— Рыппка?...
Оно все же было когда-то разумным. Пока оно переводило взгляд с одного из нас на другого, я, улучив момент, молча показал Седому на него глазами, и отсигналил "дай" "говори". Седой тяжело вздохнув полез за рыбкой.
— Рыппка! Рыппка вкууусно...
Существо с урчанием впилось зубами в копченую рыбу, и перестало обращать внимание на всех вокруг. Ни дать ни взять — голодная кошка. Мы, прислушавшись к окрестностям и проконтролировав процесс копчения, сели общаться дальше.
— Седой, а Седой. А про Могучих расскажи?
— Что тебе о них рассказать?
— Ну, чем живут, что едят. Где они жили, и почему их так мало сейчас?
— Чем живут... раньше охотой и рыбалкой жили. Всеядные они, но мясо больше всего любят, и рыбу. Готовят знатно. Туповатые, сам видел, сильные.
— Такую тушу прокормить мясо много надо.
— Ну, эта туша может редко есть, но очень много сразу. Несколько разной породы они бывают. Ближе к северу их племя морозостойкое, им зиму зимовать и шкур-то не больно надо — своя толстая. Зато к солнцу они совсем непривычные, каменеют они от него. А вот ближе к югу они больше к солнцу привычные, днем слабеют но несильно — зато и мороз переносят плохо.
— Что же они едят, на севере-то? На юге то ладно, там дичи побольше..
— Если совсем на севере — в Северных Пустошах, выше Серых Гор, так речушки есть. В эти речушки рыба океанская заходит ежегодно икру метать. Там они во время путины ежегодно отжираются так что встать не могут, натурально круглые по берегам лежат — переваривают. Зато потом целый год можно и не есть особо ничего — оттого они и гурманы такие, чисто для вкуса готовят. У нас рядом, в Мглистых, на Тролльем Плато, они еще и на баранов охотились. Охотятся они просто — каменюку кинут — и готова добыча. Но это раньше так было, давно..
— А сейчас?
— А сейчас ушастые из Ривенделла что-то там такое с рекой сделали, и рыба по Буйной и Бесноватой в верховья на Троллье плато не заходит больше. Не знаю уж, чем им там рыба помешала. А кушать-то хочется. Без рыбы стада баранов они проредили несколько больше обычного, и голод у них начался.. Не знаю чем бы все кончилось, скорее всего постреляли бы их там ушастые всех. Забава говорят у ушастых была — на троллей охотились они, как на диких зверей.. Но Владыка наш тогда троллей к делу пристроил, как поставки с юго-востока наладились. Мужиков взял в армию, на довольствие поставил, а бабы с дитями там кое-как сами на плато — им и оставшихся баранов хватит.. Да и как война началась, не до забав ушастым стало, так там они и живут вроде.
— Много у них баб-то?
— Да как у людей, почитай, половину на половину — а мужики на войне многие полегли. И плодятся они медленно, туша большая, растет долго, а умом взрослеет и того дольше. Действительно старые тролли — они очень даже умные, и помнят многое из того что даже мы забыли. Только доживают до того возраста совсем уж единицы.
— Дела...
Разговор прервал наш урчащий гость. Он скулил, подвизгивал, и всем видом выражал свое полное одобрение рыбе. Потом подлез к Седому, и проникновенно так:
— Хозяин?
И в глазки ему так и заглядывает. Мы чуть со смеху не покатились. Я незаметно показал Седому — "нет" "мягко". Глаза у Седого округлились, но идею он ухватил, и начал увещевать:
— Нет, маленький. Зачем ты нам нужен? Мы к врагу идем. Там тебе больно сделают, острым железом потыкают. Сиди здесь, ешь рыбку...
— Я полезный, полезный!
— Нет.
— Полезный....
Глазки у существа обреченно закатывались, оно явственно огорчалось.
— Нет.
— Я полезный! Я умею ползаать...
— Нет. Не зли старших. Рыбку съел — иди.
Тут случилось неожиданное. Существо на какое-то время замерло, потом обернулось ко мне и промямлило:
— Примешь ли ты меня в свою Стаю, возьмешь ли ты ответ за мою жизнь и за мою смерть?
Вот тебе и раз. Вычислили всю мою конспирацию. Неужели от его разума еще что-то осталось?
— Мы идем в разведку. Пока Патлатый готовит эту рыбу, у тебя есть время убедить меня. Не убедишь — уходи.
