Связанные

— Всем собраться около кареты! Два кольца! Огонь из арбалетов выборочный! Не заденьте своих! Приоритет — жизни наследницы и эльфа!

Про то, что эльфа можно и потерять, я добавил вполголоса. Незачем моим сородичам знать о том, что я его терпеть не могу.

В нападавших я еще по стреле опознал степных орков. Дикие, кровожадные твари, воюющие и со светлыми, и с темными. Они не знают страха и беспощадны. Эти не отступят и будут сражаться до последнего, пытаясь дорваться до кареты. Им нужна только добыча. И ведь не объяснишь, что золота там нет, а драгоценностей — всего одна шкатулка. Не считая сундука с подарками владычице эльфов.

Неожиданно рядом со мной загорелся фаербол. Обернувшись, я увидел, что рядом со мной изготовилась к схватке дриада. Та самая зеленоволосая ведьмочка светлых, которая месяц назад напала на Жени.

— Ты тоже будешь сражаться, светлая? — удивленно спросил я ее.

Дриада лишь зло фыркнула:

— А ты предлагаешь отсидеться за вашими спинами, а после расслабиться, когда они будут нас насиловать? Не дождешься, темный. Я буду драться за свою жизнь! А если ты боишься, что я ударю в спину, то не равняй меня с собой!

Я усмехнулся. Невысокая, чуть повыше моей подопечной, а такая дерзкая и нахальная!

— Я буду нападать сзади только на тех, кто будет угрожать моей госпоже. Пока ты ведешь себя смирно, я тебя не трону. А если попросишь — даже помогу.

Она снова фыркнула, словно породистая кобылица, и отвернулась, чтобы запустить очередной фаербол в орка, от которого остался лишь догорающий костяк.

Наконец нападавшие добрались до нас, и я вступил в бой, отдаваясь радости битвы. Руки привычно направляли клинки в самые уязвимые места врагов, а душа ликовала от ощущения свободы и могущества. На лицо брызнула кровь, и я с наслаждением облизал губы, почувствовав ее солоноватый привкус.

Но даже в пылу битвы я сумел заметить, что к вырвавшейся вперед светлой ведьмочке со спины подбирается орк. Не раздумывая, перехватил поудобнее меч и швырнул его во врага. Срезав дриаде зеленую прядку волос возле уха, мой клинок вонзился орку прямо в горло. Она испуганно оглянулась, но быстро взяла себя в руки и кивнула мне:

— Будем считать, что я тебе должна.

— Сочтемся как-нибудь.

И тут я увидел, что несколько нападавших прорвались к двери кареты, от которой я в ходе боя несколько удалился.

— Жени, осторожно!

Я не успевал...

Энувиэль

Эта темная наследница, да что она себе позволяет? Хамит мне постоянно, ведет себя, как распутная девка! А слово 'хорошие манеры', наверное, только раз в жизни и слышала. Деревенщина! Неужели она не знает, что ехать вдвоем с мужчиной в карете неприлично? С ней всегда должна быть компаньонка, иначе она погубит свою репутацию! Хотя, какая у нее уже репутация? Она же темная наследница. Куда хуже-то? И почему меня так это бесит?

Я скомандовал привал и раздраженно направился к двери, намереваясь выяснить с ней все раз и навсегда. И открыв дверь, я первым делом увидел, как эта потаскушка прижимается к своему телохранителю, явно намереваясь соблазнить его. Волна отвращения, поднявшегося во мне, снесла все барьеры вежливости.

— Я всегда знал, что нравственность у темных не на высоте. Но чтобы наследница с собственным телохранителем, да еще и в карете... Ниже падать некуда.

Она так резко обернулась, что я с трудом удержался, чтобы не отшатнуться. К тому же в глазах у нее горел огонь, обещавший мне все муки мира.

— Я догадывалась, что светлые не блещут умом и сообразительностью, но у них же еще и манеры страдают. Неужели вас, светлый эльф Энувиэль, так и не научили стучаться, прежде чем войти? И искусству ведения светской беседы вы тоже не обучены. Но если хотите, то это можно исправить. Я попрошу своих учителей позаниматься с вами.

