Подарочек из прошлого

— Лина, у меня к тебе просьба.

Честно говоря, начало меня совсем не обнадёжило, но, представив, что случится, если бабушка всё расскажет маман, изобразила полную готовность к сотрудничеству.

— У меня важное дело, и меня не будет дома до вечера. Мне нужно ехать в Андреевку, к сестре.

А, ясно. Скажет что-нибудь сварить — сжарить — спечь — убрать. Неприятно, но не смертельно. В конце концов, всегда можно сделать домработу быстро, а качество — дело десятое. Халтуру всегда можно списать на несвоевременный телефонный звонок (отключенные свет и воду, приход подруг, головную боль и т. д.)

— Тёте Алине надо к врачу. Они приведёт Лизочку, а ты за ней присмотришь.

О НЕТ!

— Бабушка, может, не надо?

— Надо, Лина, надо. Ты не переживай, она не долго — всего-то часов до восьми.

* * *

Я сидела и с лёгким мстительным удовольствием смотрела за темноволосой быстроглазой девчонкой лет 5, самозабвенно обмалёвывающей дорогущие обои в гостиной красным маркером. Когда она закончит сей шедевр, надо будет 'заметить' безобразие и наорать на неё. Кстати, интересно, а что она изображает? Может, стол? А вдруг стул? Хм. Неужели корова?

Да уж, подфартило мне знатно. Тётя Алина в больнице! Да она вообще там чуть ли не живёт. При этом её шаткого здоровья хватает на две рюмки коньяка в день (для кровообращения), горяченную ванну (против кожных паразитов) и ежечасные скандалы с мужем (если тот дома, что бывало редко). Но она ходит в бассейн, на целебные грязи, на массаж, принимает кучу витаминов, завтракает исключительно йогуртами самой дорогой фирмы и при любом намёке на болезнь несётся к врачу. Лично я считаю, что причина этого — слишком частые командировки мужа. Маман же идеалистично считает, что 'этой дуре силиконовой некуда денег девать'. Наверно, истина где-то посредине, но факт остаётся фактом: маленькая Лизочка вечно кочует по кружкам в сопровождении няни. Когда же у той выходной, Алина оставляет чадо кому-то из своих родственников. Сегодня счастье перепало мне.

Меня коробят люди, во весь голос орущие: 'Я люблю детей!'. Если любить всех детей, то только на завтрак. Дети — не ангелы, они просто маленькие взрослые. И лет эдак с 4 они бывают эгоистичными, манерными, лживыми, дерзкими. Я способна любить лишь тех людей, которых знаю и уважаю за определённые черты характера. И эгоистичная, вредная, язвительная Лизочка не является любовью всей моей жизни. Но тут уже ничего не поделаешь.

— Инна! — почему она меня так называет, не могу понять. Я вскинула глаза. Шедевр, появившийся на обоях, поражал многомерностью и многоцветностью. Да, Малевич рядом не валялся. Впрочем, мне какое дело? Квартира всё равно не моя.

— Смотли, какая лосадь! Тебе нлавится?

Лизочка, довольная тем, что я не заметила её 'в процессе', явно гордилась собой. Ей хотелось насладиться видом моего вытянувшегося лица. Не дождётся!

— Да, просто прелесть. Ты — будущий художник, — с каменным выражением лица бросила я, не отрывая взгляда от книги. Вообще-то я не читала, но, не будь её у меня в руках, Лизочка мешала б мне думать. Сейчас, услышав мой ответ, девочка нахмурилась. Ей явно не нравилось оставаться без внимания и хотелось, чтоб я пришла в ужас от вида испорченных обоев.

— Ты не смотлела. Посмотли.

Стараясь подавить ухмылочку, я медленно подняла голову и посмотрела на рисунок.

— Ну вот, смотрю. Кстати, это точно лошадь? По-моему, больше смахивает на красный стул.

Лизочка просто позеленела. Надо же: такая маленькая — и такая вредная! Сразу и не скажешь, что она — моя родственница.

Пожав плечами, я уткнулась глазами в книгу. Лизочка перекочевала за кресло и принялась сопеть мне в ухо, как гиппопотам. Минуты три спустя она поняла, что меня этим не проймёшь, и потопала на кухню. Оттуда донесся голос, некоторые нотки которого подозрительно напомнили мне тётю Алину:

— Что за дом? Где класная икла?

