Королевская кровь-5. Медвежье солнце

— Не гневайся, светлый император, — ровно ответил Четери, — но у меня уже есть невеста.

— Так и что? — удивился Ши. — Возьмешь ее второй женой или наложницей. Я тебе дарю драгоценность дома Ши, воин, от чьей красоты даже мое сердце смягчается.

— Нет, — коротко отрезал Чет и замолчал, исподлобья разглядывая хозяина дворца. Не пришлось бы обратно пробиваться с боем за оскорбление императора. Тот недовольно качнул головой — и слаженно, в такт напряглась позади охрана.

— Ну а третье, — проговорил император певуче, словно не было сейчас отказа, — примешь моего внука в ученики. Для члена семьи Ши будет честью обучаться у тебя, воин.

— Прости меня, светлый император, — прямо сказал Четери, — да, видимо, самому мне придется решать свою проблему. Я не беру учеников по знатности крови и рекомендациям — только по таланту. Если у человека плохой слух, его не научишь хорошо петь, если он не чувствует мелодию боя, его не обучишь битве, а тратить свое время просто из-за данного тебе слова я не могу. Ученики — это слава учителя и его ответственность, плохой ученик — плохой учитель. Много лет подчинения и смирения — это ли нужно потомку великого Дома? Да и трудно у меня в обучении, великий император, я учу жестко, слабости не терплю, изнеженность презираю. Поэтому выбираю всегда сам.

Император слушал его все с той же раздражающей улыбкой.

— Достойный принцип, — сказал он мягко, — что же, выбирай.

И кивнул Чету за спину, туда, где стояли два десятка "лучших из лучших". Дракон оглянулся, снова осмотрел своих охранников — солдаты глядели с надеждой. Но на одной надежде мастером не станешь.

— Вот он, — кивнул дракон на изящного воина, который порадовал его чутьем и ритмикой, хоть до настоящего бойца ему было еще далеко, как младенцу до мужчины. Солдаты подозрительно заулыбались, а сам император вдруг засмеялся тихо:

— Выйди, Вей Ши. Поклонись учителю.

Чет поцокал языком и снова оглядел новоявленного ученика. У него еще и города-то своего нет, а он уже стремительно обрастает учениками, женами и домочадцами. Повернулся к старому хитрецу.

— Твой внук?

— Мой, — согласился император, щурясь, как сытый филин. — Ему как раз нужно научиться смирению. Настоящее величие без него — ничто.

— И не жалко же отдавать, — пробурчал Четери, чувствуя, что его обвели вокруг пальца. И ведь специально же задал вопрос про жену, зная, что откажется и на следующую просьбу ответит согласием.

— Не жалко, — сказал Хань Ши, с любовью глядя на внука. Чет оглянулся — молодой человек стоял с каменным лицом, и сейчас стали заметны и схожесть с императором, и горделивость, и тонкие запястья, совсем не как у простолюдинов. — Не жалко, — повторил старик. — Мой сын будет править еще много лет до того, как Вей взойдет на трон. К тому времени ты вколотишь в него и смирение, и мудрость. А еще наша семья обретет умение боя, которое будет передаваться от отца к сыну, а это драгоценнее всех подарков.

— Жену не возьму, — быстро сказал Чет, опасаясь, что оглянуться не успеет, а ему так же хитро еще и женщину впарят.

— Зря, — совершенно спокойно ответил император. — Ученики делают славу учителю, а жена — мужу. Тинг Ши, пройди в сад.

Из-за тонкой ширмы вышла, нет, выплыла тонкая, как ивушка, девушка в шелковом халате, с аккуратной прической, сливочной кожей и прямой спиной, и не глядя на дракона, прошла мимо него к одной из дверей. Только мелькнули тонкие руки, и лукавые глаза, и изящные ступни в легких сандалиях, и изгиб совершенной шеи и плеч, и двигалась она как танцевала, идеально, гармонично. Мужчины затаили дыхание — настолько тихо стало, что слышна была мягкая поступь внучки императора.

