Паразиты

— Оставайтесь на местах, — просипел один из них и, распахнув плащ, продемонстрировал провода взрывчатки на поясе.

Марк схватил меня за руку, прижимаясь к прилавку. Немногочисленные посетители приросли к полу. Двое мужчин развернулись к грабителям и застыли. Дородная дама поспешно перевернула кольцо массивным камнем к ладони, ее дочка лет десяти тихонько заныла, не отрывая взгляда от наставленного на мать дула.

Либо слава драконов расплодила подражателей, либо нас решили подставить.

Продавщица засуетилась, сгребая в брошенную через прилавок сумку драгоценности, охранник нахмурился и покрылся багровыми пятнами, когда девица, приставив к его виску ствол, вытянула из кобуры штатный пистолет. "Опоясанный" высился посреди небольшого помещения подобно памятнику Ленину, с той лишь разницей, что рука не указывала дорогу к светлому будущему, а угрожала "Береттой". Второй шагнул к даме.

— Кольцо снимай, — пробасил он.

Продавщица тихонько заскулила. Бледная, как молоко, дама принялась стягивать с пухлого пальца золото, ее дочь заревела в голос. Грабитель не выдержал.

— Заткнись, — рявкнул он, со всего размаха саданув девчонку рукояткой по голове.

Из-за прилавка послышался звон рассыпанных безделушек, сиреной завыла толстуха, оседая, неподвижные до этого момента мужчины бросились на грабителей, и, глядя, как растекается по кремовому кафелю багровая лужа, я не сразу заметила, что Марк, закрывая лицо покрасневшими ладонями, заваливается на бок.

Все вокруг расплылось. Смазались в одно бледное пятно стены, испарился охранник, и звуки выстрелов, перекрыв возню за спиной, слились в какофонию. Едкий, словно серная кислота, страх смешал все в шипящую массу. Нас засекут и расстреляют прямо здесь. Кто, как — не важно. Я упала на колени перед Марком и прижала его голову к груди, скрывая лицо. Никто не должен увидеть визитную карточку заплывших зеленью глаз. Я укачивала дракона, как раненного ребенка, что-то приговаривая ради правдоподобности, надеясь, что Джон сюда не сунется.

Выстрелы стихли, хлопнула дверь.

— Девушка, что с ним? — мужской встревоженный голос выдернул из сумасшествия.

— Он... — я старалась не глядеть на доброжелателя. — Он крови боится... Это фобия такая. Сейчас все кончится.

— Давайте я "Скорую" вызову.

— Нет.

Марк зашевелился, освобождаясь от хватки. Но стоило успокоившимся глазам открыться, как тело дернулось, едва не отбросив меня.

— С вами все в порядке? — спросил участливый голос.

Марк поспешно закивал. Я обернулась к доброжелателю и едва не выругалась.

Сталкиваться с извращенным юмором судьбы мне уже приходилось, но в этот раз она палку перегнула. Рядом сидел на корточках Александр Вата — следователь, попадаться которому для меня сродни самоубийству. Смесь проклятий и молитв грозила вылиться в паранойю. Но следователь не проявил ни малейшей заинтересованности, кроме заботы о состоянии Марка. Я осмелела.

— Спасибо, все в порядке, — попытка улыбнуться увенчалась успехом, я увидела ответную. — Мы с братом возьмем такси и доберемся до дома. Вы не переживайте.

Следователь, похоже, уже не переживал. Пялился во все глаза, одергивая себя, когда взгляд тянулся к слабо скрываемой топом груди. Такой шанс терять кощунственно. Я выпрямилась и протянула руку.

— Лина.

— Александр, — он полез в карман и вынул визитку. — Звоните, если понадоблюсь.

Я успела кивнуть, прежде чем Марк схватил меня за руку и потянул к выходу.

Пришлось взять такси — вдруг ищейка решит проводить меня влюбленным взглядом. Доехав до "Торгового города", мы пересели в "Фолькс" и понеслись домой. По следам никто не шел, у служителей власти хватало забот со сбежавшими "подражателями". Но это не успокаивало.

