Вересковая Пустошь. Поцелуй Ветра

— Да уж говорите как есть, — всплеснула я руками, пряча за возмущением острое любопытство.

— Хорошо. Я отвечу на этот вопрос, но... — кнэз пронзил меня внимательным взглядом и завершил фразу: — но только после активации второго артефакта. То есть утром.

— Так зачем тянуть, давайте, его активируем, тем более дух крепости просила поторопиться с этим.

— Что просил Дух? — опешил Советник.

— В смысле просила... Так это что же... Женский дух?! — раздался возглас недоверия от Рикьяна, прикрепленный роптанием недоумения со стороны близнецов.

— А вы не знали? — позволила я себе усомниться в их не осведомлённости относительно пола Драконницы — духа.

— Так, успокойтесь все, — рявкнул кнэз и вскочил с кресла, сделал несколько быстрых шагов из стороны в сторону, растеребил пятерней свою гриву и вдруг хрипло рассмеялся. — А ведь было у меня подозрение на этот счет. Ведь было же.

Стукнул кулаком о ладонь и замер возле Шаэрдана, чтобы уже спокойнее произнести:

— Подготовь все к ритуалу активации контроллера. И предупреди начальника гарнизона... Пусть не высовываются там.

Я с любопытством, не свойственным мне в ранней жизни, следила за их разговором, не обращая внимания на перешёптывающихся о чем-то младших братьев, и только резкий звук захлопнувшейся вдруг двери заставил меня испуганно отвернуться и отвлечься. Кто это выбежал из гостиной?

Когда поняла, что комнату покинула Тамина, почему-то заволновалась — что могло её расстроить?

Рикьян тут же подскочил и тоже ринулся следом за сестрой, бросив через плечо: "Я присмотрю...". И скрылся следом за Тами.

— Ну, мы тоже, пожалуй, того... пойдем.

Подорвались дружно блондинистые братишки и, получив одобрение кивком головы от кнэза, вежливо простились со мной до ужина, правда замешкались у двери и выпалили так же дружно:

— А можно на ужин торт со взбитыми сливками... И побольше, а? — и уставились на меня такими взглядами, словно оголодавшие щенята.

— Ээ... постараюсь, — немного заторможено ответила, посылая парням несколько неуверенную улыбку.

— Ух ты... Это был бы шикарный способ отметить ваше единение с...

— Рррагирэт!!! — окрик Рэмуэрда напугал не только меня, но младшеньких, которых тут же, словно ветром, сдуло из дверного проема.

— Это он о чём? — спросила я, поднимаясь с кресла.

Подходить близко к кнэзу не стала — все же его брутальность и мощное телосложение продолжали как-то странно на меня действовать: хотелось избежать невольного давления на мою женскую психику и оказаться чуть дальше, чем получалось до сих пор, и в то же время казалось, что за этой мощной спиной можно спрятаться от невзгод и напастей. Странные мысли, однако, бродят в моей старой головушке. Мда...

Пока я пыталась разобраться в собственных тараканах, Рэмуэрд успел как-то незаметно очутиться подле меня и взяться за мои кисти рук, приподняв их и оголив рукава. Я вздрогнула от неожиданного прикосновения, и чуть испуганно воззрилась на кнэза. Он же не глядел на мое лицо, а хмуро изучал браслеты на моих запястьях.

— Что-то не так? Вас что-то беспокоит? — спросила быстро, пытаясь высвободить руки из его хватки. Не вышло.

— Почему дух крепости изменила правила активации? — наконец-то посмотрел он в мои обеспокоенные глаза своими потемневшими очами.

— Какие правила?

— Проводить ритуал активации артефактов по одному в день.

И замолчал, пытаясь своим пронзительным взглядом проделать в моей голове дырку и проникнуть в мои мысли, не иначе.

— Так ведь это парные браслеты, или я ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, все так. Парные. Но один из них, — кнэз вдруг провел большим пальцем правой руки по жилке на моем запястье, что сейчас неистово билась под его горячими пальцами, и, понизив голос до хрипловатого шепота, договорил, — мужской парный браслет. Ни одна из хранительниц... хм, управляющих, никогда не выбирали его при первом отборе артефактов. Сам по себе ваш выбор необычен, а уж требование провести два Ритуала в один день... Это, знаете ли, настораживает.

