История Ангела. Часть 1. Вопросы без ответов

Глава 7. Возвращение долгов

1

Смерть

У этой мечты лицо, никогда не знавшее боли...

Алле проснулась от дикой боли в спине. Оглядевшись, она поняла, что находится у знахарей: не впервые ведь.

Осознание прошлого вечера пришло неожиданно. Все повторяется. Как в прошлый раз!

Устремив взгляд к потолку, она следила за ночными тенями. Глаза были сухие: прошло время ее слез, больше она не может плакать. И это хорошо. Слезы — это слабость. Слабость — это смерть. А умирать не хотелось. Несмотря ни на что.

Перед глазами раз за разом проносились лица людей, которых она знала, но больше никогда не увидит. Большинство из них умерло, а если нет, то вряд ли их участь лучше, чем у нее. За что?

Последним мелькнуло черное лицо и карие с яркими белками глаза вчерашнего (или позавчерашнего?) сикахца. И широкое со вздернутым носом лицо северянина до него. И...

Эти лица, как и лицо арха Терцума, являлись Алле в кошмарах. Сегодняшний день не стал исключением, несмотря на дикую боль от доставшегося заклинания.

-Все так плохо? — действительно плохо! Фиссанг подошел, а Алле даже не заметила, когда это случилось. Значит, действительно, хуже некуда. Как бы в ответ на эти мысли боль выстрелила в голову, теперь атакуя на два фронта.

-Нет, просто чудесно, — еле-еле проскрежетала девушка, попытавшись улыбнуться.

-Ты не сможешь вечно бежать от этого. Жизнь за жизнь: умрут они — выживешь ты, — Фиссанг не понимал, зачем заниматься самокопанием. Коллизиум не оставляет большого выбора, это верно. Все, что говорил оборотень было абсолютной правдой, но как не нравилась эта правда Алле!

-Я знаю, — вздохнула девушка.

-Так почему опять остановилась? — настойчиво переспросил Фис, присаживаясь на краешек лежанки.

Девушка промолчала. Боль становилась поистине невыносимой. но слово "невыносимая" никогда не соответствовало истине, если иметь дело с оборотнями или воспитанниками великого арха. Алле была почти тем и точно — другим.

-Ты говоришь совсем как арх Терцум, — заметила она, взяв лицо под контроль. Боль — это то, что нельзя показывать.

Собеседник дернулся. Когда у девушки так застывало лицо, ему становилось... неуютно. Это не нравилось, и даже вызывало некоторые опасения. Чуть-чуть. Но как-то за годы общения Фиссанг осознал, что не надо реагировать только на видимость. Так он оказался единственным, кому Алле показывала свои истинные чувства — боль ли это, страх ли, радость. Однако именно из-за подобной открытости привычная маска безразличия воспринималась как нечто искусственное, лишнее.

Да, маска действительно была искусственной. Но лишней не была.

Фиссанг знал это лучше многих, но все равно не мог привыкнуть.

Карие с золотистым отливом глаза обращены к серо-зеленым. Этот разговор начинался и не заканчивался не в первый раз. И сейчас не время продолжать. Хочется махнуть рукой, успокоить себя: еще поумнеет. Но нельзя. Очередной урок может стать последним.

В конце концов, девушка отводит взгляд, серо-зеленая дымка скрывается за пеленой ресниц.

-Я знаю, — повторила она, — я знаю, Фис, и я тоже хочу жить. Но иногда так хочется поверить в чудо!

"Ты делаешь это всегда!" — хотел закричать оборотень, но промолчал. Именно из-за подобной упертости Фиссангу казалось, что ничего и не изменилось. И что Аль — все та же маленькая девчушка, сама не ведающая, куда идет.

Алле устало откинула голову. Глаза слипались — и не нужно никаких снотворных зелий. Дико болела спина, но теперь это не имело никакого значения. За пару минут Алле снова почувствовала себя обессиленной.

