Злое небо. Главы 1-38

* * *

— Тебе нужно это услышать, — я не обернулась, когда он вошел. О чем нам было с ним говорить? О доверии? Дружбе? Глупо!

— Я не думаю, что в этом месте есть что-то, что касается меня, — рассеянно ответила я.

— Пойдем, — он протянул руку и замер в ожидании. Напряжение в камере возросло. Я поежилась, и не в силах выдержать этот давящий на психику взгляд, встала.

Он шел быстрым шагом, и я едва за ним поспевала. В конце концов, генерал крепко, будто опасаясь что я вырвусь, схватил меня за руку и потащил через бесконечные переходы в нужный сектор. Когда мы добрались до места, я успела запыхаться и раскраснеться от бега. Несколько секунд просто вдыхала и выдыхала, кляня себя за слабость. Когда-то я была в гораздо лучшей форме. И только заметив, что глаза генерала смотрят куда-то ниже моей шеи, в район вздымающейся груди, я застыла, сильно покраснев.

— Заходи, — будто ничего не произошло, приказал генерал, открыв передо мной дверь затемненной комнаты. Мы вошли, и я застыла перед прозрачной стеной, открывающей вид в другую комнату. Там было светло, и я без труда рассмотрела двух человек. Один сидел на невысоком стуле, весь скрючившись, из одежды на нем были лишь мешковатые брюки и ошейник, надетый на шею и поблескивавший зеленоватым светом. Второй мужчина стоял над ним. Мне показалось, что он задавал вопросы, а пленный не желал на них отвечать. Пленный...

— Миха! — воскликнула я, рванувшись к разделявшей нас тонкой прозрачной перегородке.

— Он тебя не видит и не слышит, — осадил меня Дамир, — а вот ты можешь слышать все, что он говорит.

— Его пытают? — Я сжала кулаки и уткнулась лбом в стекло. Во мне кипела злость на моего спутника. Интересно, мне удастся попасть по его наглому самоуверенному лицу хотя бы раз, пока он меня не вырубит?

— Допрашивают. И предвосхищая твой вопрос — нет, ему не больно. Скорее, он в некой прострации, наркотическом опьянении и не может сопротивляться. Его воля ослаблена, и он способен говорить лишь правду.

— Разве это не насилие? — возразила я.

— Это более гуманно, чем то, о чем говорила ты. Иглы под ногти давно устаревший метод, милая. Добро пожаловать в новый век! А теперь слушай, что говорит твой дружок!

Я нахмурилась, немного сбитая с толку его фамильярностью, но поняв, чего он добивается, прислушалась к тихим словам, которые с трудом произносил Миха. Они давались ему нелегко, как будто он говорил через силу.

— Они вышли на меня... не знаю, как они вычислили. Предложили сделку. Я лечу на Утлагатус и работаю на них. А потом с меня снимают все судимости, и я становлюсь полностью свободным. И деньги... много денег.

— Какое задание вы получили? — спокойный, даже равнодушный голос допрашивающего ударил по нервам.

— Они подозревали, что кроме тюремной базы и выживших зэков есть кто-то еще. Они не были уверены. Поэтому нужны были доказательства. Мне дали жучки. Я должен был разбросать их по территории. Сигнал шел на корабль, находящийся на орбите планеты. Если бы они засекли чужака, нечипованного, получили бы доказательства вашего присутствия на планете.

Я непроизвольно дотронулась до шеи, куда всем нам по прибытии делали прививки от местных вирусов, как было заявлено.

— Там ничего нет. Я изъял чип, как только ты попала к нам в убежище, — похоже, от генерала не укрылось мое движение.

— Почему вы выбрали именно это место, — снова холодный голос, и вопрос, который заставил меня замереть.

— Шания... Она видела свет в небе в этом районе, когда возвращалась с охоты. Рассказала мне. И я заинтересовался. А потом, когда она пропала, было несложно организовать 'спасательную экспедицию'. Ребята хотели найти хотя бы ее останки. А мне было выгодно их присутствие. Проще затеряться и скрыть чем я занимаюсь.