— Почему? Или мне грозит какая-то опасность в этом случае? И какая вообще разница — мужской или женский браслет?

— Опасность? Вряд ли... Шаэрдан — сильный маг. Он справится с любыми неожиданностями при проведении Ритуала, а вот то, что этот браслет мужской — существенно. Последняя хранительница, впрочем, и единственная, что носила его, была наша матушка. Отец подарил ей этот браслет на рождение последнего ребенка.

— Тамины? — произнеся имя девушки, заметила, как крепко стиснул губы кнэз, и вспыхнул каким-то мрачным огнем его взгляд.

— Верно. Раньше его носил наш отец, кнэз Гардиан. И именно этот браслет стал причиной... В общем, ситуация мне не нравится. Но если Дух сама велела поторопиться, то у неё есть на то свои причины. В любом случае, если Ритуал все же скажется на вашем самочувствии, то к исполнению своих обязанностей вы приступите немного позже... И торт печь не обязательно.

И вот после той фразочки его глаза вдруг сверкнули необычайным лукавство, губы дрогнули в намёке на улыбку, что удачно пряталась в густой укороченной бороде.

— Ну это мы еще посмотрим, — пробормотала я, уводимая за руку в сторону двери, думая о том, как я смогу преобразовать крепостную кухню.

Глава 9.

Пройдя по коридору, вскоре мы оказались у прозрачной, словно выполненной из стекла, стены, в которой мне вновь посчастливилось увидеть себя, вернее, свое отражение. Кардинально помолодевшая, с каким-то ошарашенным выражением на лице. Но внезапно прозрачная преграда растаяла, и меня буквально втащили в маленькое помещение, в котором нам вдвоём с кнэзом стало тесно. Иначе как объяснить, что этот огромный детина с бородой вдруг притиснул меня одной рукой за талию к своему торсу, а второй уперся в стену позади меня, чуть склонив при этом голову набок. Должно быть, дабы так легче было прожигать на моем лице огненные символы своим излишне заинтересованным взглядом. И ведь даже ни слова извинения не произнес, или хотя бы немного неловкости испытал бы от того, что так тесно прижался, что мне аж чихнуть захотелось. Его запах перемешивался с запахом выпитого им не так давно вина, вызывая опять во мне странное сожаление — такой молодой, красивый (но ведь, правда же, мужик-то красивый), а уже пьяница.

Я втиснула ладошки между нами и попыталась отстраниться, недовольно пробурчав:

— Молодой человек... э-эм, кнэз, не могли бы вы... зачем вы притащили меня в это странное помещение?

Кнэз в удивлении вздернул брови и хмыкнул, явно потешаясь над моими потугами отстраниться от него на приличное расстояние.

— Потерпите совсем немного... это портальная комната. Просто рассчитана она на одного.

— Портальная? Мы перемещаемся? Прямо сейчас?! — я не сдержала возгласа испуга.

— Ну чего вы напугались? Все хорошо. И будет еще лучше, как только вы пройдете активацию второго артефакта.

Не успел он еще что-либо добавить, как вокруг нас вспыхнул яркий свет — я зажмурилась от неожиданности — и меня обдало ветром, холодным, пронзительным... злым ветром. Распахнув глаза, невольно вздрогнула, потом дрожь усилилась — я поняла, что замерзла.

— Вот же мы, безголовые! — рыкнул рядом кнэз и тут же скинул со своих широких плеч плащ на меху, чтобы тут же закутать меня в него, словно в кокон. — Совсем забыл, что вы, женщины, не выносите холод.

— Ды-ды-ды... ку-куда... вы ме-меня притащилиии? — Едва не пританцовывая на месте, я пыталась осмотреться.

