Связанные

Галина Краснова

Связанные

Автор выражает огромную благодарность своей семье, друзьям и читателям, без теплого участия и постоянной поддержки которых эта книга никогда не была бы написана.

Пролог

Помещение, отданное под кабинет, могло поспорить по роскоши и размерам с иным тронным залом, но это была лишь дань необходимости. Большую часть комнаты занимал невероятных размеров стол, поверхность которого представляла собой объемную карту некоего мира. На ней живописно вздымались горы, волновались моря, текли реки сквозь леса и города. Идеально точная модель почти совершенного мира. А если бы кто-то пригляделся повнимательнее, то заметил бы, что вся карта усеяна мелкими детальками, постоянно двигающимися. Например, корабли, или миниатюрные, но реалистичные фигурки летящих драконов.

Около карты застыли двое: мужчина лет сорока с седыми висками и молоденькая девушка, как будто сотканная из золотого света. Мужчина с обреченным видом безнадежно больного клиента стоматолога взирал на карту. А точнее, на то место, где в долине, среди высочайших гор континента, стоял мрачный замок.

— Не понимаю я тебя, братец. Что тебя так беспокоит? Может, я могу чем-то помочь? Ну, кроме мозгового штурма.

Мужчина лишь раздраженно дернул плечом на слова собеседницы, производившей впечатление слишком легкомысленной и не обремененной интеллектом девицы в своем легком коктейльном платье и на высоченных каблуках.

— Чем ты мне можешь помочь?! У тебя даже собственного мира нет...

— Зато я присматриваю за миром Старшего. И все же расскажи о проблеме.

Мужчина устало вздохнул.

— Он скоро проснется — срок наказания почти истек. Осталось лишь шесть месяцев. Я боюсь, он станет еще более жестоким и беспринципным. А у меня нет ни одной идеи, как его остановить. Или хотя бы не допустить, чтобы он полностью захватил власть и уничтожил население.

Девушка раздраженно покачала головой:

— Ты же Демиург! Воздействуй на него. Убей, если уж вопрос стоит так остро. — Она распалялась, но под проникновенным взглядом своего собеседника быстро осеклась.

— Он — мой сын! Единственный! Он просто сбился с пути.

— Сын? Тот самый? От мезальянса с неким твоим творением?

У мужчины дернулся глаз и опустились руки. В их кругу даже столь давние ошибки не прощались.

— Да, тот самый.

Они замолчали, пытаясь найти решение столь сложной проблемы.

— Тогда ограничь его. Подсунь ему человека с высокими моральными принципами и слабым здоровьем, свяжи их жизни — и дело с концом.

Мужчина задумался, но спустя минуту отрицательно покачал головой.

— Не получится. Все мои творения боятся его почти на генетическом уровне. Они не проживут рядом с ним и часа.

— Ну так возьмем из мира Старшего. Как раз совсем недавно, я знаю, было произнесено материнское проклятие. Жертву и заберем — все равно теперь не жилец.

— Что ж, давай попробуем, сестра. Хуже уже не будет.

Девушка отвернулась, а потому не заметила, как в глазах Демиурга мелькнула искорка безумия, а губы изогнулись в презрительной усмешке.

ЧАСТЬ 1. СКОВАННЫЕ ОДНОЙ ЦЕПЬЮ

Глава 1. Два одиночества

Для очень одинокого и шум оказывается утешением.

Ф. Ницше

Женя

Капли дождя омывали лицо, заставляя косметику спасаться поспешным бегством, оставляя грязно-черные, уродливые разводы. Но он скрывал мои слезы. Слезы боли и отчаяния. Моя собственная мать прокляла меня и выгнала из дома за то, что я разлучила ее с отчимом, с этим похотливым животным. Я терпела его попойки и сальные шуточки, терпела намеки и приставания до тех пор, пока видела, что мать счастлива с ним. Я не хотела вмешиваться и все рушить, поэтому стискивала зубы и улыбалась ему, несмотря ни на что. Но ситуация изменилась, когда отчим нашел себе любовницу-собутыльницу. Он стал часто пропадать, не возвращаясь неделями. Его одежда пропахла дешевыми сладкими духами и вся была в следах вульгарной красной помады, копеечной желтоватой пудры и мазутной туши. А потом он начал звереть. Он избивал нас с мамой до такого состояния, что мы по четыре дня двигаться не могли. И я не выдержала однажды — связалась с милицией.

