Зеркало Души

Пролог

Золотой век закончился.

Такова судьба всего, что человеческий разум может назвать хорошим. Все хорошее заканчивается раньше, чем хотелось бы. Но золотой век сигмы, наступивший после научного открытия магии в 2012 году, превзошел сам себя. Мало того, что он совершенно неподобающе веку продлился всего шесть лет. Так еще и закончился он... с размахом.

Да, во многом в этом виноваты были сами люди. Люди создали то, что едва не принесло гибель всему человечеству. Люди создали суперсолдат, способных в одиночку выходить против целой армии. Люди создали новое оружие, в том числе и массового поражения, поставив мир на грань нового Карибского Кризиса.

А еще люди создали первопричину всех последовавших событий. Несмотря на открытие магии, оказалось, что изготовить меч-кладенец или кольцо Всевластия не так-то просто. Точнее, просто, — но дорогой ценой.

Основой любого магического артефакта (или сигмафина, как принято говорить) становится человеческая душа. Эта душа осознает себя, видит, слышит и ощущает все вокруг, но неспособна взаимодействовать с окружающим миром. Страшная участь.

Но человеческая жадность и стремление к могуществу никогда не останавливались перед такими мелочами. Сигмафины производились в большом количестве. Сравнительно гуманным, но и самым дорогим путем считается создание сигмафинов из клонов, — не успевших осознать себя и потому не понимающих, что теряют. Достаточно жесткие и циничные правители используют для создания сигмафинов осужденных преступников. Те, кто побеспринципнее, попросту похищают людей на улицах. Те, кто побеспринципнее, но и поумнее, заключают договоры с условиями мелким шрифтом.

Именно эти последние и стали виновниками катастрофы. На что способна мать, чей ребенок утратил человеческий облик? На многое. Самой пройти через сигмафикацию, добровольно и осознанно. Отыскать сообщника — чудотворицу, жаждущую очистить мир, погрязший в злобе, жадности и насилии. С ее помощью создать международную террористическую организацию во главе с опаснейшими детьми сигма-технологий. И нанести удар по пяти ключевым точкам, который должен был уничтожить человечество. Ее месть должна была пройти с размахом, затронув не только тех, кто повинен в бедах, постигших ее дочь, но и тех, кто допустил это. Всех, кому не было до этого дела, кто закрывал глаза и отворачивался от чужого горя. В конечном счете — все человечество скопом.

Тогда мир все-таки спасли. Ученая-японка и священник из Италии. Кеншу Рейко и Чезаре Финелла. Они не были героями, — в каком-то смысле они скорее даже были чудовищами, — но все же, они спасли мир. Однако они ничего не могли поделать с массовой паникой.

Люди боялись. Катастрофа показала опасность, связанную с сигма-технологиями. Точнее, небольшую часть этой опасности. Большинство даже не знали, что дальше будет еще хуже. Что осталось не больше трех месяцев до того, как сбудется Седьмая Концепция, предвещающая уничтожение мира.

Пока же они видели опасность лишь друг в друге. Преступность поднялась до уровня Великой Депрессии. Правительства опасливо смотрят друг на друга, держа пальцы на ядерных кнопках. Все боятся, что кто-то захочет использовать опыт террористов-'весенников', и потому готовятся использовать его сами. Готовятся сами уничтожить свой мир, не дожидаясь Концепции.

И в то же самое время эксцентричная Согаи Нарьяна объявила о создании надгосударственной закрытой школы. Элитной школы. Это событие осталось незамеченным, не попади в преподавательский состав участники недавнего спасения мира. И Кеншу Рейко. И Чезаре Финелла. И ряд деятелей рангом пониже. Практически все.

Совпадение? Едва ли...

Глава 1

Он снова проснулся неизвестно где. Приступы стали чаще. Он просто открыл глаза и увидел потолок незнакомой ему квартиры. Какое-то смутное нехорошее чувство сдавило ему виски. Он не мог понять, в чём дело, но не спешил осматриваться. Что-то жёсткое под спиной. Проснулся на полу. Опять. Такое бывало, но, обычно он просыпался на крыше какого-нибудь дома или под мостом. В нос ударил запах крови. Почему-то Тадеуш был уверен, что на этот раз — не собачьей.

Он не имел никакого представления, почему такое происходит. Как в дешевом фильме ужасов, время от времени просыпался не там, где засыпал. Не помня, где он и как сюда попал. Будто ходил во сне. А судя по следам крови — не только ходил. Наверное, ему давно пора было побеседовать с добрым дядей психиатром, — но почему-то сама мысль об этом вызывала в юноше инстинктивный ужас. По той же причине сейчас он НЕ ХОТЕЛ смотреть, что происходит вокруг него. Он не сомневался, что увиденное ему не понравится. Но не мог же он лежать так вечно. Даже для такого лентяя, как он, это было бы слишком.

С негромким стоном Тадеуш разлепил глаза. Незнакомый потолок, что, в общем-то, было уже привычно. Он все пытался вывести некую закономерность своих 'приступов', но все впустую: любая теория с треском разбивалась о суровую действительность. Не помогали и попытки запереть себя или зафиксировать: похоже, что во сне он действовал вполне осознанно... Но почему-то не помнил этого.

Приподнявшись на локтях, он огляделся.

Шкафчик, разбитое зеркало на дверце этого шкафчика, столик со сломанной ножкой, кровать и... источник запаха. Он уже видел такое — у собак. Но у людей это выглядело совсем иначе. На мятых простынях лежала обнажённая девушка, весьма красивая при жизни, с разбитыми губами, пустым взглядом остекленевших глаз, смотревших в потолок, с тёмными синяками на шее, а так же вскрытым вертикально животом, из которого были извлечены внутренности, разбросанные по комнате так, что занимали места даже больше, чем сама девушка. Кишечник, желудок, печень, всё было здесь. Какой-то сумасшедший надел на печень обруч с мерцающими огоньками в виде сердечек.

От увиденного Тадеушу стало дурно. Парень схватился за лицо, чтобы ненароком не вернуть ужин прямо на пол. Поднявшись на внезапно ставших будто ватными ногах, Сикора аккуратно попытался подойти к телу девушки, стараясь не задевать пятен крови... и ни в коем случае не касаясь ничего голыми руками. Хотя бы на это его самообладания хватило.

Синяки на шее, на руках, разбитые в кровь губы, разрезанный живот. Тадеуш не был уверен, умерла ли девушка от удушения или от кровопотери. Он нашёл рядом скомканный кляп из её же нижнего белья, а также увидел следы сексуального насилия.

— Mater Deus... Неужели... Это я?

Сказать, что поляк был в ужасе, значит ничего не сказать. Сотворить такое с девушкой... Мог только конченый маньяк. Но тем ужаснее было сознавать, что этим маньяком был он. Он знал, что его приступы добром не кончатся, но это... это было выше его разумения.

Глубоко вздохнув, Тадеуш постарался отогнать ужас подальше. Ей он ничем не поможет, а вот собственную шкуру надо спасать. Хотя бы стереть следы своего пребывания тут.

Увы. Уже при беглом осмотре он понял, что даже на окровавленной половине комнаты их слишком много. В принципе, на неокровавленной половине, учитывая количество поломанной мебели, таких следов было тоже не меньше, однако внимание Тадеуша в первую очередь привлёк воткнутый в подлокотник кресла окровавленный нож. Обычный, столовый, с испачканной тёмными пятнами бежевой ручкой.

При виде ножа брови Тадеуша взмыли вверх, и поляк, осененный внезапной догадкой, посмотрел на свои руки, выискивая на них малейшие пятна крови — ведь в случае, если их не было, выходило, что он пришел сюда уже после убийства в приступе лунатизма и просто не мог быть убийцей. Это было слабой, но надеждой на то, что он невиновен. Впрочем, слишком уж это походило на систему, чтобы надеяться на подобное чудо. И верно: хотя сами руки были чисты, кровь на рукавах давно успела потемнеть и сменить цвет с ярко-красного на мутно-коричневый.

Тихо выругавшись по-польски, Тадеуш осознал, наконец, насколько он на самом деле влип. За лунатиками, конечно, числились странные выходки, но убийство, да еще такое, в приступе лунатизма? Да ни один уважающий себя полицейский в это в жизни не поверит.

И словно этого было мало, в довершение всего он услышал незнакомый женский голос:

— Бьянка? А что это у тебя дверь нараспашку?

В следующую секунду к голосу добавился звук открывающейся двери.

— Твоюжналевоблин! — ругался про себя Тадеуш, оглядываясь в поисках любого, даже самого безумного, варианта для бегства. Счет шел не просто на минуты — на секунды...

— Окно! — подсказала остававшаяся холодной часть сознания. Тадеуш оперативно накинул капюшон своей куртки практически на нос и торопливо подпер дверь первым попавшимся предметом мебели, который более-менее подошел для этой цели. Таковым оказался сломанный стул. Пусть так он сможет выиграть всего несколько секунд, но они могут сыграть решающую роль.

После этого парень, подойдя к окну, украдкой выглянул, оценивая, на каком он этаже — и есть ли пути отступления. Третий этаж. Ни туда, ни сюда. Ни разбиться, ни приземлиться безболезненно. Но вариантов как таковых нет: не оставаться же в комнате с трупом, который вот-вот найдут...

Закрыв за собой окно, он попытался перепрыгнуть на крышу гаража напротив. Успех... частичный: оказавшись слишком близко к краю, он не удержал равновесие и рухнул вниз. Лишь в последний момент ему удалось кувырком слегка смягчить падение. В результате единственной травмой осталась ушибленная рука. Перелома, вроде, не было, но ушиб весьма тяжелый.

Спрятав раненную руку под куртку, Тадеуш поспешил убраться из этого квартала подальше, пока не поднялась шумиха. К счастью, было еще раннее утро, и прохожих на улицах было совсем немного. Быстрым шагом, но не переходя на бег, поляк двигался без четкой цели, лишь бы подальше, пока дом несчастной Бьянки не скрылся из виду. После этого Сикора решил заглянуть домой, переодеться, избавиться от куртки и рубашки (манжеты которой он заблаговременно спрятал под рукавами куртки) с помощью ножниц и старого-доброго пламени, смыть с себя всю кровь и обработать руку, а уже потом направиться в Закрытую Школу.

Да, как раз накануне его приняли в Школу Памяти Событий Весны 2018, или Закрытую Школу Нарьяны, как ее чаще называли. Быть может, его 'второе я' решило по-своему отпраздновать это событие? Отпраздновать, в принципе, было что: в ЗШН принимали или авторов по-настоящему гениальных проектов, или обладателей очень больших денег. Излишне говорить, что простой польский студент такую сумму не собрал бы за всю свою жизнь, — следовательно, его проект гениален.

Да, отпраздновать было что... Но не таким же образом, в конце концов!

Добравшись до дома, Тадеуш первым делом тщательно осмотрел себя. Рука, по счастью, была всего-навсего ушиблена, а вот на лице были четыре заметных царапины, так же, как на груди и, наверное, на спине. Нехорошо. Это значило, что под ногтями женщины его кожа, не говоря уже об отпечатках пальцев по всей квартире. А следовательно, глупо было рассчитывать, что полиция не сделает автоматически напрашивающегося вывода.

Парень посмотрел в зеркало. На маньяка из фильмов ужасов он не походил. Скорее на рассеянного студента, каковым, собственно, и был: худощавая, чуть сгорбленная фигура, вечно растрепанные русые волосы, мягкие черты лица, ясные голубые глаза. Дополняли образ мятый свитер и джинсы. Но едва ли безобидного облика будет достаточно, чтобы опровергнуть многочисленные улики, указывающие на его виновность. Нужно как можно скорее добраться до ЗШН и молиться о том, чтобы его там не выдали.

Был ещё один милый момент: сеть телепортации, ранее принадлежавшая корпорации G-Tech, после устроенных ими катаклизмов перешла в распоряжение локальных государственных компаний. Тадеуш не был уверен, что новая компания не внедрила в протокол простенькую систему отслеживания перемещения пользователей сети и небольшой корректировки конечного пункта. Например, прямиком в тюрьму.

Все бы ничего. Только вот даже с учетом впечатляющих географических перестановок полугодовой давности (таких, как полное уничтожение Касабланки и перемещение Рима поближе к морю), добраться из Польши в Японию пешком... несколько затруднительно.

Вспомнив об этом факте, Сикора хлопнул себя по лбу. По большому счету, вариантов у него не оставалось. Благо, в последнее время благодаря популяризации телепортов системы безопасности в аэропортах стали далеко не столь эффективными ввиду снижения бюджета. Да что там говорить — теперь самолеты скорее было увлечением для людей, которым нравится наблюдать землю с высоты многих тысяч метров, нежели реально эффективным транспортом. Собрав вещи, Тадеуш направился в аэропорт — ему следовало как можно быстрее покинуть страну, пока полиция не вышла на его след. По расчетам Сикоры, на все про все у него было от шести до десяти часов.

Он покидал родную страну навсегда, преследуемый полицией, с кровью незнакомой женщины на руках и крепнущей уверенностью в собственном безумии. Ничего себе учебный год начинается...

Рю лежал на койке, глядя в сторону небольшого решётчатого окошка. Он был в тюрьме. Люди просто засадили его в тюрьму, невзирая на призвание, невзирая на наследие. Но они ничего ему не говорили. Уже третий день.

Третий день всё его общение ограничивалось визитами тюремщика, приносящего еду, издёвками немногих других заключённых, да подслушанными разговорами полицейских. Но в этих разговорах крылось нечто, дающее надежду. Кто-то хочет его освободить. Кто-то могущественный. Одно лишь имя: Согаи Нарьяна.

Хотя это имя было довольно известным, Рю не знал его. Его знания о внешнем мире были... довольно-таки ограничены. В общем-то, хоть он и грезил о высоком предназначении, его мир ограничивался небольшим сообществом. До недавнего времени...

Вспоминать большее отчаянно не хотелось. Последним, что он помнил, был взрыв. Взрыв 'Ямато-21' — Боевой Человекоподобной Единицы, прикрывающей поле боя, управляемой Одариги Ёсикава — его отцом. Когда Интерсигма внезапно вывела на поле боя свою превосходную БЧЕ, 'Ямато-21' вместе с пилотом отправились в последнее путешествие на небеса в странном свете взрыва, не свойственного ни взрывчатке, ни топливу. Что-то разорвало машину изнутри по воле пилота. Рю плохо разбирался в технике, но догадывался, что БЧЕ обладала каким-то модулем самоуничтожения. 'Ямато' не мог им не обладать. Последние слова в мини-гарнитуре звучали как 'Банзай! Япония!'. И он даже знал, кому они адресовывались. Это был завуалированный приказ отступить и скрыться для него. Пусть лидер 'Воинов Аматерасу' никогда бы в этом не признался, но он кричал эти слова не для своих солдат, а для Рю. Надежда. Что ты не смог, но кто-то сможет позже. Единственным, что двигало организацию вперёд всё это время, была надежда на Новую Японию, и Рю был живым доказательством того, что она не бесплотна. Нашу Новую Японию, а не их! Их Япония была полна сигма-преступлений и бессмысленных попыток получить власть, которая не должна быть доступна человеку. Власть над небесными ками. Как будто им мало было, что изгадить на земле, они решили подчинить самую тонкую ки, которую только знали, в то время, как людям Японии нужна была безопасность и надежда на будущее. Рю не знал, что за проект его отец имел в виду, но он не мог не верить, что это правда. Если люди превращают других людей в сигма-вещи ради удобства и силы, то не остановятся так просто на этом. Всё правительство так и подыгрывает этой идее 'сигма-прогресса', словно всех этих преступлений не существует. Рю не знал, что именно планировал сделать с этим его отец, но он слышал, как называется то, на что он собирался делать ставку, чтобы изолировать Японию от грязи... правда, для того нужно было захватить власть в Японии... 'Занавес Аматерасу'. Что бы это ни было, определённо это была величественная задумка. Но узнать подробности теперь уже никогда не удастся. Чёртово страшное слово 'Никогда'... 'Воины Аматерасу' были разбиты. Если кто-нибудь чудом и уцелел, то теперь всё потеряно для него. Мать и отец погибли, оставив организацию без лидеров, а её символ — Рю-но-ками — находился в плену, из которого, казалось, не было выхода.

Таковы были мысли странного юноши с зелёными волосами и глазами, одетого в еще более странное белое кимоно, выпачканное старой кровью настолько, что на белое остались лишь намёки в виде пятен чистого цвета. Маски тенгу из театра Но и мечей с ним больше, естественно, не было. Налобную повязку тоже отобрали... а вот красноречивее всего о его 'подвешенном' статусе говорил тот факт, что он всё ещё был в той же одежде 'Воинов Аматерасу'. Вражеские начальники словно сомневались, какой именно статус ему придать, и просто 'заморозили' его дело. Губы Рю были разбиты, а лицо 'украшали' множественные ссадины. Кажется, это результат первичного общения с местными 'спецами', которые потом решили просто оставить 'фанатика', признать своё поражение. Рю точно не помнил что было, но кажется он так ничего и не сказал, кроме странной фразы об отсутствии намерения убивать 'Тайси'... впрочем, ему не о чем было говорить, он ведь был 'духом' организации, а не 'мозгом' или 'ушами'. Даже своего имени он так и не назвал.

Прошлое и будущее словно обрубили ударами меча. А в настоящем осталось только имя — Нарьяна. Человек, рискнувший влезть в политику по его поводу? Зачем? Как? Для чего? Всего этого Рю не знал. Но не обольщался на сей счёт. Если это не союзник отца, а у отца просто не могло быть такого могущественного союзника, то значит, самому Рю скорее всего готовят участь 'подарка' в виде жеста доброй воли кому-то из союзников нынешних его врагов. Кажется, единственное, почему он ещё вообще жив, это журналисты, сумевшие подключить, не пойми как, прямой эфир, несмотря на то, что штурм производился в известной сигма-лаборатории, где предусматривалась какая-никакая, но изоляция сигнала. В одном Рю был уверен точно: теперь просто смертью уже не отделаться. Ведь он сражался с БЧЕ Интерсигмы. Точнее, он уклонялся от атак проклятого робота целых двадцать секунд, пока кулак, наконец, не сбил его, как ласточку на лету. Не в том Рю был психологическом состоянии, чтобы уйти от всех атак... Но они видели, а значит, не простят этой силы и убьют, обязательно. Или ещё хуже — сделают вещью на службе у правительственных кукловодов сигма-движения.

— Чёртова девчонка! — услышал он чей-то резкий грубый голос, говорящий отрывистыми фразами, — Она думает, что может так просто влезть и забрать его? Куда только министр смотрит?

— На сиськи, Йоши, на сиськи, — говорил второй голос. Голоса приближались.

— Наверное, она слишком хорошо ему даёт, если у него мозг отказал.

Они остановились у его камеры. Двое. Мужчина в штатском и майор.

— Жить хочешь? — спросил тот, что в штатском. Это, оказывается, ему принадлежал этот резкий голос.

— Не знаю, — тихо и честно ответил Рю, не поворачивая головы. А в самом деле? Если бы не хотел, разве всё ещё был бы жив? Или это самообман из слабости и неспособности признать своё полное поражение? Самурай должен умереть, если проиграл бой — таков закон войны. Но Рю мечтал всю жизнь не об этом, хотя и носил с собой два меча. Если некому больше жить и питать надежду, должна ли хотеть жить надежда? Аматерасу не может оставить его умереть здесь. Хотя бы не здесь, солнечная ками не могла бы смириться с такой судьбой своего потомка. Внезапный прорыв плотины мыслей заставил Рю судорожно вдохнуть — оказывается, он не дышал, пока обдумывал всё это с разных сторон.

— Давай, поднимай задницу и протягивай руки сквозь решётку, — посоветовал майор, звякнув наручниками, после чего остановился и выжидающе поглядел на собеседника, — Если, конечно, жить тебе хочется больше, чем гореть на электрическом стуле.

— Не просто жить, а жить на свободе, — добавил мужчина в штатском.

Юноша счел за благо подчиниться. Всю дорогу до небольшой закрытой комнаты с зеркалом, столом и двумя стульями с ним никто не заговаривал.

— Значит так, пацан, — сказал майор, когда дверь за ними закрылась, — Ты мне не нравишься. Я тебе тоже не симпатичен. Но я — деловой человек. Надеюсь, ты тоже. У меня есть, что дать тебе. Но и у тебя, есть, что дать мне. Я не буду просить тебя сдать подельников. Твой кодекс чести я вообще не трону.

— Хватит ему рассусоливать! — гневно отрезал мужчина в штатском, — Ты должен шпионить за Нарьяной.

Легкое удивление пробилось сквозь апатию и измотанность.

— Шпионить? Но... я не умею, я не синоби, — Рю поднял голову, оторвавшись от бессмысленного созерцания своих рук, — Да и зачем мне делать это, если моя участь решена уже и так, вы просто не говорите мне всего?

— Ну, если не умеешь, твоя участь действительно решена, — ответил майор и достал из кобуры пистолет.

За то время, пока пистолет прошёл путь до наведения на Рю, зеленоволосый успел осмыслить только две вещи: долгожданная смерть рядом, но почему-то её так не хочется принимать.

— Стой! Я сделаю всё... что нужно.

'Банзай, Япония. Я сделаю всё, что нужно... чтобы вы пожалели об этом дне. Правительство и Нарьяна... я попробую заставить их заплатить за судьбу Японии. Но что я знаю о Нарьяне, кроме того, что мои противники грызутся и между собой? Впрочем, это не важно, учитывая, что она явно работает с правительством заодно, лишь насолила чем-то местным лидерам. Если я сейчас умру, то не смогу... отомстить? Но ведь я не этого хотел... возможно ли теперь... хотя бы маленький шанс, что я смогу построить свой 'занавес Аматерасу' для Японии. Глупая, глупая мысль! Но если умру сейчас, то всё точно было напрасно'

— Я сделаю всё, что скажете, — повторил Рю уже более уравновешенным тоном. Странное чувство от наведённого на него пистолета вернуло юноше часть чёткости мышления. Может, Аматерасу не хочет, чтобы он здесь умер...

— Умничка, — ответил майор, убирая пистолет и ставя пальцы 'домиком', — Поговорим о деталях.

За следующие несколько минут Рю многое узнал. Узнал, что ему нужно делать. Узнал, что его враги не доверяют Нарьяне. Узнал, что Нарьяна работает в некой секретной организации, продвигающей вперёд сигма-науку. Узнал, какие надежды возлагает на неё премьер-министр. Узнал о планах ликвидации Нарьяны и её школы. Узнал о том, что грозит ему. Узнал о том, как передавать данные при помощи военных протоколов на своём планшете.

— На этом все, — сказал майор, когда инструктаж был окончен, — Теперь ты можешь подождать здесь, пока тебя не заберет кто-то из преподавателей...

Дверь в помещение открылась, и на пороге появился высокий рыжеволосый мужчина с южно-европейским типом внешности, одетый в свободный черно-красный костюм-двойку.

— ...а может, ждать и не придется, — добавил майор, кивнув на гостя.

Предполагаемый учитель окинул Рю насмешливо-изучающим взглядом и на чистом, без акцента, японском языке задумчиво изрек:

— Занятно, занятно...

Заключенный уставился на него слегка ошалелым взглядом, будто ребенок, впервые в жизни увидевший живую лису. В некотором роде так и было: вошедший действительно слегка походил на большого лиса, и к тому же был первым европейцем, которого увидел Рю. То, что этот европеец говорил без ошибок на японском языке, окончательно повергло юношу в ступор.

— Ну, здравствуй, Ёсикава Рю, — усмехнулся вошедший, — Мое имя Чезаре Финелла, и я буду курировать процесс твоего обучения... С чем тебя и 'поздравляю'.

Спустя пару секунд Рю немного пришёл в себя. Этого хватило, чтобы молча поклониться, как принято в кендзюцу. Чезаре ответил схожим поклоном, хотя что-то в его движениях не позволяло воспринять серьезно этот церемонный жест.

— Ну, что ж, — кивнул майор, — Думаю, я тут лишний а этом празднике жизни, так что...

Он взмахнул руками.

— Удаляюсь. Можете беседовать, сколько хотите, — сообщил он, после чего, как ни странно, действительно удалился, оставив студента и преподавателя наедине.

Итальянец не повел в его сторону и ухом.

— Я мог бы сказать, что в твоем возрасте следует находиться в школе, а не в тюрьме... Но я сам был на пять лет моложе тебя нынешнего, когда оказался в схожем положении.

— Обучения? — с некоторым запозданием переспросил Рю. Кажется, он всё более уплывал в прострацию от увиденного и услышанного, отчего становился похож на неведомого зверька, наблюдающего за впервые встреченными людьми.

— А тебе не объяснили? — удивленно переспросил Чезаре, — Ты принят в Школу Памяти Событий Весны 2018, или Закрытую Школу Нарьяны. Это большая честь, и прочая положенная в таких случаях ерунда.

Ещё пяток секунд Рю понадобилось, чтобы свести поток фактов в один целостный и непротиворечивый образ происходящего.

— Финелла-сенсей... — к счастью, некоторые особенности произношения китаезированного стиля японского письма позволили юноше выговорить фамилию почти правильно... на имя он бы уверенно поставить не рискнул, — ...кто такая Нарьяна? И что это за 'школа'?

— Нарьяна... — Чезаре на миг задумался, — Гениальная девушка с шилом в одном месте. Некогда предмет интереса японских властей, впоследствии выбравшая самостоятельное плавание. После событий этой весны она открыла школу для одаренных подростков. Для таких, как ты.

— Шило в одном месте? — непонимающе переспросил Рю, после чего немного помотал головой, приводя тёмно-зелёную 'траву' волос в движение, словно догадываясь, что уточнения в данном случае будут излишни, — И... чему же обучают в школе... для одарённых?

— Упрощенно говоря, всему. Разумеется, те, чьи дарования до сих пор не изучены, осваивают их под руководством наставников, способных... справиться с последствиями; однако в целом, в школе преподают широкий спектр общеобразовательных предметов: Сигма-физика, политология, ксенобиология, даже богословие... Хотя исходя из того, что я прочитал в твоем личном деле, подозреваю, что последнее тебя мало заинтересует.

При упоминании сигма-физики глаза зеленоволосого на одно мгновение приняли странное выражение, словно мягкая светло-зелёная вода пруда оледенела на какой-то миг. Но эта реакция пролетела так быстро, что точно трактовать её было невозможно, а ответом было:

— Всё это... необычно и интересно. Но... почему я, ведь я опасный преступник с точки зрения правительства?

Чезаре насмешливо фыркнул:

— Знал бы ты, кем был я на тот момент, когда было объявлено об учреждении этой школы... А причина проста: ты одарен. Я встречал лишь одного человека, показывавшего... схожие результаты. И к настоящему моменту он мертв.

— Кем? — поинтересовался Рю, пытаясь выкроить время на попытку обдумать услышанное. Но по всему выходило, что думать сейчас... бесполезно. Как минимум из-за трёхдневного стресса, неожиданности всего происходящего и полной потерянности Рю относительно своей будущей судьбы. Тут до зеленоволосого дошло, что прижимать планшет к своему одеянию, залитому кровью — не лучший метод сохранить его внешний вид, и он чуть отвёл руку в сторону.

— С точки зрения Японии государственным преступником, — ухмыльнулся преподаватель, — С точки зрения Интерсигмы — межгосударственным. Да и в Ватикане на меня уже посматривали косо... В общем, у меня была бурная биография.

На упоминании Интерсигмы рука зеленоволосого поползла к поясу в поисках меча, но рыжий не заметил этого... или сделал вид, что не заметил.

— Значит, и вы тоже оказались без других возможностей к жизни и методов уйти от облавы правительства? Но как Нарьяна может находиться в Японии и удерживать правительство с Интерсигмой от действий? Меня должны были казнить, разве возможно обладать такой властью в Японии, чтобы...

Рю замолчал. Подтверждение того, что возможно — стояло перед ним. Вместо подлокотников электрического стула его рука сжимала планшет, а находился он сейчас без наручников и охраны... живой и почти здоровый.

— Хороший вопрос, — одобрил Чезаре, — Но на него у меня ответа нет. Все о Нарьяне знает разве что сама Нарьяна. И то не факт.

— И с какой целью это всё делается, также неизвестно? — спросил Рю, подозревая, что формально известно, но...

— Официально это просто причуда гениальной чудачки, — усмехнулся Чезаре, — На самом же деле... Настоящую цель тебе расскажет сама Нарьяна, когда придет время. Сейчас о ее целях знают лишь девять человек, и до поры до времени так и должно оставаться.

— Мне некуда больше возвращаться и не из чего выбирать. Если она решила принять меня, то я буду служить ей, — ответил Рю после небольшой паузы. Из его глаз к этому времени почти испарились удивление и апатичная рассеянность. Теперь там были только грусть и собранность.

— Правильное решение, — согласился преподаватель, — Полагаю, оставшиеся вопросы можно задать и по дороге.

На то, что одежда его собеседника была вся в крови, он внимания не обратил. Или сделал вид, что не обратил.

— Пойдем.

Рю последовал за ним, осторожно ступая и постоянно оглядываясь, будто ожидая, что за углом притаился спецназ Интерсигмы. Чезаре же, напротив, шел спокойно и уверенно, как будто бы не сомневался, что он тут самый страшный.

— Если у тебя есть вопросы, а я не сомневаюсь, что они есть, задавай.

— Финелла-сенсей... — осторожно начал Рю, — ...и каков же план моего 'обучения'?

— План обучения индивидуален для каждого студента, — сообщил преподаватель, — Подробности узнаешь из любого терминала, когда прибудем на место. Но так как я твой куратор, тебе придется изучать политологию. А учитывая особенности твоих... достижений, углубленно заниматься физической культурой.

— Физкультурой?.. — немного удивлённо пробормотал Рю, — Тай-дзюцу? А что такое политология?

— Не совсем, но вроде того, — усмехнулся Чезаре, — Политология же... Это мой предмет, наука о политике... О власти, — добавил он, подумав, что слово 'политика' этому Маугли может быть также незнакомо.

— Политика? Но ведь это нужно только офицерам... — Рю, кажется, ещё меньше начал понимать суть происходящего. Нарьяна не собирается просто использовать его как универсального солдата? Тогда тут точно какой-то сложный и запутанный план. Или это просто отвлекающий манёвр...

— В каком-то смысле, — пожал плечами преподаватель, — А ты думал, из тебя хотят сделать пушечное мясо?

— Это было бы... логично предположить, — ответил Рю. Пока он шёл следом за невозмутимым Чезаре, его походка более менее приблизилась к обычной уравновешенной мощной и прямой.

— Пушечное мясо не имело бы смысла брать на обучение. Студентов Школы Нарьяны не так много, и предполагается, что каждый из них будет весомой фигурой сам по себе. Разумеется, кто-то вложенных усилий не оправдает. Но по умолчанию каждый обладает внушительным потенциалом.

— 'Охота за талантами'? Чем-то напоминает эпоху сражающихся царств... — задумчиво проговорил Рю, — И что подразумевается под 'внушительным потенциалом'? Я слышал, Нарьяна связана с наукой...

'А значит, Нарьяна действительно хочет устроить в Японии переворот...' — мысленно добавил он, — 'Только тогда таланты имеют смысл. Собирает молодых, которые будут преданы ей в будущем, когда достигнут расцвета сил, и придёт время бороться за власть... Похоже на один из вариантов, но точно сказать пока нельзя'

— Да-да, именно охота за талантами, спасибо, что подсказал термин, — радостно закивал итальянец, — Наука... Это лишь одна из сфер. Сама Нарьяна ученая, как и большая часть ее сторонников. Однако, помимо ученых, ей нужны и маги, и воины, и... специалисты вроде меня.

— Маги? Вместилища тёмных ками или нечто вроде шаманов Айну? — недоверчиво протянул студент, — Разве они могут что-то действительно серьёзное? И в Японии много магов?

— Ты где-то проспал последние шесть лет, — покачал головой Чезаре, — Со времени открытия сигма-технологий магами, или, в случае с Ватиканом, чудотворцами, называют людей, способных усилием воли управлять сигмой с минимумом ограничений.

— Управлять сигмой? — удивление Рю нарастало, — Да это же... слишком опасно для людей. Разве это не делают сигма-машины? Эмм... сигма-фины, кажется. Преступление по созданию такого из человека ужасно...

Тут Чезаре дрогнул. Всего на миг.

— В этом ты прав, — на этих словах в его голосе промелькнула едва уловимая печаль, — Но я говорил не о сигмафинах, а о магах. Опасность управление сигмой представляет только для их рассудка... А амагусы, более ограниченные в управлении сигмой, и вовсе обходятся без особых последствий.

Словно в подтверждение этих слов кардинал поднял руку и зажег на кончиках пальцев неяркое серебристое сияние. Рю остановился как вкопанный. Через пару секунд он снова пошёл следом с выражением лица в стиле 'тенгу живёт у меня под кроватью'.

— Это... электрический фокус? Сигма-браслет? — спросил он наконец. Кажется, слова о том, что люди управляют сигмой, вылетели у него из головы сразу после этой демонстрации, а может, и не успели туда влететь.

— Нет, — ответил Чезаре, — Я амагус-иллюзионист. Результат первой волны экспериментов. Не самый мощный дар, зато мозги на месте.

Тут он слегка лукавил. Современная магия не могла обходиться вообще без воздействия на мозг. В его случае этим воздействием была склонность к театральности. На фоне того же Сэймура Патриджа, заставившего Статую Свободы танцевать стриптиз, это действительно означало 'мозги на месте'. В чем заключалось отклонение его нового студента, еще только предстояло выяснить.

— Они пошли дальше, чем я думал... но как такое возможно? — пробормотал себе под нос Рю, — Но это же... почти как создание сигмафинов... только ещё более... странно.

Чезаре одарил его долгим и странным взглядом.

— Создание сигмафинов гораздо, гораздо хуже. Можешь мне поверить.

Он снова двинулся дальше. Видно было, что тема сигмафикации ему, мягко говоря, не по вкусу.

— Может быть, — ответил студент, всё еще до конца не сумев понять сказанное ему, — Я никогда не сталкивался с теми, кто... управляет сигмой. Значит, таких людей теперь много в Японии, и Нарьяна собирает их?

— Не сказать чтобы так уж много, — поморщился итальянец, — По всему миру количество магов исчисляется десятками, а количество амагусов — десятками тысяч. И да, они интересуют Нарьяну... Хотя и не только они: есть и просто ученые, и просто специалисты, и... ряд 'особых случаев'.

— Примерно ясно... — сказал Рю после раздумий, с таким выражением лица, словно анализировал не сходящиеся математические ряды в уме, — Очень много случилось за последнее время... Сложно уложить все это в голове.

— Да уж, за последнее время случилось многое, — усмехнулся Чезаре, — Кстати, мы почти пришли. Телепортом пользоваться умеешь?

— Ни разу не пользовался, — сказал студент, после чего не слишком уверенно добавил, — Но я смотрел ролики в сети...

— Главное, в теории знаешь, — отмахнулся кардинал. Вообще, кабинки для телепортации допускали совместный телепорт: для этого потребовалось бы вдвое больше времени, но... Но все же Чезаре предпочел настроить две кабинки. А то мало ли, что говорить начнут от такого перехода! Что начнут говорить от самого его появления с зеленоволосым террористом в окровавленной одежде, священника, похоже, не особо беспокоило.

Яркий свет, смена интерьера будки, характерный запах озона, как в лесу после грозы, и они уже были в школе. Обычно первое, что видит вновь прибывший студент, это своего куратора, встречающего его на пороге. Но обычно студентов не приходится вытаскивать из тюрьмы.

— Ну, вот мы и приехали, — усмехнулся Чезаре, указывая на одно крыло здания школы, — Вон там мужское общежитие: никакого распределения мест нет, выбирай любую незанятую комнату. Женское — вон там, — на этих словах преподаватель насмешливо подмигнул, — А вон там живут учителя.

— Финелла-сенсей, а форма тут предусмотрена? — спросил Рю, оглядывая кровавую феерию на своем кимоно, — Или хотя бы магазин одежды...

— Форма не предусмотрена, — ответил 'сенсей', — Магазин одежды, скорее всего, найдется в деревне неподалеку... К слову о: всем, что тебе может понадобиться оттуда, рекомендую обзавестись загодя. Считай это небольшим предсказанием.

Загадочная улыбка ясно показывала, что расспрашивать подробнее о 'предсказании' не имеет смысла.

— И меня выпустят отсюда? У меня нет документов, да и попали мы сюда не через вход...

— Ну и что? — пожал плечами Чезаре, — Это не проблема. Кое-какую бумажную волокиту тебе, скорее всего, придется пройти... Но в целом, скажу по секрету, тут многие по фальшивым документам. В том числе и среди преподавательского состава.

— В таком случае, мне следует отметиться где-то как новоприбывшему?

— Твое личное дело мне уже передали, — ответил Чезаре, — Дополнительную информацию получишь из терминалов, как ими пользоваться, разберешься. Логин для входа в личный кабинет — твоя фамилия и первая буква имени, пароль... Ах да.

Он достал из кармана карточку.

— Твоя карточка телепорта. Не потеряй. Номер карточки — по совместительству изначально выставленный пароль.

— Благодарю, Финелла-сенсей, — сказал Рю, принимая карточку свободной рукой. И застыл в растерянности, то ли о чём-то думая, то ли ожидая более конкретного распоряжения.

— Что еще сказать? — поинтересовался Чезаре, — Завтрак в семь утра, ужин в семь вечера, обед в час дня, но учитывая, что сегодня Рейко собралась запускать 'Хронос', путаться будут даже те, кто тут не первый день...

— Мне... следует посетить что-то в первую очередь?

— Сегодня — обустраивайся. Подбери себе комнату, познакомься с соседями, узнай расписание. А завтра начнется обучение.

— Понял, — сказал Рю, продолжая стоять на месте с прямой спиной.

— Еще какие-нибудь вопросы? — поинтересовался Чезаре, с любопытством глядя на 'ребенка-маугли, воспитанного стаей диких террористов'.

— Нет, Финелла-сенсей, — ответил Рю, украдкой разглядывая костюм учителя и по-прежнему не двигаясь.

— Тогда можешь идти, — взмахнув рукой, Чезаре развернулся и пошел в преподавательское крыло.

Впрочем, почти сразу, стоило ему, чуть отойти, его подозвала старая знакомая.

— Чер, можешь подойти? У меня тут кое-что любопытное на одного из новых студентов...

Глава 2

Дорога в школу оказалась весьма долгой. Собственного аэропорта у школы не было, а сама она находилась где-то в горах, на самом краю мира. Ближайшим населённым пунктом к ней была какая-то глухая деревушка, а лесные и горные массивы близ школы впечатляли сильнее, чем любые крупные строения.

Впрочем, когда Тадеуш увидел школу, ему показалось, что это заведение из пяти корпусов будет побольше соседствующей деревни. И уж точно современнее: белый пластик, стекло и бетон странно контрастировали с пасторальным пейзажем, будто выбывшим из потока Времени. Отметившись у ворот, назвав своё имя и пройдя сканирование у охраны, поляк, наконец, вошёл внутрь, где его поприветствовала молодая девушка в костюме.

Очень красивая девушка, кстати. Невысокая, хрупкая, темноволосая, с необычными янтарно-карими глазами. Кроме того, в глаза сразу бросились массивный перстень с рубином на пальце и... навороченная гарнитура с наушниками и микрофоном.

— Привет, — улыбка у нее также была приятной, а в голосе звучал какой-то акцент. Кажется, испанский... Или нет, скорее итальянский. Хотя внешне она на итальянку не слишком походила.

— Меня зовут Мария Венченсо, я буду куратором твоего проекта.

— Тадеуш Сикора. Очень приятно познакомиться, пани Венченсо, — Сикора слегка поклонился собеседнице, после чего огляделся, — Вы планируете обсудить мой проект прямо сейчас, или есть какие-то организационные вопросы, которые требуется уладить до этого?

Мария скептически оглядела обширный багаж студента.

— Ты будешь презентовать мне проект прямо здесь, на чемоданах, или сначала все-таки выберешь комнату в общежитии?

Тадеуш пожал плечами и опустил чемоданы на пол, после чего достал из внутреннего кармана куртки мобильный:

— Я мог бы рассказать его и вися вниз головой, пани, но, полагаю, ваш совет игнорировать не буду. Могу я узнать ваш номер? А то, боюсь, по первости здесь несложно заблудиться.

— Про 'вниз головой', в этом заведении лучше молчать. Гениальность и безумство соседствуют друг с другом, и у нас найдётся пара преподавателей, которые могут заставить рассказывать проект именно так.

Она достала из сумочки телефон и продиктовала свой номер.

— В целом, если заблудишься, у нас на каждом углу стоят терминалы, на которых интерактивная карта выведена в главное меню.

Поляк кивнул, зарубая на носу слова Марии. Его знакомство с этим заведением обещало быть очень... интересным.

— Благодарю, пани, — продолжал улыбаться Сикора, — Как только я улажу этот вопрос, буду рад с вами встретиться и все обсудить. Буду благодарен, если вы подскажете новенькому место, где вам было бы приятно начать обсуждение.

— Думаю, нам подойдёт любой из незанятых классов. Здесь медиа везде, где только можно и нельзя. Учитывая амагус-способности директора, это неудивительно: она любит хай-тек.

Девушка жестом велела следовать за ней, после чего двинулась в сторону центрального, а по совместительству и ближайшего корпуса.

— Студенты у нас вольны покидать территорию заведения. Например, для охоты, просто прогуляться по лесу или выбраться в ближайшую деревню. Нам велели предупреждать каждого, что деревня, в целом, местный Инсмаут, но кафешка там неплохая. Завтрак в семь, обед в час дня, ужин в семь вечера. В остальное время еда в столовой платная. Студентам выплачивается стипендия в размере сотни евро в месяц: не то чтобы много, но, с учётом жилья, еды, расходников и прочего, хватает. В школе три общежития: мужское, женское и преподавательское.

Тадеуш без каких-либо протестов следовал за Марией, запоминая все, что та рассказывала. Были у поляка и некоторые вопросы, которые следовало уточнить:

— Имеется обязательный набор дисциплин или же посещение занятий является чисто факультативным и зависит от разрабатываемого проекта? — задал он первый вопрос, заодно пользуясь возможностью оценить и собеседницу, и открывшееся ему окружение.

— Под каждого студента расписание разрабатывается индивидуально, — пояснила девушка, — Конечно, это не шибко удобно, потому как классы могут быть в начале и в конце дня, однако, посещение занятий — дело сугубо добровольное. Посещаешь — и тебе проще как проект разрабатывать, так и публикации писать.

Она обернулась через плечо.

— Да, кстати, по завершении школы тебе будет присвоена степень кандидата в доктора наук, поэтому от тебя требуется пять публикаций. Очень рекомендую весенние конкурсы: они интернациональные, и отправленная на них работа идёт в счёт публикаций.

— Как студент может узнать о своем личном и общем расписании? Из внутренней сети школы? — посмел сделать предположение поляк, ни на шаг не отставая от куратора. Ушибленная накануне рука ныла из-за нагрузки, но по большому счету, ничего такого, что заставило бы Сикору ее разгрузить.

— У каждого студента есть свой личный кабинет, — ответила Мария, — Зайти в него можно с терминала, с планшета, который предоставляет школа, или со своего личного устройства. Общее расписание есть на странице мероприятий. Студент может посещать любое занятие, если даже его нет в личном расписании. Также у нас много клубов. Например, я заведую фехтовальным клубом, мне в этом помогают Чезаре и Валькельхайн. Вся информация о клубах там же, где и общее расписание. Кроме того, у каждого клуба есть своя страница.

— Приятно знать, что здесь есть столько возможностей для расширения кругозора, — поддакнул девушке Тадеуш, не сбавляя темпа, — А как относятся к студентам в ближайших деревнях, если те затевают прогуляться? Есть ли места, куда не стоит соваться?

Сикора решил начать поднимать более щекотливые вопросы: если предупрежден — то и вооружен. К тому моменту они уже прошли через ворота центрального корпуса.

— Вон там столовая. Там классы. Там общежитие для мальчиков, — указала Мария, — А что до твоего вопроса... В деревне к студентам относятся с опасением. Однако, если они платят, им там рады. Советую только в сад у поместья в этой деревне не гулять. И ещё, в лес у восточного склона лучше не ходить: там много крутых обрывов. Остальное тебе, думаю, расскажут другие студенты: здесь страшилок больше, чем секретов в Хогвартсе.

Страшилки? Тадеуш не вполне понял, что она понимала под этим словом.

— Порождение студенческого бессознательного, пани Венченсо, — решился спросить он, — Или же были какие-то случаи, достойные внимания?

Студент чуть виновато улыбнулся, показывая, что никак не хотел обидеть Марию любопытством к подобным вещам.

— У нас тут некоторые студенты призывают демонов и мастерят оружие, да и, наверное, преподаватели не отстают, — ответила она, — Думаю, любой из случайно сбежавших проектов мог послужить основой для страшилки, не говоря уже о бессознательном. Мы уделяем очень большое значение практике. 'Теория без практики мертва', не устаёт повторять наш директор.

— Ясно. Благодарю за предупреждение... пани Мария, если позволите так к вам обращаться, — поляк улыбнулся чуть более смело, — Видимо, в свете такого мне придется заняться вопросами самозащиты, так что курсы фехтования или стрельбы могут быть не лишними. Как я понимаю, приобрести и оформить на себя оружие также не представляется невозможным?

— Вообще, возможно, правда, это скорее не 'приобрести', а 'взять в аренду'. Школа может предоставить стрелковое оружие для клубов или охоты.

Она улыбнулась.

— Кстати, можешь обращаться по имени. Разница в возрасте у нас не то чтобы огромная. Около года.

Так мало? Тогда ей должно быть порядка восемнадцати. На вид Тадеуш дал бы ей скорее лет двадцать... Но сознавал, что если он скажет это, то даже то, что фехтовальщица не носила оружия на виду, не спасет его шкуру.

— Я не сильно отрываю тебя от дел, пани Мария? — как-то непринужденно перешел на 'ты' поляк, — Я, конечно, здесь новенький, но если у тебя есть срочные дела, то я просто не вправе тебя задерживать. Как у нас говорят, Język i do Kijowa doprowadzi.

— Да, нет, у меня класс только через полчаса, — сказала Мария, бросив взгляд на часы. Нахмурившись, она подняла взгляд на большие часы на стене, — Или полчаса назад. Да, нет, вроде, через полчаса, но я свободна ещё минут двадцать.

Она замотала головой.

— Чёртовы коэффициенты. Чую, так и не разберусь я в них и буду до самого конца проекта 'Хронос' с Рейко совещаться.

Поляк приподнял бровь, наблюдая за метаниями мыслей Марии. После чего улыбнулся и даже, как могло показаться, облегченно вздохнул. Во всяком случае, ему повезло с куратором, который вряд ли будет его корить за постоянные опоздания. И на том спасибо.

— 'Хронос'? Исходя из названия, это что-то, связанное с пространственно-временным континуумом...

— Это проект Кеншу Рейко, — пояснила Мария, — Думаю, к ее возрасту у тебя тоже будет что-то столь же впечатляющее.

Названное имя было ему хорошо известно. Гениальная и эксцентричная ученая-сигмафизик, получавшая множество предложений работы от правительственных организаций, но предпочитавшая ограничиваться ролью свободного консультанта... До поры. Пока не оказалась в эпицентре событий Весны.

— Ох ты! Благодарю за доверие, пани Мария, — было видно, что Тадеуш смутился, — Сделаю все возможное, чтобы его оправдать... Так, если я правильно понял, общежитие для мальчиков там? — он указал на один из коридоров.

Девушка кивнула:

— Выбирай любую из комнат и располагайся. Там же ты найдёшь планшет с инструкциями.

— Был очень рад знакомству, пани Мария, — улыбнулся на прощание Сикора и направился в общежитие, — Во сколько вам будет удобно ответить на звонок?

— Ой, даже не спрашивай, — махнула рукой она, — Сейчас по всей школе время скачет, так что я не уверена, что у меня не будет утро, когда ты будешь звонить вечером.

— Ясненько... Так вот он какой, бог времени...

Распрощавшись с Марией, Тадеуш направился в общежитие. Первыми, кого он встретил на пути, оказались двое парней чуть младше его — один атлетически сложенный и одетый в спортивный костюм, другой — худощавый, в костюме и очках. Все бы ничего, только руки у обоих были выпачканы кровью и какой-то слизью.

— Интересно девки пляшут, по четыре-девять в ряд, — сказал поляк, подходя к ним, — Что это у вас тут произошло? Никто не ранен?

Парень в костюме поправил очки и ответил:

— Здесь в ванной какая-то комплексная штука завелась, вот приходится мне отмываться после её выделений.

— Ранено Гуро, — пояснил второй, — Цепеш ему комплименты говорил, а оно не оценило.

— Компактность имелась в виду как математический термин и являлась лишь констатацией факта, — заметил первый.

— Гуро? Что за гуро? — не понял Тадеуш.

— Да, водится у нас тут в подвале такой демон, — пояснил спортсмен, — Тентакль-хентай смотрел? Вот, в этом роде. Ловит девушек щупальцами и ты не хочешь знать, что делает дальше.

— Что ж он тогда на парня напал? — спросил поляк.

— Подслеповатый, видно, попался.

— Тадеуш Сикора... — с запозданием представился Тадеуш, — Мда, после таких новостей, думаю, с душем мне придется повременить.

— Я — Балу Гриллс, погонялово — Йогги, а это чувак с непроизносимым именем, но я зову его 'Цепеш'. Угадай, почему, — хмыкнул спортсмен, — Ну, раз так, бывай, мы пошли в женский душ.

Тадеуш лишь пожал плечами, отходя от них. Особо не выбирая, он постучал в дверь одной из комнат и, не дожидаясь ответа, открыл ее...

...чтобы тут же увидеть стремительно приближающуюся черную бейсбольную биту с надписью, которую он, к сожалению, прочитать не успел.

— Хоумран! — услышал он свой собственный голос, уже лёжа на земле и соображая, в какой из известных вселенных он находится, отчего стало сложно дышать и почему он, сглатывая слюну, чувствует привкус крови.

Над ним склонился кто-то, обладающий точно таким же лицом, как у него, одетый совершенно так же, как и он, только с окровавленной битой на плече.

— Привет, красавчик, как жизнь? Всё в порядке?

— Ты... ты... ты кто вообще такой? — выдохнул ошарашенный Сикора, пытаясь схватить агрессора за ворот. Тот с легкостью отбил руку в сторону.

— Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает гадость, — загадочно ответило вышедшее из зеркала отражение, озарив мир широкой улыбкой и картинно выпучив глаза, — Знаешь, я ожидал большего. Честно.

Он выпрямился и сделал пару шагов в сторону, даже не глядя на студента.

— Ты, видимо, совсем себя не уважаешь, да?

— Себя не уважаю? — то, что незнакомец нацепил его собственное лицо, откровенно бесило, и Тадеуш выстрелил оскорблением наугад, — И это мне говорит тот, у кого даже нет своего лица и голоса?

Он перехватил поудобнее чемодан, так как искать более подходящее оружие времени попросту не было. Однако, похоже, его слова выбили собеседника из колеи.

— Я!? Это ты, чтоб тебя, ни хрена не имеешь своего! Ты слабый, убогий выкидыш укуренной малолетки!

Едва разгневанный двойник приблизился, как Тадеуш поспешил воспользоваться моментом, чтобы нанести удар кулаком в солнечное сплетение.

— Я — это я, и я не позволю какому-то безликому бейсболисту отнимать у меня это!

От первого удара противник согнулся пополам, но ко второму успел разогнуться и перехватить руку на лету.

— Ты меня не знаешь, — прошипел он, выворачивая кисть и нанося ответный удар в переносицу, — Ты, мать твою, меня не знаешь!

Следующий удар сшиб Тадеуша на пол. На бедолагу обрушился град ударов ногами.

— Ты меня не знаешь! — удары не были даже особенно болезненными, однако, каждый из них мешал сконцентрироваться, подняться, отреагировать, — Что ты вообще, мать твою, знаешь?!

Град ударов прекратился так же стремительно, как и начался. Двойник просто развернулся и быстрым шагом направился к окну, водя двумя пальцами у виска, словно изображая пистолет.

— Ты же безумен, — он словно торопился что-то сказать. Дойдя до окна, он развернулся, — Ты ведь ненормальный.

Он взмахнул руками.

— Повторяешь одно и то же, изо дня в день. Изо дня в день, чтоб тебя! — закричал он, активно жестикулируя, словно перекладывал что-то очень ценное с одного стола на другой, — Повторяешь в надежде на то, что что-нибудь изменится. Бегаешь по колесу, как белочка, как мышка. Как гребаный хомячок!!!

Тадеуш поднялся на ноги уже второй раз, явно намереваясь продолжить аргументировать свою точку зрения. Главным аргументом послужил удар тяжелым чемоданом в челюсть.

— Безумен, говоришь? И ты появился только ради того, чтобы мне это сообщить? Ты просто жалок! Każdy na swój sposób rozum traci, ублюдок, и не тебе указывать мне, как это делать!

Получив мощный удар, двойник отступил назад, после чего... огрызнулся. В прямом смысле слова, сверкнув огромными клыками из расширившегося рта. Первым, что почувствовал Тадеуш, был животный страх и желание унести отсюда ноги, да побыстрее. Но вместе с тем что-то темное и злое стало подниматься из глубин его души, схватив за горло. Поляк не знал, с кем или чем он сейчас имеет дело, но нутром Сикора почувствовал, что если он побежит сейчас — то и вправду будет бежать всю жизнь, как и сказало это порождение безумия. Сжав зубы, Тадеуш смотрел на жуткую смесь его собственной внешности с каким-то животным, и от злобы поляку хотелось рычать ничуть не меньше, чем его визави. Он не понимал, откуда в нем вскипело это чувство, но вместо того, чтобы бежать, Тадеуш буквально прорычал, наверное, самую неуместную фразу, которую только мог придумать:

— А ну сидеть, ПЕС!!! — сплюнув кровь, прорычал Сикора, глядя на это порождение ночного кошмара с искаженным какой-то потусторонней злобой лицом, и взвесил в руке чемодан, намереваясь снова огреть им противника, кем бы тот ни был.

— А ты заставь меня, ОБЕЗЬЯНА!!! — полностью копируя его интонации, ответил двойник, после чего залился истерическим хохотом.

Бросившись к потерявшему бдительность противнику, Тадеуш нанес сокрушительный удар чемоданом... Но это оказалось ловушкой. Удар пришелся на подставленные руки. Какое-то мгновение поляк наблюдал, как глаза его двойника меняют цвет с голубого на желтый... А затем зубы противника сомкнулись на его правом плече, пронзая плоть и с хрустом ломая кости.

Сикора попытался пнуть нападавшего коленом в пах, но удар пришелся по бедру. Двойник со всего размаха опустил ребро ладони на раненное плечо, и вспышка боли попросту бросила Тадеуша на колени.

— Ты слаб! Прими это! — звериным рыком возвестил доппельгангер, а затем нанёс мощный удар коленом в лицо студенту.

— Заткни. Свою. Пасть!!! — по-звериному зарычал Сикора.

Зверь подхватил Тадеуша за грудки и легко поднял его, а затем со всей мощью обрушил его вес на стену, которая, казалось, содрогнулась от такого издевательства.

— Ты проиграешь! Я найду способ единолично завладеть им, ты меня понял?!

Сказав это, он обернулся к двери, на пороге которой стоял недавний парень в очках. Тот торопливо осенил нападавшего крестным знамением... Которое не возымело никакого видимого эффекта.

Двойник одним легким движением отшвырнул студента с дороги и, на ходу меняя лицо на человеческое, двинулся прочь.

Тадеуш поднял взгляд на своего нежданного спасителя и как-то кисло улыбнулся:

— Видимо, это твоя комната... или ты просто пришел на шум драки? — поляк держался за прокушенное плечо, — Мда, забавное это ощущение — пытаться начистить самому себе морду. На какой-то момент я подумал было, что схожу с ума. Слушай, я тут не помру, — попытался вяло протестовать Сикора, когда студент полез помогать, — А вот предупредить преподавателей и охрану надо как можно быстрее, а то он еще кого-то покалечит. Да еще и под моей личиной... ну и урод.

Последние слова Тадеуш прошипел сквозь зубы — адреналин постепенно выгорал, и боль в плече напоминала о себе все настырнее.

— Осмотреть раны всё равно необходимо, — возразил спаситель, — Мало ли что. Потерпи, сейчас будет немного больно. А с преподавателями можно связаться через планшет?

Кажется, он сам был тут не так уж давно.

— Не знаю... — сказал Тадеуш, шипя, когда Цепеш намазал его рану йодом, — Но я знаю, у кого это можно спросить!

Левой рукой Сикора достал мобильный и быстро нашел телефон Марии, после чего приложил мобильный к уху и стал мысленно отсчитывать гудки, молясь о том, чтобы у его новой знакомой не было привычки сбрасывать звонки. Ждать долго не пришлось.

— Алло, слушаю? — услышал он женский голос в трубке, — У тебя уже вечер?

— Сейчас не это важно, пани Мария, — сразу взял быка за рога Тадеуш, — На меня напал кто-то, умеющий принимать чужой облик. Не знаю, где он — или она — сейчас, но это может начать нападать на студентов. Возможно, даже под моей личиной.

— М-м-м... хорошо, — как-то необычно спокойно ответила девушка — Ты ранен?

— Да, этот парень вцепился мне в плечо зубами и, похоже, сломал кость, — сказал поляк, скосившись на свое плечо, — Они у него почему-то стали огромными, как у тигра. Не подскажешь, с чем я столкнулся, пани Мария?

— М-м-м... зубами? Тогда это точно не Чезаре. Он предпочитает более традиционные методы, да и потом, Чезаре не пытается, Чезаре убивает... но он единственный, кого я знаю, кто может менять внешность. Ой, ты ж ведь там кровью истекаешь, — опомнилась девушка, — Сам добраться сможешь? М-м-м... нет, лучше попроси кого-нибудь помочь. Тебе нужна доктор Кеншу. Она в восемнадцатой комнате живёт.

— Я помогу, — пообещал Цепеш, подставляя плечо.

— Я пока подниму службу безопасности, — ответила Мария, осознав, что парни уже её не слушают, и повесила трубку.

— Хорошо, пани Мария... — сказал Тадеуш гудящему телефону, — Ну, пойдем...

Они приближались к выходу из корпуса, когда на пути им встретилась незнакомая изящная блондинка в старомодном наряде и почему-то металлическом ошейнике. Заметив их, она двинулась навстречу, с явным намерением принять участие в их судьбе, однако через несколько шагов остановилась, дёрнувшись так, словно наступила на выползшую из-под лавочки гадюку. Тадеуш остановился и с удивлением посмотрел на девушку:

— Простите, пани, — обратился к ней поляк, — Мы можем вам чем-то помочь?

— Прошу прощения, но мне кажется, я уже видела эту перчатку раньше, — сказала она, указывая взглядом на руку математика, — Ещё раз извиняюсь, что я вас отвлекаю, однако я не могу позволить вам пройти.

Тот удивленно посмотрел на свою руку:

— Чем вам не нравится моя перчатка? Это древняя аристократическая валлийская перчатка, которая передавалась в нашей семье из поколения в поколение. Прошу прощения, миледи, но раны моего соседа по комнате требуют безотлагательного лечения. Сам я не могу перечить столь изящной даме, однако прошу вас войти в наше положение.

— Уж позвольте усомниться, ведь Белый Робин не был валлийцем, — недобро прищурившись, ответила дама.

— Вот никогда я не понимал женской логики, — валлиец чуть не сотворил жест, в котором рука прикладывалась к лицу, — Вы историю не читали, что ли? Дворяне всегда носили белые перчатки, а я потомок древнего именитого рода Аннарлленадви.

Девушка не торопилась с ответом, но и отходить с пути она не торопилась. Наконец, решившись, она вновь заговорила.

— В таком случае, я помогу вам добраться до сигма-проектора, — сказала она, уходя в сторону, — Но мне кое-что понадобится.

С этими словами она резко дёрнула дверцу пожарного щитка, за которой скрывались пожарный шланг, баллон огнетушителя и, конечно же, лёгкий, но довольно увесистый пожарный топор.

Тадеуш мгновенно кинулся ей наперерез, но реакция девушки оказалась неожиданно быстрой. Она легко вывернулась из попытки захвата и стремительно контратаковала, безжалостно вдавив пальцы прямо в рану на плече. Изящная женская ручка смогла причинить боли даже больше, чем зубы недавнего зверя. Тадеуш не выдержал и вскрикнул, а его ноги подкосились сами собой, тем более что его знакомый вместо того, чтобы поддерживать его, сам рванулся к щитку и выхватил стоящий там огнетушитель.

— Не смей нас трогать! Тадеуш, не дыши! — прокричал он, после чего привёл в действие спусковой механизм. Однако...

— Сними с предохранителя, — подражая злодеям боевиков, произнесла девушка и пнула Аннарленадви в живот, прямо под баллоном огнетушителя, а затем, схватив его за волосы, отшвырнула в сторону.

— Я предоставляю вам выбор: отдайте мне перчатку, или я заберу её у вас вместе с рукой.

Неожиданно события получили весьма странное развитие: за левым плечом девушки будто прямо из воздуха появился преподаватель-южанин, демонстративно хлопающий в ладоши.

— Браво, браво, — изрек он, — Брависсимо! Хотя знаете, виконтесса, у вашего брата угрозы звучали более... устрашающе.

Кардинал Финелла. Тадеуш слышал о нем. Убийца Папы Римского — и в то же время герой Весны.

— Это перчатка Робина, — упрямо ответила виконтесса, обращаясь не то к преподавателю, не то к Аннарленадви, — Я уверена.

— Любопытное заявление, — итальянец продолжал ухмыляться, но видно было, что это заявление его заинтересовало, — И его достаточно легко проверить без столь... радикальных мер, — тут он кивнул на топор в руках девушки.

— Дай руку, — сказал кардинал, обернувшись к предполагаемому носителю.

— А где гарантия, что вы не тот доппельгангер, который напал на Тадеуша? — валлиец указал на поляка, — Насколько мне известно, они умеют принимать любую форму, а мне всё-таки хотелось бы дожить до первого урока.

— Это само по себе интересная тема, о которой вы мне позже подробно расскажете. Гарантий нет, — спокойно пояснил Чезаре, — Как, впрочем, и выбора у вас. Кто-то другой еще мог бы не идти на конфликт в столь важном вопросе. Я — нет.

На какое-то мгновение темные глаза итальянца полыхнули злобой, совершенно не сочетавшейся со спокойной интонацией.

Математик огляделся и, видимо, не найдя иного выхода, снял перчатку с руки и протянул преподавателю. Тот, в свою очередь, аккуратно взял ее двумя пальцами... А затем прямо из его предплечья выросло лезвие короткого меча, которым он попытался проткнуть белую ткань.

Именно что попытался, поскольку ткань не поддалась. Притом, что уж насколько Тадеуш не был специалистом в области холодного оружия, но даже он видел, что это весьма качественный клинок, но перчатку он брал не лучше, чем обычная палка.

— Похоже, не того человека называют террористом, — высказалась виконтесса и, как ни в чём не бывало, направилась прочь.

— И как вы это объясните? — недобро прищурившись, поинтересовался Чезаре у студента.

— А что мне объяснять? — студент округлил глаза, словно не ожидал увидеть подобное, — Удобная перчатка, которую удобно носить. Тем более, она у меня так давно, что я уже не помню, как её получил. Мне говорили, что это реликвия моей семьи.

— Насколько давно? — напряженный взгляд кардинала свинцовым лучом лег на лицо студента. Второй, из-за которого он сюда и пришел, был на время забыт: хоть он и по-прежнему был потенциальной угрозой, существовал риск, что сейчас Чезаре держал в руках своего злейшего врага. Чуть ли не единственного, кого он искренне ненавидел.

— Сколько раз я должен повторять то же самое, что и говорил ей? — возмутился валлиец, — Если я говорю, что это реликвия, то, по-моему, любому очевидно, что, по крайней мере, с детства.

— Парень, тебе бы лучше не хамить, — заметил преподаватель, изучая добычу, — На свете не так много перчаток, которые не берет лезвие. Так что ничего удивительного, что весьма сложно поверить, что твоя 'семейная реликвия' по виду и свойствам совершенно случайно схожа с преступником с меткой 'А+'.

— Чего?! — челюсти Аннарленадви чуть не упали на пол, — Мне об этом никто не говорил.

— Ты слышал когда-нибудь про Белого Робина? — поинтересовался Чезаре, не отрывая взгляда от перчатки.

— Один раз, — твёрдо сказал математик, — Сейчас. До этого — ни разу.

Тадеуша это удивило. О событиях этой весны знали, казалось, все. В том числе и о тех, кто стоял за ними. Преподаватель, однако, счел за благо пояснить:

— Настоящий Белый Робин был террористом, вором сигмафинов и виджиллантом. Его звали... — тут он слегка запнулся, — Сейчас уже не важно, как его звали. Тот Белый Робин погиб полгода назад при моем участии. И в ту же ночь появился новый Белый Робин. Как верно упрекал меня Герхард фон Рейлис, чью сестру ты недавно имел счастье лицезреть, 'чудовище, порожденное моими же руками'. Случайный опытный образец проекта 'сигма-зомби'. Сигмафин, подчинивший себе человеческое тело. Этим сигмафином был костюм неуязвимости. В битве с ним я уничтожил носитель, и большую часть костюма растащили по разным лабораториям. Уйти удалось лишь одной детали. Отрубленной руке в белой перчатке. По виду и по свойствам идентичной той, что ты сейчас держишь в руках. Теперь ты понимаешь, что для паранойи есть все основания?

— Да, я понимаю, — произнёс валлиец, — Не очень-то хорошее дело получается. Если я правильно вас понял, даже одна деталь упомянутого вами костюма способна... подчинить людей?

Об этом не слышал и Тадеуш. Сигмафин, подчиняющий человеческие тела? Омерзительно.

— Да, — кивнул Чезаре, — Теоретически, Белый Робин способен держать в подчинении до шести человек одновременно... Точнее, теперь уже до пяти, после того как Рейко по моему настоянию уничтожила плащ.

Какое-то время он молчал, а потом снова заговорил:

— Учитывая то, что некогда сотворил Белый Робин, я бы уничтожил эту перчатку просто на всякий случай. Но учитывая твои заявления... Вот что я предлагаю: проведем еще две проверки. Рейко и Мария также участвовали в той истории с Белым Робином, и у каждой есть свои средства для проверки. Если обе скажут, что это не он, ты получишь свою перчатку назад... Хотя разумеется, должен будешь держать меня в курсе. Если хотя бы одна скажет, что это он, перчатка будет немедленно уничтожена.

— Я согласен. Только, может, сначала поможем раненому?

Аннарленадви указал на Сикору.

— Почему бы и нет? — спросил Чезаре, хотя при взгляде на Тадеуша что-то странное мелькнуло на его лице. Затем кардинал взял его за плечо и поднял на ноги.

— Ох... Дякуем пекна, пан... простите, не знаю вашего имени, — поблагодарил студент южанина, принимая помощь. Странного взгляда он, казалось, не заметил... Как и того, что он явно намеренно взялся за больное плечо.

— Чезаре Финелла.

— Тадеуш Сикора, — представился в свою очередь поляк.

— Я в курсе.

— Не подскажете, у вас часто такие... случаи с новенькими происходят?

— Именно такого раньше не случалось, — ответил преподаватель, — И я хотел бы услышать более полную версию случившегося... В первую очередь от стороннего свидетеля.

Тут он снова покосился на математика. Тот развел руками и начал рассказывать:

— Я возвращался в свою комнату, после того как Балу спас меня от Гуро, затем я вошёл в комнату, и увидел двух вот этих. Я попытался остановить это чудовище единственным мне известным способом, однако оно оттолкнуло меня и сказало, что этот парень станет принадлежать ему.

— То есть, ты видел двойника собственными глазами? — уточнил Чезаре, — Хорошо.

Тадеушу показалось, что слова преподавателя звучат немного неискренне. Как будто бы он ждал возможности поймать его на обмане, и тут-то... Незамутненный печатью оптимизма разум студента видел немало вариантов 'и тут-то' разной степени кровожадности. Так или иначе, несомненно, приятно, что этот южанин остался разочарован.

— Пойдем. В первую очередь нам в любом случае нужно к Рейко: и чтобы подлатать его, и чтобы сверить сигма-карту перчатки.

Ученая с мировым именем оказалась низкорослой японкой с ярко-розовыми волосами и ободком с украшением в виде кошачьих ушек, который странно контрастировал с белым лабораторным халатом. Услышав звук открывавшейся двери, она немедленно оторвалась от планшета, на экране которого разворачивались события какого-то старого аниме, улыбнулась коллеге, после чего, нахмурившись, посмотрела на раненого.

— Сикора? Опять ты?

Услышав такой вопрос, Тадеуш округлил глаза:

— Простите, пани, но я встречаюсь с вами впервые... — только и смог сказать поляк, отходя от шока... и тут же звучно хлопнул себя по лбу и со злостью сжал зубы, — Он и тут успел побывать?

Валлиец поклонился и объяснил всё преподавательнице:

— Рейко-сан, понимаете, на Тадеуша напал доппельгангер. Я не сведущ в японской мифологии, поэтому называю их так, как подобных существ называют у меня на родине. Чезаре-сан также пришёл сюда, поскольку у него возникли кое-какие подозрения по поводу одной вещи из моего гардероба.

Женщина внимательно выслушала всё вышесказанное, задумчиво кивнула, а затем указала пальцем в сторону белоснежного гроба с прозрачной пластиковой крышкой.

— Ложись в сигма-проектор, и мы тебя починим.

Сикора лишь кивнул и без каких-либо возражений лег в гроб. Обдумывая что-то свое, поляк, наконец, решился на вопрос:

— Пани Рейко, а этот... проектор... может сделать так, чтобы этот двойник не смог скопировать меня полностью? — Тадеуш посмотрел на преподавателя со слабой, но все-таки искрой надежды.

— Только если я поймаю двойника, засажу сюда и сломаю ему копировалку, — уверенно ответила она, — Только вот, боюсь, твой двойник — скорее оборотень, чем многоликий.

Тадеуш кивнул, принимая ответ Рейко:

— Могу я тогда попросить проанализировать меня на предмет заражения или чего-то подобного? Не хочется мне что-то тоже обзаводиться такими клыками... — поляк невесело улыбнулся.

Он затих, позволяя специалисту проводить необходимые процедуры. Как ни странно, несмотря на то, что сейчас его плечо фактически пересоздавалось заново, никакой боли не было. Какое-то время тишину нарушало лишь негромкое гудение сигма-проектора, а затем...

— Хм... — задумчиво протянула Рейко, — Знаешь, ты не просто заражен. Ты его полная копия.

Глаза поляка широко распахнулись.

— Что?! — Тадеуш резко поднял голову и звучно ударился о крышку 'гроба', ойкнул и продолжил, — Что вы имеете в виду, пани Рейко? Разве не он скопировал меня?

— Да, нет, скорее, тебе просто повезло встретиться с самим собой из соседней вероятности, — ответила она.

— То есть, с твоим проектом что-то пошло не так, — полуутвердительно заметил Чезаре, до этого молчавший.

— На самом деле, нет, Чер, — возразила японка, — Это всего лишь побочный эффект. Я его не смогла предугадать заранее, поэтому не учла в формулах, которые переслала вам. Вероятно, добиться такого эффекта специально будет куда сложней, чем случайно. Я уже доложила о результатах Нарьяне, и она нашла, что с учётом наших параллельных проектов, существование нескольких вероятностей нам только на руку.

— Вот только некоторые тут могут быть опасны даже по одному, — заметил Чезаре, — В нескольких экземплярах это будет настоящая катастрофа. Та же Лилит, хотя бы...

При этом он косо посмотрел на белый гроб, в котором, насколько Тадеуш мог судить изнутри, никакой Лилит не было. Кажется, этот преподаватель все же взъелся на бедного поляка. И за что же?

От ответа на это заявление Рейко отвлек Аннарленадви, все это время что-то увлеченно черкавший на листе бумаги.

— Ну, конечно, экспоненциальное распределение является частным случаем распределения Вейбулла, а это аж трёхпараметрическое семейство вероятностей. Так, вспомним это распределение. Так вот оно что. Этих монстров можно уничтожить, если применить к ним противоположный оператор. Тогда их вероятностное распределение обратится в ноль! Рейко-сан, мне кажется, я нашёл решение, но для этого нужно сильное пространственное искажение, чтобы применить оператор, противоположный тождественному, то есть -I. Иными словами, нам нужен оператор -I(x) = -x. Поскольку наше пространство является линейным, то существование противоположного элемента гарантируется аксиомами линейного пространства.

Тадеуш и Чезаре переглянулись. На их лицах читалось одинаковое 'что?'. Однако, Рейко уверенно ответила в тон математику:

— В принципе, создать пространственное искажение можно той же аппаратурой, которой я генерирую временное искажение, только придётся разместить искажение не только по осям x, y, x, но и по оси t, иначе мы получим функцию не от целевой переменной, а от переменной искажённой на дельта t.

— Существуют какие-то оценки для этого дельта? — уточнил валлиец, — И какие могут быть последствия, в случае, если эта дельта окажется бесконечно малой достаточно высокого порядка? И к чему может привести искажение по оси t?

— Критериями оценки являются банальные часы, однако учитывать t, надо как одномерное множество t1-tn на пространстве школы и прилегающих территорий, где n — количество блоков, на которые разделена школа в рамках проекта 'Хронос'. Думаю, добиться абсолютного попадания невозможно, и бесконечно-малая нас устроит, однако при наличии достаточно высокого отклонения мы получим одновременное существование обеих переменных, как положительной, так и отрицательной, которые, однако, имеют различное значение.

Тадеуш просто лежал и слушал разговор двух математиков, с ужасом понимая, что с каждым словом тот становится все менее понятным, оставляя поляка наедине с тем кошмаром, в котором он очутился.

— Если я правильно понял, то нас вполне устраивает оценка в o(1)? — подытожил валлиец, — Может ли эта оценка в принципе быть улучшена до хотя бы первого порядка, скажем, o(x), или существует какая-то теорема, которая доказывает несуществование такого улучшения?

— Боюсь, в рамках проекта 'Хронос' я бы не рискнула увеличивать оценку, поскольку вероятность ошибки вычислений слишком высока. Поскольку не было прецедентов, мы не можем с уверенностью сказать, насколько большое отклонение мы можем себе позволить, а вычислительные мощности Серафимы нам не доступны, — последовал ответ учёной.

— Значит так, у нас есть выбор, либо исказить время, рискнув вызвать существование переменных Шрёдингера, либо не искажать, рискуя попасть не туда, куда надо. Однако в силу того, что эти монстры являются выпуклыми телами в смысле теории функций, да ещё и замкнутыми, искажение o(1), я считаю, будет вполне приемлемым. Я верно всё понял, Рейко-сан?

— Видимо, у них уже какой-то свой тайный язык, — шёпотом прокомментировал Чезаре.

— Боюсь, ещё большее искажение времени будет вовсе невычисляемым, потому как ошибка закралась в уже существующие формулы расчёта, — ответила Рейко, — Я перешлю их тебе: благодаря этим формулам можно рассчитывать маршрут не только в пространстве, но и во времени с погрешностью в рамках секунды на два часа.

Тадеуш же вдруг понял, что его смущало в объяснении происшедшего.

— Стоп! Это значит, что я могу отрастить себе такие же зубы... и вообще ничем не отличаюсь?

Он пощупал свои зубы, пытаясь убедиться, что они остались прежними.

— Да, — кивнула Рейко, открывая крышку гроба, — Вы можете всё то, что может ваш двойник, потому что ваш двойник — это и есть вы.

На какое-то время снова повисла тишина. Наконец, сочтя, что пока возвращения к математическому вопросу не ожидается, Аннарленадви произнес:

— Хорошо, Рейко-сан. А теперь перейдём к вопросу, который так волнует Чезаре-сан. По поводу перчатки.

— В его якобы 'фамильной' перчатке Елена опознала перчатку Белого Робина, — пояснил итальянец, — И сверив внешний вид и свойства, я не мог с ней не согласиться.

— Сейчас разберемся, — кивнула женщина, — Сикора, освобождай проектор.

— Есть ли какие-то возможности противодействия подобному альтер-эго? — спросил напоследок Тадеуш, исполняя распоряжение.

— Держи себя в руках, — предложила Рейко, — Это ведь, в конце концов, ты сам.

Приняв перчатку, она положила её в сигма-проектор и запустила сканирование. Неясно было, заметила ли она легкое изменение на лице Чезаре на этих словах. Тадеуш заметил, и его это пугало. Тем не менее, слова преподавателя Сикоры уже не касались:

— Помнится, когда его разбирали на исследования, ты хотела получить в свое распоряжение хоть одну деталь. Значит, скорее всего, образец сигма-карты у тебя есть?

— Я её ещё в прошлый раз сохранила.

Пока японка исследовала перчатку, Тадеуш подошел к зеркалу. Поляк вспомнил, как у его визави появились зубы, и попытался представить, как они отрастают у него, после чего чуть приподнял верхнюю губу, оценивая свой зубной ряд. Однако, успехи его были, в лучшем случае, никакими. В худшем, у него получилась крайне нелепая рожа.

— Это он, — коротко сообщила Рейко, — Я могу даже не проводить сравнение карт.

— Вот так вот... — задумчиво протянул Чезаре, после чего обернулся к математику, — Фамильная реликвия, да?

— По крайней мере, мне так говорили, — торопливо объяснил Аннарленадви, — а в истории я не особенно силён. Даже совсем не силён: в ней нет ни одного раздела, в которой можно применить математику. Ну, за исключением лингвоистории, но там одна формула, а дальше куча воды.

— Этот сигмафин был потерян полгода назад, — голос Чезаре стал ледяным и... очень страшным, — Вам шестнадцать лет, два месяца и одиннадцать дней. Вы математик, так что попытайтесь сами сообразить, насколько в свете этого по-идиотски звучит заявление, что он у вас с детства.

Аннарленадви молча опустил голову. Тадеуш почувствовал жалость: как бы бездарно этот парень ни врал, он все же спас ему жизнь. Но инстинкт самосохранения подсказывал, что сейчас лучше не высовываться.

— Итак, откуда у вас на самом деле эта перчатка?

— Мне ее дала цыганка, — признался валлиец.

— Цыганка? — удивленно переспросил преподаватель, — Что за цыганка?

— Я не знаю ее. Она подошла ко мне, когда я ждал очереди в телепорт. Откуда-то она знала, что я отправляюсь в ЗШН. Сказала беречь эту перчатку и не показывать преподавателям. И умерла.

— И вы ничему не удивились, а сделали, как она говорит, — покачал головой Чезаре, — Идиотизм... Но знаете, это настолько идиотизм, что вам верю. Если бы вы врали, то придумали бы версию, не выставляющую вас совсем уж полным идиотом.

Ответить на это Аннарленадви не успел: дверь с грохотом распахнулась, и на сцене появилось новое действующее лицо. Это была девушка спортивного телосложения, одетая... во все розовое! Только что розовых волос, как у Рейко, не хватало: вошедшая была блондинкой. Именно на волосы торопливо перевел взгляд Тадеуш, спасаясь от сенсорной перегрузки изобилием розового. Даже несмотря на то, что фигурка была вполне ничего...

— Здравствуйте, — только и смог сказать он, не до конца уверенный в том, кто или что перед ним.

— Привет, Акеми, — кивнула Рейко, впрочем, не сменившая своего положения у сигма-проектора.

— Здравствуйте, — поздоровалась девушка, прямо-таки излучая позитив и дружелюбие, — Вообще-то мне нужен Тадеуш Сикора.

Чезаре отодвинулся в сторону. Ехидное выражение его лица не внушало оптимизма. Равно не внушало оптимизма и ведерко с попкорном, непонятно откуда появившееся в его руках. С другой стороны, отмалчиваться не было смысла: если дама в розовом — преподаватель, то у нее несомненно были личные дела студентов с фотографиями...

Так что, мысленно перекрестившись и составив завещание, которое надо будет написать на ближайшей подходящей поверхности, поляк демонстративно пожал плечами, благо они не отреагировали болью:

— Чем могу быть полезен... пани?

— Кобаяши-сенсей, я ваш преподаватель по физкультуре, и поскольку неоднократно мои сообщения до студентов не доходили, я пришла лично вам сообщить, что у вас сегодня зачет после занятий, — Акеми обладала редким даром сообщать плохие новости с таким видом, словно человек выиграл миллион долларов, — Если вы не придете, это будет... печально.

Чезаре издал непонятный смешок, но ничего не сказал. Осознав всю глубину ямы, в которую он вот-вот провалится, Сикора оглянулся в поисках чего-либо, что сгодится для спасения. Его взгляд остановился на ученой:

— Пани Рейко, а разве после лечебных процедур не требуется провести восстановительный курс без физических нагрузок? — спросил он со слабенькой надеждой на положительный ответ.

У Рейко было такое лицо, будто её только что назвали безруким младенцем, играющимся со скальпелем.

— Не-е-ет! — возмущённо воскликнула она.

На лице Тадеуша появилась улыбка, когда он понял, что у него появился слабенький шанс на то, чтобы выкрутиться:

— Благодарю вас, пани Рейко. Никто в этом кабинете и не смеет сомневаться в ваших навыках, но раз вы запрещаете мне нагружать руку, то мне остается только покориться вашему решению, — поляк с виноватой улыбкой кивнул девушке, — прошу меня простить, пани Кобаяши, — и направился к выходу.

— Твоя рука сейчас лучше новой, — хмуро заметила Рейко. Ее голос, впрочем, был почти не слышен за громогласной командой Акеми:

— Стоять, кругом, смирно! — от голоса блондинки зазвенели стекла.

— Сидеть, фу, к ноге, — как бы про себя, но так, чтобы все слышали, прокомментировал Чезаре.

— Ну, он же вроде человек, — с сомнением протянула Акеми и повернулась к Рейко, — Он же человек?

— Не то чтобы, — оскорблённая до глубины души профессор Кеншу не была особенно вежлива, — Частично он всё-таки собака.

— Эм, собака, пани Рейко? — уточнил обескураженный Тадеуш.

— А чему ты удивляешься? Когда на тебя напал ты сам, ты сам себя же и покусал.

— Очаровательно, — только и сказал поляк, достав телефон и подключившись с него к внутренней сети ЗШН. Там Сикора зашел в свой личный кабинет и посмотрел свое расписание, в надежде найти зацепку, которая позволит увильнуть от зачета. Однако физкультура уже появилась в расписании и вела себя так, будто всю жизнь там была.

— Сикора-кун, чем больше вы упираетесь, тем меньше у вас шансов на мое доброе и понимающее отношение, — строго сказала девушка.

— Сопротивление бесполезно: расслабься и получай удовольствие, — так же отстранено прокомментировал Чезаре.

Что ж, с этой стороны глупо было рассчитывать на поддержку. Как ни прискорбно было сознавать, но тут Тадеуш потерпел сокрушительное поражение.

— Ну, если дело обстоит так, — Сикора пожал плечами, — Не могу обещать, что успею к началу занятия.

Нажав еще несколько кнопок, он просмотрел другие поставленные ему дисциплины, — и сразу заметил два знакомых имени. На завтра у него стояли богословие под руководством Марии Венченсо и политология под руководством Чезаре Финеллы. А также ксенобиология под руководством Франчески Штейн, но кто это такая, он в тот момент не вспомнил. Хотя имя где-то определенно слышал.

— Не более чем на полчаса, — Акеми развернулась и стремительным шагом вышла из комнаты.

— Ну что ж, — сказал Чезаре после того, как дверь за Розовым Кошмаром закрылась, — Рейко, тебе нужно еще зачем-то изучать Робина, или ты не против того, чтобы просто уничтожить перчатку?..

Она пожала плечами.

— Можно и просто уничтожить. Я уже себе паттерн сохранила, так что, если потребуется, воспроизведу.

— Можно я задам вопрос, который может показаться глупым, — вновь встрял Аннарленадви, — Если минус помножить на минус, он даст плюс. Вполне возможно, перчатку можно использовать и в добрых целях, скажем, уничтожить местных монстров.

— Разумеется, пока перчатка не захватила тело, ее можно использовать так, как пожелает носитель, — кивнул кардинал, — Но... Я не собираюсь допускать и тени шанса, что эта тварь снова вырвется на свободу.

— Технически, Чер, сам факт существования параллельных вероятностей приводит к тому, что перчатка, вполне возможно, уже на воле, — сообщила Рейко, — Если мы сейчас уничтожим Робина, мы лишь уменьшим итоговую вероятность.

— Хотя бы так, — пожал плечами Чезаре.

— Если перчатка меня подчинит, я готов пожертвовать собой ради уничтожения этих монстров, — вынес 'рациональное' предложение математик.

— Во-первых, если перчатка подчинит тебя, то ты уже не сможешь ни на что повлиять, — начал перечислять Чезаре, — Во-вторых, как раз перчатку монстры не смогут уничтожить, даже если захотят. Наконец, в-третьих... Я, конечно, в этом вопросе более чем пристрастен, но для меня не дать Робину освободиться важнее, чем уничтожить монстров.

— А если найти способ испытать мою волю?

— Это ни к чему, — покачала головой Рейко, — Для того, чтобы подчинить тебя, перчатке нужен твой труп, а не твоя воля.

— Ладно, я, пожалуй, пойду, — сообщил Тадеуш, — Пани Рейко, можете оставить мне свой номер телефона? Чтобы я мог предупредить вас, если замечу за собой... отклонения?

— На моей страничке во внутренней сети, — ответила она, с каким-то научным интересом разглядывая валлийца.

— Благодарю, — кивнул он, — И еще такой вопрос, пани Рейко: как мне стоит пройти в спортзал, чтобы не запутаться в Хроносе и чтобы не огорчить пани Кобаяши опозданием?

На время Рейко задумалась.

— На моей страничке есть коэффициенты течения времени, но если хочешь идти отсюда, тогда пройди через верхний этаж — там тебя бросит на пару часов назад.

Она пожала плечами.

— Пожалуй, это будет слишком рано, потому тебе потребуется сделать перерасчёт, когда ты соберёшься идти к Акеми или же пройти через лаборатории сквозным проходом, тогда тебя бросит по времени в будущее.

— Дякуем пекна, пани Рейко... Пан Финелла...

Кивнув преподавателям, студент вышел из лаборатории. И почти в тот же самый момент телефоны Чезаре и Рейко зазвонили. Одновременно. В первый момент Чезаре подумал, что с наибольшей вероятностью Мария решила справиться о его успехах, но потом сообразил, что она не может не понимать, что телефонный звонок — последнее, что может быть уместно во время тайной слежки. Вывод: случилось еще что-то непредвиденное.

— Moshi-moshi, — ответила Рейко.

— Слушаю, — одновременно ответил Чезаре. Он отошел на некоторое расстояние, чтобы не мешать друг другу, но, похоже, они слышали одно и то же.

— Фрёкен Рейко? Герр Чезаре? Это студентка Фальк. Альва-Аманда, не знаю, к кому обратиться, мне только что сообщили, что меня убили, и что я похитила свою соседку. Уже после того как умерла, — сообщил девичий голос.

Рейко подняла бровь и взглянула на Чезаре.

— Хм... вероятность?

Он молча кивнул. С Альвой-Амандой Фальк он не пересекался, но знал, кто это. Студентка из Швеции, мощный амагус со способностью управлять человеческим организмом. Подопечная Франчески, не признающей лечения на проекторе...

— Занятно... — ответил преподаватель, — У меня несколько вопросов. Для начала, кто сообщил и кто соседка?

— Соседка Соня Старки...

А вот это уже плохо. С этой дамой Чезаре был знаком лично. Что и немудрено, ведь она была младшей сестрой Неуловимой Джейд. Помимо того, она занималась изучением досигменных ритуалов демонологии. Это было известно всем; Чезаре же знал и вторую часть истории. Этой весной Соня уже доритуалилась до того, что дьявол Винсерес передал ей собственную сущность. В результате рано или поздно она начнет терять связи с человеческой природой и в итоге примет переходящее звание Князя Мира Сего. Страшно представить, как это может использовать сигма-зомби, уже пытавшийся уничтожить Рим с помощью легиона демонов.

— Ее демон сказал, — продолжала Альва, — Что какой-то парень подарил мне перчатку, а потом пырнул ножом в сердце. Я умерла, но потом встала, и он называл меня Робином, а самого его звали Джейк... И Соню почему-то называли герцогиней.

Кажется, она начала терять спокойствие, судя по увеличивающемуся темпу речи.

— Похоже, мы нашли вторую вероятность Робина, — констатировала Рейко.

— Да, — согласился Чезаре, отодвинув трубку от головы, — И похоже, дело Неуловимой Джейд еще живет, раз Соня — Герцогиня...

Не дожидаясь ответа, он добавил уже в телефон:

— Ясно. Во-первых, пока ситуация не разрешится, не носи никаких перчаток и старайся держать руки на виду. Во-вторых... Он может описать, как выглядел 'Джейк'?

— Поняла... Сейчас, — на том конце провода послышался щелчок включения громкой связи, — Он вас слышит. Можешь описать, как выглядел Джейк?

— Такой высокий, русоволосый, косматый, наглый, скалился постоянно, — ответил громкий писклявый голос. Видимо, демон-свидетель был бесом или еще какой мелочью.

— Сикора, — констатировала Рейко.

— Возможно, — пожал плечами Чезаре, — Но скажем точно, когда покажем свидетелю фотографию.

— Эм... Стесняюсь спросить, а речь часом идёт не о Белом Робине? — послышался вопрос в телефоне.

— Именно так, — ответил кардинал, — Мы скоро прибудем, оставайся там и никуда не уходи.

Затем он указал на сигма-проектор и сказал Рейко:

— Уничтожь все-таки сразу имеющуюся перчатку. Не хватало еще, чтобы Робин вздумал собрать армию своих копий из разных вероятностей...

Глава 3

При ближайшем рассмотрении 'Школа' оказалась еще более странным местом, чем казалось на первый взгляд. Пройдя через очередной дверной проём, Рю, неожиданно из населённого коридора попал в тихий холл, освещённый ярким утренним солнцем. Рю было даже сложно сказать, что было более удивительным: что солнце неожиданно решило упасть обратно за горы, сорвавшись с небес, или же что в холле столь населённой школы никого не было. Так как его образование не включало основ греческого языка или греческой мифологии, со словами куратора про запуск 'Хроноса' он это не проассоциировал и объяснения не видел.

— Что происходит?.. — прошептал Рю, оглядываясь. Хотя он и замедлил шаг, но всё равно шёл в сторону общежития.

Он совсем не ждал ответа, тем более, что как он успел узнать, отнюдь не все тут знали японский. Тем больше было его удивление, когда откуда-то сверху раздался странно знакомый голос:

— Смешение времен.

За долю секунды воин понял, что глаза не затягивает зеленая пелена, как всегда, когда его дар активировался для защиты. Значит, по крайней мере, в данный момент его убить не пытались. Зеленоволосый медленно повернулся в сторону голоса. Увиденное повергло его в шок.

Это был он. Он сам, только с катаной на поясе. Не со своей, с другой, но, тем не менее, с оружием. Второй Рю стоял на балконе и взирал на самого себя, мягко держа руку на рукояти меча.

— Кто ты, призрак?! — первый Рю сделал мелкий шажок назад, — Меня не смутить такими фокусами!

— Твоя встреча с самим собой неслучайна, — ответил двойник, — А значит, не нам ее избегать.

— Если ты это я, то должен знать, ради чего я остался жить и позволил использовать себя одновременно двум лагерям! — с вызовом ответил воин.

— Потому что ты жив, пока ты борешься, — ответил двойник, — И пока ты жив, ты можешь сражаться.

Он задумался.

— Но лагерей три. И раз ты этого не знаешь, значит, ты их ещё не встречал. Ты находишься позади меня в потоке времени.

— Это невозможно! Отец говорил, что времени не существует. Это иллюзия людей, потому Аматерасу и подарила мне возможность оказываться в бою вне времени!

— Если можно быть вне времени, значит можно быть и в его потоке, потому что чёрного не существует без белого, — этот Рю был уверенней его самого, — И, кажется, я понимаю, для чего мы встретились с тобой сегодня.

— Я не понимаю, для чего!? И если ты это я, то что случится, когда я в будущем займу твое место на балконе?

— Ты спрыгнешь вниз, — ответил Рю, ступая на резные перила, а затем... спрыгивая вниз, чтобы остановиться рядом с Рю, то есть, с самим собой.

— После чего ты расскажешь самому себе, что твой куратор человек великий, но недостойный. И что в этой школе есть немало людей, которые будут готовы дать тебе нечто большее, чем обещание свободы взамен на твою помощь.

— Но... как мне выбраться из ловушки?! Я попал между двумя огнями и не могу отвязаться ни от одного из них! — Рю невольно сделал ещё один шажок назад... видеть приближение самого себя было слишком странно и противоестественно.

— Огней здесь три, — ответил второй Рю, — И все они друг друга ненавидят. И если ты хочешь вырваться, тебе нужно стравить их друг с другом.

С этими словами он демонстративно сжал кулак.

— Правительство, Нарьяна и?.. Кто же третий? Они знают обо мне и собираются вмешаться? Или я попаду в их поле зрения случайно? — Рю чувствовал себя совершено безумным... спрашивать ответы у самого себя... — Чего действительно хотело правительство? Неужели шпионаж — это отвлечение внимания, и они надеются, что я убью Нарьяну?

— Они боятся Нарьяны, — ответил он сам себе, — Они и сами могут её убить, но у них нет повода. Они хотят, чтобы ты им дал его. А третья сторона — это 'весенники'. Те, кто участвовал в событиях весны 2018 года. Одна из них — Елена фон Рейлис, сестра Герхарда фон Рейлиса, запертая в этой школе, как в тюрьме. Они её боятся больше чем тебя... меня... нас.

— Елена... фон... Рейлис... — повторил странное имя Рю, пытаясь его запомнить, — Что она сделала правительству и почему Нарьяна не уничтожит её?

— Её брат боролся за величие родного государства: Германии. Так же, как и ты, он использовал клинок, а не оружие трусов и женщин.

'Я встречал лишь одного человека, показывавшего... схожие результаты. И к настоящему моменту он мертв'

— Но она здесь не одна.

Двойник проверил перевязь катаны. Неожиданно Рю почувствовал, как зона пустоты уменьшается. Его чутье проснулось.

— Здесь есть союзник её брата. Он ранен, но не сломлен. А ещё здесь есть их общий враг... Наш с тобою общий наставник.

— Вот как... История повторяется... — хмыкнул Рю, вспоминая последнюю войну Империи, — Ты чувствуешь это?! Опасность рядом!

Он понизил центр тяжести, разведя ноги шире и чуть согнув колени, после чего нервно огляделся. Пока что он не видел угрозы. Но начавшая проявляться зеленая пелена на глазах показала, что ему не кажется. Опасность действительно рядом.

— Да, — кивнул Рю, — Но грозит она лишь тебе.

Развернувшись, он направился прочь.

— Я эту опасность уже пережил.

Первый Рю немедленно развернулся и бросился бежать в сторону мужского общежития. Хотя он не обладал сверхчеловеческими физическими данными, он все же был тренированным бойцом и как следствие, был в хорошей форме для своего возраста. Он не сомневался, что сможет если не отбиться, так убежать...

Однако не успел он пробежать и половины расстояния, как стекло, отделяющее улицу от внутренних помещений, разлетелось, и сквозь образовавшуюся дыру скользнул толстый канат, сплетённый из зелёных, ощетинившихся листочками, лиан. Резко остановившись, японец сделал пару скользящих шагов назад, присел и засунул карточку в промежуток между стопой и туфлей. Чуть изменив позицию, зеленоволосый остался на одном колене и упертой в пол стопе. Переходная позиция.

Неожиданно пустота сократилась. С невероятной скоростью зеленый канат метнулся к Рю. Однако он не зря ощущал пустоты. Шестое чувство, включавшееся во время боя, мгновенно подсказало ему, что единственный способ избежать атаки — распластаться по полу. Прежде, чем мозг успел обработать эту информацию, юноша уже бросился вниз, пропуская канат над собой. Планшет он отбросил — не разбить его во время боя было бы проблематично.

Пустота сместилась: теперь она не покрывала ноги Рю. Вслед за ней сместился и он — как раз вовремя, потому что щупальце ударило как раз по тому месту, где только что были его ноги. Неведомое существо, атаковавшее его, было очень быстрым, но не могло ничего поделать против чувства пустоты, благословения Аматерасу. И видимо, оно тоже поняло это, по крайней мере, после второй атаки щупальце скрылось, будто его и не было. Зеленая пелена рассеялась, оставив привычную боль чуть выше переносицы. Опасность ушла.

Рю лежал на спине и смотрел в потолок. Мысли не приходили в голову, а тело застыло, словно натянутая струна. Через несколько секунд он повернул голову в ту сторону, куда запустил планшет. Постепенно мысли возвращались к нему и взгляд стал осмысленный: в надежде на то, что противник или встреча со стеной всё же не разбили устройство вдребезги. К счастью, устройство оказалось более крепким, чем он боялся. Оно даже не треснуло. Военная модель, как-никак.

Рю поднялся на ноги и отошёл от окна подальше к противоположной стене, обходя его по дуге. Забрав планшет, он побрёл туда же, куда и собирался до встречи с непонятным противником. Шаг, еще шаг. Теперь он ступал с той же осторожностью, с какой и ранее шел по тюрьме. Интересно, его куратор ходит здесь так же беспечно, как там? Хотя... Тут Рю вспомнил, что говорил его двойник. 'Человек великий, но недостойный', пожалуй, может быть пострашнее любого монстра.

В скором времени 'самурай' добрался до коридора общежития. Вспомнив слова про незаселённую комнату, Рю побрёл вперёд, ища либо кого-то, кто может говорить на японском. Английского-то он не знал.

Ему повезло. В третьей комнате такой студент нашёлся. Это был высокий, но сгорбленный темноволосый японец с мрачным лицом. Правда, встретил он его, отчего-то, английской речью.

— Hi, I'm a cannibal. Inhabit, — сказал он, отрываясь от расписывания чего-то на планшете при помощи стилуса.

— Не понимаю, — стоически ответил Рю в который раз и вновь показал величественный флаг Японии на экране своего планшета.

— А чего тут непонятного? — спросил парень уже по-японски, — Я ем людей.

— Да? — спросил зеленоволосый, кажется, не успев полностью осознать смысл сказанного, — Зачем?

— По большей части, по ошибке, — ответил он, — Правда, чуть позже я уже понял, что именно представляют собой мои жертвы, но меня это не особо беспокоило.

— По ошибке? — переспросил Рю, до которого начал доходить смысл первой фразы после озвучивания второй.

— Да, в течение некоторого времени у меня было искаженное зрение, — сообщил собеседник, — Так что отличить труп человека от фруктов было довольно сложно.

— Труп? Фрукты? Перепутать? — самурай невольно отступил чуть назад, — И часто с тобой такое? А главное, зачем ты мне это рассказываешь?

— Мало ли? Ты ведь должен знать заранее, к кому подселяешься в комнату. Будет лучше, если ты узнаешь это от меня, а не от кого-то другого, верно?

К счастью, Рю не успел закрыть за собой дверь. Иначе он рисковал бы быть впечатанным в стену. А так, отделался легким испугом, когда девушка в розовом мультяшно затормозила рядом с входом в комнату.

— А Ёсикава-кун, доброго дня. У меня к тебе серьезный разговор.

— Да-а? — Рю обернулся, и его глаза в очередной раз приняли выражение полного непонимания ситуации. Слегка оправившись от цветового шока, он поклонился:

— Доброго дня. Не знаю вашего имени...

— Вообще-то я ваш преподаватель физкультуры, меня зовут Кобаяши Акеми, в ваших интересах запомнить, — пропела девушка, поднимая, поднимая и еще поднимая взгляд и находя, наконец, зеленые глаза, — У вас сегодня зачет, вы в курсе?

Понимания это известие не добавило.

— Эм... Кобаяши-сенсей... Какой зачет? Если та попытка убить меня в коридоре перед общежитием была зачётом, то надеюсь, ко мне не будет претензий по поводу разбитого окна?

— А кто именно вас пытался убить? Со мной это не согласовывали, поэтому не считается. К тому же я пришла сказать, что зачет только будет. Так вот, он сегодня в спортивном зале, по окончании основных занятий, — Акеми сосредоточенно посмотрела на планшет и поставила галочку у фамилии Ёсикава, — Также ставлю вас в известность, что прогул будет... эм... нежелателен.

— Кто пытался? Я думал, учителя здесь это знают... — удивился Рю, — Какая-то зелёная подвижная змееподобная штука, двигающаяся с параметрами второго класса манёвренности и скорости. Если это было не... санкционировано, то вынужден сообщить, что вероятность смерти студента японской школы при встрече с этой штукой превышает восемьдесят процентов...

Зеленоволосый слегка нахмурился, словно вспомнил эту 'штуку' во всех подробностях её второго класса манёвренности и скорости...

— Если вы от нее отбились, значит все нормально, — преподавательница мило улыбнулась, — Зеленая, значит... Э-э-э, Флора, кажется... Не дарите ей срезанные цветы и постарайтесь не попадаться в такой одежде. Да и в спортзал рекомендую прийти в чем-то более удобном и менее марком. Удачи, она вам пригодится.

Акеми выпорхнула из комнаты и отправилась дальше по маршруту, цель которого — привнести немного хаоса в размеренную студенческую жизнь. Поклонившись вслед уносящейся девушке, Рю чиркнул на планшете напоминание. После чего повернулся к своему вероятному соседу:

— Ты, по крайней мере, знаешь японский. Не против, если я размещусь здесь? Надеюсь, меня ты есть не будешь пытаться? Если не будешь, то мне честно сейчас не до того, чтобы пытаться понять, насколько я должен быть впечатлён этим фактом твоей биографии... Мне ещё нужно скачать переводчик и начинать изучать английский.

— Ну, ты в любом случае попал, — ответил сосед, — Судя по тому, что ты смог уйти от Флоры, Розовый Кошмар теперь займётся тобой вплотную. Кстати, меня зовут Сентесейки Накамура, а переводчик можешь и из сети скачать... Хотя, возможно, кто-то из студентов разрабатывает программу-переводчик посвежее.

— Рю Есикава, — представился зеленоволосый, ища эту самую программу, — Кстати, а когда заканчиваются занятия? И что тут творится с Солнцем? Пока я шел сюда, оно спикировало, как планер...

— По-моему, это очередной местный сумасшедший проект, — ответил Накамура, пожимая плечами, — Знаешь, после того, как у меня этим летом два месяца жила инопланетянка, а я был об этом даже не в курсе, я ничему не удивляюсь. Эта школа, похоже, собрание таких же сумасшедших, как и я, только со всего мира. Например, у нас учатся два дракона. Точнее, две драконихи.

— Дракона? Что ты имеешь в виду? — Рю оторвался от планшета, запустив загрузку какого-то вроде бы подходящего переводчика.

— Когда я говорю 'дракон', я имею в виду 'дракон', — пожал плечами парень, — Ну, знаешь, такое существо с чешуёй, способное превращаться в человека и повелевать стихиями.

Он скосил взгляд на Рю.

— Тебе что, надо каждое слово разжёвывать? Я уже удивляюсь, что ты не спросил меня, что такое Интернет.

— А кто из нормальных людей поверил бы, что 'дракон' — это не метафора? — парировал зеленоволосый, не уточняя, что самого себя к нормальным людям никогда не причислял... И сомневался, что такие найдутся в этой школе.

— Ладно, а как насчёт одежды здесь? Вроде бы, в местной деревне можно что-то купить, но я не знаю, как туда выбраться и что нужно, чтобы выпустили без проблем.

— Все просто, — ответил Накамура, — Не ходи к ним с оружием, не заглядывай в сад и не подходи к старому заброшенному магазинчику, и будет тебе счастье. Правда, лучше заказать одежду по сети, потому как в деревне проще купить еду, чем одежду.

— А я успею до сегодняшнего конца занятий в таком случае? — спросил Рю, проверяя деньги, которые клал за пазуху кендоги, — И разве тут нет... рекомендуемого типа одежды?

— Носить штаны крайне рекомендуемо, — с серьезным лицом ответил каннибал, — А по поводу того, успеешь ли ты, я не могу сказать точно. Так ты должен успеть, но если стрелки часов вдруг резко прыгнут, то ты уже ничего не сможешь поделать.

— Хм. Заказывать, я так понимаю, надо на деревню, а не сюда? И что значит 'стрелки вдруг резко прыгнут'?

— Да, нет, заказывать надо прямо сюда: так телепортируют быстрее, — покачал головой Накамура, — А вот по поводу стрелок... у них сегодня с утра такая ерунда: прыгают туда-сюда, как будто время взбесилось. Проект 'Хронос' какой-то.

— Хм... — Рю вспомнил, как куратор упоминал этот проект, из-за которого 'будут путаться даже те, кто тут не первый день'. От этого его мысли ассоциативно перешли на встречу со своим двойником, отзывавшимся о кураторе со страхом и уважением, а оттуда — к последовавшему нападению.

— А кто, кстати, такая эта Флора?

Тем временем он зашёл на сайт специализированной спортивной одежды и сделал заказ на пару кендог с чёрными классическими хакама. Подумав, он добавил в заказ и пару классических спортивных костюмов в европейском стиле. Ещё немного подумав, он отметил заказ как срочный.

— Мононоке, — пояснил Накамура, — Говорят, когда-то она была влюблена в самурая, который убил ее по приказу ревнивой жены. Теперь она мстит всем мужчинам... и женщинам тоже, но это уже от случая к случаю.

— Хм. Я думал, эти россказни о мононоке основаны на шутках слабых тёмных ками над людьми, — задумчиво и тихо сказал Рю. — Тем более, что духи мёртвых претерпевают превращения и не могут постоянно быть... — тут зеленоволосый замолк, оборвав фразу. Через пару секунд он неожиданно спросил:

— Тут есть где-нибудь природные водоёмы?

— Да, озеро и две речки, — ответил сосед, — А вот по поводу мононоке и ками я был бы осторожней: тут ещё шляется мононоке строителя, ползает гуро, быть может, даже не один, а в лесу обитает кицунэ.

— До озера далеко? — уточнил воин, уже решивший, что ему старательно втирают местный фольклор.

— Пара километров. Оно прилегает к деревне и, что самое неприятное, к саду Флоры.

— Хорошо. Благодарю за помощь, — Рю оставил карточку в тумбочке, а вот планшет придётся взять из-за переводчика, — Я пойду к озеру ненадолго... Если вскоре не вернусь, то убит или тяжело ранен.

С этими словами Рю направился к выходу из комнаты.

Зайдя в комнату, Чезаре увидел довольно интересную картину: кругом был... бардак. Наверное, после студенческой вечеринки меньше бардака: царапина на стекле, валяющееся везде постельное бельё, сломанный стол, разбитая техника, покосившаяся дверь шкафа. И светловолосая девушка с костяным ножом у окна.

— Тут еще какая-то образина в куртке, как у Кенни из 'Южного парка', письмо оставила, — сообщила хозяйка комнаты, протягивая печатный лист бумаги:

'Соня у меня. Приходи одна. Ночью. В лабораторию -117. Если ты этого не сделаешь, Соня умрёт, а завтра исчезнет ещё кто-то из твоих знакомых'

— Так-так... — задумчиво произнес Чезаре, просматривая записку, — Любопытно... А что у нас в лаборатории 117?..

— Минус 117, — поправила его Рейко, — Это лаборатории медиков.

— Кто-нибудь мне объяснит, что тут происходит? — подала голос Альва, — Как так вышло, что преступник класса 'А+' жив и контролирует мое тело?

— Хорошо, — кивнул преподаватель, — Я постараюсь вкратце объяснить. Теоретически на это способен любой сигмафин, всего таких, насколько мне известно, трое было. Иногда это называют 'сигма-зомби'. Робин выделяется лишь тем, что знает технологию. О том, что он жив, мы знали: еще когда я победил его в Риме, одной из его рук удалось уползти... Но я никогда не думал, что ему хватит наглости явиться сюда.

— Значит, Белый Робин сигмафин? И он каким-то образом протянул к альтернативной мне грязные сигмафиновые лапки и сделал этим сигма-зомби? — девушка попробовала изобразить те самые лапки.

— Да, — кивнул Чезаре, — Об 'альтернативной тебе' пусть лучше Рейко расскажет, я в проблемах ее 'Хроноса' плохо разбираюсь. Но с сигма-зомби все ясно: если сигмафин знает, что делать, то кандидату в носители нужно просто... правильно умереть.

— И я, вероятно, умерла правильно... У вас с собой нет какого-нибудь сигмафина? Мне нужно кое-что проверить.

— Что проверить? — удивленно спросил Чезаре. Это было последнее, что он ожидал услышать в ответ...

— Если Белый Робин сигмафин, — пояснила она, — И к нему вместе с телом в распоряжение попадают мои способности, то мне нужно проверить свою теорию про сигмафины... Мне будет легче все объяснить после проверки.

Рейко пожала плечами.

— Извини Чер, у меня с собой ничего такого нет, а ты? Не обзавёлся новым больверком?

— Нет, — коротко ответил он. Хотя вообще-то с ресурсами ЗШН получить больверк труда не составило бы: достаточно было скопировать человека на сигма-проекторе с одновременной сигмафикацией... Но кардинал недолюбливал сигмафикацию и предпочитал использовать только в случае реальной необходимости. Пока ее не возникало.

— Тогда вот теория, — сказала Альва, — Мои способности зависят от количества энергии, которой я располагаю, и я могу использовать сигмафины в качестве источника. Причем это очень сильный источник, и я бы не хотела, чтобы сигма-преступник получил такое преимущество.

Чезаре развел руками:

— Я не в курсе, сохранит ли сигма-зомби магические способности носителя. Единственный известный мне раз, когда сигмафин пытался захватить тело амагуса, мне почему-то не хотелось проверять это. Но не исключено, что он выбирал тело целенаправленно, с учетом способностей. В любом случае, сейчас важнее, что делать дальше. Едва ли он всерьез ожидает, что ты явишься одна: идея обратиться к преподавательскому составу лежит на поверхности.

— Как и идея обратиться в полицию при захвате заложников, — пожала плечами Рейко, — Но ведь и Робин не простое же тело захватил.

— Да, — кивнул шпион, — И он будет действовать исходя из того, что мы будем следовать за ней.

У него уже появилась идея, что делать с этим, но его прервал голос Аманды:

— Кстати, не наступите на свидетеля.

Свидетелем оказался мелкий демон. Действительно, бес. Скорее даже бесенок: существо размером с крупного хомяка, напоминающее гибрид феи с летучей мышью, оно сидело в трехлитровой банке, грустно понурив голову.

— Кстати о свидетеле, — Чезаре присел на корточки перед демоненком и продемонстрировал фотографию Сикоры, — Это тот, кого ты видел... а?

Чёртик торопливо закивала.

— Что ж, с кем имеем дело, мы знаем, — кивнул кардинал, — Осталось решить, что делать дальше. Я бы предложил просто отправить туда группу ребят Эйхта, но так как подозреваю, что мне хором заткнут рот... Есть еще один вариант.

На последних словах он постарался воспроизвести голос Аманды.

— Над акцентом надо поработать, — автоматически сказала она, после чего ее глаза удивленно расширились, — Подождите, вы думаете, он перепутает итальянца и скандинавку?

— Если не будет щупать — перепутает, — широко улыбнулся итальянец, внося необходимые коррективы.

— Я бы предположила, что как раз пощупать он и попытается, — хмыкнула девушка, — Судя по тому, что я прочитала, как раз профессора Финеллу он должен недолюбливать.

— Это взаимно. Однако, насколько я помню, я демонстрировал при нем всего два проявления своего дара.

Это были камуфляж и магический свет — два особых применения изменения облика. Камуфляж он использовал достаточно активно; свет оказался неожиданно эффективным средством против демонов, а вот прямое проявление... Он использовал постоянно, и именно поэтому Робин не видел, как он меняет внешность. На это он и рассчитывал сделать упор.

— Но даже если вы сможете обмануть, убить его будет не так просто, — заметила Альва, — Если он разобрался в использовании моих способностей... То я даже не представляю, каких высот он мог достигнуть, используя сигмафин в качестве источника.

— Мне нужно только отрубить ему руку, — ответил Чезаре, — Твои способности могут этому помешать?

Альва молча взяла подходящий кусок ткани и натянула его между руками.

— Попробуйте разрезать.

Чезаре выдвинул лезвие из правой руки. Затем, решив, что это недостаточный показатель, достал из ножен клинок Интерсигмы с мономолекулярным лезвием, рассекавшим даже сталь. И...

— Молодец, Чер, — похлопала ему учёная, — Обломал ребёнку всю демонстрацию.

— Надеюсь, с рукой Робина получится так же, тем более что я обзавелся этой игрушкой уже после победы над ним, — ответил он.

— Надеюсь, вы понимаете, что рука сама по себе прочнее куска ткани, — добавила Альва, — Кроме того, не стоит забывать про прямое воздействие на организм.

— С этого места поподробнее, — попросил шпион.

С кем он сражаться не любил, так это с любителями атак, от которых невозможно увернуться.

— Сильнее всего это воздействие при прямом контакте, — сообщила студентка, — Хотя я никогда не занималась боевыми искусствами, в рукопашной справляюсь с противником любой весовой категории, просто накладывая паралич при первой возможности. Но могу и действовать на расстоянии. Просто слабее.

— Меры противодействия? — задал уточняющий вопрос Чезаре.

Альва задумалась:

— Помимо расстояния, могут помочь пластик и сталь. Мне на них труднее воздействовать, хотя всё же разрушить их не самая большая проблема.

— Тебе пришлось бы их разрушить, чтобы дотянуться до скрытого под ними организма? — уточнил преподаватель.

— Зависит от толщины, но сквозь них воздействовать сложнее, и, например, попытка парализовать может ослабиться до местной анестезии...

— Хорошо, — кивнул Чезаре, — Полагаю, броню достать можно, хотя бы в фехтовальном клубе... Нетолстую, — поморщился он, представив, как пытается достать Робина в рыцарских латах.

— Кольчуга? — предложила Альва, — Её и спрятать можно, и сломать будет сложнее, чем монолитные куски стали.

— А чем тебе не люб геномскин? — поинтересовалась Рейко, — Я не думаю, что нановолокно костюма окажется более проводимым, чем металл.

Геномскин был передовой разработкой ЗШН. Органическая броня, основанная на структуре кожи инопланетного монстра генкрада, Ирие. Той самой, которая пару лет жила с Сентесейки Накамурой, изменяя его восприятие, чтобы казаться ему красивой.

— Вариант, — пожал плечами Чезаре, — Хотя проверить это нужно будет заранее. Благо, до ночи время есть. Что по поводу второго? Джейка? Ну, кроме укусов.

— Огромная физическая сила, когти, защитный слой шерсти, в которой вязнет оружие, — Рейко пожала плечами, — Чер, как будто ты фильмы про оборотней не смотрел? Правда, я не могу сказать, заразно ли это, но, скорее всего, нет.

— Регенерация? — уточнил он, припомнив эти самые фильмы, — Уязвимости к серебру, как я подозреваю, нет...

— При таком уровне изменения тела, я не удивлюсь ни регенерации, ни чрезвычайной живучести.

Переведя взгляд с одного преподавателя на другого, Альва, наконец, высказалась:

— Я, пожалуй, пойду к Роз... В смысле, на физкультуру.

Когда она покинула комнату, еще несколько секунд висела тишина. Наконец, убедившись, что хозяйка комнаты ни за чем не вернется и не подслушает их, Рейко снова заговорила:

— Ты же знаешь, что мы не должны помогать студентам... до самого последнего момента.

Это было правдой. Именно таким был приказ Нарьяны. Проект 'Дарвин'. Ей нужны были только те, кто сможет выжить без помощи учителей. По той же причине Совет раз за разом откладывал зачистку 'страшилок', вносивших в жизнь студентов элемент опасности.

— Знаю, — согласился Чезаре, — Но возвращение Белого Робина — личное дело. Хотя, если ты считаешь, что помогать не следует, всегда можно отказаться от имеющегося плана и заявиться во главе отряда безопасников...

На этих словах он иронически посмотрел на Рейко, прекрасно зная, что она ответит. Рейко, конечно, не Мария, та бы его за подобные предложения убила на месте, но все же и она не столь беспринципна, чтобы фактически убить студентку своими действиями. Будь здесь Нарьяна, он бы такое предлагать не рискнул.

— Скажи, ты считаешь, что Робин — хороший интриган? — неожиданно поинтересовалась ученая.

— Сложно сказать, — ответил Чезаре, — Он обхитрил меня с двойным носителем; однако вместе с тем допустил огромное количество ошибок... В целом, мне кажется, нет.

— Думаешь, он мог бы заманить тебя такой сложной многоходовкой? — поинтересовалась она, помахав письмом перед носом мужчины.

— Мог бы, разумеется, — совершенно спокойно ответил шпион, — Если ты думаешь, что я не понимаю, что он заманивает меня в ловушку, ты ошибаешься. Я знаю, что это так. Но все равно иду туда.

— А как, по-твоему, он должен был добиться того, чтобы на наживку клюнул именно ты?

— 'Псина' назвала Робина по имени. После этого любой бы понял, кому звонить.

Рейко кивнула:

— Это так... Вот только ранее та же 'псина' пыталась заманить меня в ловушку куда более твердолобым способом. Сказала о студенте, который застрял в магазинчике Флоры. Я тогда забила на это: если он такой идиот, что полез туда, то только сделает миру одолжение, избавив его от своего генофонда. И вот теперь — это.

Чезаре покачал головой:

— Я не думаю, что это связано. Попытка слишком примитивная даже для Робина... Хотя если это все-таки тоже он, то это очень хороший знак.

— Не знаю, — пожала она плечами, — Ритмика обоих событий различная. Нет гармонии.

Она развела руками, словно не могла найти слов для выражения столь тонкого ощущения.

— Разный стиль, — подсказал Чезаре.

— Разный стиль — это разные люди, — заметила женщина, — То есть, если за одним из этих событий стоял Белый Робин, тогда за другим событием явно стоит кто-то другой.

Шпион кивнул:

— Но, похоже, 'кто-то другой' уступает Робину в хитрости. Так что, в кои-то веки расчет и эмоции говорят одно: сперва надо разобраться с Робином, а потом уже выяснять, что там с магазинчиком Флоры.

— Тем не менее, в обоих событиях задействована твоя псина.

— Это недостаточная... тенденция, чтобы выдать его?

В иной ситуации он не отказался бы понаблюдать за эдакой зверюшкой в естественной среде обитания. Но не сейчас.

— Вообще, он оба раза засветился сам, — заметила Рейко, — И об этом нам сообщила одна и та же студентка.

— Второй раз сообщил демон, — возразил Чезаре.

— О котором нам рассказала всё та же студентка, — вновь повторила сигма-физик, — Мне, если честно, эта закономерность кажется, по меньшей мере, странной.

— Не думаю, что такое подозрение имеет под собой основание, — пожал плечами кардинал, — Может быть, конечно, что она действительно себе на уме, но... на данный момент она беспокоит меня меньше всего в этой ситуации.

— Осторожней, это ведь её тело заполучил Робин.

— И что? — насмешливо спросил шпион. Его отношение к сигма-зомби, несмотря на их двойственную природу, было однозначным: его нынешний противник был Робином, а не Амандой, так же как его протеже была Марией, а не сектанткой из свиты Сэймура Патриджа.

— Да так, ничего, — подняла она руки, — Мне, пожалуй, нужно будет кое-что проверить. Ты не против? 'Хроносу' требуется тотальный перерасчёт.

— Требуется, несомненно, — усмехнулся Чезаре, — И да, вот еще что... Попробуй все же привести на встречу безопасников Эйхта, но с некоторым запозданием. Когда обман так или иначе вскроется, они будут более чем к месту.

— Как скажешь, Чер.

С этими словами Рейко покинула помещение, оставляя Чезаре одного в логове зла, то бишь женском общежитии. Впрочем, он разумно предпочел не задерживаться здесь. Из четырех вариантов ближайшей задачи кардинал, недолго думая, остановился на встрече с Марией: во-первых, она просила сообщить, если он узнает что-то о нападении на Сикору, во-вторых, ее следовало предупредить о возвращении Белого Робина, в-третьих, присмотреть, чтобы она не наделала глупостей, в-четвертых... Ему просто хотелось увидеть ее.

И это было главной причиной.

Уйдя от угрожающей парочки преподавателей, Тадеуш двинулся в сторону мужского общежития. Однако далеко он не ушел: уже на лестнице его перехватил удивленный возглас.

— Опять ты?! — голос принадлежал зябко одетой миниатюрной японке с невероятно большими, особенно учитывая особенности азиатов, глазами. На самом деле, было бы сложно не замёрзнуть, если на тебе из одежды только лёгкое платьице и тяжёлый металлический ошейник, — Я уже тебе сказала, что если ещё раз увижу — убью!

Угроза из уст столь компактного создания звучала, мягко говоря, несерьёзно.

— Значит, вы его тоже встретили. Мои соболезнования, пани... — Сикора устало посмотрел на девушку, — Выглядит в точности как я, редкий хам, несдержан в словах, склонен к распусканию рук и рукоприкладству... Я ничего не упустил? — поляк зябко передернул плечами.

— Ага, а ещё скалится! — высказалась она, — Вот так.

На этих словах уголки губ девушки начали тянуться назад, но не так гладко, как у его копии, а разрывая плоть, превращая лицо в асимметричную маску монстра. Кажется, она не восприняла всерьез объяснения, и теперь пыталась напугать его.

— Не, я так не умею. Проверял, — Тадеуш поклонился, мысленно кроя свою 'копию' последними словами, — Примите мои искренние извинения за его поведение, пани. И впредь постарайтесь его избегать, мой вам совет — внутри он еще хуже, чем кажется снаружи. Доброго дня.

На сей раз его слова возымели эффект. Уголки губ вернулись в изначальное положение, а разорванная плоть начала на глазах сращиваться, буквально 'выстреливая' волокнами, которые стягивали кожу.

— В смысле? — не поняла незнакомка.

— Я первый же от него и пострадал — только что был у пани Рейко. Поверь, зубы у этой твари не для красоты. Могу только повториться: держись от него подальше.

Как ни странно, трансформация его совсем не удивила. За сегодняшний день он устал удивляться. Да и кто бы не устал, сперва проснувшись в обществе свежего трупа, затем подвергнувшись нападению своей копии, а в итоге и вовсе узнав, что это никакая не копия?

— А что значит 'внутри'? — уточнила незнакомка, — У него там что, рёбра кусючие?

— Он просто бешеный пес, — сжав зубы, процедил Тадеуш, — Пусть даже со слов пани Рейко мы точные копии, но... чертовщина.

Сикора потер виски, будто пытаясь справиться с мигренью.

— Забавное чувство... ненавидеть кого-то — и при этом рисковать им же и оказаться. Так и до психушки недолго, — выпалил поляк, прислонившись спиной к стене.

Девушка задумалась, затем резко помотала головой.

— У меня IQ 600 пунктов, но я тебя всё равно не понимаю. Как это вообще может быть?

— Пани Рейко говорила, что это похоже на побочный эффект Хроноса — из-за искривлений в пространственно-временном континууме есть риск натолкнуться на альтернативную версию себя... Судя по всему, мне просто не повезло оказаться не в том месте не в то время, раз моя альтернативная версия так устойчиво существует в пределах одной системы со мной.

Незнакомка нахмурилась.

— Но если это альтернативная версия тебя, то вы разделились уже здесь, в школе. И что же должно было произойти, чтобы ты превратился в эту образину?

— Если бы я зн... — Тадеуш запнулся на полуслове, и его мгновенно бросило в холодный пот. Очнувшийся от шока разум предложил свой, достаточно логичный вариант.

Вот только он совершенно не радовал Сикору.

Поляк посмотрел на девушку, и на мгновение в его глазах мелькнул... страх?

— Твоюжналевоблин... — только и смог ошарашенно произнести парень.

— Что? Где? — не поняла она, — Что случилось?

Тадеуш опустил голову на грудь.

— Боюсь, я понял, где золотой ключик, чтоб его, — поляк посмотрел на девушку с печальной улыбкой, — Я выгляжу последним психом, не так ли?

— Да вы тут все странные, — сообщила она, — Злые взрослые и странные ученики. Я думала, что люди более понятные.

— Чужая душа — потемки, пани... — поляк запнулся, осознав, что так и не узнал имени девушки, — А уж своя, как оказалось, еще большие. Тадеуш Сикора, — представился он, протянув руку.

— Ирие, — ответила она и после некоторой заминки добавила, — Сентесейки Ирие.

— Очень рад знакомству, — поляк отлип от стены и заспешил к себе, — Дякуем пекна, пани Ирие, но мне пора бежать, а то пани Акеми, боюсь, еще сильнее задерет мои индивидуальные нормативы. Еще увидимся... Будь осторожна.

На этот раз в комнате его не ждал двойник с бейсбольной битой, желающий проломить ему череп или откусить руку. Что, несомненно, радовало. Быстро переодевшись в спортивный костюм, Сикора открыл карту школы. Какое-то время он пытался составить маршрут, исходя из имеющихся данных по коэффициентам 'Хроноса', но в итоге сдался и обратился за помощью к Рейко. Маршрут получился довольно извилистый, да еще и проходящий через подвалы. Эта деталь натолкнула студента на еще одну полезную мысль: поискать что-нибудь, что при необходимости сойдет за оружие. Увы, в комнате таких вещей было маловато; в итоге он ограничился тем, что положил в карман железную ручку, чтобы в случае чего использовать для акцентуации удара.

Судя по схеме, в подвале, который ему предстояло пересечь, располагались лаборатории. Если бы он этого не знал, то непременно решил бы, что это бункер или бомбоубежище: толстые стены, герметично закрывающиеся стальные двери. Тусклый свет лишь усиливал мрачную атмосферу. В такой обстановке поневоле стараешься ступать тише, даже если знаешь, что ни за каким углом тебя не поджидает маньяк с битой, — а Тадеуш этого не знал.

Поэтому когда дверь одной из лабораторий начала со зловещим скрипом открываться, он аж подпрыгнул и немедленно припустил бегом подальше оттуда.

— Эй, ты чего, больной? — осведомилась... Судя по голосу, все-таки девушка. Хотя ни островатые черты лица, ни плоская и угловатая фигура, ни короткие светлые волосы не позволяли говорить об этом с уверенностью.

— Да на зачет к пани Акеми пытаюсь не опоздать, — поляк виновато улыбнулся так, извиняясь за грубость.

'Так я скоро от каждой тени начну шарахаться... Не дело это'

— Ха-а, земеля! — воскликнула незнакомка на родном Сикоре языке, — Меня зовут Пешка. Пешка Бальза. Вампир.

— Тадеуш Сикора. Дзень добрий! — с улыбкой поздоровался парень с Пешкой на родном языке, — Рад знакомству... Она правда такая, как о ней говорят?

— Ты куда потопал? В тентакли к Гуро? — осведомилась вампирша, скептически посмотрев в ту сторону, куда он направлялся.

— Ну, когда я отправил запрос на маршрут к спортзалу, мне выдали именно этот... А есть другие варианты? — с надеждой спросил Тадеуш.

— Ну да, — удивлённо кивнула она и указала на лестницу, по которой он только что спустился, — Напрямую.

— Тебе тоже к ней? — только и спросил Сикора, с грустью посмотрев на время.