Это она меня обвиняет в отсутствии хороших манер? Да сама-то!

Завязался наш обычный спор. Я был готов растерзать нахалку собственными руками, невзирая на охрану, когда мир перед глазами вдруг покачнулся и взорвался тысячью осколков боли. Я и не заметил, когда успел оказаться внутри кареты, но открыв глаза, наткнулся на обеспокоенный взгляд темной.

— Ты как? Может, мне попробовать вынуть стрелу?

Слегка осмотревшись, я заметил, что мы оба сидим на полу, и при этом я на нее опираюсь всем своим телом. Боль не давала связно мыслить и притупила мою ненависть, оставив лишь желание поскорее отмучаться.

— Вынь ее. Не могу даже пошевелиться...

Я застонал, хотя девчонка и старалась аккуратно уложить меня на пол. Уткнувшись лбом в ковер, почувствовал, как она осторожно разрезает на мне одежду, чтобы добраться до раны. Скоро в нос ткнулась какая-то палка.

— Сожми зубами, чтобы язык не прикусить.

Я внял совету и застыл, ожидая боли. Наследница почему-то медлила.

— Знаешь, эльф, я еще ни разу этого не делала. Так что терпи своего неумелого лекаря.

Успокаивающе погладив меня по спине, она схватилась да древко стрелы и нерешительно дернула. Я застонал, моля Демиурга, чтобы все это поскорее закончилось.

Девчонка дернула во второй раз, и в глазах у меня потемнело. Если бы не палка, засунутая мне в рот, то зубы наверняка раскрошились бы от попыток сдержать крик. Невнятное бормотание темной не вселяло в меня оптимизма. Я с ужасом ждал третьей попытки, но неожиданно пришла боль другого рода — как будто рану прижгли каленым железом. Перед глазами заплясали черные круги, а по обожженной спине прошелся легкий сквознячок. Лишь через несколько секунд я осознал, что она дует мне на рану, прогоняя боль, как раньше это делала мама! От неожиданности я разжал зубы и выплюнул палку.

— Ты что делаешь, дура? Стрелу вытаскивай! — простонал я.

Откуда только такие берутся?

— Уже вытащила. И рану промыла. Осталось перевязать. Давай уже, прекрати хныкать, обопрись на меня и садись.

С трудом, но она меня усадила и, достав чистые бинты, стала туго, но осторожно накладывать повязку. Неожиданно дверь распахнулась. Степной орк, самое кровожадное чудовище нашего мира, моментально схватил наследницу за косу и дернул на себя, пытаясь вытащить из кареты. Я потерял равновесие, но все же сообразил вцепиться в девчонку, не давая напавшему вытащить ее наружу. Притихшая было боль вернулась в утроенном размере, но наследницу я не выпустил. Для верности еще и ногами в стенки кареты уперся. Но перетягивание быстро прекратилось. Я не видел, что произошло, но почувствовал, что темную трясет.

— В чем дело? Ты ранена?

Она не отвечала, но мое зрение уже окончательно прояснилось после последней вспышки боли. Девчонка сидела в моих объятиях: посеревшая, с закушенной губой и сумасшедшими глазами, но целая и невредимая. Я ее легонько встряхнул, чтобы привести в чувство.

— Я его убила. Я... я вонзила кинжал ему в горло. Я... это мой первый труп. Даже котят и щенков не топила.

Разве наследники не проходят ритуал посвящения, принося сорок безвинных жертв? Великий Демиург, она же не врет! Она и вправду еще никого не убивала.

Я покрепче ее обнял и легонько поцеловал в висок, стараясь успокоить.

— Ты не виновата. Ты защищалась. И вообще, он кровожадное чудовище. Мир без него стал чище. И знаешь что, если ты мне не наложишь сейчас повязку, то я умру. И вот в этом будет твоя вина. Давай отвлекись от своих терзаний и спаси мне жизнь.

Она послушно принялась бинтовать меня, оставаясь при этом настороже и поглядывая по очереди на двери с обеих сторон. А я размышлял, как я мог так в ней ошибиться? Может... Может, темные и не такие плохие на самом деле? Но тогда, получается, мои наставники врали мне, как и всем другим эльфам. Но мои сородичи никогда не врут своим соплеменникам!