Беспокойный сон уже сковал свою ни о чем не подозревающую жертву, а черноволосый мужчина будто не собирался уходить. Противоречивые чувства раздирали его душу, но вся гамма этих переживаний постепенно уходила с лица, пока оно не надело ту же маску, что пару минут назад примерила девушка. Только сделав два шага от лежанки, чувства на пару мгновений вновь вернулись на лицо. Черноволосый покачал головой и выскользнул неслышной тенью из знахарского крыла.

"Ты не понимаешь, девочка, — подумал он, на секунду остановившись и оглянувшись, — эта жизнь создана для хищников, и если ты не станешь одной из них, то займешь место жертвы". Но уже переступая через порог, вспыхнула другая мысль: "А может, это я не прав? И где-то во всех этих рассуждениях закралась ошибка, ведь не зря же арх Терцум говорит то же самое?"

Тень скрылась за порогом. Больше тишину не нарушало ничто.

Солнечный луч мазнул по лицу и затерялся в волосах. Алле открыла глаза, удивляясь отсутствию боли.

-Проснулась? Тогда кыш отсюда. Сам арх Терцум соизволил заняться твоим лечением. Так что поблажек тебе из-за ранения не будет, — услышала Алле голос арха Аирента, главного знахаря Бараков. Алле мгновенно вскочила. Если так, то времени осталось всего ничего.

Спина не напомнила о себе ни при первом шаге, ни при втором. Так же, как и ночной разговор. Можно было подумать, что все произошедшее было сном, но Алле уже давно поняла, что все эти "сны" и есть реальность.

Настроение стремительно падало до нулевой отметки и дальше.

Выбежав из знахарского крыла, Алле понеслась к едальне.

Мягко обогнув неторопливо идущих рабов, Алле оказалась у котла одной из первых. Конечно, так спешить необязательно, но ведь если идти на тренировку сразу после завтрака, ничего хорошего из этого не выйдет. День шел своим чередом, об этом следовало помнить.

Быстро заняв свое место на скамейке в углу, Алле сосредоточенно начала уничтожать похлебку

-Алька! — за спиной раздался знакомый голос. За прошедшие пять лет Терена успела расцвести, отпустить волосы пониже спины, превратиться в настоящую красавицу. Алле не могла удержаться, кидая иногда на нее косой взгляд из-под челки. Ведь и понятно, что не место Коллизиум для юной девушки. А все ж, сравнивая с собой, нет-нет, да хотелось тоже стать чуть круглей и женственней. Зачем, спрашивается?

Сама каддьара успела вырасти достаточно сильно, став одного роста с Ренкой, хотя кузнецова дочка была на год старше. Вытянутые от насильно прерванной в детстве трансформации ступни и ладони смотреться более человеческими не стали, но при должной доле воображения можно было представить, что так выглядят настоящие аристократичные лапки.

Алле фыркнула своим мыслям. Что за бред?

Годы были милостивы к ним, если подумать. Горько было, когда на одной из аренных схваток погиб отец Терены. Беда сдружила северянок, научила держаться друг друга. Как-то вышло, что Ренка помогала Алле со стиркой одежды и обязанностями по мытью в павильонах, а Алле защищала ее от остальных рабов. Ели девушки вместе и вместе обычно сидели в тенечке, если выдавалась свободная минутка.

Вот и сейчас, в едальне, Терена умостилась на скамейку напротив. Придвинув плошку, она тем не менее чего-то ждала. Было видно, что у нее на языке вертится какой-то вопрос, и даже не один.

-А? — отозвалась Алле, — И тебе доброго утра, — вспомнила каддьара и вздохнула. В предчувствии фразы, которая должна была прозвучать, Алле попыталась успокоить себя, но все равно напряглась, когда снова зазвучал сочувствующий голос Ренки.

