Кольцо Кощея

Такого эффекта не ожидал никто: ни я, ни сам тур. Мало того, зверя и вовсе переклинило, судя по последующим действиям. Будто забыв об обидчике на дереве, бык сделал огромный прыжок назад, поднимая голову и ревя от пережитого шока. По шкуре продолжали бегать мелкие искорки и, по всей видимости, доставляли этим неприятные ощущения. Попробовав избавиться от них, тур встряхнулся всем телом и мотнул головою. Все искры 'сползли' вперед и завертелись вокруг рогов. После очередного встряхивания рогами между ними проскочила еще одна электрическая дуга и обратилась сильным разрядом, ударившим на десяток метров перед быком. Такого выдержать зверь не смог и рванул во все лопатки подальше от опасных объектов, которые хитростью заманили на это место для проведения изуверских опытов.

— Ничего себе конденсатор получился! — проговорил я, наблюдая за удаляющимся туром. Уже на грани видимости сумел различить, как по шерсти животного стали проскакивать очередные бело-голубые искорки.

Домовые выглядели не менее удивленными. Уж совсем не ожидали такого финта от тура, который должен был сейчас лежать под дубом, но не взбрыкивать и не метать молнии.

— Что расселись? — пришел в себя я. — Пошли домой. На сегодня охота окончена.

— А он не вернется? — с некоторой опаской поинтересовался Кузя, кивая в сторону умчавшегося тура.

— Не боись, — уверенно отозвался я, не совсем в душе согласный с этим утверждением, — про нас он давно забыл и теперь помчался хвастаться перед своим стадом новыми способностями.

— Точно? — не желал отпускать из рук надежный крепкий сук Кузя. — Вроде бы сейчас не сезон для быков к стадам примыкать.

— Ты сомневаешься в словах царя? — не дал мне и рта раскрыть Авоська. Такое замечание крыть Кузе было нечем, уж очень кощунственно выглядели после этого все сомнения.

Больше сегодня у меня не было интереса охотиться, поэтому, как и пообещал домовым, направился обратно в свой замок. Вот только надо же было такому случиться, что мы банально заблудились.

Глава 8

Вроде бы и шли по своим следам, но как-то так вышло, что очутились в незнакомом месте. Ни речки знакомой, ни опушек и рощ, где я успел побывать за время своего нахождения в этом мире, найти не удалось.

— Идеи, как нам вернуться домой, имеются? — спросил я у домовых, которые испуганно смотрели по сторонам. Понятно, толкового от них не дождешься: мелкие сейчас в шоке от того, что оторваны от своего дома. Как и ожидал, ничего путного они не сказали, только тоскливо пожимали плечами и морщили лбы. Пришлось вспомнить свои попытки левитации и попробовать прыгнуть как можно выше. С каждым таким прыжком я осматривал окрестности, крутя головой по сторонам. Времени с момента оставления замка прошло порядочно, и появилось чувство голода, усиливающееся с каждой пройденной верстой. Наконец, в очередной раз подлетев выше макушек деревьев, я сумел различить на пределе видимости узкую ровную полосу.

— Так, — деловито проговорил я, опускаясь к домовым, — впереди нечто вроде дороги. А значит, есть возможность встретиться с людьми и узнать дорогу.

— Царь, — немного смущенно проговорил Кузя, — а как ты у них будешь спрашивать путь к своему замку — ты же Кощей?!

М-да, домовой сделал ценное замечание, а я и позабыл про внешний облик своих спутников. Да и про самого себя тоже. Стоит узнать меня любому крестьянину, то...

Вот не знаю, что за этим последует: попытка немедленно сбежать, напасть, позвать на помощь соседей или сдать меня в руки дружины?

— Молодец, — похвалил я Кузю, — сейчас все исправим.