— Ну, — сказал Чет жизнерадостно, когда обрел способность говорить, — такая красавица без мужа точно не останется. Ты не сердись на меня, светлый император, но куда мне эдакую статуэточку? — и он показал свои крепкие, крупные руки. — Я ж до нее дотронуться буду бояться. Это только издали любоваться, а мне женщина под боком нужна, да такая, что не рассыплется ночью. А вот массажистку, Люй Кан, я у тебя заберу, если позволишь.

— Позволю, — ответил император легко. — Что за просьба у тебя, дракон?

— Твои шаманы, — сказал Чет, — славятся тем, что могут и мертвых с того света вернуть.

— Мертвых — нет, — ровно ответил Хань Ши, — только тех, чей срок не пришел еще уходить, и тело не износилось и пригодно для дальнейшей жизни, и дух не ушел далеко.

— Моя женщина спит, а душа ее плавает в Песках, в озере, — кратко объяснил Чет. — Мне надо, чтобы она проснулась. И поскорее.

— Любопытно, — задумчиво проговорил император, и Чет понял, что об этом царица, видимо, не рассказала. — Придется тебе еще подождать, дракон, до завтрашнего утра. Винь Ло проследит, чтобы завтра на рассвете шаманы ждали тебя у входа во дворец. И там же будет ждать маг-телепортист, он доставит вас в Рудлог.

— Благодарю, светлейший, — искренне поблагодарил Четери и поклонился — куда ниже и почтительнее, чем в первый раз.

— Ты доставил мне удовольствие, — мелодично ответил император. — Нечасто встретишь такой честный и упорядоченный принципами рассудок. Зло никогда не сможет соблазнить тебя, ты не скрываешь подлости и четко знаешь, где правда. Я буду рад, если ты научишь этому моего внука. Современная молодежь, — он вдруг вздохнул и стал похож на совершенно обычного дедушку, откуда бы этот дедушка ни был — из Песков, Рудлога или Тидусса, — живет в эпоху искушений, а древность рода и богатство слишком балуют их. Они не понимают, что имя и богатство — это прежде всего ответственность, и народ мы должны защищать, а не использовать. Три года назад, — продолжил император, — Вей Ши совершил недостойный поступок. У него были лучшие учителя, но они не научили его доброте и ответственности. Поэтому он был отправлен в армию простым солдатом. И службой своей добился возвращения ко дворцу.

Чет снова оглянулся, не зная, как относиться к неожиданной откровенности, — молодой воин стоял позади, и на скулах его цвели красные пятна, остальные же солдаты слушали спокойно, словно знали эту историю.

— Но гордыни в нем еще очень много, — спокойно закончил Хань Ши. — Поэтому теперь ты его господин. На все время обучения. Слышал, Вей Ши? Воин Четери Нойрентин тебе теперь отец, господин и учитель. И если он будет недоволен тобой — не возвращайся. Ну? Говори!

— Он будет доволен, светлый император, — упрямо ответил молодой солдат. Император усмехнулся и посмотрел на Чета, Чет — на него. И в этот момент мужчины друг друга поняли.

— Только мне пока некуда его привести, — предупредил дракон. — Я приду за ним, когда решу свои проблемы.

— Да, — утомленно согласился старик. — Отдыхай, воин. Завтра с утра, надеюсь, все решится.

Глава 5

Понедельник, 28 ноября, Иоаннесбург

Четери

Незадолго до полудня в Королевском лазарете Иоаннесбурга опять произошло вопиющее нарушение распорядка — впрочем, персонал уже настолько привык к разным эксцессам, что явление четырех одетых в пестрые лохмотья и вооруженных бубнами йеллоувиньцев, возглавляемых знакомым уже драконом, вызвало негодование только у дежурной сестры, попытавшейся заставить гостей надеть бахилы и халаты.

— Я надену, — мирно сказал Четери, — а им нельзя, это у них такая рабочая одежда. И в палату к Светлане пока пусть не заходит никто.

Шаманы вообще на женщину внимания не обратили. Впрочем, скорее всего, они ее не понимали.

