Любимчик богов

На место перевалки прибыли в начале сентября, и в центральной части России уже начинались дожди, а здесь, на юге, вовсю царило лето. Неторопливо выгрузились и сразу двинулись обозами в крепость Калач, откуда на шнявах, спустились к Ростову-на-Дону, и дальше в крепость Отрадная.

Крепость стояла на границе российских владений, и оттуда, через границу частенько набегали всякие личности желавшие пограбить и увести в рабство мирных хлебопашцев.

Сама крепость представляла собой просто укреплённое поселение едва обрамлённое валом — редутом, буквально в пять метров высотой, отдельными укреплениями — редутами и башнями , возвышавшимися над всей крепостью. В целом крепость построенная из гранитных валунов скреплённых раствором, и насыпных валов представляла собой весьма унылое зрелище, и лишь зелень и лето царящее вокруг немного поднимали настроение Горыни.

Служить им предстояло вместе с двумя сотнями из Твери, а сменившиеся сотни из Полоцка и Казани, радостно собирали имущество, и грузились в обратный путь.

Был в крепости и постоянный состав — около двухсот пластунов, артиллеристов, и персонал госпиталя. Впрочем, совсем постоянным он тоже не был, меняясь через два года. Ещё в крепости служили штрафники направленные в дальний гарнизон отмывать грехи кровью, но тех было совсем мало — не более полусотни, и заняты они были в основном хозяйственными работами, хотя в случае атаки самой крепости стояли на стенах наравне с остальными.

Всего в крепости было больше трёх тысяч человек, что для этого места представляло собой немалую силу, несмотря на то, что приходилось постоянно раздёргивать сотни на разъезды и поддержку малых крепостей стоявших ближе к границе.

Противниками русских сотен на этом участке границы были бесчисленные орды башибузуков, лезущих со стороны Турецкой Империи, и Иранского Ханства. Обкуренные и упившиеся магических зелий бандиты воевали до последнего человека и падали лишь получив критические ранения. Русских воинов отчасти спасал избыток патронов и пушки в крепостях. А ещё Горыня поразился количеству запасённого в крепости провианта, снарядов и патронов. Такое ощущение, что у крепостных подвалов вовсе нет дна, и там кроме второго подземного этажа есть и третий и вообще какой хочешь. Ящики с припасами, бочки и мешки, стояли плотными рядами, теряясь в темноте переходов.

Медведевской сотне как наиболее ветеранской назначили головной редут, и башню возвышавшуюся над крепостью на десять метров. Первым делом Горыня разобрал пулемёт и втащил его на самый верх, после чего собрал и одиночными выстрелами пристрелял на разные дистанции, затем установил в основании крепостного вала взрывчатку, протянув инициирующие шнуры в окопы. За три дня подготовки позиции в инженерном отношении намахался лопатой как землекоп, но к первому выезду в патрулирование не только успел всё сделать но и показать десятникам как всё работает.

Бывалые мужики чуть смущённо улыбались, не веря словам, что один взрыв сметёт всех перед валом, но Савва уже видевший пулемёт в деле, прекратил все споры одной фразой.

— Вы как девицы красные ломаетесь. — Он насмешливо хмыкнул. — Ну чего сложного в том, чтобы дёрнуть верёвку, когда полезут особо густо? Денег за то не возьмут, времени тоже немного, да и вреда никакого не вижу.

На том дискуссия прекратилась.

Тревога прозвучала на вторую неделю пребывания Горыни в порубежье. Раненый всадник на взмыленной лошади, едва крикнув что башибузуки взяли в осаду Черкесск, упал, к счастью подхваченный подскочившими воинами.

Уже через полчаса пятьсот воинов вылетели из ворот крепости, и скрылись в облаке пыли повисшем над дорогой, а для остальных была сыграна 'малая тревога' и бойцы разошлись по редутам и стрелковым башням.

Через час, на башню поднялся тысячник, и посмотрев в сторону Черкесска, где уже вставал сигнальный столб красного дыма, покачал головой.

