Fate/distorted Night

Глава 1: день 1. Искаженный призыв

Третья ночь Битвы за Святой Грааль. Эмия Широ жил жизнью почти обычного японского школьника, за тем исключением, что он немного разбирался в магии структурного анализа объектов и проецировании. Пережив нападение Лансера в школе, спасенный силами Тосаки Рин, Эмия Широ вернулся в свой дом и вновь встретился с Лансером. Это была совершенно тихая, обычная ночь...

Старый, погребенный под пылью со времен четвертой Войны за Святой Грааль круг призыва активировался, и спустя мгновение, была вспышка желтого, а затем красного цвета. Перед ним появился силуэт женщины в тяжелых доспехах.

— Отвечай. Это ты — мой Мастер?

— Чт...

Юноша был ошеломлен величием и красотой представшей перед ним девушки... или, вернее сказать, женщины — она была определенно старше него. Но примерного одного возраста с подругой его детства, с которой он и по сей день часто проводил свое время. От женщины исходил холод, её окутывал темно-красный дым. Несмотря на присутствие копейщика в синем, пытавшегося лишить его жизни, юноша был не в состоянии четко мыслить и находился под действием секундного шока. Его левую руку охватила боль, как только на ней начертались Командные Заклинания.

— Если ты ни о чём не ведающий смерд, я заставлю тебя пожалеть о содеянном, а твоя голова перестанет быть бременем для твоих плеч.

— Э... женщ... девушка, сзади!

В словах не было необходимости. Не успел юноша закончить, как в сарай пикой залетело копье. Громкий лязг. Облака пыли поднялись и заполнили комнату. Женщина держала на своем плече более увесистое, усыпанное красными шипами кавалерийское копье. Было очень непривычно видеть, как человек использует оружие верхового боя, стоя лишь на ногах. Трудно представить, но в момент удара это оружие появилось в руках женщины прямо из воздуха: она быстрым движением отразила выпад копейщика.

— Слуга... Но... какого черта?! Копье? Эй, Лансером был вызван вроде бы я! Ты кем будешь, цыпочка?

Женщина вновь повернула голову в мою сторону и презренным взглядом посмотрела на меня: опирающегося руками о пол, смотрящего на нее все с таким же сбитым с толку видом.

— Изыди, — прозвучал ее ответ.

— В этой войне не может быть двух Слуг одного класса, если мне только не навешали лапши на уши. Не хочешь отвечать прямо, тогда за тебя все расскажет твоё оружие.

Копейщик занял боевую стойку.

— Мне не до тебя, Слуга, — сказала она бесчувственным голосом. — Изыди!

Теперь это был крик, яростный и раздраженный. Что-то разозлило её. Её внимание было полностью приковано к юнцу.

— Ну да, конечно. У меня есть приказ, у войны также есть правила: так что, цыпочка, придется мне с тобой на месте и разобраться. С мальчишонкой-то ты пока еще не в ладах, да и он чуть в штаны не наделал! Помощи он тебе не окажет!

Лансер перешёл в атаку; женщина в ту же секунду переключила свое внимание на него и занесла свое орудие.

Лязг металла. От ударов гигантского копья затрясся пол, удары же маленького копья не создавали такого эффекта: было лишь слышно, как оно со свистом рассекает воздух. Три, четыре, пять, шесть... сложно сказать, сколько свистов в секунду оно создавало. Парень попытался подняться на пляшущем у него под ногами полу. Он словно ходил по кочкам, либо переживал землетрясение в 7 баллов: все вокруг ходило ходуном, сарай мог развалиться по кирпичикам в любую секунду. Мысли Широ были только об одном: уйти, и как можно скорее. И бежать, бежать что есть сил. Его пытаются убить. Сначала один тип, теперь второй. И им это вполне удастся: он будет лежать под завалами во дворе своего же дома. Не очень приятная перспектива, учитывая, что два натиска бравого героя в синем трико пережить ему уже удалось. Нащупав стену, он осторожно попробовал пойти вдоль нее, как вдруг удары копья переломили две балки, и стену, за которую он держался, унесло прочь на десяток метров во двор.

— Едрить мадрить...

'Короткий путь — к вашим услугам' — проскочила в его голове мысль, и Широ побежал к воротам.

— Ху, да ты бой баба! Как тебе с такими буферами удается махать этой огроменной штукой, да еще как перышком!

Женщина подняла обеими руками копье над головой и обрушила его на копейщика, который блокировал ее натиск своим тоненьким оружием, установив его поперек.

Из-за утраты половины опор, конструкция больше не могла выдерживать дрожь ударов, и крыша обвалилась на Слуг.

В это время, Эмия Широ пересек ворота. Недолго думая о том, куда ему бежать, он рванул вглубь города, надеясь хоть как-то отдалиться от места происшествия. Он не знал, как его вычислил парень в синем, но идти в сторону окраины глубокой ночью было бы еще опаснее. Ему в голову пришла мысль обратиться в полицию, ведь ближайший пост находился не так далеко. Однако город был пуст, машин не было, потому было слышно эхо каждого его шага.

— До участка, как минимум, километров пять. Выдержать я смогу, а то на что все эти тренировки? Но мне понадобится минут 20. Бегает тот парень явно резвее меня, так догонит и шкуру спустит!

Он услышал сзади грохот.

— Прости, батя, но сарайчик я уже просрал, — крыша помещения, в котором происходила битва, с грохотом взлетела в небо, и, с не меньшим грохотом, бухнулась о землю.

— Раздолбали на все четыре стороны. Черт с ним, с домом, делай ноги, делай ноги! Полиция, да, хорошая, блин, чертовски хорошая идея! Автомат, автомат, есть ли тут телефон... Фуджи-нээ, черт, она ведь прийти может! Ладно, ладно... Во, аптека! В самый раз!

Мальчуган дернул дверь заведения 'Будь здоров!', но дверь не поддалась. Он дернул снова, но она была закрыта.

— Да твою мать, ты ж круглосуточно работаешь, гад, опять тебя нет! Чер... стоп-стоп, что там? Велосипед?..

Парень вспомнил, что раньше, в течении долгого времени, видел некое средство передвижения, за аптекой. Да, самый что ни на есть обычный велосипед. Почти. Время его не пощадило, и стоял, он, по всей видимости, весь сезон на улице, и оттого обрел ржавый цвет.

— Замку и подавно невесть сколько. На соплях держится.

Рыжий подошел к мусорному баку и взял первую попавшуюся более-менее крепкую вещь: ею оказалась... приставка. Кто сказал, что компьютерные игры — бесполезная вещь?

— И, раз!

Глухой удар. Приставка немного треснула.

— Ну да, это было очевидно.

Еще удар.

— Теперь и железяка треснула! Ну, давай, пластик против металла! Черт, чем я вообще занимаюсь, господи, меня ж убить пытаются, а я велосипед краду приставкой!

Третий удар разбил и приставку, и замок на куски. Сев на велосипед, Широ крутанул педали; проржавевшая цел издала неприятный звук, но все же выдержала.

— Так я буду на месте через 10 минут.

Все эти десять минут на улицах скрипела ржавая велосипедная цепь.

Приехав к участку, Широ бросил велосипед и подбежал к полицейской будке.

— Полиция, можно я у вас посижу? Меня... я даже не знаю, стоит ли писать заявление, но меня какие-то косплееры пытались убить! Вообще конченные ребята!

Дежурный тяжело посмотрел из поста на мальчишку старше-школьного возраста, стучащего к нему в дверь в час ночи. Попытавшись обрисовать у себя в голове рассказанную им картину, он вздохнул и сказал:

— Ну, заходи, парень. Покушение есть покушение. Хотя бы какое-то время тут пересидишь, вряд ли они сюда сунутся. А эти "косплееры" точно не твои предки после какого-нибудь корпоратива? — с ехидством спросил полицейский.

— Да сиротушка я, живу за счет своей тетки по соседству. Мне за нее, кстати, тоже боязно, живет совсем рядом, а там эти маньяки режущими предметами машут!

— Ладно, парень, диктуй номер своей тетки, сперва ее предупредим.

— Ага, ага, вот...

Полицейский позвонил в дом Фуджи-нээ, записав на всякий случай номер, как позже выяснится, местного клана якудз, представился, чтобы придать ситуации серьезность, и передал трубку Широ. Широ сказал Фуджи-нээ не приходить к нему, и вообще не подходить к его дому, какие бы грохоты она не услышала.

— Ну, так что, протокольчик, или до утра посидим, а там уж как-нибудь сам разберешься? Тебя взаправду пытались убить?

— Смотрите, даже пятно кровавое на форме есть!

Тут Широ быстро заткнул себя. Его и правда ударили копьем в сердце, но, когда он очнулся в школе, раны там не было.

— Твоя, что ли?

— Э, да... Нет, забудьте.

Полицейский вновь посмотрел на растрепанного школьника, да сказал:

— Бог с тобой. Можешь остаться тут на ночь. Не вышвыривать же мне тебя посреди ночи, тем более, раз дома тебе сейчас не особо рады. Так где ты, говоришь, живешь?

Полицейский заполнил бланк и сказал:

— Сейчас кого-нибудь пошлю проверить, что у тебя там за погром такой. Так... хм... Да что ж такое, что-то телефон не работает. Пять минут назад же только работал! Опять молодежь со своим играми. Вроде час ночи, нормальные люди уже спят, одни ночные дежурные на посту. Пойдем, что ли, подсветишь. Неужто с кабелем что-то сделали, засранцы.

Образцовое у нас отношение к правоохранительным органам. А вроде бы Япония, минимальная преступность по миру, хулиганства быть не должно.

Полицейский в компании Широ подошел к столбу, и они оба посмотрели на кабели.

— Ну да, перерезан чего-то. Придется нам звонить где-нибудь... Бваах!

В полицейского прилетела черная вспышка, которая при соприкосновении с ним взорвалась.

— А-а-а! — на это в ответ закричал Широ. Он снова почувствовал погоню, он понял, что ему снова пора бежать. Снова опасность. Что за ночь такая? Обращение в полицию с треском провалилось!

— Ой, замолчи! А то по тебе сейчас еще стрельну!

На сей раз голос принадлежал молодой музе. И голос даже показался знакомым.

— А, а, буду молчать — не застрелишь?

— Пока да, там посмотрим. Ты чем вообще думал, олух? Обратиться в полицию? Под удар меня подставить хочешь, а, Эмия?

Девушка знала его имя. Глаза Эмии Широ привыкли к темноте, и он увидел девушку своего возраста, притом, знакомую девушку, притом, девушку, в которую он был тайно влюблен: Тосаку Рин собственной персоной.

— Тосака?

— Что ты рот раззявил, гандров не видел? Вот ты полуумок, вот ты идиот. Сделала себе медвежью услугу. И, что ты этому несчастному наплести успел?

— Гандр? Ты это, не убила его хоть?

Тосака Рин прижала ладонь к лицу. На ее лбу вздулись вены.

— ЧТО! ТЫ! ЕМУ! СКАЗАЛ! БАЛДА! ЖИВО!

— А-а, да ничего особенного! На меня напали какие-то копьеносцы, один страшнее другого! Начали драться во дворе, я со всех ног в полицию, сначала бился в аптеку, но аптекарь как всегда смылся куда-то, прямо как когда у меня была температура близкая к 39, и уже было хоть скорую звать, а я по-тупости... а, общем, я спер велосипед... а-а, в общем, сказал, что меня тут убить дома пытались, позвонили мне домой, предупредили Фуджи-нээ не выходить из дому, составили заявление, и тут же собрались вызвать других полицейских, как телефон вдруг перестал работать, мы вышли, а... вот, да...

Тосака Рин легко покачала головой, не отрывая от лица ладонь.

— Как же я вовремя. Я бы тебя не только убила, а убила бы как минимум еще раз десять после твоей смерти за такие выходки, Эмия Широ. Если бы опоздала и не спалила провод, пришлось бы разбираться с привлечением инстанций более высокого порядка. Сегодняшнее происшествие этот человек забудет, — указав на полицейского сказала Тосака Рин. — Показывай, где это твое заявление.

Оба школьника зашли в будку. Найдя заявление, Тосака Рин взяла заветный документ, смяла, и положила в карман, планируя сжечь его уже дома.

— Убить тебя сразу, что ли. Командные Заклинания ведь прорисовались?

— Уже дважды убить меня грозишься, да что за день. Сначала парень в трико, потом баба с дубиной, теперь еще моя л... знакомая по школе! Да, убей меня, мне это осточертело! Что они с батиным сараем сотворили... наверняка уже и от дома камня на камне не осталось!

— Согласна, день у тебя не из приятных, но не настолько, чтобы раскрывать людям факт о существовании магии. Ты вообще как собирался воевать? Даже своего Слугу бросил. Он что, серьезно пытался тебя убить? Чем можно насолить Слуге, что он пытается убить своего Мастера вмиг после призыва?

— Пойми ее. Взгляд бешенный, сила как... у динозавра. Ей Богу, жив остался только потому, что ей помешал тот, в синем, который на меня в школе напал!

— Лансер это, дубина. Копья не видел? Называй вещи своими именами. Так какого класса Слугу ты призвал?

— Слуга, классы... Стоп, магия? Какого черта происходит, Тосака — ты маг?!

— Все-таки, лучше я тебя пристрелю.

— Не, не, погоди! Просто я удивлен! Папка не рассказывал мне про других магов! Так, выходит, я влип во что-то крупно-магическое?

— В Войну Святого Грааля, неуч. Семь магов призывают семь героев в разные классы, дабы определить, кто из них сильнейший. Происходит великая битва, победитель которой получает возможность воспользоваться Святым Граалем, артефактом, исполняющим любое желание. Лекцию получше тебе прочитает отец Котомине Кирей, в церкви на холме.

— Не люблю я ту церковь, воспоминания с ней связаны не самые приятные.

— Я тебе все разжевывать не собираюсь. Есть смотритель — он тебе и расскажет. Вижу, дурак ты конченный, но, так и быть, кое-чем поделюсь. Классов всего семь: Сэйбер, Арчер, Лансер, Кастер, Райдер, Ассасин, Берсеркер. Я хочу знать, к какому классу относится твой Слуга. Только поэтому я с тобой все еще нянчусь. У него должны быть какие-то отличительные признаки. Вряд ли бы ты спутал стрелка с мечником. С Райдером и Ассасином, впрочем, все не так очевидно. Ну так что? Какого он у тебя класса?

— Ну... во-первых, это она. Женщина лет 25-30. Грозная. Взгляд мертвый, ледяной. Вроде как у нее копье, ну, такое, кавалерийское. Но лошади у нее не было.

— Хочешь сказать, это был Лансер? Чушь. Мы оба видели Лансера. Это парень в синей одежде с красным копьем. Что еще можешь сказать об этой твоей Слуге?

— Ну, она буйная. Начала как драться с этим твоим цирк... кхм, Лансером, все стены посметала. Эта ее дубина, поди, весит с тонну, не знаю, как еще эту арматуру назвать. Смотрела на меня, повторюсь, злобно, так видно, что убить хотела!

— Ох, не повезло тебе, Эмия. Большая дубина, свирепый взгляд, сметает стены. Берсеркера ты призвал на свою голову. Слуги класса Берсеркер вечно убивают своих Мастеров, правда, как правило, высушив запасы их праны. Еще ни один Мастер не смог поладить с Берсеркером и пережить его содержание. По крайней мере, теперь ясно, почему она пыталась убить тебя.

— То есть что, мне теперь смерти своей ждать? Ну чем я провинился, скажи на милость!

— Тем, что призвал ее. Как у тебя это получилось, если ты не в курсе про ритуал?

— Фиг его разбери. На меня дома напал Лансер. Я, конечно, попробовал дать ему отпор, но он меня отпинал до самого сарая. Я подумал, что все, конец, начал у отца просить прощения, у Фуджи-нээ, и тут подо мной загорелся круг... я вообще не в курсе. Сарай вообще батин. Может, он что-то в нем накрутил в свое время. Он там свой магический пистолет хранил как-то.

Тосака зажмурила глаза, повернулась спиной, провела руками по лицу, словно умываясь, и вновь развернулась к Широ, при этом цокнув.

— Вообще, я хотела предложить союз, все-таки, какие-никакие знакомые, но, поскольку это Берсеркер, то ты в любом случае не жилец, если только не откажешься от прав Мастера. Мне тебя даже несколько жаль. Волею случая призвать Берсеркера, будучи полным аутсайдером. Так и быть, я провожу тебя до церкви. Священник тебя освободит от Командных Заклинаний. Нет, Арчер, я сказала, что не буду его убивать. Нет, провожу. Нет. Слушай, заткнись, а?

— Арчер?.. А у тебя, то есть, этот самый, Слуга класса Арчер? Не видно его что-то... Тосака, а ты случаем не?..

— Что? — Тосака посмотрела настолько свирепо, что Широ пожалел о такой формулировке своего вопроса.

— А-а, нет, я нисколько не сомневаюсь в твоих словах, магия, она кругом, вот, ты пулями магическими стреляешь... хотя сам процесс я не видел... ну, это...

— Почему не видишь Арчера? Слуги бестелесны и могут принимать форму духа, то есть, нематериальную. Все элементарно, но явно не для такого дуба, как ты.

— Ну хватит поливать меня оскорблениями.

— Так что да, Арчер сейчас прямо здесь, с нами. Поскольку между Слугой и Мастером установлена связь, то нам следует поторопиться, пока на тебя не вышла твоя буйная и, как бы ты мог выразиться, не расшибла тебя в лепешку. Твои Командные Заклинания активны, следовательно, связь установлена, а это значит, что Лансер не победил твою Слугу. Пока что. Или она победила его.

— Как все сложно. А просто их сбросить никак?

— Никак. Разве что вместе с рукой. Вряд ли тебе это понравится, потому идем к Кирею.

Дорога успела занять всего несколько минут, как разговор парочки был прерван звонким голосом девочки лет 10.

— Куда это ты собрался? Братик, я хочу поиграть.

Да, это была Илиясфиль Фон Айнцберн, Мастер семьи Айнцберн. Девочка формально поклонилась, приподняв полы платья.

— Илиясфиль Фон Айнцберн, к вашим услугам. Или вы к моим, хи-хи-хи.

— Айнцберны, — напряженно произнесла Тосака.

— О, Рин, так ты тоже здесь. Не ожидала увидеть тебя вместе с братиком. Решили устроить тайную игру против других Мастеров?

— Илиясфиль, Мастер из парня бестолковый, я просто провожу его до церкви, чтобы снять с него полномочия Мастера. Будь добра, уступи дорогу.

— Твоего мнения не спрашивали. Братик мой. Он в ответе за все то, что он сделал. И он поплатится. Братик, ты ведь стал Мастером, верно? Призови своего Слугу, или я разделаюсь с тобой без всякого боя. Рин, тобой я займусь сразу после этого.

— Э... Илия, да? Я не в ладах со своей Слугой, и потому сейчас здесь один...

— Вот как? Очень жаль. Геракл, разберись с ними.

Массивная туша позади девочки издала пробирающих до самых костей вопль и, по-звериному рыча, помчалась вперед. Пока в ее голову не угодила стрела.

— Арчер... — удивленно произнесла Тосака.

Белобрысый парень в красном плаще, с серыми глазами и орлиным взором, держал наготове лук, стоя позади Мастеров, и выпустил стрелу, которая, при попадании в цель, утратила форму и расплющилась в полужидкую субстанцию, растекаясь по глазам чудовища.

— Рин. Дела плохи. Он выглядит грозным противником, советую бросить мальца, раз уж он для них имеет больший приоритет.

— Этого времени нам будет достаточно. Спасибо, Арчер! — Тосака выхватила красный самоцвет и бросила его на землю, создав яркую вспышку как у световой гранаты.

— Бежим, Широ, осталось немного! — она схватила парня за руку и побежала в сторону моста Синто-Мияма.

— Черт, слишком далеко, нам не добежать до церкви!

*Безумный рев*

Рин продолжала бежать, периодически бросая камни-ловушки. Взрываясь один за другим, они не особо задерживали преследующую их мышечную массу.

— Что же делать...

*Безумный рев*

Прямо перед Рин и Широ пролетело оружие гиганта — его огромный, словно выбитый из камня меч — и, которое вонзившись в здание, перекрыло им дальнейший путь в переулке.

— Хи-хи, куда это вы бежите?

Девочка неспешно следовала за гигантом, ожидавшего приказов.

— Ты даже не можешь добросовестно принять бой. Только и делаешь, что бежишь, Рин. Пора закончить эту игру в кошки-мышки. Берсеркер, убе...

Один свист. Второй, третий. Около десятков звуков. Берсеркер оказался обездвижен десятками мечей вокруг него, словно свалившихся с неба. Такая баррикада не представляла для гиганта сложностей, и он разбил ее взмахом руки. В это время, в грудь гиганта прилетело еще несколько мечей, но они лишь издали тупой звон, словно были брошены в стену.

— Вот ты как, да? Непробиваем, — сквозь зубы проворчал Арчер.

Арчер уже стоял у гиганта, тянущегося куда-то вперед своими лапами, все еще видящего послеобраз стоявшей стены из мечей. В руках Арчера появилась пара клинков, которые он быстрым движением воткнул в торс монстра; только его руки освободились, как в его руках появились новые мечи, совершенно другие, как он снова вонзил их в пресс гиганта. Восемь. Столько мечей он успел засадить, но великан не показал признаков боли. Прошла едва ли секунда, и гигант, поздно заметивший Арчера, попытался схватить надоедливого Слугу; но Арчера уже и след простыл. Арчер уже стоял позади и перерезал монстру сухожилия на ногах очередной порцией клинков. Гигант не издал ни звука; он попробовал повернуться, но тут же упал на колени. Теперь Арчер был прямо у него перед лицом, и он вонзил в оба глаза гиганта новые мечи, тем самым ослепляя его.

*Безумный рык*

— Эмия, не стой столбом, идем, идем пока он отвлекает его! — подтолкнула его Тосака Рин.

Но их попытку скрыться прервала сама Илиясфиль. Рядом с парочкой пронеслись предупредительные выстрелы.

— Не сбежите! — крикнула Илиясфиль.

Меч, который был брошен для того, чтобы убить их, ныне выполнял роль щита от атак мага Айцбернов.

Сперва левую, затем правую: Арчер вывел из строя обе руки слепого, обездвиженного гиганта. Сколько бы ударов он не наносил, все это не имело значения: титан продолжал жить.

— Что ж ты за тварь такая!

Внезапно, гигант поднялся на ноги. Регенерация наконец-то достигла ног: они вновь начали слушаться. Арчер попытался повторить прежнюю стратегию, но тут восстановились и руки гиганта: он ждал восстановления всех конечностей для того, чтобы разом раздавить мужчину в красном плаще. Но мужчина был слишком ловок и с легкостью увернулся от этой атаки. Однако Арчер все больше начинал понимать, что не в силах победить это чудовище. Сколько бы он ни бил этого монстра, сколько бы ни резал его, он восстанавливался снова и снова. Эта битва выматывала только его, делая преимущество на стороне противника.

— Что за идиотизм. Проиграть из-за этого сосунка уже во второй битве.

— Берсеркер, сколько можно? Как этот никчемный раб Тосака может вызывать у тебя проблемы? Уфф, я с тобой потом разберусь за подобную медлительность.

Илия сотворила заклинание. Вокруг Арчера образовалась сфера: из земли выстрелили белоснежно-яркие путы, которые обхватили его ноги, сковывая его движения. Это мгновение стало роковым. Удар, который оставил бы вмятину на танке. Он видел движение каждого сустава, каждой мышцы, но ничего не мог с этим поделать: не мог предотвратить этот удар. Тело Арчера, словно брошенная в урну банка, полетело по воздуху, пока не оказалось рядом со своим Мастером и не стукнулось о воткнутый в здание меч, образовавшего словно бы новую стену в узком переулке. Гигант вырвал меч, и был готов подвести черту в битве Тосаки Рин.

Как...

Внезапно...

...волна вихря, молний, засосала в свой водоворот громадного воина. Волна пронеслась как поезд, оставляя за собой секундный порыв ветра и огненные полосы. Волна унесла за собой все, что встало у нее на пути: дороги, машины, столбы... каркасы зданий. И темного гиганта. Вихрь утащил его в сторону реки.

Со стороны разбитых от этой волны зданий, словно между ними проплыл гигантский червь, под сыпавшимися обломками, меж горящих развалин, медленным шагом приближалась фигура на боевом коне. Фигура была полностью закована в устрашающего вида доспех, глаза восседающего на жеребце человека горели желтым пламенем. В его руке было то самое усеянное шипами кавалерийское копье.

— Все-таки, это ты мой Мастер, — таковыми были первые слова, которые произнес Дракон с копьем.

Глава 2. Первые жертвы

Щепки, обветшалые здания жилых комплексов, ночное завывания ветра, дующего над рекой, шелест языков пламени. Тосака Рин с ужасом смотрела на разрушительные последствия ударной волны.

— Это был... Небесный Фантазм?

Сильнейшее оружие Слуг. Похоже, что данный вихрь принадлежал к самой разрушительной разновидности Небесного Фантазма — к типу Анти-Крепость.

— Прямо посреди города, прямо на жилых кварталах... Это безумие...

Теперь без вмешательства извне обойтись было нельзя. Тосака Рин, в минутном порыве, просто хотела спасти мальчика, случайно ставшего жертвой трагедии, и едва не погибшего в школе из-за того, что он стал свидетелем битвы двух потусторонних существ. Когда она узнала о том, что он призвал Слугу, она лишь хотела, чтобы он в панике не предал это дело огласке. Но теперь... события приняли куда более худший оборот. Пострадала целая часть жилого квартала. Неизвестно, сколько из-за этого погибло людей. Без вмешательства вышестоящих организаций теперь не обойтись, и это уже всего лишь на 3-й день ее участия в битве. Она сжала кулаки и стиснула зубы, пытаясь сдерживать злость. Все эти последствия — это ее рук дело.

Разбивая копытами щебень, лошадь с всадником притоптала непосредственно к Эмии Широ.

— Да, теперь я чувствую. Эта прана действительно исходит от тебя...

Всадник направил к лицу юноши копье.

— Отвечай. Принимаешь ли силу этого копья, вызываемое им разрушение, хаос и смерть? Готов ли ты смириться с тем, что все грехи, сотворенные с его помощью, будут на твоих, и только на твоих руках? Хватит ли тебе духу проливать кровь, забирать жизни и забыть о человечности? Готов ли ты быть... моим Мастером?

В темно-кованном шлеме не было видно лица. Он словно был приделан к доспеху, когда сам доспех незаметно уходил в седло, словно бы срастаясь с ужасающего вида конем, глаза которого выглядели словно безжизненные красные камни. Все вместе это образовывало единый устрашающий образ, окруженный темным металлом.

Какое-то время юноша хранил молчание.

— Ну, э...

Он не ответил, всего лишь издал несколько звуков. Он посмотрел на сотворенные этим рыцарем разрушения. Для него ответ был слишком очевиден. Как для человека, который стремился спасать других, быть похожим на своего отца, героя, который не мог допустить бессмысленных смертей, а пытался спасти как можно больше народу.

В мыслях он все для себя решил. Но духу сказать этого вслух у него не было. От произошедшего ужаса, преследовавшего его на протяжении последних нескольких часов, юноша был морально истощен. Ему бы следовало подняться и без сомнений сказать, что он не приемлет такого отношения к другим, что никакая война не заставит его причинять вред окружающим. Но стоило ему сказать эти слова, как это копье, вероятно, убило бы его на месте.

Рыцарь не торопил с ответом. Он все также неподвижно восседал, держа копье в нескольких сантиметрах от лица юноши.

— Что ты наделала!

Восклицание принадлежало Тосаке Рин.

— Теперь без вмешательства Ассоциации, нет, даже Церковников здесь не обойтись! Ты спасла нас, но ведь...

— Тосака, спасибо, что высказалась за меня, но тебе стоит взять себя в руки. Хотя после сегодняшнего я уже смутно осознаю, что к чему, я знаю, что ты чувствуешь. Только тебе... сейчас лучше быть осторожнее со словами... — Он продолжал наблюдать за неподвижным наконечником оружия, беспокоясь не столько за себя, сколько за стоявшей позади него Тосаки. — Так ты убьешь меня или нет? — обратился он к вооруженному рыцарю. — Скажи, если ты не услышишь от меня ответ или он тебе не понравится, ты от меня просто избавишься?

Не утихающие языки пламени. Ветер усиливался, ночные тучи сгущались. Близился дождь. Пауза держалась достаточно долго.

— Отвечай.

Краткий ответ, почти столь же холодный, как и нарастающий ветер.

Эмия Широ склонил голову. И пробормотал.

— Нет. Я не собираюсь убивать людей, и уж тем более позволять кому-то убивать от своего имени. Но себя так просто убить я не дам. Я буду бороться за свою жизнь.

Эмия Широ приготовился к удару копья, собрав всю силу в ногах для прыжка.

Копье с грохотом вонзилось в асфальт прямо перед ним.

— Избавиться от тебя будет неразумно. Коли ты слаб, будешь следовать за мной, пока я не найду тебе замену.

— И ты все это время будешь убивать?

— Исполнение желания Граалем требует жертв. Все имеет свою цену.

— Эй, Эмия-кун, мы оба понимаем, к чему она ведет. Пойдем в церковь, обещаю, я все улажу.

Мощь её Небесного Фантазма была слишком пугающей. От столь сильного Слуги стоило или избавится, или переманить на свою сторону, как поступил бы истинный маг. Но, даже являясь ортодоксальным магом, Рин были слишком близки понятия морали и гуманизма. Она не могла желать такого бесчеловечного героического духа... если это, конечно, действительно был дух, а не мстительный фантом.

— Еще один Мастер, как я понимаю, — рыцарь поднял копье. — Девочка, твой Слуга ранен. — И направился к Тосаке Рин, перед которой встал, скрестив двойные клинки, Арчер. — Твой Слуга определенно слаб. Сможешь ли ты разделить мои взгляды и повести меня в битву? — Почти вплотную добравшись до Арчера, Слуга остановилась, хотя и делала вид, будто не обращает на него внимания, а ее гигантский конь будто и вовсе был готов пройтись своими копытами прямо по Слуге в красном. — Я готова продемонстрировать свою силу вновь, если ты колеблешься.

— Рин, ты ведь не глупа. Этому духу чуждые всякие принципы. Маг воспользуется любой возможностью для победы. Не знаю, так уж ли силен этот дух, и превосходит ли он меня, но он не поскупится на выполнение любого приказа. Выбор за тобой, Мастер.

— К чему все эти пессимистичные речи? Ты меня совсем ни во что не ставишь? — Тосака Рин встряхнула головой и поправила челку. — Твое восстановление займет всего пару-тройку дней! Мне незачем обменивать Слугу, данного мне самим Святым Граалем! Ты ведь сможешь с ней справиться?

— Будто может быть иначе. Я ведь тебе уже говорил, что ты призвала сильнейшего духа! — Арчер перекрыл своими клинками взмах Кавалериста, хотя удар и отбросил его на расстояние: оставляя длинные борозды от подошв, Арчера протащило по земле. Стрелок быстро окинул поле боя взглядом, анализируя обстановку. Третий бой за день, тяжелая рана от удара великана. Ему смешно от такого невезения. Однако его Мастер отдал предпочтение ему, и это его несколько мотивировало. Конь неподвижен, движения кавалериста должны быть также скованы и прямолинейны из-за его ограниченности в оружии, хотя то, что он героический дух, несомненно, настораживало Арчера. Мастера сошлись во мнении, что это Берсекер, но он не ощущал энергии безумного воина. Энергия рыцаря была слишком спокойной, холодной, подавляющей. Перед ним словно был воин не на лошади, а на виверне. Или нет, головы было не две. Она была одна. Их мысли едины. Это словно бы ящер, который ждет удобного момента для уверенной, точной, и неотразимой атаки. Рептилия. Дракон.

— Я пошел! — метнув глинки в обе стороны, чтобы те описали дугу и подрезали дракону крылья — рассеивая его внимание по сторонам и делая более уязвимым — Арчер материализовал лук со стрелой-мечом Каладболгом, но...

*Разъяренный рык*

Из реки выпрыгнул и встал между ними черный гигант. Рыцарь сделал круговое вращение копьем над головой, безо всякого труда разбросав клинки Арчера в стороны, но также и открывая торс, как и рассчитывал Арчер. Но воспользоваться этим случаем он уже не мог.

*Тяжелое дыхание гиганта, разминающего руку с каменным мечом*

— Не нужно, Берсеркер. На сегодня достаточно. Мы уходим. Слуге Рин уже никого не победить. Ты достаточно испортил мне настроение, братик. Сперва повел себя как Рин, а потом нанес удар исподтишка. Встретимся как-нибудь в другой раз.

Груда мышц, свирепо дыша, умеренным, но громким шагом двинулась к своему Мастеру. Однако, акт мира со стороны Мастера Айнцбернов никак не повлиял на Кавалериста. Не успели они освободить дорогу, как конь тут же проскочил мимо Берсеркера в сторону Арчера! Арчер приготовился к ответному маневру, однако... конь изменил свое направление в сторону его Мастера, Тосаки Рин!

— ЧТ...

Арчер был слишком беспечен и полностью сконцентрировался на противнике. Он не сомневался, что это бой между Слугами, но Слуга врага избрал тактику убийства его Мастера. Арчер ринулся со всех ног, но, естественно, успеть он не мог. Он допустил глупейшую, непростительную ошибку — пусть и на секунду, но забыл о своем Мастере.

Копье было занесено, однако, с неприятным скрежетом, остановилось прямо у груди стоявшего перед ним человека.

— Отпусти её. Хотя бы сегодня. Я сделаю, как ты хочешь, буду идти за тобой, но отпусти их, хотя бы сейчас! Они спасли меня, твоего Мастера! Они это заслужили! Прекрати, пожалуйста! Я все сделаю!

Эмия Широ закрыл собой Тосаку Рин.

Арчер, не мешкая, появился за Эмией и, взяв на руки своего Мастера, бежал прочь.

'В итоге, он тоже меня спас. Какая досада. Из нас ведь и правда могла получиться команда. Могла', — подумала про себя Тосака Рин, пока они оба скрывались из виду.

Наконец, пошел дождь. Копье так и оставалось нацеленным на юношу, вот уже в третий за эту ночь раз. Но уже не с намерением убить.

— Днем раньше, днем позже. Я все равно их достану.

— Не сомневаюсь.

Копье исчезло в воздухе.

— Я полагаю, что с тебя на сегодня хватит? — добавил рыцарь.

Что это? Акт заботы? Ее волнует состояние своего Мастера, или истока своей энергии?

— Нет, мне нужно кое-что прояснить. Я понял, что мне от тебя не сбежать. Также не похоже, что я смогу получить от тебя каких-либо ответов. Тосака... тот Мастер сказал, что в церкви есть некий наблюдатель, и он поможет мне разобраться в вашей войне. Сейчас я планирую направиться прямо к нему. Ты ведь не возражаешь?

— Нет.

— Хорошо, тогда пойдем. А-а, нам на мост. — Широ указал на большой мост между Синто и Мияма. — Придется пойти в соседний город, так что... — он ненадолго прервался, ожидая хоть какой-то реакции, но ее не последовало, — ну, так что... идем?

Юноша пошел к мосту, а вслед за ним и Кавалерист на боевом коне.

— А ты так и будешь на коне за мной идти всю дорогу?

Когда он развернулся, то увидел лишь сгусток тумана, похожий на тот, как когда исчезало ее копье.

— Ну, ладно...

Глава 3: введение в битву

Дорога до церкви от моста должна была занять около получаса. Осмысливая недавно произошедшее, юноша обратил внимание на некоторые факты, касающиеся этих загадочных существ — духов. Одним из таких фактов было то, что Тосака Рин, при первой их встрече, могла общаться со своим Слугой, как потом выяснилось — Арчером, при этом совершенно не видя его самого. Данное имя было, судя по всему, не настоящим, а лишь отображало класс, который представлял этот дух. Но больше Широ заинтересовало то, что она могла с ним разговаривать таким образом, что для Широ со стороны выглядело так, будто человек разговаривал сам с собой. Получается, что с этими существами устанавливается некая особая связь и даже появляется своего рода канал для общения, который недоступен для остальных?

— Эй.

Широ также попытался обратиться к сущности, с которой ему не посчастливилось свестись. Однако, дух не ответил.

— Ты кто?

Он продолжал усталым шагом идти в сторону холма, но дух Кавалериста ему не отвечал.

— Незачем делать вид, будто здесь есть кто-нибудь еще. Я обращаюсь к тебе.

Наконец, дух отреагировал:

— Что?

Голос прозвучал словно бы внутри головы, а не был услышан ушами. В голосе не было ни намека на заинтересованность в разговоре. Обыденность, праздность и полное безразличие — такими словами можно было бы его описать.

— Я догадываюсь, что разговаривать ты со мной особо не собираешься, но ты, по крайней мере, могла бы прояснить пару моментов, пока мы добираемся.

Ответа, разумеется, снова не было. С одной стороны, у Широ сложилось стойкое ощущение, что он разговаривает со стеной, или просто с самим с собой на пустой от людей улице, с другой, он начал привыкать к такой манере диалога.

— Поскольку я теперь привязан к тебе, нам придется с тобой как-нибудь взаимодействовать.

— ...

— Меня зовут Эмия Широ. Я ученик старшей школы Хомурабара.

— ...

— Я почти нисколько не разбираюсь в магии, однако мой отец был магом, и...

— ...

— Послушай. Как мне к тебе обращаться?

— Лансер.

Лансер. Также название класса, как у Арчера. А того великана, по словам Илиясфиль, девочки с белыми волосами, звали Берсеркером.

— И всего вас семеро, да?

— ...

— Ладно. Можно ли к тебе обращаться как-нибудь еще, кроме как этой глупой клички на манер копейщика?

— Этого имени для тебя будет достаточно — остальное знать не обязательно. Детали твоей жизни мне столь же неинтересны, как и твое имя. Избавь меня от этих подробностей. Клички 'Мастер' для тебя будет достаточно, даже если ты не являешься таковым.

'Вот так все просто, да?' — несколько возмутился Широ. Однако он сам вызвался пойти следом за Кавалеристом, и знал, что эта женщина начнет диктовать свои условия чуть ли не для каждого его шага. Неприятно ощущать, что в один день тебя будто бы посадили на цепь.

— Так для чего все эти битвы? Я понял, что речь идет о каком-то желании, Граале, но...

— ...

Широ утомленно пожал плечами. До церкви оставалась немного; она уже виднелась на вершине холма.

'Верно. Ведь я направляюсь туда именно за этими ответами. Отвечать на подобные вопросы — просто языком трепать'. Хотя 'трепание языком' могло бы смягчить гнетущую атмосферу.

Когда Широ добрался до вершины, он смог рассмотреть церковь уже целиком. Она несколько отличалась от той, что сохранилась в его памяти. Сама церковь была та же, но казалась немного жуткой. Возможно, причина тому просто была в том, что время на часах давно перевалило за полночь.

— Мастер.

— Да?

Широ ответил с волнением. Лансер попыталась сама заговорить со своим спутником.

— Чем меньше обо мне знают — тем лучше. Сегодня я проявила себя достаточно активно, и было бы лучше, чтобы как можно меньше людей ассоциировали произошедшее с нами. Кто знает, что это за наблюдатель, и какие правила игры для него писаны.

— Знал бы я о тебе хоть что-нибудь, чтобы об этом кому-то рассказывать. — Широ приоткрыл дверь.

— Тем лучше для тебя.

Дверь со скрипом закрылась за спиной Эмии Широ, как только он вошел в церковь.

Атмосфера внутри была даже тяжелее, чем снаружи. Слышно было только колыхание пламени свечей, но зал был словно бы кем-то заполнен, и в нем не хватало воздуха. Словно бы невидимая рука сжимала горло. Он прошелся по помещению, окидывая взглядом скамьи.

— Наблюдатель? Вы здесь? Наблюдатель!

Эхо жутко отразилось от стен; тени стоящих у алтаря свечей колыхнулись.

— Жутковато здесь.

— Какого гостя на сей раз привела ко мне ночь? — в дверях, что правее алтаря, раздался глухой мужской голос.

— Э, извините, пожалуйста, я...

В капеллу зашел священник. Вместе с его появлением, на Широ будто набросили несколько дополнительных тонн веса, помимо накидываемых самой церковью.

Священник оценил взглядом молодого человека и деловито сообщил:

— Я предпочитаю не вести дел с попрошайками, пусть внутри церкви это правило не распространяется. Не надейся на хорошую пищу: дам, что найду.

Юноша хотел возразить, но остановился. Действительно. Он вошел в церковь глубокой ночью, полностью промокший, испачканный в грязи и бледный; а еще с трудом держался на ногах.

— На самом деле, я пришел сообщить о том, что стал Мастером, и узнать о Войне Святого Грааля, потому как самому мне ничего не известно.

Священник, уже готовый было скрыться во дворе, остановился, и, не оборачиваясь, задал вопрос:

— Юноша, ты говоришь, что был избран Мастером?

— Да, именно так. Но я ничего не знаю об этой войне, и стал Мастером совершенно случайно. Я повстречал другого такого же Мастера, и он мне сообщил, что в церкви на холме есть Наблюдатель, который сможет мне все доходчиво объяснить.

— Действительно, это так. — Мужчина не стал себя утруждать и оборачиваться, продолжая стоять к юноше спиной. — Но, я очень занятой человек. Мое время стоит дорого. Однако, коли ты — ищущий помощи Мастер, как Наблюдатель, я обязан тебе ее всячески оказать. Юноша, ты, должно быть, голоден?

— Да, я сегодня изрядно утомился. Был бы вам благодарен, если бы вы мне что-нибудь принесли.

— Я постараюсь что-нибудь найти.

Лица мужчины не было видно, но Широ показалось, словно на нем была улыбка.

Наблюдатель вернулся с подносом, на котором было несколько тарелок с давно остывшей едой: онигири, клешни вареного краба, хвост сайры. Завершал всё бокал горячей воды. Широ быстро набил рот и начал потреблять пищу.

— Нехилые у вас харчи, святой отец.

— Я и правда занятой, но ты не торопись, юноша, а не то хвост в глотке застрянет.

— Ивфините.

Опустошив позолоченный бокал с кипяченой водой, Широ хотел поблагодарить священника и начать задавать свои вопросы, как тот его опередил:

— Так ты говоришь, молодой человек, что тебе посчастливилось вести дух героя в этой священной битве?

— Сложно сказать, насколько это герой, но я понял, что ситуация обстоит именно так. На самом деле, я ничего не знаю про эту священную войну. Я успел услышать только такие понятия, как Слуга, класс, Грааль, но без четких объяснений, что лежит за этими терминами. О них я и хотел завести речь.

— М-м, хмм. То есть, ты не был готов к тому, чтобы стать Мастером?

— Именно. Во время нападения на меня одного из этих Слуг, передо мной появился другой, который признал меня Мастером.

— А Командные Заклинания?

— Вы об этих загагулинах? — Широ указал на символы, расположенные на его левой руке: на них словно была изображена пика, пересекающая две волны.

— Да, все верно. Поздравляю тебя, юноша. Святой Грааль избрал тебя Мастером. Быть Мастером — значит, обрести в свое повеление дух героя, который будет вести тебя через битву с шестью другими Мастерами и Слугами. Все достаточно прозаично и просто.

— А смысл во всем этом — в обретении Святого Грааля? Причем тут чаша Христа?

— Это условное название. На данный момент, это 726 Святой Грааль, который нам велено проверить на подлинность. Известно лишь то, что он исполняет желание Мастера и Слуги, победивших в этой войне. Война проводится раз в несколько десятков лет, последняя была десять лет назад — пока что самый короткий промежуток времени между ними.

— И за исполнение желания все готовы убивать друг друга? Парень в синем не пожалел взмахов копья, чтобы убить меня, да и... — Широ собирался сказать, что его Слуга нанесла ущерб жилому кварталу, но вспомнил о предостережении, которое дал ему Кавалерист, — у моста, в Мияма, одним из Слуг был нанесен такой удар, что он снес часть жилых домов. Слуги с Мастерами готовы не поскупиться чужими жизнями?

— О, так ты осведомлен о происшествии на мосту? Да, собственно, это я подразумевал, говоря о своей чрезмерной занятости. Это происшествие необходимо скорее скрыть от любопытных глаз и выставить в другом свете. На то место направлена специальная группа, однако мне предстоит много работы.

— Вы что, можете запросто скрыть любые жертвы? Пусть себе убивают, а об этом даже никто не узнает?!

Широ поднял голос и резко встал.

— Разумеется. Такова моя работа, как Наблюдателя — держать все происшествия, связанные с этой войной, с магами, с магией втайне. За проведением этого ритуала, войны, стоят такие силы, о которых ты не можешь вообразить. Тебе незачем так бурно реагировать. О твоем участии, и даже об истинной причине твоей кончины, если таковая будет иметь место, не станет известно никому, — с легкой улыбкой произнес священник.

Широ присел. Ответ священника немного его охладил. Этот священник похож на садиста. Либо у него просто очень специфичное чувство юмора. Незачем топить эту тему в буре эмоций.

— Так ты призвал последнего, седьмого Слугу. Сэйбер, как я полагаю?

— М-м, нет. Вообще-то, она назвалась Лансером.

— Лансером?..

Священник словно бы показал свое удивление, и на некоторое время задумался.

— Ты уверен, что верно интерпретировал своего Слугу? Она действительно принадлежит к классу Лансер?

— Честно — я не знаю, но представилась она так. Сэйбер — это мечник? Меча у нее я не видел, а вот копье было.

'Неплохо мне пригодились знания в английском, стоит поблагодарить Фуджи-нээ', — неуместно похвалил себя и свою старую подругу Широ.

— Юноша, так получается, что один Лансер уже участвует в этой войне, — заключил священник. — А классы, насколько мне известно, не могут дублироваться у нескольких Слуг в период одной войны.

— То есть, с моим Слугой что-то не так?

— Либо что-то не так с другим Лансером. Я слышал о некоторых 'специфических' классах в прошлых войнах, но, увы, конкретных записей о чем-то подобном не сохранилось. Мы имеем лишь малые представления о первых трех войнах. Я думаю, что твой случай нуждается в более... детальном расследовании.

'Мастер, — Широ вновь услышал голос своего Слуги. — Помни — держи дистанцию'.

— Меня это, правда, удивляет, но, если вы не против, на этом я хотел бы ограничиться обсуждением моего Слуги.

— Да, конечно, сын мой. Так на чем мы с тобой остановились?

— Мы закончили на Командных Заклинаниях.

— Ах, да. Их всего лишь три. Слуга подчиняется своему хозяину до той поры, пока у него есть священные знаки контроля. Каждый знак дает возможность потребовать неоспоримо исполнить приказ. Приказы с длительным действием оказывают более слабый эффект чем те, которые необходимо исполнить лишь раз. Ты можешь даже заставить своего слугу победить, когда он будет на грани исчезновения, нарушить некоторые законы здравого смысла, используя их как заклинания. Но давать совсем абсурдные приказы бессмысленно — если Слуга способен на то, что не по силам любому живому существу, это не значит, что он всесилен, и если он не сможет исполнить приказ, ты лишь потеряешь свое Абсолютное Право Приказа. Бывает, что из-за ненависти к своим Мастерам, Слуги, после потери Мастером всех Командных Заклинаниях, убивают их.

Широ тяжело сглотнул.

— Поэтому, советую использовать их с пользой, если не хочешь получить удар в спину. В случае потери Слуги, но не Командных Заклинаний, ты можешь заключить новый контракт со Слугой без Мастера.

— А что насчет удаления Командных Заклинаний?..

Священник посмотрел на Широ настолько надменным взглядом, что тому почему-то самому стало неловко за такой вопрос. Но всего час-два назад он только и думал о том, как бы избавиться от этой ноши. И, на самом деле, тогда он действительно хотел это сделать.

— Это возможно. Однако Командные Заклинания связываются с нервной системой, и потому их удаление происходит лишь с частью нервов.

— Нерв... После такого ведь калекой станешь!

— Верно замечено. Правда, я, как Наблюдатель, а также опытный во многих сферах маг, могу снять с тебя эти полномочия. Это трусливый и позорный шаг, однако, поскольку ты не собирался становиться Мастером, это не такая уж и большая потеря для битвы.

— А что касается моего Слуги?

— Ей будет дано некоторое время найти себе другого Мастера. В противном случае, она исчезнет. Мастера, ищущие спасения, могут переждать битву в пределах этой церкви.

— Возможно, что так будет лучше...

Стоило ему это сказать, как Широ ощутил позади себя черную тень, источающую ледяной холод, готовую разорвать его на мелкие части в любую секунду, но на которую словно бы действует какой-то ограничитель. Командные Заклинания? Церковь? Эти ощущения определенно нагоняют страху. Широ сам едва понимал причину такого своего поведения, однако он передумал бездумно спускать с цепи этого демона.

— Прошу извинить меня, сын мой. Я совсем забылся и даже не представился. Меня зовут Котомине Кирей.

— Вы меня тоже простите. Эмия Широ.

Недолгое молчание. Священник ничего не говорил, его лицо не меняло выражения. Несколько странное поведение после обмена любезностями.

— Что вы так замолчали?

— Только подумать, я все это время разговаривал ни с кем иным, как с Эмией.

— Э, простите? А что в этом такого?

— О, совершенно ничего.

— Вам знакома эта фамилия?

— Да, я встречал одного человека с таким именем.

Эмия Широ сам не заметил, как его вопросы с Войны Святого Грааля перешли к вопросам о личности самого священника... Котомине Кирея.

— Вы были знакомы с Эмией Кирицугу?

— Да, именно с этим человеком.

— Не часто я встречаю знакомых отца. А откуда вы его?..

— Маг, наемник, убийца магов, Мастер Сэйбер в Войне за четвертый Святой Грааль, нанятый Айнцбернами и предавший их, финалист битвы, который был в шаге от победы, но в итоге проиграл, из-за чего город разразило пожаром длинной в целую ночь.

Эмию Широ словно бы лишили дара речи. Он знал о том, что его отец был магом, но... Убийца магов? Мастер? Пожар десять лет назад? Все эти новые факты по отношению к его приемному отцу были для него чем-то совершенно новым. Действительно, он встретил его именно в день огромного пожара десять лет назад, и мало что знал о прошлом своего отца до того дня, что не мешало ему все дальнейшее время хорошо понимать этого ныне ушедшего человека.

— Постойте, как-то слишком много информации вот так сразу. Мастер, убийца магов? О таком я никогда не слышал! Да, он, конечно, был магом, но...

— Сильным магом, который сочетал как технологию, так и магию, чтобы получить преимущество. Твой отец показывал выдающиеся результаты, его ничто не могло остановить. Жестокости, с которой он избавлялся от Мастеров, пожелаешь не каждому врагу. Ты назвал его своим отцом, и теперь я жду от тебя не меньших результатов, Эмия Широ. — В глазах священника, на его каменном лице, словно бы загорелся едва заметный огонек азарта.

— Вообще-то, батя был довольно миролюбивым, и хотел спасать людей, а не убивать их. И я полностью разделяю эту идею. Я сейчас жив только за счет того, что он спас меня в том пожаре... Я всегда считал отца героем, и я хочу спасать людей, а не калечить их.

Огонек азарта на лице священника сменился кислой миной.

— Твой отец был почти беспринципным убийцей, у которого был призрачный идеал спасения большинства путем принесения в жертву меньшинства. Он лишь играл в героя, пытаясь самоутвердиться и оправдать свое желание убивать. Он далеко не герой. В своем стремлении стать так называемым 'героем' он познавал такие глубины отчаяния, что это делало его дух тверже стали. Мне было очень интересно, к чему приведут его стремления, увидеть, каким образом Святой Грааль сможет исполнить его желание. Увы, этому не было суждено осуществиться. Эмия Широ, тебе тоже дана возможность получить Святой Грааль. У тебя есть желание, которого ты бы хотел от него добиться?

— Желания? Знаете, мне немного не по себе оттого, что вы сейчас чего только не наговорили на моего отца.

— Ты не обязан верить всему, что я говорю. Я лишь описал ту личину Эмии Кирицугу, которую наблюдал сам. В какой-то момент я посчитал, что ты можешь разделять именно эти его взгляды. Возможно, после той битвы он действительно изменился.

— Простите. Насколько я понял, вы также присутствовали в той войне. А какую роль в ней исполняли вы?

— Я был сыном Наблюдателя четвертой войны, и меня избрали Мастером.

— Вы сражались с моим отцом?

— Боюсь, я не был настолько умелым, как твой отец, чтобы оказать ему хоть какое-то противостояние.

— Ясно. Да уж, для меня этот разговор оказался большей неожиданностью, чем я рассчитывал.

— Эмия Широ. Мне хочется верить, что ты покажешь интересный результат в этой войне. Тебе ведь что-нибудь передалось от Эмии Кирицугу? Тебе не обязательно следовать его пути, но заимствовать некоторые его методы было бы разумным решением. Скажем, цель оправдывает средства? Это достаточно сильная мотивация. Когда есть стимул, стержень, это делает человека сильнее в достижении своей цели. Другие Мастера готовы убить тебя, чтобы добиться исполнения своего желания, но что насчет тебя? Я повторюсь, Эмия Широ. У тебя есть желание к Святому Граалю?

— Да нет у меня никакого желания.

Эмия Широ встал с места и, развернувшись к священнику спиной, пошел к дверям, ведущим из церкви.

— Я не стану следовать тем принципам, которые предлагаете вы. Если это кровопролитная война, я попытаюсь свести ее жертвы к минимуму, включая жертвы, на которые готовы пойти другие Мастера. Я пойду путем Эмии Кирицугу, но не тем, который описываете вы.

Уголки губ Котомине Кирея вновь скривились в слабой улыбке.

— Спасибо, что рассказали о войне, и о некотором прошлом моего отца. И за еду. Скоро утро. Я пойду.

Когда Эмия Широ покинул церковь, священник сказал, словно обращаясь к самому себе:

— Как быстро у человека может появиться мотивация. Я жду от тебя страданий, горечи от неспособности спасти всех, Эмия Широ.

Глава 4: день 2. Интерлюдии 2-1, 2-2

— Сэмпай... сэмпай, проснись!

— А-амм... мх...

— Сэмпай, почему ты спишь в мокрой одежде? Ты ведь так простудишься!

— А... С-Сакура?.. Это ты?

— Сэмпай, уже семь, а ты все еще спишь. Это очень на тебя не похоже.

Широ наконец открыл глаза и приподнялся с футона. Он не помнил, как смог добраться до дома и лег спать, но, как и сказала Сакура, он даже не переоделся, и на нем была все та же одежда в которой ему пришлось идти под дождем. На часах было семь утра. Хотя он не помнил дорогу от церкви, судя по всему, его сон продлился от силы все лишь два-три часа.

— Да, дейст... бху-ху-грр...

Болезненный выдох, охрипший голос.

— Прости, Сакура. Бху, похоже, бх-бх, я уже простыл.

— У-у, сэмпай! Как так можно? Тебя совсем не волнует твое здоровье!

— Извини. Я, сейчас...

— Нет, нельзя! Тебе нужно спать! В таком состоянии я тебя никуда не отпущу!

'Ох уж эта Сакура. Она слишком за меня переживает. Хотя, я и правда чувствую себя не лучшим образом. Глаза так и закрываются, голова невыносимо болит от недосыпа...'

— Сейчас я тебя переодену и оботру, а потом позвоню и вызову на дом врача. Господи, сэмпай, как можно быть таким безответственным к самому себе.

Широ ничего не ответил и просто лег, закрыв глаза. Этого вполне хватило, чтобы он на какое-то время провалился в сон.

'Странное чувство. Будто меня переворачивают с бока на бок'.

Временами, до него то и дело доносились какие-нибудь звуки, но из-за того, что большую часть времени он проводил во сне, то слышал лишь обрывки фраз.

— Ё, это что там во дворе такое! — где-то вдалеке раздался звонкий голос Фуджимуры.

Шумный приход. Никак к нему пришла Фуджимура Тайга. Однако до него дошла только эта фраза. После нее он снова впал в сон.

— Сакура-тян, что ты сказала этот проходимец сделал? Ух, я ему сегодня устрою!

Его уха коснулся недовольный голос Фуджимуры. На этот раз из гостиной. Но о чем бы речь они не вели, разум Эмии Широ пожелал продолжить свой отдых.

— Сакура-тян, только не забудь.

— Да.

Опять провал в памяти.

— Ну что ж, будем лечиться, голубчик. Человек вроде бы молодой, взрослый, здоровье бычье, но вы его... это, все равно надоумьте.

— Непременно, доктор!

'Ишь, расхозяйничались у меня дома', — подумал про себя Широ.

— До свидания, доктор.

— Желаю вам поскорее поставить его на ноги, барышня. Мальчишка-то у вас симпатичный, подтянутый.

— Ох, что вы...

'Ну, это уже ни в какие ворота', — прокомментировал сам себе Широ и, наконец, проснулся.

На нем была другая одежда, и она уже даже успела пропитаться потом. Он лежал все так же в своей комнате. Часы показывали начало третьего. В целом, он пробыл в постели не так много времени, учитывая, что вернулся он только ближе к утру. Сакуры не было видно поблизости.

Широ поднялся с футона, прижимая к голове ладонь, чтобы хоть как-то подавить головокружение. На столе рядом с футоном лежали таблетки, оставленные врачом. Все в лучшем японском духе: какие-то таблетки, а от чего они — совершенно не ясно, поскольку никаких упаковок к ним не было и в помине.

— Ну не пичкаю я свой организм этими пилюлями, — сквозь боль в горле произнес он, прерываясь на кашель, — но настойку от кашля какую-нибудь принять стоит.

Сакуры дома не было. Видимо, она куда-то вышла. Широ было неприятно пропускать занятия, заодно прихватывая на дно своего кохая. Он собрался заглянуть в соседнюю аптеку, ту самую, в которую бился прошлой ночью. Он отодвинул перегородку, и почувствовал, что по дому слишком сильно гуляет воздух. Он подошел к веранде — источнику потоков того ветра.

— А я думал, чего это меня так морозит здорово. Очередная головная боль, блин.

Широ раздраженно почесал затылок. Окно веранды было разбито. Что навязчиво намекало ему о том, что вчерашние события произошли на самом деле.

— Теперь стекло менять, р-р-кх-кхах. Уф...

Широ пролез через это окно во двор, и увидел, как по нему раскиданы обломки некогда его любимейшего места и базы, которую он нередко использовал для практики своих магических способностей. Лучшего места для концентрации, чем ныне превратившегося в щепки сарая, у него не было. Он обошел валяющуюся на земле крышу, миновал отлетевшую стену, и подошел к месту, где раньше возвышалось помещение. Широ сунул руки в карманы и, опустив взгляд на обломки, некоторое время печально глазел на них.

— Удивительно, что еще на самом доме не оказалось ни царапины.

Он окинул взглядом додзе и дом, после чего покинул двор, выйдя через ворота. Широ пошел в расположенную поблизости аптеку 'Будь здоров!'. На сей раз дверь была открыта, и он свободно зашел внутрь.

— Широ-кун, какими судьбами! Давно не видались!

— Да, здравствуйте, Танака-сан.

На бейджике аптекаря так и было написано 'Танака-сан'. Танака Кендзи, тот самый местный аптекарь. Временами забывчив, рассеян, многое у него идет не так, как он планирует.

— Широ-кун, скажи, а ты помнишь мой старый-престарый велосипед? Я его еще за зданием держал.

— Довольно смутно, — попытался слукавить Широ. — А что такое?

— Сам никак ума не приложу, но, похоже, эту развалюху кто-то умудрился украсть. А ведь на ней даже цепь была установлена. Не то, чтобы я переживал по поводу этой пропажи — все равно выкинуть никак не мог, но как бы сам воришка себе чего-нибудь не сломал, разъезжая на нем. Он ведь то и дело разваливался. Так ты по какому делу-то?

— Танака-сан... В этом прямо весь вы. Вы настолько добрый, что готовы простить хоть кого угодно, кх-кх.

— Ох, Широ-кун, да ты никак заболел. Сколько лет тебя знаю, да ни разу не видел тебя в таком состоянии.

— Вообще-то, один такой раз все же был. Это вас тогда на месте не оказалось, и мне пришлось искать спасения в другом месте.

— Ну, так вызывай врача. Сам знаешь, лекарства просто так не выдаются.

— Да я хотел какой-нибудь сиропчик натуральный от кашля. Уж всяко лучше того кота в мешке, которое предлагают японские медики.

— А, ну тогда у меня для тебя особое средство. Настойка женьшеня: стимулирует мозг, улучшает дыхание — самое-то при простуде. Снимает усталость, наращивает иммунитет...

— Да-да, давайте, да пойду.

— Снижает уровень сахара... а, что? Уже уходишь? Ну, ты это, заходи. Может, Фуджимуре что-нибудь? У нее в секции люди любят так или иначе себя изувечить.

— С Фуджи-нээ... бхааа-кхххх, вы... пфф... вы как-нибудь сами.

Расплатившись за настойку из корня женьшеня — великое китайское средство медицины — Широ закрыл за собой дверь аптеки и отправился обратно домой.

Зайдя в прихожую, он услышал, как кто-то бежит из комнаты встречать его.

— Сэмпай, где ты был! Ты ведь болеешь, тебе нужен отдых! Ну почему ты не можешь спокойно пролежать день в кровати?

— Извини, что так внезапно, Сакура. Просто ходил к Танаке-сану взять что-нибудь от кашля.

— А, а-а. Ты бы мог немного подождать, я бы и сама сходила.

— Да ладно, я все равно уже полдня пролежал без дела. Хотелось, кхх, промяться немного.

Сакура обеспокоенно посмотрела на меня, но продолжать сетовать не стала.

— Сэмпай, извини за внезапный вопрос, но... что-то произошло, да? Ты ведь не стал бы ходить по улице в дождь просто так, а потом ложиться спать прямо в таком же виде... И разгромленный сарай во дворе ...

— Ну... — Широ почесал затылок, пытаясь что-нибудь придумать, и тут он вспомнил про свою историю с косплеерами — вариант не плохой, может сработать снова, как бы нелепо это ни звучало. — Ночью пришли какие-то воришки в костюмах супергероев, то ли злодеев — последнее бы им, кстати, подошло больше. Только спокойно у них по двору пройти не удалось, что-то они расшумелись у меня в сарае... — 'Ладно, причину шума указал, а как объяснить, что от него камня на камне не осталось?' — Ну, я без понятия, что конкретно они там искали, но я как только услышал на улице страшный шум — сразу побежал наружу, а там уже все в таком виде.

— А-ах, ясно. Какие-то хулиганы разгромили твой сарай, да. — Сакура положила одну руку на другую, словно унимая дрожь, на ее лице была подавленная улыбка. — Я понимаю. А... но что на счет окна?

'Ой, а про окно у меня как-то из головы совсем и вылетело'.

— Ну, их ведь было несколько? Один залез в дом, а я его отсюда как спугнул, там он взял, и сиганул через окно, предупреждая своих дружков.

— Д-действительно, всякие люди бывают.

— Я постараюсь сделать что-нибудь с окном. Надо бы его заменить.

— Об этом можешь не беспокоиться, сэмпай! — Сакура гордо выпятила грудь. — Фуджимура-сэнсэй не могла допустить, чтобы твой дом продувало, особенно когда необходимо лечение, и она позаботилась об этом.

— Очень заботливо со стороны Фуджи-нээ, да.

— Она собиралась позвонить установщикам окон, и они должны подъехать к вечеру.

— Ну, до вечера осталось уже не много, кхах, нужно что-нибудь приготовить, да самому подготовиться оправдываться перед Фуджи-нээ, а то проходу мне не даст.

— Я займусь ужином сама, а ты лучше отдыхай.

— Возможно, ты права и так будет лучше. Чувствую себя несколько неважно. Но ты давай, не привыкай за мной нянчить. Завтра иди в школу, может, я и сам к тому времени уже поправлюсь.

— Завтра будет завтра, сэмпай, — с улыбкой сказала Сакура.

'К 5 вечера, как и сказала Сакура, приехали мастера и заменили на веранде окно. Расплачиваться с ними пришлось, разумеется, из моего кошелька, насчет оплаты Фуджи-нээ не задумалась, так что эти славные люди содрали с меня за эту установку мою трехнедельную подработку, поэтому мне снова придется переходить в более экономный режим жизни. К вечеру вернулась и сама Фуджи-нээ, и, разумеется, загрузила меня самыми разными вопросами'.

— Ну а ночью... это они ночью к тебе явились? Уж я бы позвала своих ребят, Широ. Ты ведь знаешь, они бы с радостью помогли. 'Мы своих не бросаем!'

— Вот уж спасибо, не нужно. Обошлось ведь без жертв. А так бы кого-нибудь непременно да покалечили бы. И это еще не известно, кто именно...

— Хе, конечно же известно! Ни одному негодяю не одолеть Фуджимуру Тайгу! — восторженно вскрикнула Фуджимура, смачно засасывая спагетти.

— Ну-ну, мечтай и дальше, растяпная тигра.

Фуджимура недовольно скривила лицо и сверлящим взглядом уставилась на Широ.

— Нарываешься, малец?

— Ага, ты еще своего ученика побей из-за неспособности выслушивать критику в свой адрес.

— Ммм, хмм.

Фуджимура-сэнсэй вошла в режим мыслителя и заключила:

— Ты у нас больной, а кривых от жизни не бьют!

— Ага, и говоришь при этом с улыбкой до ушей, горе-учитель.

— Ладно, Широ. Честно говоря, я слабо представляю, чтобы ты бросил дом Кирицугу на растерзание бандитам, тебя скорее бы самого побили, но сам бы ты не сдвинулся. Однако ты почему-то пробегал под дождем чуть ли не всю ночь. А еще этот теракт у моста, прямо в тот же промежуток времени.

'Да, происшествие на мосту действительно замяли, выдав за очередной теракт, которых по телевизору в последнее время стало слишком много. Священник неплохо справился со своей задачей, однако мотив они так и не назвали. Лишь то, что правоохранительные органы занимаются этим делом'.

— Как-никак, а я все-таки переживаю. Давай я приставлю к твоему дому парочку мальчиков, к тебе ведь заявились один раз, могут и снова. Во всяком случае, они ничего не украли, а только поварварствовали. Подозрительно это, как бы тебе какая опасность не угрожала.

— Какая ты паникерша. Никто сюда больше не придет. Один раз я уже устроил при них шумиху, еще раз им явиться смелости не хватит. — 'Как бы я хотел, чтобы это было правдой', — подумал про себя Широ.

— Вот наглец, а!

Фуджимура выпрыгнула из-за стола и кулаками, как тисками, сдавила голову своего бестолкового племянника.

— Но пока ты не поправишься, я к тебе все же кое-кого приставлю.

— Ладно, пока не поправлюсь. Честно говоря, я уже чувствую себя лучше, а кашель почти прошел. Вот она — сила закаленного организма. Заразе не продержаться даже дня! — гордо ударил себя в грудь Широ и громко раскашлялся.

— Ну да, вид у тебя здоровее, чем этим утром.

— Никак настойка женьшеня помогает!

— Широ... — надула губы Фуджи-нээ. — Это ладно я, всякий бред покупаю, насмотревшись рекламы, но уж ты-то!

— А что я? Поднимает иммунитет, стимулирует мозг, что-то там в крови с сахаром творит...

После ужина Широ с Фуджимурой поблагодарили Сакуру за прекрасную еду, и посоветовали ей пораньше возвращаться домой. Ближе к ночи начала собираться и сама Фуджимура.

— Ну ладно, Широ. Сегодня можешь спать спокойно.

— Спасибо за все, Фуджи-нээ.

— Если внутрь-таки кто закрадется, то просто свистни или крикни. Парни мигом со двора в дом.

— Неудобно мне вас отвлекать по такой ерунде.

— Личная безопасность — никакая не ерунда, дурачок. Ладно, до завтра. Эх, завтра утром мне придется искать провизию где-нибудь еще, — чуть ли не фыркая побрела Фуджимура.

— Ага, и тебе спокойной ночи, — сказал ей вслед Широ.

Широ закрыл дверь, и через прихожую зашел на веранду. Новое окно идеально вписывалось в вид, но он вспомнил, как смотрел с Кирицугу на луну именно через то, разбитое. Больше его нет. Нет очередного предмета, имевшего частицу памяти о нем.

Войдя к себе в комнату, у Широ чудовищно закружилась голова. Можно сказать, что его будто кто-то тяжело ударил по голове. Однако, самого удара, определенно, совершенно не было. На него нахлынул жар, а в его глазах начало двоиться-троиться. Он свалился на колени и несколько раз моргнул, но ничего не изменилось, и силы продолжили скоропостижно его покидать. Когда он в очередной раз приоткрыл глаза, то увидел размытый образ женщины в доспехах. Она стояла к нему боком, немного впереди, и, переведя на него, корчившегося на полу, взгляд, сказала:

— Считай сегодняшний день моим подарком. Завтра тебе придется поработать.

Она закрыла глаза и отвернулась. Ее ледяной взгляд и слегка поблекшие золотые волосы были последним, что видел Эмия Широ перед тем, как окончательно потерял сознание.

Интерлюдия 2-1

Шесть тридцать утра. Мато Сакура пришла на полчаса раньше обычного. Она как всегда открыла дверь, зашла в прихожую, разулась и направилась в комнату, чтобы поставить вещи. Этим утром она собиралась помочь Эмии с приготовлением завтрака, а также приготовить бенто для школы. Обычно, в это время он тренируется в додзё, и потому она не беспокоила его и тихо хозяйничала на кухне. Этим утром она приготовила тосты и пожарила яичницу. Было без пятнадцати минут, когда ее сэмпай так и не явился, однако она не стала придавать этому значения. В семь часов она решила позвать его к столу. Девушка пошла в додзё, но не обнаружила там хозяина. Она посчитала это очень необычным, и подумала, где бы он мог быть. Возможно, он что-то забыл в сарае? Девушка вернулась в дом, прошла мимо веранды, и заметила, что одно из окон разбито. Ее это несколько встревожило. Подойдя к разбитому окну, она обратила внимание, что сарай тоже был разбит в щепки. Она была слишком себе на уме, когда пришла, и не особо смотрела по сторонам, потому не заметила этого сразу. Она не стала идти рассматривать обломки, и просто быстрым шагом направилась в третье возможное для него место — непосредственно в комнату Эмии Широ.

Увидев юношу, она облегченно вздохнула. Конечно, за время ее отсутствия случилось что-то нехорошее, но главное, что он был жив и здоров. Почти... он лежал на футоне, но его одежда была мокрой.

— Сэмпай?..

Юноша спал крепким сном. Девушке не понадобилось много времени, чтобы связать между собой погромы, его глубокий сон и полностью мокрую одежду. Он что-то делал на улице ночью, в тот жуткий дождь. Девушка присела рядом с юношей, и начала его тормошить.

— Сэмпай... сэмпай, проснись!

— А-амм... мх...

— Сэмпай, почему ты спишь в мокрой одежде? Ты ведь так простудишься!

— А... С-Сакура?.. Это ты?

— Сэмпай, уже семь, а ты все еще спишь. Это очень на тебя не похоже.

Юноша рассеяно поднялся, и несколько раз прокашлял.

— Сейчас я тебя переодену и оботру, а потом вызову врача. Господи, сэмпай, как можно быть таким безответственным к себе.

Стоило ему прилечь, как он снова уснул. Сакура сходила за полотенцами, сняла с него мокрую одежду и обтирала его, пока не обнаружила на его руке красные знаки. После этого ей многое стало ясно. Она боялась, что такое может произойти, но предпочитала не думать в этом ключе. Эмия Широ даже не был магом и вряд ли мог знать об этом ритуале, однако, в конце концов, выбор пал на него. Она взяла его руку, провела пальцами по его Командным Заклинаниям, после чего печально опустила лицо и прижала его руку к своей груди.

— Сэмпай...

Конец интерлюдии

Интерлюдия 2-2

Ночь, Рюдодзи. На ведущей к синтоистской арке длинной каменной лестнице, на страже стоит самурай Ассасин — фиктивный слуга, призванный другим Слугой — Кастер. Самурай был призван всего несколько часов назад и еще не успел войти в глубокую вражду со своим призывающим. Он просто осматривал место, которое должно было стать его тюрьмой и местом исполнения его дальнейшего долга.

— Красота, однако, — сказал Ассасин, делая глубокий вдох. — Не самое плохое место, чтобы провести в нем отведенный мне срок. Хотя, я бы хотел пройтись по миру и увидеть его новые краски. Уверен, с того времени, как я жил, появилось много чего прекрасного.

Деревья покачивались от ветра, и среди звонкого шелеста листьев он услышал неприятный слякающий звук где-то вдали внизу, у холма. Этот звук приближался и нарушал сложившуюся на холме гармонию. Звук был похож на то, как на землю то ставили, то поднимали сети с рыбой.

— Нисколько не прекрасно. Что за уродство издает такие звуки? Ну же, яви себя! — обратился самурай в темноту.

На лестницу вышла, или, вернее выразиться, 'выползла' жижа черного цвета, чья форма напоминала сложенный зонт.

— Что ты, и что тебе здесь нужно?

Жижа словно бы издалека осматривала Ассасина. И после, словно в чем-то удостоверившись, поползла на лестницу и поплыла в его направлении.

— Хм, граница пересечена. Можешь ничего не говорить, я просто избавлюсь от тебя, чудовище.

Расположив Монохошизао лезвием вперед, он рванул вниз по ступеням, также навстречу к тени.

— Не ожидал, что смогу так скоро найти себе развлечение, — улыбаясь, сообщил перед их столкновением Ассасин.

Из полов тени вверх взмыли щупальца. Ассасин без сомнений попытался рассечь их, но его меч застрял в них, словно он воткнул его в несколько пластин разъехавшихся татами.

— Какая, все-таки, ты мерзкая, — проронил Ассасин, прежде чем Тень отрубила ему руку, удерживавшую меч, и внедрилась в его культю.

— Кхх...

Ассасин не мог вырваться из-за опутывавших еще щупалец. Чуть после, Тень отошла от него, а Ассасина начало что-то разрывать изнутри. Сначала распоролась его грудная клетка, обнажая ребра и внутренние органы. Оттуда выглядывала худощавая рука, вслед за которой появилось и тело. 'Черный паук', с нечленораздельными воплями, целиком вышел из тела самурая и, громко хрустя, пожрал то, что он него осталось.

— Ги, гииииии. Гигиги.

Тень в это время бездействовала и просто пребывала рядом. Когда паук закончил, он посмотрел на Тень, но та не среагировала. Она просто развернулась и поплыла обратно вниз. Паук поднялся на задние лапы и следом пошел за ней. Однако, спустя несколько ступеней он остановился.

— Ги-ги?

Паук в маске-черепе смотрел в сторону деревьев.

— Ги.

Но, так ничего и не заметив, он отвернул взгляд и продолжил идти за Тенью.

Среди деревьев проявилась фигура в фиолетовой робе. На ее лице было негодование.

Конец интерлюдии

Глава 5: день 3. Интерлюдии 1-2, 1-1, 3-1

Интерлюдия 1-2

Покинув стены церкви и закрыв спиной дверь, Эмия Широ сделал несколько тяжелых выдохов. Пребывание в этой обители Бога оказало на него скорее изматывающее, нежели умиротворяющее действие. Казалось, пища, предоставленная священником, должна была прибавить сил, но Эмии стало только хуже. Немного отдышавшись, прислоняясь к двери, он собрался с последними силами и пошел прочь от церкви. Каждый шаг давался с трудом, а в голове словно выцветали все краски. Добравшись до спуска и посмотрев вниз, он, словно клюющий в землю петух, рухнул лицом на землю. И хотя его дыхание вскоре выровнялось, сам юноша не вставал. Хотя бы потому, что он не мог встать. Он не мог продолжать идти, потому что потерял сознание.

— ...

Дух, следовавший за Эмией Широ, обратился к своему проводнику, интересуясь его состоянием и желая узнать, что именно с ним произошло:

— Мастер?

Герой в доспехах материализовался в нескольких шагах от своего Мастера и через несколько секунд повторил свой вопрос, но уже громче и настырнее.

— Мастер?

Лансер опустилась на одно колено и присмотрелась к юноше. Поняв, что он более не в состоянии говорить, она лишь неодобрительно цокнула.

— Нагрузка от материализации оказалась слишком сильной? Все-таки, его выносливости недостаточно, чтобы в скором времени восполнить затраты на использование Небесного Фантазма.

Лансер не берегла своего истока, и вытягивала из него силы для восстановления затраченной магической энергии.

Из-под земли прямо под Лансер материализовался ее конь, а в ее правой руке — копье. Подцепив им юношу за одежду, словно он был тряпкой на шесте, она уложила его перед собой поперек лошади и, с невообразимой быстротой, помчалась по улицам еще не проснувшегося города. Ее конь преодолевал трение воздуха с такой скоростью и силой, что даже если бы кто-то их заметил, то не смог бы разобрать, что именно пронеслось перед ним. Дорога до особняка Эмии заняла очень мало времени. Когда она прискакала на место, она отозвала и коня, и копье, после чего, держа своего Мастера за воротник, поволокла его по земле в дом.

Поскольку внутри дома никого не было, мертвую тишину нарушал лишь лязг металлических сапог, с небольшими перерывами меняющий свое направление от комнаты в комнату, и шуршанием брюк при трении о пол. Когда она высмотрела подходящую комнату, а взгляд ее остановился на той, в которой был расстелен футон, она подняла с пола своего Мастера и швырнула им в матрац. После она прошла вдоль стен, проводя по ним рукой, словно что-то выискивая. Дойдя до окна, она открыла его, выглянула и, оглядевшись по сторонам, закрыла вновь. Закончив с осмотром, она вновь встала подле своего Мастера, лежавшего в беспросветном сне, и немного смерила его своими холодным взглядом.

Что-то не давало ей покоя. Она осмотрела комнату, но не нашла ничего подозрительного, ничего, что могло бы представлять какую-либо опасность. Считая, что она уже сделала больше, чем требовалось, Лансер перешла в призрачную форму.

— Интересный мальчик, и Слуга его тоже, — улыбаясь, сказала фигура в фиолетовых одеждах, наблюдавшая через шар ясновидения за этой парочкой от самого моста. — Не так я представляла себе седьмого Слугу. Этот взгляд, эта беспринципность, а какая способность к адаптации... Не могу ей налюбоваться, — улыбаясь, произнесла Кастер, смакуя образ вражеского Слуги. — В ней течет необычная энергия. Даже не знаю, она... необычайно черна. Очень интересно.

Конец интерлюдии.

И снова едва помня прошлую ночь, Широ второй день подряд проснулся лишь к приходу Сакуры — то есть, к семи утра. В этот раз голова не болела, а, насколько хорошо он помнил, перед сном его беспокоил именно этот недуг. Напротив, он чувствовал себя почти отлично. Это малое 'почти' заключалось лишь в небольшой боли в горле, которая была едва заметна, а насморк его так и вовсе обошел стороной.

— Сегодня можно было бы даже в школу сходить. — Мысли с утра были чисты, и он положил руки под затылок. — Ну, ладно, пора вставать. Время тренировки я уже проспал. Пойду хоть к школе соберусь.

Сакура на кухне только начинала готовить. Услышав, как в коридоре отодвинулась перегородка, она, не отходя от кухонного стола, поприветствовала собственника дома:

— Доброе утро, сэмпай.

— Тебе тоже, Сакура. Что сегодня утром?

— Рис по-китайски.

— Ммм. Неплохо. Хотя, он бы больше подошел для обеда.

— Тебе сегодня лучше? — обеспокоенно спросила она.

— А то! Врач ведь вчера сам тебе в дверях сказал, что здоровье у меня бычье.

— А... ахаха, так ты слышал? — она почему-то неловко посмеялась и немного порозовела.

— Сакура, что с тобой?

— Просто если ты все слышал... ох... — она не решилась закончить.

'Придется напрячь свои извилины, чтобы понять такую неоднозначную реакцию. Что там этот врач еще наговорил? Голубчиком меня назвал, здоровым, сложенным... Сколько комплиментов сразу, даже как-то неловко стало'. — И тут до Широ дошло, что именно смутило Сакуру. Молодой парень в расцвете лет, болеет, живет один, дома у него только девушка, которая ради него даже бросила остальные свои дела. Тут он не выдержал и сам заплыл краской.

— Ну, э... Подумаешь, на парочку всего-то похожи...

— Кя-я, ты сказал это! — Она даже закрыла ладонями лицо.

— Т-ты.. давай я тебе лучше с завтраком помогу! Пускай Фуджи-нээ сегодня и не придет, а готовить все равно что-нибудь да надо!

— М-м, хорошо, сэмпай. Ты тогда продолжай, а я отойду по своим делам.

— Да, да, воздержание не есть хорошо.

— Сэмпай! — надувшись, пробубнила Сакура.

— Ахаха, извини. Я тут разберусь. — Широ взял нож и начал разделывать рыбу, которая планировалась пойти в бенто.

Пока он резал, то задумался о духе, который был к нему приставлен. Толком он про него так ничего и не узнал. Только базовые вещи, о которых ему успели за их короткое деловое знакомство пояснить Тосака Рин и священник Котомине Кирей. Общая суть и назначение этих духов стали более-менее ясными, и ему придется в компании своего духа в принудительном порядке отвешивать люлей другим духам и убивать своих врагов. Убивать, разумеется, не хотелось, и именно чтобы удержать своего 'героя' в кавычках от лишних убийств, он и не отказался от своих Командных Заклинаний. Этот дух приставлен к нему третий день, и пора было бы уже начать выстраивать с ним контакт.

Задумавшись над делами войны, Широ настолько увлекся, что не заметил, как кожу на его руке начал разделять надвое один острый предмет, вызывая дикую боль.

— АААААА!!!!

На этот душераздирающий крик из уборной выбежала Сакура, а в дверях столкнулись двое миловидных людей: один молодой и худой в гавайской рубашке, с битой, из которой торчали гвозди, другой — крупный как шкаф громила старших лет, в деловом костюме, солнечных очках и с маленьким пистолетом наготове. С такими шаблонными представителями мафии хоть мандзай устраивай.

— Ай, ай, ай, это ж надо было так порезать себя, уфф. — Он открыл кран и под струей воды начал смывать брызгающую кровь.

— Сэмпай, я сейчас принесу аптечку. — Пробегая мимо якудз, она остановилась и быстро поклонилась. — Извините, ничего страшного, он просто порезался. — И побежала в ванную. Якудзы переглянулись, усмехнулись, похлопали друг друга по плечам да пошли обратно в свой клан. В принципе, они и так задержались больше нужного, и к приходу Сакуры им можно было оставить дом без присмотра до следующей ночи.

Следующие пять минут Сакура бинтовала, казалось бы, уже с утра "не больному" хозяину палец, то и дело причитая:

— Нет, сэмпай, сегодня ты тоже никуда не пойдешь. Ты даже рассеяннее, чем вчера.

— Но, э...

— Нет.

— Ну, мало ли, такое...

— Не-ет.

— Сакура, — с важным видом обратился к ней Широ. — А не слишком ли ты бойкая в последнее время? Что-то ты раскоманд... ай-ай-ай, — Сакура завязала тугой узел.

— Нет, на самом деле, я серьезно, — продолжил он. — Что вчера, что сегодня ты реагируешь слишком радикально.

— Просто ты мой друг, и я переживаю.

— Дома ничего не стряслось? Может, в Синдзи дело?

— Нет, все хорошо, сэмпай. Не бери в голову... Так, ладно. Я закончила. — Она начала собирать аптечку обратно. — Завтрак я сегодня снова сама доделаю.

— Нет! Подумаешь, лажанул разок, но теперь-то у меня мозги вправлены! Второй палец подставлять в здравом уме не стану!

— Хорошо. Но в школу ты пока не пойдешь. От простуды за день не лечатся.

— Мм, хорошо. Если помощь в приготовлении завтрака требует таких жертв — мне остается только согласиться и пойти на уступки.

Сакура позволила Широ ассистировать по кухне, хотя с самого первого дня их встречи всегда было строго наоборот, и Широ впервые взял на себя роль ее подчиненного. Впрочем, все оказалось далеко не так уж плохо. Сакура уже долгое время как научилась хорошо готовить, и в некоторых сферах кулинарии сравнялась со своим наставником до такой степени, что ему самому бы следовало взять у нее пару уроков.

Приготовив завтрак и перекусив, Широ проводил Сакуру до двери и пожелал ей хорошего дня. Она поблагодарила его за гостеприимство — хотя, снова-таки, в ноги раскланиваться, по его мнению, должен был как раз-таки он — и пошла по своим делам.

Широ остался дома один, в тишине и спокойствии. Условно. Он то и дело забывал, что за ним в призрачной форме все это время следовал дух Кавалериста, который вел себя очень тихо и даже не напоминал о себе своему Мастеру. 'Хотя, кажется, вчера она на секунду все-таки появилась', — смутно припомнил он.

Широ вышел на веранду, отодвинул окно и сел, уставившись во двор. Морально подготовившись к встрече, он произнес заветные слова:

— Лансер, ты здесь?

Перед ним сверкнуло несколько бликов света, из которых проявился образ женщины в доспехах.

— Звал?

— Да. Я думаю, что нам с тобой пора расставить точки над всеми гласными буквами латинского алфавита. Так... ну, имени ты своего не назовешь, да? Может, хотя бы ответишь, зачем тебе Грааль и ради чего ты собираешься убивать других Слуг и Мастеров?

— Это все, что ты хотел узнать? — переспросила она, уже готовясь вернуться в форму духа.

— Не, не, не погоди, стой! Хорошо, твоя взяла. Буду помогать тебе без лишних откровений, тебе ведь от меня это нужно?

— В некотором роде. По тебе не сказать, чтобы ты обладал достаточными боевыми или магическими навыками, чтобы оказывать мне поддержку в битве. Твоя цель заключается в том, чтобы беспрерывно поставлять мне энергию, и при этом не подставить свою голову под меч противника, доставив мне хлопот своей никчемной смертью.

'Весьма категорично', — хотело слететь с языка Широ, но этим словам там было слишком тепло и уютно, чтобы вырываться наружу.

— Я бы не стал судить преждевременно. Кое-что я умею. Я много лет тренируюсь в магии укрепления и проецирования, создавая из ничего предметы цилиндрической формы, которые мог бы использовать в битве.

— Еще раз, какие предметы?

— Цилиндрические, — не особо задумываясь над трактовкой повторил Широ.

— То есть, мой Мастер, — она сделала паузу. — Занимается проекцией цилиндрических, фалоссных предметов?

— Ага, — вновь не проследив за словами ответил Широ, прежде чем обратить достаточное внимание на пример, указанный Лансер. — Нет, стоп, я...

— Мастер, у тебя комплексы по поводу размера?

— Арххх!.. — Широ растрепал на голове волосы. — Мечи, не цилиндры, то есть, цилиндры, но я подразумевал мечи! Мечи! Как правило, выходят у меня только мечи! Черт!..

— Странная способность. И много ты можешь сделать своими мечами против Слуг, с твоими физическими данными?

— Ну... да, я мог бы попытаться. Смотри.

Широ напряг правую руку, активировал в ней три магических цепи, и, спустя несколько шагов создания, в его руке спроецировался старинный сакский кинжал, видимый им, скорее всего, в каком-то из археологических музеев.

— А вообще я считаю, что девушкам драться не положено, и что драки — это удел мужчин. Хотя, две твоих битвы я уже видел, и должен сказать, что сражаешься ты очень зрелищно, однако, как мужчина, я планирую взять боевую часть на себя, и потому все же попытаюсь сам сразиться со Слугой при следующей такой возможности.

Лансер отвела в сторону руку и материализовала свое огромное кавалерийское копье, слишком очевидно намекая ему продемонстрировать свои слова на деле.

Широ похлопал глазами, обошел копье со всех сторон, пролез под ним туда и обратно, пощупал, проверил на остроту, и заключил:

— Мне кажется, что с ножиком идти против такого оружия, по меньшей мере, будет не совсем справедливо по отношению к обеим сторонам.

— Создай что-нибудь другое.

— Не в этом дело. Я ж говорю, девушке драться не...

— Ты начинаешь меня раздражать.

— Хм. — Отчасти, драться было банально страшновато. От этого ее оружия и пол, и стены плясали, а Широ плясать как стене не хотелось. — Я могу попробовать его подержать? Выглядит тяжелым. Как такая хрупкая девушка может с ним обращаться? Наверняка в чем-то есть подвох, и на нем просто магический мультипликатор урона.

— Действительно, дополнительный урон от магии, как ты и говоришь, присутствует.

— Ну, тогда все ясно! Давай его сюда!

Лансер раскрыла ладонь и, благо, что Широ хватило ума в последний момент отскочить, как копье за одно мгновение с грохотом оказалось на земле, разбросав по сторонам метровую песочную завесу.

— Пфу, — протер он глаза и губы рукавом, выплевывая пыль.

Он наклонился к копью, взялся обеими руками за рукоять и попытался поднять оружие.

— И р-р-р-раз.

Руки Широ напряглись, затем плечи, ноги, шея, но ему удалось лишь приподнять на десять-пятнадцать сантиметров рукоять; противоположный конец оружия так и остался лежать на земле.

— И тебе так просто удается им махать? Да его на себе даже лошадь удержать не сможет, не говоря про всадника!

— Лиамрей не обычный конь, и прошел множество испытаний. Ни для меня, ни для него вес этого копья не идет ни в какое сравнение с грузом той ответственности, который нам приходилось брать на себя.

— Кто бы сомневался, он у тебя будто из преисподней сбежал. Ему бы еще огненное дыхание, и будет как вылитый.

— Удовлетворил свое любопытство? — Лансер подняла левой рукой копье и положила его себе на плечо. — В твоем нынешнем состоянии ты не представляешь для Слуг совершенно никакой угрозы и будешь лишь мешаться.

— А что, если я смогу стать более полезным? — возразил Широ.

Лансер закрыла глаза и повела себя своим любимейшим образом — просто сделала вид, что не слышит его.

— Да, ты убедила меня, что ведущую позицию в бою лучше вести тебе. Как бы мне ни было горько это признавать, как бы мне ни было тошно от собственной беспомощности и ничтожности, видимо, мне придется признать такое положение дел и начать прятаться за женской спиной... Отец бы не взглянул на меня без слез. Лансер, — решительно продолжил он, — если я не в силах победить Слуг, это не значит, что я буду оставаться без дела. Я согласился быть твоим Мастером, чтобы не допускать неоправданных смертей, а это значит, что мне так или иначе придется быть на поле битве и принимать в ней участие. Для этого мне нужно будет стать сильнее. Ты очень сильна, и могла бы если не научить меня бороться со Слугами, то хотя бы сдерживать их. Я не хочу убивать Мастеров, но имея достаточные навыки и достаточно сил, я бы мог их нейтрализовать и заставить сдаться священнику.

Лансер немного приоткрыла глаза.

— Абсурд. Ты зря тратишь мое время.

— Ну-у, тогда меня убьют в первом же бою.

— Не покидай укрытия.

— А если меня найдут?

Лансер замолчала. Она вновь задумчиво закрыла глаза, что-то обдумывая, и, открыв их, произнесла:

— Я бы могла сказать, чтобы ты бежал, не допускал даже малейшей возможности того, чтобы тебя могли найти или ранить, но похоже, что ждать от тебя такого поведения совершенно бессмысленно. Мне бы следовало переломать тебе конечности и переносить с собой как ручного питомца до той поры, пока не нашла бы на твое место адекватного, дорожащего своей жизнью человека, а не полоумного идиота, который ищет наиболее красочного способа умереть.

— Хорошо, тогда для самообороны! Чтобы я не скончался сразу, когда на меня нападут, чтобы я мог... — Широ едва мог выдавить настолько позорные для парня слова. — Чтобы я мог дождаться твоей помощи!

Лансер снова задумалась. Даже она понимала, насколько упертый Мастер ей достался.

— Хорошо. Я посмотрю, что с этим можно сделать.

— Ты все-таки согласна! Ух, ну хоть в чем-то мы нашли консенсус. Когда приступим?

— Чем раньше с этим закончим — тем будет лучше.

— Хорошо! Пошли в додзе, я там всегда тренируюсь.

— Не лучше ли будет прямо здесь? Голая земля больше подходит для имитации настоящего боя: на ней сложнее передвигаться, нежели на гладком деревянном полу, на котором даже не принято носить обуви.

— Э, никогда над этим не задумывался, да и все самураи и мечники прошлого часто отрабатывали свое мастерство именно в додзе. Иначе для чего оно мне? В нем можно целую школу боевых искусств содержать, а вместо этого в нем провожу время только я один по утрам, отжимаясь да разминаясь.

— Хорошо. Веди в свое додзе.

Голос Лансер был монотонен и всегда одного уровня звучания. Широ лишь однажды слышал, как ее непоколебимый голос звучал громко — это было в момент призыва, когда она огрызнулась в ответ Лансеру. Но даже тогда ее голос не особо отличался, а был, скорее, просто громче, в нем было нечто злое, однако сам он был примерно все той же тональности.

Широ провел Лансер в додзе, где он разулся и проводил ее в центр зала. Лансер осмотрелась вокруг.

— Такое вот додзе. Его построил мой ушедший из жизни батюшка — Эмия Кирицугу. Он спас меня в пожаре, как ты уже знаешь, и который, как недавно узнал я, произошел как раз по вине прошлой войны. Отец не особо уделял времени тренировкам и больше вел расслабленный образ жизни. Однако его тело было хорошо развито, и на нем были следы от боевых ран. Я всегда верил, что это из-за того, когда он не щадя себя рвался на помощь другим, когда он, не взирая на любую опасность, спасал людей. Так же, как это было со мной.

— Мне незачем знать твое прошлое. Кажется, я уже говорила об этом.

— Ах, да, точно. Просто для справки. Такое вот непростое додзе.

Широ пошел в конец зала, дав Лансер знак подождать. Взяв два шинная, он подошел и вручил один из них ей.

— Что это за деревяшки?

— Шинаи, тренировочные мечи. Используются испокон веков для тренировочных боев и имитации оружия, чтобы отрабатывать удары. Есть еще защитный костюм, но в костюме по улице не походишь, и в бою с реальным оружием он скорее станет врагом номер один, а не помощником.

Лансер взвесила деревянный меч, провела рукой по нему со всех сторон и, недолго думая, отбросила в сторону.

— Своей палкой будешь тыкать в самок.

— Э, но...

— Если ты хочешь становиться сильнее, необходимо использовать настоящее оружие. Создавать его ты в состоянии. Вопросы?

— Ну, в общем-то, я думал, что сперва стоит провести оценку моих сил, а настоящим оружием вот так сразу будет... будет из меня фарш.

— Сперва измерить твои навыки с помощью этой деревяшки?

— Да, а исходя из выводов, ты потом сможешь выявить мои сильные и слабые стороны, чтобы выбрать оптимальную тренировку.

— Неси его.

Широ, как служка или собачонка, пошел к брошенному деревянному мечу, взял и вернул своему оппоненту, который даже с места не сдвинулся. Для комичности после можно было бы добавить разве что: 'Шарик, сиди, дай лапу'. Если подумать, то Шарик немного даже созвучно с Широ.

Когда Широ отошел на расстояние в пять метров, он взял обеими руками шинай. Вокруг Лансер же сверкнула небольшая вспышка, и с нее исчезла большая часть брони.

— Облегченная форма доспеха. Сложно называть эту форму боевой, поскольку она не предоставляет никакой защиты и делает тело почти полностью уязвимым, кроме областей плечевого сустава, рук и нижней половины ног. Однако эта форма позволяет мне быть наиболее подвижной, и дает возможность передвигаться и совершать движения с наибольшей для меня скоростью. В реальном бою я стараюсь ее не применять, отдавая предпочтение промежуточному или полному комплекту.

Широ быстро прижал нос ладонями, поскольку от увиденного у него резко подскочило кровяное давление, и эта самая кровь первым делом ударила в голову, а не в поясницу, как можно было бы подумать, и нашла выход из тела через его нос. Причина была проста. Этот чертов якобы доспех открыл то, что он за этой Слугой никогда раньше не замечал из-за многослойной брони, а именно — ее грудь. Она была огромна и прочно сжата, что делало ее упругой и почти идеально круглой, как два мячика. Только каждый мячик размером был почти с голову. Ее груди частично пережимал какой-то похожий на кольчугу материал. Для взора Широ были открыты нижняя и боковые стороны НАСТОЯЩЕЙ ЖЕНСКОЙ ГРУДИ таких размеров, которых он не видел НИКОГДА в РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ. Такие шары при такой талии можно было бы получить разве что при пластической операции, других способов он не знал, и ему стало неловко спрашивать, натуральные ли они. Но что-то ему подсказывало, что скорее — да.

— А какофо они разфмера? — зажимая кровоточащий нос руками, спросил наш протагонист.

— Мастер, тебе все еще плохо? Мне казалось, что ты уже полностью поправился.

— Оф, оф... я в пофядке, дай мне минуту флемени.

Широ унял кровь и запихнул в ноздри салфетки. Он снова взял меч и вытянул его перед собой. Лансер держала свой в опущенном положении в правой руке.

— Оценить твои навыки?

— Да, — подтвердил юноша.

Лансер бегло повертела перед собой шинаем, сделала им несколько звучных взмахов; Широ даже показалось, что звук, возникающий при рассечении ее шинаем воздуха, походил на удары хлыста.

— Хорошо, — пошла она в его направление. — Нападай.

Широ выдохнул весь воздух из легких, и побежал на Лансер, держа шинай на уровне груди. Оказавшись достаточно близко, он не стал атаковать, а пробежал чуть правее, заходя с боку. Лансер никак не отреагировала и простояла на месте, даже не сводя взгляда с точки где-то впереди нее. Широ же, будучи правее нее, остановился за ее спиной, вскинул над головой меч, чтобы сильнее развить скорость удара, и что есть сил замахнулся им на Лансер.

Удар не заставил себя ждать. Живот Широ сморщился почти вплотную к спине от тупого и круглого наконечника шиная Лансер. Она все также бесцельно смотрела вперед, но ее меч был взят обратной хваткой и уходил в живот юноши.

— Бвах, — изо рта юноши вылетело несколько капель слюней.

Лансер вытянула меч из живота и в ту же долю секунду, все в том же положении спиной к оппоненту, нанесла удар в бок. Широ показалась, что его кости хрустнули. По крайней мере, ему эта боль показалась знакомой.

Вслед за ударом, развернулась и сама Лансер. Далее ее удары начали чередоваться из стороны в сторону: слева направо, нанося повреждения в разные участки тела. Жертву кидало от удара в сторону, но следующий удар менял траекторию совершенно в обратное направление. Удары, перекидывая его из стороны в сторону, в итоге оторвали его от земли, и он как мячик летел от ударов слева, до ударов справа, только расстояние это было совсем небольшим и составляло ничтожные сантиметры. Он был похож на грушу, которую набивают, а та возвращается обратно, чтобы получить очередное сотрясение. Счет ударов не имел смысла, их было невероятно много. На нем уже не должно было остаться живого места, когда боковые удары закончились, и она развернула деревянный меч наконечником вниз, чтобы нанести висящему в воздухе Эмии Широ апперкот обратной стороной меча. Эмия Широ проделал в воздухе полный круг и шмякнулся о пол лицом вниз.

Боль. Он должен был почувствовать боль. И он действительно ее чувствовал, но она исходила из стольких мест сразу, что он просто не знал, на какую из них реагировать. Он просто не мог открыть рот.

Говорить Эмия Широ смог только минут через пять. Подняться — через десять. Приводить в порядок его было некому, и он просто сидел, опираясь спиной о стену. Никогда в своей жизни он не жалел так сильно и своей настойчивости, и о настырности. Казалось, он прошел круги ада, и то только за тем, чтобы потом смачно их вспоминать, смотря на свои увечья. Даже удивительно, что его кости остались целы.

— Ты удовлетворен проверкой, Мастер? — может показаться, что это было произнесено с ехидством, однако это было не так. Голос был как всегда спокоен и монотонен — в нем не было изменений. Лансер сидела на другом конце зала. Их разделяло несколько десятков метров.

— Если не хочешь меня тренировать, то могла бы выбрать способ гуманнее, — болели даже уголки рта при разговоре.

— Я не против тренировать тебя, но тебе придется использовать для этого настоящее оружие. Ты хотел поиграть с игрушками — ты это получил.

— ...

Лансер встала и пошла через зал к Мастеру. Она наклонилась перед ним и, несильно схватив его рукой за волосы, подняла лицо, чтобы лучше разглядеть. Множество подтеков и гематом покрывали отнюдь не только лицо Эмии Широ, но поскольку именно лицо бросалось в глаза первым, то и результат ее деятельности на нем было увидеть легче всего.

— Мне кажется, я подыхаю.

— Твои внутренние органы целы, хотя я нанесла некоторые повреждения и им. Возможно, это немного охладит твой пыл. Но ты все еще намерен тренироваться?

— ...

Он собрался было ответить, но замолк.

— Да, намерен, — молчание оказалось недолгим.

Лансер ничего не сказала, и только поровняла свои глаза с его. Глаза юноши были заслонены опухолями, и разглядеть в них что-либо не представлялось возможным.

