Правдивые истории

От раздражения наконец удалось подобрать фразу, подходящую ситуации:

— Чем обязана?

— Рениари, ты меня не узнаешь? — мягко курлыкнула эльфийка.

У меня брови поползли вверх, и я затравленно посмотрела на Илварителя, отчаянно сигнализируя взглядом, чтобы объяснил суть происходящего.

Эльф возвел свои дивные очи к небу, изобразив крайнюю степень усталости, и подсказывать отказался. Второй брат попросту спрятался за спину первого.

Ладно, сочтемся!

— Не-а, — ответила я, развела руками, извиняясь за плохую память.

Нет, было понятно, что прошлая жизнь постучалась в настоящую, но с какой стати эта жизнь думала, что ее вспомнят?!

— Шами!

Гортанный резкий окрик заставил подпрыгнуть на месте и издать непроизвольное:

— А?

Меня сгребли в объятья большущие мускулистые руки. Все услышали, как хрустнули кости.

— Пустите, женщина! — прохрипела я из последних сил, почти теряя сознание от накатившегося амбре, но успев порадоваться мысли "все-таки не жена".

В то же мгновение трактир превратился в поле боя: с руки эльфийки сорвалась серебристая змейка и ужалила орчанку в плечо. Свистнул в полете тяжелый нож. Раздалось звяканье железа — один из кузенов отбросил его мечом.

Представив, что сейчас будет, я кинулась между драчуньями с воплем:

— Стоять!

Рука рефлекторно взлетела так, словно я собакам команду отдала. По привычке подчинился только Макс — он замер у стены, выставив пакет с замороженной колбасой вместо щита. Впрочем, сын это сделал намного раньше: как только эльфийка открыла огонь на поражение. Воржек прикрыл свою... кто она там ему... и мне заодно, не знаю. Эльфы загородили соплеменницу. А я застряла между двумя недружественными компаниями, как яблоко раздора!

— Стоять!! — снова проорала.

Громко хлопнула входная дверь и зашуршала на крыше новая черепица — дом приготовился обороняться.

Ой... ё... как бы теперь ночевать на улице не пришлось.... Еще неизвестно, кого из нашей компании он принял за угрозу!

В ответ на тоскливый вздох на плечо спикировала группа поддержки — на помощь явился Адольф. Он грозно встопорщил колючую шерстку, расправил крылья и угрожающе зашипел.

Лица двоюродных братьев и Воржека тут же стали благообразнее некуда — что мог учинить нахальный зверек, они уже знали.

— А теперь по порядку! — я повернулась к эльфийке: — Вы кто?

У девушки слегка порозовели скулы:

— Рениари... Я твоя тетя.

О как...

Я на мгновение растерялась, но все же нашла в себе силы кивнуть:

— Очень приятно... заново познакомиться. Ксения. Можете звать меня — Ксю. А вам я кто?

Повернулась к орчанке.

Женщина вопросительно посмотрела на Воржека, но он не стал переводить, коротко сказав:

— Акшу, по-твоему — мать.

Я онемела, хотя, если честно, в этот момент у меня словно гора с плеч свалилась: уж больно было страшно услышать слово "свекровь". Тут... когда человеческая навещает, даже самая хорошая, сразу возникает мысль разориться на шапку-невидимку. Во что может превратить жизнь свекровь-орчанка, страшно подумать! И главное — даже пискнуть в собственную защиту не получится.

Отдышалась я быстро и оч-чень осторожно сказала, непроизвольно прейдя на бабушкин украинский сленг:

— Здравствуйте, мамо...

Наверное, потому что орчанка оказалась похожа на незабвенную Нонну Мордюкову в молодости, только покрупнее и в другом колере.

В голове мелькнула страшная мысль, и я спросила у Воржека:

— Еще кто-нибудь из твоих в гости собирается?

Орочий клан — то еще место. Если захотят навестить... Труба моей семье и дому... Родни у орков... Да весь клан — одна родня! А могут найтись еще и подруги. И... ох ты ж... да кто угодно может найтись! Даже кровные враги.

