Занимательное повествование о пьяном споре было варварски прервано заклинанием словесного вызова.
Не включая видимости, видно, совсем погряз в работе, его величество серьезно сказал:
— Прекрасный день, детка. Я хочу поговорить с тобой. Будь через пятнадцать минут у меня в кабинете.
— Хорошо, отец, — успела согласиться Элия, прежде, чем король отключил заклинание.
— Вот так всегда, стоит нам с тобой уединиться для занятий чем-нибудь интересным, как тут же появляется кто-нибудь из твоей многочисленной семейки и портит весь виноград, — разочарованно вздохнул герцог, почесывая за ухом облопавшегося Стэффа, чей животик раздулся как небольшая дынька.
— Такова наша горькая участь, — печально подтвердила богиня. — Но ты еще успеешь рассказать о доведении до белого каления сурового воина, отказывающего претендентам в ученики, не умеющим считать до трех.
— Ну уж нет, — категорически возразил возмущенный Элегор. — Это надо рассказывать долго и с удовольствием. А раз ты собираешься уходить, то мне и самому пора: объезд виноградников в Лиене и еще как минимум десятка в ближайших мирах. А то старший управляющий на меня уже волком смотрит, по пятам ходит и намекает, что я совсем дело отца забросил. Так что дня три-четыре меня в городе не будет. Обязанности! Поэтому, уж лучше ты, леди Ведьма, скажи, не случилось ли в Лоуленде за время моих странствий в мирах такого, о чем следует знать. Может, переворот какой или революция?
— Я и сама прибыла в город за полдня до тебя, — ответила богиня. — О революциях, соболезную, ничего не слышала. Мне еще даже стандартный набор сплетен о том, кто с кем переспал или на дуэли подрался, не выдали. Но, пожалуй, одна новость есть: через несколько дней к нам прибывает полное посольство из Жиотоважа.
— Не знаю такого мира, — честно и сразу признался герцог.
— Провинциальный Мир Грани, небольшой узел, потому достаточно силен, но тих, — дала справку Элия. — Встречать посольство поручили Мелиору, Энтиору и мне.
— Хороший выбор, — 'одобрил' Элегор. — Твой братец вампир загрызет парочку дипломатов, а с остальными вы все быстренько уладите. Что им, кстати, нужно?
Элия пожала плечами и вскользь заметила:
— А ты Энтиора по-прежнему не жалуешь...
— Что ты, я его просто обожаю, — процедил бог, и у него на руках беспокойно заерзал сонный Стэфф.
Элия уловила прорвавшуюся сквозь ментальный барьер череду ярких вспышек-воспоминаний и сопровождавшую их душевную муку: мальчонка болтается вверх ногами, привязанный к дереву... жгучие, унизительные удары хлыста... девушка актриса Ирилэйна со свернутой шеей, лежит на кресле, как сломанная кукла... унижение, насмешки, боль...
— Когда-нибудь я убью его, — как заклинание прошептал герцог и, встряхнув головой, откинул со лба непокорную челку. Стэфф недовольно заворчал и оскалился.
— Он старше и лучше, — напомнила принцесса. — Его тренировал Нрэн, а тебя он не будет учить, даже если небо упадет на землю.
— Ну и что? А может, мне повезет? — запальчиво возразил Элегор, все еще не замечая, как настроение хозяина сказывается на питомце.
— Тогда я убью тебя, — спокойно ответила богиня. — Ты мой друг, хороший друг, но он — мой родич, мой строди, брат крови. Вы не обязаны любить друг друга, мужчины! — Элия пренебрежительно фыркнула. — Но я не позволю вашим играм в мелкие пакости стать враждой до смерти! Кстати, малыш, припомни мои слова, Энтиор вовсе не ненавидит тебя, он просто играет в ненависть. Чтобы стать недругом Бога Боли надо быть больше, чем юным хамом, досаждающим острым языком и проделками. Надо очень серьезно перейти дорогу Дознавателю, стать угрозой его семье, Лоуленду. Вот тогда можно попасть в список кровных врагов Энтиора Лоулендского. Очень короткий список. Ты хочешь этого?