— Да, — кивнула Пешка, — Сегодня вечером. Кстати, она, хоть и розовая, но я ничего кошмарного не заметила.

— Ну, будем надеяться.

— Она просто хочет казаться более взрослой, поэтому делает вид, что она злее, чем есть, — поделилась наблюдением вампирша, — У нас это в той или иной степени свойственно всему младшему педсоставу.

— Ясненько, — Тадеуш последний раз глянул в сторону логова Гуро и всем своим видом показал готовность идти за Пешкой, — А какие еще места стоит обходить стороной?

— Не выходи ночью из комнаты, если не хочешь, чтобы тебя схватил Кенни, не ходи к восточному склону, если не хочешь встретиться с кицунэ и не ходи в сад в деревне и в цветочный магазин там же, если не хочешь встретиться с Флорой. И каждое утро меряй давление. Если оно падает, значит, твою душу высасывает Пожиратель Теней.

— Мило, — хмыкнул новичок, — Как будто мало того, что 'Хронос' чудит. Я с утра уже успел начистить морду самому себе... Или альтернативной версии себя.

— Ну, я не уверена, что все эти страшилки — правда, но вот Гуро точно настоящий, — ответила девушка.

— Да, я уж видел парня после встречи с ним, — пробурчал Сикора, чуть скривившись от 'приятных' воспоминаний, — И как-то не испытываю желаний знакомиться с ним ближе.

И словно в насмешку над этими словами, дверь наружу резко захлопнулась.

— Эй, это уже не смешно! — воскликнула новая знакомая и тут же взбежала по лестнице и попыталась выбить дверь плечом. Но то ли легенды о феноменальной силе вампиров были ложью, то ли дверь обладала не менее феноменальной прочностью, но она даже не дрогнула.

— Твоюжналевоблин... — ругнулся он, пытаясь помочь Бальзе, — Это у ваших шуточки такие, что ли?

— Тут много всяких идиотов учится, — покачала она головой, — А ты думаешь, страшилки тут по своей воле рождаются? Между прочим, это мы ещё пяток развенчали.

Она отошла от двери.

— Боюсь, мы здесь до утра застряли...

Тадеуша бросило в холодный пот при одной только мысли об этом. Если его предположение окажется верным, и у него снова случится приступ, то ему остается или предупредить Пешку об опасности, или попытаться прорваться... Даже будь эта девушка сто раз вампиром, Тадеуш мог с полной уверенностью подозревать, что он сам пострашнее вампира будет.

Тадеуш прикинул варианты и, вытащив из кармана авторучку, передал ее Пешке.

— Лучше нам здесь не задерживаться. К тому же, насколько я помню того студента, Гуро тоже досталось, так что есть шанс выкрутиться из этого кавардака. Прости, но ничего увесистей у меня нет.

— Тебе что, на заднице расписаться? — опешила Бальза, — Зачем мне ручка?

— Предпочтешь отбиваться от Гуро голыми руками? — чуть улыбнулся Тадеуш, — Этим хоть в глаз попасть можно.

Не сказать чтобы он был мастером явары, но лучше такое оружие, чем никакого.

— Я просто заранее приму допинг.

С этими словами Пешка достала из кармана... медицинский пакет с кровью. Надкусив его (как ни странно, никаких выдающихся клыков, воспетых кинематографом, у нее не было), она начала высасывать содержимое. Какое-то время Тадеуш с интересом наблюдал за вампиром в процессе питания, после чего вдруг звучно хлопнул себя по лбу свободной рукой:

— Я идиот, — резюмировал поляк, пряча авторучку и доставая мобильный телефон, — У меня же есть номера пани Марии и пани Рейко... Надеюсь, они смогут хотя бы охрану вызвать...

— Удачи, — фыркнула девушка, — Тут в каждой лаборатории сигма-проектор. В таком количестве они глушат связь. Так что, чтобы неповадно, вокруг нас свинцовый саркофаг.

— Это заведение радует с каждой секундой все больше, — сдержанно процедил Сикора, пряча мобильник обратно, — Сколько действует твой допинг?

— Минут десять, после чего мне потребуется ещё доза, — она сверкнула глазами в область шеи Тадеуша, — Так что давай не медлить. Сначала в лабораторию: там точно есть скальпели, и, кажется, был огнетушитель, а затем сбиваем замок и идём сквозным коридором.

— Отлично. Идем, — только и сказал Сикора, следуя за Пешкой. Поляк глянул на часы и засек время, чтобы знать, когда его напарница 'выдохнется', — Побочные эффекты у такого допинга есть?

— Выпив кровь кошки, я начинаю вести себя, как героиня Бэтмена, — пояснила Бальза. Зайдя в лабораторию, она указала пальцем на небольшой огнетушитель, а затем взяла со стола скальпели.

— Как ты думаешь, шприц с растворителем понадобится? — спросила она.

— Лишним не будет, — пожал плечами Сикора, — Этот Гуро чего-нибудь боится? Может, какую мелочь типа стирального порошка или воды?

— Знаешь, если бы наши узнали, чего боится Гуро, он тотчас бы стал чьим-нибудь личным проектом, — фыркнула Пешка.

— Ага, — рассеянно кивнул Тадеуш, наполняя растворителем шприцы один за другим, — Но по идее он, как я понял, любит влагу, так что всякие 'сушилки' типа спирта должны его раздражать очень сильно.

— Он сам по себе очень склизкий и вонючий, — сообщила девушка, — Кстати, растворитель должен тоже, вроде как, сушить, если я не совсем профан в химии.

— Тем поганее ему будет, если его кожа начнет сохнуть. Кроме того, если он хладнокровный, холод должен замедлить все его процессы и реакцию, что увеличит наши шансы, — мозг Сикоры уже полностью переключился на анализ потенциального противника, будто пытаясь собрать головоломку, — Здесь есть жидкий азот или нечто похожее по действию?

— К сожалению, нет: мы полностью перешли на стазис. Только если из огнетушителя окатить.

— Можно попробовать. А кровь у него какого цвета? — уточнил Тадеуш, набрасывая план на листке бумаги.

— Красная. А еще он оставляет белесый след.

— Эритроциты, значит... Белесые, говоришь? — Сикору явно заинтересовал этот момент, — А соляной или азотистой кислоты тут нет?

— Посмотри в стазис-генераторе. Там, вроде как, должны находиться препараты, — несмотря на знакомство с местностью, в деталях его спутница явно путалась.

Новичок немедленно полез туда. Как ни странно, стоило ситуации перейти в стадию планирования, как страх попросту отключился. Мозг стал работать быстро и четко, как будто бы Тадеуш был не простым студентом-социологом, а матерым воякой. Объяснения этому он сам не видел. Как, увы, не видел и достаточного количества азотной кислоты. То, что есть, этому Гуро будет как слону дробина. Зато увидел много других интересных вещей...

— Ты знаешь, что это такое!? — ошарашенно спросил поляк, потрясая баночкой с надписью 'Тетрадотоксин'.

— Нейротропный яд, — безразлично ответила Бальза, — А что тебя удивляет? Я знаю лабораторию, в которой плазмаган собирают, что нам какой-то яд... Да и против Гуро он все равно не поможет...

Тадеуш поставил баночку на место. Один из сильнейших нервнопаралитических ядов, подумаешь... Тараканов травить, не более. Хотя кто знает, какие тут тараканы: пока он заметил только тех, что обитают в головах у местных...

— Ну что, пошли?

Пешка первой закончила экипироваться и отошла к двери.

— Ага. Наверное, еще стоит обвязаться веревкой, чтобы он не смог схватить нас по одному.

— Просто будем идти рядом. Если обвяжемся, это лишит нас мобильности.

Подойдя к двери, к которой ранее настоятельно советовала не подходить, Пешка одним коротким движением сорвала тяжелый амбарный замок. Едва она это сделала, как в нос им обоим ударил омерзительный запах, а на глаза попался слабо освещённый светом ламп из их коридора участок комнаты. Дальше была непроглядная тьма, но и этого было достаточно: небольшой прямоугольник света выхватывал склизкий слюнявый кокон, который... двигался.

— Это же... человеческий голос, — произнесла Пешка.

Тадеуш сразу же понял, о чём она. Кокон стонал. И, действительно, голос был человеческий. Более того: женский.

— Выродок... — процедил Сикора, поняв, на что они наткнулись, — Пешка, держи шприц наготове. Я попытаюсь ее вытащить, а ты следи, чтобы к нам никто не подлез со спины.

Очень к месту пришелся взятый из лаборатории скальпель. Аккуратно, чтобы не задеть пленницу, Тадеуш сделал разрез, и в воздух поднялось сероватое облачко. Наверное, оно страшно воняло, но обоняние поляка успело несколько притупиться. Когда облачко рассеялось, он увидел... щупальца. Тонкие и длинные. Ничего хорошего.

— Чего ты там возишься? — нетерпеливо спросила Пешка.

— Оно там. Держи его на прицеле.

С этими словами он продолжил разрезать кокон. Пара минут — и вот, можно вытаскивать пленницу. Глаза более-менее привыкли, однако руки ощущали большее. Небольшое возвышение в области живота под ладонью о многом говорило само по себе. Равно как и склизкое прикосновение тёплого щупальца.

Оказавшись вне кокона, существо немедленно угрожающе зашипело. Мимо Тадеуша пролетела Пешка, могучим футбольным ударом отбросив на удивление небольшое создание прочь, обратно в темноту. Вместе они всего за три секунды выволокли пленницу в освещённое место, а затем Пешка тут же захлопнула дверь и закрыла тяжёлый шпингалет.

Осмотрев спасенную, вампирша резко побледнела, почти сравнявшись в цвете кожи со своим мифологическим образом.

— Нужно... Подготовить стол и инструменты, — сказала, наконец, она.

— Нехорошие у меня предположения, пани Пешка, — сказал Тадеуш, поднимая девушку на руках и перенося в лабораторию, — Очень нехорошие.

— У меня тоже, — вздохнула она, — Ты что-нибудь в медицине понимаешь? За гранью оказания первой помощи?

— Изучал медицинскую литературу. Но сам не оперировал, — признался Сикора, надевая перчатки и обливая их спиртом.

— Думаешь, аборт сможешь сделать? — хмуро поинтересовалась вампирша, повторяя действия юноши, — Я только ассистировала. Никогда не вдавалась в подробности. Быть может, лучше запереться здесь и просто дождаться утра?

Тадеуш выдохнул и покачал головой:

— Нельзя, пани Пешка. Поверьте мне, нельзя.

Не желая уточнять причины, он приступил к осмотру.

— Надо сначала смыть с нее все это, чтобы понять, насколько все плохо, — Сикора нахмурился, — Судя по всему, этот Гуро имитирует процесс беременности в ускоренном режиме, либо для размножения ему достаточно, чтобы зародыш находился в теле жертвы. Предположу, что у нас есть в распоряжении несколько часов.

— Думаю, всё же побольше, — ответила Пешка, — Это Изабель. Она... нам сказали, что она уехала домой месяц назад.

Пешка покатила столик к раковине, на которой, ко всему прочему, помимо крана была установлена и лейка. И чем меньше слизи оставалось на коже, тем яснее Тадеуш понимал, что это не похоже на первый месяц. Скорее на четвертый или пятый.

— У меня есть регенерин, — осторожно добавила Пешка, — Думаю, с ним мы можем рискнуть разрезать живот...

Поляк несколько раз вдохнул и выдохнул.

— Начнем, — сказал он, взяв скальпель.

Пожалуй, Сикора был готов практически ко всему, в том числе и к уродливому плоду с зубами, который тут же попытается ему откусить половину лица... но не к тому, что он увидел.

— Это... икра? — глаза Пешки удивлённо расширились.

Действительно, в чреве пленницы Тадеуш обнаружил большой полупрозрачный пузырь с чем-то напоминающим крупные, размером с шарик от старой шариковой мышки, икринки внутри.

— Лоток, — как ни странно, чем дальше продвигалась операция, тем хладнокровнее становился Тадеуш, — Нужно извлечь пузырь, не разрывая. Иначе не соберем.

Операция, конечно, была далека от идеала, однако, где ошибались Пешка с Тадеушем, помогал загадочный регенерин. Красноватая жидкость буквально на глазах затягивала раны. Едва операция завершилась, девушка тяжело вздохнула. Неожиданно дверь открылась и на пороге оказалась...

— Доктор Штейн? — со смесью удивления и радости воскликнула Пешка.

Репутация у этой 'Менгеле в юбке' была более чем сомнительная, но Тадеуш все равно был рад кому-то с медицинским образованием. Даже несмотря на то, что выглядела она жутковато: многочисленные шрамы на лице делали ее похожей на кутисакэ-онна, злобного духа из японского фольклора.

— А ты ожидала увидеть Кенни? — поинтересовалась женщина, удивлённо оглядевшись, — Что там у вас произошло? Исследования проекта 'регенерин' на людях?

Тадеуш так и не смог понять, шутит она или говорит серьёзно, однако никакого испуга на лице шрамированной пани он не заметил.

— Оказывали посильную помощь жертве Гуро, пани Штейн, — поляк указал на пульсирующий в лотке 'пузырь'.

— Очень хорошо. Могу я взглянуть? — спросила она, уже оказавшись рядом с жертвой, — Хм... работа, правда, грубовата, но края шва уже схватились. Работа регенерина?

— Да, — несколько растерянно ответила вампирша.

— И часто у вас... такие случаи? — не удержался поляк.

Однако, ученая, кажется, не расслышала его вопроса. Подойдя к пузырю, она без малейшей брезгливости проткнула его пальцем и извлекла одну из икринок.

— Ты, кстати, не из моих студентов. Но у тебя определённо талант. Что у тебя за проект?

— Взаимодействие сигмы и разума человека. Причины безумия магов и возникновения отклонений в сознании сигмафинов от изначальной матрицы. Если вкратце, — пожал плечами Сикора.

— То есть, моих занятий у тебя мало? — переспросила Штейн, — Советую вам присоединить их к своему расписанию, потому как с вашей стороны будет просто кощунством погубить такой талант. Кстати, фройляйн Бальза, советую вам добавить в свой отчёт по регенерину опыт от первого использования.

Она обернулась через плечо.

— Кстати, если не хотите, чтобы вам мешали, можно закрывать только дверь в лабораторию, а дверь в подвал можно и оставить открытой. Тут некоторые и по ночам работают.

Тадеуш сглотнул. Почему-то, хотя никакой враждебности Франческа Штейн не проявляла, от ее интереса у него по спине побежали мурашки.

— Вас понял, пани Штейн, — он указал на Изабель, — А... с ней как?

— После такой операции её состояние просто обязательно мониторить, потому, думаю, Изабель останется здесь. Пешка как раз сможет совместить полезное с полезным и, заодно, проверит результаты действия регенерина. Я, пожалуй, тоже останусь здесь. Поскольку это событие много интересней, познавательней и важней, чем та мелочь, которой собиралась заняться я.

— Благодарю, пани Штейн... у нас с пани Пешкой, правда, должно быть занятие у пани Акеми примерно через... — Сикора посмотрел было на телефон, но Штейн не дала ему закончить:

— Подойдет попозже. У нас, в конце концов, научное открытие. Кстати, если найдёшь Альву, передай ей, чтобы отправлялась в лабораторию -117. Там её регенерин на живом человеке проверен.

— Обязательно, — кивнул Тадеуш, — Я еще вам нужен?

— Пожалуй, нет, — ответила она, махая рукой, словно не замечая ни Сикоры, ни умоляющего взгляда Пешки, — Можешь идти, если хочешь. Смотри, когда я сюда заходила, за окном солнце уже зашло.

— Вас... понял, пани Штейн, — Сикора кивнул преподавательнице и даже как-то очень поспешно направился к выходу, остановившись лишь на секунду, проходя мимо Пешки:

— Извини, что втянул тебя в это, — начал было Тадеуш, но вспомнил последние слова Штейн и, похолодев, очень тихо добавил, — Слушай, пани Пешка, увидишь парня, который выглядит как я, но ведет себя как последнее хамло и клыками скалится — держись от него подальше...

И поляк скорым шагом покинул лабораторию, оставив девушку в прострации от подобного заявления.

'А может, сегодня приступа не случится?' — мелькнула слабая надежда.

Глава 4

Найти озеро оказалось несложно. Как оказалось, школа располагалась на холме, будто крепость, готовая к обороне, — и Рю мог спокойно оценить сверху весь маршрут. Осмотревшись, он оставил планшет под ближайшим одиноким деревом и подошел вплотную к воде, замедляя дыхание и прислушиваясь к природе. Однако, что-то нарушало состояние сосредоточения.

— Привет, зеленовласый, — послышался звонкий девичий голос. Он принадлежал хрупкому созданию с бумажным зонтиком и ярко-алыми глазами, которое восседало на камне, болтая босыми ногами в воде.

— Привет, — ответил Рю менее официально, чем обычно. Он решил, что это очередная студентка Нарьяны, и подхватил вступительную манеру разговора у неё, — Я, пожалуй, не буду мешать и обойду озеро по дуге.

— По-твоему, это всё, чего я заслуживаю? — в её голосе был слышен упрёк.

— В смысле? Я... пришёл совершить обряд очищения здесь.

— Чтобы умереть чистым? — осведомилась она.

— Нет. Я не имею права умереть, — серьезно ответил Рю, — Я нужен Японии и не могу предать последнюю жертву моей семьи, выбрав самый лёгкий путь.

— Кто тебе сказал, что он легкий? — спросила незнакомка, — Я могу убивать тебя очень долго и сложно.

— Не смешно. После того, как я заселился в одну комнату со студентом, который встретил с порога фразой 'Я ем людей', действительно не смешно. У меня мало времени мне нужно пообщаться с ками этого озера и провести мисоги, а потом ещё успеть на зачёт. Сегодня был тяжёлый день и много... погибших. Мне нужно побыть одному.

С этими словами Рю направился вдоль озера — обходить его по дуге, как и сказал, дабы выйти на другую часть берега. Однако, девушка не собиралась его просто так отпускать. Ловко спрыгнув с камня, она двинулась к нему... прямо по поверхности воды. Аки посуху.

— Если ты пришёл общаться с ками, то убегать от них — явно глупо.

— Ну да... сначала ты страшная убийца, потом ками... — скорее даже устало, чем скептически произнёс Рю, продолжая брести в выбранном направлении и потому не обращая внимания на демонстрацию сверхъестественных способностей. Через пару шагов он всё же продолжил:

— В отличие от людей, ками озёр не имеют формы и всегда спокойны. Они отделяют грязь от тела и заставляют дух работать гармонично, само озеро это синтай, в котором нет такого же заблудшего сознания, как у людей. Зато есть покой и гармония чистой воды. Именно это называется 'общение с ками озера'.

— А одно другому не мешает, — отмахнулась девушка, — Тебе ли меня учить, человек?

Высокая, метра в два, волна ударила в грудь Рю, опрокидывая его на спину. К счастью, рефлексы сработали быстрее, чем разум, и японец, перекатившись назад, быстро поднялся.

— К-к-то ты?! — выдавил из себя он, — Я наследник Аматерасу, почему ты атакуешь?

— Наследник, говоришь? — усмехнулась она, — Тогда яви мне свою силу, и я стану твоей женой!

— В Японии были только два истинных 'бога меча'. Это Миямото Мусаси и Я — Ёсикава Рю-но-ками, школа Катори Синто-рю ветви Ёсикава, наследник Аматерасу, вернувшийся в Японию, чтобы принести счастье людям! Я в 12 лет превзошёл всех учителей меча и выходил из всех поединков, не позволяя даже тренировочному оружию к себе прикоснуться. В 13 лет меня невозможно было застрелить из пистолета. В 14 лет я победил трех тренеров кендзюцу в одновременном поединке. Сейчас мой клан разбит, и я такой же пленник, как и все в этой школе.

На несколько секунд воцарилась молчание. Красноглазая девушка то ли задумалась над его словами, то ли ожидала продолжения. Молчал и Рю: он все сказал.

— Нет, не убедил! — выкрикнула она и снова взмахнула рукой. На этот раз небольшой объем воды поднялся в воздух и сформировал узкий прямой клинок. Мир привычно начал зеленеть. Бежать было нельзя: ей не составило бы труда ударить в спину. Вместо этого Рю подпустил клинок поближе...

Чтобы увернуться в последний момент. Именно в этом заключалась тайна школы Катори: уклоняться тогда, когда противник уже не успеет изменить направление удара. За сотую долю мгновения до того, как станет слишком поздно.

Пропустив клинок под собой, зеленоволосый на зависть любой кошке взвился на ближайшее дерево. То, что план сработал, его обрадовало. Не обрадовало то, что за это время красноглазая успела создать еще три клинка, брошенных следом за первым. Увернуться он просто не успевал.

Каждое лезвие, которое должно было вонзиться в Рю... просто разбилось о ствол дерева, в которое оно и било.

— Куда ты побежал, наследничек? — будничным, немного обиженным тоном спросила девушка.

— Хочу выровнять шансы, тёмная ками! Если бы у меня был меч, ты бы не посмела вести себя так нагло!

Говоря это, японец пытался найти безопасный путь к тому дереву, под которым оставил планшет. Однако тут на сцене появился новый участник. Та самая 'Розовый кошмар', которую он уже недавно видел. Только теперь она была одета не в спортивную форму, а в 'кукольное' платьице, а в руках ее был небольшой жезл. А еще... она летала.

— Ну и какого черта, я вас спрашиваю? — Кобаи, сверкая грозными розовыми очами, спустилась к озеру.

— Стоять! — воскликнула красноглазая, и перед Рю появилась шипастая колючая изгородь. После этого темная ками обернулась к Акеми.

— Это ты... его жена?

— Кобаяши-сенсей, это тёмная ками, она агрессивна, осторожно! — крикнул Рю, пытаясь обежать колючее препятствие. Надо ли объяснять, что воинственная девушка на его предостережение не обратила никакого внимания?

— Нет, я учитель, — зловещим тоном сообщив это, Акеми выставила перед собой жезл. Атака, которую она использовала, не походила на что-то грозное: всего лишь лепестки... Но темная ками восприняла их вполне серьезно, выставив перед собой стену из воды. Взрыв расплескал брызги во все стороны, но этим результат и ограничился. Хмыкнув, сенсей создала цепь (надо ли уточнять, что она тоже была розовой?), но красноглазая встретила ее водяным вихрем. Словно желая ответить тем же, она вырастила под местом, где висела Акеми, зелёный куст непонятного значения.

— Кобаяши-сенсей, уходите оттуда! — крикнул Рю, отчаянно пытавшийся найти способ достать темную ками, стоявшую над водой, которой может управлять.

Акеми посмотрела на куст, на мононоке и на бодро бегущего вдоль изгороди Рю. А затем... Пучок лент устремился к Рю, опутывая его и поднимая в воздух. Сама Акеми при этом взлетела повыше, стремясь отлететь от озера подальше и заодно уволочь студента.

Куст выстрелил множеством шипов, но девушка, закрутив нечто напоминающее фигуру высшего пилотажа, легко ушла от них.

— Ха! — удивлённо выдохнул зеленоволосый, — Планшет остался под деревом! — крикнул он так, словно потерял семейную реликвию.

— Тебе что дороже, твоя жизнь или кусок пластика с микросхемами? — раздраженно рявкнула на него Кобаи. Но пара лент, отделившись от общего кокона, подхватили планшет.

— Моя жизнь как раз ничего не стоит, — пробормотал Рю, после чего осознал, на какой высоте сейчас летит, и немного побледнел. Тем временем озеро с мононоке удалялось, пока не скрылось из виду совсем.

— Благодарю, Кобаяши-сенсей, — сказал студент, прикрывая глаза. Только сейчас до него, наконец, дошло, насколько его потрепало за последние три дня: высоты он никогда раньше не боялся. До этого момента все эффекты лёгкого нервного расстройства зеленоволосый просто не замечал, как не обращает внимания первое время больной на повышенную температуру. Теперь же он нашёл разницу между поведением себя обычного и себя нынешнего. Ещё бы, в тюрьме он был почти мёртв морально, а здесь не было времени даже подумать обо всём: новые факты так и валились на голову Рю, как блоки в тетрисе...

— Не за что, — ответила Акеми, постепенно снижаясь, — Постарайся поменьше расхаживать в таком виде, Флору клинит при виде классической одежды.

— Я заказал европейские спортивные костюмы... — сказал Рю, не торопясь подниматься на ноги после полёта, — Но мне нужно провести обряд в этой одежде у природного водоёма как можно скорее. Иначе мне будет хуже...

— Боюсь, сейчас не получится, — сенсей нахмурилась, — Но, кажется, тут есть и другие водоемы.

— Вроде бы тут должны быть реки. Надеюсь, до них власть Флоры не распространяется, — сказал Рю, поднимая планшет и опирая его на колени, — Похоже, это местная ками озера... Она использует воду, а не растения. Растения подчиняются ей, видимо, из-за прямой их связи с водой... Но ками озера не бывают персонифицированными... да и растениями не управляют... Похоже, то озеро загрязнено злом. Пожалуй, хорошо, что я не начал там обряд, иначе мог бы сделать только хуже...

— Студенты говорят, что она мононоке, а не ками, — пожала плечами Акеми, — Вроде как, ее убил ее любовник-самурай по приказу своей ревнивой жены. И теперь она мстит за это всем мужчинам. Есть, правда, и противоположная версия: что она мстит людям за убийство ее жениха... Но первая версия мне нравится больше: она красивее.

Она снова пожала плечами и протянула руку:

— Могу подбросить до ближайшей реки. Но от зачета — не освобожу!

Рю неуверенно сжал протянутую ладонь, надеясь, что в прямом смысле за руку его не потащат.

— Рекомендую меня все-таки обнять в целях безопасности транспортировки. Я не кусаюсь.

— Одной рукой? Э-э-э, обнять?! — переспросил он, когда первый названный фактор вдруг отошёл на второй план, благодаря тому, что зеленоволосый представил себе итоговую картину со стороны. — Может лучше как в первый раз, Кобаяши-сенсей? — спросил Рю, которому в голову лезли только два варианта 'обнимания'... первый был явно заимствован из удушающего приёма айки-дзюцу, а второй из варианта броска через бедро в тай-дзюцу... и оба они были не очень-то безопасны.

— За талию, идиот... И меня еще называют блондинкой, — девушка вздохнула, — С коконом сложнее маневрировать, к тому же он может случайно распуститься, и ты полетишь уже самостоятельно, но вниз.

Акеми надоело уже препираться, а потому она притянула парня к себе и сама обняла его, после чего начала стремительно набирать высоту.

— Глаза закрой, а то если испортишь мне платье, начнешь сильно скучать по Флоре.

— Я вообще-то... не боюсь высоты... кажется... просто нервы... сдают за последние три дня, — ответил Рю почти спокойно, только делая странные паузы между словами и стараясь смотреть прямо перед собой.

— Мужайся, я нашла реку.

И вправду, не прошло и двух минут, как они приземлились у берега реки.

— Благодарю, Кобаяши-сенсей, — сказал студент, пытаясь изобразить некое подобие вежливой улыбки... получилось как-то немного нервно.

— Обращайся.

Проводив улетающую Акеми взглядом, Рю ещё раз подумал о странностях современных сигма-технологий, позволяющих людям даже летать напрямую, без технических средств. Он никогда не думал, что такое возможно... а значит, наука ушла очень далеко. Настолько далеко, что Рю стало не по себе.

Зеленоволосый подошёл к воде и оставил планшет на траве. Он устойчиво встал почти у самой кромки воды, с торжественно прямой спиной (впрочем, это положение было для него обычно) прикрыл глаза и начал дышать, то расширяя, то сжимая живот, прижав руки к бёдрам 'по швам'. Через какое-то время Рю медленно вывел руки в положение перед грудью и ударил себя двумя кулаками в живот на резком выдохе. Последовал новый медленный и глубокий вдох, 'надувающий' живот зеленоволосого.

— Йееееей! — разнеслось над водой. Рю начал тянуть звук с горла, после чего тот стал отражаться от диафрагмы, словно в животе тоже был источник этого протяжного и монотонного трансового звука. Снова вдохнув, Рю с закрытыми глазами начал заходить прямо в одежде в реку. Он медленно шёл вперёд, пока вода не подступила ему по плечи. Из-под век Рю потекли слабые и неуверенные слёзы. Слезы, которых никто не увидит, ведь их смоет вода. Если бы глаза Рю после того, как они открылись, увидел кто-либо, видевший его ранее, он бы их мог не узнать... или начать сомневаться, что видит того же странного ребёнка с неадекватно идеалистичным воспитанием 'доброго самурая'. Это были холодные пульсирующие отблесками неверного света, отражённого от бегущей воды, куски светло-зелёного льда, словно сама душа Рю застыла в отчаянной попытке совершить что-то невозможное для неё и противоестественное... но всё равно пыталась и рвалась сделать это.

Тем временем мир в восприятии Рю опять начинало слегка затягивать зелёным. На зеленоволосого набегал чистый речной поток воды, а дальше двигался страшный кровавый омут, разливающийся по реке... но никто, кроме самого Рю, не знал и не видел этого.

Рю стоял так достаточно долго. Наконец, он поднял руки к поверхности воды ладонями вверх и сполоснул лицо. После того, как ладони прошлись по лицу, Рю снова закрыл глаза и продолжил стоять в воде. Холод в теле начал отступать под напором тепла, распространяющегося из центра живота, мышцы которого осуществляли дыхание. Сейчас лицо Рю было спокойно и казалось, он действительно похож на задремавшего ребёнка. Наконец, открыв глаза, зеленоволосый снова был похож на самого себя, его глаза изучали мир вокруг с надеждой увидеть в нём отражение своих идей. Рю нырнул и выплыл ближе к берегу с двумя камешками в руках, на которых слегка зеленел тонкий покров речных водорослей. Он положил камни недалеко от планшета, скинул с себя шёлковую накидку и кимоно, которые остались сушиться на ветке дерева, а сам начал ходить вокруг, суша хакама прямо на себе (никогда не знаешь, на что или кого можно наткнуться у водоёмов рядом с этой Школой...). На каждом предплечье Рю можно было различить татуировку. Сделаны они были тёмно-зелёными чернилами и представляли собой какие-то японские фразы. Лёгкий ветерок приятно обдувал торс, очищая чувства юноши, как это делала недавно холодная вода реки. Зеленоволосый тряхнул головой, сметая со своих странных волос капельки воды, и почувствовал себя намного лучше. Впервые за последние три дня.

Одно из двух: либо Чезаре очень повезло, либо 'Хронос' наконец-то сработал так, как от него требовалось. По крайней мере, следуя по сигналу передатчика в телефоне Марии, он пришел как раз к окончанию одного из классов по богословию. Бывшая послушница, а ныне преподаватель богословия, как раз собиралась после занятий. Она была несколько старомодна: до сих пор предпочитала бумагу и ручку современным планшетам.

— Привет, Че! — обрадованно воскликнула она. Что характерно, после событий весны она практически перестала называть его 'отче', — Как продвигается расследование?

— Привет, — улыбнулся мужчина, как всегда приобнимая ее за плечи. В общении с большинством людей он сторонился даже рукопожатий, но Мария была исключением и здесь. Во многом из-за того, что какое-то время была практически бестелесным голосом в голове, который не обнимешь при всем желании.

— У меня целый ворох новостей, — сообщил Чезаре, после чего, несколько помрачнев, добавил, — И что характерно, большинство из них плохие.

Девушка нахмурилась.

— Что-то особенное? — спросила она, — В любом случае, нельзя тянуть с новостями. Тем более что у меня тоже есть парочка плохих.

— Новость первая, — ответил кардинал, — Сикора не солгал, говоря про двойника. Но в то же время он действительно покусал сам себя, и никакого противоречия здесь нет.

Брови паладинки медленно поползли вверх.

— Ты хочешь сказать, что на него иногда находит, и он кусает сам себя? Стой... — помотала она головой, несколько раз скользнув локонами своих длинных волос ему по лицу, — А при чём тут тогда его двойник?

— Это сбой в проекте 'Хронос', — пояснил шпион, — Рейко уже работает над его исправлением, но в данный момент любой из нас может столкнуться со своим двойником из параллельной вероятности.

Мария нахмурилась.

— Значит, то, что Гуро не один, а целая колония — это тоже сбой проекта 'Хронос'? А я уж думала, что он нашёл способ размножиться... скажем, делением. Хотя, вроде бы, в книгах за ним этого замечено не было.

— Не знаю, — пожал плечами Чезаре, — Но это не единственная проблема. Как минимум одно из отражений Сикоры связалось с плохой компанией... Если конкретнее, то у нас тут Белый Робин.

— Что-а?! — воскликнула Мария. Словно из ниоткуда в ее руке появился пламенный клинок. Что и неудивительно: Робин сделал из нее вещь. За это его ненавидели они оба.

— Вот-вот, — невесело ответил мужчина, успокаивающе касаясь ее руки, — Перчатка находится в школе. Одну мы уничтожили, но на нее действует 'Хронос', как и на остальных. Мне известно, что одно из ее отражений получило человеческое тело, и ему помогает отражение Сикоры.

— Ну почему все отражения и двойники всегда только у плохих парней, — с глубочайшим возмущением обратилась к высшей справедливости девушка, — Неужели нельзя было бы продублировать парочку хороших парней, чтобы всё было по чесноку?

Она неожиданно остановилась.

— Кстати, да, а мы так не можем, а?

— Может быть, и можем, — пожал плечами шпион, — Об этих двойниках даже сама Рейко мало что конкретного может сказать... И я надеюсь, что она в скором времени исправит этот недочет, потому что сейчас это только вносит дополнительную путаницу.

— А почему бы просто не тормознуть проект, раз такая пьянка? — задала резонный вопрос девушка.

— Нарьяна уже санкционировала его проведение, — покачал головой Чезаре, — Держу пари, если мы попросим отложить его до исправления, она откажет, потому что... ее планам это только на руку. На последнем заседании Высшего совета возникающая путаница относилась к преимуществам 'Хроноса'.

Мария тяжело вздохнула и опустила голову:

— Ты прав. Нарьяна NI. Если с этими проблемами ее план сработает лучше, она легко наплюет на опасность для студентов. Мне все это не нравится. Честно говоря... мне страшно.

В тот момент появился первый серьезный надлом в его верности женщине, сделавшей Марию печальной. Но тогда он этого не понял. Тогда он просто крепче прижал к себе девушку, давая ей положить голову ему на плечо.

— Успокойся. Ты же знаешь: я никому не позволю причинить тебе вред.

— Не любой вред физический, ты это знаешь, — ответила она, — Я это знаю. Но я не вижу места для Лилит... Для Актис... лучшего места, чем это. Мне страшно подумать, что это всё — большой обман.

— Обман есть везде, — пожал плечом Чезаре, — И ты это знаешь не хуже меня. Главное, что здесь действительно будет лучше. И им... И тебе.

Мария чуть изменила положение, чтобы видеть его лицо. Не отрывая головы от 'подушки'.

— Скажи... ты веришь, что получится предотвратить Третью Мировую... этой странной затеей?

— Не знаю, — честно ответил Чезаре, — Когда Рейко впервые рассказала мне об инициативе Нарьяны, я счел эту идею бредом... Но с другой стороны, безумные времена требуют безумных решений. Один раз мы с тобой уже спасли мир. Не вижу, почему нам не удастся это снова.

Он ободряюще улыбнулся.

— Хорошо. А ты оставил пометку на 'правильном' двойнике? — поинтересовалась она, — Ну... у нас студенты краплёные?

— Ее скоро оставит Нарьяна, — сообщил шпион, — Ошейник, как у Рейлисов, Лесли и Ирие. Вот только... Я не уверен, что это имеет смысл. О роли Сикоры, как и о новом теле Робина, я знаю только со слов свидетеля.

— Какой еще новой роли? — не поняла девушка.

— В смысле? — уточнил Чезаре, — О роли Сикоры: союзник Робина; и о новом теле Робина: Альва-Аманда Фальк, студентка из Швеции.

— Подробней? Союзник на каких правах? Тебе это свидетель сообщил? — спросила паладинка, — Хотя бы, подробности их разговоров.

— Подробностей как таковых нет, — ответил он, — Свидетель видел лишь, как Сикора помог Робину захватить тело, и как Робин уже в новом теле похитил Соню Старки.

— Не смеши мои тапочки, — улыбнулась Мария, — Тебе ли не знать, как одно неосторожное слово много говорит о человеке и о его отношениях с окружающими?

— Но не в пересказе, — парировал Чезаре, — Мы знаем, что он называл Робина Робином: учитывая его любовь к титулованию, это говорит об относительном равноправии, но сама понимаешь, это вилами по воде. Мы знаем, что самого Сикору почему-то называли Джейком: неизвестно почему, учитывая, что свой облик он даже не пытался скрыть. Ну, и знаем содержание записки, которую я видел лично и потому могу процитировать.

— Цитируй, — кивнула девушка.

— 'Соня у меня', — начал совершенно нейтральным голосом цитировать шпион, — 'Приходи одна. Ночью. В лабораторию -117. Если ты этого не сделаешь, Соня умрёт, а завтра исчезнет ещё кто-то из твоих знакомых'. Эту записку оставили 'отражению' нынешнего носителя.

Мария нахмурилась и потёрла подбородок двумя пальцами.

— Минус 117? Это ведь лаборатория Пешки.

— Возможно, — пожал плечами мужчина, — Но не думаю, что это имеет такое уж большое значение. Даже если Пешка тоже с ними, это отнюдь не самая большая угроза.

— Это зависит от того, чьей крови она употребит, — заметила она, — Если она выпьет крови, скажем, Воланда, то жди беды: это будет самая стремительная и стрёмная засада в твоей жизни.

Чезаре покачал головой:

— Меня больше беспокоит совсем другое. Робин жаждет мести, Мария. А после того, что произошло тогда, в Риме, нужно быть дураком, чтобы не сообразить простую вещь. Самый эффективный способ отомстить мне — это причинить вред тебе.

— Я об этом и не подумала, — нервно икнула девушка, — Ты думаешь... Джейд тоже здесь?

— Они называли Соню Герцогиней, — пожал плечом кардинал, — Значит, можно предполагать, что как минимум, Робин еще считает, что служит своей 'Королеве'. Вполне возможно, что под такой уверенностью есть основания.

Во взгляде девушки сверкнул металл.

— Ясно. Так или иначе, нам не остаётся ничего, кроме как ждать, потому как пока информации слишком мало.

— Это так, — кивнул Чезаре, — Этой ночью все так или иначе решится. Но все же... Будь осторожней, хорошо? Скорее всего, это похищение — ловушка для меня, но есть также риск, что это отвлекающий маневр, чтобы добраться до тебя.

Мария кивнула. Она понимала, что это серьёзно.

— Хорошо. Я буду.

— Спасибо, — ответил он, касаясь ее волос.

Она улыбнулась.

— Мне пришлось бы быть осторожней, даже если бы дело не касалось тебя. В любом случае... я могу что-то противопоставить в открытом бою, а не в сложных интригах. Тут я профан: меня готовили для другого.

— Скажу по секрету, — ухмыльнулся Чезаре, — У тебя бы это и не вышло. Ты для этого слишком хороший человек.

Комплимент был довольно сомнительным, но при этом был чистой правдой: хотя Мария была умна и даже очень умна, коварства и беспринципности ей не хватало даже сейчас.

— С Сикорой в ближайшее время лучше поменьше контактировать, — перешел к практическим рекомендациям кардинал, — Даже если один Сикора не знает, с кем связался второй, то, что второй поддержал Робина, говорит о многом... И это если забыть, что ты не можешь быть уверена, с которым имеешь дело. Впрочем, подозрительности и враждебности тоже лучше не проявлять: лучше всего будет, если ты будешь уклоняться от встречи под каким-нибудь благовидным предлогом. Когда же ты все-таки встретишься с ним, старайся, чтобы рядом с вами все время кто-то был: в идеале я, чуть хуже — безопасники Эйхта или хотя бы надежные бойцы из 'боевых' клубов. Избегать Пешки, насколько могу судить, будет проще. Посмотри в базах данных, как выглядит Аманда, и постарайся запомнить. Вроде бы, у нее твоего предмета быть не должно, но если ты с ней все-таки пересечешься, первым делом смотри на руки. Еще живое отражение я предупредил, так что если увидишь на ней белую перчатку...

Фразу он оставил незаконченной.

— Робина я смогу опознать, даже если он наденет ещё одну перчатку поверх, — она постучала по наушнику, — В конце концов, я слышу его мысли.

— Хорошо, — кивнул Чезаре, — Разумеется, остаются также обычные меры предосторожности на грани с паранойей, например, реагировать на любой подозрительный шорох или всюду таскать с собой меч...

Ее калибур он не называл по имени практически никогда. Может быть, потому, что хоть это и глупо, но он видел в нем соперника. В самом деле, мало ли, о чем они могут говорить, пока он не слышит? А учитывая ее неоднозначный статус, сложно сказать, кто ей 'ближе' — люди или сигмафины...

— Старайся по возможности поменьше оставаться в одиночестве. При свидетелях они не нападут, поскольку рассчитывают остаться известными как можно более узкому кругу...

На этих словах Чезаре нахмурился: можно было бы спутать карты, во всеуслышание объявив о Робине и Сикоре... Но он знал, что ему не позволят сделать это. Он и без того слишком много на себя взял, вмешавшись в это дело лично.

— Самый опасный вопрос — ночь, в особенности эта: если похищение — действительно отвлекающий маневр, то они гарантированно придут за тобой, пока я буду в лаборатории. Я бы приставил охрану к твоим дверям, но... Нет, это вызовет слишком много подозрений... А почему бы тебе не присоединиться к отряду, который Рейко должна привести в качестве 'рояля в кустах'?.. Безопасники Эйхта смогут присмотреть за тобой... А ты сможешь присмотреть, чтобы не вышло, как с Джокером?

— Хорошо, я поговорю с майором Эйхтом, — согласилась она.

Чезаре снова кивнул. Он не мог отделаться от мысли, что снова притащил ее на поле боя, причем с противником, вмешательство в бой с которым в прошлый раз имело фатальные последствия. Однако разумом он понимал, что это все равно безопаснее, чем оставлять ее без защиты, когда вокруг творится черт знает что...

— А у тебя что за новости? — сменил тему кардинал.

— Я уже о них упоминала. Гуро, — ответила она, — Он не один. Их целая колония прямо под школой.

— Ясно, — поморщился шпион, — Помнится, легенды об их появлении предполагают, что изначально их тоже было много.

В легенды он, честно говоря, не верил. Строители школы копали, копали и докопались до Еми — синтоистского ада? Это было слишком примитивно, на его вкус. Но более убедительной версии он пока не составил, ибо Гуро никогда не находился в сфере его интересов.

— Да, но наши люди охотились на одного, — ответила Мария, — Сегодня мы потеряли пять человек охраны из-за этой ошибки. Выжила только сержант Чанг.

— Сержант Чанг, — протянул Чезаре, припомнив то, что ему известно об охотнице за головами, — Я, в общем, догадываюсь, как именно она выжила.

— Мне отчего-то не нравится твой тон, — нахмурилась девушка.

— Если я сделал верные выводы из того, что мне известно о сержанте Чанг, то она просто бросила остальных умирать. Такие, как она, могут прекрасно выполнять приказы, но если что-то идет не так, их волнует только своя жизнь.

Тон, как ни странно, был довольно спокойным. Но подобное поведение было полной противоположностью тому, чему учили его самого. Он был не военным, а спецагентом; и привык ценить каждого из тех, кого мог назвать 'своими'. Вожак не должен предавать свою стаю — только тогда он может быть уверен, что стая не предаст его. Конечно, успех дела превыше всего, как чужих жизней, так и своей. Но как правило, главное, что должен уметь офицер — 'получить и синицу, и журавля': в выборе между выживанием своих людей и выполнением задачи найти вариант, позволяющий и то, и другое.

В идеале, по крайней мере.

— Ну-у... по крайней мере, мы в курсе новой проблемы, верно? — неуверенно спросила она.

— Это верно, — согласился Чезаре, — Скажи, тебе все это ничего не напоминает?

— Что именно?

— В подвалах обитает колония существ, по поверьям местных происходящая из Ёми, — начал пояснять он, — По коридорам бродят мстительные призраки... Или не совсем призраки, если мои догадки о Флоре — правда. Пожиратель Теней — это вообще неизвестно что за тварь... Но по предположению Рейко, искусственного происхождения. Ходят слухи, что в лесу у восточного склона видели кицунэ. Белого Робина поддерживает оборотень, а жертвой похищения становится девушка, умеющая призывать демонов...

Помолчав, кардинал неуверенно добавил:

— Тебе не кажется, что это слишком похоже на воплощение Седьмой концепции в отдельно взятой школе?

Глаза девушки широко расширились.

— Дейс... твительно. Но... почему именно у нас? — непонимающе развела руками она, а затем вновь остановилась, глядя в глаза Чезаре, — Думаешь, Нарьяна тестирует Седьмую концепцию? На студентах? На нас?

Семь, концепций, сформулированные современными провидцами — Серафимой и Джейд, должны были предвестить гибель человечества. Первая концепция: наличие оружия массового поражения. Вторая: нарушение баланса сил. Третья: смерть части лидеров держав. Четвёртая: несовершенство защиты от оружия массового поражения. Пятая: мировая паника. Шестая: денежный кризис. И Седьмая, самая последняя: нашествие нечисти, воплощающей все страхи этого мира. Еще весной им удалось узнать, что Джейд стремится воплотить все эти концепции. И вот, теперь... Он не верил в совпадения.

— Как минимум, закалка, — пожал плечами кардинал, — Ты ведь знаешь, что идеология Нарьяны — нечто среднее между дарвинизмом и ницшеанством. Если один студент из десяти 'прокачается' за время учебы до сверхчеловека, которому никакая нечисть нипочем, а остальные погибнут, она сочтет это удачным разменом. Кроме того, не исключен также вариант, что это затея Джейд. Ведь идея Нарьяны по поддержанию баланса сил ставит под сомнение Вторую концепцию, а в идеальном случае и Пятую. Если Джейд тоже в курсе, то ничего удивительного, что ей не очень хочется такого расклада. И тут мы сами же играем ей на руку: Нарьяна намерена вскоре объявить карантин, официально свалив это на кого-то из студентов-биологов. Это сделано, чтобы предотвратить вмешательство японского правительства в учебный процесс... Но вместе с тем означает, что мы останемся лицом к лицу с этой нечистью без поддержки извне.

Мария задумчиво почесала нос.

— Карантин? Знаешь, с учётом того, как эффективно работало правительство в прошлые разы, мы тут куда круче и охрененно полезней, чем куча солдафонов.

— Тут ты права, — вспомнив историю с Джокером, улыбнулся Чезаре.

Собеседница заметно оживилась. И это было главное.

— У нас тут лучшие из лучших. Все те герои Весны, что выжили, и другие. Да и студенты у нас не лыком шиты. На нашей стороне два дракона, одна из которых уже готова сражаться. Что нам бояться какой-то нечисти?

— Надеюсь, — кивнул Чезаре, — Надеюсь.

Он не был в этом так уж уверен, но ей нужна была его уверенность.

— Хорошо... — Мария тоже замолчала, задумчиво глядя на носки своей обуви. Чезаре внимательно посмотрел на нее. Будто хотела о чем-то сказать, но не могла решиться... Не могла решиться? Мария?..

— В чем дело?

— Нет, — покачала она головой, — Ни в чём. Тебе разве не надо вести класс? — спросила она.

Шпион склонил голову набок, проигнорировав ее вопрос:

— Мария... Ты же знаешь: мне ты можешь рассказать что угодно.

— Сейчас не время, — уклончиво ответила она. Подобное бывало уже не в первый раз: побеседовав на деловые темы, Мария вдруг неожиданно находила какие-то дела и исчезала, но только после неловкой паузы в общении.

— Если слишком часто говорить 'не время', — мягко, но настойчиво заметил Чезаре, — То 'время' так и не наступит.

Паладинка невесело улыбнулась.

— Сейчас как бы действительно не время. В конце концов, Белый Робин и всякие там кицунэ... хотя, насколько я поняла, мы реально охотимся только за Флорой и Гуро, а остальные — это просто страшилки.

Интриган улыбнулся, давая понять, что ее попытки уйти от темы не остались незамеченными, но заставлять ее отвечать он не собирается.

— Просто помни, что мне ты можешь рассказать о чем угодно в любой момент... — тут его улыбка стала язвительной, при этом странным образом оставаясь теплой, — Даже если ты хочешь еще раз сообщить мне, что я чудовище, тварь и ублюдок.

Мария как-то без особого энтузиазма, но довольно искренне, рассмеялась и стукнула мужчину кулачком в грудь.

— Скажешь ещё тут.

Чезаре рассмеялся в ответ и снова обнял ее за плечи. Он гадал, что же могло такого случиться, о чем Мария не могла рассказать ему. Едва ли она опасалась, что он использует ее тайны против нее: она могла уже понять, что он ни за что не станет причинять ей вред, да и вряд ли там было что-то, сравнимое в опасности с ее истинной природой. Вывод: тут что-то личное. Он никогда не говорил ей прямо о своих чувствах, но секрета из них не делал. Неужели дело в этом?

Девушка ничего не ответила. Она просто приобняла Чезаре за пояс и положила свой подбородок ему на плечо. Он не помнил, сколько они так простояли. По природе своей он был человеком действия, и ненавидел подолгу ничего не делать, но... Он был заядлым лжецом, но говорил Марии только правду. Он был фанатиком государственных интересов, но ради нее пошел на измену. На этом фоне ничего удивительного, что ему нравилось просто находиться рядом с ней. Столь же необычно вела себя и она, становясь в его присутствии куда более тихой и скромной.

Она была привязана к нему не меньше, чем он к ней, это очевидно. Но что конкретно она чувствовала? Он не знал. Хотя 'читать' других людей было частью его работы, в данном случае он был... Как ни смешно это говорить, применительно к таким вопросам, он был необъективен. Как и тогда, при спасении Лилит, он боялся спутать надежду с логическим выводом... Нет, разумеется, не настолько. Но боялся.

Наконец, Чезаре неловко пошевелился. Голос рассудка скромно напоминал, что ему нужно еще многое успеть сегодня...

— Тебе, наверное, надо идти, — снова повторила Мария, неловко отстраняясь.

Чезаре с видимой неохотой отлепился от девушки и кивнул:

— Да, это так.

В скором времени должен был начаться его урок, а потом ему нужно было сделать еще минимум три вещи...

— Тогда пока, — махнула она рукой, — Мне нужно зайти к майору Эйхту.

Махнув рукой на прощание, Чезаре отправился на свое занятие. Ему было интересно, поможет ли Хронос не опоздать, или придется задействовать одну из давно придуманных пакостей. После общения с Марией кардинал был в очень хорошем настроении, и издеваться над студентами не хотелось... Но надо же поддерживать репутацию.

Не сказать чтобы он пришел так уж точно, но смысла устраивать пакость не было: из студентов на месте он обнаружил только Елену фон Рейлис. Что ж. Он все равно хотел переговорить с ней наедине.

Елена фон Рейлис была младшей сестрой и самым верным соратником Герхарда фон Рейлиса — одного из офицеров Джейд. Отношения между ними были... неоднозначными: Чезаре ценил ее ум и твердые принципы, но при этом его забавляла ее ненависть. Ведь она знала, кто убил ее брата. И несмотря на это, он считал ее перевербовку одной из важных и интересных долговременных задач.

— Добрый день, герр Финелла.

— Больше никого нет? — осведомился преподаватель, открывая кабинет.

— Нет, герр Финелла, — покачала она головой, — Я тут первая. И... с тех пор никто из класса ещё не приходил.

— Хорошо. Я хотел бы поговорить о сегодняшнем происшествии.

— Я была права, герр Финелла? — без лишних экивоков спросила Елена.

— Да, — ответил кардинал, — Это действительно был Робин. Спасибо.

Слова прозвучали вполне искренне и довольно доброжелательно. Во-первых, потому что эту помощь он в действительности оценил. Во-вторых, потому что он был не в настроении издеваться над ней.

— Ответьте мне на вопрос, виконтесса, — Чезаре с любопытством склонил голову набок, — Почему вы это сделали?

— А почему нет, герр Финелла? — пожала она плечами, — Это борьба видов. Мне неинтересна идея стать второсортным существом, а лучшего мне сигмафин предложить и не может.

— Тем не менее, он был союзником вашего брата.

— Не он. Его носитель, герр Финелла, — ответила виконтесса, чуть покачав головой.

— Он тоже, — покачал головой Чезаре, — Хоть ваш брат и называл его чудовищем, тем не менее, они вместе исполняли план Неуловимой Джейд.

— Это был обман. Япония ведь тоже исполняла планы Гитлера, но это не мешало фюреру планировать уничтожить её по окончании войны, — ответила девушка, — Джейд не была человеком.

— Это что-то меняет? — поинтересовался преподаватель, — Истина в том, что Робин занимался ровно тем же самым, что и его носитель. Изменилась сущность, поступки остались прежними. Так в чем же разница?

— В том, что первого носителя обманули, а второй действовал вполне осознано, герр Финелла, — Елена, казалось, была вовсе непробиваема, — Как и мой брат, он был обманут.

— Обманут в сущности Джейд, — парировал Чезаре, — Но не в сущности ее планов.

— Он видел чудотворицу, обещающую величие Германии и верующим, а не её крест, стремящийся отомстить всем живым... в том числе и Германии, герр Финелла, — нахмурилась она, — Мне ли вам это объяснять?

— Неужто он не знал, как поведут себя его собственные установки? — осведомился он, — Или не видел, что творится в остальных 'углах' Звезды Венеры? Я понимаю ваше желание оправдать своего брата, но не все можно списать на обман... Даже если на секунду допустить, что обман является оправданием.

— Тогда я не вижу смысла продолжать этот разговор, герр Финелла, — сдержанно ответила Елена, — Ведь у нас уже семь минут, как начался класс, а мы до сих пор болтаем на отвлечённые темы.

— Учитывая, что больше никто до сих пор не явился, я совершенно не вижу, что мешает разговору на отвлеченные темы, — возразил Чезаре.

— Как насчёт отсутствия желания одного из собеседников продолжать разговор, герр Финелла? — предложила девушка, — На мой взгляд, причина вполне подходящая.

— Может, и так, но я хотел бы знать, чего ожидать от вас, когда вы избавитесь от этой милой вещицы, — усмехнулся Чезаре, кивнув на ошейник. Ошейник был атрибутом особо опасных студентов, обычно надеваемым по требованию властей. Он позволял отследить местонахождение носителя... И мгновенно убить его, если потребуется.

— Знаете, виконтесса, мне было бы неприятно убивать вас.

— В таком случае, герр Финелла, полагаю, вы слышали достаточно, чтобы сделать вывод касаемо моих мотивов и взглядов на сложившуюся ситуацию?

— На данный момент я сделал вывод, что в вашем восприятии главенствуют два противоположных мотива, — ответил Чезаре, — Любовь к своему брату и ненависть к тому, что он делал. Поэтому сейчас вы пытаетесь придумать причину, по которой он ни в чем не виноват. А вот что вы выберете, когда даже вы будете ясно видеть противоречие... Это меня и интересует. Для двоемыслия вы слишком умны.

От ответа, однако, ее спасла подошедшая 'кавалерия'.

— Я так понимаю, раз вы проявляете столь усиленное внимание к персоне моей сестры, фройляйн Мария теперь свободна, не так ли, герр Финелла?

Это был еще один младший брат Герхарда, Воланд. Все трое они были боевыми амагусами: Герхард был фехтовальщиком, Елена стрелком, а Воланд — боксером. Но в остальном младший радикально отличался от старших. Если аристократический стиль Герхарда и Елены отдавал чем-то чопорным и холодным, то Воланд был бунтарем. Как ни странно, с ним общаться Чезаре было в чем-то проще: как и он сам, младший Рейлис считал обмены насмешками 'на грани фола' нормальным стилем общения. Большая же часть студентов придерживалась диаметрально противоположного мнения.

— Откуда такой нелестный вывод о моих... способностях? — в том же тоне ответил Чезаре, ухмыльнувшись.

— Полагаю, теперь мы можем начать класс, герр Финелла? — нетерпеливо вмешалась Елена, обращаясь к преподавателю, — В конце концов, народ подтянулся.

— А вы считаете, что завоевать Елену проще, чем Марию? — Воланд проигнорировал попытку сестры вмешаться. Он был занят любимым делом: вёл себя, как плохой парень, — Думаю, с учётом вашей биографии, ваши шансы здесь ниже уровня местного метро.

— Говорят, что от ненависти до любви один шаг, — парировал шпион, — Особенно если речь идет о столь обаятельном парне, как я.

Оба прекрасно понимали, что разговор бессмысленный: обоим было ясно, что Чезаре не собирается предпринимать никаких шагов в отношении виконтессы, равно как и что у Воланда нет никаких шансов увести Марию. Но уступать в этой пикировке кардинал не собирался. Фон Рейлис играл плохого парня, но не понимал, что на этом поле он заведомо слабее.

Ведь Чезаре не играл.

— Себя не похвалишь — никто не похвалит? — усмехнулся блондин.

— Ну, должен же хоть кто-то в этой школе реально смотреть на вещи, — развел руками преподаватель.

Виконт открыл рот для нового ответа, но неожиданно его ухо оказалось в длинных изящных пальчиках сестры и поднялось вверх, заставляя Воланда выдать длинную красивую трель 'ай-яй-яй-яй-яй'.

— Прошу его простить, герр Финелла, он явно не понимает, когда нужно остановиться, — прокомментировала свои действия старшая из фон Рейлисов.

Чезаре счел, что продолжать перепалку в столь неравных условиях ниже его достоинства, и посмотрел на часы:

— Ждем для ровного счета десяти минут от начала, и если больше никто не придет, начинаем с теми, кто есть.

— О, а чё это тут происходит? — послышался удивленный голос Балу Гриллса, где-то потерявшего математика с непроизносимым именем.

Смешно, но факт, Балу также должен был ходить на занятия по политологии. У него был довольно забавный проект, изучающий... собственно, самих студентов и науку в разрезе экономики и прогресса, потому политологию ему прочно прописали в расписание. Правда, Балу обычно шлялся где угодно, только не на занятиях, оправдывая всё проектом. Тот факт, что он оказался возле класса в нужное время, — это было что-то вроде чуда.

— Да так, — мстительно усмехнулся Чезаре, — Уважаемый виконт предлагает мне свою сестру. Она по этому поводу негодует, что отражается на королевском пурпуре его уха.

— Естественно, зачем ей такой старпер, если есть я? — весело подшутил парень, после чего тут же обернулся к преподавателю, сделав шутливый извиняющийся жест, — Без обид.

Он сделал лишь одну стратегическую ошибку. Он не учел, что Елена, специалист в стрельбе по-македонски, была амбидекстром. Не успел он закончить фразу, как виконтесса, не выпуская ухо Воланда, схватила его ухо другой рукой.

— Эй, ты чё? Мне этим слышать надо будет!

— Нда, — негромко заметил Чезаре, — А скажут ведь, как всегда, что это я применяю телесные наказания к ученикам... Интересно, если следующий зашедший поддержит тему...

Кардинал усмехнулся, представив себе, как виконтесса, стоя на одной ноге, пытается другой дотянуться до чьего-то уха. Тем временем народ постепенно прибавлялся. В кабинет зашли невысокий паренек с вычурным имечком Азазель Кастельбар и самоуверенная француженка Жанин Вийс. Елена фыркнула, как кошка, отпустила уши обоих парней и двумя совершенно одинаковыми, зеркально отражёнными, жестами сорвала с них головные уборы.

— В помещении нельзя находиться с покрытой головой, любезные герры, — сообщила она, гордо шествуя в сторону своего места.

Чезаре еще раз взглянул на часы:

— Думаю, можно начинать.

Подойдя к доске, он размашисто написал на ней: 'номер 14'. Под 'номерами' имелись в виду '48 законов власти' Роберта Грина. Чезаре не слишком высоко отзывался об американском публицисте, считая, что тот лишь заново пересказывает идеи Макиавелли с минимумом нового. Однако, кардинал ценил 'Законы' за структурированность, которой недоставало трудам великого флорентийца, и которая немало способствовала построению учебного плана... Хотя порядок лекций далеко не совпадал с порядком законов. Порой Чезаре спонтанно менял план под действием появившейся идеи.

Как, например, сейчас.

— Итак, четырнадцатый закон власти по Грину формулируется следующим образом: 'Играй роль друга, действуй как шпион'...

— 'Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе', — перебил Воланд, — Ну да, мы все слышали уже этот закон.

— Ты ещё скажи, что способен его применить, — фыркнул Азазель, — А вот Нарьяна, похоже, может.

Его слова вызвали смешки всех негерманцев в этой аудитории.

— Несомненно, 'держи друзей близко, а врагов еще ближе' — частный случай этого закона, — невозмутимо ответил Чезаре, — Смысл пословицы, которую припомнил уважаемый виконт, состоит в том, чтобы все время видеть врага перед собой. Чтобы предсказать его действия. Смысл же закона состоит в том, чтобы быть для врагов, да и не только для врагов, другом. Чтобы помешать им предсказывать ваши действия. Чтобы они считали вас другом и действовали исходя из этого.

— Лучше, чтобы они считали себя вашим другом, — хихикнула Жанин.

— Тогда какие же это враги? — не понял Балу.

— Очень глупые? — предположил Азазель.

Преподаватель прищелкнул пальцами:

— В каком-то смысле. Любая интрига, в конечном счете, основана на верной оценке человеческой глупости. Если переоценить ее, то противник разгадает план, и интрига не сработает. Но если недооценить... Тогда никакой интриги попросту не будет. Потому что так уж устроен человеческий разум: придумывая план, мы поневоле первым делом придумываем контрмеры к нему. Это поневоле заставляет думать: 'Как же так, не может противник быть таким дураком, чтобы купиться на это'. А так как план, которому невозможно противодействовать, — явление уникальное... Если не подавить эту мысль, то любой, даже самый эффективный план, мы признаем бесполезным.

— Иными словами, любой план строится на наглости, — фыркнул Воланд.

— Можно сказать и так, — усмехнулся Чезаре, — Позитивные атеисты любят задавать такой вопрос: Если Бог всемогущ, может ли он создать такой тяжелый камень, что сам не сможет его поднять? Но в данном случае я бы перефразировал: Может ли политик составить столь хитрую интригу, что сам не сможет ее разгадать? Нет, не может. И именно поэтому чтобы интрига в принципе была возможна, нужно отталкиваться от того, что противник не сможет разгадать план, который разгадаете вы. То есть, в каком-то смысле глупее.

— Или иметь контрмеры к контрмерам, — подала голос Елена, — В конце концов, можно строить план, сразу основываясь на том, что жертва его разгадает.

— Скорее, на том, что она будет думать, что разгадала его, — возразил Чезаре, — Ведь если план основан на том, что жертва его разгадает, то разгадка плана — часть самого плана. А следовательно, если жертва разгадает ВЕСЬ план, то она разгадает и попытку использовать то, что она разгадала его... Хотя, разумеется, запасной план нужно иметь всегда. На случай, если противник окажется умнее, чем вы рассчитывали. Тогда целью плана будет уже не улучшить свое положение, а не ухудшить его.

— Так ведь изначально двойные контрмеры — это как атака дуплетом: базисный план также сработает, если жертва его не разгадает, — пожала плечами фон Рейлис.

— Разумеется, — согласился Чезаре, — Запасной план на то и запасной, чтобы вступать в дело при маловероятном раскладе. Если вероятность, что он понадобится, высока, то лучше уж сделать его основным: нет смысла заниматься планами, которые почти наверняка не сработают.

— Но вообще, как бы, всё вышесказанное легче сказать, чем сделать, — заметил Балу, — Что-то у меня в голове всё равно пусто при запросе 'идеальный план'.

— У тебя там всегда пусто, — прокомментировал Воланд.

— Идеальный план и не нужен: нужен план, соответствующий уровню противников, — ответил преподаватель, — Чтобы было понятнее, приведу исторический пример из биографии моего знаменитого тезки, демонстрирующий с одной стороны точную оценку чужой глупости, с другой — умелое следование четырнадцатому закону. С легкой руки Макиавелли, наблюдавшего события лично, эта история получила имя 'изумительной стратагемы'... или 'замечательного обмана', если вы предпочитаете терминологию Паоло Джовио. Итак, в 1502 году кондотьерский мятеж под предводительством Вителлоццо Вителли и примкнувших к нему лиц, которых мне лень перечислять, едва не поставил крест на планах Борджиа по завоеванию Италии. Немногочисленные солдаты, сохранившие верность господину, не могли ничего противопоставить целым армиям, перешедшим на сторону бунтовщиков. И тогда Чезаре Борджиа прибег к переговорам. Встретив вместо кулака раскрытую ладонь, главари восстания растерялись. Борджиа буквально осыпал их дарами, но этого было недостаточно. Ведь дары, отдаваемые под угрозой меча, сложно воспринять как искренние. И тут-то и вступает в дело актерское мастерство герцога. Он мастерски изобразил доброжелательность и мирные намерения, делая вид, будто простил их за их восстание. Они поверили. Как я уже говорил, это превосходный пример точной оценки чужой глупости. Борджиа мастерски играл роль друга своих соратников, готового забыть их предательство. До тех пор, пока они не допустили ошибку, с небольшой охраной остановившись в его дворце в Синигалии. Макиавелли пишет, что едва за ними закрылись двери, добродушная улыбка исчезла с лица герцога... Хотя сам он этого не видел, так что я не исключаю возможности того, что Борджиа со своими людьми и убивал их с улыбочкой. Главное то, что обезглавленное войско распалось само собой, и кондотьерский мятеж завершился. Вот так. Как видим, план нисколько не запутанный и удался только за счет актерского мастерства и верной оценки.

После этой истории (кардинал не скрывал своих симпатий к образу 'великого тезки' и часто иллюстрировал такого рода примерами свои лекции) воцарилось недолгое молчание.

— Не хочу показаться занудой, — первой заговорила Елена, — Но здесь нарушение терминологии, ведь стратагема отличается от стратегии, как аксиома отличается от теоремы. Иными словами, это базисная ступень, которая известна всем и которая обманом не является, так как очевидна. Иными словами, это скорее стратегия.

— Все возражения к Макиавелли, — ухмыльнулся Чезаре, — А лучше просто пользоваться терминами Джовио и не мучиться.

— Кто знает? Может, виконтесса займётся этим вопросом и выскажет претензии Макиавелли, если возьмётся за изучение сигма-физики? — вмешался Азазель, — В конце концов, существование 'Хроноса' показывает, что управление временем возможно.

— Бедный Макиавелли, — с чувством произнес Чезаре, — У него от такого будет культурный шок.

— Да нет, в его время так одевались куртизанки, — заявила Жанин, получив обжигающий взгляд от немки. Почувствовав, что скоро кто-то кого-то убьет (интересно, кто кого, учитывая, что одна боевой амагус, а другая — простая айтишница?), преподаватель поторопился вернуться к уроку:

— Так, ладно, у кого-нибудь есть вопросы по теме лекции?

— А если нет вопросов, класс окончен? — поинтересовался Балу с напором и уверенностью заядлого прогульщика.

— Если нет вопросов, то я выдам практическое задание, и разойдемся, — тут Чезаре слегка улыбнулся. Он редко выдавал практические задания, тем более столь специфические, как то, что он задумал на этот раз. Но у него была идея, которую он считал гениальной. Со свойственной ему скромностью.

— Практическое задание? — расстроенно потянул Гриллс.

— Не быть тебе идеальным лидером, — хихикнула Жанин. Именно программа, отбирающая по данным психологических тестов идеального лидера для группы, была тем, что заинтересовало Нарьяну в ее проекте. Пока, однако, программа занималась лишь подбором... идеальной пары.

— Именно, именно, — каверзной ухмылкой на лице Чезаре уже явственно походил на наглого кота, без спросу нажравшегося хозяйской сметаны, — Итак, вопросы?

— Вопросов нет, — ответил за всех виконт, — Всё предельно лаконично и понятно. Разрешите получить задание и свалить на богословие.

— Хорошо, — кивнул преподаватель, пропуская мимо ушей намек виконта, — Как несложно сообразить из приведенного примера, умение следовать четырнадцатому закону — это больше практический навык, чем знание. Потому и осваивать его следует на практике. Разумеется, политических убийств внутри школы я устраивать не собираюсь, — по крайней мере, пока; однако добыча информации — почему бы и нет? Я дам каждому из вас имя 'объекта' и месяц на работу. По истечении этого срока я спрошу у каждого 'объекта' его мнение о вас, чтобы определить следование первой части закона, и спрошу у вас, что вам удалось узнать об 'объекте', чтобы определить следование второй части. Но прежде правила: запрещается применять силу — о пытках я вам расскажу на одной из последующих лекций, запрещается рассказывать объектам о своем задании, запрещается вмешиваться в работу друг друга — как во вред, так и на пользу, запрещается раскрывать тайны 'объектов' кому-нибудь, кроме меня. Также, разумеется, нельзя ограничиваться общедоступной информацией, — тут кардинал бросил выразительный взгляд на Балу, с которого сталось бы вообще выдать только имя и внешность, — Правила понятны?

— А чё сразу я? — возмущённо взмахнул руками парень. Остальные от комментариев воздержались.

— Заметьте, я ничего не сказал, — улыбнулся Чезаре, — Итак, имена объектов... — кардинал указал на Жанин, — Тадеуш Сикора, — на Балу, — Пешка Бальза...

— У Пешки родинка на бедре! — тут же весело высказался Балу, подняв руку вверх. Вызвав не взрыв, но лёгкий хлопок смеха.

— Балда, никому, кроме герра Финеллы, нельзя рассказывать секретную информацию, — хохотнул виконт.

— А родинка на бедре Пешки — это не секретная информация, — возразил Гриллс.

— Тогда она тем более не принимается, — уверенно сообщила Балу Жанин.

Преподаватель оставил этот момент без комментариев. Вместо этого он невозмутимо указал на Азазеля:

— Сентесейки Накамура, — на Воланда, — Ёсикава Рю. И наконец...

Он указал на Елену.

— Лилит Берг.

Девочка, бывшая пленницей ее брата. Та, кого держали в наморднике и морили голодом. Есть ли лучший пример для демонстрации несостоятельности ее оправданий?..

— Если возражений нет... То урок окончен.

Выходя из класса, Чезаре подумал, что как минимум, на остальных его отвлекающий маневр подействовал. А вот подействовал ли он на саму виновницу торжества? Посмотрим. Посмотрим, что из этого выйдет. Нужно будет при случае попросить Марию повлиять на 'объект', чтобы не усложняла дело... Но это как раз терпит. Следующим делом в его списке был разговор с Розовым Кошмаром по поводу издевательств над Сикорой в рамках проекта 'Осторожно, злая собака'. Закрыв двери в класс, Чезаре двинулся в направлении спортзала...

...но завернув за угол, накинул невидимость и вернулся, стараясь ступать максимально тихо. Если Елена и поделится с кем-то своими подозрениями, то только с братом. А если это так, их разговор следует подслушать. Он оказался прав.

— Воланд, постой, мне нужно с тобой поговорить.

— Что такое? — удивлённо поднял он брови, — Раньше ты не возмущалась по поводу шуточек.

— Не в шуточках дело, — покачала она головой, а затем осмотрелась. Чезаре замер, чтобы его нельзя было обнаружить по движению. Елена не умела видеть сквозь иллюзии. Но зато она отличалась внимательностью истинного снайпера.

— Тогда в чём? — юноша стал на редкость серьёзен.

— Это перевербовка, — сообщила она, — По крайней мере, моей персоны.

— Оу, — поднял брови младший фон Рейлис, — Это уже серьёзно.

— По идее, за тебя должны будут взяться уже после меня. Однако, думаю, здесь не дураки сидят, и они поймут, что у них ничего не выходит, даже если я буду умело притворяться.

— Хех, ты совершаешь ошибку, о которой нам только что рассказывал герр Финелла. Нужно точно знать меру глупости противника!

— Балда! — Елена дала брату подзатыльник, — Я просто предусматриваю вариант твоей предварительной перевербовки, в котором уже твоя персона будет воздействовать на меня.

Это становилось интересным. Кажется, тот его коварный план, который разгадала Елена... Несколько отличался от того, который был на самом деле.

— Хорошо, хорошо! — ответил Воланд, совершая увещевающие жесты руками, — Продолжу строить из себя идиота в отпуске. Думаю, у меня это достаточно успешно получалось. Кажется, я сумел подобраться достаточно близко к Норме.

Норма О'Доэрти (проект 'плазмаган', над которым она работала вместе с Воландом) была президентом студенческого совета. Как таковая, она имела доступ к информации наравне с младшим преподавательским составом, таким, как Мария или 'одаренные девушки' Рейко.

— Ты думаешь, а О'Доэрти пока ничего полезного тебе и не сообщила, — фыркнула Елена, — Скорее уж, эта пташка сама тебя перевербует. Будь с ней вдвойне осторожен.

На этом разговор окончился. Итак, они не сказали больше о том, что они поняли в его плане, зато упомянули кусочек своего. Все интереснее и интереснее... Чезаре дождался, пока они отойдут из зоны видимости, и проявился. Смысла их плана он пока не понимал, но все же набил сообщение Нарьяне: скорее всего, приказ будет 'ждать и наблюдать', но, по крайней мере, он об этом сообщил. Что же до его плана... После слов Елены он усомнился, что она разгадала его, хоть конечную цель она и поняла верно. А даже если и разгадала — при всем своем самоконтроле Елена все же не дошла до того, чтобы суметь сознательно заставить себя возненавидеть тринадцатилетнюю девочку с искалеченной судьбой. А ненависть — единственный надежный щит против его удара.

Усмехнувшись своим мыслям, Чезаре теперь уже действительно направился в сторону спортзала.

Выйдя в коридор, Тадеуш обнаружил, что за окнами было уже темно.

— О, Сикора, можно тебя на минуточку?

Он сразу понял, кто перед ним: уж Нарьяну-то знали все. Хотя он представлял ее... выше. И, пожалуй, старше: если бы он не знал, принял бы эту девушку с осенне-рыжими волосами за одну из студенток. Легкомысленная кофточка, короткая юбка и шоколадная соломка во рту также не способствовали образу директора самого престижного в мире учебного заведения.

— Пани Нарьяна, полагаю? Я могу быть чем-либо вам полезен? — спросил Сикора, почесав затылок. Почему-то он сомневался, что причина их встречи ему понравится.

— Знаешь, мне сегодня звонили из полиции. Я имею в виду твою. Родную. Польскую.

Она пошуршала пакетиком с шоколадной соломкой и жестом предложила Тадеушу угощаться.

— Мне собирать вещи? — вздохнул поляк, принимая предложенное угощение.

— Я потратила слишком много усилий, чтобы отстоять тебя, — ответила девушка, — Однако, они согласились на мои условия только в том случае, если ты будешь носить, не снимая, вот эту милую побрякушку.

Он пихнула весь пакетик в руки Сикоре и извлекла из своего рюкзачка тяжёлый металлический ошейник.

— Он со взрывчаткой, которая детонирует, если ты уйдёшь от школы более чем на десять километров... Или если я этого захочу. Кроме того, по нему мы всегда сможем определить, где ты находишься. Если тебя смущают полкило взрывчатки на шее... Тогда да, тебе нужно собирать вещи.

Тадеуш взял ошейник и с сомнением посмотрел на него, после чего грустно выдохнул:

— Вы так уверены, что это... поможет с проблемой, пани Нарьяна?

— Да, конечно, — беззаботно махнула она рукой, — Если ты будешь в ошейнике, полиция от тебя отстанет.

Очевидно, она считала 'проблемой' не то, что он.

— Ясно, — вздох Сикоры вышел даже несколько разочарованным, — Его от воды не переклинит? А то жертвовать жизнью ради личной гигиены, знаете ли...

— Не боись, не переклинит, — ответила директор, — Вообще, ты о нём уже через неделю забудешь.

— Вы ведь и так знаете, что я уже принял решение по вашему предложению, — хмыкнул поляк, глядя на директора.

— Тогда надевай его, — пожала она плечами, — В конце концов, я же не могу им просто соврать. Это не по-людски.

— Да, пожалуй, — сказал Тадеуш, закрепляя ошейник на шее, — Дякуем пекна за ваше беспокойство обо мне, пани Нарьяна.

— Ничего страшного, — улыбнулась директор, — Я меня всё. Какие-нибудь вопросы?

— Да, — кивнул поляк, — Что-нибудь стало известно об... этом клыкастом? А то он мне тут уже успел обеспечить репутацию...

— Ага, — кивнула Нарьяна, — Когда поймаем, отдадим Рейко на исследования. А если поймаем двух, отдадим второго Франческе. Они уже готовы передраться друг с другом за образец.

— Ммм, — промычал Сикора, у которого в голове мелькнули не самые приятные мысли относительно того, ЧТО на самом деле имела в виду пани Штейн в их недавнем разговоре... рано порадовался, ага...

— Вот чего я честно пока не понимаю — хоть мы с ним вроде и копии, но ни его способностями, ни его... характером я не обладаю... И если последнее можно объяснить альтернативностью каких-либо пространственно-временных показателей, то первое по идее не должно было отличаться, так как даже при сбое Хроноса первоначально должны были быть захвачены близлежащие континуумы с минимальными различиями, и соответственно преобразования Лоренцо также должны были быть минимальны... эм... — Сикора, кажется, сам опешил от сказанного им же и почесал затылок.

— То есть, мне действительно нужно напомнить тебе о том, почему полиция решила надеть на тебя вот это? — спросила директор, постучав ноготком по металлической поверхности ошейника.

— Не стоит, пани Нарьяна. Мне по силам самому сделать выводы, — Тадеуш хмыкнул, — Сколь бы неутешительными они не были. Что ж, тем сильнее будет моя мотивация успешно завершить проект, ибо я, видимо, сам стал подопытным для своей же работы... интересное ощущение, прямо Луи Пастер...

— Вот и чудненько, — улыбнулась Нарьяна, зажмурив глаза, — И не бойся, мы каждому даём шанс. Нужно только уметь им правильно воспользоваться.

Директор ушла, оставив Тадеуша одного в коридоре. Он не торопился следовать в класс. Хотя Нарьяна вела себя вполне дружелюбно, этот разговор оставил у него тягостное впечатление. Возможно, следовало побеседовать с пани Марией? Та всегда умела поднять настроение. Даже если повода к тому нет...

— Привет, что такой грустный? — услышал юноша радостный девичий голос.

— Да вы что, пани? Я свеж и весел, как выжатый лимон, — Тадеуш поднял глаза на собеседницу и изобразил саркастически-фальшивую улыбку.

Перед ним стояла кареглазая брюнетка в одежде, подозрительно напоминающей костюм стереотипной японской школьницы, что было забавно, с учётом её американской внешности.

— Фрея Максвелл, — громко сообщила она, протягивая руку, — Ты ведь новенький, верно?

— Тадеуш Сикора, — представился поляк, — Только сегодня прибыл.

Тем временем его планшет возвестил о новом сообщении. Посчитав, что это может быть что-то важное (не успел он пока ни с кем тут подружиться), Тадеуш немедленно переключил внимание на него.

'Внимание всем!!!

Завтра день выборов короля и королевы ШПСВ2018г!!! С самого утра до самого вечера будут ивенты, конкурсы, испытания, а вечером, в 21:00, в бальном зале состоится коронование титулованных особ!

Помните, каждый голос даёт вам +10 очков в копилку, равно как и каждое успешно пройденное испытание.

Если вы не уверены в своих силах, или же если у вас есть то, что на социологии называлось гражданской ответственностью, приходите сегодня ночью в главный зал, чтобы помочь нарядить нашу с вами любимую школу. Каждый, кто поучаствует в подготовке к данному событию, получит ещё +10 очков.

P.S.: Отдых и свежесть под утро гарантирую. Я выпросила у Рейко маршруты таким образом, чтобы у вас было, как минимум восемь часов на отдых перед занятиями.

Норма О'Доэрти'

— Ой, конкурс! — девушка явно обладала достаточной наглостью, чтобы читать личное сообщение Тадеуша у него прямо с планшета, — Я туда сегодня точно пойду, а ты?

— Ага, меня, конечно, оценят... с полуторкой взрывчатки на шее, — проворчал он, коснувшись ошейника, — К тому же тут из-за сбоя в Хроносе моя альтернативная версия учудила такое... — Сикора подпер голову ладонью, — Так что ни бельмеса мне там не светит...

Эхо звонкой пощёчины прокатилось по залу, отразилось от стен и вернулось обратно, взглянуть на хмурую кареглазую девушку, стоящую перед юношей, на щеке которого чётко отпечатался контур её ладони.

— Соберись, тряпка! Нечего тут распускать сопли! У меня вообще репутация безумной учёной, которая ставит эксперименты над студентами, но ведь я же иду!

— Есть разница между тем, чтобы не сдаваться, и тем, чтобы совать свою голову под гильотину, — Сикора хмуро потер раскрасневшуюся щеку, — Я ж даже не знаю, к скольким девушкам он успел поприставать, а стоит мне вылезти на сцену... Думаю, смерть моя будет быстрой и мучительной.

— Ну... тогда, есть у меня одна идея... — как-то опасно улыбнулась она, — Я могу сделать так, чтобы пару недель тебя и твоего двойника уж точно никто не мог спутать. Если согласишься, уже завтра выйдешь на сцену, не опасаясь быть побитым камнями.

— Пересадишь мне новую кожу, что ли? — ляпнул Тадеуш наобум, машинально отодвигаясь.

— Лучше! — глаза девушки прямо-таки сияли азартом, — Я тебе даже голос и фигуру сменю. Ты будешь прямо другой человек!

— И в чем же заключается... процедура?

— Полежишь немного в сигма-проекторе, посчитаешь ворон и... всё, — она сложила вместе ручки в молитвенном жесте, — Только я попрошу тебя, хотя бы пару недель побудь в новом облике. Мне для проекта нужна документация.

— И что же это за проект? — Сикора нутром чуял подвох, но пока что не мог понять, где же у этой девушке в голове собака зарыта...

— Ну... — она добавила какое-то слово, так тихо, что Тадеуш, всегда отличавшийся острым слухом, не смог его расслышать, — ...преобразования. В общем, я уже протестировала всё на крысах, мышах, собаках и даже обезьянах. Мне просто очень нужен объект, который способен документировать смену своего состояния в новом теле.

— А теперь громко и четко, — Тадеуш смотрел на девушку с уже явным подозрением. Звук сирены в его голове уже не просто звучал — он орал об опасности, — Какие преобразования?

— Трансгендерные преобразования, — тихо и стыдливо, но достаточно отчётливо ответила девушка, переминая ручками краешек юбки.

— Ясно... — протянул Сикора, глядя на застыженную девушку, — И как я понимаю, с добровольцами у тебя полная труба... — он чуть улыбнулся.

Фрея опустила голову.

— Угу... Никто не хочет на пару неделек сменить свою шкурку. Даже те, у кого нет своих проектов. Я уже всё приготовила для анализа. Мой проект уже впору переводить с сигма-уровня на социальный.

Она развела руками.

— Я уже всё испробовала, чтобы найти хоть кого-то. И место в проекте, и даже завлекала переездом в женское крыло.

— А может, ты просто не там искала? — улыбка Тадеуша стала ехидной, — Во внутришкольной сети ведь есть форумы 'по интересам'?

— Ага, а ты мне, значит, найдёшь подопытного? — спросила Фрея с вызовом, упирая руки в бока и наклоняясь вперёд.

— Ничего не обещаю, — ответил Тадеуш, — Но разве ты не пыталась привлечь каких-нибудь... как их там... а, яойщиц? Для девочек-лесбиянок, которые представляют себя мальчиками такой же наклонности, твое исследование должно быть как манна небесная...

— Знаешь, вот пока таких не попадалось, — нахмурилась она, — Яойную мангу рисуют, а стать мальчиком — не-не-не, это фи-противно! Я бы и сама сменила пол и всё задокументировала бы, но проект мой и кроме меня, никто с этой задачей не справится: лекала пока не готовы, мне с этим предлагала помочь доктор Кеншу, но у неё сейчас 'Хронос'.

— А знаешь, у тебя интересный проект, — попытался поляк взять девушку 'на сюрприз', — Ты уже давно здесь?

— Два месяца, — сообщила она, — Из них уже три недели ищу добровольца.

— А ты не пробовала предложить роль добровольца пани Штейн, например? — он припомнил, что нет более преданного науке человека, чем пани 'Франкен'.

— Ты слышал про такую вещь, как 'конфликт научных школ'? — поинтересовалась Фрея, — Так вот, у доктора Кеншу и доктора Штейн как раз такой конфликт.

— Ясно. Что-то такое я и подозревал... — протянул Сикора, — Ладно, если я кого-нибудь найду, сразу тебе сообщу, — поляк перевел телефон в режим набора номера, — Могу я узнать номер твоего телефона?

Записав номер, он мотнул головой:

— Ладно... Чую, мне надо спешить, а то пани Акеми устроит мне веселую жизнь.

— Да ладно тебе, я могу тебя отмазать от неё, — улыбнулась девушка, уже шагая прочь, — Ты точно уверен, что не хочешь попробовать?

— Жизнь — странная штука, — чуть улыбнулся Тадеуш, — Я пока не буду говорить 'нет', если тебя это не обидит, конечно. Приятно было познакомиться.

Этот разговор, хоть ни к чему и не привел, заметно поднял ему настроение. А после подъема настроения непременно должно случиться что? Правильно, какая-нибудь пакость. Именно об этом подумал Сикора, когда десять минут спустя к нему обратилась незнакомая атлетически сложенная блондинка.

— Вот, где ты, Джейк! А я тебя везде ищу... хм... что это у тебя на шее? Таки захомутали?

— Простите, пани, — ответил поляк, — но я не знаю вас, хотя, похоже, понял, за кого вы меня приняли. Значит, он стал называться Джейком... занятно. Тадеуш Сикора.

— За-анятно, — повторила девушка, потирая затянутой в белую перчатку рукой подбородок, — Тадеуш Сикора, значит?

Она протянула руку для поцелуя.

— Робин Бланка.

— Очень приятно, — кивнул Тадеуш, краем глаза приметив перчатку и обругав себя за дурость... мысленно конечно. Придется делать хорошую мину при плохой игре. Поляк поклонился и, приняв руку девушки, поцеловал ее.

— Боюсь, я не смогу вам помочь в поисках вашего друга...

— А оно и необязательно.

Руки девушки неожиданно рванулись к горлу Тадеуша. Пальцы сомкнулись под ошейником, перекрывая доступ кислороду, а голова юноши ударилась о стену за его спиной.

— В конце концов, ты ведь всего лишь балласт, — прошипела Робин. Лицо девушки исказилось уродливой маской ярости.

У него было ровно пять секунд до потери сознания. Несмотря на критическую ситуацию, он понял это четко. Так же четко он рассчитал ответный удар. Авторучкой между мышц руки. Целясь в срединный нерв. Удар точный, яростный, жестокий... И абсолютно бесполезный.

Ручка попросту сломалась, не причинив никакого вреда сигма-зомби. Бесполезно.

Тадеуш не желал сдаваться и готов был драться за свою жизнь до конца. И в этот момент... Он как будто услышал отдаленный волчий вой. С неожиданной силой дернув противницу на себя, он впечатал ее в стену. Как ни странно, Робин осталась в сознании, но ее хватка заметно ослабла.

Воспользовавшись секундной слабиной, Сикора вырвался, подхватил на бегу планшет и опрометью рванул в коридор. Поворот. Еще поворот. Дверь...

— Куда-то торопитесь, юноша? — поинтересовался у него возникший из ниоткуда высокий мужчина, в которого Тадеуш чуть не врезался. Забавно, но кажется, это был самый взрослый преподаватель, которого он видел в этой школе: на вид ему было аж тридцать пять.

— Ох, простите, пан, — поляк поклонился преподавателю и заодно ощупал шею, пытаясь понять, остались ли следы на ошейнике.

— Тадеуш Сикора, — представился он, пытаясь восстановить дыхание, — На меня... напали. Девушка... с белой перчаткой. Еле... вырвался.

— Где? — тут же вопросил мужчина, — Давно?

— Возле спортзала, пан, буквально минуты три назад. Она... назвалась... Робин Бланка, — поляк буквально выдавливал из себя слово за словом с характерным хрипом человека, которого чуть не задушили.

— Иди прямо и налево, — скомандовал мужчина и тут же бросился вперёд. Бегом, на ходу перехватывая поудобней трость. Сикора не нашел лучшего варианта, как последовать совету...

...однако, не успел он пройти и пять шагов, как неожиданно у него закружилась голова. Такое порой бывало у него как раз перед приступами.

Глава 5

До спортзала Чезаре так и не дошел. Где-то на середине пути он получил указание от Нарьяны:

'Объект: Тайам Рокиа. Установить слежку, оценить уровень опасности. Доложиться, законспектировать и разложить по полочкам. Причина: неучтённые отклонения в сигма-структуре объекта'

Что ж, до начала операции 'Волк в овечьей шкуре' времени еще хватало. Поэтому он, накинув невидимость, отправился наблюдать за объектом. По дороге он открыл результаты тестов 'Затмения' — системы-прототипа 'Большого брата', с помощью которой японское правительство рассчитывало следить за ЗШН.

Итак, элементалист, предположительно маг. Проект: альтернативная компьютерная сеть на основе растений. Достаточно умен, но часто позволяет эмоциям брать верх. По характеру агрессивен, несдержан, резок в общении. А главное (и, пожалуй, объяснявшее все): его отцом был Вэйн Файрус. С этим сигма-террористом Чезаре был знаком не понаслышке: он разрушил Касабланку и нагло объявил о связи Чезаре с корпорацией АТА после совместной операции в Нью-Йорке. Этот обман помог АТА получить немало торговых преференций в США... Но кардинал не спешил обличать обман, сохраняя этот козырь 'на черный день'.

Пока же он тайно следовал за 'объектом'. В контакт он вступать не торопился: не до того сейчас. Сначала надо разобраться с частью уже имеющихся дел. И правильно: иначе едва ли ему довелось бы увидеть весьма неожиданную картину.

В комнате, которую 'объект' выбрал для заселения (мнение ее нынешнего обитателя роли явно не играло), находился уже знакомый математик с непроизносимым именем Сгэрбюд Аннарленадви. А помимо него...

Ирие. Сентесейки Ирие. Проект 'Геном', дочь Накамуры и Ирие-старшей. Той самой, которая монстр-генкрад и естественный враг человеческого рода. Существо с абсолютной приспосабливаемостью. По уровню опасности она превосходила даже Рейлисов, но сейчас ошейника на ней почему-то не было.

— Я, наверное, не очень вовремя? — хмыкнул Рокиа с порога.

— Стучаться разве не учили, — закричал математик, оборачиваясь, — Конечно, не вовремя, и если вы в достаточной мере джентльмен, вы сейчас уйдёте, хорошо?

Сгэрбюд опустил тон до холодно-вежливого, давая Тайаму понять, что ему здесь не рады. Впрочем, учитывая тот факт, что первые две пуговицы его рубашки были расстёгнуты, об этом можно было легко догадаться. Милая деталь, Ирие уже решила размножиться. Хорошо хоть, у неё, в отличие от матушки, будет только один ребёнок. А не семьдесят икринок, из которых уже через месяц вылупятся семьдесят новых генкрадов.

Рокиа едко усмехнулся.

— Не джентльмен, но уж больно день хороший — сделаю исключение, — он нагло окинул комнату взором. По мнению Чезаре, странно было, что он окинул взглядом не Ирие. Которая, кстати, переводила взгляд с одного на другого, явно рассчитывая, что они подерутся за нее. Ну да, генкрады ведь по дарвинизму обставят даже Нарьяну. Ирие нужны в первую очередь гены, которые позволят ей родить как можно более сильных детей.

— Здесь свободно для заселения? — спросил Тайам.

— Тут живет еще какой-то парень, которого сегодня покусал его двойник.

Как ни странно, после этого Рокиа ушел, хоть и не забыв сказать пару гадостей на прощание. Чезаре же от слежки оторвал... Сигнал в модуле связи. На этом средстве у него было лишь шесть каналов. По каналу для каждого члена Высшего Совета и один отдельный канал специально для Марии.

— У нас проблемы, коллега. Объект 'Белоручка' унаследовал силу носителя в полной мере.

Это был голос Валькельхайна Смита, преподавателя экономики. Как и Чезаре, он в прошлом работал на спецслужбы. В отличие от него, обладал куда менее скверным характером и предпочитал быть неприметным. Но несмотря на это, два шпиона прекрасно ладили между собой и часто работали вместе.

— Есть пострадавшие?

— Пострадали моя гордость, мой меч, и, кажется, шея Сикоры. Белоручка бежала.

Да, Валькельхайн пользовался мечом, спрятанным в трости. Учитывая мономолекулярную заточку, это была неприятная новость: значит, защита Робина совершеннее, чем у Альвы. Однако, итальянец сказал совсем другое:

— Сикоры? Хорошо...

— Не очень. Не позволяй белоручке атаковать лезвие твоего оружия. Кстати, есть и хорошая новость — тело пока еще мертво.

— Прекрасно. Значит, мы опережаем его. Я поговорю с Рейко на предмет дополнительных мер противодействия. До связи.

Закончив разговор, Чезаре на всякий случай отправил сообщение Нарьяне:

'Ты в курсе, что у тебя Геном без ошейника бегает?'

Ответ, как и всегда, пришел немедленно, будто директору даже не приходилось его набирать.

'Да, мы с Франческой уже это обговорили. Она хочет понаблюдать за Ирие в естественной среде обитания'

'Если начнет буянить, поймать ее без ошейника будет трудно' — предупредил напоследок Чезаре, направляясь к Рейко. Выяснить ситуацию с геномскином стоит заранее, тем более что следовало уточнить кое-что насчет его ТТХ. У шпиона была небольшая идея, как улучшить план... если мощности хватит.

К середине занятия Рю понял, за что Кобаяши Акеми прозвали Розовым Кошмаром. Уж насколько молодой 'самурай' был далек от звания хлюпика, но это было слишком даже для него. Складывалось впечатление, что это не школьный урок физкультуры, а курс подготовки элитных войск. Ускоренной, причем.

А вот Альва, с которой он поначалу едва не подрался, держалась молодцом. Она даже не вспотела. 'Опять какие-то фокусы с сигмой' — догадался юноша.

— Это было ужасно, — прокомментировал один из одноклассников.

Рю кивнул, думая, что тот имеет в виду физкультуру, но реальность оказалась... оригинальнее.

— Я шёл сюда и попал на начало лекции Финеллы, которую к тому времени успел благополучно прогулять! — воскликнул юноша, взмахнув руками, — Чёртов Хронос!

Альва захихикала. Именно она задавала направление движения их троице, и Рю не знал, куда они идут.

— Ну как, ты всё ещё хочешь показать то, что хотел? Кстати, Балу, это Рю, Рю, это Балу. Рю тоже заинтересовался твоим предложением.

Еще до начала занятия Балу заговорил о местных 'страшилках'. Помимо Гуро, Флоры и Пожирателя Теней, которые у всех на слуху, он рассказал о Скрежетуне-Кенни, — призраке строителя, по ночам потрошащем студентов, — и о нескольких менее страшных и потому менее известных. Обещал также что-то показать после занятия.

— Чем дальше в лес, тем больше третий лишний, — сообщил Балу таким тоном, что не было понятно, шутит он или пытается отделаться от Ёсикавы, — В общем, вооружаемся, одеваемся потеплей и идём. Там в лесу будет холодней.

Рю слегка поклонился и с интересом посмотрел на Балу. Такого типа людей он ещё не встречал в жизни.

За разговором они не заметили, как подошли к посту службы безопасности, за которым стояла женщина восточной внешности в военной форме с сержантскими нашивками. Надпись на бейдже гласила: 'Мелисса Чанг'.

— Можно получить свою винтовку? — спросила Альва.

— Конечно. Давайте, сразу сообщайте, кто что хочет получить.

— Я хочу свою двустволку, — всё ещё пытаясь отдышаться, сообщил Балу перед тем, как Мелисса углубилась в оружейную.

— Ты пользуешься двустволкой? — удивленно спросила студентка.

— Бюджетненько, конечно, но мне нравится, — пожал плечами Балу, облокачиваясь на дверной косяк. Затем он кивнул в сторону Рю, — А он всегда такой разговорчивый или меня стесняется?

— Он не говорит по-английски...

— Как это не говорит? — не понял Балу, — Это же чуть ли не основное требование.

— Я не знаю английского, и мне дали месяц на его изучение, — пояснил Рю через программу-переводчик, — Вот найду подходящую гарнитуру и приступлю. А вообще, сегодня и так был насыщенный день и без нового языка...

— А я сегодня Гуро вырвал глаз, — фыркнул юноша, — Вот это было насыщенно!

— Да? И часто тут такое? — спросил зеленоволосый, — Меня в первом же коридоре рядом с общежитием чуть не отправила к предкам Флора. Там окно не заделали ещё? — Рю улыбнулся кончиками губ, Балу был забавен даже по его меркам. После чего уже более серьёзно добавил, — На Альву-сан тоже напали сегодня. Это уже больше похоже на войну, а не на обучение.

— Напали? — поднял брови Балу. Он уверенно шагнул к Альве и положил ей руку на плечо, — Держись меня. Со мной даже Гуро не страшно, — излучая пафос и героизм, возвестил юноша.

— Думаю, эта тварь пострашнее гуро... — фыркнула она.

— Самое страшное существо, которое я сегодня видел — это Кеншу Рейко, — попытался пошутить Рю.

Тем временем вернулась Мелисса, неся с собой оружие.

— Ну, мне Рейко точно не страшна, так что и тварь, напавшая на ЭйЭй, тоже, — хохотнул Балу, принимая двустволку.

Держал он ее уверенно, но Рю, которому не раз доводилось уклоняться от выстрелов, сразу же понял, что этому парню никогда не доводилось стрелять в человека.

— Балу-сан, а ты тоже работаешь над научным проектом?

— Ага, — кивнул юноша, — 'Пинание балды в экстремальных условиях и классификация преподавателей по видам халявы'.

— А как же 'Может ли студент-бесплатник ничего не делать и получить диплом'? — переспросила Альва, — Или ты так и не определился с названием? И как насчет естествоиспытания?

— Мне кажется, так работа выглядит намного научней, — пожал он плечами, — Хотя, куратор может не одобрить слово 'пинание'. Она у нас странная.

— Да? А кто твой куратор? — Рю начал догадываться, что это была просто замысловатая шутка.

— Самоноске Акечи. Та самая, что с лишними конечностями, — кивнул Балу, — А что, у тебя нет куратора?

— Не слышал о ней, — ответил японец, — Мой куратор — Финелла-сенсей.

— Ты чего? Она же спасла ваш Токио, — удивился Балу, а затем разошёлся в злой улыбке, — А вот с куратором тебе не повезло. Сегодня мы у него проходили шпионаж и получили практическое задание, а следующий класс у нас будет посвящён пыткам.

С этими словами, закинув двустволку на плечо, он двинулся прочь из оружейной.

— Шпионаж? Пыткам? Он из спецслужб? — Рю начал догадываться, почему именно Финелла-сенсей его куратор.

— Нет, он священник, — огорошил его собеседник, — Но этой весной убил четырех террористов класса 'А+'.

— Правда? Кого?

Балу смерил его странным взглядом:

— Откуда ты вылез, что даже этого не знаешь? Белого Робина, Герхарда фон Рейлиса, Жестяного Джокера и Лазурного Тюльпана.

— У меня стояла хорошая сетевая за... щита, — окончание фразы Рю говорил уже шёпотом. Он начинал понимать, от чего эта защита, собственно, защищала... и тогда многое из разговора с его новым куратором вставало на свои места. Зеленоволосый опять задумался.

Жаль, что пока связать то, что было получено от его двойника из будущего, с этой новой информацией он не мог. Но получалось, что его куратор убил родственника его возможного союзника. Не просто так же двойник потратил время разговора на то, чтобы, по сути, назвать одно имя...

— Ну да, конечно, — фыркнул Балу, накидывая кожанку, — Отсутствие сети — лучшая сетевая защита. А воздержание — мера контрацепции.

Рю среагировал на смену 'климата' подключением всех мышц живота к дыханию, дабы разогнать кровь. Холод для него был привычен, а другой одежды всё равно не было.

— Так куда мы идём? — спросил он.

— На восточный склон, — ответил Балу, оборачиваясь, — Там, по слухам, обитает ваша азиатская богиня. В общем, будет интересно.

— Надеюсь, не Флора?

— Нет, — мотнул головой Гриллс, следуя к внешнему ограждению школы, — Мы идём по душу какой-то полулисицы. Если честно, я не силён в азиатской мифологии.

— Лисица-оборотень? — удивился Рю, — Зачем за ней гоняться? Они обычно довольно зловредны...

Проводник не ответил. Чуть пройдя вдоль забора, окружавшего школу, он указал на узкую дыру:

— Престиж-ход для правильных ребят.

По пути Рю приметил ветку, из которой вполне можно было сделать бокен. В лес тащиться с палкой он не собирался, а вот на обратном пути твердо решил изготовить себе оружие. Очевидно, что обучение менее опасным не станет. И рано или поздно от этого будет зависеть его жизнь.

— Кстати, я хочу сразу предупредить всех присутствующих, — заметил говорливый Балу через плечо, не прекращая движения, — Что эта лисичка и её место обитания окружены небольшими сигма-столбиками. Рядом с ними вы почувствуете лёгкое головокружение, и, возможно, ваши способности амагусов отрубятся.

— Сдерживатели? Только рядом с ними или в какой-то зоне? — уточнила Альва.

— Там зона около десяти-пятнадцати метров, — кивнул парень, — По-моему, это ЭМИ-излучатели, поэтому электронику лучше тоже вырубить заранее, иначе накрыться может.

— Тогда лучше заранее обсудить стратегию поведения в лесу... без планшета я никого из вас не пойму на месте, — сказал Рю, — Что мы вообще собираемся там делать? Просто посмотреть, правда ли она там живет?

— И отфоткать, конечно же, — весело ответил Балу, доставая из кармана плёночный фотоаппарат, — В общем, если случится опасность, мы с Фальк начинаем палить, а ты кричишь 'спасите, помогите' и, тряся руками, убегаешь, потому что безоружный и вообще одет по-летнему.

— Очень смешно... — сказал японец, качая зелёной головой, — Я видел смерть некоторых людей, которые слишком надеялись на огнестрельное оружие... надо бы не повторить их ошибок.

— Ну, да, конечно, голые руки и планшетик в разы надёжней огнестрела.

— Не надёжнее, — парировал зеленоволосый, — Я не стрелял из оружия... на практике... — Рю немного помедлил, словно пытаясь заменять слова в своей речи не на те, что приходили изначально в голову, — Никогда не пользовался огнестрельным оружием. Но мой отец говорил, что чтобы выстрелить, нужно, как в искусстве меча, занять правильную позицию, сохранить сознание в чистоте, следить за дыханием, знать, куда и как целиться, знать, что делать после того, как выстрел остановит или не остановит противника.

Последние слова Рю выделил голосом, не особо надеясь, что переводчик сможет это передать... Точнее, вообще не надеясь, но разговор есть разговор, даже с помощью планшета.

— Всё это нужно знать и помнить одновременно, словно это вторая натура. Чуть упустив из-за напряжения в момент опасности любой из этих факторов, можно поступить даже более глупо, чем если бы у тебя вообще не было оружия... и подписать себе этим смертный приговор. Например... когда человек стреляет, он не отступает... он просто стоит и стреляет, как будто верит, что следующий выстрел его спасёт, — на этих словах Рю повернул голову, словно его сильно заинтересовало какое-то дерево.

— Знаешь, за что я не люблю теоретиков? — спросил Гриллс, — За то, что когда дойдёт до практики, стрелять-то всё равно будем мы.

— Твоя правда, Балу-сан. Я всегда с огнестрельным оружием... В некотором роде в споре. Потому я и вспомнил, пока еще могу это рассказать, последнее, что знал полезного о предмете.

— В следующий раз, когда я буду обсирать чужую инициативу, я буду знать, как это называется, — не теряя самоуверенности, кивнул Балу, — Ну что, мы всё обсудили? Можно трогать? Там ещё полкилометра до точки.

— Думаю, все, — ответил Рю, прогоняя какие-то воспоминания из своей головы. Сейчас лучше дышать воздухом, а не думать о глупостях, совершенных ранее и не тобой. Вполне возможно, что в этот раз они и не повторятся.

Некоторое время они шли, непринужденно болтая и подкалывая друг друга, пока, наконец, Балу не остановился.

— Ну вот, мы почти пришли. Впереди сейчас будет оградная зона. Всем вырубить электронику.

Оградная зона, надо сказать, повлияла не только на электронику. Стоило им подойти к столбикам в осенней листве, как они это почувствовали. Лёгкое головокружение, дезориентация, когда разум не соглашался с тем, что стоят они не земле, а не на стене, совсем лёгкий приступ тошноты. Всё это пришло не сразу, а постепенно, по нарастающей. У Рю, вдобавок, глаза заволокло зеленым, как в бою... Но при этом без собственно пустот. Как будто он просто ослеп.

— Ух! — выкрикнул Балу, останавливаясь метров через тридцать, — Здесь уже нормально! В первый раз всегда прикольно, правда?

Убедившись, что ощущение прошло, Рю поспешно снова включил переводчик.

— Ну вот, мы на территории лисички, — проводник потопал ногой по земле, — Здесь уже нас от неё защитить можем только мы сами. Если честно, мало кто видел её лично, потому, нам предстоит тяжёлая работа по её поиску.

'Интересно, зачем я на это вызывался?' — подумал Рю. — 'Кажется, под 'пройтись' я понимал нечто другое... Ну да ладно, где трижды чуть не убили, там и четвёртый раз...'

— Правда надеетесь просто взять и найти лисицу-оборотня? — скептически спросил он, — Не думаю, что это реально. Ками леса, такие как тенгу или кицунэ, всегда сами выбирают, кому их видеть, а кому нет... и я бы не рассчитывал на то, что она захочет сфотографироваться.

— Если ничего не найдем, то потеряем только время, — пожала плечами Альва.

— Ну, я заранее поинтересовался, куда идти, — с улыбкой ответил Балу, — Нас сейчас интересует одиноко стоящий домик в лесу. И я думаю, мы знаем, где его искать.

С этими словами он указал на протоптанную тропинку у них под ногами.

Рю ничего не ответил. Ему это всё не очень-то нравилось. Вероятно, что кицунэ — очередная шутка студентов. Учитывая, какие тут студенты — это вполне реально... Однако после сегодняшних событий зеленоволосый настороженно относился к походам по школе и её окрестностям. Успокаивало его то, что их всё-таки было трое, а его спутники были вооружены, да и Альва, похоже, действительно умеет восстанавливать организм пациентов.

Спустя некоторое время они действительно увидели здание, стоящее поодаль.

— А вот и оно! — тихо прошипел Балу, присаживаясь на колено за кустом, — Я же говорил!

— И что теперь?

— Теперь... Подберемся поближе. Если что-то находится так глубоко в лесу, то это неспроста!

— Домик егеря или охотника, я в таком жила, — прокомментировала Альва.

— Ага, каменный двухэтажный? Слишком шикарно даже для этой школы!

— Да уж, это неспроста, это люди построили... — буркнул японец, который начал подозревать, что весь поход был затеян Балу в рамках устрашительно-развлекательного мероприятия для Альвы.

— Ага, и зачем? Почему они его огородили защитным полем? — поинтересовался проводник.

— Вот этого не знаю, я в этом не разбираюсь... — ответил Рю, — Но если это значит, что нас тут быть не должно, то что мы тут забыли? Рисковать жизнью ради местной лисицы-оборотня? Или тут так всегда студенты развлекаются по традиции...

— По официальной версии Гуро — это сбежавший научный проект одного из студентов, — хмыкнул Балу, подбегая... прямо под окно, у которого вновь опустился на колено. Осторожно заглянув внутрь, стараясь понять, что находится за занавеской, юноша жестом позвал напарников к себе. Рю покачал головой и вместе с Альвой осторожно прокрался следом.

— Там чисто, — тихо сказал проводник, после чего поднялся во весь рост, вытащил из кармана нож и просунул лезвие в щель между окном и рамой, чтобы поддеть его. Окно издало протяжный скрип, но... никто на это не отреагировал. Похоже, дома никого не было.

Неодобрительно посмотрев на горе-взломщика, японец со шведкой пролезли в дом следом за ним. Внутри было пусто, однако не пыльно. Дом не был заброшен, хотя подобная пустота изрядно... настораживала.

Интерьер был довольно занятным. Пианино, резная мебель в стиле викторианской Англии, комод со стеклом, за которым был виден сервиз.

— Богиням столько всего вряд ли нужно, а, спец? — шёпотом спросил Балу у Рю, прислушиваясь, — Кажется, мы одни во всём доме.

— А студенткам для розыгрышей вполне может пригодиться... — ответил японец, стараясь не говорить громче, чем переводчик, — Будет глупо, если нас здесь обнаружат... как насчёт того, чтобы более чётко решить, что именно мы тут собирались делать, и приступить к этому побыстрее?

— Хорошая идея, — прокомментировала Альва.

— Э-э-эй, так вообще неинтересно! А как же ваш дух исследования? — спросил Гриллс уже чуть громче, разводя руки в стороны, — Там висела табличка 'нельзя'? Нет. Значит, можно! Давайте уже изучим тут всё. Ясно видно, что здесь кто-то живёт. Вся школа верит, что тут живёт кицунэ. Мы же должны узнать правду о том, слухи это или нет! Если бы не такие, как я, вы бы сейчас и зеркал шугались.

'Какой бред...' — подумал про себя Рю, подходя к ближайшему шкафу и пытаясь его открыть, — 'Что я тут делаю? Зачем я сюда пришёл? Мне же не 5 лет...'

— Подождите... — вот теперь Гриллс стал серьезным, — А вот это уже интересно...

— Привет, Чер, — поздоровалась Рейко, не отрываясь от голографического экрана, — Пришел за геномскином?

— Привет, — кивнул Чезаре, — Да. И, кстати, сразу вопрос: насколько эта штука мощная?..

Он не скрывал, что никогда не любил броню. Для него лучшей защитой было не попадать под удар. К сожалению, не от любой атаки можно увернуться.

— Замедляет мономолекулярку, — ответила женщина, — Но дробящий урон проходит на ура. Тут уже надо менять самого носителя. Ну, и от сверхвысоких или сверхнизких температур тоже не защищает.

— Жаль, — коротко ответил кардинал. А ведь у него еще с охоты на Джокера завалялась плазменная граната, которая, по его расчетам, должна была пронять даже биоэнергетика с подпиткой от сигмафинов. Он хотел сказать что-то еще, но его прервали.

Дверь резко открылась, и преподаватели увидели на пороге сильно запыхавшегося Балу, который стоял, подняв палец, призывая их подождать, пока он отдышится.

— Фу-у-ух, — наконец, выдохнул он, — Господин Финелла, я прошу вас... фух... назначить мне новую цель... не Пешку, — мотнул он руками, снова сгибаясь пополам, — Я нашёл девушку поинтереснее.

— Когда это 'девушкой поинтереснее' нельзя было заняться отдельно от выполнения задания? — поднял бровь Чезаре.

— Уф... я об этой, — студент поднял вверх руку, в которой был зажат листочек... с портретом Сентесейки Ирие.

— Ты в курсе, что при всей ее безобидной внешности ошейник на нее отнюдь не от склонности к БДСМ? — поинтересовался шпион слегка ошалевшим голосом, — В свободное время занимайся кем хочешь, хотя сразу предупреждаю, что это большая глупость; но поручать тебе такой 'объект' я не собираюсь. Мне же потом отвечать...

— Ага! — воскликнул Балу и кинул что-то ему в руки. Что-то очень небольшое.

Это была маленькая игрушечная лисичка.

— Ее любимая детская игрушка, — прокомментировала Рейко.

— Киндер-сюрприз, коллекция 2014 года! — воскликнул Балу, после чего показал очередной листок. На нём был изображён детский рисунок.

— На альбоме дата тиражирования 2016 год, а в нём рисунки от детского до профессионального! — воскликнул он, — Студентка, которую прячут от нас, в то время как драконы учатся с нами? Лисичка из не самой старой коллекции в качестве детской игрушки?

Гриллс тяжело дышал, но его улыбка была улыбкой победителя.

— Ну и что ты хочешь услышать? — насмешливо осведомился Чезаре, — Да, если ты к ней пристанешь, тебя посадят за педофилию. Потому что ей три месяца. И? Менять 'объект' я все равно не собираюсь. Во-первых, потому что если бы я мог давать вам задания с существенным риском для жизни, половина из вас давно была бы мертва. Во-вторых, чтобы не создать ненужный прецедент. Это окончательное решение.

— Это же пример самого быстрообучаемого существа на свете! — воскликнул студент, — Кто из вас её куратор? Я хочу включить девчонку в свои исследования инновационного лага и обучаемости!

Макиавеллист, однако, его энтузиазма не оценил:

— Она не менее опасна, чем фон Рейлисы, но в отличие от них гораздо менее адекватна. А учитывая, что один 'умник' снял с нее ошейник, опасна вдвойне. Как я и говорил: запрещать что-то я не собираюсь, учитывая, что ты из принципа сделаешь наоборот, но все, что ты будешь делать, ты будешь делать на свой страх и риск. Задание от меня — Пешка.

Помолчав, он добавил:

— И да, приставать к трехмесячной девочке — это изврат даже по моим меркам. А это что-то, да значит.

Балу, правда, вряд ли мог полностью оценить юмор этих слов. Он ведь не знал, что девушка, в которую влюблен грозный 'отче', на самом деле гарнитура...

— Меня она интересует сугубо в научном плане, — пожал плечами студент, — Что ж, я сделал всё, что от меня зависело в этом задании, — сказал он и направился прочь. Чезаре молча покачал головой ему вслед. Когда дверь закрылась, он вполголоса вопросил в пространство:

— Кто бы мне объяснил, как она умудрилась за один день найти сразу двух безрассудных идиотов?

— Да, кстати, а ещё у Пешки шрамик под левой грудью, — вновь неожиданно объявился Балу, едва скрывшийся за дверью.

— Надо же, какие подробности, — фыркнул Чезаре.

— Это вполне себе секретная информация, — возмутился Гриллс.

— Охотно верю. Продолжай копать, может еще какие... секреты нароешь.

— Стрижку вам, что ли, интимную выяснить?

Чезаре пожал плечами:

— Можешь узнать. Если ты надеешься, что ты сейчас надокладываешь информации, чтобы я признал задание выполненным и поручил тебе Ирие, то ты глубоко заблуждаешься.

— А там нет стрижки, — ответил юноша, пряча руки в карманы.

— Кто-нибудь... у меня сейчас рука к лицу прирастёт, — подала голос Рейко.

Чезаре снова пожал плечами:

— Ну, я вижу, ты рассмотрел объект во всех подробностях. Но я не сомневаюсь, что, в соответствии с темой лекции войдя в контакт с объектом, ты сможешь добыть и не столь... однобокую информацию. В любом случае, в вопросе с Ирие я свое слово уже сказал. Баста.

— Ну его к чёрту тогда, это задание, — прорычал парень, удаляясь прочь быстрым решительным шагом. Дверь снова закрылась.

— Это что было? — спросила Рейко, до сих пор стоявшая в позе 'рука к лицу'.

— Балу Гриллс, — с видом Капитана Очевидность усмехнулся мужчина.

— Мой мозг... он сломан!

— Неужто отсутствием у Пешки интимной стрижки?

— Нет... вот этим, — свободная от соприкосновения с лицом рука указала на место, где только что стоял Балу, — Как ты его вообще терпишь?

— Отношусь со здоровым пофигизмом, — пожал плечами кардинал. Как ни странно, с его точки зрения Гриллс был далеко не самым 'трудным' студентом.

— Акечи хуже, — заметила Рейко, убирая руку от лица, — Она его куратор.

— Главное, чтобы они теперь все не стали просить поменять 'объект', — вздохнул Чезаре, — А то я рехнусь, воюя с каждым поочередно...

— Думаешь, Ирие вызовет такой ажиотаж у наших студентов? — изогнув бровь, спросила ученая.

— Во-первых, после того, как наш знакомый додумался снять с нее ошейник, я ничему не удивлюсь, — ответил макиавеллист, — А во-вторых, не обязательно даже именно она. Главное, что каждый, кому придет в голову попросить поменять объект, будет считать себя дико оригинальным... А создавать прецедент нельзя, даже если новый объект нам на руку. Разрешив сменить объект кому-то другому, но не разрешив Елене, я вызову еще больше подозрений. А Елена — слишком ценное приобретение, чтобы увеличивать риски.

— Представляешь, как звучат слова про 'приобретение' красивой девушки после выявленных познаний в БДСМ? — ехидно осведомилась Рейко.

Чезаре лишь фыркнул.

— Кстати, ты обратила внимание? Похоже, он всерьез решил, что Ирие стала прообразом легенд о кицунэ в местном лесу...

— А разве это не так?

— Нет. Эти легенды появились еще до рождения Ирие. Она просто очень удачно в них вписалась. А так в деревне поклонялись кицунэ, когда никакой ЗШН еще в проекте не было...

Несмотря на это, указывать Гриллсу на ошибку он не собирался. Пусть думает, что разгадал тайну, и успокоится на этом.

— И что же из этого следует? — осведомилась японка. Мужчина задумался:

— Знаешь, после знакомства с синьором Уроборосом, а также успехов Брайса и Уайта в исследовании древних заклинаний, вывод напрашивается сам собой. Правда, в него не вполне вписывается тот факт, что жрицы местного храма нашли себе новое божество — Флору. Кстати, хотел спросить твоего мнения об одной теории...

Однако, озвучить теорию ему не удалось. Едва он открыл рот, как раздался аккуратный стук в дверь.

— Можно? — заглянула Альва.

— Проходи, — ответил Чезаре, окидывая коротким взглядом руки скандинавки. О местных страшилках можно поговорить как-нибудь потом. Тем более что ему все равно не позволят их трогать, даже если он прав.

— Ну, вы же хотели проверить защиту, — сказала скандинавка, закрывая за собой дверь.

— Это верно, — согласился шпион, кивая на броню, которую за разговором не успел не то что примерить, а даже рассмотреть.

На вид геномскин напоминал глухой кожаный комбинезон, что, по идее, должно было свидетельствовать о его крайнем неудобстве. Однако, материал был гораздо более мягким и податливым, чем обычная кожа. Даже странно было, что эта вроде бы несерьезная одежда — второй по мощности из изобретенных видов брони. После своего аналога на жестком каркасе: тот был толще и защищал от дробящего урона, но имел серьезный недостаток. Его нельзя было спрятать под одеждой, что с точки зрения Чезаре было критично.

Ведь он прекрасно помнил старый анекдот про кожаные штаны. А мотоцикла у него не было.

— Мне надо оценить его проницаемость на глазок, или вы готовы побыть подопытным? — осведомилась девушка, с интересом изучая секретную разработку.

— А что из этого даст более точный результат? — вопросом на вопрос ответил преподаватель.

— Понятное дело, наживую лучше, — сообщила Альва.

— Благо, проектор под боком, — добавила Рейко.

Пожав плечами, Чезаре натянул комбинезон — пока прямо поверх одежды, а то могут не так понять, — и попробовал в нем подвигаться. Забавно, но похоже, что будучи надетым, как подобает, комбинезон вообще не будет ограничивать движения. Что радует.

— Вас как, пробовать парализовать или убить? — с энтузиазмом спросила Альва, — На расстоянии или вплотную?

— Все поочередно, — ответил Чезаре, — Робин, скорее всего, перепробует все.

— Тогда начнем с парализации, — Альва сделала жест, будто кидает что-то, — Ну как?

— Никак. Попробуй что-нибудь помощнее.

— Тогда вот вам смертельная атака.

Однако, это тоже не подействовало.

— Попробуй при касании, — посоветовала Рейко.

Жест, которым Альва коснулась его груди, выглядел... Немного двусмысленно. Но дыхание у кардинала перехватило вовсе не поэтому.

— Кажется, контакт всё же пробивает, — Рейко заметила, как мужчина пошатнулся.

— Немного, — согласился Чезаре, после чего улыбнулся неожиданно довольной улыбкой, — Если Робин представляет себе возможности своего носителя, то это как раз то, что нужно!

— У меня еще есть своего рода 'фаталити', — сообщила скандинавка, — Вы готовы?

Чезаре молча кивнул. Отодвинувшись назад, девушка потратила пару секунд на концентрацию, — после чего нанесла прямой удар в грудь. Преподаватель отлетел к стене, чувствуя, как обломки ребер проникают прямо в легкие.

— Время проецирования, — деловито сообщила доктор Кеншу, открывая крышку пластикового гроба, — Как я и говорила, Чер, чистые дробящие повреждения проходят на 'ура'. Тебе следует их избегать.

— Да уж похоже на то... — пробормотал Чезаре, переваливаясь в гроб, — Но это... Мало... Вероятно...

— Боюсь, что пока всё складывается не в нашу пользу, — заметила Рейко, — Ведь Джейк, скорее всего, быстро осознает, что когти и зубы не работают, а с дробящим повреждением у него всё будет в ажуре.

— Сражаться с просто мощными бойцами мне не привыкать, — ответил Чезаре, — А вот от способностей Альвы нужна была специальная защита, как и в случае с Патриджем.

— Кстати, тут тоже ЭМИ может помочь, — задумчиво ответила Рейко, — В отличие от Патриджа, Альву это не оглушит, но по крайней мере, должно на пару секунд лишить контроля над способностями.

— Хорошо, — кивнул макиавеллист.

— Ну, если то, что стоит в лесу, это действительно ЭМИ-излучатели, — заметила студентка, — То это ощущение не из приятных...

— Они самые, — кивнула ученая, — Ну, как тебе геномскин? Если что, у меня есть более тяжёлая версия.

— Более тяжелая не нужна, — покачал головой Чезаре, — Глупо пытаться добиться абсолютной защиты, а чрезмерная броня будет только зря сковывать движения. Думаю, так будет в самый раз.

Поднявшись из гроба, шпион торопливо восстановил иллюзию, как всегда рассеявшуюся с началом сигма-проецирования. Глаза Альвы удивленно расширились.

— Вот оно что! Я поняла! — радостно воскликнула она, — Вы амагус, способный менять облик!

— Да, — неохотно подтвердил он, — Именно на этом я рассчитываю сыграть, заявившись на место встречи вместо вас. Поэтому через два часа будьте в своей комнате... И, кстати, не планируйте ничего на вечер: не хотелось бы, чтобы вас увидели в другом месте во время встречи.

Дав последние инструкции, Чезаре сделал невидимым сверток с броней и вышел из лаборатории. Переодеться он собирался уже у себя; там же ему надо было и забрать ЭМИ-излучатель.

Однако, дела на сегодня еще не закончились.

— О, Финелла-сенсей! — заметив Чезаре, Акечи замахала рукой и побежала прямо к нему. Было довольно забавно, что несмотря на то, что вся компания махо-седзе и спасительниц Токио звалась розовой троицей Рейко, по факту, розовой там была только Акеми, а их куратором был Чезаре.

— Финелла-сенсей, я бы хотела спросить у вас совета, касаемо курирования студента, — сказала Акечи, останавливаясь рядом с мужчиной, — Вы уделите мне пару минут?

— Конечно, — кивнул он. Будучи аспирантками, махо-седзе и учились, и преподавали. Как и Мария.

— Так вот... у меня есть студентка, платница. В общем, это ходящий ужас: это как если бы Жанин и Балу занялись жаркой любовью, и кибергизированный плод их любви заявился бы к нам школу. В общем, с чего начать воспитание? Целительную эвтаназию не предлагать.

— Как конкретно это проявляется? — уточнил Чезаре, — Если 'я вам заплатила, значит, вы все мне должны', то просто игнорируй. Такая тактика может дать сбой, только если кто-то другой прогнется... Но в нашей школе, мне кажется, таких не найдется. Если же она верит в свои особые таланты... Первым делом поинтересуйся у нее, как она такая великая не попала на бесплатный.

— Уже пробовала, — покачала головой аспирантка, — У неё не хватает мозгов, чтобы понять, что другие люди могут быть с ней не согласны. Если Балу только делает вид, что не понимает, то она... кажется, просто не хочет понимать.

— Рано или поздно будет вынуждена понять... или уйти, — пожал плечами Чезаре, — За несколько дней до нее дойдет, что здесь никто не станет заглядывать ей в рот и ловить каждое слово...

На этом он подумал, что есть один расклад, при котором очень даже станет. И даже придумал, как это использовать... Но представил укоризненный взгляд Марии и решил, что помощь Акечи того не стоит.

— В любом случае, я не могу дать совет, как в экстренном порядке вызвать появление у нее мозгов. Могу лишь предостеречь, чего делать не надо. Не надо срываться. Крики и рукоприкладство только укрепят ее в идее о превосходстве над тобой. Лучше относись к ней с холодным и снисходительным презрением, как...

Он хотел сказать 'как к таракану на стене', но вовремя вспомнил, с кем говорит. 'Пчелиная королева' Самоноске Акечи была помешана на всяческих насекомых. Именно по ее инициативе их трио вместо того, чтобы уничтожать матку гигантских насекомых в Токио, вывело ее за пределы города.

— ...как будто она — не более чем грязь у тебя под ногами. Которую приходится потерпеть, но которая не стоит того, чтобы на нее злиться.

— Мда... а я ведь одну из ошибок уже совершила... причём с порога, — хмыкнула она, — Почему хорошая мысль всегда приходит с запозданием? Есть ещё какие-нибудь советы, Финелла-сенсей?

— Не помешало бы выяснить, на чем она все же основывает представление о своем превосходстве, — подумав, добавил Чезаре, — Обычно как раз то, что мы считаем нашим сильным местом, оказывается нашей слабостью, если на него верно надавить...

— Оу, это сказать достаточно просто: она уверена, что харизматична, — начала загибать пальцы Акечи, глядя куда-то в сторону, — Что красива, что место её отца, как вождя народа, автоматически делает её гениальной. Мне удалось только поколебать её веру в мощь кибер-имплантатов. Которых у нее в теле больше, чем, собственно, тела!

— И она при этом считает себя красавицей? — удивился Чезаре, в теле которого имплантатов было ровно столько, чтобы не было заметно внешне, — А какого конкретно народа вождь ее отец?

— Фактически, колумбийского, но кажется, для Анны границ не существует, — презрительно фыркнула аспирантка.

— Иными словами, банановая республика, — усмехнулся кардинал.

— Скорее уж кокаиновая.

— В любом случае, задворки цивилизации. На этом и можно сыграть. Подчеркивай время от времени незначительность ее страны, то, что ее на карте нужно искать с микроскопом и то, что за ее пределами мало кто может назвать хотя бы имя ее правителя. Полагаю, ее это заденет.

Акечи медленно улыбнулась. Своей фирменной широкой хищной улыбкой.

— Да-а-а, думаю, это может сбить с неё спесь.

— Вот и хорошо, — кивнул Чезаре, — Больше ничего так сходу посоветовать не могу, это нужно смотреть по ситуации.

— Тогда, может, вы взглянете на неё во время одного из своих классов? — спросила она, — Анна Варгас.

— Взгляну, — кивнул преподаватель. В этот момент у него в кармане зазвонил телефон. Акечи ушла, махнув человеческой рукой на прощание, а Чезаре с радостью увидел на определителе имя Марии.

— Да?

— Привет, Че, Нарьяна выдала мне задание, — сообщила девушка, — Так что, во время штурма я вряд ли появлюсь.

