Саен. Лига Верных (роман-фентези)

Латин ответил, чуть понизив голос:

— Я бы не пожалел денег, чтобы выкупить этого парня. Но теперь Нитм его не отдаст. Тминоот, этот парень необыкновенный. Как будто из другого мира. Я не видывал таких. И смотрит он не по-нашему.

— Жаль суэмца. Погубит его Нитм, верное дело. И не помочь ему теперь.

— А если попробовать отбить?

— А кто тебе позволит? Или хочешь разбойником стать — вне закона — и жить в лесах? Нитм — колдун-жрец, это все знают. И раба он купил совершенно законно. Как же ты будешь силой отбивать чужую собственность? Теперь только Саен может сразиться с Нитмом, да и то, если скажет ему — Днаухнак. А Саен еще слишком мал.

— Что значит это слово — Днаухнак?

— Этим словом маги вызывают друг друга на битву, когда оспаривают свои территории. Древняя традиция. Ты думаешь, почему Комнуд, князь Тханура не разрешает колдовать в своем городе? Он опасается, что появится более сильный маг и вызовет его на битву. Победитель битвы Днаухнак получает всю власть побежденного. Саен, конечно, не маг, он Знающий. Знающие отличаются от магов. Но вызвать на битву Нитма он может.

Саен лежал на широкой лавке в главной горнице, где собиралась для трапезы вся семья. Латин и Тминоот разговаривали тут же, сидя за столом. Саен слегка приоткрыл глаза, всмотрелся в освещенное единственной свечой лицо Латина. Знакомая складка над переносицей, светлая щетина на щеках. Брат слишком переживает за него...

Подслушивать нечестно. Тем более Латина, который всегда охраняет и помогает.

— Я слышу все, — глухо произнес он, — я щас пойду по нужде во двор, а после вернусь и спрошу, что это за слово, которым маги вызывают на битву.

Латин обернулся, поморщился:

— Гляди, не намочи штаны по дороге, боец.

— Намочу специально, прямо тут, — буркнул Саен, поднимаясь.

Когда он вернулся — свет бы погашен, Тминоот спал за перегородкой, Латин укладывался в сенях.

— Что за слово? Латин, ты запомнил?

— Что, собрался биться с Нитмом?

— Не знаю, — с сомнением произнес Саен, — Нитма я, может, и одолею, а Темных, которые ему служат — нет.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — вздохнул Латин, — Саен, я обещаю, что сделаю все для того, чтобы освободить суэмца. Но есть вещи, которые нам не подвластны. И остается только надеяться на помощь Создателя. Ты же веришь в Него?

Саен, молча, кивнул.

— И я верю. Помолись, попроси, чтобы Создатель сохранил жизнь суэмцу и помог освободить его от колдуна. И я об этом помолюсь. И Тминоот, и его сыновья, и Хная. Тогда наша молитва станет сильной и крепкой. И Создатель будет иметь все права для того, чтобы вмешаться.

Имя Хнаи прозвучало как-то по-особенному мягко, Саен попытался в темноте разглядеть глаза брата, но не смог.

— Тебе нравится Хная? — просил он.

— А вот это — не твое дело, Знающий. Когда мне нужен будет совет — я сам обращусь. Все, дуй в постель.

Глава 6

Это хорошая мысль — сразиться с Нитмом. Но чем сражаться, каким мечом? У Саена не было своего меча, если не считать того, загадочного, выкованного еще отцом и тщательно спрятанного Латином. Саен участвовал в мальчишеских битвах на длинных палках, знал фехтовальные приемы, но боец из него был слабый. Половина деревенских мальчишек одерживали победу над ним в палочном поединке, и хотя близнецы постоянно давали дельные советы и подсказывали, как лучше держаться с соперником — Саену наука боя давалась с трудом. Может, потому, что он был слишком тоненьким по сравнению с теми же близнецами — высокими, крепкими увальнями. Надо бы почаще работать с Латином в кузне — у Латина широченные плечи и огромные мозолистые ладони, которыми он без труда разгибает подковы. И все потому, что каждый день стоит у наковальни.

