История Ангела. Часть 1. Вопросы без ответов

Пролог.

Кайрон замер. И рассмеялся. Мир вторил ему злобно и беспощадно, подхватывая горький смех.

По мечу стекала кровь.

На его, ангела, руках была кровь собрата.

Это... плохо?

Нет!

Это больно?

Нет!

Но — поздно!

А теперь — и опасно.

Он охрип и замолчал. Сделанного не воротишь. Ни сделанного им, ни сделанного тем, кого он убил. Да и важны ли теперь причины чьих-либо поступков? Важны только последствия!

Теперь дорога одна — бежать!

И он побежал. Полетел, раскрывая огромные белые крылья, путая следы со всем искусством, которое было ему доступно.

Но против высших лордов света его попытки — прах.

А жить хотелось... Или уже нет? Мечты о счастье, беззаботности и прямой и ясной дороге света рассыпались. Не сейчас — давно. Он изменился. Не сегодня — раньше. Свои не видели толком — а вот люди чувствовали. Его присутствие не дарило покоя и умиротворенности — лишь страх перед неизвестным, раздражение, неуют.

Все это пустое. Нужно бежать, пока не нашли.

Пускай, все бесполезно...

Когда — не если, а когда! — его найдут высшие, выхода не останется.

Нужно найти спасение. Не к Тьме же обращаться! Зачем ей нужен он, бунтарь? Великие боги требуют от слуг лишь повиновения.

Тьма карает беспощадно. Но и Свет тоже. Разница лишь в том, что жертву темноты выбирает только Ее настроение, а Его жертву — еще и многочисленные законы.

Кайрон остановился, чтобы оглядеться. Выход есть! Нужно только найти... любое дитя, рождающееся в эту минуту в тварном мире, спасет его, убийцу и отступника. Если доверится.

Почти невозможно.

Но шанс есть.

Нашел!

Маленькая девочка, смотрящая на мир огромными зелеными глазами. Они засияют, как звезды небесные, если она примет его дар... Нет! Если она примет его ношу.

Жизнь ангела, взявшего на себя заботу о смертном — священна, неприкосновенна. Это старый закон. И пусть такими смертными становятся лишь те, кто полезен для дела света! Если следовать букве, а не духу — все правильно.

Кайрон ждал. За ним охотились, за ним шли, не скрываясь, неумолимо и неотвратимо — он ждал.

Таинство рождения — святость, снизошедшая на мир.

Лучшее, что могла разрешить Судьба. Лучшее, что могли сотворить Свет и Тьма. Явление юной души.

-Здравствуй, — прошептал Кайрон.

И она ответила! Не словами, а несмелым приветствием, едва различимым, едва понятным. Она тоже ждала своего мига родиться.

Нет, не так. Не "она", а "Она".

-Ты разрешишь мне хранить твою судьбу? — несмело спросил Ангел. Он боялся ответа.

Но согласие было получено!

Ангел нахмурился — и принялся переплетать их дороги, сливая пути в один. Не воля Судьбы. Но связь есть — и ладно. Закон...

Плевать на закон!

Он обещал оберегать Ее — теперь только это важно.

Хотя как Она могла довериться убийце, отступнику, который несет смертным лишь боль и страх?

Кайрон вздрогнул. Чужая жизнь оборвалась совсем рядом — умерла мать девочки. Не выдержала его присутствия? Наверняка так.

Ангел проявился в тварном мире — и успел как раз вовремя, чтобы поймать орущую новорожденную из рук свалившейся в обморок повитухи.

-Ты в порядке? — спросил Кайрон. Справится ли ребенок с присутствием такого чудовища, как он?!

А дитя — успокоилось. Улыбнулось, морща крохотный носик.

Не уходи, — с удивлением почувствовал Ангел.

-Попался, дружок, — усмехнулся над ухом чужой голос.

И Кайрона выдернули из тварного мира. Последним усилием воли он успел опустить ребенка рядом с мертвой матерью — и раствориться в воздухе.

Не уходи, — последнее, что он понял.

-Ты считаешь, что законы Света можно трактовать, как тебе вздумается, — усмехнулся совсем рядом несуществующий голос. Один из высших!

Кайрон молчал. Он ничего не видел в слепящей пустоте, окружившей его. Он почти терял сознание.

Если он сейчас заснет — то не проснется никогда. Если останется бодрствовать — то испытает боль и все равно окажется в небытии.

Но шанс все еще есть.

-Твой приговор никто не станет отменять, — доверительно шепнул голос.

И был прерван.

-Высший лорд! — кто-то из светлой братии тоже сошел с ума? Мешать высшему — самоубийство. Причина должна быть более чем веской... — Стойте, высший лорд!

-Что еще?! — раздраженно прошипел голос.

-Она... Она настоящая!

-Кто?

И это короткое слово еще долго преследовало Ангела, пока он проваливался в бесконечность.

Часть первая. Алле: Вопросы без ответов.

Глава 1. Сказки

1

Ведьма

Солнце припекало, как могло. Осень, будто соревнуясь с ним, вызолотила листья деревьев, но так и не смогла достичь нужных оттенков и обиделась на небесное светило, то и дело закрывая его тучами. Но сегодня день был хорош, по-летнему тепло, и дети расселись в круг, подставляя лица последним солнечным лучам, жмурясь от яркого света.

-И тогда злая ведьма спросила у прекрасного принца: "Чего ты хочешь от меня?" А добрый принц ей отвечает: "Не нужны мне богатства твои несметные, а отдай за меня твою дочь-красавицу!" "Будь по твоему, — ответила ему ведьма, — я выдам за тебя свою дочь, если ты добудешь мне ключ-камень чудища невиданного!" — здесь старик-рассказчик закашлялся, и дети, затаившие дыхание, нетерпеливо потянулись к нему:

-А дальше, дед Овсей, дальше-то что? — загалдели они. — Нашел принц ключ-камень?

Кашлявший старик умудрялся выглядеть одновременно с этим хитро и таинственно, и Теренка, дочь кузнеца, чья кузня находилась через два дома отсюда, сорвалась с места, подхватив чарку, которую всегда носила сюда с собой, чтобы в самый интересный момент не ждать, пока кто-нибудь сбегает на речку. Дед Овсей был знаменитым рассказчиком, когда-то он ходил по дорогам настоящим бардом и умел играть на странном инструменте. Теренка пару раз видела эту штуковину, а однажды даже услышала, как она поет. Но потом уже старый бард то ли вернулся сюда, так как родился здесь, то ли просто осел в первой приглянувшееся деревушке. Терена была совсем маленькой, когда это случилось, а теперь она большая, и нет более преданного слушателя у деда Овсея. Сюда, к крошечному домику на окраине деревни издавна (уже несколько лет!) сбегаются дети отсюда и из двух соседних деревенек. Белые Липки славятся своим кузнецом, ведьмой-знахаркой и дедом Овсеем.

-Конечно, нашел,— фыркнула светлокосая девчонка в длинном синем сарафане, крутившая в руках метелочку ковыля, — это ж сказочка!

Теренка зыркнула на нее исподлобья: только ведьму помяни, а она и тут. Стоит, скалится. И почему бабка-знахарка Маланья не выбрала себе в ученицы другую? Вот сама Терена: чем не ученица? Глядишь — и настоящей чародейкой бы стала. Или вон, еще кто. А Алле и без того ведьма ведьмой: как посмотрит, так боязно сразу.

Но у Алле-то родные все сгинули, одернула себя Терена, а у них с братцем меньшим и отец-кузнец, и матушка, и даже скоро — сегодня, верно, — еще один братик появится: с чего б иначе целый день бабка Маланья в их доме гостит, а Алька рядом крутится? Да еще с коробочкой своей... Терена снова глянула на Алле, отчего опять пришлось себя одергивать: не дело о соседях худо говорить, особенно о ведьмах. Вон деду Овсею постоянно травки носит, отчего тот на спину все меньше жалуется. И брату меньшому помогла, когда он в лес отправился. Видела все Терена, когда искать его кинулась. Волков тьма, да только они тоже Алле боятся, когда она так на них смотрит, будто сама их есть собралась...

Убеждение себя давалось все с большим трудом. Забралась мысля: ведьме-то и волк — брат, голодная была бы — сама мальца съела. А так она просто сытая!

Задумавшись, Теренка отвлеклась, и, кажется, не услышала ни продолжения, ни еще какого-то острого словца светлокосой Алле. На нее уже шикали, не переставая, только что драться не лезли. Одно слово: ведьма.

-Одно слово: ведьма! — повторил кто-то мысль Ренки.

-Ты смотри себе в травки да книжки! А другим не мешай!

-А не любо — не слушай!

-Не ругайтесь, дети, — сказал откашлявшийся дед Овсей, и неодобрительно посмотрел на них.

-А мне любо, хоть и скучно, — насмешливо промолвила Алле. И как это при таком характере да такой голосок нежный?

-Как так? — удивился сын мельника на последние слова маленькой знахарки.

-А хоть знаю, что в конце добрый принц женится на дочери-красавице, и будут жить они долго и счастливо, но все равно хочется услышать конец сказки.

-А еще он убьет злую ведьму! — раздался голос Мальки-бояки.

-Зачем? — не поняла Алле, — она же мать той девушки-красавицы!

-Но она ведьма!

-Ну и что?

-Да все потому, что Алле сама ведьма, вот и защищает свою товарку! — выкрикнул курносый Сим.

Что тут началось! Шум, гам, но кто что кричал — куда там разобрать? Началась беготня, потом даже драка, когда неожиданно громкий голос деда Овсея перекрыл всю эту неразбериху:

-А ну тихо! Будете драться, я продолжать не буду! Садитесь все в круг! Слушайте.

Кое-кто бросал сердитые взгляды друг на друга, кто-то на Алле, но вскоре все расселись. Алле пожала плечами и, развернувшись, отправилась в сторону хижины Маланьи-знахарки. И только в спину ей, как камень, было брошено одно слово:

"Ведьма!"

2

Бог

Хижина знахарки стояла за положенные три тридесятка шагов от деревни, на опушке леса, даже немного за его границей, прикрытая высокими деревьями и непроходимыми кустами. Жителям деревни кусты нужно было обходить по петляющей дорожке, но для Алле те кусты всегда расходились, пропуская девочку. А сегодня Алле торопилась.

Песня Жизни звучала как никогда. Сегодня свершалось одно из немногих Истинных чудес — рождение ребенка, и Алле не могла не воспользоваться случаем. Ведь только в мгновения, когда приоткрывается Полог, и Судьба бросает мимолетный взгляд на нового путника, готовящегося вступить на одну из Ее дорог, можно обратиться к Ней с просьбой. И, если Она ответит, то станет возможным увидеть свою судьбу — а то и изменить ее.

...Алле не было и пяти лет, когда она, еще малышка, заблудилась в лесу. Нет, не впервые, но именно тогда она на самом деле заблудилась. Никогда до и никогда после такого не случалось, а тут поди ж ты! Это уже потом, разобравшись в произошедшем, Алле поняла, что ее угораздило наткнуться на место, то появляющееся — всегда в разных местах, — то исчезающее, на пересечение Нитей Судьбы. По крайней мере, так называлось это в книге, лежавшей в том схроне.

...Маленькая девочка шла по большому сумрачному лесу, и последние лучи солнца убегали от нее вприпрыжку. Не догнать. Ветви деревьев сплетались над ней и опускались сетями, но девочка вырывалась, сбегала — чтобы тут же попасться в новую живую клетку. Кусты и высокая трава тоже не выказывали радушия юной гостье.

"Не пройдешшшь! Не дойдешшшшь! Не уйдешшшь! Не выйдешшшшшь!" — шипел злой ветер, налетая с разных сторон. Девочка дрожала, но шла: там, где садится солнце, должен быть и ее дом. Там должна быть хижина знахарки, приютившей сироту. Там теплый огонь в камине и одеяло... Нет, не думай об этом! Тебе нужно идти. Сначала идти — а потом одеяло... Все потом.

Темнота опускалась, но так и не смогла накрыть мир полностью, зависла, будто пойманная деревьями в сети, в которые не попалась девочка.

А девочка уже выбивалась из сил.

"За что? В чем я виновата перед вами?" — мысленно кричала она.

А в ответ налетал ветер, падали капли начавшегося дождя. И в их перекатах, сквозь еле слышный звон, девочке чудились ответные слова:

"Ты за НИХ! Ты принь-нандлежишшшшшшь ИМ! Ты пришшшла против..."

"Против кого?"

"Лжжжжешшшшшь! Принь-творяешшшшшься! Сожжжжжешшшшшшь! Заберешшшшшшшшшшшь!"

Девочка с трудом сделала новый шаг и упала без сил. Прямо кому-то на руки.

-И как вам не стыдно! — разлетелся сотнями птиц-осколков чей-то мягкий, тягучий голос, от которого все прекратилось: лес пристыжено притих, смолк ветер, подобрались капли. Сквозь непослушные ресницы девочка видела, как лес, сжавшись, будто нашкодивший кот перед хозяином, быстро-быстро превращался в самую обычную рощу, овеянную лунным светом... Насколько может быть обычной Роща-Хранительница в свой день проявления.

-Заморочить заблудившегося ребенка!

"Ведьма! Принадлежащщщая!" — затрещали птичьи голоса, зашуршал ветер.

-Ребенок, — отрезал незнакомец, стягивая с плеч длинный коричневый плащ и заворачивая в него девочку. Сарафан неожиданно оказался сухим, чистым, целым, будто и не было этих часов бесконечного блуждания по враждебному лесу. Девочка разомлела и дальнейший разговор слышала как сквозь сон:

-Что?! Вы посмели закрыть ее способности?

"Но она с рождения принадлежит им!"

-Если она принадлежит им, то где же ее Хранитель? Как она оказалась одна ночью в моем лесу, как вообще получилось, что она живет здесь, рядом с моим схроном? У вас есть ответ?

"Но создатель, неужели Вы не видите?.."

Голос зазвучал глухо, еле слышно, устало:

-Я не слеп. Я вижу, что они побывали и здесь, отметив ее Нить Жизни. Но я не желаю уподобляться ни брату, ни сестре, а именно это и случится, если переступать через все и всех. У нее есть своя Судьба, и я готов поспорить: она отличается от остальных таких же, как она, кого я видел прежде.

Голос затих, и мир охватила тишина. Но отсутствие звуков не давило, и девочка затаила дыхание: что еще скажет Голос? И Голос сказал:

-Когда я попросил вас охранять эти нелепые "сокровища" я четко обозначил, от кого их нужно охранять. От тех, кто их ищет. От Света, от Тьмы, от богов и магов. Я не упоминал детей. Да будет так. Пусть все это принадлежит ей. И сила, чтобы сохранить, и право, чтобы воспользоваться.

"Тогда... Наша миссия окончена, создатель? Вы уничтожжжите нас?"

Голос засмеялся:

-Я, кажется, говорил, что не хочу уподобляться своим старшим родственникам? Ваша миссия окончена, и теперь вы можете просить награды. Чего вы хотите за верную службу?

"Жизнь! Право жить!"

-Вы уже им обладаете. Впрочем, я понял, что вы имеете в виду. Да будет так!

И все закончилось.

...Алле проснулась на следующий день в глубокой теплой норе под боком большой рыжей каддьары рядом еще с пятью котятами, завернутая в огромный мягкий плащ. Из дыры над головой мерцал солнечный свет, в глубине логова сверкала бликами оковка массивного сундука. Алле подползла к нему, и крышка отворилась, чуть не щелкнув девочку по носу.

Чего только не было внутри! Невиданные травки и их семена, замысловатые украшения, рассматривая которые, Алле почувствовала, как кровь приливает к вискам — верно, колдовские, такие, которые ведьмы носят. Девочка недолго думая застегнула у себя на шее один из кулонов — простое золотое колечко на цепочке, почему-то больше всего понравившееся ей. Затем Алле начала вытаскивать наружу одну диковинку за другой, и сундук казался бездонным, когда внезапно девочка почувствовала чей-то взгляд. Обернувшись, она столкнулась с узкими золотистыми зрачками каддьары, в которых мигали всполохи, цвету которых Алле никак не могла придумать названия.

"В твоих — такие же", — неожиданно по сознанию пронеслась чужая мысль, на удивление четкая, — "Теперь ты — хранительница и хозяйка сокровища."

-Что это за сундук, что в нем? — спросила первое, что пришло в голову, Алле, и слова прокатились по языку незнакомыми звуками, — И на каком языке я с тобой говорю?

"Мы говорим на третьем языке творения. Первый язык — язык Судьбы, второй — язык тварей изначалья, третий — язык Двух и Одного. А этот сундук — одна из немногих заводей Великих Потоков, сюда можно спрятать целый мир — и никто не найдет, если не откроет его. Здесь хранилась книга, написанная Стражем Судьбы и переданная нашему создателю в далеком будущем. Она ждала своего часа появиться на свет, но была найдена раньше времени".

Девочка оглянулась на сундук. Свет, лившийся из дыры над головой, притух, зрение расплылось, и Алле увидела все снова. Мелочи, амулетики, колечки — все это была шелуха, подчас лишенная магии вовсе. Самое важное было на дне сундука. Тонкая, оплетенная перевитой травой книжка. Не было в ней ни силы, ни магии, но видела девочка: кто-то касался ее. Существо, одно прикосновение к строчкам, написанным его рукой, вызывало в душе девочки трепет.

-Кто эти Двое и Один, кто такой твой создатель, почему "раньше времени"?

"Слишком много вопросов. Я отвечу на эти и еще на один, но не больше. Двое — те, кто создали все сущее, Один — тот, кто дал силу нам, тебе и мне, наш создатель. "Раньше времени" — потому, что тот Страж еще не родился и не написал эту книгу, а ее страницы уже скоро увидят свет. Создатель даровал тебе право распоряжаться эти сокровищем."

-Но почему? — недоуменно спросила Алле.

Кошка блаженно прищурилась, в ее "словах" появились мурлыкающие нотки:

"Потому что он — это он!"

-А...

"Все!"

...Когда девочку нашли в лесу, недалеко от деревни, никто не заметил на ее руке тонкого шрама, вьющегося по запястью, выписывая странный узор, тот самый, каким был украшен сундук.

...Никто, даже знахарка не знала, отчего маленькая девочка постоянно убегает в лес, почему все, даже самые непроходимые кусты раздвигаются перед ней, и уж совсем никто не догадывался, что за кустами прерываются четкие цепочки легких человечьих ножек и начинаются непримятые травинки, помнящие прикосновения мягких кошачьих лап.

...Никто не видел, как взлетают и опускаются склянки без чьей-либо помощи, когда юная знахарка остается одна и стоит, похожая на жрицу над алтарем, перед котелком, уткнувшись в маленькую тонкую книжицу в травяной обложке.

Ну и уж совершенно никто не догадывался, ни Саттрайт, кошка-каддьара, ни сама девочка, что третий голос, участвовавший в разговоре, не пригрезился:

...Сквозь сон Алле почудился смех, еле слышный, то разбивающий в воздухе серебряные колокольчики, то переходящий на глухое карканье.

"Спор принят. И теперь, после сегодняшнего, у тебя есть все шансы победить, Деиро".

...Алле с трудом вынырнула из воспоминаний и постаралась загнать их поглубже: сейчас никто и ничто не должно отвлекать ее.

Уже давно, несколько месяцев назад, Алле поняла, что хочет сделать. Призвать судьбу. Это древний ритуал, "освобождающий дороги" — так говорилось в ее подарке. Алле уже читала его не раз, но лишь этой зимой, пролистывая старые страницы, заметила несколько листов, где было описание самого невероятного действа — ритуала призыва Судьбы.

Семнадцать камней, по-разному ограненных — от идеального шара до пирамидки — выстроились в круг. Зеркала и свечи расставлены в строгом порядке, сплетая узор грядущей дороги. Чаша с зельем стоит, золотистое варево дымится. Над ним девочка, так неподходяще смотрящаяся среди этих приготовлений, сжимает в правой руке поблескивающий кинжал, а в левой тонкое колечко, продетое на цепочку. Минуты ожидания.

Алле слышит все. Как в лесу поют птицы, шелестят листья, журчат ручьи, как ступают звери, маршируют муравьи, скрипят цикады. Как в деревне дед Овсей рассказывает сказки. Как в доме рядом с кузней кричит женщина.

"Все возвращается на круги своя... Чтобы начаться снова".

Миг. Будто мир в окровавленной ладони — кольцо. Падает... в чашу...

Всплеск...

Тишина.

Полная тишина.

Стекают капли.

Беззвучно.

Осыпается пепел сгоревших кристаллов.

Беззвучно.

По полу прыгают осколки зеркал.

Беззвучно.

Взрыв!!!

Глаза открылись!

Чужие?

Свои?

Тишина...

Непроизнесенное Ангелом

Кто ты?

"Кто я?"

Что ты здесь делаешь?!

"Я? Сплю..." — глаза закрываются.

Не смей! — крик, - Зачем?

"А зачем?" — усталое.

Какая разница?! Разве это так сложно — жить? Живи же!

"Ради чего?"

Просто так!

Глаза закрываются, губы кривятся в улыбке. Тишина и темнота оплетает тугими сгустками боли. За спиной нет привычной тяжести, под ногами нет привычной опоры. Что от него осталось? Немногое.

Да что же это! — надрывается далекий голос, — борись за свою свободу! Чего ты ждешь?

"Я уже ничего не жду", — поднимает глаза — и сталкивается с зеленоватыми искрами в сером море, — "Но если ты ждешь меня, я приду".

Ничего другого он и не мог сказать.

3

Демоны

Ветер прорвался сквозь створки: он торопился. Ветер принес резкий запах, разбудивший Алле. Это был запах дыма и терпковатый привкус крови и стали.

Крови?!

Алле вскочила и пошатнулась — вся ее одежда была в крови, ее крови. Руки дрожали, в глазах расплывались занавески. Мысленный шепот еле-еле достиг кустов, и те, чуя слабость, с явной неохотой, до боли медленно раздвинули несколько веток. Через несколько мгновений вид снова стал четким — и тут же снова подернулся рябью. Однако этого мига хватило, чтобы увидеть...

Деревня горела.

Тишина разорвалась тысячей звуков. Ропот птиц, испуганные прыжки убегающих зверей — и крики, стук копыт, чьи-то жесткие, веселые, злые, страшные голоса. Всплески, хрипы, шевеления, дрожь, — все слилось в сознании двенадцатилетней Алле. Только где-то на самом краю восприятия, спокойная и величавая, журчала, текла река. Но погибающая деревня была ближе.

Кому понадобилась забытая деревушка, расположенная в захолустье Ассанского Королевства — одного из маленьких северных государств? Почему война пришла не в Артий, не в Картоллу, а именно сюда?

Великий Картахедский Халифат ширил свои границы. Да, с запада и востока его запирали не менее великие соседи, но здесь, на севере представители Халифата развлекались вовсю. Развлекались. Представители великой просвещенной державы. А чем объяснить то, что только в Картахеде принято и цветет буйным цветом рабство? Нищета, грязь — все это спутники южного "процветания". Впрочем, очевидно, все это вскорости придет и на север. И кто только надоумил трех королей развязать войну с Картахедой?!

Все эти мысли пронеслись по закоулкам сознания Алле, будто там прятался кто-то старый и мудрый. Алле не придала им значения: она не старая, не мудрая, она просто не...

Не может смотреть на это!

Отчего, почему — какая разница?! Алле выскочила из домика и стелющимися прыжками — куда только подевалась слабость? — понеслась к деревне, не думая ни о страхе, ни об осторожности.

Секунды метались, то томительно переставляя лапки, то разбиваясь друг от друга, несясь со скоростью падающих звезд. Едкий дым горящих домов не давал дышать, но также и скрывал бегущую девочку. Перемахнув через ближайшую калитку, — кажется, это дом кузнеца, — Алле проскользнула было мимо, когда за стеной раздался в добавление к непрерываемым стонам и всхлипам — детский плач.

Старая каддьара говорила: это инстинкт — защищать детенышей. И задумчиво добавляла: и вообще — защищать.

Алле сама не заметила, как оказалась напротив двери.

* * *

Жизнь была прекрасна, как только и может быть прекрасна жизнь хищника, поймавшего добычу. Арх-Ханум, улыбнулся, зная, что его улыбка способна ужаснуть даже самого храброго коррехто, не то что этих тонкокожих рамусов. Человечек пред ногами затрепыхался, переставая лопотать какую-то ерунду, и протяжно завизжал на ноте, неподобающей истинным воинам. Да разве это воин!

Арх-Ханум воткнул клинок верной стали в горло этой свинье, копошащейся в грязи. Кровь очищает, говорил арх Терцум, но чище тварь не стала. Арх-Ханум вытащил ятаган и с сожалением отметил, что старые зазубрины и не думали исчезать.

Ну что ж, может быть именно для того они и проскакали эти дюжины дюжин дней пути — чтобы он, Арх-Ханум, подточил верный клинок.

Но как же здесь холодно! Благословенная Кархатта, звезда юга, куда делись твои горячие ветра? А эти черные птицы, слабые подобия песчаных стервятников! Недоземля. И людишки здесь — недолюди.

Ничего! Терцум сказал, что их миссия закончена, рабов было собрано достаточно, да и каждый из наемников получил немало. Больше на телегах не увезти — а идти вглубь этой горошины, отчего-то называемой "королевством" нет смысла: уже сейчас такие же отряды продвигаются дальше на север под предводительством сотников и тысячников великого халифа. Этим несчастным достанется больше славы — это да, но меньше золота. Так не лучше ли быть наемником?

Тяжелая дверь распахнулась, избавив Арх-Ханума от гнета многомудрых мыслей. Оттуда с молотом наперевес выскочил высокий и широкий рамус, видимо, кузнец. Удача не сводит глаз с ее Шакала! Такого раба поискать — на рынке за мастера-кузнеца дадут двадцать золотых, а за гладиатора — в десять раз больше! Но сначала этот сын свиньи заточит меч своему новому хозяину — не хватало тому самолично заниматься работой ремесленников и рабов!

Арх-Ханум выбил молот из рук белолицего и приставит ятаган к горлу.

-Патошит мэш! Патошит! Иды! Дэлат! — на чистом ассанском велел наемник, — Дэлат, раб, илы жалэт каротку жизн!

Рамус угрюмо глянул из-под белесых бровей, но не сдвинулся с места — и даже попытался поднять упавший молот, но Арх-Ханум вовремя пресек его маневр, наступив на непокорную руку и схватив за кисть вторую, оставив кузнеца вывернутого в нелепом изгибе.

-Нэ панимат мэнэ? Вах, вах, но эт эст излышимый, излышимый! — ухмыльнулся Арх-Ханум.

Плеть взрыла землю вокруг кузнеца и продолжила танец на судорожно сжавшейся спине.

-Мэншэей нэ бут, нэ, бут болшэй! — веселился наемник, охаживая упрямца по бокам, как норовистого коня.

За дверью раздался жалобный всхлип, неразличимый за криками рамусов и хохотом воинов юга, но Арх-Ханум по праву гордился своим слухом.

-Шо прашеш ты, дэвово отрод'э? Ну-ках, показат! — заинтересовался он и вошел в дом.

Голова какой-то старой карги заставила Арх-Ханума брезгливо сморщиться, обнажая правый клык — левый в его щербатой коллекции отсутствовал. Окинув взглядом обстановку, Шакал развеселился: на полу, залитом солнечным светом, смешанном с кровавой жертвой богам войны валялись тела Истаха и Сагра с проломленными головами. Постарался кузнец, продавать его — так только на арену. Уже сейчас за него можно выручить две сотни золотых, а потренировать — так все четыре! Решено!

Однако ж какова ирония — смешать кровь со старушенцией из рамусов! Эти черви достойны такой и только такой участи!

Арх-Ханум расхохотался и пару раз пнул одно из валявшихся у его ног тел. Кузнец попытался воспользоваться минутой кажущегося невнимания и повторить свой предыдущий опыт. Арх-Ханум подставил оголовье ятагана под опускающийся молот и на развороте несильно подтолкнул рукоять до виска. Кузнец плавно с тихим шмяком завалился на бок. Тут же другой стороны налетело что-то орущее-визжащее, и Арх-Ханум, не смотря, оттолкнул его к стене.

-Харшо! Харшо! Но нада эшо лушшэ! — с удовлетворением произнес наемник, разглядывая некогда белую ткань, покрывающую нечто вроде стола, на котором лежала женщина, держа в руках очередной визжащий комочек. Щенок этой шавки, — подумал Арх-Ханум. Щенок не нужен. Ору и визгу и без него достаточно.

Одним плавным движением Арх-Ханум подхватил ребенка, даже не заметив сопротивления, и с размаху кинул его к косяку. Теперь-то эта тварь замолчит!

И тварь замолчала. Но не так, как ожидал Арх-Ханум.

Из стены полезли зеленые прутья, ветви, подхватившие в полете маленькое тельце и, на ходу сплетаясь в подобие колыбели, продолжили движение, гася его. Ребенок, будто почувствовал себя в безопасности, затих, успокоился и даже протянул ручонки в сторону двери.

В дверях стояла маленькая девочка, ее светлые косы растрепались на ветру, а глаза... В сверкающих зелеными отсветами озерах Арх-Ханум увидел свою смерть.

И тут она закричала. Стекла повылетали, разбились, дом затрясся, задрожал, но Арх-Ханум ничего не слышал. Он знал, что никто другой не слышит, но только его голова сейчас расплавится, сердце разорвется, глаза вытекут...

Кровь была готова закипеть, а девчонка все визжала, не переставая...

И внезапно все прекратилось.

Дверной проем загородили новые фигуры — две? Четыре? Восемь? И кто-то голосом арха Терцума сказал:

-Ну, теперь наша миссия действительно завершена. Астран сюда!

И все погрузилось во тьму.

Солнце село?

Интерлюдия 1.

Сторона Света

Зал огромен и необъятен. Чуть дует теплый ветер, развевая солнечные одеяния повелителя и бога. Он печален и сердит.

-Твари и бездна! Как вы могли потерять ее из виду?- возвысил голос суровый бог. Странно слышать такие речи в наполненном светом пространстве. Белокрылый коленопреклонный юноша ежится под взглядом разгневанного бога, дрожит. Сам не заметил, как жалко начал оправдываться:

-Но она же... Судьба...— голос слаб, пусть небесно красив. Не помогут ангельские интонации в разговоре со Всевышним.

-Мне нет дела до твоих оправданий! "Судьба" — это не то, что я хотел услышать. Ты знаешь, где она? — хмурит белые брови на смуглом лице повелитель. Голос его глубок и гулок, несется к затерявшемуся в небесах потолку.

-Нет, но ее же легко можно найти с помощью...— отзывается прекрасный ангел. Надежда его сильна. Нет ничего, что нельзя свершить во имя своего бога! И верно, зачем оправдываться Изначальной Судьбой, если в их руках уже лежит ниточка к потере?

-Если бы это было можно, я бы так и сделал. Еще что-нибудь? — но бог все еще сердит, а слова его вгоняют несчастного ангела в отчаяние.

-Но ведь он... Неужели она отказалась от него? — такое нетрудно представить. Кому, действительно, нужен ком грязи, когда к услугам россыпи алмазов?

-Как раз наоборот. — досадливо хмурится божество света, — А теперь еще Они знают о ее предназначении.

-Откуда? — ужаснулся великий ангел. Неужто темные твари прознали о величайшей тайне? Это конец! Чаша весов Тьмы перевесит, и мир скатится, расколовшись, в окровавленные лапы дьявольских созданий.

-Неважно. Я недоволен, — о да, только это и имеет теперь значение, - Эта девчонка должна быть под присмотром — каждый миг. Ты хоть понимаешь, кто ее увез? — вопрос срывается с идеальных губ, и ангел уже готов душу вывернуть, лишь бы ответить на него. Но он не знает. Его земная оболочка сгорела в пожаре, и он еще нескоро сможет воплотиться.

-Мародеры? — высказывает он предположение. Как ни старались его подчиненные уследить за миром, но война прошлась с юга на север, подобно заразе. И слава бы Свету, что потеря находилась вдалеке от военных троп, да все ж нашли, сломали и отняли плод трудов праведных.

-У которых есть штатный маг, способный уничтожить земную оболочку моего мессии? Не смеши меня. Девчонку перехватила Тьма. — губы совершенного создания, повелителя света, изгибаются в грозной улыбке.

-Но что теперь? — осмеливается все же спросить ангел.

-А теперь нужно искать ее, пока не поздно, — отвечает господь очевидное, - Иначе следующие тысячелетия придется ждать — такие, как она, стали рождаться слишком редко.

Истинно говорит бог! Если перст, направленный Судьбой, укажет на сторону Тьмы, не будет более жизни у пресветлых.

Мессия светлого бога склоняет голову все ниже. В молчании играет ветер складками солнечного одеяния, лучи путаются в белых волосах.

-Иди Овесиан, — наконец говорит бог, — Пока я не передумал и не отправил тебя следующие полтысячи лет сторожить край мироздания!

Сторона Тьмы

Плещется тихо и проникновенно вода. В багровом полумраке неярко мерцают свечи. Демон, склонившись и прижав к сердцу свиток, терпеливо пережидает бурю. Ярость наполняет комнату омовений Прекраснейшей.

-И мы все эти эпохи не знали такой "мелочи"? — тихий голос шипит, перекатывая на языке слова, — Скольких мы потеряли, хотя наше воинство куда могущественнее светлого!

Демон поднимает голову, будто желая что-то сказать.

-Молчи! — наотмашь бьет словами хозяйка Тьмы, — Сейчас-то все фигуры на нашей стороне. Решение будет в нашу пользу — уж постарайся! И помни, мне нужна тварь, а не забитая овечка — так куда надежнее.

Скидывая со снежных плеч тогу, что чернее ночи, Прекраснейшая заходит в озеро омовений. Демон жадно следит за ней, но чем дальше, тем меньше он видит. Темнота покоев величайшей недоступна и его оку!

-Говорят, у нее уже есть Хранитель, — коротко разбивает воцарившуюся тишину голос высшего демона. Но хозяйка лишь только хрустально смеется.

-Да что ты! — хлопает она ладошкой по водной глади, - А ты знаешь, кто? Наш доброй памяти дружок Кай.

-Он?! — восклицает демон. О да! Здесь есть повод смеяться. Какими ветрами стал светлый отступник над судьбой мироздания — неведомо. Но хранимое им существо скорее обречено, чем благословенно.

-Угу. Удачно, не правда ли? — журчит вместе с водой чарующий голос.

-Судьба на вашей стороне, Хозяйка, это несомненно, — почтительно отзывается демон, пряча торжествующие нотки.

Прекраснейшая кидает на него полный жгучей черноты взгляд:

-Я знаю.

Третья Сторона

Дороги межмирья всегда пустынны. Кто может по ним ходить? Лишь те, кто имеет возможность влиять на судьбы мироздания — да и те пользуются специальными проторенными путями. Здесь же, на окраине, у самой границы сущего... Вот так встреча!

-И что мы здесь делаем?.. Молчишь?— голос закутанного в серый плащ странника весел и звонок. Ему нет дела до чужих войн, он просто проходил мимо. - Да уж, твои сородичи ничуть не изменились. Если темные у своих истязают только тело, светлым нужно поиздеваться и над душой.

-Они не мои...уже... — хриплое дыхание вырвалось фразой. Искалеченная, поломанная фигура, растянувшаяся вдоль края дороги, пошевелилась и попыталась поднять голову. Руки сотрясла дрожь.

-Ты еще можешь говорить? — удивился странник, - Чудно. Жизнь вообще дурацкая штука...

Дернув за обрывки одежды, странник — высокий мужчина с длинными серыми волосами — усадил раненного, придерживая за плечи.

-Что ты делаешь?! — попытался вырваться пленник захвата. Это не удалось, но хотя бы дернуться получилось: силы стремительно возвращались.

-Занимаюсь твоим лечением, — хмыкнул серый, — Не видно, что ли? Всю жизнь мечтал познакомиться со слепым ангелом — и вот выпало счастье, — растянул он губы в ехидной усмешке.

Несколько мгновений, и раненый поднялся, все же отодвинувшись от своего спасителя. Коротко взглянув ему в глаза, бывший ангел буркнул:

-Судьба твоя. А я тороплюсь, — и — видимо, решил показать некоторое доверие — повернулся спиной.

-Ты все равно в таком состоянии далеко не уйдешь...— пожал плечами серый, - Подожди-ка...— мгновенным движением он метнулся вперед, слегка толкнув уходящего в спину, - А теперь порядок. Крылья я, конечно, не вернул — да тебе же не они нужны, а сила. Хоть не совсем беспомощным станешь.

Ангел медленно повернулся. Сможет колдовать? Да, действительно. Сила больше не вытекала из отрезанных крыльев, которые, как известно, служили проводником светлой энергии. Осмысливая произошедшее — а иначе, как чудом, его назвать не получалось, — ангел поднял взгляд. Серый плащ странника упал ему на голову.

-Ты ж вроде торопился. Да и я пойду, — усмехнулся голос уже из пустоты.

-Ты знаешь, куда я шел? — крикнул бывший ангел в пространство, сорвав с головы плащ. Дернутые обрубки крыльев немного болели, но больше не кровоточили.

-М-м-м... Это так важно? — отозвался уже странник, снова появляясь на дороге.

-Да! — твердо ответил ангел. Существо, которое ему довелось повстречать, не могло соврать. В крайнем случае, можно узнать, что в охоту включились все три стороны. Это было бы... Наверно, неприятно. Но точно — опасно.

-Нет, — ответил странник, пожав плечами. Ангел даже усомнился. Ошибка?

-Тогда почему ты помог? — недоуменно спросил он своего спасителя.

-А было нельзя? — усмехнулся серый, щуря светящиеся глаза.

-Можно... — тихо ответил спасенный.

-Ну и славно, — махнул рукой странник, — А теперь иди уже туда, куда торопился. Авось, тебя там кто-то ждет...— легкая печальная усмешка растаяла вместе со своим хозяином. Пути межмирья опустели. Ангел склонил голову и заспешил прочь.

Судьба

Замок соткался из пустоты. Комнаты вздрогнули и наполнились мебелью, звуками, запахами, жизнью. Туда-сюда заспешили люди в самой разнообразной одежде, самых разнообразных расцветок и фигур. Несколько человек уже выкатывали из не успевшего положить на предметы пыль чулана огромное круглое зеркало.

В комнате с открытой аркой, ведущей на балкон, с которого открывался вид в звездную пустоту, зеркало ждала девушка. Длинные белые волосы струились локонами, спадали с плеч, доходили до пола, вились между стульями и ножками стола, свисали с перил — и постоянно двигались. Девушка ходила из угла в угол в нетерпении, и локоны, как живые, ускользали с ее пути.

-Ну наконец! — воскликнула она, когда в комнату вошла другая молодая красавица. Черноволосая, затянутая в темно-синюю полупрозрачную тогу, она жестами указывала своим спутникам, куда ставить огромное стекло. Двое — беловолосый, похожий на нее, как две капли воды, мужчина и парень с круглым лицом, усыпанным веснушками, да заразительной улыбкой подтащили зеркало в центр комнаты. Откинув ножки-подставки, они установили раму и встали по обеим сторонам от него.

Длинноволосая подошла к отражающей поверхности, протянув тонкую руку. Подушечки пальцев мягко коснулись своих двойников — и от места прикосновения пошли волны. Затем копия исчезла, оставив оригинал в одиночестве. Сквозь темноту в зеркале проявилась серебристая полоса.

Дорога межмирья — и по ней кто-то идет.

Хозяйка дома улыбнулась, обнажив ровные белые зубки.

-Это будет занимательно...— вслух пробормотала она, и стоящая за ее спиной черноволосая переглянулась с братом. Интересно...

Глава 2. Юг

1

Несвобода

Облако, похожее на зайца, столкнулось с другим, напоминающим волка. На пару минут они превратились в бесформенную кучу, а затем голова у "волка" наконец встала на место живота, а "уши зайца" приросли к бывшему "волку".

"А в жизни это волки едят зайцев, а не наоборот", — вздохнула, опустив голову Алле.

Картина перед глазами мало порадовала девочку: караван, в отличие от волка, никуда не делся. Так же сцепленные по двое идут извивающейся змеей-дорогой люди: взрослые впереди — дети позади. Впереди едут большие груженые телеги, храпят обиженные медленным шагом тонконогие кони южан. Птицы летают высоко, их голоса уже не слышны. Родные леса с их постоянным птичьим щебетом остались позади, но насколько позади — Алле не могла понять. Сколько они так идут? Неделю? Две?

Алле плохо помнила, что случилось в тот роковой день, да и что было на следующий — тоже. Память упрямо выбрасывала все посторонние картинки. Едкий дым, шершавый забор, оскаленная рожа какого-то наемника — и все. Просто в какой-то момент она очнулась и обнаружила, что уже давно идет куда-то вместе со всеми — как этих "всех" осталось мало! Алле уже знала, что как не ищи, а старой знахарки здесь нет. Нет и половины тех детей, которые тем страшным утром слушали деда Овсея, да и самого деда Овсея тоже нет.

Голова кружилась, но уже полегче, чем вчера и позавчера. Облака хоть до сих пор принимали странные формы, но уже не пытались ни заговорить с девочкой, ни съесть ее.

Цепь, сковывающая руки Алле дернулась, и Алле повернулась к своей соседке — дочери кузнеца, Терене.

-Осторожней! — выговорила она. От таких дерганий голова разрывалась на части.

Девчонка, случайно запнувшаяся о какой-то камень, встала, как вкопанная. Произошла заминка, но караван шел дальше, и Терене волей-неволей пришлось развернуться и снова начать шагать. Остальные дети зашикали на нее:

-Что творишь!

-Сейчас охранник прискачет, всем достанется!

И правда, от начала каравана оторвалась одна из фигур, южанин в мгновение ока оказался рядом с ними. Свистнула плеть, но — вот странно — не задела ни Алле, ни Ренку.

-Двигайтесь! Не задерживать!

-Из-звините, — пробормотала девчушка, и вжала голову в плечи.

Южанин кинул на нее злой прожигающий взгляд, от которого Терена сжалась еще сильнее, но ничего не сказал, отвернулася и неторопливо направился к обозу. Проводив его глазами, Терена обернулся к Алле:

-Так ты, наконец, очнулась?

Алле пожала плечами — и тут же пожалела об этом. Шея и плечи неимоверно болели то ли от колодок, то ли еще от чего-то.

-А разве раньше я не шла?

-Идти-то шла, да не откликалась ни на что. Как кукла.

Девчонка замолчала, старательно вышагивая. Солнце только-только поднималось и слепило глаза, отражаясь от ее наклоненной светло-русой макушки.

-Алле? — внезапно она подняла голову. Глаза горели, да так, что Алле отодвинулась в сторону насколько позволяла цепь.

-А? — с опаской спросила она.

-Алле, помнишь в ТОТ день ты спасла моего маленького братишку? — горячо зашептала Терена.

-А? — не смогла понять, о чем речь, Алле.

-Ты ведь можешь так же перебить всех этих ... Ты же ведьминскому искусству училась! Пожалуйста, Алле! Иначе мы все умрем или попадем в рабство! Алле!

-Подожди, кого я спасла? Что?

-Ты ничего не помнишь?! — упавшим голосом спросила Терена, сгорбившись.

-А что я должна помнить? — не поняла Алле.

Терена отвернулась. Плечи задрожали, будто она плакала. Впрочем, так и было.

-А что случилось с твоим братом? — подавшись вперед, сама не зная отчего, вдруг спросила Алле.

-Убили. О косяк...

* * *

Алле замолчала. Ноги сами шли, двигаясь в такт с караваном. Была дневная остановка. Ночь. Снова день. Снова ночь. Солнце палило все сильнее и сильнее. Они шли на юг.

-Я так больше не выдержу! Не могу!

-Уж лучше поскорее оказаться там, чем идти так долго.

-А сколько еще осталось?

-При той скорости, с которой мы идем, и том направлении, через три дня мы выберемся к Алому морю. Неделя на корабле, еще неделя по пустыне — и там Кархатта, столица Картахеды.

Грязные оборванные люди, валявшиеся в пыли дороги с удивлением посмотрели на маленькую девочку — такую же грязную и оборванную. Она перевела взгляд с неба на них.

-Почти верно, за исключением того, что только корыту понадобится неделя, чтобы пересечь Алое море! — рассмеялся наемник-южанин, которого оставили смотреть за рабами.

-Картахеда воюет, — отозвалась Алле, отворачиваясь, но уже не поднимая взгляда.

-Ну и что?

-Картахеда воюет, а вы возвращаетесь туда с награбленным еще до окончания войны. Не по главному тракту. Мародеры? Дезертиры? Просто наемники? Вас остановят свои же, случись вам на них нарваться.

-А какое отношение это имеет к длительности морского пути?

-Морского пути включая ожидание корабля. Идти можно быстрее — но вы и так успеваете. Не хочется портить товар? — Алле глянула на охранника так, что тот отшатнулся. В воздухе пронеслось: "Ведьма!", "Шенге!" Алле отвернулась. Озарение закончилось, теперь она пыталась осознать только что сказанное. Раньше подобных озарений не было.

-Откуда тебе это знать? — чуть запинаясь, проговорил южанин.

-Caadhas! Ar tu cartas de hemfu, no albacan eri tcassta! — закричали на южной тарабарщине из начала обоза.

* * *

-Кадхаш! Тебя поставили следить за невольниками, а не лясы с детьми точить! — крикнул Арх-Ханум. Что себе позволяет этот червь! Арх-Ханум вышел из-за здания, некогда бывшего трактиром (а теперь не будет — за неимением трактирщика, — плотоядно усмехнулся Шакал) и столкнулся взглядом с глазами демона в обличье ребенка.

На мгновение Арх-Ханум остановился, не в силах пошевелиться, но затем дымка рассеялась: девчонка опустила голову.

-Ты!.. — чуть ли не зарычал Арх-Ханум. Маленькая дрянь вздрогнула, но не подумала пошевелиться.

Арх-Ханум усмехнулся, успокаиваясь. Ха! Эта дочь свиньи и стервятника еще не знает, кому взялась дерзить! Посмотрим, сколько она выдержит. Будь проклято солнце, взошедшее в день, когда арх Терцум сказал не убивать и не калечить эту тварь! Конечно, за такой материал дорого дадут хоть в домах Бьяты, хоть в Коллизиуме. Арх-Ханум выщерил зубы в широкой улыбке. Куда бы она ни попала — он, Шакал Юга, станет там постоянным посетителем.

Перечеркнула воздух темная лента, гулко проносясь рядом с косами цвета грязного песка. Девчонка немного отдвинулась. Явно недостаточно! Эта собака — не конь, чтоб ее жалеть, но под рукой только хлыст, прежде заставлявший легконогого Акташа обгонять ветер. Да и так сойдет!

Однако следующий взвизг принадлежал воздуху. И следующий. И следующий. Грязная северная хламида на худых плечах обагрилась лучшим из цветов, но девчонка сидела, опустив голову, будто ничего не чувствовала.

-Однако вы не стремитесь следовать данному обещанию, достопочтенный арх.

Увлекшись, Арх-Ханум не заметил, как из дверей бывшего трактира вышел Шаа-Рен, купец, нанявший отряд для похода на север. Он, как и многие, вовремя смекнул, сколько будут стоить хорошие северные рабы — именно сейчас, когда война уже началась и достать их уже не трудно, но притом ими еще не завалены рынки — и продать их можно дорого. Сам Арх-Ханум тоже увидел эту золотоносную возможность, но когда все отправлялись на север за дармовой добычей, он проигрался: поставил не на того сына свиньи в Коллизиуме, и ему пришлось смирить гордость и присоединиться к обычному отряду задарма: коня и двух рабов старше двадцати, но младше сорока. Арх-Ханум уже не раз проклял свой язык, заставивший его добавить последнее условие, но колесо судьбы повернулось не тем боком, и то, что было выгодно раньше, теперь заставляло Арх-Ханума рвать на себе волосы.

Единственное, что примиряло Шакала с происходящим — и тогда, и теперь — это то, что арх Терцум по каким-то своим причинам решил присоединиться к каравану. И он, видимо, имеет свои планы на девчонку: уж он-то ошибки Арх-Ханума не совершил! Да и кто в целой Картахеде позволит себе продать или купить невольницу, приглянувшуюся великому арху? Никто! Но какое право имеет эта пышущая жиром свинья задавать вопросы Арх-Хануму, пускай чуть не позабывшему о данном обещании?!

-Вас не касаются чужие слова, сиятельный Шаа-Рен. Я помню о своих обещаниях и обязанностях. И к вашей пользе, вам не следует выходить из рамок своих прав, — слова давались Арх-Хануму с трудом. Вздохнув и выдохнув два раза: большего эта собака не достойна, Арх-Ханум окончательно успокоился и повернулся к девчонке:

-Шшшитай, тэбэ повезло, твар. Но это в пэрвый-послэдный разх! — выговорил он на рамусском.

Девчонка не ответила, даже не показала, что слышала, а лишь немного завалилась набок. Вторая дочь рамусских свиней, скованнаяй с ней одной цепью, всхлипнула и завыла, невольники наоборот замолчали, пытаясь отодвинуться подальше. Кадхаш подскочил и приложил пальцы к жиле на горле окончательно повалившейся в пыль ведьмы. Пару секунд длилось молчание.

-Жива. Спит, — наконец выговорил Кадхаш, и Арх-Ханум перевел дух. Нарушить данное великому арху обещание... Да способа легче, но медленнее расстаться с жизнью еще не придумали!

-Надеюсь, впредь вы будете более осторожны в своих деяниях, сиятельный арх,— как ни в чем не бывало заявил купец, отчего у Шакала возникло жгучее желание придушить этого поганого сына собаки, чтобы выместить напряжение. Ничего! Время Арх-Ханума еще придет, и всех, кого он пожелал придушить, он придушит. А пока пусть живут, черви, и ни о чем не подозревают.

Окинув всех троих взглядом, полным презрения, Арх-Ханум развернулся и пошел к трактиру. Однако он успел услышать, как купец сказал:

-А вы, любезный, позаботьтесь, чтобы этот ребенок все же дошел до Кархатты. Я намерен немало выручить с ее продажи, и не потерплю никаких отговорок, если буду лишен этой возможности.

-Да, сиятельный арх.

А все же этот купец чем-то напоминал арха Терцума, но чем? Арх-Ханум с силой толкнул дверь. Как можно сравнивать жалкого торговишку и великого мага?! Нельзя.

2

Неспособность

Вдалеке шумело море. Алле слышала его тихий шепот, хотя о большой воде могли намекнуть только случайные блики, мелькающие у горизонта.

Караван шел. Однообразно, прямо, прямо, похожий на застывшую муху в янтаре — посреди полей. Порой встречались леса и небольшие рощи, но так далеко! Последние дни солнце становилось еще более жгучим, будто решило оправдаться за бесполезно потерянное лето. Над головой кружились чайки, их крики звенели в ушах и никак не желали покидать Алле — даже во сне.

Плечи болели, спина ныла, но ведь не остановишься, не пойдешь в лес собирать лечебные травы!

Алле не понимала, что происходит. Сколько ни пыталась она позвать землю, окликнуть травы — никто не отзывался, будто они и не слышали ее. Алле мотнула головой, провожая тяжелые предчувствия. Но раздавшийся в голове взрыв показал, что последнее она сделала зря. Тяжелую, будто груженую постоянно подскакивающими и бьющимися друг о друга камнями голову Алле несла, как короли носят корону: плавно, осторожно, почти торжественно.

Терена опять запнулась, и Алле чуть не закричала, лишь в последний момент прикусив язык.

-Извини, — буркнула Ренка. Ей, как и многим другим невольникам, уже было почти все равно, что происходит вокруг. Алле постоянно казалось, что в этом есть что-то неправильное, но вот что?

Все было неправильно!

Сквозь головную боль пронеслась мысль: а как там старая каддьара? Саттрайт ушла еще три года назад, сказала по делам — и возможно вернется. Алле против воли усмехнулась: старая кошка всегда говорила, что "возможно вернется". Но до этого же всегда возвращалась! Однако сама фраза звучала так, будто скорее случится наоборот.

Внезапный толчок заставил Алле вынырнуть из воспоминаний. А зря. Накатила боль. Однако это было ничто по сравнению с новой чередой взрывов, раздавшейся по всему телу после того, как Алле натолкнулась на остановившуюся девчонку, видимо, из другой деревни. В спину врезался кто-то еще, и Алле не смогла сдержать стона, больше похожего на хрип. Да что же это такое?!

Весь караван за минуту превратился в сбившееся стадо, кто-то упал, вокруг раздавалась ругань, был слышен свист плетей надсмотрщиков.

Да что же случилось?!

Ответ пришел неожиданно, как и в тот раз, когда она сама от себя такого не ожидая, посчитала, сколько дней докуда нужно идти. Тогда на Алле, как и сейчас, накатилось странное спокойствие, будто она не маленькая девочка двенадцати лет от роду, а кто-то старый, мудрый... Мысли выстроились четкими цепочками.

Заминка. С кем-то столкнулись. Армия одного из королевств? Маловероятно: слишком близко к границе Картахеды — при том, что собственные рубежи их вряд ли уже сильно волнуют: как бы столицы не потерять. Помощь из другого королевства? Из соседних держав, недовольных расширением Халифата? Опять же маловероятно встретить их там, где нет армии Картахеды — а армии здесь нет, иначе караван обошел бы это место. Но то, что основных сил не видно, не значит, что не встретится какой-нибудь отряд. Пополнения, разбойники, мародеры — все на одно лицо.

С другой стороны непосредственно для каравана вряд ли произойдут какие-либо изменения: для любого, кто может встретиться, они рабы, добыча. Единственное, что хорошо — это внеплановый отдых, но с другой стороны вряд ли кому удастся отдохнуть: все боятся, кричат, дергаются. Идеальное время чтобы сбежать! Но...

Попытка превратиться в каддьару ни к чему не привела! Алле с ужасом поняла то, о чем раньше только смутно догадывалась.

Она больше ни на что не способна!

Пустота оглушала.

* * *

Над травой полыхнуло жаром, и Арх-Ханум еле успел отпрыгнуть от своего противника, лишь чуть-чуть его оцарапав. Вот разочарование!

Все враги попадали там, где стояли, а ведь бой только-только начался!

Шакал Пустыни вытер верный клинок о траву и отправил его в ножны. Воистину, когда за работу берется великий арх Терцум, прочим делать нечего...

3

Юг

Пустыня — это самое страшное, что когда-либо видела Алле. Ни дерева, ничего — с болью смотрела она на бескрайние рыжеватые просторы. Скалы и песок. То скалы, то песок...

