| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Их стало видимо-невидимо, белоснежных, хлопающих крыльями, носящимися над головами людей с пронзительными криками.
Девочка взмахнула руками, и птицы исчезли — вместо них откуда-то сверху посыпались цветы, такие же белоснежно-белые.
— Фокусы! Фокусы! — закричал кто-то в толпе.
И тогда Хайнэ увидел нечто иное — огромную фигуру, вдруг выросшую за спиной девочки, как будто сотканную из света и теней. Существо — мужчина с длинными волосами и в длинной одежде — обернулось и устремило на него лучистый взгляд своих тёмно-фиолетовых, как аметисты, глаз.
Хайнэ не успел ничего подумать. Ноги у него сами собой подкосились, и он упал на колени, в благоговении протянув к существу руки, как за день до этого — к Алай-Хо, хотя они не имели между собой ничего общего, полуптица-полудракон и призрак с лучистым взглядом.
А толпа, тем временем, снова бурлила, как неспокойное море. Отдельные выкрики слились для Хайнэ в монотонный гул, похожий на шум воды в водопаде, но потом, когда мгновение, во время которого у него перестало биться сердце, прошло, и призрак исчез, он снова начал различать отдельные голоса.
— Стража! — вдруг закричали вокруг.
Девочка прекратила показывать чудеса, вздрогнула и огляделась. Хайнэ успел увидеть её глаза — такие же фиолетовые, как у того существа, что было минуту назад за её спиной, только более светлые. Сердце у него бешено заколотилось, он рванулся вперёд, чтобы девочка его заметила, но пробиться сквозь заволновавшуюся толпу оказалось невозможно.
— Подожди! — закричал Хайнэ, увидев, что девочка развернулась и побежала, но она его не услышала — легко вскарабкалась на какое-то невысокое строение, а с него перепрыгнула на другую крышу.
Хайнэ начал бессильно озираться по сторонам и встретился взглядом с Хатори, всё это время находившимся рядом с ним.
— Я люблю её!.. — вдруг выкрикнул он совершенно неожиданно для себя, не понимая, зачем он это говорит, вообще ничего не соображая в эту минуту.
С секунду или две Хатори глядел на него ничего не выражающим взглядом. А потом Хайнэ почувствовал, как чужая рука обхватила его запястье, и что-то словно взметнуло его вверх. Базарная площадь со всеми людьми, прилавками, заваленными товарами, грязной мостовой вдруг оказалась у него под ногами, а солнце, к которому он стал ближе на несколько сян, засверкало так ярко, что на мгновение пришлось прикрыть глаза.
— Вон она! — воскликнул Хайнэ, вдруг заметив девочку на соседней крыше.
Она бежала по черепице, как будто летела — едва касаясь её ногами и раскинув руки в сторону, словно крылья; ветер трепал широкие рукава и развевал длинные белоснежные волосы.
— Помоги мне догнать её, — выдохнул Хайнэ, и Хатори, не отпуская его руку, бросился вперёд.
Он побежал так быстро, что в какой-то момент Хайнэ перестал успевать за ним и споткнулся, но Хатори, не обратив на это ни малейшего внимания, продолжал тащить его за собой, вцепившись в запястье с нечеловеческой силой. Это было больно и страшно, но в то же время душу Хайнэ переполняли ликование и восторг — ему казалось, что он вот-вот оторвётся от крыши и взлетит, как воздушный змей на бечёвке, которую разматывает хозяин.
Вперёд, вперёд, навстречу солнцу за белой птицей — он запомнил это ощущение навсегда.
Чувство времени потерялось, все мысли тоже, вокруг был только океан безбрежного света, и простор, и свобода, и погоня за своей мечтой.
Всё закончилось, когда девочка вдруг спрыгнула с очередной крыши вниз.
Хатори последовал её примеру, в последний момент отпустив руку Хайнэ, и тот больно ударился коленями о мостовую, в прямом смысле рухнув с небес на землю. Он поднялся на ноги, морщась от боли, и судорожно огляделся по сторонам.