Генерал встал передо мной, загородив изображение, и отключил звук. Я была подавлена услышанным. Миха... человек, спасший мне жизнь, тот, на кого я могла положиться не задумываясь. Но мне ли привыкать? Неужели люди еще способны меня чем-то удивить?

— А где остальные? Они в порядке? Когда я смогу их увидеть?

— Ты увидишься с ними как только мы закончим их проверять и убедимся, что они не представляют опасности для нашего убежища.

Снова открыв передо мной дверь и подождав, когда я выйду, Дамир буквально навис, давя своим ростом, мощью и силой.

— Теперь ты убедилась, что я не зверь? И не садист, жаждущий крови?

-Я..., — немного растерявшись перед напором генерала, я потупилась, желая оказаться в своей камере, — я никогда не считала вас зверем, генерал.

— Одно то, как ты произносишь это слово, генерал, говорит о многом, — почему-то он разозлился. Не желая участвовать в споре, чувствуя себя вымотанной, я сорвалась с места и тут же была остановлена. Хватка мужчины оказалась слишком сильна, чтобы надеяться вырваться.

— Пустите, генерал! — твердо сказала я.

— Перестань! Довольно! Мне надоело, что ты меня избегаешь! Ускользаешь всякий раз, когда я пытаюсь с тобой объясниться! Хватит! В конце концов, мне плевать, что ты думаешь обо мне!

С каждым словом, с каждой фразой брошенной в меня он наступал, а я отходила все дальше, пока не уперлась спиной в стену, оказавшись в ловушке. Его ореховые глаза затягивали словно омут, а липкий страх прошелся по спине, вызывая дрожь во всем теле. Его губы накрыли мои, а его горячий язык проник в мой рот и с настойчивость стал ласкать мой язык. Я чувствовала его вкус, вкус сигарет и кофе. Силу рук, поглаживающих мои плечи, спину, опускающихся на бедра. Глаза закрылись сами собой, будто отгораживая меня от всего, что происходит. Дыхание сбилось, виски пронзила резкая боль, и я позорно потеряла сознание.

Пять месяцев назад

— Потрясный у тебе видок, — Даринка жевала яблоко и одновременно пыталась удержать вырывавшегося кота, Ланселота. Спасенный ею и принесенный домой дворовой кот с порванным ухом и выбитым глазом был меньше всего похож на галантного рыцаря. Но она как-то смогла разглядеть в нем трепетную кошачью душу. Сама же сестренка выглядела немного странно, я бы даже сказала, интригующе. Волосы, выкрашенные в ярко красный цвет, в носу виднелся пирсинг, и я лишь робко надеялась, что та же участь не постигла язык или иную часть тела.

— Зато удобно и нигде не жмет, — в ночные смены я позволяла себе снимать форменный китель, оставаясь в черной майке и широких брюках. Одним из преимуществ ночных дежурств было то, что я могла поболтать со своей семьей. За время нашего пути корабль несколько раз выходил из гиперпространства, ориентируясь на маяки, щедро разбросанные по обитаемому космосу. И каждый раз я использовала это время, чтобы снова увидеть своих. Разумеется, это не поощрялось, но и не запрещалось.

— Представляешь, Алекс пригласил меня на выпускной. И я не знаю что одеть...

— Папа не пускает меня в клуб. Помнишь, я тебе о нем уже говорила. Такой классный! Там все наши тусуются...

— Вчера я купила классную помаду и тени. В твой отпуск обязательно сходим вместе в тот магазинчик...

Девчачьи проблемы немного меня забавляли и отвлекали от тяжелых мыслей. После того, как я стала первым пилотом 'Левиафана' мы практически перестали видеться с Рейном. И, что самое ужасное, мне не было от этого плохо. Да, я скучала, и все еще любила его. Но постепенно между нами выросла стена непонимания. Он стал более скрытен, и я понимала, что его должность подразумевает охрану военных тайн. Он все еще был нежен и предупредителен, так же мечтал о свадьбе. А мне казалось, что стоит мне выбрать дату и надеть обручальное кольцо, как я тут же попаду в клетку, из которой уже не будет возврата.