Алле помнила, как когда-то мечтала путешествовать. Побывать у подножий и гор, побродить вдоль берегов морей — разных! — окунуться в их соленую воду. Даже пустыню она мечтала увидеть.

Мечты сбываются — усмехнулась потрескавшимися губами девочка. Во рту горчило.

Мечты сбываются, но так, что хоть и вовсе не мечтай!

О, она до сих пор помнит соленую воду, попавшую на кожу, разъедающую, безжалостную. Романтическое морское путешествие обернулось душным трюмом — и пахло там отнюдь не отемень-травой! Месиво, которое полагалось есть — да их по пути лучше кормили!

И притом Алле еще повезло. Девочка не знала, почему ей одной достается и мясо посвежее, и каша похожая на кашу. Даже фрукты были. Во время еды рядом стоял охранник — тот самый Кадхаш — и следил, чтобы у нее не отняли ее долю. Алле пыталась поговорить с ним — но тот только прикрикивал: "Heyse", — что значило "быстрее".

Вообще за это не такое уж и долгое — относительно, — сердито перебила Алле свой внутренний "серьезный" голос — путешествие Алле понахваталась этих странных картахедских слов, да так, что с пятого на десятое понимала речь южан. Ну, по крайней мере, могла четко сказать, где идет ругань, а где — непосредственно содержание фразы.

Впрочем, это было не так удивительно. Например, слово "привал" знали уже все невольники.

Но сегодня уже солнце перешло зенит, а никто и не подумал останавливаться. Странные горбатые животные — верблюды, на которых взамен лошадок-тяжеловозов в портовом городке погрузили добычу наемники, — даже прибавили шагу. Алле то и дело натыкалась на идущих впереди: они никак не могли придерживаться одного ритма, постоянно запинались, сбивались. Хорошо хоть голова у девочки перестала болеть уже давно — а то из-за солнца и этих встрясок она бы долго не продержалась. Пустыня вообще не способствует долгой и счастливой жизни. Ни она сама, ни ее бессердечные обитатели!

Вдвое чаще стали переставлять ноги верблюды — погонщикам пришлось придержать их. Алле слышала, как один из надсмотрщиков что-то ласково говорит уж слишком поторопившемуся зверю. Да, люди не верблюды, — с отвращением подумала Алле, — люди дешевле.

Девочка внимательно посмотрела вперед. Не может быть! То, что она вначале приняла за мираж, и вправду оказалось водой. Вода текла слишком медленно, и Алле долго не могла услышать ее плеск, — а слух это то немногое, что осталось у нее от прежней жизни, и она доверялась ему всецело, не веря глазам. А до воды был город.

Слепяще белые стены возвышались над пустыней. Жемчужина мира, как называли Кархатту путешественники, вырастала прямо на глазах, и погонщики уже и не пытались придерживать верблюдов.

С видом короля вдоль рядов невольников проезжал то туда, то сюда купец Шарен. Еще раз осматривал то, что вскоре будет продавать. Не доехав до хвоста каравана, Шарен развернулся рядом с Алле, и некоторое время его конь перебирал стройными ногами в такт с шагом рабов. Рядом засвистели плети, надсмотрщики торопили "медленно плетущихся сыновей собаки и свиньи". Толстяк-купец рассмеялся, обращаясь к Алле:

-Добро пожаловать на юг, деточка! Надеюсь, тут тебе понравится!

И насвистывая какой-то незнакомый Алле мотив, он взмахнул плеткой, заставляя скакуна взять с места в галоп, позвякивая вплетенными в гриву монетками.

Алле немного затрясло, она уже шла из последних сил. В голове стучали солнечные молотки и чей-то самодовольный голос повторял: "Добро пожаловать на юг, добро пожаловать на юг, деточка!" Караван медленно преодолевал ворота.

Глава 3. Звезды

1

Зажигая звезды

Теперь еще и бараки. Большое, но сделанное на скорую руку из сырой глины строение впитало, как губка, грязных оборванных людей, ожидающих своей участи. Однако, в отличие от губки, и не подумало расшириться, разве что стало таким же грязным, душным и унылым. Впрочем, грязным оно было уже от предыдущих обитателей. И от пред-предыдущих. Душно в этой богом забытой земле было даже на улице — запах тараном ударял в нос. Алле уже почти не верила, что когда-нибудь снова сможет чуять что-то, кроме грязи и пота. А унылым в таком состоянии души мог показаться даже подарок тети Маланьи на день рождения. Алле глубоко вздохнула и тут же пожалела об этом — пахнет.

Девочка со злостью посмотрела на кандалы, тонкие изящные браслеты, которые она ненавидела больше, чем если бы они были обычными неподъемными железяками на руках. К сожалению, металл, из которого они были сделаны, имел мало общего с железом. Чуть сиреневатые, хрупкие на вид — именно они не давали колдовать и превращаться Алле-то, конечно, не была магичкой, но кое-что и она могла. Да только астрановые цепи!..

Девочка гнала от себя мысль, что она никогда больше не сможет воспользоваться своими дареными способностями. Только бы снять эти браслеты, только бы снять!.. Тогда она им всем покажет!

Но какая-то часть ее "Я", старая, мудрая, всепонимающая, упорно тыкала Алле носом в нелегкую истину:

Ни один запирающий магию металл не сможет остановить оборотня, удержать смену ипостаси. В чем же дело?

Алле покачала головой, проведя по лбу тыльной стороной ладони. Надежда умирает последней — это так. Но как же мучительна ее агония!

Остается только ждать.

* * *

Никогда еще Арх-Ханум не был так счастлив. Новости были поистине великолепны: арх Терцум отказался принимать плату рабами и согласился взять золотом. И у Шакала появилась замечательная возможность купить себе маленький подарок.

Арх-Ханум уже не замечал, как странно косятся на него его старые знакомые, такие же наемники. Арх-Ханум попросту превращался в одержимого. Зачем, почему — какая разница?! Единственное, что просил у судьбы Шакал Юга — так это чтоб та отдала в его власть одну северную ведьму.

-Я не буду спрашивать дважды! Или ты отдашь мне сейчас двадцать золотых в долг или лишишься всего своего добра — вместе с жизнью, — рыкнул Арх-Ханум.

-Сиятельный арх, не лишайте последнего достояния, даже десяти золотых у меня не наберется! — взмолилась жирная свинья-ростовщик. Арх-Ханум презрительно скривился: чтобы у сына собаки не было десяти золотых, небо должно было упасть на землю! Его давно уже надо было прирезать, но мерзкая тварь успела купить архту — бумагу, из-за которой у возможного убийцы появятся немалые проблемы с законом и городской стражей. А рехта — бумага, освобождающая от вины — стоила ой-как дорого! Арх-Ханум усмехнулся: ему всегда нравились законы Картахеды. Особенно раньше, до того злосчастного проигрыша, когда он еще мог расплатиться за любое преступление. Но сейчас выкуп рехты сожрал бы все те средства, которые он собрал для покупки девчонки.

Большая Ярмарка начнется через два часа, и Арх-Ханум успел неплохо подготовиться к ней. Вместе с двадцатью золотыми, которые он сейчас вытрясет из жирного мешочника, у Шакала набиралось уже около четырех сотен золотом, что не могло не радовать. Необученная, пусть и способная к магии, девчонка могла стоить не больше двухсот монет, но Арх-Ханум решил перестраховаться. Своих собственных рабов он сможет продать только на Ярмарке — а может и не успеть. Необходимо собрать денег из всех закромов, чтоб наверняка хватило на рабыню. Ничего, после Арх-Ханум раздаст все долги — ВСЕ.

-Да простит меня сиятельный арх, но и я в бедственном положении. Через три дня мне платить налог на архту...

Червь! Да как он смеет напоминать ему, Шакалу Юга о своей неприкосновенности! Арх-Ханум пожевал губу и недобро усмехнулся, отчего ростовщик сделал шаг назад.

-Да простит и меня сиятельный арх, но коли память не подводит меня, вашим детям не сравниться с вами в умении вести дела?

Мешочник побледнел, и Арх-Ханум оскалился, показав неполную коллекцию "боевых зубов".

-И им еще не положена никакая архта...

-Пощади, могущественный Арх-Ханум! — вскрикнул толстяк. Хорошо. Арх-Ханум — это имя, которое нужно знать. От столькой мороки избавляет такое важное для жизни знание!

-Ты как обращаешься ко мне, червь!

-Пощадите, сиятельный арх! Ах, бедный Иль-Киш, ваш почтенный слуга, опять забыл, как отложил как раз двадцать золотых на черный день, но когда сиятельный арх оказал честь посетить дом несчастного Иль-Киша, у презренного вылетели все мысли из головы... от радости! Простите, сиятельный арх, конечно-конечно, вот двадцать золотых, будто специально ожидали вас, надеясь, что вы по милости своей снизойдете до них!.. Двери этого дома всегда были и будут открыты для вас, сиятельный арх!..

Арх-Ханум повертел в руках мешочек, открыл, окинув взглядом тускло мерцающее грязноватое золото.

-Я знаю, — вежливо улыбнулся он, отчего ростовщик пошатнулся, неосознанно делая еще один шаг назад. — Приятно было вновь увидеть вас, почтенный Иль-Киш. Я зайду как-нибудь еще.

Закрывая дверь, Арх-Ханум услышал звук падения грузного тела. Жалко скрипнуло придавленное кресло, напомнив старую трактирную песенку. Арх-Ханум подкинул на ладони мешочек, тут же спрятав в потайной карман, и, насвистывая веселую мелодию, пошел по направлению к Главной Площади. Скоро торги...

Никогда еще Арх-Ханум не был так счастлив!

* * *

Гул голосов, резкие запахи оглушали Алле. Девочка шла, запинаясь о собственные ноги, озираясь по сторонам. Алле никогда не верила в сказки, но теперь осознала всю их прелесть. Всегда, всегда — пусть и в самый последний момент — появлялся там принц на белом коне, убивал всех чудовищ, спасал прекрасную принцессу и увозил ее в свою страну.

"Ну-ну, чтоб вырезать весь город — то есть всех чудовищ — нужен принц уже с армией. А это называется король. Да пойди, найди короля, который решится на войну с Картахедой, а главное — сможет дойти до спрятанной в пустыне столицы! На это нужно по крайней мере много времени, и о перемещении такого войска все бы давно уже знали. Да и то сказать, все войноспособные короли — старики. Зачем им нужна какая-то девчонка, даже не принцесса? А зачем тебе "принц" — старик?"

"Какая разница! Лишь бы забрал отсюда!"

"Не скажи. Неужели ты веришь, что кто-то способен тебе помочь просто так, по доброте душевной? Не смеши! Люди — звери друг другу, ты сама видела тому достаточно доказательств!"

"А любовь, а дружба?!"

"Что ты называешь этими словами в мире, где все продается и покупается?"

-Продано! Продано за 170 золотых монет госпоже в лиловом платье! Следующий лот — кузнец, силач, убил троих — нет, шестерых! — могучих воинов прежде, чем его пленили! Сколько? Делайте предложения! 50? Мало, господа, мало! Еще!

Разговаривая сама с собой — или с кем-то еще? — Алле не заметила, как подошла их очередь. Сегодня она в последний раз увидит людей, которых знала всю свою прежнюю жизнь.

-200 монет.

-Великий арх, мое почтение, вы оправдываете славу самого расточительного покупателя при том, что у вас до сих пор нет ни одного раба. Неужели и эту махину мы вскоре увидим на арене Коллизиума?

-Разумеется, почтенный Сигамад, и предвижу, что у вашего Пятого отныне появится достойный соперник.

"Посмотрим, сколько стоишь ты!" — хихикнул голос на задворках сознания.

Алле почувствовала, как цепь натягивается, и, не устояв на ногах, полетела на дощатую сцену.

-Следующий лот — наша маленькая северная звезда...

2

Ловля звезд

Арх-Ханум сгорал от нетерпения. Оба его рамуса уже проданы, из трехсот с лишним золотых придется "лишнее" отдать торговцу, занимавшемуся его товаром, но это мелочи. Семь сотен золотом — да на эти деньги можно купить сотню рамусских щенков — и еще останется!

Другое дело — перспективная рабыня с магическими способностями. Арх-Ханум никогда не интересовался рабами-магами: не по нему добыча. Что ему делать с магом, у которого и руки расковать нельзя: наколдует и поминай как звали. Сам-то Арх-Ханум кем-кем, а магом не был. Так что вопрос о покупке девчонки повернулся своей неприятной стороной.

Арх-Ханум мотнул головой. Такие мысли недостойны его, Шакала Юга, воспитанника — даже так! — великого арха Терцума.

Чуть не грызя собственные локти, Арх-Ханум наблюдал за приготовлениями. Их было немного: разве проблема — заставить одну маленькую девчонку пройти пару ступенек? Но Арх-Хануму показалось, что прошло несколько часов.

Видимо, маги все же больше ценятся пока они дети: расти из них, что хочешь. Иначе бы девчонку не стали продавать здесь, у Вер-Касада на аукционе. Сюда привозят только самый перспективный товар. Кузнец, раб Арх-Ханума, которого Шакал сам выбирал себе в награду, мог бы и не оказаться здесь, не попроси наемник почтенного Вер-Касада об этой услуге. И не прогадал! Сиятельный арх Терцум заплатил 200 монет — цену обученного гладиатора! Великий арх всегда славился своей расточительностью, тем более оплачивалось все за счет Коллизиума. Глупцы те, кто говорит, что у арха Терцума нет ни одного раба: весь город у него в рабах, потому что все они — рабы Коллизиума. Коллизиум же в руках великого арха.

Арх-Ханум отвлекся, а зазывала уже закончил расписывать товар. Вер-Касад — один из немногих, кто использует профессиональных зазывал, наверно, поэтому цены в его лавки всегда взлетают до небес.

Арх-Ханум нахмурился, прогоняя неуместные мысли. Он пришел сюда с благой целью, а не предаваться мечтам. Месть — разве не благая цель? Отомстить тому, кто видел твою слабость, и у тебя останется только сила, — так говорил великий арх, и он знал, что говорит! Воистину, к словам арха Терцума стоит прислушиваться.

Торговля между тем шла во всю. Сначала неохотно, но затем все быстрее и быстрее цена перевалила за сотню, потом за две и уже приближалась к сумме в триста золотых. Арх-Ханум заволновался. Если так пойдет и дальше — не видать ему девчонки, как своих ушей. Нужно было заканчивать и заканчивать быстро.

-Четыреста золотых, — бросил он на кон всю свою наличную сумму.

Резко замолчали. Арх-Ханум с удовольствием заметил, что маг, арх Сигамад, и Вардиш, седой благороднорожденный, основные его противники в этом споре, покачали головами. Видимо, названная сумма остудила их азарт, и теперь они здраво рассуждали: а зачем им такая рабыня?

Зазывала начал отсчет с семи. Семь — счастливое число, но как его много! В чем-то правы северяне, почитающие тройку.

-Пятьсот, — тяжело возвестил Сигамад. Магу рабыня-ведьма может и пригодиться, да — но ему-то нужнее! Арх-Ханум в ярости оглянулся на него, но встретился с улыбкой уверенного в себе тигра.

Но Шакал пустыни — не тот, кто сразу сдается. Маленькие девчонки, какими бы замечательными они ни были, не стоят эту цену, вон Сигамад уже глядит так, будто эта тварь — его законная добыча, а деньги на нее он от сердца отрывает. Пусть так. Арх-Ханум всегда считал, что если ты не удосужился выиграть — значит, ты мало поставил на кон. За пятьсот монет он бы мать родную удавил, да что там, он сам удавил ее — и совершенно бесплатно! Возможно, после он пожалеет о сделанном выборе — еще бы, столько денег! — но отступить сейчас он уже не мог.

-Семьсот, — каркнул Шакал, и воцарилась тишина.

-Семьсот-семь! Семьсот-шесть! — завывал от радости зазывала.

-Почтенный, не потешите старика, зачем вам рабыня, красная цена которой — сто золотых? Что вы собираетесь с ней делать? — повернулся к нему старый Вардиш.

-Семьсот-четыре! Семьсот-три!

-Предложить за малявку семьсот монет! Вы обезумели, сиятельный, хотя я не лучше! — расхохотался маг Сигамад. Он, кажется, радовался возможности отказаться от своих слов, рассудив, что деньги ему и в другом месте пригодятся.

Сердце Арх-Ханума зашлось в предвкушении. Ну, тварь, чудес не бывает, теперь тебя ничто не спасет!

-Семьсот-один!

Ну же!

-Тысяча.

Голос прозвучал, как гром. Арх-Ханум повернулся, оглушенный.

-Я не ослышался, великий арх? Вы действительно решитесь отдать тысячу золотых за эту рабыню?

-Вы не ослышались, сиятельный, — прозвучал вдруг ставший ненавистным голос, — я действительно хочу купить эту северную звезду за тысячу золотых монет. Вот плата.

На подмостки рухнул мешочек, в нем звякнули двойные аски — самые дорогие монеты Картахеды. Черное золото этих монет оценивалась вдесятеро дороже, чем обычное, а монеты двойного веса — самые чистые — и вовсе могли уместить огромную сумму в небольшом мешочке.

Арх-Ханум скрипнул зубами, в бессильной ярости глядя, как его цель уплывает из-под носа. Девчонку стащили с помоста, даже не досчитав положенных семи раз. Конечно! Даже если найдется богач, способный выкинуть на ветер больше тысячи золотых, Арх-Ханум сомневался, что он окажется безумцем, вздумавшим перечить великому арху. Мага называли великим не просто так.

Девчонка пропала из виду. Зазывала наконец сообразил крикнуть "Продано!" и приступил к следующему лоту. Арх-Ханум в злости сплюнул в сторону, попав на чью-то нарядную туфлю. Развернувшись, он, тяжело печатая шаги, направился к выходу с площади.

Внезапно его лицо осветило то, что с натяжкой можно назвать мечтательной улыбкой. Раз девчонку купил арх Терцум, из виду она не пропадет. Придет час, и он еще увидит ее там, где ей совсем не понравится. Арх-Ханум знал, как Терцум готовит рабов к арене. Тварь еще не раз проклянет то, что осталась жива, да и умереть ей никто не помешает. Коллизиум не отпускает свою добычу — что рабов, что господ.

Арх-Ханум свернул в боковой проулок. Все не так плохо, как могло бы быть. Он при деньгах, его месть свершится и без его прямого участия...

Почему же так скрежещут зубы?

* * *

Цепь Алле снова натянулась.

Где-то позади остался помост, на котором человек в ярких одеждах продавал других людей, выкрикивая о невероятных достоинствах очередного несчастного.

"А может счастливого? Что ты знаешь об этих людях?"

"Заткнись. Надоела" — ответила одна Алле другой. Ей почему-то всегда казалось, что с ума сходят постепенно, а тут раз — и все! Так просто, так быстро. Из ничего.

"Из ничего? Ну-ну. Из ничего только звезды рождаются, да и тех создают боги!"

"Ну и кто ты тогда?"

"Ты, разумеется!"

"Ясно"

-Отведите ее в Бараки, скажите Сетваду, что это мое новое приобретение необходимо накормить, — раздался голос мага, сопровождавшего караван. Лысый, с одним чубом на голове, в широком фиолетовом халате, неестественно разглаженном, он казался Алле воплощением мирового зла.

Ах да, еще он же купил ее.

-Сиятельный арх, поздравляю с покупкой! — другой человек — высокий, более полный мужчина в оранжево-алом халате. Волосы, заплетенные в несколько косичек придавали ему комический вид.

Смеяться вот только не хотелось.

-А, это вы, Сигамад? Принимаю поздравления, покупка действительно того стоит.

-Кто бы мог подумать, а я пожалел отдать за нее семьсот монет. Но если сейчас ее продали за тысячу, то представляю, какой будет цена после вашей школы! Или вы хотите пустить ее на эксперименты? О да, интересный экземпляр...

-О, подобными сокровищами слишком расточительно разбрасываться, сиятельный. Я же скуп.

Алому явно что-то не понравилось в словах мага, но он продолжил самым любезным тоном. От патоки в его голосе Алле почти очнулась. И болезненно, против воли, снова навострила уши.

-Как жаль, великий, а я как раз хотел попросить вас об одолжении, — притворно печально вздохнул Сигамад.

-Да, и о каком же? — участливо спросил маг, столь же притворно.

А маг издевается над купцом, — отметила Алле, так и продолжая слушать разговор, который не значил для нее ничего. Цепь тянул за собой какой-то невысокий крепенький человечек, рядом шли еще несколько людей — и рабов, и надсмотрщиков. Из знакомых лиц был только кузнец Кир и его дочь Терена.

-Одолжите мне вашего оборотня! Мне достаточно полугода, вы же, я знаю, давно желали приобрести акасинум, а у меня как раз есть несколько. Полцены — и камни ваши!

-Я подумаю над вашим предложением почтенный, — улыбка в голосе мага пустила холодную дрожь по спине девочки.

Уже все решил. Возьмет, — поняла Алле, уходя за поворот. Слушать становилась все труднее, посторонние звуки сильно мешали.

-А зачем вам оборотень?

-Да ничего особенного...

Дальше Алле не слышала. Никак не прореагировав ни на камень под ногой, ни на плеть, Алле продолжала шагать.

3

Слова звезды

Место, куда ее привели, очевидно, и было Бараками. Но если предыдущие помещения для рабов были просто зданием, то эти — целый комплекс. Бараки находились недалеко от величественного сооружения со множеством арок и входов, и отличались от него, как небо и земля.

Здесь жили рабы, здесь учились рабы. Часто умирали и никогда не рождались. Тяжелый дух запекшейся крови, отчаяния витал в воздухе. Ради опыта Алле попыталась улыбнуться. Ничего не получилось.

-Чего скалишься, тварь, жри давай! — раздался окрик, и Алле снова опустила лицо. Каша была отвратительна, но ничего лучшего рабам не давали — это Алле уже поняла.

После того, как за ними закрылись ворота с пробегающими по острым кольям голубоватыми искрами, Алле поняла, что так просто отсюда не убежать. Здесь она надолго.

Но были во всем произошедшем и приятные перемены. С нее сняли цепь, кандалы, дали новую одежду — штаны и рубашку из грубой грязно-бежевой ткани, немного ей великоватую, и одели новый ошейник, на котором были выгравированы несколько рун отдельными "стопками". В одной из "стопок" Алле, уже немного знакомая с картахедскими рунами, признала слово "Коллизиум".

Алле слышала про Коллизиум — всякий, кто знал, что такое Картахеда, знал, и про него. Коллизиум — это восьмой бог, которому молятся южане, а даров ему приносят больше, чем семерым предыдущим вместе взятым. Хлеба и зрелищ нужно людям. Хлеб делает их живыми, зрелища делают их счастливыми. Так что Коллизиум — рассадник счастья.

Коллизиум признавался за одно из чудес света, многие мечтали отправиться в путешествие, чтобы посмотреть на него. Некоторым, очевидно, это удалось, и Алле была одна из таких "счастливчиков".

Вымыв миску в мутном колодце, Алле поставила ее к другим таким же и пошла вслед за крепышом, помахивающим колючей веткой какого-то южного дерева.

-Сейчас покажем тебя мастеру Аргвану, что он скажет. Вести себя почтительно, без спросу рта не разевать. Да пошевеливайся, не заставляй мастера ждать!

Они вышли на площадку рядом большим каменным строением — самым добротным на вид во всех Бараках.

Размазывая пыль по лицу, Алле не заметила, как к ней подошел какой-то худощавый старик, сам похожий на клинок, который он держал в руке.

-Это и есть наша новая рабыня?

-Да, арх Терцум приказал проверить, на что она способна...

-Ах, приказал...

Злится, — определила Алле, разглядывая старика. Он был одет добротно, удобно. Курка и легкие штаны шились на него и идеально на нем сидели. Ясные водянисто-голубые глаза смотрели оценивающе, чуть презрительно. Седые волосы были заплетены в короткую тоненькую косичку. Движения, резковато-плавные, выдавали в нем воина.

Клинок, явно сделанный в одной из северных кузниц, молниеносно оказался у шеи девочки.

-М-мастер, — пролепетал проводник, — арх Терцум...

-Слышал уже. Смотри-ка, будто не боится, — тише уже пробормотал он себе под нос и одним плавным движением убрал меч в ножны. — Как тебя зовут-то?

-Алле, — ответила девочка.

-Алле. Бери-ка ту деревяшку, Алле, и попробуй ею до меня дотянуться.

Старик указал на горку учебных мечей — деревянных палок, отдаленно похожих на мечи. Сам взял себе одну, одну взяла Алле.

-Ну же!

"Правда, чего ты ждешь?! Смотри, он перед тобой — ударь, и тебе ничего не будет: сам просил! Ну же!" — взорвался внутренний голос, будто мало ему было двух Алле, и он тоже решил присоединиться. Алле склонила голову, хищно оскалив длинноватые для человека клыки, и в мгновение ока оказалась за спиной деда.

На секунду все вокруг стало поразительно четким, время же, будто умилившись такой прыти своего дитя, послушно замедлило бег...

Но тут же все прекратилось. Очнулась Алле на земле в десятке шагов от старика. На сцене появилось новое действующее лицо, и его желтые с вертикальным зрачком глаза в упор смотрели на нее. Девочка глянула в ответ.

-Оборотница, что ли, Фис? — чуть севшим голосом спросил старик.

-Нет. Не чувствую. Нелюдь какая-то, — прошипел новый. Затем тряхнув черными волосами, едва касающимися плеч, он снова посмотрел на Алле, но теперь его зрачок стал обычным карим человеческим глазом с радужкой, может быть, чуть светлее, чем нужно.

Старик глубоко вздохнул и обратился уже к проводнику:

-Я посмотрел, на что она способна, можешь увести ее.

Тот с опаской покосился на Алле, но перечить не посмел. Алле опустила глаза, поднимаясь. Все тело болело от удара.

-Пошли, — грубовато прикрикнул человечек, пропуская ее вперед. Алле даже не подняв головы, поплелась следом за ним. Позади о чем-то переговаривались старик и желтоглазый. Алле не слушала. Ей было все равно.

В молчании они дошли до очередного строения. Перед входом Алле чуть приостановилась. "Второе я", до сих пор молчавшее, подало голос:

"Вот этим я и отличаюсь от тебя. Я никогда не сдаюсь. И ты не сдавайся"

Из-за кулис

-Ну, как вам ваша новая ученица? — спросил высокий горбоносый человек, с коричневой лысиной и черным чубом на ней, завернутый в длинный богато украшенный халат.

-И эту тварь мне нужно будет учить? — невыразительно проговорил старик Аргван.

День клонился к концу, и тени причудливо ложились на лица. Собеседник мастера-мечника стоял прямо под последними лучами заходящего солнца, но лица видно не было.

-Ха, вижу, вам понравилось! — улыбнулся он, — Да. Я ответил на ваш вопрос? Отлично. Старайтесь, я проверю. И не пытайтесь отлынивать от своей работы, я знаю, на что способны такие, как она. Клянусь Великими, у вас будет самая лучшая ученица, о которой только можно мечтать! — тут хозяин Коллизиума, великий арх Терцум рассмеялся.

Аргван все еще держал себя в руках.

-Я бы предпочел обычного человека, а не какую-то тварь, — не меняя интонации, сказал он.

-Мечтайте, почтенный, — тут лицо арха Терцума стало серьезным, отчего последние надежды старика рухнули в пропасть, — Мечты порой сбываются... А порой сбываются частично. Подготовьте Фиссанга, на следующие полгода у него новый хозяин, — припечатал великий арх.

Сердце оказалось в пятках, голове стало горячо и небо закружилось.

-Что? Сиятельный арх... Кто? Зачем? — не успел остановить себя от восклицания старый учитель. Фиссанг, пусть и оборотень, был его воспитанником, это старик виноват в том, что они так нелепо попались! Аргван надеялся однажды выкупить его — и собрал уже немало денег на это.

-Вам не кажется, что вы забываетесь? — ехидно щуря глаза, спросил демон в человеческом обличье. Аргван скрипнул зубами. Этот взгляд был бы смешным, если б не принадлежал арху Терцуму.

Молчание длилось и казалось бесконечным.

-Однако, так и быть, я отвечу на ваш вопрос. Сиятельный Сигамад почтил меня честью попросить об этой услуге, и я не смог отказать... Что вы так смотрите, почтенный, вам есть какое-то дело до этого раба? — все так же смотрел развеселившийся великий арх.

-Н-нет, — неумело соврал старик.

-Вот и хорошо. Приятного вечера, мастер Аргван, — помахал рукой арх Терцум и пошел прочь.

Глава 4. Без названия

1

Алле проснулась от звука гонга. Заворочавшись на жесткой лежанке, девочка подняла голову. Вокруг живо вскакивали со своих мест остальные рабы, желая успеть к завтраку. Алле уронила голову обратно в подушку, но тут же вскочила, поправила замусоленное одеяло, накинула простую тунику, одну из тех, которые выдавали всем рабам, и выбежала за дверь. Она слишком давно здесь, чтобы не знать, чем грозит опоздание. Опоздаешь на завтрак — останешься без завтрака. Опоздаешь на урок — получишь плетей. Все четко. И Алле не опаздывала.

В столовой, или, как здесь ее называли, едальне, Алле села на свое место, поставив перед собой похлебку. Ей повезло, и сегодня ей достался кусок мяса — настоящего! — и немаленький такой кусок. Что ж, день начинался хорошо.

Рядом на старую скамейку приземлилась Терена. Русоволосая, высокая, на два года старше самой Алле, вся в синяках. Ей тоже досталось мясо, и вообще, ее похлебка была удивительно похожа на настоящий суп, так когда-то любимый Алле. Это было странно. В месте, где все одинаково — от одежды до лежанки, — Алле не знала, почему их с Ренкой так выделяют среди прочих рабов.

"Завидуешь? У нее мяска-то побольше!" — раздался в голове ехидный голос.

"Нет, конечно. Да ей и положено — еще ребенок же..." — отозвалась другая, рассудительная часть сознания.

"А сама-то кто? — возмутился первый голос, — Можешь, конечно, не признаваться. Однако знаешь ли, бегать от правды — дурной тон".

"А ты — это истина в последней инстанции, и зависть — самый страшный грех", — издевательски вмешался в разговор третий.

"Ну, не скажу, что это слишком далеко от правды" — самодовольно отозвалась часть сознание.

"Твоей правды" — фыркнула.

"Ну, моей. Ну и что?"

"С тобой вообще бесполезно спорить. Чего ты хотела?" — вздохнула очередная Алле.

"Спорить вообще бесполезно. Тем более я всегда права. И вообще..."

Что вообще девочка не узнала: новый бой гонга сообщил, что завтрак окончен. Быстро загребая остатки похлебки, Алле вскочила с места. Занятия с мастером Аргваном начнутся лишь через два часа, но до этого нужно много успеть сделать. Вымыть миску, постирать свои вещи, да полы вымыть в левом крыле Бараков: молодым рабам не положено свободное время, так что и того можно не успеть, если не поторопиться. Так что на всякий случай лучше с полов и начать.

Выбежав на улицу, Алле припустила в сторону левого крыла. Здесь она уже успела порядком подзабыть, что значит — ходить пешком. Разогнавшись, Алле вылетела из-за угла... и резко затормозила, чуть не врезавшись — о ужас! — в арха Терцума. Да, того самого, который заправлял здесь всем, которого до дрожи боялись и рабы, и наставники! Интересно, — отстраненно подумала Алле, — сколько бы я прожила, если бы все-таки не успела остановиться?

"Уж точно не очень долго... Бездна! Тер..." — вскинулся внутренний голос. Алле мгновенно развернулась, уловив смысл с полуслова, в конце концов, ее внутренний голос, не чей-нибудь. Ведь за ней должна была бежать Теренка — у них ведь одно задание. Алле недоуменно огляделась. Позади никого не оказалось. Странно.

-Ну и что мы здесь делаем? — осведомился маг.

Алле мгновенно бросила разглядывать плавившийся в лучах южного солнца двор и обернулась на голос. Арх Терцум стоял, молча улыбаясь и разглядывая девочку, будто какое-то неведомое чудо-юдо. С этакой хищной улыбкой, будто собрался исследовать, что это за существо и что у него внутри. Алле опустила глаза.

-Да простит меня сиятельный арх, я не знала, что вы здесь, — с дрожью в голосе прошептала она.

-Да, а я слышал, у оборотней прекрасный слух, такой, что и за сто шагов полет мухи услышит, — вкрадчиво заметил маг.

Ну пройди же ты мимо, поглоти тебя бездна! Зачем обращать внимание на какую-то северянку?!

Алле задрожала. Ни в коем случае не поднимать глаза!

-Сиятельный арх ошибается, я не являюсь оборотнем, — резче чем нужно ответила девочка, расплаты не миновать. Не любят здесь неуважительного отношения. Алле мысленно сжалась, но ответом ей послужил лишь тихий смешок.

-Мне ли не знать... — в прерывистом голосе послышался намек, который трудно было не понять.

Алле сдавленно зашипела. Ведь если бы не маг, ее бы не поймали! Это он, это он во всем виноват!

Воздух вокруг заискрился. Небывалые здесь холодные струи ветра заклубились вокруг, оплетая девочку и мага. Теперь она не отрываясь смотрела на него — и она знала, ее глаза сейчас мало походили на человеческие — сомнительное наследие ушедших способностей к оборотничеству.

"Да успокойся ты! Разве не видишь!.." — закричал внутренний голос. Ветер крепчал, становилось прохладнее. Терцум не обращал внимания на происходящее, наслаждаясь прохладой.

Голос не успел сказать, что Алле не видит: девочка прыгнула, замахивая руку с чуть вытянувшимися когтями, не задумываясь ни о чем.

И тут же закричала.

-Именно этим отличаются шавки, вроде тебя, от магистров магии, — произнес на задворках сознания знакомый ненавистный голос. Алле трясло. Вокруг с тихим шуршанием оседал песок. Где-то за гранью был слышен шорох ткани, чье-то дыхание, шаги на песке. Сердце стучало, отдаваясь в голове не хуже медного гонга. Приоткрыв глаза, Алле не увидела впереди никого. Приподнявшись, отчаянно загребая песок, Алле услышала из-за спины:

-Иди за мной.

Скрипя песком в зубах, девочка послушно встала.

* * *

Алле впервые была в помещениях, принадлежащих свободным людям: здесь всегда убирались рабы-слуги. Комната была уставлена роскошной мебелью, пушистые ковры висели на стенах и покоились под ногами их хозяина. Алле стояла на пороге, не решаясь ступить в мягкий мех какого-то невиданного зверя.

Алле замерла, не шевелясь.

Обитатель и хозяин этого кабинета возвышался на небольшой трибуне, повернувшись спиной к девочке, положив руки на шар глубокого сиреневато-голубого цвета. Он казался величественным, хотя был небольшого роста, могущественным, несмотря на явное брюшко. Он был магом — а значит, ему позволительно не быть воином.

Но вот он повернулся — и по девочке скользнул острый взгляд, убеждающий в полном несоответствии формы и содержания. Чернильные глаза-бусинки впились в Алле, и она с оторопью подумала, что такой раздавит — и не заметит.

"Как я могла на него нападать! И почему до сих пор жива?" — запаниковала внутренняя Алле.

"Значит, зачем-то ему нужна", — рассудительно ответила другая.

"Знать бы только зачем..." — скрипнула зубами третья.

"Да не обольщайся! Ты всего лишь экзотическая игрушка", — горько прошептала четвертая.

"И все же..."

Алле опустила глаза, мысленно прикрикнув на образовавшееся в голове совещание "вторых" и "третьих" "я".

Маг усмехнулся и, одним плавным движением руки одернув складки традиционного халата, спустился подходя к другому подиуму (всего в комнате их было несколько), на котором стояла высокая изящная золотая тренога с закрепленной на ней чашей, похожей на раковину.

-Подойди, — эхом отразился от высокого потолка голос великого арха.

Алле сделала два небольших шажка и замерла, не в силах оторвать взгляда от небольшого изогнутого лезвия — маленькой спицы с наконечником, — появившегося в руках мага.

-Сюда, — голос налился раздражением и... радостью, — Так хорошо, давай руку. Теперь другую. А ты боялась! — засмеялся Терцум.

Слова доброго дедушки, готового исполнить любое желание любимой внучки, сопровождались полубезумным блеском в глазах, шипением, коверкавшим фразу, и быстрым, умелым вырезанием на ладонях девочки сложного глубокого рисунка, заключенного в решетку пентаграммы.

Маг отпустил руки Алле, и та рухнула на ковер, почувствовав себя абсолютно разбитой. Из ладоней сочилась кровь, а девочка напряженно разглядывала мага, силясь не потерять сознание. Мир расплывался.

Короткая фраза на странном языке, и маг опустил лезвие в чашу.

Еще одна фраза, и колдун погрузил руки в чашу. Руки нырнули по локоть. Глубина чаши вряд ли превышала длину ладони.

Заключительная фраза и колдун, подняв чашу до уровня лица, сделал три жадных глотка.

Поставив сосуд на место, маг развернулся, и полумраке кабинета зажглись два уголька на самом страшном лице, которое когда-либо видела Алле.

"Вот так легко и просто лишаются свободы силы, — отрешенно проговорило подсознание, — Без его разрешения ты и ветки сухой не подожжешь"

Маг улыбнулся, и его улыбка заставила девочку вздрогнуть.

-Что ж, юная колдунья, я лично буду тебя учить.

Алле опустила голову.

* * *

У дороги ждала Терена, нетерпеливо поправляя складки грубой туники.

-Я уже повсюду тебя ищу. Где ты была? — с неудовольствием спросила она, и, схватив Алле за руку, потащила к тренировочной площадке, — Мы почти опаздываем, мастер Аргван будет недоволен! Мне и так пришлось за двоих убирать, а ты все равно... Ты меня слушаешь? Скорей! Алле! Это ты от арха Терцума такая убитая? Да, он зверь еще тот, но, если плетей к спине не хочешь, то иди быстрей! Алле! Ну, раз так, сама иди, я из-за тебя боль терпеть не собираюсь!

И босые пятки девчонки замелькали, поднимая облако пыли, и быстро пропали за поворотом. Алле же остановилась совсем, будто о чем-то мучительно соображая. Но потом вдруг очнулась, и тоже бросилась бежать. Лишь случайный голос, остался ждать ответа на заданный вопрос:

"А откуда Ренка узнала, что я иду от арха Терцума?"

2

Солнце палило нещадно.

-Завершайте. На сегодня все.

Алле развернулась на голос наставника и схлопотала мечом под ребро. Боль скрутила сознание, но Алле последним усилием выбросила свой клинок назад, добивая оставшегося противника. Внушительного вида воин посмотрел пустым взглядом на смертельную рану и растаял в воздухе.

Алле переждала боль стоя, не падая, но когда она сделала новый шаг, колени дрожали.

-Что ж, хорошо. Ты знаешь свои ошибки? — спросил старый мастер, постукивая тростью, которую иногда носил с собой.

Голова Алле казалась расплавленной, устала девочка смертельно.

-Неудачная связка, — неохотно буркнула она. Картахедец за такое уже замахнулся палкой, но Аргван был более сдержан. Несмотря на сильный загар, в нем угадывался выходец с континента. Алле уже знала, что где-то на западе есть такая страна, где рождаются смуглокожие и черноволосые, но привычные люди, не продающие своих детей в рабство. Там выращивают виноград, там поют песни и плетут венки из диких цветов. В Бараках было немало выходцев из тех краев, а бабка Маланья и дед Овсей — да пребудет с ними благое посмертие — рассказывали о далеких странах.

-Я бы даже сказал: неуместная, — холодно отозвался старик. Что он, свободный вообще-то человек, делает в Коллизиуме, Алле не знала. Вот отношения у них как-то не сложились — ну да это понятно.

Люди вообще настороженно относятся к непонятному, а застрявшая в начале оборота девочка, должно быть, выглядела жутко. Она не раз рассматривала собственные руки и ноги, чересчур вытянутые для человеческих и с длинными, больше похожими на когти, ногтями.

-Слишком рано ушла, — кивнула Алле. В глубине души ей было обидно за такое отношение. Но исправлять ничего не хотелось, основные споры происходили внутри головы, не выходя наружу.

-Верно. Разрывать расстояние не было необходимости, — кивнул мастер Аргван, — И расслабилась раньше времени. Можешь сказать, почему?

Алле задумалась. Сказать, что просто отвлеклась — так соврет. Нет, услышав долгожданные слова, она сознательно прекратила сражаться.

-Поставила приоритет словам "на сегодня все", пропустив "завершайте", — старательно выговорила девочка голосом одного из своих внутренних "я". Тем, которое рассудительное.

-Да, но не только, — усмехнулся Аргван, — Тебе следовало помнить, что я не хозяин "теней", и мои слова что-то могут значить только для арха Терцума, если, конечно, что-то значат. Но даже если бы эти слова произнес сам великий арх, доверяться им безоглядно, как это сделала ты, все же не следовало.

-Спасибо, наставник, — растерянно отозвалась Алле.

-Тебе не за что меня благодарить, — снова закрылся наглухо старик. Похоже, девочку еще ждет долгая холодная война. Было бы из-за чего!

* * *

Мастер Аргван задумчиво смотрел вслед девочке. За свою долгую жизнь он воспитал немало воинов — и свободных, и рабов. И теперь он недоумевал, размышляя над приказами арха Терцума. Девчонка, кем бы она ни была, могла стать звездой арены. И станет. В другое время старый мастер гордился бы подобной ученицей, искренне стараясь вложить в нее душу.

Но арена изменяет людей. Воспитанные среди амфитеатров, крови и песка становятся слишком похожими на зверей, с которыми сражаются. Бывают, конечно, счастливые исключения, но только среди уже взрослых личностей, не детей. Дети же, воспитанные на арене, тем более так жестко воспитанные, становятся даже не зверьми — тварями! За примерами далеко ходить не надо, посмотреть только на человека, теперь называющего себя Арх-Ханумом.

И теперь по всему выходит, что арх Терцум решил создать для себя что-то совсем уж исключительное: ишь как взялся за обучение своей зверюшки. Участвовать в этом старому мечнику не хотелось до зубовного скрежета.

Но бросить мальчишку — невозможно! Предательство — самое страшное, что может случиться в жизни. Остальное не ранит сердце так сильно. Он, учитель и наставник, мастер своего дела, никогда не предаст того, кто доверился ему.

Старик Аргван поглядел в глаза солнцу. Да, старость подбирается все ближе, но незавершенные дела не потерпят покоя.

* * *

Теренций тонко усмехнулся, поправляя широкий халат — по его мнению, тряпка тряпкой, — который было принято носить здесь, в Картахеде. Халат распался складками, скрывая брюшко. На какие только жертвы ни пойдешь ради Прекраснейшей! И тело этого колдунишки еще одно из лучших среди доступных для вселения!

Страстно хотелось расправить затекшие крылья, но вместо этого он лишь еще раз поправил халат и вышел из комнаты.

Солнечный свет ударил в глаза, однако Теренцию было все равно. Дураки те, кто считает, что демоны не выносят солнца. Это то же самое, что отказывать в возможности дышать воздухом. Глупо.

Люди вообще глупцы.

* * *

Алле прикрыла глаза рукой. Они слезились от света — и с этим ничего нельзя было поделать. Все мышцы ныли — и это тоже было не исправить. Наука убивать давалась с трудом. Наука не быть убитой не давалась вовсе.

Одна из частей сознания читала нотации, не умолкая.

"Ты слишком хорошо относишься к этому старику. А кто он тебе? Никто. Помнишь, как он нас встретил? Думаешь, за эти полгода что-нибудь изменилось?"

"Я не думаю — знаю" — бессвязно ответила девочка.

"И что же?" — проворчал внутренний голос.

"Я", — твердо ответила девочка.

По лицу стекла слеза, но, кажется, все-таки от солнца.

3

Бард, уже достаточно пожилой, обернулся, поудобнее перекидывая гитару. Идущий за ним паренек с трудом дышал, но все же шел. Поравнявшись со стариком, он оперся ладонями о колени, но тут же выпрямился снова, пытаясь убедить попутчика, что еще совсем не устал. Тот, довольно сухощавый и резкий для своего возраста, угадывающегося по изрезанному морщинами лицу и серовато-белым волосам, презрительно хмыкнул.

-Ну и зачем ты пошел за мной, если, еще не отойдя от деревни, уже так запыхался? — грозно спросил он.

-Так я сейчас отдохну и снова как новенький буду, дедушка! — серьезно ответил паренек, поправляя съехавшую с плеча котомку с пожитками.

-А кто тебе сказал, что я намерен ждать? — недовольно отозвался старик-бард, — И не называй меня дедушкой.

-Ну так я уже отдохнул, де... господин! — бодро сообщил его спутник.

Старик только фыркнул и пошел дальше. Горная дорога петляла между обрывами, внизу расстилались леса, достающие верхушками до ног путников.

-А однажды я стану таким же великим бардом, как вы! — паренек вовсю старался идти вровень или хотя бы не сильно отставать от старика, но ему это плохо удавалось.

Старик лишь еще раз насмешливо фыркнул.

-Побереги дыхание. Какой из тебя бард, если даже дыханием своим не управляешь? — заворчал он, впрочем, больше не выказывая особого раздражения.

-Научусь! — с готовностью отозвался юный менестрель.

-Учись, — покачал головой бард.

Некоторое время шли в молчании, до тех пор, пока дорога не нырнула за поворот, и глазам путешественников не открылась зеленая долина глубоко внизу, посреди которой, как крупа в горсти, рассыпалась деревня. Солнце только-только приближалось к зениту, на небе не было ни облачка, и долина открывалась во всем воем великолепии.

-Красота-то какая! — воскликнул юный путешественник, — Так и хочется отрастить крылья и спрыгнуть отсюда!

-А летать учиться по дороге? — насмешливо спросил старик.

Его спутник молчал, и старик, пожав плечами, начал спуск, про себя думая, что не так уж этот парень и не прав. И в глухом раздражении Овесиан еще раз проклял день, когда Всемилостивый отрядил его на это задание. Хотя в случае победы награда будет велика, иногда так хочется забыть о маскировке!

* * *

В ложе халифа было не много людей, но атмосфера стояла еще более дикая, чем наверху, на скамейках для простых горожан. Дело в том, что халиф Картахеды действительно любил Игры, а сегодня его первый маг и почетный великий арх расстарался на славу.

Халифом здесь была заплывшая жиром туша, возлежащая на подушках посреди ложи, рабы обмахивали его яркими опахалами из перьев райской птицы. Танцовщицы уже сбили дыхание, но халиф и не смотрел на них. Там, внизу, готовились начаться бои. В недавних походах великие воины Картахеды захватили немало рамусского мяса, и теперь, немного обученное, оно дралось друг с другом.

Но это для Терцума мясо малообучено. Халиф же чуть не похрюкивал от восторга. Всего ничего — и эти тварюшки уже знают, как надо биться.

Как раз в это время один из берущей верх десятки в групповых боях вонзил короткий меч в спину самого сильного воина — какое совпадение! — бывшего с ним в одной команде. Воистину верно, ведь остаться должен только один.

-Великолепно! — воскликнул халиф.

-Отнюдь, — спокойно ответил великий арх, тоже находившийся в ложе, но чуть поодаль. Он имел почетное право сидеть в присутствии халифа — и вовсю этим правом пользовался, — Хотя должен подтвердить, новый набор действительно неплох.

Халиф развернулся всем телом, уставившись маленькими узкими глазками на мага. Тот же продолжал:

-Вы, как я помню, — хищно улыбнулся великий арх, — давно хотели посмотреть на битвы магов — и я работаю над этим. Здесь, — он махнул рукой на арену, — просто мясо, настоящих воинов нужно воспитывать дольше.

-Ты хочешь сказать... — задохнулся от предвкушения халиф.

-Да, я готовлю замену оборотню. Иметь одного непобедимого воина — хорошо, а двоих — еще лучше, — улыбка мага расширилась став совсем страшной, но халиф только пришел в восторг от произнесенных слов, — Конечно, даже до достойного противника его замена пока не дотягивает, но лет пять-шесть, и...

-Я даю тебе четыре года! И ни мгновением больше! — высоко взвизгнул халиф. Но тут же опомнился: четыре года тоже чересчур много! Надо было говорить три. Однако слово сказано, а отказываться от договора с таким замечательным человеком, как Терцум, халифу не хотелось даже ради самого феерического зрелища.

-Великий халиф великодушен, — с почтением отозвался маг, усмехаясь, и посмотрел вверх, где видно было южное сухое небо. Мысленно скривившись, он перевел взгляд вниз, на арену. Там как раз воин, выведший из строя своего самого главного противника — широкого, массивного бывшего кузнеца из далекой северной деревушки, — добивал своего последнего соперника. На заляпанном кровью лице горела полудикая улыбка: награда победившему — свобода.

-Я доволен тобой, воин, — возвысил голос арх Терцум, — увести его и приготовить, — добавил он, адресуя приказ слугам. Те кинулись исполнять, не смея задерживать.

Рамус издал победный клич, заставивший халифа переглянуться с магом. На лицах этих родственных душ застыли мягкие, почти нежные улыбки. Ведь смерть — это тоже свобода. От всего. Вот только жаль, ничего в Картахеде не проходит без долгих проволочек. Но свобода же того стоит! И рамус успеет это осознать...

* * *

Мир был закрыт, закупорен, как пробкой. Ни пробраться, ни пробиться — все нельзя. А дернешься лишний раз — и привлечешь ненужное внимание какой-либо из сторон.

А ведь она ждала!

Сейчас, после стольких лет, Ангел был готов раскаяться в своих прегрешениях: ведь именно из-за их тяжкого груза не открывалась перед ним эта неприступная стена.

А там, за стеной, она!

Серая ткань плаща порядком поистрепалась Так хочется увидеть настоящую, живую, зеленую траву.

Серое с зеленью — цвет ее глаз.

Ангел неловко дернул плечом — больно. Как добраться, как преодолеть препятствие?

Когда-то давно он даже не подозревал, что можно так страстно и неотвратимо стремиться к чему-то, ради чего-то. Один раз испытанное единение душ, безумная искренность — и как можно не помочь, не защитить?

Ведь Она нуждается в защите.

Ангел улыбнулся. Сначала тихонько, а потом все шире и шире.

Невозможное — это всего лишь возможность, не нашедшая причины для своего существования.

Один шаг!

Бездна!..

Совсем не чувствуется времени... Какая страшная мысль — опоздать...

Глава 5. Падение и взлет

1-2-3

Столкновения

Сжавшись в комок, Алле со злостью смотрела на поднимающегося с земли мужчину. Того самого, черноволосого, страшного, желтоглазого, который встретился ей в первый день.

Алле рвалась на части, причем одна часть боялась этого человека (да человека ли?) до дрожи, до икоты и не могла даже пошевелиться от ужаса перед ним, а другая часть хотела кинуться, разорвать, невзирая на последствия... А какая-то часть и вовсе ничего не хотела — сжаться в комок, закрыть глаза, а там будь что будет. Куда же потерялась сама Алле, та вечно спокойная Алле, еще недавно жившая в хижине у Маланьи-знахарки?

"Кончилась" — зло засмеялся хор голосов внутри головы.

Мужчина медленно, словно лениво, поднимался, отряхивался, не глядя на причину своего падения.

"И надо тебе было так носиться по Баракам, бешеная!" — вызверился один из голосов.

"Не доведет тебя до добра эта беготня. Сначала мага чуть не свалила, теперь вот этого — без чуть!" — неодобрительно пробормотал другой.

"Ну, положим, мага бы я не свалила — на то он и маг", — где-то на задворках сознания все же прозвучал спокойный голос.

"А этот чего упал?! Зачем вообще на пути оказался?!!" — бился в истерике более близкий к "поверхности".

"Раз упал — значит, слаб. Раз слаб — значит, добыча!" — ответил с другого конца кто-то голодный, звериный.

Алле едва не закричала

Мужчина все же повернулся к ней. На его лице отразилась непередаваемая смесь презрения и отвращения, а в глазах мелькнул и пропал страх. Будто он знал, о чем думает девочка.

"Добыча!" — захохотало и загрохотало внутри девочки.

Алле опустила голову, пытаясь хоть ненадолго собрать себя воедино. Когда она снова посмотрела вверх, рядом никого не было. Алле перевела дух.

И тут же вскочила на ноги.

Ужас! Еще чуть-чуть, и она опоздает на занятия к арху Терцуму!

На ходу напяливая маску невозмутимости — единственный способ выжить рядом с проклятым магом — Алле бросилась бежать к павильону — зданию, окруженному такой защитой, что у девочки кружилась голова, стоило ей посмотреть вторым зрением.

О том, что она опять может в кого-то врезаться, Алле, конечно, не думала.

* * *

Магический удар смял поставленный блок. Да, здесь умели учить, и великий арх умел это лучше всех.

-Сегодня мы будем проходить вскрытие чар — и защиту от него же. Ты знаешь, в чем твоя ошибка?

Алле с ненавистью посмотрела на мага, из-за чего дождалась еще одного удара. Терцум продолжил как ни в чем не бывало:

-Твоя защита пассивна и, если что она и сможет остановить, так это только прямой магический удар, а лучше — вообще простую силовую волну. Против мало-мальски изощренных заклинаний твой щит бесполезен.

У Алле было такое ощущение, что в ее случае бесполезным окажется любой щит — когда против тебя маг запредельного уровня, лучше сразу бежать, да подальше. Но магия возвращалась к Алле только в стенах этого павильона. А без нее, под постоянным контролем великого арха, не только не убежишь, дергаться и смотреть не в ту сторону опасно. Если не для жизни, то для здоровья точно.

Впрочем, сегодняшний день был не так плох: защита начала получаться у Алле довольно быстро и, несмотря ни на что, за все занятии она получила не более десяти магических ударов. Своеобразный рекорд. В хорошем настроении — насколько настроение вообще может быть хорошим после занятий с архом Терцумом — Алле отправилась в сторону едальни.

Небольшая площадка перед зданием оказалась в тени — вот чудо! — небольшого облачка, на пару мгновений закрывшего солнце. Основная часть тени прикрывала от ярких лучей само здание. Облако, будто случайно посетившее Бараки, теперь покидало их. Алле, с трудом отведя взгляд от неба, вбежала в едальню.

В зале уже почти никого не осталось. Конец обеда был не за горами, так что стоило поторопиться. Взяв одну из стоящих на столе в углу мисок, Алле бросилась за ограждение, где работали повара.

Поговаривали, что в других местах, где много рабов, специального здания для кормления нет. И еду часто готовят на улице, и раздают там же. Зачем в Коллизиуме для этого отвели целое крыло, закупили настоящие деревянные скамейки, да еще отделили поваров от рабов, не знал никто. Алле казалось, что задуматься над этим стоило. Она и задумалась, отчего тут же с разбегу снова врезалась в кого-то.