Зато Саен лучше всех держался в седле. И даже без седла ездил отлично. Да и с ретивым горячим жеребцом мог справиться. Тут у него особый секрет — он чувствовал жизнь животного и мог им управлять. Делал он это незаметно, мягко и осторожно. Потому для всех Саен оставался умелым и ловким наездником. Только Гоху Саен ничего не внушал. Гох любил своего хозяина, и Саен эту любовь тоже чувствовал.

Прошло два дня. О Енне ничего не было слышно. Саен каждый вечер бегал к высокому забору Нитма и прислушивался, надеясь уловить хотя бы разговоры внутри двора. Но все оказалось напрасным. Енн словно пропал, и Саену оставалось только теряться в догадках — зачем нужен был суэмец Нитму?

На третий день вечером Саен вышел к деревенским воротам, что возвышались там, где дорога вела к Тхануру. Деревню не окружали стены, и смысла запирать деревянные створки ворот не было никакого. Ворота скорее символизировали главный въезд в деревню, хотя Саену всегда казалось, что с какой стороны не заезжай — вид будет всегда одинаковый. Низкие рубленные домики, крытые дранкой или соломой, аккуратные ровные доски заборов и размытые дождями грязные дороги.

В это время пастух пригонял скот в деревню, и у ворот уже сидели близнецы — Хаэн, Наэн и Нгук. Дожидались свою корову. Все три брата так походили друг на друга, что и родной отец не мог их различить. Широкоплечие, с круглыми, загорелыми до черноты, лицами, братья напоминали ленивых медвежат. Такие же неповоротливые и такие же сильные. Рядом пристроился тоненький Хамсоэ и его младшая сестренка, похожая на суетливого галчонка. Саен остановился около мальчишек, произнес привычное:

— Вечер правит.

После достал кусок пирога с кашей и протянул Хамсоэ. Тот быстро взял, разломил пополам и передал больший кусок девочке.

— На, Галуна, лопай.

Саен и сам с удовольствием съел бы рассыпчатый пирог с такой вкусной пшенной кашей. Это была его доля на ужин. Но Хамсоэ рос без отца, и запасов у них дома осталось совсем мало. Мать кормила его и сестру только один раз в день — иначе не дожить до весны. Потому Саен притаскивал иногда им свой ужин. Близнецы тоже приносили — у них была обговорена очередь. И в семье Саена и у близнецов были коровы, а значит молоко, сметана и творог. Хотя зимой удои небольшие, но все-таки есть. У Хамсоэ дома скотины не было, а мать его, вдова Знаха, все больше подрабатывала по другим домам — стирала и убирала. Сам Хамсоэ с сестрой летом пас деревенских гусей, тем и выживали. Этой зимой им пришлось совсем нелегко.

Глядя, как черноглазая, растрепанная Галуна уплетает пирог, Саен грустно подумал, что колдун наверняка морит голодом суэмца. И помочь этому никак нельзя.

— Эй, Саен, скажи, куда сейчас я кину нож, — весело произнес один из близнецов. Саен знал, что это Нгук, но угадал это только благодаря своей интуиции.

— Делаем ставки. Саен угадает, куда Нгук кинет ножик, — подхватил еще один из братьев, — кто что ставит? Я ставлю выточенную из корня рукоять для ножа.

— Да ты ее уже третий день ставишь, — фыркнул третий близнец, Хаэн, считавший себя старшим, — кому она нужна, она же у тебя треснутая.

— Трещину можно замазать. Зато это корень железного дерева. Он не горит и тонет в воде. Самое верное слово! — горячо возразил Наэн.

— Ерунда это, а не железное дерево. С железного дерева ты бы и кору не смог содрать. Его невозможно обрабатывать, — сказал Хаэн и отвернулся.

— Почему это?

— Потому. Вот любого старика спроси. И откуда ты мог взять этот корень? Не у нас ли в огороде, когда осенью копал грядки?

— Не, я ходил в лес, к жилищу колдунов.

Хамсоэ, молча жующий пирог и слушающий уже ставшую привычной перебранку братьев, вдруг поднялся с сухого бревна и сказал:

— Глядите, бежит наш пастух. Бежит и гонит стадо. Но половины коров нет. И собак нет, ни одной. Клянусь духами болот, что-то случилось.

