Болотный кот - 2. Глава 1-17

— Дотемна надо дойти вон до того холма, там и заночуем, а утром осмотрим местность, мне тут нравится, и речка близко и наверняка охота здесь будет удачной.

Дарина молча кивнула.

— Устала?

— Нет! — гордо приподняв подбородок, соврала она.

— Пойдем-ка, — я взял ее за руку и подвел к вожаку.

Матерый зверюга принял мою задумку, судя по исходящим от него эмоциям, с некой долей любопытства. Я, положив ему руку на холку, что была на уровне моего плеча, попросил лечь и он выполнил мою просьбу.

— Садись, — кивнул я на широкую, серо-рыжую лохматую спину.

— Как на лошадь? — Дарина широко распахнула ресницы.

— Как на кота...

— А держаться за что? — перекинув через спину зверя ногу, Дарина осторожно опустилась на него.

Кот дернулся, но я продолжал держать руку у него на холке и аккуратно придавил.

— Держись за шерсть.

Те коты, которые не были заняты на охране периметра, с интересом наблюдали за происходящим, не знаю, умеют ли эти звери удивляться, но те эмоции, что я уловил от них кроме как удивлением и не назовешь. Я присел рядом с головой вожака, погладил его меж ушей и попросил — 'просто иди рядом со мной'. Кот поднялся, Дарина, чтобы не потерять равновесие и удержаться схватилась за колтун свалявшейся шерсти, чем причинила зверю, мягко говоря, неудобства.

— Ой! — Дарина отпустила колтун когда кот сдавленно зарычал и повернул голову к ней, при этом выразительно так оскалившись, — прости... прости меня.

Похоже, кот извинениями был удовлетворен, сделал пару шагов и посмотрел на меня.

— Ну, тогда пошли дальше, — я довольно кивнул и пошел вперед по чуть заметной на палой листве тропе.

Да, снега на земле мы не наблюдем уже с полудня, и земля стала много теплее, кое-где заметна пробивающаяся молодая и свежая поросль травы, а на тех корявых деревцах, что растут по склонам невысоких холмов вдоль долины, видна и вполне себе зеленая листва.

'Аномалия какая-то' — подумал я, глядя на все эти неправильные явления в самом начале зимы.

— Так далеко, в гиблые земли, никто не ходил из Трехречья, — сказала Дарина, она уже немного освоилась и не так сосредоточенно и цепко держалась за шерсть на спине кота.

— Значит мы первопроходцы, — ответил я, прервав тихую матерную тираду, что была в адрес расползающейся под моими ногами глины вдоль речки.

В конце концов, я остановился и, повернувшись к одному из котов, что шел почти у берега, мысленно подозвал его к себе. Повторил процедуру посадки, молодой и крепкий кот с интересом участвовал в процессе, даже немного вырвался вперед, когда мы начали движение, но остановился, услышав недовольный рык вожака.

— Тогда веди ты, — сказал я вслух.

Вожак обогнал нас, а Дарина повернулась и состроила мне рожицу... Матриархатом попахивает, надо будет потом 'транспортом' поменяться, ибо нечего мне тут!

Холма достигли уже в сумерках, а долина уходила дальше к горизонту, где небосвод подпирали заснеженные вершины высоких гор. Дымов становилось больше, а слабый ветер иногда доносил неприятный и едкий запах, вроде что-то знакомое, но никак не мог сообразить что. Земля, мало того продолжала быть теплой, но иногда я улавливал теплые колыхания воздуха поднимающиеся вверх.

Вообще, ощущения от поездки верхом на огромном диком звере очень необычные и интересные. Понимать огромных лохматых зверюг, приказывать им, улавливать их эмоции становилось легче с каждым проведенным рядом с ними днем. Эти саблезубые кошки-переростки воспринимали меня вероятно как данность, что есть вот некий двуногий, имеющий над ними некую власть... не знаю, может и так, во всяком случае, другого объяснения колдовскому эффекту я не видел и не мог придумать и объяснить сам себе. С другой стороны и я, стал проникаться к ним не только уважением как к силе и защите в этих диких местах, они мне попросту начинали нравиться — у них каждого были свои эмоции, характеры, даже по мордам их начал различать. Промелькнула мысль и я запустил руку под кафтан, меховой жилет и рубаху, где нащупал на груди шнурок с талисманом из зуба их сородича, мною же и убиенного. Стало немного не по себе, стыдно что ли...

