Штурмуя небеса (последний реликт)

— Сейчас же и незамедлительно, — поклонился камердинер.

Как только он вышел, император потянул за веревочку, скрытую под столом, которая, пройдя сквозь ножку стола в пол, соединялась с колокольчиком в потайной комнате. Вскоре в ящике стола тихо звякнул ответный колокольчик.

Вскоре стража — шесть человек во главе с сержантом, все сплошь люди верные и надежные — ввела визитера. Человек этот был высок и худощав, коротко стрижены волосы и борода, глубоко посаженные цепкие глаза. Обычного покроя одежда, оружия нет. Последнее, правда, неудивительно, к императору Михаэллису нельзя войти с оружием, но если бы у этого типа его отобрали — камердинер бы сообщил эту деталь.

Но самое необычное — черты лица. Резкие, худощавые и непривычные в целом, Михаэллис даже затруднился сразу определить страну или национальность гостя.

Несколько секунд император и визитер сверлили друг друга взглядами, и Михаэллис признался себе, что одно очко проиграл, можно сказать, в самом начале: они смотрят друг на друга, не отводя взгляда, но визитер, коему полагалось бы склониться в поклоне, смотрит на императора испытующе, как на равного, и не спешит нарушить молчание, рассыпавшись в приветствиях. Ладно, это ведь только начало игры.

— Ну и что же ты, неизвестный визитер, не знающий, что императорам стоило бы поклониться для начала, имеешь мне сказать до того, как я решу, что с тобой сделать? — с ленцой протянул Михаэллис.

Визитер расплылся в искренней улыбке:

— Я пришел сообщить тебе, император Михаэллис, что тебе недолго осталось быть императором Тантагора.

— Вот как? — приподнял бровь император, — и как же именно это произойдет?

— Есть два способа. Один не тот, про который ты подумал, а второй — как раз тот самый. И выбор в твоих руках.

Михаэллис хмыкнул и подал знак сержанту: дальнейший разговор будет происходить не на равной горизонтали, визитеру стоит показать, где его место.

Однако все пошло наперекосяк практически сразу: стоило стражникам попытаться ударить гостя под колено, чтобы опустить на пол его и его спесь, как он начал разбрасывать стражу, действуя с нечеловеческими силой и скоростью. Ломались алебарды, стража — опытные, умелые бойцы, многие в прошлом охотники на вампиров и прочую дрянь — разлетались в стороны, будто куклы. Четыре секунды спустя на ногах остался только визитер: камердинер, понимая, что император в опасности, а сам он ничего поделать не сможет, убежал созывать остальную охрану.

— Ты мог бы догадаться, император Михаэллис, что если кто-то не проявляет перед тобой ни страха, ни должного, по твоему мнению, почтения, то он не так прост, как кажется, — спокойно сказал гость.

Михаэллис же и бровью не повел.

— Ты мог бы догадаться, мой недалекий гость, — вернул шпильку он, — что если ты раскидал императорскую охрану, а сам император не выказывает беспокойства, то у него есть запасной козырь в рукаве.

— Ты про своего упыря, что ли?

Михаэллис не успел удивиться, откуда гость узнал о Талтоше, когда Талтош появился из-за гобелена, скрывавшего его тайник, за спиной у гостя и стремительно бросился в атаку.

Но тот только обернулся и вытянул руку с чем-то угловатым в ней. В следующий миг раздался хлопок, похожий на выстрел, но звук исходил не из штуки, а изнутри Талтоша. У вампира, чей возраст перевалил за две тысячи, буквально лопнула грудная клетка, разбрызгав вокруг ошметки и красные капли. Он замертво рухнул ничком, не издав ни звука и источая запах горелой плоти.

Михаэллис не сказал ни слова, лишившись дара речи, и забыл жевать мясо. А гость сунул колдовскую штуку в карман, пинком пододвинул к королевскому столу стул и уселся напротив.

