Ген мужества

Филин покосился на товарищей, молча шагающих рядом.

Сокол беспечно глазел по сторонам и чему-то улыбался, наверное, радовался солнцу, хоть и тусклому, скрытому пеленой зеленоватых облаков, но родному, теплому... И тому, что жив. Что идет по земле, а не лежит в ней на глубине двух метров. А может, бывший штаб-ротмистр Сокольский ни о чем таком и не думал, а просто вспоминал одну из довоенных пирушек в компании друзей-гусар, таких же лихих рубак, каким совсем недавно был сам? Море шампанского, бесшабашное веселье, девочки из салона какой-нибудь мадам Жу-Жу. Или Ми-Ми...

Орел головой не вертел, глаза его были наполовину прикрыты веками, и вообще казалось, что поручик спит на ходу. Однако впечатление было явно обманчивым: Стас знал, что этот таинственный человек — самый опытный боец в его небольшом отряде и в данную минуту он видит и слышит гораздо больше всех остальных.

"О чем он сейчас думает? — Филин, прищурившись, смотрел на Орла. — Ни о чем?.. Это вряд ли. Скорей всего, о том же, о чем и я. Но в отличие от меня, своего командира, думает предметно. Может быть, в деталях прорабатывает план военной компании по освобождению Земли от инопланетных захватчиков. Вот уж кто точно знает, когда начинать боевые действия и что делать... Вернемся на Островок Надежды — объявлю военный совет. Поделимся впечатлениями, выслушаем предложения друг друга, еще раз допросим Жилина. Но, боюсь, все-таки придется ждать подкрепления из прошлого, одни мы ничего не сделаем..."

9. Семенов и Калачев

Воробей и Стася, отделившись от отряда, без приключений добрались до лазейки и незамеченными прошли по территории атомной электростанции до здания распредустройства. Так же без приключений и задержек пройдя тоннель, они подошли к приемному шлюзу бывшего военного объекта, а ныне Островка Надежды, и остановились, услышав за неплотно закрытой дверью какой-то шум — отдаленные звуки беготни и неясные возгласы, похожие на стенания.

— Что бы это могло означать? — спросил Воробей, обернувшись к стоящей за его спиной девушке. Та в недоумении пожала плечами:

— Понятия не имею. Обычно у нас тихо.

— Да я заметил... Ну-ка, отойди подальше, девонька, и не высовывайся, покуда я не разберусь что к чему. — Воробей скинул с плеча вакуумный излучатель, взял его наизготовку и осторожно приоткрыл тяжелую дверь.

В подземелье царила темнота, лишь изредка вспыхивала люминисцентная лампа, освещая на короткие мгновения кольцевой коридор. Людей поблизости не было, шум раздавался откуда-то сбоку.

— Никого нет, — тихо сообщил Воробей и принюхался. — А шумят где-то справа.

— В той стороне находится лаборатория временных перемещений. — Стася и не думала прятаться в глубине тоннеля. Воробей сердито посмотрел на девушку, хмыкнул, обреченно махнул рукой и сказал:

— Ладно, пошли. Вместе разбираться станем. А то я еще заблужусь к чертовой матери в ваших катакомбах...

В лаборатории кроме Федора Джоновича Скворцова находилось человек пять-шесть. Все суетились, и было непонятно — кто чем занимается. Стенания издавал Федор, он ничего не делал, только стоял посреди помещения и противно ныл. Вокруг все мигало, вспыхивало и искрило. Пахло жженой резиной и сваркой.

— Что стряслось?! — грозным голосом спросил Воробей у Федора, чье лицо в сполохах света казалось покрытым красными пятнами, говорящими о его чрезвычайном потрясении. Безвольный подбородок мелко дрожал.

— Катастрофа! — всхлипнул Федор.

— Это я и без тебя вижу. Я о другом спросил: что случилось? Нападение тараканов?

— Нет, бог миловал.

— На бога надейся... А что тогда?

— Эти двое... Семенов и Калачев... — Скворцов дрожащей рукой указал в угол, где округлив глаза от страха и сжавшись, сидели на полу те двое мужиков, которые повстречались гостям из прошлого в коридоре подземелья по дороге в "парикмахерскую".

