Кольцо Кощея

Кольцо Кощея.

Глава 1

— Кощеюшка, когда на злодейство-то пойдешь? — раздалось под дверью в мои личные апартаменты. Елки-палки, опять баба Яга начнет день с нотаций о том, что настоящие злодеи так не поступают и ведут себя по-другому. Я уже устал ей объяснять, что с большой радостью передам такое бремя любому другому желающему, лишь бы самому отделаться. Но все без толку.

С раздражением посмотрел на кольцо, находящееся на моем левом мизинце, из-за которого все и началось.

— Бабуля, вот сейчас встану, позавтракаю и начну злодействовать! — прокричал я своей бессменной няньке через дверь. Та, вполне удовлетворенная моим ответом пошла обратно к себе, по-старчески приволакивая ноги.

Бабка та еще штучка. Это со мною она совершенно белая и пушистая и верит каждому моему слова. Вот взять хотя бы обещание про злодейства, данное только что — каждое утро я говорю то же самое, и каждый раз она успокаивается и верит.

Но это только со мною. С прочими она жестка и сурова так, что фиг забалуешься. Слухи о том, что она Иванов-царевичей запекает у себя в печи и подает на стол, правдивы только наполовину. Да, запекает, но на стол?! Боже упаси, она поборница вегетарианского образа жизни, употребляет только растительную пищу и немного рыбы.

Ее избушка на куриных ногах стоит во дворе моего замка, и только пару раз в месяц старушка выводит на простор размяться. Сама же часто путешествует на метле или в ступе. Я предпринял парочку попыток опробовать такие летные средства, но от метлы отказался уже после первого раза. На ней натер кое-что, отчего потом ходил вразвалку, словно кавалерист-новичок, отмахавший пару сотен верст верхом не слезая с седла. Как мог всем известный Гарри лихачить на такой штуке — не представляю. На ступе я продержался дольше, налетав в сумме почти десять часов. А если спросите, какие ощущения, то отвечу вопросом: а вы ездили на мотоцикле без шлема на большой скорости и в плохую погоду? Ощущения полностью идентичны...

— Бак пробит, хвост горит... — нещадно фальшивя и гундося орал я знакомые песни, когда нарезал круги в ступе. Слезы вперемешку с соплями мешали мне и петь, и рулить, но я не сдавался. Внизу во дворе тихо материлась Яга, беспокоясь за свою ступу. Я-то все ж бессмертный.

Вот такой небольшой эпизод из моей летной практики.

Ну, ладно, что-то я задержался в постели. С наслаждением потянулся в последний раз на перине и выскользнул из-под одеяла. По-быстрому натянув на себя одежду, я вышел в коридор и направился в сторону кухни. Там сейчас бабка должна кашеварить, а блюда, сготовленные ею, просто умопомрачительно вкусны. Когда я уплетаю все ее готовки, то немного примиряюсь со своей участью быть сказочным злодеем.

— Привет труженикам злодейского и кулинарного фронта! — радостно прокричал я, заходя в комнату, только по недоразумению названной кухней. Ее размеры были сопоставимы с размерами школьного спортзала. Посередине стоял огромный стол, человек на семьдесят, это если их рассаживать в метре друг от друга. По стенам стояли две печи, в которых и производилось все варение и печение.

Оговорюсь сразу — баба Яга жарит Иванов дураков-царевичей не в них. Для этого есть личная печь в избушке. Да и засовывала она в последний раз такого ой как давно. Тогда ее изрядно обманули и заставили показать сам процесс лично, чтобы Иван не испортил чего. Ничего не напоминает? Тогда сердитая бабка просидела несколько часов скрюченная на горячих угольках. Только появление Кощея позволило ей выйти из импровизированного плена. С тех пор она и ютиться у него в замке и по мере сил помогает в делах.

— Доброе утро, царь Кощей, — поклонилась мне Яга и вновь вернулась к печи, где что-то скворчало и издавало сумасшедшие ароматы. От такого сочетания у меня во рту стала накапливаться слюна и в животе требовательно заурчало.

— Прям так и царь, бабуля, я уж сколько раз просил так ко мне не обращаться. Просто Кощей и все, — немного поворчал я, но продолжать тему не стал, перейдя к разложенным яствам на столе. Чего тут только не было. Начиная от черной и красной икры и заканчивая тушеными грибами и сметаной с блинами.

Так, что же выбрать, чтобы и наесться и бабку не обидеть отказом от остального, выложенного на стол. Пожалуй, вот эти маленькие карасики, зажаренные так, что хрустят на зубах словно чипсы, а вкусные-е... Потом возьму щец со свининкой, еще пару пирогов я брусникой, кувшинчик ледяного морса и блинчиков с десяток. Все это улеглось на поднос, подчиняясь движению моего пальца.

— Все ты по нормальному никак не можешь поесть, — ворчливо отозвалась Яга, — Столько и воробью мало будет.

Я виновато развел руками и поспешил покинуть помещение. Останься я тут на завтрак и буду накормлен до отвала. Когда раньше я так и делал, то еще с час не мог встать с лавки, придавленный тяжестью наполненного желудка. Теперь я поумнел и стремлюсь набрать поднос с хавчиком и тихо ретироваться подальше от забот бабули.

Поднос плыл следом, поднявшись со стола по моему повелительному щелчку пальцами. Проскочив мимо домовых, затеявших свою непонятную свару прямо посередине коридора, я спустился в подземелья замка. Тут располагались темницы с пленниками и сокровищница.

Камеры пустовали, так как от предыдущего хозяина никого не осталось, а сам я отлынивал от такой обязанности. Вот еще чего мне не хватало, так это набирать пленников! Их кормить, поить надо, банный день устраивать иначе и не пройдешь мимо.

Так что, пройдя мимо пустующих камер, я добрался до сокровищницы. Ее охраняли два часовых, сплошь укрытых черненой стальной броней с ног до головы. Сквозь узкие щелочки забрала невозможно было рассмотреть лиц, так что порой сомневался в том, что это живые существа. По слухам, что я во множестве успел собрать в замке, они стоят тут не одно тысячелетие, оставшись еще от первого Бессмертного.

— Пароль? — утробным голосом прорычал я и сам же ответил, — Сто грамм! Проходи... Эх, вы чурки железные, хоть бы раз спросили нечто подобное.

Сняв с железного косяка тяжелый ключ (эта фиговина была весом за килограмм) я провернул его несколько раз в замке, открывая дверь. Тяжеленный замок (зная вес ключа, можете себе представить и замок, им отворяемый) выскочил из дужек и со всего маху упал мне на ногу. Может я и бессмертный, но боль чувствую как и прежде.

-...тебя, ах, ты... осиновый, что б ты... и без ... , — раздался мой ор, эхом пронесшись по подземелью, — провалиться тебе на этом месте.

Сзади раздался тихий 'брямк', сопровождаемый ароматом горячих щей и прочих вкусняшек. Обернувшись, я заметил поднос, лежащий на полу в окружении моего не состоявшегося завтрака. Ну вот, теперь придется плестись до камер и только оттуда звать кого из домовых, чтобы те принесли мне новый завтрак. Ни один из проживающих в моем замке волшебных созданий не приблизятся к сокровищнице, опасаясь охранников ничуть не меньше чем меня. Мало того, сейчас придется еще и убираться здесь, иначе этот мусор тут останется вечно пока не заплесневеет и не окажется у меня на подошве во время очередного посещения.

По-быстрому, я закинул все на поднос и послал тот впереди себя. Через десять минут я вышел из закрытой части замка и громко заорал:

— Кузя! Авоська! Небоська! Кто-нибудь, дармоеды, отзовитесь!

Пришлось напрягать голосовые связки минут десять, пока рядом не появились три домовых. Обычный домовой — это человекообразный коротышка, повыше колена (где-то до середины будра), с длинными всклоченными волосами и бородой с усами, одет в свободные балахоны с длинными рукавами, штаны и лапти. Примчавшиеся домовые стали шумно толкаться, стараясь оказаться в последних рядах. Наконец, мне это надоело, и я прикрикнул, сразу наведя порядок.

— Так, видите этот мусор? — указал я на поднос с коркой битой глиняной посуды и ошметками еды. Домовые единодушно закивали головами.

— Видим, хозяин... конечно, видим... вы правы, хозяин, это мусор, — пропищала нечисть на разные голоса и попыталась улизнуть, решив, что ради того, чтобы показать поднос, я их и звал.

— Стоять, — повысил я децибелы и закашлялся, едва не сорвав голос. — Это убрать, а мне принести новый поднос с кухни. Там Яга сейчас должна находиться, так что она даст все необходимое. Но, не говорить ей, что вся эта еда взамен испорченной. Пусть думает, что аппетит у меня разыгрался. Все понятно?

— Авось понятно!

— Небось понятно!

Только Кузя пробубнил нечто невразумительное. Из всех домовых я только и смог запомнить эту троицу по их характерным признакам. Небоська и Авоська получили имена по причине постоянно упоминающихся фраз, а Кузя просто по аналогии со старым советским мультиком.

— Я не понял, почему поднос еще здесь, а еды нет?

Троица исчезла одним махом, прихватив мусор. Вдалеке послышался тихий стук, перебранка домовых, и все затихло. Пришлось постоять, прежде чем передо мною возник Кузя, нагруженный до невозможности. Поднос, что он принес, был побольше предыдущего и полностью оказался заставлен едой. М-да, фишка не прокатила. Яга небось (тьфу, что за прилипчивый слог) расспросила домовых и узнала о порче еды, вот и наложила с запасом. Ладно, съем, что смогу, а остальное куда нить пристрою.

Перехватив у домового, который уже изнемогал под его весом (Авоська и Небоська, приходящиеся друг другу родными братьями, опять перевалили часть обязанностей на тихого Кузю), поднос, направился в сокровищницу. Проклятый замок опять висел на своем месте, словно и не открывал я дверь. Вот тоже странности. Сколько раз оставлял дверь открытой, чтобы потом не мучаться с открыванием-закрыванием дверей, и столько же раз замок оказывался на своем месте, продетый в дужки двери и закрытый на все обороты. Я уже и подсматривал, кто же это так изгаляется, но все без толку. Пока не спускал глаз с двери, замок спокойно валялся на полу, но стоило только на миг отвести взор, как дверь становилось запертой. Волшебство, да и только.

— Сволочь, покажись мне только! — прокричал я, адресуя фразу не пойми кому. — Уши выдеру, пасть порву и моргала выколю. А может, это вы тут издеваетесь над своим повелителем, а?

С сомнением посмотрел на железных истуканов, потом вытянулся на цыпочках (охранники были ростом за два метра) и постучал по забралу шлема — ноль внимания.

— Ну и фиг с вами, ржавейте тут в одиночестве, как железные дровосеки.

Кстати, эти статуи очень сильно напоминали незабвенного героя из изумрудного города. Тоже металлические и вооружены были тяжелыми секирами.

Тихо чертыхаясь, я провел всю операцию заново и максимально аккуратно снял замок. Уф, вот теперь осталось только открыть тяжелую дверку, и я внутри. Несмотря на свои размеры — сантиметров семьдесят шириною и немногим больше полутора метров высотой, дверь была очень и очень тяжела. Толщиной в ладонь, она была отлита из черной бронзы. Поднатужившись, я толкнул ее вперед и оказался среди груд золота. Следом неторопливо вплыл поднос и опустился на ближайший бархан из благородного металла.

Сокровищница была огромна. По своей площади она равнялась размерам небольшого стадиона и была сплошь усыпана золотом. Однажды по своей глупости я решил проверить толщину драгоценного покрова. Ага, дурость, она сил придает, но порой приводит к печальным последствиям. Выбрав самый тонкий (на мой взгляд) участок, я принялся, словно крот, закапываться в него. Углубившись почти на пару метров, я едва не оказался похороненным заживо, когда края ямы стали осыпаться. Вот тогда я и изучил левитацию, выскочив со страху с огромной скоростью. Не испугайся я совершенного магического действа и не брякнись после этого на пол, запросто мог разбить свою голову о потолок. Уж шишку заработал бы точно.

Золото расстилалось под ногами во всевозможном обличии. Монеты разных стран, шкатулки, оружие, полностью из благородного метала или только части вооружения, в основном рукояти мечей и кинжалов. Небольшие фигурки, отлитые из золота, соседствовали с огромными статуями, которые намного превышали мой рост. Кольца, браслеты, короны и венцы. Чтобы все перечислить, не хватить одного дня и сотни страниц. А если попробовать сосчитать, то и вовсе неизвестно, насколько это затянется. Человеческой жизни точно не хватит.

Подтянув к себе большую золотую вазу, я положил на нее поднос и сам уселся на единственный предмет, что сильно отличался от всех прочих. Во-первых, это было не из золота, а во-вторых, и вовсе предмет не этого мира. Под моим, хм, моей пятой точкой располагалась простая резиновая лодка, что сплошь и рядом можно увидеть в магазинах рыболовов и охотников. В магазинах моего родного мира, но не этого. Тут все больше на долбленках или челнах ходют по воде.

Усевшись на холодную резину (на металле еще холоднее сидеть), я принялся уплетать за обе щеки деликатесы, что лежали на подносе. Только почувствовав, что наелся до отвала, решил оторваться от этого дела. После моего нехилого аппетита, поднос едва ли на половину опустел, так что можно тут застрять и до обеда.

— Там, на неведомых дорожках, следы неведомых зверей..., избушка там на курьих ножках..., там царь Кощей над златом чахнет, — тихонько мурлыкал себе стихотворение, перескакивая с пята на десята. Отдохнув после перекуса, я принялся за дело, которое уже несколько месяцев откладывал. Разложив лодку, я тщательно рассмотрел огромную пробоину в борту и принялся густо замазывать ее клеем.

Жуткая субстанция, что находилась сейчас в большом горшке литров на пять, пахла отвратительно. А что хотите? Все-таки у меня нет, ни 'момента', ни другого специального клея. Пришлось варить обычный рыбий, применяемый в древности (точнее сказать, именно сейчас и тут, где я обитаю), немного модернизировав его с помощью магии. Теперь это клей, способный заткнуть любой другой из прежнего мира с пометкой 'супер', вот только запах... Блин, пока я закончил трудиться над приведением в порядок плавающего средства, во мне вновь пробудился аппетит, да и по времени уже около полудня было.

— Ха, теперь бы все это проверить в действии, — задумчиво произнес я, чеша затылок. Совершив эту операцию, я попробовал опустить руку обратно вниз и не смог. Клей в котором оказались, измазаны руки, намертво сцепил мои пальцы и волосы. Пришлось пожертвовать частью шевелюры, со слезами на глазах и матюками на устах, выдирая волосы из головы.

После этого ни есть, ни продолжать работу не хотелось. Бурча под нос нечто успокаивающее, я поплелся на выход, где пришлось побороться дверью. Потом пришлось бороться уже со своими руками, которые прилипли к бронзе и ни в какую не хотели отрываться.

— Да что же это такое, — уже в полный голос заорал я. — Сейчас зверствовать начну!

День не задался с самого начала, это было видно еще по неудаче с замком. Мне бы прислушаться к приметам и остаться в замке, но нет, я же царь и злодей (самодур, вот это уже будет ближе к истине)...

Я решил сходить на речку и проверить свое плавсредство в деле: получилось ли его правильно заклеить? Сказано — сделано. Ненадолго завис в размышлениях, как определиться с надуванием лодки, но и тут справился, решив припахать к этому делу Соловья-разбойника. Уж ему-то с его легкими надуть лодку ничего не стоило. Правда, он сердито дулся, сопел и морщился, когда я просил его о такой плевой услуге.

— Соловей, да что тебе стоит, — уговаривал я его как можно ласковее. — Для тебя одного это только по силам, не домовых же просить.

Разбойник продолжал упорствовать, не желая работать насосом. Елки-палки, что же мне — самому надувать? Я лопну быстрее, чем лодка надуется наполовину, а магию боюсь применять. Толком не овладел еще и опасался в итоге получить кучу резиновых лохмотьев.

— Я могу помочь в любом деле, — брякнул я, не подумав, и понял, что попал. Глаза Соловья загорелись фанатичным блеском с примесью будущего удовлетворения.

— С богатырем поможешь?

— С каким таким богатырем? — опешил я.

— С обычным русским богатырем, — пояснил Соловей. — Он неподалеку в деревушке засел и брагу хлещет. Достал он меня, Кощей, спасу нет. Как напьется, так сразу к моему любимому дубу приходит, и давай надо мною измываться. Что только не наслушался от него, а вчера и вовсе в меня кинул своей булавой. Во, шишка какая!

Соловей-разбойник приподнял ермолку, надвинутую на лоб, и продемонстрировал огромную шишку в лилово-синих разводах синяка.

— М-да, — крякнул я от неожиданности. — Что же ты его не засвистел?

— Так у меня от его слов мерзких, — сплюнул Соловей на пол. — Прямо скулы сводит, свиснуть нормально не могу.

— Прям-таки от одних слов? — позволил я себе усомниться. — А ничего больше?

Соловей помялся, поправил ермолку, надвинув ее сильнее на лоб, скрывая следы удара богатырского, и сказал как на духу:

— Плод он заморский ест, как ко мне приходит. Я его раз попробовал мальцом, когда один обоз пощипал, так теперь начинает корежить от одного вида или названия.

— Что за плод-то, — спросил я его, уже понимая, что к чему.

— Лямоном зовут его люди и купцы заморские. Сам желтый, словно солнышко, а кожура твердая и горькая, как редька. А внутри дольки сочные, но такие кислые-е-е, никакой молодой щавель не идет в сравнение.

— Лимон, значит, — задумчиво проговорил я. — Богатырь, значит... Ладно, помогу тебе, отважу богатыря от дуба твоего и леса. Только ты дуй давай.

Соловей повеселел прямо на глазах и подошел к лодке.

— Куда дуть-то, Кощей? — почесал он затылок.

Я дернул пробку клапана, освобождая отверстие. Потом звонко (мысленно) шлепнул себя по лбу и, сказав Соловью немного обождать, отправил одного из домовых на замковый пруд, чтобы сорвать толстую тростинку. Минут через пять тот вернулся и выдал мне неплохую пустотелую трубочку природного производства с метр длиною.

— Вот, — довольно сказал я Соловью, вставляя один край тростника в клапан (на всякий случай, чтобы воздух не 'сосал', я магией плотно прижал стенки, соприкасающихся сторон), а второй передавая разбойнику., — дуй сюда, только аккуратно, а то вещь порвешь.

С некоторыми сомнениями на лице сказочный персонаж ухватил губами край тростинки и надул щеки. Почти моментально лодка заполнилась воздухом.

— Хватит, — испуганно закричал я и толкнул Соловья в плечо. Тот поперхнулся, выпустил из рук плавсредство, которое он удерживал на весу, чтобы удобно было надувать. При этом обломилась тростинка возле самого клапана, не выдержав тяжести лодки. Воспользовавшись таким головотяпством, та шустро выпорхнула из ладоней и со свистом понеслась в сторону ворот, понемногу задирая нос и спуская воздух.

По несчастью, на воротах сидел один из воронов, что я использовал в качестве почтальонов и посыльных, а еще — разведчиков и диверсантов. Здоровенная птица, размером с гуся, обернулась на странный шум и от изумления раскрыла клюв. На нее летела странная штука, громко визжавшая и вонявшая чем-то таким мерзким, что не могло теперь забыться и до конца жизни.

— Берегись, — закричал я, опасаясь за ворона. Тот только в последний момент успел захлопнуть клюв и дать деру, чудом разминувшись с лодкой.

— Кар-корщей... — хрипло прокричал он все, что думал о моем и соловьином психическом здоровье. — Сумасшедшие!

Вот только не успел он усесться обратно на забор, как Соловей выдохнул остаток воздуха, по пути выплюнув и тростник. Свистнув, словно стрела, та пролетела до ворот и сбила обалдевшего ворона, едва успевшего вернуться на свое место. Куча перьев, разлетевшихся по сторонам, громкое карканье и все.

Мы с Соловьем ошарашено переглянулись, начав соображать, что сейчас натворили. Вороны — древние птицы — служили всем Кощеям на протяжении веков на правах вольнонаемных сотрудников. Убив сейчас одного из них, я мог лишиться большей части своих гонцов-разведчиков.

— Я, это, не хотел, — выдавил из себя Соловей-разбойник, — само так вышло.

— Само? Вот сейчас и пойдешь к воронам объяснять про это 'само', — прошипел я, пытаясь под маской раздражения скрыть собственные обалдение и замешательство. Дальше нашему разговору помешало громкое карканье, раздавшееся из-за ворот, а потом сквозь металлические прутья протиснулся и сам ворон, который шел по земле, стыдливо прикрывая крыльями копчик, где напрочь отсутствовал хвост. Подойдя к нам, он зыркнул на меня своим желтым глазом, а потом резко подлетел и тюкнул Соловья клювом в глаз.

— Это тебе за хвост, — прокаркал ворон, возвращаясь обратно на землю. — Еще и в лесу увижу — вовек не отстираешься.

Выполнив задуманное и высказавшись, ворон с довольным видом и ковыляющей походкой ушел куда-то вглубь замка. М-да, а ведь стопроцентно нажалуется Яге, а та уже и не слезет с шеи, пока не выполню нечто злодейское. Блин, придется в срочном порядке с богатырем разбираться. Так я сразу двух зайцев убью — и перед бабкой отчитаюсь, и Соловью помогу, выполнив обещание.

— Ладно, пошли за лодкой, — сказал я своему подельнику. — Надо дело доделывать.

Лодку унесло аж в глубину сада, что раскинулся сразу за внутренним двором замка. Как только не порвало ее на суках — ума не приложу. На этот раз Соловей дул бережно, контролируя процесс. Как только лодка приобрела нужную твердость, я выдернул тростинку и закрыл клапан.

— Все, можешь идти отдыхать, — сказал я Соловью-разбойнику. — Завтра пойдем с твоим богатырем разбираться. Когда, говоришь, он приходит?

— Не мой он, — обиженно засопел разбойников. — А приходит он перед вечерней зорькой, когда еще все хорошо видно, но начинает солнышко опускаться за небосвод.

— Ну, не мой же, — весело отозвался я, щелчком пальцев заставляя следовать за собою лодку. — До завтра.

— До завтра, — грустно попрощался Соловей, думая о том, что еще один вечер придется терпеть общество развеселого богатыря.

— Врагу не сдается наш гордый Варяг,

Пощады некто не желает!

Все вымпелы реют и цепи гремят,

Наверх якоря поднимая,

Готовятся к бою орудия в ряд,

На солнце зловеще сверкая.

Конечно, с орудиями я немного загнул. Из всего опасного у меня были только пара удочек из орешника с лесой из конского волоса. Последние надергали из хвостов лошадей домовые по моему указанию. Крючки заказал у своего кузнеца — карлы подгорного, прибившегося к замку во время правления предыдущего Кощея. Зато наживка была самая разная. Начиная от червей, накопанных мелкой домашней нечистью, и заканчивая жмыхом и распаренными зернами. Да и лодка совсем не походила на легендарный крейсер.

Я собирался устроить себе самую замечательную рыбалку на реке Смородина, что протекала неподалеку. Неподалеку, это километрах в десяти, но мне было только в охоточку пройтись по земле под солнышком, чтобы размяться. А то каменные стены, мрачные подземелья и прочая зловещая атрибутика вконец достали.

Добравшись до речки, я с наслаждением расстегнул кафтан из черного бархата и шелка, чтобы немного остыть. Мне, по своей злодейской сущности, полагалось быть во всем черном, так что бархат, шелк и кожа на одеждах были непременно черного цвета. От кожаных одеяний я наотрез отказался. Вот еще, по такой жаре ходить в такой толстой и малодышащей сбруе, причем напоминая участника ролевых игр определенного толка.

Скинув кафтан на бережок, разувшись и закатав штанины до колен, я кинул лодку в воду и прыгнул в нее следом. Уже в полете я успел заметить, что одним бортом лодка уперлась в расщепленную корягу, острые края которой зацепились за резину лодки.

— Вот блин, — успел произнести я в тот момент, когда ноги коснулись дна посудины, и деревяшка проткнула толстый материал. С той стороны ударил огромный фонтан воды, мое надувное средство развернуло боком, а потом лодка перевернулась, не забыв накрыть меня сверху.

' А мы подводники, мы силачи', — успели промелькнуть слова шутейской песенки, услышанной как-то по телевизору во время просмотра юмористической программы. Вода резво и с готовностью хлынула мне в нос и рот, заставив кашлять и отплевываться, что под водой мог нормально сделать разве что, Гудини.

Сдувшаяся лодка, накрывшая меня сверху, сковывала движения и мешала выбраться на поверхность. Грудь стало распирать от нехватки воздуха.

— Бурлибл, буль-буль, — вытолкнул я из себя несколько пузырей и остаток кислорода. На несколько секунд мне показалось, что вот-вот и я вернусь обратно к себе домой, к ребятам возле речки, девчонкам-сокурсницам, но ничего не вышло. Дурацкое кольцо не желало терять свое приобретение в моем лице. Начав опасаться, что мое бессмертие может оказаться липовым, я активировал левитацию. И немедленно пробкой вылетел из речки, по пути собрав на себя лодку.

Поднявшись метров на десять в воздух, я стал плавно спускаться вниз. За все время так и не сумел нормально овладеть таким полезным свойством, вся моя левитация сводилась к прыжкам ввысь и возвращением обратно. Вот так я и скакал по лесу, подлетая до верхушек деревьев и падая обратно. Вся лесная нечисть и чисть в такие моменты пряталась по берлогам и норам, рассчитывая на то, что, окончательно сбрендивший, Кощей попрыгает и отойдет, оставив их в покое.

Мой прыжок из воды оказался крайне неудачным. Мало того, что не долетел до берега, так еще и приземлился на его самом краешке, среди ила и прочего мусора, что прибивает течением к бережкам. Все это, а также фонтан грязи не замедлило подняться в воздух, потревоженное моим падением. С тоскою я успел подумать, что законы Ньютона еще никто не отменял, даже в сказочном мире, прежде чем все упало на меня. В довершении всего, через миг на меня спланировала лодка, повалив в воду и превратив окончательно в чушку.

— Да что же это за невезение такое, — в сердцах выкрикнул я и ударил разрядом молнии по воде, выпуская пар. На мое счастье, меня не задело. Но метрах в двадцати от берега из воды выскочил с диким криком мужик в зеленой одежде из тины и водорослей, с таким же колером шевелюры и бороды. Весь его волосяной покров стоял дыбом, а промеж пальцев проскакивали искорки разрядов.

— Кощей!!!! — закричал водяной, едва справляясь с заиканием после сильного разряда электротока, — Ты пошто тут безобразничаешь? Скучно стало пакостить среди людишек и теперь на нас перешел?

— А, Водяной, — лениво махнул я ему рукою, приветствуя собрата по злодейскому промыслу и мысленно краснея от досады и смущения, — привет, ты не ворчи, подумаешь, маленько тряхануло током, не убило же никого.

— А это что? — водяная нечисть потряс здоровенной щукой и пульнул ею в меня. Довольно-таки метко, должен отметить. Рыбина, контуженая моей молнией, просвистела мимо лица и шлепнулась на землю.

— О, ушица, можно сказать, сама прилетела! — удивлено-радостно воскликнул я. — А слабо еще несколько подкинуть?

В ответ в меня полетело еще парочка сазанов и здоровенный сом, от которого я не успел увернуться и смачно получил увесистой рыбиной пониже спины. Водяной довольно ухмыльнулся и стал шарить рукой вокруг, подготавливая еще один снаряд. Через секунду он радостно оскалился и взмахнул ладонью, направляя в меня нечто зеленоватое.

— Уй, ой-ой-ей, — заблажил я благим матом, тряся в воздухе пострадавшей ладонью. Из нее на землю упал крупный ерш и вяло затрепыхался, приходя в себя после моего удара молнией. Неосмотрительно я поступил, когда попытался перехватить рыбу в поете и отправить ее обратно ее хозяину. Водяной злорадно заржал и попытался уйти на глубину, посчитав, что выполнил на сегодня свой план мести полностью.

— А ну стоять, — закричал я, не собираясь оставлять поле за своим противником, — мы еще не закончили.

В ответ из воды высунулась рука, свернув всем известную и такую обидную фигу. Пока она не успела скрыться, я саданул заморозкой, ориентируясь по расположению руки. По воде скользнула туманная дымка мороза, а потом с тихим плеском на поверхности показался водяной, замороженный от ног до пояса в большой куб льда. Он попытался нырнуть, справедливо опасаясь моей дальнейший мести, но ничего у него не вышло. Магический лед не давал совершить такой поступок, стабильно удерживая его на поверхности.

— Что, пиявка болотная, выкусил, — радостно улыбнулся я и кинул в него ерша. — Лови подарочек!

Обидно было то, что рыба не долетела до моего противника, перехваченная прямо перед его носом тонкой, изящной ручкой. Следом выскользнула из воды и головка с роскошными зелеными волосами и не менее роскошно-очаровательным личиком. Русалки. Вот так всегда — только начнешь разбираться один на один, как появятся посторонние и все испортят.

Хмурый водяной, недовольный, что его застукали в таком непрезентабельном состоянии, сделал пасс рукою, освобождая нижнюю часть тела от груза, и ушел на дно. Следом нырнула и русалка, напоследок озорно стрельнув в мою сторону глазками. Эх, набрал себе этот хмырь болотный красоток, а мне в своем замке приходиться обходиться обществом Яги, да Лихо одноглазое изредка приходит в гости, распугивая мелкую нечисть в замке.

Во всех сказках Лихо показывалось неким мужичком, затрапезного вида с бедовым глазом, скрытым повязкой. Тоже читали? Так вот что я вам скажу — нас дурили с самого рождения. Лихо — это такая женщина монументального сложения. Если помните Нону Мордюкову из советских фильмов, то она почти один в один с ней схожа. Разве что Лихо немного помордастее (пусть простят меня милые женщины за такое грубое сравнение) да погрудастее. Такая настоящая русская баба, что и в избе горящей порядок наведет, и с конем на всем скаку разберется.

Насчет глаза отмечу вот что. Есть у ней такая привычка наводить несчастье и невезучесть, глянув на кого. На волшебных созданий или волшебников почти не действовало, только чуть-чуть на добрых персонажей. И повязки никакой нет. Вместо нее у Лиха спускается на лицо густая и длинная челка, полностью закрывая один глаз. И берегитесь окружающие, если она вздумает ее откинуть в сторону и посмотреть с эдаким прищуром.

Собрав свою лодку, что получила пробоину в другом борту от залатанного днем и, нагрузив в нее же рыбу, 'подаренную' Водяным, я поплелся обратно в замок. Уже у себя дома, наскоро приведя себя в порядок, я с блаженством завалился спать. В принципе, рыбалка удалась. Я принес несколько отличных рыб, общим весом килограмм на... много, в общем, так что прочие мелочи не в счет. Заодно и размялся, хоть и поссорился с водяным. Ладно, на днях заскочу с бутылочкой, да русалкам отсыплю настоящего жемчуга, а то один речной, наверное, надоел.

Глава 2

— Михась, — раздалось с другого берега. — Полезай к нам.

— Сколько раз можно говорить — не коверкайте мое имя! Я — Михаил! — недовольно прокричал я собравшимся на другом берегу небольшой речушки. Приятели, как обычно, проигнорировали мое заявление и продолжили уговоры присоединиться к ним. Елки-палки, да я и сам рад так сделать, но переплывать речку, пусть и шириною в пару десятков метров, совсем не хотелось. Май все-таки, вода не согрелась так, как хотелось бы. Это пусть прочие мерзнут, если они такие фанаты заплыва.

На всякий случай вновь подошел к берегу и попробовал воду ногою. Бр-рр, за последние пять минут она теплее не стала, а ждать до лета не станут уже товарищи.

' А должна была?' — промелькнул мысленный вопрос к самому себе. С другого берега послышались подбадривающие крики, которые помогли мне собраться.

— Так, — тихо, под нос самому себе пробормотал я, — делаем раз и прыгаем. Потом делаем два и гребем быстро-быстро. Заодно и согреемся, а потом — что я, не могу проплыть жалкую речку?

Вот так подбадривая себя перед предстоящим заплывом, я стоял на берегу и готовился войти в воду.

— Смелее, — закричала одна из девчонок, Юля вроде бы. — Мы ждем тебя.

Все, я решился. Когда девчонки смотрят на тебя и улыбаются, любой из мужчин готов горы свернуть, несмотря на то, что скорее заработает себе грыжу, чем сдвинет любой из скалистых массивов на сантиметр.

— А-А-А!!! — подбадривая себя криком, я с разбегу заскочил в речку, разом промчавшись метра четыре и погрузившись почти по грудь, довольный и радостный от того, что, наконец, смог это сделать. Несколько секунд спустя такой довольный и радостный индивидуум с тихим воем, раздающимся из посиневших и сведенных губ, с еще большой скоростью решил вернуться обратно.

Стоя на берегу, я обнял себя руками, чтобы хоть немного придать ощущение тепла посиневшему телу, покрытым мурашками. Даже не посиневшем, у меня кожа стала почти лилово-фиолетовой в разводах, настолько мне не понравилась майская водичка.

С противоположного берега послышался смех, создаваемый звонкими заливистыми девичьими голосами и диким ржачем со стороны приятелей. Вот от кого, от кого, а от друзей не ожидал такой реакции. Им-то всем хорошо. Сами плавают почти в любое время и в любой воде, только бы она была чистая. А я? Я, который максимум переплывал Оку в самом ее узком месте во время сильной засухи, где ширина не превосходила сорока метров. Причем местами я мог встать в полной рост и спокойно перейти ее вброд.

— Вам хорошо, моржи полярные, — обиженно сказал я, дрожа от холода и надевая по-быстрому прямо на мокрое тело футболку и джинсы, — у вас жир греет, а у меня сплошь мускулы, от которых тепла не дождешься. И на плавучести они сказываются.

— Катенька, — коснулся Серж, или просто Серега, руки одной из девушек. — Этот злостный неумеха-сачок позволил себе назвать Вас толстыми и жирными моржами. Этого нельзя так спускать, позвольте покарать проходимца и грубияна.

— Не надо, — улыбнулась девушка. — Он просто немного растерян и шокирован, а еще у него комплекс одиночества.

— Это что за штука такая? — оживился Серега.

— Он не может быть один и всегда стремится к компании. Вот и сейчас, оставшись в одиночестве, начал терять трезвый рассудок и нести чушь.

— Врете вы все, — не смог я сдержаться, — нет такого комплекса, и вообще я нисколько не страдаю от вашего отсутствия. Вон вы все, как на ладони...

Пустая перебранка могла затянуться надолго, если я не найду способа перебраться на другой берег.

— Мишутка, — раздалось опять с того берега, — а может, я помогу тебе переплыть?

— Точно, Юлек, и по пути его немного притопи, чтобы знал, с кем разговаривает, — это Серега никак не может угомониться.

— А смысл? — тоскливо отозвался я. — Все равно придется в воду лезть.

— Дурак, — подключился к нашему разговору Олег. — Я с такой очаровательной и хорошенькой девушкой нырнул бы в жидкий лед. А этот еще и хохорится.

— Так что, помочь? — спросила Юлька.

Я усилено скреб в затылке (мысленно), но потом решил отказаться. Водичка меня совсем не радовала, и с кем плыть мне было все равно.

— Как знаешь, — мне показалось, или она ответила немного разочарованно или обиженно. — Тогда я пока полежу и позагораю.

Так, надо немного пояснить, почему я хотел перебраться на тот берег. Мы подъехали к речке (носит название Осетр, хотя ни одной рыбы с таким названием я еще тут ни разу не видел) с моего берега, тут дорога этому способствует. А вот нормально поплескаться и полежать на берегу под лучами солнца — нет. Мой бережок обрывист, хоть и немного, и густо зарос мелкими побегами ежевики. Зато противоположная сторона — краше некуда. Отличный спуск к воде и ровный, словно скатерть на кухонном столе. Кроме того, часть берега метра на три усыпана мелкой галькой и песком, а выше поднимается бережок с мелкой, но густой травкой.

Вот все и дернули туда, тем более что наши машины и вещи отлично просматривались .

— Эй, жертва случайных обстоятельств, — опять донесся до меня голос Олега, — там в моей машине, в багажнике, лежит лодка и компрессор. Дерзай...

— Совсем другое дело! — обрадовался я. — Что до этого молчал-то?

— А я забыл, — лениво отозвался приятель. — Брал ее с расчетом того, что поудим рыбку немного ниже по течению, где речка глубокая и пошире.

По-быстрому метнулся к машине и дернул ручку багажника.

— И-у, и-у, у-у-у... — раздался истошный визг сигнализации, едва не остановивший мое сердце от неожиданности.

— Ключи в брюках возьми, — послышался голос Олега.

Наконец, лодка при помощи компрессора была накачена и спущена на воду, а в нее погрузился гордый и довольный собою я. Меня совершенно не трогали дружеские подначивания и шуточки ребят, сидящих на противоположном берегу. Несколько гребков, и вот я уже почти у нужного берега.

— Привет мореплавателям, — поприветствовал меня Серега, лежавший на большом полотенце, постеленном на песок. — Бури и шторма не сильно замедлили твое путешествие? Ой, что это?

Приятель так натурально изобразил удивление и испуг, что я машинально обернулся по сторонам и осмотрел лодку, опасаясь, что повредил ее или та зацепилась за корягу.

— Посмотрите, у него нет команды, наверное, пришлось перенести столько трудностей и лишений, что она вся разбежалась...

— А может, на него напал великий кракен и проглотил их всех. Только отважный капитан сумел отбиться и добраться до своей цели, — подхватила Катюша, с трудом удерживаясь от смеха.

— Да ну вас, — сердито отмахнулся я. — Лучше помогли бы лодку подтащить к берегу — неохота залезать в воду и мочить ноги.

— Скажи просто — опять холодной водички испугался, — поддел меня Олег. — Ладно, сейчас приму у тебя причальный канат и намотаю на кнехт, а то ты еще мою лодку повредишь.

Приятель поднялся с песка и направился ко мне. Ожидая его, я подготовил тонким тросик с грузилом, привязанный к носу лодки, чтобы его кинуть. Вот только немного не рассчитал свои силы и сделал больший замах, чем следовало. Так как я поднялся почти во весь рост, балансируя в лодке на полусогнутых, то мой резкий бросок (тут и было пара метров, зачем так размахивался?) покачнул меня и сбросил на корму лодки. От этого движения, получив дополнительный импульс, лодка подалась назад, отходя от берега. Мало того, падая, я зацепился ногою за петлю клапана, выдергивая его и запуская в воду. Мало того, еще и веревка с ним оторвалась от лодки, отпустив его в свободное плавание. Одним махом лодка стала спускать воздух по борту, создавая крен.

— Ей... , — только и успел я проговорить вслух, когда мое плавсредство решило перевернуться, опуская меня в воду с головою. Клапан, отлитый из пластмассы и по определению не тонущий, резко булькнул на дно, словно выточенный из стали.

— Балбес... лодку держи! — кричал Олег, с шумом забегающий в воду. — Нет, лови клапан, лодку сам поймаю.

Запомнив место, где утонул непотопляемый предмет, я набрал воздуха и нырнул. Хотя сказать, что нырнул, это преувеличить. Тут глубина была немногим за метр, так что я просто опустился на колени и принялся шарить рукою по дну. В этот момент мимо плавно проплыла лодка, волоча по дну грузило на бечевке, которое я перехватил (пусть Олег успокоится, сам со всем разберусь). Дурацкий клапан нашелся не скоро, уже на пределе набранного воздуха.

Наконец, я смог зацепить пальцами веревку, намотанную на него, и собрался всплыть на поверхность, но в этот момент я нащупал некий предмет, больше всего напоминающий тонкий ободок. Во мне проснулось нездоровое любопытство, и я решил достать странный предмет.

Так как правая рука удерживала лодку, а левая держала клапан, пришлось изворачиваться и подцеплять находку мизинцем. На удивление — это получилось без особых усилий. Ободок (позже увидел, что это колечко) легко скользнул на палец и занял там свое место, а я вдруг почувствовал под ногами глубину, в которую стремительно утягивался. В панике попробовал удержаться за лодку, которая хоть и наполовину спущенная, но спокойно могла держаться на поверхности. Вот только на странную силу, что сейчас держала меня, это совсем не подействовало.

Я еще успел услышать, как мои друзья обеспокоенно кричат на берегу, потом едва слышимый плеск (наверное, кто-то бросился в воду мне на помощь), а потом окончательно ушел на глубину, потеряв ориентацию и сознание среди угольно-черной воды.

С криком я проснулся, чувствуя, как по груди и со лба текут струйки холодного пота. Опять этот сон. В первые дни он мне снился каждую ночь, и всегда я просыпался от давящей боли в груди, когда последний глоток воздуха уже был израсходован, а вода сдавливала все сильнее и сильнее.

Потом я про него почти забыл, и вот опять. Наверное, эта вчерашняя рыбалка так растревожила меня, подняв из глубины подсознания почти забытые кошмары.

Этот сон один в один копировал последние минуты моего пребывания в своем родном мире. После того как пучина меня утянула с берега речки, я выплыл посреди небольшого фонтана в замке, где и проживаю сейчас. Вот уж всполошились тогда местные жильцы. Сами представьте, как отреагируете на парня в мокрой футболке и джинсах, вылезающего из фонтана, где вода едва колени скрывает и тянувшего за собою непонятную серо-зеленую конструкцию (как ухватился за лодку, так и держал ее до конца, переместившись в этот мир).

Поначалу меня и не признали. Сидевший рядом с фонтаном кот Баюн пульнул в меня крынкой со сметаной, которая щедро разлилась у меня по груди, превратив окончательно мою одежку в нечто непрезентабельно. Вот только в тот момент я не шибко адекватно соображал, поэтому вид здоровенного полосатого кота, размером с кавказскую овчарку, меня не удивил. Наоборот, я еще и погрозил ему кулаком, из которого, повинуясь неосознанному импульсу, вырвалась тонкая бледно-голубая молния.