— Худо дело, десятник. Черкесск в осаде. Думаю, и по нам ударят. Тут конечно не там, но и ты не зевай. Как быстрострел твой готов?

— Готов Савва Панкратьич. — Горыня кивнул. — Воду запас, патронов вон, натащил. Если что только человека бы чтобы ленты набивал. У меня пять всего.

— Так с десятка своего возьми. — Не понял проблемы тысячник.

— А кого взять? Четверо внизу, с пищалями картечными, да у них двое в помощь, пятеро на втором поверхе, с ружьями, да у них двое, на смену и заряжание. Ещё пару забрали на редут.

— Кто забрал?

— Сотник Вакула Горшенин.

— Да, у него там совсем негусто. — Савва кивнул. — Ладно, пришлю тебе человека из резерва. Поставишь его картечникам в помощь, а сюда возьмёшь из своих.

С тем и отбыл, оставив Горыню в одиночестве. Через пять минут прибыл боец из резервной сотни и после короткой суеты вызванной перетасовкой людей, вновь воцарилась тягучая тишина.

'Бинокль, бы сюда, а лучше стереотрубу' — Горыня до рези в глазах вглядывался в серое марево близких холмов и никак не мог понять, чудится ему движение или это плод воображения и игры света. 'А ещё лучше систему активного наблюдения с беспилотником' — Горыня вздохнул и тут же вздрогнул от резкого звука колокола, возвещавшего тревогу. Видимо у дозорных на центральной башне глаза были лучше, и они увидели опасность раньше всех.

В сотый раз проверив ленту, и личное оружие, Горыня глянул на спокойно посапывающего Антипа, и поразился тому насколько спокойно человек относится к предстоящему бою. Ведь все из мяса и костей, и жизни у каждого тоже не две, а вот, притулился себе в тенёчке и дремлет...

Где-то через полчаса, стало видно, что в направлении крепости неспешно движется конная лава, тысячи в четыре, и полоща по ветру квадратными флагами, разворачивается широким фронтом.

Сразу зазвучали выстрелы дальнобойных винтовок, и у турков начались первые потери. И хотя выбитых всадников было немного, но психологический эффект от такой стрельбы был весьма значительным. Войско ещё не развернулось, а убитые уже есть, и пуля в любой момент может настигнуть именно тебя.

От этого а может и от чего другого, турки сразу взяли быстрый темп, и набирая скорость лава, свистя, вопя на разные голоса и постреливая из ружей, двинулась к крепости.

Прицел на пулемёте был самый примитивный, открытого типа, но по такой толпе промахнуться сложно.

— Ну, с богом. — Горыня крепко взялся за рукоятку, и нажал на спуск.

Басовитый голос пулемёта сразу перекрыл все звуки боя кроме взрывов снарядов. Всадники срезанные очередью валились под ноги другим лошадям, в гуще врагов то и дело вставали огненно-черные фонтаны взрывов от крепостных пушек, но словно заговорённые башибузуки рвались вперёд.

Сменив ленту, Горыня повёл стволом вдоль фронта, выкашивая передних, а хлопки винтовок слились в один ровный гул.

— А до нашего-то редута ни один не доскакал! — Антип, ловко набивавший патроны в холщовую ленту, широко улыбнулся. — Ты спомоги левому редуту. У них завсегда самая рубка.

— Понял. — Горыня переставил прицел, и врезал длинной очередью во фланг врагам подскочившим к защитному сооружению чуть выдававшемуся вперёд. Там всадники действительно уже начинали соскакивать с лошадей и лезть на крутой склон бруствера.

Пулемётная очередь отсекла прорвавшихся от основной части войск, и их быстро перестреляли и перекололи воины Тверской Сотни.