— Шания, а у нас для тебя сюрприз! Папа и мама просили пока ничего не говорить. Узнаешь, когда прилетишь домой. Ты же обещала поскорее, — ее просительные глаза не могли оставить равнодушными никого из наших знакомых. Я действительно обещала прилететь, и, возможно, даже скорее, чем они предполагают, учитывая конечную цель нашего полета. И все же, Даринке удалось меня заинтриговать.

— Ты не можешь оставить меня в неведении. Давай, колись. И быстро. Знаю, у тебя новость вертится на языке.

— Ну, ладно, — сестрица с таинственным видом огляделась, словно кто-то мог нас подслушать, — наши родители, окончательно потеряв стыд и наплевав на скромность готовятся произвести на свет сестру. Или брата.

Несколько минут я отходила от шока, сделав большие глаза, чем основательно повеселила сестрицу. Да, она умела преподносить новости.

— Ух ты! — выдохнула я, — ничего себе! Поздравляю, сестрица Дарина!

— И тебя, сестрица Шания! Знаешь...ой, что это? Гроза? Так рано? — изображение дрогнуло и внезапно исчезло. Экран потух. Видимо опять проблемы со связью.

Я отключилась и, быстро пересчитав курс основываясь на новых показаниях маячка, ввела корабль в гиперпространство. Сзади послышался шорох. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы определить ночного гостя.

Марк Гибсон сверлил взглядом мою спину, видимо надеясь проделать в ней большую дыру. За два месяца нашего вынужденного совместного полета, он не раз давал мне понять, что терпит меня с большим трудом. Впрочем, я платила ему той же монетой, хотя всегда старалась быть вежливой и корректной. Даже чересчур. Это бесило его еще больше. Не люблю несдержанных людей, хотя, глядя на этого конкретного индивида, я могла надеяться на отсутствия в нем лицемерия. Он не мог меня терпеть вполне честно и открыто.

Он был единственным из команды, с кем у меня не сложились отношения. Судовой врач, прикольный дядька, которого все именовали Доком принял меня в первый же день на корабле, быстро заполнил медкарту и пожелал видеться с ним пореже. Второй пилот, она же яркая красотка Датти была рада женскому обществу. Даже капитан, пару недель присматривавшийся ко мне и, видимо, убедившись, что его первый пилот не подвержен истерикам, мигреням и падучей, смирился с моим присутствием на корабле так же как и я смирилась со своей работой, стараясь забыть обо всем. Я была пилотом, управляла кораблем, мы перевозили грузы, в которых нуждались колонисты, а, значит, приносили пользу. Разве не этого ты хотела, спрашивала я себя. И, скрепя зубами, отвечала: именно этого, твою мать.

— Приятная ночь, не правда ли, мистер Гибсон? — я резко обернулась, поймав его на горячем. Он тут же потупился, видимо в поиске достойного ответа. А я продолжала, — в такую ночь, кажется, что до звезд можно дотянуться рукой.

Я протянула руку к широкому иллюминатору, расположенному над пунктом управления, будто дотрагиваясь до звезды, пальцами обводя ее контуры. Корабль летел на автопилоте, мы давно миновали метеоритное поле, и я могла позволить себе немного расслабиться.

— Не думаю, что вам стоит так откровенно любоваться звездами. В этом есть какая-то незрелость.

В последнее время он взял за привычку проводить ночные часы в рубке. Особенно меня уязвляло то, что Датти не могла похвастаться его обществом и всячески иронизировала по этому поводу.

— Скорее романтичность. Разве не романтики первыми мечтали о полетах в космос? Не они создали первые космические корабли?

— Это сделали технологи, инженеры. И ими двигало желание возвысится над менее удачливыми коллегами. Они жаждали славы.

— Вы просто сухарь,— подытожила я, усмехнувшись, в очередной раз, видя его возмущение.

Нас прервал сигнал входящего вызова. Удивившись, я открыла пришедшее сообщение:

— Предписание для кораблей, находящихся в секторе 20197, — прочитала я, — советуют срочно сметить курс.