Бедный Баюн только и успел издать короткий 'мявк', как упал на землю, контуженый разрядом. Кошачья густая, ухоженная шерсть встала дыбом, превратив его в огромный шарообразный полосатый комок. Оставшаяся нечисть порскнула по всем углам, скрываясь от меня. Из замка выскочила странная бабка. Странными в ней были огромный нос и выпирающий клык, придававшие зловещий вид. Путаясь в пестрой юбке, та мчалась к фонтану, громко ругаясь и обещая смутьяну всевозможные кары.

— Это кто тут безобразничает? Кому в печь захотелось, ась?

Оглядевшись по сторонам и обнаружив только кота, лежащего в отрубе, и меня, имевшего весьма потасканный вид, она остановилась и произнесла коронную фразу, с которой и началась моя нынешняя карьера:

— Кощеюшка, ты ли это, почто бедокуришь?

— Это Кощей, Кощей появился, — послышалось из всех углов. Из них же стали выползать на свет божий обладатели голосов, являя невообразимую пестроту форм и видов. И кикиморы, и русалки, и домовые. Кого тут только не было! Даже Баюн пришел в себя и вновь хлопнулся в обморок, когда узнал, что наехал на Кощея.

Я и сам был потрясен не меньше, стоя в круге самой разнообразной нечисти и размышляя о том, что мое психическое здоровье немного пошатнулось. Скорее всего, ребята меня вытащили из воды и сейчас откачивают, а все эти глюки — плод моего воображения, находящегося в коматозном состоянии.

— Ничего, сейчас меня откачают, и я приду в себя. — философски произнес я вслух, присаживаясь на край фонтана. — Интересно, а кто меня откачивать будет — Юлька или кто другой?

Окружающие немного замолчали, выслушав весь тот бред, что я произнес только что (с их стороны это был самый настоящий бред).

— А ну, все по местам разошлись, — прикрикнула на окружающих Яга, потом обратилась ко мне. — Кощеюшка, пошли со мною, а то после путешествия, поди, устал сильно, тропы-то иномировые сложные очень. А там у меня и чаек поспел, и пирожки есть.

А что ж не пойти, пойду, заодно и попробую, как мое подсознание готовит вкусно.

— Пошли, бабуля, — поднялся я и сделал пару шагов, потом посмотрел на бечеву от лодки, что до сих пор держал в руке. — Так, с этим надо что-то делать.

— Да вон, передай их домовым. Ребятки умные и сноровистые, справятся.

Передав на руки двум мелким коротышкам в бесформенных балахонах свою лодку, я направился за бабкой. Придя на кухню, она налила в большую глиняную кружку ароматного чая и начала рассказывать.

Оказывается, меня перекинуло в этот мир по вине колечка, что сейчас охватывало мой мизинец. Это отличительный знак царя Кощея, по прозвищу Бессмертный. Окружающий мир полностью совпадал с описанием сказочной Руси. Сам я стал одним из видных и значимых главных персонажей.

Раз в несколько столетий, когда прежнему Кощею уже надоедает такая жизнь и он ни о чем другом больше думать не может, Бессмертный исчезает в веренице миров (может, возвращается в свой родной, может, просто умирает безо всяких спецэффектов), а его колечко отправляется странствовать по мирам в поисках нового хозяина. Критерии очень жесткие, и немногие подходят по ним (получается, что я в душе был Кощеем и кольцо позволило мне раскрыть скрытые таланты). Как только тот находился, то перемещался сюда, получив в наследство огромный замок, затерянный среди лесов и болот. Получал кучу бонусов, вроде полного знания заклинаний, что использовались по желанию, полную неуязвимость (точнее, бессмертие и отсутствие тяжелых травм), огромное количество золота и славу, что переплевывала славу Сталина, Гитлера, Пиночета и прочих земных диктаторов вместе взятых.

Кроме этого, еще и приобретал такое не очень приятное свойство, как тягу к золоту. Я с трудом могу заставить себя спокойно брать золотые ложки и блюдца. Каждый раз у меня возникает желание немедленно их схватить и утащить в подземелье, чтобы присоединить к основному запасу.

Прежние Кощеи нападали на местные земли, захватывали пленных и продавали их в рабство в дальние страны. Еще обкладывали данью, которую можно было выплачивать только в золотом виде — монеты, украшения, прочие поделки. Брать в заложники местных принцев и королевичей, вкупе с царевнами и принцессами было нечто вроде хобби, которому они предавались раз от раза.

Вся земля была под Кощеем (теперь уж подо мною), и вся нечисть с трепетом произносила мое имя. Михаил Кожухов пропал, растворился в воде фонтана, взамен появился Кощей Бессмертный. Мне подчинялись домовые, банники, сенники и кикиморы. В замке проживали Змей Горыныч и кот Баюн. Изредка заскакивала Лихо, наводя шороху и принося сплетни, что перебирались на кухне совместно с Ягой. Еще и Соловей разбойничал поблизости, тоже являясь моим подчиненным. Некоторую вольность держали Водяной и Леший, подчиняясь мне только номинально.

— И как же мне обратно? — ошарашено спросил я, когда вволю наелся пирогов и напился чаю. — Я домой хочу, к своим.

— А никак, — развела руками Яга, — ты же Кощей, и этим все сказано. Хоть и молодой больно, прежние все больше старцами были, с опытом и знаниями.

— Так, может, колечко-то ошиблось, — с затаенной надеждой спросил я, — вдруг непонятка вышла, я же его случайно на палец надел? Вот сейчас сниму его и все, пусть любой другой это кольцо надевает.

Баба Яга с интересом смотрела на то, как я несколько минут с пыхтением пытался избавиться от нежданного подарочка. Колечко из белого золота крутилось и вертелось свободно, но вот вверх не поднималась ни на миллиметр. Я уже и маслом пробовал его смазывать, надеясь, что оно станет проще сниматься.

— Это все без толку! — торжественно произнесла Яга. — Кольцо никогда не ошибается, и его выбор точен и правилен.

— А если я палец отмахну, — потянулся я к ножу, что лежал неподалеку на столе, — фиг с этим мизинцем, зато освобожусь от этого кольца, а?

Бабка только пожала плечами, мол, делай, как хочешь, но я все сказала. Подержав в руке стальную полоску, я не решился на такие эксперименты.

— Да ты не тушуйся, Кощеем быть совсем неплохо, — пыталась утешить меня бабка. — Народишко побаивается, золотишко приносят. Как совсем соскучишься и загрустишь, можно войной пойти на кого.

— Да не хочу я ни на кого идти войной! — в сердцах вскричал я. — Я воевал только на мониторе компа да на листочках тетради, когда в морской бой резались на парах.

— А чей это за звери такие, — спросила меня бабка, — комп вот, потом тетрадь энта?

— А-а, — махнул я рукою, — долго объяснять, да и не поймете вы. Лучше пойду посмотрю, как там с моей лодкой дела обстоят.

Поднявшись из-за стола, я очень быстро добрался до небольшой каморки, за дверью которой слышались возбужденные голоса двух существ. Не людей, отмечаю, существ.

— Да режь, я тебе говорю!

— А Кощей, вдруг он сам захочет добить это чудо непонятное?

— Зачем добить, оно уже умерло, вон дырка какая, видать, наш царь очень сильное колдунство применил. Наверное, то верх, а это низ с потрохами, которые и раздуло. Или времени у него не хватило, чтобы полностью распотрошить чудо непонятное.

— Так, может, он и захочет его сам доделать?

— Режь, тебе говорят, мы и сами все сделаем, а Кощей за наши труды еще и наградит.

Непонятный диалог стал очень тихим, сойдя на шепот и возню. С чувством, что опоздал, я приоткрыл дверь и успел увидеть такую картину. Два домовых, держа огромный кухонный тесак, примериваются к уцелевшему борту моей лодки. Я так и застыл в шоке, не успев ничего сделать или сказать, чтобы предотвратить намечающуюся катастрофу.

— Так, давай вместе вот здесь резать начнем, чтобы и награда была поровну. Только аккуратно, чтобы не сильно шкуру повредить, — энергично скомандовал первый домовой и налег на ручку ножа. Воздух из распоротого борта с веселым шипением вырвался наружу, сметая домовых в сторону.

— Я же говорил, что почти опоздали, вон сколько газов скопилось в брюхе, — откликнулся первый домой, шустро подбегая обратно к лодке с ножом на перевес и заглядывая сквозь пробоину. — Тю, а тут совсем пусто, куда потроха-то подевались?

— Я сейчас набью ее вашими потрохами! — наконец-то смог произнести вслух первую фразу. — Вы что творите, помесь обезьяны и пигмея-карлика?

Расслышав гнев в моем голосе, первый домовой немедленно заскочил за спину второго, только что выбравшегося из угла, куда был сдут напором воздуха, и по пути сунул ему в руки нож.

— А это все он, — обвиняющее прокричал он, — я ему говорю небось Кощей сам захочет распотрошить, а тот заладил: авось и сами справимся.

Искренние глаза домового уставились на меня, не показывая ни грамма вины или раскачивания. Второй, услышав такую речь и поняв, что на него банально вешают все косяки, отбросил нож в дальний угол и набросился с кулаками на своего оппонента.

— Что? Это кто такое говорил? Да я тебя сейчас...

На полу завязалась драка, в которой оба домовых превратились в один клубок с четырьмя руками и ногами. Сплюнув, я направился обратно, кинув напоследок:

— Чтобы обратно все заделали, как было. Иначе...

Не договорив, но понадеявшись на славу своего предшественника, я вышел прочь, решив побродить по окрестностям за стенами.

На улицу я вышел очень быстро, нисколько не заплутав во множестве извилистых коридорчиков и переходов. Наверное, тут не обошлось без колечка, которое помогает мне по мере своих сил. Замок произвел на меня сильное впечатление. Огромная башня с острым верхом уходила высоко вверх, по краям к ней примыкали различные постройки. Широкий двор шел кругом и огораживался высокой стеной из черного камня. За первой стеной шел еще один двор, на котором располагались еще постройки и вовсе непонятного для меня назначения, кроме одной — конюшни. Следом шла еще одна стена, выше прежней, а там расположился огромный ров с навесным мостом и за ним — лес.

Точнее, сначала шло небольшое поле, на котором не росло ничего, сплошная черная земля. Только потом появлялись деревья, сплошь одни дубы, причем не самого маленького возраста. Некоторые из них можно было обнять, только взявшись всемером-вдесятером за руки. Вот такие лесные исполины.

За лесом, немного расширяющимся километров через десять, протекала река со всем известным названием — Смородина. На ней стоял Калинов мост, очень любимый Горынычем, который на нем часто сходился в поединке с богатырями.

Побродив и немного успокоившись, я вернулся обратно в замок. Сразу за мостом меня ожидали два очень довольных домовых, которые держали в руках мою лодку, ЗАШТОПАННУЮ суровыми нитками по борту.

— Вот, мы все исправили, теперь шкурка совсем как новая, — радостно сообщил мне один из них, — небось на награду заработали!

— Авось не корысти ради работали, не покладая рук, а только ради удовольствия царя нашего, Кощея Бессмертного. Вот и награды маленькой не пожалей, — подхватил его напарник и протянул вперед напрочь изуродованную лодку. Мое терпение закончилось, когда совсем рядом с носом я увидел ровные стежки на резиновом борту.

— На кол! — не выдержал я и заорал со всей мочи. — Обоих на кол посажу. Да потолще, чтобы просидели подольше. Вы у меня прочувствуете, гады, на себе, как вещи дорогие портить!

Испуганные домовые порскнули в разные стороны, бросив лодку на каменную мостовую. Покричав еще немного им вдогонку и стравив пар, я собрал свое плавучее средство, выстрадавшее за последние часы столько всего, в охапку и направился в сокровищницу, намереваясь спрятать ее подальше, пока домовые не решили исправиться и совсем загубить вещь.

Уже после сокровищницы, где я потерял пару часов (когда туда вошел, то словно исчезли все чувства, кроме одного — любования и восхищения драгоценным металлом), направился на кухню и с аппетитом поел, оценив кулинарные способности Яги.

— Кощей, — донеся голос бабки сквозь дремотную муть после сытного перекуса, — там к тебе эти, лохматые пришли.

— Что им нужно? — лениво и немного недовольно откликнулся я. — Подождать не могут?

— Конечно, могут, — воскликнула Яга. — А спрашивают, как лучше выполнить твое пожелание?

— Это какое, вроде никому ничего не давал, да и что за лохматые?

— Так оборотни, царь, никак не догадался?

Пришлось найти в себе силы оторвать пятую точку от такой замечательной скамейки и идти разбираться по поводу своего некоего пожелания (хоть убей, но не помню, чтобы давал нечто подобное каким-то оборотням).

Пяток лохматых мужичков, заросших бородою по самые глаза и одетые в звериные шкуры, терпеливо ожидали меня в коридоре. При моем появлении сразу же согнулись в поклоне и проревели нечто вроде восхваления. Желания и старания у них было много, а вот слуха и голоса ни капли. Не разобрав ни словечка и поморщившись от раздражающих звуков, я переспросил у них, зачем пришли.

— Так это, царь, — помявшись, ответил самый старый из пришедших, — тут не знаем куда колья ставить — до этого ваша могущество желало заставлять северную стену, а как сейчас — еще не ведаем.

— Какие колья, какая северная стена?

— С казнимыми, — почесав у себя в бороде, откликнулся говоривший. — Домовых, что вы повелели на кол посадить, мы ужо подготовили. Осталось место выбрать.

Я ошарашено замолчал, с трудом понимая смысл разговора.

— А ну-ка, веди к этим домовым, — приказал я.

Через пять минут я уже стоял перед связанными и лежавшими на земле знакомыми домовыми, что изрядно поглумились над моей лодкой. Только сейчас я припомнил свои слова, что произнес в гневе. Видимо, местные жители привыкли выполнять мельчайшие капризы Кощея, иначе после этого могли последовать репрессии с его стороны, точнее, теперь уже с моей.

— Так, — протянул я, рассматривая мелких пакостников, — вот и попались, которые кусались.

— Ваше Величество, — запричитал один из них, — мы не кусались, честно-честно, и шкуру ту кусали не мы, она была такая. Мы не виноваты, пощадите нас

Флегматичные оборотни стояли рядом, изредка переговариваясь короткими фразами и сообщая друг другу, как надо поступить с этими домовыми. Причем посадить на кол было очень милосердно с моей стороны, этим я заслужил у них уважение, так не стал сильно мучить провинившихся. Оборотни отличались своим отношением к врагам, которых они могли растерзать на кусочки в порыве ярости, но без надобности не мучили и не пытали ради удовольствия.

— Вот что, обратился я к оборотням, — Их развязать и колья убрать до следующего случая. Домовых я заберу с собою и накажу по-своему.

Судя по тому, как сжались последние и оценивающе посмотрел старший оборотень на них, мои слова опять были поняты не так, ну и ладно, фиг с ними. Проследив, чтобы незадачливых преступников развязали, я жестом приказал следовать за собой и направился в подземелья замка. Домовые шлепали позади своими босыми ногами, на ходу пихая друг дружку кулаками в бока и выясняя, кто из них виноват больше.

— Теперь слушаем сюда, — произнес я, когда дошел до тюремного яруса. — На первый раз вас пожалею и даю самое простенькое задание. Выполните так, чтобы мне не к чему было придраться, значит, будете прощены, ну а если что придется не по нраву, то... колья поставить совсем не долго.

С обреченным видом домовые посмотрели на ряд камер, тянущихся одна за другой, и синхронно вздохнули.

— Мы не подведем тебя, Кощей, — клятвенно пообещал один из них, прижав ручки к груди. — Небось справимся с заданием.

— Ага, — шмыгнул носом второй, — авось доволен будешь нашей работой.

— Тогда вперед, — сказал я и направился на выход, потом немного замедлил шаг и добавил. — Как только выполните, сразу же мне доложите, лично.

После этого ушел в свои комнаты, чтобы насладиться отдыхом, который прервали изверги оборотни с этими домовыми. Последние пусть поработают, потратят свою кипучую энергию в нужном месте, тем более что камеры просто в ужасном состоянии, буквально покрылись грязью с пола до потолка.

Кроме этого, данный случай стал для меня уроком. Стоило теперь больше следить за своим словами и пожеланиями. Вот так забудусь, произнесу нечто такое со злости, а окружающие и рады будут исполнить, отправив несчастные объекты моего недовольства на плаху. Хорошо, что оборотни поинтересовались моим мнением, а то завтра обалдел бы, когда увидел две тушки, насаженные на столбы.

Добравшись до кровати и скинув с себя верхнюю одежду, я с тихим стоном наслаждения плюхнулся в постель и почти сразу же заснул.

Проснулся оттого, что чья-то осторожная рука затеребила одеяло, которым укрылся (как бы ни протапливали замок, но сырость была изрядная). Спросонья стал отмахиваться и требовать оставить в покое.

— Кощей, мы того этого, выполнили все твое указание, — сквозь вату сна донеся до меня смутно знакомый голос. — Как приказал, так мы и явились доложиться сразу после окончания.

Пришлось открывать глаза, чувствуя, что поспать дальше не дадут. Открыл и ощутил, как все мои волосы стали медленно подниматься дыбом, потрескивая от напряжения и готовые вырваться с корнем и умчаться подальше. Видели ли вы только что выкопавшихся упырей? Навряд ли, в нашем мире они не обитают, а вот в этом... Прямо в метре от моего лица висела чужая голова монстра, размером с детскую. Стоящие дыбом волосы, перемазанное лицо в какой-то слизи и земле, красные глаза и широкий, чуть ли не до ушей рот, сейчас растянутый в улыбке и демонстрирующей мелкие, но острые зубы.

— Ик, — выдавил я из себя, покрываясь холодным потом.

— Чей-то он? — послышался второй голос, и рядом с первой головой возникла еще одна, не менее шокирующая. Мало того, от второго существа еще и потянуло зловонием, напомнив мне все ранее прочитанные книги и просмотренные фильмы про поднявшихся покойников.

— Небось доволен, что мы выполнили поручение и доложились, — ответил ему первый.

Только по первому слову я смог опознать в этих двоих наказанных домовых. Жертвы царского произвола, едва не севшие своими седалищами на колья и отправленные на уборку темницы.

— Что вы тут делаете? — проорал я со всей мочи, больше для того, чтобы успокоить самого себя. — Почему приперлись ко мне?

Домовые стушевались, соскочили с кровати и застыли маленькими грязными столбиками рядышком.

— Так это, — начал Авоська, — Кошей, ты сказал прийти, как закончим, вот и мы...

— Ага, так сразу и помчались, не став отдыхать, только бы сообщить тебе, Кощей, об исполненном деле.

— А-а, — отмахнулся я от обоих. — Теперь слушай поправки к моим приказам. Если говорю немедленно сообщить о выполненном деле, это значит, привести себя в порядок и дождаться, когда проснусь.

— И когда поем, — немного подумав, закончил я.

Домовые удалились, а я еще решил поваляться в кровати, заканчивая свой первый день в сказочном мире.

Глава 3

Вот с такими воспоминаниями о начале своей карьеры я проснулся. Хорошо, что еще назойливых домовых поблизости нет, а то они меня изрядно заставляют нервничать. После того как едва не пострадали по моему незнанию и потом отбывали повинность на уборке, Авоська и Небоська получили статус моих личных домовых. Достаточно было крикнуть, и они появятся через минуту. Месяц назад к ним примкнул третий товарищ, получивший имя Кузя и теперь отдувался вместе со всеми.

В принципе, меня это устаивало, есть на кого скинуть часть проблем по физическому труду. Эх, сейчас надо устроить перекус и задуматься над тем, как разобраться с богатырем, что так насолил Соловью. Если обещал, то надо исполнять обещанное.

Сначала небольшая зарядка, чтобы поддержать себя в тонусе, потом спустился в кухню и попал в руке к Яге, которая решила меня накормить от пуза.

— Бабуля, — прожевав очередную плюшку, проговорил я — Если такими темпами будет вестись откорм, то я превращусь в большой шарик и не смогу творить злодейские дела.

— А если будешь клевать по крошечке, то и вовсе сил не сможешь на это найти, — отрезала бабка.

Под шумок я передал болтавшемуся поблизости Авоське пару тарелок с блинами, которые он утащил к свои приятелям. Бабка держала домовых на голодном пайке, с которого не зажируешь. Нет, полагающееся блюдце с молоком и ломтем хлеба в день она ставила, но разве этого хватит?

Вот и получалось, что я их подкармливаю, а заодно демонстрирую свой аппетит Яге — домовые ели едва ли не больше меня самого.

Ладно, хватит лирики — пора приниматься за работу.

— Бабуль, я к Соловью пойду, — вставая из-за стола, сообщил я старушки. — У нас с ним намечается одно злодейство в плане утихомиривания зарвавшегося богатыря.

— Кощеюшка, а может, с богатырями подождешь бороться, молод ты еще, — забеспокоилась Яга. — Как бы чего не вышло.

— Да что со мною может случиться? Я же бессмертный.

— Бессмертный-то бессмертный, но заковать в цепи и в подвалы засунуть могут, — резонно подметила бабка. — В цепях поди и бессмертие не поможет.

— Волков бояться — в лес не ходить, — беспечно махнул я рукою и направился во двор, где сейчас скучал Соловей в окружении оборотней. Последние сразу же разбежались, найдя себе кучу дел, едва я вышел во двор.

— Здорово Соловей, — поприветствовал я разбойника Муромских лесов. — Готов сегодня на бой смертный на сечу лютую?

От моих слов тот спал с лица и плюхнулся на пятую точку, едва не придавив домового, что пробегал мимо. Не расслышав сердитую фразу со многими пожеланиями, Соловей взмолился:

— Кощей, не готов я на бой, я же разбойник — свистнуть, оглушить али из-за кустов стрелу в спину послать. Не губи меня, я же службу верно несу!!!

— Э, э, ты это бросай давай, — отстранился я от разбойника, собравшего обслюнявить мои сапоги. — Я просто пошутил. Вечером пойдем на твоего богатыря, вот и сказал так.

Недоверчиво тот поднялся с земли и, натянуто улыбаясь, проговорил:

— А я-то уж почти решил, что всерьез собрался войной идти. Только с богатырем так просто не справишься, это ж богатырь!

— Ничего, — отмахнулся я, — И не таких бивали.

До самого вечера я попусту шатался по замку, обдумывая идею предстоящей операции. Понемногу она обрастала мясом и становилась вполне рабочей. Направив домовых за самым нужным, я уселся на краешек фонтана и принялся ждать. Соловей-разбойник ушел на свое любимое место еще раньше, выпросив у меня обещание, что я не забуду про него.

— Топай давай, — махнул я ему рукою, — Кощей никогда от слов не отказывается и всегда все помнит.

Минут десять сидения на камне пришлось потратить, пока неугомонная троица домовых притащила предметы, за которыми я их послал.

— Вот, все, как и сказывали, — выдохнул Авоська, освобождаясь от кучи веревок. — Авось то, что нужно.

— Небось все как надо сделали, — отозвался ему в пару Небоська. Кузя только согласно пробухтел нечто неразборчивое.

— Ну, раз все нашли, тогда за мною.

Домовые едва слышно вздохнули, но противоречить мне не могли, поэтому, подхватив все то переплетение веревок, что до этого усердно тащили из кладовки во двор, пошли за мною.

Чтобы не мучить коротышек, я добрел до избушки на курьих ножках и с молодецким гиканьем заскочил в нее:

— А ну, смелее за мною!

Дорога до заветного дуба, облюбованного Соловьем, пронеслась быстро и очень запоминающе. Избушка неслась такими скачками и по такой дороге, что мы четверо летали по внутреннему помещению, словно бочонки лото в мешке. Набив изрядно шишек, я пожалел, что не захватил доспехи со шлемом. Сейчас бы не пришлось кряхтеть по-старчески и выравнивать спину. Пробивные домовые еще в самом начале, полетав несколько минут, забились под лавку и остались там, держась за прибитый предмет мебели.

— Ей, уй-ей, — взвыл я, когда после очередного кульбита, совершенного избушкой, заслонка на печке открылась и из печного зева в меня полетели посудные принадлежности. От нескольких я увернулся, но потом прозевал самый обычный чугунок (литров на десять) и получил им прямо в лоб. После этого сразу же осел на пол и собрал глаза в кучу. В довершении несчастья все веревки и сети, что были приготовлены для предстоящего дела, свалились на меня, лишив малейшей способности пошевелиться. После этого я уже свободно летал по комнате, оповещая своими криками каждую лавку, табуретку и выступ в стене, о которые чувствительно прикладывался.

Поболтавшись таким способом несколько минут, избушка резко остановилась, дверь распахнулась, и из нее вылетел я, спутанный по рукам и ногам.

— Земля, земля, — закричал я, совершая на взгляд постороннего просто дурацкий поступок (никак у меня в голове остатки разума окончательно вытряхнуло во время болтанки), — прошу посадки, шасси отказали, иду на вынужденную... ать.

При падении удалось немного сгруппироваться, так что больших синяков не получил. Другое дело, что проявляться им на и так избитом теле было просто негде. Едва я упал, из избушки выкатились домовые и шустро бросились мне на помощь, принявшись распутывать узлы и петли. Немного помучались, но с помощью Соловья справились с этим делом.

— Так, орлы, — гаркнул я, — сейчас все это надо растянуть возле дуба. Соловей, покажи, где обычно останавливается богатырь.

Еще полчаса суеты, беганий по поляне и ругани на пониженных тонах (это Соловей с домовыми выяснял отношения), и ловушки вокруг были поставлены. Будь это в моем мире, то я бы скорректировал свою фразу так: с помощью кувалды и какой-то матери работа была закончена.

— Кощей, — немного задумчиво произнес Соловей, рассматривая веревки, из которых были сплетены сети, — сдается мне, что на богатыря они тонковаты будут.

— Не боись, — отмахнулся я от его сомнений, — Их тут столько, что даже киту и слону на пару их не порвать. Ладно, давай на свой сук и веди себя, как обычно. А мы тут схоронимся.

Следующий час прошел в томительном ожидании противника, который запомнился мне самым ужасным из всех проведенных в этом мире. Комары и разные мошки совершенно не считались с моим злодейским и царственным положением, понемногу выпивая из меня кровь. Стараясь шлепать как можно тише, чтобы не выдать засаду, я стал давить своих мелких противников. Понемногу приобретя вид неумелого кровососа, измазав свое лицо и открытые участки кожи в останках насекомых и крови, что они успели высосать из меня, но не успели забрать.

— Так вам, так, — тихо шептал я под нос, раздавливая очередной десяток надоедливых жужжащих тварей. — Это вам не стакан томатного сока выпить в буфете. На самого Кощея наехали, ироды.

Что было обидно, так это то, что домовых местная летающая разновидность вампиров совершенно игнорировала. Те только широко лупали своими глазами да теснее прижимались к друг дружке, когда я особенно забористо начинал выражаться, сыпля угрозами и карами.

Внезапно комары резко бросились врассыпную, оставив меня в полном обалдение от наступившей тишины и с расчесанной кожей. Не успел удивиться, как до моих ноздрей донесся такой забористый запах перегара, что я не удержался и чихнул.

— Здоровичка тебе, Кощей, — хором откликнулись домовые, нарушая маскировку. К счастью, богатырь был настолько пьян и занят своим противником, что не замечал вокруг ничего.

— Эй, ты где, разбойничья рожа? — с заиканием и растягиванием слов прокричал богатырь и смачно зачавкал чем-то сочным. — Выходи на честный бой.

Выглянув из кустов, я смог увидеть такую картину. Метрах в двадцати от дуба стоял паренек поперек себя шире. Ростом за два метра, в плечах почти столько же, на поясе висит огромная булава, сантиметров шестьдесят длиною и с шипастым шаром, чей размер был с мою голову.

М-да, Соловью еще повезло, что такая 'палочка' только шишку с синяком оставила, а то и вообще без головы мог сейчас ходить. Булава-то целиком отлита из металла, это даже на глаз видно.

На вид ему (богатырю, значит) едва перевалило за восемнадцать лет, судя по гладкому лицу, еще покрытому пушком, не знающему бритвы. В руке он держал большой лимон, который и грыз с громким чавканьем и наслаждением. От этого зрелища у меня начало сводить скулы и накапливаться слюна во рту. Ну, гад, держись у меня, будешь знать, как нечестным путем победу получать.

— Выходи, нечисть лесная! — продолжал кричать богатырь, распространяя вокруг себя ядреный запах сивухи. — Я тебя в город Муром увезу, где в клетку на потеху публики посажу.

Соловей попробовал свистнуть, применить свое оружие, но ничего не вышло. От одного вида пережевываемого лимона разбойника корежило и воротило с лица. Он едва мог выдавить невнятное шипение. Богатырь уже подошел к первой растяжке, которая должна набросить на него сеть, и остановился. Мы с домовыми одновременно разочарованно выдохнули.

— Двигай же, поборник справедливости и защитник добра, — сквозь сжатые зубы поторопил я его. — Еще пару шажков сделай.

Вот только богатырь не желал слушать моих подсказок и стал снимать булаву с пояса. На дубе Соловей изрядно струхнул и стал прятаться среди листвы, хотя все его передвижения отлично просматривались, когда он шевелил ветками, пытаясь укрыться.

— И-эх, — крякнул богатырь, начиная раскручивать булаву. Круг, второй. Оружие стало превращаться в сплошную полосу гудящего воздуха, сильно смахивая на пропеллер. Я сидел и наблюдал за этим процессом с отвисшей челюстью. Соловей на дереве и вовсе затрясся, отчего на дубе начался незапланированный листопад и желудепад.

Быть нашему легендарному разбойнику опять битому, но тут вмешался один из домовых. С отчаянным писком Кузя помчался на богатыря, занятого сейчас раскручиванием смертоносного снаряда, и в прыжке толкнул его в спину. Не будь его противник мертвецки пьян и не потеряй он равновесие в этот момент от вращения булавы, этот финт не принес бы ни малейшего результата. Но сейчас такое стечение обстоятельств было на нашей стороне. Потеряв равновесие, богатырь сделал несколько неустойчивых шагов вперед и сбил ловушку, которая обернулась падающей сетью из веревок. Последняя (сеть) упала на богатыря и спеленала его во весь рост, вот только перед этим он выпустил из рук свое оружие, которое почти моментально унеслось вдаль, пролетев над самими верхушками деревьев.

— О, высоко пошла, — глубокомысленно заметил я, наблюдая черную точку, которая очень быстро пропала из виду. — Наверное, к хорошей погоде. Что смотрите? Валите его!

И сам рванул на богатыря, продолжавшего стоять столбом, окутанным сетью и с копошащимся холмиком на спине. Кузя не успел вовремя соскочить на землю и был пойман ловушкой вместе со своим противником. Э-э, с нашим общим противником.

Не выдержавший нашего общего натиска богатырь повалился на землю, еще больше запутываясь в сети. Пришлось повозиться, чтобы вытащить домового, не освобождая нашего супротивника, но и с этим справились. Десять минут спустя перед нами лежал огромный тюк, перевитый веревками, из которого торчали кончики лаптей и голова.

— Ага! — торжествующе завопил Соловей и пнул того в бок. Секунду спустя он уже прыгал на одной ноге, держась руками за ушибленный большой палец. Не сумев удержать равновесие, он повалился на траву. Богатырь довольно засмеялся, комментируя поступок и вид разбойника.

— Сам виноват, — философски произнес я. — Нечего пленного пинать. Неправильно это... если без пользы делать.

Поправился я, углядев вытянувшиеся лица соучастников сражения. Те были немного шокированы, когда услыхали про такое миролюбие.

— А ты кто таков? — скосил на меня глаза богатырь. — Не припомню тебя в наших лесах.

— Я царь Кощей! — скрестив руки на груди и сделав театральную позу, произнес я и застыл в ступоре, когда в ответ услышал пьяный смех. Богатырь смеялся долго. Будь у него возможность протирать глаза и держаться за живот, то он бы делал это долго. А так, устав сворачиваться клубком и мотать головою от текущих слез, он решил продолжить разговор.

— Кощей?! Да какой из тебя Кощей — тебя одним пальцем щелкни, так и повалишься.

— А как насчет этого? — спросил я и пустил молнию перед носом противника. — На это многие способны?

Прочихавшись и отползя от тлеющей травы подальше, он спокойно пожал плечами (насколько позволяли веревки) и сказал:

— Так это немудреное дело. На ярмарке по осени чего только не увидишь из таких диковинок.

Окружающие застыли в опаске, что я захочу отыграться на них после такого неуважения к своей персоне. Видимо, решили, что одного богатыря для успокоения будет маловато.

— Может, его на кол? — пискнул Авоська, прячась за спинами своих товарищей домовых. Те, в свою очередь, укрылись за Соловьем, неожиданно для себя оказавшегося впереди. После того как домовые избежали участи стать казненными, они по поводу и без предлагали это сделать со всеми окружающими.

— Не, — довольно улыбнулся я мысли, только что пришедшей мне в голову, — мы поступим по-другому. Ну-ка, найдите мне тот огрызок, что трескал наш защитник сирых и убогих.

Через несколько минут искомый предмет был найден и вручен в мои руки. Причем Авоська, его обнаруживший, не удержался и несколько раз его лизнул.

— Ну как? — спросил его Небоська после дегустации фрукта.

— Вкусненько, — стараясь говорить членораздельно и удержать скулы, обретшие самостоятельность, от лишних движений. — Кисленький... на, попробуй.

От такой подозрительной готовности поделиться домовой благоразумно отказался, глядя на жуткие гримасы Авоськи, не справляющегося со своим лицом.

— Я щас дам!— попробуй, — разъярился я. — А ну, давай сюда.

Получив лимон в свои руки, я осмотрел его и призадумался. Для моей мести его было явно маловато, нужно было что-то придумывать. На мое счастье (иначе пришлось бы вновь трястись в избушке или прыгать под облака), мимо пролетел ворон, которого я позвал к себе. С некоторой опаской (это оказался старый знакомый, который поучаствовал в эксперименте с лодкой) ворон приблизился ко мне.

— Что надо, Кощей? — буркнул тот. — А, Соловушка, и ты тут.

— Так, — приступил я к раздаче указаний, отвлекая птица от незадачливого разбойника. — Слушай мое царственное распоряжение. Сейчас летишь к Яге и спрашиваешь у ней побольше вот таких плодов. Пусть она погрузит их в избушку и отправит ее ко мне. Все понятно?

— Понятно, Кощей, понятно, — степенно откликнулся ворон. — Чай живем не первое столетие, ума-разума набрались. Давай сюда свой фрукт.

Совершенно без задней мысли я протянул птице огрызок, вкладывая тот в клюв. Ворон чуть сжал половики клюва, покрепче ухватывая лимон, и немедленно поплатился за это. Кислый сок от всех этих действий выдавился в клюв, и птиц выпал в осадок. Клюв свело намертво, так что избавиться от плода он не мог. Глядя на странные телодвижения ворона, его вытаращенные глаза, я не сразу додумался до причин этого. Только тихий злорадный смешок Соловья за моей спиной дал сигнал к действиям.

— Елки-палки, — с запозданием прокомментировал свою мыслю я и принялся спасать незадачливого посланца. — Не дергайся, сейчас клюв разожму.

— Голову, голову ему крути, — подпрыгивали рядом домовые, — авось и сам все выплюнет. Ишь чего захотел, сам пожелал стрескать царский плод.

— Небось на кол его теперь, — не менее живенько вторил братцу второй домовенок. — Пусть осмотрится с высоты.

Ошалевший ворон только вертел глазом, глядя на участников кружка 'запытай ближнего'. Избавившись от лимона, он пару минут приходил в себя и попытался улететь, но тут я же не сплоховал я.

— Куда, — хватая ворона за отросший хвост заорал я. — Лимон забыл.

Птиц от фрукта попытался отвертеться, но я был неумолим. Пришлось тому ухватить огрызок лапой и полететь в сторону замка. Все это время богатырь угрюмо смотрел с земли, размышляя над случившимся.

— Значит, ты и вправду Кощей, — выдавил он из себя и икнул. — Зачем лимон ворону отдал?

— Узнаешь, — пообещал я тому, — уже скоро узнаешь.

Оставив пленника на своих подчиненных, я направился к избушке, очень удачно замаскировавшейся в густом орешнике. Та сейчас никоим образом не напоминала магическое существо. Просто небольшая замшелая изба притулилась среди узких стволов.

— Так, — откашлялся я. — Слушай мою команду, избушка.

Та поскрипела, поднимаясь с земли на куриные ноги, и развернулась в мою сторону дверью.

— Избушка, избушка, — начал заклинание, — становись ко мне задом, а к замку Кощея передом... и бегом марш к бабе Яге.

В ответ та сделала несколько мелких шагов, перебирая лапами на месте, неловко развернулась, покачнулась с боку на бок (у меня в этот момент припомнились все те кувырки и полеты внутри) и дала стрекача, совершая прыжки по пятнадцать метров.

— Отличнинько, — потирая руки, произнес я, возвращаясь к собравшимся по дубом, — скоро она вернется с подарками от Яги. Твоими подарками, между прочим.

От такого внимания богатырь недовольно засопел и попытался освободиться. Веревки заскрипели, затрещали, но выдержали. Поднатужившись еще пару раз, богатырь сдался:

— Ладно, Кощей, твоя взяла.

— Это понятно, что моя. А ведь мог бы спокойно сидеть у себя на печи да по девкам бегать. На кой тебя в лес потянуло над Соловьем измываться?

— То наше родовое, еще мой дед с этим разбойником бился и в плен брал.

Соловей недовольно поморщился, припоминая не самые приятные моменты своей жизни.

— Так значит дед, ага, — глубокомысленно заметил я. — А как деда звали?

— Ильей, — откликнулся богатырь, уже почти протрезвевший. — Так же и меня зовут.

— А прозвище не Муромский ли у него было? — продолжал допытываться я до парня. Тот согласно кивнул, подтверждая мою правоту. Тек-с, меня угораздило наткнуться на потомка великого богатыря, былины про которого мне доводилось читать. То-то он настолько безбашенный и здоровый, теперь понятно в кого.

— Соловей, так значит, ты уже получал лещей от его родича? — пропищал Небоська. — Небось, у них это семейное.

— Ага, — поддержал его братец. — Авось и потом еще будет получать.

— Цыц, малявки, — разозлился на них Соловей. — Вот я вас!

— Все замолчали быстро! — прикрикнул на них. — Вроде шум какой-то?

Через пять минут рядом остановилась избушка, покачиваясь на своих куриных ногах.

— Избушка, избушка, — завел я обязательное обращение. — Стань ко мне передом...

Из недр избушки на свет божии была извлечена целая корзина лимонов, разной степени дозрелости. Прикинув габариты богатыря, я выбрал полтора десятка фруктов позеленее и подошел к пленнику.

— Ну что, — спросил очень вежливо его, — начнем перекус?

Богатырь занервничал и предпринял попытку укатиться в кусты, лишь бы подальше от меня, но фигушки.

— Открывай ротик и говори — а-а-а, — попросил я своего пленного, но тот оказался очень упрям. — Ну, раз не хочешь по-плохому, то будем по-хорошему.

— Царь, — смущаясь, перебил меня Соловей.— Эту фразу надо говорить наоборот.

Смерив своего подчиненного суровым взглядом, я соизволил ему пояснить:

— По-плохому для меня, это когда все послушные и исполнительные. Мне не приходится свое злодейство проявлять. А вот по-хорошему — это когда окружающие мне сопротивляются и перечат. Тогда я начинаю свирепеть и зверствовать. Ты вот сейчас мне перечишь.

Испуганный Соловей-разбойник сбледнул с лица и на цыпочках попятился назад, скрывшись в кустах, а я приступил к операции под кодовым названием 'что посеешь, то и пожнешь'. Можно немного переправить 'пожнешь' на 'сожрешь', но это грубовато будет смотреться. Зажав нос богатырю, я заставил того открыть рот. Едва это произошло, я ловко всунул в него первый лимон и приказал:

— Жуй.

Зверская экзекуция (сами попробуйте слопать пятнадцать лимонов подряд) продлилась с полчаса. Под конец богатырь приобрел зеленовато-желтый цвет лица, точь-в-точь какого была кожица на плодах. Домовые и Соловей имели вид не менее болезненный, словно сами участвовали в этом на первых ролях одновременно с богатырем.

— Ну что, — спросил я пленника, — продолжишь в МОЕМ лесу свои безобразия?

У того хватило сил только на едва видимый кивок. После такого ужина он не то что говорить, просто губами шевельнуть не мог по собственной инициативе.

— Вот и отличнинько, — бодро проговорил я и дал указание своим спутникам. — В избушку его грузите. Пора камеры начинать наполнять.

Несколько минут спустя я стал свидетелем презабавного зрелища. Четыре фигуры, большая и три маленьких, с пыхтением перебранкой и взаимными упреками пытались сдвинуть с места тело богатыря. Наконец, они попросту решили докатить его до избушки, переворачивая с боку на бок. Глядя на то, как богатырь стойко пытается держаться во время такого кантования, я немножко его пожалел. Стопор напал, когда вся дружная компания встала возле куриных лап. Закинуть на высокий порожек совсем немаленькую тушу богатыря было не в их силах.

— Эй, эй, — попытался возмущенно прикрикнуть тот, когда уставшая четверка присела отдохнуть, использовав для этого Илью, — а ну быстро слезли, а не то...

— А лимончик, — ехидно спросил его Соловей и выудил из кармана сей плод, — хочешь поделюсь?

Разбойник приблизил фрукт ко рту и сделал вид, что вот-вот откусит. По лицу богатыря растянулась гримаса, перекосившая его лицо и разом прекратившая его возмущения.

— Эх вы, слабаки, — вмешался я в процесс транспортировки. — Пора за вашу физическую подготовку браться.

С этими словами ухватил богатыря и затащил в избушку. Моя бессмертная сила уже не раз выручала в подобных ситуациях. С каждым разом я все больше и больше сживаюсь со своей участью, находя много плюсов в своем положение. Еще бы от выполнения злодейских подвигов отвертеться...

