Роман "Домик для бабы Ани"

Далее всё произошло настолько молниеносно, что из присутствующих никто ничего не понял. Каким-то неуловимым приёмом, движением, Рыжий с большой силой столкнул Петюню и Максименко лбами, послышался мат и стон и оба оказались лежащими на земле по всей видимости без сознания. Рыжий тихо попросил Алёну принести из его комнаты фотоаппарат и пока она ходила в дом, перевернул обоих хулиганов на спину.

— Кто этот Петюня? Кто-нибудь его знает?

Народ пожал плечами.

— Не наш это, не поселковый. Я его никогда не видела, -сказала Петровна. Девчонки тоже пожали плечами: "Наверное из райцентра".

Алёна принесла фотоаппарат и Рыжий при вспышках сделал несколько снимков лежащих на земле.

— Сейчас они будут очухиваться, — сказал он и слегка пнул Петюню ногой. Петюня открыл глаза и его ослепила вспышка фотоаппарата. Он опять грязно выругался. То же самое Рыжий проделал с Максименко.

— А теперь убирайтесь оба. Будете кричать — заткну рот.

Вместе со Смирновым он помог им встать. Парни не соображали, где они и что с ними, причем все увидели, что лицо и руки Петюни немного в крови — он упал на осколки разбитой бутылки. Бельевой верёвкой парней привязали друг к другу, обмотав вместе с руками, заложенными за спину, но обмотали так, что те могли медленно идти, словно приклеенные друг к другу.

Алёна спросила тихонько: "Может, я этому Петюне раны обработаю?" Ей никто не ответил и она не стала настаивать.

— Идите! — подтолкнул их Рыжий и, выведя с участка баб Ани за палету с кирпичами, повернул их налево и сказал: "Туда! Домой! Ясно?".

После того как парни скрылись из виду, все притихли и как-будто застыли. Один лишь Рыжий вел себя так, будто ничего не случилось. Со словами "нужно убрать стекло", он пошёл за совком и веником. Вышли дети и баба Аня. Бабушка Смирнова, усевшись на лавку с видом выполненного долга, сказала: "Надо бы им еще раз накостылять, что б неповадно было!".

И тут всех прорвало! Сказалось нервное напряжение, которое требовало разрядки. Смеялись до слёз, до коликов в животе. Потом начали представлять, как оно всё было.

— Мария Ивановна, Вы знаете, что вы — зачинщица драки? — сквозь смех спрашивала Ирина Петровна. — Если б вы не ударили этого, как его — Петюню (боже, какая кликуха!) костылём, ничего бы, может быть, и не было!

Сначала растерянно, а потом победоносно бабушка Смирнова потрясла костылём: "Мало им еще, мало"! Все опять засмеялись.

— А ты, Саш, молодец, — промолвил Юрка Бондарь, сидя на траве. Рыжий в потёмках на коленях собирал стёклышки и словно бы не слышал.

Натка, сидя на брёвнах и качая ногой спросила:

— Тебе помочь?

— Да наверное сегодня бесполезно. Завтра при дневном свете надо собрать. Мелкие крошки всё-равно не видно, — он встал с коленей. — Но за "помочь" спасибо.

— Что, домой сегодня никто не собирается? — раздался зычный, командирский голос и показался Сергей Андреевич. — Что у вас здесь происходит? Какие-то связанные мужики к центру идут, мне навстречу попались... Не вы ли, случайно, их связали?

— Да, тут така-а-а-ая драка была! — маленький Саша Смирнов крутился перед Липатовым, взахлёб рассказывая то, что он видел из окна. — Дядя Саша ка-а-ак даст ему, а он бутылкой ка-а-а-ак замахнётся, а потом они упали и дядя Саша связал их и они пошли.

Все опять засмеялись. Липатов покрутил головой, не понимая, это шутка или всё было на самом деле. Тут Петровна встала со скамейки:

— Пойдёмте домой, уже поздно, дома всё расскажем. Алёна! — позвала она. Но Алёна уже была рядом. Она светила фонариком, который принёс с собой Липатов. Подошла баб Аня и тихонько зашептала: "Серёжа, блинов-то не осталось, ты уж извини. Сами поели, да детей, да гостей угостили, я тебе как приеду — спеку".