Где же правда?

Боги, помогите мне, я запутался...

Глава 9. Темные & светлые

Друзья приходят и уходят, а враги накапливаются...

Женька

С мрачным удовольствием я разглядывала стрелу, вытащенную из спины эльфа во время вчерашней потасовки. Черная, с алым оперением и абсолютно гладким наконечником. Простая и первобытная. Повезло же этому светлому! Хотя я бы ему всадила с зазубринами и в задницу! Достал, честное слово. Сидит теперь у меня в карете и лыбится! Вот что ему от меня надо? Я и так вся на нервах. Потому что напротив меня сидит новоиспеченная сладкая парочка — Шес и эта кикимора зеленоволосая, маскирующаяся под приличную дриаду. И так хорошо болтают, две родственные души, блин. Он за все время едва ли пару раз на меня взглянул, так увлекся этой... этой... этой девицей облегченного поведения.

— Темная, ты что такая злая? Неужели это все ПМС?

Наградив Энувиэля свирепым взглядом, я состроила самую агрессивно-невинную мордашку:

— Нет, светлый, просто мы с моей компаньонкой — единственные, кто сейчас может сделать тебе перевязку. Все твои светлые друзья ранены, им самим требуется помощь. А мне так лень, я сегодня так устала. Придется тебе идти к ней. Она, кстати, сейчас должна быть в повозке с ранеными. Так что дуй туда.

Эльф побледнел и левой рукой схватил меня за коленку. Ну правильно, правая-то висит на перевязи.

— Только не к ней. Ты не можешь быть столь жестокой! Я же не смогу сейчас оказать сопротивление, и она меня изнасилует! Не прогоняй меня, я буду паинькой.

Трус. Нет, его, конечно, можно понять — таким женщинам, как моя компаньонка, трудно отказать. Они просто не воспринимают слово 'нет'. И все же будет знать свое место ушастый. А рожицу-то состроил, любо-дорого посмотреть. Кот из 'Шрека' завистливо курит в сторонке и записывается на курсы актерского мастерства.

— Ага, зайчиком послушным. Белым и пушистым. Ладно, сиди уж, зайка, блин. И убери свою клешню с моей коленки, а то я посчитаю это домогательством и пожалуюсь Дарелину.

Ушастик поспешно отдернул руку. И даже вытер ее об штанину, заставив меня злобно сощуриться. Брезгует, значит?

И тут я заметила, что Шес пристально смотрит на Энувиэля. Причем так нехорошо, будто примеривается, чтобы аккуратно расчленить и выкинуть. Это неожиданно доставило мне удовольствие. Хм... неужели мне приятно, когда меня ревнуют? А то, что это именно ревность, я точно знаю.

— Если ты еще хоть раз фривольно дотронешься до Жени, светлый, то свою игривую клешню потеряешь, — хмуро произнес телохранитель.

Ого, какой грозный! И ведь сдержит обещание, по роже вижу. Почему вдруг 'рожа'? Да потому что дроу выражением лица стал похож на настоящего преступного авторитета. Я даже немного испугалась, так как привыкла к более спокойному варианту. К комнатному, так сказать. Это все равно, если бы комнатная болонка, украшенная розовыми бантиками, превратилась бы в волкодава без намордника.

— Ты мне угрожаешь?

О, в нашем светлом проснулся задиристый петух. Ну хоть какое-то мужское проявление. То, что из лука стрелять умеет, не является признаком мужественности. Я тоже умею. Почти. Ну, стрелу я уже научилась выпускать, с прицеливанием пока плохо.

— Нет, я предупреждаю, — процедил сквозь зубы дроу.

Если будет драка, то ставлю на Шеса. Он этому блондинке все перышки повыдергивает. А эльф... максимум рожу расцарапает противнику. А потом по маникюру будет убиваться.

— А заткнитесь вы оба, достали, — проворчала я.

Надоели до чертиков! Домой охота...

— Темная, ты что себе позволяешь? Ты... — мгновенно набычился эльф.