Девочки нигде не было, однако ткань, занавешивающая вход в один из домов, колыхалась, и Хайнэ бросился туда. Проскользнув под тяжёлый полог, он оказался внутри тёмного помещения, слабо освещённого светом нескольких свечей.
Вокруг было тепло, тихо и до странного уютно.
Девочки здесь не оказалось, но отчаянное желание догнать её, посмотреть ей в глаза вдруг отпустило Хайнэ — на него разом снизошло умиротворение, как будто на растревоженную впечатлениями душу пролили целебный, успокаивающий бальзам.
Он осторожно сделал шаг вперёд.
Всё помещение, на вид небольшая комната, было заставлено какими-то ящиками и завалено пыльными книгами. Хайнэ поднял одну из них, пролистал и внезапно замер, услышав за своей спиной шаги. В первое мгновение он подумал, что это девочка, но сразу же, даже не оборачиваясь, понял — нет, не она. Это Хатори, конечно же, он.
— Её здесь нет, — прошептал Хайнэ. — Она исчезла...
И вдруг вспомнил: он же сказал Хатори, что любит её. Щёки залило краской мучительного стыда: как у него вообще могло такое вырваться?! Лучше умереть, чем позволить кому-нибудь узнать о своих чувствах... но теперь уже поздно.
Он медленно повернулся.
Как ни странно, желание провалиться от стыда прямо в Подземный Мир пропало довольно быстро. Может быть, сыграла роль общая умиротворённость, охватившая Хайнэ, или же всё дело было в том, что мальчишка был немым, и никому не мог рассказать о том, что услышал.
— Ладно, пойдём, — сказал он, всё же испытывая некоторое смущение. — Нужно найти Иннин и возвращаться...
Хатори не двигался с места, глядя на пламя свечей, поэтому на этот раз Хайнэ пришлось взять его за руку и повести за собой.
Вдвоём они вышли на улицу. Хайнэ не имел ни малейшего понятия, где они находятся и куда идти дальше, а Хатори, судя по его виду, продолжал думать о чём-то своём и не выказывал ни малейшей охоты показывать путь, поэтому они шли медленно и без какой-либо цели.
Слегка привыкнув к окружающей обстановке, Хайнэ уже не испытывал к ней такого отвращения — а, вернее сказать, ему было слишком хорошо, чтобы замечать детали, внушающие брезгливость.
"Почему я так счастлив?" — подумал он.
И тут же понял ответ: потому что он увидел её. Даже если они больше никогда не встретятся...
Тут Хайнэ вспомнил про принцессу Таик, в которую успел влюбиться вчера, и его охватила лёгкая печаль. Теперь принцесса, вероятно, потеряна для него навсегда, а ведь не сказать, что его чувства совсем остыли...
На мгновение ему представился сюжет в духе прочитанных романов, о том, как он разрывается между двумя возлюбленными, и грусть прошла — наоборот, ему захотелось смеяться.
В любом случае, радость переполняла его всё сильнее, хотелось куда-то её выплеснуть, и он сильнее сжал руку Хатори.
— Скажи, а ты когда-нибудь видел горы? — спросил он. — Я живу в Арне. То есть жил... — поправился Хайнэ. — Но это неважно, даже если я останусь в столице, то смогу приезжать туда, когда захочу. У нас там огромное поместье. Знаешь, в главном павильоне на четвёртом этаже есть один зал, открытый с трёх сторон. Когда подходишь к самому краю, то вид, который открывается, пугает и завораживает... Если опустить глаза, то ты увидишь бездонную пропасть, если поднять — то солнце, сияющее над вершинами гор. И где-то очень-очень далеко внизу, в ущелье, шумит стремительный горный поток. Этот зал называется Зал Стихий, потому что там можно любоваться всеми из них: Земля, или камень — горы, Ветер — это ветер, Вода — река, Огонь... хотя Огня, видимо, нет. Никогда не задумывался об этом.
Хайнэ, наконец, повернулся к своему спутнику и решился прямо на него посмотреть, испытывая неловкость из-за своей тирады, произнесённой ни с того, ни с сего.
