Мир. Наследники ушедших

— И зачем было так орать? Я из-за тебя колонки грохнул и ведь раньше, чем через неделю в город выйти не получится, а наушники я не захватил.

— Твои проблемы.

Интересно, он всегда такой безразличный или это он так показывает свое отношение ко мне?! Будем надеяться, что первое, а то еще до полного счастья мне проблем с соседом не хватало. Продолжая ругаться в полголоса, я попытался заклеить треснувшую колонку. Удачная идея, учитывая то, что у меня нет ни клея, ни скотча, ни самого что ни на есть распоследнего пластилина. Сзади скрипнула пружина кровати, Миша встал и, подойдя к столу, вежливо (плечом) отодвинул меня и сам занялся ремонтом. Только почему-то разбитой колонки

— Все детали собрал? — не поворачиваясь, спросил он.

Я кивнул. Мой сосед окончательно доломал колонку, на две части, сгреб в кучу все детали и, прежде чем я успел хоть что-то сказать и хоть как-то возразить, просто кинул эту мешанину в колонку и закрыл. В то же мгновение она словно ожила — зашипела, затрещала и даже задергалась в руках этого мастера-самоучки. Несколько мгновений и он уже протягивает ее мне:

— Готово.

— То есть как? — колонка в моих руках, как ни странно, не развалилась. Я даже поднес ее к уху и потряс немного, но никакого шума она больше не производила. И дергаться, к счастью, тоже перестала.

— Гарантийное заклинание, срок службы, насколько я помню всего лет сто-сто пятьдесят, зависит от марки и производителя.

— Да мне и ста лет много, — немного рассеянно ответил я и осторожно поставил колонку рядом с ее сестрой.

— Ну, это смотря сколько ты хочешь жить, — ухмыльнулся Михаил. — Маги, как и эльфы, живут сколько хотят, а не сколько могут. Правда, у вас есть в отличие от них предел. У каждого свой, в зависимости от родственников и Силы. А вторую колонку я тебе советую либо доломать, чтобы заклинание подействовало, — вот так вот, без всякого перехода, то о вечном, то о насущном.

— Почему это "у нас"? Чем шувани отличаются от магов и волшебников?

— Тем же, чем люди отличаются от магов.

— Не понял...

— Слушай, для того, чтобы это все объяснить у нас существуют учителя. Обратись с этим вопросом к ним.

Ясно, я нашел его больное место, слабую точку, Ахиллесову пяту, называйте, как хотите. Постараемся ее не трогать. Вера говорила (мой главный источник информации, остальные почему-то постоянно забывают о том, что я ничего не знаю, Змей Горыныч тому пример), что он из-за Грани, попал в Мир года два тому назад, а вот обратно выбраться не может. Ну не видит его Грань или что-то наподобие того. Хотели его вначале отдать в Школу учиться, но потом что-то произошло, и его решили экстренно переводить в ИМиН. Но так как на тот момент ему было всего пятнадцать, то до экстренно пришлось ждать два года. И все же мне интересно, почему он ей так не нравится?....

Михаил

Как же он меня задолбал! Ходит, суетится, нет, чтобы сесть и не мешать человеку с головной болью. И ведь как назло лекарства кончились, а в город и правда отпустят только в выходные. Не уверен, что к тому времени от меня что-нибудь да останется. Надо собраться и доползти до медпункта, пусть это и бесполезно. Лекарств таких, какие мне нужны, у них наверняка нет, а магии едва до вечера хватит. Тоже мне маги, не могут вылечить простую мигрень. Мне бы сейчас лечь и спать, спать, спать! Но разве дадут мне спать? Особенно этот, великий и ужасный внук Яги. Или внук великой и ужасной Яги? Да черт его знает, главное, чтоб он ушел куда-нибудь. А то он с вопросами глупыми пристает, то валится у него все из рук. Элементарных вещей не знает... эй, я просил, чтобы он ушел, а не к нам в гости пришли! Чтоб их все демоны побрали! Общительный ты ... мой! Черт, мне с ним теперь еще четыре года жить в одной комнате!