Долго думать я не стал и наложил на нас всех облик старцев. Внешний вид скопировал из старых сказок, память о которых еще не выветрилась из головы. Когда осмотрел нашу компанию, то погрузился в сомнения — уж очень странно смотрелись карлики с морщинистыми лицами и бородами до земли. Пришлось изменять на подростков в холщовых портах и рубахах. Сам я обзавелся точно такой же одеждой, но получил еще и веревку в качестве пояса и новенькие лапти. Иллюзия получилась настолько правдоподобной, что смог ощутить жесткость бороды и длинных волос, повязанных на лбу тонким шнурком. И волосы, и борода были белоснежного цвета, своей сединою подчеркивая количество прожитых лет. Последняя доходила до пояса и этим изрядно мешала, цепляясь за каждый сучок и кустик.

— Ну как? — повернулся я к домовым, которые во все глаза смотрели на меня. — Получилось хорошо, или переделать что требуется?

— Лук, кх-кх, — звонким голос откликнулся Кузя (несмотря на личины, я отлично разбирался, кто есть кто), — лук совсем не идет старому человеку.

Хм, я коснулся рукою оружия, которое висело у меня на плече, и призадумался, что же мне с ним делать. Гусли, что ли? В принципе, идея неплоха...

— А сейчас? — когда у меня на широком ремне повисли богато украшенные, узорчатые гусли.

— Дорогие очень, — усомнился Авоська, — могут не поверить, что они твои. А то еще и разбойники на них позарятся...

— Пусть не верят, — отмахнулся я от слов домового, — мне все равно до их сомнений. А разбойники тут только Соловьиные, так что на меня они точно нападать не будут.

Дальнейший путь занял совсем немного времени и был бы легок, если бы не моя борода. Эта иллюзорная материя цеплялась за все, за что только можно. Любопытно было то, что боли я не испытывал, когда клоки из нее отрывались и повисали на ветках. И еще удивительно мне было смотреть, как все эти лишения нисколько не сказывались на густоте волосяного покрова. Моя борода и волосы сохраняли и внешний вид, и прическу, и объем. А оторванные клоки через полминуты таяли в воздухе, не оставляя ни малейшего следа.

Так мы выбрались на широкий и пыльный тракт, покрытый следами тележных колес, отметинами конских подков и копыт от прочих животных, которые я знал только по описаниям. В этом месте лес отступал, отдав широкое пространство небольшой деревушке с очень интересным названием. Я впал в ступор, когда прочитал корявую надпись на дубовой доске, оставленную раскаленным стальным прутом. 'Охренутушки' — именно такое название носило местное поселение. Это намек на что-то или просто местный юмор? Хотя как-то видел один интересный знак с похожей надписью. По дороге на Питер, когда проезжал небольшую речку по мосту, я был не меньше поражен, увидев надпись: р. Вобля.

Домовые внимания на название не обратили, сосредоточив взгляды на большом доме из сосновых бревен.

— Трактир, — уверено заявил Авоська, — точно вам говорю.

— Это и мы сами видим, — пошевелим ноздрями, ответил ему Небоська, — даже чуем. Вкуснотищей тянет-то как!

— Так, — оглядевшись по сторонам, проговорил я, — идем по краю леса к деревне и через вон то поле подходим к трактиру.

— А зачем так идти? — спросил Авоська, за что немедленно заработал затрещину от своего братца.

— Не перечь царю, — внушительно произнес он и показал Авоське кулак. — Если сказал Кощей, что нужно так идти, то, значит, это важно.

На затрещину домовой обиделся и полез было в драку, до которой был весьма охоч, но тут я подхватил их обоих за шивороты и поднял в воздух.

— Так, драчуны, если еще раз попытаетесь на моих глазах подраться, то превращу одного в яблоко, а второго в грушу. Понятно?

Надутые домовые, косясь друг на друга, дружно уверили, что становиться фруктами они не желают, поэтому и вести себя будут тише воды, ниже травы. Правда, когда я их опустил на землю, то услышал тихое обещание от Авоськи 'ничего, в замке с тобой еще поговорим', но решил не заострять внимание.

— А идти так хочу, — решил немного прояснить свой выбор, — чтобы не светиться через всю деревню. Мало ли как тут принято относиться к каликам перехожим, да и собаки еще облают.