Глава 4

Илью-богатыря припахали на кухню, в помощь Яге. Нет, первые пару дней он отсидел в камере, но потом мне это надоело. Ничего лучше, как петь частушки и песни деревенского репертуара, он не смог придумать. А насколько он (репертуар) культурен, должны знать все. Еще и голосом и слухом паренек оказался обделен полностью. Нет, с громкостью было все в порядке — ревел так, что у себя в сокровищнице порой слыхал. Когда мне это надоело, я переправил его бабке. Вот тут-то он и взвыл. Яга сумела найти для него работу, исходя из его возможностей. Нет, ничего такого тяжелого и неподъемного — это для богатыря и за работу не считалось. А вот перебирание пшена и гречки его сломало. Все-таки Яга не была милой добродушной старушкой. По моему мнению, она и йога заставит помучаться и испытать мучения (хоть телесные, хоть душевные).

— Царь Кощей, — завопил он, едва я показался на пороге кухне, — смилуйся надо мною, закрой меня в темнице сырой, за решеткой кованной, в кандалы холодные.

— Ты что это, Илюха, на людей набрасываешься, — удивился я, — на кой тебе темницы понадобились? Вроде сидишь в тепле, работенка непыльная, чего тебе еще нужно?

— Да какой ты человек, нечисть ты и погибель людская, — сплюнул богатырь в сторону и перекрестился, потом поменял тон на прежний просящий. — Силушек моих нет больше, вредная бабка, опять мне крупу дала на переборку.

— А-а, — философски протянул я, пожимая плечами, — что поделать, судьба у тебя такая. А потом, какой же богатырь трудностей боится и бежит от них? Не позорь своего деда.

Помрачневший богатырь отошел в угол, где на столе россыпью в две груды располагалась крупа. Побольше (как бы не пару мешков) и поменьше (результат работы Ильи).

— Кощеюшка, доброго утречка тебе, — поприветствовала меня Яга. — Как спалось-отдыхалось?

— Нормально, — ответил я, водя носом над столом. Завтрак был великолепен, и выбор просто сводил с ума. Хотелось попробовать всего, но на это мой живот явно не был рассчитан. Позади шумно сглотнул богатырь, ощущая дразнящие запахи вкуснотищи.

— Кощеюшка, — завела свою вечную пластинку Яга, — когда на дела свои темные, злодейские выступишь?

— Бабуля, — едва не подавившись ответил я, — только что после битвы с богатырем, чего частить?

— Да что это за богатырь, — пренебрежительно отмахнулась бабка. — Ентот тебе на один чих. Мог положить на одну ладошку, а второй сверху прихлопнуть — только мокрое место осталось бы.

Илья недовольно засопел, явно задетый словами Яги, но встрять в разговор побоялся, памятуя о ее нраве, да и мои уроки по поеданию лимонов еще не выветрились.

— Даже не знаю, — пришлось идти на уступки. — Может, через недельку или попозже.

Отделавшись от Яги, я спокойно доел свой завтрак и вышел во двор. Солнышко припекало хорошо, даже и не верилось, что утро едва наступило. Из окружающих никого не было, только Баюн по своей привычке грел пузо на телеге. Я пробовал пару раз слушать его сказания, но очень быстро охладел. Ничего интересного и завораживающего — сплошь старье, да еще и повторяющееся.

— Утро доброе, Баюн, — помахал я ему рукою. — Как жизнь, как дела?

— Нормально, Кощей, — откликнулся тот, с явным недовольством вставая на лапы. Он бы и не делал этого, но встречать, да еще и общаться с царем лежа на спине опасался.

— Тогда не мешало бы мышей половить, а то их развелось просто пропасть, — посоветовал я ему, с радостью наблюдая, как его морда начинает вытягиваться. — Продуктов попортили просто пропасть. Скоро сметана закончится, чего лопать будешь?

Пробурчав нечто полупонятное, мол, не его это работа — мышей гонять, Баюн от греха подальше решил свалить. Потеряв собеседника, я пошатался по замку с полчаса, но никого больше не нашел. Окружающая нечисть была вся в делах, а те, что посвободнее, старались убраться с моих глаз до того, как их обнаружу. Поскучав, я завернул в кладовку к Яге и достал литровую бутыль крепчайшей настойки. Как раз вспомнил о недавней сваре с водяным, так что требовалось извиниться и пойти на мировую. Заодно из одного сундучка, что стоял среди верхних построек, набрал десятка три жемчужин. Настоящих, привезенных заморскими купцами, но перехваченных оборотнями. Экипировавшись таким образом на все случаи жизни, я направился на старое место, где до этого встречался с водяным.

Возле речки никого не было. Да это и неудивительно, учитывая славу данного места.

— Эге-ге-й, Водяной! — заорал я, сложив руки рупором. — Выходи, поговорить надо.

Вот только все мои слова стойко игнорировались. Прокричав без результата минут десять, я уселся на бережок и задумался. Идти в замок не хотелось, так как он мне уже поперек горла стал со всем своим серым однообразием. Наведаться в сокровищницу разве что. Там я всегда ощущаю покой и умиротворение, вот только и боязнь порой приходит. А ну как от этого золота окончательно свихнусь или привыкну к нему, как к наркотику? Нет уж, лучше пореже туда наведываться, в идеале — после вылазок оборотней и Соловья или после получения дани, когда приходится перегружать золото в подземелье.

Покрутив в голове несколько мыслей о возможности провести день, я остановился на ничегонеделании. А что? Поваляюсь на бережку, позагораю. Можно и расслабиться в одно лицо, если этот хрыч подводный не хочет казать лицо. Набрав в ладонь горсть камешков, я принялся кидать в воду, гоняя водомерок. Примерно на десятом броске из воды показалась очаровательная головка девушки с зелеными волосами. Выражение лица было очень недовольным, и я скоро узнал отчего.

— Кто тут шалит, кто моих рыбок распугал тут? — углядев меня на берегу (к этому моменту я остался только в одних штанах, завернутых до колен), она резко сменила гнев на милость и ласково улыбнулась. — Здравствуй, добрый молодец, как звать-величать тебя? Не жарко ли тебе на бережку, не желаешь окунуться в прохладу реки?

Одновременно с этими словами она подплыла поближе ко мне и выступила из воды почти по пояс. Тонкая ткань рубашки, да еще и намокшая, совершенно ничего не скрывала. Наоборот, только подчеркивала великолепие фигурки и правильность форм.

— Хочу, — неожиданно даже для самого себя выкрикнул я и поднялся на ноги, собираясь подойти поближе. -Только без щекотаний и утоплений, договорились?

— А ты... , девушка пару раз хлопнула ресницами, потом на лице промелькнуло узнавание. — Кощей! Значит, сначала батюшке моему жизнь портил, а теперь и мне решил мешать.

Развернувшись, она уже собралась погрузиться в глубину, но мне этого не хотелось совершенно. Только-только появился собут..., э-э, слушатель и вот тебе на — уже покидает меня.

— Погоди, — как можно дружелюбнее произнес я. — Я не со зла. А к водяному пришел мириться, вот. И для тебя принес подарок.

Слова о подарке заставили посмотреть на меня уже с любопытством. Русалка, уже погрузившаяся по шею в воду, развернулась и подошла обратно к берегу.

— А не врешь? — прищурилась она. — Знаю я, что ты, Кощей, горазд на обман и пустую лесть с обещаниями.

— Да чтоб мне золота лишиться, — клятвенно произнес я. — Вот смотри сама.

Развязав мешочек, я высыпал, сколько влезло на ладонь, жемчужин и показал собеседнице. Та буквально замерла от восхищения. Еще бы, для меня жемчуг совершенно не актуален, потому и лежит почти на виду (правда, никто не смеет и близко приблизиться к моим вещам), а вот для всех прочих... Идя на встречу, я постарался отобрать самого крупного и блестящего, захватив и несколько черных и розовых жемчужин.

— Ой, какая красота, — воскликнула русалка. — Это и вправду мне?

— Угу, — ответил я. — И твоим подружкам еще останется в мешочке. Так что не уходи, давай поговорим просто.

— О чем? — спросила девушка, выбираясь на берег и подходя ко мне. — Может, о чужих странах или больших реках, по которым плавают огромные ладьи. А может, о маленьких пескарях, что живут под корягой и убегают от старой щуки...

— М-м, — промычал я, сбитый с толку. Ни одной мысли в голову не лезло как назло. Плюс, я был сильно разочарован ее видом. Выбравшись на берег, русалка распустила свои волосы, которые полностью ее укрыли с головы до колен. Никакого эстетического зрелища не планировалось. Облом. Высыпав на ее ладошки, сложенные лодочкой, жемчуг и положив рядом на траву остатки в мешочке, я уже собрался завести разговор о чем-нибудь. Да хоть о пескарях и щуках, но тут вода забурлила, и из нее показалось сердитое лицо водяного. На этот раз он выглядел еще старше, словно не несколько дней назад мы с ним перекидывались рыбешками, а несколько лет. Ну да, как мог забыть о его особенности. На исходе месяца он стареет, превращаясь в старца с поседевшими зеленоватыми волосами, а вот при молодой луне он принимает вид молодого мужчины, и его волосы и борода свежи и зелены.

— А ну, марш домой, бесстыдница и вертихвостка, — сердито пробулькал водяной

Русалка виновато повела плечами и скрылась в воде, напоследок подарив мне улыбку. Жемчуг она не забыла прихватить.

— Ну что ты все кричишь, водоплавающее, — примирительно, хоть и в душе сердитый его появлением, проговорил я. — Я мириться пришел. Вот, даже не пустой.

— Мириться он пришел... А зачем к русалкам стал приставать, — уже помягче ответил собеседник, потом добавил. — От Яги настоечка-то?

— А то! Самая что ни на есть настоящая.

С кряхтением и бульканьем Водяной вылез на берег и присел рядом со мною. Чтобы нам (больше водяному) не мешало солнце, я щелчком подогнал тучку, для хорошей тени.

— Вот это хорошо, еще бы и дождик, — откликнулся водяной, — а то высохну и заболею еще.

— Пить под дождем неинтересно, хотя...

Соорудив над собою нечто вроде зонтика, я заставил тучку пролиться мелким моросящим дождичком, от которого Водяной довольно стал ежиться, ну точь-в-точь, словно кот под солнечными лучами на подоконнике.

— Разливай давай, — поторопил он. — Что сидишь, как неродной...

— Хм, тут дело такое — закусить ничего не взял, — развел виновато руками, только вспомнив о самой важной части застолья, точнее — второй по важности. — Как-то без нее непривычно.

— Эх, молодежь, молодежь, — покачал головою Водяной. — Сейчас все будет.

Повернувшись в сторону реки, он пробулькал нечто непонятное и принялся ждать. Через несколько минут из воды показалась знакомая русалка, несшая трехлитровых деревянный бочонок с плотно закрытой крышкой. Положив его перед нами, она вернулась обратно в воду, плеснув в нашу сторону водою.

— Озорница, — хмыкнул Водяной. — А ты ей приглянулся, Кощей.

— Ага, — смахнул с лица капельки воды я. — Это что за штука?

— Икра, самая что ни на есть лучшая и отборная. Только вчера доставили мне.

— Не лягушачья? — с некоторой опаской спросил я, открывая крышку и смотря на некрупные золотисто-черные ядрышки икринок.

— Обижаешь. Самая настоящая черная. Такая только у князя на столе да у заморских царей бывает. Хотя не любят наши ее — щучью ценят, а где я столько щук им найду?

Подвыпивший водяной пошел вразнос. Что поделать, метаболизм у него другой — из-за того, что сам фактически состоит из воды, пьянеет быстро, но столь же быстро и трезвеет. И что такое похмелье, не знает совсем, ну разве что переберет изрядно. Но с небольшой бутыли на двоих про это и разговора нет. А вот обмолвка насчет щук для меня интересна... Получается, общается с внешним миром водяной, торгует помаленьку с людьми.

— Кстати, Кощей, — продолжил разговор мой собут... собеседник, — слухи прошли, что ты богатыря в плен взял, кто таков?

— Да так, — отмахнулся я от его слов. — Внук Ильи Муромца, слышал о таком?

— А то ж, — гордо произнес водяной, погладив свою бороду. — Был такой богатырь, защитник земли русской. Слыхал я, что он самого Чудище Поганое заборол и на потеху горожанам в клетку посадил.

— А что с ним стало? — с любопытством поинтересовался я. Все-таки следовало знать о возможных противниках, если этот богатырь решит за внуком явиться. Дед не чета своему бестолковому (хоть и хитрому на выдумки) внуку.

— А я и не знаю, — развел руками Водяной. — То ли умер, то ли отдыхает где-нибудь в глухой деревушке от трудов ратных. Ты у пленника свово поспрашай лучше. Ладно, наливай давай...

Опрокинув по очередной стопке и закусив парой ложек икры, шарики которой приятно захрустели на зубах, мы с Водяным продолжили беседу.

— Кощей, — после очередной чарки (хм, вот и меня потянуло на старинные слова) начал новую тему Водяной, — на Лысую гору собираешься?

— Э-э, — протянул я, не совсем поняв подоплеку последнего вопроса, — на какую гору и зачем?

— Как на какую? — удивление было настолько сильно, что сильные эмоции помогли частично протрезветь моему собеседнику и довольно внятно все изложить. — Лысая гора — это самое важное место для всей нашей братии. Раз в год там собирается все ведьмы, колдуны и правители навроде нас с тобою, Кощей. М-м, точнее будет сказать, что собираются там только известные и почитаемые личности. И этот день скоро настанет.

Так, почесав у себя в затылке, пытаясь нащупать мысль, я припомнил нечто прочитанное или услышанное. Лысая гора, где ничего не растет, люди не селятся поблизости, так как часто болеют, случаются странные явления, которые никак не могут разложить по полочкам с научной стороны ученые. Интересно, мне-то там обязательно быть или как? Пришлось поинтересоваться насчет этого у Водяного.

— Конечно, — булькнул тот, уже изрядно захмелев. — Ты, Кощей, новенький в этих краях и обязательно должен предстать перед глазами местной нечисти. Это нас так люди называют.

Понятно, знакомство и выход в люди, так для себя охарактеризовал для себя предстоящее мероприятие. Странно только, что Яга об этом мне ничего не говорила.

— А это ты у нее сам поинтересуйся, — отмахнулся от моего вопроса Водяной, нацеливаясь на очередную порцию алкоголя. Убойная штука, эта бабкина настойка. Всевозможные вина и хмельные меда, что притаскивал Соловей каждый раз из своего похода по дорогам, на меня не действовали. Вкус есть, но эффект полностью отсутствует. А вот Яга готовила такую настоечку, что голова начинала звенеть и ощущать себя воздушным шариком, готовым в любой следующий миг оторваться от плеч и улететь ввысь. Или утащить с собою все тело заодно. Оттого и Водяной сейчас напоминает обычного деревенского старичка, который вылезает на уличную скамейку после стакана мутного самогона.

— Кощей, — наклюкавшийся Водяной опять стал терзать меня вопросами, — а чей-то дальше собираешься делать? Богатыря заломал...

— Дальше? — скинул с себя расслабленную пелену умиротворения. — Ты о чем, Водяной?

— Что дальше станешь делать? Твой предшественник отличился тем, что в деревнях все старые колодцы осушил в поисках золотых монет на их дне. Вот же матюкались деревенские, когда рыли новые, так в старых вода не появлялась после художеств твоего предшественника, — произнес Водяной и скептически хмыкнул. — Только кощеевскому разуму могло такое прийти — искать золото в деревнях. Там сроду такого не было богатства.

— Ты это, того, — насупился я, задетый словами собеседника, — про разум осторожнее. Нормальный у меня разум.

— Кто спорит, — развел руками Водяной. — Вот только сразу видно, что не местные вы — Кощеи. И на иноземцев тоже не похожи.

Тут он прав, этот Водяной. Если все Кощеи приходят сюда из иных миров (как это произошло со мною), то и мировоззрение у них чуждое для окружающих. То-то нечисть так осторожно на меня поглядывает, ожидая невесть чего. Если собрать в одно целое мои воспоминания про былины и сказочных персонажей, что слышал у себя в мире, то картина получится весьма презанятная. Царя Кощея боялись не столько за жестокость, сколько за непредсказуемость. И боялись не только люди, но и местная нечисть, приходящаяся в некотором роде родней Кощею. Погрузившись в свои мысли, я пропустил часть слов Водяного, который бубнил что-то под нос. Причем совершенно не обращал внимания на меня, не замечая отсутствия моего интереса к разговору. Хе, как говорили у меня дома — каждый на своей волне.

-... и принцессу можно уволочь ради выкупа. Прежние Кощеи так и делали, регулярно. Вот к нашему князю его дочка возвращается из заморских земель. Огонь девка: умная, красивая, боевая.

— Где ты ее мог видеть, — с сомнением произнес я, уловив последние слова про некую дочку местного правителя, — а?

— На реке, — возмущенно зыркнул на меня Водяной. — Она возвращается из заморских земель, где больше года постигала науки. Отец ее отправил туда, заодно показав всему миру, что имеет дочь на выданье.

— Это еще зачем? — поинтересовался просто из вежливости. — Неужели нельзя было к себе пригласить учителей и разослать портреты по окрестным государствам? Проще и дешевле вышло бы, чем гонять целую экспедицию по морям.

— Эта хеспедизия — фу, тина зеленая, придумаешь ты слова чудные, Кощей — еще и караван с местными товарами. Великий князь решил показать все самое лучшее, чтобы из дальних земель к нему съехались купцы иноземные с диковинками. А вместе с ними и принцы на сватанье, посмотрев на молодую княжну. Портреты всяк норовит сделать получше, чтобы выглядела невеста покраше. Из-за этого многие из принцев-королевичей и пропускают такие мазюльки. А тут княжна сама перед всеми покрасовалась. Теперь точно приедут женихи.

— Угу, — задумчиво произнес я, прикидывая плюсы и минусы от такого наплыва гостей, — а с собою и дары привезут. Вот раздолье у Соловья будет... Женихи, наверное, не столько за невестой, сколько за княжеским добром приедут. Князь с дочкой должен отправить все самое лучшее и отборное.

— Это которые постарее и помудрее, — согласился со мною Водяной. — Такие точно за приданым приедут, и внешность княжны дополнительным подарком пойдет. Но припрутся и такие, что не имеют ни кола ни двора, кроме родовитого имени. Молодежь, одним словом. Князь их прогонит, и начнут те носиться по нашим лесам и болотам, пока голову не сложат. Шумно будет.

С последними словами Водяной тяжко вздохнул, то ли сожалея о будущей суматохи, то ли об опустевшей таре с настойкой.

— По последней осталось, — четко разделяя слова, произнес Водяной. — Давай, Кощей...

— Угу, — кивнул я, чувствуя, как тело устремляется вслед за головою в небо. — За нас, за славянскую нечисть...

Последняя порция оказалась для Водяного последней во всех смыслах. Собрав глаза в кучу, он негромко икнул и повалился на землю. Я и глазом не успел моргнуть, как он скатился в воду и закачался возле кромки берега, словно лодка на приколе. Немедленно рядом появились две русалки, которые шустро потянули своего родственника под воду. Напоследок одна из них мне сердито погрозила маленьким кулачком.

— Девчонки, — вскинулся я, но после недвусмысленного жеста упал обратно, — куда же вы? Может, на танцы смотаемся или в кафешку заскочим?

Хмель перепутал в голове старые и новые реалии качественно. Еще хорошо, что никто не остался со мною, а то я мог учудить чего похлеще, напрочь разрушив все хорошее, что имелось у русалок обо мне. Посмотрев на следы возлияний, я решил навести порядок, так как не терпел мусора и безалаберности вокруг. Пришлось выкопать ямку и убрать в нее бутыль с бочонком и остальную посуду. Про то, что все это можно еще не раз использовать, я не подумал, проведя аналогию с одноразовой пластиковой тарой.

— Перестарался, — задумчиво произнес я, стоя на дне ямы и смотря на высокие звезды. — Надо как-то выбираться.

Сначала попробовал ладонями (все земляные работы проводил вручную, в прямом смысле этого слова) сделать ступеньки, потом выкопать косой отвал, чтобы по нему выбраться. Про левитацию вспомнил только тогда, когда часть стенки под руками обвалилась и с другой стороны на меня хлынула вода. Как стоял, так и прыгнул вверх и вперед. Результатом стало падение в один из омутов, что во множестве имелись в местном водоеме. Вроде бы при погружении после прыжка сумел пробить ногами потолок непонятного строения из водорослей и тростника, ракушками, и чем-то еще. Кто-то ругался, булькая и выпуская пузыри, но я слов не разобрал. Виновато разведя руками, пробулькав нечто извиняющееся, я повторил прыжок. На этот раз я приземлился в кустарнике на берегу, оставив на его ветках часть одежды. В замок шел на автопилоте, пугая неразумных зверей и разумную нечисть. В одном месте больно ударился о некую железку, валявшуюся прямо на земле. Пожелав ее владельцу плоскостопие, я ухватил ее и откинул в кусты. С той стороны раздалось громкий речитатив ругательств с поминанием моей матери (она причем тут?), родни до седьмого колена (будто я там помню кого), Яги с ее убойной настойкой (а вот святое трогать не позволю) и еще много кого, абсолютно неизвестных мне. Голос смолк только при моем приближении и моих действиях по закатыванию рукавов. Точнее, они у меня просто отлетели, не выдержав такого издевательства.

— И кто тут такой наглый, что настойка Яги ему не нравится, а? — проговорил я, стоя перед густым кустарником. В глубине мелькнуло... бревно? Нет, что-то другое, но сильно смахивающее на толстую корягу с шишкой-носом (немного кособоко смотрящаяся) и яркими зелеными точками глаз.

В ответ получил еще одну порцию обидных слов, но на активные действия неизвестный не решился, скрывшись в темноте. Хмель еще долго заставлял меня бродить по лесу и громко звать неизвестного обидчика на 'честный бой'. Потом устал и решил отоспаться в замке, чтобы потом вернуться обратно и окончательно разобраться с лесным сквернословом.

— По мелкому хулиганству пойдешь, — напоследок пригрозил я, припомнив остатки юридического образования, что получил в учебном заведении на допзанятиях. — Пятнадцать суток работы на общество уже заработал.

Глава 5

С утра я был огурчик, и никаких последствий после ночной мировой не было. Насвистывая веселый мотивчик, который всплыл в памяти, но идентифицироваться не пожелал ни в какую, я спустился на кухню. Там во всю священнодействовала Яга, готовя очередной шедевр на завтрак.

— Привет, бабушка Яга, — поприветствовал я старушку и плюхнулся на скамейку. — Что есть у нас есть? Кстати, а куда Илья подевался?

— Оладьи со сметанкой и черничным вареньем, — принялась перечислять Яга, — рассольник, расстегаи...

— М-мм, — сглотнул слюну я и невольно прервал бабку, — вкуснотища! Только от одних названий уже наелся. Но где, все-таки, богатырь наш бедовый?

— Лихо приходила с первыми лучами солнышка, — поведала мне Яга, — вот и попросила его к себе в помощники. Ей на рынок нужно было сбегать, а самой нести корзинки и мешки тяжело, женщина-таки.

— С Лихо? — вытаращил я глаза. Бабушка, мне тут еще абсолютного неудачника не хватало! Или он убежит от нее в сутолоке базара...

— Э-э, милок, — улыбнулась своей улыбкой 'а-ля баба Яга' собеседница, — уж с Лихо богатырь шутковать не станет Это ему не простофилю Соловья гонять.

Ладно, — поверил я Яге, — будем верить, что Илье хватит трезвого разума не совершить глупости. Эврика!

От моего громкого крика из рук Яги вылетел ухват и едва не приложился по носу одного из домовых, что околачивался поблизости, в ожидание доппайка.

— Кощей, — попросила старушка, подобрав инвентарь с пола и шуганув домового, — ты уж не пугай старушку такими странными и непонятными словами...или поколдовать решил? Тогда с заклинаниями иди в другое место — кухня не для энтих делов предназначена.

— Извиняй, бабуль, — попросил прощения я и макнул первую оладью в блюдце со сметаной, — больше так кричать не буду. А это слово вовсе не заклинание. Там-то все больше: трах-тибидох, сезам откройся и прочие сим-симы...

При каждом моем слове бабка невольно вздрагивала, пугаясь непонятных фраз. Да, сумел я внушить уважения окружающей нечисти своими закидонами, если даже Яга дергается. Пришлось быстро сворачивать тему пока и в самом деле не сработало одно из книжно-кинематографических заклинаний.

— А хотел я сказать этим одним словом, что у меня возникла идея, — торопливо жуя и жестикулируя руками для пущей убедительности, проговорил я. — Можно всех богатырей и прочих индивидуумов, что мешают в наших злодейских делах, отдавать Лиху. Она посмотрит на них, и пара месяцев неудач тем будет обеспечено. Каково я придумал?

— Кхе-кхе, — закашлялась бабуля. — Кощеюшка, а может, обойдешься без таких жестокостей?

— Какая же тут жестокость? — удивился я, доканчивая оладьи и хватаясь за расстегаи. — Все живые вернутся домой и ученые. Другим заодно наука.

— Так у нас таких дураков много, что лезут вечно не в свое дело, — пояснила Яга. — Если всех через Лихо отпускать домой, то такие неудачники очень скоро все царство-государство порушат. А оно те надо?

— Тогда не будем экспериментировать, — махнул я рукой. — Придется работать по старинке — колья, кипящие котлы и раскаленное железо.

При каждом моем слове бабка благосклонно кивала головою, соглашаясь с таким положением вещей. Как только я закончил есть, собираясь встать из-за стола, она огорошила меня еще одной новостью:

— Кощей, тут к тебе утром Леший с Водяным приходили, сердитые. Дюже обиделись они на тебя за сегодняшнюю ночь.

— За что? — искренне удивился я. — Лешего не трогал и пальцем, а с Водяным и вовсе мирился. Русалкам, вон, отсыпал жемчуга отборного.

— Водяной рассержен был за свой дворец, что ты поломал, когда купаться полез, — пояснила мне Яга. — А лешего ты, может быть, пальцем не трогал, но богатырской булавой приложил по носу. Он у него теперь набок смотрит, а это очень обидно для его лесного величия. Кикиморы уже успели сплетни разнести и теперь хихикают под каждой корягой и лавкой.

Бабка ткнула пальцем у угол, где лежала такая знакомая по приключениям с богатырем стальная булава. Только сейчас стал припоминать свою ночные подвиги, навеянные бабкиной настойкой.

— Они сообща решили закрыть для тебя короткие тропы, — вздохнула Яга. — А зная этих стариков, то ждать придется долго, пока они поменяют свое решение и забудут про обиды.

— Какие такие тропы, это те, что ведут везде напрямую? — не понял я и принялся скрести затылок, активируя мысленную работу на полную мощь. Результата это не принесло, но на помощь пришла бабка с пояснениями. Я еще понимаю лесные тропы, но откуда они возьмутся на воде, которой командует Водяной?

— Это магические тропы, — произнесла яга. — По ним ты можешь в единый миг перенестись в любое царство, где есть леса или реки. Пусть они и будут находиться под началом другого Старшего.

— Не сильно-то и хотелось, — пропыхтел я. — До этого таким способом не пользовался и пользоваться не придется.

— Хорошо бы так оно и было, — вздохнула бабка и вернулась к своим кухонным делам. А вышел из замка, решив пройтись по окрестностям. Первым шоком стал вид леса, что подступал к моему жилищу.

— Вот это да! — присвистнул я, рассматривая извилистую просеку, заваленную поломанными стволами деревьев и вырванным с корнем кустарником. — Неужели это я так? Все, больше не пью настойку.

Из интереса немного прошелся по ней, но скоро устал выдирать ноги из бурелома и свернул в сторону. В самом деле очень тонко подмечено — пьяному море по колено. Будь оно рядом с замком, то и его перешел бы в брод.

Бродить по лесу было интересно, тем более что исподволь ожидал встречи с Лешим. Мне было совестно за ночное поведение. Сам осуждал пьяные выходки окружающих и надо же так обмишуриться. Да еще и обидеть старого че... лешего. На счастье или несчастье, повстречаться не удалось.

Прогуляв пару часиков, пиная встречные грибы (а названия ни одного не знаю, может, и мухоморы с поганками, тогда и доброе дело делаю — вдруг отравится еще кто?), я решил возвращаться домой. Напоследок свернул на небольшую полянку, заинтересованный необычным видом. Там просматривался гигантский дуб, своей кроной закрывающий почти все свободное пространство поляны. Только я вышел из череды стволов деревьев, оказавшись на чистом месте, как увидел ЕЕ!

Глаза манили изгибы и идеальные формы на фоне толстой потрескавшейся коры дерева. Даже солнце не могло устоять перед ее очарованием и красотой, чтобы не попытаться пробиться сквозь густую листву и не обласкать своими ласковыми и теплыми лучами. Руки задрожали, жаждая обнять и прижать к себе прекрасное виденье!

Подскочив к золотой цепи, что опоясывала старый дуб несколько раз, я ухватился за ее кончик и потащил на себя. С моей силой ничего не стоило ее стянуть со ствола, не мучаясь пробежками вокруг дерева, разматывая виток за витком. Гладкие звенья скользили в ладонях, не давая удобного хвата. Пришлось намотать цепь на пояс и неспешной походкой (быстро идти не получалось — физические законы и в сказке оставались константами) побрести к краю поляны. Парочка витков слезла вполне легко, а вот потом появились трудности — на третьем цепь начала тормозить и полностью остановила свое продвижение. Минуту я честно буксовал, наклоняясь к самой земле, но результата не получилось: некая сила держала драгоценный предмет намертво. Сплюнув, я отпустил свой край и пошел к дубу за поиском проблемы и ее решением.

Дуб был огромен, что я уже отмечал раньше, поэтому рассмотреть, что же происходит со вторым краем цепи на другой стороне дерева, просто так не получилось. Надо было сделать несколько десятков шагов, чтобы выяснить причину торможения. Цепь могла и одним из звеньев зацепиться или быть привязанной к чему-либо...

Это 'чего-либо' оказалось очень знакомой личностью — мохнатым полосатым котярой больших размеров. Баюн, закинув цепь себе через плечо, получив сходство с волжскими бурлаками, тащил ее в обратную сторону. Учитывая, что наш вес одинаков (ну, почти), выходило полное уравновешивание усилий — мою силу компенсировал Баюн с силой трения, что увеличивалась с каждым витком.

Пыхтя, как паровоз, и фыркая от прилива чувств (думается мне, что тут было вовсе не удовольствие, если сказочный кот не был любителем перетягивания каната), Баюн тянул на себя цепь, и та понемногу двигалась. Думается мне, что очень скоро затянет на свою сторону тот кусок, что я успешно отвоевал. Часто пробуксовывая от натуги и тяжелой работы, Баюн сосредоточился на этом действе и ничего не замечал вокруг себя.

Ощущая себя в своем праве — царь же, в конце-то концов — я подошел сзади и ухватил котяру за загривок, поднимая того в воздух и поворачивая его к себе лицом. Обалдевший от полной неожиданности Баюн сопротивления не оказал. Сразу не оказал, но узнав меня, он бросил быстрый взгляд на цепь, потом на меня и снова на цепь. Ошибка моя была в том, что я не рассчитал габариты котяры. Мягкий, но здоровенный кулачище (когти-то кот побоялся все-таки выпустить) влетел мне в скулу и помог встретиться телу и ближайшим кустарникам.

Как только Баюн избавился от моих рук, он немедленно подхватил цепь, что длиннющим золотым питоном проблескивала в траве, и принялся наматывать ее на дуб, бегая вокруг ствола.

На втором круге я пришел в себя, выпутался из мелкого, но приставучего кустарника и наступил на цепь, когда Баюн промчался мимо. Металлические гладкие кольца в мохнатых лапах не удержались, и кот проскочил по инерции несколько метров пустым, пока смог остановиться. Развернувшись и заметив меня возле своей драгоценной ноши, он поднял шерсть дыбом и с диким мявом метнулся на меня,... чтобы повиснуть в воздухе. Ученый предыдущим разом, я решил воспользоваться телекинезом.

— Ну, — потирая ладони от одержанной победы, я стал прохаживаться вокруг кота, который вовсю извивался в воздухе, — теперь колись — зачем мою цепь захотел стащить?

— Это моя цепь! Моя!! — закричал котяра, силясь дотянуться до меня и цепи. — Ты не имеешь прав, Кощей, забирать ее у меня.

— Цепь золотая? — поинтересовался я, царапая ногтем одно из звеньев, и ответил сам на вопрос. — Золотая. А все золотые предметы должны лежать у меня в сокровищнице.

— У нас договор!!! — еще пуще задергался и повысил децибелы Баюн, когда увидел, что я стал собирать цепь с земли.

— Это какой же? — удивился и выпустил предмет из рук, чтобы подойти поближе. — Ничего про договоры не знаю, так что не вешай мне лапшу на уши.

— Я твой сундук храню на вершине этого дуба, — уже потише добавил кот и с искоркой надежды посмотрел на меня. — Верни цепь, а?

Я поднял голову, пытаясь рассмотреть тот загадочный сундук, что был моим, но хранился не в сокровищнице, а этим пушистым колобком в полоску. Сквозь ветви и листву рассмотреть нельзя было не то чтобы сундук, но и целую мебельную стенку.

— Что за сундук? — поинтересовался я с любопытством.

— С твоей иголкой, — поведал мне Баюн. — Та, что лежит в утке, а утка в зайце, а заяц в сундуке.

Хм, я еще раз честно попробовал высмотреть хоть что-то на дереве, но быстро сдался. На таком дубе можно спрятать целый гардеробный склад с продукцией и не найти. Правда, слова про иголку (в которой, якобы, спрятана моя смерть) заставили задуматься. Если Баюн и в самом деле честен, то обижать ради длинной (аж триста метров толстой и ровненькой с радующим сердце и глаза блеском) цепи будет нехорошо. Пока я размышлял, котяра прекратил свои трепыхания и смотрел на меня с надеждой. Я даже решил было, что он скопирует знаменитую 'шрековскоко кота' мордочку. Через минуту я разочарованно перевел взгляд на цепь, не дождавшись подобного зрелища. То ли местные коты не привыкли лебезить и унижаться, то ли заграничные анимашники постарались на славу...

Вид драгоценного предмета вновь пробудил во мне золотую лихорадку. Здравый рассудок поборолся с жадностью и был забит, затоптан и запихнут в темный и сырой закуток.

— Фиг с ним, — отмахнулся я от кота с его словами и взвалил цепь на плечо, — с этим сундуком. Я бессмертный, и никакие иголки мне не страшны — это сказки для доверчивых простаков.

Баюн снова превратился в огромный пушистый шар и выпустил когти, стараясь дотянуться до меня. Шипением стал сильно смахивать на компрессор, спускающий воздух. На мое счастье, вся волшебная сила (читай — магия) осталась при мне, и кот продолжал висеть в воздухе.

— Доберусь до замка, — пообещал я Баюну, — освобожу. А пока ты только мешаться будешь.

В ответ послышались угрозы и фырканье. Хе, хорошо, что еще до оскорблений не дошел.

— Кощей, ты тиран и деспот, — вразрез с моими мыслями раздались крики котяры, — сатрап и вор!!! Цепь верни!!!

На этот раз, когда мне никто не мешал, работа пошла ходко. Всего лишь десять минут, и вся длинная золотая змея лежала возле моих ног. Эх, хорошо-то как! Именно такие минуты я и люблю — странная 'золотая' зависимость пугала, но и кайф предоставляла необыкновенный, когда пополнял свое подземелье новыми сокровищами.

Когда я появился в замке, обмотанный цепью, как мумия бинтами, причем больше половины ползла следом, то наткнулся на Ягу. Та расположилась на лавочке в компании с Лихом и щелкала семечки.

— Опять Баюна ограбил! — всплеснула бабка руками, распознав цепь. — Ох, не надоест же тебе, Кощей, за золотом гоняться.

Отмахнувшись от ее слов, я торопливо направился в подвалы, желая как можно скорее выгрузить пополнение своей казны на законное место. Правда, слова про 'опять ограбил' краем дошли до моих ушей, заставив чуть-чуть призадуматься над ними. Но только чуть-чуть...

Только через пару часов я смог вылезти из подземелий и отправиться на кухню перекусить. Заодно и поинтересовался насчет странной фразы, зацепившей меня.

— Бабуля, — прочавкал я, щедро откусывая от пирога с малиновым вареньем и запивая горячим чаем, — а что вы там про цепь говорили?

— Сначала прожевать надобно, а только после энтого и спрашивать, — покачала головою Яга в ответ на мой вопрос.

— Так я буду есть и слушать, — привел я веский, на мой взгляд, аргумент. — Уши же в еде участия не принимают...

— Ладно, — махнула рукою Яга, — расскажу. Хотя там и рассказывать нечего. Кот Баюн считается охранником сундука Кощея с его смертью. Сундук тот висит на огромном дубе, самом старом в лесу. На том дубе Баюн тренируется в сказаниях и песнях, двигаясь по цепи — золотой.

— А откуда она у него? — поинтересовался я, позабыв о своем обещании молчать.

— А кто ж его знает, — пожала плечами Яга. — Еще первый Баюн, пра-пра-прадед нонешнего, вбил в себе в голову иметь такую цепь. С тех пор это у них семейное — ходить по цепи и песни горланить, охраняя сундук.

— А как он там часто появляется? — полюбопытствовал я. — Я же что ни день вижу его в замке?

— Чары у него такие, — ответила бабка. — Может Баюн в единый миг переноситься из любого места к дубу могучему.

— Интересненько, — призадумался я, гадая над тем, как пристроить такую способность одного из подчиненных к делу. — А он только к дубу может переноситься?

— Да, — разом разрушила мои планы Яга, дав положительный ответ, — только к дубу. Даже от него он вынужден добираться пешочком. Но тут у него есть договоренность с Лешим, который ему тропочку короткую открывает.

Невезуха, блин. А с Лешим я только поссорился... надо же было этому пеньку с шишкой вместо носа оказаться на том месте, куда я булаву откину! Сам же виноват, этот Леший, а на мне решил обиду спихнуть... редиска.

— Жаль, — искренне пожалел я и принялся от огорчения уплетать кашу с медом, так сказать, стресс заедать. — А што штамм ш щепчьюу?

— Чегось? — поднесла Яга ладонь к уху. — Не пойму я тебя, Кощей.

— Говорю, — проглотив очередную порцию, перевел свою абракадабру, — что там с цепью? Почему ее Кощеи воруют?

— Так она ж золотая, — удивилась та, — вот все Кощеи и тащат ее в подземелья. После такого раза Баюн переносит дуб на новое место и заказывает новую цепь.

— Переносит? — не поверил я. В голове появилась картинка, как пухлый Баюн, ухватив за цепь и перекинув ее через плечо, тащит из земли огромный дуб, выдирая его корни из земли. Перетаскивает через весь лес и лапами закапывает его на новом месте. От такого видения у меня возник смех, и стоило больших трудов перевести его в небольшое фырканье.

— Ну, не сам, конечно, — поправилась Яга. — Ему Леший помогает.

— Уф, — произнес я, — успокоили. А то я и поверил в такую силушку богатырскую у нашего мышелова, что под силу дубы вырывать и на новое место переносить.

— Нет, — усмехнулась бабка, — на такое способен только Дубыня из волотов.

— А это кто такой? — спросил я, услышал про нового персонажа. — Тоже из моих подчиненных, из нечисти? Тогда почему не видел в замке и не слышал до этого дня?

— Нет, Кощей, — покачала головою бабка, — этот тебе не подчиняется, этот все больше за простой люд радеет. Волоты — это великаны на Руси, мало их, и спокойные очень. Но в гневе страшны и яростны: не раз отражали нападение орд захватчиков на русские земли. Дубыня самый известный из них и живет в наших лесах. Вот только показывается мало.

— А почему — Дубыня? — поинтересовался я. — Дуб, что ли, полный?

Я даже улыбнулся, представив здоровенного паренька с глупым взглядом и пускающего слюни. Бабке моя улыбка не понравилась так, что она нахмурилась и прервала мои веселые мысли (что-то меня на хохотушки пробило, не к добру это).

— Не смейся, Кощей, — по силе он побольше тебя будет, — хмуро ответила мне Яга. — Только чарами не владеет вовсе, и в этом ты его превосходишь. А имя получил за то, что вековые дубы вырывает с корнем и выше облаков подкидывает.

— Это хорошо, — серьезно кивнул я, — что такой серьезный дядька без волшебства обходится. И хорошо, что ко мне в гости не заглядывает. Ладно, бабушка, поел я, теперь и за дела можно приниматься.

— За какие ж такие дела? — удивилась Яга. — Злодейские? Давно пора, а то застоялся, силушку не знаешь куда девать.

Это она на стычку с Водяным и Лешим намекает? Так я не виноват совсем! Сами пусть не строят из тины дома и нос любопытный под руку не суют.

— Да так, — невразумительно пробормотал я, — пойду оружие посмотрю, подберу себе чего под руку.

— Никак о войне подумываешь? — еще сильнее удивилась Яга. — Раненько что-то, силы бы подкопить. Но можно на кого и сходить, дома-посевы пожечь, людишек в полон угнать, девиц красных султанам и ханам степным продать...

— Нет, — замотал я головою, прерывая бабкины речи, — не на войну — просто посмотреть. Ну, я пошел.

И, не дожидаясь продолжения речи, дернул из-за стола во все лопатки. Яга еще и добавить что сможет в качестве продолжения по жестче, а я человек тихий и мирный, на меня такие картины действуют плохо. Хватит и пожарищ и девок красных с полоном.