Так, надо встать... встал, обвести комнату мутным взглядом... грозным, грозным, а не мутным и спросить ласковым голосом (хрипящий бас — очень ласково):

— Вы долго еще будете ... — так, а кружение комнаты я не заказывал. И свет выключать я тоже не просил, хоть мне он и режет глаза. А вот шуметь вы бы могли бы и потише, потому как я сплю-у-у!....

— Что это с ним?

— Может, заснул?

— Не ерунди.

— Он, по-моему, в обмороке...

— И не по-твоему, а в обмороке.

— Ребят, хватит препираться, сбегайте за врачом. И где у вас здесь вода?

— Мил, я только въехал, ничего не знаю.

— И вообще, кто у нас здесь маг воды?

— Ой, и правда.

— Так, а кто объяснит мне, как добраться до медпункта?!

— Где у вас карта?

— А я знаю?

— Ты здесь живешь!

— Я вещи-то еще не до конца разобрал, какая, к чертям собачьим, карта?

— Свою мы нашли на чайном столике...

— И где у вас чайный столик?

— Я его задвинул.

— Куда?

— Ой, ребят, он, кажется, очнулся....

Дмитрий

Мой сосед оказался припадочным. Нет, не буйный, а просто припадочный. О мигрени, наверное, слышали все, и он оказался жертвой этой болезни. Не хочу сказать, что мне его не жалко, но мне, блин, с ним жить! Тут либо переезжать в коридор, либо вести себя, как говорится, ниже воды, тише травы, потому как ему нужны тишина и спокойствие. Наши девушки мне так сразу и сказали: шаг в влево, шаг вправо — расстрел. Любят они всех бедных и несчастных, правда не всегда бедные и несчастные любят, когда девушки любят их так. Михаил, например, шарахается от них, как только может, самостоятельно уполз по стеночке до медпункта. Теперь там от них и прячется, а Василиса Премудрая и ее медсестры преграждают страждущим помочь путь.

Яга любит часто повторять — по тому, как все началось, можно предугадать, чем все закончится. И сейчас один из тех моментов, когда мне хочется, чтобы она оказалась не права.

Глава шестая

Учат в школе, учат в школе, учат в школе...

Дмитрий

— Первый закон Магии?

— Магия ... ох...— есть Сила, но ... одиннадцать ... Сила — не есть Магия.

— Чем Сила отличается от Дара?

— Сила есть... тринадцать... возможность использовать энергию мира по своему усмотрению. И возможностям. Четырнадцать. Дар — Сила, дающая владеющему ею ... пятнадцать... определенные навыки и способности. Шестнадцать.

— Возможно ли иметь Дар не обладая Силой?

— Нет. Семнадцать.

— Обоснуй ответ.

На дворе первое октября, с вечера прошлого дня на улице, не переставая, идет дождь, отчего в спортзале, итак не самом теплом помещении замка, сыро, промозгло и холодно. Не хуже чем на улице. Жарко, наверное, только Мите и нашим девочкам. Последние оказались самыми предусмотрительными, нарядились в теплые спортивные костюмы, не подумав о том, что тут придется двигаться, и мерзнуть времени не будет. Только об этом подумала Всеслава Кирилловна — наша преподавательница по боевым искусствам — и дала им хорошую программу на сегодня, не забыв при этом приказать им не снимать одежды. Так что они бедные у нас сегодня все употелись. Кроме Милы, она как всегда бодра и свежа. А Митька умудрился где-то подхватить простуду, судя по лихорадочно блестящим глазам, у него температура. Но, наученный горьким опытом в медпункт он не идет, занимается самолечением. Добровольно туда уходят только люди в бессознательном состоянии или же первокурсники в первые недели учебы. Как в свое время попался Мишка. Василиса Премудрая редко появляется в своих владениях, чаще ее можно найти в лабораториях алхимиков. А ее... медсестры, как и их учительница, Божидара Светозаровна, не ходят проторенными тропами. Вылечить-то вылечат, это гарантированно, но зато потом с интересом будут наблюдать за последствиями.

