Архивраг. Книга третья. Контрмеры

"А если попробовать вот так?" — спросил себя научный сотрудник, еще не ведая о том, что порой именно с такой мысли в голову приходили поистине гениальные догадки. Пускай на статус гения ученый и не претендовал (хотя, чем черт не шутит?), но все же свою лепту сумел внести в совершенно новую науку о природе. Идея заключалась в не мгновенном сгорании прибора за тысячные доли секунды, как изначально предполагали техники и пара его коллег, а в течение целых секунд или даже минут.

"Может, поломка приемника произошла не в одно мгновение? — подумал ученый, крутя пальцами ручку. — Вполне. Но если мы сравним эти результаты с данными из других датчиков..."

Загрузив информацию с десятка регистраторов, установленных агентами разведки в Зоне и замаскированных под местность, ученый обнаружил один необычный факт. Во время пси-удара ни одни другой пси-детектор не зарегистрировал ни одного всплеска активности, что было вполне дежурно как для предвыбросного состояния Зоны и чем-то походило на затишье перед бурей.

"Вот это фортель!" — удивился сотрудник собственному выводу и отложил ручку в строну. Для верности он перепроверил еще раз все, что узнал и через десять минут работы сомнения полностью развеялись: нигде больше во время последнего получаса полета "Небесного взора" не зафиксировался ни один всплеск активности подобного излучения. Тогда сотрудник построил распределение потока относительно координатной сетки. Поскольку ее требовалось привязать к реальному положению самолета в пространстве, то специалист сопоставил данные о полете с моментом, когда пси-поток достиг значения, после которого прибор сгорел. Зная положение самолета в момент преодоления пси-излучения предела Войта-Рагимова, он определил точку, куда конкретно был направлен регистратор прибора. Его центр сотрудник привязал к пересечению координатной сетки, где по оси абсцисс ученый отложил широту, а по оси ординат долготу. С учетом области, которую мог охватить прибор, получилось воссоздать распределение потока в зависимости от координат в один конкретный момент времени. Анализ распределения привел к выводу, от которого у научного сотрудника медленно отвисла челюсть.

— Этого не может быть! — воскликнул ученый и тут же скопировал полученные данные на флэшку и вместе с ней, пребывая в крайне возбужденном состоянии, какое бывает в предчувствии чего-то очень важного, быстро направился в другой кабинет, где результаты его работы должны были оценить по достоинству.

* * *

Вашингтон

На встречу с Директором национальной разведки Брайан Холл пришел в подавленном настроении и легкой головной болью, от которой не помогали таблетки, прописанные его лечащим врачом две недели назад. Генерал-майор в отставке, имевший медаль "За выдающиеся заслуги" и Орден Доблестного легиона с двумя дубовыми листьями не был в восторге от должности, которую он сейчас занимал и лишь настоятельная просьба его друга — а теперь и непосредственного начальника — Уильяма Рида, которого назначили на пост руководителя всего разведывательного сообщества США сразу после ухода из ЦРУ, вынудила его согласиться. Многие сразу отметили, что таким ходом американский президент хотел в некоторой степени сбалансировать влияние Пентагона, службам которого перепадало до восьмидесяти процентов всего бюджета, выделявшегося на все разведсообщество. Само собой такую идею по другую сторону Потомака восприняли весьма негативно, что повлекло за собой мощнейшее противодействие со стороны военных. После долгих межведомственных склок верх одержали те, кто был за передачу руководства и координации всех спецслужб выходцу из стен Лэнгли, во многом благодаря жёсткой позиции самого президента. После протягивания кандидатуры Рида недовольство в Пентагоне, в частности министра обороны, вызывали его новые полномочия, согласно которым через советника по разведке самого президента и двух важных советов — по Национальной и Внутренней безопасности — цэрэушники могли контролировать содержание всех разведсводок, ложившихся на стол хозяина Овального кабинета, а значит определенным образом влиять на президента. В результате Рида считали одним из самых значимых политиков, имевшего огромное влияние как в Белом доме, так и обладавшего серьезными связями в теневых коридорах власти на Капитолийском холме. С его мнением кое-кто не соглашался, но практически никто не мог игнорировать, а тем более не принимать во внимание. Был еще один нюанс, позволявший налаживать контакты нынешнему "Царю разведки" — как прозвали этот пост некоторые особо острые на язык журналисты. Степень магистра в Школе правительственной службы имени Кеннеди Гарвардского университета, блестящее окончание военной школы в Вест-Пойнте, непосредственное участие в операции "Буря в пустыне" застолбили за ним репутацию профессионала, в следствие чего Рида охотно принимали не только политические круги, но и эксперты, знавшие не понаслышке о том, как ведется организации разведывательной работы. Собственно Холл, знакомый с шефом "всея разведки" еще с Гарварда знал, что слухи о его профессионализме нисколько не преувеличены и даже, в определенной степени, занижены, что объяснялось спецификой его работы.