— Есть еще какой-нибудь запасной козырь? — миролюбиво спросил гость, не обращая внимания на стражу, которая начала со стонами приходить в себя. — Ты, кстати, жуй, жуй, заодно подумаешь над ответом, пока жуешь.

Михаэллис рывком проглотил находящуюся во рту еду и покосился на лежащий прямо на столе дымящийся кусочек того, что раньше было Талтошем. Да уж, дело плохо, потому что козырей-то больше нет.

— Что тебе надо от меня? — спросил император, отчаянно пытаясь сохранить самообладание.

— Ты, говорят, захотел встретиться с Кайлом Проклинателем. Вот и мне с ним тоже очень хочется встретиться.

— Как ты узнал?! — удивился Михаэллис.

— Вообще-то, это было не так уж и трудно. По крайней мере, для меня и моих людей.

— И это все?

Гость покачал головой.

— Не все. Как я уже говорил, скоро ты перестанешь быть императором Тантагора одним из двух способов. Если откажешься от моего предложения — умрешь. Если согласишься... Как бы это сказать без лишнего пафоса... Границы Тантагора исчезнут.

— Не понял?

— Границы отделяют твою империю от других империй. Ее название — Тантагор — необходимо, чтобы различать разные империи. Будешь слушаться меня — границы станут не нужны, потому что будет только твоя империя. Тантагора не станет, потому что ты будешь императором всего мира, не поделенного на царства.

— Если ты можешь сделать меня правителем мира, — скептически заметил Михаэллис, — отчего сам не станешь?

— Пока не могу. Но когда мы заполучим Кайла Проклинателя, ты сможешь подчинить себе весь мир в считанные месяцы.

— А тебе, в таком случае, какая выгода?

— Суть в том, чтобы весь мир стал единой империей под властью единого правителя. Ты станешь основателем династии мировых властелинов, а я — советником твоим и твоих потомков. И я же обеспечу нерушимость власти, твоей и твоих потомков. Я мог бы занять трон лично, но... мой великий план растянут на тысячелетия, тысяч лет на троне я не выдержу. Потому ты войдешь в историю как император, объединивший весь мир, править будет твоя династия, а я — только периодически появляться и следить, чтобы империя стояла нерушимо. Какой мне в этом прок — словами не объяснить. Это вне понимания простого смертного.

— Кто ты вообще такой?!!

— Я? Теперь уже сложно сказать, кто или что я такое. Но мои последователи зовут меня Спящим.

Подвал борделя в Доргове

— ...В общем, раз в сто семьдесят лет или около того в эту 'чашу' — триста шагов в поперечнике — спускается с небес столб света, и как раз туда и пойдут паломники, — закончила свой рассказ Зио.

Кайл выслушал его молча, не меняясь в лице и жуя пирог, и только потом обронил:

— Все сходится. Не обмануло меня предчувствие. Туда тысяча верст — а в какую сторону? На юг?

Зио кивнула:

— Да, а как ты догадался?

— Была бы эта хренова чаша не на юге — я бы знал...

— И что это такое?

— Слишком сложно объяснять. Главное, что тебе стоит знать — три месяца спустя после этого 'нисхождения' Каратели сильно прибавят в числе.

Зио нахмурилась:

— Какая между ними взаимосвязь?

— Прямая. Так называемые 'свет' и 'чаша' — дело рук тех же, кто создал и Карателей. В не совсем буквальном смысле, Каратели рождаются именно из этого света.

— И... что делать?

— Уничтожить чашу, естественно.

— Не будет чаши — и Каратели исчезнут?! — не поверила ушам Зио.

— Не совсем, но в значительной мере. — Кайл достал из кармана маленькую потрепанную книжечку и полистал ее. — Я мог бы и сам догадаться, я веду записи своих встреч с Карателями... С интервалом в сто семьдесят лет случается всплеск их появлений и длится примерно лет тридцать. Не станет чаши — всплески прекратятся. И Карателей будет всегда мало, как сейчас.

Зио внутренне возликовала. Неужели столь значительная победа — всего в шаге?!

— Так давай ее уничтожим!

