За краем небес

С такими мыслями я впереди пристроилась и тоже хотела за ремень взяться, чтобы снеговолосому подсобить. Авось, чем легче тащить будет, тем он меньше недовольства проявлять станет. Однако, только взялась тяжесть неподъемную тянуть, как перехваченный ремешок мягко меня за запястье обнял, а я завизжала и вбок шарахнулась, насилу руку вырвав. Корзинка весело и быстро мимо пробежала, пока у меня душа чуть из тела не вырвалась.

Глянула вдогонку этой плетенке бешеной и заметила, как бодро она своими нижними веточками семенит. Разглядеть то легко было, все ее отросточки слабо зеленью отсвечивали.

Этот, который черноволосый, хмыкнул позади, потом притворился, будто закашлялся. А Тальраир и вовсе бровью не повел, он то ремешок не выпускал, так и тянул за собой и шагал бодро.

— После вас, — это мне диор полупоклон отвесил, а мне пришлось дрогнувший подбородок рукой придержать, иначе бы обронила челюсть на землю, не отыскала в темноте.

Повернулась к нему спиной и припустила вдогонку корзине, только глаза косила частенько, проверяла, как он там за мной следом шагает. Хорошо шагал, почти бегом, чтобы за Тальраиром поспеть, заодно и меня подгонял.

Смешались перед глазами все полеты стрелы, что мы прошагали. Одну за другой, одну за другой их позади оставляли. Шли вперед, пока темнота вокруг царила, а я лишь по свечению впереди путь угадывала. Ни остановиться, ни шаг замедлить нельзя было. Я этих магов не знала, доверия к ним не имела, да и они нас с Тинаром в попутчики взяли, потому что волкодлак одного укусил, а второй с этим укушенным свои счеты имел.

Небеса надо мной лишь ранним утром сжалились, послали первые робкие лучики солнца. Мы как раз к полянке небольшой вышли, а то в чаще рассвет не застали бы.

Отдохнуть пора, — снеговолосый остановился, а мои ноги усталые шаг не замедлили, так и несли меня вперед. Я ведь как следом брела? — ни себя, ни тела не чувствуя, а потому ноги отдельно шагали, а голова и вовсе в полусне плыла. Так бы и пролетела мимо Тальраира, но черноволосый поймал. За талию ухватил и к себе повернул.

— Привал у нас, — громко так крикнул, чтобы наверняка мимо ушей не пропустила, — нужно вон на ту поляну идти, от-ды-хать бу-дем.

— А чего ты орешь? — язык насилу слушался как после любимой дядькиной настойки, — воспитанный, а девице усталой в ухо кричишь, это вместо помощи мужицкой.

— Хм, — этот Эртен задумчиво так поглядел, а потом (батюшки!) на руки меня взял и сквозь кусты на поляну понес. У меня от удивления даже пелена перед глазами рассеялась, потому и лицо его вблизи рассмотреть смогла, рассветных лучей для того вполне хватало.

— Ух! Красивый какой! — я это вслух сказала, потому как он глаза скосил, а в уголках губ улыбка проскочила. А я таких мужей еще не встречала, чтобы глаза будто серебро плавленое, а волосы — ну точно червленое.

На такое лицо глядучи, не сразу вспомнила, какую волю путники мои взяли: один за плечи обнимает, другой на руках носит.

Донес меня Эртен до поляны, а там и на ноги поставил. Тальраир уж и плед на земле постелил, достал из заплечного мешка все припасы, в него уложенные.

— Эртен, я тут вспомнил, что вам, магам, подвластно магический вестник отправить, он успеет за неделю ко двору долететь.

— Я думал об этом, — диор дошел до пледа, но развернулся и на корзину с волкодлаком моим уставился, — несмотря на то, что вестник могли перехватить, я пытался его создать.

— И? — снеговолосый насторожился будто зверь лесной.

— Не могу.

Кажется, у Тальраира все слова вмиг закончились, потому как надолго замолчал.

— Что из магии тебе осталось подвластно, Эртен?

— Боевые заклинания еще действуют... пока. Послушай! — он резко ко мне обернулся, — расскажи все, что знаешь. Про деревню эту, про напарника твоего. Почему вы никому о тварях не поведали. Отчего надеялись, что сильный маг сможет его излечить?