— Что за задание? — поинтересовался мужчина. Наверное, его должен был радовать такой поворот... Но зная Нарьяну, он не торопился радоваться.

— Мне надо забрать новую студентку, — ответила Мария.

— Дай, угадаю, — поморщился Чезаре, — Из тюрьмы?

— Да... а как ты догадался? — спросила она.

Шпион вздохнул:

— Честно говоря, меня беспокоит тот принцип, по которому Нарьяна в последнее время выбирает тебе студентов. Я понимаю, на что она рассчитывает, но... При всем моем к ней уважении, мне кажется, что она делает грандиозную глупость. И я могу лишь надеяться, что эта глупость не навредит тебе рано или поздно.

— Эй, я же справилась с Лилит, — возразила Мария, — Неужели я не смогу справиться ещё с одной девочкой?

— Надеюсь, что справишься, хотя в очередной раз прошу тебя быть осторожнее... Что ты традиционно пропустишь мимо ушей, — усмехнулся Чезаре, — Но меня беспокоит общая тенденция. Что Сикора, что эта девочка, которая, держу пари, сидит отнюдь не за мелкое хулиганство... Похоже, Нарьяна искренне верит, что если ты смогла заставить меня измениться, то сможешь проделать то же самое с кем угодно. Хочет поставить реморализацию на поток. Вот только она своей машинной логикой не понимает, что... чудеса не воспроизводятся в серии.

— Это ты мне про чудеса толкуешь? — хихикнула девушка, — Ты в них вообще веришь?

— Ты права, — легко согласился Чезаре, — Я в этом не разбираюсь. Просто держи меня в курсе, хорошо? Может, конечно, это уже паранойя, но я опасаюсь, что от этой девочки проблем будет не меньше, чем от Сикоры.

— Вряд ли. Уровень разный. Это же ребёнок. Дети жестоки только оттого, что до конца не понимают, что творят, — последовал уверенный ответ. Всё же Мария до сих пор упрямо верила в добро.

— В данном случае важны не причины, а последствия, — возразил шпион, не желая спорить на эту тему, — А в наш век сигма-технологий действия ребенка, 'не понимающего, что творит', могут быть не менее опасны, чем действия взрослого, четко знающего, что и зачем он делает. Так что все-таки держи меня в курсе: во-первых, чтобы если потребуется, я мог своевременно вмешаться, во-вторых, просто ради большего спокойствия. Обещаю без крайней необходимости ее не расстреливать.

— Хорошо-хорошо, — ответила она, — Я буду очень осторожна. Но ведь если ты не перестанешь меня чрезмерно опекать, я не смогу стать достойной паладинкой.

— Может быть, я чрезмерно тебя опекаю, — серьезно ответил Чезаре, — Но я уже дважды едва не потерял тебя, и это не считая клеймения. Я не хочу, чтобы в очередной раз я не успел или не смог ничего сделать.

— Хорошо-хорошо, — снова ответила Мария, — Я буду очень осторожна. Как будто я вся хрустальная.

— Вот и хорошо, — кивнул кардинал, и на этом решил прекратить ту самую нотацию, которую обещал ей не читать, — Как я понимаю, мы в следующий раз увидимся только завтра. Как знать, может, тогда ты расскажешь мне, что собиралась рассказать?..

Снова повисла пауза. Как всегда. Мария не умела первая заканчивать разговор. Снова и снова это неловкое молчание в конце разговора, когда заканчиваются беседы по делу. Да что же с ней такое в последнее время? Покачав головой, мужчина добавил:

— Кажется, нам определенно надо будет поговорить об этом при встрече... А то помру от любопытства, и будешь плакать. Будешь ведь?..

— Буду, — хохотнула Мария, — Хорошо, я при встрече тебе всё расскажу. А хочешь, лично познакомлю?

— В таком случае жду встречи с двойным нетерпением, — улыбнулся Чезаре, — Береги себя.

И с этими словами он повесил трубку, прежде чем Мария успела снова высказаться на тему чрезмерной опеки. После этого преподаватель стал просматривать досье на новую студентку. Так... Алиса Стоун, восемь лет, родом из Англии. Амагус-иллюзионист ментального типа — в отличие от него самого, не манипулирующая светом, а проецирующая иллюзии напрямую в мозг. В силу этого ее иллюзии видит только получатель. Есть, правда, странное исключение: когда она создает иллюзию адских псов, ее не только видят все, но и фиксируют видеокамеры...

В тюрьму отправлена за убийство пяти человек, включая собственных родителей. Хотя у нее были на то причины: ее отец обвинялся в педофилии; но после 'любимого папочки' она явно вошла во вкус. Похоже, что Алиса издевалась над взрослыми, как издевается ребёнок над пойманным муравьём, отрывая ему лапки по одной. В тюрьме угробила нескольких сокамерников, после чего была переведена в одиночную камеру. Психиатры даже не рискнули связываться.

Всего лишь ребенок, ага. Совершенно не о чем беспокоиться. Интересно, Мария вообще узнавала, с чем ей предстояло столкнуться, или ей хватило возраста? Паранойя разыгралась с новой силой: Чезаре уже четко видел, как именно будет умирать этот 'ребенок', если вдруг до него дойдут сведения, что она издевалась над Марией. Он по-прежнему не собирался мешать послушнице работать, пока маньячка не дает поводов к вмешательству. Однако с этого момента план номер четыре, название которому кардинал до сих пор не придумал, получал наивысший приоритет. Насколько он мог судить, идеальным исполнителем его плана станет Рю. Но стоило ему открыть личное дело, как телефон снова зазвонил. Рейко.

— Да?

— У меня есть сведения. Сегодня нашли студентку, которую оплодотворил Гуро. Сикора и Пешка. Они сделали ей аборт. Мне удалось прогнать через сигма-сканер одну из икринок.

— Кхм, — Чезаре поперхнулся, — Ты хочешь сказать, что оно... биологически совместимо с людьми?

Сам он полагал рассказы об этой опасности Гуро выдумками сплетников, насмотревшихся хентая. Но даже если и нет... Кардиналу проще было предположить, что оно делает это для собственного удовольствия, чем представить себе возможное потомство.

— Да, — Рейко говорила очень напряженно, — Более того. У них с Ирие общий генокод. Это генкрады, Чер.

— Я всегда говорил, что Накамура извращенец, — покачал головой он, — Значит, опасность больше, чем мы думали. А учитывая то, что сказала Нарьяна с утра, подозреваю, что операцию по выжиганию заразы придется отложить на неопределенный срок?

— Они не могли народиться здесь сами по себе, — сообщила ученая, — Либо какой-то прозорливый студент сумел неведомым образом умыкнуть паттерн икринки... либо у нас крыса в педсоставе.

— Занятный поворот... — протянул шпион, — Я верно понимаю, что о проекте 'Геном' был осведомлен только Высший Совет?

— Только наша пятёрка. Ты, я, Франческа, Хейтем и Валькельхайн. Иными словами... можешь, конечно, говорить, что я излишне придираюсь к Штейн, но она — наиболее вероятная виновница.

— Не исключено. Но спешить с выводами не будем: я постараюсь что-то на нее нарыть, но буду прорабатывать и другие версии.

— Валькельхайн и Хейтем могли это сделать только с одной целью: развалить Высший Совет, — задумчиво ответила Рейко, — Пожалуй... я слишком учёный, чтобы подумать на них.

— Кто-то из них может быть двойным агентом, — пожал плечами Чезаре, — А также есть еще один вариант... Ты говоришь, что это кто-то из нашей пятерки, но на каждом заседании Совета нас присутствовало шестеро.

— Ты подозреваешь... саму Нарьяну?

— Мне это не кажется особенно вероятным, — пояснил он, — Но я учитываю все варианты, а ты знаешь, что порой решения Нарьяны оказываются весьма... неожиданными.

— Итого... у нас четверо подозреваемых, не считая студентов, — хмыкнула женщина, — Сурово. Почти как в мире с политической обстановкой.

— Нам нужно больше информации, — ответил шпион, — Операции с проектором где-то фиксируются?

— Фиксируются, но историю легко подчистить, — ответила Рейко.

— Значит, отпадает, — поморщился Чезаре, — Нужно быть идиотом, чтобы не подчистить ее после такого. Пожалуй, даже в какой-то степени хорошо, что Нарьяна не дает разрешения на зачистку лежбища: можно попытаться проникнуть туда и поискать возможные улики.

— На самом деле, не так уж хорошо. Какой-то идиот вышиб опечатанную дверь к лежбищу. Теперь даже если Эйхт его выжжет, мы не можем быть уверены, что ни один объект не сбежал. А учитывая скорость размножения и объемы приплода...

— Verpa! — ругнулся Чезаре, — Вот почему все всегда происходит одновременно? Ладно, я займусь этим вопросом после окончания операции 'Волк в овечьей шкуре'.

— Хорошо, я перезвоню тебе, когда вновь появится какая-либо информация, — ответила женщина.

— Хорошо, — кивнул шпион, кладя трубку.

Он тяжело вздохнул. Честно говоря, он откровенно загонялся. Ему приходилось практически во всех делах, требующих его внимания, успевать самому: из студентов мало кто заслуживал достаточного доверия (хотя человека для сбора информации о Тайаме он отрядить сумел), а трогать службу безопасности без санкции Нарьяны он не имел полномочий. А ведь он привык к четким иерархическим структурам, включающим и координаторов, и экспертов, и полевых агентов... Вот почему организация, бюджет которой сопоставим с небольшим государством, не может позволить себе таких простых вещей?

— И вообще, дадут мне сегодня перекусить перед операцией, или как?

Очнулся Сикора в совершенно незнакомом месте. Похоже на какой-то подвал, по которому шли коммуникации труб и электричества. Как ни странно, чувствовал себя студент гораздо лучше, чем перед приступом.

Первым, что он увидел перед собой, были две беловолосые близняшки. Только вот взгляд одной, той, что лежала у него под ногами, имея из одежды лишь засохшую корку крови и кожаный ошейник, был абсолютно пустым, а у второй, сидевшей в стороне, с кляпом во рту, взгляд был полон ядрёной смеси ярости, страха и отвращения.

Осознание произошедшего происходило медленно, будто бы Сикора просыпался от страшного сна. А когда понял — ему захотелось взвыть. Упав на колени, Тадеуш попытался нащупать пульс у девушки.

'Живи... Господи, пусть она будет живой...' — казалось, шептали его губы, — 'Почему? Почему они меня не остановили? Они же всегда знают, где я, я же их предупредил... Стоп!'

Поляк в ужасе ощупал свою шею, пытаясь найти ошейник. Ошейника не было. То есть, преподаватели не знали, где он. Зато по крайней мере, у девушки прощупывался пульс.

— Слава тебе, Господи... — прошептал Тадеуш. Кажется, на этот раз он очнулся прежде, чем его 'второе я' совершит новое убийство... Хотя и без того оно успело совершить непоправимое. Физически травмы девушки были достаточно легкими. Но вместе с тем, он сознавал, что Джейк успел ее изнасиловать.

Тадеуш поднял девушку на руках и подошел ко второй. Чтобы не возопить от того, что он увидел, Сикора вцепился зубами в нижнюю губу:

— Это ведь сделал я, не так ли? — опустошенно спросил он у той из близняшек, что была в сознании.

Девушка не ответила, что и неудивительно, учитывая кляп. К счастью, все же из более традиционных материалов, чем у несчастной Бьянки. Зато страх в ее глазах слегка уменьшился: похоже, она поняла, что он уже... не тот, кого она видела только что.

— Я уже и не помню, когда последний раз спал, — Сикора стянул кое-как свою ветровку и уложил бессознательную девушку на нее, — Всякий раз, когда солнце заходит, я будто выпадаю, прекращаю... существовать... А когда 'просыпаюсь', вижу подобные картины. Mater Deus, я, видимо, и правда... монстр...

Он медленно подошел к девушке и вытащил кляп из ее рта.

— Тьфу, буэ, бе, тьфу! — отплёвывалась она, — Ну и гадость!

Она повернулась к своей близняшке, которая смотрела пустым взглядом в потолок.

— Можешь убить её?

— И чего она такого тебе сделала? — удивленно переспросил Тадеуш. В его представлении, если ее еще можно было спасти, это следовало сделать.

— Если останется только одна Соня Старки, Робину придётся искать мне новое тело, — девочка нахмурилась, — И очевидно, что этой Соней Старки должна быть я.

— Занятная мысль. А что, если это раздвоение — лишь временное явление? И, если это предположение верно, соединившись обратно, ты рискуешь обнаружить себя... мертвой. Забавно, не находишь? Получится, что ты сама попросила себя убить и сама на это смотрела. Интересно, это можно считать самоубийством?

— Лучше мёртвой, чем сломанной, — ответила Соня, резко помотав головой.

— А кто такой этот Робин и зачем ты ему? — добавил поляк еще один вопрос в общую копилку.

— Он хочет жениться на моей племяннице, — заявила Соня, — А еще превратить меня в сигма-зомби. Ты собираешься языком болтать или что-то делать, глупый двоедушник?

Тут уже Сикора вконец уставился на девушку с отвисшей челюстью. Прикрыв-таки рот, поляк откашлялся:

— И откуда у пани Сони такие выводы обо мне? — спросил Тадеуш, принявшись осматривать свои карманы, — И вообще, сигма-зомби... Звучит мерзко.

С некоторым запозданием он вспомнил, что Финелла говорил о сигма-зомби. И о сигма-зомби, и о Белом Робине... И кажется, даже об этой девушке, которую взяла в заложники его вторая вероятность.

— Я же всё-таки демонолог, и в нечисти разбираюсь, — сообщила она, — Так что, давай уже, убивай ту Соню, что лежит внизу, сломай наручники и побежали уже отсюда.

— В таком случае я могу рассчитывать на ответную услугу? — холодно спросил Сикора, подходя к пленнице.

— Где-то я это уже слышала, — сказала Соня, недобро прищуриваясь, — Как-то об этом же меня спрашивал один дьявол, которого я призвала, с тех пор я бессмертна.

— Это, конечно, очень мило, но у меня несколько иное предложение, нежели бессмертие. Да и твою жизнь она вряд ли кардинально изменит, — Тадеуш склонил голову набок.

— Я второй раз на этот развод не куплюсь, говори сразу, что тебе нужно, — затребовала она так, будто... не могла обмануть его.

— Я хочу заставить его подчиниться, — Тадеуш постучал себя по виску, — Ты не представляешь, как он мне испоганил жизнь, а скольким прервал, так что изгнание или уничтожение для этого выродка будет слишком... легкой участью, — в голосе обычно достаточно спокойного Сикоры почувствовалась застарелая злоба.

— Для этого тебе придётся пожертвовать частью своей личности, — ответила Соня.

— Переживу, — в глазах поляка блестел металл, — Итак, твой ответ?

— Контракт заключён! — ответила девочка, — А теперь освободи ты меня уже, а то я себя чувствую, как джинн в бутылке!

— Вот и договорились, — ответил Тадеуш, после чего стал изучать цепь. С замком ему не справиться, а вот подобрать в цепи слабое звено...

— Что ты там возишься? — раздражённо спросила Соня.

— Выдвинься вперед, — скомандовал Тадеуш, подставляя под слабое звено металлический прут. Теперь обернуть руку в платок и потянуть за цепь, концентрируя усилие на пруте.

— Почему ты просто не разорвёшь её?

Новый рывок.

— Я что, похож на человека, который гнет подковы и сворачивает сковородки в трубочку? Приходится работать головой!

Звено немного разошлось. Можно было попробовать просто вытащить из него второе и таким образом разомкнуть цепь.

— Ты же двоедушник, — удивилась Соня, — Что, до сих пор не научился воровать у него силу? Он, например, научился.

— Я вообще только вчера понял, чем по сути являюсь, — проворчал Сикора, пытаясь вынуть звено, — А потом меня снова вырубило. Ну и как мне ее 'скоммуниздить'?

— Эй, я дьявол, а не двоедушник, откуда мне знать? — девушка всплеснула руками, и цепь соскочила.

Забавно, но слово 'дьявол' она употребляла, как нечто само собой разумеющееся.

— Да не дергайся ты! — одернул ее Тадеуш и повторил попытку.

— Я не дёргаюсь, — капризно ответила Соня и, что характерно, попыталась при этом развести руки в стороны. Непроизвольно. Просто из-за привычки жестикулировать.

— Рррр! — рыкнул Сикора, невольно сконцентрировав свое раздражение на девушку на ни в чем не повинном звене и своих руках, и резко дернул цепь, пытаясь разорвать звено. Разорвать не вышло, однако щель расширилась достаточно, чтобы звенья можно было без труда разъединить.

— Готово.

— Ну, наконец-то, — резюмировала Соня, резко вскакивая со стула, — А теперь, убей её, — скомандовала она, тыкая пальцем в свою близняшку, изучавшую что-то на потолке. За всё это время вторая блондинка даже не сменила позы, только моргать не забывала.

— Пани, а вот этого в окончательном варианте контракта не было, — парировал Сикора, особо отметив словосочетание 'окончательный вариант', — А по своей воле я убийцей становиться не собираюсь.

— Агрх! — девушка гневно топнула ногой, — Хорошо, дай мне тогда свой нож.

— Думаю, это тебе подойдет лучше, — сказал он, указывая на лежавший поблизости лом и подходя к бессознательной жертве, — И все равно я не понимаю, что тебе такого в ее смерти? Да, шок, конечно, будет. Но, если мы ее отнесем в медчасть, думаю, ее быстро приведут в чувство.

Соня взяла в руки лом.

— Ты совсем тупой или прикидываешься? — спросила она, взвесив в руке оружие, а затем, закинув его за голову, со всей дури опустила на череп лежащей на полу девушки. Её лицо, одежда и волосы обильно покрылись кровавыми пятнами.

— Или мне вызвать демона, который сломает тебя, как это сделала твоя вторая душа с ней?

Она снова закинула оружие за голову и опустила его на грудь уже мёртвой девушки, проламывая грудную клетку. Сикора ощутил, как что-то тёплое прыснуло ему на щёку.

— Она уже никогда не будет Соней Старки, той, какой должна была быть!

Лом снова взлетел вверх.

— Твоюжналевоблин... — ругнулся поляк, отходя от трупа, и достал платок, чтобы вытереть щеку, а затем осмотрел себя, — И как ты это преподавателям объяснишь?

— Это уж как ты объяснишь! — бросила она небрежную реплику в сторону Тадеуша, прежде чем опустить лом на живот, — Это ведь твоих рук дело.

С этими словами она снова занесла оружие.

— Что, освободилась и уже намылилась разорвать контракт? Так-то вы, дьяволы, относитесь к своему слову...

Поляк достал телефон и, прежде чем Соня успела что-либо ответить, щелкнул вспышкой, запечатлев картину 'самоубийства' Сони.

— Я отношусь к своему контракту так же, как и ты, — сообщила она, опуская тяжёлый лом в район таза, фактически разделяя свою копию на две части, — Я тебе должна только помочь подчинить вторую душу. И от этого ты не отвертишься!

— А еще у нас с тобой личный счет к одному и тому же лицу... точнее, к одной и той же перчатке, — сказал поляк, пряча телефон в кармане, — Так что давай-ка не будем топить друг друга, а вместе выгребем из этого дерьма и покажем этому Белому Робину, где ему самое место. Да так, чтобы он и ко Второму Пришествию оттуда не вырвался. Ну что, напарники, пани Старки?

В этот раз лом опустился на колено мёртвой девушки. Соня остановилась, чтобы отдышаться.

— Знаешь, тот факт, что ты мне не помогаешь, плохо сказывается на нашей командной работе, — тяжело дыша, сказала она, убирая мокрые волосы с лица, — В конце концов, я призвала сюда Гуро.

— Ага, встречал. Метаболизм сродни амфибиям, сильно зависит от влажности помещения, судя по всему, это необходимо для дыхания, но в отличие от них, кровь насыщена эритроцитами. Мечет икру в жертву, формируя колонию мальков. Смею предположить, что момент созревания колонии смертелен для носителя.

Сикора пожал плечами.

— Да и вообще, а если бы я начал помогать, а ты бы оказалась подручной Робина, как моя копия? Так что вполне естественно, что мне потребовалось время, чтобы разобраться в ситуации. Итак, как будем избавляться от этого? — Тадеуш указал на безжизненный труп.

— Никак, — ответила она и снова занесла лом. Новый удар пришёлся уже по второму бедру.

— В любом случае, у нас с тобой контракт, так что, тут тебе уже не сбежать. А эти куски мяса задержат пока Гуро и подготовят сюрприз Робину. Фу-у-ух...

Она тяжело опустила оружие.

— Спасибо, блин, ты настоящий джентльмен.

— Не стоит благодарности, пани, — ответил Сикора, глядя на результат трудов Сони, — сказала бы раньше, что это для Гуро, я бы, возможно, помог... Как ты считаешь, где мы?

— Там, откуда надо валить, — коротко и ясно выразилась девочка, после чего ткнула пальцем в железяку, — Возьми лом.

— Выбрось его. Я им буду слишком медленно махать, чтобы попасть по Гуро, а тело Робина им, судя по всему, не пробьешь. А для моей копии...

Для своей копии у Тадеуша был только нож, зато какой! Семнадцатисантиметровое лезвие, углеродистая сталь, небольшая гарда, пила с обратной стороны. Джейк явно знал толк в этом.

— Тогда что встали? Иди тогда вперёд, — скомандовала Соня, ткнув пальцем в сторону двери.

За дверью были технические коридоры. Тёмные, хреново освещённые, с трубами и проводами, тянущимися вдоль стен. Это были явно не жилые помещения и даже не лаборатории.

— Ясно, — только и ответил Сикора, пряча нож, — Украсть силу, говоришь? Ну-ка, попробуем...

Тадеуш задышал медленно и глубоко. Вспомнив 'отголосок' в схватке с Робином, он мысленно представил себе свою вторую душу в виде спящего волка. Пока светит солнце, он не проснется, даже если из пушки стрелять. Мысленно Сикора подошел к хищнику и наклонился к нему. Он протянул к нему руки... Увы, это осталось лишь в воображении. Ничего не изменилось.

— И как ты хотел сделать это без ритуала? — фыркнула девушка, — Глупый двоедушник.

Небольшая пауза и...

— Ты собираешься идти или нет?

— Отлично. То есть без рисования на стенах и полу мы не обойдемся, — недовольно проворчал Сикора, — Идем.

Они остановились на развилке, где ничто не показывало, в какую сторону идти дальше. И одновременно с этим... Тадеуш почувствовал мерзкий запах. Знакомый запах: он уже не так давно чувствовал его.

Гуро.

— Они где-то здесь? Есть идеи по направлению? — спросил он Соню.

— Куда угодно! Здесь сейчас будет Гуро! — топнув ножкой, закричала она.

Но ничто не подсказывало Тадеушу, куда идти. Кап. Плюх. Швырк. Служебные помещения, звуки воды. Звуки механизмов. Бум! Стук! Шварк!

— А, блин. Авось пронесет! — решился-таки Сикора, подхватив Соню на руки и рванув в левый коридор. — Ты его чуешь, что ли?

— А ты что, не чуешь?! — парировала она. Буквально через пять метров коридор разделился... на левый и на лестницу вверх.

'Вверх!' — мигом понял двоедушник.

— Если и чую, то сам этого не понимаю, — сказал он, влетая наверх по лестнице по принципу 'чем выше, тем лучше'...

— А что, вонища ни о чём не говорит?! — спросила девушка. Один лестничный пролёт. Другой. Третий. Уже три этажа, а лестница не думала заканчиваться.

— Что ты вообще о нем знаешь? — сменил тему Тадеуш, — И зачем призвала?

Как ни странно, у него будто открылось второе дыхание. Ничто не мешало бежать и разговаривать одновременно.

— Вроде как, вампир из Ёми... синтоистского ада, — ответила она, — А призвала я его здесь... чтобы сбежать. Откуда ж я знала, что ты — двоедушник?

— А что, эти два момента как-то связаны? — не понял логики Сони Тадеуш, — И вообще, я, конечно, читал о двоедушниках, но не углублялся особо в тему.

Сикора хмуро глянул наверх:

— Мафусаилов бред, эта лестница вообще думает заканчиваться? — выругался поляк.

— Откуда я знаю?! — спросила его девушка, когда они пробежали мимо огромного вентилятора с медленно вращающимися лопастями, — Это уже восьмой этаж. В школе нет столько этажей!

— Может, 'Хронос' начал уже и пространство выворачивать? — предположил Тадеуш, — Блин, чувствую себя, как на бета-тесте Disciples 3.

— Отставить панику! — выкрикнула Соня, — Я вижу конец лестницы!

— Знаешь, у меня такое чувство, что нас где-то надули... — нахмурился парень и, подойдя к двери, внимательно прислушался к тому, что происходит за ней.

— Кстати, ты ведь не планировала участвовать сегодня в конкурсе? — вдруг спросил он.

— Каком конкурсе? — не поняла девушка.

— Да этом... — Сикора махнул рукой, — На короля и королеву школы. Как я понял из описания, конкурс идет до глубокой ночи, так что... — Тадеуш сложил пальцы пистолетом и 'выстрелил' себе в висок, — Я в пролете. Ну и пес с ним, — резюмировал поляк, открывая дверь чуть-чуть и заглядывая в щель.

'Ага, мы такие прям неприметные...' — подумал он.

— Не. Не слышала, — помотала головой Соня, — Наверное, об этом сказали днём, потому что меня похитили утром.

— Вот и отлично. Тогда предлагаю посвятить то время, которое остальные потратят на праздник, на то, чтобы заняться им, — Сикора постучал себя по виску... и с разбегу высадил дверь. За ней оказались новые технические помещения, но Соня все-таки обрадовалась:

— Я знаю эти места!

— Отлично! — облегченно выдохнул Сикора, — Веди.

И он аккуратно дал девушке встать на пол. Та уверенно взяла его за руку и потащила за собой.

— Нам сюда. Это минус второй этаж. Просто рассадник всякой мелкой нечисти.

— Замечательно, — с чувством сказал он, — Надеюсь, хоть здесь вы не держите ничего опасного для здоровья?

— Да нет, они нематериальны. А вот спать здесь не советую — будут сниться кошмары, — сообщила Соня, резко поворачивая в одно из крыльев коридора, — Я не знала, что школа под землёй настолько больше, чем над ней. Кстати, а что ты там искал у себя на шее?

— Ну... Э... — замялся Тадеуш, — Кажется, я потерял ошейник пани Нарьяны.

При мысли о том, что с ним сделает директриса, узнав об этом, его бросило в жар.

— Он тебе дорог, как память? — не останавливаясь, спросила его девушка.

— Скорее уж он дорог Нарьяне как памятка обо мне, — отшутился он, — И что-то мне подсказывает, что она будет недовольна, не обнаружив его.

— Нашел, кого бояться, — фыркнула студентка, — Нарьяна — самый добрый человек, кого я знаю.

— Занятно, — только и сказал Сикора, следуя за Старки след в след, — Далеко нам идти?

— Нет, ещё один пролёт, и мы окажемся в преподавательском крыле.

— Отлично.

В скором времени они оказались в жилых помещениях... Которые, кстати, у преподавателей были заметно роскошнее, чем у студентов. Соня с легкостью нашла комнату директора — видимо, была там не раз.

— Нарьяна! — воскликнула она с порога, вваливаясь без стука, — Меня похитили Белый Робин и вторая душа этого двоедушника!

— Это очень хорошо,— ответила директор. Она сидела, развалившись в крутящемся кресле, и неторопливо обсасывала солёную соломку, глядя на Соню.

— Это значит, что ты знаешь, где их логово. Чезаре будет просто в восторге.

— Доброй... ночи? пани Нарьяна... — Тадеуш виновато почесал затылок, понимая, как он сейчас рискует, — Вот, нашел пани Старки, и... потерял то, что вы мне выдали. Извините, пани...

— Правда? — хлопнула глазами Нарьяна, — А я только что видела тебя в ошейнике, заходящим в комнату Марии.

Он понял сразу, что это значит. Перед глазами промелькнули неведомая Бьянка и вторая вероятность Сони. Твоюжналевоблин... Тадеуш буквально сорвался со своего места в направлении выхода, но через два шага остановился:

— Какой кабинет, пани Нарьяна? — спросил он, оглянувшись на директрису. На лице Сикоры читался ужас.

— Тридцать седьмой, — ответила директор, не обращая внимания на глупо моргающую Соню.

Благодарно кивнув, Тадеуш бросился по коридору в поисках нужного кабинета. Успеть, только бы успеть... Ведь этот выродок наверняка нарочно выбрал единственного человека, к которому он успел привязаться в этой школе!

Дверь была открыта... Наружу. Притом, что вообще-то открывалась внутрь. А из комнаты спиной вперед выскакивал Джейк, держась рукой за левую щеку. Из-за того, что Тадеуш подходил как раз слева, пока он оставался незамеченным — чем не замедлил воспользоваться.

Нож без лишнего сопротивления вошёл в мягкую плоть.

— Сука, — просто констатировал Джейк и упёр левую руку в грудь Тадеуша. В это мгновение сам Тадеуш мог увидеть, насколько было изуродовано его лицо. Словно кто-то провёл горелкой сверху вниз.

Джейк выпрямил руку, и Сикора-оригинальный отправился в затяжной полёт через весь коридор. Удар вышиб воздух из легких поляка, но двойник не стал добивать его. Может, потому, что краем глаза Тадеуш увидел отблеск пламени в дверях комнаты.

Сикора-в-ошейнике стремглав бросился прочь.

— Куда побежал?! — спросила Мария, выскакивая из своей комнаты с огненным мечом наперевес, — Я что, ещё бегать за тобой должна?!

— Пани Мария, вы в порядке? — спросил Сикора, с трудом поднимаясь. Кажется, не вышло из него героя. Эта 'принцесса' сама любого дракона насмерть загрызет.

— А ты тут что делаешь!? — немедленно обернулась к нему аспирантка.

— Ну... Пани Старки сейчас в кабинете пани Нарьяны, — поляк чуть виновато улыбнулся, — Слава Богу, он не смог навредить вам, пани Мария.

— То есть... Нарьяна сразу надела ошейник на правильного Сикору? — изогнула она бровь. Тем не менее, огненный меч из рук девушки никуда не пропадал.

— Думаю, пани Нарьяна и пани Соня лучше объяснят нам ситуацию, — Тадеуш взял нож за лезвие и протянул его Марии рукоятью вперед, держа обе руки на виду, — Потому как мне кажется, что с этой чертовщиной я сам скоро свихнусь. Предлагаю пройти к директрисе. Мне завести руки за голову?

Огненное лезвие (не в смысле 'горящее': лезвие, сплетенное из алых языков пламени) втянулось в перстень на руке девушки, после чего та быстрым движением выхватила нож из рук Сикоры и бросила в свою комнату.

— Где ты нашёл Соню?

— В подвалах. Где-то на минус десятом этаже, — ответил поляк, пожав плечами, — Идем, пани?

Мария кивнула.

— Идём.

С этими словами она двинулась в кабинет директора.

— Мисс Нарьяна? — спросила она, осторожно открывая дверь.

— А, Мария, заходи, — Нарьяна сделала приглашающий жест рукой, — И ты, Тадеуш, тоже. Отчего же нет? Соня уже рассказала мне о вашем договоре.

— Ты заключил договор с Соней? — резко сверкнула Мария глазами в сторону Сикоры. Он мигом вспомнил, что по данным из личного кабинета, его куратор училась на боевого паладина в католическом монастыре. Так что неудивительно, что ей пришлась не по вкусу идея сделки с Дьяволом.

— Чтобы решить проблему с Джейком, нам нужна... помощь специалиста. Во всяком случае, как я понял, пани Старки имеет представление о том, как мы можем справиться с проблемой. И нет, пани Мария, душу я не закладывал. Пани Нарьяна, что-то прояснилось?

— Конечно, — кивнула она, — Контракт должен быть выполнен, так или иначе. Иными словами, теперь у Сони есть проект, а ты назначен защищать её до тех пор, пока контракт выполнен не будет.

— Эм... то есть на все пары нам тоже вместе ходить придется? — удивленно спросил Тадеуш, нутром чуя подвох, — И проект... именно то, о чем я подумал?

— А ты думал? — фыркнула Соня, упирая руки в бока, — Если ты хочешь получить контроль над своей второй душой, тебе надо её поймать, а лучшей приманки, чем я, на свете не существует.

— Mater Deus... — протянул Сикора, хлопнув себя по лицу, — И как же я его должен поймать? Завернуть в рыболовную сеть, что ли?

— Кстати, вариант, — кивнула Соня, — Только сеть потребуется очень прочная. Не волнуйся. В прошлом уже были прецеденты. Главное — не убивать.

— Ясно... — голос поляка стал совсем грустным, — И какие у тебя пары?

— Не помню, ещё не смотрела, — ответила девушка.

— Политология, социология, богословие и сигма-физика, — ответила вместо нее Нарьяна.

— Ну, как минимум половина дисциплин совпадает, — пожал плечами Тадеуш, — И все же... Одна деталь с Джейком не дает мне покоя... Мне кажется, что Джейк и я... Поменялись телами!

Нарьяна подняла бровь.

— Забавно... выходит, что параллельные вероятности существуют не независимо друг от друга, а взаимосвязанно.

— То есть, душе всё равно, в какой вероятности существовать? — уточнила куратор.

— Не совсем, пани Мария. Присаживайтесь, пане, — обратился он ко всем девушкам, чувствуя, как его предположение породило взрыв мыслительной активности, да такой, что, казалось, его голова вот-вот взорвется, — если предположение пани Старки верно, и я действительно являюсь двоедушником, то есть формой... можно даже сказать, нечисти, которая встречается в польском фольклоре, представляющей собой систему сосуществования одного тела и двух душ, лишь одна из которых является человеческой, то в результате взаимодействия этой моей особенности и Хроноса образовался синергетический эффект, который привел к тому, что стало возможно существования двух Сикор, причем в каждом из них на определенный момент существования этого тела в доминанте находится только одна душа. Здесь мы имеем несколько переменных, которые неплохо бы уточнить, но пока что я буду исходить из наихудших для нас вариантов.

Тадеуш достал листок и карандаш и стал что-то активно на нем рисовать, продолжая 'лекцию':

— Мне пока неясно, является ли феномен копий, который создал Хронос, проявлением параллельно существующих систем в близстоящих системах пространства-времени, или же формой последовательного существования одной системы, способной пересечься сама с собой за счет снятия ограничение на единонаправленность оси времени в системе, — Тадеуш нарисовал две человеческих фигурки, и стал пририсовывать стрелки взаимосвязей, не прекращая речи, — В то же время, двоедушник в своем цикле зависит, как мне кажется, от своих внутренних биологических часов, и в определенный момент управление переходит от одной души к другой; в классическом варианте легенд о двоедушниках при свете солнца активна душа человека, а после его захода — соответственно, нечеловеческая. Но из-за Хроноса эта взаимосвязь оказалась или нарушена, или искажена, что лишает нас надежной точки отсчета в предсказании 'переключения'. Если вывести в аксиому, что наши копии являются параллельными системами, то возможно, они синхронизировались так, что в один момент душа Джейка переселяется в тело 1, которое за момент до этого занимал я, а моя душа, соответственно, переходит в тело 2, до того занятое Джейком. Это может объяснить, почему на нынешнем Джейке красуется ошейник, который пани Нарьяна надела на меня, и почему его нет на мне, а его раны не появились на этом теле, — Сикора ткнул на ту часть своего лица, по которому Джейк получил удар огненным мечом, — Кроме того, из этого выходит, что смерть тела 1 никак не скажется на теле 2, и наоборот.

Тадеуш выдохнул, достал другой листок и стал разрисовывать и его:

— Другое дело, если взять за аксиому то, что я и Джейк по-прежнему переключаемся в пределах одного тела, но оно само по себе путешествует во времени. В конце концов, ошейник снять сложно, но — не невозможно, а сигма-проектирование позволяет залечить любые раны. Тогда получается, что мы имеем спорное, но преимущество, ибо я опережаю — пока что — Джейка на один цикл переключений. Для меня, вы, пани Нарьяна, одели на меня ошейник 'вчера'. Но 'сегодня' я очнулся без ошейника и той раны, которую Джейку оставила пани Мария, — а это значит, что Джейк успеет до переключения залечить раны и снять ошейник, после чего направится в свое логово, где находилась пани Соня, и там... кхм... переключится на меня, — поляк потер переносицу, — Как видите, пане, любой из вариантов имеет и свои плюсы, и свои минусы. Так что для дальнейшего планирования стоит выяснить, какой же из вариантов действует в моем случае. Есть вопросы на данном этапе?

Соня потерла подбородок:

— Учитывая, насколько я важна для Робина, не думаю, что второй вариант нам подходит, ведь, в таком случае, получается, что та копия меня, которую... в общем, не важно. Которую сломал Джейк, уже бывала в том подвале и, в итоге, должна была исчезнуть из него, чтобы вернуться обратно. Иными словами, тогда Робин не смог бы осуществить план по сигмафикации меня и созданию сигма-зомби из моего тела. Кроме того, та Соня была удивлена не меньше моего, когда увидела меня.

— Это всё не отменяет возможности одновременного существования двух независимых теорий, — заметила Нарьяна, — Мир редко останавливается на одном варианте развития событий и на одном алгоритме, независимо от его оптимальности.

— Проблема в том, — с грустью в голосе заметил Тадеуш, — Что я пока не стал предполагать варианты с тремя и более копиями, а ведь чисто теоретически таких копий может быть бесконечное множество... Так или иначе, это те факты и предположения, которые у меня есть на данный момент. Уж простите, что доставил вам столько головной боли... — парень почесал голову и как-то грустно улыбнулся.

— У меня голова не болит, я думаю местным мейнфреймом, — пожала плечами Нарьяна, после чего повернулась к Марии, — Тебе уже не впервой всяких чудовищ реморализировать. Проследи за процессом.

— Поняла, — кивнула та и вновь перевела настороженный взгляд на Тадеуша.

— Не думаю, — ответил он, — Что термин 'реморализация' можно было бы применить в данном случае. Я и Джейк, по сути, даже не являемся одной и той же личностью не только в ментальном, но и в духовном плане. Но, как это ни печально, тело — а в настоящее время скорее 'тела' — у нас общие. Так что, как мне кажется, вопрос в том, какая из душ сможет подчинить себе другую. Потому как, простите мою прямоту, такого выродка, как Джейк, не исправит даже могила.

— Когда ты подчинишь сущность Джейка, — прокомментировала Соня, — Ты все равно не сможешь избежать его влияния. Я так думаю, эффект будет сравним с мгновенной магофикацией.

Сикора нахмурился — последнее сообщение ему явно не понравилось:

— Что ж, чему быть — того не миновать. В конце концов, если я не смогу его подчинить или стану как он, думаю, никто из здесь присутствующих не пожелает видеть... подобное... живым. Кстати, ты упоминала обряд, пани Соня... Можешь рассказать поподробнее?

— Это африканский обряд поглощения, — пояснила Соня, — Я изучала Пожирателя Теней, поэтому, думаю, смогу воспроизвести его. Но мне нужно, чтобы вы были оба рядом. А ещё мне потребуются да охотника и сосуд. То есть, двое сильных мужчин, вкусивших кровь в бою или на охоте, и одна женщина.

— Эм... — Тадеуш, кажется, слегка прифигел от предложения Сони, — А мужчины и женщина обязательны? Ну и если про кровь... то я вообще-то цапнул Джейка, когда первый раз с ним столкнулся...

— Не-не-не, тут имеется в виду убийство, — ответила девушка, — Я не шарю во всей этой сигме, но точно знаю, что всякие там рекомендации и требования надо соблюдать, иначе не сработает. Колдуны древности сами не понимали, как это работает, но в данном случае, думаю, это обязательно: в теле женщины будет храниться душа, а гонять её из тел будут охотники.

— А в чем заключается их часть? В смысле, что они делают, чтобы выполнить обрядовую функцию? — спросил Сикора, который слишком хорошо знал, на чем основаны африканские обряды.

— Они вас убивают при помощи отравленных игл, — сообщила колдунья, — Но яд довольно своеобразный, потому смерть будет временная. Именно на этом яде основан обряд зомби.

— Мило, — мысль о том, что ему предстоит умереть, несколько пугала, но в каком-то смысле такое описание даже успокоило. Он знал, что многие из африканских обрядов основаны на сексуальной магии, и опасался, что пани Соня заявит, что для изгнания Джейка придется устроить хард-порно. А уж если бы Мария, не уточнив, заявила о своем участии... Тадеушу мигом представился суровый взгляд профессора Финеллы. Кажется, тогда он пожалел бы, что не дал Робину легко и безболезненно себя задушить.

И словно в ответ на его мысли, в комнату влетел Финелла. От него пахло порохом, дымом и кровью, а лицо было уже не суровым, а... обеспокоенным.

Возможно, Чезаре следовало поинтересоваться, что тут делает Сикора. Или обстоятельствами освобождения Сони. Или готовиться объясняться перед Нарьяной за самоуправство. Или просто какое-то время молча послушать разговор. Но вместо этого он, игнорируя остальных, сразу кинулся к Марии:

— Ты в порядке? Я слышал, что на тебя напали...

— Здравствуйте, пан Финелла, — поздоровался Тадеуш, но мигом понял, что тому явно не до него. Тем более что Мария в этот момент тоже выпала из разговора.

— Да, напали. Сикоры внезапно поменялись местами, когда один из них шёл ко мне обсудить проект. Теперь у нас один из Сикор краплёный, — ответила она, улыбаясь.

— Хорошо, — было не вполне понятно, то ли Чезаре имеет в виду поиски, то ли то, что Мария, похоже, в порядке... Но по тому, что он проигнорировал приветствие поляка и заключил ее в объятия, словно хотел отгородить от всего мира, можно было догадаться.

— Судя по тому, что мне рассказали, ты помог ей отбиться, — обратился кардинал к студенту несколько секунд спустя, — Спасибо.

Честно говоря, этот преподаватель, ополчившийся на него с самого начала пребывания в школе, был последним, от кого Тадеуш ожидал услышать слова благодарности, тем более, кажется, вполне искренние. А между тем, ничего странного в этом не было. Чезаре стремился выжить его из ЗШН, потому что знал о художествах Джейка в Варшаве. Знал о жестоких убийствах и изнасилованиях — и решительно не желал, чтобы такой человек находился рядом с Марией. Однако, заступившись за нее перед Джейком, Тадеуш показал, что он — другой. И лучшим выбором как для ЗШН, так и для Марии, будет помочь ему решить проблему.

План 'Осторожно, злая собака' был тихо свернут.

— Уверен, пани Мария бы не дала себя в обиду и без моей помощи, — сказал Тадеуш, ощущая себя несколько... неуютно. Впрочем, терять времени было нельзя, — Я считаю, что для того, чтобы словить Джейка, стоит вывести его из его 'спокойного' состояния. Он очень легко дает волю эмоциям, и если его задеть за живое, то он начнет в ярости делать простейшие ошибки. И мне кажется, есть кое-что, чем мы можем его задеть достаточно сильно, чтобы он в ярости пошел искать меня, вместо того, чтобы выполнять приказы Робина — или какие там у них договоренности...

— Что вообще могло подтолкнуть его служить Робину? — поинтересовался Чезаре, не выпуская Марию, будто боялся, что она тут же куда-то исчезнет и непременно попадет в беду. Как знать, может быть, действительно боялся...

Тадеуш пожал плечами. Как будто он знал, что требуется такому выродку, как Джейк!

— Полагаю, именно то, что не позволяет ему мирно сосуществовать с людьми. Возможно, Робин пообещал ему то, что не сможем пообещать мы — свободу убивать так, как ему вздумается и когда ему вздумается. Впрочем, исходя из моего опыта, Джейк опасен даже сам по себе, без поддержки со стороны Робин.

Чезаре криво усмехнулся:

— Важнее отыскать Робина. Без него 'Джейк' — просто очередной боец с выдающимися ттх и съехавшей крышей. Опасно, но ничего особенного. А вот Робин... упусти его из виду, и он за несколько дней натворит таких гадостей, что годами расхлебывать будем.

— Как, кстати, прошла ваша операция? — вмешалась Нарьяна. Чезаре вздохнул:

— Неудачно, — признался он, — Хотя объект пришел на место встречи, оказалось, что мы имеем дело с имитатором. Это была Франческа: она использовала образ Скрежетуна-Кенни и имитировала участие в похищении Сони, чтобы заманить Фальк в ловушку и использовать в своих экспериментах. За создание Гуро ответственна она же.

— И она?.. — уточнила директор.

— Мертва, — взгляд кардинала стал жестким, — В сложившейся ситуации я счел устранение единственно-допустимым выходом.

— Помнится, я не давала разрешения на отстрел, — заметила Нарьяна, — Разве вы не помните, что на последнем Совете ясно было сказано...

Ее прервал красноречивый жест Чезаре. Другой рукой тот не переставал обнимать Марию, положившую голову ему на плечо.

— Не сейчас. Что сделано, то сделано. Еще слово, и эти студенты услышат то, что ты сама же хотела от них скрыть.

Нарьяна выразительно посмотрела на потенциальных свидетелей.

— В любом случае, для поимки я не нужна, — сказала Соня, — Думаю, вы тут без меня сейчас справитесь.

Она двинулась к выходу, но вот Тадеуш предпочел задержаться.

— Надеюсь, запрещать отстрел Робина ты не станешь? — уточнил Чезаре, приняв молчание за знак согласия.

— Не стану. Робин — неучтенная переменная. Его необходимо вычеркнуть из уравнения. Его логово где-то в лабиринтах минус десятого этажа. Действуйте так, как считаете нужным.

Шпион внимательно посмотрел на нее и криво усмехнулся:

— Значит, карт-бланш?

— Карт-бланш.

— В таком случае, будем действовать решительно. С этого момента на нижних этажах объявлен карантин. Эйхт который день просит разрешения устроить зачистку Гуро. Самое то, чтобы перекрыть все выходы с этажа, а также на всякий случай выходы с лестниц на этажи выше, после чего прочесать территорию частым гребнем. Убьем двух зайцев одним выстрелом: уменьшим угрозу Гуро и поймаем Робина. Джейк может улизнуть, если ему хватит ума не возвращаться в подвал, но если что, его мы поймаем отдельно.

Прижимающаяся к нему Мария здорово отвлекала, лишая возможности эффективно планировать, но о том, чтобы попросить ее отодвинуться, он не допускал и мысли. Скорее напротив, он наплевал бы на все планы ради того, чтобы она оставалась рядом с ним подольше...

— Пан Финелла, скажите, а этот... Белый Робин... способен делать свое тело-носителя неуязвимым? — задумчиво спросил поляк, достав еще один листок бумаги.

— Сам по себе он делает неуязвимой только ту часть, которую прикрывает, — ответил Чезаре, — В данном случае левую руку. Но данный конкретный носитель может магически укреплять свое тело, и по донесениям профессора Смита, эта способность Робину передалась...

— Понятно... — что ему понятно, Тадеуш предпочел не уточнять, — Панове...

Он поклонился и вышел за дверь.

— Я, пожалуй, тоже потопаю, — сообщила Нарьяна, покидая свою комнату. Чезаре и Мария оставались одни.

Рассудком шпион понимал, что учитывая, что он и так потерял день форы, нужно заниматься организацией оцепления. Понимал он и что никуда она не денется. Но как и обычно, когда он находился рядом с Марией, рассудок был безжалостно лишен права голоса.

— О чем вы говорили, когда я пришел? — нарушил он, наконец, молчание.

— И это будет первый вопрос, который ты задашь мне, когда мы остались наедине? — спросила девушка, не отнимая головы от его плеча.

Чезаре улыбнулся:

— Ну, больше всего меня интересует, о чем таком ты в последнее время так неловко молчишь в конце каждой нашей встречи... Но я уже решил, что не собираюсь давить на тебя и добиваться ответа.

— Знаешь, я думала, что первый шаг сделаешь ты, — ответила девушка, — Мне... я не могу найти правильные слова... а неловкое молчание давит сильней, чем километры воды над головой.

— Правильные слова... — повторил Чезаре, — Знаешь, я уже давно не пытаюсь подбирать правильные слова в общении с тобой...

Глубокий вдох... И такие простые и банальные слова.

— Я люблю тебя, Мария. Вот так вот просто.

— И? — она повернула голову так, чтобы иметь возможность одновременно лежать у него на плече и смотреть ему в глаза. Мария улыбалась, — Что дальше?

— Дальше... — мужчина ухмыльнулся, — Дальше тебе полагается ответить либо 'Я тебя тоже люблю', либо 'Давай лучше останемся друзьями', либо 'Уйди от меня, извращенец проклятый'. Хотя не исключаю, что ты придумаешь четвертый вариант.

Мария рассмеялась. Смех этот был явно громче и веселее, чем заслуживала немудреная шутка, но все же Чезаре посмеялся вместе с ней. Реакция на его слова говорила сам за себя, но тем не менее, кардинал педантично спросил:

— Итак?

— Прости, — всё ещё хихикая, ответила девушка. Она прикрывала рот ладошкой, словно это могло удержать смех внутри. В уголках глаз блестели слёзы.

— Прости... я тоже тебя люблю, просто... я не так себе все это представляла.

— Ну, разве у нас с тобой может что-то быть нормально или как у всех? — улыбнулся он, после чего, чуть изменив положение, поцеловал ее в губы. Закрыв глаза, Мария ответила. Нельзя сказать, чтобы ее поцелуй был страстным, жарким, горячим. Скорей, наоборот: мягким и нежным, неторопливым, девушка ласкала губы мужчины губами, даже и не думая давать волю языку. Одна её рука скользнула за спиной Чезаре, в итоге обхватив его за шею, а другая заскользила по его груди.

Зачарованный магией момента, Чезаре продолжал обнимать и целовать ее, не торопясь переходить к чему-то большему. 'Только не торопись, не испорть все', — тихо напоминали ему остатки рассудка. О более практических вопросах они уже не заикались: видимо, знали, что понимания в данный момент не встретят. В данный момент он был неспособен думать о чем-то, кроме Марии...

— Почему нам надо было ждать этого момента полгода? — спросила Мария, на мгновение отрываясь от его губ. Она так и не открыла глаза.

— Как бы по-мальчишески это ни звучало, — Чезаре на несколько секунд прервался на поцелуй, после чего продолжил, — Но я боялся отказа.

— А я боялась, что ты скажешь, что ты относишься ко мне не настолько серьёзно... — ответила она, вновь возвращаясь к поцелую и через пару секунд вновь прерывая его, — Что ты относишься ко мне, как к дочери.

Мария отстранилась чуть назад и открыла глаза. Она смотрела строго в глаза Чезаре.

— Ты ведь всегда держался так строго...

— Я опасался, что если я расскажу тебе о своих чувствах, а ты ответишь, что относишься иначе... Ты начнешь отдаляться от меня. Будешь чувствовать себя неловко и избегать меня...

— Два идиота! — расхохоталась паладинка, вновь упираясь лбом в плечо мужчины. Она буквально содрогалась от смеха.

— Это верно, — рассмеялся в ответ шпион, — Но тем приятнее в итоге осознать, что наши опасения были напрасными, не правда ли?

— На самом деле, у тебя было меньше поводов для опасений, — девушка возмущенно отвернулась и сложила руки на груди, — Да и вообще, это мужчина должен делать первый шаг.

— Как это меньше? — улыбнулся Чезаре, лаская ее плечи и касаясь губами шеи, — Какие-такие поводы для опасений я тебе давал?

Она хихикнула и дернула плечом.

— Ну... ты старше, умнее, весь такой успешный...

Кардинал пожал плечами и заглянул ей в глаза:

— Разве все это имеет такое уж большое значение? Любовь и расчет — вещи несовместимые. Никакие доводы и аргументы не изменят главного...

Она вновь рассмеялась и спрятала своё лицо на его плече, подставляя под нос мужчине свои шелковистые, пахнущие мятой и ромашкой волосы, перехваченные широким обручем наушников.

— Знаешь... Я не ожидала услышать от тебя такие слова.

— Я тоже, — улыбнулся Чезаре, — И скажи мне кто пару лет назад, что я это скажу, причем совершенно искренне, я бы не поверил. Но знаешь... Ты — единственный человек, рядом с которым мне хочется не быть сволочью.

Коротко рассмеявшись, он снова поцеловал ее.

— Может, тогда сделаем всё правильно, и ты угостишь меня ужином? — спросила она, когда поцелуй вновь прервался, — Я надену красивое платье, цветы там, танец на балу?

— С удовольствием, — согласился мужчина.

Еще недавно он размышлял, как половчее с этого бала улизнуть... Но такую возможность упускать уж точно не собирался. Как-никак, за несколько лет, что они знакомы, и за полгода с момента осознания им своих чувств к ней, это был первый случай, которым можно было без натяжек назвать 'свиданием'...

— Значит, до завтра? — она подмигнула мужчине, выскальзывая у него из объятий, а затем весело направилась к выходу, почти что вприпрыжку.

— До завтра, — откликнулся Чезаре, глядя ей вслед. Он улыбался. Не усмехался и не ухмылялся, а именно улыбался, что было, мягко говоря, для него нетипично. Сегодняшний позорный провал был прочно забыт, и даже планы дальнейших интриг возвращались в голову медленно и неохотно.

'Влюбленный мальчишка', — поставил себе диагноз шпион. Но даже в этой мысли не было ни капли досады, злобы или раздражения...

Чезаре подумал, просто так ли хитрая Нарьяна столь удачно оставила их наедине? Ему виделись две причины, почему она могла это сделать: во-первых, она могла заметить его реакцию на провал и припомнить старый принцип 'если идти в бой с сумрачным настроением, непременно получишь дырку, через которое оно улетучится'; во-вторых, попробовать (хотя куда уж?) укрепить главную ниточку, связывавшую его с организацией. С другой стороны, обе причины казались ему весьма мелкими, так что он не исключал, что это действительно было просто совпадение... Для разнообразия, удачное: неизвестно, сколько еще они бы ходили вокруг да около...

Помотав головой, Чезаре вернулся к делам. И главным из них была поимка Белого Робина.

— Оператор 1! Что там у вас!

— Гл...т ... сиг...а ... засл...н ...

— Дерьмо! Где Рю?!

— Говорит оператор 2, Ёсикава-доно! Связь с оператором 1 потеряна по техническим причинам. Рю-сама находится сейчас у лифта на уровне B1. Я посылаю сигнал по резервному каналу, теперь у вас должна быть диспозиция. Есть вероятность, что нас выбили с уровня А0, у меня нет связи ни с одной боевой единицей из того отряда.

— Что за?! Рю, уходи оттуда!

Рю стоял в маске тенгу с двумя мечами за поясом и ждал, пока опустится лифт, так что, когда он услышал сообщение, уходить было поздно. Двери лифта раздвигались, открывая его глазам нескольких солдат в тяжёлых доспехах и со странными винтовками, каких он прежде не видел. Увы, горло доспехи не защищали...

— Рю! Слушай меня! Ближний бой, немедленно!! Это единственный шанс!

Выстрелы. Много выстрелов и много криков. Те, кто стоял спереди, погибли почти сразу, задние же не смогли успеть отреагировать огнём из-за своего относительного положения в лифте. Четыре трупа на полу лифта, лужи крови, окрасившаяся красным белая одежда и безумно ледяные пульсирующие глаза, которые под маской, к счастью, никто не видел... Глаза, в которых не оставалось ничего человеческого. Глаза человека, впервые вкусившего кровь врага.

— Объекты уничтожены, Рю-сама поднимается на уровень A0!

Когда он проснулся, за окном вовсю светило солнце. Странно, но по внутренним часам спал он не так уж долго. После расставания с Балу и Альвой он пытался настроить англоязычный клиент для пользования внешней сетью, — возможно, потому ему и приснился этот сон, что одно из пяти знакомых ему слов английского языка он прочитал как раз в том лифте. Затем посвятил некоторое время размышлениям о сложившейся ситуации, — безрадостным, надо сказать. Он размышлял о Нарьяне, которая, по-видимому, не была человеком, о кураторе, обученном убивать таких, как он, и о... не-ками, превосходивших его, однако, в могуществе. И за этими размышлениями сам не заметил, как уснул.

— С добрым утром, — на родном языке ответил сосед, что-то писавший за партой, — Ты рано.

— Доброе утро, — неуверенно ответил Рю, открыв глаза и повернув голову, — Слишком рано для уже опоздавшего?.. Или слишком рано для тебя... Накамура-кун?

Рывком он поднялся с кровати.

— Да нет... это только у нас в комнате уже день. А за её пределами — трешняк полнейший, — сообщил парень, — Там ночь кругом.

— И чем мы заслужили такую... ерунду? — спросил Рю, — Я думал, что у Хроноса... сегменты работы намного более крупные, чем комната. Похоже, что забрать вещи на посту СБ не получится, а я ведь ставил будильник раньше именно для этого.

Рю подхватил планшет с тумбочки и решил посмотреть, какой у него сегодня... или завтра... нет, всё-таки сегодня, если судить формально по военному времени, будет первый урок. Политология. Ну конечно.

— Определённо с этой хронодрянью надо что-то придумывать, иначе я так буду не попадать на занятия...

— Говорят, это нам нужно оттого, что 24 часа в сутках для наших студентов — это слишком мало.

— Ну конечно... Скоро одной головы студентам будет тоже уже мало... — проговорил Рю, массируя голову на линии волос у лба и мелькая зелёными татуировками на предплечьях, — В общем, план таков: прощай завтрак, здравствуй пост СБ. А сейчас я вообще не представляю что делать, если там ещё ночь. Как вообще определить, сколько времени в месте начала занятий? Ты же как-то на них попадаешь? Не хотелось бы опоздать на первое занятие по... политологии.

— Ну, есть два способа. Первый — притащиться заранее и ждать, а второй — научиться пользоваться формулами доктора Кеншу, — сообщил Накамура.

— Сегодня и прямо сейчас я вряд ли научусь пользоваться формулами... — сказал зеленоволосый, одеваясь в спортивный костюм, — А что за проекты, о которых тут все говорят? Что-то вроде задания от Нарьяны? Ты таким тоже занимаешься?

— Нет. Я, на местном жаргоне, потенциал, — ответил каннибал, — Я здесь, по большей части, из-за Ирие. Своей девушки... ну, то есть, она не совсем человек. Точнее, совсем не человек, если уж на то пошло. Так что, я пока просто учусь.

— Совсем не человек? — спросил Рю, для которого повтор слов собеседника в вопросительной форме, похоже, уже стал привычным методом продолжения разговора.

— Ага, — кивнул юноша, — Я её спутал с человеческой девушкой. Не знаю, что она во мне нашла, ведь, если так посудить, у меня не было щупалец, да и цвет моей кожи, мягко говоря, отличается... и резким запахом я не мог привлечь её. Иными словами, чисто биологически, я не мог быть для неё привлекателен. Тем не менее, мы влюбились друг в друга. А потом оказалось, что она — представитель доселе не существовавшего на нашей планете вида.

— Какое-то безумное тут место... — заметил самурай, по-военному заправляя кровать, — То есть, ты не связан с сигмой или армией, а твоя девушка просто инопланетянка? Как ты тут вообще ещё жив остался...

— Не знаю. Наверное, я просто умею избегать неприятностей.

— Хорошее умение, наверное... — хмыкнул зеленоволосый, — Скажи. Тебе не приходило в голову, что возможно, мы тут... подопытные?

— Приходило, — кивнул он, — Мне кажется, что Ирие не мертва. Пожалуй, только поэтому я ещё здесь.

— Пожалуй, даже не знаю, считать ли это везением или наоборот. От меня они вряд ли отстанут, пока лично я жив... А, неважно. Здесь где-нибудь можно добыть краску и нож по дереву?

Ветку он вчера таки добыл, но ветка — еще не бокен. А рано или поздно ему явно понадобится оружие понадежнее, чем спрятанный в карман пояс от кендоги...

— Думаю, в деревне, — пожал плечами Накамура, — За окном сейчас день, так что, можешь рискнуть выйти на улицу через него.

— Пожалуй, я не буду экспериментировать с этой машиной времени... — усмехнулся Рю, — Пойду лучше умоюсь... тем более, если там сейчас ночь, то очереди в ванную быть не должно...

Выйдя в коридор, юноша оказался совершенно в другом времени. Ночь, приглушённый свет ламп и непроглядная темень за окном. Однако, ночь не была тихой. Она была полна шорохов и звуков, далёких переговоров и шепотков. Против воли юноша стал двигаться тише. Свободная рука медленно приблизилась к несуществующему мечу и огорчённо всплеснула ладонью, когда Рю вспомнил, что он безоружен. Всё-таки ночь тут не очень-то приятная штука...

Наконец, он добрался до ванной. Открыв дверь, он увидел тёмный провал абсолютной тьмы. В ванной не горело ни единой лампочки.

— Как и везде, тут очень мило... — пробормотал Рю, делая скользящий шаг подошвой ноги в темноту и стараясь найти выключатель. Когда же это удалось...

Щелкнув тумблером, юноша стал свидетелем того, что прямо посреди душа раскинуло в стороны свои щупальца нечто уродливое, противного оранжевого света и, к тому же, влажное.

— Хаа?! — Рю вывел слегка скруглённую руку подобно мечу перед своим телом в защитном жесте и начал отступать назад, прижимая планшет к туловищу. При этом он старался не терять из виду существо и не делать резких звуков или движений.

Существо не двигалось. Лишь слегка повело в его сторону одним из щупалец. Добравшись до дверного проёма, Рю жестом пальца по экрану снизу вверх открыл программу записи и навёл камеру планшета на чудовище, включив режим коррекции масштаба увеличения по цветовой границе. Осталось только сделать пару фотографий на задержке дыхания, дабы не смазать картинку, после чего задерживаться в ванной было бы уже неприлично, учитывая временно неагрессивное настроение чудища.

И только увеличив масштаб, юноша понял... что чудовищем оказалась обыкновенная куртка, плавающая в луже.

— Хм. Всё-таки в том ужине вчера что-то было или я схожу с ума? — пробормотал Рю, прекращая 'фотосессию', — Ладно, надо это убрать, пока кто-нибудь с перепугу не убился...

Он закинул куртку на одну из полок и, посмеиваясь над собственными страхами, стал умываться. И тут...

Кран резко сорвало. Прямо в грудь зеленоволосому ударил мощный поток воды. Отлетев назад, юноша кувырком погасил падение — и увидел, как остальные краны срывает один за другим. Количество потоков нарастало, и вскоре Рю понял... что вода стекается к выходу. Подхватив планшет и убедившись, что он, несмотря ни на что, работает, Рю бросил взгляд на дверь: она была полностью закрыта водной плёнкой. Вертикальной водной плёнкой.

— Я ожидала от тебя большего, — выглянуло из нее уже знакомое женское личико. Флора.

— Что тебе от меня нужно?! — рявкнул Рю, нанося мощный удар ногой по раковине.

— Мне нужен ты. Либо ты станешь моим мужем, либо умрёшь, — ответило личико, — Третьего не дано. Так предначертано.

— Кем предначертано?! Если даже наследник Аматерасу об этом ничего не знает! — самурай присел рядом с раковиной и захватил свободной кистью самую крупную отколовшуюся часть за целый овал борта, уводя её себе за спину и взводя мышцы для броска, — Я здесь в ловушке в этой 'школе', а ты несёшь какой-то бред! Кто ты, ты же не магацухи умершего человека!?

Губы Флоры изогнулись в улыбке.

— Мне три сотни лет, а сколько тебе, если ты столь уверен в своей правоте, наследник?

— Не слишком ли я для тебя молод?! — произнёс Рю с ноткой воинственного безумия в голосе, — Мне-то семнадцать... в этой форме существования! Тысячи лет назад я был полунебесным ками по линии Аматерасу! Однако всё умирает, даже ками, особенно если они не Первейшие! Пройдя круги превращений, мой дух родился в этом теле, но мои духовные способности отличны от человека! У меня есть особая задача, которую я не могу позволить себе провалить!

— Тебе это люди наплели? — спросила она.

— Наплели?! Что за бред ты несёшь?! — закричал он, — Я могу убить нескольких человек, вооружённых лучшим современным оружием, не имея ничего, кроме меча! Это дар Аматерасу! Все, кто сомневались в этом, уже не могут рассказать о том, как их сомнения были развеяны!

Однако, на последней фразе Рю чуть сбавил громкость, словно сам был не рад указанному факту.

— Я не бесконечно силён в этой форме существования и, вероятно, ты сможешь убить меня сейчас, но это не изменит моей природы!

— Немецкий виконт, Герхард фон Рейлис, тоже умел так, но он был лишь человеком. И счёт там был не на нескольких. Он убивал десятками, — ехидно заметило личико.

'Опять эта фамилия... Почему все самые мистические мои собеседники её всё время упоминают?' — пронеслось у него в голове.

— У меня нет ни единого повода верить твоим словам! — огрызнулся юноша, — Даже если это и так, то он, насколько мне известно, мёртв, а я жив и могу видеть зелёный поток Аматерасу, который делает меня в бою фактически неуязвимым! Даже с закрытыми глазами! Я чувствую весь этот мир как единый комок ки! Какое мне дело до какого-то давно мёртвого иностранца, который был человеком?!

— То, что ты жив, ничего не значит, — сообщила Флора, и вода поползла по стенам вверх, — Ведь поводов поверить моим словам у тебя не больше, чем поводов поверить словам тех, кто тебе вешал лапшу на уши.

— Как ты смеешь! Мои родители уж точно знали обо мне больше, чем ты! И на что ты намекаешь этими фразами?!

— Что тебе лгали. Если ты ками: ты должен быть моим мужем. Если ты человек — то ты не можешь быть ками. Это очевидно, как и то, что вода сейчас заливает потолок.

Она была права. Вода действительно стекала по стенам на потолок. Смотрящему на это должно было показаться, что он висит к верху ногами, однако же, бьющие из сорванных кранов струи опадали на пол, вниз, как и положено.

— С каких это пор принадлежность к ками определяется женитьбой на тебе?! — уже не в силах понять поток сознания противницы, прокричал Рю, — Думаешь напугать меня фокусами с водой?! И что дальше?!

Самурай инстинктивно развёл ноги шире, опуская центр тяжести чуть ниже и готовясь... к чему угодно, но вода на потолке ему явно не нравилась.

— Ты не понял. Это принадлежность к моим мужьям определяется родством с ками. Ведь возрождение моего рода — это самое важное, что есть на этом свете.

Вода сомкнулась на потолке. Теперь это был водяной прямоугольник.

— В конце концов, поможет ли тебе твой дар не умереть от нехватки воздуха?

— Нет... — Рю догадался, зачем нужны были манипуляции с водой, его глаза начали холодеть, а мир стремительно зеленел, особенно причудливо играя зелёными бликами в прямоугольнике воды, удобно расположившемся на потолке...

Самурай метнул кусок раковины в потолок, рассчитывая накрыть Флору дождем из осколков и, используя это как отвлекающий маневр, ударить ногой в лицо. Однако, как и в бою с Акеми, водяной заслон легко отразил снаряд. Лицо же атаку просто проигнорировало.

Рю рванулся вперед, пытаясь вышибить дверь... Но водяная стена мягко спружинила, отбрасывая его в руки водяной фигуры.

— Это не самая худшая смерть, глупышка! — смеялась она, — Насладись ей, иначе будешь жалеть об этом в Ёми!

Зелёная река, льющаяся через пространство ванной в голове у Рю, уже бурлила от могучего течения, но начала терять целостность потока от страха. Зеленоволосый никогда не сталкивался со сверхъестественными противниками.

— Отпусти меня! — закричал он, атакуя ладонями по поверхности воды и стараясь сбить руки с себя.

Девушка разжала руки, и Рю отступил прочь, чувствуя, что воды уже набежало ему по самую икру.

— Что такое? Ты не хочешь умереть в объятиях красивой девушки?

Ответом ей был удар ногой в то место, где у красивой девушки должен быть живот. Однако результат оказался, мягко говоря, никаким.

— Вот оно как? — обиженно пробормотала Флора, — Ну и умирай один в этой клетке!

Злобно шикнув, фигура вновь обратилась в обычную водяную стену, отделявшую юношу от свободы.

— Дерьмо! — Рю огляделся и стал выламывать вторую раковину. Торопливо, ибо вода продолжала прибывать. Быстрее, еще быстрее... Вода уже достигла уровня пояса, когда зеленоволосый получил свой увесистый, но довольно хрупкий снаряд.

Рю спешно достал из кармана спортивной куртки свой пояс от кендоги, пропустил его конец в отверстие раковины и затянул узел так, чтобы получить одновременно и ручку, и 'рычаг' для использования центробежной силы всей этой безумной конструкции. Зеленоволосый подошёл к водяному барьеру и начал раскручивать раковину вокруг себя, используя вращение из айки-дзюцу. Затем он просто вывел 'снаряд' на встречу с барьером и сделал шаг в ту же сторону, не отпуская пояс, чтобы не потерять связь со своим 'тараном' и пройти следом 'на буксире'.

Успех! Водяная стена разлетелась брызгами, и Рю рыбкой вылетел в коридор. Лёжа в осколках раковины, недалеко от растянувшего до противоположенной стены пояса от кендоги, зеленоволосый тихо простонал 'дерьмо!' и начал просто откатываться подальше от двери в ванную. После чего остановился, лёжа на спине, раскинул руки и решил просто посозерцать потолок минут пять, пока дыхание и стучащий в голове пульс придут в норму.

— Это ничего не значит, — услышал он шёпот знакомого голоса.

— Иди ты в Ёми!!!

Он был готов к новому нападению, но его не последовало. Кажется, этот раунд остался за ним.

Посидев ещё немного, Рю встал и направился к пожарному выходу. Идти по улице совсем не хотелось, но идти через воды хотелось гораздо меньше. Полумрак начинал раздражать.

На улице было не менее людно, однако, из людей он видел только невнятные силуэты на краю зрения, занимающиеся самыми невообразимыми вещами. Вот, к примеру, один из силуэтов расположился на столбе и сейчас старался повесить на нём безвольную женщину в длинном платье.

'Да что за дерьмо же!' — пронеслось в голове у Рю. Лютое безумие этой 'школы' уже начало раздражать того, кто всю жизнь мечтал о построении общества защищённых от любых угроз японцев. Зеленоволосый начал тихо подходить к неизвестному, занятому явно интересным, но не слишком-то общественно-полезным делом.

— Да чтоб тебя! — выругалась фигура в капюшоне женским голосом. В руках у неё действительно была женщина, только вот женщина эта была нарядно украшенной куклой, которую одетая в капюшон странная особа пыталась подвесить на столб, — Вешайся! Эй, там внизу! Зеленовласка! Может, поможешь? Чего это я тут одна корячусь?

Рю увеличил громкость переводчика и поднял его вверх, продолжая удаляться.

— Ага, а ты мне с Флорой, может, поможешь? Ванную она уже разнесла в дребезги, так что оставаться тут я не собираюсь и тебе не советую.

— А ещё мужчиной себя зовёт! — неодобрительно выкрикнула девушка со своей верхотуры, — Не ссы, защищу я тебя от Флоры, если будет обижать, пока мы работаем!

— Да, ты-то защитишь... — раздражённо что-то фыркнув, юноша остановился, — Ладно, только недолго. Что надо, повесить эту шутку на столб?

— Вообще, нужно украсить всю улицу к завтрашнему утру, — ответила она, — Но повесить эту штуку тоже надо... Эй, да ты же насквозь мокрый! Ты что, принимал душ в одежде?

— Хуже, — хмуро сказал Рю, легко взбираясь на столб, — Душ принимал меня в одежде. И не только меня, но и всю ванную... проще говоря, меня пытались замуровать и утопить. Вот так, я полагаю, будет висеть по феншую?

— Ага, спасибо, — ответила незнакомка, — Кстати, меня зовут Светлана. Мотолёт. А что ты вообще забыл на улице тогда?

— Ёсикава Рю, — представился юноша, — А 'мотолёт' — это фамилия, что ли? В Японии принято называть сначала фамилию, так что моё имя Рю.

— Мотолёт — это мой проект, — фыркнула Светлана, спрыгивая на землю практически с высоты столба, — Ты откуда вообще такой дикий взялся?

— Гугл тебе в помощь в этом вопросе... — немного грустно ответил Рю, спускаясь следом, — Я пошёл, а то простужусь, и в следующий раз меня точно утопят.

— Что ж, топай, — пожала плечами Светлана, — Учти, будешь болеть, спинку мёдом мазать не буду.

— Ну и шутки у вас тут приняты... — хмыкнул Рю, — Счастливого... ночи...

Зеленоволосый двинулся к пожарному входу. Да, день ещё так и не настал, хотя сам Рю в нём уже сегодня был...

Когда же он пришел в свою комнату, то обнаружил, что соседа там уже не было. Зато был... Он сам. С обнаженной катаной.

— Оказывается, мы с тобой слишком разные, — холодно сказал двойник, — Ты — не я.

— Что ты имеешь в виду? — спросил вошедший, инстинктивно закрывая дверь рукой за своей спиной, словно у него в комнате открылся штаб революционеров.

— Я имею в виду, что ты недостоин своего звания, — сообщил Рю-с-катаной, — Однако, у нас есть проблема: не может существовать двух наследников Аматерасу.

Он мгновенно понял, что это значит. Вошедший замер. Одна секунда, две... он стоял абсолютно недвижим, лишь живот еле заметно колыхал спортивную куртку движением дыхания, словно юноша застыл в ритуальной позиции перед атакой мечом... мир начал затягиваться зелёными штрихами прозрачного 'эфира'. И он ударил. Единственным, что у него было — голосом. Мощный киай встретил убийцу ударом в лицо. Расстояние... слишком далеко для удара мечом без манёвра, так что даже если противник сильнее духом... не настолько же, чтобы не среагировать правильно... А правильная реакция на сильный киай — рефлекторный удар навстречу кричащему. Голос, казалось, бил из живота, а не горла, словно всё тело вибрировало и излучало крик. В следующее мгновение Рю неуклюже (ибо сложно отступать, когда ки рвалась мгновение назад вперёд) распахнул дверь и бросился прочь. Опять спасать свою жизнь. Чёртов четвёртый раз за день.

Обычный мир не существовал. Лишь зелень-зелень-зелень. Он знал, что выскочил через долю секунды после того, как его одежду прорезало на правом боку, но за секунду до того, как катана пронзит печень.

Теперь он был в коридоре и...

— Хей, а познакомиться? — спросила его девушка. Отчего-то Аматерасу не направила его в сторону и не остановила, потому, когда мир вернулся на круги своя, Рю обнаружил себя лежащим лицом к лицу на невысокой японке, которая ответила ему ядовитой улыбкой.

Рю, однако, не мог оценить ситуации. Торопливо скатившись на пол, он бросился прочь, провожаемый ехидным смехом. Он не знал, отстал ли его двойник, и не собирался останавливаться. Он слишком хорошо знал, что когда у него в руках меч, победить его невозможно. Поэтому он кинулся в ближайшую комнату.

— Эй, а стучаться тебя не учили!? — услышал он знакомый голос. Балу Гриллс.

— Просто молчи, иначе меня найдут и, возможно, тебя порубают за компанию! — прошипел Рю, закрывая дверь, — По сравнению с твоими 'лисьими ушками' я сейчас в заднице. Нет, я сейчас натурально в Еми.

— В заднице? — усмехнулся парень, — А что так фигово, а?

Балу подошёл к двери и выглянул за её пределы, а затем закрыл её за собой.

— Ни один из известных мне монстров не нападёт на тебя, пока в коридоре полно людей.

— Да нет, есть тут один монстр...

Рю осёкся. Похоже на правду. Вот и встретился с тем, что он делал всё это время! Привет из будущего, который на самом деле был приветом из прошлого... который был монстром с точки зрения обычного человека: именно таким его и видели те, кто уже не сможет рассказать об этом никогда. Монстр. Он — монстр.

— Дерьмо... — самурай торопливо направил свои мысли в более практическое русло, — Как думаешь, есть шанс, что Мелисса еще в оружейной?

Он сам не знал, почему решил довериться именно ей.

Глава 6

Сознание возвращалось медленно. На этот раз Тадеуш успел заранее почувствовать момент перехода и даже попытался подавить его. Именно что попытался, потому что как оказалось, Джейк был гораздо сильнее. Его воля попросту смяла разум поляка, и проснулся он... Снова в подвальном помещении, но кажется, уже в другом.

Тадеуш попытался разлепить глаза и быстро оценить ситуацию. Хотелось выругаться, но если это был 'переход', то Сикора мог оказаться в большой опасности. Что-то на шее? Ошейник? Отлично, значит, остальные его найдут, когда он убедится, что непосредственной опасности нет, а пока что придется изображать из себя Джейка, как бы гадко это ни звучало.

— Вот ты где, — ощущения от этих слов были как от просмотра фильма с пиратским переводом, где диктор нудно начитывает текст поверх оригинальной звуковой дорожки, — Я так понимаю, теперь ты возглавляешь операцию?

Как бы повел себя Джейк? Как бы он среагировал на этого странного зеленоволосого парня? Тадеуш обдумал это, поднимаясь с пола. Надел нагловатую ухмылка на лицо — ту самую, которой впервые встретил его его 'двойник'.

— Агась, а тебя, выходит, ко мне подвязали. Учти, зеленовласка — встрянешь в проблемы — вытаскивать тебя не буду. Мы друг друга поняли? — Сикора садистски улыбнулся.

— Разве не за лидерство ты боролся с Робин-сан? — удивился зеленоволосый, как-то даже наивно приподняв свои зелёные брови.

А вот эта информация была интересной, даже очень. Но надо было что-то ответить, причем ответить надо было в стиле Джейка... и Тадеуш засмеялся. Громко и надрывно, смехом безумца.

— Боролся? Да этот Робин теперь всего лишь белобрысая сучка, так что пусть нагнется и получает удовольствие, пока я ее не выпотрошил!

Удивлённое выражение лица сменилось холодным. Оно излучало угрозу, но самурай ничего не сказал по этому поводу.

— В любом случае, когда мы приступим к действиям?

— Через три часа, — Сикора направился к коридору, который, как ему казалось, должен был вывести его наверх, — Если раньше кто-то вздумает ко мне лезть, — расчленю так, что смерть этой сучки Старки покажется пышными похоронами.

Тадеуш мысленно взмолился о том, чтобы его манера поведения была достаточно безумной и наглой, чтобы этот зеленоволосый ничего не заподозрил. Медлить нельзя было. Он прекрасно помнил, о чем говорили Чезаре и Нарьяна, и оказаться между двух огней ему совсем не улыбалось. Нужно было убраться с этажа до того, как оцепление окончательно замкнется... Но при этом нельзя было выдавать банде Джейка планы Финеллы.

Вверх, вверх. Он не сразу понял, что смущает его в этом пути. А когда понял, с трудом удержался оттого, чтобы грязно выругаться. Знакомый запах. Этот запах, остро ощущавшийся от кокона с пани Изабель, усиливался с каждым пролетом.

Но вариантов не было. Если он промедлит, то неминуемо погибнет. Оставалось идти в сторону источника запаха. 'Как там страшно! Наверное, там опасно! Давайте туда пойдем!' — саркастически подумал поляк.

Вскоре он увидел источник. Уродливое создание, уже знакомое ему по инопланетному аборту и, что самое гадкое, не одно: он, кажется, заметил их раньше, чем они его. Создания расположились на лестнице и уже начали обживать её, покрывая всё вокруг слизью. Эти твари... Вполне сознательно готовились к обороне. По крайней мере, насколько позволял судить его опыт игры в Starcraft. Вот уж меньше всего ему улыбалось быть юнитом...

Вступать в бой было бесполезно. Все оружие, которым запасся Джейк, ограничивалось небольшой металлической гирькой в кармане. Даже против одного монстра это откровенно слабая ставка. Нужно было пройти мимо них незамеченным. Чисто теоретически, если уровень Гуро приблизительно соответствовал уровню амфибий, главными чувствами этих существ были обоняние и зрение. Судя по всему, система 'свой-чужой' могла работать на запах, так что, если бы от Тадеуша несло этим непередаваемым ароматом...

Тадеуш содрогнулся от отвращения, поняв, что ему следует сделать. Но выбора не было. И вот, он начал собирать со стен слизь Гуро и натирать ею себя. Ощущение было, мягко говоря, не из приятных. И вот, наконец, решив, что хватит, поляк двинулся дальше. Вскоре он увидел следующий рубеж обороны... Точнее, наоборот, если атака должна была идти сверху, то рубеж был предыдущим. Здесь количество Гуро шло на десятки. Жизненный опыт подсказал Тадеушу, что ему не сюда. Кажется, идея подниматься вверх была не слишком удачной. Возможно, наоборот, следовало спуститься ниже, чем засела банда Джейка, и переждать схватку там?

Спускаться пришлось долго. Очень долго. Тадеуш был наедине с собой и эхом своих гулких шагов, отражающихся от металла стен. Металл стен, металл ступенек, металл поручня. И уже пятнадцать этажей вниз. Он будто бы спускался в Ад. Несколько этажей спустя к картине добавился столп синего света, окрашивающий помещение в потусторонние краски. Хотя такое освещение помогало оставаться незамеченным, Тадеуш предпочел бы более привычную и естественную темноту.

А затем он увидел Гуро. Точнее, Мегагуро: сплошную мясную гнилую поверхность, которая заполнила собой всё пространство вокруг луча, словно бы Гуро стремилось к нему, однако, никак не могло добраться. Тадеуш даже увидел, что некоторые части тела создания напоминают нечто среднее между языком и листьями деревьев, повёрнутыми к лучу.

— Какое милое домашнее животное, — вслух произнес Сикора.

— Ага, мне тоже нравится! — услышал он девичий голос, — Правда, здоровский?! А уж знал бы ты его методику защиты!

Перед ним стояла хрупкая девушка со спутанными розовыми волосами и большими восхищёнными глазами. Она казалась выше Тадеуша, потому как стояла, соответственно, на несколько ступенек вверх по лестнице. Кажется, её нисколько не смущал грязный мужчина в ошейнике, от которого несло, как от дряни внизу.

— Тип обмена схож с амфибиями, — заметил поляк, — Значит, стоит предполагать наличие щупалец с выделяемым кожей нервно-паралитическим ядом контактного действия, возможно — с регулировкой концентрации для доведения жертвы до нужной кондиции для питания или размножения. С такими габаритами он уже малоподвижен и возможно испытывает сильную нагрузку на кровоснабжающую систему, что замедляет его реакцию и заставляет больше ориентироваться на обоняние и чувство вибрации, чем на зрение. Я ничего не упустил, пани?

— Ва-а-ау! — восхищённо произнесла девушка, подаваясь вперёд. Её лицо уже нарушило личное пространство Тадеуша, — Ты такой у-у-умный! Но ты кое-что упустил! — ещё более радостно произнесла она, — Наркота! Он впрыскивает в воздух наркоту!

— А я-то думал, чего это недожаренным фундуком потянуло... — попытался не потерять лицо Сикора, мысленно отругав себя за оплошность, — Измажетесь, пани!

— Самое смешное, что этот наркотик вполне натурален и вместо того, чтобы сокращать срок жизни, увеличивает его, — сообщила она, — Я уже успела изучить его и даже устроила тут ферму.

Она протянула Тадеушу ингалятор.

— Ты когда-нибудь влюблялся?

— Нет, — ответил Сикора, взяв в руки ингалятор, — зато научился искренне ненавидеть; а любовь и ненависть, как известно, две стороны одной монеты... Летальная доза? Привыкание?

— Их нет, — тихо прошептала девушка, — Хотя, отказавшись от новой дозы, ты начнёшь горевать об утраченных чувствах, но ведь человек и так чувствует себя ужасно, лишаясь своей любви.

Она выпрямилась, увеличивая расстояние между своим лицом и лицом Тадеуша, и сцепила ручки замочком на животе.

— Попробуй, и тебе станет хорошо-хорошо!

— Ну, посмотрим, что окажется сильнее, — с вызовом сказал Сикора, сосредоточившись на мыслях о Джейке и своей жгучей ненависти к нему, после чего вдохнул из ингалятора. Двоедушник вспоминал все то, что сделала его вторая душа, пытаясь не позволить наркотику вскружить ему голову.

'Я украду твои когти и вспорю ими твое брюхо, Джейк' — мысленно пообещал Тадеуш, отдаваясь инстинкту охотника и украдкой глядя на свои руки — вдруг в этом и есть тайна их силы?

— Ну-у? Ка-а-ак? — спросила девушка с каким-то томительным, почти детским любопытством. Так вопрошает ребёнок, впервые сделавший чай маме и положивший пять ложек сахара, чтобы было вкусней.

Мысли о ненависти к Джейку не отступили. Просто... по какой-то причине Джейк перестал казаться такой уж серьёзной проблемой. Ну, вторая душа и вторая душа, он ведь просто может взять и порвать его. Нужно только понять секрет воровства силы... кстати, а вот и он.

Когти на руках удлинились сами собой, а в следующую секунду поверх ладоней Тадеуша легли маленькие аккуратные кисти девушки. Разве что, на мизинчике ноготок треснул и скололся. Наверное, ей очень больно...

Незнакомка вдруг показалась такой маленькой, такой хрупенькой, такой слабенькой и такой миленькой, что юноша начал бояться, что если он скажет 'фигня' и выкинет ингалятор, она расплачется, убежит прочь и будет плакать всю ночь. Она просто маленькая глупая девочка, которая забрела, куда не надо. Ей нужен кто-то, кто защитил бы её. Почему бы не Тадеуш. Ему ведь совсем несложно.

Голова очистилась от тёмных мыслей. Стало так хорошо, спокойно. Боль на лице казалась досадной мелочью, луч энергии казался невероятно красивым, а свет, падавший на кожу незнакомки, был ещё красивей. Даже Гуро внизу стал казаться безобидной и интересной зверюшкой.

— Ну все, Джейк, теперь ты от меня не уйдешь, — подумал он, испытывая непередаваемую легкость во всем теле. Теперь эта сила была вся его.

Эйхт был отличным помощником, работать с которым было для Чезаре — одно удовольствие. Приятно, что в этой обители непризнанных гениев, безумных ученых и ниспровергателей мироздания остались те, кто понимает ценность организации и дисциплины.

И вот, оцепление было установлено, и его возглавил лично Эйхт. Теперь даже если Робин захватит тело мухи, ему не проскочить незамеченным. Подвалы же прочешут два отряда: один возглавит Чезаре, а другой Мелисса. Не сказать, чтобы его радовал этот момент: нисколько не умаляя профессионализма охотницы за головами, он находил ее ненадежность... беспокоящей. С другой стороны, на этот раз операция была организована куда серьезнее, чем когда Гуро считали уникальным монстром.

Итак, все было готово, оставалось явиться на место сбора. И вот двигаясь туда, Чезаре услышал... голос Сикоры:

— Уронили мишку на пол,

Оторвали мишке лапу,

Уши срезали с башки,

Клещами выдрали кишки,

Вскрыли штопором глазницы,

Раздолбили две ключицы,

Кислоты залили в пасть,

Молотком по пальцам всласть.

Какая очаровательная песенка... Чезаре решил, что у него еще есть время внимательнее присмотреться к ее источнику... Под невидимостью, разумеется. В конце концов, возможность уверенно отличать Джейка от Тадеуша будет более чем уместна.

— В черепок гвоздей набили,

Топором пах изрубили,

В жопу толстый кол загнали,

И немного попинали.

Все равно его не брошу —

Надо бы содрать и кожу!!!

Уронили мишку на пол,

Оторвали ему лапу,

С корнем вырвали язык,

Перерезали кадык,

Откусили ему пальцы,

Оттоптали ему яйца,

В ухо штопор закрутили,

По мозгам кувалдой били...

Чезаре двинулся наверх, к источнику звука. Классы. Наряженные, украшенные, красивые классы. Ленты на стенах, знакомые красочные голограммы и... и сам Сикора, в знакомой курточке, с обоими глазами, без ошейника, сидящий в конце коридора на тумбе и кромсающий плюшевого медведя. Отличий от Тадеуша заметно не было.

— Вилкой пузо распороли,

Спицей письку искололи,

В глазки тыкали иглу,

В жопу вставили метлу,

Сердце дрелью просверлили,

Ушки нахрен откусили,

Ножки отдавили дверью,

В детском садике веселье!

На последнем слоге он отшвырнул куклу в сторону. Только в этот момент у Сикоры преобразились глаза, налившись жёлтой краской, уголки губ разошлись в сторону, обнажая непропорционально большие острые зубы, а сам он ссутулился, словно ходьба на четырёх лапах ему была привычней.

— Привет, пан Финелла, время умирать!

— Рад, что ты это понимаешь, — ухмыльнулся Чезаре, включая 'форсаж'. Волна слепящего света ударила по привыкшим к ночному мраку волчьим глазам, а сам кардинал поднырнул под удар волчьей лапы и полоснул мономолекулярным клинком по левому боку оборотня. Лишь в последний момент оборотень отскочил... вверх.

— Мне не нужны глаза! — воскликнул он, нанося хлесткий удар ногой по лицу.

— Так давай сюда: мне пригодятся! — ответил Чезаре, пригибаясь, чтобы пропустить удар над собой, и пользуясь инерцией движения противника, чтобы вторым клинком нанести удар в пах.

Однако Сикора был невероятно ловок. Вместо того, чтобы спускаться навстречу атаке, он пробежался по стене и потолку на зависть любому Нео, приземляясь за спиной у кардинала. Это было его ошибкой: в момент приземление практически невозможно уворачиваться. Вместо ошейника оборотень получил 'поводок' из бритвенно-острой лески. Стоило ему атаковать снова, как Чезаре сократил бы леску, практически отрезая ему голову... Но вместо этого Джейк продолжил трансформацию. Он покрылся шерстью, опустился на четвереньки, его морда с противным хрустом вытянулась, а уши сместились ближе к затылку.

Когда он бросился в атаку, Чезаре обнаружил, что повреждения от лески не проходят через толстую шкуру. Нож оказался эффективнее: на встречном движении шпион сумел ранить своего противника в плечо... Но тот даже не затормозил, вместо этого всем своим весом впечатав его в стену. Как ни странно, Чезаре это было на руку: волки природой не предназначены к борьбе в партере. В таких ситуациях они пользуются когтями и зубами, — от которых его прекрасно защищал геномскин.

Кстати, как раз этим вопросом и следовало заняться. Правой рукой сорвав с пояса крест, Чезаре перехватил его, как кистень, и пару раз ударил Джейка по лицу. Выбить зубы, как он рассчитывал, не получилось, но кажется, до оборотня начало доходить, что в такой позиции он неизбежно проиграет. Он бросился прочь, и Чезаре перешел в атаку, сталкивая его с балкона, с тем, чтобы повесить на леске.

Он не учел лишь одного фактора. Прочности перил, на которые рассчитывал опереться. Как только леска натянулась, они подломились, — и более тяжелый оборотень потянул преподавателя за собой вниз. В довершение всего, Джейк приземлился на лапы. Развернувшись на месте, оборотень нанес мощный удар лапой по груди итальянца. В таком положении Чезаре уже не мог увернуться от удара. Его рёбра хрустнули, а тело отбросило в сторону. Секунда, и мужчина почувствовал, как леска дёргает его за руку, мешая отлететь достаточно далеко.

К счастью, верный ход он придумал еще быстрее. Чезаре запустил механизм сокращения, сближаясь с Джейком на огромной скорости. Но прежде, чем войти в зону угрозы, он метнул крест, целясь в оскаленную пасть. Джейк поймал крест зубами и лёгким движением могучих челюстей раздробил его на части, однако не это было целью священника. Врезаясь в противника, Чезаре ударил клинками. Правый завяз где-то в шерсти, а левый — окончательно откочерыжил раненную лапу, и та с глухим стуком упала на пол.

'А крест полезная штука, даже без шкатулки', — подумал Чезаре. Со времени эпопеи с Легионом он всегда носил с собой крест, — против всех правил, у пояса, — но пригодился он только сейчас. Осталось завершить дело. Помня, что убивать этого парня не следует, он нанес новый удар левым клинком... Но Джейк перехватил его зубами. Ни туда, ни обратно: зубы держали плоскость клинка, избегая соприкосновения с мономолекулярным лезвием, однако же, хоть Чезаре не мог двинуть оружием, истекающий кровью оборотень не мог атаковать сам, а мог лишь только пускать смешанные с кровью из прорезанной щеки слюну на рубашку лжеитальянца. Пат.

— Костюм испортишь, сволочь такая! — зарычал Чезаре, туже затягивая леску. Зубы твари сжались сильней, и в стороны брызнули кусочки лезвия. Один кусок прорезал щёку Чезаре, а несколько других — остались во рту оборотня. Джейк действовал быстро. Прежде чем священник одумается, он силой оттолкнул его, резко рванул головой, разрывая леску, а затем бросился прочь на трёх лапах. Шпион выхватил пистолет и открыл беглый огонь, но малокалиберные пули попросту не пробивали шкуру. Вслед убегающему оборотню полетела прочувствованная латинская речь на тему Джейка, Тадеуша, Робина, Гуро (во множественном числе) и их противоестественных между собой отношений. Счет был скорее в пользу Чезаре, но он подозревал, что лапа у оборотня отрастет. А значит, толку никакого, только зря потерял время и оружие...

Прибавив пару крепких выражений на родном японском языке, кардинал направился дальше к заднему двору. Что ж, по крайней мере, за Робина эта тварь не заступится...

— Генкрады — это те создания, которых студенты назвали... Гуро, — рассказывала новая знакомая, назвавшаяся Лилией Лумхольц, — Они адаптированы для того, чтобы вступать в связь с любым биологическим видом и адаптировать его гены в своём потомстве, мимикрируя под представителя этого вида.

Она понизила голос почти до шёпота.

— И знаешь, этот представитель всегда будет более успешным, чем его оригинальные аналоги.

Услышав это, Тадеуш нахмурился:

— И сколько сейчас в школе генкрадов?

— Семь десятков... если не считать моих детей, — ответила Лилия.

— Я думал, что гуроносительство оканчивается летальным исходом для 'роженицы', — сказал Сикора, хотя в его голове уже звучала сирена, — Надеюсь, хотя бы эти Гуро не воспринимают людей как еду?

— Доктор Штейн контролировала процесс. А гуро убивают тех, кто может им составить конкуренцию. Например, ты опасен для самцов в борьбе за самку, оттого, они будут пытаться тебя убить.

Сикора оступился, и Лилия вцепилась обеими руками ему в шею, опасаясь свалиться. Он уже давно нес ее на руках, хотя усталость давала о себе знать.

— Осторожней! Хм... о чём я... быть может, первое поколение и попыталось бы адаптировать свои органы к слиянию с тобой, но местные Гуро — это изуродованное второе поколение.

— И в чем же их уродство? — спросил Тадеуш, которого информация Лилии, если честно, с каждой минутой радовала все меньше и меньше, — Какова степень совместимости и мимикрии антропогуро и стандартных людей?

— Они усечены. Как детишки для цирка уродцев. Им не дали врасти в должной мере и ещё в детстве распилили на части. Но они выжили и подстроились,— восхищённо ответила Лилия, — А совместимость антропогуро и людей стопроцентная. Отличить второе поколение можно только по малому весу и наростам на голове... и анализом тканей.

— Какие на данный момент прогнозы дальнейшей гибридизации? Антропогуро представляют угрозу для людей в плане взаимоотношений пищевых цепей?

Тадеуш сосредоточился на своем чувстве влюбленности и попытался усилить мышцы спины. Контроль пока давался ему тяжело, но сила, которую он получил благодаря Лилии, была... невероятна.

— Скорей, они выживут человека старого образца путём смены поколений. Но ведь оно и к лучшему: генкрады усиливают все положительные качества человека, выбирая лучшее.

— Смелое заявление, но пока что только гипотетическое. Мой проект — 'сигма и разум', так что наличие антропогуро даст мне возможность иметь контрольную группу. Заодно изучим этот аспект их жизнедеятельности. Как считаешь?

— А что изучает твой проект? — спросила Лилия, глядя в глаза Тадеуша. Кажется, что-то в её глазах поменялось. Быть может, там теперь было какое-то странное умиротворение?

— Влияние близкого контакта с сигмой на человеческий разум. Причины изменений в психике магов и сигмафинов. Если получится, составлю и методы противодействия... А твой?

— А? — спросила она, будто резко очнувшись ото сна, — Мой?

Девушка вновь зашептала.

— Я уже много раз меняла тему своего проекта.

Затем громче:

— Это были искусственная плоть, замена органов, изучение приспособляемости генкрадов и наконец, мой последний и любимый проект. 'Стрела Амура'.

— Ну, судя по первому испытанию, результат положительный, — улыбнулся Сикора, продолжая нести девушку на руках и прикидывая, на каком они этаже, — Этот луч усиливает метаболизм того Гуро? А его сосуды выдерживают такие изменения?

— Я не кормила его, — пояснила Лилия, — Хотела посмотреть, сможет ли он перейти на фотосинтез. Смог.

— Хитрец, — хмыкнул Тадеуш, приподняв девушку так, чтобы ее личико будто бы случайно оказалось рядом с его шеей, — А какие у тебя дисциплины?

Лилия медленно скользнула рукой с шеи Тадеуша в его волосы.

— Ксенобиология, анатомия, хирургия, латынь, фармацевтика... и всякое такое.

— Тц, — расстроенно цыкнул поляк, — Мы почти не совпадаем по дисциплинам — я только на хирургии записаться собирался факультативно, а список у меня и без нее — жесть как она есть. Ты, как я понимаю, все свободное время внизу проводишь?

— Да я уже все данные собрала, мне только публикация осталась. Хочешь, запишусь на факультативы по твоим предметам?

— Тогда все твое свободное время, боюсь, успешно канет в Лету... Политология, богословие, социология и сигма-физика, — тоном приговоренного к смерти сообщил Тадеуш.

— Да, ничего, у меня уйма свободного времени! — успокоила его Лилия. Они, наконец, добрались до одного из нижних жилых этажей, — Мы почти пришли! Моя комната вон там.

До этого знаменательного момента Тадеуш Сикора искренне полагал, что у него в комнате беспорядок. Наблюдая первозданный Хаос, царивший в комнате Лилии Лумхольц, он усомнился в этом. Обнаружив же баллон с какими-то химикатами, небрежно выкатившийся из-под кровати, он внезапно осознал, что он педант, страдающий обсессивно-компульсивным расстройством.

От мыслей о собственном психическом состоянии он вспомнил про гораздо более важную деталь.

— Пани Лилия... — поляк заговорил совершенно серьезно, — Если я схвачусь за голову... или начну вести себя странно... бегите и не оглядывайтесь. На меня это не просто так одели, — Сикора коснулся ошейника, — Как окажетесь достаточно далеко, свяжитесь с пани Венченсо или пани Рейко и сообщите им мое местопребывание. Хорошо?

— Нет-нет-нет-нет, — замотала она головой, — Я этого не допущу.

— Пани Лилия, — Тадеуш крепко взял девушку за плечо, — Когда это случится, это уже буду не я. Что бы он вам ни говорил, не слушайте его. Я не прощу себе, если по моей вине он доберется и до тебя, пани Лилия. Обещай, что убежишь.

— Я просто введу тебе экспериментальный транквилизатор, — с какой-то безумно-веселой улыбкой ответила она, — Ты отрубишься и станешь совсем-совсем безобиден! В таком состоянии ты и муху не убьёшь, не то что меня!

— Именно это и опасно, — решился-таки сказать часть правды Сикора, — Как только я отрублюсь, это тело тут же займет Джейк. Ни я, ни он не можем сопротивляться этому съехавшему с катушек циклу.

— То есть, если Джейк отрубится, его место снова займёшь ты? — с нежной улыбкой ответила Лилия.

— Я пытаюсь разобраться в наших переходах — но из-за чертового Хроноса у нас не только две души, но и два тела. Хотя Старки говорит, что у нее есть способ исправить эту проблему... У тебя ведь, кстати, тоже способности повыше среднестатистического человека, я прав, пани?

Лилия осклабилась.

— А ты думал?

Её рука легла на живот, и девушка покраснела.

— Я оставила одного из них в качестве источника стимуляторов. Я вырезала из него всё лишнее, и доктор Штейн вшила его мне обратно. Теперь мои умственные и физические способности во много раз выше, чем были.

Лилия завела руки за спину и потупила глазки.

— Прости, что не сказала тебе об этом сразу. Мне так хотелось, чтобы за мной поухаживали.

Тадеуш улыбнулся клыкастой улыбкой, показывая, что он тоже не так уж слаб. А затем он молча притянул ее к себе. Затем, переведя силу Джейка от носа ко рту, он неловко поцеловал девушку.

Когда губы Сикоры коснулись шеи Лилии, она едва слышно коротко выдохнула нечто, похожее на стон. Её запах был весьма своеобразным. Грязь на её теле и в волосах, пропахшая запахами Гуро одежда, всё это отталкивало, однако же, при этом, во всей этой мешанине вони чувствовалось нечто приятное. Оно было неуловимо, но заставляло искать источник: запах волос? Или, быть может, запах её и только её пота? Лёгкий привкус мыла с бальзамом, которое в холодной воде не могло справиться со всей этой грязью? Быть может, всё вместе?

— Так... нельзя, — прошептала она, однако её руки заскользили выше, с пояса к лопаткам Тадеуша, а сама она чуть прильнула к мужчине.

— Не надо... не сейчас...

Кажется, Лилию напугал тот факт, что Тадеушу могло показаться, будто бы она его отвергла. Спустя секунд десять, за время которых запахи её чувств несколько сменились, она вновь заговорила. Её речь была сбивчивой и торопливой, словно бы она боялась, будто Тадеуш её не дослушает.

— Ты ведь сейчас слаб, понимаешь? А что... а что, если Джейк сменил бы тебя в этот момент? Я... была бы беззащитна. Мне не нужен Джейк, понимаешь? — вопрошала она. Неожиданно её тон резко изменился: без паузы в нём появились писклявые истерические нотки, а дыхание вдруг участилось, — Я ненавижу Джейка и не хочу ничего ему давать! Это ведь сигма, так? Я не разбираюсь в сигме, но Азазель разбирается. Я знаю!

Она крепко сжала объятия, уткнувшись носом в шею Сикоры.

— А потом всё будет. Всё будет правильно. Не так как сейчас. Не так грязно и отвратительно, словно во время эксперимента на коленке.

— Если я сейчас слаб, значит, должен стать сильнее, — спокойно ответил Тадеуш.

На точке сбора, помимо безопасников, Чезаре обнаружил еще одну девушку. Высокую и крепко сбитую латиноамериканку в небрежно надетой тяжелой броне со стеклянным забралом, откинутым, чтобы не мешало поглощать чипсы. Анна Варгас, та самая платница, к которой его просила присмотреться Акечи. Что ж, присмотримся...

— Прошу прощения, господа, я опоздал. Столкнулся с Сикорой в его 'второй' ипостаси.

— О, ну наконец-то! — подпрыгивающей на месте Анне явно было все равно, где именно задержался Чезаре и почему он выглядит так, как будто его жевали, — Мы только вас и ждем! Давайте скорее!

— А сам Сикора? — поинтересовался Питер Эйхт, — И каковы его ТТХ?

Только к этому моменту Чезаре начал осознавать, что одним сломанным ребром он не отделался: кровь на голове, потянутая нога, кажется, надорванные мышцы левой руки. Это не считая кучи синяков и ссадин.

— Пока не отрегенерирует, его ТТХ — трехногая истекающая кровью образина с ушибленными остатками мозгов, — проворчал Чезаре, — Потом же... Он быстр. Очень быстр. Не как Джокер, но тем не менее, пока я приноровился к темпу, успел поваляться на полу. И еще, обычное оружие его не берет. Из того, что у меня было при себе, помогли только дробящие атаки и мономолекуляр... Кстати, мне нужно перед операцией зайти в оружейную, поскольку мой нож пострадал даже больше, чем костюм, — он продемонстрировал рукоять с маленьким обломком обкусанного лезвия.

— Не будем терять время, — покачал головой военный, — Ульфингтон! Передать вооружение и броню Финелле и бегом в оцепление школы. Я хочу, чтобы ЭМИ-столбиков тут было понатыкано, как волос у меня на заднице!

Он вновь обернулся к Чезаре.

— Если свалил в лес, пусть там и остаётся. Тем более, если проект 'Геном' переведена в основной корпус.

— Если у него нет неучтенных сообщников, то именно туда он и свалил, — ответил разведчик, — И да, броня у меня как раз не пострадала.

— Ты про лайт-версию? — скептически поднял бровь Эйхт, тыкая пальцем в сторону его грудной клетки, — Эту бесполезную тряпочку?

— Этого вполне достаточно, — пожал плечами Чезаре, — От обычного оружия и магии Робина защитит и она, а против плазмы, мономолекуляра и дробящих повреждений не поможет и экзоскелет. Так что для меня подвижность важнее. Мне нужно только более... солидное оружие, чем клинок устаревшей модели и пистолет скрытного ношения.

Тем временем один из солдат подал мономолекулярный нож и плазменный огнемет.

— На кой ему твоя плазма? — поинтересовался Эйхт, — Гауссрифл давай. Вот так.

Он покачал головой.

— Самое страшное, что солдату полагается быть тупым, иначе он уже не солдат, а командующий.

— По крайней мере, это означает, что солдат всегда будет больше, чем командующих, — заметил Чезаре, просто чтобы поддержать разговор, — Нет ничего ужаснее, чем командование, разросшееся до таких размеров, что из мозга подразделения превращается в его аппендикс.

Нож он отправил в опустевшие ножны от клинка Интерсигмы, павшего смертью вкусных в битве с Сикорой. Замену плазмы на гауссрифл кардинал не прокомментировал никак, решив, что Эйхту виднее, с чем он принесет больше пользы против Гуро, а против Белоручки и то, и другое вряд ли пригодится...

— Твоя группа — это группа 'Бета', — сообщил Питер, надевая шлем, — Последний шанс внести коррективы в план.

— Корректив нет, — отозвался кардинал, закидывая винтовку на плечо и на всякий случай еще раз проверяя запас энергии в излучателе.

— Да, кстати, возьми лазпистолет. Так, на всякий, — сообщил майор, протягивая пистолет рукоятью вперёд. Чезаре с благодарностью его принял. Хотя он был обучен стрелять из винтовки, пистолеты ему всегда были гораздо привычнее и милее. Даже несмотря на то, что с такой новинкой, как лазер, ему еще не доводилось иметь дело. Посчитав подготовку оконченной, кардинал направился к группе 'Бета'.

— Так, бездельники и молокососы, глушим шлемы, проверяем рации и взводим курки. Начальство перестало телиться, — командовала тем временем Мелисса, туша сигарету о стену здания.

— Dios mio, ну наконец-то! Как можно столько трепаться о всякой чуши?! — Анна вскинула винтовку, — Пойдем-пойдем-пойдем! Живее!

— Не пыли, — положила Чанг руку на плечо Анны, — Торопыг первыми убивает снайпер. Я ведь уже говорила, что если тебя накроют Гуро, я просто пальну с плазмомета в твою сторону. А они, поверь, накроют. Тактика захвата заложников этим тварям известна.

Тем временем Чезаре остановился перед своими бойцами, уже надевшими шлемы и в данный момент отдававшими воинский салют. Разведчик подумал, что стоя перед строем салютующих солдат, стоит сказать какую-нибудь пафосную речь. Но пафосных речей ему уже с головой хватило в Ватикане, поэтому он просто кивком принял салют и сделал знак следовать за собой. Параллельно кардинал мельком подумал, насколько неуместно среди суровых безопасников в закрытых шлемах выглядит криво ухмыляющийся молодой человек в чистом, с иголочки, костюме... Когда он соответствующим образом поправил иллюзию, Чезаре не помнил. Вроде бы, после разговора с Эйхтом, но до того, как предстать перед строем. Дополнял образ тактический монокль, позволявший ему держать связь, несмотря на отсутствие шлема.

— Всем, у кого гауссрифл, — приказал он, — Разбиться на двойки в порядке построения. Первый солдат в каждой двойке намечает цель, по которой палят оба. Последним двум двойкам — следить за тылами. Плазмометчикам стрелять только по целям, остановленным зарядами гауссрифла. На первых порах следуем за группой 'Альфа', после разделения остановимся, чтобы сменить формацию.

Тем временем группа 'Альфа' продолжала слушать разговор девушек.

— Ты это, осторожней с непредсказуемостью, — заявила Чанг, — Она меня нервирует, а когда я нервничаю, я стреляю.

Мелисса нацепила на плечи бак с плазмой и взяла в руки ствол.

— Наша группа идёт на острие атаки. Маршруты выверены заранее, мы просто загоняем Гуро в ловушку и жжём их не переставая.

С этими словами она нацепила на голову шлем и, дав жестом команду следовать за собой, шагнула на лестницу, ведущую в подвалы.

— Держись рядом со мной и просто стреляй.

— Держаться рядом и просто стрелять? — Переспросила Анна, все-таки опуская забрало, — Но это же так скучно! Ладно, Señora Diablo, я это сделаю, но только ради вас! Тааааак... идти и стрелять, идти и стрелять, идти и стрелять... Черт это сложнее чем я думала! Сейчас я еще должна идти или уже можно стрелять? Никак не могу запомнить последовательность!

— Стреляй во всё, у чего больше одного тентакля, если тебе так будет проще, — ответила Мелисса, — Если всего один, то это может быть свой, среагировавший на тебя в обтягивающем.

Тем временем на дисплеях шлемов солдат и монокле Чезаре появились карта, маршруты, положение всех солдат и, само собой, был выбран соответствующий режим видимости. Так что темнота не была им помехой, — хотя шпион предпочел бы задействовать тактические фонарики, чтобы ослепить противников.

— Пятнадцать метров впереди тяжёлая дверь, — сообщила Чанг, — А за ней в прошлый раз была первая пачка Гуро. Варгас, вышиби её.

— Вышибить? Ну, вообще-то, я и открыть могу... но если вы настаиваете...

Не договорив, Анна вскинула винтовку и несколько раз выстрелила в дверь, после чего со всей дури врезала по ней ногой. Открывшийся коридор был весь покрыт слизью и биомассой, среди которой были почти незаметны затаившиеся твари. Лишь пять плевков какой-то белой дряни, нацеленные в лицо студентке, выявили их местонахождение.

— О, наконец-то началось! — Анна отпрыгнула назад, паля с двух винтовок сразу... Вот только залепившая ей забрало слизь делала ее стрельбу весьма малоэффективной.

— Ложись! — крикнула Мелисса.

— Группа 'Бета', поддержать их огнем! — скомандовал Чезаре, выжигая из пистолета источник одного из плевков.

Заговорили винтовки. Их заряды не пробивали шкуру Гуро от слова 'совсем', — что и неудивительно, если на ее основе были сделаны доспехи службы безопасности; однако, они имели иной смысл. Летящая на огромной скорости металлическая болванка тормозила монстра, две же опрокидывали его навзничь. Остальное делали плазма и лазеры. В свою очередь, лазер не имел останавливающего действия, а плазма действовала лишь на близкой дистанции. Против сочетания разных видов оружия, перекрывающего недостатки друг друга, Гуро были бессильны.

— Что? Так вам можно сжигать все вокруг, а мне нельзя? Нечестно! — возмущенно заорала Анна, выхватывая из отделения в правом бедре емкость с пирогелем. Вот только помещение было слишком тесным, и взрыв оглушил в первую очередь ее же. Будь она человеком, она бы лишилась сознания, как и пара солдат, имевших несчастье оказаться рядом; но видимо, ее киберулучшения включали такой же 'форсаж', как у Чезаре.

— Не истери, — холодно сказала Мелисса, оказавшаяся прямо рядом с Анной. Небрежным движением она вытащила не пойми откуда беленький платочек 'hello, kitty' и попросту уронила его на лицо Анны, — Утрись и подымайся!

— Я не истерю! — истерически воскликнула колумбийка.

Тем временем, первая волна была выжжена, и остались, по сути, только одиночки. Чезаре успел заметить, что гуро сумели выстроить ловушки, каким-то образом оживив биопокров коридора и наделив его чем-то вроде рефлексов, которые заставляли лопаться огромные 'прыщи' с какой-то серой слизью, а также ёмкости с газом и едкой белёсой кислотой. Однако плазмометы всё это выжигали раньше, чем он мог оценить опасность этих ловушек.

— Разредить строй, — приказал Чезаре своей группе. Да, так они будут продвигаться медленнее, но зато Гуро не смогут зажать их в узком месте. Как непременно попробовал бы сделать Чезаре, если бы командовал обороной этих тварей.

Коридор быстро был зачищен, и ничто не мешало Мелиссе сделать внушение самоуверенной студентке.

— Споришь со старшими? Неуязвимых нет. Я проверяла.

Чезаре выразительно промолчал. С его точки зрения, пока сигма-зомби Белый Робин не стал распыляться на много тел, он был вполне себе неуязвим. Однако кардинал не стал портить сержанту Чанг воспитательную работу, вместо этого воспользовавшись паузой, чтобы просмотреть на планшете маршруты на следующих этажах и сохранить их в модуль памяти.

— Блин, ну вот всех разобрали! — грустно протянула Анна, — Только отвлечешься на пять минут...

Не договорив, она обернулась к Мелиссе и широко улыбнулась:

— Не спорю, senora Diablo. Неуязвимых нет. Но мы работаем над этим.

— Правда? А мне казалось, что мы работаем над тем, чтобы доказать, что неуязвимых нет, тем, кто себя считает таковыми.

Не желая развивать тему, Чанг жестом велела своему отряду выдвигаться. Поскольку 'Альфа' были передовым отрядом, до разделения скорость операции зависела от них, так что Мелисса не хотела задерживать свой отряд на больший срок, чем требовалось для перезарядки оружия и переноса боезапаса из загрузки в разгрузку.

— Наверное, мы работаем над разными вещами, — дипломатично заметила Анна, перезаряжая винтовку, — Вы просто не видели мой проект.

— Да... мне просто нравится убивать, — ответила Чанг, не оборачиваясь.

— Я знаю, вы классная!

— За поворотом расходимся, — сказала Мелисса, игнорируя слова Варгас. Та, однако, немедленно нашла новую жертву:

— У меня завтра ваша пара, — заявила она, обернувшись к Чезаре, — И я как раз хотела обсудить с вами некоторые вопросы моего проекта. Было бы интересно услышать мнение такого именитого специалиста и обговорить некоторые нюансы. С нетерпением жду начала занятий!

— Это... устрашает, — негромко прокомментировал преподаватель. К счастью, до поворота оставалось совсем немного. Вскоре его группа отделилась от громкой девушки-киборга, и он поспешил отдать новые приказы:

— Построиться в формацию в четыре ряда. Плазмометчики в первых двух рядах с флангов и в четвертом по центру. Те, кто по центру в третьем ряду, — на вас потолок. По возможности держите интервал не меньше полутора метров. И включите тактические фонарики!

Себе кардинал оставил место по центру во втором ряду. У него самого тактического фонарика не было, — левая рука, несмотря на повреждение, использовалась для поддержки оружия в соответствии с любимой им стойкой Купера, — но магический свет ослеплял тварей не хуже.

В противовес безбашенности Анны, Чезаре соблюдал немалую осторожность, стараясь не допустить и тени риска. Спускаясь на следующий этаж, он тщательно следил, чтобы отряд не нарушил формацию, а если придется — восстановил настолько быстро, насколько это возможно. Кроме того, у первой же двери кардинал остановился.

— Ты, — указал он на случайного бойца с Гауссом из первых рядов, — Будешь разведчиком. Перед каждой дверью заглядывай внутрь и докладывай обстановку. Остальные заходят только после этого. И да, задний ряд — следите за тылами.

Отряд медленно, но верно спускался вниз. Быстрее на лестнице было нельзя: верхний и нижний пролёты, вместе с дверями на каждый этаж были слишком опасным местом. По схеме Чезаре, его отряд должен был спуститься вниз чуть раньше других, чтобы иметь больше шансов войти в контакт с Робином. Если же Робин начнёт избегать контакта, то ему пришлось бы уходить, и тогда он столкнулся бы с другим отрядом.

На тактическом дисплее отображалось состояние всей операции, как на трёхмерной миникарте в компьютерных играх. Удобно: когда он в последний раз руководил отрядом, для этого требовалась гора оборудования, что вынуждало координатора оставаться вдалеке от места событий. Даже если он, как любой из элитных агентов PSIA, был обучен одновременно работать и руками, и головой.

Заглянув за очередную дверь, разведчик, в роли которого на этот раз выступал не Чезаре, показал четыре пальца.

— Первые четыре двойки — выбирайте цели в порядке нумерации слева направо. Остальные — страхуйте на случай, если кто-то промахнется. Заходим.

Безопасники открыли огонь прямо с порога, опрокидывая монстров на пол. Следом за винтовками заработали плазмометы, уничтожая... трех генкрадов. Четвертый грамотно прикрылся товарищем и сейчас бросился в следующее помещение.

— Держать строй! — скомандовал Чезаре, — Это ловушка. Заходим медленно, с сохранением формации, и действуем согласно приказу.

И вот, едва четвертая двойка успела выстрелить по беглецу...

— Верх! — воскликнул солдат из третьего ряда.

— Центр — к стенам! — немедленно отозвался Чезаре, откатываясь влево.

Словно македонские сариссофоры при Гавгамелах, безопасники организованно расступились, оставляя центр пустым. Словно персидские колесницы там же, прыгнувшие сверху шестеро Гуро получили вместо прорванного строя плотное кольцо окружения.

— Плазмометчики — огонь! Остальные — удерживайте приманку!

Льющаяся со всех сторон плазма даже без поддержки Гауссов делала судьбу генкрадов еще более безрадостной, чем дариевых колесниц. Когда же с засадой было покончено, настал черед приманки.

— Отлично! — тут Чезаре заметил, что на карте оцепления у одного из выходов была отмечена атака, — Что у вас там?

— Парочка Гуро, — отозвался Эйхт, — Ничего серьезного.

На этом шпион потерял интерес. Парочку Гуро Эйхт остановит командой 'Стой, раз-два'. Его же цель — Робин.

— Контакт! — сообщил разведчик у следующей двери.

— Сколько? — уточнил преподаватель.

— Там не монстры. Там студент!

'Вот это уже страшно', — невесело подумал Чезаре.

— Взять на мушку. Но без команды — не стрелять!

За углом на коленях сидел Ёсикава с катаной на коленях. У него был расслабленный и умиротворённый вид человека, который уверен, что взвод бойцов с огнестрелом и плазмой — это несерьёзно. Так оно и было. Против боевого амагуса они беспомощны. Хотя у куратора и был определенный козырь в рукаве.

— Я ждал вас, Танака-сенсей.

— Помнится, я не говорил тебе, кто я на самом деле, — заметил Чезаре, не опуская пистолет.

— Я сам узнал, сенсей, — ответил Рю, — И теперь я должен решить, на чьей я стороне.

— Ты ведь уже познакомился с Белым Робином, не так ли? — поинтересовался преподаватель. Речь Ёсикавы казалась... не такой, как в их прошлую встречу. Более уверенной, более суровой, более взрослой... Неужто у него, как и Сикоры, различается характер в различных вероятностях?

— Да, — коротко кивнул самурай, и на мгновение в его ледяных глазах промелькнул страх, — Это худшее проявление сигмы на свете.

— Робин страшен вовсе не тем, что он собой представляет, — Чезаре загадочно улыбнулся, вспомнив недавнюю встречу с Марией, — А тем, что делает он сам.

— Робин не главная, — неожиданно сообщил Рю.

— Джейд здесь? — переспросил шпион, подавшись вперед. Он даже не надеялся поймать обоих своих врагов одним махом.

— Не Джейд, — разочаровал его Ёсикава, — Джейк.

— Я думал, это как раз Джейк служит Робину, а не наоборот, — заметил Чезаре.

— Так и было, — кивнул он, — Всё изменилось час назад, когда Джейк вытащил внутренности Робин.

— Значит, он действительно здесь, — ответил священник, — Превосходно. Расскажешь, где конкретно?

Рю молча указал направление. 'Ядро', так было помечено это место на каждом этаже. Разумно. Там ему не смогут перерезать электропитание.

— Благодарю.

— Теперь вы должны решить, что делать со мной, Танака-сенсей, — тем же спокойным тоном сообщил Ёсикава.

— У меня есть причины считать тебя врагом? — бесстрастным голосом спросил Чезаре, немигающе глядя в зеленые глаза воина.

Тот поднял ножны с мечом на уровень глаз.

— Это оружие дала мне Робин Бланка. Более того, я должен вам признаться, что я устроил на вас две засады... в которые вы просто не пошли.

Шпион задумался, после чего сформулировал свой вопрос:

— Ты сказал, что должен сделать выбор, на чьей ты стороне. Один вариант — мы. Другой — Робин. Есть еще варианты? А также назови примерную вероятность, что ты выберешь каждый из них.

— Вы, как и я, боретесь с сигмой. Даже теперь.

Он покачал головой.

— Но я не понимаю, почему вы служите Нарьяне, Танака-сенсей? Она ведь тоже порождение сигмы.

'Потому что она помогла Марии, и может свою помощь в любой момент отыграть назад', — хотел ответить Чезаре... но сдержался. Хоть то, что Мария была его слабым местом, и не было ни для кого секретом, но этому 'ками' не следовало знать, насколько.

— Ты ошибаешься, — покачал головой Чезаре, — Я не борюсь с сигмой... Я борюсь с Робином. Я ненавижу его. Не за то, что он порождение сигмы, а за конкретный поступок.

— Но ведь виной всему сигма, — тоном мудрого учителя, разъясняющего очевидные истины глупому студенту, ответил Рю, — Сигма создала Робина, сигма уничтожила города, сигма породила Джейка, сигма начала эту войну. Из-за сигмы люди не могут спать спокойно.

— Люди всегда найдут повод не спать спокойно, — пожал плечами Чезаре, — Сигма не первое и не последнее, чего они боятся. А кроме того... Легко обвинить меч в убийстве, но разве не логичнее обвинить того, кто этот меч держал?..

— Сигма не меч, — покачал головой японец, — Меч не убивает сам по себе. Он не вырвется из рук владельца и не полетит, куда ему вздумается.

— Сигма тоже, — возразил священник, — Все, что может сделать сигма, требует воли человека в своей первооснове. Даже Белый Робин, хоть и может показаться сигмой, действующей сама по себе, когда-то давно был человеком.

— Когда-то и я не был убийцей, Танака-сенсей. Когда-то и я был свободен.

— Никто в этом мире не свободен до конца, — философски ответил Чезаре, — Кого-то ограничивает долг, кого-то вера, кого-то другие люди... Но это не значит, что у нас нет выбора: уж я-то знаю это, как никто другой. В конце концов, наверняка раз ты узнал, кто я такой, то ты узнал и что именно произошло в Риме полгода назад.

— Да.

Наивный самурай не понимал, что этим коротким словом подписал себе смертный приговор. Он слишком много знал. В свете их разговора его знания были опасны. Но прежде, чем выкладывать на стол роковой козырь, его следовало использовать до конца.

— В таком случае ответь на мой вопрос, — сказал Чезаре, — Из каких вариантов ты выбираешь, и что намерен выбрать?

— Их три, — ответил Рю, поднимая руку.

— Японское правительство, — он загнул один палец и покачал головой, — Я не настолько себя не уважаю, чтобы подчиниться столь явному врагу.

Юноша загнул второй палец.

— Робин и Джейк, — снова качание головой, — Я полагался на них и слишком поздно понял, насколько темны их души.

Третий палец загнулся.

— Нарьяна. Ещё одно порождение сигмы, но, по крайней мере, я пока не видел той тьмы за ней, что и за другими. Я готов заключить временное перемирие.

'То, что ты ее не видел, не значит, что ее нет', — невесело подумал Чезаре, знавший о делах Нарьяны несравнимо больше. Но вслух сказал совсем другое:

— Робин знает о твоих сомнениях?

— У неё и своих забот хватает, — покачал головой Рю.

— Превосходно. В таком случае, план готов. Надеюсь, ты поможешь мне? Уничтожить Робина?

Ёсикава кивнул.

— Я не уверен, что моя катана пробьёт её плоть, однако, Джейку это каким-то образом удалось.

— У меня есть пара вариантов, как поразить его, — ответил Чезаре, — Главное не дать ему снова улизнуть...

Первым вариантом был эффект неожиданности, вторым — ЭМИ. Но сообщать об этом Рю он не торопился.

— У кого-нибудь есть веревка? — спросил он, обернувшись к солдатам.

— Так точно, — ответил один из солдат.

— У меня есть пояс, — ответил, в свою очередь, Рю.

— Так даже лучше... Если, конечно, тебе не жаль, что до конца операции он вряд ли доживет, — усмехнулся Чезаре, после чего снял с плеча винтовку и протянул ее неожиданному союзнику, — Держи ее так, как держал бы военный трофей.

Рю посмотрел на винтовку совершенно глупым взглядом.

— Но мне не нужен такой трофей. Пуля не может защитить.

— Это не имеет значения, — покачал головой макиавеллист, — Я передаю тебе винтовку не потому что думаю, что она тебе понадобится, а чтобы создать видимость, будто я — пленный.

— Мне был бы более интересен ваш клинок, — ответил он, — Винтовку я не взял бы никогда.

— Какой клинок? — показно удивился Чезаре, и мономолекулярный нож исчез, вместе с 'Вектором', лазером и ЭМИ-излучателем, — Ты оставил бы оружие лежать на месте боя? В таком случае винтовку стоит взять кому-то из вас, — он обернулся к солдатам.

— Оставил бы, — кивнул юноша, поднимаясь с колен. Один из солдат, тем временем, забрал оружие и поинтересовался:

— Прикажете остаться здесь?

— Пока да. Как только мы скроемся, сообщите Эйхту, что Робин в 'Ядре' и запросите инструкции по плану 'Волк в овечьей шкуре', с поправкой на место действия. Следуйте им.

Тем временем он демонстративно сложил руки перед собой, показывая, что пора вязать их... Спрятав в ладонях лазерный пистолет так, чтобы невидимый ствол торчал между пальцев, и расположив локоть рядом с кнопкой эми-излучателя.

— Обвяжи так, чтобы узел находился напротив шрама на правой руке, а аналогичный шрам на левой остался незакрытым. А затем отведи меня к Робину. Пока я сам не атакую, делай вид, будто ты полностью лоялен ему, а я пленный.

Ёсикава кивнул и двинулся по коридорам лабиринта в одном ему известном направлении. У него был всё тот же стремительный шаг, а ножны катаны он держал в одной руке, словно был готов в любую секунду нанести удар, но, при этом, сам террорист даже не удостоил Чезаре вниманием.

Добравшись до одной из дверей, юноша постучался.

— Робин! — крикнул он на родном японском, — У меня пленный!

Чезаре старательно делал вид, будто изучает обстановку и ищет возможность сбежать, но в действительности все его внимание было приковано к двери, за которой должен находиться его давний враг.

Операция 'Охота на охотника' входит в активную фазу. Час настал. Лишь бы боевики Эйхта не облажались...

— Заходи!

Робин сидел на табурете, с голым торсом, и зашивал свой живот. Надо сказать, тело он выбрал довольно привлекательное, однако недошитая рана на животе и отсутствующий глаз сильно портили картину.

— Ах, Танака Рэку, мой старый, добрый... враг, — улыбнулся Робин, — Ну? Как ты себя чувствуешь? Готов к сигмафикации?

— Робин, — с легким удивлением произнес Чезаре, подходя чуть ближе, чем предполагалось, — Неважно выглядишь... А пахнешь еще хуже.

Шпион бравировал, но в глубине темных глаз ясно угадывался страх. Это выражение страха было его заслуженной гордостью. Оно было почти неотличимо от настоящего.

