Средиземье: Хроники Пятой Эпохи

'Правда ли, что Белая Рука друг урукхайцев?' — подумала молодая урукхайка и крепче прижала к себе сына. Впрочем, увидев эльфа, она бы уже не очень удивилась, повстречав того, с кем давно была хорошо знакома по многочисленным памятникам.

Путь действительно оказался близким, а был бы ещё короче, если бы они шли прямо, не виляя то вправо, то влево. Вскоре спасители упёрлись в исполинский дуб, одиноко торчащий посреди небольшой полянки. Старое дерево давно засохло, покрылось мхом и какими-то рыжими грибами. Часть ствола была обломана и валялась рядом. Путешественники, не долго думая, присели на это бревно. В тот же момент из-за группы кустов показалась белёсая фигурка и мгновенно скрылась.

— Привидение, — шепнул Карлсон.

— Призрак Сарумана, — отозвался Бродо.

— Где? — взволнованно спросила урукхайка.

— Где, где?! — заинтересовалась Ромашка.

— Молчите, женщины, спугнёте, — сердито зашикал Моторин.

Через некоторое время существо показалось вновь. Ростом оно было с хоббита, и всё тело его было покрыто белым пухом.

— Какой хорошенький! — умилённо воскликнула хоббитянка.

— Типичный Саруман, — компетентно заверил её Бродо.

— Добрый день, — произнесло существо, подходя ближе.

— Добрый, — ответил за всех Моторин, вертя в руках топор.

— Узнаю его вкрадчивый голос, — убеждённо зашептал хоббит. — Он им многих одурачил.

— Мир вам, хоббиты и гномы, люди, урукхаи и нидинги. Все народы Арды должны жить в любви и дружбе, им всем хватит места для счастливой жизни.

— Хочет заслужить прощение у Светлой Королевы, — шепнул хоббит, подмигивая Моторину.

— Все мы ступили на землю Арды, чтобы творить Добро.

— Саруман, прекрати свою демагогию, мы тебя узнали! — не выдержал наконец Бродо.

— Ты ошибаешься, брат мой, — ответствовало существо, — Я вовсе не Саруман.

— А кто же ты? — ехидно спросил хоббит.

— Я — Смеагорл Просветлённый.

— Расскажи это кому-нибудь другому. Может быть, ты ещё скажешь, что ты Горлум?

— Шесть веков назад меня знали под этим именем.

— Может быть, другой бы тебе и поверил, но я-то знаю, что Горлум погиб в Ородруине, и вообще он был скользким и противным.

— После очистительного пламени я изменился и внутренне и внешне. И теперь я должен помочь спастись другим. Вот вы, хотите спасения?

— Нашёл дураков! Сам прыгай в свой Ородруин! — зло сказал Малыш.

— Вы меня не поняли, я говорю о спасении души.

— Что Горлум хорошо душил, даже я знаю, — проворчал Моторин. — У нас дело, и нам некогда слушать твои измышления.

— Пошёл вон, противный! — добавил Малыш.

Белый Странник взглянул на них, как на обречённых, и поплёлся в чащу.

— По-моему, это не Саруман, а какой-то сумасшедший, — высказался молчавший всё это время Арагволд.

— Да, на Белую Руку он не похож, — согласилась с ним разочарованная урукхайка.

— А на Горлума — тем более, — возразил ей хоббит.

Глава 5. 'Авария'

Внезапно кто-то сзади хлопнул Бродо по плечу. Тот вскочил и попытался выхватить кинжал, почему-то его не предупредивший, но вместо врагов увидел трёх улыбающихся эльфов. Все трое высокие, стройные, облачённые в слабо мерцающие плащи. У одного из них, в дополнение к улыбке, под глазом светился здоровенный синяк.

'Собственный Свет', — уважительно подумал Моторин.

'Фингалфин', — решил Малыш.

'Ох уж мне эта бесшумная эльфийская походка!' — мелькнула мысль у хоббита.

— Здравствуй, дорогой Фолко, тьфу, то есть Бродо. Принц Форвэ рассказал нам о вас, и я рад приветствовать потомка нашего друга и его спутников. Я — Амрод, а это — Беарнас и Маэлнор.

Члены маленького отряда представились, лишь урукхайка, вместо того, чтобы назвать своё имя, сделала изящный книксен, да её ребёнок молча улыбался.

