Хранитель историй

— Я скоро, — скупо объяснил он.

Никаких посторонних звуков вроде топота копыт, случайных окриков или шепота — вокруг властвовало только море. Пышные волны, издавая грозное шипение, с остервенением вгрызались в мягкий берег, пытаясь утащить в пучину как можно больше крохотных песчинок.

— По-моему, он чудак с судна под названием 'Сбрендивший пройдоха', — предположил Оливер.

— Если честно, он меня пугает, — откликнулся Рик.

Скиталец вернулся через пару минут. Оружие вернулось в ножны, но на лице все еще блуждало заметное беспокойство. Подойдя практически вплотную к Джейсону-младшему, он резко схватил его за руку и, ничего не объясняя, сорвал повязку.

— Что вы делаете?!

— Молчи. У меня нет времени распинаться и объяснять прописные истины. То, что забралось к тебе под кожу и растет с каждым днем, опаснее Бурианских штормов. — Палец моряка уперся в темный край чернильного следа, который теперь напоминал морскую каракатицу, расплывшись и надувшись огромными пузырями. — Эта штука является меткой мертвеца. Так мы ее называли раньше, думаю, за столько лет ничего не изменилось. И если ты не будешь меня слушать, кончишь как шелудивый пес в подворотне.

Рик стал бледнее мела и обессилено опустил руку. Уверенный голос Скитальца заставил его поверить.

— Еще совет — если хочешь жить, завяжи свои губы узлом, а для пущей сохранности, законопать рот и своему неугомонному приятелю. А ты... — указательный палец уперся в Оливера, — проводишь своего друга до самого порога и дождешься, пока тот соизволит закрыть дверь на все имеющиеся засовы. Теперь с тобой, — перст метнулся вправо и уткнулся в плечо Рика. — Чтобы ни происходило ночью, держи ухо востро, но не лезь на рожон, как это было вчера. Завтра, к полудню, я буду ждать вас у старого дока на пристани Гнилых кораблей. И будьте осторожны, не прихватите беду на хвосте.

Скиталец ушел также внезапно, как и возник. Не попрощался и не обронил больше ни слова.

Всю дорогу до дома Оливер молчал, лишь изредка озираясь по сторонам и время от времени протирая окуляры очков. Рик же окончательно запутался в собственных мыслях. Он был не в силах обсудить произошедшее. На пороге они быстро попрощались.

— Считаешь, все гораздо серьезней, чем нам казалось? — внезапно спросит Оливер.

— Думаю, что не стоит сильно переживать, — соврал Рик.

— Значит, завтра встречаемся на этом же месте.

Юноша попытался изобразить улыбку, но вместо нее на лице проступила лишь неприятная гримаса.

* * *

Клер срезала с куста бегонии завядшие листы и проверила, насколько хорошо растут черенки. Когда закончила работу, бросила косой взгляд на мистера Бишепа. Со вчерашнего дня он чувствовал себя неважно. Его бросало то в жар, то в холод, а лицо приобрело такой мрачный, земельный оттенок, будто цветочник наелся горной Арники .

— С вами все в порядке?

Мистер Бишеп попытался ответить, однако вместо слов у него изо рта полилась белая жижа. Он позеленел, а затем окончательно побледнел и обессилено повалился на крохотный деревянный стул.

— Морская пучина, как же мне паршиво! Клер, милая моя, не могла бы ты подать мне воды.

— Безусловно, — тут же откликнулась девушка. — Только боюсь, что это не отравление, мистер Бишеп. Дело куда серьезнее. Посмотрите на себя — на вас же лица нет. Позвольте я, все-таки, схожу за доктором Дайтли.

— Ни в коем случае. Это обычная борьба желудка с тем, что я запихнул вчера в свой грешный рот, — попытался пошутить цветочник. На последнем слове его снова вывернуло на изнанку.

— Почему вы так противитесь? — Клер была напугана не на шутку.