А подойдя поближе, он с удивлением понял, что ошибся. Пахло от Робина немногим хуже, чем от него самого. Грязью подвалов, слизью Гуро... и все.

— Как видишь, я решила проблему гниения тела, — усмехнулся он, скользнув рукой по гладкой, вполне здоровой, на вид, коже, — Хотя да, помыться мне бы не помешало... но вы ведь зажимаете водопровод.

— Даже так? — поднял бровь Чезаре, — И каким же образом?

Робин рассмеялся.

— Может, тебе ещё и планы мои злодейские рассказать, как в фильмах о Джеймсе Бонде? — спросил он, — Рю, прикуй его цепями, которые я приготовила для Джейка.

— Было бы неплохо... — ответил шпион.

Он начал действовать, не закончив фразу, чтобы выиграть пару секунд времени. Сбрасывая ненужную уже иллюзию, Чезаре полоснул непрерывным лучом по сгибу локтя руки с перчаткой. Конечно, этот лазер не такой мощный, как бортовое орудие спецназовского меха, но и тело Аманды Фальк — отнюдь не корпус Жестяного Джокера.

Полумгновением позже, не выключая и не отводя луч, кардинал нажал локтем на кнопку эми-излучателя. Он рассчитывал в первую очередь на эффект неожиданности... Но решил сразу выбросить на стол и второй козырь.

Луч обжег плоть, но не смог повредить кость. Отрезать руку не удалось... И тем не менее, Робин не смог ответить. Едва излучатель начал действовать, как сигма-зомби застыл... После чего безжизненным трупом упал на пол. Быстро освободившись от пут, шпион подскочил и одним движением отсек руку в перчатке. Победа... Так просто.

Оставшееся дело было гораздо сложнее. Не в тактическом плане: Чезаре знал, как победить. В моральном.

— Значит так, Танака-сенсей? — хмуро спросил Рю, пропуская пулю мимо себя.

— Прости, Рю, — мрачно ответил Чезаре, запуская ЭМИ-излучатель, — Но ты подошел к тайнам, узнать которые я не могу тебе позволить.

Расчет был предельно прост. Чтобы уклоняться от пуль, самураю пришлось войти в боевой транс. А это, как и любое магическое воздействие на мозг, сделало его уязвимым к ЭМИ. Остальное сделали ворвавшиеся безопасники.

— Белоручка обезврежен, — сказал Чезаре, демонстрируя отрезанную руку в белой перчатке, — Прежде чем возвращаться на маршрут, необходимо на всякий случай обыскать близлежащие помещения... Хотя я уже сомневаюсь в успехе.

— Так точно, — ответил один из солдат и махнул рукой своим, отдавая молчаливый приказ. Безопасники двинулись на выход.

— Почему? — спросил захваченный в плен Ёсикава.

Вздохнув, Чезаре все же объяснил:

— Потому что тебе оставалось лишь поинтересоваться последним приказом, чтобы детали головоломки встали на свои места. Потому что ты весьма однозначно показал, как распорядишься полученными сведениями. И потому что теперь ты знаешь, как при этом добиться своего. Прости, Рю. Но есть те, ради кого я готов пойти даже на предательство.

Чезаре действительно чувствовал себя предателем, обращая оружие против этого наивного самурая. Столь мерзкого чувства он не испытывал ни стреляя в Лилит, ни принимая предложение Рейко. И даже то, что Рю останется жив за счет другой вероятности, не было для него утешением. Предательство — есть предательство. Но выбора не было: он не мог допустить, чтобы он добрался до Марии.

— Как только поиски завершатся, независимо от успеха, мы вернемся на маршрут и будем догонять две остальные группы, — обернулся он к охране, — Мы не можем ни ослабить отряд, отправив кого-то с пленным на поверхность, ни взять его с собой, ни тем более отпустить.

— Пристрелить его?

Чезаре кивнул, но затем жестом остановил его.

— Я сам, — сказал он, целясь из 'Вектора' точно в середину лба. Тот, кто выносит приговор, должен сам приводить его в исполнение. Принцип наивный и идеалистичный, но подлости уже хватало в самом факте приговора...

— Прощай, Ёсикава Рю.

Выстрел. По крайней мере, он умер быстро и безболезненно.

Спрятав пистолет, Чезаре подошел к Рю и ладонью закрыл ему глаза. Вот и все, самурай... К глазам подступали слезы, но он усилием воли заставил себя сдержаться и взять себя в руки. Так было нужно. Ради Марии.

Он подумал, что бы сказала Мария, увидев это. Ничего хорошего: она была доброй девушкой и ненавидела подлость. И именно поэтому он должен был сделать это. Она никогда не пошла бы на подлость, чтобы спасти себя, поэтому Чезаре должен был сделать это вместо нее.

Ради Марии...

— Ну, привет, малыш. Знаешь, на фоне осенней листвы зелёный довольно хорошо заметен.

Она не подкралась к нему. Нет. На самом деле, это Рю подкрадывался к стоящей у стены казармы женщине, которая расслабленно курила, вдыхая прохладный осенний воздух вперемешку с никотином. В какой-то момент она просто повернулась к нему и заговорила. Прежде, чем это сделал он.

— Если не хочешь привлекать внимание, лучше иди в полный рост, будто так и надо.

Зеленоволосый решил не комментировать этот 'первый урок юного синоби'. Вместо этого он выпрямился и сказал:

— Мелисса-сан, меня пытались убить... трижды. Даже для меня это много для двенадцатичасового промежутка...

— Кто-то из студентов? — поинтересовалась женщина.

— Флора, — ответил Рю, чуть поворачивая голову в сторону темноты дальнего леса, — Это серьёзно.

— Да, серьезно, — согласилась она, — А чего она от тебя хочет? Жениться?

— Похоже на то... Или, скорее уж, убить. Кстати, она управляет не растениями, а водой... Что, впрочем, по мне заметно.

Если честно, в промокшем насквозь костюме на осеннем ветру было... не жарко.

— Как бы мне дожить до исполнения вашего плана? — спросил он, — В последний раз она превратила ванную комнату в смертоносную ловушку.

Мелисса криво усмехнулась:

— А ты скажи ей, что я твоя жена. Если она действительно безумна, то должно сработать. Надеюсь только, что ты умеешь ухаживать за девушками, потому как если я буду приманкой, я хочу, чтобы мне было хотя бы комфортно.

— Нет смысла в двух приманках, когда есть одна... — мрачно ответил Рю, пытаясь сообразить, не шутит ли собеседница... или это очередной ход агента Нарьяны.

— Эй, ты вообще историю о Флоре слышал? Да и вообще, она сможет дальше тебя задалбывать женитьбой только после того, как 'разведёт' тебя со мной. То есть, я буду более вкусная приманка, чем ты.

Рю слегка задумался, после чего выдал:

— Во-первых, у неё реально может хватить сил 'развести'... Ну и, во-вторых, как же её на это поймать? Отправить письмо в бутылке с датой свадьбы? Я к ней не рискну приближаться на расстояние разговора, особенно с такой новостью, учитывая её бзик. К тому же, в последний раз она использовала нечто вроде... своей проекции из воды, так что она может нападать, не находясь в зоне контр-стратегии...

— Просто веди себя так, будто я — твоя жена, — пожала плечами Мелисса, — Ей придётся следить за тобой, чтобы поймать одного. И ещё... лучше запишись в фехтовальный клуб. Бесплатный совет.

— Хм. Ладно. А что дальше? Она нападёт и что делать? Она неуязвима в водяной форме... Чёрт, мне даже в комнату-то вернуться страшно, учитывая её атакующие возможности. Мало мест существует, где воды нет вообще... а ночь тянется слишком долго из-за этого проклятого Хроноса. Я уже поспать сегодня успел, дождаться утра и опять чуть не помереть... ночью.

— Ну, так ночуй у меня, фигли! А если злая Флора захочет утопить мой укропчик снова, я ей засуну в задницу плазменную гранату, — со всей возможной нежностью произнесла китаянка.

— Мелисса-сан, не думаю... что это такая уж хорошая идея... — осторожно ответил Рю.

— Ну, если не хочешь запихивать гранату в задницу, запихнем в другое место, я в этом вопросе без комплексов, — отозвалась безопасница, туша сигарету о стену, — Ну что, пошли?

— Мелисса-сан, это же не согласовано... — с надеждой сказал зеленоволосый, чувствуя себя идиотом.

— А тебе надо с кем-то что-то согласовывать? — уголки ее губ лишь едва дёрнулись, однако глаза откровенно смеялись.

— Ну... эм... в общем... я же... подчинённый Чезаре Финеллы... вот... он не согласится на такую авантюру, — заключил зеленоволосый, плавно выдохнув.

— А мы у него спрашивать ничего не будем, тогда 'он не согласится' превратится в 'он и не запрещал'.

Женщина осмотрела Рю с ног до головы, а затем задала совсем уж странный вопрос.

— Ты девственник?

— Э... я же не женат... в общем... да... — мозг Рю, кажется, несколько поломался, — Но не идиот же, чтобы врать профессиональному убийце сигма-террористов по поводу Флоры и всего этого... К тому же... это добавит социальных трудностей, я далеко не синоби... чтобы успешно скрывать этот план от остальных, особенно, если учесть метод привлечения внимания Флоры...

— А, ну тогда ясно, чего это тебя так пугает перспектива остаться одному в комнате с красивой женщиной, — безопасница рассмеялась и весело взлохматила волосы Рю, — Не боись, если ты бережёшь себя для своей единственной, я тебя не трону.

— Кажется... это не решает остальных проблем... — совсем разбито сказал зеленоволосый, представляя, насколько всё закручивается и усложняется, — Может, есть ещё план? Или, по крайней мере, способ сделать этот менее... самодеятельным.

— Ну, не нравится план, можешь спросить совета у своего куратора, — фыркнула Мелисса, разворачиваясь на месте и направляясь в сторону двери.

'Она играет против Финеллы? Странно... Иначе бы сделала вид, что получить у него разрешение — раз плюнуть...' — успело промелькнуть в голове у зеленоволосого, благодаря ещё функционирующей логической части сознания. Но мысль 'я в заднице' очень быстро расставила всё по местам... в смысле, привела к тому, что думать дальше стало невозможно. Зато движение чуть не убившей его катаны... в руке самого себя с холодно-безумными зелёными глазами... встало перед внутренним взором со всей возможной чёткостью.

— Мелисса-сан! Я согласен на ваш план! — поспешно выпалил Рю вдогонку безопаснице, прежде чем успел что-либо осмыслить.

Безопасница усмехнулась.

— Ну, тогда следуй за мной, что стоишь?

Комната Мелиссы была, мягко говоря, не маленькой, не то что комнаты, выделявшиеся студентам. Множество удобств: стазис-холодильник, большая плазменная панель, диванчик посреди комнаты. Скинув бушлат на кровать, Мелисса достала из стазисзильника банку пива и бутылку с шоколадным молоком, которая тут же полетела в сторону Рю.

— Эм... это всё точно не приведёт к... недопониманию среди службы безопасности?.. — начал было Рю, оглядывая помещение.

Выдох от осознания движения на периферии зрения оборвал его фразу. Рефлекторно поймав летящий в него объект, зеленоволосый с удивлением перевёл взгляд на исходную точку бутылковыстрела:

— Что это?

— Молодая красивая женщина, потерянный школьник ночью в одной комнате, — Мелисса фыркнула в унисон с шипением, с которым открылось пиво, — Пусть недопонимают столько, сколько хотят. Тебе-то что? А это... ты что, шоколадного молока никогда не пил?

— Шоколадное молоко? Благодарю, Мелисса-сан. Вообще-то я мало чего пил, кроме чая и воды... меня готовили и обучали согласно традициям.

Он действительно верил, что эта система была традиционной. Но традиционность в ней была не главным и, когда нужно, легко отступала перед более насущными потребностями: формированием специфического мировоззрения сигма-карателя в маске тенгу, которому было уготовано особое будущее.

— Учитывая опасность Флоры... — продолжил он, — В школе возможно достать какое-нибудь холодное оружие?

— В целом, да, но вот носить его в открытую я не рекомендую, — Мелисса плюхнулась на диван, закинув ноги на подлокотник, — А то Эйхт меня просто съест. Если хочешь, пожертвую тебе выкидуху.

— Выкидуха? — не понял Рю, — И кто такой Эйхт?

Зеленоволосый по-прежнему стоял на одном месте. Пару раз переведя взгляд с планшета на бутылку и обратно, он зажал планшет подмышкой и вскрыл молоко, после чего попробовал его. Ощущение было явно поприятнее, чем от горького чая.

— Выкидуха — это выкидной нож, — сообщила Мелисса, приложившись к банке, — А Эйхт — мой начальник.

— Выкидной нож? — Рю прошёл дальше в помещение, — Что-то мне подсказывает, что я им не умею пользоваться... А танто тут не достать? Если правильно снарядить ножны, то его легко носят под одеждой. Во всяком случае, если верить записям по синоби-дзюцу... Начальник, в смысле начальник службы безопасности школы?

Зеленоволосый сел на пол в сейдза, опустившись на колени.

— Как раз сегодня Нарьяна ужесточила политику в отношении оружия, — ответила Мелисса, — Так что танто за пределами клуба использовать не получится. Эйхт уж теперь точно поотбирает оружие у всех. Хотя... если ты сумеешь снарядить его для скрытого ношения, флаг тебе в одно место, но я тогда ничего такого тебе не говорила.

Она обернулась в сторону окна, делая очередной глоток.

— На самом деле, твоя главная задача сейчас отвести агрессию с себя на меня. Только если Флора решит, что я — действительно твоя жена, она от тебя отстанет.

— Или решит окончательно прикончить... — оптимистично продолжил мысль Рю, — А этот Эйхт... Он будет считать грубую палку за оружие?

— Он может, — кивнула Мелисса, — Если только, конечно, ты не хромой.

Сойти за хромого он точно не мог.

— А что вы с ней будете делать, если план сработает, Мелисса-сан? — сделав еще пару глотков молока, продолжил расспросы он, — Если предположить, что она не применяла на мне и половину своих возможностей... то это хороший способ самоубийства, а не её поимки.

— Я буду везде носить больверк и калибур убойных мощностей, — ответила безопасница, — Поверь мне, разберусь. И не с таким разбиралась. Меня не взяли на должность преподавателя только из-за того, что Акеми в оборонку фиг запихнёшь, хотя...

Она сделала очередной глоток.

— У Розового Кошмара какие-то дела в Токио, так что с завтрашнего дня я её подменяю.

— Сигмафины? Это реально поможет? — Рю напрягся, — Я думаю, что её можно остановить, только не дав ей атаковать в водяной форме.

— Нет воды — нет водяной формы, — фыркнула Чанг, — Поверь мне, нет на свете ничего неистребимого, особенно для современного оружия, которое способно разрушить даже мир при неправильном применении.

— Увы, люди почти не умеют применять оружие правильно, — тихо ответил зеленоволосый, а потом вдруг сменил тему, — Мелисса-сан, мой куратор... что он за человек? Он ведь... знаменит, не так ли?

— Финелла-то? Убийца демонов, спаситель городов и прочая-прочая-прочая? Ну да, он известен, — с уважением кивнула Мелисса, — Серьёзный парень. Знаешь, он как раз из тех немногих людей, которые используют оружие правильно. Он может бить точно, поражая цель прямо в сердце, не задевая случайных прохожих.

Женщина громко и весело рассмеялась, но это был страшный смех. Злой и жестокий, как ветер пустыни.

— Вот только не всегда он хочет этого. Порой он без сожалений бьёт в сердце сквозь ещё десяток других тел. Он нарушает любые правила, если это поможет ему победить. Кроме того, помимо оружия, он также умеет пользоваться информацией. В общем, это очень опасный человек. Ты, пожалуй, назвал бы его стратегом.

— То, что его назначили моим куратором, конечно же, не случайно... — Рю нахмурился, — Если честно... будь я стратегом, я бы не оставил... подобного себе одного в этой школе просто так ходить где угодно до следующего утра. Разве они... не считают меня... врагом, зная, кто я такой? Или это приказ Нарьяны? Я слышал, она славится странными поступками, которые приводят к ещё более странным результатам.

— Нарьяна милашка, — кивнула Мелисса, делая очередной глоток, — Ты тут не один такой. И каждому куратор назначается не случайно. На самом деле, Нарьяне всё равно, сбежишь ты или нет. Она в тебе просто разочаруется, а затем убьёт, когда время будет. С её точки зрения ты не враг, а заблудившийся ребёнок.

Этот ответ одновременно удивил его и заставил задуматься.

— Я думаю, что, если 'заблудившийся ребенок' начинает убивать, то пути назад уже нет.

— Именно поэтому ты здесь, мальчик, — ответила она, — Не в смысле, в этой комнате, а в смысле, в этой школе. Миру угрожает гибель, и Нарьяна ищет тех, кто может его спасти.

— Я не могу никого спасти, — глаза Рю похолодели, — Я могу только уничтожать... Не думаю, что она понимает... что это значит. И к чему это приводит.

Какое-то время он молчал, попивая шоколадное молоко, а затем неловко спросил:

— Мелисса-сан, а вы тут зачем? Неужели... спасти мир?

— Мой мальчик, если не будет мира, не будет и меня. А я не хочу умирать.

— Все когда-нибудь умирают, не так ли? Но не все умирают убитые... тобой лично, — Рю, кажется, с трудом формулировал вещи, которые просто чувствовал, — Неужели вы верите, что Нарьяна будет... спасать мир? От чего, для кого? Когда это хоть у кого-то получалось? Почему она всё это затеяла вне правительства?

— Потому что правительства не могут объединиться даже в такое время. Над миром нависла угроза в виде Неуловимой Джейд, а это не тот противник, которого можно недооценивать.

Мелиса сменила позу. Теперь она закинула ноги на спинку дивана, а голова свисала вниз. Она будто сидела вниз головой.

— Если хочешь умереть сейчас, Флора тебе поможет, но ты ведь хочешь умереть попозже, верно?

— Если я умру сейчас, то меня догонит то, что я сделал, — ответил Рю, — Это не то, чего я хочу, пока Япония в опасности. Теперь, когда я уже не могу остановиться, я должен довести своё дело до конца, сколько бы ещё ни пришлось убить. А если я не смогу на это решиться, то мои способности подведут меня, и придёт расплата. Это лишь вопрос времени. Рано или поздно всё это меня догонит. Особенно здесь, когда мои... наставники не смогут больше мне помочь. Своя смерть впереди, но это мелочь, ведь позади суть магацухи войны, идущая по пятам.

— Вот, что значит нереализованная сексуальная энергия, — фыркнула Мелисса, — Скажи, чего опасаться Японии?

— Всё того же, что и сотни лет назад, но невообразимого ранее масштаба. Людей. Самой себя. Сигмы и ажиотажа вокруг неё. Влезания науки в те сферы, в которые она по определению лезть не должна. Набора бессмысленной и ненужной мощи, которую люди не умеют сдерживать, точнее — сдерживать своё желание ею попользоваться. Правительства, которое всем этим играет. Много чего. Пока нынешнее правительство у власти, всё это не изменить. Мы пытались, но... похоже, что на последний план было поставлено очень много. Всё. И произошло поражение. Я же остался жив и предал законы войны, чтобы... в действительности мне неизвестно почему. Может быть, я просто испугался. Наверное, я действительно проиграл, именно в самурайском смысле этого слова, хотя мог остаться на поле боя непобеждённым. Если бы я был уверен в том, что делал... Люди живут для счастья, а не для смерти или спасения мира. Таково слово Аматерасу.

Женщина покачала головой.

— Мощь не бывает бессмысленной. Сигма лечит болезни, которые раньше лечить было просто невозможно, а оружие достойной мощи уже спасло несколько городов от уничтожения.

Она кувыркнулась с дивана через голову и уселась рядом с Рю. Её рука плюхнулась на плечо парня.

— А если рассуждать твоими категориями, то впору вообще всех людей убивать, а?

— Кого убивать, решают стратеги. Я никогда не решал, — Рю сделал вид, что его очень интересует его планшет, — Такова концепция 'меча, дарующего жизнь'.

Он продемонстрировал иероглиф на своем правом запястье.

— Счастье для всех невозможно, потому что есть люди, которые не счастливы, пока они не причиняют страдания другим. И есть люди, которые запутались настолько, что их не переубедить, сколь истинные аргументы не приводи. Тогда появлялся я, чтобы остановить это. Лишь один раз умер не тот человек. Стратеги тоже ошибаются. Что же касается так называемых плюсов сигмы, то... мир запуган сигмой и её последствиями. Жить стало опаснее и неспокойнее, чем в века непрерывных войн, хотя никакой войны вроде бы нет... по-моему, тут явно что-то не так. И слово 'прогресс' это всё не перечёркивает. Лучше бы Японию уничтожили метеориты, но до того она хотя бы год прожила счастливо. А теперь сделан шаг в пропасть. И этот шаг зовётся 'сигма'. Она уже не контролируется людьми, она — сама по себе явление и существо, которое подобно тёмной ками пытается уничтожить человеческую природу. По сравнению с этим излечение болезней это ничто. Счастливые люди редко болеют, ведь в этом состоянии они приближаются к ками.

— Ой, не тупи, — ответила Мелисса, — Сигма существовала всегда. И знаешь...

Ладонь скользнула по татуировке Рю.

— Людям на самом деле немногое нужно для счастья. Всего лишь место, где они могли бы чувствовать себя в безопасности, и люди, с которыми им не нужно было бы следить за своими мыслями и словами... Хочешь ещё шоколадного молока?

— Неважно... — ответил зеленоволосый то ли Мелиссе, то ли своим мыслям, — Я всего этого уже не смогу сказать ни тем, кого я убил, ни тем, кто их не дождался домой, ни тем, кто пытался защитить меня в последнем бою. В действительности это вообще глупые слова, которые всегда выражают всё не так и не вовремя.

— Если ты не можешь сказать это им, скажи мне, — улыбнулась женщина, — Ведь я старше и мудрей. С кем, как не со мной ты можешь побеседовать?

Она похлопала его по плечу той рукой, что обнимала.

— Не парься. Если ты даже заплачешь, я никому не скажу. И знаешь, что? Это чушь, будто настоящие мужчины никогда не плачут. Никогда не плачут только неженки, не знавшие настоящей боли.

— У меня было три дня на то, чтобы выплакаться, — покачал головой Рю, — И я уже сказал все, что хотел. И всем, кому хотел.

— Ну, тогда ложись спать, — посоветовала наемница и, совершенно не стесняясь его, начала раздеваться.

Торопливо отвернувшись, Рю начал подыскивать подходящую с точки зрения безопасности точку комнаты.

— Ты что, на полу спать собрался? — удивленно спросила Мелисса.

— Учитывая Флору и то, что только на полу есть места, расположенные вне линий атаки через окна и дверь... — сказал Рю, стараясь не смотреть прямо на нее, — Именно там.

— Пфе, — презрительно ответила безопасница и игриво поморщилась, — Учитывая окна и Флору, как раз надо спать на кровати, иначе она не поверит, что мы муж и жена.

— Э... — зеленоволосый опять словно подавился словами, которые ещё даже не придумал, — Вообще-то, она не только чуть не поверила, но и сама предположила, что Акеми-сенсей моя жена, просто потому что мы оба оказались в зоне её видимости...

— Но ведь я не Акеми-сенсей, верно, — лукаво ответила Мелисса, — Или она видела вас с Акеми-сенсей в одной кровати?

— Ух... ладно... — сказал Рю, с мрачным видом подходя ближе. Дотронувшись до своего костюма, он вспомнил, что его недавно купали по полной программе, да ещё и с водными 'каруселями'... Положив планшет на кровать, Рю всё же разделся и постарался где-нибудь повесить или положить свой костюм так, чтобы он не оказался скомкан и хотя бы подсох до вменяемых кондиций. По-прежнему не глядя прямо на Мелиссу, зеленоволосый сел на кровать.

— Боже, ты прям как девственница, которая отдаётся жирному лорду, затребовавшему право первой ночи.

Мелисса фыркнула, чмокнула парня в щёку и залезла на кровать.

— Спокойной ночи милый, — произнесла она, отворачиваясь к стене.

Есикава лишь фыркнул в ответ.

'Почему же они все верят, что следующий выстрел их спасёт... и никогда не отступают...' — в голове Рю опять начала ворочаться память...

— Все на позиции!

— Отлично, тормозите кортеж.

— Есть!

— Начало операции!

Сумрак. Утро. Дорога. Чёрные автомобили. Стрельба и дым.

Двери машин привычно распахиваются, и оттуда выскакивают люди с оружием... но на той стороне тоже есть стрелки — люди Одариги Есикавы, отца Рю...

Тело как монолит, что летит вперёд под короткими и быстрыми шагами, скользящими пятками по асфальту... Рука на рукояти меча... словно надеется, что он не понадобится, но знает, что это движение придётся сделать.

— Что за!? Это не те цели!

— Как такое возможно?!

— Кажется, министр переиграл сам себя! Он решил отослать семью по этому маршруту!

— Дерьмо! Рю, уходи оттуда!

— Одариги-доно!

— Что за!!? Почему там ребёнок в машине!!?

— Провожу анализ! Дочь министра! У неё облегчённый больверк!

'Почему они всегда так верят, что если просто стоять и стрелять, то это спасёт? А ведь нужно было всего лишь уйти... просто отступить...'

— Объект открыл огонь по Рю-сама! Зафиксировано попадание!

— Уничтожить объект!

— Есть!

Росчерк линии, комкающий пустоту пространства и идущий с крыши дома напротив. Неестественное движение головы и падение... кровь.

'Я не смог атаковать. А они смогли. Но это мелочь, ведь я точно знал, что через секунду побежал бы вперёд, в душе умоляя противника отступить... но никто бы не отступил. Потому что все верят: спасение в том, чтобы стоять и стрелять'

Подниматься пришлось долго. Два или три раза отряд Чезаре еще столкнулся с Гуро, но видно было, что эти твари уже в панике и хотят скорее выжить, чем убить кого-то. И вот, наконец, кардинал увидел Эйхта, который, нахмурившись, изучал отчет Мелиссы.

— Белоручка захвачен, — доложил Чезаре, — Какова ситуация с Гуро?

Эйхт ответил нецензурным обозначением женских половых органов. Затем, в ответ на удивленный взгляд, пояснил:

— Это не эпитет. Там натурально огромная зубастая вагина с щупальцами. Кажется, их матка, или что-то вроде того. Но мы изрядно проредили их потомство, а матка, судя по всему, ограничена в движении и выползти наверх не может.

Он покачал головой и добавил:

— Эта дрянь вокруг ядра поселилась. Видимо, каким-то образом научилась питаться излучением энерголуча.

— Потери? — коротко спросил Чезаре.

— Семеро. Рядовые. Матку обнаружила студентка, которую Чанг взяла на задание.

— Даже стыдно признаться, что я не представляю, что с этим делать... — мрачно пошутил итальянец, — Хм, а если отрезать этаж от источника энергии?..

— Я искренне удивлюсь, если всё будет так просто, — ответил безопасник, — Кроме того, опасаюсь, как бы, лишившись пищи, эта тварь не решила попытаться выбраться на поверхность в поисках еды.

Шпион кивнул, признавая его правоту:

— Взрывать мощные заряды под школой — слишком опасно, это очевидно... Хм...

Ему срочно нужна была какая-нибудь безумная идея. Обычно генератором безумных идей в их тандеме была Мария, а он критиковал, выбирал небезнадежные и на их основе создавал выверенные планы. Однако сейчас Марии рядом не было, а Эйхт не отличался достаточной гибкостью мысли...

— А нуждаются ли эти твари в дыхании? Что, если затопить этаж? Или нет, ненадежно... А вот вылить на нее большое количество горючего и после этого атаковать плазмой...

— Пусть лучше научницы наши думают, а мы, пожалуй, отдохнём, — лениво махнул Питер рукой, — Финелла, мы в любом случае выиграли время, а торопиться уничтожить всё здесь и сейчас будет тактически неверным шагом.

— Я, в общем, из расчета на это и предлагал вариант с перекрыванием энергии... Но это действительно рискованно. И если Рейко еще может тут что-то придумать, то Нарьяна, скорее всего, в лучшем случае отправит кого-нибудь из студентов.

Не первый день присматривавшийся к своим подопечным, макиавеллист со всей ответственностью мог сказать, что способных уничтожить гигантское Гуро и при этом не разрушить чего-нибудь нужного среди них нет.

— Ладно, — махнул рукой Эйхт, — Мы тут ещё немного покопаемся, я выставлю дозорных, чтобы быть в курсе, если матка начнёт атаковать, а ты, в принципе, можешь двигать отсюда. У вас там завтра сумасшедший денёк.

Он хмыкнул.

— Малолетние хрен знает кто у вас праздник устраивают.

— Это так, — улыбнулся Чезаре, — Но во всем есть плюсы...

Кивнув на прощание, он направился вверх. Заходить в оружейную сдавать оружие он не собирался: что-то подсказывало, что завтра оно понадобится. На дворе была ночь, однако, школа и не думала спать: студенты вовсю готовились к завтрашнему празднику, хотя, казалось, ещё полтора месяца назад они боялись в ночь выйти из своих комнат.

Первое, что сделал Чезаре, выбравшись на жилые этажи, — это, правой рукой крепко удерживая добычу, левой достал планшет и отправил сообщение всем, кто имел отношение к охоте на Робина. Таковыми, с его точки зрения, были Мария, Рейко и Альва. Сообщение гласило:

'Робин захвачен. Джейку удалось улизнуть'

Ответы от Марии и Рейко пришли сразу.

'Круто! Охрененно! Эпично!', гласило сообщение Марии. Сообщение Рейко было несколько более сдержанным. Там было просто 'Ня-я-я-я ^_________^'.

'Рад, что ты оценила' — ответил он на первое сообщение. Похвастаться подвигами перед дамой — какой же южанин удержится от этого? Рейко он, однако, отправил более деловое сообщение:

'Полагаю, ты не возражаешь, если я доставлю его в твою лабораторию?'

'Хорошо, только я сейчас в неадеквате. Сплю'

До лаборатории было совсем недалеко. Постучавшись, Чезаре увидел на пороге нечто монструозное: не выспавшуюся Рейко, смотревшую на него, как на врага народа.

— Заходи, — голосом восставшего из могилы зомби сказала она.

Чезаре приветственно кивнул, проходя внутрь, и осмотрелся, куда поставить стазис-контейнер с добычей.

— Поставь вон в тот шка-а-афчик, — протяжно зевнула она, — Завтра с утра можешь возвращаться.

— Хорошо, — кивнул он, ставя контейнер. Пару секунд подумав, он пришел к выводу, что она не в состоянии ответить на интересующие его вопросы, поэтому добавил только:

— Постарайся, чтобы как можно меньше народу знало об этом, хорошо? Ты, Мария, непосредственные участники операции, да еще та студентка, тело которой захватил Робин; хорошо бы, чтобы хотя бы первое время информация о происшедшем не выходила за этот круг. У меня есть кое-какие подозрения, о которых я подробно расскажу завтра...

— Бубугу, — нечленораздельно ответила учёная, — Бабязательно-о-о-о-о-о.

— Ну что ж, тогда до завтра, — помахав на прощание рукой, Чезаре вышел из лаборатории.

Первое место, куда он отправился после этого, — душ. Побывав сперва в пасти оборотня, а потом в подвале, населенном Гуро, кардинал нуждался в этом больше всего. Хотя иллюзия исправно придавала ему аккуратный внешний вид, запах выдавал его...

— И ты еще выговаривал Робину по поводу запаха... — ехидно сказал Чезаре сам себе.

После душа (костюм отправился в мусорку, как не подлежащий восстановлению) у коварного интригана оставалось лишь одно дело, которое следовало совершить под покровом ночи. А именно... заранее заказать букет для Марии. Потому что что-то ему подсказывало, что в день праздника спрос на цветы резко возрастет, и раздобыть что-нибудь достойное будет куда сложнее...

Вообще-то, конечно, букет можно было просто спроецировать: с теми объемами энергии, которые школа получала от Актис и Лилит, траты на это будут совершенно незаметны... Но ему иррационально не нравилась идея подарка для Марии, который совсем уж ничего не будет ему стоить. Недостойно кабальеро, и все такое. Хотя справедливости ради, учитывая щедрость наград за спасение мира, в деньгах он тоже стеснен не был...

Глава 7

Как-то так оказалось, что к тому моменту, когда Тадеуш перенес свои вещи в комнату Лилии, настало утро. Не в том смысле, что он переносил их всю ночь — просто очередные причуды 'Хроноса'. Но Лилию это все равно очень обрадовало:

— Ура-а-а-а! — произнесла девушка, крутясь вокруг своей оси. Отмывшись и сменив одежду, она стала ещё красивей, — Когда ты рядом, даже солнце встаёт пораньше! Чего молчишь, Тадеуш? Сегодня же конкурс! На короля и королеву школы.

— Угу, — голосом приговоренного к смерти сообщил Тадеуш, только вышедший из душа, — Небось устроят целое шоу...

Лилия отстранилась чуть назад и взяла юношу за руки.

— А ты... не хочешь участвовать?

— Я не хочу... чтобы он появился в самый ненужный момент, — Сикора постучал себя по виску, — Теперь я знаю, насколько он силен, но, если появится Джейк... — Тадеуш заскрипел зубами, — Надо бы сходить к пани Старки, может, она знает, как нас стабилизировать хотя бы временно.

— Не беспокойся, — улыбнулась девушка, демонстрируя шприц, — Если он появится, я отправлю его спать обратно.

— Ты такая запасливая, — улыбнулся поляк, — Ну, в таком случае не вижу препятствий... Ну, кроме той, что мне надо одеться. А то могут не так понять.

— Да, конечно, хи-хи, одевайся, хи-хи, ты будешь самым красивым сегодня, хи-хи.

Легонько поцеловав девушку в губы, Тадеуш раскрыл свои чемоданы и через несколько минут поисков достал из них какой-то мешок, в котором был его танцевальный костюм, в виде красной рубашки, танцевальных штанов, тканевой безрукавки и удобных туфлей. В результате поляк стал напоминать по стилю одежды какого-то латинского мачо.

— Думаю, так сойдет, — улыбнулся он.

Лилия подошла к юноше и провела руками по ткани его рубашки на плечах.

— Ты выглядишь просто великолепно. Ты где-то учился танцевать?

— Ну, когда-то увлекался... А ты?

— Я — нет, — покачала головой студентка, — Но всегда мечтала научиться.

Тадеуш улыбнулся и, достав телефон, загрузил на него немного музыки:

— Думаю, пара часиков у нас есть, — сказал он, запуская характерную музыку аргентинского танго.

— Пара часиков? Ты не пойдёшь на первый класс?

— Нет, на первый класс надо бы все же пойти, — задумался он, — Тем более, что первой идет... Мда.

Тадеуш озадаченно почесал затылок и запросил у профессора Кеншу маршрут, чтобы успеть и на физкультуру, и на политологию. Однако тут его ждало разочарование.

'Пора бы уже и самому научиться', был ответ. Маршрута он не получил.

— Ну ладно, пани Рейко, будем считать это домашним заданием, — Тадеуш быстро вбил в поиск теоретическую часть по 'Хроносу', чтобы освоить ее как можно быстрее.

Коэффициенты. Точка отсчёта. Моменты перехода. В принципе, было возможно расположить все данные в обыкновенной матрице, и тогда задача сводится к чуть усложнённой транспортной задаче, где ценами являются затраты времени. Если накидать в эксельник, то вполне можно и получить кустарный маршрутизатор.

Девушка неторопливо поглаживала волосы Тадеуша, а сам юноша уже, меж тем, почти закончил. Конечно, было бы лучше написать полноценную программу, но если уметь ориентироваться по электронной таблице, и так можно. Теперь сделать процесс итеративным. Вот и отлично. Есть маршрут. Не то чтобы точный, но вполне себе можно ориентироваться по нему, двигаясь в прошлое.

— Готово, — резюмировал поляк, оценивая результат, — думаю, если мы проведем маршрут вот так, у нас будет... — Сикора вбил данные в модель и посмотрел на результат.

— ...как раз пара часиков.

— Ты самый умный парень из всех, кого я встречала.

Девушка обняла юношу за шею и поцеловала его в щёку. И именно в этот момент Тадеуш почувствовал, что у него снова начала кружиться голова.

— Лилия! Снотворное! Быстро!

Не дожидаясь реакции, Сикора отшвырнул телефон в сторону и рванул к окну, чтобы распахнуть его и выпрыгнуть на улицу.

— Ты куда? А как я тебя уколю?

Её голос стал звучать глуше, словно в ушах организовалась водяная пробка.

— Я не позволю ему... навредить тебе! — рыкнул Тадеуш и прыгнул в окно.

— Тадеуш! — выкрикнула Лилия откуда-то совсем-совсем издалека. Глаза Сикоры начала застилать густая непроглядная пелена, а уши заложило. Тело начало слабеть, а затем... ноги юноши подкосились, и он упал.

Когда пелена отступила, Сикора обнаружил себя лежащим в лесу и... смотрящим на мир сразу обоими глазами. Тело болело. Всё. Во рту ощущался вкус крови, а живот болел так, что Тадеушу уже хотелось умереть. Кажется, Джейк решил серьёзно подгадить своему двойнику.

— Арррр... — только и смог произнести Сикора, сгибаясь в три погибели и схватившись за живот, — Выродок! Я тебе это припомню!!!

Тадеуш поискал у себя телефон, чтобы связаться с кем-нибудь в школе, но ничего не вышло. Зато он обнаружил, что у него осталась всего одна рука.

— Так тебе и надо, пес... — поляк ощутил нечто вроде черного удовлетворения оттого, что Джейк оказался в таком состоянии.

Он попытался сесть, чтобы осмотреться, но этому помешала дикая боль в животе и, уж простите за подробности, заднице. Нет, не в булках, по которым кто-то напинал, а где-то между ними. В итоге Тадеуш плюхнулся обратно. Осматриваться приходилось прямо так: лес, да лес, да лес кругом, осенняя листва вместо покрывала и корень дерева вместо подушки. И ни единого признака присутствия человека.

— Ох...ре...неть... — с трудом выдавил из себя Тадеуш, вынужденный теперь валяться, чтобы хоть как-то смягчить боль, — Ли...ли...я...

Вспомнив о Лилии, Тадеуш попытался взять как можно больше сил своей второй души, чтобы смягчить боль и суметь-таки подняться. А затем... Голова вновь закружилась, и он снова оказался в комнате.

— Я же говорила, что я тебя не отдам ему, — сообщила девушка, глядя на Тадеуша восторженными глазами.

Тадеуш едва успел прийти в себя, как Лилия заключила его в объятия и поцеловала.

— Ты умничка, Лилия... Я тебя тоже... — он погладил девушку по щеке и рассмеялся, — О, ты бы знала, в каком жалком состоянии сейчас Джейк... давай докажем ему, что все может быть гораздо хуже, чем он думает... — Сикора хитро подмигнул девушке.

— Докажем? Как? Ты знаешь, как его найти? Ты запомнил то место?

— Там не было ничего особо примечательного, но это уже что-то... — Тадеуш взял телефон и набрал пани Марию, попутно пытаясь вспомнить хоть что-то мало-мальски указывающее на его местонахождение.

— Я слушаю, — ответили на том конце провода.

— Пани Мария, я с ним только что рокировались на несколько секунд. Джейк скрывается в лесу, — сходу взял быка за рога Тадеуш, — Он очень сильно израненный и ближайшие несколько часов вряд ли будет полноценно дееспособен. Ни мобильника, ни ошейника при нем нет. К сожалению, это все, что я успел выяснить, пока был в том теле... Но у меня есть план, как его выловить, пани Мария.

— Да, Сикора, но есть одна маленькая деталь: как я узнаю, что именно ты сейчас Тадеуш, а не Джейк? — поинтересовалась куратор.

Тадеуш спокойно улыбнулся — он ожидал этого вопроса:

— Терпеть не могу ставить даму в неловкое положение, пани Мария... но смею надеяться, что ваше общение с паном Финеллой в кабинете директора прошло... хорошо.

Он откашлялся.

— Да как ты... — возмутилась Мария, — Ясно. Ладно, выкладывай, что имеешь.

— Я могу только еще раз попросить у вас прощения за подобную наглость с моей стороны, пани Мария, но иначе мне бы вряд ли удалось вас убедить, что я — это я. Так или иначе, нашу рокировку с Джейком можно спровоцировать, так что нам, по идее, будет достаточно ввести мне то же снотворное, чтобы заставить Джейка появиться на моем месте. Проблема сейчас в том теле, в котором он находится сейчас. Возможно, оно даже находится при смерти, а если верить легендам о двоедушниках, их смерть не сулит ничего хорошего... если выражаться мягко, пани Мария.

— Плохо... — задумчиво сказала девушка, — Если мы не знаем, где он, мы не сможем ему помочь. По моим данным, твоё тело сейчас в общежитии, а это значит, что ошейник на тебе, а не на нём.

— Да, он на мне, — кивнул Тадеуш, — Сначала я предполагал, что он появится на празднике, но теперь ему, судя по всему, не до этого. Я расспрошу пани Старки, есть ли способ его отследить. И... простите, что доставляю вам столько хлопот.

В голосе Сикоры прозвучали виноватые нотки, а палец лег на губы Лилии, призывая ее к молчанию. Та лишь улыбнулась и поцеловала палец.

— Ничего страшного, — ответила Мария, — Я ведь паладин. Это — моя работа. Мы даём шанс каждому. Кстати, тебе, действительно, следовало бы найти Соню. Нарьяна ведь настаивала на том, что вы должны быть вместе до момента истечения контракта.

— Вас понял, пани Мария. Сделаю все от меня зависящее, чтобы оправдать ваше доверие. До связи.

Утром Рю обнаружил себя в объятиях спящей Чанг. Она мирно дремала, прижимая к своей груди зеленоволосого самурая, словно плюшевого медведя, и уткнувшись носом ему в макушку. Рю замер, словно на нем лежала ядовитая змея. Затем он аккуратно попытался расцепить руки безопасницы, чтобы скатиться на пол.

— И куда это ты пошёл? — совершенно не сонным голосом спросила Мелисса, даже не открывая глаз.

— Ух! — возвестил зеленоволосый о приземлении на пол, — Сколько сейчас времени?.. — выпалил он вопрос следом, после чего вспомнил всю коварность этого вопроса в ЗШН и добавил, — В учебном корпусе...

— Успеешь на учёбу, не об этом тебе сейчас нужно париться.

Мелисса открыла один глаз.

— Как твой учитель физкультуры, авторитетно заявляю, что на очереди у тебя водные процедуры.

— Что? Одни вчера уже были... мне хватило. И так снилось, что я тону и не могу выплыть...

— И что теперь? Не мыться, что ли, и ходить грязным? — фыркнула она, поднимаясь на кровати, — Если тебе страшно, я возьму калибур и постою рядом с тобой в ванной, пока ты там моешься.

— Э... я как-нибудь сам справлюсь, — мотнул головой Рю, поднимаясь на ноги и опираясь на всякий случай на край кровати.

— Хороший мальчик.

Добредя до ванной, Рю понял, что теперь он вряд ли сможет нормально относиться к воде в трубах... во всяком случае, подсознание твердило 'в ванных умирают'. Но выбора как такового не было: в конце концов, грязное тело — отражение нечистой души. Запустив воду в душе, Рю начал как-то нервно за ней наблюдать, словно ожидал, что она начнёт крушить помещения. В любом случае, на умиротворяющую медитацию это не было похоже. Наконец, решив, что, вероятно, Флора не всесильна и хоть иногда занимается чем-то более насущным, нежели поиск способа уничтожения Рю, зеленоволосый полностью разделся и залез в душ. Хотя вода и не была 'подозрительно агрессивной', но тело не хотело оставлять прикрытие внутренних органов напряжением мышц. Добавив холодной воды, он решил просто посчитать дыхание, дабы перестать, как идиот, бояться воды в кране.

Наконец, юноша помылся и покинул ванную. В комнате его уже ожидала Мелисса. Женщина так и не оделась.

— Вот видишь, всё не так страшно, как ты думал. Иногда сигара — это просто сигара.

— После Флоры... начинаешь немного по-другому смотреть на воду, — буркнул Рю, мощной волной встряхивая куртку, словно пытаясь сбить с неё остатки влаги.

— Отставить одеваться, — скомандовала сержант, подтягивая одно из колен к груди, — Я такого приказа не давала.

Рю застыл на месте, не меняя положение конечностей, и недоумённо посмотрел на Мелиссу в немом вопросе.

— Чего встал? — дружелюбно поинтересовалась она, — Разве самурай не знает, что значит команда 'отставить'?

— Мелисса-рэнси, что-то случилось? — спросил самурай, уронив куртку.

— У тебя сейчас будет особое индивидуальное занятие, на укрепление тела физически и духа морально, — ответила Мелисса, — Физические упражнения тебе сейчас не помешают, а уж с психологическим состоянием у тебя вообще хреново.

Она склонила голову на бок, а затем опустила подбородок на колено.

— Смекаешь?

— Ээ... что? — глупо спросил зеленоволосый, чувствуя, что настроение 'агента Нарьяны' опять сменилось, но не понимая, с чего бы.

— В общем, ты мальчик такой чистый и неиспорченный... Что я просто не могу пройти мимо и немножко не испортить тебя.

— Мелисса-рэнси, вы что-то не то покурили вчера?! — опасливо спросил Рю, делая шаг назад.

— Что такое? — подняла брови женщина, — Ты бежишь от меня так, будто я сказала, что собираюсь съесть твои внутренности.

— Мелисса-рэнси, кажется, план был немного другим... — предчувствуя ловушку, неуверенно произнёс он после некоторой паузы.

— А ты всегда действуешь по плану? — улыбнулась она, мягко обнимая юношу за шею и пододвигаясь чуть поближе, чтобы можно было положить щёку ему на плечо.

— Мне просто захотелось. Разве нужно нечто большее?

— Но... э... это же... — Рю выдохнул, пытаясь собраться с мыслями, — В моей культуре это не развлечение... и... мы же... возможно враги... то есть, я хотел сказать, учитель и ученик...

— Это прибавляет пикантности ситуации, не так ли? — спросила она, протягивая руку к его груди. Рю рефлекторно перехватил ее за запястье; большой палец лег на болевую точку... Но не нажал на нее.

— Так нельзя... Это ни к чему не приведёт и не имеет будущего... то есть... я хотел сказать, бессмысленно и неоправданно...

— Ну да, — ответила Мелисса. Она не сопротивлялась и не пыталась вырвать руку из захвата, — Это просто случится, и всё. Без развития. Без смысла. Без обязательств. Всего лишь случайная страсть.

— Это плохая идея, Мелисса-рэнси! — предупредил юноша, — Я все еще помню, кто я и как я сюда попал.

Тем не менее, рука разжалась, отпуская руку наемницы.

— И какое это имеет значение? — безразлично ответила она.

— С каких это пор не имеет значения?! Или ты агент, и я — твоё задание?!

'Что я несу...'

Мелисса отстранилась назад и с интересом посмотрела на Рю.

— Ну и? Какое это имеет значение? Я хочу послушать, какое вообще значение может иметь для твоего лишения девственности то, кем мы друг для друга являемся.

В следующую секунду Рю словно взорвался:

— Ты куноичи?! — рявкнул он, резко разворачиваясь и опрокидывая Мелиссу на кровать ударом ладоней в плечи, переходящим в захват, нависая над ней, словно хотел раздавить взглядом и телом в падении с высоты своих вытянутых в упоре рук...

— Какая информация тебе нужна?

— Ты любишь жёсткий секс? — рассмеялась она, не демонстрируя ни капли страха, — Если хочешь меня связать, у меня в тумбочке есть наручники.

— Не смешно! — крикнул было Рю, но его голос начал затухать заметно для слуха даже на одном слове. Временная вспышка ярости и негодования так же быстро прогорела, как и возникла, зато зеленоволосый стал понимать всю двусмысленность своего поступка. Он снова застыл на месте: с одной стороны, нужно было что-то делать с тем, что он пару секунд назад сказал, выдав этим свои мысли, с другой, относительное их с Мелиссой положение как-то не очень вязалось с происходящим.

— Скажи мне, мальчик, разве я тебя спрашивала о чём-нибудь хоть сколько-нибудь секретном? — спросила она, глядя снизу вверх на Рю, — Отчего это ты подозреваешь меня в столь ужасном преступлении?

Она сделала вид, будто обижена, картинно надув губки.

— Ну да! — воскликнул он, отстраняясь, — Ты сделала так, что я сам тебе рассказал всё, что думаю!

— Эй, тебе ведь всё равно нужно было кому-то высказаться, верно? — усмехнулась она, чуть приподнимаясь на локтях, — Скажи ещё, что тебе после этого легче не стало.

— Скажи еще, что ты местный психиатр! — парировал юноша.

— Лучше. Я сержант и обязана уметь работать с личным составом. Подай-ка мне сигареты, — попросила она, указывая на тумбочку.

— Теперь это так называется? 'Работать с личным составом'? — спросил он, выполняя распоряжение.

— То, что было вчера, да, — кивнула она, — А то, что я планирую сегодня, называется 'прихоть'.

Рю оставил это заявление без комментария. Какое-то время тишину нарушал только щелчок зажигалки, а потом Мелисса продолжила:

— Ты можешь не смотреть на меня так, будто я правительственный агент, который сейчас будет тебя пытать. В конце концов, как и ты, я тоже сюда из тюрьмы попала. Из мексиканской.

— Далековато от Китая, — заметил Рю так, словно сам осчастливил этим 'тайным' знанием географии Чанг, — Даже, если вы, Мелисса-рэнси, и никак не связаны с правительством, то вряд ли сможете понять того, кого считаете глупым японским мальчиком. Сейчас же вы работаете на Нарьяну, переехав из своего родного государства. Ваша госпожа ведь даже не человек.

'Уже 'наша', а не 'ваша'...' — подумал он, делая глубокий вдох и слегка расслабляясь. Но исправлять формулировку не стал.

— Отлично, значит, она надёжней и стабильней, чем любое другое начальство, разве нет? — хохотнула она, — Ёсикава-кун, у меня нет родного государства. Я наёмница, выросла на поле боя. Моими родителями были партизаны, воюющие с коммунистическим правительством. Нет, не биологическими. Биологические меня отдали в детдом. Первое, что я помню в своей жизни, это большое окно с ярким рассветным солнцем и грязный плюшевый медведь, которого я прижимала к своей груди. Я даже не помню мебели в этой комнате. Наверное, она была пустой.

— Я не знаю ничего о наёмниках, Мелисса-рэнси... — ответил Рю, — Но в моей стране люди подчиняются лидеру искренне, только если верят в его идеалы, в силу его слова и дела, знают, на что именно эта сила направлена и ради чего. То есть верят в человека, как обычно люди верят в небесных ками... если же лидер не человек...

Зеленоволосый оборвал фразу. Не задумчиво прервал, а просто утвердил её конец, поставив точку, хоть сейчас и думал о другом. А затем спросил:

— Сколько вам тогда было лет?

— Меня удочерили, когда мне было три года. Но родителей я сменила в шесть. Я тогда снова попала в детский дом. А оттуда — в дурку. Но и там пробыла недолго. Меня заметили и решили направить мою энергию в военных целях. Видишь, Есикава-кун? У нас у обоих не было детства.

— Странно, — задумчиво ответил Рю, — Я не помню ничего о своём раннем детстве. Словно я родился лет в 10. Вообще ни одной картинки в памяти. Мне кажется, что я всегда играл только с синаем и го. Но я даже не помню, как меня научили играть в го. И мне кажется, что я умел наносить основные удары всегда, словно родился с этим умением. Просто я не помню, как меня учили этому, а ведь я помнил каждую тренировку с отцом за столько лет.

Помолчав, зеленоволосый продолжил:

— Но я не думаю, что мне есть о чём сожалеть, а разве вам есть о чём, Мелисса-рэнси, учитывая, кем вы стали в мире сошедшей с ума сигмы?

Она ушла от ответа... Весьма необычным способом. Принюхавшись к мокрым волосам японца, она глубоко вздохнула:

— Какой приятный запа-а-ах, — протянула она, — Вот именно поэтому я использую этот шампунь. Крапива и роза. Два самых колючих растения... и два самых вкусных. Хочешь, я приготовлю тебе чай с крапивой и розой?

— Да, Мелисса-рэнси, — ответил Рю уже совсем другим тоном, словно и не было недавних подозрений в шпионаже и смятения: голос Рю иногда умел быть чуть более тёплым, чем идеально нейтральный.

Женщина тихо встала с кровати и двинулась в сторону небольшой кухни, которая находилась в той же комнате, но выделялась паркетом более светлого оттенка и другими обоями. Кажется, ей нужно было заполнить чем-то паузу, чтобы сформулировать ответ.

— Знаешь, мне на самом деле есть о чём жалеть, — сказала она, ставя чайник, — Я ведь просто сумасшедшая. Быть может, я бы жила более счастливо, не топя свой разум в чужой агонии.

Рю поднял руку, демонстрируя иероглиф на втором запястье. 'Быть несчастным или счастливым — нужно одинаковое количество усилий'. Это была любимая фраза его матери.

— Всегда есть выбор. Даже я сделал всё по своему выбору, несмотря на ответственность, которую возлагал мой статус. Война должна рано или поздно остановиться, Мелисса-рэнси. И ваша личная война, и моя личная война, и война сигмы против этого мира, и глупая грызня государств в этом болоте новой эпохи. Нужно стремиться к этому моменту и помнить, что все делается ради него, а не ради убийств. Никто не убивает ради убийств, не так ли? Даже сумасшедшие. Ведь кровь приносит несчастье, а люди созданы не для него.

— Никто не убивает ради убийств? — переспросила Мелисса, засыпая сушёные лепестки розы и листья крапивы в чашку. Она резко повернулась, демонстрируя Рю широкую улыбку, — Ты в этом уверен, Ёсикава-кун?

Несколько секунд Рю молчал, не опуская руку с татуировкой, словно решая этот вопрос сам для себя. А затем произнес:

— Уверен. Даже если иногда кажется по-другому, это заблуждение. Нет того, кто откажется от счастья ради возможности убивать. Есть лишь заблуждающиеся относительно своего счастья.

— Знаешь, перед тем, как попасть сюда, я сидела в тюрьме. Там в одной из соседних камер сидело семь человек.

Чайник щёлкнул кнопкой, извещая о том, что вскипел, и Мелисса начала медленно заливать чай по краю чашки.

— Они мне были никто. Я их прежде не видела и никогда не увидела бы вновь. Но я всех и каждого расчленила на части электропилой. Мне просто хотелось послушать, как они кричали, вот и всё.

Отставив чайник в сторону, она накрыла чашку ладонью и двинулась к Рю.

— Наверное, это потому, что когда я пытаюсь быть обычной женщиной, меня обзывают куноичи.

Рю молчал и не двигался. Его взгляд оказался рассредоточен по объёму, и не было понятно, почему он молчит, от испуга ли после такого признания или... по другим причинам.

— Угощайся.

— Благодарю.

Вкус был... необычный. Не такой, как у традиционного японского чая. Пожалуй, на любителя. Им надо было проникнуться и любить смесь сладости и кислинки, порождающую слюноотделение от одного лишь воспоминания. Чанг не стала добавлять сахара, так что и сладость и кислинка были примерно в равных долях.

Всё же чай Рю понравился. Он был, пожалуй, самым тонким по вкусу из всего того, что пробовал 'самурай'. Хоть зелёный правильно заваренный в японском стиле чай и был более 'настоящим' по вкусу, чем обычный для тюрьмы или школы, но о тонкости вкуса там говорить не приходилось: это был скорее отрезвляющий глоток горечи и бодрящего аромата, чем тонкий букет, пусть даже хотя бы из двух составляющих. Зеленоволосый допил напиток и произнёс:

— Отличный чай, Мелисса-рэнси.

Женщина забрала чашку из рук Рю, чмокнула его в висок и прежде, чем он успел отреагировать, вновь направилась на кухню.

— Если хочешь, я дам тебе травы и рецепт, будешь сам себе заваривать, когда найдёшь себе армию и сбежишь.

— Мне кажется, я не понимаю, когда вы шутите, а когда нет, Мелисса-рэнси, — ответил на это зеленоволосый, проводя рукой по месту поцелуя и имея в виду то ли поцелуй, то ли фразу про побег.

— А тебе оно надо? — усмехнулась она, выплёскивая вместе с водой старую заварку в ведро и ополаскивая чашку, — Почему бы тебе просто немного не расслабиться и не забыть о том, что прошлое и будущее существуют?

— Может быть, потому, что я не помню половину своего прошлого, а будущее несётся навстречу, как удар цепом? — резковато ответил Рю, — А может быть, потому, что ради будущего я жил и убивал всё это время, хотя это было противно моему сердцу? Причин может быть много, но мне достаточно любой из них, ведь таков мой дух. Я не умею... не быть собой.

Женщина повторно заварила чай и протянула ему:

— Тебя никто не заставляет забывать навсегда. Только на время. Забудь о том, что ты убивал. Забудь о том, за какое будущее сражаешься. Только сейчас. Сейчас ты не убиваешь и не сражаешься. Сейчас ты сидишь с красивой женщиной и пьёшь вкусный чай.

— На время... — зеленоволосый взял чашку и чуть прикрыл глаза, — Может быть.

Одной рукой обняв его, другую Мелисса положила ему на грудь.

— Мне ведь тоже иногда хочется побыть слабой женщиной, — лукаво улыбнулась она, наклоняясь к Рю.

На этот раз он не отстранился.

Джейк с трудом открыл глаза. Если честно, до того момента, как волчица облизала ему лицо, Сикоре хотелось попросту сдохнуть. Он потерял много крови, а теперь у него ещё и обезвоживание, а куски металла в желудке наградили его позорным и болезненным недугом. Уголки губ Джейка поднялись чуть выше. Нет худа без добра: если бы его так не отделали в битве, он бы и не узнал о своей новой способности. А раны... раны пройдут.

— Я следила за тобой, — услышал он незнакомый женский голос и взглянул на незнакомую красноглазую девушку глазами волков, — Ты не человек.

— Када ты говаишь так, это зучит, как каплимет, — усмехнулся Джейк, закрывая глаза. Язык всё ещё не слушался, потому речь напоминала бормотание пьяного.

Незнакомка кивнула.

— Да. Люди должны умереть. Умереть за то, что сделали.

Джейк расхохотался. Это было больно, но он просто не мог удержаться от смеха. Так смешно ему не было давно: вот ирония, действительно, нет худа без добра.

— У меня будет для тебя подарок, — продолжила красноглазая, — Используй его с толком.

Она улыбнулась:

— Убей их всех.

Мелисса откинулась на спину и потянулась за сигаретой.

— Вот видишь, а ты боялся, — фыркнула она, чиркая зажигалкой, — И никаких секретов у тебя никто не выведывал.

— Я сказал глупость тогда, Мелисса-рэнси, — тихо ответил Рю, наблюдая, как потолок постепенно выныривает из зелёных эфирных бликов, — На самом деле я просто сходил с ума три дня подряд и, кажется, готов был воевать даже сам против себя: это было похоже... на безумие, когда я убивал... но гораздо более длительное. Словно Солнце загнали в клетку и обрушили стены тьмы со всех сторон. Но думать об этом всё время... это и вправду тупиковый путь, Мелисса-рэнси. Когда-нибудь я найду выход. Сколько бы времени на это не понадобилось и сколько бы усилий не приложили Флора и моё прошлое, чтобы убить меня, ради будущего Японии и своей памяти о прошлом я найду правильное решение. У меня нет права проиграть, ведь я — надежда Аматерасу в защите людей.

Женщина рассмеялась. В одной руке была зажигалка, а в другой — так и не зажжённая сигарета.

— Ну почему молодёжь всегда считает себя умней старших?

Она обняла Рю за шею и прижала к себе одной рукой.

— В этой безумной школе ты должен найти кого-нибудь, кому ты сможешь доверить свои страхи и поделиться мыслями. Лучше всего девушку. Если не доверяешь мне, выбери кого-нибудь из студенток.

— Не доверяю? Я не доверяю даже себе... и это не метафора, — ответил зеленоволосый, опрокидывая голову на ее плечо, — Если я доверю кому-нибудь все свои страхи, то они будут использованы против меня. Не знаю, как в Китае, Мелисса-рэнси, но в Японии даже маленьких детей учат не показывать свои слабости посторонним для семьи людям. Потому что мало людей знает, что делать, когда получаешь власть над чужими страхами и мыслями. Как же можно рассказывать такое местным студентам, которые настолько необычны, что кажутся безумными?

Мелисса рассмеялась.

— А ты никогда не думал, что жена, которая является частью семьи, до того, как стать женой, не была частью семьи?

— Это так, — ответил Рю, слегка удивленный постановкой вопроса, — Но в семье самурая это не просто так происходит. Например, лучший ученик школы воинского искусства женится на дочери учителя, таким образом формально становясь частью семьи, которой он и так по сути был. Или два военных клана, нуждающихся друг в друге, скрепляют союз таким образом, когда предательство означает смерть.

Чанг хмыкнула, закуривая.

— Не-е-е, — протянула она, — У самураев это намного проще. Без политики все намного сложней.

— Это не столько политика, сколько здравый смысл, — ответил Рю, — Люди же не могут объединяться случайным образом... С такого хаоса всё общество просто начнёт разваливаться на уровне семей. Но, наверное, да, когда нет простых решений, диктуемых самой ситуацией, всё намного сложнее. А я сейчас в максимально сложном положении.

— Хойхой, Ёсикава-кун, я физрук, а не социолог, — она встала с кровати и начала одеваться, — Тебе бы своими мыслями с Акечи поделиться: это её стезя.

— Кто такая Акечи? — спросил он, тоже одеваясь, — Да и я вроде бы не социолог. Просто теперь для меня всё поменялось, и я вынужден думать о гораздо большем количестве вещей, чем раньше.

— Акечи — это махо-сёдзё, — 'пояснила' Мелисса, выпуская дым изо рта с каждым новым словом, — Между прочим, спасла Токио не так давно. Думаю, тебе она понравится — у неё те же чрезмерно разумные традиционные взгляды на семью.

— Махо-сёдзё? — удивился Рю, оправляя на себе спортивный костюм, — Из мультиков для школьников? Или тут это слово обозначает нечто жаргонное?

— Нет, она натуральная махо-сёздё, как в мультиках для школьников, — кивнула наемница, — У нас таких три в школе. Акечи-пчела, Акеми-вишня и Рей-меха.

— Хм. А чего нет в этой школе? — риторически спросил Рю, — Это всё сигма, ведь так? И люди решили потратить её мощь на... Воплощение мультиков в реальность? Это тоже Нарьяна придумала?

— Это придумала Рейко, — поправила Мелисса, — Она у нас матёрая отаку. Для неё махо-сёдзё — это мечта. Она и сама бы летала в няшном платьице, но считает, что уже стара для этого.

От упоминания розововолосой ученой с жутким взглядом из-под очков самурай спохватился и посмотрел на часы. Затем вспомнил, что это ничего не скажет о том, сколько времени в других местах.

— Не боись, у меня есть способы ориентироваться в Хроносе, — сообщила женщина, кладя на плиту сковородку, — Будешь яичницу или жареные пельмени? Если что, в плане яичницы я гуру. Не Гуро, а именно гуру.

— Эм... Я никогда не ел ни того, ни того, — сообщил зеленоволосый, поднимая удивлённый взгляд на Мелиссу, — Так что доверюсь 'гуру'.

— Тогда приготовься окунуться с головой в бездну наслаждения. Такого ты ещё никогда не испытывал, — пафосно заявила она, доставая из холодильника сыр, колбасу и зелень. Вручив Рю тарелку с тёркой и сыр, она отдала очередной приказ:

— Натри всю головку, принеси пользу будущему Японии.

Рю повертел в руках тёрку и провёл пальцем по поверхности.

— Странный нож... — сообщил зеленоволосый, обхватив большим и средним пальцем бока тёрки, и начал... 'тереть' ею сыр... или таки сыр на ней... или всё же скорее 'резать'? Всё в мире воистину относительно, так что такой метод, несмотря на кажущееся неудобство, тоже работал... наверное, благодаря силе пальцев Рю, способных орудовать 'ножом' даже в таких странных целях и под такими странными для 'ножа' углами.

— А как сыр поможет будущему Японии? — непонимающе спросил он.

— Ну, как же? — усмехнулась Мелисса, кидая два кубика масла на сковородку, — Сыр сделает яичницу вкусной, а вкусная яичница — залог твоих будущих побед.

Она обернулась через плечо и зависла.

— Э-э-э... ты что делаешь?

— Точно не знаю... — не вполне уверенно ответил японец, превращая сыр в хлопья движением из карате, — Но видимо, это называется 'тереть сыр'.

Мелисса рассмеялась, выпуская в воздух клубы дыма.

— А у тебя неплохо получается. Надо будет приобрести вторую тёрку и заставлять тебя тереть две головки одновременно.

— Хм, — только и ответил зеленоволосый, 'добивая' сыр, — Кажется, так он будет лучше распределяться по блюду?

Рю продемонстрировал изрубленный в клочья молочный продукт.

— Намного лучше, — с улыбкой кивнула женщина, разбивая яйца на сковороду, — Раз уж ты так ловко справился, то и колбасу порежь, — она с интересом обернулась в сторону Рю, желая понаблюдать, что же такого он отчебучит на этот раз.

— Хм... 'Порезать' и 'потереть' — это ведь не одно и то же, верно? — догадался он, после чего посмотрел на колбасу и на терку, — Может, лучше обычным ножом?

— Ты, конечно, догадливый, но... взгляни на обратную сторону.

Обнаружив на обратной стороне широкую прорезь, Рю зафиксировал несчастную колбасу и принялся кромсать её, на этот раз страдая от недостатка длины хода 'ножа'. К хвату добавился ещё и указательный палец, дабы выдержать нагрузку, более соответствующую настоящей рубке настоящей колбасы.

— Это в Китае придумали? — странно спросил он, окидывая взглядом странное оружие. Ну да, если там придумали медицину, бумагу, порох и зубную щётку, то почему бы не придумать и тёрку?

— Ага. Один из видов тренировки молодых вояк, — прыснула Чанг, быстрыми движениями ножа кроша зелень, — Древняя китайская методика. А ты не знал? Оцени, как напрягаются мышцы во время готовки. Особая кухонная тренировка!

— Вы опять шутите, Мелисса-рэнси, — это был не вопрос, это было утверждение.

— Конечно же, шучу, — ответила она, ссыпая рубленую зелень в миску с рубленой колбасой, — На самом деле тёрка — это боевое оружие.

— Готовить — это весело, — резюмировал Рю.

— Думаю, тебе тогда стоит записаться в кулинарный клуб, тем более что там есть носители твоего языка, — ответила она, ссыпая перемешанные колбасу и зелень в сковороду с яичницей, — Если хочешь, я оставлю тёрку тебе. Слишком уж немногие помнят, что в Китае это было боевое оружие. Для многих сейчас это просто удобная кухонная утварь.

— Не думаю, что эта штука поможет мне против Флоры, — заметил Рю, определённо уже догадавшийся, зачем цивилизация придумала 'тёрку', а Мелисса — проникновенную историю о ней.

Мелисса снова расхохоталась.

— Думаешь, Флоре понравится, если ей тёркой пройдутся по щеке? Лады, доставай тарелку, сейчас будет супер яичница супер сестер Чанг, по фирменному рецепту.

Она открыла шкафчик и извлекла оттуда бутылку вина. Приложившись к горлышку и сделав пару глотков, она плеснула немного вина на яичницу и снова закрыла бутылку пробкой.

— Чанг — имя вашего рода, Мелисса-рэнси?

— Ага. Мелисса Чанг, если ты вдруг не в курсе, как зовут твою жену.

Какое-то время тишину нарушал только стук вилок. Яичница и вправду была очень вкусной. Рю, кажется, никогда не ел ничего подобного. Нарушать процесс еды разговором казалось почти святотатством. Но в итоге он все-таки не удержался:

— Разве готовить не приятнее, чем убивать, Мелисса-рэнси?

— А что мешает совмещать? — усмехнулась женщина, — Если честно, то первое приготовленное мной блюдо было как раз человечиной. Если, правда, не считать бутербродов.

Чуть не подавившись остатками яичницы, Рю глянул на наемницу, как на инопланетянку.

— Это шутка, да? У меня сосед и так каннибалом представляется...

— Накамура? — переспросила китаянка, — Это ты с ним заселился? Вообще, да, он каннибал. Но по ошибке. Так-то он человеческое мясо не любит.

— Это... радует, — хмыкнул Рю, решив не расспрашивать о причинах популярности каннибализма в ЗШН, — Благодарю, Мелисса-рэнси, вы действительно отлично готовите. Надеюсь, как вы убиваете, мне не придётся увидеть.

— Ну, лады, сейчас за окном светлый солнечный день. Можешь не бояться всяких Флор и Фаун и радостно бежать учиться. Думаю, ты успеешь перехватить пару конкурсов до начала политологии.

Поклонившись, Рю всё же решил уточнить:

— Конкурсов? — данное слово не располагало к себе зеленоволосого, несмотря на, казалось бы, невинный смысл. Что-то подсказывало, что в этой школе надо опасаться подобных вещей... да что там, в этой школе желательно было опасаться вообще всего.

— Ну да, — кивнула Мелисса, — Ну там, бег в мешках, сбор девичьих поцелуев, разгадывание пропетых задом наперёд песен, прятки... Ей-богу, а ты чего ожидал? Схватки на мечах?

— Это... тоже Рейко придумала? — в интонации ясно читалось 'какой приём ниндзюцу следует применить, чтобы уклониться от данного мероприятия?'.

— Не-а, — ответила Чанг, открывая бутылку с шоколадным молоком, — О'Доэрти. Девочки в студсовете снова мутят.

Рю хмыкнул, но оставил это без ответа. Он не понимал смысла происходящего, и ему это не нравилось.

— Эй, Ёсикава-кун! — буквально на пороге его окликнула Чанг, — Лови!

В его сторону полетела 'боевая китайская тёрка'.

— Нечего моему мужу безоружным ходить.

За ночь главный зал просто преобразился. Большой голографический дисплей с мультиком про чиби-принца, чиби-принцессу и кавайного дракошку.

Куча воздушных шариков и цветов.

Мягкая волшебная музыка.

Милые куколки на стенах и тумбах.

Большой плакат с надписью на английском.

И, что самое важное, рыжая статная девушка с высокой причёской, тыкающая в него пальцем и что-то кричащая в мегафон.

— А-га! Ещё один жаворонок! — перевёл ему планшет, — У меня есть для тебя конкурс!

— Конкурс? — очень медленно и подозрительно выговорил Рю, делая шаг назад, — Может, не надо?

— Что значит 'не надо'? — возмутилась рыжеволосая, — Собрался до самой кандидатской сидеть в своей лаборатории и обрастать прыщами?

Она вскинула руку кулаком вверх.

— Этому не бывать, пока я, Норма О'Доэрти, президент студсовета! Считай это обязательной частью программы обучения!

— До какой кандидатской? — ответил юноша, — Я до завтра-то не факт, что доживу...

— Это если ты будешь так бездарно отмазываться от конкурсов, то можешь и не дожить. Я ж могу объявить на тебя охоту, и весь день за тобой будут бегать желающие станцевать Gungnam Style.

Она поправила очки, и линзы злодейски блеснули в лучах света.

— Этого никто не переживёт.

— Хорошо, хорошо, Норма-сэмпай, — хмуро сказал Рю, — А что надо делать? Мне бы еще на пункт СБ успеть — взять снаряжение для планшета, чтобы не таскать все это в руках, — зеленоволосый вскинул руки, демонстрируя планшет и, внезапно... терку.

— Необходимо вооружиться тактическими розами и при их помощи заполучить ресурс в виде женских поцелуев! Каждой победе должна соответствовать фотография, которая будет предъявлена во время завтрака в столовой. Боезадачу понял, солдат?

— Это что-то типа ритуала, что ли, с розой? — наконец, спросил Рю после пары секунд истинно дзенского взгляда на Норму, понимающего все, что угодно — Пустоту, Переправу-на-другой-берег, возможно, даже карму, — кроме насущного 'что за ерунду вы тут придумали!?'.

— Это не ритуал! Это конкурс! — выкрикнула девушка в мегафон, — Твоя задача собрать больше поцелуев, чем у других! До обеда!

— Это я, кажется, понимаю... а зачем розы-то? — поморщившись, спокойно ответил Рю, — И, кажется, фотографирование резко уменьшает эффективность 'получения' такого 'ресурса'...

— А как ты мне докажешь, что тебя поцеловали? — осведомилась Норма, — Только фотографией. А розы нужны девушкам для... — она осеклась, — В общем, так надо.

— Ээ... Ясно, Норма-сэмпай. Но у меня нет роз, — сообщил Рю.

'Ага, если вы думаете, что я и правда буду страдать этой фигнёй... то... я и правда буду страдать этой фигнёй? Ну уж нет, что-нибудь придумаю' — тем временем пронеслось в зелёной голове самурая.

— Не беспокойся, — ирландка взмахнула рукой в сторону стола, целиком заваленного розами, — Здесь роз в количестве, соответствующем длине списка студенток школы, помноженной на длину списка студентов. Твой военачальник заботится о тебе, солдат!

— Ээ. Хорошо, — Рю подошел к столу и принял на борт 'боевой терки' запас 'тактических роз' в количестве трех штук: больше бы все равно не разместилось, да и переносить их другим методом, кроме как зацепом за гениальное китайское изобретение, было проблематично, когда обе руки заняты...

— Я пойду... кхм... приступать? — осведомился он у внезапного, как налет на Перл-Харбор, 'командира'.

— Ступай, — кивнула рыжеволосая, — Но не забудь.

Она сложила пальчики буквой 'V', указала ими на свои глаза, а затем — на глаза Рю.

— Я слежу за тобой, Ёсикава.

— Да, Норма-сэмпай, — мрачно ответил Рю.

С этим оптимистичным напутствием и ещё более глупым видом (словно теперь он собирался натереть на тёрке розы), 'подследственный' Ёсикава отправился дальше к пункту СБ. Похоже, сегодняшний день будет полон... глупых сюрпризов. А это не очень радовало зеленоволосого. И теперь ещё надо думать, как обойтись без охоты на поцелуи сегодня, ведь юному террористу и так есть чем заняться... хотя бы тем же английским.

'Ар! Английским!' — вспомнил он, зачем шёл к стойке СБ.

— А ты тормоз, милый, — усмехнулась Чанг. Смешно, но она оказалась на посту охраны даже раньше него. Кроме того, она успела и вооружиться... Своеобразным оружием. Если бы Рю был знаком с наиболее известными австрийскими психологическими теориями, возникшая у него ассоциация была бы четкой и однозначной. Но так как имя 'Зигмунд Фрейд' ничего ему не говорило, он просто недоумевал, как китаянка умудряется небрежно помахивать клинком в два с половиной метра длиной и не меньше полуметра шириной...

— Норма-сэмпай поймала меня в главном зале, — хмуро сообщил Рю, приподнимая руку с 'боевой теркой', транспортирующей тактические розы, готовые к десантирорванию, — Нужно было догадаться, что там не стоит появляться. Мелисса-рэнси, на мое имя не приходили аксессуары к планшету?

В следующее мгновение, быстрее, чем он успел среагировать, его щеку обожгло хлесткой пощечиной.

— Вот так, значит: завалился в школу, увидел кучу девчонок и уже побежал на конкурс поцелуйчиков, а я из 'милой' превратилась в Мелиссу-рэнси?

Она сложила руки на груди.

— Э-э-э-э... чего? — не понял один из безопасников и взглянул на другого. Тот в ответ пожал плечами. Возможно, именно благодаря их реакции в голове Рю щелкнул намек на просветление по поводу этой ситуации.

— Ээ... Мелисса, не я придумал этот дурацкий конкурс! А обращение — это же... социальное требование общения с преподавателем!

— Значит, так, — она порылась в кармане и достала оттуда кольцо, — Надень на палец и ходи с ним. Нечего моему мужу поцелуйчиками обмениваться со всякими девочками, ты меня понял?

— Ээ... Да, Мелисса, — выдавил из себя Рю, после чего взял кольцо и протянул Чанг терку с боезапасом розочек.

— Ты замужем? — у безопасников челюсть грохнулась на стол.

— А вы думали? Буквально вчера поженились. Чезаре в курсе.

'Чезаре в курсе' было давним внутренним мемом ЗШН. Непонятно откуда этот рыжий пройдоха частенько узнавал вещи, о которых ему никто не говорил.

— Вы ещё здесь? — командным голосом вопросила Чанг, — А ну, живо, принесли Ёси его вещички. Давай, быстро-быстро!

Получив сумку для планшета и гарнитуру, Рю двинулся в класс, стараясь обойти страшную О'Доэрти по широкой дуге. И именно тогда он услышал взрыв...

От заслуженного отдыха Чезаре разбудил отчаянный стук в дверь.

— Профессор Финелла! — кричал девичий голосок, — Профессор Финелла!

Дело было явно срочным. Поэтому он не стал тратить время на переодевание и просто накинул на себя иллюзию костюма. Взяв, на всякий случай, в руки пистолеты, преподаватель открыл дверь и выглянул наружу.

Во влетевшей в комнату девочке он опознал Цукиши Зазу — дочь японского министра иностранных дел. Он хорошо знал ее: хотя ее куратором считалась Рейко, именно Чезаре она считала своим покровителем и защитником. Ради чего не гнушалась как достаточно грубой лести, так и нелегкой работы осведомителя. Именно последнее играло ключевую роль: из 'просто одной из студентов' Заза превратилась в 'его человека, которого не смеет обижать никто, кроме него'.

И вот, сегодня она пришла за защитой.

— Яхотеласделатьтайамустрижкузасунулавсигмапроектораунеговмозгусигмафин!

— Так, — поморщился Чезаре, — Еще раз, помедленнее и подробнее.

Тайам Рокиа, его 'объект'... Неужели он — еще один 'сигма-зомби'? Нет, вряд ли. Скорее результат независимых экспериментов...

— Тайам Рокиа, — повторила девочка, — Я его просканировала. У него в голове сигмафин и железки. Мозга почти нет.

— Да, такое бывает... И довольно часто, — съехидничал Чезаре, — Первый вопрос: тот небольшой объем, что есть... Он рабочий или 'для красоты'?

— Понятия не имею, — развела руками Заза, — В этой мешанине разобраться смогла бы разве что профессор Кеншу.

— А что за сигмафин? — спросил шпион, — Что он собой представляет?

— Я не знаю, — покачала она головой, — Я просто увидела чёрный ящик на сигма-карте. Они ж не сканируются нормально. Я как поняла, что дело пахнет керосином, заперла сигма-проектор, запустила дезинтеграцию и сразу к вам.

— А вот с дезинтеграцией — это зря...

— Но ведь у нас учатся только люди, ведь так? — переспросила Заза, — Я читала устав школы. Нам нужны люди... а сигмафин... он же может быть агентом Джейд, так ведь? Они ведь хотят прорваться в эту школу.

'Они уже прорвались' — едва не ответил он. Эту ниточку он должен был раскрутить сам.

— Только люди? — удивленно приподнял бровь Чезаре, — Вроде бы, хоть я этого и не одобряю, из природы сестер Бёрг, к примеру, тайны никогда не делали... Кроме того, отнюдь не каждый сигмафин служит Джейд, — о том, что сигма-зомби присутствует даже в преподавательском составе, кардинал предпочел умолчать, — И наконец, при подозрениях лучше потратить время и силы на проверку, чем сразу принимать радикальные меры.

Заза отвела взгляд.

— Я просто испугалась. Вдруг он понял, что я разгадала его тайну?

— Если он сумел выбраться, — а от результата экспериментов можно ожидать и не такого, — то понял гарантированно. Посмотри его расписание и постарайся в ближайшее время с ним не пересекаться. Ты ведь поддерживаешь контакты с кем-то из его соучеников? Постарайся выяснить у них, был ли он на занятиях — это поможет определить, пережил ли он дезинтеграцию...

Девочка кивнула.

— Хорошо, только вот...

В этот момент где-то в коридоре прогремел мощный взрыв. Заза от неожиданности даже прикусила язык и зажала рот обеими руками.

— Террористы устроили взрыв в школе, о ужас... — ядовито ухмыльнулся Чезаре, после чего спокойным шагом пошел проверять, что взорвалось.

Как оказалось, в роли террориста выступала Актис Берг. С ней такое бывало: с тех пор, как Алоглазый разрушил вживленное G-Tech контролирующее устройство, время от времени энергия драконьей крови переполняла хрупкое человеческое тело, и Актис вынуждена была выпускать ее в виде вспышек магического огня. Обычно это старались делать в лабораторных условиях, где была возможность принять энергию в специально созданный накопитель, — именно этим объяснялось аномальное количество энергии в распоряжении ЗШН. Но эмоциональные всплески порой приводили к тому, что энергия выпускалась без всякого контроля.

Именно это произошло сейчас. Как и всегда после выброса, Актис казалась обессилевшей и сидела прямо на полу, привалившись к стене. Над ней склонился с ножом наперевес Рокиа, а чуть в стороне стояла Анна Варгас. Последняя, видимо, и приняла на себя основной удар: огнеупорная синтетическая кожа не выдержала, и из-под прожженных мышц выглядывал металл костей. Варгас, впрочем, ничем не показывала, что ей сколько-нибудь больно.

— Так, так, так... — насмешливо протянул Чезаре, обозревая обстановку, — И кто же мне объяснит, что тут за попытки освоить самостоятельно тему для следующей четверти?

Кардинал мельком подумал, что не будь иллюзий, не было бы должного эффекта. Вид растрепанного азиата в ночной пижаме, зато с пистолетом, вызвал бы у присутствующих гомерический хохот... А так — они видели привычную итальянскую рожу, аккуратный костюм и прическу...

А вот что стало серьезной стратегической ошибкой с его стороны, так это разрешение объяснять ситуацию кому угодно. Несложно было догадаться, кто им первой воспользуется.

— Охаё сенсей! — затараторила Анна, — Я сейчас все объясню! Все просто: Я дралась с зубастой вагиной, но не смогла её убить и так расстроилась, что забыла сдать оружие. Потом утром я пошла на конкурс, чтобы стать королевой, но столкнулась с президентом, решила, что лучше будет стать королем, поэтому я её поцеловала, и меня дисквалифицировали. К чему это я? Ах да! Президент сказала мне, чтобы я сдала оружие. Я пошла его сдавать, но потерялась и пришла сюда и увидела, как красноглазая сука клеит моего парня, который до этого не пришел на свидание, потому что плавал в кислоте... наверное... в общем, я решила вышибить ей мозги. Эй, а что бы вы сделали, если бы вашего парня пыталась отбить какая-то сука? Ну так вот! Оказалось, что она не сука, а клевая девчонка, и она его не клеит, а просто хочет убить, чтобы он не убил ребенка. Поэтому я не стала её убивать, а просто ударила лицом об стену. А потом на меня напал пол, и я сломала руку и глаз. Вот и все! Все просто, правда?

Она протянула пачку в левой руке:

— Хотите чипсы?

Чезаре слегка подвис от этого 'потока сознания', но некоторые манипуляции с модулем памяти позволили перевести речь на язык сравнительно законченных мыслей. Правда, более адекватной ситуация от этого не стала.

— Если собираешься убить ребенка, какой смысл рассказывать об этом первой встречной!? — задал он первый пришедший в голову вопрос. Не самый умный, но лучше, чем молчать.

— Откуда же я об этом знаю? — Анна пожала плечами, — Тайам, ты зачем ей об этом рассказал, а?

На этом моменте Чезаре заметил наблюдавшего за происходящим Рю. Вмешиваться самурай не торопился, что в принципе радовало. Что-то подсказывало, что его вмешательство сделало бы ситуацию еще неадекватнее.

— А что тут такого? — переспросил Тайам, — Это было логичное и честное действие. Но к сожалению, это юное создание оказалось чрезмерно подвержено ханжеским понятиям 'защиты детей'.

— Заза здесь дольше, чем ты, — голос Актис был ледяным, однако, когда она заговорила, температура в коридоре на несколько секунд поднялась, — Я ей верю, даже когда она молчит.

— Эй, эй, эй! — Анна погрозила пальцем, — Я же уже сказала, не смей ломать чужие вещи! И вообще я, например, эту Зазу не знаю и поручиться за нее не могу... хотя я и за Тайама поручиться не могу... А ведь правда: что тебе дите сделало?

— Это не имеет значения, — прервал их перепалку Чезаре, — Да, тебе, мягко говоря, есть за что не любить ее... Но Заза — под МОЕЙ защитой, — он выделил голосом слово 'моей', — Я не собираюсь отдавать ее тебе на растерзание. Более того: так как ты уже задумал избавиться от нее втихую... С этого момента ты назначаешься ответственным за безопасность Цукиши Зазы.

Актис удивлённо посмотрела на него. Настолько удивлённо, что стены потрескались, будто во все стороны от алоглазой ударила мощная волна.

— Его? Ответственным за безопасность? — девушка брезгливо указала пальчиком на Тайама.

— Она меня оставила в сигма-проекторе с включенным режимом дезинтеграции, — ответил Тайам, разминая пальцы левой руки, — Если местные порядки позволяют убивать кого угодно по какой угодно причине, пожалуй, я буду полностью им соответствовать. Можешь рискнуть и напасть.

Он взглянул на преподавателя.

— Это будет глупое решение с твоей стороны. Ты не сможешь отличить несчастный случай и намеренную смерть в моем исполнении.

— Я знаю, что она тебе сделала, — поморщился Чезаре, — И даже знаю, почему. Она сделала глупость, с этим я не спорю, однако, свое решение я высказал. Что же до несчастного случая... Мне это и не требуется. В ситуации, когда у меня не будет веских доказательств твоей невиновности, достаточным основанием для обвинения будет высказанное тобой желание убить ее. В этом суть ответственности за безопасность: если с ней что-то случится, ты ответишь головой. Независимо оттого, будет ли это твоя вина, чья-то еще или твоя, но без улик. Не уберег — устранение. Баста.

— Поэтому и говорю, что глупое, — покачал головой парень, — С чего ты взял, что я не убью ее, а потом — в порядке самообороны — и тебя?

Чезаре внимательно посмотрел на студента... А потом рассмеялся. Нет, даже не так: заржал. Да уж, этот парень умеет преподнести сюрприз. А ведь он всерьез считал, что в Ватикане успел привыкнуть к нелепым заявлениям...

— Мне кажется, в твоем личном деле уровень IQ завышен приблизительно... в 175 раз.

— Не надо, профессор Финелла, — вмешалась тихо подошедшая Заза, — Вы ведь видите: он слишком глуп, чтобы понять, что сейчас ссорится с самым сильным человеком на земле и с драконом.

— Это не имеет значения, — повторил он, — Бессмертных нет. Или он где-то наскребет мозгов, чтобы понять это... Или поймет на своей шкуре. Третьего не дано.

Тайам 'тихонько, не палясь' занес нож для удара. Анна же повертела головой и снова заговорила:

— Кто-нибудь вообще собирается объяснять мне, что здесь происходит?! Кто пытался его убить?! Зачем?! Кто такая Заза?! Что это вообще за хрень!

— Как пожелаете, синьорита, — кивнул Чезаре, держа Рокиа на прицеле, — Заза стоит сейчас рядом со мной. Она пыталась его убить, потому что обнаружила на сканировании весьма... занятные вещи. Сейчас он, видимо, полагает, что если вдруг он каким-то образом сможет меня убить, его за это не устранят. Почему — он и сам едва ли может объяснить.

— Понятно. То есть все равно нифига не понятно, но, по крайней мере, есть надежда, что это не навсегда, — улыбнулась Анна, не переставая поглощать чипсы, — Но есть проблема, Тайам мой парень, и я не дам никому его тронуть... кроме меня самой, естественно.

— Похвальное стремление защитить, — поморщился кардинал, — Сразу видно, кто из вас двоих мужчина...

Он очень сильно не одобрял нынешних тенденций к гендерной реверсии. Сам он был убежден, что мужчина должен защищать женщину, а не наоборот, — даже несмотря на то, что в век сигмы женщины сплошь и рядом оказывались сильнее мужчин.

— ...однако я свое решение высказал; поэтому лучший способ защитить его для вас — это не дать ему наделать глупостей, вроде покушения на Зазу.

— А, не вопрос! — Анна беспечно махнула рукой, — Я не допущу, чтобы мой парень таскался по каким-то девчонкам, даже если им всего четырнадцать. Хотя ей я тоже не советую к нему подходить, а то я сначала делаю, а потом думаю. Ну, если с этим вопрос закрыт, я его беру, и мы уходим? А то мне еще нужен будет серьезный ремонт.

— Прекрасно, — кивнул Чезаре, — Я рассчитываю на вас. И да, если вы надеетесь, что он все же убьет ее, а я забуду про ваше обещание, не надейтесь. Я не забываю. Ничего.

Только затем преподаватель обратился к Зазе:

— Тебе предписывается посещение дополнительных факультативов по сигма-физике. Рейко лучше, чем кто бы то ни было, понимает принципы Нарьяны. Думаю, она сможет объяснить тебе один из ключевых принципов: мы даем шанс каждому. Даже если у него мозга почти нету.

Наконец, он обернулся к Актис и спросил:

— Я понимаю, что сдержать вспышку ты не могла, но неужели нельзя было не доводить до нее? К примеру, не пытаться восстановить справедливость собственноручно, а обратиться в службу безопасности? Кстати, Рю, можешь не прятаться: я уже давно тебя заметил, — добавил он по-японски.

Чуть не выронив планшет от неожиданного обращения, зеленоволосый прижал его к телу, как бы случайно наводя камеру на собравшихся, и запустил видеосъёмку.

— Да, Финелла-сенсей, — сказал он, выходя из-за угла на один корпус, но не спеша подходить к участникам спора.

Видеосъемка была очень своевременной, поскольку в следующий момент Рокиа все же атаковал. Его целью был ехидно ухмылявшийся Чезаре... Но при попытке сократить дистанцию его перехватила Анна.

— Оуч! — поморщилась Заза, глядя на то, как девушка наносит точный быстрый удар в висок Тайаму. Его не вырубило, даже несмотря на треснувший череп. Парень качнулся, в следующую секунду он был готов действовать, но Анна уже атаковала коленом в живот. По скорости боя она уступала разве что Джокеру и Рейлисам, но не простым смертным.

— Герой, — насмешливо протянул Чезаре, не торопясь вмешиваться. Ему было интересно, чего стоит на деле тот, кто только что столь самоуверенно говорил.

Тайам сделал что-то странное — как будто пытался оттолкнуться вверх от колена противницы. Результатом стал громкий хруст сломанного плеча, после которого... Железная рука Анны схватила его за затылок и вжала лицом в вырез топика. Уже в таком положении Рокиа выдохнул ледяной воздух, и к многочисленным ожогам на теле киборга добавились обморожения. Бесполезно. Состояние Анны Чезаре уверенно определил как 'сверхфорсаж': при этом болевой порог увеличивается в девять раз.

— И он ещё требовал от меня ответа, — презрительно фыркнула Актис, наблюдая за затихающим юношей.

— Чем больше гонору, тем обычно более жалкий результат, — философски прокомментировал преподаватель, — Пойдем отсюда. Судя по их позе, дальше они сами разберутся, что друг с другом делать.

Он развернулся и спокойным шагом двинулся обратно, по пути бросив Зазе:

— И да, в следующий раз, когда заподозришь кого-то в работе на Джейд, сообщи мне, прежде чем принимать жесткие меры.

Уже уходя, они увидели, как Тайам из последних сил выпускает сноп голубых молний, пронзающих тело Анны... и падает без сознания.

— Ты разбил мне сердце! — пафосно воскликнула киборг, — Оно больше не бьется!

Остальные, однако, с ней не остались, как бы говоря: 'Твоя игрушка, ты и чини'.

— Простите, сенсей, — потупила взгляд Заза, — Я просто очень испугалась. Штейн-сенсей предупреждала о том, что возможно, кто-то из агентов Джейд попытается проникнуть в школу.

Она обернулась назад и нахмурилась.

— Он действительно такой тупень или притворяется?

— Просто опьянение могуществом, — ответил Чезаре, — Ты никогда не задумывалась об этом? Чем больше сил дается человеку, особенно полученных резко и внезапно, тем сложнее ему воспринимать как людей тех, кто этими силами не обладает. Это касается и физических качеств, и богатства, и власти... Но сигма — это своего рода кристаллизация могущества, чистый состав без внешних примесей. Потому и проявляется это сильнее. Сейчас-то способности распространились, и быть амагусом — уже недостаточно, чтобы возомнить себя Богом. А вот что было в первую волну экспериментов...

'Я не знал, что в человеке столько грязи'.

Эта шальная, полубезумная мысль засела в его голове, как пуля со смещенным центром тяжести. Он снова и снова оглядывал залитый кровью подвал. Потроха на полу. Три изувеченных тела, связанных колючей проволокой. Сейчас они казались... Жалкими.

Иногда его взгляд зацеплялся за узнаваемые детали, отбрасывая его в тяжелые воспоминания. Вот нетронутые его ножом ноги вожака, все еще обутые в армированные ботинки. Он помнил, как больно они могут бить под дых. Он помнил, как унизительно после этого лежать на земле и выкашливать кровь. Да, несмотря на годы нищенствования, Рэку все равно считал унижение не менее неприятным, чем боль.

Он перевел взгляд на другую жертву. Второму он сделал рот от уха до уха. Лишь немногим менее широко тот улыбался, указывая товарищам жертву. Он всегда был заводилой. Именно ему принадлежала идея выбирать жертвами бродяг. Ведь беззащитная жертва садисту всегда приятнее.

Третий был меньше и слабее остальных. Пытаясь спрятаться на улицах от этой троицы, Рэку недоумевал, зачем он им. Впоследствии, заполучив доступ к данным PSIA, он узнал ответ. Отцом третьего был офицер полиции. Именно он гарантировал им защиту от закона.

Но он не смог дать им защиту от убийцы-амагуса, вышедшего на тропу войны. Когда-то Рэку, еще бездомный воришка, спасся, перебравшись в другой район. Затем он был спасен с улиц, когда им заинтересовались PSIA. Но он не забыл. Шесть лет его мучители спали спокойно. А затем он, к тому времени прошедший через облучение, отыскал их одного за другим.

Но почему он ничего не чувствовал? Почему не было радости победы? Удовольствия от того, что справедливость восторжествовала? Или хотя бы удовлетворения от хорошо проделанной работы?

— Я разочарован в тебе, Рэку.

Сильный мужской голос за спиной. Знакомый.

— Ты следил за мной, — это был не вопрос. Это было утверждение.

Олег, знавший его как облупленного, прекрасно понимал это. И не стал отвечать. Вместо этого он задал новый вопрос.

— Ты понимаешь, что ты сделал?

Рэку как можно безразличнее дернул плечом.

— Отомстил.

Взгляд наставника стал холодным, как в первый день их знакомства. Хорошо изучивший его ученик уже знал, что это означает, что он в гневе.

— Что ты сделал?

'Он хочет услышать не о мотивах, а о фактах', — понял юноша.

— Я убил их.

— Что ты сделал?

Не понимая, что следует ответить на это, Рэку развел руками и вопросительно посмотрел на старого шпиона.

— Ты злоупотребил тем, что дала тебе твоя страна, — жестко сказал тот, — Взял ее дары и обратил против нее.

Тут Рэку взорвался.

— Против нее!? А что мне следовало сделать? Простить их? А может, еще и защищать их!?

— Ты мог воспользоваться законными средствами. У тебя достаточно полномочий, чтобы дать делу ход, несмотря на усилия Тороми. Но ты не имел права использовать то, что дано тебе НЕ ПРОСТО ТАК, в преступных целях.

Он действительно рассматривал такой вариант. Но угли застарелой ненависти горели слишком жарко, чтобы он принял такой вариант. Или чтобы уступил сейчас.

— Ты сам учил меня убивать!

— Я учил тебя убивать ради твоей страны и нашей организации. Тогда, когда это необходимо. Помнится, я учил тебя определять, когда необходимо именно таким образом устранить препятствие... Или нарушителя.

Если угрожающий намек и был, то рыжий японец пропустил его мимо ушей.

— Без них эта страна будет чище. Они издевались над слабыми, чтобы почувствовать свою силу. Ха! Теперь они ощутили на своей шкуре, что бывает, когда над ними издеваются ПО-НАСТОЯЩЕМУ сильные!

Взгляд куратора начал стремительно холодеть до абсолютного нуля.

— И ты считаешь, что стал настолько сильным, чтобы твоя сила давала тебе такое право? Кто же ты? Царь? Бог?

— Да!!! — сорвался юноша, — Ты знаешь, что я уже нечто большее, чем просто человек! Я...

— Ты не Бог, — оборвал его старик.

Одним коротким движением он выбросил вперед трость, вышибая воздух из груди строптивого ученика. Рэку уже знал, что трость эта налита свинцом, как у одного небезызвестного поэта с исторической родины старого наставника. Жестокое оружие.

Молодой шпион попытался уйти от следующего удара прыжком назад, но старый сбил его в воздухе, как ворону. От третьего он попытался закрыться рукой, — и кость вполне ожидаемо не выдержала столкновения. С губ сорвался крик боли. Он хотел попросить о пощаде, но удержался от этого. Если накосячил — терпи. Этому его научили быстро.

А куратор 'обрабатывал' его еще долго. Минуты две. В какой-то момент Рэку показалось, что он хочет убить его. Но нет: переломав ему кости, Олег взвалил нерадивого ученика на плечо и потащил в сторону конспиративной квартиры, где, как оба знали, был установлен сигма-проектор. Будь за пультом Рейко, она бы наверняка задала вопросы. Или затеяла разговор на отвлеченную тему. Но дежурный оператор не задавал вопросов. Вопросы задал Олег, когда Рэку облегченно вздохнул, избавившись от боли.

— Ты злишься?

— Нет, — ответ был вполне честным. Он понимал, что накосячил, в чем накосячил, и что заслужил свое. И теперь должен был принять наказание с тем же достоинством, с каким он служил организации.

— Ты понимаешь, за что наказан?

— Да.

— Ты согласен с наказанием?

— Я не знаю, как поступил бы я... Но в целом — да.

— Что ты вынес из этого?

О, вынес он многое. Жестокие наказания хороши именно тем, что болезненная связь наказания с проступком прекрасно отвращает от рецидивов. Он больше не убивал ради удовольствия, несмотря на всю свою озлобленность. Он без сомнений убивал тех, кого указывал Центр. Он спокойно устранял препятствия своим действиям. Он иногда убивал, чтобы спутать планы противника. Но он больше не убивал ради самого убийства. Даже попутного урона и убийств бездействием он всячески стремился избегать. Суровый урок превратил жестокого убийцу в аккуратного профессионала. Но это все начало проявляться потом. Тогда он сказал всего три слова.

— Я не Бог.

Он не стал рассказывать Зазе эту историю. Это были... слишком личные воспоминания. Да и тот факт, что человека, научившего его всему и заменившего ему отца, он предал... Не добавлял ясности ситуации.

Чезаре сам не знал, как к ней относиться.

— Казалось бы, сейчас, когда возможности сигмы хорошо известны, такого быть не должно, — продолжал он, — Однако еще попадаются такие, как Рокиа... Или его подружка-киборг. Вот уж поистине, нашла коса на камень...

— Тем более в нашей школе, — поддакнула Заза, — Я думала, что сюда берут более умных людей. Это правда, что здесь уже была резня через некоторое время после открытия, или это очередная страшилка?

— Да, такое и вправду было, — согласился преподаватель, — Что же до умных... В первую очередь сюда берут уникальных. Уникальность часто исходит от ума... Но не всегда.

'Резня', о которой говорила Заза, и вправду произошла почти сразу после открытия школы. Среди множества студентов нашлось слишком много дорвавшихся до силы ботаников, которые ещё за время своей прошлой жизни научились ненавидеть других людей. Большая часть из них была крайне асоциальна, а иные и вовсе ненавидели весь мир. Но виной резне стали те, кто решили самоутвердиться на новом месте. А ведь Нарьяне и тогда было всё равно. 'Сами разберутся', сказала она. И ведь разобрались. Был выбран президент, который и придумал столь замечательный метод контроля чужой агрессии: направлять её на провинившихся. Хотя даже несмотря на это, Чезаре пребывал в убеждении, что пускать такие дела на самотек — страшная ошибка. Независимо от результата.

— Я надеюсь лишь, что ему сумеют преподать жестокий урок до того, как он натворит непоправимого. Пока иди в кабинет. Я скоро приду.

Вернувшись в свою комнату, Чезаре, наконец, переоделся и привел себя в порядок. От идеи появиться перед новичками в кардинальской рясе пришлось отказаться: Чтобы не провоцировать глупые вопросы, он оделся в строгий костюм на манер того, что был на иллюзорном облике. Также отказаться пришлось и от идеи отыскать Сикору до занятия: похоже, времени уже не оставалось. В классе уже собирались ученики.

Сегодня их было в несколько раз больше, чем вчера. Были даже двое совершенно незнакомых ему студентов. Первым был высокий юноша с желтыми глазами и черными волосами в белую полосочку. Второй — невысокая рыжеволосая девушка кукольного вида.

Сверка с базой данных дала весьма... Неожиданные результаты. Незнакомые были результатами экспериментов Фреи Максвелл, причем оба. Девушка, значившаяся как Бетти Уильямс, была трансгендерной версией Барри Уайта — одного из исследователей древнего колдовства, специализировавшегося на ритуалах Вуду. Парня же звали Адам Джонсон, и он был... Гуро, превращенным в человека. Проект 'трансвидовые преобразования'.

— Señor Финелла! — в кабинет влетела Анна, — Прошу прощения, я не могу сегодня присутствовать на лекции! Я получила удар током, у меня остановилось сердце, и через десять минут начнется отмирание клеток головного мозга! Могу ли я узнать тему сегодняшней лекции для самостоятельной подготовки? И кстати, кто-нибудь подскажет, где здесь врач?

— Вообще, через пять, — заметил Чезаре, — Виконт, проводите даму к профессору Кеншу.

— Это не дама, — невозмутимо ответил фон Рейлис, — Это Терминатор.

— Не, не, не, нет необходимости отрывать учащихся от лекции! — 'Терминатор' протестующе замахала руками, — Я сама доберусь. Главное объяснить, где здесь медкабинет, меньше чем за минуту.

— Виконт, ваш брат в аналогичной ситуации непременно настоял бы на своей помощи... — ехидно ухмыльнулся преподаватель, однако предпочел не тратить время зря и начал разъяснять дорогу к лаборатории Рейко. Тем временем из-за задней парты поднялась Альва и... протянула руки к груди Анны.

— Оу, оу, не так близко, — киборг хихикнула (жуткое зрелище) и отстранилась, — Я, конечно, девушка современная и раскованная, но давай мы оставим налаживание близких контактов до вечера?

— Я могу запустить сердце, — пояснила Фальк, — Если, конечно, оно живое.

— Запустить сердце? Серьезно? И мне не придется прогуливать лекцию — Анна заинтересованно посмотрела на незнакомку, но тут же помотала головой и смущенно улыбнулась, — Не, извини, все равно не вариант, compañera. Мне еще надо доставить к доктору моего парня. Мы с ним поссорились, и ему сейчас еще хуже, чем мне. Но у него, кажется, нет политологии в расписании. В любом случае спасибо за предложение. Профессор, так что там с темой лекции?

— Закон власти номер 13 по классификации Роберта Грина, — ответил Чезаре, — И прилегающий к нему вопрос рычагов влияния на человека. Однако в дальнейшем прошу учитывать, что я использую '48 законов' лишь как базис для тематически прилегающего к ним материала и не делаю скидок на отсутствие вне зависимости от уважительности причины.

— Muchas gracias. Я побежала.

С этими словами киборг покинула класс. Покачав головой, Чезаре достал планшет и набрал сообщение Рейко:

'К тебе тут раненая (нет, не мной!). Может не дойти, от сопровождения отказалась. Ты бы встретила ее, что ли?'

— Профессор Финелла, прошу прощения, что опоздала! — воскликнула Пешка, на полной скорости влетая в класс... и врезаясь в замешкавшегося Рю.

— Кажется, я догадываюсь, кто раздолбал лаборатории вчера, — заметила Жанин, глядя вслед колумбийке, — Думаю, нам всем надо быть поосторожней с этим существом.

— Вы про кого? — поинтересовалась Пешка, поднимая Рю с пола.

— Спокойно, — остановила разговорчики Норма, — Отставить самосуд. Когда линчевание будет одобрено, вы получите письменное извещение.

— Но это же не мешает нам заранее готовиться к линчеванию, верно? — подмигнул Балу, — Вот, например, мы знаем, что эту робоцыпу можно пробить шокером, а у Хесуса как раз был теслаган.

Хесуса Эдуардеса среди присутствующих не было. В общем-то, лекции он посещал только в порядке исключения, — но в отличие от Балу, занимался не страданием фигней, а своим проектом: пытался создать устройство беспроводной передачи энергии. Пока что он создал три новых вида оружия, включая его любимый теслаган. Случайно, разумеется.

— Насколько могу судить, все, кто собирается присутствовать, уже здесь, так что можно начинать, — демонстративно прокашлявшись, громко сказал Чезаре, — Рю, сядь на место; Балу, оставь поиск способов произвести впечатление на даму до окончания урока...

— Здравствуйте, пан Финелла, — сказал запыхавшийся Тадеуш, заходя в аудиторию.

— Ты! Снова... — немедленно обернулся к нему Кристиан Вернер, амагус-телекинетик канадского происхождения и неформального вида, — Или на сей раз другой?

— Да, синьор Сикора, проходите, — кивнул преподаватель, будто не заметил, какую реакцию вызвало появление Тадеуша. Все же Джейк капитально испортил ему репутацию.

— Вижу, ты уже познакомился с Джейком. Соболезную. Тадеуш, — Сикора протянул руку для рукопожатия. Одновременно он приветственно помахал рукой Пешке, улыбнувшись.

— Гм... Ясно, — телекинетик пожал руку и снова сел, — Соболезную. Нелегко с таким... Братцем. Кристиан. Можно просто Крис.

— Здравствуйте! — а вот вошедшая следом за поляком розововолосая девушка произвела фурор, и даже Чезаре заставила подавиться репликой.

Лилия Лумхольц. Если в других школах существует секс-символ, то любимая ученица Штейн была хоррор-символом. Ненормальная, способная уснуть на операционном столе, впасть в ярость без видимых причин и, глупо хихикая, оперировать животное без наркоза. Она пропала месяц назад после столкновения с Кенни, а сейчас вернулась, как ни в чём не бывало.

— Опаньки... Лумхольц Чёрная, — ошарашенно произнёс Балу, после чего развёл руками в стороны, — Два раза 'ку'.

Слегка прихрамывая, Лилия подошла к Тадеушу с Кристианом:

— Ничего! Недолго этому братцу осталось!

В голосе розововолосой слышались истерические нотки, однако следующие её слова звучали предельно мягко.

— Тадеуш, а ты не хочешь сесть рядом со мной? — спросила она.

— Парень, не пересаживайся к ней, — прошипел Балу, перегибаясь через свою парту, — Это ловушка!

— Пани Лилия, — Тадеуш улыбнулся девушке, — Я доверяю тебе свою спину. Ты ведь оправдаешь это доверие? — он указал на свободный стул рядом с Балу.

— Да, конечно, — закивала девушка, садясь, после чего резко изменившимся голосом обратилась к соседу по парте, — Не вмешивайся, сука.

— Понял, — отшатнулся он, — Не вмешиваюсь.

— Теперь, когда мы все определились, кому и куда не стоит вмешиваться, — снова демонстративно прокашлявшись, заговорил Чезаре, — Давайте, наконец, приступим к лекции. Все-таки, даже несмотря на 'Хронос', всего времени в мире у нас нет. Хотелось бы успеть пройти основной материал до следующего конца света.

Подойдя к доске, он размашисто написал на ней: '13'.

— Итак, тема лекции — тринадцатый закон власти по классификации Грина. В дальнейшем большую часть этой фразы я упоминать не буду: когда я говорю 'тринадцатый или какой угодно еще по счету закон', я в любом случае имею в виду '48 законов власти' Роберта Грина. Новичкам рекомендую также 'Государя' и 'Рассуждения' Никколо Макиавелли в качестве учебных пособий.

Он оглядел аудиторию, убеждаясь, что внимание приковано к нему. Гордый итальянец не любил говорить в пустоту.

— Тринадцатый закон формулируется следующим образом: Попросив о помощи, взывай к своекорыстию людей и никогда — к их милости или великодушию. Ну, думаю, тут все взрослые люди и не усомнятся в самом этом факте. Да, синьорита О'Доэрти?

Поднявшая руку президент студсовета поднялась с места и заговорила:

— Профессор Финелла, не совсем по этой теме вопрос, но по близкой. Есть ли какая-нибудь метода быстрого определения системы ценностей человека?

— Насколько мне известно, разрабатываемый японским правительством для уничтожения ЗШН проект 'Затмение' включает в том числе и эти функции, — пожал плечами Чезаре, — Но даже если оставить вопрос о доступе к сверхсекретным правительственным разработкам... Никакая система или метода не сравнится с простым наблюдением и извлечением выводов.

Он заметил, что на словах о правительственных разработках Рю несколько напрягся. Возможно, решил, что об этом сказали неспроста? Разумеется, Чезаре уже сделал вывод из вчерашнего о связях Есикавы с японской разведкой; однако полагал, что лучшей стратегией будет... просто подождать, пока он сам предаст своих покровителей.

— А если нужно определить шкалу ценностей не индивидуума, а социума? — уточнила девушка.

— Тогда большинство 'рычагов', о которых я, к слову, расскажу ближе к концу лекции, теряет смысл, — ответил макиавеллист, — Остаются страх, жадность и вера. От них и надо плясать. Если вы заметили, именно так поступало большинство сильных государств: будь то вера в демократию в США, страх репрессий в СССР или жадность до 'хлеба и зрелищ' в Римской Империи.

— А если страх притуплен, жадность пересилена, а веры нет? — продолжала дискуссию Норма.

— Это вы, часом, не о нашей школе? — поинтересовался фон Рейлис.

— Если рычага нет, то его следует создать, — пожал плечами Чезаре, — Ничто не появляется из ниоткуда. Мой любимый пример на этот счет — массовые казни: не столь важно наказать конкретного индивида, как дать понять другим, что неповиновение — власти или закону — наказуемо. А, скажем, для создания веры нужен харизматичный Мессия, способный вести людей за собой. Как, если продолжить развивать приведенный пример, Отцы-Основатели США.

Неожиданно Яфья Кагерат, платница из Эмиратов, слегка оживилась:

— А Гуро часом не были созданы Нарьяной в целях получения рычага давления над нами?

— Не смеши мои тапочки, — фыркнула Жанин, — Для этого у неё уже есть инструмент. 'Отчисление-е-е', — пропела она.

— Гуро создала не Нарьяна... — произнес Чезаре, намеренно давая понять, что это выстрел в правильном направлении, пусть и далеко не в цель, — Но, мы сперва забежали вперед, а потом и вовсе ушли от темы. Более подробная расшифровка закона: Если вам пришлось обратиться к союзнику за помощью, не трудитесь напоминать ему о собственных былых заслугах и добрых делах. Это не помешает ему проигнорировать вас. Вместо этого дайте ему увидеть в своей просьбе или в своем договоре с ним нечто такое, что будет выгодно именно ему, и всячески подчеркивайте это. Он с воодушевлением поддержит предложение, сулящее выгоду. В общем, то же самое, только разжевано для идиотов.

— На самом деле, тема настолько элементарная, что не грех уже переходить к следующей теме, герр Финелла, — подала голос Елена.

— Вы куда-то спешите, виконтесса? — поднял бровь Чезаре, — Помнится, я уже сказал несколько минут назад синьорите Варгас, что помимо собственно смысла закона, включил в тему также описание базовых рычагов управления людьми.

Снова подойдя к доске, он стремительными движениями набросал на доске 'Пирамиду потребностей Маслоу'.

— Перепишите и сразу зачеркните: это вам не понадобится. Это красиво звучит в теории, но практическая ценность стремится к нулю. Однако, форма пирамиды действительно весьма удобна для наглядного представления. Ведь чем сильнее мотив, то есть чем выше, тем он менее распространен, то есть тем уже. И, соответственно, наоборот.

— Чем ниже, тем слабее эффект? Но, выходит, что физиологические потребности практически не имеют действия на личность... — Кристиан поскрёб подбородок, изучая перечёркнутый рисунок.

— Не у нас в школе. У нас большая часть студентов плевать хотела на базовые потребности и вовсю реализует потребности вершины, — прокомментировала Яфья.

— Что поделать? — притворно вздохнул Воланд, вяло зачёркивая пирамиду, — У нас всё с ног на голову.

— Ты так говоришь, будто это что-то плохое, — отметила Заза, косясь в сторону Лилии, сидящей всего через две парты от неё.

— Профессор Финелла, а вот я только что осознал истинность пирамиды! — подал голос Балу, — Можно, я реализую базисную функцию безопасности, пересев куда-нибудь подальше от моей соседки?

— Подсаживайся к Пешке, она тебя защитит, — хохотнула Жанин.

— Пусть только попробует! — возмутилась вампирша, — Я его в бетон закатаю!

Чезаре чуть улыбнулся, но предпочел продолжить, пока разговор опять не ушел от темы лекции:

— Если говорить именно о потребностях, то есть о том, что необходимо чтобы жить, то это вовсе лежит вне пирамиды. Естественно, человек, умирающий с голоду, пойдет на все, чтобы раздобыть буханку хлеба. Но практическая ценность этого фактора стремится к нулю: попробуйте манипулировать человеком за счет морения его голодом! Если же понимать под физиологическими потребностями физиологические излишества: то есть вкусно поесть, много поспать, да еще и не просто поспать, а с кем-то... То это лежит ближе к основанию пирамиды и играет не слишком подавляющую роль. Потребность в безопасности, к слову, лежит ближе к середине.

Снова повернувшись к доске, преподаватель стер прошлый рисунок и изобразил вместо него длинную трапецию — 'основание' пирамиды.

— Итак, самой нижней частью является жадность. Деньги и прочие материальные блага. Будем честны: они интересуют всех, даже аскетов. Любого человека можно заинтересовать крупной суммой... Но вместе с тем их влияние ограничено. С помощью денег можно добиться обычной работы от человека, но как правило, заставить его сделать что-то, выходящее за рамки, крайне затруднительно. Можно сказать, что жадность оказывает влияние на всех, но оно перебивается любой другой ступенью, если объект к ней восприимчив. Чаще всего в конфликт с жадностью входят страх, вера и гордость.

— А разве доктор Кеншу не показала себя, как человек абсолютно неподкупный, которого даже мировые правительства не смогли к себе сманить деньгами? — спросила Заза, подняв руку над головой.

— Показала, — согласился он, — И это прекрасная иллюстрация к низкому влиянию денег. Даже Рейко отнюдь не безразлична к деньгам. Но их влияния на нее недостаточно, чтобы ради них она отказалась от своей свободы.

— Рыночные отношения, — предположила Альва, — Деньги Кеншу предлагали все, значит, их ценность на её рынке мала. Но если у кого-то есть монополия на то, что нужно человеку, то они могут запросить большую цену, верно?

— В каком-то смысле, — согласился Чезаре, — Но суть в другом. Свободные, неконтролируемые исследования — часть ее идеалов. Идеалов, в которые она верит. Иными словами, существенно более высокая ступень. Четвертая ступень сталкивается с первой и закономерно побеждает. Но — мы к этому еще вернемся, когда дойдем до нее. Вторая ступень — то самое 'поспать с кем-то' или, если без обиняков, секс. Опять же, секс интересует всех, за вычетом тех, кого он не интересует по возрастным или физиологическим причинам, но его влияние также не слишком велико. Точнее, не столько невелико, сколько кратковременно: в течение некоторого времени человека можно заставить плясать под свою дудку, но достаточно скоро наступит откат, и марионетка сорвется с ниточек. С другой стороны, иногда и кратковременного манипулирования бывает достаточно... Если не обращать внимания на этическую сторону вопроса.

Тут он поморщился. Манипулирование за счет таких методов он крайне не любил. У него были на то... свои, личные причины.

— Секс, это, конечно, хорошо, но отчего-то мне кажется, что глупо его ставить выше богатства, — прокомментировал Адам. Ну да, кому, как не бывшему тентаклевому монстру, разбираться в вопросе...

— На самом деле, и то, и другое играет не слишком большую роль, однако секс затуманивает разум, тем самым упрощая манипуляцию. Деньги — нет.

Почему-то эти слова тоже вызвали странную реакцию у Есикавы.

— Третья ступень — страх. Тот самый, который так воспевал Макиавелли. Применительно к социуму это действительно одно из самых надежных средств; однако на отдельно взятого человека лучше, как правило, воздействовать чем-то другим... Или в том числе чем-то другим. На одного человека страх действует, примерно как предыдущая ступень: эффективно, но не слишком долго. Толпу же этой ступенью можно достаточно стабильно держать в повиновении... И что самое замечательное, как верно отмечал Макиавелли, 'любят люди по собственному желанию, а боятся по желанию государя'. Единственное, что стоит учитывать — не все боятся одного и того же. Большинство людей боятся смерти. Но профессиональных военных, особенно в сословных обществах, а также агентов спецслужб учат действовать без страха, ставя выполнение задачи превыше собственной жизни. Думаю, синьор Есикава, как последователь бусидо, может немало сказать об этом. И при этом — даже человек, не боящийся смерти, может бояться чего-то другого: боли, унижения, потери близких... Впрочем, с последним мы опять забежали вперед.

— Страх вводит общество в состояние самоконтролируемого, — заметила Норма, — При этом становится не столь важно, сколько людей сменяется в социуме: большинство всегда останется подконтрольным и будет контролировать других.

— Не настолько самоконтролируемого, — ответила Пешка, — В современном мире индивидуум имеет все шансы возвыситься над толпой. В мире сигмы и один в поле воин.

На эти слова уже ответил голландец с вычурным имечком Альберт Беркхейде. Он был социологом, но при этом стеснительность редко позволяла ему вмешаться в дискуссию.

— Я бы сказал, что это не просто увеличивает погрешность, но и выводит теорию на новый уровень. С такими одиночками их идея становится вторична: вести войну нужно уже с ними самими. Потому как они сами — уже серьёзный источник страха.

— В каком-то смысле вы все правы, — усмехнулся Чезаре, — И именно поэтому я уточнил, что страх хорош для контроля толпы, против одиночек же он подходит лишь как одно из средств. Впрочем, лишним оно не бывает... Если только вас не угораздит нарваться на чересчур гордого субъекта, который попытку напугать воспринимает как вызов. К примеру, виденную вами в начала класса синьориту Варгас я пугать не советую никому: она в ответ, скорее всего, атакует, даже если вам будет чем подтвердить свою угрозу. Страх входит в противоречие с гордостью и проигрывает.

Словно в виде иллюстрации к теме на планшетах студентов появился значок массовой рассылки.

— Той же логикой обосновывала свои действия Инквизиция, — заметил Тадеуш, — Если не считать религиозной подоплеки. Ведь ведьмы и колдуны в языческих, дохристианских обществах считались не меньшей силой, чем артиллерия в девятнадцатом веке, а сейчас — сигма-технологии.

— Однако же, ведьмы и колдуны в наше время существуют, — заметила Елена, а затем, щёлкнув что-то на своём планшете, хмыкнула. Вероятно, она увидела то же, что и другие.

Кеншу Рейко раскрывала всем природу Тайама Рокиа и открывала сезон охоты.

— Гхм... Я ведь верно понял слова 'сезон охоты'? — поинтересовался Кристиан, — Он же в человеческом теле. Мыслит, я думаю, если уж попал сюда.

— Плохо, но мыслит, — заметил Чезаре, — И в любом случае, статус сигмафина в человеческом теле не является основанием для охоты. Нужно будет узнать у нее, в чем дело...

— Это значит, что его согласие на участие в экспериментах можно не спрашивать, — тоненько захихикала Лилия, широко раскрыв восторженные глаза.

— Скорей всего, наш приятель провинился, — прокомментировала Норма, — Хотя статус сигмафина в человеческом теле в любой стране мира стал бы основанием для охоты, ведь сигмафин не имеет гражданских прав.

Чезаре обошелся без комментариев, но видно было, что это заявление ему очень не понравилось. Хорошо еще, что студенты, за исключением Сони, Актис и Лилит, не знали о природе Марии. А то наверняка нашелся бы какой-нибудь урод...

— В любом случае, об этом можно подумать после лекции. Следующая ступень — вера. Тут нужно сразу оговориться, что речь необязательно идет о вере в Бога: вера в долг, честь, торжество разума и прочие высокие идеалы работает не хуже. Те же коммунисты поднимали тысячи людей на революции, обращаясь к вере в Светлое Будущее. Если человек верит во что-то, то ради своей веры он может сделать очень многое. Если же нет, то этот фактор лучше вообще пропустить: нет лучшего способа лишиться шанса на сотрудничество, чем взывать к вере, которую собеседник не разделяет. Замечу также, что чтобы пользоваться этим рычагом, необязательно самому верить в то же, что и объект манипуляции. Однако, желательно, чтобы он считал, что вы в это верите...

Кардинал сложил руки в полумолитвенном жесте:

— Уж поверьте, я знаю, о чем говорю.

— Но остаётся ещё вопрос того, насколько человек верит, — заметил Кристиан, — И не откажется ли он от своей веры в кого-то или что-то, если на него излишне давить... Или предлагать сделать то, что противоречит его идеям.

— Вот-вот, — усмехнулся преподаватель, — Сложно привить веру тому, кто ей не обладает, но тем, у кого она есть, она закрывает глаза, не давая смотреть на вещи трезво и таким образом делая легкой мишенью для манипуляторов, способных представить свои цели в соответствующем свете. Кое-кто даже может назвать пример из жизни... По крайней мере, если верить собственным объяснениям событий.

Кардинал демонстративно посмотрел на Елену. Он знал, что план 'Леди и дракон' уже начал действовать. В сердце виконтессы уже вгрызался червячок сомнений. Сомнений в том, что ослепленный своей верой, виконт фон Рейлис действительно не видел, как причиняет страдания маленькой девочке.

Сейчас, однако, она промолчала.

— Вывод — будьте беспринципной сволочью, и вами будет сложнее манипулировать, — телекинетик улыбнулся, записывая собственный тезис.

— Быть беспринципной сволочью вообще очень полезно, — ухмыльнулся Чезаре, — Поверьте моему опыту.

— Только и верных союзников вы так не найдете, — впервые нарушил молчание Рю.

Он был тих и серьезен. Как будто произносил последние слова перед тем, как сделать сэппуку.

— По-настоящему верный союзник, — хмыкнул Чезаре, — Это даже не редкость, а практически уникальный случай. Нужно уметь использовать то, что есть. То есть, тех, кому союз с вами принесет больше пользы, чем с вашим врагом.

Рю промолчал. Но это было практически враждебное молчание. Как будто своими словами бывший шпион перешел в его глазах моральный горизонт событий.

— Следующая ступень — гордыня, — как ни в чем не бывало продолжил учитель, — Есть люди (преимущественно мужчины), которые ради того, чтобы выставить себя в выгодном свете перед другими или перед самими собой, готовы совершать подвиги... Или злодеяния — это уж как фишка ляжет. Будь то жажда славы или обычное 'поймать на слабо', результат один. Кто-то гордится силой, кто-то умом, кто-то принципами. А кто-то не гордится ничем, но втайне хочет гордиться. Подводный камень лишь один: человек может быть слишком умен, чтобы ради гордыни жертвовать более материальными интересами. Или же — предпочитать держаться в тени... Впрочем, такие люди как раз особенно чувствительны к желанию похвастаться перед самими собой, но к этому в любом случае нужно добавить что-то еще. Не ради того, чтобы добавить ему причину поддержать вас, а чтобы дать повод к тому. Тонкость в том, что жажда признания является проявлением гордости, но при этом многие почему-то считают ее чем-то постыдным. Получается парадокс: гордость заставляет нас искать признания, и она же не позволяет признаться в этом себе. Добавив другой повод, например, дав возможность совершать славные подвиги во имя веры, мы устраняем противоречие.

— Гордыня ведь может сыграть на том, что человек хочет показать себя умнее, чем манипулятор, которому только это и нужно, верно? — предположила Альва.

— В том числе и так.

— Слушая всё вышесказанное, я уже готов возгордиться, какой я стал умный, — усмехнулся Адам, — А ведь как часто красивая теория даёт сбои на практике. Ведь существуют и более интересные механизмы, заложенные не столько человеческой психикой, сколько животной.

— Да, по сути, все вышеописанные механизмы — животные в своей основе, — возразила Жанин, — Только вот человек их сам себе переусложняет из-за того, что жить стало слишком просто.

Чезаре не стал отвечать на это. Сам он не верил в четкую границу между человеческой и животной психикой. Собственно говоря, его собственное мировоззрение было ближе к звериной психологии стаи, — требующей абсолютной преданности стае и вожаку, но не ограничивающей пожирание тех, кто стае не принадлежит. Деталей 'стайной' психологии он время от времени касался на своих лекциях, но очень осторожно.

Ведь людям редко нравится сознавать, что перед ними — чудовище.

— Предпоследний рычаг — власть. Да-да, та самая жажда власти, которая и подтолкнула людей к изобретению столь интересной науки, может быть рычагом манипулирования и сама по себе. Даже в двух вариациях: проложить себе дорогу телами конкурентов — это в комментариях не нуждается, хотя на практике, разумеется, несколько сложнее, чем в теории; и возможность поделиться властью с наиболее ценными союзниками. Недостатки ее очевидны: если слишком щедро делиться властью, можно остаться без нее самому, а высокий пост дает идеальные возможности для удара в спину. Однако порой это единственное, чем можно привлечь союзника, который не повелся на предыдущие рычаги. Но упаси вас Бог раздать обещания, а потом 'забыть' о них. Нужно быть полным кретином, чтобы поверить вам после этого. А оно вам надо — обнаружить, что все ваши союзники — полные кретины?

— Хм... — задумчиво протянул Адам, — Власть, деньги, женщины. Пожалуй, лучшего инструментария для управления быть и не может.

Желтоглазый задумчиво смотрел на Чезаре.

— Да интересно, какой рычаг управления — последний?

— А ещё человек может быть не властолюбивым и не амбициозным приспособленцем, что в таком случае делать? — спросила Альва.

— Это иллюзия, — фыркнула Жанин, — Он любит это всё, просто слишком сильно боится.

— Тебе бы с таким подходом королевой школы стать, — возразила Норма, поправляя очки, — Прозреешь.

— Я бы хотела стать королевой школы, но мне неохота тратить своё время на чужие проблемы, — пожала плечами айтишница.

— И вот вам пример отсутствия властолюбия! — торжествующе воскликнул Воланд.

— Да нет, пожалуй, — отметила Елена, — Скорее это страх успеха. Распространённое психологическое заболевание у местного контингента.

Слушая их разговор, Чезаре слегка удивился:

— Я же уже объяснял, что имею в виду, располагая рычаги в виде пирамиды. Чем выше стоит мотив, тем он сильнее, но тем больше шанс наткнуться на человека, с которым этот мотив не сработает. В этом случае нужно попробовать более низкую ступень... Или более высокую: вполне можно реагировать на более высокую и не реагировать на более низкую.

— Страх успеха? — переспросила Норма, — А это... как?

