Мато Зокен блаженно вздыхал, то открывая, то закрывая рот, в который то и дело залезали черви.
Наверху послышался чей-то крик. Мальчик лет семнадцати. Он кричал. Буйствовал. Но недолго. Потом он ушел. Дверь, наконец, открылась вновь, и в зал спустилась девушка, держа в одной руке альбом, а в другой ручку.
— Я надеюсь, ты умеешь писать, героический дух? — указывая на альбом, произнес старик.
Паук взял левой рукой ручку и что-то ей начертил.
— Хасан Ибн Саббах? — прочел на листе старик. — Вечная жизнь и память. Хм. Хасан, думаю, наши с тобою цели похожи.
Конец интерлюдии
Шесть утра. Эмия Широ бодро открыл глаза, готовый к новым свершениям. Утро было ясным и солнечным и наполняло тело новыми силами. Однако стоило ему только порадоваться дню, приподняться и потянуться, как в груди что-то резко защипало.
— Ай...
Он обратил внимание на грудь. Из-за его растяжки корка сухой крови треснула и из ранки пошла свежая.
— Арх. Ну что, теперь довольна? — спросил он кого-то в комнате, в которой никого кроме него больше не было. Ответа не последовало. — Ладно. Надеюсь, это того стоило, — буркнул он в раздражении и начал одеваться.
— С верхней частью не торопись.
— А?
— Будешь тренироваться в таком виде.
— Что это еще за форма тренировки? Чувство стыда мне притуплять незачем.
— ...
— Ладно, ладно, хорошо, — он тяжело вздохнул.
Широ мрачно надел штаны и накинул на ноги обувь. А ведь утро так хорошо начиналось. Он вышел через веранду во двор и направился в додзе.
— Не туда, — раздался позади него голос, загоняющий душу в пятки. А поскольку торсу было прохладно, то в более-менее теплых кедах душе было даже как-то уютнее.
Во дворе, в самом его центре, Лансер привычно держала на своем плече дубину-копье.
— Хотя бы за шинаями, — моля промолвил он, не желая оставаться на улице.
— Создашь своей магией, если так сильно хочешь деревянную подделку, — остановил его холодный голос. — Но для практики лучше используй настоящий меч и попытайся меня им ранить.
— Ладно, как будет тебе угодно. — Широ пару раз подпрыгнул на месте, разминаясь, подобно боксеру, развернулся, и зачитал строфу единственного известного ему заклинания: — Trace o...
Внезапно, перед его глазами потемнело все окружение. Нет, солнце, вроде, оставалось на месте. Небо также не было настолько облачным, чтобы облака стали собой заслонять солнечный свет. Просто... его голова была в тени гигантской дубины, которая не слишком медленно, но верно приближалась откуда-то сверху. Его глаза широко раскрылись, и в голове проскочила мыслишка, что сейчас он станет в несколько раз стройнее.
Копье близилось, и оно не собиралось останавливаться и разбило бы ему голову в самом прямом смысле. Однако надвигались оно на такой скорости, что, постаравшись, он бы смог отскочить от него. Он пригнулся к правому колену, входя в полуприсед, и, через бок, кувырком проделал по земле два круга, выходя из радиуса поражения копья.
Стоило ему вернуть равновесие и навострить уши, как ему стало ясно, что никакого удара по земле не произошло... а из этого следовало, что... дубина остановилось где-то в полуметре от земли. Лансер крутанула рукоять оружия, и все шипы на копье, словно бы металлические колбы с радиоактивными веществами в неком механизме, закрутились по часовой стрелке в ствол, делая поверхность оружия равномерно гладкой.
Не останавливаясь, она изменила траекторию движения копья с вертикального, сверху вниз, на горизонтальное, справа налево, в сторону своего Мастера, и уже на более высокой скорости.
И хотя шипов на оружии более не было, а на ее Мастера надвигался не усыпанный шипами еж, а простая дубина, ее скорость была слишком велика, чтобы он смог успеть выбраться из положения полуприседа.
