The Immortality

— Может, поговорить с этой девочкой? — с мольбой обреченного в голосе спросила она. — Пригласить ее на ужин? Энн, ты ведь можешь помочь брату. Даже если у нее есть другой мальчик, это не проблема. Пусть придет в гости, как будто к тебе...

— Мама, — Энн отложила вилку, видеть муки истерзавшей себя матери она больше не могла, — эта "девочка" — звезда. Она песни поет, понимаешь? Она никогда не придет просто так в гости. Ей Вик абсолютно параллелен.

— О Господи! — только и могла ответить женщина.

— Как раз наоборот, мама. Она — Дьявол в юбке.

Больше ни слова не услышали поникшие на подоконнике кухни фиалки, только размеренный стук вилки о фаянсовую гладь тарелки, но и они вскоре прекратились. Через несколько минут из-за закрытой двери послышались тихие звуки гитары, Энн редко бралась за струны, но порой холод клавиш не мог передать остроту льда, царапавшего сердце. И струны рыдали натянутыми нервами. Вик даже не проснулся, напротив, перевернулся на спину, раскинув руки, словно пытался объять воздух. А Энн отдалась пальцам, теперь она боялась встречи с Лестатом, не зная, что сделают с ней его глаза, оказавшись столь же близко, как черные дыры, окончательно разрушившие волю ее брата.

Под плавную мелодию мать сидела за столом, обхватив голову руками, и плакала. Слезы безысходности — самые горькие, потому что не дают успокоения. Особенно, когда дело касается детей.

* * *

Ее уже начало тошнить от повторяющейся музыки, но выключить "Sacrament" Лилит не решалась. Ей одинаково хотелось по-детски глупой выходки и покоя дивана, хотелось утонуть в разврате и уединения. Противоречивые желания разрывали, заставляли метаться по комнате, танцевать, прыгать на диване и падать в бессилии на пол, пуская молчаливый дым в потолок. Как никогда сильно Лилит чувствовала себя тенью в ярко освещенной городской квартире. Повинуясь минутному порыву, она распахнула створки балкона и вскочила на подоконник. Даже ночной воздух замер в это мгновение. Внизу, совсем близко и так далеко, искрился точками мокрый асфальт. Всего один шаг, и мимолетное падение разобьет сомнения как стеклянный шарик, но Лилит не собиралась прыгать. Ей нравилось выситься над землей, разглядывая длинную тень, что легла внизу, возвеличивая небольшую фигуру до гигантского силуэта.

"Дураки вы, — подумала Лилит, вспомнив вчерашнюю поездку к "Undead". — Какие же вы дураки! Видите лишь огромную тень и не понимаете, что именно свет прожекторов делает нас величественнее. А стоит надеть черные очки, чтобы не ослепнуть от лучей, и можно разглядеть насколько мы ничтожны и малы. Насколько мы люди".

Неожиданный звон едва не столкнул ее вниз, но Лилит удержалась. Настойчивый мобильник орал все громче, требуя внимания. Лилит спрыгнула в квартиру и даже не удивилась высвеченному экраном номеру.

— Доброй ночи, — выдохнула она в трубку, мысленно распрощавшись с покоем.

— Только не говори мне, что у тебя нет настроения, — возмущенно прокричала Лекси. Слова и тон блондинки не сулили ничего хорошего.

— Что за пожар?

— У тебя есть ровно пять минут, чтобы собраться, — авторитетно заявила Лекси. — Я стою внизу. И не вздумай напяливать свои траурные шмотки и рисовать маску смерти на фэйсе. Все поняла?

— Да уж, — ответила Лилит коротким гудкам.

Темно-синий "Шевроле" замигал в темноте фарами. Не впуская Лилит в машину, Лекси жестом приказала распахнуть пальто.

— Пойдет, — блондинка довольно кивнула, оглядев обычные джинсы и топ на подруге. — Запрыгивай.

— Куда мы едем? — перекрикивая орущий в машине "W.A.S.P", спросила Лилит.

— Выбивать из твоей башки финский бред, пока он мозгами по асфальту не размазался.

— Не надо делать из меня идиотку, — Лилит начала злиться. — Я не собиралась прыгать.

