Последний языческий бог

— Я вел себя примерно так же после первого заклятия.

Быстро обернулся и увидел по-походному одетого Эртифекса. Сумка на подобии моей, и короткий меч на бедре. Он стол на пороге и понимающе смотрел на меня.

— Стучал, — произнес он, — хотя и не так громко.

Тряхнув головой и пытаясь прогнать глупую улыбку счастья, я проговорил:

— Ты сначала стал магом, а затем колдуном?

— Истину глаголешь, — ответил ментал. — Собирайся, пора.

Присобачив на спину с помощью мага секиру и закинув на плечо лямку колдовской сумке, покинул комнату.

Во внутреннем дворе крепости нас ждала карета. Обычная, покрытая черным лаком, с оббитыми железом деревянными колесами. Она была запряжена шестеркой вороных, бьющих копытом лошадей.

Кучер удивленно приподнял брови при виде меня и тут же поспешно отвернулся.

Пока я пытался прикинуть возможность моего проникновения в средневековый транспорт, Эртифекс разрешил этот вопрос:

— Садись рядом с кучером.

Я взгромоздился на козлы и сел на лавку рядом с кучером, бесцеремонно отодвинув его на самый край. Он как-то каменно держал вожжи, боясь даже посмотреть в мою сторону. Я тоже пока не одаривал его своим вниманием, смотря на Кару, одетую в дорожный плащ и несущую точно такую же сумку как у меня и ментала. Она бросила в мою сторону мимолетный взгляд и самостоятельно проникла в карету. Услужливо протянутую руку Эртифекса, она проигнорировала. Последним явился угрюмый некромант. Как только он присоединился к уже сидящим внутри Эртифексу и Каре, кучер щелкнул вожжами, и мы двинулись. Провожать нас никто не явился. Спустя несколько минут мы покинули крепость.

Карета плавно катила по выложенной плитами дороге. Вокруг расстилалась тишь да гладь. Слева на побережье накатывали ленивые волны лазурного моря, справа сплошным, зеленым ковром росла изумрудно-зеленая трава. Впереди, насколько хватало видимости в опустившихся на землю сумерках, пейзаж пока не менялся, но вскоре это должно произойти.

Мерное покачивание кареты, рессоры которой исправно сглаживали ощущения от небольших неровностей дороги, цокот копыт, жужжание эскадрильи комаров, совсем не доставляющей мне хлопот, но совсем заевшей кучера, навевали на меня полудрему.

Спустя несколько часов на небосклон выползли звезды и месяц начал свой путь. Так же изменился и пейзаж. Мы въехали в подлесок. Кучер засуетился, откинул капюшон плаща и опасливо передал мне вожжи. Я принял их, совсем не зная, что делать, если лошади взбунтуются или поскачут не туда. Сам кучер начал зажигать масляный фонарь. Открыл стеклянную дверку, зажег кресалом фитиль и повесил фонарь на крючок. Теперь дорогу освещало мягкое жёлтое пламя.

Передав вожжи обратно кучеру и глядя, в частично невидимое из-за веток деревьев небо, подумал, что это ведь первый раз, когда я покинул стены крепости. Что будет со мной дальше? Как сложиться моя жизнь? Холодные звезды не родного для меня небосвода ответили насмешливым блеском.

Вдруг, изнутри кареты раздался не хилый храп. Я толкнул кучера в плечо, и скабрезно улыбаясь, тихо проговорил:

— Кара почивать изволила.

Он несмело улыбнулся, обнажая редкие, желтые зубы и пару гнилых, черных пеньков.

На вид ему было лет сорок. Грубое, простецкое лицо, носило следы явного злоупотребления спиртными напитками. Мешки под невыразительными глазами с опаленными ресницами и бровями, свидетельствовали об этом. Копна русых, с сединой волос, неопрятной грудой торчала из-под опущенного на прямоугольный, узкий лоб, капюшона.

Внезапно подул порыв холодного ветра, заставивший кучера зябко поежиться. Наверно следует отметить, что перепад температур был значителен. Днем изрядно палило солнце, а ночью легко можно было продрогнуть.

