Посох

Немного о столице. Магдар не окружён стеной, поскольку вся наша страна отделена от других непроходимыми горами и океаном, разбойников здесь нет, да и восстаний тоже: маги хорошо относятся к людям без дара, составляющим основную часть населения Общины, а борьба за власть вообще глупое занятие, ибо правят всегда сильнейшие и мудрейшие мастера — Совет Старейшин.

Города обычно разделены на четыре секции: одна почти полностью застроена башнями, проходя между которыми чувствуешь себя маленькой букашкой в огромном каменном лесу. Здесь селятся воздушники(6). В следующую секцию в промокаемой одежде лучше не соваться: там повсюду фонтаны, бассейны, выдолбленные в мостовой ручейки, водопады, ниспадающие со стен домов прохожим под ноги. Среди всего этого рая для русалок живут водники(7). Дома третьей секции и днём и ночью озаряют окрестности светом факелов, там огромное количество кузнец и нестерпимо жарко — типичный земной Ад. Обитают в сем знойном месте огневики(8). И, наконец, четвёртая секция. Она представляет собой один большой сад: множество цветов, кустов и вековых деревьев перемежаются небольшими деревянными домиками. Это вотчина землянников(9). А организовано такое деление специально для того, чтобы не мешать друг другу магичить — поскольку в доме каждого мага обитает малая часть Стихии, к которой он принадлежит. Да и не очень хорошо огневики с водяниками уживаются.

Немагическое же население живет в промежутках между секторами — надо заметить, довольно больших, — или в секторах — по желанию.

Мой дом, а точнее, дом отца — подмастерья до сдачи экзамена живут с наставниками, — находился в водном секторе. И хоть я и старалась выбирать наиболее сухие улицы, всё равно, когда мы добрались до цели, парни были мокрее попавших под весеннюю грозу путников. Я пока не могла воспользоваться магией, чтобы прикрыть их от влаги, а Фаилерин почему-то не стал, да и сам предпочёл промокнуть: то ли старается остаться незамеченным, то ли и в правду решил вкусить все прелести жизни в нашем мире.

Обитали мы с отцом в довольно скромном доме — помимо наших спален он насчитывал две гостевых комнаты, кухню, подвал и гостиную. Дом был двухэтажный, каменный (в этом квартале дерево быстро портиться — прогнивает), с большими окнами и плоской черепичной крышей. И пусть положение отца позволяло нам иметь намного более роскошное жилище, мы, несмотря на все упрёки других старейшин, упорно не переселялись — здесь нам было уютно, здесь мы действительно чувствовали себя дома, хоть и проводили большую часть времени в загородном доме — там проходило моё обучение.

Дом, отчий дом! Наконец я добралась.

С этими радостными мыслями я распахнула перед спутниками дверь, пропуская их внутрь, и проигнорировав ворчание Лера (мысленно я уже давно сократила длинное имя эльфа до трёх букв) о том, что воспитанные мужчины всегда пропускают даму вперёд. Пропускала я их по одной простой причине — на дом наложены чары и как только я войду, купол, охраняющий его, замкнётся, в результате чего мои спутники останутся снаружи и зайти не смогут.

Войдя в дом, я, наконец, почувствовала себя в безопасности — что может со мной случится в этом месте? Ведь его зачаровывал отец, да и домашняя атмосфера заставила все опасения и страхи свернуться котёнком в глубине души и заснуть на время.

Икс

Мы вошли в просторную прихожую. Справа возле двери стоял гардероб для одежды и обуви, слева - подставка для зонтов, тростей и оружия. Пока мы снимали мокрую верхнюю одежду, абсолютно сухая Лире, удивившись вслух тому, что Гораг не вышел её встречать (интересно, кто это такой?), сказала нам:

— Подождите, пожалуйста, в этой комнате, — указав на находящуюся слева дверь, вошла в центральную. Нам ничего не оставалось, как, пройти в указанную комнату, которая оказалась просторной гостиной. Пол устилал пушистый ковёр песчаного цвета, стены были оклеены материей цвета морской волны, а расположенные в комнате стол, два кресла у камина и диван у левой стены были коричневыми. Всю правую стену занимали стеллажи с книгами — должно быть эта комната по совместительству была ещё и библиотекой. Бар располагался у противоположной двери стены. К нему мы и направились, дабы согреться.