— Ну-ну, конечно. Впрочем, неважно. Мы едем в "Body & Soul", детка!

— Что ж ты сразу не сказала? — воскликнула Лилит. Настроение моментально взлетело, приятно щекоча нервы предвкушением развлечений. — Я бы не куталась так в одежду.

— Ты и так чертовски соблазнительна. Для меня по крайней мере.

За эту улыбку Лилит всегда готова была отдать день, небо и ветер в придачу.

— А остальные меня слабо волнуют, — ответила она.

Гей-клуб "Body & Soul" был излюбленным местом Лекси. Царившая здесь атмосфера вседозволенности и раскованности вызывала в ней неуемную жажду секса и любовь к жизни. Взяв по коктейлю, девушки поднялись на балкон, с которого открывался потрясающий вид на танцпол и сцену.

— Видишь вон ту парочку, у дверей? — Лекси указала на двух парней, выясняющих отношения, у входа в зал, — как они тебе?

Лилит оглядела мальчишек. Один, лет двадцати пяти с прямыми темными волосами по плечи и лицом искусителя, распинал ангелоподобного блондинчика, явно не старше восемнадцати. Завитки его волос обрамляли нежное личико с огромными глазами. Мальчишка был расстроен и видимо безуспешно пытался оправдаться.

— Да-а-а, — протянула Лилит, — мальчики ничего. Ты которого из них на себя берешь?

— Наверное темненького, — после недолгого колебания ответила Лекси.

— А как же любовь к сладким мальчикам?

— Гораздо приятнее будет отобрать его у тебя, нежели получить сразу, — плотоядно улыбнулась Лекси и, обхватив за талию, потянула Лилит вниз.

Пробравшись через разгоряченные тела и пылкие взгляды, они остановились немного поодаль.

— Действуем как обычно, — шепнула Лекси.

Съем мальчиков в гей-клубе давно превратился в ритуал. Каждое слово, движение и жест были отработаны до мельчйших подробностей и никогда не давали сбоя. Лилит подошла очень близко к парням и, прислонившись к стене, направила заинтересованно-нежный взгляд на брюнета, играя полуулыбкой в уголках губ.

— Ты что-то хотела? — спросил он, наконец оторвавшись от своей жертвы.

Не сводя с брюнета взгляда, Лилит демонстративно взяла блондина за руку.

— Его, — ответила она.

Блондин руку не вырвал и торжествующе глянул на своего друга. Типичная реакция новичка — завоевать девушку нетрадиционной ориентации почти подвиг, особенно если не знаешь для чего в гей-клубы натуралки ходят парами. Брюнет не сразу, но подавил растерянность и наглым тоном спросил:

— Боюсь, я вынужден тебе отказать, этот мальчишка — мой.

На его плечо легла рука Лекси. Повернув к себе недоумевающего брюнета, она улыбнулась, заиграв ямочками, и достаточно громко, чтобы было слышно остальным, сказала на ухо:

— А нам так необходимо присутствие мужчин. Неужели вы откажете?

Брюнет перевел взгляд на Лилит, которая уже вовсю играла с кудряшками блондина и что-то нежно шептала ему на ухо.

— Может сначала по коктейлю? — предложил он и демонстративно обнял Лекси.

Девушки торжествующе перемигнулись. Какая разница, что движет их добычей — желание переспать с двумя красотками или досадить друг другу — эту ночь никто никогда не забудет.

В клубе они задержались ненадолго и через полчаса ехали к Лекси. Впустив гостей, блондинка зажгла по всей комнате свечи, которые легли мягким светом по темным стенам, отражаясь в стеклянных рамках картин с изображениями мужчин и женщин в мазохистских порывах стягивающих себя лентами, наручниками и покрывалами. Огромная трехспальная кровать в центре комнаты, укрытая багровым атласом, примялась от тяжести трех открытых бутылок вина и четырех бокалов. Видимо, Лекси заранее знала, чем закончится поездка в клуб. Она включила музыкальный центр, и по комнате разлился голос Брайана Молко под ритмы Тимо Мааса.