Лансер вдохнула и села рядом с ним, так же прижавшись спиной к деревянной стене. Больше они не разговаривали, а просто сидели. Широ настолько был измучен, что ненадолго заснул даже находясь в таком положении.

Когда Широ открыл глаза, уже было почти обеденное время. Лансер все так же сидела рядом с ним, но ее глаза были закрыты. Сложилось впечатление, что она заснула вместе с ним. Широ встал, и в ногах это отразилась острой болью, хотя далеко не такой сильной, как когда его отметелила Лансер. У него даже несколько расширилась граница обзора, почти до привычного. Юноша пошел к стойке, чтобы посмотреть в зеркальце в какое мясо превратилась его лицо. Он достал с полки зеркало, и, набравшись мужества, посмотрел в отражение.

Увиденное ошеломило его. Синие и красные круги, конечно, присутствовали, но никаких отеков на его лице не было. Юноша провел руками по лицу, не веря своим глазам.

— Ай, больно.

Больно, однако синяк и должен болеть. Юноша резво закрутил рукава и поднял футболку.

Вновь не поверив своим глазам, он снял ее. На его теле были лишь едва видимые синяки, совсем не то, что он себе представлял. Повязка на пальце руки также ослабла и больше не держалась. Он снял ошметок ткани, и был удивлен уже в третий раз. Глубокий порез от ножа, нанесенный этим утром, полностью зажил.

— Какая-то магия.

Что-что, а магии можно было не удивляться, когда она была вокруг него, а сам он был втянув в битву магов. Тем не менее, к такому чудесному исцелению он всяко не был готов.

— Лансер, — обратился он к Слуге, не особо ожидая ответа, и уже готовый было идти будить ее, однако ее ответ прозвучал почти сразу.

— Слушаю.

Широ развернулся от стойки и посмотрел на сидящую у стены Лансер. Ее глаза были открыты, похоже, что она и вовсе не спала, а просто все это время ожидала.

— Ты... — немного почувствовав боль, но приятную боль жизни, он продолжил. — Ничего со мной не делала?

— Ничего, за исключением того, что изменила до неузнаваемости.

— Понимаешь, магия проецирования и укрепления — единственные мне доступные, и я не знаю как совершать исцеления. Иначе объяснить, почему я сейчас выгляжу почти как нормальный человек, а не как подушка для игл, кроме как магией исцеления, я не могу.

Лансер ничего не ответила. По ее виду он прочитал ответ в духе 'радуйся, что на тебе заживает, как на собаке'. Но такой ответ мало его удовлетворял. Если подумать, вылечиться от простуды он тоже смог всего за один вечер.

— Хочешь сказать, я стал бессмертным супергероем?

— Убить бы я тебя смогла за долю секунды. — Лансер хватило одного мига, чтобы омрачить его настроение.

Поскольку время было обеденное, Широ почувствовал, как с восстановлением, его желудок стал отнюдь не прочь чем-нибудь полакомиться.

— Лансер, а Слугам нужно питаться?

— Основной источник нашей энергии — прана Мастера. Альтернативный — поглощение душ людей. Пища нам не требуется.

— Э-э, души... людей?.. — Широ на краткий миг вошел в прострацию. Впрочем, было бы ему еще чему удивляться. С внешней стороны они выглядели прямо как люди, но это только снаружи — внутри это чудовища. Но пока они напоминали людей, он не мог заставить себя вести с ними иначе.

— Но ты ведь можешь есть, и можешь различать вкусы?

— Не могу знать наверняка, поскольку я впервые появилась в мире в виде призрака прошлого.

— Тогда пойдем со мной и поедим, — протянув ей руку сказал Широ.

Лансер сидя посмотрела на Мастера, после чего поднялась сама, никак это не прокомментировав. Широ недоуменно почесал затылок.

На кухне Широ занялся приготовлением обеда, совмещая его с ингредиентами, оставшимися с завтрака. Лансер оставалась в материальной форме и, в ожидании, смиренно сидела за столом. Закончив с обедом, он расположил еду на подносах, расставил на столе, и, пожелав им хорошего аппетита, они вместе приступили к трапезе. В итоге, Лансер смогла питаться и извлекать из этого дополнительную энергию, и она действительно различала вкус. Ей даже понравилось как готовит Широ, потому как еда, которую ей приходилось ей в свое время, совершенно отличалась, притом не в лучшую сторону. Широ хватило одной порции, но она съела все, что было приготовлено. По фигуре он бы не назвал ее обжорой: очень уж у нее была стройная талия. Впрочем, Широ самому было приятно, что его кулинария оказалась приятным открытием для очередного человека, даже если это был не совсем человек. И ему захотелось угостить ее в будущем и другими современными блюдами.

— Мастер, — прервала тишину Лансер. — Мне нужно осмотреть город и определить местные ориентиры, и ты мне в этом поможешь.

— Достопримечательности? — глупо спросил Широ.

— Может, и достопримечательности. Слуги чувствуют присутствие друг друга на расстоянии примерно в один километр. Блуждая по городу, можно встретить как их самих, так и обнаружить их базы, либо найти места, с которыми они связаны или имеют к ним отношение, что позволит скорее с ними разобраться.

— Конкретного плана нет, и мне просто следует проводить тебя по тем местам города, посещение которых сочту наиболее продуктивным. Я верно понял?

— Да.

— Хм, — Широ задумался, с чего бы можно было начать прогулку. — Раз мы в Мияма, то отсюда и начнем. В школу, я, наверное, пойду уже завтра, так что пока повременим с ее посещением. Сначала сходим в торговый квартал, он будет поближе.

Широ встал из-за стола, сложил грязную посуду до лучшим времен, скорее всего, до своего возвращения, и пошел собираться. Приготовившись к прогулке, он позвал за собой Лансер, прошел ворота и повесил на них замок. Интересно то, что за все это время следы побоев с его лица полностью исчезли, и он выглядел так же, как и утром. Это не могло не настораживать, но новость эта была скорее приятной, чтобы на нее жаловаться. Лансер перешла в форму духа, чтобы не привлекать нежелательного внимания.

Торговый квартал был как всегда оживлен, несмотря на разгар рабочего дня. Рядом со зданиями располагались палатки с самыми разнообразными товарами. Кругом были большие магазины продуктового и бытового назначения и несколько универмагов. Широ подрабатывал именно в этом районе.

— Что-нибудь заметила? — спросил Широ.

— Нет, ничего. Идем дальше.

Особо посещать в старом городе было нечего, разве что парк у моста, Храм Рюдо, расположенный в совершенно другой стороне, и идти в которую было бы слишком расточительно по времени, а еще дом Тосаки Рин — действующего Мастера пятой Войны Святого Грааля. Поскольку мимо парка все равно пришлось бы проходить при переходе в Синто, они направились к поместью Тосаки Рин.

Поместье Тосаки Рин было очень старым, но оно было в идеальном состоянии. От него веяло западным аристократизмом, хотя сами Тосака по своей родословной — коренные японцы.

— Этот дом окружен защитным барьером.

— Да, даже я это почувствовал, — согласился Эмия Широ. — Думаю, для нашей безопасности внутрь лучше не проникать.

— Установка засады внутри дома обречена на провал. Маг знал, в чем принимает участие, и подготовил защитные меры. Однако Слуги я не ощущаю... Скорее всего, они сейчас тоже в поисках.

— Или в школе. Занятия сейчас только-только заканчиваются. Тосака — образцовая ученица, и, возможно, что даже никакая Война Святого Грааля не смогла отразиться на ее посещаемости.

— Логово этого противника мне теперь известно. Веди меня дальше, Мастер.

Далее был парк. И в нем вновь не было ничего примечательного. Разве что вид его после использования Небесного Фантазма был совсем не таким, как несколько дней назад.

— И много раз ты можешь использовать свой Небесный Фантазм?

— Достаточно. Затраченные в тот день запасы я уже восполнила.

— А сколько раз, если точнее? Пять, десять, двадцать?

— Зависит от вложенного количества магии. У моего копья тринадцать защитных печатей, каждая открывает новую степень разрушения. Силы шестой печати достаточно, чтобы не оставить следа от целой крепости, потому я никогда не использовала свое оружие на более высоком уровне.

— А в тот раз ты сколько сняла?

— Три.

— С ума сойти, это ведь меньше четверти! А тут все раскидало на полкилометра!

— Одной достаточно, чтобы уничтожить построение солдат, двух — чтобы уничтожить многоэтажный дом, трех — для маленького поселения из нескольких домов. Как можешь заметить, мощь нарастает в прогрессии.

— Это сколько тебе нужно энергии, чтобы использовать его на полную мощность?

— Не могу знать. Даже снятие шести печатей я применила лишь однажды, и надобности повторять тот результат я не вижу без особой нужды.

Широ прижал ко лбу ладонь. От слов Лансер у него началась мигрень. Ему стало жутко от осознания возможностей своей Слуги. Он хотел верить, что поступил правильно, не пустив ее на все четыре стороны, и не отдав в руки какому-нибудь аморальному магу.

— Мы идем дальше? — спросила она.

— Да, пойдем в Синто.

Помаленьку близился вечер, движение на улицах становилось оживленнее. В Синто они первым делом посетили вокзал. Там же располагалось и самое высокое здание Фуюки — торговый центр. На площади было много людей: кто-то начал приезжать из пригорода, а кто-то — уезжать обратно.

— Мастер.

— М?

— Я нашла их.

— Что?

— Я нашла вражеского Слугу.

— Как, где?

— Переходи на ту сторону. Похоже, что нам придется идти переулками.

Широ следовал указаниям Лансер и проходил темными переулками между зданий, по которым почти никто не ходит, и ходить по которым никому бы не посоветовал. Как правило, если кого в них и можно встретить, так это драных кошек и спящих дяденек и тетенек со шприцами в руках.

— Мастер, скорее. За тем углом.

Лансер оказалась права. Как она и сказала, там была Слуга. Женщина с длинными до земли волосами и в коротком черном платье. Перед ней, опираясь сзади руками, была прижимающаяся к стене школьница. Её глаза были широко раскрыты и в них читался испуг, но она не шевелилась и не издавала ни звука. На ней была форма той школы, в которой учился Широ.

— Мицу... зури?..

Мицузури Аяко, капитан секции лучников, в которой некогда состоял Эмия Широ. Храбрая и отважная девушка, которую нередко сравнивали и ставили вровень за свою прямоту и силу с мальчишками. Увидев свою знакомую в опасности, Широ разразил гнев. Он сразу решился напасть на эту Слугу, пока она не нанесла вред девушке.

Широ схватил трубу под ногами и усилил ее.

Слуга обернулась к нему, и, когда ее глаза встретились с его, он почувствовал, как по всему его телу распространилась тяжесть. Ее глаза имели какой-то зачаровывающий эффект: ее зрачки были в форме квадратов и одного цвета с радужкой. Всего одной секунды оказалось достаточно, чтобы Широ стало тяжелее двигаться. Он даже не мог представить, каково было Аяко, которая смотрела в них гораздо большее время.

Слуга закрыла глаза маской и подняла на уровень груди два гарпуна, объединенных цепью, один из которых бросила Широ в лицо. Несмотря на более медленную реакцию, Широ все же удалось отбить один гарпун трубой.

— Маг, — произнесла женщина в маске.

В Широ был запущен второй гарпун, и уже побывавший у нее в руках первый. Один угодил ему в левое плечо, второй — в правую часть груди.

— Ааа!..

С цепями в теле, он вырвался с трубой вперед, замахнувшись на Слугу. Слуга, в свою очередь, без лишнего напряжения ударила приближающегося юношу сапогом в живот, отбрасывая его на несколько метров назад, и выдергивая из его тела гарпуны. Вернув равновесие и выпрямившись, ноги Широ подкосились, и он упал на колено. Видя это, Слуга метнула гарпун в его голову для завершающего удара.

Не в состоянии вовремя поднять руку с трубой, чтобы отбить оружие, Широ закрыл глаза и ждал, когда его череп пробьет железный гвоздь.

Прошла секунда, две. Он все еще был жив. Стоило ли открывать глаза? Может, это время замедлилось на грани его смерти? Или?..

— Достаточно.

Слуга Лансер все же появилась перед ним, и держала правой рукой метнутый гарпун.

— А, вот и Слуга. Мне тоже стало интересно, кто бродит по городу, — произнесла женщина в черно-фиолетовом платье.

Лансер была без копья и держала оружие противника лишь перчаткой. Как она будет сражаться со Слугой без своего оружия? Копье — отнюдь не то вооружение, которое можно использовать в строго замкнутом пространстве. При таком стечении обстоятельств она проиграет.

— И, я оправдала твои ожидания? — сказала ей в ответ Лансер, и резким движением потянув цепь на себя. Слуга противника полетела в ее направление со вторым горпуном наготове.

Лансер сжала в закованные в стальные перчатки пальцы и направила кулак влево, намереваясь впечатать голову противника в стену. Противник оказался слишком ловким, и проскочил мимо Лансер. Ее кулак угодил в стену, откалывая с грохотом и пылью десяток кирпичей.

Действительно чудовищная сила. Широ стало ясно, как она так легко справляется с копьем, которое ему удалось лишь на малую оторвать от земли. Если бы она ударила его с такой силой в додзе, у него бы в животе отлетела печенка. Вылетела бы через спину. Выбив ребра с позвоночником.

Лансер вновь дернула за цепь, и вновь Райдер пролетела через нее, пока Лансер отбивала куски стен, чуть ли не круша их. Цепь обвязалась вокруг нее, и начала замедлять ее движения.

— Твое оружие не позволяет сражаться в узком пространстве? — спросила женщина.

— Чтобы расправиться с трусливым духом тени, мне хватит голых рук.

— Забавно.

Женщина стянула цепь, сжимая противнице горло. Лансер напрягла руки и попыталась сорвать цепь, но она была слишком прочна. Однако, сопротивления Лансер было достаточно, чтобы и женщина никак не могла ни сдвинуться с места, ни изменить силу хватки. Каждая из них была зафиксирована в одном положении, из которого не было выхода, если бы только одна из них не проявила слабину.

Правда, в отличие от ее соперницы, на весах Лансер было одно преимущество. И это — на голову отбитый Мастер камикадзе.

Эмия Широ вернул контроль над своим телом, и сзади набросился на женщину с длинными локонами. Наивно было полагать, что его маневр пройдет успешно, однако этого было достаточно, чтобы ослабить ее хватку, благодаря чему Лансер смогла сбросить с себя цепь.

Слуга отпрыгнула назад. В это время в руках Лансер проявилось ее копье, и она швырнула его вдоль переулка в сторону женщины. Та же, бросив гарпуны в сторону и зацепившись ими за стены, взмыла на пару этажей ввысь, и закрепилась между почти вплотную приставленными зданиями.

— Уаа!

Когда полетело копье, то со стороны, куда она направилось, раздался крик юноши, и этот голос показался Широ знакомым. На мгновение он заметил, как за углом, в который секундой позже воткнулось копье, скрылась знакомая шевелюра Мато Синди — его друга средней школы.

— Мастер! — вскрикнув, женщина мигом отпрыгнула от стен и скрылась за углом.

Копье дематериализовалось. Широ облегченно вздохнул. Он снова остался в переулке наедине с Лансер.

— Ух, было не просто. Пожалуй, ты была права. Но смотри, помочь я... — глаза Широ широко раскрылись от ужаса. Сердце быстро забилось. Время начало идти медленно, пространство стало тягучим. Лансер стояла напротив сидевшей на земле Мицузури Аяко, с копьем наизготове, поднимая его для удара.

— Стой, нет!

— Не в этот раз, Мастер.

Девушка не могла пошевелиться, не могла сбежать. В ее глазах был лишь страх, страх находиться на грани смерти. Возможно, она хотела что-то сказать, может, закричать, но она не могла из-за парализующего эффекта глаз пошевелить своими губами.

Лансер взмахнула копьем. Руку Широ осветила красная вспышка. Команда сработала раньше, чем он произнес слова.

— Не смей убивать людей!

Оружие Лансер замерло. Все ее тело разом остановилось. И хотя оружие в ее руках также замерло на месте, ее тело дрожало и копило в себе силу. Словно она пыталась совершить действие, в выполнении которого ей что-то препятствовало. Она сместила вторую руку, и также начала давить ею на рукоять копья, пытаясь вонзить его в цель теперь уже двумя руками.

Широ побежал к Аяко и растормошил ее:

— Аяко, беги, беги, отсюда! И попытайся забыть все, что ты здесь видела.

Девушка лишь медленно, рывками смогла повернуть голову.

— Э... Э... Эми... ?..

Она не могла толком говорить. И хотя ее веки не опускались, чтобы моргнуть, в уголках ее глаз стали формироваться слезы. Широ никогда не видел ее такой.

Лицо Лансер исказилось в злобе. Она раздраженно скрипела зубами и давила в копье, тщетно пытаясь его сдвинуть. Широ поднял девушку на ноги и повел к улицам. Он надеялся, что хотя бы на улицах Лансер не станет проявлять себя в материальной форме. Лансер простояла в таком положении до тех пор, пока юноша не вышел на главную улицу, после чего вернулась в форму духа.

Интерлюдия 1-2

В ту же ночь, когда случилась битва между двумя копьеносцами, копейщик в синем вернулся в логово своего нового Мастера — в церковь Котомине Кирея. Зайдя в подвал, он незамедлительно задал вопрос.

— Что за херня, Котомине?* Что творится в этой войне? Это тоже твоих интриг дело?

Котомине Кирей видел все то же, что и его Слуга — Лансер. Лансер был послан на разведку, чтобы сразиться с каждым Слугой, участвующим в этой войне, и донести эту информацию своему Мастеру через визуальную передачу.

— На все воля Святого Грааля, Лансер. Появления второго Слуги твоего класса вызвало у меня не меньшее удивление. Но стоило ли тебе сейчас здесь появляться? Помнится, я приказал тебе провести бой со всеми Слугами.

— Если собираешься и дальше о чем-то умалчивать, то хотя бы верни мне возможность вести бой в полную силу! Мне только и приходится тявкать на других, будто ручной псине!

— Ты ведь знаешь, я — Наблюдатель, а Наблюдателю не следует вмешиваться в битву. Ты лишь помогаешь мне в наблюдении.

— А тот взрыв на мосту ты тоже через мою голову видел? Я не хочу проиграть, так ни разу и не сразившись в полную силу!

— Обещаю, что как только ты испытаешь всех Слуг, я дарую тебе такую возможность.

— Тц, — недовольно цокнул Лансер. — И еще. Не знаю в чем дело, но после схватки с той бабой, немного погодя, из меня будто охапкой вырвали кусок силы, и она продолжает вытекать из меня до сей поры.

— Хм? Разве она ранила тебя?

— Нет, черт подери.

— Прокляла?

— Уж я знаю толк в проклятьях, даже и близко не пахнет.

— Хо, и куда же деваются твои силы, по-твоему?

Священник поднял голову вверх. Ему показалось, что он услышал, как в церковь кто-то зашел и позвал его.

— Боюсь, меня зовут. Ты знаешь свою цель, Лансер. Советую начать с Рюдодзи.

— Катись к черту, — фыркнул герой Ирландии.

Конец людии

Через несколько минут эффект глаз спал с Мицузури, и она смогла говорить, но перед этим она хорошенько выплакалась.

— Эмия, у тебя ведь у самого кровь, — под этим подразумевались раны на плече и груди.

— Ничего страшного, у меня в последнее время все заживает слишком уж быстро.

— Мфф. Я бы могла перебинтовать тебя у себя дома.

— Нет, Мицузури, это исключено. Ты видела ту женщину с копьем. Где я — там и она. Тебе опасно оставаться со мной наедине. Сейчас мне ее удалось сдержать, но я не могу быть уверенным, что у меня получится это во второй раз.

— Эмия, что происходит? Что это за женщины? Зачем им драться, что им было от меня нужно?

— Не могу знать, что было на уме у первой, — Широ вспомнил, как видел вместе с ней кого-то похожего на Синдзи. — Но вторая попыталась от тебя избавиться только из-за того, что ты стала нежелательным свидетелем.

— Болит?

— Когда в теле пара-другая кровоточащих дыр — удовольствием это сочтет лишь мазохист, а я скорее просто сумасбродный самоубийца.

— Но, ты все равно меня спас. Я теперь у тебя в долгу.

— Даже не знаю, как тебе сейчас лучше поступить. Та женщина может напасть на тебя вновь, но и мне с тобой оставаться нельзя. Лучше тебе в ближайшее время пожить у каких-нибудь знакомых, возможно, стоит заодно и семью собой прихватить. Тебе есть к кому обратиться?

— Родственников в Фуюки у меня нет. Если кого с такими просьбами беспокоить — так только друзей, или, на крайний случай, поселиться в гостинице.

— У тебя есть друзья, которые не побоялись бы разделить кров с чужим человеком?

— Думаю, одна такая особа на это бы согласилась, хотя наша с ней дружба носит скрытый характер.

— Здорово, когда есть друзья, которым можно довериться в любой ситуации. Она где живет?

— В Мияма, в южной его части.

— Хотя нет, большими подробностями меня лучше не снабжать. Я провожу тебя до моста, а там каждый пусть идет своей дорогой.

— Но, все же, спасибо, Эмия.

— Береги себя. Может, увидимся завтра.

Как Широ и обещал, он проводил Аяко к мосту, откуда они все еще вместе дошли до перекреста, и только там разошлись по разным направлениям.

— Осмотр города окончен? — поинтересовался Широ.

— ...да.

— Завтра я постараюсь втиснуться в привычный ритм жизни и начать ходить в школу. Хотя мне страшно идти с чудовищем, которое может устроить резню в толпе людей.

— ...

После Лансер не проронила ни слова до самого дома.

Сакуры не было, когда Широ вернулся, но она вымыла оставленные им тарелки и приготовила ужин, оставив ему записку с наилучшими пожеланиями. Ужинал Широ один, поскольку Лансер не стала к нему присоединяться. Когда он закончил со всеми домашними делами, до ночи было подать рукой, и Широ начал готовиться ко сну. Он снял футболку и осмотрел свои раны.

— Похоже, что моя удача в виде быстрого заживления ран подошла к концу. Стоит их обработать еще на раз, да помазать мазью, — сказал Широ, снимая повязки. — Увидела бы это Сакура, не отпустила бы и на третий день, — на что он слабо улыбнулся.

— Собираешься спать? — в его голове раздался уже привычный голос.

— Да.

— Тогда у меня немного пищи для твоего ума, — в комнате материлизовалась Лансер.

Лансер решительно направилась к Широ, пока тот недоуменно хлопал глазами.

— Что такое? Э... эй!..

Лансер схватила своего Мастера за горло и подняла над полом.

— Ч... что ты де...?!

— Командные Заклинания — это право Мастера, об этом так и сказано в правилах. Пока они в наличии — я твой раб, но стоит им закончиться, и я не поколеблюсь сжать твою глотку до такой степени, что у тебя лопнут глазные яблоки.

— Пф, ппф, ыф...

— Но сейчас я бы хотела сделать замечание о твоем альтруизме. Ты мне действительно помог в переулке, я это ценю.

— Пффф...

— Я согласна проводить твои тренировки, и начнем мы завтра утром.

— Уффф... уф...

Широ забил по воздуху ногами, как тонущее в реке животное.

— Но что касается других людей... Ты. Ты так и будешь отстаивать каждую ничтожную жизнь, которая преградит мне дорогу?

Лансер приблизила к своему лицу лицо Широ, всматриваясь своими желтыми зрачками непосредственно в его глаза.

— Уффф!

И хотя ему недоставало воздуха, и ему было плохо, он отчетливо понимал, что находится в опасном положении, даже если это его Слуга.

— Уфф!

Его глаза твердо смотрели в ответ. В них не было страха.

— Да?

— Уфф!..

В них была только решимость. Лансер усмехнулась.

— Да. Мне нравится твой взгляд. Ни страха, ни сомнений. Одна решительность. С такими качествами закаляется характер. Возможно, ты уже вскоре осознаешь границы, которые дозволено переступать при достижении целей.

Она разжала кулак, и он рухнул на пол, кашляя и жадно глотая воздух.

— ?

Когда Лансер держала его, на его плече и груди отчетливо были раны, но после, когда он оказался на полу, они бесследно исчезли. Они зажили за тот небольшой промежуток времени, пока она измывалась над ним.

— Что это значит?

— А, что? — ничего не понимая, Широ задал встречный вопрос.

— Что происходит с твоими ранами?

После ее слов Широ обратил внимание, что его раны перестали болеть, и сами они исчезли, прямо как когда это произошло в додзе.

— Я не знаю, что это за хренотень такая. Я восстанавливаюсь от того, что ты меня калечишь? Ха-ха... Что за идиотизм.

Лансер снова схватила Широ.

— Ну, фот, по-нофой...

И когтем перчатки она начиркала на груди крест, распарывая кожу.

— Посмотрим, как себя это поведет утром. Выспись, завтра тренировка.

Лансер ушла в форму духа, а с груди Широ стекала свежая кровь.

— Гадство. Говорю же, я не мазохист!

Интерлюдия 3-1

— Начать с Рюдодзи, ха. Много он знает, — не особо спеша, Лансер поднимался вверх по ступеням храма Рюдо. Храм Рюдо не особо приятное для Слуг место. Тем более, оно являлось одним из мест призыва Святого Грааля. Несмотря на присутствие другого Слуги в храме, судя по предоставленной ему информации, Лансер блуждал по внутреннему двору, стараясь всячески привлечь внимание, но никто не оказал ему прием. Будто бы полный монахами храм был заброшен.

— Стоп, а кто это у нас там в тени прячется? Покажись-ка, дружок.

— Ги.

— М? Что ты сказал?

— Ги-ги-ги.

— Это ты тут местный Слуга, к которому меня послали? Ты чьих будешь?

Из тени было брошены три кинжала, каждый из которых был отбит копьем Лансера.

— Ну, я ж к тебе по-человечески. Или ты у нас язык проглотил?

Из темного угла выбежала фигура в не менее темном плаще, метая кинжалы в разные, на первый взгляд, уязвимые точки Лансера. Но чем больше кинжалов отбивалось Лансером, тем больше Слуга в плаще сомневался в верности наличия таковых точек.

— Ну, давай наперегонки, раз ты так! Ап! — Лансер побежал вслед за плащом, продолжая отбивать все новые кинжалы, и пытаясь временами подрезать Слугу. Но плащ тоже оказался из прыткого десятка, и попасть по нему не получалось. Их прыжки продолжались до самого озера.

'И, куда это он меня ведет?' — и дураку стало бы ясно, что таким способом от Лансера не оторваться, а если принимать битву с ним, то это нужно было делать в узких храмовых помещениях, а не тащить его за собой по округе. Слуга побежал по водной глади, Лансер, не особо задумываясь, последовал за ним. И вот тогда, когда они преодолели по воде несколько метров, из воды вырвались черные щупальца, которые окружили его со всех сторон. Лансер вмиг отпрыгнул в воздух, отбиваясь от щупалец копьем, но из-за слаженной работы щупалец и того Слуги, он постепенно начал сдавать позиции.

Ему в спину угодило несколько кинжалов, которые являлись лишь началом атаки, вынуждая Лансера перейти в защиту своего тыла. Тыл был спасен круговым поворотом копья по всей оси, но это был последний маневр Лансера: тело Ирландского героя всего спустя миг было проглочено черным 'зонтом'.

— Ги-ги, — издала фигура в плаще, предупреждая тень о грядущем обстреле.

В небе сформировались магические круги, и сверху на озеро дождем посыпались световые бомбы.

Слуга Кастер не вмешивалась до поры до времени и занималась лишь наблюдением. Она набрала достаточно информации об этой войне, сделала соответствующие выводы, и начала понимать ее особенности. Фиктивный Ассасин, истинный Ассасин, поглощающая тень, и Слуга с темной энергией, чья энергия похожа на энергию тени из озера.

— Достаточно вам хозяйничать на моей земле! — взмывая в небо и продолжая обстрел, вскричала Кастер.

С другой стороны берега, куда пыталась отступить тень и новый Ассасин, приближалась другая фигура. Мужчина средних лет, идя им навстречу, снял очки и положил их в карман своего пиджака.

Конец интерлюдии

Комментарии автора.

*Локальный мем русского копьюнити FGO, взятый из русского перевода FSN, и который использовался в обсуждениях игры, когда игроки доставали из рулетки вместо Слуг эссенции с черными ключами Котомине Кирея.

Глава 6: взгляд в прошлое. Тело — мечей исток

— Ха-а, хаа... хаа... аххк. Ха...

Эмия Кирицугу резко поднялся с кровати, обливаясь потом. Смерть. Четвертая Война Святого Грааля. Гибель Айрисфиль. Тьма, избравшая ее облик в качестве своего сосуда, имя которой Анхра-Манью. Присутствие этой тьмы он до сих пор ощущал за собой, словно она закралась в него, медленно, но верно доводя его организм до полного истощения.

Битва между магами во многом стала для него переломной. Его взгляды на добро и зло изменились слишком поздно, уже после того, как он сошёлся один на один с истинным воплощением Зла. После завершения войны его совесть тяготил чудовищный груз, который со временем становился лишь тяжелее. Его методы решения проблем во времена юности были далеки от гуманных, и вряд ли бы кто мог назвать их добром, хотя для себя он четко прослеживал в них устойчивую на тот момент концепцию справедливости.

С тех пор он больше не принимал заказы как наемник, не занимался охотой на магов и в целом старался скрыть свое существование от глаз 'магической' общественности.

После Четвертой Войны за Святой Грааль не было и одной ночи, чтобы ему не снились кошмары. Эти кошмары он также принимал как малую часть такого искупления, которому он решил посвятить остаток своей жизни. Одной из форм этого искупления служил мальчик, который потерял свою семью из-за пожара, вызванного 'исполняющим желания' Граалем.

Эмия Кирицугу растрепал себе волосы, накинул кимоно и вышел на веранду. Стоя у окна, он, достав из кармана в рукаве пачку сигарет с зажигалкой, закурил, стараясь прогнать темные мысли.

Курил он всегда много, и мог бы запросто получить множество сопутствующих этому способу релаксации болезней. Однако терять ему было почти ничего, и он чувствовал, что ему предписана еще лишь пара-тройка лет. Если смерть неизбежна — почему бы немного не порадовать себя? Он звучно выпустил изо рта табачные облака дыма, наблюдая рассвет.

Немного придя в себя, слушая, как поутру замолкают сверчки, он со спокойствием в сердце вошел обратно в дом.

Дома он услышал слабый, знакомый шум. Обретенное недавно спокойствие сняло так, будто его и не было. Он ускорил шаг и раздвинул дверь комнаты. Произошло то, о чем он и подумал.

— А, ааааа!.. Аа, ааа!

На футоне вертелся и кричал спасенный им несколько лет назад мальчик.

— Тихо, успокойся, Широ!

Он сдержал мальчика, чтобы тот меньше дергался, и, не сильно поднимая голос, попытался его разбудить.

Подобные вещи по утрам также происходили время от времени. Хотя с того события прошло несколько лет, мальчика, как и его приемного отца, по ночам не отпускали кошмары тех событий.

— Ну, ну же, что ты в самом деле? Это уже давно в прошлом, тихо, тихо.

Мальчик окончательно проснулся. Эмия успокаивал его, прижимая к себе. Немного побыв в таком положении, он отпустил его и прошел в угол комнаты. Он взял пару пилюль, налил воды из рядом стоящего кувшина и протянул Широ. Мальчик выпил лекарство, ничего не сказал, и только покивал ему в ответ, давая знать, что все хорошо.

Когда-то эти лекарства принимал и сам Кирицугу, чтобы прогонять дурные сны. В прошлом, до войны, они помогали ему, но эти кошмары были слишком настойчивы, и вряд ли бы от них можно было избавиться любым другим способом, кроме как через лоботомию — то есть, совсем никак. Содержимое этих капсул производил он сам, и потому никому доподлинно не было известно, что в них содержалось. На Широ они определенно имели эффект; в последние несколько недель он спал спокойнее, а приступы были намного слабее. Первые приступы были настолько эмоционально сильными, что он бился как безумный, чуть ли не калеча самого себя.

В первые годы жизни у Кирицугу, Широ был подавленным мальчиком, мало разговаривал и почти всегда ходил с хмурым видом. Понадобилось много времени, прежде чем его душевные раны начали заживать. Свою роль в этом сыграла и Фуджимура Тайга, внучка местного клана якудз, вожак которых жил по соседству с Кирицугу. После знакомства с ней он стал заметно жизнерадостнее и оживился в целом. У него начали появляться интересы, чего до этого не было замечено, и желание в чем-нибудь себя проявить.

Эмия тепло улыбнулся и открыл занавески.

— Ну что, начнем заниматься?

Прошлым вечером Широ пришел домой побитым. По его словам, группа мальчишек окружила одну девочку и приставала к ней. В суть конфликта Широ вдаваться не стал, а почти сразу встал на защиту девочки. В переговорах что-то пошло не так, и дело перешло к детскому рукоприкладству. По неутешительным результатам драки он заключил, что считает себя недостаточно сильным, и попросил Кирицугу помочь ему обрести силу. Ответ Кирицугу был следующим:

'Мы будем вставать раньше обычного, чтобы можно было потренироваться. У жаворонков всегда больше времени для своих дел. В светлое время суток легче работать, и у многих под лучами солнца работа действительно выходит продуктивнее. Если много спать, то и время будет оставаться только ночью, когда глаза слипаются, и человеку делать уже совсем ничего не хочется'.

Девятилетний Эмия Широ сделал небольшой выдох, привел дыхание в порядок и, не вылезая не из-под одеяла и приободрено подняв кулак, воскликнул:

— Идем!

Утро в додзе началось с небольшой разминки, и Кирицугу в ней всячески ему помогал, и на себе показывал, что нужно делать. Хотя, чему можно научить младшеклассника? Благодаря занятиям физкультуры в школе он и сам знает почти все упражнения. Далее был бег по додзе, и вот там Широ был уже сам по себе. Кирицугу его лишь подгонял, стоя внутри круга.

— И раз, два, три. Раз, два, три. Шаг шире! А теперь спринтом!

— Уф, фу, фу...

Потратить утро выходного дня на тренировки. На самом деле, неплохое начало, уж всяко лучше, чем начинать с буднего дня, когда нужно спешить на работу или в школу. Кстати, говоря о работе. Хотя Эмия Кирицугу бросил свое ремесло, без работы ему оставаться было никак нельзя. Но из-за проблем со здоровьем ареал выбора работы строго сокращался, потому что ему периодически было необходимо время, чтобы перевести дух. Опираясь на большие сбережения, которых ему бы вполне хватило на вполне праздную жизнь в течение последующих семи-десяти лет, он принялся участвовать в биржевых торгах и подрабатывать брокером. Если Эмию просили явиться лично, чтобы установить торги, собеседника он 'уламывал' и 'уговаривал' достаточно быстро. Если у человека не было магической сопротивляемости — он мог спровоцировать его на решения даже одним своим пронзительным гипнотическим взглядом. Все в этом мире идет к капитализму — даже Эмия Кирицугу принял такую истину. А его геройство от этого никак не страдало. Люди на бирже только и делают, что пытаются друг друга покрупнее надуть. Одним ли способом, другим — суть от этого не изменится. Таковы правила рынка.

Широ заканчивал последний круг, на чем утреннюю тренировку они решили завершить. Питались они, как правило, едой из магазинов, либо заказывали ее на дом. Это не особо полезно, дорого, зато решает сразу множество проблем. Первое. Гарантированное качество — всегда знаешь, на каком уровне будет приобретенный продукт, а из этого следует и стабильность. Второе. Быстрота в приготовлении. Фастфуд — спасение для занятого человека, хотя Кирицугу в последние годы к таким не относился. Третье и последнее. Чистоплотность — не нужно пачкать ножи, посуду, всегда есть одноразовые упаковки, которые достаточно просто утилизировать — два зайца одним махом, что очень ему импонировало. Попытки готовить были, но после нескольких неудачных обедов и Широ, и Кирицугу предпочли больше так здоровьем не рисковать и жить на пайках.

Немногим позже завтрака в дом кто-то постучался. Оказалось, что это были только что поселившиеся соседи — Танака. Что довольно нехарактерно для японцев, они хотели собрать соседей и устроить с ними пикник. Широ с Кирицугу, вот уже долгое время жившие на глутамате, с радостью приняли их приглашение поесть на природе. Кирицугу даже предложил устроить для них барбекю. Две соседние семьи тоже приняли их предложение, две отказалось. И даже старик Фуджмура Райга высказал свое согласие, пусть и заявив не без печали:

— Если бы только моя славная внучка не проживала сейчас у детей, да.

Тайга уехала на пару недель к другим родственникам, и потому Широ оставался одним ребенком на этом мероприятии. Хотя, был еще Танака Кендзи-кун, юноша шестнадцати лет, но они даже не видели друг друга. Отец Танаки, Яитиро, был подающим надежды фармацевтом, мать — адвокатом, далеко не в самом безызвестным адвокатском бюро. Представители самого настоящего, устойчивого среднего класса. Совместный выезд на природу четырех семей планировался на следующих выходных.

Тренируясь физически, Широ также просил Кирицугу научить его хотя бы основам волшебного дела. И, хотя тот долгое время отнекивался, не желая больше касаться мира магии, для удовлетворения любопытства мальчика он раскрыл ему самые основы: как извлекать энергию и использовать магические цепи. Да, у мальчика были цепи, но, как и у любого нормального человека, не являющегося магом, они находились в состоянии простоя, и для их быстрейшего пробуждения нужна была либо магическая метка, либо активное использование этих цепей на практике. Предоставлять ни первого, ни в полной мере второго Кирицугу не хотел. Из магии он показал ему лишь самые безобидные ее разновидности, которые можно было бы использовать в быту. Однако получилось у мальчика сотворить лишь магию укрепления, и та получалась у него далеко не всегда. Мальчик немного отчаялся, но продолжал свои попытки в укреплении предметов, надеясь освоить хоть что-нибудь.

На следующий вечер Широ вновь вернулся побитый. На сей раз девочку заменил щенок. Вот уж правда, детская жестокость не знает границ. А всему тому ослабление старых устоев и пресловутая глобализация, однако сам Кирицугу западную культуру даже любил, ведь большинство технических новшеств, которыми он окружал себя, пришли именно оттуда.

Занимаясь по утрам и вечерам в додзе, отрабатывая магию укрепления, неделя шла для Широ непривычно долго. Так, спустя одну вечность, наконец, пришел обещанный день — воскресенье, когда они в компании своих новых соседей собирались отправиться загород. Кирицугу полчаса копошился в сарае. Только и было слышно, как громыхают старые предметы быта, которые уже можно было выносить на свалку. Однако избавиться и от старых чайников, ведер, и даже на днях сломавшейся печи — поскольку ее можно было бы использовать и в других целях, скажем, разобрать по частям и найти этим деталям другое применение — у старого ностальгирующего вояки просто не хватало духу. Позднее эта непреодолимая тяга собирать как можно больше ненужного хлама передалась и Широ.

— Ага, вот она!

Раздался из сарая голос Кирицугу.

С победоносным видом он вышел наружу, держа в руках котел и крышку от него.

— А подставка? — незамедлительно поинтересовался Широ.

— Ну... — потянул Кирицугу, почесывая затылок, — вроде бы как ее нет. Уже нет. Что-нибудь я бы обязательно нашел.

— И что мы теперь, баллон будем ставить прямо на землю, а жарницу над ней руками держать?

— Ай, сейчас придумаем какую подставку.

Он исчез в сарае и снова загремел там.

— Бать, у тебя там все нормально? Очень уж гремит...

— Спокойно, Широ, сейчас Кирицугу... Так, а это что у нас за рычажок? Крепко сидит. Еще бы три таких, и... Давай, давай, вылезай... Фух, и что это у нас такое было? Нет, стоп, стоп, стоп!.. Аа-ау! — раздался большой грохот множества падающих предметов.

— Батя!

— Уой... Все в порядке, Широ. Кажется, я нашел подставку. Только ты... помоги откопать папку из этого металлолома, он силы не рассчитал.

Внутри была гора хлама, на которую, когда вошел Широ, с гвоздя наверху еще слетела и звучно вонзилась циркулярная пила, застряв в доске, которая некогда была частью детской люльки. Ладно бы весь этот безобидный мусор, но что здесь делает люлька? В этом сарае следовало бы навести ревизию, в нем и шагу не ступить. Из горы хлама торчала только рука, держащая четыре металлических палки.

— Что это сейчас там треснуло? — вопрошающе поинтересовался Кирицугу, услышав глухой звук удара где-то высоко над головой.

— Циркулярка упала. Треснул каркас люльки, а не твоя голова, только потому, что тебя завалило. Бать, по-моему, ты выбрал не лучшее место для хранения пилы...

— Мда, мда... Видимо, ты прав. Ну, ты давай, помогай, — помахал он рукой в его сторону. — Или хочешь оставить меня тут и поехать один? Учти, барбекю в таком случае не будет.

Тостер, молотки, ящики с инструментами... железные канистры. За всем этим начало виднеться малость помятое лицо Эмии Кирицугу. По крайней мере, оно было хоть и побитым, зато оно было явно счастливым.

Поездка намечалась через два часа. Ко времени сборов собрались Танака, Миёдзи, Ямамото, Эмия и Фуджимура. Каждый собирался ехать на своей машине, только Эмий, за неимением своего транспорта, повезли на втором джипе Фуджимур. Старик Райга взял с собой четырех своих приближенных. И безопасности ради, и для более веселой компании. Итого из города выехало пять машин.

Остановились они все как можно дальше от суеты, рядом с морем. Приятный воздух, тишина, пение птичек и звук прибрежной волны. Пока взрослые таскались туда-обратно, разбирали машины и вели всяческие свои приготовления, Широ обратился к Кирицугу, нужно ли тому помочь в чем-нибудь. Тот сказал, что справится сам, а Широ может прогуляться, но так, что б далеко не отходил.

Широ решил посвятить очередную выпавшую минутку магии укрепления. Он отошел за кусты, так, чтобы его не было видно, отломил палку и начал над ней 'колдовать'. Он расслабился и освободил голову от всяческих мыслей. Только он и природа, больше ничего не должно было беспокоить его разум. Нет, отвлекала даже природа. Ему нужно было абстрагироваться от всего, кроме своего тела и магической энергии внутри него. Есть нерв. Есть мана. Превращение позвоночника в железный прут.

— Пф.

Вдоль спины пронеслась боль. Пока что он мог использовать только одну цепь, и эта цепь создавалась искусственно.

— Анализ состава.

Строение палки, каждое кольцо, отмеченное в дереве, каждый ее надлом, любая шероховатость, каждая почка...

— Изменение внутреннего строения.

Через спину прошел неприятный зуд, который направился к рукам, от них к ладоням и подушечкам пальцев. Заряд рассеивался, уходя в предмет, сжатый в его руках. Палка потяжелела и стала более скользкой.

Случилось то, что удавалось лишь в двадцати процентах случаев. Укрепление завершилось, и палка изменила свой внутренний и внешний состав на металл, став совершенно другим предметом. Взрослые все еще продолжали крутиться у машин и о чем-то тараторить, так что он решил продвинуться дальше. Повлиять на форму спроецированного предмета. Например, сделать из этой палки указку, вытянув и сжав ее наконечник. Как это сделать — представлялось смутно, поскольку он никогда этого не делал, но у него была четкая схема объекта в голове, и при укреплении объекта он собирался задать новые 'траектории' 'укрепления'.

— Trace on.

В голову почему-то пришли эти слова. Он не знал значения этих слов. Быть может, он их слышал где-нибудь? Если и так, то тогда он этого не помнил. Просто ему показалось, что произнести их ему легче всего, чтобы сконцентрироваться на процессе изменения предмета.

По спине вновь пробежал неприятный всплеск тока. Краем уха он слышал чье-то шебуршание, и шуршание листвы, быстро приближающееся к нему. Широ понял, что в срочном порядке нужно остановить процесс, чтобы никто не обнаружил, чем он тут занимается. Он разорвал соединение, сам не зная, насколько он тем самым подвергает свою жизнь опасности. Прут в спине размяк. Широ с болью резко открыл глаза и, чуть не кашляя, начал быстро вдыхать и глотать воздух. Температура тела резко подскочила, в глазах начало двоиться, а по телу и рукам словно пробежался электрический разряд, вызывая судороги в верхней половине тела.

— Кхаааа...

Картинка перед его глазами начала складываться воедино. На его ногу заползло то существо, которое он спутал с приближающимся человеком. Это была небольшая ящерица с голубым пигментом шкуры.

— Я... ящерица, серьезно? — сам себе не веря, дрожащим голосом произнес Широ. Он настолько испугался всего лишь приближения ящерицы? Можно было и не вырывать цепь таким варварским способом. Он порадовался за то, что не мог в полной мере использовать ее потенциал.

— Как ты меня испугала, — он поднес руку к хладнокровному. Ящерка несколько раз провела по ней языком, и спокойно на ней расположилась. — Прямо как ручной.

Широ посмотрел на свою неудачную работу. Основная часть была целая, но наконечник, который должен был стать указкой, завернулся на бок, став подобием крюка.

— Ну... — задумался Широ, можно ли куда-нибудь применить этот брак производства? — Могу использовать, чтобы опускать сушилку для белья, и тем самым обходиться без стула.

После этого он вновь услышал шелест кустов. Широ подумал, что на него надвигаются другие члены этого семейства игуановидных существ, и...

— О, ты кто?

— Э? Что? — недоуменно наклонил голову Широ.

Нет, на этот раз из кустов вышел человек. И нет, это был не взрослый. По крайней мере, не совсем взрослый. Это был подросток старшего возраста. Худощавое телосложение, слегка сгорбленная осанка, короткие черные волосы, и две круглых как наруто линзы, которые представляли из себя очки.

— А, ты нашел мою Аянами. Спасибо. Можешь ее вернуть?

— Аянами? Это что, вот эта ящерка?

— Ага. Я ее привез с собой на прогулку. Посчитал, что ей здесь будет интересно. А она как взяла и, почувствовав свободу, сразу же сиганула, как только мы открыли дверь машины. Десять минут за ней гнался.

— А, ааа... Ты, наверное, Кендзи, да?

Юноша наклонил голову и с важным видом поправил очки:

— Танака Кендзи-сан собственной персоной!

— А почему 'сан'?

— Потому что я собираюсь стать уважаемым человеком! С ранних лет привыкаю к своему будущему высокому положению.

— Странный ты. А что значит Аянами? — протягивая руку с ящеркой спросил Широ.

Ящерка поползла по руке Кендзи и расположилась на его груди, выглядывая мордой из-под футболки

— Это означает 'голубая волна'. Из-за ее голубенькой шкурки. Наконец-то Аянами сможет увидеть голубые светлые волны, в честь которых она была так названа, — мечтательно смотря ввысь произнес Кендзи, поглаживая свою игуану.

— А... ага, здорово, — попытался выдавить из себя неумелую улыбку Широ.

— Между прочим, а что ты здесь бойкотируешь, в кустах? Все готовятся к празднованию.

— Я... — снова придумывая отговорку, отвел взгляд Широ, — делаю инструмент, чтобы потом белье с сушки снимать! Была палка, а теперь крюк. Я ведь пока невысокий, а по дому помогать нужно. Батя у меня не особо хозяйственный, придется мне самому быт вести, когда подрасту.

Кендзи взял укрепленный 'шест' и посмотрел на него, поправляя оправу.

— Ты таким инструментом всю одежду порвешь. Ни одни шорты не найдут от нее спасения. Ты создал воистину грозу труселей.

— Так попытка не пытка. Не приживется, придумаю что-нибудь другое.

— Ну, дело твое, — улыбнувшись, кинул ему 'инструмент' Кендзи. — Там, вроде бы, закончили. Пойдем?

Пир длился до самой ночи. Широ с Кирицугу не питались так уже несколько месяцев, и они тонули в наслаждении от всего, что попадало им в рот. Кушая, Широ мечтал лишь о том, как бы поскорее изменилась их с Кирицугу жизнь, и они наконец перешли с полуфабрикатов на такую домашнюю, приятную духу еду. Лишь Фуджимура с собой ничего не привез, но он вносил свой вклад в этот вечер как самый старший и авторитетный человек, веселя народ своими криминальными байками, держа в одной из рук прославленный барбекю Кирицугу: уж очень он ему понравился:

— Иядзима вошел в дом. Тишина. 'Оябун!' — раздалось из другого конца офиса. 'Что там?' — рыча прогремел их предводитель! 'Оябун, падла Макихита сбежал, денег нигде не видать, забрал с собой, скотина, а в шкафу какая-то телка лежит, притом мертвая'. 'Чтоо?' — Иядзима подошел к этому шкафу, и увидел знакомую девчонку. 'Да это же жена моего третьего сына! А что с ее животом, залетела, небось?' — он приподнял блузку на трупе и увидел на ее животе неумелый шов. 'Режь' — приказал вожак. 'Оябун, так невестка же ваша!'. 'Она все равно мертва, сын будет не против'. 'Эх-хэх, суровый вы, Оябун' — Якудза вскрыл трупу живот, и оттуда посыпались пакеты с белым порошком. 'Ах-ха-ха, Макихита, песий хвост, настолько он струхнул, что весь товар забыл!'. Ах-ха-ха-ха!

— Ой, нет, с меня хватит. — Не выдержала жена Миёдзи, прикрывая рукой рот и отходя в компании своего мужа.

Жена Танаки, в свою очередь, спокойно, и немного даже с интересом слушала истории Фуджимуры. Криминалистика дело такое: с чем там только встречаться не приходится.

— Пс, пс, Широ? Ты Аянами не видел?

— А, Кендзи? Что случилась?

— Глупая ящерица опять от меня сбежала. Даже не знаю, что с ней делать. Нужно ее поймать, а то к утру не сыщем. Ух, посажу ее на веревочку, как найдем! Плохая девочка, плохая! Нужна дисциплина!

— Ночью почти ничего не видно, но пошли. — Широ взял свою 'палку' и направился к Киндзи.

Кирицугу, отрываясь от шашлыка, на секунду обратил внимание на загнутую железку в руках сына и неодобрительно прищурил глаза.

Мальчишки прошли в лес, следуя, сами не зная куда.

— Есть какие-нибудь идеи?

— Да, у меня есть рыбка. Старая, протухшая, запах сильный. Учует — прибежит. Оо, — прижимая нос, Кендзи открыл пакет, а вслед за ним так же поступил и Широ. — Какой сладкий запах. Ну же, Аянами, мы тебе рыбку принесли.

— Похоже, нам так долго придется идти. Лес большой.

— Она не могла далеко убежать. Кстати говоря, утром она тоже побежала в эту сторону. Что-то ее тут определенно привлекает, нда.

Пройдя метров пятьсот, мальчишки увидели впереди просвет, а также услышали течение реки.

— Красиво-с, да, — заметил Кендзи. — А вон и наша игуана, даже рыбка не нужна, — Кендзи печально посмотрел на пакет.

— Так ради чего мы дышали этой гадостью полкилометра?

— Чтобы лучше понять Аянами, конечно же! Вдыхая запах ее лакомства, мы сами стали игуанами, мы начали думать как игуаны, и это привело нас к месту, которое нравится моей игуане! — с жестом 'Гениально, элементарно!' начал убеждать своего компаньона Кендзи.

Игуана стояла на камне, прямо в потоке реки.

— Хорошо, друг. Вот тебе рыбка — посторожишь ее, — отдав пакет и разминая пальцы сказал Кендзи. — Впрочем, очки тоже подержи, а то потеряю еще. Начинаем спасательную операцию!

— Кендзи, осторожно, поток очень сильный.

— Да не боись! Героям и не на такое приходится идти!

— Героям... — ненадолго задумался Широ.

Кендзи подошел к берегу и прикинул, как ему забраться на камень. — Как ты туда забралась, малышка? — словно обращаясь к ящерице сказал мальчик. — Хмм, придется прыгать.

Кендзи отошел на несколько шагов назад и, разбежавшись, прыгнул на камень в дикий поток воды.

— Хоппа, попалас... оу, ох-хо-хо, оууу... — Кендзи ухватился за камень, стараясь, чтобы его не смыло потоком. Ящерица вцепилась в его волосы. — Ай, ай, вода какая сильная... на... на... на камень не залезть... Широ... пфу, ох... Широ, друг, выручай! Ящерица спасена, а о своем спасении я как-то не подумал!

— О, боже, — Широ хлопнул себя ладонями по лицу. Мало того, что этот странный парень взял с собой в дикую местность маленькое животное, после искал ее посреди ночи, так он еще и безыдейно прыгнул в воду. Вот уж правда авантюрист чистой воды. С такими личностями порядочным людям лучше дел не иметь.

— Широ, у тебя там был бесполезный инстр... пфу, инструмент для снятия белья. Может, как палка сгодится? Держаться становится сложнее!

Широ бросил пакет и очки на землю и побежал к берегу, протягивая крюк утопающему. Сам он держал шест за гладкий конец.

— Во, — сказал Кендзи, ухватившись за палку. — А теперь тяни что есть мощи! Нет, стой, там волна близится! Осторожнее!

Кендзи отпустил крюк и обеими руками обхватил камень. Широ отскочить не успел, и его руку омыл мощный поток поды. Кендзи подскочил на волне немного вверх, игуана прошипела, но в целом он удержался. Палка была совершенно мокрая.

— Еще раз! — крикнул Кендзи.

Широ протянул руку, и Кендзи схватился за крюк.

— Во, во, отлично! А теперь тя... — палка выскользнула из рук Широ.

Кендзи вот-вот собиралось снести течение вниз, по реке, к океану. В этот момент в его голове что-то щелкнуло. Всплеск магии. Ощущение не было похоже на то, как когда он создавал искусственный стержень в спине, но очень был на него похож. Этапы создания прошли мгновенно. Он не хотел принимать такую реальность. Он верил, что эта палка осталась у него, он знал ее структуру, он точно представлял ее в своей руке. И он знал, что этой палки было недостаточно для спасения мальчика... если бы только крюк был у нее с обеих сторон...

От руки Широ по воздуху протянулось что-то вроде схемы, которая приобрела цвет упущенной трубы. Она была длиннее своей предшественницы, и у нее на обеих концах были крюки. Кендзи, мгновенно сообразив, что нужно делать для спасения своей жизни, схватился второй рукой за протянутый крюк.

— Укх, — Широ, из-за мгновенно добавившегося веса, перекосило к реке. Он тренировался не так долго, чтобы с легкостью вытянуть из реки вес шестнадцатилетнего парня. — Тяя... жело!..

— Ты главное не отпускай, мой друг!

Широ тянул, но не мог вытянуть своего товарища. Внезапно, за рукоять взялась другая, взрослая рука, которая подняла трубу вверх и вытянула подростка. Эта рука принадлежала его отцу — Эмии Кирицугу. Герою.

В лагере мальчишек, разумеется, всячески отругали, накричали, и каких только лишений им не обещали. Даже Широ досталось от Кирицугу. И уже дома ему досталось дополнительно из-за палки, которую он видоизменил. А бедному Кендзи, еще тогда, у реки, Кирицугу настолько жутко просмотрел в глаза, что тот забыл весь тот вечер. И больше о нем не вспоминал. С Широ же у Кирицугу обстоял другой вопрос.

— Вторая палка разломилась всего через несколько секунд. Ты знаешь, что это было, Широ? — озабочено спросил Кирицугу.

— Первая — это обычная палка с куста, которую я усилил с помощью укрепления. Далее, я вновь использовал магию укрепления, чтобы изменить ее форму. Но поскольку Кендзи меня прервал, мне пришлось резко прекратить процесс, а она обрела форму крюка.

— Изменить форму магией укрепления? — Кирицугу почесал свою небритую бородку. — Продолжай.

— А как появилась вторая — я сам толком не знаю. У меня в голове была четкая схема измененной палки, но я хотел, чтобы у нее был другой вид. Я представил, что она все еще у меня в руке, и вновь, не осознано, провел магию укрепления, и эта палка сформировалась прямо из пустоты.

— И через несколько секунд она разлетелась на осколки, потому что была пуста внутри, и представляла собой лишь внешнюю форму этого предмета, — продолжил за него Кирицугу. — Широ, я учил тебя магии укрепления. Но это не укрепление. Это проецирование — создание предметов из магической энергии, используя для этого лишь мысленный образ. Такая магия очень затратна и малоэффективна, поскольку полученные предметы не обладают свойствами оригинала.

— Но мне эта магия показалась очень полезной. Можешь меня и ей научить?

— Я не владею проецированием, и, как я уже сказал, это довольно бесполезная магия, которая уступает даже укреплению. Но как тебе удалось освоить ее? У тебя не выходило ни одно другое заклинание, и укрепление получалось тоже далеко не всегда, — Эмия Кирицугу глубоко задумался.

Несколько ночей после этого Широ и Кирицугу пытались повторить проецирование. В течение недели у мальчика ничего не получалось, и они уже начали забывать об этой идеи. На следующей неделе произошло то, что изменило их представлении о сути магии Широ. В тот день они сходили в археологический музей, и маленький восхищенный Широ обратил свое пристальное внимание на стенд со старыми мечами.

— Нравятся? — спросил Кирицугу.

— Очень.

Дома Широ изъявил желания подержать такие мечи в руках, и снова попросил Кирицугу проследить за процессом проецирования. К удивлению их обоих, очертания каких-то металлических брусков на несколько секунд проявлялись в его руках. Кирицугу заметил, что Широ все это время использовал не искусственный нерв, а свою настоящую, родную магическую цепь, пусть и только одну. Через несколько дней безуспешных попыток, Кирицугу поинтересовался, что именно пытается создать Широ. Он сказал, что это большие, всячески украшенные орнаментами королевские мечи. На что он упоительно похлопал его по голове и сказал, что нужно начинать с малого. И предложил ему создать что-нибудь попроще. К примеру, тот старенький и невзрачный сакский кинжал. Удивительно, но тот у него получился почти с первого раза. Уже через пару дней он мог создавать его на полминуты. Широ чуть ли не плясал вокруг Кирицугу от радости. Позднее, Широ научился создавать и другие режущие предметы, напоминающие собой меч. К примеру, ножи. Позже он пробовал совершенно иного рода вещи, но они хранили форму намного меньше времени. Кирицугу сделал вывод, что Исток Широ — это 'меч', и ему хорошо даются только мечи. В последующие годы Широ развивал себя в проецировании, подключая к процессу создания мечей свои настоящие магические цепи. К сожалению, Кирицугу не застал того момента, когда Широ уже мог проецировать несколько объектов. Немногим позже смерти Кирицугу, пять лет назад, Широ развил у себя две магических цепи.

Глава 7: день 4. Интерлюдии 3-2, 2-3

Чистый горизонт. Твердая сухая земля. Хотя в небе не возвышалась красная горящая звезда, пустынная равнина освещалась лучами света, словно готовясь к закату невидимого солнца. По равнине гулял только ветер. У этой пустыни не было ни начала, ни конца. Небо вечерело. По нему плыли желтые облака.

Ракурс изменился. Теперь посреди пустыни что-то находилось. Это был человек. Он сидел на коленях, как марионетка с обрубленными нитями. Плечи расслаблены, ладони свисают к земле. Видно лишь его спину. Его спина сгорблена и не удерживает остальное тело. На голове человека мешок. Его ни узнать, его ни рассмотреть. Он словно брошенный в неведомую бездну труп, в мире, где больше нет ничего.

Перед глазами пронесся окровавленный флаг. И вот уже перед взором поле, заваленное оружием и не одним, но множеством трупов. Закат теперь виден отчетливо. В округе летают вороны, крича и садясь на трупы воинов, выклевывая им глаза словно падали. На самой высокой горе тел неподвижно возвышались фигуры двух рыцарей. Оба воина были в тяжелой броне. Первый пронзал живот второго копьем, второй держал меч, вбитый в шлем первого. Первый рыцарь только успел произнести:

— Будь проклят тот день, когда ты был рожден.

Тьма. Эмия Широ открыл глаза. Сны о смерти были ему привычны, но все они так или иначе были связаны с пожаром, который он пережил в детские годы. Эти поля битвы были для него чем-то чуждым.

Интерлюдия 3-2

Разминувшись с Эмией Широ на перекрестке, Мицузури Аяко направилась в южную часть старого города. Вечер только успел вступить в свои права, и потому улицы начали заполняться людьми, и можно было не опасаться повторного нападения. Мицузури наконец успокоилась и взяла себя в руки. Она решила прислушаться к совету Эмии Широ. Однажды он ее спас, и потому естественно предположить, что он лучше разбирается в происходящей ситуации, и ему виднее, как в ней будет лучше поступить. У Мицузури, в свою очередь, не было ни единой догадки, кем были эти две женщины. Эмия наказал ей обо всем забыть, но сложно вмиг забыть о том, как тебя всего несколько минут назад пытались убить. Притом, пыталось убить что-то непривычное, таинственное и ранее ей не виденное. Эти двое выглядели как люди, но то, как они сражались друг с другом, создавало впечатление, будто они чудовища, принявшие вид людей. Человек не может прыгать ввысь на несколько метров, лишь немного раскачавшись на цепи. Человек не сможет ломать стены с невозмутимым лицом, разрезая их рукой, словно воздух. Было слишком много вопросов. В какой-то мере ей действительно хотелось обо всем забыть, вернуться домой, повстречаться с родителями, лечь спать, и начать завтра новый день. Но что произошло, то произошло.

Она дошла до дома Тосаки Рин. Она нередко заглядывала в гости к своей 'сопернице', но в этот раз дом выглядел иначе: он был мрачнее и куда зловеще, чем обычно, напоминая ей о своей репутации дома с привидениями.

Мицузури усмехнулась тому, что на какое-то мгновение поддалась приступу суеверия, и смело открыла калитку. Как только она пересекла ворота, то у нее возникло неприятное ощущение, будто на нее сбросили какую-то массу веса. Однако оно продлилась едва ли пару секунд, после чего ее мировосприятие вновь стало прежним.

— Я слишком перенервничала, — уверила себя девушка.

Она остановилась у двери и позвонила в звонок. В течение последующей полуминуты она продолжала звонить, но не было никакой реакции со стороны Тосаки. Разумеется, она использовала и особую 'условную' долготу звонка, после которой Рин всегда знала, что к ней пришла Мицузури, и она могла соответственно подготовиться к ее встрече.

Занятия в школе закончились несколько часов назад. Мицузури успела побывать в Синто и вернуться в Мияма, но Тосака Рин так и не появилась дома. Если она в то время где-то и задержалась, то, похоже, что очень надолго. У Мицузури было два варианта: либо сразу пойти в гостиницу, либо вернуться домой, предупредить родителей, собрать вещи, и только потом предпринимать какие-либо дальнейшие шаги. Она остановила свой выбор на втором варианте. Если она поспешит, то они все вместе еще успеют покинуть дом затемно.

Рассказать родителям об этом было сложно, но девушка справилась самым лучшим образом. Отец готов был оставаться у себя на работе, мать собралась побыть в отеле, советуя поселиться дочери вместе с ней. Однако тем же вечером Мицузури все-таки смогла дозвониться до Тосаки Рин.

— Тосака, ты уж прости. Вечер, как-никак, поздний.

— Нет, нет, ничего страшного. Что-то случилось?

— Скажи, а ты где сегодня так задержалась? Я к тебе сегодня заходила в районе семи, а тебя дома так и не оказалось.

— Ясно где! — быстро выпалила Тосака. — Кадрила мальчишек, если ты еще не забыла про наш последний спор! Все-таки, все мальчишки — сплошные дятлы, и серьезных отношений от них ждать не стоит. Я уже успела пожалеть о потраченном вечере!

— Я ведь говорила, что тебе не завести парня, — сквозь смех ответила Мицузури. — Тосака, не удивляйся тому, что я сейчас скажу, но меня сегодня попытались убить.

— Как это, убить? Ты цела?!

— Да... Эмия... его словно бы пригнали сами черти. Он вылез будто из воздуха и выручил меня.

— Эмия? — вдумчиво спросила Рин. — Этот Эмия. С ним кто-нибудь еще был?

— Как раз это я и хотела упомянуть. С ним... недалеко от него, опять же вновь будто из воздуха, появилась женщина, которая также пыталась убить меня...

— Чертов Эмия! Что только творится в его голове! Как он только мог!..

— Тосака. Эмия сказал, что мне может грозить опасность. До его появления на меня напала другая женщина, похожая на ту, что была с ним. Он сказал, что мне лучше сейчас какое-то время переждать где-нибудь. Могу я пожить у тебя?

— Если бы ты не упомянула его имя, я бы сказала, что в ближайшую неделю тебе лучше со мной не связываться. Но если в этом был замешан Эмия, то это целиком меняет дело. Если тебе действительно грозит опасность такого рода, то, возможно, места лучше моего дома для тебя сейчас не существует во всем городе. Знаешь, этот разговор никак не для телефона. Бери такси и выезжай. Даже и не думай идти пешком, поняла?

— Все настолько серьезно, да?

— Ты не представляешь, насколько.

Тосака повесила трубку. Мицузури тяжело вздохнула. Кто бы мог подумать, что она станет обязана Эмии не чем-нибудь, а целой жизнью? А еще эта неоднозначная реакция Тосаки на его имя. Когда они успели познакомиться? Она могла только предполагать, что обстоятельства, ставшие причиной их знакомства, были далеки от приятных. Мицузури вызвала такси. Когда оно подъехало к дому, она быстро залезла внутрь со всеми своими сумками. Машина тронулась.

Юноша в кустах, наблюдавший за домом девушки, гневно стукнул по земле кулаком.

— Сбежала.

К девятому часу, приехав к поместью Тосака, Мицузури прямо на улице встретила хозяйка ее нового временного жилища.

— Добрый вечер, Мицузури. Прошу извинить за прямолинейность, хотя обычно она тебя не смущает, но я боюсь, что перед распитием чая нам предстоит довольно долгий и сложный разговор.

— Постараюсь угодить всем, чем только смогу, — улыбчиво почесывая макушку, произнесла Мицузури Аяко.

Конец интерлюдии

Интерлюдия 2-3

Поглотив Ассасина Сасаки Коджиро, Истинный Ассасин шествовал вслед за тенью, вприпрыжку скрываясь за деревьями и домами. Тень ничего не говорила, но Ассасин четко осознавал, что она куда-то его ведет. Подтверждение его доводов не заставило себя ждать слишком долго.

Дойдя до большой резиденции, Тень остановилась у двери дома и развернулась. Она продолжала стоять до тех пор, пока Ассасин, наконец, не решился покинуть свой темный угол и не приблизился к ней. Тень сплющилась в плоский диск, уходя в основание земли, и уползла под дверь.

Ассасин разжал пальцы левой руки. Взяв в руки нож, он проверил дверь на наличие ловушек. Убедившись в безопасности механизма, он отворил дверь.

Прямо за дверью перед ним преклонялась молодая девушка.

Это и есть тот человек, который позвал его сюда? Почему она тогда кланяется? Что ей от него нужно? Она желает заключить с ним контракт и стать его Мастером? То необычное создание, если можно так выразиться, исчезло прямо перед порогом, за которым стояла эта девушка, и она определенно была с ней как-то связана.

— Дедушка ожидает. Я провожу вас.

Дедушка? Видимо, этот манипулятор также любит скрываться в тени, раз для встречи с собой использует пешек.

Горбатая тень в черных лохмотьях шла по красивому ковру прямо за девушкой, не особо вглядываясь в окружающие их декорации. Дом был изящен и красив, но в нем было мало естественных источников света. Зато было много ламп и подсвечников. Ассасин чувствовал себя словно в безопасной норе, и это чувство ему нравилось.

Девушка подошла к старой, увешанной замками двери. Ключи во всех замках были провернуты, и она просто открыла ее. За дверью была уходящая вглубь лестница, отчетливо ведущая в подвал. Из подвала в нос ударил резкий запах плесени и гнили. Но нос Ассасина из-за дефектов и незавершенности не воспринимал запахов.

Девушка неподвижно стояла и ждала. Когда Ассасин ступил на лестницу и опустился на несколько ступень, то спиной почувствовал, как девушка пошла вслед за ним.

— Не стесняйся. Проходи сюда, — раздался снизу голос. — Я ждал тебя.

Ассасин насторожился. На дне подвала перемешивалось множество червей. В центре этой кучи, на стуле из червей, сидела движущаяся масса, своим видом напоминавшая очертания человека.

— Приветствую. Слуга Ассасин, если я верно понимаю? — произнесла масса.

Тень в плаще стояла напротив массы и не издала ни единого звука.

— Хм? — молчание для 'туши' стало неприятным жестом. Она пригласила его сюда, а он даже не соизволил поприветствовать местного хозяина? — Героический дух, меня зовут Мато Зокен, — продолжил он. — Я бы хотел попросить твоей помощи в достижении силы, которую скрывает Святой Грааль. Я бы мог стать твоим Мастером. Скажи, ради чего ты вступил в эту битву?

— Ги, — кратко выдавил из себя Ассасин.

— Мм? Что ты сказал?

— Ги.

Старец, Мато Зокен, недоумевая замолчал. Почему этот героический дух отвечал лишь шипением? Он отказывался вести беседу с ним? С тем, кто способствовал его призыву? Да что только этот дух о себе возомнил!

— Ты не желаешь со мной разговаривать?

Тень отрицательно покачала головой.

— В чем же тогда дело? Быть может, ты не можешь говорить?

Тень кивнула.

— Сакура, — слова старика прошли мимо Ассасина. Они предназначались тому, кто был дальше, тому, кто стоял позади черной мантии. — Принеси что-нибудь, на чем можно было бы писать.

— Сию минуту, дедушка.

Сзади послышались удаляющиеся шаги. Дверь заперли, а вместе с ней исчез и единственный источник света. Ассасина не смущала полная тьма. Для него она была роднее дома. Но в этих червях он распознавал для себя опасность. И если бы он угодил к ним, кто знает, к какому бы результату его это привело. У него не было Мастера, чтобы он мог спокойно рассеять свою материальную форму.

Мато Зокен блаженно вздыхал, то открывая, то закрывая рот, в который то и дело залезали черви.

Наверху послышался чей-то крик. Мальчик лет семнадцати. Он кричал. Буйствовал. Но недолго. Потом он ушел. Дверь, наконец, открылась вновь, и в зал спустилась девушка, держа в одной руке альбом, а в другой ручку.

— Я надеюсь, ты умеешь писать, героический дух? — указывая на альбом, произнес старик.

Паук взял левой рукой ручку и что-то ей начертил.

— Хасан Ибн Саббах? — прочел на листе старик. — Вечная жизнь и память. Хм. Хасан, думаю, наши с тобою цели похожи.

Конец интерлюдии

Шесть утра. Эмия Широ бодро открыл глаза, готовый к новым свершениям. Утро было ясным и солнечным и наполняло тело новыми силами. Однако стоило ему только порадоваться дню, приподняться и потянуться, как в груди что-то резко защипало.

— Ай...

Он обратил внимание на грудь. Из-за его растяжки корка сухой крови треснула и из ранки пошла свежая.

— Арх. Ну что, теперь довольна? — спросил он кого-то в комнате, в которой никого кроме него больше не было. Ответа не последовало. — Ладно. Надеюсь, это того стоило, — буркнул он в раздражении и начал одеваться.

— С верхней частью не торопись.

— А?

— Будешь тренироваться в таком виде.

— Что это еще за форма тренировки? Чувство стыда мне притуплять незачем.

— ...

— Ладно, ладно, хорошо, — он тяжело вздохнул.

Широ мрачно надел штаны и накинул на ноги обувь. А ведь утро так хорошо начиналось. Он вышел через веранду во двор и направился в додзе.

— Не туда, — раздался позади него голос, загоняющий душу в пятки. А поскольку торсу было прохладно, то в более-менее теплых кедах душе было даже как-то уютнее.

Во дворе, в самом его центре, Лансер привычно держала на своем плече дубину-копье.

— Хотя бы за шинаями, — моля промолвил он, не желая оставаться на улице.

— Создашь своей магией, если так сильно хочешь деревянную подделку, — остановил его холодный голос. — Но для практики лучше используй настоящий меч и попытайся меня им ранить.

— Ладно, как будет тебе угодно. — Широ пару раз подпрыгнул на месте, разминаясь, подобно боксеру, развернулся, и зачитал строфу единственного известного ему заклинания: — Trace o...

Внезапно, перед его глазами потемнело все окружение. Нет, солнце, вроде, оставалось на месте. Небо также не было настолько облачным, чтобы облака стали собой заслонять солнечный свет. Просто... его голова была в тени гигантской дубины, которая не слишком медленно, но верно приближалась откуда-то сверху. Его глаза широко раскрылись, и в голове проскочила мыслишка, что сейчас он станет в несколько раз стройнее.

Копье близилось, и оно не собиралось останавливаться и разбило бы ему голову в самом прямом смысле. Однако надвигались оно на такой скорости, что, постаравшись, он бы смог отскочить от него. Он пригнулся к правому колену, входя в полуприсед, и, через бок, кувырком проделал по земле два круга, выходя из радиуса поражения копья.

Стоило ему вернуть равновесие и навострить уши, как ему стало ясно, что никакого удара по земле не произошло... а из этого следовало, что... дубина остановилось где-то в полуметре от земли. Лансер крутанула рукоять оружия, и все шипы на копье, словно бы металлические колбы с радиоактивными веществами в неком механизме, закрутились по часовой стрелке в ствол, делая поверхность оружия равномерно гладкой.

Не останавливаясь, она изменила траекторию движения копья с вертикального, сверху вниз, на горизонтальное, справа налево, в сторону своего Мастера, и уже на более высокой скорости.

И хотя шипов на оружии более не было, а на ее Мастера надвигался не усыпанный шипами еж, а простая дубина, ее скорость была слишком велика, чтобы он смог успеть выбраться из положения полуприседа.

'Придется принять удар этой дубины. Только это не пройдет для меня бесследно. В лучшем случае, меня ожидает мгновенная отключка и потеря сознания. В худшем — сотрясение мозга с последующим вытеканием этого серого вещества во двор. ОНА ЧТО, УБИТЬ МЕНЯ ПЫТАЕТСЯ?!'

Он прильнул грудью к земле, шлепнувшись лицом только для того, чтобы удар прошел мимо, и для того, чтобы он мог остаться целым... Однако это его не выручило.

— Манипулирование противником — делает жертву наиболее уязвимой целью для нападающего. Не следуй тем движениям, которых от тебя пытается добиться враг, иначе он загонит тебя как крысу.

Поперек спины Широ, боковой стороной с грохотом бухнулось копье, заставив его издать неприятный звук, похожий на предсмертный стон, и принудив вытянуть во все стороны конечности. Лансер подняла копье. Треть спины Широ покрывала огромная сине-красная полоса. У мальчика закатились зрачки, и он уже готов был предаться сну прямо на песке, однако Лансер не закончила свою тренировку. Она подошла, и, пнув лежащего Мастера, подбросила его на метр выше. Удар с разворота. Нет, не ногой. А ее убийственно-тяжелым оружием, которым только баранам прошибать головы через рога.

Метр, два, три... шесть. Широ находился в полете до тех пор, пока не встретился с каменной оградой вокруг дома.

— Оххх... Спасибо, хоть стену мной не проломила, оох...

Он отслоился от ограды и бессильно упал на спину, смотря в небо. И на лицо Лансер, потому как она уже стояла совсем рядом. Несмотря на ее пустой взгляд, она по-настоящему красива. Почему-то холод ее глаз гармонично сочетается с голубым небом и завыванием ветра. Этот образ вызвал в нем отголосок чего-то прекрасного, пусть и холодного, но, в то же время, величественного и бессмертного, накрепко зарывавшегося в глубокие участки его памяти. Цветок, навеки заключенный в кубе льда, так же по-своему прекрасен несмотря на то, что он ни жив, ни мертв.

— Нет, нет, хватит, хватит! Я понял! Хватит меня пока что лупить! Главный урок: не дать противнику решать за тебя!

— Какая досада. Я собиралась вбить в тебя это еще парой-тройкой ударов, — она протянула своему Мастеру руку.

— О, спасибо, — тяжело вдохнув и поблагодарив ее за поддержку, он протянул руку в ответ. И спустя полсекунды вновь оказался лицом на земле, но уже с другой от Лансер стороны, и проделав собой по воздуху дугу. — Ай. Я думал, мы закончили.

— 'Пары-тройки ударов' уже больше не будет, но один для закрепления был необходим.

— Но теперь точно все? — прижимаясь щекой к песку, спросил Мастер.

— Поскольку сегодня первая осмысленная тренировка, то мы на этом закончим. Можем продолжить вечером. Сейчас меня интересует немного другое.

Лансер развернула Широ на спину и помогла ему выпрямиться, чтобы он смог сесть. Она начала пристально смотреть на него. Только спустя какое-то время Широ заметил, что она смотрит на рану на груди, на крест, оставленный ей прошлой ночью, и который не зажил этим утром. Широ сам перевел взгляд на этот крест. Он простирался от одного плеча до другого, однако теперь от него оставалось лишь едва видимая царапина в самом центре груди. Лансер поднесла руку к царапине, и ее следы затянулись прямо на глазах.

— Это... то, о чем я подумал? — недоуменно спросил Широ.

Лансер зашла сзади, и также приложила руку к Мастеру, но уже на полосу на спине. Понадобилось секунд десять, прежде чем кожа начала понемногу приобретать исходный цвет. Широ почувствовал, как в спине отступает боль, а позвонки словно вправляются туда, где им положено быть.

— Не понимаю, — слегка повертев головой, заключила она.

— Ты как-то заживляешь раны?

— Никогда не наблюдала за собой такой способности. Но похоже, что твое лечение происходит только при моей материализации, а скорость заживления напрямую зависит от того, насколько я нахожусь к тебе близко. То есть, при физическом контакте, твое заживление происходит в наиболее спешном режиме.

— До знакомства с тобой я хоть и был обладателем крепкого здоровья, и даже никогда не болел, но раны на мне так таким образом точно никогда не заживали.

— Не знаю, чем можно было бы объяснить данный феномен. Я бы не сказала, что между нами установилась какая-то особая связь. Хотя незначительное количество моей энергии ты забрал, когда я оказалась слишком близко.

— Ну... наверное, это здорово. Бьешь, бьешь супостата — а ему хоть бы хны. Хотя нет, вру. Боль-то никуда не делась. Если мне вломить слишком сильно, то я, вероятно, умру так же, как и без этой способности.

— Однако твою выживаемость она поднимает многократно. Это необходимо взять на заметку.

Широ поднялся и отряхнул штаны от пыли. Времени до завтрака оставалось еще много, и они могли бы продолжить тренировку.

— Думаю, для сегодняшнего утра хватит. Измазюкался я изрядно. Нужно хотя бы помыться, а там уже придет Сакура и будет не до других дел.

— Ты сам проявил желание заниматься. Если считаешь, что с тебя с достаточно — то на это твоя воля.

— Нет, мы продолжим, но попозже. Слишком от меня сейчас не по-человечески несет.

Направив в ванне на себя струю теплой воды, Широ сам не мог поверить, насколько хорошо он себя чувствовал несмотря на все те побои, с которых началось его утро. Его тело казалось ему очень легким и даже слушалось лучше обычного. Возможно, что именно это ощущение и называют 'родиться заново'. Он хорошо себя намылил, натер мочалкой, что та аж почернела вместе с пеной. Слил он с себя, можно сказать, почти что черную жижу, а не воду.

Приведя себя в порядок и наконец-то одевшись, он приступил к приготовлению завтрака. Сакура пришла точно по времени. Немногим позднее в дом заглянула и одинокая тигра, сетуя о том, какое у нее было страдальческое утро прошлым днем. Если заводить речь о ее 'головорезах', то их этим утром у дома уже не было, поскольку условием их охраны было: 'до той поры, пока хозяин не встанет на ноги'.

— Готов идти в школу, больной? — жуя свой тост, спросила тигра.

— Всегда готов, — последовал незамедлительный ответ человека, закончившего завтракать и приступившего к питью чая.

— Да мы про тебя там все уже и забыли, так что мог бы и не возвращаться.

— Если ты о секции, то я не сомневаюсь. Слишком давно я ее покинул.

— Но Мицузури-сан то все помнит. Честно сказать, она все еще ждет возвращения того сбежавшего 'непревзойденного Эмии'.

— Времени прошло полгода. За такой период можно знатно подтянуть навыки. Скорее всего, она навоображала себе какой-нибудь идеальный образ, а сама стреляет уже лучше меня.

— Мицузури-сэмпай, конечно, отличный стрелок, — вставила свою нотку в разговор Сакура, — но любой, кто видел тебя в прошлом году, согласится, что никого более меткого у нас с того времени больше не появлялось, и пока не предвидится.

— Вот-вот, у нас ведь соревнования близятся. Бедная Мицузури-сан изводит себя, не знает, кого же ей брать. Не хочется ей надеяться на Мато-куна. Понаставить ей палок в колеса — входит в одно из его излюбленных занятий.

— Сэнсэй...

— Прости, Сакура. Я уже и забыла, что Широ ушел как раз из-за ссоры с твоим братом.

— Да не из-за Синдзи я ушел, а потому, что сам посчитал, что делать мне там нечего.

— То есть как это нечего? Побыл бы ты там еще хоть немного, то непременно бы стал капитаном вместо Мицузури-сан!

— Ай, да я ведь сто раз говорил. Раз мне приходится жить одному, то и деньги нужно откуда-то иметь. Стрельба, конечно, здоровское занятие, но мне на что-то нужно жить.

— Так поживи в долгу у моего дедушки, он тебе по старой дружбе поможет и слова в упрек не сказав.

— Нет уж. Становиться должником у главы мафии, держащим весь город за шкирку, мне как-то совсем не хочется.

— Нисколько ты связи не ценишь, Широ. А ведь с таким уважаемым в округе человеком в близких отношениях состоишь. Ты этим гордиться должен, а вместо этого стараешься не придавать этому значения.

'Этот 'уважаемый' человек принуждал меня заниматься такими вещами, в которые сам бы я ни за что не сунулся', — подумал про себя Широ. И 'уважаемый' он скорее в значении 'держащий всех в страхе'.

— Широ, ты все-таки подумай над этим. В секцию полноправно можешь не возвращаться, это не критично, но вступи хотя бы на момент соревнований. Не подведи школу, в конце концов!

— Совсем лучников воспитать не в состоянии?

— Ну, тебя же воспитала, — зажмурившись и хитро улыбаясь, промурлыкал представитель семейства кошачьих.

— Кх, — Широ поперхнулся чаем. — Такой откровенной лести я от тебя не ожидал. Ладно, я подумаю, и переговорю с Мицузури по поводу соревнований, но ничего обещать не стану.

— Спасибо, Широ! Ты такой славный мальчик! — вытянув вверх руки, воскликнула женщина в полосатой блузке.

В этот день Сакуре и Фуджи-нээ необходимо было появиться в секции, потому они отправились на полчаса ранее. Пора возвращаться в привычный режим и начать вставать в пять утра, подумал Широ, чтобы те смогли, как положено, с семи часов идти на стрельбище.

За оставшиеся полчаса Широ помыл оставленную всеми посуду и немного прибрался, после чего покинул дом уже сам.

— Мастер? — на холме, уже пройдя большую часть пути к школе, тишину нарушил голос Лансер, который прозвучал непосредственно внутри головы.

— М?

— Я немного обдумала то, что мы сегодня узнали, и пришла к выводу, что для тебя будет безопаснее мое пребывание в материальной форме.

— То есть, будешь ездить в доспехе верхом на коне и терроризировать своим видом всех окружающих?

— Выделяться среди толпы для меня нежелательно. Дабы не привлекать внимания, мне достаточно лишь выглядеть как остальным людям?

— Хм. Такое устроить не сложно. Тебе просто нужна повседневная одежда, и тогда ты будешь выглядеть как обычный человек. Однако за школьницу ты уже возрастом не сойдешь, потому вряд ли сможешь сопровождать меня в школе. Прибавить к этому деление на классы, из-за которых не факт, что ты смогла бы оказаться в одном со мной, даже если бы представилась семнадцатилетней девицей.

— Одежда? Говоришь, ты сможешь это устроить?

— Уф, — Широ почесал затылок, вспоминая про свое финансовое состояние. — Могу, конечно, но влетит мне это в копеечку. У тебя из одежды нет ничего, кроме доспеха?

— Именно.

— Значит, нужен полный комплект, включая нижнее белье, рр, — Широ взъерошил волосы. — Мы займемся этим только после занятий.

Дальнейшая дорога до школы прошла без происшествий. В целом, ничто не предвещало опасностей, за исключением Тосаки Рин — другого Мастера, который ходил с ним в одну школу. Ныне Тосака Рин для Эмии Широ не просто девушка из параллельного класса, в которую он стадно влюбился с большей мужской половиной школы, но и его личный противник и враг, способный в любой момент времени нанести по нему удар. Если подумать, то о личности Тосаки Рин ему почти ничего не было известно, и потому сложно было предсказать, как именно она поведет себя в той или иной ситуации.

Школа выглядела совершенно обыденно. Раннее утро, до звонка оставалось несколько минут. Длинные потоки подростков старшего возраста шествовали в одном направлении. Среди них были все, кто просто поздно вышел из дому и опаздывал, также среди них были те безынициативные личности, которых не заботили утренние собрания клубов.

Прошло всего пара дней, но для Широ все это представлялось в новом свете. Словно бы пройдя ворота, он вступит в другую, отличную от его привычных будней жизнь. Если бы он только догадывался, насколько был тогда близок к истине.

Переступая порог ворот, он почувствовал, как на него нахлынула тяжесть. Нечто замедлило удары сердца. Дышать стало тяжело. Что-то пыталось въесться в него и вытянуть силы.

— Что... это?.. — схватившись за грудь, проскрипел он.

— Эмия?

— А?

Удивительно, но, несмотря на то, скоро должны были начаться занятия, и образцовым ученикам следовало быть на местах, перед ним находилась та особа, о которой он совсем недавно размышлял. Тосака Рин.

— Т-Тосака?

— Не ожидала, что спустя пару дней ты здесь все-таки появишься. Ты и эту машину смерти с собой привел? — Она неодобрительно сверкнула по нему взглядом. — Собираешься здесь все сравнять с землей?

— Нет, вовсе нет, Тосака. Я просто на несколько дней заболел, а теперь выздоровел и пытаюсь вернуться в прежний режим жизни.

— Выходит, этот барьер не твоих рук дело? Впрочем, для такого, как ты, это было бы слишком сложным приемом.

Широ подумалось, что целиком эта фраза должна была звучать в следующем в виде: 'для такого мага, как ты', но Тосака сократила ее и не стала к нему обращаться в таком роде. Скрытность факта магии вынуждает ее прилюдно следить за своей речью. Ведь Тосака Рин с кем-то заговорила прямо у школьных ворот. Это начало привлекать всеобщее внимание.

— Барьер?

— Советую тебе особо не распространяться о таком на людях.

— Если ты о моей причастности к нему, то да, я не имею к этому отношения. Здесь еще один? — под 'один' он имел в виду умалчиваемое слово 'маг'.

— Вероятно. Сейчас я пытаюсь это выяснить, и одна догадка у меня имеется. Не без твоей помощи, конечно.

— Э, чего?

— Хватит трепаться. Занятия вот-вот начнутся. Если нам говорить, то лучше не здесь. Однако и на совсем уж каком-нибудь оторванном от остального мира месте также не стоит, иначе добром это не кончится.

Широ почувствовал силу в словах Тосаки Рин, и угрозу, скрытую в них. Он вспомнил, чем закончилась их последняя встреча. Его Слуга явственным образом попыталась прикончить Мастера напротив, и вряд ли ее что-то отговорит от этого действа при новой такой возможности.

Они вместе поднялись на несколько этажей и только после этого разминулись по разным коридорам. Люди неодобрительно смотрели в сторону Широ, особенно это было заметно со стороны мальчиков. Они будто насылали на него тонны проклятий, желая скорейшей кончины. Иронично как раз то, что их желание в скором времени вполне может избрать себе материальную форму.

Зайдя в класс, Широ всех поприветствовал, однако никто не был рад его приходу. В классе на него искоса смотрели даже девочки.

— А вроде славный парень был.

— Кто знал, что он общается с этой змеей.

Да, похоже, что великолепной и образцовой Тосакой Рин восхищаются далеко не все. Широ прошел к своему месту и повесил на крюк сумку. После этого рядом с ним, словно из ниоткуда, проявился Рюдо Иссей.

— Воу, Иссей. Что ты так резко возникаешь без предупреждения! Не пугай меня!

— Эмия, думаю, ты и сам заметил, но всех остальных здесь пугаешь именно ты. Я ведь предостерегал тебя, что связи с этим демоном не сулят ничем хорошим. И вот, пожалуйста, результат не заставил себя ждать.

— Я сам не особо хорошо понимаю, с чего это она со мной заговорила. Впрочем, была у нас одна бытовая стычка разок. По-моему, из-за этой мелочи раздули слишком уж крупного слона.

— Знай, Эмия, я всегда буду на твоей стороне, и попытаюсь тебя поддержать, однако для этого тебе придется с ней порвать. Иначе даже моей власти может стать недостаточно.

— Да нету между нами ничего! — Широ поднял голос и едва не стукнул кулаком по парте.

— Надеюсь, что так. Возможно, что она пока только начинает ловить тебя в свои сети.

Вскоре начался первый урок. Гнетущая атмосфера никуда не ушла, и весь урок математики прошел в таком же духе. От горящих глаз учеников не комфортно стало даже учителю.

После математики зашла Фуджимура Тайга и сделала объявление для класса:

— Так как Кузуки-сэнсэй с сегодняшнего дня неожиданно выходит на больничный, мы постараемся найти ему замену. А пока вместо обществознания вы напишите проверочные по английскому от вашей любимой Фуджимуры Тайги, — 'Ня!' — в конец добавила Фуджимура. Класс страдальчески взвыл.

Когда Фуджимура скрылась за дверью, Синдзи раздраженно пнул парту.

Синдзи. Широ совершенно забыл о нем. Ведь вчера, в переулке, он вроде бы видел именно его. Синдзи взял сумку и покинул класс. Куда его понесло прямо перед уроком?

На проверочной Широ закидывали скомканными листками бумаги. Хотя он и не был восприимчив к такому поведению со стороны окружающих и не обижался на них, он начал понимать, что примерно чувствуют травимые всеми изгои. И ведь за что? Из-за того, что поговорил утром с какой-то девочкой. Ладно, всеми почитаемой девочкой. Какие все завистливые.

Следующим уроком должен был стать английский — урок Фуджи-нээ. Фуджи-нээ зашла в класс не одна, а сопровождая с собой Синдзи. Только Синдзи выглядел иначе. Его голова была обмотана бинтом, а левая рука замотана настолько плотно, что создавалось впечатление, будто у него гипс.

— Как ты только так только умудрился, Мато-кун? Нужно быть осторожнее.

Синдзи в ответ только раздраженно цокнул, зажмурившись и дрожа всем телом от злости. Он сел на свое место и после этого начался урок.

Первую пару минут Фуджимура проводила ежедневную перекличку, но уже в это время смогла уловить настроение класса и сделать определенные выводы. Синдзи был, в отличие от всех остальных, на своей волне: чему-то бесился, и смотрел то в стол, то в потолок. Фуджимура старалась смягчить обстановку, пытаясь немного отвлечь и развеселить народ. В целом, благодаря ее способностям к тигриной трансформации, у нее это получилось. На Широ перестали обращать внимание, и класс стал таким, как и прежде.

После английского Синдзи вновь вышел из класса, и Широ последовал за ним. Слишком много интересного происходит с Синдзи в последнее время. Синдзи подходил к лестнице, когда он окликнул его:

— Синдзи, можно тебя?

— Ох, Эмия, только твоей рожи мне для полного счастья не хватало. Не видишь, что я не в духе для твоих высокоинтеллектуальных бесед?

— Ты меня своими словами почти что задел. Если бы я только не знал, что ты так шутишь.

— Тебя я на полном серьезе видеть сейчас хочу меньше всего.

— Может, хотя бы расскажешь, что с тобой случилось? Откуда у тебя эти повязки?

Синдзи помотал головой, мол, ну что с этим дураком, Эмией, сделаешь, и отошел за лестницу. Эмия прошмыгнул вслед за ним. Там, в углу, Синдзи, наконец, перестал себя сдерживать.

— Будь проклята эта сука, Тосака Рин! — вспылил он. — И тот, кому пришли на ум эти чертовы лестницы! — И топнул по лестничной площадке.

— Так это чего, Тосака Рин на тебя сегодня тоже наложила свою частную порчу?

— А вот и твоя гениальность воплоти! — развел руками Синдзи, раздраженно шмыгая, — Сравнил сломанную руку с парочкой завистливых взглядов!

— Синдзи, — попытался прервать его Широ, — а за что она тебя так? И попутно еще один вопрос. Это ведь тебя я вчера видел в переулке?

— Так ты меня заметил? Ну, да, верно, я тоже Мастер. Мой Слуга класса Райдер, — Синдзи сделал небольшую паузу. — Ты ее видел в действии. И если уж говорить откровенно, то твоя Слуга выглядела опаснее и сильнее. Если бы их не стесняло пространство, боюсь, она бы расправилась с моей Райдер. Ей даже оружия не понадобилось, что сражаться с ней на равных.

— Думаю, они всерьез даже не начинали драться. Если бы это было так, то переулок целиком бы улетел в тартары. Один раз я уже поучаствовал в битве между Слугами.

— На мосту, да? — хмыкнув, риторически спросил Синдзи. — Ну, это все, что ты хотел узнать?

— Ты так не ответил, откуда у тебя перелом.

— А, ну, да. Как ты уже знаешь, я Мастер. Сидеть на глупой проверочной мне не хотелось, и я решил вызвать на разговор Тосаку Рин. К моему удивлению, на сей раз она ответила мне согласием, хотя в прошлый послала на всем известные буквы. Зная о ее участии в войне, я хотел предложить союз, скооперироваться, чтобы раздавить других Мастеров. Ну, вроде тебя. Мы перебрались на крышу. Однако к диалогу она была совершенно не готова. Рьяно на меня поглазев, она вызвала своего белобрысого стража, чтобы он мне, типа, 'прическу укоротил на голову'! Сука, тварь! Если бы только не моя природная изворотливость, я бы не смог выбежать на лестничную площадку до того, как по ней бы прокатился мой труп! — Синдзи навертел несколько кругов к ступеням и обратно. — Только за это пришлось поплатиться при падении рукой и чутка головой. На мои стоны столпились другие ученики, и они помогли мне добраться до медсестры, а та уже позвала мамочку-тигрицу. Теперь в больницу на перевязку переться. И хоть бы слово эта тварь двухвостая тогда сказала!

— Честно говоря, за то, что я тогда увидел в переулке, я бы тебе тоже хотел врезать не на раз и не на два, Синдзи. Но ты уже настрадался достаточно.

— Какие мы заботливые! Аж тошно. Между делом, Эмия. Раз уж ты затеял этот разговор. — Пискнув от боли, и почесывая забинтованную руку, Синдзи продолжил: — Может, мы свою анти-Тосаковскую коалицию устроим? Поставим эту бестию на место и выбьем ее из ритуала!

— Сперва скажи, что ты планировал сделать с Мицузури.

— Да что тебе эта Мицузири! Я про Тосаку твержу! Ничего серьезного я с ней делать не собирался. Пугнуть немного всего-навсего хотел. А то вечно самодовольная и ставит меня ни во что, хотя я на данный момент самый лучший стрелок в секции — а по совместительству и главная надежда на грядущих соревнованиях. А она то и дело пытается меня довести да с цепи сорвать. Не капала бы мне на мозги пару неделек, я бы там все утроил, так нет же!

— Тебе нужна была Слуга только для того, чтобы запугать ее?

— Ну да! А ты подумал, что я превратился в серийника, охотящегося за несформировавшимися школьницами?

— Но Слуга...

— Слуги — просто инструменты. Объяснить произошедшее она все равно бы никому не смогла таким образом, чтобы ее не сочли за сумасшедшую или простую девчонку, впечатленную очередной романтической чушью про нечисть.

— Ладно, считай, ты убедил меня, Синдзи. Но с 'коалиций' я пока торопиться не буду. Посмотрим, как себя поведет Тосака. Кстати, и она, и я заметили, что над школой навис барьер, вытягивающих жизненную силу из всех, кто находится в его пределах. Это, случаем, не твоих рук дело?

— И да, и нет. Этот барьер принадлежит не мне, а моей Слуге. Тосака печется о людях, потому он стоит для моей подстраховки. Только эту тварь это никоим образом не остановило, и она все равно попыталась прикончить меня! Эмия, я уже без понятия, как мне быть дальше. Убирать я его не собираюсь. Как-никак, а при его активации он должен будет ее ослабить.

— Плохо быть тобой, Синдзи. Над твоим предложением мне еще предстоит подумать.

— Надеюсь, что в ходе этого струя тебе в голову не ударит, как это обычно бывает.

Последние уроки прошли спокойно и без происшествий. После занятий можно было бы сходить в секцию и встретиться с Мицузури. Интересно, как она там, после вчерашнего? Однако Широ решил посвятить себя другому делу и направился сразу домой. Дома он перерыл все свои сбережения и заначки, и пришел к неутешительному выводу, что из финансов у него осталось с гулькин шиш. Вариантов развития дальнейшей ситуации было два: либо не слушать Лансер, что чревато последствиями, либо брать в долг.

Широ уселся на подушку и подпер кулаком подбородок, глубоко задумавшись. Можно было бы занять у Фуджи-нээ. Если у нее что-нибудь вообще есть.

— Лансер? — обратился он к Слуге в форме духа.

— Да?

— Ты все время планируешь оставаться в материальной форме?

— Для твоего блага будет лучше круглосуточно.

— И по вечерам, ночам?

— Да.

— И перед моими знакомыми будешь на виду? Перед Сакурой, Фуджи-нээ...

— Если это представляет сложности, я могу от них избавиться.

— Ч... Нет! Запрещаю тебе даже думать об этом! Не смей трогать мою семью и дорогих мне людей!

— Тогда тебе придется как-нибудь объяснить мое пребывание у тебя, либо прогнать их самому.

— Хм... — Широ опять задумался. И как объяснить, что он привел к себе жить иностранную женщину старшего возраста? Нашел девушку? Прямо завязка для комедии. Дальняя родственница? Это при том, что она иностранка? И это когда у него самого нет родственников? И вот тогда Широ словно бы осенило. Хотя ни родственников, ни знакомых среди иностранцев у него не было, такие знакомые определенно имелись у его покойного приемного отца — Эмии Кирицугу. — Кажется, я придумал тебе легенду для Фуджи-нээ. Будешь знакомой моего отца, которая поддерживала с ним связь, а потом со мной, и, наконец, решила встретиться лично.

— Это на твое усмотрение. Хочешь, чтобы я исполняла роль?

— Ну, по крайней мере, такая версия хоть как-то снизит градус подозрения до терпимых пределов.

— Хорошо, — Лансер согласилась на удивление легко.

— Ну, а теперь главный вопрос. На какие шиши мне тебя одевать? Сумма нужна приличная, и абы кто ее не выдаст. Оформление в банке займет кучу времени и нервов. Остаются Фуджмимуры. Но со стариком лучше не связываться, а значит, остается его внучка.

Широ вышел в коридор, нашел телефон и снял с него трубку.

— Хм. А в школе ты как собираешься меня сопровождать? Я вроде бы утром уже упоминал, что школьницу из тебя не сделать, если только ты не сможешь омолодиться на десяток лет.

— Такой способности мне не дано.

— А кто вас духов знает.

Широ набрал номер учительской и подождал несколько секунд, пока гудки не сменились чьим-то ответом.

— Можно Фуджимуру Тайгу?

Через несколько секунд на другом конце провода раздался привычный жизнерадостный голос.

— Учитель всех времен и народов слушает!

— Постеснялась бы.

— А, Широ. Почему-то мне так и подумалось, что это ты. Что звонишь?

— Фуджи-нээ, ты меня с тем окном обобрала до нитки, мне теперь даже счета платить нечем.

— Но это же лучше, чем больным лежать на сквозняке!

— На самом деле, у меня для тебя есть одно откровение. Кх. Как бы лучше начать. Я не рассчитывал, что нечто подобное может произойти, но... — Широ попытался импровизированно соврать, — ...но я несколько лет поддерживал контакт с одной знакомой Кирицугу.

— У, а откуда у тебя такие внезапные скелеты в шкафах?

— В общем, она столько наслушалась от нас с Кирицугу о том, насколько Япония удивительная страна, что решила убедиться в этом сама, пожив здесь какое-то время. Прилетает она уже сегодня. Однако у нее возникла маленькая непредвиденная проблема с багажом, и потому она приедет без каких-либо вещей.

— И?..

— Жить она будет пока у меня, как мы с ней условились. Но поскольку багаж задерживается, нужно ей что-нибудь приобрести из сменной одежды. Так вот, я хотел одолжить у тебя деньжат на этот благородный для мужчины подвиг.

— Широ, ты ведь знаешь, что я не располагаю большими средствами, и вообще меня в этом плане контролирует дедушка. Если у кого и занимать — так это у него. У него клиентов на этом поле хоть отбавляй, человек в этой сфере опытный, не надует.