Да уж, чувствуется воспитание. Испробуем молчание.

Лизочка не издавала никаких звуков, явно ожидая ответа. Очевидно, она так и не дождалась, потому что через некоторое время на кухне что-то разбилось. Я только хмыкнула. Бабушка сама нарвалась.

— Инна, я случайно лазбила талелку.

Угу, случайно. Я почти поверила. Руки аж чешутся показать этой маленькой заразке, где раки зимуют. Но по своему опыту хорошо знаю — равнодушие ранит больше всего. Прям интересно, что она ещё придумает, чтоб обратить на себя моё внимание?

Сначала было тихо. Потом послышался шум выдвигающихся ящиков. Гремит что-то...

Нет, я восхищаюсь неповторимой наглостью этой пигалицы. Она будет либо талантливой бизнесвумен, либо женой очередного 'честного' политика или 'щедрого' предпринимателя, в общем, далеко пойдёт — таково моё мнение.

— Инна! Инна! Иди сюда!

Ну и вопли! Я почти удивлена. Интересно, что она мне скажет? Марсиане атакуют?

— Инна! Инна! Помоги!

Что-то в её голосе мне очень не понравилось. Я вскочила и молнией метнулась на кухню. Книга с мягким стуком упала на пол.

Я влетела в комнату. Лизочка забилась в угол, а над ней нависло бесформенное серебристое сияние. Я узнала иллюзию, похожую на ту, что я создавала для Анны. Фантом ещё не заметил меня, потому не успел принять облик одного из моих страхов. Интересно, что б это было?

Впрочем, сейчас явно не время философствовать. Фантом вполне способен навредить девочке. Пока что он нереален, но стоит ей поверить в него — и для Лизы он будет материальным. В этом, если разобраться, суть магии — для любого живого существа реально лишь то, во что оно верит. Вот я, например, сейчас стойко уверена в том, что эту малолетнюю дурочку надо спасать.

Я сделала несколько резких шагов и очутилась между духом и Лизочкой как раз тогда, когда тот метнулся к девочке. Мне сразу стал виден облик, избранный созданием — чёрная собака с зубами-саблями. Наткнувшись на мой холодный, презрительный взгляд, пёс замер на месте, удивлённо разглядывая нового персонажа. Я же, как сугубая идеалистка, решила успокоить ребёнка:

— Доигралась? Значит, собак боишься? А теперь, дорогая, слушай. Маленькое соглашение. Я прогоняю вон того красавца, а ты за это меня слушаешься беспрекословно. И чтоб никаких капризов. Согласна, или мне отойти?

— Согласна, — ответила девчонка, и надо отдать ей должное: голос почти не дрожал. А она храбрая! Я ж говорила, далеко пойдёт.

Я повернулась к фантому. Да, на словах все герои, но теперь мне надо зафутболить 'щеночка' куда подальше. Я прикрыла глаза и сделала шаг по направлению к духу. До ушей донёсся рык, отдалённо напоминающий приглушенный расстоянием рокот моря. Сквозь опущенные веки пробилось зеленоватое сияние. А ведь эта тварь далеко не так проста...

— Лиза! Брысь отсюда, быстро!

Уж не знаю, каким тоном я это сказала, но Лизочка, до этого стоявшая в оцепенении, молнией метнулась в коридор.

Стоило девочке скрыться, фантом мгновенно сменил облик. Передо мной замерла смолянисто-чёрная пантера с сияющими красными глазами. Она зарычала, показав длинные желтоватые клыки. Меня охватил мгновенный страх, но я всё же сумела совладать с ним. Зверя не существует! Я закрыла глаза. Кошка-переросток прыгнула...и пронеслась сквозь меня. Я сумела не поделиться с ней своей энергией. Ещё прыжок. Ещё. И с каждой новой волной холода в душе росла презрительная уверенность: я тебе не по зубам, кошечка!

И тут фантом утихомирился: я больше не чувствовала его прикосновений. А за спиной вдруг раздался шорох. А за ним следом — безумный, хорошо знакомый смех.

Я ощутила, как по телу медленно расплывается оцепенение. Я слишком хорошо помнила этот смех. И я не выдержала — стремительно обернулась, заранее зная, что увижу. Но ошиблась.