— Этим я и собираюсь заняться, но не все так просто. Я вряд ли справлюсь в одиночку...

— Ты можешь рассчитывать на меня! — горячо воскликнула Зио.

— Вот именно с этим вся сложность. Обстоятельства могут сложиться так, что ради большого блага и спасения десятков, а то и, в отдаленной перспективе, сотен тысяч жизней придется пойти на жертвы сейчас. Как ты смотришь на суровую необходимость убить несколько сотен людей, не считая храмовников из ордена? Чья вина всего лишь в том, что они поклоняются своему свету, не зная, кто на самом деле создал его...

— Мне это не нравится!

— Вот то-то и оно.

— А зачем их убивать? Думаешь, они будут защищать чашу?

Кайл вздохнул и протянул рукуза новой порцией пирога:

— Орден — будет, безусловно. Так что с ними нам придется разбираться собственноручно. А паломники... там по-всякому может повернуться, и на это дело я не пойду без надежного напарника. А ты — увы, ненадежна.

— Это я-то ненадежна?! — возмутилась Зио.

— Проверим?

— Проверяй!

— Выйди наружу и убей первого встретившегося тебе человека.

Зио захлестнула волна негодования.

— А с чего бы вдруг?! Какой в этом смысл?

— В проверке. Надежность я понимаю как готовность выполнить любой мой приказ без раздумий и колебаний. Так что?

— Так не пойдет, — покачала головой Зио.

— Откажешься забрать невинную жизнь, зная, что спасаешь многие тысячи? Ладно, тогда повышаем ставки. Ты станешь моим оружием. Бездумным, безотказным. Убьешь любого, на кого я покажу пальцем и скажу 'убей', без колебаний. А за это, помимо того, что мы спасем множество жизней, я дам тебе возможность отомстить.

Зио насмешливо фыркнула:

— Кому отомстить? Богам?

— Да.

Она моментально перестала смеяться.

— И каким же образом? Они там, высоко...

— Не все. Один из них здесь, среди нас. Причем именно один из тех, кто в некоторой степени в ответе за Карателей.

Вот тут уже Зио почувствовала, что ее глаза пытаются выбраться из глазниц на лоб.

— И ты это все время знал?!!

— Да.

— И молчал?!

— А с какой стати мне об этом говорить? От меня самого по себе шарахаются, а что будет, если я скажу, что знаю кого-то из богов?

Зио промолчала. Бездушник, что с него взять-то?

— А откуда, — сказала она, наконец, — ты знаешь, кто из богов за что в ответе?

— Я участвовал в Войне Богов, на этот счет сказки не врут. Так что прекрасно знаю, кто и когда создал Карателей.

— Охренеть!

— Угу...

Зио немного поколебалась.

— Заманчиво, но... Нет. Я не настолько черства душой, чтобы убивать невинных ради своей мести...

— Ладно, — вздохнул Кайл, — повысим ставки еще раз... Есть еще кое-что, что я могу тебе предложить. В дополнение к возможности отомстить я расскажу тебе, как можно попасть в Небесный Город.

— Что-о-о?!! Ты знаешь, как?..

— Угу.

— И молчал?!!

— Угу.

— Какой же ты... бездушник.

— Угу. Ну так что?

Тут в Зио проснулась подозрительность.

— А это ты откуда узнал?

— А я там, представь себе, был. Потому и способ знаю.

И тогда Зио сдалась. Уже не очень важно, как ей дальше жить с душой, запятнанной кровью невиновных, это будет ее грех и ее проблема. Но если люди наконец-то узнают, как попасть в город богов... Даже если пока у людей недостаточно сил, чтобы напасть на богов и победить, это будет вопросом времени. И тогда уже и боги не смогут спать спокойно, если, конечно, они вообще спят. Убить сотни, чтобы спасти сотни тысяч, включая еще не рожденных... Выбор ужасный и бесчеловечный, но и отказаться — не вариант.

— Ладно, будь по твоему, — сказала Зио.

— Вот и славно. Завтра утром выдвигаемся.