'Придется принять удар этой дубины. Только это не пройдет для меня бесследно. В лучшем случае, меня ожидает мгновенная отключка и потеря сознания. В худшем — сотрясение мозга с последующим вытеканием этого серого вещества во двор. ОНА ЧТО, УБИТЬ МЕНЯ ПЫТАЕТСЯ?!'
Он прильнул грудью к земле, шлепнувшись лицом только для того, чтобы удар прошел мимо, и для того, чтобы он мог остаться целым... Однако это его не выручило.
— Манипулирование противником — делает жертву наиболее уязвимой целью для нападающего. Не следуй тем движениям, которых от тебя пытается добиться враг, иначе он загонит тебя как крысу.
Поперек спины Широ, боковой стороной с грохотом бухнулось копье, заставив его издать неприятный звук, похожий на предсмертный стон, и принудив вытянуть во все стороны конечности. Лансер подняла копье. Треть спины Широ покрывала огромная сине-красная полоса. У мальчика закатились зрачки, и он уже готов был предаться сну прямо на песке, однако Лансер не закончила свою тренировку. Она подошла, и, пнув лежащего Мастера, подбросила его на метр выше. Удар с разворота. Нет, не ногой. А ее убийственно-тяжелым оружием, которым только баранам прошибать головы через рога.
Метр, два, три... шесть. Широ находился в полете до тех пор, пока не встретился с каменной оградой вокруг дома.
— Оххх... Спасибо, хоть стену мной не проломила, оох...
Он отслоился от ограды и бессильно упал на спину, смотря в небо. И на лицо Лансер, потому как она уже стояла совсем рядом. Несмотря на ее пустой взгляд, она по-настоящему красива. Почему-то холод ее глаз гармонично сочетается с голубым небом и завыванием ветра. Этот образ вызвал в нем отголосок чего-то прекрасного, пусть и холодного, но, в то же время, величественного и бессмертного, накрепко зарывавшегося в глубокие участки его памяти. Цветок, навеки заключенный в кубе льда, так же по-своему прекрасен несмотря на то, что он ни жив, ни мертв.
— Нет, нет, хватит, хватит! Я понял! Хватит меня пока что лупить! Главный урок: не дать противнику решать за тебя!
— Какая досада. Я собиралась вбить в тебя это еще парой-тройкой ударов, — она протянула своему Мастеру руку.
— О, спасибо, — тяжело вдохнув и поблагодарив ее за поддержку, он протянул руку в ответ. И спустя полсекунды вновь оказался лицом на земле, но уже с другой от Лансер стороны, и проделав собой по воздуху дугу. — Ай. Я думал, мы закончили.
— 'Пары-тройки ударов' уже больше не будет, но один для закрепления был необходим.
— Но теперь точно все? — прижимаясь щекой к песку, спросил Мастер.
— Поскольку сегодня первая осмысленная тренировка, то мы на этом закончим. Можем продолжить вечером. Сейчас меня интересует немного другое.
Лансер развернула Широ на спину и помогла ему выпрямиться, чтобы он смог сесть. Она начала пристально смотреть на него. Только спустя какое-то время Широ заметил, что она смотрит на рану на груди, на крест, оставленный ей прошлой ночью, и который не зажил этим утром. Широ сам перевел взгляд на этот крест. Он простирался от одного плеча до другого, однако теперь от него оставалось лишь едва видимая царапина в самом центре груди. Лансер поднесла руку к царапине, и ее следы затянулись прямо на глазах.
— Это... то, о чем я подумал? — недоуменно спросил Широ.
Лансер зашла сзади, и также приложила руку к Мастеру, но уже на полосу на спине. Понадобилось секунд десять, прежде чем кожа начала понемногу приобретать исходный цвет. Широ почувствовал, как в спине отступает боль, а позвонки словно вправляются туда, где им положено быть.
— Не понимаю, — слегка повертев головой, заключила она.
— Ты как-то заживляешь раны?