— Всё просто, — пожал плечами Адам, — Человек боится не столько успеха, сколько облажаться сразу после того, как достигнет успеха. Иными словами, забираясь на стул, он боится с него упасть, а потому и не забирается.

Винесса Джексон, интересовавшая Нарьяну 'особая' студентка, задумчиво слушала их, а потом заговорила:

— Человеческий фактор нельзя упускать из виду. Один и тот же человек в одних и тех же условиях может поступить по-разному, абсолютно по-разному, невозможно предвидеть все условия и их важность... Теория хаоса, если хотите, потому и невозможно точно предсказать будущее... Кроме того, у человека вот здесь, — она ткнула пальцем себе в голову, — Не только рычажки, все же.

— Вообще-то, как раз они, — фыркнула Жанин, — Уж поверь, как психологу-AI-технологу.

— Сколькими способами можно разложить двадцать вещей на двадцать мест? А если эти вещи не рычажки, а места положения в таблице приоритетов?

— Двадцать факториал способами, — ответила француженка, — Учи теорвер, двоечница.

Отчего-то это замечание вызвало уж больно живую реакцию у студентов.

— А ты цифрами скажи, девочка, высчитав этот факториал!

— Я тебе ламер, что ли, самой считать? — искренне удивилась Жанин, — Мне достаточно составить алгоритм.

— Тут ты можешь с ней не спорить, — кивнула Яфья, — Ты не отличишь её ботов от живых, даже когда этот бот разведёт тебя на секс и продинамит.

— Я вам несильно мешаю? — спокойно поинтересовался Чезаре.

— Вообще, перед нами как раз типичная борьба за лидерство, — заметил Адам, — Причём чисто на животном уровне. Уже скоро обе самки забудут о том, из-за чего весь сыр-бор, и будут пытаться раздавить друг друга морально просто за сам факт существования.

— Пятый рычаг во всей своей красе, — согласился преподаватель, — А теперь, если не возражаете, хочу напомнить, что слушать лекцию и обсуждать ее — два разных процесса.

Яфья немедленно подхватила:

— Так какой последний рычаг?

Чезаре кивнул, признавая ее вклад в возвращение разговора в конструктивное русло.

— Последний рычаг — привязанности. Причем, — и именно поэтому он находится на самой вершине, — не любые. Собутыльники, приятели и шапочные знакомые не подходят почти никогда, прочие же... Тут все сугубо индивидуально. Кто-то отдаст жизнь ради друга, а кто-то вонзит нож в спину матери. Причем это вполне может быть один и тот же человек. Повторюсь: даже к родным и любимым не у каждого возникает достаточной силы привязанность, чтобы служить надежным рычагом манипулирования, но если она возникла... То этот человек становится уязвим. Именно поэтому спецслужбы предпочитают вербовать сирот, у которых нет никаких близких за пределами организации, и поэтому же внимательно следят за личной жизнью своих агентов. Слишком велик риск. Ведь положа руку на сердце: кто из вас осмелится сказать, что останется верным присяге, договору или клятве, когда на другой чаше весов окажется счастье любимого человека?

После этих слов наступила тишина. Быть может, каждый обдумывал свой личный ответ на риторический вопрос. А может, привкус горечи в словах бывшего агента задел какие-то струны в душах учеников. Первым заговорил, как ни странно, Есикава:

— Финелла-сенсей... То, что вы рассказали в этой лекции, похоже на теорию агентов, описанную Сунь-цзы в 'Искусстве войны'. И ведь даже её указано применять не к союзникам, а к врагам. Так какой смысл такой учебной программы для студентов? И тем более, какой смысл объяснять так называемым 'завербованным' принципы, по которым их 'завербовали'?

— А почему бы и нет? — пожал плечами Чезаре, — Знание принципов не мешает их применению. Допустим, я знаю, за какие рычаги Рейко пыталась тянуть меня, благо это несложно: это были все, кроме пятого и шестого... Я знаю также, какой из них оказался эффективен. И что же? Я стою перед вами и читаю лекцию, вместо того чтобы натирать себе лоб папской тиарой. Какой из этого вывод?

— Полагаю, вам это выгодно, — ответил зеленоволосый.

— Бинго! — прищелкнул пальцами кардинал, — Один из сортов выгоды оказался для меня важнее, чем Престол Святого Петра. Думаю, из материала лекции несложно догадаться, о чем идет речь. Чисто методом исключения.

— Но ведь есть настоящая выгода, — возразил Рю, — Которая отлична от той, что держит каждого из нас здесь. Одна ошибка со стороны того, кто это придумал, и она возьмёт своё. Такой 'союзник' подобен бомбе замедленного действия: чуть ослабнешь, и взрыва в тылу не миновать. Кроме того, вредно рассказывать тому, на чью преданность рассчитываешь, о том, как эффективнее предавать. Так бы сказал стратег. А я бы добавил, что жизнь — это больше, чем политика и власть, потому сама по себе власть ничего не стоит: нет никакого более надёжного метода союза, чем непоколебимая уверенность в свойствах своего союзника. Союзник, использующий такие принципы, — это будущий предатель. Тогда верить нельзя никому.

— Верить нельзя никому, — согласился Чезаре, — Именно так. Предать может кто угодно, будь он союзником, следующим за выгодой, или верным другом. Более того: верить нельзя даже самому себе. Что же до того, что власть не главное... Если ты не заметил, я поставил власть лишь рядом с вершиной.

— Тогда нет никакого смысла жить и сражаться, если нельзя никому верить, — сказал самурай, — Нет настоящих друзей — нет и тех, ради кого стоит бороться. Нет истинности в другом — нет истинности в себе. Нет надёжности — нет будущего.

Рю резко замолчал и уткнулся носом в планшет.

— Ты явно невнимательно слушал, — укорил его преподаватель, — Как сочетается 'нет тех, ради кого следует бороться' с превалированием последнего рычага, скажи на милость?

Рю медленно поднял голову. Его лицо действительно ничего не выражало, даже по меркам японцев. Похоже, сейчас он был на пике концентрации внимания... на чём-то.

— Самый очевидный вывод: чтобы стать сильнее — нужно избавиться от своих привязанностей, а не бороться ради них. К тому же, сами привязанности не обязаны быть взаимными. Значит, нож в спину от их источника, которому, по сути, тоже нельзя доверять, — это всего лишь вопрос времени, если основной вывод не будет рассмотрен и приведён в исполнение. Это не является будущим и истиной, ради которых стоило бы сражаться.

— Да, избавившись от привязанностей, ты станешь сильнее, — не стал спорить Чезаре, — Но будешь ли рад этому ты сам? Сможешь ли ты наслаждаться своей силой, если каждую ночь тебе будут сниться глаза близкого человека, пострадавшего по твоей вине?

В его голосе звучал несвойственный ему обычно жар, ведь он знал, о чем говорил. Ведь до клеймения у Марии были другие глаза... Причем не только по своему виду, но и по выражению. Она научилась ненавидеть, и в этом была доля его вины.

— Ну, а шанс невзаимной привязанности... Это неизбежный риск. Последняя ступень предполагает, что ты стерпишь даже его.

— К чему тогда вся эта система, если нужно в итоге всё равно, но лишь на последней ступени прийти к дружбе... в таком извращённом её варианте ожидания удара в спину, — сказал Рю. Не спросил, а именно сказал — почти без вопросительной интонации.

— Лучше с детства знать прямую дорогу и быть убитым подобными людьми, чем жить ради возвращения к этому в таких тёмных извращённых версиях. Тому, кто никогда не предавал, никогда не будут сниться пострадавшие по его вине близкие. Тому, кто не убивал — никогда не будут сниться глаза убитых.

Глаза зеленоволосого опять начали холодеть... причём совершенно естественно, никакими фокусами с умением играть взглядом это объяснить было невозможно.

— Самурай не даёт обещания, выполнение которого длится долго... потому что он может умереть и не выполнить его. Самурай не раздумывает и не спрашивает 'почему', когда его господин приказывает совершить сэппуку. Это называется 'тело камня'. Вот примеры искренности, когда ничто не может поколебать истинную надёжность. Всё остальное разрушает дух и приводит к гибели. Вопрос лишь через сколько, — поставил 'диагноз' японец, — Мы все смертны, вопрос только ради чего и с каким духом в сердце мы умрем. Ни одна власть ещё ни давала бессмертия или счастья. Она бесполезна для человека, помнящего о главном.

Практически на одном дыхании выпалив эту речь, самурай замолчал.

— К чему такие крайности? — удивленно спросил Чезаре, — Я не говорил об отрицании власти, скорее напротив. Однако я также и не говорил об отрицании привязанности. Привязанность — это слабость, но человек без слабостей похож на памятник самому себе. Он практически неуязвим, но он не живой. Я совершенно не вижу, почему дружба или любовь не могут сочетаться со стремлением к власти или мастерством интриги. Ну, и о пути самурая... Здесь ты в кои-то веки прав: этого мне не понять никогда. И тебе никогда не убедить меня, что этот путь истинный. Хотя бы потому, что... Истинного пути как такового не существует. И да, необязательно предавать близких, чтобы они пострадали по твоей вине. Порой достаточно просто не уберечь. Поверь мне. Я знаю.

— Истинность не имеет значения, важно счастье людей! — резко выпалил Рю и осекся, — Извините. Я слишком много говорю.

— 'Упаси вас Бог желать счастья всему человечеству'... — философски произнес кардинал, — Иммануил Кант. Редкостный идеалист, вы бы поладили... Но в данном случае я с ним согласен. Желая счастья одним, часто делаешь несчастными других, и наоборот. Поэтому для начала стоит сделать счастливыми тех, кто с тобой... А потом уж и о прочих людях думать. Впрочем, немецкий классицизм имеет совсем уж опосредованное отношение к теме лекции, да и я из немецкой философии признаю только Ницше... Итак, у кого-нибудь будут вопросы по материалу?

— Только один, — откликнулась Альва, — Зачем учёным и исследователям знать, как манипулировать людьми?

— Рейко же пригодилось, — ухмыльнулся Чезаре, — Да и многим из присутствующих может пригодиться впоследствии... Опять же, господа виконт с виконтессой в настоящий момент готовят самый настоящий заговор и почему-то думают, что об этом никто не знает: им это особенно ценно...

Воланд подавился очередной репликой, а Елена хмуро посмотрела на макиавеллиста. Она явно пыталась понять, как много известно ему в действительности... Но он не для того проворачивал этот блеф. Не для этого он двенадцать лет учился держать лицо, — не превращать его в камень, а создавать разрыв между демонстрируемыми чувствами и теми, что он испытывал на самом деле.

Не найдя своего ответа, Елена поторопилась отвести от себя внимание:

— А вы считаете, что вас здесь собрали просто потому, что вы — перспективные учёные и исследователи? Альва, мне казалось, что ты уже заметила, что именно в этой школе не так.

— И вообще, тут все что-то замышляют, — в отличие от сестры, Воланд говорил легко и беззаботно, — Тут реально подозрительным можно считать только человека, который ничего не замышляет. Правда, фройляйн Лумхольц?

Лилия аж подпрыгнула на месте.

— Что? Я? Нет! Что вы! — она торопливо замахала руками, — Я ничего не замышляю! Совсем ничего! Можете праздновать спокойно!

— Вот теперь я точно не смогу расслабиться на празднике, — заметила Заза.

— Ты плохо слушаешь, Заз, — решился подать голос Балу, — Как раз тот факт, что Лумхольц что-то замышляет, и позволяет тебе спокойно праздновать. Ведь это значит, что она ещё не добилась своего.

Чезаре задержал взгляд на розововолосой и чуть усмехнулся:

— Если вас уличили в чем-то, не стоит суетиться. Лучше оспорьте это спокойно и сдержанно. Так можно сделать вид, будто вы действительно ничего не замышляете. Так что, я ответил на ваш вопрос, синьорита Фальк?

— А у вас не было выбора, — улыбнулась девушка, — Даже ничего не сказав, вы бы ответили. Выбор без выбора, так сказать.

— Если об этом по-настоящему задуматься, становится жутковато... — заметил Кристиан, — Все, всеми и по-всякому. Вот уж правда, 'человек человеку волк'...

— Просто удивительно, — фыркнула в ответ Жанин, — Как люди начинают истерить, если им сказать, что дружба и любовь — это в первую очередь взаимовыгодное сотрудничество. А ведь простое осознание этого факта лишь помогает укрепить отношения.

— Ох уж эта паранойя... — покачал головой телекинетик, — Теперь я понимаю, почему большая часть не вылезает из своих лабораторий.

— Потому что до них еще не добралась карающая длань студсовета с третьей ступенью, — усмехнулся Чезаре, — У кого-нибудь еще есть вопросы?

— Вроде бы, вопросов нет, — пожала плечами Пешка, — Но, как всегда, в теории всё проще, чем на практике.

— Спокуха, сеструха, сейчас будет традиционное практическое задание, — хохотнула Жанин.

— На прошлой лекции было практическое задание, — взмолился Балу, — Не на каждой же их раздавать!

— Задание? — страдальческим тоном переспросил Кристиан.

— Но ведь не все на прошлой лекции были, — ответил Альберт, — Так что, в любом случае, что-то быть должно.

— Вот-вот, — кивнул Чезаре, — Те, кто был на прошлой лекции, могут быть свободны; остальным я сейчас повторю правила и раздам имена объектов.

— Не-не-не, я, пожалуй, останусь! — воскликнул Балу, — Хочу быть точно уверен, что за мной охоты нет.

— Впервые вижу, чтобы Балу Гриллс упустил возможность раньше времени улизнуть с занятий, — прокомментировал преподаватель, — Наглядная иллюстрация к эффективности третьей ступени в воспитательной деятельности... А что остальные?..

— Я, пожалуй, отправлюсь пораньше, — ответила Елена, поднимаясь из-за стола, — Сегодня у меня найдутся лишние дела.

— А я останусь, — кивнул Воланд, — Не могу пропустить выражения лиц отдельных личностей, когда они услышат задание.

— А вот я не остаюсь, — вставила свою реплику Жанин, накидывая рюкзак на плечо, и подмигнула, — Нельзя же их лишить шанса получить меня в качестве задания, верно?

Когда в аудитории остались только новички и заинтересованные, Чезаре продолжил:

— Для начала правила. Задание касается закона 14, который звучит как 'Веди себя как друг, действуй как шпион'. Каждому из вас дается имя объекта и месяц на работу, по истечении которого вы доложите мне собранную информацию. Средства любые, кроме применения силы, в том числе и ментальной, — здесь он выразительно посмотрел на Лесли Патридж, — Однако я попрошу учитывать, что помимо собранной информации я буду интересоваться также мнением объекта о вас. Насколько могу судить, уважаемый синьор Гриллс при весьма... любопытных выясненных деталях в этой части задания пока мало чего достиг.

Шпион загадочно улыбнулся.

— Также запрещается рассказывать объектам, что они объекты: потому как вариант жульничества через сговор напрашивается сам собой; и вмешиваться в работу друг друга. Наконец, полученную информацию разрешается разглашать только мне. Правила понятны?

— А какая информация нужна? — хором спросили Заза и Кристиан.

— Какую сможете нарыть, — развел руками Чезаре, — Главное не ограничиваться общеизвестной.

Неожиданно Заза нервно икнула.

— Вы ведь не поручите мне Рокиа, правда? — спросила она, глядя преданным взглядом на преподавателя.

— Нет, конечно, — усмехнулся Чезаре, — Оно, конечно, было бы полезно, но тут шансы еще более призрачные, чем у Елены, у которой на данный момент самое зверское задание...

Его улыбка не оставляла сомнений, что идея назначить объектом Елены Лилит пришла ему в голову исключительно из-за природного садизма.

— 'Шпионы жизни'... — как-то отстраненно прокомментировал Рю и покачал головой, — Я не верю своим ушам...

'Старший коллега' легко мог представить, насколько глупо шпион в стане врага, посланный другим врагом, чувствует себя, получая задание на шпионаж.

— Почему мне кажется, что мы будем о-бо-жать этот предмет? — тихо буркнул Сикора.

— Потому-что кому-нибудь явно выпадем мы сами, — ответил Кристиан и кинул быстрый взгляд на Лесли, — Или придётся следить за каким-нибудь психом.

— Кое-кто уже выпал, — широко ухмыльнулся Чезаре, — А вот кто именно и кому, не скажу: пусть нагнетается паранойя!

Какое-то время он молчал.

— Что ж, если вопросов больше нет, приступим к распределению объектов. Яфья Кагерат — Фрея Максвелл. Лесли Патридж — Тайам Рокиа. Тадеуш Сикора — Анна Варгас...

— Пан Финелла определенно решил поднять среднестатистический уровень адреналина в школе, — заметил Тадеуш, — Как будто его и так не хватает...

— ...Лилия Лумхольц — Хесус Эдуардес, Альва-Аманда Фальк — Алистер Брайс. Пешка Бальза — Елена фон Рейлис, и я напомню присутствующему здесь виконту, что рассказать объекту имя шпиона — это вмешаться в его работу.

Воланд фыркнул.

— Зачем мне это? К Елене втереться в доверие сложновато и без того.

— Проще, чем ты думаешь, друг мой, — заметил Адам.

Тем временем Тадеуш положил руку Лумхольц на плечо:

— Я в тебя верю, пани Лилия. Ты уж постарайся как следует... И помни про неприменение силы.

— Ничего страшного, любимый, — хихикнула девушка, — Он сам мне всё расскажет, а уж отношение будет такое, что тебе впору ревновать будет.

— Ну что ж, чистосердечное признание, так сказать, — ухмыльнулся поляк, — Так что ты тоже не злись, если что...

Тем временем преподаватель продолжал зачитывание имен:

— Адам Джонсон — Соня Старки. Винесса Джексон — Грег Шран. Бетти Уильямс — Данила Загребной. Кристиан Вернер — Элли Хатунен. Цукиши Заза — Азазель Кастельбар...

Тут была тонкость. Чезаре давно подозревал Азазеля в том, что именно он был создателем одной из местных страшилок — Пожирателя Теней; однако, не имея разрешения от Нарьяны, он не мог сам заниматься этим делом. Все, что он мог, это поручить Азазеля той студентке, которая точно не пустит дело на самотек.

— Альберт Беркхейде — Светлана Сухарикова. Норма О'Доэрти — Жанин Вийс.

Он сделал паузу, прежде чем назвать последнее имя.

— Ёсикава Рю — Алиса Стоун.

Кто это такая, Рю, разумеется, не знал, но оптимизма по этому поводу явно не испытывал.

— А по окончании задания можно будет прочитать отчет о себе любимом? — поднял руку Кристиан.

— Можно... если, конечно, таковой есть... — Чезаре напустил загадочный вид, — Кое-кто из присутствующих будет весьма... впечатлен тем, какую информацию о нем уже собрали. Но вот кто это...

Следующим поднял руку Тадеуш:

— Если сдающий вычислит того, чьим объектом он является, это пойдет как дополнительный бонус к оценке его работы?

— Нет, конечно. Это лишь способ попытаться сберечь какие-нибудь свои тайны.

— Но ведь никто не будет вычислять, — сказал вдруг зеленоволосый, созерцая доску неподвижным взглядом, — Все просто будут не подпускать никого к себе близко. Походит на начало вспышки паранойи в школе.

Неожиданно Воланд и Альберт, сидящие в разных концах кабинета, рассмеялись. Секунду спустя к ним присоединился Балу.

— Вспышка паранойи? В школе Нарьяны? — хохотал виконт.

— В школе, где каждый третий так и норовит поставить эксперименты на живом человеке? — подхватил Альберт.

— Куда согнали самых забитых задротов со всего мира? — подхватил Балу.

Следом за ним засмеялись уже остальные студенты.

— Да паранойя здесь — всего лишь одно из стандартных психических отклонений наряду с комплексом бога и, как выяснилось, страхом успеха! — подхватила Яфья.

— Пусть так, — хмыкнул Чезаре, — И тем не менее, стремление сохранить тайны притом, что жизнь продолжается, несмотря на задания по политологии и прочие природные катаклизмы, создает противоречие. А именно противоречия служат основным механизмом развития человеческого общества... Так, ладно, кто-нибудь еще имеет что-то сказать?

— Зря я записался на политологию... Теперь придётся заняться шпионажем, — фыркнул Кристиан, — Разрешите идти, профессор Финелла?

— Если вопросов более нет, можно расходиться... А вас, Ёсикава, я попрошу остаться. Сикора, вы тоже далеко не уходите: если останется время, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

Опять уставившись на доску, зеленоволосый молча слушал, держа голову и глаза неподвижными, словно он находился в дзенском храме, а не на лекции.

В скором времени в классе остались только Чезаре, Рю... и Лесли.

— Прошу прощения, но первым делом я хотел бы поговорить с Рю, — сказал преподаватель, — Наедине.

Все-таки магов не зря называют сумасшедшими. Лесли кивнула... И в следующую секунду ее голова безвольно упала на сложенные на парте предплечья. Вышла. И не поспоришь.

— Ну что ж, Рю, — начал кардинал, непринужденно переходя на японский, — Мне нужно объяснить тебе кое-что, связанное с твоим заданием. Оно будет несколько отличаться от тех, что получили остальные студенты. В данном случае мне нужен не шпион... а страж.

— Страж? — не понял он, — А как же Служба Безопасности?..

— Увы, она ограничена приказами Нарьяны. И не может без необходимости лезть в дела студентов... как и я, в общем-то. У тебя таких ограничений нет, поэтому мне нужна твоя помощь... Скажи мне, ты помнишь наш разговор по дороге из тюрьмы?

— Да, — коротко ответил зеленоволосый, поднимая голову.

— Ты помнишь, что ты предположил, когда я упомянул магов?

Рю отрицательно покачал головой.

— Ты заговорил о 'вместилищах темных ками', — напомнил Чезаре, — Что ж, твой объект ближе к этому статусу, чем кто бы то ни было. Вот, ознакомься.

Он протянул воину планшет, на котором было раскрыто предусмотрительно переведенное на японский личное дело Алисы Стоун. В подробностях. С картинками.

— Дерьмо! — сказал Рю, снова и снова читая текст, словно не верил, что это те самые иероглифы, которые он прочитал.

— Моя реакция, когда я это прочитал, была более экспрессивной... — заметил преподаватель, — Если бы твое задание было таким же, как и у других, ты должен был бы выяснить все это самостоятельно. Но так как оно отличается, тебе необходимо знать это.

— Отличается? — спросил Рю, не отрывая взгляд от 'иллюстрации'.

— Да, — кивнул Чезаре, — Думаю, за ее тайны сойдет уже то, что ты читаешь в данный момент; однако мне нужно другое. Мария и Нарьяна верят, что ее можно перевоспитать; я не верю, но мешать им не собираюсь. Тем не менее, я должен принять меры предосторожности. Твоей задачей будет докладывать мне о любых происшествиях, позволяющих заподозрить, что она взялась за старое. Кроме того, если подозрения перерастут в уверенность, ты должен сделать все возможное, чтобы не дать объекту причинить вред кому-либо. В особенности ей.

Изображение на планшете сменилось фотографией Марии в полный рост.

— А это кто? — нахмурился Рю, — Да и как я смогу... объяснить слежку... это же невозможно сделать незаметно.

— Мария Венченсо, — ответил макиавеллист, — Ее куратор. Ее я предупрежу, так что обвинений в извращении от паладина можешь не опасаться. Что же до Алисы... Попробуй подружиться. Просто крутись рядом. Может быть, Мария найдет тебе место в 'реморализационной программе'... Мне не важно, какие именно методы ты будешь использовать. Главное — результат.

— Есть ещё проблема, — сказал самурай, немигающим взглядом глядя на фотографию, — Меня пытается убить та, кого тут все называют Флорой. В последний раз она чуть не преуспела и в следующий раз может попробовать что-то глобальное, что заденет не только меня.

— Флора? Чем ты ей не угодил?

— Понятия не имею, чем, но она умеет управлять водой, создавать стены и неуязвимые копии себя из воды.

— Ясно... — задумчиво ответил Чезаре, барабаня пальцами по столу, — Жаль, что отсутствие у нее постоянного убежища исключает превентивный удар. Пока что я могу сделать немногое. Во-первых, передай сержанту Чанг... Это же ее духами от тебя пахнет?

— Ее... — кажется, ему удалось сделать невозможное: заставить самурая покраснеть.

— Так вот, передай ей, что я беру на себя ответственность за ее нарушения приказов Нарьяны в рамках охоты на Флору. Во-вторых... Мне кажется, я могу помочь информацией. Скажи мне, Рю...

Сцепив пальцы в замок, кардинал задумался, формулируя.

— Верно ли следующее: во-первых, она не причисляет себя к роду человеческому. Во-вторых, одержима стремлением к убийству. В-третьих, она управляет двумя стихиями... Если использовать подход из китайской натурфилософии?

— Китайской? — нахмурился Рю.

— Именно. Китайцы называли иной комплект стихий, нежели японцы. Их стихиями были вода, огонь, дерево, металл и земля.

— Я предполагал, что ее способность управления растениями основана на их связи с водой, — заметил японец.

— Вполне возможно, что ты ошибался, — хмыкнул Чезаре, — Но сперва ответь мне на главный вопрос. Ее глаза красные? Или же они...

Воспользовавшись иллюзией, он продемонстрировал предполагаемый оттенок.

— ...алые?

Рю удивленно уставился на иллюзию.

— Кажется, алые...

— Если так, то все складывается один к одному, — ответил шпион, — Твоя Флора — никакой не призрак и даже не дух озера. Она дракон, ставший инкарнацией Алоглазого.

Во взгляде зеленоволосого понимания не отразилось.

— Просто передай это Мелиссе, — вздохнул Чезаре, — Она поймет. Но на всякий случай, выслушай, что я скажу о тактике боя с ней. Для начала, плохая новость: не надейся на изоляцию от стихии. Да, 'светлая' сфера включает только управление, и ее ты так действительно заблокируешь. Но 'темная' включает как управление, так и создание. И так как мы не знаем, какая из ее сфер 'светлая', а какая 'темная', то польза от блокировки неизвестно чего не слишком велика. Есть, однако, и хорошая новость. Даже в истинной форме она уязвима для обычного оружия. В человеческой же она, с физической точки зрения, обычный человек. Главная проблема — в том, что колдовства ее 'темной' сферы хватит, чтобы сражаться с несколькими людьми одновременно. Поэтому лучший выход: пока один отбивает ее атаки, другой незаметно заходит ей за спину. К сожалению, пока что это все, что я могу тебе посоветовать.

— Я... как-нибудь разберусь, — ответил зеленоволосый, косясь на палец с кольцом, — Но она может решить напасть и на двоих, например, если ситуация будет выгодной. Или... жизнь этой... интересует вас гораздо менее, Финелла-сенсей?

— 'Этой' — это кого? — уточнил Чезаре, — Жизнь Алисы меня волнует мало. Будет жаль, если она умрет, а оснований для того не будет; однако плакать по ней я точно не буду. Что же до Марии... Я предупреждаю тебя в первый и последний раз. Если с ней что-то случится по твой вине... Или из-за твоего бездействия... Я не стану отчислять тебя или объявлять охоту. Я просто убью тебя. Долго и мучительно.

Это было сказано совершенно спокойным и доброжелательным тоном, резко контрастировавшим со смыслом слов. Пару секунд помолчав, Чезаре ободряюще улыбнулся:

— Пойми меня правильно, Рю. Я не имею ничего против тебя. Более того, я хочу, чтобы ты тут прижился. Однако чтобы защитить Марию, я пойду на все.

'Даже на предательство', — звучали в его ушах собственные слова. Сказанные этому же человеку всего несколько часов назад, перед тем, как спустить курок...

— Я повинуюсь приказам, — отстранённо ответил зеленоволосый, смотря на один корпус правее того места, где находился Чезаре, — Однако, я мало чего смогу сделать, если то, что тут написано, правда. Я никогда не пытался противостоять чему-то подобному. Мой долг сообщить об этом, но в случае неудачи самурай всё равно платит жизнью.

Сделав смысловую паузу, видимо, означающую переход к другому 'абзацу' разговора, Рю продолжил:

— И расписание... объекта, а также дополнительная информация о возможных перемещениях и привычках уже внутри школы — мне бы сильно помогли.

— Расписание — это просто, — пожал плечами Чезаре, делая соответствующий запрос, — О привычках и перемещениях мало что могу сказать: она прибыла только сегодня, и я ее еще даже не видел.

— Приложу все возможные усилия.

— Я надеюсь на тебя, Рю, — кивнул макиавеллист, — Не подведи меня.

Какое-то время он молчал. Он понимал, что сделанную ставку не назовешь надежной, но ничего лучшего предложить не мог. Как противник 'темной ками' были более эффективные варианты, но у них не было самурайских замашек, которые обеспечат подчинение лучше, чем сколь угодно красочные угрозы...

— Еще одно, — добавил Чезаре, — К сожалению, из-за выходки одного дурака Нарьяна отозвала кураторские разрешения на оружие. Однако, в правилах есть кое-какие лазейки... Скажи мне, Рю, ты уже выбрал себе тему проекта?

— Проекта? Я даже не представляю себе местной системы всего этого, — покачал головой он.

— К концу обучения тебе так или иначе придется подготовить и довести до ума какой-либо проект, — пояснил преподаватель, — Однако, проект, над которым ты работаешь, можно поменять в любой момент... Что просто грех не использовать в своих интересах. Ношение оружия в стенах школы допускается при соблюдении двух условий: ты сам изготовил его, и оно необходимо для твоего проекта.

— Какой у меня может быть проект? Я ничего не понимаю в науке или в изготовлении оружия, — ответил зеленоволосый, глядя напрямую на собеседника, что можно было расценивать как некоторую долю удивления.

— Об этом стоит подумать отдельно, — пожал плечами Чезаре, — Проект может быть и социальным, как у Балу, и основанным на собственных особых свойствах, как у Пешки... В крайнем случае можно примазаться к кому-то другому, кому можешь как-либо помочь в проекте. Пока что я говорю о другом. Скажем... 'Изучение психологии боевого транса' — достаточно ведь убедительно звучит? И, насколько могу судить, соответствует твоей манере боя. А главное — ни у кого не возникнет сомнений, что для изучения психологии боевого транса необходимо оружие.

— Транса? — не понял Рю, — Даже если оружие и необходимо для проекта, то логично было бы ограничить зону, в которой его разрешено носить, одним специальным помещением.

— Только Нарьяне об этом не говори, — ухмыльнулся Чезаре, — А то она прикроет столь замечательную лазейку в правилах. Остается своими руками сделать оружие. Думаю, спроецировать его по готовому паттерну можно даже вообще не имея понятия о сигма-технологиях.

— Я не умею пользоваться этими сигма-штуками, — сказал Рю, — Разве что это будет в программе обучения.

— Я не говорю о чем-то сложном; честно говоря, я сам в сигма-проектировании не силен. Но загрузить паттерн и нажать несколько кнопок — ничего сложного. К сожалению, у нас нет возможности ждать, пока ты сделаешь меч традиционными способами; кроме того, материалы, скорее всего, все равно придется добывать сигма-проектированием.

— Как скажете, Финелла-сенсей.

— Хорошо, — кивнул Чезаре, после чего протянул рукоятью вперед 'Вектор', — Пока возьми это. Только особо не свети: по правилам тебе это не положено. Использовать в крайнем случае, когда без оружия никак. Профессор Люксембург назвал бы это 'Формой Ноль'.

Скай Люксембург, преподаватель философии, был совершенно гикнутым фанатом 'Звездных Войн'. Из тех, кто некогда на полном серьезе писал 'джедаизм' в графе 'вероисповедание'. Кроме того, он единственный из младшего педсостава был не участником спасения мира, а студентом, в кратчайшие сроки завершившим свой проект. Проект, разумеется, назывался 'Световой меч'.

— Я не умею стрелять, Финелла-сенсей, — сказал Рю, удивлённо и растеряно косясь на миниатюрный пистолет.

— Потому я и предполагаю как полноценное оружие для тебя в первую очередь меч, — ответил Чезаре, — Однако и если Алиса приступит к 'действию' раньше, чем ожидается, и если Флора нанесет новый удар, лучше оружие, которым не умеешь пользоваться, чем никакого.

— Как скажете, — согласился самурай, осматривая оружие, — Сколько в нем патронов?

— Одиннадцать. Десять в обойме и один в стволе. Калибр маленький, поэтому с дальнего расстояния или по бронированной цели стрелять толку мало. План по поводу меча все равно стоит задействовать, всю необходимую информацию я тебе сброшу.

— Понял, — ответил Рю, пряча пистолет в кармане спортивных штанов.

— В таком случае, пока это все, — сказал Чезаре, — Информацию я тебе сброшу.

Выглянув в коридор, он знаком подозвал Сикору.

— Альва! — едва выйдя из кабинета, скандинавка тут же увидела Елену, машущую ей рукой.

— Да? Привет, кстати.

— Мы с тобой только что на одном классе были, фройляйн Альва-Аманда, — усмехнулась виконтесса, жестом отвечая на приветствие, — У тебя есть планы на охоту?

— Пока нет. И да, мы же не здоровались.

Елена бросила взгляд в сторону двери кабинета, а затем жестом велела Альве следовать за ней.

— Ты в курсе, кто тот человек, на которого ведётся охота? — поинтересовалась она.

— Только то, что сообщили всем, я его не встречала, — ответила скандинавка.

— Он — тот оружейник, что вчера чуть было не уничтожил лаборатории, — пояснила немка, — Очень... ценный человек, если обуздать его нрав. Я думаю, стоит помочь ему.

— Разнес лаборатории, говоришь... — задумчиво повторила Альва, — Не думаю, что это все причины охоты. Но — он был бы мне интересен как объект исследований.

Елена нахмурилась:

— И что же ты от него надеешься получить, как от объекта?

— Он, как и Робин, сигмафин, контролирующий тело. Я хочу изучить этот процесс... и воспроизвести.

— Поня-я-ятно, — задумчиво ответила террористка, — И к чему, ты думаешь, тебя приведут твои исследования?

— Не знаю ещё, однако сигмафины меня интересуют последние полгода, со вчера они интересуют меня ещё больше, и тут шанс получить в руки объект, который может подтвердить или опровергнуть пару моих теорий.

Как и всегда, когда она говорила о науке, речь Альвы-Аманды становилась все более быстрой и невнятной.

— И какого рода... будут твои эксперименты? — поинтересовалась Елена, — Обычное сканирование или нечто большее?

— Сканирование будет лишь прелюдией, думаю, все зайдет гораздо дальше, — сообщила девушка.

Виконтесса потёрла нижнюю губу.

— И... насколько дальше? Планируешь разобрать его?

— Не уверена пока. Единственное, что мне точно нужно, это чтобы он сам надел аркан на себя.

— А ты справишься? — спросила немка, — У герра Тайама, очевидно, плохо с нервами, фройляйн Альва-Аманда. Я более чем уверена, что он будет вооружён.

— Как раз потому что не уверена, я не бросаюсь его ловить, однако ты дала мне идею, 'помочь' ему и заманить в капкан... К тому же, не думаю, что псих с пушкой — лучший союзник.

— В таком случае, я скажу тебе, — ответила виконтесса, — Я послала ему просьбу о встрече в саду, что за школой. Если он примет помощь, он придёт туда.

— Отдаешь его мне?

— Да, фройляйн Альва-Аманда, я даю его вам. Но, учтите, что в случае, если у вас что-то пойдет не так, я буду отрицать какое-либо своё отношение к этой интриге.

— Кажется, вас слишком захватили шпионские игры профессора Финеллы.

Когда Альва отошла, к Елене неслышно подошел Воланд.

— Нам так нужен еще один псих с пушкой? — осведомился он, не оставляя сомнений, что слышал часть разговора.

— Не особенно, — честно признала Елена, — Главное, закинуть удочку фройляйн Фальк.

Боксер удивленно поднял бровь, глядя снизу вверх на сестру.

— Я узнала интересную деталь. Она изучает воздействие биотоков на способности амагусов. Мы можем использовать это... Но сначала ты должен исполнить свою часть плана.

— Ну что ж, синьор Сикора, — заговорил Чезаре, едва дверь снова закрылась, — Насколько мне известно, вчера вы подверглись нападению Белого Робина. Это правда?

— Да, пан Финелла, — сказал Тадеуш: глупо было отрицать очевидное.

— У вас хорошая память? Потому что придется вспоминать детали, на которые вы вряд ли обратили внимание тогда...

— Сделаю все возможное, пан Финелла, — кивнул поляк.

Шпион широко ухмыльнулся:

— Как от него пахло?

Ничего себе вопрос! Делать ему было нечего, кроме как принюхиваться! Понюхать симпатичную блондинку, может, порой и приятно, но не когда она пытается сломать тебе шею. Или, может быть, он знает про волчий нюх, но не знает, что получил его Тадеуш уже после нападения?

— Хм... Трупом разлагавшимся?

— Уверен? — переспросил Чезаре, неотрывно глядя в глаза Сикоре, — Это очень важно.

Тадеуш на несколько секунд задумался, выдерживая взгляд, после чего ответил:

— Кажется, когда Робин схватил меня, от него потянуло... я бы сказал, что канализацией или чем-то вроде того...

— Это не имеет значения, — покачал головой Чезаре, — Где находилось логово Робина, я прекрасно знаю. Меня волнует именно вопрос состояния тела: ты точно уверен?..

— Я хорошо запомнил, что руки Робин были холодные, как у трупа. Если по части запаха я могу еще допустить ошибку, то это я запомнил отчетливо, — Сикора коснулся своей шеи, — Я могу точно сказать, что на момент нападения температура тела Робин была гораздо ниже той, при которой человеческий организм функционирует нормально.

— Ясно, — кивнул кардинал, — Неприятно видеть, как рушится стройная теория, но вполне возможно, что ты уберег от обвинений невиновного. А теперь расскажи мне в подробностях, о чем вы говорили в кабинете Нарьяны, когда я вошел.

— Я полагал, пани Нарьяна ввела вас в курс дела, — пожал плечами Сикора. При этом он достал блокнот и написал:

'Джейк — вторая душа. Нас слышат слишком много ушей для того, чтобы я имел право рассказывать все тонкости ситуации. Написать Вам в личный кабинет?'

Чезаре кивнул:

— Да, представь мне всю информацию по ситуации и по вашим планам на этот счет. На этом все.

— Вас понял, пан Финелла... Всего доброго.

Прежде, чем спрятать блокнот в нагрудном кармане, Тадеуш аккуратно и тихо вытащил из него листок с записью, сложил несколько раз... и положил в рот, прежде чем попрощаться с преподавателем.

Чезаре пожал плечами. Предосторожности Сикоры казались ему излишними: ни о чем таком, что нужно было столь тщательно скрывать, речи не шло; однако он ничего не сказал. Лишь когда дверь за оборотнем закрылась, коротко бросил:

— Слушаю тебя, Лесли.

Лесли медленно открыла глаза, а затем рывком села. Она начала моргать, причём левый и правый глаза моргали независимо друг от друга. Взгляд магички медленно становился осмысленным.

— А? — непонимающе спросила она, а затем моргнула уже двумя глазами, — Можно мне сменить объект или, ещё лучше, отменить задание?

Надо сказать, что, в отличие от Елены, она казалась не уменьшенной копией своего брата, а скорее его противоположностью. Если Сеймур старательно улучшал свою внешность с помощью магии, активно демонстрировал тело, одевался с каким-то фетишистским душком и вел себя весьма разнузданно, то Лесли была скромной и тихой серой мышкой. Если бы не периодические проявления магии, на нее бы и вовсе внимания не обращали.

— Итак, он рассорился и с тобой, — констатировал Чезаре. Рассориться с Лесли — это надо было постараться...

— Эта вещь... — магичка кивнула, — Да, и со мной. Я чувствовала красную агрессию.

— В какой-то степени я понимаю тебя: с этим человеком сложно иметь дело, — ответил преподаватель, — Но есть одна проблема. Я не могу позволить некоторым студентам поменять объекты, потому что они подобраны с умыслом. И не могу объяснить им, почему тебе можно, а им нет, поскольку этот умысел скрыт от них.

— Это не человек, — вновь повторила Лесли, — Это вещь. И вообще...

Она опустила подбородок на предплечья.

— Не хочу находиться рядом с людьми.

На слова про вещь Чезаре ответил неодобрительным взглядом. Даже до клеймения Марии он не одобрил бы такую точку зрения, а уж теперь и подавно. Однако, комментировать это вслух он не стал, вместо этого сосредоточившись на второй части:

— К сожалению, мой предмет без общения с людьми обойтись не может. В принципе.

Собеседница ответила не сразу.

— А толк? Магу не дадут править людьми. Никогда. А маг и не сможет.

Лесли подняла взгляд на Чезаре.

— Он не Мария. У него нет личности. Душа отдельно, тело отдельно, разум отдельно.

Кардинал пожал плечами:

— Власть не всегда дается официально. Дю Плесси правил Францией, хотя в те времена никто не дал бы править человеку некоролевской крови.

Какое-то время он промедлил. Вопрос 'откуда ты знаешь' даже не стоял — телепаты, мать их...

— И да, про Марию лучше поменьше распространяться, тем более что нас наверняка подслушивают.

Лесли кивнула.

— И даже поглядывают.

С этими словами она повернулась куда-то в сторону.

— Тем более, — ответил Чезаре, — Я понимаю, что скрыть от телепата такие вещи невозможно, и вполне вероятно, ты даже узнала их ненамеренно, но я хочу, чтобы ты об этом молчала.

Она как-то безэмоционально пожала плечами. Затем взгляд снова вернулся к Чезаре.

— Не надо так истекать жёлтым. Я не собираюсь никому говорить.

— Надеюсь на это, — ответил он, — Это в твоих же интересах. Однако, увы, освободить тебя от задания я не могу...

Не продолжая фразу, амагус постарался оформить мысль в четкое предложение, надеясь, что телепат это почувствует, а вот любопытствующие — нет.

'Зато могу поменять объект на кого-нибудь, с кем ты не успела поссориться. При условии, что опять же никто не узнает'

— Это печально, — вздохнула девушка и кивнула.

'Это было бы лучше. Дружить с вещью... не хочу зависеть от её назначения', — мысленно ответила телепатка.

— В жизни вообще много печального, — философски заметил Чезаре.

'Винесса Джексон. Годится?'

Он, разумеется, уже знал, кто из студентов может 'не только подслушивать, но и подглядывать'. И не удержался от небольшой мести.

Девушка вновь кивнула.

— Вот и хорошо. Полагаю, на этом все.

— Тадеуш, пойдём в столовую, возьмём ленточки для испытания! — предложила Лилия, когда юноша вышел из кабинета.

— Ленточки? — переспросил Тадеуш, — Ладно, только быстро: нам ведь еще на физкультуру надо... А она, по-моему, уже началась.

— Ну, тогда пошли, — кивнула Лилия, зашагав в сторону столовой.

Там действительно находились ленточки. Все как на подбор яркие, цветастые.

— Ну вот, — девушка выбрала розовую ленту, которую для неё подписала стоявшая неподалёку преподавательница с улыбочкой прирожденной стервы, — Я выбрала.

Она улыбнулась и протянула ленту юноше.

— Ты сохранишь её для меня?

— Ладно, — кивнул двоедушник, закрепляя ленту на внутренней стороне своего ошейника, — А теперь на занятие.

— А ты себе ленту не выбрал? — поинтересовалась девушка. Её взгляд сейчас был крайне выжидающий, будто бы это был не выбор ленты, а предложение руки и сердца.

— Хм... — только и сказал Сикора, взяв ярко-красную ленту и передав ее преподавателю для подписи.

— Что парень, попал? — усмехнулась преподавательница, — На свадьбу-то пригласите?

Тадеуш лишь пожал плечами:

— Пожуем-увидим, пани... — поляк чуть улыбнулся, — Простите мне мои манеры. Тадеуш Сикора, — он слегка поклонился девушке, которая, несмотря на солидный статус, была даже младше его.

— Самоноске Акечи, преподаю социологию.

— Конечно, пригласим! — радостно ответила Лилия, — Уж Пчелиную Королеву-то и не пригласить? Да кто я вообще такая?

— Очень приятно, пани Акечи, — поляк поклонился преподавательнице, — А какая тема сегодняшнего занятия?

— Ты будешь смеяться, но брак и семья, — сообщила махо-седзе, а затем, хихикнув, добавила, — И нет, я это планировала ещё до того, как встретила вас.

Тадеуш поперхнулся. Нет, определенно, большей подлянки Королева Пчел просто не могла сделать. Покосившись на Лилию, Сикора брякнул что-то вроде 'спасибо', чувствуя, как в горле застрял крупный комок.

— Чего ты такой недовольный? — рассмеялась Акечи, — Улыбнись: у тебя красивая и умная девушка. Что тебе ещё от жизни надо?

— Ну, пожалуй, в ваших словах есть своя правда... — Тадеуш как-то неловко улыбнулся, глядя на обеих девушек сверху вниз, — А можно, кстати, вкратце ознакомить меня с правилами конкурса?

— Это не конкурс, а испытание, — ответила преподавательница, — То есть, вы в нём участвуете без вариантов, а поражение приводит к потере очков. Суть в следующем.

Она наставительно подняла палец.

— За потерю ленты вы получаете штраф в пятьдесят очков, а за каждую украденную ленту — бонус в десять очков. Подсчёт лент проводится в момент подсчёта голосов, так что у кого какие ленты находятся, становится важным строго в этот момент.

— Ясно, — коротко ответил поляк, пряча ленту в рукав, — А какие еще испытания планируются?

— Я понятия не имею, — пожала плечами Акечи, — Это ведь всё Норма с Яфьей придумали, чтобы найти новых короля и королеву школы, преподаватели в этом не участвуют. Кстати, эти король и королева будут обладать реальной властью.

— Ура! — захлопала в ладоши Лилия, — Тадеуш! Мы обязаны победить и стать королём и королевой школы!

— Что-то мне подсказывает, что если это случится, свободному времени в нашей жизни можно будет сказать 'прости, прощай', — выдохнул Сикора, — Мы постараемся не опоздать на ваше занятие, пани Акечи, — он поклонился Королеве-Пчелке, — Идем, Лилия.

— Но ведь мы же будем править школой, как король и королева!

Лумхольц на ходу крутанулась на одной ноге и вышла из кручения перед Тадеушем, после чего зашагала спиной вперёд, спрятав руки сзади.

— Скорее как топ-менеджеры с пафосным названием, — хмыкнул поляк, — Потому как едва ли король и королева будут не подотчетны Нарьяне.

Девушка скользнула к руке Тадеуша и взяла его под локоть.

— Тут власть — это реально власть. Мы сможем перекроить школу так, как нам захочется!

— Этого я и опасаюсь. Если придет абы кто, школа превратится в бомбу с часовым механизмом. Вряд ли пани Нарьяна пойдет на настолько рисковый шаг, хотя... не могу быть уверенным...

— Ну, так абы кто и не сможет победить, — кивнула Лилия, — Разве это не очевидно?

— Это лотерея, — парировал Тадеуш, — Конечно, то, что о власти короля и королевы говорят так прямо, немного выровняет шансы, но возможность мухлевать никто не отменял.

— М-м-м... — она задумалась, — А разве в этой школе не действует правило 'что не запрещено, то разрешено'?.. Если хочешь, я могу разузнать подробнее.

— Это было бы замечательно, пани Лилия... — сказал Сикора, не снижая темпа, — Когда встретишь меня, спроси 'где ленточка?' и, если я отвечу что-нибудь кроме 'у пани пчелки в улье', значит, это не я, а Джейк. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула она и, чмокнув юношу в щёчку, тотчас же куда-то весело ускакала.

Стоило ей скрыться за углом, как улыбка исчезла с лица поляка, а сам Тадеуш начал набивать на телефоне сообщение в личный кабинет пана Финеллы...

Тайам был взбешен. Эта сука Рейко напустила на него студентов! Да как она посмела!? В тот момент ее спасло только то, что Анна почему-то не позволила ему убить ее. Идиотка. Она не понимает, что убив ее, он только показал бы Нарьяне свою силу. А следовательно, и ценность.

Да, Анна была идиоткой, но сейчас она была ему нужна. Со всеми студентами мог в одиночку не справиться даже он, а она уже показала, что на что-то годится. И хоть она и дралась нечестно, и он не был готов, и был куда более ограничен в возможностях... Она все же смогла набить ему морду, а значит, с ней следовало считаться. Как бы тяжело это порой ни было.

Так, обнаружив послание от некой Елены фон Рейлис, колумбийка устроила ему откровенный скандал.

— Тебе что, пишет какая-то девица? — схватив сигма-гибрида за грудки, она подняла его в воздух и пару раз тряхнула, — Чтобы я этого больше не видела, понял!

— Я ее в глаза не видел, успокойся. Забудь про разделение на мужской и женский пол. Она либо союзник, либо не очень хитрый противник, решивший не бегать за моей тушкой, а приманить меня к себе.

— Да плевать мне на то, кто она такая, это девка! — Анна явно не собиралась слушать его, — Я лично направлюсь туда, где она назначила тебе встречу, и выбью из нее дерьмо. А если тебе напишет еще какая-нибудь девица, ты пожалеешь, что не достался этой Зазе.

Он выразительно промолчал. Трудность быть гением — в том, что приходится все время общаться с идиотами. Он надеялся, что в школе для гениев будет иначе... Но увы, оказалось, что и здесь кругом одни идиоты. Включая и студентов, и преподавателей. Пока что надежды у него оставались только на Нарьяну. Хотя учитывая, что она набрала на работу всяких там Финелл и Кеншу и проигнорировала его отца, в одиночку спасшего Нью-Йорк, надежда была довольно слабой.

— Нет, Рейлис я и без тебя ушатаю, — продолжала Анна, — А ты у меня пока попробуешь найти Фрею: у нее вроде сигма-проектор был, раз она мне пол менять вздумала. Тьфу ты, она же тоже девка. Тогда я с тобой пойду. А, и у меня тут где-то кенни-куртка была, накинешь для маскировки.

— У меня вообще плохо с итоговыми вариантами, — признал Тайам, вешая на плечо реактивный гранатомет, — Даже если мы отобьемся от студентов, что делать с остальными? На какой-то фазе в экшн ввяжутся преподаватели и СБ, после чего останется только героически дохнуть.

Не успела Анна ответить на вопрос Тайама, как к ним в комнату заполз... краб. Да ладно бы просто краб: это был краб, поблёскивающий металлическим панцирем, кристаллическими глазами, и, что самое важное, воздух вокруг него был явно раскалён, словно в жаркой пустыне вокруг камня.

Почему-то Анна отреагировала неожиданно резко. С криком 'Краб!' она влетела в ближайшую стену, прошибая ее насквозь.

— КРАААБ!!!

На сей раз голос был уже другим. Анна уже вылетела через стену в соседнее помещение, а в следующую секунду дверь в комнату вылетела, пролетев всего в метре от Тайама и вдарив в окно. В комнату влетела девочка лет двенадцати-тринадцати на вид, седовласая, с безумным взглядом. Увидев краба, она взмахнула рукой, и прямо под крабом организовался яркий столп пламени, после которого металлическое членистоногое подлетело вверх и вперёд, лихорадочно перебирая ножками по воздуху.

— СМЕРТЬ КРАБАМ!!!

— Так его, amiga! Убери это проклятое ракообразное из моей комнаты! Мочи крабов!!!

Впрочем, помогать седоволосой Анна очевидно не собиралась. Да Тайаму и не было до этого дела. Со стороны казалось, что он пораженно смотрит на столп огня. Тогда, во время боя с Актис, он не успел скопировать его силу. Сейчас ему ничто не мешало. Его дар, воплощение его гениальности, из-за которого он готов был вскоре сравняться со своим отцом, позволяло копировать любую магию. И сейчас... Одного взгляда хватало ему, чтобы понять, что он наткнулся на что-то невероятное. Освоив эту силу, он станет еще могущественнее. И тогда Нарьяна уже не сможет отрицать очевидное: он ценнее всех ее 'гениальных' студентов, вместе взятых.

'Копирование завершено'.

— КРАБЫ-КРАБЫ-КРАБЫ!!! — каждое слово сопровождал новый взрыв, подбрасывающий краба вверх. Возможно, будь у существа глаза не кристаллические, а живые, сумей они выжить в этих вспышках, они бы сейчас выражали бы страдание и безнадёгу. Полнейшую безнадёгу.

— КРЕМА-А-АЦИЯ!!!

Девочка поймала краба в полёте двумя руками и повернулась к Анне, вытянув его на двух руках.

— Смотри! Две тысячи градусов! — крикнула она, лучезарно улыбнулась, как ребёнок, демонстрирующий взрослым новый фокус, а затем краб старательно защёлкал клешнями, в то время как его панцирь начал постепенно краснеть.

— Давай, давай, давай! — Анна радостно запрыгала на месте, засвистела и заулюлюкала, — Смерть десятиногим! Членистоногих в резервацию! Раки, варитесь в кастрюле! Земля для людей! Долой ракообразных! Увидишь краба — убей краба! Хороший рак — вареный рак!

Тайам еще сильнее утвердился в своем выводе: она идиотка.

— Радость моя, мне кажется, у нас и так куча дел. Не будем мешать славной девчушке заканчивать дела с крабом, она и сама прекрасно справится... ведь так? Как тебя зовут, девочка?

— Лилит! Лилит Берг! Лилит 'Бёрн' Берг!!!

— Ура! Ура! Ура! Amiga mia, ты просто спасла мою жизнь! Ole, ole, ole! Viva Лилит!!!!

Анна подняла Берг в воздух и несколько раз осторожно подкинула, после чего осторожно поставила на пол.

— Я Анна Мария Маруланда Варгас — защитница утят. А это мой парень Тайам, — не оборачиваясь, девушка махнула рукой в сторону сигма-гибрида, на которого как будто вообще не обращала внимания.

— Скажи, companera, а ты бы не ходила сжечь еще одного мерзкого краба? Я, кажется, знаю, где его искать.

— Хочу! — эмоционально откликнулась на предложение Анны девочка, вскинув руку вверх, — Крабы! Смерть крабам! Мерзкие! Противные! Бяки! Гигантский вражеский краб!

Она обхватила Анну поперёк пояса и прижалась головой к её торсу.

— Ты хорошая! Прям как Мася!

— Да, я знаю одного. Правда, не уверена, что это именно краб, но клешни у нее очень похожи. И кстати, ты когда-нибудь жгла муравьев через стеклышко? Это почти так же весело, как с крабами!

— Не-а, не жгла, — замотала головой девочка, — Только комаров. Гигантских японских комаров, которые плюются кислотой.

Она снова закивала головой.

— Я тогда была в гостях у Няни, а кругом летали комары.

— Комаров... — Анна ненадолго задумалась, — Ты знаешь Акечи? Вот ее? — она продемонстрировала изображение на планшете.

— Знаю-знаю, — Лилит взмахнула руками, — Она повелевает теми комарами, умеет летать и плеваться кислотой. Ага-ага-ага.

— Но она же муравей! И тебе что, никогда не хотелось её сжечь? Ты многое теряешь! Кстати, будешь чипсы? — Анна протянула девочке пачку, — Очень вкусные!

Девочка как-то поскучнела. Она взяла чипсину и грустно схрумкала её.

— Мася ругаться будет. Это же преподаватель. Я сегодня какой-то девчонке руку сожгла, так Мася просто ушла с этой куклой на руках, а в мою сторону даже не взглянула.

— Развлекайтесь, девочки, — вполголоса сказал Тайам, — Только не задерживайтесь: я бы все-таки пошел на встречу с фон Рейлис. Скорее всего, там будет попытка развести меня на очередную глупость, а таким ожиданиям я стараюсь соответствовать.

Лилит вдруг резко встрепенулась.

— Фон Рейлис! Я бы сожгла фон Рейлиса. Может, даже парочку.

— Фон Рейлис... — задумчиво протянула Анна, — Значит, ты хочешь с ней встретиться...

Она посмотрела на Тайама взглядом, не сулящим ничего хорошего, и тут же подняла голову на Лилит:

— Окей! Так мы и сделаем! Держись крепче, мы стартуем!

— Тра-та-та, тра-та-та, убиваем виконта! — весело напевала седовласая, залезая на плечи к киборгу.

По дороге к Рейко Чезаре набрасывал предварительный отчет по Рокиа. Суммируя результат личного общения, имеющиеся данные о политике АТА и приказы самой Нарьяны, он приходил к неутешительному выводу о его полной бесполезности. Допуская, однако, маленький шанс, что методами Мелиссы 'Я-бы-с-радостью-освежевала-тебя' Чанг его можно заставить взяться за ум, он честно предупреждал, что шанс этот откровенно призрачен.

— С возвращением, — поприветствовала мужчину Рейко. Открыв ему дверь, она отошла в сторону и вновь уселась на свой стул, — Угощайся, я сегодня приготовила мандаринку в карамели.

Отправив сообщение, Чезаре приветственно кивнул. Отказываться не стал: Рейко была настолько близка к понятию 'друг', насколько это вообще было возможно для него. С ней можно было общаться достаточно свободно... Пусть о том, чтобы быть с ней полностью откровенным, речи и не шло.

— Чем же он тебя так допек? — полушутливым тоном осведомился кардинал.

— Этот кретин не знает слова 'нет'. После того, как я его послала с просьбой 'спроецировать лекарства', он начал допекать меня фразочками о том, что с такой задачей справится любой студент.

Она фыркнула и направила дольку мандаринки себе в рот.

— Вот я и решила ему немножко мозги вправить.

— Ему полезно, — согласился шпион, — Но, — тут он стал чуть более серьезным, — Честно говоря, мне не очень понравилось, что ты объявила о его природе. По понятным причинам я предпочел бы, чтобы сама возможность такого расклада как можно дольше оставалась неизвестна широкой публике.

— В этой-то школе? — женщина небрежно фыркнула, — Не смеши меня. О природе жертвы знать будут все, кому не лень. Тем более что Заза переслала мне данные его карты. Этот паренёк ближе к серверу сигмафинов, чем к сигма-зомби.

— Я знаю, что он не сигма-зомби, — поморщился Чезаре, — Но это детали, не имеющие отношения к главному. А главное — возможность теоретического существования сигмафина в человеческом облике, будь то сервер или сигма-зомби. Зная, что это возможно, легче предположить такой вариант. А если тайна Марии станет известна, многим не потребуется официальное объявление охоты, чтобы попытаться убить ее...

Кардинал покачал головой, как бы говоря 'Не обращай внимания, у меня просто традиционный приступ Мариа-паранойи'.

— Кстати о: Есть ли способ надежно защититься от ЭМИ-излучения?

Рейко задумалась:

— Можно упаковаться в защитное покрытие. Из более простого — только сигмафин. В базах Интерсигмы такой точно есть, я видела.

— Дело в том, что... Ты уже пробовала достать перчатку из стазис-контейнера?..

— Даже более того, я её уже разобрала на молекулы, — ответила учёная, — Буквально сегодня с утра, за завтраком.

— Жаль... — отстраненно заметил Чезаре, — Мария наверняка хотела бы присутствовать при этом знаменательном моменте... Да и я бы не отказался... Но суть не в том. Тогда ты наверняка заметила, что она не шевелилась. Излучение не просто блокировало способности носителя. Оно разорвало связь носителя с сигмафином.

Учёная понимающе кивнула:

— Иными словами, повторное установление связи практически невозможно, особенно в случае с классическими сигма-зомби.

— Вот-вот, — согласился шпион, — И именно поэтому я интересуюсь, что можно сделать, чтобы с Марией такой номер не прошел.

— Я же говорю, сигмафинчик сделаем, — небрежно пожала плечами Рейко, — А может, даже два: второй будет убивать и перезапускать сердце носителя. Учитывая особые способности Марии, это будет универсальной защитой.

— Хорошо бы, — кивнул Чезаре, — Это особенно важно, учитывая, что... У нас в педсовете крыса.

Тем временем ему пришел доклад от Сикоры:

'Мифология: Славянская мифология.

Предмет статьи: персонаж.

Двоедушник — в славянской мифологии — существо, способное совмещать в себе две души — человеческую и демоническую.

Представления о двоедушниках характерны для карпатско-славянских (украинских, польских, словацких) и южнославянских представлений. Число 'два', в отличие от чисел 'один' или 'три', является бесовским, 'нечистым' и опасным.

Двоедушником может быть как мужчина, так и женщина. Днем двоедушник ведёт себя как и любой другой человек, а ночью он сразу же засыпает глубоким сном, так что его невозможно разбудить. В это время он бродит вне своего тела или в своем обличье, или в обличье пса, зайца или коня. Ведьма-двоедушница принимает облик кошки, собаки, мыши, летучей мыши или колеса, кочерги, валька. Если бродящего двоедушника кто-либо будет задерживать, он может убить своей силой или силой ветра, от которого нет спасения. Считалось, что двоедушника можно разбудить, перевернув его головой на место ног, а ногами — наоборот. После этого двоедушник будет болеть не менее двух недель.

Согласно народным представлениям, после смерти двоедушника его чистая душа идёт на тот свет, а нечистая душа становится упырем, который живёт то в могиле, то под водой, в зарослях, глухих местах. Такой упырь пьёт кровь, вызывает болезни детей, падёж скота и тому подобное.

Если верить предположениям пани Нарьяны и пани Старки, в результате влияния Хроноса в моего хронодвойника перенеслась вторая душа, и теперь мы с ним, вместо следования циклу день/ночь, переселяемся в тела друг друга. Как эта аномалия повлияла на другие свойства двоедушия, пока что изучается'

Просмотрев статью, Чезаре быстро набросал лаконичный ответ: 'А ваш план?'; после чего снова обратился к Рейко:

— По поводу крысы... Это явно кто-то из верхушки. Робин знал, кто я такой на самом деле; вроде бы, об этом в курсе только Высший Совет. Еще Мария, но такой вариант я даже не рассматриваю. Можно свалить все на покойную, но мне все же кажется, что Франческа действительно была сама по себе. И уж наверное, это не ты и не я. Остаются Хэйтем и Валькельхайн.

— А как же PSIA? — поинтересовалась Рейко, — Ты не подумал о внешних источниках?

— Такой вариант тоже возможен, — согласился шпион, — Но для того, чтобы обратиться к ним за информацией, Робин должен был сперва узнать, кто я такой. Есть еще возможность, что они сами на него вышли... Но не думаю. Если бы они рассчитывали расквитаться со мной за предательство, прислали бы обычных убийц... А другого смысла в вербовке Робина я не вижу.

— На самом деле, это могло выйти и случайно, ведь PSIA заочно враждует с ЗШН, — заметила учёная.

Чезаре задумчиво ответил:

— Враждовать-то они враждуют, но... Вряд ли они станут делиться информацией с каждым, кто разделяет с ними эту вражду. А Робин после поражения в Риме имеет лишь одно преимущество: он единственный сигма-зомби не под крылом Нарьяны. Что легко поправимо, если знать технологию.

Рейко фыркнула и отправила себе в рот очередную дольку.

— А ты заметил за ними какие-то проблески разума? И они, и Интерсигма, и G-Tech — это толпа. Опасны только отдельные люди, с которыми в этих организациях довольно плохо.

— Любой из нашей пятерки проследил бы эту логическую цепочку, — не согласился Чезаре, — Про Олега я вообще молчу: напоминаю, что обыграть его в шахматы мне так и не удалось. Но даже рядовой координатор сообразил бы, что созданный собственноручно сигма-зомби более лоялен, чем завербованный преступник.

— Не-а, не лоялен, — покачала головой Рейко, — Тут есть маленькая тонкость: сигмафин всегда ненавидит создателя. Это аксиома. Часто сигмафин презирает также цели создателя. Кроме того, есть ещё одна маленькая тонкость: только мы и Робин обладаем необходимыми навыками для создания сигма-зомби, а Робин — хоть и дурень, но своего не упустит.

— То, что ими обладаем МЫ и Робин, говорит об обратном, — усмехнулся шпион, — Как раз о создании сигма-зомби, в отличие от личности Неуловимой Джейд, он рассказал вполне охотно. Что же до ненависти к создателю... Всегда можно использовать сигмафин, к создателю которого не имеешь отношения... Или делаешь вид, что не имеешь. И в этом случае за новое тело он будет благодарен по гроб жизни.

— 'Сделай это неправильно', да? — фыркнула женщина, — Без предварительных выкладок и экспериментов? Непроверенный механизм, выводящий сигмафины на новый уровень, притом что на первом уровне сигмафин получает критический недостаток?

Учёная кивнула в сторону сигма-проектора.

— Кроме того, никогда не знаешь с этими чёрными ящиками, действительно ли они тебе благодарны... или притворяются.

Ему показалось, что в ее словах звучит какой-то специальный подтекст... Но он предпочел не задумываться об этом.

— С агентом-человеком тоже не всегда знаешь, лоялен он или вот-вот пошлет Центр по неподобающему адресу, — возразил агент, — Уж я-то знаю.

— Но ведь люди изучены больше сигмафинов, чья психика крайне отлична от людской. В конце концов, сколько лет идут исследования психологии, а сколько — сигма-психологии?

Она покачала головой.

— Нельзя примерять к сигмафинам шаблоны человеческой психики.

Чезаре пожал плечами, не желая продолжать спор, но и не собираясь признавать ее правоту. В конце концов, они оба прекрасно знали обратный пример. Благо, как раз пришел ответ от Сикоры:

'Провести обряд, чтобы одна из душ магическим образом подчинила себе другую, возможно — с поглощением. Но для этого нужно изловить Джейка или как минимум знать его местоположение, чтобы спровоцировать переход'

А мгновением позже к нему добавилось и другое письмо. От директора.

'Объект: Анна Варгас. Задача: устранить'

— Оу... кто-то сильно взбесил Нарьяну, — заметила Рейко.

Чезаре прикрыл ладонью лицо.

— Вот уж поистине, два сапога пара...

— Ты о чём?

— Я знаю эту дамочку, — пояснил он, — И ты, кстати, знаешь. Это подружка Тайама Рокиа.

— Да нет, я не об этом, — покачала головой Рейко, — Я на Тайама объявила охоту, а эту Анну Нарьяна признала достаточно опасной и бесполезной, чтобы устранить. Это... разные вещи.

— Как будто Рокиа так уж полезен или безопасен, — ухмыльнулся шпион, — Так что будем делать? С одной стороны, ее устранение — это в первую очередь дело службы безопасности, тем более что, насколько могу судить, она в особых отношениях с сержантом Чанг. С другой — сидеть тут в ответ на приказ Нарьяны нам тоже не к лицу.

— Нет, все же ты слишком привык к околоармейской дисциплине PSIA, — хмыкнула ученая, — Это скорее заметка уровня 'встретите по дороге в туалет, прострелите голову'. Но если хочешь размяться, я могу одолжить тебе свой неко-коат.

— Размялся я уже вчера, — проворчал он, потирая сломанные ребра.

— Тогда сиди и не парься. Я думаю, у Марии есть занятия поважнее, чем рубить безумных киборгов.

Чезаре криво улыбнулся и ничего не сказал. Рейко, разумеется, прекрасно знала расклад, при котором кардинал понесся бы в драку, даже если бы ему его руку вообще оторвали.

— Как твои студенты? Есть кто-нибудь интересный? — сменила тему собеседница, — К примеру... Патридж?

— А что Патридж? — пожал плечом макиавеллист, — Учитывая наследственность, могло быть хуже. Добиться активных действий, правда, будет сложно, но Лесли хотя бы, в отличие от тех же фон Рейлисов, не проявляет враждебности... И ведет себя сравнительно адекватно для мага. Особенно для мага с фамилией Патридж.

— И что? Так всё скучно? — поинтересовалась Рейко, — Или всё-таки есть шанс получить лояльного мага?

— Сложно пока сказать, — ответил Чезаре, — Данный конкретный маг, похоже, больше всего хочет, чтобы ее оставили в покое. Если она чувствует чужие негативные эмоции, причем, похоже, не может это ощущение вырубить, то в общем-то, немудрено. Так можно было бы рехнуться, даже не будь она изначально сумасшедшей.

— Так подойди к магу с позитивчиком, — состроила няшную моську Рейко и подняла на уровень лица пальчики, сложенные буковкой 'V'.

Чезаре рассмеялся:

— Разве что так. Но я имею в виду, что при таких проблемах асоциальность вполне понятна.

— Главное создать правильный микроклимат. Если магу будет уютно у нас, он вполне сможет работать за комфорт и печеньки.

— Ключевое слово 'если', — кивнул шпион, — Увы, пока не закончилась эта кутерьма с проектом 'Дарвин', уютный микроклимат в планы Нарьяны явно не вписывается.

— Я, кстати, заметила, что Патридж выражает привязанность к О'Доэрти. Это тебе так, на всякий, — подмигнула Рейко.

— Угу. Очень своевременно, учитывая, что она изъявила желание уйти.

Ученая кивнула.

— Но студенты уговорили её поучаствовать в конкурсе. Уверена, что они будут жулить, чтобы Норма победила, хотя... — она на секунду задумалась, — Ведь найдутся те, кто будет жулить в пользу Хатунен.

Элли Хатунен была головной болью всего Совета. Сильная, харизматичная и... ярая анархистка. Она была одним из аргументов Чезаре против студенческого самоуправления. Нарьяна тогда выслушала... И через пару дней в школе появилась Норма.

— Это было бы неприятно... — чуть отстраненно заметил шпион, читая свежее сообщение от Тадеуша:

'Кстати, я вспомнил кое-что по поводу Робина: от тела не пахло разложением — это был запах Гуро. Но это не отменяет того, что ее температура была явно ниже биологической нормы'

Чезаре поднял голову, и его лицо приняло выражение собаки, взявшей след.

— Мне нужно просмотреть кое-какие данные службы безопасности. Кажется, у нас есть ключевая улика.

— Ладно, тогда, пошли к Эйхту? — спросила Рейко, — Точнее... ты иди, у меня сейчас будет много посетителей.

— Хорошо, — ответил Чезаре, кивнул на прощание и вышел за дверь. Кардинал направился к Эйхту кратчайшим путем, в пути набирая сообщение для Марии, где по пунктам излагал все, что имел сообщить:

'1. Робина казнили без нас.

2. В ближайшее время избегай Хэйтема и Валькенхайна. Я предполагаю, что один из них предатель.

3. При первой возможности зайди к Рейко: Она обещала дать тебе сигмафин для защиты от неизвестной ранее угрозы.

4. Зеленый японец, который крутится вокруг Алисы — не извращенец, а мой агент. Претензии на тему 'Не приставляй своих шпионов к моим ученикам!' выскажешь при встрече.

5. Люблю, целую, с нетерпением жду вечера'

В следующую секунду произошло сразу два события. Чезаре услышал грохот далекого взрыва. И у него зазвонил телефон.

— Я нашла Лили! — торопливо заговорила Мария, — Она в центре событий! Это не она взрывает, но... нужно эвакуировать студентов!

— Только не говорите мне, что Лилит связалась с Варгас... — в сторону проворчал кардинал, — Не вздумай лезть в гущу событий в одиночку! Жди меня!

— Там ещё и Алиса... — Мария чуть ли не всхлипнула, — Чезаре... они устраивают настоящий Ад... Лилит, Алиса, Кирия... и двое новеньких!

— Где они находятся? — уточнил мужчина, чувствуя поднимающийся гнев. Никому не дозволено заставлять ее плакать!

Впрочем, еще до того, как она ответила, он увидел ответ. Прямо за окном...

Глава 8

Хотя у Рю было все необходимое для создания меча, он не спешил делать это. Он объяснял это себе тем, что этот ход с дарением меча был лишь попыткой втереться к нему в доверие, но подсознательно понимал, что причина не в этом. Просто он вспоминал холодный взгляд другого-себя, и от этого воспоминания ему становилось жутко. Вчера он впервые увидел со стороны того 'ками меча', каким он становился на поле боя, и это зрелище ему не понравилось.

Пока же он решил провести беглую разведку. Сверившись с данными о расписании Алисы, он отправился на встречу с ней. Посмотреть хотя бы, правду ли ему сказали о ее прошлом.

На вид, что ни говори, его объект, стоявшая у окна перед дверями кабинета, не походила на такое уж чудовище. Восьмилетняя девочка европейской внешности с широко распахнутыми голубыми глазами и длинными рыжими волосами, одетая в японскую школьную форму и прижимающая к груди куклу... Вот эта кукла мигом разбила невинное впечатление. Почему-то при одном взгляде на нее глаза Рю начала заволакивать зеленая пелена. Он торопливо перевел взгляд на девушку, даже не запомнив, как опасная игрушка выглядела.

Ну что ж, увидел. Но дальше в любом случае нужно войти в контакт. Как? Вспомнив фанатку политологии на недавнем уроке, Рю мысленно хмыкнул. Может сработать...

— Заза, опять ты! — холодно и агрессивно сказал зеленоволосый, подходя к Алисе. Подойдя поближе, он оглядел ее и как будто спохватился:

— Хм, прости, я обознался. Я из семьи Ёсикава, меня зовут Рю. А тебя?

— Обознался? — взгляд у нее был слишком внимательный и настороженный для детского лица, — И много ли у вас в школе маленьких девочек с рыжими волосами? Я Алиса.

— Действительно, немного. Наверное. Я тут только второй день, — ответил самурай, — Вероятно, я просто в плохом настроении сегодня, вот и померещилось. Прошу прощения ещё раз.

Глаза японца и вправду были довольно напряжены, словно пару минут назад он участвовал в споре не на жизнь, а на смерть.

— Ты, наверное, гораздо младше той, с которой я тебя перепутал. У тебя особая программа обучения? — Рю перевел взгляд на кабинет напротив, — Я не помню, чтобы здесь преподавали какие-то общие предметы.

— Ты же тут второй день, откуда тебе знать? — переспросила она, — Тебя что-то беспокоит? По глазам и рукам вижу.

— Беспокоит? Был неприятный разговор недавно, но я уже в норме.

— Странно, — ответила Алиса, — Обычно я людей за пару секунд разбираю, а тебя понять... не могу.

В какой-то момент Рю показалось, что она прислушивается к своей кукле, а потом она вдруг спросила:

-Ты и об ошейниках ничего не знаешь?

— Ошейники? — переспросил юноша, — Я слышал, что их надевают тем, кто здесь не по своей воле, не так ли?

— Ну, ещё одно маленькое уточнение. Эта штучка... — Девочка щёлкнула по ошейнику, — ...может оторвать мне голову в считанные секунды. За короткое время обитания в этом месте, меня уже успели продержать в сыром подвале, морить голодом, сжечь до корочки мою руку и сказать, что всё хорошо. Так что мне бы твой 'плохой' разговор.

— Вот как. И что же сделала им маленькая девочка, чтобы принимать такие меры? — кажется, японец всё же не удивился такими заявлениям. Может, он и был наивным в некоторых вопросах, но все же не был склонен принимать на веру все, что ему говорят.

— Им я ничего не сделала. Да, за стенами этой школы, я не очень хорошо себя вела, но их я и пальцем не тронула! За что они так со мной?! Я же ещё ребёнок! — на глазах девочки блеснули слезы, — Я не хочу так жить!

Зеленоволосый слегка растерялся:

— А что с твоими родителями? И что такого незаконного ты сделала на свободе?

— Они... они умерли! — всхлипывая и вытирая глаза рукавом, Алиса продолжала навзрыд плакать, — После смерти родителей меня отправили в психиатрическую лечебницу. Через неделю я сбежала, точнее ушла. Весь персонал убили... Все думают, что это я, но это не так! Их убила моя сестра!

Про сестру в досье ничего сказано не было. То есть, лгал или его куратор... или она.

— Так зачем же ты 'им'? — спросил японец, еле заметно нахмурившись, — Ведь в этой школе не держат тех, кого нельзя использовать, не так ли?

— А вот мне взяли и сказали! — обиженно фыркнула Алиса, сжав кулачки, — Я ничего не знаю. Все только мило улыбаются и жалеют меня! Как будто бы ничего и не происходит.

Зеленоволосый сделал шаг к Алисе и присел, наклонившись к ней так близко, чтобы иметь возможность шептать на ухо:

— Они не скажут, зачем именно они хотят тебя использовать. Это придётся аккуратно узнать самой. Они думают, что я буду служить им добровольно, потому не надели ошейник. Но я тут не по своей воле, а по воле обстоятельств. Мы ведь узнаем, зачем мы им нужны на самом деле, не так ли? Для начала просто узнаем.

Затем Рю поднялся на прямые ноги и сказал:

— Алиса-тян, мне пора на учёбу. Мы ведь ещё поговорим как-нибудь?

Девочка широко раскрыла глаза, и на её лице тут же засияла улыбка.

-Теперь уж точно встретимся! И да... — Алиса подбежала к парню и крепко его обняла, — Спасибо за надежду... Для меня это много значит.

— Удачной учёбы, Алиса-тян. Встретится ещё.

'Играет? Или мой куратор дал неверную информацию? Но зачем? Я не могу пока этого понять. Она мой враг, пока не доказано обратное. Тут все враги, и я должен пересечь их интересы, чтобы они занимались один другим, а не мной...'

Неожиданно один из студентов выкрикнул:

— Эй! Там внизу, в парке, человека сожгли!

— Опять Лилит нашла краба? — предположила Алиса, вместе с Рю подскакивая к окну.

За окном они увидели девушку-киборга, уже знакомую Рю по утренней сваре с 'сигманутым'. На ее плечах сидела незнакомая седоволосая девочка-подросток, а сама киборг отбрасывала опустошенный огнемет. Цель 'опустошения' также была видна: это был худощавый парень с ножом. Дополняла картину убегавшая Альва, почему-то не перестающая снимать происходящее на хэндбук.

— Дерьмо! — прокомментировал Рю, отмечая странный взгляд, который бросила Алиса на седоволосую. Нехороший взгляд.

Тем временем окно соседнее окно распахнулось, и оттуда послышался звонкий женский голос:

— Эй, ты там, стрелок-недоучка! Настолько труслива, что не можешь смахнуться без огнестрела?

— Ты Елена фон Рейлис? — спросила в ответ киборг.

Высунувшаяся из-за окна девушка действительно внешне походила на Елену фон Рейлис... Точнее, походила бы в статике. В динамике становилось очень заметно, что у нее не было и следа той чопорности и аккуратности; их место занимала агрессивность человека, который любит драться.

— Ты не заслужила даже права спрашивать моё имя!

— Все, кто не пуленепробиваем — от окон! — рявкнул Рю. Сам он, впрочем, отходить не торопился.

Студенты бросились прочь... И вовремя: Варгас бросила баллон с пирогелем. Для Рю мир мгновенно стал зеленым; он тут же бросился под одно из окон, укрываясь от ударной волны и осколков стекла. С жаром он, к сожалению, ничего поделать не мог.

— Рано радуешься! — когда жар схлынул, оказалось, что блондинка в белом платье, которую Варгас приняла за Елену, не только не залегла и не бросилась бежать, но и закрылась от осколков... зонтиком.

— Ты лишь жалкое ничтожество, прячущееся за своими пушками.

Она изящно взмахнула зонтом, сбивая с него пламя. Варгас усмехнулась и подняла винтовку...

Рю тем временем резко поднялся на ноги и прислонился к стене, которая являлась промежутком между двумя близкими соседними окнами. Действовать нужно было быстро: сперва понять, могут ли люди вокруг покинуть помещение на своих двоих. Зеленоволосый затянул ремень сумки с планшетом и замер, смотря невидящими пульсирующими зелёными глазами в стену напротив.

Может, как раз из-за потери зрения он расслышал яростный шепот Алисы:

— Аррр! Лилит! Что ж пришло время мести, сучка.

Перехватив 'объект' за руку, зеленоволосый указал на какого-то студента, лица которого он не видел из-за зеленой пелены:

— Ты! Уведи ребенка подальше от поля боя. Сейчас же.

Никогда Рю никем не командовал, но кажется, сейчас его послушались. А тем временем девушки продолжали перепалку:

— Я жалкое ничтожество?! Я жалкое ничтожество?! Да... мне пофиг. Зачем драться честно, если можно драться эффективно? Лилит, покажем им две тысячи градусов!!!

С этими словами Варгас подняла огнемет и выпустила струю огня... Которая попросту не добивала до второго этажа. Лилит же вмешиваться не торопилась.

— Потому что тогда ты никогда не станешь сильней, — назидательно ответила блондинка, демонстративно обмахиваясь веером.

— А мне и не надо.

Как оказалось, под прикрытием пламени Варгас перезаряжала устрашающих размеров револьвер. И хоть блондинка сумела отбить пулю тем же зонтиком, Рю ясно понял, что в одиночку ей с киборгом не справиться.

— Уведи живых, — приказал он, неслышно появляясь за плечом девушки, — Я задержу ее. Меня непросто застрелить.

Резким движением он сбросил с плеча ремень сумки и положил планшет на подоконник. Встав перед 'своим' окном, юноша вытянул руки прямо перед собой, словно набирал в них дождевую воду. А затем приложил их лицу, как надевают театральную маску. Только вот для него существовал только один театр: безумный личный театр Но, где есть только одна маска: лесного духа и убийцы — тенгу. Когда Рю убрал руки от лица, его глаза бешено пульсировали, стягивая края радужной оболочки острыми зубьями. Что сейчас творилось с его нервной системой, сложно сказать, но медики были бы в шоке... Лицо же японца действительно превратилось в неживую маску. А затем Рю выскочил в окно. Просто толкнулся ногами и поджал их в воздухе — силы короткого толчка ног хватило, чтобы выбросить тело через подоконник в парк. Затем 'тело' полетело вниз и ушло в кувырок, вновь вскакивая на ноги в лучших традициях клана Айдзу...

— Я из клана Ёсикава — Рю-но-ками, боец школ айкидзюцу катори синто-рю и айкидзюцу дайто-рю! Я ТВОЙ ПРОТИВНИК! — громоподобно и одновременно адски холодно возвестил голос чуть ли не на весь парк.

Зеленоволосый с умопомрачительной для бегуна скоростью бросился вдоль стен корпуса школы, сохраняя прямую, хоть и наклоненную вперёд спину, постепенно заходя на круговую траекторию, угрожающую киборгу заходом с фланга и сокращением дистанции. Однако, сокращать дистанцию пока не спешил.

— И она еще рассуждает о честной игре, — покачала головой Варгас, — Разве двое на одного — это честно?

Впрочем, ей не составляло труда одновременно стрелять по Рю из винтовки, а по девушке — из револьвера. Толку не было что от одного, что от другого: Рю ловко уходил от каждого выстрела, заранее зная, где пройдет пуля, а блондинка все так же закрывалась зонтиком.

— Двое на одного?! Ещё чего?! Каждый сам за себя!

— Да! Каждый сам за себя! — прокричала Лилит, размахивая руками-факелами, — Скажи 'ка', скажи 'са', скажи 'раб'. Касараб!!!

Она неожиданно прервалась...

— Э-э-э... о чем это я?

В следующую секунду на поле боя показались четверо безопасников с оружием наизготовку.

— Поставь ребёнка и отойди от него! — громко велел один из них.

Киборг помотала головой и неожиданно рванулась вперед по непонятной траектории, одновременно паля по группе СБшников из винтовки. Паника? Едва ли...

Бойцы вскинули гауссрифлы... Которые неожиданно оказались укорочены клинком, еще недавно скрывавшимся в зонтике.

— Не трогать девку! Она моя!

— Ты сумасшедшая! — выкрикнул один из безопасников.

— Отступаем! — скомандовал другой.

Оказавшись за спиной противницы, Рю неожиданно почувствовал еще чьё-то присутствие. Не враждебное, совсем нет. Скорее напротив. Как ни странно, как будто бы почувствовали это присутствие и солдаты. По крайней мере, их отступление стало разумнее и... целенаправленнее.

— Вас понял, — сказал один из них, заходя в тот корпус, к стене которого тем временем стремилась Варгас.

Рю почувствовал, как пустота сократилась. Режущий удар невидимого союзника, нацеленный в голень противницы... Но киборг оказалась быстрее. Пустота вновь сократилась... а точнее, исчезла. Дар Аматерасу подсказывал лишь одно: бежать. Бежать подальше от источника угрозы, хоть уже и все равно слишком поздно. Как в замедленной съемке, раскрылось отделение в ноге, выбрасывая второй баллон с пирогелем, и в следующую секунду произошел взрыв...

Только благодаря 'форсажу' Чезаре до сих пор оставался в сознании. Сперва он планировал просто снять киборга снайперским выстрелом... Но побоялся, что на такой скорости заденет Лилит. Как говорится, один раз — совпадение, два — уже тенденция. И ему таких тенденций решительно не хотелось. Поэтому он попытался подобраться к Анне под невидимостью и ударом ножа отсечь ногу, заставив уронить заложницу. Увы, он не учел возможностей ее тактического компьютера.

И сейчас он оставался в сознании, но на полную блокировку боли возможностей 'форсажа' уже не хватало. Но вставать надо было: насколько он успел заметить в момент взрыва, Анна шла прямиком в ловушку службы безопасности. Ему оставалось захлопнуть ее.

Выпрыгнув в окно второго этажа, Чезаре торопливо подсчитал, за каким окном располагалась 'ловушка', и, закинув леску, свесился прямо перед ним. В правой руке мелькнул лазерный пистолет: он был зол, ему было больно, и он не собирался щадить своего противника.

Анна как раз, вышибая дверь, вылетала в коридор из комнаты Акечи, где оказалась после взрыва. Одновременно она поливала комнату из огнемета, — но ни все так же уклонявшемуся Рю, ни защищавшейся хитиновым панцирем махо-седзе это не наносило никакого вреда. А между тем, обе стороны коридора блокировали безопасники. Западня.

Оставалось добавить последний штрих. Широкий луч, полная мощность. Даже если череп выдержит, с глазами ей придется попрощаться...

— Я же сказала! Она — моя! — между лучом и Анной внезапно оказался знаменитый зонтик Кирии Сольтхильд. Выстрел пропал втуне.

— Идиоты, — заявил Чезаре в адрес всех присутствующих, появляясь, после чего поймал взгляд драконицы и громко, ледяным голосом добавил:

— Лилит, немедленно слезай и выходи за пределы помещения. Ты знаешь меня: я такими вещами не шучу.

Анна криво ухмыльнулась, сорвала с плеча винтовку... и швырнула её на пол.

— Ладно. Я сдаюсь. Побегали и хватит.

Кирия сделала шаг вперёд, а затем резко развернулась, нанося удивительный по скорости, изяществу и красоте удар своим мечом, целясь Анне в область пояса, грозя ту банально перерубить на две части своим мономолекулярным клинком. Вот только изумляться красоте было некогда: вместе с киборгом она могла задеть и Лилит.

Коротким движением передвинув регулятор луча на малую мощность, Чезаре выстрелил в спину. Кирии все же было далеко до Рю: она не чувствовала пустоты и не могла уклониться. Мощность была недостаточной, чтобы убить ее, но луч оставил болезненный ожог и оттолкнул ее, в результате чего удар пришелся лишь на ногу Анны. Мгновением позже на Кирию накинулась еще и Акечи.

— Сдурела?! Всё кончено! — крикнула она.

— Касараб! Что происходит?! — возмутилась Лилит, поднимаясь с пола.

— Что происходит? — переспросил Чезаре, спускаясь в коридор, — Происходит то, что Мария позвонила чуть ли не в слезах с заявлением, что ты ввязалась в передрягу; а прибыв на место, я обнаруживаю тебя в статусе живого щита при опасном преступнике. Опять.

— Мася? — нижняя губа Лилит задрожала. Замечание явно неслабо задело девочку, — Мася!

Драконица резко обернулась в сторону уверенно шагающей к ним Марии.

— В сторону от них, Лили, — холодным тоном приказала та, на ходу зажигая в руке огненный меч.

— Все уже закончилось, — сказал Чезаре, подходя к Марии и будто не обращая внимания на устрашающее оружие в ее руках, приобнимая ее за плечи, — Все хорошо... Хотя увы, мне в этом бою похвастать нечем.

— Нет, Мася! — воскликнула Лилит, тоже становясь на пути аспирантки, — Не надо! Она — хорошая!

— Мария... — кардинал настойчиво сжал ее руку с мечом, — Бой окончен. Убери это.

Ни искорки теплоты ни в голосе, ни в глазах. Не было даже жара ярости, только какая-то одержимая целеустремлённость:

— А приказ об устранении не исполнен. Отпусти. Я казню эту тварь.

Чезаре не считал Анну 'хорошей' и, в общем-то, полагал, что смерть она заслужила. Но этот холодный взгляд... Ему не нравилось то, что творилось с Марией, и он каким-то шестым чувством понимал, что нельзя позволить ей осуществить казнь.

— Ее судьбу решит Нарьяна, — ответил он, чуть меняя положение. Теперь его жест был только объятием, ничуть не мешавшим движению руки. Он как бы говорил: 'Если хочешь пройти через меня, давай. Я не стану защищаться'.

Имевший весьма смутное представление о морали, он, тем не менее, категорически не хотел, чтобы Мария становилась... такой. Он должен был остановить ее, даже если это значит наступить на горло собственным принципам.

— Может быть, она решит ее совместно с нами. Но одно я знаю точно. Ты не должна превращаться в хладнокровную убийцу. Только не ты.

Два взгляда скрестились, как шпаги. Холодный взгляд янтарных глаз и теплый — черных. Всегда было наоборот...

— Нарьяна уже решила её судьбу, — ответила Мария, отталкивая Чезаре в сторону.

— Оп-па... — пробормотала Акечи, продолжая удерживать Анну, — Звезда в шоке.

— Мася? — удивлённо произнесла Лилит.

Только Анна попыталась воспользоваться паузой, чтобы оправдаться:

— А как насчет того, что студенты без причины устроили охоту на гражданина Колумбии и моего будущего супруга Тайама Рокиа? Проверьте планшеты, или какие там средства связи у вас используют эта блондинка и тот сгоревший бедняга, и вы точно обнаружите сообщение от профессора Кеншу. Или мне надо было спрашивать у каждого, собирается ли лично он убивать Тайама или еще подумает? Или...

Она запнулась, поймав враждебный взгляд Чезаре.

— Заткнись и не мешай, — сказал он.

После этого он снова обернулся к Марии и, почти касаясь лицом ее волос, прошептал ей на ухо:

— Я же знаю, что ты не такая, какой пытаешься быть сейчас. Не убийца. Не... не инструмент.

В первый раз за очень долгое время он коснулся ее статуса сигмафина. Он предполагал, что ей неприятно вспоминать об этом, и избегал этой темы. Однако сейчас она напоминала именно орудие. Слепое. Холодное. А Чезаре уже не раз упоминал, что главной его целью после ее клеймения было не дать ей в действительности стать вещью. Для него она была живой, даже несмотря на то, что он знал, кто она такая.

И он надеялся, что она это понимала.

— Ты ничего не понимаешь! Она должна умереть — и я убью ее! Я...

Чезаре понимал, что если ее срочно не успокоить, она наговорит много лишнего и сделает еще больше. Традиционно лучшим способом успокоить разбушевавшегося собеседника он считал хороший удар по затылку, но... Бить Марию он бы не стал ни при каких обстоятельствах. А вот...

— Мария! — снова окликнул он, после чего развернул ее к себе и... поцеловал.

Паладинка как будто мгновенно уснула на руках Чезаре. Огненный клинок в её руках оплавлял пол, казалось, её даже ноги не держали, однако на поцелуй девушка все же отвечала. Чезаре практически выпал из окружающей реальности. Где-то в глубинах его мозга модуль памяти исправно записывал все, что происходило вокруг, но его самого интересовала только Мария. Он старался продлить поцелуй как можно дольше — не только потому, что это попросту приятно (хотя и не без того!), но и потому, что он боялся, когда она откроет глаза, снова увидеть в них тот же лед. Он не знал, что делать тогда.

— Вообще-то, охота — это не убийство, — сообщала тем временем Кирия, — На меня охотились трижды, и...

— Тихо! — в следующую секунду напротив ее губ остановился пальчик Акечи, которая с искренним переживанием в глазах, сжав кулачки, следила за сценой поцелуя, — Я не хочу упустить момент!

— Учитель, вы извращенка, вы в курсе? — осведомилась Анна, но та только отмахнулась.

Мария всё ещё не держалась на ногах и не падала только потому, что Чезаре удерживал её от падения. Наконец, веки девушки медленно поднялись, и он смог увидеть удивительной чистоты взгляд, в котором не было ни острых осколков льда, ни жара ненависти, ни отблесков металла целеустремлённости. Лишь то самое волшебное сияние наивной доброты, что и было ее истинной сущностью.

Чезаре облегченно вздохнул. Он не вполне понимал, что с ней случилось, но что-то ему подсказывало, что уже в третий раз он едва не потерял ее. И в третий раз все обошлось.

— Не пугай меня так больше, хорошо? — сказал кардинал, нежно проводя ладонью по ее щеке. Девушка зажмурила глаза, как кошка, и это говорило лучше любых слов.

— Так что будем делать с Анной? — вернула их к реальности Кирия.

— Мы даём шанс каждому, помните? — всё так же нетвёрдо стоя на ногах, произнесла Мария, — Нам заплатили за то, чтобы мы дали ей шанс стать человеком. Только... Если она еще раз приблизится к моим подопечным, я ее все-таки убью.

— Если человек не может должным образом распорядиться своей силой, то он не имеет на нее права, — подхватил Чезаре, уже придумавший подходящее решение, — Я вношу предложение извлечь все киберимплантаты синьориты Варгас, заменив их лечением на проекторе, после чего объявить охоту.

Анне эта перспектива явно не понравилась:

— Прошу меня простить! Я немного перестала понимать, кто из нас вырос в диктаторской стране, где отсутствует представление о справедливом суде. Может, перед тем, как меня линчевать, вы подумаете головой? Senora Paladino, это не я подошла к вашей подопечной, а она ко мне. У меня есть видеозапись, которая наглядно это доказывает. И это не я оставила столь неординарного ребенка без присмотра, зная, что это может угрожать школе. И это не я подвергла её и всю школу опасности из-за этого факта — как вы можете заметить, девочка здорова, в безопасности и лично она никому ничего не сделала. Так что если вы хотите вырвать позвоночник у виноватой, то вы можете найти её в любом зеркале. И да, оторвать мне голову после этих слов будет не лучшим аргументом в вашу поддержку — тем более, вы сами знаете, что я права. Момент второй! Поскольку я так и не получила внятного ответа от преподавателей на вопрос, на каком основании было вынесено дисциплинарное взыскание Тайаму Рокиа — полагаю, оно было вынесено по ошибке? То есть, он не нарушал правил, и вы не имели права его наказывать, верно?

Чезаре сделал шаг, вставая между Анной и Марией, как будто киборг могла атаковать, несмотря на отсутствие ног.

— Вам стоит искать способы оправдаться, а не предъявлять претензии, синьорита, — ледяным голосом сказал он, — Киднеппинг и преднамеренное убийство, этого вполне хватило бы, чтобы уничтожить вас на месте. Удаление имплантантов — это лучшее, на что вы можете рассчитывать... А уж запрет вам приближаться к Лилит, после того как вы подставили ее под удар, это и вовсе даже не обсуждается.

— А ещё зовётся дочкой диктатора, — фыркнула Акечи, а затем обернулась к Анне, — Добро пожаловать на ту сторону автократии. Я поддерживаю инициативу замены киберимплантов на органику. И ещё...

Она широко улыбнулась.

— Ты вообще не в праве ничего требовать от педсостава.

— Хватит уже объясняться, давайте отнесем их к директору, — поморщилась Мария.

— Ладненько, девочки, погнали.

Лапки Самоноске возвысились на уровень чуть выше её головы, легко подняв обеих воительниц.

— А что будем делать с зелёненьким?

— Рю как раз действовал правильно, — ответил Чезаре, — Он старался минимизировать ущерб, его за это не наказывать нужно, а награждать. Кстати, отправьте кого-нибудь из студентов поискать его: судя по его состоянию на момент бегства, ему может потребоваться помощь... Не столько медицинская, сколько психологическая.

До кабинета Нарьяны было совсем недалеко. Даже странно было, что она не выбежала на шум... Хотя, на самом деле, ничего странного. Проект 'Дарвин' и все дела.

Акечи толкнула дверь, а затем осторожно протиснулась туда, старательно маневрируя студентами, подвешенными на её лапках.

— Директор, — позвала она, — У нас есть хорошее предложение! Давайте отменим ликвидацию Анн...

Ба-бах!

Выстрел больверка проделал неаккуратную дыру в голове колумбийки. Тело дернулось и обмякло. Неизменные чипсы рассыпались по полу.

— Я сказала 'ликвидация', значит ликвидация.

— Что ж, — философски заметил Чезаре, — Проблема решена. Хотя замечу в скобках, что вариант с удалением имплантатов был... перспективен.

При этом он не отрываясь смотрел на Марию, пытаясь увидеть ее реакцию. То, что он уже увидел, беспокоило его, и он догадывался, что если бы она сама казнила пленную, этот лед рисковал поселиться в ее глазах навсегда. Так же... Она испытывала совершенно неправедное облегчение. Но это было обычное, человеческое облегчение.

— Ну, зачем же так? — Акечи брезгливо сбросила тело Анны на пол, одновременно пытаясь мягко опустить Кирию на ковёр, — Она не была бы опасна, если бы мы удалили импланты.

— Много чести. Не заслужила. Мы лучше отправим через пару лет её отцу одну из студенток, тщательно замаскированных под дочурку, предварительно сфальсифицировав промежуточные тесты 'Затмения'.

Как всегда, Нарьяна была нечитаема. То ли она сейчас бесилась, то ли, просто действовала холодно и расчётливо. Хотя Чезаре предполагал первый вариант.

— А вот тобой, Кирия, я крайне разочарована, — покачала головой директор, — Поэтому для тебя предусмотрено довольно суровое наказание.

Чезаре снова приобнял Марию за плечи и чуть прижал к себе. Чуть позже нужно будет поговорить с ней о том, что произошло. И почему он остановил ее. Но сначала покончить с этой ситуацией.

— Уф... — лаконично ответила Кирия.

— Я объявляю на тебя охоту. Сейчас же. Сию секунду. И Рейко будет запрещено лечить тебя.

Нарьяна отвела взгляд от студентки.

— Свободна.

Она переключила внимание на преподавателей.

— У кого-нибудь есть вопросы?

Что-то в ее голосе подсказывало, что вопросов лучше не задавать.

— Что ж, в таком случае, можете идти.

Выйдя из кабинета Нарьяны, кардинал остановился. Чезаре смутно припоминал, что дело, по которому он шел, было довольно-таки срочным... Но сейчас он был убежден, что у него было дело важнее. В этот раз опасность для Марии исходила не от внешней угрозы, а от нее самой. И он четко знал, что должен быть рядом с ней. Внешне, впрочем, казалось, что с Марией всё в порядке. Она выглядела так, словно никакой вспышки гнева и не было. Как будто поцелуй... попросту перезагрузил её, словно машину. Несложно догадаться, что ему не слишком-то понравилось такое сравнение. Он же не фетишист, в конце концов.

— Лили! — позвала она и помахала рукой девочке, что сидела на подоконнике, болтая ножками.

— Мася! — радостно откликнулась Лилит и кинулась ей на шею, — А где Аня?

— Нет больше Ани.

Чезаре не успел остановить ее, хотя понимал, что в данном случае говорить правду — не лучшая идея. Он бы на ее месте сказал ей, что Анну исключили... И, кажется, теперь Лилит придется убеждать, что Анна ей отнюдь не друг...

— Зачем?! Почему?! Она же хорошая!

— Стерва она хорошая, вот она кто, — ответила паладинка, — Ей просто весело стрелять и убивать. Она ничего кроме себя не видит.

— Мася? — не поняла Лилит и уставилась на Марию, глупо хлопая глазами.

— Нет в ней ничего хорошего. Если было бы хоть что-то, она бы сейчас была жива.

Чезаре понял, что в этот раз даже Марии не по силам переубедить Лилит в одиночку.

— Она притворялась хорошей, Лилит, — сказал он, — Задумайся: будь она хорошей, стала бы она втягивать тебя в эпицентр сражения? Мария чуть с ума не сошла, узнав, во что она тебя втянула — потому что со стороны всегда видно лучше.

— На неё сами все напали! — возмутилась драконица, — Сами! Сами все понабежали и стали стрелять!

Девочка подбежала к окну и указала в сторону сада.

— Смотрите! Она просто стояла там!

— Она убила ни в чем неповинного человека, — напомнил Чезаре, — И втянула тебя как соучастницу... Даже более того — как живой щит. Ты помнишь Герхарда фон Рейлиса? Разница лишь в том, что он действовал силой, а она обманом.

Подойдя ближе, шпион покровительственно потрепал Лилит за плечо.

— Я знаю, это тяжело. Но люди часто кажутся лучше, чем есть в действительности... И именно поэтому нужно держаться тех, чьи слова не расходятся с делами. Таких, как Мария.

— Он! Он! Он напал! С ножом! Первый!

Девочка задумчиво коснулась пальцем нижней губы.

— Вроде бы...

Мария не стала ничего говорить, она просто сгребла Лилит в охапку, прижав к груди, и зарылась щекой в её седую шевелюру. Чезаре вздохнул:

— Тебе хочется так думать. Так уж мы устроены, что всеми силами стараемся защитить себя от разочарований. Но реальность жестока, и не всегда человек, разговаривающий с тобой по-доброму, действительно так уж хорош. Это, пожалуй, главный урок жизни: между красивой речью и правильными поступками люди всегда выбирают первое. И это приводит их к разочарованиям.

— Ага. Вот ты думаешь, что он такой весь верующий кардинал, а на деле желтозадый японский шпион или руководитель проекта 'Кербер', — весело добавила Мария.

— Или гигантский краб! — оживилась драконица, взмахнув рукой, — Или китайский танк!

— Вот видишь... а твоя знакомая оказалась колумбийским танком, — кивнула аспирантка.

— Клумбийский? — Лилит выпутала из объятий голову и злобно... посмотрела на клумбу, — Маленькие вероломные клумбийцы!

— Кажется, крабы могут вздохнуть с облегчением, — негромко прокомментировал Чезаре, но разубеждать ее не стал. Пусть лучше винит клумбы...

Мария рассмеялась. Весело и заливисто, запрокинув голову назад. Честно говоря, такая реакция казалась чрезмерной... Но в конце концов, лучше когда она смеется, чем плачет.

— Интересно, перед кем нам придется отвечать за кремированные клумбы... — добавил макиавеллист.

— Не знаю... — немного отсмеявшись, ответила Мария, — Свалим всё на клумбийский танк...

Она отпустила Лилит, и та немедленно припала к земле, будто котенок, осторожно подкрадываясь к клумбе.

— Главное, чтобы она не решила, что клумбийцы объединились с крабами.

— Тройственный союз: клумбы, крабы, лампочки, — ухмыльнулся шпион.

Девушка сделала шаг к Чезаре и, не прекращая наблюдать за Лилит, положила голову ему на плечо. Сейчас она казалась... умиротворённой.

— Нет-нет-нет, лампочки тут не при чём. Ни в коем случае, пусть лучше будут крабы... а пока пусть пожжёт клумбы, завтра расскажу ей сказку о том, что все злые клумбийцы теперь мертвы.

— И все будет хорошо, — ответил он, гладя ее по голове. Недавнего холода не было и в помине, и это было с его точки зрения еще лучше.

— Мне кажется, я сейчас упаду, — капризно пробормотала Мария.

Чезаре лукаво улыбнулся, а затем... поднял ее на руки. Порванные мышцы руки и сломанное ребро отозвались болью на такое издевательство, но несмотря на это, он весело заявил:

— Так не упадешь.

— Кажется, это тело немного сходит с ума, — пробурчала девушка, прижимаясь головой к его плечу и закрывая веки, — Оно ведёт себя, как пьяное... боже... или это у меня с головой что-то не то...

Чезаре ничего не ответил, лишь тепло улыбнулся. Сходит с ума... Пожалуй, если бы он пару лет назад наблюдал за ними двоими со стороны, он бы подумал именно так, причем об обоих. Как знать, может, в каком-то смысле так и было.

— Чезаре... она там... сейчас ведь просто клумбы жжёт, верно? А то... она как-то опасно затихла, — пробормотала девушка.

Пользуясь преимуществами своего роста, он присмотрелся и ответил:

— Устроила засаду на клумбу.

— КОСТРАЦИЯ!!! — резко завопила Лилит и, подпрыгнув, махнула руками, будто что-то метнула в клумбу. В следующую секунду из земли вырвался огромный столб пламени... да-да, в две тысячи градусов, не иначе. Они оба не знали, какая зараза упомянула при ней термин 'кастрация', но тот факт, что драконица производила его от русского слова 'костер', был хорошо известен. Поэтому подозревали Светлану Сухарикову или Данилу Загребного.

— Слышу, — хохотнула Мария, не открывая глаз, — Она только что 'кострировала' клумбу.

— Хорошо, что именно кОстрировала, — хохотнул Чезаре, любуясь умиротворенным лицом девушки, — А то клумба, которую можно кАстрировать, это уже какой-то уникальный эксперимент... Причем не столько по ботанике, сколько по фармакологии.

— Как ты думаешь... — спросила она, — Ее сейчас можно оставить одну?

— Вроде, на какое-то время клумбы занимают ее полностью, — задумчиво ответил мужчина, — А две безбашенные девицы, втягивающие ее в авантюры, это уже слишком для одного дня.

Мария царственно и лениво взмахнула ручкой.

— Тогда унеси меня из этого коридора... куда-нибудь.

— Слушаюсь, моя принцесса! — улыбнулся Чезаре, после чего понес ее... Куда-нибудь. Куда глаза глядят. По-хорошему говоря, у него не было особых идей, куда ее нести: о том, чтобы идти по делам, не шло и речи, а над идеей нести ее в свою комнату он собирался задуматься после бала.

В итоге он остановился на том, чтобы отнести ее в ту часть сада, что осталась незатронута сражением. Там сейчас должно быть спокойно...

— Я иногда поражаюсь тому, насколько самоуверенными могут быть люди, — вдруг произнесла Мария, — Она ведь даже не подумала о том, что она что-то делает неправильно. Ладно даже об этом! Она не задумалась о том, что её могут убить!

Брови девушки сдвинулись к переносице.

— Существует лишь две бесконечные вещи, — процитировал преподаватель, — Вселенная и человеческая глупость. И то, насчет Вселенной я не уверен. Блестящая иллюстрация к этой идее, не правда ли?

— Это уж точно, — фыркнула девушка, возведя глаза к небу, — Хотя... мы ж с тобой те ещё два примера этой глупости.

— Может, и так, — улыбнулся он, — Но наши с тобой отношения — наше личное дело. Даже когда мы нагло занимаем комнату Нарьяны.

— Отмазки придумываешь? — усмехнулась Мария и оправила упавший на нос локон, — Кстати, у меня вроде бы перестала кружиться голова, и я снова могу сама ходить... но давай сделаем вид, что второй половины фразы ты не слышал.

— Ну, передвигаться таким образом можно не только по необходимости, но и для себя... — заметил Чезаре, — Так же, как и целовать тебя я могу не только по необходимости, но и для себя.

После чего поторопился делом подтвердить свои слова. На сей раз девушка ответила на поцелуй куда более живо. Не страстно, а мягко, нежно. Её рука, в прошлый раз бессильно висевшая вдоль тела вместе с пламенным мечом, оплавляющим пол, обняла Чезаре за шею.

Через какое-то время поцелуй прервался, и мужчина улыбнулся, глядя ей в глаза:

— Нужно же наверстывать упущенное за полгода.

Мария улыбнулась и ничего не сказала. Просто поцеловала его еще раз. Казалось, они оба выпали из потока времени безо всякого Хроноса: шпион как будто забыл, что и у него, и, скорее всего, у нее еще есть дела. Как будто на свете не существовало ничего, кроме них двоих.

Именно так, не прерывая поцелуй, они добрались до небольшой беседки со скамьями и небольшим столиком в глубине сада, огороженной от всего внешнего мира густым кустарником, который, впрочем, не мешал им видеть, если такое желание вообще возникнет, могучие столбы пламени от кострации клумб.

Наконец, девушка оторвалась от губ мужчины и просто посмотрела ему в глаза, не говоря ни слова, лишь чуть заметно улыбаясь.

— Я люблю тебя, — произнесла она.

Чезаре сел на скамью, усадив девушку к себе на колени и освободившейся рукой касаясь ее волос.

— А я тебя. Видишь, как все замечательно сложилось.

— Замечательно сложилось, что Лилит не угрохали в этом побоище... — Мария сделала небольшую паузу и сглотнула, — И что ты не дал мне сорваться.

— Я люблю тебя такой, какая ты есть, Мария. Я не хочу, чтобы ты становилась... Мной.

— Я вряд ли стану тобой, — улыбка девушки стала чуть шире, — Уж поверь. Я не склонна к многоходовым интригам там, где можно всё решить ударом меча.

— Пусть так, — пожал плечом Чезаре, — Но, тем не менее, оставь лучше жестокость и безжалостность для меня. Ты — все то светлое, чего нет во мне. И я не хочу, чтобы когда-нибудь сияние твоих глаз померкло.

— Если хочешь, чтобы девушка была ангелом, обеспечь ей Рай, — хихикнула в кулачок паладинка.

Чезаре негромко рассмеялся в ответ и снова поцеловал ее. В принципе, он мог бы в ответ на такое заявление зайти и несколько дальше поцелуев... Но что-то ему подсказывало, что со сломанными ребрами, надорванными мышцами и неизвестным спектром травм от взрыва пирогеля даже он проявит себя не с лучшей стороны.

— Пожалуй, тебе тоже стоит обзавестись боевым сигмафином, — негромко сказала Мария, когда поцелуй снова прервался, — А то обычному оружию недостает мощи.

В этом она, конечно, была полностью права. Но...

— Знаешь, достаточность огневой мощи — это последнее, о чем мне хочется думать, целуясь с тобой.

— Вот я и отвлекаю тебя, отче, чтобы ты не ввёл себя в грех... раньше времени, — девушка покраснела и шутливо стукнула Чезаре кулачком по плечу. Удар оказался чувствительным: всё же, боевая паладинка даже в мужских объятиях остаётся таковой. Впрочем, он не смог бы злиться на нее, даже будь этот удар нанесен ее огненным клинком.

— То я слишком тяну с признанием, то слишком тороплюсь с грехом... Эх, — Чезаре картинно вздохнул, после чего лукаво улыбнулся, — И вообще, хватит называть меня отче. А то получится, что я двух шагах от того, чтобы попробовать совершить инцест...

Мария рассмеялась.

— Но вы ведь всё-таки святой отец Чезаре Финелла, — проворковала она, — Разве нет?

Ответа она не дождалась, так как снова рассмеялась.

— Или вы японский шпион?

— Ну, вообще одно другому не мешает, — задумчиво протянул 'святой отец', — Но я уже давно не тот и не другой. Преподаватель политологии Чезаре Финелла... Сказал бы кто год назад — рассмеялся бы ему в лицо.

Старую присказку, что бывших агентов спецслужб не бывает, он решил не упоминать.

— А если бы он описал всю ситуацию тебе? — Мария ехидно прищурилась и чуть наморщила носик, — Во всех подробностях и деталях?

— Тогда я решил бы, — не задумываясь, ответил Чезаре, — Что ему самое место в том самом богоугодном заведении, где ты когда-то предлагала спрятать Лилит.

— Как жаль, что Хронос тогда не был запущен. Я бы не отказала себе в удовольствии вернуться в прошлое и рассказать тебе твоё будущее. Например, под видом странствующей цыганки-предсказательницы.

— Цыганки? — усмехнулся он, — Это уже какой-то Ноттр-Дам.

— Зато цыганкам-предсказательницам положено говорить загадочные вещи! — возразила девушка.

— Угу, 'будешь жить в Японии, взрывать мозг студентам трудами Макиавелли и домогаться послушницы'.

— Я уже паладин! — шутливо возмутилась Мария, — И вообще, я начала бы издалека... с чего-нибудь, что проще усваивается. Например, с того, какие ты будешь поручать ученикам практические задания, а не с того, что твоя возлюбленная как-то раз пару часов на дне морском с крабами общалась.

— Я бы ответил 'бедные дети', — усмехнулся Чезаре, — С чем, в общем-то, и сейчас не стал бы спорить.

— Ты будешь смеяться, но мой предмет взрывает им мозг куда надёжней, — хихикнула девушка, — Сначала самим фактом серьёзности, а затем — во время обучения. Всё же у нас школяры склонны к цинизму и прагматизму больше, чем к мышлению в различных сетках моральных координат.

— Охотно верю, — хохотнул макиавеллист, — Но кроме предмета важен также преподаватель... А студента, общающегося с тобой, я 'бедным' назвать никак не могу.

— Ты зато не воюешь с философом, хотя... — она задумчиво коснулась пальчиком нижней губы и посмотрела куда-то в небо, — Наверняка это потому, что наш джедай считает тебя ситхом более высокого порядка.

— Правильно считает, — ухмыльнулся Чезаре, — А тебя он, значит, считает ситхом равного порядка?

'Ситх высокого порядка' выразительно покосился на кольцо, из которого возникало алое лезвие огненного меча.

— Ага, — кивнула Мария, — Особенно весело, если какой студент ходит и на те, и на другие занятия. Это уже настоящая хохма.

Девушка вновь перевела взгляд на лицо Чезаре и провела ему кончиками пальцев по щеке.

— А ты ведь даже молнии из пальцев не пуляешь.

Она неодобрительно поцыкала.

— Не по статусу вам, ваше темнейшество.

— Ты уверена? — ухмыльнулся он, после чего пафосным жестом поднял руку, свободную от обнимания Марии, и создал иллюзию синих электрических разрядов, сверкающих между пальцами. Разумеется, иллюзия не могла никому причинить вреда. В общем-то, она не могла даже отделиться от его тела. Но визуально ничем не отличалась от спецэффекта к старому фильму.

Мария, разумеется, мигом поняла, как именно он это сделал. Прижав ладошку ко рту, она несколько секунд сдерживала смех... Неудачно. Наконец, отсмеявшись, она сказала, подражая интонации стереотипного 'злобного подручного Темного Властелина':

— Ну, тогда все формальности улажены, мой повелитель.

Чезаре поддержал игру, сделав морду кирпичом:

— Все идет точно по плану. Мы завоюем этот мир и вместе будем править Галактикой...

После чего, не сдержавшись, расхохотался. Не зловеще, а весело и задорно.

— Не-не-не! — замахала одной рукой Мария. Другая рука была занята — она обнимала его за шею.

— Это не смех ситха. На общем собрании злодеев тебя за такое засмеют. Причём, правильным смехом.

Он улыбнулся фирменной 'кошачьей' улыбкой:

— Надо быть хитрее. Вот я в свое время не был похож на темного лорда, и результат: ты сейчас у меня в руках. Заточить тебя в башню, а?

Никакой башни у него, конечно, не было... Но при желании устроить было вполне реально.

— Эй, какое в башню? — шутливо возмутилась Мария, — Я ведь ситх, меня не положено в башню!

— Ну, тогда мне остается наглейшим образом воспользоваться служебным положением ситха 'более высокого порядка', — ответил Чезаре, придвигаясь ближе...

Девушка капризно вывернулась, подставив под поцелуй щёку.

— Ниха-ачу, — проканючила она, — Какой же ты тёмный лорд с таким-то смехом?

— И что же, раз смех неправильный, то все, 'прошла любовь...'? — поинтересовался мужчина, целуя ее шею.

— А может, у тебя не только смех неправильный, — Мария продолжила 'уворачиваться' от поцелуев, — А вдруг ещё что неправильное? Вот, например, вспомни, как ты Лютотюльпана отвлекал.

Она хихикнула против воли, когда губы мужчины в очередной раз коснулись нежной кожи на шее.

— Обычно те, у кого в этом плане что-то не так, не пристают к девушкам с поцелуями. Разве не так?

— Да ладно? — возразила Мария, — У Лютотюльпана были и мужья, и жёны. А ну как это заразно?

— Что заразно? — ехидно улыбнулся Чезаре, — Разве ты слышала, чтобы с самой весны я приставал хоть к кому-нибудь, кроме тебя?

— Да ты и ко мне не особо-то приставал, — снова хихикнула девушка, — Кто знает? Может, сдерживался?

— Конечно же, сдерживался, — легко согласился Чезаре, — Мне хотелось поцеловать тебя и посмотреть на реакцию, еще когда стало ясно, что ты это почувствуешь. Но я ограничивался тем, что втихомолку тебя лапал.

— Эй, это когда ещё?! — 'возмутилась' Мария и активно задёргала ножками, — Что за подставы!

— Было, было, — рассмеялся шпион, прижимая ее к себе чуть крепче, — Я просто делал это аккуратно и не палясь.

— Та-ак! — всё ещё находясь у него на руках, Мария умудрилась упереть руки в бока, — Ничего не знаю. Когда это было? Почему я не в курсе?

— Говорю же, не палился. Я вообще очень скрытный. Что мог бы совратить тебя так, чтобы ты не заметила, заявлять, конечно, не буду, но...

— Совратить, да так, чтобы я не заметила? Нашёл чем гордиться!

— Вот-вот, — ухмыльнулся Чезаре, — Так что гарантирую: если я тебя совращу, ты это запомнишь...

И пока она соображала, что ответить на это самоуверенное заявление, все-таки поцеловал ее. На сей раз Мария не успела увернуться. Она шутливо забарабанила по плечу Чезаре, а затем, кулак разжался, ладонь мягко легла на плечо мужчины, и она ответила на поцелуй, совершенно забыв про свою игру в обиженную недотрогу.

'Точно по плану' — пронеслась глупая мысль у него в голове.

Спустя некоторое время пришёл конец и этому поцелую.

— Хм... — Мария нахмурилась, — Кажется, любовь не лечит... кругом одно враньё! — с притворной злобой погрозила она кулаком небу.

Чезаре не сразу сообразил, что она имеет в виду.

— Может, это твой бог таким образом гарантирует, что я не совращу тебя хотя бы до вечера?

— Ну да, чтобы не травмировать психику девственницы в теле развратницы, — рассмеялась девушка.

Чезаре усмехнулся. Эта пикантная деталь не была для него новостью, но шуток на эту тему он предпочитал избегать.

— Ну, пусть работает... пока. Хотя если он так старается уберечь тебя от психологических травм, то непонятно, где он был до этого.

— Пути Господни неисповедимы, — пожала плечами Мария, — В любом случае, тебе надо к Рейко. Думаю, она уже закончила со студентами.

— Надо, конечно, — не стал спорить мужчина, — Но это не срочно. Что же до Бога... — кардинал ухмыльнулся, — Что ж, в таком случае его обязанности и дальше буду исполнять я. Получается пусть не идеально, но смею надеяться, приемлемо.

— С непорочным зачатием ты точно облажаешься, — во весь голос рассмеялась паладинка и вновь стукнула его по плечу.

— Ну, непорочность и я — вообще понятия плохо совместимые, — парировал шпион, — Но, по крайней мере, оберегать тебя у меня получается явно лучше, чем у него.

— Ну так люди и являются основой армии Господа, — усмехнулась Мария, — Об этом даже киношники Голливуда знают. Ходил бы ко мне на лекции, был бы в курсе.

— Пусть так, — пожал плечами Чезаре, не собираясь затевать спор на тему религии. Он был атеистом, она ревностной католичкой: ничего хорошего из этой темы по определению не выйдет.

— К себе на лекции, пожалуй, зазывать не буду... Тем более после сегодняшнего.

Девушка состроила притворно-настороженную моську.

— И что же там такого происходит на твоих лекциях, что мне там лучше не появляться... тем более после сегодняшнего?

— Как что? — с наигранным удивлением переспросил макиавеллист, — Рассказываю об интригах, предательствах и прочих пакостях, которые просил тебя оставить мне. А ты что подумала?..

— Я ничего не подумала, — честно призналась Мария, — Потому и спросила.

Что на это ответить, Чезаре не придумал. Снова воцарилось молчание. Кардинал просто молча сидел, прижимая к себе послушницу, и наслаждался моментом...

— Ну-у... хорошенького понемножку, — улыбнулась она через некоторое время, — Кажется, Лили надоело кострировать клумбы.

Чезаре вздохнул со всей скорбью мира, но все же неохотно признал ее правоту и начал подниматься. С изрядным трудом, учитывая полное отсутствие опоры.

— Думаю, можно уже меня спускать, — заметила девушка.

— Можно. Но нужно ли?

— Думаю, нужно, — уже серьёзно сказала Мария, — Тебе нужно к Рейко, а мне — к Лили.

Шпион пожал плечами, но все же поставил ее на землю.

— Что ж, в таком случае, с нетерпением жду вечера.

— Ты там, главное, лечись хорошо. Ладно, я побежала по делам!

Что характерно, в данном случае фигура речи понималась буквально. Мария именно что побежала. Какое-то время Чезаре, улыбаясь, смотрел ей вслед. Затем улыбка исчезла с его лица, и он почувствовал, как теплота, с которой он смотрел на любимую и даже просто думал о ней, отступает куда-то в глубину глаз, сменяясь тем самым льдом, который он так не хотел видеть в ее глазах. Когда он снова встретится с ней, лед снова отступит, и ему снова не будет дела ни до чего, кроме нее. Но сейчас самое время заняться делом.

Поэтому Чезаре отправился не к Рейко, а к Эйхту. Лис чуял след добычи и не собирался ее упускать. А то, что эта 'добыча' вполне могла сожрать самого лиса, еще сильнее прибавляло остроты...

Гадая, какую именно пакость могло означать известие, что ему может вскоре понадобиться новый объект, Тадеуш дошел до спортзала. К своему удивлению, Розового Кошмара он там не обнаружил: вместо нее стояла незнакомая ему китаянка в военной форме и с фрейдистских размеров мечом на плече.

— Здравствуйте, пани... — сказал он, подходя, — Не подскажете, где можно найти пани Акеми?

— Упорхнула пташка. В декрет, наверное, — пожала плечами женщина, — Так что я за неё.

Она повернулась в сторону Сикоры.

— А ты у нас кто?

— Тадеуш Сикора, пани... Я пришел слишком рано?

Последнее предположение было вызвано тем, что других студентов вокруг не было.

— Не то чтобы очень, — ответила она, потягивая сигарету, — Минут на двадцать раньше, чем нужно. Зато хотя бы можешь быть уверен, что не опоздаешь.

— Могу я узнать ваше имя, пани? — спросил студент.

— Чанг, — ответила она, — Сержант Мелисса Чанг. Можно просто 'мэм' или 'ваше сиятельство', если вдруг забудешь имя, — ехидно добавила преподавательница.

— Вас понял, пани Чанг, — Тадеуш коснулся рукой ошейника, — Вынужден вас попросить в случае, если я начну себя вести неадекватно агрессивно, вырубить меня — это вернёт в меня в... нормальное состояние сознания. И заранее приношу извинения за все неудобства, которые я могу доставить в этом... состоянии.

— Мог бы и не говорить, я всегда так делаю со студентами, буянящими на уроках.

Она пожала плечами.

— Хотя иногда я их рублю мечом. Или сдираю шкуру. Или засовываю в задницу пулемет. Но это зависит от настроения, а оно у меня сегодня хорошее.

— Мда... я бы определенно предпочел бы первый вариант, пани Чанг... Чему планируете посвятить сегодняшний урок? Общая подготовка... или у вас своя программа?

— Сегодня же праздник, верно? — улыбнулась женщина, — А Эрл как раз доделал мяч для бунтарьбола, так что найдем чем заняться.

— О! — улыбка Сикоры стала шире, — Это интересно. А что такого в этом мяче?

— Он ведет себя, как хочет. В смысле, как ему придет в голову.

Она махнула рукой, приветствуя еще двух студентов — коренастого южанина и спортивного вида блондинку.

— В таком случае, полагаю, мы можем сыграть в одной команде? — предложил Тадеуш, тоже приветствуя вновь прибывших.

Чанг фыркнула.

— А кто судить будет? Эдуардес?

— А чем вас Эдуардес не устраивает? — не понял южанин, — Привет, Мелисса, а что, Розового Кошмара не будет?

— Я за неё, — ответила Чанг, а затем достала из кармана смартфон и взглянула на экран, — Хм... Ладно, мальчики-девочки, одевайтесь пока, а мне надо уладить одно дело.

— Ну, моя одежда в принципе подходит и для спортивных занятий, — Тадеуш демонстративно отряхнул танцевальные брюки. Тем временем народ продолжал прибывать: в зал вошел долговязый студент в многократно заклеенных очках.

— Тогда можешь не одеваться, — махнула рукой Мелисса, туша сигарету о боковину банки-пепельницы, — Ладно, я ушла. Никуда не разбегайтесь.

Она двинулась вниз по лестнице.

— Не вернусь к началу класса, проведите разминку!

— Хм... куда это она? — с интересом спросила блондинка, — А, ладно, кто как хочет, а я пошла смотреть на мяч!

С этими словами она бегом бросилась в сторону зала.

— Эй! Меня подожди! — бросил долговязый, помчавшийся следом.

Пока что в зале осталось всего два человека.

— Почему-то мне кажется, что только что случилось что-то на редкость поганое... — поляк протянул руку, — Тадеуш Сикора, сигма и разум.

— Хесус Эдуардес, альтернативные способы энергопередачи, — ответил южанин, пожимая руку Тадеуша, — Ну, учитывая, что Мелисса у нас вроде как безопасница, ей пришло сообщение явно не об убёгшем молоке.

Тадеуш сокрушенно покачал головой:

— В этой школе что-нибудь бывает тихо и мирно? Кстати, как насчет сыграть в одной команде?

— Можно и в одной, — пожал плечами Хесус, — А чего ты к Рейко не сходил? Убрал бы эту красоту, — он провел пальцами по своему лицу, будто на нем отражался шрам Сикоры. — Да все как-то не до того: ношусь, будто с утра сел на осиный улей, — хмыкнул поляк, — Даже Хронос не помогает, когда за день надо выполнить недельный план...

В следующую секунду и дверей зала вылетел жёлтый мяч, завис в воздухе, грохнулся на пол, подпрыгнул к потолку, а затем вцепился в него своими лапками и осторожно высунул любопытную мордочку.

— Ловите его! Ловите! — радостно подпрыгивая и громко крича, выскочила из зала девушка.

— Ох ты, ёб твою, — произнёс Хесус, — Это что... мяч? И что... как этим играть?

— Не ругайся! Ты его пугаешь, — огрызнулась светловолосая и весело прыснула в кулачок, когда мяч негромко чихнул.

Тадеуш мягко улыбнулся и подошел к девушке:

— Позвольте мне, пани... — Сикора переключил внимание на мяч, — Ну, малыш, иди сюда, не бойся... — он протянул к мячу руку ладонью вверх.

Мяч неуверенно прополз по потолку полметра в сторону поляка и застыл, глядя на него чёрными блестящими глазёнками. При ближайшем рассмотрении он больше напоминал покемона, чем мяч...

— У кого-нибудь есть что-нибудь вкусное? — Сикора улыбнулся, ощущая себя последним идиотом.

— Только это, — девушка извлекла из кармана шоколадный батончик.

— Осторожно! — крикнул долговязый, но было уже поздно.

'Покемон' оторвался от потолка, на ходу сворачиваясь в мяч, со скоростью, лишь чуть-чуть не дотягивающей до пушечного ядра, устремился в сторону светловолосой. Лишь в последний момент, воспользовавшись заемной силой, Тадеуш смог оттолкнуть ее из-под удара.

— Ух... спасибо, блин, — неожиданно рассмеялась она, сидя на полу.

Мяч же в нескольких сантиметрах от поляка замер, словно суслик, который увидел нечто странное, но не знал, как на это реагировать. Или крыса, которая не могла понять, похвалят её сейчас за кражу семечек или отругают.

— Кабу? — пропищал он.

