Рабов растащили: дюжие молодцы в серо-голубых мундирах прижали Дмитрия к стене, а Артёма выволокли на середину зала и сунули в руки кувшин.
— Пей! — приказал граф, и перепуганный до смерти раб стал, давясь и захлёбываясь, глотать вино.
Лже-принца напоили под завязку, а затем втащили на стол и заставили выкрикивать хвалебные слова в честь правителя Крейда. Дмитрий опустил голову, не в силах смотреть, как издеваются над безумцем, но, как оказалось, это были ещё цветочки. Когда Артём охрип от крика, его вновь швырнули в центр зала и заставили плясать, кукарекать и ползать на четвереньках до тех пор, пока он не выбился из сил. Временной маг упал в рой разноцветных огоньков, из последних сил подполз к брату и уткнулся лицом в его сапоги:
— Я больше не могу. Останови их.
Дима холодно посмотрел на графа, и тот ухмыльнулся:
— Отпустите его.
С трудом подавляя желание разрыдаться, Дмитрий опустился на пол рядом с братом и прижал его к себе:
— Потерпи, Тёма. Скоро всё закончится.
Временной маг обречённо всхлипнул и уткнулся ему в грудь, а граф Кристер недовольно поморщился и скомандовал:
— Встань, шут, и продолжай!
— Он устал, господин, — вмешался Дмитрий. — Ему нужно отдохнуть. Я готов заменить его.
— Ты?! — презрительно расхохотался Кристер. — Да из тебя шут, как из меня любимая наложница! Увести! — скомандовал он, и гвардейцы выволокли наглого раба из зала.
Дмитрия протащили по замку и втолкнули в полутёмную комнату с низким потолком и решёткой на маленьком прямоугольном окне. Стражник указал ему на тонкий тюфяк, поставил на пол миску с похлебкой, и железная дверь захлопнулась. Дима сел, выпил тягучее варево, не почувствовав вкуса, и прислонился к стене: его не покидало странное чувство, что он попал в привычную обстановку и знает, как себя вести. Он был уверен, что если захочет — выживет в Ёссе, а вот Тёма... Дмитрий проклинал неизвестного ему принца Камии, из-за которого его брат вынужден был сносить издевательства и глумление толпы. "Я должен что-то придумать. Я не дам Тёме погибнуть", — глядя на крохотный кусок бледно-голубого неба, мрачно думал Дима. Как бы он хотел стать полноценным магом. Магом, способным стереть Кристера в порошок и подарить брату свободу...
Небо за окном потемнело, на серо-синей глади зажглась первая звезда. Дмитрий устал ждать. Он вскочил с тюфяка и заметался по комнате. Все его мысли занимал Артём. Дима то видел брата мёртвым, то вдруг представлял, как граф Кристер дарит безумного раба кому-то из гостей, и его увозят прочь из замка.
Когда прямоугольник окна стал чёрным и слился со стеной, железная дверь скрипнула и распахнулась. Дима облегчённо вздохнул и тут же мучительно скривился: двое гвардейцев втащили в комнатушку бездыханное тело. Они швырнули его на пол, воткнули факел в стальное кольцо на стене и, грозно зыркнув на второго раба, удалились. Содрогаясь от ужаса, Дмитрий подошёл к брату, бережно перевернул его на спину и, подхватив на руки, перенёс на тюфяк. Тёма тяжело дышал, в неровном свете чадящего факела его лицо выглядело мертвенно бледным. Дима сотворил воду, умыл брата и уронил несколько капель на сухие потрескавшиеся губы. Артём застонал, открыл глаза и еле слышно прошептал:
— Почему они так со мной?
— Спи, Тёма.
Временной маг хотел улыбнуться, но веки сомкнулись, и он провалился в вязкий беспокойный сон. Дмитрий лёг рядом, обнял Артёма, согревая его, и уставился в стену: "Я вытащу тебя из замка. Во что бы то ни стало! Я смогу", — твердил маг, изо всех сил пытаясь поверить собственным словам...