Я налил себе в стакан немного коньяку, присел на стоявший у бара табурет — жаль было мочить кресло, — и, попивая напиток мелкими глотками, настроился на мысли Лире — интересно, всё же, что она там делает. Как оказалось, любопытство иногда не порок, а прямой путь к выживанию.

Лире, как дисциплинированный воин, сразу отправилась докладывать о выполненной миссии.

Сначала беседа шла ни о чем — они с отцом поздоровались, расспросили как друг у друга дела. Лире похвасталась успешно завершённым заданием, при этом многое умолчав. Отец подтвердил выполнение и тут же сам дал ей звание мастера. Она немного удивилась — обычно это делает Совет в полном составе в торжественной обстановке и при большом количестве народа. А вот дальше пошёл серьёзный разговор:

— Лире, ты знаешь, что в нашей стране с каждым годом рождается всё меньше магов.

— Да, отец — при этом от неё повеяло такой тоской, что у меня чуть слёзы на глаза не навернулись.

— Я долго искал причину нашего вымирания. Ещё дольше пытался понять, почему у магов не рождаются дети. И вот, наконец, я разгадал эту тайну.

— Да? — невероятно сильный всплеск надежды затопил меня почти с головой. Её чувства поглотили меня настолько, что кроме ёё мыслей я не слышал ничего. — Расскажи мне, отец. Мы сможем решить эту проблему?

— Решение есть. Я нашёл один древний манускрипт, созданный ещё до времён Переселения. Там написано, что раньше у магов рождались дети, и род наш рос и креп. Но однажды случилась беда — дети рождаться перестали. Там не описана причина, написано лишь, что виной всему Посох Равновесия и его носители. Автор предположил, что для решения наших проблем нужно уничтожить Посох, дабы его магические эманации не отбирали более жизни наших нерожденных детей.

— Но, как?

— Очень просто. Дабы извлечь Посох из носителя, нужно его убить. Как уничтожить Посох можно подумать потом. Ты как раз привела в наш дом Хранителя, как они себя называют, Посоха. Его имя Никол — или Нико, как зовут его друзья. Твоё первое задание в ранге Мастера, дочь, убить его и принести мне Посох. С сопровождающим его монахом разберёшься сама.

От Лире пришла мощная волна удивления, разочарования и боли. Сомневаюсь, что она сейчас способна трезво мыслить, а то бы давно поняла, что перед ней не отец. Ничего, потом, когда боль немного притупится, она проанализирует ситуацию, и во всём разберётся. Главное, чтобы ни убила никого до той поры.

Сейчас же она молча кивнула и вышла из комнаты. Девушка была настолько подавлена, что я начал за неё беспокоиться.

Вошла в гостиную она совершенно спокойная — только вот спокойствие было мёртвым: глаза, почти постоянно горевшие ироничной улыбкой, сейчас были пусты. А ещё она подняла невероятное количество очень мощных щитов. Причём, самые сильные стояли на ментале — я так и не смог пробиться к её мыслям.

— Собирайтесь. Нам нужно зайти в одно место, а потом можно будет отдохнуть. — Уронила слова, словно горсть бусин, развернулась и вышла в прихожую. Мы за ней.

Одеваясь, я всё размышлял, как исправить ситуацию — уж очень не хотелось мне выдавать свои способности. Но в критической ситуации я буду вынужден вмешаться, а, следовательно, и раскрыться. Решив внимательно наблюдать за действиями Лире, я всё же не переставал надеяться на благополучное завершение этого задания.