Глава 6

Оружейная комната располагалась в огромном зале без окон и с единственной небольшой толстой дверью. До подземной, что скрывала сокровищницу, она сильно не дотягивала — рабочие в этом случае решили обойтись без фанатизма — всего лишь ростовая плита, сколоченная из толстых досок мореного дуба и обитая бронзовыми полосами для прочности. Ругаясь под нос, я снял с дужек очередной замочный шедевр и отворил дверь. Тихо, без малейшего скрипа она подалась мне навстречу. Отметив про себя, что домовые отлично постарались, присматривая и постоянно смазывая петли, я вошел в зал.

Оружия тут было... много. Перечислить все многообразие колющего, режущего, дробящего и с прочими свойствами смертоносного железа и дерева мне было не под силу. Многие я узнавал по виденным в родном мире картинам и фотографиям, но часть не подходила ни под одно писание. К примеру, что вот эта за ерунда? Длинная, больше метра и шириною сантиметров в пятнадцать-двадцать деревянная изогнутая ложка с кучей небольших ремешков на конце ручки. Черпак мог вместить футбольный мяч.

Пожав плечами в ответ на свои мысленные вопросы, я пошел дальше. Вереница стеллажей с оружием началась вешалками с кучей доспехов. Чем-то они напоминали торговые залы бутиков. По крайней мере, кольчуги, панцири и шлемы висели точно так же. Некоторые доспехи были собраны полностью и располагались на чем-то вроде манекенов.

В одном месте я остановился. Окруженный со всех сторон свободным пространством на несколько метров (это учитывая то, что прочее снаряжение теснилось к друг другу, оставляя узенькие проходы-тропочки между собою), на двух шестах висел черный доспех из стали. Напоминал он старославянский, что установился после нашествия монгол. Как раз в эти века у русских воинов воинская справа утяжелилась, обзавелась монолитными панцирями и юбками со стальными полосами.

Этот доспех был очень на них похож, но чем-то напоминал и доспехи западников. Толстая кираса и сабатоны, набедренники и наручи, наплечники и стальные перчатки. Довершал высокий островерхий шлем с забралом-маской. В перчатках был зажал длинный, около полутора метров меч с широким и чуть-чуть волнистым лезвием. Говорить, что клинок тоже имел цвет ночи, не стану.

Пару минут я глазел на сталь, которой искусный мастер придал теперешний облик, и порывался примерить на себя. Уверенность в том, что они налезут на меня как влитые была, железная.

— Что-то видится родное в черной стали впереди, — полупропел-полупротянул я, осматривая издали доспех. Чувствую, что это воинское облачение Кощеев, в котором они (ну, я) ходят на войну и в набеги. Насмотревшись, я решил не прикасаться на всякий случай ни к доспеху, ни к мечу. Фиг их знает, как оно выйдет дальше. А ну добавят к моему комплексу 'золотой лихорадки' еще и комплекс садиста-маньяка? Нет уж, нет уж, обойдусь и так...

За доспехами открылись стеллажи со всяким стреляющим инструментом. Передо мною лежали крошечные арбалетики и гигантские, сильно похожие на миниатюрные пусковые блоки 'смерчей' и 'ураганов' арбалетища. По соседству расположились хитрые трубки с пружинами, тут же лежали очень на них похожие деревянные трубочки в пару метров длиною. Как ими пользоваться, я так и не понял, хоть и тщательно осмотрел со всех сторон. В одну из пустотелых даже дунул, но результата не получил — она была девственно пуста (или чиста, учитывая отсутствие даже крупинки пыли).

Примерил на руку несколько арбалетов, но отложил в сторону: пользоваться ими не мог, а инструкции поблизости не лежало. Облазив всю эту часть, я остановил свой выбор на луке. А что? Как их натягивают и накладывают стрелу, я не раз видел по телевизору. А если вспомнить детство, то моими любимыми фильмами были вестерны про индейцев.

Единственное, чего тут не было, так это огнестрела. Я залез во все уголки, в одном из которых нашел кучу пыли и моток старой паутины, отметив про себя нерадивость домовых. Но ни крупинки пороха и кусочка фитиля или кремневого замка не отыскал.

Вот и пришлось подхватить самый приглянувшийся лук из сотен его собратьев. Собранный из изогнутых кусков дерева и кости, он был выкрашен в черный цвет и выделялся из всех прочих тем, что тетива на нем находилась в боевом положении. На всех прочих тонкий шнурок или свисал с одного концы рога или был обмотан вокруг самого лука.

Взвесив и признав вполне подходящими по размерам и по тому, как лежит в руке, я попытался его натянуть. Вот тут появилась первая неприятность. Растянуть лук так, как это показывалось в кино, я не мог. Зацепив указательным и средним пальцами правой руки тетиву и ухватив левой за середину лука, я попытался его растянуть. Ага, куда там! Моя сверхсила пасовала, не справляясь с этой простой задачей.

Промучившись минут десять, я попробовал натянуть его двумя руками, наступив ногами на лук и разгибая поясницу. Со второго раза что-то получилось.

— Ага! — радостно воскликнул я. — Тебя надо просто-напросто разработать.

Секунду спустя я отпустил тетиву, и та очень больно хлестанула меня по ногам. Едва не дал пинка оружию, но успел взять себя в руки. Эх, ну почему тут нет банальной двустволки? Или винтовочки?

— Фиг с тобою, — раздосадовано сказал я, — не хочешь по-хорошему — будем по-плохому. Кузя!!!

Через пару минут поблизости зашуршало, и рядом появился знакомый домовой, вопросительно уставившийся на меня.

— Так, — показывая лук, проговорил я, — мне нужна инструкция по пользованию этим агрегатом.

— Царь? — удивленно-вопросительно сказал домовой. — Иструция...э-э.

— Инструкция, бестолочь, — поправил я Кузю. — В общем, мне надо знать, как пользоваться этим луком. А то всю руку с ногами отбил, пока сам пробовал научиться. Ты знаешь?

— У Соловья надо спросить, — пожал плечами домовой, — он со своими оборотнями луками пользуется. Не богатырскими, конечно, но все ж...

Я заскреб затылок, обдумывая слова домового. Идти к Соловью за помощью сильно не хотелось. Царь все-таки, и признание своего бессилия в воинском деле может пошатнуть авторитет. А может и не пошатнуть, от Кощея всегда ждут что-то особое, шокирующее.

— Так, — наставительно произнес я, подняв указательный палец к потолку, — сначала сами попробуем, а потом уж и к разбойнику пойдем.

Домой согласно кивнул головой, на всякий случай отойдя в сторону.

— Что киваешь? — недовольно буркнул я, примериваясь к луку. — Говори, что знаешь про это оружие. Тем более богатырское, сам же обмолвился про это.

— Так это, царь, — запустив свою пятерню в густую шевелюру, повторив мой жест, сказал Кузя, — я ж по домашним делам — убраться-прибраться, скотину покормить, доспехи почистить...

— Убраться, — передразнил я его, — прибраться... скотину покормить. Толку от вас, домовых. Смотри за мною и говори, что неправильно делаю.

Домовой с готовностью кивнул и укрылся за ближайшим шитом, поставленным на ребро и почти укрывшим мелкого во весь рост. Такое сомнение во мне несколько задело, но решил пока промолчать. Пару раз вздохнув полной грудью, я взялся за лук и принялся его растягивать. Тонкая тетива немедленно впилась в пальцы, угрожая разрезать кожу. И как с этими луками средневековые стрелки справлялись — перчатки, что ли, носили? Поскрипывая сборными сочленениями, лук понемногу сгибался, отдавая сантиметр за сантиметром. Растянуть шнурок тетивы удалось до носа, дальше дело застопорилось.

— Еще немного, царь, — поддержал меня Кузя, высунув нос из-за щита, — до уха тянуть надо.

— Сам знаю, — огрызнулся на своего подданного и зло прошептал луку. — Не натянешься — в печке сожгу, понял?

Но угрозы обошли стороною тупую деревяшку. Богатырский лук только презрительно тренькнул тетивою, вырывая последнюю из рук. Кончики пальцев так обожгло жаром, что я испугался за целостность кожи и ногтей. Но этого было мало — струна тетивы со злорадным хлопком (очень сильно напомнило мне отцовский ремень в детстве, когда он им угрожающе щелкал, в преддверии порки за плохие оценки или поведение) приложилась по предплечью левой руки.

— Пст-ст... — зашипел я от боли и выпустил лук. С довольным басовитым гудением тот распрямился и улетел подальше от меня, подгоняемый инерцией тетивы. Впрочем, далеко он не улетел, затормозив о ближайший щит... за которым прятался предусмотрительный домовой.

Тот в момент полета лука успел юркнуть за толстую дощатую плиту щита и высунулся только после стука упавшего на пол лука.

— Да-а, — протянул домовой, разглядывая свежий скол в мореном дубе. Кончики рогов лука были окованы (или одеты) небольшими металлическими колпачками. Одно из этих наверший и ударило в щит, оставив заметную отметину, грозно предупреждая, что шутки с луком плохи.

Посмотрев на щит, потом на меня и снова на щит, домовой задумался на несколько секунд. Потом скрылся среди стеллажей со снаряжением. Я уж было подумал, что Кузя решил держаться подальше от такого страшного коктейля, как я и богатырский лук. Однако ошибался...

— Вот, — минутой позже произнес он, протягивая мне латную рукавицу.

— Зачем? — сначала не понял я. — Тетиву такой фиг натянешь... не, надо Соловья искать — пусть учит.

— На левую руку, — терпеливо объяснил мне Кузя, словно малому ребенку. — Ну, чтобы это не повторилось.

Домовой кивнул на щит, намекая на мое умение без стрел поражать цель.

— Бывает, — философски пожал я плечами, не собираясь акцентировать внимание на незначительном (на мой взгляд) происшествии.

Новая попытка была удачней предыдущей. Лук опять протестующее скрипел, сопротивляясь моим усилиям, но смог остановить движение чуть дальше, чем в предыдущий раз. С полминуты я боролся с тетивой, но потом сдался и отпустил. С радостным посвистом та распрямила лук и звонко щелкнула по металлу перчатки.

— Что, съел? — с довольной улыбкой произнес я луку. За время, что я с ним занимался, у меня сложилось понятие о нем, как о живом существе. Или почти живом, с долей разума.

— Уже почти получилось, — довольно произнес Кузя, радостный, что новая попытка прошла благополучно для здоровья окружающих.

— Получше, — согласился я. — Только все равно до уха растянуть не получается. Надо дальше тренироваться... ты далеко не уходи, вдруг еще что полезное подскажешь.

Несколько минут после этого я усилено делал попытки растянуть лук на полную длину. Вот только ничего из этого не получалось — вредное оружие стабильно останавливало тетиву возле лица, не сдавая ни миллиметра позиции.

— Все, — сдался я, — хватит мучиться — неси стрелы. И так нормально растянул, чтобы стрельнуть подальше.

— Не рано, царь? — с сомнением протянул домовой, но за стрелами ушел. Вернулся со здоровым, украшенным яркой материей и серебряными нитями вышивки колчаном. Стрел было с полсотни, и все разные. Выбрав одну — с большим и округлым наконечником, я наложил на лук и принялся растягивать оружие. Сразу ощутил разницу: натягивать пустой лук было не в пример проще. Стрела норовила выскочить из пальцев или сползти в сторону, затрудняя прицеливание.

— Врешь, — проговорил я вслух, — не уйдешь.

Растянув до своей предельной точки, я на секунду застыл, ловя кончиком наконечника стрелы мишень — злополучный щит был водружен метрах в двадцати в узком проходе между доспехами — и отпустил тетиву.

Вроде и направление сумел выдержать, и расстояние было невелико, однако в щит попасть не удалось. Стрела сорвалась с тетивы и пьяной походкой (честное слово, именно так можно было охарактеризовать полет оперенной тростинки при взгляде со стороны) проскочила мимо щита. Ударившись вскользь по нагрудной пластине одной из кирас, она взмыла вверх. Там, опять избежав прямого удара, она ударилась о притолочную балку и улетела куда-то мне за спину.

Послышались тихий стук соприкосновения стали и половиц (уф, хоть обошлось без очередного рикошета, а то мог и в пятую точку получить острую занозу) и ошарашенный вскрик-выдох домового. Обернувшись я смог рассмотреть такую картину: в нескольких метрах от меня сидит Кузя, с ужасом смотрящий на перьевой хвостовик стрелы, пронзившей подол его балахона и пригвоздившей тот к полу. Еще повезло, что пострадала только одежка, и для домового все обошлось благополучно.

Мы как две статуи смотрели на стрелу обалдевшими глазами, в уме прикидывая хитрый полет. Помнится, очень давно, еще в детстве, прочитал одну легкую книжку подросткового жанра. Там еще похититель прятал деньги в пчелиных ульях, а главный герой-студент по запаху меда на купюре их отыскал, оказав помощь советской милиции. Так вот, там же был эпизод про стрельбу в тире, когда старались поразить мишень через несколько рикошетов и угодить точно в музыкальную цель, выдававшую нехитрую мелодию в этом случае.

Именно сейчас нечто подобное совершил я, умудрившись выстрелить прямо, а попасть себе за спину. Хорошая способность для людей, которые опасаются удара в спину. Вот только домой на такое мастерство отреагировал неадекватно.

Отбросив сломанную стрелу подальше от себя и освободив одежду, он спрятался за ближайшим доспехом и умоляюще произнес:

— Царь, а царь, пойдем во двор, а? Там простору много и есть другие подданные...

— Кузя, — возмутился я, — неужели ты подумал, что метил в тебя?

Тот ничего не ответил, но по быстрому взгляду сначала на первый щит, который выделялся светлой отметиной от удара навершием рога лука, потом на обломки стрелы, и тоскливо вздохнул. М-да, и вот попробуй докажи, что все это чистой воды случайность. Но не поймет-с, поэтому и время тратить не буду.

— Бери колчан, — приказал я, хватая лук и перекидывая его через плечо, вешая на тетиву, как ружье на ремень, — и пошли во двор. В самом деле, там проще будет. Опять же и подскажет кто, как пользоваться правильно, и на ошибки укажет.

Повернувшись спиною к домовому, я направился к выходу, слыша, как позади доносится сопение и тихие шаги босых ног домового. К сожалению, надежды на нового учителя не оправдались — внутренний двор, где расположился памятный фонтан, был безлюден. Повертевшись по сторонам, я мысленно пожал плечами и приказал Кузе подать стрелу.

— Царь, — нерешительно произнес он, нервно поглядывая на лук в моих руках, — а куда стрелять-то будешь? Мишени нет ни одной.

Точно, проблемка нарисовалась. Я покрутил головою, осматривая двор, но ничего подходящего для стрельбы не обнаружил.

— Молодец, что заметил, — похвалил я домового, — тогда притащи что-нибудь подходящее. Можешь и щит взять побольше, только деревянный и без оковки...чтобы по металлу стрела не рикошетила.

При упоминании щита домой сморщился, словно парочку лимонов съел.

— Я быстро, — пообещал он и исчез, будто и не было рядом. Ждать пришлось долго. Минут десять или больше. Я уже подумывал потренироваться на замковой стене, выбрав глухую сторону, откуда не следует ждать появление посторонних. Успел и стрелу наложить на лук, не натягивая последнюю, когда появился Кузя. Был он не один и не пустой — веселая троица домовых с тихой перебранкой катила телегу с огромным стогом сена. Авоська и Небоська вцепились в оглобли, таща за собою воз. А в задок телеги уперся Кузя, который старательно помогал товарищам. Учитывая, что сами домовые были едва ли не ростом с повозку, то картина была презабавнейшая. Интересно, а откуда они сено сперли и куда делась лошадь?

— Эй, — окликнул я мелких, — зачем вам телега, да еще с сеном? Коров, вроде как, не держим?

— Для мишени, — пропыхтел Кузя, выглядывая из-за повозки. Но сразу же спрятался обратно, едва рассмотрел у меня в руках лук со стрелой. Его товарищи удивлено посмотрели на него и меня и непонимающе переглянулись между собою.

— А-а, — только тут до меня дошло, что по такой цели будет очень сложно промахнуться. Еще и отлететь стрела не отлетит, не найдя в рыхлом сене достаточной твердости для рикошета. Интересно, а вот недавний случай — это классика или просто я одаренная личность, способная на то, чтобы из низкоскоростного объекта сделать опасный и не теряющий энергии при ударах? Насколько знаю, то стрела уже при первом рикошете о панцирь должна была плюхнуться без сил на пол, а не летать по потолку. Ладно, оставим эту загадку на потом, а пока потренируемся.

Домовые установили телегу возле выбранной мною стены и разбежались по сторонам, предупрежденные Кузей о качестве моей стрельбы. После этого я отсчитал тридцать метров от копны сена до воображаемой линии открытия огня. Стрельбы, поправлюсь...

Во второй раз удерживать стрелу перед выстрелом оказалось легче — хвостовик древка с капелькой воска в небольшом вырезе на конце, чтобы дерево не скользило по тетиве, лег влитым и держался до самого последнего момента. Выждав несколько секунд, ловя телегу в прицел, я разжал пальцы. Очередной хлопок по перчатке, обожженные 'спусковые' пальцы (нет, точно нужно перчатку из тонкой кожи на правую руку придумать) и полет стрелы.

Как бы это ни казалось удивительным, но я... промахнулся. Размер мишени был с обычный уазик-буханку. Это в длину, в высоту была и того выше, хоть и ненамного. Стрела своей, уже привычной для меня, вихляющей 'походкой' пролетела справа от телеги и ткнулась в камни стены. На этот раз точка прикосновения пришлась на острие наконечника и рикошета не получилось.

— Повезло, — по-моему, это слово я произнес одновременно с Кузей, который расположился в дверях ближайшего выхода из замка, опасаясь выйти на открытые место. Практика показала, что и за моей спиною не всегда безопасно находиться.

— Кощей, — донесся до меня голос Авоськи, — а ты попробуй натягивать, как степняки. Наши богатыри тоже так делают, когда луки тугие попадаются

— Это как? — заинтересовался я, так как очень хотелось испытать лук в полную силу.

— Обеими руками сразу натягивать, — жестами попытался показать мне домовой процесс правильного натяжения, — словно разорвать пытаешься.

— Ага, — кивнул я Авоське и попробовал применить новую методику в действии. К моему удивлению и восторгу у меня получилось согнуть лук до предела. Так, что большим пальцем правой руки почти коснулся уха.

— Здорова! — обрадовался я и немедленно схватил стрелу, наложив ее на лук. Со всей силы, 'разрывая' лук, я натянул тетиву до того момента, когда наконечник стрелы приблизится к дуге лука. Минусом было то, что при таком способе целиться не получалось. Секунду удерживал лук во взведенном положении, а потом отпустил тетиву. Еще пару мгновений вся наша живописная группа наблюдала черную точку метательного снаряда, парившего в небесах, прежде чем потеряли ее из виду. В голову немедленно пришли строчки про царевну-лягушку и царских сыновей, которые решили найти невест оригинальным способом. Удовлетворенно подумал, что мой выстрел намного безопаснее, учитывая, что в округе только леса, болота и речки. Эх, елки-палки, а вот в той стороне, куда улетела стрела, как раз разливается река и любит проплывать водяной. Только бы обошлось и этому вредному старику ничего не свалилось на голову.

— Бедный водяной, — послышался сдавленный шепот одного из домовых, которые произвели в голове сходные с моими расчеты.

— Цыц, мелкие, — повернулся я к домовым и сердито прикрикнул. — Никто ничего не видел и не слышал... свидетели, знаете ли, долго не живут.

— Конечно, царь, конечно, — дружно загомонили домовые, согласно кивая головами. — Не видели мы ничего. Совсем ничего не видели. Так ведь, Небоська?

Это Авоська обратился к своему приятелю со схожим именем. Тот торопливо закивал головою и поддержал друга:

— А то! Не видели мы, как ты, Кощей, выстрелил в Водяного. Небось и не узнает про это никто. И Водяному про то не скажем.

— Про что? — с подозрением спросил я, не совсем поняв из слов домового, что же он не видел и кого.

— Что ты в него выстрелил, — ответил домовой.

— Издеваетесь? — повысил голос на мелкую нечисть я и приподнял в угрожающем жесте лук. — На колья захотели? Так смотрите, мигом вам это устрою.

— Совсем ничего не видели и не знаем, — загомонили домовые втроем на разные голоса.

— То-то же, — наставительно произнес я. — А сейчас продолжим уроки стрельбы.

Дальше я был занят только тем, что пытался поразить мишень. Стрелы летели куда угодно, но только не в телегу. Одно радовало — ни одна из них выше замковых стен не перелетала, стабильно клюя стальными оголовками каменные глыбы ограды. Сила ударов была такова, что очень часто деревянные древки разлетались в щепки, а наконечники плющились и сгибались под всевозможными углами.

— М-да, — проговорил я, остановившись для передышки и пополнения боезапаса, — что-то не очень получается. Мелкие, ну-ка быстро припомнили, что видели или знаете про стрельбу из лука.

— Так мы же... — начал Небоська, но был прерван мною.

— Про то, что стираете-кормите-убираете, — перебил я домового, — можете не заливать. Наслышан уже. Меня интересует только конструктивные предложения и указания.

— Кастрультные, че это такое? — не понял Авоська, встрявший в разговор, но быстро перешедший к нужной теме при виде злости на моем лице. — Кольцо нужно какое-то для лука. Слыхал я такое от оборотней, что с луками ходят.

— Кольцо? — переспросил я и посмотрел на тоненький ободок, что притаился на моем пальце. — Хм, а зачем оно?

— Лук проще натягивать, так вроде бы, — пожал плечами домовой.

— Лук я и так натяну, — заявил я. — Подскажи лучше, как заставить стрелы в мишень лететь.

Оба домовых синхронно пожали плечами, не зная ответа на этот вопрос. Тут примчался Кузя с новым колчаном, и я продолжил свои тренировки. Только на исходе второго саадака я смог попасть в колесо телеги. Стрела вонзилась точно в середину ступицы, и только металлическое кольцо спасло деревяшку от немедленного развала: тяжелый наконечник расщепил древесину при попадании.

— Вот так! — довольно воскликнул я и ударил кулаком правой руки по открытой ладони левой. — Точно в яблочко. Здорово, да?

— Ага, — закивали головами домовые, — молодец, царь.

— Кощей, а ты это, — спросил меня Кузя, опасливо косясь на лук в моих руках, — туда целился?

— Конечно, — как можно более гордо и внушительно ответил я. — А ты сомневаешься?

— Совсем нет, — замотал лохматой шевелюрой домой и отошел на несколько шагов в сторону. При этом мне показалось, что пробубнил себе под нос нечто вроде 'хорошо бы так и было'. Признаваться домовым в том, что за всю тренировку я метился в центр стога и попадание в колесо только случайность, не хотелось. И так изрядно мой авторитет пошатнулся.

— Ну, — потер я ладони и пальцы, чешущиеся от постоянного соприкосновения с тетивой, — теперь можно и на охоту отправляться. Так, берем стрелы и топаем за мной.

Глава 7

В сопровождении трех домовых, которые немного неуверенно косились по сторонам, я вышел из замка и углубился в лес. Момент был торжественный, и впору написать, что все живое замерло при виде меня с оружием и с грозным видом и решимостью: птицы не пели, затаившись в зарослях; животные попрятались в кустах и норах; даже ветви деревьев застыли, скованные страхом ожидания. Хотелось бы, да не получится. Лес и не заметил моего выхода, просто проигнорировав появления царя нечисти в своем сердце. Только несколько мелких пичужек, потревоженные нами, слетели с кустов на нашем пути и вновь уселись в десятке метров.

Впрочем, меня это не сильно волновало. И в чем проблема, что никто не обратил на меня внимания? Значит, это я такой незаметный, словно легендарные трапперы и следопыты индейцев. И дичь не будет потревожена раньше времени. Вот только сначала надо отогнать эту сороку, которая минуту назад привязалась к нашей компании, перелетая с дерева на дерево рядом с нами. Пусть бы летела просто так, но вредная птица еще и оповещала весь лес, стрекоча без умолка, словно старая швейная машинка, которые не отличались бесшумностью.

— Кыш, — замахал я на птицу раками, — кыш.

Мои действия вызвали прямо противоположный эффект: сорока отлетела чуть дальше, но усилила свои децибелы раза в два.

— Царь, — почти шепотом произнес Авоська, — так от нее не отделаешься. Ее или пугнуть надо, или что блестящее кинуть. Пока она отнесет побрякушку в гнездо, можно и скрыться.

М-да, совет неплох, вот только у меня в карманах нет ничего подходящего. Даже завалящей монетки не нашел. Ну, вот, что теперь делать? Эта черно-белая вертихвостка мне всю охоту испортит. При таком голосе не услышанной она не будет. А кричит она, как подозреваю, не что-то вроде 'какой день отличный' или 'вроде бы дождь собирается'. Больше по смыслу подходит 'ратуйте, люди, тьфу, звери и птицы добрые, убивец с луком на погибель нашу пришел'.

— Блестящее, блестящее, — передразнил я домового. — Будет ей блестящее. Вот, почисть-ка получше, чтоб сверкало.

С этими словами я достал из колчана стрелу с самым широким наконечником и протянул домовому. Авоська с некоторым удивлением повертел стрелу в руке, а потом повернулся к своему братцу и сунул предмет ему в руки:

— Вот, царь велел тебе передать.

Надо ли говорить, что стрелою занялся вечно отдувающийся за парочку 'босек' Кузя? С работой он справился очень быстро, я даже не успел возмутится такой переделкой моего указания, как стрела прошла в обратном порядке и оказалась вновь в руках Авоськи.

— Царь, — протянул мне оперенное древко домовой, которое венчалось стальным наконечником, натертым и отполированным до зеркального блеска, — вот все исполнено, как и говорил.

Решив сейчас не заострять вопрос, я перехватил стрелу из его рук и повернулся к сороке. Та, заинтригованная нашим поведением, давно перелетела поближе и немного уменьшила громкость и частоту скрипения.

— Во, видала? — покрутил я стрелою из стороны в сторону. Сорока немедленно замолчала и чуть наклонила голову, рассматривая наконечник на стреле, который щедро разбрасывал солнечные зайчики среди деревьев.

— Хочешь? — не ожидая, впрочем, ответа, спросил я. — Тогда, догоняй!

С этими словами я наложил стрелу на тетиву, растянул лук и пустил стрелу чуть выше птицы. Была мыслишка, что удастся подбить вредную птицу, но не вышло. Стрела со свистом пронеслась над веткой, где сидела сорока, и стала удаляться среди деревьев. Не ожидавшая такой подлости птица в негодовании проскрипела нечто неприветливое в мой адрес и сорвалась с дерева, помчавшись за стрелой, что почти скрылась в лесной чаще.

— Вот, — довольно улыбнулся я, — сразу и напугал, и отвлек блестящей штучкой.

— Авось догонит, — авторитетно заявил Авоська, проводив взглядом сороку.

— Небось не догонит, — возразил ему Небоська, высказав свое мнение. — Стрела раньше упадет и затеряется среди травы или воткнется в дерево.

— А я говорю, что догонит, — попер на своего братца домовой. — Лук богатырский, да еще и натягивал сам Кощей. Лететь стрела должна далеко.

— А вот и не догонит, — не позволил заткнуть себе рот второй домовой. — Лес густой, куда-нибудь, но воткнется.

Насупившийся Авоська стал решительно закатывать рукава, готовясь силовыми методами отстоять свое мнение. Небоська последовал его примеру, собираясь оспорить слова оппонента самым древним и внушительным аргументом — кулаками. Пришлось вмешаться в надвигающуюся свару и развести спорящие стороны по углам ринга.

— Цыц, — прикрикнул я на разбушевавшихся домовых, — работники метлы и совка. Развоевались тут у меня. Сейчас отправлю эту стрелу искать, как Ивана-царевича. И не разрешу вернуться, пока не узнаете ее судьбу.

— Ивана-царевича? — удивился Авоська. Слова, случайно слетевшие с моих губ, навеянные воспоминаниями из старой сказки, были истолкованы совсем не так. Наверное, известный мне фольклор тут был неизвестен, или не все местные жители с ним были ознакомлены.

— Ух ты! — восхищенно вторил ему Небоська. — Наш царь даже царевичей гоняет за стрелами! А который это был, с какого царства?

— Потом, — отмахнулся я, не собираясь сейчас вдаваться в подробности. — Нас охота ждет, так что вперед и очень тихо.

Немного дальше, чаща стала расступаться, давая больше простора и света, который не задерживали своими верхушками деревья. Правда, все чаще стали попадаться полянки, заросшие густыми зарослями ежевики. Ягоды только стали завязываться, зеленея недозрелыми боками, но вот колючие плети раскинулись во всю свою длину. Кроме этого еще и продвижение наше замедляли, опутывая ноги, словно ковбои своими лассо быков. Особенно тяжело приходилось домовым, для которых эти заросли доходили до пояса, да еще и ноги босые (надо обязательно узнать, что они лапти не надели в этот поход) страдали.

В который раз оставив за спиною такую поляну с живыми силками, я принял решение обходить их по краю, пусть это и немного удлинит путь. В одном месте перед нами встала стена малинника.

— Хорошее место для охоты, — с авторитетным видом заявил Авоська.

— С чего ты так решил? — поинтересовался я, прислушиваясь к едва слышимому треску в зарослях. Кто-то большой, но осторожный копался в середине кустов сладкой ягоды, и этот большой мог оказаться мне не зубам.

— Так тут же самое место для медведей! — почти радостно, что охота может быстро закончиться, если отыщем здесь косолапого, произнес домовой. — Как раз малина начала поспевать, так что мишки тут просто обязаны быть.

— Знаешь, — с некоторым сомнением покосился на свое нехитрое оружие, сказал я, — медведей я люблю и не хочу обижать. А потом, из лука его сложно подбить, это надо было брать рогатину.

— А магия? — встрял в наш разговор Небоська.

— Что магия? — не понял я его вопроса.

— Магией можно медведя свалить, — указал мне довольный домовой на мой просчет. Каюсь, я и в самом деле позабыл про свои возможности. В повседневных вещах пользовался своими новоприобретенными способностями вовсю, а вот сейчас совсем упустил из виду. Вот только признаваться в своем ляпе не захотел.

— Неспортивно так, — как можно небрежнее заявил я домовым, — охотиться с помощью магии. Где дух охоты, азарт в этом случае? Не зря же я тренировался с этим луком.

Если и показалось первое слово непонятным, то спутники этого не показали, догадавшись о смысле по остальным фразам. Но попыток поскорее добыть дичи и вернуться в родной замок домовые не оставили.

— Царь, — торопливо проговорил Авоська, — а ты его сначала магией...

— А потом из лука его, — подхватил Небоська, — из лука. И все станет, это, как его... сперетивно, во!

— Сами вы 'сперетивы', — отмахнулся я от их предложений. — Это будет обман. А обманывать, тем более самого себя, я не хочу. Так что ноги в руки и вперед.

Краем уха я уловил приближающийся к нам треск в малиннике и поторопил домовых, которые угрюмо окинули взглядом заросли лесной ягоды и прикинули в голове предстоящий путь по лесу. Тут меня дернул за рукав Кузя, который за время нашей перепалки как-то выпал из моего внимания.

— Кощей, — проговорил он, протягивая мне большой кулек из лопухов, — вот, возьми.

— Что это? — с опаской перехватывая кулек из маленьких рук домового. Сразу же из большого, каким он казался перед этим, кулек стал обычным, нормального размера.

— Малина, — ответил тот, — вкусная. Я уже попробовал.

— Малина? — я заглянул внутрь кулька и увидел ворох красных, местами только розоватых, ягод. — Отлично, сейчас попробую. Спасибо, Кузя.

Не заметил как, но кулек быстро закончился. Мелькнула мысль, что надо было бы поделиться, но смог от нее избавиться, раз уж поздно и ничего сделать нельзя в связи с опустевшей тарой. С другой стороны, я царь, а это мои поданные, которые обязаны во всем мне угождать. А совесть пусть помолчит... помолчит, я говорю!

К этому времени мы удалились от зарослей лесной ягоды и от неизвестного, что хрустел там ветками. Недовольные домовые, которых я вытащил из родного замка, громко топали за мною. Пару раз делал им замечания, чтобы шли тише, но результата не было. Мелкие сильнее шумели, когда специально пытались идти тише. На мелкую веточку не наступят, но переломят более толстую, которая прикрыта слоем мха и папоротников.

После десяти минут дороги я махнул на все рукою и уже не обращал внимания на своих сопровождающих.

— Кощей, а, Кощей, — окликнул меня Авоська, бывший самым неугомонным из троицы, — сколько мы будем идти? Просто, нам бы знать, чего ты хочешь.

— Местечко удобное для охоты, — откликнулся я, — чтобы обзор хороший и самому не отсвечивать.

— Так мы в этом лесу этих мест ни в жизнь не найдем, — вздохнул с обреченным видом домовой.

— Найдем, найдем, — как можно более оптимистично ответил я, — не все же чаще быть. А кстати, вот отличная полянка для нашей задумки.

Уточнять, что задумка все больше моя, никто не стал, но это невысказанное мнение висело в воздухе и просто излучалось молчаливым показушно-усталым видом домовых. Ну, я так думаю, что показушным. Когда устать-то успели, если прошли всего ничего? В замке носятся, как угорелые, и бодрости с энергией не убавляется, хоть к АЭС или ГЭС подключай для дополнительного источника питания.

Найденное место поляной назвать можно было с большой натяжкой, так это был тот же лес, но с очень редко расположенными деревьями. Но я в такие нюансы вдаваться не собирался. Если светло и просторно среди густых и темных зарослей, то это поляна.

Вид был потрясающий! Передо мною стояли десятки дубов, росшие друг от дружки с большим отрывом. Такая свобода дала возможность патриархам леса вымахать во все стороны — в высоту, вширь и обзавестись стволами в полтора метра толщиною. Отличное местечко, чтобы проводить время на природе — под густой кроною можно развести костерок для шашлыков, как раз ничего не росло под дубами. А самим завалиться немного в стороне на открытом месте и наслаждаться солнечными ваннами и мягкой, почти шелковой травой.

М-да, вот только раз приедешь, потом другой, подтянутся прочие кампании, и поляна превратится в помойку. Слишком наплевательски относятся к природе мои современники, живут одним днем, не заглядывая в будущее. Сколько раз видел, как шумные группки молодых людей (подчас и не очень молодых) разбрасывают объедки и отходы по всей округе, где 'повезло' им отдыхать. А через некоторое время они приезжают вновь, но с детьми, нимало не заботясь, что те могут наткнуться на зазубренные края консервных банок, осколки бутылок и банок, которые очень часто просто колют. А уж сейчас, когда многие обзавелись всевозможными пневматическими или травматическими пистолетами , это случается все чаще и чаще. Как еще можно показать свою удаль, если не с пистолетом в руке, метко сбивая и раскалывая опустевшую стеклотару?

Нет, пусть это место еще века не видит человека с его варварским отношением с окружающему миру, так полезнее для всех сторон.

— Слушаем мой приказ, орлы, — скомандовал я спутникам, отвлекаясь от грустных мыслей. — Вам предстоит архиважное и архисложное задание.

Троица домовых подтянулись, попытавшись изобразить бравый вид, чтобы соответствовать моему торжественному тону. Но, честно сказать, получилось у них плоховато. Неужели устали на самом деле так сильно? Ладно, если ничего не выйдет из этой задумки, то больше бродить в поисках дичи не буду, отправлюсь сразу домой.

— Сейчас идете по краю этой поляны и углубляетесь на тысячу... нет, на две тысячи шагов в лес, — принялся инструктировать помощников, одновременно чертя на земле кончиком стрелы схему движения. — Идете так, чтобы вот этот кусок леса напротив поляны с дубами оказался в стороне. Как пройдете названное расстояние, сворачиваете и расходитесь в линию. Ваша задача выгнать зверей, что должны находиться в этом куске леса, на меня. Понятно?

— Ага, — закивали домовые, — понятно... авось выгоним... небось выгоним.

— Когда обратно пойдете, — решил добавить я, — то шумите сильнее. Хотя сильнее уже вряд ли получиться — и так неплохо выходит.

Домовые ушли, а я остался в засаде, собираясь встретить любого зверя, что выскочит мне навстречу. Вот бы это был олень с ветвистыми рогами или лось! Трофей выйдет замечательный, если голову с рогами на стену в своей комнате повесить. Вот только найти бы мастера по выделке, а то ничего путного не выйдет. Будет на стене пахучая штука висеть, от которой только мухи дохнуть станут. А учитывая то, что у меня в замке их и не было почти, то и такой мизерной пользы не будет.

Вот так, мысленно примеряя на стену роскошный трофей, я искал подходящее место для удобного обзора и будущего выстрела. То, что могу промахнуться, не рассматривал. На самый крайний случай подправлю полет стрелы магией, совсем незаметно. Уж лучше отступить от своих слов, но получить трофей!

Позицию для выстрела выбрал а самом высоком месте поляны с самого края. Как раз прямо напротив в лесу шла просторная полоса, не сильно заросшая и не заваленная буреломом. Если не ошибаюсь, то любому зверю проще всего бежать именно тут, где нет препятствий и отлично все просматривается.

Скучать мне долго не пришлось. Только встал на месте и минут десять поглазел на окрестности, как впереди послышались хруст сучьев и топот ног. Навстречу бежало целое стадо, настолько звуки были сильные. В нетерпении я поднял лук и слегка натянул тетиву, не желая терять времени на вскидывание оружия при виде добычи.

Вот только первыми выскочили домовые, усердно перебирающие ногами с самой большой скоростью, на которую только были способны. Почти весь шум и создавали они. Не успел я удивиться и возмутиться такому скорому и нерезультативному появлению домовых, как получил ответ.

— Царь, — выпучив глаза настолько сильно, что стал смахивать на лягушку, прокричал на бегу Авоська, — мы добычу тебе ведем. Только не промахнись, а то такого второго уже и не найдем.

А потом я увидел... черного слона. Честное слово, при виде несущегося на меня животного сложилась именно такая ассоциация. Только секундой позже смог рассмотреть подробнее и поменять свое мнение. Слоном зверь не был, а больше всего походил на здоровенного быка с прямыми и длиннющими рогами, которые и были направлены на мелких. Размерами зверюга превосходила всех ранее виденных животного сходного вида. Даже самый здоровенный племенной бык рядом с этим лесным гигантом показался бы молочным теленком.

— Уф, — остановился возле меня Авоська, на несколько секунд опередив своих товарищей, — видал, какого мы нашли, царь? Сколько мяса, а рога какие?!

— Угу, — промычал я невнятно, — видал. Только теперь ты его гони обратно сейчас, я хочу нормального оленя или лося, а не этого динозавра. Что хоть за зверь?

— Тур, — с довольным видом встрял в разговор Небоська. — Самый большой бык в стаде был и совсем неподалеку — даже идти две тысячи шагов не пришлось.

— И как вы его смогли заставить прибежать сюда?

— Да так, — немного помялся Авоська, но под моим взглядом выдал правду. — Кузя к нему подошел, а тот за ним побежал.

— Вот так прям взял и побежал? — усомнился я. — И Кузя просто так подошел, и животные его не испугались?

— Ну да, — пожал плечами домовой, — а с чего им нас бояться? Мы маленькие для них и не опасны. А Кузя... он, это, в морду быку колючку от чертополоха сунул. А животных там и не было, только этот бык и ходил один.

Я припомнил растение, которого удостоился получить в морду тур, и поежился — слишком грустная картина вырисовывалась. Даже жаль стало тура, что пострадал от не совсем нормальной фантазии и кипучей деятельности домовых.

— Царь, а, царь, — тронул меня за рукав Кузя, нервно посматривая назад, — стрелять надо, а то он сейчас тут будет.

Наш торопливый разговор занял совсем мало времени, но этого хватило туру, чтобы выскочить на открытое пространство и резко взвинтить темп бега. В голове мелькнула идея предпринять тактический маневр изматывания добычи бегом, но отмел как негуманную — уж очень быстро бык двигался, а рога с виду были чересчур острые. Негуманно будет подставить свою пятую точку под них.

С некоторым сомнением посмотрел на лук, но уж очень слабыми показались мне стрелы против такого монстра, тут что-нибудь помощнее требуется, баллиста, например.

— Цепляйтесь, — скомандовал я домовым и одного за другим стал подкидывать их вверх, стараясь угодить на толстые сучья. Следом подпрыгнул я и ухватился за толстый сук, росший метрах в пяти от земли, практически горизонтально. Не имей навыков левитации, то такой трюк вряд ли удался бы. На мое счастье, я успел забраться на ветку и крепко в нее вцепиться до того момента, как ствол дрогнул под ударом разъяренного животного.

Тур не стал бодать с разбега дуб, как я в душе желал, мечтая о застрявших в древесине рогах или контузии зверя. Бык просто поднялся на задних копытах и ударил дерево передними ногами. Хоть и здоров был дуб, но и его потряхивало от сильных пинков. После одного, самого сильного, удара посыпались листва и едва завязавшиеся желуди. Один из них достаточно больно щелкнул Авоську по носу. Домовой потер нос о плечо, опасаясь сделать эту операцию руками, которыми крепко держался за дерево. М-да, какой-то неправильный охотничий трофей попался. По моему мнению, это я должен был за ним бегать, но не наоборот.

— Может, Кузю вниз бросим, — предложил он, косясь на зверя, — он же привел тура в бешенство?

— Ты на Кузю не клевещи. Сам же ему на этого быка указал... сколько мяса, какие рога! — явно процитировал слова своего приятеля домовой. Тот недовольно засопел, видимо, желая проучить Небоську, но сдержался. Наверное, руки отцепить от ветвей было страшно, а без них вразумить приятеля не получалось.

— Но я ему не предлагал скормить быку колючки, — возразил Авоська, примериваясь пнуть своего оппонента, но тот ловко отодвинулся, разрывая расстояние до безопасной дистанции.

— Ага, — заявил Небоська, — ты ему предложил эту колючку засунуть под хвост.