— Планы меняются, — заявил Марк, как только мы оказались под защитой крепости. Всю дорогу он тихо переговаривался с Джоном, пересказывая ситуацию.

— Поняла уже, — я завалилась на диван в гостиной, показавшийся необычно мягким. — Хочешь, чтобы я окрутила следака, да?

— Не просто окрутила, детка, а почти женила на себе, — Джон достал из барного шкафчика лейку и принялся поливать распустившиеся фиалки. — Квартира на тебя подписана, только водить туда будешь не подружек нашей жертвочки, а следователя.

— Нужно вытянуть из него сведения по делу, — добавил Марк, опустившись на край дивана. — И как можно больше.

Я изучала переплетение реек под потолком. Идеально ровные, они образовывали безупречные квадраты. Симметрия без единого изъяна. Отполированная до блеска правильность. Это одно из преимуществ драконов — они до отвращения скрупулезны в расчетах.

— Лучший способ получить информацию, — произнесла я, блуждая взглядом от одного ровного угла к другому, — подложить под источник девчонку, которой некуда деваться. Что ж, вы правы, братишки. Иного от вас ждать не приходится.

— Если есть цель, — произнес Марк твердо, чеканя слова, — ее нужно добиваться любой ценой.

Как паршиво порой осознавать свою полезность.

Глава 10.

Белые стены, яркий свет из окон, испачканная чужой кровью постель.

Борозды рисунка на двери оцарапали лопатки. Пусть. Я вытянула ноги, достав большим пальцем до бахромы покрывала.

Добиваться цели любым способом. Философия систематизации апеллирует не людьми, а полезными единицами. Их биологическая структура не существенна, она только мешает, превращая тождества в вероятностные уравнения со многими неизвестными, которые лучше сократить. В моем случае это — фактор эмоциональной привязанности, моральные аспекты личности и возможность подставы. Избавление от последнего — риск нарушить баланс системы. Драконы привыкли рисковать. Но также привыкли держать про запас константы, которые можно ввести в формулу для приведения к общему знаменателю.

Я выудила из сумочки телефон и визитку. Пыльные лучи солнца разрезали келью на узкие зоны. Запахи улицы через открытую форточку выгнали медный привкус крови и едкие пары алкоголя. Не шуми за окном ветер, тишина была бы полной. Отложив телефон, я достала сигареты. Вишневая сладость испачкала губы. От недельного ожога остался четкий след. На душе отметин гораздо больше.

От никотина голова пошла кругом, забились в угол страхи и сомнения. Я набрала номер. Грубый голос на другом конце провода пообещал переключить звонок. И, наконец, захлебнувшись на высокой ноте, убогая мелодия стихла, обрушила мост за спиной.

— Здравствуйте, — отчеканила я в трубку, зажмурившись. Глупо прятать глаза от невидимого собеседника, но людям свойственно идти на поводу у воображения. — Это Лина... из ювелирного.

— Лина? Да-да, здравствуйте. Что-то случилось?

— Вам налета мало? — я перевела дух, невольно улыбнувшись.

— Нет, — резко ответил следователь. Я запаниковала, чуть не сбросила звонок, но он тут же сменил тон. — Вы по делу звоните?

— Да. Дело особой важности и отсрочки не терпит. Может, обсудим при встрече?

— Конечно. Где? Когда?

— В семь. Место сами назначьте.

— Кафе "Союз". Там тихо и людей мало.

— Договорились.

Я нажала "Сброс", едва не уронив телефон. Рядом на полу образовалась кучка пепла. Она продолжала увеличиваться от дрожащей в пальцах сигареты.

Пока есть время надо заехать на квартиру. Машину брать не стоит. Я посмотрела по карте, как проехать, и невольно усмехнулась — то ли ясновидение, то ли недосмотр, но Декабристов 145 в полукилометре от УВД, где работает Вата. Удобная штаб-квартира.

