Тон, как ни странно, был довольно спокойным. Но подобное поведение было полной противоположностью тому, чему учили его самого. Он был не военным, а спецагентом; и привык ценить каждого из тех, кого мог назвать 'своими'. Вожак не должен предавать свою стаю — только тогда он может быть уверен, что стая не предаст его. Конечно, успех дела превыше всего, как чужих жизней, так и своей. Но как правило, главное, что должен уметь офицер — 'получить и синицу, и журавля': в выборе между выживанием своих людей и выполнением задачи найти вариант, позволяющий и то, и другое.
В идеале, по крайней мере.
— Ну-у... по крайней мере, мы в курсе новой проблемы, верно? — неуверенно спросила она.
— Это верно, — согласился Чезаре, — Скажи, тебе все это ничего не напоминает?
— Что именно?
— В подвалах обитает колония существ, по поверьям местных происходящая из Ёми, — начал пояснять он, — По коридорам бродят мстительные призраки... Или не совсем призраки, если мои догадки о Флоре — правда. Пожиратель Теней — это вообще неизвестно что за тварь... Но по предположению Рейко, искусственного происхождения. Ходят слухи, что в лесу у восточного склона видели кицунэ. Белого Робина поддерживает оборотень, а жертвой похищения становится девушка, умеющая призывать демонов...
Помолчав, кардинал неуверенно добавил:
— Тебе не кажется, что это слишком похоже на воплощение Седьмой концепции в отдельно взятой школе?
Глаза девушки широко расширились.
— Дейс... твительно. Но... почему именно у нас? — непонимающе развела руками она, а затем вновь остановилась, глядя в глаза Чезаре, — Думаешь, Нарьяна тестирует Седьмую концепцию? На студентах? На нас?
Семь, концепций, сформулированные современными провидцами — Серафимой и Джейд, должны были предвестить гибель человечества. Первая концепция: наличие оружия массового поражения. Вторая: нарушение баланса сил. Третья: смерть части лидеров держав. Четвёртая: несовершенство защиты от оружия массового поражения. Пятая: мировая паника. Шестая: денежный кризис. И Седьмая, самая последняя: нашествие нечисти, воплощающей все страхи этого мира. Еще весной им удалось узнать, что Джейд стремится воплотить все эти концепции. И вот, теперь... Он не верил в совпадения.
— Как минимум, закалка, — пожал плечами кардинал, — Ты ведь знаешь, что идеология Нарьяны — нечто среднее между дарвинизмом и ницшеанством. Если один студент из десяти 'прокачается' за время учебы до сверхчеловека, которому никакая нечисть нипочем, а остальные погибнут, она сочтет это удачным разменом. Кроме того, не исключен также вариант, что это затея Джейд. Ведь идея Нарьяны по поддержанию баланса сил ставит под сомнение Вторую концепцию, а в идеальном случае и Пятую. Если Джейд тоже в курсе, то ничего удивительного, что ей не очень хочется такого расклада. И тут мы сами же играем ей на руку: Нарьяна намерена вскоре объявить карантин, официально свалив это на кого-то из студентов-биологов. Это сделано, чтобы предотвратить вмешательство японского правительства в учебный процесс... Но вместе с тем означает, что мы останемся лицом к лицу с этой нечистью без поддержки извне.
Мария задумчиво почесала нос.
— Карантин? Знаешь, с учётом того, как эффективно работало правительство в прошлые разы, мы тут куда круче и охрененно полезней, чем куча солдафонов.
— Тут ты права, — вспомнив историю с Джокером, улыбнулся Чезаре.
Собеседница заметно оживилась. И это было главное.
— У нас тут лучшие из лучших. Все те герои Весны, что выжили, и другие. Да и студенты у нас не лыком шиты. На нашей стороне два дракона, одна из которых уже готова сражаться. Что нам бояться какой-то нечисти?
— Надеюсь, — кивнул Чезаре, — Надеюсь.
Он не был в этом так уж уверен, но ей нужна была его уверенность.