Генерал Холл появился в рабочем кабинете Рида с военной пунктуальностью, которую ценили оба. Хозяин кабинета в дорогом темном костюме встретил своего коллегу и, поздоровавшись, без лишних церемоний преступили к делу. Рид ослабил галстук, после чего с характерной хрипцой в голосе спросил:

— Сколько всего человек осталось? — лысая голова Рида блестела от капелек пота.

— Четверо, — констатировал Холл. — Остальные пропали без вести или погибли.

— Что спутники?

— Сейчас над Зоной есть два "Лакросса", результаты радиолокации подтвердили сообщение от "Фэлкон"; заброшенная станция превратилась в руины.

— Значит, последовал код на подрыв? — уточнил Рид.

— Да, иначе быть не могло. Код пришел от двух человек, знавших его. — Лицо Холла было хмурым как никогда.

— Но ведь это не все? — уточнил Рид и генерал кивнул.

— Один из часовых отчетливо слышал звук выстрела, когда второй из находившихся внутри наемников сообщил код. После этого связь оборвалась.

Взмокший лоб Рид вытер шелковым платком и обратно сунул его в карман пиджака.

— У нас нет точной информации, но если она соответствует действительности, то мы имеем дело с организованным нападением.

— Черт, Браян, я боялся, что ты произнесешь эти слова, — признался директор. Такая гибель наемников вела к далеко идущим выводам. — Русские?

— По данным из ЦРУ и РУМО данная территория считается неподконтрольной ни одной из действующих группировок, плюс ко всему считается крайне опасной из-за аномалий, которые встречаются там, как грибы после дождя. Мои специалисты, имевшие доступ к деталям операции, в один голос сообщили, что проникновение могло состояться только под землей, где по сталкерским меркам ходить в рейды считается чуть ли не самым опасным в Зоне.

Холл пристально посмотрел на своего друга и начальника.

— Послушай Уильям, это нельзя считать просто случайным попаданием в глубь бункера. Даже крупный разведотряд сталкеров вряд ли бы сунулся туда, пускай бы за ними гналась вся аномальная нечисть Зоны. Тут мы имеем дело с заранее продуманным планом и высокой подготовкой его исполнителей.

— Ни у одной группировки не найдется столько высококлассных бойцов, — согласился Рид.

— Совершенно верно и речь здесь может идти только о спецподразделении сильной страны. Единственными, кто кроме нас обладает достаточным влиянием в регионе, могут быть только русские.

— И буквально незадолго скорее всего они же взорвали свой самолет, — напомнил ему Рид.

— Возможно и так, во всяком случае другим это просто не нужно, — подтвердил Холл. От разговора у него пересохло горло и он налил в стоявший рядом стакан воды из стеклянного графина в стиле ар-нуво с красиво стекающими вниз линиями. Отпив, Холл заметил нетерпеливый взгляд начальника.

— Активность русских серьезно беспокоит нас и ЦРУ , — признался генерал. — Я уже связался с директором Паттерсоном и обсудил с ним некоторые вопросы.

— Что он сказал?

— Возможно, у нас утечка, — ответил Холл и заметил, как Рид побагровел и был готов метать молнии.