М-да, домовые как всегда в своем репертуаре. Авоська с Небоськой придумали план по своему обычаю с вывертом, а для его исполнения выбрали Кузю в добровольно-принудительном порядке. Я посмотрел на беснующегося под ногами тура и порадовался, что Кузя изменил план генератора безумных идей. Заполучи бык колючки не в язык, а... в определенное место, то от злости он точно догнал бы и растоптал коротышек. Еще бы и мне досталось за кампанию.

— Цыц, — прикрикнул я на разошедшихся домовых, когда пару раз получил от них ногами, — я сам всех скину — одного за претворение идеи, а другого за ее создание...и третьего тоже.

— А меня за что? — удивился Небоська. — Я совсем тут не при чем.

— За кампанию, — отрезал я. — За то, что не вмешался и не просчитал возможных последствий. Ладно, хоть и не хотел использовать магию, но придется. А то мы тут долго еще просидим, как русалка из поэмы. Только Баюна с его цепью не хватает для полноты картины... Ну, тур, извини.

Вся моя короткая и сумбурная речь отразилась непониманием на лицах домовых, но хоть пинаться прекратили. Через пару секунд непонимание сменилось удовольствием, когда из моих слов они выделили смысл того, что отдых на дереве вот-вот закончится. С нетерпением они уставились на быка, который прекратил свои нападки на дуб и перешел к планомерной осаде. Хм, не реши я помагичить, то угроза похудеть оказалась бы вполне реальной. Это у тура под копытами накрытый стол, а мне только и осталось бы пробовать кору и зеленые желуди.

Словно поняв мои слова или просто почуяв опасность неким шестым, животным чувством, тур немного попятился, уходя в сторону от моего взгляда. Перестав срывать кору с дерева, он занялся более легким делом — рытьем земли копытами и рогами. В такой момент, когда бык погрузил в почву один рог, я ударил. Пришлось сильно извернуться, чтобы прицелиться поточнее, но с честью справился. Узкая, почти при дневном свете невидимая молния приголубила тура точно в... рог. Нет, я целился в лоб, чтобы уж точно наверняка свалить, но тот случайно наклонил свою башку, и вот результат попадания не сошелся с предполагаемым. Мало того, еще и на копытах тур сумел устоять после нехилого разряда! По всему телу разбежались мелкие искорки, поднимая дыбом шерсть, между рогов проскочила шикарная ослепительная дуга и ушла в землю по второму рогу, который в тот миг поддевал очередной пласт лесной почвы. Заземление, елки-палки...

Такого эффекта не ожидал никто: ни я, ни сам тур. Мало того, зверя и вовсе переклинило, судя по последующим действиям. Будто забыв об обидчике на дереве, бык сделал огромный прыжок назад, поднимая голову и ревя от пережитого шока. По шкуре продолжали бегать мелкие искорки и, по всей видимости, доставляли этим неприятные ощущения. Попробовав избавиться от них, тур встряхнулся всем телом и мотнул головою. Все искры 'сползли' вперед и завертелись вокруг рогов. После очередного встряхивания рогами между ними проскочила еще одна электрическая дуга и обратилась сильным разрядом, ударившим на десяток метров перед быком. Такого выдержать зверь не смог и рванул во все лопатки подальше от опасных объектов, которые хитростью заманили на это место для проведения изуверских опытов.

— Ничего себе конденсатор получился! — проговорил я, наблюдая за удаляющимся туром. Уже на грани видимости сумел различить, как по шерсти животного стали проскакивать очередные бело-голубые искорки.

Домовые выглядели не менее удивленными. Уж совсем не ожидали такого финта от тура, который должен был сейчас лежать под дубом, но не взбрыкивать и не метать молнии.

— Что расселись? — пришел в себя я. — Пошли домой. На сегодня охота окончена.

— А он не вернется? — с некоторой опаской поинтересовался Кузя, кивая в сторону умчавшегося тура.

— Не боись, — уверенно отозвался я, не совсем в душе согласный с этим утверждением, — про нас он давно забыл и теперь помчался хвастаться перед своим стадом новыми способностями.

— Точно? — не желал отпускать из рук надежный крепкий сук Кузя. — Вроде бы сейчас не сезон для быков к стадам примыкать.

— Ты сомневаешься в словах царя? — не дал мне и рта раскрыть Авоська. Такое замечание крыть Кузе было нечем, уж очень кощунственно выглядели после этого все сомнения.

Больше сегодня у меня не было интереса охотиться, поэтому, как и пообещал домовым, направился обратно в свой замок. Вот только надо же было такому случиться, что мы банально заблудились.

Глава 8

Вроде бы и шли по своим следам, но как-то так вышло, что очутились в незнакомом месте. Ни речки знакомой, ни опушек и рощ, где я успел побывать за время своего нахождения в этом мире, найти не удалось.

— Идеи, как нам вернуться домой, имеются? — спросил я у домовых, которые испуганно смотрели по сторонам. Понятно, толкового от них не дождешься: мелкие сейчас в шоке от того, что оторваны от своего дома. Как и ожидал, ничего путного они не сказали, только тоскливо пожимали плечами и морщили лбы. Пришлось вспомнить свои попытки левитации и попробовать прыгнуть как можно выше. С каждым таким прыжком я осматривал окрестности, крутя головой по сторонам. Времени с момента оставления замка прошло порядочно, и появилось чувство голода, усиливающееся с каждой пройденной верстой. Наконец, в очередной раз подлетев выше макушек деревьев, я сумел различить на пределе видимости узкую ровную полосу.

— Так, — деловито проговорил я, опускаясь к домовым, — впереди нечто вроде дороги. А значит, есть возможность встретиться с людьми и узнать дорогу.

— Царь, — немного смущенно проговорил Кузя, — а как ты у них будешь спрашивать путь к своему замку — ты же Кощей?!

М-да, домовой сделал ценное замечание, а я и позабыл про внешний облик своих спутников. Да и про самого себя тоже. Стоит узнать меня любому крестьянину, то...

Вот не знаю, что за этим последует: попытка немедленно сбежать, напасть, позвать на помощь соседей или сдать меня в руки дружины?

— Молодец, — похвалил я Кузю, — сейчас все исправим.

Долго думать я не стал и наложил на нас всех облик старцев. Внешний вид скопировал из старых сказок, память о которых еще не выветрилась из головы. Когда осмотрел нашу компанию, то погрузился в сомнения — уж очень странно смотрелись карлики с морщинистыми лицами и бородами до земли. Пришлось изменять на подростков в холщовых портах и рубахах. Сам я обзавелся точно такой же одеждой, но получил еще и веревку в качестве пояса и новенькие лапти. Иллюзия получилась настолько правдоподобной, что смог ощутить жесткость бороды и длинных волос, повязанных на лбу тонким шнурком. И волосы, и борода были белоснежного цвета, своей сединою подчеркивая количество прожитых лет. Последняя доходила до пояса и этим изрядно мешала, цепляясь за каждый сучок и кустик.

— Ну как? — повернулся я к домовым, которые во все глаза смотрели на меня. — Получилось хорошо, или переделать что требуется?

— Лук, кх-кх, — звонким голос откликнулся Кузя (несмотря на личины, я отлично разбирался, кто есть кто), — лук совсем не идет старому человеку.

Хм, я коснулся рукою оружия, которое висело у меня на плече, и призадумался, что же мне с ним делать. Гусли, что ли? В принципе, идея неплоха...

— А сейчас? — когда у меня на широком ремне повисли богато украшенные, узорчатые гусли.

— Дорогие очень, — усомнился Авоська, — могут не поверить, что они твои. А то еще и разбойники на них позарятся...

— Пусть не верят, — отмахнулся я от слов домового, — мне все равно до их сомнений. А разбойники тут только Соловьиные, так что на меня они точно нападать не будут.

Дальнейший путь занял совсем немного времени и был бы легок, если бы не моя борода. Эта иллюзорная материя цеплялась за все, за что только можно. Любопытно было то, что боли я не испытывал, когда клоки из нее отрывались и повисали на ветках. И еще удивительно мне было смотреть, как все эти лишения нисколько не сказывались на густоте волосяного покрова. Моя борода и волосы сохраняли и внешний вид, и прическу, и объем. А оторванные клоки через полминуты таяли в воздухе, не оставляя ни малейшего следа.

Так мы выбрались на широкий и пыльный тракт, покрытый следами тележных колес, отметинами конских подков и копыт от прочих животных, которые я знал только по описаниям. В этом месте лес отступал, отдав широкое пространство небольшой деревушке с очень интересным названием. Я впал в ступор, когда прочитал корявую надпись на дубовой доске, оставленную раскаленным стальным прутом. 'Охренутушки' — именно такое название носило местное поселение. Это намек на что-то или просто местный юмор? Хотя как-то видел один интересный знак с похожей надписью. По дороге на Питер, когда проезжал небольшую речку по мосту, я был не меньше поражен, увидев надпись: р. Вобля.

Домовые внимания на название не обратили, сосредоточив взгляды на большом доме из сосновых бревен.

— Трактир, — уверено заявил Авоська, — точно вам говорю.

— Это и мы сами видим, — пошевелим ноздрями, ответил ему Небоська, — даже чуем. Вкуснотищей тянет-то как!

— Так, — оглядевшись по сторонам, проговорил я, — идем по краю леса к деревне и через вон то поле подходим к трактиру.

— А зачем так идти? — спросил Авоська, за что немедленно заработал затрещину от своего братца.

— Не перечь царю, — внушительно произнес он и показал Авоське кулак. — Если сказал Кощей, что нужно так идти, то, значит, это важно.

На затрещину домовой обиделся и полез было в драку, до которой был весьма охоч, но тут я подхватил их обоих за шивороты и поднял в воздух.

— Так, драчуны, если еще раз попытаетесь на моих глазах подраться, то превращу одного в яблоко, а второго в грушу. Понятно?

Надутые домовые, косясь друг на друга, дружно уверили, что становиться фруктами они не желают, поэтому и вести себя будут тише воды, ниже травы. Правда, когда я их опустил на землю, то услышал тихое обещание от Авоськи 'ничего, в замке с тобой еще поговорим', но решил не заострять внимание.

— А идти так хочу, — решил немного прояснить свой выбор, — чтобы не светиться через всю деревню. Мало ли как тут принято относиться к каликам перехожим, да и собаки еще облают.

— Собаки, да, — заметил Кузя, — непременно нас распознают. На животных иллюзии и чары не действуют — увидят наш истинный облик.

— Тем более, — веско сказал я. Крюк занял минут десять времени и вывел нас к самой ограде трактира. Правда, пришлось пройти через небольшую плотину, ограничивающую крохотный прудик. По водной глади плавали и весело бултыхались то ли толстые утки, то ли мелкие гуси. Не знаток я в домашней живности, могу только по магазинным окорочкам определить, что кому принадлежало.

— Сейчас смеяться будут, — спокойно, как о чем-то малозначительном, проговорил Небоська.

— Ты о чем? — не понял сперва я его, но несколькими секундами спустя ситуация прояснилась. Одна из птиц вытащила клюв из воды и посмотрела на нашу кампанию, слегка повернув голову и вперившись оранжевым глазом в меня. Если Кузя прав насчет видения чар простыми неразумными тварями, то этот гусь (утка) сейчас рассматривал четверку неудачных охотников, которые пустыми возвращались с охоты. Ничем другим объяснить его издевательский гогот было нельзя.

— Га-га-га, — разоралась вредная птица, оповещая своих товарок, — га-га-га!

— Тихо, зараза пернатая, — погрозил я ей кулаком, — а то стрелу не пожалею на тебя.

— Га, — ехидно прощелкала клювом птица, и мне послышалось 'ага, сейчас прям, попади сначала'. Небольшая тропинка по плотине показалась мне междугородней трассой, настолько мы долго по ней шли, и все это время нам в спину несся издевательский гогот водоплавающих птиц.

— Га-га-га, — захлебывался от удовольствия первый птиц. А ему вторили остальные:

— Га-га-га! Га-га-га!

Умом я понимал, что этими криками гуси-утки сообщают о чужаках, но на слух их голоса казались ехидными гогочущими смешками и издевательским хохотом.

— Сейчас приду в трактир и закажу самого толстого гуся, — мстительно пообещал я самому себе, — самого толстого.

— Царь, — с сомнением произнес Кузя, — а на что — денег-то у нас нет?

— Разберемся, — отмахнулся я от его слов, — чарами пользоваться еще не разучился. Ну-ка, подберите мне несколько ракушек. Да, и не обращайтесь ко мне 'царь' или 'Кощей'. Пусть будет... дед, а вы мои внуки. Все понятно?

Домовые вразнобой закивали головами, сообщая, что все все поняли. Заодно и ракушек набрали полные карманы. Трактир меня порадовал своей добротностью и чистотою. Никаких темных углов, паутины, чадящего угара под низким потолком и объедков под ногами не было. Просторный зал с высокими потолками с четырьмя небольшими, но удлиненными окнами в двух стенах. Полы выскоблены до белизны и свободны от любого намека на мусор. Правда, ничего похожего на стойку я не нашел. Была только низенькая дверь в дальнем углу, свободном от столов, из-за которой доносились вкусные запахи.

Сейчас из десяти столов был занят только один, где сидели трое бородатых мужиков в рубахах из крашеного холста и кожаных штанах. Судя по прислоненным с лавке топорам, это из плотницкой артели народ. У дровосеков топоры совершенно другие, более толстые и массивные на длинной ручке. Ели они неторопливо и с чувством, сразу видно, что народ знает толк в отдыхе и хорошей еде.

На наше появление выглянула краснощекая женщина из двери, что заметил перед этим. Рассмотрев нас, она вышла с кухни (а что еще могло находиться в том помещении?) и направилась к нам.

— День добрый, дедушка, — вежливо обратилась она ко мне хозяйка, — поесть желаете?

— Нет, — ответил я, — мне бы водички попить после дорожки и посидеть в прохладе.

Та кивнула в ответ, окинув нашу четверку внимательным взглядом, и ушла обратно, махнув нам рукою в сторону ближайшего стола.

— Кощей, — зашипел мне на ухо Авоська и тут же получил в бок от Небоськи , — ой... дед, а что не стал заказывать поесть? Наделал бы из ракушек монет, как и хотел, и все.

— Сначала надо посмотреть, что тут за монеты в ходу, — резонно ответил я, таким же шепотом, — а только потом уже лепить контрафакт. Так, не переспрашиваем, а то замучаюсь объяснять... А из монет я только золотые помню и смогу изобразить, но это будет выглядеть очень подозрительно.

Пока мы тихо шептались промеж себя, вернулась женщина с небольшим, литра на два деревянным жбанчиком и четырьмя кружками.

— Вот, — произнесла она, — угощайтесь кваском холодненьким. Самое то в такой зной.

В этот момент у кого-то из домовых под воздействием общей вкусной атмосферы трактира громко забурчало в животе.

— Ой, — всплеснула руками женщина, — мальчонки совсем голодные. Что ж ты молчишь, старый, пареньков голодом моришь?

Хм, у меня получилось наложить на домовых отличные иллюзии румяных и крепких детей, и говорить, что они голодом морятся, как-то не совсем правильно.

— Хозяйка, — откашлялся я, стараясь придать в голосе старческого дребезжания, — я б заказал покушать, просто...

— Денег нет? — сразу поняла та. — А просто так спросить не захотел? Неужели мы не люди и каликам перехожим с детьми не сможем поесть принести?

Честно сказать, если бы не моя личина, то от моего загоревшегося лица можно было прикуривать. А я собирался тут обманом заниматься! Пробурчав благодарность, я уткнулся носом в стол, боясь, что иллюзия не выдержит и выдаст предательский румянец.

— Сейчас вам мой муж вынесет поесть, а то мне к снохе надо сбегать, — пообещала хозяйка и упорхнула на кухню. Через несколько минут оттуда вышел угрюмый пузатенький мужичок и положил перед нами по большой тарелке с кашей, щедро приправленной мясом и сливочным маслом. Когда уже уходил, то я услышал от него недовольное бурчание: мол, всех кормить, так сами по миру пойдем, без штанов останемся. Неприятный человек, то-то мне сразу не понравился его бегающий взгляд, проучить бы, но не знаю как, да и времени мало

Вот только нарисовалась проблема со столовыми приборами. По ходу дела, тут ложки каждый носил с собою. Но я-то с домовыми при себе их не имел, когда отправлялся на охоту. В замке привык, что Яга всегда клала рядом со мною серебряную ложку и вилку.

— Найди-ка мне четыре щепки подлиньше, — тихо проговорил я Кузе, — только быстрее.

Понятливый домовой кивнул и в один миг умчался во двор, откуда вернулся через минуту и протянул мне четыре длинные, еще пахнущие смолою сосновые щепки. Именно на них я и наложил чары, превращая в расписные ложки, которые как-то видел в одном из музеев у себя в городе. Думаю, что если борода и одежда действуют на окружающий мир по всем физическим законам, то и созданные орудия труда пищевой направленности тоже должны исправно функционировать. На всякий случай при накладывании чар я пожелал, чтобы щепки просуществовали в своем новом облике как можно дольше.

При проверке их работоспособности никаких отличий не заметил — ложки и ложки. Только расписные, в отличие от тех же ложек плотников, которые были просто голыми деревяшками нужной формы.

— Вкусно, — пробубнил Авоська, со скоростью пылесоса уплетая кашу. — Только Яга все равно лучше готовит, и вкуснее.

— Тише ты, — строго заметил я домовому, — еще не хватало, чтобы тут народ про бабулю услышал и сделал выводы.

Каша успела закончиться, и я собирался поблагодарить местных владельцев кухни, пускай и накормила нас только хозяйка, чему ее муж был против, но тут...

Хлопнула дверь о стену, отворенная сильной и уверенной рукой, впуская в помещение четырех новых посетителей, при виде которых плотники заработали ложками еще быстрее, доедая, и быстро ушли.

— Хозяин, — до боли знакомый голос раздался в опустевшем помещении, — попить и поесть... да не скупись. Кстати, где твоя жена?

— Ушла она, — немного заискивающе произнес мужик, который успел притащить простой деревянный табурет и усесться возле входа на кухню.

— Это хорошо, — довольно произнес посититель. — А то я не люблю бабский вой.

— Соловей! — пораженно пробормотал Небоська, во все глаза уставившись на разбойника. Так как я сидел спиною и видеть не мог новых посетителей, то решил развернуться. Разбойник, как и три его коллеги по ремеслу, носил свой обычный наряд — рубаха, штаны, и жилетка из волчьей шкуры (и не жарко им?). Но вместо лаптей щеголял в красных сафьяновых сапогах и был перепоясан широким кожаным ремнем. За этот ремень были засунуты два изогнутых ножа.

Мое движение не осталось незамеченным Соловьем с оборотнями, но вот узнать меня не смог под наведенными чарами.

— О, гусляр! — довольно воскликнул он, рассмотрев гусли. — Ну-ка, старик, сбацай что-нибудь.

Сбацай? Хм, интересно, это я принес новенькие словечки, или они и до этого тут имели хождение?

— Занят, — отвернулся я от него, собирая остатки вкусной каши с краев тарелки.

— Что? — удивился Соловей. — Ты не хочешь спеть балладу или сказание? Не хочешь мне, или вообще нет желания?

— Тебе не все равно? — буркнул я, отставляя тарелку и поднимаясь из-за стола. — Сказал занят, значит — не буду.

Обиженный в присутствии своих подчиненных и хозяина трактира Соловей от возмущения не смог вымолвить слов, зато не утратил своей прыткости. Подскочив ко мне, он протянул вперед руку и ухватил за бороду:

— Да я тебя...

И в шоке застыл, уставившись на половину бороды в своем кулаке и переводя взгляд на мой подбородок и щеки, на которых абсолютно не отразилась эта потеря — как была борода по пояс, такой и осталась.

— Это что? — спросил Соловей, больше всего похожий на человека, двинутого пыльным мешком из-за угла.

— Борода, конечно, — удивился Авоська. — Соловей, совсем одичал на своем дубу? Да и царя не признать, да еще и за бороду хватать...

— Кощей?! — выпустил из кулака остатки тающей в воздухе бороды Соловей. — Я... это...

— Это, — передразнил я его, кипя от гнева и сжимая кулак. — То. Вот, получи за неуважение к старшим.

От моей затрещины разбойник улетел к своему столу, собрав в одну кучу и стол, и лавки, и оборотней. Одновременно с грохотом, произведенным упавшим Соловьем, позади раздалось сдавленное 'Кощей' и резкий стук чего-то тяжелого о пол. Оглянувшись, я увидел упавший табурет вместе с мужиком, на которого сильно подействовало мое имя и присутствие в заведении.

— Слабак, — пренебрежительно отозвался о нем Авоська, посмотрев на вздернутые вверх ноги над табуретом. — Царь, а теперь можно называть тебя царем?

— Можно, — махнул я рукою, давая добро на прежнее чествование и размышляя о наказании Соловья. При виде копошащейся кучи под столом — ни один не желал первым вылезать из кучи-малы, опасаясь попасть под раздачу — у меня проскочил в голове отрывок из любимого фильма. Помимо воли по лицу стала растягиваться улыбка, при виде которой Соловей, решивший было подняться, стал уползать под лавку.

— Предложений вроде 'а может, не надо?' слышать не хочу, — проговорил я, с помощью магии поднимая всю четверку в воздух и сдергивая ремень Соловья. — Надо, Федя, надо.

При взгляде на живописную четверку, стойко переносившую экзекуции, я припомнил еще парочку известных афоризмов и присказок, пришедших к нам из синематографа.

— Один за всех! И все за одного, — провозгласил я. Рядом довольно потирали руки братцы-домовые, которые не забыли поползновений оборотней с кольями на их...здоровье.

— Авось узнаешь, как на царя кричать!

— Небось запомнишь, как Кощея за бороду дергать!

Потом они оба исчезли и появились только через пяток минут, когда я решил оставить ремень и пятые точки оборотней в покое. С жутко довольным видом Авоська и Небоська затащили через кухню четыре толстых жердины с небрежно заостренными концами. Наверное, из ограды выдрали — видел там я нечто похожее.

— Вот, — скалясь во все тридцать два зуба, сказал Авоська, — теперь и казнить можно!

Думается мне, что свой давний страх домовые еще не единожды будут вымещать на оборотнях. Те, во главе с Соловьем, сделали такие умоляющие глаза, что будь здесь мультипликационный кот из известного заграничного мультфильма, он бы нервно попросил сигарету и отошел в сторону покурить.

— Ладно, — махнул я рукой, не собираясь даже в мыслях исполнить наказание, — на первый раз прощаю.

С небольшим грохотом наказанные приземлись на пол и шустро рванули к входной двери. Скрывшись за ней, они вернулись полминуты спустя с еще более встревоженными лицами.

— Дружина там княжеская, царь, — сообщил мне Соловей, косясь на улицу, — уходить надо.

— Уходи, — пожал я плечами, уверенный в своей маскировке, — только учти — эта порка не полное наказание. Еще и штраф с тебя...две, нет, три телеги с золотом. Все, иди.

— На моих последних словах у Соловья отвисла челюсть и округлились глаза. В таком виде он и исчез на кухне, не забыв прихватить свой ремень и ножи, выпавшие на пол.

— Царь, — тронул меня за рукав Авоська, — а мы что делать будем?

— Выйдем через главный вход, — спокойно ответил я, направляясь к двери на улицу, — как все нормальные и порядочные люди.

Дружины княжеской, про которую упомянул Соловей, было человек под тридцать. Все здоровенные, рослые воины на крепких мохнатых скакунах. У каждого на боку болтался или меч, или боевой топор, причем последних было больше. Это я позже узнал, что по своим качествам топор в умелых руках поопаснее меча будет, а тогда пренебрежительно хмыкнул под нос 'дровосеки'.

Кроме всадников там присутствовали еще и несколько крытых повозок, одна из которых была излишне красочно украшенной. Как раз в тот момент, когда я ее рассматривал, парчовый полог откинулся в сторону и из недр повозки показалась стройная девичья фигурка.

— Воевода, мы где? — немного сонный, но не потерявший звонкости голос девушки обратился к кому-то из дружины. В ответ на эти слова рядом с повозкой возник массивный бородач в сплошном панцире поверх кольчуги и протянул руку, предлагая помощь пассажирке в выходе под открытое небо:

— В трактире одной деревушке нашего княжества. Даст Бог, к вечеру батюшку вашего увидим.

От помощи девушка отказалась, обижено фыркнув и ловко спрыгнув на землю. На миг промелькнула мысль, что запутается в своих одеждах, но ничего подобного не случилось. На месте традиционного сарафана оказалась почти мужская одежда. Широкие стянутые на лодыжках штаны-шальвары, рубашка с дутыми манжетами и что-то вроде жилетки с намеком на рукава. На голове ничего не было, если не считать толстую, длинную русую косу и тонкий серебряный ободок с несколькими жемчужинами.

— Поскорей бы, — потянулась она, заставив ближайших воинов из молодых смущенно опустить глаза, — а то устала трястись в этой телеге. Почему мне нельзя нормально на лошадь сесть?

— Не положено, — коротко ответил воевода. — И еще, княжна, надо бы сменить одеяние на более приличное. Не по правилам, когда девица в мужском платье ходит. Еще бы доспех одела воинский.

— А и одену, — притопнула ногою девушка, глянув в глаза собеседника. Потом развернулась и быстро пошла в трактир, пройдя совсем рядом со мною.

— Здравствуй, дедушка, — вежливо поприветствовала она меня.

— Здравствуй, деву... девица красная, — исправил свое первоначальное обращение на более привычное к данному месту. Или не совсем привычное, иначе почему та на меня так удивленно глянула. Впрочем, продолжения разговора не было, и девушка скрылась в помещении трактира. Следом проскочили несколько дружинников, оберегая княжну. Так, надо поскорее сматывать удочки, пока не появились ненужные вопросы — хозяин до сих пор в отключке лежит, да еще и беспорядок за одним из столов...

А вот с уходом возникли определенные задержки. Мой лук, спрятанный под иллюзией гуслей, привлек внимание воеводы. Рассмотрев всю нашу компанию, воин решительно направился к нам.

— День добрый, — поприветствовал он нас и сразу же перешел к делу. — Что за новости сказать сможешь, что узнал, пока по дорогам и деревням ходил? Или былину новую...

— Спешу я, добрый человек, — решил отказаться от профессии разносчика сплетней, — люди меня ждут не дождутся, а я и срок крайний уже истратил.

— Так мои вои могут с ветерком доставить, — пообещал мне воевода, — а ты развлечешь нас. Давно мы родного языка не слыхали, пока в странах заморских были.

— Не могу, воевода, — прижал я руки в груди в умоляющем жесте, — не могу. Да и стар я для седел и повозок, не выдержат мои кости эдакой тряски.

Угу, довезут они, как же. Представляю их удивление, когда подвезут меня к стенам замка, а оттуда мне навстречу толпа нечисти выскочит. Впечатлений хватит надолго...

— Как скажешь, — покачал головою воевода, — неволить не стану.

И тут я увидел небольшую, размером с ладонь, пластинку с закругленными краями. Она свисала с шеи бородача на тонком шнурке. Она была ЗОЛОТАЯ!

— Дай обниму тебя, храбрый воин, — сделал я шаг вперед, опуская руки тому на плече. Если тот и удивился моему поведению, то вида не показал, в свою очередь облапив меня ручищами. Золотая пластина прилипла к моей груди и была аккуратно отделена от концов шнурка. Длинная и густая борода помогла скрыть этот процесс и прикрыла золото от посторонних взглядов. Когда мы с воеводой отпустили друг дружку, на его груди красовалась иллюзионная копия пластинки.

— Прощай, воевода, — поторопился я расстаться с воином и быстро зашагал по улице, забирая в сторону. Как только дома скрыли меня от ненужных взглядом дружинников, я рванул со всех ног к лесу.

— Ходу, парни, ходу, — поторопил я домовых, — иначе влындят нам за кражу чужой собственности.

Возвращаться мы решили тем же путем, что и заходили в деревню. Только обойдем по лесу до тракта, а там и выйдем на дорогу. Насколько хватает моих познаний о местной географии, тут есть два больших тракта. Один новый, более длинный и широко используемый, ведущий к столичному граду. И старый, который заброшен, но все еще остается проходимым. На нем и сидит Соловей со своими работниками топора и дубины, поджидая купцов, что решают сократить путь и проскочить по короткой дороге. Этот тракт проходит совсем недалеко от тех мест, где в чаще и болотах стоит мой замок.

Уже в лесу я отцепил золотую пластину и полюбовался ею. Неплохая вещичка, увесистая. Пластина была удлиненной формы и не очень толстая, но и не тонкая. В паре мест я заметил несколько насечек, словно от этого золотого предмета отрубали какую-то часть.

— Гривна, — прояснил название моего трофея. — Воевода будет недоволен такой потерей, это же княжеский подарок.

Угу, недоволен. А ведь иллюзия пропадет уже в трактире или чуть позже, если долго там не просидят. Значит, в подозреваемых будет хозяин, тому и достанутся все горячие. Жалко будет только хозяйку, которая нас накормила без всякой мысли о прибытке. И не объедками. С подобными людьми мне не приходилось сталкиваться в своем мире, наверное, и не осталось уже таких. Именно за это и не любит русский народ весь прочий мир. Ну, никак в их мозгах, насквозь пропитанных мыслями о прибыли и капиталистическом общении, не может родиться мысль, что можно поделиться с кем-то просто так, без дальнейшей отдачи. Так и живут по принципу 'ты мне, я тебе', скрежеща зубами от злости, что не все такие оскотинившиеся. Даже их хваленая благотворительность имеет под собою мысли о прибыли. Будь она моральная, экономическая, рассчитывающая на рекламу...

— Царь, — оторвал меня от грустных мыслей Авоська, — а что за слова ты говорил, когда Соловья порол? 'Надо , Федя, надо...' он же не Федор, а Соловей? Или это чары такие?

— Угу, — не собираясь пересказывать сейчас комедию, так как подозревал, что потом придется разъяснять принцип кинематографии, а потом опять переходить к пересказу фильма, — очень сильные чары. Заставляют любого наказуемого осознать степень своей вины и терять сознание при виде своего шефа.

— А... — начал открывать рот домовой, но я его перебил.

— А про шефа как-нибудь в другой раз, — сказал я Авоське, — сейчас до замка пошли — чую, что еще не скоро там окажемся.

Глава 9

Домовые исчезли в тот же миг, как я переступил полосу тени от ворот своего замка. Только что устало пыхтели за моей спиною, и вот уже поблизости никого. Пожав плечами, я отправился к Яге собираясь поинтересоваться по поводу последних новостей, что произошли (или могли произойти) за мое отсутствие.

Бабка меня ждала и, судя по недовольным искоркам в ее глазах, не с расспросами насчет охоты. Неужели успела узнать, как я прилюдно выпорол Соловья? Хм, вроде не должна по времени, и Соловью нет интереса об этом рассказать. Но разговор пошел про другое.

— Эх, Кощей, Кощей, — грустно покачала головою бабка, положив на лавку передо мною две стрелы. Одна вся сырая, с чешуйками налипшей ряски и измазанная в грязи...или иле. Вторая была более чистая, если не считать нескольких светлых потеков чего-то непонятного. При ближайшем рассмотрении это оказалась смола.

— И? — непонимающе посмотрел я на Ягу.

— Твои стрелы, Кощей? — поинтересовалась та.

— Вроде бы мои, — пожал я плечами, присматриваясь получше. — Ну да, мои...а что случилось-то?

— А то, — пояснила мне Яга, присаживаясь на лавку, смахнув перед этим стрелы, которые я положил назад, — что прямо перед твоим приходом ко мне пришли Водяной и Леший вот с этими стрелами...которые торчали из не совсем приличного места.

— Откуда, откуда? — заинтересовался я и взглядом на себе указал приблизительное место попадания.

— Да, — кивнула она мне, — туда-то ты им и попал. Ох и ругались они, ругались. Пока я не осерчала и не выгнала их взашей — достали трясти у меня перед глазами своими...спинами.

На последних словах я не выдержал и заржал, как сумасшедший. Картина, только что нарисованная бабкой, стояла перед глазами как живая.

— Ха-ха, — заливался я, с трудом держась на ногах, — не могу... лопну сейчас! Бабуля, если придут опять, то гони их. На царевн-лягушек и купеческих дочек они не похожи никак.

Непонятная фраза заинтересовала Ягу, так же, как и мой смех. Поэтому любопытная Яга потребовала все пояснить. После моего рассказа она присоединилась ко мне, тихонечко посмеиваясь рядом со мною своим суховатым старческим смехом. Заскочившие на кухню домовые, увидев такую картину, когда два известных злодея смеются над чем-то непонятным, выкатили глаза и рванули обратно. Не знаю, что они там подумали, но точно не о нашем отличном настроении и не про новый анекдот.

— Ой, — вытерла платком уголки глаз, бабка, — если русалки и кикиморы прослышат про эту историю, то засмеют стариков. Им же прохода на век-другой не будет от шуток и смеха. Ты иди, Кощей, иди, все равно обед еще не сготовился — не ждала тебя так быстро с охоты, да эти...подстреленные, время отняли.

— А-а, — кивнул я головою, — тогда пройдусь по замку, посмотрю, что да как.

Сразу за кухней меня ждал Кузя, который опасливо косился на мое довольное лицо и сообщил, что во дворе меня ждет Баюн. Вроде как у кота ко мне очень-очень важный разговор.

— Очень-очень важный, говоришь? — переспросил я и получил утвердительный кивок от посланца. — Тогда уже иду.

Баюн ждал меня возле фонтана, рядом с котом стоял сундук из потемневшего, почти черного дуба с окованными уголками. Вид у котейки был измученный, словно тот пробежал большую марафонскую дистанцию или перепахал поле лично. Хм, судя по следам на мостовой, Баюн тащил сундук, ухватив его передними лапами за спиною и шагая на задних.

— Здорово, усатый-полосатый, — поприветствовал я его, находясь еще под впечатлением от недавней веселой сценки, — что хотел? Смотрю, ты клад отыскал, пришел сдать и получить свои законные тридцать процентов?

— Э-э, Кощей, — непонимающе уставился на меня кот, — какой клад?

— Вот этот, — постучал я ногой по сундуку. — Или это твои личные вещи и просишь помочь с их доставкой по адресу? Тогда...

— Это твои вещи, Кощей, — перебил меня кот и быстро отскочил от меня в сторону, — твой сундук с дуба. Надоело мне, что цепь постоянно воруешь — сам теперь его сторожи. Или верни цепь.

Новость была просто, просто... в общем, я стоял, как пыльным мешком прихлопнутый. Баюн решил показать норов? Или его, в самом деле, довели до ручки постоянная нервотрепка с перемещением дуба, заказа новой цепи и так далее по списку?

— Баюн, — попытался я увлечь кота разговором, пока приводил свои мысли в порядок, что сейчас разбежались табуном в голове, — ты чего, обиделся, что ли? Так я тебе новую цепь подарю, не золотую, конечно, а...

— А другая мне не нужна, — заявил наглый котяра, усевшись метрах в десяти от меня, частично спрятавшись за парапетом фонтана.

— Так я тебе серебряную в три раза толще прикажу изготовить, — попробовал уговорить я кота. — Да хоть в пять!

— Не нужно мне серебро, — уперся на своем кот, — только золото. Оно дороже и еще не темнеет, как серебро.

— Блин, полосатый, — стал закипать я, — не зли меня. Сейчас же ухватил сундук и отволок обратно.

— Не буду, — насупился тот. Я сделал шаг вперед, намереваясь ухватить того за шкирку, кот попятился от меня, вздыбив шерсть и подняв трубою хвост. Выглядел он очень грозно, но и комично одновременно.

— Ладно, — решил не обострять я ситуацию, — будет тебе цепь дорогая, еще дороже золота и сверкающее.

— Хрустальную закажешь? — подумал что-то свое кот. — Не пойдет, мне камень не нравится — лапы мерзнут и скользкий очень.

Лапы у него, видишь ли, мерзнут. Голова у него давно замерзла и до сих пор не отогрелась. Эх, жаль, что я такой мягкий. Будь тут прежний Кощей, то котяра не сидел бы передо мною с наглым видом и не качал права.

— Нет, не хрустальная, — покачал я головою, — платиновая.

— Какая? — удивленно переспросил Баюн, уставившись зелено-желтыми плошками глаз на меня.

— Платиновая, — тяжко вздохнул я, имитируя борения с жадностью. — Это такой дорогой метал, который встречается реже, чем золото. А выглядит так же, ну, почти так же. Не у всякого короля и царя есть корона из этого металла. А вот для тебя готов цепь сделать.

— С чего такая доброта? — подозрительно осведомился кот, но в его глазах я успел прочитать мечтательное и алчное выражение.

— Стыдно, что так поступал с тобою, — вздохнул я. — Столько для меня сделал, а я только горе тебе причинил.

Расплывшийся от величания его персоны Баюн полуприкрыл глаза. Мои слова оказывали такое же действие, как на обычную кошку поглаживание за ушком. Продолжая каяться и хвалить кота, я лихорадочно пытался припомнить, что я знаю про платину. И есть ли она у меня в сокровищнице или в других захоронках.

— Только сейчас у меня ее нет, — проговорил я, решив, что кот окончательно размяк, — надо будет поискать, и тогда цепь тебе скую.

Радужное настроение с котяры слетело одним махом. Блеснув зеленым, обиженный кот (уже, по всей видимости, видевший себя важно ходящим по такой невиданной цепи) встряхнулся и резко ответил.

— Вот как появится, тогда и заберу сундук, — и ускакал быстрее, чем я успел открыть рот. Пришлось ухватиться за сундук и потащить его к себе в сокровищницу. Вот тут появилась первая неприятность. Сравнительно небольшой сундук был тяжел, как целый маневренный локомотив. Не знаю, как его тащил Баюн, но я смог сдвинуть предмет на пару шагов. Пришлось звать на помощь домовых и вместе с ними перетащить сундук к ближайшей кладовке, где хранились 'ненужные' для меня дорогие предметы. Серебряные изделия, монеты, жемчуг и драгоценные камешки. До сокровищницы мне сундук не унести, а домовые быстрее на кол согласятся сесть, чем оказаться рядом с молчаливыми стражами подвала с золотом. За содержимое своего сундука я не боялся. Мало того, что сам он был сделан крепко, так еще и пара замков имелась. Один на толстых скобах, второй врезной. Где находились ключи, я не знал, но подозревал, что или у меня в комнате, или в подземелье. Видел я там нечто похожее на золотой ключ с кучей бородок и загогулин.

Проверять немедленно правильность своих выводов не стал, так как в голове крутились другие мысли. Неудача на охоте из-за неумения обращаться с луком подтолкнула меня к идее создания пороха. Уж простейший кремневый замок и черный порох мне по силам. Прямо тут же среди ящиков и сундуков, выбрав свободное местечко, я приступил к реализации своего плана. Вещество я решил...намагичить. А что? Если у меня получаются иллюзии, то и реальные предметы тоже обязаны выходить. Вон, ложки создал, а они до сих пор у домовых и не думают исчезать — настоящими получились. Значит, порох тоже по силам. Ну-с, приступим к эксперименту.

Сосредоточившись до музыкального однотонного звона в ушах, я попробовал сотворить взрывчатый порошок. Из памяти вылезла картинка: небольшая горка серых, невесомых, крошечных чешуек. Это помогло мне создать нечто подобное наяву — в метре от меня засветился полуметровый шар. Как только он погас, на полу осталась кучка, с ведро размером, серого порошка. Подхватив щепоть полученного порошка, я машинально потер ее в пальцах и бросил обратно. Вроде бы похоже, но проверить необходимо.

— Авоська, Небоська, — крикнул я, справедливо полагая, что эта парочка домовых, а с ними и Кузя, трется поблизости. Как и ожидал, вся троица возникла рядом со мною и преданно уставилась мне в глаза.

— Так, быстро мне притащили...м-мм, лучину, что ли, с огоньком, — приказал я. Видимо, интерес у братцев был такой сильный, что на этот раз они обошлись без помощи Кузи — сами сбегали и принесли мне требуемое.

— А что дальше, царь? — живо поинтересовался Авоська, держа в руке едва ли не факел с язычками пламени на конце. Почти такой же, но больше, был и у Небоськи.

— Мне нужно поджечь немного вот этого порошка, — кивнул я в сторону кучи предполагаемого пороха, — нужно проверить... стой!!!

Мой возглас запоздал. Не любящие терять время на размышления, оба домовых ткнули одновременно в горку с порохом своими факелами. Но ожидаемого взрыва не произошло...

— Горит хорошо, царь, — послышался голос Небоськи, — трут сухой-сухой, таким и торговать можно.

Приоткрыв глаза, зажмурившиеся сами собою в ожидание грохота и вспышки, я увидел горящий костерок. Никакого намека на взрыв не было. Точно так же горит вата — веселые язычки пламени на обугливаемой поверхности. М-да, что-то у меня не вышло создать порох. Скорее на обычный трут похож, с помощью которого разжигают огонь при использовании кремниевого огнива. Повторная попытка наколдовать порох опять привела к хорошо горящей, но бесполезной кучи серой трухи.

Ладно, тогда пойдем другим путем. Как правильно создается бездымный порох, я не знаю. Его я видел только в жестяных банках у отца, когда аккуратно отсыпал для своих нужд в школе. Зато знаю процесс изготовления дымного пороха. Качество выйдет не совсем хорошее, но там можно и подмагичить, усилив нужный эффект. Нужен древесный уголь, сера (хотя можно и без нее обойтись) и селитра. Вот с последней я притормозил. Знаю о аммиачной и калийной селитре. Которая идет на порох, не помню.

— Царь, — обратился ко мне Авоська, заметив задумчивое выражение на моем лице, — что-то еще нужно? Так мы, это, мигом, только скажи.

— Да нет, — пожал я плечами, решив создать и ту и эту селитру, начал с аммиачной, так как помнил хорошо запах и вид. Вот только получилось опять не то. Когда свет погас, на полу лежала очередная кучка белого порошка, с самой капелькой желтизны. Очень вонючего, стоит отметить, порошка.