— Сейчас у меня кто-то пойдет на перевязку к компаньонке.

Я даже не взглянула на него, с напускным интересом следя за проплывающим за маленьким окошком пейзажем. И все же почувствовала, как он сдулся и быстро взял себя в руки.

— Жени, ты мной недовольна? Я что-то сделал не так? — прежним ласковым тоном спросил Шес.

Нет, ну не дадут мне насладиться красотой природы! А ведь мы как раз проезжаем что-то здорово напоминающее конопляную делянку.

— Да нет, я вся свечусь от восторга, разве не видишь?!

Мои слова источали яд. Эльф благоразумно отодвинулся в сторонку и вжался в угол. Прекрасно, один уже самоустранился.

— Моя госпожа, объясни мне...

Как меня бесит это обращение 'госпожа'!

— Да какой же ты наивный, темный эльф. Эта избалованная девчонка, которую ты зовешь своей хозяйкой и госпожой, ревнует тебя ко мне и вся на экскременты от этого исходит, — высказалась дриада.

Шес потрясенно раскрыл рот, не зная, как действовать. И это разозлило меня еще больше. Нет чтобы промыть заразе рот с мылом!

— Ревновать его? К тебе? Да ты в зеркало-то давно смотрелась? Зеленоволосое нечто, не имеющее возможности претендовать на звание женщины. Ты же выглядишь, как парень! У тебя не фигура, а доска. Ни груди, ни попы, ни талии. Да и морда так себе.

Она что-то злобно прошипела и без замаха отвесила мне пощечину. На губе выступила кровь, и я просто рассвирепела. Не из-за того, что эта светлая меня ударила, хотя, конечно, больно и обидно, а из-за того, что Шес не вмешался. Он пренебрег своими обязанностями. Он перестал меня защищать, потому что влюбился в эту тварь! Предатель!

— Ты ударила меня... Ну все, сама виновата.

Я бросилась на нее и тут же обеими руками вцепилась в зеленые лохмы. В ответ она вгрызлась в мое плечо. Взвыв от неожиданной боли, я лягнулась. Не знаю, куда попала, но зубы разжались. Зато руки с обломанными ногтями устремились к моим глазам.

Не знаю, в какой момент это случилось, но мы не только скатились с сидений, но и вообще выпали из кареты, чудом не попав под колеса и копыта коней эскорта. Впрочем, нам было все равно, так как мы самозабвенно продолжали потасовку. В ход пошло все: ногти, зубы, плевки, выдирание волос и многое другое, входящее в обязательные условия женской драки, включая самые низкопробные ругательства.

Неожиданно на меня обрушился поток ледяной воды. Я отскочила от противницы с диким и неприличным визгом. С трудом отдышавшись, я наконец обратила внимание на того, кто нас разнял. Им оказался... Дарелин. Взбешенный, мокрый, в одном полотенце, намотанном на бедра, и с походным ведром в руке.

— Ой...

Я машинально попыталась отползти от него подальше, так как поняла: в данный момент сын Демиурга не просто зол, он в ярости! А я как раз завещание забыла составить. Да и вообще, у меня дела в другой части этого мира, так что пора на корабль и отчаливать.

— 'Ой'? Это все, что ты можешь сказать?! Я почувствовал твою боль, перепугался до остановки сердца, решив, что на вас напали, схватил меч и ринулся на помощь через нестабильный телепорт прямо из ванны в одном полотенце, а ты мне — 'ой'?! Я готовился увидеть, что тебя пытают, а ты ввязалась в безобразную драку! У тебя вообще мозги есть, или природой в этом маленьком черепе свободного места для них не было предусмотрено?

Он ругался, нависая надо мной, а я... А я смотрела на полотенце и чувствовала, как начинают пылать щеки. Как назло, Дарик это заметил и смерил меня подозрительным взглядом:

— Ты куда это уставилась?

Я честно попыталась сделать над собой усилие и хотя бы закрыть глаза, но не получилось.

— У тебя там... ну... шевелится.

Он проследил за направлением моего взгляда, покраснел и оперативно прикрыл заинтересовавший меня участок тела ведром.