Глава 8

Отречение

Подвал

Спустившись по лестнице и пройдя по длинному узкому коридору в самый конец, старейшина Тергем открыл находившуюся справа от него дверь. Перед его взором предстало множество ящиков разного размера, местами аккуратно составленных, а местами — как например возле противоположной стены, — небрежно сваленных горкой. Некоторые ящики были прикрыты тряпьём. Внезапно одна из тряпок, островками прикрывавших кучу у стены, шевельнулась и издала непонятный звук, больше всего похожий на мычание.

Активность куска ткани, видимо, не стала новостью для старца, так как он лишь хмыкнул в ответ на мычание и подошёл поближе. При этом с каждым шагом образ величественного старца плавился и, как будто бы, стекал с идущего. Благородную седину сменил пшеничный цвет, причём волосы укоротились, а борода исчезла вовсе. Фигура, бывшая худощавой, стала мускулистой. Широкие плечи, пружинистая походка хищника — ничто уже не напоминало вошедшего в эту комнату минуту назад старика. Перед грудой ящиков и тряпья стоял крепкий высокий юноша примерно двадцати пяти лет отроду. Он был красив: правильные черты, аристократический нос, большие глаза насыщенного голубого оттенка. Юноша ещё раз хмыкнул и стянул с шевелящегося свёртка материю.

Под ней оказался связанный, можно даже сказать, спеленанный — настолько велико было количество верёвок на нём, — старейшина Тергем. На шее старца болталось несколько активированных артефактов, создающих вокруг пленника самые разнообразные щиты и покровы. Получившаяся в результате их слаженной работы защита надёжно скрывала присутствие в этой комнате человека. Любопытствующий, неважно каким бы заклинанием он не воспользовался, остался бы уверен в полной безлюдности помещения. Да и визуально старца тоже не нашли бы. Разве что на ощупь — но кому придет в голову ощупывать кучу рухляди?

Молодой человек прислонил старца к стене так, чтобы тот сидел, опираясь на неё — без поддержки в состоянии, мало отличимом от гусеницы, сидеть довольно сложно, — развязал кляп, мешавший старейшине кричать во всю мощь своих лёгких, и спросил:

— Так вам удобно?

— Мне было бы удобно, если бы ты меня отпустил, — саркастично уронил старик, на что юноша лишь хмыкнул. — Вот скажи, Леон, чего ты добиваешься? Ты самый молодой старейшина в Общине, так что тобою руководит не жажда власти. Тем более что в политических вопросах наши с тобой мнения всегда совпадали. Могуществом, как выяснилось сегодня утром, ты меня превосходишь на порядок, так что и не Сила тебе нужна. Я уже стар, так что ревность тоже не может быть причиной. Так скажи, почему ты пленил меня?

Юноша лишь улыбался при перечислении старым магом возможных мотивов нападения, но всё же решил ответить:

— Мне надо было на полчаса занять ваше место.

— Зачем, — удивлённо воскликнул Тергем.

— Чтобы встретить вашу подмастерье, — спокойно сказал Леон.

— Она приехала, — помертвевшим голосом спросил старец, начиная, повидимому, уже догадываться о причине своего пленения.

— Да, она приехала. И, кстати, уже уехала — выполнять моё задание.

— Какое, — спросил Тергем, глазами, пылающими надеждой ошибиться в догадке, уставившись в глаза пленителю.

— Убить Никола и принести мне Посох Равновесия.

— Значит, ты узнал, кто Хранитель. Впрочем, это было не сложно, — пробормотал себе под нос старик. И спросил, — но зачем? Зачем тебе Посох?

— Я уничтожу его, и у нас опять будут рождаться дети, и количество магов станет увеличиваться. Я читал статистику — с тех пор, как этот мальчишка стал Хранителем, на Ашуре родилось в два раза меньше детей с Даром. Но ничего, я положу конец нашему вымиранию!