— А, засланные казачки, — вспомнил Семен эпитет Стаса, — диверсанты мать их!.. Сразу они мне не понравились. Особенно этот, с бородкой как у Исусика.

— Калачев, — шмыгнул носом Федор Джонович. — Кто бы мог подумать...

— Уж больно вы все тут... Сказал бы я, да вы и слова-то нормальные забыли... Что они натворили?

— Установка по перемещению во времени материальных объектов... В общем, она выведена из строя. Эти двое...

— Ясно, — Воробей крякнул и, закинув излучатель на плечо, почесал затылок. — Стало быть, на подкрепление надеяться нечего.

— Мы, конечно, все восстановим, во всяком случае, попытаемся, но для этого потребуется определенное время, — пожал рыхлыми плечами Скворцов.

— Которого у нас нет, — подытожил Семен. — Так, что со шпионами делать станем? Надо бы их под арест определить да допросить хорошенько, с пристрастием, так сказать.

— Как это: с пристрастием?

— Не твоя забота, ты, главное дело, камеру организуй. — Семен задрал голову и посмотрел на мигающие светильники. — А освещение как-нибудь наладить можно? А то мигает — глазам больно.

— Стасенька! — Федор, наконец, заметил стоящую в дверях лаборатории девушку. — Как я рад, что ты вернулась! А у нас тут ЧП. Столько сил в программу вложено, все насмарку!.. А с энергией-то от АС как? Все положительно решилось?

— Нормально. Ровно в 12.00. будет произведена пробная подача. Потом, если все в порядке...

— Э, товарищи, — прервал их беседу Семен, — или как вас: господа? Позже побалакаете, давайте дело делать.

— Да-да, — кивнул Скворцов и повернулся к девушке: — Станислава Игоревна, боюсь, в наших электрических сетях большие неполадки.

— Не думаю, — покачала головой Стася. — В лаборатории я устанавливала мощную защиту. Сейчас все сделаю, — пообещала она и удалилась, а Воробей снова вскинул излучатель и, направив его на перепуганных насмерть Семенова и Калачева, скомандовал:

— Подъем! И не рыпаться, пристрелю! — и, повернувшись к Федору: — Веди, Федя, в темницу.

Конвой еще не добрался до места заключения злоумышленников, как освещение Островка Надежды было восстановлено.

— О! — чему-то обрадовался Воробей. — Узнаю знакомые места.

Скворцов остановился перед той самой дверью, за которой недавно воскресли гости из прошлого.

— Пожалуй, — начал он, — это самое надежное помещение в смысле...

— Понятно, в каком смысле: дверь изнутри не открывается. Сам сидел — знаю... Так, граждане шпионы, вести себя тихо как мышки; в дверь не стучаться; пить, писать, какать не проситься. Ничего, потерпите. Я скоро приду, побеседуем... — Семен пристально посмотрел в глаза сначала Семенову, потом, более долгим взглядом — Калачеву, странно усмехнулся. Усмешка явно не предвещала испуганным вредителям ничего хорошего.

— А где остальные? — спросил Федор, когда дверь, в которую загнал заключенных Семен, подталкивая их в спины дулом излучателя, закрылась. — Где Станислав, Юрий, Прохор?

— Они решили по земле немного пройтись, свежим воздухом подышать. Если конечно его можно назвать свежим... Скоро будут. Мне бы того... умыться с дороги. Да и пожевать чего-нибудь не помешает. Порция змеиного супчика, надеюсь, найдется?

— Найдется, найдется, — заверил Воробья Скворцов.

— Ну да, все правильно: война войной, а обед по расписанию...

Семенов и Калачев строго выполнили приказ страшного гостя из прошлого: вели себя тихо как мышки, в дверь не стучались и побега не замышляли.