— Как? Утечка?! Ты же сам меня заверял в предпринятых мерах! — вспылил Рид, сопровождая выражение своих эмоций активными жестикуляциями, которые его заместитель помнил еще со времен университета. Впрочем, напомнил себе генерал, на публике он всегда умел держаться.

— Все, что я говорил полностью соответствует действительности, Уильям — успокоительным тоном продолжил Холл. — О существовании группы "Нептун" знали только несколько человек, да и то двое среди них обеспечивали связь и не имели ни малейшего представления, кто и что скрывается по этим кодовым словом.

Взгляд Рида перестал быть пристальным и по его выражению можно было сказать, что директор понял намёк своего друга.

— Что-нибудь еще известно? — спросил Рид. Генерал отрицательно покачал головой.

— Нет. Мы знаем лишь факт подрыва. Остался ли кто-то в живых — неизвестно.

Рид тяжело вздохнул.

— Выходит, мы знаем, что скорее всего на отряд напали и первым кандидатом на эту роль выступает русское подразделение. Раз пришла команда на подрыв, значит ситуация была критической, верно?

— Да, — согласился Холл, — у них был совершенно однозначный приказ использовать подрыв только в самом крайнем случае.

— Похоже, он настал, — Рид мрачно усмехнулся. — Как на счет остальных?

— Предположительно, они будут у Периметра в ближайшие десять-двенадцать часов. Там для них заранее подготовлен коридор.

— Браян, как мне об этом сообщить президенту? Я не могу прийти в Белый дом и с порога заявить: "Сэр, мы облажались и теперь русские могут узнать о наших планах". — На лице Рида появились оттенки растерянности.

— Попытайся ставить акцент на получении важнейших данных, — произнес Холл, не без удовольствия посмотрев на свои до блеска начищенные туфли. — Добавь про выполненную задачу и малую вероятность обладания противником известных нам сведений.

Рид с удивлением посмотрел на своего заместителя.

— Не ожидал таких советов от отставного генерала, — произнес директор и Холл заметил проскользнувшую улыбку на его лице, которое тут же стало серьезным. — Меня беспокоит другое, — сказал Рид.

— Ты о чём?

— Удастся ли нам без последних данных "Нептуна" проверить слова агента? Нельзя полагаться только на один источник, пусть даже и проверенный.

— Согласен, но даже известного нам хватит для перепроверки его слов. Если не считать точки входа в сверхразлом. — Последние слова Холла заставили встрепенуться начальника.

— То есть, мы можем проверить все, кроме самого главного? Какая ирония... Брайан, на этом основана вся будущая операция, — напомнил Рид. — Если мы не сможем доставить устройства, все пропадет, так и не успев начаться.

— Наши аналитики сумели ограничить район поиска, — сообщил Холл, постаравшись немного приподнять настроение босса.

— И насколько? — скептически уточнил Рид.

— До ста тридцати квадратных километров. Если запустить пару...

— Запустить?! — оборвал его Рид. — Тебе же лучше всех известно, сколько на поиск понадобиться времени, а его как раз и нет! Будь у нас время, то не было бы необходимости обхаживать агента — мы могли и без него справиться.

Наступившее молчание прервал Рид, который извинительным тоном произнес:

— Ты прав, Браян, мне не стоит высказывать все это тебе. Сейчас нужно не упустить преимущество.

Из стола он достал пятидесятистраничный доклад и положил его перед Холлом.

— Кстати, мне понравилась твоя идея. В тексте слово "Иран" встречается семьдесят шесть раз — чаще, чем какое-либо еще.

— СМИ подхватят этот доклад и преумножат эффект тысячекратно. Если не давать затухнуть поднятой шумихе, то общественное мнение однозначно нас поддержит. Ты же понимаешь всю силу вовремя сказанного нужного слова?

— Спасибо, я знал, что всегда могу на тебя положиться.

На этом разговор был закончен и когда генерал покинул просторный кабинет, Уильям Рид набрал номер человека, сидевшего в другом здании.

* * *

— Здравствуй Уильям, — из телефонной трубки раздался усталый голос.

