| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
-Милостивый сударь, ваше указание, несомненно, стоит всех тех монет, что я на вас вижу, — как можно любезнее начала я, перед тем еще раз поклонившись. — Но нынче я нуждаюсь в менее мудреном совете, уж простите меня за прямоту. Так уж вышло, что я не могу вернуться в свои покои нынче ночью и непременно буду за это наказана. Вы наверняка знаете все тайные ходы, что имеются в этом дворце, как и положено вашему высокому чину. Не укажете ли вы мне путь, ведущий к жилой части дворца? Обязуюсь жертвовать в вашу казну медяк к каждому полнолунию, и никогда более не смеяться над дядюшкой, когда тот наливает в блюдце молоко для ваших славных подданных.
-Тебе и впрямь здесь не место, — согласился господин Казиро, поразмыслив. — Минуло уж больше сотни лет с тех пор, как я позволял человеку присоединиться к нашему торжественному шествию в честь полнолуния... Но ты вела себя учтиво и храбро, и, к тому же, происходишь из доброго лесного народца. Можешь встать по левую руку от меня и сопровождать меня до самой границы моих владений. Я покажу тебе забытый тайный ход, по которому ты вернешься в свои покои, но ты должна пообещать, что никогда более не придешь в эту башню при полной луне.
-Да чтоб мне лопнуть! — с живостью воскликнула я, мысленно вознося хвалу богам за столь удачный исход моего глупого приключения. — Клянусь своей душой и всем, что к ней приложено, что никогда более не вернусь сюда. Сказать по чести, мне не слишком-то понравилась эта башня...
-Башня Изотте повидала на своем веку больше, чем все мудрецы человеческого племени вместе взятые, — строго одернул меня господин Казиро. — Для нас, извечных жителей этого дворца, нет места более святого.
-Превосходная башня! — с еще большим жаром вскричала я. — Она слишком хороша для меня!
Домовой дух, ничуть не поверив в мою искренность, фыркнул с неодобрением, однако указал мне место, которое мне надлежало занять, и торжественная процессия двинулась далее, сопровождаемая совиным уханьем — птицы все так же кружили вокруг башни. Я догадалась, что они также являются частью свиты господина Казиро, будучи такими же созданиями ночи, как крысы и летучие мыши.
Путь вниз был не так уж легок — башня Изотте, столь почитаемая домовым духом, людьми была оставлена в небрежении, и повсюду виднелись признаки усиливающегося с каждым годом разрушения. Там, где господину Казиро и его свите прошмыгнуть не составляло труда, я пробиралась с опаской. Все чаще я задумывалась, что представляет собой тот тайный ход, по которому мне предстояло пройти — возможно, то была тесная нора, пробираться по которой мог только сам хранитель дворца да его слуги?..
Однако мои опасения не оправдались — когда мы очутились в пустующем зале, на стенах которого висели полуистлевшие гобелены, господин Казиро указал мне на нишу, где находилось подножие статуи, давно уж уничтоженной временем. Лунный свет свободно озарял полированный черный камень — почти все витражи в высоких стрельчатых окнах были разбиты, и ветви деревьев свободно проникали внутрь. Я наблюдала за тем, как длинные суставчатые пальцы хранителя дворца ловко нажимают на детали орнамента, украшавшего каменный постамент, и хорошо запомнила последовательность его движений. Часть стены со скрежещущим, глухим звуком сдвинулась, и я закашлялась от затхлости, пахнувшей из черного низкого проема.
-Там так темно... — с опаской произнесла я, переводя дух. Меня охватил испуг и я запоздало заподозрила, что господин Казиро мог всего лишь притворяться, будто согласен мне помочь. Возможно, коварный домовой дух, разгневанный тем, что я помешала ему чествовать полную луну, желал хитростью заманить меня в ловушку и заживо похоронить в толще каменных стен?..
Господин Казиро был чуток к страху — он указал рукой в сторону полуразрушенной арки в дальней части зала, и сказал:
-Ты можешь пройти другим путем, но тебе придется миновать ту часть дворца, что заняли наемники порченого чужака. Это недобрые люди, на которых лежит такое же дурное заклятие, как и на их хозяине. Хотел бы я, чтобы их кости истлели не в моих владениях!.. Они не спят ночами и дурманят свой разум вином — ты не сумеешь пробраться незамеченной, и это обернется большой бедой...