Я как раз к пледу подошла, на него опустилась, и вот хоть бейте, но ни говорить, ни двигаться вовсе не желала, но черноволосый так смотрел, даже сердце сжималось. Видать, впервые на своем веку с такой бедой столкнулся, чтобы магия его отзываться перестала. Сделала я над собой усилие, заставила язык непослушный рассказ длинный начать:

— Воина я на поляне нашла, израненного, покусанного, а потом выхаживали его с матерью...

Когда я всю историю как на духу изложила, то уразумела, что теперь неделю рта раскрыть не смогу. Пока новые знакомые мои друг на друга глядели задумчиво, каждый в своей голове выводы делая, я совсем на чуток прилегла поверх покрывала. Глаза сами закрылись, и закачался прозрачный плот, без ветвей сплетенный, по сонной реке, потащил меня вниз по гладкому течению без ряби и волн, и в водах тех проплывали знакомые лица и виделись все приключившиеся недавно события.

Сколько так проспала, не ведаю, а разбудил меня Тальраир. Видать, долго расталкивал, дотолкаться не мог, после вовсе за плечи обхватил (сдались же ему мои плечи), потряс легонько.

— Лучница, вставай, нам пора путь продолжать. Тебе поесть не мешало бы.

Пробудилась я, про Тинара сразу вспомнила, первым делом скосила взгляд на корзину, что так и стояла неподалеку — волкодлак даже позы не изменил, и ничегошеньки с ним за мой сон не приключилось. После дух перевела, в глаза, на меня глядящие, посмотрела.

— Благокрасный* ты, но не по-человечески, а точно как отшельник мой рассказывал.

*очень красивый

Снеговолосый не сразу мою речь уразумел, растерялся на миг, глянул куда-то за плечо, а там знакомое хмыканье раздалось.

— Расслабься, Тальраир, выбирает дева кто из спутников ей больше приглянулся.

Я как услышала, сразу села да выпрямилась, глянула сурово на смешливого этого.

— Я на службе мужей не выбираю, мое дело лук правильно держать и стрелу вовремя с тетивы спустить.

Хотела продолжить, но Тальраир снова мне руку на плечо водрузил, я даже поморщилась с досады. Наконечники что ли к плечам прикрутить, острыми концами вверх.

— Как зовут тебя?

— Миркой в отряде кликали.

— Мира? — он улыбнулся. — Благоухающая.

— А?

— Есть такое растение, что выделяет душистую смолу, называют его люди миррой. Скажи, Мира, ты раньше никогда эльфов не встречала?

Я голову набок склонила, окинула его пристальным взором. Волосы точно белоснежные, а вот уши вверху вытянутые и подлиннее, чем у обычного человека, а еще глаза пресиние, точно высокое-высокое небо, и разрез у них как удлинённая миндалина.

Гибкий и верткий, прыткий и легкий, но по манере вести себя сразу видно, что муж, да и глаз наметанный скрытую в мышцах силу разом различил, однако и отличие заприметил. Тот же Эртен в плечах шире, в груди могучей, на руках мускулы играют, хотя ростом оба одинаковы. Да и двигался этот снеговолосый точно кот лесной, мягко, бесшумно, а еще на языке леса разговаривать мог.

— Эльф? — протянула задумчиво, пристально в глаза его вгляделась. Не шутит значит? Припомнила, как Эртен про эльфячьи штучки что-то говорил. — Так нет ведь вас уже, вы от мира людей закрылись замками пудовыми, с нами никаких дел не имеете.

— Мы..., — и снова он дар речи лишь мгновение спустя обрел, — а ты, Мира, из какой деревни будешь?

— Небольшая она, почти у самой северной границы.

— Тогда понятно, — он вздохнул, отодвинулся от меня, — просто кое-какие изменения произошли в последние годы. Наши королевства стараются друг с другом связь установить, всем такое сотрудничество выгодно. Но об этом как-нибудь в другой раз тебе расскажу, а, возможно, самой доведется увидеть. А пока времени на разговоры нет, пора нам дальше идти. Не нравится мне шепот лесной и тревога, что в шуме листьев слышится, природа намного раньше людей о важных вещах узнает, нас предупреждает.