"Опять!" — зло воскликнула половина голосов в сознании. Другая половина так же неодобрительно промолчала.

Кажется, я начинаю привыкать, — подумалось Алле. В этот раз она даже не упала, а резко отскочила назад, сохранив равновесие.

Видимо, однако, столкновение было не таким сильным, как в прошлый раз, и тот самый черноволосый человек — "Мастер Аргван назвал его Фисом, помнишь?" — всего лишь опрокинул на себя миску с едой, — "Смотри-ка, что у него. Не похлебка. Что-то вкусное!"

Фис, если его действительно так звали, ожег девочку взглядом, но светло-карие глаза так и не сменили свой цвет, и Алле с удивлением наблюдала, как он молча обошел ее по кругу и, так не сказав ни слова, направился к выходу из едальни.

Алле недоуменно пожала плечами и, завернув за угол, подошла к повару. Тот бездушно посмотрел на маленькую рабыню и, взяв большой черпак, вывалил в миску остатки похлебки. Алле, как сомнамбула, отправилась к ближайшему месту. Внутри нее снова несколько голосов начали спорить, обсуждая произошедшее.

"Почему он молчал? Ему бы надо накричать, разозлиться, выйти из себя, а может и убить! Это ведь нормально! Натолкнись на Терцума, тот точно убьет" — возмущенно рассуждал один из голосов.

"Не зови лихо, пока тихо. Ушел и ушел — разницы-то!" — с опаской отзывался другой.

"А куда он ушел, может, пакость какую придумывает?" — размышлял третий.

"Что-то здесь не так..." - пришел к выводу четвертый.

"Тихо!!! — мысленно закричал один голос, привлекая внимание, — Здесь кто-то есть!"

И правда, Алле не заметила, как напротив нее оказалась Ренка. Одернув тунику так, чтобы было поменьше складок, она выжидающе посмотрел на девочку, будто ожидая ответ на вопрос. Откуда Терена возникла за ее пустым столом, оставалось загадкой. Словно проснувшись, Алле подняла голову, хлопая глазами по сторонам.

-Эй, ты меня слышала? — спросила сидевшая напротив вихрастая русоволосая девчонка.

-А? Что? Что ты здесь делаешь? — с опозданием, не слушая голосов в голове, отозвалась Алле.

-Тебя жду, — пожала плечами, округляя глаза, Терена, — Что случилось-то? Чего-то ты какая-то...

-А, я... Я сейчас столкнулась с кем-то, знаешь, такой высокий, черноволосый, глаза светло-карие, — ляпнула первое, что пришло в голову, Алле. И в общем-то, сказала правду: именно с этого человека началось такое бурное обсуждение вторых и третьих "Я", что окружающий мир перестал восприниматься.

-Светло-карие? — переспросила Терена. В отличие от штанов Алле, на ней была одна длинная серая рубашка, больше похожая на платье, и небольшая накидка, напоминающая картахедский халат. Здесь, в Бараках, Теренку не заставляли заниматься с мечом. Было похоже, что купили ее только для уборки — хотя всех рабов заставляли мыть и убираться за собой самим., — А не желтые? Ты впервые за последние полгода его видишь?

-Не впервые, но я его встретила в первый день здесь, а потом не видела... — все еще с трудом держа мысли в едином потоке, отозвалась Алле.

-У-у-у... Так это, наверно, Фиссанг, оборотень. Как ты жива-то осталась? — с сочувствующим участием протянула Ренка. Издевается? Нет, искренняя.

-Так он-то просто... ничего! Просто молча обошел и ушел, — запинаясь отозвалась Алле и замолчала, не зная, что еще сказать.

-Везучая ты, Алька! То ж оборотень, да сам Фиссанг! Он непобедимый воин! Он в едальне никогда со всеми не бывает, ему все отдельно, да получше дают. А сам он постоянно у мастера Аргвана околачивается. Видела я, как он с мечами прыгает, знаешь, две такие загогулины — по одной в руке. Посмотришь — как вихрь! А тебя ж даже до настоящей железки еще не допускают!

-С тобой вообще не занимаются, — обиженно откликнулась Алле, а может, одна из ее частей? Как-то начало забываться, которая Алле — настоящая.

-Так я ж не оборотень! И вообще! — задрала нос Терена.

-Я тоже, — тихо почти прошептала каддьара. Одно название что — превратиться не получается и, видать, уже не получится.

Впрочем, даже несмотря на размолвку, она была рада видеть Ренку. Среди стольких чужих людей здесь, в Коллизиуме, дочь кузнеца был единственным родным человеком, выходцем из прошлой жизни. Ее было жаль: недавно отец погиб, выйдя на арену. Об остальных бывших знакомых Алле и вовсе ничего сказать не могла — мертвы ли, в рабстве ли, спаслись? Терена — своя.

Но говорить о том, о чем больно даже думать... Невозможно! Оборотничество — закрытая тема!

-Так ведь... — начала было возражать девочка.

Алле не стала слушать, встав из-за стола и схватив миску с недоеденной похлебкой, и бросилась к выходу.

-Алька! Подожди! Я ж не нарочно! Извини! — поняв в чем дело, приглушенно закричала с другого конца длинного стола Теренка.

Алле могла убежать в любой момент, но... Если она так сделает, они с Ренкой поссорятся. Поссориться с единственным родным здесь человеком! Еще хуже, чем вспоминать прошлое — быть одной в настоящем.

Девочка остановилась под росшим прямо посреди двора деревом, успокаиваясь. Большие странные листья, собранные у верхушки кроны, прикрывали от солнца.

-Алле, извини! Я не знала...— подбежала запыхавшаяся Ренка, чуть не падая от слишком быстрого бега с заранее сбитым дыханием.

-Ничего, — буркнула Алле. Она хотела вложить в это слово больше тепла, да только вот не получилось, — Ты куда?

Терена была единственной рабыней Коллизиума, не участвовавшей в боях и не готовившей еду. Ее работа заключалась в уборке — но ровно столько же обязан был делать и любой другой человек, принадлежащий Коллизиуму. Алле не задумывалась над этим, но сейчас мимолетом обратила внимание. Почему так?

-А... Можно с тобой? — едва отдышавшись, промямлила Ренка — Посмотреть...

-Можно, — кивнула Алле. Действительно, с чего нельзя-то?

Или, наоборот, не нужно, чтоб Терена видела, как Алле тренируется. Мало ли, что подумает? Хотя и знает уже, что дружит с ведьмой — а все же немного страшно.

Будь, что будет, — наконец решила Алле, и неторопливой трусцой побежала к тренировочной площадки мастера Аргвана. Ренка не отставала.

-Рано ты сегодня, — проскрежетал мастер. Его обычно звонкий для старика голос сейчас скрипел, как несмазанная телега. На обычно бесстрастном лице образовалась злая ухмылка.

"Что это с ним?" — изумилась вторая Алле.

"Злой он сегодня. На что злится?" — хихикнула еще одна.

-Разминка... Начали! — выкрикнул Аргван, и Ренка, оставшаяся за краем тренировочной площадки, восхищенно замерла.

Посмотреть с ее точки зрения было на что. Быстрые изящные движения складывались в какой-то невероятный вихрь. Это было так завораживающе красиво, что Ренка стояла столбом, не в силах оторвать взгляда.

Уже через полчаса у Алле сбилось дыхание. Если так пойдет и дальше, сегодня она хорошо если живой уползет с площадки. И это Алле, каддьара!

С трудом вернув клокочущие вдохи и выдохи в нормальное состояние, Алле посмотрела по сторонам. Кроме нее здесь были все ученики мастера Аргвана, лучшего мастера-наставника Бараков. И все они едва не падали от усталости. Аргван, как призрак, появлялся то тут, то там, давая новые задания. И попробуй ослушаться! Хотя старик не терпел надсмотрщиков, сам он тоже мог кого угодно в грязь втоптать. Но это было еще ничего. Вот если он расскажет великому арху о нерадивости кого-нибудь из рабов, то уж, действительно, конец пришел. Впрочем, к последнему способу мастер Аргван никогда не прибегал, справляясь собственными силами.

Алле поискала глазами наставника, стараясь не сбиться с ритма. Любопытство, как известно сгубило многих кошек и еще больше людей. Старик возвышался над каким-то беднягой, следя за его "разминкой". Далеко!

Зрение Алле обострилось, все чувства вышли наружу, в голову ударили запахи и звуки, стук сердца. Издевательская "разминка" перестала казаться чем-то трудновыполнимым — наконец-то! И теперь Алле могла разглядеть, что наставник Аргван постоянно, переводит взгляд с человека перед собой к кому-то дальше, кого Алле не видела. На лбу мастера играет напряженная складка, губы скривились. Да что происходит?!

"А я тебе говорила, что еще можно!" — торжественно взвыла одна из Алле.

"Это я говорила!" — заспорила другая.

"Что можно-то?" — недоуменно отозвалась третья.

"Превращаться. Ведь сейчас мы находимся на начальной стадии оборота. На ней уже приходят способности оборотня, а облик меняется позднее", — пояснила четвертая, самая спокойная.

"Ха-ха! — засмеялась пятая, громом ввинтившись в сознание девочки, — Не могу! Это ж насколько к нам приросла эта несчастная способность?!! Душу на части разорвало, пока ее выдрать пытались, а получилось так себе!"

"Это конечно важно, но узнать об этом можно было бы и позже. А сейчас пока время есть, нужно..." — осадила ее предыдущая Алле, привлекая внимание к чему-то другому.

И девочка увидела. На краю площадки в полном одиночестве кружился на одном месте ураган. Тот самый черноволосый и желтоглазый ураган. С которым она весь день сталкивалась, и который весь день уходил, ни сказав ни слова.

Алле снова сбилась с ритма, но теперь восстановиться было не так просто. Было чего испугаться! Мимо нее несколько раз проходила смерть, проходила молча, а Алле даже не знала об этом. Мягкие и резкие, быстрые движения воина завораживали девочку, будто она была мышкой, смотрящей в желтые глаза змеи. Точно с таким же восхищением Ренка недавно следила за самой Алле.

Танец желтоглазого и тени был невероятен, совершенен!

Или нет? Что-то насторожило Алле, не позволило полностью принять недостижимый идеал. Потому что все-таки?...

Заминку девочки, которая отвлеклась от собственной разминки, заметил наставник, злой пуще прежнего. Мастер Аргван тут же устремился к ней, видимо, решив более не пускать все на самотек. И остаток дня, посвященный тренировке, Алле не заметила. Сознание просто отключилось, и тело двигалось без его непосредственного участия.

* * *

Опустившись на скамейку в едальне, Алле вяло взялась за еду. Сегодня она как никогда ненавидела браслет, сделанный Терцумом, да и его самого тоже. С помощью этой ненавистной штуковины ее скорость реакции многократно замедлялась, усталость же накапливалась гораздо быстрее. Сам Терцум, когда одевал это орудие пытки ей на руку, сказал, что так тренировки будут проходить эффективнее, но ничего подобного Алле не заметила. Это раньше она могла засунуть руку в озеро и выхватить проплывающую рыбку. Но разве стоит говорить об этом, когда простого озера в опаленной солнцем Картахеде не сыщешь днем с огнем! А все Терцум! И его браслет... Браслет?

Резкая догадка едва не заставила Алле слететь со скамейки. Фис — тот самый, что встретился ей в первый день, и тот, который кружился сегодня на тренировочной площадке — это же совершенно разные люди! Один двигался на порядок медленнее другого. Экономичные, идеальные движения на слишком медленной скорости. Да, для любого здесь он казался быстрым, как змея, но Алле же видела, что он может по-другому. Отсутствие скорости и... некоторая неловкость?

Кроме того, никакого браслета на нем не было.

Алле уже достаточно подучилась, она могла почувствовать магию своего наставника. Но оборотня, желтоглазого Фиса не сдерживало ничего! Он просто сам не мог быть быстрее!

-О чем думаешь? — спросила сидящая рядом Ренка. Так уж получилось, что девчонки постоянно держались друг за друга, и нелюдимая ведьмочка все больше и больше привыкала к присутствию дочери кузнеца.

-Ни о чем, — отозвалась Алле, когда мысли ее бурлили, как река у порогов. Даже не заметила, как соврала. Да и о чем, действительно, рассказывать? О дурацких наблюдениях? Что бы все это еще значило?..

"Наверно, наш великий арх просто терпеть не может оборотней", — нервно отозвался один внутренний голос.

"С каких пор он наш?!" — истерично возмутилась другая часть сознания.

"С тех самых, как нас купил!" — распалился еще больше первый.

"Но почему?" — с любопытством вставила свои пять медяков третья часть Алле.

"Почему купил? — хладнокровно переспросила четвертая, — Так мы же и не знаем!"

"Почему терпеть не может?" — пояснила заданный вопрос третья Алле.

"Еще лучше! Откуда ж нам знать, отчего он оборотней не любит? То одного силы лишит, то другого..." — с издевкой протянула четвертая.

"Замолчите!" — взвыла вторая.

"...а отчего да почему — неизвестно", — закончил четвертый.

"А вы по голове себя же стукните: в ней все ответы!" — вылез в поддержку второго внутреннего голоса.

"Себя?" — подобралась третья.

"А ты и так на голову стукнутая! Его, конечно!" — оскорбительно захихикала пятая Алле.

Голова разболелась от обилия множественных мыслей. Девочка с трудом держала себя в руках, не выдавая внутреннего спора и состояния. Механически поднимала ложку, не чувствуя вкуса похлебки.

"Да если бы я..." — кто уж это произнес, Алле не заметила.

"А вот раз "если бы", то молчи себе! Мы вообще-то все хотели б проклятого арха чем-нибудь тяжелым приложить. Вот только как?" — продолжил пятый голос.

"Тяжелым не обязательно. Можно и острым", — рассудительно отозвался четвертый.

"Можно-то можно, а каким образом? Этот гад — колдун!!!" — воскликнула первая Алле, до того долго молчавшая.

"А мы ведьма!" — хором высоким Алленым перезвоном ответили второй и третий голоса.

"А..." — начал было кто-то из пяти.

"ТИХО!!! Чужие на связи..." — рявкнул появившийся шестой голос. Остальные замолкли.

-Алле, чего молчишь, опять о чем-то задумалась? — перегнулась к ней Ренка. Только тут девочка осознала, что возможно, из-за внутренних споров серьезно пропускает происходящее в реальности. А что еще могло случиться, кроме нескольких прослушанных фраз?

-Я хочу убежать отсюда, — внезапно для самих себя сказала Алле, объединив в одном голосе все свои мнения. Удивительное единство, если подумать.

-Все хотят, но еще никто не смог это сделать. Слышала, как рассказывал Одноглазый? — пожала плечами Ренка.

-Кто? — не поняла Алле.

-Одноглазый! Он еще около недели назад умер на арене. Ты что, совсем никого здесь не знаешь? Мы уже полгода здесь! — возмутилась невнимательности подруги к происходящему Ренка. Алле оставалось только молча ждать, пытаясь угадать, о чем этот Одноглазый мог кому-то рассказать, — А ладно, — милостиво махнула рукой Терена, — Одноглазый часто рассказывал байки всякие. Например, о том, как когда-то двое бойцов последних схваток (то есть самых-самых: последние схватки испокон веков принадлежали сильнейшим противникам) решили вместе убежать. Так после этого еще лет десять никто не пытался: все видели, какими их нашли! Это потом забыли... А тогда, говорят, даже бывалым поединщикам было страшно.

Алле опустила голову, уткнувшись в миску и не говоря ни слова.

-Алька, не дури! Выбраться ты не сможешь, лишь сама голову сложишь, — с отчаянием приглушенно воскликнула Ренка.

-Да, конечно... — невыразительно ответила ей ведьмочка.

* * *

Ночь накрыла с головой. Напрягая все чувства разом, мало полагаясь на одно зрение, Алле скользила над землей в призрачном свете бельма луны.

Повернув за одно из строений, Алле наконец увидела ограду. Там, за ней ее ждала свобода, просто подойди, возьми!..

Осторожно, тише теней, Алле подошла к ограде, поднесла к ней руку, но не коснулась узорной решетки. Легкий холодок остановил ее: магия. Конечно, горько думала всеми своими разделенными сущностями девочка, кто мог решить, что драгоценную вотчину мага хранит какой-то жалкий заборчик! О, далеко не проста эта тоненькая оградка! Такие заклятия и не снились преждеАлле. Магия была, а как она была приделана к железным прутьям — не разобраться. Смотреть сюда — как на мир сквозь слезы: что-то вокруг есть, а четко и не увидишь: уровень не тот.

Неужели, необходимо уйти? Бросить бесполезную затею, не дурить, как советовала Терена?

В сомнениях, Алле двигалась прямо вдоль ограды, ведя рукой по области холода, и не заметила, как стала этот холод пропал. Ограда вильнула в бок, а девочка все еще шла прямо и прямо. Луна, и так бродившая вдоль горизонта, спряталась за огромным белоснежным дворцом Халифа, видным вдалеке сквозь прутья, на небе остались только точки звезд, чтобы освещать землю. Что это?!

Испугавшись неясной тени, Алле метнулась в сторону от ограды, полыхнувшей нестерпимым холодом даже на таком расстоянии, — и с болью прикусила губы, чтоб не заорать, столкнувшись еще с чем-то. Сила удара девочки об этот предмет была такова, что она и вместе с тем, во что воткнулась, полетела на землю, к счастью, в сторону от ограды...

Вот только земли в месте падаения не обнаружилось. И девочка вместе с тем, с кем столкнулась, полетела в глубокую яму.

Сгруппировавшись, Алле смогла избежать сильных повреждений. В этой задаче ей помогло и то, что упала она на нечто мягкое. На кого-то.

Девочка постаралась как можно скорее отпрыгнуть, но яма, куда они свалились, не позволяла такое проделать. Площадь два локтя в длину и в ширину, а также глубина почти в два человеческих роста наводила на неприятные подозрения. Яма для наказаний — вот где они оказались.

Прижавшись к краю, Алле с подозрением смотрела на поднимающегося с земли человека. А, поняв кто это, лишь обреченно улыбнулась слабой, беспомощной улыбкой.

Тот встал полубоком, не поворачиваясь к ней. Так, что Алле не могла увидеть, приняли ли уже чуть раскосые глаза, обрамленные пушистыми черными ресницами, хищный желтый оттенок — или еще нет?

-Не трясись. Я не убиваю детей, — безучастно бросил в темноту неожиданный товарищ по несчастью. Глубокий сильный баритон его голоса прозвучал так неожиданно, что Алле резко вздрогнула, теперь лишь осознав, что вообще-то дрожала все это время.

-Тем более таких, вроде тебя, — с некоторой долей раздражения добавил Фиссанг, а это был именно он.

-Почему? — Алле сама удивилась, как спокойно, и отстраненно это сказала.

Оборотень поднял голову, и девочка с облегчением обнаружила, что его глаза нормального человеческого оттенка. И, начав говорить, он, видимо, решил, отдавшись на волю накопившегося раздражения, больше не останавливаться:

-Почему? — тихо прошипел он, — Нас специально раз за разом сталкивают лбами — и ты спрашиваешь "почему?". Впрочем, ты ведь недавно стала рабыней... — в его звучании чужой речи Алле уловила издевательские нотки, — Это нормальная практика: разжигать вражду между несколькими рабами, чтобы добиться чего-то от одного. Я, знаешь ли, не в первый раз вижу такие "случайные" столкновения. Хотел бы я знать, что им нужно от тебя.

-От меня? — все еще не понимала происходящего Алле.

-А, ты ж не знаешь... — оборотень помолчал, но зло продолжил, в его голосе появились совсем истеричные нотки, — Ну да это общеизвестная информация. Меня "ненадолго одолжил" у Коллизиума в лице сиятельного арха Терцума — Фиссанг выплюнул первое имя, будто оно жгло ему язык, — почтенный Сигамад, — второе же имя заставило оборотня передернуться, словно ему на мгновение стало невыносимо холодно. — Я сейчас слабее мыши. Через пару минут действие укрепляющего зелья кончится — и меня пристукнуть сможет даже ребенок. Тем более ты. Видел я твои занятия, — глаза, чуть было не пожелтевшие, снова стали светло-карими. Мужчина зябко поежился, продолжая изливать душу негаданной собеседнице, — Уже сейчас я не хотел бы оказаться на месте твоего противника — даже в свои лучшие дни. Не представляю, кто ты. Твоя сила и скорость еще в первый раз навела на мысль, что ты оборотень, но даже мы, истинные, двигаемся медленнее. Да и не чувствую я твоего второго лица. Так ты оборотень? — закончил вопросом свою речь Фис, постепенно мрачнея. Было видно, ему не нравилась собственная откровенность. В любом случае, искренне или нет, а через пару минут у Алле будет возможность проверить его слова.

Мысли промелькнули мгновенно, вспышкой, миную многочисленные споры между частями души. На искренность стоит ответить искренностью, не отталкивать. Вот только как трудно это сделать!

-Нет, — твердо ответила девочка, прежде чем осознала это.

-Нет? — удивился Фиссанг. Похоже, в глубине души он надеялся на другой ответ.

-Нет, я не оборотень, — медленно принимая правду, с запинкой ответила Алле.

Девочка замолчала, тупо ворочая в мыслях слова, которые только что сказала. Правду, от которой хотела убежать, но которая сама находила ее повсюду. Алле вздохнула. Искренность. Стоит ли она того?

-Я была им, — ответила девочка через силу — и разревелась.

Размазывая по лицу грязные слезы, она плакала так, как может плакать небо: ничего не чувствуя, ничего не ощущая. В голове образовалась пустота, но в какой-то момент и она показалась правильной, будто все, наконец, встало на свои места.

Алле подняла голову и улыбнулась, посмотрев на стоящего в локте от нее человека. Хотя нет, тот человек стоял еще мгновение назад, а теперь он присел рядом со сползшей по грязной стене плачущей девочкой, и просто обнял ее, будто защищая от всего мира. Это было неожиданно. Но не неприятно. Алле помимо воли сжала в вытянутых незаконченной трансформацией, посреди которой ее застал Терцум, кулачках край чужой тоги.

-Они просто ошиблись в людях, — тихо прошептал мужчина, неуверенно пытаясь успокоить, говоря с Алле, то как со взрослой, то как с маленькой, — ну же, не плачь, ты же сильная!

Не веря, Алле смотрела на странного человека. Почему, отчего — в голове вертелось множество вопросов. Почему он сочувствует, почему сидит рядом?

-Они просто ошиблись в людях, — повторил тот, — я Фиссанг. Это мое имя.

Девочка знала это, но в ответ лишь слабо кивнула, называя себя по имени. Возможно, он тоже слышал, как ее зовут, но именно это было их настоящее знакомство. Пусть Фиссанг уже взрослый, а Алле только-только исполнилось тринадцать лет.

-Алле, — серьезно ответила она.

И вот впервые в этой ужасной южной стране девочка действительно почувствовала, что она не одинока, и что рядом с ней теперь находится не некто "чужой", а "свой". Слезы кончились — но теперь чтобы никогда больше не появиться. Мир изменился и снова задышал красками, в дыре над головой Алле заприметила звезды и невероятно красивые узоры созвездий. Все будто встало на свои места, так, как правильно. В это мгновение, как никогда прежде, Алле верила, что не существует беды, которая сможет ее сломить. Прочь сомнения!

Алле вновь стала цельной.

И это было хорошо.

-Подсадишь меня? — светло улыбнулась девочка, вытирая щеки перепачканными руками.

-Конечно, — улыбнулся в ответ Фиссанг.

Алле встала на плечи оборотня, достав до края ямы. Подтянувшись на руках, она тут же оказалась снаружи. Свежий ночной ветерок ласково встрепал длинные золотистые волосы, девочка огляделась, стараясь заприметить, не оказался ли рядом кто-нибудь лишний?

Из ямы донесся приглушенный и оттого оглушительный выдох. Алле с беспокойством наклонилась, чуть не упав обратно.

-Действие зелья кончилось, — слабо прошептал Фиссанг.

Да, он говорил об этом, — вспомнила Алле.

-До меня дотянешься? — серьезно спросила она. Отсутствие множества голосов в голове приводило к ясности мыслей. Алле неожиданно поняла, что наслаждается ночью, даже несмотря на происходящее. Или на самом деле целиком благодаря ему?

В любом случае, теперь перед девочкой стояла задача во что бы то ни стало помочь своему новому другу.

-Постараюсь, — тихо ответил тот, — Вытянешь?

Фиссанг не показывал ни капли подозрения, и Алле даже не задумалась о том, что может быть иначе. Вместо этого она просто ответила его же словами:

-Постараюсь, — про себя девочка добавила: изо всех сил.

Будь Алле простым человеком, вытащить из ямы такой груз ей было бы не по зубам. Но ведь у нее многое сохранилось с тех пор, когда она могла превращаться в большую кошку! Ее оборвали в пол-оборота, когда уже изменились глаза, вытянулись кисти и ступни, прорезались еще небольшие глазные клыки — и появились все особенности оборотня: скорость, сила, восприятие. Она все та же каддьара, пусть способности все же несколько ограничены.

Наверно, в это стоило верить с самого начала.

Упершись ногами, Алле легко втащила Фиссанга на поверхность. Он вряд ли был способен идти без посторонней помощи, но кое-как пересилил себя и поднялся на ноги.

-Могу себе представить, какой ты будешь, когда тебя выучат всему, чему полагается, — криво усмехнулся он. Алле не обиделась.

-Я хочу убежать до того, — твердо посмотрела оборотню в глаза девочка.

-Убежать так просто не получится, — чуть качнул черноволосой головой Фиссанг, — Бараки огорожены магией — и только могущественный маг сможет отсюда выбраться. Чтобы убежать, тебе нужно стать магом, учиться у Терцума.

-Я стану. Буду учиться. Изо всех сил, — эти слова дались Алле нелегко, но тоже были сказаны твердо. Фиссанг понимающе улыбнулся:

-Ничего, ни одно рабство не может длиться вечно. — тихий шепот прозвучал для девочки, как набат, как гимн будущему, — Пока человек сам не раб, он может быть свободным, — и через паузу Фиссанг задумчиво добавил, — Сегодня мы не умрем. И завтра, смею надеяться, тоже. Просто готовься к следующему дню, он настанет. Пойдем.

-Пойдем, — Алле несмело взяла оборотня за руку, — Пойдем.

"Завтра настанет, и мое завтра будет свободно от моего вчера", — подумала Алле и уже не удивилась тому, что подумала только она, она одна.

Ночь была чудесна, и звезды радовались ей так искренне, что и девочке захотелось смеяться. Тихий счастливый смех пронзил небо — как впервые. И в ответ, словно предвещая новые радости, в высоком, зазвенели призрачные колокольчики. Легкий перезвон — и все смолкло. Все только началось...

Интерлюдия 2.

Сторона Света

-Больше я этого не потерплю! Овесиан! — бог света хлопнул по столу рукой, отчего неустойчивые фигурки упали. Играть самому с собой — глупее не придумаешь. Повелитель даже иногда жалел, что выбрал доску покрупнее, лишившись партнера в этих маленьких партиях.

-Да, Х-хозяин, — материализовался рядом его подчиненный. Прекрасный ангел тут же отругал свой глупый язык — разумеется, мысленно. Не стоило так называть великого повелителя! Тщательнее необходимо следить за своими словами.

-Найди Решающую! — не обратил внимания на оговорку пресветлый бог, - В ближайшие полгода. Если ты, Мессия, не способен это сделать, значит, твои многочисленные способности тебе без надобности. Если будет слишком поздно — станешь человеком, — зло прорычал он, откидывая с глаз пушистые пряди волос, - Я помню, какой ты облик предпочитаешь. Его и получишь в вечное пользование. Вернее на оставшуюся пару лет.

Сияющий ангел с брезгливостью представил седобородого старца, которым был пару минут назад. Перспектива испугала.

-Д-да, Х-хозяин...— второй раз не заметил оговорки вызванный.

Сторона Тьмы

На площадку в форме раковины падал дождь. Небо переливалось всеми оттенками синего и фиолетового, сверкало вспыхивающими звездами.

-Ты хорошо потрудился, раб мой, — мурлыкнула сидящая в центре раковины обворожительная черноволосая женщина, - Ты достоин награды...

Демон, преклонивший колено, поднял голову. Так как стоял он достаточно близко, ему удалось подхватить белую руку и запечатлеть на тыльной стороне ладони поцелуй.

-Благодарю, Хозяйка, — шепнул он мягким, обволакивающи бархатом.

-Я надеюсь, что ты и в будущем будешь так же меня радовать. Я не настолько мягкосердечна, как мой светлый брат... — кокетливо поправила выбившийся из прически локон повелительница тьмы.

-Конечно, Хозяйка, — растекся патокой голос демона. Разве может быть иначе?

Третья Сторона

Мы в ответе за тех, кого не вовремя спасли. Серый странник поднял голову, выныривая из ванной. Путь выдался долгим, но очередной мир оказался вполне уютным, придорожный трактир в меру гостеприимным, а вода горяча и ароматна.

Вот только вместо положенного отдыха то и дело вспоминался пережеванный судьбой бескрылый ангел. Куда-то он шел.

Сейчас Третий жалел, что не проследил. Разумеется, это тоже не его дело, но...

Сейчас, находясь в покое и тепле, он чувствовал, как по тоненькой нити, оставшейся как напоминание о безрассудном и бесполезном для него лично поступке, доносится беспокойство, смятение, вихрь сомнений. Тут уж все ясно — связала их судьбы одна короткая встреча. Рви нить, не рви — все равно еще встретятся. Однажды.

-Ну что ж ты так?.. — выдохнул странник в ответ на донесшуюся по нити волну боли. На этот раз физического тела.

Нить дернулась и ослабла — а потом и вовсе оборвалась, не успев серый вылезти из бадьи.

А он уж было собрался пойти, еще раз посмотреть на неожиданного должника.

Искать его теперь что ли?

Бред. Так и будут кружить по мирозданию — ангел в поисках того, кто его ждет, а он, Третий, в поисках случайно встреченного пару лет назад ангела.

Мрачно подхватив халат, Третий вышел из ванной комнаты. Ну, действительно, почему бы и не поискать? Все равно делать нечего...

Судьба

Волосы, плывущие по комнате, как живые, перетекли в новое положение. Их обладательница печально вздохнула. Одновременно с ее вздохом из воздуха соткался трон.

Усевшись прямо напротив идеально ровного зеркала, она пожаловалась черноволосой красавице, держащей в руках корзинку фруктов:

-Начало задерживается...

Глава 6. Долги

1

Декорации

Вечер, уже звездный, отсвечивал алым на белом мраморе Дворца Халифа. О, Кархатта, прекрасная южная звезда! Столица мира!

Это был долгий год, но наконец-то он прошел. Теперь, теперь-то Арх-Ханум вернулся в город своего сердца! Презренные северные псы, разве могут они понять — а тем более создать истинную красоту?! Никогда!

Но все, этот слишком долгий контракт закончился, и Арх-Ханум может снова лицезреть опаленную солнцем Кархатту, насладиться ее бурлящей жизнью. Золотые монеты, звеневшие в кошельке, наполняли душу довольством, а плавный ход зарирского скакуна пьянил не хуже красного, как кровь, вина, привезенного из Нешеда, которым Арх-Ханум хотел отметить свое возвращение.

А крови пролилось сполна и до отбытия!

Шакал со сдвоенным чувством вспоминал события минувшего года — а особенно самого его начала. Тогда он снова проигрался, и ему нужно было срочно найти подходящую сумму. В такой момент, когда сердце разрывает беда, какие-то презренные ростовщики имели наглость потребовать с него, Арх-Ханума, старый долг! Маленький должок, как считал сам Арх-Ханум, который и помнить-то не стоит. Забытая еще шесть лет назад горстка монет. Ну, может еще пара таких горсток... Но ведь это не повод слетаться, как стервятникам на добычу! Арх-Ханум не добыча, и тот, кто это не понимает, долго в роли охотника не протянет.

К сожалению, чтобы погасить святой долг Коллизиуму (и лично великому арху), пришлось занять много и там, где Шакал брать зарекался. Презренный Сигамад, он окружает себя таким количеством охранников, что даже великий Арх-Ханум вынужден возвращать ему все долги! Не то, что те забытые жадные твари, решившиеся что-то требовать у самого Шакала Южных Пустынь!

Но теперь, когда Арх-Ханум сполна отплатил и тем, и другим кредиторам, начнутся веселые деньки!

Ххаш, ветру подобный, летел по городу, стремительно проваливающемуся во тьму. Магические огни, светящиеся из окон особняков, проносились мимо. Миг свободы — и они на месте.

-Тише, Ххаш, тише! — Арх-Ханум потрепал гриву разгоряченного коня.

Кинув поводья слуге, Арх-Ханум переступил высокий порог трактира.

Помещение, ничуть не изменившееся за прошедший год, навевало воспоминания сотен драк и споров, вызывало в памяти каждый раз, когда Шакалу удавалось сорвать большой куш или наоборот наделать долгов. Почему-то каждый раз, когда ему случалось крупно проиграться, за этим следовал контракт на длительный срок, не приносящий ничтожной доли той выгоды, на какую Арх-Ханум мог рассчитывать, если бы презренное золото отягощало его карманы. Вспомнить только тот поход в земли рамусов шестилетней давности!

Арх-Ханум приветливо выщербил зубы, вглядываясь в полутьму. Прочь ненужные мысли! Сегодня ночь праздника, и пусть город трепещет, ведь Шакал вернулся!

-Сахе, старый лис! Давно не виделись! Да будут небеса благосклонны к тебе, или ты не узнаешь меня?!

-Почтенный Арх-Ханум! Как можно!

Арх-Ханум усмехнулся: действительно, его забыть сложно. Шакал по праву звался одним из лучших наемников в Картахеде. В свое время он обучался у первых наставников Коллизиума. Сам великий арх Терцум дал разрешение заниматься вчерашнему выходцу из трущоб вместе с завтрашними трупами — а это была лучшая школа воина, которую может предложить жизнь. Лучше могла быть только война, но она учит другому.

Общаясь с Арх-Ханумом, никто об этом не забывал. И, общаясь с Арх-Ханумом, никто был не в состоянии забыть то, что случалось, когда Шакал входил в раж, празднуя дорогой контракт или удачную ставку. Воистину, не было равных Арх-Хануму во всей Картахеде!

-Сегодня у меня праздник, — обронил Шакал, не замечая, как побледнел трактирщик. Сахе не был даже архом, держать охрану было дешевле, чем платить архту, тем более никто из его посетителей тоже этим видом неприкосновенности не отличался. Как ни странно, отсутствие архты скорее помогало сохранить жизнь и имущество, и очень ценилось в глазах полупьяных наемников. Сахе был одним из немногих кредиторов Арх-Ханума, которым тот не вскрыл глотку: да как можно! В отличие от жадных свиней, Старый Лис Сахе сразу заявил, что коли у друга беда, то кто он, чтобы что-то требовать? Арх-Ханум посмеялся тогда: какой же Сахе ему друг, ему, исходившему сто дорог Шакалу Пустынь? Какой-то трактирщик?

Так-то оно так, но заявись какой-либо пьяный невежа сейчас сюда, Арх-Ханум больше не присоединится к нему разносить трактир, а наоборот, пинками выгонит из города. Драка есть драка — без разницы, за какую сторону ты бьешься, если ты и есть тот, кто склоняет чаши весов! Да будет так!

-Неси все что есть! Гулять так гулять! — Арх-Ханум оторвался от неуместных размышлений, разглядывая зал. Он уже заприметил знакомых.

Вечер обещал быть веселым! Золотые монеты бились друг о друга в кожаном кошеле, свечки мерцали особенно ярко, а десяток наемников сразу нашли тему для беседы и повод для пьянки. Впрочем, повод был с самого начала.

-Арх-Ханум!

-Вот так встреча!

-Вернулся! — неслось со всех сторон. Наемники: старый Зах и его брат-на-крови Съягр, веселый Ремто и хитрец-Энш, так кстати оказавшиеся в городе во время триумфального возвращения Арх-Ханума. Трактир, названия которого уже давно никто не вспоминал, давно стал пристанищем элиты наемников. "У Сахе" собирался цвет Картахеды, когда, конечно находился в Картахеде.

-Трепещите, простолюдины и господа, вернулся великий покоритель севера! — нетвердым голосом орал Трим. Сайлас и Кейфат закатили разудалую песенку, Ремто и Зах что-то не поделили... Праздник удался на славу!

-Да как ты поешь, — втолковывал Заху Ремто, — вот в "Жареном" вчерась песеннкик прик-катил, так тот — это да, ик, а ты — тьфу!

-А что Халиф, да будет ег-го путь свет-ик-тел? — расспрашивал Арх-Ханум Энша. Это прочие могут напиться и забыть свое имя, Шакал не из таких! Он всегда все помнит, всегда все знает, и хочет знать больше. А пьяный Энш может рассказать немало.

-Халиф? Грустит...

-О-о-о!.. — эти два слова много сказали Арх-Хануму, как и любому жителю Картахеды. Великий Халиф, занявший свое место вперед родичей не без помощи великого арха Терцума, порой пребывал в плохом расположении духа, что всегда сильно влияло на численность населения халифата. Жалкие псы — простой люд, — и жадные стервятники — архи, — уничтожались сотнями за кривой взгляд в сторону дворца или за отсутствие этого взгляда. Рабов, гибнущих в умело разжигаемых смутах, никто не считал. Да и то, зачем считать презренные вещи, даже людьми не являющиеся?

-Уже месяц, не переставая, идут Игрища. Сначала Большие, а завтра последний день Малых.

-О-о-о-о!!! — если предыдущая весть была хороша для наемника, любящего поживиться во время подобных смут, то эта для жителя Картахеды была вестью небес! Если бы только контракт закончился чуть раньше! Но Арх-Ханум умел не жалеть о прошедшем, тем более завтра Последний День Игрищ.

Игрища всегда шли по нарастающей. На Больших, если в первый день были маленькие драки: десяток на десяток, то в последний могли сойтись в поединке небольшие армии. Но то ли дело Малые игрища! Больше дюжины на дюжину там не выпускали, но по нарастанию шло мастерство воинов, и в последний день можно было насладиться истинным танцем смерти: среди имущества Коллизиума встречались редкостные вещи.

-Завтр-раа будет чудес-сный д-день! — пробормотал, заваливаясь набок Арх-Ханум. Сквозь настигающий сон, он успел расслышать, как кто-то, кажется, Зах, выкрикнул в темноту:

-И эт-то перр-рвый наемн-иник Кар-хеды?! Он ник-когда не умел п-пить, т-то ли д-дело мы?..

* * *

Арх-Ханум приоткрыл глаза, и тут же уронил голову. Он умер и попал в ад, где теперь жарится на сковородке. Синее пламя и пляски чертей перед глазами это подтверждают.

Рука, беспомощно шарившая по столику, наткнулась на кувшин, и Арх-Ханум припал к горлышку, поглощая благословенный эль. Что же вчера было, если ему уже мерещатся глупые суеверия рамусов?

Так. Судя по всему, Арх-Ханум находился в одной из комнат гостиницы над трактиром, тоже принадлежащей Сахе. Ухоженная комнатка, чудесный день — если б не болела голова, все бы было совсем замечательно. Арх-Ханум еще раз приложился к кувшину.

Кое-как одевшись и удостоверившись, что деньги на месте, Арх-Ханум вышел из комнаты. Поймав на лестнице пробегающего паренька, племянника Сахе, Арх-Ханум, спросил, грозно хмуря брови:

-А где господа, с которыми я вчера праздновал?

-Доброе утро, сиятельный арх, — проверещал мальчишка. Решив, что достаточно внушил уважения к старшим, Арх-Ханум опустил его на пол, — Господа Зах и Съягр еще не проснулись, господин Энш сказал, что скоро вернется, господин Ремто сидит внизу, в общей зале, а другие господа остановились не у нас.

-Хорошо. Скажи Сахе, что мне нужен завтрак, и вали отсюда.

Насвистывая одну из песенок, которую он пел вчера (не мог не петь, это одна из его любимых), Арх-Ханум продолжил спуск, стараясь идти уверенней, не показывая слабости. Это ему удалось.

Внизу действительно сидел Ремто. Ремто, низкорослый выходец из степей, северо-восточных владений халифата, всегда вставал с рассветом, но после вчерашней пьянки даже ему это, видимо, не удалось.

-Ну, как утро? — с довольной миной вопросил Арх-Ханум. После кувшина эля голова перестала болеть, и если бы не предательская слабость во всем теле, он бы сказал, что чувствует себя превосходно, — Старость не радость?

Ремто скривился, Шакал расхохотался, плюхнувшись рядом на стул, отчего не заметил, пробежавшей по лицу наемника издевательской ухмылки. С Арх-Ханумом не спешили связываться даже свои!

Подскочивший к столу племянник трактирщика споро расставил тарелки с дымящейся бараниной. Арх-Ханум моментально набросился на еду. Баранья нога кончилась на удивление быстро, но Арх-Ханум не спешил заказывать добавки. Поглядев за окно, где солнце приближалось к зениту, Арх-Ханум повернулся к Ремто:

-Когда ты собираешься в Коллизиум?

-Сейчас и пойдем. Уже пора, сегодня игры начнутся раньше обычного. Поднимемся, разбудим этих засонь и пойдем.

-Позавтракать, я так полагаю, они не успеют, — тонко усмехнулся Арх-Ханум.

-Разумеется.

Вот так. Раз они такие слабаки, нечего им потакать. Конечно, не разбудить Заха и Съягра к Игрищам было бы слишком жестоко даже для Шакала, но разбудить вовремя... Со своей стороны Арх-Ханум даже не представлял, что могло случиться такое, что он бы не проснулся самостоятельно. Ведь он же Шакал Южных Пустынь, бич северных городов!

Когда все были в сборе, вернулся Энш, и компания наемников направилась в сторону Коллизиума. Идти было не долго, какие-то пятнадцать минут, и стопы Арх-Ханума коснулись площади перед величайшим богом местного пантеона. Вот он, Коллизиум.

Это было огромное овальное здание, при желании способное собрать у себя в чреве треть Кархатты. Своды, созданные не без помощи магии, возносились к небу, скамейки стояли плотно подогнанные друг ко другу вверху и более свободно ниже. Изящные скульптуры, украшавшие одни стены, отсутствовали с других сторон. Коллизиум во всем был подобен матери своей, Картахеде, сочетая безумную роскошь и нищету.

Наемники заняли места чуть выше лож благородных. Если придет какой-нибудь купец с охраной, он, конечно, сможет прогнать наемников, но вряд ли решится. Коррехто знали, пусть и не любили в Картахеде. Их называли архами, хотя архты не было ни у одного. Считалось, что коррехто сами способны защитить свою жизнь, и, в общем-то, так и было. Если какой-либо безумец решится прогнать коррехто, назавтра его могут найти с ножом в горле: эти наемники не прощают оскорблений. А в Коллизиуме даже косой взгляд — оскорбление.

До начала игр оставался еще час, хотя на скамейки уже давно начал садиться народ. Это знатные господа могут позволить себе чуть опоздать, для прочих же не прийти вовремя все равно, что не придти вообще. Пройдет немного времени, и здесь будет не протолкнуться, и только юркие стаки будут умудряться перемещаться между лесенок, выкрикивая свое коронное "Делайте ставки".

Арх-Ханум усмехнулся и вытащил из-за пазухи стаканчик с костями.

-Сыграем? Времени еще много...

* * *

Коллизиум был заполнен под завязку. Еще бы! Если в первые дни игрищ кто-то брезгливо мог и не придти, то на Последнюю схватку жаждали посмотреть все.

Кости давно были убраны, гонг прозвенел и даже халиф уже возлежал в своей ложе. Все начиналось.

Арх-Ханум привстал, чтобы разглядеть первых противников.

Два рамуса, видимо, оставшиеся с прошлой войны, когда шесть лет назад один из глупцов, сидящий на троне северных королевств попробовал напасть на великий и непобедимый халифат. Рамусы, оба двурукие, кружились друг напротив друга. Мягкие, скользящие движения заставили Арх-Ханума присвистнуть. Если это начало, то какова же будет Последняя схватка?

Арх-Ханум перевел взгляд на ложу халифа. Огромный толстяк, лишь отдаленно представляющий, как держать меч, возлежал на подушках в окружении роскоши. Таким, как он, не нужно быть воинами — достаточно быть, и луна сама скатится в ладони.

Рядом с ним в огромном кресле восседал человек, который был вторым лицом Картахеды. Он тоже не был воином, однако могущество его не зависело от подчинения или предательства стражи или вельмож. Великий арх, величайший маг современности, никогда ничего не делающий просто так, без причины. Арх-Ханум внезапно задумался, по какой причине шесть лет назад этот человек мог отправиться на север? Ну ведь правда, не охранять же обоз?

Но тут же Шакал постарался прогнать из головы опасные мысли. Мысли, текущие в таком направлении не опасными быть просто не могли!

Задумавшись, Арх-Ханум не заметил, что схватка подошла к концу. Один из рамусов, темноволосый, проткнул другого, и теперь, тяжело дыша, стоял на помосте победителя. Арх-Ханум улыбнулся: много достиг этот человек, самому Шакалу было бы тяжело с ним справиться. НО Шакал вот он, тут, сидит, смотрит и смеется, бросая на кон горсти меди. А это ничтожество не достигло ничего, каждый раз ставя на кон жизнь. Впрочем, сегодня он все сделал правильно и выжил, сохранив Арх-Хануму двадцать медяков. Больше на него и ставить не стоило!

Схватка шла за схваткой. Один против одного, двое на двое, двое против десятерых, один против двоих. Малые игрища всегда отличались тем, что здесь сражались только люди и только небольшими группами, чаще по одному. Поэтому упор делался на мастерство противника.

Рамусы, южане, черные невольники, рабы Коллизиума и экземпляры личных коллекций, — арена выставляла всех. Было бы желание, любой свободный тоже мог бы спуститься и доказать свою силу в поединке. Но сегодня день, когда на это решатся лишь конченые самоубийцы: пусть там внизу вещи, но вещи смертоносные.

-Интересно, что приготовит нам Последняя схватка, — крикнул Ремто, стараясь пересилить гул толпы, радующейся очередной ране, — скоро конец, чем сегодня нас порадует великий арх?

-Чем-нибудь совершенно новым, — заявил улыбающийся Съягр. Зах орал вместе с толпой, не собираясь останавливаться.

Гонг ударил три раза. Все! Началось.

На арену вышел Первый — раб из коллекции арха Сигамада, его узнали сразу. Огромный черный воин, он был одним из лучших аренных рабов Картахеды. Видимо, Сигамад хотел подольститься к халифу, иначе вряд ли бы расстался с таким сокровищем. А иначе и быть не могло: второго противника в Последней схватке всегда выставляет Коллизиум. А арх Терцум является хозяином того, кто по праву считается лучшим аренным рабом. Оборотень, обладающий огромной скоростью и силой — и огромным мастерством; победить его способен только другой оборотень или же маг.

-Я слышал, — сказал вдруг Энш, — что арх Терцум дал обещание не выставлять оборотня на Последнюю схватку. Так что у Первого есть шанс остаться в живых.

-Вряд ли, — возразил Ремто, — у него есть еще...

Последние слова потонули в звуке гонга. Этот бой походил на ритуал, так было всегда.

Арх-Ханум вперил взгляд в противоположную Первому сторону арены. Там из темного зева арки выходил еще кто-то.

Не может быть!

Арх-Ханум вскочил, сжав кулаки. На площадку, осторожно ступая, вышел противник Первого — а точнее противница. Невысокая (по сравнению со своим соперником так вообще маленькая) девушка, чьи светлые слабо заплетенные косы спускались до талии, ирреально тонкой. Слишком хрупкая на вид, вытянутые ступни и кисти рук придавали ее облику нечеловеческий оттенок. Странные глаза взглядом обегали ложи, и даже отсюда можно было видеть их цвет: серый и зеленый, два несмешанных оттенка в каждом зрачке. Пробежав по зрителям, взгляд девушки остановился на ложе халифа. Лицо окаменело, но так и не показало ни капли чувств. Девушка тут же повернулась к противнику.

-Делайте ставки! — закричал над ухом стак, и Арх-Ханум чуть не задушил его.

-Ставлю тысячу золотых против той твари, — приглушенным голосом прошипел он, указывая на девчонку.

-Принимаю! — рассмеялся Зах, сидевший рядом. Ремто и Энш с беспокойством оглядывали Арх-Ханума, ничего не говоря.

-Личный спор, — отослал стака Съягр.

Гонг ударил в очередной раз, знаменуя начало последней схватки.

Первый начал осторожно обходить девушку, и та тоже продолжила движение, плетя странный танец. Это тоже было частью схватки, аренные рабы высокого класса никогда не кидались сразу. Затаив дыхание, Арх-Ханум наблюдал за ненавистной девчонкой, будто это он стоял сейчас против нее. В следующее мгновение тварь пропала из виду.

Так не бывает, но даже закаленный в схватках Арх-Ханум не мог рассмотреть ее движения. Где она была? Везде.

Один удар Первый отбил, чудом вернув и второй, но было видно, что ему за такой скоростью не успеть. Девушка остановилась внезапно, на том же месте, откуда начала свой невидимый ход, и посмотрела на противника. Тот, скосив глаза по направлению взгляда девушки, увидел, как на боку — его боку — растекается алое пятно. Это была одна из самых быстрых схваток, которые доводилось видеть Арх-Хануму!

Но Первый, видимо, был с этим не согласен. Взревев, не обращая внимания на рану, он кинулся на противницу. Та собралась просто уйти с линии атаки, воспользовавшись своей скоростью, но тут произошло новое событие. В ложе халифа встал во весь рост великий арх, и, подняв руку и что-то выкрикнув, сел обратно. Девушка оглянулась на противника, в ее глазах мелькнул страх...

Все это произошло за доли секунды, которые понадобились Первому, чтобы оказаться рядом с девушкой. Удар без замаха и...

Ничего. Девушка рыбкой выскочила, оказавшись там, где раньше был Первый. Одна рука сжимала меч, вокруг другой носились странные голубоватые искры.

-Ведьма, — прошипел Арх-Ханум.

Первый с трудом обернулся. Толпа ахнула: вместо глаз у него теперь были бельма. Но он только усмехнулся, кривя черный рот в дикой улыбке. Странный жест рукой, и в девушку полетел сгусток чего-то темного, разрастаясь на ходу.

-Битва магов, — неверяще прошептал Энш.

Девушка встретила сгусток тьмы мечом, рассекая его на две части. Тут же вокруг нее зазмеились тонкие светящиеся молнии. Резкий взмах рукой, и яркие небольшие змейки вспыхнули, ослепляя, и понеслись в сторону Первого. Тот крутил руками, как ветряная мельница, вокруг него появилось нечто, похожее на мыльный пузырь, куда молнии не могли пробраться. Первый победно улыбнулся, и тут же взвыл от боли: за битвой магов он забыл, что также это битва воинов, и теперь выронил из руки меч, прижимая вторую руку к ране на плече.

Девушка опять остановилась напротив него. Магия ушла, и Арх-Ханум заметил, что она что-то сказала.

Толпа ревела свое коронное "Убить. Убить!", а девушка стояла и чего-то ждала. Вот она повернулась к ложе халифа...

И пропустила удар в спину. Магическая плеть втягивалась в руку Первого, а сам он стоял, и вокруг его здоровой руки появлялся очередной сгусток непроглядной тьмы.

Когда девушка начала подниматься, на лице Первого проявился испуг. Чем же он таким ее ударил?

Медленно собирая руки и ноги, она оказалась на одном колене, будто принося клятву. И повернулась к Первому. И Арх-Ханум испугался. Если раньше ее лицо было бесстрастно, как маска, то теперь она походила на Смерть, слегка улыбаясь и смотря на Первого странно расширившимися глазами. Серое море и зеленые искры — их никогда не назвать человеческими.

Миг.

И она сорвалась с места. Арх-Ханум не заметил движения, осталось только гадать о траектории...

Миг.

И она стоит на другой стороне арены, опустив свою голову. А посреди арены скатывается с плеч чужая.

Миг.

И рев толпы заставляет оглохнуть.

Миг.

Тишина. Отчего все замолчали? Уже не оттого ли, что стоящая там, внизу, вещь внезапно подняла глаза, заглядывая каждому в душу?

Миг.

Поднявшийся с кресла арх Терцум повелительно поднимает руку, и девушка заваливается на бок.

И снова рев толпы.

-Ты проиграл, — смеясь говорит Зах.

Арх-Ханум взревел вместе с толпой. Безумие...

Уходя, он оглянулся на четыре трупа. Пожал плечами и пошел дальше.

Глухо.

2

Актеры

Старый северянин шел по столице южной страны. Он не оглядывался и не спрашивал дороги, будто и так знал все здешние хитросплетения улиц. Поворот, еще поворот и вот старик на месте. Он внимательно посмотрел на вывеску, битую-перебитую табличку, на которой было невозможно прочитать названия, и вошел.

Внутри было темнее, чем снаружи, где уже разливались сумерки. Несколько свечей пытались разогнать мрак, но у них это плохо получалось. Однако с приходом старика они будто обрели второе дыхание, осветив стойку бара и немолодого, уже лысеющего мужчину за ней — хозяина, а также всех его немногочисленных посетителей. Мрачная компания сидела в углу, молча попивая эль, в другом углу так же молча надирался угрюмый наемник, сильно загорелый человек с черными глазами и еще черными вьющимися волосами. Испещренное шрамами отталкивающее лицо чему-то хмурилось.

Старик прошел к стойке и о чем-то спросил трактирщика. Тот ответил и выжидающе посмотрел на незнакомца. Старик усмехнулся и кинул монету, блеснувшую в свете свечей золотым боком. Монета исчезла, не коснувшись стола, а старик, услышав ответ трактирщика, кивнул и направился к тому углу, где сидел пьяный наемник.

Тот окинул взглядом приближающегося и скривился в презрительной усмешке — точной копии той, которая играла на лице старика.

-Вы, я полагаю, Арх-Ханум, — первым начал подошедший, невозмутимо опускаясь на стул рядом с наемником. Последний хотел было возразить, но что-то его остановило. Вместо этого он более внимательно оглядел старика.

Это был худощавый человек, в котором чувствовался бывший воин. Он двигался, как кошка, без лишних движений. Может, старый, а может, еще недостаточно старый. Полностью седые волосы были собраны в хвост, темное лицо избороздили морщины. Если бы не голубые глаза и одежда северного покроя, то и не скажешь, что он рамус. Наемник также заметил, что насторожило его в старике: глаза. Мудрые и жестокие глаза вечно юного существа, чьи стопы топтали землю не одно столетие — только ради какой-то цели, недоступной для понимания простым смертным. Вряд ли, однако, наемник понял все это, но насторожился, не спеша выгонять старого собеседника.