— Нет, но я все равно его ненавижу, — утихомириваясь, сердито буркнул герцог и встал с кресла. Ему очень не нравилось сознание того, что принцесса права. Но Стэфф уже снова начал мирно посапывать, отражая временное смирение Элегора.
— Это твое право, — согласилась принцесса. — Но лучше смейся над ним, это будет куда увлекательнее для тебя и больнее для самолюбия моего высокомерного братца.
— Хорошая идея! — вскинулся герцог, и принцесса почти услышала, как со свистом начали носиться в голове идейного герцога варианты грядущих проделок. — Пока, леди Ведьма!
Сунув куницу за пазуху, мужчина исчез из комнаты. Элия тоже встала, позвала пажей, чтобы они убрали со стола, и перенеслась к кабинету отца. Стража молча отступила, пропуская богиню. Отворив массивную дверь, принцесса вошла к королю.
Лимбер сидел за столом, как всегда в окружении ненавистных бумаг, и наскоро правил какой-то отчет. Рядом стоял секретарь, уже не Гермит, а его более элегантный и симпатичный богине собрат, Росс. Секретарь с безразлично философским видом наблюдал за тем, как его величество безжалостно черкает составленный текст.
— Все, Росс, пусть перепишут с этими поправками и можно отправлять, — наконец заявил король, вручая мужчине пачку бумаг. — Только письмо в Чалнур пока попридержи.
Секретарь молча поклонился, улыбнулся Элии одними глазами и исчез за дверью.
— Прекрасный день, дочка, — сказал Лимбер, швыряя ручку на подставку.
— Прекрасный день, па, — откликнулась богиня, обогнув стол приблизилась к отцу, чмокнула его в щеку и поинтересовалась: — Пытаешься решить все дела разом, чтобы осталось больше времени на посольство?
— Угадала, — усмехнулся король и вскользь заметил, потирая лоб рукой. — Быстро ты выставила герцога.
— Заклинание вызова с определителем личностей — красиво, — одобрила Элия новый вариант старого магического приема, которым похвастался отец. — А Элегора выставлять не надо, он и сам умчится. У непоседливого парня тысяча дел в тысяче мест сразу.
— Забавный мальчик, — довольно доброжелательно заметил король.
Хоть герцог и выкидывал временами такие финты, что стонал весь Лоуленд, но Лимбер симпатизировал Элегору хотя бы потому, что он не давал слишком сильно задирать нос кое-кому из королевских отпрысков.
Элия кивком согласилась с отцом и с удобством расположилась в кресле поодаль, ожидая, когда государь скажет, зачем вызвал ее.
— Вчера вечером с докладом ко мне приходил Мелиор, — чуть прищурившись, проронил король, — а ты, по его словам, встречалась с неким особо важным информатором.
— Я была у Нрэна, — охотно призналась богиня. — Смотрела, как можно использовать местных для распространения слухов о войсках Лоуленда в Альхасте с большей скоростью.
— И?
— Я полагаю, что полное посольство Жиотоважа прибудет в благословенный Лоуленд — Мир Узла, уже обладая необходимой информацией, или очень скоро получит ее. Шпионы должны быть даже в таком захолустье, — ответила богиня. — Мы сразу сможем проследить за их реакцией. Кроме того, я дала небольшое задание Рэту. Возможно, удастся нащупать причину по которой посольство собирается почтить нас визитом раньше официального начала переговоров.
— Хорошо бы. Грей в твоем полном распоряжении, — согласился Лимбер и, немного поразмыслив, все-таки задал дочери заботивший его вопрос:
— Как ты думаешь, пока не стоит прощупывать их сознание?
— Нет, — Элия решительно помотала головой. — Не стоит идти на такое значительное нарушение Закона без веских оснований. Источник не говорил прямо, но дал понять, что мы находимся под наблюдением Сил.
— Это само собой разумеется, — хмыкнул король. — Лоуленд же — Мир Узла. Но если будет необходимо, мы наплюем на законы и сделаем все по-своему.
— Да, — едва заметно поморщившись, кивнула богиня, отводя взгляд.