— Милая моя, — оторвался от таза, Бишеп. — За сегодняшний день я сэкономил на куриных ребрышках и пиганском сыре, а также на паре пинт люрского вина около трех суонов. А этот прихвостень в белом парике — я говорю сейчас о докторе Дайтли, сдерет с меня по меньшей мере пять монет за бесполезное кровопускание. Получается, я все равно прогадаю. Так что, лучше уж мой организм сам справится с тяжким недугом. Болезнь в очередной раз взяла верх над цветочником, и его скрутило от внутренней боли. Клер решила больше не медлить и не обращать внимания на возмущения хозяина, и отправилась за доктором.

Шельмец в накрахмаленном парике жил неподалеку, всего в паре домов от магазинчика. Был он отзывчив и обходителен, всем хорош. И словом утешит, и кровопускание сделает ладно. Был у него лишь один недостаток — неимоверная любовь к деньгам. А отсюда и непомерно высокая цена за услуги. Поэтому, со временем, местные все реже обращались к лекарю, обходя его квартирку в высоком флигеле стороной. Однако доктор и не думал печалиться. Заметно разбогатев на рабочем люде, он приоделся и взял уроки изысканных манер. Солидный вид, белоснежный парик, парфюм из магазинчика Бикси — теперь лекарь помогал лишь избранным господам.

Вместе с достатком пришло и уважение со стороны местной знати, что безоговорочно доверяла словам Дайтли, выполняя любую его прихоть. Плут в белом парике лечил богачей от всего чего угодно, не забывая назначать им вечерние консультации по вопросам здоровья. 'Смертельно больные' бароны и кавалеры, а также эсквайры и джентльмены обязаны были не реже раза в неделю посещать скромное жилище Дайт, делясь с лекарем еще и душевными терзаниями. А тот, в свою очередь, возложил на себя тяжелый груз покровителя. Дело было в шляпе. Теперь, с нахальством дворовых лгунов, невзирая на ранги и сословия, он мог ставить пациентам самые немыслимые диагнозы. Ведь недуг, заложенный в голове, как известно, порождает болезни куда страшнее любых земных страданий.

Клер остановилась возле двери и еще раз все хорошенько обдумала. Она не видела иного способа помочь мистеру Бишепу. Другие доктора облюбовали дальнюю часть города.

На ее стук за дверью пробурчал что-то неразборчивое сонный голос. Но лекарь не заставил себя ждать. Его густые, торчащие в разные стороны, брови недовольно сошлись на переносице.

— Чем обязан, миссис, — протянул Дайтли, пытаясь вспомнить имя гостьи.

— Мисс Джейсон. Клер Джейсон, сэр, — немного смутилась девушка.

— Ах да, безусловно. Как я мог забыть. — Доктор хлопнул себя по лбу и обнажил белоснежные зубы. В городе поговаривали, что доктор изобрел специальный бальзам, который заставляет рот светиться ярче путеводных звезд, навсегда убирая непобедимый желтый налет. Впрочем, более расхожая версия была куда более прозаична: белыми зубами доктора наградил сам Дьявол, в знак безупречной службы.

— Простите сэр, я лишь хотела попросить вас оказать моему хозяину, мистеру Бишепу, одну неоценимую услугу, — осторожно начала Клер.

— Как вы сказали, неоценимую услугу? Мне нравится ваше высказывание, — одутловатое лицо вновь озарила лучезарная улыбка. — Выкладывайте, что стряслось.

— Ему очень плохо. Даже не знаю, что и подумать. Он почти на издыхании, — прошептала Клер.

Доктор долго рассматривал горло и прислушиваясь к хриплому дыханию больного. Он не произносил ничего конкретного, одно сплошное бормотание. Клер разобрала лишь несколько слов: 'не может быть' и 'невероятное совпадение'.

Затем начались бесконечные вопросы, как часто и насколько долго. В конце концов, мистер Дайтли выдал не совсем внятный диагноз и добавил, что требуется более детально изучить испражнения мистера Бишепа.

— Могу сказать вам одно, мисс, у вашего хозяина не тропическая лихорадка, и слава святому Дункану, не янгринская чума. Пока это все, что я готов утверждать, — произнес в заключении лекарь.

— И это все?! — возмутился цветочник, обессилено приподнявшись на локтях.