— Какого черта? — вызверился старпом.

— Велика опасность встречи с пиратами. Сектор... но это на нашем пути. Там же расположена Дельта-2.

— Мы не можем сменить курс. У нас груз скоропортящийся. Я уже не говорю о том, что суперкарго нас истериками замучает, — усмехнулся Гибсон.

В этом он был как никогда прав. С Вероны мы везли охлаждаемые овощи и фрукты на Калькутту-2, а оттуда был шанс загрузиться изумительными тканями и специями. Команда могла бы получить хороший куш, а компания — процент. Наш путь пролегал мимо Дельты-2 и было бы глупо терять от двух до четырех дней из-за призрачной угрозы пиратского нападения. Почему призрачной? Вот уже почти год о них нигде не было слышно. Наше правительство утверждало, что возможно, пираты готовят крупномасштабную акцию, торговцы же и грузоперевозчики только пожимали плечами и тихо продолжали обогащаться. Некоторые отказались от военизированного сопровождения, не желая и дальше делить прибыль еще и с ВВС. Наш корабль был достаточно быстроходен и, надеюсь защищен, чтобы изначально не пользоваться услугами, как военных, так и частных охранных компаний. Недавнее переоборудование позволило 'Левиафану' установить плазменные пушки, соответственно обзаведясь должностью канонира. Его я видела еще реже чем Дока.

— Думаю, в таком вопросе нужен приказ капитана, — я скромно потупила глазки, заметив на физиономии старпома обиду. Приняв любимую позу, которая так раздражала старпома (с ногами в кресле) и, уткнувшись подбородком в колени, я проследила, как тот стремительно вылетел из рубки. Разумеется, он и не подумал, бы действовать через голову капитана, но мое замечание его задело.

Спустя четверть часа в рубке собрались все, кто мог принимать решения. Мне пришлось принять удобоваримую позу и сделать заинтересованный вид. Плюрализм достиг высшей точки, когда наш суперкарго Бак Пустовски, добродушный, но довольно несдержанный толстячок средних лет, с покрасневшими от злости щечками принялся доказывать всем, сколько мы можем потерять, если свернем с проложенного курса и потратим впустую несколько дней. Его перебивал и дополнял старпом, который, в общем-то, разделял опасения суперкарго, но не мог позволить отступить от предписания. В конце концов, наш капитан, мощным рыком прекратил спор, и в рубке воцарилась минута молчания.

— Идем по прежнему курсу. Разойтись по каютам. Это все, — отчеканил он, и тяжелой поступью направился к кают-компании. В последние несколько дней он неважно выглядел, поэтому большинство обязанностей выполнял Гибсон.

Мне были понятны мотивы капитана, который, в общем то, наплевал на приказ. На Дельте-2 жили его сын с невесткой. Он рассчитывал сделать остановку хотя бы на несколько часов, чтобы с ними повидаться. Признаться, я была не против, уже предвкушая встречу с родными. Мне нужно было так много им рассказать!

Я лишь пожала плечами, выполняя приказ. Предписание не имело силу указа, хотя в случае открытого неповиновения, капитан мог бы лишиться должности, но, учитывая постоянные помехи связи, мы могли его просто не получить, а журнал немного подправить. В общем, как я убедилась уже не раз, там, где речь шла о больших деньгах, интересах компаний, и мелкой личной выгоде, такой мелочью как предписание можно было пренебречь.

До Дельты-2 оставалось всего ничего, когда 'Левиафан', вынырнув из гиперпространства, оказался под градом космического мусора.

— Черт! — я увела корабль от столкновения с особо крупной частицей чего-то, в общем-то не способной принести нам какой-то вред, но все же... Откуда здесь метеоритное поле? Я не могла напутать в расчетах. Курс был рассчитан и перепроверен несколько раз. Нас ощутимо тряхнуло, когда я снова произвела маневр. Вскоре уворачиваться пришлось постоянно. Учитывая габариты 'Левиафана', избегать столкновений со всеми частицами не удавалось.