— Никогда не наблюдала за собой такой способности. Но похоже, что твое лечение происходит только при моей материализации, а скорость заживления напрямую зависит от того, насколько я нахожусь к тебе близко. То есть, при физическом контакте, твое заживление происходит в наиболее спешном режиме.
— До знакомства с тобой я хоть и был обладателем крепкого здоровья, и даже никогда не болел, но раны на мне так таким образом точно никогда не заживали.
— Не знаю, чем можно было бы объяснить данный феномен. Я бы не сказала, что между нами установилась какая-то особая связь. Хотя незначительное количество моей энергии ты забрал, когда я оказалась слишком близко.
— Ну... наверное, это здорово. Бьешь, бьешь супостата — а ему хоть бы хны. Хотя нет, вру. Боль-то никуда не делась. Если мне вломить слишком сильно, то я, вероятно, умру так же, как и без этой способности.
— Однако твою выживаемость она поднимает многократно. Это необходимо взять на заметку.
Широ поднялся и отряхнул штаны от пыли. Времени до завтрака оставалось еще много, и они могли бы продолжить тренировку.
— Думаю, для сегодняшнего утра хватит. Измазюкался я изрядно. Нужно хотя бы помыться, а там уже придет Сакура и будет не до других дел.
— Ты сам проявил желание заниматься. Если считаешь, что с тебя с достаточно — то на это твоя воля.
— Нет, мы продолжим, но попозже. Слишком от меня сейчас не по-человечески несет.
Направив в ванне на себя струю теплой воды, Широ сам не мог поверить, насколько хорошо он себя чувствовал несмотря на все те побои, с которых началось его утро. Его тело казалось ему очень легким и даже слушалось лучше обычного. Возможно, что именно это ощущение и называют 'родиться заново'. Он хорошо себя намылил, натер мочалкой, что та аж почернела вместе с пеной. Слил он с себя, можно сказать, почти что черную жижу, а не воду.
Приведя себя в порядок и наконец-то одевшись, он приступил к приготовлению завтрака. Сакура пришла точно по времени. Немногим позднее в дом заглянула и одинокая тигра, сетуя о том, какое у нее было страдальческое утро прошлым днем. Если заводить речь о ее 'головорезах', то их этим утром у дома уже не было, поскольку условием их охраны было: 'до той поры, пока хозяин не встанет на ноги'.
— Готов идти в школу, больной? — жуя свой тост, спросила тигра.
— Всегда готов, — последовал незамедлительный ответ человека, закончившего завтракать и приступившего к питью чая.
— Да мы про тебя там все уже и забыли, так что мог бы и не возвращаться.
— Если ты о секции, то я не сомневаюсь. Слишком давно я ее покинул.
— Но Мицузури-сан то все помнит. Честно сказать, она все еще ждет возвращения того сбежавшего 'непревзойденного Эмии'.
— Времени прошло полгода. За такой период можно знатно подтянуть навыки. Скорее всего, она навоображала себе какой-нибудь идеальный образ, а сама стреляет уже лучше меня.
— Мицузури-сэмпай, конечно, отличный стрелок, — вставила свою нотку в разговор Сакура, — но любой, кто видел тебя в прошлом году, согласится, что никого более меткого у нас с того времени больше не появлялось, и пока не предвидится.
— Вот-вот, у нас ведь соревнования близятся. Бедная Мицузури-сан изводит себя, не знает, кого же ей брать. Не хочется ей надеяться на Мато-куна. Понаставить ей палок в колеса — входит в одно из его излюбленных занятий.
— Сэнсэй...
— Прости, Сакура. Я уже и забыла, что Широ ушел как раз из-за ссоры с твоим братом.
— Да не из-за Синдзи я ушел, а потому, что сам посчитал, что делать мне там нечего.
— То есть как это нечего? Побыл бы ты там еще хоть немного, то непременно бы стал капитаном вместо Мицузури-сан!
— Ай, да я ведь сто раз говорил. Раз мне приходится жить одному, то и деньги нужно откуда-то иметь. Стрельба, конечно, здоровское занятие, но мне на что-то нужно жить.
