— Ладно уж!— улыбнулась она.— Я понимаю. Право слово, вы так это расписали, что даже мне попробовать захотелось! Хотя не думаю, что мне на самом деле понравилось бы. Так что там с МакТавишами?..
— А что с ними? Собрались — да и на острова. Даже упрашивать не пришлось!.. То-то, я вам скажу, родственники 'обрадовались'! У них там, если честно, и своих любителей хватало, а тут нате вам — наши красавцы нарисовались... Ну, дело такое, почертыхались про себя, деревенских 'добрым' словом помянули, но приняли гостей, как положено. Все-таки, родная кровь! Да и парни здоровые, всегда можно к работе пристроить... То есть, это островные так решили, по незнанию. МакТавиши и работа — это понятия несовместимые! Вот кому лицо разбить, или на охоте отличиться, или, тем паче, на пиру себя показать — это у них всегда пожалуйста! А работать... Это уж извините. В общем, немного времени прошло, пока родственники поняли, что толку от этих двух балбесов гораздо меньше, чем неприятностей. Но, опять же, не выгонишь. Ага, попробуй-ка, выгони Марти и Мэта с винокурни!.. В общем, островные посовещались и решили вернуть хитроумным сородичам сей 'подарочек'. Упоили МакТавишей до полусмерти, погрузили на телегу, да и отправили к мысу Нейст, чтоб оттуда, значит, потихоньку их на лодке обратно в Хайлэндс переправить. Только с погодой им не свезло. Не успели выйти — море заволновалось, ветер поднялся, лодку заносит, бортами воду черпает... Поворотили обратно — а черта с два выгребешь, с таким-то грузом! Помолились возчики, прощения у Господа попросили — и в воду! А наших охламонов так в лодке и оставили.
— Ах!..
— Да не волнуйтесь, леди. Вон же они, оба, живые, впереди... А что касается тех парней с острова — бог им судья, но, если по мне, это было лучшее решение! Не то все бы ко дну пошли, или о скалы разбились. А так — пьяному море по колено, авось, выживут!.. И, как видите, лодочники правы оказались. Ничего нашим богатырям не сделалось. Поболтало чуток — так они даже и не проснулись! А потом шторм утих, и их норманны подобрали... На свою голову.
— Норманны?..
— Они самые,— Томас исподтишка бросил взгляд на позади идущих всадников.— Ну, уж не из тех, что с Эйнаром, попроще... Разбойники. Те как увидали, кого выловили — так и возрадовались! Здоровые лбы, их же продать можно выгодно!.. Ага. Чего-чего, а уж выгоды-то с наших братцев точно еще никто никогда не получал!
— А что получали?
— Ну, в основном синяки и головную боль...— рассудительно ответил волынщик.— И уж поверьте, леди, те недальновидные мореплаватели всего этого огребли в полной мере! Они ж, когда два мертвецки пьяных тела на борт подняли, даже вязать их не стали — в клетку для рабов на палубе кинули, да в сторону британских берегов повернули. И зря...
— Почему?
— А потому, что когда хмель слегка подвыветрился, Мэт с Марти глазоньки продрали, да и обомлели — только что ж, вроде, за столом сидели, а тут на тебе — холод, качка, клетка, дверь на запоре и норманнская речь кругом! Что могли подумать наши простые деревенские парни? А вот что — не иначе, как проклятые враги на Скай напали, всех порубили, а их, стало быть, горемычных, в полон взяли!..
— И?..— подалась вперед Нэрис. Томас пожал плечами:
— Помните, леди, медведя того?
— Опять этот несчастный медведь?.. При чем тут он?
— А при том, что по сравнению с норманнами ему очень повезло...— вздохнул рассказчик.— Наши бедолаги чуть корабль к чертям не утопили. Дверцу клетки выломали, на свет божий вылезли — и отвели душу!.. Я эту историю и не от них слыхал (а то они-то расскажут, сами понимаете!), так, говорят, ни у единого человека на корабле целой челюсти не было. Это в лучшем случае. Капитана вырубили, штурмана вырубили, да, в общем-то, почти всех видеть долгие сны отправили...
— Убили?!
— Да нет,— улыбнулся Том.— Но покалечили изрядно. Правда, что удивительно, у них все же ума хватило хоть кого-то при памяти оставить, чтоб до берега добраться. Уж мореманы с них точно никакие... Вот и добрались. До Британии. И на землях какого-то прибрежного лорда тамошнего высадились. Лорду, само собой, о гостях доложили, тот явился собственной персоной и при отряде, и что он видит?.. Норманнский корабль, паруса подраны, в палубе дыры, на реях норманны болтаются...