— Хорошо... — Мария тоже замолчала, задумчиво глядя на носки своей обуви. Чезаре внимательно посмотрел на нее. Будто хотела о чем-то сказать, но не могла решиться... Не могла решиться? Мария?..
— В чем дело?
— Нет, — покачала она головой, — Ни в чём. Тебе разве не надо вести класс? — спросила она.
Шпион склонил голову набок, проигнорировав ее вопрос:
— Мария... Ты же знаешь: мне ты можешь рассказать что угодно.
— Сейчас не время, — уклончиво ответила она. Подобное бывало уже не в первый раз: побеседовав на деловые темы, Мария вдруг неожиданно находила какие-то дела и исчезала, но только после неловкой паузы в общении.
— Если слишком часто говорить 'не время', — мягко, но настойчиво заметил Чезаре, — То 'время' так и не наступит.
Паладинка невесело улыбнулась.
— Сейчас как бы действительно не время. В конце концов, Белый Робин и всякие там кицунэ... хотя, насколько я поняла, мы реально охотимся только за Флорой и Гуро, а остальные — это просто страшилки.
Интриган улыбнулся, давая понять, что ее попытки уйти от темы не остались незамеченными, но заставлять ее отвечать он не собирается.
— Просто помни, что мне ты можешь рассказать о чем угодно в любой момент... — тут его улыбка стала язвительной, при этом странным образом оставаясь теплой, — Даже если ты хочешь еще раз сообщить мне, что я чудовище, тварь и ублюдок.
Мария как-то без особого энтузиазма, но довольно искренне, рассмеялась и стукнула мужчину кулачком в грудь.
— Скажешь ещё тут.
Чезаре рассмеялся в ответ и снова обнял ее за плечи. Он гадал, что же могло такого случиться, о чем Мария не могла рассказать ему. Едва ли она опасалась, что он использует ее тайны против нее: она могла уже понять, что он ни за что не станет причинять ей вред, да и вряд ли там было что-то, сравнимое в опасности с ее истинной природой. Вывод: тут что-то личное. Он никогда не говорил ей прямо о своих чувствах, но секрета из них не делал. Неужели дело в этом?
Девушка ничего не ответила. Она просто приобняла Чезаре за пояс и положила свой подбородок ему на плечо. Он не помнил, сколько они так простояли. По природе своей он был человеком действия, и ненавидел подолгу ничего не делать, но... Он был заядлым лжецом, но говорил Марии только правду. Он был фанатиком государственных интересов, но ради нее пошел на измену. На этом фоне ничего удивительного, что ему нравилось просто находиться рядом с ней. Столь же необычно вела себя и она, становясь в его присутствии куда более тихой и скромной.
Она была привязана к нему не меньше, чем он к ней, это очевидно. Но что конкретно она чувствовала? Он не знал. Хотя 'читать' других людей было частью его работы, в данном случае он был... Как ни смешно это говорить, применительно к таким вопросам, он был необъективен. Как и тогда, при спасении Лилит, он боялся спутать надежду с логическим выводом... Нет, разумеется, не настолько. Но боялся.
Наконец, Чезаре неловко пошевелился. Голос рассудка скромно напоминал, что ему нужно еще многое успеть сегодня...
— Тебе, наверное, надо идти, — снова повторила Мария, неловко отстраняясь.
Чезаре с видимой неохотой отлепился от девушки и кивнул:
— Да, это так.
В скором времени должен был начаться его урок, а потом ему нужно было сделать еще минимум три вещи...
— Тогда пока, — махнула она рукой, — Мне нужно зайти к майору Эйхту.
Махнув рукой на прощание, Чезаре отправился на свое занятие. Ему было интересно, поможет ли Хронос не опоздать, или придется задействовать одну из давно придуманных пакостей. После общения с Марией кардинал был в очень хорошем настроении, и издеваться над студентами не хотелось... Но надо же поддерживать репутацию.
