— На основании "облизывания" можно предположить хотя бы то, что это хищник. — Ас задумчиво почесал подбородок. — Давай уже очень плохую новость.
— Как скажешь, — выдохнул Неман.
Проекция планеты сменилась несколькими трехмерными изображениями, представленными в виде кубов. Они не были похожи на результат совмещения фотографий, полученных от 6 перекрывающих друг друга фотоаппаратов, хотя именно эта мысль пришла на ум первой. Изображения выглядели как фрагменты пространства, вырезанные из него, будто ледяные кубы из глыбы льда. От их содержания у меня кровь застыла в жилах. Всюду были ошметки человеческой плоти и изуродованные тела.
— За последние семь часов в одной только России убито семнадцать детей в возрасте до пятнадцати лет, — начал комментировать Неман. — Часть растерзана, некоторые замучены. В Нижнем Тагиле два младенца убиты прямо в роддоме. Ни в одном случае свидетелей нет. Все спали.
— Что значит "спали"? — изумился Ас.
— Совпадение подозрительное, но никого бодрствующего рядом не оказывалось. Спящие не просыпались, что тоже весьма странно: шуму и криков должно было быть достаточно, чтобы разбудить мертвецов. Так же во всех случаях имеет место тяжелое радиационное заражение помещений. Идентифицировать изотоп не удалось, материалы отправлены для углубленного анализа Магеллану. — Одновременно со словами Немана внутри изображений появлялись сноски с характерными значками радиационной угрозы и еще какие-то подсказки. — Что особо примечательно — все убитые были сектимами.
— Врешь! — крякнул Вал, сдвигаясь на край кресла.
Все объекты на изображениях превратились в каркасные модели, состоящие из десятков замысловатых элементов, а каркасы трупов дополнительно окутались сине-фиолетовыми ореолами, от которых ломаными нитями протянулось еще несколько сносок.
— О-па-чки... — уголок губ Вала скривился в злобной улыбке.
— Очень маловероятно, — медленно произнес Ас. — По крайней мере, для этого нужно быть или идиотом или...
— Или что? — напряженно выдавил Дилм в образовавшейся паузе.
— Сам подумай, откуда возьмется такая наглость, если нет уверенности в безнаказанности?
В какой-то момент я ощутил, как в помещении повеяло натуральным зимним холодом. Ноги мгновенно замерзли, а к горлу подступил комок. Я не мог понять, чудится ли это мне или температура действительно упала. Сам собой откуда-то появился необъяснимый страх. Вроде бы в разговоре Миротворцев не было ничего, что могло бы его вызвать, к тому же я и не понимал, о чем они говорят, однако страх присутствовал, и он нарастал. В голове отдалось эхо тонкого пения, услышанного мною перед тем, как обезумил Влад. И я не выдержал:
— Объясните уже, что происходит! Вы что не понимаете, что я не в теме ваших дел?!
Возможно, я хотел сказать не это, но единственная ассоциация, которая возникла у меня при мысли о причине страха — это негодование от непонимания темы разговора.
На секунду повисла звенящая тишина.
— Понимаешь ли, — спокойно произнес Ас, — мы последние пару месяцев ожидаем... как бы это сказать... эволюцию. Те люди, которые обнаружили у себя сверхъестественные способности вскоре после Сопряжения — это лишь первая волна, в основном представляющая собой обыкновенный сброд, легкую добычу для чистильщиков. Это толпа одиночек, людей, зацикленных на оккультных учениях, и в силу психических нарушений смотрящих на себе подобных — фанатиков, как на врагов. Никто из них не имеет ни малейшего представления о реальном положении вещей, а потому в принципе не способен сотворить что-либо серьезнее банального убийства.
— А разве они не должны объединяться перед общим врагом, закрывая глаза на распри?
— Должны, и объединяются, только не из-за общего врага, а из-за того что некоторым людям превыше всего хочется власти. Нужно понимать, что то, что сейчас происходит в мире для этих божков равносильно ситуации постапокалипсиса. Они не воспринимают человеческое общество и миропорядок в целом как нечто существенное, считая его уже не более чем блеклым призраком прошлого. Теперь для них существует только мир, где они хозяева. Их мир. Тебе должно быть известно, что люди, поставленные в подобные обстоятельства, очень быстро теряют все наслоения цивилизации, худо-бедно сдерживавшей их животную сущность, и обнажают свои самые темные стороны.
Я рассеянно кивнул.
— Сами по себе люди не способны к самоорганизации. Организовывает всегда кто-то. Лидер, вождь. Но вождь натура тонкая, не терпит конкурентов, а учитывая, что психологически потенциальным лидером является чуть ли не каждый третий, достаточно мощного объединения не получается. Слишком велико число "вождей". Выражаясь метафорически, государство не образуется, вместо него появляется множество мелких княжеств, жестоко враждующих друг с другом. Если оно и соберется, то очень быстро развалится под натиском внутренней борьбы за власть. У того, кому все же удастся занять место верховного правителя, в руках не окажется налаженных инструментов, с помощью которых он мог бы просто репрессировать неугодных, и ему для удержания власти не останется ничего кроме как начать гражданскую войну. При таком раскладе Эону в данный момент даже не требуется использовать принцип "разделяй и властвуй". Их враги делают всю работу за них.