На мое счастье Воржек сказал:

— Нет.

Чувствуя себя угрем на сковородке, я попятилась и села на скамью, жалея, что по дороге домой не сломала ногу. Сейчас бы лежала себе спокойно в больнице, и никаких хлопот.

Пока я раздумывала над вечным вопросом, как быть и что делать, раздалось радостное:

— Ва-ау! Выходит, моя бабушка — орк?!

В отличие от меня, Макс был готов скакать от восторга. К тому, что у него эльфы в дядьях он уже привык, частично выучил эльфийский язык и теперь успешно парил друзьям мозги на ролевках, щеголяя самым крутым и достоверным прикидом. Более того, мне казалось, сынуля начал потихоньку крутить остроухих на совместный бизнес.

Я зловредно прищурилась, пообещав себе и ему, что устрою очередной разнос за нарушение конспирации. И Дениса для разборок припашу... И тут же поперхнулась от мысли, что завтра любимый узнает, что у него почти как у знаменитого султана... тещи того... целых две! И одна из них ходит в гости с...

Я покосилась на оружие "мамо"

... с ножами и с... мда... и с топором!

Меж тем, наглый поросенок по имени Макс, переместился поближе в "бабуле".

Та повернулась в Воржеку, и он все так же недовольно изрек:

— Туруш.

Орчанка расплылась в широченной улыбке.

— А туруш, йю асуну! — схватила мальчишку за плечи, недовольно цыкнула языком и проворчала: — Со кушук ве аш!

— Красивый внук, но слишком маленький и худой, — сократил орк, и я возмущенно набычилась: сын махнул в последнее лето за планку в метр восемьдесят. Правда, до бабки пока не дорос сантиметров пять.

Между тем орчанка разжала руки и с выражением довольного индейского вождя, заполучившего огненную воду с красным одеялом, сказала:

— Бе гешек би саваш хе гиш!

Голос Воржака отсутствием всякого выражения напомнил закадровый гнусавый перевод девяностых:

— Ничего, у нас он скоро станет воином и мужем.

Чего?! Каким еще мужем?! Ну уж нет!

Видя, как напыжился Макс, я улыбнулась акульим оскалом и ласково пропела:

— Что, в орочьей армии хочешь послужить? Давай, давай. Я только "за". Подкачаешься немножко. Бег по пресеченке в полной выкладке с топором, мечом и что там еще... В общем, кило двадцать точно наберется. Мышцы разовьются, как у Шварца.

Умный сын тут же передумал: ужом вывернулся из объятий орчанки и плавно перетек под эльфийское крыло, умудрившись вполне изящно чмокнуть бледную лапку гостьи:

— Вы нереально красивы!

Эльфийка ласково потрепала его по отросшим волосам, и тоже заключила в объятья, вызывающе посмотрев на орчанку. Та слегка наклонилась, словно собиралась кинуться в драку. Эльфы тревожно переступили с ноги на ногу, но... тетя даже бровью не повела, только еще шире улыбнулась и поцеловала Макса в щеку.

Мне захотелось оттаскать паршивца за ухо, чтобы не усугублял межрасовые и межродственные конфликты.

Я тихо процедила:

— Быстро спать.

Сын ситуацию понял правильно — моментально слинял, сияя совершенно счастливой физиономией. Он уже представлял, как завтра выцыганит подарки. А у меня от мысли, что сегодняшней ночью этот дурдом не закончится, скулы свело судорогой.

Ну что за невезуха?!

После ухода Максима во дворе воцарилась гробовая тишина, от которой чуть уши не заложило. Чтобы ее разрушить, я занялась готовкой: нарочито громко вспорола целлофан и выудила белые колбаски. Они завлекательно зашипели на сковороде, распространив по двору аппетитный аромат.