Отчима довольно быстро осудили и приговорили к трем годам с правом досрочного освобождения. Именно в зале суда она меня прокляла. Больнее всего слышать от матери, от самого близкого существа, слова, наполненные искренней ненавистью.

Выбирая между родной дочерью и любимым мужчиной, она выбрала не меня. А я ушла, собрав все свои вещи в один небольшой рюкзачок. Ушла в дождь и холод, понимая, что моих денег едва-едва хватит на комбо-обед в средней кафешке. Ушла, унося свою боль и злость.

— Девушка! Да постойте же!

Я замерла, понимая, что окликают все-таки меня. И не в первый раз. Обернувшись, увидела странную пару — мужчину и женщину. Если бы не ощутимая разница в возрасте (лет двадцать пять — точно), то их можно было бы принять за брата и сестру. У обоих сияющие золотом волосы, глаза глубокого синего цвета, лица с правильными, аристократичными чертами. И было еще что-то, что их роднило, некая исходящая от обоих эманация. Но что именно, вот так, сходу, я не могла сказать. Сила? Всемогущество? Или просто уверенность в себе?

— Девушка, вы знаете, что скоро умрете? — обратилась ко мне незнакомка.

Допустим, догадываюсь. Проскользнула детская мыслишка, что вот умру, и все вы, твари, пожалеете. Правда, сама же себя одернула — некому будет жалеть. Кто вспомнит? Школа окончена, занятия в универе еще не начались, а семьи у меня теперь и вовсе нет. Да и друзей никогда не было.

— Но мы можем это изменить. Такая малость в нашей власти. А вам для этого достаточно просто быть рядом с одним... кхм... человеком. И в награду за это вы получите долгую жизнь, богатство, власть. Даже делать ничего не надо, — настойчиво продолжала золотоволосая.

Я даже не вникала, мне было неинтересно. Все это ложь. Очередные аферисты, готовые нажиться на чужом горе. А мне сейчас хотелось просто забиться в какой-нибудь угол потемнее и забыть обо всем хоть на несколько мгновений.

— Девушка, так вы согласны?

Вот приставучие. Ну почему именно ко мне надо прицепиться и именно в такой момент?

— Да мне все равно. Делайте, что хотите. Увы, денег у меня нет, как и особых талантов. Да и внешность для звезды запрещенных фильмов у меня неподходящая.

Только бы не очень больно было. Хотя умереть, наверное, все-таки будет обидно.

Открыв глаза, я первым делом увидела золотоволосого мужчину, молчаливого спутника назойливой девушки. Он был очень красив, несмотря на серебристые виски и мелкие морщинки вокруг глаз.

— Здравствуй. Ты меня помнишь?

Я кивнула, отметив про себя, что совершенно не опасаюсь незнакомца. Так бы я могла себя чувствовать, наверное, в присутствии отца. К сожалению, я не знала даже имени своего второго родителя — мать эту тайну хранила тщательно. А может, и сама не знала, кто стал отцом ее ребенка.

— Зови меня Кесом, Евгения Костылькова. Я — твой наниматель. Твоя единственная обязанность отныне — быть рядом с моим сыном. Он... очень сложная личность. И я не надеюсь, что ты сможешь его остановить или хотя бы положительно на него повлиять. А просто убить его у меня рука не поднимается... Впрочем, это уже лирика. Итак, объясняю ситуацию: ваши жизни отныне связаны. Умрет он — умрешь и ты. В принципе в обратную сторону это тоже действует, но сама понимаешь... — многозначительно протянул мужчина. — Разрывать связь не советую. Если попробуете, то ты умрешь, а я буду вынужден снова наказать сына. Кстати, отойти от него дальше, чем на два километра, ты тоже не сможешь — это повлечет довольно мучительную смерть... Со всем остальным по ходу дела разберетесь самостоятельно. А теперь позволь откланяться.