— Так в чем проблема-то? Что за эволюцию вы ждете?
— Вот-вот должна начаться вторая волна, состоящая из тех, кто до сих пор держался в тени, наблюдая за тем, что происходит в мире. Не высовываясь, проявляя осмотрительность, они увидели, кто на что способен, и знают, откуда ждать удара. Вместо того чтобы лезть на рожон, как еще долго будут делать те, кто только обнаруживают у себя необыкновенные силы, они станут действовать скрытно, исподтишка. В этом и состоит главная опасность. Нельзя победить того, кого не видишь. Ситуация усугубляется из-за того, что их осведомленность так же позволяет им в свою очередь тоже наносить удары, причиняя миру урон, не идущий ни в какое сравнение с тем, на который способны действующие вслепую представители первой волны. Сектимы — это новая разновидность вида "Homo sapiens", созданная, чтобы постепенно заменить своих устаревших предшественников. Они находятся под непосредственным покровительством богов. Для того чтобы их убивать, нужно не просто знать что они существуют и уметь их находить, нужно не бояться неминуемого возмездия со стороны Эона. Дальнейшие выводы делай сам.
Но мне в тот момент было не до выводов. Пока Ас говорил, страх, причину которого я так и не смог найти, почти полностью меня парализовал. От холода окоченели руки, а ноги произвольно напрягались и вздрагивали. В какой-то момент я вдруг на несколько секунд как бы перенесся в другое место. Обдуваемый холодным ветром, я стоял под ночным небом на краю высокого обрыва, поросшего кочками высохшей травы, а передо мной до самого горизонта простиралась черная морская гладь, в которой отблескивал серебряный свет полной луны.
— Тебе нехорошо? — Прозвучавший эхом вопрос Аса привел меня в чувство.
— Да нет, все нормально, — солгал я.
Почему я промолчал? Это смешно, но боязнь быть принятым за психа сработала на уровне рефлекса даже, несмотря на то, где и среди кого я находился. К тому же страх прошел, и по телу разлилась приятная истома, точно после оргазма.
— Можно выйти? — спросил я.
— Для этого не нужно разрешение, — ответил Ас.
Я поспешил во внешний коридор, и обессилено прильнул к той его стене, что являлась окном наружу.
Оттесняя ночь, над Москвой поднималась заря первого дня моего пребывания среди Миротворцев.
Глава 4
Правила игры
Не могу сказать точно, сколько я так простоял, расплющив щеку о стекло и тупо глядя на город. В тот момент у меня в голове было пусто, как в графине алкоголика. Недавно я не знал о чем лучше думать, а теперь даже думать не хотелось. Странная галлюцинация оставила в душе неоднозначный осадок.
Немного придя в себя, я попытался проанализировать странное видение, однако зашел в тупик. Единственное рациональное объяснение, найденное мной, сводилось к тому, что я все-таки псих. Но, с другой стороны, предпосылок к сумасшествию в моей жизни не было. Неуравновешенностью не страдал, больные фантазии не возникали. С чего же вдруг начаться столь суровому обострению? И что это за болезнь? Шизофрения? Мои обывательские познания в психиатрии говорили, что обострению в любом случае должно предшествовать некое "пусковое" событие. Однако ничего особого или трагического в последние годы у меня в жизни не случалось. Да и не только в последние годы, но и вообще. Мне и вспомнить-то в своей скучной жизни было нечего, что хоть как-то бы выделялось на общем сером фоне.
А ежели это не приступ болезни, то... все еще хуже. Во мне был готов вспыхнуть конфликт, уходом от которого меня пытался укорить Ас. Психотерапевт нашелся... Одна моя часть трепетала в предвкушении чего-то запредельного, уверяя, что мне нереально повезло шагнуть за некую безымянную грань, и нужно держать себя в руках, сохранять хладнокровие, не бояться неизведанного. Другую же душили сомнения, столь ли радужные перспективы меня ожидали. Ведь меня нельзя было назвать человеком, склонным бросаться в авантюры. А что впереди? Какой ценой мне могла даться эта новая реальность, если я оказался в ней только потому, что меня чуть не пришибли? Что при таком раскладе меня в принципе могло ожидать?
"Миротворцы" меня немало смущали. Тайные организации я всегда представлял куда более суровыми что ли, интригующими. Шпионаж, спецоперации, крутые друзья и коварные враги. А что здесь? Странное помещение и странные люди, ведущие себя вовсе не как бойцы невидимого фронта, или кем они там были. И уж тем более они не походили на бессмертных воинов, не единожды умиравших и постоянно сражающихся с неведомыми ужасами. Они же даже между собой грызлись, причем при посторонних. Было бы все так, как рассказывал Ас, их штаб находился бы под землей в каком-нибудь укрепленном убежище, а сами они благодаря железной дисциплине ходили бы по струнке с невозмутимыми лицами.