— Опять духов поминаешь? Саен, дай ты ему по башке, поганцу, — велел Хаэн.

Но Саен его не слышал. Страшная тревога захлестнула его. Пастух действительно торопливо гнал несколько коров по склону холма, и ни одной собаки не было рядом с ним. Но не это встревожило Саена. Он почувствовал, что пастух напуган. Очень сильно напуган. Страх пастуха несся далеко вперед ощутимой, сильной волной, и по спине Саена колкими иглами пробежал холодок. Что-то действительно случилось.

— Тихо вы, — велел он, — замолчите!

Спустя некоторое время пастух прогнал через ворота несколько коров. В его вытаращенных глазах сквозил такой ужас, что близнецы вскочили с бревна.

— Злые силы... злые силы... — бормотал пастух и, подпрыгивая, стегал коров кнутом.

— Он сошел с ума, — тихо сказал Саен.

главы 7 и 8

главы 7 и 8

Глава 7

Ничего толкового от пастуха не добились. Он лишь дико таращил глаза и постоянно повторял, глупо улыбаясь:

— Злые силы... очень много злых сил... очень много... коров съели... они их съели...

Что это за злые силы, "съевшие" добрую половину стада — так никто и не понял. Тминоот, покачав головой, сказал:

— Плохие дела. Непонятные вещи начали твориться у нас в деревне. Ни я, ни другие старейшины ничем не можем сейчас помочь. Плохо, что люди остались без коров, но еще хуже, что где-то появились злые духи, которые могут принести много бед.

— Они принесут много бед, — уверенно сказал старейшина Тнур. Шрам на его лице выделялся сине-бордовой полосой, придавая чертам выражение суровой грусти.

— Надо обратиться к колдуну, думаю я, — добавил он, — у нас в деревне нет никого, кто мог бы сразиться с духами. Даже Саену это не под силу.

— Да, — протянул Гаур, третий старейшина, — слыхал я о целых деревнях, погибших от непонятных вещей. Может, и Нитм не справится с этой бедой, и придется оставлять эти места.

Саен тоже слышал о деревнях, оставленных из-за того, что места около них превратились в пристанище злых духов. Жители молчали. Ужас охватил всех, кто собрался под кленом в центре деревни.

— Да, оставим эти места. Болота — вот где злые силы, — проговорил вдруг сидящий в стороне пастух и затряс головой, — оставим, оставим... на болоте злые силы...

Порванная в нескольких местах стеганая жилетка его горбом топорщилась над согнутыми плечами, и сам пастух словно бы стал меньше и тоньше.

— Да уберите его, — сказал кто-то в толпе, — будет теперь болтать и страху нагонять.

Саен выбрался из круга жителей и поспешил к деревенским воротам. Его нагнали близнецы и Хамсоэ.

— Куда собрался? На болота? — быстро угадал Хаэн.

— Вы со мной не ходите, — хмуро ответил Саен.

— А ты что, наша мама, чтобы мы спрашивали разрешения? Думаешь, пустим тебя одного?

— Я должен понять — что это такое. Но там очень опасно.

Уж лучше бы мальчишки остались в деревне, а не увязывались за ним.

— Тебе же не опасно. А мы в сторонке постоим, если что — тебя вытащим. Нас-то много. Хамсоэ, ты с нами?

— Ясное дело, — коротко пропыхтел Хамсоэ, не сбавляя шага.

— Ладно, пошли, — хмуро согласился Саен. Все равно друзей не переубедить.

Саен держал путь на болота, мальчишки шагали рядом. С холмов спустились в небольшую низинку, где, благодаря узкому ручью все еще росла трава и где, видимо, пастух выпасал скотину. От низикни еле заметная тропка вела в осиновую рощицу, редкую и грустную. Там, за рощицей и было маленькое болотце. Болотом его называли по привычке. Затянутый зеленой тиной пруд собирал в себя тонкие потоки из ручья, но куда они после девались — оставалось непонятным. Стоячая вода издавала слабый запах гнилых растений, и в ней не водились ни рыба, ни раки. Саен бывал в этих местах — собирал траву, снимающую колики в животе.