Сказав это, он подозвал к себе одну из тех крыс, что несли фонари, и указал мне на погасшую лампаду, которую я все так же держала в руках — мне оставалось лишь безропотно подать ее домовому духу. Склонившись к фонарю, господин Казиро подул на него, и вскоре небольшой сгусток зеленоватого света, словно огромный светлячок, перепорхнул в мой светильник. Не сдержав любопытства, я поднесла к странному огоньку палец — и не почувствовала никакого жара.
-Не касайся мертвого пламени! — предостерег меня господи Казиро, резко отведя мою руку. — Оно не обожжет твою кожу как обычный огонь, но пальцы твои вскоре почернеют от сухой гангрены, и ни один лекарь не сможет тебя излечить. Тайный ход ведет в комнату, где коротает свои одинокие ночи безумец — ни мне самому, ни моим слугам туда ходу нет, черное колдовство пропитало там каждый камень. Мертвый огонек укажет тебе верный путь, внимательно следи за тем, ровно ли он горит, и не сворачивай лишний раз. Как доберешься к нужному месту — оставь лампаду у открытого окна и трижды подуй на нее, чтобы освободить огонь. Он улетит прочь и не причинит никому вреда. Не вздумай оставить его при себе — к утру он все равно погаснет, но там, где это случится, вскоре распространится ядовитая черная плесень...
-Да на что б мне сдалась эдакая пакость... — пробормотала я, невольно попятившись от лампады.
-Многие люди готовы платить любую цену за мертвый огонь, — ответил домовой дух, покосившись на меня. — Он помогает добывать клады. Особенно те, что стерегут заложные покойники. Но обходится зеленое пламя в большую цену, да и добром это никогда не оборачивается... Я не припомню, когда в последний раз одаривал так щедро кого-то из людей, и хочу, чтобы ты поклялась отпустить огонек до рассвета.
Я, поклявшись, с опаской приняла лампаду и про себя подумала, что после всех сегодняшних приключений нужно будет как следует вымыть руки — слова господина Казиро о ядовитой черной плесени и сухой гангрене произвели на меня сильнейшее впечатление.
Господин Казиро тем временем чинно раскланялся на прощание и повернулся ко мне спиной, готовясь продолжить свой привычный путь. Зал был иссечен полосами мертвенного света — я видела, как процессия ночных существ пересекает его, то серебрясь в сиянии луны, то исчезая в синеватой тени. Раз за разом повторялось это действо, но в одной из полос господин Казиро со своей свитой словно растворился — лишь несколько черных бабочек закружилось в лунном свете, да ночные птицы взлетели с ветвей деревьев, покидая зал.
Еще пару минут я боролась с нерешительностью, а затем, пригнувшись, ступила в черный проем. Наверняка хитрый механизм был спрятан под каменными плитами, покрывающими пол — стоило мне войти внутрь, как часть стены со знакомым мне скрежетом встала на место. Я в испуге оглянулась, успев подумать, что мои страхи оправдались — меня заживо замуровали! — но тут же увидела рычаг и слегка успокоилась. Изнутри маскировать механизм не имело смысла, и мне не нужна была чья-то помощь, чтобы выйти.
Тайный ход оказался не таким уж страшным местом — его простые гладкие стены не понесли такого урона, как обстановка башни Изотте, которую я хорошо изучила, сопровождая господина Казиро. Воздух здесь был тяжел, а потолок — низок, но в остальном моему передвижению ничего не мешало.
В некоторых местах на стенах сохранились рисунки и барельефы, изображающие жизнь во дворце, относящуюся ко временам владычества эльфов. Украшать тайный ход, как по мне, было делом бессмысленным, и я заподозрила, что яркие картины отмечают места, где скрыты двери, ведущие в другие части замка. Даже усталость не помешала мне внимательно осмотреть и ощупать один из рисунков, чтобы найти секретные пружины, но ничего подозрительного я так и не обнаружила.