Он коротко кивнул и... рассыпался золотыми искрами, оставив меня в полном недоумении. Что за бред только что нес этот аферист? Как в дешевом фэнтезийном детективе.

Впрочем, долго мне раздумывать не дали: в комнату ворвалось нечто. Рефлекторно я натянула на себя плед, которым меня кто-то заботливо укрыл.

— Кто ты такой? Откуда взялся на мою голову?! — прорычало оно.

Это 'нечто' нависло надо мной, давая мне возможность как следует себя рассмотреть. Определенно парень. Симпатичный (о чем я думаю? У меня вся жизнь под откос летит, а я тут о парнях!). Лицо красивое (естественно, досталось в наследство от отца, коим, без сомнения, является Кес), но не смазливое. Небольшая щетина, как у настоящего мачо. Золотистый загар. Глаза — глубокого синего цвета, яркие, как два огромных сапфира, с миндалевидным разрезом. Прямой нос, упрямо сжатые бледные губы, аккуратные ушки. Прическа весьма необычная, ассиметричная. Челка острижена наискосок и с левой стороны спадает до подбородка. Остальные пряди разной длины: некоторые висят до плеч, другие коротки настолько, что не поддаются укладке и торчат, как антенны для связи с космосом. Но зато их цвет прямо сногсшибателен. Точнее, цвета два — черный и белый. Волосы выкрашены не прядями, скорее, был задуман какой-то узор. Хотя, может, детишки пошалили. Интересно, он женат? Тьфу, что за глупости в голову лезут!

— Ты будешь отвечать, или мне прибегнуть к силовым методам дознания?

Ну и хам, к тому же властный. Сволочь, с первого взгляда видно. Но все равно красив. Наверное, природа так уравновесила — сделала его прекрасным снаружи и монстром внутри.

— Женька я. Твой отец притащил меня сюда, — буркнула я.

Незнакомец заткнулся, смерив меня презрительным взглядом. Не нравлюсь? Да ты мне тоже не особо. Вот, десять секунд знакомы, а уже нашлось что-то общее.

— Отец, значит... Ну ладно. Будешь сидеть в замке, и за ворота ни на шаг. Я понятно выразился?

Он что, за идиотку меня держит? Хм... ну и пусть, мне так жить легче будет. Прикинусь пустоголовой блондинкой — с них спрос меньше. Заодно притворимся, что поверили в ту ахинею, что нес его папаша, и подыграем в этом бредовом спектакле.

— Понятно. Кстати, ты в курсе, что предел 'поводка' — два километра? Мне, конечно, выбора не оставили, но если что — тебя опять накажут.

Он зарычал, как разозленный раненый зверь, но даже пальцем не притронулся ко мне. А я-то подготовилась к удару. Даже молиться начала: 'Только бы не по лицу'. Кажется, амплуа блондинки мне не удалось.

— Сам разберусь. Не твоего ума дело, человек.

Я лишь пожала плечами и завернулась в плед. Совершенно не хотелось ничего делать. Даже двигаться. И в особенности думать. Может, поспать? С таким психом под боком не стоит рассчитывать на спокойную жизнь, а значит, надо выспаться впрок.

Незнакомец вышел из комнаты, причем даже дверью не хлопнул. Успокоился? Да все равно. Ну его в пень, кретина этого избалованного. Спать-то как хочется...

Проснулась я от дикого чувства голода. Последние дни мне не удавалось нормально питаться из-за ухудшившихся отношений с матерью. А потом еще столько событий — как говорят всякие блондинки: 'Тако-о-ой стресс'. Организм исчерпал свои ресурсы и активно требовал подзарядки. Поднявшись с кровати, я обнаружила, что спала, не раздеваясь. И даже не разуваясь. Удобно, конечно, но негигиенично. Не стоит так больше делать.