-Вы, я полагаю, Арх-Ханум, — продолжил как ни в чем не бывало старик, — и вы можете мне помочь. Я ищу Энша, коррехто.

-Он мертв, — буркнул названный Арх-Ханумом, прикладываясь к кружке.

-Так я и думал, — чуть улыбнулся старик, — но вы, я полагаю, тоже не пропустили сегодняшние игры? Расскажите старому человеку, кто победил в Последней схватке?

Здесь наемник не выдержал. Отчего-то напоминание о Последней схватке было для него болезненным, а такие люди не любят боль и предпочитают поскорее избавляться от всего, что может ее принести. Старый рамус, однако, даже не вздрогнул, только свечи трактира вспыхнули чуть ярче, чем раньше. Наемник так и не закончил начавшееся движение, а сабля так и не покинула ножен. Вместо этого он сел, и немигающим взглядом уставился на собеседника.

-Девчонка, — ответил он на заданный вопрос.

-Опиши, не выдал своей заинтересованности старик. Глаза не блеснули, дыхание не задержалось ни на миг, не дрогнул ни единый мускул.

-Молодая. Меньше восемнадцати весен. Светловолосая. Глаза серые и зеленые. Тварь, — монотонным голосом забурчал наемник, даже не пытаясь придти в себя.

-Тварь? — поднял бровь старик в странном, не подходящем к обстановке аристократическом жесте.

-Не человек, — пояснил Арх-Ханум все так же равнодушно.

-В чем это выражается? — продолжил спрашивать старик.

-Быстрая. Ведьма, — теперь равнодушие сменилось нежно лелеемой ненавистью. Каждое слово было произнесено отдельно.

Старик на мгновение задумался:

-Хм, то есть это была битва магов? Даже так... — узловатые, но не такие уж и старческие пальцы коснулись подбородка и потерлись о него, будто приглаживая короткую бородку.

Старик размышлял, пытаясь просчитать, сделает ли этот факт его работу легче или наоборот усложнит задачу. Решив, что, пожалуй, все же поможет, старик снова посмотрел на Арх-Ханума.

-Кому она принадлежит? — задал он самый главный вопрос.

-Коллизиуму, — не замедлил ответить наемник.

-Точнее? — нахмурился старик. Странные ответы, правильнее было бы, если коррехто выкладывал все, как на духу, чувствуя жизненную необходимость быть искренним и многословным. К сожалению, такого эффекта не достигалось, а шире приоткрывать ауру чревато.

-Великому арху Терцуму, — безучастно ответил Арх-Ханум.

-Терцуму... Терцум... Тер...— вновь задумался старик. Внезапная догадка обожгла его глаза, вспыхнувшие, как угли, — Тер! Теренц... Так вот ты где!

Чуть не потирая руки от предвкушения, старик поднялся.

-Спасибо, — великодушно кивнул он, кинув на стол мешочек, в котором звякнули еще монеты. Пара золотых кругляшей даже выкатилось из не туго завязанного горлышка.

За его спиной обмяк наемник, будто он был куклой, кукловод которой обрезал ниточки.

Старик шел обратно по ночному городу, размышляя на отвлеченные темы добра и зла и более конкретные о способностях ангелов и демонов. А точнее об одной очень интересной способности последних подчинять тела тех, чье имя хоть на один слог совпадает с собственным Истинным именем. Очень интересная способность.

* * *

Теренций со сдвоенным чувством рассматривал свою "подопечную". С одной стороны она все сделала верно, но тогда почему так поздно? Если бы не ее собственная глупость, не пришлось бы теперь тратить силу, чтобы лечить ее.

Еще одна вещь беспокоила Теренция. Как эта девчонка смогла обойти Ограничение? Он же приказал Метке убрать ее скорость, но она все же нарушила запрет.

Это настораживало, так как выбивалось из привычного давно рассчитанного хода событий.

Не уж. Пусть лечится сама. Вот еще ему лечить всех неблагодарных дур! Пропустила, так пусть теперь сама помучается с Плетью Негала. И откуда только тот раб знает такое заклинание?

Впрочем, это не первостепенные вопросы. Несмотря ни на что, все идет как надо. Хозяйка будет довольна.

Скривив лицо в улыбке, которая больше пристала демону, чем человеку, невысокий толстячок, забавно переваливаясь с ноги на ногу, вышел из знахарского крыла. Тут же улыбка пропала с его лица, а где-то на другой стороне Бараков осветила лицо великого арха. Подняв руки, он создал подробный план Коллизиума и принялся водить пальцем мимо цветных линий, опоясывавших изображение. Теренций твердо решил обезопасить себя от любых случайностей, и теперь занимался претворением этого решения в жизнь. Претворением в жизнь Решения.

3

Зрители

Аргван схватился за сердце, пытаясь отдышаться.

В конце концов, ему это удалось, и он огляделся вокруг, никто ли не видел?

Нет, никого вокруг не было, и старый мастер пошел присесть на небольшую колоду, стоявшую посреди тренировочной площадки. И что он здесь забыл?

Волнения последних шести лет не прошли даром, и мастер совсем сдал. Не сегодня-завтра его выгонят отсюда, что равносильно смерти. Хотя, может быть, он умрет раньше.

Аргван с усилием поднялся.

Нет, ему нельзя умирать, он еще не все сделал на этом свете. Здесь его держали крепче стальных оков неотданные долги.

Оборотень, Фиссанг, так напоминавший ему погибшего сына, заменивший старому мастеру семью. Аргван не может умереть, пока он в рабстве. Старик молил все богов, чтобы вместе с его свободой от жизни, те дали свободу от Коллизиума его названному сыну. Но боги немы и глухи, а время истекает.

Да еще эта тварь, любимица Терцума! Если что-нибудь случится, и великий арх спустит с поводка свою цепную псину, ее не остановить. Аргван был одним из ее наставников, и знал, на что она способна. Помнил он и об уроках, которые преподал ей арх Терцум. Не она первая, не она последняя личная ученица великого арха. А все, кем он изволил заниматься, всегда становились самыми большими чудовищами, которых только видела это грязная страна. Всегда.

Аргван заметил приближающегося слугу и выпрямился. Ни в коем случае не показывать слабость!

Но что же делать?

Глава 7. Возвращение долгов

1

Смерть

У этой мечты лицо, никогда не знавшее боли...

Алле проснулась от дикой боли в спине. Оглядевшись, она поняла, что находится у знахарей: не впервые ведь.

Осознание прошлого вечера пришло неожиданно. Все повторяется. Как в прошлый раз!

Устремив взгляд к потолку, она следила за ночными тенями. Глаза были сухие: прошло время ее слез, больше она не может плакать. И это хорошо. Слезы — это слабость. Слабость — это смерть. А умирать не хотелось. Несмотря ни на что.

Перед глазами раз за разом проносились лица людей, которых она знала, но больше никогда не увидит. Большинство из них умерло, а если нет, то вряд ли их участь лучше, чем у нее. За что?

Последним мелькнуло черное лицо и карие с яркими белками глаза вчерашнего (или позавчерашнего?) сикахца. И широкое со вздернутым носом лицо северянина до него. И...

Эти лица, как и лицо арха Терцума, являлись Алле в кошмарах. Сегодняшний день не стал исключением, несмотря на дикую боль от доставшегося заклинания.

-Все так плохо? — действительно плохо! Фиссанг подошел, а Алле даже не заметила, когда это случилось. Значит, действительно, хуже некуда. Как бы в ответ на эти мысли боль выстрелила в голову, теперь атакуя на два фронта.

-Нет, просто чудесно, — еле-еле проскрежетала девушка, попытавшись улыбнуться.

-Ты не сможешь вечно бежать от этого. Жизнь за жизнь: умрут они — выживешь ты, — Фиссанг не понимал, зачем заниматься самокопанием. Коллизиум не оставляет большого выбора, это верно. Все, что говорил оборотень было абсолютной правдой, но как не нравилась эта правда Алле!

-Я знаю, — вздохнула девушка.

-Так почему опять остановилась? — настойчиво переспросил Фис, присаживаясь на краешек лежанки.

Девушка промолчала. Боль становилась поистине невыносимой. но слово "невыносимая" никогда не соответствовало истине, если иметь дело с оборотнями или воспитанниками великого арха. Алле была почти тем и точно — другим.

-Ты говоришь совсем как арх Терцум, — заметила она, взяв лицо под контроль. Боль — это то, что нельзя показывать.

Собеседник дернулся. Когда у девушки так застывало лицо, ему становилось... неуютно. Это не нравилось, и даже вызывало некоторые опасения. Чуть-чуть. Но как-то за годы общения Фиссанг осознал, что не надо реагировать только на видимость. Так он оказался единственным, кому Алле показывала свои истинные чувства — боль ли это, страх ли, радость. Однако именно из-за подобной открытости привычная маска безразличия воспринималась как нечто искусственное, лишнее.

Да, маска действительно была искусственной. Но лишней не была.

Фиссанг знал это лучше многих, но все равно не мог привыкнуть.

Карие с золотистым отливом глаза обращены к серо-зеленым. Этот разговор начинался и не заканчивался не в первый раз. И сейчас не время продолжать. Хочется махнуть рукой, успокоить себя: еще поумнеет. Но нельзя. Очередной урок может стать последним.

В конце концов, девушка отводит взгляд, серо-зеленая дымка скрывается за пеленой ресниц.

-Я знаю, — повторила она, — я знаю, Фис, и я тоже хочу жить. Но иногда так хочется поверить в чудо!

"Ты делаешь это всегда!" — хотел закричать оборотень, но промолчал. Именно из-за подобной упертости Фиссангу казалось, что ничего и не изменилось. И что Аль — все та же маленькая девчушка, сама не ведающая, куда идет.

Алле устало откинула голову. Глаза слипались — и не нужно никаких снотворных зелий. Дико болела спина, но теперь это не имело никакого значения. За пару минут Алле снова почувствовала себя обессиленной.

Беспокойный сон уже сковал свою ни о чем не подозревающую жертву, а черноволосый мужчина будто не собирался уходить. Противоречивые чувства раздирали его душу, но вся гамма этих переживаний постепенно уходила с лица, пока оно не надело ту же маску, что пару минут назад примерила девушка. Только сделав два шага от лежанки, чувства на пару мгновений вновь вернулись на лицо. Черноволосый покачал головой и выскользнул неслышной тенью из знахарского крыла.

"Ты не понимаешь, девочка, — подумал он, на секунду остановившись и оглянувшись, — эта жизнь создана для хищников, и если ты не станешь одной из них, то займешь место жертвы". Но уже переступая через порог, вспыхнула другая мысль: "А может, это я не прав? И где-то во всех этих рассуждениях закралась ошибка, ведь не зря же арх Терцум говорит то же самое?"

Тень скрылась за порогом. Больше тишину не нарушало ничто.

* * *

Солнечный луч мазнул по лицу и затерялся в волосах. Алле открыла глаза, удивляясь отсутствию боли.

-Проснулась? Тогда кыш отсюда. Сам арх Терцум соизволил заняться твоим лечением. Так что поблажек тебе из-за ранения не будет, — услышала Алле голос арха Аирента, главного знахаря Бараков. Алле мгновенно вскочила. Если так, то времени осталось всего ничего.

Спина не напомнила о себе ни при первом шаге, ни при втором. Так же, как и ночной разговор. Можно было подумать, что все произошедшее было сном, но Алле уже давно поняла, что все эти "сны" и есть реальность.

Настроение стремительно падало до нулевой отметки и дальше.

Выбежав из знахарского крыла, Алле понеслась к едальне.

Мягко обогнув неторопливо идущих рабов, Алле оказалась у котла одной из первых. Конечно, так спешить необязательно, но ведь если идти на тренировку сразу после завтрака, ничего хорошего из этого не выйдет. День шел своим чередом, об этом следовало помнить.

Быстро заняв свое место на скамейке в углу, Алле сосредоточенно начала уничтожать похлебку

-Алька! — за спиной раздался знакомый голос. За прошедшие пять лет Терена успела расцвести, отпустить волосы пониже спины, превратиться в настоящую красавицу. Алле не могла удержаться, кидая иногда на нее косой взгляд из-под челки. Ведь и понятно, что не место Коллизиум для юной девушки. А все ж, сравнивая с собой, нет-нет, да хотелось тоже стать чуть круглей и женственней. Зачем, спрашивается?

Сама каддьара успела вырасти достаточно сильно, став одного роста с Ренкой, хотя кузнецова дочка была на год старше. Вытянутые от насильно прерванной в детстве трансформации ступни и ладони смотреться более человеческими не стали, но при должной доле воображения можно было представить, что так выглядят настоящие аристократичные лапки.

Алле фыркнула своим мыслям. Что за бред?

Годы были милостивы к ним, если подумать. Горько было, когда на одной из аренных схваток погиб отец Терены. Беда сдружила северянок, научила держаться друг друга. Как-то вышло, что Ренка помогала Алле со стиркой одежды и обязанностями по мытью в павильонах, а Алле защищала ее от остальных рабов. Ели девушки вместе и вместе обычно сидели в тенечке, если выдавалась свободная минутка.

Вот и сейчас, в едальне, Терена умостилась на скамейку напротив. Придвинув плошку, она тем не менее чего-то ждала. Было видно, что у нее на языке вертится какой-то вопрос, и даже не один.

-А? — отозвалась Алле, — И тебе доброго утра, — вспомнила каддьара и вздохнула. В предчувствии фразы, которая должна была прозвучать, Алле попыталась успокоить себя, но все равно напряглась, когда снова зазвучал сочувствующий голос Ренки.

-Как здоровье? Не рано еще вставать? — Алле расслабилась, вопрос всего лишь о ране не относился к числу неприятных, — А то я видела, как тебя несли с арены, — Терена передернулась, поднимая от похлебки жалобный взгляд огромных карих глаз, — Спина, будто палачи халифа терзали, — понизив голос, она быстро зашептала, — Говорят, сам арх Терцу тебя лечить взялся. Вот и не верь после этого в магию! — имя арха Терцума резануло слух, но Алле продолжила завтрак, не смотря на Ренку. В конце концов, так и опоздать можно! Словно жжение на коже девушка чувствовала мучительно-любопытный взгляд,— Говорят, ты кого-то совсем страшного завалила — и это он тебя так! И что ты ему аж голову отпилила и в ложу халифа закинула!

Алле не выдержала. Слушать эту историю в дурацком пересказе, вспоминать, как было на самом деле, оказалось невыносимо.

Теренка недоуменно посмотрел на вскочившую девушку. И не скажешь, что минуту назад Алле спокойно ела свою похлебку. Светлые волосы выбились из косы и шевелились то ли на ветру, а то ли еще от чего. Глаза же, два серо-зеленых провала заставили северянку дернуться в суеверном жесте.

После чего что-то произошло.

Мысли Терены затопила холодная сосредоточенность. Удовлетворение от сделанного выбора, неудовольствие от реакции девушки напротив, надежда... исправить? Что это?

Странные чувства накатывали не в первый раз, бывало даже, что они так настойчиво вели за собой, заставляя говорить то, что сама Ренка ни за что бы не сказала. Но это же наваждение! Ерунда какая-то.

Ощущение схлынуло внезапно, как и появилось. Терена посмотрела вслед Алле, которая убежала, лишь пятки сверкнули, да коса мелькнула за поворотом. Странное что-то с ней. И чего это она так взбесилась?

Алле вихрем вылетела из едальни. Она не могла понять, что больше пугало ее: то, что она убила человека — уже не в первый раз, — или то, что чувства, которые Алле должна была бы испытывать, смазались и отошли на второй план. Будто это и неважно.

А ведь жизнь священна, ее так учила наставница — и Алле понимала эту науку. Каждый делает свой выбор сам — воевать или сидеть на печи. Но в чем виноват раб, которого забрали от родного дома против воли? Бессмысленное смертоубийство — особенно жестокое в том, что самой Алле это ничего не стоило. Решись девушка на бой сразу, сразу бы и оставила без головы.

Вот и выходит, что она, каддьара — не более чем зверюга, которой скармливают живых людей. Страшная, ужасная, безумная.

Кому нужен разум зверюги?

Ничего не проходит бесследно. Раньше в девушке тлела надежда сохранить себя. Почему, почему нельзя быть тем ребенком из северной деревни, которым она была раньше? Почему нельзя? Но теперь Алле боялась признаться себе: это раньше она оплакивала каждую потерянную жизнь, теперь же она и грустит, пожалуй, по привычке.

Но ведь так не должно быть!

Бег позволил девушке успокоиться, и она только сейчас огляделась, куда вынесли ее ноги.

Это был небольшой пустырь на краю Бараков. Через несколько шагов начиналась Ограда, и Алле подошла к ней поближе.

Она часто рассматривала Ограду, но чаще — то, что за ней. А теперь вот стояла, и вспоминала, что ей известно об этой стене, отделяющей один мир от другого? Страшные сказки не в счет. Или в счет?

Внезапное осознание вспыхнуло, будто луч солнца, отразившийся от поверхности воды. Ведь это магия! Наверняка ее творил сам арх Терцум, но ведь и Алле — колдунья! Не бывает стены, где не найдется ни одной лазейки, и Ограду наверняка можно преодолеть! И почему только она не рассматривала эту возможность? Все время строила нереальные планы по убийству арха, смешные, что воздушные замки, но ни разу не пожелала узнать, а какое именно заклятие охраняет заветный выход! Будто помрачение.

Наверняка так оно и есть. Морок, нежелание приближаться к стене — не более, чем часть охранной стены. Алле лихорадочно призвала иное зрение, для верности даже наложив его на обычное. Сверкающие блики Ограды были ей ответом.

Медленно развернувшись, ведьма пошла обратно в сторону Бараков, в голове тщательно прокручивая запечатлевшийся в памяти рисунок.

К тренировочной площадке девушка подошла с противоположной от едальни стороны. Она настолько погрузилась в себя, что заметила подошедшего человека лишь, когда его тень закрыла ее от солнечных лучей. Алле вздрогнула, вскинув голову, но тут же успокоилась: это был Фиссанг.

-Где ты была, тварь? — тон, с которым это было сказано, мог заморозить океан. Ненависть, презрение плескались в суровом голосе, слова растянулись и с шипящим присвистом привели Алле в чувства.

Лицо девушки скривило выражение не меньшей ненависти. Нога будто сама сделала шаг назад, готовясь к прыжку. За гранью восприятия прекратились схватки, и многочисленные рабы с оторопью наблюдали за, казалось, вечно спокойными людьми.

Нет. Нелюдьми. Хищниками.

-Стоять! — раздался голос, на удивление звонкий, не идущий к глубоким морщинам и седым волосам его обладателя, — Ты, разминку. Фис, пойдем со мной.

Старик, осторожно шагая, пошел вглубь площадки. Нарочито легкая походка не обманула Фиссанга: он был знаком с этим человеком всю жизнь, столько, сколько он себя помнил. И сейчас он боялся, что этому знакомству скоро наступит конец. Люди имеют такую привычку — умирать.

Позади почувствовалось движение, но оборотень даже не оглянулся. Тень, кружившаяся за спиной была никем иным, а Алле. За спину можно не опасаться.

Представление было разыграно как по нотам. Единственное, о чем жалел Фис, было то, что старый мастер так и не узнал, что это было всего лишь представление. Он считает Алле врагом номер два — сразу после арха Терцума. Но Терцум далеко, а девушка близко... и тоже далеко. В конце концов, будь Алле ему, оборотню, противником, Фис бы и на себя не поставил, что уж говорить о других?

-Много эта тварь о себе возомнила! — пробурчал Аргван, и Фис в который раз уверился, что говорить о чем-либо пока рано. В любом случае, Алле от этого не жарко и не холодно, а у старика забот поубавится, — Ишь как вертится.

-Быстра, — кивнул Фис.

-Она превзошла тебя. Или скоро превзойдет, — в голосе мастера Аргвана звучало нешуточное напряжение.

-Ничего, — это все, что позволил сказать себе Фиссанг, но вряд ли Аргван понял смысл и суть брошенного слова.

Они немного помолчали. Говорить о чем-либо не хотелось. Важное сказано не раз, о пустом — нет смысла.

-Отправлю ее, что ли, к Терцуму, пусть сам со своим демоновым отродьем разбирается.

* * *

Настроение было самое радужное. Хозяйка довольна, хотя и рука ласкающая в любой момент может сжаться в кулак. Так было всегда, так будет и впредь. Об этом не следует забывать и без напоминаний Всемогущей — а тем более с ними!

Накрыв рукой вэйнур, Теренций усмехнулся. В таких вещах важен и расчет, и импровизация — и тогда все сложится наилучшим образом. Еще прошлым вечером Теренций хотел оставить рану девчонки как есть, пусть она задумается о своем поведении. Но потом ему в голову пришла мысль, что лучше закрепить успех. И теперь он вытаскивал из всех закромов приличных магов и воинов, чтобы уже на днях объявить о новых и новых схватках. Гвоздем программы он видел "бой" с детьми. Его нужно поставить в начале, чтобы, еще не опомнившись, девушка продолжила убивать уже взрослых. Да, так он и сделает.

Конечно, есть опасность, что она сломается. Каддьары издавна слишком много значения придавали чужим жизням, зачем, интересно? Но Теренций не был бы демоном, если бы не признавал риска. Впрочем, эта вероятность мала.

Магический контур пересек нарушитель. Теренций ухмыльнулся. Легка на помине. Занятия с ним, магом, должны были начаться сразу после занятий с мастером Аргваном. Теренций понимал, что первое, чему должна научиться его собственность, чтобы соответствовать его же планам — это владение оружием.

Ну почему все каддьары рождаются ведьмами? Неужели трудно быть кем-нибудь другим? Теренций успешно отрезал ее от Третьей стороны, а она осталась способной к магии! Ведьма в худшем смысле этого слова. Такие сгорают, зажариваются в собственном соку, если их дар не выпускать на волю — и неизвестно, в какую сторону все обернется. Хозяйка приказала превратить ее в земной аналог настоящей демоницы — вот и крутись, высший, как можешь. Но, пусть и приходится учить девчонку магии, зато это повод чаще устраивать встречи. О, малышке понравится эта встреча!

-Входи, — громко сказал Теренций, почувствовав чужое присутствие у самого порога.

Девушка вошла как всегда неслышно. Теренций поражался ее способности передвигаться скачками, так, что его заклинания могли отследить ее только раз в несколько мгновений. Сейчас она идет медленно, но если разовьет полную скорость... Впрочем, хождение по грани всегда привлекало демона, а возможность изучить этот феномен и после использовать в свои целях заставляла не давить на Метку, позволяя девчонке совершать свои фокусы... Естественно под пристальным контролем!

-Ты разочаровала меня в последнем бою, — спокойно и мягко, словно проворковал, с удовольствием отметив, как чуть дернулась мышца у глаза его подопечной. О да, Теренций неплохо воспитал эту ведьмочку, и теперь узкое загорелое лицо абсолютно бесстрастно. По мнению человека. Для демона же и такое много о чем расскажет.

-Так что ближайшие занятия, — продолжил он, — мы будем отрабатывать защитные техники до тех пор, пока они, наконец, не перейдут на уровень рефлексов. Ты не против? — позволил себе усмехнуться демон. Злость, которую явно испытывала девчонка, бальзамом пролилась к усталому, но такому заботливому сердцу высшего демона! — Нет? Ну тогда начали!

Резко бросив пару заклинаний, Теренций наблюдал, как горе-ученица пытается из них выбраться. Может быть, стоило начать с чего-нибудь полегче, но Теренций, воспитанный в лучших традициях Темной стороны, слова "полегче" не признавал. Если выбрала себе противника не по силам, то терпи! Или побеждай! Впрочем, этого у нее не получится при всем желании. Сказывается Метка подчинения.

Вечер подкрался незаметно для Теренция.

Что ж, пора заканчивать один урок и начинать второй.

-Ну вот и хорошо. А то зачем так долго ждала на арене? Если ты считаешь, что я каждый раз буду заниматься твоим лечением, ты ошибаешься. Заботишься о ней, кормишь, поишь, а вот каков результат! — проворчал демон, сворачивая сети заклинаний.

-Мне не нужна ваша забота, — невыразительно пробормотала девушка. Теренций мысленно довольно сощурился. Отлично!

-Позволь мне с тобой не согласиться. Если бы тебе не нужна была моя забота, мне не приходилось бы добивать за тобой твоих противников.

Девчонка вздрогнула. Она, наверняка, считала, что хоть кто-то из ее соперников остался в живых. Вот еще! Закрепим успех:

-Ах, так ты хотела никого не убивать? — насмешливо фыркнул демон, словно удивляясь глупости человеческого ребенка, но тут же отмел всякие притязания на "человечность", — Придется тебе смириться: ты чудовище, которое без убийств не может. Естественная потребность организма: есть, спать и убивать. Все просто.

Молчит. Это только начало, постоянно повторяющийся первый ход. Но сама партия не идет по кругу.

-А раз так, еще раз повтори Стену Живого Огня, — Теренций назвал самое разрушительное заклинание из арсенала своей воспитанницы, самое жуткое — даже по меркам демона. И демон не прогадал.

-Ни за что. Больше не будет смертей, — тусклый, мертвый голос. Теренций позволил себе чуть усмехнуться.

-М-да? Тебе не кажется, милая, что это слегка лицемерно? Ну вот, например... Рииш! — резко крикнул-позвал маг. В то же мгновения из-за занавеси, отделяющей кабинет Теренция от внешнего мира вылетел огромный отталкивающего вида воин. Если бы кто-то взялся его рассматривать, то увидел бы все характерные детали одежды и черты стиля коррехто, но даже для этих наемников человек двигался слишком быстро.

* * *

Все произошло мгновенно. Алле даже не заметила, что это было, кто это был. Просто внезапно из-за спины дохнула опасность, и девушка тут же ушла с линии атаки, одновременно блокируя страшное заклятие, почти сорвавшееся с рук неожиданного противника. Врага! Вдох. Удар. Выдох. И угроза исчезла вслед за мелькнувшей в пространстве чересчур вытянутой рукой с длинными ногтями, больше похожими на когти хищной кошки. Алле даже не успела испугаться, а когда сфокусировала зрение на окружающем, то под ногами уже расползалась лужа. Кровь толчками выплескивалась из порванного голыми руками горла, в звенящей тишине насмешкой звучал демонический смех арха Терцума.

-Вот видишь, девочка! Ты можешь всю жизнь повторять, как тебе жаль и что ты больше не будешь, но через пару мгновений уже убьешь того, кого искренне считала таким же человеком. Прими как данность, милая, какой из тебя человек? А из них? Прах под твоими ногами!

Холодный и безжалостный голос арха впивался в душу. Осознание совершенного горьким ветром овевало сгоревшую пустыню. Нет, нет, это сон, ничего не случилось!

Случилось. О чем ты только что говорила? Не об этом ли?

Вот оно. Лицемерие.

"Милая".

В сознании что-то взорвалось.

Не помня себя, Алле выскочила из здания. В душе заходился в истерике беззвучный крик.

И давящая тишина вокруг.

Противоестественно.

* * *

И все же реакция была чуть более бурная, чем он ожидал. Как глубоко проникла эта дурацкая идея — никого не убивать! А если бы Теренций оставил все как есть? Позже справиться с этими сорняками было бы сложнее.

Теренций усмехнулся, развеивая иллюзию мертвеца. Хорошо все же обучили девчонку. Быстро работает.

2

Ветер

Обычно занятия арха Терцума и Алле заканчиваются чуть позже, но сегодня что-то заставило Ренку придти пораньше, пока еще солнце не пересекло черту Созвездий. Интересно, что это за занятия такие, что после них Алька ходит вся молотом придавленная? Терена искоса поглядывала на здание, делая вид, что она здесь ни при чем.

Тихо, не мигает ничего, не грохочет, будто все повымерли. Ох, не к добру.

И точно, словно откликнувшись на мысли молодой рабыни, из-за полога стрелой вылетела Алле. Не знай Теренка ее столько лет, испугалась бы. Но сведенное судорогами — по-другому и не скажешь — лицо подруги говорило о боли, а не о желании ее причинить. Алле пронеслась мимо Ренки, даже не заметив. "Ну вот, опять", — мелькнула мысль и пропала, Терена кинулась следом.

Нашла она Алле на дальнем конце Бараков, забившуюся в угол в скрюченной позе. Девушка сидела, прижимая голову к коленям, и невидяще смотрела перед собой.

-Эй, Алле, что... — девушка подняла глаза. В них бесновалось серое море и вспыхивали зеленые искры. Ренка с трудом удержала себя, чтобы не отшатнуться.

"Повесится, ей-богу повесится!" — подумалось северянке.

"Ни в коем случае", — вторая мысль как будто тоже принадлежала Терене, несмотря на странный ледяной тон. Но ведь правда, нельзя допустить, чтобы с Алле что-то случилось!

Вряд ли Терена могла связно объяснить, почему это так. Может быть, потому что Алле была той единственной ниточкой, связывающей ее, рабыню Коллизиума, с далеким домом, а, может, жаль было лишаться такой удобной защиты на все случаи жизни, которая может припугнуть кого угодно, и раба, и надсмотрщика. А возможно, они действительно стали так дружны, да и страшно однажды остаться в одиночестве такого чужого юга.

-Алле, успокойся, расскажи, что случилось? — осторожно приближаясь, бессвязно бормотала Ренка, — Все будет хорошо, ты же сильная. Обидит кто — любого на ленточки порежешь! — невпопад добавила она, несмотря на то, что хотел сказать совсем другое.

Лицо девушки вновь свело судорогой, из горла вырвался странный звук, напоминающий хрип, рычание и рыдание одновременно, но глаза остались сухими.

-Да Алька же!.. — Теренка искренне не понимала, что случилось.

-Отойди от нее, — раздалось за спиной.

Паника мгновенно оставила девушку, на смену ей пришла холодная сосредоточенность и любопытство. Сама Терена будто отошла от места событий, и теперь довольствовалась ролью наблюдателя

Мимо прошел — а скорее пролетел — ни кто иной, как сам Фиссанг-оборотень! Опустившись — рухнув! — рядом с Алле на колени, он осторожно обнял ее, шепча что-то успокаивающее. И — вот чудо — Алле постепенно затихла, уткнувшись лицом ему в плечо. А ведь еще сегодня утром они готовы были прирезать друг друга! Удивительно

"Кто бы мог подумать..." — прошелестело в голове чужим холодным мужским голосом с бархатными, чуть рычащими нотками.

Действительно, кто бы мог подумать, — согласилась сама с собой Терена.

* * *

Фиссанг метнулся в сторону, как только парнишка — неожиданный докладчик — скрылся за поворотом. Широкими скачками преодолевая расстояние, он несся по обратному следу, ориентируясь на запах.

Когда какой-то веселый молодой раб кинулся ему под ноги, Фис даже не обратил на этот факт внимания, вовремя отпрыгнув. Алле в свое время качественно отучила оборотня зевать на улице, и теперь Фис всегда был готов избежать столкновения.

Испуганный, дрожащий голос малолетнего шпиона не вызвал первоначально никаких эмоций, как и скомканные извинения за допущенную ошибку. Но затем слух оборотня в потоке оправданий уловил что-то вроде: "Там ведьма эта... бежала... как ошпаренная... будто гонится кто...". Фиссанг не разобрал, при чем здесь эта фраза, просто пропустил мимо ушей. В голове забурлила навязчивая мысль: "Что с ней, что опять случилось?"

Ну и ситуация! И как он не заметил, что какая-то незнакомая девчонка внезапно стала ближе матери родной? Впрочем, свою мать оборотень не помнил, и сейчас об этом не задумывался. Где-то что-то происходит, а он еще здесь! Скорее! Как бы с ней чего не произошло!

Алле нашлась в дальнем конце загона для молодняка. Она просто сидела и тряслась, рядом стояла ее подруга, молодая рамуна, завезенная в Коллизиум одновременно с Алле.

Но что она сейчас говорит! Неужели не видит?! Неужели не понимает?!!

Да, Фиссанг сам пытался подвести Алле к мысли, что не нужно трястись над каждой потерянной в схватке жизнью. Но одно дело попробовать убедить, а другое — ковырять зазубренным мечом в открытой ране!

Почему Фиссанг решил, что все дело опять в каком-нибудь трупе? Так ведь ни отчего иного Алле не могла так сорваться! Правильно?

-Отойди от нее, — размышления заняли полмгновения, а тело уже рухнуло на колени рядом с девушкой.

-Успокойся, успокойся, милая, — на этом слове Алле задрожала сильнее, чем раньше, и Фиссанг тут же исправил недочет, — Успокойся, родная.

Фис не знал, что говорить. Он просто что-то шептал, тихо-тихо, так, что только по легкому шевелению горячего воздуха можно было догадаться, что рядом произносятся какие-то слова. Но она слышала, хотя вряд ли вслушивалась.

Постепенно девушка затихла, уткнувшись лицом ему в плечо.

-Я больше так не могу... Не могу убивать, — прошептала она, едва ли не тише, чем сам Фиссанг, — Я знаю, как преодолеть Ограду, я знаю. Нам нужно бежать. Срочно. Больше я не выдержу.

"И это правда", — подумал оборотень. Что уж тут думать в таком случае?

3

Грядущее

Что там опять произошло? Куда делся Фиссанг?

Аргван давно так не волновался, воображение рисовало страшные картины боя, который невозможно остановить, потому что дерутся не люди. Но если один — просто не человек, то другая — настоящая нелюдь.

-Эй, мальчик, подойди сюда, — прикрикнул он на пробегающего мимо раба, — ты знаешь, где Фиссанг?

-Нет, мастер, простите, мастер, — надежда, поднявшая было крылья, разбилась, не взлетев. Если уж мелкие сорванцы — дети, они и в рабстве дети — не знают, где его воспитанник, то пиши пропало. Только ждать и остается... Но!

-Что ж, хорошо. А хочешь ли ты получить лишнюю порцию за обедом? Да никаких розг и меньше работ? — заговорщицки сощурился старик Аргван, делая над собой усилия, чтобы не сорваться.

Мальчишка замер, пораженно глядя на мечника. О таком счастье он не мог и мечтать! Он недоверчиво посмотрел на мастера.

-Правда-правда. Все, что тебе нужно делать, это рассказывать мне обо всех событиях, особенно связанных с Фиссангом и ведьмой великого арха. Причем как можно быстрее. Всего ничего.

-Дык конечно же! — воскликнул мальчишка, радуясь, как много он получит за такую ерунду.

-Ну вот и славно. Да только скажеш-шь кому — сгною! — проскрежетал Аргван, и его голос помимо воли сорвался на злое шипение.

-К-к-конечно, мастер, как ск-к-к-кажете, мастер, — от страха еле произнес раб, — К-конечно... разрешите? — Аргван нехотя кивнул, и мальчишка припустил от старика со всей возможной для своих молодых, но еще не тренированных ног, скоростью.

Аргван зло сощурился. Теперь он не будет пребывать в неведении, если, конечно, не остановится на достигнутом. Чужими глазами, он будет следить за этой тварью — уж не зря же он, мастер клинка, служил в гвардии халифа во время десятилетней войны. Уж кого он точно сгноит, так эту тварь, пока успешно притворяющуюся человеком. Ей недолго осталось.

* * *

-Пора, — опустила Алле руки, по которым все еще пробегали магические молнии.

-Что? Куда? — Проснулась от полудремы Терена. Она вообще с неохотой приходила к Ограде вместе с Алькой. Но только теперь до нее начало доходить, что, возможно, слова о побеге были всерьез.

-Бежать, — подтвердила подозрения ведьма.

-Как? Ты в своем уме, Алька?! Ограда!.. — не поверила словам Ренка. Что за ерунда?

-Я распутала заклинание, — спокойно отозвалась Алле, откидывая челку назад. Корни золотых волос стали мокрыми, и тонкие вытянутые пальцы зачесали прядку на лоб.

-Но ты ж не можешь колдовать вне арены... — неуверенно дернулась Терена.

-Все так думали, — задумчиво кивнула Алле, разглядывая даль за оградой, — Я тоже. Ты с нами?

Теренка с опаской посмотрела на подругу. Ведь хочется же, но как на такое решиться? Ведь поймают — не поздоровится. Да что там! Это как выбор — жизнь или смерть. За оградой их ждала почти непременно смерть.

-Да или нет? — невыразительно, как и до этого, поставила вопрос ребром Алле.

-Да, — выдохнула Ренка. Рисковать — так вместе!

* * *

Солнце неумолимо ползло к горизонту, людей на улицах славного города Эхтажа становилось все меньше. Старик Саиль возвращался с рынка, еле-еле передвигая ноги. Сегодня он опять мало продал. Торговля с каждым днем становилась все труднее.

Внезапно Саиль остановился. Странное ощущение. Будто рядом кто-то не до конца забытый. Чье-то лицо...

Пожав плечами, старик пошел дальше, все же внимательно оглядывая толпу. И остановился как вкопанный. Это лицо!

Нет, ему не показалось. Десятилетняя война хорошо натренировала память старого разведчика, и даже то, что теперь ветеран продает раскрашенные глиняные горшки, не сыграло своей роли.

Он узнал его!

Его!

Там, на пути в Аррехт-Нор, это был Он!

И до этого!

Их бывший командир, один в один, будто и не прошло столько времени — то же лицо.

Белое, как молоко, но то же самое!

Не может быть!

Или может?

Такой же молодой, как двадцать лет назад, когда закончилась десятилетняя война, те же волосы, не тронутые сединой, те же две пряди, вечно выбивающиеся из хвоста, горбатый нос, поджатые в вечной ухмылке губы...

И те же глаза. Полночно-синие, почти черные, ледяные.

О, он никогда не забудет этого человека, узнает по малейшему взгляду, жесту, слову.

Это был Он.

На негнущихся ногах, Саиль медленно покидал рынок, чувствуя на себе пристальный взгляд. Его тоже узнали.

Но что же Ему нужно?

4

Настоящее

Вырваться получилось. Ангел неуклюже потянулся, но тут же замер: дернул спину.

Сколько времени прошло?

Как страшно — опоздать! Холодный пот прошиб, схватился за сердце. Да, действительно, страшно.

Жалкое оправдание — ловушка, свитая из времени. Почему попался, почему не ускользнул? Мог?

Разумеется, мог. Она же ждала!

Интересно, сейчас тоже ждет?

Конечно!

Без этой маленькой лжи жить было бы незачем.

Глава 8. Когда наступает назначенный час

-Что ты делаешь, брат? — спросила рука.

-Жду своего часа, — ответил яд.

-А что делаю я?

-Назначаешь час.

1

Час гостей

Время пошло.

Алле отсчитывала мгновения, а за мгновениями — часы и дни. Больше всего на свете хотелось сорваться и проломить Ограду. Но рано.

Ведь Терцуму будет достаточно мгновения, чтобы увидеть брешь, хотя девушка могла сделать так, чтобы на расстоянии он не почувствовал изменений. Вот только когда он окажется на достаточном для этого расстоянии?

Алле стояла в своем личном укромном уголке, откуда был виден маленький кусочек земли за Оградой. Финиковое дерево, мусор, редкие прохожие... Об этом местечке не знал никто, кроме Фиссанга, а у него сейчас как раз тренировка. Маленький закуток нового строящегося здания — по вечерам, когда солнце уже село, а рабов разогнали на другие работы, Алле любила прятаться здесь, надеясь, что ее никто не увидит и никто не найдет.

И это было вполне возможно — если кому-нибудь не взбредет в голову полезть сюда, ну, скажем, для тех же целей. Ведь, кроме призрака личной свободы, отсюда спокойно просматривалась и дорожка к выходу, проходящая в какой-то паре локтей от столь ненадежного укрытия. Даже пути отхода — и те здесь были. Идеальное место!

Жаль, что его уберут, когда новое здание достроят, а может, даже и раньше. Впрочем, девушка надеялась, что покинет Бараки до того, как это случится.

В очередной раз обдумывая план, в котором было слишком много "если" взамен "когда", Алле почти пропустила момент, когда из-за поворота донеслись шаги и голоса. Через несколько мгновений они приблизились настолько, что Алле смогла различить слова:

-О чем же, по-вашему, думает визирь? — это же Терцум! Алле сжалась в комок, сжимая и свою ауру. Лишь бы не заметил!

-Это уже не важно, великий арх. Визиря отравили сегодня с утра. Я думаю, по приказу халифа, — ответил ему другой голос, Алле слышала его как-то, но кому он принадлежит, не видела.

-А почему вы говорите об этом только сейчас? — в голосе арха Терцума показались грозовые нотки. Алле, даже сжавшись, успела подумать: почему-почему. Даже рабы знают, что, если кто-то во дворце халифа умирает, в девяти случаях из десяти к делу приложил руку арх Терцум. А ведь до Коллизиума новости долетают только через надсмотрщиков — да и тем подчас просто не интересно.

-Простите, великий арх, — голос этого человека задрожал. И совершенно обоснованно! Наверняка, будь его воля, тоже бы спрятался в каком-нибудь закутке, подобном тому, который выбрала себе Алле. Но поздно. Великий арх уже обратил на него свое внимание.

-Пройдемте, расскажете мне о последних новостях, — хищно (для несведущего — почти ласково) предложил великий арх. Алле облегченно вздохнула: кажется, гроза прошла стороной.

Шаги удалялись. Вот две фигуры, закутанные в обычные картахедские халаты, показались из-за поворота с другой стороны пристройки. Если не присматриваться, то и не поймешь, что один из этих людей вхож во дворец халифа, а другой — сам великий арх Терцум! Их головы покрывала накидка в цвет халата: белая с алой каймой у арха Терцума и бледно-лиловая у его собеседника. Черные глаза великого арха обшаривали дорогу перед собой. Казалось, он видит предметы насквозь. Алле сжалась еще сильней, чуть ли не пытаясь слиться с обстановкой. Тонкие, нехарактерные для картахедца, губы великого арха кривились в усмешке, все лицо напоминало бы хищную птицу, если бы не небольшой второй подбородок и пухлые загорелые щеки. Этакий веселый толстячок, только веселья тут мало.

Его спутник казался полной противоположностью: худой, высокий, нескладный. Халат скрывал его фигуру, но Алле он напомнил кузнечика, которого когда-то в детстве ей удалось поймать. Крупный нос, впалые щеки...

Но было кое-что, что объединяло этих двух людей. Походка. Здесь, в паре шагов от Алле, прошли двое хищников: молодой и старый, матерый зверь. Страшно.

-Что ж. Я недоволен тобой, — Алле и не заметила, что пропустила целый кусок разговора — хотя прислушиваться и так становилось все трудней. Люди все удалялись.

-Я постараюсь искупить свою вину, вели... — стараясь говорить твердо, пролепетал собеседник Терцума. Хищник обратился напакостившим щенком, и такое бывает.

-Разумеется. Поэтому ты остаешься здесь. Посиди, займись делом. На ту декаду, что меня не будет, я бы хотел, чтобы ты...

Алле задохнулась от внезапного спазма в горле.

С трудом проскользнув назад, к запасному выходу, Алле наконец-то откашлялась, стараясь, впрочем, делать это тихо.

Вот он шанс!

Время пришло.

Лицо девушки осветила хитрая кошачья улыбка.

Ну что ж, начали?

2

Час кошек

Ночью все кошки серы.

-Ты точно уверена? — в который раз спросила Ренка.

Алле не выдержала. Развернувшись, она резко заглянула в глаза подружке. Темнота не была помехой, да и Терене, наверняка, все было видно: в такие моменты глаза у каддьары немного светились.

-Ты можешь никуда не ходить. Твое право. Твоя жизнь, — выдохнула девушка.

-Нет, я не... — пошла на попятный Ренка.

-Тогда иди тихо и молча! — отрезала Алле. Не хватало еще, чтобы их застали надсмотрщики и сторожа.

Крадучись, они выскользнули из спальных помещений.

-Осторожнее иди, — прошипела Алле, придерживая дверь, не давая раздаться скрипу. На улице стало полегче, песок мягко врезался в ступни, но не шелестел.

-Жестко ты с ней, — раздался знакомый голос на пределе слышимости.

-Как есть, — так же тихо ответила каддьара, осторожно подталкивая подругу, — Не пугай меня так, — попросила она темноту.

-Ладно, не буду, — и тень огромной кошки пропала из виду.

Луна светила ярко, Алле боялась, что их увидят, но ждать другую ночь было нельзя. На счету каждый день. Когда еще Терцум так надолго уедет из Коллизиума?

-Поворачиваем. Прямо патруль, — вновь раздался тихий сдавленный шепот. Кошачьим-то ртом, наверняка, ужасно неудобно говорить, но Фиссанг как-то справлялся.

Алле кивнула, уверенная, что ее ответ увидят, и, схватив за руку Терену, дернула вправо. Северянка охнула от такой резкой смены направления, на что Алле зашипела: "Тише!"

-Успокойся. Не злись. У тебя глаза, как два маяка, — донеслось до девушки слева. На ходу она несколько раз медленно вдохнула и выдохнула, опуская веки, — Да, так лучше. Но придется обходить знахарскую.

-В обход знахарской, — повторила Алле чуть громче для Ренки. Человеческому слуху не уловить общение оборотней: что одна, что другой шептали в ночь так тихо, как только могли.

Здание закрывало от лунного света фигуры нечаянных посетителей. Этот отрезок пути беглецы преодолели без труда.

-Дальше никого, — с легким горячим ветерком донеслись слова.

Алле вздохнула с облегчением. Это хорошо.

-Мне понадобится время, — прошептала она так, чтобы и Терена услышала, — Не мешай мне, — и уже на пределе слышимости добавила, — Фис, постарайся, чтоб никто сюда не пришел.

-Конечно, — согласилась темнота, и Алле, удовлетворенная ответом, полностью сосредоточилась на Ограде.

Девушка уже разобралась в ней, и разбить плетение могла в любой момент, но ей нужно было не только это. Если ограду разбить, резонанс почувствуют все маги, шаманы и знахари Бараков — с тех пор, как арх Терцум начал показывать в Коллизиуме битвы магов, здесь оказалось немало этой братии. И уж тем более отголоски услышит сам великий арх — сам ведь творил Ограду. Действовать надо было тихо. Как назло, способ прикрыть брешь был слишком трудоемким. Впрочем, другого выхода нет.

Осторожно распутывая потоки, Алле чувствовала, как нити чужого заклинания проникали сквозь нее. Это оказалось неприятно, но не смертельно. Ожидаемо. А смерть — что смерть? Всего лишь другая сторона жизни, ее час еще не настал.

Алле улыбнулась — вышло криво, но и так ничего.

* * *

Терена с удивлением наблюдала за работой подруги-ведьмы. Раньше она как-то по-другому себе представляла подобное действо. Ну, котел, ну знаки какие-нибудь, руны... Мыши, опять же, летучие... А тут просто встала Алька столбом и не шелохнется.

Минуты текли томительно и неторопливо. Ноги затекли, Ренка устала ждать. Она уже хотела толкнуть Алле, чтобы разбудить, но дернувшуюся было руку перехватила чужая рука.

Ужас сковал Терену, рот открылся для крика, однако из темноты змеей вылетела чужая ладонь, прижав рот, чуть не задушив. В отчаянии, Ренка попыталась отодрать от себя врага, однако держали крепко.

-Молчи. Молчи, если хочешь жить, — шепот, в котором проскальзывали рычащие нотки, пощекотал уши. Стало лишь еще страшнее, отчего Терена обмякла и уже не делала попыток освободиться от захвата.

Но вот из-за туч выглянула луна, осветив Ограду. В темноте сверкнули глаза Алле, внезапно повернувшейся лицом.

"Нас поймали!" — хотел было крикнуть Ренка, но не смог.

-Пойдем, — бросила девушка и, оглянувшись уже за оградой, которую играючи перемахнула, добавила, — Не бойся Ренка, это Фиссанг. Он с нами.

Хватка руки тут же ослабла, и узорный забор перемахнула еще одна тень.

-Так ты идешь? — с другой стороны свободы на северянку смотрели светящиеся ведьминские глаза.

-Иду, — отозвалась Терена, с опаской перебираясь через прутья ограды, — Я не боюсь, — скорее для себя пробормотала она, уже оказавшись вне черты.

-Тогда будь добра, еще и молчи, — прошипела Алька. Ренка обиделась, но виду не подала: не к месту, — Сейчас все зависит от нашей скорости и скрытности.

Развернувшись, оборотница канула в ночь, лишь тень маячила впереди. Фиссанг — и с чего такое взаимопонимание? Недавно еще от одного вида друг друга злостью сочились! — вовсе пропал из вида.

-Спелись, оборотни, — проворчала Ренка тихо-тихо. Ой, зря, но ладно. Лучше надеяться, что не услышат.

Три тени заскользили по узким переулкам Кархатты, столицы благословенного южного края.

* * *

-Впереди кто-то есть. Не маг. И... не воин, — сообщила, прислушиваясь к своим ощущениям Алле.

Фиссанг насторожился и кивнул. Он тоже почуял. Алле напряженно всматривалась вперед, следя за неуклюжей фигурой, проходящей поворот.

-Стой тут, — прошептал Фис чуть громче, чем достаточно, и скользнул вперед.

-Зачем, нас заметят! — тихо, только для Фиссанга, прошептала последовавшая за ним Алле.

-Нас все равно заметят. Не сейчас — так днем. Нам нужно принять меры, чтобы не бросаться в глаза.

-И?..

Но Фиссанг уже был рядом с человеком. Он провел такой же захват, в который минутой раньше попалась Терена. Человек в мгновение ока оказался не в состоянии ни пикнуть, ни пошевелиться.

Ночным прохожим оказался парень немногим старше Алле, одетый в северные штаны и тунику. Сердце Алле пропустило удар, но она только сжала кулаки. Нечего северянам делать в этом аду. Если он свободен и до сих пор здесь, то он ничем не отличается от местных жителей, даже хуже них. Южане родились в своем городе, а этот пришел добровольно.

-Деньги есть? — прошипел Фиссанг в ухо пойманному. От такого тона мурашки пробежались под кожей даже у Алле, а ведь она давно знает Фиса. Парень лишь судорожно кивнул, — Доставай, — и уже на пределе слышимости добавил, — Алле, проследи.

Однако пленник даже и не сделал попытки достать нож или что похуже. На дорогу шлепнулся объемный кошелек.

-Хорошо, — так же прошипел Фиссанг, и ребром ладони легонько ударил парня по затылку. Тот даже не успел вскрикнуть, тут же повалившись в пыль рядом с кошельком.

-Повезло, — заметила Алле, наклоняясь за мешочком. Девушка с трудом представляла, много это на самом деле или мало, но в целом кожаный оплетенный куль, полный небольших квадратных монеток, выглядел внушительно.

-Когда ты так говоришь, мне кажется, что все это везение неспроста, — усмехнулся Фиссанг, отходя от тела. Убивать паренька он не стал, оглушил легонько. Отсутствие крови и смерти подействовало на Алле успокаивающе. Девушка не стала как-то выражать свои чувства, но на душе потеплело.

-Мы это не узнаем, пока не попадем в ловушку, — серьезно ответила она, возвращаясь к настороженной сосредоточенности. Мгновения мягкости можно отложить на более безопасные времена.

-Надеюсь, что все же не попадем, — чуть оскалился оборотень. Алле кивнула и не выдержала, улыбнулась — светло, счастливо. Тепло свилось в груди, сорвалось и пустилось в пляс. Запах свободы одурял. Заранее.

-Эй!.. — раздался шепот оставленной позади Ренки. Алле вздрогнула и повернулась к подруге. Загорелое лицо с непривычными для этой страны чертами лица осветило полусердитыми, полудовольными вспышками глаз бывшей оборотницы.

-Котенок, успокойся, — на пределе слышимости вставил Фиссанг, и добавил уже чуть громче, для Терены, — Не кричи так. Мы услышим, даже если ты просто будешь раскрывать рот, не издавая звуков. И в следующий раз стой, где оставили. У меня нет желания попасться из-за твоей глупости. Пошли, — и первым двинулся вниз по улице. Алле устремилась за ним. Теперь главное — сами не наделать глупостей.

-Куда? — спросила она тихо. Не то, что бы у них не было плана, но... Собственно, действительно не было. Выбраться, спрятаться, переждать, убежать из города. Быстро, далеко. Как-то так. В вопросе лидерства девушка целиком и полностью доверяла оборотню: он был старше, он видел мир за пределами Коллизиума, он просто был опытнее. Алле следила за магическим фоном, Ренкой, которую не смогла оставить на растерзание рабам Бараков, и следовала за Фиссангом.

-С деньгами все будет проще, — так же едва слышно отозвался поводырь, — Осталось найти одежду и убежище до утра.

Они свернули в подворотню. Фиссанг вел, напряженно вглядываясь в тьму по сторонам, будто стараясь припомнить дорогу. Вероятно, так и было.

-Я бывал здесь... Давно... Если повезет, то это место осталось... — бормотал он одними губами. Алле слышала — особенности нечеловеческого слуха.

Переулки носили явные черты трущоб, резиденций бедноты. Алле никогда не была снаружи, в большом городе, но, когда варишься в этом котле, начинаешь понимать, что к чему. Даже если ты всего лишь рабыня, ничего не знать о внешнем мире невозможно.

Тряпье, мусор, валы песка — такого не встретишь в шикарных районах рядом с дворцом халифа. Около одного из завалов Фиссанг остановился. Приподняв остатки полусгнивших кушеток — а их было так много, что даже оборотню потребовалось ощутимо напрячься, Фис кивнул: сюда, мол. Алле, схватив за руку Ренку, с сомнением всматривавшуюся в темноту лаза, ужом нырнула внутрь. За ней последовал и Фиссанг, аккуратно, чтобы не громыхать, затворивший своеобразную дверь. Стало совсем темно.

-Я здесь не вижу. Веди ты, — прошелестел голос оборотня. И правда, в отсутствие даже намека на свет, два круглых желтых огонька в глазах оборотня погасли. И, хотя Фис здесь уже был, это произошло слишком давно, чтобы он мог вспомнить все особенности местных переходов — тем более учесть появившиеся в них новые груды мусора и обломков. Для оборотня здесь было слишком темно, однако глаза каддьары приспособились и к такой обстановке, не переставая мерцать необычными серовато-зелеными звездочками.

-Впереди прямо, но ступайте осторожно, пол неровный, спускается вниз, — отозвалась Алле. Так они и пошли.

Коридор вскоре закончился залом с полуразрушенными нишами.

-Куда? — поинтересовалась девушка.

-Дальше не пойдем, — решил Фиссанг, — Незачем. Здесь нас не найдут.