"Надобно поблагодарить богов за то, что здесь нет десятка дверей — я бы непременно заблудилась, — сказала я себе. — Знай себе, иди вперед. Неужто мало диковин ты сегодня повидала, Фейн?". Удивительные события, свидетельницей которых я сегодня стала, казались мне сейчас сном наяву — сном более удивительным, чем пугающим, и оттого в глубине души я не желала, чтобы он так быстро заканчивался.
Искушение не заставило себя долго ждать. Вскоре коридор, по которому я шла, образовал своего рода развилку, выведя меня к винтовой лестнице. Здравый смысл подсказывал мне, что идти следует по тому пути, что устремлялся вверх, но ноги сами по себе зашагали по ступеням, ведущим вниз. Огонек лампады тревожно замерцал, но я оставила и этот ясный знак без внимания. Должно быть, после того, как я очутилась запертой на вершине заброшенной башни, у меня зародилась неприязнь к подъемам.
Путь вниз вскоре показался мне ничуть не приятнее — уж больно он был долог. Все более я склонялась к мысли, что сделала неправильный выбор — библиотека господина Огасто никак не могла располагаться в подземельях, куда, судя по всему, я спускалась. Но из упрямства я продолжала свой путь, пока лестница не вывела меня в еще один узкий и темный коридор, завершившийся тупиком. Осмотревшись, я заметила, что в стену вбиты железные скобы, по которым можно было подняться к люку. "Нет, определенно я делаю что-то не то" — подумала я, карабкаясь наверх.
Люк, к моему удивлению, открылся без особого труда, почти бесшумно, но на голову мне тут же осыпалось множество древнего сора. Вначале я не сообразила, где очутилась — казалось, то был еще один лаз, завершающийся таким же люком — только деревянным. Выбравшись наружу, я поняла, что выход из потайного хода был замаскирован дубовой бочкой исполинского размера — собственно, в ней я и очутилась. Рядом стояло еще несколько бочонков поменьше, послуживших мне подобием ступеней, по которым я спустилась.
Что до остальной обстановки — то сказать о ней что-то новое не представлялось возможным: то был такой же каменный мешок, как и тот, из которого я только что выбралась — разве что чуть пошире. Однако, здесь имелись признаки человеческого присутствия — на стене коптил дрянной светильник, а пол был заплеван и загажен самым непотребным образом. Преисполненная самых дурных предчувствий, я, подобрав подол юбки, тихонько двинулась вперед, из последних сил надеясь, что мне не придется вновь лезть в бочку. За первым же поворотом я наткнулась на решетку, перегораживающую проход. Прислушавшись, я уловила отзвуки пьяной громкой беседы. Уж эти разговоры я ни с какими другими не спутала бы — после все ночевок на задворках дрянных гостиниц, что выпали на нашу с дядюшкой Абсаломом долю. Вскоре я убедилась в том, что не разбираю ни одного слова из сказанного — и причиной тому стало вовсе не опьянение неизвестных ночных гуляк. То были наемники-южане господина Огасто, и именно от них мне следовало держаться как можно далее.
Воспоминания о встрече с бродягами, едва не закончившейся для меня большой бедой, еще не сгладилась в моей памяти — а ведь наемники герцога, державшиеся особняком от прочих обитателей дворца, были куда опаснее тех забулдыг, да и обнаружь они мое присутствие — спрятаться уже не вышло бы. Тихо я попятилась назад, стараясь не выдать себя ни одним лишним шорохом, и уже принялась было карабкаться к бочке, скрывающей тайный люк, как услышала низкий хриплый шепот:
-Постой! Не уходи!..
От испуга я едва не свалилась вниз, лампада заплясала в моих дрожащих руках, а колени и вовсе подкосились. Запоздало я заметила, что тупик, в котором я очутилась, завершается не глухой стеной — внизу, у самого пола чернела щель, забранная решеткой. Только теперь я сообразила, где очутилась, и из горла моего сам по себе вырвался тоненький писк ужаса, как у пойманной котом мыши. Со мной говорило чудовище, плененное герцогом Таммельнским!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