Оказавшись в рощице, мальчики сбавили темп.

— Саену все-таки не так страшно, он маг, — буркнул Нгук и ругнулся, споткнувшись о корень.

— С чего ты взял, что он маг? — спросил Хамсоэ.

— Сестра нашей матери рассказывала. Она приезжала к нам осенью, меду еще навезла. Меда этим летом мало было, засуха. Тетка привезла только один бочонок, да и тот отец спрятал. Вот она и говорила, что Саен — сильный маг.

— Я не маг, — коротко ответил Саен, оглянувшись.

— Не, я думаю, что способности мага у тебя самые настоящие.

— Заткнись ты! — прикрикнул на него Хаэн, — А не то отправлю домой.

— А ну-ка отправь, — Нгук остановился и дернул брата за руку.

Саен оглянулся. Браться стояли друг напротив друга, точно молодые бычки, готовые к бою.

"Нашли, где драться", — подумал Саен, всмотрелся в ветку дерева над ними. Ветка прогнулась и стукнула по голове обоих.

— Что это такое? — братья отпрыгнули.

— Замолчите, — спокойно велел им Саен, — нельзя в этих местах шуметь. Нечисто здесь. Или вернетесь в деревню?

Близнецов, видимо, напугала ветка дерева, двигающаяся сама собой, потому они замолчали. Саен и сам чувствовал страх. Чем дальше забирались в рощицу, тем тяжелее становилась тишина вокруг. Ни ветра, ни шелеста. Даже сухие прутья не трещали под ногами. Воздух странно загустел, и теперь уже близнецы и Хамсоэ, испуганно озираясь, и не помышляли о привычных ссорах.

Ранние зимние сумерки серыми тенями лежали среди деревьев.

— Зачем это пастух погнал сюда коров? — тихо спросил Хаэн.

— Он не гнал, — ответил Саен, не оглядываясь, — коровы сами сюда забрели. Пастух не смог их остановить. Дальше не ходите. Стойте. Если я крикну — убегайте — бегите изо всех сил. Понятно?

— Ты пойдешь дальше сам?

— Я недалеко.

Осторожно ступая, Саен зашел за стволы осин, спустился с пологого пригорка, склизкого от влаги и остановился. От болотца поднимался светлый туман, похожий на тонкую пелену. И в этом тумане Саен отчетливо увидел белесые фигуры с темными провалами глаз. Расположившись по краям болота, фигуры изредка менялись местами, медленно переплывая сквозь молочную дымку. Одна из них, поднявшись повыше, заметила Саена.

Пронзительный свист больно резанул по ушам, в голове странно зазвенело. Фигура приближалась так быстро, что Саен уже различил холодную ненависть в огромных черных глазах. "Надо бежать!" — мелькнуло в голове. Но по влажной земле быстро подниматься не получалось, ноги соскальзывали, как в дурном сне.

— Уходите отсюда! — закричал Саен мальчикам, — Уходите быстро! Уходите все!

За спиной уже чувствовался гнилой смрад и холод. Наверное, нечисть совсем близко. Вот она, смерть, в грязи и темноте... И ничего такого не сбудется, что предсказал колодец...

С вершины холма показалась рука — Хаэн, наклонившись, прошептал:

— Хватайся... Этот злой дух отступил. Хватайся быстрее...

Саен ухватил руку друга, потянулся и оказался наверху. Быстро оглянулся. Дорогу призраку заступил Светлый Князь. Меч в его руке сиял голубоватым огнем, бросая небольшие отсветы на темную землю.

— Пошли отсюда, — сказал Саен, — где остальные?

— Они уже убежали.

— А ты?

— Я сейчас тоже убегу, — фыркнул Хаэн.

Мальчики припустили через темную рощу и не оглядывались больше.

Глава 8

Тминоот ругал Саена весь вечер. Глупо соваться прямо к злым духам, и уж тем более глупо вести туда товарищей. Мог погибнуть не только Саен, но и близнецы, и Хамсоэ. Что Саен себе думал, на что надеялся? Что его силы хватит, чтобы одолеть вековую нечисть, против которой бессильны даже маги?