Штурмующие быстро поняли, откуда им грозит главная опасность, и перенесли удар на Горынин редут буквально заваливая трупами ров перед редутом. Сразу по щитку зазвенели пули, но толстый, почти сантиметровой толщины металл хорошо держал свинцовую пулю. Кто-то впечатлённый напором горцев дёрнул шнур, и в основании редута рвануло так, что широкий конус перед укреплением очистило от врагов, а осколками и поднятыми взрывом камнями посекло даже тех кто стоял относительно далеко.

С высоты башни, стоявшей в центре редута, Горыня простреливал всё пространство перед валом, и даже успевал постреливать в сторону других угрожающих мест. К этому времени беснующаяся толпа уже вплотную подвинулась к укреплению, и в ход пошли гранаты Горыни, и бомбы старого образца, которые взрывались похуже, но было их намного больше.

От выстрела прямо под ухом зазвенело в ушах, и чуть обернувшись, он увидел стоявшего во весь рост Дубыню, спокойно перезаряжавшего свою пушку.

— Сподручнее отсюда. — Произнёс он коротко, и не обращая внимание на пули густо свистевшие вокруг, привстав над ограждением верхней площадки, всадил новый снаряд в самую гущу врагов.

Пятьдесят граммов взрывчатки в литой чугунной оболочке, разметали десяток всадников а со второго этажа залпом ударили картечницы, снеся всю толпу перед редутом и превратив три десятка врагов в кровавую кашу.

Чуть дальше, но близко к врагам ударили пушки центральной крепости, и осколки рубанувшие по задним, исчерпали наступательный порыв врагов. Они попытались отойти, бросив своих умирающих и раненых, но в тыл им неожиданно ударила тяжёлая сотня всадников отсекая от возможности побега. Даже лошади закрытые кольчужной попоной, рвали врагов зубами оставляя тяжелейшие раны, а уж ратники в тяжёлых латах, вообще не щадили никого пройдясь по полю боя словно мясорубка.

— Добро мы их посекли. — Дубыня, дёрнул рукоятью затвора, и толстая гильза звонко запрыгала по камням. — Упырей конечно не было, но и так, славно вышло. Даже за редуты не дошли басурманы клятые. Патронов-то сколько сжёг?

— Две тысячи примерно. — Горыня посмотрел на болтающийся хвостик последней, пятой ленты. — Уже думаю, не мало ли привёз припаса.

— А сколько взял-то?

— Сначала купил пять тысяч, потом ещё десять, и после, докупил ещё десять тысяч. Двадцать пять всего. Но с такой скоростью, боюсь и пятьдесят тысяч мало будет.

— Ништо. — Дубыня легонько стукнул Горыню по плечу, отчего тот вздрогнул всем телом. — Надо будет, зашлём в Ростов людей, да привезут тебе хоть воз патронов. А лучше всего, так сделай-ка ты ещё парочку таких же быстрострелов.

— Пулемёт.

— Что? — Удивился богатырь.

— Я говорю, штука эта называется пулемёт.

— Пулемёт так пулемёт. — Согласился Дубыня. — Так что, сделаешь?

— Сделаю. — Горыня кивнул. — Только не здесь. Тут ни станков, ни металла нужного. А как домой приедем, так сделаю сколько надо. Хоть десяток, хоть два. Только вот патронов он жрёт...

— То не беда, коли патронов много по врагу уходит. — Дубыня махнул рукой. — Беда когда в рукопашную придётся идти. Так бывало намахаешься, что едва на ногах стоишь, да кровушкой уделаешься так, что не отмыться.

С грохотом откинув люк в полу, на башню вбежал Савва, и с ходу обнял Горыню так, что у того затрещали рёбра под доспехом.

— Ну, удружил, десятник. Сколько живу, такого ни разу не видывал. Чуть не пять тыщщ басурманов положили, и почитай без потерь.

— Нешто не зацепили никого? — Дубыня покачал головой.

— А, — тысячник, наконец отцепившийся от Горыни, махнул рукой. — Ведуны же в бой не вступали да силу свою сохранили. Так всех, кого зацепили, сразу вытаскивали. Сейчас уже лечат. Эх, мне бы ещё десяток таких скорострелов... — Он испытывающе посмотрел на Горыню.

