Кровавая Ладонь

Если на секунду перестать замечать, как бугристая каменная кладка сменяется гладкой глиняной стеной, а та в свою очередь уступает место обожженному кирпичу, можно с уверенностью сказать — Алкмар состоит из одного нелепого дома, построенного в умат пьяным архитектором.

Камень вытеснил из столицы всю природу. Подними голову вверх и почти в любой точке города увидишь, как среди нависающих на тебя домов, открывается скромный кусочек неба. Вот и все, что осталось здесь от первозданного мира. Да и этот кусочек, кстати, местные жители завесили паутиной бельевых веревок и заволокли дымом печных труб.

Многие барды, слагая песни об Алкмаре, воспевали его сокрытую от посторонних глаз красоту и наделяли город загадочной душой. И действительно, в анархии рождался порядок. Со временем, город влюблял в себя. Но лишь со временем. Впервые прибывшему сюда Менно, с рождения привыкшему к угловатости вольного города, было как минимум неуютно. А как максимум — бесила до пены у рта неграмотная, не имеющая никакого смысла планировка улиц, из-за которой до ресторана "Небосвод" пришлось добираться часа два-три. Блуждать вокруг, да около. То проскакивая поворот, то не замечая нужную арку, а то и вовсе упираясь в тупик.

У заведения, фургон уже встречали двое. Тощий длинный мужичок с бегающими глазками, напоминавший своим вытянутым лицом крысу, и его напарник — мускулистый мордоворот со рваным шрамом на все лицо. Кус и Биттор — воспитанники тайного канцлера, которые с младых ногтей впитывали науку шпионажа во всех ее проявлениях. Как многие другие "одноглазые волки", они положили всю свою жизнь на алтарь служения клану. Свою жизнь и даже немного больше. Эти двое, во имя процветания вольного города, нарушили обряд посвящения во тьму и не клеймили лица. Какая конкретно кара ждет их за это в загробном мире — неизвестно. Но, пребывая в этом мире во плоти, Щур недвусмысленно дал понять — наказание за такое последует обязательно.

— Бакар, дружище! — гнусаво закричал крысомордый Кус, радушно раскрывая объятия.

— Прекрати. — Колин оценил, что ученик с первого раза угадал выбранный им для конспирации персонаж и даже вспомнил его имя. Однако, тайный был слишком измучен дорогой и Кус не дождался даже самой скупой похвалы. Сейчас канцлеру хотелось разъяснить всем основные моменты и, наконец-таки, пойти прилечь на что-то мягкое. — Знакомься, это Питрен. Питрен, это Кус. А вот того, со шрамом, зовут Биттор. Эти двое в твоем полном распоряжении. По любым вопросам. Сбегать на рынок за продуктами или устроить дворцовый переворот. Приказывай им то, что считаешь нужным и не стесняйся. Главное, чтобы через два дня был готов шикарный ужин для городской знати.

— Будем знакомы, дражайший вы наш. — тощий агент, несмотря на внешнюю худобу и хилость, при рукопожатии чуть не сломал Кунице руку.

— И мне приятно. — Кунице было вовсе не приятно. Да и вообще, не по себе от происходящего. Еще с момента того самого разговора, в котором тайный канцлер поведал о своем плане.

Он, скромный трактирный повар, в центре всеобщего внимания. Внимания, заслуженного совсем не честно. Если бы не знакомство с Шакалом, его бы здесь сейчас не было. Нет... в том, что он справится с поставленной задачей, у Менно сомнений не возникало. Однако на неконтролируемом подсознательном уровне, было неловко и даже слегка стыдно. Да еще этот второй, со шрамом... молчит, зараза. Гордый видать, не хочет принимать участие во всей этой клоунаде.

— Прошу простить моего напарника. — Кус, читающий людей на раз-два по одному лишь взгляду, уловил настроение Куницы. — Биттор с рождения нем. Менно, прошу вас сразу, отбросьте вы эту свою скромность.

— Да я... — повар тяжело вздохнул. — Просто вы сильно преувеличиваете мою роль. Я даже не до конца понимаю, зачем мы здесь.