Уже у ворот меня окликнул Джон.

— Лина, ты не обязана это делать, — сказал он, подбежав. — Мы как-нибудь выкрутимся, не впервой.

Я махнула рукой и вышла. Взгляд провожал до поворота. Джон стоял, облокотившись на забор, пока я не скрылась из поля зрения. Не того дракона боялась. Не разглядела в заботе ожидание пользы, пренебрегая грубой искренностью. Глупая.

Чистый двор, уютный подъезд. На лестничной клетке старательно, но безуспешно забелены надписи, выцарапанные, очевидно, ключами — "АРИЯ", "КИНО", "АЛИСА". Сколько еще поколений успеет вырасти на этой музыке, пока Запад окончательно не заразит бестолковостью или фатализмом? Да и попробуй, разберись, что губительнее.

Пока я выискивала в сумочке ключи, из двух соседних квартир высунулись любопытные старческие лица. Старухи ни словом не обмолвились, оглядели мои сумки и снова заперлись в пропитанных валокордином и спокойствием берлогах.

Небольшой коридор встретил солнечным разливом. Складывалось ощущение, будто шторы еще не придумали, а глобальное потепление уже наступило. От раскаленного линолеума шел жар, из туалета доносилось ворчание смытой в соседней квартире воды, застоявшийся запах дерева и табака напрашивался на сквозняк.

Первым делом я распахнула все окна и, проверив сантехнику, под развеселое пение телевизора разложила вещи по шкафам. Для большего соответствия обжитому гнездышку в стиральную машину были брошены грязные джинсы, на батарею в ванной повешено постиранное нижнее белье, в раковину сложена пара чашек с остатками кофе.

Ровно в половине седьмого зазвонил телефон. Незнакомые цифры на дисплее не удивили. Вате проследить мобильный так же просто, как Джону — уложить меня на лопатки. Уточняя, в силе ли предложение, тон следователя не содержал и намека на официоз. У меня еще теплилась надежда не справиться. Вата мог расценить встречу, как повод допросить свидетеля в неофициальной обстановке. К сожалению, следователь оказался охоч до молоденьких девочек.

Мне пришлось заказывать такси, чтобы ненароком не столкнуться с ним у остановки.

Как порядочная леди в кафе я появилась минут на десять позже назначенного времени и не сразу приметила следователя в полумраке VIP-кабинки.

— Я вас слушаю, — нарочито официально начал Вата, хотя краешки губ подрагивали от наползающей улыбки. Все он понимал, точнее, думал, что понимает, однако решил поиграть в детектива.

— Думаю, представляться не имеет смысла, — парировала я, потянувшись к сумочке за сигаретами. И вовремя — ладонь дрогнула. Легкий, как укус комара, и столь же неприятный укол у основания большого пальца напомнил об осторожности. Драконы следят и слышат каждое слово. Неприятное чувство сродни обиде оказалось намного болезненнее маленького разряда тока, но мне оставалось только усмирить гордость, чтобы продолжить спектакль. — Раз телефон вычислили, значит, знаете и все остальное. Может, перейдем на "ты"?

Вата кивнул, больше не сдерживая улыбки. Теперь он показался мне более миловидным, нежели при первой встрече. Возможно, небольшие ямочки на щеках смягчили тяжесть подбородка, а, может, спокойствие в глазах сделало свое дело.

— Ну что, Алина Игоревна, чему обязан встречей?

— Думаю... грабителям, — нужно тянуть время, нащупать слабые места, подготовиться самой, в конце концов. — Нашли их?

— Пока нет. А что, интересуют?

— Меня могли пристрелить! Естественно, повторения не хочется.

— Не повторится, не бойся, — Вата посуровел, схватился за сигареты.

— Откуда такая уверенность? Один раз не получилось, так они снова попробуют. Здесь не повезло, что на вас нарвались. Охрану они не боятся, бомбами запугивают, — я разошлась не на шутку, тараторила без умолку со всей запуганностью и жалостливостью, на какую способна, лишь бы выдавить из него подробности, сыграв на ненависти мужчин к женской болтовне.