— Говорил уже. — Горыня покачал головой. — Станки нужны. Да не простые. Станки, сталь, да мастеров хороших... Ну и время. Каждую деталь подгонять приходится. Штучное изделие пока.

— Что штучное, это не очень хорошо. — Савва улыбнулся. — А вот что 'пока' это хорошо. Вернёмся домой, я князю всё доложу. Будут тебе и станки, и сталь, какая захочешь, и мастера. Хоть с самой Москвы выпишем. А может, поедешь в Ростов, да наладишь там дело? Я отпишусь тамошнему князю...

— Ну, нет уж. — Горыня мотнул головой. — Сотня здесь, а я, там?

Огромные кучи трупов пришлось убирать ведунам, так как похоронить их не было никакой возможности. Но и магам эта работа далась не просто. Сменяясь через каждые полчаса, они ворожили что-то, пока перед крепостью не поднялся черный туман, и медленно ползти по земле превращая тела погибших в прах. Освободив землю на одном участке вихрь неторопливо, словно гусеница переползал на другой, пока всё пространство не было очищенно от трупов.

9

Если удача повернулась задом, у вас есть интересная возможность...

По случаю набега были резко усилены разъезды и патрули, и десяток Горыни, назначили в разъезд на боковом участке ответственности крепости вдоль реки Большой Зеленчук.

Они находились в дозоре уже второй час, когда глазастый Анисим увидел цветные дымы над Отрадной.

— Горыня, с крепости сигналют. — Он приложил к лицу руку козырьком и привстал в стременах. Нападение, уходят.

— Чье нападение, куда уходят? — Нетерпеливо спросил Горыня.

— Ну, чьё понятно. Немчинов-то тут нет. Только турки. Уходят куда, тоже понятно. По Куберлянке-то дорога перекрыта. Там крепостица малая стоит. Малая, да так стоит, что не сковырнуть. А дорога у них теперь одна. Вдоль Урупа да в горы. Ежели поспешим — перекроем.

К дороге успели вовремя. Когда всадники вылетели на убитую тысячам ног и телег тропу, турки как раз показались вдали. Небольшая группа из полусотни всадников, тяжело нагруженная поклажей двигалась по дороге. На конях, переброшенные словно тюки висели связанные целительницы, а в поводу турки вели ещё пару лошадей с плотно набитыми мешками.

Удар дружинной конницы разметал караван по обочинам, и лишь мужчина в дорогом шелковом халате расшитом золотом стоял, прижав кривой нож к шее Анфисы — одной из целительниц Отрадной крепости.

— Стой иблисово семя! Стой или я перережу ей горло.

Вместо ответа Горыня спрыгнул с лошади, спокойно вытащил пистолет, и тщательно прицелившись вогнал пулю в глаз турка. Анфиса сразу же вывернулась из объятий мертвеца, оттолкнула труп в сторону, и поправила сбившуюся набок безрукавку.

— Снягол25 клятый. — Потом подняла пронзительный взгляд голубых глаз на десятника и улыбнулась. — Добрый выстрел воин.

— Горыня, гости. — Анисим как самый глазастый кивнул в сторону гор. — Этих видно встречали.

— Девок в сёдла, и в крепость! — Коротко скомандовал Горыня, и посмотрел вдаль где уже клубилась пыль поднятая лошадиными копытами.

— Не уйдём. — Дубыня стал рядом. — Лошади турков устали. А с грузом наши ходко не пойдут.

— Я придержу их а вы гоните в крепость за подмогой. — Горыня оценивающе посмотрел на нагромождение валунов вдоль дороги. Час продержусь, а может более. Давай, поспеши. А то за так все ляжем, и девчонок не выручим. А вы мне тут с однозарядными ружьями не помощники.

Дубыня кивнул, признавая правоту десятника, и очень скоро похватав целительниц, десяток унёсся к крепости, а Горыня осмотрев ещё раз будущее место боя, прилёг за удобным камнем.

