Птице нужно небо. Часть I

— Тогда, может, летать умеешь?

— Только вниз, зато очень быстро.

От ржания Мерриша запрыгала посуда на столе. Больше он вопросов не задавал: сам наворачивал, да бросал любопытные взгляды на меня.

— Мерриш, что ты так смотришь? Ждешь, когда я расти начну?

— Ага!

— Тогда я тебя разочарую. Я, может, и вырасту еще, но, во-первых, не сегодня, а во-вторых, не намного. Хочешь знать почему?

— Еще бы! Ты такой парень — сплошная загадка!

— Мерриш, главная загадка в том, что я не парень.

— Чо? — обалдел студент

— Девчонка я!

Мерриш уставился на меня сначала с изрядной долей недоверия, потом его взгляд прояснился.

— Точно! Как это я сразу не заметил! — воскликнул парень.

— А я хорошо маскируюсь.

— А куда поступать хочешь?

— На целительский.

— О, я думал, такие пацанки вроде тебя непременно в боевики рвутся.

— Я не рвусь. Трезво оцениваю свои возможности. С четвертым уровнем мне боевка не светит.

— А хотела бы?

— Не знаю. Сражаться, конечно, интересно, но вот убивать... Я лучше жизни спасать буду.

После еды мы с Мерришем еще немножко погуляли по школе, он показал мне общежития и учебные корпуса, потом он проводил меня на проверку дара и пообещал дождаться.

Я зашла в аудиторию. За столом меня ждали трое мужчин. Один, насколько я знала, ректор школы магистр Хольрин, два других были мне незнакомы. На столе, на мраморной подставке, покоилась сфера Левория — артефакт, призванный определять уровень магического дара.

Я протянула ректору картонку с номером, тот обратился к списку:

— Абитуриентка... Лариса Май. Абитуриентка? — ректор с сомнением уставился на меня, совсем как Мерриш недавно. Но надо отдать должное магистру Хольрину, он мою суть разглядел гораздо быстрее.

— Кладите руку на сферу, абитуриентка.

Я осторожно приложила конечность к сверкающей сфере, ректор вгляделся в узор, высветившийся на противоположной стороне и сделал себе пометку.

— Теперь покажите, как вы со своим даром управляетесь. Что-нибудь простенькое.

Я показала ему свое пламя — не самый максимум, а такое, чтобы можно было с ним поиграться без риска выдохнуться за считанные минуты. Ну и поигралась — покрутила на ладони, изменила форму, заставила слегка потанцевать.

— Достаточно, — подытожил ректор, — устойчивый пятый.

— Пятый?! — удивилась я.

— Вам мало, что ли, абитуриентка? Вы что, в боевики рветесь? — ректор скептически окинул взглядом мою фигурку.

— Не рвусь. Я наоборот думала, что не больше четверки, вот и удивилась.

— Понятно, — магистр Хольрин доброжелательно улыбнулся и протянул мне картонку с номером обратно, — а теперь пройдите в соседнюю аудиторию, там магистр Самарэн определит, есть ли у вас склонность к некромантии.

— Но я не собираюсь на некромантию! Я хочу стать целителем!

— Не спорьте, абитуриентка. Во-первых, одно другому не мешает, во-вторых, это обязательная проверка, которой подвергаются абсолютно все, на какую бы специальность ни поступали. Не волнуйтесь, никто вас не заставит насильно заниматься некромантией, если вы сами этого не захотите.

Я вздохнула, приняла картонку и вышла в коридор. Дверь напротив сразу мне не понравилась. Опасности там никакой не было, но не покидало ощущение, что там, за дверью, меня ждет что-то, с чем я не хочу сталкиваться. Вернее, о чем я не хочу... не готова думать. Но вечно прятаться не будешь — и я со вздохом толкнула тяжелую дверь.