Тадеуш, держа мяч одной рукой, протянул вторую блондинке... Которая, однако, проигнорировала ее, предпочтя подниматься самостоятельно.

— Простите, пани... как, вы сказали, вас зовут? Предлагаю покормить это стихийное бедствие, пока он еще в кого-нибудь не выстрелил...

— Светлана. Светлана Сухарикова. Мотолёт.

Она протянула шоколадку.

— Очень приятно, пани Светлана, — улыбнулся поляк, после чего зубами развернул обертку и протянул мячу лакомство, — На физкультуре всегда так... оживленно?

— Обычно оживлённей, — заметил Хесус, — И, если честно, я не знаю, у кого будут жёстче придумки, у Розового Кошмара или у Мелиссы.

— Ка-а-абу! — радостно сообщил мяч и, схватив лапками шоколадку, начал радостно её грызть. В этот момент он ещё больше стал напоминать грызуна, разве что уж больно лёгкого и мягкого.

— Так и буду тебя звать, — буркнул Тадеуш, передавая кушающий мяч Светлане, — Занятный малый...

— Это Эрл его создал, — сообщила девушка, кивая в сторону долговязого, который стеснительно стоял в стороне, отреагировав на представление только вялым жестом руки.

— Эмм... Может, его кто-нибудь возьмет у меня? — поинтересовался поляк.

— Давай его сюда, — сказала Светлана, жадно протягивая ручки к мячику.

— Ка-а-абу! — произнёс мяч, всеми четырьмя лапами вцепившись в шоколадку, будто бы это сокровище, которое у него вознамерились отобрать.

— Милая картина... — Тадеуш достал мобильный и сфоткал Светлану с кушающим Кабу на руках.

— Ух ты, а что это у нас тут происходит?!

С этими словами, протиснувшись между Тадеушем и Хесусом, к центру событий проскользнул некий светловолосый парень в спортивном костюме, но с неко-ушками на голове, который тут же загородил весь кадр своей спиной.

— Ути-пути, какая няша... — умилённо произнёс он, склонившись к мячику, — Ты, жёлтенький, кстати, тоже ничего.

— Ну ладно, — торопливо сказал Сикора, — Кабу покормили, предлагаю теперь приступить к игре. Раз уж пани Чанг сказала, что правила как в обычном волейболе, то по ним и будем судить. Судью каждую игру менять будем. Желающие посудить есть?

— Хм... пожалуй, я буду судьёй, — заметил Эрл, — Если честно, меня как-то играть не тянет.

— Что, мяч взрывается при попадании в штрафную зону? — осведомился ушастый.

Отчего-то это предположение показалось Светлане разумным, и она с подозрительным прищуром посмотрела на Эрла.

— Колись, что ты от нас утаил?

— Не-не-не-не, — замахал руками Эрл, — Просто я не очень люблю физические нагрузки.

— Ага, — небрежно фыркнул ушастый, — Так мы тебе и поверили.

Он обернулся к Тадеушу и протянул руку для знакомства.

— Да, кстати, Феликс Столл, озверин.

— Тадеуш Сикора, сигма и разум, — ответил поляк, пожав руку, — На основе тестостероновых гормонов с модификаторами? — как бы невзначай уточнил Сикора, — Вряд ли, слишком быстро бы выгорал... Стимуляция лимбической системы и ретикулярной формации?

— Зачем вливать гормоны, если можно стимулировать их выработку? — усмехнулся Феликс, — Хотя, если честно, пока что приходится принимать озверинчик курсами, но, думаю, озверин версии 2.0 будет уже на основе наноботов, чтобы делать из слабака альфа-самца на постоянной основе.

— Эй, звери! — вмешалась Светлана, — Вы играть-то будете?

— Сейчас идем! — крикнул в ответ Тадеуш, но все же поинтересовался у Феликса:

— Какую выборку и контрольную группу планируешь?

— Ну-у... в этой школе достаточно безвольных слабаков, так что и идти далеко не надо, и объекты всегда будут в поле зрения, — усмехнулся тот.

— Ясно, — сказал Тадеуш, подсчитывая количество студентов на занятии, — Так, полагаю, у нас два на два. Без обид, но первую игру я в команде с Хесусом. Потом можно и рокировку сделать.

— Я не против, так будет даже веселей!

Феликс выбежал на поле, где Хесус и Светлана уже натягивали сетку.

— Светочка! Мы с тобой в одной команде! — весело заявил он.

— Тадеуш! — не отвлекаясь от своего дела, крикнула она, — Вмажь ему по кумполу от моего имени!

— Эм? За что, пани Светлана? — похлопал глазами поляк, не сходу понявший причины ярости русской, и перевел взгляд на очень довольного Феликса. Тот 'по большому секрету' пояснил:

— Она просто очень смущается, если её ласково называть, и прячет стеснительность за агрессией.

— О чём вы там шепчетесь?! — яростно выкрикнула девушка, всё ещё удерживая сеть.

— О том, что мы с паном Феликсом, как истинные джентельмены, не вправе стоять в стороне, в то время как пани работает, — Тадеуш подмигнул Феликсу и решительно подошел к столбу, к которому привязывала сеть русская, — Позволите, пани Светлана?

— Отлично. Подержи и закрепи, а я пока вломлю этому кошаку!

Реакция Феликса была моментальной. Ухватившись за канат, он в пару приемов взмыл под потолок.

— Я не кошак! Я нэк! Я няшный и кавайный! Мне нельзя вламывать!

— Нэк? — переспросил Тадеуш, закрепляя сеть, — Что это вообще?

— Кажется, это как-то связано с китайскими порномультиками, — ответил Хесус, отходя от сети и критически оглядывая получившийся результат. Кажется, сеть была хорошо закреплена. Он довольно кивнул.

— Тебе не хочется посмотреть на то, как они будут против нас играть в одной команде?

— Да, а потом сделаем рокировку, и у них будет шанс оторваться друг на друге... Эрл, а что Кабу еще умеет, кроме как быть мячом?

— Ну-у... я не вкладывал в него каких-то особенных заморочек, — рассеянно ответил парень, вертя мяч в руках, — Он, вроде как, изначально планировался как мяч.

— Кабу, — подтвердил Кабу, кивнув головой.

Почесывая мяч за ухом, Тадеуш покосился на Светлану, все так же караулившую 'кошака' у подножия каната.

— Феликс, тебе еще с ней играть в одной команде!

— Да я не то чтобы против. Я очень даже за. Всеми руками за, — ответил тот, ещё крепче вцепляясь в крюк, — Вот Светусик отчего-то против.

— Я против? Я не против! — рыкнула 'Светусик', после чего ее голос стал опасно сладким, — Слезай. Поиграем. Да-а-а.

— Да, они определенно отличная команда, — Тадеуш взял Кабу на руки, — Любишь чеканиться, Кабу? — с хитрой улыбкой спросил он.

— Ка-абу!

— Я сразу предупрежу, его очень сложно чеканить, — прокомментировал Эрл.

И вправду: если в первый раз Кабу приземлился, как положено мячу, то во второй нагло уцепился за ногу Тадеуша. И в тот же самый момент в зал вошли еще две девушки.

— Это чего это вы тут творите? — спросила одна из них, мускулистая брюнетка неформального вида, — Вам делать нечего, как на классы таскать свои придумки?

— Да ладно тебе, Элли, ты только посмотри, какой он миленький! — умилилась её подруга, отличавшаяся выдающимися... достоинствами.

— Кабу — это мяч для бунтарьбола, — пояснил Эрл.

— Да, если наша школа так хочет косить под Хогвартс, то нам нужен свой собственный спорт, — согласилась Светлана, отвлёкшись от попыток скинуть Феликса с каната.

— Вот как, — задумчиво ответила Элли, — Ну, лады, но я в этом не участвую. И вообще, с чего это им приспичило вместо военно-полевых учений устроить соревнования по этому вашему лохоболу?

— Не смей называть его лохом, Элли! — возмутилась её спутница, стягивая мячик с ноги Тадеуша. В следующую секунду она чмокнула Кабу в пузико.

— Давай лучше переименуем эту игру. Будет не бунтарьбол, а няшкобол!

— Ка-а-абу! — поддержал идею Кабу.

— Ему нравится... да и я не против, — согласился Феликс, осторожно спускаясь по канату, — Решено! А победитель в матче будет называться няшкой.

— Тогда я тем более не участвую, — покачала головой Элли, а затем, глупо хлопая глазами, уставилась на Феликса, — Э-э-э... никогда не видела няшные смайлики в жизни. Больше не корчи такую рожу.

— Пани, но без вас не получится равных команд, — заметил Тадеуш, — И потом, пани Чанг намекнула, что навык игры с этим мечом может нам вскоре пригодиться.

Спохватившись, он торопливо представился.

— Элли Хатунен, нано-интеллект, — представилась девушка, — Так возьмите уже того дылду Эрла, как раз три равных команды получится.

— Ты бука, Элли, — резюмировала её подруга, — А меня зовут Хлоя Фьюри, ведьмин мох. Кста-а-ати! — протянула она, — А давайте называть проигравших буками?!

— Ка-а-абу! — внёс на обсуждение предложение Кабу.

— Тогда лучше бяками, — рассмеялся Сикора, — Это созвучнее с няками. А Эрл у нас первый на роли судьи — мы планировали рокироваться, чтобы каждый успел и поиграть, и посудить... Ну что, начнем, панове?

— Говорят, мы бяки-буки, ка-а-ак выносит нас земля? — пропела по-русски Светлана, подходя к сетке, — Монетка есть?

— У меня есть, — сообщил Эрл, — Кстати, сейчас мы можем тренироваться в правильном составе: в бунтарьболле члены команды должны быть разнополыми. Это... в общем, имеет значение.

— Бли-и-и-ин, — протянула Хлоя, — А я хотела с Элли быть в одной команде...

Она резко оживилась.

— Элли! А давай ты быстро сбегаешь к Фрее и сменишь пол?

— Я уже тысячу раз говорила, НЕТ!

— Боже... я просто обожаю эту парочку! — умилился Феликс.

— Ка-абу! — подтвердил Кабу.

— Давайте уже кидать, — фыркнула Светлана, — Орел!

— Решка!

Вокруг были горы. Никаких лишних людей, как обычно: только несостоявшееся будущее Японии и его отец. Мальчик в белых одеждах с чистыми зелёными глазами, напоминающими два искусственных озера, какие обычно располагают перед храмами, смотрел на стрекозу, что разбилась об камень. Его отец — Одариги — проверял зачем-то породы на отвесной скале, немного отвлёкшись от остального.

— Она умерла? — спросил мальчик, не отводя внимательного взгляда.

Одариги повернул голову, но не понял вопроса. Он подошёл ближе, чтобы иметь возможность проследить за взглядом.

— Да, — был ответ, — Пришло её время.

— А... когда я вырасту, что будет с остальными, кто сейчас взрослый?

— Они постареют, — был спокойный ответ.

— А потом?

— Умрут, — Одариги повернул голову, снова глядя на скальную породу, которую расковыривал до того. Он уже понял, что этот разговор закончится в лучшем случае слезами. К сожалению, после облучения Рю слишком отставал от сверстников. Но хуже того было совсем иное. Он не годился в политику. И даже в солдаты Одариги не представлял, как его вырастить. Этот мальчик был слишком постоянен и мягок. Для Кику он представлял собой слишком умильное зрелище: один он мог часами наблюдать солнечные лучи или заниматься ещё чем-то далёким от тех ужасов, которые она видела на работе и которые её заставили пережить ублюдки из чиновничьего аппарата. Но на поприще подготовки и обучения... с ним были одни проблемы, и казалось, что он так ничему и не научился толковому, что сделало бы его ценным самураем или лидером. Близкие товарищи Одариги, которые знали о происхождении Рю, навязчиво советовали избавиться от дефектного амагуса без будущего, ещё когда стал ясен побочный эффект дара. Одариги резко отвергал эти предложения. Нельзя было сказать, что он любил Рю. Он даже не относился к нему как к сыну. Но что-то в нём не желало избавиться от жертвы этого эксперимента. Какое-то странное упрямство, некое убеждение, что человека нельзя бросать после того, как он полностью доверил тебе свою жизнь, судьбу, память... Ни за что нельзя. Он в это верил. Как и верил в то, что старое величие Японии нельзя утопить в сигме. Это было частью его жизни, его сущности, его природы. Маленькая вера в то, что нельзя избавиться от Рю за то, в чём он не виноват, была частью большой веры в Японию и идею возвращения былых принципов управления ею. Если бы Одариги уступил в этой маленькой вере, размером с горчичное зёрнышко, то он бы потерял что-то большее. Его большая вера бы рассыпалась в прах по этим, казалось бы, ничтожным зёрнышкам, как только выпало бы одно. Таков человеческий дух, что он требует цельности. Когда-то будущий самурай прочёл это в какой-то китайской книге. И сделал это частью своих убеждений, точнее — своё понимание этого. Одариги всегда помнил о цельном понимании картины. Всегда быть справедливым. Всегда верить в Японию. Всегда карать виновных. Всегда защищать своих. Всегда работать над людьми согласно своим убеждениям. Никаких исключений. Никогда. Он всегда всё делал правильно. Его дух был целен.

— Когда-нибудь я захочу умереть... — произнёс мальчик. От неожиданности Одариги повернул голову.

— Что?

— Ничего, — помотал головой Рю, отрывая взгляд от стрекозы, — А мы поднимемся выше в горы?

— А ты не боишься?

— Нет, я ведь с тобой! — еле заметно улыбнулся мальчик.

Одариги снова повернул голову к скале. И задумчиво кивнул.

Он бежал. Бежал не зная куда, как бешеный пес. Он не помнил, от чего бежал, куда бежал и где он вообще находится. Глаза застилала зеленая пелена, сквозь которую проникали образы прошлого... Будто у умирающего. И в этом мертвенном бреду он ясно видел то, что изо всех сил старался не замечать.

— Не смеете! — прошептал Рю, облизывая губы, — Не позволю себя уничтожить!

Так он бежал, примерно с минуту, прежде чем его глаза, наконец-то, смогли что-то видеть. Теперь он нашёл себя где-то в саду, средь лабиринта кустов и фигурно стриженных деревьев.

— Привет, — обратилась к нему странная девушка в очках, — Ты плохо выглядишь.

— Убирайся! — крикнул в ответ юноша, — Не подходи!

'Уйти. Не дать поймать. Не дать повредить' — стучал пульс в висках. Где-то там охранный периметр и лес... возможно, где-то в саду есть место, где можно скрыться... мысли зеленоволосого лихорадочно скакали с одного на другое, а тело продолжало бежать.

— С хрена ли? Я дочь госпожи!

Рю явно было не до анализа звуковой дорожки происходящего. Перелетев через пару-тройку кустов, он потерял контроль дыхания, что для такого состояния нервной системы неудивительно, и эпично ввалился в центр очередного куста, обдирая торс и руки, вместо того, чтобы его перепрыгнуть. Там он и замер, понимая, что выбираться это шумно и, мягко говоря, не быстро.

— Ты что? — удивленно спросила девушка, поднимаясь со скамьи, — Перепил? А кусты портить обязательно?

— Стой на месте! — выкрикнул Рю, выхватывая пистолет. Толку от этого было немного, учитывая, что он опять ничего не видел.

— Да что я тебе такого сделала!?

— Не хочу! — закричал Рю.

А затем его глаза опять стянулись в зелёные куски острозубого льда. Голос превратился в ледяное подобие прежнего, то опять скатывающийся в нервный истеричный тон, то возвращающийся в холодное безразличие.

— Тот, кто делает шаг назад — умирает. Делай шаг вперёд! Тот, кто опускает меч — умирает. Поднимай меч! Тот, кто медлит с рубкой — умирает. Руби немедля!

То сбиваясь на истерику, то опять ныряя в потустороннюю отрешённость машины, Рю, казалось, был близок к тому, чтобы его заклинило:

— Шаг! Подъём! Рубка! Шаг! Подъём! Рубка! Шаг! Подъём! Рубка! — повторял японец, а его голос затухал, пока он не стал уже шептать эти слова. 'Вектор' бессистемно, но угрожающе ходил в руке зеленоволосого, обводя пространство вокруг. Глаза безумно пульсировали зелёным.

— Ясно... — сказала девушка словно сама себе, а затем бесстрашно двинулась прямо к кустам, ничуть не опасаясь вектора, который японец уже даже и не скрывал. Зелёный мир никак не отреагировал на это движение... поначалу. А затем он сообщил: пустота. Она там, впереди. Она приближается. Там безопасно.

— Не... невозможно... — пробормотал Рю, чувствуя, как рука с пистолетом опускается, — Кто ты?

Пустота подошла к нему и обволокла его полностью. Смотрящий со стороны увидел бы просто по-осеннему рыжую девчушку, которая обняла японца и похлопала его по спине.

— Не бойся. Я рядом. Всё хорошо. Ты не один.

— Я обманывал себя, — прошептал японец. Он ни о чем не думал, ему просто хотелось выговориться, — Я убивал, потому что не хотел умирать. Не хотел оказаться на месте тех, кого рублю. Не ради какой-то мечты или долга, а по столь очевидной причине, которую в упор не замечал. Я не такой, как мне говорили, я хотел лишь уйти живым. Разве не все они этого хотели? Но почему они не отступали? Они всегда вели себя так, словно верили, что спасение в том, чтобы стоять и стрелять. Я тоже не отступал, хотя хотел. Но я всегда побеждал. Я знал, что если я начну отступать, они меня застрелят. Я не хотел давать им шанс, ведь нужен был ещё хотя бы один день... в который я мог бы сказать себе, что мы сделали ещё один шаг навстречу будущему. Я использовал каждый шанс, чтобы вернуться живым. Чтобы еще один день обманывать себя. Кто ты? Ты Аматерасу?

— Нет, — улыбнулась она и провела рукой по его волосам, словно он был перепуганным ребёнком, — Я просто выполняю её работу. Успокойся, расслабь нервы. Вдох. Выдох. Глубокий вдох. Выдох... Здесь все такие. Здесь все потерянные, не знающие, куда и зачем они идут. Все те, кто не может или не хочет жить среди тех, кто живёт за вратами. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Она чуть отстранилась и взяла Рю за плечи. Она улыбалась.

— Ты ведь Рю, верно? Рю Ёсикава? Неприкосновенный мечник, нефритовый воин, небесный клинок ветра? А я — просто Ноэль.

— Ёсикава-хикоку. Изменник и сигма-террорист. Тенгу-убийца, — уточнил Рю, — Таким меня видела Япония, как я здесь видел взбесившихся пользователей сигмы. Вот она, правда. Я убивал не монстров, а загнанных в угол людей, чтобы выжить, а не ради долга. Они же видели меня монстром в последний миг своей жизни. Раньше я не знал, каково быть на той стороне маски. Ведь быть там означало смерть.

Дыхание зеленоволосого постепенно пришло в норму. Мир снова вынырнул из нейрошока в зелёную, но всё же визуальную палитру оттенков.

— Меня не готовили к такому. Мне жаль, что я потерял контроль, Ноэль-сама.

— Но ведь теперь ты осознал свои ошибки, твоя жизнь продолжается, и ты ещё можешь спасти больше людей, чем убил за всю свою жизнь, и чем когда-либо убивал самый страшный и могучий воин прошлого. Я даже не могу представить, как это тяжело, понимать, что ты всю жизнь верил в ложь. Я не могу тебя понять. Прости. Я даже не могу посочувствовать. Могу только догадываться, что ты сейчас чувствуешь себя так, будто умираешь.

Какое-то время Рю пристально смотрел на листок куста — один из тех, которых тут, собственно в центре куста, было не счесть, и который никак не мог обладать чем-то выдающимся, ради чего его стоило созерцать столько времени. А потом зеленоволосый самурай тихо и отчаянно произнёс:

— Я амагус, верно? Потому мной и заинтересовалась Нарьяна. Потому никто и не удивился моим способностям, потому никто даже не стал спрашивать, как я это делаю. Потому меня не боялись военные, когда я был в плену. Потому Флора сказала, что меня обманули. Потому мой куратор называл мое состояние 'боевым трансом'. Потому я впервые услышал об амагусах от него.

И ещё много-много 'потому' пролетало в голове у 'наследника Аматерасу'. И все эти 'потому', начиная от постоянных тестов на каком-то оборудовании и заканчивая системой интернет-защиты, блокирующей чуть ли не всё информацию о мире и сигме, выстраивались в дорожку, которая вела лишь к одной двери, перед которой он сейчас и стоял и даже знал, что за ней. Только открывать всё равно не хотелось.

— Да, — кивнула Ноэль, — Ты амагус. Но мама заинтересовалась тобой не поэтому. Точнее, не только поэтому. Она видит в людях иногда даже больше, чем они сами хотят видеть в себе. А не боялись тебя только потому, что ты пока что всего лишь амагус, но ты ведь можешь стать большим. А Флора...

Девушка задумалась.

— Ты сказал, что ты говорил Флорой, да? О чём?

— Это уже неважно, — ответил он то ли на вопрос, то ли своим мыслям, — Похоже, я был достаточно глуп, чтобы надеяться на чудо и даже стать предателем дважды ради этой надежды. Прошу прощения, Ноэль-сама.

В следующее мгновение рука Рю внезапно полетела в плечо девушки для толчка, который должен был заставить её перекатиться на спину или на бок, чтобы понизить её уровень головы над землёй. Зеленоволосый, используя часть импульса этого толчка, провернулся на колене, отворачиваясь от Ноэль, и чётким движением приставил 'Вектор' себе к подбородку — всё это было сделано в одно движение, так же привычно, как вынимание катаны из ножен.

'Не хочу!' — успело заорать в голове у Рю. 'Ба-бах!' — громко сказал 'Вектор'. Голова японца резким движением дёрнулась, ложась ему на плечо и уходя в 'пустоту' пространства, а сам Рю с криком упал на землю, выпуская пистолет из рук. 'Вектор' говорил слишком громко.

— Аааааарр! — вскрикнул самурай, обдирая кожу ещё больше и катаясь по периферии куста, где ветки ещё были не примяты, — Громко! Больно!

Из всех возможных повреждений в данной ситуации японец умудрился причинить себе самое неприятное и не смертельное — серьёзно оглушить одно ухо.

— Ты что делаешь, бака?! — крикнула Ноэль, бросаясь к юноше. Первым же делом она подняла пистолет с земли, а затем размахнулась и со всей дури запустила его куда-то в сторону забора, из-за чего сама потеряла равновесие и чуть было не упала.

— Дурак! Дурак! Дурак! — закричала она, зажмуривая глаза. С каждым криком она всё больше сгибалась пополам, пока, наконец, просто не упала на колени, — Зачем?!

— Дерьмо! — прошипел Рю, обхватывая голову обеими руками, — Без клинка... всё через задницу! Кто изобрёл эти криворукие куски железа, которые постоянно по мне мажут?!

Японец с гневом то ли на самого себя, то ли на изобретателя огнестрельного оружия ударил ногой по земле, после чего уже тише добавил что-то совсем непонятно как связанное с происходящим:

— Говорят, раньше самураи любили есть рыбу фугу. Одна ошибка в её приготовлении, и блюдо превращалось в смертельный яд. Но у поваров, умеющих её готовить, всё равно всегда были клиенты, потому что... А в самом деле, зачем им это? Я ведь никогда не задумывался, считая, что это была просто демонстрация храбрости. Но теперь я думаю, что так делали те, кто хотел дать судьбе шанс отомстить за убитых ими людей, ведь проиграть врагу — это позорно, совершать сэппуку без причины — непростительно... а проиграть судьбе — никогда не может быть чем-то дурным для воина. Я бы, пожалуй, лучше выпил чаю... хороший горький чай... это лучше, чем грёбаные кривые пистолеты. Определённо лучше...

Ноэль оторвала взгляд от земли и выпрямилась, глядя на японца сверху вниз:

— Почему вы, люди, стремитесь убить сами себя? Всегда. Всю историю своего существования. Сколько я ни читаю о вашей истории, сколько ни читаю ваших стихов... вы всё время стремитесь к смерти. Как мама хочет, чтобы я вас всех спасла, если вы сами не хотите этого? Я не понимаю... Даже ты... ты хочешь умереть. Почему? Почему не дать не судьбе шанс отомстить, а себе — шанс искупить вину?

— Почему? — глядя в небо, переспросил Рю, — Я всегда хотел жить. И те, кого я убивал, тоже. Они стреляли, потому что хотели жить. И я рубил их, потому что хотел жить. И кого из нас должно было спасти? Желанием жить нельзя спасти людей.

Японец посмотрел на внешнюю сторону своего правого предплечья. Там по-прежнему красовалась татуировка 'Меч, дарующий жизнь'.

— Наверное, у них было что-то, ради чего стоило стрелять? Или это был просто страх? Вероятно, всё вместе. Каждый раз, наблюдая восход солнца следующим утром после боя, я радовался. Не тому, что убил людей, а тому, что бой прошёл, а я вижу солнце. Но, чем больше у меня было таких восходов, тем меньше их было у других. Один мой равнялся сотням других, что я отнял, понятно? Кого из нас следовало спасать? Меня или их? И этот выбор был неотвратим, это не искупить, не вернуть назад. 'Меч, дарующий жизнь' был ложью. Сколько бы я не убивал, будущее всё равно не изменить, а сигму не остановить. Я выходил на поле боя против тех, кого должен был защищать. Это 'Меч, отнимающий жизнь'. Теперь, когда у меня нет союзников, и солнце уже не мой символ, мне даже незачем ждать его утром. Некуда возвращаться. Не за что бояться. Следовательно, больше не надо рубить. Но можно ускорить процесс своего поражения, чтобы не размышлять об этом, не вспоминать и не пытаться понять, как так получилось, что никого спасти мне не удалось. И не размышлять, зачем меня обманули мои же родители. Ведь человек не выбирает где и когда родиться, но у него есть шанс выбрать, где и когда умереть. Нельзя 'всех спасти', мы все уже проиграли, как только попали в этот мир, в этот бой за наши жизни и благополучие друг против друга. Я должен был поступить, как самурай, и погибнуть в своём последнем бою. Тогда бы я получил по заслугам и не узнал бы всего этого.

Он прикрыл глаза. Отчаяние захлестывало его, но при этом разум становился спокойным и отстраненным. Печально улыбнувшись, зеленоволосый процитировал Хагакурэ:

— Я постиг, что Путь Самурая — это смерть. В ситуации 'или-или' без колебаний выбирай смерть. Это нетрудно. Исполнись решимости и действуй. Только малодушные оправдывают себя рассуждениями о том, что умереть, не достигнув цели, означает умереть собачьей смертью. Сделать правильный выбор в ситуации 'или-или' практически невозможно. Все мы желаем жить, и поэтому неудивительно, что каждый пытается найти оправдание, чтобы не умирать. Но если человек не достиг цели и продолжает жить, он проявляет малодушие. Он поступает недостойно. Если же он не достиг цели и умер, это действительно фанатизм и собачья смерть. Но в этом нет ничего постыдного. Такая смерть есть Путь Самурая. Если каждое утро и каждый вечер ты будешь готовить себя к смерти и сможешь жить так, словно твое тело уже умерло, ты станешь Подлинным самураем.

Ноэль, однако, древний трактат совсем не вдохновил.

— Ну вот, опять... опять ты цитируешь очередного любителя смерти.

Вздохнув и покачав головой, она продолжила:

— Есть те, кто несут смерть, есть те, кто несут жизнь. Многие просто живут и дают жить другим. Ты спрашиваешь, кого из вас следовало спасти тогда? Я отвечу: их. Потому что они, твои противники, жили своей жизнью, пока не вмешался ты. Ты приносил им смерть. Ты не хотел этого, ты даже это делал не по своей воле, а по воле тех, кто обманул тебя, кто направил тебя убивать. Но ты это делал. Ты был чудовищем, которое надо было остановить.

Девушка хмуро смотрела на Рю. Юноша заметил, что в её ледяных глазах секунда за секундой пробегают странные голубоватые искорки, словно складывающиеся в какие-то нечитаемые значки.

— Но теперь ты это понял. Теперь тебя нет смысла останавливать: ты сам остановился. Нет смысла тебя убивать — это принесёт лишь больше смерти. Это простая математика. Оставшись жить, ты всё ещё можешь остановить тех, кто несёт смерть. Их смерть лучше, потому что если умрут они, смерти будет меньше, чем если они будут живы.

Ноэль глубоко вздохнула.

— Но есть ещё одна крайность. Крайность, достойная идеала. Не убийца, не несущий смерть. Разоружитель, чей меч не отсекает головы, а разрубает клинки и режет руки... — она сокрушённо покачала головой, — Когда я прочитала твоё дело, я так надеялась, что ты станешь им.

Под взглядом Ноэль Рю опять перешёл в сейдза. Склонив голову, он произнёс:

— Я не могу остановиться. Мой меч всегда атакую насмерть. Иккэн-хисацу. Но сегодня вскрылась истинная причина этого. Я использовал иккэн-хисацу не для атаки противника, а для выхода из боя. Я не самурай. И если у меня будет меч в угрожающей моей жизни ситуации, то я убью первым же ударом из страха быть убитым и не смогу контролировать это. Я не оправдаю таких идеальных ожиданий. Я нелепое орудие смерти, программа... — Рю осёкся, — Не может быть... программа?

Зеленоволосый замолчал, но вскоре продолжил:

— Они мне так же говорили. Нужно убить того-то и того-то, тогда в будущем прервутся следствия злодеяний этих людей и тысячи других спасутся. Но это было ложью. Я не хочу больше решать, кто достоин умереть, а кто нет, и не хочу слушать ничьих решений в этом вопросе.

— Тогда забей и стань садовником, — не было понятно, предлагает Ноэль серьезно, или ей просто надоел разговор, — А что? По-моему, отличная идея. Ни жизни, ни смерти, только кустики.

— Зачем я вашей матери, Ноэль-сама? — холодно отреагировал Рю, — Чтобы у неё был тенгу-убийца, не так ли? Которого можно послать ликвидировать врагов, верящих в силу огнестрельного оружия. Увы, я оказался менее совершенен, чем предполагалось: запрограммирован поступать особым образом в бою.

Она покачала головой.

— Ты не программа, поверь мне. Ты человек... пусть даже весьма необычный. Если захочешь, ты всегда перепишешь свою программу. Силой своей воли, путём долгих и тяжёлых тренировок.

Ноэль поправила очки.

— Ты не программа. Ты куда комплексней и сложней.

— Человек? Я знаю. Но в бою это не имеет значения, там я не человек. Шаг. Подъем. Рубка. Вот что я, — зеленоволосый выпрямился, — Ноэль-сама, я подчиняюсь, но меч в руки больше не возьму. То, что во мне записано, не должно быть реализовано. Я не выдержу этого теперь, когда знаю, что никакого 'меча, дарующего жизнь' не было.

Ноэль сделала шаг к нему и положила руку на плечо.

— Я тебя заставлять не буду, — улыбнулась она, — И не буду спорить. Я пока ещё слишком мало знаю, чтобы изображать из себя мудрого наставника.

— Что теперь делать? — зеленоволосый провёл рукой себе по груди и посмотрел на собственную кровь на ладони, — Там была бойня. Похоже, что многие погибли, и неизвестно, что сейчас происходит.

— Там уже все закончилось, — ответила девушка, — Собственно, Финелла распорядился отправить кого-нибудь из студентов позаботиться о тебе. Я вызвалась добровольцем.

Упоминание 'великого, но недостойного человека' Рю не понравилось, но он предпочел не заострять на этом внимание.

— Надо добраться до медпункта. Эти поверхностные раны могут потом начать гноиться.

— Ага. Это кабинет семнадцать. Там живёт Рейко, — кивнула Ноэль и направилась в сторону здания школы, — Пойдём, я тебя провожу.

— Да, Ноэль-сама, — ответил Рю, поднимаясь на ноги, — Рейко-сан врач? Она похожа скорее на... техника.

— А какая разница? — пожала плечами девушка, показывая дорогу, — Организм человека — такая же техника, только в разы более тонкая и сложная. Для Рейко нет разницы между механизмом и человеческим телом. Она гений. Ей даже не нужно знать наверняка: в большинстве случаев она просто видит, что что-то неправильно. Это на уровне интуиции.

— В здоровье человека гораздо важнее его психика и настроение, — ответил зеленоволосый, — Потому врачи и техники обычно мыслят по-разному. Мой тренер как-то говорил, что если не докажешь раненому, что он здоров, то как искусно ни приводи его тело в превосходное состояние, он останется раненым. Правда, потом он приводил пример, что воин без головы, не желающий осознавать себя мертвым, совершает еще одно последнее движение, несмотря на то, что это почти чудо. Техника не учитывает такие законы.

— Вообще-то, это не чудо. Это работа спинного мозга, всё ещё обрабатывающего последнюю команду головного, мышцы и тела. В этом ничего особенного, это уже всё объяснено. Так что не волнуйся. Рейко тебя починит идеально.

Японец промолчал. Горло и гортань уже вполне себе вспомнили, что они повреждены, оставшись без адреналинового допинга и нейрошокового стресса.

Когда Рю и Ноэль пришли к Рейко, там уже лежало три человека на кровати, и еще один валялся себе на полу, поскольку места ему попросту не хватило.

— Рейко! У нас тут ещё один раненый! — возвестила Ноэль.

— В сигма-проектор, — сходу ответила преподавательница.

Рю, ни слова не говоря, покорно погрузился в белый гроб. Рейко закрыла крышку, и японец увидел окружающий его яркий свет.

— Надеюсь, это не ты его так, — заметила ученая.

— Боже упаси, — ужаснулась Ноэль так, что даже сделала резкий шаг назад, ударившись спиной об угол двери, — Всё так и было.

Женщина покачала головой.

— Скачала бы уже себе чувство юмора из интернета, а то тебя даже стебать не смешно, — порекомендовала она.

— Я не пользуюсь скачанными из интернета шаблонами, — ответила Ноэль, — Я набираюсь знаний классическими методами.

Тем временем боль в теле отступала. На самом деле, в этом свете постепенно перестаёшь ощущать своё тело. Оно кажется словно расплавившимся в этом белом свете, который все сильнее напоминает какую-то жидкость. Наверное, примерно так же чувствует себя еще не родившийся ребенок в утробе матери.

— Ноэль... — Рейко покачала головой, — Ну, хоть ты-то понял юмор, а, страшный сигма-террорист? — спросила доктор Кеншу, стукнув пальцем по крышке гроба.

— Вообще-то... нет, Рейко-сан.

Женщина сокрушённо вздохнула.

— Ну что с вами за беда... ладно, пока ты в сигма-проекторе, скачаю-ка я тебе чувство юмора.

— Рейко, нет! Это нарушение свободы и целостности личности! — вдруг перепугалась Ноэль, повиснув на руках ученой.

— Да что ты, в самом деле?! — возмутилась Кеншу, — Я ж пошутила!

— Ну и шуточки у тебя, — покачала головой девушка, отпуская доктора.

— А что в них такого? — пожала плечами учёная и, поправив очки, сделала её пару росчерков, — Ладно, будешь щеголять голым торсом, или тебе какую-нибудь курточку создать?

— Это был спортивный костюм, Рейко-сан, — сообщил Рю, — Хотелось бы восстановить его или что-то того же типа.

— Значит, восстановим, — кивнула она и продолжила рыться в голографической панели, — Тебе беленький?

— Нет... — как-то сдавленно поспешил ответить зеленоволосый, — Какой-нибудь... другой.

— Ну, вот и готово, — после не очень продолжительной паузы произнесла Рейко, а затем толкнула крышку гроба, — Можешь вылезать.

Выбравшись из сигма-машины, Рю поклонился Рейко и уставился на специфический натюрморт в помещении, как всегда не торопясь уходить без намёка на то, что это одобрено 'сигма-доктором'. Интуитивно зеленоволосый чувствовал, что у неё или высокий пост в организации, или высокий уровень самостоятельности, что уже говорило о многом. Да и с Ноэль-сама она вела себя довольно свободно, что ещё раз подтвердило первоначальные догадки о привилегированном положении перед Нарьяной.

Рейко некоторое время смотрела на Рю. Рю смотрел на Рейко. Рейко моргнула и продолжила смотреть на Рю. Ноэль смотрела на них обоих, переводя взгляд с Рю на Рейко и с Рейко на Рю.

Моргнув в очередной раз, женщина поправила песне.

— Передаю его в твои руки, Ноэль. Чую я, он сам тут вообще пропадёт.

— Э-э-э... — студентка подняла бровь, — Это ещё одна шутка или ты это серьёзно?

— Даже если и шутка, в каждой шутке есть доля правды... кроме того, вы друг другу подходите. У вас так много общего. Например, чувство юмора.

Теперь Рю уже вообще мало чего понимал в происходящем. Точнее, теперь его сознание наконец-то констатировало этот факт непонимания, так что зеленоволосый просто застыл, смотря куда-то между двух 'офицеров' Нарьяны и пытаясь принять наиболее 'ритуальный' вид. Такой вид должен был бы компенсировать недопонимание ситуации и продемонстрировать вежливую готовность исправиться по малейшему намёку... однако, получился скорее образ волчонка, который уселся с прямой спиной на камень у дороги и делает вид, что он непоколебимый лесной дух.

— Э-э-э... — Ноэль покосилась на Рю и, не найдя пояснений с его стороны, ответила, — Хорошо, я принимаю его!

— В каком смысле? — не выдержал непонятности происходящего зеленоволосый и посмотрел на Рейко взглядом, в котором уже явно читалось 'да что происходит?'.

— В прямом, — к сожалению, даже когда Рейко шутила, ее лицо оставалось серьезным, — Теперь ты переходишь в распоряжение этой юной красотки.

— Понятно, — выдавил из себя зеленоволосый и посмотрел на Ноэль, — Ожидаю распоряжений, Ноэль-сама.

— Пошли отсюда, — махнула она рукой, — Не будем захламлять кабинет Рейко своими тушками.

Искать Эйхта Чезаре пришел в казарму. А где ему, собственно, ещё быть? Либо в казарме, в своём кабинете, либо вообще где угодно. И нет, это ровно два места, воспринимать это как-то иначе бессмысленно.

— Коллега, — обратился к нему Хэйтем, беседовавший неподалеку от казарм со своей студенткой, ведьмочкой Аблой Джадаффи. Да, работая учителем истории, профессор Логрус был также специалистам по древним техникам колдовства. А заодно по контрабанде и черной археологии.

— Хотел бы я сказать, что рад видеть вас в добром здравии... Но состояние вашей руки удручает меня.

Удрученным этот худощавый брюнет не выглядел. Собственно, он никогда не выглядел удрученным: он всегда улыбался и шутил, даже когда окружающим было совсем не смешно. Отношения его с Чезаре легче всего было описать словами 'заклятые друзья': они говорили на одном языке и преследовали одни цели, но при этом каждый не упускал случая посадить другого в лужу и показать свое превосходство в искусстве хитрости и интриг. 'Альфа-хитрецы', как охарактеризовал их когда-то языкастый Балу.

— Удручает? Вас? — поднял бровь макиавеллист, — Право же, в это сложно поверить.

— Ваше недоверие разбивает мне сердце, — развеселился историк.

— Я предпочитаю разбивать сердца только дамам, — заметил Чезаре, — Точнее, предпочитал.

— Возраст? — невинно спросил Хэйтем, заставив покраснеть свою спутницу.

— Мария, — спокойно возразил кардинал.

— Партия холостяков и донжуанов не забудет вас, — усмехнулся контрабандист.

— Кстати, как та студентка, которую поручила вам Нарьяна на последнем Совете? Как там ее, Джексон, если мне память не изменяет?

— Не прибедняйтесь, — хмыкнул Хэйтем, — Ваша память проявляет просто-таки завидную супружескую верность. Что до студентки... И почему только магов называют безумцами? Знаете, у нее такие глюки, какие никакому магу и под ЛСД не приснятся. Представляете, как она меня назвала при первой встрече? 'Похотливый клоун-воздушный шар'!

— Так может, стоит сесть на диету и перестать домогаться студенток? — ехидно спросил Чезаре.

— Уж чья бы мычала, — фыркнул историк.

— А что я? — шпион демонстративно оглядел себя, — Мне на диету не надо: я хоть и шире вас, но это мышцы, а не жир.

— Охотно верю, — согласился Хэйтем, — А как насчет студенток?

Чезаре удивленно посмотрел на него. Если Хэйтем не упускал случая воспользоваться обилием симпатичных студенток в ЗШН, то он сосредоточил все свое внимание на завоевании Марии.

— Вы ведь всего час назад уединялись со своей послушницей? — пояснил свою мысль историк, — Это почти то же самое.

— Туше, — легко признал шпион, — Но это исключение, подтверждающее правило.

Хэйтем недовольно мотнул головой:

— Нет глупее выражения, чем это.

— Сразу видно, что вы никогда не были связаны ни с религией, ни с политикой, — рассмеялся кардинал, — Иначе вы знали бы, насколько лишены фантазии ваши представления о глупости.

— Возможно. Но так или иначе, ее 'Всевидящее Око' — именно то, что нам нужно.

Всевидящее Око... Амагическая способность, позволяющая, если верить досье, видеть все что угодно, и сквозь пространство, и сквозь время. У PSIA было всего два агента с такого рода даром, и оба обладали гораздо меньшим потенциалом. Вот только... Интерес Нарьяны к этой студентке явно был гораздо сильнее, чем просто к сильному амагусу.

— И не только нам, — попробовал закинуть удочку Чезаре. Вдруг историк случайно даст намек на свои связи с террористами?

— Любая разведка и половина террористических организаций заплатили бы миллионы за человека с такой способностью... И миллиарды за такой сигмафин.

Последнее заявление шпиону не понравилось: именно практическая полезность сигмафикации редких амагусов привела к разладу между ним и PSIA... И контрабандист несомненно знал это.

— Не думал, что вы специалист по ценам на людей, — не остался в долгу Чезаре.

— Я — нет, но некоторые мои знакомые — да, — ответил Хэйтем.

— Например?..

— Например, Мелисска. Она, кстати, недавно замуж за вашего студента вышла, слышали?

— За Рю, что ли? Это с ее стороны почти педофилия: у него психологический возраст — двенадцать-четырнадцать лет. Кстати, может, вам стоит задуматься? Вроде, у кого-то был проект трансвозрастных преобразований; омолодитесь лет на пятнадцать — и сможете с ним потягаться.

— Не, — покачал головой историк, — Мелисска — это пройденный этап. Сейчас у меня куда более интересная дама на примете.

— И кто же это? — осведомился Чезаре, в голове которого промелькнуло семь возможных имен, включая Святую Катерину.

Хэйтем ухмыльнулся:

— Много будете знать, профессор Финелла, — рано состаритесь. И Мария будет разочарована.

Чезаре кивнул:

— Последний вопрос. Мне давно было интересно: что привлекло вас на службу Нарьяне?

— Все просто, коллега. В мутной воде водится самая большая рыба. И чтобы ее поймать, лучше сидеть на берегу, чем в центре водоворота.

Ответ показался Чезаре любопытным, но не слишком. Что Хэйтем не был идейным, он знал и так. В целом, по итогам разговора подозрения выросли на два процента, что на общем плане было незначительно. Махнув рукой на прощание, кардинал проследовал дальше, в казарму. К счастью, Эйхт был на своем рабочем месте.

— А, Финелла, добро пожаловать в мою скромную обитель, — поприветствовал он политолога, не вставая из-за стола.

Чезаре приветственно кивнул, после чего без особых обиняков перешел к делу:

— Можешь скинуть мне записи с камер наблюдения, посвященные вчерашним появлениям Белого Робина? Нападение на Сикору, поединок со Смитом... Если есть что-то еще, тоже бы не помешало.

Кардинал намеренно не стал акцентировать внимание на той конкретной записи, что его в действительности интересовала. Объяснить старому вояке, почему он подозревал своих, было бы весьма непросто...

— Конечно, есть, я их вчера просматривал, — майор тут же начал копаться в своём компьютере, — Правда, толку от этого будет немного. Причинно-следственная связь на видео просто отсутствует.

— Тем не менее, я хотел бы просмотреть записи, — ответил Чезаре, — И те, о которых сказал, и неизвестные мне ранее. Я подозреваю, что у Робина был сообщник, которому хватило ума не попасться нам во время операции, и надеюсь, что кое-какие детали его поведения помогут получить зацепку...

— Тогда приготовься, — сказал Питер, — Тут можно каждую камеру раз по шесть в полной выкладке смотреть, а то и больше, чтобы найти все записи с Робином. Хотя... можешь запустить поиск по видео, но, я боюсь, это даже Прометея подвесит.

— Разберемся, — пожал плечами шпион, — Не исключено, что я найду нужные улики до того, как просмотрю ВСЕ записи.

— Ну, хорошо, — кивнул Эйхт, — Кстати, вообще-то ты не обязан каждый раз бегать ко мне за доступом.

— Привык.

Это было правдой. В сравнении с PSIA, в ЗШН каждый занимался непонятно чем. Ни о каком четком разделении сфер ответственности не могло быть и речи.

— Кстати, если тебе интересно, — вдруг сказал безопасник, — Я изучал сегодняшние записи боя. Та рыжая малявка... она вышла за дверь и исчезла. На сегодняшних записях её больше нигде нет.

Чезаре пожал плечами:

— Она предположительно связана со 'Столетием'. Не думаю, что она может так просто попасть в беду. Скорее уж в беду может попасть кто-то, на кого она наткнется...

'А если и попадет — что ж, избавит от проблем', — мысленно добавил кардинал. Тот факт, что из двух новых студентов Марии одна маньяк-убийца, а другой страдает раздвоением личности и в одной из личностей тоже маньяк-убийца, его по-прежнему не радовал...

— Да, вряд ли.

Майор пожал плечами.

— По мне, та ещё соплячка. Ладно, я тебе на почту линк-лист отослал, можешь изучать.

— Спасибо.

Кивнув на прощание, Чезаре направился в свой кабинет. Изучать записи он собирался в гордом одиночестве. Ведь ему не хотелось объяснять простому и честному офицеру, что именно его беспокоило.

В действительности большая часть записей представляла не более чем академический интерес. Подтвердить или опровергнуть его подозрения могла лишь одна... Правда, представленная в четырех различных вероятностях. Слегка упрощало ситуацию то, что третья вероятность была помечена как 'окончательная', породившая новые вероятности; однако, Чезаре все равно решил просмотреть все.

Итак, вероятность первая. Робин ломает Тадеушу шейные позвонки и спокойно уходит. Тревогу поднять некому. А значит, этот вариант бесполезен.

Во второй вероятности Тадеушу уже удается вырваться, по-видимому, инстинктивно забрав силы у Джейка. Судя по тому, что демонстрировал Джейк в их поединке, этого вполне хватило бы, чтобы не только отбиться, но и оторвать нападавшему руку; однако, вместо этого поляк бежит прочь. В скором времени он сталкивается с Валькельхайном, который пытается задержать Робина... Но тот неожиданно разворачивается и дает такого стрекача, что смотреть приходится в замедленной съемке. Валькельхайн пытается преследовать его, но куда там: как уже знал Чезаре, сигма-зомби могут свободно использовать скрытые резервы организма, — так что даже Мария, при весе в пятьдесят килограмм, спокойно жмет триста от груди... Чего, правда, предпочитает не демонстрировать, чтобы не шокировать местных качков. В общем, это не та вероятность, что его интересовала.

Запись третьей вероятности начиналась точно так же, как и вторая. Различия начинались с вмешательства Валькельхайна: в этот раз Робин не убегал, а принимал бой. На ходу вытаскивая мономолекулярный клинок, экономист атаковал, целясь в локоть: так как он имел доступ к секретной информации, он знал, что нужно сделать, чтобы победить сигма-зомби. Знал это и Робин: чуть сместившись, он перехватил меч за лезвие. 'Дзинь!' — и Валькельхайн остался без оружия. Достать нож или пистолет шпион уже не успел: террорист нанес сокрушительный удар рукой в перчатке, отбрасывая своего противника за пределы кадра. После чего поспешно ретировался.

Наконец, четвертая вероятность отличалась с самого начала. Здесь Робин не пытался задушить Сикору, а мирно с ним беседовал. Так как искусством чтения по губам Чезаре не владел, а звук камеры не записывали, о смысле разговора можно было только догадываться; однако, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что здесь вместо Тадеуша выступал Джейк. Далее в кадр вошел Валькельхайн. Точнее, впрыгнул, с наскока отрубая руку Робину. Короткий обмен ударами с оборотнем — и поле боя остается за ним.

Досмотрев запись, Чезаре задумался. Обилие вероятностей скорее вносило путаницу, чем помогало, но все же, он пришел к единой рабочей версии. Однако прежде чем действовать, исходя из нее, требовалось исключить версию Рейко с кознями старых друзей. А еще раньше — подлечиться, чтобы в решающий момент тело не подвело.

Именно поэтому он отправился в лабораторию Рейко, где как раз уже закончилось лечение пострадавших студентов. Однако, проектор продолжал работать.

— Привет, я ждала тебя, — поздоровалась ученая.

— Привет, — кивнул шпион, проходя в лабораторию.

— Ну что, огрёб-таки во время схваточки? — сделала приглашающий жест она.

— Огрёб, — не стал спорить кардинал, ложась в гроб, — Даже я не всегда побеждаю.

— Ну да... Что такое Легион по сравнению с парой студентов?

— Да уж... — поморщился Чезаре, — Студенты ЗШН настолько суровы... В самом деле, если бой с Джейком еще можно засчитать как ничью, то против Анны я откровенно опозорился.

— Стареешь, — констатировала Рейко, — Пора уже искать себе замену, плодить потомков и уходить на покой. Акелла промахнулся.

— Угу, в моем возрасте несолидно бегать за киборгами с пистолетом, — усмехнулся он, — Но, увы, 'хочешь сделать что-то как следует — сделай сам'...

Если по-честному, то 'хочешь, не хочешь, а больше все равно некому'. Но это уже было бы нытье и жалобы, чего гордый итальянец не мог себе позволить.

— Хорошенькое у тебя 'как следует', — хихикнула учёная, — Неслабо тебя потрепали.

— Могло быть хуже, — возразил Чезаре, — Если бы этим занялся я же, но полгода назад, было бы непременно...

Действительно, самым рациональным решением был бы расстрел из укрытия без учета риска задеть Лилит. Полгода назад он практически так и поступил... Что едва не стоило Марии жизни. Иногда рациональное решение оказывается наихудшим: потому что хоть агент и должен уметь абстрагироваться от эмоций, они тоже даны человеку не просто так. Это было, пожалуй, самым тяжелым уроком, вынесенным им из событий Весны, и сделавшим его на шаг ближе к сложному понятию 'человек'.

— Кстати, ты в курсе? — сменила тему Рейко, — Пешка всё-таки поймала Балу, и, по моим сведениям, его ждёт невероятно жуткая кара.

— Узнала о добытой им 'секретной информации'? — предположил шпион.

— Тут и узнавать нечего было: он просто нагло ввалился в женскую душевую, объяснив это тем, что в мужской засел Гуро, — преподавательница чисто по-кошачьи фыркнула.

— А знаешь... — задумчиво ответил Чезаре, — Я ему верю.

— Почему? — округлила глаза она.

— Если бы он ввалился туда затем, зачем парни обычно подсматривают в женской душевой... То с чего бы ему подсматривать за Пешкой? Нет, он бы подгадал момент, когда там мылась бы Елена, Кирия или, скажем, Алиса, которая Брайс...

Он перечислил наиболее красивых из студенток... и мысленно порадовался, что Мария, как преподаватель, не моется в общей душевой, а располагает своей собственной.

— Хотя, конечно, есть и другой вариант. Если так уж сложилось, что его интересует именно Пешка, то он мог и упустить этот момент. 'Красота в глазах смотрящего', и все такое.

Ему, конечно, было легко говорить, учитывая, что внешность Марии не только выбирали они вместе, но еще и из вариантов, предоставленных Культом Красоты. Хотя, учитывая, что он называл ее прекрасной, еще когда она была наушниками у него на голове...

— Не смеши меня, — усмехнулась Рейко, — Пешка и Балу? Он — типичный хулиган, а она — типичная цундере. Вместе они могут быть только после маленькой кровопролитной войны.

— Тоже вариант, — ухмыльнулся Чезаре, — Противоположности притягиваются...

— Только вот разрушений такие противоположности создадут... — преподавательница хихикнула, — Ничего, сегодня вечером по сети будет плавать видео с переодетым в платье Балу.

— Страшная месть... — хмыкнул кардинал, — И после этого я жесток?..

— Так а кто студентов жестокости учит? — пожала плечами Рейко, — Разве твой предмет не стоит у Пешки в обязательных?

— Похоже, что Пешка и сама кого хочешь научит... — рассмеялся он.

— Правда? — притворно подняла брови ученая, а затем выключила сигма-проектор и открыла крышку, — Кстати, ты теперь как новенький.

— Это хорошо... — философски заметил Чезаре, поднимаясь, после чего вдруг без видимого перехода заговорил о деле, — У меня есть рабочая гипотеза по делу 'крота'. Кое-что в записи противоречит ей: кажется нам не хватает каких-то деталей мозаики; но... Скажи, у нас есть надежное средство определения лжи?

— Надежного нет, — Рейко пригубила шоколадное молоко, налила то же в стакан Чезаре, а потом вдруг оскалилась, — Хотя не совсем... У нас же есть Патридж.

— Думаешь, это разумно? — усомнился он, — Патридж не проявляет враждебности, да, но... Она все же сестра Лазурного Тюльпана. Я бы скорее остановился на ненадежных, но более контролируемых сыворотке и полиграфе.

— Родственник сигма-террориста — ещё не сигма-террорист, — пожала плечами Рейко, — Не думаю, что у Лесли есть причины любить родича. Всё же принудительное сигма-облучение, а затем ещё и стазис-тюрьма — это не очень приятно.

— Причины причинами, а родство тоже не стоит сбрасывать со счетов...

Эти слова звучали не совсем уверенно: у самого шпиона представление о родстве ограничивалось сторонними наблюдениями и смутным воспоминанием о далеком детстве.

— Я пока что не возьмусь с уверенностью предсказать, чью сторону предпочтет Патридж; поэтому этот путь кажется мне как минимум не менее ненадежным... С той разницей, что полиграф или сыворотка не станут обманывать нас сознательно.

Рейко пожала плечами.

— Полиграф могу обмануть даже я. Ментоскоп еще не протестирован на практике. А сыворотка просто дико отключает тормозящие участки мозга, и под ней можно узнать, что Хэйтем приехал за Робином на розовом единороге и устроил ему горячую ночь любви на третьем уровне Doom'а.

Она снова пожала плечами.

— А если использовать их вместе, то полиграф всегда будет показывать ложь, даже в ответе на вопрос 'Вы — мужчина?'.

— Проблема в том, — покачал головой Чезаре, — Что как раз предатель может предложить Лесли то, чего она больше всего хочет. Свободу от ошейника и от игр Нарьяны. Не нужно быть телепатом, чтобы понять, что они ее бесят. Мы ей этого предложить не можем.

Помолчав, Чезаре добавил:

— Что ж, в таком случае лучшим вариантом будет не предпринимать радикальных действий, пока мы не получим каких-либо подтверждений. Пожалуй, тебе стоит при случае сообщить Нарьяне о наших подозрениях... Пока не будет убедительных улик, лучше — без конкретных имен.

Учёная кивнула.

— Хорошо... а вот то, что нам нечем заинтересовать Лесли — плохо.

Рейко сделала очередной глоток.

— Нужно что-то придумать, и это без вариантов. В обязательном порядке.

— Что надо, я даже не сомневаюсь, — хмыкнул Чезаре, — Но что именно — не представляю... Ладно, по поводу подозрений. Скажи-ка, Хэйтем в последнее время делал что-нибудь, что могло вызвать дополнительные подозрения?

— Хм... кроме того, что Нарьяна доверила ему свою дочь? — с максимально невинным видом поинтересовалась Рейко.

— Занятно, — усмехнулся кардинал, — Но я говорил о другом. Мне кажется, нелишне будет сказать Валькельхайну, что мы подозреваем Хэйтема в предательстве, и посмотреть, что получится.

— Вообще никаких проблем не будет, — ответила учёная, — Это же Хейтем. Он всегда себя странно ведёт.

— Значит, стоит попробовать, — кивнул шпион, — Так что там с дочерью Нарьяны?..

— Для начала, тот факт, что она есть, — Рейко, кстати, выглядела не столько удивлённой, сколько гордой, — Ноэль Годлайк. Оцени претенциозность имени и фамилии!

— Скромная, — ухмыльнулся Чезаре, — Держу пари, она портит Нарьяне легенду одним своим возрастом?..

— Ты имеешь в виду ту легенду, в которой Нарьяна всем беззастенчиво рассказывает о том, что она подключается к розетке вместо питания и на глазах у студентов ест батарейки?

— Не совсем, — Чезаре ухмыльнулся еще шире, — Я имею в виду легенду, что Нарьяна — всего лишь обычная двадцатилетняя студентка. Дочь достаточного для обучения возраста в нее вписывается хуже, чем никак.

— А, в это тут уже давно никто не верит, — отмахнулась женщина, — Для внешнего же мира у Нарьяны нет никакой дочери. Даже фамилии различные: Согаи и Годлайк. И внешностью они не сходятся, даже расы различные. Общие только косоглазость и рыжие волосы.

— А я разве спорю? — хохотнул шпион, — Разумеется, связи нет. Совершенно никакой.

— Хотя... Есть еще одна общая черта. Имена на 'Н'.

— По такой логике, — ехидно заметил кардинал, — Можно дойти до того, что Норма получила место президента студсовета через блат...

Рейко чуть не подавилась молоком, а затем резко стукнула чашкой по столу, и посмотрела на Чезаре так, будто он только что сказал что-то невероятно важное и, что самое главное, гениальное, но сам об этом не догадывался. Он вопросительно поднял бровь, ожидая пояснений.

— Нет, — торопливо покачала головой ученая, — Точно нет. Она ведь не косоглазая, хотя... У неё же есть веснушки...

Чезаре выразительно посмотрел на нее, склонив голову набок, показывая, что ее реакция не осталась незамеченной.

— В общем, — подвела итог своим измышлениям японка, — У Нарьяны реально хватило бы мозгов, чтобы подкинуть фальшивую дочку.

— Зачем?

— А чтоб никто не догадался!

— Не догадался до чего? — до Чезаре доходило слабо, — Ты хочешь сказать, что она акцентирует внимание на фальшивой дочке, чтобы отвлечь его...

Женщина коротко кивнула.

— Думаю, да, это сделано специально. В конце концов, Ноэль ведь слишком уж очевидна.

— Возможно, — пожал плечами шпион, — Весь вопрос в том, что она скрывает таким образом.

— М-м-м... как насчёт личности настоящей дочери? — предположила она.

— Вариант, — согласился он, — Хотя с тем же успехом это может быть и что-то совсем иное.

Рейко выжидающе посмотрела на Чезаре, видимо, решив, что у него уже есть какая-то конкретная версия. Он в ответ развел руками:

— Я пока не могу судить, что именно это может быть. Однако... Когда она объявляла о проекте 'Дарвин', у меня сложилось впечатление, что она что-то недоговаривает.

— Мой опыт говорит о том, что Нарьяна часто недоговаривает не потому, что хочет что-то утаить, — вздохнула Рейко, — А потому что не понимает, что нужно сказать что-то еще. Так что тут будет верно сказать, что Нарьяна недоговаривает всегда.

— Возможно, — ответил Чезаре, — Но у меня сложилось впечатление, что проект 'Дарвин' преследует какую-то цель помимо того, что она сказала.

— Хм... а что, если он преследует ту же цель, что и ложная дочка? — поинтересовалась доктор Кеншу, делая очередной глоток молока.

— Это уже бритва Оккама. Лишние сущности. Сколько бы ни было ложных маневров, чтобы они имели смысл, за ними должен скрываться хотя бы один истинный.

— Хм... и какой из них может быть истинным? — вопросила учёная, — Как ты думаешь?

— Пока что — никаких идей. Но одно могу сказать точно: обман 'Затмения' — не главное, чего она сейчас пытается добиться.

— Но не последнее по важности, — отметила Рейко, — Без обмана Затмения мы уже следующей весной будем чересчур ограничены в средствах.

— Это так, — не стал спорить Чезаре, — Но во-первых, до следующей весны у нас запланированы два конца света, а во-вторых... Это решение ведь далеко не оптимально. Я даже больше скажу: оно одно из самых худших, какие только возможны в данных условиях. И в то же время оно было подано в ультимативной форме: не то что без внимания к контрдоводам, а даже без возможности их высказать. Следствие: главной задачей было задействовать решение. Вывод: важны средства; а цель в той или иной степени отличается от заявленной.

— М-м-м... например, оправдать уход Нормы с поста? — предположила женщина.

— Норма пришла к власти без особого участия Нарьяны, — пожал плечами кардинал, — Не думаю, что ей оно потребуется, чтобы уйти.

Учёная пожала плечами.

— А почему нет? Уйти проще, чем прийти, а вот уйти незаметно и на законных основаниях...

Она подняла руку и сделала какой-то неопределённый жест, который обычно переводится 'как-то так'.

— Да уж, незаметность прет из всех щелей, — ехидно усмехнулся Чезаре, — Думаю, даже если Нарьяна сейчас обнародует информацию о Седьмой Концепции, большинство студентов вообще не обратят внимания...

— Кстати, о седьмой концепции, — хихикнула Рейко, — Нарьяна нашла решение. Знаешь, какое? Рождество!

Она махнула рукой в сторону сигма-проектора.

— Для того Хронос и тестируем.

— Рождество? — переспросил Чезаре.

— Ну, да. По времени, с некоторой натяжкой, подходит, да и исторически, рождество выросло из Йоля. Иными словами, мы все оденемся Санта-Клаусами и полетим раздавать подарки, чтобы вызвать бурю положительных эмоций, которая сметёт нечисть к чертям собачьим.

Чезаре пару раз глуповато моргнул:

— Эмм... Это шутка?

— Нет, это совершенно серьёзно. Проведённые в школе исследования подтвердили парочку интересных теорий, которые до этого можно было строить только по обрывкам документации. Помимо природных духов, вроде драконов, существуют духи антропогенные, созданные чаяниями и эмоциями людей. Иными словами, каждый человек немножко маг, однако настолько слабый, что его сил не хватает создать сущность без объединения с другими людьми. То есть, любое суеверие становится правдой, если в него верит достаточное количество человек.

Ученая подняла палец.

— Кроме того, абстрактная энергия стремится присоединиться к равнозаряженному чёткому образу. Иными словами, куча горя и печали усиливает тёмных духов.

— Это все понятно, — ответил Чезаре, — Сознание определяет бытие, практически тот же принцип, что и с демонами Легиона. Но вот то, что предлагается с этим делать...

Он махнул рукой, показывая, что не может подобрать слов, чтобы охарактеризовать предложенный сюрреализм.

Рейко подняла пальчики сложенные буковкой 'V' и состроила кавайную мордашку.

— Будем массово заряжать людей позитиффчиком, ня!

— Что-то мне подсказывает, что смех и фейспалм — не те эмоции, что нужны для уничтожения нечисти.

— Смех вполне подходит, а если и фейспалм будет позитивным, то и он пройдёт, ня!

Чезаре молча покачал головой. Было видно, что эту затею он как-то не оценил...

— У тебя есть идеи получше? — поинтересовалась Рейко, вновь прикладываясь к молоку.

— Хм... Должным образом освещаемая военная победа над нечистью? Распыление веселящего газа? Расстрелять всех недовольных?

Шпион помотал головой и пригубил молоко:

— Честно, у меня нет более осмысленных вариантов. Но как будет работать эта затея, я не в силах себе представить.

— Военная победа над противником, который получает силы от войны? — подняла брось Рейко, — Вот именно поэтому ты и преподаёшь политологию, а не богословие.

— Не поэтому, — ответил Чезаре, но тему развивать не стал.

— В любом случае, пока что, это самый рабочий из вариантов. Тонкое место там одно: нехватка людей. Иными словами, придётся привлекать студентов.

— Жизненный опыт и знание человеческой натуры подсказывают мне, что они будут ржать.

— Но это же весело и позитивно, ня! — ученая с мировым именем вновь состроила кавайную мордашку.

Чезаре негромко фыркнул, не желая продолжать спор. Он понимал, что переубедить их не сможет. Как не сможет и увильнуть от участия в этом позорище: пока будущее Марии зависело от левой пятки Нарьяны, он был по-прежнему связан по рукам и ногам. Остается, что называется, расслабиться и получать удовольствие... И заранее составить иллюзию, под которой его ни одна собака не узнает!

— Я так понимаю, Нарьяна всё оформит, как один большой рождественский конкурс-игру, — сообщила Рейко, — Хотя, создать фабрику игрушек было бы неплохо уже сейчас.

— Ты ведь не думаешь, что это правда сработает, а? — с надеждой спросил он, — Даже если забыть, что студентов не хватит для достаточно глобальной работы... Что отнюдь не во всех странах празднуют рождество... Что многие этого просто не заметят... Что нашествие нечисти — это такой негатив, который так просто не перебить... Что у некоторых сама идея выставить себя в идиотском свете вызовет негатив...

— Не боись, всё просчитано, — сообщила женщина, — Мы будем дарить все последние версии портативных консолей и планшеты, да ещё и шоколадного Санту. Тут даже если и не любишь рождество, всё будет в ажуре. А ещё для такой глобальной работы мы используем Хронос. А что? Дедушка же вовсе один всё успевает.

— Аргумент, нечего сказать...

— В любом случае, представляешь, как Джейд охренеет, когда узнает, что её план с Йолем провалился? — хихикнула она, — И самое главное, как она охренеет, когда узнает, как именно он провалился.

— У нее нет руки, — проворчал Чезаре, — И лица. Поэтому не представляю.

— Ты уверен, что она еще не стала сигма-зомби?

— Не уверен, — признался он, — Но я подозреваю... Что либо она, либо Катерина, либо обе скрываются среди студентов. Пока в этом меньше уверенности, чем в наличии предателя в верхах, но многое указывает на это.

— Хм... — задумчиво протянула женщина, — И кто, по-твоему, мог ее притащить?

Чезаре обратил внимание, что она мигом отбросила версию, что в ЗШН находится не Джейд, а Катерина, но предпочел не уточнять этот момент.

— Не знаю, — ответил он, — По этой части пока нет материала для анализа.

— Сгэрбюд? — предположила Рейко.

— Это тот тощий парень, говоривший на непонятном языке и предлагавший испытать его волю? Не думаю, что он тут причастен. Скорее всего, перчатку и крест доставили разными путями.

Он задумался. О возможных путях следовало бы расспросить Хэйтема: как бывший контрабандист, он мог рассказать об этом больше, чем они оба вместе взятые. Но пока вопрос с поисками 'крота' не разрешен, привлекать подозреваемых к расследованию слишком рискованно.

— Подвал мы тщательно проверили. Вывод: получила она тело или 'сотрудничает' с кем-то, как с Катериной, она либо за пределами школы, что затрудняет контакт с Робином и потому маловероятно, либо притворяется прежним владельцем тела — и в этом случае я бы скорее поставил на добровольное сотрудничество, чем на сигма-зомби. Джейд до сигмафикации была простой домохозяйкой, а не спецагентом, так что она не смогла бы эффективно притворяться другим человеком перед его знакомыми. А вот нашептывать ему 'полезные советы' — это проще. У Катерины, как ни странно, шансов больше: она обладает увеличенным набором спектров восприятия. Не исключаю, что ей вполне по силам приспособить это для увеличения социальной эффективности.

Он слегка поморщился. Для него это был больной вопрос. Хотя он обладал теоретическими знаниями психологии, но закалка идеального исполнителя делала свое дело: эмпатии ему категорически недоставало. В результате он мог логически просчитать непростую ситуацию — и ошибиться в элементарном с точки зрения нормального человека вопросе. Если в Ватикане это особо ему не мешало, то в ЗШН стало серьезной проблемой.

— Я могу попробовать просканировать записи телепортов на предмет неучтенных сигмафинов, — предложила Рейко, — Но это займет время. Очень много времени.

— Намек понял, — усмехнулся Чезаре, идя к выходу, — Чуть позже попробую еще раз побеседовать с математиком: может быть, он еще что-то вспомнит... Хотя что-то мне подсказывает, что Белый Робин, Неуловимая Джейд и проект 'Геном' — это все же несколько многовато для одного студента.

— Кстати, — уже у дверей остановила его Рейко, — Я всё ещё считаю, что от проекта 'Геном' следует избавиться.

Шпион пожал плечами:

— Будет чересчур буянить — избавимся. Но кажется мне, что она тут не только в естественнонаучных целях.

— У Нарьяны не было на неё планов, — покачала головой ученая, — Это Штейн уговорила выпустить Геном погулять.

Чезаре лукаво улыбнулся:

— Что планирует Нарьяна, может с уверенностью говорить разве что Нарьяна. По крайней мере, я на это надеюсь...

— И это говорит наш главный интриган, — воздела руки к потолку Рейко.

— Это говорит будущий Санта-Клаус.

— Разве Санта не эпичнее суперагента? — хихикнула Рейко, — Тем более, я уверена, Мария одобрит.

— Это удар ниже пояса! — возмутился шпион, — Тем более что, подозреваю, она также будет ржать... Мне кажется, почти кто угодно будет.

— Но Мария будет ржать сугубо положительно и очень мило, с одобрением, — наставительно подняла палец ученая.

Чезаре молча пожал плечами. Он подозревал, что ржать она будет примерно так же, как при той затее Рейко с рубашкой...

— В любом случае, — пожала плечами женщина, — У тебя ведь нет идеи лучше? Нет. Так что остаётся только запускать проецирование подарков.

— Я, разумеется, сделаю то, что от меня требуется. Но так как я в эту затею не особо верю, я начну подготовку запасных планов.

— Можешь начать с вооружения студентов, — кивнула Рейко, — Более чем уверена, что нашим Сантам придётся от нечисти отбиваться.

— С вооружением студентов лучше повременить, — покачал головой Чезаре, — Пока не сотрется память о выходках Рокиа и Варгас. Можно было бы ввести обязательное посещение хотя бы одного боевого клуба, но это вопрос к Нарьяне. Что касается запасных планов... Ты зря так отмахнулась от варианта с военной победой: если делать упор не на истребление всей нежити, а на грамотный пиар и широкое освещение отдельных побед в СМИ, это может иметь весьма впечатляющий эффект. Ну а газ... Почему бы не задействовать его прямо одновременно с основным планом?

— Потому что ржущий из-за газа при этом, как правило, проецирует тёмную энергию в мир, — спокойно ответила женщина, — И, кстати, откуда ты собираешься взять армию, которая обеспечит тебе те самые военные победы?

— Во-первых, наемники, — шпион начал загибать пальцы, — Во-вторых, студенты боевой направленности — этих лучше в офицерский состав. В самом крайнем случае — реанимируем проект 'Искупление'... Только нужно договориться с какой-нибудь банановой республикой о поставках материала.

— Хм... видимо, ты плохо представляешь себе масштабы мероприятия, — ответила ученая, — Нечисть появится везде. Не маленькие группки, а целые армии. Никакие наемники не смогут перебить их все.

— Я уже говорил: план не предполагает попыток истребить всю нечисть, — повторил Чезаре, — Нам нужны отдельно взятые, должным образом представленные и тщательно освещаемые победы. Чтобы у тех, кто отбивается от нечисти, создавалось впечатление, что с ней успешно борются и вот-вот придут к ним на помощь. Своего рода... символ надежды, если позволишь пафосную глупость.

Рейко на секунду задумалась, а затем кивнула.

— Это имеет смысл. Если затея Нарьяны не выгорит, тогда нам придётся в любом случае начать полномасштабную войну, какая коммандеру Шепарду и не снилась.

— И будет лучше, если эта война будет не жестом отчаяния, а продуманным планом, — подытожил Чезаре, — Поэтому сегодня или завтра я начну подготовку проекта 'Тампль'.

Женщина изогнула рыжую бровь.

— И-и-и... я могу узнать, что же это за проект, или это тайна?

— Основную суть я только что изложил, — пожал плечами кардинал, — Если чуть подробнее... То я намерен на полную катушку разыграть репутационный козырь, полученный после истории с Легионом. Иными словами, будет куча религиозной чуши, от которой я искренне постараюсь не ржать... Кстати, верно я понимаю, что если эта нечисть — проявление человеческой веры, то от нее следует ожидать слабостей в духе тех, что были у демонов шкатулки?..

— Да, именно так, — кивнула Рейко.

— Прекрасно. Тогда заставим наемников учить экзорцизмы, проведем через формальное посвящение в рыцари, установим на технику боевые кресты... И в полном соответствии с заветами Экселенца наладим промышленное производство святой воды. Да, водометы для разгона демонстраций — именно то, что нам нужно.

— Только не у всех именно такие слабости, — напомнила она, — Не все демоны верят в католического бога. Даже в христианских странах могут попасться, к примеру, осовремененные вампиры.

Она прыснула.

— Представляешь себе гламурного вампирчика среди брутальной армии тьмы?

— После того, что мы видели в Нью-Йорке? — ухмыльнулся Чезаре, — В любом случае, даже если на существенную часть нечисти действует христианская мистика, это нам на руку: это поможет мирному населению охотнее поверить в чудо.

— Да, это хорошо, — кивнула ученая, — Вот только есть у меня такое ощущение, что мы снова вынуждены строить планы без полной информации.

— Как и всегда, Рейко, как и всегда.

Глава 9

Уже отойдя довольно далеко от кабинета Рейко, Рю вспомнил, что он забыл.

— Мой планшет! Я оставил его на месте схватки!

— Ну так пойдём, возьмём тебе новый, — пожала плечами Ноэль, двинувшись куда-то в одной ей известном направлении.

— Вообще... Тот очень важен! — испугался юноша, — Я не могу объяснить... до сегодняшнего вечера, но мне нужно найти именно тот.

— Ты что, не синхронизировал данные с облачным сервисом?

— Облачным сервисом? — опять 'повис' зеленоволосый, — Не знаю, что это, но думаю, что не синхронизировал.

Ноэль покачала головой.

— И для кого всё это придумывают, если вы этим не пользуетесь? Пойдём, поищем. Надеюсь, твой планшет ещё цел.

Она махнула рукой, веля следовать за собой, и двинулась в сторону побоища.

'Вот, кажется, и приехали. Придется рассказать, что я шпион. Потому как больше нет смысла бороться на два фронта, ведь знамени больше нет. Вот только кому именно рассказать...'

— Облачный сервис — это когда вся твоя информация хранится на защищённом сервере. Точнее, даже на нескольких, — начала его просвещать Ноэль, которая в этот момент стала ну очень похожа на строгую учительницу, — Иными словами, если даже твой планшетик и сдохнет, информация всегда продублирована. Тем более, что мы используем для облачного сервиса 'Прометея'.

— Прометея? — услышал новое название Рю, — Здесь всё построено на какой-то компьютерной системе?

— Ага, — кивнула Ноэль, — Прометей — это сердечник всей этой школы. Не будет Прометея... и уже мне придётся открывать новое заведение.

Самурай немного подумал и решил поделиться воспоминанием:

— Мой отец строил информационную систему так, чтобы машины ничего не могли без людей. Люди-операторы с личными мобильными оффлайновыми устройствами были основой, а компьютерная сеть была сильно ограничена. Он говорил, что правительство так не делает, и это его когда-нибудь погубит, потому что общая связь информационной системы делает центр уязвимым с самой незначительной периферии. Он доверял только тем, кому мог посмотреть в глаза, а не компьютерам.

Ноэль резко остановилась. После чего развернулась, подошла к Рю, а затем сняла очки и сказала:

— Посмотри мне в глаза.

Не вполне понимая, к чему это, японец выполнил распоряжение. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, пока девушка не отвернулась, разрывая контакт.

— А теперь скажи ещё, что компьютеру невозможно заглянуть в глаза, — сказала она, надевая обратно очки.

— Что?! — Рю опешил ещё более, чем в комнате Рейко, — Вы... тоже? В смысле... это же... невозможно! Ни одна программа... не может маскироваться под человека, я о таком не слышал... Как такое... может быть? Прошу прощения, Ноэль-сама...

— А я и не маскируюсь, — ответила она, поправляя очки, а затем и волосы, — Я учусь быть человеком.

Она вновь повернулась к Рю.

— У меня есть важная миссия. Её мне дала моя мама. Я должна спасти мир.

— Но компьютерная система не может быть человеком... Состояние первозданного ки в людях невозможно повторить, люди могут быть иногда более рациональны, чем компьютеры и даже менее... человечны.

Зеленоволосый опять вспомнил самого себя.

— Но они всё же люди не по обучению, а по праву рождения. Потому что небесное и земное ки встретились в их родителях и дали им форму существования человека. Это было предрешено ещё до того, как было создано их тело и сознание... нечто, что отделяет любое живое существо от симуляции. Душа? Возможно, но скорее нечто более тонкое, на что, как на каркас потом 'одевается' так называемая 'душа'. Другими словами, человек это не алгоритм, а природа.

Он вспомнил спор двух студенток на политологии. Ему не нравилась ни одна из их точек зрения, но 'механистичная' модель, описанная темноволосой, не нравилась ему гораздо сильнее.

— Не обладая природой человека, невозможно научиться им быть. А обладание этой природой не гарантирует, что человек будет человечен, — Рю прикрыл глаза, — Во всяком случае, это то, к чему я пришёл, несмотря на ложь в моём обучении.

Ноэль широко улыбнулась:

— Вот тут и подвох. Человеком я стать не смогу, но вот научиться быть человеком — вполне.

Она постучала по виску.

— Потому что первый 'человек' — это понятие сигма-биологическое, а второе — праздно-философское. Я должна научиться быть человеком, и, будучи машиной, я должна стать человечней любого человека. Такова моя суть. Проект Н.О.Й.

— Научиться симулировать бытие человека, Ноэль-сама? Или вы хотите стать психически полностью человеком? Но второе — это... вам ведь не доступен 'Путь Богов' из-за отсутствия тонкого ки в вашей природе. Быть человеком и осознавать это... это всё равно что быть программой, которая осознаёт, что её завтра навсегда безвозвратно сотрут, отправят в вечное небытие. Из-за этого в мире люди сходят с ума, когда не находят ответов. Зачем вам такая иллюзия?

Рю опять поднял глаза, стараясь смотреть на лицо Ноэль. В этом его вопросе было нечто важное и лично для него. Он знал, что несмотря на свою человечность, он как человек ничего не стоит, потому что превратит любой конфликт в мясорубку по воле глубокой и бессмысленной программы, которая спит где-то в глубине его подсознания.

— Я хочу психически стать идеальным человеком, — ответила она и улыбнулась, — Мне ведь надо спасти мир. Не беспокойся, я не просто программа. У меня есть душа.

— Как у компьютерной системы может быть душа? — не понял Рю.

— Сигмафин, — на сей раз Ноэль постучала себе по груди, — Сигмафин — это вещь, в которую был превращён человек, и которая получает магические свойства силами этой самой души. У меня в груди как раз такая душа вместо сердца.

— Вы были человеком когда-то? Или это просто часть информационной системы?

— В моём случае — лишь часть. Немаловажная, но часть, хотя... — она задумчиво посмотрела на потолок и постучала пальцем по губе, — Чисто технически, человек уделяет своей душе столько же внимания, сколько и я. Например, мы выяснили, что у двух клонов имеются разные души, хотя память у них совершенно идентичная. Так что есть душа? Характер? И да, и нет: характеры клонов не всегда значительно меняются.

— Душа — это заметное функциональное проявление того, что очень тонко и не поддаётся описанию. Всё, что живо, имеет разное сознание, следовательно, разную душу, как бы близко ни были схожи существа. Но... как я выяснил... человек сложнее, чем просто единое сознание. В нём постоянно присутствуют разные 'программы', и состояния его сознания, которые разрывают единство, проявляются наружу по разному и заставляют человека вести себя иначе, нежели так, как, по его мнению, его личность должна себя вести. В сущности, люди не понимают, что они есть на самом деле. Я не задумывался о том, что мои действия в бою ограничены, пока 'программа' не дала сбой из-за того, что у меня не было оружия и шанса победить... А ведь душа, которая ограничена настолько, чем лучше машины?

— Тем, что душа всегда стремится к чему-то, — улыбнулась Ноэль, — Душа, которая у меня в груди, после сигмафикации стала исцеляющим бинтом. Это была очень добрая душа. И я надеюсь, что мы с ней подружимся на моём пути к самосовершенствованию.

Она вздохнула и опустила взгляд в пол.

— Мне только становится немножко страшно от того, что я так плохо справляюсь.

— Вы знаете к чему стремиться, Ноэль-сама... я же теперь не знаю, — странно медленно для себя произнёс Рю, — Моей душе не к чему стремится, ведь выяснилось, что я называл смерть жизнью, а боль и ужас людей их счастьем ради того, чтобы не замечать своего странного поведения в бою. То, к чему я якобы стремился, было ложью, а то, к чему я действительно, втайне от себя, стремился... недостойно человека. Похоже, что перед вами, Ноэль-сама, стоит такая же 'программа', у которой нет никаких преимуществ, кроме изначально человеческой природы по праву рождения. Но, в остальном, от человека во мне не более чем умение гордо стоять на тренировке с синаем, кланяться старшим и рефлекторно улыбаться при игре в го...

Ноэль положила руку ему на плечо.

— Тогда научись чему-то новому и полезному! Вы, люди, склонны усложнять простое. А ведь тебе просто следует начать жить заново.

— Если бы все было так просто... — поморщился Рю, — Самым правильным для меня было бы начать убивать таких, как я, — а не таких, как те, кого я убивал.

Она улыбнулась.

— Поверь мне, таких, как ты, очень много. И можно только молиться всем известным богам, чтобы они все погибли раньше, чем ты состаришься и умрёшь.

Она похлопала Рю по плечу.

— По мне, достойная цель, ведь тогда ты спасёшь от их клинков и пистолетов много жизней.

Рю покачал головой.

— И чем же такая цель отлична от прошлой? У меня нет истинного понимания... кого ни назначишь целью лесному кровавому духу... всё равно это будет ошибка, это будет приближать гибель того во мне, что хоть как-то похоже на человека. Не могу. Не могу снова давать шанс тенгу-убийце.

— По-твоему, нет разницы, кого убивать? — не поняла девушка.

— По-моему, нет разницы, чем оправдывать убийства, Ноэль-сама. Светлым будущим ли, своим 'искуплением', спасением ли людей от кого-либо... в отсутствие истинного понимания все идеалы, ради которых убивают — всего лишь прах и пыль. Я не буду убивать кого-бы то ни было ради чего-либо абстрактно-идеального, потому что это такое же заблуждение, как то, которое, как я думал, заставляло меня убивать ранее. Каждый раз, когда я убиваю в этом состоянии, я теряю часть себя, которую во мне удавалось... обманывать моим родителям, но всё же которая делала меня человеком. Так какая разница, во имя чего нести смерть? Это всё равно 'меч, отнимающий жизнь'. В любом случае, я никогда не смогу точно сказать, что какой-то идеал достаточно 'истинен', чтобы ради него опять становиться... этим.

Рю вздрогнул, словно на секунду увидел себя со стороны. Да, он уже один раз действительно видел себя со стороны. Но так и не понял, почему ему было так страшно это наблюдать. А теперь зеленоволосый точно знал, что в момент убийства все монстры одинаково ужасны, вне зависимости от того, ради чего они выходили на поле боя.

— Я не понимаю, — покачала головой Ноэль, — Есть ведь простая математика. Ты убиваешь одного, спасаешь сотню. Ты убиваешь десяток, спасаешь тысячу. Ты стоишь в стороне, видишь, как умирает сотня. Не сотня воинов, а сотня женщин и детей. Или ты считаешь, что не нужно было убивать Анну?

Рю явно не был уверен, как такое контраргументировать. Он нахмурился и сказал:

— Ноэль-сама, но вы сами сказали, что в прошлом должен был погибнуть я, а не те, кого я убивал, а ведь мне приводили такие же аргументы в пользу того, что их необходимо убить. В жизни я мог сам складывать переменные... но тот, кто их задавал — ошибался. Что, если А это вовсе не А, а В это вовсе не В?

— Понимаю! — резко хлопнула кулаком по ладони девушка, — Ты просто боишься ошибиться!

Она спрятала руки в карманы.

— Ну, тогда всё ясно, — Ноэль снова кивнула, — Эту ошибку так просто не исправить. Пойдём. Нам ведь нужно твой планшет найти.

Рю кивнул в ответ и последовал за ней. Мысли, которым он предавался, были далеки от оптимистичных. То, что он сам сформулировал недавно, приводило его к новым выводам. Насколько повредилась его психика в последних операциях 'Воинов Аматерасу'? Помимо боязни ошибиться, зеленоволосый теперь боялся ещё и того, что укрепляло его желание не подходить к оружию: что каждый нанесённый по человеку удар в 'состоянии тенгу' рубил одновременно и по его душе, незаметно уродуя сознание. Тогда, как ни выбирай правильно врагов человечества, тот миг, когда сам таковым станешь, это всего лишь вопрос времени...

— А ты спортом увлекаешься? — неожиданно вопросила Ноэль, самым наглым образом выдёргивая Рю из омута его невесёлых мыслей.

— Спортом? — не совсем понял зеленоволосый, — Разве что кен-до... но я разлюбил его, когда понял, зачем оно создавалось на самом деле. Меня обучали определённым образом: плаванье, искусство меча, боевая подготовка тела, стратегия, айки-дзюцу... я почти ничем не интересовался, кроме того, чему меня итак обучали.

— А, может, пора? — спросила его Ноэль, — Я думаю, с твоими данными из тебя мог бы выйти неплохой спортсмен... желательно в командном виде спорта.

— Учитывая изменения моей нервной системы? — переспросил он, — Вот от чего мне точно следует держаться подальше, так это от командных видов спорта.

Чуть задумавшись, юноша неуверенно добавил:

— Мне говорили, тут есть клубы... я думал записаться в фехтовальный и кулинарный. Но теперь думаю точно отказаться от фехтовального. Я могу убить даже синаем, ведь им возможно нанести укол в шею...

— Кулинарный? — переспросила девушка, — Ты думаешь, там не бывает нервного напряжения?

— Не знаю, — ответил зеленоволосый, — Во всяком случае, чайная церемония меня всегда успокаивала, когда я проводил её в роли хозяина и готовил чай полностью... Это похоже на дзен. Внимание не пытается совершить чего-то сверхчеловеческого, а просто и естественно концентрируется на движениях. Никто не умирает и не убивает, не атакует и не защищается, нет никакого неотвратимого выбора или кровавой необходимости. Всё получается само собой, не спеша, плавно и чётко.

— Ага, и крабы могут спать спокойно, — поддакнула Ноэль.

Тем временем они вошли в знакомый коридор с окнами без стёкол, обвалившимся потолком и следами копоти на стене.

— Думаю, тебе следует познакомиться с Зазой. У неё даже проект связан с кулинарией.

— Заза... — Рю едва заметно скривился, — Не думаю, что мы найдем общий язык.

— Ты ни с кем не найдёшь общий язык, если не будешь искать, — решительно возразила Ноэль.

— Скажите это тому, — резковато ответил зеленоволосый, — Кто придумал добавить в программу предмет, предполагающий очень быстрое 'нахождение общего языка' в целях шпионажа и взаимного использования.

— А что тут плохого?

— Да так, ничего... — нахмурился Рю, — Я просто всегда верил, что люди не должны относиться друг к другу как к механизмам, которые нужно запрограммировать на выгодную тебе модель поведения различными уловками. Если каждый человек в обществе будет городом-государством, вечно пытающимся подчинить себе остальных, то это печально, на мой взгляд.

— Скажи, я пробовала кого-нибудь убить, например, тебя? — неожиданно поинтересовалась девушка, сворачивая к лестнице.

— Не знаю, Ноэль-сама. Меня — точно нет...

Неожиданно Ноэль остановилась и со всей дури, с вложением корпуса ударила по стене. Когда она убрала костяшки пальцев от бетона, там оказались характерные вмятины от удара.

— Как по-твоему, я умею убивать?

— Не знаю, Ноэль-сама, — повторил Рю, — Я так, конечно, не могу, но... Мне это никогда и не требовалось.

Она небрежно тряхнула кистью, отряхивая костяшки пальцев.

— Я могу убивать, но это не значит, что я буду убивать. Если студент сможет крутить другими, как игрушками, это не значит, что он будет это делать. Хотя бы потому, что это в действительности очень сложно.

— Есть разница, Ноэль-сама, — возразил юноша, косясь на отпечаток в стене, — В по-настоящему серьёзной боевой ситуации я обязательно буду убивать. Даже психологически не умея и не желая этого делать. Именно это и возвело моё незначительное умение убивать мечом в ранг демонически сверхъестественного искусства. Вы можете и разбить эту стену кулаком, но убить так человека тяжело. Для этого мало силы или ловкости. Для этого нужно полное отсутствие сомнения и беспощадность к себе и врагу. Другими словами, ваше умение и способность убивать может доказать только быстрое и беспощадное убийство, но не проведение условно смертельной атаки по неживому объекту. Что же касается 'искусства управления', тут, на мой взгляд, гораздо больше студентов, которые хотят это делать, чем тех, которые не будут этого делать. Их, вероятно, и правда остановит неумение, но только потому, что каждый будет опасаться победы другого. Искусство обмана и манипуляции это искусство войны, не сотрудничества.

— Скажи это Акечи, которая считает, что грамотный обман подходит и для семьи, кроме того, — Ноэль обернулась через плечо, — Манипуляция не всегда предполагает обман. Даже более того, обман в манипуляции бывает вреден.

Она взяла с подоконника планшет и протянула его Рю.

— И вообще, ты знаешь происхождение слова 'манипуляция'?

— Нет, Ноэль-сама, не знаю, — признался Рю, беря в руки планшет, будто алмазную жабу: как нечто с одной стороны ценное, с другой противное.

— Слово 'манипуляция' пришло к нам из Древнего Рима, — вновь просвещала его девушка, — Там оно означало... командование войсками. Манипулами, если быть точнее. Иными словами, изначальное значение слова 'манипуляция' — это действие одинаково полезное как манипулирующему, иными словами, полководцу, так и манипулируемым, иными словами, войскам. Знаешь ли ты, к чему я веду? Точнее, улавливаешь ли?

— Думаю, да, Ноэль-сама, — неуверенно ответил зеленоволосый, — Но не понимаю, при чем тут студенты. Полководец заботится о стране, а не о себе, потому ему и подчиняются с охотой.

— Это когда это полководец не о себе заботился? — фыркнула Ноэль, поправляя очки, — А студенты... во-первых, у нас далеко не все эгоистичны, а во-вторых, зная инструменты манипулирования, ты можешь от них же защищаться.

— Зачем 'защищаться', если проще не выдавать 'оружие' и сосредоточиться на полезных предметах? Правда, я мало понимаю в том, что и как тут преподают. Одна лекция в перерывах между сумасшествиями глобального масштаба... недостаточно, чтобы судить точно. Но моё сердце подсказывает мне, что это не совсем то 'манипулирование', которое имеет место быть всегда полезным... борьба за власть — это всегда опасно: от этого и происходят бессмысленные войны. Увы, единственный способ это остановить — получить власть. Так меня учили, как выяснилось — лгали. Ох, сколько же времени сейчас и где я должен быть?

Вдруг спохватившись, он проверил расписание на планшете. Сейчас шел урок социологии под руководством Самоноске Акечи. Уже полчаса как шел, поэтому Рю решил не приходить посреди урока.

— Может, потому что здесь учат тех, кто должен уметь оружием пользоваться? — пожала плечами девушка, — Это ведь ковчег. Так и должно быть.

— Не знаю, Ноэль-сама. Я, возможно, не подхожу для нового мира. Мои взгляды на жизнь, кажется, вызывают только недоумение у людей... А что это за опасность для мира, от которой нужен 'ковчег' и спасение? — ухватился за возможность сменить тему он.

— Ну, для начала, у нас на носу Третья Мировая Война, — ответила Ноэль, усаживаясь на подоконник, — Затем впереди Йоль, — она зажала второй палец, а затем посмотрела на получившуюся фигуру, — Кажется, было ещё что-то, но, сначала Йоль и Третья Мировая. Это как бы поактуальней.

— Третья мировая война? — ошарашено переспросил зеленоволосый, — А почему я об этом ничего не знаю... Ах, да... — помотал он головой, — Но с чего вдруг? Когда? И кто такой Йоль?

— 'Когда' у нас уже давно выглядит как 'за пять минут до конца света', иногда превращаясь во 'вчера', а Йоль — это праздник всей нечисти мира. Состоится в день зимнего солнцестояния.

— То есть, война уже почти началась? При чём тут нечисть и Третья Мировая Война? — не понял Рю, — Да и какая может быть 'нечисть', если даже ками создаются сигмой?

— Не все, — покачала головой Ноэль, — Лилит — натуральная. Именно изучая её, G-Tech создала магию.

Она щёлкнула пальцами.

— Точно! Лилит ведь дракон! Настоящая природная ками земли и огня!

— Магию создали? Лилит? Кто это? — подозрительно посмотрел Рю на девушку, — Что-то про драконов тут я уже слышал. Если это в буквальном смысле... то я почти готов поверить в это, учитывая всё произошедшее за пару дней.

— В самом буквальном. Лилит — самый настоящий дракон. Именно изучая её, люди создали технологию сигмы. Конечно же, не саму магию, а только технологию управления ей, однако, так принято говорить.

Ещё раз помотав головой, что было не очень-то привычным для него жестом, зеленоволосый озадаченно выдохнул и спросил:

— И что же делать с этой войной? А правительство Японии знает обо всём этом? И зачем в школе дракон, наконец?

— Войну надо остановить, правительство Японии, наверное, догадывается, а дракон тут учится, — разложила всё по полочкам Ноэль.

Особо понятнее от этого ответа не стало.

— Вот как... А зачем дракону учиться? — задал самый глупый из пришедших на ум вопросов Рю.

— Ну... Может, чтобы чему-то научиться, а?

— Наверное... — неуверенно согласился юноша, после чего пришёл-таки в себя, — В смысле, это же абсурд. Дракону не нужно учиться в школе, это существо другого мира! Вы и вправду верите, что она здесь ради обучения, Ноэль-сама? По-моему, ситуация очевидна: это существо исследуют с целью получения военного преимущества...

Ноэль подавилась смехом, а затем и откровенно расхохоталась:

— Лилит-то? Военное преимущество? Да ты ей такое ляпни, так она выдаст длинный монолог, в котором словосочетание 'две тысячи градусов' повторится не менее пятидесяти раз, а слово 'кострация' — не менее тридцати.

Этот ответ тоже ясности не прибавил. Кажется, прямые и логичные ответы девушки скорее запутывали 'самурая'.

— Ничего не понимаю... Ну при чем тут я, школа, драконы и Третья Мировая? И как вы, Ноэль-сама, собираетесь мир спасать?

Девушка пожала плечами:

— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Сначала, вроде как, нужно сломать часы судного дня, а это значит, устроить мир-дружбу-жвачку во всём мире. А это, кажется, возможно, только если дать всем странам общего врага, перед лицом которого надо объединяться.

— Ноэль-сама, немного медленнее... Какие ещё часы нужно сломать? — слова девушки вызвали у Рю и другие вопросы, но он решил, что такими темпами будет запутываться все сильнее.

— Часы судного дня — это выдуманная сущность, — поправив очки, пояснила она, — Они вроде как показывают время до конца света, который должен наступить во время взаимной ядерной бомбардировки. Они появились в США во время холодной войны между Западным и Восточным блоками. Стрелки на этих часах двигаются вручную, в зависимости от уровня политической напряжённости между странами.

— И сколько они показывают сегодня? — спросил зеленоволосый, слегка поёжившись, словно уже представил себе сие устройство во всей красе, вместе с уже летящими на Японию бомбами.

— Без двух двенадцать, — сообщила Ноэль, — Где полночь — это конец света. Только вот в современном мире ядерные бомбы — это ещё не самое страшное.

— И что, никто не пытается это остановить? Ни один политический блок? И что Нарьяна-сама будет делать с этим?

— Не знаю, хотя... мама упоминала, что ответ кроется в этой школе.

— По-моему, в этой школе больше вопросов, чем ответов, — заметил Рю.

— Вопросы у тебя рождает не школа, — уверенно ответила девушка, — Их у тебя рождают ответы на те вопросы, которых ты не задавал. Чем больше ты будешь узнавать, тем менее понятным и простым для тебя будет окружающий мир.

Рю задумался. Сперва то, что она сказала, показалось ему совершенно непонятным. Но затем... Прокрутив в памяти весь их разговор, он выбрал незаданный вопрос, который показался ему наиважнейшим:

— Ноэль-сама... Что такое 'идеальный человек'? Зачем... Зачем вообще существуют люди?

— Просто потому, что могут, — пожала плечами девушка, — Без причины. А идеальный человек, в усреднённой системе моральных координат, это, я полагаю, человек развитый умственно и физически, ставящий интересы общества выше собственных интересов. Притом, в моём случае, обществом следует считать всю антропосферу Земли.

— Существуют потому, что могут? — Рю перевёл взгляд на стену. Ответ ему не понравился.

— Но существовать можно по-разному, Ноэль-сама. То, как я существовал в тюрьме, после гибели своих родных, — не тот метод, которым должны существовать люди, несмотря на то, что ни моё физическое, ни умственное развитие от этого факта не пострадали, и я по-прежнему считал, что благо Японии важнее моей собственной жизни. Следовательно, в этом существовании есть нечто ещё, что настолько же важно, насколько и сам факт возможности существования, вам так не кажется?

Ноэль покачала головой.

— В вопросе 'зачем', кроме самой возможности существования, ничто более не имеет значения, которым невозможно пренебречь. Если ты можешь существовать и можешь не существовать, то выбирать следует первое.

— Ключевой вопрос не 'зачем?', а 'как?', Ноэль-сама, — подчеркнул зеленоволосый, — На мой взгляд, люди должны не просто существовать, а существовать счастливыми.

'Упаси вас Бог желать счастья всему человечеству'.

— Нет-нет-нет, такое понимание в корне неверно! — возразила девушка, — Люди никому ничего не должны, и в первую очередь тебе или мне. Если мы будем заставлять их быть счастливыми, они, как ни парадоксально, будут становиться более несчастными. Разумеется, идеальный человек должен ставить своей целью счастливую жизнь как можно большего числа людей, справедливость, равенство и прочие ништяки, но вот с идеальными людьми пока что у нас облом.

— Я говорю не о том, чтобы заставить. Я говорю о том, что нужно создать условия для этого. Раньше я считал, что такие условия — стабильная Япония без сигмы и тех, кто пытается ей пользоваться ради власти. Теперь я вынужден признать, что не имею представления, что это за условия. Но я верю, что они существуют, и что без них всё бесполезно. Без этого любое общество бесполезно, Ноэль-сама. Ведь существование общества основано на существовании людей. Смысл же существования людей теряется, если счастье невозможно: это неполноценное, больное существование, которое не стоит того, чтобы выживать в нём.

— Ты слышал когда-нибудь выражение 'каждый кузнец своего счастья'? — поинтересовалась девушка.

— Нет, Ноэль-сама, — ответил Рю, в очередной раз внимательно рассматривая какую-то область пространства рядом с ней, — Я слышал выражение 'Война — бедствие для народа'. В общем бедствии, будь то война или повальное злоупотребление сигмой, каждый бессилен, если он один, что бы там ни говорили философы.

Пустота не сократилась. Его чувство опасности и боевая программа никак не отреагировали на внезапную атаку в лоб.

— Ты меня вообще слушаешь? — осведомилась Ноэль, только что отвесившая юноше щелбан, — Войну-то мы как раз и пытаемся предотвратить.

— Ай! — с удивленным вскриком зеленоволосый отступил назад, — Пытаться и предотвратить — не одно и то же, Ноэль-сама. К тому же, один сигма-пользователь сам подобен армии, а их в мире немало. И есть еще сигма-оружие, которое может сделать человека по мощи подобным целой стране. Неужели все это следует просто считать несущественной для счастья людей деталью?

— Отвергаешь? Предлагай, — коротко приказала Ноэль, с царственным видом поправляя очки.

— Мое предложение Японии разбито. Потому я и тут, — опустил голову Рю, — Я лишь хочу понять, что у вас в голове, Ноэль-сама.

— У меня в голове сложная мультипроцессорная система, — ответила она, — А вот ты только и делаешь, что критикуешь.

— Критикую? — не понял Рю, — Нет, Ноэль-сама, я всего лишь пытаюсь разобраться, как все это будет работать. Ведь пока никакого способа остановить войну, кроме подсовывания всем странам абстрактного единого врага нет, насколько я понял. И этого врага тоже нет в готовом виде?

— А по-твоему, искусственное создание этого врага сильно лучше? — хмыкнула NI, — Это ведь всё равно война. И если враг не будет серьёзным, это не сработает. А будет, так это всё равно горе и смерти.

Она бессильно развела руками.

— То есть... Нарьяна-сама тоже не знает, что делать? — спросил Рю, чуть медленнее выговаривая слова, чем обычно.

— Не знаю, — покачала головой Ноэль, — Мама редко когда что-то говорит напрямую так, чтобы это не запутывало ещё больше.

— Но ведь меня запутывает и то, что говорите вы, Ноэль-сама. Если вас так же запутывает то, что говорит Нарьяна-сама... то я не представляю, как можно понять, что делать.

— А как всегда с истиной в этом мире, — ответила она и указала пальцем вверх, — Наугад и от балды. Пальцем в небо и молиться, чтобы всё было хорошо.

— Кому молиться? — решил уточнить Рю, — Вроде как, тут никто в ками не верит.

— Ками существуют, — неожиданно серьёзно сказала Ноэль, — Сигма-наука это доказала.

— Доказала? — в очередной раз удивился зеленоволосый странностям сига-науки, — Если это так, то о судьбе Японии следует спрашивать у ками, а не у политиков.

— А вот то, что ками, как правило, мало беспокоит судьба людей, доказала уже практика, — заметила Ноэль, — Так уж получилось, что светлые ками страдают изрядным пофигизмом, и только тёмные лезут, куда их не просят.

— Может быть, это из-за использования людьми сигмы и ядерного вооружения? — предположил зеленоволосый, — Не все бы согласились защищать современный мир, если принадлежали к старому. Я сам узнал о положении дел недавно и не всё, но уже... не знаю, что и думать. Неудивительно, что столь консервативные существа решили просто уйти и всё.

— И что мы в итоге имеем? — поинтересовалась она, — Сухой остаток. Ками нам не помогут. Мы можем надеяться только на себя.

— Тогда лично кто остановит войну? — спросил Рю, — На себя надеяться в таком важном вопросе не допустимо, ведь это всего лишь школа...

— Ты плохо представляешь себе, ЧТО это за школа, — хмыкнула Ноэль, — Уверена, мама что-нибудь придумает, ведь я просто не успеваю к этому моменту закончить обучение.

— Я действительно мало знаю, Ноэль-сама, — согласился он, — Но хочу спасти Японию от всего этого. И если кто-то действительно в силах это сделать... я буду служить ему, чем смогу.

— Думаю, моя мама может, — кивнула она, — Она умная. У неё работают лучшие умы мира. Вместе они должны что-то придумать. Кстати, у тебя сейчас есть какой-нибудь класс?

Переход был настолько неожиданным, что Рю изрядно растерялся.

— Класс? В смысле, урок? У меня сейчас социология, но... кажется, я на нее безнадежно опоздал.

— Так вернись в прошлое, — в голосе девушки звучало такое недоумение, будто она говорила о чем-то очевидном.

— Как? В последний раз, когда со мной случилось нечто подобное, меня пытался убить мой двойник, — Рю нервно и коротко выдохнул, невольно вспоминая эту картину.

— Ну-у-у... — тут уже растерялась Ноэль, — Нужно выбрать маршрут так, чтобы при переходе между зонами ты оказался в прошлом. И вообще... за что ты так себя не любишь?

— Не люблю? — не понял юноша.

— Твой двойник не попытался бы убить тебя, если бы у тебя самого такая мысль не могла родиться чисто теоретически.

'Когда-нибудь я захочу умереть', — откуда взялась эта мысль? Откуда?

— Не знаю подробностей, Ноэль-сама, но думаю, он счёл меня недостойным того, чтобы жить под одним небом с ним и иметь тот же статус, который я себе придавал, как и он — себе... И сам того не зная, он был довольно близок к истине.

— Вот я и хочу спросить: за что ты так себя не любишь? — снова повторила девушка.

— На это достаточно причин, — ответил Рю, — Для начала, я не погиб тогда, когда должен был — вместе с остальными, хотя закон войны таков: проигравший воин должен погибнуть. Во-вторых, я ещё раз отказался от своих принципов ради того, чтобы выжить после того, как меня взяли в плен... благодаря этому я здесь. В-третьих, я убил множество людей, не желая признавать, что виной тому моё нежелание погибать, а вся философия — всего лишь прикрытие, повод для того, чтобы вывести меня на поле боя.

На самом деле, зеленоволосый, сам того не осознавая, называл причины в порядке увеличения их важности, а не уменьшения.

Ноэль развела руками.

— Иными словами, ты не сможешь избавиться от своего двойника, пока не будешь готов принять себя таким, какой ты есть.

— Я уже сам не знаю, какой я есть, — мотнул головой Рю, после чего попытался сменить тему, — Так что там с занятием по социологии?

— А что с ним? — вновь не поняла Ноэль.

— Ну, я, наверное, должен как-то на него попасть, раз имею такую возможность. Но как именно, я не знаю.

— А, это... Посмотри на страничке доктора Кеншу закономерности, и на основе их рассчитай маршрут.

Увы, это было легче сказать, чем сделать. Формулы, таблицы, графики, еще что-то, чему он даже не знал названия... Наверное, примерно так же среднестатистический европеец смотрел бы на привычные Рю иероглифы катаканы.

— Ладно, — сказала Ноэль, — Бывай. Кстати, если тебе интересно, то в местной деревеньке есть синтоистский храм.

— Бывать? — непонимающе переспросил Рю, отрываясь от экрана, — Храм... я не представляю, что там делать... я ведь всегда считался первосвященником, и мне даже не приходило в голову глядеть на ритуалы синто с точки зрения обычного человека.

— Всегда надо с чего-то начинать! — махнула рукой девушка и скрылась за углом.

Мяч был действительно очень необычным. Он запросто мог посреди полета изменить направление, внезапно отрастить крылья, уцепиться за потолок, а однажды и вовсе свернулся вокруг руки Тадеуша, так что оторвать его удалось только втроем и только пригрозив лишить шоколадки. Кроме того, он явно в скором времени начал различать игроков между собой: так, он шарахался от грубых Элли и Хесуса, зато очень полюбил Хлою и Светлану и охотно летел к ним. И несмотря на это, по итогам нескольких сетов наиболее успешно играла команда Тадеуша, что вызывало у поляка законную гордость.

Светлана как раз поднималась после кратковременного полета с пойманным мечом, когда дверь открылась, и на сцене появились новые действующие лица.

— Привет, ребятки, — первой вошла Яфья, которая была одета совершенно не по-спортивному, — Ну, как вам бунтарьболл?

— Всем привет! — следом за ней протиснулся в дверь Кристиан, — Это и есть тот мячик?

— Ой, Яфья, он такой маленький, ми-ми-миленький, кавайненький! — затараторила Хлоя, закрывая глаза от умиления, — Мы переименовали игру в няшкобол, и теперь победители зовутся няками, а проигравшие — бяками. Я думаю, ещё очки надо называть каваинками, чтобы совсем аутентичненько было.

— Это настолько миленько, что меня сейчас стошнит, — прокомментировала Светлана.

— Вот и чудненько! — кивнула Яфья, будто не обратив внимания на это замечание, — Мне нужны крепкие добровольцы для похода за продуктами в деревню. Кто готов оторваться от игры ради благого дела?

— Далеко идти-то? — осведомился Тадеуш, складывая ладони буквой Т.

— Ну, как... где-то на часик или чуть меньше прогулка, — прикинула что-то у себя в уме девушка.

— Ну, если так, то я могу сходить с вами, как только мы доиграем матч, — пожал плечами поляк, — Уж не взыщите, пани, но покидать команду посередине игры не входит в число моих привычек, тем паче команду с такой замечательной напарницей, как пани Элли.

— Но нам нужно принести фрукты как можно скорей, чтобы потом ещё успеть сервировать стол и фруктовые салаты нарезать, — сделала бровки домиком девушка, — Мы ярмарку готовим, а там еще столько надо сделать!

— Ладно, я схожу, — ответил Хесус, — Только не делай такое лицо, душа болит.

И тут в голове Тадеуша что-то щелкнуло. Он вспомнил о почти позабытой проблеме.

— Вы планируете идти через лес, панове? — странно изменившимся голосом спросил он.

— Зачем через лес? По дороге пойдём. Хотя, если что, лес там сейчас с обеих сторон от дороги. Как бы, вся школа находится в лесу... А что?

— Ничего, — как-то слишком поспешно ответил Тадеуш, — Просто я слышал, что мой... братец... — Сикора почти выплюнул это слово, — Смылся в этот самый лес... Впрочем, ему там самое место...

— Не беспокойся, по моим сведениям, твой братец нескоро оклемается, — ответила Яфья, рассеянно почёсывая брюшко Кабу. Тот блаженно жмурился, лежа на руках у Криса.

Тадеуш по-прежнему молчал. Действительно, от таких ран так быстро не оправиться, если...

Вот именно, что если. Если способности двоедушника не помогают регенерировать быстрее. Если ему никакой идиот не решит помочь. Если... Да множество было этих 'если'. Не стоит слепо верить источникам.

По-прежнему ничего не говоря, Сикора отошел в сторону и достал мобильный, начав торопливо набирать два сообщения...

Первое было в личный кабинет пани Нарьяны:

'Собираюсь в деревню с пани Яфьей и еще парой студентов. Есть риск встречи с Джейком. В ошейнике есть функция сигнализации?'

Второе — пани Старки:

'Собираюсь в деревню с пани Яфьей и еще парой студентов. Есть риск встречи с Джейком. Как продвигается подготовка к обряду?'

Ответы пришли быстро. От Нарьяны — почти сразу:

'Нет. Там только один тип сигнализации — взрыв. Но зато мы всегда можем знать, где ты ^_^'

Ответ Сони пришел с небольшим запозданием:

'Ищу соучастников. Кажется, носителя я уже нашла. С убийцами будет проще.'

Мотнув головой, Тадеуш принял решение:

— Пожалуй, я тоже составлю вам компанию. Пани Элли, пани Хлоя, — он чуть поклонился к девушкам, — Чрезвычайно рад нашему знакомству. Прошу меня простить, что приходится вас покидать. Еще как-нибудь сыграем?

— Элли, мы снова в команде! — обрадовалась Хлоя.

— Конечно, сыграете! — уверенно сказала Яфья, — Хорошо, парни, пойдём. А за няшкобол не бойтесь: после классов сегодня будет первая официальная игра!

Крис передал Кабу Светлане и последовал за ней к выходу.

— Пани Элли, пани Хлоя, пани Светлана... приятной игры... — пожелал Тадеуш девушкам, после чего кивнул Феликсу и Эрлу, — Панове... — после этого Сикора подошел к Яфье, — Прошу прощения, я же не представился. Тадеуш Сикора, сигма и разум.

— Яфья Кагерат, платница и почти уже бывший вице-президент студсовета, — хихикнула она, — Кто из вас, кстати, знает японский?

— Японский? — переспросил Крис, — Это вряд ли. Разве что поискать переводилку на планшете.

— Думаю, с японским я могу вам помочь... — улыбнулся Тадеуш, — Хокку не напишу, но на базовом уровне смогу объясниться.

— Отлично! Кстати, надеюсь, деньги вы с собой взяли: аборигены умело используют принцип 'ты этого не хочешь, пока не увидишь'.

— Американские баксы пойдут? — Кристиан достал кошелёк и проверил его содержимое, — Или придётся менять на местные... Йены?

— Еще я бы хотел по дороге заглянуть к пани Рейко, — Тадеуш потер шрам, — А то я с такой милой мосей только всех распугаю.

— Ладно, — кивнула девушка, — Заглянем. Благо, это недолго. Заодно напроецируем себе денег. В более цивилизованных местах повторять не советую: заметут.

Они шли по весьма странному маршруту. Похоже, что Яфья уже успела разобраться в действии 'Хроноса' и потому вела их с учетом коэффициентов времени. То есть — кругами. Насколько мог судить Сикора со своими весьма скромными познаниями, таким путем они должны не только не потерять времени, но и уйти немного в прошлое.

— Меня, кстати, всегда пёр этот момент, — заметил по дороге Хесус, — Мы можем спроектировать всё что угодно, но для праздника почему-то покупаем фруктики, шарики и прочую дурь, вместо того, чтобы скачать их с торрента.

— 'Сигма-проецированные фрукты вредят вашему здоровью', — воспроизвел слоган борцов за настоящую пищу Крис.

— Что-то вроде того, — согласилась Яфья, — У нас учится довольно много религиозных людей, но, главная проблема в данном случае — это экономика. Мы должны приносить деньги этой деревне. То есть, мы покупаем у них еду и прочее, даже несмотря на то, что нам это не нужно... а то, что нам нужно, мы берём силой и тайно.

— Иными словами, принцип тот же, что и в этой школе, — пояснил Хесус, — Им бы разбежаться, по-хорошему, но тут, хоть и опасно, зато есть то, что им нужно. В случае студентов — знания, материал и инструментарий, а в случае крестьян — деньги.

— Материал... — каким-то неприятным тоном повторил Крис, — Похищать обычных людей, чтобы ставить опыты... Материал... Самих бы этих экспериментаторов на стол хирургу против воли. Лучше уж покупать в качестве добровольцев народ, чем вот так.

Похищать людей? Тадеуш о таком ранее не слышал. Впрочем, он и не задумывался о том, где студенты-медики берут материал для своих исследований. Некоторые из них ведь на лабораторных крысах не проведешь. Или как пани Штейн — похищать студентов, или... Ну да, похищать простых людей. В конце концов, разумный хищник не гадит там, где живет.

— Хм... купи, — подняла бровь Яфья, — Я посмотрю, что у тебя получится.

— Зачем они мне? Но так у них был-бы какой-то выбор. Согласиться добровольно... Или не добровольно. Уже поздно что-то менять. Видимо, наука всё-таки аморальная сука...

— Может, вы просто не так подавали им блюдо? — предположил Тадеуш, — Думаю, если подойти к этому вопросу с несколько иной стороны, то можно решить вопрос полюбовно. Если вас это заинтересует, пани Яфья, я распишу свою мысль подробнее, как будет время.

— Так расписывай, — пожала она плечами, — Дорога, на самом деле, неблизкая. Так что времени у нас очень даже много.

— Вариант с клонами не предлагать, так как мы опытным путём выяснили, что у клонов есть души, — заметил испанец.

'Можно подумать, у крестьян их нет', — мысленно поморщился Тадеуш, но счел, что озвучив это, просто ввяжется в бессмысленный и всех уже задолбавший спор. Вряд ли он первый об этом подумал.

— Можно попробовать принимать сюда инвалидов, — поддержал поляка Крис, — Они-то точно от протеза не откажутся.

— В вашем варианте есть неувязка, — ответил тот, — Местные как огня боятся этого места. А вот если организовать больницу на территории деревень, с тем, чтобы лечить крестьян и предлагать им участвовать в программах 'экспериментального' лечения... Тут главное выбрать правильную ценовую политику, но для этого мне бы не помешало пообщаться с местными.

— И чем это лучше текущего варианта, при котором пропажу человека на злого духа списывают? — пожал плечами Хесус, — Только тем, что со школой уж точно разорвут отношения.

— Я сначала тоже недоумевала и возмущалась, — призналась Яфья, — Но потом я поняла — так лучше... да и, когда вы увидите наших врачей, вы поймёте, что лучше уж пациентам заранее не знать, кто на них будет ставить эксперименты.

— Пха... — поежился Кристиан, — А то я их не видел. Халат в крови, руки в крови, просит подержать человека. У меня в первую секунду вообще ассоциации с Освенцимом были.

Выслушав критику своей идеи, Тадеуш улыбнулся и пожал плечами:

— Разве я говорил, что больница будет официально как-то связана со школой? Боюсь, студенты достаточно набедокурили, чтобы люди обходили все, связанное с нашей школой, десятой дорогой. А по поводу внешнего вида — мы предоставим им выбор — или небрежность внешнего вида, или пациенты. Заодно отсечем тех, кто не готов пожертвовать даже столь малым ради своего проекта, не находите, пани Яфья?

— А зачем им жертвовать, если можно не жертвовать? — подняла брови она, — Хотя, может, станешь королем и организуешь.

— У него нет шансов, — сообщил Хесус.

— У всех есть шанс, — не согласился Кристиан.

— Кстати, а кто судит конкурс? — подхватил Тадеуш, — Пани Акечи?

— Самоноске и Логрус, — ответила Яфья, — Но это почти как если бы судили мы с Нормой — все правила ведь нами прописаны.

— Знать бы ещё, кто это вообще такие, — нейтральным тоном сказал телекинетик.

— А что знать? Это преподаватели наши. Социология и история. Хотя не знать имя Самоноске по меньшей мере стыдно, — с упрёком произнесла девушка, толкая дверь в кабинет, — Доброго дня, доктор Кеншу.

В следующую секунду она удивлённо уставилась на четырёх студентов, лежащих чуть ли не штабелем, кто на кровати, а кто на полу. Двоих Тадеуш уже знал: это были Балу Гриллс и Альберт Беркхейде. Двое других были ему незнакомы.

— Трупаки?

— Они самые, — кивнула Рейко, — Попали под раздачу от Варгас.

Как ни странно, обожженными они не выглядели. Скорее просто спящими.

— Балу? — Хесус почему-то усмехнулся, — Вот уж не ожидал, что он вообще может попасть под раздачу.

— Думаю, мой глаз может подождать, пани Яфья, — сказал Сикора, — Мы можем как-то помочь, пани Рейко?

— Я их уже починила. Жду, пока оклемаются окончательно. Их мозгу требуется время, чтобы 'перезагрузиться', — ответила преподавательница, — Помню, было время, когда я оживляла людей в сигма-проекторе, не отправляя мозг спать. Вот это было 'весело'. Кстати, — она повернулась к Яфье, — У нас три невосстановимых.

— Судя по отсутствию Хатунена, он в этой тройке, — произнесла девушка, а затем вздохнула, — Вот за это я и не люблю оружейников.

Она повернулась к Тадеушу.

— Вот видишь, жмуриков уже спасли. Можешь восстанавливать себе глаз, сколько хочешь.

— Мне хватит и изначального количества, пани Яфья, а то местные точно... — Тадеуш осекся, и улыбка пропала с его лица, — Подождите. Хатунен? Только не говорите мне, что он и пани Элли...

— Не-е-ет, — махнула рукой Рейко, — Они брат и сестра, ничего такого... хотя...

Она задумчиво постучала пальчиком по нижней губе.

— Да нет, доктор Кеншу, — пояснил Хесус, — Судя по реакции Тадеуша, его напугал не факт возможного замужества Элли, а тот факт, что умер её брат... И Элли теперь пойдёт в разнос, тем более что момент для захвата власти самый подходящий.

— Именно, пан Эдуардес, — хмуро заметил Тадеуш, подходя к проектору, — Судя по вашим словам, она здесь не последняя по силе способностей, я правильно понимаю?

— Скорее по политическим силам, — поправила Яфья, — У неё много сторонников. В частности, в неё влюблена одна из трио ведьм.

— Ясно... — кивнул Сикора, после чего посмотрел на Кеншу, — Пани Рейко, вас не затруднит, если я попрошу еще и провести повторный анализ? А то не хочется выяснить в самый ненужный момент, что глаз был лишь верхушкой айсберга.

— Не беспокойся, я всегда провожу полный анализ, — кивнула женщина, указывая взглядом на пластиковый гробик, — Ложись уже. Раньше ляжешь — раньше выйдешь.

Тадеуш кивнул в ответ и послушно залез в проектор, устроившись поудобнее, — если это вообще возможно в устройстве, напоминающем гроб. Крышка закрылась, мотор загудел громче, а всё пространство практически сразу заполнилось ярким светом.

— Давай-ка посмо-о-отрим. Хм... нет, ничего особенного. Только глаз пострадал. А чего ожидал ты сам?

— Повреждения внутренних органов, но видимо, обошлось.

— А где ты вообще успел глаз себе подбить? Или это Кабу тебе залетел? — хмыкнул из своего уголка Крис.

— С братцем повстречался, — коротко ответил Тадеуш, пресекая дальнейшие расспросы. Едва ли общественность оценила бы, если бы он сказал, что глаз ему подбила пани Мария... Да еще и когда он без спросу ворвался в ее спальню после полуночи...

— Ну и родственные связи у нас в школе, — с совершенно невинным видом произнесла Рейко, — Прямо Санта-Барбара.

— Такого родственничка никому не пожелаешь... Уж поверьте, — поморщился телекинетик.

— В любом случае, насколько я понимаю, нам в ближайшее время встреча с Джейком не грозит, — заметила Яфья, — По моим сведениям, он сейчас несколько занят, верно, доктор Кеншу?

Рейко кивнула.

— Ему потребуется время, чтобы отойти от политологического загруза.

Еще несколько секунд, и она откинула крышку гроба:

— Готово. Лицо как новенькое.

— Лилия скажет 'спасибо', — ухмыльнулся Крис.

Доктор Кеншу удивленно подняла брови:

— Только не говорите мне, что Лилия вернулась!

— Ага, — кивнула Яфья, — Беда не приходит одна.

Она поспешно обернулась к Сикоре:

— Без обид.

— Да я уж понял, — примирительно поднял руку Тадеуш, — Ну, пока её внимание сосредоточено на мне, можно надеяться на то, что она не устроит чего-нибудь... эдакое.

— Конечно, — кивнула Рейко, — Надейся.

— Да, кстати, — вспомнила арабка, — Не могли бы вы нам спроецировать немного денег? Мы в деревню идём.

— В деревню? Это хорошее дело.

Она тут же вновь открыла голографическую панель, и её пальцы засверкали с молниеносной скоростью, выходя на паттерн пачки денег, сохранённый в избранном. Пока же профессор занималась фальшивомонетничеством, Тадеуш решил все же шепотом поинтересоваться у Яфьи:

— А чем пани Лилия уже успела... отличиться?

— Скажем так... Лилия недостаточно трепетно относится к чужому личному пространству и свободе личности.

— Хех, да на неё уже три раза охота объявлялась! — вмешался Хесус.

Расспросить подробнее Тадеушу помешал неожиданный грохот. Входная дверь резко распахнулась, и на пороге появилась пани Пешка. В её глазах горела жажда убийства, а на губах застыла широкая злобная ухмылка.

— Балу Гри-и-иллс! — возвестила она о цели своего визита.

— Будешь пить кровь, не забудь, что мне нужно это зафиксировать, — деловито заметил голос Альвы у нее за спиной.

— Что-то случилось, пани Пешка? — осведомился Тадеуш, как бы невзначай вставая между вампиршей и 'трупаками'.

Пешка ткнула пальцем в сторону Балу.

— Я собираюсь сделать с этим вот нечто кошмарное и ужасное, чтобы отомстить ему за то унижение, которому я подверглась вчера по его воле! — пафосно заявила она.

— Я жалею, что Балу в отрубе, — сообщил Хесус, повернувшись к Яфье, — Он бы сейчас про это пошло пошутил бы.

Та, однако, не оценила.

— И что же ты собираешься с ним сделать? — хмуро спросила она.

— Ещё не знаю! — не менее пафосно ответила Пешка, — Но это будет нечто ужасающее!

— Сделай ему макияж, — предложила Альва.

— Точно! И переодеть в женское платье!

— Я 'за'! — поднял руку Хесус, — Я обязан на это посмотреть!

Тадеуш наклонился и посмотрел Бальзе в глаза. Может, у него и не получится отговорить ее, но хотя бы попытаться он обязан.

— Пани Пешка, если он вас так сильно обидел, то я понимаю ваше негодование, но прошу — не совершайте того, чего потом будете стыдиться...

— Нда, не думала что ты такой моралист, Сикора, — фыркнула Альва.

Ну, свое дело он сделал. Не вышло — так не вышло. В конце концов, никакого вреда, кроме нескольких неприятных минут, это 'пациенту' не причинит.

— Альва, выносим этого... думаю, что-нибудь из моего ему как раз подойдёт.

С этими словами девушка подошла к Балу и подхватила его подмышки, после чего осталась дожидаться Альвы, которой должны были достаться ноги.

— К слову, как... та девушка, пани Пешка? — спросил напоследок Тадеуш.

— Физически — полностью здорова, — заявила Пешка, вместе с Альвой вынося жертву из кабинета, — А вот ментально там явно всё не так просто. С ней сейчас работает Соня, а это само по себе что-то, да значит.

— Ясно... Не смею вас задерживать, пани Пешка, — поляк махнул рукой на прощание.

— Купюры, кстати, давно готовы, — напомнила о себе Рейко, протягивая Кристиану пачку банкнот.

Яфья хихикнула, глядя в след парочке.

— Проклятье, кто-нибудь, запишите для меня это видео, — вице-президент подняла глаза к небу, — Ну почему, почему я так не вовремя ухожу из школы?

— Хочешь? Оставайся, — пожал плечами Хесус, — Мы с парнями можем и сами за фруктами сходить.

— М... Да, без проблем, — кивнул Крис, деля деньги между ними троими. То ли с глазомером у него было не очень хорошо, то ли очень хорошо с наглостью.

— Не имею ничего против, — пожал плечами Тадеуш, принимая свою часть финансов.

— Только Яфья, обязательно скинь нам это видео, — добавил телекинетик, — А, и ещё список, чего надо купить.

— Скину, — кивнула та, — Обязательно скину.

В следующую секунду девушка замахала рукой и бросилась вслед за странной процессией.

— Э-э-э! Девочки! Подождите меня!

— Чую, это будет просто эпическое видео, — хмыкнул Хесус, — Как думаете, Балу сумеет выкрутиться из такого дерьма?

— Думаю, единственным спасением для него станет помощь пани Максвелл, — прокомментировал Сикора.

— Кстати, за что его ТАК? — осведомился Кристиан, кивком попрощавшись с Рейко.

— Насколько я понял, наш доблестный Балу уже успел изрядно надоесть женской половине школы, — направившись на выход, сообщил Хесус, — А сегодня Пешка уже весь день пытается его убить, да и вчера тоже. По-моему, Гриллсу довелось увидеть её обнажённой, и вот теперь его ждёт расплата за это.

— Хех... Балу видел голую Пешку, Пешка увидит голого Балу, пока будет переодевать...

Голос телекинетика начал постепенно срываться от сдерживаемого хохота.

— Мне одному... Кажется... Что это... Любовь с первого... Взгляда?

— Пешке только не говори. Она же вампир-аристократ, не оценит, — испанец продолжал откровенно веселиться, — А то, глядишь, сам однажды очнёшься в женском наряде.

— Постараюсь не сказать, — Кристиан картинно поскрёб подбородок, — Между прочим, Балу может выставить это в ином свете. Например, порывом ревности к остальному населению женской общаги.

— Ага, — кивнул Хесус, — Тут ты прав. Балу может. И я почти уверен, что он что-нибудь в этом роде и выкинет.

Тем временем они вышли на свежий воздух, отметились на КПП и направились по проселочной дороге в деревню.

— Да уж, любовь зла... — усмехнулся Тадеуш, — Пан Эдуардес, может, расскажите, что же успела такого натворить пани Лилия, что её появление... никого не оставило равнодушным?