— Меня зовут Ардор, — представился я и протянул кучеру руку.

Он пожал ее, крепкой мозолистой рукой, обладающей таким густым волосяным покровом, что в нем легко мог спрятаться только что перебежавший нам дорогу ежик.

— Халант, — произнес он свое имя.

Если честно не знал о чем с ним можно поговорить, но полудрема как-то внезапно покинула меня и не спешила вновь нападать, так что тему пришлось искать.

— У тебя семья есть?

— Не ешьте их господин огр, то есть Ардор! — испуганно воскликнул кучер.

Вот и тема, обрадовался я, и начал, придумывая на ходу, рассказывать Халанту о том, что я добрый огр. С начало пугливо и с опаской смотревший на меня кучер, постепенно начал уже и сам что-то спрашивать, а через час мы уже вовсю болтали о бабах. Само собой, тема с баб перескочила на конкретно Кару.

— А чего она такая бешенная? — спросил я Халанта. — Ты же дольше меня живешь в замке, всегда она такой была?

Кучер заговорщицки мне подмигнул, достал из-под лавки бутылку с мутной жидкостью и произнес:

— Тут без... — он потряс бутылкой, — не разберёшься.

Зубами вытащил пробку, выплюнул ее куда-то на дорогу и отхлебнул прямо из горла.

— Ну, так вот, — заговорил он, передавая бутылку мне, — По первой-то она справной девкой была, не ворчала, не ерепенилась, всегда помогала простому люду, но... — Халант воздел палец к высоко стоящей луне, — любовь.

Я отхлебнул мутную жидкость и протянул бутылку обратно кучеру.

Он принял ее и продолжил говорить:

— Влюбилась она до беспамятства в одного мага, Грегором его звали, а он возьми и обмани ее. Мерзавцем был этот Грегор, но красавец... — Халант завистливо вздохнул, — крутил шашни не только с ней. А ведь вся крепость знала об этом, но молчала. Кто она тогда была? Едва-едва силу почувствовала, а он матерый был зверище. Так и шептались за ее спиной, а она дурочка думала, завидуют, выше нос задирала и с презрением смотрела. Но как-то ночью застала своего ненаглядного с другой и тут понеслось... Так бы и до смертоубийства дошло, но хорошо что Грегор на следующий день отправился с поручением графа куда-то в горы, да так до сих пор и не вернулся, а уже года два прошло.

— Что по этому поводу говорит Блант?

— Умер, — лаконично ответил Халант.

— Как умер?

— Вроде бы так, — произнес кучер и провел большим пальцем по шее.

— Теперь понятно, почему она такая... — я на секунду замялся, подыскивая слова, — эксцентричная.

На этом разговор закончился. Сонливость наконец-то изволила подкрасться ко мне. Я откинулся спиной на карету, положил голову на ее крышу и перед тем как заснуть подумал: "А ведь Эртифекс может и не знать этой истории".

Глава 15

Утро встретило меня хмурыми тучами, глядя на которые Халант сообщил:

— Ночью дождь будет, успеть бы, добраться до постоялого двора.

— А мы разве не сразу в эту бесовскую деревеньку двинем? — спросил я.

— Передохнем немного в "Вепре", а потом вы пойдете в деревню, а я останусь. Нельзя мне к бесам. Я простой человек, и они быстро овладеют моей душой.

— А далеко от постоялого двора до деревни?

— Пару-тройку часов пешего пути.

Чтобы поддержать разговор, я спросил:

— Халант, вот мы едем ужу не один час, а поселений все нет, почему так?

— В этой части графства не очень плодородная почва, да и температура быстро меняется, так что большая масса населения живет на юге.

— А, — понимающе выдохнул я.

Разговор не клеился, так что я замолчал. До самого вечера ехали в тишине, лишь несколько раз останавливаясь по нужде. Я изредка поглядывал на клюющего носом кучера и иногда толкал его в плечо, когда он совсем уж свешивал голову на грудь.