— Василий Георгиевич, — вскричала медсестра, обращаясь к мужчине, который тихо пытался проскочить по коридору, — да что же это такое? В палату к больной!

— Они помогут ей проснуться, женщина, — терпеливо объяснил Чет. Видимо, обитание во дворцах Желтого Ученого и его зарядило терпеливостью.

Лечащий врач Светланы остановился, посмотрел на живописную компанию и потер дужку очков.

— Пусть идут, Лариса, — разрешил он. — Если ни медицина, ни витализм не могут ей помочь, то почему бы не попробовать шаманов?

Медсестра сердито вздохнула и поглядела вслед невозмутимо шествующим в сторону палаты мужчинам. Через некоторое время красноволосый вернулся и потребовал отсоединить пациентку от трубок. Объяснить этому дикарю, что катетеры и капельницы необходимы, не получилось, поэтому снова пришлось звать врача и решать вопрос. Наконец за победившим драконом хлопнула дверь. Сестра прислушалась — некоторое время раздавались тихие тонкие голоса, затем вибрирующе запели бубны, выбивая ускоряющийся ритм, и ее вдруг повело, затошнило. Женщина схватилась за голову, закрыла уши, чтобы не слышать. Из-под двери потянуло сладковатым дымком, и голоса стали громче.

Четери, чтобы никому не мешать, сел на пол, в угол, только смотрел и слушал. Ключ в его волосах становился все холоднее и тяжелее, покалывал плечо, и дракон взял его в руку. Перед глазами его под пение колдунов и ритмичные удары, под их подскоки и раскачивания вдруг заплясали всеми оттенками Стихии, то сжимаясь, то распускаясь причудливыми цветами, заворачиваясь в спирали, уплотняясь над Светланой и окутывая ее пестрым мельтешащим куполом. Девушка вздрогнула — дракон едва сдержался, чтобы не кинуться к ней и не прервать ритуал, — и поднялась в воздух. Руки ее свисали вниз, касались койки, голова запрокинулась, и рот приоткрылся.

Вибрация стала невыносимой, пение — оглушающим, как и буйство стихийной пляски, и зажженные травы пахли так резко, что глаза заболели, заслезились, тело отказывалось слушаться, будто Четери сам впал в транс, — но он все-таки увидел, как сияние над его женщиной закручивается в мощную воронку, как уходит эта воронка высоко — куда выше, чем потолок, — и как звенит этот стихийный водоворот, расширяется — и в нем, развернувшемся чуть ли не на всю палату, в рот Светланы втягивается голубоватый дымок.

Шаманы хором выкрикнули что-то на птичьем языке и повалились на пол. И тут же тяжело упала обратно на койку его женщина, а воронка истаяла, и зрение снова вернулось в норму.

В палате, провонявшей дымом и по?том, царила тишина. И в тишине этой очень отчетливо прозвучал кашель Светы. Чет шагнул к ней, склонился над койкой и обнял крепко, так крепко, что она застонала и засмеялась одновременно.

— Четери, — проговорила она, когда дракон наконец-то разжал руки. Неверяще прозвучал ее голос, слабо, и Мастер почувствовал укол вины. Но Светлана робко улыбнулась, коснулась его волос, погладила — Чет прикрыл глаза, — дотронулась до свисающего ключа. — Ключ... Я просто должна была отдать тебе его.

— Ты мой Ключ, Света, — сказал он с грубоватой нежностью. — Ты.

Она полежала еще немного, осторожно гладя его по лицу, по плечам — дракон тянулся за лаской, как маленький, даже глаза прикрывал, и ей это было удивительно и радостно. Руки ее слушались неохотно, словно тело привыкало заново двигаться, и голова кружилась. И последний сон казался ей очень долгим и совсем уж невероятным — даже если учесть, что перед этим она долго во снах скиталась по городу, который и не видела-то вживую никогда. Ее беспокоило и еще кое-что (помимо того, как она выглядит и что нужно почистить зубы), и Света набралась-таки смелости признаться.

— Я беременна, Чет.