Последующего я и вовсе не ожидал. Меедленно, глупое выражение, придурошная ухмылочка — сползла с лица гостя, как слезает скукожившись кожа змеи. Он встал на ноги и распрямился. Явно наш, из Народа. И очень стар, пожалуй постарше Седого будет. Под кустистыми бровями на лысой голове зажглись умные, внимательные серые глаза.
— Меня зовут Чага. Я..
Он прокашлялся и продолжил.
— Я.. бывший старший мастер ядов, крепости Дул Гулдур. У вас есть цель и дело. А я, и правда, буду вам полезен.
Вот артист, а!!! Так талантливо сыграл. Мы совершенно перестали его воспринимать всерьез после того как он отлил прямо рядом с нашей стоянкой.
— Старший мастер ядов! Интересненько.. А вот чтобы не до конца убить например, а чтобы усыпить на десяток дней, или чтобы только ноги парализовать — яд сделать можешь? Или чтобы не распознали яд, а вместе два компонента — раз — и отрава?
Глазки гостя вспыхнули какой-то маниакальной радостью.
— Конечно! Я — лучший по многосоставным ядам.. отложенного действия. Это моя страсть, моё призвание, моя прелесть! А тут, в болотах, такие травки растут! Вот например, берем перо серой сороки и прошлогодние ягоды можжевельника, каждый из них сам по себе совершенно безвреден. А вот если вымочить ягоды в соке ивы...
Чага распелся про варку составов соловьем. Но что-то все же не вязалось. Я пытался вслушаться в то что мне нашептывает моя интуиция. Яды.. Колтуны на шерсти.. Вот! глазки у него бегают слегка.
— Ты что-то от меня скрываешь.
— Нет, ничего, что ты!
Я разозлился, и выкатил из руки Плеть. Плеть с шипением разлеглась на размоченной жиже траве. Чага глянул на нее и замер, не веря своим глазам. Потом он медленно, с усилием, поднял на меня свои глаза.
— Генерал?...
— Кто?..
— Ну, ты — Горящий?..
— Да, это я.
— Когда-то давно, мой прадед звал тебя Генерал... Да, Генерал. А я.. да, я.. скрываю. Я.. пристрастился жевать корни ириса. Возьми меня в свою стаю. Или окажи честь, сожги прям тут. Сил нет уже терпеть... жизнь такую.
Я задумался.
— Седой. Совет. Что скажешь?
Седой в задумчивости, как обычно, пожевал травинку, и спросил Чагу:
— Наслышан.. Так ты и есть Грых, внук того самого Гниля?
— Да, это я. Чагой прозвали.
— Не знаю повезло ли тебе, Горящий. Настоящий мастер ядов это редкость редкая. Мастер ядов интуитивно чувствует что с чем нужно смешать, чтобы нужное действие получить. В старых сказаниях про мастеров ядов такое рассказывают... Это не только яды — это еще и лекарства, и всякие составы выпив который бежать можно день и ночь неделю подряд. И готовить он их может прям из ничего, чуть не из опилок, мочи ослиной и нужной травки. Про мастера ядов крепости Дул Гулдур легенды ходили, один из лучших.. был. Но есть проблема. Чтобы понять, как какие компоненты действуют, мастера всё в рот тащат. И, бывает, погорают на этом. А мастер ядов подсевший на ирисы — это проблема.. Он сам себе не хозяин, понимаешь?.. В общем, ты Вождь, тебе и решать.
— Седой, я не просил за меня решать. Я просил твое мнение.
Седой, в задумчивости, еще пожевал травинку. Потом изрек.
— Ну, если ты мое мнение спрашиваешь. Безупречных исполнителей никто и никогда тебе не даст. Работай с тем что есть.
— В чем-то ты прав, да... Слушай, Чага. Пойдешь ко мне, будешь слушаться меня как снага, как раб последний, и даже глазками своими будешь моргать только по моему приказу — возьму. Возьму, и вытащу из твоего болота, даже если придется при этом сжечь тебя по частям и заживо. Потому подумай трижды прежде чем согласиться.
Чага не раздумывал ни секунды.
— Примешь ли ты меня в свою Стаю, возьмешь ли ты ответ за мою жизнь и за мою смерть?
— Хорошо, ты выбрал. Дайте ему место у огня.