За соседним забором тоскливо заскулила собака. Запахи с кухни так заводили несчастного кобеля, что он периодически пытался устроить подкоп и переселиться к нам. Вот и сейчас, скулеж перерос в сердитое рычание — пес выразил протест и возмущение несправедливостью бытия. Я поймала себя на мысли, что хочу порычать с ним дуэтом. Злила невозможность понять, как относиться к новой родне. Ладно — Элурим. Тетя, она и в Африке тетя. У каждого человека есть родственники, живущие за тридевять земель. А вот орчанка... мама из прошлой жизни. Это сложнее. С ней просто так не раскланяешься.

Я перевернула колбаски на другой бок, прижала их лопаточкой к рифленому дну сковородки и вздохнула — дела-а-а...

Меж тем гостьям надоело столбами стоять посреди трактира, и они уселись за столы. Правда ненадолго — орчанка первой подошла к мангалу и, заложив руки за спину, принялась наблюдать за приготовлением еды.

Терпеть не могу, когда суются под руку!

Я растопырила локти в стороны, защищая личное пространство.

Воржек позу истолковал правильно и бросил резкое:

— Ахна, до боше.*

Та в ответ фыркнула:

— Коту умек... Биш сава иши,**— но от меня отошла.

Я уставилась на орка в ожидании перевода, тот скривился, как от зубной боли и только плотнее сомкнул челюсти.

Да что же она такое сказала? Эх!

Раздраженно шлепнув колбаски на тарелки, я добавила к ним россыпь консервированного горошка, половинку помидорины и несколько хвостов петрушки. В отдельную вазочку налила для орков самую ядреную аджику, эльфам — майонеза. Правда затем, исключительно из мстительности, раздавила в него дольку чеснока — пусть братцы почувствуют этим вечером вкус жизни так, как я его сейчас чувствую — и отнесла еду на столы. Адольф напомнил о себе возмущенным верещанием, пришлось презентовать кусок — не дашь, все равно стянет с ближайшей тарелки. Дурную привычку воровать зверек так и не изжил. Финальной точкой позднего ужина стали две кружки пива, литр ананасового сока и килограмм разнообразных фруктов. Сгрузив все это на стол, я решила, что на сегодня миссию выполнила, а потому могу спокойно расслабиться. Если дадут.

За столами притихли: мужчины молча работали челюстями, женщины гоняли по тарелкам куски, кидая друг на друга недобрые взгляды, меня же мучил вопрос — где они все будут спать?!

С досады я неожиданно громко втянула через трубочку мартини.

Эльфийка вздернула идеальные брови, орчанка довольно осклабилась.

Чтоб их всех!

Я поняла, что родственниц обязательно надо принимать поодиночке, слишком у них разные взгляды на жизнь. И если они обе будут рядом... хуже всего придется мне!

Осознав, что пришло время решительных действий, я вытащила из коктейля лимонную дольку, съела ее, даже не почувствовав вкуса — без лимона было кислее некуда — и сказала:

— Так, мальчики, надо кое-что обсудить.

Чтобы поговорить без помех, выволокла их за калитку — на улицу. В два часа ночи там было совершенно пусто.

Разговор начала с требовательного:

— Ну?!

Эльфы синхронно развели руками:

— Прости, случайно получилось!

Орк почесал в затылке:

— Кто ж знал, что мы заявимся в один день.

Я присела на завалинку и вздохнула:

— Ладно... Что случилось, то случилось. Вы мне лучше скажите, когда они отправятся домой.

Нехорошая тишина меня испугала. Непроизвольный стон сам сорвался с губ — в трактире была только одна гостевая комната. Да новоиспеченные родственницы поубивают друг друга за кровать! При благоприятном прогнозе. При неблагоприятном — убьют меня... и, очевидно, поделят.

— Так, раз вы все это затеяли, значит, вам и расхлебывать! Будете следить, чтобы они друг друга не грохнули ненароком. Я пошла стелить постель в гостевые покои.

С покоями я, конечно, маленечко преувеличила. Какие там покои... Так, бывшая летняя кухня, чистый номерок с двухместной кроватью, парой тумбочек и старинным умывальником, к которому водяной подтянул родничок из того мира. Вся мебель в ней была крепкая, кованная и прикрученная к полу. А то ведь у нас кто остается? Хмельные мужики, которых до дому ноги не донесли. Так что Денис купил мебель с хорошим запасом прочности.