— Хорошо, — отозвался он весело. По-хозяйски провел рукой по ее груди, животу, залез широкой ладонью под больничную рубашку. Закрыл глаза и прислушался.

— От тебя, — зачем-то уточнила она с настороженностью.

— А от кого еще? — искренне удивился дракон с такой непрошибаемой самоуверенностью, что она даже не нашлась, что ответить. Четери еще послушал — под его пальцами покалывало, холодило.

— Мужчина будет, — сказал он довольным тоном. — Сын.

Внизу, вне ее поля зрения, что-то завозилось, закряхтело — и Света круглыми глазами смотрела, как поднимается с пола узкоглазый человек с разрисованным лицом, одетый весь в какие-то цветные ленточки и обрывки шкур. Чет оглянулся, отошел помочь, что-то коротко сказал по-йеллоувиньски, человек мотнул головой. Дракон рассадил остающихся без сознания мужчин по стульям, открыл окно, а очнувшийся раньше всех знаками спросил у Светы, можно ли взять пустой стакан со столика — она кивнула, — набрал в него воды в ванной, отхлебнул и прыснул в лицо одному из товарищей. Тот дернулся и открыл глаза. Процедура повторилась и со следующими.

— Шаманы? — тихо спросила Света, решив ничему уже не удивляться.

— Ты как-то так умудрилась попасть, женщина, что ни виталисты, ни менталисты тебе помочь не могли, — проворчал Чет. — Пришлось лететь на поклон к Хань Ши. А меня там чуть не женили, между прочим, еле отбился. Так что сейчас я провожу почтенных колдунов обратно, слетаю за выкупом, и пойдем к твоим родителям за благословением.

— За каким благословением? — непонимающе спросила девушка. Для нее всего оказалось слишком много.

— В жены я тебя беру, — сообщил дракон.

— А, — сказала Света и замолчала. И правда, что тут было непонятного? Поэтому она просто наблюдала, как подходит к ней один из шаманов, мазюкает пальцем в какой-то склянке, подвешенной на поясе, и чем-то жирным и черным рисует ей по лицу, тонко приговаривая при этом.

Чет снова что-то спросил, второй шаман ответил тихо и почтительно.

— Это он в тебе душу закрепляет, — объяснил дракон и ухмыльнулся. — Говорит, одной в ближайшие дни спать нельзя. Ну, это я обеспечу.

Шаман вязал на ее запястьях и щиколотках какие-то плетеные кожаные шнурочки, снова рисовал знаки — теперь на тыльной стороне ладоней и на ступнях. Что-то крикнул вдруг — Света аж вздрогнула, — посмотрел с гордостью и засмеялся.

— Говорит, и от испуга теперь душа не выпрыгнет.

Шаман безо всякого стеснения мял ей живот, затем посыпал на кожу под пупок какой-то красный порошок, втер, намочил палец в своей слюне и снова что-то нарисовал. Четери наблюдал за этим невозмутимо, в отличие от самой Светы — ей было неловко и щекотно. Колдун наклонился к самому животу и что-то просвистел, пощелкал, прислушался и закивал с важным видом. Обернулся к дракону, хлопнул того по руке, словно поздравлял, и вновь залопотал, долго, отрывисто. Его товарищи внимали с уважением, да и дракон слушал почтительно.

— А сейчас что говорит? — поинтересовалась Света.

Чет засмеялся.

— Что я настоящий мужчина, раз с первого раза семя закрепилось. И что будет сын могучим богатырем, если стану поить его кровью и молоком кобылиц и жену держать в строгости, не давая баловать. И что тебя надо хорошо кормить. И что, — он поднял брови, — теперь вода тебя любит.

Света передернула плечами.

— Зато я ее не очень. Скажи им спасибо, Четери. От меня.

— Скажу, — ответил дракон. — И награжу. Даже не сомневайся.

Она глядела, как шаманы гуськом выходят из палаты, как закрывается дверь за Четом, и только после этого ошеломленно потрясла головой. Села — голова кружилась, но уже куда меньше, — и медленно, осторожно побрела в сторону санузла. Умываться и приводить себя в порядок.