— Тебя это не нравится, что ли, дочка? — удивился Лимбер. — Ты же неизменно ратовала за утверждение 'королевская семья всегда права'. Что случилось?
— Может, повзрослела немного, или приболела, — с привкусом горькой иронии усмехнулась Элия. — Я Богиня Логики, ты — Политики. Понятия 'справедливость' и 'закон' у тебя и рядом с божественной сутью не стояли, для меня в глобальном плане все иначе. Как-то неуютно от ощущения неправильности того, как, возможно, нам придется поступить с посольством, находящимся под покровительством Сил.
— Так может, не стоит мучиться? Покаемся, выдадим им Джея, и дело с концом! Пусть кастрируют его, мерзавца, а потом казнят, — чувствуя, как закипает в нем злость, намеренно мягко поинтересовался король. — А, доченька?
— Нет, папочка. Я ведь еще и Богиня Любви, — улыбнулась принцесса. — И если речь идет о дорогих мне созданиях, то плевать на все Законы Вселенной, Богов, Равновесие, Абсолют и самого Творца. Джея я никому не отдам! Надо будет, все полное посольство Жиотоважа собственными руками передушу.
— Я тебя люблю, малышка, — искренне засмеялся Лимбер, гулко хлопнув ладонью по столу. — Вот сейчас ты заговорила, как моя дочь.
— Я тоже люблю тебя, отец, — кивнула богиня. — Ты хотел узнать что-нибудь еще?
— Ах да, кого ты там намерена в Хранители Королевской Библиотеки произвести? — осведомился государь, заломив бровь.
— Барона Оскара Хоу, с вашего одобрения, государь, — умильно улыбнулась Элия, скромно сложив ручки на коленях.
— Лиса! — искренне заржал Лимбер, откидываясь на спинку высокого стула. — Вот уж пусти хорька в курятник!
— Скорее наоборот, — помотала головой богиня, — теперь ему десять раз придется подумать, прежде чем какой-нибудь памфлет состряпать. Поди докажи, что при сочинении слухами пользовался, а не сведениями, что в запретных книгах добыл. Этак в государственном преступлении обвинят, да на эшафот отправят. Желающих много найдется!
— А ведь верно, — улыбнулся король. — Но парни побесятся!
— Вот и еще одна причина, по которой я хочу предложить Оскару это место, — невинно захлопала ресницами принцесса.
— Так он еще не согласился? — спросил Лимбер.
— Нет, я только сегодня собиралась заглянуть к нему и поговорить на эту тему, — объяснила Элия.
— Если ты хочешь, чтобы парень был нашим библиотекарем, ему не отвертеться, — посочувствовал бедняге памфлетисту король. — А выбор и правда верный, малышка. Оскар уже доказал верность Лоуленду, да и сила у барона не столь велика, чтобы совать нос в секретные страницы. Ступай, уговаривай свою жертву! Жду не дождусь того, чтобы полюбоваться на морды Мелиора и Энтиора, когда они в библиотеку заглянут.
— Слушаюсь и повинуюсь, государь, — поняв, что аудиенция закончена, богиня встала, присела в намеренно глубоком реверансе и покинула отца.
Массивная дверь кабинета закрылась, вновь оставляя тяжело вздохнувшего короля наедине с работой. Не то чтобы Лимбер и впрямь люто ненавидел возню с бумагами. Как уже говорилось, он был Богом Политики, и все, пусть самые незначительные, манипуляции, что являлись составной частью умений его профессии, совершал с удовольствием. Но даже самая интересная работа становится ненавистной, если делать ее слишком часто и помногу.
Не тратя времени на выяснение того, в каких краях находится и что поделывает барон, принцесса бесцеремонно воспользовалась Законом Желания.
— Я хочу оказаться там, где сейчас находится барон Оскар Хоу! — заявила богиня и тут же телепортировалась в некое изрядно захламленное помещение.