Это его самого никто не надует, а кто попытается — жестоко об этом потом пожалеет.

— То есть, твой ответ отрицательный, и выручать своего племянника ты не намерена?

— Ага. Мм... Кстати, а сколько ей лет?

— Она примерно одного с тобой возраста.

— Вот как... — 'Так и представил, как она задумчиво почесала макушку'. — Раз мы с ней одногодки, может, для ходьбы по дому и моя одежда сойдет?

— Нет, не думаю. Она довольно фигуристая, в отличие от тебя.

— Ишь, какая ровесница! Фигуристая! Если все настолько запущено, можно попросить у Сакуры-тян. Вряд ли откажет тебе, и у нее наверняка есть одежда, которую ей уже не жалко. Сакура-тян настолько выпуклая и спереди, и сзади, что ее одежда повиснет на ком угодно! — 'А теперь она, готов поспорить, зачем-то гордо расставила руки в боки. Как она может о таких вещах по телефону говорить?'

— Эм... Боюсь, одежда Сакуры тоже не подойдет.

— М? А что так? Настолько разный рост?

— Я просто боюсь, что одежда Сакуры не выдержит и... порвется... в районе бюста...

— Ч... ЧТО?! — на конце прозвучал звериный рык, а затем тяжелое дыхание хищника. — ТЫ! ТЫ! ТЫ КОГО ТАМ У СЕБЯ ПОСЕЛИТЬ НАДУМАЛ?! СЕСТРЕНКА НЕМЕДЛЯ ВЫЕЗЖАЕТ К ТЕБЕ НА ДОМ!!! — трубка так и не была брошена. Было лишь слышно, как она упала и стукнулась о стол, а задним фоном раздалось быстрое топтание ног. Побежала, что есть мощи. Говорят, тигры развивают скорость до 60 кмчас.

— Похоже, у меня не осталось другого выхода, кроме как обратится к Райге. Готов дать голову на отсечение — это дурная идея.

Дом Фуджимур был окружен большой стеной с массивными воротами. На внутренней территории можно было устроить рыночную площадь — настолько она была огромной. Широ подошел к воротам и четыре раза постучал в дверь.

— Пароль? — раздался скучающий зевающий голос за воротами.

— Кормлю Фуджи-нээ по утрам и вечерам.

— М? А, Широ, ты, что ли? Давно у нас не был. Сейчас, врата открою.

За дверями послышался звук натяжения механизма и канатов, после чего перед Широ распахнулись ворота. У них настолько сложная система защиты, что их дом можно сравнить со средневековым замком.

За дверями свое бытие просиживало два разбойника. Как и всегда это бывает среди представителей темного мира — один другого краше. Тот, что был менее цветным, и с виду больше походил на нормального человека, как это можно только выразиться по отношению к якудзе, обратился к мальчику со словами:

— Кстати, раз уж ты мимоходом, можно у тебя проконсультироваться по вопросу личного характера?

— Личного? — немного сбившись с толку переспросил юноша. — А что конкретно от меня нужно?

— Широ, голубчик. Начну с того, что ко мне на днях племянница приехала. Ты ведь у нас вроде в технике смышленый парень? Короче, получилось так, что телик у меня пару недель назад накрылся. Ну, ясень пень, чинить мне его не на что, самой коробке уже не один десяток лет, так что фиг его знает, что там внутри нее случилось, а ближайшие телевизионщики поди и устройства такого уже не ведают! Но ты-то парень толковый, разберешься! Совсем уж отсталым я в ее глазах выглядеть не хочу. Телевизор, как сам ты знаешь, сейчас не то что лет тридцать назад — не предмет роскоши, а простая необходимость.

— Ну, проверить можно. Там уже скажу, можно ли его как-нибудь починить.

— Ой, спасибо, от души. Тебя сегодня ждать?

— Только если вечером, или уж как-нибудь в другой день. Райга у себя? Вообще-то, я к нему направлялся.

— Начальник расслабляется у себя. Настроение у него сегодня средней паршивости. Пришлось парочку других стукачей пару часов назад прирезать, а в целом так все нормально.

— Ага, ха-ха, понятно, — Широ почувствовал, как его прыть куда-то улетучивается, а поджилки начали подрагивать.

Он миновал ворота, затем заселенный деревьями и зеленью сад, обставленный камнями. Прошел мимо небольшого пруда, и, наконец, зашел в усадьбу, напоминающую своим величием и дороговизной почти настоящий дворец. Большинство якудз, видимо, вышли по делам, либо были в специально выделенном им здании на заднем дворе, потому что внутри никого не было, а оттого вокруг была тишина. Тишина знаменовала плохие вести. Райга любил, когда вокруг кипит жизнь — кругом шум и гам. Сомнения внутри Широ только разрасталось, а стоит ли ему идти дальше? В помещении осталось лишь двое охранников, стоящих перед комнатой их предводителя. Широ подошел к ним, откашлялся, и спросил:

— Здрасьте. Можно к Райге?

Бандиты переглянулись, поцокали, и отрицательно покачали головой.

— Можно, Широ. Тебя он вряд ли тронет, но со словами тебе сегодня лучше быть избирательнее.

— Все настолько плохо?

— Если не считать, что одни иностранные умники возомнили себя достаточно крутыми яйцами, чтобы рискнуть облапошить нас на несколько миллионов. Западная мафия, значит, решилась с нами обсудить поставку некоторых 'товаров'. Но лучше тебе этого не знать, сам понимаешь. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Спасибо за добрый совет. Постараюсь держать язык как можно крепче.

Мужчины раздвинули перегородки и позволили юноше зайти внутрь, тут же закрыв за ним двери.

Райга сидел на подушке в конце большого зала и курил любимую трубку. К его телу прижималось две обворожительных молодые девушки. Японка с традиционной прической в красном кимоно справа, и блондинка в синем с длинными распущенными волосами с левой. Видимо, из-за границы. С чего она прислуживает такому пожилому человеку — Широ предпочитал не задумываться.

— Хо, кого это к нам притащило? — старик зажмурился и посмотрел в конец зала. — Хм, о-о. Широ, мальчик мой! Проходи, не стесняйся, — голос старика был весел, но пальцы на его левой руке нервно стучали по колену. Из этого следовало, что он возбужден, а чем это возбуждение вызвано, скорее всего, безопаснее было бы вовсе не знать. Наверняка оно как-то связано с теми 'стукачами', которых он совсем недавно спровадил в дорогу к предкам, и с той западной мафией. Определенно, этот день был не самым радостным днем из жизни лидера головорезов Фуюки.

— Дядя Райга. Во-первых, спасибо за все, что вы для меня делаете, — Широ ушел в поклон и уставился взглядом в пол.

— Хо-хо, ну ладно, ладно. Ты ведь не поклоны мне пришел отвешивать, а по какому-то делу же?

— Да, тут случилось кое-что, — он выпрямился. — Вы ведь знаете, что у меня дом разгромили. Ну, точнее дома только окна менять пришлось, а разгромили сарай.

— Н-да, да. И?

— И Фуджи-нээ поступила не очень благоразумно и обратилась далеко не к самой дешевой организации и заказала окно далеко не из самого дешевого материала...

— Хочешь, чтобы я из ее денег вычел стоимость окна и возместил тебе? Не вопрос.

— Да нет, нет. Хотя, по моему кошельку это сильно ударило, но я по другой просьбе, — старик его внимательно слушал. Он даже перестал стучать пальцами.

— В общем, в ближайший час приедет старая знакомая отца из Англии. Хочет попробовать устроить себе жизнь в Японии, приезжает пока, чтобы тут освоиться. Собирается какое-то время пожить у меня. В аэропорту случились кое-какие накладки, и ее багаж может задержаться на весьма длительное время. Девушка без своего гардероба — ну это как мужчина в хозяйстве без инструментов.

— Да, да, понимаю тебя, — сказал старик, поглаживая подбородок брюнетки, опуская руку к ее плечам, на которых свисало распущенное кимоно.

— А после усилий Фуджи-нээ, с деньгами у меня совсем плохо. И я бы хотел взять в долг некоторую сумму, чтобы купить одежды для этой самой знакомой. После аэропорта мы сразу идем закупаться.

Старик резко отвел от женщины руку, что та ненадолго потеряла равновесие, и глубоко вдохнул дым из трубки, закрывая глаза.

— Сколько?

— Т-тысяч сто, сто-пятьдесят. Ж-женщины, сами понимаете, — пожимая плечами, дрожащим голосом пояснил мальчик.

Пальцы старика вновь начали неровно стучать по коленям. Наконец, послышался выдох.

— Широ. В долг у меня берет много людей. И знатные люди, и не очень. Часто приходится им про их долги милостиво напоминать. Ты наверное и сам об этом в курсе?

— А-ага.

— И если что-то идет не так, то разговор у меня с ними, как правило, короткий, — его пальцы сжались в кулак. — Но тебя-то я знаю, хотя доход у тебя так себе, и сто тысяч набирать будешь, учитывая твои расходы, довольно долго. Как планируешь возвращать?

— Вообще, если что останется после покупки, то я это сразу принесу обратно. А дальше планирую потихоньку зарабатывать своим трудом.

— Что останется... Своим трудом... М-м... — старик снова сделал несколько вдохов, и задал другой вопрос. — А красивая она, эта твоя знакомая?

Широ растерялся и остолбенел от подобного рода вопроса. Учитывая, что в тот момент он видел двух женщин прямо у колен предводителя местной банды, в его голову зашла далеко не самая оптимистичная мысль о намерениях старика. С одной стороны, с ним шутить не стоит, а с другой — и не знаешь, как бы лучше перед ним высказаться, что б понял верно, а не так, как ему это заблагорассудится.

— Да, красивая. Я бы сказал, очень. Но она довольно волевая и не позволит кому-нибудь другому выстраивать свою жизнь.

Старик что-то пробурчал и затем добавил:

— Ну, покажешь мне ее потом, во что вы ее нарядите. Если это будет стоить затраченных денег, может, я тебе даже спущу эту сумму, и оставшиеся средства можешь забрать себе на покрытие причиненных тебе нами неудобств.

— Ваше благородство не знает границ! — Широ вновь отвесил поклон, чуть ли свисая ниже 90 градусов.

— А теперь иди. У меня сегодня день не из приятных. Предстоит еще паре-тройке клиентам напомнить о своих долговых обязательствах. Мэйдзи я сейчас позвоню.

Широ задней походкой подошел к дверям, постучался, чтобы их раскрыли, и скрылся, не поворачиваясь спиной к хозяину. Хозяин растянулся вдоль стены, посмотрел в потолок, и со злости ударил кулаком в стенку, да так, что по ней пошли трещины.

Широ, оказавшись за дверями, сделал несколько выдохов и стер со лба пот. Вот страху натерпелся! Теперь оставалось зайти к Мэйдзи, человеку, отвечающему за бюджет, и валить оттуда как можно скорее.

Широ пошел в здание на заднем дворе. Отдаленно оно напоминало додзе и служило для низших членов клана чем-то вроде бараков. Юноша заглянул в помещение, пропахшее потом и сигаретным дымом, и громким голосом спросил тамошних обывателей:

— Народ, Мэйдзи тут?

Секунда, две. А потом восторженные крики. В воздух полетели повязки, кепки, и много другой атрибутики, которая была под рукой. Очень уж местные бандиты любили парнишку по соседству. Очень часто он им помогал, кормил, а главное держал по утрам и вечерам подальше Тигру от их казармы, тем самым сохраняя их душевное состояние. При всем их уважении к внучке своего атамана.

— Широ, айда в маджонг с нами.

— Карточные игры обладают большим разнообразием! Иди к нам!

— Играй в интеллектуальные игры. Как насчет партии в Го?

— Да что вы со своими играми к пацану пристали? Парень, айда с нами на стычку. Весело будет.

Потные полуголые мужики окружили парнишку со всех сторон, чуть ли не рвали его на части, каждый норовясь зазвать к себе. Тишину посеял голос с другого конца зала, после которого якудзы встали в две шеренги, освобождая дорогу идущему впереди человеку.

— Кто меня звал?

Мэйдзи. Ярый якудза старой закалки. Этот человек разменивал шестой десяток и был одним из самых старых ныне живших членов клана Фуджимура. Тело — настоящая груда стальных мышц, несмотря на свой возраст: усеянное шрамами, множественными ножевыми порезами и даже следами пулевых отверстий. Страшно подумать, насколько бурную и кровавую жизнь прожил этот человек. На его правый глаз была натянута повязка, также у него не было левой руки. Отчасти это и послужило тем, что он стал заниматься в клане бумажной волокитой. В казармах он исполнял своеобразную роль боцмана, заменяя иногда Райгу. Был безмерно уважаем всеми без исключений.

— Здорово, Мэйдзи! — с натянутой улыбкой помахал ему с другого конца шеренги Широ.

— Хм? Широ? Что тебе от меня нужно? — вопрос прозвучал немного грозновато и устрашающе. Словно бы Широ пришел ему в чем-то насолить, а тот его за такую выходку без ответной встряски бы не оставил.

— Я... попросил у Райги некоторую сумму. Сто пятьдесят тысяч.

Мужчины в шеренги свистнули. Сумма была ничтожной в сравнении с тем, чем мафия промышляла, но все знали, в каком положении находится мальчик. Бровь старого вояки покосилась.

— Парень, ты знал, на что идешь, — Мэйдзи погладил имеющейся рукой рукоять катаны, покоящейся в ножнах на его поясе. — И знаешь, чем для тебя это может обернуться.

— Ей богу, не драматизируйте. Мне и так не по себе, что приходится беспокоить вас по таким мелочам.

— Пошли, — произнес сухой голос старого курильщика.

Сейф располагался в главном здании. Самое забавное, что, несмотря на всю приверженность местного контингента к старым традициям, и вроде как даже стилизованную под старинную систему открывания закрывания входных ворот, сейф внутри усадьбы охранялся по последним законам техники, и для его открытия необходимо было пройти, к примеру, проверку на сетчатку глаз. Мэйдзи посмотрел в сканер и открыл сейф.

— А второго глаза у тебя нет, если верно помню.

— Да.

— А если он у кого-то внезапно имеется, никто для открытия сейфа им не воспользуется?

— Глаза у меня нет давно. Сожрала чертова акула, которую я потом сожрал сам.

При каких обстоятельствах на него напала акула уточнять Широ не стал. Но что с обеими руками он мог бы хоть с медведем бороться — чем-то фантастичным не казалось. С акулой — так с акулой. Что в этом странного, правда?

— Сто пятьдесят кусков. Сумма небольшая и ты для нас свой, но рекомендую не затягивать. Для твоего морального благополучия.

— Ага, спасибо, Мэйдзи.

Широ взял деньги и поскорее покинул владения своих излюбленных соседей.

— Ничего себе, вышел и с деньгами, и с руками, — произнес он на улице. — Так. Ну а теперь можно заняться твоей одеждой, Лансер.

Лансер никак не отреагировала. Широ подумал, может, она все еще под впечатлением от наблюдения за этими джентльменами удачи?

— Эти полуголые обезьяны и есть гроза вашего государства?

— В деле они куда страшнее, и обычно вовсе не такие, какими они предстали перед нами. Законы общества для них не писаны, и их удерживают только внутренние догмы. Хотя для тебя они, возможно, и не представляют опасений. Какими бы они ни были суровыми и жестокими, они люди, в отличие от существ, вроде тебя.

— Горстка ничтожеств.

В чем-то якудзы и правда трусливы, особенно это касается самых низших их членов. Хотя бы тем, что зачастую они решают проблемы наиболее легкодоступным путем и беря своим количеством.

Широ направился в Синто, в торговый центр и самое высокое в округе здание. Целые этажи были заполнены самыми разнообразными товарами, некоторые из которых были отведены исключительно под женскую одежду. Имея в распоряжении круглую сумму, он мог позволить себе купить хоть с десяток нарядов вполне неплохого качества. Но первым в списке было... нижнее белье. И ходить по рядам с женскими стрингами ему пришлось в гордом одиночестве, потому что Лансер недопустимо было появляться в доспехах. Ему пришлось терпеть на себе недоумевающий взгляд женской половины населения, копаясь в рядах нижнего белья.

— Выбирай. Тебе носить, — обратился он к невидимому 'покупателю', пробираясь в разноцветных хлопковых джунглях

— Неважно, что. Бери первое, попавшее под руку.

— А размер?

— Размер я потом сама подберу.

Широ закрыл глаза и схватил первую попавшуюся под руку вешалку, и, не смотря на то, что взял, направился к примерочной.

— Заходи внутрь, — раздался голос.

— А сама ты там проявиться не можешь?

— Могу, но тебе все равно мне их передавать придется.

— Уж лучше я отсюда передам, — Широ протянул руку с бельем в будку. Другая рука ее забрала. — Ну, как?

— Немного жмет, но для начала сойдет. Насколько ты ограничен в средствах?

— Бери все, что придет в голову. Нарядов на десять должно хватить, если не позаришься на что-нибудь люксовое.

Занавеска открылась и оттуда вышла Лансер в одном лишь нижнем белье. Почему он не посмотрел то, что взял? Почему? — корил себя Широ. На ней были частично полупрозрачные кружевной бюстгальтер, который закрывал лишь соски. Точнее, она его соответствующе придерживала, потому что застежка была слишком короткой, чтобы его закрепить. С нижней частью было лучше, и все подходило по размеру, но все равно, кружева смотрелись слишком вызывающе. А еще к набору прилагались чулки в подарок. Широ не переставал себя корить.

— Иди обратно!

— Дальше я справлюсь сама, — ответила Лансер, и без капли стыда пошла рассматривать одежду в исподнем.

Широ завопил и захотел забиться в угол и никогда больше не покидать его пределов. Высокая стройная блондинка с выменем вместо груди, которая расхаживала по этажу в одних лишь трусах привлекала к себе больше внимания, чем если бы просто прогуливалась в доспехах! Если не поспешить со сменой имиджа, то к ней пройдут охранники.

Однако много времени ей не потребовалось. Уже через пару минут Лансер принесла в примерочную несколько наборов подходящей под ее размеры одежды. После того, как она надела кое что из нее на себя, то уже более менее начала выглядеть как приличный человек. Джинсы, сандалии и белый мешковатый свитер, который лишь во всем подчеркивал ее формы.

— Все? — страдальчески спросил юноша, издыхая последние капли своего духа.

— Ты сказал, что суммы хватит на десяток нарядов. Я пройдусь еще немного.

— Ой, да пожалуйста, но это уже без меня! — Широ улегся на скамью и приложил к лицу ладонь, хоть как-то стараясь восстановить потерянные нервные клетки. В таком положении он на пару часов заснул.

Разбудила его Лансер, хлопая по щекам и зовя:

— Мастер! Мастер, проснись!

— А? — рассеяно и зевая произнес Мастер, выпрямляясь и потягиваясь. — Так. Я не понял. Это что, все твое? — ошарашенно спросил он, посмотрев по сторонам. Вокруг него было около полтора десяток сумок, и одному человеку их унести не представлялось бы возможным.

— Да, — кротко ответила она. Одежда на ней за время прогулки также претерпела изменения и успела поменяться. На ее ногах были темно-синие туфли в готическом стиле на высоком каблуке, и нет, не с бантиками, и не с черепками, но с серебряными распахнувшими в сторону крылья очертаниями птиц — по одной на каждой туфельке. Ноги закрывали такие же темные, как обувь, колготки. Выше располагалась все той же цветовой окраски синяя мини-юбка, уходящая намного выше колен, составляющая примерно двадцать сантиметров от талии. Наверху же была, в динамику ко всему остальному, ярко-зеленая водолазка с длинными рукавами и разрезом на груди, но, тем не менее, имевшая небольшой воротник. В волосах была черная заколка-спица. Выглядела она очень мило и почти как самый настоящий человек. Выделялось только ее ни в чем незаинтересованное лицо. Печально видеть на лице писаной красавицы ничего, кроме безразличия ко всему окружающему, и таящийся внутри нее мороз, которым можно пожары тушить.

— О... ого, — удивленно выдавил из себя Широ, видя Лансер в новом для себя образе. — Хоть я и не умею делать похвалы, уж с чем родился, но выглядишь ты отлично.

— Спасибо, — холодно ответила она. — Можем идти?

Широ сыграл роль осла и носил по три сумки за раз к кассе, сделав пять таких обходов. Ценник показал сумму в 146,300. Оставалось каких-то 4 тысячи, половина которых с лихвой ушла на такси. Что именно она набрала — возможности проверить не было. Сперва он и подумать не мог, что люди времен рыцарства были заядлыми шопоголиками. У него было представление о тех людях, как о неприхотливых. Либо данная особа уделяла особое внимание одежде и была из социальных верхов. Современный стиль одежды она уловила достаточно быстро и потому не выделялась в толпе.

Затолкав сумки в такси, она поехали домой. Дома их уже вовсю ожидали гости. Фуджимура и Сакура нервно готовились к встрече с иностранной гостьей, которую в этот день пообещал привести Широ. И обе при этом чуть не грызли себе локти. Они старались преждевременно не обсуждать эту тему, пока воочию не увидели бы эту таинственную иностранку, но нервы у них постепенно сдавали.

Наконец, дверь отворилась, и в квартиру с грохотом сумок вломился Эмия Широ, заставляя ими проход. Фуджимура с Сакурой чуть ли не бегом устремились к прихожей. Перед ними был только Широ, толкающий внутрь десяток сумок разных размеров.

— Широ, это что такое? Багаж, все-таки, доставили? — отринув плохие предположения, быстро попыталась удостовериться Фуджимура.

— Увы, но, как я и сказал, с багажом возникли проблемы, и все это мы только что купили.

— Во сколько это обошлось, сэмпай?

— Почти что на все взятые мной сто пятьдесят тысяч.

— Сто пятьдесят тысяч?! — обе воскликнули они. — Такие затраты ради одежды на пару дней, пока задерживается багаж?

— Так неизвестно, насколько он задержится. Наша гостя решила устроиться так, чтобы себя ни в чем не ограничивать.

— А где она сама? — недовольно вставила Фуджи-нээ. — Заставила тебя тащить сумки, а сама сбежала небось?

— А, да-да, она здесь, — Широ собрался позвать ее, но вспомнил, что не обговорил с ней, как именно он ее представит. Звать ее при других Лансером попахивало форменным бредом, а другую легенду он не придумал. Нужно срочно этим заняться и где-нибудь в уголке с ней это обговорить. — Проходи, — сказал он ей.

Дверь раскрылась шире и в помещение зашла женщина. Первое впечатление у них сложилось такое, что перед ними роковая женщина средних лет, у которой нет своего мужчины. Их это весьма обеспокоило. Не собралась ли эта дама совратить и развести глупого и не разбирающегося в любовных делах Широ?

— Фуджимура Тайга, — почти что рявкая произнесла Фуджмимура. — Я присматриваю за Широ с самого его детства.

— М-Мато Сакура, — робко произнесла Сакура, не смея смотреть на нее. — Я прихожу помогать сэмпаю по дому.

После своего представления они ожидали услышать имя этой внезапно нарушившей их размеренную жизнь особы, но та не торопилась с ответом. Фуджи-нээ это начало раздражать.

Взялась откуда не попади, сама навязалась, а в гостях не смеет даже соблюдать банальных основ человеческой вежливости! Она протянула в ее сторону указательный палец, готовая развести скандал. Широ открыл рот, как Лансер сама дала свой ответ:

— Артурия, — произнесла она довольно необычное имя, смотря подавляющим сверху вниз взглядом на Фуджи-нээ. От этого взгляда Фуджи-нээ отступилась назад: у нее внутри словно бы что-то покрылось ледяной коркой и после треснуло и распалось на осколки. Словно она посмотрела в глаза мертвеца, лича, который собрался сделать из нее скелетона своей регулярной армии. Она смотрела на Фуджимуру, как на мусор, как на пустое место, не требующего внимания. Устаревшую декорацию.

— Т... т... — попыталась выдавить Фуджимура. — Тебе меня не запугать! — она вновь выставила палец в сторону гости.

— Фуджи-нээ, ну что ты делаешь, — Широ опустил ее палец и, взяв пару сумок, пошел по коридору. — Сакура, не могла бы ты помочь?

— А? А! Да, конечно! — ошарашенная девочка отвела взгляд от взбешенного сэнсэя, и, не смея обратить взгляда на именующую себя Артурей женщину, также взяла пару сумок и пошла за своим сэмпаем.

— Сэмпай, — дойдя до комнаты обратилась она к юноше. — Ты уверен, что этой женщине можно доверять? Она выглядит угрожающе.

— Это ненадолго, Сакура, — похлопал он ее по ее мягким волосам на голове. — Я думаю, что через неделю другую она разберется со всем, что ей нужно, и более не станет нас беспокоить. А пока что я дал обещание, и не смею его нарушить.

— Как скажешь, сэмпай, — понуро ответила она. — Если это правда ненадолго, думаю, в этом нет ничего страшного... надеюсь...

Широ пошел за новой порцией сумок. Лансер в прихожей больше не было, но там оставалась скрипящая зубами и сжимающая кулаки Тайга.

— Широ, ты кого к себе привел?

— Знакомую отца, я ведь так и сказал?

— Я знаю, что Кирицугу-сан общался с разными людьми, но что от тебя нужно конкретно этой? От нее дурно пахнет. Я не про запах в привычном понимании, а про атмосферу, которую она создает. У меня годами выработанный нюх на такие вещи. Не знаю, чем именно, но эта женщина опасна.

— Тебе стоит успокоиться, Фуджи-нээ. Она просто поживет со мной пару неделек, и после этого вряд ли что будет впредь о ней напоминать.

— А что может произойти за эти пару недель? Я отчетливо вижу, как она ночью придет тебя совращать, пока ты будешь сладко посапывать в своей постельке. Затем продаст дом, потребует за тебя выкуп — не знаю, что именно из этого она сделает, но она мне совершенно не нравится!

— Я уже не маленький, ничего со мной не произойдет. Пошли лучше поужинаем. Уже становится поздно и тебе скоро домой.

— Пффф.

В гостиной за столом сидела Лансер и с прямой осанкой попивала чай. Девушки уселись по обе стороны от нее, пока Широ ушел на кухню и сортировал приготовленный Сакурой ужин.

— Итак, Артурия-сан, — начала Фуджмимура. — Что конкретно вас сюда привело, что вас связывает с Широ-куном и какие у вас планы в целом?

Лансер поставила кружку на стол. И затем снова поднесла ее к губам.

— Сэнсэй... — обеспокоено водя между ними глазами произнесла Сакура. — Артурия-сан, эм, вы могли бы быть любезны ответить на наш вопрос? — максимально учтиво попыталась выдавить из себя Сакура.

— Мальчик, — раздался голос Лансер из центра комнаты, — напомни, как тебя звать?

Поднос в руках Широ дернулся. Она сама спросила его имя. За несколько дней знакомства она обращалась к нему лишь словами 'Мастер'.

— Артурия, как ты могла забыть? — весело вставил он, натягивая фальшивую улыбку. — Эмия Широ.

— Широ, — произнесла она уже новое слово из своего лексического запаса. — Не мог бы ты посвятить этих милых дам в подробности моего путешествия? У тебя лучше получается обращать мысли в форму слов, а еще мои познания вашего языка не столько хороши, чтобы в полной мере выразить причины моего пребывания у тебя.

И все бы хорошо, если бы она не изъяснялась на этом чужом для нее языке предельно точно и лаконично.

— Ну, эм... — 'снова придется вешать лапшу на уши' подумал он. — Артурия переписывалась со мной уже на протяжении последних трех лет. Я не уделял этой переписке особого внимания, потому что никак не думал, что позднее это может развиться в подобного рода отношения. Этих писем вы, скорее всего, не видели, потому как я их, как правило, держал у себя в сарае. Сейчас этого уже не проверить. Обменивались мы ими достаточно редко, раз в несколько месяцев. В основном они касались общих вопросов о жизни в Японии, также для Артурии это была и языковая практика, и можно сказать, что я выполнял роль косвенного учителя, — 'вот я загоняю, не поверят ведь! Особенно Фуджи-нээ, она сама преподает, и знает, что друг по переписке из меня был бы никакой'. — Наслушавшись моих историй, и историй Кирицугу, она посчитала, что Япония хорошая для проживания страна, в которой можно попытаться создать свой бизнес. Сейчас ее поездка несет скорее туристический характер.

— Масло масляное, — недоверчиво просверлила Фуджи-нээ взглядом своего ученика. — Это ведь липа от начала до конца, верно, Широ?

Лансер продолжала цедить чай, а Сакура, прижимая руки к груди, как загнанный в ловушку зайчик, только и делала, что взволнованно металась взглядом из стороны в сторону.

Широ отвернулся, понимая, что история вышла недостаточно убедительной.

— Широ допустил несколько ошибок, но в целом последовательность событий верна, — за него продолжила Лансер. — Кирицугу оставил свои контакты, и связаться я пыталась именно с ним, но ответил мне этот юноша. Я рассматриваю Японию как возможную страну для проживания, но она далеко не единственная. Похожие запросы и переписки я провожу и в других странах, но поскольку японским языком занимаюсь наиболее давно, решила начать освоение именно с нее.

— А не проще ли было бы остановиться в отеле, чем беспокоить парнишку, который еще ходит в школу?

— Знакомые и помогут, и все расскажут, и проводят куда нужно, притом, за меньшую сумму и с большим энтузиазмом. Возраст меня не смущает. У меня чисто деловой интерес.

— А как вы объясните покупку всей этой одежды за его личный счет?

— С отправкой рейса действительно произошли неполадки, и авиакомпания приносит свои извинения. Я также приношу свои извинения перед лицом этого юноши, Эмии Широ, и обязуюсь покрыть все понесенные им затраты.

'На какие шишы, интересно! У нее кроме призрачной брони да коня ничего нет', — отчаянно взвыл про себя Широ.

— Мм... Вот это уже звучит более складно, и поверить можно. Вам бы лучше было сразу самой объясниться, а не прикрываться якобы слабым знанием языка. Разговариваете вы на нем отлично. Только зря моего мальчика в неловкое положение поставили.

— Как понимаю, вы его опекун? Тогда я обязана извиниться и перед вами.

— Ишь, как запела! А всего несколько минут назад игнорировала любой вопрос и в ответ лишь злобно обстреливала глазами!

— Фуджи-нээ...

— Нет, пусть продолжает! — бойко прервала его Сакура, принимая усиливающуюся позицию Фуджмуры.

— Я очень устала с поездки и не могу собраться с мыслями, — без запинки оправдалась Артурия.

— Хочется верить, что предыдущее недопонимание мы разрешили... — вязко растянула Фуджимура, делая акцент на слове "недопонимание". — Итак, ладно! Давайте приступать к еде! — вернулась она в свой привычный режим весельчака.

Во время трапезы атмосфера смягчилась, и Лансер даже более-менее стабильно отвечала на адресованные ей вопросы.

— А какие у вас планы на ближайшие дни, Артурия-сан? Собираетесь просто транжирить деньги или начинать что-нибудь осваивать?

— Осваивать.

— Подумываете о том, что для жизни здесь стоило бы сперва получить опыт работы в Японии, да и подзаработать заодно, пока находитесь в пробной поездке?

— Вероятно.

— Мм. Может, вас заинтересует моя помощь по трудоустройству? Дело это не простое, да и по связям найти работу всегда легче.

Фуджимура выпрямилась и приняла глубоко задумчивый вид, упираясь локтем о стол. Того глядишь, голова не выдержит и из ушей пойдет пар, оповещая о перегреве серого вещества.

— Фуджи-нээ, упаси, что ты вообще вразумительного можешь предложить? Была бы у тебя голова, ты бы не жила за счет подачек своего обеспеченного деда.

— Обижаешь ты меня, и сильно недооцениваешь, — расстроено помотала она головой и обратилась к Лансер. — Артурия-сан, мы сейчас в школе как раз ищем временную замену учителю обществознания, пока он на больничном. Работа довольно простая и лекционный материал есть в наличии. Вашу возможность правильно излагаться я оценила по достоинству.

— Чт... — Широ едва не проглотил язык. — Ее? Учителем в школу?!

— А что такого, Широ? Думаешь, это плохая идея?

Она даже не представляет насколько! Эта женщина людей убивает и бровью не ведя! Разве такой человек...

— Я согласна.

— ЧТ?!

— Я принимаю ваше предложение и с радостью поработаю в вашей школе.

Сакура с Широ сидели в широко раскрытыми ртами и никак не могли это прокомментировать.

— Тогда договорились. Сегодня доложусь директору и подготовлю распечатки для вашего завтрашнего урока. Будем ждать вас к утру, — доброжелательно закончила она, вытягивая руку для западного рукопожатия.

Лансер молча протянула руку в ответ, подтверждая свое согласие.

В голове Широ творился хаос из неразборчивых мыслей и чувств. Ведь теперь даже в школе, последнем оплоте его старой жизни, ныне ему не будет покоя.

А окончательно домой Фуджимура не торопилась. Она, конечно, сходила туда, совершила звонок, приняла распечатки по факсу, но потом вернулась обратно домой к Широ.

— Вы не подумайте чего плохого, Артурия-сан, но сегодня я все-таки переночую с вами. Чисто из идейных соображений. Дом вам совершенно не знакомый, можете ночью заплутать и заглянуть куда-нибудь не туда. Так что вы можете смело обращаться с подобными вопросами посреди ночи непосредственно ко мне! — она по-профессорски подняла указательный палец и задрала нос как Буратино.

Лицо Лансер никак не изменилось, однако Широ обратил внимание, как слегка завибрировал стол. Землетрясение? Увы, нет. Потому что кружка в руках Лансер в это самое время покрылась трещинами и была готова разлетелся на осколки, которые расстреляли бы все в диаметре двух метров.

— Артурия, — Широ осторожно подвинул к Лансер поднос. — Давай я заберу посуду, мы все равно уже поужинали.

Лансер, не обращая внимания на мальчика, механически поставила едва хранившую форму кружку на поднос. Широ осторожно, но быстро поднялся и повернулся в сторону кухни.

— Широ, а остальная посуда? — вопросительно воскликнула Фуджи-нээ.

Кружка на подносе из-за движений начала рассыпаться по кусочкам, словно по кирпичикам, как карточный домик. Чай из ее осыпающихся стенок начал струей пробиваться наружу, словно река, пробивающая дамбу резервуара, полностью затопляя поднос и образовывая на нем озеро имени Артурии.

— Могла бы и помочь. Насвинарничать ты всегда горазда, — с предельным спокойствием ответил Широ.

Фуджимура с надутыми щеками, как у обиженного трехлетнего ребенка, забрала остальные тарелки и без особой аккуратности нагромоздила их в раковине.

Близилась ночь. Сакура позвонила домой и также решила остаться на ночь. Встал вопрос о том, где они будут ночевать. Предыдущие дни Лансер проводила в форме духа и ей не требовалась жилплощадь для сна, но из-за присутствия этих двоих их планы пошли под откос, и пришлось придумывать, куда бы их разместить.

— Я бы предпочла находиться как можно ближе к хозяину дома, — пояснила свою точку зрения Лансер.

— Не в одной ведь комнате, разумеется! — 'это само собой очевидно' отмахиваясь и шутя заключила знаток Фуджимура.

— Если не в одной, тогда я буду в соседней. Я видела, что комната Широ разделяется на две перегородкой.

— Нет, нет! Слишком близко, не пойдет! Вы ведь взрослая женщина, Артурия-сан! Давайте не будем ломать комедию и поведем себя благоразумно.

Широ почувствовал нарастающий гнев Лансер. В бессменном выражении лица есть определенный плюс, но если она вдруг сорвется, кто знает, как это может отразиться на Фуджи-нээ!

— Эм, Фуджи-нээ... Я думаю, Артурию лучше не злить. Она весьма уперта, и вряд ли тебе получиться ее переубедить. Предлагаю пойти на компромисс и всем вместе нам устроиться в комнате в конце... дома?..

Над ним навис Тигр, расправляющий в стороны лапы для нападения на жертву — антилопу в виде рыжего мальчишки.

— Подглядывать за нами вздумал, извращуга! — набросилась на него Фуджмирура. В их активном противостоянии только и было видно, что летящие кулаки тигры, страшные захваты тигры, и много много пыли над их головами.

— В жизни бы не стал! Ты знаешь меня!

— А что ты тогда такие скользкие предложения делаешь?!

— Я буду спать в соседней от него комнаты. Это не обсуждается, — послышался со стороны ультиматум, остановивший и закрепивший их обоих в одном положении.

— Артурия-сан. Я ведь, кажется...

Однако веселый настрой Фуджимуры столкнулся с ледяной стеной решимости. Артурия выглядела угрожающе, и было ясно, что ей не до каких-либо шуток или утех. Этот человек выглядел предельно серьезным и не казался заинтересованным в том, что происходит в этом доме. Фуджимуре самой начало казаться, что она могла допустить ошибку, предложив такому человеку появиться в школе. Но это всего лишь на пару дней, а рабочих рук сейчас очень недостает. Все учителя слишком нагружены, почти каждый дополнительно отвечает за кураторскую деятельность в школьных клубах. Той же Фуджимуре необходимо вести подготовку учеников к сезонным соревнованиям по стрельбе из лука.

— Артурия-сан, я повторюсь, у вас ведь нет никаких планов на Широ?

— Не стану этого полностью отрицать, но его личная жизнь меня не касается. В постель я к нему лезть не собираюсь, если вы об этом.

Прямой ответ, лишенный всяческого стыда. Если она способна говорить об этом настолько открыто, не проявляя ни капли стеснения и какой-либо другой эмоции, то мальчик и правда не представляет для нее интереса, и беспокоиться действительно не о чем.

— Хорошо. Я верю. Также я верю в Широ. Можете спать, где вам вздумается. Хоть у него в комнате. Вряд ли у него что-то может произойти с такой ледышкой, — обиженно фыркнула Фуджимура и пошла в комнату в конце здания, где она готовилась к ночевке с Сакурой.

— Мне кажется, что избавиться от них было бы намного проще, — заключила Лансер, когда они остались наедине.

— Тем не менее, ты смогла сдержать себя в руках. Я тебе благодарен за это. Не думаю, что после этой ночи они задержатся здесь еще хоть один раз.

— Мастер, из-за вечерних трапез мы не смогли провести тренировку.

— Да, конечно. Займемся этим после того, как все уложатся спать.

Широ привык практиковаться по ночам в магии проецирования, но больше не осталось места, где бы он мог для этого сконцентрироваться. Даже его родная комната слабо отвечала этому требованию, потому что ассоциировалась она у него исключительно с местом для сна. Во время тренировки с Лансер он мог бы также проводить и тренировки в магии проецирования, но в более экстремальных для себя ситуациях, близких по своему духу к настоящей битве.

Спустя полчаса после того, как все легли спать, Широ заглянул в соседнюю комнату, где его должна была ожидать Лансер. Девушка неподвижно сидела в центре комнаты, словно медитируя. Прямо как тогда, в додзе. Правда, ее образ слабо сочетался с отполированным для тренировок залом. Несмотря на все показное спокойствие и умиротворение, похожее на смирение, в этот день она продемонстрировала, как легко может выходить из себя, при этом, никак не показывая свои внутренние перемены. Для нее естественной средой бы было не тренировочное поле, а какое-нибудь дикое, заросшее деревьями и растительностью место. Он начал понемногу понимать ее видение мира. Тренировочный зал действительно не для нее. Несколько квадратных метров во дворе дома, представляющих миниатюрный кусочек степи, для их маленькой битвы был наиболее подходящим местом.

— Артурия?

— Да? — с закрытыми глазами ответила женщина.

— Это твое настоящее имя? Никогда его не слышал.

— Разве это имеет значение, Мастер?

— Ты больше не будешь обращаться ко мне как к Широ?

— Не вижу в этом нужды. Но теперь твое имя я отчетливо запомнила.

— Тогда начнем тренировки? — Широ перевел разговор на тему, ради которой он и был затеян.

— Конечно.

Она убрала руки с колен и поднялась. Затем сбросила с себя всю верхнюю одежду и призвала облегченную форму доспеха. Широ старался в этот момент не смотреть на нее, потому что отчетливо знал, что идет на тренировку для себя. Для того, чтобы стать сильнее и принимать участие в битвах, от которых зависит не только его жизнь. Эти умения нужны были ему не не только для того, чтобы выжить, но и чтобы помогать другим.

Они вышли во двор. Лансер материализовала свое копье; в руках Эмии Широ появился средневековый германский меч. Они переглянулись и оба замахнулись своими оружиями. Раздался негромкий звон столкнувшегося металла. Удар копья был несравненно сильнее, однако юноша остался на ногах, хоть и был отброшен в сторону. При следующем ударе ему удалось промчаться под его вертикальным замахом и оббежать своего противника. Тот же в свою очередь сделал круговое вращение над головой, но юноша, начав привыкать к такой скорости еще с утра, просто пригнулся, избегая его взмаха.

Взволнованно наблюдавшая из окна за боем девушка прижимала к себе руку, на которой некогда были Командные Заклинания.

Глава 8: навязчивые сны

Снова это похожее на пустыню поле, на котором нет ничего, кроме одинокого человека и бороздящего просторы ветра. Изображение выглядит нечетким, и все время прерывается, искажается помехами, словно при плохом сигнале телевышки, чередуясь обрывками. Одежды мужчины каждый раз меняются от плаща к темным лохмотьям и обратно. В этот раз вечереющее поле представало немного другим. После очередной шипящей помехи, свист ветра смешался со звоном металла, и поле усеяли самые разнообразные мечи, торчащие из него эфесами ввысь.

По телу пробежала боль. Безвольная фигура мужчины с мешком на голове также судорожно забилась, словно разделяя её. Перед глазами, словно нашпиговывая мою голову выстрелами из автоматной очереди, начали чередоваться образы этих мечей, один за другим, сотнями, тысячами. В мою голову словно бы въедается каждый из них. Каждый их изгиб, каждая царапина, любая крапинка, выгравированная на лезвии. Металл, сплав, технология и процесс их ковки. Вся их жизнь, от создания бруска до их окисления в форме меча. Я хочу проснуться, остановить причиняющий мне боль бессмысленный поток знаний. Но мне это не удается.

Мужчина появился передо мной. В его руках из ниоткуда возникли парные мечи. И затем он закричал, запрокинув голову назад. Его голос полон боли, горечи и злости. Если бы только его лицо было открыто. Могу лишь предполагать, что из его глаз текут слезы.

Он поднял свой меч на меня, хотя казалось, что я лишь наблюдатель, не принадлежащий к этой пустыне и не мешающий его одинокому существованию. Но словно его замах послужил сигналом, как в воздухе появилось множество мечей, которые, словно по отданной им команде 'Огонь', проткнули его тело со всех сторон. Мечи проносились мимо, оставляя царапины, мечи вонзались в его руки и ноги. Они даже прошивали его насквозь, оставляя в нем крупные дыры. Но он продолжал стоять и не собирался сдвигаться с места. Мешок на его голове так и остался нетронутым. Обстрел закончился, но он продолжал стоять, словно доказывая, что как бы его ни останавливали, он от своего не отступится. Мужчина не двигался. Потому что пережить подобную казнь было невозможно. Хотя он продолжал стоять, сам он был мертв. По обе стороны от него возникло две бесформенных фигуры, каждая из которых взяла его за плечо и куда-то поволокла, подведя черту в его несгибаемой воле.

Сцена вторая, где все мечи сменились на трупы в рыцарских доспехах. Три предыдущих фигуры размылись и разлетелись на новые позиции. Две фигуры сошлись в одном месте, и от них сформировалась еще одна. Другая заняла позицию в противоположной от них стороне.

— Боже, почему я дожил до этого горестного дня! — сказала одна из трех вместе стоящих фигур, приобретших образы рыцарей. — Столько бессмысленной крови. Где, где этот предатель, совершивший такое злодеяние против собственного народа?

На холм трупов взошла противостоящая им фигура в не менее тяжелый доспехах, опирающаяся на священный меч, избирающий короля, который при ходьбе хозяина вонзался в бездыханные тела воинов,— Кларент.

— Дайте мне мое копье, сэр Лукан, — произнес первый рыцарь. — Я убью этого виновника.

— Смилуйтесь, король. Его не держат ноги, и он не стоит ваших сил. Бой окончен, и вряд ли он покусится на ваши земли впредь. Вспомните о своем сне, о предостережении сэра Гавейна. Господь спас вас. Из всех рыцарей нашей армии уцелели лишь мы трое, но сэр Мордред остался совершенно один. За ним больше нет никого.

— Ему не избежать моего гнева, — сказал его король. — И пусть я умру, но я отомщу за то, что он сотворил. Моих сил ждать более нет: время пришло.

— Да прибудет с вами Господь, — сказала третья, до этого безучастная фигура из троицы рыцарей.

Король взял оружие и с боевым кличем помчался на холм, на рыцаря в красном от крови доспехе.

— Настал твой смертный час!

Увидев короля, рыцарь в красных латах поднял меч для защиты, но копье вонзилось в него раньше, пробив тело насквозь. Под его шлемом раздался неприятный, булькающий звук. Красный рыцарь свободной рукой схватился за копье и потянул себя вперед, вдоль копья, раздирая свою смертельную рану.

— Умри уже, окаянный! Ты мне не сын, ибо ты есть порождение Дьявола!

В ответ рыцарь в красном завопил и перед смертью прокричал его имя:

— □□□□□!

И пробил своим мечом шлем короля, поразив его голову. Красный рыцарь умер. Король же пережил этот удар.

— Будь проклят тот день, когда ты был рожден.

Вслед за рыцарем в красном упал и рыцарь с копьем. Он пришел в себя уже спустя некоторое время, лежа у церкви. Рядом с ним были два его верных рыцаря, ожидавших его пробуждения.

— Предатель мертв? — были его первые слова после недолгого сна.

— Вы убили его, мой король. Сэр Модред пал. Больше вашему трону никто не грозит.

— Это хорошо.

Вдали, на кровопролитном холме, раздались крики.

— Что там происходит? Неужели в живых остались другие рыцари? Сэр Лукан, проверьте, что там, и приведите ко мне рыцарей, которые могут стоять на ногах.

— Как вам будет угодно, мой король.

Сжимая рукой кровоточащий на животе разрез, один из выживших рыцарей круглого стола направился к полю. За королем остался присматривать сэр Бедивер.

Когда сэр Лукан подошел достаточно близко к холму, то увидел, что место битвы заполонили мародеры. Они вырывали стрелы, вытаскивали из трупов мечи. Они сдирали с них доспехи и сбрасывали их все в одну кучу, в то время как трупы — в другую. Не будь у него тяжелой раны, он бы попытался разогнать этих утративших последнюю каплю совести варваров. Сэр Лукан корил себя за собственное бессилие и побрел назад.

Вернувшись, он передал своими словами творящееся там безумие.

— Мой король, я думаю, вас лучше отвести в ближайший город, где вам смогут оказать помощь.

Однако королю вряд ли что смогло бы помочь. От удара меча отчаянного рыцаря была повреждена его голова. И, скорее всего, смерть его была лишь вопросом времени.

— Посмотрите на меня — ноги меня совершенно не держат. Моя голова... — он прижал руку ко лбу, его мысли были беспорядочны. — Ланселот. Зачем я вступил с ним в конфликт? Если бы он был здесь, этого бы не произошло.

Оба рыцаря помогли ему подняться. Увы, но поставив его на ноги, погиб и верно служивший ему Лукан, внутренности которого при выполнении приказа вывалились из его раны. И король, и кровный брат рыцаря, сэр Бедивер, оплакивали самую бессмысленную смерть одного из самых преданных слуг Камелота.

— Вокруг только горе и гибель! Сэр Лукан служил мне так самоотверженно, что сгубил себя! И не вздохнул он ни разу при выполнении воли моей, не пожаловался, не вскрикнул!

И так уже находящийся в шаге от смерти правитель остался наедине со своим последним рыцарем.

— Слезами делу не поможешь. Отведи меня к озеру. Чувствую, что время мое близится.

Бедивер донес короля до озера, где его поджидала ладья с женщинами, среди которых было три королевы.

— Помоги взобраться на корабль, — повелел он рыцарю.

Дамы с плачем приняли его, и расположили на коленях у одной из королев.

— У тебя тяжелая рана, брат. Одолел ли твое войско сэр Мордред? — спросила его эта женщина. Фея Моргана, сестра короля.

— Его войско разбито, а сам он лично убит мной. Восстанию положен конец.

— Как же, и Мордред погиб, и ты погибаешь, мой король?

— С этим ничего не поделать. Камелоту придется найти нового достойного короля, раз я не способен исполнять эту роль.

Моргана проронила несколько слез, кусая губы. Ее надежда в виде растимого все эти годы Мордреда увяла, но король также отходил в мир иной. Без него, и без замены ему, в королевстве настанет смута. Моргана обещала себе, что больше не навредит ему, не вернется к темной магии. Но не смерти их обоих она добивалась. Артур тяжело ранен, но он еще жив. Она приложила к нему руки, стараясь хоть как-то его излечить или замедлить процесс его смерти.

— Мы меняем курс, — обратилась она к гребцам. — Ведите корабль в мою крепость, в Бель Гард. Немедля!

Корабль пришвартовался. От берега до крепости требовалось преодолеть пару километров лесной дороги без троп. Моргана могла заставить гребцов нести его тело, но это заняло бы больше времени и могло в пути только сильнее травмировать раненого воина. Она обратилась к тому, от чего некогда пообещала отказаться. Используя пару досок с корабля, она магией объединила их в подобие носилок, которые, вместе с воином, направляла вслед за собой, пешком следуя через лесные заросли. Из-за длительного перерыва в использовании магии, и предельной концентрации, а также периодических остановок, чтобы поддерживать в короле жизненную силу, ей потребовалось более часа ходьбы. Однако её лечащая магия не могла полностью поставить его на ноги, ведь Кларент, оставленный ею для Мордреда меч, был заклят на убийство лишь одного человека — короля и отца его нового владельца. Для преодоления силы этого проклятия необходимо было бы другое, не уступавшее ему ни в чем.

Дойдя до своей крепости, она первым делом воззвала к своему слуге:

— Фрик, ты где? Живо иди сюда.

Она поднялась на второй этаж, в свою лабораторию, где и разместила рыцаря.

— Фрик? — повторила она не менее громко. — Ах, да. Он тоже оставил меня. Теперь в моей крепости нет слуг.

Женщина в одиночестве стала перебирать полки своей лаборатории, обороняя магические ингредиенты и древние манускрипты, ища тот, в котором заключалось проклятие, наложенное на меч. Да, она не сомневалась, что удар был нанесен именно Кларентом, потому что проклятие в ране было ей знакомо. Она сама наложила его много лет назад. Понимая, что в скором времени у нее ничего не выйдет, она подошла к телу воина и, произнеся пару слогов, заключила его тело в глыбу льда.

— Так он продержится дольше.

На поиски нужного свитка ушла пара дней. Проклятие было найдено. Однако способ его снятия был под вопросом. Оно создавалось таким образом, чтобы гарантированно убить свою жертву, и иначе, кроме как через смерть, снять его было невозможно. Можно было разве что отстрочить его действие — раз за разом, чем она и занималась. Она слышала о возможностях некромантии, поднятии мертвых. Но такая магия, почти что волшебство, была за пределами возможностей подавляющего числа колдунов и успешно действовала далеко не на всех. Мерлину, великому магу и ее сопернику, было это также не по силам. С гарантированным успехом можно было оживить лишь мертвеца, лишенного своей воли и неспособного к мысли, а это значило, что таким мертвецам нужно прописывать любое движение пальца, любой вдох, чтобы в нем ничего не заподозрили. Потому Моргана предпочла забыть о такой магии и более к ней не возвращаться. По крайней мере, на какое-то время. И это время шло. Она опустилась до того, что начала выпрашивать советы других колдуний о том, чем можно превзойти смертельное проклятие. Чем больше она вела эти беседы, тем больше все сводилось к методу некромантии. Конечно, в качестве альтернативы можно было бы избавиться от оскверненной части тела, проведя последующую чистку, но рана приходилась на голову. Отделить голову, сохранив организм в живых, являлось невозможным даже для нее.

В один день, Себила, другая колдунья и королева, предложила задать вопрос самой Гекате, богине преисподней.

— Обращаться к греческим богам? — возмутилась Моргана.

— Тебе не обязательно её о чем-то просить. Она принадлежит куда более древней эпохе, она была богиней ведьм, и знает об этом мире больше фей. Моргана, ты сама борешься за сохранение целостности этого мира с миром богов. Почему бы тебе не связаться с волшебниками других земель, если ты настолько обеспокоена изменением мира?

Ранее Моргану в первую очередь беспокоило именно то, что магия уходит в небытие, и с каждым веком она непреодолимо стирается из умов волшебников, которые уносят свои секреты в могилу, так и не сумев их передать. Её цель была поистине великой, и лишь она одна боролась за исполнение этой цели. Другим феям, таким как Дева Озера, судьба их мира была безразлична. Теперь же Моргана посвятила всю себя спасению всего одного человека, который правил лишь небольшим на этой планете государством, но человека исключительного, который появился на свет от одной с ней матери.

— Хорошо.

Она подготовила ритуал, чтобы связаться с греческой богиней. Боги — существа иного порядка и находятся за пределами этого мира. И действительно ли это были боги? Было только известно, что сущность, звавшая себя Гекатой, существовала, и находилась в пространстве, отличном от того, в котором проживали феи и люди.

Разговор с ней продлился недолго. Геката сказала, что воскрешение возможно, но она не станет им заниматься ради смертного, время которого подошло к концу. Однако она упомянула, что Моргана может прибегнуть к помощи одной древней ближневосточной ведьмы. Настолько древней, что та более не помнит своего имени. Её возраст определялся сотнями, если не тысячами лет.

Моргана поблагодарила богиню и попыталась связаться с ведьмой. Целый час она готовилась к ритуалу, и следующий час обдумывала, как ей вести себя перед этой ведьмой, чтобы не вызвать её гнева. Первую её попытку обращения прервали побеспокоившие её цитадель солдаты, пришедшие из Камелота.

— Леди Моргана, — сказал их капитан. — В стране смута. Мы просим вернуть тело нашего короля и похоронить его по христианским обычаям вблизи города, который он возвел. Это должно утихомирить народ и позволить ему спокойно избрать нового правителя.

— Так идите и скажите, что ваш король не мертв, — раздраженно ответила им Моргана, оторванная от своих дел, и хлопнула перед ними дверью.

Если бы власть было достаточно захватить и удержать через какой-нибудь переворот, она бы не раздумывая бросила это заключенное в ледяную глыбу тело и попыталась занять престол, прав на который её необоснованно лишили. Но взятие престола силой не обеспечит лояльности народа, и потому она боролась как только могла за жизнь их излюбленного короля.

Она вновь начала подготовку к ритуалу для разговора с ведьмой. Однако та упорствовала и не желала идти на контакт. Лишь на третий день, не выдержав такого упорства, она, наконец, ответила:

— Что тебе от меня нужно, фея смерти?

Ей даже не потребовалось секунды зрительного контакта, чтобы мгновенно ответить и назвать её по титулу. Либо она знала, кто её беспокоит, либо узнала об этом за те три дня, которые Моргана пыталась добиться её аудиенции.

— От тебя было очень тяжело добиться ответа. Ты не желаешь со мной связываться?

— Я ни с кем не желаю связываться. Сначала феи, затем друиды, волхвы, волшебники. И все после разговора со мной присылают ко мне троекратно больше этих невоспитанных фокусников, которым только 'подать, да взять'. Так знай же, вы мне все надоели! Тебя не учили правилам хорошего тона? Если три дня стучишься в двери, а тебе не отворяют, значит, хозяина либо нет, либо он не желает видеть того, кто к нему ломится!

— От моей ситуации зависит целостность страны.

— А от моей ничего? Весь мир хотят подмять под себя эти волшебники. Им уже дано волшебство. Твори, влияй на структуру мира! А этим одержимым все мало, все хотят получить от меня больше знаний, больше силы! А что я? Всего-то прожила на пару-тройку тысяч лет больше них!

— Так я могу попросить твоей помощи?

— Нет!

Связь оборвалась. Моргана мысленно прокляла эту старую каргу и попыталась вновь выйти с ней на связь.

— Что ж ты такая непонятливая!

— Обещаю, что больше не стану тебя беспокоить, ни по какому поводу.

— Если хочешь сделать услугу, то просто не говори никому о моем существовании, и еще лучше заставь об этом забыть всех, кому это ведомо! Как же вы мне все осточертели на старости лет!

На эту старуху следовало бы наложить порчу за такое отношение, но Моргана чувствовала, насколько та сильна, и хоть при ней она только и делала, что просто ругалась, на самом деле она следила за каждым движением губ Морганы — как бы та не удумала против нее какой-нибудь магии. И Моргана была уверена, что в случае какой-нибудь враждебной активности с ее стороны, старуха предпримет ответное действие, и вот тогда она ни при каких обстоятельствах не сможет с ней связаться. Возможно, что все это ворчание для нее всего лишь игра, дабы скрасить проведенное в одиночестве время, и знает о ней на самом деле не так много людей, как она это пытается перед ней выставить.

— Если я перенаправлю последующую сотню адресованных к тебе запросов, ты выполнишь мою просьбу? Мне просто нужно знать, как спасти человека, на котором смертельное проклятие.

— Сотню? Ха. Да я только от тебя сотню тысяч таких запросов отразила. Как на счет сотни лет? Хоть сколько-то можно будет вздремнуть.

— Только и думаешь о сне, а больше делать ничего не желаешь? Неужели старость настолько пробуждает лень?

— А что мне делать? В мире я уже повидала все, что можно. Ничего не меняется. Какие люди были дураками, такими и остаются. Разве что магию теряют, да деградируют в этой сфере. Зато потом они разовьют в себе иные качества. Будущего я уже тоже насмотрелась, да так, что с изобилием хочется блевать. Так чего тебе надобно, младая?

— Проклятие, — продолжила фея. — У моего брата, короля Британии, смертельная рана от меча, заговоренного на его убийство. Это специально-направленное проклятие. Я переговорила со многими волшебницами своей страны, но все они не видят иного выхода, кроме как в некромантии.

— Ну вот тебе и ответ, глупая! Тебе уже все сказали! Ради этого ты лишила меня трех ночей сна?!

— Но ведь он тогда не станет прежним! Это будет труп, а не наделенный волей человек!

— Так ведь даже лучше! Делай с ним что хошь. Ни тебе капризов, ни тебе ссор или упреков! Послушная во всем марионетка! Много ли людям твоим надо? Рожа есть, руки есть: выглядит одинаково, как-нибудь да сойдет!

— Его личность нужно сохранить в целостности. Я не могу все время следовать за ним, и рано или поздно факт некромантии выйдет наружу. Геката мне сказала, что ты можешь пересилить подобное проклятие.

— Геката, вот кто виноват. Ну ладно, повидаюсь я и с этим дитя. Где твоя жертва проклятия?

— Он рядом со мной, в моей крепости. Мне придется доставить его к тебе?

— В этом нет необходимости, — раздался голос за ее спиной.

Моргана прервала ритуал и удивленно обернулась. Старуха стояла прямо перед ней, ударяя тростью о пол.

— Показывай, да поживее, — поторопила ее ведьма, отбив с трости грязь и указывая ее кончиком на Моргану.

Та заметно растерялась. Ведьма смогла совершить мгновенное перемещение на другой конец Земного шара, не зная ее точного месторасположения. Моргана указала пальцем в сторону ложи, где был ледяной куб.

— Хмм, — пробурчала ведьма, тихим шагом подходя к глыбе. Она вновь стукнула тростью, но уже с другой целью: ледяное ограждение тут же исчезло. Как Моргана и подумала, для сотворения магии ей даже не нужно зачитывать строфы с заклинаниями. Мастерство ведьмы было на таком уровне, что она творила магию одной лишь силой мысли. Это была магия даже не эпохи богов, а куда более древнего времени. Сколько на самом деле живет эта колдунья? Свидетелем чего она стала за свою почти несоизмеримую жизнь?

— Милочка, — наконец произнесла она, проведя рукой над телом рыцаря. — Где ты только умудрилась достать эту гадость?

— Не совсем честным путем выведала у одной ведьмы, специализирующейся на проклятых камнях. Потом выгравировала это проклятие на мече.

— Ра-аа-ах, — затрясла ведьма рукой, словно что-то с нее стряхивая. — Советую больше с этой полоумной не связываться. Случись что, сама подохнет также, и своих знакомых скверной этой по цепочки заберет. Магическая связь хранит память достаточно долго. Ладно, — проскрипела она. — Есть у меня кое-что на примете. Особо мучиться я с тобой не хочу, какой легче способ будет провернуть — тем и займусь. За последствия не отвечаю. Ну и должок за тобой, помнишь, ага?

— Сотня лет отработки? Только не думаю, что я столько смогу прожить.

— Ничего, уж я постараюсь, чтобы ты смогла столько отработать, — со злобной улыбкой произнесла ведьма. — Думаю, недели мне хватит. А там попробуй со мной связаться. Ну, а пока все! Надоело!

— Х... хорошо. Так ты уже все поняла?

— Вполне. Как говорят: алибидерчи. Или это из другой временной петли? Черт вас разбери после стольких лет.

Не успела она дослушать, как бранится старуха, как от той не осталось и следа. Ее телепортация не сопровождалась даже звуком.

Моргана подошла к рыцарю, провела тыльной стороной ладони по его лицу и волосам. Кончиками пальцев она прошла вдоль раны, и шепотом произнесла так, чтобы ее мог услышать только рыцарь, даже если бы в комнате был кто-то еще:

— Ты будешь жить, □□□□□.

Глава 9: день 5. Интерлюдии 4-1, 5-1, 5-2

Интерлюдия 4-1

— Слушаю.

— Сонозаки-сан?

— Да-да.

— Это Кимура. Извините, что звоню так поздно.

— Ничего страшного. Я ведь сама сказала, что готова выслушать вас далеко за полночь. Вы по какому-то поводу?

— Да, я закончил разбирать документы. Теперь у вас не должно возникнуть сложностей с оформлением прав наследования. Еще раз соболезную о вашей утрате.

— Дедушке уже было много лет. Годом раньше, годом позже — это должно было случиться. Он и без того прожил более насыщенную жизнь, чем рассчитывал. Грустно только, что кроме меня сейчас некому заняться организацией его похорон.

— Если верно помню, оба ваших родителя сейчас за границей?

— Верно. Однако сейчас мы ведем речь о дедушке, и я бы не хотела переводить русло разговора на моих родителей.

— Прошу прощения. Что касается документов: завтра к девяти вы уже можете подъезжать в мой офис. Если не застанете меня на месте, попросите все нужные бумаги у секретаря. И все же, — на другом конце провода мужчина кашлянул, — еще раз соболезную, что вам пришлось приезжать в город по такому событию.

— Зато я снова увиделась с вами, и это поможет собрать всех родственников вместе... пусть и по такому поводу...

— Да, вы правы. И еще, Сонозаки-сан, извиняюсь перед вами за такую назойливость, но все же скажу, что сейчас в городе довольно опасно, и потому в позднее время не стоит выходить на улицу...

— Не беспокойтесь. Я наслышана о недавних событиях. До завтра, Кимура-сан.

— Крепитесь.

Сонозаки Юкиносита, девушка с мягким голосом, опустила телефонную трубку. Время подходило к двенадцати часам ночи. Буквально пару дней назад ей сообщили о смерти ее деда в Фуюки. Бабушка умерла годами ранее, и из всех родственников в городе оставался лишь он. Ближайшим близким родственником, который мог бы заняться его похоронами, являлась его внучка Юкиносита, проживающая по соседству через несколько префектур. Девушка сама лишь полгода как вышла из-под родительского крыла и окончила университет по технической специальности. Как правило на вычислительных факультетах учатся мальчики, однако и девушек там можно повстречать немало.

После звонка девушка приняла душ и собиралась ложиться спать. На следующий день ей предстояло еще много бумажной волокиты по делу усопшего родственника. Она собиралась лечь в постель, как вспомнила о кое-чем важном. Она подскочила с кровати и достала сумочку. Открыв и покопавшись в ней, она тяжело вздохнула и прижала пальцы ко лбу.

— Все-таки, забыла.

Как женщине быть в 'эти дни' без средств личной гигиены? Юкиносита недавно приехала в город и потому у нее не было времени, чтобы купить их днем, а запасные кончились еще до поездки. Времени было почти полночь, и потому выбор в магазинах строго сокращался. Если идти в дискаунтер, то обратно она вернется где-то к часу ночи. С другой стороны, после полуночи в подобных магазинах всегда действуют скидки, так что утренние часы можно было бы оставить для того, чтобы понежиться в кровати. Девушка надела очки, пересчитала деньги и, причесавшись, пошла одеваться. Бесспорно, в городе было неспокойно, но вряд ли с ней что-то могло произойти.

На улице давно стемнело и ее плащ продувал холодный, звучный ветер. Путь до магазина занял около десяти минут. Внутри универсама она обошла несколько этажей, почти сразу нашла себе нужную упаковку, и последующие минут десять просто ходила по залам, в итоге так ничего и не выбрав. Из магазина она вышла уже в половине первого.

— Ох, и о чем я только думаю. Пора бы отвыкнуть от привычки разглядывать броские витрины, особенно если из-за этого приходится жертвовать собственным сном.

Она потеплее укуталась в плащ, поправляя воротник, и с упаковкой в руках пошла по переулку.

— И правда, жутко. Лучше бы вышла пораньше. Как вернусь, обязательно выпью горячего чая, — ее тело подрагивало как от уличного холода, так и от тьмы тихой ночи, которая только сильнее играла на ее собранности. Позади нее раздался звон металла — то была металлическая банка, на которую наступила нога следовавшего за ней человека.

— А?! — от резкого шума девушка быстро обернулась и увидела силуэт мужчины. Мужчина издал неприятный смешок. Его лицо было непроглядным во тьме.

Девушка, тут же вобрав в легкие воздух, отвернулась и побежала вперед, но почти сразу в кого-то врезалась.

— Ку-ку! — прямо перед ней раздался другой голос. Стеной, которая преградила ей путь, оказалась другим мужчиной, зашедшим с другого конца переулка.

— Ну вот и все, девочка, — послышалось у нее за спиной. — А если бы обратно ты пошла другой дорогой, то смогла бы избежать этой встречи. Одолжишь немного денег славным парням, а?

— А... что вы... вам... вам нужны деньги? — отступая к стене, дрожащим голосом спросила она, зажимаясь с обеих сторон мужчинами.

— Да, именно так. Или ты можешь предложить нам что-нибудь другое? — ехидно спросил первый.

— Да ты только взгляни, что у нее в руках! — воскликнул второй парень, вплотную подойдя к ней и схватив девушку за руку с коробкой тампонов. — У нее сейчас сезон 'течки', вряд ли она сможет залететь. Ну, так что, малышка, пошалим?

— Что? Но... но вы же сказали, что вам достаточно денег...

— Гихи, — захихикал первый. — Не будь такой недотрогой, тебе понравится.

— Неееет!!! — закричала девушка, но второй мужчина схватил ее слишком крепко, чтобы та не смогла сбежать.

— Ну же, не ломайся. Снимай штаны, — сказал первый, подойдя вплотную и прижав свою руку к стене, в нескольких сантиметрах от головы девушки. На его лицо упали лучи света. После этого девушка перестала кричать. Наоборот, ее лицо приобрело озадаченный вид, а глаза внимательно рассматривали мужчину.

— Такэси? — сорвалось с губ Юкиноситы.

— Э?

— Такэси Миямура, это ты? — уже с большим напором повторила она.

— Со... Сонозаки... сан? — уже с померкшей ухмылкой спросил первый парень.

— Чем это ты занимаешься, Такэси?! — атмосфера напряжения и ужаса в темном переулке рассеялась всего за каких-то нескольких секунд. Девушка быстрым движением вырвала свою руку и начала обеими кулаками дубасить уже прикрывающегося от ее натиска парня. — Ты что, совсем совсем совесть потерял?! Что ты тут устраиваешь? Что о тебе родители подумают!

— Эй, чувак, ты чего? — наконец, к разговору подключился второй парень, который был ошарашен еще больше этих двоих тем, что роль насильника и жертвы переменилась в один миг. — Нафига ты даешь девке доминировать над собой?

— А ты вообще заткнись, переросток, — почти вопя выкрикнула девушка, успешно его заткнув.

— Юкиносита, хватит... — прикрывая руками голову, пытался утихомирить ее парень. — Вот из-за этих твоих побоев я и начал ненавидеть женщин!

— Поверить не могу. Забитый и нерешительный мальчик. Плакса, который ни с кем заговорить не мог, не то, что бы кому-либо даже перечить! И такой стал хулиганом, насильником! — она стукнула его по голове упаковкой с тампонами. — И это когда в семье такие уважаемые люди!

— Что ты знаешь о моей семье?! Что ты можешь знать обо мне?! — не выдержав, вскричал парень. — Ты только и делала, что издевалась надо мной, пока не съехала из города и не перевелась в другую школу!

— Такэси, ты идиот, — заключила она, перестав его бить и, вздохнув, вытерла лоб. — Ну, замечательно. Теперь у меня и волосы на голове взвились.

— Тебя чуть не изнасиловали, а тебя волнует какая-то прическа? Какие женщины инфантильные создания. — Парню достался очередной удар властной девушки.

— Чувак, к черту это дерьмо, — второй парень не находил себе места. Даже у него, гопника со стажем, пробудилось чувство стыда, и он захотел скрыться с места этой клоунады и воссоединения старых друзей. Что он в итоге и сделал, плюнув на землю и помахав несостоявшемуся насильнику-инициатору.

— Да ладно тебе, в следующий раз все будет путем. Кто ж знал, что... Ай, ай, ай! — его за ухо потянула девушка.

— Ты хорошенько подумал? Какой еще следующий раз?

— Ладно, Юкиносита, следующего раза не будет, не будет! Хватит, пожалуйста!

Девушка хмыкнула и отпустила парня.

— Где ты живешь, молодой преступник?

— Какая тебе разница... — едва бубня ответил он.

— Шел бы ты домой. Хотя над тобой необходимо было бы провести воспитательно-исправительную работу. Только у меня сейчас времени на это нет. Ты хотя бы осознаешь, что грабить девушек — совсем не по-мужски и очень даже позорно?

— Тебя даже не ограбишь...

— Ладно, — устало вздохнула она. — Тебе есть куда идти? Не на улице же ты живешь?

— Живу с пацанами с района. Только я думаю, тебе с ними лучше не пересекаться. Меня ты, пусть, и можешь отлупить, но за них я ручаться не стану.

— Ох, — она раздражено приложила пальцы ко лбу. — Ладно, пошли ко мне. Я так понимаю, ты бесцельно шляешься по районам и нигде не работаешь. Вид у тебя, по крайней мере, создает впечатление того, что жить тебе совершенно не на что. Как ты только докатился до такой жизни.

— Со старшей школы где-то, — сказал он, выпрямившись и идя вровень с ней. — Когда меня выперли оттуда.

— Да уж. Давай лучше ты расскажешь о трудностях своей жизни завтра, уже на свежую голову.

Спустя несколько шагов позади них послышался новый звук. Звук тихой поступи. И лязг цепей.

Парень оттолкнул девушку в сторону.

— Осторожно!

— Аа?!

Его тело охватила цепь.

— Что за... ты кто такой?

Цепи тянулись из темного угла: другого их конца не было видно. Парень попробовал вырваться, но что-то потянуло цепочку на другом конце и его подняло в воздух, а затем утащило во тьму.

— Такэси...

Позади девушки, по обе от нее стороны, распростерлись руки, которые, схватив ее и закрыв рот, так же утянули ее в тень ночных домов.

* * *

Холод. Холод той ночи почти ничем не отличается от любой другой, но в тот день он для меня был как поцелуй снежного дьявола, манящего в глубины ледяного ада. Я окинул взглядом прогнивший город, в котором влекло свое существование не менее прогнившее общество. В нем проживают люди. Существа, которые считают себя венцом творения. Вершина их гения — это общество. Многофункциональный механизм контроля, давления и подчинения. Каждый человек представляет в нем какую-либо часть, винтик от общего беспрерывно работающего механизма. В этом механизме нет места слабым или изношенным деталям. От таких следует и нужно избавляться. Это просто биомусор, нерационально потребляющий ограниченные на планете ресурсы. Но дабы создать всем иллюзорность счастья, показать некое мнимое право на жизнь в этом мире — нам навязчиво демонстрируют игру о всеобщем равенстве.

То есть, все мы равны и имеем общие права? Каким же нужно быть слепым и глупым, чтобы в это верить. Каким слепым и глупым был я. Ну а теперь я... я — брак, никому не нужный винтик. Десять лет работы в компании привели к тому, что меня, мои работы прямо в лицо называют лишенными какой-либо идеи. А в рекламном агентстве это — конец. Если не можешь быть новатором, умело втюхивать механизму ожидаемые впечатления, подбивая его винтики опустошать свои карманы ради искусственно идеализируемого тобою товара, то от тебя нет никакого толку.

Они любили вторить мне слово 'талант'. Опыт для них не играл никакой ценности. Как итог, мне нашли замену. Перспективных и молодых копирайтеров. 'У тебя нет будущего. Хватит протирать зад на этой должности'. Что могло последовать после таких слов? Ответ один: сокращение.

И вот я вновь осмотрел город под ногами. С крыши девятого этажа он нисколько не изменился в моих глазах.

Они что-то щебечут. Мусор. Пустое место. Мои друзья, коллеги, которые заменяли мне семью, не то, что пальцем о палец не ударили перед начальством, когда от меня собрались избавиться, а даже не показали ни единого признака заинтересованности в том, чтобы этого не произошло. Они лишь шептались у меня за спиной, называя неспособным ничего создать ничтожеством.

— Полнейшее дерьмо.

Вкус этой сигареты ассоциируется со смердящими отбросами, к которым причислили и меня. Пепел сигары полетел на девять этажей вниз. Не могу сказать, сколько он падал, но масса моего тела значительно больше, и даже тогда бы я мог достигнуть земли раньше рассыпающего на крапинки табака в воздухе. Однако я бросил папирос немногим правее, придавив и затушив его носком туфли.

— Посмотрим, как вы оцените такую рекламу.

Я стоял на крыше рекламного агентства 'Shiny'. Яркая, броская и внушающая оптимизм потребителям организация. Предприятие, где рождают человеческое счастье.

Я распростер руки. Я всем телом почувствовал все, что только меня окружает. Я сделал полный вдох. Вместе с проникшим в организм воздухом я почуял нестерпимую вонь и отвращение. Выхлопные газы, смог и копоть. В небе надо мной пролетел пассажирский самолет. Не только земля полна источниками этой всегубящей заразы. 'Они' заполонили весь мир, и это ничем не обратить. И будь у Бога даже кнопка 'reset', это бы никак не повлияло на развитие человечества. В нем заложена одна верная концепция, и она несмотря ни на что останется неизменной: есть сильный, есть слабый. Слабый умирает, либо становится инструментом в руках сильного. Бесполезные и недееспособные становится изгоями. Лишними. Они — неподходящие детали общего механизма, которые в одиночестве не имеют достаточно сил, чтобы выжить. И если общество так желает избавиться от меня, я приложу усилие для того, чтобы это не прошло для него бесследно. У меня тоже есть гордость, и потому я сломаю другие шестеренки.

Я повернулся к городу спиной. Наклон. Тело потянулось вниз под собственной тяжестью. На одну треть я вступил в бездну.

Что я чувствую?

Страха нет. Я все решил.

Мое тело сравнялось вровень с крышей.

Что я чувствую?

Дрожь. Волнение от того, что будет дальше. Насколько изменится мое тело. Как меня найдут. Когда. Сможет ли мой развалившийся на асфальте труп хоть что-либо изменить?

Наконец, голова откинулась вниз, раньше остального тела рассекая ранее свободно проносящийся вдоль здания воздух. Куртка зашелестела. Уши заложило гулом ветра. Поток давления выталкивал руки и ноги вверх. Я пытался прижать их, удерживать вдоль корпуса. Говорят, на грани смерти можно увидеть всю жизнь перед глазами. Если это и так, то я бы хотел этого меньше всего. Одинокая жизнь в тридцать лет, убогая съемная квартира, неподъемная ипотека, которую я был вынужден выплачивать за свою не менее ничтожную родню.

Я протянул руку вперед. Надо мной удаляющееся небо и почти не меняющаяся в размерах луна.

Что я чувствую?

Рука сжалась в кулак, выставляя вперед средний палец по направлению к небесному светилу.

— Хрена с два.

Никаких сожалений. Никакого раскаяния в содеянном. В этом мире нет ничего, что стало бы удерживать меня.

Я закрыл глаза и приготовился к удару. Раздался хлопок, затем лязг. От удара мое тело подбросило на метр или два в воздух, и затем обратно.

Я не должен был чувствовать проломленный череп, не должен был быть свидетелем того, как мои мозги растекаются у порога фирмы. Однако, я почему-то был жив. Я открыл веки. Я был не на земле. Я был на рассеянных подо мною цепях, простирающихся от одного здания к другому, словно я угодил в сети натянутой паутины. Мне не было дела до того, что за паук ее сплел. Потому что для меня это означало лишь одно:

— Даже смерть презирает меня.

Конец интерлюдии

Взбирающиеся вертикально по зданиям потоки пламени, объятые огнем тротуары, люди, сгорающие заживо и прыгавшие из окон в надежде спастись — так в своих снах вспоминал наиболее яркое событие своей жизни все еще учащийся в старшей школе Эмия Широ. Рев, плачь и крики агонии навещали его во снах регулярно. Широ привык видеть эти сны, но это не помогло ему научиться каждый раз безболезненно переносить их. И вот он снова стал свидетелем того, как множество людей с молящими взглядами теряли свои жизни.

— Мастер? — необычайно холодный голос создал слишком яркий контраст с пылающим адом, который он видел, вырывая его из дьявольских воспоминаний. — Пульс ускорился, тело горит, сознание охватила паника. Ты не способен совладать с собственными снами?

Эмия Широ закрыл глаза рукой, чувствуя изможденность, свойственную после снов о своем прошлом. Кошмары о том событии — обычное для него явление. В этом сне кошмаров было даже несколько. Особенно ярко в его голове засел образ пустынной поляны с множеством мечей, которую он видел всего второй раз. Сны являются переосмыслением всего того, что произошло с человеком в прошлом, и зачастую отражают в себе все то, что произвело на человека наибольшее впечатление за последние дни. Однако образы мечей, представших в запомнившейся части сна, были чрезмерно яркими и отчетливыми. Раньше он их не видел, но он до мельчайших деталей мог вспомнить каждое из тех оружий, что хоть малейшим образом промелькнули тогда перед ним.

— ...

— Лансер? Это ты?

— ...

— Ты о чем-то спросила?

— ...да. Ты был очень напуган. Я посчитала, что тебе может грозить опасность.

— А, нет... со мной все в порядке. Это просто ночные кошмары, со мной такое часто бывает. — Он приподнялся, и вместе с этим почувствовал сильную головную боль. Широ сжал зубы и обеими руками взялся за голову, издав болезненный стон.

— И все-таки, это не нормально, Мастер. Ни один сон не может вызывать такие боли.

— Ты знаешь, что я чувствую?

— Скорее, могу лишь догадываться. Установленная между нами связь не передает ощущений контрактора, и это к лучшему. Слугам незачем знать о чувствах своего властителя, а сами Мастера не смогли бы пережить болевые ощущения, обязательные для Слуг во времена боев.

Боль понемногу отходила. Широ повертел головой, пытаясь прогнать ее остатки.

— Неужели проявляешь признаки заботы? — со слабой усмешкой поинтересовался Мастер.

— Каким бы ничтожеством ты ни был, сейчас ты мой Мастер — и твоя безопасность для меня превыше всего. Собирайся, — с этими словами Лансер кинула на футон Широ одежду.

Пять утра, типичный осенний день. С первыми лучами солнца начиналась тренировка неопытного Мастера и его Слуги. Взаимоотношения этой пары складывались одним из причудливейших способов. Мастер зачастую отвечает за стратегию своей команды, он отдает своему Слуге приказы. Он может советоваться с ним, может в критической ситуации даже просить помощи своего подчиненного, но ни о каком равенстве между ними не может быть и речи. Мастера — обычные люди, владеющие полномочием контролировать тех, кто по силе превосходит сотню людей, тех, кто еще при жизни стоял выше всех остальных. Юноша не только не имел первенства в дуэте со своей Слугой. Он перенимал её опыт, учился у нее, что только возвышало ее позицию в их дуальных отношениях.

Со звуком проезжающей за воротами машины, подошвы его кед с шуршанием проскользили по камням двора. Сведя руки вместе, он создал первый проскользнувший в его мыслях образ меча: обе руки схватились за схему проявляющегося из ниоткуда эфеса. Лансер, разворачиваясь в его направлении, взмахнула появившимся в ее руках копьем, давая сигнал о своей готовности.

Эмия Широ устремился вперед. В его сторону последовал незамедлительный выпад. Закрывая свое тело мечом в правой руке, он сдвинулся левее, приближаясь к Лансер вдоль ее проносящегося на его прежнюю позицию копья. В его отведенной в сторону левой руке с треском сверкнуло несколько вспышек как от бенгальского огня, а затем появился очередной меч. Взгляд Лансер незамедлительно переключился на него. Она отпустила копье, быстро подхватив его рукоять левой рукой, а пальцами правой перехватила летящий к ее лицу клинок юноши: его меч оказался словно в тисках, и потому он не мог что-либо сделать своей левой рукой. Однако, используя этот создавшийся 'пресс' в качестве точки опоры, он с большим усилием смог поднять правый меч, который также нацелил на Слугу. Что-то настолько им завладело, что бил он не из тренировочных принципов: он пытался нанести смертельный удар. Что-то направляло его разить таким образом, чтобы его враг был убит. Если бы его удар поразил свою цель, то он бы нанес ей смертельное ранение. Однако он тренировался, нет, он сражался с духом героя, и это сводило все его шансы к нулю. Копье, которое Лансер удерживала левой рукой, вместе направляемой вверх рукоятью устремилось вверх, принимая удар меча. Юноша оказался зажат с обеих сторон, оставаясь открытым. В его торс последовал удар бронированным коленом. Будь у этого удара другой наклон, шип на наколеннике разорвал бы ему живот. Спина Широ прогнулась назад. Последующий удар ногой отбросил его на несколько метров, вырвав из его рук мечи. Несколько секунд прокатившись по земле, он остановился, и, опираясь на руку, поднялся. Широ болезненно вытер рукавом рот и вновь распростер руки для очередной проекции. На сей раз, он расставил руки в разные стороны. Он не смотрел, что создали его руки. Как только он почувствовал завершение проекции, он сразу же побежал, немного наклоняясь вперед. Ему удалось приблизиться к Лансер и в прыжке замахнуться обеими проекциями. На секунду Лансер замешкалась. Но только на секунду. Пока Широ был в воздухе, она метеором перехватила копье и разбила его проекции, отбив его самого в сторону, после чего раздался глухой стук о стену. Проекции разбиты. Послышалось тяжелое дыхание Эмии Широ. Ничего не говоря, Лансер развернулась в его сторону, ожидая нового нападения. Широ вновь расправил руки и почти рефлекторно создал проекции.

— Давно ты ими пользуешься? — вопрос Лансер сбил его с толку.

— Что?

— Давно ты пользуешься этими мечами? — уточнила она.

Эмия Широ нерешительно опустил взгляд вниз, на мечи, которые он держал в своих руках. Белый, черный. Как только он их увидел, голову словно бы ударили током. Сердце екнуло, а картинка перед глазами начала двоиться. Оба меча вывалились из его рук, после чего дематерелизовались. Широ обеими руками взялся за голову, желая утихомирить нахлынувшую на нее боль.

— Мастер?.. — озабоченно спросила его Слуга, приближаясь в его сторону.

— Бвааа!!!! — вскрикнул Широ. Из его носа под давлением хлынула кровь. Лансер ускорила шаг и, с силой приложив под него руку, из его положения на четвереньках вбила его в стену, выпрямив вдоль нее. — Бх! — Позвонки Широ ослабли и он запрокинул голову назад, как только отслоился от нее.

— Я... — едва выдавливая из себя, сказал он, — я в порядке. Достаточно.

Лансер отпустила Широ, чтобы он смог встать на ноги. Его голова все еще кружились, а ноги подкашивались.

— Мечи как у Арчера, — начала Лансер. — Если тебе известно это оружие, значит, тебе известно, что он за герой?

Широ понадобилось время, чтобы отдышаться и хотя бы немного прийти в себя.

— Не... не знаю, почему я спроецировал их. До встречи с Арчером я никогда их не видел, и я даже не собирался создавать их копии... Я даже не думал о них при проекции... я интуитивно создавал все, что только придет в голову.

— Стоит ли в таком случае нам продолжать?

— Да... Ничего... страшного, — глубоко вдохнув, Широ вновь распростер руки. В этот раз он целенаправленно повторил в мыслях структуру парных мечей. Почему именно они пришли к нему в подсознании в первую очередь? Схемы обоих клинков проявились в воздухе, и вот он уже держал оба этих меча. — Бвх!.. — реакция отторжения последовала незамедлительно, и из носа Широ выстрелило две струи крови, а его самого потянуло лицом к земле. Однако, в этот раз Лансер удержала его от падения, подставив руку.

— Похоже... сейчас мне лучше воздержаться от проекций...

— Согласна, тебе нужно придти в себя, Мастер. Тебе стоит отдохнуть. На данный момент половина наших тренировок оканчивается ничем, но с этим ничего не поделать. Ты не в том состоянии, чтобы пользоваться своим единственным оружием.

— Прости.

— Прощение тебе стоит просить у себя самого.

После несостоявшейся утренней тренировки, Лансер переоделась у себя комнате и устроилась за столом. Широ по привычке приступил к приготовлению завтрака на троих. Вскоре, после своего пробуждения, к нему присоединилась и Сакура. Утро шло своим чередом, пока к половине седьмого за окном не послышалось уникальное вокальное исполнение вышедшего из обихода военного марша морского флота:

— И в обороне, и в атаке железные плавучие крепости — это наша надежда и опора...

— Э, чего? — Широ отошел от раковины и выглянул в окно.

— И эти плавучие крепости непременно защитят нашу страну восходящего солнца со всех сторон.

— Сэмпай, это ведь голос Фуджимуры-сэнсэй? — спросила Сакура, выключая плиту.

— Ага, и похоже, что она самого с утра под градусом... Стоп, что она делает на улице? Она ведь ночевала у меня!

— Мы проснулись вместе, и потом она сразу же пошла на работу, но...

— Так идите же в атаку, — дверь прихожей с хлопком распахнулась, — железные корабли, на враждебные Японии государства! Э-гэ-гэй, Широ! Нальешь мне что-нибудь?

— У нас не пьют, — со строгим видом сказал парень, выйдя в коридор и вытирая руки полотенцем.

— Я вовсе не пьяная, просто у меня настроение приподнятое!

— Тебе его подняло то, что ты пропускаешь утреннее открытие секции? Тебе сегодня идти нужно было раньше обычного. Зачем ты вернулась?

— И все-таки, приготовь мне чего-нибудь выпить! А еще лучше, бэнто какое-нибудь! Нужно ведь торопиться, а у меня есть важное дело!

— Какое еще дело, прости Господи?

— А ты уже забыл? Бедняжка. Ну, так это не удивительно. Для тебя это известие было почти равносильно шоку!

— Хм... постой, ты про...

— Именно! Я не смогла долго ждать и решила пойти в школу вместе с Артурией-сан! Артурия-сан, вы здесь?

Артурия встала из-за стола, на котором стоял чай, и беззвучным шагом вышла в прихожую.

— Да?

— Вы ведь не забыли о своей новой работе?

— Нет.

— Отлично! Вы ведь идете не куда-нибудь там, а в школу. Нужно, чтобы вы выглядели подобающе педагогу. И я вам в этом помогу! — гордо сказала неряшливо одетая преподавательница английского языка, показав на гостью указательным пальцем. — Пойдемте в комнату, Артурия-сан. — Положив левую руку ей на плечо, а правой взяв ее руку, Фуджимура повела Лансер в комнату Широ. — Ах, да, Ш-и-р-о-к-у-н, — обернулась она улыбаясь, подставив два пальца ко лбу, словно отдавая честь. — Подглядывать не смей, понял? — улыбка сменилась жуткой миной, а пальцы сложились в грозящий кулак.

Когда обе девушки скрылись за дверью:

— Ох уж эта Фуджи-нээ. Сакура, я сам приготовлю ей бэнто.

Спустя недолгих для Широ пятнадцать минут работы за столом, он приготовил ланч для Тигры и приступил к завтраку вместе с Сакурой. Чуть позже в гостиную ворвалась Фуджи-нээ, затребовав свою еду. Эмия, не отрываясь от своей порции, поднял рукой бэнто, которое тут же и исчезло.

— Пить, пить хочу!

— На кухне кружка с... Фуджимура-сэнсэй! — не успела Сакура договорить, как Тигра с бэнто забежала на кухню и в один глоток опустошила кружку с изображением тигры.

— Уваааах! — раздался стук кружки о стол. — Кофе — то, что нужно для такого дикого утра! У тебя оно всегда получается лучше чем у Широ, Сакура-тян!

Фуджимура вновь побежала из кухни в гостиную и схватила Широ за голову, поворачивая ее в противоположную от прихожей сторону.

— Я его держу! Вперед, Артурия-сан!

В прихожей раздалась тихие шаги, идущие к дверям. Сакура панически смотрела в коридор, немного приоткрыв рот.

— Что за игры, Фуджи-нээ? — раздраженно спросил Широ. — Знаешь, не очень-то приятно, когда голову насильно поворачивают градусов эдак на сто-сорок.

— Так надо. Потом вон как удивишься.

— Неужели натянула на нее полосатую черно-желтую ветровку?

— Да нет же! По правде сказать, мне почти не удалось ей навязать свои представления. Слишком уж она упертая, Широ!

Когда шаги утихли, она, наконец, отпустила голову юноши и направилась к выходу. Широ размял плечи и погладил затекшую шею. Он вновь посмотрел на пребывающую в смешанных чувствах Сакуру.

— Да что там такое было?

— А... а. Сам увидишь, — она улыбнулась, но эта улыбка показалась ему сильно натянутой. Сакура встала из-за стола и покинула комнату. Широ сделал еще один глоток. Из коридора послышались два голоса.

— Готовы, Артурия-сан?

— Да. Идемте.

С открытием и закрытием двери, они обе покинули дом. Через полчаса дом покинули и Широ с Сакурой. Сакура как всегда вышла немногим раньше, чтобы заглянуть в секцию.

К воротам школы Широ пришел в одиночестве. Он вдохнул воздуха и переступил порог, приготовившись к шоковому удару. Как только он переступил порог, ему словно что-то сжало сердце, высасывая силы. Это чувство продлилось не больше секунды, поскольку к нему быстро привыкаешь, перестаешь его ощущать, но каждый вход на территорию действия барьера сопровождался очень неприятным ощущением. Широ осмотрелся по сторонам. Остальные ребята пересекали ворота с виду вполне спокойно. Никто кроме него больше не останавливался, не выглядел озадаченным или даже испуганным, или хотя бы подавленным. Для остальных это был обычный утренний день, который ничего не предвещал. Широ очистил мысли и собрался пойти дальше, как с ним кто-то столкнулся.

— Ой! — произнесла оттолкнувшая его на землю спешащая фигура.

Широ поднялся и отряхнул форму, так и не успев заметить виновника происшествия, поскольку тот быстро слился с толпой. Однако это столкновение заставило его отвлечься от прежних мыслей и почувствовать нечто странное, что-то, что скрывалось за ранее замеченным им барьером. В воздухе словно бы витал пресный запах, но запахом он не являлся. Скорее, это было похоже на остатки магии. Подобные сгустки всегда рассеивались, когда Широ занимался своими проекциями даже в закрытых помещениях. Несмотря на скорое начало утренних уроков, Широ вырвался из шествующего потока и пошел в другую от всех учеников сторону, следуя этому запаху. Запах вывел его на задний двор школы, стоящий близ рощи, где, как правило, никого не было. Аромат исходил прямо от здания школы. Широ провел рукой по стене, проверяя, не исходит ли он от нее, и если да, то попробовать лучше его уловить. Как только он приложил руку, на месте, к которому он прикоснулся, начерталась огромная светящаяся пентаграмма фиолетового цвета.

— Что это?..

Тогда он уже отчетливо почувствовал не только усиление запаха, но и как этот круг источает магию.

— Неужели?..

— Что ты здесь делаешь, Эмия?

— А?

— Что ты тут делаешь с печатью?

Голос принадлежал вышедшему из-за угла Мато Синдзи.

— Синдзи? Тебе известно, что это?

— А тебе, хочешь сказать, нет? — насторожившись, переспросил Синдзи. Широ заметил вибрирующее пространство вблизи Синдзи. По всей видимости, оно принадлежало его Слуге — Райдер.

— Это как-то связано с твоим барьером?

— Одна из печатей, поддерживающих барьер моей Слуги. Что ты с ней делал?

Широ повернулся в сторону Синдзи, разводя руки в сторону, намекая, что он неверно его понял.

— Ничего. Просто почувствовал что-то странное и пошел в этом направлении.

— А еще ты что-нибудь чувствуешь?

— Э... что-нибудь конкретное? Тут много чего можно заметить.

— Ну, скажем, еще пять, семь, десять источников такого же ощущения?

— Э... мм... — он взял небольшую паузу. — Думаю, отсюда где-то четыре.

Синдзи свесил голову и прижал ладонь ко лбу. Тень правее него так и оставалась в виде полутумана.

— Хорошо, ладно. Говоришь, ты не собирался деактивировать барьер?

— Вовсе нет! Да ты и сам сказал, что для тебя это вынужденная мера. Пока что ты его не собираешься активировать, и я надеюсь, что до этого никогда не дойдет. Мне хочется тебе верить, Синдзи. Ведь мы с тобой друзья.

— Да, друзья... Верно говоришь, Эмия. Давай забудем с тобой про это недоразумение. Скажи, ты ведь уже обдумал мое вчерашнее предложение? — улыбнувшись и придав себя уверенный вид, Синдзи протянул правую руку для рукопожатия.

Широ опустил взгляд на руку Синдзи, а затем посмотрел на него самого.

— Извини. Я пока не взвесил все варианты.

— Чего?

— Мне понадобится еще немного времени. В следующий раз я точно буду готов дать тебе ответ.

— Хмм...

Синдзи убрал руку в карман и покачал головой. Ощущение присутствия Слуги спало, но она определенно не отходила от него ни на шаг. В отличие от Слуги Эмии Широ, рядом с которым ее не было. Впервые он почувствовал от ее отсутствия небольшое ощущение опасности, даже если с ним разговаривал его старый знакомый, а не безызвестный враг, готовый без вопросов избавиться от своего соперника.

— Ладно, — Синдзи повернулся спиной и, фыркнув, помахал своей единственной подвижной рукой, уходя туда, откуда пришел, — буду тебя ждать. И не шляйся где попало. Мало ли чем это может кончиться. Особенно в нашем с тобой случае.

— Непременно, — сказал ему вслед Широ.

Где-то вверху над головой раздался хлопок захлопнувшегося окна. Широ обратил взгляд наверх, но ничего не увидел. Судя по всему, это было окно третьего этажа. Этаж, на котором располагалась учительская и где учился он сам, и куда ему уже давно следовало бы направиться.

Широ поднялся на нужный этаж и вошел в аудиторию. Первые два урока шли обычным темпом и на них не происходило ничего особенного. Пока не настала очередь третьего — обществознания. Широ из-за волнения сидел на своем месте как вкопанный, однако пальцы на руках так и стремились постучать по столу.

'Никак не могу успокоиться. Немного тревожно оттого, что может произойти. Фуджи-нээ, какая же ты все-таки глупая'.

Раздался звонок, а преподаватель в аудитории так и не появился. Это только сильнее давило как на самого Широ, так и на класс, который начал перешептываться об отсутствии Кузуки. Кто-то даже начал петь оды, что урока не будет. Однако ровно спустя минуту двери класса раскрылись, и внутрь зашла она.

Ее вид был знаком каждому, кто хотя бы раз смотрел фильмы про школу или читал журналы моды. А может, даже журналы, на передних планах которых красовались девушки легкого поведения. Вышедшая стройная девушка иностранного происхождения выглядела так, словно сошла с экранов. Посмотрев на нее, никто бы не усомнился в ее роде деятельности, потому что ее одежда представляла самый шаблонный образ стервозного вида учительницы. Высокие каблуки, темные колготки, мини-юбка, пиджак, одетый на белую рубашку с расстегнутыми верхними пуговицами, немного раскрывающими ее грудь и еще больше подчеркивающий ее позолоченный кулон. Более того, на ней были очки с узкими линзами, придававшие ей строгости.

'Постойте... Очки? Какого черта?! Откуда у нее очки?!' — мысленно взлетел Широ со стула, но в действительности даже не шелохнулся с места.

Класс словно застыл во времени вместе с ее явлением, подобных которому в жизни японской школы, да даже любой другой, едва ли можно было увидеть раз в несколько лет.

Женщина бросила стопку бумаг на стол и встала перед классом, окинув его взглядом. Суженные желтые глаза за маленькими стеклянными линзами, казалось, были как у саванских хищников.

— Мое имя — Артурия. Обо мне вам достаточно знать лишь это. — Она развернулась и написала для непонятливых свое имя на доске. — Мне поручено вести у вас курс обществознания до того времени, покуда не поправится Кузуки-сэнсэй, однако на вас мне совершенно плевать, — ее голос звучал деспотически и охватил весь класс, улетучивая его радость и нагнетая обстановку.

Лансер села за стол и поправила свисающие на полуоткрытую грудь волосы, к которой были устремлены возбужденные, но взволнованные взгляды созревающих юношей.

— Сейчас я начну перекличку.

Она называла имя за именем, не переключаясь на класс, и просто делала пометки в журнале. Закончив, она приблизила к себе стопку своих бумаг и быстро их пролистала.

— Что за чушь.

Класс недоуменно переглянулся.

Лансер взяла предыдущий лист, предположительно, список посещаемости. Она повела пальцем вниз этого списка. После чего назвала имя.

— Эмия Широ.

Широ сглотнул, сжал руки в кулак, и как можно увереннее поднялся со своего места.

'А для моего имени обязательно было просматривать весь этот список?'

— Я!

— Идите сюда.

— Э... зачем?

— Будете вести урок.

— Хоро... Простите, что?!

— Будете практиковать ораторские навыки. Я буду за вами наблюдать.

— Простите, но ведь это задача преподавателя!— незамедлительно встала староста класса.

— Задача преподавателя — следить за проведением урока и направлять учеников. А теперь садитесь, и больше не вскакивайте, как сверчок. Это очень раздражает.

Девочка недовольно хмыкнула и села. Эмия Широ подошел к своему новому преподавателю. Она кивнула ему в сторону распечатанных листов. Широ перелистал первые из них, пока не дошел до оглавления.

'Мы закончили тему 12... значит, сейчас у нас должна быть 13-я тема, некоммерческие организации?' — он задумался и повторил эту цифру. Тринадцать. — 'Ладно. Тринадцать. Страница 60...' — он начала перебирать распечатки — '58, 59, 64, 67, 80, 90... Стоп'. — Он остановился и принялся считать вновь. — '59, 64, 67... 59... 64... c 64 по 80 нет ни одной страницы. Фуджи-нээ, неужели ты даже не проверила их?'

— Эм, Артурия-сэнсэй... — начал он, — тут нет такой темы...

Артурия сидела напротив, фривольно запрокинув одну ногу на другую, прижимая к губам заушник снятых очков.

Что там было дальше? Как сам для себя выразился Широ: лучше бы такого стыда в его жизни не происходило никогда. Последующие полтора часа он был под упреками преподавателя и говорил все, что только ему известно по этим организациям... общественным... организациям. Поскольку материалов не было, то к работе привлекался и весь остальной класс. И если преподавательнице что-то не нравилось, или кто-то вел себя с ней недостаточно подобающе, тот получал такой упрек в свою сторону, что замолкал до той поры, пока его не спрашивали вновь.

Со звонком все ученики мигом похватали свои сумки и с не менее быстрой скоростью класс опустел, возможно даже быстрее, чем за всю историю школы.

Широ также покинул класс, стараясь в нем не задерживаться. Наступила большая перемена. В это время он обычно с половиной класса оставался на своих местах и перекусывал там, либо направлялся в комнату ученического совета к Иссею. Одному в классе оставаться было не вариант, да и от душевной компании с 'Артурии-сэнсэй' ему очень хотелось побыть где-нибудь вдали. В коридоре же в него кто-то врезался сзади с такой силой, что он пошатнулся и плюхнулся на пол, в падении обо что-то сильно зацепившись ногой.

— Да что такое...

— Ай, — крикнул женский голос, обладательница которого прижала задернувшуюся юбку к ногам, — опять на дороге кто-то в облаках витает! А, Эмия?.. Угораздило же так во второй раз за день. У тебя что, глаза на затылке, и ты специально останавливаешься прямо передо мной, когда мне нужно бежать?

'Постойте, неужели?..' — промелькнуло в его голове. Он встал, повернулся и отряхнулся. В очередной раз. Перед собой он видел пару вздувшихся нахмурившихся бровей и два черных хвоста.