— Какая прекрасная и загадочная девушка! — восхитился Амрод.

Непривычная к комплиментам беглянка смутилась и покраснела.

— Неужели вы урукхайка? — продолжил Амрод.

Смущённая девушка едва заметно кивнула.

— О, если таков весь ваш народ, то мы не зря забрались в такую даль! — прибавил Маэлнор.

— Не то, что эти мордорские выродки, Элберет их Гилтониэль! — вставил Беарнас.

— Не выражайся, здесь женщины и дети, — одёрнул его Амрод. — Кстати, какой чудесный мальчик!

— Тебе хорошо говорить, а мне эти орки позорные чуть глаз не выбили, — хмуро заметил Беарнас, щупая подбитый глаз.

— Принц Форвэ говорил нам, что почва ещё не подготовлена, — посочувствовал Бродо.

— Какая почва?! — слова Амрода были полны горечи. — Эти недоэльфы настолько деградировали, что не поняли не только наш язык, но и всеобщий. Стадо этих грязных и оборванных мутантов вопило что-то нечленораздельное, и швыряло в нас камнями (оружием пользоваться, они, видимо, уже разучились).

— Да я скорее поверю, что наши братья — балроги, чем признаю своё родство с этими уродами! — воскликнул Маэлнор.

— Пусть Валинор их просвещает, Элберет его Гилтониэль! — сердито буркнул Беарнас.

— Ну, я же просил не выражаться, — устало проговорил Амрод и вздохнул. Чувствовалось, что он разделяет эмоции своего товарища.

— В Рейхе вас тоже явно не поймут, — сочувственно сказала урукхайка. — А вот наши эльфиниты будут очень рады, но их меньшинство, остальные же...

— Стоп, стоп, — остановил её Амрод. — Мы практически ничего не знаем о вашем королевстве. Нельзя ли поподробнее? Для нас это очень важно и интересно.

Представительница Блудных Детей не заставила себя долго упрашивать и рассказала им о нелёгком процессе становления урукхайской государственности и различных общественных организациях, умолчав лишь о некоторых скользких моментах взаимоотношений с Рейхом и о своей собственной роли.

— Большое спасибо, ваш рассказ помог нам сориентироваться. Но вы, очевидно, боитесь, что мы станем навязывать вашему народу свою волю? — спросил Амрод, пристально глядя на девушку.

— Да, — призналась она и опустила глаза.

— Это мы-то, которые с самого начала считали, что Собственный Свет всегда лучше Дарёного, — вздохнул Маэлнор.

— Всё из-за валаров, Элберет их! — проворчал Беарнас. — Наводнили всё своими шпионами, кидают нам подачки в виде гуманитарной помощи, лишь мы одни противостоим духовной оккупации и тлетворному влиянию Запада! Им никогда не удастся сделать нас своими марионетками!

— Народы Средиземья должны сами решать свою судьбу, — поддержал его Амрод. — И урукхаи здесь не исключение. Другое дело, что самоизоляция ещё никому не шла на пользу. Авари, тоже, надо признать, совершили большую ошибку, отгородившись ото всех триста лет назад. Если бы не пророчество Великого Орлангура, то так и сидели бы, наверное, в своей скорлупе. 'Авария' наделена широкими дипломатическими полномочиями, и я со всей ответственностью заявляю, что мы за равноправное и взаимовыгодное сотрудничество. Эльфы Востока готовы установить с вашим королевством дипломатические отношения и наладить культурные, торговые и прочие связи. Более того, у нас с принцем Форвэ родилась идея создать Организацию по Безопасности и Сотрудничеству в Средиземье (ОБСС), чтобы совместно решать проблемы нашего общего дома, развивать сотрудничество, предотвращать возникновение очагов Зла и разрешать конфликтные ситуации.

— Так, проблему принадлежности Сильмарилов и Наугламира можно было бы решить цивилизованным, мирным путём, на международной конференции, сидя за круглым столом, — пояснил Маэлнор.

— Что касается безопасности, — продолжил Амрод, — то посмотрите: урукхайский Рейх, 'истинные нуменорцы', беспризорные орки — разве это не угрозы для мирной жизни Средиземья? Но это ещё не всё. Вы слышали о Короне Средиземской Империи?