В маленькой комнатке было светло — почему-то это оказалось для меня неожиданностью, — а за столом восседал молодой длинноносый блондин в бежевом камзоле с шитьем. Абсолютный разрыв шаблона.

— Здравствуйте, магистр Самарэн.

— Приветствую вас, абитуриентка. Подходите, присаживайтесь.

Я напряженно пристроилась на самом краешке стула.

— Да что вы все сюда как на казнь приходите! Сядьте нормально, расслабьтесь. И руку мне дайте

Расслабиться было непросто, но я честно попыталась. Даже на стуле уселась как полагается. И протянула блондину руку.

Тот подержался за конечность, глядя при этом прямо мне в глаза. Я заерзала: читает он меня, что ли?

Магистр моргнул, отвел глаза, потом снова уставился на меня.

— Невероятно!

— Что?! — вскинулась я нервно.

— У вас потрясающий дар к магии смерти, вам непременно надо осваивать некромантию.

— Магистр, я иду учиться на целителя!

— Ну и что? Будет вторая специальность!

— Не хочу!

— Но ведь нельзя пренебрегать таким даром! Я даже представить себе не мог, что такая глубина может открыться у девушки ваших лет. Обычно эти способности вызревают позже, в этом возрасте — только задатки, наметки. Скажите, с вами не происходило... каких-нибудь странных событий? Может быть, в детстве?

— Происходило!

— Что именно?

— Я однажды умерла. И мне, представьте, это не понравилось! — я уже почти кричала. — Теперь вы понимаете, магистр, почему я не хочу изучать вашу науку?!

Самарэн вздрогнул от моего вопля, но тотчас же расплылся в примирительной улыбке:

— Не надо нервничать, не стоит. Никто вас ни к чему не принуждает.

— Вот и хорошо, — тихо и угрюмо отозвалась я.

— Но вы все-таки подумайте — если решитесь, я позабочусь о том, чтобы вас приняли вне конкурса. Очень редкий дар.

— Буду поступать на общих основаниях, — отрезала я и вышла из аудитории.

Мерриш дожидался во дворе.

— Ну как?

— Пятый уровень. И некромантия.

— Ничего себе! — присвистнул Мерриш. — я так и знал, что ты загадочная особа. И что, Самарэн склонил тебя к этому извращению?

— Сулил золотые горы, то есть поступление вне конкруса.

— И ты?

— И я отказалась, как морально устойчивая особа. В обучении целительскому делу и без того достаточно трупов фигурирует.

— Ну ты даешь!

Глава 15

— Ну что, Лари?! — это уже Дэйриш. Он стремительно ворвался в дом почти следом за мной — я только-только успела разуться.

— Пятый. Некромантия, — отчиталась я.

— Чудненько! Будешь работать на наш отдел, — реакция следователя предсказуема до отвращения. Включая хохоток и подмигивание.

— Не буду. Во-первых, меня на правопорядок учиться не примут — уровень слабоват, во-вторых, я от некромантии наотрез отказалась, — ответила с занудной серьезностью.

— Зря. Некромантия и ментальная магия в сочетании — на вес золота. В тайную службу — прямая дорога. Даже если останешься при своем уровне, на этапе специализации можно добиться нужного распределения.

— Дэ-э-эйниш, — простонала я, — тайная служба — это политика. Это заговоры и интриги. Я всю жизнь старалась избегать подобного и намерена поступать так же и впредь.

— Детка, как потенциального мага смерти тебя уже вычислили. — Дэйниш уже не шутил. — Скрывать свои способности к ментальной магии все время, пока ты учишься, нереально. Как только ты всплывешь, информация уйдет куда надо, и на тебя станут давить. Будь у тебя титул, деньги, связи, ты могла бы отвертеться, но в твоем положении тебе рассчитывать не на что.

— О своем положении я подумаю, когда этот вопрос встанет по-настоящему остро. Что касается маскировки способностей... ты ведь мне поможешь в этом, Дэйниш? — вкрадчиво, просительно...