— It's the first day of the rest your life, — повторила Лекси вслед за британским эльфом. Она притянула к себе брюнета Влада и впилась в его губы. Лилит с блондином-Крисом уже разливали вино по бокалам.

— Вы с Владом очень красивая пара, — шепнула Лилит, аккуратно касаясь губами уха Криса. От этого прикосновения по его коже забегали мурашки, а кончики пальцев отозвались покалыванием. Он провел тыльной стороной ладони по плечу девушки и прижался губами к ее шее. Руки описывали немыслимые фигуры на телах, губы не разлучались ни на секунду. Лекси подвела к кровати Влада и, усадив его рядом с Крисом, сама вырвала Лилит из объятий, завладев губами подруги. Зрелище поцелуя двух красавиц произвело впечатление на мальчишек. Они припали друг к другу, забыв о произошедшей ссоре, в безумном порыве стягивая одежду. Лилит утянула Лекси в центр кровати. Сидя на коленях в сплетениях объятий, они являли собой живую скульптуру безумного художника, обожавшего красоту женского тела. Обнажившись полностью, Влад с Крисом принялись раздевать девушек. Их поцелуи блуждали по губам, пробуя каждые на вкус. Что значат законы и запреты, когда в связке тел невозможно понять, какие ближе? Когда ступни запутались в скользком атласе, а ногти нежно оставляют полосы на плечах и спине? Упав на пол, звякнули и разлетелись мелким крошевом бокалы. Винный дождь не успевал высохнуть на телах. И плевать, что кожа стала липкой — это лишь сближало их, связывало еще одним узлом. А голос Брайана Молко, поставленный на бесконечный повтор не оставлял сомнений, что дикие танцы продлятся до утра.

5.

Казалось, что ветер способен выдуть душу. Жмурясь от слепящего солнца и летящей навстречу пыли, Брюс поплотнее закутался в шарф и ускорил шаг. Оставалось несколько метров, но взбесившийся воздух сбивал с ног. Все, о чем мечтал басист — это теплое вино, горячая сигарета и спокойствие дружеских слов. Домофон, на удивление, работал. Брюс набрал три цифры и шагнул в долгожданное тепло. Подъездная дверь оглушительно захлопнулась за ним, вызвав надрывистый лай псины в одной из квартир.

— Ну наконец-то! Мы уже думали, ты не появишься, — Лестат впустил промерзшего Брюса в квартиру.

— Вам-то хорошо, вы все в одном подъезде живете. А мне аж с соседнего дома идти надо. Привет, девочки, — потирая руки, Брюс, вошел в комнату. — Надеюсь, здесь есть, чем согреться?

— А то! — отозвалась Лилит и достала еще одну бутылку вина.

Бокалы "Истерика" не признавала. Им проще было взять каждому по бутылке, чем возиться с посудой.

— О-о, красненькое, — Брюс довольно зажмурился.

— А ты думал, здесь может быть другое? — Марс всегда слыл ценителем белых вин, но в группе существовало негласное правило: если вино, то красное, если сигареты, то "Marlboro". Как ни странно, на пиво, водку и прочее никаких ограничений и традиций не накладывалось.

Брюс уселся на пол рядом с Лекси, закурил сигарету, хлебнул вина и, блаженно выдохнув, обнял блондинку:

— Ну что еще надо для счастья? — довольно заявил он, вызвав всеобщее веселье. — Кстати, а почему мы здесь тусуемся? Могли бы и в "Невском" собраться, оттуда хоть за добавкой бегать не надо.

— Вот решили квартирник устроить, — Ника отложила в сторону гитару и потянулась к тарелке с бутербродами. — К тому же до "Невского" еще доехать нужно. Интересно, а в том доме квартиры вообще продаются? Взять бы каждому, и одну под офис Арта. Красота!

— Кстати, классная идея, — поддержала Лилит. — Надо будет узнать.

— Ну, за нас.

Все сделали по глотку. Лестат взял гитару и заиграл "Дождь" "ДДТ". Простенькая песня для дружеских посиделок в суровый день, как катализатор умиротворения, расслабляла, настраивала на волну меланхоличной философии. Сквозь тихие разговоры пробился трезвон телефона. Чтобы не мешать, Лилит поднялась и вышла на кухню к смежному аппарату.