Хатори глядел на него, щурясь от яркого солнца, и насмехаться, вроде бы, не собирался.
Хайнэ охватило какое-то странное чувство. На протяжении всех двенадцати лет своей жизни он видел вблизи разве что детей слуг, которые постоянно жили в поместье. Иногда они с Иннин играли с этими детьми — и именно от них, по утверждению наставницы, набрались простонародных словечек и грубоватых замашек, но всё это было не то.
Настоящих друзей у брата и сестры никогда не было, никого, с кем можно было бы делиться переживаниями, кому поверять свои тайны.
Сейчас Хайнэ вдруг показалось, что он нежданно-негаданно обрёл такого друга.
"Он же не благородный..." — вертелось где-то на краю сознания, но мальчик старался меньше об этом думать. В конце концов, предположение о переодетом вельможе всё ещё оставалось в силе...
— Поехали в Арне со мной, — немного робко предложил он. — Когда-нибудь.
Хатори молчал.
Впрочем, что может сказать немой человек? Мысли Хайнэ унеслись далеко-далеко вперёд: он уже видел себя с Хатори в Арне, представлял, как говорит с ним о незнакомке с белоснежными волосами. Слова "Я люблю её" вырвались случайно, но сейчас Хайнэ только порадовался: значит, можно будет не скрывать всё, как с остальными, напрямую говорить о своих чувствах, говорить о ней. И Хатори никогда не ответит ему насмешкой, как ответила бы сестра, хотя бы просто потому, что он вообще не умеет говорить.
Хайнэ судорожно вздохнул, пытаясь привести чувства в порядок, и потянул Хатори вперёд.
— Смотри-ка! — вырвалось у него, когда он увидел впереди толпу людей. — Мы нашли путь обратно к базарной площади?
Однако он ошибался и понял это довольно быстро.
Это была другая площадь.
Народу здесь скопилось не меньше, однако на этот раз почти все молчали, и царила какая-то тяжёлая, удушливая атмосфера. Хайнэ ощутил это почти физически и испытал неосознанное желание уйти, но Хатори вдруг перехватил инициативу и, легко пробравшись сквозь толпу, вытащил Хайнэ в первые ряды.
В центре площади к столбу был привязан человек.
Напротив него стояла женщина в одежде жрицы, окружённая несколькими мужчинами. Она развернула свиток, который держала в руках и прочитала равнодушным тоном:
— Мато Манари, укравший у своей госпожи кольцо с драгоценным камнем и помимо этого оскорбивший её неучтивыми словами, приговаривается за свои преступления к смертной казни. Тому, кто от рождения принадлежит к низшей стихии, предстоит принять огненную смерть в знак того, что он не заслужил лучшего перерождения вследствие своего непослушания, и родится там же, откуда начал свой путь — в огне и мраке Подземного Мира.
Мужчина, привязанный к столбу, с трудом поднял голову и посмотрел на жрицу воспалёнными глазами.
— Будьте вы прокляты, — сказал он.
Жрица, не обратив ни малейшего внимания на его слова, взмахнула рукой, и в то же мгновение тело приговорённого к смерти охватили языки пламени.
Хайнэ вздрогнул и шарахнулся в сторону, однако Хатори крепко удерживал его запястье.
Омерзительный запах горелого мяса защекотал ноздри, и Хайнэ снова испытал непреодолимый позыв к рвоте.
— Отпусти меня! — в ужасе закричал он, пытаясь вырвать руку. — Пусти, я хочу уйти отсюда!
Однако чужие сильные пальцы продолжали сжимать его запястье, словно в тисках. Отвернувшись от страшной картины, Хайнэ заскользил взглядом по лицу Хатори, и внезапно замер на месте, поражённый догадкой.
Да он же... он наслаждается этим зрелищем, понял он.
Хатори смотрел на извивавшегося в пламени осуждённого завороженным взглядом, уголки его губ были приподняты в лёгкой улыбке, глаза сверкали, как у человека, захваченного страстью.
"Чудовище..." — промелькнуло в голове у Хайнэ.