— Хорошо, заканчиваешь отжимания, отдыхаешь пять минут и на стенку, качать пресс. Следующий. Андрей, чего сидишь? Вставай, работай. Разминка только началась.

Час приседаний, бега, отжимания и многого другого — только началась?! Хотя давно уже пора привыкнуть, вот уже целый месяц мы с ней встречаемся по утрам в этом зале и разминаемся, как она это называет. Девчонки уверены, что это просто изуверство, и что ни Кощей, ни Совет не в курсе того, что она тут творит. Не возмущаюсь только я, ожидавший после откровений Фимы и запугивания меня Ягой худшего, да Мишка. Ему, кстати, повезло, Василиса освободила его от уроков второго сентября, и коридор ему проходить не пришлось. А коридор, друзья мои, эта такая вещь, которую даже если захочешь — не сможешь забыть.

Спортзал я уже описывал, он почти не изменился. Только на время уроков здесь появляются маты, шесты, мячи, мечи... одним словом, все, что требуется Всеславе Кирилловне. Я считаю, что учитель она хороший (хоть и предпочитаю об этом молчать, боясь быть услышанным однокашниками), знает самый простой способ заставить сделать человека невозможное — поставить его в безвыходную ситуацию. Она будет работать с нами все четыре курса, а перед выпуском нам придется сдавать ей экзамен. Коридор. В общем и целом, коридор — это то, что символизирует жизнь ученика на протяжении всех лет обучения. Нам давали возможность не ходить к ней на уроки при условии, что мы его пройдем на первом же занятии. Я прошел ровно четверть пути, так она мне потом с одобрением сказала, в то время, как от Рады, прошедшей чуть не полкоридора, ожидали лучшего результата. Я в прямом смысле выбежал из-за двери, она же совершенно спокойно вышла оттуда, правда, слегка раздосадованная и, видимо, согласная со словами преподавательницы. На мне лица не было, Мила, посмотрев на меня, наотрез отказалась туда идти, на что, впрочем, Всеслава Кирилловна ответила коротким пожатием плеч и фразой:

— Твой выбор.

По сути, дело даже не в том, что там на тебя из-за углов и поворотов выскакивает всяческая нечисть, не в том, что ты в любой момент можешь провалиться к черту, что приходится голыми руками драться с невидимыми противниками, вооруженными до зубов. Дело в царящей там обстановке. Темнота непроглядная, нельзя даже руку рассмотреть, которой прикасаешься к лицу, воздух горячий и сухой, под ногами хлюпает вода, и стены напирают. Такое ощущение, будто у меня одновременно начали развиваться клаустрофобия и агорафобия, а так же шизофрения. После всего это начинаешь верить в то, что мы должны отвечать на ее вопросы по всем предметам, что проходим, вовсе не ее прихоть.

Удар колокола отвлек меня от размышлений. Я в последний раз поднялся, ухватился руками за перекладину, за которую уцепился ногами и, сделав кувырок назад, приземлился на пол. Немного неудачно, слишком сильной оказалась отдача. Морщась и слегка прихрамывая, я направился в раздевалку.

— Ох, мать моя женщина! — простонал Андрей, падая на лавку.

— Какие откровения, однако, — восхитился Митька, примостившись на соседней скамье.

— Мы-то все думали, гадали, кто же у него мама, а оказывается все элементарно — женщина, — подхватил Сергей Орлов.

— Заткнитесь все! — одернул их Мишка.

Если бы не его мигрень, он мог бы стать хорошим человеком, а так ведет себя, как медведь-шатун зимой. Мне, если честно уже надоело смотреть на его хмурую рожу, но зато наша комната стала настоящим бастионом, в которую редкий раз заглядывает даже сам Серпуховской, не говоря уж об остальных преподах. Разве что Сир имеет наглость ввалиться к нам по утрам и стаскивать с кроватей, под предлогом, что мы опаздываем. Я, кажется, уже говорил, что, несмотря на то, что люблю поспать, всегда просыпаюсь вовремя. Здесь это заслуга нашего второго мастера, потому как мои внутренние часы, не выдержав перегрузок, сломались.