Да, господина следователя интонациями не проведешь, на то он и следователь, но... мне на руку то, что он видит во мне не девушку, а ребенка, не воспринимает серьез. И потому соглашается:

— Помогу, конечно... Пока спокойно готовься к экзаменам, а потом я подберу нужную литературу. Ну и упражнения буду контролировать.

Большего мне и не нужно. Собственно, основы защиты от ментального вмешательства и поверхностного сканирования я освоила еще в замке. Тоже вопрос выживания. Проблемой остается вопрос незаметного использования дара. В школе, где меня будут окружать исключительно маги, очень легко проколоться.

Я сама не заметила, в какой момент у меня исчезли сомнения, что я выбрала правильный путь... вернее, мне его подсказали. И что я непременно поступлю.

Конечно, я продолжала готовиться. Учебник по истории государства оказался куда интереснее прежнего, оставленного в Алейе. Не скажу, что я узнала много нового, разве что о правлении последних двух королей, но зато читала с удовольствием. История мира подавалась, как это и у нас принято, с точки зрения интересов все того же государства, только охват вопросов был шире. А вообще, кому и когда вредили систематические знания?

Экзаменами начинался последний месяц лета. Доктор Вестрам предложил мне взять на это время свободные дни, но я отказалась. Работа мне не мешала. Да и деньги лишними не были.

Первым было испытание по истории. Экзамен был письменный, но с индивидуальными вопросами — каждый испытуемый, заходя в аудиторию, получал от старшекурсников-ассистентов конверт с заданием и листами для записи. Конверт разрешалось вскрыть только когда все абитуриенты рассядутся в аудитории, и экзаменатор объявит о начале испытания. Народу была тьма тьмущая и подготовительная фаза грозила растянуться до бесконечности: кто-то переговаривался, кто-то спорил, отстаивая свое право на уже занятое кем-то место, кто-то уже переходил в стадию истерики. Я вздохнула обреченно, приготовившись к долгому ожиданию, и откинулась на спинку скамьи.

Внезапно наступившая тишина плетью ударила по нервам, я вскинулась, напряглась, пытаясь вычислить источник опасности — тщетно. Это не было проявлением моего дара.. просто лопнуло терпение у экзаменатора. Голос его, раздавшийся в накрывшем зал безмолвии, прорезал онемевшее пространство и достиг слуха каждого из присутствующих:

— Я считаю до трех. Те, кто за это время не найдет свое место или посмеет после счета "три" произнести хоть звук, будет считаться не прошедшим испытание и сразу покинет аудиторию, — с этими словами магистр махнул рукой, вспарывая ткань искусственной тишины.

Абитуриенты продолжали испуганно молчать и начали спешно занимать ближайшие свободные места.

— Раз!

Кто-то вздрогнул и съежился. Я, вновь откинувшись на спинку, пробормотала себе под нос:

— Давно бы так...

На фоне испуганной тишины мои слова прозвучали неожиданно громко. Магистр скользнул по мне гневным взглядом:

— Два!

На счет три в аудитории воцарился идеальный порядок.

Всего экзамен включал в себя два вопроса — один по истории государства, второй — по всемирной. Мне достался эдикт о признании за двуипостасными, проживающими на территории Ниревии, равных с людьми прав. Интересная ситуация, некоторые моменты перекликаются с земной историей. Вторым вопросом был период изоляции Лиотании — эльфийского материка. Первая ассоциация — Япония, но тут иные причины... и иные последствия.

Последнюю точку я поставила в тот момент, когда был подан сигнал к окончанию испытания. Некоторые уже успели "сдаться" заранее, но меня несло так, что я едва успела вовремя закруглиться. Я выпрямилась и потянулась, вызвав тем самым презрительное замечание дивицы за моей спиной, судя по всему, аристократки:

— Набирают плебеев учиться. Давно пора запретить.