— Это что? — зажав нос и бочком отодвинувшись в сторонку, прогундосил Авоська.

— Хлорка, — почесал я в затылке, гадая о том, что за хитросплетения произошли у меня в голове в момент создания чар. Думал я о 'пахучем' порошке белого цвета, который может взрываться. Теперь понятно, образ селитры у меня ассоциировался с хлорной известью. Если меня не подводит память, то при резком нагревании градусов до ста пятидесяти-двухсот это вещество имеет тенденцию взрываться.

— Убрать это, — ткнул я пальцем в хлорку, — куда подальше.

— А это что? — поинтересовался Небоська, не решаясь приблизиться к ароматному порошку, которого тут ведра на четыре будет (я решил не мелочиться, сделать побольше 'селитры' — часть на опыты уйдет, часть на сам порох).

— А это вещество для...э-э, для того, чтобы лучше и качественнее была уборка, — просветил я домовых, вспомнив о дезинфицирующих свойствах данного вещества.

— А-а, — непонимающе протянули домовые, но больше вопросов решили не задавать. Куда они спрятали хлорку, спрашивать не стал. Лучше всего было бы, чтобы этот порошок вовсе выкинули подальше, но я не догадался дать это указание неумным домовым.

Следующая попытка увенчалась успехом. Передо мною на полу лежала селитра, самая натуральная — в этом я был уверен на все сто. Ну, а с серой и углем и вовсе все прошло буднично. Знания про эти вещества у меня были едва ли не с рождения — сколько я обточил спичек и стащил из химкабинета желтоватых кусочков серы, и не сосчитать. А углем уже не первый год пользуюсь на шашлыках.

— Так, — сказал я вслух, рассматривая три горки ингредиентов для будущего пороха, вроде бы основное получил. Теперь только посуда требуется... Авоська, идешь на кухню и спрашиваешь у Яги пару горшочков и мисок из глины. Небоська — ты ищешь мне пестик и ступку, но не самую маленькую. А ты, Кузя, мне весы отыщи. Должны они быть, Соловей как-то остановил иноземного купца, а тот торговал благовониями на развес и пользовался именно весами. Может быть, они где-то тут, в этих ящиках. Вроде бы сделаны были из серебра...

Домовые разбежались выполнять поручения, а я принялся восстанавливать в голове полузабытые знания процесса изготовления черного пороха. Эх, все-таки жаль, что не получилось чарами его сделать — оно быстрее и надежнее вышло бы.

Первыми нашлись весы, которые были в этой кладовой, как я и предполагал. Следом появился Небоська, и самым последним — Авоська.

— Вот, — выгрузил он передо мною две стопки — одну из горшков, вторая состояла из неглубоких мисок и блюд.

— Нормально, — кивнул я головою. Что ж, знания имеются, причем подкрепленные неоднократным применением. Остается все это повторить еще раз, уже не ради баловства, а... хм, ради баловства опять. Так и выходит, если считать охоту развлечением. Мелким хулиганом я и зажигал по-мелкому, а сейчас подрос вместе со своими идеями. Тут в голову закралась мысль, что стоит подумать серьезно насчет огнестрельного оружия. С ним и сильнее стану, и значимее.

'Куда тебе такая сила? — одернул самого себя. — Или на войну хочешь уйти?'

Тут я представил оборотней Соловья, которые с пищалями в руках, с кучей пистолетов за поясом поджидают купцов в кустах. Потом выкатывают картечницу и...

Бррр, помотал я головою, отгоняя подобные мысли. Ружье только для себя и точка. Эдак у меня всех купцов разбойники выбьют, да и на себя народный гнев накличут. И мое грозное имя не спасет вместе с бессмертием, когда окрестные деревни с селами и городами поднимутся на меня с вилами и дрекольем. Нет уж, такого мне не надо тыщу лет.

Занятый этими мыслями, я по-быстрому смешал несколько составов. Помню, что стандартная процентная составляющая не всегда выдавала отличные результаты. Со своими приятелями мы стремились к тому, чтобы 'ухнуло' как можно лучше. Разница в паре щепоток на полстакана, но результат отличается сильно. Вот и сейчас самая 'ухающая' смесь была больше коричнево-бурой по цвету, чем черной.

— Царь, а, царь, — почти сунул нос в миску с порошком Авоська, — а это что?

— А это, — с некоторым сомнением посмотрел на состав, выглядящий несколько подозрительно при том результате, что выдавал, — вещество, которое само пускает...стрелы. Не нужно со всей силы тянуть тетиву.

— Странно, — почесал у себя в затылке домовой, — а я думал, что пыль и есть пыль, а оно во как...магия, значит.

— Не магия, — важно поднял я палец вверх, — наука! Ладно, сейчас покажу что к чему.

Для начала я собрался соорудить нечто вроде пугача, закатав в ствол...да хоть жемчужину, тем более этого барахла поблизости у меня валялось достаточно. Вот ведь ситуация — раньше представить не мог, что жемчуг и мусор будут между собою ассоциироваться. Скорее всего, кольцо так повлияло, переведя всю жадность и желание обладать драгоценными предметами только на золото.

Вот только пугач мне сделать не удалось — ничего подходящего в кладовке, из чего можно сделать ствол, не обнаружил. Хотел уже одного из домовых отправить к кузнецу, но передумал: эти точно не объяснят с моих слов, что нужно. Ствол не нашел, зато под руку попалась непонятная серебряная фиговина с лепестками посередине и конусообразной формы. Скорее всего, раньше была частью чего-то, но потом была отделена и оказалась в моей кладовке. Самое главное было то, что фиговина оказалась пустотелой с подходящим диаметром и длиною.

— Сейчас жахнем, — пообещал я домовым, которые во все глаза смотрели за моими действиями. Лепестки я свернул на девяносто градусов из горизонтального положения в вертикальное, изобразив нечто вроде ракетных крыльев. Они же пошли и в качестве ножек. На эту операцию мне потребовалось только три лепестка, все прочие я открутил, стараясь не повредить 'ствол' будущей ракеты.

Пороха насыпал до упора, но утрамбовывать не стал — мало ли что, вдруг горение будет неравномерное, и полет окажется совсем не 'нормальным'?

Нижние края я немного сплющил, чтобы горючий порошок не высыпался, оставив щель для выхода газов и фитиля. Последний изготовил из куска пакли, по-быстрому принесенного домовыми. Его я, как мог, пропитал селитрой, извазюкав в ней и скрутив шнур в полпальца толщиною. Лучше всего надо было бы вымочить в растворе и высушить, но не пожелал тратить время. Этот шнур упихал в ракету, заодно остатками пакли прикрыл щель, чтобы порох не сыпался. При воспламенении последнего всю паклю выбьет...

— Так, отходим в сторонку и укрываемся вон за теми сундуками, — сказал я домовым, присев за огромным, ростовым, зеркалом из чистого серебра. Эта отшлифованная пластина в палец толщиною должна остановить мой заряд, если тот вдруг полетит в меня. О том, что помещение абсолютно не приспособлено для запусков пиротехники, в тот момент я позабыл. Просто опасался зацепить постороннего при запуске на открытом месте — две стрелы в тине и смоле до сих пор маячат перед глазами.

Увидев, как домовые попрятались за укрытиями (глубже всех зарылся Кузя, уже знакомый с тем, что в моих руках все несет опасность), высунув любопытные головы, я щелкнул пальцами. Магическая искра затрепетала на кончике шнура, секунда, другая, и вот там затрещало искрами крохотное пламя. Фитиль прогорел быстро, но ожидаемого полета не состоялось. Со стороны домовых последовали вопросительные взгляды 'фокус где, в чем фишка?'. Пришлось пожать плечами 'факир был пьян, и фокус не удался'.

В этот момент и грохнуло, да так сильно, что я решил, будто мой летательный аппарат разорвало наподобие гранаты. Но при взгляде на стартовое место 'аппарат' обнаружился, только весь в дыму и сильно дрожащий. Миг спустя хлопнуло еще раз, и ракета взмыла вверх.

— Ух, ты! — раздался восхищенный возглас одного из домовых. Надежды на то, что ракета останется в пределах помещения, не оправдались. Извилистая, постоянно изменяющаяся траектория привела ракету к небольшому вытяжному отверстию под потолком. Сквозь него она и вылетела на свободу.

'Ой, блин, — пронеслось у меня в голове, когда я ломанулся на выход, сопровождаемый домовыми, — не дай Бог, кого зацепит'.

Ракету я успел увидеть, когда та пролетала мимо замковой башни, почти задев флюгер в виде петушка. Немного обрадовался, когда та клюнула носом, посчитав, что там закончился заряд. Но опять что-то хлопнуло, из ракеты посыпались искры с клубами дыма, и она исправила полет, резво набрав скорость, скрывшись в облаках. Елки-палки, да чего там хлопает и взрывается-то? Там заряда на две затяжки...три пригоршни пороха.

— Бед...ик, — подавился словами Авоська, увидев мои злые глаза и внушительный кулак под носом. Лучше пусть молчит, успели накаркать в прошлые разы. То 'бедный водяной', то 'догонит — не догонит'. Не хочу и слышать, кого домовые на этот раз предположат в качестве 'виновника торжества'. Кстати, а кого, в самом деле? Судя по высоте и скорости, улетит ракета далеко, может быть, и вечные страдальцы от моих неумышленных шалостей, водяной и леший, на этот раз будут спасены. А вот какой-нибудь ворон попасть сможет под удар или кто другой...хм, кто у нас еще летает в поднебесье из возможных (будущих) недоброжелателей?

— Кощей, — поток моих мыслей был прерван громким окриком в тот момент, когда готов был уже ухватить нечто подзабытое и вынести на поверхность.

— Кощей, — ко мне подскочила Яга, встревожено смотря в небо, — что это было? Небо ясное, а гром гремит, да и пахнет...

Бабка поводила носом ловя запахи:

— Хм, серой пахнет, — задумчиво проговорила Яга, — Люцифер наведывался?

Она вопросительно посмотрела на меня, но я только руками развел, давая понять, что про главного нечистого слыхом не слыхивал за последнее время.

— Ох ты ж, — звонко шлепнула себя по любу бабка, — это он про шабаш напоминал. Сегодня же на Лысой горе собрание всей нечистой силы будет. Кощей, тебе надо там быть обязательно — показаться стоит, а то многие и позабыли про тебя.

— Забыли про меня, как такое могло случиться? — сморщился я, не желая никуда идти. Тем более что никаких напоминаний никто не оставлял. Вот только не хотелось признаваться, что запах серы — моя работа.

— Да, — кивнула бабка, — забыли. Давненько ты не бывал на шабаше. Вот сегодня и отправляйся ближе к полуночи. Только, Кощей, постарайся обойтись без своих шуточек, там много сильных ведьм и колдунов будет, не стоит с ними ссориться.

— Постараюсь, — задумчиво проговорил я. Напоминание про ведьм всколыхнуло в памяти образ молодой, длинноногой девушки в экстравагантном наряде. А еще слышал, что ведьмочки отличаются очень игривым и незакомплексованым поведением.

— Значит, к полуночи? — переспросил я у бабки. — А где гора, эта, Лысая?

— По звезде пойдешь, — отмахнулась от меня Яга, заторопившись по своим делам. — Ее хорошо будет видно — красная и самая большая на небе.

Глава 10

К своему выходу в свет я подготовился тщательно. Не собираясь рассекать в обычных 'тряпках', я, по совету бабули, к которой зашел на кухню уточнить подробности, нацепил доспехи. Те самые, которых сторонился при обследовании арсенального зала. Надел с опаской, но внезапно открывшейся кровожадности не ощутил. Да и сами доспехи пришлись впору и дали ощущение комфорта и надежности. Следом прицепил меч, но тут появились некоторые неудобства — длинный клинок мешал при движении, приходилось его постоянно придерживать за рукоять, немного опуская ее. И постоянно приходилось бросать взгляд через плечо, контролируя положение длинного оружия.

Поверх доспехов накинул шелковый черный плащ с меховым черно-бурым подбоем. Сам плащ был непростой, имелся оригинальный карманчик, который вмещал больше, чем имел размер на глаз. Игры с пространством, самый банальнейший артефакт, хе-хе. Конечно, вместить в него пару вагонов не выйдет. Зато парочка тележек из супермаркета спокойно уместится. В этот кармашек я и убрал мешочек с остатками пороха. Его было немного — почти все ушло на опыты, но и эти двести-триста грамм не лежала душа бросать. Уж очень хитрющими выглядели глаза у тройки домовых, моих бессменных помощников. Эти могут попытаться повторить запуск, только выбрать для этого нечто побольше или место не самое лучшее в плане безопасности. Да и жалко мне их, если пострадают от неудачного обращения с горючим веществом. Опасное это дело — петарды самостоятельно изготавливать и запускать.

— Так, орлы, — решил свести инициативу домовых к минимуму, — сейчас ставлю вам задачу. К моему приходу, к утру, должен царить порядок в замке. Весь убирать не надо — долго. А вот первый этаж, коридоры, по которым все бродят постоянно, вычистить до блеска. И смотрите у меня, чтобы все было качественно сделано.

Надеюсь, домовым времени не останется на опыты по смешиванию остатков веществ, что имелись в кладовой. В основном, там уже пыль одна, но домовые могут и ее собрать. Со своей старательностью это им раз плюнуть, а с уборкой такого большого размаха уже не смогут отлучиться. Все, вроде обезопасил себя с этой стороны, значит, пора стартовать. Уже давно темнота наступила и близок тот час, когда часы пробьют двенадцать... если найдутся поблизости, конечно.

— Люки задраены, — дурачась, вслух проговорил я, захлопнув забрало, — аппарат готов к полету. Ключ на старт! Вперед — к звезде!

Левитация с каждым разом давалась мне все проще и проще — прыгал выше, летел дальше, приземлялся мягче. А в доспехах и вовсе было замечательно — все ветки деревьев, что доставляли некоторые неприятности при приземлении, сейчас жестоко игнорировались. Это тонкие, которые ломались или сгибались моим телом. С толстыми я поступал еще проще — вжик мечом и всего делов.

Вот так, помахивая изредка клинком, расчищая себе дорогу, я допрыгал (эх, ну когда же нормально научусь левитировать?) до Лысой горы. Маяком была большая, словно повесили здоровенный фонарь, звезда с кроваво-красным оттенком. Ее свет постоянно менялся — от ярко-алого, до темно-багрового. Сама гора была обычным высоким холмом с плоской верхушкой. Никакого намека на растительность не заметил, хотя...вот видны поникшие красные головки чертополоха и багульника ветки.

Приземление было...заметным. Увидев под собою толпу народа вокруг нескольких костров, я стал спускаться...как получилось.

— Поберегись! — голос с неба заставил многих впасть в шок, а когда подняли головы ввысь, то при виде огромной фигуры (доспехи меня зрительно расширили) с черным шлейфом и клинком в руках и вовсе застыли в ступоре. Пришлось падать на свободное место, чтобы не свернуть кому-нибудь шею — в ближайший костер, свободный от котлов.

Пепел, искры, горящие головешки разлетелись во все стороны. Сквозь дым и чад удалось рассмотреть, как несколько чертоподобных фигур принялись кататься по земле, сбивая пламя с шерсти, что занялось от искр. С других сторон донесся самый обычный посконный русский язык и выражения идиоматической направленности, которые всегда заменяют звуком 'пи-и-и'.

— Мой новый балахон из волос девственницы, — вопил кто-то противным, визгливым голоском. — Какая пи-и-и это сделала!

— Моя книга! Это просто пи-и-и какой-то способен на такое пи-и-и, — пожилая пенсионерка трясла передо мною грязноватую книжицу, на раскрытые страница которой щедро насыпало горячего пепла с угольками.

— Пи-и-и, ему я пи-и-и сделаю, — бесновался здоровяк с поросячьим пятачком и заячьими ушами. — Помешать мне, великому колдуну, во время демонстрации заклинания своим пи-и-и поступком! Да я с этим пи-и-и сейчас такое сотворю, что будет он у меня пи-и-и, пи-и-и, пи-и-и.

М-да, не получилось мне последовать бабкиному совету быть тихим и незаметным. Бедная, бедная нечисть, ведь живу в этом мире всего ничего, а стольким успел досадить...и жить мне еще долго-долго.

— Кхе, кхе, — откашлялся я, смахнув перчаткой с доспеха пепел и золу, — это кто тут за пи-и-и разгавкался?

На горе воцарилась тишина, взгляды всех тех, кто еще не смотрел на меня, перенацелились в мою сторону. Почти театральным жестом, прикрепив меч на пояс и положив сверху левую ладонь, я выпятил грудь и посмотрел на ушастого Пятачка.

— Я тебе не Винни-Пух, — голос из-под забрала немного исказился и прозвучал жестко, с некоторым замогильным оттенком, — понял, помесь Пятачка и братца Кролика? Поэтому за любой наезд в мою сторону буду наказывать один раз, но навсегда.

— А ты, эта, — вылез из толпы ко мне поближе непонятный пузатый коротышка с черепом на груди, висевшим на шнурке из длинной шерсти или волос, — кто таков?

— Точно, точно, — оцепенение было разом сброшено, и толпа заволновалась, потрясая кулаками и копытами, — кто такой будешь, из каких краев и почему с такой невежливостью к нам заявился, а?

— Царь я, — с чувством собственного достоинства произнес я, хотя на душе кошки скребли. Больше всего на свете мне сейчас хотелось взлететь обратно в воздух и умчаться в свой замок. Вот только сильно сомневался, что мне это удастся. Была большая уверенность, что местные силы ПВО не позволят просто так скрыться обидчику с места преступления. Вот и приходилось показывать храбрость и браваду, пока сердце решило поменять характер на заячий. Помню, читал одну книгу про героя в похожих обстоятельствах, тот тоже попал на праздничный банкет к нечисти, готовой его растерзать при малейшем признаке страха или неуверенности. Так он не только всем утер нос и пятачки (некоторым в прямом смысле), так еще и заставил всех чувствовать гостями и бедными родственниками, хоть и было все наоборот. А герой тот не обладал бессмертием и царским титулом, только меч при себе был да парочка верных друзей.

— Какой царь? — уже менее уверенно спросил пузан, что-то сопоставив в голове, и медленно-медленно стал пятиться назад, стремясь скрыться за спинами своих товарищей.

— Царь Кощей! — торжественно заявил я.

Минуту стояла тишина, прерываемая постреливанием деревяшек в костре. Вся окружающая нечисть застыла в ступоре, морща лбы и разевая рты в бессильных попытках найти подходящие слова. Первой очнулась пенсионерка с подпаленной книгой, которую она с шумом захлопнула, сдув перед этим горячую золу со страниц.

— Царь, добро пожаловать к нам на Шабаш, — растянув губы в улыбке, произнесла она. — А мы сразу поняли, кто к нам прибыл, но решили не показывать виду — знаем, знаем, как ты любишь шутить. Вот и поддержали твою шутку. А как ты летел по небу...а как опустился в костер...

— Ага, ага, — загомонила большая часть толпы, поддерживая шуструю пенсионерку, которая сейчас пела дифирамбы мне и моим поступкам, — все так и есть. Отличное появление, даже на нас произвело впечатление, хоть и поняли, кто к нам прилетел.

От гомона голосов, который постепенно набирал обороты и децибелы, голова стала болеть. Пришлось прервать бурную речь встречающих.

— Отлично, — пару раз хлопнул ладонями я, — мне тоже понравилась встреча — такая простая, без излишних мероприятий и церемоний. А самое главное, мне понравилась вся та искренность чувств, которыми вы меня встретили. Хм, а теперь я не буду вам мешать, можете продолжать заниматься своими делами.

Моя короткая и сумбурная речь была принята на ура. Никому из присутствующих ведьм и колдунов не хотелось дольше необходимого находиться рядом с царем нечистой силы. А если учесть последние слухи (которые просто не могли не разойтись, ведь сказочное местное царство — это одна большая деревня, в которой все про всех все знают), где фигурируют пострадавшие Водяной и Леший, захваченный богатырь, то желание 'подчиненных' пообщаться подольше резко идет на убыль. После моих слов местные участники выставки достижений черного колдовского ремесла, еще раз пропели оду восхваления и растеклись по вершине холма.

Оставшись в одиночестве, я прикрепил меч на бок, чтобы он не мешался, и побрел по Лысой Горе, вертя головою по сторонам. А посмотреть было на что! Сотни представителей различных видов и ремесел. Начиная от людей и заканчивая кикиморами и бесами. Правда, последние все больше в виде слуг и ездовых средств. При мне одна из ведьм лихо запрыгнула на закорки своему черту и пронеслась над самыми головами присутствующих, едва не задев их. Чуть подальше, в том месте, где начинается склон холма, расположились ступы и метлы ведьм. Это до слез напомнило мне родные парковки. Разнообразные по исполнению и размеру летательные предметы сильно смахивали на автомобильное ассорти на тех же стоянках. Вот эта, маленькая, кубастенькая и с тонкими стенками напоминает малолитражки и 'женские авто'. А вот через две ступы от нее стоит здоровая бандура с черными, сверкающими притертой сажей (специально пальцем провел, чтобы прояснить вид покрытия — тут или обжигали ступу снаружи, или вылетают на ней через огромную трубу) боками. Это не меньше, чем на 'жип широкий' не потянет. Рядышком притулилась такая же по габаритам, но с более грубой обработкой формы ступа, про которую я мог сказать только одно — отечественное автомобилестроение, елки-палки, наш ответ (с пьяного языка) иностранным внедорожникам: Хантер или Патриот.

Сразу за ступами стояли метлы, собранные по-военному, в пирамиды. Хм, а это уже стоянка с велосипедами и скутерами. И тоже с разнообразием форм и размеров. В том числе и среди материала, пошедшего на изготовление помела и древка.

Пока я бродил по холму, в самом его центре не прекращались улюлюканья и взрывы хохота — одобряющего или насмешливого. Местные ведьмы и колдуны-чародеи из кожи вон лезли, чтобы произвести впечатление на окружающих. Они смешивали растворы и зелья, демонстрировали заклинания и трюки по превращению или перекидыванию в других существ или предметы. Некоторые моменты были очень интересны и красочны, что заставляли смотреть, разинув рот (образно говоря, конечно). Но от наивно-восторженого выражения на лице точно не удержался, поэтому и не стремился стягивать забрало.

Одна из ведьм, молоденькая девушка лет восемнадцати-двадцати, прямо на глазах у зрителей растолкла в ступке ингредиенты из нескольких мешочков, что висели на поясе. Процесс изготовления сопровождался еле слышным бормотанием, видимо, накладывались чары. После того как молодая ведьма признала смесь годной к употреблению, она продемонстрировала всем желающим горсть светящегося серо-белого порошка. Правда, при показе не до всех дошло, что получение порошка еще не весь процесс демонстрации. Некоторые бабульки и дедульки из числа колдовской братии недовольно проворчали, что 'и сами можем намешать всякой пыли, которая светится будет хоть при дневном свете'.

Демонстративно не обращая внимания на эти брюзжащие замечания, ведьмочка подняла кулачек с зажатым в ней порошком над головою и высыпала его на себя. Результат превзошел все мои предположения: вместо девушки над землей стали роиться крупные ночные мотыльки, грубо копирующие человеческую фигуру. Потрепыхавшись на месте несколько секунд, мотыльки разлетелись по всему холму, облетев каждого присутствующего. Парочка подлетела и ко мне, зависнув сантиметрах в десяти перед лицом. Не знаю, что меня дернуло, но я быстро взмахнул рукою в стальной перчатке, пытаясь поймать одного из них. И потерпел неудачу — от прикосновения моей ладони к волшебному созданию то рассыпалось в пыль, точнее, в тот самый порошок, что сотворила девушка. Правда, уже через миг из него вновь соткался мотылек, но ко мне больше не приближался. Покружившись с минуту, мотыльки собрались в прежний рой и...переход от кружащихся на одном месте насекомых в молодую ведьму прошел быстро и незаметно. Возможно, кто-то из присутствующих что и заметил, но не я.

К слову сказать, продемонстрированное только что заклятие вызвало у половины собравшихся на Лысой Горе бурную реакцию восхищения. Впрочем, другая половина, все те же брюзгливые старухи и деды, скептически поджимали губы и трясли подбородками, обвиняя в неуместном позерстве и ненужности подобного заклинания для нечисти.

Вот только слова последних были проигнорированы ведьмой, которая щедро дарила улыбки тем, кто поддержал ее. Хоть и хотелось мне также выкрикнуть 'браво' и 'отлично', но сдержался. Во-первых, мне не хотелось привлекать чрезмерное внимание к своей персоне, о которой сейчас несколько подзабыли. Во-вторых, я успел заметить, как девушка мимоходом потерла свой...свою... в общем, спину, только самое ее основание, при этом бросив быстрый взгляд в мою сторону, который был полон чего угодно, но не любви и признательности.

Елки-палки, это что, шлепнув по мотыльку, я приложился по самой девчонке, да еще по той части, к которой они трепетно относятся? М-да, везет же мне с импульсивными желаниями, которые оборачиваются для окружающих неприятностями, хоть и мелкими...порою.

Вот поэтому, чувствуя в себе ощущение вины и желание познакомиться с одной из самых ярких и симпатичных представительниц местной тусовки (ну, не со старухами же заводить разговоры, на которых несмываемыми чернилами написано, что свой первый век они разменяли еще при царе Горохе), я и направился к ведьмочке. Она, как только отошла в сторону, а внимание толпы сосредоточилось на очередной претендентке на местный Оскар или что там дают за победу на Шабаше. Тоже, кстати, очень ничего себе по внешним данным.

— Девушка, извините, — быстрым шагом догнал объект своего внимания, — позвольте на пару слов.

— Кощей? — несколько наигранно удивилась она, словно не заметила моего приближения, что было весьма непросто — дурацкий меч шлепал по доспеху, словно голодные дети в столовой, требующие заменить манную кашу конфетами и вареньем.

— Угу, — буркнул я, — он самый. Могу я узнать имя ведьмы, что оказалась самой блистающей на сегодняшнюю ночь.

— Марьюшка, — стрельнула глазками в мою сторону, девушка. — А почему, Кощей, ты ко мне так странно обращаешься?

— Как, — не понял я, — странно?

— Во множественном числе, — хихикнула собеседница, — вот как. Или еще видишь стаю мотыльков?

— Э-э, — смешался я, — просто так вышло...так обращаются с людям там, откуда я пришел.

Подловила она меня. Ведь помнил, что тут все на 'ты' к друг другу обращаются. Но стоило начать попытки ухаживания, и все, все местные реалии вылетели в голове. Да и знакомство пошло не очень — разучился знакомиться за это время, что ли?

— А это где? — с любопытством посмотрела на меня ведьмочка.

— Далеко отсюда, очень, — решил отделаться размытыми объяснениями. — Кстати, а ты откуда сама где живешь?

— Далеко отсюда, очень, — усмехнулась девушка. — Кощей, а ты хочешь меня навестить?

— А что? — подбоченился я. — Может, и хочу, и навещу, если скажешь .

— А разве царевны и княжны закончились, что решил переключить внимание на простых ведьм? — наивно захлопала глазками девушка.

— Да не нужны они мне, — махнул я рукой, отметая все претензии насчет принцесс, — только морока одна.

— Уже успел похитить и получить выкуп?

— Нет, — помотал я головою, — но могу себе представить, как с ними будет тяжело, с этими избалованными созданиями, которые привыкли спать на перинах и каждое утро с няньками одеваться.

— Значит, — задумчиво протянула девушка, — никого нет у тебя в замке?

— Нету, — развел я руками, — совсем никого. И если ты не хочешь пригласить меня в гости, то я зову навестить мой замок. Где находится, думаю, знаешь?

— Кто же из нечистой силы не знает, где расположен замок Кощея! — ответила собеседница. — Что же, раз приглашаешь, тогда я приду в гости. Только смотри, не заведи к тому времени царевну...знаю я вас, мужчин, когда от скуки начинаете маяться, то за любой юбкой, оказавшейся поблизости, бегаете высунув язык.

— Марьюшка, — возмутился я, — я совсем не такой. Ты, главное, не задерживайся, приходи ко мне.

— Договорились, — улыбнулась мне девушка и, встряхнув копной черных длинных волос, ухватила меня за руку. — Кощей, а покажи что-нибудь из своих чар, а?

— Не стоит, — решил я отказаться от сомнительной чести что-то показывать. Тем более что сам толком не разбирался в полученных магических знаниях.

В этот самый момент по всей Лысой Горе прокатился восторженный, на грани истерии, громкий ор:

— Черный Козел! Великий Черный Козел!

На несколько секунд мы с молодой ведьмой замолчали, наблюдая картину, что открылась перед нами. Прямо по центру холма, в нескольких метрах от площадки, на которой собравшиеся демонстрировали свои таланты, из земли показалась черная голова козла. Огромная голова, там только каждый рог был в пару метров длиною и сантиметров двадцать пять толщиною у основания. Быстро, но очень плавно, вслед за головою вылезло и тело. В первую минуту я решил, что данный посетитель — живой. Но потом осознал свою ошибку, заметив, как по козлу бегают блики от костров. Каменная статуя, очень искусно выполненная, но представляющая всего лишь обычный черный...мрамор, наверное. Метров восьми в высоту, не считая рогов, статуя изображала черного козла, гневно (или с долей превосходства) вскинувшего голову и поднявшего левое копыто, словно в ожидании того несчастного, кто решит дерзить козлу. Вот тогда конечность и приложится по нахалу.

— Пошли, Кощей, — ухватила меня девушка за локоть, — как рая и покажешь свои умения перед собравшимися.

— Думаю, — попытался возразить настойчивой знакомой я, — не стоит. Я же не претендую на звание лучшего колдуна на этом Шабаше.

— Наоборот, — не обратила на мои слова девушка, с целеустремленностью и непрошибаемостью танка раздвигающая толпу, — надо показать всем этим выскочкам, кто тут самый главный.

Окружающая нечисть торопливо уступала нам дорогу, с некоторым недоумением смотря на нас с Марьюшкой. Но заметив, что мы направляемся к демонстрационной площадке, стали собираться в плотную толпу вокруг нее.

Когда меня ведьмочка вывела на площадку, сама оставшись в первом ряду зрителей, в голове было пусто. Ну, совсем ни одной идеи, как мне и что продемонстрировать своим номинальным подчиненным. Пару минут усиленно скрипел извилинами, пытаясь отыскать решение. Мимоходом пожалел, что нет такого волшебного порошка, с помощью которого Марьюшка превращалась в бабочек...или есть? Я торопливо зашарил в кармане плаще, отыскивая там мешочек с остатками пороха.

Народ заинтересованно загомонил в полголоса, сообщая о своих предположениях друг другу при виде смеси в моих руках. Я старался не обращать на них внимания. Быстро высыпал на землю порох, потом создал небольшой смерч, в который всосался взрывчатый порошок. А потом этот смерч, точнее, мини-торнадо высотою в пару метров и диаметром в половину, я направил в ближайший костер. Полыхнуло очень эффектно — столб пламени рванулся в высоту, закручивая языки пламени почти на уровне рогов Козла. В глазах статуи мелькнули заинтересованные огоньки, но мне это могло и показаться из-за бликов.

Получилось красиво, но понравилось не всем. Напрямую сказать мне никто не осмелился, но лица некоторых скривила презрительная усмешка. Отыскав в толпе лицо свой знакомой, я увидел ободряющую улыбку и просьбу в глазах показать еще что-то эдакое. И тут меня понесло. В общем, желая покрасоваться (не перед толпою, нет — чихал я на их мнение, меня больше волновали огоньки интереса и восхищения в самых прекрасных глазах из всех виденных мною), я распушил павлиньи перья.

— Это только малая демонстрация моего нового...моих новых смертоносных чар! — с пафосом, которого хватило бы на десяток великих ораторов моего мира. — Основное ждет впереди. Так, ты и ты — быстро срубили и принесли мне вот такое бревно.

Я ткнул пальцем в пару бесов, затесавшихся в толпу, и указал им примерные габариты требуемого предмета — два метра в высоту и чуть больше полуметра толщиной. Через несколько минут требуемое было предоставлено, и началось творение. Действуя мечом как самым лучшим инструментом для обработки древесины и добавляя немного чар, я придал деревянной колоде грубоватый вид ракеты с оперением для стабилизации полета. Внутри было вырезано отверстие для закладки заряда. После этого занялся самим порохом, что прямо тут же, на глазах у всех смешал из намагиченых компонентов. Остатки селитры с серой и порохом я развеял ветром, чтобы не искушать народ мыслями о повторении эксперимента.

Закладка заряда прошла быстро — магией все вложил и утрамбовал, ей же и удержал порох от высыпания. Уместилось на пару больших ведер, если не больше.

— Звезда Смерти! — громко озвучил название только что созданного оружия из другого мира. Низкоточного оружия, если брать ту же терминологию, так как на высокоточное оно не тянуло. Не реши использовать я магию при ее управлении, то полет данного предмета, точнее, его траекторию, не предугадает и лучший оракул или предсказатель.

— Это ты не про те огненные шары, что падают с неба ночью? — осторожно заметил нецензурщик, который успел избавиться от пятачка и заячьих ушей.

— Про них, — кивнул я головою. — Вот только свою я могу запустить с земли и направить ее в любое место.

На этих словах я поджег порох в снаряде. Грохнуло так, что я порадовался своему решению укрепить дерево чарами, иначе ракету разорвало бы в мелкие щепки. Сейчас же, оставляя за собою многометровый шлейф огня, первый реактивный аппарат этого мира устремился ввысь, отлично видимый на фоне ночного неба. Все задрали головы, рассматривая необычное зрелище, а я решил подкорректировать полет для большего впечатления. Когда ракета резко зависла небе и потом клюнула носом, став возвращаться по недавней траектории, в толпе едва не началась паника. Пришлось опять изменять движение ракеты, вот только на этот раз заставил ее промчаться метрах в десяти над толпою по горизонтальной плоскости. Жар от пламени, что вырывалось из сопла, заставил всех без исключения присесть на землю, спасая прически от неприятностей.

А ведь отличная вещь получается. Если изготовить с помощью магии нечто вроде реактивного движка, потом поставить все это на...да хотя бы обычную телегу, то выйдет средство для передвижения. Не придется больше прыгать со своей недоделанной левитацией. Погрузившись в свои мысли, я машинально развернул ракету обратно, отстранившись в своих думах от окружающей действительности.

Взрыв и разлетевшиеся осколки камня и обугленные щепки вывели меня из ступора. Зато вогнали окружающих в него. Черный Козел сейчас сидел на пятой точке, подняв передние копыта перед собою, словно загораживаясь от неведомой неприятности. Борода была почти полностью снесена, так, малые кусочки от прежнего величия. Левый рог был снесен под корень, только неровный слом напоминал о его недавнем присутствии. Да и вообще, вся левая сторона морды была перекошена, словно после хорошего удара правой.

Это был фурор! Большего, чтобы заставить себя запомнить и присудить первое место со всеми сопутствующими званиями и призами за примененное заклинание, я сделать не мог. Косясь то на меня, то на статую Козла, которая еле-еле, почти незаметно глазу, стала погружаться в землю, представители нечистой (некоторые, на которых сверху насыпало мусора после взрыва, были нечистыми в прямом смысле) силы принялись разбегаться. Часть из них стартовала прямо на четвереньках, не собираясь терять время на подъем и разгибание туловища. Через пару минут на Лысой Горе никого не было. Только один я и покалеченная голова Козла, исчезающая в земле. Выражение на его морде до сих пор было ошашарешенно-удивленным, с ноткой обиды: как, мол, так, за что?

Глава 11

— Эх, Кощей, — покачала головою Баба-Яга, когда вытянула из меня все подробности случившегося на Лысой Горе, — все-то тебе покоя нет. Ведь просила же, чтобы вел потише. Просила?

— Угу, — промычал я, не имея возможности нормально ответить, так рот был занять завтраком.

— Вот тебе, — продолжила Яга, — и угу. Считай, со всеми важными лицами в нечистом мире рассорился.

— Бабуля, — прожевав голубец, поинтересовался я у собеседницы, — да что такого неприятного случилось? Ну, подумаешь, разрушил статую. Да я ее сам отремонтирую, если понадобиться. Да и не разрушил я ее — так, поколол немного. Там всех проблем новый рог нарастить и бороду приделать.

— Кощей, — сердито посмотрела на меня бабка, — ты хоть понимаешь, что сделал? Это не просто статуя. Черный Козел — символ власти и поклонения для любого из ведьм и колдунов. Мало того, что ты не дал им показать себя и получить награду от Люцифера, так еще и нарушил устоявшийся порядок на Шабаше. Вся нечистая сила теперь подумает, что ты решил забрать в свои руки власть над всем нечистым миром. Ведь сначала с Водяным рассорился, потом с Лешим, причем над обоими одержал победу, так сказать. Показал этим двум патриархам, что в любой момент можешь им вставить фитиля, как ты иногда любишь говорить.

— Бабушка, — выпучил я глаза, — да какая власть, какой фитиль? С этими двумя дедами случайно получилось. Кстати, а причем тут Люцифер и что за награда? Если так подумать, то я ее и выиграл. Если не вернут мне мой приз, то буду обжаловать в суде такое неправильное решение.

Я довольно засмеялся, вспомнив выражение на лицах собравшихся после порчи символа Шабаша, и потянул блин в рот, по пути опустив его в крынку со сметаной. Яга только вздохнула тяжко, пододвинув поближе блюдо с блинами:

— Во время Шабаша Черный Козел является олицетворением Люцифера. У статуи и главного подземного нечистого в этот момент существует что-то вроде слияния — Люцифер все видит глазами козла и вполне способен им двигать. А насчет награды...

Бабка немного помолчала, всматриваясь в мое лицо, но не найдя и тени раскаяния или чувства важности информации, продолжила.

— Лучшая ведьма или колдун на весь год до следующего Шабаша получает покровительство Люцифера и Силу. Даже самый слабый колдун или ведьма после этого становятся на один уровень со старейшими и сильнейшими представителями своего племени.

— Ха, — развеселился я, — это получается, что я дал по рогам самому Люциферу?! Вот это штука — скажи кому и фиг дождешься, что тебе поверят.

— Тебе, Кощей, поверят, — вздохнула бабка. — Теперь вся нечистая сила будет обходить твой замок еще дальше.

— Это хорошо, — с важным видом кивнул я и ухватил один из расстегаев с рыбой, — меньше народу — больше кислороду.

— И любви от них ты теперь не дождешься, — нахмурилась бабка. — Даже той прежней, больше похожей на уважение и страх. Теперь они скорее ненавидеть станут.

— Это с чего бы? — удивился я. — Из чародейской братвы никто и не пострадал же.

— А Сила? — резонно напомнила мне бабка про бонусы, которые в этом году не достались никому. — За одно это многие согласятся напакостить тебе в любом виде.

— Хм, — призадумался я. Перспектива иметь кучу недоброжелателей была как-то не по вкусу. Примерно представляю себе, на что готовы все те, кто рассчитывал получить могущества, хоть и временное. А куча врагов мелких намного хуже, чем пара-тройка сильных, первые толпой возьмут.

— Бабуля, — попытался кое-что прояснить собеседнице, — я бы сам ни за что не стал вмешиваться, но получилось так...

— Это ты про что? — насторожилась Яга. — Про причины твоего поступка ты мне не рассказывал. Ну-ка, давай об этом подробнее.

Пришлось пересказать свой разговор (очень поверхностно) с Марьюшкой и то, как она меня взяла на слабо, так сказать. Ведь, если бы не симпатичная девчонка, то я бы с места не тронулся, чтобы показывать свои придумки. А так распушил перья, как павлин, и пошло-поехало. В итоге имею сейчас то, что имею. Во время короткого пересказа меня заинтересовала реакция Яги на имя молодой ведьмы, моей бесовки-искусительницы. Бабка нахмурилась и нервно пробарабанила пальцами дробь на столе, но от комментирования отказалась.

— Так, — отмахнулась она от моего вопроса по поводу Марьюшки, — знаю ее немного. Молодая и талантливая ведьма, но очень неусидчивая и любительница пошутить и сделать что-то новенькое...отчего страдают подчас окружающие. Совсем как ты, Кощей.

В этот момент на кухне показался незнакомый мне домовой, который сообщил мне, что во дворе меня ждет Соловей с очень важным делом. Разбойник почти слезно просит уделить ему минутку, по крайней мере, именно такая мысль возникла у меня в голове после торопливых слов домового.

— А где эти, — спросил я у Яги перед тем, как покинуть кухню, — домовые, с которыми всегда дело имею?

— Убираются, — пожала плечами Баба-Яга. — Сказали, что ты им поручил навести порядок еще лучше, чем обычно.

— А-а, — протянул я, вспоминая, что и в самом деле неугомонная троица была отправлена мною на ПХД, чтобы занять их неуемное воображение и направить кипучую энергию в более контролируемое русло...и безопасное. Ладно, пусть убираются, а то прослышат про происшествие на Шабаше и сами пожелают нечто подобное повторить, тем более не уверен в том, что никто из них не запомнил рецепт изготовления пороха. На миг в глазах пронеслась картина взлетающего на воздух замка и тройка закопченных домовых, сидящих немного в сторонке возле подрывной машинки из фильмов про партизан. Пришлось помотать головою, как лошади на водопое, чтобы отогнать этот образ. С этих станется провести эксперимент вроде представленного, дай только сведения и материал.

Соловья нашел возле фонтана, который с сосредоточенным видом нарезал круги вокруг большого мешка, в котором кто-то возился. Кто-то среднего телосложения. От этого неизвестного доносились шипящие звуки и нечто вроде мяуканья или мычания...что ли. М-да, кого это Соловей засунул в мешок и почему принес именно ко мне — одного из моих обидчиков, может? Хотя кто может обладать такими пропорциями из числа тех, кто меня обидел, я и примерно не представляю. Если мне не изменяет память, то таких раз-два и обчелся. Да и назвать их обидчиками — сильно завысить реальный статус.