-Мы здесь надолго? — вмешалась Терена. Стоять в темноте, не зная, что вокруг, ей было тяжело. Рука еле заметно дрожала, и Алле поспешила покрепче сжать холодные пальцы..

-Разумеется, нет, — ответил ей оборотень, — Но и просто уйти из города мы не сможем. В нас по одежде и по виду сразу узнают рабов.

-И?... — поддержала наметившуюся беседу Ренка.

-Вам придется подождать меня здесь, — пожал плечами Фис. В темноте этот жест заметила только Алле. Впрочем, эта нотка рациональной устремленности была слышна и в голосе. Действительно, как можно поступить иначе, если Фиссанг единственный мужчина в их маленьком отряде, к тому же единственный, чьи черты лица сходны с местным населением.

-Но...— уже громче начала было Терена. Она явно не хотела ни ждать, ни тем более ждать в темноте..

-Скорее всего, меня не будет сутки, — голос Фиссанга оставался спокоен.

-Сутки?... — воскликнула девушка, отчего от стен отразилось эхо.

-Тшшш!... — зашипела на нее Алле, — Прекрати. Все это было уже давно понятно. Фиссанг единственный из нас, кого можно принять за картахедца, ему и нужно разузнать что да как. Достать одежду, вещи, договориться с каким-нибудь караваном... Или ты хочешь одна идти через пустыню? И говори тише, шуметь даже здесь не стоит.

-Вот и отлично, — улыбнулся Фис, — Раз разобрались, то я пошел.

Он скользнул в темноту, на ощупь проходя через коридор. С тихим шорохом дверь во внешний мир была приоткрыта, мелькнуло звездное небо. Вслед уходящему долетел тихий шепот: "Береги себя!", в ответ на пределе слышимости раздалось "Ты тоже... Не скучай..." и темнота снова накрыла коридор.

Алле села на поваленный камень, не забыв подложить плащ. Скрестив ноги, она уставилась вперед.

Терена постояла, начала ходить, тоже села, снова встала... и не выдержала:

-Ну так что мы будем делать?

Алле оторвалась от своих мыслей и глянула на северянку.

-Ты еще не поняла? Ждать.

3

Час назначенный

Звездная ночь приняла Фиссанга в свои объятия. В такие ночи он вспоминал детство, проведенное на берегу Лиани, речки в западной части Освоенного Мира. Там было почти так же жарко, как в Картахеде, но спасительная тень деревьев защищала от солнца, люди же чаще пели песни, а не любовались кровью и смертью.

Обычно в такие ночи ему хотелось вернуть прошлое, пусть даже если ценой тому будет пройти весь свой путь заново. Страшно, но так притягательно! Но сегодня было по другому. Именно сегодня настал тот день, когда Фиссанг выкинул из головы цветущие апельсиновые деревья своего детства, и та ночь, когда он хотел приблизить будущее.

Небо потихоньку светлело, напоминая, что скоро будет рассвет. Еще до того, как солнце встанет, темнота отступит. А без темноты какой же из него вор?

Фиссанг улыбнулся. Из него вор и с темнотой не то, чтобы очень хороший. Надеяться на скорость и чутье можно, но опыта они не заменят. Как не заменить необходимое достаточным.

Чтобы убежать достаточно выбраться из-за Ограды, но, чтобы остаться свободными, необходимо не быть пойманными. Слиться с толпой, пусть и давно питаешь отвращение к этому болоту... нет, к этому зыбучему песку. А хочешь раствориться в пустыне — стань песчинкой. Да, именно этим и надо заняться.

Время уходит. В одежде рабов они — не более, чем рабы. В одежде бедняков — уже свободные.

Все, времени нет. Рассвет близко.

Скользя между домов небогатых купцов и торговцев, Фиссанг принюхивался и вглядывался в окна. Один из них чем-то приглянулся ему. В этом доме горел свет, но чуткий нос оборотня ловил запахи винных паров. Слышался легкий храп, хозяин дома спал, и, вероятно, видел приятные сны.

Фиссанг перемахнул через калитку. Пробежав несколько шагов, прямо по стене забрался на балкон, а оттуда — в комнату. Обстановка была скромной, да только Фиссанг и не решился бы грабить человека, способного уплатить архту. Лишь бы только приличные вещи у этого пьяницы были, остальное не важно! Халат — одеяние свободное, ненадолго вполне хватит. А дальше можно и купить.

Прямо на столе комнатушки, в которой оказался оборотень, валялось несколько медных монеток. Взять? Фиссанг, не задумываясь, смахнул в ладонь часть из них. Это ведь ложь, что деньги не пахнут! Пахнут! Пахнут чужими руками и металлом, иногда кровью, иногда пылью... Впрочем, не все это чувствуют. Действительно, кто догадается, что кошелек, так удачно оказавшийся у того прохожего, был сворован? Не пойман — не вор, верно? Сейчас важно другое. Искать, искать!

Внизу кто-то пошевелился, шуршал, что-то свалилось. Удар. Звук разбитого кувшина. Глина, тонкие хрупкие стенки. Впереди, за стенами, в ответ началось другое шевеление.

Фиссанг затаился. Вот чего-чего, а попадаться так глупо он не хотел. Попадаться было нельзя никак: ни по-глупому, ни по-умному.

Впереди был коридор, оборотень чувствовал это по легкому сквознячку, дующему из-под занавески-полога. А за коридором были комнаты с настоящими дверьми.

Фиссанг не шевелился. Напряженный как струна, он стоял за стеной, пока кто-то шаркающей походкой выходил из комнаты напротив. Вот этот некто, кряхтя, спустился по лестнице. Еще несколько шагов. Внизу раздался стон.

На мгновение все стихло. А затем прозвучал хриплый капризный голос:

-У нас еще осталось вино? — такой голос мог бы принадлежать записному пьянице на утро после праздника. Должно быть, так и было.

В ответ раздалось шипение. Собеседник (кажется, это все же собеседница — или нет?) не мог выразить свои мысли иначе. Но все же сказал:

-Благодаря тебе, нет!

Фиссанг чуть не рассмеялся. Семейные разборки, а он навоображал незнамо что! Стоит, как истукан, ни шагу вперед. А ведь пока некто отчитывает пьяницу, есть время зайти в пустые (пока) комнаты.

Фис выскользнул из одной комнаты и проскочил в другую. Не размениваясь на поиски, Фис сразу подошел к шкафу — большому ящику в углу просторной комнаты, завешенной матово-бледными драпировками и балдахином над двуспальной кроватью. Все, что нужно — там, — понял Фиссанг, идя по следу не хуже гончей.

А что, оказывается, гончими бывают не только собаки, но и коты, — усмехнулся про себя оборотень, открывая шкаф. Прислушавшись, Фиссанг понял, что скандал внизу разгорался с новой силой, так что пока время есть.

Время есть. Как хорошо звучали эти два слова. Фиссанг поостерегся произносить их, но они засели в ушах, пока он вытряхнул-таки из ящика несколько разноцветных халатов и нижних рубах, аккуратно свернул, схватил за лямки сандалии.

Удача улыбалась оборотню ослепительно. Фиссанг довольно щурился. Чем хороши картахедские халаты, так тем, что в них трудно ошибиться с размером. Убедившись, что все нужное подобрано, Фиссанг еще раз прислушался к крикам внизу и выпрыгнул в приоткрытое окно. Теплый песок мягко принял загрубевшие ступни. Где-то внутри дома кто-то бил горшки и кувшины, пытаясь доказать свою правоту. Оборотень покачал головой и поспешил прочь. Над Картахедой занимался рассвет.

Неторопливой походкой, поднимая полами халата пыль, Фиссанг шел по не желающему просыпаться городу. Теперь, когда всю необходимую одежу и обувь он взял в ограбленном доме, его старая туника сейчас покоилась где-то под завалами мусора и обносков по дороге. Сам же оборотень шел в ярком, бросающемся в глаза халате, с верхней накидкой и нижней туникой в тон. Фиссанг давно заметил, что люди часто смотрят на что-то яркое, и оттого забывают обратить внимание на детали, которые впоследствии и оказываются самым главным. Не раз и не два противники замирали, увидев его желтые кошачьи глаза неполного превращения. Или даже начав двигаться, продолжали смотреть в них. А что поймешь по глазам зверя? Увидишь голод, увидишь жажду. Что угодно увидишь. Но следующий удар — вряд ли. Смотреть нужно было на руки, на движения, но неизменно именно глаза привлекали внимание. Удобно.

Однако сейчас как раз цвет зрачков и беспокоил Фиссанга. Лицом он походил на любого другого картахедца, может, с небольшими отличиями, но и такое случается с матерью-природой. А вот светлые глаза здесь, на юге, уже редкость.

Впрочем, через несколько шагов оборотень выкинул из головы лишние размышления. С этим ничего не поделаешь, это нужно просто принять к сведению и по мере возможности не поднимать ресниц. Что не приветствуется в Картахеде, стране, где каждый сам заявляет, чего он достоин. Опущенные взгляд — признак добычи.

Но Фис-то как раз добычей и не был.

Заприметив небольшую вывеску, он свернул с широкой дороги.

На стук никто не отозвался.

-Эй, хозяин! Есть кто? — крикнул Фиссанг, ударив по стене. Двери не было, и Фис спокойно вошел.

Несмотря на отсутствие каких-либо преград для воздуха, в комнате было душно, низкий потолок ощутимо давил на непривычного к такому оборотня. Даже в Бараках потолки были повыше. Многочисленные халаты, развешанные то там, то тут не прибавляли красоты комнате.

-Если вы хотите уберечь дом от воров, то почему бы просто не поставить дверь? — спросил Фиссанг, оборачиваясь. За одной из тканых занавесок, которые в обилии висели от самого порога, показался суховатый дед, сморщенный и темнокожий, даже немного чересчур темный для этих мест. В руках дед держал какую-то палку, угрожающе наставленную на раннего посетителя.

Фиссанг усмехнулся.

-Я пришел с миром, почтенный, мне всего лишь нужно заказать немного вещей. Я не задержу вас надолго.

* * *

Старый Мархатта много повидал на своем веку. И рабов, и господ, и мирных, и воинов. Век был долог, он позволял судить о том, обо что лбы разобьют молодые. Но век требовал свое. Это раньше от мощного полукровки с палкой любой воришка бы убежал, нынче же не стоило и пытаться напугать. Тем более таких...

Мархатта проснулся, услышав шаги за стеной. Время для покупателей слишком раннее, и портной сразу по старой памяти схватился за палку. В спину стрельнуло, Мархатта чуть не упал, но мужественно не воспользовался палкой, чтоб опереться. Сейчас это оружие, пусть им и остается.

Тихо ступая, Мархатта прижал кончиком палки занавесь, ища взглядом нежданного посетителя. Тот нашелся быстро. Гость стоял недалеко, разглядывая обстановку. Вел он себя по хозяйски, не торопился, не скрывался. Яркий желтый халат из хорошего сукна — не чета тому, из которого шил сам Мархатта. Такой и арху подойдет!

Мархатта залюбовался халатом, так и не решив, воспользоваться своим оружием. Он почти заснул, когда на него обрушился голос посетителя:

-Если вы хотите уберечь дом от воров, то почему бы просто не поставить дверь?

Мархатта встрепенулся, просыпаясь и выставляя палку вперед. Он-то и забыл, что в дом пробрался... кто? Мархатта со все возрастающим напряжением вглядывался в красивый халат. То сейчас он шьет для бедняков, а до того работал у самого сиятельного арха Сигамада! Наемным рабочим! Его выгнали из-за старых лет, считая, что к своему возрасту он уже растерял весь свой навык, да кто ж потом возьмет старика? Никто и не взял. Вот и поселился старый Мархатта на окраине, даже денег дверь настоящую поставить нет. Да только брать-то у Мархатты нечего, он для архов не шьет, а наоборот, скорее для тех, кто за долги одной ногой в кандалах уж рабских стоят!

-Я пришел с миром, почтенный... — спокойный глубокий голос гостя снова вывел Мархатту из состояния полусна. Он и забыл о посетителе, погрузившись в воспоминания, отчего звучный голос гостя пробрал старика до костей. Кости немедленно отозвались, руки затряслись — и не понять, то ли от старости, то ли от страха.

А испугаться было чего. Уж на что Мархатта залюбовался халатом, да как он только мог не заметить, как двигается вошедший? Уж на что привык Мархатта к воинам да бродягам — а кого еще обслуживать, скажите на милость? — да давненько не видел таких плавных движений. И скрывать пытается, гость-то, силу свою, да только глаза Мархатту еще не подводили. И если этот человек хочет одежду заказать, то лучше Мархатте все уважение проявить да отделаться поскорее от столь опасного заказчика.

-Конечно-конечно, сиятельный арх... Все сделаю...

Незнакомец еле заметно нахмурился. Видно, что-то не то сказал старый Мархатта!

-Мне нужны женские туники — несколько штук. Пусть они будут разными. Каждая — вместе с накидкой и платком. Потом запасную одежду, что-нибудь для дороги по пустыне. Если у вас есть нечто подходящее, то сегодня вечером я бы уже хотел забрать свой заказ.

-Пойдемте, сиятельный арх, я думаю, у меня есть то, что вам нужно, — после некоторой задумчивости выдал Мархатта. Да тут и думать не нужно! Женских туник у Мархатты немало, а накидки к ним не трудно сделать. И выпроводить гостя пораньше да подальше.

Незнакомец, который так и не представился (а Мархатта побоялся спросить), указал на несколько туник. Бледные, с узорами и просто ярких расцветок особого кроя — женские. Туники были небольшого размера, и Мархатта сразу прикинул, как шить остальное. Незнакомец же, осмотревшись, отметил еще и сандалии, включив их в свой заказ. Большой заказ.

-Три золотых, — осмелел Мархатта.

-Много, — спокойно ответил гость. Но Мархатте этого слова было достаточно. Слишком опасен ранний посетитель, да, опасен. Не стоит судьбу испытывать, она госпожа нетерпеливая, один раз простит, второй — накажет. А иногда и в первый не простит.

-Золотой, меньше не могу, — спокойно сказал Мархатта. Это действительно большая скидка, но уж очень посетитель напоминает коррехто. Лишь бы не ошибиться! На несколько серебряных меньше золотого — уже себе в убыток.

-Согласен.

Охо-хо... Старый Мархатта вздохнул свободнее.

-Сегодня вечером будет готово, сиятельный арх! — разгладившиеся складки на лице незнакомца снова собрались вместе. Не нравится, когда его называют архом? Да нет, быть того не может! Или все же? Странный господин какой-то. И не проверишь: один раз архом назвал, значит, следует и дальше не забывать, а то второй раз не скажешь "арх" — откажешься от своих слов. А как на такое этот бугай отреагирует?

-Хорошо, — сказал гость и вышел за порог.

* * *

Лучшая сталь и прекраснейшие украшения, тончайшие ткани и костяные изделия из самого сердца Картахеды... Их не ждут в Эхтаже в сезон обжигающего солнца. Редкие купцы решатся плыть по реке без надежной охраны, а уж идти по пустыне и вовсе слишком многие боятся.

Но Риш-шар был не из таких. Его не пугало солнце, он уже не в первый раз выходил из Кархатты, твердой рукой направляя верблюдов в те или иные города славной Картахеды.

Но этот раз будет особенным. Там, под тюками с изделиями ремесленников Картахеды лежали тоненькие мешки с изделиями ее мастеров. Наконец-то Риш-Шар мог снова позволить себе везти такой товар.

Было время, когда он считал, что жизнь удалась. В любой сезон он нанимал корабль, чтобы везти свои товары вверх или вниз по реке. И второй корабль, полный воинов, чтобы охранять первый. Но беда не дремлет. Настал день и час, и Риш-Шар потерял все. Проиграл все, увлекшись схватками на Арене.

Тогда он проклял Коллизиум.

Но жизнь не кончилась, жизнь продолжается, и однажды Риш-Шар вернется в блеске и богатстве, и взойдет на первые зрительские места, и за его спиной будут шептаться: "А помните ли вы, что этот человек был здесь раньше. Тогда он проиграл все, даже родную дочь", — а им будут отвечать: "Да что вы, не верим! Вон он сидит, одетые в бесценный халат тахайского шелка и вот рядом с ним прекрасная рабыня. Верно, вы ошиблись, почтенные".

Да, так еще будет. И сегодняшний день — первый вестник нового времени. Когда все эти товары будут проданы в Эхтаже в разы дороже, чем если бы их везли в сезон мягкого солнца, Риш-Шар вернется в Кархатту, и следующая партия отплывет еще до окончания жаркого сезона, совсем как когда-то. То будет великий день!

Улыбаясь своим планам, Риш-Шар отдавал последние указания. Двигаться лучше всего ночью, но готовиться к отходу надо с утра. Риш-Шар следил за всем, так что пришедшего он заметил сразу.

Высокий в ярком халате, с длинными волосами, перевязанными шнурком, этот человек чем-то напоминал коррехто. В любом случае, вежливость лишней не будет, решил Риш-Шар и обратился к гостю:

-Чем могу быть полезен, сиятельный арх?

-Вы, вероятно, Риш-Шар, купец из Вемины, направляющийся в Эхтаж.

-Все верно. Ничего от сплетников не скроешь, — посетовал Риш-Шар, настороженно наблюдая за гостем. Что-то в этом человеке настораживало тертого жизнью купца, походка ли, взгляд ли...

-Я бы хотел присоединиться к каравану.

Вот оно что! То-то Риш-Шар заинтересовался этим человеком! Довольный своей догадливостью и отмахнувшись от всех предчувствий, Риш-Шар начал издалека:

-Мой караван действительно идет в Эхтаж, сиятельный арх, но места на повозках уже заняты, я бы не хотел стеснять собственную охрану, ибо собираюсь доверить им жизнь. Кроме того забота о путниках может стеснить...

-Однако двадцать золотых монет с лихвой окупят ваши затраты и неудобства, сиятельный..

Двадцать золотых монет! У Риш-Шара вспотели руки. Лишние двадцать золотых монет только за то, чтобы идти вместе — это весьма и весьма неплохая цена. Совсем недурно! В мягкий сезон и пяти не допросишься. Вот что значит риск. Опасность есть на каждом шагу в нашей жизни, кто поручится, что конкурент не найдет коррехто удачливей, чем твой собственный охранник? Но когда и так выгоднейшее путешествие начинает приносить доход еще до своего начала — это очень хоршо!

-Пятьдесят и ни монетой меньше, — категорично отозвался купец.

-Двадцать пять — это и то слишком много. За такую сумму вам стоило бы еще и предоставить места не только мне, но и моим женам.

-Прошу прощения, сиятельный арх, но о том речи не шло. Они — за отдельную плату.

-Двадцать шесть монет — это половина за меня, еду и питье и верблюда, которые вы мне предоставите, а вторая — за двух рабынь и место в одной из повозок!

-Тридцать!

-По рукам, — кивнул "коррехто", протягивая большую ладонь. Это, как ни странно, успокоило купца. Не было на ней мозолей от меча.

-Ну что ж, хорошо, — улыбнулся Риш-Шар. Ничего, этот разряженный попугай еще узнает, в чем разница между его лавочниками и настоящими шакалами пустыни, — Мы отправляемся сегодня за час до захода солнца.

-Хорошо, — кивнул попугай, повторяя за купцом, — И до встречи.

-Приятного дня, сиятельный арх.

* * *

Найлань следил за пришельцем. Господин Риш-Шар о чем-то разговаривал с ним, его руки дрожали, как происходило всегда, когда он заключал особо выгодные сделки.

Старый раб молчал.

Договорились они быстро, Найлань даже удивился. Кивнув своим мыслям, Найлань подозвал одного из погонщиков, того, чья повозка не имела второго дна и должна была ехать впереди каравана.

-Приготовь место у себя, у нас попутчики.

-Невовремя они решили объявиться, — покачал головой погонщик, — самый разгар сезона солнца.

-Не твое дело, — прикрикнул на него Найлань, — просто приготовь место.

-Да, господин.

Довольный Найлань провожал взглядом погонщика. Да, он раб, но даже когда арх Риш-Шар проиграл все, Найланя он не продал. И теперь — уже теперь — Найлань господин для этих людей.

Найлань не хотел свободы себе — зачем? Он с самого детства был рабом, зачем ему свобода на старости лет? Но господина своего он знал с младых ногтей и желал, чтобы к нему вернулось былое величие. Командовать целым штатом прислуги — что может быть лучше?

Но для этого нужно хорошенько поработать сейчас. Найлань нахмуренно следил за подготовками. Скоро они покинут Кархатту и отправятся навстречу новой жизни.

Найлань улыбнулся щербатой желтой улыбкой. Да, новой жизни. Да.

* * *

-Не вертись, — фыркнула Алле в темноту. Шебуршение давно начало раздражать. А раздражение ложилось на благодатную почву беспокойства.

-Но... — начала было Ренка. Она уже пыталась спрашивать, но получала неизменное "Все нормально", после чего обиделась и решила молчать. Только молча сидеть и ждать, замерев на одном месте, у нее не получалось.

-Он придет, — непреклонно отозвалась Алле, не меняя позы. Тело не затекало, кровь бежала по венам резво, подгоняемая волей. Все равно заняться больше нечем.

-Откуда ты в этом так уверена? — не выдержала Терена.

-Знаю, — просто ответила каддьара, хотя, наверно, правильнее было бы "верю".

Алле сидела на камне, так ни разу и не шелохнувшись с момента прихода. Иногда Ренке казалось, что она и вовсе не дышала. Ведьма, что с нее взять?

Терена еще раз прошлась вдоль стены. Ожидание было нестерпимо. Вглядываться в темноту давно надоело. Все равно ничего не видно.

-Я хочу есть. Мы здесь уже второй день сидим! — жалобно воскликнул она.

-Еще не закончился и первый день, — так же фыркнула Алле, — Мы пришли сюда за пару часов до рассвета, сейчас пять часов после полудня.

-И сколько мы будем еще ждать?— воскликнула Ренка.

-Если он не вернется в течении двух дней, мы уйдем отсюда сами, — Терена не видела, но была уверена, что там, в темноте, Алле пожала плечами. Следом дошел смысл сказанных слов.

-Двух дней?!! — повысила голос Ренка

-Тшшш! — прошипела Алле, и северянка замолкла от неожиданности. Глаза ведьмы сверкнули в темноте серыми и зелеными искрами. Было чего испугаться.

В наступившей тишине явственно послышались звуки открываемого прохода. Терена дернулась было в ту сторону, но Алле вскочила и подлетела ко входу даже до того, как Ренка успела обернуться. Послышался звук соприкосновения двух тел. Парочка, — подумала северянка, с неодобрением косясь в темноту, — даже если ведьма, все равно одно на уме. В сердце прокралась зависть к ведьме, сумевшей заполучить столь лакомый кусочек.

Однако молчание долго не продлилось. Оборотень освободился из захвата и, подойдя поближе, бросил на камень тюк с вещами.

-Одевайтесь. Здесь все, — раздался его голос. Ренка против воли заметила, какой он мягкий и обволакивающий. Мечта.

-Ну как? — спросила Алле. Северянка почувствовала себя лишней, и это ей не нравилось.

-Отныне и до Эхтажа я Фиасх Шиб, вы мои рабыни (или жены) Аль и Ренна. Я решил переехать из столицы поближе к морю по совету доктора... — в темноте как по писаному начал вещать мужчина. Терену пробрал смех. Да этот оборотень здоровее буйвола!

-...но денег на проезд по воде у меня нет...

Ренка разбирала одежду. В темноте цвета видно не было, приходилось ориентироваться на размер ощупь. Не к месту припомнилась далекая полузабытая деревня и мать с ее вышивкой.

Разложив вещи на две кучки — а то действительно, откуда Алька, мечница и ведьма, знает, что именно надо брать? — Терена принялась натягивать на себя свою часть.

В темноте хмыкнули. Против воли, Ренка покраснела, и дальнейшие переодевания постаралась завершить побыстрее.

Пошевелившийся халат, движение которого северянка заметила, подсказал, что ведьма тоже уже одевается.

-Очень даже миленько, — с заметными в голосе смешинками заметил оборотень. Его тихий смех раздался в заброшенном подвале звоном монет друг о друга. Слушая его, Терена сама тоже заулыбалась в темноте, несмотря на смущение и усталость. Действительно, о чем думает? Они же теперь свободны, свободны!

Это слово хотелось кричать в ночь, в небо, в темноту... Вслед за ними двумя еле слышно засмеялась и Алле. Свобода опьяняла! Вот так они втроем и стояли вокруг разноцветных непривычных тряпок-одежды, немного истерично выплескивая свое настроение.

* * *

Ноги путались в складках длинного одеяния.

-Иди осторожнее, — прошептал Фиссанг... то есть Фиасх. Сейчас главное не сбиться и не ошибиться. А чтобы не перепутать слова, нужно изменить мысли.

Только теперь Алле осознала, насколько в этом коридоре много пыли. Раньше она машинально это отметила, но осталась равнодушной. Теперь пыль мешала ей. Нужно было шагать максимально аккуратно и осторожно, чтобы не наступить на собственную одежду — и чтобы не испачкать ее случайным прикосновением к стене. Тяжелая задачка.

Тяжелая, но выполнимая. Когда открылась необычная дверь, Алле даже задержала дыхание, но все же выскользнула, не коснувшись ничего.

Свет косых лучей ослепил Алле. Близко вечер, но после темноты коридора и заходящее солнце казалось испепеляющее ярким.

Фис... Фиасх закрыл дверь и... стал Фиасхом.

На лице оборотня появилось давно репетируемое ими с Алле высокомерно-презрительное выражение. Так он смотрел на нее, когда нужно было разыграть очередную "сцену ненависти". Алле опустила взгляд. Это началась ее роль.

Странной процессией они поспешили прочь от пыльного убежища. Впрочем, главной странностью Алле считала нереальность происходящего. Будто все — игра. И самой главной ставкой в этой игре был пьянящий аромат свободы, потихоньку сводящий с ума. Алле улыбалась, спрятанная за паранджой. И ей искренне было жаль Фиса, лишенного этой возможности идти и прятаться одновременно.

Они ведь не хотели привлекать внимание, а тонкая усмешка, характерная для всех южан. не имела ничего общего с улыбками трех безумцев.

Переулки вскоре кончились, пришла пора улиц пошире. Люди тоже стали попадаться чаще. Осторожнее. Осторожнее! — твердила себе как заведенная Алле.

Алле усилием воли подавляла дрожь, хотя мысленно вздрагивала от каждого косого взгляда.

-Ты просто очень красивая, — сквозь шум улиц долетел полушепот оборотня, — они не могут отвести взгляд, — в нем чувствовалась улыбка, теплая, как летнее солнце родных северных полей.

Солнце склонялось к горизонту. Еще час-полтора, и оно окончательно утонет в песках. Караван, освещенный алыми, лучами казался облитым кровью. Алле прикрыла глаза, чтобы прогнать наваждение.

-А вот и вы, сиятельный арх! — к ним подошел невысокий крепенький человечек, затянутый в несколько слоев ткани самых разных оттенков лилового, и наметил легкий поклон. Позади него еще один южанин в штанах и короткой накидке вел верблюда.

-Добрый вечер, уважаемый — столь же мимолетно поклонился Фис... Фиасх.

Алле с удивлением смотрела на них, пытаясь понять, чем же вызваны столь легкие поклоны. Традиционно равные по положению кланяются одинаково, но Фиасх не назвал купца архом, а значит...

Алле опустила взгляд. Жаль, что она сразу не расспросила Фиссанга в подробностях о прошедшем дне. Ей было бы легче воспринимать увиденное.

-Телега для ваших женщин находится по правую руку. Погонщик проводит их. Тагилат! -повернулся купец к пришедшему вместе с ним человеку. Тот кивнул, и, развернувшись, зашагал обратно, откуда пришел.

Фиасх кивнул, и Алле, сдерживая внутреннюю дрожь, последовала за погонщиком. Ожидание и надежда сплелись в такой клубок, что ей трудно было идти. Забравшись в повозку, Алле рухнула на один из мешков. Рядом примостилась Ренка. Чуткий даже для оборотня слух улавливал среди чужих голосов немного неровное дыхание Фиссанга. Алле чувствовала себя заново родившейся, и, похоже, не она одна.

4

Час руки и яда

Гости возлежали вокруг огромного бассейна на высоких мраморных ложах. Старик-менестрель поклонился, и прошел в центр ярко освещенной залы, недалеко от того места, где высоко, под самым потолком, висел огненный шар. Поклонился, поправив разноцветную мантию и гитару на плече. Рядом выстроились другие барды.

Халиф кивнул, и один из людей в богатых одеяниях, стоящий за его ложем, начал говорить:

-Приветствуйте халифа, презренные, ибо вы удостоились чести услаждать его слух своим пением. Если вы вызовете неудовольствие сиятельнейшего из сиятельных, лишитесь головы! Да будет по слову его! Начинайте!

Мальчик за спиной старика отчетливо вздохнул.

Песни полились одна за другой. Кого-то халиф награждал, кого-то прогонял. Несчастных уводили стражники, счастливые оставались.

Вельможи внимали каждому слову величайшего из халифов, а сам он слушал лишь краткие замечание своего первого слуги, великого мага.

Очередь старика подходила. Пора. Пальцы пробежались по струнам. Старик запел.

Некоторые гости прекратили беседу, заслушавшись пением. Сначала была переложенная на стихи легенда о приходе божественного посланца, ставшего первым халифом, и прославление его потомка. Затем еще одна легенда и еще одна. Разговоры стихли.

Голос старика был хрипловат, но звонок. Странно для такого возраста. Пальцы виртуозно касались струн. Музыка завораживала.

-Подойди! — приказал халиф, когда закончилась последняя песня. Старик подчинился, — Ты творишь великолепную музыку. Жалую тебе должность придворного барда! Дайте ему золота, сколько он сможет унести!

Рядом улыбался великий маг.

-Замечательно поете, почтенный. У вас ангельский голос!

Старик непонимающе посмотрел на мага. Северяне верили в бога-Отца и богиню-Мать. Кое-где (но далеко не везде) к великим сущностям добавлялись малые — святые ангелы и злокозненные демоны. Но не везде.

Словно не сразу вспомнив этих мифических персонажей, бард почтительно поклонился. Кажется, похвалили, а за это следует тщательно благодарить!

Арх Терцум вернулся к прерванной беседе. Это послужило сигналом, и о барде забыли. Тот беспрепятственно прошел на свое место и собрал вещи. Его работа на этот вечер закончена, цель достигнута.

Шаги затихли в коридоре, вряд ли их кто-либо слышал.

Лишь выходя из дворца, старик позволил себе короткую кривую ухмылку.

"Ангельский голос, ха! А ты дьявольски проницателен, мой темный друг. И так же вечно подозрителен. Но в этот раз ты не разгадал мою игру. Партия продолжится".

Овесиан поправил на плече гитару. План воплощается в реальность. Его выход близко.

* * *

Теренций проводил взглядом барда. Замечательный голос у человечка. После его смерти можно будет поймать душу и вставить в музыкальную шкатулку — у Теренция была неплохая коллекция. Пусть пока попоет, а демон как-нибудь на досуге продумает, какими самоцветами — и самоцветами ли? — украсить будущую вещицу. Но это после.

Сейчас не до того. Слишком много дел нуждается в личном внимании Теренция. Ему не нужны неожиданности, а война определенно стала бы очень неприятной неожиданностью. Великие королевства все никак не могут простить маленького рейда, в ходе которого Картахеда несколько лет назад подчистую разграбила пару малых королевств. И что, — посмеивался про себя демон, — им с того? Юг больше воевать не собирается. Рабов в предыдущем походе было собрано достаточно, чтоб окупить все расходы, затраченные на боевые действия. И если сейчас не начнется новая война, то дальше проблем никаких не предвидится.

"До чего дошел, — кратко улыбнулся Теренций, — забочусь о благе государства".

Халиф начал раздражать. То, как он отнесся к северным послам, не делало задачу Теренция легче или проще. Как раз наоборот.

Но заменять правителя еще рано. Дети и родственники этого борова еще хуже. А единственный подходящий вариант плохо поддается дрессировке его только через пожирателя душ пропускать. А нужна ли Теренцию такая морока? Одновременно следить двумя глазами, жить двумя жизнями... Не оправданно. Пусть себе копошится, этот мелкий человечишка. Незачем обращать внимание.

Теренций одернул себя. Как раз забывать об осторожности не следует. Нужно проверить нужного смертного, вдруг и правда замышляет что-то?

Теренция быстро просматривал кипу бумаг. Доносы, доносы... Этот не годится, здесь явная ложь. А этот... Интересная трактовка событий, нужно придержать. О, а этот вовсе замечателен, давно пора положить на стол халифу нечто в таком духе...

Ситуация с послами решаема. Жаль, конечно, так стараться — и все ради нескольких лет перемирия. Ничего, мир еще увидит хорошую, качественную войну. Поднатаскает только демон свою воспитанницу — и можно запускать давно приготовленный механизм.

Мечты-мечты! Еще неизвестно, когда он вернется в Коллизиум. Но это даже интересно: что выдумает эта девчонка после затишья? Успокоится или будут новые истерики?

Интересно...

* * *

Сигамад, маг на службе у халифа, стоял и с непередаваемыми чувствами вчитывался в ровные ряды документов, отчетов, записей. Время переставало существовать, но собеседник, почтивший его дом своим присутствием, только улыбался, внимательно следя за реакцией сиятельного арха.

-Как я могу убедиться, что информация достоверна? — наконец, оторвав взгляд от бумаг, на алом фоне халата казавшихся дверью в новый мир, колдун еже раз оглядел гостя. Ничего подобного он не ожидал. Однако полученная подборка — явилась именно тем, чего он давно ждал. И тем, чего он давно боялся. Вот только действительность превзошла все его самые смелые ожидания и страхи.

Документы действительно были примечательными. По отдельности эти бумажки еще долго пылились бы в государственных архивах. Вместе выходила интересная картина. Даже краткий анализ позволял определить запутанные связующие нити, прошившие насквозь Картахедский Халифат.

Вот, например, Указ о Престолонаследии, четко определяющий, в каком порядке положено взойти на престол следующим халифам. Ничего особенного, верно? Но вместе с записью о признании сыном халифа человека, родившегося (если сверять даты) раньше нынешнего наследника — это уже подготовка к заговору. Особенно то, что оба документа были сделаны в одно время.

Ничего особенного не дает и указ о дворцовом этикете, постановление об амнистии нескольких преступников, и прочие документы. Что это? Глупая шутка?

Но пара "жемчужин" мгновенно развеивают всю мнимую безобидность этого вороха бумажек. Один-два допроса — и какой результат! Конечно, влияние фигуры такого масштаба, как верховный маг, в чьих руках вдобавок находится Коллизиум, нельзя недооценить, казалось бы. Но вышло, что можно. И в этом "можно" великий арх переступил порог, отделяющий слугу от господина. Если подобные сведения станут известны, знать может решиться на мятеж... Да что там! Сам халиф поддержит казнь своей правой руки.

А место верховного мага освободится.

Искали-искали, как сбросить Терцума с его насеста — а вот оно нежданно-негаданно и нашлось.

Арх Сигамад невидяще смотрел сквозь бумаги. С таким положением дел не будет мириться никто! Даже стайка придворных магов, даже коллегия мистиков — в истории Картахеды впервые может случится полномасштабное объединение самых разных кругов общества, подчас несоединимых, для уничтожения одного-единственного мага.

Ведь одно дело — догадываться, что халиф подпишет любой указ, что подложит хозяин Коллизиума, лишь бы зрелища были интересными, а наложницы свежими и красивыми. А совсем другое дело — видеть, что страна готова хоть к смене династии, хоть к объявлению войны для любого неугодного государства, хоть к тотальному геноциду всего и вся.

-Информация более, чем достоверна, — усмехнулся собеседник, выложивший этот неприятный козырь, — И, как человек, с беспокойством следящий за развитием отношений между нашими странами, я не могу пройти мимо бедственного положения, которое терпят наши южные друзья.

Маг свернул бумаги и теперь более пристально вгляделся в посланника Аганны, одной из великих северных держав. Посланник, — мрачно хмыкнул про себя арх Сигамад, — точнее шпион, разведчик, фактически, диверсант! Не меняют ли они кота в мешке на клубок змей? Кто знает, может, Терцум все же неплох, как правитель, а должность верховного не так уж и необходима? Что, если в том хаосе, что скорее всего начнется, проклятые рамусы попробуют отхватить кусочек-другой колоний? Неприятно. Сиятельный арх считал себя более чем разумным человеком, и рубить сук, на котором сидел, ему не хотелось.

С другой стороны — что ему какие-то колонии? Картахеда, она тут. А колонии там, за морем. Хоть все пусть заберут, что изменится? Куда важнее, что проклятый великий арх действительно заслужил свой титул. Дернутся они свергать его диктатуру — и что дальше? Положим, десяток придворных магов, коллегия, может, кто из наемников — значительная сила. Но, кто знает, вдруг Терцум, не к ночи будь помянут, могущественнее, чем они ожидают?

Сложив руки домиком, арх Сигамад выжидающе посмотрел на пришедшего. Если он пришел сюда уже с такой великолепной подборкой компромата (и ведь, главное, нашел же куда придти! в нужное место, в нужное время! а еще северянин...), если старик озаботился таким объемом данных, то и решение готовое у него наверняка есть. Главное, чтобы это было чем-то приемлемым.

А ведь за свержение арха Терцума со своей вершины многие готовы дорого заплатить!

-Ну хорошо, — произнес маг, — Предположим, я поверил вам и проникся. Я жажду найти выход из этой пренеприятнейшей ситуации. Однако все не так просто...

Старик светло улыбнулся. Ну чисто добрый дедушка пришел дать внуку медовый пряник. В глубине души нарастало непреодолимое доверие к пришедшему.

-О, почтенный с моей стороны это не просто. Мое дело ОЧЕНЬ просто, — старик выделил слово, выдержал эффектную паузу и продолжил, — Я всего лишь не хочу войны. Ни между нашими странами, ни внутри такого ценного союзника. А еще я знаю мага, способного противостоять вашему великому арху.

Аргумент был действительно убойным.

-Еще одно такое чудовище? — передернулся человек.

-Отчего же сразу чудовище? — добродушно улыбнулся седой старик, и складочки вокруг его глаз сложились в два добрых солнышка.

* * *

Коллизиум дышал покоем, но только снаружи. Мысли его обитателей были не столь умиротворенны.

Аргван волновался, постоянно хватаясь за сердце. В сознании, все еще светлом и ясном, несмотря на прожитые годы, бился один-единственный вопрос. Куда мог пропасть Фиссанг?

-Мастер! Мастер! Оборотнихи нету в павильоне! — звонкий мальчишечий голос разбил тишину.

Все. Сбылись опасения. Что же делать? Сердце снова пропустило удар. Нет! Решительность — прежде всего, если он хочет помочь своему воспитаннику. Пора действовать, и чем быстрее, тем лучше!

Нужно найти арха Терцума — тот свою ручную тварь везде достанет. Как с ним связаться? Послать мальчишку-раба? Но его убьют во дворце, едва увидев ошейник. Там, где живет великий арх, не позволено ходить рабам. Да и мало кто из свободных туда сунется. Придется идти самому и надеяться на чудо.

Лишь бы успели! Что эта тварь могла сделать с Фиссангом? Куда он делся. Сердце пропустило еще несколько ударов. Лишь бы не умереть по дороге!

-Позови распорядителя. Нужно обыскать все бараки, и удостовериться, что их нигде нет.

-Да, мастер.

Мальчишка убежал.

Аргван поднялся со скамьи. Жди, Фис, если ты еще жив, вытащим тебя из лап этой твари, не сомневайся!

Глава 9. Салочки

1

Догоняем несделанное

Старик, покряхтывая, спускался по лестнице. Улыбка то и дело проскальзывала на испещренном морщинами лице. Так могло бы улыбаться время, наблюдая за метаниями смертных. Так мог бы улыбаться демон, поймав богатый улов человеческих душ. Улыбка появлялась и пропадала, а затем, не выдержав, появлялась вновь.

-Наставник! — даже мальчишка — непреходящая головная боль — не смог испортить превосходного настроения. Овесиан в который раз задал сам себе вопрос, почему он до сих пор возится с этим сопляком. В его обязанности Главнокомандующего Войском Света не входит подтирать сопли первому попавшемуся человечку, — Вы сегодня рано, — под яростным взглядом старика мальчишка быстро сжался и смотрел виновато.

-Что еще произошло? — раздражение все же нашлось, поднялось с поверхности, не из глубин души. Смертные!

Старик присел за столик и щелкнул пальцами. Появившийся тут же трактирщик принял заказ.

В трактире никого не было: слишком рано. Овесиан, сосредоточился на прошедших событиях. Оставленный без внимания вопрос висел в воздухе, но старый бард не требовал ответа, а юный не стремился отвечать.

Принесли заказ. Овесиан степенно принялся за еду. Рассуждения текли медленно и неторопливо. Вчерашнее выступление принесло немало приятных новостей. Овесиан был доволен собой. Пройти незамеченным прямо под носом высшего демона, не забыв прощупать его окружение на предмет интересных мыслей! Овесиан и раньше был уверен в своих силах, теперь же самомнение взлетело до невиданных высот. Подтвердилось наличие просто недовольных, а с готовыми к решению его задачи мессия работал давно. Для того, чтобы заставить их начать действовать необходим крохотный толчок — и он уже сделан. Сейчас нужно просто проконтролировать процесс, чтобы заговорщики не совершили какой-нибудь глупой ошибки. Грядущие события должны быть достаточно интересны, чтобы отвлечь Теренция от Истинной Цели.

Все двигалось четко по плану, что радовало.

И все же смутное беспокойство заставило Овесиана поднять голову. Причина была до банальности проста. Мальчишка сидел напротив и с разнесчастным видом смотрел на старого барда. Еды перед ним не было.

Раздражение снова заклокотало внутри. В конце концов, он не демон какой-то, у ангелов другое воспитание, чтобы завтракать в присутствии собственного ученика, оставляя того голодным.

Ученика?! Овесиан прищурился. Он! Сам! Только что! Назвал! Смертного! Своим! Учеником!

Гром не грянул, Хозяин Света не сошел с небес на огненной колеснице, врата тьмы не разверзлись — словом, не случилось ничего.

Положив ложку рядом с тарелкой, Овесиан бросил:

-Ну так что?..

-М-меня ограбили, учитель. Н-ночью... — мальчишка лишь сжался сильнее.

Чего еще ожидать от детеныша смертных?!

-А Посссссволь усссснать, — в голосе великого ангела отчетливо слышалось шипение, — что ты делал ночью в месте, где тебя ограбили? Ведь не в трактире же это произошло?

-Ну... Я... Ходил... играть... В кости.

Овесиан резко успокоился. Смертные! Чего еще от них ждать?

-Выиграл хоть? — почти лениво спросил он.

Мальчишка неуверенно кивнул.

-Сколько?

-Шестьдесят золотых. А начинал с тридцати серебряников! — похвастался юный бард, но под взглядом наставника быстро сник.

-Ну, кто не рискует, тот не пьет...

-А в-вы... Вы найдете воров? — выпалил мальчишка.

-Вот еще, — ухмыльнулся бард, — им тоже есть надо. Знаешь легенду о воине, отдавшем свой плащ и последний глоток воды бедняку?

-Н-нет...

-А еще бард! Запомни, мальчик, народные сказания для барда очень важны. На их основе всегда получаются очень интересные песни. Вот тебе задание: сочини песню про этого милосердного воина — это как раз одна из легенд картахедского эпоса. Если тебе нужны ее подробности, поспрашивай в кварталах ремесленников, желательно на окраине города. А если кратко, то вот: шел однажды великий, прославленный воитель после страшной битвы по раскаленной пустыне. И не было у него ни плаща, чтоб укрыться от солнца, ни воды, чтоб утолить жажду. И взмолился тогда воин Пресветлому Отцу, и послал бог к нему ангела своего...

* * *

Демон зевнул и потянулся, снова садясь за письменный стол.

Дел накопилось великое множество. Среди верхушки халифата намечался разброд, придворные бесцельно просиживали, проедали и пропивали казну... Знатные архи вовсе от рук отбились. Он убирает одних, появляются новые, еще неуемнее прежних! Начал раздражать халиф. Пора бы сменить...

Да еще запах ангела. В Кархатте появился кто-то из их братии, и Теренций никак не мог найти его. Все попытки вязли в такой дикой каше человеческих заклятий, что у Теренция не было никакого шанса разобраться с ней быстро. Приходилось рисовать основные выкладки, до чего докатились!..

А не убрать ли коллегию магов? Ну, или хотя бы перенести в другой город... Нет, лучше держать под боком.

Стук в дверь отвлек Теренция от важных размышлений.

-Я занят. Что еще там? — недовольно прикрикнул он.

-Господин мой, там какой-то человек, старик, просит встречи с вами! — положенная доля страха в голосе говорившего не успокоила, а наоборот разозлила высшего.

-Гони в шею!

-Он не идет, — чуть не плача, оправдывался раб, — он раскидал всю стражу и пригрозил убить всех рабов, если его не отведут к великому арху.

-Моя стража не может справиться с каким-то стариком? — Теренций, наконец, оторвал взгляд от пергамента и покосился на раба, стоящего в дверях.

Тот же, невысокий кряжистый человек, одетый в аккуратную белую хламиду, с воодушевлением (а как же, господин заинтересовался!) продолжил:

-Это не человек, это демон! Он даже!..

-Просил что-нибудь передать? — прервал раба Теренций, окончательно отрываясь от докладов.

-Его слова: "Ваша тварь сбежала", — угодливо произнес раб. Демон нахмурился. Какая тварь? Что-то эти слова ему говорили...

-ЧТО?!! — щелкнуло в сознании. Ледяной ужас не оставил места даже для ехидного смешка (заработался!), пройдя волной по позвоночнику высшего демона. Лопатки зачесались, норовя выпустить из чужого тела собственную пару крыльев.

Теренций усилием воли не вскочил с места и не заметался по комнате.

-Чего ты ждешь?! — рявкнул он, но уже спокойнее продолжил:

— Веди сюда этого старика, посмотрим, какой из него демон.

Теренций со всем разберется, и когда он это сделает, мало никому не покажется. Нужно срочно обезвредить ангела. И найти кого-нибудь, кого можно послать за девчонкой, если она действительно убежала. Не вовремя все это. Избавляться от конкурентов нужно спокойно, а не в спешке. Но Теренций справится, со всем справится...

* * *

Арх-Ханум задумчиво прогуливался перед воротами, не решаясь войти. Конечно, будь это особняком какого-нибудь вельможи, никакого беспокойства бы не было. Но "в гости" к великому арху...

Нет уж, какая глупость! Разве он жалкий пес, и не может вернуться в место, бывшее когда-то почти родным домом? Нет! Пустыня всегда отпускает своего Шакала: и для войны, и для отдыха, и для мести — и для благодарности.

Впрочем, особенно — для мести.

-Господин Жамар! Вы пришли потренироваться? Проходите!.. — голос одного из слуг Коллизиума прозвучал неожиданно: коррехто заметили. Арх-Ханум поморщился. Давно его так не называли. Даже арх Терцум с пониманием отнесся к придуманному прозвищу. Выдрать, что ли, этих стервятников? Но нельзя, этот стражник принадлежит великому. Каков наглец: даже архом Шакала Пустыни не назвал!

-Благодарю, — буркнул коррехто, — Мастер Аргван до сих пор тут?

-Он служит арху Терцуму, но сейчас его нет в бараках. Одна из рабынь сбежала, да оборотень наш с ней. Мастер Аргван сам отправился к арху Терцуму, — начал заливаться соловьем разговорчивый раб.

-ЧТО ТЫ СКАЗАЛ??? — взревел Арх-Ханум. Как это возможно? Из Коллизиума нельзя сбежать! И ведь как назло, не может не оказаться, что рабыней будет та ведьма! Уму непостижимо!

-Сбежала рабыня, и мастер Аргван отправился... — опасливо начал было повторять служитель Коллизиума.

Арх-Ханум попытался взять себя в руки, но, судя по тому, как побледнел привратник, это ему не удалось.

-Что за рабыня? — как можно спокойней спросил Шакал.

-Вы верно слышали, — природа людей уникальна! Даже на пороге смерти (а разговорчивый человечишка находился именно на этом пороге) он все равно не утратил своей болтливости, — Ее называют Северной Звездой, Алле-ведьма.

Она! Наемник заскрипел зубами.

И тут словно гром грянул среди ясного неба.

-Значит, это правда, — за спиной раздался утверждающий голос арха Терцума, и Арх-Ханум стремительно развернулся.

Великий арх стоял, устремив куда-то невидящий взор. Еще по походам Арх-Ханум знал, что так маг колдует, разбираясь с особо сложными заклинаниями.

Внезапно его глаза проянились, и он выдохнул что-то вроде "Нашел".

-У тебя сейчас нет заказов, ведь так, Шакал Пустыни? — вкрадчиво спросил великий арх, и по спине у коррехто пробежала холодная струйка пота. Но в то же время сердце радостно забилось.

Он уже знал, что дальше скажет великий арх.

2

Догоняем невиданное

У небесных полей

Расцветают цветы,

У небесных полей

Строят замки мечты,

У небесных полей

Кружат в танце ветра,

Бьется сердце сильней,

Чем два белых крыла.

И неслышимый звон

Растекается ввысь,

Распадается сон,

Собирается в жизнь,

Чтоб догнать облака,

Ветер мчится скорей

Развела два крыла

Рябь небесных полей

Рябь небесных светил

Вереницей шагов

Бьется изо всех сил

Сердце сотен ветров...

-Что это за песня? — сонно спросила Терена, пытаясь устроиться поудобнее. Солнце жарило, телеги ехали. Пустыня!

Алле открыла глаза, которые она закрывала при пении. Песенка полушепотом, кто бы мог подумать, что кто-то услышит! Впрочем...

-Не знаю, — спокойно ответила она истинную правду. Слова песенки роились в голове, словно пчелы. Алле даже не понимала этого, пока не попыталась вытолкнуть их наружу.

-Похоже на то, что пел дед Овсей. Помнишь его? — спросила Ренка.

Да, в деревне дед Овсей играл роль некого неиссякаемого источника. Песни, сказки, истории...

-Конечно, помню, — выдохнула Алле, — Но нет, это не он пел.

-А кто? — не отставала Ренка. Ну да, на творчество Картахеды не слишком похоже. А на каком, кстати, языке? Вроде, и понятно все, но, когда Ренка попыталась повторить, звучать стало соверешнно по-другому.

-Не знаю, — Алле действительно не помнила, где могла услышать эту песню. Но весь сегодняшний день строчки не отпускали, крепко-накрепко вцепившись в сознание.

-А про кого это? — спросил Фис, подъехавший из конца каравана.

-Про ангелов, — уверенно отозвалась девушка.

-Ангелы? А кто это такие? — с любопытством спросил оборотень.

— У нас, на севере верят в Бога-Отца и Богиню-Мать. И еще в слуг их, крылатых ангелов, — припомнила Ренка, — Дед Овсей часто рассказывал истории про них.

-А... У нас тоже есть похожие легенды, — задумчиво заметил Фиссанг и пояснил для Терены, — Я из Мадары, это чуть севернее и намного западнее Картахеды. Так вот. У нас верят в Единого и айсов, его верных крылатых слуг, несущих добро и свет.

-Да-да, — закивала Ренка, — Это ангелы и есть.

-Но песня и не про них, — Алле невидяще смотрела сквозь стену кибитки.

-А про кого же? Ты же только что сказала про ангелов? — удивленно вскинулась Терена.

-Не... Не помню, — Алле уронила голову в ладони. Вспомнить, про кого эта песня, ей казалось очень важным — и почти невозможным.

-ПРИВАЛ!!! — разнеслось над караваном. Солнце приближалось к зениту, пылая белым оком прямо над головой.

Задние повозки остановились первыми. Им надоело глотать пыль. Караван растянулся. Алле выглянула из кибитки.

Оазис раскинулся вокруг, скрывая за своими пальмами пустыню.

Люди вылезали из телег: многие устали после ночного перехода, слезали с верблюдов. Под тенью росших полукругом деревьев и кустов уже натягивали палатку для купца. Вокруг суетился, командуя всеми, старый раб с припухшими тяжелыми веками и всем лицом, изъеденным морщинами. Кажется, его звали Найлань. Сам купец возвращался с другого конца каравана, подгоняя верблюдов. Он всегда: и вчера, и сегодня, лично проверял, все ли в порядке.

Терена вылезла из кибитки вслед за Алле и тут же начала вместе с ней разворачивать их навес. Закрепив его между двумя пальмами и постелив под ним покрывало, Ренка чуть выдохнула и позвала:

-Господин, все готово!

Фиасх-Фиссанг вылез из кибитки и важно прошествовал до места. Ни дать не взять: настоящий арх. Алле краем глаза заметила, как насмешливо глянул на Фиса купец Риш-Шар, и тоже улыбнулась по покрывалом.

Едва касаясь земли, Алле подбежала к Фиссангу и опустилась рядом с ним, копируя движения танцовщиц, которых часто видела в ложах знатных. Алле всегда вглядывалась в толпу, пришедшую посмотреть на бой — хоть и не думала, что что-то из замеченного может понадобиться. А вот поди ж ты! С другой стороны на циновку, словно с небес, опустилась и Терена. Положив голову на грудь Фису, Алле шепотом, не размыкая гуд, спросила:

-Ну как?

-Великолепно, — также тихо ответил Фиссанг, — Все зрители ваши!

Терена и Алле засмеялись.

-Зачем нам зрители? — игриво спросила ведьма, заглядывая в глаза оборотню. Светло-карие зрачки были в шаге от того, чтобы стать ярко-желтыми. Алле чуть отстранилась.

-Эй, бездельник! Где еда и питье? — прикрикнул Фиссанг, беря себя в руки и снова превращаясь в Фиасха. Молоденький раб, приставленный к их телеге и наблюдавший эту сцену, наконец, пошевелился, переставая хлопать глазами. Настроение Алле требовало действия, она чуть не показала ему язык, если бы лицо не было закрыто паранджой, — И принеси фруктов!

-Да господин, — обрел дар речи мальчишка. С места он сорвался, будто за ним гнались. Пара мгновений, и Фиссанг уже жадно пьет из фляжки, откидываясь на подушки, прислоненные к пальме, а Алле достает из корзины спелый, сочный фрукт, похожий на ее родные яблоки, только больше и впивается зубами.

-Вкусно, — забавно зажмурилась она, — держи.

Но тут же насторожилась. Кто-то шел в их сторону. Купец?

— Я смотрю, почтенный Фиасх Шиб, у вас здесь настоящая идиллия, — с уважением и тщательно запрятанной завистливой ноткой произнес Риш-Шар.