— Дражайший! Ваша роль пусть и маленькая, но в нашем деле все складывается из мелочей. Поэтому никаких душевных метаний! С холодной головой и по уши в работу! С вашими новыми поварами была проведена беседа, по итогу которой они в вас души не чают. А нам с напарником достаточно рекомендаций военачальника. — в знак приветствия, Кус кивнул Каспару, вытаскивающему из фургона свои сумки. — Вы среди друзей, Менно. Расслабьтесь и получайте удовольствие.

Пусть и не сразу, неловкость потихоньку отступила. Вместе со всем отрядом, Куница проследовал в закрытый для посетителей ресторан. Кто-то вершит судьбы городов и стран, кто-то гоняется по Пустоши за нечестными на руку торгашами, кто-то лечит раны, а кто-то готовит еду. Менно знал, что в своем деле он хорош. А все что сейчас происходит — просто очередное испытание. Шанс показать себя с лучшей стороны. Показать всем и... и главное, показать себя воздыхаемой Алезандезе, никак не идущей из головы.

* * *

"Небосвод". На минуточку, один из трех самых дорогих и именитых ресторанов столицы. Перешагнув через порог заведения, не сразу понимаешь откуда пошло его название. В целом, тут царит обычная для богатого аббадонского ресторана обстановка: тяжелые шторы с толстыми декоративными шнурами, кипельно-белые скатерти, резные стулья с кожаными сиденьями, натертые до блеска бокалы, позолоченные канделябры и живые цветы на каждом столике. Осматривая все это, избалованный богатей поначалу начинал язвительно изображать зевоту, но потом, волей-неволей, его взгляд возносился к потолку и все тут же становилось понятно. Высоченный и куполообразный, он был выкрашен в черное и по нему, сверкающими золотыми крапинками, рассыпалась точная карта звездного неба.

Совместная кропотливая работа архитекторов и астрологов, живописцев и ювелиров. Каждая звездочка, расположенная именно на своем законном месте, была выполнена из драгоценного камушка в золотой пятиконечной оправе. И поскольку вешать люстру посреди этого величия — непростительная глупость, вдоль стен ресторана закрепили сотни и сотни подсвечников. Игривое пламя заставляло драгоценные звезды искриться и завораживать своей красотой. Приходит на ум местная пословица: "с деньгами, и в грозу небо чистое". Вот только никто уже не вспомнит — поговорка ли легла в основу оформления ресторана или же сам ресторан породил эту поговорку.

Сколько же денег отвалил за это сокровище тайный канцлер? Кунице было страшно представить себе даже приблизительную сумму. Расточительство? Вовсе нет! Ведь цена на ресторан упала ввиду пропажи шеф-повара. Колин устроит банкет, вместе со своими людьми поищет среди знати ярых ненавистников и возможных союзников Алькахеста, а затем продаст ресторан прежнему владельцу. Так еще и наварится, ведь местный шеф найдется так же внезапно, как и пропал.

Но сначала — званый ужин! В пустом зале "Небосвода", Менно Питрен обгрызал уже третье гусиное перо, мучительно выискивая в своей голове лучшие идеи. Вкусных блюд великое множество, но выбрать нужно лишь несколько и подать их так, чтобы у гостей, как выражался Куница, "отлетели брови". Напротив повара, закинув ноги на стол, молчаливо упражнялся в подбрасывании монетки крысомордый Кус.

— Отстань от меня, Колин! Сколько можно!? — с силой вытолкнув дверь, ведущую в подсобные помещения, в зал влетела Алезандезе.

— Джербен, стой! — с багровым от злости лицом, за ней по пятам спешил тайный канцлер. — Подумай ты хоть секунду головой!

— Зачем? — Дез целенаправленно направлялась к выходу. — Я уже ответила тебе десять раз! Я не буду на тебя работать!

— Хорошо, пусть так! А дальше-то что? — ухватив девушку за руку, Колин остановил ее и развернул лицом к себе. — Так и будешь всю жизнь играть в народного мстителя, разбазаривая отцовские деньги на все эти контрабандные безделушки!?