— Ну что Вы, Анна Семёновна, извиняетесь. Это я должен извиняться. Не смог сегодня прийти, очень занят был. Да дома у нас пирожки с мясом есть, так что с голоду не умрём.

Он взял Алёну под руку, с другой стороны прицепилась Петровна и они, сказав всем "Спокойной ночи", ушли.

За ними ушли Юрка Бондарь, Марина и Ната.

— А здесь веселей, чем в клубе, — лукаво посмотрев на Рыжего, сказала на прощанье Ната. Рыжий усмехнулся:

— Ну, приходите ещё.

— Ну и мы пойдём, дитям спать надо, — бабушка Смирнова встала со скамейки. — Пойдём, Ваня.

— Ох и весело у нас стало — давай, Сань, заходи. — Смирнов-старший обменялся рукопожатием с Рыжим и баб Аней и компания медленно удалилась под крики детей, изображающих индейцев.

Оставшись одни, посидели молча на лавочке. Видно было, что баб Аня переживала происшедшее. Помолчав с минуту, она прижалась к Рыжему и сказала:

— Теперь я за тебя, Сашенька, бояться буду. Вдруг они будут мстить? Этот, Максименко, он сидел за драку, стало быть бывший зэк. Никогда его тут не было, он живёт на другом конце, там где железная дорога, и чё он сюда припёрся, да еще с этим придурком? Как сериалы посмотришь — везде эти зэки мстят, особенно когда напьются. И этот будет, я думаю.

— Ну, будет, так еще получит, но уже покрепче. А вы, баб Ань, поменьше смотрите криминал. Или Вам интересно смотреть?

— Ну а что же смотреть-то, смотреть-то больше нечего, у меня мало каналов и хороших фильмов показывают мало.

— Ну ладно, пойдёмте тоже укладываться, завтра ехать, — Александр встал и пропустил баб Аню вперёд.

По телевизору начиналась программа "Время" и баб Аня, прибрав в кухне после детей, легла в постель и некоторое время слушая новости. Когда же Рыжий зашёл в её комнату пожелать ей "спокойной ночи", она уже спала, слегка похрапывая, а по телевизору шла N-ая серия какого-то детектива. Он выключил телевизор и пошёл чистить зубы. Но свет в его комнате горел еще до полуночи.

По расписанию поезд останавливался в Рябинкино в 16:45 местного времени, а прибывал в Красноярск утром следующего дня. Баб Аня с утра была как на иголках. Последний раз она ездила к Варваре лет пять назад. Она страшно боялась дороги. Она боялась сесть не на тот поезд, боялась опоздать, боялась подозрительных людей, боялась, что у неё украдут или чемодан или деньги, боялась городской обстановки, дороговизны такси, цыган, боялась заблудиться в незнакомом городе и много чего еще боялась Анна Семёновна в поездках. Рыжий инструктировал её, как себя вести, если случайно они потеряются, и вообще, сказал ей, что она должна быть спокойна и делать всё как он велит и — "никакой самодеятельности!". Баба Аня поддакивала и согласно кивала головой. Она собирала на дорогу питание для себя и Рыжего: сварила яички, упаковала огурцы и помидоры, ломоть хлеба, оставшиеся пирожки с мясом.

Запасной ключ от дома Рыжий отдал Липатовым.

В половине одиннадцатого неожиданно зазвонил сотовый баб Ани. Рыжий бросился к лежащему на столе телефону и услышал голос Сергея Андреевича. Липатов предложил довести их до вокзала, потому что погода портилась, небо было серым и возможен дождь. Рыжий горячо поблагодарил его, обрадовавшись, что баб Ане не надо идти пешком. Договорились на четыре часа.

К половине четвёртого баб Аня была полностью готова к поездке. Она сидела на диване, гладила Савву и поправляла платок на голове. На ней была добротная длинная шерстяная юбка, длинный вязаный кардиган, купленный Рыжим, а рядом стояла её новая сумка, в которой лежали кое-какие вещи, среди них и безымянная иконка со стены, немного денег, лекарства, очки, сотовый, и разные мелочи, нужные в дороге для женщин её возраста.