Не сказать чтобы он пришел так уж точно, но смысла устраивать пакость не было: из студентов на месте он обнаружил только Елену фон Рейлис. Что ж. Он все равно хотел переговорить с ней наедине.
Елена фон Рейлис была младшей сестрой и самым верным соратником Герхарда фон Рейлиса — одного из офицеров Джейд. Отношения между ними были... неоднозначными: Чезаре ценил ее ум и твердые принципы, но при этом его забавляла ее ненависть. Ведь она знала, кто убил ее брата. И несмотря на это, он считал ее перевербовку одной из важных и интересных долговременных задач.
— Добрый день, герр Финелла.
— Больше никого нет? — осведомился преподаватель, открывая кабинет.
— Нет, герр Финелла, — покачала она головой, — Я тут первая. И... с тех пор никто из класса ещё не приходил.
— Хорошо. Я хотел бы поговорить о сегодняшнем происшествии.
— Я была права, герр Финелла? — без лишних экивоков спросила Елена.
— Да, — ответил кардинал, — Это действительно был Робин. Спасибо.
Слова прозвучали вполне искренне и довольно доброжелательно. Во-первых, потому что эту помощь он в действительности оценил. Во-вторых, потому что он был не в настроении издеваться над ней.
— Ответьте мне на вопрос, виконтесса, — Чезаре с любопытством склонил голову набок, — Почему вы это сделали?
— А почему нет, герр Финелла? — пожала она плечами, — Это борьба видов. Мне неинтересна идея стать второсортным существом, а лучшего мне сигмафин предложить и не может.
— Тем не менее, он был союзником вашего брата.
— Не он. Его носитель, герр Финелла, — ответила виконтесса, чуть покачав головой.
— Он тоже, — покачал головой Чезаре, — Хоть ваш брат и называл его чудовищем, тем не менее, они вместе исполняли план Неуловимой Джейд.
— Это был обман. Япония ведь тоже исполняла планы Гитлера, но это не мешало фюреру планировать уничтожить её по окончании войны, — ответила девушка, — Джейд не была человеком.
— Это что-то меняет? — поинтересовался преподаватель, — Истина в том, что Робин занимался ровно тем же самым, что и его носитель. Изменилась сущность, поступки остались прежними. Так в чем же разница?
— В том, что первого носителя обманули, а второй действовал вполне осознано, герр Финелла, — Елена, казалось, была вовсе непробиваема, — Как и мой брат, он был обманут.
— Обманут в сущности Джейд, — парировал Чезаре, — Но не в сущности ее планов.
— Он видел чудотворицу, обещающую величие Германии и верующим, а не её крест, стремящийся отомстить всем живым... в том числе и Германии, герр Финелла, — нахмурилась она, — Мне ли вам это объяснять?
— Неужто он не знал, как поведут себя его собственные установки? — осведомился он, — Или не видел, что творится в остальных 'углах' Звезды Венеры? Я понимаю ваше желание оправдать своего брата, но не все можно списать на обман... Даже если на секунду допустить, что обман является оправданием.
— Тогда я не вижу смысла продолжать этот разговор, герр Финелла, — сдержанно ответила Елена, — Ведь у нас уже семь минут, как начался класс, а мы до сих пор болтаем на отвлечённые темы.
— Учитывая, что больше никто до сих пор не явился, я совершенно не вижу, что мешает разговору на отвлеченные темы, — возразил Чезаре.
— Как насчёт отсутствия желания одного из собеседников продолжать разговор, герр Финелла? — предложила девушка, — На мой взгляд, причина вполне подходящая.
— Может, и так, но я хотел бы знать, чего ожидать от вас, когда вы избавитесь от этой милой вещицы, — усмехнулся Чезаре, кивнув на ошейник. Ошейник был атрибутом особо опасных студентов, обычно надеваемым по требованию властей. Он позволял отследить местонахождение носителя... И мгновенно убить его, если потребуется.
— Знаете, виконтесса, мне было бы неприятно убивать вас.