— А ну встать! — как там люди говорят?! Про говно, про вспомнишь... нет, не буду вспоминать, не дай боже нарваться на злого вампира. Как же нам не повезло, почти все учителя умеют читать мысли. На истории так вообще царит тишина и покой, Блуд Александрович предпочитает вести свои уроки на ментальном уровне, считает, что так у ученика не будет возможности отвлечься. — Вы что, не знаете даже основ? Нельзя после занятий физкультурой сразу садиться, а уж тем более ложиться.

— Так то физкультурой, а не тем, чем с нами сейчас занимались, — вновь подал голос Андрей. Слабый такой голос, то ли действительно умирает, то ли сам своей наглости боится. — Это настоящее избиение детей.

— То ли еще будет, — успокоил его Сир, подхватил за шкирку и вытолкнул в зал. — В душ, мальчики, девочки уже давно убежали. Опоздаете на завтрак, будете ходить голодными до обеда. А я неуверен, что после урока алхимии вам захочется есть.

Что правда, то правда. Несмотря на то, что до практики нам еще далеко, после алхимии мы возвращаемся вымотанные, как после двух уроков по боевым искусствам. По технике безопасности подвалы после каждого урока должны проветриваться, но то ли Мстиславу Молчановичу лень, то ли там уже настолько все пропиталось этими ароматами, но после алхимии я о еде даже думать не могу, при одной мысли начинает выворачивать. Этот урок, помимо всего прочего, длится два часа, а сразу после него математика. И целый месяц в таком темпе. У нас, конечно, есть два выходных, но, честное слово, что два, что один — разницы нет. Потому что все субботы мы заняты выполнением домашних заданий, а в воскресенье только и остается, что сидеть в замке и отдыхать. Я за прошедший месяц выбирался в город всего пару раз, да и только затем, чтобы прикупить что-нибудь, даже с Верой виделся всего однажды. Старшекурсники говорят, что в этом плане первый курс самый сложный. Пока привыкнешь, пока подстроишься под новый график работы — весь год пройдет.

Мишка воспользовался моим отсутствием в реале и первым залез в душ. Я плюнул, незлобно выругался и, стянув с себя майку, упал на кровать. Главное — не закрывать глаза, а то точно выпаду в астрал на пару часов. Некоторое время я вполне успешно боролся со сном и усталостью, но потом под успокаивающий шум воды заснул. Потому что мне послышался топот маленьких ножек, чье-то пыхтение, а когда я открыл глаза, моя майка, упавшая на пол, уползала от кровати в сторону шкафа. Я, лениво приоткрыв глаз, наблюдал за тем, как она натолкнулась на ножку стола, вполголоса выругалась:

— Ешки-матрешки.

Это было сказано так эмоционально и пафосно, что я невольно улыбнулся. В этот момент майка собралась, встала на ноги и вновь побежала вперед, только на этот раз выставив вперед рукава. Со стороны это выглядело очень забавно, и я с трудом сдерживал смех, боясь спугнуть сон. Все равно Мишка сейчас выйдет из душа и меня разбудит.

— Это еще кто такой? — ну вот, легок на помине.

Я потянулся, открыл второй глаз и сел, подумав, какие мне, однако странные сны снятся. Я бросил взгляд на пол, где лежала моя майка и удивленно замер. Майка сидела посредине комнаты, прикрывая рукавами горловину и при этом, что-то расстроено бормоча. В то время, пока я приходил в себя и осознавал реальность своего сна, Мишка осторожно подкрался к ней и резко вздернул майку вверх. На полу остался сидеть маленький человечек, кого-то мне сильно напоминающий. Он, сообразив, что остался без прикрытия, совсем по-девичьи взвизгнул и бросился ко мне. Испуганно вцепившись в мои в треники, поднял на меня полные слез глаза и нанес контрольный удар по моей совести — жалобно шмыгнул.