— Собаки, да, — заметил Кузя, — непременно нас распознают. На животных иллюзии и чары не действуют — увидят наш истинный облик.

— Тем более, — веско сказал я. Крюк занял минут десять времени и вывел нас к самой ограде трактира. Правда, пришлось пройти через небольшую плотину, ограничивающую крохотный прудик. По водной глади плавали и весело бултыхались то ли толстые утки, то ли мелкие гуси. Не знаток я в домашней живности, могу только по магазинным окорочкам определить, что кому принадлежало.

— Сейчас смеяться будут, — спокойно, как о чем-то малозначительном, проговорил Небоська.

— Ты о чем? — не понял сперва я его, но несколькими секундами спустя ситуация прояснилась. Одна из птиц вытащила клюв из воды и посмотрела на нашу кампанию, слегка повернув голову и вперившись оранжевым глазом в меня. Если Кузя прав насчет видения чар простыми неразумными тварями, то этот гусь (утка) сейчас рассматривал четверку неудачных охотников, которые пустыми возвращались с охоты. Ничем другим объяснить его издевательский гогот было нельзя.

— Га-га-га, — разоралась вредная птица, оповещая своих товарок, — га-га-га!

— Тихо, зараза пернатая, — погрозил я ей кулаком, — а то стрелу не пожалею на тебя.

— Га, — ехидно прощелкала клювом птица, и мне послышалось 'ага, сейчас прям, попади сначала'. Небольшая тропинка по плотине показалась мне междугородней трассой, настолько мы долго по ней шли, и все это время нам в спину несся издевательский гогот водоплавающих птиц.

— Га-га-га, — захлебывался от удовольствия первый птиц. А ему вторили остальные:

— Га-га-га! Га-га-га!

Умом я понимал, что этими криками гуси-утки сообщают о чужаках, но на слух их голоса казались ехидными гогочущими смешками и издевательским хохотом.

— Сейчас приду в трактир и закажу самого толстого гуся, — мстительно пообещал я самому себе, — самого толстого.

— Царь, — с сомнением произнес Кузя, — а на что — денег-то у нас нет?

— Разберемся, — отмахнулся я от его слов, — чарами пользоваться еще не разучился. Ну-ка, подберите мне несколько ракушек. Да, и не обращайтесь ко мне 'царь' или 'Кощей'. Пусть будет... дед, а вы мои внуки. Все понятно?

Домовые вразнобой закивали головами, сообщая, что все все поняли. Заодно и ракушек набрали полные карманы. Трактир меня порадовал своей добротностью и чистотою. Никаких темных углов, паутины, чадящего угара под низким потолком и объедков под ногами не было. Просторный зал с высокими потолками с четырьмя небольшими, но удлиненными окнами в двух стенах. Полы выскоблены до белизны и свободны от любого намека на мусор. Правда, ничего похожего на стойку я не нашел. Была только низенькая дверь в дальнем углу, свободном от столов, из-за которой доносились вкусные запахи.

Сейчас из десяти столов был занят только один, где сидели трое бородатых мужиков в рубахах из крашеного холста и кожаных штанах. Судя по прислоненным с лавке топорам, это из плотницкой артели народ. У дровосеков топоры совершенно другие, более толстые и массивные на длинной ручке. Ели они неторопливо и с чувством, сразу видно, что народ знает толк в отдыхе и хорошей еде.

На наше появление выглянула краснощекая женщина из двери, что заметил перед этим. Рассмотрев нас, она вышла с кухни (а что еще могло находиться в том помещении?) и направилась к нам.

— День добрый, дедушка, — вежливо обратилась она ко мне хозяйка, — поесть желаете?

— Нет, — ответил я, — мне бы водички попить после дорожки и посидеть в прохладе.

Та кивнула в ответ, окинув нашу четверку внимательным взглядом, и ушла обратно, махнув нам рукою в сторону ближайшего стола.