Мы вернулись к гостьям и увидели замечательную картину. Эльфийка восседала на стуле, гордо выпрямив спину, и нервно постукивала вилкой, словно примерялась ее метнуть. Орчанка запихнула точно такую же вилку в рот и кажется, жевала ее, не сводя тяжелого взгляда с претендентки на родство.

Мама дорогая... так нам через пару недель новый набор столовых приборов придется купить. Вряд ли воительница ограничится одной вилкой. С таким аппетитом легко можно и подстаканниками закусить. А они, можно сказать, раритет — контрабанда с российской железной дороги.

Чтобы покончить с "бряцанием оружия" я предложила дамам отправиться на покой, заявив, что "устала, хочу спать и вообще — утро вечера мудренее". Не могу сказать, что это кого-то вдохновило, но возражать мне не стали. Правда, возникли осложнения. Притом неожиданно со стороны Воржека.

Орк смуро осмотрел зал и принялся сдвигать столы.

На мой немой вопрос невозмутимо ответил:

— Настоящие штирхи спят на земле.

Я, кисло кивнув, сходила за ковриками из пенополиуритана и спальниками.

Разобравшись с орками, отправилась устраивать эльфов. "Тетя" домик осмотрела с интересом, потрогала рукою матрас и осталась довольна. Или не показала настоящих чувств. Братцев я собралась разместить по-домашнему — на диване в доме, но они неожиданно отказались.

Илваритель смущенно пожал плечами:

— Это моя мама, я останусь с ней.

Селливен его поддержал. Из-за того что в одном помещении с дамами у эльфов оставаться не принято, парни устроились "на природе" под статуей, на многострадальной клумбе. Они наколдовали какой-то хитрой травки, которая прямо на глазах сплелась в нечто, напомнившее огромный "домик" для котов. То есть круглую такую штуку с боковым входом.

Как принято говорить "спокойной ночи" у эльфов я не знала, с кузенами чаще всего обходилась "брысь домой". Но по-простецки общаться с Элурим язык не повернулся.

Золотоволосая красавица посмотрела на меня с великой печалью и добротой, так что я непроизвольно развела руками в безмолвном извинении. За что? Наверное, за то, что не оправдала ее ожиданий.

Тетю можно было понять, она-то помнила совсем другую девушку. А тут... попалось не пойми что — стриженая, крашенная в четыре цвета, с тремя дырками в ухе и с черным лаком на ногтях. В общем — кто угодно, но только не пресветлая эльфийка.

Однако лесная дева в ответ улыбнулась, притянула меня за плечи, поцеловала в лоб и застегнула на шее изящное ожерелье "под горло", украшенное тонкой вязью узорчатого металла и мозаикой из гладких полупрозрачных самоцветов.

Рядом раздался дружный вдох облегчения. Стало понятно — я прошла ритуал посвящения в клан лесного народа. Не могу сказать, что это сильно обрадовало: раз без посвящения спокойно жить не давали, представляю, что начнется после него. Как бы не пришлось в срочном порядке учиться делать варенье из лепестков роз и вывязывать кружево.

От одной мысли об этом стало плохо — с домоводством у меня со школы не задалось.

Я пробормотала стандартное "спасибо", притом от растерянности — на эльфийском, чем несказанно порадовала тетю.

— Ты еще все вспомнишь, Рениари, и сделаешь правильный выбор, — заявила она, погладив меня по щеке, перед тем как уйти.

Я зыркнула на довольных братьев:

— Будете мне серьезно должны!

И отправилась желать спокойной ночи оркам.

Любопытные эльфы, решив не упускать редкое зрелище, тихонько пристроились в хвосте с твердым намерением подслушать и полюбоваться на меня в роли орочьей "дочки". Судя по широким улыбкам, несносных мальчишек предстоящий спектакль заранее веселил.