Чемодан стоял у порога, там же лежал рюкзак Рыжего, на нем — цыфровая фотокамера. Сам Рыжий ходил по саду-огороду, смотрел — не забыл ли чего сделать. В начале пятого подъехал Липатов на почти новом внедорожнике "Тойота", с ним приехала и Алёна. Она подала баб Ане еще тёплый на ощупь пакет:

— Там бабушка вам на дорогу курочку пожарила, она в фольгу завёрнута.

— Ой, милые вы мои, да зачем столько хлопот, — начала было баб Аня, но Рыжий бросил коротко:

— Кладите в сумку, выходим!

Присели на дорожку, погрузили чемодан. Рыжий сел в машину спереди, на место пассажира, а Алёна, сказав, что тоже поедет проводить — рядом с баб Аней на заднее сиденье. Липатов спросил Рыжего, заводя машину:

— У тебя есть права?

— Права-то есть, да машины нет. Иногда беру у друга, у него старый жигулёнок.

Доехали быстро. Всю дорогу баб Аня с изумлением смотрела в окно. Ей казалось, что Рябинкино из окна выглядит как-то по-другому. Липатов и Алёна проводили их на перрон, где, похоже, они были единственными пассажирами на этот поезд. Александр сходил в кассу, узнал, что поезд почти не опаздывает, до его прихода оставалось 8-10 минут. Прикинули, где должен остановиться пятый вагон и переместились поближе к тому месту. Александр, не снимая фотоаппарат с шеи, где он висел на длинном ремне, сфотографировал группой баб Аню, Липатова и Алёну, потом одну баб Аню, потом Липатова с Алёной. Оказалось, что Алёна тоже взяла с собой цыфровой фотоаппарат, только маленький. Он помещался у неё в огромном кармане длинного жакета. Она сделала пару снимков. Стали прощаться. Липатов пожелал удачной поездки, пожал Рыжему и баб Ане руки, сказал Алёне: "Буду ждать тебя в машине" и ушёл.

— Ну ладно, до свидания. Может быть когда-нибудь встретимся в Новосибирске, — с лёгкой улыбкой, скороговоркой проговорила Алёна. Уже показался электровоз и приходилось напрягать голос.

— Может быть, — кивнул Александр. — Приятно было с тобой познакомиться. И твои бабушка с дедушкой классные люди.

— Я и сама классная! — Алёна говорила это уже на бегу, так как пятый вагон остановился несколько метров дальше и баб Аня сразу запаниковала, потянула Рыжего за рукав. Пока они подходили, проводница открыла дверь, посмотрела на протянутые Рыжим билеты и сказала: "Стоим мало, поднимайтесь быстрее, провожающим не заходить". Рыжий подсадил баб Аню, потом поставил на площадку в тамбур чемодан и поднялся сам.

— До свидания Алёна. Ещё увидимся!

Алёна помахала рукой и через минуту поезд тронулся.

Рыжий вернулся в конце недели один и развернул бурную деятельность. Он договорился со Смирновыми о временном складировании баб Аниного имущества, с которым она не хотела расставаться, во флигельке дома бабушки Смирновой, который наполовину пустовал. Все вещи были тщательно упакованы. Смирнов-старший со своим красным "москвичом" помог ему. К началу школы вернулись соседи баб Ани, проживающие слева от неё — семья Комаровых с двумя детьми. Старшему мальчику шел 11-й год, младший ходил в детский сад. Комарова Светлана — так звали соседку — работала воспитателем в поселковом детском саду, а её муж — у Липатова в фермерском хозяйстве. Они очень удивились, когда вернувшись, не увидели баб Аню, которая обычно сразу выходила из своего домика, чтобы поприветствовать соседей, а для пацанят у неё всегда были или пирожки, или булочки с посыпкой. Познакомились с Рыжим. Он давно заприметил стоящий у них во дворе сарайчик, спросил, что они там хранят, нет ли места для баб Аниной мебели. Соседи оказались понимающими. В сарае хранятся дрова, но мебель на время тоже можно поставить. Вся основная работа по освобождению дома была сделана Рыжим за двое суток. И встал вопрос, где ему ночевать во время строительства. Александру было неудобно обращаться к кому-либо из соседей. Хотя и Смирновы, и Липатовы вроде бы относились к нему неплохо, в Рябинкино он не был своим. Он уже решил было идти к начальству, просить ключи от клуба, заплатить за жильё сколько скажут, там где-нибудь перекантоваться, пока не будет возведена "коробка", но как это часто бывает, помог случай.