Я дохнул на утихшие угли, и ни затлели ярче.
— Сейчас — доделываем рыбу, и спать. Завтра — собирай свое сено, а мы снова на рыбалку. Много травок нам не понадобится, мы в разведке а не на войне. А просто убивать я и сам умею неплохо. Но нелетальные составы, с неожиданным для врага эффектом, я могу попросить. И всякую вам же поддержку, чтобы веселей бежалось. Ну, и яд конечно, быстрый и смертельный. И никаких больше ирисов и подобной дряни. Уяснил?
Чага истово закивал.
* * *
Глава 14
Как зашло солнце, собираясь на рыбалку, я поднял еще один не дававший мне покоя вопрос.
— Послушай, Чага. А как случилось что ты ушел из крепости Дул Гулдур?
— Я... собрался за травками, запасы пополнить. Уже возвращаюсь, смотрю — едут... Ну, я и сбежал. А потом такие слухи поползли, что я понял — не иначе Сам меня уберег. Ну, думаю, не зря все это. И сел тут, судьбы своей ждать...
— Много еще таких толковых могло уйти?
— Не знаю. Но тут неподалеку одна группа наших ходит. Я от них новости и узнавал. Может быть к нам выйдут, по нюху — рыбой вашей копченой тут за лигу несёт.
Перед самым закатом опять прошел орел, ровно по тому же маршруту. Низенько так идет, над отрогом нависающим над долиной. Над тем самым отрогом через который Ирисная себе ущелье пробила. Как по расписанию идет, в одно и тоже время.
— Так, всем. Сегодня собираемся снова на этом же месте. Заканчиваем копчение, днюем, упаковываемся, и выдвигаемся. Хочу на эту сопочку забраться, прямо под пролётом орла, спрятаться там хорошенько и внимательно так посмотреть — что же именно он там носит в своих когтях?
Вернувшись с рыбалки, мы обнаружили гостей. На тот самом месте сидели четверо и ели рыбу. После коротких взаимных пререканий ("Мы вашу рыбу не трогали, вон она! Мы свою едим!!!"), мы приступили к переговорам. Выяснилось, что нас посетил аж сам глашатай воли Барад-Дура в орочьем Гоблин-городе под перевалом Высокий, со своими тремя подручными, и одним Могучим. Бывший глашатай правда — нет больше Барад-Дура. И Могучий какой-то не могучий, а мелкий, тощий совсем, в мешковину замотанный.
— Да, я бывший посол, в бывшем городе. Как-то так...
— Ну, с государством и посольством все ясно. А с городом-то что случилось?
— А, тут вообще все грустно.. После того как Багровое Око пало, король в Гоблин-городе как с цепи сорвался. Порядки начал наводить свои, новые, про Закон Крови забыл как не было, Большим Гоблом себя назвал. Женщин всех забрал себе лично и подручным своим, не по Закону. Цацки какие-то на себя нацепил блестящие. Еда вся ровно куда-то делась — а куда бы ей деться, плантации-то грибные как были так есть? — и воины голодать стали. Всех кто Закон Крови поминал — сразу хвать и куда-то волокут. Дальше-больше.. Пошли беженцы. Их, понятно, заселили на самые гадкие места. Но вот когда они по одному оттуда пропадать начали, и раз-другой поблизости опять ребят Гобла видели, да запах мяса жареного стал кое-кто замечать — это нехороший признак, совсем нехороший.. Я, как в себя пришел, забрал своих и двинул оттуда — нас остановить они не посмели. Но порядок там навести не в моих силах.
— И как.. Все ли его поддерживают?
— Нет, многим новые порядки не нравятся. Но они молчат. А попробуй не смолчи.
— А есть ли у тебя среди жителей бойцы на которых ты лично мог бы положиться?
— Есть. Да многим не нравится. Но командиров он приблизил и возвысил, а рядовые теперь и слова пикнуть не смеют. Слушай, Горящий..
— Да?
— А давай мы под твою руку пойдем, а? Вы вроде дело какое-то затеваете. А тут скучно. Разруха везде...
— Ну.. Я вас не знаю, в деле не видел. Если только временная присяга. А потом посмотрим.. достойны ли вы клясться мне.
— Давай, хоть так..
— Все пойдут что ли?
— Мои двое подручных со мной пойдут. А вот.. Соф, к Горящему пойдешь?
— Э?..