— Ну? — продолжила свой психологический прессинг Тосака Рин.

— Тосака, не то, чтобы я кого-то учил, но... сперва за такое обычно прощения просят, а потом уже допросы устраивают ...

— Это тебе нужно просить прощения за свою нерасторопность! Знаешь, что идешь в толпе, и вообще... Так, подожди. Я не поняла, — злость Тосаки куда-то скрылась и сменилась задумчивостью, затем удивлением, и потом на ее место пришлое очередное взбешенное выражение лица, — Эмия, ты что, на сей раз один?

— То есть как, один?

— В прошлый раз я за тобой, пусть и немного, но ощущала ее присутствие, сейчас же нет. Я повторюсь: ты что, пришел один?

По идее, присутствие Слуг должны определять другие Слуги, но, похоже, что в случае с 'не магом' даже для 'мага' это очевидно на физическом уровне. От Мастера к Слуге простирается поток энергии, тем самым собирая и увеличивая вокруг Мастера циркуляцию праны. Таким способом определить в человеке Мастера всегда проще, и чем Слуга ближе к своему Мастеру, тем эта связь для сторонних магов становится заметнее.

Интересно, как бы Тосака Рин среагировала, узнав, что его Слуга в то самое время находилась в школе и даже вела уроки? Похоже, что Арчер не поделился с ней своим наблюдением. Возможно, ему по каким-то соображениям просто не хотелось этого делать.

Только Широ приготовился ответить, как лимит ожидания Тосаки Рин достиг своего предела. Она едва сдержала себя в руках, чтобы не прихлопнуть на месте эдакого наглеца.

— Это же надо было до такого додуматься. Нет, с меня хватит. Только попробуй здесь задержаться после занятий, и, клянусь, я тебя убью, — произнесено это было с полной уверенностью и серьезностью, и даже далеко не было похоже на шутку. Если ей еще раз попадется такая возможность, она убьет его — именно так это и выглядело. Потом она сделала вид, будто ничего не произошло и, как ни в чем ни бывало, пошла дальше.

— Тосака... — позвал он ее вслед. Та в свою очередь, буркнув, развернулась.

— Что?

— Знаю, что мне не стоило бы такое говорить, но... будь впредь внимательнее, что ли. И береги себя.

— Спасибо, Эмия-кун, — ее раздражение спало, и она стала чуть больше походить на привычную Тосаку Рин.

— Итак, куда теперь? — задумался Широ, идя прямо по коридору. — В столовую ходить я не люблю, в кафетерии со своим обедом делать нечего. Пойду как всегда в комнату ученического совета.

Дернув ручки кабинета, Широ обнаружил, что всегда открытый к этому времени кабинет был закрыт. В нем не было даже никого из кураторов.

— Ладно, где-нибудь во дворе посижу. — Он собрался уходить, но на его плече с хлопком приземлилась чья-то ладонь. — Э, Тосака, я надеялся, что следующий раз у нас будет как-нибудь попозже.

— Тосака?

— Иссей, ты?

— Тц, у тебя с этой гарпией свидание назначено, что ты вспоминаешь ее даже у кабинета школьного совета?

— Да нет, что ты.

— Это священная территория неприкосновенна для школьных демонов, здесь ты с полной совестью можешь о ней забыть, ибо тут она невластна. — Он подошел к двери, вставил ключ в дверной замок и открыл дверь. Они вместе зашли в кабинет, после чего Иссей занял противоположное от двери место за столом. Рядом с собой он положил пакет с несколькими булочками. — Честно говоря, — начал он, — я так и подумал, что ты придешь сюда, но на всяких случай сходил в кафетерий... У тебя бэнто с собой?

— Конечно! — Широ поставил портфель на стол и принялся в нем копаться.

— Ну вот, теперь у нас в школе одним суккубом больше. Притом, уже от преподавательского состава. Мало нам было коварных делишек Тосаки, так школа решила нас добить деспотом еще более высокого уровня. Где они ее только достали?

— Если скажу, что к этому делу во многом приложила рука Фуджи-нээ, тебе станет легче? — Широ поставил контейнер на стол.

— Фуджимура-сэнсэй? Да, такой ответ вполне исчерпывающ, — Иссей бессильно вздохнул и достал пару кружек и контейнер с чаем. — У тебя мясо есть? Мне от этой монашеской каши скоро зерновые человечки мерещиться начнут.

— Увы, мясо у меня давно кончилось. Могу предложить осьминога.

— Хмм. Ни рыба, ни мясо. Но в условиях полной изоляции от животной пищи, я готов пойти даже на это. Прошу тебя смилостивиться и одолжить мне хотя бы осьминога!

В ходе обеда булочки также нашли свое применение, но уже после опустошения обеда Эмии и скорее как добавка к чаю.

— Об этой гиене проклятой, — обратился Иссэй, поднимая свою излюбленную тему с Тосакой. — Что ты ее так часто вспоминаешь? У меня остался хоть малейший шанс вырвать тебя из ее загребущих лап? Ты еще не сдался окончательно перед ее чарами?

— Говоря об этом... думаю, ты был прав. Я сегодня натолкнулся на ее дважды, и во второй раз она сказала, что при следующей встрече меня убьет. Хе-хе...

Иссей сложил руки домиком перед собой, закрывая половину лица, и с пристальным взглядом, как казалось Широ, поскольку из-за блеска линз глаз видно не было, уставился на Широ.

— Началось...

— Э?

— Искоренение нежелательных элементов.

— Что-что?

— Ее план перешел в действие. Похоже она, наконец, поняла, что ты таки обладаешь моим иммунитетом, а потому, раз она не может тобой завладеть, она решила от тебя избавиться. Эмия, вот он — наш ШАНС. Она, наконец, показала свою истинную личину. Я долго ждал этого момента и вынашивал план борьбы с ней при таких обстоятельствах.

— Иссей, ты чего?

Иссей поправил двумя пальцами очки и встал из-за стола. Он подошел к шкафу и вывалил оттуда всякий хлам, за которыми скрывался тубус. Он вернулся к столу, снял крышку и достал из него большой сверток.

— Мой годовалый труд: экзорцизм красного дьявола.

— Иссей, по-моему, это уже перебор. Она мне сказала, чтоб я ей не попадался на глаза после школы, только и всего.

Какое-то время Иссей неподвижно нависал над своим планом, но, так не и не перейдя к его сути, в итоге свернул его обратно.

— Да, что-то я поторопился, — сказал он, словно опомнившись. — Скоро ведь уже перерыв заканчивается. План борьбы с ней мы обсудим потом. Можешь на днях заехать ко мне в храм. Заодно навестишь брата Кузуки.

— Кстати, как он там? Долго болеть собирается?

— Понимаю, какого тебе. Много времени нам против этой новой барышни в классе не простоять. К сожалению, о его состоянии я ничего сказать не могу. Я всегда вижу брата спящим, когда к нему захожу. Но за ним ухаживает его невестка, поэтому беспокоиться совершенно не о чем.

— Так Кузуки-сэнсэй даже не женат...

— Ну, это пока. Кстати, как у тебя с велосипедами? Починил? А то я могу утром свой пригнать, чтоб ты потом ко мне мог заехать после своих дел.

— Был бы благодарен. Сейчас у меня особо нет времени, чтобы ими заниматься. Я их только из-за завала недавно вытащил.

— Считай, что он уже у тебя. Ну, нам пора. — Они встали и оба покинули кабинет. — Тьфу, тьфу, красный демон нас не проймет! — Иссей повесил на ручку двери бусы и хлопнул в ладоши.

— Это что?

— Сутра против Тосаки Рин.

* * *

После последнего урока Широ не стал по уже привычной схеме сразу собираться домой, потому что в этот раз возвращаться ему предстояло не одному. С другой стороны, он кристально помнил все издевки, которые у него набрались с урока Лансер. Поскольку в тот день она работала в школе, ей пришлось бы немного задержаться после их окончания. Благо, что всего на один час, потому как была суббота. Школа постепенно пустела. Чтобы не терять времени зря, Широ решил навестить постояльцев своей бывшей секции.

Стрельбище стояло на отшибе школьного двора, внутри него было тихо, и там был слышен лишь свист спускаемых с тетивы стрел. Перед мишенями стояло много первогодок, а вместе с ними и Сакура. В такой атмосфере Широ захотелось сесть за столик, взять кружку чая, и помаленьку отпивать его, слушая, как стрелы методично вонзаются в мишени. Он сел за стол в углу и задумался.

Внезапно, на стол перед ним с хлопком приземлился термос.

— Хи, — улыбнулась принесшая его девушка.

— Мицузури.

— Здоров, Эмия. Как сам?

— Пришел вот навестить вас. Заодно тебя повидать.

— Наверное, Фуджимура-сэнсэй мозги тебе промыла, а? Она мне так много заливала, что привлечет тебя к соревнованиям, чего бы ей этого не стоило.

— А что, выступать у вас прямо так уже некому?

— Ну, основную нашу группу ты и так знаешь. Я — капитан, Сакура как всегда разволнуется и все стрелы полетят в жюри. Синдзи... — произнеся его имя, Мицузури нахмурилась и замолчала, не желая впредь о нем вспоминать.

Даже не особо внимательный Широ смог уловить эти нотки ее настроения и сменил тему.

— Мицузури, ты смогла переехать?

— Да, как я и говорила, я решила остановиться у своего друга. Родителей мне чудом также удалось отговорить жить дома на какое-то время. Теперь они считают меня странной. И не собралась ли я устраивать дома какие-нибудь вечеринки в их отсутствие, — она немного усмехнулась. — Ну а самого Мато... я с того дня больше не видела. По словам Сакуры, он вроде как сломал руку, а значит, делать ему теперь здесь нечего, кроме как под ногами вертеться. Честно говоря, это даже к лучшему, потому что я не знаю, как реагировать на его появление... В другой ситуации, я бы разбила его наглую рожу, но теперь...

— Значит, кроме Сакуры и Синдзи кандидатур больше нет?

— Кандидатом можно выбрать кого угодно, но в таком случае мы вряд ли пройдем даже в полуфинал, сам понимаешь. То ли дело ты — лучше стрелка лично мне встретить пока не доводилось.

— Ну, у вас еще целый месяц в запасе. За это время можно и подтянуться.

— Брось ты, Эмия. Не настолько, чтобы за пару недель из посредственности стать мастером спорта. Я не хочу настаивать, как это делает Фуджимура-сэнсэй, и знаю, что возвращаться к нам ты не намерен. Но если бы ты согласился, я... нет, вся секция была бы перед тобой в большом и неоплатном долгу.

— Ммм...

— В прошлом году ты так и не поучаствовал. Тебе ведь хотелось там выступить?

— Не то, чтобы очень, просто стрельба легко мне дается. Говорят, талант.

— Так попробуешь этот талант показать всем остальным?

— Я вам прямо-таки нужен?

— Спасителем нашим будешь!

Широ сложил руки вместе и, что-то хмыкая, задумчиво покачал головой.

— Ладно, Синдзи я поблизости не вижу. Кто-нибудь другой моему присутствию вряд ли станет возмущаться, да и время куда-то деть надо. Встряхнем стариной, как говорится, — он поднялся и размял правое плечо.

Мицузури улыбнулась и пошла на склад за луком Эмии, который лежал там без дела вот уже почти целый год.

* * *

Четыре часа дня. Секции заканчивали свою деятельность, учителя также покидали свое рабочее место. Широ направился в корпус школы.

— Ох, лишь бы чего доброго не натолкнуться на Тосаку Рин. Это ж добра не оберешься потом.

Едва услышав чьи-либо шаги, Широ тут же прятался за ближайшей лестницей, будто домашний таракан. Из банальных соображений безопасности, а вовсе не из-за страха. С Синдзи ему тоже пересекаться было бы нежелательно, а то он снова закрутит свою рулетку про дружбу.

На втором этаже, как и на первом, он вновь услышал чьи-то шаги, и тогда Широ в очередной раз спрятался за лестницей, ожидая, когда они, наконец, утихнут. Это был звук обычных туфель. Значит, это скорее всего кто-то из учеников. Да нет, быть такого не может — пронеслось в мыслях Широ. Неужели он все-таки натолкнулся на Тосаку? Шаги остановились прямо у лестницы, играя на его нервах. На его шее начал пробиваться пот. А может, выглянуть — подумал он? Ничего не случится, даже если это Тосака? Нет, все-таки, лучше не стоит.

Наконец, шаги направились вниз. Широ беззвучно вздохнул и подождал в таком положении еще минуту. После чего встал на ступени. И вот тогда-то его сверху кто-то взял за плечо. Все, это конец. Хитро, Тосака Рин.

— Мастер, что ты сжался, как мокрая мышь?

— А?

— ...

— ...

— ...

— Эм, Артурия-сэнсэй?..

— Уже можно без формальностей. Здесь никого больше нет, Мастер.

— Ох, Артурия. Я уж подумал, что меня поймал вражеский Мастер — Тосака Рин. Мне даже показалось, что все, моя песенка спета.

— Она тебе угрожала?

— Ну, не знаю, серьезная ли это была угроза. Просто она сказала, что не заметила тебя со мной, а потому пригрозила в следующий раз не оставить от меня и мокрого места.

— С этой девчонкой лучше поскорее разобраться. Нападать на ее дом будет не разумно, но ей можно устроить западню неподалеку. Остальное дело техники. Вряд ли ее Слуга способен что-либо мне противопоставить.

— Лансер, подожди! Мне кажется, ты слишком торопишься с такими решениями, да и я пока что к такой битве еще совсем не готов!

— Твоя готовность не имеет никакого значения. Я тренирую тебя скорее для роста твоей самооценки. Будешь прятаться в каком-нибудь углу неподалеку. С Мастером и ее Слугой я разберусь сама.

— Эм... — Широ уныло почесал щеку, думая, чем бы можно было отсрочить нисколько ему не нужные боевые действия. — Кстати, а ты хочешь есть?

— Хм... Не отказалась бы.

— Дома у меня уже почти не осталось продуктов. Нужно сходить и закупиться в магазинах. Поможешь?

— ...Хорошо. Надеюсь, это не займет много времени.

Стоило начать разговор о еде, как мысли Лансер удалось перенаправить в другое русло. Быть может, Широ даже нашел один из рычагов легитимного контроля, но слишком надеяться на этот рычаг, воистину, не стоило. Еда — дело святое, но вечно ее отвлекать она бы не смогла... или, все-таки, смогла бы? Ему определенно стоило попробовать развить такую идею.

Таким образом, Широ отправился с Артурией в торговый район. Целью их похода стал универсам, в котором частенько бывали самые разнообразные скидки.

— Хм, — промычал Широ, входя в магазин и посмотрев рекламу на дверях. — Сегодня специальное предложение распространяется на овощи. Немного не этого я ожидал. Ну, зато на прошлой неделе удалось закупить молочных изделий.

В тот день в магазине проходила распродажа овощей, а товарами дня, на которые распространялось особая скидка, стали капуста и картофель.

Проходя ряды с овощами, Широ пытался набить коляску продуктами как можно плотнее. Как всегда и бывает на распродажах, главные товары расходятся как горячие пирожки: хватай все, что осталось. Помимо этого он не забывал прихватывать и другие товары первой необходимости и для грядущего ужина. Лансер спокойно следовала за ним, не особо участвуя в процессе покупок, и потому он лишь спустя какое-то время смог заметить, что позади ее не стало и она куда-то исчезла. В ее поисках он обошел отделы с бытовыми товарами, алкоголем, косметикой... но так отыскать и не смог. В отделе овощей ее определенно быть не могло, поскольку начались ее поиски именно оттуда. Однако в итоге беглянка все-таки была найдена: он заметил ее, лишь мельком, в самом далеко расположенном отделе — отделе с мясом. Лансер стояла там и смотрела на холодильник, забитый нарезками и отбивными.

— Лансер, я уже нашел все, что нужно! Можем идти!

Она медленно повернула голову и загадочно на него посмотрела.

— Мясо? Мясо слишком дорогое. Пока что мы обойдемся овощами.

Она с нежеланием отвернулась от нарезок и молча последовала за ним. После оплаты у кассы, она помогала нести набитые продовольствием пакеты.

Уже на улице, проходя в центре района мимо зеркальных витрин, она ненадолго остановилась и всмотрелось в эти идущее вдоль улицы полупрозрачные зеркала. В их отражениях Лансер смогла заметить саму себя. Словно забыв обо всем, она обратила все свое внимание на человека, отражаемого в зеркале напротив, на то, какова его фигура, на то, что из себя представляет его лицо. Ее взор также пал и на одежду этого человека — на ее одежду, которая почти ничем не выделялась среди той, которую носили люди вокруг. Она отвела от зеркал глаза и вновь посмотрела на идущий впереди силуэт юноши, несущего пакеты, после чего в очередной раз обратилась к своему отражению. Как и у юноши, ее руки держали одинаковые с ним пакеты. Наверняка это создавало впечатление того, что они были вместе. Верно, они действительно были вместе, но их связь в ее представлении в корне отличалась от той, которое давали ей зеркала.

Широ заметил отставание Лансер только через несколько десятков метров. Сперва он собирался сразу окликнуть ее, но видя, как эта девушка о чем-то глубоко задумалась, рассматривая витрину, в его горле словно бы образовался ком, мешая ему позвать ее.

— Л... Л... Лансер...

— Извини за задержку, Мастер, — резко отрезала она привычным, лишенным всякой элегантности голосом, словно спустившись на бренную землю. — Так мы идем?

— Да, конечно...

Юноше стало интересно, о чем задумалась его Слуга на том месте. В тот момент она выглядела иначе и была похожа на совершенно обычную девушку.

Интерлюдия 5-1

Не только Эмия Широ занимался в этот день покупками, но также и новые друг для друга соседи: Тосака Рин и Мицузури Аяко, которые вернулись из магазинов и заняли свои места в уютных креслах разогретой обогревателем комнаты.

— Уаах! — восторженно понежилась в кресле с кожаной обивкой Тосака Рин.

— Хорошо-то как! — с довольным стоном согласилась Мицузури Аяко, которая расположилась на обшитом диване.

— Ну что, Мицузури? По чашечке с дороги?

— Я бы не отказалась. Сумки были тяжелыми, все тело вспотело и теперь хочется пить. Но вставать теперь уже слишком, слишком лень!

— Ох, как я тебя понимаю. Ноги так и отнимаются. Никогда так много раньше не покупала.

— Еще бы, скидка действовала только сегодня. Тобой там словно завладел какой-то демон. Демон нищеты. Скорости, с которой ты хватала подешевевшие товары, позавидовала бы отпетая домохозяйка.

— Арчер, ты там скоро? Мы чая хотим!

— Да, да. Пять минут, — раздался ворчливый голос из коридора. Арчер разбирал сумки с товарами и раскладывал одну их часть в холодильник, а другую в корзинки, которые после пошли бы в подвал.

— Пять минут это долго! Бросай все и делай чай!

Послышалось, как на кухне плюхнулась на пол одна из капуст.

— Эй, осторожнее! Не испорти там ничего!

Арчер почти сразу зашел в комнату с подносом в руках. Очевидно, что чай был приготовлен задолго до их прибытия и просто ждал своего времени.

— Вот это другое дело. Очень любезно с твоей стороны.

— Спасибо, мистер Арчер, — поблагодарила его и Мицузури.

Арчер поднял чайник и разлил горячий напиток в старинный сервиз, принадлежащий роду Тосака не одно поколение.

'Возомнила меня каким-то дворецким, и это при том, что я был призван биться, а не прислуживать избалованным девчонкам. Хотя стоит признать, что ее подруга ведет себя куда приличней моего Мастера. Брала бы с нее пример', — так и хотел сказать он, но его положение к этому не обязывало. О его словах могла поведать лишь нервно дергающаяся бровь, на которую Тосака Рин старалась не обращать совершенно никакого внимания. 'Когда я только успел стать их прислугой?' — кричала за непоколебимой внешней скорлупой его душа.

— Пока что можешь быть свободен.

— Благодарю, Мастер.

'Только не думай, что подобное обращение пройдет для тебя бесследно. Придет день, и я потребую своей платы'. — Арчер скрылся на кухне и занялся сотворением ужина.

— А ты на удивление хорошо готовишь, Мицузури, — сказала Тосака. — Ты меня вчера приятно удивила.

— Это не идет ни в какое сравнение с тем, как меня удивила ты с Мато и Эмией. И мистер Арчер, конечно же. Он, по крайней мере, не наводит жути за километр, как те женщины.

— Согласна. Характер скверный, грубый, он малость неотесан, много кичится, но парень, вроде, неплохой. По хозяйству мне также хорошо начал помогать. Мне как раз кстати не хотелось растрачиваться на горничных.

— Тосака...

— М?

— Насчет Эмии...

Веселая атмосфера девичника словно бы испарилась, и в комнате нависла гробовое молчание. Его нарушило поставленная на стол чашка Тосаки.

— Мне кажется, я говорила, что больше не хочу разговаривать с тобой на эту тему, Мицузури. Я поступила крайне неправильно, что посвятила тебя в наши дела. За такие знания простые люди отвечают своей памятью либо даже жизнью. Ты совершенно нежелательный свидетель.

— Но ты ведь не станешь его убивать? Я сегодня разговаривала с ним. По мне так он совсем нисколько не изменился. Он все такой же отзывчивый и добрый парень, как и прежде. Сегодня он даже остался в додзе и пострелял, чтобы потом...

— Мицузури, пожалуйста, хватит. Как будут складываться мои дальнейшие отношения с Эмией тебя никак не касается. Да, он спас тебя, и теперь ты перед ним в неоплатном долгу. Но еще неизвестно от чего он тебя спас. Я не могу знать, что за черви копошатся в мозгах Мато. Возможно, что тебе ничего и не угрожало. Но именно потому, что он тебя выручил, я даю ему определенную фору. Но если он будет дурачиться так же, как сегодня, я заставлю его покинуть эту битву, чего бы мне это не стоило. И если придется, я пойду по пути насилия.

— Разве это нельзя решить иначе?

— Я давала ему такой выбор. Он сам отказался и тем самым решил свою дальнейшую судьбу. В моих силах лишь попытаться обеспечить ему более легкую участь, чем он получил бы от рук других участников.

— Тосака...

— Забыли эту тему. Между прочим, ты так и не поделилась тем, как сделала те заварнушки!

— А, ну... там все довольно просто. Достаточно иметь...

'Как мило, что "мисс-совершенство и одиночество" нашла себе подружку и отстала от меня', — зажмурившись подумал Арчер, готовя на кухне ужин для своих новых хозяек.

Конец интерлюдии

Кухня заполнена шипением сковороды, методичными ударами ножа по доске, кипением чайника. Лансер сидела на полу в гостиной и в ожидании облокотилась на стол. Ожидание казалось ей вечностью. По всему дому распространялся аромат подсолнечного масла и горящей зелени, только сильнее разжигая аппетит. Наконец, она встала и направилась на кухню.

— Мастер.

— Еще полчаса.

— Я могу ждать долгое время, но это не самая моя сильная черта. Если ты собрался искушать меня, ты немедля мне дашь что-нибудь.

— Мне тебе сейчас нечего предложить. Подожди пока дожарится.

— ...если не дашь, я заберу сковороду с плиты и съем ее содержимое прямо в таком виде.

Стук ножа прекратился, и парень поднял лицо к Лансер. Она свела руки на уровне груди и, ожидая, повернула голову в сторону. Широ отложил нож, достал из нижней полки морковь и поднес ее к раковине. Лансер мельком направила взгляд на Мастера, но как только он полуобернулся в ее сторону, она тут же отвела его вновь. Послышалась струя воды. Затем Широ вновь взял нож и стал строгать в раковине морковь. Лансер подобралась сзади, чтобы посмотреть, что он делает. Но как только она подошла, перед ее лицом тут же оказалась почищенная морковь, удерживаемая руками юноши.

— Вот тебе на затравку.

— Овощ? — недоуменно произнесла она.

— Морковь.

— Да ты издеваешься.

— Вовсе нет. Больше мне предложить пока что нечего. Легче будет дождаться самого ужина.

Лансер несколько раз перевела взгляд от Мастера к моркови, не в силах сделать выбор. Но в итоге голод взял верх. Она выхватила из его рук морковь и с хрустом вернулась в гостиную. Широ легко улыбнулся. Недовольство Лансер ему показалось очень милым. Понимая, что он слишком отвлекся, парень выключил кипящий чайник.

Лансер вновь уселась на полу, но уже напротив телевизора, держа в одной руке морковь, а в другой пульт, которым перещелкивала каналы зомбирующей коробки. Ее внимание остановилось на новостях. В них рассказывалось об общей политической ситуации в мире, спортивных достижениях, а также о повстанческих настроениях в ряде стран. 'Что за чушь', — подумала она, и щелкнула на кнопку пульта в очередной раз.

Спустя полчаса ужин был готов. Лансер с невозмутимым видом устроилась за столом, поднеся к себе столовые приборы. Она вдыхала идущий к ее ноздрям запах еды. Широ поставил перед ней тарелку и сел напротив. Лансер мастерски-ловким движением взяла вилку и обратила взгляд на блюдо. Как только вилка проткнула мякоть в тарелке, ее рука замерла.

— Снова овощи?

В тарелке был картофель с фаршированными баклажанами.

— Совсем нет мяса? — недовольно добавила она через паузу.

— Ну да, сегодня ведь была распродажа овощей, а не мяса. Дешевое мясо тут так просто не приобрести, — помахав своей вилкой, заявил Широ.

Лансер с незаинтересованным видом потыкала вилкой в тарелку.

— Тебе не нравится?

Она ничего не ответила и просто нацепила на вилку баклажан, затем поднесла его к губам. Она его надкусила и принялась жевать.

— Уф, — успокоил себя Широ, подумав, что он что-то сделал не так. Какую эгоцентричную особу принесла ему судьба. Он также нацепил пару ломтиков картофеля на вилку и положил их себе в рот.

— Буээээ!

От этого звука напротив Широ чуть сам не поперхнулся. Он прокашлялся и закрыл рот рукой, после чего взглянул на Лансер. Из ее рта на тарелку стекал баклажановый сок вперемешку с бульоном.

— Господи боже! — воскликнул он. — Ты должна была сразу сказать, если что-то не можешь есть!

Лансер взяла салфетку и, поднявшись, протерла рот.

— Я не стану это есть, Мастер.

— Да... я уже понял, — Широ потянулся к тарелке Лансер, чтобы забрать ее и унести на кухню. Но Лансер перехватила ее первой.

— Э?

— На всякий случай, возьму с собой. Возможно, я проголодаюсь ночью. — И с гордым видом она направилась в свою комнату.

Широ пожал плечами и продолжил есть. Он не стал сразу выносить тарелки, когда закончил, а прилег, оставив ноги под котацу. Он задумался о Лансер. Какая она на самом деле. Если ей не понравилось блюдо, она бы скорее запустила этой тарелкой прямо ему в лицо за подобное нахальство. Быть может, она ведет себя не совсем так, какой является на самом деле? Ее характер по большей части так и остается скрытым за ее частым молчанием. С одной стороны, вроде бы, ей ничего не стоит прибегнуть к жестокости, с другой же — в школе и с Фуджимурой она вела себя необычайно сдержанно. Лансер. Какая она на самом деле? Что ей нужно от этой войны? Поток вопросов о Лансер настолько наполнил его голову, что он попытался от них избавиться. Он поднялся и приступил к сбору тарелок. Однако сложив их вместе, он положил их обратно на стол. Все-таки, его интерес пробудился слишком сильно, и он направился в комнату к Лансер.

Перед ее перегородкой он постучал три раза, но ответа так и не получил. После этого он постучал вновь и попросил прощения, открывая дверь. Внутри никого не оказалось. По комнате лишь гулял ветер из открытого окна. Широ вздохнул и приложил руку на окно, чтобы его закрыть. Но прежде, чем он закрыл его полностью, ему послышалось из двора лошадиное ржание. 'Странно', — подумал он. Откуда поблизости было взяться лошадям? Сообразив в чем дело, он так и оставил окно открытым, а сам вышел во двор. Звук шел со стороны додзе. Широ бесшумно шел вдоль стены, пока не услышал звучное дыхание. Он совсем немного выглянул из-за угла.

— Тише, — произнесла Лансер, поглаживая гриву своего коня за додзе.

'Ничего себе', — подумал Широ. Оказывается, этот конь все время где-то был, и при этом прямо у него под носом! Конь понемногу шипел и прижимался к Лансер своей мордой. Присмотревшись, Широ увидел, что его морда упирается в тарелку, которую держала в руках Лансер.

Конь захрипел и выплюнул то, что взял с тарелки.

— Я того же мнения, — сказала она, удерживая на его лбу руку.

'А я-то думал, что питаться нужно только ей. Какой же я дурак, — подумал про себя Широ. — Но овощи им не особо интересны, как я посмотрю. Если с конем еще понятно что делать, то с Лансер... видимо, для Лансер завтра придется все-таки купить мяса'.

Лансер подобрала выплюнутые конем остатки и пошла обратно в дом. Широ, стараясь не привлекать их внимания, пошел другой дорогой.

В итоге, еда оказалась там, куда ее и планировали отправить. В урну. Широ печально вздохнул, и после мытья посуды направился во двор проводить с Лансер ночную тренировку.

Во дворе Лансер задала для него далеко не самый оптимистичный настрой:

— Из-за такого отвратительного ужина, эту тренировку я удлиняю в два раза в независимости от твоих последующих травм.

Тренировка была по-настоящему травмоопасной.

Интерлюдия 5-2

В нос ударил резкий запах. Я почуял, будто бы сотен кошек и собак колесами размазали по дорогам города, а их туши собрали в одном месте, оставив разлагаться на долгие недели. Я попробовал прочувствовать окружение, как в отрешении часто любил это делать после потери своего рабочего места. В тот раз я почувствовал сырость и слякоть. На мои плечи с потолка капала какая-то вязкая субстанция. Я будто очутился в пасти дикого зверя, внутри которой проплывет нестерпимая вонь и тухлая слюна. Слюна?.. Я открыл глаза. Моя голова была опущена вниз и смотрела на собственные ноги. Моей кожаной куртки, купленной за 900$ в штате Массачусетс, на мне не было. На мне лишь была засаленная жижей майка. Руки были чем-то связанны и висели у меня над головой. Я почувствовал себя агнцем, заклейменным стать жертвой некоего языческого ритуала. И этому было неплохое обоснование: в этой комнате было две точно таких же, как и я, жертвы.

Зал был темен. Освещался он лишь слабым зеленым светом, словно бы создавая обстановку уюта. Но это было не так. Если бы мы не стояли на этих ступенях, в нашу плоть бы, скорее всего, вцепились эти жутко пищащие чудовища. Внешне они напоминают мужские гениталии. Черви. Полный набор зубов. Видя их понимаешь, насколько ужасных тварей создала природа. У местного хозяина очень экстравагантный вкус в выборе домашних питомцев.

— Т... Такэси!

Женщина пришла в себя. Глядя на нее становится ясно, что она знакома с парнем, которого поставили между мной и ней. Парочка, да?

— Такэси, очнись!

— Мм... хмм... Вах, что?

— Где мы?

— Я... что за чертовщина? Я-я... я не знаю, что это за место...

— Ты можешь выбраться? Мои руки связаны!

Парень напрягся, пытаясь порвать ярко горящие оковы, похожие на новогодние гирлянды, знаменующих праздник.

Пока голубки делились друг с другом предположениями, я смотрел вглубь этой комнаты. На шевелящийся напротив нас 'куче' был человек, и хотя он был с опущенной головой, он будто бы смотрел в нашу сторону.

— Что тебе от нас нужно, старик? — деловито обратился к нему я, не показывая своего замешательства. Хотя он держал меня в плену, я не собирался пресмыкаться перед ним. О страхе речи и быть не могло, потому что меня уже было ничем не запугать. Я сам отдал свою жизнь на растерзание Смерти.

Старик встал и подошел ко мне. Он поднял свою трость и вдавил ее наконечником мне в живот, круговыми движениями углубляя ее в ребра. Было очень больно. Он надавил на одну из болевых точек. Однако я не издал ни звука.

— Ну, ну, ну. Не дерзи старшим, малец.

Я поднял голову и непоколебимо повторил свой вопрос?

— Что тебе от нас нужно, старик?

— Скоро и сам узнаешь. Какой смысл объясняться перед тем, кто уже не жилец?

— Хмпф.

На моем лице нарисовалась ироничная улыбка.

— Что мы вам сделали?! — не выдержав оказываемого давления, девушка вскрикнула.

— Дед, тебе лучше кончать этот розыгрыш, иначе пожалеешь! Мои братаны этого так не оставят! — а за ней и кавалер.

Несчастные. Они еще слишком молоды, чтобы принять подобную участь. Не знаю на счет парня, но у девушки, судя по ее глазам, похоже, еще имелись цели в жизни, которых она желала бы достичь. Ее нельзя было назвать первой красавицей, но она была довольно симпатичной. Парень был похож на заурядного хулигана. Однако девушка беспокоилась за него. Видимо, для него еще не все было потеряно. Кто знает, как могла бы сложиться у них жизнь при иных обстоятельствах. Были ли бы они порознь... были ли бы вместе. Мне их даже отчасти стало жаль.

— Старик, — продолжил я, — если тебе так хочется иметь заложников или кого-нибудь помучить, разве тебе не будет достаточно одного человека? Отпусти их.

— Да ты я, вижу, полон благородства. А точнее, стремишься выставлять себя неуместным героем на глазах у других. Много на себя берешь. Отдать жизнь за незнакомых людей? Ну что за дурак.

— Старик...

— Твое мнение здесь ничего не стоит. — Он вновь уселся на свое место.

Раздался скрип двери. Комнату осветило словно бы резко включившимися фарами машин на дальней яркости. По ступеням спустилась фигура, обернутая в свисающие черные лохмотья.

— Получилось, Ассасин? — спросил старец фигуру, у которой было видно лишь напоминающую череп маску.

Так называемый 'Ассасин' спустился, что-то чиркая ручкой в альбоме. Старик, медленно вглядевшись в записи, прочел их вслух:

— Тень пыталась проникнуть в храм, но барьер отражал каждую попытку. Кастер установила слишком мощную защиту. Хм...

После этого фигура написала что-то еще:

— Это они? — прочел старик. — Да, три тела, как ты и запрашивал. Отдаю в твое распоряжение.

Вот как. Все-таки, мы не какие-то там заложники, за которых хотели получить выкуп. Да и глупо бы брать выкуп с меня или того оборванца. Скорее, нам с ним ради дальнейшего существования самим пришлось бы переступить закон. А станем мы игрушками не в руках сошедшего в маразм за годы жизни старого хрыща, а какого-то нелепо одетого безголосого садиста, выбравшего себе кличку Ассасин — 'Убийца'.

Убийца встал напротив меня — третьего в линии заложников. Через его маску-череп было видно, как безумно блуждают его бесцветные глаза, приобретающие оттенок окружения подобно хамелеону. Его взгляд был пронзителен, а веки не смыкались. Совсем. У него словно бы не было век, и потому он смотрел всегда, ни на секунду не теряя чего-либо из виду. Это зрелище было жутким до черта. Передо мной был душевно больной, то ли отпетый маньяк, который нашел свое призвание. Он что-то написал. Он поднял листок прямо перед моим лицом.

'Самоубийца'.

— Ха, ха-ха-ха, — разразился я смехом. Убийца пошел к следующему человеку. Этот его взгляд, можно сказать, высосал из меня все естество. Никогда не видел ничего подобного. Он раскусил меня, прочел, как белый лист. Я был уверен, что теперь он знал каждую деталь мою жизни, знал, о чем я тогда думал.

Стоя перед парнем, он слегка наклонил голову влево, затем вправо, тщательно всматриваясь в его глаза своими — нечеловеческими. Парень смотрел в ответ с ужасом. Я его прекрасно понимаю. От такого взгляда при долгом рассмотрении можно самому сойти с ума. Убийца так же что-то написал и показал это парню. Парень болезненно закрыл глаза и всхлипнул, неудачно сдерживая слезы.

Последней в очереди оставалась девушка. Убийца встал перед ней и... совершенно ничего не сделал. Я почувствовал, как между ними словно бы образовалась невидимая связь. Старик сидел на своем троне, почесывая подбородок. Убийца протянул левую руку к девушке, гладя ее лицо. Сначала ладонью он провел по левой щеке, затем пальцами взялся за ее подбородок, немного задержав их в таком положении. Он приблизил свое лицо-маску почти вплотную к ней. Она закрыла глаза. Ее губы дрожали.

Ассасин развернулся и написал то, что после прочел старик:

— Интересный набор... Хм? — Ассасин продолжил писать. — Мне нравится эта девушка. Можешь похвалить Слугу своей внучки... Ассасин, — старик начал говорить от себя, — может, ты наконец объяснишь, зачем тебе все эти прелюдии?

'Грядет самое интересное' — написал Убийца.

Его рука спустилась по талии вниз, куда-то за свисающие ошметки его одежд. Затем он поднял руку вновь... уже удерживая нож. Девушка растерянно посмотрела на него. Она начала понимать, что Убийца подразумевал под 'она мне понравилась'. Она станет первой.

Какая досада.

— Ублюдок, я размажу тебя! Мы вас всех достанем из-под земли, Богом клянусь! — в бесполезных потугах рассвирепел парень.

Старик хрипло рассмеялся. Я бы поступил так же, если бы не был следующим в их списке. В этом месте нет Бога, и ему сюда не проникнуть. Здесь — обоснование филиала Дьявола.

Девушка открыла рот, готовясь разрушить тишину. Но прежде, чем она успела проронить звук, в ее грудь проник нож. Крик, который должен был вырваться из ее груди, обернулся немой мольбой о помощи и о прощении. Убийца сделал ножом несколько вращательных движений и начертил оружием в ее груди круг. Затем он аккуратно извлек нож и положил его обратно. Он поднял перед ее лицом левую руку. Каждый палец на ней был как лапка паука: длинные и извивающееся. Он захватил вычерченный ножом кусок груди и вырвал его. Кровавый кашель, кровоточащая рана. Парень взбесился и чуть не рвал свои запястья в попытках разорвать путы. Я видел в его реакции огромную привязанность к этой девушке. Да, видимо, он правда испытывал к ней чувства. Может, он и не показывал этого, но совершенно очевидно, что он любил ее. Любил. Потому что то, что произошло следом, навсегда оборвало нити ее жизни.

Убийца просунул руку в отверстие в груди и вытащил оттуда все еще бьющееся сердце. Не доставая вторую руку из-под плаща, он немного приподнял свою маску предплечьем. Это было отвратительно. Всеобщего взору предстал его лишенный губ рот, делая открытыми для обозрения корни его зубов. Он поднес руку с бьющимся с сердцем к своему гротекстному рту, и, словно нагрызая спелое, сочащееся соком красное яблоко, погрузился зубами в мякоть органа кровообращения, откусывая от него кусок. Девушка была неподвижна и не подавала признаков жизни. Убийца, подобно голодному зверю, сделал еще несколько укусов, проглатывая кусками ее сердце. После чего вцепился в ее горло и начал его разрывать. Меня чуть не стошнило на собственные ноги. Урчание ползущих по полу тварей заглушалось хрустом костей и чавканьем разрываемой плоти. Я не хочу вспоминать об этом. Но когда он закончил свое ритуальную трапезу, поправил маску, то обратился к старику уже со словами.

— Благодарю за еду, — послышался все тот женский голос, который должен был молить о помощи.

— О-о, — пробурлил старик, — теперь ты говоришь?

— Да, — сплевывая кровь ответил Ассасин, — Мимикрия и Единение. Я могу 'единить' себя с другими существами. В случае с этой девушкой, я перенял ее умственные способности, поскольку мои подверглись во время призыва деградации, часть ее памяти, также позаимствовал ее голосовые связки. — Голос его был мягок и приятен, и, не видя его очертаний, никто бы не усомнился в том, что с ним разговаривает девушка лет двадцати.

— Выходит, первое тело было необходимо для возвращения твоей полной функциональности?

— Именно. И за его качество я вас должен похвалить. Правда, я предпочел бы, чтобы на ее месте оказался мужчина. Впрочем, мне не привыкать.

— Что касается двух остальных?

Мистический Убийца отвернулся от старика и встал перед парнем.

— Голос... Юкиноситы... что... да как такое возможно!.. Что тут за чертвовщина!!! — закричал он, вместе с криком изрыгая на оппонента слюни.

— Увы и ах, — произнесла фигура и для чего-то очень крепко сжала голову юноши, предварительно перерезав ему горло.

Немного постояв неподвижно в таком положении, Убийца поднял тело парня в воздух и бросил его в скопище червей: путы больше не держали жертву. Жуткие насекомые роем окружили парня, жаля и проникая внутрь него. Всего спустя несколько секунд свора разошлась, а на месте его тела осталась лишь полная дыр одежда.

— Мастер, что мне сделать с третьим я оставляю на твоей совести. Я могу поглотить его душу, как у парня, либо показать действие своего Небесного Фантазма. Поскольку он требует очень малых затрат, я могу использовать его сотни раз.

— Небесный Фантазм на обычном человеке? Разве душа обычного смертного стоит того, чтобы использовать на ней столь ценный дар?

— Я Ассасин, и мой Небесный Фантазм предназначен для убийства людей. Даже души этого духовно бедного мальчишки вполне достаточно, чтобы воспользоваться им пару десятков раз.

— Интригует. Но не означает ли такая малая цена о его малой эффективности?

— Порой, он может быть чрезмерно эффективен. Но от него можно защититься множеством способов, особенно это касается Слуг с быстрой реакцией, либо с познаниями в рассеивании магии. Как, например, Кастерами. Действие моего Небесного Фантазма способен нейтрализовать даже маг вашей эпохи, если ему хватит знаний и времени, — Ассасин захихикал. — Однако я сомневаюсь, что таким случаям будет место.

— Хорошо, Ассасин. Прошу тебя продемонстрировать свой Небесный Фантазм.

И вот я вновь пересекаюсь взглядом с этим не моргающим демоном. Сама ситуация нашептывала мне, что эта встреча будет для меня последней. Если бы мне только было о чем сожалеть. Да, верно. Выпить бы сейчас холодного виски и выкурить хорошую сигару, а не тот дешевый ширпотреб.

Из плаща Убийцы показалась его вторая рука, которую до этого он всячески скрывал. На ней почти не было не покрытого татуировками места. Он прижал ладонь к моему левому плечу.

— Забания.

Странное слово. Я уже приготовился к тому, что он будет резать меня, как скота на бойне. Однако этого не произошло. Он просто сказал какое-то слово. И потом, наконец, убрал свою руку.

Несколько секунд он что-то шептал. Его шипение было похоже на мантру, либо на бессмысленный перебор слов.

Я заметил, что на месте, на которое он положил свою черную как смоль руку, осталась светящаяся надпись, написанная кругом. Похоже, это был иврит. Плечо уколола боль, будто в нем копались невидимым ножом. Руку начало сжимать изнутри. На поверхность кожи начали пробиваться сосуды. Рука худела прямо на глазах. Затем 'сушение' от руки пошло дальше, подбираясь к горлу.

В голове пробежало несколько беспорядочных мыслей. Вместе с ними, пришла и боль. Больше я не мог пошевелить пальцами. Я не мог смотреть на них. Я видел лишь расплывчатые бесформенные стручки, которыми были моя рука и пальцы. Зрение почти покинуло меня. Я спросил себя, что я здесь делаю. Я спросил себя, как я здесь оказался. Я спросил себя о многих вещах, но слишком поздно я начал понимать, что уже не помню, зачем спрашивал себя об этом.

* * *

Голова мужчины повисла, но его тело продолжало сжиматься, все больше напоминая своим видом сухофрукт.

— И это все? — разочарованно спросил старик. — Убийство прикосновением?

— Почти, — ответил Ассасин и поднял голову мужчины. Его шея не выдержала нагрузки и голова отделилась от тела. Ассасин расслабил пальцы, и она со шмякающим звуком грохнулась на пол. Оторванная часть головы и шея иссушались до такой степени, что на глазах превращались в песок. — Ты говорил, что прожил не одну сотню лет. Тогда тебе это должно быть знакомо лучше, чем кому-либо еще.

— Неужели... — старик напрягся на своем 'троне червей', вытянувшись вперед. Его обычно слегка суженный взгляд широко раскрылись от увиденного.

— Именно. Аннигилирование души. У того, кто получит мою метку, постепенно отмирает душа, если не избавиться от этого знака. При жизни я любил уделять свое время обучению. У меня с рождения была велика тяга к познанию. И хотя мое окружение скептически относилось к оккультизму, в кругах моих интересов он нашел себе особое место. Не могу назвать себя магом, но познания в алхимии и сотворении ядов у меня обширны. Благодаря моей жажде к неизведанному, я смог продвинуться достаточно далеко в магическом деле, и научиться совмещать магию с другими науками. Один из результатов моей деятельности: помещение магических свойств в предметы при их создании. Создавая какой-либо предмет, я мог задать ему определенные свойства путем вложения магической энергии. Затем я пошел дальше, и для помещения моей 'магии' мне не нужно было разбирать предметы на части, я мог ее просто 'внести' в готовый предмет. Это и отобразилось в моем Небесном Фантазме. Своей 'магией' я могу проклясть кинжал, меч, дротик, пулю, даже ложку, которую, после окунания в блюдо, кто-нибудь возьмет в свой рот. Однако для срабатывания моего проклятия необходим тактильный контакт с целью. Проклятие с наконечника дротика не поразит закованного в доспехи рыцаря.

— Стирание души — означает ее извлечение из круга перерождений. Такая способность почти что равноценна Третьему Волшебству. Как Слуга тени может обладать таким таинством?

— Как я и сказал, обучение отняло у меня всю жизнь. Но даже этого было мало, чтобы хоть как-то приблизиться к Истоку. Тебе ведь интересует именно он, маг?

— Хе, хе, хе... — старик сжался в своем стуле, добавляя своим жутким смехом темному подвалу еще большую атмосферу всеобщего угнетения. — Ассасин, я почти что вижу перед собой мага, а не убийцу с пустынных гор. Использование сторонних средств для имитации несчастных случаев — излюбленная тактика магов, когда у них не остается другого выбора, кроме как марать собственные руки для достижения своих капризов. Стало быть, тебя также интересует Исток?

— Доступ к бесконечной энергии откроет и доступ ко всем знаниям мира, а также обеспечит возможностями для их дальнейшего достижения. Правда, поскольку я не могу полноценно называться магом, то не могу знать, как правильно воспользоваться этой энергией. Однако я вижу, что твои обстоятельства прямо противоположны. И возможно, что что-то из моих знаний неведомо даже тебе. Проклятые еретики и революционеры на протяжении всей истории уничтожали и продолжают уничтожать письменные источники, с трепетом оставленные нам из далеко прошлого нашими мудрыми предками.

— Ты мне определенно нравишься, Ассасин. И в то же время пугаешь, хотя ты и понимаешь, что без помощи истинного мага не сможешь распорядится призом в этой битве.

— Именно так. Говоря о помощи, — произнес девичий голос Ассасина, пока он заматывал покрытую татуировками руку в ткань под плащом, — как я уже и сказал, вы предоставили мне интересный экземпляр с интересными знаниями. У вас есть 'компьютер' с доступом в 'сеть интернет'? Сама концепция объединения всех имеющихся знаний со всего мира в одном единственном месте вызывает во мне трепет и жадное желание приступить к его изучению. Это куда удобнее и проще, чем искать, а затем перебирать едва сохранившиеся рукописи.

На лице старика появилось двусмысленное выражение. Старый маг, как и большинство представителей его ремесла, отдавал предпочтения старине, нежели технологическому прогрессу, бурно развивающемуся последние пару сотен лет. Если этот Слуга в действительности настолько одержим знаниями, что готов впитывать их в любом месте и в любом виде, то как человеческое существо это ставит его на порядок выше всех остальных. Большинство людей по мере жизни получают такой запас знаний, что впоследствии пресыщаются ими настолько, что их способность к обучению затупляется уже к двадцати-тридцати годам. В старости этот процесс достигает такой степени, что человек просто не способен адаптировать себя к новым ситуациям. Разумеется, всегда имелись исключения. Однако в случае со Слугой это не то что настораживало — это пугало. Можно иметь знания, но можно не иметь таланта, чтобы ими распорядится. К примеру, магом стать этот Слуга не смог. В силу своих способностей или в силу неполноты его исследований. Зокен не знал, может ли этот Слуга овладеть на практике всем тем, чему он научился.

— Я бы хотел сперва попросить тебя разделить со мной свои знания, нежели сразу давать тебе свободу воли добывать новые.

— Ты мой Мастер, и это справедливо, — заметил Ассасин. — Однако знаний дарованным Святым Граалем мне недостаточно, чтобы в полном мере взаимодействовать с этим миром. Я Ассасин, и я имею слабые способности для борьбы с другими духами. Мой удел — ловушки и инструменты, созданные человечеством для устранения себе подобных. Мне необходимы знания о том, что мне может предоставить нынешнее окружение.

— Твои доводы резонны, — погодя подумав, ответил маг, — и, видимо, мне придется пока что с тобой согласиться. Только боюсь, что в покорении новых технологий я тебе не помощник. Райдер, — старый маг обратился к до этому скрывавшемуся в тени Слуге, — проводи Ассасина к Сакуре, пусть она покажет ему все, что он пожелает. Кажется, в комнате моего внука был один из этих 'компьютеров'.

Глава 10: день 6

Последнее, что он увидел перед смертью, была летящая стрела, просверлившая в его лбу искусственный 'третий глаз'.

Убийца этого человека вооружился не только луком: он также имел при себе полный арсенал другого оружия. Он вел одиночную партизанскую деятельность против военных вот уже несколько недель, устраняя среди них самые значимые цели. Но вот, время его бунта подошло к концу: здание, вырезанное этой машиной для убийств, со всех сторон окружили. Отстреливаясь из винтовок и используя заминированные ловушки, он удерживал позицию и контролировал трехэтажное здание на протяжении полутора суток, не зная перерыва на сон и еду. Невозможно? Абсурд? Когда-то он считал бы так же. Еще будучи человеком.

Но сколько бы ловушек он ни устанавливал, сколько бы человек ни отстреливал, это не делало его неуязвимым. А если он уязвим, то сможет ли противостоять организованным отрядам из нескольких десятков человек, которым регулярно поставляют боезапас, и которых поддерживает правительство, высылая на поддержку технику? И даже если он держался непреклонно, спустя шесть часов после прибытия вертолетов его смогли обезвредить.

Из-за простреленных ног он больше не мог самостоятельно ходить. Его руки больше не видели свободы вне пут. Все его тело пестрило красными и синими кровоподтеками и опухолями от ударов прикладами. Он больше не сопротивлялся и с готовностью принимал каждый удар. Его избивали не из-за отданного кем-то приказа. Эти удары были вызваны личной, неудержимой неприязнью. Они были своего рода местью. Сколько бы они его ни калечили, они не могли заставить его почувствовать даже малой доли тех страданий, которые он причинил всем ранее. Он понимал, что заслужил это.

Чистильщик — не человек. Это исполняющий указы раб. Куда его отправят, что его заставят делать — для него не имеет никакого значения, потому что он лишен права, данного человеку: права выбора. Ему было дано лишь одно: исполнять. Но за все последствия нести ответственность будет не недосягаемая сущность, которая направила его на этот путь, а он сам.

Нечеловек заслуживает нечеловеского отношения: инстинктивно, окружающие не видели в нем человека, и были в этом единогласны. У властей, однако, была другая точка зрения. Верхушка хотела предать этот символ, символ их личной трагедии, суду и решить его судьбу прилюдно, на глазах у всех.

Ничего не видя из-за мешка на голове, почти ничего не чувствуя утратившими тепло ногами, он ступал по покрытой гравием земле, удерживаемый за руки двумя крупными мужчинами. Его проводили через плотное скопление людей. С очередным ударом приклада ему приказали подниматься по ступеням. Его колени сгибались с хрустом, смещая застрявшие внутри мышц пули. Без поддержки этих мужчин он бы никаким образом не смог не только подняться, но даже идти. Шаг за шагом он приближался к месту своей казни.

В центре его заставили встать на колени, после чего с него сняли мешок. Его ослепил яркий свет, подобно которому он не видел несколько дней. Свет не только слепил, но и обжигал его. Эшафот окружало множество людей, и все они ждали одного.

— Только по предварительным оценкам, на руках обвиняемого, Эмии Широ, кровь двухсот семидесяти пяти наших соотечественников. Тридцать восемь из них погибли только при его задержании. Для увеличения потерь в наших рядах, он использовал химическое и...

Они оглашали приговор. Для кого были эти слова, для чего им было оттягивать очевидное? Такая судьба была предречена ему еще несколько недель назад, еще до начала его вылазки. Вместо того, чтобы поставить жирную точку, из его смерти сделали событие.

Его не единожды посылали в различные уголки мира, чтобы он проводил чистку. И возможно, что ему было не впервой встречать свою смерть. Но даже если он умирал прежде, о предыдущих своих смертях ему ничего не было известно. Каждое его явление в мир — это отдельная, новая и заполненная какими либо событиями жизнь, даже если этой жизни суждено наполниться вместо ярких красок только горечью и печалью.

Люди из толпы смотрели на него по-разному. Кто-то недоуменно, кто-то разъяренно. Кто-то в горе, а кто-то с невыносимым ожиданием. Но их всех объединяло одно. Никто из них не разделял радости, наблюдая за происходящим. За последние десятки лет на этих землях продолжают идти нескончаемые войны.

Из толпы в его голову полетел камень. Глухой удар оставил на виске кровоточащую царапину. Именно в этот момент были зачитаны последние слова приговора. Местный суд выдвинул заключение, что его ждет смерть.

Однако он в любом случае выполнил свое задачу, а значит, мог спокойно отправиться на покой. До той поры, пока его не призовут вновь.

— Палач, — чтец произнес последние слова, — приступай.

Он не видел его лица. Но он чувствовал приближение палача. Методом наказания избрали обезглавливание. Орудием, как ни иронично, стало не что иное, как меч — его основа и исток.

Он тихо склонил голову, желая поскорее с этим закончить и обрести долгожданную свободу. Забыть об этих преступлениях, забыть о пролитой крови, на которую его вынудили пойти в очередной раз. Даже если убийства эти были во благо и во спасение других, это не то, к чему он стремился в юные годы. Теперь это то, о чем он предпочел бы не знать, а то и вовсе забыть.

Палач взял оружие и замахнулся им. Лезвие рассекло кожу и углубилось в плоть. Удар пришелся не на шею, а ушел ниже, вдоль его спины, оставляя разрез длиною в полуметр. Он не убил его, а только покалечил.

— Палач, что ты делаешь?

— Рука соскользнула. Виноват.

Растормошив рану, он выдернул меч. Затем он встал с другой стороны. И вновь произошла осечка: очередной, тяжелый удар массивного палача прошел наискось по спине, ломая половину ребер и остановившись только ближе к животу. Третий неудачный удар почти наполовину отсек ему руку, высекая ее вместе с плечом.

В толпе пошли бурления. Стоявший на коленях мужчина плохо разбирал их слова и не мог соображать ясно. Однако шепот у своего уха он слышал отчетливо:

— Это за брата и отца.

Мужчина ничего не сказал. Ему было нечего ответить. Он убил стольких, что его не удивило бы, если он убил близких каждого присутствующего в этой толпе. Но даже так, палач повел себя крайне неприемлемо, и за подобные ошибки его больше не допустили к этой деятельности. Будь на его месте кто-нибудь другой из этой толпы, он бы, скорее всего, поступил также.

— Не знаю, веришь ли ты в него, узкоглазый, но я надеюсь, что если ад существует, тебе достанется в нем самое страшное место, — сказал прислонившийся к нему палач.

— Я все это время исполнял свой долг. А чем сейчас занимаешься ты? Удовлетворяешь свою жажду крови? — с ехидством заметил мужчина. Палач отошел от него на шаг и выпрямился во весь рост.

— Довоевался? Больше твое оружие никого не возьмет под прицел!

Его меч опустился, и темная ширма закрыла все, что было освещено палящим, ярким солнцем. Образ меча, словно он был перед глазами, а не за спиной, со всеми отраженными от него бликами запечатлелся в его памяти. Он держал его в своих руках, на поле, полном других мечей. Старый клинок, вкусивший ни одну человеческую жизнь, впитавший в себя множество различной крови. Из-за ненадлежащего ухода его лезвие затупилось, а от рукояти до наконечника тянулись ржавые линии. Такой меч более не годился для сражений: разве что только как напоминание о его собственной смерти.

Меч в его руках распался на яркие осколки. Вслед за ним, начал распадаться и он сам. И хотя его самого не стало, память о мече теперь останется с ним.

* * *

Четыре новых вмятины в окружающих поместье стенах, несколько следов крови, впитавшихся в песок во дворе, восемь сломанных ребер. Тренировка с Лансер была в самом разгаре.

— Уппппффхх...

С каждым вдохом поломанные ребра царапали внутренности. Это скорее было пыткой, нежели тренировкой, но для Лансер подобные травмы не служили препятствием: 'пока твои нижние ребра срастаются, будешь укреплять пресс'. Сама она при этом со скучающим видом сидела на его животе.

— Упппффхфххх!.. — губы Широ сворачивались трубочкой и с каждым натяжением вытягивались вперед, а лицо меняло цвет из-за нехватки воздуха от красного до синего.

Лансер, не обратившись к нему, не зевнув и даже не сменив положения головы, машинальным движением кулака ударила по его сломанным ребрам.

— Аххххпхх!! Айййайй! Ты... ты что делаешь!

— Ты даже пять раз подняться не можешь.

— Людям с такими травмами напрягаться вообще нельзя!

— Ничего. Еще двадцать подъемов туловища и заживет.

За эти несколько дней непрекращающихся для Широ увечий Лансер, они постепенно начали понимать принцип работы и скорость, которой достигает его регенерация. Для примера, восстановление поломанных тем утром ребер должно было бы составить, при физическом контакте с Лансер, около 3-4 минут. Расстояние в каждый метр замедляло эффект регенерации примерно на тридцать секунд. Дальше десяти метров эффект был практически незаметен, и уже малейшие царапины имели почти обычную, незаметную для глаза скорость восстановления.

Немалую долю в это исследование вложила последняя ночная тренировка, когда Широ пришлось восстанавливать полный набор сломанных ребер целых шесть раз. Сломанные кости в руках и ногах стали для него обыденностью, хотя прошлым вечером его рука один раз соединялась с телом исключительно за счет эластичности кожного покрова. А еще Широ впервые за всю его недолгую жизнь испытал опыт того, что значит жить с проломленной головой.

— Все! Больше не могу! — Широ тяжело выдохнул и обессиленно раскинул руки в стороны.

Лансер поднялась и прошлась вдоль двора. Широ же с полузакрытыми глазами смотрел на палящее солнце. На улице было очень жарко, а это значило, что в ближайшие дни пойдут затяжные дожди. Атмосфера кругом была очень душная. Даже песок, на котором он лежал, нещадно опалял спину, словно раскаленная конфорка плиты, но он слишком устал даже для того, чтобы приложить хоть немного сил и встать на ноги. В тот момент он мечтал о том, чтобы выпить чего-нибудь холодного, съесть мороженого или хотя бы принять душ — все эти желания были приземленными и достаточно легко осуществимыми. И именно в это сладостное мгновение прохладных фантазий он ощутил заряд мокрой свежести.

— Пфу, — выплюнул он влившуюся в рот воду. Лансер стояла прямо над ним с перевернутым вверх тормашками ведром, содержимое которого без промедления вылила на своего горячо-любимого ученика. Широ приподнялся и пригладил намокшие волосы.

— Мне кажется, ты умеешь читать мысли.

— Мастер. Мы потратили слишком много времени на твои тренировки и слишком долго бездействуем.

— К чему ты ведешь?

— Нам известно расположение всего двоих Мастеров, однако этого для начала битвы вполне достаточно. Вместо того, чтобы встретиться с ними одновременно в школе, я собираюсь уничтожить одного из них уже сегодня.

— Постой, ты говоришь о Тосаке?

— Да, вчера ты хитро смог меня отвлечь от этой идеи, но дважды со мной этот фокус не сработает. Сегодня, днем ли, вечером или ночью, но я достану хребет этой девушки и сражу ее бесполезного Слугу.

— Х-хребет? — Широ представил, как Лансер загоняет Рин куда-нибудь в угол и жесточайшим образом... — Нет, нет, не надо, — он отрицательно помахал рукой. — Нельзя ли обойтись как-нибудь без этого? Послушай, Лансер, я не хочу, чтобы в процессе этих войн страдали люди. Тебе незачем убивать Тосаку. Разве не будет достаточным лишь победить ее Слугу?

— Мастер всегда может заключить новый контракт, потому от них необходимо своевременно избавляться. То же относится и к тебе. Ни одному Мастеру не будет выгодно потерять свои Командные Заклинания, — она протянула руку и помогла Широ встать. — Если ты не забыл, я обещала от тебя избавиться, как только ты лишишься своих заклинаний. Так что помалкивай, малец, и не смей диктовать мне свои условия.

— Хм...

— Мы выходим, сейчас же. Оставлять тебя дома будет слишком рискованно. Не исключено, что они также направятся сюда. Та девчонка или тот мальчишка, установивший барьер.

Широ задумался. Если он не в состоянии остановить Лансер, получится ли у него отговорить от этой битвы Тосаку Рин? Война — дело магов, но вот что касается битвы Слуг — то пусть лучше Слуги в ней и разбираются друг с другом, и людям в их разборки лучше не встревать. Ему безразлично, будь Тосака хоть архимагом из Часовой Башни, потому что это не прибавит ей шансов выстоять в борьбе со Слугами. Если она не в силах справиться с ними, нужно дать ей знать о надвигающейся опасности и стараться держаться с ней где-нибудь подальше от места их битвы.

— Эм, Лансер? А как именно ты планируешь напасть?

— ? Я просто встану напротив их дома. Если их там не окажется, то, как я уже вчера говорила, устрою им засаду. Но скорее всего, они заметят меня и сами пойдут навстречу.

— Не нравится мне это. И уж тем более заявляться к противнику на порог. Кстати, ты ведь не собираешься идти на голодный желудок? Я вот точно не собираюсь. Перед таким походом обязательно нужно позавтракать.

— Мастер, я... — Должно быть, Лансер хотела процитировать себя, что более не попадется на удочку с едой, но ее живот был совершенно иного мнения, проурчав отчетливо и громко. — Тебе все равно нечего предложить из того, что могло бы утолить мой голод.

— Я с этим категорически не согласен. Иди в дом, я что-нибудь придумаю.

Лансер, разумеется, какое-то время поважничала, но в итоге поддалась его уговорам и направилась в поместье. Широ сходил в гости к соседям и позаимствовал у них несколько замороженных куриных окороков.

— Эх, как бы не пришлось вновь обращаться за деньгами к старику Райге при таких обстоятельствах.

Дома, между тем, уже работал телевизор, с которым Лансер в какой-то мере успела подружиться за те дни, которые ей пришлось просиживать в доме своего Мастера. Проходя мимо гостиной, Широ украдкой глянул, что она смотрит.

'М? 47 ронинов? Пытается пристраститься к классике', — заключил он для себя и пошел готовить завтрак. Завтрака намечено было сразу два: на него, утренние сэндвичи, и жареная курица с гарниром для Лансер. На самом деле, было еще третье блюдо, но уже не для них, и которым он решил заняться в самую первую очередь. Добыть сено или овес в центре города для лошади было бы, пожалуй, сложно. По крайней мере, Широ ранее никогда не интересовался поисками подобной продукции, а потому он рискнул пойти на эксперимент и приготовить для коня овсяной каши. Одну куриную ножку он положил для запаса в морозилку, после чего приступил непосредственно к готовке.

Примерно через полчаса в квартире раздался телефонный звонок. И Широ даже вспомнил, что хотел позвонить Тосаке, но, как это всегда у него бывает, совершенно забылся в процессе готовки, так что к телефону он подошел далеко не сразу. Звонившим человеком была Сакура.

— Доброе утро, сэмпай. Извини, что так рано. Хотя я была уверена, что ты уже давно как не спишь.

— Да нет, ничего. Тебе тоже доброго утра. У тебя что-то случилось? А то я уже успел привыкнуть, что ты бываешь у меня каждое утро.

— Да, сэмпай, я звоню как раз по этому поводу. Все это так внезапно. Я хотела тебе сказать, что у нас дома появилось много важных дел, и они совсем-совсем не требуют отлагательств.

— У вас намечается что-то вроде генеральной уборки?

— Да, именно так.

— Ну, это дело правильное. Мне бы тоже нужно такую устроить. Я, пожалуй, даже подожду, пока вы сами не закончите, а потом только начну у себя. Ты ведь мне в этом поможешь?

— Конечно! Я не допущу, чтобы после уборки у тебя осталась хотя бы пылинка в углу! И все-таки, сэмпай, извини, что из-за меня тебе теперь придется пересматривать свои утренние планы.

— Ничего, у каждого из нас свои проблемы. У меня вот из-за Артурии-сэнсэй их также внезапно нахлынуло немерено, — он обеими руками сжал трубку и осмотрелся по сторонами: не было ли поблизости Лансер, — знала бы только, какая она привереда! Варенные овощи выплевывает, это ее преосвященство. Мяса ей подавай!

Однако ожидаемого чарующего смеха от Сакуры Широ не услышал. В ответ на его шутку была сухая тишина.

— Сакура?

— А? А, ха-ха. Да, сэмпай. Уже завидую, что не могу посоревноваться с тобой за плитой. Наверняка ты просто приготовил что-то настолько японское, что ее западный менталитет не позволил бы такого съесть.

— Не думаю, что в маринованных овощах есть что-то чуждое для западных людей.

На другой стороне провода послышался другой голос:

— Кому ты там названиваешь?!

— Прости, сэмпай. Меня зовут.

— Это был Синдзи? Ладно, не буду тебя задерживать. Хорошенько постарайся.

— Ага!

Широ положил трубку. После такого умиротворенного разговора с Сакурой он почувствовал в себе прилив сил и потому с бодрым шагом вернулся на кухню. Не появляясь у него дома, Сакура подвергала себя меньшей опасности попасть под раздачу Лансер, либо кого-нибудь другого, кто мог почтить его визитом с недобрыми намерениями. Однако его радость почти мигом улетучилась, когда он вспомнил, где именно живет Сакура, и чей именно голос он слышал по другую сторону телефонной трубки. Сакура жила у Мато, а у Мато был свой собственный Мастер — Синдзи, что никак не могло положительно повлиять на ее дальнейшую безопасность. Хотя для Синдзи она и сестра, Широ никогда не был уверен в том, любит ли он ее и принимает ли за собственную кровь.

Проходя мимо комнаты с Лансер, он вновь мельком заглянул в нее. Лансер продолжала смотреть телевизор, но вместо самураев на экране виднелся белокожий герой из 80-х, с кучей ножей и с автоматом, который вершил правосудие над представителями желтой расы. Прозвучала фраза: 'Ты неплохо воюешь... для туриста'. Широ от такого контраста недоуменно похлопал глазами. Культурный шок, не иначе. Лансер, в свою очередь, больше интереса проявляла именно к последней картине. Иначе как объяснить то, что она как вкопанная замерла на месте, пристально анализирую каждую сцену экзекуции над 'плохими парнями'? Широ кашлянул и не стал дальше стоять в дверях.

На кухне он погремел еще несколько минут, делая последние штрихи. Взяв как можно более глубокую миску, которую в критической ситуации было бы не жалко выбросить, он вывалил в нее только что сваренную кашу и вышел с ней во двор, позади додзе.

Конь действительно отдыхал за стеной зала тренировок, а не исчез сразу, как это было с копьем Лансер. И, похоже, пробыл он там всю ночь, и, скорее всего, даже не одну. Если он дополнительно расходует ее энергию, как и копье, разве не было бы разумнее оставлять его в нематериальной форме? Похоже, для этого имелись свои причины. Когда Широ подошел к нему на расстояние пяти метров, лежачий конь обратил свой демонический взор на юношу. Парень резко остановился, почувствовал, как внезапный и нерациональный страх сковал его движения.

— Успокойся, это просто конь... ха-ха... — эти слова действовали не очень успокаивающе, на самом деле. — Я тебе каши покушать принес. Чуешь, как вкусно пахнет?

Конь фыркнул. Это означало 'неси сюда' или 'уваливай, пока я не съел тебя самого'? Ей богу, по его не слишком отображающей эмоций морде это было не понять. Широ осторожно сделал несколько шагов по направлению к жеребцу. В ответ на это конь медленно приподнялся и встал во весь рост. И если раньше их взоры были примерно на одном уровне, то теперь конь был на голову выше. Вроде бы ничего сложного, да? Лошади травоядные животные, да? Люди и лошади хорошо ладят, верно?

Мальчик сглотнул и подошел вплотную, протянув перед собой миску. Конь гордо приблизился и нюхнул содержимое чашки. Он покивал головой, указывая на землю.

— А, тебе понравилось? — быстро сообразил Широ. Он поставил миску у его копыт и отошел немного назад. Конь еще раз принюхался к каше, но в этот раз это заняло больше времени. Он уткнулся мордой в чашку и принялся есть ее содержимое. Широ облегченно вздохнул. Однако его спокойствие оказалось недолгим, потому что вскоре конь выплюнул эту самую кашу и разбил копытом чашку. Остатки он оттолкнул обратно к Мастеру своего всадника.

— Э, видимо, нет?

Конь дыхнул на его лицо с такой силой, что волосы парня растрепались как от сильного порыва ветра.

Позади них раздался свист.

— Лиамрей!

Из дома вышла Лансер. В ее руках был тот самый последний окорок из морозильной камеры. Она свистнула еще раз и бросила окорок в воздух. Конь заржал и встал на дыбы. Дабы не получить удар копытами в лоб, Широ попятился назад, из-за чего плюхнулся на землю. Конь, подобно охотничьему псу, поймал зубами пролетевший дугой по воздуху окорок и, коснувшись всеми четырьмя копытами земли, начал ее так же по-собачьи грызть. Его зубы дробили кость вместе со льдом, а его глаза полыхали адско-красным светом. Конь... ест курицу... он жрет мясо!

— Мастер, советую тебе отойти. Из-за того, что ты мельтешишь у него перед глазами, у него только сильнее разыграется аппетит.

Конь учащенно задышал, проглатывая остатки ножки. Не осталось ни единой косточки. И затем его взгляд переместился на Мастера.

— Ай, ай, ай! — Мастер резво поднялся и почти что бегом встал около Слуги. — Да вы что, все плотоядные?

— Лиамрею достаточно сырого мяса, и к его качеству у него претензий не возникает, — она тяжело вздохнула. — Если ты собирался его кормить, сперва тебе стоило посоветоваться со мной. Ты нисколько не ценишь свою жизнь, Мастер.

— Хочешь сказать, он не прочь мною перекусить?

— Боюсь, что да.

— Да знаете что... Да идите вы!

После завтрака для коня начался завтрак и для двух жильцов. Широ намазал утренние тосты, а Лансер пробовала запеченную курицу с гарниром. Во время их трапезы работал телевизор, где все тот же американский солдат в майке расстреливал "врагов народа".

— Гм, — начал Широ, — за едой лучше не отвлекаться на посторонние вещи. Может, выключим?

— Пусть работает.

— Э... — Широ робко почесал щеку, — тебе интересно наблюдать за тем, как один человек побеждает целую толпу?

— Этот человек обладает большой силой. Я говорю не только о физической, хотя она имеет немаловажную роль, но и о силе духа. Но меня расстраивает, что там все не по-настоящему.

— Ты о том, что это постановка?

— Именно. Человеческая кровь и раны выглядят иначе. Но мне импонирует идея этой пьесы. Этот мужчина обладает достаточной силой, чтобы поставить на колени всех своих врагов. Сила и решимость — необходимые для правителя характеристики. Но боюсь, что правителем бы он не стал.

— Почему?

— Потому что он воин, и не более. Я не вижу в нем лидерских качеств, не вижу, как он мог бы вести армию или целую страну. Есть замечательные воины, есть замечательные военные стратеги, но умелыми политиками они при этом являются редко. Будь он в моей армии, я бы смогла покорить при жизни еще больше государств.

— Хмм...

— Как Мастера, я бы также скорее предпочла его.

— Но ты ведь сама сказала, что роль лидера такому бы не пошла.

— Такие люди, как он, не поступаются любыми средствами, чтобы достичь желаемого. Нельзя заслужить лояльности, если тебя не за что уважать. Невозможно вести других, если у тебя самого нет целей. Для моего Мастера необходимы характер и твердая рука, не иметь сожалений, уметь сжать глотку своему противнику или своим подданным, если они пытаются упрямиться. Лишь таким способом можно добиться их признания и повиновения. Однако способную лишь наводить шум собаку слушаться никто не станет. Лидер обязательно должен обладать большей силой или властью, чем тот, кто ему служит.

Широ проанализировал слова Лансер и вновь обратил внимание на то, как она себя ведет перед ним. У него и раньше не возникало сомнений, что это особа с достаточно тяжелым характером благородных кровей, но...

— Погоди, ты сказала, в твоей армии? У тебя была своя армия?

Лансер замерла, и ровным, но недовольным движением положила вилку, понимая, что сказала лишнего.

— Да, у меня была армия.

— То есть, ты организовывала какое-то восстание или была во главе государства? Если ты возглавляла восстание, то твое умение верховой езды кажется мне вполне оправданным. Ты бы приняла на себя роль командующего и вела бы народ верхом на коне в битву с высокопоставленными лордами. Правда, из истории среди женщин воевод мне известна лишь одна... Могла ли ты быть во главе государства?..

— ...

— Э, ты не хочешь об этом говорить?

— Так и быть. Не думаю, что это знание тебе много даст. Я была правителем одной небольшой страны.

— А, так вот почему ты примеряла на того вояку из телевизора черты правителя?

— Верно. Сравнивала его с другими королями.

— А как называлось твое государство?

— Это тебе знать не обязательно.

Лансер постучала пальцами по столу. Широ спохватился и налил им обоим в кружки чай.

— Кажется, до этого ты смотрела еще один фильм. 47 ронинов.

— Глупая постановка.

— М? Глупая? И в чем же?

— Это ваша национальная черта? Жертвовать своей жизнью ни во что?

— Самурайская идеология уходит в далекое прошлое, но основная идея заключается в сохранении своей чести и чести своего господина.

— Незачем мстить за своего правителя, если он давным-давно ушел к Господу. С одной стороны, своим поступком они поступили как мятежники, убив влиятельную в государстве фигуру, и заслужили наказание. С другой стороны, как я поняла, они были далеко не самыми плохими воинами. Они не восстали против своего главного правителя, а лишь свершили локальную месть, направленную против одного человека. Казнь была достойным наказанием для них. Но устроить самоказнь? Согласившись на это они только доказали, что лишены собственного достоинства. Если ты способен бороться — борись, борись до последнего. Захвати на тот свет столько врагов, сколько можешь. Не позволяй никому властвовать над собой, покуда твоя рука способна удерживать меч. Лишь в этом случае ты продолжаешь жить, пусть даже если твоя жизнь будет коротка. Я не могу понять, что именно было благородного в их поступке? Почему ими восхищаются? Они могли жить дальше под руководством своего главного правителя, притом не самого ужасного. Разве для крестьянина лучшая жизнь — это не жизнь под управлением умелого властителя, который был им уже дан?

— С потерей хозяина они потеряли и свои титулы. Они не могли смириться с тем, что с его кончиной стали изгоями.

— Значит, они не могли смириться с переменами. Безвольные слабаки, а не воины. Псы, которые без поводка ни на что не способны. За такую бесхребетность и подхалимство их стоило казнить еще раньше. Я бы могла принять, если бы они свергли правительство и захватили в нем власть ради укрепления своих титулов. Однако в этой истории показано лишь их нежелание мирится с потерей своего положения и нежеланием заслужить себе новое. В этой истории пропагандируется их бездействие и собственная лень. Без решительного движения не может быть ничего.

— Для властей решить, что именно делать с этими ронинами, было также сложным вопросом. С одной стороны — они отомстили за своего господина, а с другой — совершили убийство чиновника. Поскольку такой поступок простить нельзя, их ждала казнь, но поскольку их деяние было продиктовано понятиями чести, им дозволили убить себя самостоятельно — как благородным людям, у которых сохранилась честь.

Лансер с недовольным видом стукнула стаканом по столу, встретив зеркальную точку зрения.

— Они бы могли просто сбежать, уплыть на кораблях. Была тысяча способов решения этой проблемы, но они этого просто не захотели.

— Однако все бы они были достойны не воинов, а разбойников.

— Хм... — Лансер на какое-то мгновение задумалась. — Возможно, вы и правы. Если народ настолько предан, что готов сам после своего преступления надеть себе на шею петлю и спрыгнуть в яму, это говорит о высоком уровне контроля сознания всего населения. Для процветания подобной политики даже не нужен инструмент запугивания, поскольку крестьяне добровольно готовы понести любое наказание. Мне сложно принять ваши устои, но что-то рациональное в них есть.

Их разговор был прерван звонком в дверь. Широ оторвался от чая и вышел в коридор.

— Ах, да, — он обратился к оставшейся за столом Лансер, — не знаю, кто там, но тебе лучше переодеться, чтобы не быть у них на глазах в доспехах.

Лансер направилась к себе в комнату, а Широ к дверям. В дверь не то, что стучали, в нее прямо долбили кулаками.

— Открывай! Живо!

Широ встал у двери и еще раз прислушался к голосу.

— Не слышал, что ли?

— Але! — голос принадлежал второму человеку.

Широ с нежеланием открыл дверь. И хотя гости были слишком шумны и назойливы, вряд ли они были с плохими намерениями. Посреди дня даже маньяки отсиживаются в своих логовах, что уж говорить про разного рода бандитах. Однако стоило ему отпереть дверь, как ее тут же с другой стороны подхватила чья-то рука и помогла ее отодвинуть в сторону.

— Ну, здорово. Платить будем?

На него смотрели две широко-натянутые недобрые улыбки. Натянутые настолько фальшиво, что выглядели устрашающе и не справлялись со своей миролюбивой задачей.

— Эм, чего? Что платить? Вы о чем вообще?

— Ренту. За охрану, — плюнул на землю не особо опрятный мужчина.

Дорога привела к нему подозрительных ребят. Таким промыслом, как думал Широ, уже давно никто не занимается в округе, а если какой клан якудз и промышлял чем на местной территории — так это близкие ему Фуджимура, и если эти ребята не оттуда, то они только что нажили себе серьезных проблем...

— Ха-ха, что за сложное лицо, Широ. Мы пошутили! Не будем мы с тебя ренту брать. Просто решили тебя разыграть. У нас тут новенький в клане, вот, на первое задание вышел.

— А, ха-ха... то-то я вас не признал.

На самом деле, одного из них он знал уже довольно давно. Но тот надел шляпу с таким козырьком, что издали его не узнала бы и родная мать.

— Ну, мы в каком-то роде действительно пришли с тебя требовать долг. Ты недавно одалживал у босса денег, и он хотел бы уже прямо сейчас поднять этот вопрос на рассмотрение.

— Слышь, наш начальник, — грубо начал новенький, за что его сразу оборвал более разговорчивый якудза, ткнув в бок.

— К слову, Фуджимура Райга передает тебе свое утреннее приветствие!

— А, тогда передайте старику, что я тоже желаю ему самого хорошего дня. Про сумму я не забыл и собираюсь вернуть ее в ближайшие месяцы... годы... — уныло посчитал он, вспомнив круглую сумму. — Надеюсь, это все? У меня сегодня дела просто, — Широ постарался закрыть дверь, но более злой якудза подставил в проем ногу, отчего дверь осталась на несколько сантиметров приоткрыта. — Эм, что-то еще? — с широкой улыбкой спросил Широ.

— Ага, босс устраивает сегодня небольшой праздник в честь того, что наши дела после череды напряженностей с зарубежными партнерами, наконец, пошли в гору, — мужчины дружно отодвинули дверь и проникли внутрь, — и он хотел пригласить тебя на это знаменательное мероприятие. Это к теме о твоем долге.

— Но я действительно буду довольно занят в ближайшие дни...

— Я не понял, ты че тут ломаешься? — вмешался 'злой' новенький.

— Ти-ти, тише-тише. Широ, ты ведь знаешь, сколько наш босс сделал тебе всего хорошего. И его по возможности лучше радовать исключительно хорошими вестями. Хорошие отношения строятся, только когда оба партнера относятся друг к другу почтительно, — якудза прошмыгнул в коридор, мельком просматривая комнаты.

— Достаточно ли мне будет просто зайти и повидать его? Если да, то я не против, но только давайте по-быстрому. — Он пошел им навстречу, лишь бы не позволить фривольно бродить по дому, чтобы они в итоге не столкнулись со Слугой.

— Будто ему нужен ты один, — сказал злой.

— Верно... А где твоя гостья? — развил дальше его идею 'добрый', отодвинув дверь, ведущую к пристройке. — Босс, можно сказать, прямо горит от желания познакомиться с этой 'приезжанкой'. Говорит, он был знаком со многими иностранными друзьями Кирицугу, пусть и далеко не со всеми. Вполне возможно, что он и ее знает.

— Это вы об Артурии говорите?

— А, так ее зовут Артурия? Интересное имя. И где же скрывается Артурия-сан? — Его рука взялась за перегородку последней не проверенной комнаты, но прежде, чем он успел за нее дернуть, она отодвинулась сама. — О-о... Добрый день!

Артурия успела переодеться лишь в невзрачную футболку и джинсы, не успев ничего надеть на ноги.

— ...

— Артурия-сан, как понимаю? — Он потер одну руку о другую и, по лисьи улыбаясь, немного сутулился. — Мы сейчас как раз говорили о вас с Широ-куном. Так уж повелось, что мы бы хотели попросить вас обоих пройти с нами.

— И шмотки нужно взять, — напомнил ему злой, — а то бабло на что ушло.

— Нет, думаю, с одеждой мы еще успеем разобраться. С вашего позволения. Босс такой человек, что его лучше не заставлять ждать, — он взял ее за руку и приготовился вести к дверям, однако в итоге не смог ее сдвинуть с места даже на сантиметр

— Руки убери.

Среди якудз немало смышленых ребят. В такой профессии без изворотливости долго не проживешь. Бандит почти моментально сделал вывод о том, что если она даже не шелохнулась, силы у нее побольше, чем у него, хотя с виду об этой женщине такого не скажешь. Он незаметно выпустил ее руку и почтительно попросил прощения за свое неподобающее поведение.

— Широ, кто это?

— Помнишь, я ходил брать деньги на покупку твоей одежды? Эти люди как раз из той группы.

— Да, да, да — продолжил за него бандит, — Широ-кун еще на месте объяснил, на что ему необходимы эти деньги, и нам хотелось поинтересоваться, достаточно ли успешно он их потратил для этих целей. А так же это стало неплохим предлогом развеять уже застоявшуюся атмосферу в доме босса. Он любит встречать старых знакомых, но не меньше этого он любит заводить новые знакомства.

— У нас нет времен на всякий балаган, — ответила Лансер. — Если вашему вожаку не с кем провести время, пусть он себе наймет кого-нибудь. Широ, пойдем.

— Хм... — Бандит переметнулся с Лансер обратно к Широ. — Широ-кун, я ведь сегодня упоминал, что Райгу лучше не расстраивать?

— Уже как минимум дважды. Я бы не хотел разрушать своим присутствием вашу 'особую' гангстерскую атмосферу, и Артурия наверняка тоже.

— Да я почти что уверен, что это будет ненадолго. Вот, ты ведь сам сказал, что вы можете просто к нему заглянуть, ну, может, посидите там полчасика, не более, — с мягким упорством мужчина стоял на своем.

— Ладно, ладно, твоя взяла. Делаю это только из уважения к старику, — с неохотой согласился парень, — Артурия, зайдем к ним по дороге, а потом сразу займемся твоими делами. Все равно они живут по соседству рядом.

— С чего мне тебя слушать? Ты идешь туда, куда я скажу.

Мгновенный отказ Лансер сбил юношу с толку.

— Ну, — почесал он щеку, — я прошу тебя.

— Вы двое, проваливайте. Широ, мы идем к особняку на юге города и я не намерена больше тратить время впустую.

— Лан... Артурия, постой! — Женщина прошла мимо юноши и потащила его за воротник к дверям, что тот мигом потерял из-за этого равновесие.

— Лансер, — сказал он так, чтобы его не услышали в конце дома, — постой, я твой Мастер. У меня Командные Заклинания.

— Так используй их, чтобы я могла, наконец, от тебя избавиться.

Она категорично отказывалась его слушать. За последние несколько дней к этому можно было вполне привыкнуть и он действительно часто шел у нее на поводу. Свои условия он смог установить перед ней лишь единожды, и это были лишь их ежедневные тренировки.

Только в этот раз Широ соглашаться категорически не хотел. Вместе с этим чувством в его голове вновь пробежала боль, сродни той, что была прошлым утром. Подобно тому, как им овладело нечто жестокое при той тренировке: его кулаки и зубы с силой сжались, а внутри него пробудилось нечто сроднее гневу. Он отвел голову, пока Лансер его тащила, и несвойственно твердо для самого себя произнес:

— Как Мастер, я приказываю тебе меня слушаться.

— О? Приказываешь? — удивленно вопросила Лансер, после чего у порога надела туфли и потащила его за дверь. Выйдя за дом, она в одно движение развернулась и прижала его к стене. — И чем ты мне призываешь, мой Мастер? Не своими ли Командными Заклинаниями, которые защищают тебя от меня самой?

— А они для тебя уже ничего не значат?

— Это временные ограничители, которые рано или поздно исчерпают себя.

— Тогда... ты для начала лишишься ужина, — с шутки продиктовал Широ, немного вернув контроль над эмоциями, но в этот момент кулак Лансер впечатался в стену вблизи его лица. Она наиболее тактичным для себя образом дала понять, что больше не намерена этого терпеть.

— Ты идешь со мной, сейчас же. Будешь мне дальше перечить, и впредь я не стану себя сдерживать. Если я не могу навредить непосредственно тебе, в первую очередь я разделаюсь с теми, кто переступает порог твоего дома.

Снова. Она вновь его провоцирует и давит на больное место. Он словно балласт между молотом и наковальней, от которого зависит, ударит ли молот по металлу или остановится на полпути. Он признал, что она успешно справилась с поставленной задачей и вывела его из себя. Потому что все конфликты начинаются с малого.

— Ты готова разрушить на своем пути все, что мешает твоим планам? Вижу, что тебе совершенно безразлична моя жизнь. Но у меня на этот счет другое мнение. И оно в том, что я собираюсь жить дальше. И пусть я не выйду из этой битвы победителем, но по крайней мере уж точно не проигравшим. Жизни моих друзей и знакомых, а также мои отношения с ними имеют для меня большое значение, как в настоящем, так и в дальнейшем моем будущем, и я не позволю пришельцу, свалившемуся на меня откуда-то с неба, разрушать мою судьбу. Мне дано право контроля над тобой, и я приказываю исполнить мою просьбу.

— Я не обязана исполнять твои просьбы.

— А приказы? Их исполнять ты обязана?

— ...

— Мой приказ: ты пойдешь со мной. Прямо сейчас мы пойдем в дом этих людей, и ты им ничего не сделаешь. После этого мы пойдем на поиски Мастеров, как ты и хотела. Ты меня поняла?

Широ никогда и ни с кем не говорил настолько утвердительным тоном, и ему было неприятно давить на другого человека. Всю жизнь он тянулся к миру и старался избегать ссор, разрешая их с помощью кулаков лишь в самом крайнем случае. Лансер соглашалась лишь с позицией силы. Но какой силой перед ней обладал он? Для нее он сродни букашке, отдающей приказы вольной птице. Он может лишь делать отчаянные попытки ей противостоять, но это не прибавит ему над ней власти.

Неожиданно для него, хватка Лансер ослабла, и она тихо поставила его на землю. Слуга покорно закрыла глаза и опустила руки.

— Голубки, вы чего такие шустрые! Нас одних не оставляйте, пойдемте вместе! — Оба якудза, обувшись, буквально выпрыгнули из прихожей, лишь бы не отставать.

— ...где их дом? — спросила своего Мастера Лансер. — Но предупреждаю. Если они задержат нас дольше сказанного, все последствия будут на твоей совести.

— Ого, какая пылкая! Чувствую, у нас сегодня будет весело, братан, — сказал 'добрый' представитель мафии, прежде чем они все вместе отправились в дом Фуджимура.

Как и в прошлый, да и в любой другой раз, рядовые якудзы приветствовали Широ, но теперь они не обделяли вниманием и шедшую вместе с ним особу. Насколько Широ понял из их разговоров, клан Фуджимура только что разгладил те больные места в своем бизнесе, которые не давали спать их лидерам на протяжении последних нескольких дней. А вот с какими конкретно — сказать ему никто не сказал, потому как низшие члены клана были осведомлены об этих сделках не больше его самого. Главным для них было то, что у всех появился повод разгуляться и расслабиться после тяжелых, лишенных отдыха будней. Сам глава клана встретил их приход очень тепло.

— А вот и наш должник пожаловал. Добро. Вижу, ты и гостью свою не забыл. — Старик, сидя на своей подушке, издали присмотрелся к высокой девушке. — Да, ты был прав. Она та еще красавица. — Он выпрямился и сложил руки на одном уровне, чтобы рукава кимоно образовывали непрерывающуюся линию, и немного склонил голову вперед, поклонившись. — Мое имя Фуджимура Райга. Глава крупнейшего в Фуюки клана Фуджимурагуми. Приветствую вас в моем скромном жилище.

Лансер осмотрелась по сторонам, разглядывая почти что дворец. Тот зал располагался в самом центре особняка, в нем не было ни прямых выходов на улицу, ни даже окон, в отличие от всех соседних комнат. Тот зал изначально был запланирован таким образом, чтобы к нему нельзя было пройти сразу с улицы, а освещался он только искусственными источниками. Сделано это было исключительно ради безопасности вожака и чтобы усложнить проникновение в его логово. Сам бы он больше предпочитал сидеть у комнаты с видом на свой прекрасный сад, слушая стрекот цикад. Другим преимуществом комнаты было то, что за покрытыми бумагой стенами располагались комнаты рядовых членов клана, которые при малейших подозрительных признаках могли окружить ее со всех сторон, не давая неприятелю путей к отступлению.

— Хм? — хмыкнул старик, ожидая ответной реакции своего собеседника.

Двое провожающих начали понемногу нервничать. Широ легонько толкнул Лансер.

— Представься.

— Зачем мне представляться этой черни? — не стесняясь, громко ответила она.

В ранее тихом зале наступило по-настоящему гробовое молчание. Выражение глубокого шока было уже не только на лицах сопровождающих, но и у самого Широ. Лицо Фуджимуры нисколько не изменилось: оно словно застыло во времени, в котором было всего десять секунд назад.

Лансер отвернулась от Широ и пошла к краю комнаты, осматривая тонкие бумажные стены.

— Хе-хе... — Старик взял трубку и закурил, после чего рассмеялся вновь. — Ха-ха-ха. Какая бесцеремонность. Узнаю его почерк. Знакомые у него всегда были соответствующие.

Лансер продолжила свой непонятный осмотр, идя вдоль стен до конца зала и миновав подушки с лидером клана.

— Как ее звать, мальчик мой?

— Я называю ее Артурией, — пожал он плечами. — Вы извините ее за подобное поведение. Иностранка, в конце концов, в местных правилах пока не особо разбирается. У себя на родине она, видимо, не привыкла к строгой иерархии.

— Да мне такое не впервой, хотя подобного я не встречал уже давненько, — взмахнул он рукой, вынырнувшей из складок рукавов, — Артурия меня нисколько не обидела. — Он обернулся и заглянул за спину. Слуга как раз обошла его и с той же походкой направилась обратно к Мастеру. Старик посмотрел ей в спину и со старческим ехидством произнес, — Какие формы. Артурия, вы, верно, уже слышали, но я бы хотел спросить лично: не составите ли вы нам компанию в этот по-настоящему мужской вечер? — он вновь вцепился в трубку, будто что-то замышляя. Никогда не знаешь, что у этих людей на уме.

— Я уже все сказала, Широ, — обратилась она к Мастеру, продолжая намеренно игнорировать старика.

— Дядя Райга, при всем своем уважении, мы сможем выделить лишь совсем небольшую крупицу времени.

— У тебя какие-то дела, сынок?

— Скорее, у Артурии. Ей нужно было посетить в городе несколько мест.

— Ну, она ведь не завтра уезжает, а значит, времени у нее представится еще сполна. Сегодня у нее редкий шанс побывать у меня в гостях и увидеть, как справляют свои успехи влиятельные люди на скрытой от праздных глаз стороне жизни. Вы ведь такого еще не видели, а, Артурия? Хотя, уверяю вас, все у нас будет в пределах приличия. Да кому я объясняю. Широ, ты на наших праздниках раньше что ли не сидел?! С отцом бывал у нас, порою, по десяток раз на неделю!

— Это ситуация уже минувших дней. Нынче с точностью да наоборот: несколько раз на дню ко мне наведывается Тайга.

— Ну, я к чему. Если у тебя есть дела, то держать тебя не буду. Ты насидеться еще успеешь, если что... в отличие от этой барышни, — он выдохнул клубы дыма. — Мне стало только интереснее попытаться ее разговорить.

Лансер холодным взглядом смотрела сквозь предводителя мафии, слишком наглядно проявляя к тому неуважение, подобно которому он не испытывал со времен зеленой молодости, когда его еще не ставили не в счет.

— И как я только мог забыть... — Широ вспомнил о другом неотложном деле. Притом, уже не в первый раз за этот день. — Мне же самому еще один звонок нужно было сделать.

— Мм? Конечно. Если дело настолько срочное, можешь воспользоваться нашим телефоном.

— А, нет, лучше я это сделаю из своего дома. Не хочу вас беспокоить.

— Хорошо, дело твое. Можешь вернуться даже где-нибудь через полчаса. Я пока что тут побеседую с Артурией.

Широ поклонился старому вождю и пошел к выходу, однако Лансер пошла следом за ним.

— А, нет, Артурия. Ты останешься здесь.

— Если уходишь ты, то я тоже.

— Ты ведь сказала, что готова потерпеть полчаса. Я просто схожу домой и сделаю пару дел, после чего вернусь. Помнишь, полчаса?

— ...Хорошо. Полчаса. Я обещала.

— Вот и отлично. Договорились.

Широ покинул комнату, оставив свою Слугу наедине с главарем мафии, другом его отца, человеком, который его поддерживал, когда он остался жить один. И пусть он был страшным и властным, пусть Широ его остерегался и избегал, но, одновременно с этим, он был ему по-своему близок. Отставлять его наедине с Лансер было крайне безответственно с его стороны. За это он корил себя все дальнейшее время, но в тот момент все его мысли были только об одном: 'нужно предупредить Тосаку'. И скорее вернуться, пока ничего не произошло.

Несмотря на с достатком отведенное время, Широ бегом ворвался к себе в дом и начал листать справочник. В спешке он несколько раз пролистывал нужный номер, из-за чего потерял еще несколько минут. Когда он, наконец, набрал нужный номер, то еще около тридцати секунд просто пробыл в ожидании, пока не пройдут гудки.

— Дом Тосака, я слушаю, — наконец, в телефоне раздался голос.

— Тосака, это я, Эмия Широ!

— Эмия?.. — она открыто показала свое удивление. — Я слушаю тебя.

— Я звоню предупредить тебя о том, что сегодня Лансер планирует совершить на тебя нападение!

— Лансер? Ты имеешь в виду того Лансера?

— Моего!

Последовала трехсекундная пауза.

— И ты по этому поводу звонишь мне?

— Да! Она собирается прийти к твоему дому и устроить там битву! Не похоже, что бы я смог ее отговорить, поэтому тебе...

— Эмия. Извини, но ты и правда дурак?

— ...следует спрятаться и... а?

— Ты звонишь вражескому Мастеру, чтобы предупредить его о том, что твой Слуга готовит на него нападение? Какой Мастер бы так поступил? Или твоя Слуга выбила из тебя все остатки мозгов?

— Постой, я говорю...

— Видимо, до тебя не полностью дошло, что я сказала тебе при прошлой встрече. А сказала я, что следующее наше столкновение вне школы станет для тебя роковым. Я готова принять битву с твоим Слугой, победить его и завершить твою несерьезную игру в Мастера: ты явно не понимаешь, чем занимаешься, и этот твой звонок явное тому подтверждение. Знаешь, что? Веди ее. Я буду ждать.

У уха вновь раздались гудки.

— Но я ведь хотел как лучше, — сказал он в пустую трубку.

Он взял из кладовки рюкзак и положил в него аптечку. Не для себя, а на случай пострадавших, хотя лучше бы до ее использования дело не дошло. Вторым предметом, который он с собой взял, стал адреналин, оставшийся еще со времен Кирицугу. Широ смутно понимал, зачем эти таблетки были нужны Кирицугу, но узнав от Котомине Кирея частично о его прошлом, этих вопросов стало немногим меньше.

Собравшись, он посмотрел на часы в гостиной.

— Уже прошло двадцать минут. Пора выходить.

Он быстро вышел во двор, закрыл двери и ворота, и помчался в дом Фуджимура.

Не видевшие его первого прихода якудзы также его поприветствовали, но он лишь пробегал мимо, даже не поздоровавшись.

Двери большого зала раскрылись, и он, надеясь на лучшее, но ожидая худшего, вбежал внутрь, заливаясь потом. На часах было 11:44. До обозначенного получасового срока оставалась всего минута.

— О, уже вернулся, — отвлекся на него Фуджимура. Старик сидел не на своем обычном месте, а в самом центре комнаты, на своей подушке прямо напротив Лансер. У Лансер также была своя подушка.

— Артурия... — обратился он, пытаясь перевести дыхание, — извини, что так долго.

— Ничего. Я не возражаю, — совершенно спокойно ответила Лансер, явно никуда не торопясь.

— Да уж, бывает ведь, что занесет человека на другой конец Земного шара, — подхватил Фуджимура.

Было вовсе не похоже, что ему грозит какая-либо опасность. Широ слишком поздно понял, что за время его отсутствия Лансер могла утратить контроль, не выдержав монолога старого проказника, но он не видел даже намеков на ее срыв. Напротив, раздраженность, что была с ней еще при входе в зал, и при разговоре с ним за пределами дома, сменилась на полнейшую нейтральность, и вообще казалась, что все ее внимание поглощено ее собеседником.

— Мальчик, мы тут потолковали с Артурией, и решили посидеть еще немного. Ты ведь не возражаешь?

— Артурия? — Эта перемена настроения не укладывалась в его голове. — А как же твои дела?

— Я готова их ненадолго отложить. Боюсь, этот человек осмелился бросить мне вызов. Этого я так не оставлю.

— Что это значит?

Старик лишь с добродушной улыбкой распростер руки.

— А, Широ, раз уж тут такое дело, может, ты мог бы оказать всем нам услугу и сходить в торговый район прикупить кое-что, пока мы тут заняты? Парни мои то отнеслись к этому делу не особо ответственно.

— Да, без проблем, — ответил он, нервно смотря на не подающую каких-либо подозрительных признаков Артурию.

— Говорю, нужно для праздника продуктов прикупить. Выпивки у нас хоть отбавляй, а еды вот нет. Парни выдадут и список, и денег, хорошо? — Он щелкнул пальцами, и один из них принес листок бумаги и несколько тысячных купюр. — Если хочешь, можешь кого-нибудь с собой взять. Только проследи, чтобы они ничего не забыли.

— Да нет, я лучше сам. Так спокойнее. — Он взял листок и посмотрел на список. — Артурия... я правда могу уйти?

— Можешь быть спокоен. Я постараюсь держать себя в руках.

— Хо-хо, какая она устрашающая.

— Мало ли, — попытался немного возразить Широ. — Да и вы далеко не из робкого десятка.

— Малыш, я прожил в три раза больше тебя. Каких только женщин на своем приключенческом веку повидал. Я тебе рассказывал, скольких солидных мужиков оставил с рогами? Нет? Хе-хе. Ну так вот, бояться тебе нечего — ничего с твоей милой Артурией не случится.

Неужели он пытается сказать, что раньше был Казановой и уводил женщин? Честно, слышал он об этом впервые. Вот интересно, Фуджимура Тайга в курсе о такой стороне своего уважаемого предка? А если ей об этом поведать?

— Я скорее о вас беспокоюсь, чем о ней.

— Иди, s'il vous plaît! И что б ни возвращался, пока у нас любовь не расцвела, ха-ха!

* * *

Нередко бывали случаи, когда Широ покидал дом Фуджимура не без какого-либо серьезного для себя потрясения. У тебя отличное настроение? Произошло что-нибудь печальное? Не знаешь, как выбраться из неоднозначной жизненной ситуации? Стоит посидеть в гостях у соседей якудз — и твои мысли и заботы взобьют как коктейль, что-нибудь добавив в него для пущего усиления вкуса. Старик и в этот раз не оставил его без дум.

— Что он мог такого наговорить, что она даже решила забыть об этой войне и побыть в компании совершенно обычного человека?