— В таком случае, герр Финелла, полагаю, вы слышали достаточно, чтобы сделать вывод касаемо моих мотивов и взглядов на сложившуюся ситуацию?
— На данный момент я сделал вывод, что в вашем восприятии главенствуют два противоположных мотива, — ответил Чезаре, — Любовь к своему брату и ненависть к тому, что он делал. Поэтому сейчас вы пытаетесь придумать причину, по которой он ни в чем не виноват. А вот что вы выберете, когда даже вы будете ясно видеть противоречие... Это меня и интересует. Для двоемыслия вы слишком умны.
От ответа, однако, ее спасла подошедшая 'кавалерия'.
— Я так понимаю, раз вы проявляете столь усиленное внимание к персоне моей сестры, фройляйн Мария теперь свободна, не так ли, герр Финелла?
Это был еще один младший брат Герхарда, Воланд. Все трое они были боевыми амагусами: Герхард был фехтовальщиком, Елена стрелком, а Воланд — боксером. Но в остальном младший радикально отличался от старших. Если аристократический стиль Герхарда и Елены отдавал чем-то чопорным и холодным, то Воланд был бунтарем. Как ни странно, с ним общаться Чезаре было в чем-то проще: как и он сам, младший Рейлис считал обмены насмешками 'на грани фола' нормальным стилем общения. Большая же часть студентов придерживалась диаметрально противоположного мнения.
— Откуда такой нелестный вывод о моих... способностях? — в том же тоне ответил Чезаре, ухмыльнувшись.
— Полагаю, теперь мы можем начать класс, герр Финелла? — нетерпеливо вмешалась Елена, обращаясь к преподавателю, — В конце концов, народ подтянулся.
— А вы считаете, что завоевать Елену проще, чем Марию? — Воланд проигнорировал попытку сестры вмешаться. Он был занят любимым делом: вёл себя, как плохой парень, — Думаю, с учётом вашей биографии, ваши шансы здесь ниже уровня местного метро.
— Говорят, что от ненависти до любви один шаг, — парировал шпион, — Особенно если речь идет о столь обаятельном парне, как я.
Оба прекрасно понимали, что разговор бессмысленный: обоим было ясно, что Чезаре не собирается предпринимать никаких шагов в отношении виконтессы, равно как и что у Воланда нет никаких шансов увести Марию. Но уступать в этой пикировке кардинал не собирался. Фон Рейлис играл плохого парня, но не понимал, что на этом поле он заведомо слабее.
Ведь Чезаре не играл.
— Себя не похвалишь — никто не похвалит? — усмехнулся блондин.
— Ну, должен же хоть кто-то в этой школе реально смотреть на вещи, — развел руками преподаватель.
Виконт открыл рот для нового ответа, но неожиданно его ухо оказалось в длинных изящных пальчиках сестры и поднялось вверх, заставляя Воланда выдать длинную красивую трель 'ай-яй-яй-яй-яй'.
— Прошу его простить, герр Финелла, он явно не понимает, когда нужно остановиться, — прокомментировала свои действия старшая из фон Рейлисов.
Чезаре счел, что продолжать перепалку в столь неравных условиях ниже его достоинства, и посмотрел на часы:
— Ждем для ровного счета десяти минут от начала, и если больше никто не придет, начинаем с теми, кто есть.
— О, а чё это тут происходит? — послышался удивленный голос Балу Гриллса, где-то потерявшего математика с непроизносимым именем.
Смешно, но факт, Балу также должен был ходить на занятия по политологии. У него был довольно забавный проект, изучающий... собственно, самих студентов и науку в разрезе экономики и прогресса, потому политологию ему прочно прописали в расписание. Правда, Балу обычно шлялся где угодно, только не на занятиях, оправдывая всё проектом. Тот факт, что он оказался возле класса в нужное время, — это было что-то вроде чуда.
— Да так, — мстительно усмехнулся Чезаре, — Уважаемый виконт предлагает мне свою сестру. Она по этому поводу негодует, что отражается на королевском пурпуре его уха.
