Последний полет "Прогресса"

Дернув Обаху за руку, увлекая ее за собой, я нырнул в боковой проход. От мощнейшего взрыва заложило уши, волна кипящей плазмы, выжигающей кислород, протащила по коридору две хвостатые туши и кого-то из наших в бронескафандре. Затрещали деформируемые балки силового каркаса судна, со звоном лопнули несколько листов внутренней обшивки.

Я высунулся из-за угла. Коридор, значительно изменившись в геометрии, был объят языками пламени и постепенно затягивался дымом. Противопожарная система — и та пасанула перед такими повреждениями, даже не пытаясь попищать или потушить что-либо.

Обугленная тушка одной твари, впечатавшейся в стену, лежала совершенно без движений, вторая жалобно поскуливала, и, несмотря на полное отсутствие задней части тела, пыталась подняться на ноги. Макйл, хитрец, стоял перед ней, в почерневшем от копоти скафандре. Он успел захлопнуть шлем, потому взрыв не причинил ему ни малейшего вреда.

— У меня такое ощущение, что они совершенно не чувствуют боли, — задумчиво произнес Рутц. — Может, взять ее с собой, для вскрытия?

— Ага, вместо тебя, — нашелся Слава.

Тас залепил ему звонкую оплеуху, и, кстати, зря. В этом я был совершенно солидарен с бортинженером. Поспешно, пока доктору не пришла в голову еще какая-нибудь глупость, я поднял ствол бластера и пригвоздил голову монстра к полу. Зверюга, брызнув мозгами, сразу перестала трепыхаться. Знай наших!

— Чего стоим-то? — поинтересовался я. — Давайте, бегом марш!

И мы продолжили путь к спасительному челноку. Надо заметить, чудовища нас больше не беспокоили, если только погремели где-нибудь в вентиляции, или пошуршали в боковых переходах. Первые нас не особо волновали, вторые же успокаивались после очереди из БУКа, или огнеметного залпа. Одну, особо надоедливую, пришлось усмирить несколькими выстрелами из автоматического сорокамиллиметрового гранатомета.

Вроде как отступление (чтобы не сказать "бегство") шло на удивление гладко, но что-то не давало мне покоя. И, чем ближе мы подходили к челноку, тем тяжелее было предчувствие. И вскоре я понял почему.

Подойдя ближе, я услышал звуки ожесточенной перестрелки, доносившиеся со стороны грузового отсека. Все, как один, мы ускорили шаг. Челнок оставался нашим последним шансом на спасение. Если твари проберутся на него, мы окажемся заперты на "Прогрессе"!

Звягинцев, возглавлявший героическое отступление, сместился в конец колоны. Выстрелы и разрывы гранат гремели все ближе и ближе. К привычным разрядам бластеров присоединился еще один звук из далекого прошлого — стучал крупнокалиберный пулемет! Стены коридора внезапно расступились, потолок ринулся высоко вверх, обнажая огромное пространство грузового отсека, где шел ожесточенный бой. С обратной, дальней к нам стороны, где в переборке зияла окаймленная неровным резом дыра, за которой находился челнок, из этой самой дыры вырывались языки пламени. Какая-то сволочь плохо дружила с головой, взорвав "Буран". Путь к отступлению отрезан.

— Я же говорил — нас всех сожрут, — прошептал техник, сползая у стены.

Его причитания настолько приелись, что я даже не обратил на очередное никакого внимания.

Десантников, державших оборону, осталось всего несколько человек, ожесточенно огрызающихся из всех стволов. Небольшую толику оптимизма внушал архаичный колесный бронетранспортер, поливающий тварей из пулемета на башне. Но и чудовищ в отсеке собралось не меньше полусотни.

— Получите, мази! — выкрикнул я, выпустив гранату из подствольника, и разряжая батарею БУКа в ближайшую морду.

Иширо выпустил в скопление монстров ракету из "Атамана", оклеив их внутренностями потолок, а Майкл организовал сплошную, непроходимую стену огнем из огнемета. Жаклин, сосредоточенно припав к коллиматору, клала одиночными, Тас и Рутц тоже особо не торопились расставаться с боезапасом, стреляя короткими очередями. Кажется, даже дробовик техника пару раз бабахнул.