— Здорово, Соловей, — поприветствовал я разбойника после его пожелания доброго утра. — А это что за штука, кого запихнул-то?

— Так ведь сам же говорил про две телеги золота, — удивился собеседник и ткнул пальцем в мешок. — А тут как раз выкуп будет на столько. Князь за свою дочку не поскупится выплатить из казны, хоть всю отдаст.

— Князь? — переспросил я, уже начиная догадываться о личности того, точнее, той, что сидит в мешке.

— Ага, — кивнул мне Соловей, — князь. Тут дочка его сидит — случайно попалась на дороге, где купцов караулили. Долго думал насчет ее захвата, но когда она сбежала от своей охраны, решил — судьба. Ничего, зато теперь и послушная будет, и тебе, Кощей, прибыток золотой.

Первой мыслью было отправить Соловья обратно. Пускай отпускает девчонку. Княжна мне очень понравилась, когда я рассекал в старческом прикиде — вежливая, прямолинейная и без фальши. В моем мире таких можно по пальцам одной руки пересчитать. Хотел, но фигов Соловей повторно напомнил про золото, и моя жаба ,золотая лихорадка, молча ухватила лапами за горло совесть и доброту. После короткой схватки пупырчатое земноводное уже закатывало под болотный мох остывающие тела лучших черт моего характера.

— Золото — это хорошо, — невольно потирая зазудевшие ладони при звуках, произнес вслух я, — очень хорошо. Давай доставай мой вклад в сокровищницу замка.

Разбойник довольно угумкнул и немного распустил завязки на мешке, запуская руку через горловину.

— А-а-а! — заорал он через пяток секунд, вытаскивая свою руку вместе с растрепанной девчачьей головкой. Княжна, как бульдог, вцепилась в кисть разбойника. Хм, это за что он там ее ухватил при таком интересном положении прикуса?

В этот момент княжна отпустила пострадавшую конечность Соловья, на которой отпечатался лиловый круг зубов, и громко заявила о своем негативном отношении к такому произволу.

— Вы кто такие? — растерянно, но без чувства страха или паники в голосе, сказала девушка. При этом она принялась вертеть головою, пытаясь освободиться из холщового плена. Но тут ее ждало разочарование — горловина мешка была только немного распущена, свободно пропустив голову и не давая плечам проходить. Во время всех этих телодвижений коса девушки растрепалась, непокорная челка свалилась на глаза, прикрывая обзор. А повязка на шее, бывшая ранее кляпом, сейчас стала похожа на шейный платок, тем более что и был для этого использован аналогичный предмет, но только головной — нечто вроде косынки.

— Кхм, — прекратил трясти рукою Соловей, бросив быстрый взгляд в мою сторону, — ты в плену у Кощея. Пока твой отец не выплатит выкуп, ты останешься здесь.

— Кощея? — удивилась та, и тут впервые ее глаза выказали первые этюды испуга. — Зачем я понадобилась этому старикашке, да он же...

— Во-первых, — жестом руки остановил я Соловья, решив вести разговор самостоятельно, — тебе уже сказали зачем — выкуп, все банально просто. Причем только золотом. Во-вторых, никакой я не старикашка — не видишь сама?

— Ты Кощей? — недоверчиво протянула девчонка, оценивающе смотря на меня от головы до ног. — Что-то не похож...

— Кощей, — встрял в разговор Соловей. — да что с ней валандаться — за косу и в темницу. Пусть посидит среди пауков и крыс.

Это он ее запугивал. С последней уборки домовыми мои тюремные камеры не догоняют номера люкс только отсутствием мебели, а так там можно запросто жить — светло, свежий воздух и чисто.

— А-а-а! — повторила княжна недавний вопль разбойника и попыталась отскочить подальше от нас. Наверное, упоминание про извечные женские страхи добило девчонку. Вот только навыка бегать в мешках, да еще не до конца выпрямившись, так как куль был ей не по росту, не было. Запнувшись, она попыталась вернуть равновесие и запрыгала спиною назад, чтобы не завалиться на нее же. Вот только ее порыв был остановлен двумя подчиненными Соловья, с которыми он и приволок пленницу...на свои головы.

Не заметив первого оборотня за спиною, она всем весом допрыгала до него и приземлилась тому на пальцы ног.

— УУУй-юй-юй-ууу! — завыл разбойник, ухватившись за пострадавшую ногу, и запрыгал по двору, словно подтанцовывая княжне. Та от неожиданности дернулась вперед и угодила второму оборотню, который развел руки в стороны, ловя княжну, головою в живот. Тот только хрюкнул от неожиданности и повалился скрюченным на землю, сверху на него плюхнулась девушка. А секундой позже до них доскакал первый разбойник, по любимой мозоли которого прошлась княжна, и, споткнувшись, присоединился к лежачим.

— Вот это куча-мала, — покачал головою и ухватил с помощью чар девушку, заставив ту зависнуть в метре от меня в воздухе. — Хватит играться — пришла пора взрослых дел. Сейчас я тебе отведу фронт работ, и смотри у меня, не филонить. В противном случае будешь у меня в царевнах-лягушках по ближайшему болоту прыгать. Не слышала эту историю? Ничего, скоро услышишь...

Под такое напутствие я пошел в замок, заставив плыть мешок с девушкой позади себя. Немногие встречающиеся домовые и кикиморы удивленно смотрели на меня и летящий мешок с девичьей головою, но словами (при мне, по крайней мере) никак не комментировали.

— Бабушка, — обратился я к Бабе-Яге, опуская мешок на пол и распуская завязки на горловине до конца, — вот вам еще один помощник. Точнее — помощница. Пусть на пару с Илюхой помогает по кухне. Слышишь, богатырь?

Я повернулся к Илье, который со скребком в руках и совком вычищал сажу с печи. Вот только никакой реакции на свои слова не заметил — тот встал, как столб, уставившись с широко раскрытыми глазами мне за спину. Хмыкнув, я проследил за взором пленника, но никого, кроме выбирающейся из мешка княжны, не обнаружил.

— Эй, — щелкнул я пальцами в воздухе, стараясь привлечь внимание, — Илья, ты заснул, что ли? К тебе обращаюсь.

Ноль эмоций, тот только что рот не открыл, впечатленный зрелищем девушки, принявшейся приводить в порядок спутанные волосы и помятый сарафан.

— Оставь его, царь, — бабка вылезла откуда-то из уголка, нагруженная мешочками с крупою и несколькими пучками сушеных трав, — и так видно, что попался богатырь в сети очей девичьих.

— Это как? — сначала не понял я, но потом дошло. — Влюбился? С первого взгляда? Да быть того не может!

— Может или не может, — проворчала бабка, сгружая свою ношу на ближайшую лавку, — решать не тебе. Но результат вон он. Много я таких на своем веку пересмотрела молодых и глупых. Его сейчас хоть за нос веди вслед за девицей, а он и внимания не обратит.

Вот это поворот сюжета. Я сам почти присоединился к застывшему Илье, только в моем случае поработало изумление. М-да, вот и говорите потом, что любви с первого взгляда не существует.

— Так, девка, — решила обратить свое внимание на пленницу, — ступай к богатырю в помощь. Задача — почистить все печи и убрать весь мусор от них, чтобы пожара не случилось. Только смотри у меня, чтобы без всяких глупостей...

— Ага, — решил поддакнуть я, — чуть что, и сразу же на болото, лягушкой квакать и ждать своего принца со стрелой.

На этих словах Баба-Яга довольно улыбнулась, припомнив случай с Лешим и Водяным и мой рассказ о заколдованной красавице. При этом княжна побелела от страха. Ее реакцию я понимал — улыбка у бабули из-за ее торчавшего вперед длинного и слегка искривленного клыка была впечатляющая.

— Кощей, — оторвала Яга меня от мыслей, — что делать планируешь сейчас? Опять своими о-пы-та-ми начнешь заниматься?

Слово 'опыты' она выделила по слогам, то ли не успела выучить малознакомое определение, то ли акцентируя на нем внимание.

— Не-а, — помотал я головою и зевнул, — а-а-а-у... пойду, вздремну минуток шестьсот. Ночь бурная была, так что отдых нужен. Да, бабушка, как эта сладкая парочка освободится, то направь их в помощь домовым. А то те слишком долго возятся с уборкой, слишком долго...

После этого я пошел спать. В самом деле клонило ко сну очень сильно, поэтому стоило немного отдохнуть. Почти сразу же, едва я завалился в кровать, глаза закрылись.

Из легкой послеобеденной дремы меня вырвал громкий телефонный звонок. Подорвавшись от неожиданности, я мечущимся взглядом промчался по нескольким телефонным аппаратам, стоящим на столе. Елки-палки, какой же из них.

— Да? — наугад схватил я ближайшую трубку, но кроме неторопливых гудков ничего она мне озвучила. Секунду спустя вновь зазвучала серия звонков, и только сейчас смог опознать источник беспокойства. Щелкнув клавишей на селекторе, прикрепленном почему-то в выдвижной нише стола, я поинтересовался:

— Слушаю. Что случилось?

— Царь, — донесся до меня мелодичный и до боли знакомый голос, который, впрочем, опознать не смог, — к вам посититель.

— Какой еще посититель? — не понял я, пробуя навести порядок в том сумбуре мыслей, что царил у меня в голове. Помню эпизоды из рыбалки весенней. Вроде как со своими приятелями и приятельницами выехал на речку. Потом внезапно стали проскакивать непонятные смутные картины из древнерусских сказок и былин. Во, точно! Оттуда же и пошло мое имя, точнее прозвище — Царь. Если называть его полностью, то это будет звучать так — Царь Кощей. Он же Бессмертный, он же Злыдень...

Тьфу. Пришлось помотать головою, чтобы избавиться от образов, что стали просыпаться с бешеной скоростью. Хватит мне пока и знаний имени.

— Соловей, — прощебетала в трубку девушка (как же ее зовут, совсем из головы вылетело...или не знал вовсе?).

— Соловей? — наморщил лоб, вспоминая личное дело данного индивидуума. Кличка — Соловей, род деятельности — разбойник, место обитания — Муромский лес.

— Так запускать мне его или нет? — в голосе знакомой незнакомки зазвучали сердитые нотки.

— Запускай, запускай, — дал добро я и откинулся на спинку кресла, пытаясь разобраться в странной и фантасмагоричной ситуации. Через селектор послышался тихий девичий голос: 'Проходи, ждет тебя'. Потом какая-то возня, тихий вскрик мужчины:

'Сдурела? Зачем кусаться-то?'.

'А ты за грудь не хватай, мало тебе было в первый раз?'

— Бешеная, — буркнул ей Соловей, уже на пороге моего кабинета.

— Сам такой, — ставила за собою последнее слово моя секретарша, — дурак. Я еще Богатырю скажу, он тебе под оба глаза по фонарю поставит и шишками весь лоб раскрасит, и...

Дальше угрозы мне прослушать не удалось — дверь притворилась, оставив все посторонние звуки за собою.

— Приветствую, Царь, — вежливо кивнул мне Соловей. А я во все глаза уставился на разбойника, не узнавая последнего. Где его сапоги с загнутыми носами, шелковый узорчатый пояс и волчья жилетка? Сейчас джентльмен дороги щеголял в черных брюках, красном пиджаке поверх белоснежной рубашки и лакированных туфлях. Правда у последних он решил хоть что-то оставить от прежнего облика — носы на обуви были длиннющими и загнутыми вверх. Да, совсем забыл отметить платиновую цепь, что свисала с толстой шеи разбойника. Будь она немного толще, цепь, а не шея, то вполне хватило бы для откупных Баюну — толщина звеньев была подходящая. Так, вот и что-то про Баюна стало в памяти пробуждаться, о каких-то откупных...

— И тебе не хворать, — отозвался я. — Тебе чего нужно-то?

— Да вот, — вытащил из внутреннего кармана сложенную несколько раз газету и протянул ее мне, — ознакомься, что за твоею спиною некоторые неблагодарные творят. Да еще с такой открытой наглостью.

Приняв из рук Соловья помятый бумажный лист, я развернул его и углубился в чтение. Так, так что мы тут имеем? Рекламы... Кто-то предлагает набор из двенадцати стульев, кто-то просит купить у него ореховый гарнитур.

— Хм, — пожал я плечами, поднимая глаза от листка, — ничего такого не вижу страшного и наглого.

— Как? — почти выкрикнул Соловей и ткнул пальцем в середину объявлений, — А это что?

' Заведу друга.

Иван Сусанин'.

— Ничего себе! — присвистнул я. — Этот-то откуда у нас объявился? Не знаешь, много он друзей успел завести? Я бы с таким, зная его биографию... хоть и патриот он, каких поискать, правда, но мало ли что ему вступит в голову...

— Много, — не дослушал меня разбойник, — очень много. На вчерашний день по сведениям моих пацанов, за две сотни успел завести. И, самое главное, с Лешим успел скорешиться. Сам заводит народ, типа, как знакомство отметить на природе с шашлычком и девочками. А потом их выводит Леший...не бесплатно, между прочим. Потом прибыль делят пополам.

— Кхм, — прокашлялся я, узнав из слов Соловья, что мое первоначальное предположение о смысле объявления было ложным, — а девочки-то откуда? Или тоже развод?

— Не, — покачал головою разбойник, — все реальные подруги — у Водяного берут русалок на подработку.

— У Водяного? И этот тут отметился...

— И не только тут, — толстый палец собеседника спустился ниже, отметив очередное объявление.

'Тур по реке Смородине. Самый лучший дайвинг и отличная рыбалка. На нашей ладье '**беда' вас будут обслуживать очаровательные русалки стюардессы.

Водяной'.

— И вот еще, — продолжал водить по бумаге разбойник.

'Наведу порчу на соседей, тещу, зятя. Уберу конкурентов. Сглажу по фотографии, рисунку, домовой книге.

Лихо Одноглазое'.

— Это произвол и наплавательское отношение к тебе, Царь, — продолжал заводить себя Соловей, тыкая пальцем по газете, — таких тут не один Водяной с Лешим. Почитай половина нечистой силы свои дела крутят, а в общак ничего не дают.

— Угу, — хмуро кивнул я, ничего не понимая, — насчет Водяного точно — наплавательское отношение.

— Тьфу, — поправился Соловей, — наплевательское. Царь, надо срочно приструнить этих барыг, пока нас по миру не пустили и не подвели под суд. Ведь ты у нас кто?

— А кто я? — заинтересовался я, надеясь прояснить ситуацию хотя бы в собственном статусе.

— Депутат от нашего Первого Нечистого Округа, — поднял указательный палец вверх Соловей. — Ты за нас всех Там отвечаешь, грудью прикрываешь от посягательств на наши традиции. А они...золото гребут и не делятся.

— Золото говоришь? — я потер, внезапно зазудевшие ладони, и добавил. — Золото мне нужно. Так, Соловей, собирай свою бригаду и немедленно отправляйся по этим адресам, что указаны в газете. Скажешь, если не начнут отписывать, кхм, выплачивать налог в тридцать пять процентов от каждой сделки, то пожалеют. На Лешего лесничество натравлю, они его вырубками замучают. К Водяному санэпидемстанцию и 'зеленых' направлю. А то взял моду утопленниками реку засорять.

— Все сделаю, Царь, — клятвенно пообещал Соловей и резко, даже не попрощавшись, выскочил из кабинета.

Но долго покоя мне не дали. Опять прозвучал звонок и удивленно-непонимающий голос секретарши (ну как же ее зовут?!) сообщил:

— Царь, тут к тебе посетители...странные.

— Запускай, — дал добро я, заинтересовавшись 'странными' посетителями. И пожалел, когда на пороге моего кабинета возникли два матроса. Революционных, надо отметить. Почему я так решил? А потому, что вид мужиков в морской черной форме в бескозырках и с пулеметными лентами на груди, перекрещенных крест на крест, мне сильно напоминал персонажей из фильмов о революции. Вот только выбивались из общей картины тельняшки с черными полосами...вроде они должны быть голубыми или голубые у десантников, а у матросов как раз под цвет формы?

Но от этих размышлений меня отвлек вид третьего поситителя — невысоко мужичка с хитрющими глазами в длинном пиджаке и кепке. Особо выделялась остроконечная маленькая бородка. Эта бородка и кепка настолько выбили меня из колеи, что я машинально поднялся из-за стола навстречу прибывшим и протянул руку 'Кепке':

— Царь, очень приятно познакомиться. А вы с чем пожаловали? Чем могу — помогу.

— Гьеволюционегы, — вежливо отозвался Кепка, — к вам пришли насчет вопроса искоренения ростков сорняка царизма.

— Э-э, — не сразу вникнув в слова, протянул я, — а я чем могу помочь?

— Вы, — улыбнулся мне собеседник, — цагь?

— Да, — начиная что-то соображать ответил я и попробовал внести ясность. — Только дело в том, что...

— Не надо, не надо, — замахал руками собеседник, — все знаем и так. Стоит отметить, что вы последний из самодегжцев. Цагь Гогох свегхнут и отпгавлен в ссылку; цагь-девица гаскаилась и приняла новое имя — Анка-пулеметчица, тоже, заметьте двойное имя, ни в чем ее не ущемили. Тепегь и твоя очегьедь пгишла. Последний в списке.

— Стоп, стоп, — стал пятиться я от агрессивных посетителей, прикрываясь ладонями, не стоит торопиться с решением.

— Гешение уже вынесено, — пожал плечами Кепка и вынул из кармана помятый листок. — Нагодно-геволюционый суд и суд Комисагов пгиговагивает Цагя Кощея Бессмегтного с высшей меге социалистического наказания — гастгелу. Пгиговогь пгивести в исполнение немедленно.

Несмотря на некоторые слова, с трудом разбираемые мною, одно я понял точно — мне трындец, если не попытаюсь переменить ситуацию или мне не помогут.

— А, может, — немного заискивающе проговорил я (фу, аж самому стало противно) видя острые кончики винтовочных штыков рядом со своей грудью, меня на развод оставите? Или в Красную Книгу внесете — позже сам умру.

— Обмануть нас желаете, батенька? — прищурился собеседник. — Нам известно ваше второе пгоизвище, подкгепленное наблюдениями. Итак, ваше последнее слово?

— Милиция! — с какого-то перепугу заорал я, видя, как матросы щелкают рукоятками затворов. И случилось чудо! Двери моего кабинета распахнулись в очередной раз и явили милую и симпатичную девушку в мини-юбке и шелковой блузке.

— Кощей? — удивленно приподняла девушка бровь, игнорируя прочих посетителей кабинета. — Что кричишь?

— Марьюшка? — только сейчас узнал в этой сексапильной красотке свою знакомую по истории на Лысой Горе (Хм, а что за история-то, ничего конкретного не припоминается).

— Да, — улыбнулась и сделала вид, что только сейчас увидела посторонних. — Ой, а это такие?

— Революционеры, — скривился я, — пришли меня расстреливать.

— Вот как, — протянула ведьма и обратилась к Кепке. — Постановление у вас а расстрел есть? А почему именно — расстрел? И с чего вдруг такой произвол?

— А вы кто такая? — воинственно задрал бородку мужичок.

— Свободная пресса, — достав из крохотной сумочке на плече корочки, девушка вальяжно ими махнула и кинула обратно. — Имею полное право находиться в этом кабинете и задавать вопросы с разрешения его владельца. А он совсем не против. Ведь так, милый?

— Ага, — подтвердил я ее слова охрипшим голосом.

— А нам все гьавно, — ответил мужичок, — на ваши документы. Мы сами себе власть и пгесса.

— Что-что вам? — чуть повернула голову Марьюшка. — Не расслышала что-то, повторите.

— Я говорю, что мне все гьавно! — не разобравшись в звучании своей фразы, прокричал кепконосец

— Ой, я опять не поняла, — пожала плечами девушка. — Но зато услышала, что вы ругаетесь. Завтра об этом будет знать вся страна.

— А мне все гьавн... — начал мужичок и резко замолчал, услышав за спиною сдавленные смешки матросов. С гневным лицом он повернулся к тем, собираясь отчитать и не успел. Дверь хлопнула в очередной раз, от чего с нее слетела табличка и упала на пол. Машинально я посмотрел на нее и прочитал вот что: приходи редко, проси мало, уходи быстро.

Царь Кощей.

Впятером мы уставились на рослую фигуру в черной кольчуге и черной кольчужной маске на лице с небольшими отверстиями для глаз и рта. В руках фигура держала огромную и такую знакомую булаву.

— Что здесь происходит? — грозно спросил Илья, многозначительно похлопывая оружие по ладони. — Вы кто такие?

— Э-э, — смешался кепконосец, бросив быстрый взгляд на богатыря, его оружие и смерив своих сопровождающих. Последние изрядно проигрывали Илье по всем статьям.

— Что 'э-э'? — передразнил его богатырь. — Быстро исчезли из кабинета, пока не пустил в ход вот это и парней не позвал.

Богатырь немного отошел в сторону давая всем нам возможность рассмотреть десяток здоровяков в приемной моего кабинета. Все в одинаковой воинской справе схожей с Илюхинской. И с такими же булавами в руках. Когда исчезли революционеры, я и не заметил. Зато сразу после этого в комнату влетела секретарша и повисла на шее у Илье:

— Ты молодчина!

— Только долго добирался, — упрекнула его Марьюшка. — Я устала зубы заговаривать.

— ой, — не дала в обиду своего поклонника княжна (именно она и сидела у меня в приемной), — всего-то пару минут. Лучше бы спасибо сказала, что сообщила об этих чудиках тебе и вызвала Илью. Пошли, Илюшенька, нам тут не рады.

— Спасибо, — произнесла Марьюшка в спину парочке, когда за той закрылась дверь. Потом повернулась ко мне.

— Кощей, когда же ты научишься разбираться в людях? Пускаешь всяких, а потом тебя приходится спасать, — произнесла она и хлопнула меня ладошкой по лбу.

Глава 12

Проснулся от того, что крепко приложился лбом о резной столбик спинки кровати. Мысленно пообещав в адрес неизвестного, еще не успевшего оформиться в четий образ, все кары небесные, я встал из постели. Судя по начавшемуся клониться к горизонту солнцу, время ближе к вечеру. Быстро пробежавшись мысленно по последним событиям, я, в очередной раз, чертыхнулся и полез за письменными принадлежностями: фигов Соловей изрядно мне подкузьмил, притащив княжну вместо положенных телег с золотом.

'...засим прошу отписать две, — тут я задумался, машинально принявшись покусывать кончик пера, потом зачеркнул последнее слово и продолжил, — три телеги с золотыми монетами и украшениями. Кощей Бессмертный'.

Вроде бы все. Елки-палки, задумавшись над тем, не добавить ли парочку лишних строчек в письмо, я опять ухватился зубами за перо, откинувшись на спинку кресла. В результате посадил жирное чернильное перо на рубашку, которое растеклось по материи наглой амебой со старинный пятак размером. Констатировав порчу одежды, я немного подумал над немедленной заменой гардероба, но потом махнул на это рукой — потерпит, сейчас надо закончить с письмом.

— Эй, — высунувшись из-за окна и увидев на карнизе черную птицу, крикнул я, — уважаемый, не будете ли вы так любезны поближе подлететь?

Ворон, до этого с интересом смотревший вниз, во двор, повернулся ко мне и недовольно прокаркал:

— Чего нужно, Кощей?

— Да вот, — помахал я скрученным в трубочку письмом, — донести до адресата требуется. Причем достаточно срочно и сразу в первые руки.

— Это кому? — короткими прыжками, изредка взмахивая крыльями, подобрался ворон.

— Князю насчет его дочки, что Соловей притащил, — пояснил я ворону. — Надо, чтобы поскорее прочитал и принял решение. В идеале — ответ передал с тобою.

— Хе, Кощей, — хмыкнул птиц, наклонив голову набок и косясь бусинками глаз на меня, — ты тогда присматривай за дочкой княжеской. Выкуп прибудет, а ее предоставить не сможешь — князь осерчает до предела.

— То есть, — не понял я, — следить за княжеской дочкой? Она Яге помогает...а-а, нет, стоп. С домовыми и Ильей должна была уборкой заняться. Так что в этом такого? Не перетрудится небось, труд укрепляет и душевно, и физически.

— А ты во двор спустись, — непонятно прокаркал в ответ ворон, ухватив клювом мое послание. После этого он взмахнул крыльями и скрылся с глаз. Пожав плечами, я хмыкнул про себя в ответ на странное заявление ворона. Правда, искорка любопытства, брошенная в костер интереса черным птицем, стала разгораться, грозя превратиться в костер.

Перегнувшись через подоконник, пытаясь высмотреть двор, я был разочарован — ничего увидеть не удалось, так как мешал выдающийся вперед карниз. Позабыв про испорченную одежду, которую собирался сменить, я выскочил из комнаты и стал быстро спускаться по лестнице. Уже перед самым выходом во двор до моего носа донеслись первые флюиды неприятного запаха. А когда свернул в коридор, через который можно попасть на улицу, то был почти сбит с ног едкой вонью. Выдохнув, но не решаясь вдохнуть ядовитый воздух, я вылетел на улицу с выпученными глазами, из который текли слезы.

Если я ничего не перепутал, то с аналогом (более слабым, стоит отметить) этого запаха я сталкивался еще в своем мире. Особенно его часто встречал в больницах и...туалетах. Пахло хлоркой, круто размешанной с водою. Вот только откуда...

Тьфу, я же сам отдал домовым это вещество, приказав убрать подальше и обмолвившись, что ее используют для очень хорошей уборки. А потом еще и дал задание этой самой уборкой заняться, предупредив, чтобы она была очень и очень качественной. Зная характер домовых, ничего удивительного в том, что они применили на практике хлорку, нет.

Во дворе, куда я вылетел в поисках спасения от удушливого запаха (кстати, намагиченная хлорка получилась более ядреная, как это произошло с ингредиентами к пороху), собралось все население замка. Честно признаться, я немного растерялся в той толпе мелкой и крупной нечисти, которая окружила небольшую, но знакомую до слез компанию. Прижавшись спиною к фонтану, стояла троица домовых, испускающих характерный запах...рядом с ними стояла бледная княжна, а впереди всех располагался Илья. Именно его внушительные кулаки и сдерживали напор толпы, стремившейся если и не линчевать (интересно, а знакомы местные жители с этим процессом, или я опять внес нечто новое в данный мир?), то доказать кулаками и прочими частями тел (ногами, например, или рогами) насчет неправоты незадачливых уборщиков. Мое появление немного остудило пыл собравшихся.

— Тихо всем, — попытался переорать я толпу, и это удалось (магии вложил в голос, как же без этого). Гомон стих, как по волшебству. Только недовольное сопение и шорох в толпе остались.

— Что тут происходит? — вопрос был немного глупым, но с чего-то следовало начинать.

— Царь, — вперед вылезла седая кикимора со слезящимися глазами, — сам не чуешь? Эти охальники нас всех решили отравить, теперь в замок не войти и не выйти. Да и в нем долго нельзя находиться...

— Точно, точно...чуть не отравили, убивцы...а во всем богатырь виноват, на кол его... — загомонила нечисть со всех сторон. Голос, говоривший про богатыря, оказался мне знакомым. Присмотревшись, я опознал Соловья, который не пожелал простить Илье свое 'лимонное' приключение с шишкой на лбу. Погрозив тому кулаком (при этом половина нечисти, расположившейся рядом с разбойником, приняла этот жест на свой счет и стала расползаться по двору, опасаясь моего возможного гнева), я повернулся к компании, по вине которой и состоялся незапланированный митинг.

— А теперь жду от вас пояснений по случившемуся, — спокойно произнес я, хотя и было желание рассмеяться во весь голос, наблюдая потешный, взъерошенный вид домовых и людей.

— Так это, — виновато-просящим тоном проговорил Кузя, — убирались мы, вот.

-А запах откуда взялся?

— От того порошка, что ты своим волшебством сотворил, — шмыгнул носом домовой. — Не знали мы, что он такой пахучий с водою делается. Ты же, царь, сам сказал — для лучшей уборки применяется, чтобы все было чисто-чисто.

— Понятно, — махнул я рукою на домовых, — все с вами. Стоило об этом подумать, когда хлорку отдавал. Ну, а вы куда смотрели?

Последние слова я проговорил, обратившись в сторону парня с девушкой. Богатырь к тому времени расслабился, увидев, что расправа отменяется...в данный момент. На мои слова он пожал плечами:

— Так ведь никто не знал, что порошок твой — чистая отрава. Вот и решил для уборки применить.

— Так, секундочку, — прервал я его и задал вопрос Кузе. — Так кто решил хлорку взять?

— А-а, это, — замялся домовой.

— Девица во всем виновата, — не сдержался Авоська, видя метания приятеля, — Кузя тут ни при чем. Это все она заладила: а давайте побыстрее уберемся, а давайте порошок возьмем.

При этих словах богатырь бросил быстрый взгляд на домового и открыл рот:

— Не виновата Василисушка, моя вина в деле этом, с меня и спрашивай.

Рядом захлопали крылья: ворон, продолжая удерживать в клюве записку к князю, уселся на фонтан, стараясь не пропустить ничего из происходящего. А вот вся нечисть из населения замка стала быстро расползаться, не желая долго находиться со мною — Ужасным и Кошмарным в ярости.

— М-да, — почесал я у себя в затылке, решая проблему, — и что мне с вами делать? Кстати, Илья, а Баба-Яга куда исчезла?

— Она с Лихом ушла на праздник к кому-то из ведьм, — сквозь зубы отозвался богатырь и сплюнул, — тьфу, нечистая сила.

— Ты чего плюешься-то? — попытался упрекнуть я того. — Не верблюд...

Вместо слов он ткнул пальцем в небо. Повернувшись в ту сторону, я был почти шокирован зрелищем летящей черноволосой девушки на метле. Прическа растрепалась, На лице задорная улыбка... и юбка развевается, как парус, приоткрывая очаровательные ножки немного выше колен. Невольно я засмотрелся на это, не сразу опознав в гостье свою недавнюю знакомую.

— Посторонись, — весело прокричала она, делая круг над двором и поднимая волосы и перья у всех расположившихся на фонтане и вокруг него.

— Кощей, — метла юной ведьмочки остановилась рядом со мною в полутора метрах над землею, — я решила принять твое приглашение и навестить.

— Марьюшка, — ухватил я чудное виденье за талию и помог спуститься с транспортного средства, — я рад тебя видеть в своем замке в любое время.

Девушка на секунду прижалась ко мне, заставив ощутить упругую грудь, и тут же отстранилась, освобождаясь от моих объятий. Потом быстро осмотрелась по сторонам и нахмурилась, обнаружив княжну.

— Кощей, а, Кощей, — вкрадчиво заговорила она, от чего мне сильно захотелось укрыться в своей сокровищнице, — это кто такая? На дочку князя похожа очень.

— Ах, эта, — улыбнулся я во весь рот, пытаясь за этим скрыть метания мыслей.

— Да эта!

— А это княжна, — по-моему, улыбка у меня была сильно дурацкая, но другой сделать не получалось, — ты очень догадливая, Марьюшка!

— Что. Она. Тут. Делает? — четко разделяя слова, спросила девушка, напоминая о моих обещаниях, что с принцессами и прочими аристократками я 'ни-ни'.

— А она... — елки-палки, ни одной мысли не приходит в голову, все разбегаются. Потом мельком глянул на богатыря, проскочил глазами мимо и вновь вернулся.

— А она сама пришла, — заявил я, заставив выпасть в осадок окружающих слушателей.

— Как это? — удивилась ведьмочка, позабыв про свое недавнее подозрение.

— Вон, — кивнул я на Илью, — за богатырем пришла. Любят они друг другу. Как узнала, что он у меня в плену, так сразу же вернулась из дальних земель и ко мне в замок с выкупом.

— И много принесла? — прищурилась Марья.

— Две телеги с золотом, — не моргнув глазом, соврал я. — Уже и в сокровищницу отнес, и возничих отпустил обратно.

В глазах Марьюшки заплескалось удивление и недоверие, потом взгляд переместился на мою испачканную рубашку. Елки-палки, там же клякса! Если сумеет связать ее, потом ворона с запиской и княжну, то мои оправдания только усугубят дело. Пользуясь моментом, пока девушка не смотрела на мое лицо, повернувшись в сторону княжны с богатырем, я одними губами просемафорил черному вестнику:

— Жуй письмо.

Тот выпучил глаза, решив, что ошибся при расшифровки. Пришлось повторить:

— Быстрей глотай. Если сумеет его увидеть, то достанется мне...и тебе как соучастнику. Все перья выдерет, а те, что останутся, вырву я...жуй, елки-палки.

Ворон осторожно посмотрел в сторону ведьмы, что-то прикинул в уме и сжал половинки клюва, сминая бумагу. Потом раскрыл его и втянул послание в себя. Учитывая размеры птица и листка, то он даже и не подавился.

Вовремя. Как раз в этот момент, когда ворон захлопнул клюв, на него посмотрела Марьюшка, но проигнорировала, не обнаружив ничего подозрительного — сидит себе ворон на фонтане и сидит, может, у меня в замке так заведено.

— Хм, — протянула она, — наверное, не врешь. В самом деле, чувствуется между ними связь. Ладно, а когда отпускать будешь?

— Да вот прямо сейчас, — продолжая улыбаться, проговорил я. — Как раз все слуги из замка только что с богатырем прощались. Прямо перед твоим приез...прилетом.

Потом замахал руками на Илью, указывая на ворота. Тот захлопнул рот, потрясенный только что развернувшейся перед ним сценой, но быстро сориентировался. Подхватив под локоток княжну, он шустро направился из замка...даже кивнул на прощание, как старому и хорошему знакомому.

— Кощей, — повернулась ко мне ведьма, когда Илья и Василиса скрылись за воротами, — замок свой покажешь?

— А то, — подхватил я девушку за талию и повлек к каменной громаде. Вот только совершенно позабыл про запах, за что и был наказан.

— Ой, — остановилась возле распахнутых дверей ведьмочка и наморщила носик, — чем это так пахнет?

— Домовые постарались, — ласково отозвался я, желая в этот миг порвать всех Василис, домовых и богатырей. — Ты не волнуйся — это только на первом этаже, в коридорах пахнет. Выше уже нормально все.

— Хлорки на весь замок просто не хватило, — продолжил я уже тихо-тихо, себе под нос, а иначе и там прошлись бы...

— Знаешь, Кощей, — освободилась от моей руки Марья, — я немного позже тогда загляну, хорошо? Как раз ты и с домовыми разберешься.

Проводив глазами девушку на метле, которая очень быстро превратилась в точку на горизонте и потом совсем исчезла, я раскрыл рот пошире и:

— Кузя! Авоська! Небоська! Убью гадов!

В этот момент что-то произошло...

Появилось странное ощущение чужого присутствия и взгляда. Потом прямо в проеме ворот возникло непонятное багровое свечение, запахло серой и угольной гарью. Чуть позже свечение превратилось в трехметровый круг, из которого вышли две карикатурных фигуры — нечто вроде козла и человека, но не сатира. Выше двух метров, с густой черной шерстью, в подобиях лат с копьями с длинными, волнистыми и плоскими наконечниками в руках. Возможно, наконечники отстегиваются и превращаются в короткие мечи.

Следом вышел импозантный мужчина с черными, как смоль, волнистыми волосами до плеч и небольшой бородкой-эспаньолкой, разодетый в красные и черные одежды с кружевными манжетами и воротником. Последними из портала (ничем другим это быть просто не могло) вышла очередная парочка бесов в латах и с копьями.

— Хм, — не зная, как отреагировать на появление неизвестных, хмыкнул я.

— Приветствую, Кощей, — вальяжно взмахнул рукою господин в красном, — примешь в гости?

— Приму, приму, — нерешительно дал добро я, — вот только кого?

Собеседник изогнул бровь в удивленном выражение. Я немедленно скопировал его жест, еще и руки скрестив на груди.

— Денница, — хмыкнув точь-в-точь, как минутою ранее я, произнес господин.

— Кто? — не понял я. — Какой Денница — может, Денис?

— Денница, а не Денис, — нахмурился господин. — Тебе Яга ничего не говорила про меня?

— У-у, — мотнул я головою.

— А имя, — секунду подумав, проговорил собеседник, — Люцифер тебе ни о чем не говорит?

Блин, попал я. По ходу дела, ко мне заявился хозяин архитектурного памятника, что я попортил.

— Знакомо, — осторожно проговорил я. — А что такое важное привело ко мне такого авторитетного...товарища?

— В замке лучше поговорим, — предложил гость, потом шевельнул крыльями носа и недовольно буркнул, — А что это за запах? Ничего, если я его уберу?

Короткий пасс ладонью со стороны главного нечистого, и удушающий смрад хлора исчез. Словно не было его и в помине. Невольно, я катнул желваки, представив, что и сам мог вспомнить о магии. Тогда и Марьюшка осталась бы со мною.

— В замке, так в замке, — покладисто согласился я. Сопровождающие Люцифера или Денницу (полагаю, что это местное, славянское имя для нечистого рогоносца, надо позже уточнить у Яги) черти или бесы (так и не определился с формулировкой — ну, не знаю я отличий) последовали за ним, не желая оставлять своего господина наедине со мною. Не думаю, что это (сопровождение) требуется для охраны — не так-то просто обидеть такого персонажа этого мира. Скорее, дань традиции и власти.

— Кощей, — не стал долго ходить вокруг да около Денница, — я позабуду про неприятный инцидент со статуей Козла. В принципе, это не столь и важное для меня событие. Но...

— Но? — повторил я за собеседником.

— Но было бы неплохо пойти мне навстречу.

— И что же требуется от меня такого, в чем могу помочь? Души грешников в сокровищнице не храню, договоры о купле-продаже этих самых душ тоже не заключаю.

— Тот порошок, — перебил меня нечистый, — который ты создал, когда запустил свою Звезду Смерти. Я был совсем не против узнать его рецепт...тем более что в него входит сера, моя любимая.

— Заешь, — проговорил я, не желая отдавать секрет пороха не пойми кому и не пойми для чего, — я тот рецепт создал по наитию. Просто воодушевление было большое, захотелось совершить что-то отличное от творений окружающих...

— Значит, — прищурился тот, — сейчас его не раскроешь?

— Не могу, — развел я руками, — сам не помню, что и с чем смешивал.

— С этим могу помочь, — небрежно махнул рукою Денница. — Мои слуги собрали остатки тех ингредиентов, что ты создал для порошка.

— Этих я и сам могу тебе дать, — сделал постную мину в ответ на заявление собеседника, — вот только все упирается в пропорции.

Денница открыл рот, пожелав что-то ответить, но тут в залу вошел богатырь. При виде чертей выражение на его лице стало обалдевшим.

— Пресвятая Богородица! — размашисто перекрестился богатырь. При этом четверка чертей с воем разбежалась по углам. У самого Денницы лицо перекосило, как у Соловья при виде поедания лимона Ильею.

— Сгинь, нечисть поганая, — продолжал креститься парень, осенив крестным знамением и бесов, — со мною Бог! Отче наш...

Пара бесов запуталась в хвостах и с размаху влетели пяточками в пол, вырубившись при ударе. Двое оставшихся, подвывая и почесываясь, словно попав под струю едкой кислоты, забегали по комнате. В очередной раз проскочив мимо богатыря, они попали под его молитву и запутались хвостами. Не заметив этого, они попытались пробежать дальше, но вместо этого с размаху приложились лбами о друг дружку. Треск прошел такой, что я обеспокоился о целостности черепов. Глядя на свой эскорт, Денница поморщился:

— Кощей, припомни рецепт — я в долгу не останусь.

После этого прищелкнул пальцами и исчез, прихватив с собою вырубленных чертей.

— Чего тебе? — спросил я богатыря, в глубине душе благодарный, что тот помог избавиться от нежелательного гостя.

— Так, — замялся Илья, морщась от запаха серы, что остался после ухода чертей, — мне бы дорогу до родной деревни узнать. Уж очень незнакомы места вокруг твоего замка. Да и бурелома с завалами полно. Василисушке трудно идти среди них.

— Домой, говоришь, — призадумался я. — Ладно, помогу с этим.

Глядя на Илью и представив княжну, я хлопнул в ладоши, вложив в это действо побольше магии. Богатырь исчез за единый миг и безо всяких спецэффектов. Надеюсь, что мое волшебство не подвело, и парень с девушкой окажутся в родной деревне Ильи. М-да, расту — раньше и не догадывался, что могу проделать нечто подобное. Еще бы от незваных гостей научиться избавляться таким образом.

Глава 13

А вот с незваными гостями дело было просто швах! Едва избавившись от Денницы с богатырем, ко мне пожаловал очередной...гость. В этот момент я решил пройтись вокруг замка, но едва только вышел за ворота, в паре сотнях метров от них задрожал воздух, словно там сейчас трепетали невидимые языки пламени. Вновь появилось ощущение посторонних, как это было с Люцефером-Денницей.

— Ну, кого еще принесло на мою голову?! — в сердцах воскликнул я, сильно жалея об отсутствии Бабы-Яги. Со старой ведьмой было бы намного проще вести беседы с новоявленными и незваными гостями. Уж про местную нечисть она знает побольше меня, имевшего шапочные знания из сказок и былин своего мира.

Вот только при виде тех, кто стал выходить из портала, превратившегося к этому моменту в черную дрожащую пелену многометрового круга, я сильно засомневался, что бабка знает о них много подробностей.

Первыми вышли два ТРОЛЛЯ! Огромные существа за три метра ростом и с полутораметровым размахом в плечах. Длинные руки спускались ниже колен и сжимали узловатые дубины с шипами. Доспехов не было, если не считать кожаных штанов и кожаной жилетки. Следом за гигантами вышел десяток зеленокожих воинов в тяжелом снаряжении с кривыми мечами в руках. Судя по большим клыкам, выдававшимся из-за рта, я имел честь лицезреть сказочных орков. За орками вылетело две дюжины мелких, имевших серо-зеленую кожу и лопухи-уши, тщедушных существ. Имея перед глазами троллей и орков, в этих я опознал гоблинов. В руках у них болтались кожаные ремни пращей, а с бока свисали тяжелые сумки со свинцовыми шариками для них. Последним вышел какой-то кривой и скособочены гоблин, прооравший не менее кривым (противным и дребезжащим, значит) голоском:

— Темный Повелитель! Владыка земель темной стороны!