— Слезай, Маугли, — погладил я Дарину по щеке и улыбнулся.

К моменту, когда прибыли на место, и я мысленно сформулировал команду остановиться, Дарина, обхватив руками и ногами спину зверя, спала. Я еще полтора часа назад наблюдал как она постепенно придавливаемая ранцем, сникла и распласталась по спине зверя — укачало.

— Устала и уснула, — протирая глаза, ответила она, — постой, а как ты меня назвал?

— Маугли, — я рассмеялся, на что вожак чуть прижал уши и, наклонив голову набок, посмотрел на меня, — я тебе обязательно расскажу как-нибудь эту историю.

Надо будет умолчать, что в переводе, по мнению Киплинга означает это имя, а то еще подумает, что я ее жабой назвал... Женская логика, она непредсказуема, непонятна и выводы порой прилетают неотвратимым чугунным домкратом.

Уже после ужина, когда Дарина уснула, я присел рядом с вожаком на баул.

— Ну что, лохматый, посты проверил? — в шутку я тихо спросил зверя.

В ответ тот лишь зевнул, а потом фыркнул, когда ветер снова донес этот неприятный запах. Точно! Пахнет сероводородом и горелой серой — 'очаровательный букет'.

— 'Земля Санникова' какая-то, — хмыкнул я, извлек из кармашка на поясе тощий кисет, — и табака всего ничего осталось.

Набил трубку лишь наполовину и, с наслаждением выпустив в небо дым первой затяжки, посмотрел на соседний склон.

— Ох! И чего мышей не ловим? — я бесцеремонно толкнул вожака в бок и показал рукой на несколько теней на склоне.

Пятеро или шестеро, разглядеть не получается, далеко, метров двести... медведи что ли? Стаей ходят? Четыре кота во главе с вожаком уже беззвучно скрылись за кустарником, а я разбудил Дарину:

— Просыпайся, у нас гости.

— Иноземцы? — Дарина тряхнула головой, сгоняя дрему, скинула с себя кафтан и потянулась к своему колчану.

— Не знаю, не разглядел толком, но больше на зверя какого-то смахивали. Коты ушли проверить...

И вернулись ни с чем. Точнее вернулся только вожак, еще один кот медленно шел по склону холма, двух других не видно, наверное, пошли на обход территории. Вожак фыркая сел у потухшего кострища, похоже, хватанул едкого дыма.

— И кто там был?

Вожак зевнул, лизнул шерсть на своей груди, пытаясь освободиться от репейника и, ничего не ответил, в смысле не передал никаких эмоций.

— Должно быть другой дикий зверь, учуяв котов, быстро ушел, — предположила Дарина.

— Странно, что коты их не учуяли, их я увидел.

— Да, чудно, — согласилась Дарина, легла на еще не остывшее место, снова укрылась кафтаном с головой, а потом приподняла его край, — ложись спать Никитин.

— Да, — согласился я, забрался под кафтан, бросил в ноги еще один и обнял Дарину.

— Скажи, — прошептала Дарина, — Мы завтра опять будем идти?

— Или ехать.

— А куда?

— У изгнанников, за которыми вдобавок объявили охоту, не велик выбор. Надо схорониться, найти укромное место, где есть ручей, поживем пока там, приведем мысли в порядок.

— Это как, мысли в порядок?

— Надо решить, как поступить дальше.

— Надо, — уже сонным голосом ответила Дарина, ее пальцы, что держали мою ладонь, слабели.

Засопела Дарина быстро, да и я, недолго гонял мысли о том, кто мог бродить на склоне холма, о том, что делать дальше и тоже уснул, как только перестал пялиться на гигантский серп луны в небе и сомкнул глаза.