Тем не менее, факты — штука упрямая. До тех пор пока мое сумасшествие не было доказано, у меня не оставалось иного выбора кроме как воспринимать происходящее всерьез. В крайнем случае, хуже, чем в той унылой жизни позади, как мне казалось, навряд ли могло быть.
Однако пессимистичный настрой вызвал к жизни другие мысли, которые из-за их наивности я последнее время отгонял. Мысли, требовавшие признать: если происходящее со мной — правда, то нужно, что называется, "ковать железо пока горячо", ведь это уникальный шанс для моих амбиций уже почти похороненных под толщей бытовых проблем. И даже более того... Не зря же Ас акцентировал внимание на том, что у меня, наконец, появилась возможность обрести смысл жизни.
— Жаль, что ты до сих пор не задавался хотя бы элементарными вопросами метафизики. — Ас опять подкрался незаметно. — Почти тридцать лет как-никак, уже пора.
— Причем тут метафизика? — нахмурившись, оглянулся я.
— Твое состояние можно понять. Не каждый день жизнь так круто поворачивается. Но, поверь мне, если бы ты почаще задумывался о том, как устроена Вселенная и о своем месте в ней, миру было бы трудно преподнести тебе сюрприз.
— Такие вопросы посещают человека, только когда он сыт и всем доволен, — пробурчал я. — Барахтанье в трясине быта к размышлениям о высоких материях как-то совсем не располагает.
— Ошибаешься, — возразил он. — Люди задумываются о высоком именно когда им становится особо тяжело. Такие люди как ты, обретя достойную цель, способны принести много блага.
— Для начала было бы неплохо поверить в само существование цели. — Я уперся лбом в окно. — А у меня сейчас, понимаешь ли, некоторые проблемы во взаимоотношениях с реальностью.
— Хочу тебе сказать, ты слишком дорожишь собой любимым, — усмехаясь, похлопал он меня по плечу. — Проявляй поменьше жалости к себе, и большинство проблем сразу станет несущественно.
— Легко сказать...
— Держи. — Ас протянул мне серебряный по виду перстень, инкрустированный плоским черным камнем в форме ромба. — Это проектор "бампа" — здешнего аналога портативного компьютера. Он поможет тебе освоиться.
— То есть?
— Обучиться, — повел он левой бровью.
— Чему?
— Тому, что тебе необходимо знать, чтобы работать с нами. Сперва изучишь теорию, затем перейдешь к практике. Все очень просто.
— И где мне тут обучаться? — Я показательно провел взглядом по этажу.
— В жилом блоке у тебя есть койка. Больше ничего не потребуется. В пищеблоке ты был, где нужду справлять — знаешь. Если будут вопросы, найдешь меня — я здесь частенько бываю.
Ас уже развернулся и собрался уходить, когда я окликнул его:
— Э-э-э, постой. А как мне выйти из здания, если что?
— Никак, — равнодушно ответил он.
— Так я заперт здесь что ли?!
— Пока что тебе придется смириться с заточением. Снаружи тебя не ждет ничего хорошего. Но все в твоих руках, — подмигнул он. — Чем раньше докажешь, что готов, тем раньше вернешься в привычный мир.
— Великолепно... — процедил я себе под нос и тут же крикнул Асу вслед, указывая на перстень: — Как включается эта штука?
— Поверни ромб, когда наденешь перстень.
Расположившись на "своей койке", я сделал почти, как сказал Ас — повернул ромб, вот только надевать перстень не стал — никогда не любил побрякушки. Ничего не произошло. Тогда я все-таки напялил эту штуку, которая, кстати, оказалась мне велика на пару размеров, и тут же прямо передо мной в воздухе точно цветок раскрылась метровая трехмерная проекция чего-то отдаленно похожего на рабочий стол операционной системы.
"Фон рабочего стола", если это понятие было применимо к движущемуся звездному небу, и "ярлыки" были объемны, а от каждой стороны основной прямоугольной "рабочей зоны" отходило по одному "лепестку" — дополнительной плоскости в форме равнобедренной трапеции, наклоненной к рабочей зоне градусов на тридцать.
Самое удивительное, что изображение обладало некоторой плотностью и на ощупь напоминало теплое стекло. Но стоило приложить определенное усилие, как рука проходила насквозь. Мне это напомнило кувшинку на воде, которая не тонет, если сильно не давить. Проекция не перемещалась вне зависимости от моих действий. Изменить ее положение я смог, только из любопытства коснувшись одним пальцем указателя "Двигать", а другим расположенной рядом с ним трехмерной оси координат. Тогда проекцию оказалось возможно перетаскивать как окно приложения, только не на плоскости какого-то там виртуального пространства, а в любую сторону самого настоящего пространства, и к тому же еще и вращать. Позже я нашел даже способ изменения ее масштаба.
На то чтобы более или менее разобраться в этом чуде техники мне потребовался весь день. Столько графических наворотов я еще нигде не видел, но самым непривычным являлось отсутствие системы окон и иерархической файловой системы. Тем не менее, при всей своей необычности, интерфейс был интуитивен, содержал множество подсказок и запутаться не позволял.