Но мы проигрывали. Вскрикнул кто-то из десантников с той стороны отсека, замолчал гатлинг и еще один бластер. Хоть пулемет бронетранспортера продолжал разговор своим мерным, безразличным перестуком — и на том спасибо.

Позади раздался пронзительный вой, полный боли. Сволочи! Подобрались сзади! Нога Клауса почти полностью скрылась в пасти одного и трех чудищ, и фельдшер тщетно молотил ее по голове рукояткой пистолета. Иширо, отбросив опустевшую ракетницу, бросился с кулаками на второго монстра, третий же, хищно оскалившись, начал приближаться к Обахе.

Девушка перекрывала мне линию огня, и я не мог снять тварину, Рутц же, один черт, приговорен, и я разрядил остатки последней батареи в жующего фельд-капитана зверя. Несколько зарядов отрикошетило от брони лекаря, остальные угодили точно в цель. Было бы удивительно промахнуться с такого расстояния. Монстр с раскроенной черепной коробкой рухнул замертво.

Судзуки, умело, и, что немаловажно, быстро работая руками и ногами, теснил своего противника, в очередной раз демонстрируя свое умение убивать без оружия. Оставался еще один. Тас нерешительно переводил стволом БУК-74 то с одного, то с другого чудовища, но стрелять не решался — и там, и там мешались свои. Пилот, выронив один пистолет, судорожно перезаряжала второй... не успеет — херовина, яростно меча по полу хвостом, уже присела на задние лапы, жаждая впиться зубами и клыками в молодое, сочное девичье тело.

И тут случилось непредвиденное. То есть то, чего никто не ожидал — Слава истошно заорал, даже, кажется, немного перепугав нападавшего, и, перехватив дробовик за ствол, кинулся на монстра. Я не успел и глазом моргнуть, а техник уже вовсю лупил чудовище прикладом по чему придется, размахивая оружием, словно дубиной. В том, что Звягинцев обречен, не сомневался никто, но он дал лейтенанту несколько так нужных ей мгновений, чтобы она вставила батарею в рукоятку бластера, чтобы я, сделав широкий шаг в сторону, получил сектор обстрела, и чтобы сержант, бухнувшись на пузо между широко расставленных ног Жаклин, упер сошки бластера в пол.

Тварюга быстро пришла в себя, и еще быстрее разделалась с бортинженером — взмахнув когтистой лапой, распоров суперпрочный скафандр и разделав его на две половинки. Но тело Звягинцева еще не успело упасть, а два КОЗ-971 и один БУК-74 уже поджаривали таинственного обитателя "Прогресса". Дымящаяся туша, споткнувшись, рухнула на решетку пола. Остался последний...

Нет, не остался. Иширо умудрился свернуть шею своему противнику, но теперь и сам, в разодранном когтями и клыками скафандре, стоя на коленях, тщетно пытался встать на ноги. Из его ран, пульсируя, вытекала густая красная кровь настоящего гражданина Федерации и героя десантных войск. Майк, склонившись над телом Судзуки, осмотрел раны, и отрицательно покачал головой — не жилец.

Интересно, а сколько же нас, вообще, осталось? Словно в ответ на мой вопрос, раздвинув и примяв языки пламени бронированным корпусом, из-за стены огня выехал, рыча двигателем и чихая дымом, бронетранспортер. Люк открылся, и оттуда показался шлем с сержантской эмблемой и одной полосой — номером отделения.

— Садитесь, — коротко, словно выстрелил, произнес Винсент ван Ванкелен. — Быстро.

— Это откуда? — полюбопытствовал я.

— Нашли, — ответил диверсант. — Командир, а вы чего это раздеться вздумали?

Посчитав ответ на вопрос пустой тратой временя, схватив за руку Жаклин, я забросил ее на броню транспортера, и запрыгнул сам. Рядом устроился Каджар. О'Хара еще чуть задержался — извлек из подсумка противопехотную мину, и вручил ее Судзуки. Боец, слабо кивнув, крепко уцепился в нее обеими руками. Мужчины поняли друг друга.

Машина резко рванула с места, чуть не сбросив нас на пол, а сзади, хлопнув пиропатронами, фугас выпустил семь лиан, закрепившихся на стенах и потолке коридора, и натянувшихся, взводя взрывной механизм. Стоит хоть единой твари прикоснуться хоть к одной леске, и...

Больше текста выложено на Аuthor Тoday.