Собираясь на допрос, Воробей намеренно не взял с собой никакого оружия для устрашения пленников. Если дело дойдет до рукопашной, он справится с этими хлыщами легко — они же малохольные, лишенные воли к сопротивлению людишки. Да и силы в себе после съеденного в столовой змеиного супчика и пары котлет (Семен, чтобы не портить аппетита, даже не стал спрашивать, из какого рода живности они изготовлены) он ощущал немалые.

Он застал узников смирно сидящими на разных кушетках. Причем, Калачев, который Семену не нравился особенно, занял место некогда принадлежащее ему самому. Почему-то это обстоятельство разозлило Семена, и он, не сдержавшись, сходу заехал Калачеву в ухо железным кулаком. Щеголя с эспаньолкой как ветром сдуло с кушетки. Семен вошел в проход между кушетками, намереваясь добавить поверженному наземь врагу еще парочку хлестких затрещин, но взглянув в наполненные ужасом глаза деморализованного вредителя, только сплюнул и уселся на освобожденное место.

— Быстро сели напротив! — приказал он.

Семенов моментально пересел, Калачев поднялся и, прикрывая ладонью-ковшиком мигом распухшее ухо, примостился на краешке кушетки, рядом со своим подельником.

— Когда продались планетянам? Какая вам была поставлена задача? Как осуществляете связь со своими хозяевами? Отвечать!

— Мы... — начал Семенов и замолчал, посмотрев на приятеля.

— Ну! — гаркнул Воробей.

— Мы не продавались, — шмыгая носом, ответил Калачев. — Мы сами хотели... Мы просто хотели...

— Чего вы хотели? Быстро, без заиканий!

— Мы хотели убежать.

— Не понял! Вы попросились на Островок Надежды, чтобы убежать с него? Вы чего мне тут... лопочете? Ерунду всякую!.. А ну, хорош выкручиваться! Отвечайте: какая задача вам была поставлена планетянами? Уничтожить прибор?

— Нет, — энергично затряс головой Семенов. — Инопланетяне здесь не причем. Мы с ними не имеем ничего общего. Мы, правда, хотели просто убежать. Не отсюда, не из подземелья, нет. Вообще убежать. Из этого кошмара, из этого ужаса... Мы для этого и пришли на Островок Надежды...

— Так, стоп! — Воробей поднял вверх раскрытую ладонь. — Давайте-ка все по-порядку!

— Я тоже так подумал. — Федор Скворцов задумчиво почесал скошенный подбородок. — Потом, когда успокоился немного... Семенов и Калачев, как впрочем, и все ныне живущие на Земле люди, никогда не пойдут на сговор с инопланетянами.

— Ну, это бабка надвое сказала, — недоверчиво покачал головой Воробей.

— Нет, нет, Семен. Поверьте, если бы даже такое случилось, если бы они умудрились выторговать у инопланетян некие преференции для себя... Но решиться стать диверсантами... Нет, это совершенно невозможно. Я уже как-то раз в беседе с вами приводил подобные доводы.

— Зарекалась свинья говно жрать, — философски заметил Воробей.

— Думаю, объяснения Семенова и Калачева вполне убедительны и логичны. Более того, считаю, что они полностью соответствуют действительности. Дело в том, что оба этих человека — физики и работали они до нападения инопланетян на Землю в Институте Времени... Кажется, я уже говорил об этом факте их биографии?

— Помню, — кивнул Семен, — не отвлекайся, валяй дальше.

— Они, так же как и я занимались вопросами, связанными с перемещением во времени материальных объектов. Собственно, все научные лаборатории нашего института работали по данной тематике. Однако задача, стоящая перед группой в которой трудились Семенов и Калачев, была иной, нежели та, что стояла перед моей группой. Я бы даже сказал: противоположной. Если я занимался перемещением объектов из прошлого в настоящее, то они, наоборот — из настоящего в прошлое... — Федор на секунду задумался, — и в будущее... Я добился определенного результата, они нет. Хотя, возможно, стояли на пороге открытия...

Скворцов снова задумался.

— Значит, ты считаешь... — поторопил его Семен.

— Я подумал, что Семенов с Калачевым решили воспользоваться нашей установкой и переместиться в прошлое, чтобы там спокойно прожить оставшуюся им жизнь. Ведь принцип работы установки тот же самый. Остается только внести изменения в программу, поменять исходную и конечную точки... Я, когда понял это, даже обрадовался.