— Ай!
— Да не повешенные!— расхохотался волынщик.— У МакТавишей силы ж девать некуда — вот и расшвыряли, куда пришлось... Кто на рее в беспамятстве висит, кто поперек борта, что мешок с песком, кто так просто, на досках 'отдыхает'... А на носу, довольные до неприличия и перегаром разящие — наши гордые сыны свободной Шотландии!.. Лорд от такой картинки в ступор впал, едва в себя привели... Но, надо сказать, оправился он быстро: как только корабль узнал. Те норманны, оказывается, всему побережью своими налетами уже давно кровь портили... В общем, раз такое дело, благодарный лорд, прикрыв глаза на вражду Британии с Шотландией, жмет руки нашим героям и со всем почтением приглашает их погостить у себя в замке...
— На свою голову?..— проницательно хмыкнула девушка. Томас кивнул:
— И опять в точку, леди! Они и там отличились. Прямо за праздничным ужином. На старые дрожжи пару чаш опрокинули, а 'чаша' — это у них не меньше кувшина, это я уточню на всякий случай... Вот, опрокинули, значит, и захорошело им вскорости. Жизнь красками заиграла, кровь забурлила, а тут, помимо стола с угощениями, еще и дамы, как на грех!.. Ну, то ли Мэт, то ли Марти (они, само собой, друг на друга вину спихивают, поди до правды дознайся...), углядел объект поаппетитней, мимо проходящий, да и от всей души лапищей чуть пониже спины и хапнул! Извиняюсь за подробности...
— А дама что?
— В том-то и соль,— вздохнул волынщик.— Означенная дама оказалась матушкой супруги самого лорда!..
— Ой!
— Вот вам и 'ой'... Одним словом, дурная голова рукам покоя не дает!..
— Не понимаю, зачем этот лорд вообще их вместе с гостями за стол усадил?.. Они ведь ребята простые, а тут высокое общество! Можно было предугадать...
— Не скажите, леди!— хмыкнул Томас.— МакТавиши, когда надо, себя подать умеют! 'Если позволите', 'почтем за честь присутствовать', и так далее!.. Вы не смотрите, что они такие с виду 'горцы безбашенные'... Однако, вернемся к злополучному ужину. Тяпнули, значит, наши 'освободители' доброго вина да и распустили свои ручонки... Тут, сами понимаете, форменный скандал. Леди в обмороке, общество за мечи хватается, а братцы наши, что естественно — в недоумении. Деревенские же!.. У них ведь это в порядке вещей.
— А что лорд?
— Ну... лорд, конечно, колебался: с одной стороны — прямое оскорбление дражайшей тёщи, честь фамильная запятнана, да еще и кем — шотландскими остолопами! А с другой стороны — от разбойников МакТавиши их все-таки избавили, как ни крути... К тому же — что немаловажно — тёщу свою лорд терпеть не мог. Он бы и сам, может, рад был бы ей пинка хорошего дать, да возможности не имел, сами понимаете! А тут наши увальни простодушные, со своими ручками загребущими... Как бальзам на душу!.. Дилемма. В общем, всё тщательно взвесив и обдумав, наш дворянин выход из положения таки нашел. Неоригинальный выход, конечно, но, мне так кажется, в случае с близнецами он — единственно возможный!
— Погодите, Том!— весело замахала руками девушка.— Дайте угадаю — он их тоже напоил до потери сознания, уложил в лодку и...
— Браво, моя леди!..— отвесил шутливый поклон волынщик.— Да, вы правы, наш поплатившийся за свое гостеприимство сэр действовал, сам того не зная, по старой проверенной схеме... Разве что вместо лодки на этот раз был все тот же норманнский корабль. Не свое же судно отдавать, мало ли что?.. Экипаж корабля остался в подвале замка — к ним у лорда были свои вопросы, а наших боевых товарищей скоренько погрузили всё в ту же клетку (починив дверцу и на этот раз для верности все-таки их связав) да отправили восвояси в родную Шотландию... Но не довезли.
— Почему?