Доктор легким движением пригвоздил его обратно к постели.

— А что же вы хотели, мой дорогой. Поставить диагноз — та еще загвоздка. Такие дела так просто не решаются.

— Да вы даже не удосужились спросить, чем я питался весь прошлый день, достопочтимый сэр, — взмолился больной.

Наградив цветочника неподражаемой улыбкой, Дайтли пояснил:

— Ну, это совершенно ни к чему. Могу заверить вас, что это не отравление или иное расстройство.

— Тогда что со мной?

— Природа вашей болезни туманна и не определенна. Возможно, что даже препарировав вас мы не сможем установить истинную причину поразившей вас хвори.

— Да вы издевайтесь!

— Ничуть, мой дорогой. Вы, главное, не волнуйтесь. И вот еще что. Ответьте мне, присутствуют ли у вас какие-нибудь душевные терзания?

— Терзания?! — едва не взревел мистер Бишеп. И тут же осекся и изменил тон: — Черт возьми — да! Последние дни меня мучают кошмары. А еще постоянный страх, будто за мной следят.

— Вот видите, — подхватил доктор. — Я же говорил, вся причина кроется здесь, — приложил он тонкую руку к груди.

— Но что же мне делать? — цветочник был на грани.

— Как один из самых эффективных методов могу предложить вам кровопускание. Дешево и сердито. Как говорится, лечит от всех болезней. Поговаривают даже, внутренних демонов способно выдворить. Возможно, и вам оно поможет. Я конечно не уверен, но хоть что-то. Да и цена, как я уже упомянул, приемлема. Всего семь суонов, и я сегодня же проведу первое.

— Ради всего святого! Клер, прошу тебя, проводи доктора и выдай ему положенное вознаграждение за этот визит вежливости, — убитым голосом попросил мистер Бишеп.

Сверкнув дорогим париком, Дайтли быстро откланялся, всем своим видом показывая, что он вполне доволен результатом работы.

Клер отдала доктору обещанную оплату и поблагодарила за визит Она уже собиралась закрыть дверь, когда тот выдал очередной совет:

— Будьте осторожны, моя милая. Не нравится мне его состояние. И не столько физическое, сколько душевное. Хорошо бы отправить его на осмотр к мистеру Хорхе. Он быстро вправит Бишепу мозги, избавив от всякого беспокойства. Тем более, когда речь идет о весьма богатом воображении.

Клер коротко кивнула.

Девушка поднялась обратно на второй этаж и подошла к комнате, где отдыхал цветочник, потянула за ручку, но дверь не поддалась. Она навалилась на ту плечом, но тоже бесполезно. Из-за стены послышался протяжный стон, а затем раздался изнывающий крик. Клер в ужасе отпрянула. Ручка заходила ходуном. Девушка попыталась схватить ее, но тут же отдернула ладонь. Ей показалось, что кожу обожгло адово пламя. Крик за стеной сменился воем. Дверь с силой распахнулась наружу, словно зев чудовища.

Ощущая дрожь в ногах, Клер осторожно зашла внутрь. В лицо ударил яркий свет. Мистер Бишеп запрокинул голову назад и выгнулся дугой. Он тяжело дышал, изрыгая наружу ужасные болезненные хрипы.

— Что с вами? — осипшим от страха голосом спросила Клер.

Ответа не последовало, лишь дернулась занавеска, и по комнате пробежал случайный сквозняк. В комнате они были вдвоем — смертельно больной цветочник и его помощница. Но при этом явственно ощущалось чье-то чужое присутствие. Клер сделала несколько осторожных шагов и внезапно остановилась. Ее сердце готово было вырваться наружу и забиться под кровать, а страх пульсировал, готовясь обернуться истошным воплем. Ожидание непонятно чего превратилось в невыносимую муку. Клер продолжала чувствовать опасность, витающую вокруг нее. В этот самый миг, возле самого уха, раздалось едва уловимое дыхание.

Девушка резка обернулась. За спиной поскрипывала дверь, демонстрируя серую пустоту и утопающий в полумраке лестничный пролет. Прогнивший дощатый пол несколько раз отозвался протяжным стоном, словно кто-то не спеша спускался по ступенькам.