— И чему это интересно ты обрадовался? — ехидно поинтересовался Воробей.

— Ну как?! Значит Семенов и Калачев не предатели, не диверсанты...

— Какие же недоумки вы тут все! — крякнул Семен с досады. — Да какая разница: трусы они или предатели?! Трус — он и есть предатель. Потому как предал товарищей, что рядом стоят! Вы, мол, тут оставайтесь, в этом дерьме, а я жить хочу, я ухожу. А на вас на всех мне посрать.

— Ну... возможно, вы правы, Семен, — нехотя согласился Федор. — И тем не менее...

— Да никаких "тем не менее"! Таких как эти Семенов и Калачев расстреливать надо. Без суда и следствия, по законам военного времени. Вывел за бруствер и в расход!

— Нет, только без убийства! — испугался Федор. — А кстати, куда их теперь?.. Может, выдворить с Островка Надежды?

— Живыми отпускать нельзя. Не желаешь казнить предателей, пусть взаперти сидят. Ведро вместо параши, да одноразовое питание. Позже решим, что с ними делать, когда супостатов с Земли родной прогоним... А что там с прибором? Починить-то хоть можно?

— Я посмотрел... Главный компьютер, управляющий всем процессом, слава богу, не пострадал — сработала блокировка. Но вот сама установка... Некоторые детали уничтожены, платы сгорели, а заменить их нечем. Одним словом: проблема.

— Да... — Воробей почесал затылок, — проблема... А где эти запчасти раздобыть можно?

Федор посмотрел на потолок:

— В городе. В Институте Времени. Но как туда пробраться? В городе и тараканов пропасть и гигантов.

— Ничё. Стасик с ребятами вернуться, что-нибудь придумаем...

10. Урок русского языка

Пока отряд шел по направлению к Островку Надежды, Стас забавлял себя разговорами с инопланетянином. Заодно и получал полезную информацию.

— Вот ты мне скажи, Жилин, — спрашивал он у таракана, — ты зачем своей трещоткой шумел? Напугать нас хотел?

"Хотел, — понуро опустил голову Жл-Ын. — Прости меня за это, Филин. Но я же был один против вас троих. Обычно люди, слыша звуки, издаваемые нашими трещотками, пугаются, впадают в оцепенение и теряют волю. Но вы оказались другими, непохожими на остальных"

— Но ведь ты был готов к смерти, и тем не менее...

"Я машинально применил метод устрашения, — как бы оправдываясь, пояснил таракан. — Кстати, никакого иного оружия кроме звукового у нас, крдаков, нет и никогда не было. Мы вообще — крайне миролюбивая раса"

— Значит эти ваши... штуковины — все-таки оружие?

"Да нет. Это я так, образно... Если честно, никто из крдаков до определенного момента не знал, зачем нас природа одарила подобным инструментом... Однако она, я имею в виду природу, ничего просто так не делает. Оказалось, что наши трещотки могут стать и оружием... Прежде мы устраивали друг для друга своего рода концерты. Гремели и наслаждались звуком. Диапазон частот, воспринимаемый нашими органами слуха колеблется в пределах от 1Гц до 50 кГц, а интенсивность звука..."

— А наш, стало быть, человеческий слуховой аппарат, — перебил Жл-Ына Стас, — не столь могуч, и вы эти воспользовались!

"Каюсь" — кивнул Жл-Ын.

— Ладно, успеешь еще покаяться... Слышь, Жилин, давно хотел спросить: а что у тебя с лапкой?

"Да вроде все нормально у меня... с лапками" — Жл-Ын хмыкнул и пошевелил одновременно всеми пальцами четырех верхних конечностей, потопал нижними, ступни которых были похожи на невысокие копытца.

— Да нет, — помотал головой Стас, — я о желтой полосе на твоем левом плече. Сначала, увидев тебя издали, я подумал, что это повязка, ну, что-то вроде знака различия, а ближе подошел — вроде на шрам похоже...