Вата сдался. Минус его профессионализму, плюс моим актерским способностям.

— Алина, успокойся. Эта троица уже засветилась, и не раз. Они редко работают в одном городе дважды.

— Значит, не вернутся?

— Нет.

— Фуф, — выдохнула я, судорожно соображая, куда вывести разговор. Ничего умнее милой улыбки не придумалось. Да и не понадобилось.

Пусть Вата и говорил о непопулярности "Союза", пусть столиков здесь было мало, но уединением мы наслаждались недолго. В кафе ввалилась троица мужиков, и самый глазастый из них тут же ринулся к нашей кабинке с громогласным заявлением:

— О-о-о, Вата здесь! И не один!

Следователь напрягся, вопросительно глянул на меня, но я лишь пожала плечами, мол — не против компании.

— Здорово, Саня, — "глазастый" сначала пожал Вате руку обеими огромными лапищами, затем потянулся ко мне. — Владислав, можно Влад, — представился он.

— Откликается на кличку "Туша", — добавил второй парень, — я Алексей. Мы, кажется, виделись.

— Да, — я сразу признала в нем спутника Ваты из ювелирки. — К несчастью.

Третий из пришедших лаконично представился Олегом, и вся гурьба втиснулась в маленькую VIP-зону.

С одной стороны, скопление народа меня радовало — вероятность остаться наедине с Ватой сводилась к нулю, хоть слежка драконов и вынуждала. С другой — тревожил состав компании. Добрый весельчак Туша, язвительный острослов Алексей, мрачный молчун Олег — таких разношерстных товарищей могло объединить только место работы или родственные связи, но последнее отпадало. Мне оставалось лишь попытаться обратить минус в плюс.

— И, короче, я штаны в руки и с балкона по пожарной лестнице, а там — люк закрытый на нижнем этаже, и соседка стоит. Вылупилась на меня, а потом ка-а-ак заорет матом. Ептваю мать, думал, пиздец пришел. А у нее дверь балконная открыта, ну я и смылся через квартиру. Раз десять споткнулся о тряпки всякие на полу. Еле ушел, бля, — под всеобщий гогот Туша залпом опрокинул в себя остатки пива и заерзал на кресле. — Где там официантка?

Девица прилетела мгновенно, видимо, предыдущие несколько подходов принесли хорошую выручку.

— Всем по пиву и бутылку коньяку, — протараторила я. Пока мужчины не опомнились, сунула официантке пятитысячную.

Она долго раздумывать не стала, унеслась к стойке, а на меня обрушился град обвинений.

— Не, эт что за дела? — Туша возмущенно стукнул кулаком по столу. — Алина, не надо нас обижать, мы, когда обиженные, можем и... — договаривать он не стал, только запыхтел рассерженно.

— Санек, присмири свою женщину, — съязвил Алексей.

Вот не думала, что в доблестной милиции такие честные работают. Обычно другое слышала.

— Ребята, да угомонитесь вы! — пришлось повысить голос, чтобы перекричать всех. — Я просто из благодарности решила угостить. Саша с Лешей сегодня мне жизнь спасли, между прочим. А вы сразу "присмири", да "не обижай". Или мне этот коньяк надо было в отделение принести?

— Еще чего, — расхохотался Туша. — Там Максимыч быстро бы оприходовал. Как вещ-док.

Еще чуть-чуть и моя затея могла полететь к чертям. Если б Алексей не страдал честолюбием.

— Да ладно тебе! Спасли ее. Это наша работа, между прочим. Кстати, Санек, ты когда убег, Максимыч явился, завтра...

Он говорил долго и быстро. После принесенного, наконец, коньяка разболтались и остальные. На меня уже никто не обращал особого внимания, выдавая тайны следствия одну за другой, будто на диване рядом с Сашей сидел не посторонний человек, а собака, которой иногда нужно наполнять стопку.