И что еще за 'бросил мне вызов' и при этом 'будь спокоен'? Всего несколько минут до их прихода Широ был уверен, что... Нет, на самом деле, он в тот период времени ни в чем не мог быть уверен. Кроме того, тем утром Лансер действительно была на грани и была настроена начать действовать решительно.

— Все-таки, отец был прав, и с дедушкой Фуджи-нээ лучше как можно теснее дружить. Но как же он меня пугает, уфф. — По спине пробежали неприятные мурашки, которые ему пришлось прогонять, сидя за рулем скутера. Как бы к Широ хорошо ни относились, а за порчу имущества уши ему бы надрали хорошенько.

Он доехал до торгового района и на парковке повесил замки на одолженное средство передвижения.

— Да, похоже, за час тут управиться не выйдет.

Воскресный день, торговый дом. Куда ни глянь — кругом притон. А точнее, его путь проходил через несколько супермаркетов и лавок, после чего вел обратно в дом Фуджимура. Из-за большого наплыва людей сперва он решил направиться в лавку, куда рыбаки завозили продукты сразу после их поимки. Там он купил пару осьминогов и несколько свежепойманных рыбешек. Закончив с рынком, он пошел и в немного рассосавшиеся к тому времени супермаркеты.

— Похоже, я себя все-таки переоценил, — сказал он, едва выходя из магазина и неся несколько огромных пакетов. — На листе бумаги все казалось куда меньше! Нет, лучше уж с таким грузом, чем гулять в копании уголовников и потом наживать себе такую же репутацию.

Пока он рассуждал про себя, стоя у магазина, кто-то подергал сзади за рукав. Он обратил внимание на девочку, одетую в фиолетовую шубку и с шапочкой точно такого же цвета.

— Здравствуй, братик, — поздоровалась она.

— Привет, а ты... — он ненадолго задумался. Девочка показалась ему знакомой, но где он мог ее видеть? Ходить с детьми младшешкольного возраста не входило в его привычку. Лишь когда она подняла лицо он смог, наконец, ее узнать. — Что?! Это ты?! Что... что тебе от меня нужно?! — разнервничавшись, он закидал ее такой горой вопросов, что той понадобилось бы время, чтобы их все собрать воедино и ответить. Потому она воспользовалась иным приемом:

— Братик, так ты сейчас один? — с подозрением ответила она вопросом на вопрос.

— А, да... то есть, нет! Ты ведь со мной драться собралась?

Девочка обошла его сзади, выглянула из-за его спины с правой стороны, присмотрелась, затем вновь исчезла позади и точно так же выглянула с левой.

— Зачем? Разве ты не знаешь, что при свете дня нам не разрешается шуметь?

— Но зачем ты меня тогда остановила? Почему просто не прошла мимо?

— Я ждала тебя.

— Меня?

— Да, братик.

— Так... ты не собираешься делать ничего плохого, я верно тебя понял?

— А ты хочешь, чтобы было по-плохому? — ее губки надулись, а свои руки она подставила в боки, принимая потешно-угрожающий вид. На самом деле, каким бы потешным он ни был, что-то устрашающее в этом было.

— Вовсе нет. Значит, ты хотела о чем-то поговорить?

— Именно. Я вижу, что твоей Слуги с тобой нет, а значит, проблем не возникнет, — улыбаясь, сказала девочка. — Берсеркер сейчас тоже не здесь и сейчас отдыхает в моем замке.

— Я не ослышался, — с сомнением переспросил мальчик, — ты сказала, в замке?

— Да, мы живем в замке глубоко в лесу. Братик, пойдем со мной, а! — Она взяла его за руку. — Тут неподалеку есть хороший парк, там никого нет и мы сможем спокойно поговорить.

— А, подожди немного. Нужно сумки со скутером забрать.

— Как ты на нем поедешь с такими сумками?

— Там есть люлька. Думаю, если постараться, в нее получится все это уместить.

— Хмм...

Скутер был пригнан к детской площадке в нескольких сот метрах от центрального магазина. Именно в нем оба юных Мастера и начали свою беседу.

— Ты хотела поговорить о моей Слуге? — спросил он, считая, что иного разговора между ними быть просто не может.

— Зачем? Это скучно.

— Скучно? Тогда о чем ты хотела со мной поговорить?

— О чем угодно! Но только не о делах.

— И чем я могу занять вашу юную особу?

— Для начала, ты бы мог обращаться ко мне по имени.

— М-м... И... И... Илия, да?

Девочка екнула и прижала к себе кулачки, будто на секунду смутившись.

— Верно, — в прежнем тоне ответила она, вернув самообладание. — Можешь звать меня Илией. А как зовут тебя?

— Эмия Широ.

— Довольно сложное имя.

— Ну, тут уж какое дали.

— Если буду звать таким именем, то и тебе придется звать меня Илиясфиль Фон Айнцберн. Могу я звать тебя как-нибудь проще? Может, дать тебе кличку?

— Нет, не стоит. Можешь звать меня тогда просто 'Широ'. Этот вариант тебя устраивает?

— Широ? Широ... — Она несколько раз повторила это имя в разных интонациях, пока не перебрала всевозможные ситуации, где его можно было бы произнести, и очаровательно согласилась. — Да!

— Хорошо, Илия. Ты сказала, что мы можем говорить о чем угодно, но при этом не затрагивая тему битвы?

— Именно так.

— Могу я тогда поинтересоваться о твоей семье? Ты сказала, что живешь в замке в лесу. Ты живешь с семьей магов?

— Неужели ты не слышал об Айнцбернах, Широ? — покачала она ногами, сидя вместе с ним на скамье.

— Если честно, то я имею совсем малое отношение к миру магии, потому что мой отец не хотел, чтобы я вступал в этот, по его мнению, черный мир.

— Айнцберны очень старый род, процветавший в Германии. Наш замок мы принесли также оттуда.

— Вы его не построили, а переместили с помощью магии?

— Угу. Широ, так ты совсем не маг?

— По большей части, да.

— А Магическая Метка, хотя бы она досталась тебе от отца?

— Как я уже сказал, отец не хотел меня обучать к этой стороне жизни. И потому его метка ушла вместе с ним. Я продолжаю нести лишь его имя и идеалы.

Илия слегка зажмурилась, словно последняя фраза ей в чем-то очень не понравилась.

— А чем ты любишь заниматься, Широ?

— Ну, больше всего мне приятно оказывать кому-либо помощь. Во-первых, ты делаешь благое дело не только кому-то отдельному, но и целому обществу. Сам не просиживаешь время зря, а возможно, и учишься чему-либо новому.

— Ууу...

— Также мне нравится работать руками. По этой причине я часто разбираю разную сломанную технику и пытаюсь заставить ее работать вновь. Мне часто говорят, что я хорошо готовлю, но когда в детстве приходится много времени проводить одному, этому приходится учиться поневоле. На спасение также часто приходили кулинарные телепрограммы. Не знаю, была ли у меня к этому предрасположенность. А что нравится тебе, Илия?

Девочка поднесла к подбородку палец и задумчиво помычала.

— Играть!

Такой простой ответ.

— Веселиться нравится всем, Илия. Я спрашивал о других занятиях, которыми интересно заниматься дальше по жизни.

— А мне нравится играть! Или ты думаешь, что этого недостаточно? — нахмурилась она.

— Рано или поздно, каждому придется чем-то заниматься, и намного приятнее, когда занимаешься тем, что тебе ближе. Хотя я не знаю, как проходит жизнь настоящих магов в их семьях, и чем оборачивается их дальнейшая карьера.

— Меня, как и тебя, не обучали магии и мне тоже не передали Магическую Метку. Поэтому мне даются лишь простейшие заклинания, не требующие особых способностей. Я была рождена для того, чтобы стать Мастером. Моя семья готовилась к этой и всем предыдущим битвам с большой ответственностью. Теперь у нее есть я и мой Берсеркер. В конце концов, мы закончим эту войну и всех вас убьем. — Эта ангельская улыбка сводит с ума, принимая во внимание жестокость, с которой ее сопровождает эта девочка. — Я живу с двумя горничными. Они заботятся обо мне, пока мы в Японии. С Лиз иногда можно поиграть, но Сэлла такая зануда, что, чтобы попасть сюда, мне пришлось ее обмануть и тайно сбежать.

— Скорее всего, она просто переживает. Я тоже очень удивился тому, что ты заговорила со мной, несмотря на то, что мы враги.

— Но это ведь только по ночам. Днем ты обычный мальчик, а я просто приезжая из-за границы девочка.

Широ хотелось бы согласиться с этим, но он не мог. Привычная размеренная жизнь уже несколько дней для него как закончилась. У него дома, в месте, где находится Слуга, восприятие правил этой войны происходило совершенно иным чередом. Там бы уже не стало иметь значение, при каких обстоятельствах произошла бы такая встреча. Ему даже было несколько радостно, что встреча с Илией прошла без присутствия Лансер, иначе бы та привела в действие свой план по избавлению от Мастеров. А ведь Илия, эта маленькая девочка, смогла найти в себе отвагу и смелость, чтобы прийти одной. Даже если она поступила так, плохо осознавая, чем это могло обернуться, это только говорило о ее неиспорченности.

— Хочешь покататься? — спросил юноша?

— А?

— Я могу подвезти тебя поближе к дому. Садись.

— Правда можно?

— Конечно.

Юноша проводил ее к скутеру, сел на место и, подняв девочку, поставил ее на ступеньку перед собой.

— Держись покрепче за руль.

— Ага. — Она обеим руками взялась за оба клипона, принимая на себя роль автогонщика, и немного посвистывала, пародируя работу двигателя. Широ снял с нее шапочку, чего Илия не посмела оставить без внимания. — Эй, ты что делаешь! — И другой рукой юноша протянул ей мотоциклистский шлем. — О-о-о, — девочка восторженно открыла рот и взяла его. Как только она надела его, то стала выглядеть как настоящий гонщик. Только на мотоцикле не своего размера и в неподходящей для этого детской шубке, что нисколько ее не смущало.

Широ еще раз перепроверил, крепко ли держатся товары в люльке, достаточно ли ровно он удерживал стоящую Илию, и только потом запустил мотор.

* * *

— Яхху! — озорно вопила девочка, пока они ехали к окраине города.

Через несколько километров за городом Илия попросила остановиться у ведущей в чащу тропы.

— Ну вот и все на сегодня, братик. — Уже вечерело и времени прошло больше, чем могло показаться им обоим. Катаясь по городу, они провели в компании друг друга несколько долгих, но в то же время скоропостижных часов, успев остановиться у нескольких забегаловок и даже успев перекусить. Денег, выданных Широ, на это было предостаточно. — С тобой и правда весело. Очень жаль, что в следующий раз мне придется тебя убить.

— Но зачем меня убивать, если можно просто заставить сдаться?

— Но ты ведь на это не согласишься, правда? И так было бы совсем не интересно.

— Ну, не знаю, — задумчиво потянул он. — Пожалуй, ты права, сдаваться бы я не стал. Но пока что чем больше я узнаю о других Мастерах, тем меньше я хочу приносить им какой-либо вред. Для примера, и ты, и Тосака вполне хорошие люди. — И это не говоря о Синдзи, мысленно добавил Широ, не оглашая личности четвертого Мастера.

— Ты слишком наивен. Под маской невинности и напускной доброты может скрываться как алчность, так и полнейшая бессердечность.

— В любом случае, я не позволю себя убить.

— У тебя нету выбора, братик, — невинно улыбнулась девочка. — Хотя... я могу тебе его дать. Я могу тебе предложить покинуть битву и стать моим Слугой. Тогда я тебя прощу.

— Но если я стану твоим Слугой, тогда ты послушаешь меня и не станешь убивать других Мастеров?

— Нет, они все умрут, потому что так нужно, — она вновь рассмеялась.

— Ради чего? Тебе так сильно нужно что-то от Святого Грааля?

— Нет, он мне не интересен.

— М-м... В таком случае, я не могу принять твое предложение. Боюсь, мне придется тебя победить прежде, чем ты кому-нибудь навредишь.

— Я с большим удовольствием посмотрю на твои жалкие потуги. Хотя, я надеюсь, что однажды мы с тобой еще сможем как-нибудь встретиться до того, как это случится, Широ.

— Я тоже. — Юноша помахал девочке, пока та не исчезла в чаще, и надел шлем. Если получится так, что маленькая и пока что не особо разбирающая в устройстве мира девочка — единственный человек среди всех Мастеров, кто желает пролить кровь, ему достаточно победить только ее Слугу-великана. Подробностей мотивации у него не было только на счет того синего копейщика. Но и тому был дан приказ убить его только из-за того, что он стал случайным свидетелем события, шанс на который был один на миллион. Если никто из Мастеров не намерен жертвовать жизнями других людей, как, например, Тосака, то он бы с радостью уступил свое место участника. Если бы не другая и более серьезная проблема — Лансер. Он обязался удерживать ее всеми силами. Он завел мотор и поехал обратно в город, к ней.

* * *

К дому Фуджимур он приехал в поздние 6 вечера. У ворот его встретило двое сторожей. На вопрос, как сейчас внутри дома, они лишь расплывчато ответили, что все отлично, и они его уже заждались и даже начали беспокоиться.

— У вас точно все в порядке? — переспросил он.

— Если так переживаешь, можешь сам посмотреть.

Ребята из клана достали пакеты с покупками и понесли в дом.

— Может, вам с готовкой еще помочь? Давно я уже праздничный стол не оформлял. Даже ко дню рождения Фуджи-нээ такой возможности уже не попадается.

— М? — обернулся несший пакеты сторож, — Не, не стоит. В нашем обществе принято, что каждый вносит свою лепту. Ты нам помог с покупками и даже никого не стал с ними напрягать, хотя пошел за продуктами из-за нашей ошибки. Тем самым ты внес вполне достаточный вклад в сегодняшний вечер, так что, будь любезен, не отнимай работу и у наших 'экспертных поваров'. Тебе наверняка есть еще чем самому заняться.

— Занятие найти можно всегда, главное — что б от него была польза.

Благодаря этому выдавшемуся свободному времени, Широ решил приготовить себе скромный ужин, да провести дома внеплановую уборку. Если застрять на празднике Фуджимур, может так случиться, что оттуда не получится выйти. Утром он собирался зайти к ним ровно на полчаса — а это именно тот минимум, в течении которого еще можно, при определенных обстоятельствах, оттуда по-быстрому уйти.

Ведро и швабра. Потому что одной тряпки для многокомнатного особняка было недостаточно, если только не проводить там мытье тем же способом, как в додзе: спеша вдоль коридора за тряпкой, играя наперегонки с мнимым соперником. В отсутствие поддержки, на полноценную уборку дома требовалась бы несколько часов, но, выполняя ее частично каждый день, можно было всего за полчаса в сутки поочередно справляться с разными делами. Мытье окон и уход за двором или кухней — разговор отдельный. В тот раз он решил ограничиться влажной уборкой. В доме была непривычная тишина. В то время ему обычно в чем-то помогала Сакура или где-нибудь, не стесняясь за большую громкость телевизора, валяла дурака Фуджимура-младшая.

В полной тишине, Эмия с уборкой понемногу дошел до комнаты с алтарем-выемкой бывшего владельца поместья. Широ остановился, поставил ведро в сторону и сел напротив фотографии и сосуда с прахом Эмии Кирицугу.

— Привет, бать. Отвык я уже с тобой говорить так, с глазу на глаз. Вечно нахожу минутку для тебя, только вспомнив о тебе где-нибудь на веранде, все также наблюдая за луной, как при нашей последней встрече. Если что, ты меня извини за сегодняшний пессимистичный настрой. Просто вдруг так подумалось, что... нужно кому-нибудь выговориться. А кто будет серьезно слушать о моих проблемах, если уж не ты?

Он подложил под себя ноги и сел в почтительной манере, преклонив голову и поздоровавшись с ним.

— Прошло пять лет, а те воспоминания для меня до сих пор словно живые. Знаю, ты слышал об этом уже много раз, но, видимо, мне уже никогда не забыть о том, как ты тогда меня вытащил из горящих обломков, а затем забрал из временного убежища и приютил к себе. Как обучал меня магии, не забывая намекать о том, что это ремесло далеко не самых лучших людей. Ты многому меня научил и во многом изменил и сформировал мои взгляды на мир. Именно ты показал мне, каким должен быть достойный человек и правильный волшебник. Не тот маг, которым ты меня запугивал. — Он дважды похлопал себя по коленям и выпрямился в полный рост. — Теперь же я вырос. Теперь я пытаюсь зайти, возможно, даже дальше тебя, пускай мне известно о магии куда меньше, чем тебе в моем возрасте. — Он подошел к полке рядом с окном, взял с нее тряпку и распрыскал немного моющего средства. — Да и не могу я знать всего того, чем ты занимался в своей жизни. Например, недавно мне довелось услышать, что ты также участвовал в Войне Святого Грааля. В последней, той, что была десять лет назад, когда случился тот пожар. Теперь я понимаю, что в этом не было ничего удивительного, и ты оказался в нем не случайно. Именно это и стало поводом, из-за которого мы смогли повстречать друг друга. — Он хорошенько сжал тряпку и с ней пошел к алтарю. — Еще я слышал, что ты почти вышел из нее победителем. Интересно, на твоей стороне тоже был Слуга столь же сильный, как и ты сам? — Он сделал ряд мягких движений по темной рамке, в которую была вложена уже немного выцветавшая, но далеко не старая фотография с образом Эмии Кирицугу в его предпоследний год жизни, с улыбкой стирая с нее едва осевшие за неделю крупицы пыли. — Мне сказали, что характер Слуги определятся характером призывающего его Мастера, а значит, твой компаньон обладал схожими с тобой благородными качествами. Мне сложно представить, сколького вы могли вместе добиться. Думаю, именно поэтому твой выход в финал не был случайностью. Два понимающих друг друга героя могли оказаться сильнее всех тех магов, от которых ты меня предостерегал. — Он закончил с фотографией и, с уже давно вошедшими ему в привычку движениями, начал протирать весь алтарь. — К сожалению, я не могу сказать того же о том духе, который увязался за мной. В отличие от твоего, он совершенно иной. Ни о какой схожести в наших взглядах не может быть и речи. Возможно... она даже больше мой враг, чем союзник. Хотя мне хочется видеть в ней и другие качества. Такие как гордость, умение держать себя в руках. Ей также не занимать и в расчетливости. Надеюсь, что я ошибался, и мне просто достаточно найти к ней правильный подход, — закончив, он поставил моющее средство на место, а использованную тряпку рядом с ведром, чтобы опосля промыть ее. — Кстати, тот человек в церкви... Котомине Кирей... также рассказал мне о тебе другом. Честно говоря, он мне совсем не понравился. Его лицо так и просит кирпича, с другой стороны, он работает настоятелем в церкви. Также сегодня я во второй раз повстречал ту маленькую девочку. — Он вновь подошел к алтарю и достал из-под него коробочку с ароматическими палочками. — Девочка представилась той же фамилией, о которой мне рассказывал священник... Я думаю, она довольно забавная и чудная. Я не знаю, в какой среде она росла, но мне показалось, что в совершенно иной, как у большинства людей. — Он расставил по обе стороны от фотографии палочки, после чего достал и зажег спичку. — Скажи, почему ты бросил их семью? Для этого ведь была какая-то причина? Означало ли это, что им нельзя было доверять? — Он зажег первую, а затем и вторую палочку. — Означало ли это, что они были жестоки, алчны в своем желании и злы? Несмотря на ее показную жестокость, мне не показалось, что эта малышка плохая. — Он поставил коробку на место и вновь сел напротив фотографии, погодя подумав, чем ему продолжить свою мысль. — А еще... Знаю, что внутри у каждого из нас свои черти, но правда ли, что так же быстро, как ты спасал жизни, ты и... отсекал их, заставив страдать не одну сотню других жизней в противовес всем тем, которых ты спас? Я знал тебя лишь в твои последние годы, но если судить только по ним, я бы не поверил, что ты бы пошел на подобную жестокость. Однако даже если этому и было место, ты ведь делал это не из-за того, что тебе так хотелось? Ты ведь так поступал, потому что не было иного выхода? Были ли все принесенные тобою жертвы связаны с Войной Грааля, в которой ты так же принимал участие, или это было и в твоей предшествующей, обыденной до этого жизни? Полного ответа мне уже не получить, и цепляться за прошлое — последнее дело. Просто... если я иду твоим путем, придется ли мне когда-нибудь поступать также? Кем-то жертвовать во спасение других? Я поставил перед собой задачу, что в ситуации, вроде той, в которой я оказался, я спасу всех, кто бы то ни был. Сомнения в этом могут лишь пошатнуть решимость, потому я их отвергаю. В чем-то я пойду отличной от тебя дорогой, поскольку мы с тобою разные люди с разными мироощущениями, но само ее направление остается тем же. Как думаешь, отец, — он сделал вдох перед последним вопросом, и выпрямился как можно увереннее, — хватит ли моих сил, удастся ли мне преодолеть эту войну, обойдясь без чьих-либо жертв?

* * *

Начало десятого, а Лансер так и не вернулась. Особняк Фуджимура излучал свет как гигантский отражатель или маяк, освещавший большую огороженную стенами территорию с пустующими казармами и садом. Ближе подходя к дому, Широ начал улавливать едва слышимый шум, исходящий из здания. Фоном вяло играла традиционная музыка, исполняемая явно вживую. У дверей, ведущих в главный зал поместья, стояли все те же двое стражей.

— С тебя на посту хватит, — сказал один из охранников комнаты главы якудза, отобрав у другого бутылку с надписью "вишневая весна".

— И... ик! Это... погоди... — Лишенный выпивки страж повернулся к нему, немного пошатнувшись из-за веса откуда-то появившейся декоративной алебарды. — А ты не на страже, хочешь сказать? — возмутился он из-за того, что тот начал испивать из его же бутылки.

— Так... ик... ты же уже в стельку, смотри... и, ха-ха... руки дрожат, оружие держать не можешь! Куда тебе больше? Вот я еще пока слишком трезв, чтобы... — Содержимое бутылки с булькающим звуком полилось в глотку стража прежде, чем он успел изложить свою мысль о праве выпить.

— Неважно выглядите с нашей последней встречи, ребята, — прервал их тупиковый диалог юноша.

— Да кто нас будет сейчас по трезвому уму оценивать, на ногах никто уже не держится. Во, сам гля... ой, #$&@"! — ноги стража таки заплелись вокруг древка, что он, валясь на пол, потянул за собой половину раздвижной двери. — Представляем вашему вниманию праздничный ужин в честь двухсотлетия лидирующего в Фуюки положения клана Фуджимура! — торжественно произнес он, сидя на полу и провожая рукой в зал, в то время другой страж задремал, прислонившись к стене, но потом также стремительно пришел в себя. — Или сегодня был другой повод? — переспросил он не у особого заинтересованного в этом проснувшегося коллеги.

Приемный зал изрядно изменился: вдоль всех бумажных стен большой комнаты располагалась по меньшей мере сотня подносов. В центре комнаты, на красочных простынях, можно было найти самые разные блюда среди целого царства спиртных напитков. По крайней мере, пару часов назад, скорее всего, можно было наблюдать именно такую картину. Широ не встретили ни праздные разговоры, ни дружно хорохорющее или что-нибудь напевающее братство. Вместо этого он встретил лежащих без сознания на одной плоскости людей с синими и красными лицами. Судя по всему, повезло больше тем, у которых лица были красные, и лежали они из-за непередаваемого блаженства, а не из-за выбитых зубов и синяков, как у тех, что были с синими.

— Ладно хоть у уличных ворот остались парни трезвые и ответственные, — огласил свой вывод Широ.

— Думаешь, они такие хорошие и потому их неспроста туда посадили? Да просто до них уже с бутылкой доползти ни у кого мощи не хватило, хе-хе!

Стоявших, а точнее, тех немногих сидящих в зале людей, составляло едва ли больше четверти всех присутствующих. Это были стойкие из стойких, и занимали некоторые эту позицию лишь усилием воли, потому что лица у таких были ничем не лучше, чем у уже почивавших на полу товарищей.

— Рон!

— Якуман дайсанген! 32 тысячи! Сестричка, зачем ты так с нами?! — один из игроков схватился за голову.

Лансер подняла бутылку и жадно вливала в себя ее содержимое, испивая из горла ликер, который стекал по ее подбородку уже не на ту футболку, которую она надела дома, а на домашнюю безрукавную майку. Сидела она при этом в одних трусах. Как правило, обычно собранные в пучок белые волосы были распущены и опускались ниже плеч, делая ее почти что другим человеком. Видимо, парад мод прошел слишком успешно и даже успел перейти на новый уровень.

От старика Фуджимуры были видны лишь торчащие к выходу пятки. Сам он завалился куда-то назад и скрылся за горой подушек.

— Как говорят: новичкам везет, — сказал первый из игроков.

— Но не три гребанных раза подряд после серии поражений! Четвертая наша победа — и с нее бы пошло нижнее белье, — недовольно пробубнил худощавый игрок в разноцветных штанах, как раз их снимая.

— Четвертая победа, и утратилась бы вся сладость битвы, выводя на обозрение все самое интересное. А так, стимул никуда не пропадет, и будет интерес подогреваться.

— Ну да, вот уже целых три раза кряду интерес так и чувствую! — с недовольством проворчал игрок, бросив штаны и усевшись на пол.

— Познать противника нельзя за счет одних только побед, для этого нужны и поражения, — почесав бороду, сказал третий игрок в забавных темных очках, чем-то напоминая хиппи. По крайней мере, кого-то точно не от мира сего.

— А тебе лишь бы в игре своим умом помериться, — огрызнулся второй.

— Интеллектуальные игры вы и не хотели начинать. Как ты тогда сказал? 'В маджонге можно списать на удачу'? Ничего подобного. Маджонг — точно такая же стратегия, как и сёги.

— Смотри, пол холодный, может, кровь к голове прильет, а вместе с ней мозги и удача! — рассмеялся первый.

— А кто-то из нас без штанов уже 3 раунда... — свирепо пробубнил второй.

Они одновременно оглянулись на допивавшую бутылку Артурию, вокруг которой бутылок собралось бы на целое кладбище.

— После столькой выбивки можно в одних трусах по Антарктиде гулять. Если кому и беспокоиться по этому поводу, то уж точно не ей.

— Слабаки, — произнесла женщина с замутненным от спиртного взглядом, поставив бутылку на пол, но с ней не расставаясь.

— Братишка, это уже какая по счету была?

— Я перестал следить за происходящим с того момента, как она вырубила десятерых пацанов. Логика на нее не действует, не. Очкастый, а ты в себе еще? Считал? — хлопнул он ладонью по спине третьего игрока.

— Лишь я... и игровые... кости... ких.

Широ откашлялся и подошел к играющему на скатерти квартету, продолжая слушать их диалог.

— Неужели вы думали одолеть Короля? Я властна над Землей, над Небом! Ни одна твердыня, ни одна страна не сможет устоять пред моей властью... и властью моего оружия! Вы надеялись одолеть меня в какой-то жалкой иностранной непонятой игре?!

— Похоже, она нас побеждала, так и не поняв правил.

— Понять маджонг за один вечер? Бред!

— Изучение искусства маджонга... требует годы... тренировок...

— Артурия, — Широ присел на колено рядом с ней, — с тобой все в порядке? Что тут происходит?

— А? Мастер? Где тебе черти носили, Мастер?! Ты... моя правая рука или нет? Бери их под надзор, они почти признали свое поражение. Оставляю победу над ними тебе, — она поднялась, опираясь на бутылку, ухватила Мастера за плечо...

— Эй, Артурия!

— Садись! — и посадила его на свое место, куда-то отлучившись.

Широ окинул взглядом три окруживших его лица.

— Э... привет?

— Парень, — серьезным тоном обратился к нему первый, — значит, так. У нас есть два варианта, — он показал два пальца.

— Сыграем последнюю, решающую партию, — продолжил его идею бородатый.

— Или делаем ноги, пока она не вернулась и не отметелила нас, как остальных! — протараторил игрок, оставшийся без штанов.

— Старик! — раздался крик Лансер с конца зала, чем привлек к себе все внимание. — Твои вассалы не могут продолжать битву! Я захватила твою крепость! Остался только ты! Хватит притворяться, будто хмель оказался сильнее тебя!

Пятка на подушке вздрогнула, затем к ней присоединилась и вторая. Медленным и плавным движением поднялся торс в кимоно и обзору предстало твердое лицо клана: сна ни в одном глазу.

— Ты признаешь свое поражение, Фуджимура?

— Пока ты не победила меня, тебе не подчинить этот замок.

— Тогда мне ничего не остается, кроме как оторвать тебе голову и повесить у ворот, чтобы каждый видел, что ты тут не властен. Сначала твоя крепость, а потом вся страна. Она будет служить во благо моей родины!

— Ха! — вскрикнул старик, его старые погрубевшие мышцы затвердели, а туго натянутый пояс ослаб, раскрывая его фигуру. Он отбросил кимоно. На нем была лишь набедренная повязка для сумоистов. — Рано празднуешь свою победу, Король! Тебя ждет последнее испытание: бой в ринге. Лишь когда ты сможешь одолеть меня в чистом поединке, тебе будет позволено хотя бы уйти отсюда, а иначе ты станешь моей рабой!

— Интересно! И что ты можешь мне сделать, низкорослый человечишка? — восторженно воскликнула Слуга в трусах и майке.

— В том зале, — Фуджмиура указал на одну из дверей, — есть священный круг, где я и наши ребята занимаемся сумо. Правило одно. Нужно вытолкнуть противника из круга после того, как вцепишься в него. Никаких грубых ударов, только хлопки, только мужская и грубая сила.

— Меня ничто не способно остановить!

Старик исчез в комнате, за ним и Лансер с бутылкой.

— Парень, так что ты надумал? — отозвали Широ игроки.

— Можете пойти погулять, а я лучше присмотрю за ними, — после чего пошел следом.

В комнате с кругом было еще несколько людей, находившихся в сознании. Видимо, они сторожили один из входов, потому что среди них были уже и трезвые с виду ребята. В центре небольшой комнаты была посыпанная песком выемка в форме круга. Оба участника встали с разных сторон.

— Делай, как я, — сказал Фуджимура, принимая стакан у одного из якудз. Он прополоскал водой рот и выплюнул ее. Затем наклонился, поставив кулаки в землю. Лансер приподняла нижнюю часть майки и завязала ее в узел, после чего, также прополоскав рот и заняла такую же позу. Один из якудз объявил начало боя. Лансер и старик Фуджимура сорвались с места и с криками вцепились друг в друга. Первый рывок оказался на стороне Лансер, она почти протащила своим рывком Фуджимуру за предел ринга, но прямо у кольца Фуджимура на цыпочках удержал свою позицию. Он что-то прокричал и оторвал Лансер от земли; их руки оставались на прежнем уровне и были сплетены в одном объятии. Он потащил ее в другой конец арены. Стоя у конца круга, атмосфера вокруг героического духа накалилась, и сумоист почувствовал нарастающую тяжесть в своих руках. Его руки задрожали и поддались весу, почти опустив ее обратно на песок. Он хотел было повалить ее, чтобы она коснулась земли чем-то помимо ног, но ее вес для наклона был слишком тяжел. Лансер оказалась с ним на одном уровне и поменялась с почти победившим противником местами, развернув его боком к границе круга.

— Нет, не могу, — Широ закрыл глаза ладонью и отвернулся. Он вспомнил, как Фуджимура его многократно и искусно побеждал на этой самой арене. Бой продлился еще около трех секунд, после чего был объявлен победитель.

* * *

— Давно у меня не было такого прекрасного боя, — обратился старик к Лансер.

— ...

— Похоже, Король не приучен признавать свои поражения, — ответил за свою подопечную Широ.

— Замечательная женщина, скажу я тебе, мальчик мой. Был бы лет на эдак -надцать моложе... Хе-хе, — оборвал старик свою речь, видя на себе недовольный взгляд Лансер. — Хотя многие ребята уже сдулись в главном зале, у нас еще целая ночь впереди. Если у вас на завтра нет никаких дел, можете у нас остаться.

— Все-таки, такие дела есть, да и Артурии нужно будет прийти в себя. Верно, Артурия?

— Это королевство будет моим... непременно будет! Никогда не пила такого вина, как здесь! Уррр! — прорычала она, будто зверь.

Старик в очередной раз довольно улыбнулся.

— Босс, проблема! Беда, беда! — с улицы, со стороны основного склада, раздался чей-то крик, и через главный зал в комнату с кругом вбежал один из парней. На нем словно не было лица. Руки дрожали, глаза большие и испуганные.

— В чем дело?

— Босс, босс, — он подбежал к нему и что-то прошептал на ухо. Посерьезневшее выражения Фуджимуры оскалилось, лицо налилось кровью, брови яростно скосились. Наконец, старый глава дал ему свой ответ, став почти что другим человеком. Больше ничего не напоминало о веселом и добродушном старике, который организовал выходной день для своих последователей.

— Найти. Скажите Мэйдзи, чтобы он связался с начальником полиции. Пусть перекроют все дороги. Проверить береговые линии. Особое внимание уделить обоим мостам, они не должны были далеко уйти... Кто бы на это ни осмелился, ни он, ни все его знакомые не уйдут от меня живыми. Засунуть руку в карман самого Фуджимуры...

Старик принял командование и начал отдавать десятки приказов в минуту, распуская рядовых якудз по всем направлениям. Очевидно, что произошло что-то серьезное, но эти дела касаются лишь их клана, и ни Широ, ни иностранка Артурия не должны быть вовлечены в эти дела и иметь к ним хоть какое-либо отношение.

— Широ, Артурия, прошу меня извинить, — закончив с приказами, он обратился к гостям, — но вынужден сообщить, что праздник закончится скоропостижнее, чем ожидалось. Вам лучше покинуть дом и отправиться прямиком в поместье Эмия. После этого советую больше не выходить сегодня из дома.

— Понимаю, дядя Райга. Видимо, у вас сейчас будет тяжелая ночь. Спасибо за сегодняшний день, и что помогли Артурии освоиться. Не будем вам мешать. Пойдем, Артурия, — он повел женщину к дверям. Перед тем как уйти, та остановилась у выхода, и не оборачиваясь, сделала свое заявление для старика.

— Дед, это еще не конец, — умиротворенным пьяным голосом сказала.

Вернувшись домой, Широ провел Лансер в ее комнату, а сам пошел на кухню, откуда взял очередную порцию 'белкового корма' для ее лошади, купленную днем с остальными товарами. Кинув во дворе ее с как можно более безопасного для себя расстояния, он тут же исчез внутри дома. Вернувшись в комнату, он не заметил, чтобы Лансер была у себя.

— Щииро! — раздалось из окна, ведущего во двор.

Лансер размахивала на улице копьем, на что-то намекая.

— Иди на тренировку, Мастер! Ик! Ох... — ее бледное лицо покраснело, а вечно хмурое выражение переклинило алкоголем в жуткую полуулыбку. Ее заплетающиеся шаги следовали вбок за весом копья, искажая ровную походку и делая ее как у стоящего на задних лапах медведя или у обычной пьяницы. Тем не менее, оружие при этом она держала крепко и не выпускала из рук.

— Лансер, по-моему, это далеко не лучшая из тех идей, которую ты могла сейчас придумать, — выйдя во двор, постарался отговорить ее Широ.

— Хватит лениться!

— Но постой, ты пьяна! Мне кажется, ты себя сейчас не совсем контрол...

Он почти мгновенно отдернул назад левую ногу, развернувшись боком, и копье целиком пролетело прямо перед ним, задев футболку и разорвав ее своими шипами, далее влетев в дом и пробив двери, и, исчезнув из поля зримости, оставив за собой сквозную дыру в бетонном помещении.

— Не отвлекайся! — послышался очередной выкрик Лансер, и вот копье уже заново матерелизовалось в ее руках, пока она с ним наперевес набросилась на юношу сверху. Показывая не меньшую ловкость, чем утром, юноша отскочил с места, на котором спустя полсекунды образовался кратер от удара силой в несколько тон.

— Лансер, прекрати!

— Не останавливайся, Мастер, — взмахнула она своим оружием, — покажи, чему ты научился, а-ха-ха!!!

Массивное копье с предельной точностью совершало прямые выпады, будто оно стреляло несколькими одновременно выпущенными дротиками, только размером с небольшие столбы. Даже если она не могла полностью контролировать все свои движения и действия, ее рефлексы, четко отточенные в боях, делали за нее всю работу. Несмотря на многолетний опыт и то, что любой удар мог стать для него последним, каждый из них не мог поспеть за своей целью. Когда он стал таким быстрым? Когда он стал таким ловким?

— Ну же, ну же! Мастер! Я... Я хочу тебя... Я хочу тебя... раздавить! А-ха-ха!!! — она безумно рассмеялась, а ее широко раскрытые глаза словно пылали и в них не было ни капли сознательности.

Широ отступил на шаг назад, как копье тут же рывком последовало за ним, разбивая блок из только что созданных парных мечей.

— Этого оружия мало! Еще, еще!!!

Словно тот безумный каменный великан, она замахнулась кулаком, впоследствии отбросив мальчика с его очередными клинками в сторону. Пока тот скользил по земле, она со смехом снесла его, как колонной, боковой частью копья, переламывая кости, и только лишь неведомым чудом не переломив его надвое.

— Ла... ланс! Аааа!!!

Он вскричал. Он такого удара он не мог подняться. Как бы он ни тренировался, он не мог справиться с могуществом призванного духа. Лансер села на нем, схватила за два порванных конца воротника и начала поочередно вбивать в землю, поднимая его после каждого сотрясения.

— Этого не достаточно, ты можешь больше! — Она вбила его в землю. — Переломы для тебя ничего не значат. — Она подняла его. — Ты мог запросто увернуться от следующего удара или защититься от него, — она вновь его вбила в землю, поднимая клубы песка, вместе с тем сломав ему несколько позвонков и ребер. — Ты мог, но ты не стал. Ты слаб! — она повторяла и продолжала из раза в раз вбивать его в землю, с каждым разом больше все больше делая его менее похожим на человека. Он скорее стал похож на живую доску. Регенерация позволяла ему терпеть удары, которые другого бы убили сразу. Она позволяла ему оставаться в живых в том состоянии, при котором это уже не было бы возможно. Но даже восстановление не всесильно, и есть граница, зайдя за которую она уже не сможет спасти его. Он стал хрупок, как воздушный шар, который из-за разницы в давлении был готов лопнуть в любую секунду, выпустив наружу весь накопленный воздух.

— Ла... Арту...

Его дрожащая, пыльная, окровавленная и сломанная в нескольких местах рука с дрожью потянулось к ее голове.

— Ха? — гневно и недоуменно выдохнула Лансер, замахнув свою руку для уже по-настоящему серьезного и пробивного удара Слуги по своему Мастеру.

Его ослабшая рука дотянулась лишь до ее щеки, проходя свисающие локоны и пачкая их белоснежную чистоту песчинками земли.

— При... казываю... хва... тит...

Силы в его руке исчезли, и она соскользнула с ее горячей щеки, упав на его изувеченное тело. Мастер потерял сознание. Вместе с этим остановились и ее удары. Она уперлась руками о землю, смотря на то, что она сотворила со своим истоком.

— Ну почему ты такой слабый?

Было не похоже, чтобы ее глодало сожаление или чувство вины. Напротив, возможно, она была удовлетворена. Женщина в почти ничего не прикрывающих доспехах подняла за остатки футболки своего Мастера и понесла его через перекошенные двери, одним взмахом выбив их из затворок.

* * *

— А-апчхи! Ой...

Времени была почти полночь, но на улице, рядом с особняком, кроме них двоих больше никого не было, не считая ужасно большого числа машин где-то на главной дороге, направляющихся куда-то в сторону Синто. Непривычно большого.

— С тобой все в порядке, Рин?

— Нет, не в порядке. Во-первых, подорвана моя гордость, во-вторых — вера в людей. Подобной подлости от Эмии Широ я ожидала в последнюю очередь. В школе перед всеми всегда старается быть правильным и честным. И где он, спрашивается, теперь? После того, как сам вызвал меня на поединок еще в полдень?

— Не знаю, что у этого мальчишки на уме, но, очевидно, что приходить он совсем не намерен. Я бы сказал, что это плохой способ попытаться разыграть кого-нибудь. И уж тем более в том случае, если ты пытаешься разыграть своего врага.

— Не знаю, что с ним только сделаю после такого унижения, Арчер.

— Я бы с радостью предложил тебе парочку вариантов, но...

— Спасибо, не стоит, — твердо заявила Мастер Арчера, зная его нрав и ожидавшая услышать от него ряд не совсем этичных предложений.

Арчер саркастически усмехнулся и показательно пожал плечами.

— Могу предложить тебе и кое-что другое.

— Что именно?

— Приготовить тебе горячего какао перед сном?

* * *

Что-то его крепко сжимало, а тело от этого невыносимо ныло. С усилием воли Широ вяло открыл глаза и не мог им поверить.

— Ч... что это?.. — почти шепотом сказал, стараясь не разбудить обхватившую его Лансер.

— М-мр...

Женщина в одной лишь футболке, посапывая, обхватила его со всех сторон, будто он был одеялом или подушкой. Ее ноги переплетались с его, а колено левой ноги плавно упиралось ему в промежность. Ее руки прижимали его голову к ее пышной, необъятной груди, от которой их отделял лишь тонкий слой ткани.

— Это что такое? — не мог он себе поверить. Он попытался пошевелиться и тихонько выйти из объятий, но в ответ женщина только сильнее прижала его к себе.

Впервые он был в таком близком контакте с женщиной, даже если та держала его против его воли. И это если не брать в расчет Фуджимуры Тайги с ее боевыми захватами. От женщины исходило приятное тепло и от нее приятно пахло, ее грудь и руки, несмотря на все мышцы, были очень мягкими и нежными. И она крепко его удерживала. Широ бросил бессмысленные попытки вырваться из этих объятий и просто попытался уснуть в таком положении. В конце концов, это ощущение было очень приятным и прекрасно сопровождало путь в мир сновидений.

— Ммм... — во сне пробубнила женщина.

— Ай! — он почувствовал, как в его макушку впилась пара зубов.

— Э-хе-хе... мяско...

О, Боги — подумал он.

Глава 11: Камелот (часть 1)

Место, где не живет ни добро, ни зло. Место, где все четыре сезона приходят и уходят с каждым восходом и заходом. Яблок златых земля, о которой ходят легенды. Парадиз, рай и недостижимая утопия, имя которой — Авалон. Находясь на границе этих двух миров, за невзрачными каменными стенами диаметром в пять метров и под уходящей в далекую неизвестность крышей, на жестком каменном уступе сидел то ли человек, то ли демон, рассеянно смотревший в пространство. На вид это был мужчина старше двадцати лет, но в действительности он прожил намного, много больше. Его глаза последовательно сменяли цвет, перелистывая перед ним парад из образов различных мест, переживавших разные сезоны. Таковым был результат ясновидения. Среди всех магов данная способность была дана лишь ему одному. Она позволяла ему видеть судьбу мира и наблюдать за ним с совершенно разных сторон, видеть разные судьбы, но она не позволяла ему следить за чьей-либо судьбой в ее будущем. В стенах его маленькой тюрьмы, воздвигнутой башне между мирами, свет из парадиза проникал лишь через небольшое недосягаемое окошко, перекрытое стальными прутьями. Какую бы магию он ни применял, для него не представлялось возможным покинуть пределы своего острога. 'Только безгрешный может пройти' — было написано на вратах, которые он без сомнений переступил.

Когда образы закончились, его глаза обрели его родной, едва ли человеческий фиолетовый цвет. Он не смог увидеть чего хотел. Его проникающий взор подметил лишь осколки грядущего, но темного будущего. Хотя судьба мира больше его не касалась, интерес за наблюдением этого полотна и его развития никуда не пропал. Маг Цветов тихо прилег рядом с озаряемой светом цветочной полянкой, проросшей из цветов букета — подношения, с которым он пересекал те врата. Вдыхая их аромат, он на миг почувствовал легкость свободы.

— Как вы...

Его голос был ровен и спокоен, будто бы он достиг своего парадиза, даже отгороженный от истинного непреодолимой стеной.

— ...мой король?

Артур, ребенок почившего прославленного Утера Пендрагона. Наследник, который был рожден и готовился к тому, чтобы стать идеальным правителем. Как только его время подошло бы к концу, он должен был достичь Авалона. Покуда он не появился в нем, он все еще жив. А если король жив, то о будущем его страны можно было не беспокоиться. Однако что за тьму вскользь увидел волшебник своими глазами? Его охватило любопытство, и он попытался связаться с ним. Однако в этом ему раз за разом что-то препятствовало. Еще в детские годы будущего короля, он часто появлялся в его снах для того, чтобы готовить его не только к своей судьбе, но и к судьбе целого народа. В этот же раз, чья-то сила отказывалась допускать, чтобы к королю кто-то являлся.

— Прежде такого никогда не было. Что могло случиться, что мне теперь запрещено с ним видеться? Учитывая мною увиденное, придется пойти иным путем.

Он подложил под голову руки и, казалось, умиротворенно заснул, но его разум продолжил активно блуждать по миру в поисках того, что могло бы ему помочь.

* * *

Очищенные от крови и доведенные до блеска королевские доспехи, побывавшие на поле кровопролитного сражения, были аккуратно сложены рядом с кроватью, на которой, в глыбе льда, лежал король, чье время остановилось еще несколько дней назад. Хозяйка небольшого замка заканчивала приводить свою крепость в порядок после ее долгого простоя. В комнате больше не было в хаотичном порядке разбросанных магических свитков или компонентов, собранных с разных уголков мира и сотворенных из умирающих, вместе с миром, богов и мифических существ. Прошла неделя после первого визита загадочной ведьмы. И вот в один момент она появилась вновь. Она потревожила Моргану в то время, когда та продолжала скорбеть о кончине своего сына, Мордреда, не как всесильная колдунья, а как обычная женщина, потерявшая в трагическом событии родное дитя. Хотя Мордред изначально задумывался лишь как орудие борьбы для достижения ее собственных целей, за то небольшое время, что он рос, она успела привязаться к нему как настоящая мать. Все его достижения она разделяла вместе с ним. Когда ему было радостно — ей было тоже, когда ему было горестно — она утешала его и помогала справиться с проблемой. Можно смело сказать, что она полюбила его. В той битве, на его стороне были все преимущества, он с самого начала не должен был проиграть и погибнуть. Однако же именно это и случилось.

— И как мне это понимать?! — чуть ли не яростно прокричала нежданная старуха, из-за чего Моргана была вынуждена успокоить себя и вновь надеть маску безразличия.

Небольшое заклятие сняло с ее лица следы печали, и она встала из-за стола. Ведьма подошла и поставила перед ней бутылек с кровью.

— Что это? — немного слабым голосом, спросила колдунья.

— Кровь этого твоего короля! А ты подумала, что я тебе тут в утешение принесла подарочек, для того, чтобы посюсюкаться с тобой? Об этом ты мне совершенно умолчала.

— Кровь достаточно просто восстановить. Не могу понять причин твоего негодования.

— А, вот ты как. Раз я не сказала тогда, скажу сейчас: если ты желаешь вернуть его, мне необходимо знать о нем все, что только можно. И уж тем более такие незначительные для упоминания вещи, — с особым акцентом выделила она, — что ты свалила мне не совсем человека, а, по сути, настоящего гибрида.

— Теперь ясно. Тебя обеспокоила не столько его кровь, сколько та, с которой она смешана. Это кровь дракона.

— Ха, дракон. Я не стану интересоваться, каким образом он родился с подобным наследием, но руку к такому эксперименту мог приложить только какой-нибудь шалун.

— Частица дракона также присутствует и во мне. На нас она отразилась лишь в том, что мы владеем большими запасами магической силы, но и только. Она проявилась не так сильно, как рассчитывал тот, кто ее ввел. Это был волшебник, Инкуб по имени Мерлин, который втайне ото всех также принимал участие в его взрослении.

— Тебе вовсе не нужно посвящать меня в эти подробности. Но... Инкуб, говоришь? Хочется верить, что этого засранца ныне нет в живых. Терпеть не могу я этих тварей. Гордые и нарцисстические до тошноты. Хотя, — она задумчиво повертела перед собой указательным пальцем, — если обобщить, то тошнит меня уже порядком от многого.

— В любом случае, теперь он безвреден и никого не побеспокоит. Я заперла его там, откуда ему не найти выхода.

— Лучше, что б твои слова оказались правдой, а то они мерзкие и приставучие, как клещи. Захотят — соскочат хоть из нижних кругов ада. Инкубы, суккубы. Никакому Сатане не удержать их похотливый напор. Что бы ты ни говорила, а мне придется взять на заметку, что один из них может за мной, ни с того, ни с сего увязаться. Надеюсь, старики его не привлекают, — записала она в своем 'мысленном' журнале. — Еще какие-нибудь сюрпризы помимо драконьей крови с твоим правителем будут?

— Могу добавить про него, что он свят, благороден, непорочен, милостив...

— А что-нибудь помимо черт характера? Мне это как бы ни к чему.

— ...и он женщина.

— Хм... отсюда давай поподробнее. Говоришь, что на самом деле твой мужественный король — нежная дева?

— Его нынешняя внешность не более чем наложенная иллюзия. Короля необходимо было представить в виде мужчины, потому что будь он женщиной — ни один человек не воспринял бы ее всерьез и не пошел бы за ней даже после предсказанного изъятия меча из камня. За всем этим лежит история длиною в несколько десятков лет, и я не думаю, что она будет тебе интересна.

— Совершенно верно. Меня может интересовать лишь одна деталь всего сказанного: постарался в ней, случаем, не тот твой инкуб?

— Да, он был главным инициатором и она является результатом его замысла. Ее мужское обличие — также дело его рук.

— Замечательный паршивец. То есть, мне придется копаться в его полукровной магии. Теперь он точно выйдет на меня со своими грязными ручонками — не иначе.

— Из всех секретов Артура, насколько мне известно, этот наиболее важный. Остальные для нас вряд ли могут представлять какой-либо интерес.

— Хорошо... — ответила ведьма и на какое-то время замолчала, привычно стуча тростью по полу, — по истечение недельного срока свяжись со мной, как и договаривались ранее. Все-таки, этот визит не был запланированным. К тому сроку большая часть приготовлений должна быть готова.

Когда обещанные дни миновали, пришла пора устанавливать связь вновь. Для этого пришлось стирать старый круг и готовить новый, со всеми последующими этапами ритуала, занявшими, в итоге, несколько часов.

— Да ты, я смотрю, времени терять не желаешь, — с улыбкой встретила ее старуха, появившись прямо перед ней. — Могла себя не утруждать призывом. Попробуй такую настырную забыть.

— Просто следую обговоренным инструкциям. Ты уже готова?

— Да, осталось лишь самое малое, — старуха подошла к глыбе с человеком и посмотрела на фею из-за плеча, — я на время заберу его с собой.

— Со мной не поделишься своей знахарской методикой? — немного язвительно спросила фея.

— Хе-хе, не все так просто. Зараза, эдакая, оказалась даже слишком стойкой. Я даже думаю, ее невозможно перебороть в принципе. Можно разве что попытаться нейтрализовать ее не менее сильным ядом, но...

— Я просила спасти его от смерти, а не поить ядами до той степени, чтобы один убил вместо другого. С такой нагрузкой его организм в нынешнем состоянии просто не справится. Я просила тебя не о том, чтобы ты продлила ему жизнь на несколько часов или дней, превратив их в еще большую предсмертную агонию. О каких ядах ты говоришь? Неужели я с тобой просто теряю время?!

— Замолчи! В тебе есть смелость и глупость сомневаться во мне? Сами Боги тебя направили ко мне, а ты еще высказываешь свое недовольство! Я знаю, что может привести к смерти, а что нет. И знание таких особенностей моих клиентов, как драконья кровь, помогают выбрать наиболее удачный и успешный способ решения поставленной проблемы. Это будет не просто яд. Я подвергну его тело воздействию уймы проклятий.

— Каких... именно проклятий?

— Не стану раскрывать всех секретов, но их будет не сотня и не тысяча. Да-да, это вполне реально.

— И лет для этого понадобится столько же, сколько их самих.

— Что ты, нет, конечно же. В прошлом уже были светлые умы, которые смогли многие из них связать и укомплектовать, благодаря чему будет достаточно ограничиться парочкой другой. Думаю, ты знаешь о такой вещи, как внедрение в предметы готовой последовательности определенной магии, для исполнения задачи которой достаточно провести лишь процедуру активации. Например, как с моим посохом, предназначенным для телепортаций. Незаменимая для путешествий вещь, надо сказать. Да и сейчас много волшебников прибегают к такой технике. А ты такие делать умеешь, нет? За определенную плату могла бы стать твоим инструктором, раз уж нам теперь предстоит часто видеться. Первые такие инструменты создавались как прототипы магических меток, только имели одноразовый эффект, после чего разрушались. Это и сейчас самый простой способ создания подобных предметов, потому что они требуют меньше всего затрат магических и временных ресурсов... А, ну да, я ведь, кажется, говорила с тобой о проклятии. — С довольным видом посмотрела она на сильно раздраженное лицо колдуньи, причиной чему послужил лекционный монолог старухи на слишком очевидные вещи. — Должна предупредить, что у такой адской смеси непременно проявятся не уступающие ей последствия.

— Ты меня сейчас нарочно пытаешься довести и отговорить от этой затеи?

— Что ты, что ты, младая. Просто предупреждаю. Но, так, на всякий случай, тебя эти последствия интересуют или будь что будет?

— Право, не нужно. Я верю, что тебе можно доверять. Только не нужно мне еще сильнее морочить голову...

— Хорошо, — прокашлявшись, рассмеялась она. — Так и быть, нам некуда торопиться. Сегодняшний день я посвящаю тебе и твоему возлюбленному королевичу... королевиче. Начнем с определения проклятий, — Моргана страдальчески закрыла лицо руками, скрывая почти достигший пика гнев. — Проклятия, как тебе известно, сами по своей структуре созданы для нанесения прямого или косвенного вреда. Наполненные праной и худшими намерениями, слова обретают ментальную форму, которая непременно оставляет метину, пока не истекут ее внутренние ресурсы или она не будет устранена цепью противоположных по своему содержанию циклов активаций и деактиваций... — ведьма прервалась и прокашлялась, опираясь на свою трость. — Слушай, может предложишь старухе присесть? Мне так неудобно стоять. Здоровьице уже не то, внученька.

Фея сжала вздрагивающие губы и проводила ее в соседнюю комнату за стол.

— Ух, — выдохнула старуха, едва сев на стол и отложив в сторону трость. — Ну, раз уж мы за столом, может, ты гостя заодно и чем-нибудь угостишь? — продолжила выводить ее из себя ведьма.

— Вынуждена сообщить, что в замке нет никого, кто мог бы тебя обслужить. Здесь не кабак, а все мои слуги давнее время назад были распущены. Все, что я могу тебе предложить, — это кружка холодной воды.

— Ну, что тут сказать. Хозяйка из тебя никудышная. Давай чего Боги спослали.

После того, как она получила кружку, ведьма продолжила свой монолог.

* * *

— Итак, остановились мы, как я помню, на графике исполнения твоих работ, — спустя двухчасовой лекции за столом, старуха решила, что пора бы ей уже проявить совесть. — Тут все достаточно просто: все мои официальные клиенты связываются со мной с помощью такого вот шара-катализатора, который содержит частицу моей энергии, — она достала небольшой красный полупрозрачный шар на подвеске, — его применение — это уже дело техники. В целом, ситуация примерно схожа с шарами ясновидения. Надеюсь, с ними ты дело имела. Твой шар несколько отличается, и будет присылать тебе все вызовы, включая те, что направлены мне из неизвестных источников. Каким бы простым занятием общение на расстоянии ни казалось, осторожность проявлять нужно даже в таком элементарном деле. При контакте с обеих сторон образуется пространственная связь, которую не так уж сложно отследить стороннему наблюдателю. Способов связи много, и кто знает, каким из наиболее варварских воспользовался твой собеседник. А если этот 'кто-то' вышел на тебя случайно в процессе своих экспериментов, а еще и без наставника — так это вообще пиши пропало: может таких дров срубить, что люди по обе стороны без глаз или половины лица останутся. Нужно всегда быть готовым себя защитить и оборвать канал. А еще есть всякие любители залезть куда не просят, да послушать, о чем там кто приватно шепчется, да так, поглубже. Пронырливые отродья. К неизведанному их тянет, желторотых. Бабке ведь все равно, по их мнению, время тратить не на что. Вот и лезут ко мне, кто надо и не надо. Потому следи за тем, какой сигнал к тебе идет. Держи. — Она протянула и отдала ей подвеску. — Через него к концу каждого месяца будешь докладывать, кто, сколько и с какими запросами обращался. Лучше в письменном виде, не хочу тебя долго слушать. Там я уже буду назначать индивидуальные консультации для каждого, кого сочту достойным. У меня все строго по записи, бывает, на месяца вперед. Срочно-пересрочно — не пропускать ко мне никого. Исключений — никаких. Кому особо нужно, на меня выйдет сам. Так, ну ладно, — она поставила пустую кружку и встала, взяв свою трость, — правила работы обговорили — можешь приступать, а я пошла к себе. Жду отчет в конце месяца.

— Куда? Не смей! — резко среагировала фея, пугнув старую ведьму настолько, что из ее руки выпала трость. — Ты еще ничего не сделала, чтобы я работала на тебя!

— Разве? — удивленно прошептала старуха, ища под столом свою палку.

— Мой король. Ты обязалась излечить его.

— А, ну, да, точно. Конечно обязалась. А ты что подумала? — наконец, она поднялась, смахнув с одежды накопившуюся под столом пыль.

— Что от меня требуется?

— От тебя? Ждать себе спокойно, пока я со всем не разберусь. А, точно, я ведь тебе так и не рассказала о побочных эффектах! Как я только могла такое забыть! Так, — она вернулась на стул и положила обе руки на трость, друг на друга, — пойду самым легким путем и попробую выразиться наиболее емко. От такого переизбытка древней смертельной заразы она станет немного мертвой.

— Кажется, идею с живыми мертвецами мы отклонили еще при первой встрече.

— Нет. Я не собираюсь из нее делать совсем уж мертвеца. Но в чем-то она станет к ним ближе и уж точно не будет живой в полном понимании этого слова. Небольшая потеря контроля над телом. С этим могут сопутствовать: бледная кожа, некая пассивность, снижение эмоционального фона, замедленная работа внутренних органов, вплоть до почти полной остановки сердца, снятие физических барьеров, при которых человек мог бы себе навредить. Возможны некоторые искажения и порча в характере, и их переход в их более радикальную форму. Тут уж как повезет. Все эти последствия не такие уж серьезные, но лучше о них своевременно знать.

— Мне кажется, ты за этим что-то скрываешь. Он ведь останется самим собой?

— Ну... да, останется. Разве что немного изменит свои взгляды. По-моему, это даже ценой не назвать в обмен на возможность прожить жизнь, которую отняли.

— Встречный вопрос. Если своим рядом проклятий ты искажаешь его характер в ту или иную сторону, можно ли привить ему определенные ориентиры? Было бы намного проще, если бы он сразу слушался меня, и мне не пришлось с ним делать чего-либо после того, как ты закончишь свою работу.

— М-м... В принципе, да, это не сложно. Но помни, что основа его характера останется прежней. Если он любил тебя при жизни, эта черта может непредсказуемым способом гипертрофироваться, но она никуда не исчезнет. То же произойдет и в обратном случае.

— Я понимаю, и что-нибудь смогу с этим придумать.

Они обе вышли в зал с Артуром, и тогда ведьма добавила:

— Еще одна небольшая деталь.

— Какая именно?

— В процессе осквернения придется снять его маскировку, во избежание неудачных наложений, да и после ее завершения накладывать ее вновь, думаю, будет не самой удачной затеей. Когда ее тело станет вместилищем тысячей и миллионов проклятий, сторонние заклинания могут работать не совсем должным образом, за исключением очень сильной магии или магии прямого воздействия, такой, как материализация стихий — еще один небольшой побочный эффект, который будет этому способствовать. Так что я полагаю, что править в облике мужчины он у тебя больше не сможет. Хотя попробовать можешь, ничего страшного в этой попытке не вижу. Теперь же жди. Не знаю, сколько времени займет ритуал, но я думаю, что уже сегодня вернусь, — не дожидаясь ответа Морганы, ведьма исчезла вместе с телом находящегося на грани смерти короля.

Тело великого правителя материализовалось прямо на алтаре, в круге с начертанными древне-магическими символами. В помещении не было окон, потому как оно было размещено под землей. В подвале было слышно полыхание десятка свеч, но основным источником света были светящиеся голубоватым светом сферы, которых насчитывалось пять штук: одна перед алтарем с кругом и в каждом из углов. Ведьма взяла со стола несколько склянок с темным содержимым и откупорила их деревянные пробки. Из одной колбы полезло позеленевшее членистоногое, квасившееся в токсине в течение последних нескольких суток.

— Ишь, куды собрался! — она схватила попытавшееся шустро сбежать насекомое, прижала его к столу, другой рукой нащупала столовый нож и глухим ударом размазала его в одноцветную массу. Старуха что-то пропыхтела, а слова ее были наполнены силой, заметной даже для непосвященного. Не магической, а бранной. Из другой колбы она высыпала порошок на сплющенное создание. Размазанная субстанция на глазах начала твердеть, а на ее месте стали прорастать кристаллы такого же зеленоватого цвета. Она вытерла руки о свой фартук и, похожим на пинцет инструментом, выдрала из стола несколько миллиметровых кристалликов. Эти кристаллики отправились в другую колбу, где последовала незамедлительная реакция, в результате которой пошел черный дымок и неприятный запах. Оставив колбы, она подошла к алтарю и взяла с него большого размера клык и чашку с таким же клыком, но измельченным до порошкообразного состояния.

— Интересно посмотреть на реакцию обладателя драконьей крови, — она смочила клык в приготовленной ранее субстанции, макнула в порошок и поднесла его ко лбу короля. Давя на клык с силой, с которой бы он резал кожу, она водила им по его лбу, чиркая проклятые слова одного из почти забытых языков.

Сознание к королю пришло после нескольких ритуалов, когда его тело было полностью покрыто трудноразличимыми надписями, пересекающимися по нескольку раз. Он выглядел не просто как жертва проклятия, из которого высасывается жизнь, но как прокаженный, тела которых, по избежание эпидемий, было принято закапывать или сжигать. Последнее, что он помнил, это как его забирали у церкви рыцари, и то, как в тумане его везли на лодке по реке. Он не мог издать ни звука, не мог пошевелиться. Все его тело было мертвецки неподвижно. Он мог только непрерывно бегать взглядом.

— Что, уже очнулся? С этим ты поторопился. Будешь тогда слушать мои строфы, хотя я больше предпочитаю, чтобы никто за моими ритуалами не наблюдал. Наслушаются, а потом, как фанатики, восторгаются, а мне от всяких учеников не польза, а скорее геморрой. Пускай даже если ты далек от волшебства и вряд ли что из всего этого поймешь.

Она прошла вокруг него, разливая из колбы какую-то смердящую, похожую на грязь жидкость. В комнате стояло огромное переплетение различного смрада, и все это исходило от инвентаря ведьмы. Артур испуганно перевел глаза с нее на ее руку с полужидкой субстанцией, прося ее остановиться.

— Да без понятия я, каким там единорогам этот ваш инкуб семя отжимал для твоего обращения. У меня своя методика для рассеивания колдовств. И своему ты богу лучше не молись, а то работа с проклятиями вещь вполне себе такая... нестабильная. Святые слова способствуют стиранию призрачных материй и сущностей — канал с местными, не дай Демон, сорвешь. Обратишься ненароком к какому-нибудь ангелу, так он тебя с распростертыми объятиями да под хоровое пение — на небеса. Тебе это нужно?

Старуха подошла к алтарю с лицевой стороны и закрыла глаза. И хотя до этого все слова неподвижный Артур слышал отчетливо, он перестал разбирать речь ведьмы, как только она начала зачитывать заклинания. Ее рот шевелился, но голоса не было. Все колбы и инструменты на столах затряслись, как при землетрясении, а с дрожащего потолка посыпалась пыль. Это не она говорила тихо, это он не мог услышать ее голоса из-за тональности, превышающей слуховые способности человека. Жидкость, ранее разбрызганная на его теле, начала словно оживать, стекаясь и наполняя своей черной субстанцией вырезанные на его плоти слова. Его тело словно дружно укусил рой муравьев, разве что с намерением не просто выдрать какие-либо части, а проникнуть вглубь его ран и начать грызть изнутри. Сочащиеся кровью надписи по всему его телу обрели черный цвет из-за растекшейся по 'канавам' жидкости. Температура росла, а из ран пошла дымка. Больше это были не муравьи. Его тело прижигали раскаленным металлом. С невыносимым жжением, к нему частично начала возвращаться способность двигаться. Он болезненно забился. Если бы голос к нему только вернулся, он бы завопил, что есть сил. Ведьма продолжала что-то начитывать, ее слова начали звенеть в его голове. Слов было не разобрать, но они повторялись и рвали голову изнутри, не позволяя его глазам закрыться. Он перевернулся на бок и рухнул с алтаря на пол, скрючившись уже там. Он беззвучно открыл рот, из которого потекла темная жидкость. Из его глаз, вместо слез, и из носа потекла та же субстанция. Тело его начало меняться на глазах: его густые брови опадали небольшими клочьями, нос ломался, становясь в разы тоньше, мощный подбородок приобретал более мягкие черты. В его горло провалился кадык. Плечи сузились. Изменилась грудь. Человек все больше переставал быть мужчиной и становился похож на женщину. Он... вернее, она подняла едва дрожащую руку и оперлась ею о пол, приподнимая себя и подтягивая к старухе, а другой, держась за свое горло, словно пытаясь ослабить удушье. В ответ та изрекла слова, значение которых было: 'усмирись'. После чего, вновь ставший женщиной король, в очередной раз провалился в беспамятство, задыхаясь жижей, приобретшей уже фиолетовый цвет.

— Теперь можно начинать.

Однако в комнате отшутилось чужое присутствие. Обессиленное и покрытое жижей тело шевельнулось и с хлопком оперлось на руку, обклеенную этой жидкостью, словно щупальце глубинного монстра. Затем эта бесформенная и, словно бы неживая, фигура встала во весь рост, игнорируя магические слова многовековой ведуньи.

-Я сказала тебе спать! — она ударила о пол тростью, в очередной раз обращая слова в магию. Вставшую фигуру сверху словно бы что-то придавило, и та от неведомой силы припала на колени. После очередного удара тростью, за которым последовал очередной присущий удар по 'вставшей жиже', та уже лишь пошатнулась, отказываясь поддаться и терять сознание. Брови ведьмы возмутительно сузились.

— Ни один человек без защиты не смог бы устоять в таком состоянии перед магией. Что за волшебство ты используешь? — она опустила поднятую трость и вытянула вперед левую руку. Из ладони вырвался мощный поток ветра, направленный на фигуру, высушивая в темную корку охватывавшие ее фиолетовые ферменты яда. Магия должна была оглушить, обездвижить и придавить женщину к противоположной стене, но та не сдвинулась. По мере того, как инородная шелуха твердела, через нее все ярче и отчетливее пробивался ярко-золотистый свет, формируя перед ней образ сияющего рыцаря. И тогда в наполнявшей зал атмосфере произошла очередная перемена. Односторонний поток ветра начал отклоняться и менять свое направление, закручиваясь вокруг рыцаря. Все находящиеся в помещении предметы, будь то склянки, трофеи чудных магических зверей или мебель: все это закрутилось в едином потоке уже вокруг рыцаря.

— Кто ты? — обратилась она не к магу и не рыцарю, которого она самовольно пропустила в свое логово.

— Где оно?

— Что, 'оно'?

Вихрь усилился и полностью поглотил тот поток, который выпускала из своих рук старуха. И, пускай и медленно, но верно, фигура направилась к ней.

Колдунья сделала несколько взмахов, чтобы усмирить восставшего воина, но вся магия на прямое воздействие рассеивалась о мощнейший поток ветра, которому было ломать деревянные балки не сложнее, чем щепки. Одно из наложенных ведьмой заклинаний должно было многократно усилить болевые ощущения рыцаря от раны, но и этого оказалось недостаточно.

— Мое 'Я'... оно должно быть поблизости... — произнесла фигура, давая понять, что принадлежит не королю Британии, а кому-то иному.

— Хм. Почему я не могу прочесть, кто это? — озадаченно проговорила ведьма, — Кто такой решил найти прибежище в этом все еще живом теле? Впрочем, это не важно. Кем бы ты в итоге ни оказался, я все равно тебя из него вышвырну. На это тело уже есть другие планы, так что поищи себе что-нибудь иное.

Старуха взмахнула руками, и из стен зала вырвалась дюжина каменных глыб, которые прямо перед ней слились в гротескное подобие гуманоида. Массивный каменный голем, прикрывая своего призывателя, направился навстречу яростному ветру, с каждым шагом лишаясь кусков своей каменной натуры. Он пробился вплотную к фигуре рыцаря, правой хваткой схватил его за горло и поднял перед собой. Рыцарь на это совершенно никак не отреагировал. Хотя его тело не было пустой оболочкой, преобладал в нем не его собственный дух, а инородное существо, которое не могло полностью контролировать тело и только защищало себя воздушными потоками, которых оказалось недостаточно в противостоянии крепкому голему с антиподным ветру элементом.

Голем сильнее сжал хватку, пока восставший в теле рыцаря дух не утихомирился и не оставил и без того уже пострадавшее тело без сознания.

* * *

Спустя несколько часов в своей крепости, Моргана, по дополнительному наставлению старухи, приготавливала раствор, который в дальнейшем нужно было использовать для поддержания в Артуре 'новой' жизни. Изначально она не должна была заниматься работой по его восстановлению, но по переданному ей кулону пришла формула, которая должна была быть воплощена в раствор. Она не стала противиться и почти сразу взялась за нее. Занимаясь магическим делом единожды, она уже нарушила данный собою обет. Чувствуя ностальгию при работе с магическими ингредиентами, она погрузилась в свои размышления. Тогда она еще не думала о том, ни какой жизнью будет жить Артур в дальнейшем, ни как дальше будет существовать его королевство. На протяжении многих лет она просто хотела сместить его и занять трон. Со временем, чувство ее отрешенности превратилось в это желание, оно, в свою очередь, в одержимую идею, а затем и в конечную цель всей ее жизни, в достижении которой все время что-то препятствовало. Она не знала, каким именно было проклятие, которое она приготавливала. Оно представляло жидкость, которую следовало наносить на какие либо предметы, с которыми бы Артур часто взаимодействовал. Чем больше он окружит себя дополнительными атрибутами заклятья, изменившего его жизнь, тем оно будет надежней и долговечней гарантировать ему дальнейшее существование. Хотя он должен был вернуться относительно живым, по словам ведьмы, с проклятием Кларента оставалось лишь бороться.

— Прошло совсем немного времени, — уже не оборачиваясь, Моргана узнала о приходе старой ведуньи.

— Ты приготовила, что я наказала? Пришла пора им воспользоваться.

— Ты уже закончила со своими ритуалами?

— По большей части. Прямо сейчас она испытывает ни с чем не сравнимую боль, раз за разом переживая момент, когда меч рвет ее на части. Для подготовки к основному ритуалу должно пройти какое-то время. Она немного взбунтовалась, но ее утихомиривание не заняло много времени. Процесс перестройки очень неприятен. Меня утомило слушать ее бессознательные стоны, но лучше дать ей вдоволь выплакаться и намучаться, потому что в дальнейшем такой возможности у нее может не оказаться. Пока я ей занималась, вскрылось несколько занятных фактов. Возможно, ты бы смогла и сама их заметить, если бы не заморозила ее на такой ранней стадии. Главный из них в том, что после той раны она бы умереть не смогла.

Колдунье словно дали пощечину после ее тяжелых недель с тревожным сном и поисками каких-либо средств для снятия заклятий и налаживания связей с другими волшебницами, когда она перерывала все, что можно, вдоль и поперек в полном одиночестве, боясь сделать что-либо такое, что могло бы привести к непоправимой ошибке и убить ее сестру. Теперь ей говорили, что во всех этих самоистязаниях не было необходимости.

— Другой, уже известный, но только нашедший свое повреждение факт, — продолжила ведьма, — это то, что проклятие, которое на нее наложено, направленно исключительно на дух короля Артура.

— Именно, — ответила вставшая на ножи колдунья, — и меня направили к тебе, потому что спасения от него быть не может.

— Верно. Не может. Покуда оно нацелено на того, для кого было предназначено. Вот только состояние человека по имени 'Артур' нестабильно. Оно подавляется. Подавляется чем-то иным...

— О каком подавлении ты ведешь речь? Кто-то проник в его тело и пытается издали контролировать им? Или этот кто-то вцепил в нее свои пропитанные ядом когти еще в далеком прошлом, и только сейчас начинает проявляться отрава, в которой они были смочены?

— Пока я сама не знаю истоков этой причины, но посчитала, что она может быть известна тебе. Видимо, для нас, все-таки, важен еще один из ее секретов. Этот, как ты выразилась, 'кто-то', совсем не человек. Отголосок его присутствия пока слаб, но он расширяется и набирает силу. Чтобы твой 'Артур' выжил после смертельного для себя боя, достаточно было бы лишь обработать его рану и дать несколько недель на восстановление, как бы абсурдно в ее случае это не звучало. Вместе с усилением сознания инородной в ней тени, с ней должны были произойти другие изменения, которые бы не то, что помогли бы ей выжить, но даже поставить бы на ноги. Только когда этот процесс достиг бы своего окончания, твоего Артура бы 'не стало'. Конечно, он бы выжил. Возможно, даже в лучшем состоянии, чем мы с тобой могли бы добиться ведьминскими плясками у костра. Побочный эффект такого лечения всего один: произошло бы это с исчезновением его духа и его замещением на другой.

— Слишком много бед на его ношу. К сожалению, об этой скрытой от наших глаз угрозе мне ничего не известно.

— Некромантия устраняет любые препятствия и все еще является самым надежным из всех способов, — съязвила старуха, хотя ее усмешка была спокойно проигнорирована.

— Если у тебя нет возможности отследить источник этого духа, я могу попытаться предложить свою помощь. Ты лишь скажи, с чего мне стоит начать. Небольших зацепок будет достаточно, чтобы я смогла достать из под земли тварей, посмевших позариться на мою собственность.

— Из под земли ты их вряд ли достанешь. Кто бы то ни был, угнездившееся в ней существо не просто не человек, но нечто, от чего веет божественным присутствием. Если самолично начнешь с ней бороться, кто знает, чем это может закончиться. Быть может, ты даже навлечешь на себя гнев богов. Они нередко развлекаются, напустив на землю что-нибудь якобы случайным образом.

— Взаимоотношения с богами больше по твоей части. Но... для чего он им мог понадобиться?

— Не знаю, и надеюсь, что знать не придется. Между нами заключен договор, потому это дело будет доведено до конца, но действовать отныне придется вдвойне осторожно. Кстати, — она указала на оставшиеся у кровати доспехи рыцаря, — я заберу некоторые вещи, который держал при себе король. Вроде этого.

— Для заклятья, верно понимаю?

— Избавлюсь от возможных препятствующих элементов ее обихода. Но верно, другую часть заклеймлю. Доспехи целиком охватывают тело, и посему смогут должно исполнять функцию замкнутого барьера.

Стоя за столом, фея закончила с приготовлением темной жидкости, за которой изначально и приходила старуха, и передала склянку ей.

— Можешь забирать доспехи и все, что посчитаешь нужным.

— Разумеется, — она протянула руку и немедля выхватила колбу, после чего снова сгорбилась и отвернулась. — Если что, технология этой скверны тебе теперь известна. Мало ли.

— Если его нужно окружить как можно большим числом объектов этого твоего таинственного проклятия, — Моргана с хмурым видом зашла в соседний зал, ведя за собой ведьму, — возможно, тебе пригодится это, — и с видимым отвращением указала ей на хранящееся там огромное светящееся копье.

— Хмм... — она почти вплотную приблизила к нему свое лицо, как можно ближе вглядываясь потускневшего цвета глазами. — Святое оружие.

— В последнее время самое используемое. Для него это одновременно и оружие, и символ как правителя британской земли с той поры, как был потерян избирающий короля меч. Пока он владеет им, никто не имеет права усомниться в его статусе.

— Неужели... — протарахтела старая ведьма, что-то заметив. — Скажи мне, откуда оно?

Моргана вопросительно склонила голову.

— Не могу знать. Хотя я являюсь сестрой правителя и ближайшим от него претендентом на царский трон, ведомо мне о жизни нынешнего короля все равно меньше, чем бы хотелось. Больше всего об этом копье, помимо его создателя, скорее всего, известно лишь Мерлину, и даже сам Артур не смог бы ответить на твой вопрос.

Старуха притронулась к копью и ударила по полу своей тростью, после чего оружие мгновенно исчезло.

— Не стану больше тебя отвлекать. Можешь возвращаться к своим делам, — сказала она напоследок прежде, чем как и всегда беззвучно испариться в стенах крепости.

Артур... а точнее, его истинное обличье в женском теле, едва дыша, покоилось на алтаре. Основной слой остывшей жижи осыпался, открывая оцарапанное клыком тело. Многочисленные ранки с засохшей в них жидкостью потемнели, превратившись в язвы.

— Процесс почти подошел к концу, — заключила Безымянная, жизненный срок которой был несоизмеримо больше большинства живущих в мире созданий. Божественное оружие материализовалось подле нее, как и сияющие доспехи.

* * *

Женщина неспешно моргнула, придя в сознание вот уже во второй раз. Подвальное помещение больше не было для нее незнакомо, потому ее не удивило, что она проснулась именно там, даже не зная этого места. Поднявшись, она поняла, что чувствует себя не так, как всегда. В груди появился почти забытый за долгие годы вес женского бюста. Затем пришло и осознание, что наложенная ранним временем магия волшебника была развеяна, и она стала такой же, как в годы своей юности. Однако в сравнении с той прежней жизнью, у ее нынешнего превращения была одна отличительная черта: ее кожа была бледна добела, будто принадлежала не живому человеку, а покойнику.

— Неужель я мертва, а муки, насылаемые на меня адской старухой, лишь были началом испытаний перед вратами в преисподнюю?

Она поднесла руку к голове, к тому месту, где должен был быть разрез от меча. Однако, притронувшись к ней, она не смогла ничего почувствовать. Ни боли, ни раны, ни даже самого прикосновения. Она с силой сжала кулак, но услышала лишь хруст в суставах.

— Ежели я умерщвлена и попала не в рай, а в горящую бездну, — она разжала кулак и с обеих сторон осмотрела ладонь, удостоверяясь в реальности происходящего. — Для пущих страданий разве не стоило мое восприятие боли умножить, вместо того, чтобы меня его лишать? Подобное снисхождение от Дьявола — не уступило бы прощению Господа. Оно не может быть безвозмездным.

Она сошла с алтаря и в спокойной обстановке ознакомилась с подвалом, в котором было только гудение разноцветных сфер и горящих свечей.

— На комнату пыток это мало похоже... Скорее, на лабораторию?

Нечто отдаленно похожее с этим залом она могла наблюдать до недавнего времени в кабинетах своего замка, в котором работал не один, а несколько волшебников. Хотя с уходом главного из них, и их наставника, — прославленного Мерлина, — других волшебников в замке после этого почти не осталось.

Одним из наиболее значимых объектов в комнате был стоящий на противоположной стороне от алтаря стол, на котором и готовились все талисманы и необходимые для ритуалов атрибуты. На его поверхности стояла, а точнее, была поставлена сидя небольшая фигурка: жутковатая тряпичная кукла с защитным ртом и выцветшей светлой травой вместо волос. Хотя она не была живой и не могла пошевелиться, женщину не покидало ощущение, что она следит за каждым ее движением. Когда та подошла к столу, то почти мигом поняла, кого должен был изображать этот набитым травами мешочком. Она даже не успела заметить, как подошла к нему вплотную.

— Лучше это здесь не оставлять, — произнесла она и решительным движением подняла со стола куклу, крепко ее сжав. Произошедшее после этого она осознала с трудом. Швы на рту куклы разошлись, после чего в ушах женщины раздался звон такой силы, что вынудил ее свалиться на колени. После мгновенного вдоха, ее дыхание остановилось: будто между ней и воздухом образовалась незримая стена, препятствовавшая попаданию окружающего воздуха внутрь ее легких. Прошла секунда, и тогда она почувствовала укол в сердце; все вокруг словно остановило свое течение в едином потоке времени. Сердце отбило стук, сильнее всех прежних, и принудительно остановилось; время повернулось в свое привычное русло. За этот отрезок времени мир успел лишиться тысячей жизней и не меньше их подарить. Жизнь женщины не относилась ни к к одним, ни к другим, но и не осталась среди тех, кто пережил это мгновение без изменений. Ее уши вновь заложил чудовищный гул. Несмотря на прекративший работу качающий кровь орган, ей удалось замахнуться рукой и бросить куклу в стену.

Кукла отлетела от нее, и по всему ее наспех сшитому нитками телу начали расходиться неровные швы, из щелей которых потекла некая субстанция, резко пропитавшая своим тошнотворным зловонием все, что было вокруг. Чем больше ее вытекало, тем быстрее на глазах таяла кукла, превращаясь из-за вырывающейся на поверхность жижи в одноцветную серую лужу, будто будто растворяясь к кислоте. Непереносимый звон раздавался до той самой поры, пока голова куклы целиком не сровнялась с каменной плиткой.

Хотя кукла исчезла, ни дыхание, ни биение сердца у женщины не возобновились. Почему мое сердце не бьется? Почему я ничего не могу почувствовать? Почему моя кожа бледна, будто принадлежит почившему трупу? Ей казалось, что ответ на это она дала еще до того, как притронулась к этому созданию. Но одно дело узнать ответ, другое — суметь принять. Именно находясь в такой неопределенности, ей послышался чей-то зов.

Недалеко от алтаря, посреди этого чуждого и безумного места, покоилась вещь, принадлежавшая не только ей, но всему ее государству. Владея им, она бы не преклонилась ни пред кем, будь то вражеские иждивенцы, ведьмы или даже демоны. 'Оно' звало ее, 'оно' не могло позволить ей уйти из этого места одной. 'Оно' словно гласило: для того, чтобы выжить, им нужно быть вместе. Вместе — их не остановить даже смерти. Не сомневаясь в этом гласе, она пошла за своим последним в этом мире спасением и оружием.

— Даже думать не смей, — пригрозил ей хриплый голос, — если только не желаешь навечно повергнуть свою душу в бездонную пучину небытия. Взгляни на себя — ты одурманена, и только делаешь, что думаешь о том, как бы вернуть его в свои руки. Ты одержима им, и ходишь по очень тонкой грани от того, чтобы окончательно потерять голову.

Появление из ниоткуда взявшейся старухи не удивило женщину и даже не привлекло ее внимания. Она не хотела слушать того, кто уже пытался ей навредить, более того, зовущий ее голос отрицал каждое сказанное старухой слово: 'Ей что-то нужно, она что-то задумала. Стоит с ней связаться — и ты пропадешь. Истина — она во мне. Истина — в силе. Истина — в оружии'. В тот момент это было истиной. Ей можно указывать лишь до той поры, пока она безоружна, потому что в ином случае условия бы диктовала уже она.

— Не вынуждай меня снова применять силу. Мне бы этого не хотелось, — с долей угрозы произнес полный магической силы голос, обладатель которого приподнял трость в таком же положении, как это было при раннем призыве голема. Угроза не показалась женщине беспочвенной, и та смогла ее заставить остановиться всего в паре метрах от своего оружия. Женщина медленно развернулась:

— Хорошо, я даю тебе шанс объясниться. Но стоит мне почувствовать ложь в твоих словах, и тебе стоит ждать худшего.

— Объясниться? И ты мне при этом еще угрожаешь?

Женщина прижала руку к месту смертельной раны, как если бы та болела, а она хотела приглушить ее или хотя бы почувствовать через нее боль жизни, но ничего подобного не было даже близко. Только тогда она заметила, что, находясь в ситуации, угрожающей ее жизни, она была необычайно спокойна. Пожалуй, даже больше, чем когда либо.

— Со мной что-то не так, и без твоей вины в этом не обошлось. Для меня в такой ситуации взяться за оружие вполне оправданно, — она украдкой взглянула на копье, — но я понимаю, что к этому меня что-то неестественно направляет, — в ответ на угрозу старухи, она угрожающей показала в ее сторону пальцем. — Хочу предупредить сразу, что после того, что ты со мной сделала, у меня к тебе нет никакого доверия, потому тебе придется хорошо постараться, чтобы изменить мое мнение о себе. Каким бы искусным волшебником ты ни была, одной магии тебе против меня будет недостаточно.

— Хо-хо. Шутница. Однако меня несказанно радует, что тебе хватило ума остановиться в нужный момент. В отличие от любящих проводить в конюшнях свой досуг 'рыцарей чести', у меня нет пристрастия лишний раз мараться в навозе.

— Утверждаешь так, словно тебе незачем меня бояться.

— Именно. Ты, видимо, этого не помнишь, но мне уже приходилось ставить тебя на место. Точнее, не тебя, а того, кому ты была вот-вот готова отдать свое тело, — она недвусмысленно указала на копье за спиной женщины. Женщина обернулась, чтобы убедиться, что позади не было кого-нибудь другого. — Да, да, оно самое, — подтвердила старая, говоря об оружии.

— Хочешь сказать, оно пытается мной завладеть? Что это за ересь.

— Тебя саму не удивило, как быстро твое ярое желание покинуть это место сменилось поисками этого оружия, хотя ты знать не знала о его присутствии? — Старуха обошла ее, при этом не приблизившись к ней ни на шаг. — В мире существует несчетное множество священных оружий, они обладают разными свойствами. Нас с тобой интересует лишь одно из них. Ронгоминиад — копье, что сияет на конце света. У этого оружия, в отличие от многих других, имеется своя судьба и свое предназначение — оно ведет людской вид в новый век, закрывая старый, нынешний. Оно обладает своей волей, и желает исполнить ниспосланное для него предназначение. Ты, король, — обратилась ведьма к ней как к нижестоящему, — была готова встретить свою смерть. Она была неизбежна и запечатлена в книге судеб. Если бы ты не получила в свое распоряжение это оружие, а оно в ответ не приняло тебя, то твоя жизнь бы так и сложилась. Да, оно могло повести тебя по своему пути, но ты умерла раньше предписанного ему срока, за который он бы выполнил свою задачу. Потому у него оставалось два решения: либо ждать другого достойного обладателя, который возьмется за исполнение заложенной в него функции, либо завладеть твоим телом, чтобы уничтожить старый мир и создать новый. Без моего вмешательства, сейчас бы тебя уже не было, и твоим телом владел бы этот лишенный какой-либо человечности святой дух. Твоя душа — стала бы его кормом, твое тело — стало бы его временным сосудом. Когда я бралась за твое спасение, то даже не думала, что последствия этого окажутся настолько существенными. Но если ты возьмешься за оружие сейчас, еще не успев твердо встать на ноги, оно полностью тебя поработит, и это значит, что все, что я до этого делала, было сделано напрасно. Так ты жаждешь отдать себя во власть духа, юная барышня?

Ведьма утверждала одно, голос, пробравшийся внутрь женщины, твердил совершенно обратное.

— Ответь, я мертва и нахожусь в аду?

Старуха хихикнула.

— Нет, ты все еще в мире живых. Вырвана с того света, хотя и не задаром. Не совсем живая, но и не совсем мертвая. Ты — пограничная, неупокоенная душа. Но при всем этом, ты — это ты. Именно то, что хотел получить мой заказчик.

— Что еще за заказчик?

— Со временем узнаешь. А сейчас, будь добра, отойди от этого артефакта, пока с тобой ничего не стряслось. Я поступила не совсем осмотрительно, оставив его здесь. Надеюсь, я достаточно убедительно донесла, что не собираюсь причинять тебе вреда. Для меня, в первую очередь, важна твоя сохранность.

— Либо ты хорошая лгунья, либо говоришь правду. Я не смогла распознать лжи в твоих словах. Видимо, все эти зверства надо мной были только для того, чтобы спасти меня. Но кому я могла быть нужна? Я не смогла состояться как правитель. Многие из моих поданных меня ни во что не ставили, кто-то презирал меня даже из моего ближайшего окружения. Возможно, мне было бы лучше не пережить битву на том кровопролитном холме и встретится с миром мертвых.

— Сгинула бы ты, но не твое тело, — вставила свое слово ведьма.

— Хотела бы я сказать, что этот зов в голове меня пугает, но почему-то не могу. Диктуя мне свою волю, он меня только настораживает. Ты можешь считать, что добилась своего: я тебе верю, — женщина на несколько шагов отдалилась от сверкнувшего золотой вспышкой копья.

— Очень хорошо, — быстро похвалила ее согласие старуха и стукнула по копью тростью, чтобы то исчезло.

— Что дальше? Ты спасла меня, и я вольна делать все, что мне заблагорассудится?

— Не совсем. Твое состояние не стабильно. Пока. Тебе необходимы время и соблюдение определенных условий для поддержания дальнейшего существования. Моему заказчику необходимо, чтобы ты осталась жива и продолжила править. По крайней мере, ты нужна для того, чтобы твоя страна не раскололась вскоре после того, как разошлась бы весть о твоем упокоении. После твоего исчезновения прошло немало времени, и каждый день может стать последним для твоей страны и обернуться крахом. Пока до этого не дошло, благодаря усилиям моего заказчика, который продолжает уверовать народ, что ты жива и готова вернуться, но такое притворство не может длиться вечно. Не видя тебя, у люда рождаются сомнения. Но, как бы то ни было, политика мира людей — не та вещь, которая входит в сферу моих интересов.

— Выходил, Камелот стоит на грани распада... Я думала, что создала государство такой силы, которое станет для любого прибежищем, которое не падет ни пред каким неприятелем. Что это государство, построенное на доверии и...

Она остановилась и поднесла к губам руку. Ее тело слабо вздрогнуло, после чего сдерживаемый ей порыв вырвался наружу:

— Ха-ха... ха-ха-ха... АХАХА!

— Хм? — сузила свои брови старуха. Смех женщини был монотонным, равномерным и не отражал ее настоящих эмоций. Это была просто неумелая симуляция смеха, рефлекторно вызванная воспоминаниями тела о том, как реагировать на радость или горечь.

— Доверии? Справедливости и равноправии? Верно, такое государство не могло простоять долго. Раньше мне будто что-то мешало это осознать. Мною вела... бездумная, слепая вера? — она закрыла лицо обеими ладонями. — Почему я не могу понять того, чего пыталась добиться ранее? Я словно...

— Стала чужой самой себе.

Девушка отвела руки: на секунду на ее лице было видно удивление, но оно быстро сошло, и она вновь похолодела. Кивнув в ответ, они ожидала продолжения слов ведьмы.

— Подобно тому, как все имеет цену, все имеет и какие-либо последствия. Ты осталась собой, но пребывание на грани миров и принудительное изъятие из него оставило на тебе свой отпечаток, имеющий непредсказуемые последствия. Средство для твоего изъятия также не было идеальным, хотя и действенным. Оно могло нанести вред твоему сознанию, частично или полостью исказив его.

— Что ты под этим имеешь в виду, старуха?

— Хо-хо-хо, ничего существенного. Но если мысли о твоем старом восприятии справедливости вызывают у тебя подобную реакцию, видимо, это первое из того, что тобою было безвозвратно утеряно. Совсем скоро мучащие противоречия отпустят тебя, и ты перестанешь сомневаться и видеть какие-либо несоответствия в своем нынешнем поведении.

— Это почти то же самое, что убить меня или заменить духом, вроде того, про которого говорила ты.

— Вовсе не то же! Хотя бы потому, что конкретно тот дух сильнее, чем душа какого-нибудь обычного покойника. Потому что это не дух человека, это дух предмета — воплощение воли инструмента, — старуха приостановилась и взяла паузу, будто вспомнив о чем-то. — Знаешь, что? Мы тут довольно сильно задержались. Довершаем ритуал и уходим, — старуха, прихрамывая, направилась к алхимическому столу. — А где кукла? Ты уже трогала куклу?

— Тот небрежно сшитый мешок в форме человека? Мне казалось, что это порождение безумия меня почти что убило.

— Правильно казалось, — хмыкнула ведьма, — для этого она в каком-то роде и была создана. А то, что сшита небрежно — тут уж извини, с сферах ясновидением всего четко не разглядеть, да и про мое зрение ничего хорошего уже не скажешь.

— Куда ты меня собираешься вести?

-Туда, где воздух чуть свежее, чем здесь.

* * *

Появление этой пары на окраине старого восточного города государства Эраншахр было ожидаемо обособленно жившим и работавшим в том месте человеком. При их виде, он склонил голову, приветствуя старуху, но при этом пальцы его рук были переплетены в замок. С появлением женщины он не перестал разминать пальцы.

— Приветствую вас у себя в очередной раз, мудрейшая.

— Я привела ее. Скажи, они готовы?

— Только что закончилась реакция после ввода последнего компонента. Теперь они в точности такие, как вы желали.

— Отлично. Ты можешь приступать к своей следующей работе, кузнец.

Бледный мужчина, по цвету кожи сравнимый со стоящим напротив него королем Британии, был очень высок ростом и хлипкого телосложения. Казалось, что стоит на него подуть — и он рассыплется на ветру подобно песку. Его можно было сравнить с беднейшим из рабов, или с шутом, который был заперт с рождения в клетке и не имел возможности вырасти правильным образом. Такой человек едва ли мог заниматься каким-либо физическим трудом, но при всем этом ведьма величала его кузнецом.

— Не одна ты в замешательстве, увидав его в первый раз, — обратилась к женщине старуха. — Ибрахим, в народе он получил иное имя: 'худощавый бледный кузнец'. Для нас Ибрахим обычный человек, не волшебник. Однако он обладает представляющей для нас интереса вещью — магической меткой. Таких, как он, со временем будут звать магами, неоправданно ставя наравне с такими, как я. Они не могут сотворить волшебство, но они способны им пользоваться.

— Зачем тебе может быть нужна его магия, если она слабее твоего волшебства?

— Дело в том, что время не стоит на месте. Оно вытесняет волшебников и волшебство, делая их слабее и стирая веру в них — источник наших сил. Со временем не останется ни нас, ни нашего волшебства. Отголоски древних знаний будут нести лишь такие вот маги. Их возможности, знания и способности строго ограничены, а их магия требует эквивалентного обмена для совершения известного им чуда. Метка Ибрахима позволяет ему обращаться к духам своих предков и единиться с ними, создавая совместным с ними опытом современные произведения милитаристского искусства.

— Я не учился быть кузнецом, — пояснил за себя кузнец, открыв крышку ящика с инструментами, и перебирая его, — потому что как бы я ни старался, я не могу физически развить свое тело. Многие были удивлены, что я смог вырасти и дожить до такого возраста. Мое кузнечное ремесло — не моя заслуга. Жизнь блестящего кузнеца и продолжателя рода предназначалась моему брату Зубейру. Он оправдал надежды наших предков за тот небольшой период, что жил. Однако брат был силен как кузнец, а не воин, и потому не смог защитить себя по дороге на родину от разбойников после своего визита к шахиншаху.

— Это все очень интересно, — сказала женщина, — но зачем делиться такими личными делами с совершенно незнакомым человеком?

Старуха ушла внутрь помещения кузни, не придав значения этому вопросу, то ли не желая слушать историю, оставив ее наедине с кузнецом.

— Потому что тебе предстоит пользоваться тем, что было создано этими руками, — повернув к ней свои ладони, произнес кузнец, — тебе необходимо знать, кто это создал и с каким умыслом. Мне нужно знать, кому будет служить созданное мною оборудование. Между мастером и клиентом для достижения лучшего результата должен установиться близкий, почти родственный контакт. Они должны научиться понимать друг друга с нескольких слов.

— Для меня будет лучше как можно меньше связывать себя с вами. Я направилась сюда только потому, что меня повела эта старуха. Даже если ты согласен открыться передо мной, я перед тобой этого делать не собираюсь.

— Отказ от участия — тоже ответ. Пускай таким решением впоследствии будет достигнута меньшая эффективность, твоя черствость также отобразится в моей следующей работе. Пройдем внутрь, они там.

Девушка следом пошла за мужчиной, думая о том, что за идиотская ситуация ее может ждать от этого странного человека. Внутри, рядом со стендом с доспехами, их ждала ведьма. Кузнец поднял к своей груди руку с меткой и произнес заклинание. Печать на его руке сверкнула красной вспышкой. Хотя внешне не произошло никаких изменений, перед ними стоял уже совершенно другой человек, пусть все в том же хлипком теле. Он снял с манекена черные как смоль, усеянные шипами доспехи, тьма которых ощущалась не только на физическом, но и на более тонком уровне.

— Как и заказывала мудрейшая, доспехи из самого плотного материала, который был мною найден. Его запасы строго ограничены, и почти полностью ушли для переплава с предыдущими доспехами. Я изменил его в вид в соответствии с представлениями, которые мне дала Мудрейшая. Это необузданная мощь создана не для человека, а для дракона, заключенного в его теле.

— Откуда вам известно про дракона?

— Хо, само всплыло в процессе твоего оживления, — пояснила старуха, — после чего получило свое подтверждение. В тебе уже была сила красного дракона, но она использовалась только в качестве резерва твоей внутренней силы и не могла найти своего высвобождения. Теперь же, из-за своего 'особого положения', обретенного после встречи со смертью, ты не ограничена рамками смертного тела. Ты сможешь проявить силу большую, чем прежде, но тебе нужно знать меру. Пускай на тебя распространяются меньшие ограничения, но на крепость твоего тела это никак не повлияло.

— Нужно было создать броню, которая по возможности смогла бы компенсировать этот недостаток. Она должна частично выдерживать те нагрузки, на которые ты с этого времени стала способна. Одни лишь эти рукавицы обладают прочностью, что на них не проявится следа, если ими ударить с силой десяти буйволов. Лишь редчайшие чудовища способны на удар такой силы. Сколько бы силы ты ни приложила, эти доспехи смогут выдержать почти любую входящую и исходящую нагрузку, потому с ними тебе почти нечего бояться.

— Как даже ты смогла заметить, доспехи окружены темным сгустком магической силы. Это неспроста. Эта сила — своеобразный вид необходимой тебе жизненной энергии, которая, в первое время, важна в ни меньшей степени, как молоко для новорожденного ребенка. Доспехи — лишь первый и самый необходимый тебе минимум. В конце концов, тебе придется внедрить источники подобной силы во все, что тебя окружает.

— Также, — вновь сказал кузнец, манера речи которого была тяжелее и увереннее, чем у той личности, которая встречала их у входа, — я ввел в него одно из своих пока что пробных нововведений. В глазницы шлема встроена цепочка зеркал, между которыми установлен осколок руды, найденной в шахтах через несколько поселков к западу отсюда. Полные ее свойства пока не раскрыты, но одно из известных в том, что она обладает способностью абсорбировать свет и высвобождать его. Благодаря встроенной в шлем системе зеркал, этот эффект усиливается и направляется во внешнюю и внутреннюю стороны, позволяя видеть окружающее пространство даже в кромешной тьме. В дневное время со стороны это выглядит так, будто под шлемом не человек, а демон с горящими очами. Этот образ сочетался с тем, под который создавались доспехи. Воистину, дракон в клетке смертного тела.

Как только женщина стала надевать этот доспех, она почувствовала всю его властную тяжесть. Чем больше она покрывала им себя, тем комфортнее себя ощущала. С весом доспеха к ней пришла и внутренняя уверенность. Если раньше она чувствовала себя как после долгого и тяжелого сна: вялость, рассеянность, физическое недомогание и слабость, то после закрепления последней застежки все эти ощущения словно обернулись вспять. Все, что могла бы значить для нее слабость, начало меняться и перетекать в форму магической энергии. Темный сгусток вокруг нее словно стал обретать физическое воплощение, спускаясь к ее руками и ногам, обволакивая и наполняя их довлеющей силой.

— Теперь ты понимаешь, насколько он тебе необходим? — спросила ее ведьма.

Рыцарь в демоническом доспехе сделал несколько шагов и замахнулся рукой как перед нанесением удара: перчатка с лезвиями-когтями рассекла воздух мгновенно, а самого взмаха словно бы не было.

— Говоришь, от него зависит моя жизнь?

— Пока ты целиком не оправишься и вновь не станешь частью мира. Возможно, ты уже последняя, кто смог испытать на себе это волшебство.

— Я больше не слышу тот зов.

— Это вполне очевидно, поскольку теперь у тебя есть своя защита в виде этого доспеха. Но святое оружие нельзя недооценивать. Кузнец, — старуха достала из кармана своего плаща взятую у Морганы склянку и передала ее железному мастеру, — последний элемент.

Кузнец взял его и внимательно изучил. По веление старухи, внутри кузницы материализовалось два голема, держащих на весу запечатанное металлическими листами копье, каждое из которых на внутренней стороне было зачаровано рунами.

— Принимая во внимание твое здоровье, я оставлю с тобой этих духов. Сколько займет времени этот процесс?

Кузнец прощупал оружие на руках големов, проверив металлические пластины.

— Половины суток будет достаточно. Зубейр приступает к работе, — объявил кузнец, указав големам поднести оружие к печи.