-Как здоровье? Не рано еще вставать? — Алле расслабилась, вопрос всего лишь о ране не относился к числу неприятных, — А то я видела, как тебя несли с арены, — Терена передернулась, поднимая от похлебки жалобный взгляд огромных карих глаз, — Спина, будто палачи халифа терзали, — понизив голос, она быстро зашептала, — Говорят, сам арх Терцу тебя лечить взялся. Вот и не верь после этого в магию! — имя арха Терцума резануло слух, но Алле продолжила завтрак, не смотря на Ренку. В конце концов, так и опоздать можно! Словно жжение на коже девушка чувствовала мучительно-любопытный взгляд,— Говорят, ты кого-то совсем страшного завалила — и это он тебя так! И что ты ему аж голову отпилила и в ложу халифа закинула!

Алле не выдержала. Слушать эту историю в дурацком пересказе, вспоминать, как было на самом деле, оказалось невыносимо.

Теренка недоуменно посмотрел на вскочившую девушку. И не скажешь, что минуту назад Алле спокойно ела свою похлебку. Светлые волосы выбились из косы и шевелились то ли на ветру, а то ли еще от чего. Глаза же, два серо-зеленых провала заставили северянку дернуться в суеверном жесте.

После чего что-то произошло.

Мысли Терены затопила холодная сосредоточенность. Удовлетворение от сделанного выбора, неудовольствие от реакции девушки напротив, надежда... исправить? Что это?

Странные чувства накатывали не в первый раз, бывало даже, что они так настойчиво вели за собой, заставляя говорить то, что сама Ренка ни за что бы не сказала. Но это же наваждение! Ерунда какая-то.

Ощущение схлынуло внезапно, как и появилось. Терена посмотрела вслед Алле, которая убежала, лишь пятки сверкнули, да коса мелькнула за поворотом. Странное что-то с ней. И чего это она так взбесилась?

Алле вихрем вылетела из едальни. Она не могла понять, что больше пугало ее: то, что она убила человека — уже не в первый раз, — или то, что чувства, которые Алле должна была бы испытывать, смазались и отошли на второй план. Будто это и неважно.

А ведь жизнь священна, ее так учила наставница — и Алле понимала эту науку. Каждый делает свой выбор сам — воевать или сидеть на печи. Но в чем виноват раб, которого забрали от родного дома против воли? Бессмысленное смертоубийство — особенно жестокое в том, что самой Алле это ничего не стоило. Решись девушка на бой сразу, сразу бы и оставила без головы.

Вот и выходит, что она, каддьара — не более чем зверюга, которой скармливают живых людей. Страшная, ужасная, безумная.

Кому нужен разум зверюги?

Ничего не проходит бесследно. Раньше в девушке тлела надежда сохранить себя. Почему, почему нельзя быть тем ребенком из северной деревни, которым она была раньше? Почему нельзя? Но теперь Алле боялась признаться себе: это раньше она оплакивала каждую потерянную жизнь, теперь же она и грустит, пожалуй, по привычке.

Но ведь так не должно быть!

Бег позволил девушке успокоиться, и она только сейчас огляделась, куда вынесли ее ноги.

Это был небольшой пустырь на краю Бараков. Через несколько шагов начиналась Ограда, и Алле подошла к ней поближе.

Она часто рассматривала Ограду, но чаще — то, что за ней. А теперь вот стояла, и вспоминала, что ей известно об этой стене, отделяющей один мир от другого? Страшные сказки не в счет. Или в счет?

Внезапное осознание вспыхнуло, будто луч солнца, отразившийся от поверхности воды. Ведь это магия! Наверняка ее творил сам арх Терцум, но ведь и Алле — колдунья! Не бывает стены, где не найдется ни одной лазейки, и Ограду наверняка можно преодолеть! И почему только она не рассматривала эту возможность? Все время строила нереальные планы по убийству арха, смешные, что воздушные замки, но ни разу не пожелала узнать, а какое именно заклятие охраняет заветный выход! Будто помрачение.

Наверняка так оно и есть. Морок, нежелание приближаться к стене — не более, чем часть охранной стены. Алле лихорадочно призвала иное зрение, для верности даже наложив его на обычное. Сверкающие блики Ограды были ей ответом.

Медленно развернувшись, ведьма пошла обратно в сторону Бараков, в голове тщательно прокручивая запечатлевшийся в памяти рисунок.