Я оглянулась, чтобы посмотреть на недовольную — исключительно ради интереса. Ну и лицо запомнила. На всякий случай. После чего неспешно понялась со своего места, сдала конверт с работой и покинула аудиторию, не обращая внимания на шипение за спиной. Теперь — все. Результаты вывесят через два дня, накануне следующего экзамена — по географии.

Работы у меня в тот день не было, так что прямо с экзамена я отправилась на полигон — размяться как следует, да выбрать себе что-нибудь из оружия. Собственно, я давно к клинкам в оружейной присматривалась, но все, что я там видела, не особенно мне подходило. Все та же проблема — слишком длинное, слишком тяжелое. Но сегодня меня встретил на пороге оружейник Тарим:

— Кажется, у меня есть то, что тебе нужно, птичка, — о, и здесь я уже пернатая.

Тарим провел меня в комнатку, отделенную занавеской от основного помещения.

— Вот, смотри, — оружейник махнул рукой.

Я подошла поближе, извлекла клинок из ножен — узкий прямой обоюдоострый меч. И как раз такой длины, чтобы я при своем росте могла его использовать. То, что я уже не надеялась найти. И — я вздохнула и подняла на оружейника восторженный и одновременно встревоженный взгляд — то, что никак не могло мне принадлежать. Тарим усмехнулся:

— Он твой. Этот клинок не числится за арсеналом стражи и тайной службы, я принес его специально для тебя.

— Тарим, у меня нет таких денег, чтобы расплатиться с тобой.

— Малыш... — оружейник вздохнул. — Я воин. Я вижу бойца, независимо от того, кем и каким он кажется. И знаю, что бойцу нужно оружие, подходящее к его руке. Палочки твои хороши, но они — не всегда то, что нужно. Так что возьми. Расплатишься, когда будешь в состоянии. Или, может, мне когда-нибудь потребуется от тебя услуга.

Я с сомнением глянула на Тарима:

— Услуга...

— Не бойся, птичка, я никогда не потребую от тебя того, что пойдет вразрез с твоими представлениями о чести. Бери меч, не раздумывай.

И я взяла. Несколько часов я летала по площадке — стойки, выпады, связки ударов. Тело вспоминало... вернее, перенимало знания другого тела. Но... лучше не думать об этом. Я — это я. Так должно быть.

По истории я получила девяносто два балла из ста возможных. Результат меня устраивал... хотя бы уже тем, что давал допуск к следующему экзамену. К слову, к моменту испытания по географии ряды абитуриентов сильно поредели. Вопросы мне достались замечательные: особенности животного мира Лиотании и... основы экономического развития герцогства Алейя. По первому вопросу человечеству было известно прискорбно мало, и мне пришлось буквально наизнанку выворачивать свою память, чтобы выудить из нее все прочитанное и услышанное за месяцы жизни в этом мире. Второй вопрос вызвал у меня закономерное напряжение. Про Алейю я знала немало — в библиотеке замка имелось несколько книг, посвященных герцогству, что неудивительно. Но сама тема беспокоила и вызывала нервную дрожь, словно меня настигает то, от чего я бежала... и бегу.

Мне все-таки удалось взять себя в руки и сносно изложить свой ответ. Восемьдесят три балла. Ничего так. Конечно, в другой раз психовать меньше надо, но результат меня больше успокоил, чем расстроил — я ожидала худшего.

Дежурство в больнице накануне последнего испытания выпало хлопотным. Именно в этот день доставляли пациентов с тяжелыми ранениями, запущенными болезнями и... крикливыми родственниками. К вечеру лекари и помощники падали с ног, а кое-кто и в обморок — это я о молодой стажерке, не выдержавшей напряжения. Когда она с посеревшим лицом сползла по стеночке, я вздохнула: шанс отоспаться перед экзаменом помахал мне ручкой. Потому что уважаемый Рьен Вестрам, подхватив и уложив на кушетку свою обморочную помощницу, обернулся ко мне с мольбой в глазах.