В поисках кухни я пробродила минут двадцать, удивляясь размерам замка. То, что я оказалась в замке, было несомненно. Все атрибуты эдакого средневекового вампирского жилища. Добравшись наконец до столь нужного мне помещения, я впечатлилась запасами еды. Причем еда была свежая. Да тут же целую армию можно накормить!

Готовить я умела и всегда любила это дело. Правда, вкусно поесть я любила еще больше. Поэтому, недолго думая, я взялась за стряпню, обозначив в меню солянку, запеченную с картошкой и луком курицу под фирменным соусом из того, что есть под рукой, и оладьи с компотом. Пусть это отнимет много времени и сил, зато потом сколько удовольствия! А вообще, бытовая техника в замке на должном уровне. Микроволновки, конечно, нет (но это мы переживем), зато плита газовая. Даже с духовкой. И целых три холодильника в наличии.

Увлекшись готовкой, я провозилась почти два часа. Закончив, собралась было налить себе супчик, когда в груди возникла режущая боль, от которой заслезились глаза. Сердце забилось как бешеное, а воздуха перестало хватать. Казалось, я разучилась дышать. В глазах потемнело... Я почувствовала, что падаю...

Дарелин

Абсолютная пустота. Нет ни света, ни звуков. Ничего, за что могло бы зацепиться сознание, дабы избежать сумасшествия. Это и есть мое наказание. Его придумал тот, кто, с точки зрения биологии, считается моим отцом, если не брать во внимание тот факт, что он — Демиург. Когда-нибудь я стану достаточно сильным и могущественным, чтобы убить его.

Неожиданно пустота сменилась сотней ощущений, что резануло по нервам не хуже бритвы. Теплый воздух. Дыхание. Прохладный пол под босыми ногами — ко мне вернулось осязание. Запах пыли и горящих свечей — обоняние. Потрескивание огня в камине — слух. Разноцветный пятна перед глазами, с непривычки не складывающиеся в целостную картину — зрение. Солоноватая кровь во рту — вкус. И ощущение силовых линий и магических потоков — магия.

— Здравствуй, сын. Я хотел бы узнать, отказался ли ты от своих захватнических планов?

Я усмехнулся. Как же ненавижу этот голос! От него каждая мышца в теле напрягается, и я готов к атаке.

— Если хочешь, чтобы отказался, то убей.

Тяжелый вздох. Опять разочарован? Ненавижу...

— Тогда у меня нет выбора.

Я приготовился к нападению с летальным исходом. Моим, конечно, — я еще слишком слаб, чтобы сражаться с тем, кто создал мир. Но удара не последовало. Вместо этого я вдруг почувствовал, что на мои энергетические каналы набросили кровавую сеть, которая обожгла мою сущность. Впрочем, она почти сразу растворилась, что вызвало у меня самодовольную улыбку. И Демиурга может постичь неудача!

— Не обольщайся, сын. Сеть не исчезла, а стала частью тебя, крепко связав твою жизнь и жизнь одного человека. Теперь ты смертен. У тебя появилось слабое место. Убьют человека — умрешь ты. Может, хоть это обстоятельство сделает тебя мягче и послушнее.

Демиург исчез в вихре золотистых искорок, оставив меня осознавать то, что секунду назад со мной приключилось.

— Ненавижу!

Не было необходимости обыскивать весь замок в поисках человека, с которым я теперь связан. Я чувствовал его, как часть себя, и это сильно раздражало. Как отец мог привязать ко мне кого-то?! Особенно человека! Я ненавижу людей! Слабые, никчемные создания. Из них даже слуг толковых выйти не может. В своих делах я всегда опирался только на дроу, которых вывел из подземелий на поверхность. Да и вообще, я для них, можно сказать, бог.

Ворвавшись в комнату, я отметил непривычно сдержанную реакцию. Человек лишь натянул на себя одеяло. Обычно даже самые храбрые (или чокнутые) отпрыгивали подальше либо визжа, либо ругаясь. Особо смелые пытались выхватить оружие. Женщины, как правило, падали в продолжительные обмороки. Некоторые даже умирали от разрыва сердца! А этот? То ли вообще ничего не боится, то ли просто умственно отсталый... Нет, это уж слишком жестоко!