— Во-первых, Колин, я прекрасно зарабатываю сама. — канцлер театрально хмыкнул. — Во-вторых, я не народный мститель. Ты не знаешь моих мотивов, о, всеведущий Ворон Алькахеста. А в-третьих... Кстати! Вот тебе веская причина, по которой я не буду с тобой работать! Ты в упор не видишь, как по ту сторону изоляции развивается наука! Контрабандные безделушки, говоришь? Безделушка — этой твой лук. Я пользуюсь всем тем, что может предложить современная военная инженерия и алхимия! А не топчусь на месте, как некоторые. Милинтика опережает нашу глушь во всех отраслях так же, как я, благодаря ее изобретениям, опережаю любого из твоих агентов.

— Джербен, да что за чушь ты несешь!? Причем здесь это!? — Колин во всю перешел на крик. — То что ты делаешь — бессмысленно! А я предлагаю тебе продолжить дело Гастаафа.

— Нет, ты предлагаешь мне продолжить свое дело.

— У нас с твоим отцом оно общее, если ты до сих пор не заметила. — пытаясь успокоиться, тайный канцлер на пару секунд закрыл глаза и понизил тон чуть ли до шепота. — Пожалуйста, попробуй. Сядь на все готовенькое и посмотри. Ты хоть представляешь, на что способна наша шпионская сеть? Какие возможности для тебя откроются? Если тебе так хочется обвешаться с головы до ног всеми этими скляночками и карать негодяев — пожалуйста! Только работай вместе с нами. И негодяев тебе найдем, и снаряжение необходимое закупим. Я прошу, попробуй. Включись в эту игру и тебе станет интересно, я обещаю.

— Интересно? Сидеть в твоей замшелой башне и руководить проститутками?

— Джербен. — попытка успокоения с треском провалилась. Теперь, сам того не замечая, Колин злобно цедил слова сквозь зубы. — За твоей напускной хладнокровностью и расчетливостью... за всей этой "взрослой" язвительностью, прячется маленькая мечтательная девочка, в которой на самом деле нет ни капли прагматизма.

— Вот как? — специально выбешивая собеседника, Дез изобразила на лице кривую ухмылку. — Ну давай перейдем на личности, раз тебе так хочется. Ты тоже не такой уж суровый, каким хочешь казаться. Переигрываешь, Колин. Со стороны это порой даже смешно. И открою тебе секрет! То, что ты якобы держишь все под контролем — иллюзия.

— Иллюзия? Ты понимаешь, что Алькахест — кость в горле у всего мира? Пусти все на самотек и уже через месяц город разнесут в щепки, а всех "волков" прилюдно казнят на радость прихожанам Церкви. И, кстати, если ты вдруг позабыла: кто-то пытается уничтожить нас прямо сейчас! Скажи, тебе совсем плевать на отца и на вольный город?

— Не нужно класть моего отца и город в одну корзину. Это разные вещи.

— Для тебя, может быть, так и есть. Но не для Гаса. — злость Колина уступила место безучастной усталости. — А знаешь, делай что хочешь. Ты идиотка, Джербен.

— Извинись перед девушкой. — произнес Куница, вскочив со стула. Произнес он это несколько неуверенно. А на слове "извинись", так вообще, взял настолько высокие ноты, каким позавидовал бы любой хоровой кастрат. А хотя... какая разница? Поступок — есть поступок. По факту, Куница вступился за возлюбленную и плевать, что при этом у него дрогнул голос. Алезандезе улыбнулась, вот что главное. А тайный, безразлично махнув рукой, удалился.

— А знаете что? — проводив взглядом начальника, Кус хлопнул в ладоши. — Вы оба идиоты. Берегите друг друга. — схватив со стола бумагу с записями Менно, тощий шпион вышел вслед за канцлером.

— Спасибо, Менно. — тепло улыбаясь, сказала Дез. — Хоть кому-то здесь хватает духу осадить этого самодура. Теперь прости, но мне пора бежать.