Глава шестнадцатая.

Несмотря на пасмурную погоду и хмурое небо, погода в долине была отличная, а точнее микроклимат. Тепло поднимающееся от земли делало свое дело, единственная неприятность — запах. Запах серы и тухлых яиц. Стало жарко и пришлось менять одежду, исключив кафтаны и шапки. В тех местах, где было меньше глины и больше камней, чувствовалась более высокая температура. По берегу реки стелился густой туман, я видел как один из сопровождающих нас котов зашел в него всего на пару метров и сразу исчез, затем вышел, постоял немного и снова зашел, вероятно, он так развлекался. Слева, там где начинался склон одного из холмов, с редкими деревьями, было много зеленого и сочного папоротника, нормального такого орляка, самого обыкновенного. Да, зелени становилось все больше.

Костер для приготовления завтрака разводить не пришлось. Я наполнил котелок водой и углубил его в кипящую, серую с рыжим оттенком жижу — небольшая булькающая лужа у камней рядом с нашей ночевкой. Коты разбрелись, за исключением вожака и того, на котором ехал я.

— Чудно как, — Дарина, не без удивления наблюдала, как в котелке начинала закипать вода.

— Что чудного?

— Земля тепло дарует... должно быть, великое колдовство это все породило.

— Это все породила природа, — засыпав травяной смеси в котелок, сказал я и улыбнулся, тому, какое озадаченное лицо было у моей амазонки, а потом подумал, что без божьего промысла все-таки тут не обошлось, очень уж необычное, я бы сказал уникальное место.

Похоже, мы шли через кальдеру спящего... ну, или дремлющего вулкана, и тут уж да, стоит молиться всем известным и неизвестным богам, чтобы этот вулкан не проснулся.

— Надо идти к горам.

— Зачем?

— Видишь снежные шапки на вершинах?

— Да.

— Это чистая вода в ручьях, что течет по ущельям тех гор и образует эту реку...

— Далеко, — задумалась Дарина.

— Не очень, еще пару дней пути... верхом на котах. И кстати, сегодня я на вожаке еду.

— Это почему?

— Потому что... Потому что ты должна привыкать к разным характерам зверя.

— Да? — Дарина приподняла 'домиком' бровь и отпила из чуть помятой медной кружки, — ну хорошо.

Разумная все же у меня жена, поняла ведь все, но настаивать и вредничать не стала, да и не то место, время и вообще ситуация для ее самоутверждения в стиле 'кто в доме хозяин'. Дома нет, гиблые и дикие места кругом... Хотя, предпосылок для гибели, ни по ощущениям ни визуально не наблюдалось, да и коты спокойны.

* * *

Ежась от холода, после прогулки 'до ветра' Корен остановился на пороге дома колдуньи. Он внимательно осмотрел озеро, поверхность которого сковал тонкий лед. На мостках стоял иноземный воин, уперев двусторонний боевой топор в доски и облокотившись на длинное топорище. 'Поди замерз' — подумал Корен передернул плечами и хотел было зайти в дом, но наемники у ворот заимки, в которые упиралась лесная дорога что-то засуетились.

— Что там? — повысив голос, спросил Корен.

— Посыльный дружины княжеской, — ответил один из наемников и пренебрежительно сплюнул на снег.

— Открывай, — махнул рукой Корен и поспешил к воротам.

В приоткрытые ворота въехал всадник, вручил Корену опечатанный сверток пергамента, развернул лошадь и поскакал прочь, одарив наемников не менее пренебрежительным взглядом. Разломив смолу княжеской печати, Корен развернул пергамент, прочел его и удовлетворительно кивнув, пошел к дому.

— Какие новости? — наместник Стак отвлекся от завтрака, когда Корен войдя в дом, уселся на лавку у входа и задумался.

— Дозорные прибывающего в скором времени гарнизона сообщили, что гарнизон встанет на перекрестке северного и восточного трактов.

— Гарнизон?