"Я выберусь. Я всегда выбирался", — думал Джомхур, спешно собираясь в дорогу. Вернувшись в гостиницу, глава лиги работорговцев приказал запрягать быков и седлать лошадей. Он хотел покинуть город немедленно, чтобы к утру оказаться как можно дальше от Ёсского замка и его опасного хозяина. Джомхур не понаслышке знал коварный и жестокий нрав правителя Крейда. Сколько раз, приезжая в Ёсс, он становился свидетелем зверских казней придворных и расправ над провинившимися горожанами. И в большинстве случаев повод для казни был пустяковым: косой взгляд или неосторожное слово. "А меня он даже на эшафот не потащит. Убьёт, как шелудивого пса — и в канаву бросит, — думал Джомхур и ругал себя, на чём свет стоит: ослеплённый жаждой наживы, он забыл об осторожности, и удача повернулась к нему спиной. — Прав был Кристер: следовало продать Артёма и Дмитрия в Бэрисе и получить прибыль, не рискуя жизнью".
— Эх, Джомхур, задним умом ты крепок, — с досадой бормотал работорговец, привязывая к поясу кошель. В другое время, он бы с наслаждением прислушался к звону монет, но сейчас Джомхуру было не до денег. Подарив рабов Кристеру, он получил несколько часов форы и всем сердцем надеялся, что выберется из Крейда живым.
Харшидец схватил сумку, выбежал из гостиницы и, забросив поклажу на спину коня, вскочил в седло.
— Торопитесь! — гаркнул он возницам и занял место во главе каравана.
Наёмники поглядывали на хозяина, как на сумасшедшего: ехать ночью по глухим лесам Крейда казалось форменным безумием. Всадники с беспокойством всматривались в темноту и сжимали рукояти сабель, однако всё было тихо. Караван без приключений миновал город, въехал в Чарийский лес и к утру достиг небольшого озера с приятной, изумрудно-синей водой. Быки и лошади устали от бега, им требовался хотя бы непродолжительный отдых, и Джомхур, скрепя сердце, приказал разбить лагерь. Возницы и наёмники обтёрли животных, напоили их и повесили на морды торбы с овсом. Рабы разбили шатры и развели костры. Над стоянкой поплыл аромат жареного мяса и специй. Наёмники срубили несколько деревьев и уселись на них в ожидании завтрака, а Джомхур удалился в шатёр. Разложив на низком переносном столике карту, он стал внимательно изучать территорию Крейда. Харшидцу хотелось отыскать малоезженый путь. Оставаясь на торной дороге, караван был отличной мишенью для Кристера.
За тонкими шёлковыми стенами слышалась весёлая болтовня: получив еду, наёмники приободрились и расслабились. Джомхур недовольно покачал головой, свернул карту и подошёл к выходу, намереваясь отчитать охрану, но вдруг раздался надсадный крик боли, и работорговец замер, втянув голову в плечи — люди Кристера настигли его. Прижавшись к полотняной стенке шатра, Джомхур с содроганием слушал, как убивают его наёмников и рабов. На глаза, помимо воли, наворачивались слёзы: работорговец мысленно прощался с семьёй и богатством, нажитым за долгие годы торговли. Когда же полог откинулся и в проёме показалась широкоплечая фигура с окровавленным мечом в руке, Джомхур рухнул на колени и, обхватив голову руками, запричитал:
— Будь проклята моя жадность. Будь проклят тот день, когда моя нога ступила в Харшидскую пустыню.
Гвардейцы Кристера подхватили безвольного работорговца под руки, закинули на лошадь и сквозь Чарийский лес помчались к замку. Джомхур не помнил обратной дороги. От страха рассудок помутился, и очнулся харшидец лишь тогда, когда его втащили в пыточную камеру. При виде клещей и дыбы волосы на голове работорговца зашевелились, а улыбка графа, восседающего на позолоченном стуле в окружении зловещего вида палачей, острым лезвием полоснула по сердцу.
— Твой поспешный отъезд выглядит подозрительно, Джомхур, — ехидно заметил Кристер. — Только вчера ты приехал в столицу Крейда, а сегодня тебя поймали, чуть ли не на границе с Харшидом. Ты бросил в гостинице товар и подарил мне ценных рабов. Согласись, это странно.
— Срочные дела призвали меня в Бэрис, Ваше сиятельство, — обречёно ответил Джомхур, понимая, что умирать будет долго и мучительно.