Сразу же после этого из портала выехал на здоровенном жеребце, закованном в латы с острыми шипами на голове и ногах, всадник. По всей видимости, это и был — Темный Повелитель. Во всем черном: доспехи, плащ, меч на левом боку, выглядел он внушительно. К этому еще стоит прибавить, что на его снаряжении, как и на конском, имелись зловещие шипы. Не совсем рационально, надо отметить, уж очень эти шипы просят накинуть на них веревку или зацепить крюком.

Пока я рассматривал Повелителя, его сопровождающие выстроились в две шеренги в десятке метров передо мною, образовав коридор. По этому коридору и проехал Повелитель, заставляя своего скакуна высоко поднимать передние ноги и выгибать шею. Хм, а я и не думал, что так можно выдрессировать лошадь, что она выполнит подобные трюки в тяжелых и неудобных доспехах.

Всадник остановил скакуна метров за пять до меня и откинул забрало со своего шлема:

— Приветствую, царь Кощей!

Голос был сильный и могучий, но вот лицо немного подкачало: бледное, с тонкими чертами, отдающими некоторой жеманностью. Уж для того голосища оно могло быть и помужественнее, что ли...со шрамами, бородой и колючим взглядом, преисполненным желанием немедленно окунуться в пучину сражения. У этого же поситителя в глазах пряталась усмешка и желание унизить окружающих, превознести при этом самого себя.

— И я приветствую тебя, — пожал я плечами, не зная, что и ответить в такой ситуации. По лицу повелителя проскочила тень неудовольствия, но быстро исчезла. Жестом подозвав ближайшего орка, он отдал ему поводья и соскочил на траву, коротко лязгнув сталью доспехов.

— Решил я навестить своего собрата по Темному ремеслу, — продолжил Повелитель, подходя поближе, — поделиться тайнами искусства и получить новые знания взамен.

Блин, теперь еще и этот прослышал про порох и заимел желание его получить. А вот фигушки всем вам, обойдетесь. Однако мои предположения оказались ошибочными. Темный Повелитель стал напыщенно рассказывать о своих победах, о том, как Тьма идет по землям и набирает силу. Про порох он не упомянул ни разу...

— Это очень хорошо, — поддакивал я, чуть ли засыпая от скуки, — так их всех! Порвем, как Тузик грелку! Кстати, айда в замок — отметим знакомство, а?

— Ром? Бренди? — деловито проговорил Повелитель.

— О! Наш человек, — оживился, потом обхватил за плечи собеседника и повлек в сторону замка. — Только бренди и ром самая обычная фигня. У меня тут есть такая штука.

Вот так, идя плечом к плечу, мы оказались во дворе, а там...

Половина населения замка из числа самых здоровенных и внушительных, разошлась вдоль стен. В руках мелькали небольшие дубинки, темнели (травленые железным купоросом или закопченные на огне) клинки ножей и трехгранных шил, так удобно приспособленных для прокалывания доспехов. В основном тут были оборотни Соловья, самая боевая часть моих подданных. Блин, встреча деревенских и городских... Глядя, как они аккуратно поправляют в рукавах гирьки от кистеней, я оставил Повелителя в покое и подскочил к Соловью.

— Вы че тут устроили? — прошипел я на ухо разбойнику, косясь на непонимающего Повелителя и его свиту, которых с натянутыми улыбками обступали со всех сторон оборотни. Особенно колоритно смотрелись двое разбойников. Лохматые, с густыми бородами и разбойничьими рожами, они улыбались во весь рот, демонстрируя отменные белоснежные клыки. Судя по их габаритам и увесистым кистеням, что они прятали за спинами, тролли им не соперники. И откуда только Соловей таких выискал, я их до того не встречал в его шайке, когда появлялись в замке с золотом?

— Так, это, — удивился разбойник, — берем в оборот вон энтих...

— Зачем?

— Просто так, — нахмурился Соловей, — неча им по нашей земле ходить, иноземцам клятым. Не их земля это, не им...

— Понятно, — перебил я разбойника, — все с вами. Эта наша корова и мы ее доим... отзывай своих — гости это.

Соловей с унылым видом открыл было рот, собираясь оспорить приказ, но столкнувшись с моим взглядом, вздохнул и махнул рукой подчиненным:

— Братцы, вертаемся по нычкам — без веселья сегодня обойдемся...здесь.

Оборотни недоуменно переглянулись, но возражать не стали, свернув кистени и упрятав за голенища ножи и дубинки. Только парочка здоровяков посмотрели на нас с Соловьем с детской обидой и досадой: чего это вы, пошто отдохнуть не даете? Соловей только развел руками, украдкой кивнув на меня, как на главного виновника в нарушении устоявшихся правил встреч незнакомцев и чужеземцев.

Когда мои подчиненные разбрелись по укромным углам, Повелитель недоуменно спросил:

— Царь Кощей, а что это народ собрался и вновь разошелся?

Про оружие он ничего не сказал, видимо, попросту не заметив его в умелых руках разбойников, поднаторевших в таких делах.

— Да так, — отмахнулся я, — хотели встретить гостей по-нашему, по-славянски. Только я запретил.

— Почему?

— Долгое это дело да специфическое очень. Привычка требуется... лучше мы с тобою отдохнем, как культурные люди в цивилизованной обстановке. Своих людей, хм, свиту свою, можешь оставить во дворе. Нечего им по замку бродить, еще в какую ловушку угодят невзначай.

— О, у тебя тоже тут ловушек много? — уважительно произнес Повелитель. — Хорошее дело. У меня их в цитадели сотни, и все разные.

— Ага, ага, — закивал я, уводя Повелителя со двора в свои апартамент, — тоже много их есть у меня.

Ловушек у меня не было, но и желания увидеть замордованного гоблина или орка в одном из углов не имелось. Оборотням только повод дай, так они быстро всю эту ораву из панцирей выколупают. Умеючи — быстро выходит...

— Ну, — поднял я очередную стопку с бабкиной настойкой несколькими часами позже, — за знакомство!

— Уже, ик, пили, — Повелитель собрал глаза в кучу и ухватился за свою емкость. Несмотря на сильное опьянение, рука не дрогнула, из рюмки не пролилось ни капли.

— Да? — задумался я. — Хм, но тост произнесен, надо пить...выпьем мы знаешь за что?

— За что? — тупо переспросил Темный Повелитель.

— За знакомство. Темный Повелитель слишком долго, поэтому надо покороче и повнушительнее. Будешь Тяпа.

— А пчему, ик, Тяпа?

— От Темного Повелителя — Т и П. Зато звучит грозно — Тяпа! Вроде как: тяп и все, оттяпал полностью.

— Нормально, — кивнул головою Тяпа и потащил свою рюмку к моей посудине. После звонкого столкновения хрусталя настойка покинула емкости. Подхватив вилку, я принялся елозить глазами по столу, пытаясь отыскать что-то из закуски, что еще попробовать не успел. Чтобы долго не размышлять, подтянул к себе магией блюдо с сомьими головами фаршированными чем-то и ухватил себе одну. А Тяпа продолжал елозить вилкой по тарелке, пытаясь ухватить маленький скользкий груздь. Это была уже вторая тарелка с солеными грибочками — очень ему они пришлись по вкусу. Даже не обращал внимания на прочие яства, которыми был завален стол. Щучьи головы верченые, почки заячьи копченные...или как там у классика. Икра и красная, и черная, даже заморская, баклажанная имелась. Причем она-то как раз и не считалась заморской — ее с успехом изготавливали не первый год и десятилетие на Руси. По крайней мере, на Руси в этом мире.

— Ну, после первой и второй — перерывчик небольшой! — провозгласил я, хватая изрядно опустевший графин с настойкой.

— Царь Кощей, — заплетающимся языком произнес Повелитель, — ты неправильно считаешь...

— Все правильно, — оборвал я собутыльника, — и вообще — не перечь царю!

Повелитель благоразумно замолчал, ухватив рюмку и вилку с насаженным на нее грибом. Пришлось ему в этом помочь, а то он опять полчаса будет за ним охотиться по тарелке, пока не наколет или не уронит на пол или стол. Вообще, Темный Повелитель оказался изрядной свиньей. Пока не закосел до нынешнего состояния, объедки раскидывал вокруг себя. Пару увесистый костей пульнул в шута, пока тот не убрался из комнаты. После этого стал бросать кости под стол. Одна из них крепко приложила в глаз Кузю, шустрившего с братцами домовыми вокруг, стараясь убрать мусор и держать стол полным.

Я едва успел ухватить за шиворот мелкого, когда он разобиженный попер на Тяпу, засучивая рукава с одной лишь целью — научить манерам иноземщину и отомстить за синяк. Сгрузив разбушевавшегося домового его товарищам, я запретил им появляться поблизости без приказа. С того момента прошло несколько часов и опустело пара графинов.

— Царь Кощей, — прожевав гриб, спросил меня Повелитель, — а что у тебя солдат не видно? У любого правителя должна быть гвардия в замке, а тут пусто.

— А я ее по потайным нишам и ходам расположил, чтобы врагам и недоброжелателям было сюрпризом, когда те полезут ко мне и попадут в западню. Но у меня тоже есть вопрос.

— Задавай, — тряхнул головою Повелитель, попытавшись изобразить кивок и почти влетевший лицом в стол.

— А что ты своих гоблинов пращами вооружил? Не проще было бы с луками или арбалетами?

— Мои воины из пращей способны попасть в любую цель на предельном расстоянии.

— Но из лука выйдет дальше? А арбалет бьет точнее.

— Ничего подобного, — ударил кулаком по столу Повелитель, но попал по рассыпанным маслянистым грибам. Рука скользнула и не нашла опоры, уйдя в сторону. В результате Повелитель приложился лбом по столу.

— Уй, — застонал он, — что это было?

— Асфальтовая болезнь, — авторитетно заявил я, — точнее, столовая. На вот, приложи холодненькое к голове.

В качестве 'холодненького' я направил в сторону гостя небольшой, кило на два, жбанчик с квасом. Тот был недавно снять с ледника, где охлаждался в преддверии застолья и подходил для шишки в самый раз. Вот только немного ошибся с расстоянием и силой, когда магией доставлял предмет по назначению. На этот раз Повелитель слетел с лавки и распластался на полу, пытаясь понять, что же с ним происходит.

— Эк, тебя, — с кряхтением проговорил я, поднимаясь на ноги и идя в сторону пострадавшего, — давай помогу подняться.

— А... — начал тот, но я его оборвал, не желая высушивать глупые вопросы 'что со мною' и 'а это что'.

— А лук лучше всего, — заявил я, резко меняя тему и возвращаясь к предыдущему разговору. — Я из лука стреляю лучше, чем Вильгельм Телль.

— Кто таков? — повис у меня на плече Повелитель. Другим плечом я упирался в стенку, и только это спасало нас обоих от немедленного падения.

— Да был такой умелец из лука пострелять, — наскоро поведал собеседнику историю про лучника, его сына и яблоко. Вот только результат оказался совсем другой.

— Я тоже хочу так сделать, — оторвался от меня Тяпа и пошел на улицу.

— Что именно?

— Стрелять по яблоку! Нет, ощутить, как стрела пролетает рядом с тобою и сбивает яблоко с головы.

М-да, вот понесло же человека, слабенький совсем на питье, точно не русский. Вон, какие хитрые пути-дорожки проделали мысли в голове этого чудика, на выходе трансформировавшись в желание изображать цель.

— Давай, — предложил я Повелителю, сомневаясь в своем умении попасть в столь мелкий предмет, — позже, а? Протрезвеем, опохмелимся, и тогда хоть сто яблок собью.

— Нет, сейчас, — заупрямился тот. — Ты меня уважаешь? Тогда пшли...

Елки-палки, вот же его русифицировало как.

— Уважаю, уважаю, — кивнул я. Потом подхватил с собою графин с остатками настойки, другой рукой зацепил Повелителя, перед этим сунув в карман рюмки, и пошел во двор.

Перед самым выходом, приставив Повелителя к стеночке (интересно, как он сможет в таком состоянии яблоко держать на голове?), я кликнул домовых. На зов явились Авоська и Кузя. Последнего его товарищ держал за пояс, не подпуская к гостю.

— Так, — справляясь с туманом перед глазами, посмотрел на домовых, — тащите сюда лук, стрелы и яблоко.

— Нет яблок, — хмуро сказал Кузя.

— Тогда несите грушу.

— И груш нету.

— Тогда неси хоть что-то, что круглое, вот такого размера и не упадет с головы Тяпы.

— И круглого... — тут Кузя призадумался, собирая в голове мозаику из моих приказов, связанных с нужными предметами. Потом кивнул и исчез, крикнув напоследок:

— Сейчас будет круглое.

Домовые скрылись, оставив меня в одиночестве (Тяпа не в счет) размышлять на тему: вроде бы вокруг что-то не то. И только минуту спустя понял — тут нет свиты Повелителя! В первый миг покрылся холодным потом, решив, что мои подчиненные пошли на нарушение приказа и по-тихому прикопали чужеземцев. Но тут подскочил Авоська с луком и дал пояснения.

— Царь, Кузя сейчас принесет...мишень, чуть-чуть подождать попросил, — проговорил домовой, вручая лук, а потом поинтересовался. — А чего потерял-то то?

— Гостей, — буркнул я и кивнул на Тяпу, — что прибыли вон с ним.

— А-а, — протянул Авоська и мотнул головою в сторону одной из хозяйственных построек, — понятно. Так они с оборотнями все там собрались...

После слов домового перед глазами пронеслась картина лежащих тел орков и гоблинов, с которых уже стягивали одежду. А когда Авоська сообщил, что 'Небоська тоже там крутится, пытается узнать от прибылых, зачем они тут появились', то к лежащим прибавились и связанные, которым домовой кузнечными клещами деловито выдергивает зубы и приговаривает 'а зачем пришли, что затеваете — страсть как интересно'.

— Пошли, — приказал я Авоське, бросив быстрый взгляд в сторону темного Повелителя (стоит возле стеночки и внимания на нас не обращает, значит, постоит и еще пяток минут), — посмотрим на месте, что там происходит.

А происходила там банальная пьянка, что я понял с первого взгляда, едва выглянул из-за угла. Прямо на траве в закрытом с трех сторон постройками и стенами замка местечке расположились мои оборотни и свита Повелителя. Расставили кружки, бутыли с прозрачным самогоном и жбанчики с хмельным медом. Из закуски только одно мясо: жареное, тушеное и варенное. Часть народа, в основном мелкотелые гоблины, уже лежали без движения, уступив в сражении с зеленым змием. Я попал как раз на самый интересный и знакомый многим моим соотечественникам момент, когда веселье пошло на спад и языки устали шевелиться, но душа еще требовала продолжения банкета со всем сопутствующим.

Один из здоровяков оборотней протяжно вздохнул, привлекая внимание окружающих соседей, потом повернулся к огромному троллю, что сидел рядом и пожал плечами:

— Эх, ну надо же когда-то начинать, а то все веселье выдохнется.

После этого иноземный здоровяк свел глаза в кучу и повалился лицом в блюдо с телячьими языками, получил молодецкий удар в лоб. Драка завязалась немедленно, словно все — и оборотни, и орки-гобины — только и ждали сигнала.

— М-да, — я спрятался обратно за угол и задумчиво проговорил вслух, — и попили, и подрались — лепота! Кстати, Авоська, а тебе не кажется, что наших гостей немного меньше, чем было по прибытии? Одного тролля точно нет...

— Ик, — раздалось за моей спиною и пахнуло смесью ароматов самогона и меда, — а их Повелитель ихний отправил куда-то.

Повернувшись, я с раскрытым ртом наблюдал за Небоськой, который шаткой походкой моряка на суше подходил к нам.

— Он их, ик, за кем-то направил, — продолжал бубнить домовой, остановившись возле меня. — Дал им амулет переноса и указания. Потом портрет дал еще, и все. Хотя нет, это был не Повелитель...шут евошний, ага, точно. Шут пришел и забрал часть отряда...и ушел...

— А поточнее? — приказал я домовому, но тот икнул в последний раз и повалился на землю, с блаженной улыбкой и зарождающимся храпом.

Вот же незадача, едва не сплюнул в сердцах я, посмотрев на неподвижного домового. А так было интересно узнать, для чего и за чем направил часть своего отряда Тяпа. Уж не желает ли он свои темные делишки за моей спиною решить? Ну уж нет, на своей земле я подобного не позволю! Завтра с утра, когда протрезвеет, будет у меня с ним разговор.

— Царь, я принес, — послышалось рядом. Опустив глаза, я заметил Кузю, удерживающего в руках какой-то округлый предмет.

— Что это? — вяло поинтересовался я у мелкого.

— Круглое, как и приказал, — отозвался тот и шустро подскочил к Тяпе. Я не успел и слова сказать, как он водрузил тому на голову (и как только смог при своем росте) свою находку и вернулся назад.

— Все, можете стрелять.

— Да, можно стрелять, — очнулся от хмельного анабиоза Тяпа и мотнул головою. Круглый предмет покачнулся и упал с головы, но был подхвачен бдительным домовым.

— Крепче держи, — посоветовал он, вручая в руки Повелителя мишень. — Лучше всего рукой придерживай и башкой меньше мотай.

Тот машинально, вернул предмет на место, придержав тот рукою:

— Стреляй, царь Кощей.

Решительный вид повелителя помог отбросить небольшую нерешительность, что появилась во мне. Подняв лук и наложив стрелу, я рванул тетиву на себя, доводя до уха и отпуская. Брал я повыше, чтобы не задеть незадачливого гостя, случись мне промахнуться по мишени. Пусть лучше вообще промажу, чем влеплю стрелу промеж глаз, но...

— И как тут промахнуться: восемь стволов и все небо в попугаях, — пробормотал я себе под нос старый анекдот, наблюдая за желтыми потеками, что устремились промеж пальцев удерживающей мишень руки на лицо гостю. Рядом с искренним удовольствием потирал руки и сверкал радостью в глазах отомщенный Кузя. Мишень оказалась крупным гусиным яйцом, что я не смог рассмотреть из-за алкогольной пелены перед глазами. И, вдобавок, тухлым, отметил я, ощутив одуряющую вонь мигом позже.

— Птичка? — непонимающе посмотрев на свою измазанную ладонь и следом на небо, произнес Повелитель.

— Угу, — ответил я, ухватив в одну руку рюмку, а второй наливая в нее из графина, — от птички. На вот, подлечи нервы.

Машинально приняв от меня стопку с настойкой, Тяпа опрокинул ее вовнутрь организма. Потом еще секунду смотрел мутными глазами по сторонам в поисках грибочков и свалился на землю.

— И что с ним делать? — поинтересовался Авоська, встав рядом с телом гостя и не подпуская Кузю, желавшего пнуть того в бок. При этом голос прозвучал невнятно, так как домовой зажимал себе нос и рот рукавом, спасаясь от неприятного запаха.

— К своей свите, — махнул я рукой, разворачиваясь и направляясь в замок, — вместе их сложите на сеновале до утра. Там потом разберемся.

Добивать графин в одиночку было уже неохота, поэтому я ушел в свою комнату, где и заснул крепким сном. Под самое утро ощутил беспокойство, но вставать было так лень, что отмахнулся от этого чувства, продолжив и дальше давить на массу. Зря, как показали дальнейшие события.

Уже после подъема, спустившись на кухню и не застав Яги, я позавтракал тем, что сготовили домовые, и решил прогуляться до гостей. Думается, что большая часть из них до сих пор еще в отрубе после вчерашних гульбищ. Тяпа, по крайней мере, точно.

На выходе из замка, оказавшись в злополучном коридоре, промытом хлоркой вчера домовыми с богатырем и княжной, я поморщился: запах хлорки, удаленный Денницей, опять вернулся. Что ж, этого и стоило ожидать, так как нечистый убрал только запах на время, но саму причину не устранил.

— Ничего, — пробубнил я себе под нос, щелкая пальцами, — мы и сами с усами.

Вот только после моего жеста ничего не произошло. Хлорка, белые пятна которой отлично просматривались и являющиеся источником запаха, осталась на месте. А должна была испариться вместе с запахом. Почесав затылок, я повторил операцию вновь — результат нулевой. И только сейчас до меня дошло, что магия моя пропала. Точнее, не действовала.

Рядом появился Авоська с Кузей, пихающие в бок Небоську, который с недовольным лицом и красными глазами плелся рядом.

— Доброго утречка, царь, — приветствовали меня домовые.

— И вам того же, — ответил я и поинтересовался. — Чего приперлись? Неужели опять что-то натворили?

— Мы? Ничего подобного? — немедленно открестились домовые. Угу, в принципе, после того как вчера вечером опустили Темного Повелителя, измазав его тухлым яйцом, лимит шалостей на пару ближайших дней уже перевыполнен. Мысли о своем госте заставили поинтересоваться:

— Кстати, а как там Тяпа? Если уже очнулся, то пусть топает ко мне. Только сначала помогите привести его порядок...

— А никого нет, — развели руками домовые. — С рассвета все ушли. Пришел его шут с отрядом, забрал всю свиту, что не могла передвигаться. Коня Повелителя, кстати, оставили. Так вот, шут всех забрал, открыл хитрым волшебным предметом ворота к себе и исчез.

Плохо, — покачал я головою, — а то я собирался поговорить с ним кое о чем.

К концу этой беседы мы оказались во дворе. И в этот момент я заметил Баюна. Кот был растрепан, весь взъерошен и несся ко мне, выпучив ошалевшие глаза плошки.

— Кощей, Кощей! — заорал он благим голосом при виде меня. От неожиданности при виде кота, непохожего на самого себя, я отпрыгнул обратно в вонючий коридор. Магия засбоила же, а вдруг Баюн решил поквитаться за свою цепь? Я бы и дальше попробовал скрыться и дождаться Яги, но расслышал следующие слова полосатого.

— Яйцо пропало из сундука! — вопил кот перед самым входом.

— Какое яйцо? — насторожился я и выскочил наружу.

— Твое яйцо... с иглою.

Глава 14

— И почему взяли именно твою иглу? — задумчиво спросила меня Яга, когда узнала о неприятном происшествии по возвращении в замок. Сейчас мы с ней стояли возле злополучного сундука и строили предположения.

— Не знаю, — пожал я плечами, — может быть, из-за того, что он единственный из всех ящиков и ларей был под замком? Вроде как спрятано там должно быть самое ценное...

— Возможно, — кивнула бабка. — Но есть и другое предположение.

— Какое же? — хмуро спросил я, рассматривая в сундуке кучку утиных перьев и заячью шкурку.

— Кто-то из твоих слуг проболтался насчет важности и ценности для тебя этого предмета, — собеседница кивнула на бывший сейф, что не смог сохранить драгоценное содержимое.

Хм, а ведь и такое могло быть. Все знали о том, что в этой кладовой хранится мой сундук с дуба. Да никто и не делал тайны из этого, честно признаться.

— Ладно, Кощей, — вздохнула бабка и пошла на выход, — пойдем подумаем над тем, как будем выпутываться из этой ситуации. Иглу необходимо вернуть по-любому, иначе долго ты не проживешь.

— Бабуля, — решил задать важный вопрос с самого утра вертевшийся у меня в голове, — а почему у меня не действует магия?

— Хм. Не знаю, но могу предположить, что это связанно с иглою.

— Как так?!

— И игла, и кольцо связаны между собою. Думаю, что из-за большого расстояния эта связь нарушилась.

— И поэтому магия исчезла?

— Не исчезла, — бросив быстрый взгляд на меня, поправила Баба-Яга, — просто оказалась заперта в тебе. Вот как только приблизишься к игле поближе, так все станет по-прежнему.

— Хм, — почесал я затылок, идя рядом с бабкой на кухню, — странно как-то...а другого объяснения нет?

— Не приставай ко мне, Кощей, — буркнула недовольно Яга, — сама знаю, что звучит дико. Но ничего более связного придумать не могу.

Через десять минут она сервировала стол. Точнее, попросту выкладывала блюда, что успели приготовить домовые в ее отсутствие. Продолжение разговора состоялось позже, когда я наелся от пуза и пристроился на лавку возле печи, откинувшись на последнюю спиною, ощущая теплую стенку. После еды настроение стало более благодушным и перспективы начали казаться менее мрачными.

— Бабушка, — поинтересовался я, — а может, стоит войну объявить иноземной нечисти? Пусть будет уроком им, что к нам нельзя соваться с двуличными намерениями. Подобное и в моем мире было, когда разные иностранцы к нам шли со своими товарами и предложениями. Вроде все красиво выглядит, устраивает и их, и нас, причем нас в большей степени. А потом смотришь — и товары ихние гнилые, и дружба оказалась не дружбой, а каким-то вассальством. Сами улыбаются в лицо, а за спиною камень держат и ждут того момента, когда повернешься к ним затылком. Только простому народу не по силам было их проучить, а всякая верхушка сама кормилась от них, и нарушать устоявшийся порядок было не с руки.

— Насчет войны затея несбыточная, — отмахнулась от моих наполеоновских планов собеседница. — Ни один из нашей нечисти не пойдет куда-то.

— Это почему? — удивился я. — А если пообещать награду побольше, а?

— Все равно не выйдет, — развела руками Яга. — Не для наших это. Вот если бы чужинцы к нам пришли, тогда да, поднялись бы и настучали по рогам тем. А вот идти куда-то и ради не самого любимого представителя из своего рода — увольте.

— Так я же царь! — воскликнул я удивленно. — Могу и приказать. Или не послушаются?

— Послушаются, — кивнула Яга, — но будут столько собираться, что не один месяц пройдет, а то и год. Так что, Кощей, придется тебе одному отправляться и искать Темного Повелителя.

— Одному не совсем комфортно, — пожал я плечами, — с кампанией было бы веселее. Может, домовых с собою взять, а?

— Не стоит, — отмела мое предложение бабка. — Домовые они кто? Нечисть домашняя, за очагом присматривающая и порядок поддерживающая. А вдали от стен своего жилища зачахнут быстро.

— Соловья?

— Разбойника этого? Уже лучше, но не то. Ты о своем сне поподробнее расскажи.

— Который сегодня приснился? — уточнил я. — Так там такая сумятица и сумбур были, что больше для душевнобольного подойдет. Сам не знаю, с чего бы такое привиделось.

Но под настойчивым взглядом бабки поведал причудливую смесь видений из разных исторических эпох своего мира и этого.

— Вот! — подняла Яга палец к потолку, когда я закончил повествование. — Именно то, что нужно. Это был вещий сон, в котором предупреждалось о неприятностях. Тут же и возможные помощники показаны.

— Какие помощники? — удивился я, прокрутив в голове ночной сюжет.

— А кто тебе пришел на помощь во сне? — вкрадчиво поинтересовалась Баба-Яга.

— Хм, — призадумался я. — Богатырь, Марьюшка, княжна. Она-то как раз и приняла самое посильное участие в моем спасении.

— Теперь догадался, о каких помощниках я говорю? — сердито посмотрела на меня Баба-Яга.

— Бабуля, — едва ли не в отчаянии проговорил я в ответ, — как вы себе представляете процесс уговоров этих лиц помочь мне? Ладно Марьюшка, она поможет и пойдет со мною, может быть. А княжна? А богатырь? Эта парочка только посмеется от души, услышав мои слова. Нет, бабушка, это всего лишь сон.

— Ты ошибаешься, — спокойно сказала Яга, — можешь мне поверить. Я столько снов разгадала за свой век, что твой так, семечки. Вот помню у князя одного, деда нынешнего правителя...

— Бабуля, — возмутился я, — причем тут какой-то князь? Мы обо мне говорим. Давайте подумаем лучше, как мне уговорить богатыря и княжну помочь. В принципе, их помощь окажется кстати. Илья парень здоровенный и силушкой не обижен. С таким можно против троллей Повелителя выходить одному на пятерых. А за княжной дружина стоит, что тоже очень даже неплохо. Пусть пойдет не вся, но и сотня ратников наведет шороху на землях Тяпы.

— С дружиной ничего не выйдет, — отмела мои предположения бабка. — Ни один простой человек не пойдет ради Кощея жизнью рисковать.

— А ради княжны? — полюбопытствовал я. — Если сказать не всю правду, а еще лучше — обмануть их, тогда пойдут?

— Никогда не надо обманывать и хитрить со своими помощниками, — наставительно произнесла бабка, посмотреть мне в глаза. — Они могут костьми лечь за правду, но распознав обман, бросят в тот же момент. И не по-человечески это, пусть и не любят нас люди простые. Вот только в совместном деле все должно быть честно. На нашей земле обманщиков и предателей не жалуют. Не иуды какие-нибудь мы...

Под взглядом Яги я смутился и густо покраснел. В самом деле, мое предложение использовать втемную дружину выглядело, скажем так, не очень.

— И что делать?

— А вот сейчас и решим, — сказала Яга. — Ты говорил, что часть свиты Темного Повелителя уходила в ночь, так?

— Угу, — кивнул я, вспомнив о таком эпизоде, но позабыв об этом после обнаружения пропажи иглы. — С ними домовой мой пил и кое-что узнал. Только внятно рассказать не смог об этом — вырубился раньше.

— Зови его, — сказала Баба-Яга.

— Небоська! — закричал я во весь голос, сообщая домовому о своем желании видеть в данную минуту. Тот появился почти сразу же, но приступить к расспросам я и бабка просто не успели.

— Там Илья пришел, — сообщил Авоська, явившееся на секунду позже своего братца. — Стоит у ворот и слезно просит выйти тебя, Кощей.

— Меня? — удивился я и переглянулся с ничего не понимающей Ягой. — Слезно?

— Ну, — замялся тот, — не слезно, но очень вежливо. И сам помятый какой-то, невеселый. Может, заблудился в лесу и просит вывести?

— Да я его прямо в деревню родную отправил, — отмел я предположения домового. — Пойдем сами у него спросим.

Честно сказать, когда домовой сообщил о 'помятом' виде богатыря, то я представил себе картину, где Илья фигурировал человеком, спавшим в верхней одежде и только-только пробудившимся. В реальности богатырь выглядел ахово. Одежда не просто помята, но еще и порвана, на руках и лице царапины, подошвы щегольских сапог (видимо, успел переобуться дома, так как отпускал я его в лаптях) едва держатся. А в глазах притаилась такая тоска, что мне стало жаль этого парня, еще до того момента, как он открыл рот.

— Кощей, — глухо проговорил богатырь, не поднимая головы, — помоги мне, а я обещаю стать самым верным слугой и выполнять все твои приказы.

— Илюха, ты чего это такой взъерошенный? — поинтересовался я, ошарашенный видом парня, — И в чем помочь-то?

— Василисушку нечисть скрала прямо на моих глазах, — так же не поднимая глаз, сказал Илья. — Только и успел обернуться на ее крик и увидеть, как в огненном кольце появляются чудища большие и малые и утаскивают девицу.

— Вот как, — протянул я, уже догадываясь о подоплеки случившегося в далекой деревне. Окончательно сформироваться моим догадкам помог Небоська, добавив от себя то, услышал на пирушке.

— Точно, — быстро проговорил домовой, — это была свита Повелителя, что шут с собою забрал. Там парочка орков проговорилась, что они приехали за невестой Повелителю. Только его первым гонцам князь отказал, и пришлось Темному Повелителю со своей свитой у нас в замке временно остановиться, будто бы с визитом вежливости. Я хотел про это сразу же сообщить, но тут оборотни меня не отпустили, сказали, что трезвому из-за стола нельзя уходить, а там я и...

Последние слова домовой проговорил под нашими дружными осуждающими пьянство взглядами. М-да, интересно, если бы домовой успел сообщить мне о планах Повелителя, то мог я ситуацию в свою пользу перевести? Наверное, мог. Вот только лишняя рюмка (или что там наполняли хмельными напитками) привела к нынешнему положению дел. Елки-палки, в который раз убеждаюсь, что пьянство никогда до добра не доводит, и пользы от него нет, даже гипотетического.

— Кхм, — кашлянула бабка и наступила мне лаптем на ногу, заставляя из своих дум вернуться в реальность. — Кощей, что скажешь?

— А-а, насчет чего? — не понял я, но встретившись с сердитым взглядом Яги, догадался. — Понятно, понятно. Что ж, Илья, помогу я тебе с возвращением княжны, тем более что знаю виновника этого похищения. Заодно и ты мне поможешь — у меня тоже большие вопросы к этому вору и кавказскому жениху, блин.

— Вот и отличнинько, — подхватила бабка, — вот и хорошо. Собирайтесь пока, а я весточку отправлю еще одному человеку.

Баба-Яга шустро унеслась вглубь замка (если не ошибаюсь, то где-то там бродит ее избушка), оставив нас на попечение домовых.

— Ну что, — обратился я к мелким, — пошли собираться, что ли?

За моею спиною шумно засопел богатырь, выражая свое недовольство, что я не срываюсь немедленно с места на помощь его зазнобушке. Посопел, но оставаться возле ворот не пожелал, следуя за моей спиною почти в плотную.

— Илюха, елки-палки, — возмутился, когда богатырь в очередной раз наступил мне на пятки, — нельзя на пару шагов отстать или рядом идти? Так я твоими стараниями вообще не смогу никуда идти, пока не поправлюсь.

Предупреждение помогло, хоть и ненадолго. Уже через пять минут разлохмаченная обувка парня вновь соприкоснулась с моим сапогом. Раздался тихий 'хрусть', и мой сапог захлопал подошвой, прося 'каши'. Резко обернувшись назад и зло посмотрев на богатыря, я открыл рот для обвинений и криков и закрыл, не отыскав в себе сил для подобного при виде подавленного вида парня. Пришлось махнуть рукою и отправиться к домовым, которые с быстротою молнии собирали припасы в дорогу.

— Я это не понесу, — одновременно с богатырем проговорил я, наблюдая на гору барахла, что лежала возле фонтана. Потом посмотрели друг на друга.

— Мы выберем самое необходимое, — пообещал я Илье, — только то, что реально потребуется. Только нести придется тебе.

— Это почему же? — вскинулся парень, уязвленный таким неравномерным распределением ролей. — А ты что собираешься делать?

— А я буду показывать дорогу и знакомить с местными достопримечательностями, — ответил я. В самом деле, уж я получше знаком с возможными препятствиями. Какая-никакая информация из книг своего мира про Темные Земли имеется. Мне проще ориентироваться, следовательно, и передвигаться как проводнику мне надо налегке. А потом, богатырь он или нет? Вот эти последние слова я и сказал Илье, заставив замолчать и исподлобья зыркать в мою сторону.

— Богатырь, богатырь, — хмуро буркнул он, присматриваясь к груде вещей. Едва мы приступило к сортировки вещей, мимо нас пронеслась избушка Яги, смешно переваливаясь с боку на бок и выбрасывая вперед голенастые ноги. Интересненько, а за кем она отправилась, уж не с посланием к третьему участнику нашей спасательной экспедиции...одному из участников моего 'вещего' сна? Точнее, участнице?

К моменту, когда избушка проскакала обратно, сборы были завершены. Илья вытащил из общей кучи вещей островерхий шлем с кольчужной бармицей и носовой стрелкой; кольчугу до колен с панцирем и защитой на руки и ноги (ну не знаю я, как они называются). Под конец заменил сапоги на более прочные из толстой кожи, вложил за голенище медвежий нож, повесил на пояс булаву, а за спину — щит.

— Я готов, — заявил он, несколько раз притопнул сапогом, и качнувшись всем телом из стороны в сторону.

— А я еще нет, — ответил я, набирая в большой мешок припасов на дорогу вроде крупы, соли, копченого мяса (от вяленого решил отказаться из-за вкуса — привык к бабкиным разносолам и не торопился резко переходить на менее качественную пищу, хоть та и храниться дольше). — Вот — это тебе.

Тот с сомнением взвесил мешок в руке, заглянул в него, но промолчал по поводу его комплектации, зато коснулся моего вида.

— А ты что, так и собираешься идти в поход в чужие государства? — окинул меня скептическим взглядом богатырь. Хм, чем ему не понравилась моя одежда? Легкая, прочная и дорогая. Вот только испорченный сапог надо заменить и все...

— Он прав, Кощей, — почти в ухо проговорила Яга, незаметно подошедшая ко мне, — в ентом тебе нельзя идти. Скажи домовым, чтобы твой доспех принесли с оружием.

— Доспех? — возмутился я. — Зачем мне он нужен, если я бессмертный? Там не сборище нашей нечисти, некому пыль пускать в глаза. А в этой одежде мне легко и свободно...

Доводы не прошли, и через десять минут я мрачно поднимал забрало на шлеме, чтобы видеть окружающий мир более четко и просторно — обзор у этого горшка из стали был аховый. Но металла на тело окружающим показалось мало, бабка заставила еще и меч взять, и плащ накинуть. С последним мне пришлось повозиться, пока не привык к нему — все время до этого в ногах путался. Во время полета на Лысую гору было проще, или я мало обращал внимания.

Окончательно завершил свою экипировку парой тугих мешочков с серебром, которые упрятал в карман плаща.

— Вроде бы все, — задумчиво произнес я, посмотрев на нагруженного богатыря, — можно и в путь трогаться.

— Не торопись, — остановила меня Баба-Яга, — еще не все прибыли.

— А кого ждем-то? — поинтересовался я.

— Твою знакомую, — бросила мне бабуля, всматриваясь в небо. — А вот и она, встречайте.

Черная точка на горизонте, на которую указала Яга, через несколько минут превратилась в девичью фигурку на помеле. А еще через пять минут Марьюшка спрыгнула со своего транспортного средства, перед этим подняв тучу пыли.

— Кхе, кхе, — закашлялась Баба-Яга, недовольно посмотрев на девушку, — а без своего озорства нельзя было?

— Бабушка, — чуть смутилась девчонка, отчего на ее щечках проскочил милый румянец, — забылась я, все больше по привычке...извини меня, хорошо?

— А-а, — махнула на нее рукою Яга, — горбатого могила исправит. Ладно, теперь о деле. Вижу, что раз прилетела, то согласна отправиться в путешествие.

— Ага, — кивнула Марьюшка и стрельнула глазками в нашу с Ильей сторону, — с такими молодцами хоть на край света.

Теперь пришла очередь краснеть богатырю, а мне недовольно сопеть и коситься на него и девушку поочередно.

— Цыц, вертихвостка, — прикрикнула на нее бабка, — все никак не можешь без своих штучек обойтись?!

— Бабушка, — немного обижено откликнулась молодая ведьмочка, — я же просто в шутку, несерьезно сказала.

— Пора становиться серьезной, — заявила Яга, — понятно тебе? Все, хватит о пустом, пора к делу переходить. Добраться вам надо до Темных Земель, что находятся под владением Темного Повелителя. Дорога туда долгая и опасная, можно не один год добираться...

— Сколько? — с тоскою произнес Илья, чуть ли не хватаясь за сердце. — Но это же чудовищно долго, Василисушка не вынесет ...

— Не перебивай меня, богатырь, — цыкнула зубом на него бабка, — а то сам один отправишься, в одиночестве спасать будешь свою зазнобу.

Тот пристыжено замолчал, немного напуганный перспективой лишиться помощи моей и бабкиной. Удовлетворенная его видом Яга продолжила речь.

— Выход есть, — проговорила Яга, быстро посмотрев на меня, — можете не бояться. Есть тайные тропы, которые приведут в нужное место, к самой границе Темных Земель в считанные минуты. Этими тропами владеют Леший и Водяной.

— А ты, бабушка? — удивленно посмотрела на говорившую ведьмочка. — Ты же можешь сама их открывать?

— Старая я уже, — вздохнула Яга, — тяжело мне с подобным справиться.

— Хм, — я попробовал почесать затылок, но наткнулся на гладкий метал шлема и опустил руку, решив напомнить кое-что Яге, — так эти зловредные старики на меня обижены, разве согласятся проводить меня к нужному месту?

— Помню, помню, — отмахнулась от меня бабка, — вот только придется тебе их уговорить. Ну, а если не выйдет, то тогда я попробую тряхнуть стариною и открыть вам дорожку.

— А больше никто не может нам помочь в этом? — осторожно поинтересовался я, практически уверенный, что и Леший, и Водяной ни в какую не захотят мне помочь.

— Есть, отчего же не быть, — немного подумала бабка. — У Люцифера имеются такие же тропы, ведущие в любые части мира.

— Это который Денница? — проявил я любопытство. — Кстати, бабуля, а почему вы его Люцифером называете? Насколько знаю, он здесь под другим именем известен.

— Да, — кивнула Яга мне, — именно так его и зовем — Денницей. Только я посчитала, что ты в своем мире больше с иным именем знаком, вот и не стала лишний раз вводить в заблуждение.

— Понятно, — протянул я. — А что там насчет троп?

— Он может провести в любое место, — мрачно проговорила Яга, — но не за просто так. Обязательно потребует услугу за услугу. А связываться с нечистым не каждому советую. Тебе особенно, пока не набрался опыта и сил.

— Не волнуйтесь, — призадумался я, успокаивая бабку, — есть у меня к нему предложение, от которого он не сможет отказаться. Вот только как мне до него добраться?

— Она тебе покажет дорогу, — Яга кивнула на Марьюшку. — Вот только смотри не ошибись, это может стоить тебе многого, очень многого.

— Бабушка, — влезла в нашу беседу девушка, — а это ты про Чертов Провал говоришь?

— Да, — вздохнула Яга и добавила. — Лучше бы ты, Кощей, попробовал подкупить дарами Лешего или Водяного, чем связываться с Нечистым.

— Волков бояться — в лес не ходить, — преувеличенно бодро заявил я. — Ну что, прощаться будем?

Яга обнялась с нашей троицей, наградила поцелуем в лоб меня и Марьюшку, проигнорировав богатыря.

— Ни пуха вам, ни пера, — вздохнула Баба-Яга.

— К черту! — разом, в один голос произнесла наша троица и повернулась в сторону ворот.