До ушей его донеслись истошные вопли осуждённого.
— Пусти!!! — снова заорал Хайнэ и, не добившись никакой реакции, что было силы врезал Хатори кулаком по щеке.
Это подействовало.
Тот обернулся, глаза его сузились.
Хайнэ ещё не успел понять, что происходит, как на него обрушился удар, а потом ещё один. Рыжеволосый мальчишка принялся избивать его со вполне спокойным видом, и только в тёмно-алых глазах горела холодная ярость.
Тогда Хайнэ охватила настоящая паника, близкая к помешательству. Где он очутился, что за демон находится рядом с ним, кто ему поможет?!
Он буквально завыл от ужаса, и в этот момент Хатори вдруг отпустил его. Хайнэ ещё успел заметить слегка растерянное выражение на его лице, но ему было уже не до этого — инстинкты требовали одного: бежать, бежать, бежать как можно дальше от этого жуткого места.
Хайнэ бросился продираться сквозь толпу, всё ещё дрожа от ужаса и почти ничего не соображая. Он побежал по улице, спотыкаясь и падая на мостовую, с трудом поднимаясь и продолжая бежать.
Вдруг кто-то преградил ему путь.
— Из благородных, да? — спросила с ненавистью седая женщина в потрёпанной одежде. — Пришёл посмотреть на забавное зрелище, полюбоваться, как заживо сжигают простолюдина?
Хайнэ стоял, низко опустив голову и пытаясь отдышаться.
Женщина подошла ближе и внезапно выхватила из его волос, скрученных в узел, шпильку, украшенную драгоценными камнями.
— Жизнь бедняка оказалась равна стоимости такой вот вещицы, — проговорила старуха. — А у тебя их десятки и сотни.
Хайнэ бросило в дрожь от её голоса. Он поднял голову, попятился и внезапно обнаружил, что взгляды всех окружающих устремлены на него.
"Великая Богиня, как же они нас ненавидят", — в изумлении понял он.
Его снова замутило, картинка перед глазами начала расплываться.
В первую секунду Хайнэ охватила чуть ли не радость — потерять сознание, умереть, да что угодно, лишь бы это закончилось... а потом он понял, чем ему грозит обморок в этой ситуации, и его прошиб ледяной пот.
"Нет, нет, только не сейчас!" — в ужасе подумал он.
Теперь речь шла уже не о том, что мерзко упасть на грязную мостовую. Теперь речь шла о его жизни: если он потеряет сознание, свалившись под ноги этим людям, они попросту разорвут его на части, растерзают, как голодные звери — свою добычу.
— Я ничего вам не сделал, — пролепетал Хайнэ, не представляя, каким ещё образом защищаться. — Не я приговорил его к смерти!..
Он снова попятился, развернулся, попытался бежать, упал — и больше уже подняться не смог.
Глава 4
Иннин вернулась домой только под вечер.
Сначала она пыталась разыскать брата и Хатори, которые как будто провалились в Подземный Мир после произошедшего на площади, потом, решив, что это безнадёжно, сосредоточилась на том, чтобы найти дорогу обратно.
Это оказалось не так-то просто, в первую очередь потому, что стражники у ворот никак не хотели поверить, что она — Иннин Санья, а не какая-то оборванка, пытающаяся обманным путём проникнуть в другую часть города.
Положение спас оценщик драгоценных камней, который подтвердил, что изумруды в кулонах, шпильках и перстнях, которые, Иннин, по счастью, не выбросила вместе с накидкой — настоящие. После этого ей поверили.
Однако она прекрасно понимала, что это затруднение — ничто в сравнении с тем, что ей предстоит по возвращении домой. Проступок её был велик, и нечего было и пытаться свалить вину на брата или рыжеволосого. К тому же, Хайнэ потерялся...
Куда его только унесли демоны?! Лучше бы он и в самом деле остался на вершине стены, испугавшись прыгать!
Иннин ужасно на него злилась.
Она проникла в сад таким же путём, каким они с братом убегали — перебравшись через забор, и вошла в дом через двери для прислуги.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