Судя по вороху мятой одежды на ближайшем кресле, кипе черновых набросков на стуле и остаткам завтрака вперемешку с письменными принадлежностями на столе, комната служила барону одновременно гардеробной, кабинетом и столовой. Взгляд в задернутое прозрачным тюлем окно показал, что этот универсальный покой, которого давно не касалась рука слуг с веником и пылевой тряпкой, находится в городском доме барона. Сам Оскар вольготно расположился в свободном от мусора кресле и листал 'Лоулендский вестник', на маленьком столике рядом с тремя книгами, аккуратной стопочкой лежали остальные уже просмотренные газеты.
— Прекрасный день, Хоу! — неожиданно прозвучало сбоку приветствие.
— Привет, Элия! — подпрыгнув в кресле от неожиданности, буркнул слегка напуганный барон, визуально определяя личность нарушителя спокойствия.
— Ну и вид у тебя, — хихикнула богиня, с исследовательским интересом разглядывая дырявую линялую майку с коротким рукавом и вытянутые на коленках синие со странными белыми полосками по бокам штаны Оскара. — Опять на маскарад собрался? Так у нас вроде бы летний перерыв в балах!
— Просто не ожидал с визитом ваше высочество, — фыркнул несколько смущенный мужчина, и, поправив на носу очки, попытался прикрыть локтем дырку на боку.
— Должен был надеяться и верить! Чтобы этого ужаса я на тебе больше не видела, и другого тоже, — приказным тоном заявила принцесса. — Денег на нормальные костюмы не хватает? Беспроцентную ссуду дам. Если узнаю, что ты еще хоть раз наденешь такой срам, сама за памфлеты засяду и на весь Лоуленд опозорю!
— Слушаюсь, вашество, — недовольно буркнул барон, печально прощаясь с удобной одеждой, и с досадой спросил: — Что ж ты такая стерва, а? Ведь Богиня Любви — самого светлого чувства! Ты должна быть мягкой, нежной и ласковой!
— А любовь-то мягкая, нежная и ласковая часто встречается? — рыкнула принцесса, сбрасывая тряпье с кресла на пол и садясь, а потом с ожесточением продолжила: — Я с ней почаще тебя, дружок, сталкиваюсь. Меня, об этом чувстве думая, склоняют на углах всех миров нашего и ближайших Уровней. Слышу, все слышу (каждый бог слышит, как зовут его, даже всуе), в церквах моления непрерывным потоком идущие, любого, кто рядом пройдет с малейшим отсветом страсти в душе, блокируйся не блокируйся, а все одно задевает. Божественная суть и доля моя таковы. И в этом потоке, что из миров идет, мало мягкого и нежного, куда больше всякого остального. И боль есть, и грязь, и страх. Будь я мягкая, нежная и ласковая — не вынесла бы. Уже давно бы, завывая как безумная, по улицам города носилась, не выдержав этой лавины. Мы говорим с тобой сейчас, а я все это слышу и чувствую и никогда, понимаешь, никогда слышать не перестану.
— Извини, — искренне покаялся Оскар, и помотал головой, чтобы освободиться от той ужасной картины, что нарисовала Элия. — Я не хотел тебя обидеть, просто сказал глупость, не подумав. Это все романтические стихи виноваты, которыми меня твой кузен снабжает! Я потерял ощущение реальности, запутавшись в сладком бреде поэтов.
— Поэты, настоящие поэты, пишут правду, — возразила принцесса, — Мы читаем их творения, где истинное чувство уже отделено от шелухи, очищено от грязи. Я же воспринимаю все, а не очищенный продукт творческой переработки. Даже когда я слышу первые, корявые стихи влюбленной девочки:
Что такое любовь?
Расставанье в мороз,
Солнца прерванный бег
Блеклый ветер из слез.
Талый снег на губах,
Звездный луч в вышине,
Жгучий пламень в крови,
Жаркий шепот во сне....
Я чувствую правдивость этих слов, но жизнь добавляет к наивным строкам свои, гораздо менее романтические. К счастью, моя суть помогает мне находить свет настоящей любви в любой грязи, а не только в стихах. Вот почему я не променяла бы свое божественное призвание ни на какое другое, — уже спокойнее, почти философски закончила Элия.