— Еще один тяжелый день Пол? — Рид постарался произнести слова бодрящим тоном, но получилось не слишком удачно.

— Дел навалилось больше, чем я вообще помню, но ты ведь звонишь не для того, чтобы поинтересоваться моими делами, верно?

— Ты прав, Пол. Есть одно щекотливое дело и его нужно срочно обговорить при личной встречи.

— Все настолько серьёзно?

— Даже хуже, чем ты себе представляешь.

Наступило короткое молчание.

— Через час устроит? — спросил человек на другом конце связи.

— Отлично, я буду ждать.

* * *

1 ноября 2016 года. Москва, международный аэропорт "Шереметьево"

День был пасмурным с редкими прояснениями на небе, зато к удовлетворению дипкурьера дождя не намечалось, о чем он успел прочесть в своем планшете на одном из метеосайтов. Выйдя из самолета по телескопическому трапу номер семнадцать терминала "Шереметьево-D", он без единой заминки был пропущен через паспортный и таможенный контроль, а при выходе его ждала машина с правительственными номерами. Поздоровавшись с водителем, он сел внутрь и автомобиль выехал к Международному шоссе. Сидя в нем, курьер бережно передал нужный пакет фельдъегерю, подтвердив, что в пути ничего не произошло и перелет был дежурным. Дальнейший маршрут правительственного курьера занял чуть больше часа с учетом московских пробок, когда машина въехала в закрытую территорию целого комплекса зданий, входящих в штаб-квартиру Службы внешней разведки России близ района Ясенево. В советские времена ей предшествовало Первое главное управление КГБ СССР, занимавшееся политической разведкой за рубежом, однако после путча в августе девяносто первого года указом Президента его вывели из-под единой спецслужбы и до восемнадцатого декабря оно называлось Центральной службой разведки. Теперь эта структура наследовала лучшую в мире разведку, в которой Советский Союз был впереди планеты всей, хотя после трагических событий в девяносто первом году и ее затронул ветер перемен. С тех пор СВР прошло через реформы, проведенные часто не наилучшим образом и не способствовавшие повышению эффективности ее работы. Особенно пострадала Служба от назначения на высокие должности людей, имевших весьма посредственное представление о специфике ее работы, однако вследствие политической целесообразности и выгоды на верху порой попросту не обращали внимание на серьезнейшие последствия подобных назначений. Некоторое время ходили слухи об обратном переподчинении СВР в ФСБ, в составе которой она якобы будет действовать лучше. Предполагалось, что перевод проведут в несколько этапов в течение пары-тройки лет, но тектонические события на мировой геополитической карте привели к отказу от идеи очередной реорганизации. При этом накал критики в адрес Службы не уменьшался и выплескивался волной недовольства с каждым разом, когда случалось какое-либо событие, чье зарождение не было заблаговременно вскрыто разведкой. Таким образом регулярно всплывали сообщения, в том числе от сотрудников СВР, что добываемая ведомством информация совершенно не удовлетворяла военно-политическое руководство страны и разговоры о слиянии с ФСБ только усиливались. Изменение же ситуации произошло незаметно для большинства экспертного сообщества и обозревателей. Начиная приблизительно с две тысячи двенадцатого года, повальная критика несколько снизилась, хотя недовольные сообщения продолжали появляться особенно с началом Арабской весны. Данный факт сбивал с толку и вводил в заблуждение подавляющее большинство тех, кто внимательно следил за всем, что вертелось вокруг вопроса слияния, включая и зарубежные спецслужбы. Кое-где в статьях появлялись предположения, будто СВР чуть ли не провело операцию по улучшению своего имиджа в СМИ, а главными затейщиками вброса выступили некоторые высокопоставленные чиновники Службы с целью не допустить окончательного формирования общественного мнения, где их ведомство выступало неэффективной самостоятельной единицей. Подобной версии не верили, хотя и она быстро нашла своих сторонников. События воспринимались некой межведомственной грызней и борьбой отдельных кланов в политическом руководстве России, что в результате сыграло на руку тем, кто владел если не полной информацией о происходящем, то как минимум знал куда больше других.