— Леди, вы на них внимательно посмотрите,— вздохнул Том.— Вы и вправду, как тот лорд, считаете, что их веревки и — тем более — уже однажды успешно выбитая дверь удержат?.. Если вкратце — очнувшись, вместо норманнской речи они в этот раз услышали сверху английскую. Память по возможности воскресили, недавний скандал в замке вспомнили, корабль узнали — и понеслось, снова-здорово!.. Только в этот раз они, в пылу праведного гнева и возмущения, никого из команды в сознании не оставили... А ведь, повторюсь — мореходы из них, как из меня землепашец! Ну вот их и вынесло на этом корабле черт-те куда! Вокруг — только море, да еще и в штиль мертвый попали, как назло. Скучно стало ребятам. Может, через денек они и выпустили бы все из той же клети ни в чем не повинную команду, да только подвернулась им не ко времени бочка с брагой — еще от норманнов осталась, англичане в спешке утянуть на берег позабыли...
— О-о-о...
— Вот-вот!— ухмыльнулся волынщик.— В общем, дальше всё по старой схеме. Набрались до зеленых чертей и отключились... А тут, как вы уже догадываетесь, и корабль очередной на горизонте нарисовался. На этот раз — северян. Увидели они судно дрейфующее, да к рукам и прибрали — не пропадать же добру!.. Команду, в ту самую злосчастную клетку плотно укомплектованную, обнаружили и наших двух умников, на палубе в обнимку с тросами спящих. Корабль был торговый, так что англичан выпустили, в чувство привели, и в капитанскую каюту, как почетных гостей препроводили. А этих двух балбесов в уголку оставили, заново по рукам и ногам спеленутых,— отсыпаться... То ли продать решили, как те же норманнские разбойники, то ли что. В общем — оставили.
— На свою голо...
— А вот и нет!— радостно подпрыгнул в седле Томас.— Потому что это были те самые северяне, которые к себе на борт недавно в Киеве одного небезызвестного нам воеводу приняли!.. Воевода этот с командой освобожденной пообщался, мозгами пораскинул, и северянам намекнул, что лучше с этими буйными шотландцами не связываться. Купцы, само собой, его на смех подняли... А зря. Творимир — он человека насквозь видит!.. Хотя, если между нами, к МакТавишам и приглядываться особо не надо... В общем, на насмешки со стороны мореходов он только плечами пожал, да и ушел в каюту к англичанам — пьянствовать.
— И?..— нетерпеливо спросила она. Томас хмыкнул:
— Ну, когда часов через шесть к ним туда начали северяне ломиться — из тех, кто еще ходить мог, Творимир встал, кулаки размял, дверь распахнул — и уложил обоих наших горцев с одного удара. В лоб. А благодарным купцам объяснил еще раз, что лучше оставить их в покое, пока не очнулись, да убираться отсюда подобру-поздорову. Те с предложением согласились, но отпускать этих дуболомов за здорово живешь — на это обиженные и побитые мореходы идти отказались. Да шарахнуть, мол, их по темечку — и в воду!.. И утопили бы, как котят слепых, да Творимир не дал.
— В одиночку отстоял?— тихо ахнула Нэрис, с уважением бросив взгляд вперед, на маячившую над седлом широкую спину русича. Томас весело помотал головой:
— Он же воевода!.. Хоть и бывший... Как понял, что северяне решительно настроены — взял кадушку с водой, на близнецов выплеснул, и к каюте с англичанами! А те уже и готовы — пока купцы суд над буянами вершить собирались, подданные британской короны с тех из них, что без памяти валялись, оружие потихоньку поснимали, да ждали себе внутри условного сигнала! В общем, купцы в меньшинстве оказались. А Творимир норманнский разбойничий корабль обратно отобрал, наших балбесов туда отправил, команду английскую — тоже, и сам следом. Так и ушли, пока северные купцы челюстями щелкали... Догонять их те, само собой, не стали. Им и так хватило. А Творимир наших оболтусов потихонечку в сторонку увел, пристыдил, по кружечке налил — подлечиться, а пока суть да дело — счастливые англичане уже и берегов Шотландских достигли. Где всю троицу и высадили, к великому своему облегчению... Вот такая вот история, моя леди.— Томас снова потер кончик носа.— Потом они еще пару месяцев в Лоулэндсе поболтались, то там, то здесь, и с Иваром пересеклись. Меня тогда еще в отряде не было, подробностей не знаю — МакТавиши каждый раз новую версию придумывают, а от Творимира черта с два добьешься...