К тренировочной площадке девушка подошла с противоположной от едальни стороны. Она настолько погрузилась в себя, что заметила подошедшего человека лишь, когда его тень закрыла ее от солнечных лучей. Алле вздрогнула, вскинув голову, но тут же успокоилась: это был Фиссанг.

-Где ты была, тварь? — тон, с которым это было сказано, мог заморозить океан. Ненависть, презрение плескались в суровом голосе, слова растянулись и с шипящим присвистом привели Алле в чувства.

Лицо девушки скривило выражение не меньшей ненависти. Нога будто сама сделала шаг назад, готовясь к прыжку. За гранью восприятия прекратились схватки, и многочисленные рабы с оторопью наблюдали за, казалось, вечно спокойными людьми.

Нет. Нелюдьми. Хищниками.

-Стоять! — раздался голос, на удивление звонкий, не идущий к глубоким морщинам и седым волосам его обладателя, — Ты, разминку. Фис, пойдем со мной.

Старик, осторожно шагая, пошел вглубь площадки. Нарочито легкая походка не обманула Фиссанга: он был знаком с этим человеком всю жизнь, столько, сколько он себя помнил. И сейчас он боялся, что этому знакомству скоро наступит конец. Люди имеют такую привычку — умирать.

Позади почувствовалось движение, но оборотень даже не оглянулся. Тень, кружившаяся за спиной была никем иным, а Алле. За спину можно не опасаться.

Представление было разыграно как по нотам. Единственное, о чем жалел Фис, было то, что старый мастер так и не узнал, что это было всего лишь представление. Он считает Алле врагом номер два — сразу после арха Терцума. Но Терцум далеко, а девушка близко... и тоже далеко. В конце концов, будь Алле ему, оборотню, противником, Фис бы и на себя не поставил, что уж говорить о других?

-Много эта тварь о себе возомнила! — пробурчал Аргван, и Фис в который раз уверился, что говорить о чем-либо пока рано. В любом случае, Алле от этого не жарко и не холодно, а у старика забот поубавится, — Ишь как вертится.

-Быстра, — кивнул Фис.

-Она превзошла тебя. Или скоро превзойдет, — в голосе мастера Аргвана звучало нешуточное напряжение.

-Ничего, — это все, что позволил сказать себе Фиссанг, но вряд ли Аргван понял смысл и суть брошенного слова.

Они немного помолчали. Говорить о чем-либо не хотелось. Важное сказано не раз, о пустом — нет смысла.

-Отправлю ее, что ли, к Терцуму, пусть сам со своим демоновым отродьем разбирается.

Настроение было самое радужное. Хозяйка довольна, хотя и рука ласкающая в любой момент может сжаться в кулак. Так было всегда, так будет и впредь. Об этом не следует забывать и без напоминаний Всемогущей — а тем более с ними!

Накрыв рукой вэйнур, Теренций усмехнулся. В таких вещах важен и расчет, и импровизация — и тогда все сложится наилучшим образом. Еще прошлым вечером Теренций хотел оставить рану девчонки как есть, пусть она задумается о своем поведении. Но потом ему в голову пришла мысль, что лучше закрепить успех. И теперь он вытаскивал из всех закромов приличных магов и воинов, чтобы уже на днях объявить о новых и новых схватках. Гвоздем программы он видел "бой" с детьми. Его нужно поставить в начале, чтобы, еще не опомнившись, девушка продолжила убивать уже взрослых. Да, так он и сделает.

Конечно, есть опасность, что она сломается. Каддьары издавна слишком много значения придавали чужим жизням, зачем, интересно? Но Теренций не был бы демоном, если бы не признавал риска. Впрочем, эта вероятность мала.

Магический контур пересек нарушитель. Теренций ухмыльнулся. Легка на помине. Занятия с ним, магом, должны были начаться сразу после занятий с мастером Аргваном. Теренций понимал, что первое, чему должна научиться его собственность, чтобы соответствовать его же планам — это владение оружием.