью я закрыла вход рукой:

— Извини, родной, — последнее сказала с неприкрытой издевкой, — но у меня все настолько хорошо, что тебе в моей жизни места больше нет и не будет. Я уже не одна.

— Врешь. Твоя соседка...

Что ему рассказала Лидия Захаровна я так и не узнала. В этот эпический момент дверь ванной открылась, и глаза Борова увеличились вдвое.

Я медленно повернулась назад и мысленно дала себе подзатыльник. Какой, блин, 'идти мне больше некуда, да и не к кому'. У меня же по легенде любимый мужчина есть! И мы совместно с ним над детопроизводством работаем. Вон как шикарно он смотрится в моем коридоре, высокий, подтянутый, широкоплечий — прекрасный аналог для копирования и распространения.