— Конечно да! — дружно ответили Бродо и его спутники. Молчал лишь ребёнок, да и то только потому, что не умел говорить.

— Слухи об этой короне ходят даже в ослабевшем Гондоре. Помню, каким чванливым был триста лет назад их король, а теперь его преемники мечтают о былой славе. Только лучше бы они подумали о том, как сохранить то, что ещё осталось. Ведь у них под боком — могущественный Харад, чей хан в последнее время выводит свой род из королей Нуменора.

— Опять тени затонувшего острова! — встрепенулся хоббит.

— Элберет твою Гилтониэль! Я ж говорю, что всё из-за валаров! Их провалившейся эксперимент по созданию 'людей Запада', новой дегенерации мутантов, ещё долго будет всем аукаться! Западофилия очень заразна!

— Как человек с Востока я вас понимаю, — вступил в разговор истерлинг. — Мы не ели у валаров с рук и не получили их дары, но это никому не даёт права считать нас людьми второго сорта!

— Мы с Бродо давно заметили, что кто-то раскачивает Средиземье, — сделал вывод Моторин.

— Так чего же мы тут сидим?! — вскричал Малыш.

— Нам нужно идти в Аннуминас! — встрепенулся Моторин.

— А мы уйдём на север, — отозвался Маэлнор.

— До Райвендела нам по пути с Арагволдом, — в раздумье произнёс Амрод. — Но я хотел бы спросить у прекрасной урукхайки, не хочет ли она присоединиться к 'Аварии'? Ведь мы отправляемся на её родину, да и нам бы она очень помогла.

— Вообще-то хочу, — ответила та нерешительно.

— Вы её у нас переманили! — обиделся Моторин.

— Что за счёты: 'мы', 'вы'? Ведь мы делаем общее дело, — упрекнул его Арагволд. — К тому же, это её выбор.

— Хорошо, — ответил пристыженный Моторин. — Только берегите её, ведь она была нам как сестра.

— Ну, нам-то она тем более сестра, — молвил с улыбкой Маэлнор. — Ведь все мы — Дети Эру.

На этом и порешили. Затем все, кроме эльфов, отправились в трактир за вещами. Когда они вернулись, уже верхом, то нашли Авари тоже конными.

— Вот и расходятся наши пути, — грустно проговорил Бродо. — Мы идём в одну сторону, а Дети Илуватара — в другую. Нас пятеро и их без ребёнка тоже пятеро. У нас одна женщина, и у вас тоже. И в этом я вижу какой-то символизм.

— Чего зря гадать, ехать надо! — хмыкнул маленький гном.

И все стали прощаться. Моторин и Малыш долго хлопали по плечу Арагволда, так что могучий воин даже пошатнулся. Затем они чуть не задушили в своих объятиях урукхайку. Это же хотел сделать и Бродо, но под ревнивым взглядом Ромашки не решился. Зато он долго тряс руку Арагволду и изящные тонкие, но необычайно сильные руки эльфов. Мозолистые длани гномов после чуть заметной заминки сошлись в рукопожатии с длинными и узкими ладонями Авари. Сидевшему на плече Малыша Карлсону, отдавили все руки, но он компенсировал это, поцеловав мизинец урукхайки. Хоббитянка хотела чмокнуть Арагволда, но не дотянулась, и, разочарованная, отошла. Потом она всё же расцеловалась с Блудной Дочерью Эру и шепнула ей: 'Следи там за мужиками. Они смотрят на женщин свысока, но без нас они сразу же пропадут'.

— У нас тоже есть Перстень Форвэ, — сообщил Амрод. — Держите связь с ним и с нами.

— Обязательно, — пообещал Бродо и отвернулся, пытаясь загнать обратно предательскую слезу.

— На конь! — скомандовал Моторин, и Отряд разделился.

Глава 6. Тайна урукхайки

— Как нам повезло со спутницей! — глаза Маэлнора сияли от восторга.

— Вы действительно находите меня привлекательной? — с сомнением в голосе осведомилась урукхайка. — Или это просто дань вежливости?

— Ещё бы! Вы даже не представляете, как мы рады! — вмешался Беарнас. — Всю жизнь нас окружают эльфины, и все они до умопомрачения прекрасны. И так день за днём, год за годом, век за веком. О, как я устал от этих эльфин! Меня уже тошнит от их красоты! А на вас просто глаз отдыхает!