В воскресенье вечером, копаясь в саду и делая последние приготовления к начинающемуся с утра сносу дома, Рыжий увидел стоящего напротив того места, где раньше была калитка, Шагдыра. Заложив руки за спину, он внимательно рассматривал дом. Рыжий направился к нему.

— Амыр менди, — Шагдыр подал руку.

— Менди чаагай, — пожал её Александр.

У Шагдыра от удивления брови полезли на лоб.

— Откуда знаешь тувинское?

— Не, не знаю. Только приветствие. Где-то в интернете вычитал, запомнил.

Шагдыр, смотря на дом, начал рассуждать:

— Значит, строить новый дом будешь? Значит старый сносить надо.

— Да, завтра начнём снос. Если всё пойдет как надо. Люди с утра должны приехать, техника. Но думаю, что проблемы еще будут.

— Не жалко сносить? Баба Аня сама с мужем этот дом строили.

— А вы были внутри дома? — вопросом на вопрос ответил Рыжий. — Дом долго не простоит, всё сгнило. Я всё пересмотрел, перекрытия, стены. Или капитальный ремонт нужен, или новый дом. Решили — новый, хотя, конечно, баб Аня не очень хочет, привыкла к этому, ей его жалко. Но она стареет, и дом тоже. В таком жить — это уже опасно для жизни.

Шагдыр, слушая, утвердительно качал головой: "Значит, завтра сносить... А может, оно и лучше..."

— А ты сам-то где будешь жить?

— Честно сказать — негде, еще не знаю, завтра посмотрю. Если тепло будет как сейчас, то автобусик пригоню — пока в нём поночую. Надо быстро строить, пока тепло. По крайней мере фундамент залить.

— А давай ко мне — ночевать, а? И стройка рядом, и жена будет рада гостю. А?

Рыжий улыбнулся:

— В доме не хочу ночевать, если б сарай какой был.

— А есть, есть сарай. Раньше там коров держал, теперь там сено и трава сушеная.

— А не помешаю?

— Я тебе доверяю. Я чувствую — ты человек хороший.

— Мне бы только ночевать — больше ничего не надо.

Договорились. Затем перетащили к Шагдыру еще оставшийся холодильник и продукты. Дом у Шагдыра был побольше, чем у баб Ани, тоже деревянный. Но вход был под навесом, выполнявшим ранее, наверное, функцию большого загона для скота или как хозяйственное помещение. Там уже была розетка и в неё включили холодильник. Рыжий попросил Шагдыра не стесняться и съедать всё, что есть в холодильнике.

В дом, однако, Шагдыр Рыжего не пригласил.

Двор у Андалаевых был большой. Позади дома — со стороны дороги не видно — коровник и выход на другую сторону улицы, даже уже не улицу, а пустырь на краю Рябинкино. У Шагдыра было своё хозяйство: куры, утки, корова и бараны. Была и крупная дворняга по кличке Султан. И повсюду — сушеная трава. Висела снопами на заборе, столбах, свалена на брезенты под открытым небом и под навесом.

— Это для лечения? Настойки делаешь, народные лекарства? — спросил Рыжий.

— Да, лечу людей травами и заговорами, — нехотя ответил Шагдыр.

— Ну и как, помогает людям?

— Помогает-помогает.

Вернувшаяся с вечерней дойки Дарый предложила Рыжему парного молока, приготовила ему хорошую постель на сеновале и принесла курт: "Делаем сами из коровьего молока, так как коз у нас нет. Попробуй! Не понравится — не ешь".

И уже около десяти вечера позвонила баб Аня:

— Родненький ты мой, ну как ты там? Что-то хоть есть у тебя покушать? У кого ты ночуешь?

Она сообщила, что у них всё нормально, никак не наговорятся. Узнав, что Рыжий ночует у Шагдыра, очень удивилась: "Это значит, у него к тебе особое расположение". И предупредила: "Он человек непростой, скрытный. Ты ничего и не спрашивай. Ночуй себе и всё". Рыжий обещал слушаться баб Аню и на том разговор закончился. Некоторое время он еще посидел за компьютером и потом уснул.