— Кощей, — зашипел мне на ухо Авоська и тут же получил в бок от Небоськи , — ой... дед, а что не стал заказывать поесть? Наделал бы из ракушек монет, как и хотел, и все.

— Сначала надо посмотреть, что тут за монеты в ходу, — резонно ответил я, таким же шепотом, — а только потом уже лепить контрафакт. Так, не переспрашиваем, а то замучаюсь объяснять... А из монет я только золотые помню и смогу изобразить, но это будет выглядеть очень подозрительно.

Пока мы тихо шептались промеж себя, вернулась женщина с небольшим, литра на два деревянным жбанчиком и четырьмя кружками.

— Вот, — произнесла она, — угощайтесь кваском холодненьким. Самое то в такой зной.

В этот момент у кого-то из домовых под воздействием общей вкусной атмосферы трактира громко забурчало в животе.

— Ой, — всплеснула руками женщина, — мальчонки совсем голодные. Что ж ты молчишь, старый, пареньков голодом моришь?

Хм, у меня получилось наложить на домовых отличные иллюзии румяных и крепких детей, и говорить, что они голодом морятся, как-то не совсем правильно.

— Хозяйка, — откашлялся я, стараясь придать в голосе старческого дребезжания, — я б заказал покушать, просто...

— Денег нет? — сразу поняла та. — А просто так спросить не захотел? Неужели мы не люди и каликам перехожим с детьми не сможем поесть принести?

Честно сказать, если бы не моя личина, то от моего загоревшегося лица можно было прикуривать. А я собирался тут обманом заниматься! Пробурчав благодарность, я уткнулся носом в стол, боясь, что иллюзия не выдержит и выдаст предательский румянец.

— Сейчас вам мой муж вынесет поесть, а то мне к снохе надо сбегать, — пообещала хозяйка и упорхнула на кухню. Через несколько минут оттуда вышел угрюмый пузатенький мужичок и положил перед нами по большой тарелке с кашей, щедро приправленной мясом и сливочным маслом. Когда уже уходил, то я услышал от него недовольное бурчание: мол, всех кормить, так сами по миру пойдем, без штанов останемся. Неприятный человек, то-то мне сразу не понравился его бегающий взгляд, проучить бы, но не знаю как, да и времени мало

Вот только нарисовалась проблема со столовыми приборами. По ходу дела, тут ложки каждый носил с собою. Но я-то с домовыми при себе их не имел, когда отправлялся на охоту. В замке привык, что Яга всегда клала рядом со мною серебряную ложку и вилку.

— Найди-ка мне четыре щепки подлиньше, — тихо проговорил я Кузе, — только быстрее.

Понятливый домовой кивнул и в один миг умчался во двор, откуда вернулся через минуту и протянул мне четыре длинные, еще пахнущие смолою сосновые щепки. Именно на них я и наложил чары, превращая в расписные ложки, которые как-то видел в одном из музеев у себя в городе. Думаю, что если борода и одежда действуют на окружающий мир по всем физическим законам, то и созданные орудия труда пищевой направленности тоже должны исправно функционировать. На всякий случай при накладывании чар я пожелал, чтобы щепки просуществовали в своем новом облике как можно дольше.

При проверке их работоспособности никаких отличий не заметил — ложки и ложки. Только расписные, в отличие от тех же ложек плотников, которые были просто голыми деревяшками нужной формы.

— Вкусно, — пробубнил Авоська, со скоростью пылесоса уплетая кашу. — Только Яга все равно лучше готовит, и вкуснее.

— Тише ты, — строго заметил я домовому, — еще не хватало, чтобы тут народ про бабулю услышал и сделал выводы.

Каша успела закончиться, и я собирался поблагодарить местных владельцев кухни, пускай и накормила нас только хозяйка, чему ее муж был против, но тут...

Хлопнула дверь о стену, отворенная сильной и уверенной рукой, впуская в помещение четырех новых посетителей, при виде которых плотники заработали ложками еще быстрее, доедая, и быстро ушли.