— Стой! — Куница испытал тот же самый порыв безбашенной смелости, что и в темном фургоне, осаждаемом бесами. — Я могу тебя пригласить куда-нибудь? Я хочу поговорить... о том что случилось. Или нет! Ты ведь уже бывала тут! Может, покажешь город, проведешь по местам? Я слышал, что каждый вечер местные стихоплеты...

— Менно. Сейчас не лучшее время. Извини.

* * *

Ровно в полночь, следовало тайком подкинуть под двери сиротского приюта мешочек с отрубленной змеиной головой и запиской. Для записки нужно было использовать самую плотную бумагу, которую только удалось найти, а писать вместо чернил свежим луковым соком. В этом письме, просителю стоило лишь указать свое имя и адрес, а дальше — надеяться и ждать. Ждать, когда прилетит черный ворон. Если эта ученая птица однажды постучала в твое окно, значит, пути назад больше нет. Горац Кеммель, скромный кузнец из Алкмара, знал об этом и в точности выполнил все условия договора. Страх перед неизвестностью меркнул по сравнению с бессильной злобой, которая жаждала найти выход любой ценой... даже такой.

Вся та мистика, что окутывала ритуал с убийством змеи, бесследно исчезла через две недели, сразу же по прилету того самого ворона. Прежде, воспаленный разум Гораца выдавал ему во снах жутковатую картинку: на улице льет проливной дождь, слышатся раскаты грома, небо озаряют белые сполохи. Умная птица с человеческим взглядом (возможно, она даже говорящая. Кто знает?), сидит на карнизе и остервенело царапает когтями окно. В клюве у ворона зажат зловещий листок бумаги с восковым оттиском, на котором изображен череп и кости. Или просто череп. Согласитесь, не всякий сон запоминается, а уж его детали и подавно. Но... мрачные фантазии так и остались фантазиями. По факту, Горацу пришлось больше получаса гоняться по крыше за горлопанящей птицей, чтобы отобрать у нее драгоценную записочку, кое-как примотанную к лапе.

Так началась переписка. И продолжалась она с самого начала осени вплоть до сегодняшнего дня. Наконец-то, в очередном письме кузнецу было объявлено время и место встречи. "Полдень, лавка напротив колодца. Того, что ближе остальных к ресторану "Небосвод". Прийти одному и иметь достаточную, по-вашему мнению, сумму денег".

— Так, девка, ну-ка брысь отсюдова! — проворчал Горац, плюхнувшись на обозначенную в письме лавочку. Половину ее, совсем ни к месту заняла молодая особа, скрывающая свое лицо под капюшоном серого плаща. С этой заморашкой можно не церемониться. Знатные дамы вряд ли предпочтут сине-белые цвета короны невзрачному наряду такого угрюмого, прямо-таки пыльного оттенка. Может, уродина. Или вообще юродивая, так ей тогда и двинуть можно, чтоб доходчивее было. — У меня тут важная встреча. Давай, пшла.

— И тебе день добрый, кузнец. — прозвучало с издевкой из-под серой материи.

— Это вы... А я... Простите... — Горац готовился ко встрече, но представлял ее себе совсем не так. От неожиданности, будто бы длинная ледяная игла кольнула его в мозжечок и, долго там не задерживаясь, прошла дальше. Нанизав на себя все без исключения позвонки, эта ледышка надежно сковала тело. — Я не думал, что вы баба... Ой! Простите! Девушка!

— Прекрати извиняться, Горац. — внезапно, на плечо его собеседницы с гарканьем приземлился тот самый посыльный ворон. И без того нервничающий Кеммель испуганно дернулся. — Ты искал встречи. Ты ее нашел. Говори.

— Говорить? Хорошо. Значит вот какая у нас штука вышла... а как мне к вам обращаться?

— А никак. Хочешь "эй, ты", а хочешь "баба".

— Я еще раз прошу у вас прощения... — кузнец замер, ожидая реакции на извинение. Но, вместо великодушного прощения, получил в ответ лишь молчание. Молчание, многозначительное с ее стороны и крайне неловкое для него. — Так вот. Нас в кузне двадцать человек было. Работали посменно и днем и ночью, чтобы огонь в печи всегда держался. Ковали хорошо. На совесть работали, Единый тому свидетель.