С наступлением сумерек, раньше, чем предрекал Халант, покапал дождь. Еще мелкий и почти незаметный, но набирающий обороты.

В небе лениво плыли свинцовые облака, их темная громада простиралась до самого горизонта. Они висели так низко над землей, что казалось, протяни руки и достанешь до них.

Подражая сбросившему сонливость кучеру, плотнее завернулся в плащ. Природа действовала синхронно, чем гуще был мрак, царящий над землей, тем сильнее шел дождь. Постепенно начал дуть холодный ветер с моря. Дорога пролегала через засеянное ячменем поле и поэтому мы с Халантом в полной мере ощущали его силу.

Где-то вдали, справа от кареты, присмотревшись, я различил мигающие огоньки окон домов.

— Может туда? Переждем, — предложил я.

— Надо спросить у его магичества Сингирда, он здесь все решает.

— А я думал у нас демократия, — тихо прошептал я и постучал в маленькое, закрытое дверкой окошко, расположенное на передней стенки кареты.

Дверка открылась, и появилось грустное лицо Эртифекса.

— Передай некроманту, что сворачиваем в ближайшую деревню.

— Едим до постоялого двора, — прозвучал голос старика из глубины кареты.

Я зло ударил кулаком по крыше кареты и отвернулся.

Кучер пожал плечами и проговорил:

— Ничего не поделаешь.

— Хренов маразматик, не он здесь мокнет под дождем.

А стихия тем временем разбушевалась не на шутку. Небесные потоки, упругими струями поливали землю, размывая дорогу, а ветер причесал ячмень чуть ли не до земли, заставив его кланяться как холопа барину. Фонарь, что не так давно зажег Халант, мотало так, что я с минуты на минуту ожидал, когда он сорвется с шеста и улетит в дальние, теплые страны.

— Долго еще? — перекрывая рев ветра, спросил я у кучера.

— Пару часов.

Я яростно матюкнулся и непроизвольно обратил внимание на один заинтересовавший меня момент. Среди поля ячменя, было несколько маленьких, темных пятен, которые не пригибались вслед за дующим ветром, следовательно, это были не растения. Сконцентрировав на них внимание, заметил, что они движутся.

Раздался оглушительный гром и ярко сверкнула ветвящаяся молния.

Я толкнул Халанта в плечо и крикнул, показывая на поле:

— Там люди и они бегут к нам.

Он бросил в ту сторону короткий взгляд и пришпорил лошадей.

— Ты чего? — заорал я, чуть не слетев с кареты.

В этот же миг открылась дверца окошка и Эртифекс встревожено спросил:

— Что произошло? Почему мы так несемся?

Халант дал ответ на оба наших вопроса:

— На нас напали.

— Кто? — удивился маг.

— Там справа в поле, — произнес я, поняв ситуацию.

Дверца закрылась, и изнутри послышались какие-то крики.

Я смотрел на преследующих нас людей, прикидывал в уме скорость во весь опор несущихся лошадей, видел сокращающееся между нами расстояние и постепенно прозревал.

— А это точно люди? — проговорил я с огромным сомнением в голосе.

Халант, который тоже частенько оборачивался назад, выдохнул:

— Нет.

— Кто это? — крикнул я, вцепившись ему в плечо.

Он дернулся, скидывая мою руку и с ужасов произнёс:

— Бесноватые.

Пожалуй, впервые с моего пребывания в этот мир, да даже раньше, когда страстно желал стать крутым волшебником, повел себя именно так, как должен вести себя маг. Больше ничего не спрашивая у кучера, трясущимися руками начал вытаскивать из сумки нужные ингредиенты. Не знаю, от чего больше тряслись мои конечности от страха или ухабов на дороге, по которой неслась наша карета, но это изрядно усложняло процесс подготовки к бою с бесноватыми, а то, что он будет я не сомневался, они были уже рядом.