Сказал и поднялся на ноги, легко так вскочил, будто и не сидел вовсе, а Эртен вслед за ним выпрямился.

— Еду мы тебе оставили, в эти листья завернули, по дороге поесть сможешь.

Пришлось и мне подниматься. Тальраир снова за корзинку схватился, веточки зеленью засветились. Я лук свой устроила и лист развернула, а в нем булочка белоснежная, но по хрусту больше на печенье похожа, а внутри то ли мясо, то ли рыба, по вкусу не разберешь, ко всему этому зелень добавлена, обычный лук и лист салатный. Странная еда, разве на такой в долгой дороге проживешь? Впрочем, не мне было в спор вступать, потому откусила кусок побольше и захрустела со старанием. А после трех кусков, ощутила, как желудок голодный сытостью приятной наполняется, а в теле взаправду сил прибавляется. Не иначе как особенный хлеб, а может мясо али рыба. Не зря, видать, эльф это угощение с собой выбрал.

Хотела уже спросить у Тальраира, который впереди шагал, что за диковинная еда у него, как меня диор нагнал и рядом пошел. Я на него глянула, думала, заговорит сейчас, а он молчал, только посматривал вокруг настороженно. А у нас, что спереди, что сзади — повсюду лес, и темень кругом, даже тропинок никаких не видно. Но мы ведь за эльфом шли, а у него с дороги все веточки сами собой отползали, камни большие из под ног откатывались, лианы точно змеи в клубок сворачивались. А еще травка под ногами зеленым подсвечивала, так что сразу видать, не наступишь ли в яму, не запнешься ли о кочку.

— Тальраир, — это диор вдруг вздумал речь завести.

Эльф головой повел, но шаг не замедлил?

— Что случилось?

— Какой едой ты нас угостил?

— Эльфийским хлебом с прессованной слоенью.

СлОень — речная рыба с необычным вкусом, напоминающим вяленое оленье мясо.

— Предупреждать надо, — диор так глухо сказал, что я глянула на него пристальней. То ли из-за света под ногами, то ли по иной причине, но показалось, будто Эртен малость позеленел.

— А что так? — эльфа тон диорский не пронял.

— Хорошая шутка, ничего не скажешь.

— Я даже не понимаю, о чем ты говоришь, — Тальраир спокойно отвечал, но мне чудилось, что-то между ними двумя происходит. Эльф то шаг не сбавлял, а диор запинаться начал, руки то сжимал в кулаки, то разжимал.

— Остановись! — велел властно так, что ни только я, даже эльф затормозил. — Здесь меня ждите, — сказал и в кусты с тропинки нырнул.

— Что это с ним?

Тальраир плечами пожал, но весело как-то. Потом корзину выпустил, к дереву прислонился и ждать стал. Тут только я вспомнила, по какой надобности люди в кусты бегают. Крикнула диору вдогонку:

— Тебе лопухов не сыскать?

— Без них обойдусь, — был мне ответ, а тон снова морозный и раздраженный такой, не иначе покоробило Эртена мое предложение. А я то помочь хотела, чтобы времени даром не терять. Да и лопуху без разницы, диор ты или человек простой.

Повернулась к эльфу, чтобы вместе с ним ждать, а он голову к земле опустил, плечи, знай себе, потрясываются.

— Почто нарочно людей травишь? Мне может заранее лопуха набирать?

— Тебе не надо, — ответил, а сам едва сдерживается.

— Мясо ему протухшее подсунул?

— Траву, организм очищающую, вдруг против этой заразы поможет, — и на Тинара моего кивнул.

— Как же, поможет! Эту заразу, сам говорил, из крови выводить надо, а не из зад... из другого места. И чего вы только вдвоем не поделили?

— А нам нечего делить, мы с ним одну вещь разыскиваем, только у меня ее нет.

Вспомнила я тогда, что Эртен эльфа в краже обвинил. Вон оно как, Тальраир у нас обидчивый, значит. Да уж, дела.

— Этак я с вами двумя еще долго до границы не доберусь, — вздохнула и к тому же дереву прислонилась. В кармане еще один лист со слоенью хранился, но отведать ее я поостереглась, сперва пройдем еще немного, а если со мной желания среди кустиков побегать не приключится, тогда и доесть можно.