-Благодарю, сиятельный, — кивнул Фиссанг, указывая на место рядом с собой. Алле тут же упорхнула и замерла в отдалении, склонившись перед двумя господами, подхватывая на руки корзинку с фруктами. Кажется, все в соответствии с этикетом.

-Может, ваша рабыня порадует уставшее сердце, пока господа проводят время в отдохновении? — Риш-Шар махнул рукой, и маленький раб поднес бутыль вина и два бокала на деревянной подставке. Вино тут же брызнуло в артийский хрусталь, — и станцует. Умеет ли ваша невольница танцевать с бубном?

-Вполне, — Фиссанг кинул взгляд на Алле, и услышал еле различимое "Да". Приняв бокал, он с волнением начал ждать представления. Он часто видел, как Алле танцует с мечом, этот танец был смертоносен даже в отсутствии противника. Но сможет ли она превратить смертоносную пляску в нечто безопасное на вид? Опасно.

Риш-Шар кивнул, и мальчишка достал из какого-то кармана бубен, который Алле осторожно приняла.

Все иногда приходится делать в первый раз, — подумала Алле, улыбаясь. Хотите танец? Вы его получите!

Пару раз тряхнув бубном и вслушиваясь в звук, Алле переступила с ноги на ногу. Звяк, звяк... Алле постепенно ловила ритм.

Хитро улыбнулась — Фис поймал ее взгляд и поперхнулся вином, — и сорвалась с места.

Бубен стал то ли личным врагом, то ли самым близким другом. Алле мелькала то тут, то там, или вытягивалась пламенем свечи на ветру, касаясь земли в одной точке. Ритм отсчитывал удары сердца. Караванщики бросали дела, оглядываясь на воздушную фигурку. А Алле танцевала. Будто душу выворачивая. Для кого? Для Фиса. Для себя. Для кого-то еще, — она не понимала, она перестала думать на второй секунде танца.

Но все рано или поздно заканчивается. Бубен отбил последний затихающий такт, и Алле замерла погасшим пламенем на земле.

-Невероятно! — первым опомнился Риш-Шар, — Друг, за эту невольницу я заплачу тебе сто золотых монет! Такого я еще не видел!

-Такие сокровища не продаются, — Фиссанг снова обрел дар речи.

-Жаль, — протянул купец, все еще хищно поглядывая на поднимающуюся Алле, — Друг, ты подумай...

Вероятно, он хотел сказать что-то еще, но только он открыл рот, как его перебил крик одного из погонщиков верблюдов:

-Всадники! Всадники на дороге!

3

Догоняем утерянное

Алле напрягла и без того острое зрение.

-Ты видишь, кто именно там? — на грани слышимости спросил Фиссанг, стараясь не выдать беспокойства. Оказавшаяся неподалеку Терена тоже с напряжением вглядывалась вдаль, только видела лишь бескрайний простор пустыни. И как определили, что кто-то едет?

Купец, покряхтывая, поднялся. Охрана каравана спешно собирала мечи, ятаганы и прочее вооружение.

-Нет... — также тихо ответила Алле.

-А сколько?

-Не менее полусотни конных. Три четверти от сотни или около того.

-Справимся, если что?

-Думаю, да, — Алле улыбнулась, — Вместе все легче. О...

-Что там?

-Они.

Алле повернулась к всадникам спиной и обманчиво неторопливо поплелась к кибитке. Казалось, ее не было всего мгновение, а вот она уже стоит, сменив яркий женский халат на неприметные мужские брюки и рубашку, спрятанные под плащом. Оказалась рядом с Фиссангом она еще быстрее. Два зазубренных изогнутых клинка быстро перекочевали из под плаща в руки Фиса. Тот не спешил снимать халат. Там, под яркими тряпками, он тоже был одет как настоящий коррехто, но так не хотелась сбрасывать последнюю маску!

Алле и Фис переглянулись. "Два спевшихся оборотня", как говорила Ренка. Хорошо, их никто не видел, потому что глаза Фиса загорелись хищным желтым огнем, губы приподнялись, обнажая в усмешки саблезубые, нечеловеческие клыки. Глаза Алле не отставали, разлившись серым морем со вспыхивающими и гаснущими искрами. Зрачок вытянулся струной горизонта. Око каддьары отличается от людских и не людских. Не перепутать.

До оазиса всадникам остались считанные секунды. Фиссанг с сожалением скинул халат. Купец Риш-Шар попытался что-то крикнуть, обращаясь к отряду и скакавшему впереди командиру, которого узнали: командовал всадниками тот, кого называют Шакалом Пустыни. Но ничего не произошло. Сердце отсчитывало последние такты... Всадники разевают глотки, собираясь кричать. Слова, которые они хотят крикнуть и не успевают, застревают на губах. Короткая встреча взглядов. Алле и Фиссанга. Алле и Арх-Ханума.

И все. Этот миг прошел, сорвался брошенным камнем, а в следующие секунды две неясные тени метнулись ко всадникам. Стоящие где-то в невообразимой дали люди с суеверным ужасом смотрели, как то одно, то другое тело заваливается с лошади, то тут, то там выбиваются фонтанами алые брызги.

Алле расправилась с очередной жертвой и бросилась к следующей. До чего эти люди медлительны! Нашли, скольких посылать против них! Еще минута, и все будет кончено.

Где-то сбоку мелькнула вихрастая макушка Терены.

Что она здесь делает? — чуть отвлеклась Алле, вспарывая кому-то кишки.

И закричала.

Пронзительно громко.

Боль пронзила все сердце, и девушка свалилась, чудом не напоровшись на собственный меч. Где-то под ней растекалась чужая кровь, пропитывая черный плащ. Далеко — метрах в десяти — раздался такой же крик Фиссанга...

Неужели конец?!

Так быстро.

Так глупо.

Да что же произошло?!!

Как?

* * *

Терена уклонилась от очередного выпада и замахнулась саблей куда-то над собой. Раздался хрип, а девушка уже бросился в сторону. О! Вот он, наконец!

Терена помнила это лицо... эту морду. Воплощение ее личного зла, второго демон ада после великого арха. Его звали Арх-Ханумом, и он был те самым, который... в доме...

Ненависть полыхнула не на шутку. Терена зло улыбнулась и снова позволила жаркому чувству взять контроль над собой...

Халат не мешал. Тело двигалось само, прорубая себе кровавую дорожку к своему врагу. Ренка и не знала, что она так может. А руки и ноги меж тем делали свое дело. Ненависть, жаркая, как адское пламя, холодная, как небо, расчетливая злая, чужая неотвратимо брала над ней верх.

Терена рубанула еще раз, и чужая кровь хлынула на нее потоком. Влага жизни заставили клыки обнажиться в дикой, полубезумной улыбке.

И Терена поняла, что пропала.

Что-то чужое и холодное пробралось в нее, и так крепко взяло душу в клещи, что вырваться не было ни малейшего шанса.

Ренка задергалась, осознавая, что лишь увязает все глубже.

А Кто-то, чуждый и холодный, уже отвернулся от столь ненавидимого врага. Отвернулся головой Терены. И посмотрел ее глазами.

Туда, где была Алле.

-Алька, беги!!! — хотела крикнуть северянка, но собственный рот уже не повиновался ей. Нет, губы изогнулись в кривой усмешке, и Ренка впервые увидела, как на самом деле двигается Алле. До этого она могла заметить лишь колыхание воздуха, а тут ведьма перемещалась, будто муха, угодившая в мед. С такой же скоростью мухи билось сознание Ренки внутри уже не принадлежащего ей тела. Но Алле еще сражалась. Пока.

С отчаянием Терена проследила за собственной рукой, поднятой в небрежном властном жесте. Сердце девушки кольнуло — магия, настоящая магия! Алле же закричала, дико страшно, и упала. Затем Кто-то повернулся еще, и взгляд Терены оказался переведен на оборотня. Миг. Повтор. Крик. Падение.

Теперь это точно конец.

Нет, это не конец, это лишь начало. Спасибо, девочка, из тебя получилась хорошая наживка. Зверушки и сами не заметили, как проглотили свою порцию яда. Как удобно иметь под рукой альтернативное тело, связанное именем!.. Молодец.

Да кто же ты?!!

Я...

Свет померк уже перед уже чужими глазами. Заваливаясь на бок, Ренка жалела, что так и не услышала ответа.

* * *

Арх-Ханум не знал, что делать. Когда арх Терцум пообещал помочь, Арх-Ханум с трудом удержался от того, чтобы не засмеяться ему в лицо. Разве могут семь десятков лучших сынов Картахеды не справиться с одной девчонкой? Немыслимо!

-Она каддьара, пусть и обращенная, — ответил тогда великий арх, но Шакал Пустыни не понял его объяснения, — А еще она ведьма и лучшая ученица, которая у меня когда-либо была. Вы не справитесь с ней. Но этого не нужно. Достаточно отвлечь. И, да... Если она умрет, я из-под земли достану не только убийцу, но и всех, кто был рядом.

Тогда Арх-Ханум подумал, что необходимость взять добычу живьем может стать причиной смерти нескольких лишних коррехто. То ли из-за плохого настроения своего командира, то ли от того, что ведьма будет действительно хороша.

Но, видимо, слово "каддьара" значило больше, чем простой набор букв. Потому что, когда девчонка и ее спутник пропали из виду, Арх-Ханум еще ничего не понял. А когда его отряд начал стремительно редеть, было поздно.

"Отвлечь, всего лишь отвлечь. Своими жизнями", — думал Арх-Ханум и сердце его наполнялось ненавистью. К великому арху, к этой твари, ко всему миру!

Внезапно Арх-Ханум заметил другую девчонку, тоже северянку. Она, даже не потрудившись переодеть халат на одежду воина, размахивала саблей — вполне умело, но медленно. Она убивала, двигаясь к своим друзьям, но не был столь быстро, как носящаяся по замкнутому кругу смерть. Еще одина северянка арха Терцума, да будет его имя проклято во веки веков! Глаза Арх-Ханума полыхнули злой радостью. Хоть эта напоит его меч кровью.

Девчонка тоже заметила Арх-Ханума. И начала пробиваться прямо к нему, к своему концу.

Но внезапно остановилась, выронила меч и нелепо махнула рукой, поворачиваясь спиной к Арх-Хануму. Глупо!

Где-то раздался крик. Затем другой. Кричали нелюди, Арх-Ханум это понял сразу. Коррехто хватались за головы, останавливаясь — Арх-Ханум уже знал, отчего так происходит. Знал и взял соответствующие амулеты. Остальные наемники вызывали приступы неконтролируемой злости. Как они все глупы и беспомощны! Окажись он в этот момент рядом с тварью, он бы знал что делать... Но ее даже нельзя убивать!

Зато вторую девчонку можно, — усмехнулся наконец добравшийся до своей добычи Арх-Ханум, всаживая меч до основания в спину щуплой дочери рамусских свиней. Хоть какая-то месть...

Внезапно меч дернулся из рук: девчонка поворачивалась лицом к своему убийце прямо с железом в сердце! Глаза полыхнули. Не ненавистью, раздражением. Алые губы издали шипение, от которого волосы Арх-Ханума встали дыбом.

А через миг это отродье тьмы завалилось на бок, падая.

Но в предыдущий миг весь мир Арх-Ханума залила тьма.

4

Догоняем непонятое

Аргван беспокойно тер пальцы о колоду. Одна из фаланг поймала занозу, но чуткие руки мастера и не заметили такой досадной неожиданности. В голове стучало сердце, а ноги дрожали. Еще недавно мастер Аргван метался из стороны в сторону, не в силах сдерживаться. Но чуть не случившийся удар заставил его присесть.

-Перестаньте мельтешить, они будут с минуты на минуту.

-А...

-Жив ваш оборотень, жив, — арх Терцум был раздражен, но инстинкт самосохранения, свойственный любому живому существу, будто забыл о старике.

А ведь Терцум тоже беспокоится, — внезапно подумал мастер, — с чего ему иначе ждать у ворот?

Из-за поворота показались всадники. Их было немного: человек двадцать, не больше. Около полусотни коррехто не вернулись.

И это сделал Фис? Или Тварь? Они оба могли...

Около ворот Коллизиума всадники остановились. Две фигуры отделились от прочих и заехали на территорию Бараков. Аргван нервно поднялся, и, стараясь не слишком напрягаться, побрел к ним. Сердце стучало немилосердно, несмотря на все ухищрения.

Один из коррехто слез с лошади и подвел в поводу другую. На ней, будто тюки, переброшенные через седло, колыхались два куля, состоящие из веревок, пропитанных кровью.

-Добрых дорог и попутного ветра, великий арх! Славен будь твой чертог. Мы выполнили задание, — где-то вдалеке прозвучал голос наемника.

-Благодарю за службу, — кивнул Терцум и кинул внушительного размера мешочек, монеты в котором радостно звякнули, — Ступайте, — и тут же прикрикнул на кого-то, — Эй, унесите это! — и брезгливо отвернулся от поклажи на коне.

-Великий арх, — выдохнул Аргван, краем глаза отмечая, как Фиса и Тварь, вон ее белые лохмы болтаются, снимают с лошади, — Великий арх! — Терцум шел быстро, и мастеру пришлось собрать все свои силы, чтобы догнать его а затем не отстать, — Будьте милостивы! Я уверен, Фиссанг лишь пал жертвой этой ведьмы, кадары, — повторил он незнакомое слово, — Он не знал! Оборотень еще может...

Великий арх резко остановился и развернулся лицом к Аргвану. Насмешливая улыбка тронула его тонкие губы. Аргван побледнел, чудом успев отскочить от него, не столкнувшись. Рука непроизвольно схватилась за сердце.

-Великий арх! — решил пойти ва-банк Аргван, — я скоро умру, и Фиссанг будет великолепным наставником...

-А ты, почтенный, никак пытаешься обелить своего воспитанника? — ухмыльнулся, поправляя складки халата арх Терцум.

-О нет, сиятельный арх! — замотал головой мастер, наплевав на всегдашнюю выдержку, — Просто если бы не эта тварь, он бы... Она похитила его!

И тут случилось невероятное.

Великий арх Терцум... захихикал. Высоким, неприятным голосом, чуть ли не повизгивая. Плавно хихиканье переросло в настоящий смех.

Аргван стоял, как громом пораженный, выпучив от удивления глаза. Его вид заставлял арха Терцума распаляться все больше и больше. И то, что он пытался сказать сквозь смех, стало последней каплей:

-Девчонка!.. Оборотня!.. Похитила!.. Заставила!.. Темнейшая Хозяйка!.. Люди!.. Глупцы!.. Они просто!.. сбежали вместе!..

Сбежали вместе.

Сбежали.

Вместе.

А он...

Что он наделал!

Аргван кинулся назад, туда, где уносили свертки.

Сердце сорвалось с цепи и взорвалось огненной сферой в груди.

Что он наделал!

Старый мастер еще пытался бежать, дергая замирающими пальцами в пыли под немилосердным солнцем.

В мире вообще мало милосердия.

Вот и догнали

Интерлюдия 3.

Без сторон:

У небесных полей

Расцветают цветы,

У небесных полей

Строят замки мечты,

У небесных полей

Кружат в танце ветра,

Бьется сердце сильней,

Чем два белых крыла.

И неслышимый звон

Растекается ввысь,

Распадается сон,

Собирается в жизнь,

Чтоб догнать облака,

Ветер мчится скорей

Развела два крыла

Рябь небесных полей

Рябь небесных светил

Вереницей шагов

Бьется изо всех сил

Сердце сотен ветров

Ресницы дрожали в такт песне из памяти. Ангел смотрел на город, отражающийся в воде. Закат золотил перевернутые купола резиденции халифа. Солнце медленно катилось к горизонту. А если чуть-чуть приподнять голову, то можно увидеть звезды южного яркого неба. Если чуть-чуть приподнять голову...

Тело пронзила новая судорога, Он выгнулся дугой, чуть не сверзившись с обрыва. Руки бесцельно скребли по земле, глаза видели бы подплывающих к скале рыб, если б не были застланы кроваво-черным туманом. А закричать, как и в прошлый раз, Ангел не смог. Отвык.

Приступ откатил так же внезапно, как и появился. Теперь окончательно. До следующего раза. Ангел продолжал лежать, уставившись в глубокие черные воды. Блики света плескались вдалеке, сюда же почему-то не долетали солнечные лучи.

Нужно вставать. Он зря вышел на эту скалу посмотреть на закатный город. Встречать закаты и рассветы — это Ангел любил раньше. Они и теперь ему нравятся. Но, Твари и Бездна, как же больно!

Нужно хотя бы перевернуться.

Больно оттого, что он лежит на обрубках собственных крыльев, а они еще иногда кровоточат.

Оттолкнуться. Сердце пропустило удар, в глазах снова потемнело. Еще. Чуть не рухнул с обрыва. Какие скользкие камни! Еще... Отползти.

Если бы он стоял на ногах он бы просто сделал шаг. А так пришлось ползти. А дальше не смог. На ногах он сможет стоять только завтра. Если не послезавтра. Так всегда бывает. Что-нибудь да остается, ничего не проходит бесследно. И в последнее время эти приступы зачастили.

Ангел провалился в беспокойный сон. И в этом сне чей-то печальный, но звонкий голос пел ему колыбельную, в которой Ангел узнал собственную песню, родившуюся еще до падения. На последних выдохах Ангел услышал строчки, которые добавились много позже:

Сердце, дико смеясь

Над стезею своей,

Не клянясь, не молясь,

И не проклиная

Ни хозяина рая

Ни хозяина ада,

Ничего ему больше не надо

Кроме диких небесных полей...

И тут же провалился в темноту.

Глава 10. Бой

1

Сражение с собой

Алле проснулась в какой-то каморке. В темноте не различалось ничего, кроме смутных очертаний циновки, на которой она лежала. Руки были связаны, ноги тоже. Зрение, слух — все будто решило подшутить над девушкой. Сквозь щелку в деревянной двери проникал свет, были слышны, словно шум, голоса людей, стоящих совсем близко. Алле же не могла ни разобрать ни понять ничего.

Девушку моментально прошиб холодный пот. Неужели и этого больше нет?

Сила... Где она? Дотянуться... Найти...

Как темно! Ничего не видно, неизвестность пугает. Но нет... Нельзя просто лежать и ждать своей участи! Контроль над ситуацией начинается с контроля над собой. Пусть этому учил ненавистный арх Терцум, но в этих словах есть смысл.

Ну же, найдись, пожалуйста! Алле выкинула все мысли из головы, сосредоточившись на своем желании найти, увидеть, понять. По виску скользнула холодная капля. И тотчас будто кто-то зажег свет. Метка! Значит все же Алле не ошиблась, чуждая сила перекрывала ее собственную, изливаясь из той давней отметины на ладони.

Прошлый способ не подойдет. Перед побегом у Алле получилось немного ограничить влияние метки. А потом напрочь забыть о ней. Как можно быть такой беспечной?! Настолько одуреть от запаха свободы, что забыть о поводке! Иначе как бы Терцум нашел ее?

Если быть честной с собой, то ничего больше, чем было сделано, Алле не могла предпринять. Начни она сдирать метку под носом у Терцума, он бы сразу это заметил. И не факт, что Алле удалась бы такая сложная магия. Взламывать магию крови обычной — это не мечом рабов гонять.

Почему, почему все так сложилось?!

Прекратить! — скомандовала себе Алле. Метка должна быть взломана в ближайшее время. Если не получилось убежать, то, может, получится одержать верх над Терцумом? Вдруг?

Мысль сладко нежилась в груди, пленяя остротой своей невозможности.

Есть! Алле ухватилась за нить и потянула на себя. Даже этот великий паук не всегда хорошо плетет свои сети! Алле не находила бессвязно торчащих силовых линий, но сумела подыскать ниточку на самых внешних уровнях, за которую можно было тянуть... о-о-оййй!

-Пытаешься сбежать еще раз? — голос Терцума раздался как всегда неожиданно, Алле вздрогнула всем телом и сама же себя отругала за столь яркую реакцию, — Правильно. Ты была бы дурой, если бы не пыталась. С дурами мне возиться не с руки.

Сочащийся медовой патокой медленный, спокойный, как неживой, голос вселял в душу девушки суеверный ужас. Спокойно!

Терцум между тем подошел к ней ближе. Усмехнувшись где-то в темноте — Алле скорее догадалась, чем увидела, — он, быстро наклонившись, сгреб ее за шиворот, как кошка хватает за шкирку нашкодившего котенка, — и, демонстрируя невероятную силу, вынес на свет.

Каморка оказалась чуланом за кабинетом Терцума. Здесь он хранил некоторые магические ингредиенты и совсем бесполезные артефакты, которые после доставал с особой брезгливостью. Такое ощущение, что Алле и сама была вещью, всегда забытой, но сейчас отчего-то срочно понадобившейся. Дальше шага ее не унесли, бросили на ковер из пятнистой шкуры какой-то хищной кошки. Еще одно издевательство!

-Вот только на что ты рассчитывала, — как ни в чем ни бывало продолжил великий маг, — убегая из Бараков и позабыв про метку? Не притворяйся глухой, я знаю, что ты давно узнала, зачем нужен был ритуал, наградивший тебя ею, милая.

Алле дернулась, как от удара и попробовала подняться. С трудом, ей удалось сесть на ковре, но дальше она двигаться не решилась. Терцум доставал с полок какие-то вещицы, а Алле охватило страшное чувство обреченности. Что бы она ни делала, все без толку!

-Учись у старших, милая, такие диверсии удаются или если они хорошо подготовлены, или если очень быстры. Ты не показала ни того, ни другого, за что и поплатилась. Ну, и еще за отсутствие козырей в рукавах, — продолжал вещать маг.

Терцум переходил от одной полки к другой, повернувшись к девушке спиной. Провоцирует. Так часто бывало на его уроках. А сейчас не урок, хотя тон тот же. Нет.

-А я надеялся, ты все же вспомнишь мои наставления, — даже несмотря на то, что хозяин Коллизиума стоял спиной, Алле чувствовала в его голосе улыбку, безумную и жестокую, — У тебя такой материал был в руках! Жизненной искрой оборотня можно легко преодолеть даже Печать Подчинения — так называется эта штука у тебя на руке. Голой силой, конечно, не сметешь, но твоего умения явно было бы достаточно. Так нет же! Решила поиграть в благородство. А ведь признай, милая, это не твоя роль, — Терцум наконец развернулся и заглянул в глаза Алле. Если до этого она воспринимала только голос и интонации, то последние слова будто отпечатались в голове. Алле дернулась, но тут же оказалась прижата чуждой силой к полу. Горизонт начал медленно подниматься. Алле с ужасом поняла, что упустила свой последний шанс на хоть какое-нибудь сопротивление.

-Рычишь, — усмехнулся Терцум, когда безвольное тело ученицы оказалось под руками. Разложив прямо на нем несколько мешочков, маг резанул кинжалом по ее запястью. Алле дергалась и не могла выбраться. Маг продолжал, — А признайся, сколько раз ты вспоминала о своих так называемых "друзьях"? Здесь и сейчас. Об оборотне, о девчонке... Нисколько, верно? Самой бы сбежать. Признайся, милая, ты о них даже ни разу не подумала с тех пор, как очнулась.

Алле скрипнула зубами. Голова резко закружилась. Последние силы стремительно покидали девушку, желания бороться не осталось. Холодный пот тек по позвоночнику, а в виски птицей билась мысль: "Он прав, на этот раз он прав".

По комнате потекла сила. Терцум что-то колдовал с руками Алле, а она даже не понимала, что и как он делает. И не хотела понимать.

-Взбодрись милая, наслаждайся жизнью! Скоро твой выход, ты знаешь об этом? Впрочем, о чем это я? Конечно, еще не знаешь... — нити заклинания распались, Алле снова рухнула на ковер, а Терцум, посмеиваясь, расставлял мешочки с порошками по полкам, которых Алле никогда раньше в этой комнате не видела.

Девушка пошевелилась.

-Вставай, нам пора. Не беспокойся ни о чем, все будет точно по моему плану — а как же иначе?

-Кто ты? — вопрос прозвучал неожиданно для самой Алле. И так же неожиданно арх Терцум, первый маг Картахеды, ответил на него:

-Все просто, — медовый голос гулко разлился по комнате, — Я демон. Теренций, первый слуга Повелительницы Тьмы и прочая, и прочая... К вашим услугам, леди, — он подал руку, сверкнув на мгновение бледно-водянистыми глазами с узкими вытянутыми зрачками.

Алле приняла помощь.

* * *

Действительно, демон. Превращает жизнь в ад в одно мгновение — кем же еще ему быть?

Почувствовав внезапное спокойствие, Алле подошла к креслу, на котором уже лежал ее аренный костюм. Алый плащ и пара таких же тряпочек.

-Блеск, — восхитился Терцум, нет, Теренций, — Как хорошо ты меня понимаешь, милая! Без слов!

Тяжелый взгляд из-под ресниц был ему ответом.

-Ты полностью и абсолютно права. Ты давно не выходила на арену, толпа заскучала без тебя. Все в предвкушении: я собираюсь восполнить все упущенные секунды и мгновения. Радуйся!

Алле одевалась неторопливо, заплела косу. Теренций терпеливо ждал, стоя с мягкой улыбкой на губах и продолжая вставлять бессмысленные комментарии. Алле не хотела слушать и не слушала. Это шум, бессмысленный шум. Алле пыталась найти свою магию.

-А можешь и не пытаться. Поединок будет исключительно холодным оружием. Все должно быть честно.

Косой ненавидящий взгляд прочертил комнату и тут же спрятался под вечным убежищем ресниц.

-Или ты хочешь сразиться со мной? — усмехнулся Теренций, забавляясь. Алле вздрогнула. Злость казалась тягучей и липкой массой, сквозь которую нельзя было сделать ни шагу. Подняв с кресла меч, Алле с трудом удержалась от желания отправить лезвие узнать, какого цвета кровь у демонов. Но обманываться не стоило. Множество раз до этого все происходило точно также, и Терцум всегда успевал уйти из-под удара. Отзовись, магия!

-Я готова, — голос Алле звучал на удивление безжизненно.

-Ну, тогда пошли!

Чуть нахмурив брови, Теренций махнул рукой, и пространство перед ним исказилось, разорвалось, и сквозь разрыв показалось совсем другое место. Доносились крики толпы. Коллизиум.

Алле давно заметила, что, когда великий арх колдует, он всегда немножко отвлекается. Алле криво улыбнулась. Уж ей-то, чуть ли не коренной обитательнице арен, не знать, насколько нужно отвлечь внимание противника, чтобы этим можно было воспользоваться. Раньше Алле даже пыталась выгадать момент, когда Терц... Теренций создавал бы особо сильное и страшное колдовство. Но так не разу и не видела подобного. Теперь-то понятно почему. Наверно, демону просто непривычна людская магия, и вся проблема состоит лишь в том, что ему надо под нее подстраиваться. А сложность плетений его никогда не волновала.

Трибуны зверели.

Интересно, почему Алле сразу поверила, что великий арх — демон? Она слишком наивна и глупа? Или, может быть, она всегда это знала? Наверно, и то и другое разом. Или...

Трибуны тряслись в неистовстве.

Где-то неслышно звучал голос арха Теренция. Слов Алле не понимала.

Что он там говорит?

Открытое небо, виднеющееся над куполом Коллизиума, медленно вращалось вокруг солнца. Был заметен краешек полупрозрачного облака. Интересно, может ли быть в Картахеде дождь в это время года?

-...чайте!

Трибуны взвыли в едином порыве. Алле плавно опустила взгляд. Что там еще?

Светло-карие, почти желтые глаза были ей ответом.

* * *

-...этот день вы запомните навсегда! Такое доведется увидеть только раз в жизни! Два величайших воина за всю историю Коллизиума сойдутся в поединке! Делайте ставки, кто победит сегодня! В живых останется только один! Северная звезда или оборотень? Делайте ставки, пока не поздно. А теперь... Поздно! Встречайте!

Фиссанг стоял перед ней, вглядываясь в ее лицо, руки с клинками опущены. Будто незнакомый. Хотя нет, какой незнакомец стал бы так старательно искать эмоции на лице противника. Пытаться узнать следующий выпад — пожалуйста, а что думает противник о бое — кому это интересно? Только что еще можно об этом бое думать?

Реальность с громким хлопком взорвалась в голове.

КАК ЖЕ ТАК?!!

ПОЧЕМУ?!!

Глаза обожгла ненависть. Но не против стоящего перед ней оборотня, нет, только не против него. Против всего мира!

Как же так?

Звуки доносились как сквозь вату. Минуту назад Алле было безразлично все, теперь же ей овладела одна страсть, безумное желание. Убить. Убить всех. И в первую очередь этого демона в человеческом обличии.

-НАЧАЛИ!!! — донесся из-под небес голос демона. Будьте прокляты, небеса!

Алле медленно, не поднимая, но и не выпуская из рук меч пошла по направлению к Фиссангу. Тот стоял, не шевелясь, только бледно-карие глаза следили за ее движениями, не отрываясь.

Спокойно.

Шаг за шагом.

Спокойно. Бешенство не поможет. Нужна холодная голова, а лучше — холодное сердце. Холодная ярость. Холодно. Облако в небе. Небо проклято.

Когда все это началось?

Шаг за шагом.

Как-то так получилось. Они встретились и почему-то не встали друг против друга, а нашли в чужих глазах родственную душу.

Шаг.

Друг.

Шаг.

Брат.

Шаг.

-Мне нужно полторы минуты, — практически не размыкая губ, прошелестела Алле.

В конце концов, она прежде всего ведьма и каддьара, верно? Она будет действовать. А там будь что будет...

В желтых — уже желтых — глазах оборотня она нашла понимание. Как-то так получилось...

Она не поднимет против него оружия. А он против нее. Маленький договор. Только спина к спине, против всего мира — но не друг против друга. Договорились?

Бой начался.

Осторожный и быстрый, почти что танец. Алле влилась в ритм, и больше не следила за ним. Если что-то пойдет не так, Фиссанг подправит.

Магия не отзывалась. Но ведь жизненная искра оборотня может разрушить метку. А каддьара — это нечто большее, чем оборотень. Страж. А что сторожит — непонятно.

Силы не таяли. Внешне. Они таяли внутри, но снаружи ничего не менялось. Или менялось? Еще чуть-чуть...

Алле слабела, но продолжала танец, методично взламывая поставленную защиту. Линии силы изливались бесконечным потоком. Пока бесконечным. Ничего. Выживем. Наверно. Кожа медленно сохла, движения стали замедляться, но...

ПОЛУЧИЛОСЬ!

Начав новое движение, которое тут же было поймано Фиссангом, Алле рухнула на землю.

И нанесла удар.

2

Сражение за победу

Теренций непонимающе смотрел на происходящее.

То есть что-то происходило, а он не мог почувствовать, что. Контроль над девчонкой медленно, но неуклонно ослабевал. С одной стороны это хорошо: ярится, бьется в сетях, а потом сломается с таким же грохотом — так всегда бывает. Но всякое непонимание опасно. Вдруг Теренций что-то не заметил? А тут еще эмоции этой твари бьют по нервам. Надо же, Решающая.

Сражение где-то далеко внизу затягивало. Заклятие омута времени, из-за которого на арене прошло не более секунды, а наверху — несколько минут, исправно показывало движения оборотней. В реальном времени они бы казались двумя сумасшедшими ураганами. Талант, — с долей зависти мелькнуло в голове у Теренция.

Что-то было не так.

Контроль держался. Но что-то было не так.

День, весьма прохладный для Картахеды, зелень качается в такт биениям суховея. По небу плывут облака, на которых невозможно сфокусировать глаз. Кааак?!

Теренций успел только кинуть взгляд на арену, когда на него обрушился удар. Нет, не так, УДАР огромной силы. На мгновение он даже потерял сознание.

Толпа безмолвствовала, еще ничего не понимая. Кое-кто еще кричал, подбадривая дерущихся, вот только эти твари не дрались. Девчонка лежала на руках у оборотня, и похоже, собиралась умирать.

Бездна и все твари ее!

Как назло, лечение — не его профиль, а уж лечение каддьар... Хуже не придумаешь. Как эта тварь посмела себя до такого довести? Причем ударив не куда-нибудь, а по нему! И почему он, первый слуга великой Тьмы, ничего не заметил?!

Сила потекла рекой. Уже сила не мага, но демона. Пусть найдут, все равно. Если сейчас девчонка умрет, то за последствия этого события для Предвечной Тьмы никто не поручится. А вот за последствия для него, Теренция, поручится всякий. Только бы получилось!

Есть! Аура девчонки выправилась, и Теренций наконец позволил себе заскрежетать зубами от злости. Она еще получит, эта тварь! Столько проблем от одной маленькой ведьмы! Вот только осталось завершить последний штрих!

Чтобы с таким трудом полученное равновесие не нарушилось, Теренций прикрепил ауру девчонки к оборотню. Пусть хоть досуха его выпьет — все для пользы дела. Даже в квадрате.

Демон смахнул со лба выступивший (впервые за бездна знает сколько тысячелетий) пот и огляделся.

Неслышная пару мгновений назад толпа ожила, причем ожила так, как оживает песок во время бури или океан во время шторма. Теренций смотрел на них, не понимая, что им еще надо. Черви. Маленькие жалкие черви, такие же мокрые и склизкие. Множество паразитов. То ли бесполезны, то ли зачем-то все же нужны. Пыль под ногами — только для того, чтобы отличать коридоры дома от иных путей.

Да что у них там произошло? — с раздражением подумал Теренций, — Может, прихлопнуть их и не...

Додумать он не успел. Новый удар потряс само его бытие, и закрыться он не успел. Обернувшись, он встретился с синими, как летнее небо, глазами. Белоснежные волосы терялись на фоне белоснежных перьев.

-Теряешь хватку, брат. Тебя можно брать голыми руками, — насмешливо усмехнулся ангел.

Теренций судорожно хватал воздух. Его темная демоническая аура медленно расползалась на части. Когда против тебя применена высшая форма искусства, без достаточного щита ни одна майта уже не поможет. Аура поддалась еще чуть-чуть и последняя защита развалилась. В голову тут же хлынул вихрь чужих голосов, а хуже того — эмоций и чувств.

Толпа озверела окончательно. Никакого разума, одни инстинкты. Все бежали куда-то, сами не понимая куда. Их метания раздирали демона на части. Тваррри!!! В сознании Теренция замерла одна-единственная связная мысль, мелькающая то в одной, то в другой человеческой голове: "Убили халифа. Убили халифа. Убили великого арха. Великого арха. Убили халифа. Убили халифа!!! Страшно!!! Бежать!!!" Теренций с трудом потянулся чувствами — сил двигать немощным человеческим телом не оставалось — к ложе, но там было пусто. Лишь слабый аромат смерти, такой, какой и остается обычно от только что совершенных ангелом убийств, витал над тем местом.

-Тттыы, — прохрипел Теренций, полностью сосредотачиваясь на ангеле. Тот стоял, как ни в чем не бывало. Он победил. Проигравший в его власти. Сомнений нет.

-А говорят, что в аду лучшие Игроки, — усмехнулся беоволосый, и никто бы не назвал эту усмешку доброй, — Даже боюсь представить, каковы твои родственнички, если даже ты, первый раб Хозяйки Тьмы, не смог меня просто распознать... До сих пор не понимаешь? Вспомни барда с ученичком... Ха-ха, — хохотнул ангел.

-Овесиан, — с ненавистью проскрежетал Теренций.

-Мы слишком давно знакомы, — подтвердил его мысли названный, — тут уж и захочешь мимо пройти, а не сможешь. Дай, думаю, похвастаться.

Жестокая улыбка на аристократично-бледном лице смотрелась пугающе. Белый нимб казался воплощением предвечного света.

Теренций усмехнулся сквозь боль.

-Чт...тто же ты не ид... дешь наслажд... даться победой. Хват... ттай девчонку и бег... ги.

-Вот еще, — фыркнул противник, — Оставлять за спиной конкурента вроде тебя! Тем более когда ты связан с ней кровью.

-Мы оба прекра... сно знаем, что эту связь легко порвать высшему ангелу, — голос Теренция становился все сильнее. Аура понемногу выправлялась, регенерация работала. Но слишком медленно, не успеть!

-А высшему демону так же легко восстановить. Прости Теренций, но сегодня я пришел попрощаться окончательно. Решающая принадлежит моему Господину.

Теренций медленно кивнул. Все верно. Кто победил, тот и получает девчонку. Вот только...

* * *

Все складывалось идеально. Хотя изначально Овесиан не слишком рассчитывал на заговор, все произошло точно в срок. Когда Решающая начала дергаться в сетях демона, Овесиан постарался незаметно ослабить путы. Печально, но даже ему, Мессии света, пришлось постараться ради пары порванных ниточек. И все из-за Те... демона, пусть и высшего. Называть его по имени даже мысленно — непозволительная глупость, если нужно скрыться. Мало того, что демоны прирожденные эмпаты, так и майта реагирует на имя хозяина. А показываться еще рано, рано.

К счастью, Теренций неплохо воспитал эту человечку. Конечно, будь она под влиянием Света, ни о какой магии не могло бы идти и речи. Хватало проблем и с наследством Третьего — и как она только его нашла? Однако сейчас Овесиан был рад такому повороту. И он тщательно пытался ускорить процесс, который, впрочем, и не нуждался в особых исправлениях. Оставалось только дождаться, когда она атакует, а затем прикрыть щитом — так, на всякий случай. Конечно, недооценивать противника нехорошо, но Овесиан был недостаточно высокого мнения о слишком молодом, пусть и высшем демоне. Тот мог и не сдержаться, ответив на удар ударом.

Сдержался.

Все то, что в иное время возмутило бы Овесиана и было бы отнесено к недостаткам, теперь Мессия сумел обратить в достоинство. Сейчас самое время! Ишь, как засуетился демон! Еще бы, сила исцеления не дается демонам, им приходится использовать обходные пути. Например, через ту же магию людей. А что может сделать магия людей? Правильно, мало чего. Девчонка не в счет, ей досталась сила Третьего, да и сам Овесиан поучаствовал в формировании плети, направив ту по такому руслу, чтобы причинить наибольшую боль созданию Тьмы. Ах, какой мотив! Создание Тьмы благородно превозмогая боль, спешит на помощь, облегчить страдания своей прекрасной подопечной. Овесиан улыбнулся. Было бы неплохо как-нибудь что-либо спеть на эту тему. Это будет так забавно...

-Наш демон еще ничего не понял, — почти нежно пропел Овесиан, и стоящие рядом люди стали коситься на него с еще большим подозрением, — Чего вы стоите! — опомнился и зашипел на них ангел, — Живо, пока еще есть время. Он слишком отвлекся, успеете сейчас — ваше счастье...

А демон-то! Повернулся спиной, старается, лечит. Какой хороший демон! УДАР!

-Ты! — прошипел противник. Нет, прошипел Теренций. Теперь его можно не опасаться.

О да! Теренций. Противник, некогда считавшийся серьезным, а теперь лежит в пыли, поверженный и ничтожный. Еще бы! Все высшие демоны, любимцы Хозяйки ночи, всегда были на удивление молоды и быстро сменялись. По сравнению с ними Теренций продержался бездну времени. Почти в десять раз меньше, чем сам Овесиан был Первым Воином Света. Ха-ха!

Как же приятно его убивать! А то Овесиан уж было думал, что это противостояние затянется. Как бы не так!

Рашающая может принадлежать только Пресветлому Господину! Полу...

* * *

-...чай, — усмехнулся Теренций, величайший из демонов. Где-то снаружи сгорали в холодном огне Бараки. Только с высоты птичьего полета можно было заметить, что огонь образовал странный рисунок, в точности повторяющий узор медальона демона.

Тот самый узор майты, о котором думал перед смертью ангел.

Тот самый рисунок, позволяющий демону занимать тело любого смертного, чье истинное имя хоть на одним слог совпадало с его собственным.

Узор, добавляющий сил созданию тьмы.

Он победил.

Глава 11. Пустыня

1

Жажда полета

Алле очнулась от солнечного света, упрямо проникавшего сквозь веки.

-Как бы бури не было, — доносился до нее чей-то размеренный голос.

Рывком вскочив, Алле, наконец, осознала происходящее.

Клетку, в которой она находилась, волокли два вола. Рядом, на небольшом пучке сена лежал Фиссанг. Широкие колеса упрямо забирались на очередной бархан.

-Любая буря может быть остановлена, — от звука этого надменного голоса по спине девушки пробежала холодная струйка пота, несмотря на жару.

Неужели не умер? — Алле, обернувшись, со злостью посмотрела на самое ненавистное существо.

-Неужели очнулась? — будто прочитав ее мысли, ласково спросил Теренций.

Как-то выражать свое отношение к происходящему у девушки не было желания. Безразлично отвернувшись от демона, Алле подползла поближе к Фису.

Оборотень не шевелился, но, несомненно, был жив. Слабое дыхание вырывалось из легких. Алле хотелось проверить его состояние с помощью магии, но магии не было. Даже кусочка. Даже огрызочка. Ну и пусть! Поднеся руку ко рту и раскрыв его так, что кончики губ заболели, растягиваясь, Алле, извернувшись, провела коротеньким клычком по ладони. Небольшая борозда набухла кровью.

Иногда помогает, — подумала Алле, — А большего и не надо. Наклонив сжатый кулачок прямо над губами оборотня, Алле следила, как падают темные капли крови.

-Хм, интересный выход, — засмеялся в стороне Терцум. Алле отметила посторонний шум лишь краем сознания.

Рука оборотня метнулась к ладошке девушки, прижимая ее ко рту — и тут же упала обратно. Фиссанг открыл глаза.

Желтые звериные зрачки быстро обежали окружающее пространство.

-Не получилось? — вместо голоса вырвался хрип. Алле не ответила, отрывая от плаща полосу и перематывая руку. Оборотень проследил за ее действиями, вглядевшись в безразличное лицо, — Зато живы. Пока что, — Фиссанг прижал к себе девушку, и та, только оказавшись на его груди, позволила себе чуть-чуть расслабиться.

Тихий смешок демона преследовал снова гаснущее сознание.

* * *

Теренций с напряжением всматривался в горизонт. Желтые барханы, тянущиеся в любую из сторон, нервировали демона. Расправить крылья, ощутить свободу полета хотелось неимоверно. К сожалению, ничего хорошего из этой затеи бы не вышло. Открыть демоническую сущность сейчас, когда он, наконец, уничтожил соперника — и все усилия окажутся потраченными впустую. Ему на хвост снова сядут светлые. Разумеется, можно было бы призвать свои легионы тьмы, вот только тьма не отзовется. Если мелкая стычка за Решающую перерастет в настоящую войну, ни светлым, ни темным не поздоровится.

Приходилось терпеть, мириться с таким положением вещей. Да что говорить о Теренции! Пусть высший, но он всего лишь демон! И это когда великая хозяйка тьмы, повелительница Лоо-Эранта, и ее светоносный брат вынуждены играть друг с другом по этим правилам, не позволяющим использовать все возможности для достижения цели! Это просто...

Лишние мысли. На такие темы лучше даже не думать.

Теренций потер костяшками пальцев лоб и еще пристальнее всмотрелся в горизонт.

Что-то не давало покоя...

Вот от этой беспросветной пустоты и возникают ненужные мысли, именно так становятся отступниками, как тот же Кай... В чем-то Теренций сочувствовал этому сумасшедшему ангелу. И все же не признать, что чернокрылый был редкостным дураком нельзя.

Ох уж эти смертные! Есть, есть определенно и несомненно огромная польза в их существовании! Своим мельтешением они могут занять даже деятельный разум демона. К сожалению, так происходит нечасто и только когда их много под рукой. Сейчас же, с маленькой горсткой слуг посреди песчаной бесконечности осталась одна неутолимая жажда полета.

Нельзя.

Да, без развлечений тяжело.

Та же Решающая который час валяется без сознания. Картинка романтико-идиллическая: хрупкая золотоволосая девушка на руках у обеспокоенного черноволосого юноши. Овесиану бы понравилось — Теренций давно знал о пристрастии светлого Мессии к подобным образам в целом и музыке в частности.

Знал и пропустил удар.

Непозволительно!

Фактически, это проигрыш. Да, он лишил своего противника физической оболочки, и пройдет некоторое время, прежде чем они встретятся вновь. Но и сам он был вынужден покинуть Кархатту, да и в Картахеде стало небезопасно.

А самое неприятное в том, что теперь и с Решающей глаз спускать нельзя. И не только из-за вторжения светлых. Теперь придется смотреть за ней только глазами ненавистного ей хозяина Бараков, а не подобравшегося достаточно близко северянина.

А ведь каким чудесным мальчиком был этот Арх-Ханум! Умным, милым, подающим надежды. Горячим не в меру, ну да это проходит с возрастом.

Под толстыми пальцами-колбасками человеческого тела — без когтей, без чешуи, — порвался повод верблюда. Быстрым заклинанием Теренций восстановил слишком хрупкое творение человеческих кустарей.

И это подающее надежды ничтожество убило его проводника!

А ведь идеальный вариант мог бы выйти. Девчонка сейчас слаба, но еще не до конца сломлена. А вот если бы одновременно с потерей надежд на свободу ее предал кто-то из близких! Оборотня бы убили, а Терена бы и "предала"... Идеально! Черное отчаяние, боль, горечь... Ее можно было бы уничтожать сразу, не задумываясь. Победа темной стороны пришла бы сама собой, сторицей возместив все непрожитые годы.

Вот уж действительно, хочешь сделать дело хорошо — сделай его сам. Вряд ли попадется второй раз такая удача — человечек, которому она бы доверяла, но в то же время с именем, подходящим для захвата сознания. И оборотня убивать стало бессмысленно. Она закроется, но необязательно сломается. Теренций знал таких людей. Хотя это первая Решающая, встретившаяся на его пути, такой тип людей был бедному жаждущему развлечений демону хорошо известен...

Ладно, все еще устроится в лучшем виде! Создадим и иллюзию нового побега, которую легко будет разбить о правду жизни. Той жизни, в которой демоны однозначно самые хитрые и самые сильные существа.

Ну, и особые надежды Теренций возлагал именно на оборотня. После всего случившегося его предательства девчонка не перенесет.

Туда им и дорога...

Можно будет, наконец, расправить крылья...

2

Жажда тепла

Алле снился сон. В который раз. Там не было ее матери — мать Алле не помнила. Но было нечто, что осталось лишь в воспоминаниях о далеком времени в родной деревне. Или не оттуда пришла та память?

Невыразимая нежность. Алле плохо понимала, что это такое, что значит это ощущение. Родство, бесконечная близость. И непреодолимое расстояние.

Это был ее Кто-то.

Алле давно поняла, что ее Кто-то — не Фиссанг. Фиссанг, он все же близкий, он рядом. Алле чувствовала горечь, будто она в чем-то предает оборотня. Но также ясно осознавала, что его место в ее жизни точно определено и конечно. Не вырвать, не выдрать из сердца.

Ее же Кого-то Алле забыла сама. И лишь иногда, во сне, вспоминала, понимала, что Он есть. Но вместо того, чтобы корить себя за забывчивость, безмолвно кричала Ему: где ты? Почему до сих пор не пришел?

Иногда Он отвечал.

Как недавно.

И замолкал снова.

Вот и сегодня Алле не могла до него докричаться. Где он? Куда ушел? Почему бросил ее?

И разве он обещал быть рядом?

Да, — шептал ее голос во сне — безумной череде видений, — Обещал. Ни много, ни мало — жить ради меня клялся.

Это было нелогично. На родине Алле никогда не любили клятвопреступников. Проклинали их, сторонились. Разве можно простить предательство?

И все же почему-то Алле была уверена, что Он ее никогда не обманывал.

Это хорошо. Его предательства девушка не выдержит.

3

Жажда свободы

Повозка ехала неспешно. Пылью песков покрылись не только погонщики, но и пленники. Дышать сквозь поднимаемые ногами волов тучи было трудно, а воды пленникам давали по капле. Видимо, и на этот счет у демона были какие-то свои соображения.

В том, что Алле стала частью некой игры, сомневаться не приходилось. Вот только какой? И действительно ли нужна была демону именно она?

Вечерело. Небо темнело, серело от песка. Алые отблески терялись в далеких миражах. Алле лишь поплотнее прижалась к Фиссангу.

За время путешествия он все время был рядом. Алле спала у оборотня на руках, куталась в его объятия во время бодрствования.

Погонщики шли молча. Теренций, демон, оторвался и ехал далеко впереди, всматриваясь в горизонт. Будучи его ученицей, Алле могла определить, что великого арха что-то тревожит.

Погонщики тоже не выглядели счастливыми. Скрипели колеса о песок и друг о друга. Мерно дышали волы — им было трудно в пустыне, чтобы еще тратить силы на мычание.

Темнело все стремительней. Далеко, в той стороне горизонта, куда вглядывался Теренций, разрасталась дымная полоска. Алле напрягла зрение — и ахнула.

-Что там? — шепотом спросил Фиссанг, уткнувшись лицом в макушку Алле. Девушка кожей чувствовала хриплое дыхание оборотня.

-Какая-то туча, — так же тихо ответила она, продолжая всматриваться в горизонт, — Приближается.

Фиссанг поднял голову и прищурил ставшие золотистыми глаза, но тут же повернулся к Алле.

-Все будет хорошо, малыш, не беспокойся, — прошептал он.

-Что это? — выдохнула девушка, доверчиво заглядывая ему в глаза. Алле никогда не бывала за пределами Бараков в Картахеде, но ощущение беды кольнуло сердце. Или?..

-Всего лишь еще одно понимание свободы, — покрепче прижал к себе девушку оборотень.

* * *

Ветер крепчал. От песка не было спасения. Кусок порванной туники, накинутый на голову, немного защищал лицо, но остальное тело жалило неимоверно. И это было только начало.

Несмотря на жгучую боль, Алле приоткрывала глаза, разглядывая суетящиеся людские фигурки, падающих от усталости и боли волов. Клетка уже никуда не ехала. Возможно, она так и застрянет здесь, а их с Фиссангом засыплет безжалостный песок. Алле не было страшно. Почему-то.

Фиссанг резко выдохнул:

-Прикрой глаза! — и попытался приложить ладонь к лицу девушки, но Алле быстрым движением перехватила руку. Она не хотела упускать ни мгновения разворачивающейся катастрофы. Она чувствовала, сейчас, сейчас, сейчас произойдет что-то по-настоящему важное, что-то случится! Это не какие-то непонятные силы наслали бурю. Алле чувствовала всем своим естеством: буря пришла сама. И не потому, что ее позвали, а даже вопреки всем запретам, она просто смеялась над маленьким отрядом.

Песчаная буря была в своем праве.

Фигуры людей различались еле-еле. Сквозь непрерываемый гул не было слышно ни вдоха. Буря бесилась в своем обжигающем спокойствии. И Алле поняла: пора.

Бросив руку Фиссанга, она отстранилась от него. Попытавшийся ее удержать оборотень, натянув цепь до предела так, что она чуть хрустнула, не смог поймать девушку: она преодолела эти полметра в считанные мгновения. Хотя самой Алле эти два шага ползком показались вечностью. Песок больно забирался под кандалы, двигаться не было сил. Алле было все равно.

Да, буря приносит свободу. Ту или иную, — подумала Алле, мысленно рассмеявшись.

Под появившимися острыми когтями — одной из последних памяток пропавшей ипостаси — замок клетки с глухим звуком треснул под мощным ударом звезды Коллизиума.

Зрачки девушки вытянулись в полоску. Но не в вертикальную, а горизонтальную. Цвет разделился на две половины: под чертой зелень, над — серые блистающие искры. Оборотень мог видеть отсветы на замке и на прутьях — от каждой полосы.

Буря внутри самой Алле разгоралась, переворачивала всю ее душу, кружась вокруг одной-единственной проснувшейся искорки.

Ее магию больше ничто не сдерживает. Печать на клетке пала. Это почти свобода!

Буря бешено смеялась вместе с неудавшейся каддьарой. Но девушка не позволяла себе проронить и звука. Падающий замок она подхватила и аккуратно опустила в песок. Дверь открылась медленно, но скрежет петель заглушил бьющийся обо все песок. В такую бурю невозможно выжить, не спрятавшись, не затаившись. Но это не имело значения. Она — выживет. Она будет стоять сегодня прямо, не опускаясь на колени, так же, как стоит и творит что-то ужасное демон — о да, Алле чувствовала источник сумасшествия магических потоков, которые бесновались не хуже бури под умелыми когтистыми пальцами той души, что давно заняла тело арха Терцума.

Алле прикрыла глаза, боясь больше не того, что песок окончательно уничтожит ее зрение, а того, что ее изменившийся взгляд заметит проклятый демон.

Пусть бесится буря, пусть противник опасен и непобедим.

Сегодня охотиться будет она.

Большая волшебная кошка, давным-давно то ли мертвая, то ли просто спящая беспробудным сном, предвкушающее мурлыкнула.

* * *

Буря неистовствола. Ей не надо было так стараться — смерть все равно на пороге. Мышцы сковала боль и слабость, но Фиссанг знал, что это всего лишь от отсутствия движения. А смерть придет с удушьем. Иначе оборотня не убить.

Фиссанг пытался покрепче прижать к себе девушку, может, если хорошенько защитить ее лицо, она не задохнется. Но сама Алле упрямо отворачивалась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь рев пустыни. Фиссанг тоже слышал, как в этот вой вплетался сильный голос арха Терцума. Маг пытался остановить бурю.

Фиссанг не знал, надеяться или нет. И на что именно.

В любом случае, колодки не позволяли даже обернуться в другую форму, а может, и не колодки? Фиссанг не помнил, как он оказался в клетке, но сильно сомневался, что железо самостоятельно оказалось таким прочным.

Да, выбраться он уже пытался. Не получилось.

Внезапно Алле вывернулась из рук. Не говоря ни слова, она бросилась к железному замку дверцы, снова упрямо открывая глаза во всю ширь. То, что они светились, было видно и со спины: они освещали замок сквозь бурю.

Фиссанг дернулся было, но замер: под одним-единственным ударом замок звякнул. Второй удар, пусть и приторможенный кандалами, окончательно разломал его.

Интересно, кандалы теперь так же легко снять? Потянув руки в разные стороны, дергая их то резко, то плавно, но всегда прикладывая всю свою силу, оборотень убедился: нет, кандалы так снять не получится.

Дверь медленно, но уверенно отворялась.

-Бежим? — только и спросил Фиссанг у юной колдуньи.

-Пока нет, — одними губами прошептала она, выбираясь из клетки.

Фиссанг понял с полуслова. Второго такого шанса может не быть.

Буря стихала.

* * *

Магия людей ничтожна! Распоряжаться ими могут первые встречные воплощения стихий — и смертным нечего противопоставить их безудержной мощи.