Пантера, напитавшись моим страхом, кинулась на меня. Сильные, упругие лапы вполне реального зверя ударили мне по плечам. Из оставленных когтями ран хлынула тёплая кровь. Я увидела, как теперь уже настоящее животное склонилось ко мне и потянулось клыками к горлу. Я зажмурила глаза. В мозгу картинками вспыхнули воспоминания: каты я оставила на столе...

Вдруг послышалось шипение, словно кто-то бросил в воду громадную таблетку от кашля. Я открыла глаза. Громадная кошка растворялась почти в буквальном смысле слова: серебристые сполохи расплывались от тех мест, где тварь коснулась к моей крови, превращая животное в сноп искр. Фантом отчаянным рывком кинулся к моему горлу — и брызнул осколками зеленоватого салюта.

Я лежала, не двигаясь. Из ран плавно сочилась кровь. Её не слишком много — значит, основные сосуды целы.

В принципе, на полу было тепло и спокойно, так что, вполне вероятно, я б ещё полежала часа два, но что-то острое упёрлось мне в спину. С огромным трудом, уперев дрожащие руки в пол, я сумела встать на колени. Как оказалось, в спину мне упирались осколки разбитой Лизочкой тарелки.

— Лиза, зайди, — постаралась сказать я, но мой голос был едва слышен. Тем не менее, дверь всё же открылась — видимо, девочка пряталась просто за ней. Она зашла, взглянула на меня, и зрачки её расширились.

— Инна! У тебя кловь капает! И ты такая бледная! — вздрогнув, сказала она. Я тихо вздохнула, предвидя масштабную истерику, но малявка вновь сумела меня удивить.

— Надо или вызвать влача, или пликлыть чем-то ланы. Тебе лучше сесть. И ещё: надо выпить или анальгина, или коньяка, — выдало сиё чудо хладнокровно.

— Может, и то и другое? Ну, для убойного эффекта? — поймав упавшую челюсть где-то в районе колен, спросила я.

— Нет, нельзя. Вместе вообще с толмозов слывает. Мне мама говолила, а она знает, — вполне серьёзно ответила Лизочка.

Окончательно перестав чему-либо удивляться, я тяжело встала и привалилась спиной к холодильнику.

— Если ты такая умная и развитая, может, ты и раны обрабатывать умеешь?

— Ну, немного. К маме часто Болис Иванович приходит, доктол наш.

Я тихо хмыкнула. Видимо, гипотеза касательно частых командировок была не такой уж и ошибочной.

— Инна, это не то, о чём ты подумала. Хотя...

И мы с Лизой хитро глянули друг на друга. Потом она спросила:

— И где тут у вас была аптечка?

— А, ладно, не надо. Я сама. Лучше расскажи, как это создание здесь появилась, — попросила я. Мне вдруг пришло в голову, что направить фантом не на того человека — дилетантизм. Странно, что Филона совершила такую ошибку. Я ведь могла просто не спасать девочку, и она стала бы совершенно бессмысленной жертвой. А разумные люди обычно не допускают случайных убийств. Да и с чего бы фантому бояться моей крови?

— Я решила поискать...фрукты! Ну, мало ли, вдруг где-то лежат...

Я поощрительно кивнула. Спрашивать, почему она искала фрукты в шкафу для посуды, я тактично не стала.

— Я отклыла шкаф, случайно улонила полочку. Увидела внутли двелцу, отклыла, и на меня кинулся пёс.

Я резко впала в лёгкий ступор, потом вернулась в мир живых и попросила:

— Покажи-ка мне ту дверцу!

Девочка поманила меня к одному из бабусиных шкафчиков. Морщась от утихающей уже боли, я подошла. В задней стеночке и правда обнаружилась ещё одна дверь. Осторожно переступив через 'случайно' упущенную кое-кем полочку, я дёрнула ручку.

Баночки с разными снадобьями, восковые фигурки, антикварные вещички, часики, кости и карты — в общем, было чему удивляться. Я узрела набор предметов, которые применялись в разнообразных ритуалах, причём далеко не всегда безобидных. В частности, витые чёрные свечи годятся в лучшем случае для чёрных наговоров и проклятий. И интересно, откуда всё это взялось в моей квартире?