Кристер хищно вытянул шею, и зеленовато-голубые глаза впились в лицо пленника:
— Я хочу, чтобы ты ответил мне на один вопрос: где ты взял этих рабов?
— Нашёл в пустыне, Ваше сиятельство.
— Нашёл?! Думаешь, я поверю?
— Это правда.
— Посмотрим-посмотрим, — раздражённо усмехнулся Кристер и обернулся к палачам: — Приступайте! Наш гость должен рассказать всё, что знает. И даже то, что забыл!
Граф ядовито улыбнулся Джомхуру и покинул камеру. В коридоре он остановился, подождал, пока за дверью раздастся истошный вопль и, задумчиво покачивая головой, стал подниматься по лестнице. Новые рабы не шли из головы. Ущербный маг с выдержкой воина и двойник принца Камии — более странную парочку трудно было вообразить. Но они существовали и были в его полной власти. По крайней мере, пока. Правитель Крейда кожей чувствовал, что получил в подарок серьёзную проблему. Самое простое решение — обезглавить обоих рабов — не устраивало графа. Прежде чем убить их, Кристеру хотелось узнать две вещи: кто такой Дима и действительно ли наивный безумец лишь двойник принца Камии.
Граф поднялся на первый этаж и направился в крыло для прислуги. Появление хозяина всполошило всех: надсмотрщики сгибались в земном поклоне, рабы падали ниц и шептали слова восхищения. Главный надзиратель встретил Кристера угодливой улыбкой и, то кланяясь, то выпячивая грудь от гордости, загарцевал перед ним, как молодой конь.
— Покажи новеньких! — холодно распорядился граф, и надзиратель, пританцовывая от усердия, побежал вперёд.
Он привёл хозяина в дальний конец коридора, где у маленькой невзрачной двери несли караул двое гвардейцев.
— Слава повелителю Крейда! — дружно гаркнули они и вытянулись в струну, преданно глядя на графа.
— Откройте.
Один из гвардейцев быстро отпер дверь, и Кристер поморщился: в нос ударил запах гнилой соломы и мочи. На секунду замешкавшись, граф перешагнул порог и приблизился к рабам. Следом за ним в камеру вбежали гвардейцы с факелами в руках. Артёма шум и свет не разбудили, зато Дмитрий проснулся мгновенно. Он поднял голову, но почтения хозяину не выказал, лишь скользнул равнодушным взглядом по холёному лицу и отвернулся. Прижав брата к себе, успокаивающе погладил его по плечу и что-то зашептал на ухо.
Кристер поджал губы: он вдруг понял, что, даже запихнув ущербного мага на место Джомхура, не получит ответов на свои вопросы. Если только Дмитрий сам не захочет их дать. Граф мысленно выругался, а потом повернулся и шагнул к двери.
— Помогите ему.
Кристер вздрогнул от неожиданности и обернулся.
— Помогу, если скажешь: кто ты?
— Не знаю. Я ничего не помню.
— Не верю! Расскажи по-хорошему, иначе...
Граф красноречиво посмотрел на Артёма, и Дмитрий опустил голову, всем своим видом демонстрируя покорность.
— Я действительно ничего не помню, хозяин.
— Ну-ну, — буркнул Кристер и вышел из камеры.
Внезапное смирение раба разозлило правителя, уж больно не вязалось оно с гордым и независимым взглядом Дмитрия в парадном зале. Но, так или иначе, терять новое приобретение граф не хотел и, повернувшись к надсмотрщику, требовательно произнёс:
— Позови лекаря. И найдите для них комнату почище. Они нужны мне живыми. Оба!
Глава 8
Кто я?
Лекарю потребовалось три дня, чтобы поставить Артёма на ноги. И за это время Дмитрий успел досконально проанализировать их незавидное положение. Надежды выбраться из Ёсского замка живыми не было: за ними денно и нощно следили гвардейцы. Да и главный надзиратель удостаивал визитом не меньше семи раз в сутки. Казалось, что они так и сгинут в Ёсском замке, но Диму неотступно преследовала мысль, что умирать им с Тёмой нельзя. Во сне ему часто являлись незнакомые люди. Они что-то говорили, в чём-то убеждали, однако проснувшись, маг не помнил ни лиц, ни слов. Прошлое не оставило никаких зацепок, разве что дорогую, отнюдь не рабскую одежду.