* * *

Новый вид ранее святого копья ничем, кроме его размеров, не роднился со своим предшественником. Заплетенная пластинами часть цвета голубого неба была чернее любой штормовой тучи. Гладкие пластины исчезли, открывая продолговатую часть, которая была усеяна острыми как у булавы шипами. Внутри него также появился механизм регулирования и закручивания этих шипов.

— Прошу быть с ним осторожным, — предупредил женщину кузнец, когда та собралась взять его в свои руки, — вес оружия также изменился в несколько раз. Без энергии доспехов даже тебе вряд ли удастся совладать с ним, не говоря о других людях, но, из-за протекающей в нем энергии, к тебе он будет милостивее и будет поддаваться с большим желанием.

Действительно, по своей структуре оружие стало сродни черным доспехам. Она взяла его двойным хватом и попыталась поднять. Раздался звон трения перчаток об эфес. Энергия копья слилась с той, что протекала в доспехе, и стала для него продолжением. Именно тогда его вес существенно облегчился, и она смогла поднять его и вытащить из рук каменных духов.

— Как мы и договаривались, я найду того, кто сможет продолжить твое дело, Ибрахим. Человека, достойного вашей родовой метки.

— Я буду этого ждать, сколько потребуется. Но я не знаю, сколько заказов я смогу выполнить. Любая такая работа все больше сокращает отведенный мне срок. Осталось еще много заказов, которые необходимо выполнить, и каждый из них не менее важен, чем ваш. Можно передать метку, но нельзя передать частицу собственной жизни, которую я вкладываю в свою совместную с предками работу.

— Время, когда я смогу привести к тебе такого человека, может занять до года. Постарайся за это время не довести себя до могилы.

Кузнец склонил голову, как при их приветствии, разминая пальцы перед своим очередным творением.

* * *

— Осталось последнее: это встретиться с моим заказчиком, король, после чего наши пути разойдутся.

— Не знаю, зачем тебе было строить из его личности тайну. Я сама желаю встретиться с человеком, который зашел настолько далеко ради продолжения моего правления, что привлек к этому такие могучие силы.

Старуха ударила своей тростью и привычным образом переправила обоих в крепость посреди леса. Замок, в котором женщина оказалась, был вскоре ею узнан.

— Что?.. Что я здесь делаю?

Большой тронный зал почти полностью повторял тот, в котором она, восседая, принимала иностранных гостей и выслушивала пожелания собственного народа. Это была точная копия тронного зала Камелота. Крепость принадлежала ее ненавистной сестре, которая осложняла ей жизнь на протяжении всего ее правления. На фиктивном троне была она: ее кровная сестра, великая фея и жутчайшая ведьма.

— Моргана!

Увидев ее, женщина в тот же миг решилась свершить то, что ранее себе никогда бы не позволила. Ускорив шаг и придерживая конец оружия второй рукой, она собралась уничтожить того, кто отравлял ей жизнь. Того, кто в ответе за многие из ее бед. Того, кто был в ответе за создание ее сына, Мордреда, и кровопролитного боя, в котором не выжил никто, кроме нее и пары ее верных рыцарей.

— Моргана Ле Фрей, — громко и отчетливо изрекла на весь зал старуха, — со всей данной мне ответственностью заявляю, что я выполнила свою часть сделки. В соответствии с установленным между нами договором, я передаю права на эту женщину тебе.

— На колени, — спокойно и властно произнесла ведьма на троне.

Раздался грохот. Король в тяжелых доспехах припал к земле прямо перед ступенями, ведущими к трону.

— Тц!

Не понимая причин своей покорности, женщина пыталась заставить себя встать. Чем больше она пыталась это сделать, тебе больше ее тело отказывалось ее слушаться. Окружавшие ее доспехи стали также тяжелы и неподъемны, ровно как и копье, отдавливающие ее руки, оказавшиеся зажатыми между ним и полом.

— Я уже перестала верить, что когда-нибудь увижу, как ты, именно ты, король Британии, преклонишься передо мной. Когда ты увидишь и признаешь во мне вышестоящую, которой я по праву рождения являюсь куда в большей степени, чем ты.

— Что это значит, Моргана? Почему среди всех мест я оказалась здесь?

— Как тебе уже должна была поведать эта женщина, ты был оживлен для меня. Отныне ты будешь слушать то, что я скажу. Ты станешь моим проводником и пешкой.

— Только попробуй ослабить это заклятие, как я достану и раздавлю тебя.

— Откуда столько ненависти? Ты всегда был милостив и сдержан, даже ко мне.

— Я поняла свою ошибку. Она была в том, что я была ко всем слишком добра.

— Хм, это может создать определенные проблемы. Но суть остается прежней, пока ты все тот же король, что и раньше. Сними свой шлем, покажи мне, каким ты стал.

Ее руки перестало придавливать к земле, копье над ними вновь стало легче, но ее ноги были все так же крепко прижаты к полу. Она невольно отвела копье и ее руки сами сняли с нее шлем.

— Значит, теперь ты стала такой, как прежде. Теперь слово 'король' к тебе применительно в меньшей степени. Отныне ты не мужчина.

— Если не мужчина, то кто? Я росла таковой, ко мне всегда относились как к мужчине, и королем я стала, как мужчина. Даже если я другого пола, для меня это никогда не имело значения.

— Возможно. Пока тебе помогал Мерлин. Но теперь его здесь нет и он не сможет на что-либо повлиять, он не сможет тебе помочь. Теперь с тобой всегда буду я. И теперь 'ты будешь всегда слушаться меня' — прозвучал приказ ее сестры, отразившийся в разуме рыцаря.

— Да... Да, Моргана. Отныне и впредь.

Таким образом, самодержец Камелота был возращен на свой трон. Но уже не в своем привычном виде. На трон сияющего королевства вернулся не король... Это была королева, чье правление положило на некогда светлое царство темный, как ее сердце, отпечаток. Королева Артурия.

Глава 12: Камелот (часть 2)

Возвращение отсутствовавшего долгое время короля громкой вестью пронеслось среди класса рыцарей и аристократии. Не все верхи, как можно было ожидать, оказались рады возвращению человека, который на долгие месяцы оставил царство без управления и погубил весь цвет армии. Однако наибольший шум и возмущение вызвало то, что на место короля, в сопровождении Леди Морганы, явилась женщина. Не было ни одного солдата, который не воспринял бы подобный ход как некого рода дурную шутку, неуместную насмешку и проявление наплевательского отношения не только к себе, но и к каждому подданному, особенно во времена углубляющегося социального кризиса. Как у кого-то только могло хватить наглости выдавать за их не вернувшегося с войны правителя какую-то женщину? Первый тревожный звонок раздался в их умах тогда, когда они увидели в руках самозванки оружие былого короля, хотя даже оно к тому времени выглядело не менее чуждо. Еще когда король утратил Калибурн, символом его власти стало второе по значимости принадлежащее ему оружие — копье Ронгоминиад, которым был сражен тиран Вертенген. Согласно новоустановленному закону, копье символизировало и подчеркивало право этой женщины на законную власть, что, в свою очередь, только сильнее усиливало негодование людей и их веру в абсурдность происходящего.

Принимая все это во внимание, женщины сделали следующее заявление:

— Кто не согласен с правлением чудом выжившего после битвы Артура, а ныне Артурии, пускай бросит действующему королю вызов и, в случае победы, займет его место.

Сражаться за трон. Сойтись в равноправной битве, в результате которой придется убить женщину. Это условие звучало насмешкой над самой рыцарской честью, которой следовали на протяжении многих веков. Не выдержав давления, часть рыцарей отступила, принимая позор управления 'ходячей матки', и не найдя в себе храбрости обагрить руки кровью недостойной женщины.

Однако некоторые из рыцарей переступили черту: они были готовы принять на себя грех только ради того, чтобы пресечь на корню намечающееся безумие, и они не собирались отдавать королевство человеку, взгляды которого были прямо противоположны взглядам их прежнего славного короля. Эта горстка отважных людей настроилась взять все в свои руки. Этим рыцарям было близко чувство долга, и все они обладали внушительным достоинством, но они не убоялись поставить на кон свою репутацию, поскольку верили, что это послужит верной цели. Королевство нельзя отдавать в руки того, кто алчно добивается и жаждет власти.

— Очень хорошо.

В отличие от оставшихся в стороне рыцарей, те, что бросили новой королеве вызов, отнеслись к поединку со всей серьезностью и ответственностью. Несмотря на то, что их противником была всего лишь женщина, от результатов битвы зависела не только их судьба. К тому же, в руках женщины было не что-нибудь, а самое настоящее кавалерийское копье, и потому не приходилось сомневаться, что она способна оказать отпор. Бой проходил прямо на месте, в тронном зале, в тот самый день, когда Артурия впервые предстала перед ними.

Первая битва, которая должна была стать и заключительной, окончилась спустя всего десяток секунд. Голова доблестного рыцаря была расплющена об его же кирасу под весом чудовищного копья, которым женщина замахнулась будто мечом. Наблюдавшие со стороны рыцари вздрогнули, как только наконечник копья со скрежетом взмыл от продавленных наплечников вверх, а безликое тело оппонента свалилось наземь. В головах выживших проскользнула мысль, что враг сильнее, чем они предполагали. Правила рыцарского боя диктовали сражаться один на один, но при таких условиях...

— Не нужно тянуть, нападайте всем скопом. Разрешим этот вопрос сразу.

Дюжина рыцарей, как один вытащив из ножен мечи, дружно бросилась вперед. После битва в тронном зале получила название, ужас которого было не передать словами, но те, кто видел произошедшее своими глазами, вздрагивал, лишь краем уха услышав о 'Троне рыцарей'.

Со смертью каждого из воинов, из толпы ранее отказавшихся сражаться все больше и больше решалось вступить в бой. Что могло заставить их отказаться от защищаемой ими доблести и поднять руку на того, кого бы они в иной ситуации никогда бы не посмели тронуть? Причины этого у каждого были свои: это и гнев из-за бессмысленной жестокости, это и месть за расставшихся с жизнью собратьев, это и необъяснимый страх, который сулила им 'новая королева'. Что бы ни послужило для каждого из них причиной, всех их объединяла общая цель: этот хаос было важно остановить во что бы то ни стало. Во благо родины ли, во благо принесенных жертв ли — неважно. На их глазах закладывался фундамент перемен, путем бессмысленного, одностороннего кровопролития, где никто не пытался остановить воинов, терявших друг за другом самообладание, а затем и жизни в секундном порыве.

Спустя всего несколько минут в залитом кровью и усеянном людскими останками некогда величественном зале, осталась лишь омытая с головы до ног фигура в пропитавшихся кровью багряных доспехах. С замедляющего вращение кавалерийского копья слетали последние искры и стекала свеже-пролитая кровь. Полы и стены тронного зала были усеяны растерзанными частями рыцарей в искореженных доспехах, которые, подобно украшениям, застилали не только окна, но и сам трон.

— Чудовище!

К тому времени оставшиеся в живых рыцари видели в ней уже не женщину. Они видели спустившегося к ним демона битвы.

— Это не человек, это монстр!

Монстр, которому чуждо все, не отвечающее его интересам. Оставшиеся в зале люди побросали оружие и преклонились перед 'возвратившейся' королевой, преклонились в крови и внутренностях своих павших товарищей, скрипя зубами и до белизны сжав кулаки, признавая свое ничтожество и бессилие.

Женщина воссела на багровый от крови трон, а ее сестра провозгласила, что любые несогласные с властью королевы могут попытаться вновь оспорить ее право, продолжая раз за разом бросать ей вызов.

Несмотря на всю жестокость, впоследствии люди начали замечать в кровавом демоне черты своего прежнего короля и свойственные ему привычки. В конце концов, никому ничего не оставалось, кроме как принять историю Морганы о том, что Артурия — никто иной, как их прежний король. Весть о великом возвращении продолжала распространяться в первозданном виде, не упоминая пол правителя. Она гласила лишь то, что 'Король Артур вернулся'.

Таким образом, королевство вновь оказалось в руках Артура и Морганы, хотя и сохраняло свою территориальную целостность лишь на хрупких швах. Необходима была сильная рука и решительные действия для возвращения отколовшихся территорий и усмирения оставшихся. Камелот все еще оставался одним из крупнейших государств на острове, объединявшим множество княжеств.

В результате продолжительных войн погибла значительная часть населения страны, и поредевшие семьи крестьян больше не могли выращивать продукты в прежних объемах: сбор урожая сократился в несколько раз. Губительно на продовольственной проблеме сказались и погодные условие последующих лет: вечные дожди мешали посадкам и топили то, что с трудом удавалось засеять. Начинался голод.

Вскоре страна едва могла себя прокормить. Для поддержания столицы, из живущего на окраинах населения начали выдаивать все, что только было возможно. Из-за этого связи с отдаленными территориями начали обрываться одна за другой: никто не хотел отдавать последнее, что имел. Слухи о том, что ранее гонимая Моргана возвела на трон самозванца, не стихали ни на миг, и в разоренных княжествах росли бунтарские настроения. Подняли голову и силы, замешанные в восстании принца Мордреда. Именно они начали сеять в деревнях семена бунта и очередного переворота. Разумеется, слухи о стихийных лагерях бунтовщиков, в конечном итоге, начали доходить и до правящих в Камелоте верхов. Решение этой проблемы было таким же, как и во всех похожих случаях: ни с кем в переговоры не вступать, подавлять бунт на корню, истребляя всех бунтовщиков, пока он не вырос в вооруженное восстание. По территории Камелота гремели локальные стычки, отдаваясь эхом прежних сражений.

Было бы ошибочно полагать, что все рыцари поддержали новую политику вершения порядка. Те, кто был против и открыто сопротивлялся, спаивались ведьминским ядом, который выкорчевывал из них нравственность и превращал в послушных солдат. Скверне было подвергнуто почти все ближайшее окружение Артурии, ее самые волевые и упрямые командиры. Они стали ее верной и безропотной поддержкой, возведя непобедимость своего короля почти в абсолют. Некогда доблестные рыцари Камелота водили свои отряды по деревням и грабили их, убивая всякого, кто был заподозрен в восстании.

Любые действия Артурии согласовывались с Морганой. Она всегда присутствовала на аудиенциях Артурии в качестве советника и ближайшего соратника. Одной из ключевых черт политики главного кукловода являлось избавление от всех неугодных. В детали планов дальнейшей гегемонии Моргана не посвящала никого, однако все они одобрялось королевой и творилось с ее подачи. По общепринятому мнению, Артурия железной хваткой устанавливала внутри страны свою власть и вершила будущий порядок.

В какой-то момент стало ясно, что сконцентрировав все силы на подавлении лишь внутренних конфликтов, стране не видать перспектив в дальнейшем развитии. Между Морганой и Артурией было условно произведено разделение на внешнюю и внутригосударственную сферы. В то время как Артурия отвечала за порядок внутри страны, Моргана покидала земли Камелота и либо договоренностью, либо шантажом заручалась поддержкой соседних племен и княжеств. О равноправных союзах речи даже не шло: мелкие государства включались в королевство Морганы либо добровольно, либо путем закулисных политических интриг. Так или иначе, но ей всегда удавалось обеспечивать остановившуюся в развитии страну своевременной поддержкой извне.

Какие бы надежды ни питал в мыслях народ, как бы ни пытался преступить через себя и поверить в слова о том, что когда-нибудь наступят перемены и лучшие времена, в реальности гнет с годами нарастал лишь сильнее. Рыцари продвигались в своих 'зачистках' лишь дальше, и казалось, что этому не будет конца. Последняя оставшаяся крупица свободы заключалась лишь в праве, данном с первого дня правления и которое никогда не отменялось: право бросить королеве вызов. Это право давалось всем и каждому. Любой граф или захолустный крестьянин, человек от самого верха и до самого низа мог подойти в обозначенное время и потребовать поединок, дабы свергнуть тирана. Однако такой возможностью пользовались лишь в первое время, затем — лишь отчаянные и дураки, о кончине которых никто не стал бы сожалеть. Потому для многих стало новостью, когда, спустя целое десятилетие, в тронный зал кто-то зашел с намерением битвы.

С неожиданным хлопком и скрипом проржавевших врат, в зал бесцеремонно ворвался закованный в доспехи рыцарь. Стражники наставили на нежданного гостя оружие. Однако, присмотревшись и узнав его, тут же отвели его и склонили перед ним головы:

— Простите нас, сэр!

Рыцарь прошел мимо них и остановился перед троном. Он не стал кланяться перед гордо сидящей королевой. Его полустертые черные доспехи узнавал и видел лично не каждый рыцарь Камелота, но каждый при их виде вспоминал одного из некогда приближенных королю рыцарей.

— Что в моем замке могло понадобиться предателю? — королеве пришлось сделать первый шаг на пути к диалогу.

Эти доспехи рыцарь носил еще до того, как присягнул ей на службу. Тем самым, он лишний раз подчеркивал, что не входит в число ее вассалов. Это был рыцарь без сюзерена. Точнее, это был рыцарь, который лишился его, совершив немыслимое предательство по отношению к своему королю.

Ланселот Озерный снял шлем и показал свой лик.

— В тот раз я позволила тебе уйти. Но не рассчитывай, что моя милость распространится на тебя дважды.

Лицо рыцаря было опущено и исполнено скорби.

— Все-таки, таков ваш истинный вид.

Ланселот был одним из тех немногих, кто знал об истинной личности своего короля. Совместная жизнь с бывшей королевой Гвиневрой преподнесла ему множество открытий о той жизни Камелота, которая была скрыта от посторонних глаз.

— Я не сомневаюсь в ваших словах и не сомневался в них никогда. Вы всегда выполняли данные обещания. Но я пришел просить не вашего прощения.

— Неужели тебя беспокоит судьба чужой страны после стольких лет проведенных на своей родине?

— Да. В случившейся трагедии есть доля и моей вины. Останься я тогда с вами, возможно, вам бы не пришлось становиться такой, какой вы стали сейчас. Останься я с вами, возможно, тогда бы не смогло дойти до кровопролития, в котором пала большая часть ваших поданных. Возможно, сэру Мордреду даже не удалось бы собрать свои повстанческие войска, и вам бы не пришлось в одиночестве взваливать на себя весь груз ответственности, не пришлось бы оставаться совершенно одной. В тот важный и по-настоящему переломный момент, вы были брошены всеми и остались один на один с ошибками прошлого, не зная, каким образом их можно было бы исправить. Даже великий Мерлин не оказал тогда вам своей поддержки.

— Зачем ты вспоминаешь имя этого интригана? — не могла сдержаться Моргана при упоминании имени своего противника.

— Благодаря Мерлину я и оказался здесь. Он больше не может напрямую взаимодействовать с этим миром, но ему удалось проникнуть в мир моих снов и связаться со мной. Он поведал мне о творящихся здесь бесчинствах, но не смог сказать, что именно случилось с королем. Он лишь знал, что король жив. Он направил меня сюда, чтобы я помог вернуть того на прежний, верный путь. И если эту задачу понадобится решить силой, то нет никого, кто бы смог справиться с ее выполнением лучше меня.

— Боюсь, ты слишком опоздал, — ответила ему Моргана. — Ты подметил верную вещь: если бы ты никуда не уходил, все могло сложиться иначе, но случившееся не вернуть, и обратной дороги не существует. Одними лишь доблестными словами тебе не вернуть своего правителя. Королева, — она наклонилась, полуобняв сидящую на троне Артурию, и нашептала ей указ, — прикажи избавиться от него. Этот заблудший не стоит наших с тобой усилий.

Артурия замешкалась и не стала мгновенно исполнять отданный приказ. Она положила ладонь на руку Морганы и высказала собственное мнение.

— Сейчас время для 'вызовов'. Ланселот, осмеливаешься ли ты бросить мне вызов? Лишь в этом случае тебе будет дана возможность покинуть сей зал не лежа на щите.

— Похоже, люди были правы, — выдохнул рыцарь. — Вы уже не тот человек, каким были прежде. Не только внешне, но и внутри. Если не существует иного выхода, я обязуюсь положить конец вашей тирании и вызываю вас на рыцарский поединок, — сэр Ланселот достал легендарный Арондайт, сиюсекундно приготовившись к битве.

— Не спеши, Ланселот, — остановила его королева. — Если поединку быть, то точно не здесь. Помни, что ты — некогда величайший рыцарь. Не стоит бесславно проливать нашу с тобой кровь в зале, где не будет ни одного свидетеля. Наш бой состоится на глазах у всего люда: пусть они узрят, пусть они вспомнят, на что способна их королева и сильнейший из всех рыцарей. Бой состоится в полдень завтрашнего дня на турнирной площади, — она махнула рукой в сторону дверей, после чего положила ее на подлокотник трона. — А теперь исчезни. Чтоб до того времени ты не смел показываться мне на глаза.

Когда легендарный рыцарь покинул зал, Моргана, не мешкая, высказала свое негодование.

— Я не одобряю этой игры. От него нужно было избавиться сразу. Если с его появлением связан Мерлин, результат такой неосмотрительности может вызвать непредсказуемые последствия.

— Не думаю, что мой наставник способен на подлость. Да и если слова Ланселота правдивы, обо мне нынешней ему известно лишь с чужих соображений. У него нет причин плести против меня интриги.

Ланселот остановился в одной из непримечательных, еще не до конца разоренных таверн. На первом этаже здания, как и ожидалось, разбойничали рыцари, опустошая в погребе трактирщика последние стойки вина. После разрухи и насилия, увиденных им на пути к таверне, это было далеко не самым страшным, и именно это помогло ему пройти мимо трактирщика, не обращая внимания на его трагедию. Превыше всего остального его беспокоила сохранность человека, с которым он проделал путь до цитадели.

Спустя год с того момента, как он поселился с Гвиневрой в небольшой провинции своей любимой Франции, вдали от дома и двора Камелота, свершилось событие, впоследствии изменившее жизнь этих двоих. Ланселот поднялся на второй этаж таверны и с особой периодичностью постучался в дверь. Сигнал из двух коротких, трех длинных и еще двух коротких стуков должен был означать, что дверь открывать было безопасно. За дверями раздалось шуршание замка, но прежде, чем дверь отворилась, голос мальчика обратился с вопросом к пришедшему человеку:

— Сэр, это вы?

— Открывай, Алстан, — заявил ему рыцарь.

Дверь была открыта, и перед ним появился мальчик десяти лет. Ланселот зашел в комнату и закрыл дверь на засов.

— Наши планы меняются, — отрешенно сообщил он.

— Что случилось, сэр? Вам удалось встретиться с королем?

Ланселот, сперва собираясь пройти мимо мальчика, внимательно посмотрел на него и легонько положил ладони на его небольшие плечи:

— Слушай внимательно, Алстан. Я прошу тебя поступить в точности, как я скажу.

Мальчик неуверенно покивал, понимая, как нервничает его спутник.

— Мне придется уйти на рассвете. Тебе лучше не идти со мной, а остаться здесь и никого не впускать. Если к закату я не вернусь, ты, более не дожидаясь меня, покинешь замок через восточные ворота. Иди по тропе на юг, по пути старайся ни с кем не пересекаться. Когда дойдешь до тамошнего поселения, найди купцов, которые помогли нам найти ночлег, уговори кого-нибудь из них доставить тебя до порта. Оттуда ты сможешь вернуться к матери.

— Что вы такое говорите, сэр? Вы хотите, чтобы я вас бросил?

Хватка взрослого усилилась, почти вгрызаясь мальчику в плечи.

— Ты выполнишь мою волю и поступишь, как положено достойному рыцарю, коим ты и являешься. Завтрашний день может стать для меня последним, и к этому лучше быть готовым.

— Почему я не могу пойти с вами? — возмутился юноша. — Вы научили меня владению меча. Я смогу оказать вам поддержку в бою против любого неприятеля! Вы сами сказали, что теперь я рыцарь, а не простой оруженосец!

— Именно поэтому я верю, что тебе по силам самостоятельно проделать весь этот путь до самого дома.

Его пальцы медленно разжались и отпустили мальчика. Ланселот сел за стол и сложил перед лицом руки.

Прошло целое десятилетие с его ухода, но даже за этот срок он с трудом мог поверить в произошедшие перемены. Каким образом оплот света мог так кардинально перемениться? Если бы его попросили описать нынешний Камелот одним словом, то теперь им бы без сомнения стало слово 'грязь'. Она была вездесуща. Не только на улицах, но в самих человеческих душах, в сознании из года в год живущих в этих условиях людей, не способных что-либо сделать из-за собственной слабости и трусости. Этой грязью пропиталось совершенно все. А ведь каких-то несколько лет назад все было совершенно иначе. Если бы ранее ему кто-либо сказал о том, какое ждет королевство будущее, он бы усмехнулся такому человеку в лицо и назвал бы его фантазером.

Алстан. Ребенок, рождение которого стало возможно только благодаря долго зреющей, вынашиваемой любви. Одного из самых загадочных и волшебных для человека чувств. Другим звеном для его появление послужило второе чувство, не отпускавшее обоих его родителей — это чувство предательства. Хотя оно никак не отражалось на жизни самого мальчика, этот вердикт был высечен в сердцах его родителей и напоминал о себя всегда, когда они думали о своем ребенке. Мальчик рос вполне здоровым и сильным. В шесть лет он учился у отца основам боя и получил от него ранг оруженосца. Уже тогда у него созрела мечта выбраться из провинции и стать великим рыцарем, сделав честь своему отцу, и, возможно даже, попытаться стать еще известнее, чем он. Среди друзей он то и дело пытался найти повод для какого-нибудь подвига или благого, бравого для рыцаря дела. К десяти годам у него появилась возможность проявить себя в настоящем походе, притом, на глазах у своего учителя и отца. В последний год отец был чем-то озабочен и говорил с его матерью о каких-то снах, о каком-то долге и чувстве вины. Что судьба всеми силами пытается его направить в далекий город на отделенном от материка острове. Алстану удалось уговорить пусть не мать, но отца взять себя в этот поход и показать город, о котором ходили легенды, но о котором за последнее десятилетие перестало быть что-либо слышно. Отца он никогда не называл по имени, а обращался к нему только на 'сэр', что лишь усиливало в глазах окружающих привязанность мальчика к рыцарскому кодексу.

Алстан налил похлебки измученному, словно побывавшему на поле битвы отцу, и оставшееся время через окно смотрел на тлеющую, угасающую жизнь обнищавшего народа.

* * *

На следующее утро, наведя блеск на потертые временем латы, Алстан помог отцу их надеть. Турнирный доспех никто им предоставлять не собирался, но для Ланселота, мастера боя, который в совершенстве владел любым оружием, это не составляло проблемы — в любой битве он был готов обернуть ситуацию в свою пользу. Что действительно могло вызвать трудности, так это состояние его 'напарника' в турнире. Конкорд доживал свои последние годы, и Ланселот выбрал себе нового скакуна. Этот конь прежде никогда не участвовал в серьезных сражениях и был совсем юн, однако предпочтение рыцарь отдал именно ему.

Перед тем, как отправиться на битву, он хотел произнести для сына речь, которая прибавила бы тому уверенности и сил, правда, нужных слов найти сразу он не смог. И хотя его поддерживал великий волшебник, он не мог знать, чем обернется его путешествие.

— Алстан, чтобы ни произошло, — словно обращаясь не к сыну, а убеждая самого себя, — не смей падать духом. Мы проделали этот путь не для того, чтобы сгинуть. На любом пути возникают трудности, но они нужны для того, чтобы их преодолевать и становиться сильнее. Сегодня передо мной стоит вызов, не сопоставимый ни с чем за последние десять лет.

Мальчик слушал наставление своего учителя. Он все еще хотел отправиться с ним, но знал, что отец этого не допустит. Прощальная речь отца звучала так, будто он заведомо сдался противнику, хотя и пытался убедить и настроить себя на обратное. Отец вообще вел себя странно. Прежде всего, зачем ему понадобилось отправляться в другую страну и принимать участие в поединке, в котором один из его участников непременно бы погиб? За годы тихой жизни здоровье рыцаря стало слабее, и хотя он имел огромный боевой опыт, он уже не был способен на подвиги, которые совершал в своей молодости, и мальчик это понимал. Но несмотря на взбушевавшиеся внутри него противоречия, он улыбнулся и подыграл старому рыцарю.

— Отец, я верю в тебя. Ты не проиграешь. Я не помню, чтобы кто-либо был способен тебя одолеть, — фальшиво смог выдавить из себя мальчик, провожая его в путь.

— Именно! И мы еще расскажем матери о наших с тобой приключениях! — он хлопнул его по плечу и покинул трактир.

Оседлав на улице коня, Ланселот потянул за поводья и поскакал навстречу своей судьбе. Наблюдая из окна второго этажа за удаляющейся, на фоне лучей пробудившегося солнца, спиной отца, мальчик с силой сжал кулаки и, наперекор отцу, сделал собственный выбор. Хотел бы того старый рыцарь или нет, он решил последовать за ним, и если у того что-то не получится, он сделает все возможное, лишь бы помочь одному из самых близких для себя людей.

Когда рыцарь скрылся из виду, мальчик покинул их временное укрытие. Он не хотел, чтобы отец знал о его приходе, и потому собирался проникнуть на турнирную площадь тайно. Однако только он открыл дверь комнаты, как натолкнулся проходившего мимо хозяина таверны. Брови плотного мужчины сначала грозно сузились, но затем обрели привычный вид, и он доброжелательно поинтересовался, вернее, уточнил, с какой целью мальчик решил в одиночестве покинуть это место.

— Ты куда-то с отцом?

* * *

На турнирной площади заканчивалась подготовка поля, давно не видевшего рыцарского поединка. Продуваемое холодным ветром ристалище было украшено потертыми и поблекшими гербами, с изображением лучей солнца, и посеревшими от пыли старыми флагами. Речь герольда не сопровождалась гудением труб, как это было принято в других королевствах. На трибуны силком и под угрозой наказания загоняли исхудалых простолюдинов, будто пасущихся овец в стойло.

Королева годами не покидала тронного зала и не участвовала в сражениях за его пределами. Занимая трон, она лишь отдавала приказы военачальникам, которые возглавляли ее походы. После своего великого возвращения она не только ни разу лично не вела свои войска, но и как король не пыталась повлиять на их боевой дух. В ее понимании это было пустой тратой времени. Если дух силен, ему не нужна поддержка других, потому что сильный рождает силу внутри себя сам.

Смутно вспоминая, как проводятся битвы верхом, королева отправилась проверить состояние, пожалуй, наиболее известного в королевстве коня, ее коня — Дон Сталлиона. Этот жеребец по праву был сильнейшим и быстрейшим конем во всем Камелоте и служил королю долгие годы, везя ее на своей спине во всех завоевательных походах. Однако при их встрече после долгой разлуки, конь не признал старого хозяина, и при его приближении в страхе подался назад.

— Держите его, — приказала она конюхам.

Двое мужчин взяли поводья и подвели коня к Артурии, держащей в руках свое концептуальное оружие, Ронгоминиад. Конь противился и пытался вырваться, но как только Артурия оседлала его, он перестал метаться. Не из-за того, что успокоился и принял всадника; у него просто исчезла возможность для сопротивления. Конь задрожал, а его копыта поджимались из-за тяготящего его веса оружия. Она стукнула ногами и дала ему приказ идти, и он, едва сохраняя равновесие, сделал несколько шагов, после чего свалился, скинув с себя всадника.

— Бесполезное животное! — рассвирепела Артурия, пнув обессилевшего коня. — Приготовьте мне другую лошадь. И подготовьте оружие не только моему противнику, но и мне.

Она подняла руку с Ронгоминиадом.

— Придется от него отказаться, — она вновь посмотрела на коня и стукнула ботинком ему в живот с такой силой, что тот скрючился. — Из-за тебя. Я еще подумаю, что с тобой делать.

Наступил полдень, а с ним время турнира. Оба рыцаря заняли противоположные друг другу позиции на арене. Оба были вооружены щитами и боевыми копьями. Сэр Ланселот предстал на личном коне и в личном доспехе, в то время как королеве пришлось сменить скакуна и отказаться от символизирующего ее оружия.

— Тебе есть, что сказать перед боем, предатель? — спросила королева своего бывшего слугу.

— Чьей бы победой не увенчалась эта битва, уверен, что ее плоды буду пожинать я. Моя королева, я бы хотел обратиться к вам и продолжить разговор, который не позволили мне вчера закончить. Вы подняли это государство, но затем погубили его. Однако я верю, вы бы не стали этого делать по своей воле, и не только нам с вами, но каждому известно, кто за это ответе.

— По-твоему, все перемены случились исключительно по инициативе Морганы, и я нисколько к ним не причастна?

— Мне неведомо, какой магией ей удалось подчинить вас. Я не волшебник. Я не умею с одного взгляда распознавать и уж тем более рассеивать заклятья. Я не умею творить из ничего чудеса. Не могу видеть, что творится в душах других людей. Я лишь обычный воин, способный решать проблемы с помощью оружия, и который исполняет чужие приказы. Мне было сказано вас одолеть, и тогда Камелот лишится правителя закрепившегося рода Пендрагонов. Без вашей защиты леди Моргана вновь окажется в изгнании, где ей и место. После этого встанет заря нового времени.

— Даже если ты не маг, ты большой мечтатель. Возможно, когда-то бы ты мог победить меня, но не теперь.

— Без веры добиться нельзя ничего. Вера же внутри вас угасла давно, оставив на своем месте лишь безжизненную оболочку. Вы просто доживаете пустую жизнь и тянете за собой всех остальных. Такое существование не имеет будущего, у него есть только бесцветное настоящее.

— Твоя речь затянулась, Ланселот. Пора начинать.

Герольд объявил имена обоих участников. Они надели на себя шлемы и приготовились к бою. По сигналу оба коня поскакали вдоль разделяющей их ограды, а их всадники нацелили друг на друга копья.

В первом раунде в щит своего противника не смог попасть ни один из участников: при встрече всадников их копья пересеклись и ударили их обоих, заставив пошатнуться, но они оба смогли удержаться в седле и только каким-то чудом остались невредимы. Во втором раунде копье Ланселота переломилось наконечником копья королевы. Благодаря металлическому щиту, Ланселот смог защититься и остаться невредимым, но на щите образовалась трещина. Поскольку копья были не турнирными, прямой удар уже такой силы, вероятно, смог бы пробить дыру в его доспехе.

— Ваш удар действительно стал сильнее, мой король.

— Чего не сказать о тебе. Надеюсь, ты достаточно разогрелся, и теперь сможешь показать лучший результат.

— Постараюсь не разочаровать вас.

Оба конника заняли позицию в третий раз, и сэру Ланселоту было выдано новое копье. На основе двух раундов можно было начать делать определенные выводы. Второй удар королевы хотя был многократно сильнее и попал в цель, оказался медлительнее предыдущего. Похоже, она не привыкла к такому легкому весу оружия и еще не могла найти баланс между точностью, силой и скоростью удара. Ланселот мог с легкостью подстроиться под эту брешь для своей контратаки.

Лошади тронулись. Королева немного изменила время атаки, но Ланселот все равно смог направить ее по желанной траектории; он не торопился сделать ход первым и ждал противника. Первый удар нанесла Артурия. Ее копье угодило в щит, прямо в проделанную ранее трещину, пробив ее, и, согласно задуманному плану, копье прошло как раз мимо сэра Ланселота. Именно в этот момент он быстрым движением направил оружие в ее открывшуюся голову.

Прямое попадание. Королева была сброшена с коня, а с ее головы слетел шлем. Рыцарю оставалось лишь добить противника. У пешего воина мало шансов против всадника. Ланселот тут же замедлил лошадь, как что-то пошло не так. Не успел он среагировать, как его тело взмыло в воздух вместе с проткнутым копьем щитом, другой конец которого держала падавшая с коня Артурия, и взмахом рук которой его откинуло в стену деревянных трибун.

Когда Ланселот поднялся и прогнал головокружение, Артурия уже шла к нему с мечом в руках. С ее головы стекала кровь, окрашивая волосы и бледное лицо. Сэр Ланселот вынул Арондайт и приготовился ко второму этапу битвы. Ситуация диаметрально переменилась. Стало ясно, что Артурия обладает куда большей силой, чем любой взрослый мужчина. Они скрестили клинки. Перекрестия мечей под силой Артурии сразу же устремились к горлу Ланселота. Сделать подсечку не вышло: Артурия даже не заметила ее. Победить в битве было возможно только задействовав ловкость и проворство: Ланселот предпочел упасть сам и проскользнуть между ногами ей за спину. Из-за того, что она твердо стояла на земле, он использовал ее как опору для этого маневра. Дальнейшая тактика состояла преимущественно в уклонении от ударов противника: сама Артурия себя этим не утруждала и просто блокировала ответные удары мечом, направляясь к противнику напролом.

— Разве вам самим не больно смотреть на то, что стало с вашими землями? — при обмене ударов задал рыцарь вопрос.

— Люди сами виноваты, если их ныне что-либо не устраивает. Они хотели моего возвращения. Неважно, каким образом я правлю: они получили, чего желали, а потому не имеют права о чем-либо сожалеть.

— Я уверен, что они хотели видеть возвращения правителя, которого они, как и я, безмерно уважали. Они не могли ждать тирана, который будет выдавливать из их земель последние соки, а народ заставлять страдать. Они желали вашего возвращения именно потому, что не хотели, чтобы короной завладел какой-нибудь жадный тиран, — меч пронесся прямо у уха Ланселота, срезав несколько волосинок. — Сейчас вы являетесь тем, против кого когда-то сражались!

— К чему эти пустые разговоры. Последние слова тебе уже были даны, и ты воспользовался ими сполна.

— Меня предупреждали, что вразумить вас не выйдет. Но, даже несмотря на то, что вы изменились, внутри я все еще отказываюсь переставать верить. Верить в вас! Король, позвольте стране пойти своим путем! Если не чувствуете долга перед страной, если осознаете, что вы ей не требуетесь, отпустите ее! Теперь вы для нее — чужой!

— Как я уже говорила, Ланселот, я никогда не желала становиться королем. Ни когда вытянула из камня меч и терпела на себе множество презренных взглядов, ни когда вернулась к жизни после своей гибели. Народ попросту привык к одной кормящей руке, и раньше времени не желал приспосабливаться к новой. Я лишь даю им то, чего они возжелали. Я — их король! — в руках Артурии собралось еще больше силы, компенсирующей скорость, она начала теснить Ланселота. — Что бы я ни приказала им, они исполнят все! Как бы мне ни было тяжело, они всегда принуждают разобраться с их проблемами мне! — удар ее меча пробил защиту противника и прошел вдоль его руки, заставив того от боли обронить меч. — Когда я осталась одна, мне пришлось, несмотря на все представления о справедливости, отправить собственный народ на братоубийственную войну! — она подсекла мечом ноги пытавшегося отступить рыцаря, и он упал на землю. — Никто не пожелал остановить меня! Мне позволили распорядиться ими как расходным материалом! Я... уничтожила их всех! — королева направила на него наполненные гневом глаза. — А затем меня попросили продолжать этим заниматься и дальше. А ведь я... я не желала становиться королем! — она взяла меч обратной хваткой и приготовилась вонзить его в поваленного рыцаря.

Ланселот убрал за спину уцелевшую руку и достал спрятанный кинжал. Его лезвие блеснуло синей искрой, и тогда он вонзил его меж лат королевы. Болезненно зашипев, королева выдернула его и отбросила в поле: лезвие кинжала потемнело и утратило свой переливающийся цвет.

'Хорошо, что Алстан не видел этого', — подумал про себя благородный сэр, прежде чем принять на себя последний удар. Меч опустился и насквозь пробил его черную броню. Из сжатых губ рыцаря стекла струйка крови, в его глазах задвоилось, а свет в них угасал. Он старался, как мог, но, похоже, что чувство вины за прошлое оказалось сильнее, и он не смог применить в битве все свои возможности. Его руки упали на землю. Вместе с этим остановилось и его дыхание.

Из-за трибун за последними секундами боя наблюдал опоздавший к началу поединка Алстан. Он пришел слишком поздно. Даже если бы он пришел вовремя, он бы ничем не смог помочь своему отцу. К сожалению, понять он это смог только когда лично увидел его оппонента в битве. Он наблюдал, как Артурия бессмысленно вонзала меч в труп его отца, рубила его будто мясник, который рутинно разделывал тушу с костями, только вместо костей был полированный его руками всего несколько часов назад доспех. Мальчику хотелось взять меч и покарать убийцу. Он смог удержать себя от этого только вспомнив о данном отцу обещании вернуться к матери. К его горю, у отца ничего не вышло. Он и вправду проделал весь этот путь только для того, чтобы умереть и оставить их с матерью одних. Алстан, запечатлев перед глазами картину последних мгновений жизни отца, вернулся в таверну той же дорогой и последовал указаниям, дабы почтить его последнюю волю.

* * *

Весть о гибели Ланселота от руки королевы Артурии и последующее надругательство над его трупом, который был рассечен на части и сброшен в болото, вызвала сильный диссонанс в умах британцев. Королева всегда своей жесткостью внушала страх, но люди думали, что с возрастом она изменится. На деле происходило иначе: чем королева становилась старше, тем силы ее лишь возрастали из-за оказываемого воздействия проклятого копья. После смерти Ланселота, сильнейшего из всех рыцарей, попытки свергнуть Пендрагон не угасли, а наоборот лишь участились.

Так, однажды вечером, возвращаясь после ужина в свои покои, Артурия открыла дверь в комнату и почувствовала несвойственный смрадный запах. Зайдя внутрь, она мгновенно среагировала и метнулась в бок; тяжелый арбалетный болт глубоко вонзился в дверь за ее спиной. Допустивший промах стрелок таился в углу комнаты. Не ожидавший такого исхода, он занервничал и принялся суетно перезаряжать оружие. Артурия выдернула застрявший в двери болт и направилась с ним к своему неудачливому убийце.

— Ч... черт! — просипел он, понимая, что не успеет натянуть тетиву. Мужчина выпустил из рук арбалет и полез за ножом, однако Артурия ускорила шаг и с ходу придавила его к стене, сдавив горло, а зажатым в правой руке болтом проткнула ему плечо. Поменявшийся местами с жертвой охотник забил ногами, не получая доступа к воздуху.

— Не может быть...

Краем уха Артурия услышала позади себя звук поступи. Она развернулась и выставила перед собой тело, которое мгновенно пробил второй по счету болт.

— Стража! Где вы?! — ее голос эхом пронесся по всему этажу.

Второй убийца, стоявший в дверях, выбежал в коридор, где его вскоре смогли перехватить стражники. Однако его задержание не спасло их от последующего наказания за безответственное отношение к своим обязанностям.

— Каждого стражника на этаже заключить в темницу на полугодовой срок. Перед выпуском выколоть им глаза. Все равно они не умеют ими пользоваться.

Выжившему иждивенцу устроили допрос, в ходе которого применяли одну из магических сывороток Морганы. Двое убийц проникли в замок по сточному жёлобу, что объясняло исходящий от них резкий запах. Жёлобы приказано было частично заделать, чтобы никто больше не мог воспользоваться ими подобным образом. Оба напавших явно не были воинами, несмотря на дорогое оснащение. До применения на нем сыворотки, захваченный отказывался отвечать и лишь насмехался над правителем своего королевства: 'женщина без сердца — это и есть луч Камелота?'. Когда его сломили, он указал на несколько деревень, в которых ранее уже проводилась зачистка, и на которые никто бы не положил глаз. По деревням ранее уже высылались отряды под командованием двух последних рыцарей круглого стола: Бедивера и Галахада, последний из которых так и не узнал о кончине своего отца. Оба рыцаря не вернулись с задания, в которое были отправлены еще до нападения на королеву. С их исчезновением, в живых не осталось никого из членов старого круглого стола. На службе Камелота оставались лишь не входившие в него низкоранговые рыцари.

Примерно к этому времени из-за границы к королеве доставили двух 'гостей' из Франции. Мальчик вне трибун обратил на себя внимание еще на турнире, а после беседы с владельцем трактира, в котором они с Ланселотом пробыли пару ночей, семейная связь между ними была подтверждена. За мальчиком следили, пока он не вернулся на родину и не привел своих преследователей к жившей безмятежной жизнью бывшей жене короля. И Астлан, и Гвиневра были схвачены и доставлены в Камелот. На тамошней центральной площади для них организовали публичную казнь. Гвиневра была приговорена к сожжению заживо за измену перед главой государства. Ее сын, Астлан, результат измены, был заколот, а его труп брошен к ее ногам, пока стражники разжигали костер. Артурия отказалась от встречи со своей бывшей женой. Друг друга они так и не увидели.

Отсутствие надежных воевод побудили Артурию покинуть крепость и лично возглавить зачистку главных очагов вольнодумства и повстанческих идей. Судя по собранной информации, это были две деревни, удар по которым мог окончательно поставить бунтовщиков на колени. Десять лет они прятались как крысы и совершали свои рейды. Распространяя эту не угасающую чуму, они словно восклицали, что будут бороться, пока не добьются своего, либо пока не будут перебиты до самого последнего из них. Смотря на ситуацию с этой точки зрения, Артурия исключала саму возможность того, что она способна хоть кому-то уступить.

Она в очередной раз посетила конюшни для встречи со старым конем. В руке она держала оскверненное магией яблоко, которая использовалась для подавления воли рыцарей еще на рассвете ее нового правления. Конь в очередной раз пытался сопротивляться, но Артурия насильно затолкала отравленный фрукт в его глотку. Конь, в судорогах, уже во второй раз свалился перед королевой. Спустя минуту его судороги не утихали, а сам он так и не смог подняться. Раздраженная Артурия придавила ногой его морду к земле и монотонно вбивала, будто пытаясь расколоть ее.

— Бесполезное ничтожество. Я дала тебе второй шанс, и вот ты мне чем отплатил.

Спустив пар, она вышла из стойла и достала колбу с черной жидкостью. Откупорив ее, она вылила содержимое сосуда в общую кормушку, а затем и вовсе разжала пальцы, чтобы колба упала вслед за содержимым. На время конюшня стала закрытой.

* * *

Первая из деревень сожжена дотла. Никто в ней не выжил. Сразу после, отряд под предводительством Артурии достиг второго, более крупного населенного пункта.

— Опустошайте, режьте, терзайте, сжигайте каждый дом на своем пути! — приказала она, хаотично отправляя отряды по двум ведущим тропам маленького уезда.

Неспешно продвигаясь за ушедшими далеко вперед отрядами, она ехала верхом в окружении нескольких всадников. Им оставалось только наблюдать и ждать, пока рыцари не сделают всю работу и не избавятся от каждого спрятавшегося бунтовщика. Пока Артурия направлялась по одной из главных дорог, прозвучал свист, после которого один из рядом стоящих всадников повалился с лошади. Стоило Артурии перевести внимание на труп со стрелой в горле, как еще два соседних рыцаря повалились на землю. Она соскочила с лошади и, защитившись от выстрела, подбежала к стене двухэтажного дома, из которого эти выстрелы были произведены. Большинство рыцарей рассеялось по деревне и скрылось в домах, оставшиеся же попали под обстрел и пытались укрыться самостоятельно: если на что она и могла положиться в такой ситуации, так только на собственный меч. Не дожидаясь, пока лучники соберутся взять ее на прицел, она встала у двери двухэтажного дома и приготовилась устроить в нем зачистку самостоятельно. Сколько внутри людей? Трое, пятеро, а может, целая дюжина? Или ее эскорт застали врасплох лишь двое спрятавшихся на втором этаже лучников? Замурованная в тяжелый доспех королева ударом ногой выбила перекошенную дверь и ворвалась внутрь помещения.

На входе ее с обеих сторон встретило двое мужчин. Тот, что слева, был вооружен мечом, а справа — топором для колки дров. Стальной перчаткой она перехватила удар меча, а правой рукой отрубила руки держащего уже занесенный топор мужчины. Он пронзительно завопил. Обезоружив его, она прочно сжала меч мужчины слева и рассекла его горизонтальным взмахом на равные половики, под давлением выпуская его внутренности. Следом пришла очередь для вопящего безрукого мужчины. Его муки не продлились долго, и голова слетела с его плеч почти сразу, как только она разобралась с мечником. Далее следовал второй этаж. На вершине лестницы не было видно никого. Она поднялась на несколько ступеней и резко вытянула вверх меч, прежде чем очередной мужчина с мечом успел нанести удар. Меч Артурии прошелся прямо через его промежность и дошел почти до головы. Он был насажен на меч, как на вертел, и не успел даже закричать: он смог лишь выдавить из себя шипящий звук. После раздался обезумевший крик женщины. Она была последней на этаже, в ее руках был только лук. Дрожащими руками она натянула тетиву и выпустила стрелу, но та была отбита взмахом кулака бронированной перчатки. У нее не было оружия ближнего боя. Очевидно, их поделили между собой охранявшие дом трое мужчин. Смерть женщины наступила от вертикального разреза вдоль всего ее тела. Дом был зачищен и больше не представлял угрозы. Артурия вернулась к лестнице и собиралась спуститься, как что-то ее задержало. Она внимательно осмотрелась и заметила крышку в потолке. Судя по всему, это был чердак.

* * *

Ребятню посадили на чердаке дома и сказали не издавать ни звука, пока будет идти оборона деревни. Двое детей были еще малы, чтобы сознательно участвовать в битве. Информация о нападении на деревню поступила всего за час до наступления, однако за это время в ней успели подготовить засаду для надвигающейся бригады рыцарей. Несколько Камелотских отрядов были успешно перебиты этой тактикой в прошлом, потому победа не вызвала сомнений.

В деревнях бунтовщики настраивали людей, что корона в руках самозванца, а не всеми любимого короля Артура, славным именем которого самозванец прикрывает свои бесчинства. Судьба истинного Артура, по их словам, была неизвестна на протяжении последних десяти лет, с битвы при Камлане, поскольку его тело так и не было найдено. И хотя даже если самого Артура больше не было в живых, легенды о его подвигах и деяниях продолжали жить. Эти истории особенно принимались на веру в тяжелое время гнета.

Обнимая младшего, старший брат рассказывал о доблестном и справедливом короле их родного Камелота. О его бесстрашии и идеях равенства, которое он разделял между всеми людьми. О независимости и свободе для каждого. Известно, что после тяжелых времен всегда наступает время для других, более светлых, ради которых не покладая рук и трудились их ближайшие предки. Поэтому никто не сомневался, что рано или поздно, но великий человек, сравнимый с некогда известным королем Артуром, обязательно прибудет на их земли и спасет их от беспринципного самозванца.

Внезапно, на первом этажа их дома раздался странный грохот. Спустя секунду оба ребенка испуганно прижались друг другу, услышав пронзительные и страдальческие вопли своего отца.

— Что происходит?

— Тише, — перебил шепотом старший, — нам с тобой сказали молчать. Не произноси ни звука.

Спустя какое-то время крики замолкли.

— Похоже, все в порядке.

— Не знаю.

— Отец больше не кричит. Они с дядей наверняка убили их.

Старший брат осторожно подошел к люку, и тогда раздался уже вопль их матери. Младший зажал рот рукой, лишь бы не издать звука. Старший брат вернулся к младшему и достал из-под тряпок оставленный им для защиты последний в этом доме меч. После второго крика женщины стало ясно, что тот был посмертным, и их матери больше нет. Мальчик обеими руками сжал кусок металла, достигавший половину его роста.

Люк поднялся, и на чердак взошла фигура во вселяющих ужас драконьих доспехах со светящимися глазами. Мальчик стоял с мечом наготове, защищая младшего. Дракон осмотрел их обоих. Старшему было около тринадцати лет. Младшему... не больше семи-восьми. Дракон обратил внимание на оружие в руках одного из них. Найдя в себе мужество преодолеть страх, мальчик с мечом вырвался вперед. Его хрупкое подростковое тело было мгновенно насажено на окровавленный его родней клинок, и поднято над землей. Взмахнув оружием и сбросив его тело, дракон продолжил движение к младшему, безоружному сыну. В отличие от старшего, тот не мог сделать ничего, кроме как из страха лить слезы.

— Король Артур, спаси нас... — просипел мальчик, словно моля Господа.

Дракон не ведает жалости. Он вознесет свой меч для уничтожения любого повстанца. И меч был вознесен. Когда дракон покинул дом, из живых в нем не осталось никого.

* * *

В ходе зачисток под предводительством Артурии погибло больше солдат, чем когда их проводили ее военачальники. Людские ресурсы для нее не имели значения. Однако стоило признать, что последние повстанческие атаки были лучше организованы и оснащены. Одни лишь деревенщины не смогли бы так мобилизовать свои силы и снарядиться почти любым оружием ближнего и дальнего боя. Их материальная и организационная поддержка исходила уже не только изнутри Камелота, но и, скорее всего, от враждебно настроенных княжеств. Проблема борьбы внутри страны начала выходить на масштабы всего острова.

— Вижу, в этом походе ты погубила не только деревенских, но и практически всех собственных воинов, — сказала ожидавшая в тронном зале Моргана, к которой первым делом направилась Артурия.

— Они были организованнее, чем раньше. Тебе стоит лучше проверять наших соседей.

— Я как раз вернулась от них, моя дорогая, — она нежно провела обратной стороной ладони по щеке Артурии, — и заместо старых привела тебе новых солдат. Уж я-то знаю, что ты не можешь за ними как следует уследить. — Она отвела руку и отошла к окну с видом на город. — С военачальниками придется подождать: они достаточно высоко ценятся, и ими нисколько не хотят делиться. Но это вопрос времени. Когда я включу эти княжества в состав нашей территории, верховное руководство перейдет полностью в мои руки. И когда нам подчинится весь остров, время глобальных преобразований будет подходить к концу. Осталось не так уж много... — Моргана всмотрелась в окно и увидела несколько групп солдат и бегом разбредающихся перед ними людей. — Что происходит?

В тот же момент в зал ворвался один из стражников.

— Миледи, лошади в южной конюшне все поголовно взбесились. В них будто вселились демоны! Они затоптали конюхов, а после этого, как голодные звери, начали бросаться на людей! Стражники загнали обратно некоторых из них в конюшни и пытаются удержать внутри! Что делать?

— Нападение лошадей? Что за околесицу ты несешь, человек...

Артурия, не сказав ни слова, покинула зал и направилась прямиком к той конюшне. Улицы опустели, и все горожане попрятались по домам. Снаружи осталась лишь городская стража, собравшаяся вокруг крытого помещения, рассчитанного на полтора десятка скакунов. Шестеро из стражников с трудом удерживали ворота, которые с внутренней стороны сотрясало что-то сравнимое по силе с тараном. Остальные держали наготове пики на случай, если ворота не выдержат.

— Доложите ситуацию, — спросила их пришедшая королева.

Начальник стражи испуганно покачал головой и указал на труп коня, лежащий у стены жилого дома.

— Они внезапно взбесились и начали бросаться на всех подряд. Благодаря жертве конюхов, они задержались внутри, и мы успели их запереть, позволив выбежать лишь парочке этих ошарашенных тварей. Вы дадите разрешение на их уничтожение? Ворота так долго не продержатся!

Несмотря на панику начальника стражи, удары 'тарана' остановились, и ворота перестали изгибаться дугой.

— Открывайте.

— Что?

— Открывайте ворота.

— А-а что делать дальше?

— Дальше я разберусь сама.

Начальник был озадачен таким приказом, но в итоге дал указание держащим воротам людям отворять двери. Дверцы раскрылись в обе стороны, и перед ними раскрылась сцена ужасного кровопролития. В конюшне, повернувшись к ним спиной, был всего лишь один вороной конь. Он медленно обернулся и заскрежетал челюстями, между которыми была зажата шея белой кобылы. По земле были разбросаны разодранные туши лошадей и людей с выгрызенными кусками плоти, как после нападения стаи волков. Вот только каждый, кто там присутствовал и видел коня, грызущего глотку себе подобному, ясно понимал, кто именно перебил всех этих лошадей. Устроившим себе пир хищником был этот вороной, с красным и бешеным взглядом. Конь разжал пасть, и бело-красная туша свалилась на усыпанную сеном землю. Он пронзительно заржал, будто рыча, и, разбивая створки ворот, поскакал прямо на Артурию. Артурия вытянула вперед руки, готовясь его остановить, но как только конь врезался в нее, то протащил с десяток метров назад и впечатал в крепостную стену.

От удара изо рта Артурии вырвался сгусток воздуха. Спустя секунду конь впился зубами в ее плечо, пытаясь вырвать из него кусок.

Ее руки вздрогнули и наполнились силой. Она обеими руками схватила его за челюсти и разжала их. Когда она оттолкнула от себя его морду, ее ноги смогли коснуться земли. Резко вывернув в сторону руки, она вынудила коня отскочить на шаг назад. Он свирепо и искоса посмотрел на нее с прижатой к земле головой, и вновь набросился, широко раскрыв пасть.

Артурия собрала всю силу в правый кулак и впечатала его в морду подпрыгнувшего к ней животного. С громким хлопком от удара, конь отлетел на метр и упал на бок. Половина его морды деформировалась и взорвалась, оголяя мясо под черной шкурой.

— Поводья! — крикнула королева, залезая на коня и хлопком ладони прижимая его к земле и не позволяя подняться. Ей кинули, что она требовала, и Артурия запрягла ими пасть обезумевшего зверя.

Закрепившись на его спине, она позволила коню встать. Тяня за поводья, чуть не выворачивая зверю шею, она смогла его усмирить. Конь тяжело дышал, а его разбитая голова кровоточила.

Стражники не могли скрыть удивления. Человек голыми руками поборол взбесившегося коня, которого с трудом пыталось удержать шестеро взрослых мужчин.

— Проверьте, остался ли кто в конюшнях живой, — усталым голосом приказала Артурия, повалившись на гриву коня и переводя дыхание. — Ац! — зашипела она, когда колючая шерсть с гривы потерлась об укушенную рану на ее плече.

Когда стражники осмотрели конюшни и вернулись, доложив, что в живых не осталось никого, Артурия спустилась с коня, и, взяв его за поводья, медленно потащила за собой вовнутрь. Стражники осторожно расходились перед ней на безопасное от зверя расстояние. Как они и говорили, она увидела лишь картину, напоминающую бойню. Она прошла дальше. В загоне Дон Сталлиона был лишь труп с обглоданной до черепа лошадиной мордой.

— Можете сказать, что за конь выжил?

— Вороной был всего один. Лиамрей.

— Лиамрей. — Впервые за долгое время на лице Артурии появилась улыбка. — Надеюсь, ты сможешь меня понять. Теперь ты для этого мира такой же изгой, как я. — Она вырвала верхнюю половину черепа своего старого скакуна и закрыла ею обезображенную морду нового спутника.

[Дальнейшая картинка исказилась помехами. Будто из повествования был выдернут важный кусочек истории. Проходит быстрая смена пейзажей, пока изображение не останавливается на лесном массиве.]

У крепости застыл отряд рыцарей Камелота, а впереди них была Лансер. Верхом на вороном коне, голова которого скрыта под черепом своего родича. В руках Лансер держала свое усеянное шипами кавалерийское копье.

Лансер поднесла ладонь к левой стороне груди и какое-то время так неподвижно пробыла. Со стороны выглядело, что она пытается отсчитать стук собственного сердца. Я никогда не видел ее лицо таким. Оно как всегда было спокойно, будто за ледяной маской, то тогда в нем присутствовало некое удовлетворение. Это было не ледяное спокойствие. От него исходила теплота. Мне казалось, я видел образ совершенно иного человека. Наконец, набравшись необходимой уверенности, Лансер открыла глаза и обратила взор на крепость. Воины за ее спиной, выстроившись ровной шеренгой, держали флаги ее королевства.

— Этому пора положить конец! — громким и чистым голосом воскликнула она, чтобы ее было слышно в этой небольшой крепости.

Из окна башни появилась леди Моргана. Для нее этот приход оказался полной неожиданностью.

— Артурия? Что ты здесь делаешь?

— Время твоего правления закончилось, и я не позволю тебе занимать принадлежащий мне трон.

— Что это должно значить? Ты взбунтовалось против меня? Как такое возможно?

— Верно, ты больше надо мной не властна. Понадобятся годы, чтобы стереть результаты твоих стремлений. Но я готова взять на себя бразды этого дела. Вот уже в третий раз, но отныне по своей собственной воле!

Лансер подняла вверх Сияющее на Конце Мира пропитанное тьмой проклятое копье.

— Активация. Снятие печати.

— Артурия! Что ты делаешь?! Приказываю тебе: брось оружие! Ты не можешь мне не повиноваться!

Копье закрутилось, образовывая вокруг себя потоки ветра. Облака в голубом небе над их головами ускорили движение и устремились друг к другу, закручиваясь в воронку в километровой вышине над магическим оружием.

— Как, как это возможно! Почему ты не выполняешь мой приказ?! На колени! Падай! — срываясь на крик отчаянно приказывала фея, игнорируя и не желая принимать своеволие ранее беспрекословно выполнявшего любой ее приказ раба.

— Ронго...

— АРТУУУУУУУУУУРИИИИИИЯЯЯЯЯЯЯ!!!!!!!

Крепость мгновенно охватил красный защитный слой магического барьера, способного подавить или нейтрализовать любые воздействия, направленные извне в его пределы. Но было несколько 'но'. Первое, барьер обладал большой защитной силой. Он бы мог блокировать урон любого оружия при наличии достаточного количества слоев, начиная с третьего. Однако тогда был возведен лишь один. У Морганы не было времени, чтобы усилить его хотя бы двукратно. Второе 'но' заключалось в силе оружия, которое собирались применить. Вокруг копья поднялось шесть энергетических колец, которые лопнули друг за другом, расширяя все большие границы его потенциала к разрушению. Шесть колец значило шесть печатей: как я помнил из ее слов, это 'сила, способна уничтожить целую крепость'.

— ...миниад!!!

Шторм над головой королевы опустился на землю разрушительной, сметающей все на своем пути волной, которая понеслась в направлении, куда указывало острие копья.

— БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА, АРТУРИЯ ПЕНДРАГОН!!!

Безумный поток молний черным вихрем прожег леса и поляну, не оставляя за собой ни следа от стоявшей на ней крепости. Так был положен конец Моргане Ле Фреи. Но никак не тому, кого она ценой своей загробной жизни вытащила с того света. Это еще не было концом для Артурии Пендрагон.

Широ проснулся в поту, будто увидев в очередной раз кошмар мучившего его пожара. Приснившийся ему сон по накалу не уступал тому, но был связан не с его прошлым. После пробуждения он мог с уверенностью сказать, что видел прошлое героического духа, с которым у него образовалась связь. К сожалению, сон о ее прошлом породил не столько ответы, сколько вопросы, не говоря уже о множестве нестыковок. Таких, как то, что увиденная им женщина — король Артур. Что существовала магия, которая была способна поднять ее из почти мертвых и наделить чудовищной силой. И история жизни, которая ничем не совпадала со всеми известными легендами о короле бриттов — Артуре. После этого сна в его голове остался лишь сплошной хаос.

Глава 13: воскресный день из жизни Мато

Лучи утреннего солнца осветили полуспящий город, проливая свет в его темные углы. На кольцевой развязке нарастал шум автомобилей, продолжающих пополнять дорожный трафик. Практически полностью утопая в гуле час пика, по громкоговорителю вокзальной площади громко объявили об отъезде 327 рейса до столицы.

Смесь раздражающих звуков и слепящий в лицо свет вынудили его сонно раскрыть глаза. Нежеланное пробуждение тут же вызвало раздражение и злость, обесценивая полученный отдых.

'Да заткнитесь вы'!

Он попытался было крикнуть как можно громче, чтобы его смогли услышать все, но только слабо прохрипел из-за сорванного ночью голоса.

— Человек выспаться пытается. Одни нелюди кругом...

Он чувствовал себя настолько разбито, будто по нему проехалась бетономешалка. Еще ему очень хотелось пить. Пошевелив губами, он заметил, насколько сильно они пересохли.

Лишь опустив взгляд, он осознал, что развалился в каком-то переулке и прижимался спиной к каменной ограде незнакомого дома. В затекшей левой руке он заметил банку с 'золотым пшеничным напитком', серебряная тара которой отражала солнечные лучи прямо ему в глаза. Скорее всего, он купил ее в автомате еще прошлой ночью. Хотя на счет факта покупки полной уверенности у него не было. Быть может, он ее по-тихому у кого-то забрал или выбил из того же торгового автомата — они в старых районах менялись невесть сколько лет назад и были очень обветшалыми. Ему еще должны были спасибо сказать за их ускоренный вывод из эксплуатации. Однако все эти мелочи были не столь важны, как то, что данная банка пива была для его сухого горла самой настоящей спасительницей! Подняв с трудом сгибаемой рукой нагретую баночку трех-процентного хмеля, он открыл рот и потряс ею отверстием вниз. Но, сколь бы ни были велики его ожидания, банка оказалась пуста. Раздосадовавшись, он раздраженно сжал ее и бросил через спину в чей-то необозримый двор. Вторая его рука была обмотана повязками и свисала на уровне груди, поддерживаясь дополнительным креплением вокруг шеи.

— Вопрос в другом. Как я здесь вообще оказался?

Он попытался понять, где находится, но его голова раскалывалась, будто после празднования совершеннолетия, пускай этого торжества ему предстояло ждать ещё несколько лет. Исходя из места его пробуждения, — которое даже отдаленно не соответствовало ни его дому, ни отелю, — вечер был по-настоящему суров.

— Девки... — озарение с вспышками воспоминаний посетило его только десятки секунд спустя. За это время он так и не сдвинулся с места, и не собрался даже задуматься о том, как исправить свой непритязательный вид.

— Точно. Хохотушки из класса 2-3, — он сделал затяжную паузу. Была бы у Синдзи сигарета, он бы ее достал и пафосно зажег, как после бурной ночи с собственным гаремом. Однако хвастаться было нечем, и такого результата не наблюдалось вовсе. А сигарет тем более. День назад, еще от самой школы, за ним последовали три девочки, что учились годом младше. Для Синдзи это была привычная ситуация. Он вообще нередко проводил свободное время с какими-нибудь глупышками и простушками. Ему приносило удовольствие наблюдать за их искренней и восхищенной реакцией, как на его выдумки, так и на его умение стрельбы из лука. На их фоне он не ощущал себя обделенным, а также это позволяло повышать его имидж и зависть в глазах других мальчишек, и даже некоторых девчонок.

Кто-то стесняется поговорить с девочкой из другой школы? Или из другой параллели? А может, даже из собственного класса? Кто-то не может найти в себе решимости раскрыть чувства и признаться объекту своих воздыханий? Все это точно не имеет отношения к Синдзи. Для него отношения с женским полом не являются чем-то запретным или недостижимым, а, скорее, просто забавным времяпровождением. И пускай он не гулял с девчонками из других школ, ограничиваясь лишь местными, для него бы и это не составило труда: свою первую фанбазу он сформировал ещё к окончанию средней школы. Поэтому девочки, поступившие в другие старшие школы, могли бы запросто поднять его репутацию на своих новых местах. Только вот настолько глобальные планы не входили в его интересы, ибо на всех его Великолепия все равно бы не хватило. Поэтому, пока что, он сосредоточился на том, что было доступнее и ближе всего — на местных кохаях.

— Вчера среди них была также новенькая. Ей, как и остальным, стало меня попросту жалко, и они решили собраться, чтобы меня приутешить. Все-таки, сломанная рука делает из стрелка — спортсмена непригодного. Да ещё и стоило ведь этому событию произойти прямо накануне спортивных мероприятий (что является хорошим поводом поблагодарить Тосаку Рин). Мы с ними разговорились: я начал отшучиваться, что со мной все нормально, и мне просто необходим отдых. Да, так оно и было. Поскольку от 'активного отдыха' я также не отказался, мы, по окончанию прогулки, собрались с ними погулять подольше. После того, как заскочили в гости к одной из них, ближе к вечеру мы направились в караоке-бар, где и провели замечательное время. Честно сказать, я даже не знал, что обладаю музыкальным талантом. Как вспомню, в какой раж вчера вошел, так снова петь хочется. Какие же у них были лица, какой шок они переживали, наблюдая за моим мастерским следованием такту, — он зажмурился и озорно пробубнил пару полюбившихся строк из песен 80-х. Поблизости не было никого, кто смог бы оценить его исполнение, но лениво проходивший по забору кот после такого перфоманса значительно ускорил шаг. — Может, задуматься над эстрадной карьерой? Ну а что? Внешне недурен, голос есть, — во всяком случае, у самого Синдзи на этот счет сомнений не возникало. — Немного попрактиковаться и можно в айдолы. Ах, так и представляю: на сцену выходит Синдзи Бриллиантовый.

Осознав, что он только что сказал, Синдзи залился краской.

— Нет, стоп, стоп! — осекся он. — Я отошел от вопроса, как тут оказался! Я им пропел закрывающие песни из старых дорам, а дальше, дальше... Вспоминай... Ах, да, точно! — он щелкнул пальцами. — Вот откуда пошли все неприятности! Эти девчонки-то притащили с собой вино, после того, как вышли из дома. — Волнение отпустило его, и он триумфально улыбнулся. — Конечно, не ахти какое, но всяко лучше, чем ничего, ведь мой дар к пению открылся именно после этого. Когда караоке закрыли, я, вдоволь нахрабрившись, повел их в круглосуточный бар, где мы просидели до... Не-е-ет, не просидели. В бар меня не пустили. Вышибалы что-то там про правила мне зубы заговаривали. Еще в школьную форму мне тыкали. Типа, глазастые. Ну-ну, а сами пропустили перед этим моих же одногодок, да еще и по-приятельски обнявшись с ними. Мне кажется, или я с этими старожилами в итоге поссорился, и они мне влупили... — он поднес пальцы к глазу и просипел, когда нащупал на его месте фингал. — А потом Райдер их отлупила за меня. Вот умора, хи-хи.

Он еще раз огляделся по сторонам, словно проверяя, что кругом никого.

— Ох, ну, ладно, разваливаться в таком месте совсем не подобает потомку благородной семьи магов. Что обо мне бы только предки сказали. Говоря о предках, деду об этом так лучше вообще не знать. И стоит придумать своему глазу достойное оправдание, а то Слугу за такую халатность отберет. Я еще не всех выскочек поставил на место.

Он поднялся, опираясь на забор при помощи рабочей руки, стараясь не задеть перевязанную, и побрел в противоположные от вокзальной площади переулки. Как бы ни была сильна ирония, но всего в паре кварталов от главных улиц и недавно возведенного вокзала располагался район бездомных. Хотя существовать ему оставалось считанные дни: территория была выкуплена, а через несколько дней начнется их активное выселение.

— Совсем рядом был. Считай, стал для 'этих' почти что полноправным соседом. Но нет, товарищи отбросы общества, одним из вас я становиться не намерен. Пока что я такой исключительно среди магов, и вообще у меня есть план, как выбраться из этой выгребной ямы. Пускай не вчера и не сегодня... такого скачка за день попросту не сделать. Но до вашего уровня я опускаться не намерен... Какая же тут вонь, все-таки...

В пыльном, пропахшем алкоголем пиджаке, с побитым видом и растрепанными волосами, он прошел район живших в палатках людей. Внешне он отличался от местных только слишком уж юным возрастом. В районе бездомных жили лишь люди, которые по большей части смирились со своим положением, и не были готовы к переменам. Школьник не мог быть частью этого места, потому как его жизнь, в отличие от остальных присутствовавших, еще не сформировалась окончательно, и о потере своего места в обществе для него не могло быть и речи. Увидь его кто, подумал бы, что он пришел лишь поглумиться над сломленными людьми.

В итоге, он дошел до одной из наименее людных остановок, откуда уже на электричке отправился домой. В электричке он своим видом отпугивал от себя утренних пташек, куда-то спешивших на рассвете выходного дня. Был бы он в настроении, он бы, пользуясь своим видом, мог бы подшутить и попугать окружавших его полусонных клерков. Ведь они только снаружи взрослые с кирпично-серьезными лицами, будто бы сиюминутно решают национальные вопросы, но по факту они просто пялятся в одну точку и совершенно ни о чем не думают. Что в транспорте, что на работе. Подобное высокомерие ничего не стоит и лишь раздражает его. В действительности — один из них другого пугливее. Чуть надави, и они растеряются словно дети, и с непонимающим глупым видом не будут знать, как себя повести в такой незнакомой ситуации.

Кстати о страхах. Вместо того чтобы самому питаться чужими, ему стоило бы подумать, как самому не покормить ими своего близкого родственничка, которому он обязался докладывать почти о каждом своем шаге.

Дверь в резиденцию Синдзи постарался открыть максимально незаметно для ее постояльцев. Дед вряд ли покинет свой подвал в такое раннее время, если только не заметит чего подозрительного, поэтому шум преждевременно поднимать не стоило. Однако если сам старик уже был осведомлен о приходе своего внука от расположенных в окрестностях фамильяров, то такое притворство с его стороны могло в итоге только усугубить ситуацию.

На самом деле, с психологической точки зрения, жизнь Синдзи в доме была сложна и напряженна. В пределах дома практически отсутствовало понятие приватности. Существовала только одна поблажка, имитация, на надежность которой не стоило уповать — это его комната, в которой бы он мог уединиться и ото всех запереться. Когда в каждом углу помещения чувствуешь на себе чей-то взгляд, это не только удручает, но развивает мнительность, а в некоторых случаях манию преследования и шизофрению. Привыкнуть к такому в пределах собственного дома мог бы не каждый, и уж точно не своевольный Синдзи, которому всегда нравилось брать ситуацию под собственный контроль: 'уж лучше ты контролируй остальных, чем позволь им это делать над собой'. По этой причине ему не нравилось оставаться дома, и по возможности он старался проводить свое время за его пределами. В его семье каждый пресмыкался перед какой-то старой червяной ямой в подвале: его настоящий дед (отец отца), отец, и даже покинувший их семью и пытавшийся вырваться из этого порочного круга Кария, который в итоге все равно был удушен ниточками нависающего над их родом кукловода. Их род настолько вымер, что в их семье осталось лишь трое людей, если считать его самого, старика и Сакуру. Однако не исключено, что в представлении старика, из Мато остался только он сам: его далекий правнук не способен к магии, и потому практически бесполезен, и чтобы хоть как-то компенсировать это, он принял в семью совершенно чужую девчонку. Возможно, старый хрыч возжелал взрастить ее для себя и с её помощью задумал самолично пустить род Мато по новой ветви? Поскольку Магическая Метка Мато, Крестовые Черви, могли свободно жить в нескольких людях одновременно, технически такая возможность не представляла сложностей. Вопрос такого применения был скорее этическим, в том плане, стоит ли разбрасываться своим родовым достоянием и раздавать его представителям чужих родов, а уж этикой старый маг не сдерживал себя с той поры, как променял свое тело на кучу глистов.

Что касается Сакуры, приемной дочери из рода Тосака, то она с положением всеобщего контроля в доме просто смирилась. Смирилась, как послушная девчонка или ручной питомец, у которого не оставалось выбора, кроме как послушно сидеть в клетке и пить из приносимой кормушки; Синдзи же больше нравилось ее сравнение с домашним зверьком. Сакура не удостаивалась его уважения, потому что была его заменой в прямом смысле этого слова: в отличие от доставшегося ему с рождения 'дефекта', Сакура была лишена проблем, которые могли бы помешать ей стать магом. Когда-то, еще в детстве, он пытался вести себя с ней славно и общаться с ней почти на равных, но нахальная девчонка все время носила надменную маску каменного безразличия, несмотря на все выказываемое им добро. Она непонимающим взглядом смотрела на него, как на забытое, нестертое пятно грязи. Приблизительно с этого момента Синдзи начал все больше понимать уготованное ему место в доме. И пусть, в отличие от нее, у него была свобода передвижения, и его по праздникам всегда одаряли подарками, он знал, кто из них в этом доме был более желанным. Чтобы хоть как-то компенсировать это чувство, он не позволял ее надменности манипулировать собой, и старался держать над ней верх.

Этим воскресным утром Сакура могла быть уже на ногах и заниматься приготовлением ужина или какой-нибудь другой домашней мелочью, если только еще не успела сбежать в объятия Эмии Широ. Эта вся из себя показушная несчастная тварь нисколько не стеснялась проявлять безграничную симпатию к его уже бывшему другу после того, как они поссорились и не желали друг друга видеть. Сакура знала, как болезненнее наносить удары исподтишка.

Проверять ее присутствие Синдзи не стал, и втихую направился на второй этаж, в свою уютную, светлую, определенно лучшую в этом доме комнату, подальше от всех этих гнетущих, темных, зашторенных средневековых декораций. На выбивающейся из общего вида светлой деревянной двери висела табличка с надписью 'Уберешься потом!' — это такая более понятливая запись 'Не беспокоить!' для человека, который любит в этом доме похозяйничать. Он взялся за ручку и толкнул дверь, однако ожидаемого результата не произошло.

— Мм? Странно, — промычал он. — Я ее вроде не запирал.

Он сунул руку в карман. Принцип Синдзи в отношении своей комнаты гласил следующее: 'европейской двери — европейский замок'. Впрочем, такое правило скорее было у него сформировано домом, в котором он жил. Каждая комната имела индивидуальный замок, чтобы осложнить проникновение незваных гостей, и это не считая магической защиты. Вот только с помощью магии замки открывать он не мог, в отличие от деда и Сакуры, и потому ему приходилось ходить с незавидной связкой ключей. Покопавшись, он нашел нужный ключ, и левой дрожащей рукой начал неумело тыкать им в замочную скважину.

— Подарок ты дала незабываемый, Тосака... — поминал он ее со значимой долей злости, сдерживая себя от нежеланных движений загипсованной правой рукой.

Наконец, ключ смог попасть в замок и провернуть механизм, чтобы тот издал характерный звук. Юноша сложил ключи обратно в карман и вновь взялся за рукоятку двери.

— Да не гони...

Но дверь так и не отворилась. Он в спешке вновь достал связку и повторил процедуру: он ведь ее на самом деле открыл, не наоборот? Однако после очередной попытки дверь все так же не открылась, как если бы была заперта на засов изнутри.

— От черт! — он ударил в дверь кулаком. — Сакура, читать разучилась? 'Уберешься потом'! Живо открыла!

Ответа не последовало. Он цокнул и прижался ухом к двери, но совершенно ничего за ней не услышал.

— Притворяйся, сколько хочешь: тебе это не поможет. Ты еще попляшешь, — он пригрозил двери, уходя к лестнице, ведущей на первый этаж.

Раз он не мог попасть к себе в комнату, то хотя бы спустится и попробует принять душ. Он не только выглядел, как ютившиеся в своих бездомных лагерях нищие, но и пах соответствующе, и с этим нужно было что-то делать. Даже если дед уже и прознал о его приходе, предстать перед ним или Сакурой в виде бездомной дворняги ударило бы по его собственному достоинству, которое и без того пострадало от ночевки на улице.

Однако именно у лестницы он услышал слабый голос сестры. В этот же момент все мучившие его голову мысли и фобии резко перестали иметь для него всяческое значение, и он незамедлительно пошел в направление голоса, заводясь на ходу. Если она где-то здесь, то получается, что ее не было в его комнате. Тем не менее, когда он пытался открыть дверь, та отказывалась отпираться. Что бы это могло значить — его голова обдумывать отказывалась, но она была не прочь помочь ему вывалить накопленный стресс на первого подвернувшегося члена семьи.

* * *

Это воскресное утро для Мато Сакуры не особо отличалось от всех тех, которые она встречала за последнюю пару лет. Вместо того чтобы с утра заниматься своим внешним видом, она принялась за уборку родовой резиденции, пока ее ныне немногочисленные обитатели не отошли ото сна. К своему пробуждению они должны были увидеть ухоженный и прибранный дом. Важным результатом этой деятельности было в том, что позже ей придется реже попадаться им на глаза, что пойдет на благо не только им, но и ей самой.

Она ходила по слабо освещенным коридорам, выученным ею за повторявшимся из года в год маршрутом, протирая пыль с вековых картин, подсвечников и пустующих цветочных ваз. Потускневшие вазы не служили сосудами для украшавших невзрачные залы цветов, а своим видом лишь проецировали пустующую фарфоровую форму, отражая состояние душ проживающих в доме людей. Вазы прекрасны, но они стары и хрупки. Их можно наполнить водой и цветами, чтобы они заиграли новыми красками, но эта красота не нужна никому. Как она красиво зародится, просияет, так она бесследно и пройдет. В прошлом, девушка наполняла их цветами, и она старалась украсить не только эти вазы: ей хотелось изменить атмосферу этого дома, сделав ее приятнее и дружелюбнее для гостей и постояльцев. Однако все ее робкие попытки и изменения разбивались о мощную возведенную стену консерватизма хозяина дома, не желавшего отказываться от своих старых привычек, как и об разгорающееся раздражение брата. Оставленные ею в вазах цветы, в лучшем случае, просто исчезали; порою, они умирали из-за подсыпанного в вазы яда, либо же становились жилищам для колоний насекомых, пока их с корнем не съедали. Изменение декораций дома не входило в ее обязанности, а потому ей не позволяли то, что считалось ненужным. Все, что от нее требовалось, — это поддерживать дом в неизменном состоянии и не доводить его до запустения, чтобы он хранил такой же вид, какой имел пару веков назад.

Закончив с уборкой кухни, она вышла в коридор и поставила ведро у комода с телефоном. Она взяла трубку и набрала на циферблате старого телефона номер поместья Эмии, чтобы сказать ожидавшему ее мальчику, что ни сегодня, ни завтра, ни даже после, она не сможет к нему приходить. Она не имеет права напрямую назвать ему причины этого решения, потому что ей непозволительно отходить от уготованных ее дедушкой планов. Она лишь хочет предупредить его, чтобы он не переживал из-за ее отсутствия. Начав жизнь Мастера, его ждет много волнений, и она хочет, чтобы для него их стало меньше, даже если это касается такой сущей мелочи, как совместной работы на кухне. В доме у Эмии она была свободней, чем в своем собственном. Там она могла заниматься тем, чего была лишена здесь: делать дом лучше. Услышав на другой стороне трубки голос мальчика, который духом был сильнее нее, и, в отличие от нее, не сдавался и не прогибался ни перед чем, она, заразившись его уверенностью, почувствовала себя лучше, и смогла провести с ним приятный разговор. Увы, он оказался недолгим, и она лишь успела пообещать ему помочь когда-нибудь с генеральной уборкой.

— Кому ты там названиваешь?! — с вершины лестницы послышался хриплый, едва не кричащий голос, а вслед за ним громкий ускорявшийся топот. Утренняя лазейка времени, в течение которой она могла почувствовать себя хотя бы немного свободной, подошла к концу. Она доброжелательно попрощалась со своим сэмпаем и, положив трубку, вернула себе привычное хмурое лицо.

* * *

— Я спросил, кому ты звонила! Небось, опять своему Эмии! — свирепо просипел юноша на младшую сестру, веря, что она делала это с умыслом. — Тебе ведь сказано было, чтобы ты с ним больше не связывалась! Уши отсохли? Мне тебя деду сдать, чтобы запер тебя на ночь с червями?!

Девушка без доли эмоции ответила на всплеск юноши типичным тихим голосом:

— Я сказала ему, что в ближайшее время мы с ним больше не увидимся.

— Это все? Ты точно не сказала ему ничего лишнего?

— Да, брат. Я не стала бы ему говорить ничего о своей причастности к...

— Ее и нет! Что, уже забыла?! Ты лишь средство для того, чтобы я мог участвовать в битве, поскольку в моем теле не осталось следов магии! Не смей зазнаваться!

— Конечно, брат.

— 'Конечно', тц.

Эта ее внешняя покорность всегда злила его, и привыкнуть к ней для него было невозможно. Синдзи понимал, что теряет над собой контроль и ведется на один и тот же крючок Сакуры из раза в раз, и что в своих мыслях она не такая, как снаружи. Не исключено, что такими холодными и вызывающими ответами она тайком глумится над ним. Это ее 'конечно' звучало словно вызов: 'Давай брат, ударь меня, ведь ты не способен на большее, кроме как самоутвердиться на мне. Не сдерживай себя, покажи, какой ты сильный. Я все стерплю и не издам даже звука'.

После хлопка ладони на щеке девушки остался румяный след. Несмотря на это, ее лицо не изменило выражения и оставалось все таким же безразличным.

— Что ты сделала с моей комнатой? — успокоившись, спросил он. — У меня ключ не подходит. Пришлось снова сменить замок?

Как уже было сказано, в доме Мато все двери были на магических печатях, которые открывались произнесением несложного заклинания. Однако для Синдзи, лишенного магии, приходилось пользоваться для каждого замка ключами. Периодически печати меняли, а вместе с ними и альтернативный способ их открытия.

— Разве ты не в курсе? — будто бы поинтересовалась сестра.

— О чем? Говори мне прямо, а не намеками!

— Так тебе нужно в комнату?

— Да, открывай ее уже, черт тебя дери! Я хочу помыться и перевести дух! У меня была сложная ночь. — Он схватил ее за руку и поволок за собой на второй этаж. Девушка не стала переспрашивать брата, что это была за ночь. Чем он занимается — дело исключительно его.

— Ну? — ожидающе одной ногой потопал юноша, стоя напротив двери и побуждая сестру как-нибудь среагировать.

Девушка постучалась в дверь, ведущую в комнату Синдзи, и попросила прощения:

— Извините, не разрешите ли зайти? Я занимаюсь уборкой.

Спустя секунду, с внутренней стороны раздался щелчок механизма. Синдзи нахмурил брови, оттолкнул сестру в сторону и, настежь распахнув дверь, зашел внутрь комнаты.

*фсюп*, — раздался хлюпающий звук.

Прямо у себя перед лицом Синдзи увидел перевернутый череп. Принадлежащая этому черепу скрытая темными лохмотьями фигура цеплялась ногами за потолок, будто приклеившись к нему, а его свисающее вниз лицо, скрытое за белой маской, оказалось прямо в паре сантиметров от лица Синдзи. Между их глазами образовался визуальный контакт.

*фсюп*, — два бесцветных глаза на пару секунд заслонила 'потекшая' вверх через палочки соломинка лапши, затягиваемая в небольшой рот под маской. Черная фигура держала под своей головой, то есть, примерно на уровне груди Синдзи, упаковку удона быстрого приготовления.

— Это еще что за чертовщина... — выпучив глаза и сделав недоуменное лицо, вопросил мальчик.

*фсюп*.

— Извините, пожалуйста, — Сакура поклонилась перед черепом.

Тень прожевала лапшу, не разрывая зрительный контакт.

— Чего вылупился? Удона в жизни не видел?

— Т... Удона? Ты кто такой и что делаешь в моей комнате?!

— Сам не видишь? У кого глаза нормальные: у меня или у тебя?

— Чего?

— Какой ты медленный. Не буду тебя водить вокруг да около, отвечу прямо: я тут обустраиваюсь.

— И кто тебе разрешил запираться в моей комнате и заваривать в ней фастфуд?

— Тот, у кого здесь власти более, чем у тебя.

— Мне кажется, ты нарываешься.

— Отнюдь. Я просто озвучиваю факты: ни больше, ни меньше. Я понимаю, у тебя ко мне дело, но сейчас я открыл девушке, которая здесь будет заниматься уборкой, так что освободи-ка помещение.

От такой нахальности у Синдзи отнялся язык. Конечно, хамить всем и каждому для него плевое дело, но на себе хамство он терпеть не привык, да еще в такой завуалированной форме. Спустя пять секунд ошеломительной паузы, он уже был готов приказать этому грубияну сделать себе сэппуку, однако осекся, обратив внимание на выглядывающие из-под маски мягкие черты лица. Также к этому он прибавил и то, что у тени был на удивление приятный и обаятельный голос. Уверенный, звонкий женский голос, совсем не как у формирующихся пятнадцатилетних досок, с которыми ему приходилось общаться в школе, и это его смутило. Неужели этот человек, этот по-мужлански ведущий себя и говорящий о себе в мужском роде хам, на самом деле завернутая в черные одежды женщина? Из-за повязок и закрывающих тело лохмотьев, о фигуре тени нельзя было сказать ничего, но прочие факторы указывали на то, что перед ним все-таки висела женщина. Возможно, он слишком погорячился, и ему стоило быть снисходительнее к такому низкому существу. Поступившись своим достоинством, он отступил на два шага и вышел за порог комнаты.

— Думаю, мы с вами не с того начали. Так вот: я могу узнать, кто вы? — в разы вежливее повторил он вопрос, ожидая, что такая его постановка сможет повлиять на качество ответов и итоговое поведение его собеседника.

— Конечно, мальчик. Я Слуга Мато Зокена, Ассасин. А ты его внук, как понимаю.

— Ага... Тогда я задам еще один вопрос. Почему вы обустраиваетесь в МОЕЙ комнате?

— Конечно, юноша, — так же с вежливостью ответила фигура в плаще, заметив немного большую учтивость со стороны мальчика. — Мато Зокен передал в мое распоряжение твою комнату на то время, пока будет проходить битва за святой артефакт. В этом зале я нахожу необходимое для меня техническое оснащение и пространство для подготовки к войне, поэтому твоя комната временно станет моей лабораторией. Не беспокойся, война не продлится долго, а комнату, когда все закончится, я верну в прежнем виде.

— Это все, конечно, здорово. Рад за нового постояльца и все такое, но свою комнату я отдавать не собираюсь. Берите свои манатки и проваливайте.

— Так не пойдет. Здесь уже мои вещи, да и, как минимум, я успел подстроить под себя стол — всю ночь просидел, а заново на нем все раскладывать желания никакого.

Действительно, роскошный антикварный письменный стол, который в свое время был выпрошен у деда для домашки, теперь представлял собой рабочее место настоящего алхимика, со всякими пробирками и колбами, наполненными жидкостями цветов всех переливов радуги, и которые переливались по трубкам.

— Ладно, попробуем иначе. Как у ВАС отбить желание от этой комнаты? Завалить ее отбросами, затопить с этажа выше, поджечь? Пусть мне будет хуже, пусть добавлю себе ненужной головной боли, но это я переживу, в отличие от того, чтобы покидать в этом склепе последний светлый уголок.

— Мальчик, хватит дурью маяться. Не оставят же тебя в родном краю без крова — тебе передали соседнюю комнату. Далеко идти не надо, можешь переезжать.

— Соседнюю? Это ту, которая пятнадцать лет в простое? Там вообще прибирались хоть бы раз?

— А вот это ты и выяснишь.

Синдзи цокнул и, что есть сил, хлопнул дверью. Да что б этому ниндзе на потолке пусто было! Соседнюю комнату Синдзи смог открыть ключом сразу. Поскольку ею годами никто не пользовался, то и печать менять с тех древних времен необходимости не было. Сам он туда никогда не заглядывал, поскольку был ограничен одним важным фактором: хотя в его личной связке были ключи от любого помещения, в доме были места, в которые по каким-то причинам входить строго воспрещалось. Нарушить запрет — подзатыльника не миновать, да и, как правило, ничего интересного в этих комнатах быть не могло, помимо забытого хлама да жирных пауков, так что держать свое любопытство было выгоднее при себе. Как ни смотри, а изнутри это скорее не дом, а тюрьма во главе с надзирателем и кучей микрокамер, что лишь дополняло число плюсов в копилку 'достоинств' этой резиденции, из-за которых Синдзи не любил оставаться дома. Представший перед ним вид комнаты нисколько его не воодушевил.

— Тут не прибирались лишь пятнадцать лет или все двести?

Стены были черны от копоти, как если бы внутри полыхал пожар, а ремонта после этой катастрофы сделать никто не удосужился. Мебели в комнате не было совсем: видимо, все по той же причине, а если что и бросалось в глаза, так это неуместные для заброшенной комнаты потемневшие шторы, половину объема которых составляла десятилетиями собиравшаяся на них пыль. Не было в комнате даже футона: ему предлагали проводить ночи в этом пыльном, дурно пахнущем, похожем на чердак помещении прямо на полу? А никто не подумал, какую заразу он может подхватить в эволюционировавшей здесь в последние десятилетия микрофлоре? Быть может, эту комнату специально не прибирали для того случая, чтобы предложить какому-нибудь надоеде и вынудить его покинуть резиденцию добровольно? В таком случае, эту привилегию он с радостью передаст своему нежеланному соседу.

К слову о нем. Пускай Ассасин и говорил о себе в мужском роде, и сволочью, как он успел понять, был отпетой, его голос почему-то не давал Синдзи покоя. Он словно о чем-то напоминал: о чем-то давно ушедшем и забытом. Словно принадлежал человеку, которого уже не было в живых. Из-за такой сомнительной, скорее надуманной связи, ему сперва даже захотелось простить эту 'ассасиншу' несмотря на отвращение к самому себе за подобную слабость.

В целом, вопрос 'ушедшего' — это вопрос всего семейства Мато. Своей матери Синдзи не помнил вовсе, а детство провел под присмотром безразличного деда. Отец какое-то время тоже жил с ними, но из-за вечного пьянства здоровьице у него не выдержало, и помер он три года тому назад. О других своих родственниках Синдзи не знал. Пускай проку от отца было немного, кое-чему за свою позорно проведенную жизнь он Синдзи научить все-таки смог. Первое — внедрил в него желание не становиться такой же ветхой тряпкой, и второе — не пресмыкаться перед остальными. Родной отец только и делал, что возился с приемышем в подвале, а после смерти свалил этот груз на него — за что его любить то было? С первым уроком от отца он справлялся относительно неплохо — безнадёжным слюнтяем, вроде бы, не стал. Второй же время от времени давал сбой. Словно забывая о нем, Синдзи для решения своих проблем иногда прибегал к чьей-либо помощи, что в его понимании от пресмыкания ничем не отличалось.

Вспомнив и повторив два основных принципа, Синдзи пришел к выводу, что у него созрел отличный план, как избавиться от этого оккупанта. Что-что, а без спросу забирать и распоряжаться кусочком его личной территории в собственном доме — верх наглости и самоуправства. И не перегнул ли его дед палку, поступив с ним подобным образом? Имея на руках многоходовой план, Синдзи вернулся к себе в комнату. Однако Ассасин тут же отклонил предложенный им вариант разрешения неурядицы:

— Ты, конечно, прав, и твой компьютер для меня не менее важен, чем сама комната. Но я уже обвыкся здесь, потому переносить его с другими вещами, как уже говорил, не стану.

— Тогда клин клином? Не забыла, что у меня тоже Слуга? Райдер!

По зову юноши, рядом с ним появилась фигура длинноволосой женщины. Она смирно держала в руках оружие — два коротких гарпуна, соединенных металлической цепью.

— Коли ты меня не слушаешь, я перебью все твои колбы, и их придется выносить через двери уже в мусорном мешке, хе!

— Ты действительно дурак? Знал я при жизни несколько пренебрегающих осторожностью алхимиков, и кончили они плохо. Бессистемная игра с реагентами — палка о двух концах. Можешь просто отравиться, корчась в муках, а можешь намешать такого, что тут все взлетит на воздух. В худшем случае, конечно.

— Я не верю, что человек в здравом уме стал бы оставлять на виду у постояльцев такие химикаты! Ты блефуешь и просто пытаешься меня спугнуть! Однако! — юноша театрально поднял голос и положил здоровую руку на уровне груди поверх гипса, придавая себе величественный вид. — Я готов пойти на уступку и позволить тебе просто перенести свои вещи в соседнюю комнату! Я готов пойти даже на милость и одолжить свой ПК. Компьютер я могу выпросить новый, а вот комната такая — всего одна.

— Премного благодарен за проявленную снисходительность, но кое-что ты не учел. Во-первых, я не человек, и умирать в очередной раз мне не страшно. Во-вторых, ты никак не можешь быть уверен в здравости моего ума.

— Э-э... блин, — Синдзи замялся. — Э-это неважно! Либо ты выносишь колбы, либо я их...

— Даже не думай к ним прикасаться. Ты понял? К твоему героическому духу это также относится. Я занимаюсь не просто алхимией, и могу сказать, что эфемерную сущность повредить проще, чем это может казаться.

Райдер с тревогой отнеслась к словам Ассасина. Хотя для Слуг опасность по большей части представляла лишь магия, Ассасин стремился именно к ее использованию и воплощению. Райдер не показалось, чтобы он лгал, а значит, прикасаться к колбам скорее всего и правда было опасно. Не особо стремясь браться за исполнение такого приказа, Райдер опустила руки в ожидании того, когда Мастер передумает и позволит ей исчезнуть.

Из-за отсутствия каких-либо действий с ее стороны, Синдзи перестал обращать на нее внимание, и настолько глубоко погрузился в свое противостояние, что злобно стрельнул взглядом в Ассасина, мечтая его испепелить. Ассасин же во всех вопросах должен был придерживаться нейтральной позиции, однако на силовой натиск почему-то не сробел дать силовой ответ: между ними начался настоящий бой за территорию.

— Эм, простите, но я уже закончила, — тихо сказала девушка, вынося из комнаты принесенное с первого этажа ведро. За то время, пока Синдзи метался из одной комнаты в другую, она уже успела в ней полностью прибраться.

С появлением тихого, подобно мышки, постояльца, изобилующий невидимыми молниями обмен взглядами разрядился, и обе конфликтующие стороны разминулись, переведя свой интерес на девушку.

— Благодарю, девушка, — почтенно кивнул Ассасин.

— Не за что. Мне бы это пришлось делать в любом случае, — без особого энтузиазма произнесла она. — Ведь это моя обязанность... — почти неслышимым шепотом добавила девушка. Синдзи ее и не услышал, однако такое замечание не могло пройти мимо чутких ушей Ассасина, уловивших в ее шепоте напряжение.

— Хм, и долго тебе так еще убираться?

— Нет, эта комната была последней. После уборки комнат я всегда...

— Эй, — повелительно воскликнул Синдзи, — приберись и в соседней комнате. Если этой тени негде будет играть в алхимика, она из моей точно не выметется!

— Прости, брат. Я займусь 'твоей' новой комнатой позже.

— Т... т... тварь! — Хотя Сакура не подразумевала под своим словами ничего плохого, и просто повторила слова дедушки, для Синдзи это было ударом по не зажитой ране.

— Сперва мне нужно будет заняться завтраком. — Девушка поклонилась и собралась уйти, однако Ассасин не спешил ее отпускать.

— Ты сказала... завтраком? — что в этом могло заинтересовать тень, не смогли понять ни брат, ни сестра. — Было бы интересно узнать, чем на этом отдаленном материке питаются люди. Нет, скорее, появились ли какие-либо нововведения в культуре еды за минувшие века. — Ассасин заметил, как его рассуждения о еде вызвали недоумение в глазах подростков: зачем такое вообще может быть нужно нематериальному духу, цель которого заключается в истреблении себе подобных?

— А, в нем нет ничего особенного. Просто легкий завтрак для нашей семьи — вопрос Ассасина выбил ее из колеи; она почувствовала робость от такого внимания, и с усилием сжала дужку ведра.

Синдзи, с кипящим видом, не вставлял ни слова, и нервно вертел головой от одного нарушителя его спокойствия к другому. Они создавали впечатление того, что его, хозяина комнаты, тут и вовсе нет. Райдер, кстати, воспользовалась этой заминкой, и, избежав участия в разгроме, смогла по-тихому исчезнуть, перестав оказывать ему дальнейшую поддержку.

— Легкий завтрак без каких-либо особенностей, — повторил за ней Ассасин. — Завтрак, хм, такое простое и привычное слово, но несет ли оно в этой стране тот же смысл, который привык придавать ему я, — свисавшая с потолка тень о чем-то задумалась. — Мне интересно посмотреть, как ты им будешь заниматься. Могу я пойти с тобой? Могу ли я... узнать от тебя что-нибудь новое?

— Но как же ваша комната? Не похоже, чтобы брата устраивали такие условия обмена. Вы не возражаете оставлять его одного?

— А, не думаю, что мальчишка осмелится распускать тут руки. Да и насколько я понял, он просто приходил забрать свои вещи, — Ассасин искоса посмотрел на надувшегося Синдзи. — Пусть забирает, не будем ему мешать.

Фигура неспешным движением поднесла край пластиковой упаковки себе под маску, залпом выпила остававшийся в ней бульон, — 'как у нее это вообще получается', недоумевал Синдзи, — и метко кинула ее в урну. Подняв голову и, прижав ладонь к потолку, Ассасин отцепил 'присосавшиеся' к нему ноги, одну за другой, и мягко приземлился на пол, колыхнув своими лохмотьями.

— Идем, девушка. Мне не терпится узреть не только внешний вид местного завтрака, но и узнать его вкус, — своей одержимостью к завтраку темная фигура напоминала британского аристократа. Он первым подошел к дверям, слегка поклонился перед Сакурой, и показал жестом 'леди вперед'. Сакуре от такого внимания к собственной персоне стало не по себе.

— А... к-конечно. Пойдемте, — она пристыжено вновь потеребила ручку удерживаемого ведра, прежде чем повести за собой достаточно галантного ночного убийцу.

Когда они покинули комнату и закрыли так любимую Синдзи дверь, он остался внутри совершенно один, как того и хотел, но не в тех обстоятельствах, в каких планировал. В очередном за это утро приступе ярости он почувствовал, как что-то капало ему на голову. Он поднес к макушке пальцы, которые тут же приклеились к ним, и оторвать которые он смог только с усилием. Подняв голову, Синдзи увидел на потолке следы стекающей клейкой субстанции, которая была под подошвами Ассасина и внешне во многом напоминала клей. Даже в отсутствие своего владельца, она продолжала гадить заместо него прямо на голову законному хозяину. Теперь это точно была война.