Мы стояли на какой-то высокой (очень высокой!) башне, не иначе. Ровная площадка, продуваемая всеми ветрами, оказалась без каких-либо ограждений или перил. И мы — в самом ее центре. Мамочки!!! Он решил, видать, меня угробить. Бросит сейчас в пропасть с этой башни и нет проблемы... Нет, не может быть, я им же нужна. Ведь нужна же?

Мужчина вдруг снова стиснул меня в своих медвежьих руках и хрипло, надсадно, стараясь перекричать свист и вой ветра, прорычал мне в лицо, не позволяя ни отстраниться, ни отвернуться от него:

— Не волнуйтесь... а сейчас поднимите руку со вторым браслетом повыше. И киньте зов... мысленно.

— Зов? Что еще...

— Позовите вашу вторую половинку... позовите, ну же!

А я стою и просто хлопаю глазами, не зная, как реагировать на этот бред.

— Ды-ды-ды... ла-ладно, — мотнула я головой из стороны в сторону, то ли соглашаясь, то ли сомневаясь в умственном здоровье кнэза — я уже и сама не была уверена, и сипло, почти не слыша своего голоса, позвала, — приди, взываю, явись, моя вторая половинка (может уже отстанут от меня, наконец, эти психи), поскорее явись... пожа-алуйста... (если я раньше не околею).

— Громче, — требовательно встряхнув меня зачем-то за плечи, рыкнул Рэмуэрд, который стукнутый на всю голову кнэз, и тревожно огляделся по сторонам, затем задрал зачем-то голову к небу, и втянул воздух через нос, чтобы тут же резко выдохнуть и снова приняться трясти меня за плечи. — Ну же! Громче зови!! Повторяй: призываю шаэрани, явись на мой зов, я приказываю!

-Ээм... призываю... шаэрани. А что это? — отвлеклась я на резкий порыв ветра, и едва не откусила себе язык, так меня снова тряхнуло чужими руками. — Твою мать!!

— Молчать! Повторяй по словам!

Я молчу, не понимая столь явной непоследовательности в словах этого свихнувшегося алкоголика.

— Время уходит! Ну же!

— Хорррошо! Призываю, шаэрани, явись на мой зов, я приказываю, мать вашу! — рявкнула я тоже во все горло и, наверняка, сорвала голос. Ну достал, блин! Уже хотела было потребовать вернуть меня в тепло и покой, а Рэмуэрд открыл рот и собрался что-то явно нелицеприятное выразить вслух, уж такое у него стало недовольное лицо, как вой ветра и шум метели перекрыл пронзительный, яростный крик какого-то существа.

— Последнее высказывание явно было лишним, медина, — прошипел мне на ухо напрягшийся мужчина и сделал вдруг резкий разворот, затолкав меня за свою широкую спину, зачем-то вынув из ножен меч.

Я уткнулась носом в теплое местечко между лопатками мужчины, потерлась и чихнула, затем еще решила и ладошки погреть, просунув руки ближе к теплу, то есть собственно к мужскому телу, под тканую рубаху. Рэмуэрд ощутимо вздрогнул под моими пальцами и напряженно замер, но требовать убрать непрошеные ручки от себя любимого не стал, что странно. Я попыталась выглянуть из-за него, сначала справа, затем слева, надеясь, что смогу разглядеть, кого это он решил встретить во всеоружии. Однако, дабы сие намерение увенчалось успехом, потребовалось бы, как минимум, перестать использовать мужское тело в качестве грелки и сдвинуться при этом в сторону. С сожалением я все же решилась на столь героический поступок, чтобы тут же пожалеть. Вскрик удивления застрял в горле, когда мой взгляд остановился на проявившейся сквозь пелену метели громадной, чуть смазанной по контуру фигуре четырехлапого, хвостатого и крылатого существа, что, усиленно махая огромными крыльями, с трудом удерживалось в воздухе, борясь с мощными ветряными потоками.

— Уходи! — снова зарычал кнэз, заставив усомниться, что отныне он вообще будет в состоянии нормально разговаривать — должно быть, пока не выпьет, так и будет все время рычать. — Тебя никто не звал! Не тебе быть шаэрани, отверженная.