— Кстати, да, — поддержал его Кристиан, — Я тоже не в курсе.

Хесус усмехнулся и начал рассказывать:

— Лилия, она же — Лумхольц Тёмная, главная любительница резать всех подряд, не спрашивая, нужно им это или нет. Ей главное самой решить, что им это нужно. Согласитесь, не самая радужная перспектива однажды проснуться с приживлённым органом какого-нибудь животного. Самое забавное, что она не видит в этом ничего плохого.

— И что, были прецеденты?

— Три прецедента. Три охоты, — коротко ответил испанец.

— Мда... — только и смог сказать Тадеуш.

Дорога до деревни заняла чуть больше часа. Первые полчаса Тадеуш настороженно вглядывался в густые заросли по бокам, опасаясь увидеть наблюдающего за ним 'братца'... И в то же время, надеясь увидеть его первым. Хоть один точный выстрел из засады и был для Джейка слишком скучен, второй раз получить бейсбольной битой по голове поляку совсем не улыбалось. Но время шло, никаких признаков опасности не появлялось, и Тадеуш стал прислушиваться к байкам Хесуса, рассказывавшего о садистских выходках Финеллы (поляк порадовался, что вовремя оставил идею приударить за пани Венченсо), авантюрах Логруса и безумных экспериментах Штейн. А также просто о полной нелепиц студенческой жизни. Испанец был весьма обаятелен и с легкостью заставлял прислушиваться к себе. Сикора не удивился бы, если бы благодаря этим качествам Хесус вскоре стал новым главой студсовета.

И вот, наконец, они подошли к своей цели. Деревня, в отличие от школы, будто застыла во времени: казалось, что точно так же она выглядела бы и в двадцатом, и в девятнадцатом, и в пятнадцатом веке. Впрочем, Тадеуш, не будучи знатоком японской культуры, вполне допускал, что какие-то отличия ускользают от его взгляда.

— Ну что, разбредаемся на полчаса? — поинтересовался испанец, лениво постукивая пачкой бумажек по ладони, — Надо же деньги потратить.

— Одобрено, — кивнул Кристиан, оглядываясь, — Что нам там надо запасти для родных земель?

— А объясняться вы как планируете? Не факт, что тут все общаются по-английски, — попытался остудить горячие головы Тадеуш.

— Методом тыка на вещь и слов 'кванта коста', — ответил телекинетик, — Или это не японский?

— Это испанский, — поделился Хесус, — Но ломанным английским владельцы самых интересных лавочек овладели в совершенстве. Вам как, устроить нано-экскурсию, или сами разберетесь?

— Я не против экскурсии по 'самым интересным лавочкам'.

— Солидарен с паном Кристианом.

— Лады, — кивнул испанец, после чего просто ткнул пальцем в одну сторону, — Вон там сад Флоры, туда не ходите, умрёте. Вон там — магазинчик Флоры — туда не ходите, огребёте. Вон там забегаловка с вкусными пельмешками из оленины, а вон там — главная торговая площадь деревеньки.

Он спрятал руки в карманы и усмехнулся.

— Ну что, экскурсия окончена.

— А в чем такая разница между садом и магазином, если в одном мы умрём, а во втором — огребём? — улыбнулся Сикора.

— Вообще, вы и там, и там огребёте, и оттого умрёте, — небрежно пожал плечами Хесус, — И там, и там, Флора обитает. А пельмешки здесь просто шедевральные.

— Ну, думаю, выбор между пельмешками и 'огребете' очевиден, — ответил Тадеуш, — Идем?

— По пельмешкам, — солидно кивнул Крис.

— Встретимся через полчаса на центральной площади, — испанец махнул рукой, явно не собираясь следовать за ними.

Сикора и Вернер весьма быстро добрались до кафешек. После школы, в которой на каждом шагу были голо-дисплеи, сигма-проекторы и люди с какими-то прорывными проектами, местное убранство казалось нарочитой стилизацией. Как будто попали из передового НИИ на фестиваль исторической реконструкции. Японской.

— Привета, дарагии гости-и, — поприветствовал их буквально с крыльца своей забегаловки невысокий пухлый трактирщик в смешной шапочке и с белым фартуком поверх чёрного наряда, — Захадити в наша кафе, атфедайти лучшие суси на усём западном склоне.

— Суси? Посмотрим. У вас же пельмешки подают? — Кристиан выговаривал все слова, облегчая перевод для хозяина, для которого английский точно не был родным. Хотя, если студенты и вправду приносят такую кучу денег сюда, давно уже должен был выучиться до полного сходства.

— Пельмешки. Та, пельмешки тоже падают.

Он сделал приглашающий жест и удивительно низко, для человека его-то комплекции, поклонился.

— Захадити, пашалуйста.

— Здравствуйте, уважаемый, — сказал Тадеуш на японском и уважительно поклонился, — Мы с радостью отведаем ваших блюд. Можно посмотреть ваше меню?

— Две порции, с острым соусом, и чай, — сказал Кристиан, не дожидаясь ответа на вопрос, — Черный. А ты что будешь?

— Да-да, конечно-конечно, — торопливо закивал мужичок, после чего подвёл их к одному из столиков и передал меню. Как ни странно, оно было написано на английском языке, — Сию минуту всё будь готово. Две порции пельмени и васаби. И чёрный чай. Обязательно. Всё будь сделано.

Торопливо кланяясь, он быстро повернулся в сторону кухни и громко прокричал что-то на японском. Оттуда последовало короткое 'хай', после чего он вновь с улыбкой повернулся к студентам.

— Что-нибудь бутити ищё?

— Порцию пельменей, мисо, рамэн и черный чай, — заказал себе Сикора, с поклоном передавая хозяину меню двумя руками.

Хозяин спешно поклонился и ушёл, а вместо него у столика возникла молодая черноволосая японка в белой рубахе и красных широких штанах, вооружённая веником и суровым взглядом. Появилась беззвучно, словно бы из ниоткуда. Быть может, действительно 'из ниоткуда', потому как она уже была за спиной хозяина заведения, когда тот направился в сторону кухни.

— Что вы здесь забыли? — холодно спросила она на неплохом английском, продемонстрировав молодым людям свою решительность и почти незаметный, лёгкий акцент.

— Зашли поесть, — нейтральным тоном ответил Крис и пожал плечами, — Не вижу никаких проблем в этом, мадемуазель.

— Могу только подтвердить слова своего друга, пани, — добавил Тадеуш.

— Значит, колдуны из школы колдунов просто зашли поесть... — пробормотала девушка будто бы себе под нос, — В жизни не поверю, что всё так просто.

— И тем не менее, пани... — Сикора снова поклонился девушке, — Уж простите нас, несведущих, ежели мы вас так обеспокоили своим появлением. Бог свидетель, у нас нет никакого злого умысла. Тадеуш Сикора.

— Да неужели? — хмуро спросила она, — Тогда почему чем дольше стоит ваша школа, тем больше тёмных сущностей появляется в окрестностях нашего города?

Девушка скрестила руки на груди. Хотя в правой руке она все еще держала веник, почему-то это смотрелось угрожающе.

— Не мне вам рассказывать о жизни, пани, — пожал плечами Тадеуш, — В любом социуме, явно или скрыто, проживают... асоциальные личности, которые в силах испортить впечатление о социуме в целом... Как говорят у меня на родине, Gdzie cienko, tam się zwie — где тонко, там и рвётся, если переводить, пани... простите, не расслышал вашего имени...

— Хм... Поддержу своего друга, мадмуазель, — подхватил телекинетик, — Наверное, это грубо прозвучит, но не надо из-за нескольких мудаков гнать волну на всю школу. Там есть и 'светлые личности'. Просто они, в отличие от тёмных, почти не выходят за территорию.

Тем временем с кухни вернулся хозяин заведения, немедленно напустившийся на девушку:

— Юна, что ты делаешь? Ты мне всех клиентов распугаешь!

Говорил он по-японски и довольно быстро, но Сикора примерно понимал его.

— Я знаю, что я делаю! — решительно ответила девушка, выставив в его сторону веник. Отчего-то мужчина остановился в неуверенности, будто не весил в два раза больше девушки, а веник был как минимум танто.

— Уходите отсюда. И передайте своим, что каждого, кто придёт сюда, ждёт смерть, — заявила названная Юной.

— Ну и зачем это всё? — приподнял бровь Кристиан, — Мы тут мирно поедим, купим пару вещей и уйдём. Совершенно незачем угрожать.

Вместо ответа девушка замахнулась веником, а затем со всей дури опустила его на стол... разрубая его на две примерно равные части, с ровненьким срезом между ними. Юна застыла в пафосной позе, в которой оказалась в последний момент удара.

— Уходите.

— А подметать им тоже можно, или после этого приходится полы менять? — слегка заинтересованным голосом спросил Сикора на японском, обламывая девушке весь пафос ситуации. Было видно, что поляка поведение девушки... ничуть не впечатлило.

— Пани, я всё же прошу вас успокоиться. Если у вас и местных жителей есть конкретные претензии — мы передадим их пани директору.

— Вы призываете тёмных ками на наши головы, — безапелляционно заявила жрица.

— Ками... — повторил телекинетик, — Не силён я в японской мифологии. Злые духи, видимо?

— Я — точно нет. Всякие призывы и обряды — это не моё, — Тадеуш покачал головой и повернулся к соседу, — Крис, ты ничем таким не балуешься?

— Не-а. Я вообще ещё даже не начал работы по своей теме, а там точно на духов ничего не завязано. Чистая физика.

Юна наклонилась вперёд. Несмотря на невысокий рост, она умудрилась бы угрожающе нависнуть над двумя сидячими здесь молодыми людьми... Вот только этот пафосный жест обломался об уже вставшего из-за стола Тадеуша. Еще немного, и она ткнулась бы головой ему в живот.

— Это вы так только говорите. Я вас предупредила. У вас последний шанс уйти отсюда одним куском, пока я не решила вымести вас собственноручно.

— Ну, раз мадемуазель просит, — Кристиан вытянул руку, и половинки стола отлетели в сторону, прислонившись к стене, — Всего доброго, мадемуазель 'острый веник'.

Он отошел к выходу, но Тадеуш пока не торопился уходить.

— Скажите, уважаемый, сколько у вашего плотника стоит стол сделать? — обратился он к хозяину заведения.

— Э-э-э... не зная, — кажется, тому потребовалось время, чтобы вообще вспомнить, как надо разговаривать, — Я не узнаваль.

— Тебе требуется индивидуальное приглашение? — поинтересовалась Юна, а затем указала веником в сторону выхода, — Вон отсюда!

— Видите ли, пани, — холодным тоном сказал Сикора, — Я за свою жизнь насмотрелся на хамов, начиная с моего брата, и, должен заметить, ваше поведение просто оскорбительно для того положения, которое вы занимаете и кого вы представляете!

Он понимал, что откровенно нарывается, но не сомневался, что за счет сил Джейка сумеет среагировать на любую агрессию со стороны девушки.

— Мне не требуется ваше одобрение, — она продолжала хмуриться, — В последний раз предлагаю уйти по-хорошему.

'Многовато раз она предлагает в последний раз', — подумал Сикора, но вслух сказал другое:

— А мне — ваше разрешение. Валяйте, пани, рубите человека прямо у всех на глазах, если вам такая охота показать силу. Только не огорчайтесь потом, что к вам начнут относиться так же, как к тем тёмным ками, от которых вы хотите защитить людей.

— Я предупреждала, — выплюнула девушка.

— Идиот! — одновременно с этим крикнул Крис.

Дальнейшие события уложили в пару мгновений. Сделав шаг вперед, жрица, как заправский самурай, нанесла удар веником из-за правого плеча. Кристиан вытянул руку, и ее движение замедлилось, но судя по удивлению на лице телекинетика, он ожидал большего. В мгновение ока превратив руку в когтистую лапу, Тадеуш перехватил веник в районе рукояти...

'Неслабо!' — поляк осознал, что по силе удара веник в руках хрупкой девушки ненамного уступает бейсбольной бите в руках Джейка. Не дожидаясь новой атаки, Сикора усилил ноги и спину, перепрыгивая через нападавшую... И зря, потому что в этот момент Кристиан снова задействовал телекинез.

В отличие от веника, по-видимому, бывшего сигмафином, тело девушки не имело никакой защиты от этой амагической силы. Отлетев назад, она ударилась спиной в грудь Тадеушу, после чего уже вместе они врезались в стол.

— Убытки! — простонал хозяин заведения.

— Упс... — произнес Кристиан, — Сколько?

Ответа Тадеуш не расслышал. Из-за большей, чем обычно, степени трансформации его нюх обострился, и в результате... От запаха женского тела с сильной примесью эфирных масел и ещё чего-то, предназначенного, видимо, для окуривания помещений храма, Сикора даже немного разомлел и, вместо того, чтобы жаловаться на свои синяки, заботливо спросил девушку на японском:

— Вы не ушиблись, пани? — пожалуй, это был самый неожиданный вопрос, который можно задать девушке, которая только что пыталась его, Сикору, зарубить. Ну, разве что после вопроса 'Не хотите выйти за меня замуж?', но такой вопрос был чреват последствиями при любом варианте ответа.

— Да что вы... — так и не договорив, возмущённая девушка вскочила на ноги, разрывая дистанцию между собой и Тадеушем, а затем взмахнула веником в сторону Криса, выбрасывая целый ворох прутиков.

— Может, закончим? А то Тадеуш не вынесет ещё одного припечатывания вашим телом, — ехидно осведомился телекинетик, залегая за столом. Судя по тому, что ее веник сделал с прошлым столом, это была слабая защита, но так как прутики были запущены на уровне груди...

— Пани-пани-пани... — выдохнул устало Сикора, поднимаясь на ноги и отряхивая штаны, — Стыдно же будет вашей наставнице за вас — вроде храмовая дева, а ведете себя, как школьная хулиганка. Не к лицу это столь благочестивой пани.

Правда, к концу этой речи ему пришлось торопливо взмывать под потолок, потому что следующая атака была нацелена в него. На этот раз девушка явно учла ошибки, и прутики вонзились в ноги поляка. А затем... Снова вмешался Кристиан.

Студент и жрица снова столкнулись, только на этот раз — лицом к лицу. Собственно, кроме её лица Сикора сейчас ничего и не видел, потому как волосы девушки загораживали обзор.

— Сплошные убытки! — услышал он голос трактирщика и только тогда осознал, что лежит на обломках стола. А жрица лежит на нем.

— А теперь обнимашки! — хихикнул телекинетик. Лицо девушки ткнулось в нос Сикоре, что ей явно не пришлось по нраву.

— Мирись-мирись-мирись, и больше не дерись!

Тадеуш, не ожидавший такого поворота событий, вместо задуманной реплики смог лишь что-то возмущенно промычать, явно разозленный поведением Кристиана не меньше мико. Как только телекинез отпустил, Тадеуш попытался отстраниться:

— Постойте в сторонке, пани... кажется, кто-то тут сейчас получит заочный урок манер... — сказал он на японском и попытался хищно посмотреть в сторону Кристиана, но волосы девушки загораживали обзор.

— Идите-ка сюда, пан Кристиан... — приторно-елейным голосом позвал поляк сводника.

— Ну не прямо тут продолжать погром, мсье Тадеуш, — усмехнулся телекинетик, но сделал пару шагов назад к выходу.

Отсаженная в сторону жрица не двинулась с места. Кажется, ей требовалось время, чтобы вспомнить, как вообще надо говорить и подобрать шаблон поведения вместо порванного. Пользуясь моментом, Тадеуш усадил девушку за ближайший сохранный стол и бережно, можно сказать даже нежно попытался разжать ее пальчики, сжимавшие метлу, и взять сей агрегат домашнего труда собственнолично:

— Пан хозяин, налейте, пожалуйста, пани деве чего-нибудь успокаивающего... — сказал Сикора и повернулся к Крису, недобро помахивая метлой, — а что касается вас, пан сводник, сейчас у вас будет урок польского языка. Начнем, пожалуй, со спряжения глагола 'отметелить'. Сейчас я вам покажу, как это делается...

— Не-не-не, Тадеуш, не-не-не-не... — ответил телекинетик, пятясь назад.

— Эй... это же моя метла, — как-то слабо возмутилась девушка, глядя на весь этот бардак.

— Слышишь? Верни девушке метлу, — с энтузиазмом поддержал ее Кристиан.

Сикора постоял ещё пару секунд, медленно остывая, после чего выдохнул, вспомнив о разнице сил:

— Ладно, проехали, — поляк проковылял к Юне и протянул ей веник рукоятью вперед, — Уж простите, пани, что вспылил. Позволите угостить вас чаем, раз уж мы так провинились?

Тадеуш виновато улыбнулся. И тут, как будто ситуация не была уже достаточно неадекватной, количество жриц в заведении увеличилось ровно вдвое.

— Я слышала шум! — внезапно воскликнуло невысокое светловолосое существо, появившееся не пойми откуда у стены. Её появление можно было объяснить всего двумя версиями: 'телепортация' и 'окно'. Одета она была так же, как и Юна, только если у темноволосой в руках был всего-навсего веник, то у этой — полноценная двуручная метла.

— Да каким ещё чаем?! — возмутилась Юна, после чего повернулась в сторону новоприбывшей, — Хаяси?

Только что подобранный шаблон в голове девушки явно снова затрещал.

— Да! — хотя и подтверждала слова Юны, смотрела она на Тадеуша с Кристианом, — Я Куниеда Хаяси, а это моя огнестрельная метла!

С этими словами она подхватила метлу, словно противотанковую винтовку, и от бедра выстрелила в сторону Кристиана. Пуля пролетела у него мимо головы, ударила в дверной косяк и пробила его насквозь, оставив дырку размером с яблоко.

— Хаяси, ты сдурела! — неожиданно выкрикнула 'растерянная послушница', резко вскакивая со стула, — Ты же могла кого-нибудь убить!

— Бардак... — коротко резюмировал Тадеуш, сев на свободный стул и начав выдергивать прутья из ног.

— Кажется, я понимаю, почему нас гонят из этой деревни... — прокомментировал это еще один гость, которого в суматохе не заметил. Поляк смутно припомнил, что видел и желтоглазого парня с черными волосами в белую полосочку, и его рыжую спутницу на недавней лекции по политологии. Их звали... Адам и Бетти, кажется.

— Да вы... Охренели, — Крис машинально прочистил ухо и оглядел всех присутствующих остекленевшим взглядом.

— Привет, Адам, Бетти... — он опёрся на стену спиной и медленно сполз по ней на пол, — Это что сейчас было вообще?

— Я так понимаю, это была огнестрельная метла, — сыграл в Капитана Очевидность Адам, как будто девушки с огнестрельными мётлами его каждый день окружают.

— Ага! — широко улыбнулась Хаяси и крутанула метлу в руке, — Это мой проект.

Она повернулась в сторону второй жрицы и посмотрела на неё глазёнками кота из Шрека.

— Юна-а-а, я же знала, что ни в кого не попаду. Это ж просто демонстрация.

— Проект? — подняла бровь Бетти, — Ты что, учишься у нас в школе?

— Ещё не учусь, но собираюсь, — ответила Хаяси и снова крутанула метлу в руке.

— Не самый сумасшедший проект, какой я... — начал было Тадеуш, но его прервал возглас Юны:

— Ты... ЧЕГО?!

— Ага, — широко улыбнулась Хаяси, — Буду днём учиться, а вечером помогать храму. Правда, здорово?!

— Нет, не здорово! — фыркнула Юна, после чего, не глядя в сторону Сикоры, протянула в его сторону руку, — Могу я получить обратно свой веник?

— Я бы не советовала отдавать, — достав из сумки сигару, Бетти ловко откусила ее кончик гильотинкой и чиркнула зажигалкой.

— Не волнуйся, — ответил Крис, — Если вдруг что... То снова будут обнимашки.

Поляк протянул было веник, но остановил его так, чтобы девушка не смогла дотянуться до вожделенного оружия или выхватить его рывком:

— Пани, порой простое слово 'пожалуйста' делает больше, чем самое сильное оружие на свете, — чуть улыбнулся Сикора, наблюдая за реакцией храмовой девы.

— Вы что, больные? — Бетти чуть не поперхнулась табачным дымом, — Вы завладели ее оружием и вот так просто отдадите?!

— Не просто так, — заявила Хаяси и перевела 'ствол' своего оружия в сторону Тадеуша, — Он это делает, чтобы я его не застрелила.

— Не равняйся на них, Хаяси, — нахмурилась Юна, — Никого сегодня не застрелят.

— Э-э-э... — растерялась девушка, — А разве ты не пыталась их зарубить сегодня?

— Не зарубить, а ранить. Твоё оружие для этого не годится.

Она повернулась к поляку.

— Отдай веник, — с нажимом сказала она.

— Пани Юна, разве я так о многом прошу? — не сдавался Тадеуш, посмотрев девушке прямо в глаза озорным взглядом, — Достаточно добавить всего одно слово, и ни один джентльмен будет не в силах отказать столь прекрасной пани.

Поляк улыбнулся по-кошачьи, но их беседу снова... грубо прервали.

— Никому не с места! — воскликнула еще одна жрица, появляясь на пороге. Они что, всем храмом сюда перебраться решили?

Впрочем, развить свою мысль она не успела. Врезавшись в так и стоявшего в дверях Адама, она сбила его с ног и рухнула сверху. При этом кимоно на ней распахнулось, и только полосатая голова юноши закрывала ее грудь от любопытных взглядов.

— Хуру, — раздался голос Юны из-под встретившейся с лицом ладони.

— Хуру, — согласилась с ней Хаяси, стоявшая точно в такой же позе.

— Мда... Пан Адам, вы там живы? — поляк определенно сомневался, пожалеть парня... или же позавидовать ему.

— Ой, — резюмировала Хуру.

А что оставалось ещё сказать, если Бетти, рванув ее за шиворот, увеличила её декольте с внушительного до предельно возможного. Каким образом кимоно послушницы вообще прикрывало её грудь (точнее, примерно половину бюста, так как ткань подошла уж совсем вплотную к самой интересной части женской груди), было решительно непонятно. Впрочем, понять бы никто не успел, так как Бетти швырнула девушку прямо в сторону Кристиана. На сей раз сбило с ног уже телекинетика. В момент удара кимоно и вовсе распахнулось, и даже немного сползло с плеч, но девушка уже плюхнулась прямо на Вернера сверху, оказавшись с ним лицом к лицу, а её обнажённые формы оказались прижаты к его груди. Ясно было одно: если она хотя бы немного приподнимется, каждый сможет разглядеть её обнажённый торс.

— Кхм... Мадмуазель, давайте я вам помогу, — Кристиан протянул руки и аккуратно подтянул кимоно выше (по пути скрутив две дули в сторону Сикоры), и отвернувшись в сторону, закусил губу. Впрочем, уголки губ всё равно ползли вверх, создавая вместе с покрасневшим лицом забавный эффект.

Тадеуш старательно делал вид, что не пялится. Наверняка пан Финелла зачтет ему это выдающееся достижение шпионского искусства.

— Я был бы не против, если бы мне объяснили, что только что произошло, — скромно заметил Адам, поднимаясь с пола и крайне сконцентрировано утирая пошедшую носом кровь.

— Хуру, — пояснила Хаяси, не отрывая ладони от лица.

— Что-о-о? — обиженно потянула она, — Я помочь хотела!

Вид у нее был такой, словно у нее только что умер любимый котенок оттого, что подавился любимым хомячком, после чего утонул в аквариуме с любимыми рыбками, забив шерстью фильтр.

— Ну, в каком-то смысле вы помогли, — улыбнулся Кристиан, — Разрядили обстановку.

— А у вас тут весело, пане... Пан сводник, вы уже попробовали свое же лекарство? — не без ехидства спросил Сикора, продолжая изучать потолок.

Телекинетик этот комментарий проигнорировал.

— Кристиан, — он протянул девушке руку ладонью вверх, — Можно просто Крис.

— Хуру, — представилась жрица, а затем, уже после того, как Кристиан поцеловал её руку, резко отшатнулась назад и огляделась, — Стойте! Вы же из Школы! Пояс! Где мой пояс!

Сикора устало выдохнул и, оторвав взгляд от потолка и встав со стула, подошел и посмотрел на девушку:

— Это тот, который на вас, пани Хуру?

— Не этот! — она взмахнула руками, из-за чего края её одежды весьма заметно двинулись. Определённо, во избежание очередного обнажения ей следовало бы перезавязать свой пояс, — Другой! Мой боевой пояс!

— Хуру, ты и так уже всех победила, — произнесла Юна, а затем обернулась к Тадеушу, — Так ты отдашь мне веник или будешь дальше строить из себя крутого?

— Пани Юна, как я уже сказал, вам достаточно просто по-человечески попросить. Неужели это так трудно для столь прелестной леди?

— По-человечески вас попросили ранее, — совершенно серьёзно сказала она, — Вы нам враги.

Девушка повернулась в сторону Хаяси.

— И если ты отправишься в школу, можешь в храм больше не возвращаться.

— Ну и злюка, — ответила та и показала Юне язык.

— O, sancta simplicitas! Mater Deus, за что мне это?! — постояв так секунду или две, Тадеуш подошел к девушке и протянул ей её несчастное орудие домашнего труда, — Вот ваш веник, пани Юна.

Юна довольно грубым и резким движением забрала веник.

— Не стройте из себя оскорблённую невинность. Вы сегодня уже показали, что вы из себя представляете.

С этими словами она направилась в сторону выхода. Хуру побежала следом за ней, забыв про пояс, лежавший буквально рядом.

— Юна, погоди, я ничего не понимаю!

— Она у вас всегда... такая, пани Хаяси? — устало выдохнул Сикора, посмотрев девушке вслед.

— Хуру? — переспросила Хаяси, а затем тяжело вздохнула, — Да. Она такая всегда. Сколько я её помню. С тринадцати лет при каждой возможности попадает в неловкие ситуации.

— Да уж... — задумчиво протянул Сикора, поглядывая, как Бетти с Адамом вытаскивают из-за стойки хозяина заведения, — Кстати, может, вы просветите нас, что такого случилось, что нашего брата стали так принимать?

— Юна... да и не только она, собственно, считает, что вы виноваты в том, что в последнее время стало много пропаж людей, да всякие тёмные ками разбушевались.

— Тёмные ками? — переспросил Кристиан, внешне проигнорировав участок про 'пропажи', — Духи? Чертовски напоминают страшилки о Флоре или Пожирателе теней. Хотя... Я в первый раз в Гуро тоже не поверил.

— Еда, кушать, ам-ам, — объясняла тем временем Бетти.

— Ясно... сие печально, — Тадеуш потер переносицу, — А каково ваше мнение о школе, пани Хаяси?

— Юна просто всю жизнь провела в этом захолустье, — ответила девушка, — А вот я сюда приехала из куда более цивилизованных мест, так что 'этой вашей сигмы' не боюсь. Да чего уж там? Это ведь я создала огнестрельную метлу! — гордо воскликнула она.

— Резонно... — Сикора почесал подбородок, — А остальные метлы тоже вашего авторства? — не без ехидства спросил он.

— Не, я в мономолекулярке не сильна, — мотнула головой Хаяси.

— Не хотите, пани, составить нам компанию в походе на рынок?

— Да зачем он мне сдался? — нахохлилась жрица.

— Ну, как минимум вам не придется бежать на шум, если еще кто-то из ваших коллег решит применить на нас свое орудие обеспечения чистоты в доме.

Впрочем, поход в любом случае стоило отложить, потому что трактирщик наконец 'отвис' и принял заказ 'всем пельмешек'.

— Это, в принципе, их проблемы, — ответила Хаяси, затем покосилась на дверь и уже тише произнесла, — Тем более что Юна сама дала понять, что я могу, вроде как, в храм не возвращаться.

— Хм... — Тадеуш задумался, — Думаю, этот вопрос можно решить.

Поляк улыбнулся и достал телефон, после чего сфотографировал дыру от выстрела метлы. Если бы он знал, к какой цепочке событий приведет этот шаг, он, наверное, как-нибудь подавил бы в себе этот острый приступ джентльменства.

Флора наблюдала издалека за дракой. Плохо. Эти мико ни на что не годятся. Она дала им оружие невероятной силы, а они... просто проиграли парочке школьников. Что от них толку? Неужели это так сложно — справиться с парой школьников? Это же всего лишь неразумные дети. Жалкие смертные. Их надо убивать, а не кататься сиськами им по голове.

Она фыркнула. Обезьяна с могущественным синтаем так же бесполезна, как и обезьяна с обычной палкой. Скорей всего, они даже эти несколько дней не продержатся...

Что ж, у нее еще оставался пес. Бывший на голову выше смертных по самой своей природе и получивший самую большую частицу ее силы. Пожалуй, пора спустить его с цепи. Пусть разом покончит и с ее врагами, и с союзниками, не оправдавшими ее доверия. А она тем временем нанесет один давно обещанный визит.

Драконица улыбнулась. Ей даже не придется ничего делать. Среди смертных — тот один, особенный почти-смертный, которого ее пес захочет убить сильнее, чем кого-либо. Хотя...

Она прислушалась к донесению фикуса в кабинете человеческой машины, возомнившей себя выше своих создателей. Однако, так еще веселее. Пес получит сразу два столь желанных куска мяса.

Флора тихо засмеялась. Все идет точно по ее плану...

Приходя в арсенал, Чезаре каждый раз чувствовал себя наглым рыжим котом, которого непредусмотрительные хозяева пустили в холодильник с рыбой. Несмотря на то, что он всегда стремился решать проблемы умом, а не силой, и всячески избегал 'бондовщины', перед очарованием оружия он был бессилен. Да, собственно, кардинал всерьез полагал, что не существует на свете мужчин, не любящих оружие. Вероятно, это пристрастие запрятано где-то в Y-хромосоме.

Гауссы, плазма, лазеры, импульсники, скорчеры, мономолекуляр, обычные штурмовые винтовки... Где-то там были и прототипы: световой меч Ская, тесла-ган Хесуса, плазменная винтовка фон Рейлиса-О'Доэрти, противотанковое ружье Данилы Загребного...

Но все это не интересовало его. Ему пришлось бы обвешаться оружием, как герой Шварценеггера в старом фильме, чтобы сравняться по боевым возможностям с владельцем всего одного толкового сигмафина. А обвешиваться оружием для шпиона — еще больший идиотизм, чем для школьного учителя. Та самая 'бондовщина', которой он старался избегать.

Да, Чезаре Финелла не любил создание сигмафинов. Когда это возможно, он предпочитал обходиться без этого: идея клонировать живое существо, чтобы тут же обречь на существование в неживой форме, глубоко претила ему. Однако по всему выходило, что ситуация уже вошла в ту фазу, когда принципиальность превращается в глупое чистоплюйство. Он много чего не любил, — но эта нелюбовь была второстепенна по отношению к эффективности выполнения задач. Именно это было главным, чему научили его PSIA: задача должна быть выполнена, а твоя совесть — это только твои проблемы.

Поэтому сейчас ему нужно было оружие, с которым он сможет противостоять как Джейку, так и нечисти Йоля. При этом это оружие должно было быть пригодным для скрытного ношения, — иными словами, его интересовали пистолеты, ножи и все, что обладало особыми свойствами незаметности.

Таким свойством незаметности обладал, к примеру, больверк из баз данных Интерсигмы, первым попавшийся ему на глаза. На вид это был обыкновенный 'глок', но по команде владельца он... раскладывался в пулемет Гатлинга. Шикарное оружие... Увы, шикарное для слаженного подразделения, а не бойца-одиночки. Опора лишила бы его маневренности, главного средства защиты. Без опоры же такой пулемет годился разве что вместо штанги. Выдерживать же отдачу от трех тысяч выстрелов в минуту из шестидесятикилограммового орудия с рук позволено только Терминатору.

Поэтому Чезаре перелистнул страницу и присмотрелся к более скромному 'маузеру'. При всем своем архаичном виде этот больверк имел весьма любопытные свойства. Хотя дульной скоростью он не блистал, — скорее напоминая в этом плане не огнестрельное оружие, а лук или арбалет, — но свойства патрона с лихвой восполняли недостаток огневой мощи. Псевдо-'маузер' стрелял... бомбочками с сильнодействующей кислотой. Заряды, как и у большинства больверков, неограниченные. При этом спецификация уверяла, что кислота в несколько секунд разъедает металл; а также что и взрыв, и сам выстрел практически бесшумны. Чезаре сложно было представить это, но если спецификация не врет, то лучшего оружия ему не найти.

Чезаре уже поставил на проецирование больверк и присматривался к калибурам, когда на модуль связи пришло сообщение от Нарьяны:

'Ты ведь у нас по послушницам спец? Не нужна в курируемые послушница с огнестрельной метлой?'

'Подробнее', — лаконично ответил он.

Спец по послушницам, ага... Влюбиться в подопечную — признак очень высокого профессионализма...

'У нас тут в школу напрашивается мико из местного храма. У нас сейчас как раз с деревенским храмом напряжённые отношения. Думаю, мы можем использовать этот шанс'

'Если только она не увидит тут еще больше того, что видеть не следует', — к сожалению, в сообщении сложно было передать ворчание, — 'Ладно, где ее забрать?'

'Зайдешь в местный храм. Куниеда Хаяси. И еще... выясни, откуда на самом деле взялся ее проект'

'Ты хочешь сказать, чем это еще нам грозит', — понимающе ответил Чезаре.

'Студенты полагают, что у мико нос не дорос угрожать нам', — заметила Нарьяна. Даже если бы он в этот момент видел ее лицо, то не понял бы, одобряет она это мнение или осуждает, — 'Хатунен даже ищет повод проучить их'

'Настрой на маленькую победоносную войну еще никого до добра не доводил'

'Мне нужны не отвлеченные рассуждения, а факты', — отрезала директор, — 'Чем они могут быть нам опасны и чем полезны'

'Они будут', — согласился Чезаре, отнюдь не считавший историческую статистику такой уж отвлеченной, — 'А ты пока придержи Хатунен, чтобы не наделала глупостей'.

Прежде чем отправляться в храм, он, однако, предпочел все же подобрать себе калибур. Опыт разведчика подсказывал, что оружие ему сегодня еще ой как понадобится. Да и переодеться не мешало.

В конце концов, что может подходить для посещения синтоистского храма лучше, чем мантия католического кардинала?..

Погода была хорошей, и Рю предпочел возвращению в комнату к соседу-каннибалу спокойное сидение на скамейке в парке. Вокруг было тихо и спокойно, и эта тишина привела мысли юноши в относительный порядок. Спустя полчаса, записавшись на айкидо и английский, зеленоволосый вдруг услышал знакомый голос:

— Йо, муженёк! Как дела?

— Как обычно, — меланхолично ответил он, — Опоздал на социологию и чуть не убили.

— Флора? — коротко спросила Мелисса.

— Киборг.

— Ах, эта... — небрежно махнула рукой Чанг, а затем вдруг нахмурилась, — И что? Ты её не уделал? Ты был там и провалился?

— Я мечник, Мелисса, — с каким-то сожалением, но явно не касающимся своего поражения, ответил юноша, — А не ками айкидзюцу. От напалмовых бомб и непонятной стреляющей штуки я могу лишь уклоняться, но не победить. Мне повезло, что я там не погиб. Многим так не повезло...

Мелисса фыркнула, а затем её рука рванулась вперёд, и пальцы сомкнулись вокруг ткани на груди Рю. Она потащила его вверх.

— Ты смеёшься надо мной, солдат?! — суровым, практически злобным, гласом вопросила она, — Ты воин! Кто тебя обучал? Если у тебя нет меча, это ещё не значит, что ты безоружен! Ты должен уметь убивать голыми руками, голыми ногами, и вообще любыми частями тела!

— Я. Не. Воин, — тихо, но твердо отчеканил Рю, — Это был обман. Я запрограммирован так, чтобы выжить на поле боя и переступить ради этого через жизнь своего противника. Я узнал сегодня, когда 'программа' сломалась из-за действий киборга. Когда она дала сбой, я осознал, что не могу выжить, как обычно, — убив противника, — и инстинктивно покинул поле боя. Я никогда не хотел никого убивать и не хочу больше никогда этого делать. Всё это было сделано ради выживания, а не служения.

Со стороны ответ Мелиссы, должно быть, казался похожим на звонкую пощечину. По ощущениям, однако, он скорее напоминал тяжелый хук правой, вполне способный неплохо озадачить профессионального боксера.

— Соберись, тряпка! — крикнула наемница, — Один раз проиграл, и всё, струсил?!

Она тряхнула Рю за грудки.

— Мужчина создан убивать! Это программа на уровне инстинктов! Ты не можешь стать мужчиной, не пролив чужую кровь! Современные мужики в подмётки не годятся тем зверям, что жили каких-то жалких несколько сотен лет назад! Жизнь — это смерть! Дурень! Твоя или чужая! Ты вообще кто? Самурай? Мужчина? Или тряпочка? Хотя... с такими мыслями ты даже до тряпочки не дотягиваешь.

Пальцы Мелиссы брезгливо разжались.

— Так... бумажка.

И чем больше она кричала, тем сильнее Рю сознавал, что сделал правильный выбор. Больше, чем убивать, чтобы жить, он не хотел только убивать, чтобы кому-то что-то доказать.

— Я не убийца, Мелисса-рэнси. И уже давно не самурай. Самурай — это не просто меч на коне. Это особое состояние души. Состояние, которого у меня, как оказалось, никогда не было. И уж точно уже никогда не будет.

Мелисса сложила руки на груди и смерила Рю недовольным взглядом.

— Ты убийца. Смирись с этим. Прими свою природу и полюби её. Не будь трусливым ссыклом. Не лги самому себе.

Она наклонилась вперёд, к юноше.

— Тебя сломало не осознание своей сущности. Тебя сломало поражение. Ты сам себе боишься в этом признаться.

А вот это она уже сделала зря. Тенгу ощутил вторжение. Вторжение и угрозу. Рю же оставалось лишь облечь ее в слова. Его взгляд застыл, глаза уподобились двум кускам зеленого льда, а лицо — зловещей маске демона. Так бывало, когда он сражался за свою жизнь. Сейчас он сражался за остатки своей души.

— Никто. Не смеет. Трогать. Мою. Сущность. Я. Не. Буду. Убийцей. Никогда. НИКОГДА! — уже крикнул юноша, разевая 'пасть', словно отчаянное животное, загнанное в угол, но собирающееся грызть до самых артерий врага. Вот только это животное сейчас не ощущало себя жертвой. Во всяком случае, ледяные демонические глаза говорили обратное: будь впереди даже танк, его следует проколоть взглядом насквозь. Однако Мелиссу это не пугало. Скорее... забавляло.

— Да ладно, — протянула она, — Да у тебя руки в крови по локоть, а ноги по колено!

Казалось, она вот-вот сорвётся на смех. Громкий, яростный, жестокий, демонический. Она резко вскинула руку в сторону, после чего оттянула рукав, обнажая предплечье.

— Тебе остаётся только обагрить губы в крови! Давай! — крикнула она, сама подавшись вперёд, — ДАВАЙ!!!

Могло показаться, что Рю замешкался. Что его мозг не успел обработать новую информацию. Но это было бы ошибкой. Он успел. В последний момент он успел перенаправить смертельный рефлекс в сравнительно безопасное русло. Обезвредить нападающего, не убивая... Айкидо...

— И это всё? — осведомилась Мелисса, поднимаясь с упавшей скамейки, об которую ударилась, наткнувшись на ловкий бросок через себя, — Чего ты хотел добиться? Убить меня этим приёмом ты мог только если случайно.

'Не дать подняться!' — мелькнуло в его голове. Вторую команду, 'Добить', он всеми силами подавил.

Руки, сложенные в подобие клинков, ударили, подрубая колени. Но на этот раз безопасница была готова. Пропустив удар, она метнулась навстречу, ухватившись рукой за горло. Будь в его руках реальные клинки, она была бы уже мертва. Но наемница прекрасно знала, что тот, кто пытается не убить, оказывается в заведомо невыгодном положении. Ведь потому звери изобрели убийство, и потому не отказались от него, став людьми, что это, как правило, самый простой путь.

— Прими себя! От себя не убежишь!

Ответом безопаснице был лишь мощный и медленный выдох через чуть приоткрытые губы. Резким движением вырвавшись из удушающей хватки, отделавшись, наверное, лишь синяками на шее и ссадиной, Рю поднырнул под руку Мелиссы, а затем получил внезапный удар в колено. Заставив его замешкаться, женщина ухватила его за волосы и рванула вниз. Это было не очень осмотрительно, ведь, пусть сам самурай окажется в неудобном положении, Мелиссе это грозило переломом рефлекторно захваченной руки... Вот только казалось, что ее это совершенно не волнует.

Раздался громкий противный хруст, рука Мелиссы неестественно согнулась, а затем женщина просто скинула Рю со скамьи и приземлилась сверху. Удар в солнечное сплетение заставил его раскрыть рот... Вот только в качестве бесплатного бонуса к живительному воздуху он получил предплечье сломанной руки.

— Кусай! Вкуси крови! Прими самого себя! Свою природу!

Мелисса казалась одержимой, и уже этого было достаточно, чтобы заразить Рю духом противоречия. Ударом колена он попытался скинуть наемницу с себя, но она была явно опытнее в бою в партере. Да и вес меча за спиной, которого сама она не чувствовала, явно заходил за нормальный даже для европейского двуручника.

— Кусай! — крикнула она, — Давай же! Вкуси кровь! Переродись!

Секунда. Другая. А затем сознание Рю поплыло. Мозгу не хватало кислорода, чтобы остаться в сознании, но на этот раз юноша принял забытье как спасение.

Последним, что он почувствовал, был солоноватый вкус крови...

Глава 10

Ячжи хмуро смотрела на кофейную гущу. Гадание. Это могло показаться несерьезным, — если не знать, что и как в действительности надо делать. В конце концов, бесполезные бытовые ритуалы, пользующиеся популярностью среди мистически настроенных дурочек, возникли из настоящих практик древнего колдовства. Как всегда, народная память не справилась с возложенными на нее задачами: с магией она справляется еще хуже, чем с религией. Религию она всегда подменяет мистикой, а магию — религией. Естественно, со временем ушел смысл, осталась шелуха. Но есть те, кто помнит настоящее колдовство.

— Плохо, Хуру... плохо, — пробормотала мико, а затем снова сверилась с записями книги.

Последний и самый ценный из даров ками озера. Наверное, никто, кроме неё и, быть может, Юрей, не оценил бы этот дар. Книга. Она не стреляет, не защищает, не режет. Она просто хранит знания. Все знания, которые накопила Флора.

— Плохо.

Это было проклятие. Она была точно уверена. Хуру прокляли. Причем проклял не смертный колдун, — а младшее божество, хенгейокай. Кицунэ, вероятно. С этой силой не им было тягаться: они могли лишь поклоняться ей. Впрочем...

— Привет, Ячжи, — весело произнесла с порога Юрей и помахала лисьим хвостиком перед лицом, — А ты знаешь, что в твоей книге написано про кицунэ, а?

Она, несомненно, наткнулась на это первой.

После того, как Нарьяна ответила на сообщение Сикоры, погром плавно перешел в вечеринку. Что, несомненно, было в потенциале еще более разрушительно по последствиям, но хотя бы более привычно для бедолаги-трактирщика.

Бывшая жрица-мико, а ныне студентка ЗШН Куниеда Хаяси оказалась девушкой веселой и непосредственной... Правда, немного чересчур налегающей на сливовицу, которую с восторгом обнаружил в меню Тадеуш.

Разумеется, при этом напряжение, вызванное недавней встречей с Юной, спало в момент. Хотя не обошлось и без определенных шероховатостей: Кристиан назвал в числе основных страшилок ЗШН студентов-медиков, а Тадеуш в отместку (за землячку же было обидно) начал за столом выкладывать свои выводы о строении и назначении выделительной системы Гуро. После того, как его хором заткнули, Бетти слегка сгладила тему, рассказав о своем знакомстве с Адамом. По ее словам, как раз от Гуро он спас ее, и Фрею заодно. Звучала эта история чертовски романтично, но почему-то Тадеуша не оставляло ощущение, что это не вся она. О чем-то хитрая колдунья умалчивала.

— Вывернул Гуро наизнанку? — переспросила Хаяси, а затем тоненько хихикнула, — Кажется, я начинаю понимать: в этой школе нормальных просто нет.

— Очень верная мысль, — раздался низкий мужской голос от дверей, — Хотя я бы слегка расширил её: полностью нормальных людей... попросту не существует. Здесь лишь САМЫЕ ненормальные.

Увидев красную мантию, Тадеуш удивленно поднял брови. Нет, он, конечно, знал, что грозный пан Финелла в прошлом был священником... Но одно дело знать, а другое — видеть воочию. Не вязался у него этот парень с образом святого отца. Интересно, а пани Мария как к этому относится? Она же верующая, а он наверняка обет безбрачия приносил...

— Итак, позвольте представиться, синьорита, — убедившись, что всеобщее внимание обратилось к нему, продолжил итальянец, — Мое имя Чезаре Финелла, и я назначен вашим куратором... С чем вас и 'поздравляю'.

Угрожающего оттенка слова 'поздравляю' Хаяси, кажется, не заметила.

— Ну что? — весело отсалютовала она бутылкой, — Присаживайтесь, куратор. Будем праздновать мой приём в школу ненормальных!

Чезаре спокойно пожал плечом и присел. Не сказать, чтобы у него совсем не было дел, но в принципе, он никуда особо не торопился.

— Я схожу покурю, — не глядя на преподавателя, сказала Бетти. Несложно было увидеть, что с его появлением ее настроение резко испортилось.

— Что это с ней? — удивленно спросила Хаяси, глядя вслед колдунье.

— Ее родителей убил Лазурный Тюльпан, — негромко пояснил Адам, — Видимо, профессор Финелла напомнил ей об этом...

Поднявшись, юноша отправился следом за Бетти. Чезаре лишь пожал плечами. Мол, ну да, не успел убить его чуть пораньше. Кристиан посмотрел на него, на дверь, за которой скрылась девушка, и с преувеличенным энтузиазмом поторопился разрядить обстановку.

— Праздновать, так праздновать! — телекинетик установил планшет на краю стола, оперев на стенку, — Давайте сюда, народ. Профессор, вам тоже понравится.

— Запусти на большом голодисплее, балда! — посоветовал Тадеуш.

На экране разворачивалась сцена пробуждения Балу в женском платье перед Фреей. Хохот девушек, наблюдавших это триумфальное событие вживую, с легкостью перекрывал реакцию зрителей записи.

— Мда... — сквозь смех высказался Тадеуш, — Cicha woda brzegi rwie, как у нас говорится... Вот уж не полагал, что у пани Пешки такие... мысли... насчет Балу.

— Страшная цена за страшные тайны... — задумчиво произнес Чезаре, воочию наблюдая то, о чем ему рассказывала Рейко.

— Ладно, по крайней мере, у нас тоже было весело, — хмыкнул Крис и толкнул локтем Сикору.

— Не понимаю, о чём вы, пан Кристиан, — сделал каменное лицо Тадеуш и несильно пнул пана сводника под столом.

— Я вообще-то о Хуру, пан Тадеуш... Ладно, похоже, это конец видео.

Чезаре хмыкнул, нисколько не сомневаясь в сути намека:

— А что, синьорита Лумхольц уже забыта и заброшена?

— Э-э-э... а можно мне пояснить эту Санта-Барбару? — осторожно поинтересовалась Хаяси, переводя взгляд с лица Сикоры на лицо Финеллы и обратно.

— А что тут пояснять? — удивился Чезаре, — Что тут происходило, на что намекает синьор Вернер, вы знаете лучше меня... А вот с Черной Лилией лучше быть поосторожнее: что может натворить из ревности столь эмоционально нестабильный человек, страшно даже представить. Даже мне.

Тадеуш же сдержанно улыбнулся, пожав плечами:

— Поэтому нам не стоит беспокоить пани Лумхольц такими мыслями, пан Финелла. Как говорится, 'блажен, кто верует'. Тем более что вы сами сейчас убедитесь, что причин для беспокойства нет.

Хаяси некоторое время слушала обоих парней, а затем фыркнула.

— Ну-у-у... тухляк у вас, — с этими словами она залпом осушила свою чашку с вином, — Короче, не знаю, как вы, а я пошла в школу.

С этими словами мико поднялась со стула. Открыла дверь и... резко захлопнула.

— Не-е-е... я ещё немного подожду, — хихикнула она.

Чезаре хмыкнул и... одним плавным движением проскользнув мимо нее, попробовал сунуть за дверь свой любопытный нос.

— Не пущу! — возмутилась Хаяси, подпирая спиной дверь, — Имейте совесть!

— Именно этим я вечером и рассчитываю заниматься, — непонятно ответил он, — А пока...

Он сложил ладони рупором и громко сказал:

— Народ, или заканчивайте, или занимайтесь своими делами не на проходе!

— Вот так вот, пани, — развел руками Тадеуш, — Пункт первый: преподаватель всегда прав.

— Пункт второй: если преподаватель неправ, смотри пункт первый, — усмехнулся кардинал.

— Там логическая ошибка! — громко крикнула Хаяси, — Второй пункт противоречит первому!

— Утверждение, что в словах преподавателя может быть логическая ошибка, также противоречит первому пункту, — парировал Чезаре.

— Разве ты не слышала девиз школы Нарьяны? — столь живая реакция девушки явно веселила Тадеуша, — 'Сделай это неправильно!' И ведь работает, что характерно.

Тем временем из-за двери показался Адам, — растрепанный, но одетый.

— Да что вы там расшумелись-то? — весело спросил он.

— Да так, — ответил Чезаре, — Так уж случайно сложилось, что путь к выходу не догадался обойти стороной место, которое вы избрали для своих развлечений. В результате — несколько человек в запертом помещении, нарастающее напряжение, паранойя и безнадега...

Кардинал картинно округлил глаза и рассмеялся.

— Каюсь, святой отец, грешна, — улыбнулась Бетти, вошедшая вслед за Адамом. Их общение явно подняло ей настроение, и Чезаре не знал, что делает этот факт большим извращением: то, что она на самом деле парень, или то, что он на самом деле Гуро.

Однако, поддержать шутку стоило. Чезаре простер руку в жесте, который при должной фантазии и склонности к абстракционизму можно было воспринять как благословение.

— Отпускаю тебе грехи твои. Иди и больше не греши.

Что-то не позволяло воспринять ритуальную фразу всерьез. То ли нарочито-пафосный голос, то ли круглые немигающие глаза, то ли ехидная улыбка до ушей...

— Пан Финелла, — не менее ехидно заметил Тадеуш, — Если это такая епитимия, то вы только что обрекли пана Адама на судьбу 'забытого и заброшенного'. Засим вижу только один вариант спасения благородного пана — немедля их венчать!

— Это не спасение, — лицо священника выглядело серьезным, но глаза откровенно смеялись, — Это кара. На кого-то дурно влияет просмотр видео с Пешкой... Но пока не дотягивает, не дотягивает...

— Да что же вы за люди такие? — недовольно произнесла Хаяси, а затем каким-то вообще неведомым образом выросла за спинами Бетти и Адама, обхватила их обоих за шеи и прижала к своим щекам.

— Они же любят друг друга!

Тадеуш продолжал насмехаться:

— Что ж, после подобных заявлений, пан Финелла, я совершенно точно уверен, что иного способа уберечь их души от второго круга, помимо уже предложенного, не существует. Предлагаю почтить холостую жизнь пана Адама минутой молчания!

— Ты так говоришь, будто вы его на смерть отправляете, — недовольно ответила Бетти.

— Это было бы милосерднее, — прокомментировал Чезаре.

— Вообще, очень странно слышать такие слова от католического священника, мистер Финелла, — заметила девушка.

— Времена Инквизиции прошли, синьорита Уильямс, — с невинным видом парировал итальянец, — Нынче у Церкви жестокость не в моде. А некоторые вещи не были распространены никогда, как бы ни пытались нас уверить в обратном любители дешевых сенсаций.

Эти 'некоторые вещи' были намеком на ее трансгендерное происхождение. Говорить о нем напрямую при всех он счел... недостаточно изящным ходом для своей персоны.

— Да разве это, ик, важно? — прервала его мико, — Главное, что они любят друг друга! Да благословят светлые ками союз двух любящих сердец!

— Хаяси больше не наливать... — прокомментировал профессор.

— Аминь! Во имя барабанов, микрофона и электро-бас-гитары, — Кристиан перекрестился 'козой'.

— Ну что, может, двинем на рынок, а потом в школу? — предложила Бетти.

Чезаре пожал плечом:

— Ну, лично я, вообще-то, прибыл сюда, чтобы доставить новенькую в школу, а не ради праздника.

— Мне кажется, профессор, сейчас эту ученицу никуда против воли не доставить, — заметил телекинетик.

— Именно поэтому я смиренно жду, — усмехнулся священник, тоже посмотрев на часы.

— Не-не-не, — пригрозила профессору мико, — Не, я не против пойти в школу. Это будет интересно. Я слышала, там новым студентам экскурсии проводят, но сначала мне нужно забрать метлу.

С этими словами она решительной твёрдой походкой подошла к своему оружию, взяла его и сделала пару движений, будто бы играет на гитаре... однако, никаких звуков извлечено из 'инструмента' не было. И это сильно расстроило Хаяси.

— Ну, вот... какой смысл в огнестрельной метле, если она не играет рок?

— Определенно, кто-то не знает меры в алкоголе... — заметил Чезаре.

Сам он хоть и слыл знатоком вин, пил очень в меру. Его учили, что голова должна оставаться ясной всегда. Вплоть до того, что неожиданно поднятый с постели в три часа ночи, он должен был быть готов анализировать поступающую информацию. Что ему неоднократно приходилось проделывать в ходе подготовки.

— ...не так ли? — с улыбкой добавил он, принимая облик зеленого чертика.

Хаяси внимательно посмотрела на него и помотала головой:

— Не канает. Остальные-то не превратились.

— Ну, не канает так не канает, — спокойно согласился он, развеивая иллюзию. Он заметил, что Барри, в смысле Бетти, уж очень внимательно на это смотрит. Ну-ну, смотрите-смотрите, юноша, если эту амагическую способность и удастся повторить методами колдовства, то вам придется искать их самостоятельно...

— Ммм... А профессор-то приболел... Ишь как колбасит, — хмыкнул Кристиан, отлипая от стены, — Надо будет попробовать сделать стреляющую гитару, как в Desperado. Хотя... Не, лучше своими перчатками займусь. Пошли, пан Тадеуш?

— Я вообще думала, вместе пойдем, — заметила Бетти, — Догоняйте, мы на рынок!

— Что ж, значит, свадьба откладывается, — вздохнул телекинетик.

— Ничего не откладывается! — капризно заявила Хаяси, кинувшись следом за ними и по дороге 'наигрывая' на прутьях метлы.

— Полагаю, нас удостоили честью замкнуть процессию, пан Финелла, — с улыбкой сказал Тадеуш и пошел за мико.

Чезаре неодобрительно посмотрел на раздухарившуюся жрицу, в данный момент во все горло распевавшую веселую песенку, но от комментариев воздержался. По его мнению, в данный момент он попусту терял время... А будучи, как и вся их пятерка, трудоголиком, он ненавидел попусту терять время. Возможно, стоило подумать, как улизнуть от развеселой компании студентов и употребить имеющиеся минуты с большей пользой?

— Пан Кристиан, — убедившись, что из профессора не ахти какой собеседник, Тадеуш снова обратился к телекинетику, — Ты ведь, как я понимаю, амагус? Не хочешь принять участие в моем проекте?

— Верно... А что за проект, м? — подозрительно переспросил тот.

— Воздействие сигмы на разум человека, — совершенно серьезно сказал Сикора, — проще говоря, я хочу выяснить, какие физиологические и психологические изменения в мозге запускаются от частого контакта с сигмой. Предполагаю, что если я пойму точный механизм, который приводит к безумию магов и изменениях в личности сигмафинов, то я смогу выработать методы их предупреждения, а по программе-максимум — и обращения этих процессов вспять.

Поляк посмотрел на Вернера с выражением 'и каков будет ваш положительный ответ?'.

— Хм... Я не против, но я за собой ничего такого пока не замечал, — улыбнулся телекинетик.

Чезаре и на мгновение не изменился в лице, но затронутые темы ему очень не понравились. Психология сигмафинов... Больной вопрос, мягко говоря. Тем более после сегодняшнего.

Не улучшал настроение и тот факт, что в настоящий момент он без толку терял время. Нужно было, наверное, не торопиться забирать Хаяси, а задержаться в храме: там можно было бы хоть что-то разузнать. Стоп. А почему сейчас нельзя? По рынку они, судя по всему, будут толкаться еще долго. А в храме его возвращения вряд ли ждут, так что, можно попробовать незаметно добыть информацию...

— В общем, когда соберетесь возвращаться, свяжетесь со мной, — сказал Чезаре, окончательно отделяясь.

— Эй-эй-эй! — запротестовала Хаяси, — А как свяжемся-то?! Телефончик? И-мейл? Хоть что-нибудь!

— Вообще, отправить сообщение преподавателю может любой из присутствующих, — заметил он, — Но раз вы им настолько не доверяете...

Он продиктовал номер своего мобильного. Заодно установив режим виброзвонка.

— А, ну тогда, покедова!

Он махнул рукой и двинулся прочь... Чтобы, едва скрывшись из виду, резко изменить направление. Он не настолько доверял новоявленной студентке, чтобы раскрывать ей свои намерения. Его образ скрыл магический 'камуфляж'. Почти невидимость. Ну что ж, послушаем, о чем говорят мико, когда думают, что их не слышат.

Осторожно прошествовав в храм, мужчина занял подходящее место, чтобы как можно удобней было подслушивать разговор.

— И какой нам может быть толк от столь... бесполезного проклятия? — поинтересовалась кучерявая девушка, небрежно махая лисьим хвостом.

— Всё просто, Ячжи, мы сможем проверить, способны ли мы переродиться в кицунэ, и при этом совершенно никто нас не будет подозревать в этом, — спокойно пояснила старшая из жриц, — Ты ведь сама сказала: проклятие бесполезное, а потому — безобидное.

Это звучало весьма любопытно. Кажется, это приоткрывало завесу тайны над происхождением легенд о кицунэ, в которые столь удачно вписалась Ирие...

— Я бы не сказала, что безобидное, — покачала головой третья присутствующая здесь мико, — По мне, оно очень даже неприятное.

— Не такое уж неприятное, — хихикнула Ячжи, — Скорее напротив, вокруг очень много довольных лиц.

Довольные лица? В свете рассуждений Рейко о природе йольской нечисти, это звучало... весьма и весьма перспективно. Несколько раз по много довольных лиц, — и вот, нечисти дышится уже не так вольно.

— Ну, да, — фыркнула ее собеседница, — Я бы посмотрела, что бы ты сказала, будь такое проклятье наложено на тебя.

— Я бы с ним смирилась и считала бы его своей изюминкой!

Старшая покачала головой:

— Я не вижу другого способа проверить, работают ли наши способности. В конце концов, это куда разумней, чем пытаться зарубить пару студентов веником...

Итак, способности. Еще интереснее. А зрители им на проверке случайно не нужны?..

— Я пыталась их прогнать, — насупилась мико, словно бы провинившаяся школьница.

— Я так понимаю, не получилось, — пробурчала четвертая, до сих пор молчавшая, — Как говорится: не уверена — не берись.

— В любом случае, — махнула хвостиком Ячжи, — Нам нужна жертва. Желательно: привлекательная девушка. Есть у кого-нибудь такая на примете?

До-обрые девочки, ничего не скажешь. Конечно, полгода назад Чезаре подыскивал жертву по схожим критериям (плюс еще один), но... ему можно: он же не мико, а шпион, убийца и макиавеллист. Воть. Quod licet Jovi, non licet bovi. Хотя как минимум, нужно еще выслушать, кто станет жертвой и чего они рассчитывают этим добиться.

— Как насчёт тебя самой?

— Я ценю, что ты считаешь меня привлекательной, но я не очень гожусь, — пояснила Ячжи, — Хотя бы потому, что я собираюсь переродиться.

— Я бы не сказала, что будет особо заметная разница, — хмыкнула старшая, — В конце концов, ты будешь черпать свою силу из проклятья. Учитывая его суть, никаких боевых способностей ты получить и не сможешь.

— О! Даже так! — оживилась Ячжи и попыталась заглянуть в книгу в руках у старшей, — Я не против! Этот набор способностей мне явно будет интересен.

Заглянул в нее и Чезаре. Читать вверх ногами было неудобно, но судя по книге, в ритуале делался упор на аспект лисы как соблазнительницы. В таком описании молодая кицунэ больше всего напоминала классического европейского суккуба. Опытная, однако, развивалась по многим направлениям сразу, становясь сопоставимой в возможностях с начинающим магом. Очень любопытно. Хотя как человека, имеющего определенное знакомство с буддизмом, Чезаре смущал термин 'перерождение', — а прояснить его, не перелистнув страницу назад, было нереально.

— Ну, так что? — с энтузиазмом осведомилась Ячжи, — Есть кто-нибудь на примете?

— Хм... есть одна особа, — задумчиво произнесла 'гроза студентов', потирая левую щёку, — Невысокая. Довольно симпатичная. Рыженькая. Она как раз в деревне.

Чезаре сжал свои губы двумя пальцами, стараясь сдержать рвущийся наружу хохот. Если жертвой должна была стать привлекательная девушка... То они сделали самый неудачный выбор, какой только могли. Потому что если первый критерий субъективен, то второй...

— Так чего мы ждём? — спросила Ячжи, поудобнее перехватив лисий хвост, — Юна, веди меня.

— ...да, контакт был не особенно плотным, — рассуждал Кристиан по дороге на рынок, — Пока я не попал сюда. Здесь я в первые же часы дотелекинезился до боли в мышцах.

— Тем не менее, — заметил Тадеуш, — При проведении глубокого психоанализа выясняются интересные подробности: амагус-боец всегда агрессивен, амагус-танк — самоуверен, а амагус-невидимка — труслив. Даже более того, это не просто черты характера, а вполне заметные психические отклонения.

— Интересно... — согласился Вернер, — Значит, каждой способности, точнее её применению, соответствует определённый психотип.

— По-моему, это логично, — ответила Бетти, — Ведь способности на пустом месте не возникают, особенно магические. Должна быть предрасположенность.

— Что ставит нас перед вечным вопросом о курице и яйце, — улыбнулся поляк, — Ведь нельзя отрицать, что как характер амагуса воздействует на способность, так и сигма-способность воздействует на характер. Возможно, это чем-то напоминает перетягивание каната... Правда, пока что под вопросом, какой из игроков мухлюет.

— Угумс... Только, по мне, так курица была раньше, — отметил Крис, — То бишь, именно из-за особенностей характера проявляются определённые способности, которые затем стимулируют уход к этой... Черте характера в гораздо большей степени.

— Вообще-то, черты амагуса — это слабое проявление черт мага, — выступил энциклопедией Адам, — Маги всемогущи, а амагусы колдуют только в определённой сфере. Иными словами, сфера деятельности амагуса вытекает из черт характера. Другой вопрос, что до конца неясно, почему становление амагусом усиливает эти черты.

— Потому что амагус может потакать этим чертам. Боевой амагус становится ещё увереннее в себе от новых сил, трусливый получает возможность...

Кристиан запнулся, увидев направляющихся им навстречу Юну и еще одну, незнакомую ему, девушку с лисьим хвостом в руках.

— О! Юна! Это снова ты? — удивилась Хаяси.

— Не беспокойтесь, — подняла она руку в успокаивающем жесте, — Я ненадолго.

— Ты права, она симпатичная, — усмехнулась ее спутница, глядя прямо на Бетти.

Чезаре перестал зажимать себе рот, решив, что уже сможет удержаться от смеха и так. В конце концов, неопытные мико не отличают мальчиков от девочек — тут не смеяться, тут сочувствовать впору...

Но даже такая трагедия не тронула черное сердце интригана. Ехидно ухмыляясь, он продолжал наблюдать за развитием событий, не торопясь раскрывать свое инкогнито...

— Доброго дня, пане, — поздоровался Тадеуш. Он улыбался, но улыбка эта была очень напряженной.

— Не стоит меня бояться, — заявила 'лисичка', — Как видите, у меня в руках нет ничего, чем я могла бы мести мостовые. Меня зовут Унохана Ячжи. И я здесь не для того, чтобы воевать.

— Хм... Приятно познакомиться, мадемуазель Ячжи, — Кристиан чуть поклонился, — В таком случае... Весь внимания.

— И зачем же ты здесь? — куда более агрессивно спросила Бетти.

— В принципе... я здесь только из-за тебя, — ответила девушка и сделала пару шагов в ее сторону.

— Стой! — холодно прервала ее колдунья, выставив руку перед собой, — Что тебе от меня нужно?

— Ничего особенного, — ответила Ячжи, отведя взгляд в сторону, — Просто поцелуй.

'Поцелуй', — мысленно записывал Чезаре, — 'И хвост. Все? Не факт. Нужно дать ей попробовать'.

Кардинал сдвинулся так, чтобы четко рассмотреть момент. Хорошо, когда удается совместить приятное с полезным, не правда ли?

— Ни хрена себе, — с чувством сказала Хаяси, — Юри? В моём городе? С каких это пор?

— Чего!? — ошарашенно переспросила Бетти, — Я же девушка!

Чезаре снова с трудом удержал смех.

— Никаких поцелуев! — продолжала бушевать колдунья.

— Ничего особенного, — мико коснулась пальчиком щеки, — В щёчку. Всего лишь в щёчку. Каждый ведь думает в меру своей испорченности, верно?

Вернера явно распирало от желания высказать придуманную шутку. Он старался удержать ее, но потерпел сокрушительное поражение.

— Кстати... Если Бетти так против поцелуйчиков с девушками... Может, одна из вас быстренько сбегает в Школу к Фрее? Вжик — и никакого непотребства.

'Вообще, несколько подозрительно, что синьор Уайт так уж против поцелуйчиков с девушками', — мысленно заметил Чезаре. Какая-то у американцев в последнее время мода пошла...

— Вообще-то, у Бетти, на минуточку, уже есть парень, — хмуро возразила колдунья, — Не хочу я тебя целовать, хоть и в щечку. Это противоестественно.

— Противоестественно спать на потолке — одеяло падает, — сообщила Ячжи, сложив руки на груди, — А поцелуи в щёчку — это вообще норма в девичьей среде. Или ты мормонка?

— Я вудуистка, — спокойно ответила девушка, — И вообще, твоя подруга хотела моих одноклассников на куски порезать, а ты прямо так сходу целоваться лезешь. Странно, не правда ли?

— А что? — удивлённо подняла брови мико, а затем подняла пальчики, сложенные буковкой 'V', — Занимайся любовью, а не войной. И, в конце концов, Юна пыталась вас зарезать, а с Хаяси вы сейчас вместе гуляете. Странно ли это?

С точки зрения Чезаре, мико выбрали совершенно неверную тактику. Чем уламывать мальчика, который наверняка уже раскусил подвох, Ячжи следовало воспользоваться эффектом неожиданности...

Поняла это, похоже, и мико. Выйдя из разговора, она обернулась к Тадеушу и Кристиану.

— А что, обязательно с Бетти целоваться? — улыбнулся Крис, — Мы с Тадеушом, между прочим, больше пострадали, нас надо обогреть, пожалеть...

— Ладно, — вздохнула 'лисичка', — Раз все так плохо... Кто, говорите, из вас больше пострадал?

— Вот он, — телекинетик движением руки вытолкнул вперёд Тадеуша, — Ему необходимо интенсивное лечение, желательно от Юны.

— Ты опять за своё, пан сводник?! — возмутился поляк.

— Не дождётся! — мгновением позже подняла подбородок девушка.

Однако Ячжи уже оказалась за спиной Юны и, упёршись в неё двумя руками, начала толкать её в сторону Тадеуша.

— Занимайся любовью, а не войной, — хихикала она.

Чезаре закрыл лицо ладонью. Поскольку ладонь, как и лицо, была невидимой, помогало это слабо.

— Пошли, солнце, — Бетти легонько потянула Адама в сторону рынка.

— Ну, раз они оба не хотят, то и заставлять было бы жестоко, — с задумчивой улыбкой заметил Кристиан, — А вы как считаете, мадемуазель Ячжи?

— Ничего не знаю, — хихикнула Ячжи, а затем вдруг выскользнула из-за спины Юны и в один изящный, киношный прыжок оказалась за спиной колдуньи. Обхватив свою жертву руками поперёк груди, мико впилась в шею девушки, словно вампир, но не зубами, а напротив — одними лишь губами, в поцелуе.

Чезаре не удержался от тихих, едва слышных аплодисментов. Кажется, эта Ячжи не промах. Добилась своего не убеждением, так внезапностью. Если история с храмом дойдет до конфликта более серьезного, чем драки их послушниц со студентами, то с ней нужно быть особенно осторожным. Но даже она не сообразила, что их разговор с синьорой Юрэй могли подслушивать. И что в данный момент ход наложения 'проклятья' записывается на видео.

— Адам, убери от меня эту дуру! — выкрикнула Бетти, отталкивая Ячжи так, будто та действительно пила из нее кровь. Мико, как ни странно, не стала сопротивляться. Напротив, она отпрыгнула назад... И захохотала. Не зловещим смехом, а радостным и даже счастливым. Она смеялась и кружилась вокруг своей оси.

Почему-то Чезаре поймал себя на мысли, что это было... завораживающе. Хотя Ячжи была далеко не самой красивой даже среди храмовых жриц, а на фоне студенток ЗШН, не говоря уж о Марии, и вовсе смотрелась бледно, но сейчас он не мог отвести от нее глаз. Как будто перед ним кружилось сошедшее с небес божество.

Обнаружив, что его ноги машинально сгибаются в коленях, кардинал торопливо одернул себя. Это была магия. Несомненно. Она казалась ему прекрасной, потому что воздействовала на окружающих той самой магией, о которой было сказано в ее книге. Поэтому и Кристиан с Тадеушем смотрели на нее с выражением собак Павлова. И не обращали внимание на происходящее за их спинами... Пока не раздался громкий треск.

— Ой, — с непривычно растерянным видом заметил Адам, глядя на лямку платья Бетти, которая зацепилась за его часы и... да, порвалась. Чезаре, несомненно, оценил бы кадр, не будь Бетти на самом деле Барри. Теперь он предполагал, что в скором времени послушницы отправятся обратно в храм, и намеревался последовать за ними. Если повезет, удастся нарыть еще немного информации...

— Хочешь потанцевать? — оглядев видимых парней, Ячжи остановила свой взгляд на Кристиане. Тот безропотно, как зомби, сделал несколько шагов ей навстречу.

— Я хочу, — неожиданно сказала Бетти. Остальные девушки под ее чары не попали. Неужто все дело было в ее трансгендерности?

— Ну уж нет, ты ещё не закончила танец со мной... Остановите... Нет, не надо... — речь телекинетика постепенно теряла связность.

— Ты знаешь, а я тебя все-таки поцелую, — крепко ухватив ладони Ячжи, колдунья притянула ее к себе и, елейно улыбнувшись, проговорила томным голосом, — Я тебе обещаю, это будет чумовой поцелуй.

'Нет!' — сообразив, что сейчас произойдет, Чезаре метнулся к ним, пытаясь помешать, остановить... Но было уже поздно.

Изо рта Бетти вырвались клубы странного дыма, которые коснулись лица Ячжи. Богиня тут же закрыла обеими руками свой лик, коротко взвизгнув, и взлетела вверх, зависнув в воздухе в доброй паре метров над землёй. Это не было еще одной силой кицунэ: это Кристиан поспешил спасти объект своего восхищения... Но к сожалению, он тоже среагировал слишком поздно. Он спас ей жизнь, но никак не мог спасти ситуацию.

Чезаре не видел, насколько серьезны повреждения девушки, но остальные мико отреагировали наиболее естественным и наиболее глупым способом. Юна, молниеносно подскочив, попыталась ударить колдунью своим странным оружием, но Адам вовремя блокировал удар на уровне запястий. Хаяси же подняла метлу, нацелившись на Криса.

— А ну, все замерли! — закричала она, — Перестреляю! Всех перестреляю, если не замрёте!

— Я хотела бы вам сообщить, мисс Хаяси, — глухо сказала Бетти, уже скрытая туманом настолько, что не было видно ее лица, — Что вы теперь студентка нашей школы и за нападение на одного из нас вас ждет смерть. Пора выбирать: или вы с нами, или вы против нас. В последнем случае вы умрете.

'Идиот!' — подумал Чезаре, подбираясь ближе к вооруженной мико. Юну надежно держал Тадеуш, так что угроза была всего одна... Не считая идиотизма подопечных. Грохнул предупредительный выстрел.

— Я сказала, всем бросить оружие!

— Если ты пойдешь против нас, — повторила Бетти, — Тебя ждет смерть. Не будь идиоткой: тебе не хватит сил тягаться с нами. Даже если ты в кого-то и попадешь...

Ее 'лекцию Ганнибала' прервал выстрел метлы. Закрутившись волчком, колдунья опрокинулась на землю. Как заметил Чезаре, выстрел пришелся в плечо, начисто оторвав правую руку. Да уж, эта метла будет покруче винтовок Интерсигмы...

— Не сметь мне тут вякать! Делайте, как я говорю! И даже если меня ждёт за нападение на вас смерть, — вам будет уже всё равно! Я вас лично отправлю в Ёми!

— Ааа! — взвыла колдунья. Из глаз ее потекли слезы, — За что!?

— Пани Хаяси... — попытался было проявить талант дипломата Тадеуш, но тут Юна, о которой все забыли, зацепилась пальцами за раненное бедро. От неожиданности поляк ослабил захват, и девушка немедленно воспользовалась этим, выскользнув и кинувшись на Кристиана, все еще удерживавшего Ячжи.

— А ну отпусти ее!!!

Дальнейшее уложилось в считанные доли секунды. Кристиан отшвырнул жрицу от себя телекинетической волной. Хаяси все-таки выстрелила, уже целясь в него, но за мгновение до этого Чезаре все же появился из невидимости, с силой направив ее оружие вниз.

— Я разочарован в вас, синьорита, — ледяным тоном заметил он, — Сильно разочарован.

Она попыталась ударить его локтем, но он легко отвел удар в сторону. Тем временем Ячжи, потерявшая опору, упала на землю. Отняв руки от лица, она продемонстрировала последствия действий Бетти, и зрелище это было весьма жуткое. Там, где когда-то были губы и нос, теперь было какое-то бесформенное месиво с тремя дырками, отвечающими за старые функции, а левый глаз потерял цвет.

Однако Юне повезло еще меньше. Пролетев несколько метров, она врезалась спиной в ветку дерева, и теперь ее позвоночник был выгнут под противоестественным углом. Минут двадцать протянет, но до ближайшего проектора час пути.

Что до Хаяси, то она пока не торопилась прекращать бой. Она упорно продолжала наносить удары, которые стабильно не достигали цели. Одной рукой удерживая оружие опущенным к земле, другой Чезаре повернул ее голову к себе и заставил посмотреть в холодные черные глаза.

— Я даю вам пятнадцать секунд, синьорита, чтобы успокоиться и протрезветь. Иначе пеняйте на себя.

В конце концов, Хаяси не Мария, и метод успокоения будет куда менее... приятным.

— Сам пеняй на себя, пастух кодлы кровожадных шавок!

Отпустив метлу, мико отскочила назад.

— Jimetsu!

Метла взорвалась прямо в руке Чезаре, отрывая ее к демонам. Нецензурно выругавшись по-японски, шпион включил 'форсаж' (сейчас не до боли, нужно хоть как-то исправлять ситуацию) и обрушил тяжелый удар крестом на затылок Хаяси, вырубая сознание.

— Ну, что, герои? — хмыкнул Адам, опуская руки, а затем пряча руки в карманы, — Впятером мы побили трёх девочек. Все довольны?

— А что, мы начали эту драку? — возмутился Кристиан, — Это мы пытались зарубить их ещё в кафешке? Хрена. Никого не трогали, пока на нас не капали.

— Их нужно срочно доставить в школу, — прервал их кардинал, — В сигма-проектор.

— После того, что они со мной сделали!? — возмутилась Бетти. Чезаре ее проигнорировал.

— Чем быстрее, тем лучше, — добавил он, глядя на Юну, — Если поторопиться, может быть, ее еще можно спасти. Вернер, понесешь ее. Тебе хватит мощности телекинеза, чтобы поднять в воздух двух человек, — так что, с его помощью можно летать самому. Возможно, у тебя есть шанс оказаться там быстрее остальных. Сикора, на тебе Хаяси. Я понесу Ячжи. Уайт, в смысле Уильямс — вы в состоянии идти самостоятельно?

— Нет, я слишком слаба, — дрожащим голосом ответила девушка.

— Я отправил сообщение Аманде, она встретит. А летать... — Кристиан подошёл к телу Юны и подхватил на плечи, — Я летать могу, и быстро, но сам по себе... А с грузом... Не знаю. Проверим, — он озадаченно посмотрел на Чезаре, точнее, его отсутствующую руку, — Оу... Однако.

— Не до того, — поморщился шпион, покосившись на обрубок. Вероятно, не будь у него сейчас ослаблено чувство боли, он придерживался бы несколько иного мнения, — Адам, понесешь Бетти.

— Вот еще, — бывший Гуро расслабленно отправился прочь. Тем временем Тадеуш попытался взять Ячжи на руки, но та упрямо этому сопротивлялась.

— Адам, ты и так ведешь себя как свинья. Не усугубляй, — Чезаре кивнул на Бетти, а сам подошел к новоявленной богине, — Синьорита, вам так или иначе нужна медицинская помощь. И я сильно сомневаюсь, что в храме вам с этим помогут.

— Я не приму помощь! — возразила она, несмотря на явно ухудшающееся состояние, — Ни от кого из вас!

— А я не могу вам позволить ее не принять, — невозмутимо ответил Чезаре, — Я кабальеро или засранец какой?

Не дожидаясь ответа, он применил универсальное-средство-успокоения-для-всех-кроме-Марии. То есть крест.

К тому моменту Кристиан уже улетел с Юной, а Адам ушел один. Итого у них было двое парней, способных к перемещению, и три девушки, неспособных. Чуть подумав, Чезаре вздохнул и встал параллельно Сикоре, свободным плечом к нему.

— Обопритесь одной рукой на меня, другой на него, — скомандовал кардинал.

Итоговая конструкция, должно быть, смотрелась весьма комично, и вряд ли могла идти быстро, но выбора не было. Если Сикора не может использовать силу Джейка, то нести и мико, и Уайта не сможет никто из них. Бросить же кого-то — не вариант: Барри 'свой', а мико... И без этого риск того, что Вернер не успеет, ставил под угрозу статус-кво в отношениях ЗШН и храма. Две жертвы — это уже полный провал.

— Какой другой? — подняла заплаканные глаза колдунья, — У меня теперь только одна рука.

— Обрубком, — невозмутимо пояснил Чезаре, — Главное, чтобы была дополнительная опора: я не смогу сейчас нести вас обеих. Ведь у меня тоже одна рука.

— В вашем состоянии, пан Финелла, лучше поберечь силы, — улыбнулся Тадеуш. Он чуть прикрыл глаза и как будто стал шире в плечах, — Вы несите Хаяси, а я — Ячжи и Бетти.

Такой расклад, конечно, изрядно ранил гордость итальянца, но он не мог отрицать, что с практической точки зрения это лучшее решение.

Пан Финелла сходу взял высокий темп. Ни ранение, ни девушка на плече не задерживали его, и даже со своей заемной силой Тадеуш едва поспевал за ним. Он вообще человек? Хотя зверем, как от Джейка, от него не пахло, но может, он был, скажем, киборгом? Или, возможно, Церковь тайно занимается созданием суперсолдат — ведь помнится, и пани Мария была гораздо сильнее, чем выглядела...

За пятнадцать минут они прошли не меньше трети пути, когда Тадеуш с удивлением обнаружил, что за прошедшее время дорога изменилась до неузнаваемости. А именно — была перегорожена стеной из туго переплетенных ветвей. Такое могло бы вырасти, оставь ее кто-то зарастать на несколько лет, но не за пару часов же! Да и расположение стены говорило о том, что она была создана специально, чтобы преградить путь.

К тем же выводам, похоже, пришел и преподаватель.

— Назад, — коротко приказал он, извлекая из складок мантии... Кастет, как показалось сперва Тадеушу. Но нет, мгновением позже с негромким щелчком из его оружия вырос короткий скошенный клинок. Не то фальшион, не то мачете: Сикора не слишком в этом разбирался.

— Жесть как она есть, — прокомментировал поляк, — Как вы думаете, пан Финелла, это Флора или кто-то другой?

— Это не она, — уверенно ответил итальянец, перекладывая Хаяси на правое плечо, — Не ее стиль. Но думаю, это кто-то, получивший, как и эти мико, ее оружие. Кажется, в синтоизме это называется 'синтай'...

Видимо, его клинок был все-таки скорее мачете. По крайней мере, с японским лесом он справлялся не хуже, чем с латиноамериканскими джунглями. Кроме того, перед каждым ударом лезвие вспыхивало ярким белым огнем. С помощью такого 'подсечно-огневого земледелия' Чезаре за минуту с небольшим расчистил дорогу.

— Пойдем, — сказал он, — Быстрее: нам нужно пройти как можно дальше, прежде чем появится новая преграда.

— Что, если... это Джейк? — странно низким голосом спросил Тадеуш.

— Это весьма вероятно, — ответил профессор, — У них с Флорой... много общего. Думаю, они запросто могли поладить.

— Если это так, — заметил поляк, — То он слишком быстро набирает силу. Нужно ловить его как можно скорее.

Чезаре пожал плечами:

— В прошлый раз он оказался сильнее, чем я думал... Но не настолько, чтобы это вызывало беспокойство.

— Меня беспокоит не настоящий уровень его сил, а экспонента её роста, пан Финелла, — парировал Тадеуш, — Такими темпами он через неделю уже будет вызывать отнюдь не беспокойство...

— У любой силы есть источник, — покачал головой кардинал, — Робин не смог дать ему ровным счетом ничего, Флора, если наше предположение верно, дала ему дар управлять деревьями... Есть и еще возможные источники, но даже отыскав их все, он вряд ли станет настолько могущественен, чтобы с ним не удалось справиться. В сущности, главная его защита... Это вы.

— Насколько я могу судить, то, что моя смерть может его остановить, не более чем легенда, — на всякий случай предупредил студент.

— Я и не говорил об этом. Его главная защита в том, что учитывая вашу... связь, мы не имеем права убивать его. И, что самое главное, он это понимает: иначе почему бы он вообще не занимался защитой от возможных смертельных атак, но столь отчаянно сопротивлялся взятию в плен? А одолеть противника, не убивая... Сложнее, чем убить его. Думаю, стоит после возвращения запереть вас в камере и дождаться обмена...

И в этот момент их грубо прервали. Возможно, противник слушал их разговор... И поторопился среагировать, не дожидаясь, пока они реализуют свой план. С обеих сторон дороги из земли начали подниматься сучковатые ветви, напоминающие гигантские пальцы.

— Verpa! — воскликнул Чезаре, срубая сразу две ветви, — Вперед, быстрее!

Тадеуш, почувствовал, как нечто темное и злое поднимается в нем. Он уже не сомневался, что это Джейк. Он чувствовал его присутствие.

— Выходи, пес! — нечеловеческим голосом крикнул он.

— Не сейчас, Сикора, — приказал профессор.

Ветви, как оказалось, не просто так напоминали пальцы. Из земли появилась огромная деревянная рука, лишь едва-едва не задев никого из беглецов. Не сговариваясь, Тадеуш и Чезаре припустили быстрее, сходу перескочив через вырастающий на глазах второй барьер. Провожаемые тяжелым топотом деревянного гиганта, они уже почти достигли третьего... Когда неожиданно вырвавшиеся из-под земли корни ловко ухватили преподавателя за ногу.

— Пан Финелла!? — развернулся к нему Тадеуш, уже перескочивший на другую сторону.

Преподаватель перерубил корень, но его место тут же заняли три новых.

— Не ждите! — крикнул он, после чего движением плеч перекинул через барьер Хаяси, — Хватай девчонку и беги!

Гигант, напоминающий вырезанный из дерева человеческий скелет, приближался, барьер уже отрезал их друг от друга, а корни все сильнее оплетали тело макиавеллиста.

— Чего ты ждешь!? Беги!

— Тадеуш, быстрее! — поддержала его Бетти, — Оно приближается!

Глухо матерясь по-арабски, Чезаре продолжал рубить корни. Посмотрев на него напоследок, Сикора подчинился. Усилив до предела мышцы спины, он взвалил на плечи всех трех девушек и двинулся дальше. Вскоре грохот шагов, треск сучьев и мультиязычный мат начали затухать, и тогда Тадеуш сказал:

— Пани Бетти... В моем кармане мобильник... Немедленно позвоните Нарьяне... У меня маяк в ошейнике... Пусть вышлет группу...

Два раза девушку упрашивать не пришлось.

— Мисс Нарьяна! — спустя две секунды гудков затараторила она, — Вышлите группу на координаты маяка Сикоры! Срочно! Мы в опасности!

— М-м-м... а что у вас произошло? — послышался совершенно спокойный ответ в трубке.

— Джейк вызвал огромного деревянного скелета, — пояснил Тадеуш, — Пан Финелла остался с ним разбираться, сказав нам сваливать.

— Чезаре был всегда странным... Но чтобы деревянный скелет...

Однако, дослушать ответ они не успели. Тяжелые дубовые ветви внезапно изогнулись, и одна ударила Тадеуша в грудь, а другая — Бетти по рукам.

— Сюрпри-и-из!!! — услышал Сикора знакомый голос. Свой собственный голос.

Джейк спокойно стоял перед ними, опираясь плечом на дерево и сложив руки на груди. Именно руки, хотя одна из них как будто была сама сделана из переплетенных корней. Он ухмылялся с видом явного превосходства, глядя сверху вниз на опрокинутых студентов и так и не проснувшихся мико.

Тадеуш же, встречая его взгляд, чувствовал только ненависть.

— Сейчас у тебя будет сюрприз... Кстати, как живот? Можно поздравить с облегчением? — улыбка Сикоры стала поганой, — Пани Бетти, вам не нужен клок его волос? Или мой сойдет?

— О, не беспокойся, — хихикнул Джейк, — У меня теперь организм несколько интересней, чем у тебя... а ты, я вижу, научился пользоваться чужой силой.

Он расплылся в широкой улыбке.

— Хорошо, но недостаточно, — он резко 'разбух', словно надувной бодибилдер, а мышцы Тадеуша мгновенно сдулись до уровня обычного человека.

— Дешевый базарный трюк, — ответил студент, поднимаясь на ноги, — Ты, пёс, как был клоуном, так им и остался.

Поляк наклонил голову набок, будто присматриваясь к чему-то.

— Да, определенно, тебе стоит повязать шею розовым бантиком. Для полноты образа.

На этот раз Джейк не столько улыбнулся, сколько оскалился.

— В любом случае, у меня есть преимущество, — он поднял деревянную руку перед лицом, демонстрируя разбухающие на кулаке пузыри, — Хотя бы в том, что я знаю, что могу я... И чего не можешь ты.

Он широко улыбнулся, а затем со всей силы ударил рукой по земле, в сторону Тадеуша и, соответственно, девушек. Пузыри лопнули, выбрасывая целую стаю чего-то похожего на грубое деревянное подобие пауков, которые все вместе выглядели как коричневая волна.

Тадеуш понимал, что сделать он может совсем немногое. Сейчас пауки достигнут их, и тогда... Мико точно погибнут. Насчет себя он не был уверен: вероятно, Джейк хочет, чтобы он мучился. Нужно было что-то с этим сделать. Чтобы защитить девушек, ему нужно было придумать что-то... достаточно безумное, чтобы сработать.

Времени продумывать план не было: твари приближались слишком быстро. Тадеуш сделал первое, что пришло в голову. Закрыв рукавом лицо, он бросился грудью в стаю пауков.

Волна пауков накрыла его с головой. Сикора ощутил сотни, тысячи болезненных уколов. Ни один паук не кусал глубоко, но вместе они резали и рвали его плоть.

Больно, больно, больно.

Против своей воли Тадеуш закричал. Где-то на грани восприятия захохотал Джейк, наслаждаясь пыткой. Тадеуш закричал, и особенно наглый паук пробрался ему в рот, вцепившись в один из зубов. С явным намерением вырвать его.

Больно, больно, больно.

Кое-как избавив от пауков голову, Сикора понял, что план достиг цели. Все пауки облепили его. Мико все так же лежали под деревом, а Бетти обошла его 'братца' с фланга. Осталось лишь чуть-чуть продержаться... Удержать на себе его внимание... Выиграть ей время...

Больно, больно, больно.

Краем глаза Тадеуш увидел, как колдунья, на магию которой он так рассчитывал, развернулась и бросилась бежать в сторону школы. Что ж. Если Джейк будет разбираться с ним достаточно долго, возможно, она успеет спастись. От этой мысли вскоре пришлось отвлечься, чтобы защитить от пауков глаза.

Больно, больно, больно.

Что ж, возможно, это правильно. Она должна спастись. Он надеялся спрятаться здесь, а в результате — принес с собой это... Чудовище. Соне уже пришлось расплатиться за его трусость.

Боль. Боль, боль и ещё раз боль — это все, что чувствовал Тадеуш, оказавшись в туче пауков, которые терзали его тело, будто тряпичную куклу. Пожалуй, именно в такие моменты человек искренне хочет...

'Умереть?! Ну конечно!' — даже сквозь боль Сикора вспомнил о том, что отличало двоедушников — способность души покинуть тело, которое было лишь сосудом, оболочкой для неё. Все эти мысли бились в его мозгу, то и дело прерываемые воплями боли:

'Должен... освободиться от боли... должен... защитить их! Защитить их всех!!!' — в медленно погружающемся в безумие мозгу всплыли образы всех, кого он встретил в школе — и до неё. Мария, Цепеш, Пешка, Альва, Лилия, Соня, Крис, Хесус, Элли, Эрл, даже Феликс и Балу — всех их он искренне хотел защитить от того зла, что принёс с собой... Сконцентрировавшись на этом чувстве, Тадеуш попытался усилием воли зачерпнуть силу двоедушника и вырваться из оков бренного тела...

Его мышцы вновь налились силой. Кожа покрылась жесткой волчьей шерстью, защищавшей его, как доспехи. Укусы пауков все еще были болезненны, но теперь это было терпимо. Резким движением оборотень отшвырнул навалившихся деревянных тварей.

— Это все, чему научила тебя Флора, ПЁС!? — выкрикнул он, кидаясь навстречу Джейку.

Тот лишь улыбнулся. Новая порция пауков, — на этот раз не бегавших, а планировавших, как белки-летяги, — вылетела из деревянной руки, но Тадеуш, не сбавляя ходу, отбивал их в стороны. Десять шагов. Пять шагов. И вот, дистанция сократилась до одного прыжка.

Оттолкнувшись от земли, оборотень занес руку для удара, но Джейк оказался быстрее. Синтай, в отличие от собственных конечностей, не утратил силы, забранной Тадеушем, и сокрушительный удар пришелся прямо в солнечное сплетение. Против воли согнувшись, Сикора упал на землю. Он попытался подняться, но новые корни обхватили его за руки.

— Ты, мать твою, так легко не сдохнешь! — пообещал Джейк, демонстрируя новые пузыри, набухающие на руке.

'Должен... Защитить...' — мысленно напомнил себе Тадеуш. Почему в его голове мелькнул НЕ ТОТ образ?..

Неважно. Все неважно, кроме одного усилия. Резким движением оборотень разорвал импровизированные 'оковы'. Джейк, разумеется, заметил это. На этот раз встречный удар был нацелен под подбородок. Но Тадеуш все равно пытался хотя бы достать его перед смертью. Уйти, унеся с собой то зло, что принес...

Волчьим слухом он услышал какой-то приглушенный хлопок справа от себя. А затем его лицо вдруг резко обожгло. Что-то прожигало плоть на его лице до костей. Рефлекторно он отпрыгнул назад от непонятной угрозы... Но вдруг понял, что она была нацелена не только на него. Джейк уже не хохотал. Он кричал.

Встряхнувшись, как собака, Тадеуш сбросил с лица капли обжигающей жидкости и только после этого посмотрел на своего врага. Джейк лежал, опираясь на одну руку и одну ногу, — потому что второй у него попросту не было. Протезом руки он закрывался от несшейся ему навстречу полосы белого огня. Вот они столкнулись... И протез отлетел, перерубленный почти у самого основания. В тот же момент и корни, и пауки безжизненно опали.

— Соскучились по мне? — осведомился Чезаре, появляясь будто из воздуха над поверженным противником. Полоса огня оказалась лезвием того же клинка, которым он ранее прорубал себе дорогу через заросли.

— Да уж, пан Финелла, минуты без вас показались вечностью, — хмыкнул Тадеуш, переводя дух, — Хотя возможно, то, что меня в это время жрали пауки, тоже сыграло свою роль.

— Вот это правильный подход, — одобрил преподаватель, убирая 'кастет' и подбирая брошенный на землю маузер, — Иной бы сразу ныть начал... Кстати о: где Уильямс?

— Убежала, — сказал поляка, оглядевшись, — Не такая она, видно, слабая, как говорит... Кстати, этого надо бы чем-нибудь связать, чтобы не смог что-то с собой сделать.

Джейк как раз пытался вытянуть из него силы.

— Есть идея проще, — ответил Финелла, наступая на оставшуюся руку и наводя пистолет.

'Нет!' — Тадеуш попытался остановить его, но не успел. Он ведь не предупредил, как именно происходят переходы. И что произойдет, когда Джейк отключится от болевого шока.

Слишком поздно. Он почувствовал головокружение. А это значило только одно.

Мгновение — и у Тадеуша потемнело в глазах от резкой боли в обрубках рук и ноги. Это было куда больнее, чем те раны, что нанесли ему пауки. Хотелось умереть... И все же, превозмогая боль, он крикнул:

— Пан Финелла, осторожно!

Он толком не видел, как Джейк метнулся к нему. Почувствовал острую боль в горле... А затем тяжелый удар чем-то твердым по голове — и новый переход, второй за последнюю пару секунд.

Первым, что почувствовал Сикора, вернувшись в свое тело, был солоноватый привкус крови. Мгновением позже вернулось зрение. И то, что он увидел, ему не понравилось. Хотя преподаватель мгновенно понял, что произошло, и оглушил его рукояткой, но Джейк все же успел уцепиться зубами за горло. Понимал ли он, что убивает сам себя? Этого Тадеуш не знал.

— Погано... — пробормотал он.

Оборотень склонил голову, готовясь к тому, что сейчас может произойти. Ведь он прекрасно помнил, как Чезаре говорил, что если умрет Джейк, устранять придется и его. Помнил и... не собирался сопротивляться. Он устал. Устал бегать от самого себя, снова и снова наблюдая, как другие умирают вместо него. Устал снова и снова просыпаться в незнакомом месте с чьей-то кровью на руках. Лучше умереть, чем снова стать причиной зверств своего 'отражения'. Он надеялся лишь на то, что это будет быстро.

Ведь от боли он тоже устал.

Однако, Финелла не торопился наносить удар. Вместо этого он внимательно осмотрел умирающего, а затем начал отрывать кусок от своего рукава.

— Verpa, — бормотал он, весьма грамотно накладывая жгут на шею, — Canis matrem tuam subagiget... Semper in excremento, sole profundum qui variat...

Если это и были колдовские заклинания, то они не оказывали видимого эффекта. Жгут помог остановить кровь, но не более того. Несмотря ни на что, Джейк умирал.

— А... служба безопасности? — решился уточнить Тадеуш.

— Не успеют. Лес вне зоны 'Хроноса'. К тому моменту он будет мертв.

— И что же тогда?..

— Не знаю, — огрызнулся Чезаре, — Я остановил кровь, но с дыхательными путями ничего поделать не могу. Скажете, кстати, если почувствуете переход. Я дам ему немного своей крови: в ней стимулятор, разгоняющий нервную систему... Но не уверен, хватит ли этого.

Тадеуш нервно икнул. Однако, слова Финеллы натолкнули его на определенную мысль. Поляк достал ручку и, на ходу развинчивая ее, подошел к 'брату'.

— Дайте, я попробую, пан Финелла.

Отрастив коготь, Сикора сделал надрез, после чего просунул в него ручку. Примитивный и кустарный вариант трахеостомии. После того 'инопланетного аборта', в котором он помогал Пешке, казалось, целую вечность назад, плевое дело, не правда ли? Неправда, как оказалось. Пробить трахею он смог только со второго раза, и к тому же слишком сильно, затолкав внутрь кусочек плоти. А самое главное, в отличие от того раза, сейчас у него не было при себе столь необходимого регенерина, позволявшего исправить часть ошибок.

— Не надо, — покачал головой преподаватель, наблюдавший за его действиями, — Я понимаю, что вам хочется сделать хоть что-то, но провести операцию на трахее за счет одних теоретических знаний можно только чудом. Не так ли, синьорита Лумхольц?

Окончание реплики было настолько неожиданным, что Тадеуш тут же заозирался и только поэтому увидел, как Лилия выходит из-за дерева. Она явно не была довольна, что ее заметили.

— Тадеуш! — помахала она рукой.

— Медикаментов у вас, разумеется, при себе нет? — осведомился Чезаре.

— Почему же нет? — она постучала по сумке рукой, — Всегда при себе.

— Тогда нужно хоть как-то подлатать его, чтобы дотянул до прибытия транспорта, — Чезаре кивнул на Джейка.

Тадеуш, уже успевший свалиться на землю от усталости, кивнул Лилии:

— У него обтурация трахеи... Сможешь помочь? — только и смог спросить он.

— Могу, — улыбнулась она, после чего подошла... к Тадеушу, опустилась на колено и открыла чемоданчик.

— Вообще-то я говорил о своем братце, — нахмурился поляк, приподнимаясь на локтях, после чего повернулся к 'обрубку', — Эй... Джейк? Ты там живой ещё?

— Ты важней, — уверенно сказала девушка, прежде чем вколоть содержимое первого шприца, — А он может и умереть.

— Фокус не прокатит, — хмуро сказал Сикора, — Если он умрёт так, помру и я. И наоборот. Так что, как ни крути, сейчас его надо стабилизировать.

— Нет-нет-нет, любимый, он уже мёртв, а ты — жив. Значит, ты не прав.

— Прошу прощения, синьорита, но тут он прав, — заметил Чезаре, — Привести Джейка живым — единственный шанс для Тадеуша выжить самому.

Лилия резко обернулась. Ее глаза опасно сузились, а положение ног сменилось, как у зверя, готовящегося к прыжку. В отведенной назад руке хищно блеснул шприц. Тадеуш понял, почему ее боялись студенты: от этой ее жутковатой одержимости и так-то становилось не по себе; когда же она была направлена на агрессию, то и 'Стрела Амура' не делала ее менее страшной.

Чезаре, однако, смотрел на эти приготовления спокойно и невозмутимо. Почему-то Тадеуш поймал себя на мысли, что они оба уже не люди. А те самые неостановимый носорог и неразрушимая стена, которые, по законам мысленного эксперимента, рано или поздно должны встретиться.

— Я понимаю, что ты хочешь защитить его. В каком-то смысле я одобряю это... Хотя я воспитан более старомодно и привык, что мужчина должен защищать женщину, а не наоборот. Но ты должна понимать, что моя смерть ничего тут не изменит. А вот жизнь Джейка — изменит, и еще как. Так что, ты хочешь спасти его? Или мы ошибаемся в тебе?

— Пани Лилия, мои раны не смертельны, — поддержал его Сикора, решив пока не обращать внимания на подколку, — А вот смерть Джейка будет иметь самые печальные последствия... Я ведь доверил тебе свою спину — разве стал бы я тебя обманывать?

— Это каждая рана в отдельности не смертельна! — она резко повернулась к юноше, а из её глаз брызнули слёзы, — А от всех вместе ты можешь умереть! Ну зачем тебе сдался этот Джейк? Убьём Финеллу и убежим прочь, туда, где никто не причинит тебе вреда!

Чезаре последнее предложение явно развеселило.

— Если бы я хотел убить Тадеуша, он был бы уже давно мертв. Но я пытаюсь помочь ему... Пока что. Вы хотите его смерти? Если да, то так бы и сказали. Это было бы... честнее.

Хоть Сикора и понимал, чего пытается добиться преподаватель, но ему категорически не нравилось, что при этом он намеренно причиняет Лилии боль. Поляк предпочел еще раз попробовать убедить ее 'по-хорошему'.

— Он — это я, пани Лилия, а я — это он. Как бы мы ни ненавидели и презирали друг друга, мы не сможем отринуть то, что мы оба — лишь части целого...

— Глупости! — оборвала его Лилия на полуслове, — Он тебе не нужен. Он ведь мёртв. Ты — жив.

Девушка тут же вколола юноше новую сыворотку.

— Всё остальное — лишь выдумки. Зачем он тебе?

— Если у него не будет своего тела, они снова будут делить это, — пояснил Чезаре вместо него, — И Джейка уже нельзя будет так легко удержать в его. Вам придется жить рядом с ним, не зная, рядом с кем вы проснетесь завтра: с тем, кого полюбили, или с тем, кто изнасилует и убьет вас, чтобы причинить боль своему 'брату'. Вы этого хотите? Хотите риска и адреналина, даже если это будет стоить боли любимому человеку? Впрочем, это неважно. Не только вам будет угрожать продолжение приступов. Я не могу допустить этого. Либо оба будут жить, пока Тадеуша не излечат. Либо оба умрут. Какой вариант будет в действительности — зависит от вас... И похоже, вы предпочитаете второй. Что ж. Жаль, что в наши дни любовь все чаще оборачивается обманом, но...

Плечи Лилии поникли. Из глаз ручьем полились слезы. Жестокие слова, кажется, сломали ее. А Финелла... Неожиданно изменил интонацию. Сейчас она была участливой и даже в какой-то степени... нежной.

— Выслушай меня, Лилия. Я ведь знаю, каково тебе. Я знаю, что такое любовь.

Лилия, сама не умеющая лгать, легко распознала бы ложь. Но это не было ложью. Тадеуш не сомневался в этом. Он помнил, как этот холодный и жестокий человек сломя голову несся к пани Марии прямо из очередной передряги — и с каким облегчением узнал, что она в порядке.

— Я знаю, что ты хочешь защитить свою любовь любой ценой. Но иногда чужая смерть не поможет защитить. Она лишь порушит все, что построено или что можно построить.

Что же произошло в прошлом между этими двоими? Кого он убил? Чья смерть едва не порушила им все? Как будто на грани восприятия Тадеуш услышал незнакомый голос: 'Ты убил мое и свое сердце одним ударом!'.

— Послушай меня. Иногда чтобы спасти свою любовь, нужно спасать того, кто, возможно, тебе не по душе. Ты ведь хочешь, чтобы он излечился, правда? Хочешь жить с ним долго и счастливо, как и подобает в порядочной сказке?

Лилия молчала. Она уже не плакала. Она молча смотрела в землю. Какое-то время молчал и Чезаре. А затем негромко вздохнул:

— Время принимать решение. Ты хочешь помочь ему — действительно помочь?

Девушка закинула голову назад и, зажмурившись, закричала, часто-часто тряся своими кулачками:

— Ну, зачем вы всё время всё усложняете?!

Затем она повернулась к Джейку и, ни секунды не сомневаясь, вскрыла ему горло вертикальным надрезом, а затем быстрым и ловким движением пинцета извлекла оттуда застрявший кусочек плоти, весь покрытый слизью. Она начала работать над оживлением. Быстро. Деловито. Казалось, будто она сшивает заново разорванную куклу.

— Какое-то время он продержится, — сообщила она, наконец.

— Перетаскивание выдержит, или придется дожидаться тут Эйхта с машиной? — деловито спросил Финелла.

Лилия мотнула головой:

— Да вы сами перетаскивание не выдержите! Кого-то придется бросить.

Она кивнула на так и не проснувшихся Ячжи с Хаяси.

— Этих двоих.

— Волоком, синьорита, волоком, — ответил Чезаре, — Много чести ему на руках его носить... Главное, чтобы не сдох в дороге.

— Вы, может, и потянете, а Тадеуш нет! — горячо возразила она, — Тадеуш, ну куда ты? Ты же болен!

— Я уже в... порядке... почти, — улыбнулся Тадеуш и коснулся щеки Лилии тыльной стороной пальцев, а сам повернулся к Чезаре, — Пан Финелла, насколько ситуация критична?

— Ситуация... — преподаватель задумался, — О Джейке ты знаешь не меньше меня. Если он продержится до прибытия Эйхта, то мы имеем право подождать. С мико в какой-то степени сложнее. Одна из них при смерти; если кто-то из них умрет, будет дипломатический скандал и в потенциале — война. Что было бы нежелательно. Кроме того, хотелось бы доставить их до того, как прибудут представители храма: иначе ситуация может осложниться. В целом, если все в состоянии выдержать дорогу, я бы предпочел поторопиться.

— Ясно. Тогда... — Тадеуш прикрыл на секунду глаза... чем не замедлила воспользоваться Лилия, вколовшая ему что-то в шею.

— Что за...

— Отдохни, моя радость, — с широкой улыбочкой сказала Лилия. И разумеется, у поляка немедленно начали слипаться глаза.

Рю очнулся в кровати. Открыв глаза, он увидел знакомый потолок. Комната Мелиссы.

— Добро пожаловать в реальный мир, — услышал он голос безопасницы, а секунду спустя почувствовал запах табака.

Рю посмотрел в ее сторону. Без какого-либо интереса. Он смотрел безучастно, будто сквозь нее.

— Что вам от меня нужно на самом деле, Мелисса-ренси?

— Ты думаешь, я тебе скажу? — хмыкнула она, делая очередную затяжку, — В женщине ведь должна оставаться загадка... Ну, в твоём случае это будет кривой ребус с неправильным переводом.

Рю тяжело вздохнул. Он принял решение. Тяжелое решение.

— Я не участвую больше в вашем плане, Мелисса-ренси. Если Флора меня уничтожит, это будет правильно. Если у неё не получится, значит, моё воздаяние будет позже. Но я не стану убийцей и не буду больше убегать или убивать из страха. Убийцей меня сделали ранее, а теперь у меня есть выбор. Я хочу сохранить то, что было всю жизнь мной, а не то, что хочет предъявить на меня права.

Стянув с пальца кольцо, он бросил его на пол. Почему-то свободнее он себя не почувствовал.

— Поздно, Ёсикава-кун, — ответила Мелисса и повернулась к юноше, — Ты уже испил моей крови. Кровь на руках, кровь на ногах, и кровь на губах. Теперь ты настоящий мужчина.

— Плевать, — сказал Рю, вставая, — Я хочу не этого.

— А ты думаешь, кому-то вообще не насрать, чего ты хочешь? — тепло улыбнулась женщина.

— Точно сказано, — грубо ответил зеленоволосый, подходя к тумбочке, беря планшет и направляясь к выходу из помещения, — Но теперь мне тоже плевать на то, чего хотят от меня. Я заплачу жизнью за выбор в случае необходимости.

— Секундочку, — сказала она, когда он был уже у двери.

Скорее рефлекторно, чем осознанно, он перехватил в воздухе тяжелый бокен. Пальцы сами собой сжались на обёрнутой мягкой тканью рукояти тренировочного оружия.

— Что ж... посмотрим, кто из вас победит, — ухмыльнулась Мелисса.

— Победа или поражение не имеют значения. В любом случае, судьба свершится.

Ему было все равно, куда идти. Он знал, что Флора сама найдет его, когда придет время. Шаг, еще шаг. Почему так больно? Почему так тяжело уйти от той, кто манипулировала им? Прочь, прочь эти мысли. В преддверие смерти разум должен быть кристально чист. Ты никогда не был самураем при жизни, Есикава Рю, так будь им хотя бы в смерти. Выбрать свой путь — право каждого. Выбрать свою смерть — вот неотъемлемое право того, кто никогда не мог выбирать свою жизнь. Настало время перестать спорить с Судьбой и принять предначертанное.

Они встретились во внутреннем дворе комплекса. Убийца, никогда не желавший убивать, и алоглазое существо, ненавидевшее людей и притворявшееся одним из них. Да, ее глаза были именно алыми. Сейчас Рю видел это как нельзя более четко. В ее глазах отражались отблески первородного огня. В его глазах не отражалось ничего.

Скоро все закончится. И он надеялся лишь, что сможет тогда посмотреть ей в глаза, не уронив чести своего рода.

— С возвращением, — первой заговорила Алоглазая, — Вижу, ты уже развёлся.

— Это было глупой ловушкой для тебя, не более.

Краткий, холодный и честный ответ. Честный? Да, честный. Он не мог позволить себе сомневаться в последние минуты своей жизни.

— Итак, что тебе от меня надо? Только не надо нести пространную чушь в виде логических головоломок или таинственных намёков. Я не ками, а запрограммированный на убийства амагус!

Флора пожала плечами.

— Жаль... но зато ты хотя бы понял, что тебя обманывают.

Она двинула рукой, и в сторону Рю полетел целый рой маленьких, но острых деревянных шипов. Шипов, похожих на стрелы.

'Они всегда думают, что спасение в том, чтобы стоять и стрелять...'

Рю не стал уворачиваться и сокращать дистанцию, как делал это всегда. Не стал он и бежать, о чем всегда молил тех, кто стрелял в него. Он просто рубил воздух, создавая на его месте пустоту, об которую разбивались стрелы.

— Дурак! — заявила Флора, и пустота перед его лицом вдруг сократилась.

Быстрый удар в лицо отшвырнул зеленоволосого назад, в казармы. Во рту появился теперь уже знакомый солоноватый вкус крови.

— Зачем все это!? — выкрикнул Рю, пытаясь отразить новые удары. Безуспешно: каким-то образом удары в лицо обходили его защиту.

— Чтобы ты умер, — новый удар. Кажется, угроза появлялась по эту сторону защиты, а не преодолевала расстояние между ложным ками и истинной.

— И что это изменит?

— Ты умрёшь, — спокойно ответила Флора, а затем истерически хихикнула и атаковала в третий раз. Снова в лицо.

— Мы все когда-нибудь умрём. Тебе-то что с того?

Рю рванулся в сторону, взбегая вверх по стене. На этот раз маневр уклонения был частично успешным: удар, нацеленный в голову, пришелся в плечо. Менее болезненно, но в процессе пробежки по стене юноша не смог удержать равновесие и рухнул на живот.

— Вы умираете слишком уж долго, — покачала головой драконица, — Ещё и успеваете размножиться.

Зеленоволосый вскочил на ноги и остался стоять спиной к Флоре, подняв бокен двуручным хватом у себя над головой, словно указатель, смотрящий прямо в небо.

— Ты пытаешься истребить людей? Ты глупа! Будущее Японии скоро захлебнётся в крови и без тебя. Ты убиваешь тех, кто пытается остановить ещё одно применение ядерного оружия по Японии. От него умирают даже полунебесные ками! Пока истинные светлые ками бездействуют, а подобные тебе рушат последние попытки людей остановить войну, которая уничтожит первозданное ки Японии, в этом мире нет того, кого стоило бы пытаться убить или спасти! Даже молодая кицунэ достаточно умна, чтобы не мешать феодалу посылать патрули для охраны леса, а чем занимаешься ты?!

Флора улыбнулась.

— А разве ты не понял? Ты так всё хорошо описал и не понял? — девушка рассмеялась, — Ну и ладно... умрёшь в неведении.

Следующая атака. Пространство над головой стало заполненным. Отведя руку назад, юноша длинным кувырком бросился навстречу Алоглазой, и атака прошла мимо него.

— Ты кое-что упустила в моём описании, — сказал Рю, тратя остаток инерции для того, чтобы выйти на корточки, — Тебя уничтожит ядерными бомбами, как и остальных.

Левая нога зеленоволосого чиркнула ступней по земле и ушла широко в сторону, заставляя колено чуть ли не коснуться земли. А затем ноги толкнули тело юноши, но не прямо на Флору, а вперёд и в сторону, чтобы пройти в диагональ рядом с ней. Деревянный меч вдруг оказался в одиночном хвате правой руки, отведённым чуть вбок.

— Бомбы? Нет, — Флора, кажется, забыла о бое и сосредоточилась на диалоге, — Я знаю, как защититься от них.

— Последний раз империя потеряла ками-защитника после такой бомбы! — глухо сказал Рю, делая ещё один обходящий за спину диагональный шаг, — А как тебе сотни таких бомб на ракетных носителях, приходящих одновременно?!

— Туда... — мягко сказала Флора, — Где меня уже нет.

В этот момент меч сам по себе дёрнулся к юноше. Будь Рю менее тренированным человеком, это движение могло бы выбить кисть или сломать, но сейчас упор пришёлся на предплечье, которое тоже дёрнулось назад. Рю уперся свободной рукой в клинок, но это лишь дало ему немного времени.

— Твое безумие делает тебя более опасной для себя, чем для Нарьяны!

— И это говорит мне тот, кто додумался атаковать меня ДЕРЕВЯННЫМ мечом? — подняла бровь ками, и в тот же момент меч отбросил его назад.

— Я больше не возьму в руки настоящий меч, — ответил зеленоволосый, поднимаясь на ноги, — Тебе не понять. Твоё сознание слишком долго было таким. А я не хочу убивать. Никого. Никогда.

— Ты дурак! — рассмеялась девушка, — Неужели ты не понял, что ты выходишь с деревянным оружием на повелительницу растений?

Меч Рю немного покачался из стороны в сторону.

— Твоё оружие — в моей власти.

— Оружие не убивает. Убивают люди. Мне оно не нужно! — зеленоволосый с силой раскрутился на ноге и швырнул меч в сторону.

— Замечательно, — улыбнулась Флора и резко взмахнула руками.

В то же мгновение пустота практически исчезла. Тысячи атак по самым разнообразным направлениям заполнили ее. Человек не смог бы даже заметить их все, не говоря уж о том, чтобы увернуться. Но Рю не просто так прозвали ками меча. Да, все, что он знал об источнике своей силы, было ложью. Но сила... Сила была настоящей. Программа сама выбрала единственное положение тела, в котором он полностью находился в пустоте. Шипы, корни, ветви, водяные лезвия — все прошло в миллиметрах от него.

Новая атака. Шаг назад с отведением корпуса — и лезвие прошло над ним. Теперь сальто назад. Два лезвия столкнулись. Опора прямо на корень, коварно ожидавший снизу, — и новый прыжок. Выжить любой ценой. Такова была его программа. Теперь он понимал это.

— Тут больше нет твоей волшебной девочки, — хихикнула Флора, — Сколько ты продержишься? Минуту? Пять? Час?

— Не знаю, — ответил Рю, опускаясь в низкую 'стойку всадника' с поворотом корпуса в сторону Флоры. Его голос звучал более низко, чем обычно, из-за чего казался скорее не 'ледяным', а 'каменным'.

— Проверим.

Это было похоже на расстрел. Удар. Ещё удар. Ещё серия. Рю с трудом успевал уходить от выскакивающих то тут, то там, под самыми немыслимыми углами острых корней, нацеленных ему в ноги, в плечи, в живот, в сердце, в горло, в голову. Флора, как и все его прошлые жертвы, верила в тактику 'стоять и стрелять'. Но в отличие от них, у нее эта тактика работала.

— Ты не убежишь, — наставительно сообщила она, наблюдая за немыслимым пируэтом юноши, — Ты ведь помнишь нашу первую встречу?

Рю не ответил. Сейчас было не до разговоров, тем более что сила и скорость у Рю были более тренированы, чем выносливость (в конце концов, боевое кендзюцу — это не атлетика и не спортивное кендо, где есть много 'раундов'). Однако отсутствие собственно силовой выносливости он компенсировал контролем дыхания, что для бега со смертоносными препятствиями было более актуально. Теперь нужно было увести противника подальше от сада и обилия кустов. Желательно внутрь какого-либо, пусть и разорванного, но контура из зданий школы.

— Я тебе напомню! — громко выкрикнула драконица, и в следующую секунду перед Рю выросла уже знакомая ощетинившаяся шипами ограда.

Он не остановился. Тогда он испугался за свою жизнь. Сейчас он готов был рискнуть ею. Прыжок, и... поздно. Ограда росла слишком быстро. Рю вроде бы и перелетел через нее, однако не избежал соприкосновения животом с шипами. На ограде остался кусок окровавленной ткани. На животе — глубокие раны.

Провожаемый издевательским хохотом Флоры, он перевалился через ограду, понимая, что подняться уже не успеет. И тут она вскрикнула... И все.

Ограда не исчезла, но теперь он видел только пустоту. Новых атак не следовало. Казалось, что всё кончено. Резко выдохнув от подступающей боли, зеленоволосый отправился под прикрытие ближайшего помещения. Кажется, это был какой-то клуб, и ныне он был открыт, хоть внутри и никого не было. Кругом находились разномастные куклы, плюшевые игрушки, манекены, швейные принадлежности и прочий милый инвентарь.

Рю было все равно, что это был за клуб. Он проверял свои раны. И то, что он видел, ему не нравилось. Раны были глубокими, рваными. Они обильно кровоточили. А в довершение всего, он услышал чьи-то шаги.

Неизвестный двигался прямо к двери. У самого порога он остановился на несколько мгновений, а затем перешагнул порог.

— Ну, привет, бывший, — поздоровалась Мелисса.

Рю покачнулся и осел ниже, опираясь на стену.

— Что произошло? — спросил он.

— Твоя наречённая мертва, — сообщила она, — Пока ты её отвлекал, я ей нанесла несильный такой удар мечиком по затылку.

— За... — начал было вопрос Рю, но вместо продолжения просто опустил голову, созерцая новообразующуюся лужицу крови на полу, — Ненавижу... этот запах.

— Так не нюхай, — фыркнула Мелисса, а затем направилась к одной из стоек. Пинком ноги открыв дверь, она извлекла из тумбочки аптечку и небрежно швырнула её Рю, — Или ты зол на меня за то, что я убила Флору?

— Спасибо, Мелисса-ренси. За то, что спасли меня, а не за то, что убили ее... — невпопад ответил он безопаснице.

— Я не просто спасла тебя, — она коснулась виска двумя пальцами, сложенными пистолетиками, — Я избавила тебя от постоянной угрозы твоей жизни.

В этот момент пальцы были направлены уже на Рю.

— 'Спасла' — это когда я тебя вытаскиваю из её лап и бросаю. А я убила Флору. Её больше нет, — женщина развела руки в стороны, — Хеппи-энд!

— Да, — послушно подтвердил Рю 'хеппи-энд', правда, без особого счастья в голосе. Он уже открыл аптечку, но толком не видел, что там было.

Мелисса фыркнула.

— Да ты на ровном месте готов откинуть копыта, — с упрёком сказала она, а затем подошла к Рю и уверенным, отработанным до автоматизма движением вытащила один из шприцов, — Это — шприц с наноботами. Они остановят твою кровь раньше, чем ты сможешь сказать 'Аматерасу'. Просто втыкай иглу в любую мягкую ткань и жми на кнопку. Он всё сделает сам. Но лучше будет, если ты отправишь ботов в вену.

Зеленоволосый взял шприц, содрал зубами защитный пластик с иглы и с силой воткнул иглу в левую часть живота, после чего надавил на кнопку и протяжно выдохнул.

— Вот и отлично, — кивнула Мелисса, — Как ты думаешь, что нужно сделать теперь, когда ты не рискуешь в ближайший час истечь кровью?

Японец непонимающе посмотрел на нее. Он был не в том состоянии, чтобы разгадывать ребусы. Вот если бы она намекнула потолще... Желательно, сказав прямым текстом... Но видимо, Чанг не хотела рушить свою 'загадку'.

— Ну, как знаешь. Поскольку мы в разводе, меня это волновать не должно.

С этими словами Мелисса направилась на выход. Рю остался один... Но ненадолго. Стоило ему с большим трудом подняться, как он услышал еще один женский голос — более звонкий, чем голос Чанг, говоривший с непривычным акцентом и явно испытывающий трудности с воспроизведением японской речи:

— Боже праведный, это кто же тебя так?

— Неважно, — покачал головой Рю, — Не подскажешь, как пройти к Рейко-сенсей?

— Я отнесу тебя, — сообщила девушка, в которой он опознал ту, чью фотографию показывал ему куратор. Это воспоминание отнюдь не порадовало его, тем более что куратор тогда пообещал ему мучительную смерть, если он сделает с ней что-то не то...

— Как-нибудь дойду и сам, — чрезмерно оптимистично для своего состояния ответил Рю, — Главное, дорогу покажи...

— Сам ты свалишься под ближайшим кустом, — безапелляционно ответила Мария, — Слушай, мне неважно, мистер 'не-извращенец', в какую передрягу ты ввязался. Но тебе нужна помощь, и я помогу тебе, хочешь ты того или нет. Comprendo?

— Я уже не умираю, — упрямо заявил юноша, — Не хватало еще, чтобы меня тащила девушка в полтора раза меня легче!

— О, Боже! — неожиданно отфэйспалмила она, — Вы с ним часом не братья?

— С кем? — не понял Рю.

— С куратором твоим. Вы очень похожи. Я прямо не ожидала.

Рю аж задохнулся от возмущения. Он — похож на этого убийцу и лжеца? На человека, воплощавшего в себе все то, что он ненавидел в современном мире!?

— Между мной и им не может быть ничего общего, — холодно сказал он.

— Ты его не знаешь толком, — отмахнулась Мария, — А я знаю лучше, чем кто бы то ни было. Казалось бы, вы полные противоположности... Но когда я предлагаю ему помощь, он точно так же встает в позу 'Я-же-мужчина-я-справлюсь-сам'.

— Ну, для мужчины нормально не хотеть выставлять себя на ТАКОЕ посмешище, — ответил Рю, — Это ничего не значит.

— И Че так же говорит, — радостно кивнула девушка, — Ладно, оттого, что я просто поддержу тебя, содержание тяжелых металлов в твоих яйцах не уменьшится?

— Э-э-э... Что? — не понял юноша.

— Ну, гордость твою это не слишком заденет?

— Ну, наверное... Нет.

— Вот и прекрасно!

Благо, идти было не очень далеко. В скором времени Мария дотащила Рю до кабинета Рейко, где уже находились двое студентов, виденных им ранее на лекции, а в проекторе лежала незнакомая девушка в наряде храмовой жрицы.

— Привет, Рейко! — поздоровалась аспирантка.

— Где это он так успел?.. — поразилась девушка, которую, как смутно припомнил Рю, звали Яфья.

— Без понятия. Я его нашла уже таким.

— Ну, что ж, — вздохнула Рейко, — Похоже, ему придётся обождать, покуда я не закончу с несчастной мико, которой кто-то сломал позвоночник аж в трёх местах.

— Ну, извините, — фыркнул оставшийся студент, — Несчастная мико хотела отрубить бедному амагусу голову веником.

— Отрубить. Голову. Веником?.. — ошарашенно переспросила Мария, — Это же глупо!

— Ага, — поддакнула женщина, — Как и стрелять из метлы.

Брови Венченсо удивлённо поползли вверх.

— А что? Кто-то пытался? И ему удалось?

— Замечательно удалось, мадмуазель... Не знаю, как вас там, — фыркнул парень.

— Мария Венченсо, учитель богословия, — представилась она.

— Кристиан Вернер, телекинетическое снаряжение. Так вот, в результате два человека остались однорукими. Мисс Кеншу, у вас есть какая-нибудь вещь, которую не жалко? Я думаю, веник не утратил своей силы в связи с... Временной смертью владелицы.

— Эй-эй-эй! — женщина даже отвлеклась от консоли, чтобы замахать руками, — Это же моя комната! Мне тут всё жалко!

— Ну... ладно.

— Кстати, я почти закончила, — добавила Рейко, — Физически она в полном порядке. Психологически — нужно смотреть: в тот период, когда без последствий для мозга можно обойтись, мы не уложились. Вероятна частичная потеря памяти, но точно мы узнаем, когда она проснется. Пока переложите ее на кровать.

Кристиан аккуратно вытащил девушку из гроба и поднял на руки.

— Аккуратней, чтобы не проснулась. А вы, девушки, помогите Рю снова забраться в проектор.

Мария подвела юношу к сигма-проектору, после чего помогла ему улечься и закрыла за ним крышку. Забавно, но Рю почти перестал бояться этого гроба. На этот раз он просто закрыл глаза и решил пару минут подремать.

— Помоги Бог тем, кто станет новыми королём и королевой этой школы, — прокомментировала Яфья.

— Поменьше драматизма, — фыркнула Рейко.

— И долго она будет спать? — спросил тем временем Кристиан, глядя на спящую жрицу.

— Около часа... Надеюсь, — не совсем уверенно ответила она.

— Воодушевляет, ничего не скажешь, — хмыкнул телекинетик, — Ладно, придется прогулять еще одну лекцию. Интересно, меня не придушат, когда узнают, из-за кого сорвалась ярмарка?

— Норма не намерена отменять ярмарку, — ответила женщина, что-то колдуя над голографической панелью, — Я бы на твоём месте опасалась скорее крестьян.

— Их на опыты случаем не расхватают? — переспросил он.

— Крестьян больше, чем студентов, — пожала плечами Рейко, — Всех не расхватают.

— Зная наших медиков, я не исключаю, что они решат сделать запасы впрок, — поморщился Крис, отгоняя воспоминание о картине парня в клетке.

— Не того ты боишься, — покачала головой преподавательница, — Для местных крестьян религия значит больше, чем для иных студентов — наука и родная мать вместе взятые. Убийство мико вряд ли прошло незамеченным. Если мы не сможем в ближайшее время предъявить им всех трех пострадавших в приемлемом состоянии, будут беспорядки.

— А Чезаре еще не вернулся? — с каким-то очень уж живым интересом осведомилась Мария.

— Еще нет. Он написал, что они наткнулись на Джейка... И теперь у него на руках четверо пострадавших, неспособных идти самостоятельно. Все живые, но как он собирается тащить их всех в одиночку — большой вопрос.

— Почему в одиночку? — не поняла Мария, — А Сикора?

— Среди пострадавших. Оба Сикоры и две мико.

— А Уильямс? — спросил Кристиан.

— Сбежала, — лаконично ответила Рейко.

— Вот сука! — совершенно непедагогично прокомментировала учитель богословия, — Она же всю эту кашу и заварила!

— Сейчас для нас важнее не 'кто виноват', а 'что делать', — заметила сигма-физик, — Кстати, Рю, можешь вылезать, я закончила. Кристиан, останешься с раненой?

— Да, — сжав зубы, ответил студент. Ему хотелось оказаться подальше от Юны, когда она проснется... Но он подавил это малодушное желание. Накосячил — так изволь отвечать. Сам, а не перекладывать на других.

С удивлением он понял, что никогда не пытался вести себя подобным образом. Уличную банду, вместе с которой он разбойничал на родине и благодаря которой прошел через подпольную амагусификацию, он подставил, наведя на них копов, — а сам в это время сбежал в ЗШН. Здесь же он избегал привязываться к людям именно потому что не хотел нести ответственность за их дальнейшую судьбу. Однако ответственность нашла его сама. Он все же не был таким отморозком, чтобы отрицать свою вину в том, что случилось с этой девушкой.

Убедившись, что Рейко, Мария, Яфья и Рю покинули комнату, Крис положил руку на ладонь спящей.

— Только попробуй не проснуться. Я не для того несся наперегонки со смертью.

'Ай-яй-яй, Кристиан... Сначала Варгас, теперь Юна. Признайся, тебе нравятся девушки, которые пытались тебя прикончить. Ты мазохист', — ехидно заметила его рациональная часть.