* * *

Сакура с Ассасином перебрались на кухню этажом ниже, расположенную в восточном крыле поместья. Пока Сакура доставала продукты, Ассасин увлеченно перебирал кухонную утварь: все-то ему нужно было пощупать и осмотреть со всех сторон. Однако обычные кастрюли и сковородки не особо привлекали его внимание, в отличие от какой-нибудь СВЧ печи или устройства для чистки ананасов.

— Среди моих знакомых было немало кузнецов, — начал Ассасин, потирая пальцами термопот у чудной сковороды, — и хотя кузнечным делом заниматься лично мне не доводилось, основные принципы ковки мне известны. Однако их недостаточно, чтобы хотя бы приблизительно представить строение этой рисоварки. Множество ваших инструментов перешло на автоматизированную работу, в которой не требуется участие человека. В моем понимании, вы достигли настоящей, пусть во многом ограниченной, альтернативной магии. Было бы занимательно попытаться их совместить, — за его спиной тостер, с присущим ему звуком, выплюнул два прожаренных ломтика хлеба, сбив его с мыслей об эксперименте по переводу генерируемого людьми электричества, источника энергии для оживления техники, в магическую энергию, и обратил их обратно к теме завтрака. Сакура в это время дожаривала яйца для тостов.

— Я представлял японский завтрак немного по-другому. Мне он больше напоминает иллюстрацию к европейскому, пускай его я тоже прежде никогда не видел. Конечно, увидеть его вживую и, наконец, опробовать, будет не менее интересно.

— Ах, наша страна в выборе ингредиентов больше уделяет внимание рису и морепродуктами. В будние дни я обычно собираю для брата бенто, хотя он нередко от него отказывается. На их приготовлении вы бы могли увидеть мое мастерство украшения риса и разложения осьминожек. Строение бенто — целое искусство, и по нему даже проводятся соревнования. Правда, я в их украшении так далеко не заходила, да и незачем.

— Я знаю, что эстетическому образу в вашей стране уделяется особое внимание. Желание подчеркнуть не только красоту всего сущего, но даже предоставить его недостатки в выгодном дня них свете. Если не сложно, я бы хотел, чтобы ты сводила меня поглядеть, как делаются такие сервировки.

— Даже не знаю. Подобные соревнования проводятся не так часто, и куда проще посмотреть на фотографии лучших из них с компьютера брата, чем просить об этом меня. Но я могу показать, как сама их делаю. Завтра как раз нужно будет приготовить что-нибудь брату.

— Ты упомянула, что он иногда отказывается от твоей еды. С ней что-то не так или это скорее связано с неким психологическим фактором твоего брата?

— У него, — вяло ответила Сакура, понижая голос, — было тяжелое детство. По многим причинам ему есть за что меня недолюбливать, и во многом это связано с тем, что...

Ассасин еще с первых слов заметил, что начинать эту тему девушке не очень приятно, и пока ее мысли не заострились на дурных воспоминаниях, он, дожидаясь создания паузы, перевел разговор в другое русло.

— Девушка, ты забыла про плиту.

— Что? О, боже! — она бросилась ее отключать, но заметила, что в этом нет нужды.

— А, видимо, она уже выключена? — виновато спросила тень. — Прошу прощения. Еще не до конца свыкся с принципами работы этих механизмов, — если бы не страшная маска, по шутливому голосу Ассасина могло бы показаться, что он улыбается.

— Меня зовут Сакура. Можете звать меня просто по имени, — Сакура также улыбнулась на его вероятную улыбку. Обычно скрытая перед чужаками Сакура несвойственно быстро для себя открыла перед этим Слугой свои эмоции. Он был с ней вежлив и учтив, и проявлял к ней внимание. Ей даже начало казаться, что он проявил желание спуститься с ней на кухню не только для того, чтобы оставить наедине нагрубившего ему Синдзи, но и для того, чтобы в благодарность за уборку помочь ей приятней скоротать время.

— Очень приятно, Сакура. Не могу похвастаться таким же простым в произношении именем, но ты можешь звать меня Хассаном. В нынешнее время вместо имен часто используются сокращения и псевдонимы, или я не прав? — немного усмехнулся Ассасин, прекрасно зная об ответе.

— Как вам будет удобнее, — радужно согласилась Сакура. — Хассан, хотя для завтрака это не слишком привычно, но вы бы могли мне помочь сделать к нему онигири. Самая настоящая японская закуска.

— Было бы неплохо. Посмотрим, смогу ли я ее усовершенствовать.

— Так же, если вам станет интересно, вы могли бы мне позже помочь с приготовлением обеда и ужина, Хассан.

Так они и собрались готовить вместе, и Хассан начал познавать азы японской кулинарии с самого известного, наравне с суши, но более простого в приготовлении японского блюда.

Несмотря на простоту рисовых шариков, Хассан отлично с ними справился, и Сакуре даже стало завидно тому, как он, по сравнению с ней, смог быстро с ними освоиться. Также он помог заварить ей чай, подобрав идеальный момент и температуру для его заварки: его аромат свежей обычного, а вкус при этом мягче.

В процессе их совместной работы, Ассасин, желая поблагодарить Сакуру, предложил ее научить своей национальной кухне. Принимая его предложение с сияющими глазами, она кивала, словно щенок. Сакура поделилась с ним том, что самой ей очень тяжело давалось учиться готовить. Было время, когда она даже пыталась приготовить несколько арабских блюд, но у нее не получалось, точно так же, как это было поначалу с японскими, пока она не нашла себе учителя в лице одного мальчика. Хассан заметил, что если обычный мальчик смог научить ее готовить так хорошо, то, несмотря на неудачное самообучение, она должна быть хорошей ученицей при наличии хорошего наставника, и, в таком случае, он постарается быть учителем, достойным ее ожиданий. Хассан знал много удивительных историй, которые охватывали не одну лишь кулинарию, но и множество других ремесел, и чтобы узнать лишь малую часть из них, им бы пришлось провести вместе еще сотню, а может, даже не одну, таких кулинарных заседаний. Общаясь с Хассаном, она поняла, сколь много удивительных людей жило в ту далекую эпоху, и что многое из того, о чем он рассказывает, уже не сможет донести никто другой. Он был по-настоящему удивителен, и как человек, наверняка, был многосторонним, необычным, но определенно уважаемым в своих рядах лидером.

— Я еще никогда не встречала таких людей, как вы, Хассан. Еще ни с кем мне не доводилось так свободно и непринужденно общаться. А еще вы очень много всего знаете. Прямо как настоящий профессор. Можно я буду иногда заходить к вам, чтобы, как и вы, учиться чему-то новому? А, — она стыдливо повела руками, понимая, что слишком навязывается, — извините, я нисколько не подумала, что у вас может совсем не оказаться на это времени, и своими расспросами я буду вам только мешать!

— Ты очень мило выглядишь, когда стесняешься, — еще сильнее в краску вогнал ее дух. — Должен отметить, что мне тоже не менее приятно проводить с тобой время. Однако моя лаборатория для этого будет не лучшим местом, тем более, там я, скорее всего, всегда буду занят.

'Хм', — задумался он, почесав непроглядный балахон.

— Тогда... как насчет того, чтобы встречаться здесь, когда у вас появится время? Дедушка с братом сюда практически не заходят, и вы бы могли отдохнуть от своих исследований, пока я мою посуду или занимаюсь готовкой.

— Может, это и правда неплохое предложение? Если бы я вечно сидел в одних и тех же стенах — давно бы сошел с ума. В обеденный перерыв я сегодня, скорее всего, буду занят, но к ужину могу освободиться. Значит, следующую встречу можно назначить на вечер?

Если бы Сакура не была такой тихой, то от радости непременно бы сжала кулачок и подпрыгнула, вытянув его вверх, но поскольку она могла позволить себе только это представить, то в очередной раз доставила Ассаину удовольствие своим стеснением.

— Ага, — наконец, ответила она. — А до этого я как раз подумаю о том, что включить в завтрашнее бэнто.

Ассасин в ответ бодро покивал, заканчивая свою половину работы, предвкушая попробовать ее.

* * *

Проклиная каждое присутствовавшее в доме живое существо, Синдзи, покинув душевую с полотенцем на голове, держал путь в свою комнату. Ее дверь оставалась в том же приоткрытом состоянии, как с момента его ухода.

— Пф, она до сих пор не вернулась.

Синдзи было сложно ассоциировать обладающего женским голосом Слугу с мужчиной, поэтому он принял решение воспринимать Ассасина как девушку, что, однако, никак не отразилось на его негативном отношении к врагу. Уступки в этом плане зависят от заложенных психологических установок и норм. Кому-то с детства вбивали в подкорку, что мужчине женщин нужно уважать, ублажать, идти для них на уступки, прощать глупости, а в нужный момент раскинуться над лавовой пропастью, позволяя им шагать по крепкой мужской спине. Так вот, в представлении Синдзи — все это гроша ни стоящий собачий бред. Да что там, по этим их нормам кто-то вообще считает, что все люди равны. Ну, или не равны; как ни агитируй, а порой приходится принимать существующие кастовые различия. У некоторых с рождения есть то, чего нет или даже никогда не будет у других: к этому, в частности, можно отнести врожденные способности и таланты (в том числе талант к магии) и формирующее личность окружение. Эти факторы никем не выбираются. Они просто даются, и придают личности определенные особенности при развитии, с которыми волей неволей приходится считаться.

Возвращаясь к вопросам о дискриминации, в обществе их зачастую преобладает два: помимо пола еще и по расе. В некоторых странах они уже не сулят какими-либо преимуществами или лишениями. В той же Часовой Башне никто не оценивает способности по половой принадлежности или цветастости. Хотя, с другой стороны, на это с большей вероятностью повлияет то, насколько именитую Магическую Метку маг носит на своем теле. Вывод из всего этого складывается примерно следующий: неважно, кто твой враг, мужчина или женщина, белый или желтый, высокий или низкий, нападать на него и давать сдачи нужно на равных условиях. Мозги и логика Синдзи с такими умозаключениями были согласны и потому не терзали его совесть лишней возможностью воплотить их на практике. Однако программа давала сбой из-за навязанных извне установок.

Его бурно эмоциональное сознание то и дело пыталось перечеркнуть все эти удобные логические умозаключения и истолковать их в менее выгодном для реального мира свете, что лишь усложняло жизнь, но никак ее не упрощало. Представлялось все это приблизительно в следующем виде: 'Ну, посмотри ты на этих женщин, какие, к черту, из них враги? На протяжении всей истории — это рабы, которые исполняли то, на что у мужчин банально не хватало времени. От них незачем избавляться, будто от врага или мерзкого таракана. Им лишь нужно указывать соответствующее им место и отдавать приказы. Еще бы об них стоило руки марать'.

Из-за метания между такими двумя противоречиями он не мог целиком остановиться ни на одной из моделей поведения. Конечно, он поработил Сакуру (по возможности). И, конечно же, завладел Райдер: подобно марионетке, она исполнит любую его прихоть (что не было бы возможно без помощи деда). Его не смущает применение силы, граничащее с садизмом, и унижение, через которое приходится проходить другим. Однако даже ему приходится признать, что без жертвы в облике Сакуры, принимавшей все, чего бы он с ней ни сделал, ему бы стало одиноко.

Так как же ему быть с этим не стоящим его усилий низким существом под классовым именем 'Ассасин'? Уступать — нельзя. Поработить... кажется пока что неосуществимым... У него нет ничего, что могло бы позволить ему получить верх над ходячим призраком, который, как минимум, в физическом плане был определенно сильнее него. Добиться его повиновения через деда так точно не вышло бы: дед сам его не особо уважает, да и вряд ли на такую упертую, как у Ассасина, личность, это бы как-то повлияло. Другое дело, если бы у него был какой-нибудь компромат. Что-нибудь, чем бы он мог его припугнуть и заставить с ним считаться.

Он в очередной раз осмотрел свою изменившуюся комнату. В принесенных Ассасином инструментах он почти ничего не смыслил, и потому его внимание остановилось на включенном компьютере. Синдзи уселся перед ним на стул, чтобы посмотреть, что в нем могло заинтересовать Ассасина. На мониторе было видно десятка полтора окон браузера и несколько текстовых документов с записями на арабском языке (как он смог на нем писать на клавиатуре с иероглифами — Синдзи не понял). Поскольку содержание файлов оставалось за пределами его понимания, он приступил к просмотру окошек всемирной паутины.

— Ну, и на какие такие нужды моим достоянием пользуется эта кикимора?

Он кликнул в панели задач на самую первую иконку и подождал пару секунд, пока загруженная машина сменит подвисающую картинку.

Окно ?1: 'что такое ПК и с чем его едят'.

Парнишка натурально 'хрюкнул', прикрывая рукой рот и сдерживая вырывающийся наружу смех.

— Что она в компьютере вообще забыла с такими познаниями, если узнает об их работе с каких-то бложиков с розовым оформлением! Вот я осваивался с компьютером без интернетов еще в малые годы! 'Исключительно своя голова и чутка помощи прошаренных людей'. Что там дальше-то?

Он кликнул на вторую иконку.

Окно ?2: 2ch.net.

— О, с базовых понятий об использовании компьютера прямиком на анонимные форумы. Хы, и что ей там нужно? По общению изголодалась за сотни лет пребывания в черной дыре? Мог бы предложить ей несколько страшилок, чтобы наверстать упущенное. В обмен на ее постоянную ночевку во дворе, — если в доме ей места не найти, то ее можно было бы просто вышвырнуть на улицу. — Кстати, а что сейчас в тренде? Со вчерашнего дня доску не просматривал. Блин. Долбанные отаку, опять весь раздел забили своими рисованными куклами. Так, снова возмущения в Осаке по присутствию военных... Послали бы эту Осаку уже куда подальше, вечно они всем недовольны. Страну только замедляют, неотесанные деревенщины.

Окно ?3: 'достопримечательности Фуюки'.

— Ну, в общем-то, все как я и думал. Ничем ее занятия не выделяются от обычного мирянина: устройство техники, которой пользуется, да поиск способа общения, и еще места для прогулок. Ничего интересного. Этому ходячему реликту лишь бы разузнать о наступившем будущем и пообщаться с местными аборигенами. Для такой ерунды компьютер отнимать несерьезно. Ей бы хватило какого-нибудь туристического каталога. Надеюсь, книжный за остановкой сегодня работает, но этим займусь уже после перекуса. Почти девять, а я полночи на ногах пробыл: мне уже хочется есть, — Синдзи потянулся на стуле. Немного зевнув, он продолжил это совершенно скучное и бесполезное занятия, чтоб хоть как-то себя занять до приготовления завтрака.

Окно ?4: 'курсы валют'.

Синдзи задумчиво почесал подбородок.

— А может, я поторопился с выводами. Ее интересует не только Фуюки, но и туризм за рубежом? Вопрос в том, откуда безденежной Слуге брать деньги. Я бы точно не отдал призраку своих денег, да и Дед, надеюсь, тоже еще не настолько из ума выжил.

Окно ?5: 'скачать взломанные банковские транзакции'.

Юноша внимательно всмотрелся в экран и для уверенности протер глаза, после чего вновь всмотрелся в появившиеся таблицы, вылупив глаза повторно.

— Срань господня, это еще что?

Чем больше он всматривался в имена отправителей и получателей и узнавал в них наименования крупных организаций, тем сильнее начинала дрожать его рука на компьютерной мыши.

— Хотите сказать, это убожество в лохмотьях за каких-то несколько минут пользования сети превратилось в хакера высшего уровня? А лучшего анекдота придумать было нельзя? Если тут и взлом биржи, что дальше? Правительственные сайты и базы военных? Меня за эти выходки по адресу сети как единственного подозреваемого за решетку не упекут?

Сглотнув и визуально обрисовав комичные картинки, как на его охоту экипируется какой-нибудь американский отряд Дельта, он делает следующий клик, который окончательно вывел его из равновесия.

— Ха-ха... ха-ха-ха... А-ха-ха!!!

Его брови задрожали, а сам он, залившись смехом, истерично забил кулаком по столу. Из колонок раздавались сладкие стоны.

Окно ?6: японские порносайты.

— Эти мусульмане со своими паранджами совсем с ума посходили? Могу понять. Если она жила в табуированном обществе, то естественно проявит интерес к тому, что от нее скрывалось. Если меня хорошо попросить, я бы мог ей в этом помочь, э-хе-хе.

Когда время шуток кончилось, а он вдоволь насмеялся и успокоился, он принялся кликать дальше.

Окно ?7: американские порносайты.

И вот тут ему действительно было не до смеха. В отличие от их отечественной продукции, за такое можно было бы получить реальный срок. Это тебе не биржи взламывать. Точнее, не скачивать до этого уже взломанные и кем-то слитые в общий доступ таблицы.

— Такое ощущение, что этот дом привлекает сплошных озабоченных. Дед женщин насилует червями. Сакура подобное надругательство над своим телом принимает как должное. Да и чего скрывать, я тоже с этой потаскухой от нечего делать сколько раз вместе уже ложился. Еще Карию можно вспомнить. Очень сомневаюсь, что он просто играл роль добренького папаши. Лоликонщик хренов.

От греха подальше эту вкладку он закрыл.

Окно ?8: холодное оружие.

После прочтения заголовка, его голова отказывалась что-либо комментировать, а его губы пересохли. На его лбу начали проявляться капельки пота. В немом молчании, в мыслях невольно поднялись воспоминания о других страницах: на что Ассасину конкретно нужны были те сметы и транзакции с курсами валют? И что она после этого делает на аукционах, где продают древнее холодное оружия, то, которое использовалось для настоящих убийств? Пусть это и теневой убийца, которому для своей работы нужно что-то, чем можно было бы перерезать глотку, но у Слуг, вообще-то, свое оружие, которое по силе сопоставимо с магией и всяко даже лучше любого современного.

— Эм, ножи, катаны... сюрикены... она мечтает о наборе ниндзи? Эти арабы очень странные. И она... хи-хи, — посмеялся он скорее от ужаса, — начинает меня пугать.

Окно ?9: компьютерный взлом.

Синдзи свободной рукой смахивал со лба уже десятки капель пота. В написанных на экране формулах он уже понимал далеко не все. Это были какие-то хакерские ресурсы, и там прилагались примеры работы с кодом, а также примеры создания примитивного вирусного ПО.

Сперва Синдзи не заметил, но у последующих окон в панели задач был уже другой, незнакомый ему значок программы, и что конкретно тот открывал — он не знал. Он, не торопясь и с осторожностью, нажал на неизвестную иконку, как если бы несвоевременное нажатие детонировало бы спрятанную под столом или внутри шкафа бомбу.

Перед ним возникло окно с адресной строкой, как в браузере, но адрес в ней немного отличался. Не было привычного протокола 'https', на его месте было что-то другое. Синдзи понял, что его заволокло туда, где обычному неподготовленному человеку лучше не быть, а то о чем лучше и вовсе не знать. Его затащило в самые темные и опасные углы интернета. В интернете он читал истории о том, что при неправильном обращении с такими программами к тебе могут вломиться люди в черных смокингах, или без смокингов, только уже через окно, и больше о тебе не услышит никто. Первая вкладка в этой страшной программе выглядела следующим образом:

Черное окно ?1: подпольная продажа наркотических веществ и огнестрельного оружия г. Фуюки.

Он швырнул мышкой по столу и ошарашено взлетел со стула подальше от экрана. Какая-то 'металлическая коробка', коим является компьютер, привела его в такой ужас, что он потерял над собой контроль и тяжело задышал.

— Ха... фу... ха... хи-и... ха-ха-ха... Ах-ха-ха-ха! — но страх продлился недолго, и его глаза вспыхнули искрой азарта и энтузиазма.

— Великолепно, замечательно! — он закрыл лицо ладонью, скрывая широко раскрытую ухмылку. — Таких игрушек у меня еще не было! — этот Ассасин помаленьку начал ему нравиться.

В приступе хохота Синдзи не заметил, как, слушая его безумный смех, из-за угла выглядывал со стеклянным взглядом второй ребенок семьи. Сакура едва успела подняться по лестнице и подойти к комнате, чтобы окликнуть брата, как ее заставил остолбенеть и вывел из равновесия внезапный хохот. Мгновенно среагировав и осознав неприметное поведение, Синдзи перестал смеяться и пытался откашляться, поперхнувшись слюнями.

* * *

Вся семья была в сборе за рассчитанным на дюжину человек столом. В лучшие времена семейства он был полон, но сейчас за ним сидело трое человек, к одному из которых такое определение применялось лишь с оговорками. Именно так: глава семейства, дедушка Зокен, также присутствовал на этом завтраке. Его темные как смоль глаза, в которых даже зрачков не увидеть, казалось, охватывают единовременно все помещение, но в то же время они не были направлены на что либо конкретное и ничего не выражали. Для него присутствие на таком обеде, как и сама его организация, были простой данью традициям, поскольку сам маг не особо нуждался в людской еде. Скорее, это просто была последовательность действий, которая вошла у него в такую привычку, что он не мог от нее отказаться, и потому он заставлял следовать ей остальную семью на протяжении вот уже не одного столетия.

Мато Сакура поставила перед своим, если можно так выразиться, наставником в магии тарелку с овсяной кашей, обделив его рисовыми шариками, и столовые приборы, а также обвязала его шею слюнявчиком. Синдзи самостоятельно взял тосты и, невнятно что-то буркнув, одним махом воткнул вилку в яичницу:

— А это тут что делает? — он с неприкрытой ненавистью глянул исподлобья на соседа напротив, после чего, словно забыв о яичнице, выпустил из рук вилку и, не меняя положения головы, начал жевать тост, продолжая пристально следить за ним.

Помимо упомянутых 'трех человек', стол также занял героических дух теней. Не увидев каких-либо претензий к поведению юноши, который первым из собравшихся принялся за еду, он, приняв это частью этикета, последовал примеру обиженного молодого человека, в точности вторя его движениям, и воткнул в свою яичницу вилку. Как только он отпустил столовый прибор, как это сделал Синдзи, вилка на пару секунд замаячила, пока не свалилась на край тарелки. От непривычного и неприятного звона металла о старый фарфор, арабская фигура в лохмотьях слегка дрогнула. Кроме мальчика и него еще никто не притронулся к еде, и тогда он понял, что, поторопившись, допустил ошибку.

— Как я уже говорил, я бы хотел воочию посмотреть, а по возможности и попробовать освоить столовый этикет. Во всяком случае, таким прибором мне пока пользоваться не доводилось, — он вновь посмотрел на упавшую вилку. — Со слов Сакуры мне показалось, что это довольно сложная процедура, с тонкостями, которых на одних словах не передать. Во всяком случае, это довольно занимательный культурный феномен, а именно культура находит важное отражении в формировании поведенческой модели ее индивидов, — Ассасин повернулся к главе семейства и немного склонил в его направлении голову. — Благодарю, что позволили мне принять участие в обеде вместе с вами.

Старый маг, сухо почавкав, лениво поднял руку: 'право, не стоит'. Когда Сакура села за свое место, он, наконец, произнес первые слова, и адресованы они были к Синдзи.

— С глазом что?

'Обязательно поинтересоваться нужно, старый черт? Все же стоило мне тогда выпереть Сакуру, прошмыгнуть в ее комнату и припудрить этот фингал, воспользовавшись ее тайной косметичкой'.

— Надеюсь, — старик взял ложку в кулак и окунул ее в кашу, не сводя с мальчишки свои черные, как бездна, глаза, — это произошло во время выполнения Ритуала, а не от того, что ты используешь Слугу не по назначению. — Он положил ложку в рот и с неприятным звуком вытащил ее обратно, не оставляя на ней хлопьев.

Синдзи, вполне привыкший к такой обстановке, но не видевший ничего притягательного в том, как старик дрожащими руками имитирует процесс приема пищи, скривился, но все же ответил:

— Да не, Слуга ни при чем. Так, простая бытовуха. Подрался кое с кем в школе. Ты если придраться вздумал, лучше на это посмотри, — он несколько раз взмахнул локтем перебинтованной руки, — вот это правда заноза... И получена при исполнении этих самых обязанностей.

Старик, едва не подавившись, фыркнул:

— Если ты так покалечил себя еще до начала основной фазы, стоит ли от тебя вообще чего-либо ждать?

— Я пока осваивался. Да и нужно же дать остальным неудачникам фору. Если их перебить в первый же день, это отобьет всякий интерес. — Своим уверенным оправданием он только вызвал ухмылку у старого мага.

— Ну, ну, — Зокен положил ложку и уперся обеими ладонями о стол. — Ассасин, не бери примера с этого дурака. Трапеза не сразу начинается с втыкания прибора в блюдо.

Ассасин убрал вилку с тарелки, вытащив ее из растекшегося желтка.

— Поскольку мы не совсем религиозны, то не начинаем завтрак с молитвы, как это принято у тех же христиан. Поэтому в иных случаях благодарность можно выражать тому, кто приготовил обед. Однако его приготовлением отчасти занимался ты, и оказывать почесть самому себе будет смешно, а благодарить девчонку у нас не принято. Поэтому данный шаг мы пропустим.

В разговор о сервировке старик особо вдаваться не стал, и переложил эту обязанность на Сакуру. Как и в их прежней беседе, Ассасин проявлял видимый интерес даже к этой человеческой традиции и выполнял движения вслед за девушкой. Сакуре также было приятно, что ее старания незамедлительно окупались положительной реакцией ее собеседника. Даже в школе такое чувство у нее было только при работе с младшеклассниками на стрельбище. Синдзи негодующе продолжал терзать яичницу, замешивая ее в поделенное на кубики пюре.

— Это ты сплавил мою комнату этой нечисти?

— М? — отвлекся старик на вопрос внука.

— Спрашиваю, это ты без предупреждения отдал мою жилплощадь?

— Да.

— Верни мне комнату.

— Тебя разве не проводили в соседнюю? Вполне хорошая. Для тебя так точно.

— Это ты так мстишь или воспитать меня пытаешься?

— Это тоже. Пока что ты меня не радуешь использованием Слуги, и если так будет продолжаться, у меня появятся основания забрать ее обратно.

— Тц, — он уткнулся глазами в тарелку. Приняв поражение, он с неохотой запихнул в рот яичницу. — Ну а почто в ту комнату нельзя было входить раньше? До этого ты в нее никого не пускал.

— Просто потому, что последней, кто пользовался той комнатой, была твоя мать.

— А, вот оно что, — без капли сожаления к матери понимающе пробубнил Синди. Он не знал матери, а куда она исчезла, когда он был младенцем, отец говорить не особо пытался даже во время пьяного бреда. Задавать же какой-либо семейный вопрос старому Зокену не хотелось в еще большей степени, чем интересоваться прошлым совершенно незнакомого ему человека. Хотя, ряд предположений о ее жизни у него был. Отец — неудачник, сына родил без цепей, а значит, своей задачи не выполнил ни он, ни его жена. Дальнейшая ее судьба могла пойти двумя путями. Либо ее собственным добровольным уходом, но, будучи частью Мато, это было трудно реализуемо в такой форме, чтобы эта связь не повлияла на ее дальнейший имидж, либо, что более вероятно, она угодила в яму на корм червям еще до того, как на подобный подвиг решился дядя Кария. Такая вот безрадостная участь.

— Впервые слышу от тебя сентиментальности.

— Кому хочется вспоминать о расходном материале.

— И то верно, — в кои-то веки сошлись во мнении оба кровных Мато.

Закончив с завтраком и всеми надлежащими этикетными процедурами, Ассасин, не покидая стола, также выразил почтение своему родному божеству. Пытаться понять другие народы и принимать их культуру — это одно, быть приверженцем иной — другое. Как бы глубоко он ни пытался освоить ее, он не забывал о своей принадлежности родной секте, со своими законами и правилами.

Старший Мато вернулся в главную аккумулирующую точку, расположенную под домом, где занимался поддержанием своей формы и размышлениями наедине с самим собой. Сакура осталась убирать со стола, а Синдзи, приняв поражение, пришлось сконцентрироваться на обустройстве нового помещения.

— Сакура, мне помочь тебе? — спросил собирающую тарелки Сакуру дух.

Девушка убрала за ухо наезжающие на глаза волосы и тепло улыбнулась.

— Не стоит, Хассан. Вы мне сегодня уже помогли, и, несмотря на свое невысокое положение в этом доме, для меня вы все равно остаетесь, прежде всего, гостем. А гостям не свойственно исполнять работу хозяев дома.

— Вынужден согласиться. Когда хозяева проявляют такое внимание к своим гостям, злоупотреблять гостеприимством категорически не стоит. 'Чувствуйте себя как дома', — выражение, которое зачастую воспринимают излишне буквально, потому прошу простить мою излишнюю навязчивость.

— Нет, нет, я не это имела в виду, — помотала головой Сакура. — Я хочу сказать, что эта работа несложная, и одному с ней справиться даже проще. Но если хотите, можете остаться и понаблюдать.

— Благодарю. Скажи... хотя, это может быть не мое дело, но в вашей семье сложные отношения не только между тобой и братом? Они касаются вас всех?

На мгновение Сакура неподвижно замерла, услышав неприятный вопрос, но почти сразу пришла в себя, и поставила друг на друга последние тарелки, прежде взять и понести их на кухню. Она вновь улыбнулась, но больше для того, чтобы скрыть настоящие чувства.

— Вы верно заметили, Хассан. У меня сложные отношения не только с братом, но и с дедушкой. Но для меня жизнь в таких в таких взаимоотношениях — ежедневная действительность, на которую не приходится сетовать.

Ассасин чутка замолк, словно анализируя ситуацию.

— Скажи, Сакура, ты ведь Мастер, как и твой брат?

— Что? Откуда... Так вы это заметили?

— Хм, понятно. Выходит, это не должно быть на виду?

— Да, дедушка пытался это скрыть.

— Видя вас с братом, я бы скорее поверил, что Мастером стала именно ты, а его это звание обошло стороной. Должен сказать, ваш глава сделал интересный ход. Однако его смысл мне пока что неясен.

— Это вовсе не хитроумная стратегия для достижения победы. Дедушка удовлетворил интересы своих потомков. По крайней мере, так выразился он сам. Синдзи хочет быть магом, и роль участника магического ритуала дает ему возможность почувствовать себя таковым, а то и даже стать ближе к своей мечте. Каким бы со стороны брат ни казался низким или жалким, его жажда в стремлении к лучшему порою может по-настоящему удивлять. Нередко он заходит настолько далеко, что перестает видеть какие-либо препятствия на своем пути.

— И так получилось, что ты, в свою очередь, была готова поступиться возможностью исполнения любого желания?

— Хассан, я не люблю конфликты. К тому же, у меня нет такой силы, как у моего дедушки и нет целеустремленности брата, чтобы дойти до конца, а именно это главные критерии в гонке. Я не подхожу на роль представителя дома Мато в Войне Святого Грааля.

Выслушав ее, Ассасин постучал своими смуглыми пальцами по столу, но быстро убрал их.

— Бывает, ложь легче всего распознать именно что лжецу.

Его присутствие практически перестало ощущаться, а сам он недоверчиво отнеся к словам девушки, огласив немного сбивший ее с толку вывод.

* * *

Двери в подземелье открылись едва ли на секунду, и не будь его глаза в этот момент открыты, он бы не заметил быстрого движения даже не издавшей звука скрипящей двери.

— Стоит ли тебе подкрадываться к собственному Мастеру, Ассасин?

Вот уже не со стороны двери, у основания которой спускалась лестница, а за спиной мага — со стороны стены, — послышалось нечто вроде шагов, но они не были похожи на эхо каблуков по каменной кладке. Звук скорее был едва слышим, и наводил на мысли о чем-то липком и тянущемся, будто исходил от натяжения резины или от тянущегося с ложки меда. Только стена, с которой он был слышен, примыкала к озеру червей, на котором дух не смог бы стоять, не утонув в массе насекомых.

— Многолетняя предрасположенность к сокрытию присутствия дает о себе знать. Если не направляюсь к кому-либо с конкретной целью, то предпочитаю лишний раз не попадаться на глаза. Пока что просто знакомлюсь с домом.

— Ну что же, у всех свои тараканы. Мне как раз хотелось с тобой поговорить, так что твое присутствие для меня очень удачно, Ассасин.

— М? Я думал, мы с тобой уже все обсудили, как только мне вернули дар речи. Не поздновато ли вносить в контракт поправки?

— Это касается не поправок, а твоих навыков... Хм?

Старый маг заметил, что ответ пришел с другого направления. Ассасин был уже не возле стены, а на потолке, прямо над ним, будто паук, готовый спуститься на паутине к своей жертве.

— Да, вот как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. Все-таки, ты маг или алхимик?

— Как я уже говорил, магом мне не быть, я могу лишь быть пользователем тех артефактов, которыми может воспользоваться кто угодно. Я только могу попытаться имитировать этот артефакт по мере своих возможностей.

— Прямо сейчас, стоя на потолке, ты используешь один из них?

— Да, пока что экспериментальный вариант. Не буду вдаваться в подробности, но я копирую свойства вещества, которое можно найти на лапах насекомых. Из-за разницы в размерах с этими мелкими созданиями, приходится вносить изменения. Но, как мне известно, наука тебя не интересует.

— Действительно.

— Однако даже без магии я не чувствую себя обделенным. Технологии позволяют приблизиться к ней и создают альтернативу, с которой не могут смириться традиционные маги вроде вас. Это можно использовать как козырь не только против магов, но даже против духов, далеко отставших от современных реалий. Трон дает нам лишь базовые понятия, которые облегчают нашу жизнь на бытовом уровне в тот небольшой отрезок в несколько недель, который отводится для войны. Меня очень впечатлило, как человечество смогло овладеть одной из форм магии.

— Я тебя не понимаю, Ассасин. О какой магии ты говоришь? Неужели ты об...

— Оружие и в то же время магия главного из богов греческого пантеона. Электричество — материализованная человеком магия греческого бога Зевса... Да простит меня Аллах за использование такого чужеземного имени.

Зокен с натянутой улыбкой покачался в кресле, не воспринимая такую однотипную 'магию' всерьез:

— Сперва это казалось большим шагом вперед, и что люди без магического дара вот-вот смогут использовать природные явления для сотворения магии, как это стало с молнией. Но в конечном итоге их умы полностью охватила одна лишь молния, и за век они практически не продвинулись в своей 'магии' дальше. Они лишь находят новые способы применения электричества.

— Однако то, как они используют его, ставит его практически в один ряд с настоящей магией. Магия — мощный инструмент, но она зиждется на равноценном обмене, потому по своей сути не является максимально эффективным способом применения энергии. Технология, основанная на электричестве, в свою очередь, с эволюцией переходит на меньшие затраты, не теряя результативности. Оптимизация магии, в том числе магических меток, может уменьшить время активации заклинаний, но не затраты на них. В этом плане, с ходом эволюции, отставание магии как от Волшебства, так и от технологии становится все более наглядным.

Старый маг заметно съежился в кресле, показывая свое отвращение к теме разговора о том, что люди хоть в какой-то из фантазий способны быть впереди магов, закалявших свои цепи, метки и магию на протяжении десятков поколений.

— Как я уже сказал, на данном этапе люди не способны достичь тех результатов, которых могут добиться маги. Им необходимы природные ресурсы, инструменты и механизмы. Магу же лишь необходимо время и энергия.

— Говоря о превосходстве технологии, нельзя не упомянуть и о превосходстве магии. Однако из-за моей неспособности постичь последнюю, мне приходится довольствоваться доскональным пониманием первого.

— Такова судьба того, кто лишен таланта, Ассасин. Надеюсь, что твоя любознательность сможет проявить себя.

— Не моя, а всего человечества в целом, — голос Ассасина становился тише в процессе того, как его обладатель удалялся все дальше во тьму.

Старик остался наедине со своими думами и копошащимися кругом слизкими фамильярами, как того и желал.

— Сколько еще продержится это тело? Нет, не только тело. Даже внутри я ощущаю себя глубоким стариком. Сколько осталось просуществовать моей душе?

Он словно обратился к удалявшейся тьме, но на самом деле ответить на этот вопрос он мог самостоятельно.

* * *

С хрустом, от стены, по которой он поскреб пальцем, отвалилась штукатурка. В образовавшейся бреши промелькнул хвост сороконожки.

— Фиии... — Синдзи с отвращением высунул язык, будто объевшись горького перца, и потряс рукой, стряхивая с пальцев пыль.

Ему казалось, что в пространстве под скрипучими досками собрались все насекомые поместья, и потому у него было полнейшее нежелание знать, что скрывается под ним на самом деле. Хотя шторы были заменены Сакурой на новые, а пол вымыт, внутри помещения его не покидало ощущение, что эта комната — будто другое измерение, которое соединилось с остальным домом по ошибке в результате магии трансфигурации. Для привыкшего к комфорту юного 'не мага' такая жизнь не отличалось от жизни на улице. Наверняка даже бездомные, которых он встречал утром, живут в условиях, не слишком отличающихся от этих! А ведь он не кто-то там, а потомок состоятельного рода магов.

— Они меня принимают за какую-то декорацию для полуразвалившегося склада? Я участник битвы за Грааль, я достоин лучшего!

Определенно достоин, но ему указали пальцем на место собачьей конуры. Слуга, которая ему дана для битвы, была отобрана у Сакуры, а старый маг зачем-то подобрал себе еще одного Слугу, словно заведомо не веря в результативность Синдзи. Синдзи хотел видеть себя преемником семьи, быть особенным, но сама семья позволяла ему это, можно сказать, спустя рукава: 'да, конечно, вот, возьми, что хочешь, только не мешайся и не слишком пестри своей рожей'.

Он отвел шторы и посмотрел, как Сакура во дворе развешивает постиранные вещи. Как ни в чем не бывало. Хорошо ей, твари этой, получившей все, что предназначалось ему. При всем этом она без труда отказалась от своего Слуги. Насколько эта девчушка простодушна и безответственна, чтобы так расточительно распоряжаться данными ей дарами.

— Ха, избавила себя от лишних хлопот, сбросив их на других. Очень похоже на тебя, Сакура.

Юноша разъяренно пнул принесенную коробку с журналами, но не рассчитал силы и ушиб палец. Скача на одной ноге, он бранил всех известных ему ангелов и дьяволов в случайном порядке. Сев на пол и держась за ушибленный палец, он зажался в углу злостной комнаты, как брошенный щенок.

— Черт бы вас всех побрал, — всхлипывал он. — Судьба, тебе приятно надо мной издеваться? Стоит только начаться чему-то хорошему, как ты вонзаешь мне в спину нож. У меня нет никакой поддержки. Я в этом мире один. Если бы только был кто-нибудь, кто смог бы меня понять.

Он уставился в потолок, и увидел, как из его щели, на почти невидимой паутинной нити, к его лицу спускается маленькое восьмиконечное пузатое чудовище, будто желая его крепко обнять и утешить.

* * *

На секунду Сакуре показалось, как она услышала крик Синдзи. Но Синдзи был дома, пока она развешивала снаружи белье, потому она просто пожала плечами и посчитала, что ей померещилось. Она бросила в таз оставшиеся прищепки и понесла его домой.

Оставшийся день прошел тише обычного. Зокен больше не выходил из подвала, Ассасин чем-то был занят в своей комнате и больше не составлял Сакуре компанию, а Синдзи... что там у Синдзи — она даже не поинтересовалась, пока не начала разносить ужин по комнатам, из-за того, что никто на нем так и не появился.

— Брат, пора ужинать.

Она несколько раз постучала в запертую дверь, но ответа не последовало. Заперта она была изнутри, и, скорее всего, он просто не хотел кого-либо видеть. Изнутри истощалось уныние такой силы, что казалось практически осязаемым.

— Открой, — повторила она.

Простояв пару минут и не получив никакого ответа, она оставила еду у порога и пошла дальше. Как подумал бы Синдзи: 'Бесчувственная сволочь. Готова выделить мне не больше, чем каких-то пару минут'.

Комната Ассасина была также заперта, и, хотя он не нуждался в еде, Сакура была готова также оставить еду у его порога.

— Хассан, не уверена, нужно ли вам, но я принесла ужин.

Однако, в отличие от ее брата, Слуга почти сразу открыл дверь.

— Спасибо, Сакура. Прошу меня извинить, что, несмотря на договоренность, я так и не смог появиться.

— Ничего. Вы сейчас чем-то заняты?

— Можно и так сказать. Мне нужно было уединиться, чтобы подготовиться.

Бросив взгляд, Сакура заметила на поясе Ассасина привязанные мешочки и склянки, которых у него раньше не было. Положение мебели в комнате изменилось, а на столе располагались уже не только склянки, но и ряд ножей, различавшихся по размеру. Окно было открыто нараспашку, прогоняя по комнате сильный ветер и приводя с характерным звуком в дрожь алхимические колбы. С таким сквозняком немудрено было бы простыть. Но видя окно, Сакура думала о другом.

— Вы куда-то уходите?

— Да, есть дело, которым нужно заняться перед битвой.

— Ах. Так вы по приказу дедушки?

— Отчасти, если можно так выразиться. Я дал ему знать о своем уходе, но он не проявил к этому делу большого интереса, поэтому действовать мне придется самостоятельно.

— Эм, Хассан. Если не по приказу дедушки, то можно узнать, для чего вы уходите?

— Как я уже сказал, мне это нужно для того, чтобы приготовиться к битве. Слабейшему классу приходится идти на ухищрения, чтобы не оставаться позади остальных.

Хотя Сакура не стала этого оглашать, но первыми ее мыслями о делах, которые могли бы вынудить его покинуть дом поздним вечером, были только те, что связаны с охотой на причастных к войне людей. Она перестала участвовать в ней с того самого дня, когда отдала Слугу под руководство дедушки и брата. Ее не должны были больше касаться ее нюансы, но она все равно не могла с легкостью принять то, с какой простотой ее участники могли выйти на улицу и начать убивать друг друга. Хассан был настолько приятен во всех отношениях, что она уже и забыла, что он являлся убийцей.

— Извини. Какое бы мнение у тебя обо мне не сложилось, но за мою деятельность говорит название моего класса. Призвание Ассасина — убивать, и я убийца, с какой стороны на меня ни посмотри. Из каких бы побуждений я ни исходил, результат от этого не изменится.

— Понимаю... Для Слуг убивать других Слуг — не только данность, но и обязанность. Прямо... как те обязанности, которые возложены на меня.

— Сакура... — Хассан принял поднос из ее рук, считая, что этот разговор пора закончить, чтобы еще больше не наводить ее на грустные мысли. — Спасибо за оказываемое мне внимание и заботу, но я не думаю, что тебе стоит настолько увлекаться давно сгинувшим духом. Мы лишь временное явление, и ты не знаешь меня достаточно хорошо... Но я должен признать, что твоя любезность трогает мою душу, а моя черствость отступает. — Он попытался ее подбодрить, однако девушка все равно выглядела поникшей. — О Аллах. Тебе не стоит так печалиться из-за сражений между магами. Все они идут на него осознано, и знают, какова цена за это.

Ассасин поразмыслил совсем недолго, но ему показалось, что он знает, как помочь ей придти в себя.

— Возможно, ты неправильно поняла, — он отошел в сторону, оставляя ее напротив окна, и посмотрел в него, побуждая ее сделать так же. — Посмотри, какие сегодня красивые сумерки. Стоит ли в такую красоту кому-либо умирать, вместо того, чтобы позволить продолжать ими любоваться? — девушка, не понимая, о чем говорит тень, подняла лицо, и тоже посмотрела на улицу через дальнее окно. — Я думаю, что нет, и потому обещаю, что сегодняшней ночью от рук Хассана Ибн Саббаха не пострадает ни одна живая душа.

— Что? — девушка заметно растерялась от такого решения. — В-вы правы. Погода прекрасная. Но... на самом деле причина ведь не в погоде?

— Почему ты так считаешь? — он перестал смотреть на улицу и вновь приблизился к Сакуре.

— Вы ведь на самом деле сказали это, чтобы утешить меня? Но кто я такая, чтобы вам приходилось из-за эгоистичного желания незнакомого себе человека давать только обременяющие вас клятвы. Я для вас простая незнакомка, которая всего лишь живет в том же доме, в котором поселились вы.

— После сегодняшних событий уже не простая, Сакура. Ты очень добра, а доброте свойственно возвращаться. Ты отнеслась ко мне не как к временному инструменту, а как к человеку, и мне от этого приятно. Если тебя будет что-то беспокоить, ты можешь обратиться ко мне. Таких людей, как ты, немного, и мне бы хотелось, чтобы на вашей ноше было как можно меньше препятствий.

— Извините, Хассан... Мне прекрасно известны правила этой войны, но, несмотря на это, я все равно не могу с ними смириться. Я знаю, что выживет в ней, вероятнее всего, только победитель, а другие просто умрут. Но ведь, несмотря на это... умирать ради нее ведь совсем не обязательно?

Ассасин на секунду задумался, понимая, что она о сохранении жизни Мастеров.

— Да. Путь к победе не один. Можно пытаться ограничиться уничтожением только того, что было принесено в этот мир искусственно, а именно — Слугами.

— Дело в том, что... среди Мастеров нынешней войны есть несколько моих знакомых. Если это возможно... можно мне попросить вас не наносить им большого вреда?

— Хм. Теперь я понимаю, к чему ты начала этот разговор. Совершенно верно, в плане уничтожения можно ограничиться только Слугами. Но, Сакура, специализация моего класса именно что в устранении Мастеров. Я не могу обещать слишком многого, но могу постараться делать то, что будет в пределах моих возможностей.

Он поставил поднос на относительно свободном компьютерном столе, и, не отходя него, сам обратился к девушке:

— Но раз уж мы коснулись этой темы, не могла бы ты рассказать подробнее, что это за Мастера, которых ты упомянула, и кем они тебе приходятся? Чтобы помочь тебе, мне нужно будет побольше узнать о них.

* * *

Сакура прикрыла дверь в комнату, переоделась, выключила ночник и легла в постель. Время было уже близко к полуночи, когда в ее комнату кто-то без спросу зашел. Хотя девушка не спала, ее сонность сняло как рукой.

— Кто здесь? — не вставая, спросила пришедшего человека Сакура.

Пришедший, покачиваясь, не ответил ничего и направился прямиком к ней.

— Хассан, это вы?

Когда фигура подошла к постели, она смогла лучше ее разглядеть. Фигура Ассасина была шире в плечах и выше стоящего перед ней человека. Этот силуэт ночью в своей комнате она видела не единожды.

— Брат, ты снова за 'этим'?

Слившимся с темнотой человеком был Мато Синдзи. Он схватил край одеяла, под которым была Сакура, и отбросил его в сторону. Девушка распростерлась на кровати, попыталась отстраниться и закрыла глаза. Чем быстрее 'это' с ней закончится, тем будет лучше.

Он залез в постель и лег поодаль нее. Не понимая, что происходит, Сакура открыла глаза. Синдзи лежал к ней спиной и накрылся ее одеялом.

— Брат?

Синдзи не промолвил ни слова и просто лежал. Она протянула ладонь к его спине и почувствовала в ней дрожь.

— Отвянь, — наконец, Синдзи ответил хоть что-то. Дрожь в его спине исчезла, а его голос был сух, как при обычном с ней разговоре. — Просто спи. Не обращай на меня внимания, тебе все равно не привыкать.

Сакура облегченно вздохнула, но как можно тише, чтобы брат не заметил этого. Ему просто нужно успокоиться. Такое случается постоянно, и в этом случае его лучше не беспокоить. Сакура также повернулась к брату спиной, и сделала вид, будто ничего не произошло.

Глава 14: день 7. Интерлюдии 7-1, 7-2, 7-3, 7-4

Весеннюю цветущую лесную равнину мигом накрыл темный вихрь, а стремительно собравшиеся в тучи облака перекрыли осязавший поляну солнечный свет. Все звуки природы заглушил гул ветра.

Лишь один звук преобладал над ним, и лишь его отчетливо слышали стоявшие шеренги солдат.

Это был голос человека — их лидера и правителя. Не того, кто еще совсем недавно правил в смирении, ведомый чужими руками, но тот, кто взбунтовался и вновь ступил на некогда утраченный собственный путь.

— О, святое копье, якорь мира сего! Пронзи! Кромсай тринадцатью клыками! РОНГОМИНИАД!

Оружие, по ее велению, признало 'целью' указанного ему представителя мира магии.

Из наконечника копья, которое женщина-рыцарь держала в руках, выплеснулся стремительный поток черного пламени и сплошной волной направился в сторону крепости. Его 'пламя' поглотило и застелило все, что присутствовало на полной лестных массивов поляне.

Ему уже доводилось это видеть. Крепость будет стерта, как и сама колдунья. Однако в этот раз было существенное отличие — на пути потока более стояла не крепость. В соответствии с этой переменой изменилась и 'цель' оружия. Новой 'целью', заменившей собой крепость, стал он. Он наблюдал то же, что в свое время видела колдунья с балкона крепости: как по мере приближения темно-пурпурного потока энергии, перекрашивался вид окружающих зеленых пейзажей, затмилось все, что в него попадало. Он наблюдал за потоком до тех пор, пока весь остальной окружающий мир не стал невидим за пурпурными гранями настигающей волны.

Эмия Широ пришел в себя и открыл глаза. Он смотрел в потолок, все еще видя яркий образ надвигавшегося на него вихря несмотря на то, что он больше не находился в поляне средневековой Британии. Он был в родной, лишенной ненужной фурнитуры комнатке своего именного поместья. Он оперся руками о футон и неспешно выпрямился. Для него наступило очередное утро, сопровождаемое очередной порцией кошмаров.

— Когда-нибудь эти сны доведут до того, что я умру в обнимку с подушкой.

Сны — не более чем простые наваждения, но испытанный в них ужас — самый настоящий. То, что он увидел во сне, казалось ему таким реальным, будто он в них лично за всем наблюдал; будто он сам присутствовал на той некогда тихой продуваемой поляне, будто он собственной кожей чувствовал, как холодел вокруг него воздух, насколько резко и неестественно сменилось направление и сила ветра; как солнце скрылось за непроглядно-темными штормовыми волнами, и как свет от его лучей перестал достигать земли. Он видел собственными глазами и ощущал всеми пятью чувствами, как вращающиеся по оси блоки металлического древка и притягивали к себе небесные ветряные потоки: будто небо и землю соединил протянувшийся между ними столб вихря из облаков. И то, как оружие 'опустило' его на землю, и изрыгнуло его с еще большей скоростью вращения. Его ощущения всего этого были столь явственны и отчетливы, будто он сам присутствовал на поле этого вихря. Прямо как в преследовавшем его кошмаре о пожаре. Сны были различны по содержанию, но схожи по ощущениям. Они вторгались в реальность и будто становились параллельным миром.

Конечно, он понимал и догадывался, какую разрушительную мощь способно нести оружие Лансер. Однако этот сокрушительный поток был в разы масштабнее и свирепее того, который он видел воочию в день призыва Слуги. Наверняка даже стоявшим позади нее рыцарям казалось, что стоило дать этому вихрю разрастись чуть больше, как он тоже затянул бы их в этот безжалостный воздушный водоворот, который ни для кого не делал исключений.

Он продолжал его видеть очень отчетливо. Торнадо, танцующее на наконечнике копья и устремленное к небу.

Окружавшее копье пространство будто бы засасывалось в его направленный к небу наконечник. В момент, когда Лансер изменила его положение, и его направила в сторону крепости, оружие 'стянуло' с небес образовавшуюся штормовую воронку: не наконечник копья был концом оружия, а уходящее на сотни метров вдаль торнадо.

Но опустившееся на землю вертикально тянущееся торнадо было лишь только началом. Поглощавшийся позади владельца оружия воздух замер, и в нем образовалась могильная тишина. Все кругом лишилось звуков, словно бы они на полпути потерялись в пространстве. Сам воздух вокруг нее остановился и замер.

На самом деле, это было не совсем так. Он сжался. Окружавший рыцаря и его отряды воздух собрался в точке перед нодусом оружия. И до того, как образовавшееся замкнутое пространство начало деформироваться под нарастающим давлением, охватив всех присутствовавших, оружие выплеснуло всю энергию в единый поток воздуха. Разрушающая волна пошла вперед, сметая все на своем пути. Меньший поток ветра, выплеснувшийся с обратной стороны оружия, пошатнул своей силой всех рыцарей и лошадей.

Концентрированный небесный поток штормового воздуха, маяком которого на равнине стало оскверненное копье, стер все упоминания о стоявшей в лесу крепости, не оставив от нее ничего, кроме обожженных полей. Именно так сон 'должен' был закончиться. Однако этот поток был направлен на него. Он ничего не мог с ним сделать. Ему только оставалось стоять и ждать, когда он полностью поглотит его.

Широ закинул голову и хорошенько выдохнул. Хорошо, что это просто был сон.

— Уфх...

Однако подобный сон о средневековье приходит к нему не впервые. Их все объединяла общая черта: главным персонажем в них был не он сам, а Лансер. Точнее, та Лансер, которая тогда еще не имела этого имени. Это были сны об ее прошлом. По крайней мере, ими они пытались казаться.

— Откуда этот бред только берется?

И более того, почему продолжает преследовать его вот уже несколько ночей? Может, он так много о ней думает, что сознание уже начало играть с ее образом и сочинять для него небылицы и сказки?

— Ну, да. Сны жуткие, но разве что-нибудь из увиденного может претендовать на какую-либо достоверность?

Содержание этих снов больше походило на простую страшную сказку. Восставшие из мертвых, кровожадные тираны, зачарованные доспехи и оружие. У любого волшебства и магии есть предел, разумная грань, и там она определенно не соблюдалась

— Спросить об этом Лансер, что ли?

Принимая во внимание, как упорно она отказывалась говорить о себе, он заведомом знал, что ее 'нет' по этому вопросу так и останется неизменным.

— Дальше мне начнет сниться, что она добрая фея или инопланетянка? Прошу обойтись как-нибудь без этого.

Он больше не мог отрицать, что ее скрытность начала вызывать у него такой интерес, что на этой почве ему уже начали сниться тематические сны. Но, возможно, все сложнее, чем кажется, и у нее есть причины, по которым она не может делиться своей прежней жизнью. Да, именно прежней жизнью.

— Возможно, это даже к лучшему. Если бы я хотел знать о ней больше, я бы предпочел знать не столько то, что случилось в ее далеком прошлом, сколько о ней сейчас. Какие у нее цели. За что она борется. Чего она желает. Почему она делает то, что делает. Она таинственна сама по себе, — он сложил руки за головой и обратно лег на футон.

Котомине и Тосака говорили, что призванные к Войне Святого Грааля герои — это некогда существовавшие в истории личности, либо герои фольклора и легенд. Быть может, они жили. Быть может, они были фантазией с самого своего зарождения. А быть может, они сочетали в себе оба этих качества.

Даже если Лансер была реально существовавшим некогда человеком, она уже давно как перестала им быть. Теперь она оторвана от своей прежней жизни и не имеет с ней связей — вся ее прежняя жизнь осталось в далеко минувшем прошлом. В этом, другом времени, для нее все началось по-новому.

— Быть может, она сама это понимает. И потому не желает разговаривать на подобные темы.

Ронгоминиад. Был ли этот сон правдивым или нет, но он отчетливо слышал в нем имя ее оружия. Он также слышал и ее имя. Правда, оно не отличалось от того, которым она представлялась в настоящем времени в качестве своего прикрытия.

Неделю назад, когда он прогуливался с ней, показывая город, Лансер сказала ему, что она сама никогда не видела всей силы проклятого копья, и лишь однажды сняла с него половину сдерживавших его печатей. Она тогда так же сказала, что каждый из ограничителей был способен сузить выпускаемую оружием энергию вдвое. Если бы в той сцене из сна она сняла бы с него еще пару печатей, какой бы силы достигла ударная волна того вихря? Была бы она сопоставима с самым страшным и ужасающим оружием, которое создало человечество за последнее столетие, или смогло бы даже превзойти его?

— ...

Краем одеяла он стер с лица остывший утренний пот. Он закрыл глаза и только после этого смог, наконец, успокоиться. Сны это вымысел, но испытываемый в них страх — реален. Ему понадобилось не меньше минуты, чтобы придти в порядок. На часах, тем временем, еще было раннее утро. Даже принимая во внимание проводимые по утрам тренировки с Лансер, у него оставался в запасе еще, по крайней мере, целый час.

Внезапно, его рука будто по собственной воле схватилась за край одеяла и резко отбросила его в сторону. Его глаза пробежались по открытому телу и, не найдя ничего необычного, успокоились.

— Чего это я?

Он сам не понимал, откуда у него появилась такая острая необходимость осмотреть себя от одного лишь упоминания о тренировках.

— За неделю боев новый рельеф на мышцах бы все равно не проявился... Или дело в чем-то другом?

Он зажмурился, пытаясь усиленно что-то вспомнить.

— Нет, бесполезно. Мышцы все еще болят, но для меня это уже естественно.

Он неспешно осмотрел свое тело на наличие каких либо увечий: 'сломанных костей, открытых ран или синяков. Он даже провел пальцем по обоим рядам зубов, проверяя их целостность. Так, на всякий случай.

— Стоит ли этому удивляться? Лансер во время тренировок раскидывает меня, как боксерскую грушу. Видимо, в последний раз она перестаралась настолько, что вышибла из меня дурь вместе с мозгами. Ох уж эти трени... ай!

И вот снова. От упоминания тренировок что-то пошло не так, и его голова едва не лопнула от боли. У него было такое чувство, будто в его голове пробили сквозную дыру свинцовой трубой.

Вместе непереносимым чувством боли, от которой ему хотелось жалобно застонать, перед его глазами промелькнул некий размытый образ. Он почувствовал, как по вновь вспотевшему лицу потекла очередная влажная капля.

— Кх?

Он стер каплю, которая неожиданно навернулась на его глазах.

— Лансер?

Этот образ уже был не из сна. В возникшем размытом воспоминании было плохо различимое лицо Лансер. Лицо нависшей над ним Лансер было как всегда явственно бледным, но отражало не виденную доселе ярость. Оно было исполнено злостью и гневом, но в то же время его переполняла глубокая печаль.

— Что... что с ней случилось? Откуда?..

Образ женщины в этом воспоминании, сопровождаясь с болью по всему его телу, словно говорил, что она пребывала на грани срыва. Что она не понимала, что ей делать дальше. На ее лице были скорбь и отчаяние, с каким бы трудом это нельзя было соотнести с ее вечно скрытыми эмоциями.

— Это... из-за...

Чем больше он пытался вспомнить детали и обстоятельства этого воспоминания, тем сильнее размывался явившийся образ.

Внутри Широ что-то говорило, что он знал причину этой скорби. Он был готов увидеть, как ее непреступная каменная маска была дать трещин и явить то, что скрывалось за нею.

— Хмм...

Наверняка он знал причину, которая вызвала у нее такой поток эмоций. Но, даже если так, больше он ее не помнил. Он даже начал терять очертания этого увядающего образа.

— ...

И вот он исчез окончательно. Вместе с ним ушла и боль, оставив только факт воспоминания о том, что он видел его. Попытки вернуть его вызывали лишь очередные приступы необъяснимой рези в голове, поэтому ему пришлось отпустить его. Широ обратно натянул на себя одеяло и перевернулся на бок.

Пускай он не помнил, что именно тогда произошло между ним и Лансер, но внутренний голос твердил, чтобы он больше не позволял появляться на ее лице подобной скорби. Она ей нисколько не идет.

* * *

Отойдя от плиты и включив рисоварку, Широ достал из нижнего отдела холодильника несколько размороженных куриных ножек. Три голени, как главное блюдо, пошли на сковороду к будущей яичнице. Другие же, для второго поселенца, уже готовые лежали на картонном подносе. Когда он полностью закончил с жаркой, то взял поднос с заранее укомплектованными ножками и вышел во двор.

Ступая тихо и неспешно, он подходил к углу додзе, который примыкал к ограде дома. Именно в промежутке между стеной додзе и трехметровой оградой должен был отдыхать ненасытный демон с седой гривой.

— В этот раз я рисковать не стану. Береженый сам себя бережет. Сегодня для тебя, лошадка, объявляется день самообслуживания.

Не рискуя привлекать внимание Лиамрея, Широ бросил голени вместе с подносом и, не оборачиваясь, попятился, чтобы не упускать коня из виду, если тот появится.

— Даже намека на него не вижу. Честно сказать, так даже лучше. Не удивлюсь, если он до сих пор спит.

'А может, Лансер решила его убрать оттуда, или даже перевела его в бестелесную форму? До сих пор не понимаю, зачем его было держать у меня во дворе.'

Когда Широ прошел пять, десять шагов, никакой реакции зверя так и не последовало.

Неужели его действительно больше там не было? Это лучше было бы уточнить у Лансер, чем пойти проверять самому. Тем более они с ней все равно еще не завтракали.

'Но если все же предположить, что животины там нет, то эти ножки так и останутся на земле? Им бы вполне можно было найти другое приме... если бы они только по земле не раскатились...'

— Ой...

После очередного шага он осознал, как с чем-то стукнулся спиной. Не пройдя и половины двора. Чем бы это препятствие могло быть — долго ему гадать не пришлось. Обильное дыхание прямо у его уха исключало любую возможность для ложных предположений.

— Он ведь не...

Широ всей правой щекой чувствовал теплоту открытой пасти более чем двухметрового чудовища. Из его пасти вывалился длиннющий язык, словно тот был завернут в рулон. Язык вывалился прямо на плечо Широ.

Обязательно ему было самому брать этот проклятый кусок мяса и идти кормить этого зверя? Лансер ведь пригрозила не приближаться к нему без надобности. Вот он и дохрабрился, исполняя роль образцового домовладельца. Как он чуть ранее заявил этим утром: просим к столу, сегодня у нас самообслуживание.

Животное чавкнуло.

Он тут же представил, как через секунду конь вцепится ему в шею и перекусит ее с костями пополам, как это было видно на примере с курицей. Конечно, его шея потолще, но для такой пасти это не сыграло бы большой разницы.

Курица была в другом конце двора, а не в его центре. Курица была на блюдце. КУРИЦЕЙ НЕ БЫЛ САМ ШИРО! Он стоял настолько неподвижно, как мог, но это не особо помогало, и конь не двигался с места.

Из-за стоявшего впритык животного и его неровного дыхания в ухо, а также воспоминаний об их предыдущей встречи, у юного Мастера назревали большие опасения насчет намерения животного: неужели конь действительно рассматривал его как потенциальную пищу? Мысли Мастера невольно начали перебирать возможные способы защиты от этих челюстей с такого расстояния.

— Пф-ф, — прошипел у его уха конь.

— Спокойно... — в голове сами собой возникали мысли о создании оружия.

— Пхи-ггр!

Однако вопреки худшим ожиданиям, конь взмахом головы просто отбросил Мастера в сторону. Учуяв курятину, конь неспешно потопал в конец двора. Подойдя к ней, он принялся пастью подбрасывать ее в воздух и хватать челюстями одну голень за другой.

*Хрусть, крякс, хрусть*

Широ, уже в очередной раз за утро, уткнулся носом в пыльную землю. На сей раз он не собирался с себя просто молча стрясать пыль. Одетые на нем футболка и джинсы были как раз после глажки, на которую он потратил драгоценное время. В другой ситуации он бы стерпел даже это, поднялся, отряхнулся, да пошел бы дальше заниматься завтраком и другими утренними делами. Но...

— Ну нет, это уже совсем свинство...

Подкравшееся к нему со спины животное настолько его испугало, что своей выходкой почти лишило его дара речи и всерьез заставило озаботиться собственной безопасностью. Однако то, что оно просто отбросило его, как мешающуюся на дороге консервную банку, настолько вывело Широ из себя, что притупило всякий страх. Выше любого страха поднялось уже копившееся не один день недовольство. Оно росло по мере того, как Широ, в его собственном доме, раз за разом пытались помыкать Лансер и это не имеющее каких-либо прав демоническое отродье.

— Не так положено себя вести гостям. Я старался быть как можно вежливее, но всякому хамству есть предел!

Он стиснул зубы, поднялся и уверенно зашагал к ограде вблизи додзе. Конь хрустел костями, совершенно не уделяя внимание приближавшемуся озлобленному хозяину дома.

— Я тебе не игрушка для битья!

Хозяин даже не обратил внимания, как наступил на один из кусков мяса, который пролетел по двору меньше всех остальных. Твердая поступь, и отличимый звук шага, размазавшего мясо по земле, заострили уши зверя, а его чавканье остановилось.

Широ тоже остановился, как только заметил перемену в поведении животного. Конь замер в выжидании: даже его дыхания больше не было слышно.

* * *

Мальчишки уже не должно было быть во дворе. Лошадь пугнула его достаточно, и хозяину дома следовало бы бежать от него и прятаться в своем жилище. Однако мальчишка поступил совершенно иначе: а именно направился прямо к коню с нескрываемой злостью, которую зверь мгновенно смог уловить. Он сошел с ума? Потерял всякие чувство самосохранения? Если это так, то этот человек теперь сам не отличим от взбесившегося дикого животного, и может необдуманно попытаться вонзить клыки в более сильного. И если это так, то конь без сожалений затопчет его раньше, чем человек успеет что-либо сделать.

* * *

Затишье между двумя статичными фигурами стало пугающим и еще более неопределенным. Неестественно настороженное поведение нагнало на Широ новую волну жути. Животное считывало пространство, и впредь было занято не едой, а отслеживанием его передвижения, слишком пристрельным отслеживанием. Словно выжидая, в случае чего, время для нападения.

Широ постарался взять себя в руки. Если бы он хотел вступить в диалог с этим зверем, то делать это в такой обстановке все-таки стоило не с агрессивными намерениями. Агрессией на агрессию отвечать не стоило. Тем не менее, Широ уже настроил себя на то, что несправедливому обращению к нему пора положить конец, и потому поворачивать назад он бы не стал. Он с напускным равнодушием поднял ногу с раздавленного куска мяса и чуть приблизился к монстру.

— ...

Как он где-то слышал, при обращении с дикими животными не стоит делать резких движений, поскольку это может их спровоцировать, а потому подобную атмосферу необходимо было развеять спокойно и аккуратно. Широ закатил рукав, так, чтобы это было слышно, осторожно сделал очередной шаг и потянул вперед руку. Не может же он вечно дрожать перед ним в страхе?

— Чт?!

Из-за резкого разворота зверя, пастью в направление Мастера, Широ рефлекторно отскочил в сторону.

— Пваааахххх! — конь издал глухой то ли рык, то ли крик. Передними копытами он яростно вскопал землю, в задних — собрал силу для прыжка. После чего рванул на парня, оттолкнулся от земли, и своим весом повалил его на землю.

— Айй!

Ни Широ, несмотря на хорошую физическую подготовку, ни кто-либо другой, не смог бы удержаться на ногах против рывка зверя весом с тонну.

Широ успел лишь немного отклониться назад, но этого было мало. Он почувствовал ошеломительный удар в области груди. Благодаря этому рывку он смог спасти голову, но из-за пришедшего на грудь удара у него потемнело в глазах. Через мгновение боль резанула уже в затылке: голова столкнулась о землю. Стоило ему открыть глаза, как он увидел перед собой сплошь широко раскрытую зубастую пасть.

— Стой!

— Пваааахх!!!

Думать о защите было поздно. Времени не было; нужно было действовать. Парные мечи столкнулись в нескольких сантиметрах от его лица с дробящими кости клыками.

— Пхххвввв!!

— Тц, спокойно! Спокойно!

Хотя он говорил эти слова зверю, он бы никоим образом не смог ими остановить зверя, который будто сорвался с привязи, и которым двигали охотничьи инстинкты.

— Я сказал, успокойся!

— Ппвхххх!

У зверя был глухой голос. Он словно пытался заржать, но у него это не выходило.

— Пввхххх!

Его вой был больше похож на глухое шипение.

— ЧТ?!

Зверю удалось вырвать из рук юноши мечи и отбросить их в сторону. Он вновь повернул к нему морду и попытался вцепиться в него, используя свои некогда деформировавшиеся в клыки зубы.

— Trace, on! — в обеих руках заклинателя сформировалась металлическая пластина, принявшая на себя роль щита.

Животное мордой стукнулось о металлическую пластину, проделав в ней вмятину, и придавило ею защищавшегося мальчика.

— КХХХ!

— ПВВХХХ!

Зверь продолжал под металлический звон молотить пластину, а мальчик под ней содрогался от болезненных толчков, чувствуя себя насекомым, которое настойчиво пытаются прихлопнуть тапком.

— Кх... кххх...

Когда пальцы парня ослабли, и он больше не мог держать свой щит, зверь подцепил пластину зубами и отбросил ее в сторону. На парня смотрели гневные рубиновые глаза. С пасти чудовища ручьем стекали слюни. Зубы выглядывали наружу. Они должны были стать последним, что он видел при их быстром приближении.

— Пвх?! — удивленно выдохнул конь.

— Я сказал тебе... Успокоиться!!!

Короткий меч встал между двумя рядами зубов.

— ПВХ!

И был разбит на осколки разовым смыканием челюсти. Лошадь победоносно приготовилась перекусить шею мальчика.

— !!!

Это и должно было произойти, если бы только юноша другой рукой, за выигранное время, не вогнал в горло чудовища меч.

— Пх...

— Может, — Широ пытался перевести дыхание, — тогда тебя успокоит это?!

Зверь остановился. Но было ощутимо, что его гнев никуда не исчез. Он ровно поднял морду, отдаляя ее от готового вонзиться глубже лезвия, и не показывая признаков боли.

— Сказать по правде, я не был уверен, что это лезвие хоть как-то тебя остановит... Я посчитал, что ты просто оторвешь мне голову.

Конь отдалился от него, не упуская из виду.

— Конечно, я мог вбить его глубже, но я этого не сделал. Ты решил остановиться при первом же признаке опасности. А ведь на самом деле ты умнее, чем кажешься. — Широ болезненно поднялся, сохраняя осторожность.

— Пш.

— Не смей... ах, — он придерживал живот в месте удара через пластину, и держал перед собой немного окровавленный меч, — мной... пренебрегать. Я просто принес тебе поесть, а ты отнесся ко мне, как к скоту, если не хуже. Я был с тобой все это время слишком учтив.

Встав, Широ положил обе руки себе на колени и попытался отдышаться. Из-за боли в груди дышать было больно.

— Больше не смей на меня покушаться. Ты меня понял?

После очередного болезненного выдоха он поднял лицо к нему.

— Готов поспорить, что понял. Ты наверняка понимаешь каждое произнесенное мною слово.

Животное лишь неодобрительно фыркнуло, не понижая градуса своей ярости, но при этом продолжая оставаться неподвижным.

Широ выпрямился и сделал несколько шагов в направлении чудовища.

— Так что, мир?

Он остановился в паре-тройке метров от него. Держа меч опущенным, Широ потянул безоружную ладонь ко лбу вороного хищника, чтобы коснуться его, и, наконец, сломать возведенную между ними преграду.

— ПФАХХ!

Конь разъяренно заржал, встав перед ним на дыбы, и направил свою пасть на вытянутую руку юноши.

— Черт... — досадно произнес мальчик.

От лишения руки его смог спасти только появившийся в ней меч, который встал поперек пасти монстра.

— Значит, ты понимаешь только так...

Зверь замер с мечом во рту и не смел пошевелиться. Широ развеял свое первое оружие и освободившейся рукой погладил коня по гриве.

— Ясно. Прямо как она.

Обычно говорят, что чтобы животное смогло принять человека, нужно доказать свою безвредность и показать, что он не желает ему зла...

'Но похоже, мои попытки ничего не стоят', — хотя Широ довольно быстро сразу смог себя отговорить от силового решения проблемы, животное само вынудило его на возращение к этому неприемлемому для него методу. Несмотря на агрессию животного, он хотел попытаться сломать выросшую между ним и зверем преграду, и показать, что им, по крайней мере, хотя бы не стоит враждовать. По результату их скромной, но самой настоящей битвы, он смог дотронуться до зверя и при этом остаться живым. Несмотря на то, что Широ гладил его, взгляд чудовища источал гнев, который удерживался от высвобождения лишь упирающимся ему в челюсти клинком. Хотя Широ был к коню ближе, чем когда-либо, и мог его касаться, он не смог преодолеть внутреннюю преграду зверя. Однако одна из преград, установленных Лиамреем, все же была прорвана, и юноша позволял себе большее, чем могло бы допустить по отношению к себе животное, будь на то его воля. Пускай на секунду, но он оказался в безвыходном перед юношей положении.

Как и Лансер, Лиамрей соглашался лишь с двумя моделями поведения: он либо шествовал впереди, либо слушался того, кто был сильнее него, и эта модель так и оставалась неизменной с самой первой встречи вороного с Лансер. Лиамрей в то время не собирался ни с кем жить в мире, и как демон просто бы продолжал рвать в клочья всех слабее себя. Если бы только она не оказалась сильнее его и не лишила свободы, накинув поводья, он бы продолжил предаваться неутолимому порыву ярости. Как и Лансер, он чудовище. Но чудовище, которое не станет рисковать своей жизнью напрасно. Ради своей сохранности оно готово поступиться своей гордостью и начать приспосабливаться. Понимая, чего от него требуют, конь, с мечом во рту, умерил свой пыл.

И тогда, стоя с направленным к зверю мечом, Широ подумал: стал ли Лиамрей вести себя с Лансер иначе только из-за ее силы и из-за страха перед ней? Является ли для него Лансер таким же непобежденным объектом ненависти, каким в тот момент являлся победивший его Широ? Или он, в итоге, по-настоящему смог принять ее как верного союзника?

Какой бы мелкой она ни была, но во взаимоотношениях Широ и Лиамрея прошла перемена. Несмотря на полное неприятие такого подхода, Широ в итоге пришлось взяться за оружие, чтобы установить этот диалог. Если с этим зверем действует только такая форма общения, то ему придется прибегать к ней еще не раз.

С другой стороны, животному также пришлось изменить свой взгляд на Мастера, и принять, что этот человек не столь безобиден. Тем не менее, даже не смотря на ситуативное поражение, в конечном итоге все равно победила позиция Лиамрея: ведь несмотря на временную смену приоритетов, правила сильнейшего остались для них в силе.

Несмотря на прямую угрозу жизни Мастера, Лансер не стала вмешиваться.

— Если бы Лиамрей умертвил его, значит, не было бы смысла и в его закалке. — Лансер закрыла стеклянную дверцу веранды, откуда наблюдала за боем, и, перед тем как направиться в гостиную, напоследок еще раз осмотрела двор. — Я рада, что ты смог не только выжить, но и кое-что понять. Тебе не быть лидером, если будешь слабее своих подчиненных. Это основополагающее правило для любого предводителя.

Лидеру необходимо умение не только руководить. Он должен быть на несколько ступеней выше своих подчиненных: в силе, навыках, мудрости, и, что не менее важно, быть способным принять ответственность не только за себя, но и за действия всех своих подчиненных. Лансер на собственном опыте известно, что позиция лидера шатка и ее сложно удержать.

Она помнит, как закончилась ее жизнь. Рано или поздно, но приходит день, когда лидер больше не может быть успешным. Осознав это, ему должно переложить свое бремя на чужие плечи. Если этого не сделать добровольно, его лидерство отберут силой его же враги, когда он ослабнет окончательно, ведь позицию лидера можно удерживать только до тех пор, пока не найдется никого сильнее. Однако же если лидер остается достаточно влиятельным даже в кризисный момент, он сможет подавить любое давление и не позволит исполниться чужому стремлению занять его место. Но только если у него сохранились силы и вера в то, что он поступает надлежащим ему образом.

— Поэтому тебе нельзя в будущем проявлять слабость, мой Мастер.

* * *

В поместье шло второе утро кряду без Сакуры. Хотя в этом не было чего-то из ряда вон выходящего, для дуэта Сакуры и Широ готовить вместе по утрам вошло в крепкую привычку.

Не было и Тайги. Вот уж кто не стал бы бойкотировать завтрак без веской причины. Вообще, несмотря на кажущуюся безответственность, в роли куратора секции Тайга принимала на себя немало обязанностей. Нередки были случаи, когда она просто не успевала справиться со всеми возложенными на себя делами, и вот в такие моменты начиналось ее знаменитое эксплуатирование ученических ресурсов, или, выражаясь конкретнее, эксплуатирование учеников из порученного ей класса и секции. Вот так просто: ставила их перед фактом и заставляла на себя работать, обещая со своей стороны небольшие академические льготы.

Со времени жизни Кирицугу было достаточно редким явлением, когда завтрак за столом поместья Эмия встречали всего двое людей. Они оба жили под одной крышей, и более того, даже в одной комнате, хотя при этом были знакомы едва неделю. Одна из них, в самом прямом значении этого слова, — 'волшебная' гостья, которая не раскрывала своего имени и прикрывалась фальшивой кличкой 'Лансер'. Второй — хозяин дома, который изначально не собирался вступать ни в какие войны. Мастер, который ценил мир и все еще учился в старшей школе, — юный Эмия Широ.

На столе перед Лансер располагалась роскошная яичница с жареной курицей, перед молодым человеком — обычная, слегка приправленная зеленью рисовая каша. Юноша с тоской смотрел на свою тарелку, сравнивая ее с блюдом Лансер.

— Ты точно уверен, что тебе этого будет достаточно, Мастер?

— А? — он поднял измученные глаза и с отсутствующим видом замер секунд на пять. После тренировки и боя с животным он продолжил приготовление завтрака, и лишь спустя какое-то время, с окончанием выработки адреналина, к нему пришло осознание, какое непривычно огромное количество магической энергии он истратил за это утро, не считая уже физической усталости.

Когда его вялая голова обработала заданный вопрос, он повертел ею и постарался придать себе как можно более оживленный вид.

— А то! Еще как хватит. Я же мужчина! И вообще, рис — основа рациона любого японца. Да и к тому же ... — его лицо приобрело кислый вид, — с такими дорогими запросами бюджета на нас двоих все равно не хватит...

С этими словами он взял в руки ложку и уткнулся в свою пресную кашу.

— Не мне говорить тебе о правильности питания, но лучше тебе себя не ограничивать. Ты тренируешься, и потому тебе необходим источник восполнения потраченной энергии. Твои мышцы подвергаются стрессу и нуждаются в строительном материале для организма. Однако, — Лансер ухватила поудобнее столовые приборы, — невежливо будет отказываться от столь щедрого угощения. Спасибо за еду, — она атаковала яичницу. Тишину дома нарушали только часы и звон столовых приборов Лансер. Хозяин дома, в свою очередь, был настолько подавлен, что едва работал ложкой, и каша неумолимо остывала.

— Лансер... как считаешь, этот тип боя не для меня?

Прикончив две трети яичницы и один окорок, Слуга, услышав не относившийся к еде вопрос, оторвалась от своей трапезы и положила приборы на стол. Просто кивком ответить на него было бы неправильно.

* * *

Ранее этим утром, как и все предыдущие дни, они работали над выживаемостью Эмии Широ на поле битвы. За прошедшие тренировки реакция Широ значительно улучшилась, а его боевые навыки развивались, можно сказать, слишком неестественно для такого неопытного бойца. Широ упоминал, что когда он во время боя проецировал парные клинки Арчера, то они будто сами направляли его движения, подсказывали, как и когда нужно ударить, а когда уклониться. Другими словами, проецируя именно это оружие, Широ перенимал навыки наилучшего обращения с ним. Подобные 'говорящие' проекции вызывали непривычную боль в нервах-цепях, и при их воплощении на задний план отходили все лишние мыслительные процессы, отдавая предпочтение вычислению возможностей следующего шага противника. Физическая боль и 'чужое' внедрение в его действия сперва пугали Широ, однако это окупалось новыми способностями после проецирования, которые были слишком хороши, чтобы от них отказываться.

Однако из раза в раз повторялось одно и то же: как только полированные до блеска мечи скрещивались с массивным копьем, они не выдерживали и разбивались, а Широ отбрасывало далеко назад. Несмотря на даваемое этими мечами боевое преимущество он понимал, что для того, чтобы добиться успеха в этих тренировочных боях, ему придется сменить свою тактику.

К тому же, поскольку Лансер не мечник, возможно, для него было бы продуктивнее учиться на том вооружении, которое было для нее ближе. Ее копье явно не относилось к оружию, которым смог бы пользоваться нормальный человек. Поэтому он остановил свой выбор не на нем, а на нечто схожем с ним.

— Trace, on!

В его правой руке постепенно материализовалось древко. Проекция этого объекта, в отличие от меча, для своего первого раза заняла больше времени и потребовала чуть больше энергии. Однако проекция непривычных объектов несет и положительный момент: чем проекция сложнее в освоении, тем быстрее и качественнее он будет проецировать более простые объекты и оружие, и улучшать свои навыки магии в целом.

Проекция прошла успешно, однако Лансер не спешила нападать. Она словно догадывалась, что он еще не закончил. Держа полутораметровое копье правой рукой, и отведя его в сторону, Мастер вытянул вперед левую руку. После голубовато-зеленоватой вспышки в ней появилось второе копье.

Широ не имел ни малейшего опыта обращения с подобным оружием. Стоило ли даже упоминать, что из оружия до этого момента он пользовался исключительно мечами производства собственной магии. Это была совершенно глупая попытка овладеть даже не одним, а сразу двумя копьями. В какую-то секунду в голову Широ пришла мысль, что если Лансер хорошо владеет всего одним копьем, то ее можно попробовать побороть с помощью того, чего она совсем от него не ожидает: а именно числом копий. Хотя даже если у него начало получаться что-то при владении парными мечами, это не значило, что он сможет справиться с двумя копьями. Лансер понимала это лучше него самого.

Мастер выбрал подходящие, первые пришедшие на ум копья. Это были копья из сна, который он видел прошедшей ночью. Те самые, при помощи которых на кавалерийском поле Лансер сражалась со старым рыцарем, бросившим ей вызов в тронном зале. Однако, увидев эти копья в руках своего Мастера, Лансер не придала им какого-то сакрального значения. Для нее, скорее всего, это были просто боевые копья. Несмотря на то, что смена оружия озадачила ее, это никак не отразилось на ее методике обучения: для нее главная задача состояла в том, чтобы научить своего Мастера цепляться за жизнь.

* * *

С этой тренировки прошло около часа. Сидя за столом, Лансер взяла салфетку и вытерла губы.

— Ты волен сам выбирать себе оружие. Однако при этом тебе вовсе не следует ориентироваться на меня.

Она плавно положила ее рядом со столовыми приборами.

— Важно лишь помнить, что сражение само по себе не является главной задачей для Мастера. Если ты считаешь, что парные копья как оружие лучше проявят себя в твоих руках, мне незачем тебя отговаривать... Правда, сама я не видела, чтобы кто-то был способен пользоваться двумя копьями сразу.

'Как такая абсурдная идея вообще могла бы прийти в голову?' — словно бы напрашивался вопрос между строк.

— Я ведь в первую очередь учусь не сражаться, а выживать. И мне кажется, я уже делаю в этом кое-какие успехи.

— Поэтому ты решил усложнить тренировки и разнообразить их? Научиться пользоваться оружием, которое иногда может быть эффективнее мечей?

— Да... И, видимо, я посчитал, что если мне неплохо дается справляться с парными мечами, я мог бы попробовать скомбинировать в паре что-нибудь иное. Например, копья.

— Могу я поинтересоваться, почему выбор пал именно на копья? Ранее ты говорил, что в проецировании тебе лучше всего даются мечи. По результатам наших занятий я могу с уверенностью это подтвердить, как и то, что твоя склонность к владению ими необычно высока. Стоит ли в таком случае от них отказываться? Я уверена, что мечей было бы достаточно. Ты только зря потеряешь время.

— Ну... ты ведь пользуешься копьем, потому я и решил попробовать... — Широ застенчиво отвел свой взгляд на колени. — Возможно, ты бы могла научить меня чему-нибудь более конкретному в обращении с копьями. Это явно лучше, чем быть 'самоучкой с мечами'. Поэтому... причина ухода от мечей, скорее всего, в тебе.

Лансер неодобрительно покачала головой, но прежде, чем она успела ответить...

— К тому же... — продолжил Широ, — я помню твои вчерашние слова о том, что я очень слаб. Что я слишком слаб... — он сжал кулаки, продолжая смотреть в пол. — Я бы хотел исправить это. Чтобы тебе впредь больше не приходилось переживать из-за моей слабости.

Лансер отвела взгляд и слегка опустила голову. Широ удивленно моргнул. Неужели ее смутили его слова?

— Ты... помнишь что-нибудь еще о вчерашнем? — вопрос прозвучал в робкой, несвойственной для Лансер манере. Ее голова была опущена, а волосы скрывали лицо.

— Как бы сказать... — Широ выпрямил спину, сложил руки на уровне груди, и принял задумчивый вид. — Вчера много чего случилось. Начиная от твоих угроз в нижнем белье до...

— Достаточно.

Лансер вновь прямо посмотрела на Широ, а ее голос, как и выражение лица, как всегда стали невозмутимо холодными.

— Мастер, настоятельно прошу тебя забыть об этом дне как о страшном сне. И все, что тогда произошло, воспринимать не более чем результатом разыгравшегося от алкоголя воображения.

Мастер собирался возразить словами 'но я вчера не принял ни чекушки', однако удержал себя от такого замечания, чтобы не поставить Слугу в еще более неловкое положение. Бедняжка, видимо, настолько увлеклась выпивкой, что даже не помнит о том, что он, пока она веселилась, вовсю трудился и выполнял поручение клана Фуджимуры по добыче провизии.

Лансер показательно кашлянула.

— Если считаешь, что тренировки с копьями пойдут тебе на пользу, я изменю форму наших занятий и постараюсь научить тому, как лучше всего пользоваться подобным оружием. Кстати, яичница была отличной. Спасибо.

Она немедленно поднялась и вышла из-за стола.

— Лансер? Но ты ведь еще не доела...

— Что-то после такого разговора пропал весь аппетит. И я ведь сказала, что тебе самому нужны силы. Не хватало еще, чтобы ты свалился посреди дня из-за нехватки энергии. Как дух, я вполне могу обойтись без еды.

Лансер покинула комнату и оставила Широ наедине с двумя тарелками. Конечно, большую часть своей порции Лансер съела, но, учитывая ее изначальный размер, в ней все еще оставалось еды в два раза больше, чем у Широ.

— Ну, почему бы и нет, — Широ пододвинул к себе ее тарелку. Каша все равно остыла, а учитывая малый бюджет и прожорливость своих волшебных гостей, кто знает, когда ему еще удастся поесть окорок и вкусный омлет по собственному рецепту.

* * *

К концу завтрака Тайга так и не объявилась, хотя ее позитивный настрой после произошедшего был бы как нельзя кстати. И это даже несмотря на некоторые прения Тайги и Лансер по вопросам дележки спальных мест.

— Интересно, куда сегодня Фуджи-нээ занесло...

Широ размышлял вслух, готовя на всякий экстренный случай вторую коробку с обедом.

— Моей совести не быть чистой, если ей придется голодать в каком-нибудь не отопленном углу учительской... Из-за чего она начнет терроризировать какую-нибудь невинную душу с просьбами ее покормить.

*Хлоп* — и крышка сервированного бенто захлопнулась.

— А ведь... раз Фуджи-нээ сегодня нет, то и заставлять Лансер надевать учительский костюм никто не станет. Мне ее преподавания хватило еще в прошлый раз. Стоит представить, как пришлось бы провожать ее по улице прямо в учительском амплуа — сразу дрожь берет.

И он вздрогнул, потому что невольно представил это зрелище.

Закончив с бенто, Широ вымыл руки и пошел переодеваться. Дверь в его комнату была открыта. Видимо, Лансер его уже ждала.

— Лансер? — прежде, чем войти, он все же из вежливости спросил разрешения. — Можно войти?

— Можно, Мастер. Всегда и в любое время.

— Тогда прошу меня извинить.

Получив уж излишне гостеприимный ответ, Широ ступил в свою комнату и с удивлением обнаружил, что Лансер там и не было. Видимо, она находилась в своей половине комнаты, за разделяющей их перегородкой.

— Кхм... — ему тут же стало неловко от того, что он в итоге попросил разрешения войти в другую комнату, и потому он просто решил больше ничего не говорить.

Широ положил оба обеда в портфель и молча начал переодеваться. Когда он закончил, Лансер так и не показалась. Поэтому он подошел к перегородке и, поскольку разрешение уже было дано, отодвинул разделявшие их комнаты дверцу.

— Лансер, я гото...

Язык он проглотил сразу.

Лансер сидела на коленях напротив зеркала и самостоятельно накладывала косметику. По результату и не скажешь, чтобы для нее это было впервые. Вдобавок, на ней был тот же костюм, в котором она играла роль учителя несколькими днями ранее.

Широ, как истинный представитель мужской половины общества, не хранил в своих шкафчиках ни пудры, ни помады. Сакура косметикой тоже не пользовалась за редким исключением каких-нибудь внешкольных мероприятий, да и не особо ей это требовалось. Оставить все это добро у него дома мог всего один человек.

— Э, Лансер? Тебя что, этому Фуджи-нээ научила?

— Да. Тебя в этом что-то удивляет, Мастер?

— Эм, да не то, что бы...

Мастер растерялся, но Лансер предвосхитила его невысказанные вопросы и сказала:

— Фуджимура мне просто показала, что накладывать макияж не так уж сложно. Последовательность в этом не особо важна и главное — это уловить саму суть.

— Не сложно? Ты это серьезно? Разве женщины не тратят на прихорашивание целые часы? Для этого даже организуют специальные тренинги. А по твоим словам это так просто, что достаточно увидеть всего раз?

— Вполне, — ни секунды колеблясь ответила Лансер, чем только сильнее заткнула Широ за пояс.

Куда уж абнормальнее того, что уже есть?

— Я думал, тебе все эти наряды уже без надобности. Фуджи-нээ никуда тебя сегодня не гонит, а моя школа тебе не интересна. Тебе незачем выдавать себя в школе за нашего преподавателя. По крайней мере, сегодня.

Лансер настолько сосредоточилась перед зеркалом на процессе прихорашивания, что не стала ему отвечать. Закончив с подведением ресниц и нанесением помады, она положила макияжные принадлежности в косметичку и звучно захлопнула ее. Не вставая с колен, Лансер развернулась к Мастеру и сложила руки у себя на коленях.

— Я тебя не понимаю, Лансер. — Широ прикрыл рукой лоб. — В этом ведь нет никакого смысла. Ты бы могла просто идти за мной в виде духа, как раньше. Зачем тебе все эти сложности?

Реакция женщины оказалась неожиданной. Она натянуто улыбнулась.

— Хорошо. Я расскажу о себе немного больше, чем собиралась. — Несмотря на проявленную доброжелательность, ее голос совсем не отражал какой-либо заинтересованности. — Тебе лучше присесть. Услышанное может тебя только сильнее озадачить.

— Еще сильнее? Ну, раз уж ты так говоришь...

Широ сомневался, что его за сегодня можно удивить еще чем-то большим, чем высокоэффективными косметическим мастер-классами Фуджи-нээ, однако он решил последовать совету и присел.

— Итак, Мастер, — начала свою речь Лансер, — как правило, я стараюсь не касаться темы моего прошлого, но иначе у меня объяснить не получится. Правда в том, что при жизни мне не довелось взрастить собственных детей. Можно даже сказать, что у меня... их не было. Я была разлучена со своей дочерью, и так и не смогла познать материнства. Так что работа с детьми для меня — это бесценный опыт, которым бы я смогла заполнить этот пробел в своей жизни.

— Это... довольно неожиданно.

И главное — звучит вполне разумно. Пусть и несколько несвойственно для того образа, который у Широ сложился относительно Лансер.

— Не удивляйся этому, Мастер. Пускай мы и духи, но мы духи людей с присущими для них проблемами и потребностями. В таких простых человеческих желаниях нет ничего необычного.

На какой-то момент Широ от ново-услышанной информации действительно вошел в 'режим ожидания' и 'обработки полученной информации', и удивленно захлопал глазами.

— Да уж, такие открытия лучше стоя не выслушивать. Выходит, у тебя даже был ребенок?

— Да, и я с ним практически не виделась. Для кого-то из людей, дети — счастье всей жизни. Я такого счастья была лишена. Поэтому я по собственной воле принимаю предложенную Тайгой работу. Я иду туда не потому, чтобы создать видимость жизни перед Фуджимурой, а потому что сама этого желаю.

Обычное человеческое желание. Оно не связанно ни с личной выгодой, ни с благополучием мира, ни с желанием кому-то навредить. Просто обыкновенное, свойственное любому человеку желание, которое не имеет отношения к всесильной чаще. И не факт, что лишенный собственной души сосуд мог бы его исполнить. Вот каковой была причина, по которой Лансер добровольно отозвалась на предложение Тайги.

— Что ж... каждому свое. Раз причина действительно в этом, то мне ничего не остается, кроме как принять ее, и не препятствовать тебе... Раз уж ты правда этого хочешь.

'И если это сделает тебя счастливее и проявит на твоем лице искреннюю улыбку'.

— Благодарю за понимание, Мастер.

— Только у меня есть условие.

— И какое же? — спросила Лансер, скорее из формальности, чем из интереса или даже желания выполнять условия.

Широ поставил руки в боки, чтобы придать своим словам 'взрослой' солидности.

— Не веди себя также, в прошлый раз. Ты застыдила меня перед всем классом. Учителям так вести себя не положено, как и любому адекватному взрослому человеку, который имеет дело с детьми.

Лансер холодно смотрела на него.

— Эй, чего это ты на меня так смотришь?! Тебя бы тогда на мое место, и уж я бы посмотрел, каково бы тебе было.

Лансер на его место... чем он вообще думал? На этой безэмоциональной кукле хоть граффити рисуй — это вряд ли ее застыдит. Она на все внешние факторы реагирует одинаково.

— Я приму твое замечание к сведению.

Прозвучало это не особо убедительно.

— Да, чуть не забыла.

Лансер вновь развернулась к столику и из выдвижной полки вытащила футляр. Открыв его, она достала очки со строгой оправой, и аккуратно надела их. Ее безжизненно-светлые, почти лунного цвета глаза впредь скрывались за тонкими стеклами. Последний штрих в ее образе.

Она выглядела как самый настоящий современный человек. Возможно, по своей естественности она могла бы даже затмить некоторых настоящих. Подчеркивающий почти идеальные черты лица макияж. Строгий, но вместе с тем не лишенный некого шарма характер. И увиденная им минутой ранее ее спокойная улыбка.

Широ, будучи простым непримечательным школьником, никогда не мог бы подумать, что сможет находиться наедине с подобной красотой. Строгий костюм подходил ей безупречно. Он уже успел отметить, что у Лансер есть свой вкус при подборе одежды, но этот наряд был слишком нечестен по отношению к молодому юноше. Одежда весьма отчетливо подчеркивала неординарные по местным (японским) критериям формы Лансер и сосредотачивала внимание Широ на ее отличительных женских признаках, выбивающих из него все крупицы здравомыслия. Он чувствовал, как температура его тела начала расти. Он зажмурился, что есть сил, и опустил глаза, пытаясь подавить неприличные позывы тела. Конечно, он уже видел ее в таком наряде. Но в этот момент обстоятельства отличались. Кроме них вокруг не было никого, и это придавало сцене определенного рода интимность. Лансер не вела себя так вызывающе и строго, как в классе, и больше походила на себя, привычную и сдержанную. Их также разделяло совсем небольшое расстояние. Он сжал кулаки на коленях, лишь бы взять себя в руки. 'Нельзя, нельзя', — говорил он сам себе. Ему за такую реакцию своего тела было по-настоящему стыдно. 'Почему она такая... такая, какая есть? Почему досталась ему?' Если у них так продолжится и дальше, ему будет все сложнее себя сдерживать. К той Лансер, которая совершенно к нему безжалостна. Которая не оставляет на нем живого места. Которая продолжает его использовать и практически не раскрывается перед ним. Но почему получается так, что она начинает ему нравиться? Это неправильно, определенно неправильно. Он думал точно не тем местом, которым нужно. Но он ничего не мог с этим поделать.

— Уфх...

Понадобилось время, прежде чем он смог перебороть животный инстинкт. Его мысли стали чище, а разум собраннее. Он взглянул на нее свежим взглядом. Действительно. Ему вновь пришлось согласиться с тем, что женщина была красива. Хорошо подобранная одежда и опрятный внешний вид только сильнее подчеркивали и дополняли ее образ. Особенно выделялось лицо: бледная кожа, светлые глаза и выражение, которое остается невозмутимым несмотря на любое воздействие. Широ будто смотрел не на человека, а на его неизменный портрет. И как бы он к портрету не обращался, ничто не изменит его выражения и не нарушит идеально-выверенного образа. Этот образ настолько неизменен, что Широ вспомнил. Вспомнил, как видел его прежде. Такой же неизменный и холодный. Перед его глазами мелькнула картина прошлого. Чем больше он в нее всматривался, тем больше осознавал, что это не его воспоминания. Он видел, как со сломленного тирана из его сна снимали тяжелые доспехи. Их снимала ведьма, которую называли Морганой. Она лично снимала броню со своей бледной королевы и наряжала ее в совершенно отличимое от доспехов платье. Он не помнил голоса этой ведьмы, как и точных ее слов, но он помнил в чем заключалась их суть. Ведьма говорила, что ее милой Артурии не обязательно всегда наводить ужас и страх. Как королеве и публичной персоне ей постоянно приходиться быть у всех виду: не только перед своими подданными, но и перед представителями других княжеств. Она говорила о том, что королева должна выглядеть достойно и знатно; должна производить благородное впечатление. Если она будет выглядеть как человек, то сможет хотя бы частично скрыть того бесчувственного монстра, которым по своей сути стала. Моргана помогала ей с нарядами и украшениями, и ей всегда удавалось представить Артурию в другом, ином для всех свете. Даже если он был лишь внешним фасадом.

Образ исчез, но та же самая Артурия осталась перед ним. Она совершенно не изменилась. Такая же хмурая и завораживающая. Неужели этот сон все же был правдой? Или он только что выдумал и этот его отрывок? Артурия не сама научилась показывать себя с красивой стороны. Ей в этом помог тот, кто всегда был рядом с ней и не отпускал ее до последнего момента. Артурия... несмотря на то, что она в его сне убила Моргану, она продолжала повторять и делать то, чему она научилась у нее. Делает ли она это осознано, вспоминая о своей сестре каждый раз, когда прихорашивает себя, или она просто повторяет неосознанно то, что делало ее привлекательнее и человечнее в глазах остальных? Одного этого воспоминания для ответа на такой вопрос недостаточно. Что Артурия думала о Моргане? Как она воспринимала своего тюремщика на самом деле? Только лишь желала ей смерти за то, что та посадила ее на привязь, или между ними было что-то иное? Если бы только сама Артурия сказала ему об этом...

— Мастер? Мастер?..

— А... Д-да?

— Посмотри на часы. Ты собрался к занятиям?

— А, да, конечно. Прости, что-то задумался.

— Собранность — то, чего тебе порою не хватает. Заканчивай с оставшимися делами, да подходи к прихожей. Буду ждать тебя у выхода.

Лансер покинула комнату. Как только за ней захлопнулась дверь, Широ сразу взялся за голову и растормошил себе волосы. Он слишком рано посчитал, что взял себя в руки.

— Почему она такая красивая, а?!

* * *

Без двадцати восемь. Закончив с оставшимися утренними делами, Широ взял портфель и пошел к дверям, где его уже ожидала женщина. Из-за того, что Лансер нужно было заранее зайти в учительскую за учебными материалами, они покинули дом раньше обычного.

Несмотря на то, что они вышли на улицу вместе, снаружи Широ старался держаться от Лансер на приличном расстоянии. Если бы их вместе заметил кто-нибудь из школы, то это бы породило слухи и привлекло излишнее внимание к их персонам. Широ шел по улице впереди и никак не выделялся. Если кто и всматривался в кого-нибудь из прохожих, то всякий раз смотрел не на непримечательного школьника, а на выделявшуюся из одноликой толпы японцев женщину иностранного происхождения. Широ даже задумался, а привлекала ли Лансер к себе столько же внимания, когда была в сопровождении Фуджимуры? Тогда ее действительно можно было бы воспринять за приезжего туриста, которого сопровождал местный знакомый. Вполне себе типичная картина.

Идя одна же, она скорее уже производила впечатление иностранца, направляющегося на работу — и вот это было настоящей редкостью. Хотя впечатление она со стороны производила отнюдь не учителя. Вряд ли бы кто-то мог представить ее на месте преподавателя, видя, с каким пренебрежением она смотрит на окружающих. Ее было бы куда проще спутать с биржевой акулой или бессовестным юристом. Однако куда бы она не направлялась неизменным фактором оставалось одно: она бы не стала привлекать меньше внимания, даже если бы оделась во что-нибудь менее броское.

Лансер, идя по улице, в то же время старалась не допускать слишком большого разрыва в дистанции между ней и Мастером. Не показывая с виду, она все время оставалась настороже, чтобы вмиг преодолеть это расстояние, и встать на оборону Мастера в случае открытого, пускай и маловероятного публичного нападения. Под ее пристальным наблюдением даже незаметный Ассасин не успел бы совершить свое дело и уж тем более безнаказанно скрыться. Таким вот образом Мастеру приходилось всю дорогу мириться с чувством прожигающего взгляда на своем затылке. Да и из-за подобной прилежности Лансер он, в какой-то мере, сам заразился ее мнительностью, хотя сам не видел в этом такой необходимости.