— Не ты призывал, о сын моей утраты, ни тебе и прогонять, — каким-то глухим, трубным голосом ответили ему, и я, если честно, удивилась, как этот странный монстр может говорить в принципе — у животных же нет речевого аппарата?

— Уходи! — повторился кнэз уже не так уверенно, но, тем не менее, громко. — Двум смертям не бывать по твоей вине, я не позволю. Уйди по-хорошему, вернись в Мир забвения, там твое место, отверженная.

Если бы не окоченение, которое снова завладело моим телом, я бы может еще и послушала их 'Уходи — не уйду — не позволю — не тебе решать', ибо жутко интересно, но... я замерзла. Потому решилась и заявила сипло (голос все же сорвала):

— Послушайте, кнэз, вы сказали — зови, я позвала. Явилось вот это существо... Простите, не знаю, кто вы и как вас именовать? — вежливо перевела я тему, на что получила странное покашливание со стороны 'призванной тире отверженной' и краткое 'Твое право, Хранительница, именовать меня сызнова'. Пришлось спешно ускориться, ибо холодно, и кнэзу слова давать не хотелось. — Так вот. Улавливаете суть, кнэз? Сказал — зови? Я позвала, явилась она... ой, простите, а вы точно женского пола? Если ошиблась, уж извините, отсюда не видно.

— Вы что несете, медина? — прошипел в мою сторону взбешенный кнэз. Ого, надо вообще сильно ускоряться, а то похоже не я одна скоро в сосульку превращусь.

— Принимаю установку. Женский пол.

Голос приобрел странно знакомый оттенок, словно заговорил робот, такие голоса иногда использовались для озвучки бортовых роботов космических кораблей в фантастических фильмах в моем мире.

Мужчина дернулся было в мою сторону, как я еще быстрее захрипела:

— Нарекаю Дульсинеей (блин, почему Дульсинеей-то?), — списав глупость с именем на свой полный неадекват, выдохнула и завершила монолог, — посему: задача выполнена, все свободны, меня, пожалуйста, срочно в тепло, а с вами, Дульсинея, мы еще пообщаемся, гарантирую.

— Переустановка параметров завершена. Кодовое слово принято. Жду дальнейших указаний через связующий чиппер. Адаптационный период начался, — отрапортовала Дулься, и взмыла в небо.

— Да что б тебя! — рявкнул практически мне на ухо Рэмуэрд, и резко вздернув вверх мое окоченевшее тело, перехватил поудобнее на руках, и мы шагнули в провал, словно ниоткуда появившийся в центре башни.

От разговора, причем с нотками возмущенного рычания, что явно намерен был завести кнэз, едва приволок меня опять в свою спальню, спасти могли бы его братцы. Но, увы... Двери были заблокированы самым неожиданным способом. Заморожены. Реально и вполне ощутимо, так что едва прикоснулась пальцами к ледовой корочке поверх дерева, как тут же отдернула их. Холодно. Очень холодно. Медленно развернулась и уставилась опасливым взглядом на широкую спину мужчины, что наливал себе из графина в широкий бокал темно-красную жидкость. Я чуть дернула головой, отгоняя непрошеное сожаление — кнэз и впрямь много пьет — и оказалась застигнута внимательным, тяжелым взглядом повернувшегося ко мне лицом мужчины.

— Итак, медина, — мрачно произнес кнэз и посмотрел на бокал в своей руке, покачал его из стороны в сторону, и залпом выпил. — А теперь поговорим.

Отставил опустошенный бокал на стойку камина и пригласил меня жестом присесть на одно из кресел, что стояли тут же, у камелька.

Не стала возражать — ноги и правда не держали меня, да и промерзла я знатно, погреться у огня не помешает. Устроилась в том кресле, что стояло ближе к камину, протянула руки к язычкам пламени, и почувствовала, как застывшая кровь начала отогреваться.

Бросила быстрый взгляд на кнэза, который буравил меня глазами, и молчал при этом.

-Итак, кнэз, — скопировала я его высказывание. — Поговорим?

Мужчина словно очнулся, двинулся с места и сел во второе кресло, намного массивнее того, в котором я разместилась, и вполне соответствующее габаритам кнэза.