— Как ты думаешь, бабушка Аля в курсе? — задумчиво поинтересовалась Лизочка, о присутствии которой я уже успела благополучно забыть. Тут до меня кое-что дошло. Квартира не моя! Только Алика расставляет тут всё! Но это значит, что всё это...

Ну, Алика! Ну, даёт! А мне, любимой внучке, и словом не обмолвилась! Спорю на конфетку: всё она знала и про Эльвиру, и про Таро, и про мои весёлые похождения! Да, приплыли. Багаж и детей в каютах не оставлять.

— Инна! Ау! Ты слышишь?

Но я не слушала. Я пристально смотрела на лежащий поверх какой-то старой книги рекламный листок. Рука сама по себе потянулась к нему. 'Гадалка Анна. Сниму сглаз, создам...'. Так, очень хорошо. Алика как-то связана с Анной.

Я уставилась на фото и вдруг поняла, что Ане грозит опасность. Я буквально увидела заволокшие её лицо тени — тьма потянулась к ней.

Было явно не время размышлять на высокоморальные темы. Я стремительно повернулась к Лизочке, которая всё ещё вопросительно смотрела на меня. Мой голос в тишине зазвучал резко и чётко, без малейших эмоций:

— Лиза, ты останешься одна. Человеку грозит опасность, потому я не собираюсь разводить сопли. Ты сидишь и ждёшь, а я — запомни! — для всех ушла покупать продукты, скоро вернусь.

— Понятно, — ответила девочка. Я ожидала вопросов, но их не последовало.

Подхватив со стола карты, я выбежала на улицу, для разнообразия воспользовавшись дверью.

* * *

Я неслась вверх по ступенькам, мечтая лишь об одном: не опоздать. Как бы там ни было, Анна не должна стать очередной жертвой Филоны. Молодая гадалка, в сущности, вообще ни при чём. Она ни в чём не виновата, ведь это Лика втравила молодую актрису в эту историю...

Вот, наконец, и дверь с гениальной табличкой, причём она почему-то приоткрыта. Воспитанный с детства безотчётный страх наполнил душу, но я отогнала его и шагнула в тёмное жерло коридора. Тут до меня долетел громкий, полный ужаса вопль.

Я влетела в 'гадальную' комнату, без церемоний распахнув дверь, посмотрела направо, посмотрела налево. Может, разумней работать преподавателем в детском саду? Но лучше уж тени, чем такие персонажи, как Лизочка.

Моим глазам открылось жуткое зрелище: над перепуганной до смерти Аней склонилась одна из семи теней, находящихся в комнате. Причём сделала она это явно не для того, чтоб нашептать гадалке на ушко всякие милые прелести.

Я шагнула вперёд, и, стараясь, чтоб голос не дрожал, небрежно сказала:

— Что, вечеринка в клубе вампиров? Кто первый выпьет кровь из кролика? А меня что, слабо? Самых сильных — на меня, а Ане слабачка какого-то приставили? Кто б сомневался!

Тени двинулись ко мне, отпустив Аню.

— Этим сгусткам магического киселя не чуждо самолюбие? Кто б мог подумать! — небрежно сказала я, но руки дрожали. Я слышала, как за спиной, захлопывая мышеловку, щёлкнул замок. Вдруг карты подведут?..

Аня валялась в глубоком обмороке, так что все проблемы, как обычно, на мои плечи.

Я прикрыла глаза и мысленно очертила границу, за которую тени не могут ступить. Как и любые порождения Ужаса, они не могут проникнуть за границу фантазии и разума, но легко могут её разрушить. Выставленные щиты — явление временное, особенно если учесть, что сила для них берётся из личных резервов. Передержал — и конец жизни высока вероятность провести в дурдоме.

Так, успокоиться. Насколько я понимаю, передо мной тёмные духи — ночные страхи, боязнь темноты и смерти и так далее. Те незримые создания, тысячи которых вылазят из щелей тёмными ночами, захватывая в плен слабых людей. Те, что рождаются в глубинах Чёрного Дита. А что это? Впрочем, не важно. Сам факт: Филона вызвала из глубин несколько таких созданий и дала им пародии на тела. И всё для меня, любимой. В общем, я польщена.