Кайл опрокинул в себя кружку с элем, встал из-за стола и пошел прочь.

— Слушай, Кайл... А на чьей стороне ты воевал в Войне Богов?

Он обернулся в дверях, и на его неподвижном лице впервые появилось мрачное выражение.

— На проигравшей.

* * *

Маркус был очень зол на себя. Вторая встреча с бездушной тварью закончилась пусть и без крови, но таким же полным фиаско. Знаменитый гримуар оказался написан на неизвестном языке, и инквизитор еще мог бы поверить, что в нем заключена какая-то сила, если б не медальон... В нем не было ни капли какой-то магии, если верить магистру Колдеру — а Колдер, само собой, хоть и не Ламберт, но тоже чует всю эту дрянь за версту.

Недоумение инквизиторов рассеял один из младших братьев, кортанец, который узнал в медальоне знак королевских гонцов.

— М-да, потешился над нами гребаный бездушник, — подытожил Йорубай, — посмеялся...

Но Маркус, конечно же, понимает, что главное посмешище тут — он.

За спиной отворилась дверь.

— Брат Маркус?

Он оглянулся и увидел младшего жреца.

— Да, брат, что такое?

— Там пришла какая-то женщина и велела передать тому инквизитору, которому она отдала гримуар, что будет ждать его в кабаке 'Пескарь и краб' через полчаса. Я без понятия, о каком гримуаре речь, тот, который у всех на слуху — вроде бы у бездушника взят, но решил, что это, может быть, вы... А нет — вы уж сообразите, о чем речь.

Та спутница бездушника... Что ей может быть нужно? Что гадать, Маркус пойдет и узнает.

— Спасибо, брат. Я дальше разберусь.

'Пескарь и краб' располагался недалеко от реки, протекающей через Доргову. Маркус добрался туда без проволочек, впрочем, пару раз спросив дорогу. Вот и нужный кабак, причем, судя по доносящимся звукам, там кипит драка.

Стоило инквизитору взяться за дверную ручку, как из окна рядом вылетел, вынеся раму, какой-то здоровяк. Грохот, треск мебели, вопли и благий мат, сопровождающиеся смачными оплеухами.

— Интересное место для встречи, — пробормотал Маркус и шагнул внутрь.

Изнутри кабак напоминал настоящее поле боя: везде тела и опрокинутые столы. Часть посетителей жмется по углам и под скамьями, но большинство валяется, кто молча, кто со стонами.

На ногах находились, помимо Маркуса, только двое: та самая девица, спутница бездушника, и здоровенный битюг, на голову ее выше и вдвое тяжелее. При этом девица была занята тем, что, держа противника за голову, раз за разом припечатывала его рожей о стойку.

— Вижу, ты не скучала в ожидании меня, — заметил Маркус.

Девица обернулась на голос.

— Да уж, поскучаешь тут... Все удивляюсь, почему слова о том, что я не ищу новых знакомств, начинают работать только после большой порции тумаков и зуботычин?! Мне что, нарисовать себе на лице полосы, как у чистокровных дэгг, чтобы это отребье меня стороной обходило?!

Она отпустила свою жертву, и битюг сполз под стол.

— А не надо ходить по кабакам, — сказал инквизитор, переступив через пару тел и усевшись за стойку рядом, — быдло... это быдло. С ним нельзя говорить словами, не подкрепленными силой...

В этот момент в заведение ворвалась группа стражников.

— Именем короля! Всем стоять!

— Все уже не могут, — ответила им девица и негромко добавила: — кажется, эти слова начинают входить у меня в привычку...

Пока стража осматривала поле боя, инквизитор решил пресечь дальнейшие осложнения:

— Вот эти люди, которые лежат, были очень... приставучими. Вот и получили по заслугам. В общем, волоките их в тюрьму, служивые, наутро судья разберется...

Сержант стражи, обнаружив, что перед ним инквизитор, отдал честь и принялся командовать своим людям.

— А правосудие тут, я погляжу, весьма зависимо от положения и регалий, — заметила девица.