"Если бы Артём не выбежал к каравану Джомхура, мы смогли бы во всём разобраться. Выяснили бы, как живут камийцы, и нашли способ остаться свободными, — с сожалением думал Дмитрий и тут же обрывал малодушную мысль. — Тёма не виноват! Это я не удержал его, мне и отвечать". Маг понимал, что единственный способ преломить ситуации — покориться Кристеру, заслужить его доверие и умолить не мучить брата. Но как же не хотелось унижаться! Неуместная для раба гордость переполняла Дмитрия. "Кем же я был, если склониться перед правителем самой могущественной страны мира для меня равносильно позору?" — спрашивал себя он и не находил ответа...
Новая комната, в которую поселили Диму и Артёма, выглядела более жилой, чем клетушка с тюфяком. Две дощатые кровати, стол и пара стульев. На стене — крюки для одежды, в углу — рукомойник и полотенца. Из двух матрасов, подушек и одеял Дмитрий ухитрился соорудить для брата удобное ложе. Артём почти всё время спал, а когда просыпался, Дима поил его снадобьями, оставленными лекарем. Пожилой толстяк в парчовом бледно-розовом халате появлялся три раза в сутки. Он осматривал Артёма, ворчливо бормотал под нос, что целителю его уровня не пристало якшаться с рабами, оставлял на столе порошки, микстуры и уходил. Диму он словно не замечал. Несколько раз маг пытался заговорить с лекарем, но тот лишь презрительно поджимал губы и отворачивался.
К вечеру третьего дня Артём окончательно пришёл в себя. Лекарь, осмотрев пациента, остался доволен.
— В моих услугах необходимость отпала, — заявил он главному надзирателю и небрежно кинул на стол прозрачный мешочек с тёмно-фиолетовым порошком. — Пусть пьёт раз в день, пока не закончится, станет выносливее и шустрее.
— Благодарю, господин Нарим, — с поклоном произнёс надсмотрщик и, бросив внимательный взгляд на ценных рабов, покинул комнату вместе с лекарем.
Гвардейцы заперли дверь, и братья остались одни.
— Нарим... — прошептал Артём, и глаза его злобно сверкнули. — Я запомню. Он поплатится за то, что вылечил меня.
— Тебе хотелось умереть?
— Да! — Временной маг посмотрел на брата, жалобно шмыгнул носом и вдруг холодно сообщил: — Всё происходит неправильно! Я не шут! Я...
Артём осёкся и почесал затылок. Дмитрий надеялся, что брат закончит фразу, но тот закутался в одеяло, выставил наружу нос и ворчливо пробормотал:
— Ты должен выяснить, кто такая Катарина. Граф ненавидит меня, потому что она умерла!
— Уверен?
— Абсолютно. Загвоздка в ней, Дима. Узнаем про Катарину — поймём графа.
— А что тут понимать? Скорее всего он мстит за смерть любимой женщины, и не важно, кто она — мать, дочь или сестра.
— Не скажи. — Временной маг поводил носом и чихнул. — Родственнички бывают разные, иных прибить мало.
— Ты что-то вспомнил?
— Нет, просто рассуждаю.
Дима вздрогнул: только сейчас он заметил, что брат ведёт себя абсолютно нормально. Безумие, словно отступило, и Артём явился ему в ином свете — за сумасшествием пряталось хладнокровное, коварное существо. "И слова о мести не пустое сотрясание воздуха, — растерянно подумал маг. — Тёма не понаслышке знает, что такое убийство. А я?". Дмитрий попытался представить себя с мечом в руке, и у него получилось. Мысленно он с лёгкостью отсёк голову Кристеру, пнул её ногой, точно мяч, и почувствовал глубокое удовлетворение.
"Я тоже убивал. Может быть, я был воином?" Маг опустил голову и машинально погладил безымянный палец.
— У Кристера должно быть слабое место, — сухо произнёс Артём. — И мы обязаны его отыскать!