Вызвано это было также тем, что перед своим выходом Лансер сделала то, чего не делала никогда раньше. Она дала ему наставление:

— Мастер, если меня в критический момент не окажется рядом, и ты будешь понимать, что не сможешь продержаться в живых до моего прихода — используй Командное Заклинание. Его магия будет способна призвать меня, где бы я ни находилась.

Широ понимал, что школа больше не была такой безопасной, как раньше. Им было известно, что ее территорию регулярно посещает не менее трех Мастеров. И кто знает, быть может, такое их скопление в одном месте привлечет за собой остальных. В школу идут не только Мастера. Каждого из них сопровождает их страж. И если бы не существовало регулирующих войну правил, всего одной подобной встречи между ними могло бы оказаться достаточной для провоцирования необратимого кровопролитного конфликта.

Когда они оба добрались до школьного двора, Лансер направилась в главный корпус, а Широ, имея в запасе на полчаса больше свободного времени, чем обычно, заглянул на стрельбище. Надолго он там не задержался, поскольку ни Мицузури, ни Сакуры там не оказалось. И если Мицузури могла появиться еще не скоро после случившегося в переулке, то появление Сакуры должно было стать лишь вопросом времени. Стрельбище было в основном переполнено учащимися самых младших курсов, и ждать в окружении незнакомых стрелков Широ вовсе не хотелось. Потому спустя несколько минут безрезультатного ожидания своих знакомых он также направился в учебный корпус.

Быть первым человеком в классе было для него непривычно. Что б хоть как-то скоротать время, Широ просто сел за место и уткнулся лбом в сложенные на столе руки. Закрыл глаза и расслабился в полной тишине.

Его разбудил школьный звонок. Как позже выяснилось, звонок был уже не первым, а вторым. 'Классная минутка' к этому времени подошла к концу. В помещении был уже не классный руководитель, а преподаватель. Ученики уже были в полном составе и на своих местах находились даже Синдзи с Иссеем. Хоть бы кто-нибудь постарался разбудить своего товарища перед уроком. Только когда порицающий взгляд Широ пересекся с Иссеем, он заметил, какой у того был обиженный вид. Видимо, пятью минутами ранее он все-таки пытался расшевелить его.

Следующие пятьдесят минут алгебры кого-то смогли успешно разбудить хитрыми задачками, а кого-то только сильнее вогнали в глубокую дрему. Несмотря на разный достигнутый эффект, пришла пора второго урока. Того самого.

Когда Артурия-сэнсэй зашла в класс, то вместе с собой привела дух угнетения и леденящего животного страха. Ее присутствие мигом охватило и подавило расслабленный и безмятежный настрой всех тридцати присутствовавших людей, который ничего не мог противопоставить этому необъяснимо пугающему своей атмосферой человеку. Из-за этого все сидевшие за партами ученики негласно опускали перед ней головы, будто преклоняясь, и не решались поднять на нее взгляда. У всех создавалось впечатление того, что если ее разозлить, или даже неправильно посмотреть, она в прямом и переносном смысле сотрет в порошок любого, нисколько об этом не задумываясь. Даже Широ, несмотря на долгое пребывание в компании Лансер, чувствовал, что какая-то исходившая от нее сила вынуждала его опустить голову. К этому принуждал дух человека такой сильной воли, которому приходилось держать под своим контролем целые армии.

От Артурии больше никто не ожидал не то что привычного урока обществознания, но и чего-либо адекватного в принципе. Она встала у доски и начиркала на ней мелом пару слов. Эти слова класс ждал целый месяц, но только не под ее руководством. На доске было написано о сборе данных профориентации учащихся. Под начирканным заголовком она продолжала писать памятки и правила заполнения бланков.

С собой в класс она, помимо 'книги педагога', принесла большую заполненную бланками папку. Она вытащила оттуда стопку бумаг, просмотрела их, пересчитала и разделила на две части.

— Сегодня вместо урока вы будете заполнять такой вот бланк. Не сомневаюсь, с процедурой его заполнения и его назначением все прекрасно осведомлены, и можно обойтись без излишнего сотрясения воздуха. Разве что напомню, что содержание этих бланков никак не влияет на ваше будущее, и вы вольны писать туда все, что вздумается. Только своими ответами статистику заведения не испортите, и его имидж держите у себя в головах. Это все. Готовы? Тогда приступайте.

Без всякого намека, она небрежно, с пронесшимся по всему классу хлопком, кинула бланки всей стопкой на первую парту центрального ряда, из-за чего они разлетелась по всему столу ученика. Часть учащихся вздрогнула из-за такого резкого выпада со стороны преподавателя. Сама Лансер в это время заняла свое учительское место и уткнулась в книгу. Никто не сомневался, что урок будет проведен очень профессионально.

— Да, еще одно. В правилах этого не написано, но передавайте работы сразу по выполнению. Это не значит, что после вы сможете покинуть класс, но вы сможете заниматься своими делами.

Эта сладкая наживка под возможность получить право анархии на уроке наверняка имела под собой двойное дно, но она значительно смягчила нагнетенную атмосферу.

Ученица с переднего ряда шустро собрала рассыпавшуюся стопку бланков, разделила по рядам и передала другим.

В заполнении бланк был прост, как три копейки, и отводить на его заполнение целый урок, как и предполагалось, было кощунством. Как результат, первый заполненный бланк начал передаваться по рядам уже через три минуты.

Когда он дошел до Артурии-сэнсэй, она отложила свою книгу по воспитательной работе (потребность в которой оставалась под вопросом, поскольку она ей, вероятно, все равно нисколько не следовала) и принялась изучать бланк.

— Имя: Рюдо Иссей. Приоритетные планы на будущее: стать настоятелем храма...

То, что сделала Артурия-сэнсэй, не оставило равнодушным никого. Сэнсэй внезапно начала вслух зачитывать с бланка персональную информацию одного из учеников всему классу. Чем больше пунктов с бланка она зачитывала, тем больше у кого-то из присутствовавших раздавался невольный смешок, и тем некомфортнее себя чувствовал даже глава ученического совета, который нисколько не скрывал и не стыдился того, что собирался в будущем становиться настоятелем храма. Причиной для смеха были не столько данные, написанные Рюдо (хотя такие тоже были, например, что он настолько увяз в своих храмовых делах, что совсем перестал думать о чем-либо другом, а для кого-то это стало даже забавным откровением), сколько то, что эта информация традиционно должна была оставаться между авторами бланков и опрашиваемыми. Когда чтение закончилось, ни о каком веселье и речи быть не могло, поскольку всем стало ясно, что со сдачей работ лучше не торопиться, а то и лучше вовсе просидеть ними до самого конца урока. Если только ни у кого не возникнет желания, чтобы содержание их бланков зачитали каждому присутствовавшему. Никому вроде и не стыдно — а с другой стороны все равно некомфортно. 'Профессионализм' высшего пилотирования — теперь все будут смотреть исключительно в бланки и не подумают о какой-либо другой деятельности ближайшие 45 минут. Так держать, Артурия-сэнсэй.

— Говоря об этих работах нельзя не упомянуть класс 2-А. Наверняка у многих из вас есть знакомые в этой параллели. Они справились с заданием довольно быстро, чего и вам рекомендую, чтобы мне не пришлось вас позже подгонять. Мне бы хотелось с этим поскорее разобраться и проверить бланки на месте. Вот, например, с работой просто блестяще справились Химуро Канэ и Тосака Рин. Конечно, справились они не так 'блестяще', как Рюдо Иссей, и для написания своих работ им понадобилось не три, а целых пять минут.

Кто бы сомневался. В классе 2-А одни отличники, у них даже весь распорядок дня прописан по часам, в то время как учившимся в классе Широ, 2-С, о большом карьерном росте после выпуска не стоило и надеяться.

'И минутку, она закончила анкетирование и проверку ответов класса 2-А? Не значит ли это, что она присутствовала на уроке Тосаки? Интересно, какое выражение было на ее лице, когда она увидела на месте преподавателя Слугу Эмии. Упущенный кадр определенно стоил миллионов.'

Заполняя бланки... по крайней мере, делая вид, что заполняют их, лишь бы не сдавать работу, ученики уткнулись в листы и дружно сидели с опущенными над столами головами. Абсолютную тишину нарушал только шелест страниц, которые перелистывала Артурия-сэнсэй, и ее пометки в журнале.

Раздумывая о том, будет ли он пытаться поступать куда-либо еще после школы, или сразу начнет устраиваться на нормальную работу, Широ, как и все остальные, имитировал чрезмерную умственную деятельность. Когда он, наконец, решился вписать в бланк 'попробую сперва денег заработать побольше, об учебе буду думать потом', на его стол упал скомканный лист бумаги. Из ниоткуда бы он не взялся. Ну, и кому было интересно начать с ним тайную переписку? Он как можно тише развернул комок:

'Ты сказал, что в следующий раз будешь готов дать ответ. Так вот: 'да' или 'нет'?'.

Он почесал голову. Какой ответ? Кому? Кто бросил ему листок он не видел. Быть этого не может... Неужто это запрос ответа на любовное письмо?! Нет-нет, а с чего он вообще взял, что это письмо адресовалось именно ему? Может, листок нужно было передать кому-то дальше по очереди? Он начал осматриваться по сторонам, но все упорно смотрели в точку перед собой, как манекены. Ну, ладно, — подумал он, — пускай сами разбираются со своими любовными интригами. Он тут ни при делах.

Широ взял карандаш и вновь обратился к своему листу, дабы вписать в него свое безразличие к будущей профессиональной карьере.

'Тук', — ему в лицо прилетела очередная бумажка.

Чтобы в очередной раз бумажное шуршание не было так отчетливо слышно, он, для глушения звука, почиркал подошвами пол. Раз услышат в любом случае, пусть уж лучше так.

'Кому: Широ.

Да или нет?

Подпись: Синдзи'.

Вот это другое дело! И адресат понятен, и получатель. С Синдзи разговор у них до этого был серьезный, и уж точно не для обсуждения в классе. Так он и написал у себя в ответе:

'Давай после уроков', — и отправил послание в полет сидящему на соседнем ряду Синдзи, правда, немного не рассчитав силы. Синдзи, от попавшего и застрявшего в ухе куска бумаги, вздрогнул вместе со стулом, после чего в ответ сжестикулировал нечто ругательное. Ну, он первый начал, — подумал сам себе Широ, оправдывая себя, прежде чем вернуться к листку.

В следующий раз бумага упала сразу на два стола и практически одновременно! Широ и Синдзи переглянулись, и поняли, что новые письма они получили не от друг друга. Вместе шурша подошвами, они раскрыли их:

'Вы чего тут учудили посреди урока! Подпись: Рюдо'.

Рюдо недовольно сидел почти в конце второго ряда, прекрасно видя эту перестрелку. Не прошло много времени, как записка оказалась и на его столе:

'*?%*!, тебя забыл спросить, глава совета'.

А спустя какое-то время и ее продолжение:

'Обсуждаем, что написать в эту дурацкую анкету. Не у всех четко продуманная жизнь, как у тебя, настоятель храма'.

Иссей недовольно покосился на Синдзи, но прежде, чем он придумал написать колкость в ответ, пришла очередь и для полета записки от Широ. Широ писал следующее:

'Совсем в голову не приходит ничего, о чем написать. Синдзи вот тоже решил со мной посоветоваться'.

'Хм', — в начале написал Иссей, — 'тебе не стоит над этим слишком заморачиваться, Эмия. Даже я, написав, что стану настоятелем храма, не могу быть полностью уверенным в том, достоин ли я такого положения и оказываемой настоятелю храма чести, но я намерен стремиться к исполнению своей родовой обязанности. Ты живешь один, и мог бы написать, что...' — далее следует полутора страничный эпус Рюдо Иссея, который занял у Широ немало времени на прочтение, но который смог подкинуть ему несколько идей, которые всерьез стоило взять на заметку. Стоило поговорить на эту тему с Рюдо пораньше.

'Определился?', — переспросил в новом письме Иссей.

'Да, более-менее', — ответил Широ.

'А что там у Мато?'

Мато бросил два экземпляра одного письма:

'Я собрался писать о работе в юриспруденции. Мне пора бы уже научиться отстаивать свои права, и заодно давить на других хотя бы используя силу закона. Закон штука тяжелая и больная. Я его испытал на себе, когда однажды его свод упал с книжной полки мне прямо на мизинец. Закон — безжалостен. И потому это то, что мне нужно'.

'Мато, ты неисправим'.

'Ну, уж извини, соц. воспитатель'.

Теперь на три стола в один и тот же миг упало сразу 3 клочка бумаги! Тройное доселе невиданное комбо!

Эмия, Мато и Иссею ничего не оставалось, кроме как раскрыть пришедшие от незнакомца записки.

'Парни, я хочу в вашу секретную игру', — Гота-кун, любитель ниндзя тематики и всяких шпионских штучек, тайком показывал всем троим большой палец.

— Это уже переходит все границы! — по преподавательскому столу раздался хлопок ладонью. — Эмия, Мато, Рюдо! И... там был кто-то еще? М-м... неважно. Мато и Эмия сдают свои работы через пять минут, иначе ставлю вам неуд. Несмотря на то, что это всего лишь профориентирование. И с объяснительными к директору. Класс также может поблагодарить это трио, потому что остальных это касается в равной степени. Прошло полчаса, а свою работу до сих пор сдал только Рюдо. Пошевеливайтесь, иначе объяснительные писать придется каждому.

Ж-жуть! Все разом хватаются за ластики и карандаши и усердно что-то вписывают. Гота-кун же остался незамеченным, несмотря на исполнение самого сложного трюка. Истинный ниндзя!

Через пять минут запустился конвейер оценки сданных работ. Каждый подходил к преподавателю и ждал, пока тот не проверит ее, после чего уступал место следующей жертве. Артурия-сэнсэй больше не озвучивала в работах все пункты, чем вызвала облегчение у большинства учащихся.

— Никаких защитников справедливости в этот раз? — спросила Артурия-сэнсэй, когда пришла очередь листа Широ.

Родившаяся в течение этого урока традиция отмалчиваться на комментарий преподавателя была нарушена. Не только Широ был ошарашен таким выпадом. В классе то и дело мотали головами 'бедный Эмия-кун', 'как она с ним жестоко', 'видимо, совсем невзлюбила'. Этот момент его жизни по возможности старалась не упоминать даже Фуджимура-сэнсэй (перестала, так как это слишком раззадоривало одноклассников), и такая бестактность была как гром среди неба даже в рамках Артурией-сэнсэй после десятка снисходительных проверок.

— Ладно, можешь быть свободен, — она махнула ему рукой, чтобы он освободил место следующему в очереди для своей 'дисциплинарной взбучки'.

— Мато Синдзи. М-м, посмотрим...

Синдзи аж сжался в ожидании худшего. Однако его смог спасти вовремя прозвеневший школьный звонок. Чего нельзя было сказать о больше всех униженном Эмии.

— Мато-кун, с вами и остальными оставшимися как-нибудь в другой раз. Но, скорее всего, можете считать, что для вас анкетирование окончено.

Синдзи облегченно вздохнул. Преподаватель взяла бумаги и, улыбнувшись Мато, удалилась из класса. Что бы это ни значило — Мато не понял, но облегчение почувствовал не только он, но все остальные присутствовавшие. Теперь они могли бы с гордостью говорить младшим о том, что им не придется проходить через то же, что пришлось пережить им. Анкетирование. Одну из самых халявных возможностей позаниматься на уроках какой-нибудь ерундой.

Обретший гармонию класс получил десятиминутный отдых. Во время перемены его даже покинуло меньше человек, чем обычно. Ребята доставали из портфелей тетради для грядущего урока и горячо обсуждали деятельность временного преподавателя. С такой экстравагантной внешностью и характером, она, возможно, стала первым предметом для обсуждения во всей школе: с ее появления прошло всего пару дней, а о ней уже так или иначе были осведомлены все классы.

Как бы то ни было, третий урок потом также подошел к концу, и после урока японского языка сразу наступала очередь английского. Широ подумывал поинтересоваться у Тайги, что за приключения на нее свалились в очередной раз этим утром, и где она собиралась обедать. Ему не очень хотелось быть ее нянькой еще за пределами дома и носить для нее в школу лишний обед.

Двери аудитории раздвинулись немногим за минуту до звонка. 'Прямо по расписанию', — Широ, наконец, перестал терять время на счет облаков за окном и переключил внимание на пришедшего преподавателя. Пришедшую... арэ?

Ужас и тишина накрыла класс 2-С второй раз за день.

— Эм, извините, — первым человеком, который хоть что-то сказал и поднялся с места, была староста. — Артурия-сэнсэй, вы, похоже, кабинетом ошиблись. У нас с вами сегодня уже был урок. И сейчас у нас английский, а не...

— Я знаю. Можете садиться, — объявила ей Артурия-сэнсэй. — Как вам уже известно, Фуджимуре-сэнсэй, как куратору секции лучников, пришлось вчерашним вечером отправиться в другую префектуру. Руководство было осведомлено, что она может не уладить свои дела за один день, и поскольку вчера она так и не смогла вернуться, сегодня для нее выписывают отгул.

'Фуджи-нээ уехала? Как, когда? Она даже меня об этом не предупредила. И кто тогда вместо нее с утра классный час проводил?' — Широ развернулся к Иссею, но тот лишь развел руками: 'Я пытался. Не я же виноват, что тебя никак не разбудишь'.

— Так что сегодня я буду вести у вас не только обществознание вместо Кузуки-сэнсэя, но и английский язык вместо Фуджимуры-сэнсэя. Надеюсь, что сегодня вечером она уже вернется, и завтра вы продолжите изучение материала с ней. Приказ поручить это занятие мне был утвержден только что, поскольку изучаемый вами язык является для меня родным, и потому, что за мою кандидатуру в школе ответственна сама Фуджимура-сэнсэй. Итак, мы уже потратили довольно много времени на вступление. Let's begin today lesson. The theme is, — она взял в руки мел и написала на доске тематику урока. — Dating. You are almost adults and should know how to build your future with the one you love.

'Артурия-сэнсэй о любви и отношениях. Дайте мне пистолет, при создаваемой ей угнетенной атмосфере об этом слушать невозможно'.

В учебнике была приведена соответствующая тема, потому стечение обстоятельств в виде подобной темы и преподавателя стало скорее удивительной случайностью. Урок начался в обычной манере. Первым делом классу давалась новая лексика. Например, места для свиданий: парк аттракционов, рестораны с национальной кухней (восточная, западная — нужное подчеркнуть), кафе, океанариум, кинотеатры, караоке и т.д. Отношения: обоюдные, односторонние. 'Динамить', расставаться и т.д. Подарки: цветы, шоколад, открытки и т. п. и т.д.

'Даже не сильно отличается от обычного английского, — подумал Широ, — но на уроках Фуджи-нээ атмосфера все равно была спокойнее. Фуджи-нээ, из-за своей натуры, часто ведет урок в виде интерактива, и если относиться к этому серьезно, то на ее уроках иногда даже бывает интересно. Ну а тут... встаем и читаем, да пишем под диктовку. Ну, все могло быть куда хуже. Как на обществознании.'

Затем следовало несколько текстов с упражнениями. Во второй части, в дополнение к описанной в учебнике лексике, иногда давалась еще дополнительная.

— Next necessary words are...

'Любовь, привязанность, разочарование'... Прямо весь спектр эмоций и душевных терзаний. 'Лав отели, резинки, контрацептивы'???

После таких шокирующих слов Артурия-сэнсэй через ряды подошла к месту Синдзи, и наклонилась над его партой таким образом, чтобы ему было отчетливо видно ее пышное декольте с расстегнутыми верхними пуговицами.

— For example, do you have a girlfriend, Mr. Matou?

Он, обратив на это внимание, помотал головой, словно сообщая о том, что он 'на вольных ветрах'.

— Have you had an intimacy experience already? — немного затянуто и с неожиданно деликатным выражением спросила Артурия-сэнсэй.

Лицо Синдзи приняло выражение истинного идиота, а уши и щеки от такого вида мгновенно покраснели.

— N-no, ma'am! Of course, no!

— Oh, what a shame. But don't worry. You definitely will have it in the near future, — последние слова она сказала почти что шепотом и со слабой ухмылкой, чем обрубила цепи всех якорей, удерживающих Синдзи в этом классе: он уже перестал что-либо соображать. Его хватило лишь на то, чтобы двумя указательными пальцами обеих показать в сторону сэнсэя жест в стиле: 'I got it'.

...странный интерактив. Остается лишь вспомнить о том, что говоря о привязанности к детям, Лансер имела в виду не то, о чем можно было подумать в данной ситуации. И еще придется признать, что с преподаванием у Фуджи-нээ все далеко не плохо.

Интерлюдия 7-1

12:25. Несуразный урок окончился, и наступило время большой перемены. Я не спешу вставать со своего места и наблюдаю за тем, как некоторые недалекие мои одноклассники потихоньку разбредаются. Кто-то из них выходит в коридор, в то время как другие, по-компанейски, пододвигают друг к другу столы. Оставаться наблюдать за этой рутиной лишено всякого смысла. У меня есть цель, о которой эти бездари даже помыслить бы не смели. Я складываю тетрадь и учебник в сумку, и ставлю на стол, чтобы ее можно было быстро подхватить.

Черт, до сих пор чувствую, как горит лицо. Это было не очень честно, сэнсэй, вы могли бы признаться мне другим способом. Но, черт возьми, мне понравилась ваша изобретательность.

Эмия о чем-то болтает с Рюдо. Остальным же после окончания урока до меня нет дела, так что препятствий возникнуть не должно.

Наконец, cэнсэй поднимается со своего места, забирает папку с бланками, доходит до середины класса. Замедляется. Она поправляет форму. И покидает аудиторию. Я, стараясь не суетиться, хватаю портфель и следом за ней выхожу из класса.

Я смотрю по сторонам и вижу, что она пошла по западному коридору. Стараясь не привлекать внимания, я следую за ней по левой стороне коридора, а не по правой, сохраняя приемлемую дистанцию.

Она очень привлекает к себе внимание. Мне немного даже стыдно, что я попался на такую легкую удочку. Самую малость. Все-таки, я подросток, у меня бушуют гормоны, и мне незачем стесняться своих природных желаний.

О, черт, ее остановил препод по химии. Придется где-то переждать. Попробую-ка этот класс.

Я заворачиваю в открытые двери и, не уходя далеко, поглядываю, как продвигается их разговор. Надеюсь, это ненадолго.

— А ну, Мато, посторонись!

— Что?!

Разогнавшись, что есть дури, внутри класса меня сбивает мчавшаяся в коридор Макидэра Каэде.

— Ай!..

Она надавила мне на загипсованную руку, из-за чего ее вновь охватила резкая боль. Стоп, если отсюда выскочила эта обезьяна, то я в классе 2-А? Хм, похоже, ни Тосаки, ни Мицузури здесь нет. Это даже к лучшему.

Я в очередной раз выглядываю в коридор, но уже чуть с большей осторожностью, чтоб меня, помимо черной пантеры, не сбило еще какое-нибудь млекопитающее.

Похоже, чисто. Преподаватели как раз закончили свой диалог, и я продолжаю идти по следу. Она поднимается вверх по лестнице, на третий этаж. Неужели просто идет в учительскую? На лестнице с ней никого.

— ...Мастер?

В моей голове раздается голос Райдер. Как же она не вовремя.

— Не сейчас.

— Мастер, вы ведь следуете за той женщиной?

Черт.

— Какое тебе дело. Заткнись и не мешай.

— ...Я бы не советовала вам этого делать.

— Ты мне указывать вздумала? Знай свое место, Слуга.

— Вы не понимаете. Эта женщина...

— А-а-рх, как же ты меня достала! Да, я иду за ней! А тебе что, завидно? Это женщина — не то, что ты. Не обвернувшаяся каким-то одеялом безвольная тряпичная кукла. Ты это хотела услышать?

— Мастер...

— Хотя нет, о чем это я. Я слишком набиваю тебе цену. Ты ведь спросила это чисто из любопытства. Да уж. Я под впечатлением еще с того самого момента, когда увидел, что у тебя вместо змеиной морды человеческое лицо. Только тебе это нисколько не помогло, ведь мозги у тебя остались точно как у рептилии! — Синдзи, после того, как выплеснул большую часть пара, взял паузу. — Я сказал, что тебе нет до этого дела. Так что заткнись, и чтоб я больше от тебя ни слова не слышал! Иначе тебе несдобровать. Что я делаю — это мое право, а не твое. Ты поняла?

— ...как скажете, Мастер.

— Ты не слушаешь! Я сказал: ни слова!

Что этот 'инструмент' себе позволяет? Ее змеиный характер под стать Сакуре, и меня воротит от самой лишь мысли, что мне приходится возиться с ее Слугой.

Все настроение мне испортила.

Я поднимаюсь на третий этаж. Вскоре я вижу, как, пройдя мимо пары кабинетов, Артурия-сэнсэй заходит в один из классов. Сейчас обеденный перерыв, и делать ей в нем нечего, если только... Хм, она закрыла за собой дверь.

Я тоже подхожу к этому классу. В нем довольно тихо. Я открываю дверь и вижу, что все места внутри пустуют. Я прохожу внутрь. Со стороны ко мне сразу приближается сэнсэй, заставляя меня отойти к стене, и закрывает за мной дверь.

— Здравствуй еще раз, Мато-кун.

— З-здравствуйте, сэнсэй...

Ох, это даже немного жутко, у меня аж голос вздрогнул. Нужно придать себе больше уверенности.

— Я рада, что ты смог распознать мое послание. К сожалению, у нас с тобой не больше пяти минут, прежде чем ребята вернутся сюда с физкультуры.

Она подходит ко мне почти вплотную, и я уже понимаю, что уперся спиной к стене: отступать просто некуда.

— Что с тобой, ты боишься меня? Не стоит, я не кусаюсь.

Конечно, в ней есть что-то пугающее и в то же время опасное, но это лишь придает ей сексуальности. Она будто черная роза, только шипы на ней — металлические, но мне все равно хочется их потрогать. Можно ли в таком случае назвать меня мазохистом? Даже не знаю... Я всегда считал себя садистом.

— В-вовсе нет, сэнсэй. Скажите лучше, с какой целью вы позвали меня? Еще и такими намеками.

Поиграю немного в невинность. И без того ясно, что она без ума от меня. Нужно лишь не сплоховать и успеть обозначить время и место для нашей следующей встречи.

— Неужто ты такой недогадливый, Мато-кун?

Она прижимается ко мне всем телом. Ее сногсшибательный бюст четвертого размера подпирает мне подбородок, я будто утопаю в нем.

— Ты мне сразу понравился, — она шепчет мне прямо в ухо.

Ох, я с трудом могу... а... а?!

— Мато-кун, ты ведь не возражаешь от женщин постарше?

Весь мой обзор затмевает ее грудь, но я чувствуют, как ее рука схватила меня за промежность. Она водит ею вверх-вниз, дразня уже заряженное ружье.

— Только если не старше вас, сэнсэй.

Я улыбаюсь как можно естественней.

— Ох, какой приятный... — она сжала ладонь с моим достоинством, заставляя меня широко раскрыть глаза и держаться на ногах из последних сил, — комплимент, Мато-кун. Значит, у меня еще есть шансы.

— Сэнсэй, пожалуйста, — я хватаю ее опущенную руку, — хватит, я на пределе.

— Ох, какая жалость, я только начала входить во вкус. Не хочешь встретиться со мной после занятий для приватного урока, а, Мато-кун?

Да-да, наконец-то! Долго же к этому шло!

— Если вы будете на нем столь же обходительны, как сейчас, а не как в классе, то я готов провести с вами не один урок.

— Ты же понимаешь, что на школьных занятиях я вынуждена заниматься вашим воспитанием, и быть порою жестче, чем следует.

Она разжимает ладонь и немного гладит ею, поднимаясь ею снизу вверх. Она отделяется от меня, позволив мне дышать полной грудью.

— У вас отлично получается это скрывать. Никто и не подумает, какая вы на самом деле.

— Ты продолжаешь мне льстить. Если хочешь продолжения, я буду тебя ожидать на крыше после занятий. Никому об этом не говори, — она все той же ладонью провела по моему подбородку и соблазнительно облизнулась, — и тогда мы останемся с тобой наедине.

После занятий, отлично.

— Жду не дождусь.

Она элегантно вышла из класса, оставив внутри меня одного.

Е-е-есть! Джек пот! Ах, как меня распирает! Заиметь такую цыпочку иностранку! Да, для меня немного старовата, однако это уже опытная женщина, и я думаю, она научит меня парочке другой трюков. Мато Синдзи, ты неотразим. В то время как весь класс будет трястись перед ней от страха, ты в свою очередь будешь ощущать себя хозяином положения. Куда там до меня какому-то Эмии. Да что там, во всей школе нет никого круче меня. Ведь я — обольститель страшнейшего учителя!

Но оставим излишки фантазии на потом и займемся насущными делами. Обеденный перерыв пока что еще далек от завершения. Я открываю дверь класса.

— Какого?..

— Э, а ты чего здесь делаешь, Синдзи?

Эмия Широ, какого черта тебя сюда притащило?

— Ты что, шпионил за мной?

— Ну, ты после того случая на уроке сам был не свой. Сперва неподвижно сидел на месте, а потом как рванул за Артурией-сэнсэй. Ну, и мне как-то неспокойно стало...

Вот же мерзкий сталкер. Ему самому не противно?

— Да не переживай ты. Все нормально, друг.

— Ну... ладно. А что ты здесь делаешь?

— Здесь? Эм... а... да смотрел, где еще можно пообедать.

— В чужом классе?

— Ну да, тут как раз спокойно... было.

С другого входа как раз начал заходить класс 3 курса, и два чужака в их учебной комнате мгновенно стали объектом пристального внимания.

— Не обращайте внимания, мы уже уходим.

Я выхожу из класса.

— Если хочешь, могу за обедом с тобой посидеть, — предложил он.

— Нет, как-нибудь в другой раз.

Он пожал плечами:

— Ну, тогда ладно. Пойду обедать один.

— Ага...

Махнув рукой, будто прощаясь, он повернулся ко мне спиной и направился к лестнице.

— Ах, да, Эмия, — пока он не ушел, я окликаю его.

— Что, передумал?

— Нет, это на счет моего вопроса в классе. Сегодня после школы обсудить его не получится, так что даю тебе еще один день. Только не разочаруй меня, понял?

— А, ладно. Спасибо за понимание, Синдзи.

В этот раз он уходит по-настоящему. Итак, мне тоже нужно чем-нибудь перекусить. Ведь сегодняшняя школа у меня обещает быть допоздна.

Конец интерлюдии

Бывает, что из-за каких-то малейших отклонений в привычном графике забываешь сделать то, что делаешь уже по обыкновению. То, что Широ провел утро в отсутствие Сакуры и Фуджимуры и вышел из дома раньше обычного, нисколько не мешало ему приготовить бенто, однако вот термос с собой он взять все-таки забыл.

— Жаль, но вместо хорошего листового чая придется довольствоваться пакетированным из кафетерия. Сейчас там уже, скорее всего, не протолкнуться.

Кафетерий предоставлял обычный ассортимент по обычным ценам. И обычный ажиотаж во время 45-минутного обеденного перерыва. Широ спустился на цокольный этаж и занял место в очереди из 15 человек ради всего одного пакетика чая. Времени в запасе оставалось много, торопиться было некуда, так что идея мирно прождать очередь лично ему не доставляла неудобств. Правда, не все в толпе разделяли его спокойный настрой.

— Яхуу! Я первая, ура, ура, ура!

Кто-то в начале очереди уж слишком бойко выражал радость по поводу того, что занял в ней лидирующую позицию, и станет первым, кого обслужат на раздаче. Из-за его раздражающих выкриков кто-то из учеников даже нервно постукивал по полу.

— О, это же Эмия-кун, — послышал Широ где-то у себя за спиной. — Здравствуй, Эмия-кун.

— Здравствуйте, Эмия.

Следом за Широ в кафетерий спустились Юкика Саэгуса и Химуро Канэ, которые, завидев его, сразу же поздоровались.

— О, привет, Саэгуса, Химуро.

— Эй, Канэ, Юкичии, сюда, я возглавила эту огромную очередь! — из начала очереди вновь раздался тот звонкий голос.

— Ах, Канэ-тян, вон она. Пойдем. Эм... Эмия-кун, если хочешь, можешь пойти с нами. Надеюсь, если с нами будет всего одним человеком больше, то это не сильно расстроит остальных в очереди, — Юкика как всегда была обеспокоена тем, как бы ненароком никого не обидеть.

— Спасибо. Не сказал бы, что мне есть куда спешить, но я не прочь сэкономить лишних минут двадцать.

— Канэ, Юкиччи!.. Я здесь! Эй, а ты здесь что забыл? Тебя я не звала, кышь-кышь, — увидев приближающегося Широ, стоящая впереди всех Каэде Макидэра пожелала ему как можно скорее удалиться.

— Маки-тян, как ты можешь отказывать Эмии-куну? Он ведь постоянно нас выручает с починкой инвентаря.

— Помогает, перепомогает — брони не было, просим отчалить!

Если Макидэра вредничает, значит, у нее просто выдался дурной день. 'Небось снова в коридорах кого-то посшибала'.

— Вряд ли Эмия много чего собирается покупать, на то у него с собой всегда свой обед, — вмешалась Канэ. — Поэтому мне не дает покоя закономерный вопрос. Зачем вы здесь, Эмия? Забыть принести обед вы бы не смогли даже при катаклизме. — Канэ, сродни детективу, лавирует по логическим цепочкам, почти докопавшись до правды еще до того, как объект ее расследования успел что-либо сказать.

— Верно. Я просто забыл термос и хотел купить чай.

— Хм, для вас это редкость. Видимо, случилось нечто такое, что даже вас вывело из колеи.

— Так, мне две якисобы и молочный клубничный коктейль! Что будешь брать, Юкиччи? — Макидэра с Юкикой уже расплачивались у кассы, а это значило, что приходила очередь Канэ, и поэтому ей пришлось отвлечься от своих прокурорских расспросов.

Когда весь квартет покинул очередь, Макидэра распечатала пакетик якисобы и, вцепившись зубами в булку с лапшой, приложила ко лбу ладонь, как актриса трагикомедии.

— Ох, какой ужасный день. И вот! Он почти подошел к концу.

— Все не можешь забыть первый урок? — поинтересовалась Канэ.

— Эта училка просто воплощение средневековой картины ужасов. Как на нее ни взглянешь, мурашки пробирают. Если она так на людей действует, то каково приходится бедным зверям? Ох, бедные мурлыки при одном ее виде наверняка бы зашипели и разбежались. Эх, хотела бы я быть кисой, только вот приходится ходить в школу и постоянно видеться с такими учителями.

— Эм, вы это про Артурисю-сэнсэй говорите? — вмешался в их диалог Широ, макая пакетик 'зеленого'.

— Да. У нас сегодня вместо первого урока проходило анкетирование по планам на будущее, — сказала Юкика.

— Канэ молодцом, как всегда! — продолжила Макидэра. — Справилась не хуже Тосаки! А вот нам с Юкиччи пришлось мучиться почти до конца урока.

— Так она что, над всеми так издевается? — обратился ко всем Широ.

— Так — это как, Эмия? — непонимающее переспросила Канэ.

— Ну, она зачитывала наши работы прямо перед всеми в классе, и ставила нас из-за этого в неловкое положение друг перед другом. На еще самом первом уроке вынудила меня целиком вести ее занятие, а сама наблюдала с места. Всего не перечислить, в общем, да и не хочется.

Изумленные лица сопровождавшего его трио говорили об обратном.

— К-кошмар! — крикнула Макидэра.

— Это же так жестоко, — поддержала ее Юкика.

— Вам бы с такими жалобами в комитет или сразу к директору, чтобы такого не повторялось. Это нарушение прав учеников и их приватной жизни, — Канэ же начала оперировать правилами школы и личности.

— Да нет, все не так уж ужасно. Все равно она занимает временную должность и скоро покинет ее. Разжигание лишней шумихи не принесет ничего хорошо ни самой школе, так ни уж тем более нашему 'С' классу.

— Пускай она выглядит грозной, но я, в отличие от Маки-тян, не считаю, что она плохая.

Порою кажется, что Юкика способна оправдать даже заклейменного преступника.

— Да она же зло во плоти! Ей бы еще темные доспехи с огнедышащим конем, так будет вылитый рыцарь из ада!

— ...

— ...

Широ напряженно покосился на Макидэру, а Макидэра, заметив это, посмотрела ему в ответ с боевым взглядом и ухмылкой.

'Да нет, быть такого не может', — попытался уверить себя Широ, всяко отрицая возможность Каэды быть очередным за эту неделю раскрывшимся перед ним потомком магов. Это было бы слишком даже для шутки.

— Маки-тян, как ты можешь так отзываться о нашем учителе?

— А что? От нее опасностью веет за версту. Кому еще остается почувствовать хищника, если только не другому хищнику?

— Эм, я думаю, что делать выводы еще рано, Маки-тян. В любом случае, Эмия-кун, мне кажется, она просто пытается быть строже, чем на самом деле. Я считаю, что совершенно плохих людей не бывает. Каждый просто старается по мере своих сил и возможностей, но то, что он делает, и как он это делает, может восприниматься разными людьми по-разному. Я уверена, что Артурия-сэнсэй не хочет открываться перед нами по веской причине. Например, для того, чтобы мы не успели к ней привязаться, и чтобы нам было проще с ней позже попрощаться.

— Ух, а я какая злая-злая от того, что ты ее нахваливаешь! Сейчас тебя слопаю вместо этой якисобы!

Макидэра вытянула над Юкикой руки, будто она огромный медведь, который собирается навалиться на свою жертву, но тут их прерывает Канэ:

— Давайте уже вернемся в класс. Сэкономленное время стоит потратить с умом, и я предлагаю еще на раз пересмотреть планы подготовок по грядущим фестивалям. Спасибо, что ненадолго нам составили компанию, Эмия.

— Да ничего, вы мне оказали услугу куда больше. Вам спасибо. Пока.

— Покеда!

— До свидания.

— Прощайте.

'Славные ребята. С такими никогда не соскучишься. Так, ну ладно. Чай при мне, времени полно — пойду обедать к себе в класс'.

— Хм, — он остановился и обернулся посмотреть, как шутящее друг с другом трио идет в другом направлении.

И все же, несмотря на их абсурдную невинность, слова Саэгусы упорно засели в его голове.

* * *

Вернувшись к себе за парту, Широ достал коробочки с обедом и, поблагодарив богов, ознаменовал начало своего обеденного перерыва. В процессе обеда к нему как нельзя кстати подошло несколько девочек с просьбой поделиться чем-нибудь из его мастеровитых бенто. Поскольку следов Фуджимуры все равно не предвиделось в школе, он со всем присущим ему благородством безвозмездно раздал взрослевшим девушкам кулинарное изыскание своего непреднамеренного запаса. Те настолько были тронуты его даром, что скоординировались поделиться с ним теми компонентами обеда, которых у него в этот день недоставало, к примеру, роллами с тунцом.

Свою трапезу он закончил всего к середине перерыва, и просто смотрел то в окно, то на часы, время от времени похлебывая чай. Погода стояла все еще знойная, а во дворе на деревьях щебетали цикады.

— Да уж, хорошо...

Девочки настолько плотно его угостили, что по животу можно было бить, как по барабану. До конца дня оставалось каких-то два урока. От всего этого спокойствия ему даже вновь захотелось вздремнуть. В тишине и спокойствии Широ просто медитировал на свой стаканчик с чаем. На то, как он был на две трети пуст, но одновременно с этим на целую треть полон. Как чай в нем омывал прозрачные стены стаканчика. Как чай покачивался в нем. Покачивался и создавал собою слабые волны. Эти волны становились сильнее, хотя стакан просто стоял на столе... Он... вибрировал?

— М?

Вибрация усиливалась. Зашатались висящие на гвоздях рамы. Задрожали все парты. Стул, на котором он сидел, также отдавал вибрацией. Вскоре затрясло весь кабинет. Командное Заклинание непроизвольно проявилось на руке Широ и начало непривычно жечься.

Учащиеся, при уже очевидных признаках землетрясения, не растерялись и стали следовать стандартным инструкциям курса ОБЖ.

— Эй, сегодня же не обещали сильных трясок! — крикнул кто-то из класса, ныряя под парту.

Широ тоже резко встал из-за стола, но не для того, чтобы укрыться. Он смотрел по сторонам, высматривая сам не понимая что, и даже не стал удерживать дрожащий на столе стаканчик от падения. Появившееся у него вместе с жжением в руке чувство тревоги было связано вовсе не с землетрясением. Он чувствовал, как где-то в пространстве будто бы произошел резкий скачок энергии, но не понимал откуда.

Спустя несколько секунд его Командное Заклинание утихло, а вместе с ним и внеплановое землетрясение. Ребята в классе были правы, и о сейсмической активности такой силы всегда предупреждают заранее. Хорошая новость в том, что силы землетрясения хватило лишь на то, чтобы немного раскидать по столам предметы. Однако на что именно в тот момент среагировали его Командные Заклинания?

— Что, уже все? — спросил кто-то из-за стола.

За голосом одного ученика последовали и остальные.

— Похоже на то.

— Как я перепугалась-то!

Ребята начали поочередно покидать свои убежища, однако с окончанием землетрясения дурное предчувствие не отпустило Широ. Хотя остальные этого заметить не могли, воздух буквально пропитался концентрированной маной.

— Эм, ребята, — нервно сказал один из парней, — никто не знает, что это?!

Он указал пальцем в окно, привлекая всеобщее внимание.

Территорию школы накрыл алый купол. Весь внутренний двор освещало красное солнце и небо цвета крови. Воздух стал плотным, густым, и вдыхался тяжелее пара. Над школой активировалось проявление высокоуровневой магии.

— Агх!

Сердце Широ кольнула боль, а после пары 'густых' вдохов удушье затруднило дальнейшее поступление воздуха в легкие. Это чувство было ему знакомо. Оно проявлялось у него раз за разом, когда он переступал порог школьных ворот. В этот раз это чувство было лишь многократно сильнее. Закружилась голова и подкосились ноги.

— Гх...

И это коснулось не его одного. Все в классе стали жаловаться на боль и трудности с дыханием. Каждодневная обыденность сменилась паникой и повисшим в воздухе страхом.

— Х-х-х!!

— А... ххх!!

Кто-то хватал себя за горло, словно пытаясь руками помочь воздуху достичь жаждущих его легких; кто-то упал на четвереньки и кашлял изо всех сил, пытаясь активизировать сведенные судорогой шейные мышцы; а кто-то просто терял сознание, падая на пол и на парты.

— Что... почему... сейчас...

Легкие горели от нехватки воздуха. Широ усилием воли и 'укреплением' собственного тела постарался подавить слабость и дрожь в конечностях. Он не знал, что происходит, но четко понимал, что нужно что-то делать. Пускай даже едва видя, куда он ступает, он направил себя к дверям. Из этого помещения нужно было выбираться, нужно было хотя бы открыть двери, чтобы внутрь смог поступить нормальный воздух. Он не знал, поможет ли это, но стремление выбраться из этого удушливого класса затмило все остальное.

— Черт.

В его голове возникло множество вопросов о причинах этого события, но все они меркли перед одним единственным: что делать?

— Акх!

Сердце сжалось с новой силой, вынудив его опереться о дверь. По классу последовал ряд глухих звуков, но он больше не мог обращать на них внимания. Перед его глазами плыло лишь сильнее, и все его мысли, хотел он этого или нет, были уже исключительно о том, чтобы отпереть эту проклятую дверь.

— Фу, уф...

Он отмахнул перегородку в сторону, однако на заполнявший аудиторию сгусток это не повлияло. Какая-то его часть надеялась, что в коридоре ситуация обстоит иначе... но в итоге он также был полон отвратительной по его субъективным ощущениям праной.

Он продолжал одной рукой держать открытую перегородку, а другой опираться о колено. Несмотря на отсутствие заметных отличий в воздухе за пределами кабинета, симптомы боли и ощущение давления в его теле исчезли также внезапно, как и наступили. Спустя секунду он уже мог нормально двигать рукой, но дрожь в теле все еще не позволяла ему полностью оправиться от удара.

Отдышавшись, он поднял голову, чтобы удостоверится в безопасности коридора. Однако то, что он увидел, было будто бы фрагментом из кошмарного фильма. Коридоры наполняли спускавшиеся с лестничных площадок прямоходящие скелеты с мечами. Одна аудитория, та, что была ближе к лестнице, также была открыта, и, среди надвигающихся толп, у входа в кабинет можно было разглядеть пару школьников. Они из последних сил ползли прочь от показавшихся монстров обратно в классы на своих ослабевших руках. Их мольбы и крики полностью заглушались не отпустившим их удушьем. Агонизировавшие ученики с вытаращенными глазами были будто выброшенными на берег рыбами.

— А... а... а...

От воинов издали несло угрозой. Их костяные мечи были самым настоящим оружием. Часть этих вооруженных скелетов пошли прямо в открытый класс, следом за уползавшими от них учениками.

Реакция была очевидна. Широ хотел сорваться с места, встать на защиту этих учеников, через забитый коридор вооруженных монстров. Видя, как их загоняют в класс, перед его глазами пронося худший сценарий того, что с ними станет всего через несколько секунд, то, как эти мечи пройдут через их ослабевшие, неспособные подняться с пола тела. Он хотел пробиться в их класс через несколько десятков заполнивших коридор монстров, даже если бы он не успел пройти через них вовремя или не смог пройти в принципе, даже принимая бой. Он хотел сберечь тех ребят, пока не повторилось то, что он некогда видел. Пока люди в его досягаемости не пострадали как в катастрофе из его детства.

Однако прежде, чем он полностью отдался этому импульсу, край его глаза охватил противоположную сторону коридора. Она также была забита агрессивными магическими тварями, которые приближались уже к его классу.

-...

Под угрозой был не только тот класс, но и его собственный. Разве он может...

'Нет, я успею!'

Он все еще может успеть даже в тот класс. Если его класс поспешит и сможет себя обезопасить, укрыться внутри и заблокировать двери в коридор, он еще может успеть. Он прокричал всему классу начать действовать с такой серьезностью, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, что на кону стоят их жизни.

— Если вам дорога жизнь, немедленно баррикадируйте двери! Я в другой класс!

Решившись покинуть класс, Широ отдал инструкцию. Но...

— Чт... о?..

Однако никто не спешил ему помогать. И это было очевидно. Почему он сразу этого не понял, когда увидел ползущих в коридоре учеников? Почему он этого не понял, когда не мог больше никого услышать?

Только окинув класс взглядом к нему пришло осознание, что он остался в нем единственным твердо стоявшим на ногах. Кожа у валявшихся на полу одноклассников краснела на глазах, у кого-то начала вздуваться, будто они так лежали не один день и уже были вовсе не живые. Помощи его классу было больше не от кого ждать, кроме как от него самого. Как и классу в конце коридора.

Еще десять-пятнадцать секунд, и воины с другого конца коридора дойдут до второй, западной двери его класса, и тогда на произвол жестокой судьбы останутся уже не только те, другие, но и его одноклассники.

-!!!

Здравый смысл говорил ему, что если он оставит свой класс и обречет всех своих одноклассников на гибель... что если он побежит сломя голову спасать класс у лестницы, то его могут просто задавить числом эти скелеты, и тогда он не только никого не спасет, но и сам не спасется. Если он побежит в тот класс — по его вине погибнет его собственный. Если он останется закрывать двери в собственном классе, то ему придется отвернуться от другого класса.

— Черт, черт, черт!

Паника полностью смешала все мысли. Что бы он ни выбрал — кто-то погибнет. Погибнет из-за того, что он сделает какой-то из двух выборов.

'Невозможно всех спасти' — слова Кирицугу, которые Широ всегда отрицал, пытаясь доказать ему обратное.

Времени больше не было. Третий вариант, потеря времени, был многократно чудовищнее. Широ не мог не о чем больше думать. Все, что он делал, делали его руки, руководимые не волей, а отчаянием.

Дверь класса захлопнулась.

Его мозг больше отказывался думать том к какому результату приведут его действия. Его руки и ноги пошли по пути...

— Аааа!!! — закричал Широ, с разбега толкая ряд одноместных столов в сторону других, восточных дверей класса.

...в котором не пострадают те, кого он знал лучше.

Широ складировал и бросал друг на друга парты, надеясь, что они хоть как-то смогли бы препятствовать проникновение противников в класс. С обратной стороны двери в нее почти сразу начал кто-то долбить. Как долго эту хлипкую дверь могла бы удержать преграда из учебных парт?

Однако опасность пробралась с другой стороны. Стоило Широ задержаться на защите восточного входа, часть скелетов начала проникать в класс с западного. Широ схватил портфель с первой парты и кинул им в самого ближнего из них, чтобы отвлечь от лежащих на полу одноклассников. Портфель стукнулся о костяной корпус, и скелет пошатнулся. На бросившего портфель школьника среагировал не один, а уже все вся троица вошедших скелетов: они подняли свои мечи и пошли к нему напролом, слепо двигая впереди себя последние парты.

Широ побежал вперед и толкнул ряд сдвигающихся ими столов, намереваясь их вытолкнуть обратно в коридор.

— Не позволю!

Скелеты на удивление обладали большей силой, чем могло показаться на первый взгляд, и это действие со стороны Широ едва ли замедлило их отряд даже на секунду. Когда первый из скелетов оказался к парню на достаточном для удара расстояния, он со свойственной для марионеток решимостью начал замахиваться своим мечом, пытаясь через столы ранить им Широ.

Широ создал в руках два древковых оружия. Судя по выбранному скелетами маршруту и их атакам, умом они были обделены, пускай и обладали большой физической силой. А это значило, что не стоило поступать опрометчиво и кидаться на таких противников сломя голову. Парные клинки Арчера слишком проигрывали в длине по сравнении с их оружием, из-за чего ему бы пришлось подбираться к ним на опасно близкое расстояние. Обычные мечи бы уравняли разделявшую их дистанцию, но поставили бы его практически в равное положение с каждым из превосходящих в числе противников. Выбор пал на два оружия: копье и некую помесь длинного копья с лезвием, отличающуюся от алебарды меньшим размерам. Древковые более сложны в использовании, но с ними он мог сохранить оптимальную дистанцию для нанесения ударов.

*хрясь*, — он ударил спроецированным наконечником копья в сплющенный череп скелета, до которого его разделяла две парты. Череп слетел, но это не стало для воина препятствием: он махнул мечом и выбил из рук Широ спроецированное копье.

Широ обеими руками схватил оставшуюся у него мини-алебарду, и ударил ею поперек локтя чудовища, лишая его меча и руки.

— Пускай они сильные, но их тела хрупки.

Он отскочил назад во избежание взмаха противника, и повторил прежнюю последовательность для обезоруживания последующего скелета; пока он занимался первой тройкой, их все больше и больше тем временем проталкивалось из коридора в класс.

Ему приходилось переключаться с нейтрализованных скелетов на новоприбывших, продолжая отсекать вооруженные костяные конечности. Из-за концентрации на атаке только вооруженных скелетов, он начал игнорировал обезоруженных. Это спустя какое-то время стало его очередной ошибкой.

Когда его обзору и атакам начали препятствовать фронтальные покалеченные скелеты, он уже с трудом различал движения вооруженных, которые прибывали и становились позади.

Разбив ударом древка надвое двух впереди шедших обезоруженных скелетов, он неосознанно все дальше продолжал отступать к окну. Его тактика нисколько не меняла ситуацию в лучшую сторону, и число скелетов в классе неустанно росло.

— Что за!..

Верхнее туловище одного из разрубленных напополам скелетов, ползя оставшейся рукой по полу, схватило из-под парт Широ за правую ногу. Еще один такой рассеченный на полу скелет потянулся и схватил спроецированную Широ алебарду.

— Я вам так просто не дамся!

Широ взмахнул алебардой, вместе со скелетом, держащим его за другом конце, и располовинил горизонтальным взмахом еще два впереди стоявших 'балласта'.

— У-уф...

Сразу после этого на него обрушился вознесенный и спрятанный позади этого 'балласта' меч стоявшего за ним скелетона.

— А?!

*крякс*

Древко установленной поперек спроецированной алебарды дало трещину под ударом меча. Обе ноги Широ удерживали скелеты, лишив его способности передвигаться. Его руки были заняты алебардой, блокирующей меч, древко которого трескалось прямо на глазах.

*бах*

Забаррикадированные двери класса задрожали с новой силой, едва сдерживая усиливавшиеся удары. На секунду удары прекратились. Чтобы смениться одним, гораздо более мощным.

*БАХ*

*ТРЕСК*

С громом ломающегося дерева, перегородки разлетелись на сотни щепок, а удерживающие их парты от импульса полетели прямиком в класс. Широ едва успел упасть на пол, как меньше чем через секунду разлетевшиеся по классу парты вылетели в окна вместе с наседавшими на него скелетами.

— Мастер, ты здесь? — кто бы еще мог выбить дверь таким образом, если не Лансер?

Широ спроецировал клинки и разбил ими вцепившихся в его ноги безоружных скелетов.

— Как я и думала. Похоже, ты для них представляешь больший интерес, чем остальные.

— А-а? — Переводя дыхание, переспросил он. — Что ты имеешь в виду?

Лансер повернулась лицом в сторону восточных дверей и одним движением копья смела в классе дюжину скелетов: больше, чем Широ до этого смог одолеть своей тактикой бей-беги.

— Они не нападают на тех, что на полу.

— Что?

Хотя весь класс был заполнен костяными воинами, они действительно не пытались напасть на кого-либо другого, кроме Широ.

— Думаю, это фамильяры, которым Мастер или Слуга поручили истребление своих конкурентов. Поодиночке они не представляют угрозы, но нарастающим числом умудряются даже путаться под ногами. Так что пока мы не натолкнулись на вражеского Слугу, настоятельно рекомендую поскорее уничтожить места их призыва. Я бы предпочла не тратить свой Небесным Фантазм на то, чтобы сравнять это здание с землей из-за каких-то низкопробных фамильяров.

— Пока в этом здании находятся люди, я бы тебе все равно не позволил этого сделать! — Широ до сих пор не отошел от того, как он всего несколько минут назад 'похоронил' целый класс'. — Так ты знаешь, откуда берутся все эти скелеты?

— Да. Их источник расположен двумя этажами выше. Из-за того, что я спешила, у меня не было возможности проверить это должным образом. Идем, и держись строго позади меня.

Широ еще раз осмотрел разбросанные на полу кучи костей.

— Фух, слава богу...

Слава богу, что скелеты кроме него ни на кого больше не нападали. Однако факт 'принесения жертвы', который он принял, не остался бесследным, и продолжал мучить его изнутри, терзая за его бесполезность и беспомощность.

— Значит, осталось избавиться только от барьера.

'Потому что только он представляет угрозу'.

Слуга с Мастером вышли в коридор. Весь этаж был переполнен костяными войнами: десятками, сотнями безвольных солдат.

Лансер резко взмахнула правой рукой в сторону западного коридора: от одного ее движения пронесся поток сносящего ветра, нагромождая скелетонов друг на друга, и унося их в воздушном потоке до лестниц, в самый конец здания.

— У тебя есть соображения, что это за твари? — спросил Широ у Лансер.

— Пустые марионетки, выполняющие элементарные команды. Большим количеством фамильяров сложно управлять, а их только на этом этаже не меньше сотни.

Лансер пошла по восточному коридору, выставив перед собой копье. Она повернула его рукоять, что-то переключив, и ее увесистое копье завращалось, подобно дрели.

— Осмелюсь предположить, что это работа Кастера, и у него имелись какие-то цели на эту школу. Барьер же принадлежит другому Слуге, и они находятся в сговоре друг с другом, — Лансер уверенно продвигалась по коридору, держа перед собой массивное, как глыба, оружие. Копье размалывало весь коридор костяных воинов, словно прогоняя их через миксер, и раскидывало по всему коридору, заместо фарша, их кости. Подобно неконтролируемой автоматной очереди, осколки этих костей решетили окна и застревали в стенах аудиторий.

— Ничего себе... Слава Богу, что из-за землетрясения все попрятались в ближайших классах.

Широ держался строго за Лансер, чтобы его не прострелило этими костяными опилками. Сзади, тем времени, приближалась новая волна воинов. Было отчетливо видно, как скелеты спускаются по лестницам с верхних этажей. Широ приготовил оружие, чтобы прикрыть тыл.

— Я сказала тебе не высовываться и идти за мной! — повысив голос, приказала Лансер. Не останавливаясь и продолжая нести копье наконечником вперед, она резким движением отвела вторую руку за спину, вновь снеся потоком ветра идущих следом воинов.

— Это что еще было?

— Неважно.

Этим 'неважно' она только что прочистила пол этажа.

— И правда мелочь...

Коридор, который, казалось, невозможно было преодолеть, под предводительством Лансер превратился в расслабленную прогулку, в которой, разве что, было опасно покидать выбранную гидом тропу.

— Что будешь делать, если натолкнешься на Слуг? Справишься сразу с несколькими?

— С ними лучше разделаться поодиночке. Одновременный бой с двумя и более Слугами может стать проблемой, не говоря уже об опасности, которую представляют их Небесные Фантазмы. Но прежде чем думать о Слугах, следует разобраться с этой нечистью. Ведь если ситуация обернется не лучшим образом и мне станет не до тебя, то эти твари тебя просто возьмут на измор.

— Сколько бы я от них не отбивался, их всегда будет больше. Тогда не будем медлить и найдем место, откуда они поступают.

— Именно.

Они поднялись на четвертый этаж. На нем было нисколько не лучше, чем предыдущих двух, и он тоже был переполнен магическими воинами.

— Все же хорошо, что они хотя бы не нападают на остальных людей...

— Если бы они это делали, здесь бы за пять минут никого не осталось из живых. Впрочем, не так уж важно убили ли бы их скелеты. Они все равно не жильцы.

— Ты про...

— Барьер. Он питается ими. Не знаю через сколько, но в итоге он вытянет из них последние жизненные силы и они скончаются.

— В таком случае нам нужно отключить его!

— Сперва нужно разобраться с этими големами, Мастер. Похоже, они прибывают оттуда.

Двери учительской были открыты нараспашку, и в их проеме немощно застряла толкающая друг друга кучка скелетов. Лансер отозвала свое копье, и пинком превратила их очередь в простую груду костей.

— Вот он где.

На одной из стен учительской пурпурным светом сиял магической круг, из которого, как из портала, вылезали костяные воины.

— Магический круг? Тц, Мастер, не знаешь, как стирать магические печати?

— Э? Нет, конечно! Я ведь даже толком не маг!

— Плохо. Потому что я тоже. Придется решать это дело по-своему.

Лансер подошла к шкафу и взялась за него обеими руками.

— Уххх!

Она оторвала его от пола и потащила к печати на стене. Появившаяся из него мгновением ранее парочка скелетов почувствовала на себе всю тяжесть этой мебели, когда Лансер обрушила ее на них. Лансер подошла к другому шкафу и закинула его сверху на предыдущий. А затем добавила и третий, который пришлось уже поднимать к потолку и проталкивать вдоль. Было слышно, как с другой стороны шкафов бьют костяные мечи, но новые скелеты, сталкиваясь с физической преградой и отсутствием свободного пространства, просто больше не могли перейти через печать-портал.

— Думаю, здесь все. Борьбу с барьером я представляла несколько иначе, — она с разочарованием взглянула на Мастера. — С оставшимися фамильярами я уже смогу справиться... Хотела бы я так сказать, поскольку планы придется изменить: здесь определенно двое Слуг. Нужно срочно покидать это место.

— Нет! — возразил ей Широ. — Мы не можем уйти, оставив этот барьер! Не можем обрекать на смерть оставшихся тут людей!

Лансер на это никак не реагировала.

— Они ни в чем не виноваты, Лансер! Ты сама говорила, что идешь в школу по собственному желанию! Разве тебе безразличны эти люди? Разве ты не хочешь спасти их?

— Это уже не моя забота. Здесь слишком опасно. Нужно выбираться отсюда, пока это еще возможно. Когда нас загонят в угол, будет поздно, и нам придется вести слишком неравный бой. Я не могу этого допустить. Чтобы ты ни говорил, Мастер.

Она вышла в коридор, разбивая на пути последних выживших вблизи учительской скелетов.

— Лансер... — Широ сжал от бессилия свои кулаки.

Пройдя несколько шагов, Лансер остановилась и раздраженно цокнула.

— Проклятье. Мастер, придется нам вернуться к прежнему плану. Боюсь, что уходить уже поздно.

Широ вышел за ней. Напротив Лансер в коридоре стоял вражеский Мастер со Слугой.

— Они этого нам не позволят, — добавила она.

Стоявший в коридоре дуэт состоял из Синдзи и женщины с длинными волосами, которую Широ прежде уже видел. В тот раз она напала в переулке на Мицузури.

— Так и знал, что нарвусь на кого-то на четвертом этаже, — сквозь зубы проговорил Синдзи, — но меньше всего я ожидал увидеть тебя, Эмия. Поверить не могу, что ты посмел с кем-то объединиться, несмотря на мое великодушное предложение.

— Я? Объединился? О чем ты?

— Еще и твоя Слуга! Поверить не могу, что ты все это время держал ее прямо у меня перед носом! Только подумать, что ты приказал ей убить меня на крыше таким грязным способом. Я не подозревал, что ты настолько гнусный, Эмия.

— Убить? На крыше? — Широ недоуменно посмотрел на Лансер, которая на это никак не реагировала.

— Ты тоже молодец, Райдер. Могла бы хотя бы предупредить меня, что это эта женщина — враг! А если бы я сделал, как она сказала?! Что, просто бы наблюдала за тем, как она раскатывала бы меня в лепешку, гнусная тварь?!

— Я пыталась до вас это донести, Мастер, — покорно ответила Райдер, однако Широ заметил, как ее губы сложились в легкую ухмылку.

— Так значит, плохо пыталась!

— Прошу, посторонитесь, Мастер, — Райдер вышла вперед. — Иначе вас может зацепить. Время слов закончилось.

Пока один Мастер осуждал другого, а второй колебался, обе Слуги решительно заняли боевые позиции, источая стойкое намерение изничтожить врага.

— Закончим то на чем мы остановились в переулке, Лансер?

— Да. Похоже, прежде чем уйти, мне придется переступить через хладные трупы тебя и твоего Мастера.

— Вижу, самоуверенности в тебе не убавилось Лансер, — женщина улыбнулась и низко пригнулась к полу, едва не распластавшись на его поверхности. Крепко сжав цепные гарпуны, она приготовилась к рывку.

— Лансер... — обеспокоенно окликнул ее по имени Широ.

— Мне придется остаться здесь, так что дальше ты сам по себе. Помни о тренировках. Будь безжалостен. Пока ты не проявишь настоящую жестокость, порез от твоего оружия не будет опаснее пореза от бумаги. Возжелай смерти своего врага. Другого не дано.

— Райдер, понимаю, что у тебя теперь нет возможности напрямую разделаться с этим олигофреном, но хотя бы не подведи на этот раз в битве со Слугой! — другой Мастер громко отдал своей Слуге приказ. — Я, так и быть, постараюсь занять его до твоего прихода, однако не заставляй меня ждать слишком долго! Ведь мое терпение не вечно!

Синдзи, видя приближение неминуемой битвы, и прослушав слова Лансер о том, как Эмия должен разделываться со своим врагом, быстро оценил свои шансы в драке с ним, и принял наиболее разумное решение из всех в данном контексте — он развернулся и побежал.

— Синдзи, ты чего, бежишь?!

— Ха, я, по-твоему, дурак, чтобы сидеть на месте или идти прямо тебе в руки, когда у тебя силища, как у орангутанга? Целуй меня в зад!

— Черт!

Широ ничего не оставалось, кроме как удариться в погоню за вражеским Мастером. Райдер не стала обращать на него внимания.

— Синдзи, это ведь твой барьер вокруг школы?! Твои печати его поддерживают?!

— Да я смотрю, ты мастер дедукции! Такой ответ достоин похвалы в виде ответа: 'это же элементарно, Эмия'!

— Синдзи, стой! По-хорошему прошу!

— А то что? Будешь колотить меня до потери пульса, чтобы я его снял да еще и Слугу своего тебе в придачу отдал? Мечтай!

При погоне Широ заметил, что Синдзи держит в руках несвойственный для боя предмет: книгу в старом переплете. Когда оба Мастера удалились от Слуг, Синдзи раскрыл ее на бегу и, развернувшись, взмахнул ею в сторону Широ: с ее листов мгновенно слетели две объемные тени, которые вдоль пола заскользили к Широ.

Тени летели как ножи, и в их опасности не возникало сомнений. Либо они вонзятся в него, либо он их остановит. Широ на бегу спроецировал в правой руке копье, и взмахнул им вперед, в правую тень. Оружие поразило ее в самый центр, и тень, потеряв форму, распалась. Тень слева рванула еще быстрее, будто воспользовавшись жертвой близнеца, и уже тем же копьем ее было невозможно перехватить. Широ сосредоточился на левой руке и спроецировал короткий белый меч Бакуя, которым рассек напополам вплотную подошедший призрачный режущий объект.

Увидев, что атака не сработала, Синдзи вновь развернулся к лестнице и побежал вниз. Когда Широ добежал до спуска и выглянул из-за перил на площадку ниже, ему в лицо была запущена новая пара теней.

— Синдзи-и-и!

Широ отклонился спиной к стене, и обе тени вонзились в стену прямо у его лица.

— А-ха-ха-ха! — раздался снизу смех. — Получил, забияка? Так тебе и надо!

Синдзи тихими шагами вернулся на площадку второго этажа, поглядывая наверх.

— Эй, ты живой там?

Из-за угла площадки, соединявшей пролеты второго и третьего этажа, в прыжке вылетел с готовым для броска копьем невредимый Эмия Широ. Не успев упасть на пол, он метнул копье, которое проносится прямо у бедра Мато Синдзи. Копье ударилось об стену и оставило за собой порез на его ноге. У Широ не получилось его полностью обездвижить.

— Хи-и-и-и!!!

Синдзи завизжал и, чуть прихрамывая, в ужасе помчался в коридор первого этажа.

— Будь ты проклят, будь ты проклят, будь ты проклят, Эмия! Я не хотел, чтобы у нас все кончилось так!

Широ поднялся со ступеней и ринулся в погоню.

— Ты не убежишь!

Пока барьер угрожает людям внутри, Эмия Широ не имеет морального права упускать Мато Синдзи.

Выбежав в коридор следом за Синдзи, Широ заполнил правую руку мечом Каншо, и...

— ЧТ?!

Он свалился. Его руки и ноги онемели, а магические цепи раскалились подобно металлу сразу, как он создал меч. Перед его глазами промчался беглый и размытый образ человека, пронзенного мечами. Правой рукой Широ крепче сжал Каншо, а мечом в левой пытался прогнать повисшее перед ним наваждение. Подобного жжения, накачивающего энергию в магические цепи и сопровождающегося иллюзиями наяву, у него прежде не бывало. За день он совершил много изматывающих проекций, но этот приступ отличался от всех предыдущих.

Видение прошло, сменившись на спину бегущего от него Синдзи. Он неосознанно встал на ноги, а его руки, будто сами, метнули оба меча бумерангом, рассеяв перед своей дематериализацией целых четыре спущенных в его направлении тени.

Видя в руках одноклассника оружие, которое тот использовал по самому прямому назначению, Синдзи продолжил терять самообладание. Ранка на его ноге кровоточила, и он слепо бежал вперед, не отличая один угол отлично знакомого ему коридора от другого. Все его мысли перебивались страхом и ужасом: 'Убьет. Убьет. Точно убьет. Не убьет, так порежет. Арррх!!!'.

— Черт, черт, черт! ЧЕРТ!!!

Без защиты Райдер он не больше, чем простой человек. Оставленная ему книга заклинаний с тенями Сакуры годилась разве что для запугивания. Для физически развитого Эмии она практически не представляла угрозы.

Если он не может сражаться с ним, то ему остается только бежать. Если он не сможет сбежать, неужели ему придется сдаться? Он не может себе этого позволить. Не ради этого он столько времени терпел и усердно старался. Для него настала пора битвы, и нужно было что-то делать, но он не мог сделать ничего. Он должен, должен от него как-нибудь оторваться!

— Что? Нет, нет! Нет!

Паника настолько глубоко охватила его, что он и не заметил, как пробежал дверь и загнал себя в тупик в конце коридора. Едва это осознав, он развернулся в сторону второй лестницы, но ее вход уже перекрывал его преследователь.

— Ах... уф... А теперь, Синдзи... Если не возражаешь, мы с тобой немного поговорим...

— Не подходи ко мне, монстр!..

Интерлюдия 7-2

Четвертый этаж школы Хомурахара стал местом битвы разрушительных призраков Войны Святого Грааля. Сходясь в смертельном сражении, падшие Героические Духи, или Антигерои, не щадят не только себя, но и всех остальных.

Стена класса 3-В покрылась трещинами, прежде чем потеряла свою исходную форму, разлетевшись на балки и фанеру. Вместе с составлявшими бывшую стену панелями, на пол коридора, скользя по нему к окну, приземляется фигура с длинными волосами и в обтягивающем костюме.

За край выбитой стены хватается рука в металлической перчатке, и из дыры проявляется закованная в доспехи Слуга Лансер. Не покрытой броней частью у нее осталась только голова, чтобы Слуге было проще ориентироваться в помещении. Успешно нанеся удар по Райдер, она отправила ее в краткосрочный полет, пробив хлипкую стену.

Лансер крепко взялась обеими руками за края расщелины и, оттолкнувшись от нее, рывком прыгнула на Райдер несмотря на тяжесть доспеха. Райдер, трезво оценивая сильные стороны оппонента, не дожидалась окончания атаки, и с завидной проворностью уклонилась от нее и последующей пары ударов, отступая с помощью фляка, после чего они обе вновь устремились друг на друга.

Лансер махала кулаками в шипованных перчатках, намереваясь нанести по Райдер очередной удар такой же силы, что и в прошлый раз. Райдер не обладала большой выносливостью и крепким телосложением. Ее костюм нисколько не придавал ей защиты. Несколько подобных ударов Лансер могли бы с легкостью вывести ее из равновесия и оглушить, однако Райдер успешно уклонялась. Для нее движения Лансер были слишком медленными и неповоротливыми. В то время как Лансер не могла нанести Райдер вреда, та, уклоняясь, успевала вонзать свое оружие в смежные участки брони Лансер. Ее гарпуны с каждым попаданием выпивали свежие струйки крови.

Наконец, Лансер взмахом по оси удалось заставить Райдер отступить на несколько шагов назад.

— Похоже, ты снова в невыгодном положении, Лансер, — Райдер грациозно слизнула кровь с шипа. После этого ее губы недовольно исказились. — Ну и гадость. Вкус как у ядовитой болотной жижи.

Тело Лансер было покрыто кровоточащими ранами заметными даже через доспехи. Три удара было нанесено в левый локоть, пять в правый, шесть в торс, девять в спину, больше всего пришлось на ноги — около пятнадцати. Большинством ударов Райдер целенаправленно целилась в ноги, чтобы еще сильнее замедлить Лансер.

— Если считаешь, что мое оружие бессильно, то сильно в этом заблуждаешься, Райдер.

Лансер подняла руку и призвала призрачное копье, которое из-за своей формы пробило потолок здания. В этих узких коридорах она не может пользоваться им надлежащим образом, но, тем не менее, она берет его на вооружение.

Райдер метает оба шипа в тело Лансер.

— Сейчас!

Лансер, выжидая подобный момент, резко меняет хватку копья, и опускает его, проламывая часть потолка под углом. Она блокирует с его помощью оба конца цепи, и вбивает копье в пол. С поворотом рукояти копье завращалось, его щипы накрутили вокруг себя цепи Райдер. Оба оружия погрузились в пол, пока копье не просверлило бетонную плиту и не загналось в него наполовину, изрыгая дым.

— Зрелищный ход. Но в нем никакого смысла, — совершенно спокойно сказала Райдер.

Она вытянуло перед собой обе руки, собираясь заново материализовать цепь.

— Что? — Райдер была в недоумении. Несмотря на отзыв и призыв оружия, оно отказывалось появляться в ее руках.

— 'Что происходит'? 'Почему оно не призывается, почему не отвечает на команду'? Твое лицо так и говорит об этом.

— Лансер...

— Мое оружие было проклято несчетное число раз, самыми разными способам, — полная уверенности, она умеренным шагом направляется в сторону Райдер. — Разумеется, среди них нашлось и то, которое аннулирует силу разного рода магического оружия. Даже сами Небесные Фантазмы для этого проклятия, или ряда проклятий, не являются исключением. Теперь мы с тобой в равных условиях, Райдер. Что ты на это скажешь?

Лансер отзывает сковывающие ее движения доспехи и под эхом звона металлических сапог, проносящегося вдоль всего этажа, разминает костяшки обоих кулаков.

Конец интерлюдии

— Ты сам загнал себя в тупик. Сопротивляться бесполезно, — Широ обращается к своему бывшему другу, все еще надеясь, что он пойдет на мирное разрешение.

— А ведь я всего лишь хотел, что б ты стал моим напарником...

— Синдзи, еще не поздно. Я... хорошо, я согласен стать твоим напарником, но нужно убрать этот барьер, до того, как ты совершил непоправимое! Твои друзья, мои, все они... их жизни тают прямо сейчас. Неужели готов допустить их смерти?! Неужели ты не понимаешь, что творишь?!

— Извини, Эмия, я не могу. Уже слишком поздно. Им придется принести себя в жертву, чтобы я мог оставаться Мастером.

— Синдзи, ты!..

Широ не выдержал и помчался на Синдзи. Он придавил его к стене и зажал его горло локтем. Из рук Синдзи вывалилась удерживаемая им книга.

— Мастеру даже не обязательно убивать других Мастеров! Не говоря уже о людях, непричастных к этой войне! Чего ты действием пытаешься добиться этим глупым упрямством?! — Широ перешел на крик.

— Они... станут кормом... моей Слуги. Она слаба и ей нужно больше энергии. Подготовка барьера требует не меньше недели, и у меня больше не появится возможности установить его снова! Мне его пришлось активировать несмотря на то, он все еще не был полностью завершен!

— Так ты это планировал с самого начала?! Поставить жизни всех находившихся здесь под угрозу и принести их в жертву ради какой-то сиюминутной выгоды?!

— Ха, ты так говоришь, будто в нашем мире что-то делается иначе. Меня воротит от твоего инфантилизма, Эмия. Да, я планировал это с самого начала, но в первую очередь это все-таки была гарантия защиты от Тосаки! Даже сейчас я использовал барьер исключительно в целях защиты. Я совсем не ожидал, что на меня нападет здесь кто-то еще!

— О чем ты?! Разве все произошедшее под этим куполом не твоих одних рук дело?

— Ты сам видел этих големов. Все из-за них. Они не принадлежат мне...

— Тогда чьи они?! — Широ затряс его за воротник. — Отвечай!

— Да ты и сам наверняка догадался. Вероятно, ведьмы с горы. В храме. Я пытался немного за ней подглядеть, но через ее многочисленные барьеры совсем не просто пройти. Туда уже пытались проникнуть другие, но до сих пор это не получилось ни у кого.

— Они... не твои?

Узнав, что скелеты не принадлежат Синдзи, Широ растерялся и ослабил хватку. Но вскоре он сдавил его горло вновь. Пускай не големы, но барьер принадлежал именно Синдзи.

— Ладно, допустим. Если на тебя напали, использование барьера в какой-то мере могло быть оправданным шагом. Однако ты себя уже достаточно защитил, а теперь...

— А теперь все. Пути назад нет. Тебе не заставить меня снять барьер.

Злость Мастера, прижимавшего его к стене, поднялась до точки кипения. Каждую секунду, которую они тратят на этот бессмысленный диалог, люди в классах теряют свои жизни и могут больше никогда не вернуться ни к себе домой, ни к своим родным. Эмия Широ крепко сжал кулак и направил его в лицо упертого Мато Синдзи.

— Кхах!

Лишь одного удара было достаточно, чтобы разбить ему губу.

— Да, да, вот оно, Эмия... Хи-хи, что тебе еще остается, кроме как бить меня? Думаешь, это сработает? Думаешь, ты властен надо мной, что у тебя есть право судить меня?

Дрожал не только кулак Широ; от злости тряслось все его тело. От своего бессилия он вновь ударил Синдзи.

— Пху! ...Ха-ха!

— Ты вообще человек или нет? Ты тварь!

— Нет, Эмия. Я не то и не другое. Я просто тот, кто должен был быть магом с рождения. Быть тем, кто следует до конца своим высшим, недостижимых для простых смертных, целям, и которому не должно быть дела до каких-то лишенных магических способностей бездарей!

Широ ударил его с еще большей силой. Стену омыло несколько кровавых брызг, и о пол со звоном отчеканилось несколько алых зубов.

— Уооооааа! А-а-х-ах-ха! Ах-ха-ха! Тьфу, — он сплюнул струю крови с очередным зубом.

Широ вновь выпрямил его, вынудив поднять голову. Но Синдзи, несмотря ни на что, продолжил твердить свое, сильно шепелявя.

— Тепе, магу, никокда не понять трагетии сына мага, розденного бес спосопностей, Эмия. Фе-хе. Хе-хе-хе. А тфоя возьлюпленная Сакура — просьто слюха, котофую я имею касдые три дня. Ну се, мозесь бить меня, но моя Слуга опясательно попетит тфою, и тофта плидет тфоя очелеть полутять боль. Так сто тепе остается только упить меня. А смосешь ли меня упить ты, МАХИЧЕСКИХ СЕПЕЙ КУСОК?!

— Аааахх!

Он еще сильнее прижал Синдзи к стене.

— Хорошо, Синдзи. Я сделаю то, о чем буду сожалеть. Но я надеюсь, что моя совесть в итоге останется чище, чем твоя, если бы я позволил тебе завершить начатое до конца!

Он схватил Синдзи за левую руку.

— Где они?

— Фто? Фто тепе надо?

— Я спрашиваю, где твои Командные Заклинания, Синдзи! Если мне нельзя тебя остановить, я тебя лишу привилегий Мастера. Священник говорил, что от заклинаний можно избавиться, если отделить их от нервов. Другими словами, я просто отрублю тебе руку!

В его правой руке материализовался черный клинок.

— Фто? Сумасетсый! Останофись! Там нет заклифаний!

— Нет? Тогда где они? Показывай!

— У-у меня нефт заклифаний! С-смотли , мои луки чисти!

Широ разбил гипс Синдзи и убедился, что обе его руки были чисты от меток Мастера Войны Святого Грааля. Пнув в сторону мешающую под ногами книгу, Широ распорол мечом пуговицы на пиджаке Мато. Не увидев меток на груди, он разорвал оружием рукава, но так и не увидел ничего похожего на Командные Заклинания.

— Почему их нет?

— Фа-ха-ха, я феть гофолил, что тепе притется меня упить.

— Если меток нет на твоем теле, значит, они где-то еще. Отвечай!

— Ни-хи, фиг тепе!

— Синдзи. Я не шучу.

Он в очередной раз придавил его к стене, и на этот раз приставил к его плечу кончик меча, сочившегося праной, как никогда раньше.

— Синдзи, прости меня, но на кону сотни жизней, и ты за них в ответе. Смотри мне в глаза, смотри! И ответь: по-твоему, хватит ли мне смелости начать тебя кромсать по частям до той поры, пока ты не расплачешься от боли, и не скажешь, где они?

— Хи... хиииии!!!

Глаза Эмии не принадлежали ему самому. На мгновение в них словно отражалась пустая душа. Будто их обладатель прожил довольно долгую жизнь, а отнял и того больше, и что жизнь одного лишь Синдзи не станет ему преградой в чем-либо. Эти глаза не принадлежали Эмии Широ, которого он знал. Такие глаза вообще не могли принадлежать подростку его возраста. В его тело 'вселился' совершенно другой человек.

— К... к... к...

— Что ты пытаешься сказать? — он надавил на меч, загоняя его в новообразованную ранку.

— К... книха!!! — со слезами выкрикнул Синдзи. — Мои Командные Заклинания — эта книха!

Эмия Широ отбросил Мато Синдзи в угол коридора и наклонился к книге с заклепкой. На ней был изображен только незнакомый узор.

— Нет, Эмия...

Синдзи умоляющее пополз к нему.

Широ деморализовал меч в правой руке, но оставил ее в том же положении, словно все еще удерживая его. Он подставил книгу вплотную к этой руке.

— Нет, неееет! Ты стелаешь из меня профтого человеха! Снофа! Я не хофу, я не хофу телять сфой есистфенный сянс! Эмия! ЭМИЯ!

— Хорошо обдумай то, что ты натворил, Синдзи.

Появившийся в его руке меч разорвал книгу с меткой изнутри, разделив ее на две половинки. Листы разорванной книги зажглись пламенем, обращая их в пепел. Синдзи отчаянно бил ладонями по горящим страницам, но все было тщетно.

— Нет, нет, нет! Моя визнь! Моя сутьпа! Ааааахх!!!

Он уткнулся лицом в пол и стучал по нему кулаками. Барьер Храма Крови, окружавший школу, замелькал красно-белыми вспышками.

Дорога Мастера и мага, как и единственная тропа к мечте всей его жизни, догорала вместе со страницами ложной книги контроля. С каждой сгоравшей страницей гибло само естество Мато Синдзи.

Интерлюдия 7-3

Перчатка с когтями срезает несколько волосинок с головы Райдер. Взмах когтей едва не пришелся ей прямо в лицо. Находясь в уклоне, Райдер оперлась передней ногой о пол, и, с хлопком на весь коридор, бьет коленом в незащищенный торс Лансер. На лице Лансер отразилась боль от удара. Ей пришлось отступить, чтобы заново набрать воздух.

Лансер была уверена в своем преимуществе. Сняв доспех, ей удавалось какое-то время теснить Райдер благодаря увеличившейся скорости и маневренности, однако, даже несмотря на облегченную форму доспехов, вскоре инициатива вновь перешла к более быстрой и проворной Райдер.

Переведя дух, Лансер замахнулась кулаком. Голова Райдер ушла в сторону от удара. Она обхватила обеими руками руку Лансер, ловко подпрыгнула, держась за ее руку, и повисла ней. Ногами она зажала шею Лансер, и всем своим весом вывернула ей руку, чтобы сломать ее.

Захват предназначался для того, что повалить цель на пол, обездвижить ее, сломать руку и перекрыть ей дыхание. Однако на Лансер этот трюк не сработал. На Лансер не могли оказать планируемого результата сила и вес Райдер. Она продолжала твердо стоять на ногах. Мышцы вокруг ее костей напряглись, отказывая в их сломе, натягиваясь до самого предела. Она стояла с вытянутой рукой, на которой висела Райдер, и не могла пошевелить ни одной из своих рук.

Героические духи не перекинулись и словом. У каждого из них постепенно заканчивались силы. Оба были измучены битвой и выдержали изрядное количество ударов. Оба получили повреждения разной степени тяжести. Несмотря на совершенно разную их оружейную специализацию, без участия оружия их бой проходил на равных.

Хрящи в руке Лансер издавали хруст. Видимо, ломки руки ей теперь не избежать. А раз так...

— А-а-а!

Лансер одним движением развернулась на сто восемьдесят градусов и рукой с Райдер выбила окно, вытащив ее на уличный двор четвертого этажа.

— А-а-а!!!

Не останавливаясь, она в неизменном положении продвигается вперед: вбивает Райдер в раму окна, а затем, пробив ее, и в прилежащую к ней стену. Ноги Лансер разогнались, и она побежала вдоль коридора, пробивая противником на свой руке стену, от одного окна к другому, как безумный воин Берсеркер. После пяти окон хватка Райдер ослабевает. Лансер замечает это и скидывает ее со своей руки в коридор. Та покатилась по полу: из-за ломки половины костей она больше не смогла себя выровнять при падении. Правая рука Лансер безжизненно свисала, и она, зажмурив глаз, и тяжело дыша, не спускала глаз с катившейся по полу Райдер.

Свет в окнах замелькал. Окружающий школу красный барьер словно потерял на какое-то время источник питания, но затем восстановил свою стабильную работу. Действие контракта было прервано и возобновлено. Сковывающее Райдер Командное Заклинание более не действовало.

Оказавшись рядом с проклятым копьем противника, Райдер взялась за намотанные на него цепи, взмахнула ими и смогла материализовать их заново в своих руках. Рывком она отступила в конец коридора, где и поднесла конец цепи с гвоздем к своему горлу.

Лансер поняла, что это неспроста. Когда Райдер проткнула свое горло, лившаяся из нее кровь повисла в воздухе и нарисовала собой печать-круг. Она использовала собственную кровь для того, чтобы активировать Небесный Фантазм. Она пошла на отчаянный шаг и собралась уничтожить саму Лансер, Мастера Лансер, всю школу, и даже своего собственного Мастера! Как только Лансер среагировала на это, она на своих усталых ногах помчалась вперед, навстречу кровавой печати. На полпути к Райдер, она вырвала воткнутое в пол копье, и тут же произнесла имя в ответ на уже мчавшуюся и сносящую на своем пути стены, белую вспышку!

— РОН!

Первая печать была снята. Поток темного света высвободился из оружия Лансер навстречу свету Райдер. Но их силы были несоизмеримы. Удерживавшая копье левая рука дрожала, пол трескался, а белый свет болезненно отталкивал Лансер назад.

С копья спала вторая печать. Темный луч света вспыхнул и раздался в два раза, но его все еще было недостаточно. Он придал Лансер устойчивости, но ненадолго. Всеохватывающий белый свет ослеплял, плавил стены и вдавливал Слугу в конец коридора.

Третья печать копья была снята. Силы, освобождаемой этим уровнем, хватило бы на разрушение нескольких домов, но вся эта мощь использовалась только для замедления надвигающегося потока энергии. Пол с потолком трещали от нарастающего в одной точке давления. Сняв эту печать, Лансер уже упиралась спиной в стену. Оружию недоставало совсем немного силы, чтобы полностью остановить противостоящий ему поток. Однако было слишком поздно. Стена за ее спиной обрушилась, а копье в руках потеряло фокус. Лансер, под грохотом и черным всплеском, испепелившим крышу, накрывает прекрасный белый свет Небесного Фантазма Райдер.

Конец интерлюдии

С мерцания барьера не успело пройти несколько секунд, как на этажах выше просвистел оглушающий шум. Широ с Синдзи изо всех сил закрыли ладонями уши, чтобы не оглохнуть. Стены здания сотряслись, а уцелевшие на первом этаже стекла окон вмиг разбила ударная волна.

Когда шум и сопровождавший его слепящий яркий свет исчезли, школу больше не окружал барьер. Широ разжал уши, но отголоски шума продолжали в них звенеть. Несмотря на это, ему все равно удалось расслышать последовавшие после этого очередные грохоты на улице. Он посмотрел в окно. За ним на землю свалилась Райдер. Она выглядела ужасно. Руки и ноги были переломаны и вывернуты из суставов. Она повернула голову к окну и видела Широ.

— ...

Широ сглотнул.

Тем не менее, Райдер не показывала намерения нападать. Заставив себя встать на искосившиеся ноги, она просто скрылась из виду. Она была в таком ужасном состоянии, что, возможно, просто не смогла бы его убить.

— Эй, Синдзи?..

Синдзи лежал, уткнувшись лицом вниз. Похоже, он потерял сознание, не выдержав этого шума. Широ тоже не отпускала дрожь после этого всплеска энергии, вот уже в который раз за день.

Нужно было найти Лансер. Барьер был деактивирован, и больше не угрожал жизням тех, кто оставался в школе.

Он неспешно добрался до ближайшей лестницы, но та оказалась под завалом обломков. Широ потряс головой, прогоняя остатки шума, и пошел по первому этажу вдоль коридора. Дойдя до главного входа, он вышел на улицу. Двор был усыпан осколками стекол и разбитыми досками, некогда исполнявшими роль стен. Школа была разгромлена. Если на втором этаже были видны только выбитые стекла, то на четвертом этаже отсутствовало больше половины стены. Остатки гравия, последнего упоминания о крыше, были разбросаны по двору.

Широ вновь оглянул парящие дымом руины и усеянный обломками двор.

— ...

В полутора десятках метров от здания лежало трудноразличимое черное пятно. Оно также дымилось, и хотя практически не отличалось от других обгоревших досок, было довольно крупным.

— Что... это?

Он попытался присмотреться, но из-за пара рассмотреть что-либо в том парящем коме было сложно.

— Нет. Не может этого быть.

Он ускорил шаг и побежал.

— Эй, эй!

В ответ на его голос, в том коме что-то шелохнулось. Похоже, это было голова. Увидев его приближение, фигура осветилась белой вспышкой, после которой Широ видел на испепеленном участке земли уже ярко выделившиеся на нем материализовавшиеся доспехи Лансер.

— Лансер, Лансер! — он побежал к ней.

Лансер, скрывшись в доспехах, неподвижно лежала на земле.

— Лансер! Как ты?

Он подошел вплотную и уселся напротив нее.

— Лансер?

Он положил ладони на нагрудник — тот сильно нагрелся всего за какую-то секунду. Весь ее темный доспех парил на глазах. Внутри него, должно быть, было как в печи.

— Лансер!

Он схватил ее шлем. Металл жег ему пальцы, и шлем не собирался сниматься.

— Лансер! Сними броню! Ты себя убить хочешь?!

Ничего не сказав, она с дрожью подняла руку и попыталась оттолкнуть ладони Широ, будто прося его не трогать ее доспехи.

— Почему?

Несмотря на жжение от металла, он поднял ее верхнюю половину ее тела и взял за поднятую руку.

Очевидно, Лансер проиграла. Райдер выжила и смогла уйти, в то время как Лансер больше не была в силах даже подняться. Она горела. Горела, как угли. Слишком горячо для живого человека. Человек бы просто не смог находиться в таких горячих доспехах.

— Лансер, никто не пострадал. Все выжили. Я, Синдзи, мои одноклассники. Все остальные тоже... Зачем тебе эти доспехи? Сними ты их уже! Они не защищают тебя, а вредят! Лансер... Лансер... Скажи что-нибудь!

Лансер ничего не отвечала. Возможно, она бы не смогла ответить ему даже при желании. Внутри ее доспеха была такая температура, что ее внутренние органы могли гореть прямо в то время, что он держал ее.

— Лансер!

Лансер в ответ слабо сжала его руку.

— Ты ведь всегда утверждала, что ты сильная... Даже слишком.

Он начал понимать, почему она не снимает доспехи. Она вовсе не истязает себя не в наказание за поражение. Он видел ее только вдалеке, но уже тогда принял ее за обуглившиеся куски конструкции.

— Ты просто не хочешь... чтобы я тебя видел...

Он закрыл глаза. Он видел много обугленных тел в своей жизни. Его бы более не смог шокировать ни один ожог. По крайней мере, так сам себя убеждал Широ. На самом деле, он не знал, насколько спокойно смог бы воспринять Лансер, будь она перед ним в точно таком же состоянии.

Значит, Лансер проиграла. Он никак бы не мог повлиять на исход этого боя. Рано или поздно это бы произошло. Ему оставалось ничего, кроме как принять произошедшее.

— Ты... сдерживалась?

За шлемом Лансер совершенно не было видно ее лица. Не было совершенно ясно, о чем она думала, не было понятно, в насколько плачевном состоянии она находилась. Он просто ощущал на своих руках горечь и жар проигравшего в этой войне воина.

Лансер... сдерживалась. Хотя у него не было оснований так считать, он пришел к этому выводу. Он использовал Командное Заклинание, которым запретил ей вредить людям. Она понимала, что при битве в полную силу могла бы погубить находившихся в здании людей. Она старалась справиться с противником без применения самых разрушительных мер. Именно из-за этого ей пришлось принести себя в жертву. Чтобы не пострадал никто, кроме нее самой. В этот раз Лансер боролась за то же, за что и он. Для него этого было достаточно, чтобы простить ей все то, что было раньше.

Первоочередная его цель заключалась в том, чтобы выступать в роли ограничителя Лансер. Тогда он еще не полностью понимал, какой силой обладает эта Слуга, но видел, что разрушения от ее рук были бы для всех губительны. Он не мог допустить, чтобы такая сила продолжала нести хаос по собственной, либо чужой воле. Он не хотел допустить любого ее свободного применения. Она должна была всегда оставаться на предохранителе.

Вторая его цель стала результатом первой, уже после встречи со священником. Она заключалась в том, чтобы избежать ненужного кровопролития в войне магов, которую те затеяли на самом неподходящем из всех возможных для этого мест. Возможно, он бы мог стать Мастером миротворцем, если бы у него была для этого какая-либо поддержка. Однако его Слуга, безразличная к людским жизням Лансер, делала выполнение этой задачи невозможной в полной мере. Даже несмотря на действие Командного Заклинания, пока Лансер не исчезнет полностью, ни о какой безопасности для людей не может быть и речи.

Так что же? Тогда он сам положит конец страданиям обессиленной в его руках Лансер? Она настолько слабо держит его руку, что он бы мог с ней справиться без какого-либо труда. Он мог выстоять против ее ударов, даже когда она боролась с ним в здравии. Теперь она не могла оказать даже малейшего сопротивления. Ей уже не хватит сил найти себе другого Мастера, чтобы продлить свое существование в этой войне. Если он разорвет с ней свой контракт, она просто исчезнет из этого мира.

Пытаясь спасти всех, и держась за Лансер, разве он не противоречил сразу обеим своим целям в этой войне?

'Принимаешь ли ты силу этого копья, вызываемое им разрушение, хаос и смерть?'

Нет. И никогда не собирался. Он никогда не собирался делать того, на что изначально была готова Лансер.

'Готов ли ты смириться с тем, что все грехи, сотворенные с его помощью, будут на твоих, и только на твоих руках?'

Лансер и была угрозой, которая без его Командного Заклинания несла это кровопролитие. Стало быть, было бы куда лучше, если бы ее, источника этого хаоса, просто бы не стало.

Возможно, он сможет продолжить свое участие в этой битве, но уже в роли миротворца без Слуги. Пусть и немного, но она научила его выживать. Убить его уже будет не так просто, как до встречи с ней.

'Хватит ли тебе духу проливать кровь, забирать жизни и забыть о человечности?'

Забудет ли он о человечности по отношению к самой Лансер? Поступится ли своей клятвой спасать всех и каждого? Или уничтожит ее, как это наверняка бы сделал на его месте его отец? Принесет меньшую жертву ради благополучия большинства? Или постарается спасти своего знакомого, как это было всего час назад с его классом?

Он всмотрелся в два оставшихся Командных Заклинания.

'Стоит им закончиться, и я не поколеблюсь сжать твою глотку'.

Ему достаточно произнести всего три слова, и их связь с Лансер будет разорвана окончательно и бесповоротно. Он забьет последний гвоздь в гроб уже погибающей Лансер.

Знал ли он Лансер по-настоящему?

Лансер, которая всерьез относилась к его тренировкам. Лансер, которая спокойно жила у него дома и обедала с ним за одним столом. Лансер, которой удалось найти общий язык с Фуджи-нээ и с ее отцом. Лансер, которая не скрывала собственного мнения, которая открыто выражала свое пренебрежение и, тем не менее, помогала ему справедливыми советами.

Но Лансер, которая холодна и безжалостна. Лансер, которая собиралась убить Мицузури. Лансер, которая без наложенных ограничений наверняка бы пожертвовала всей этой школой.

И Лансер, которая присматривала за ним. Лансер, которая на самом деле пыталась сделать его решительнее и сильнее.

'В любом случае, Эмия-кун, я считаю, что совершенно плохих людей не бывает'.

Почему-то ему вспомнились слова Саэгусы.

'Каждый просто старается по мере своих сил и возможностей, но то, что он делает, и как он это делает, может восприниматься разными людьми по-разному'.

'Она просто не хочет перед нами открываться по веской причине'.

...

...

...

Возможно, он ошибается. Быть может, она действительно жаждущий крови зверь. Но он не может позволить человеку или кому-то другому умереть на своих руках.

Широ сжал ее руку...

— Я... что-нибудь сделаю. Ты поправишься. Только держись.

Пусть и немного, но за это время он узнал ее с разных сторон. Видел ее недовольство, смущение, и, возможно даже не осознавая этого, видел ее радость. Он знал, что ей нравится. Знал, что она ценит и презирает. Он даже видел ее грусть и печаль. У нее сильных дух и твердая решительная рука. Такими как она можно восхищаться. Их можно бояться. Их не без причины можно ненавидеть. Но она больше не казалось ему такой бездушной машиной, как в первый раз.

И даже если он успеет еще пожалеть об этом... он все равно хотел дать ей шанс выжить. Шанс раскрыть себя по настоящему, и показать, за что она на самом деле борется. Шанс ответить, почему она стала тем, кто она есть.

Интерлюдия 7-4

Битва для нее была окончена. Не столько битва с Райдер, сколько битва за сам святой артефакт. Она сама не понимала, по какой ошибке судьбы задержалась в этом мире после принятия Небесного Фантазма противника. Однако эта ошибка не продлится долго. Она больше не ощущала своего тела. Энергия и силы почти полностью покинули ее воссозданное магическим артефактом тело. Оставалось немного времени, прежде чем ее бы вновь унесло в бездну через очередную по счету смерть.

— Лансер! Лансер! Скажи что-нибудь!

'Забавно'.

Лансер находила происходящее поистине забавным. Как Слуга она больше ни на что не была способна, но мальчик схватил ее за руку, не желая отпускать.

— Ты просто не хочешь... чтобы я тебя видел...

Ей бы самой не хотелось видеть то, чем она стала. Этому телу лучше так и остаться за непроницаемыми доспехами, пока оно не расщепится на осколки магической энергии и не вернется туда, где ему место.

— Ты... сдерживалась?

Может быть, да. А может, ей просто недоставало немного везения и времени, чтобы поставить точку в битве уже от своего имени.

— Я... что-нибудь сделаю. Ты поправишься. Только держись.

Смешно.

Очень смешно.

Она хотела рассмеяться из-за глупости и наивности мальчишки. Она использовала его, как могла, а он все равно желал ей жизни.

Пока он настолько невинен, ему будет сложно. Из-за подобной доброты ему не защитить себя, как бы он ни пытался сделать себя сильнее. Он слишком снисходителен и мягок. Будь у нее больше времени, она бы сделала его достаточно сильным. В каком-то роде она сама стала жертвой его наивности и доброты. Даже если ее глаза не видели его, она понимала охватывавшие его сомнения, когда он держал ее бессильное тело, и догадывалась о его колебаниях перед произнесением своих последних слов. Жаль, что он принял совершенно бессмысленное решение. Если бы он прикончил ее сам, ему бы не пришлось мучиться от невозможности сдержать свое обещание спасти ее. Такому духу, как она, больше не вступить ни в одну битву, и тьма затмения без того уже слишком долго ждала ее.

Больше она не могла его слышать. Лансер начала терять форму и исчезала прямо на руках своего Мастера.

Конец интерлюдии

— Лансер! Лансер!

Жжение от раскаленной кирасы ослабевало, и вес Слуги исчезал. Он слишком долго сомневался. Стоило ему только решиться и пообещать, что он спасет ее, постарается дать ей второй шанс, как его руки уже держали сплошь воздух. Они больше не держали ту Артурию, вместе с которой он прожил все свои последние дни.

Его руки упали на землю. Он не смог ее спасти. И так и не смог узнать, чего она желала. У нее было множество возможностей избавиться от него, но она все равно этого не сделала. Возможно, он действительно плохо ее знал. Только думать об этом было уже поздно. Лансер... исчезла.

Он просто сидел на земле и безвольно смотрел в небо.

— Никчемный герой.

Неужели его отец был прав. Что всех спасти невозможно.

Он стиснул на земле кулаки, сжимая пыль со стеклянными осколками. Он практически ничего не чувствовал. Тело Широ оставалось у школы, но его мысли улетели в бесконечную небесную даль.

Недалеко от него раздался лязг мечей.

Из черного входа школы спиной вперед вылетел костяной голем. Только он успел привстать, как прилетевший в него короткий черный клинок разбил его на составляющие косточки. Из дверного проема вышел мужчина в красном плаще. Рассевшийся и витавший в облака Эмия Широ посреди поля не мог не привлечь всего его внимания.

— О-я, какая встреча... Мастер Лансер.

Эмия Широ вяло перевел глаза на источник голоса. Он был совершенно подавлен и недееспособен.

Мужчина посмотрел на него с недоброй ухмылкой, как на добычу. За спиной мужчины появился еще один скелетон, но он даже не оделил его вниманием. Этого скелетона разбил вдребезги отлично знакомый гандр. Следом из-за спины Арчера из дверей показалась Тосака Рин. В отличие от него, она нисколько не была рада увидеть юношу в этом месте.

— Эмия-кун, ну зачем ты здесь оказался... Тебе следовало прислушаться к моим словам и больше не появляться здесь.

— Тосака?..

— Помнишь, что я говорила тебе в последний раз? Я сказала, что следующая наша встреча станет для тебя последней.

Арчер, не теряя улыбки, дополнил пустующую руку мечом.