— Алло.

— Привет, Лил, это ты? — вопрос на том конце провода вызвал недостаток кислорода. Точнее, не сами слова, а финский акцент. У Лилит подкосились ноги. Она пододвинула табурет и села.

— Да, привет, Алекс.

— Ты мне звонила вчера? Этот номер высветился на определителе, я увидел московский код и решил, что это ты.

— Да, я звонила, — волнение ужом обернулось вокруг шеи и давило, душило до хрипоты. — Просто так.

— Жаль, меня дома не было, — его голос был слишком спокойным, будничным, словно нет между ними ни разделяющих километров, ни связывающих порывов. — Сейчас записываемся, в студии целыми днями пропадаем. У меня период творческой импотенции, поэтому решили записать хотя бы то, что есть, но до альбома серьезно не дотягиваем. А как у вас?

— Все нормально. Сегодня погода мерзкая, и мы собрались у меня, отдохнуть.

— А-а, — Алекс замолчал, казалось на целую вечность.

— Хочешь, чтобы я приехала? — Лилит не ожидала от себя этого вопроса и теперь, прикусив до крови губу, ждала его ответа, как возмездия.

— Когда?

Слишком быстро прозвенело короткое слово, Лилит едва не выронила трубку.

— Завтра, — она больше не скрывала нетерпения. — Или через день, как с билетами получится.

— Ты шутишь?

— Нет.

— Я буду ждать. Запиши мой номер телефона, чтобы я тебя встретил, — слова летели скороговорками, заплетаясь и путаясь на языке.

— Я приеду в "Тавастию". Так будет лучше.

— Как скажешь. До встречи.

Она аккуратно положила трубку. Сердце билось в судорожных припадках. Дрожащими руками Лилит набрала номер аэропорта. Если бы рейса на завтра не было, если бы не досталось билетов или объявили нелетную погоду, она отказалась бы от затеи, оправдываясь типичным русским "не судьба". Но заказ приняли.

Брюс мочил на гитаре какие-то пошлые частушки под всеобщий хохот, но Лилит смешно не было. Она боялась. Заметив застывшую в дверях подругу, Лекси спросила:

— Кто звонил?

— Алекс.

Тяжелая тишина повисла в воздухе, пропитанная изумлением и любопытством. Лилит подсела к друзьям, хлебнула вина и ответила на немой вопрос:

— Я завтра вылетаю в Хельсинки.

Лестат первый нарушил вновь обрушившееся молчание.

— Как? Надолго?

— На неделю. Хотя, посмотрим. Может, меньше.

Брюс отложил гитару в сторону, стукнув ее грифом об журнальный столик, и ладонью подавил обиженные всхлипы струн.

— Девочка, ты хорошо подумала?

— Да, — ответила Лилит, сомневаясь в этом.

— Вот и славно. Ты, главное, вернись.

— К двадцать пятому числу, — добавила Лекси с сарказмом, она не умела скрывать досаду и раздражение.

Марс решил разрядить обстановку очередным тостом "за любовь". Залпом осушив наполовину пустую бутылку Лилит опустила глаза, вертя пальцами перстень. И в этих непроизвольных движениях раскрывалась жестокая внутренняя борьба. Лестат расчехлил свою гитару.

— Как на счет воспоминаний? — спросил он.

— Что именно? — ответила Лилит, принимая от Брюса инструмент.

— "Join Me". Давай, как тогда.

Что ж, вполне подходящая мелодия для мечущегося в нерешительности сердца. Лилит взяла первые аккорды. Почти полтора года назад они играли эту песню "HIM", стоя в подземном переходе под аккомпанемент шагов и дождя. Играли для того, чтобы найти какой-то отклик в глазах проходящих мимо пешеходов. Каждый день они разбирали новые композиции, чаще собственные, но "Join me" оставалась неизменным атрибутом дождливых дней. Может, потому что природа всегда попадала в такт, отстукивая ритм о ступени. А может, потому что это песня слез. Неважно чьих — неба или людей. Песня о надежде, в словах которой каждый из них слышал свое.