— Он хотел сказать, что ваша красота совершенно особая! — произнёс Амрод, бросая сердитые взгляды на Беарнаса и толкая его локтём.

'Какие они добрые, благородные и мудрые! Надо им признаться, ведь всё равно направляются в Королевство, и там всё узнают. Так уж лучше от меня!' — пронеслись мысли в голове у урукхайки.

— И вообще, мне кажется, что вы не простая девушка, — продолжил между тем Амрод, проницательно смотря на неё.

— Да, я дочь короля.

При этих словах эльфы переглянулись, а потрясённый Арагволд чуть не упал с лошади.

— Что же ты сразу нам не сказала?! — воскликнул он.

— Я боялась, что вы меня не поймёте, и мне было тяжело рассказывать всё это.

— Поймём, мы же твои друзья! — горячо заверил её Арагволд. — Но как ты оказалась с ребёнком на дороге?

— Не тыкай Её Высочеству! — встрял Маэлнор.

— Ничего, вы все — мои друзья, и я разрешаю. Но рассказ мой слишком длинный.

— Дорога ещё длинней, — заметил Беарнас. — Ты не стесняйся, мы же не валары, это им, валарам, недоступно...

— Хватит уже о валарах, — оборвал его Амрод. — Нам всем не терпится услышать твою историю.

— Два года назад чеписты снова победили на выборах в Великий Курултай, и, по традиции, их лидер стал верховным визирем, по-вашему, премьер-министром. А возглавлял чепистов герцог Гэк. Это был очень богатый и знатный урукхай, состоящий в дальнем родстве с самим королём. Гэк был прирождённым лидером и блестящим оратором. Все были покорены им, и мой отец не исключение. Он считал, что лучшего жениха мне не найти, и настоял на нашей свадьбе. Я не пылала к Гэку любовью, но принцессы редко выбирают мужей сами. Герцог же, как выяснилось, меня вовсе ненавидел, женитьба на единственной дочери Урукбаши была для него лишь ступенькой к трону. Он всячески меня унижал, избивал и насиловал. Особенно его бесили мои эльфийские глаза, за которые он постоянно называл меня уродиной...

Тут раздался странный скрежет — это Арагволд заскрипел зубами от злости:

— Попадись мне эта сволочь, я бы его убил!

— Постепенно урукхаи стали разочаровываться в нём, — продолжала девушка.

Сначала от него отвернулись эльфиниты и гомики, потом его махровый шовинизм оттолкнул белоручек и даже умеренных чепистов. Ходили слухи о его связях с Рейхом, ведь именно при нём ОУН и Урух почувствовали себя в королевстве как дома.

Его наглость и самодурство росли с каждым днём, и вот, когда король с королевой отправились к целебным источникам и покинули столицу, он провозгласил их выжившими из ума, а себя — Урукбаши. К тому времени у нас уже родился сын, но Гэк его сразу возненавидел, обозвав эльфийским выродком. Он хотел после коронации снова жениться, чтобы, как он говорил, 'получить полноценного наследника'. Однако, ослеплённый непомерным самомнением, он просчитался.

Народ не признал его королём, даже большинство чепистов назвали его самозванцем. Крайние же чеписты, поддержавшие переворот, стали зваться 'гэкачепистами'. Молодёжь, среди которой тон задавали студенты КУ (Королевского Университета), высыпала на площадь Независимости, и, возбуждаемая песнями Косяка и Лихака, кричала: 'Долой Гэка!' Армия, посланная на разгон, не подчинилась герцогу, и повернула оружие против него.

Мятеж был подавлен, большинство сторонников Гэка отреклись от него, один из его ближайших сподвижников Пуг покончил с собой, бросившись на меч, а сам Гэк с остатками гэкачепистов бежал в Рейх.

Раздосадованный тем, что главе заговора удалось скрыться, народ разломал подвернувшийся памятник Белой Руке, но этого показалось мало, и гнев обрушился на жену беглого узурпатора. Меня обвинили в пособничестве мужу. Вдобавок ко всему, я получила письмо, где Гэк клялся убить меня и 'эльфийского выродка'. Я не выдержала несправедливых обвинений и угроз от тайных сторонников герцога. Чтобы спасти жизнь и честь, свою и ребёнка, мне пришлось бежать. Остальное вы знаете.