— Так поживи в долгу у моего дедушки, он тебе по старой дружбе поможет и слова в упрек не сказав.
— Нет уж. Становиться должником у главы мафии, держащим весь город за шкирку, мне как-то совсем не хочется.
— Нисколько ты связи не ценишь, Широ. А ведь с таким уважаемым в округе человеком в близких отношениях состоишь. Ты этим гордиться должен, а вместо этого стараешься не придавать этому значения.
'Этот 'уважаемый' человек принуждал меня заниматься такими вещами, в которые сам бы я ни за что не сунулся', — подумал про себя Широ. И 'уважаемый' он скорее в значении 'держащий всех в страхе'.
— Широ, ты все-таки подумай над этим. В секцию полноправно можешь не возвращаться, это не критично, но вступи хотя бы на момент соревнований. Не подведи школу, в конце концов!
— Совсем лучников воспитать не в состоянии?
— Ну, тебя же воспитала, — зажмурившись и хитро улыбаясь, промурлыкал представитель семейства кошачьих.
— Кх, — Широ поперхнулся чаем. — Такой откровенной лести я от тебя не ожидал. Ладно, я подумаю, и переговорю с Мицузури по поводу соревнований, но ничего обещать не стану.
— Спасибо, Широ! Ты такой славный мальчик! — вытянув вверх руки, воскликнула женщина в полосатой блузке.
В этот день Сакуре и Фуджи-нээ необходимо было появиться в секции, потому они отправились на полчаса ранее. Пора возвращаться в привычный режим и начать вставать в пять утра, подумал Широ, чтобы те смогли, как положено, с семи часов идти на стрельбище.
За оставшиеся полчаса Широ помыл оставленную всеми посуду и немного прибрался, после чего покинул дом уже сам.
— Мастер? — на холме, уже пройдя большую часть пути к школе, тишину нарушил голос Лансер, который прозвучал непосредственно внутри головы.
— М?
— Я немного обдумала то, что мы сегодня узнали, и пришла к выводу, что для тебя будет безопаснее мое пребывание в материальной форме.
— То есть, будешь ездить в доспехе верхом на коне и терроризировать своим видом всех окружающих?
— Выделяться среди толпы для меня нежелательно. Дабы не привлекать внимания, мне достаточно лишь выглядеть как остальным людям?
— Хм. Такое устроить не сложно. Тебе просто нужна повседневная одежда, и тогда ты будешь выглядеть как обычный человек. Однако за школьницу ты уже возрастом не сойдешь, потому вряд ли сможешь сопровождать меня в школе. Прибавить к этому деление на классы, из-за которых не факт, что ты смогла бы оказаться в одном со мной, даже если бы представилась семнадцатилетней девицей.
— Одежда? Говоришь, ты сможешь это устроить?
— Уф, — Широ почесал затылок, вспоминая про свое финансовое состояние. — Могу, конечно, но влетит мне это в копеечку. У тебя из одежды нет ничего, кроме доспеха?
— Именно.
— Значит, нужен полный комплект, включая нижнее белье, рр, — Широ взъерошил волосы. — Мы займемся этим только после занятий.
Дальнейшая дорога до школы прошла без происшествий. В целом, ничто не предвещало опасностей, за исключением Тосаки Рин — другого Мастера, который ходил с ним в одну школу. Ныне Тосака Рин для Эмии Широ не просто девушка из параллельного класса, в которую он стадно влюбился с большей мужской половиной школы, но и его личный противник и враг, способный в любой момент времени нанести по нему удар. Если подумать, то о личности Тосаки Рин ему почти ничего не было известно, и потому сложно было предсказать, как именно она поведет себя в той или иной ситуации.
Школа выглядела совершенно обыденно. Раннее утро, до звонка оставалось несколько минут. Длинные потоки подростков старшего возраста шествовали в одном направлении. Среди них были все, кто просто поздно вышел из дому и опаздывал, также среди них были те безынициативные личности, которых не заботили утренние собрания клубов.