Клер быстро захлопнула дверь и перевела взгляд на мистера Бишепа, и едва не лишилась чувств. Тело цветочника, слегка приподнявшись над кроватью, зависло в воздухе. Руки его обессилено свесились вниз, а сам он воспарил чуть выше. Все происходящее выглядело как кошмарный сон. Одеяло спало, открыв рыхлое тело в перепачканной рвотой рубахе до колен. Девушка зажала ладонями рот, чтобы не закричать.

Голова цветочника резко дернулась, приподнялась. Налитые кровью выпученные глаза уперлись в помощницу. Мраморное лицо больного исказилось болью. Клер едва держалась на ногах. Она уже собиралась кинуться из комнаты прочь, когда из груди мистера Бишепа вырвался ужасный металлический голос:

— Передай брату: негоже следовать за Безликим. А теперь — пошла вон!

Тело цветочника обмякло и повалилось на кровать, а изо рта хлынул фонтан крови.

Не помня себя, Клер бросилась прочь. Хлопнув дверью, она вырвалась на свободу, чувствуя, как ледяной воздух обжигает лицо. Каменные дома обернулись мрачными надгробиями. Они гнали и гнали ее вперед, путая дорогу. Широкая мостовая сжалась в узкую улочку, загнав Клер в бессмысленный городской лабиринт. Оборачиваясь вслед и сторонясь, как от прокаженной, горожане старались как можно дальше держаться от чужих проблем.

Едва сдерживая слезы, Клер чувствовала себя живой душой среди сотни мертвых, размытых призрачных образов. Мир превратился для нее в один сплошной кошмар, из которого невозможно вырваться.

Налетев на высокого плечистого господина, Клер сама того не ожидая брякнулась на землю. Она потерла ушибленное колено и подняла голову. На нее смотрели бездонные глаза мистера Сквидли. Моряк прикурил трубку, улыбнулся во все тридцать два зуба и пустил струйку сизого дыма. В нос ударил противный терпкий аромат, похожий на колючий репей.

— Заблудились, мисс? — раздался утробный голос.

Клер не хотела отвечать, но не сдержалась и сдавлено простонала что-то неразборчивое. Огромная рука с красными следами язв потянулась к девушке.

Как добралась до дома, она не помнила. Просто встала на ноги и побежала. И не остановилась, пока не уткнулась в дверь собственного дома. Навалившись на нее всем телом, Клер замерла, прислушиваясь к биению сердца и прерывистому дыханию. Ей безумно хотелось обернуться, но она не стала этого делать. Лишь чувствовала, что ужасный моряк перестал преследовать ее. Не навсегда, а лишь на сегодня.

— Это ты во всем виноват! Лиджебай Джейсон, я проклинаю тебя и твое кошмарное прошлое! — прошептала Клер. — Слышишь меня?

Дверная ручка была влажной и пыталась выскользнуть из ладони. А когда Клер надавила на нее, оказалось, что дверь заперта.

— Ты больше не властен над нами! Это я говорю тебе, твоя дочь. И твои правила лишь пустой звук. Ты понял меня?! Пустой звук!

Будто услышав заветное заклинание, дверь поддалась, недовольно щелкнув замком, впуская внутрь хозяйку.

* * *

Рик Джейсон вжался в угол, словно испуганный мышонок, и наблюдал за котом, который развалился напротив камина и был сегодня на удивление спокоен. С севера надвигались суровые ветра, и мистер Тит все чаще тянулся к теплу. Он щурил зеленые глаза и делал вид, что спит. Но Рик знал, что это не так. Уши животного неустанно шевелились, реагируя на любой, даже самый неуловимый, шорох. Он явно кого-то ожидал. И сама эта мысль заставляла Рика вздрагивать от малейшего звука.

Наконец, устав следить за пушистым охранником, Джейсон-младший перешел в гостиную. Казалось, он видит ее впервые. Предметы, убранство, даже тени двигались вдоль стен каким-то другим, непривычным способом. Вот только что именно не так, понять было невозможно.