— Я же говорил, это для охраны северных границ княжества от набегов. Когда прибудет подкрепление из крепости с Земель Желтого озера?

— Сегодня, — ответил наместник, задумался ненадолго и добавил, — или завтра.

— Я вчера посылал людей, они отметили путь по уже крепкому льду до гатей.

— Лошади пройдут?

— Не уверен, да и не нужны там лошади, только хищников привлекать.

В ответ наместник согласно кивнул и продолжил завтракать.

* * *

Следующие два дня в пути прошли относительно спокойно, если не считать затянувшейся вчера охоты у котов, на которую они свинтили всей стаей и вернулись часа через три, не меньше. Я тогда даже подумал, что они ушли оттого, что мы достигли границ их территории и что скоро явятся другие коты и что к ним снова придется привыкать. Но охотники вернулись, сытые и довольные, и мы продолжили путь. Еще, было едва уловимое ощущение, что за нами кто-то наблюдает, то ли зверь какой, то ли еще кто, но как я не напрягался, чтобы уловить хоть чуточку информации об этом — бесполезно. Успокаивало то, что от этого ощущения не 'фонило' опасностью.

На ночлег остановились на каменистом склоне, по которому бежал узкий и шумный ручей. Первое, что я сделал, так это зачерпнул воду из ручья ладонью, и сделал пару глотков.

— Чистая какая, — сказал я вслух, — и снегом пахнет.

Солнце уже скрылось за вершинами к западу, но было еще достаточно светло, что бы оглядеться. Густые рощицы у подножия гор, по склонам редкий кустарник и красные камни, несколько ручьев, все та же река, которая стала много уже, температура воздуха, по ощущениям, не ниже десяти тепла. Горы высокие, трехтысячники, не меньше. Под ногами глинистая почва с редкой травой, по берегу реки галька, песок и вылизанные кругляши пористой пемзы разного размера. Отчего-то вспомнился мотив — индейская флейта, барабаны... прерии, если б не горы.

Дарина уже справилась с разведением костра и возилась с ужином, пока я предавался созерцанию окрестностей, точнее она перебирала наши скудные запасы и думала, что же можно приготовить.

— Знаешь, а мне здесь нравится, — присел я у костра и подкинул пару веток хвороста.

— Мне тоже, но опасаюсь я Никитин.

— Чего?

— Того что не знаю этих мест, не знаю чего от них ожидать и еще, — Дарина немного помолчала, а потом спросила, — мы уже пришли?

— Думаю да, — уверенно кивнул я, рассматривая в сумерках рощу на противоположном берегу, — вон там неплохие деревья, не такие кривые, как были по пути сюда. Завтра нарублю жердей, сооружу для начала какой-нибудь навес, потом осмотрю склоны, выясню как тут с дичью.

— Мы никогда не вернемся домой, в Трехречье?

— Вернемся, я тебе обещаю, но как мы это сделаем, еще надо придумать. В любом случае по всей границе чистого озера теперь будут дозоры, и гарнизон поставят до весны.

— Значит, зимуем здесь?

— Да, а весной решим, как поступить.

— Очаг нужен, хоть и ненадолго мы здесь, а все же надо очаг.

— Все будет, руки вроде не из задницы растут, обустроимся.

Дарина не поняла фразы и вопросительно посмотрела сначала на меня, потом на мои руки.

— Ладно, давай котелок, схожу, отмою в реке, — улыбнулся я.

Я опустил котелок в воду и замер. Теплая! Если не сказать горячая, относительно температуры воздуха. Вот это да! Зачерпнул ладонями речную воду и умылся... Зачем? А затем, что помню, чем закончилось мое падение в болото и как реагирует кожа и особенно глаза. Но эта вода была чистой, около тридцати градусов, глаза не щипало, разве что снова присутствовал немного этот запах сероводорода, но совсем чуть-чуть, не так как от тех грязевых гейзеров двумя днями ранее. Захотелось сбросить с себя уже прилипающую одежду и вымыться, что я и предложил Дарине, когда вернулся с отмытым котелком.