Первые шеренги всадников легли даже не успев понять, что они уже умерли. Автомат с глушителем стрелял куда тише, чем звучали крики раненых людей и отчаянное ржание лошадей, и довольно долго бандиты не могли понять, откуда их убивают.

Сотня откатилась назад, и снова нахлынула словно морской прибой, и вновь отступила, оставив на камнях два десятка всадников. Трупы уже перегородили дорогу высоким валом, и все попытки растащить завал пресекались короткими очередями.

Потом они полезли сразу с трёх сторон, и Горыня метнул одну за другой две гранаты, целясь в самую гущу спешившихся всадников.

Занятый зрелищем разлетающегося во все стороны мяса, он прозевал момент, когда стоявший вдали кромешник взмахнул руками и над камнями промчался настоящий огненный вихрь опаливший лицо Горыни, и раскаливший верх шлема так, что подкладка задымилась.

— Вот засранец! — Горыня рванув застёжку, сбросил шлем, переполз под другой валун и аккуратно выглянул наружу. Кромешник стоял метрах в ста от места бойни, с поднятыми руками словно готовил оркестр к вступлению.

— Я те музыку-то испорчу. — Горыня сменил магазин, и тщательно прицелившись, высадил весь рожок в фигуру, чуть дрожащую от потоков горячего воздуха.

Колдун чуть покачнулся, но сразу поняв, откуда стреляют, резко опустил руки, и Горыня только лишь успел словно ящерица заползти под валун, когда по телу ударила мощная волна, вбившая его в камень словно сверху сбросили мешок с цементом.

Уже не вполне соображая, что делает, а на одних рефлексах, Горыня лёжа перебросил через валун пару гранат, и по раздавшемуся вою понял, что враги подобрались совсем близко.

Немного очухавшись после магического удара, он снова высунулся и в упор наткнулся на усатую рожу турка подползшего к валуну.

Очередь в упор смахнула тому голову словно мечом, и улегшись поудобнее, Горыня начал зачищать пространство перед позицией короткими очередями, от которых башибузуки метались словно тараканы под дустом. На половине очередного магазина оружие заклинило, но передёрнув затвор, удалось восстановить работоспособность, и продолжить стрельбу.

От тяжёлых потерь банда откатилась за поворот, а Горыня сменив позицию, ревизовал свой арсенал.

Оставалось ещё пять магазинов к автомату, две гранаты, пистолет с десятком магазинов, и как оружие последнего шанса револьвер.

Но в заплечном мешке было ещё две сотни патронов так что, устроившись поудобнее, он начал снаряжать опустевшие магазины, поглядывая на дорогу.

Но новой атаки не случилось. Через полчаса с обратной стороны дороги застучали конские подковы, и на дороге показалась конная сотня, летящая, словно на пожар. Перед кучей мертвых и раненых людей и лошадей передовые круто осадили коней, и с ружьями в руках рассыпались по обе стороны дороги.

— Горыня, жив! — Дубыня легко поднял десятника с земли и обнял так, что покорёженные пластины доспеха жалобно скрипнули.

— Был, жив пока ты обниматься не полез. — Ворчливо ответил княжич, освобождаясь от медвежьего захвата. — Да ничего, вон, отсиделся за камушком...

— Ты это видел? Богатырь поднял с камней шлем с оплавленной маковкой. — Никак кромешник здесь был? — Он окинул взглядом поле боя и заметив трещины на огромном валуне покачал головой. — Отсиделся он. Колдун-то выжил?

— Того не знаю, только с пяток пуль я ему только в голову воткнул. Так что жить он может и будет, но улыбаться перестанет.

Несмотря на протесты Горыни, сразу по приезду его приняли в свои руки целительницы, и сняв помятые доспехи с тела, принялись лечить от всей широты русской души, не забывая подсовывать то ковшик ледяного кваса, то туесок с ягодами.