— Том,— задумчиво пробормотала она,— я вот одного не понимаю! Как же он с ними со всеми общался? И с англичанами, и с близнецами? И... с остальными тоже? Он же, кроме как 'Эх', ничего сказать не может!
— А с чего вы взяли, что не может?!— фыркнул тот.— Очень даже наоборот, хоть лично я всего один раз и слыхал... Что вы, леди, он у нас образованный, этикет понимает, Ивар мне рассказывал, как Творимир при знакомстве с его величеством рот раскрыл — высокое общество само едва разговаривать не разучилось!.. Так что поверьте — словарный запас у него раза в два больше, чем у нас с вами вместе взятых! Всё он может. Просто желания не имеет... Да его и так все понимают!.. Но в одном ваша правда — в то время, про которое я рассказываю, он ни английского, ни гэльского не знал... Я тут вижу только одно объяснение — опыт! Воеводе с таким стажем и говорить не надо, и понимать не обязательно — он и так с бойцами общий язык найдет. За это Ивар его особенно ценит, за это и в отряд позвал.
— А я думала, они друзья?..
— Ну, сейчас-то — само собой,— кивнул Томас.— А тогда — дело другое. Просто приятного человека Ивар рядом с собой мечом махать не поставит... Нет от тебя пользы — до свидания! И, в общем-то, где-то он в этом несомненно прав. Плюс, сами понимаете, его положение приближенного к королю человека просто обязывает никому слишком сильно не доверять!
— Теперь у него, кажется, положение еще хуже...— пробормотала себе под нос девушка.
— Что вы сказали, леди?..
— Да нет, ничего,— махнула рукой она,— не обращайте внимания!.. Когда же кончится этот дождь? Смотреть уже вокруг не хочется! Сплошная слякоть и мокрые холмы...
— Весной эти холмы совсем другие,— мягко улыбнулся Томас, окинув взглядом окрестности.— А уж в августе, когда вереск цветет — и подавно!.. Как лиловым покрывалом все укрыто, глаз не отвести!.. Побывал я как-то в конце лета в одном местечке, в районе Грампианских гор, видел тамошнюю пустошь — всем ветрам открытую, величественную, мрачную... Тревожное зрелище, доложу я вам, но уходить оттуда все одно не хочется. Завораживает... А уж когда вереск зацвел — так и вовсе другого места, казалось, на земле было не сыскать, этой пустоши краше!.. Вон, Ивар где только не был, и в странах жарких, где зимы нет, и много еще где — а даже он тогда рядом со мной стоял и слова сказать не мог! Так-то вот!.. Поэтому вы не расстраивайтесь сейчас, моя леди — обождите немного, и сами поймете, как может быть красив наш Хайлэндс! А дождь...— волынщик беспечно пожал плечами,— дождь рано или поздно кончится. Он всегда заканчивается, как и все печальное. Главное — всегда об этом помнить.
— Я постараюсь,— кивнула Нэрис, глядя на него снизу вверх. Томас смотрел куда-то вперед, мечтательно улыбаясь. Казалось, что вместо голых холмов и блестящих мокрых камней он видел что-то совсем другое, милое его сердцу, ласкающее взгляд теплыми солнечными лучами и мягким, колышущимся под ветром розовато-лиловым маревом... Девушка тихонько вздохнула. Хотя на фантазию она и не жаловалась, но, при всем желании, увидеть за этой вот серой осенней хлябью августовский полдень ей не удалось бы нипочем. Она, увы, не такая творческая личность, как Том. 'Барды — они вообще немножко не от мира сего,— с легким чувством зависти подумала она.— Видят то, чего нет, и там, где этого 'чего-то' и быть не может!.. Хотя... откуда нам знать? Может, это 'что-то' и есть, да мы не видим?.. Что-то я совсем уже запуталась... Но на той пустоши, в Грампианских горах, надо обязательно побывать! Раз уж даже Ивар так впечатлился...' Она посмотрела вперед. Где-то там, хотя ей и не было его видно, покачивался в седле лорд МакЛайон. Человек дела, никаких эмоций, никаких сантиментов... Не чета тому же Томасу, с которым так легко и весело. Но даже если бы пришлось выбирать, вдруг подумалось ей, она бы все равно выбрала Ивара. Он внушал уверенность. А уверенность в завтрашнем дне — это, пожалуй, единственное, что по-настоящему ценят женщины. И короли.