Старый маг смотрел на своего юного товарища — тому едва исполнилось семьдесят вёсен, — и удивлялся, как смог пропустить, не заметить раньше этого фанатичного огня в глазах.

— И поэтому ты заставил мою девочку убить Хранителя? Она же никогда ещё даже в более— менее серьёзной схватке не бывала, не то, что убивать. Да и не с её душой лишать жизни людей. Ты же своим приказом убил не только Хранителя, но и её заодно!

При этих словах лицо юноши омрачилось тенью сомнений. Но уже через секунду вера в свою правоту победила, и он воскликнул:

— Когда речь идёт о целой нации, можно пожертвовать единицами.

Старик только отчаянно вздохнул, но всё же попытался переубедить упрямца:

— Я знаю много больше твоего о Посохе Равновесия и Хранителях, поверь мне. — это было верно на все сто процентов хотя бы потому, что о том, что Лирема тоже Храниетльница не знал никто, кроме него да Горага. Даже сама Лире не имела об этом ни малейшего понятия.

Видя, что юноша слушает его, он продолжил:

— Нельзя убивать Хранителя, ибо его смерть приведёт за собой беду настолько большую, что мы не сможем ей противостоять.

— Глупости, в Хрониках ничего такого не написано. До этого погибло от рук разбойников немало Хранителей, и ничего.

— Да, но они погибли не от руки магов, — а про себя добавил: "И не были такими особенными". Леон лишь фыркнул:

— Ты пытаешься выторговать жизнь Хранителю, — с этими словами он развернулся и пошёл к выходу.

— Ты только что подписал приговор всем магам Ашура, — горько крикнул ему вслед старец, но юноша его не слушал. Возле двери он обернулся:

— Пожалуй, тебе всё же лучше пока посидеть в подвале, а то помешаешь ещё своей воспитаннице выполнить задание. Ты не волнуйся, я утром зайду тебя покормить. Отдыхай.

И вышел за дверь.

Лире

Я вела ребят в лес, росший неподалёку от столицы. Забрав лошадей с постоялого двора, находившегося в квартале от моего дома, мы помчались туда на максимально возможной скорости — всё-таки город, и, несмотря на позднее время, иногда и прохожие встречаются.

Я сказала парням следовать за мной, и они пошли, не требуя никаких объяснений, за что я была им очень благодарна. Точнее буду, когда немного успокоюсь. Сейчас же все мои силы уходили на то, чтобы кое-как удерживать чувства в узде и укрывать нашу группу всевозможными щитами, самый мощный из которых поставила на защиту ментала — не имею ни малейшего желания делиться с окружающими своими мыслями. Незачем кому-либо знать, что я уже в сотый раз прокляла Совет и это дурацкое задание. И что я совсем не уверена в том, что смогу его выполнить — ведь за короткий месяц путешествия (большую часть которого они проспали) я привыкла чувствовать себя ответственной за них.

Что же мне делать?

До леса мы домчались в полной темноте. Сказала ребятам обустраивать лагерь, а сама, поставив самый надёжный из доступных мне купол, пошла по воду.

Поужинав — продрогшие ребята ели с аппетитом, а я еле заставила себя съесть две ложки похлёбки, — не стали распределять дежурство, надеясь на купол (наивные) и легли спать. Весь ужин возле костра было тихо — наверное, спутники прониклись моим хмурым настроением. Учитывая ситуацию с заданием, я ложиться спать не стала, решив дежурить всю ночь — да и не заснула бы всё равно — столько мыслей бродило в голове.

Это, пожалуй, была одна из самых сложных ночей в моей жизни. Про такие моменты говорят, что человек стоит на перекрестке и только ему решать, каким путём идти. Я понимаю это сейчас, но тогда, под неровный стук изувеченного предательством сердца, только что не выла от тоски и безысходности.