Но демоничекая сила остается под запретом — Теренций скривился, продолжая читать глупое заклинание. Такую ерунду приходится творить так, будто собрался посягнуть на ход Судьбы, боясь упустить хоть кусочек заклинания.

Сила расправляла непослушные щупальца. Дразня. Теренций сосредоточенно отсчитывал секунды.

Буря крепчала. Подхватывая густым песочным вихрем упитанное тело оболочки-носителя, буря глумилась над самым могущественным демоном мироздания.

Теренций лишь усилил нажим.

Не ничтожной буре одержать над ним верх в этом поединке воль! Демон, осмеливающийся иногда поднимать глаза, отвечая на смертоносный взгляд Хозяйки Тьмы, проиграть не способен по определению.

Буря стихала. Она тоже понимала эту непреложную истину, лишь в последний раз приподнимая жаждущего полета демона от земли. Силы природы отчего-то не любят ни представителей темного воинства, ни радетелей дела света. И отчего бы это? — позволил себе короткую усмешку демон. И тут же оскалился.

Ослаблять сосредоточенность рано. Нужно довести дело до конца.

Буре не оставалось ничего иного, как смириться, покориться воле сильнейшего. Теренций удовлетворенно хмыкнул, чтобы тут же...

..раскрыть рот в беззвучном крике.

Боль скрутила тело и душу демона.

С трудом, превозмогая себя, не в силах удержать распадающиеся ленты потоков силы и мутнеющее сознание, Теренций обернулся.

Она стояла рядом, засунув одну руку по локоть в его тело, когтями разрывая сопротивляющееся сердце, другой, такими же когтями расцарапав итак поврежденный халат, приложилась ладошкой к обнажившейся спине демона. В лице Решающей не было ни кровинки. Эта дикая бледность — только она и выдавала силу эмоций девчонки, глаза были пусты и от торжества, и от осознания свободы.

-Самоубийца, — выдохнул Теренций. Неужели все так бесславно закончится? Демон из последних сил пытался восстановить связь с телом, но маленькие змейки-молнии, пускающиеся от девушки к отделяющемуся духу, не давали это сделать. Маленький укол — и усердно плетущаяся сеть распадалась.

Гордости за ученицу Теренций не испытывал.

Тело захрипело. В реальном времени не прошло и мгновения, но демон и каддьара успели передумать за это время об очень многих вещах. Ей было нужно только продержаться, а ему...

Как это все не вовремя! Отвлекшись на бурю, он забыл про некачественно держащиеся чары на замке клетки, да утратил контроль над меткой. А проклятая Решающая и не думала ломаться под его напором. И только демон допустил ошибку, как она воспользовалась ею.

Теренций втянул пыльный, тяжелый воздух последний раз и испустил дух.

Выбора не было.

Если в попытке убить его, девчонка убьет себя, не будучи готовой к переходу под знамена Тьмы — эту битву Теренций проиграет окончательно.

Оставалось только надеяться, что оклемается он быстро, а разразившаяся буря, спрятавшая даже те крохи темной силы, что были, не позволит светлым найти девчонку.

Великий арх Терцум умер.

Глава 12. Покупка

1

Жизнь

Воздуха не хватало катастрофически. Из последних сил прорываясь к поверхности, Алле раз за разом оказывалась на вершине отчаяния. Пережить столько, чтобы умереть под самый конец!

Песок упал неожиданно. Вот еще дышать было невозможно, а вот, огненным вихрем ворвался в разум первый глоток.

Выдох. Мгновение обжигающего счастья. И пора открывать глаза.

Свет был подобен воздуху: больно, но необходимо. Привыкшие к темноте глаза заволокло дымкой, но она тут же рассеялась. Еще не совсем понимая, на каком оказалась свете, Алле начала разрывать горячий песок руками с длинными кошачьими когтями. Неудобно! Да и кандалы никуда не исчезли.

Память пришла вспышкой. Деревня. Рабство. Арена. Фиссанг.

О нет!

-Ты слышишь меня? — достиг воспаленного сознания хриплый баритон.

-Слышу, — с секундной заминкой ответили Алле. Для существа, способного жить на скорости, не видимой человеческому глазу, — безумно долгой.

-Хорошо. Вылезай, — и, противореча сам себе, оборотень потащил Алле за руки из песка.

-Есть вода? — коротким вздохом спросила девушка.

-Нет, — так же коротко ответил Фис, — Колдовать можешь?

Алле прислушалась к себе. Странно. Со смертью демона метка, удерживающая ее силу, пропала, но способности к магии Алле в себе не почувствовала.

-Я перегорела, — вывод был неутешителен.

-Плохо, — хриплым полушепотом ответил Фиссанг и замолчал.

Алле вздохнула и огляделась. Солнце медленно ползло к закату; пустыня, изжарившая бы путников в другое время, стремительно остывала. Шуршали, пересыпая пыль, барханы. Желтый, чуть красноватый песок перелетал под дыханием суховея, кое-где из него торчали валуны, отбрасывая прохладную тень. Но отдыхать долго нельзя. Вообще нельзя.

-Далеко до города? — определив направления, спросила Алле. До бури они ехали на северо-запад, значит, вернее всего продолжать этот путь. Проблема в том, что девушка понятия не имела, сколько времени караван шел, пока она была без сознания.

-Я очнулся только четыре дня назад, уже в пустыне, — не оправдал ее надежду оборотень.

Алле закрыла глаза. Открыла. Посмотрела на солнце.

-Нам туда, — указала она чуть в сторону от маршрута, которым вроде бы следовал караван.

Отдыхать смысла не было: нелюди еще могут идти, а чем больше они пройдут, тем больше шансов добраться куда-нибудь. Нельзя переставать надеяться.

Оборотень поднялся с песка. Он не стал спрашивать, уверена ли Алле в выбранном направлении. Алле уверена не была. Судьба под руку толкнула? А пусть и судьба.

Голова девушки чуть закружилась. В последнее время она все чаще вспоминала, что было с ней до рабства. Чащобы, зеленые блики солнца на листьях ольхи, алые — на ягодах рябины, огненные глаза огромной кошки и мягкое скольжение сквозь утренний туман. Ощущение безвозвратной потери горчило, но оставляло надежду на существование радости в этом мире. Нужно только добраться, дотянуться.

-Эхтаж находится в полутора неделях пути от Кархатты. Четыре дня пройдено точно, может больше, — определил Фиссанг.

-Береги дыхание, — повернулась к нему Алле и улыбнулась. С трудом, только благодаря всколыхнувшимся воспоминаниям. Поэтому она быстро отвернулась и сосредоточенно пошла дальше, не в силах долго держать губы растянутыми.

За спиной оборотень замер, будто затаившись, но тут же прибавил ходу. Почувствовав преследование, пусть и родного существа, Алле собрала все силы, и заскользила по пустыне мягкой хищной рысью. Оборотень уже не отставал.

Впереди долгие дни бесконечной пустыни.

Звякали кандалы.

2

Жизнь

-Аркуш, Аркуш! — сквозь сон услышала человеческий голос Алле, — Смотри! Это ж колдуновы рабы! Живехоньки еще!

-Брось их, самим припасов мало, — оба голоса грубые, хриплые, подействовали на девушку как ушат холодной воды. Настолько, что дрогнули веки и кончики пальцев. Ног Алле не чувствовала.

— Не мели чушь, Аркуш, их можно продать в городе. Поправим дела. Не зря же их колдун вез. Слышал, они бывшие бойцы Коллизиума.

Зачем так много говорить? — не могла понять Алле. В ушах стоял заунывный звон, время обволокло липкой патокой, сладковато-горчащей на вкус.

-А выдержат путь-то, видал, как спеклись?

-Дурья твоя башка, мы же в семи днях пути от того места, где нас буря застала. Они этот путь без воды и припасов проделали. А еще живы. Одно слово — колдуновы нелюди.

-А не опасно это, с нелюдью связываться-то? — опасливо спросил сомневающийся картахедец.

Ослепительная боль в сгоревшем боку подтвердила: девушка еще жива.

-Ну и что, что нелюди? Перед торгом напоим водой — очнутся. А до того, ишь как валяются, не вякнут. Видишь, даже не трепыхается, — бок Алле ожег второй пинок. На стон не было ни сил, ни желания.

-Да кто их таких возьмет? — уже для виду пробурчал спорщик, — Ладно, тащи парня на верблюда. Я девчонкой займусь.

-А почему я парнем-то? — возмутился было собеседник.

-Твоя идея, ты и тягай его, — усмехнулся тот, кого назвали Аркушем, — О, да никак она очнулась!

-Я ж говорил, нелюдь! Осторожней, если б не колодки, обратились бы в каких-нибудь страхолюдин...

Голоса обсуждали что-то еще, куда-то тащили ее, Алле, тело. Это уже прошло почти мимо сознания. Жизнь продолжалась, но снова как-то безрадостно.

Девушка очнулась от льющейся ей в рот воды. Захлебываясь, она глотала живительную влагу.

-И хватит с тебя, — усмехнулся голос.

Сознание и память возвращались волнами прибоя. Чуткое ухо чуть повернулось. Слух усилился неимоверно. Алле слышала голоса тысяч людей и далекий рокот моря. Способность чуять запахи еще не вернулась — оно к лучшему.

-Где я? — хрипло спросила она, стараясь выдавить побольше звука. Чтобы услышать свой голос, чтоб его услышал Фиссанг, если он тут. И еще чтобы узнать, кто таков человек, что напоил ее.

-В Эхтаже, рабыня, — помимо воли, Алле вздрогнула. На секунду почудилось, будто побег, буря, смерть Терцума были сном, и сейчас ее место снова где-то в Бараках Коллизиума. Но нет, пустое. Свет достиг опаленных глаз, и Алле увидела человека, который с ней говорил. По голосу это был тот самый Аркуш, а на вид — коричневый узкоглазый картахедец с лысой головой, одетый в пестрый халат торговца. Совпадение? Нет, просто реальность.

3

Жизнь

В небе кричали чайки. Теплый чуть солоноватый вкус мелькнувшей свободы и моря. Эхтаж — основной порт Картахедского Халифата. Местные называли свою страну землей богов, возможно, в чем-то они были правы. В этой стране постоянно хотелось во что-нибудь верить.

С момента прибытия прошло несколько дней. Мимо очередной клетки сновали загорелые, почти черные картахедцы, но иногда встречались и более светлокожие личности — полукровки или иностранцы.

Алле и Фиссанг сидели, закованные в колодки по рукам и ногам — люди слишком их боялись. Но, как ни странно, даже несмотря на то, что железные прутья, сквозь которые виднелось небо, были самые толстые, какие только видела Алле, надежда не думала умирать или сдаваться. Их держит одно железо. Ни магия, ни демоническая сила более не стоят на пути.

Алле не хотела загадывать, но с нетерпением ждала момента, когда она сможет восстановить обожженную ауру. Самолечение выходило медленным, большей частью приходилось просто ждать, но более никаких ограничений не было. Теперь — только бы успеть.

Из разговоров проходящих мимо слуг, рабов, торговцев можно было много чего узнать. Алле с удивлением поняла, что как бы ни бесновалась толпа уродов там, в Кархатте, выкрикивая ее прозвище — Северная Звезда, — здесь, в Эхтаже, она была не более, чем еще одной рабыней. Да, принадлежавшей магу, да, нелюдью — но Алле так ни разу и не услышала слова "Коллизиум" при разговорах о ней. Этот факт заставлял чуточку поднимать уголки губ, спрятав лицо в волосах. Вряд ли, впрочем, это было улыбкой, скорее — оскал.

Улыбаться не давал и тот факт, что ее оборотень пережил пустыню не так легко, как она. Фиссанг приходил в себя и снова засыпал, даже отсюда, настраивая почти не работающее тепловое зрение, Алле видела, что его тело горит. Жарящее солнце и серебренные наручники не улучшали ситуацию. На Алле они тоже были надеты, но каддьара — не оборотень.

Впервые Алле всерьез задумалась о сущности ее рода. Ведь родилась-то она человеком, в то время, как оборотни — отдельная раса. Почему же у нее нет тех слабостей, что у Фиссанга?

Вопросов было много и других. Например, демоническая сущность Теренция, загадочный голос существа из детства — Алле не сомневалась, что весь этот бред не случается с каждым приемышем деревенских знахарок и как-то связан между собой.

К сожалению, религия Картахеды включала в себя только небольшую группу богов; понятия Тьмы и Света, о которых рассказывала в глубоком детстве знахарка, у них не существовало толком. Или нет? Все же вера проклятых южан — не та тема, на которую Алле когда-либо обращала внимание.

Так что удивляло то, что проклятый великий арх назвал себя существом из легенд северных народов. От всех этих мыслей у Алле кружилась голова.

И все же девушка думала, что раз у нее есть время и желание размышлять об этом, значит, у нее есть будущее.

-Не спится? — голос Фиссанга прервал сосредоточенность, чему Алле была только рада. Она устала думать о вопросах, ответы на которые не предвиделись.

-Светло, — кивнула Алле на растущую луну. Светящийся рожок на абсолютно ясном звездном небе звал и манил. Память выкинула очередную старую сказку из прошлой жизни: Дикая Охота. Так хотелось бы броситься вперед, проделывая путь по небу. Пугать людей, выть на эту луну, облетая мир, делая небольшие остановки у озер и пещерных зевов, у болот и феиных кругов...

-А превратиться нельзя, — вздохнул Фис по ту сторону прутьев. Алле посмотрела на него. Ночи шли ему на пользу, еще два дня назад он метался в лихорадке, а теперь Алле надеялась, что он идет на поправку.

-Даже попыток не делай, — предупредила девушка тихим ночным шепотом, — Нас недооценивают — это к лучшему.

-Думаешь, маленькая улыбка будет расценена как явная опасность? — растянул губы Фиссанг, демонстрируя упомянутую улыбку и чуть не доставая клыками подбородка. Алле покачала головой. Она не видела смысла пересиливать себя, она знала, какую боль приносит оборотню серебро.

-Оно пока не зачарованное, — улыбнулся Фиссанг.

-Значит, скоро станет хуже, — осознала Алле. Серебро действует на оборотней весьма своеобразно. При кратковременном касании оно наносит повреждения, потом просто жжет, заряжаясь и очищаясь. В это время оборотень получает повышенную регенерацию, но не может обращаться в свой животный образ.

-Время еще есть. Несколько дней, — вздохнул Фиссанг. Третий и последний этап, когда серебро уже называется "зачарованным" (так как маги могут добиться подобного эффекта сразу), представляет собой прожигание плоти оборотня до победного конца.

-Если с тебя не снимут это серебро, то, прежде чем я восстановлю магию, твои руки и ноги прожжет до кости, — заметила Алле нехотя.

-Потерплю. Ты же сможешь залечить? — ухмыльнулся Фиссанг. Алле вздохнула. Она знала, откуда берется эта бесшабашность. Желание успокоить ее. Но ведь нет, она не волнуется! Не волнуется же?

Алле через силу кивнула. Лечить она действительно умела не хуже, чем убивать.

-Спи малыш, знаешь, какой завтра день? — ласково спросил оборотень. Девушка вздохнула. Разумеется, знает. Если уж пролежавший практически все время без сознания Фиссанг осведомлен, что завтра торги, то как ей быть в неведении?

-Что делать-то будем? — с сомнением посетовала она. За недолгое время побега Алле на некоторое время умудрилась наконец-то почувствовать себя не воином, не знающим пощады, а просто девушкой. На краткое мгновение. Но воспоминания доделали свое черное дело. Алле не то, чтобы хотелось плакать, уткнувшись в чье-то плечо. Нестерпимо захотелось не пытаться вести, а просто следовать. Если подумать, то Алле доверилась бы любому решению Фиссанга. Если бы он сказал: давай попытаемся сбежать сейчас, она не задумываясь бы так и поступила. Выжгла бы саму возможность колдовать из собственной души, жизненные силы поставила на кон — но сняла бы все оковы.

-Ждать завтрашнего дня, — пожал плечами Фиссанг, сверкнув желтым глазом.

Наваждение быстро прошло, и Алле помотала головой. Не то, чтобы идея перестала казаться заманчивой. Но девушка была не в той ситуации, чтобы взваливать все свои заботы на плечи своего пусть самого лучшего друга. Единственного. Последнего. Ее не нужно тащить за собой, она такой же парус в корабле, плывущем в будущее.

-Действительно, — улыбнулась девушка умиротворенно, — Утро вечера мудренее, говорят у меня на родине.

-Должно быть, твоя родина была чудесным местом, — в небо пробормотал Фис.

Алле подумала.

-Возможно, она и сейчас такая, — так же, глядя на звезды, прошептала Алле.

Алле, пряча отвращение, смотрела на пеструю толпу. Седой тощий старик в окружении охраны, видать, судейский, низкий толстый усатый арх, масляно поглядывающий из стороны в сторону, ясно, что чиновник, купивший свою ложу в саду наместника.

Цепи натянулись. Когда-то все происходило так же, но тогда девушка не была опутана железом и серебром столь основательно. Серебро — ладно, каддьара — не нечисть, но железо мешало двигаться, нервировало, что не порвать ее сейчас. И в ближайшее время тоже.

Алле бросила грустный взгляд на оборотня. Он был рядом, еще в клетке. Да не страшно, не магическая привязь, сломается, только время дай. Утешая себя такими мыслями, юная ведьма снова старательно отвела взгляд от Фиссанга.

-Девушка, северянка, взлелеянная в благословенном сердце земли просвещенной и верной! Величайший чародей поил ребенка молоком гурий, дабы она превратилась в прекраснейшую наложницу уже на земле! — расхваливал товар торговец, — Начальная цена ее — пятьсот монет!

-Побойся великих богов, Аркуш, твоя гурия закована в железо почище генерала адского легиона, если б того доставили в рай! — уши Алле помимо воли дернулись вслед за сравнением неизвестного. Неизвестным оказался низенький мужичонка в халате странствующего мага. На всякий случай, Алле запомнила его лицо, голос и попыталась вычленить запах. Получилось не очень хорошо.

-Семь сотен! — раздался голос полного мужчины в черной одежде наместничьего чародея. Алле, не удержавшись, с ненавистью глянула на него, отчего тот отпрянул. Девушка тут же пожалела о содеянном. Лучше, если ее продолжат недооценивать, сбежать из гарема проще, чем преодолевать магические замки. Как бы не заинтересовался этот колдунишка, — с беспокойством подумала Алле.

-Восемь сотен! — заорал находящийся рядом громила в цветном халате. Кажется, он уже то, что надо.

Алле с равнодушным вниманием следила за тем, как растет ее цена — покупатели ее устраивали, не маги. Вот она дошла до тысячи, и перевалила за нее. Теперь называли цену больше на десяток другой, плата росла медленно.

Интересно, я буду стоить полторы тысячи монет, или до этого не дойдет? — мимоходом подумала Алле, — Давайте уж скорее!

Высокая цена начинала беспокоить девушку. Человек, способный отвалить чересчур много за рабыню — для каких бы целей эта покупка ни была совершена, — может и мага иметь на подхвате. Такого, который объяснит, чем одна нелюдь отличается от другой.

-Три тысячи за рабыню, — раздался спокойный хрипловатый голос. Так мог говорить талантливый певец, сорвавший голос.

Алле против воли повернула голову на звук. Цифра вызвала приступ дурных предчувствий.

Этот человек, завернутый в серую тогу из грубого материала, совершенно не выглядел обладателем трех тысяч полновесных золотых. Каштановые волосы были собраны в неаккуратный хвост, несколько прядей выбивались. На секунду Алле столкнулась взглядом с его глазами — в усталых почти черных зрачках можно было увидеть свое отражение. Сухие тонкие губы изогнулись в усмешке.

-Три тысячи — раз! Три тысячи — два! Три тысячи — три! Продано!!! — заорал стоящий рядом с торговцем человек, тот самый, что нашел их с Фиссангом посреди пустыни. Аркуш лишь подозрительно проследил взглядом за рукой покупателя. Тот засунул руку за пазуху своего странного одеяния и вытащил мешок, в котором звякнули монеты. Явно не простое золото, раз поместилось в такой небольшой объем. Двойные дворцовые или двойные черного золота. Скорее последние.

Это даже настораживало. Когда-то демон Теренций тоже платил за нее черным золотом.

Переведя взгляд на нового хозяина, — еще пара дней и зрение магии восстановится, она проверит, кто и что он такое (а повезет, тогда же и сбежит), — девушка увидела лишь его горбатую спину. Видимо, купил все, что хотел и шел расплачиваться.

Цепь натянулась. Мелкими шажками, насколько позволяли кандалы, Алле засеменила в к своему новому хозяину.

И лишь позволила себе бросить последний взгляд на Фиссанга.

Замок рядом с оборотнем звякнул. Очередь Фиса быть проданным.

-Вам нужна клетка для товара, сиятельный арх? — спросил Аркуш. Он уже пересчитал монеты и был абсолютно доволен своей жизнью.

-Нет. Закажите для меня паланкин, — интонация покупателя не менялась, что бы он ни говорил. Голос звучал глухо и бесчувственно, будто говорил не живой человек.

-Конечно, сиятельный арх! Тохта! Слышал, что сказал сиятельный арх?! — угодливо кланялся торговец.

Мальчишка, крутившийся у клеток, сорвался с места.

-Две тысячи монет! — выкрикнул один из столпившихся богатеев — видимо, торг за Фиса шел быстрее, чем за нее.

Алле глянула на подиум. Фиссанг держался, помогала пока еще усиленная регенерация. Заметив взгляд Алле он с трудом улыбнулся.

-Твой знакомый? — мельком глянув в сторону подиума, спросил новый хозяин. Затем так же безучастно обвел взглядом столпившийся народ. Похоже, та кривая ухмылка была единственным проявлением его эмоций.

Все это, а также кое-что еще было странным. Не зная, что и думать, чувствуя за спиной беспокойство Фиссанга, чья судьба сейчас решалась, Алле принюхалась. Вот оно! Пахло от человека в серой тоге цветами. Алле узнала фиалку и сирень — они росли в ее саду в далеком детстве — не много ли напоминаний?! Да и теперь, будто перед ней растение, а не человек!

-Брат, — зачем-то пояснила девушка.

-Говори "хозяин", тварь! — прикрикнул на нее Аркуш, но, оглянувшись на покупателя замолк и побледнел. Да в чем дело?

-Три тысячи за оборотня, — как ни в чем ни бывало процедил человек, — Мой паланкин уже прибыл?

-Да, сиятельный!

-Три тысячи — раз! Три тысячи — два!

-Три тысячи сто!! — выкрикнул давешний громила.

-Пять тысяч, — голос поражал отсутствием интонаций. Сердце Алле начал потихоньку сжимать липкий и противный страх перед неизвестностью. Что здесь происходит?!!

-Пять тысяч — раз! Пять тысяч — два! Пять тысяч — три! Продано!

Процесс передачи денег и товара повторился.

-Заходите еще, сиятельный, множество рабов, прекрасных девушек, сильных северян и прочих, на любой самый взыскательный вкус!

-Спасибо, — одного слова хватило, чтобы Аркуш снова замолчал. Более ни на кого не обращая внимания, человек повернулся спиной — Алле, будто раньше не видела, отметила, что он горбат, — и двинулся к паланкину. Вслед ему глядели любопытные глаза уличной ребятни, слуг сиятельной публики, кто-то еще. Алле склонила голову и засеменила следом. Брыкнуться сейчас было опасно и бесперспективно, она понимала это прекрасно.

-Залезайте, — хриплый голос догнал мысли девушки уже около паланкина. Алле удивленно посмотрела на хозяина и стиснула зубы. Зря, зря она обратила его внимание на Фиссанга. Эта темная лошадка может оказаться таким же чудовищем, как Теренций — и что тогда?

Алле послушалась. Следом в паланкине, небольшой конструкции, прикрытой светлой тканью, оказался Фиссанг. Последним забрался сам хозяин.

Жизнь снова обозначила крутой поворот. Интересно, к худу или к добру?

Глава 13. Гостеприимство

1

В беде и горе

Носилки поднялись и начали мерно качаться. Смысла запоминать дорогу не было, Алле не знала этого города, но все равно напрягала все чувства. И все же основное внимание было сосредоточено на неожиданном хозяине.

О нем не много можно было сказать. Алле была не в силах сходу определить, к какому слою картахедского общества он принадлежал и принадлежал ли. Кожа странного человека была слишком светлая для коренного южанина. И глаза. Глаза оказались столь же удивительные, как он сам, бездонные, затягивающие. Алле буквально тонула в его страшном взгляде.

Да что же это такое?!

-Меня зовут Кайрон, — его голос прорезал установившуюся тишину, — Я собираюсь покинуть Картахеду в ближайшее семидневье.

Алле нахмурилась. Почему он отчитывается перед ними? В чем смысл? В чем подвох?

Хозяин все так же сидел, неестественно выпрямив горбатую спину.

-Чего ты хочешь? — спросил Фиссанг. Его голос прозвучал спокойно, будто не было на запястьях и щиколотках серебряных браслетов.

Кайрон не ответил, а лишь перевел немигающий взгляд на оборотня. Алле с удивлением почуяла, что Фис... испугался?

-Я не хочу ничего.

Алле поверила этим словам безоговорочно. И почему-то возмутилась. Попробовала поймать хозяина на нелогичности и лжи:

-Но зачем ты нас тогда купил?

-Мне это было нужно, — Алле уже почти привыкла к его хриплому голосу, лишенному каких-либо эмоций. И прозвучавший намек на извинение ее удивил. Она решилась:

-Ты демон? — с долей вызова спросила девушка.

Единственной реакцией на ее слова со стороны собеседника были лишь дрогнувшие брови.

-Нет, я не демон, — ответил Кайрон — и тут совершил невероятное: улыбнулся.

Фиссанг, подавшийся было вперед на вопросе про демона, отпрянул. Паланкин дернулся, но носильщики удержали его и продолжили движение.

Алле задрожала. Она думала, что хозяин неприятно оскалился при покупке? Чушь! Настоящая, пусть слабая, улыбка Кайрона оказалась так страшна, что сердце Алле стиснула печать безысходности и страха.

-Никогда не улыбайся!!! — выкрикнула Алле, забывшись. И тут же зажала себе рот ладошкой. Да только было поздно.

Однако ответ поразил девушку еще больше.

-Как скажете, госпожа, — согласился Кайрон, и в его голосе не было ни тени издевки! Вообще ничего не было!

Алле уже ничего не понимала. Что за бред? Она рабыня, а перед ней сидит ее очередной хозяин! Что происходит?

-Куда ты нас везешь? — решила она ковать железо, пока горячо.

-В дом моего старого знакомого, — не замедлил с ответом Кайрон, — Он поможет снять с вас кандалы, а потом достанет билеты на корабль.

Алле, не веря своим ушам, всматривалась в черные пустые глаза хозяина — полно, да хозяина ли?! И ведь верила его словам!

Переведя взгляд на Фиссанга, она успокаивающе взяла того за руку. Впереди замаячила светлая полоса. Такую надежду будет страшней всего потерять.

2

В счастье и здравии

Ехать пришлось не долго, видимо обещанный "знакомый" жил в черте города. Тем не менее в подобных местах Алле никогда не была, да и Фиссанг тоже. Алле не покидала Коллизиума, а Фиссанг имел представление только о самых бедных и самых богатых районах картахедских городов.

Кайрон молчал, и Алле была скорее рада этому. Она из-под ресниц разглядывала его, сжимая ладонь Фиса. Неизвестность страшила, понятного в произошедшем не было вовсе. Алле ясно видела, что Фиссанг размышляет, а не выпрыгнуть ли из паланкина прямо сейчас?

-Что нас ждет на континенте? — наконец спросила Алле. Она не могла ничего решить. Ни поверить горбуну, ни усомниться в его словах не получалось.

-Не знаю, — ответил Кайрон, не задумываясь.

-Тебе все равно? — спросила Алле в лоб. Она не знала, что хотела услышать. Отсутствие эмоций могло быть наигранным (разве?!!), а могло быть настоящим.

-Нет, мне не все равно, — немного подумав, ответил Кайрон, — Но я не собираюсь принимать решения за кого-либо.

Алле с удивлением воззрилась на странного человека. Его слова противоречили здравому смыслу девушки. Как соотносится покупка рабов и нежелание решать за других?

Алле протяжно вздохнула. Это выше ее понимания. В нос ударили запахи печеного хлеба, сладостей и знакомых цветов. Девушка осознала, как она хочет есть.

Паланкин дрогнул и остановился. Первая минута прошла в молчании, взгляд Фиссанга засветился злым желтым светом, так же засветились и серебряные браслеты. Оборотень охнул. Похоже, серебро только что стало "зачарованным". Нужно поторопиться.

Будто услышав желание девушки, Кайрон неуклюжим, но быстрым движением, подскочил бочком, и, отдернув штору паланкина, зацепил белую пыльную ткань занавеси за специальный крючок — и соскочил на землю. Со спины вблизи его горб казался совсем уродливым, выгибавшим спину практически колесом.

Кайрон на секунду развернулся, дернулся снова в сторону паланкина, зачем-то поднимая руку, пусть и ладонью вверх. Алле почувствовала, как неловкое движение этого совершенно незнакомого человека заставляет ее насторожиться, а Фиссанг за ее спиной и вовсе приглушенно зарычал.

Алле уже давно прекратила понимать, что происходит. И смешок, раздавшийся со стороны, ее совсем не удивил.

-Добро пожаловать, юная леди и лорд, в мои скромные владения, — ясный голос и твердая поступь доносились со стороны дома, к которому подъехал паланкин. Алле быстро осмотрела обстановку, досадуя на себя, что не сделала этого сразу.

Белый глиняный дом в два этажа с небольшими окнами, в которые лезли зеленые ветки растений, богато украшавших разбитый рядом с домом сад. Мимо высокого, раскрывшего белые ароматные цветы куста, не торопясь, шагал в сторону прибывших пожилой воин, чуть полноватый и седой, как лунь, картахедец. Чем-то он напомнил Алле старика Аргвана, но очень отдаленно.

Мимоходом Алле отметила, что он назвал ее, как назвали бы представителя высокого сословия северных стран континента.

-К сожалению, я не был предупрежден о приезде лорда, и ваши покои только-только готовятся, — тем же любезным тоном продолжил человек, и глаза Фиссанга стали почти карими и круглыми от удивления.

Алле несколько раз вздохнула и успокоилась. Похоже, предел удивления на сегодня у девушки был достигнут.

-Мы благодарим сиятельного арха, — Алле спокойно ответила на приветствия, — И рады перед тем, как вкусить чашу вашего гостеприимства, переодеться с дороги, — девушка выразительно звякнула кандалами.

Как ни странно, ее слова оказались восприняты как нечто, само собой разумеющееся.

-Конечно-конечно, почтенные, — так же любезно и степенно ответил хозяин дома, — Прошу простить мою неучтивость. Мое имя Саиль, я скромный гончар из Эхтажа, и для меня честь принимать в своем доме друзей сиятельного Кайрона.

-Мое имя Алле, — ответила девушка и, глянув на оборотня, добавила, — Моего спутника зовут Фиссанг.

-Благодарю за то, что узнал ваши прекрасные имена. Прошу вас, следуйте за мной, — поклонился старик и нырнул в самую чащобу свого сада. Алле оглянулась, тронула Фиссанга за руку, мельком обежала взглядом пространство. Паланкин уже исчез за оградой, и горбун Кайрон закрывал ворота. Будто почуяв взгляд девушки, мужчина кивнул и сделал знак, мол, идите. Алле пожала плечами и поспешила за хозяином дома. Если все пройдет хорошо, слово "хозяин" она будет использовать только по отношению к хозяину дома, в котором находится, и ни в каком ином смысле.

Новое восприятие ненавистного слова радовало.

-Почтенный Кайрон рассказал, в какую тяжелую ситуацию вы попали, друзья мои — вы же разрешите вас так называть? — между тем вещал провожатый. Дом оказался гораздо больше того, что казалось на первый взгляд, разбитый садик воспринимался дикой чащей. Несколько раз Алле видела ростки хищных растений. — Все необходимое уже приготовлено...

-Слишком сладко он поет, — на грани слышимости прошептал Фиссанг. Здесь, в тени зелени, оборотню стало полегче, — Тебе так не кажется?

-Кажется, — ответила Алле, — Но я думаю, именно сейчас можно проверить их намерения.

-Считаешь, они действительно снимут с нас эту пакость? — с сомнением спросил Фис.

-Надеюсь, — Едва слышно ответила Алле.

-А за кого они нас вообще приняли? Ведь им, кажется, что-то надо именно от тебя, Аль. Что? — продолжал допытываться Фиссанг.

-Не представляю, — чуть качнула головой девушка, — Не представляю, но попробую узнать. Когда магия вернется полностью.

Действительно, Алле рассчитывала, что еще день другой, и она сможет снова видеть нити волшебной силы, пронизывающие мир. Потом должна начать возвращаться возможность управления ими. Постоянные события сильно отразились на возможностях девушки, но не смертельно. Что радует.

Сейчас, среди этих странных людей, Алле пока не видела повода торопиться и пережигать свою ауру заново. Нет, лучше вернуться в прежнюю форму, и задавать вопросы, уже будучи уверенной в своих силах. А сейчас притвориться, что все происходит так, как и надо.

В конце концов, — усмехнулась девушка, — если ее приняли за какую-нибудь сбежавшую из дворца принцессу — ей же лучше. По крайней мере, до тех пор, пока не прибудет эскорт.

Стоит держать уши востро.

-Следи за происходящим, не показывай вражды, — утвердив свою точку зрения, посоветовала Алле оборотню, — Мы будем вежливыми, безобидными, миролюбивыми — какими им надо.

-Согласен, — чуть заметно кивнул Фиссанг, — И посмотрим, что из этого выйдет.

-Проходите сюда, — гостеприимный хозяин открыл парадную дверь, — располагайтесь.

Помещение оказалось просторным и светлым. Посреди него стояли небольшие низкие плетеные скамейки — по одной, надо полагать, на каждого. Располагались они вокруг такого же стола, низкого и овального, на котором дымились кружки необычной формы. Алле принюхалась. Кофе, самый обычный — ей доводилось пробовать этот напиток.

Алле замерла лишь на мгновение. Сориентировавшись, девушка не спеша прошла к дальней кушетке и грациозно опустилась на нее. Фиссанг сел рядом, неестественно выпрямив спину и став от этого похожим на Кайрона.

Только демона помяни, а он и в дверь ломится, — то ли с досадой, то ли с облегчением подумала Алле.

Покупатель спокойно вошел в дверь и сел напротив гончара, так же неестественно выпрямляясь спереди — и оставаясь горбуном сзади. Не оправдав ни одних ожиданий, он медленно двумя пальцами взял со стола кружку кофе и пригубил.

Мастер Саиль недоуменно посмотрел на него. Алле, решив не торопить события, тоже отпила горячей жидкости. Фиссанг сидел рядом, прикрыв глаза. Зачарованное серебро решило более не халтурить, но оборотень держался. Вот только выпить хоть глоток любезно предложенного напитка сил у него не было.

Или были? Осторожно потянувшись, он тоже поднял свою кружку, но тут же поставив.

Алле с тревогой глянула на его руку, а затем на побледневшее лицо.

-Сиятельный Кайрон, — отметив взгляд девушки, гостеприимный хозяин обратился к сидящему напротив человеку, — Были ли какие-нибудь причины тому, что вы не избавили наших гостей от столь обременяющих их украшений?

Горбун оторвал взгляд от кофе и посмотрел на мастера Саиля. Потом кинул быстрый взгляд на Алле и Фиссанга, задержался на последнем и опять посмотрел на старика.

-Нет.

-Почтенный Кайрон, — поняв, в чем дело, Алле рассвирепела, но быстро успокоилась и теперь решила сразу четко сказать, что ей нужно, — Не могли бы вы снять серебряные браслеты и кандалы с моего друга, а затем — с меня?

Ответом ей был все тот же безучастный взгляд.

Мертвец, чисто мертвец, — повторяла про себя девушка, — Да что с ним такое?

Тем не менее, получив конкретное задание, Кайрон кивнул, неуклюже поднялся с плетенки, явно опасаясь потревожить плечи, и, обогнув стол, подошел к Фиссангу.

Процесс открывания замков длился недолго, и вот уже и оборотень, и девушка щеголяли голыми щиколотками и запястьями. Алле полученная свобода немного опьянила, но она тут же вспомнила еще кое о чем.

-Кайрон, — замялась она, просительно глядя на высокого горбуна, — А вы могли бы как-нибудь подлечить Фиссанга? — рукой девушка махнула в сторону друга, чтобы исключить какое-либо недопонимание. Помощь целителя — то, что лучше получать сразу.

Помимо того, что это было бы очень кстати, Алле надеялась увидеть таким образом еще несколько вещей. Во-первых, реакцию горбуна на просьбу: неужели он именно такой, практически безвольный полумертвец? Первое впечатление девушки было несколько иным, но то, что происходило сейчас почему-то все больше и больше возмущало ее.

А во-вторых, Алле хотела увидеть, как Кайрон может лечить. Является ли он магом или пойдет за бинтами?

Или все же откажет?

-Да, — не меняя тона ответил горбун и пошел на свое место.

Алле непонимающе посмотрела было ему вслед, как внимание привлек тихий вздох Фиса. Повернувшись к нему, девушка расширившимися от удивления глазами увидела, что оборотень старательно трет абсолютно здоровую кожу!

То есть как это?

-Прекрасно, — влез в ворох мыслей девушки довольный голос мастера Саиля, — Я вижу, мне пора показать ваши комнаты. Пойдемте, — прихлопнул он в ладоши.

С этими словами он поспешил вглубь дома.

Алле глубоко вздохнула и последовала за ним, а вот Фиссанг задержался.

-То есть, мы можем свободно ходить по дому и выйти в город, когда нам заблагорассудится? — уточнил оборотень, и Алле остановилась, тоже посмотрев на их покупателя.

-Вы вольны поступать как вам заблагорассудится, — ответил Кайрон, — Но лучше скажите заранее, если не хотите плыть на континент в ближайшее семидневье.

-Нет, это нас устраивает, — быстро проговорил Фиссанг, но продолжил, — Так я могу прямо сейчас отправиться побродить по Эхтажу? — и, усмехнувшись, добавил, — Посмотреть красоты морского сердца благословенной земли богов?

-Нет-нет-нет, — оборвал его голос старика, и Алле с Фиссангом мгновенно повернулись к говорившему, — Как может гостеприимный хозяин отпустить гостя, не предложив ему ванну для омовений? Фрукты и чистая одежда уже ждут вас, юные лорд и леди. Не откажите старику в любезности, не побрезгуйте гостеприимством, чтобы никто не мог сказать, что старый Саиль с улицы Горшечников не чтит заветы отцов!

3

До конца

Алле расчесывала волосы, размышляя — а не заплести ли косу? Гребень был редким, легко скользил по волосам. Рядом с зеркалом лежал и более частый. Несколько лент висело прямо на зеркале, в сундуке, на котором сидела девушка, были покрывала, халаты, костюмы, даже несколько платьев. Алле не удержалась и одела одно из них — зеленый льняной сарафан с белой мягкой рубашкой. Одежда была простой, но Алле чувствовала себя совершенно другим человеком.

-Тебе идет, — заметил голос Фиссанга, и Алле улыбнулась. Она видела в зеркало, как открылась дверь, и на пороге появился оборотень. Черноволосый и кареглазый, высокий, статный. Легкая белая тога не слишком ему шла, но Алле понимала, что Фису тоже надоели халаты.

-Спасибо, — улыбнулась девушка и обернулась, — Нас можно поздравить?

-Пожалуй, — несмело растянул обветренные губы в улыбке оборотень, — Если ванна отравлена не была, то все в порядке.

Алле преувеличенно внимательно принялась разглядывать мужчину.

-Вроде бы здоров, — наконец выдала вердикт она.

Закатывающееся солнце бросало на белую ткань алые отсветы, маленькое окошко в комнате девушки смотрело прямо на запад.

Фиссанг поднял бровь, рукой дернув тогу. Видимо, хотел оправить, но одежда только перекосилась. Выглядело забавно.

-Ты уже можешь видеть ауры? — спросил он.

-Только что начала, — улыбнулась девушка, любуясь своим другом.

-И какая у меня? — Фис подошел поближе, будто выставляя себя на обзор. Из груди Алле незаметно для нее вырвался смешок.

-Сверкающая, чистая, — проникновенно зашептала девушка, — Солнечно желтого цвета, как твои глаза в темноте. Две связанных воронки, два образа — человеческий и звериный. И одна душа, — Алле встала и руками показывала, где что находится. Слева — человек, справа — кот.

-Ты видишь и души? — удивленно спросил исследуемый.

-Нет, — мотнула головой девушка, — Но я догадываюсь.

Фиссанг улыбнулся.

-А какая аура у тебя? — после недолгого молчания снова спросил он.

-Серая с зеленым, — тут же отозвалась Алле, — Как мои глаза.

-Выходит, глаза — отражение души?

-Только ауры, — подтвердила совпадение каддьара, — И только у существ, близких к природе. Вот как мы.

Фиссанг засмеялся. Алле купалась в его смехе, бархатном и ласкающем кожу, все еще смеясь, оборотень опустился рядом с девушкой на плетеную кушетку. Извернувшись змеем, он тоже посмотрел в зеркало. Вместе они с Алле казались двумя противоположностями. Золотоволосая хрупкая девушка, так и не сумевшая толком загореть под жарким южным солнцем, сидела рядом с черноволосым желтоглазым суровым воином, который сейчас мягко улыбался ее отражению.

Молчание было светлым и легким, как облако. В какой-то момент Алле захотела что-то сказать и повернулась и тут же снова встретилась взглядом с оборотнем. Желтые звезды танцевали перед глазами доли секунды, будто спрашивая: можно? Не успев понять, в чем дело, алле почувствовала прикосновение к губам.

Фис... целовал ее?

Да. Касание было легким, и Алле понимала — она прямо сейчас может оттолкнуть его. Не прилагая даже сил своей сущности, просто показать, что ей неприятно. Но... Заминка продлилась лишь мгновение — и девушка ответила на поцелуй.

Губы были влажными, мягкими. Алле, даже не пытаясь дышать, описывала про себя, что она ощущает. В какой-то момент она почувствовала руку, нежно прижавшую ее затылок. Так недолго и задохнуться, — мимоходом подумала девушка и с некоторой грустью осознала, — Выходит, братом мне теперь тебя не назвать.

Воздух закончился, в груди стало покалывать. Поцелуй прервался, и Алле уткнулась в грудь Фиссанга, обнимая его за шею. Гребень мешал, и девушка позволила себе ослабить стиснутые пальцы. Раздался двойной стук — глухой удар о плетеную кушетку и более звонкий — о каменный пол.

-Я люблю тебя, Аль, — выдохнул Фиссанг ей в макушку.

Девушка молчала, прикрыв глаза. За окном среди шелестящих под суховеем листьев пели немногочисленные цикады. Наконец она подняла взгляд.

-Я тоже, милый, я тоже, — ответила Алле, глядя прямо в желтые звездные глаза, — Ты самое дорогое, что есть в моей жизни.

Второй поцелуй не заставил себя ждать.

Глава 14. В поисках нового дома

1

Старый дом

Алле проснулась, когда солнце давно уже встало. Фиссанг спал. Девушка огляделась и вздохнула. Потянув на себя простынь, она ногтем отрезала испачканный кусок ткани. Оборотень не проснулся, и девушка, удовлетворенно усмехнувшись, быстро накинула его тогу и выпрыгнула в окно.

Зеленые длинные листья на тонких стеблях уже нагрелись на солнце. Девушка углубилась в тень сада, и, недолго думая, вырыла небольшую ямку у пышного куста, стараясь не тревожить корни.

Когда о произошедшем напоминала лишь взрыхленная земля и грязь под острыми ногтями — Алле старалась не испачкать белую тогу, — девушка устало вздохнула и рассмеялась. Что за глупостями она занимается?!

Но, как говорится, если назвался груздем, то и в кузов положено лезть. Быстро забравшись на раскидистое дерево с плоской кроной, девушка, оглядевшись и прислушавшись, снова запрыгнула в окно покинутой комнаты.

-Привет, прекрасное видение, — усмехнулся сидящий на кровати оборотень, — Меня тут грызет неуемное любопытство.

В руках Фиссанг вертел обрывок простыни.

-И что это было? — Алле на этих словах мужчины покраснела, как маков цвет. Опустив взгляд, она с трудом себе представляла, что можно ответить. Что за глупость в голову пришла?

Но секундная слабость отступила, и Алле посмотрела Фиссангу в глаза.

А он... боялся?

-Тебе не понравилось? — наконец, не выдержав, напрямую спросил мужчина.

Алле удивленно хлопнула ресницами, не отдавая себе в том отчета. В этом все дело?

-Понравилось-понравилось, — замахала руками она, сообразив наконец, о чем спрашивают, но дальше замолчала, как партизан. Молчание длилось несколько минут, в течение которых брови Фиссанга поднимались все выше и выше, пока не выгнулись домиком. Переборов себя, девушка выдавила, — Инстинкты, — И отвернулась, покраснев еще сильнее.

За спиной раздался тихий смешок, и Алле почувствовала чужое тепло у спины и теплое дыхание на макушке — девушка уже начала привыкать к этому. Сильные руки обняли ее за талию, притянув к себе.

-Ну ты что, котенок? — зашептал родной голос, — Все же хорошо.

-Тебе легко говорить, — наигранно обиженным тоном пробормотала девушка, — А я не успела толком проснуться, а уже обнаружила, что чего-то копаю.

Теперь смеялись они вместе.

-Забавно, — вынес вердикт Фиссанг и снова уткнулся девушке в макушку.

Когда двое решили наконец спуститься, солнце стояло в зените.

И оборотень, и каддьара, рассудив, что среди волков правильнее выть по волчьи, надели картахедские халаты. Один, просторный темно-зеленый, подпоясанный широким кушаком, у Фиссанга и второй, струящийся на лету светло-салатовый с узором из цветов у Алле. Девушка жмурилась от удовольствия, ловя на себе восхищенный взгляд своего спутника.

В гостиной, где вчера пили кофе, нашлась прислуга. Тихая черноглазка с широким носом и темно-шоколадными волосами убирала чужой завтрак со стола.

-Доброе утро, — окликнула ее Алле, прежде чем служанка (рабыня? но ошейника не видно!), собрав тарелки, могла ускользнуть в боковую дверь. Вместо этого одетая в серый короткий халатик с подвязанными шнурками на рукавах девчушка замерла, уставившись глазами-бусинками на Алле, — Не подскажешь, куда делись местные обитатели и где можно позавтракать?

-Да, госпожа, — поклонившись, ответила служанка, и каддьаре стало неуютно от непривычного обращения, — Арх Саиль ушел с утра, а господин Кайрон только что поднялся в свои покои. Завтрак же я могу принести прямо сюда, если господа изволят сказать, что желают отведать.

Выдав эту тираду, темненькая девчушка замерла, почему-то напомнив Алле белочку. Девушка вздохнула. Обращение, да и сам стиль речи были непривычными, и отвечать в тон давалось с трудом.

-Принеси, будь добра, что-нибудь с рыбкой, — улыбнулся и решил всю проблему Фиссанг, Алле только кивнула.

Ведьмочка подняла взгляд на плетеные кушетки. Они стояли симметрично вокруг стола, далековато друг от друга — а девушка уже привыкла держать в ладонях мозолистую теплую руку. Прошедшая ночь так и говорила: пододвинь одно кресло к другому — это же так приятно! Сидеть рядом, чувствовать чужое, — но такое родное, — тепло! Вздохнув, девушка спиной к входной двери — а к дверям во внутренние покои лицом. Фиссанг, мгновенно поняв причину такого выбора места, сел напротив, внимательно осмотрев вход.

Слабая мысль червячком подточила сознание: зачем смотреть глазами, если есть уши? Но Алле отпихнула эту глупость.

Рыбку принесли быстро, запеченная и нежная, она аппетитно лежала на тарелке, украшенная свежей зеленью. За одним блюдом подали другое, затем третье, и девушка все больше и больше удивлялась вышедшему пиру.

Фиссанг налил из округлого кувшина кроваво-красной жидкости в керамический тонкий бокал, просвечивающий на солнце. Подумав, он налил эту жидкость и в бокал Алле.

-Вино, — пояснил оборотень, с умилением глядя на подозрительно принюхивающуюся каддьару.

Алле осторожно взяла бокал и побултыхала жидкость в нем. Запах раздался сильнее. Девушка отнеслась к нему с сомнением.

-Когда вино пьют, перед глотком говорят пожелания. Иногда, — улыбнулся Фиссанг и поднял бокал, — За свободу!

Такому пожеланию трудно отказать, — подумала Алле и лизнула кончиком языка напиток.

-Гадость! — скривила она нос, с непониманием глядя на оборотня, выпившего уже два глотка.

-Но желать — приятно, — пояснил свою точку зрения Фиссанг, — Не хочешь прогуляться по городу? — тут же спросил он.

Алле опустила взгляд.

Да, свобода — это приятно. И как ее еще почувствовать, как не вырваться из четырех стен? Но сейчас и здесь она чувствовала себя в безопасности — а что находится за дверью, не понятно. Не потерять бы все то, что они получили так негаданно!

Может, стоит спросить у тех двоих? Саиль куда-то ушел, но ведь Кайрон до сих пор в доме!

Прокравшаяся мысль встретила бурное сопротивление в душе девушки. Она не собака на сворке, чтобы по команде ходить во двор! Нет на ней ошейника — значит, право имеет хоть узлом завязаться. А если б ошейник был — то нужно было бы и еще кого-нибудь завязать. Так-то!

Осторожность и благоразумие дружно пожелали удачи во всех начинаниях. День вообще начался сегодня удачно, впечатлений было уже много, самых глупых, смешных, забавных — почему бы не продолжить?

-Пойдем! — фыркнула в рукав девушка, изображая смешок скромницы-аристократки. Кажется, получилось не похоже, но настроение еще немножко повысилось.

Выходя за ворота, Алле сосредоточилась. Все! Никакого скользящего шага, перетекания с места на место. Отбросить войну! Как правильно ходить юной жене торговца-ремесленника?

Еще за несколько метров до увитой зеленью створки, первооткрыватели — Алле и Фиссанг — поменяли построение. Фиссанг чуть согнул плечи, вышел вперед, стал немного переваливаться с ноги на ногу. Мягкий кошачий шаг не так-то просто встретить среди обывателей — это обоим понятно! Алле наоборот задвинулась ему за спину, склоняя голову. Некоторый опыт есть — и ладно!

Ну вот, чисто молодое семейство на выезде. Алле щурила глаза в довольной улыбке. Платок закрывал все, кроме этих глаз, серо-зеленых, нечеловеческих. Девушка косила ими по сторонам, разглядывая новый для себя мир: Эхтаж, морское сердце Картахеды.

Белые и коричневые дома с небольшими окнами сверкали под южным солнцем. Дороги были вымощены камнем, и мягкие кожаные сандалии с небольшими деревянными каблучками старательно отстукивали ритм шагов. Едва слышно, только чтобы было. Улицы широкие, чистые, Кое-где растут деревья, высаженные в ряд. Южане гордились своей культурой.

Навстречу попадались самые разные люди. Бегали человеческие дети — в новеньких халатах и в обносках — но все босые. Спешили по своим делам паланкины.

-Почтение и глубочайшие извинения сиятельному арху! — остановил Фиссанг первого встречного человека, низенького господина в дырявом коричневом халате и лысой головой, — Не знает ли многоуважаемый, как пройти к Торговой площади? Я, гость вашего прекрасного города, весьма наслышан о ней!— весело добавил он.

Мужичонка, коричневый, как грецкий орех, хмыкнул, мол, что с вас взять, провинциалы, но не забыл добавить в позу полагающееся почтение — небольшой поклон незнакомца незнакомцу.

-Сиятельный арх верно поступил, что приехал в лучший из городов, — охотно ответил он, — К площади ведет прямая дорога Семи Соцветий — вы сможете свернуть на нее за домом с вывеской брадобрея.

-Благодарю за вашу неоценимую помощь, — улыбнулся и поклонился Фис, — мое почтение.

-Почтение, — кивнул добродушно картахедец и пошел дальше.

А Алле до этого даже не знала, что можно вот так остановить человека на улице и что-либо спросить!

Торговая площадь была полна народу. Люди ходили от лавки к лавке, о чем-то переговариваясь, или наоборот, целеустремленно, ни на кого не обращая внимания. Торговцы орали, как резанные, расхваливая товар.

Прогулка увлекла девушку. В прошлый раз, когда они с Фиссангом пытались убежать из Бараков, в первую очередь приходилось думать о том, как бы не раскрыть себя. А теперь верховодило любопытство, подталкивая, заставляя крутить головой.

Люди были как люди. Южане, конечно, коричневые, с раскосыми глазами. Основной тип прически — лысина или чуб, часто укрытый чалмой, одевались они в просторные подпоясанные халаты. Крикливый кровожадный народ, считающий рабство нормой жизни. Их правитель умер не так давно, но жизнь все равно продолжается!

-Они еще не знают, что халифа убили? — спросила Алле Фиссанга так тихо, чтобы услышать мог только он. Да и то неизвестно, услышал ли — столько шума было вокруг.

-Почему же, — девушка ясно почувствовала в голосе оборотня усмешку, — Знают. Но пока простой народ не понимает, как реагировать. Новость только-только дошла. Скоро закроют порты, стражников и наемников на улицах прибавилось значительно... Уплывать нужно как можно скорее. Опять же, основные войска и их командующие находятся в Кархатте.

-А в Эхтаже правит дей, наместник халифа, — припомнила Алле. Что-то она знала и сама, но ей, видевшей только стены бараков да комнат для магических тренировок, слишком многое было непонятно.

-Даже удивительно для такого разномастного города, — кивнул Фиссанг. Но Алле уже привлекла новая тема:

-А... а они идут вместе! — чуть не ткнула пальцем в еще одну прогуливающуюся пару девушка. Картахедец вел под руку женщину, чье лицо — не слишком-то, надо признаться, симпатичное, не было закрыто, — И те тоже... Таких много!

-Это Эхтаж, город свободных нравов. То, что не позволено в столице, здесь можно встретить легко, — согласился Фиссанг, — Не хочешь тоже идти вместе?

Алле подумала. Так, конечно, приятнее, держать за руку, да и просто не чувствовать себя ведомой. Она только теперь начала осознавать, чем отличается ее положение от положения того же Фиссанга. В бою скидок слабому полу не делают, но в жизни обывателей — Алле покатала на губах странное слово, произнеся его еще раз, — девушке дается целый список не слишком нужных привилегий, а также раздражающих иногда ограничений.