Из кареты доносились характерные звуки, там тоже готовились к сражению. Я не знал стратегию сражения с бесноватыми, так что пошел на поводу у интуиции. Облил лезвия секиры святой водой, прочитал над ней заклинание, приготовил несколько порций мази, сделал из нее шарики и затих, во все глаза, смотря на приближающихся преследователей.

Это были обычные крестьяне. Жилистые, подтянутые. Мужчины были одеты в простенькие, однотонные штаны и рубахи, женщины носили цветастые сарафаны. Все бы ничего, но топоры, вилы, косы, которые они держали в руках, навевали на меня страх. А еще больший страх, нагнетали на меня их глаза. От ближайшего к карете бесноватого было не больше двух метров, так что хорошо видел их. Зрачок был настолько расширен, что для белка совсем не оставалось места. Его глаза светились ненавистью ко всему живому, там была только жажда убивать. На фоне всего этого, тоненькие ниточки крови, спускавшиеся из уголка глаз по щекам, не произвели на меня никакого впечатления.

Послышался звон разбитого стекла. Это кто-то из кареты выбил заднее обзорное оконце и облил бесноватого святой водой. Быстрое заклинание и он падает страшно воя. Нечеловеческий голос вырывался из его горла. Как будто самому дьяволу яйца отрезали.

Минус один, осталось еще двадцать пять тушек, если я не никого не проморгал, но теперь бесноватые действовали более организованно, они подровняли бегущий строй и всей толпой кинулись на карету. Кто-то повис на дверях и начал пытаться их открыть, кто-то пытался залезть в окно, но большинство предпочло забраться на крышу.

Я вскочил на ноги, и ужасно качаясь на трясущейся поверхности, вступил в бой. Первый бесноватый был вооружен топором. Он сделал размах к голове, стремясь поразить меня в грудь, но я опередил его. Параллельный земле удар секирой и я до позвоночника врубился в его тело, но это не помешало ему нанести сокрушительный по силе удар, только молниеносная реакция спасла меня от смерти. На левой части груди осталась длинная, глубокая царапина.

Дело обстояло еще хуже, чем думал, бесноватые сражались, получая такие раны, которые для обычного смертного тут же закончились бы смертью. Да еще мой фокус со святой водой не подействовал, я ранил уже второго бесноватого, а ему хоть бы хны. Где этот душераздирающий вопль??? Не тот, что слышу от насмерть перепуганного кучера, спину которого мне к слову приходится защищать, а тот, что раздается изнутри кареты. Похоже, дела у тройки воюющей внутри нашего транспорта, идут лучше, чем у меня.

Очередной бесноватый, точнее бесноватая, решила проверить остроту своей косы на моей шее, но все получилось с точности до наоборот. Я перерубил ее тонкую шею вместе с древком косы. Голова упала на крышу кареты, ненавидяще смотря мне в глаза, а безголовое тело продолжало нападать, орудуя острым обломком черенка.

Это уже полный ...... — я произнес такое слово, которое еще не слыхивал этот мир, означающее нечто плохое для произнесшего его.

Неожиданно, в свете очередной молнии, увидел капли святой воды, стекающие по руке очередной моей жертвы. Тут же все встало на свои места. Мои губы произнесли слова заклинание и четыре раненных мною бесноватых, отчаянно воя и извиваясь в корчах, полетели с кареты.

Тупица! Мог бы и сразу догадаться! Только после соприкосновения ингредиента с телом нужно читать заклинание, а не до этого, хоть ты сто раз его произнесешь!

Дело пошло веселее. Я орудовал секирой, после каждого удачного удара читая заклинания. И вроде бы сверкнула призрачная надежда на победу, но сразу два события помешали этому. Первое, этот то, что после очередного заклинания, бесноватый не начал выть, следовательно, святая вода, нанесенная на секиру, кончилась. А второе то, что, карета налетела, на какой-то булыжник и у нее сломалось колесо.

С оглушительным скрипом ломающегося дерева мы полетели на землю. Карета завалилась на бок, а лошади получив нежданную свободу, унеслись во мрак. Все персонажи боя, разлетелись кто куда, и теперь лежали на земле.