— Ах, да. Это Соф. Она троллюдка... Она сама по себе. Малахольная она немножко. Но вечерами байки травит красивые...
— Соф? Троллюдка??....
Кажется, на сегодня мой лимит удивления был исчерпан. Тот... Та, которую я считал мелким троллем, ответила мне глубоким басом.
— Да, я. А что именно тебя смущает? Соф — зовут меня так. Дедушка назвал.
— Ну.. Давай по порядку. Троллюдка это как?
— На четверть во мне людской крови. Вот.. Габаритами не вышла. Без одежи мерзну... В общем, неуютно мне на Тролльем плато было. Да и чистокровные троллихи меня не очень-то уважали. По военному времени каждый мужик наперечет, так что семью завести мне никак не светило. А раз пропадать, так с музыкой! Вот и пошла я мир посмотреть... На родном плато не складывается, авось, где ещё сложится. Или ты думал, что среди нас, Могучих, только мужики есть? Почкованием размножаемся, что ли?..
— Так.. А что за байки ты травишь?
— Ну, это так... стишки иногда перевожу... помаленьку. А что? Мужики-то у нас молчаливые, а мы, бабы-то, знаешь как поболтать любим — ух! Бывало сядем в пещере вокруг огня, барана на вертел насадим, и ну рецептами делиться.. А если рецепт, к примеру — в стихах!..
— Ясненько..
— Так что ясненько? Возьмешь меня что ли, Горящий?
— Так же, на временную присягу...
— Вот и славно. Ой, смотрите! Там та самая зверушка что у нас рыбу клянчила, сюда бежит! Только бежит как-то странно..
К нам, пригнувшись, бежал Чага. Добежав, он бросил вязанки травы, и обернувшись к послу, спросил:
— Ну что, тоже присоединиться надумали?
— Грых? Так что... это... ТЫ?
— Я, я. Не узнал что ли, Перец?
— Ты знаешь.. Не узнал. Когда ты к нам приходил и рыбу просил — не узнал.
— Ну вот. Учись, пока я жив...
Коллектив немного общался между собой, притираясь, присматриваясь друг к другу.
— Перец. А как вы выбрались из города-то?
— Там внутри горы тоннели идут, аж от города до сюда, до верховьев Ирисной. Вонища правда в них. Наши говорят когда-то давно в этих тоннелях зверь какой-то жил диковинный, они его не видели ни разу — но опасались. Они его как-то называли так странно, "Горлм" что ли. Вонь похоже от него была. А потом он делся куда-то, тоннели безопасные стали, но вонь осталась. Но если тоннели знать, и если не брезгливый, пройти можно.
— А спрятаться в тех тоннелях?
— Да запросто. Только, опять же, если не брезглив... Там вся гора норами изрыта, в них иногда вода течет.
В предрассветной тишине мы сидели и смотрели на уголья. Запах копченой рыбы плыл по лесу мягкой дымкой.
— Слушай, Соф. Ты вроде как в стихах что-то понимаешь. Ты балладу про Фродо Девятипалого слышала?
— Слышала. Коротышки сейчас не скрываются, эту балладу все кто ни попадя распевают. На общем, конечно.
— А ты помнишь тот стишок из баллады про Фродо — ну, "древнее золото редко блестит..." Тебе он не показался странным, а?
— А, ты тоже это заметил, Вождь! Я смотрю ты не чужд поэзии.. а?
— Заметить-то заметил, да в чем там дело понять не могу. Вроде и звучит, и захватывает, а потом как-то раз — и язык ломается..
— А я тебе скажу где язык ломается. "Вспыхнетклинок" — это ж не произнесешь, да?
— Точно!
— И еще есть одно место, где явно за уши притянуто. "Выйдет на битву король-следопыт" — нарушает ритмику. Если нараспев, читать надо было бы "кроль-следопыт", да? И разве их король-следопыт — Древний? Но это еще мелочи.. Самое интересно началось когда я решила этот стишок на наше, Чёрное наречие перевести. Он сам ложится в стих, понимаешь, сам! Причем стих звучит намного более гармонично и красиво, чем на Общем.. Только опять-таки, вот эти самые два места — никак не ложатся. Ну не идут туда эти слова. Вот что я думаю. Это не оригинальный стих на Общем, а перевод с Черного Наречия. Причем перевод, гм, так себе. Другие слова подставили, где оригинал не подходил.