Впрочем, как ориентироваться в большом человеческом городе, Алле представляла весьма смутно, народу было много, а расталкивать всех и падать от малейшего касания, как принято среди людей, не хотелось. За спиной же Фиссанга девушка чувствовала себя вполне надежно, да к тому же не скованно. Это было, как если бы старый друг завязал тебе глаза и пообещал устроить сюрприз. Такое можно позволить лишь тому, кому доверяешь — и оборотень полностью подходил под это определение.

-Не будем так выделяться, — решила девушка, — Пойдем лучше к лавкам!

Разглядывать выставленные на продажу изделия было интересно. Ювелирные украшения восхищали, но не цепляли душу, больше всего девушке нравились не такие дорогие поделки из камня, бусы из ракушек, костяные гребни и заколки. Костюмы танцовщиц хотелось примерить, покрасоваться, но Алле удержалась от соблазна — не хотелось сверкать светлыми волосами. Оружие тоже оставалось лишь смотреть издалека: в этом был минус положения женщины. С другой стороны, носить мечи в городе разрешено лишь коррехто и страже, да охране наиболее влиятельных лиц. А зачем нужно оружие, которое будет пылиться в комнате?

Тем не менее, Фиссанг присмотрел себе два длинных кинжала. Опытным глазом наблюдая, как Фис чуть сгибает клинок, да слыша, как отзывается металл на постукивание, Алле одобрила его выбор.

-Сколько с меня? — спросил оборотень у торговца, хитроглазого южанина, полного, сильно потеющего молодого арха в огромном халате.

-Двадцать золотых! — выпалил он. Алле цифра говорила мало, она знала лишь, сколько может стоить раб на торгах, на оружие ее познания не распространялись. Можно было только догадываться о том, насколько завысил цену торговец.

Аура Фиссанга в предвкушении свернулась и приготовилась атаковать. Там, где у людей меняются цвета, энергия оборотней меняет форму — это Алле затвердила, как молитву Богу-Отцу . Правда, ту молитву она все же давно забыла.

-Что вы, сиятельный арх, — вежливо возмутился Фис, — эти крошечные ковырялки и двадцати серебряных не стоят, а вы предлагаете такую сумму. В таком случае, где гравюра широкоизвестного мастера или клеймо гномьего клана? Выглядят они весьма нелепо, но для разделки мяса сойдет.

Торговец чуть не схватился за сердце. Притворился, — увидела Алле, — но названная сумма его действительно рассмешила. Сейчас назовет что-нибудь реальное.

-Клеймо, милостивейший господин, на клинке есть, — ответил, выкрикивая слова на всю улицу, — Но автор просто не слишком известен. Еще несколько лет, и зубочистку с его именем будет продавать за сотню!

-Но пока что это время почему-то не настало, — хмыкнул Фиссанг.

Алле с удовольствием следила за процессом торга. Цену сбросить удалось почти аж до половины!

В конце концов, сойдясь на одиннадцати монетах, Фиссанг и торговец заключили сделку. Монеты перекочевали в карман бывшего хозяина кинжалов, сами железки — исчезли в складках халата оборотня. Алле услышала звук разрезаемой ткани — похоже, вместо креплений для ножен была использована нижняя рубашка.

Уходя от лавки, Фис довольно щурился.

-На самом деле, — словно по секрету сказал он, — за такие железки и тридцать монет отдать не жалко. Но, похоже, они достались купцу каким-то бесплатным способом — и он поленился выяснить их настоящую цену. Клеймо же важно только для непрофессионалов.

-А откуда у тебя деньги? — заинтересованно спросила девушка, двигаясь за оборотнем мимо людей.

-Хм... Одолжил по дороге у одного господина, — чуть смущенно отозвался Фиссанг. Видимо, опасался реакции самой Алле на этот метод добычи золота.

Алле вздохнула. Ну одолжил и одолжил. Откуда бы у них собственные средства? И есть ли в таком случае разница — просить деньги у Саиля и Кайрона — или взять у случайного прохожего? Правда, вероятно, этому доброму человеку будет неприятно, когда он обнаружит некоторую нехватку веса.

-Ясно, — ответила девушка. И тут вспомнила, что подобное "одолжил" называется "воровство" и считается весьма плохим поступком. Впрочем, убийство еще более плохой поступок, в рай таких, как они, не пустят — побрезгуют.

Перспектива однажды оказаться в аду заставила девушку передернуться, вспомнив Теренция. Интересно, демоны все такие? Но еще это воспоминание успокоило. Что она, Алле, собственно знает о рае, аде, да и мире людей тоже?

Все нормально!

Так что осторожно и быстро — человеческое око не смогло бы отследить, Алле прихватила пару яблок с прилавка, мимо которого они уже отошли на полшага.

-Вот так? — спросила она у оборотня.

Фиссанг улыбнулся, не оглядываясь — Алле это кожей почувствовала.

-Примерно, — улыбнулся он, — Сейчас отойдем на квартал — и можно будет съесть.

Алле чуть подумала и вздохнула, качнув головой:

-Придется снимать чадру.

-Гадание! Карты! Костяные камни! Кофейная гуща! — внезапно раздался крик снизу. У шатра, расшитого значками колдовской символики, стоял мальчишка лет десяти и зазывал возможных клиентов.

Фиссанг, не долго думая, скользнул внутрь, и Алле последовала за ним. И правда, яблоки съесть можно и там.

В шатре было мрачновато, пусть даже глаза оборотня и каддьары спокойно видели в полумраке.

-Добро пожаловать! — из разных сторон шатра раздалось одинаковое приветствие. Алле недоуменно оглянулась. Украшенный тканями с вышитыми рунами, бусами и полками с всевозможными предметами непонятного назначения, шатер разветвлялся на два отделения, казавшихся зеркальным отражением друг друга. С одной стороны сидела молодая женщина немногим старше самой Алле с лицом, прикрытым лишь до подбородка синей накидкой, а с другой — она же, только в черном.

-Мы близнецы, сиятельные, — разбила недолгое молчание та из гадалок, что в синем.

-Проходите, сиятельный лорд, прекрасная леди, — добавила черная, — Нигде больше вы не найдете столь точного предсказания! Выберите, которой из нас суждено развеять завесу над вашим будущим!

Алле вздрогнула. Настоящие пророчицы? Разве такие бывают? Второй раз за день припомнив демона, учившего ее магии, Алле будто заново услышала его голос:

"Судьбу можно предсказать, но откуда у людей могут быть пророки, достаточно сильные для такого великого действа?" — кому это было сказано, девушка уже не помнила, да и не хотела вспоминать дальше.

-А можно обеим? — решила Алле.

-Конечно, госпожа, — хором ответили близнецы, — Но каждой платить нужно отдельно.

-И сколько? — усмехнулась девушка, тем не менее отметив, что называют ее уже второй раз в северных традициях, леди и госпожой. Кем-кем, а леди она не являлась — но даже такая мелочь несколько поразила.

По крайней мере, в их аурах не было вражды.

-Пять золотых, — хором ответили близняшки

Алле глянула на Фиссанга. Тот, не спрашивая, полез за пазуху, чтобы достать кошелек. Алле уже собиралась подойти к той, которая синяя, когда в шатер заскочило новое действующее лицо.

-Дуры, — бросила носатая женщина лет сорока в цветастом платке, — Не твое дело узнавать судьбу, госпожа. Тяжело твое прошлое, а будущее лишь от тебя зависит. Иди отсюда, да не смущай мне дочерей.

Алле остановилась. Если до этого происходящее было развлечением, то теперь она всерьез подумала о том, что такой шанс упускать как раз ни в коем случае нельзя. Вокруг женщина крутился странный туман, говорила она убежденно — и Алле понимала: вот настоящая предсказательница. Глупо? Может быть.

-Почему? — тихо спросила девушка, с трудом расцепив губы. Непослушные пальцы откинули вуаль, опустили покрывало с лица, и каддьара требовательно уставилась на старшую гадалку.

Но та лишь отступила, покачав головой.

-Душа твоя втянута в игру богов, не дело смертным вмешиваться, — коротко ответила она, — Иди прочь!

Дочери-близняшки с удивлением смотрели на них, поглаживая мутно-белые шары в черных кованых подставках.

-Объясни! — потребовала Алле, хмурясь, но тут же мягко добавила, — Объясни то, что можешь — ведь можешь?

Женщина зачарованно уставилась на девушку. И вдруг расхохоталась.

-Изящно ступает Судьба! — воскликнула она в перерыве между смехом, — Грядут новые времена — или она просто уравнивает шансы?

-О чем ты? — настойчиво спросила Алле, не двигаясь с места.

-О том, о чем не должна, — вздохнула гадалка, — Ладно, яхонтовая, слушай. Да ручку сперва позолоти, с паршивой овцы хоть шерсти клок!

Алле просительно оглянулась на Фиссанга, и тот, не долго думая, просто поставил кошель на один из столов.

Предсказательница вздохнула еще печальнее.

-Ждет тебя дорога дальняя, да это ты и без меня знаешь, — начала она, — Покоя тебе не будет — желанна твоя судьба для всевышних...

-Всевышних? — переспросила Алле

-Ну, или всенижних — разницы то! — махнула рукой с длинными ухоженными ногтями гадалка, — Не перебивай. Лучше всего тебе принять бы свою судьбу, да если ты не хочешь... То нужен тебе защитник — тот, кто восстанет за тебя против богов. Ну да такой уже есть. — гадалка неприязненно глянула на Фиссанга, но внезапно ее лицо разгладилось

-Все верно, — повторила она, — богами, богами твоя подруга отмечена, пушистый. Защищать ее труд адский, бесполезный. Но так же правда в том, что может и получиться.

-Зачем я нужна богам? — снова спросила Алле.

-Сила в тебе особая, — усмехнулась гадалка, — Но так и так душу отдашь. Не одним, так другим.

-Но...

-Есть у тебя шанс, есть, — замахала руками женщина, — Сможешь и счастье найти, и беду. Шла бы ты лучше отсюда, как идется, да не смотри на старых дур, что судьбу предсказывают, да и на молодых не смотри. Не родилось еще такое существо, что тебе по порядку расскажет, что и когда с тобой случится. А родится — и то ошибется не раз. Поди прочь, наконец, беды не навлекай!

Алле медленно закрыла чадрой лицо.

В голове роились бесконечные вопросы, но по одному взгляду предсказательницы Алле поняла: больше спрашивать не нужно.

Медленно развернувшись, она вышла вон из шатра.

Фиссанг проследил за ней взглядом и развернулся к хозяйке шатра.

-Откуда ты все это знаешь? — спросил он.

-Гадалка я, судьбу иногда вижу, — хмуро ответила очевидное предсказательница и снова вздохнула, — А девчонка эта судьбой — и той отмечена. Великая жизнь ждет ли ее, пустая ли — а все горькая, ибо ничего не делает судьба, кроме как толкает своих избранников в спину, чтобы те падали с любой кочки, на которую успели забраться. Желаешь стремиться и снова лишаться — так иди за ней!

-А я люблю ее, — скорее для себя заметил Фиссанг.

-Ну и люби, кто ж мешает? — пожала плечами женщина, — Удержишь — будет твоей, защитишь — и свой кусочек счастья обретешь. Не только ж горю быть на ее пути! Может, и не горю вовсе. Нет у нее определенной дороги. Какую проложите — такая и будет. Да только проще тебе, пушистый, бросить ее, да найти себе занятие по сердцу. Бежать придется от каждого шороха — нужна ли тебе такая жизнь?

-Просто не значит правильно, — припомнил слышанную где-то фразу оборотень.

-Ну, дело твое, дело твое, — повторила гадалка, — Иди уж за ней, не задерживайся!

* * *

Обратно пошли в молчании, держась за руки. Алле не спрашивала у Фиссанга, что сказала ему гадалка, сама все слышала.

Жизнь на улицах все еще кипела, но уже была не интересна. Алле не могла забыть свое предсказание. Отмечена богами, всевышними и всенижними? Нет дороги?

Вывод напрашивался только один: не зря, ох не зря повстречался ей на пути демон. Душу забрать хотел? Как?

А как демоны души забирают? Старая полузабытая сказка, та, в которую верили от мала до велика жители деревни. Деревни, которую Алле и не помнила толком.

Грешники попадают в ад, а праведники — в рай. Вроде так.

Интересно, она достаточно нагрешила, чтобы попасть в ад?

Неизвестно.

-Все это полный бред! — вслух сказала Алле, остановившись около калитки.

Фиссанг остановился тоже. Он молча, не говоря ничего прижал ее к себе, не отпуская.

Алле потихоньку успокаивалась.

-Какая разница? — наконец, заговорил Фиссанг, — Глупее всего будет пытаться отказаться от себя. Ты уже такая, какая есть — и будь собой. Гуляй, как кошка — сама по себе. Своя дорога? Это то, о чем любой ребенок моего клана мечтал. Не зависеть ни от кого, никого не бояться. Знать, что из любой ловушки для тебя есть выход — вот что значит "своя дорога". Просто выход надо найти.

-А я хотела жить обычной жизнью, — уткнувшись в широкую грудь оборотня, пробормотала Алле, — Без войн, без убийств.

-Значит, будешь! — уверенно заявил Фиссанг, — Хочешь — в городе ремесла освоим, хочешь — в деревне огород вырастим, захочешь — в лесу охотиться будем.

Алле подняла голову, всматриваясь в глаза Фиссанга. Карие радужки его потемнели, а зрачки расширились. Алле сама не заметила, как по щеке скользнула слеза, а на губах неуверенно поселилась улыбка.

-Ну что же ты, — растерянно пробормотал Фиссанг, — Ну не плачь, котенок!

-Я не плачу, — засмеялась девушка, — Совсем наоборот!

Фиссанг хитро улыбнулся, наклоняясь. Поцелуй вышел соленым, но это было в какой-то мере забавно.

И согревающе.

-Кхм... Прошу прощения, голубки, — раздался голос рядом, — То есть извините за вмешательство, лорд и леди, но я бы хотел пройти в ворота.

Алле оторвалась от Фиссанга и, оглянувшись, увидела старика-гончара, стоящего рядом и смотрящего на них с какой-то отеческой улыбкой. Девушка смутилась.

За оградой все так же было полно зелени, у порога дома стоял Кайрон.

-Корабль отходит послезавтра, — на полпути заметил Саиль.

-Хорошо, — кивнул горбун и скрылся в доме.

-Не хочешь уйти от них? — не пределе слышимости спросил Фиссанг, — Ведь они могут быть теми, кто охотится за тобой.

Алле задумалась.

Однако, ответ нашелся сам собой.

-Нет, Фис, — задумчиво проговорила она, — Не думаю. Меня вполне устраивают отношения "доверяй, но проверяй". С ними мы можем переплыть море — это нужно в первую очередь. Моя сила вернется — и этот день не за горами. Да и одними мечами мы можем решить практически любую проблему.

-Горбун — колдун, — заметил Фис, — Что будет, если он сбросит маску?

-Мы ничего не сможем сделать, Фис, — вздохнула Алле, — Скорее всего, он очень и очень силен. Если бы он хотел, нас бы уже упаковали.

-Уверена? — напрягся Фиссанг.

-Да, — кивнула девушка, — Идти против него можно только с магией, — уже успокоившись, Алле примеряла так и эдак, как можно поступить. Если она убежит, а горбуну все же что-то от нее нужно — то он найдет ее запросто. Ту же простыню из сада откопать (все же правильнее было бы сжечь!) — и маяк готов. Смысла бежать нет, без магии она легкая добыча, да и с магией существам вроде Теренция не посопротивляешься. Как раз наоборот, побегом она настроит против себя, заставит опасаться повторения попытки. Нет уж, если бежать — то наверняка.

Но что, если Кайрон и Саиль искренне хотят помочь? Тогда попытка побега еще более бессмысленна. Вот и получается... — Плыть нам точно по пути. А что дальше будет, судьба — и та не ведает!

2

В пути

Всего за несколько дней пребывания в городе у девушки появился свой гардероб. Самым таинственным образом! И Алле не смогла избежать соблазна положить пару сарафанов в дорожный короб. Удивительно, но несколько тряпок заполнила большой с виду предмет до отказа. И откуда их столько взялось?

Убедившись, что все собрано, она без труда взвалила плетеный короб на плечи и вышла за дверь.

Внизу ждали только ее. Фиссанг обошелся холщовым мешком, а мастер Саиль и Кайрон были налегке. Алле смутилась и замерла перед лестницей, не зная, что сделать или сказать.

-А вот и прекрасная леди! — улыбнулся хозяин дом, — Что ж вы тянете этот ужасный баул? Слуги унесут. Пойдемте, паланкин ждет

Алле с сомнением взвесила на плече короб. Она представляла силу человеческих воинов. Сделать поправку на то, что тащить будут не подготовленные силачи, а простые слуги — и выходило, что она собрала неподъемный багаж. Придя с собой к компромиссу, девушка легкой ласточкой слетела вниз по лестнице и поставила короб у своих ног.

-Пойдемте, — кивнула девушка.

-Да, — мастер Саиль бросил на нее задумчивый взгляд и поспешил за уже ушедшим Кайроном. Алле поймала рукой ладонь Фиса, легко улыбнулась и засеменила следом. Со стороны казалось, будто она плывет над землей, хотелось смеяться — и девушка не стала сдерживать себя.

Фиссанг все еще не слишком то верил свалившимся на голову благодетелям, но предпочел промолчать. Недоверие его было прекрасно понятно.

До пристани добрались быстро, корабль стоял, готовый к отплытию. Алле, как во сне, смотрела на открывшийся горизонт. Белые мачты их парусника казались облаками, на которых легко улететь в сказочную страну. Собственно, туда они и отправлялись!

Почувствовав совершенно уж нереальный подъем, Алле мгновенно стушевалась и с опаской повернулась к спутникам.

-Нравится? — улыбнувшись, спросил мастер Саиль, — Или что-то не так?

-Нет, все хорошо, но... — смутилась девушка.

-Но?.. — нахмурился старый гончар.

-Что дальше? Не будет погонь, спешки, бега? Все взаправду, так просто? — на одном дыхании выдала девушка. Она волновалась и, не в пример обычному, это было заметно.

-Насколько это возможно, — улыбнулся старик мягко и добро, — Пойдемте?

-Да, — выдохнула девушка и ступила на деревянный трап.

Мокрые скользкие доски, неплотно подогнанные друг ко другу и пересеченные перекладинами — так выглядит дорога в мечту.

Хорошо, когда у мечты есть своя дорога!

* * *

Море было пенным и мокрым, брызги долетали и оседали у бортиков палубы. Алле смеялась первые дни, пытаясь казаться беззаботной. Но время летело, и все чаще лицо девушки хмурилось. Неопределенность остается неопределенностью — хоть в Картахеде, хоть на морских просторах.

Магия все еще не могла вернуться.

Пребывание на одном корабле со столькими незнакомыми людьми, в замкнутом небольшом пространстве, накладывало свои отпечатки. Все чаще Алле замечала, с какими необычными личностями ей случилось столкнуться.

Тот же Фиссанг — оборотень, редкий гость людского мира, хотя для нее привычный и родной, но все же загадочный, не имеющий прошлого.

Мастер Саиль — простой гончар, в походке и во взгляде которого нет-нет, да проклюнутся движения человека, не понаслышке знающего, что такое война. При этом его энергетические линии явно были прокляты не раз, надежно залечены, а кое-где и усилены! Обычным такого человека не назовешь, хоть кажется на первый взгляд по-другому.

И, наконец, горбун Кайрон — отшельник и нелюдимый одиночка. Девушка так и не смогла рассмотреть его ауру, скрытую, словно в тумане. Казалось, ничего необычного в ней нет, взгляд не мог зацепиться.... То-то и оно.

Сама Алле тоже не обольщалась. Она знала, к какой расе принадлежит, лишь на уровне чувств. Да и не известно, принадлежит ли? Когда-то, в детстве, маленькая ведьма думала, что мир расстелился перед ней, покорный, готовый играть, как клубок с котенком. Время разрушило это заблуждение.

От подобных размышлений девушка приуныла.

Солонина и не слишком свежая вода — она пахла застаревшей плесенью бочек, в которых ее держали — напоминали о рабстве. Сам корабль, деревянный, с огромными, наполненными верным ветром парусами — наверно, необычно, что ветер дул только в одну сторону — неизменно попутно? Все это не прибавляло уверенности. И получалось, что каждый вечер Алле балансировала на грани недоверия, приправленного изрядной долей страха перед неизвестностью, и согревающей сердце так и не сломленной надежды.

Дни летели один за другим. Люди команды — в них, слава судьбе, не было каких-то особых странностей, — сновали по парусам и палубе. Кричали чайки в высоте. Пару раз перед кораблем выплывали дельфины.

Фиссанг плохо переносил плавание, заперся в каюте, вцепившись в подушку. Глаза его были мутные, как затянутое пылевой тучей небо. Сначала он пытался не обращать внимания на качку, но с природой не поспоришь — оборотни-кошки, как известно, отвратительно переносили морские путешествия, и Фис не оказался исключением из правила.

-А если что случится? — на третий день путешествия спросил он, попытавшись выбраться из плаща, — Вражеский корабль, бунт команды... Если ТЕ двое что-нибудь сотворят?

-Им это в любом случае не выгодно, — убеждала оборотня девушка, — Если они действительно хотят помочь нам, ничего не учудят. А если везут куда-то, куда мы не хотим попасть, то на корабле им выгоднее не подавать признаков дурных намерений — чтобы мы не сопротивлялись. Ну а с бунтом и абордажем как-нибудь да справимся!

Предметом разговора служила возможность Фиссанга заснуть и проспать все путешествие — еще около недели. Это тоже было способностью оборотней, которой Алле немного завидовала. В конце концов, сошлись на том, что девушка разбудит его незадолго до прибытия.

-Всего плавание займет дней пятнадцать, — размеренно ответил на заданный вопрос капитан судна, — Если ветер не изменится. Боги явно благоволят нам, раз посылают один попутный ветер!

Путешествие шло тихо, без происшествий. Каждый день был похож на предыдущий. Ветер все так же надувал парус, не обращая внимания на то, в какую сторону спешат тучи. Алле слонялась по кораблю, беседовала с Саилем. Старик рассказывал о городах, странах, природе. Слушать его было безумно интересно.

Но в остальном делать было решительно нечего, и Алле скучала.

* * *

Спать получалось плохо. Еще день-другой — и они увидят новый берег — так сказал капитан. Алле хотела, чтобы это случилось сегодня. Ветер исправно надувал паруса, трепал полы халатов, морозил в предутреннем холоде. Звезды мигали между тучами уверяя: следующий день еще не наступил даже, окстись, смертная, о какой суше ты говоришь?!

Алле вздохнула и прикрыла за собой дверь каюты. Незачем давать волю сквозняку там, где спят люди.

Небо было затянуто серо-стальной мокрой ватой. Время от времени падали мелкие капли — дождь будто решался: начать моросить, или воздержаться.

Алле, поежившись и оглядевшись, поняла, что на палубе она не одна.

Этого человека девушка узнала сразу. Выкупивший ее горбун, странное существо, не умеющее улыбаться.

Смуглокожий, с каштановыми волосами до пояса, намокшими и слипшимися, он стоял, отвернувшись. Видимо, проснулся пораньше встречать рассвет — несмотря на всю его бесстрастность, Алле не сомневалась, что именно это занятие ему подойдет. Наверно.

Сам горбун вызывал у нее смутное чувство дальнего родства. Вроде и забытый — да не совсем чужой. Но уже сейчас девушка знала, что Кайрон распространяет вокруг себя волны ментальной энергии — и была уверена, что возникшие доброжелательные эмоции — чушь, морок.

Посмотрим, что он скажет на берегу. Сначала надо убедиться, что они с Фиссангом смогут уйти, если понадобится — остальное второстепенно. Еще в первый день знакомства умение Кайрона лечить мгновенно, без проводников и прикосновений потрясло бывшую рабыню, и она закономерно опасалась человек, обладающего такими козырями. И еще большее недовольство вызывала вероятность, что, может быть, это и не козыри вовсе, а так, повседневные умения.

Она не знала, чего ждать это этого горбатого холодного человека — вот и все.

И теперь, глядя на его кривую, бугристую спину, девушка думала, что только такому созданию и подходит смотреть на восходящее среди серости и пустоты солнце, когда даже небо уже затянуло тучами свои звезды и начало непрерывно моросить мелким дождем.

Вдалеке небо приготовилось светлеть. Еще чуть-чуть и покажется белый шар солнца. Алле сделала несколько крадущихся шагов в сторону, чтобы не только не потревожить Кайрона, но и увидеть, что происходит на горизонте. Однако вместо того, чтобы просто стоять, горбун развернулся и пошел прочь к каютам, даже не повернув головы в сторону девушки. Не заметил? Или..?

-Зачем ты уходишь? — спросила Алле, достаточно громко, чтобы ее услышали, — Разве ты пришел сюда утром не посмотреть, как встает солнце?

Горбун остановился и повернулся к девушке, чуть опустив руки, которые до этого придерживали серый халат. Халат чуть съехал, приоткрыв нижнюю рубаху черного цвета. Как мрачно! Алле уже сама была не рада, что подала голос.

-Не хотел вам мешать, — ответил Кайрон, будто не заметив возникшей паузы, вглядываясь в девушку — или куда-то за ее спиной? Алле даже обернулась, чтобы проверить: нет ли кого там.

Палуба позади нее была пуста.

-Ты мне не помешаешь, — недоуменно покачала головой, в последний момент спохватившись, что стоило, верно, тоже называть его на "вы". Но, подумав, что до этого уже больше недели не обращала внимания на свои слова. Если даже невежливо, то поздно. И, раз ее не поправили, все уже в порядке. Наверно. Махнув рукой на все сложности, Алле поинтересовалась, — Почему бы нам не посмотреть вместе?

Кайрон кивнул, снова развернулся и встал на то же место в той же странной позе. Если не знать, что за спиной у него горб, можно подумать, что осанка идеально пряма. Он не может расслабиться даже в окружении "своих", — отметила Алле, — хотя еще неизвестно, считает ли он нас "своими"?

-Почему ты молчишь? — решилась начать разговор девушка. Она помнила, что этот человек в обычное время молчалив и пассивен. Сейчас, когда на палубе никого нет (только несколько матросов курсируют по такелажу, да у руля стоит помощник капитана), Алле настроилась немного разговорить странного попутчика.

-Я не знаю, что можно сказать, — ответил, почти не задумываясь, горбун на "пробный камешек". Алле покосилась на него, оторвавшись от вида на маленькую разрастающуюся полоску розового неба.

-Разве тебе кто-то запрещает? — "удивилась" девушка.

-Нет, — даже не посмотрел на нее горбун, — Но я не знаю, о чем нужно рассказывать.

-Расскажи, каким ты видишь рассвет, — непроизвольно вырвалось у девушки, когда она уже хотела перевести тему на их прибытие на сушу. Это еще одна странность, которую девушка списала на ментальную энергию горбуна — рядом с ним все время и думалось о ерунде, и говорить выходило что-нибудь глупое. Апельсиново-желтое солнце краешком уже начало прорезать светлеющее темно-серое небо — и ничего в том не было ни чудесного, ни достойного внимания.

Тем не менее, Кайрон немедленно начал говорить.

-Серое небо, пустынное. Вода, черная, плещется. Сиреневая линия границы между ними. Солнце только-только показалось, и еще не знает куда деться, — хрипловатый голос горбуна рывками отчитывался о происходящем. Алле поначалу пожалела, что спросила, но тут же отметила про себя: а ведь есть в нем доля романтизма! Потому и вышел встречать этот непримечательный, да и не нужный никому на корабле рассвет. Забавная черта характера у человека, похожего на сгоревшую головешку.

-Потихоньку оранжевый бок светила поднимается, — полушепот убаюкивал, — И разливается золотистой кромкой по глади волн, — девушка задумчиво посмотрела на горизонт. Слова выходили красивее происходящего, — Небо светлеет. Ждем.

Алле оглянулась на Кайрона. Он смотрел на восход бесстрастно, как всегда. Зачем, интересно, он согласился комментировать открывающийся вид — тем более такой скучный?

Но в тоже мгновение любые сомнения развеялись! Солнце наконец всплыло из-за горизонта, мгновенно осветив все вокруг. Лучи расцветили небо, а ведь еще не все светило показалось из-за вод!

-Вспышка, — раздался над девушкой голос Кайрона, — Появляется краешек солнца. Белый. Граница рассвета расширяется. Медленно.

Горизонт алел и горел холодно и невнятно. Море светлело совсем чуть-чуть, но тучи потихоньку начинали расходиться. Ветер подул с новой силой.

Алле вздохнула. Похоже, мигнувший при появлении солнца мир было единственной красивой деталью рассвета. Можно уходить, все почти закончилось.

-Подожди, — словно отвечая на ее мысли, ухватился за рукав халата Кайрон. Зрачки девушки расширилась, но она справилась с собой и даже не вздрогнула, — Сейчас это случится.

Что случится?! — хотела было спросить Алле, но слова застряли в горле.

-Взрыв сияющего света — и солнце, пойманное в сети вод, наконец, выбирается на волю, — хриплый голос горбуна набирал тихую силу. Где она пряталась, куда уходила? — Лучи вырываются из-под воды и разгоняют застоявшееся золото туч. На ультрамариновом небе до сих пор видны иголочки мелких звезд. Морские гребешки волн подхватывают солнечные блики и несут нам навстречу.

Мир преобразился, — поняла Алле, — вместе с парой слов, став многоцветным, ярким, сияющим. Словно великий создатель взболтал угрюмую серость — и она в одно мгновение обрела радужную плоть и кровь. Теперь каждый миг нес превращение прекрасного в совершенное. Облака уходили выше, осыпанные алой и тепло-оранжевой глазурью, отражение полыхающего чистой белизной солнца вытянулось и опустило струящуюся дорогу прямо к корме. Стайка чаек совершила победный круг — и из синего неба, с которого начали исчезать последние звезды, выхватил кусочек луч маяка.

И все это под плавный напев хрипловатой речи горбатого чародея!..

Маяка?!

С опозданием Алле осознала, что земля совсем-совсем близко. Словно услышав ее молитвы, сказочно прекрасное небо пустило вдоль волн ветерок посвежей. Корабль дрогнул и ускорил ход.

-Конец, — прошептал горбун, — Этот рассвет закончился.

-Спасибо, — хрипло отозвалась девушка, будто это он создал мир таким чудесным.

-Не за что, — кивнул ей Кайрон и отвернулся. Алле непонимающе посмотрела на его затылок, но по взгляду отшатнувшегося матроса поняла, что обычно бесстрастный горбун улыбается.

-Земля! — крик перекрыл мысли, пронесшись над кораблем.

Алле вздохнула и тоже несмело улыбнулась. Кажется, все очень хорошо. Где-то там ее ждет новый дом, а дорога легка и прекрасна.

Верно, так и выглядит счастье.

3

Новый дом

-Проснись! — тихонько толкнула оборотня в бок Алле. От небольшого толчка гамак, в котором лежал Фис, заходил ходуном.

-Напали? — он резко открыл загоревшиеся расплавленным золотом глаза, подскакивая на гамаке. Такого обращения моряцкая постель не выдержала и с обиженным скрипом перевернулась. На сундук для вещей Фиссанг приземлился уже в облике огромного черного кота, сразу на четыре лапы.

-Нет, успокойся, — только и успела сказать девушка, — просто уже видели землю. Скоро будет высадка.

Но Фиссанг не обратил на эти слова внимания. Алле с неудовольствием вспомнила, что он очень давно не принимал свой второй облик, и, вероятно, сейчас является скорее зверем, чем человеком.

-Фис? — обеспокоено позвала Алле.

Кошачья фигура все же потекла, медленно и неуверенно возвращаясь в привычную форму. Черноволосый сидел, обхватив голову руками. Быстро кинутый на девушку взгляд исподлобья оказался демонически звериным. Алле приблизилась и тоже положила руки на голову оборотню. Колдовать пока не получалось, но иногда простая поддержка значит больше, чем любое колдовство.

-Так что там с высадкой? — через некоторое время как ни в чем не бывало спросил Фиссанг. Оба, и оборотень, и каддьара, решили не обсуждать вслух произошедшее. И дураку понятно: если в ближайшее время он не примет второй облик и не набегается всласть, у него будут проблемы с самоконтролем в дальнейшем.

-Капитан ведет корабль в бухту в нескольких часах пути от портового города. Пока мы идем вдоль берега — если подходить не с этой стороны, мыс маяка не будет закрывать паруса.

-Зачем все это? — с подозрением спросил Фиссанг.

-Мы на контрабандистском корабле, а в городе, говорят, неспокойно. Огни горят в стороне тайной бухты — их там ждут.

-На контрабандистском? — вяло удивился оборотень, начиная чувствовать, как возвращается совсем забытая морская болезнь. Но, по крайней мере, желание обращаться исчезло без следа. Кот внутри него с диким мявом забрался в самые глубины подсознания. Как известно, оборотней-котов невозможно заставить плавать по морям и океанам.

-Да, — кивнула Алле, — Мастер Саиль сказал, что после смерти халифа Картахеды, покинуть город оказалось действительно трудно. Все корабли досматривали, проверяли по десять раз. Многие купцы простаивали, а рыбаки не выходили рыбачить вовсе.

-Что и следовало ожидать, — пробормотал Фис.

Раздался стук в дверь.

-Прекраснейшая леди, лорд, — долетел снаружи веселый голос Саиля-гончара, — Пора на выход. Лодка ждет.

Алле вскочила с колен оборотня, и тот встал, открывая сундук. Фиссанг, достав свою котомку и подхватив вещи Алле — девушка вяло попыталась отобрать, — замер на месте.

-Пойдем? — спросил он, пытаясь казаться спокойным. Карие глаза смотрели немного затравленно, но решительно.

Алле кивнула и взяла его за локоть. Какое-никакое, а подспорье.

Солнце миновало зенит, в вышине истошно орали чайки. Берег круто брал вверх, леса из огромных, не слишком часто расположенных деревьев пленяли воображение. Мысли уносились все севернее и севернее, к густым подлескам, озерным краям. Но и этот ничем, в принципе, не примечательный лесок, каким-то чудом выбравший себе домом южный берег континента, сдавливал от радости сердце.

Лодку спустили, и путешественники по одному начали спускаться в нее по веревочной лестнице. Контрабандисты честно выполнили контракт — и собирались, как знала Алле, за дополнительную плату, проплыть вдоль берега еще немного и высадиться дальше. Как-то Алле задумалась, откуда возьмется верность слову в людях, не обращающих внимания на законы. Но после выяснилось, что договаривались с ними Саиль и Кайрон одновременно — и девушка могла предположить, какой эффект вызвала их компания. Вежливый и обходительный пожилой мужчина с живым, молодым взглядом, рядом с которым находится горбун с бесстрастным лицом. Но это полбеды. Рядом с гончаром горбун казался тьмой в окружении света. Улыбнется, взглянет попристальнее — поджилки дрожат. Алле, пожалуй, сама бы почла за лучшее не обманывать таких нанимателей. Если бы, разумеется, хотела взяться за подобную работу.

Нет уж! Деревня, куры, травы — забытое родное счастье, воспоминание из детства. Никаких смертей, страха за свою жизнь, бегства. Просто улыбаться миру.

Продолжая мечтать, девушка взялась за веревку и быстро спустилась в лодку. Следом слез и Фиссанг, а затем гончар. Вернувшийся из заоблачных далей разум отметил: не только гончаром побывал этот достойный арх, ох не только!

В лодке возникла недолгая пауза: решалось, кому сесть за весла. Оборотень боялся воды до одури, а заставлять грести человеческого старика или калеку-горбуна было как-то неправильно. Получалось, что дергать весла — а знать бы, как! — предстояло Алле, тем более она обладала силой, превышающей оборотническую. Но сам Фиссанг неожиданно для девушки решительно этому воспротивился и, переборов себя, сел на место гребца.

Алле пожала плечами. Может, так и лучше? Отвлечется, не будет смотреть на текущую воду?

Лодку поднимали волны, расстояние между ней и берегом резво уменьшалось. Все происходило настолько бесхитростно и просто, что Алле с трудом могла убедить себя, что не спит, а свежий морской бриз, запутавшийся в волосах — реален.

Лодка ковырнула песок, и путешественники по очереди, не спеша, выбрались на берег.

-Кстати, а как доставить ее обратно на корабль? — внезапно пришла дурацкая мысль в голову. Алле сдавленно хихикнула. Никто из их колоритной компании даже не подумал попросить у команды корабля гребца — вот и пришлось отдуваться Фису. Бедный. Но ведь действительно забыли! Фиссанг контролировал каждый шаг, и не мог думать о постороннем, горбун вообще ничем не интересуется, пока не спросишь, странно лишь, что предусмотрительный мастер Саиль пустил все на самотек, но девушка видела: даже он взволнован. Глаза гончара были чуть диковатые, когда он посмотрел обратно на море. Видно, тоже находится под впечатлением.

Сама Алле попыталась оправдать себя отсутствием опыта, но получилось плохо. Девушка вообще не привыкла загадывать будущее, были просто моменты, когда она старательно прокручивала свои следующие действия. Но без специального обдумывания ситуации предусматривать что-либо как-то не получалось. С такой чертой характера стоит бороться, тут же решила Алле и уже целеустремленно посмотрела на лодку.

Та, как ни в чем не бывало, сползла с берега и медленно заскользила в сторону корабля. Девушка могла только и сделать, что проследить нити силы, тянущиеся от Кайрона. Вот тебе предусмотрительность вся!

Не выдержав, Алле рассмеялась в голос.

Выходит, радость — это всегда глупо, но очень чудесно!

Все-таки выдернув свой короб из рук Фиссанга, Алле зашагала в сторону леса.

-Если останавливаться на отдых, то в лесу, — весело крикнула она своим спутникам и нырнула под крону деревьев. Мягкий хвойный аромат сводил с ума, и смеяться хотелось все больше и больше.

* * *

Кайрон поднял голову и огляделся. Взгляд, натренированный столетиями странствий, сразу отметил переплетенные ветви над головой, ручей невдалеке, поток энергии в полуметре над землей. Удачное место.

Лагерь вырос быстро: небольшой костерок, ветки для которого набрала Она, валежник, сложенный в три кучи — Ее оборотень не вернется до утра, дал волю инстинктам.

В лесу хорошо, — все же подумал Кайрон, и посмотрел вверх. Крупная южная луна мерцала сквозь сцепленные ветви.

Она лежала на стремительно остывающей земле, раскинув руки в стороны и умиротворенно закрыв глаза.

Она. Алле.

Имя ребенка Кайрон узнал лишь недавно. Его звучание напоминало пучок мягких перьев, которыми можно пощекотать щеку. Странное воспоминание из далекого прошлого вызывало в душе чувство благоговения — это были единственные тактильные ощущения, оставшиеся у него, пусть даже и ненастоящие.

Правда, еще дергалась и ныла спина.

Внезапно Алле подскочила на месте. От резкого движение дернулся Саиль, помешивающий готовящийся ужин, да и сам Кайрон повернулся в ее сторону. Смеясь, так задорно и легко, что внутри груди у Кайрона что-то кольнуло — третье ощущение! — она побежала вглубь леса, в сторону ручья.

Ручей впадал в реку. Может, она решила искупаться? — подумал Кайрон уже на краю поляны. Мысль скользнула и пропала. Увидеть ее лицо стало насущной необходимостью, чувством, схожим с голодом. Умиротворение, радость, смех Алле — пожалуй, ради этого стоило спешить, стоило продолжать жить.

Не выходя из-за деревьев, Кайрон смотрел, как девушка кружится в мелкой речушке, поднимая тучу брызг. В груди кололо все сильнее, рука сама потянулась, сжав края халата напротив сердца. Местная одежда, свободная, но навевающая воспоминания о старых белых тогах, натянулась, дернув крылья. Возможно, было больно, но Кайрон не обратил на это внимания.

Бывший ангел вздохнул. Пора уходить — или она его заметит. А сама мысль о том, чтобы стать причиной, по которой Алле перестанет смеяться, вызывала слепое отторжение.

Алле.

Алле вернулась значительно позже. Кайрон небольшим усилием воли заставил себя продолжить есть, а не отложить ложку в сторону. Пристальное внимание неприятно — повторил про себя он.

-Вкусно? — довольно спросила девушка. Кайрон поднял взгляд, проанализировав вопрос. Она хочет знать, совпадает ли каша, которую приготовил Саиль — только теперь ангел заметил, что это действительно каша, вода взята прямо из родника, кристально чистая, целебная для людей. Проходящая рядом магическая жила также внесла свой вклад. Травы... Орехи? И даже несколько засушенных виноградин. Наверно, это можно оценить, как...

-Очень, — вынес вердикт Кайрон.

-Пахнет изумительно, мастер Саиль! — обратилась девушка к наемнику. Неправильно, сейчас Саиль гончар. Так что он бывший наемник.

-Рад стараться, — ответил тот, отчего Кайрон чуть нахмурился. Показалось, или это была ложь? Или не ложь, неискренность. Кайрон напрягся. Ангельские корни, — хмуро подумал он, — людей нельзя мерить искренностью слов. Только дел.

Если подумать, любой ангел всегда говорит от чистого сердца. Даже когда лжет. Люди просто так не могут.

-Тебе много положить? — между тем заботливо спросил Саиль. Ощущение исчезло, и Кайрон расслабился. Алле улыбнулась.

-Да, пожалуйста, — достав из котомки ложку и чашку, девушка протянула ее человеку.

С заботливой улыбкой Саиль потянулся за миской.

Браслет щелкнул на тонком запястье, и бывший солдат удачи мгновенным движением дернул Алле на себя, скручивая ей руки за спиной. Кайрон вскочил — но все же не успел. Аура человека полыхнула предельно ясно, блеснув на острие кинжала:

"Не дергайся. Убью".

-Не дергайтесь. Иначе — убью ее, — повторил вслух человек, глядя бывшему ангелу прямо в глаза. Кайрон почувствовал, как губы сами растягиваются в улыбке, получилось сдержаться. Кинжал у горла Алле не дрогнул.

По ауре Саиля расползалось яркое черное пятно ненависти. Где прятал? Как? Не важно. Важно другое.

-Почему?..

Астрановый браслет лишил девушку возможности использовать силу, физически сделав ее слабее мотылька. Она дернуться и не сможет. А Кайрон не приблизится, пока ей угрожает опасность. Нужно, чтобы Саиль отпустил ее. Нужно говорить.

Слова иногда помогают — по крайней мере, у других ангелов точно.

Лицо Алле застыло в недоумении, но девушка тут же успокоилась. Кайрон с ужасом чувствовал, как у ее надежды выдирают крылья. Пожалуй, именно этот факт как никогда близко прижал бывшего ангела к кромке отчаяния.

* * *

Луна светила особенно ярко. Это была та ночь, когда никуда не хочется возвращаться, хочется застыть на месте, или нет, нет! Броситься, подставив морду ветру, в поисках свежей крови, сорваться, унестись... Но...

Навстречу волне восторга пришло смутное беспокойство. Оборотень слишком доверял своему чутью, чтобы отмахнуться от него, как от надоевшей мошки. Беспокойство не ослабевало, ночь перестала казаться и вполовину такой чудесной, какой была пару мгновений назад. Тяжелыми складками паутины наваливалась память, возвращаясь, приходя на смену звериным инстинктам. Что могло вызвать это смутное волнение? Неужели в забытом, злобном мире двуногих у него есть друзья, чья судьба важна для него? Нет, нет же! Кто ему может быть нужен?

Алле.

Огромный дикий кот на секунду замер. Зрачки сузились, но несмотря на это, окажись здесь кто-то из людей, то сразу бы понял: перед ним оборотень. Только у полностью помнящих себя оборотней на дикой кошачьей морде могут появиться страшные человеческие глаза.

Фиссанг сорвался с места

Страшный Человек стоял напротив костра, и Фиссанг, на подлете с ужасом понял, что этот неизвестный — человеком как раз не является. От даже него не падало тени! Но и глазам бы не доверился Фиссанг, если бы не чутье, чутье оборотня, слышащего голос природы. Внутри проснулся древний страх перед неизвестностью, остановивший Фиссанга на середине прыжка. И правильно, потому что то, что он увидел за чужаком оправдало его худшие подозрения — и заставило облегченно вздохнуть: чужак не враг, по крайней мере пока.

Враг стоял по другую сторону костра, огороженный барьером, не пропускающим никого: живой плотью. Нет, не просто ничего не значащим мясом — Алле.

Мастер Саиль, почтенный гончар, держал кинжал у горла девушки. Руки Алле безвольно висели, не делая попыток даже потянуться к горлу — своему или чужому. Лишь короткая дрожь время от времени пробегала от правого запястья до предплечья.

Завороженное наблюдение прервали.

Голос, раздавшийся рядом с Фисснагом, заставил оборотня вздрогнуть. Он уже и забыл, что по эту сторону костра находится Чужак. А Чужак, подняв руки, будто раскрывая объятья, мягко и певуче заговорил на каком-то языке, жуткой помеси картхедского и еще чего-то. Фиссанг разбирал лишь с пятого на десятое.

- Почему ты стоишь передо мной, друг, с ножом, направленным не на меня? Неужели я обидел тебя чем-то — давно или сейчас? Скажи, и я постараюсь исправить это — насколько это будет в моих силах.

Так мог бы заговорить отец с непутевым ребенком, но "ребенок" стоял напротив, вращая бешеными глазами и, брызгая слюной на светлый сарафан своей пленницы, только невнятно прорычал в ответ:

- В твоих силах, даррахт*! В твоих силах многое, я видел это своими глазами, когда мы вместе шли в Аррехт-нор! Я поклялся отомстить тебе тогда — чтобы увидеть, как ты страдаешь, Кайрон Убийца. Теперь я знаю твое истинное имя!

"Чужака зовут Кайрон, — почти безучастно отметил Фиссанг, припоминая, что, кажется, знал это и раньше, — Чужака зовут Кайрон, он кого-то убил, теперь ему мстят". Мысли текли неторопливо, вязко, пока сам Фиссанг обходил по широкой дуге круг костра, приближаясь к воинственному старику.

- Меня действительно называют Убийцей, — вновь зазвучал голос Чужака, и оборотень замер, прислушиваясь к его словам, — но я не убивал твоих братьев. Ты знаешь и сам, мы вместе были там — я пришел спасти их, но не успел.

- Ложь! — завизжал старик на высокой, протяжной ноте. Оборотень с трудом подавил желание подпеть ему. — Мы верили тебе, мы шли за тобой — и ты предал нас! Я чудом выжил — и то только потому, что отстал тогда от тебя! Мои глаза не ослепли в тот день, а уши слышали то, что слышали! Ты не сможешь отрицать!

Фиссанг подобрался, собираясь прыгнуть. Если сейчас он этого не сделает, через пару мгновений безумец может сотворить непоправимое. Оборотень понимал, чем рисковал: человеческий старик (в какой-то момент напомнивший другого, Аргвана) мог успеть провести кинжалом по шее Алле. Но был ли другой путь? Еще мгновение и безумец совершит непоправимое! "Подожди, — раздался в голове тихий голос, будто принадлежащий существу, уставшему, потерянному настолько, что сам Фиссанг на его месте давно бы уже загрыз сам себя, — "Молчи. Жди." Усилием воли оборотень подавил в себе желание сорваться с места и бежать отсюда, поджав хвост, туда, где безумные старики не мстят страшным чужакам, и без того тонущим в безысходности.

- Чем я провинился перед тобой, воин, и чем провинилась перед тобой эта девочка, если ты хочешь убить ее?

Старик расхохотался.

- Она — ничем. Ты — всем. Признайся, зачем тебе, Предателю, понадобился этот ребенок! Ее жизнь важна для тебя! Я вижу, пусть и скрываешь свою привязанность! Не в моих силах вонзить уничтожить твое каменное сердце, так пусть я разорву ее, чтобы ты чувствовал то же, что я. Да! Я видел тебя, Кайрон Убийца, Кайрон Предатель, стоящего среди мертвых. Вокруг лежали те, кто называл тебя другом, кого ты смел называть друзьями, а ты стоял... и смеялся! Ты смеялся над их смертью, их телами ты выстелил дорогу к своей цели. — Отогнав от себя настойчивый голос древнего, как жизнь, инстинкта самосохранения и немного успокоившись, теперь Фиссанг снова чуть не взвыл.

Сомнения, страх, беспокойство, отчаяние и жуткое желание бежать куда-то, пока не поздно, вторглись ураганом в сознание. Оборотень с новым ужасом воззрился на Чужака, от которого волнами исходили эти чувства. Морок, насланный туман затмил разум. Фиссанг, незаметно для самого себя, дрожа и поджимая хвост, только теперь осознал, что существо, стоящее по ту сторону огня всего лишь приоткрыло завесу своей истинной сути.

Голос старика, ворвавшись в голову, заставил оборотня вздрогнуть, но он же, будто ведро холодной воды, прояснил сознание. У Фиссанга — здесь и сейчас — была другая цель.

— Я совершу благое дело, освободив это дитя от тебя, чудовище! Чудовище! Чу...— закричал старик.

"Сейчас!" — возник в сознании чужой крик, и Фиссанг прыгнул. Одновременно с ним Чужак вытянул руку, и с нее сорвалось нечто темное, такое же страшное, как он сам.

...Старик булькал разгрызенным горлом. Светлым пеплом оседал уже несуществующий кинжал, Дрожала так и не проронившая ни звука за эти томительные минуты Алле. Чужак все еще стоял по ту сторону затухающего костра и тихо смеялся.

-Что за слово он повторял? — хрипло и тихо спросила Алле. Она не знала языка, на котором говорили эти двое, оно и понятно: откуда?

-Чудовище, — также тихо перевел Фиссанг, превращаясь в человека и обнимая девушку.

Смех Кайрона зазвучал с новой силой, переходя в хрип. Угли бывшего костра уже еле тлели. Луна снова выглянула из-за туч, мертвенным светом высеребрив лицо Чужака. Смех оборвался, и тот медленно, чуть пошатываясь, прошел прямо по углям костра к ним с Алле, не разбирая дороги. Фиссанг попятился. Лицо Чужака окончательно замертвело и теперь напоминало древнюю маску. Не обращая внимания на кровь и труп, Кайрон прикоснулся к руке Алле. Краем глаза застывший оборотень заметил сверкающий невесомый пепел.

-Вы можете идти... или остаться. Опасность здесь вам больше не угрожает, — хриплый голос Чужака замораживал. В небе до сих пор сияла луна, ветер шевелил листья деревьев и кустов, сдувал серебристый песок — все, что осталось от кинжала и его обладателя, после того как рядом прошел Кайрон. Горбун отошел от костра и сел туда, где был до этого.

-Пойдем, — Фиссанг дернул Алле за руку. Механически переставляя ноги, она двинулась следом, покидая негостеприимную поляну.

Девушка и оборотень шли медленно, не оборачиваясь. Но уже из-за деревьев оба, не сговариваясь, оглянулись.

Поляна была пуста. Из-за деревьев со стороны моря виднелись алые брызги рассвета — только и всего

"Завтра наступило, — равнодушно подумал Фиссанг, — но что теперь будет дальше?"

*Даррахт — обозначение того, кому мстят.

Интерлюдия 4.

Сторона Света

-Ты нашел ее? — нетерпеливо спросил повелитель света. Тонкие, едва различимые звезды межмирья, не зависящие от воли всесильных богов загадочно мерцали. Владыка сжал руки в кулаки. Ошибиться нельзя. Что-то происходит — и это что-то обещает огромные изменения в сложившемся миропорядке. Раз уж за происходящим взялась следить Судьба...

-Нет, Повелитель, она снова пропала! — в отчаянии заломил руки верный ангел. Неудачник!

-Я разочарован в вас, — бесстрастно выдыхает повелитель, успокаиваясь. Действительно. Что можно сделать сверх того, что сделано. Злость поможет? Нет. Он выставил свою пешку — и не выиграл. Но если уж все так серьезно — мог ли простой ангел, не бог, что-нибудь сделать?

-Простите, господин, Судьба была не на моей стороне, — ворвался в мысли голос этого ангела. Злость снова подняла свою голову.

-Не нужно все сваливать на Судьбу, имей смелость отвечать за собственные провалы, — холодная ярость божества отскакивала от куполообразного свода. Несколько звезд закатились. Вот бы было чудесно, если бы такое произошло и в настоящем межмирье, а не в этой подделке!

-П-простите... Я найду ее! — пробормотал святой мессия.

Бог света наклонил голову.

-Что ж. Ищите, — тяжело печатая слова, ответил он, — Но...Овесиан, знаете, если вы не найдете ее до тех пор, пока не будет слишком поздно, Хозяин поступит с вами так же, как с Убийцей.

Волосы на голове у ангела встали дыбом. Когда повелитель света говорит таким тоном и так коверкая Третий язык творения — быть беде.

Сторона Тьмы

-Проклятье! Она ушла! — небо ада раскололось и начало расползаться. Но никто из высших демонов не попробовал остановить катастрофу. Если повелительница успокоится — то мир соберется сам. А нет — так и ничто не поможет. Демоны ниже рангом вымаливали у Судьбы благополучное настроение для своей хозяйки.

-Госпожа, еще не все потеряно! — осмелился величайший из демонов, приближенный прекраснейший, высший Теренций.

-Да? Думаешь, это не мой брат прибрал ее к рукам? — ядовито осведомилась бушующая женщина.

-Может, да, может, нет, — успокаивающе поднял руки демон, — Она не иголка, чтобы затаиться в таком куцем стоге сена. Мы найдем ее.

Повелительница тьмы задумчиво посмотрела на него. Гнев ее постепенно сходил на нет. По небу снова поплыли бардовые облака, рана на теле мира начала поспешно затягиваться.

-Если не найдешь, на милость судьбы можете не рассчитывать! На мою — тем более, — поставила точку хозяйка и исчезла во вспышке черной молнии.

Третья Сторона

Странник задумчиво смотрел на собирающиеся намерения светлой и темной сторон, обволакивающие паутиной несчастный мирок. В конце концов, он не выдержал:

-Ах, Тварь подери, что им всем здесь понадобилось?

Затевалась какая-то серьезная игра, о которой до недавнего момента Третий был ни сном, ни духом. Решающую, что ли они нашли?

Но даже если так, то...

-А главное, что там понадобилось мне?! — в сердцах воскликнул серый.

Оставалось найти способ пробраться незамеченным.

Ну, у Ангела же получилось — чем он хуже?

Судьба

Глядя на зазмеившиеся по зеркалу трещины, девушка, сидящая на троне, покачала головой. Ну что ж...

-Подождем продолжения...— кивнула она в сторону.

Что будет дальше?

весна 2007 — осень 2009