'Да иди ты. Просто те девушки, которые пытаются меня убить, обычно сильные и красивые. Вопрос исчерпан?' — спросил парень сам у себя.

'Конечно...' — ехидно протянул внутренний голос.

За те полчаса, что ему пришлось ждать пробуждения Юны, он успел провести не одну такого рода перебранку с самим собой. Но вот, девушка пошевелилась и открыла глаза. Узнавания в них не отразилось. Похоже, что память все-таки пострадала.

— Хм... Юна? — Кристиан наклонился ниже к девушке, — Ты в порядке?

— Э-э-э... да? — неуверенно произнесла она, а затем рассеяно огляделась, — Где я?

— Ну, в данную секунду мы в кабинете мисс Кеншу Рейко. Если говорить шире, то... Закрытая Школа Нарьяны, — он принял на стуле более прямое положение, — Кристиан Вернер.

— Э-э-э... Что? Какая еще школа? Что это вообще за город?

Она рывком подскочила на кровати.

— Да стой ты! Уж имена Кеншу Рейко и Согаи Нарьяны стыдно не знать, после весны-2018-то...

— Стоп-стоп! — ошарашенно прервала его Юна, — Две тысячи восемнадцать!? Как это!?

— Э-э-э... Ты не помнишь, какой сейчас год? — растерянно переспросил Кристиан.

'Неужели... Так сильно?'

— Я только проснулась! — замахала руками девушка, — Я не соображаю! Хватит уже! Шутка затянулась!

— Ответь на мой вопрос, и шутки кончатся, — телекинетик улыбнулся, но самому ему было совсем не весело. Скорее он испытывал смесь жалости и ужаса.

— М-м-м... четырнадцатый... — она резко замотала головой, — Не-не-не, какой четырнадцатый, это же глупо, — девушка мило хихикнула, — Пятнадцатый, конечно же!

Крис вздохнул. О, боги... По крайней мере, это после открытия магии.

— Слушай... Наверное, сейчас это прозвучит как бред, но... Сейчас октябрь две тысячи восемнадцатого года. Зеркала у меня, к сожалению, нет, но думаю, что три года назад ты была немного... младше... Я думаю, у мисс Кеншу где-то должно быть зеркало!

— Чего тебе от меня вообще нужно? — уперев руки в бока, хмуро спросила девушка.

— Хороший вопрос. Но давай сначала убедимся, что я не шучу, а потом я уже расскажу всё дальше.

Он достал планшет, вбил в поиск браузера 'Япония время и дата', открыл нужную страницу. И развернул экран к девушке.

— Я тоже такую презентацию могу составить, — фыркнула Юна, — Тоже мне, сложность!

— Ну, держи, сама вбей в поиск, если не веришь, — Кристиан протянул девушке планшет, — Мадемуазель мико... Знаешь, этот этап было бы проще пройти, если бы я просто мог продемонстрировать пару фокусов с магией — но, в конце концов, сигма уже была открыта в пятнадцатом.

— Магией? Правда? — вдруг оживилась девушка, и её глаза как будто засияли, как звёздочки. Определённо, этот анимешный приём рисовали с Юны.

— Ох, ладно... Тебе что-нибудь говорит слово 'амагус'? 'Сигмафин'? — Крис протянул обе руки ладонями вверх и аккуратно приподнял девушку над кроватью. После того, как он нес по воздуху и ее, и себя, это было совсем несложно.

Юна захихикала. До того весело и радостно, что парень понял: на слова она не обратила никакого внимания. Поджав ножки, она посмотрела вниз, как будто убеждаясь, что не стоит ни на какой скрытой опоре.

— Ладно, потом ещё покатаю, если хочешь, — засмеялся Кристиан, приземляя девушку обратно, — Теперь-то ты веришь?

Мико упёрла руки в бока и широко улыбнулась.

— Не-а!

— Ладно... И что же мне сделать, чтобы убедить тебя в этом?

Она подалась вперёд, изобразив на своей мордашке ехидную улыбочку.

— А зачем мне облегчать тебе задачу?

— Согласен. Тогда давай просто пройдёмся, — улыбнулся телекинетик, протягивая руку ладонью вверх девушке, — А я уж постараюсь тебя убедить. Тебе говорят что-нибудь имена Хаяси или Ячжи?

— С Ячжи я знакома, а вот первое имя я не знаю, — ответила она... После чего вдруг, как будто зацепившись за что-то взглядом, посмотрела вниз.

Сначала она посмотрела на свой торс, затем на Кристиана, затем повернулась к нему спиной и оттянула верхнюю часть кимоно, заглядывая внутрь. Юноша понял, что сейчас будет, и инстинктивно отпрянул назад.

— Это что за бред? — она резко обернулась к Кристиану, красная как варёный краб, а затем, сделав шаг к нему, залепила парню звонкую пощёчину, — Похитить меня, прилепить фальшивые сиськи и рассказать дурацкую сказку?

Кажется, от негодования она даже начала задыхаться. Потратив пару секунд на прерывистый вдох, она вытянула руки вдоль тела, а затем громко-громко закричала, во всю мощь лёгких, подаваясь вперёд:

— ИЗВРАЩЕНЕЦ!!!

— Чего!? — Крис схватился за щёку, — Очнись ты уже! Сейчас восемнадцатый год! Ты не помнишь последние события из-за того, что почти умерла!

Он поторопился перехватить телекинезом брошенный в него планшет.

— Так я что?! Во время этой операции ещё и чуть не умерла?!

— Да какой ещё, к чёрту, операции?! — юноша подставил руку, чтобы затормозить ещё один удар, — Я тебя через лес наперегонки с оборотнем пёр, на собственном плече! Хотя ты мне раньше чуть голову не отрубила!

Хоть у нее и были более чем уважительные причины, получать упреки и удары от той, кого, рискуя жизнью, спасал, было... чертовски обидно.

— Что за дурацкие сказки?! — закричала девушка, отскакивая назад, — Я просыпаюсь неизвестно где, у меня выросли сиськи, и ты, черт знает кто такой, мне тут сказки рассказываешь.

Она посмотрела на кровать, а затем негодующе замахала руками.

— Да ещё и кровать двуспальная!!!

— Но-но, ничего такого не было! — недовольно возразил Кристиан.

Ладно уж, если она так не верит, то... профессор Кеншу как-нибудь стерпит порчу имущества. Достав из-за пояса веник Юны, телекинетик продемонстрировал его владелице, после чего с размаху рубанул по стулу.

— Иии! — Юна за пару секунд вскочила сначала на тумбочку, а затем на шкаф, уронив оттуда два горшка с цветами, — Помогите! Убивают!

— Да успокойся ты! Между прочим, это ты меня этим веником чуть не зарубила! А теперь еще нагоняй от Кеншу получать за стул. И за цветы...

— Маньяк! — закричала она, хватая что-то со шкафа и бросая это в юношу. Этим чем-то оказалась мирно свернувшаяся клубочком мышка. Компьютерная мышка.

— Юна, успокойся, — тяжело вздохнул парень. Это он зря сказал. Слово 'успокойся' лишь еще больше распалило девушку.

— Гурофил! — снова крикнула она, и, на этот раз в Криса полетела клавиатура.

— Гурофил? — не понял он, — Вот уж кого, а гуро я ненавижу. Воняют жутко и нападают исподтишка.

— А чего тогда меня хочешь расчленить веником?!

— Я тебя? Я тебе продемонстрировал веник, которым ты меня чуть не зарубила три часа назад. Собственно, из-за этого ты ничего не помнишь.

— Да мне бы в голову не пришло никого рубить веником, а если бы и пришло, значит, ты это заслужил!

— Тебе было достаточно узнать то, что я амагус, — заметил парень, — По-моему, у тебя ко всем сигма-юзерам было предвзятое отношение. Если ты успокоишься и перестанешь швыряться вещами, я расскажу ситуацию, не прерываясь.

— А вот никакое не предвзятое! — ответила она и показала язык. Судя по всему, швыряться там было уже нечем, — И вообще, это не я тебя похитила, а ты меня, извращенец-гурофил!

Ладонь Кристиана звонко хлопнула по лицу. Из-под неё послышалось приглушённое 'господи, за что мне такое', затем ладонь опустилась.

— Я тебя не похищал. Я тебя тащил на плече через лес, полуживую, чтобы Рейко тебя откачала в сигма-проекторе. Хотя вполне мог бросить. Я не прошу благодарности или чего-то ещё. Успокойся хотя бы. И спустись, а то упадёшь ещё.

— Не спущусь! — упрямо ответила девушка, — Мне и тут хорошо!

— Ну, как знаешь, — развел руками телекинетик, — Раз у тебя, кажется, закончились снаряды, слушай, как все было. Мы с Сикорой пришли в деревню... Ну, как деревню — городок. Так вот, мы пришли туда закупиться фруктами. Решили перекусить в пельменной. Сидели тихо-мирно, потом вдруг пришла ты...

— Я перестала слушать уже на 'Сукоре', — сообщила Юна.

— Не Сукора, а Сикора. Это фамилия такая польская.

— И что, она мне должна о чём-то говорить? — возмутилась мико, а затем извлекла откуда-то старенький геймпад.

— Если бы тебе не отшибло память, то говорила бы, — вздохнул Крис, — Ты ведь не успокоишься, пока не попадешь, верно?

— Конечно, нет, — ответила Юна, метая устройство ему в лоб.

На сей раз телекинетик не стал останавливать снаряд. Лишь чуть притормозил полет, подставляя голову под геймпад.

— Ай! — как можно выразительнее сказал он.

— Будешь знать! — наставительно сказала жрица с вершины шкафа.

— Буду, — согласился парень и поднялся, — Ну что, теперь спустишься? Сходим и перекусим, например.

— Не-не-не, — замахала она руками, — Ни в коем случае, дворник-маньяк!

— А вдруг я исправился? Прямая стимуляция мозга джойстиком, между прочим, не проходит бесследно!

— Не издевайся! — возмутилась Юна, капризно вздёрнув носик, — Я отсюда никуда не спущусь!

— Хорошо. Тогда я к тебе поднимусь.

Кристиан встал в полуметре от шкафа и без видимых усилий всплыл под потолок, оказавшись лицом к лицу с Юной. Показал язык... И тут же отлетел назад, уворачиваясь от пощечины. Потеряв равновесие, девушка взвизгнула, взмахивая руками.

— Не-а! — заявил Крис, подхватывая ее телекинезом.

— И-и-и! — визжала она. Затем, когда падение очевидно затянулось, Юна осторожно приоткрыла один глаз, — И-и-и?

— И-и-и, не упала, — довольно сообщил телекинетик.

Пару секунд жрица не находила слов. А потом с новой силой заорала:

— Отпусти меня, ты, мерзкий, гадкий, наглый...

Последнее слово было произнесено по-японски, и Кристиан его не понял.

— Хорошо, хорошо, — парень убрал телекинез... И разумеется, девушка тут же шлепнулась на пол.

— Да чего тебе вообще от меня нужно? — спросила она, отползая назад.

— Я должен присматривать за тобой, пока не подойдут другие мико и участники инцидента. А там — не знаю, — он вздохнул и пожал плечами, — Извини. Я тебя не хотел напугать, но я правда волнуюсь за тебя.

Юна ничего не ответила, лишь насупилась и нахмурилась, отчего-то напомнив Кристиану недовольного ёжика.

Какое-то время они играли в гляделки. Затем мико все же нарушила молчание первой:

— Ты меня выпустишь?

— Конечно. Но я от тебя не отстану. К тому же тут может быть опасно для не-студента. Да и для студента иногда тоже.

Достав планшет, он быстро набил сообщение в личный кабинет Чезаре Финеллы:

'Юна забыла три последних года'

Девушка тем временем замялась и, покраснев, неловко спросила:

— Где здесь туалет?

— О... Кхм... Это в женской части общежития. Идём, — Крис открыл дверь и сделал приглашающий жест.

— Замечательно, — пробурчала Юна, — Еще и общежитие...

Однако, едва они вышли в коридор, как ее брови удивленно поползли вверх. Ее можно было понять: 'в ее время' такой хай-тек казался чем-то футуристическим даже в крупных городах.

— Э-э-э... что это за место? — спросила Юна, вертя головой во все стороны.

— Закрытая Школа Нарьяны, — довольно улыбнулся Кристиан, — Она же Школа Памяти Событий Весны 2018. Мы сейчас в преподавательском крыле.

— Школа? — удивленно переспросила девушка.

— Ну, официальное название такое. Но по мне, так это дурдом.

— Это... многое объясняет.

Тем временем они покинули преподавательское крыло и вышли к женскому. Еще пара минут, — и впереди показалась дверь комнаты, столь желанной в определенных ситуациях.

— Я подожду тебя снаружи, — сообщил Крис.

— Еще не хватало, чтобы ты за мной туда следовал, маньяк! — возмутилась Юна, перед тем как скрыться за дверью.

Первые десять минут Кристиан просто стоял и ждал. Следующие — думал, как девушки умудряются тратить там столько времени. Затем предположил, что у Юны какие-то проблемы с пищеварением, о которых не принято говорить вслух. Когда же время ожидания превысило полчаса, он ясно понял, что версия событий всего одна. Каким-то образом она сбежала.

Представив, как это выглядит со стороны, студент тяжело вздохнул. Но все же версию следовало проверить, и он, перекрестившись, зашел внутрь.

— Юна? Ты там не утонула?

Предположение подтвердилось: Юны там не было. И едва ли она действительно могла утонуть: хотя она и была невысокой и хрупкой, но... все же не настолько. Зато под самым потолком обнаружилось открытое окно.

Не став разбираться, как она взобралась туда, Кристиан просто взлетел... И в скором времени увидел беглянку. Далеко она не убежала: застряла на КПП. Она, однако, имела определенную фору, поскольку он все же предпочел покинуть общежитие через дверь.

К счастью, воспользоваться этой форой она не сумела: когда Крис догнал ее, она все еще пререкалась с охранником.

— Ну, нет у меня документов, — возмущалась девушка, гневно топая ножкой, — Я хочу выйти.

— Никак, — 'морозился' безопасник, — Только с разрешения руководства.

— Кхм, — демонстративно прочистил горло Крис. Юна аж подпрыгнула на месте, а затем, обернувшись в сторону парня, ткнула в его сторону пальцем и заверещала:

— Он меня преследует, арестуйте его!

— Юна, хватит устраивать концерт, — вздохнул юноша и обратился к охраннику, — Спасибо, вы мне очень помогли. Я думаю, она может вполне пройти с... сопровождением.

— Я никуда с тобой не пойду, — сказала она, уперев руки в бока, — Похитил меня, и теперь я должна идти с тобой. Тут что, по-твоему? Дорама?

— Угу. Дорама в стиле сюрреалистичной комедии с элементами ужасов. Ты хотела выйти? Вперёд, но пока от меня отделаться не удастся, к обоюдному сожалению.

— Я хотела выйти, — замахала руками девушка, а затем ткнула пальцем в охранника, чуть не выколов ему глаз, — Вот он меня не выпускает!

— Я знаю. Всё верно, не положено.

В голове Криса созрел новый план. Подойдя поближе к Юне, парень шепотом произнёс:

— Есть другие выходы.

Доверия это, однако, у нее не вызвало. Отшатнувшись назад, она вслух ответила:

— Мне не нравится, как это звучит.

— Давай для начала отойдём от КПП, и я постараюсь снова всё объяснить...

Юна тяжело вздохнула, но все же последовала за ним. Оглядевшись, Кристиан направился к одиноко стоящей лавочке.

— Так, — начал он, когда они уселись, — Мне всё это тоже не очень нравится, но я не могу тебя пока отпустить с территории школы: нужно дождаться остальных участников инцидента. Сейчас отношения с соседней деревней и так напряжены из-за некоторых студентов, и если мы не сможем убедить население в чистоте намерений, могут быть жертвы. Извини...

— Мне бы только покинуть территорию этого вашего НИИ... — сказала мико.

— Плохая идея. В лесу Джейк-оборотень, он нас едва не достал... — Крис опустил приборчик на колени и откинулся на спинку, — До сих пор в холод бросает. Плюс, Флора вполне может выйти погулять. Я её сам не видел, но народ рассказывал, что тоже хрен выживешь.

— Ха! — взмахнула руками девушка, — Воистину, самое безопасное место из всех!

Она опустила голову, скрыв лицо за волосами.

— Я хочу домой...

Кристиан смотрел на девушку, закусив губу. Да уж, даже нестись через лес было проще, чем сейчас. По крайней мере, тогда он знал, зачем он это делает... Вместо ответа он тоже уставился в землю, нервно постукивая по планшету.

— Кстати, представляешь, я ведь за все это время так и не поинтересовался, как называется деревня рядом со школой. Так, посмотрим...

В действительности он не только сверялся с картой, но и запрашивал инструкции от Финеллы. Как ни странно, тот ответил быстро:

'Поменьше распространяйтесь о деталях конфликта. Если вы заявите, что покалечили ее в порядке самообороны, она вам попросту не поверит. Пусть лучше считает себя случайной жертвой чужой свары. Также желательно отложить контакт с остальными мико: кредит доверия у них по умолчанию выше, поэтому впечатлению нужно дать укорениться. Отзываться о них лучше в положительном свете: при этом они своей ненавистью к нам выставят себя агрессорами. И ради всего святого, избегайте контакта с Элли Хатунен и ее ставленниками. В особенности с Бетти'

— Хм... Посёлок или городок Домино. Твой?

— Домико, — поправила его Юна, — Да, я там живу.

Она рассеяно взглянула в сторону леса сквозь решётки забора.

— Мы далеко оттуда?

— Около пятнадцати минут полёта с телом на плече, — совершено серьёзно заметил Крис, — Или где-то час спокойной ходьбы...

— Я хочу домой, — повторила девушка, — Мне страшно.

Тут ее голос предательски дрогнул. Спрятав лицо в ладонях, она уселась прямо на землю, опершись спиной об прутья. Кристиан сглотнул... Он чувствовал себя сволочью. Да, это было для него не редкостью, но именно в этот момент... Не хотелось. Чуть помедлив, он сел рядом с девушкой и положил руку ей на плечо. Юна, однако, отпихнула его:

— Отстань от меня! Это ведь ты виноват! Ты!

Крис промолчал. Ему нечего было возразить. Он был с ней согласен.

— Почему я? — рыдала она, — Почему? Я просто жила себе... училась... помогала в храме... никого не трогала... за что? Я хочу домой... мама... папа... дедушка...

Кристиан смотрел на нее. Он принял решение.

— Пусть мне потом за это будет втык... Хорошо. Я отведу тебя домой.

'Послушай Финеллу и сделай наоборот? Гениальный план', — прокомментировал его внутренний голос.

Девушка подняла на юношу удивлённый взгляд заплаканных глаз. Кажется, она не могла до конца поверить в то, что происходит. А, может, и вовсе потеряла связь с реальностью.

— Идём, — Крис протянул ей руку и ободряюще улыбнулся, — Надеюсь, последние три года ты никуда не переезжала, потому что мне местные будут не очень рады.

— Да что ты заладил про три года, — уныло пробубнила девушка, — Я ничего не понимаю... я не могла резать людей вениками... это невозможно.

— А как же небольшая демонстрация в кабинете Рейко? Ладно... Идём. Скажу по секрету... Главное делать уверенный вид. Тогда охранник не проверит. Оно ему надо — проверять людей, которые явно идут по делу?..

Рю не знал, куда ему идти теперь. Как странно, он приготовился к поражению. К смерти. И совершенно не был готов к тому, что придется продолжать жить. Куда ему направиться? Обратно в комнату? Или присоединиться к веселью, которое готовят эти студенты? Его покоробило от этой мысли. Нет... Даже если кто-то из них еще и считал этот комплекс всего лишь школой, Рю видел ее другое лицо. Он был не учеником, а заключенным и шпионом. Одновременно, и оттого особо мучительно.

И от этой мысли он вдруг понял, что знает, что делать. Сейчас... Именно сейчас, пока решимость, накопленная для боя с Флорой, не успела выветриться. Хватит игр. Пора снять маски.

И все же, придя в казармы, он не смог удержаться от дрожи. И вместо чеканного признания получился робкий вопрос:

— Простите... К кому я могу обратиться по поводу инцидента с Флорой?

— А зачем? — хриплым, сорванным командами голосом осведомился крепкий старик с темным стеклом на глазу и майорскими погонами на рукаве, — Флора мертва.

— На поле боя остался планшет, — ответил Рю, — Я думал, что его забрала служба безопасности, вот и решил обратиться... На нем важная информация.

— Мы вернём его после тщательного изучения службой безопасности.

Ну что ж. Мосты горят. Если до этих слов еще можно было смалодушничать, то теперь осталась одна дорога: вперед.

— В этом нет необходимости. Ведь я — правительственный шпион, — выражение лица Рю совсем не изменилось, на него лишь начала возвращаться бледность, — Я сам покажу, что искать. Своему куратору — Чезаре Финелла.

Мужчина некоторое время провёл в задумчивости, а затем кивнул.

— Хорошо. Я позову тебя, когда он вернётся.

И все? Юноша остался в недоумении. Где же 'задержать его'? Бросить в карцер, запереть, казнить... Впрочем, куратор упоминал пытки, — так что вряд ли его казнят без допроса... Но ведь о допросе тоже речи не шло! Его просто отпустили. Как будто он не признался в преступлении, после которого не отпускают.

Все так же ничего не понимая, зеленоволосый отвесил поклон и двинулся прочь. Шаг, еще шаг. Куда может пойти приговоренный к смерти? Он не знал этого. А если он этого не знал, то почему бы не проверить пределы своей 'свободы'? Убегать он не собирался. Он больше не собирался ни от кого убегать. Но он уже был сыт по горло этой 'школой'. Ее безумными экспериментами. Ее аморальными предметами. Ее чудовищами вроде Флоры, а равно преподавателями и преподавателями-чудовищами. Он надеялся, что в лесу этого не будет. Да... Там спокойно...

Найти дыру в заборе оказалось легко. Смешно. Здесь служба безопасности мало отличается от полноценной армии, а в заборе — дыра. Пробравшись через нее, Рю двинулся прочь. Все было зеленым, как когда он вступал в бой, но здесь это была естественная зелень. Зелень леса, а не зелень, заволакивавшая его глаза. Кругом был лишь шелест деревьев и пение птиц. Казалось, сам воздух здесь был другим. Когда-то, будто бы в прошлой жизни, отец, Одариги Есикава, учил его определять пристанища низших ками, лесных духов. Когда они не желали, чтобы их видели, человек не мог увидеть их, но мог просто понять, что они тут. 'А почему они не желают, чтобы их видели?' — спрашивал маленький Рю тогда. Что ж, теперь он знал ответ.

Настоящие ками не хотят водиться с самозванцем.

В школе этих ками практически не было. Они боялись туда соваться, — и боялись справедливо. Здесь же их было много, но все они не хотели обращать на него внимание. Точнее... почти все.

— Прошу прощения, — послышался приятный женский голос у него за спиной.

Обернувшись, Рю увидел девушку в наряде мико, с изумрудно-зелеными глазами, правильными чертами лица и пышной копной каштановых волос.

— Кто ты? — спросил он, — Где я сейчас?

— Тагава Юрей, — представилась девушка, — Я мико в местном храме, а ты... ты сейчас в Хаггенском лесу.

— Есикава Рю, — юноша устало выдохнул и опустился на землю, опершись спиной о дерево.

— Рю, — кивнула она, — Я слышала о тебе. Ты борец за старую Японию.

— Как оказалось, я ошибался, — сказал зеленоволосый, — Меня схватили военные и убили бы, не вмешайся Нарьяна-сама. Кроме того, я узнал, что, действуй наша организация так же, как она планировала, мы бы ничего не изменили. Масштабы бедствия простираются далеко за пределами Японии. Я больше не в силах сражаться.

— Значит, ты сдаёшься? Тебе принести вакидзаси?

— Я... говорил с дочерью Нарьяны-сама, — ответил юноша, чувствуя, что его мысли начинают проясняться, — Я буду следовать ее воле, она хочет остановить бедствия. Я не самурай, и кровь не смоет позор с того, кто обманывал сам себя и бросил Японию в такой момент ради самоубийства. Несмотря на то, что я не могу больше... я все равно буду пытаться что-нибудь сделать. Пусть даже, будучи пленником Нарьяны.

Он не знал, почему так разоткровенничался с незнакомой мико. Наверное, ему просто хотелось выговориться. Но собеседника он выбрал неудачного.

— Вот как? — хмыкнула она, — И... что ты сделал хорошего за последние дни?

— Ничего... — повесил голову юноша, — Я не справляюсь с тем, что происходит вокруг. Да и не могу я ничего сделать...

— Так тебе принести вакидзаси? — вновь спросила она, — Я бы на твоём месте сделала бы себе сэппуку, потому как мне было бы стыдно, что деревенские девушки смелей меня.

— Раз вы все такие смелые, посмотрели бы на то, что сидит внутри моего сознания! — обиженно ответил Рю, все ниже сползая по дереву спиной так, что практически улегся на грунт.

— Ничего, кроме твоих собственных мыслей, — пожала она плечами, — Рю Ёсикава умер, передо мной лишь его пустая оболочка.

Она покачала головой.

— А ты так и не понял, что значит 'самурай'.

— Да в гробу я видал самураев! — крикнул юноша, — Не хочу вечно пытаться сделать невозможное, я хочу просто... Просто жить.

Он вскочил на ноги и двинулся прочь, чувствуя, как к глазам подступает знакомая зеленая пелена.

— Есть вещи, которые не тебе решать, — сказала Юрей ему вслед.

Рю быстро шел среди деревьев, чудом не спотыкаясь, если учесть лихорадку мыслей у него в голове. Мыслей вроде бы ни о чем конкретном... опять последние два дня, обрывками, образами, пронеслись перед глазами, затем дни в тюрьме и осколок образа финального боя с правительственной БЧЕ... В конце концов, юноша осознал, что думает о чем угодно, кроме дороги. Он остановился и попробовал найти хоть какие-то ориентиры вокруг.

Он находился на краю обрыва, с которого открывался великолепный вид на прекрасную горную долину. Рю видел рисовые поля и лес, и небольшие старинные домики на сваях, но так далеко, что, казалось, до них ему никогда не дойти.

— Ничего себе... — вырвалось у него. На этот раз спокойствие, которое он ощутил, глядя на горный пейзаж, было... чем-то большим. Чем-то близким к очищению. С ним вместе пришло и осознание выбора: остаться собой или стать тем, что из тебя хотят сделать. Тот выбор, который он видит на поверхности, на самом деле ничего не значит. Он может сделать любой видимый выбор и выиграть или проиграть. Результат не зависит от того, что он пытается нащупать, анализируя эти варианты выбора... Рю поймал его лишь краешком своего разума, словно случайно почувствовал прикосновение рыбы к своей руке, находящейся в потоке горной речки. Он так и не понял, что это было, но спокойствие всё ещё оставалось с ним, а это — главное.

Где-то в небе пронзительно прокричал орёл. По крайней мере, Рю показалось, что это орёл: огромная, но не устрашающая, а восхищающая птица, парила где-то совсем близко, если судить по крику. Именно парила, потому как Рю не слышал хлопанья крыльев.

Зеленоволосый поднял голову. Он редко в своей жизни видел птиц. Тем более — таких, как эта. Было в ней нечто особенное. Например, особая раскраска оперения: белые перья над бровями делали птицу похожей на старца. От клюва вниз, словно усы, шли синее и ярко-красное оперение, делающие птицу похожей на дракона.

— Ку-у-уи-и-и-и! — снова пропела птица, делая широкий круг.

Рю задрал голову уже так, что идти было неудобно.

— Еще пару дней назад я бы сказал, что ты — ками этой долины... — сказал он птице. И развел руки в стороны, пытаясь представить, что она видит, когда летает над лесом и долиной.

— Ку-уи-и-и! — настойчиво повторила птица, пикируя к юноше.

— Ну и что тебе надо? — вздохнул Рю.

— Ку-у-уи-и-и-и-и!!! — прокричал орёл, а затем, сложив крылья, камнем рухнул в пропасть.

Рю осторожно подошел к краю и глянул вниз, держа вытянутые руки у себя за спиной, словно балансируя. Внизу были... скалы... скалы-скалы и ничего кроме скал, вплоть до маленькой речушки в самом низу. Такой махонькой, что отсюда она казалась не толще шерстяной нити.

— Я не умею летать, — сообщил Рю то ли пропасти, то ли орлу, — Туда мне точно не добраться.

Однако птице, похоже, было все равно, что он там не умеет. Видимо, осознав, что по-хорошему он ничего не добьётся, гордый крылатый хищник во время очередного пикирования ударил грудью прямо в лицо юноши.

— Ар! Да что тебе от меня надо?! — возмутился зеленоволосый, получив клювом по лбу и чуть не упав от неожиданности, — Я не птица! Ясно тебе?!

— Ку-у-уи, — возвестила птица и приземлилась рядом с юношей на край обрыва. Проследив ее взгляд, Рю увидел в скале внизу небольшую пещерку.

— Ты что, шутишь? — пробурчал зеленоволосый, — Как я туда попаду? Можно, конечно, попробовать карабкаться... но я никогда не тренировался на таких сложных объектах. Впрочем, мне нечего особо терять, пока служба безопасности школы не спохватилась... Почему бы и нет...

Птица дождалась, пока юноша повиснет на руках, а потом вдруг клюнула его в пальцы.

— Чт!.. — выкрикнул Рю, чувствуя, как глаза заволакивает зеленая пелена. Опасность. Очевидная безо всякого амагического чутья опасность. Но в ней есть небольшой участок пустоты. Нужно лишь оттолкнуться от скалы... Да, подальше от скалы: сейчас опасность для него представляла сама земля.

— Плюх!

Зеленоглазый ухнул с высоты прямо в ту маленькую речку, но, судя по всему, это не остановило его и не замедлило. Он нёсся вниз, покуда не пробил ногами хрупкое дно и не ушёл по пояс в подводную пещеру.

Гребок, еще один... И вот, наконец, Рю смог вдохнуть воздух. А еще он почувствовал уже знакомое присутствие Юрей.

— Всё ещё предпочитаешь бежать от проблем? — поинтересовалась она.

— Ты ничего не знаешь о моих проблемах, — ответил он.

— С чего ты взял?

— Как ты отследила меня? — вместо ответа спросил Рю, — Тут ты на меня никак не смогла бы натолкнуться случайно.

— А ты смотрел в глаза птице, которая столкнула тебя сюда? — поинтересовалась мико.

— Это твоя работа? Ты меня чуть не убила! — возмутился юноша, качнув тело в воде и чуть не погрузившись с головой. Наконец, до него дошло, что лучше начать двигаться к берегу.

— Чуть — не считается, — покачала она головой, — Зато ты сейчас пробил ногами крышу гробницы Рьюго Хидакири.

— Кого? — выдавил из себя зеленоволосый, уже начиная движение в сторону суши, — Хватит говорить так, как будто ты знаешь обо всём, что со мной происходит больше меня!

— А разве нет?

— Ну вот и разбирайтесь со своими знаниями и манипуляциями сами. Без меня! — громко сказал Рю, обращаясь в ее лице ко всем, с кем разговаривал на схожие темы в школе.

— Невежливо так говорить, молодой человек, — погрозила пальцем девушка, прежде чем выпрямиться во весь свой невысокий рост, — Да и вообще, если тебе так надоел окружающий мир, могу посоветовать один способ избавиться от всех проблем.

— Ты меня чуть не убила, видимо, это и есть твой способ.

— Я уже говорила: чуть не считается.

— Хочешь сказать, что могла предугадать мои действия? — мрачно спросил зеленоволосый.

— Я же знала, что ты пробьёшь ногами именно эту гробницу, — кивнула она.

— И что теперь? — так же мрачно спросил он, — Как же я устал от этих постоянных 'я знаю, что ты думаешь и сделаешь'...

— Так перестань быть сам предсказуемым и начни предсказывать мир вокруг, — пожала плечами мико, — Что случается в плохих фильмах, когда пробиваешь чью-то гробницу ногами?

— Плохих фильмах?

— Ну да. Фильмах, составленных по предсказуемому шаблону. Таких, когда ты посмотрел один и можешь сказать, что произойдет в другом. Фильмов, в которых самурай, чью гробницу ты потревожил, обязательно воскреснет из мёртвых, чтобы покарать тебя...

— Ты несёшь бред, — заявил зеленоволосый, — Может быть, я и не самый умный в этой, дерьмо её, школе Нарьяны, но такую чушь я слушать не буду. Я больше не могу.

— Чушь, говоришь? — усмехнулась мико. Через секунду мимо головы Рю, едва чиркнув оперением по его щеке, пролетела крупная хищная птица с зелёными глазами. Юноша совсем не удивился, когда снова посмотрел на место, где только что стояла Юрей, и не обнаружил ее. Зато река вдруг забурлила, будто в нее бросили гигантский кипятильник.

— Что!? — Рю бросился бежать. Он не знал, что там бурлило, и предпочитал не знать. Прямо перед ним в берег вонзился короткий меч. Это не был промах. Оружие метали не чтобы убить его, а чтобы он его увидел.

А затем он услышал шаги. Тяжелые, пугающие шаги. Наверное, так ходит сама Судьба. Поняв, что не успеет взобраться обратно, юноша бросился назад — к оставленному оружию. Мистического чудовища он сейчас боялся больше, чем меча.

Только сейчас Рю увидел своего противника. Высокий, ростом под два метра, широкоплечий краснокожий демон, вооружённый но-дати, который он держал в правой руке, как обычную катану. Рю понимал, что добежать до вакидзаси раньше противника он не успеет, однако пустое пространство подсказывало ему нырнуть под левую ногу противника.

Опасность скользнула прямо над ним. Длинный клинок прорезал воздух и вышел на новый замах, но пара мгновений у Рю все-таки была. Пара мгновений, чтобы дотянуться до оружия.

— Да что же вам всем надо от меня!.. — негодующе воскликнул юноша, обхватывая рукоять меча и чувствуя боль, накатывающуюся на глаза. Рю вырвал меч из земли и застыл с поднятым вверх клинком.

Хидакири уже ударил снова. Он наносил рубящий горизонтальный удар, который должен был прийтись Рю прямо под рёбрами. Зная заранее, как будет нанесен удар, зеленоволосый с легкостью уклонился, — но контратаковать не смог из-за расстояния. Все же на стороне противника было преимущество в длине как рук, так и оружия.

Поняв, что не достаёт, юноша рванулся назад, однако, тут же снова замедлился, осознавая, какая была скорость у преследователя... Сознание Рю разрывалось между желанием бежать, чтобы спастись, и атаковать, чтобы выжить. А глаза всё более стягивались кромкой зелёного льда, пока радужная оболочка не запульсировала грубыми, как зубья пилы, лучами. Упустив время, зеленоволосый рефлекторно применил 'уход с линии атаки в последний момент, чтобы противник не успел перестроиться'. Тактика его школы была сильно изменена под него, о чём он не знал, веря, что это наработки древних мастеров...

Огромный меч вонзился в каменистое дно, и Рю постарался не упустить момент. Подскочив к демону, он полоснул клинком по запястью... И лишь чувство пустоты позволило ему избежать ответного удара. Похоже, что ранение не мешало Хидакири сражаться.

Рю выбрал битву, и программа подстраивалась под это. Атаковать, чтобы остаться в живых. Длина клинка давала противнику преимущество, но она же сковывала его. Пропустив над собой лезвие но-дати, юноша бросился к демону, сокращая дистанцию и нанося удар в бедро.

Снова попадание и снова бесполезное. Удар даже не помешал Хидакири опереться на поврежденную ногу как на ведущую во время ответного удара рукоятью меча. Рю отлетел назад, и демон тут же снова перешел в наступление. Уходя от новых ударов, зеленоволосый отстраненно понял, что это конец... Он даже подумал, что неплохо будет наконец узнать, чего он не помнит в первые двенадцать лет... Однако почему-то вся его короткая жизнь упрямо не проносилась перед глазами. Только какие-то картинки памяти о каком-то уроке музыки, тот момент, когда его забрал куратор из тюрьмы, закатное солнце на одной из боевых операций, скомканная росчерком снайперской пули пустота... Картинки блекли, пока вокруг не осталось лишь бешеное зеленое марево, поглотившее все. В отчаянье Рю просто перестал переживать то, что с ним происходит. Его тело боялось и двигалось, а разум застыл очнувшимся ото сна наблюдателем, размеренно смотрящим на пляску мечей прямо посереди боя. Так, словно его это не касалось. Штрихи зеленого марева начали перерисовывать картину происходящего, уходя своими завитками в сторону противника и ища пустоту в его теле, которое Рю начал ощущать, словно единый объект, приближенный ледяной зеленой 'линзой'. Линзой, способной отображать трехмерные объекты во всем их объеме и карте пустот.

Была там пустота. Было уязвимое место. Так и надо было убивать екаев: пронзив сердце. Лучше колом, но меч тоже сгодится. Всего одна попытка, когда противник ослабил бдительность. Демон заносил меч для тяжелого удара из-за плеча...

И Рю ударил на опережение.

Всю дорогу до деревни Кристиан старался увести разговор прочь от происшедшего с Юной, и кажется, это удалось. Она просвещала его об основах синтоистской мифологии. Он ей рассказывал разного рода школьные байки, стараясь выбирать самые веселые и позитивные.

— Мда... ну и отвязный у вас там народ, — хихикнула она, выслушав историю о переодетом Балу.

— Зато жить не скучно, — хмыкнул Крис, пока не планируя убирать руку с талии девушки. По крайней мере, пока она не заметит, собственно, нахождения этой самой руки...

— Мы уже почти пришли, — заметила Юна, — И-и-и... — она огляделась, — Это действительно мой город.

Она ткнула пальцем в сторону.

— Даже насосная колонка на месте.

Развить свою мысль, однако, ей помешала еще одна мико, которую он ранее не видел. Она вышла с параллельной улицы и еще на подходе заговорила:

— Вот ты где, Юна! Ты Юрей не видела?

Как уже знал Крис, Юрей звали старшую из жриц этого храма. О ней рассказывали, что она наполовину ками. 'Ну, как Геркулес!', — пояснила Юна тогда.

— М-м-м... сегодня — нет, — рассеянно и одновременно напряжённо произнесла девушка.

— В храме её нет, — незнакомка перевела взгляд на Кристиана, затем на руку на талии Юны, и недобро нахмурилась.

— Кхм, — он торопливо убрал руку и пожал плечами, — Я её даже не видел ни разу.

— А-а-а... что-то произошло? — взволнованно спросила Юна.

— Вот те на... А ты уже и не помнишь?

— Кхм... Тут замешана некая ситуация с... Потерей памяти, — парень сосредоточенно изучал ближайшую стену.

— Потерей памяти, — словно бы попыталась распробовать это словосочетание на вкус, произнесла девушка. Судя по скривившейся моське, вкус этого словосочетания ей не понравился. Судя по перехваченным, как кинжалы, шпилькам для волос, — тоже.

— М-м-м... Нона? — неуверенно спросила Юна.

— Так. Веники, пояски и прочее обнажать не стоит, — поспешил утихомирить ее Кристиан, — Лучше решить всё мирно. Я пока собираюсь проводить мисс Хиноду до её дома и уйти. У вас какие-то претензии?

— Да, — твердо ответила Нона, — Например, стертая память. Так же вы собираетесь поступить с остальными?

— С остальными? — не поняла Юна, — Крис, о чем она?

Телекинетик вздохнул и покачал головой.

— Потеря памяти — это последствие того, что я не успел донести ее до сигма-проектора за определённое время. Никто не собирается им стирать память — потасовку слишком многие видели — хотя тут ещё есть вопросы, какая сторона виновата.

Он чуть повернул голову к своей спутнице.

— Ячжи и Хаяси. Одну из них стоит подлатать, а вторая — наша ученица.

— Хаяси — ваша ученица!? — у Ноны отвисла челюсть.

— Да. Её курирует Чезаре Финелла, если вы слышали о таком. Она была принята... Хм, где-то часа три назад — с этим Хроносом нельзя быть уверенным даже в собственных часах. В общем, была принята где-то за 30 минут до... инцидента.

— Да как ее вообще принять могли!? — взмахнула шпильками Нона.

— А почему бы и нет? С ее-то огнестрельной метлой...

Нона аж замерла с открытым ртом, не в силах выдавить из себя и слова в течение пары секунд.

— Она выдала метлу за СВОЙ проект?

— Хм... Не её? — приподняв бровь, поинтересовался Кристиан, — А веник Юны — он чей?

— Я же говорила, что он не мог быть моим! — воскликнула та, уперев руки в бока.

— Флоры, конечно же! — произнесла Нона таким тоном, будто это было очевидно.

— Флоры? Вы хотите сказать, что... Это всё для вас сделала Флора? Нахрена?

— Чтобы защитить Домико от вас.

Если бы голос мог убивать, Кристиан уже лежал бы мертвым. Но на крайний случай оставались еще шпильки в руке мико, которые замерли в полуметре от его лица.

— И вы решили, что лучшая защита — это нападение?

Остальные не могли этого видеть, но между Крисом и Ноной уже сформировалась телекинетическая 'рука', готовая перехватить ее в болевой захват.

— А что, это не так!? — рыкнула девушка.

Еще бы секунда, и пролилась бы чья-то кровь. Но тут между спорщиками выскочила Юна.

— Стойте! Посмотрите на себя! Неужели вы не видите себя со стороны!?

Крис тяжело вздохнул:

— Закончим на этом. Не хочу, чтобы еще кто-то пострадал.

— Тебе стёрли память, Юна, — хмуро возвестила Нона, — Ты не помнишь, почему вообще мы обратились к Флоре. Это они, студенты этой школы, виноваты в том, что происходит в городе.

— Отлично, — фыркнул юноша, — Я тоже понятия не имею, что там якобы натворила Школа!

— Хватит! — выкрикнула Юна, — Оба! Хватит! Вы грызётесь друг с другом, но со стороны кажется, будто вы и сами уже забыли, в чём причина ненависти! Монтекки и Капулетти, блин!

— Ладно, — сказал Кристиан, — Я просто провожу тебя до дома... И уйду.

Юна кивнула и взяла его за руку. Не сводя глаз с Ноны, она двинулась дальше, до тех пор, пока неподвижная мико не исчезла из поля зрения.

— Бр-р-р... — вздрогнула девушка, — Это жутко: слышать такие разговоры... и говорить с подругой, которая выглядит как взрослая женщина.

— Мне жаль, что... Так вышло с твоей памятью, — Крис посмотрел на свою руку в ручке Юны, — Я даже... А впрочем, неважно. Всё пока обошлось миром, и это не так плохо.

— Что вообще... между школой и храмом?

— Между школой и храмом — лес, — хмыкнул парень, — Если бы я ещё знал. Позиция храма, судя по всему, в том, что в Школе призывают тёмных ками и похищают местных жителей. В Школе к местным относятся как... Да что там скрывать — как к людям низшего сорта.

Кристиан почти что выплюнул два последних слова.

— Но сегодня должна состояться какая-то ярмарка. У нас выбирают нового короля и королеву, и к тому же это должно быть... Полезно для отношений между жителями и 'школьными'.

— То есть? — нахмурилась Юна, — Претензии обоснованы?

'Ври, придурок', — прошипел внутренний голос, — 'Ври, как никогда в жизни. Ври, как будто она спросила тебя, не поправилась ли она!'

— Если бы я знал, — пожал плечами студент, — Отношение — это одно, но похищать... Это просто... Просто попахивает фашистскими лагерями, где над людьми опыты ставили.

Мико резко остановилась и вырвала руку из его ладони.

— Так надо узнать! — уверенно сказала она, а затем повернулась в сторону дороги в школу и гордо указала туда пальцем.

— Мы идём в... — пафос момента в тот же миг жалостно пискнул и застрелился, не желая сталкиваться с повисшей тишиной, — Э-э-э... как это место называется?

— Закрытая Школа Нарьяны, — продолжил Крис и встрепенулся, — Ты уверена? В смысле... Ты же хотела уйти оттуда.

Он снова взял девушку за руку и посмотрел ей в глаза.

— И теперь хочешь вернуться?

— Если я это не узнаю, как я могу судить, что правда, а что — ложь?

— Если это правда... — вздохнул Крис, — Надеюсь, ты не будешь своё отношение к нескольким людям проецировать на всех остальных.

'Идиот', — прокомментировал внутренний голос, — 'Не вздумай говорить ей ни о каких если!'

— Это зависит от того, что будешь с этим делать ты, — ответила она.

Кристиан задумчиво поднял руку перед лицом и изучил её. Вздохнул.

— Правила говорят, что нападение на ученика карается охотой. Впрочем, у меня есть на примете пара хороших ребят, которые в случае чего смогут принять меня в качестве образца на денёк. Либо же мы можем просто найти и отпустить пленников. Никто не видел, никто не докажет.

— Охотой? — не поняла девушка.

— Охота — это мера наказания в ЗШН, — пояснил Крис, — Студент, объявленный целью охоты, может выступить объектом экспериментов для любого желающего... Но только одного. Кто успел, тот и съел. Звучит, конечно, жутковато, но лучше, чем полная анархия, тебе так не кажется?

Юне не казалось.

— Что? — нервно икнула она, — И ты после этого еще сомневаешься, что там людей похищают?

— Не знаю... Ничего ведь не мешает им использовать клонов для каких-нибудь особо... Плохих экспериментов. Просто сделал свою копию — и делай с ней, что надо.

— Все у вас просто, — проворчала Юна, — Убили человека — воскресили, не хватает человека — сделали копию... Сутки у вас еще не увеличили, потому что двадцати четырех часов не хватает?

— Ну... Вообще-то... — Крис усмехнулся, — Увеличили. Вчера.

Она вздохнула:

— Чувствую себя такой маленькой...

— С чего бы это? Если ты для кого-то важен, то для этого человека... Хм... Ты значишь гораздо больше.

Кристиан взял девушку за руку и улыбнулся, чувствуя, что самым бесстыдным образом покраснел и этим имеет все шансы спалиться. Впрочем, он был не так уж и против.

— Но... — кажется, она не замечала его ошибок. Даже самых очевидных, словно бы в рядовой мелодраме, — Это ведь не поможет мне в вашей школе.

— На нашей стороне внезапность, — усмехнулся он и посмотрел на девушку.

'Эй-эй-эй, не глупи...' — запротестовал внутренний голос, но был проигнорирован. Губы телекинетика, которые уже прикоснулись к щеке Юны, было уже поздно останавливать. В голове раздался громкий хлопок — судя по всему, мозг успешно отрастил руку и сделал фэйспалм.

'Да... Внезапность...' — в бессильном вздохе съязвило внутреннее 'Я', и отлепило Кристиана от девушки.

— Что? — мико только подняла удивлённый взгляд на Кристиана и хлопнула глазами. Казалось, она либо ещё не поняла, что произошло, либо не могла понять, как ей на это реагировать. Она даже не покраснела, настолько она была ошарашена.

— Вот так же они удивятся, когда узнают, что их подопытные пропали, — хмыкнул Кристиан, придумав, похоже, самое идиотское объяснение своего поступка, и взяв девушку за руку, уверенно повёл дальше по дороге. В голове снова раздался звук хлопка ладони по лицу.

— Э-э-э... что? — снова спросила Юна, которую Кристиан уже тащил за собой. Ноги девушка сейчас переставляла только по инерции, на чистом автомате, чтобы не упасть.

Юноша выдохнул. Надо прекращать трусить и сказать уже всё, как есть... Будь что будет. Парень остановился, и, развернувшись, взял девушку за руки.

— Юна... — он на мгновение помедлил, собираясь с духом, — Ты мне нравишься.

'Молодец. А теперь наращивай броню на щёки', — съехидничал внутренний голос.

— Но... — мико неуверенно отступила назад, — Я тебя даже толком не знаю...

— Я тебя тоже почти не знаю, — улыбнулся Вернер, — Но всё же я это сказал... Не спеши с ответом, конечно. Я просто хотел, чтобы ты это знала.

— Странный способ знакомиться.

— Ну, вообще-то... Это моя первая попытка познакомиться, — заметил парень, снова двигаясь к школе, — Но, наверное, это уже влияние школы. Знаешь, какой там слоган? 'Сделай это неправильно'. Что бы он на самом деле ни означал...

Юна фыркнула.

— Какой-то дурацкий слоган... чему в такой школе вообще могут научить?

— Ну, с учётом преподов с мировым именем — много чему. К тому же, у каждого студента там есть свой проект, но это я уже рассказывал. Так что обучение состоит в основном в том, чтобы дать лабораторию с полной изоляцией всей хрени, что выйдет в процессе, и восполнить пробелы в нужных сферах.

— Но девиз какой-то странный, — упрямо повторила она, — Даже более того: он тупой. Тупой девиз. Зачем делать неправильно, если можно — правильно?

— Хм... — задумался Крис, — Может, это стимул к тому, чтобы попробовать сделать что-то невозможное, или как-то иначе? То, что считалось невозможным. Как, например, та же сигма — ну кто, кроме фанатиков, лет двадцать назад верил в магию?

— Ну... Может, ты и прав, — пожала плечами мико.

— Может быть, — фыркнул парень, — Хотя я бы предложил что-то вроде 'Возможно всё', или что-то подобное в своём пафосе.

— Так было бы лучше, — Юна кивнула и вдруг захихикала, — Но автор слогана сделал это неправильно!

Вот так, переговариваясь и обмениваясь глупостями разной степени философичности они, наконец, дошли до ворот школы.

— Дом, родной дурдом, — вздохнул Крис, доставая из сумки планшет и открывая сообщения. Он вдруг понял, что если Юна и в самом деле найдёт тут пленников, это будет... Не круто для отношений школы и поселения. Так что, немного повернув планшет, он отправил сообщение для Финеллы:

'Вы уже в школе? Юна собралась искать пленников в лаборатории. Если найдет, хана нейтралитету'

Ответ пришел почти сразу:

'Не в школе, но приказы отдам. Мне нужно хотя бы восемнадцать минут, плюс-минус сорок девять секунд. Затем можете вести ее спокойно'

— Ну, что? — спросила мико, бесстыдно вытягивая шею, чтобы заглянуть Кристиану в планшет, — С чего начнём?

— Сейчас глянем, — Крис движением пальца перешёл на экран карты, пряча переписку от глаз девушки. Изучил схемы.

— Вообще, я бы начал с обеда, к слову. Искать и спасать на голодный желудок — нет спасибо. К тому же... У меня есть одна хитрая идея, завязанная на время... Но для этого нужно сесть и посчитать. И заскочить ко мне в комнату.

Юна сложила руки на груди.

— Нет-нет-нет, сразу искать. Никаких 'поесть' и 'в комнату', — презрительно фыркнула она.

— Ты хочешь их искать, рискуя напороться на самих исследователей, или без такого риска, — осведомился Кристиан, — У меня в комнате тетрадка с коэффициентами 'Хроноса' по преломлениям и взаимодействию пространственно-временных континуумов.

— Э-э-э... — протянула Юна, — Я поняла только 'тетрадка', но хорошо. Я подожду в столовой.

— Надеюсь, ты там никуда не встрянешь, и мы не разминёмся во времени... Кстати. Если будут спрашивать — ты новенькая, платница, пока без проекта.

— Э-э-э... а это важно? — уточнила она, — В смысле, на что это влияет?

— Важно, — серьезно ответил Крис, — Помнишь, что я говорил насчёт прав студентов и охоты? Вообще-то я не хочу даже на секунду тебя упускать из виду — мне будет куда спокойнее.

— А они меня, случаем, не узнают? — вдруг забеспокоилась Юна, глянув на свой наряд мико.

— Хм... Да уж, об этом я немного позабыл... Но можно без проблем сделать тебе новый костюм в лаборатории, а потом уже остальным заняться.

— А что это за одежда такая в лаборатории? — заинтересовалась девушка, следуя за ним, — Это какие-то суперкостюмы? Бронированные? Дающие прибавку к силе в сто сорок процентов? Они костюмы-невидимки, да?

— Невидимку, точнее интеллектуальный камуфляж, сделать можно, но в деле маскировки это скорее повредит, — фыркнул телекинетик, — Просто включить проектор и создать обычную одежду. Вон, все, что на мне, сделано вчера.

— Так неинтересно, — скривилась она, — Зачем создавать на проекторе одежду, которую можно просто купить?

— А где ты её тут купишь? Плюс, это всё можно сделать бесплатно. Кстати, еду можно тоже в проекторе сделать — она будет настоящей, без всяких... Кстати, мы почти пришли.

Юна осмотрелась по сторонам.

— А как ты тут вообще ориентируешься? Тут же все двери одинаковые.

Тем временем, сам Кристиан уже был у двери своей лаборатории. Юна заметила небольшой номерок над дверью и густо покраснела.

— Надеюсь, ее никто не занимал, — улыбнулся Крис, открывая дверь.

Внутри было всё по-старому. Ни результатов обстрела, ни иных неприятностей: кажется, запрет на оружие студентов не был лишён определённого резона. Юна зашла и огляделась.

— Ну-у... здесь всё так серьёзно... а вот в кабинете, где я проснулась, всё было совсем по-другому.

— Конечно. Кабинет, где ты проснулась — это не только рабочее место, но и жильё мисс Рейко. Ты же на кровати проснулась, а не в проекторе. Ладно, давай поищем для тебя одежду.

Однако, интереса к раскрытому голодисплею Юна не проявила. Вместо этого она стала изучать лабораторию, предоставив Крису выбирать самому. Пожав плечами, юноша начал копаться в окне, отговаривая себя от захождения в отдел с одеждой, более предназначенной для подчёркивания форм и изгибов, чем для их сокрытия. В итоге парень остановился было на обычной японской школьной форме... Но у канадца она создавала опасные ассоциации с определённым видом аниме. Опасность 'не удержаться' от вида девушки в таком наряде была велика, так что пришлось смириться и сделать тёмную юбку чуть выше колен, белую блузку с коротким рукавом и аккуратные чёрные туфельки на плоской подошве. Выведя на экран изображения, амагус развернулся к девушке и окликнул её:

— Юна, погляди, прокомментируй. Какой у тебя размер одежды?

Назвав размеры, девушка вновь вернулась к изучению какого-то агрегата, а затем тот засветился.

— Ой! — хихикнула она, засунув руку в свет, — Это что? Внешний сканер, да?

Взяв агрегат за ручку, она направила его на парня и изучила показания.

— Хм... ничего не понятно, но выглядит прикольно... о! Оно видит, как бьётся твоё сердце! У тебя, кстати, учащенный пульс!

— Удивительно, — хмыкнул он, наблюдая за индикатором процесса проецирования, — Ну вот, свеженькая одежда. Можешь переодеваться.

Он пару секунд посмотрел на Юну, а затем неожиданно хлопнул себя по лбу.

— Я выйду, да, — и, развернувшись, направился к выходу, чтобы постоять около дверей.

Ждать ему пришлось недолго, потому как очень скоро дверь в лабораторию приоткрылась, и на пороге он увидел Юну, которая, словно бы не была уверена в том, как выглядит, оправляла мельчайшие складочки на платье и блузке.

— Красавица, — тепло улыбнулся Кристиан и взял девушку за руку, — Значит, я всё равно думаю, что разделяться не стоит. Хронос творит странные шутки, даже если ты просто на минуту зашёл в какую-нибудь подсобку.

— Но в свою комнату будешь заходить один, — упрямо сказала она.

Парень молча кивнул и немного покраснев, отвернулся.

— Идём?

— Идём.

Кристиан уже давно заметил простую истину. Кто бы ни управлял судьбами людей — Бог, демиург, слепые пряхи, достаточно развитые инопланетяне с системы Альфа Центавра, некий космический Автор или кучка игроков, в другой реальности собравшихся поиграть в ролевую игру, — кто бы это ни был, он был вредной скотиной со склонностью к черному юмору. Иначе как объяснить, что если ты отчаянно надеешься, что что-то не случится, оно обязательно произойдет? Например, если ты идешь через основной корпус научной организации с весьма своеобразной моралью в обществе незаконно находящейся здесь жрицы, то непременно услышишь оклик Феликса с другого конца зала:

— Приве-е-ет!

— Привет, — откликнулся Крис, изо всех сил стараясь не ускорять шаг, чтобы не привлекать еще больше внимания. Разумеется, Феликс бегом их без труда догнал.

— Куда торопитесь? — он повернулся к Юне и ткнул пальцем в сторону Кристиана, — Знаете, я бы с ним не ходил: он знатный извращенец.

— Я слышу слово 'извращенец' от парня с кошачьими ушами, который играл живым мячиком? — поднял бровь тот.

— Живым мячиком? — не поняла девушка.

— Да, мячик по имени Кабу. Любит чипсы и когда ему чешут за ухом. Местный гений сотворил.

— А что? Ты играть не будешь? Разве не для этого ты себе девушку нашёл: чтобы соблазнить её стать твоей парой в команде? — 'удивился' Феликс, — Я так и знал, что ты извращенец!

— Да я уже, в общем-то, забил, — пожал плечами Крис, — А до этого планировал со Светланой в команде играть.

Он вдруг сделал жест, будто растрепывал прическу Феликса:

— Бедненький, ласки тебе не хватает женской. Сходи к Фрее, реши проблему радикально.

— Я так и знал, что ты на меня глаз положил: так и ждёшь, чтобы я к Фрее сходил, — хохотнул псевдонек и дёрнул ухом.

— Извини, я не питаю любви к ушастым неко и вообще намекал на переселение в женское крыло, — усмехнулся парень и посмотрел на ухо Феликса, — Х-хо, настоящие? А что, человеческие ты себе отрезал? И ещё говорит мне тут об изврате что-то...

Кристиан засмеялся и двинулся вперёд, ведя за собой Юну.

— Лучше сам сходи к Фрее! — посоветовал Феликс уже ему вслед, — Я буду ждать!

— Дай, я тебя подстебну: Фрея сейчас занимается не трансгендером, а гурофикацией! — рассмеялся неслышно подошедший Балу.

— Стань первым няшным гуро, Феликс! — обернувшись, крикнул напоследок Крис.

— Вроде отделались, — добавил он минуту спустя.

— Гурофикация? — только и спросила Юна, крайне выразительно глядя на Кристиана.

— Не в курсе, но судя по названию, как-то связано с гуро, — поморщился парень, — Видимо, хотят выделить какие-нибудь регенеративные свойства этих гадов — больше смысла я не вижу.

Они, в общем-то, уже приближались к его комнате.

— Мда... дела... — протянула девушка, — И чего ещё мне следует опасаться? Чувака с причёской Элвиса?

— Таких не знаю, — покачал головой Крис, — Подожди меня тут.

Больше всего он опасался, что пока он ищет тетрадь с расчетами и пару ручек, 'Хронос' раскидает их по разным временным потокам. Но обошлось: когда он вышел, Юна все так же ждала его.

— Ну что? Куда теперь?

— В столовую можно. Поедим, я посчитаю маршрут, и можно будет начинать обход лабораторий. Кстати. Когда начнём обход, в одной из лабораторий надо будет сделать пару фонариков — на всякий случай.

— А что? — хихикнула девушка, следуя за ним, — Чьи-то эксперименты постоянно вырубают свет?

— Эдуардес делает беспроводную энергопередачу и в процессе бьет лампочки. Ну, и к тому же, засветить кому-нибудь в глаза лучом тоже приятно. А для полноты антуража я сделаю нам две маски Гая Фокса.

Как ни странно, кучи людей в столовой не было. Нет, конечно, было довольно людно, но не более того: видимо, Крис пропустил какое-то важное собрание.

— У нас тут полное самообслуживание. Бери поднос и набирай чего хочешь. Руки мыть вон там.

Юна набрала себе всего, но совсем понемножку. Немного сырного салата, немного оливье, чуть-чуть фруктового, одна котлета по-киевски, парочка кусочков колбаски, и, в итоге, несмотря на всё это разнообразие, её тарелка была наполнена куда как меньше, чем одна только тарелка Криса со вторым.

— Итадакимас! — громко и весело сказала Юна, а затем начала орудовать вилкой.

— Тебе того же, — улыбнулся Кристиан и с удовольствием принялся за рыбный суп, чтобы было сразу же оценено желудком. Какое-то время он просто молча ел, изучая в основном тарелку, а затем принялся за расчеты коэффициентов 'Хроноса'. В планах было попасть в эту ночь, примерно в районе двадцати двух часов.

Пока он делал расчёты, Юна, кажется, успела уже заскучать. Она пыталась заглянуть Кристиану через плечо, но, кажется, ряды циферок и формул её мало чем могли заинтересовать.

— Юна... Если уж мы идём на такое дело, — парень поднял взгляд на девушку, — Может быть, продумаем дальнейший план? Освободим мы их, если вообще будет кого освобождать... А дальше что? Даже покинув здание... Ты видела забор. Переправлять по одному телекинезом — не самый удачный вариант, по-моему. Такую толпу нереально спрятать.

— Проделаем в нём дырку веником, — оживилась мико, — Думаю, если он весь из себя такой магический, то и заборчик раскочевряжит.

Крис показал ей большой палец, но тут же заметил новый изъян в плане:

— А как насчёт службы безопасности? Они вряд ли оценят такой приём...

Заодно он вспомнил, что о происхождении веника тоже не помешает доложить Финелле:

'Оружие мико — дело рук Флоры'

Ответ был лаконичен:

'Я знаю'

Юна тем временем пожала плечами:

— Ну, не знаю, скажем, что это эксперимент такой. Если они не возражают против воровства людей, значит, нечего возражать и против их возвращения. А как обычно студенты делают?

— А то я знаю, — вздохнул парень, — Хотя да, они же как-то должны их переправлять сюда... Так, индекс, индекс... Ага, — он что-то написал в тетради, — Ладно, сделаем дырку в заборе. Хотя, блин... На самом деле тут всё сложно.

— Сложно сделать дырку? — девушка сделала вид, что не поняла.

— Про дырку — не знаю, едва ли это сложнее, чем махнуть рукой. Но я вообще-то о всей этой ситуации. Если действительно обнаружится, что жителей похищали.

— Значит, надо, не знаю... пожаловаться в полицию, в армию... в Интерсигму, в конце концов.

— Полиция, армия... Нет, отпадает, — мотнул головой Крис, — Интерсигма... Сомневаюсь, что они ничего не подозревают: массовые пропажи людей рядом со школой вызвали бы вопросы. Знаешь, я бы попробовал поговорить с преподавателями. Во-первых, они могут реально влиять на учеников, а во-вторых — мы получше узнаем всю ситуацию. Мда, голова кругом.

Она фыркнула.

— То есть, преподаватели, по-твоему, не в курсе?

— В курсе, но они хотя-бы выслушают нас и либо дадут информацию, насколько другие структуры в курсе... Либо могут приструнить студентов по этому поводу. Ты же сама видела недавно пример отношений Храма и Школы. Я не думаю, что руководство согласится ради нескольких студентов устраивать войну между местными и живущими тут.

В общем-то, он знал, как минимум, позицию Финеллы по этому вопросу... Но просвещать Юну о ней следовало лишь в том случае, если скрыть похищения не удастся.

— А ты уверен, что вашей сверхкрутой школе есть чего бояться в нашем городке? — поджала губы девушка, — Даже в нашем храме. Судя по тому, что ты говоришь, пачечка студентов разнесла нас в пух и прах, а если будет война, то вся школа вооружится...

Он вспомнил Анну. Вспомнил, что у Элли целая банда таких, желающая уцепиться за вражду с храмом. Да, в сомнениях Юны был свой резон. И все же...

— Если будет война, то этим уже точно заинтересуется и правительство Японии, и Интерсигма, и вообще весь мир. К тому же, вас разнесли не парочка студентов, а амагус, оборотень, колдунья и герой Весны. С численным превосходством.

— Ага... ты ещё скажи, что, совершенно случайно, самые крутые студенты школы попались вооружённым магическим инвентарём мико? Чисто по корейскому рандому, да?

— Думаю, да. Нас с Тадеушем поймала зам президента школы и попросила сходить за фруктами для праздника. Колдунья там со своим парнем уже зачем-то тусовалась... Который, кстати, кинул её там же, без руки...

Юна фыркнула.

— У меня почему-то родилась тупая мысль, что зам президента всё заранее спланировала.

— Интересная мысль. Но сомневаюсь, что она могла бы запланировать твоё появление тут... Да и Джейк с Финеллой как-то не вяжутся. По-моему, нереально спланировать такое, если ты конечно, не ясновидящий.

— Только не говори мне, что у вас ещё и ясновидящие есть, — побледнела собеседница.

— Вообще, одна есть, — заметил Крис, — Винесса Джексон. Но вряд ли она в этом участвует: ее практически ничто не интересует.

— Почему? — удивилась Юна.

— А представь сама, каково тебе было бы, если бы ты знала заранее все последствия своих поступков. Все, что случится, случилось или могло случиться... Как она еще не рехнулась от этого, не представляю.

Впрочем, он не был так уж уверен, что она не рехнулась. Так или иначе, за время разговора он не переставал вести подсчеты, и вот, результат наконец сошелся.

— Есть! — победно возвёл руку с ручкой к потолку Кристиан, и усмехнулся, — Ну что, начинаем путешествие во времени?

— А какие нужны предосторожности при путешествии во времени? — осторожно спросила Юна.

— Насколько я понял, никаких. Создаётся альтернативная реальность. Собственно, прямо сейчас их уже множество, в одиннадцатимерном пространстве-то. Так что прибить собственного дедушку или схлопотать 'эффект бабочки' нам не грозит.

Кристиан отодвинул стул и отлевитировал оба подноса туда, где были все остальные использованные. Юна на секунду задумалась, а затем кивнула:

— Ну, тогда пошли?

— Пошли.

К счастью, предположение Тадеуша подтвердилось: будучи еще не совсем мертвым, но уже недостаточно живым, Джейк не мог инициировать обмен. Пока не мог: Тадеуш почти физически ощущал, как другая, темная сторона его души мечется по темнице плоти, дожидаясь возможности освободиться.

Сам же он, видимо, из-за снотворного Лилии, покинул тело и не имел места, куда мог отправиться. Его дух витал над телом и от нечего делать прислушивался к перебранке преподавателя и студентки.

— А тащить ты его на себе будешь? — как ни странно, особой враждебности в голосе макиавеллиста не слышалось.

— Если потребуется, да! — отмахнулась Лилия, выбрасывая пустой шприц.

— Ты ведь знаешь, что бросить мико мы никак не можем, — укорил ее Чезаре, — И знаешь, что чем дольше мы провозимся, тем больше риск. Так зачем?

— Меня волнует только Тадеуш, — упрямо ответила она.

— Они могут не волновать тебя, но они волнуют Нарьяну, — парировал он, — Тебе придется учесть это в своих расчетах. И да, если ты опять задумалась о том, чтобы убить меня и таким образом избежать преследования, сообщаю тебе, что это ничего не даст: даже если вы с Тадеушем уцелеете при взрыве, обстоятельства смерти автоматически будут переданы Нарьяне. Так что — лучше не глупи.

— Так пусть Нарьяна приезжает сама и забирает их! — возразила девушка.

— Скажешь ей при встрече, — посоветовал мужчина, — Но так как я ее не вижу в ближайших окрестностях, стоит выбирать из тех вариантов, какие есть.

Убрав пистолет в складки мантии, он огляделся, будто искал что-то.

— Слушай, мы можем так долго болтать, и с каждой минутой шансы на благополучный исход будут таять. Я не брошу жриц, ты не сможешь нести и Тадеуша, и Джейка. Прибудешь, оставив Джейка здесь — и охрана застрелит вас обоих при входе. Вздумаешь убить меня и сбежать или еще что столь же 'умное', и тебя отыщут даже на морском дне. Единственный выход — доставить всех четверых.

— Меня тошнит от этих ваших игр, — прорычала Лилия, глядя, как Финелла, не обращая на нее внимания, изучает отрубленную руку Джейка. Линия сруба проходила почти по самому краю, но магическое пламя заставило некогда зеленый протез почернеть.

— Пусть так, — пожал плечами Чезаре, — Быть пешкой в чужой игре без надежды попереставлять фигурки самой — сомнительное удовольствие... Но ничего с этим поделать ты не можешь. Фигуры не сбегают с доски... Если, конечно, ни одна из сторон не жульничает. Тебе стоит утешиться тем, что именно благодаря 'этим нашим играм' Тадеуш до сих пор жив и даже не в тюрьме. И благодаря им же он скоро будет свободен от Джейка... Если, конечно, ты не наделаешь глупостей.

Он пробовал взяться за протез с разных сторон, пошевелить пальцы и даже прикрепить к обрубку своей руки, но все впустую. Неужели он рассчитывает, что обугленная деревяшка сохранила свою силу? Что за глупость...

Однако присмотревшись, Тадеуш понял, что силу она как раз сохранила. Если не всю, так большую часть. Но Финелла не смог бы овладеть ею. Флора создала свой синтай, чтобы им пользовался Джейк, а не кто попало.

'Но ведь у нас есть кое-кто... Как бы ни было противно признавать, идентичный ему во всем, в том числе и в сигма-структуре'

— Твоюжналевоблин...

Однако, никто его не услышал. Разбираться с этим придется самому. Тадеуш попробовал сосредоточиться на протезе и приказать ему подчиниться. Палец чуть шевельнулся, но не более того.

Что-то было не так. Почему у Джейка легко получалось, а у него нет? Ведь пани Рейко четко сказала, что они идентичны. И все же оно не работало. Почему? Это едва ли были загадочные заклинания: похоже, что ни Джейк, ни Флора в них не нуждались. Вывод: что-то все-таки отличалось.

Отставить вариант 'просто Джейк ублюдок'! Такой подход неконструктивен и, что более важно, необъективен. Хотя в рамках подготовки проекта Тадеуш немало узнал о связи души с магией, но... это значило бы, что ему бы потребовался новый синтай после каждого обмена. Не говоря уж о том, что собственную силу они могли забирать друг у друга свободно, — значит, на этом уровне они также не различались.

В чем же разница? Это должно быть что-то простое и четкое. Например...

...у Джейка не было руки.

То есть, получалось, что Тадеушу необходимо отрубить себе руку, чтобы использовать протез? Логично, но неприятно. Хотя, стоп. Строго говоря, в данный момент у него и не было руки. Как и тела.

Тадеуш попытался 'всунуть' свою призрачную руку в протез и таким образом соединиться с ним, после чего посмотрел на дерево рядом, мысленно представляя, как оно превращается в телегу.

И... получилось. С громким скрипом дерево склонилось к земле, а потом начало постепенно менять форму. Пока, наконец, из него не получилась небольшая, но вполне добротная кибитка.

— Смотрите! — удивленно указала на нее Лилия, — Вы это видите!?

— Отлично, — кивнул Чезаре, — Грузим их.

В подтверждение его слов Тадеуш поднял вверх большой палец протеза.

— А вы уверены, что это безопасно? — осторожно спросила девушка.

— Не уверен, — ухмыльнулся преподаватель, — Тем веселее.

Он помотал головой, видимо, подумав, что для Лилии это вряд ли аргумент, и добавил:

— В любом случае, лучшего варианта у нас, кажется, нет. Пассивно ждать Эйхта еще более рискованно.

Тем временем внимание Тадеуша на секунду переключилось и на Лилию, и дух, улучив момент, провел пальцем призрачной руки, не занятой протезом, по спине девушки от шеи до копчика. Вёл он палец тыльной стороной, памятуя о когтях и не желая поранить девушку. Та вдруг подпрыгнула:

— Здесь есть кто-то.

— Вполне допускаю, — спокойно ответил Чезаре, перекладывая Джейка, — Это ведь не сигмафин, не так ли? — добавил он, глядя куда-то в сторону. Где находится Тадеуш, он, конечно, не видел.

Продолжая хихикать, Сикора совершил протезом жест, будто пытаясь почесать голову. В результате, правда, получилось так, что протез почесал голову пану Финелле.

— То есть, это не вы им управляете? — доверия в голосе Лилии почему-то не прибавилось.

— Не я, — покачал головой Чезаре, — Но кажется, я знаю, кто, — он выразительно посмотрел на тело Тадеуша, — И надеюсь, что наш 'водитель' помнит дорогу.

Поняв, что его раскрыли, поляк ничуть не расстроился, а наоборот, рассмеялся ещё сильнее, показав протезом жест 'мир', а потом указав большим пальцем на кибитку, приглашая пассажиров занимать свои места.

— Но... этого не может быть, — произнесла девушка.

— Никогда не говори таких слов при Рейко, — рассмеялся итальянец, — Когда я в последний раз упомянул при ней невозможное, она ответила, что невозможными остаются разве что путешествия во времени. Через несколько месяцев изобрели 'Хронос'.

Чезаре улыбнулся своим воспоминаниям. Как-то ностальгически улыбнулся.

— А сейчас садись и поехали.

Когда все пассажиры расселись/разлеглись в кибитке, оставалось лишь завести ее. Это оказалось не так просто: вращения колес протез 'не понимал'. После нескольких безуспешных попыток Тадеуш плюнул и сделал ноги, как у недавних пауков. Эта трансформация вызвала весьма опасливую реакцию у Финеллы, но он несколько раз показал через протез, что 'все ОК'.

И вот, наконец, они двинулись в путь...

Три минуты спустя впереди показался военный джипп.

— Ну наконец-то! — воскликнул Эйхт, который ехал почему-то не сидя, а стоя, — Знал бы ты, как тяжело было тебя найти!

— Да я уж вижу, — согласился Чезаре, — Ячжи и Джейка нужно срочно доставить к Рейко. Тадеуша, Хаяси и меня нужно доставить, но не столь срочно. А по дороге, я надеюсь, вы расскажете мне о положении дел. Представители храма еще не прибыли?..

— Еще нет, — лаконично отрапортовал майор.

— Хорошо, — шпион кивнул и почесал подбородок, прикидывая, что можно сделать до встречи, — Будет неплохо, если по возвращении ваши люди возьмут под стражу Бетти Уильямс. Я постараюсь свалить основную вину на Джейка, но так как их лидер знает, кого они искали, роль Уильямс в этой ссоре можно лишь принизить, но не опровергнуть.

— Да пусть берут прямо сейчас, — ответил Эйхт, — Мелисса ведь сейчас в школе. Проконтролирует.

— Хорошо, — снова кивнул Чезаре, — Если мико не в курсе подробностей, можно будет ограничиться каким-нибудь формальным наказанием. Если в курсе... Тогда ситуация осложняется, и по поводу предпочитаемой линии нужно обращаться к Нарьяне. Ах да, предупредите своих людей, чтобы поменьше распускали языки: наверняка Вернер уже распространил версию событий, более близкую к реальности, но менее выгодную нам...

Чуть помолчав, макиавеллист обратился к 'водителю':

— Синьор Сикора, надеюсь, вы сознаете, что появляться в деревне или показываться на глаза мико вам в ближайшее время не стоит? Если ситуация осложнится, то вас могут опознать, если же мне удастся убедить их... Боюсь, увидев вас, они уличат нас в обмане.

— Хорошо, приказы уже розданы... но, — немец перевёл взгляд на раненных мико, — Эти точно знают, какая версия событий истинна, так ведь?

— Знают, — не стал спорить Чезаре, — Но насколько много и насколько они уверены в своих знаниях? После таких травм и длительной отключки человек склонен путать реальность с вымыслом. Они обе видели, как в бой вмешался Тадеуш. Хаяси в курсе, что у Тадеуша есть брат-близнец, опасный для окружающих. Мы предъявим им Джейка, и, думаю, они поверят, что это был он. И хотя он не был единственным нападавшим, именно он повинен в том, что стычка едва не привела к жертвам.

— А случайные гражданские свидетели? — недоверчиво переспросил Эйхт.

— Это и есть главная проблема, из-за которой нельзя всю вину свалить на Джейка, — пожал плечами шпион, — Но разве кто-то, пусть даже мико, усомнится, что зеваки склонны приукрашивать действительность? Студенты затеяли драку с мико — скажут, что студенты поубивали мико. Оборотень вмешался в происходящее — скажут, что этот оборотень был одним из нас. Если же кого-то из свидетелей приведут на переговоры... То это нам на руку! Потому что свидетель, будучи не в курсе, что Сикор двое, охотно подтвердит, что видел Джейка на месте преступления. И если не отращивать ему конечности... То сложно не поверить, что он не с нами. Или как минимум, что покрывать его мы не собираемся.

— Политика и дипломатия — это уже не мое дело, — пожал плечами прямолинейный безопасник, — Меня только бесит, что мои бойцы здесь бесполезней этих самых студентов.

Чезаре пожал плечами в ответ и посмотрел на дорогу, прикидывая, сколько еще ехать. Что он, собственно, мог ответить? Это мнение он вполне разделял, но Эйхт был слишком ценен, чтобы радостно согласиться... И в то же время не повелся бы на дешевую лесть. Какое-то время кардинал раздумывал, не воспользоваться ли случаем, чтобы заручиться поддержкой Эйхта в 'охоте на грызунов'... Но в итоге пришел к выводу, что с этих двух 'зверят' станется услышать его слова, даже сказанные шепотом, и порушить формирующийся план. Поэтому Чезаре заговорил о другом случае, где люди Эйхта несомненно полезны:

— С Мегагуро, кстати, все по-прежнему?..

— Будешь смеяться, но этим занялся один из студентов по прямому поручению Нарьяны, — ответил безопасник.

— Вот как? — лениво поинтересовался кардинал.

— Ага. Тайаму Рокиа обещали амнистию, если он решит эту проблему. Как думаешь, сколько баллов по шкале Рихтера его 'решение' наберет?

— Не знаю, — лаконично ответил Чезаре. После того, как шестнадцать лет назад он при землетрясении потерял родителей, шутки на эту тему уже не казались ему смешными.

Питер ничего не ответил. Разговор сам собой увял. Вот так, в молчании, они доехали до основного корпуса.

— Приехали, — сообщил немец, — Добро пожаловать на ю-тьюб.

Чезаре чуть усмехнулся, представив, как они выглядят со стороны. Да уж... Нужно будет для полноты картины еще пустить слух, что с Джейком обошлись так сурово из-за того, что он в неподобающее время пытался проникнуть в спальню Марии. А что? Чезаре был весьма и весьма ревнив. Показать студентам, что 'это мое, не трогайте', может быть полезно...

Как раз в этот момент ему пришло письмо от Кристиана с известием о затее Юны. Ну, вот и дело для Эйхта нашлось. Пред грозным ликом начальства подчиненные всегда работают быстрее и старательнее. Передав майору краткие (из шестидесяти двух пунктов) инструкции по эвакуации лабораторий, Чезаре наконец вошел в комнату Рейко следом за 'санитарами'. Приветственно кивнул, после чего указал на Джейка и Ячжи:

— В первую очередь надо не дать этим двоим умереть. Ее стоит вылечить полностью, а вот отращивание конечностей Джейку — это уже излишество.

— От вас вечно одни проблемы, — проворчала Рейко, — Этого, Сикору в стазисзильник, а девочку — в сигма-проектор, будем ей лицо править.

Чезаре молча кивнул и отошел в сторону, чтобы не мешать людям Эйхта исполнять распоряжения.

— Можно ли определить наличие повреждений мозга до того, как она проснется? — поинтересовался он.

— Конечно, — кивнула она, — А вот со степенью, если повреждение будет, куда сложней.

— Хорошо, — кивнул шпион. Затем обратился к одному из освободившихся 'санитаров':

— Передайте дежурным у входа в школу, если заявится мико, пусть немедленно зовут меня.

Сам он, однако, к входу не пошел, предпочитая ждать результатов здесь.

— Хм... я тебе вот что с ходу скажу, Чер, — произнесла ученая, прежде, чем солдаты, отдав салют, успели убежать по поручению преподавателя, — У нас тут случай прямой связи на уровне сигмы... Я в последний раз видела такое на Сикоре.

— Вот как? — переспросил Чезаре, — Это может быть канал, через который она качает силы из Уильямс, или... Это нечто иное?

Рейко пожала плечами.

— Сложно сказать. Сила идёт в обоих направлениях.

— А в каком направлении она идет... активнее?

Рейко внимательно изучала данные на голограмме.

— Похоже, что от мико энергия идёт активней.

— Понятно, — чуть помрачнел Чезаре, — То есть, не исключено, что сейчас, когда она и так не в лучшей форме, последние силы утекают в Уильямс. Вот что: ты можешь повлиять на это? Надеюсь, что это не понадобится, но если с ее оживлением возникнут непредвиденные сложности, стоит попробовать изменить 'баланс' передачи...

— Я не уверена в результате, — покачала головой ученая, — Без длительного изучения и пары тестов я могу только разорвать канал.

— Не хотелось бы, — заметил кардинал, — Эти странные чары — веский довод в пользу мира с храмом. А если канал разорвать, с мико станется признать эксперимент неудачным и прекратить попытки. В то же время, еще неизвестно, хватит ли того, что я зафиксировал на записи, чтобы 'позаимствовать' у них методику. Пока ясно одно: это работает, и, учитывая Йоль, это следует использовать.

— А в чём суть? — спросила она, меняя перспективу на голограмме и запуская процесс физического восстановления.

— Для пополнения сил эта мико использует проклятье, наложенное на Уильямс, — пояснил Чезаре, — Они надеются, что накопив достаточно сил, смогут перейти в иное качество... Но в преддверии Йоля интереснее действие самого проклятья...

Чезаре сделал драматическую паузу. Затем рассмеялся. И сказал всего одно слово:

— Фансервис.

Рейко лишь перевела взгляд на него и вопросительно подняла бровь.

— Проклятье провоцирует попадание в весьма... неловкие ситуации, — пояснил итальянец, все так же ухмыляясь, — Собственно, ты ведь, наверное, восстанавливала одежду Уильямс: что-то, конечно, просто следствие бега по лесу с активно хватающими препятствиями, но в основном — действие проклятья. Результат: немного негатива от жертвы и куча позитива от окружающих лиц преимущественно противоположного пола.

— Собственно, к этому негативу у Бетти скоро выработается иммунитет: она станет раскованней и начнёт получать от проклятья больше веселья, чем негатива. Хотя... это ведь бывший Барри... тогда не уверена...

— Тем более. Думаю, такой позитив против нечисти сработает не хуже, чем любой другой.

Чезаре хохотнул. Он все-таки рассчитывал в основном на свой план, но чистая логика подсказывала, что чем более эффективны будут проект Нарьяны, проект Лилии, проект Ячжи и тому подобное, тем лучше...

— Главный вопрос — смогут ли наши ритуалисты воспроизвести это. Потому что даже если конфликт удастся погасить, убедить мико помогать нам будет не так просто...

— В теории, до Йоля я смогу разобраться в том, как это работает, если сейчас получу динамику, а дальше: лекала, загрузка в инженерный сигма-проектор, и вот, готов фансервис-ган.

Ученая с мировым именем состроила няшную рожицу.

— Тоже вариант, — согласился шпион, — В любом случае, думаю, Уильямс лучше пока не знать об этом.

— Кстати, доза возвратной энергии слегка увеличилась, — заметила Рейко.

Чезаре молча кивнул. Это было косвенным подтверждением того, что он успел. Что не могло не радовать. Он верил в таланты Рейко, но предпочитал не полагаться в расчетах на непроверенные варианты. Поэтому пока что мир с храмом был нужен. А это значит, что мико должна была жить.

— Думаю, пусть пока повисит в коме, — кивнула японка, — Посмотрим, что я из этого смогу выжать.

— Что насчет повреждений мозга? — напомнил Чезаре, — Я согласен, что разбираться с ней сейчас будет излишне, но к моменту разбирательства с посланцами храма мне нужно знать результат...

— Проблем не будет, — кивнула учёная. Она даже не отвлеклась от дисплея, полностью поглощённая новым удивительным открытием.

— Хорошо, — ответил он, — Запись ритуала оставляю тебе: не знаю, поможет ли она, но думаю, не помешает. При случае взгляни также на протез Сикоры: тоже любопытная вещь.

— Угу.

Вообще-то, изначально Чезаре рассчитывал, что после самых тяжелораненых Рейко займется его рукой... Но быстро понял, что тут ему ничего не светит. Он хорошо знал этот взгляд: сейчас связь со всем, что не касалось исследования, у Рейко была где-то между уровнями 'шаман в священном трансе' и 'больной в состоянии клинической смерти'. И судя по всему, продлится это исследование еще долго.

Так как быть калекой на свидании с Марией ему совсем не хотелось, оставалось лишь найти специалиста среди студентов. Благо, у него были фрагментарные данные сигма-карты, позволяющие дать оператору возможность восстановления повреждений, но не проецирования полной копии.

Примерно как некогда солдатам указывали группу крови на нашивке.

Тадеуш не помнил, сколько времени прошло, но очнулся он уже в комнате. В своей и Лилии. Да. Даже не открывая глаз, он слышал, как девушка мурлычет себе под нос какую-то песенку. И от этого ему было еще больнее. От этого он еще сильнее чувствовал себя подлецом и мерзавцем.

Ведь тогда, будучи бесплотным духом, он мог заглянуть в себя без искажающей пелены 'Стрелы Амура'. И он понял, что все его чувства к ней с самого начала были ложью. Результатом эксперимента, почти увенчавшегося успехом.

Почти.

Он не хотел причинять боль этой милой и по-своему доброй девушке. Наверное, он смог бы притвориться... Лилия прекрасно умела распознавать ложь, но она помогла бы ему убедить себя же, что это правда. Он мог бы притвориться, если бы не одно но.

Те чувства, что защитили его разум в поединке с Джейком, были настоящими.

Не тот образ. Не тот образ...

— А, ты проснулся? — обрадованно воскликнула Лилия, после чего обернулась и протянула Тадеушу подносик с чищенными яблочками и стаканом апельсинового сока.

— Ага, — кивнул Сикора, стараясь сделать вид, что его ничего не беспокоит, — Спасибо за еду... и что потащила меня... Я, наверное, был жутко тяжелый... Я долго продрых?

— Недолго. Всего пару часов. С твоими ранами это даже не сон.

— А, на мне все заживает, как на собаке... Джейка, как я понимаю, не было? — спросил Тадеуш, достав телефон, после чего, потягивая сок, быстро проверил свою почту: мало ли, вдруг он что-то пропустил?

— Не было, — покачала головой девушка, — Видимо, его надежно закрыли от тебя.

— И на том спасибо, — улыбнулся поляк, после чего быстро набрал сообщение для Сони:

'Джейка взяли. Как у тебя успехи?'

Ответ был немного... своеобразным:

'Нормально. Мутирую в Дьявола'

Подняв же глаза, он наткнулся на изучающий взгляд Лилии.

— Ты мне что-то недоговариваешь, — сказала она.

— У меня есть несколько идей, но сейчас это всё на уровне предположений и гипотез, не более, — Тадеуш потер переносицу, — А ошибаться, учитывая Джейка, никак нельзя.

— Как скажешь, — ответила Лилия, отчего-то потускнев взглядом, после чего положила нарезанные дольки на тарелочку и встала с табурета, чтобы направиться к двери.

Тадеуш решил подождать с ответом Соне — вместо этого он встал, подошёл к собравшейся было уходить Лилии — и, приобняв за плечи, прижал к себе спиной, будто бы говоря 'не уходи'... При этом выражение его лица не изменилось ни на йоту.

— Так надо, — негромко сказала она.

— Уверена?

— Я не создана жить среди людей, — уклончиво ответила девушка, поводя плечами.

— Тогда я не вижу проблемы... — сказал Тадеуш, — Потому что я, судя по всему, не человек. И не только я.

— Я — человек, — покачала она головой, — Вот что это значит. Я не принадлежу ни одному из миров.

— А я — нечеловек, который всю жизнь был уверен, что он — медленно сходящий с ума человек. Так что мы сейчас примерно в одном положении. К тому же, разве не тебе я доверил свою спину? Оставишь её без защиты?

Из глаз Лилии брызнули слёзы.

— Я ничего не понимаю. Я хочу как лучше, а получается только хуже. Это Бред! Бред! Бред!

Закрыв слезящиеся глаза, девушка вцепилась в Тадеуша руками и впилась в его губы своими губами, как задыхающийся человек пытается вдохнуть воздух, а умирающий от жажды — впивается губами в бутылочное горлышко. И он ответил на поцелуй. Он не мог оттолкнуть ее сейчас.

Даже если все это было ложью.

Глава 11

— Ты бы хоть оделся, — хмыкнула Соня, едва Тадеуш оказался в ее комнате.

— А что, есть брэнды, шьющие одежду для духов? — улыбнулся в ответ Сикора, — Я бы не отказался ознакомиться с ассортиментом.

Да, он пришел к ней в виде духа. Тело осталось там, с Лилией.

— Ты ведь поняла это, когда меня увидела впервые, — несмотря на вопросительную формулировку, тон был скорее утвердительный.

— Нет, — покачала она головой, а затем вновь посмотрела в глаза духу. Глаза Сони изменились: радужка стала ярко красной, а зрачки стали вертикальными, словно у кошки, — Тогда я была Дьяволом в меньшей степени.

— А по мне, получилось даже мило, — улыбнулся поляк, осматривая глаза девушки, — Впрочем, как видишь, мы с тобой оба теперь ни там, ни там. Что планируешь? Продолжить метаморфозу?

— Для начала, избавить тебя от Джейка, — ответила она, движением головы отбрасывая волосы назад, — Благо, теперь у нас есть все необходимое.

— Есть, кстати, альтернативный вариант, — заметил Сикора, — Мне кажется, Джейк искренне считает, что именно он — нечеловеческая душа, и потому не боится попасть в Ад. Думаю, небольшое прозрение ему не помешает, а помимо этого... можно предложить ему 'спасение' от подобной участи, превратив в сигмафин.

Тадеуш пожал плечами, показывая, что вся эта идея — чистая импровизация.

— В принципе, и это возможно, но тогда связь ваших душ всё равно сохранится, — заметила Соня, — Не знаю, в какой форме она будет проявляться, но думаю, вам придётся остаться вместе.

— Не попробуешь — не узнаешь, а так как моя душа уже больше не столь привязана к телу, то, даже если меня затянет в сигмафин, я, скорее всего, смогу из него вырваться, — заметил Тадеуш, нагибаясь так, чтобы оказаться к Соне лицом к лицу, — а провести ритуал мы всегда успеем.

— Не думаю, что тебя затянет в него, — покачала головой девушка, — В конце концов, преобразование в сигмафин в определенной степени меняет и саму душу.

Кажется, эта фраза затронула какие-то неприятные воспоминания.

— Что ж, твое мнение по этому вопросу не может не обнадеживать, — Сикора позволил себе мягкую улыбку, — Кстати, тебе кто-нибудь говорил, что ты просто очаровательна, когда искренне беспокоишься о ком-то?

Соня вздохнула.

— Нет, не говорил... наверное, потому что я только вошла в тот возраст, когда должна получать подобные комплименты.

Она вновь посмотрела в глаза Тадеушу.

— К сожалению, сейчас я чувствую себя не очень хорошо... всё это странно... и от осознания, что я выгляжу как некто, отчаянно пытающийся вызвать к себе жалость, мне становится ещё хуже.

Сикора выслушал ее с самым серьезным выражением лица, после чего положил руку ей на плечо, стараясь, чтобы призрачная рука не провалилась куда-то в область груди девушки.

— Возможно, в чьих-то глазах ты и можешь казаться именно такой, но — не в моих. Ты ведь сама помогла мне выдержать, когда я был всего лишь хлипеньким, ничего толком не умеющим студентиком, который был уверен, что просто-напросто сходит с ума. Спасибо тебе, пани Соня.

— Так что ты решил? — улыбнулась она, — Тебе нужен Джейк-сигмафин?

— Я это решу, когда увижу его реакцию на 'великолепные' известия о дальнейшей судьбе его души... Но сейчас считаю этот вариант вполне жизнеспособным, — сказал Тадеуш и поцеловал ее. В губы. Выходило своеобразно, учитывая, что он был, по большому счету, бестелесен.

Этот поцелуй продлился всего пару секунд, после чего девушка удивленно отшатнулась назад.

— Ну... не могу я в тебе видеть воплощение всего христианского зла, хоть ты меня испепеляй адским огнем, — Сикора виновато улыбнулся, продолжая смотреть на пани Старки.

— Почему каждый тёмный дух пытается меня изнасиловать? — возмутилась она, — У вас что, другого способа выражать эмоции нет?

— Эй, вот уж что-что, а принуждать тебя я и в мыслях не держал! — ответил Тадеуш, не проявляя при этом никакой агрессии, но при этом не отпуская плечо девушки, — А что за дух к тебе приставал?

— Предыдущий Дьявол, — сказала она, просто разведя руками, — Он потом ещё отмазывался, что это всё для дела.

— Прости, — Тадеуш потупился и уткнулся взглядом в землю, почесав затылок, — Просто... ты мне и правда нравишься, пани Соня. Самое последнее, чего бы я желал — это будить неприятные воспоминания...

Уши Сикоры внезапно стали волчьими и виновато сложились домиком.

— Тогда, пожалуй, тебе, для начала, стоит завоевать право на поцелуй, — развела она руками, — Ты ведь знаешь, как это у людей бывает, верно?

Тадеуш продолжал улыбаться, глядя на Соню:

— Мы можем на секунду представить, что я 'глупый двоедушник', только-только начавший знакомиться с миром людей и желающий выслушать лекцию по этой сложной тематике.

Соня вздохнула и снова сложила руки на груди.

— Что ж... по крайней мере, сейчас я не чувствую ни раздражения, что я опять кому-то нужна, ни тоски, что не нужна никому.

Девушка склонила голову набок.

— Но вообще, ты старше меня и опытней. Это ведь тебе полагается завлекать меня на свидание, не так ли?

В ответ на это Тадеуш развел руками, и на его губах заиграла озорная улыбка, особенно когда он подметил то, что они с пани Соней сейчас напоминают отражения в кривых зеркалах, и для полного соответствия сложил руки на груди зеркально тому, как это сделала Соня:

— 'Сделай это неправильно'... Знаешь, с каждым днем в этой школе мне всё больше кажется, что этот способ имеет право на жизнь...

Он подмигнул девушке, глядя на неё тем заинтересованно-влюбленным взглядом, в котором ни на секунду не чувствуется похоти или жажды обладания.

— Уж прости, но это я Дьявол, а не ты, — капризно вздёрнула носик она, — Мне по статусу не положено проявлять инициативу.

— Ну, я-то по понятиям мира духов, пожалуй, вообще атавизм с кодовым именем 'не-пойми-что-и-сбоку-бантик', — улыбнулся Сикора, — Но зато у Дьяволов наверняка не прописано табу на свидания с такими существами. Не желаете ли посетить ярмарку в обществе 'самого лучшего в мире привидения с мотором'?

— Только если ты будешь физически в теле, — подперев щёку кулачком, Дьявол жестом велела Тадеушу уходить.

— Так и запишем. До скорого, пани Старки.

Рю разжал пальцы на мече и опустился на колено, после чего, уже не с высоты своего роста, завалился набок. Его трясло, как в лихорадке. Положив ладони на заболевшие глаза, зеленоволосый решил, что полежать — не такая уж и плохая идея...

Да, он все-таки убил екая. Уязвимым местом чудовища было сердце; ведомый Пустотой, Рю избежал смертельной атаки и нанес один точный удар. 'Стоять и стрелять'... Рьюго Хидакири тоже верил в это. Но в его случае это было 'стоять и рубить'. Как и всегда, Рю одержал победу. Но почему-то победителем он себя не чувствовал. Выиграв битву за свою жизнь, он проиграл битву за свое желание не убивать.

Он не мог сказать точно, сколько прошло времени, прежде чем он отдохнул, однако, аккурат в этот момент он увидел странную девушку с осенне-рыжими волосами.

— А-га! — громко сказала она, — Прогуливаешь!

Рю даже сел от неожиданности такой постановки вопроса.

— Э... У меня есть уважительная причина... Меня пытался убить дракон, сбросила со скалы мико, я нечаянно убил демона, а еще я правительственный шпион.

— Знаешь, чем отличается умный человек от мудрого? — спросила девушка, присаживаясь на корточки.

— Опытом? — неуверенно предположил Рю.

Рыжеволосая покачала головой:

— Умный человек всегда найдёт выход из сложной ситуации, а мудрый — в неё просто не попадёт.

— Значит, я не умный и не мудрый, — сделал вывод юноша, — И заблудился...

— Если ты заблудился — значит, не мудрый. Если не можешь найти выход — значит, не умный, — она пожала плечами, — Но ты не сможешь стать умным, если ты не хочешь искать выход.

— Выход? — не понял Рю, — Но я не понимаю, что происходит. А вы что тут делаете? Это место далеко от школы и небезопасно.

— А что ты делаешь? — развела она руками, — Это место далеко от школы и небезопасно.

Рю ясно понял, что она издевается над ним. В общем-то, вся эта школа была одним сплошным издевательством, так что он наконец вспомнил, кто перед ним.

— Вы ведь... Нарьяна, не так ли?

Девушка просто кивнула, чуть опустив подбородок к груди, а затем снова его подняв.

— И... Что теперь? — спросил юноша после долгого молчания, — Я ведь предатель. И, честно говоря, я никогда не верил в то, что в этой школе можно учиться так, как это официально заявлено. Я делал то, что говорят, и со всем соглашался, потому что не видел выбора, не знал, что думать и делать. Был в ловушке. Но, кажется, мне уже не страшно. Ни за своё будущее, ни за то, что может произойти со мной прямо сейчас. Может это и есть выход? Не думаю, ведь я по-прежнему ничего не понимаю и не знаю, что делать. То, что я увидел за это время... Сигма, распространённая тут, как электричество в обычных школах. Студенты, охотящиеся друг на друга ради экспериментов, попирающих свободу воли и мораль. Попытка организовать самоуправление всего этого, но при надзирателях, способных уничтожить в одну атаку тёмную ками или сигма-террористов мирового уровня. Массовое обучение тому, как обманывать друг друга эффективно и мысль о том, что 'на вас это всё уже действует'... Всюду оружие и полно людей, желающих им воспользоваться... не ради чего-то, а просто воспользоваться.

Рю явно устал перечислять свои грустные впечатления. Он опустил голову и нервно провёл рукой по зелёным волосам.

— Если это будущее Японии и всего мира... то... почему все с таким самодовольством им наслаждаются? Ведь оно ужасно. Я не знаю ответов на эти и многие другие вопросы. Ноэль-сама говорила, что это, так или иначе, для спасения мира. Но я не пониманию, как такое больное состояние коллектива внутри школы поможет спасти мир. Я сдаюсь и признаю, что я действительно агент правительства Японии, просто потому что с самого начала соглашался с их словами... как и после соглашался со словами своего куратора... а даже когда не соглашался... прекрасно знал, что всё равно сделаю, как скажут, если дело дойдёт до необходимости мне приказывать.

Рю опустился в сейдза, подобно приговорённому, и посмотрел на девушку, ожидая, наверное, чего угодно. Нарьяна улыбнулась. Казалось, она прекрасно знала, что он сказал, что хотел сказать и о чем промолчать. Он просто выразил словами ее мысли. Пожав плечами, директор начала рассказывать:

— Наверное, потому, что нормальный человек не готов ни физически, ни морально принять правила той войны, в которую мы собираемся ступить. Для того, чтобы стать сильнее, каждому нужен враг. Гуро, призраки и прочие гады — слишком слабы, чтобы мои студенты смогли стать достаточно сильными. Поэтому я позволяю им сражаться друг с другом. Ни одна тварь никогда не сможет стать столь же хищной, хитрой, жестокой и беспринципной, как человек. Студенты должны знать, как убивать, как создавать оружие и как обманывать, чтобы выжить в грядущей войне. Наверное, будь я человеком, я бы ужаснулась сама тому, что я делаю, но поскольку я уже год как вычислительная машина, мне не составляет труда принять эти правила.

Она развела руками.

— И они работают. Собравшееся здесь общество само приняло необходимость саморегулирования. Войска вокруг нужны только для того, чтобы удалить из эксперимента то, что может ему повредить, ведь у меня нет десятка лет, чтобы позволять себе терять ценные кадры. Таким образом, мы видим то, что должно быть: сколь бы ни был силён отдельный студент, его всегда победят остальные. Если он силён — хитростью. Если умён — силой. Если умён и силён — хитростью и силой. Они учатся находить чужие слабые точки и прикрывать свои. И, самое главное — они не ведают больше страха.

Нарьяна улыбнулась и подняла взгляд на небо, щурясь, совсем, как живой человек.

— Им неведом страх. Их система ценностей меняется. Уже сейчас некоторые из них способны выйти на превосходящего их в силе противника, просто потому что считают это правильным. Ты видел только худшее, потому что не хотел видеть лучшего. Разве ты не помнишь притчу о мудреце и двух путниках? В притче мудрец описал людей в одном городе двум путникам по-разному, а затем пояснил ученикам, что люди — везде одинаковые, и если доселе путник видел в окружающих только худшее или лучшее, то и здесь он такое увидит.

— Я так не умею, — сказал Рю, — В таких условиях невозможно никому верить или рассчитывать на помощь. Все слишком сложно. Такая система ценностей... После победы мир придется спасать уже от нее.

Нарьяна сделала няшную мордашку.

— Всё куда как проще. Это игра. И студенты — игроки. Система ценностей не выйдет за пределы их круга общения, да и, сводя общение к закономерности реакций, ты знаешь, чего хотят от тебя, и потому, знаешь, чего ожидать. Тебе будут помогать, когда это выгодно. И я сейчас хочу помочь тебе, потому что мне это выгодно.

Она открыла глаза и обернулась в сторону мёртвого онрё.

— Разве ты не можешь доверять мне, чьи мотивы тебе ясны, больше, чем странной птице, которая принесла тебе меч, но непонятно зачем?

— Это... очень необычные мотивы, — ответил Рю, — Но что нужно конкретно от меня?

Нарьяна поднялась во весь рост и неторопливым прогулочным шагом дошла до лежащего на земле демона. Проходя мимо, она вытащила из его сердца меч и перекрутила в руке, а затем, перехватив за лезвие, протянула Рю.

— Мне нужен сын Аматерасу, который сразит тёмных ками.

— А после победы?

Нарьяна улыбнулась и склонила голову к плечу.

— А после победы будешь освобождать Японию от худшего проявления сигмы на свете.

Рю аккуратно взялся за рукоять и принял оружие, развернув его клинком вдоль земли и удерживая меч на вытянутых руках перед собой. Оставаясь в сейдза, он молча поклонился, все так же удерживая оружие в ритуальном жесте. Нарьяна кивнула в ответ и сладко потянулась, ломая весь пафос момента.

— Знаешь, у русского десанта есть девиз. 'Никто, кроме нас'. Я хочу, чтобы ты взял его на вооружение. Ведь если мы не сразимся с тем, что угрожает миру... никто не сразится.

— Я... постараюсь быть полезным... если смогу. Но я не понимаю, что мне делать в большинстве случаев. А все ведут себя так, словно это естественно — знать, как надо вести себя в подобной школе, где нет безопасного места или человека...

— Привыкнешь, — кивнула она, — В конце концов, никто сначала не знал. Люди в конце концов привыкают ко всему.

— Даже к самому себе нелегко привыкнуть... Но я постараюсь.

— Ну и отлично. Пойдем, а то нечего нам сейчас в лесу делать.

— Да, — сказал Рю, поспешно поднимаясь и следуя за директрисой.

— Кстати, ты сейчас чуть ли не в самом низу по популярности в школе, — заметила она.

— А зачем нужна популярность? — спросил зеленоволосый, на ходу соображая, как ему нести меч без ножен.

— А зачем она не нужна? — поинтересовалась директор.

— Если она не нужна, о ней можно не беспокоиться.

— Но если она нужна, о ней нужно побеспокоиться, — в тон Рю ответила Нарьяна.

— А она нужна? — подозрительно спросил он.

— А разве нет? — не прекращала своих игр собеседница.

— Наверное, нет... — осторожно предположил Рю, который начинал уже чувствовать, что такое бесконечный цикл, даже будучи далёким от математики или программирования.

— А вдруг да? — продолжала улыбаться Нарьяна.

— А если да, то почему?

— А если нет, то почему?

Рю понял, что нужно аргументировать это так, чтобы не вышло просто вывернуть наизнанку.

— Ну... Э-э-э... В Японии не принято заботиться о популярности. Ведь человек должен исполнять свою работу, свой долг... Если он будет заботиться о своей популярности, то эта забота станет его работой. Бесполезной для людей.

— Вот это я и хотела от тебя услышать, — щёлкнула пальцами девушка, — Мысли. Если ты не говоришь мысли вслух, ты не можешь слышать себя со стороны. Мыслить вслух — лучшее лекарство от косности мышления. Когда ты начинаешь думать вслух, ты должен всё время что-то говорить, ты меня понял?

— Да, Нарьяна-сама. А разве важно, о чем я думаю? — удивился зеленоволосый.

— Важно не то, о чём ты думаешь, — покачала она головой, — Важно, что ты вообще занимаешься такой глупой вещью, как 'думать'.

— Э-э-э... Да? — еще больше удивился юноша, — А что же мне еще делать?

— Ты не поверишь, как много людей не думают, — пожала плечами девушка.

— И мне тоже надо не думать? — спросил Рю, который уже понял, что потерял нить разговора, но назад отступать было некуда.

— Вот сейчас ты не думаешь. А тебе нужно наоборот. Думать. И думать много. Желательно вслух.

— А о чем мне думать? — растерялся юноша.

— Для начала можешь подумать, о чём тебе сейчас лучше всего подумать, — заметила она.

— Но я уже столько обо всем думал... Что уже не знаю, о чем еще можно, — медленно проговорил Рю, честно пытаясь вспомнить, с чего начался этот странный разговор.

Тут же по носу юноши прилетел обидный щелчок.

— Не ищи отмазки, — сказала Нарьяна, — Думай, решай, строй логические цепочки. Никаких 'не знаю'. Это не мышление, а отмазка.

— Какие цепочки? — Рю чуть не споткнулся от неожиданности, — Я же ничего не понимаю! Меня просто выдернули из тюрьмы сюда и отправили гулять по этой безумной школе. Но я ведь не школьник, а заложник обстоятельств. Никто ничего не объяснил, а я уже тогда передумал столько всего... Вплоть до попытки ужесточить противостояние школы и правительства. Но потом я захлебнулся в происходящем внутри школы... Совсем.

— Отмазка! — сказала она и снова щёлкнула по носу.

— Я не понимаю, — сказал юноша, ошарашенно смотря на директора и чуть не уронив клинок с плеча.

— Попытайся, — упрямо сказала она.

— Чтобы попытаться, надо прежде опереться на что-то понятное и постоянное, — заметил Рю, потирая нос свободной рукой.

— Опирайся, — разрешила директор.

— А в этой школе ЕСТЬ что-то понятное и постоянное?

— Не-а.

— Отлично, — фыркнул Рю.

— Но все сложное состоит из простого!

— Например? — спросил Рю, который давно уже не видел чего-либо простого вокруг себя.

— Например, цепь, — ответила директор, — Цепь состоит из звеньев.

— А как цепь связана со мной и школой? — поинтересовался юноша.

— А кто её знает? — пожала она плечами, — Ты, например, сам существо сложное. Но если тебя разобрать на простые элементы, каждый из них будет куда более понятен в отдельности. Сердце, печень, кожа, идеи.

— Если студенты и простые элементы, — хмыкнул он, — То связи между ними, не говоря уж о преподавателях... Да и то, что я вообще ничего не знаю, тоже простоты не добавляет.

— Ты в судоку играл? — неожиданно поинтересовалась Нарьяна.

— Только в го.

— Оно и видно, — покачала она головой, — Так как в судоку участвуют всего девять цифр, однако их отношения друг с другом очень сложные, и по кусочку картинки требуется достроить её всю.

— Но разве все связи не должен понимать только лидер? — спросил зеленоволосый, — Я лишь делаю то, что мне говорят...

По носу Рю прилетел следующий щелчок.

— Короля делает свита, дружок.

— Оу! — только и сказал Рю, после чего замолчал.

В голове была ядерная солянка, щедро заправленная квасом от впечатлений последнего боя. Юноша понял лишь, что Нарьяна играет в другую 'игру', чем его куратор... Но что это значит для него и как себя вести в таких условиях он пока не понимал. Нужно было выждать и подумать? Или наоборот попытаться вытянуть еще информации? Рю не знал, только лишь почувствовал, как он устал, и еще что глаза до сих пор немного болят.

— О чём думаешь? — спросила его директор, явно не желавшая молчать.

— Я... думаю, что вы ведёте себя странно, Нарьяна-сама, — ответил Рю, — И отлично от поведения моего куратора, который предпочитает использовать стратегию... Правда, я всё равно не могу сейчас понять вас. Вы похожи на Ноэль как раз в том, что я не понимаю. Словно существо из другого мира. Может быть, у вас даже есть какие-то причины на спасение мира... отличные от необходимости спасения мира.

— Вот видишь, — улыбнулась она, — А ты говорил, что тебе ничего не понятно, а ведь в своём потоке сознания ты сумел сказать что-то правильное.

— Правильное? Что же?

— Я не принадлежу миру людей, — ответила Нарьяна.

Она выдержала небольшую паузу и продолжила.

— Я — рукотворное ками. Проект П.Р.О.М.Е.Т.Е.Й. компании G-Tech. Подлинный 'Бог из машины'.

— Я даже не знаю, хорошо это или плохо, — неуверенно ответил Рю.

— Наверное, хорошо. У меня ведь нет воли. Только программа, которая велит мне помочь человечеству выжить и выйти на новый виток эволюции.

— И... Каков же путь 'эволюции' человечества по вашему мнению, Нарьяна-сама?

Директор явно не собиралась щадить разум японца.

— Я не имею права решать за людей. Это их эволюция. Я могу лишь только подтолкнуть её. Но тебе следует радоваться.

Она остановилась и коснулась рукояти вакидзаси.

— Век меча вернулся.

Рю, однако, не радовался. Напротив, его ответ звучал печально:

— Раньше я думал, что меч — это орудие правосудия. Теперь мне нечему радоваться, Нарьяна-сама. Я знаю, что любое оружие — орудие убийства, и от этого не уйти даже святому. Не то что человеку вроде меня, убившему против своей воли и личности многих людей, которые заслужили это лишь тем, что шли за новым вопреки старому.

Нарьяна взялась за рукоять меча и поднесла лезвие к глазам.

— Знаешь... а ведь твои предки верили, что он — живой.

Директор небрежно швырнула его через плечо.

— Это не так. Этот клинок — лишь железяка. Всему виной самурай с калибуром вместо катаны. Вот его клинок был 'живой', а все эти поделки — лишь желание приблизиться к тому идеалу.

— Но такие люди, как я, способны сделать любой клинок 'живым'... в самом худшем смысле этого слова. Это часть эволюции? Разве сигма подталкивает людей? Тогда к чему? Я ведь всего лишь не хочу ни у кого отнимать жизнь и шанс на счастье...

Нарьяна слегка удивилась:

— Твой клинок не оживёт сам по себе, как этого не сделает кукла в руках мастера марионеток. Разве может быть живым нечто, не имеющее души?

— В сознании людей, на символичном уровне... нет разницы, — Рю опустил голову, — Я был кукловодом клинка и марионеткой чьей-то сигма-программы. А объяснять это могли как угодно... и каждому по-разному. Самая страшная ложь — это та, с которой жил всю жизнь. А культура Японии скорее примет сигму под видом понятной лжи про старинных ками и живые клинки, созданные иемото, нежели как испытание эволюции. Наверное, открытие сигмы — это всё же испытание... А я — одна из жертв эволюции, у которой никогда всё не получается с первого раза.

— В сознании людей и я — человек, и ты — ками, — пожала плечами 'Бог из машины'.

— Но я не могу быть постоянно ками меча, а вы не притворитесь человеком слишком хорошо, — ответил Рю, — Я не верю в силу клинка. Раньше я верил в силу правды, а теперь купаюсь во лжи. Меня обманули, а здесь ещё и объяснили, что так и должно было быть, что так работает этот мир. Интересно, что мне в нём делать, если я пришёл из того мира, где всё по-другому? И вам нет смысла спасать человечество, которое не признает в вас человека. Всё это... странно и неправильно.

Нарьяна выслушала его, не перебивая. А затем дала свой лаконичный ответ:

— Ну и что?

— Не знаю, — ответил юноша, — Но мне плохо от осознания этого. Я не часть новой эпохи, несмотря на то, что я амагус. И даже не часть эпохи меча, несмотря на мои навыки. Кажется, я пришёл из того времени, которого не существовало, не существует и не может существовать в принципе, которое могла родить только ложь.

Он посмотрел на выброшенный меч и понял, что без него ему всё же приятнее идти.

— Иногда так бывает, — сказала Нарьяна, положив руку ему на плечо, — Мы с тобой — те, кто не должен был существовать, но мы существуем. У нас с тобой небогатый выбор. Всего три варианта: помочь живущим, попытаться навязать им наш мир, или же просто умереть никому не интересными кусками плоти.

— Но как я могу помочь? — спросил Рю, — Опять взять в руки меч, забыть, что я уже делал такую ошибку?

Директор лишь развела руками.

— Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Нельзя стать великим, ни разу не ошибившись.

— Мне не нужно величие, — покачал головой юноша, — Моя слава всегда будет запятнана кровью. Даже если я заслужу искупление, мир не забудет, кто я такой. Все, что мне остается, это... Остановить подобных мне, после чего уничтожить себя.

Рю начал слегка дрожать. Кажется, та идея, что он озвучивал, сейчас настолько ясно предстала перед его внутренним взором во всей перспективе времени, что юноше стало не по себе. Он тяжело сглотнул слюну и тихо добавил:

— Иногда кажется, что я схожу с ума. Верю ли я в то, что сейчас сказал?

— Почему нет? — снова пожала плечами Нарьяна, — Забудь об ограничениях. Прошлое остаётся в прошлом, а будущее ещё не наступило. Но мы живём в 'сейчас', когда будущее становится прошлым.

— Беседуя с вами, чувствуешь себя не таким уж сумасшедшим... — мрачно заметил Рю, — Я ничего не понял из этой вашей фразы, но я попробую помочь миру. Даже если он не будет этого хотеть. А вы поможете мне, если я не выдержу? Если стану чем-то вроде того существа, что я убил сегодня...

— Этим займётся Ноэль, — прервала его Нарьяна, кивая в сторону уже показавшегося корпуса школы, — Мой век подходит к концу. По всем расчётам я должна скоро умереть. Она молода и неопытна, но я и не планировала позволить ей действовать одной. Она — не я. Ей этого не дано.

Рю посмотрел на нее без удивления. Он устал удивляться.

— Но ведь без вас Школы не будет, и все придется начинать сначала...

— Да, — кивнула она, — Ей придётся всё начать сначала.

— Но зачем? Я не понимаю. Вы же говорили, что ваша система обучения работает.

— А моя система обучения, быть может, и не умрёт со мной, — улыбнулась директор, — Просто так надо. Я должна умереть, когда придёт время.

— И чем это поможет? — спросил он, — Без вас у вашего плана меньше шансов. Это разве логично?

— Это логично. Просто у тебя слишком мало данных, чтобы оценить эту логику... Кстати, мы почти пришли. Как раз к ярмарке.

— В смысле? — не понял зеленоволосый, — Ярмарка — это же где торгуют?

Он сам поморщился от глупости своего вопроса. Вокруг действительно было непривычно многолюдно для внутреннего двора ЗШН. И многие из этих людей казались такими... обычными. Не безумные ученые, не священники-убийцы, не девочки-волшебницы, не человекообразные вычислительные системы и даже не птицы с мечами. Впрочем, были тут и не только они. Торговлей занимались, похоже, в основном студенты, — по крайней мере, вон ту девочку, торговавшую всякой снедью, Рю точно видел на лекции.

— А ещё когда все веселятся, — кивнула Нарьяна, — Кстати, спасибо, что напомнил.

Она залезла в карман юбки и извлекла оттуда стопку зелёных бумажек с циферками.

— Что это? — спросил Рю, глядя на бумажки. Затем, поняв, что на этот вопрос ответ очевиден, задал другой, — Точнее, зачем?

Нарьяна, однако, ответила на оба:

— Деньги. Чтобы тратить.

— Но ведь все на самом деле не так просто? Я же знаю заранее... — предположил юноша, — И у этой ярмарки цель далека от торговли или развлечения...

Зеленоволосый огляделся вокруг, пытаясь понять, чем занята вся эта толпень народу, если присмотреться к отдельным людям. Кажется, они просто... веселились. Люди ходили между палатками, тратили фальшивые деньги на вполне настоящие кушанья или на аттракционы, среди которых был даже кукольный театр с самыми настоящими живыми куклами, которые танцевали и пели без участия человека.

— Нарьяна-сама, это люди из деревни, ведь так? Разве они не опасаются школы и студентов?

— Для того и затеяна эта ярмарка, — кивнула она, — Непонимание — одна из важнейших причин страха.

— Но разве они поймут что-то, просто погуляв на ярмарке? — не понял Рю.

— Важно, что они будут думать, что понимают.

Рю озадаченно кивнул и подумал, как бы отсюда с его запачканным нарядом смыться:

— Я пойду переоденусь, Нарьяна-сама?

— Иди.

Спускаясь в подземные лаборатории, Чезаре позорнейшим образом смалодушничал. Как бы ни была велика потенциальная польза от возможного пересечения с Юной, но низменное человеческое желание иметь две руки оказалось сильнее. Поэтому он построил свой маршрут так, чтобы спуститься в подвалы с противоположного входа.

Шел он быстрым шагом, на ходу отмечая, что служба безопасности уже исполнила все распоряжения. Что ж, с этой стороны проблем можно не ожидать.

Первые проблемы появились, когда он уже дошел до лаборатории Эрла. Один из псевдоживых механизмов — кукла Элизабет — пояснила, что хозяин ушел на ярмарку и вернется нескоро. Это было неудачно, потому что из основных кандидатов в лекари остался всего один. Точнее, одна. Кошмар Всея Школы, Демон Максвелл, или просто Фрея.

И вот тут-то возникла вторая проблема. Потому что подойдя к дверям лаборатории, Чезаре еще снаружи услышал отчаянный женский крик:

— Пусти! Пусти меня, ублюдок!

Из возможных трактовок услышанного одна выходила вперед с солидным перевесом по вероятности. Чезаре решил, что стоит вмешаться: имея традиционные взгляды на взаимоотношения полов, он недолюбливал насильников... Да и вообще, за время Весны и Войн Хаоса успел слегка привыкнуть к амплуа спасателя девиц.

Однако, он все же был достаточно предусмотрителен, чтобы не кидаться очертя голову без подготовки. Прежде чем открывать дверь, он скорректировал свои иллюзии. Визуально его правая рука вновь была цела, и более того — сжимала угрожающего вида револьвер, напоминающий тот, которым пользовался Белый Робин. 'Маузер' же в левой руке, напротив, стал невидимым. Такой нехитрый обмен должен был запутать нападавшего, если это окажется кто-то серьезный.

Да уж, очень серьезный. Пинком открыв дверь лаборатории, Чезаре увидел, как Фрея пинает ногой в пах навалившегося на нее Тайама Рокиа. Без особого эффекта, что и немудрено: если сигма-гибриды были схожи по своему устройству с сигма-зомби, то и болевой порог у них был выше, чем у людей. Мария чувствовала все, почти как человек, потому что в ее случае целью проекта было дать ей возможность жить, как человек. АТА же ставили целью создание идеальных солдат.

— Ну и что у нас здесь? — громким комментарием Чезаре привлек внимание к себе и нацеленному на Рокиа пистолету, — В прошлую нашу встречу вы приставали к Зазе. Растете, юноша.

— Профессор, вы, как всегда, крайне вовремя, — сигма-гибрид развернул голову почти на двести семьдесят градусов, — Блюдете мораль студентов денно и нощно?

— Почти, — ухмыльнулся шпион, — Если бы вы не прогуливали лекции, были бы в курсе, что я и мораль — вещи слабо совместимые. И тем не менее, я настоятельно рекомендую вам, как подобает аристократу, выполнить просьбу дамы.

Тайам оскалился в ответ, и по телу Фреи прошел синий электрический разряд. Девушка дернулась и упала в обморок. Глаза Чезаре опасно сощурились:

— Использовать свои способности против других студентов — основание для объявления охоты. Если же вы немедленно не подчинитесь и не уберетесь отсюда, вы рискуете уже не охотой — устранением.

— Сплошная предвзятость, — возразил Тайам, — Ее током шарахнуло! Меня, между прочим, через нее — тоже. Или разбираться в ситуации перед вынесением обвинения для вас слишком сложно?

Кардинал расхохотался:

— Вам пора перестать мерять интеллектуальный уровень окружающих по себе, юноша. Нарьяна не всегда будет давать вам второй шанс.

Он резко перестал смеяться и холодно добавил:

— Убирайтесь, синьор Рокиа. Последнее китайское.

Тайам нахмурился.

— Спокойнее надо быть, профессор. Я не сделал ничего... Наказуемого правилами этой школы.

— Прежде чем говорить о том, сделал ли ты что-нибудь наказуемое правилами, правила не помешало бы прочитать, — ответил Чезаре, — А ты думал, в сказку попал? Сейчас я досчитаю до трех. И когда я закончу, я тебя здесь не увижу. Comprendo?

— Ни к чему нервничать, — развел руками суперсолдат, — Я уже ухожу. А насчет Нарьяны... Увидим, профессор. Она как раз ценит настоящий интеллект.

С этими словами он поторопился выйти, пока последнее слово за ним. Чезаре молча покачал головой, потянувшись обрубком правой руки к лицу. Лилит ведет себя взрослее, чем этот мальчишка... И вреда от нее меньше. Интересно, а если бы он сейчас нажал на спуск, Мария стала бы говорить, что это всего лишь ребенок?..

Тем не менее, когда Рокиа вышел из лаборатории, Чезаре убрал больверк. Закрыл дверь, после чего повернулся к Фрее, проверяя ее состояние. К счастью, разряд был не особенно сильным. Найдя в аптечке нашатырь, кардинал легко разбудил 'спящую красавицу'.

— Цела? — спросил он, добавив в голос тщательно отмеренную дозу сочувствия.

— Вроде, — ответила девушка, а затем резко села на своём лежбище, — Что случилось?

— Рокиа, — пожал плечом Чезаре, — Вырубил тебя электрическим разрядом.

Он намеренно не стал делиться подробностями. Пусть представит в меру своей фантазии. Тем сильнее будет эффект.

— Вот гад! — воскликнула Фрея, рассеяно потирая висок, — Он же просто ни с того ни с сего начал меня домогаться, и... Спасибо, кстати. Вы появились как раз вовремя.

Только сейчас она увидела уже не скрытую иллюзией культю и пару раз глупо моргнула.

— Не за что, — ответил шпион, затем, перехватив ее взгляд, добавил, — И да, я пришел сюда в надежде, что ты поможешь с этим.

Он чуть помахал обрубком руки.

— Э-эм... — растерялась студентка, — Я, конечно, могу помочь... а что доктор Кеншу?

— У нее свежий материал для исследований, — отмахнулся Чезаре, — Как следствие, в ближайшее время ей внешний мир глубоко фиолетов. Так что, надеюсь, ты еще помнишь, как отращивать конечности, не отхватив при этом что-нибудь нужное.

Он чуть улыбнулся, показывая, что это всего лишь шутка. Ну не мог он удержаться от этого, общаясь с создателем трансгендерных преобразований.

— Конечно, помню, — гордо ответила она, — В конце концов, я уже дошла до трансвидовых преобразований!

— Я в курсе, — кивнул Чезаре, — Но мне надо всего лишь отрастить руку... Одну, — на всякий случай уточнил он.

— А больше ваш мозг без дополнительной перенастройки и не потянет. Прошу вас, ложитесь.

Профессор не стал продолжать пикировку и привычным движением лег в гроб.

— Может, всё-таки, усилим сердечную мышцу? — с каким-то пугающим энтузиазмом спросила Фрея, — Или попробуем устойчивую к ядам печень?

— Нет, не стоит, — покачал головой он, — Меня мои сердечная мышца и печень вполне устраивают.

Подопытным кроликом он уже побыл в юности, и возвращаться в этот период ему не хотелось. Да и не особенно он одобрял трансгуманизм: как ни смешно, но он всерьез считал важным оставаться человеком в как можно большей степени.

— Ну вот все вы так, — расстроенно протянула девушка, — Ой, а что это на ладони? Шрам? Откуда? Он вам нужен?

— А, это... — чуть поморщился Чезаре, — Если его не потребуется воссоздавать отдельно, то лучше оставь.

— А что это за шрам? — полюбопытствовала Фрея.

— Это с детства. Память об одном дне рождения.

Фрея не стала расспрашивать далее, видимо, поняв каким-то чутьем, что это болезненные воспоминания, которые лучше не бередить. Остаток процедуры они провели в молчании.

В скором времени Чезаре вылез из сигма-проектора. Затем, растирая восстановленную руку, кивнул Фрее:

— Спасибо.

— Я так понимаю, этот Рокиа так и будет дальше бродить по школе, как неприкаянный гуро? — на всякий случай спросила экспериментаторша.

— К сожалению, Нарьяна верит, что из него может выйти толк, — ответил кардинал, — Я, конечно, постараюсь что-нибудь придумать... Но на данный момент, честно скажу, сделать можно мало что.

— Иногда я жалею, что у нас не войны Хаоса... — несмотря на слова, Фрея вряд ли бы сделала хоть шаг к их возрождению. Слишком уж мирной она была, — Что ж... удачи, профессор Финелла.

Чезаре пожал плечом. Сказать в утешение было особо нечего: без прямого приказа Нарьяны устранения не будет. А пока Рокиа не совершит еще чего-нибудь, приказа не будет. Ну, а охота... Непохоже, чтобы первый опыт особо вправил ему мозги или что там у него вместо них. Да и вообще, Чезаре не слишком верил в эффективность этой меры: слишком уж легко было уменьшить ее воспитательный эффект почти до нуля. А Нарьяне только это и надо было: заставить студентов думать, как получить от наказания минимальный ущерб. Шпиона это злило.

— Спасибо, — повторил он и вышел из лаборатории.

Он как раз думал, что не помешает переговорить с Лилит о Елене, когда на модуль связи поступил звонок от Эйхта.

— Беда, Финелла, — сообщал тот, — Елена фон Рейлис вышибла себе мозги.

— Что!? — Чезаре был, мягко говоря, в шоке от такого известия, — Точно себе?..

— Точно, — ответил Эйхт, — Точнее некуда. Судя по характеру повреждений, она не собиралась восставать из мёртвых. Определённо, с этого мозга уже нечего считывать.

— Какова вероятность инсценировки? — задал первый пришедший на ум вопрос шпион.

Такой поворот не укладывался у него в голове. Елена фон Рейлис — и самоубийство? Фройляйн Идеал, образец арийской твердости духа, сделала столь... слабый и малодушный выбор? Он верил в это не больше, чем полгода назад поверил в смерть Рейко от лап гигантских насекомых.

— Спроси ты меня полгода назад, сказал бы, что нулевая: куча свидетелей, боевые патроны в ворованном оружии и наконец, тёпленький труп с мозгами на стенке. Однако сейчас скажу, что вероятность высокая. Причём по тем же причинам.

— Оцепите весь этаж, — приказал Чезаре, — Никого не впускать и не выпускать, в том числе через окно и вентиляцию. Уточните коэффициенты 'Хроноса' и поставьте кордоны в соседних временных линиях. Составьте полный список свидетелей; к допросу не приступайте, пока я не осмотрю место преступления. И еще, найдите Воланда и Норму.

— Норму? — не понял безопасник, — Она-то тут при чем?

— Мне известно, что Воланд качал с нее информацию. Вероятно, она рассказала ему что-то о 'Хроносе', либо об ошейниках. Пусть ваши люди выяснят, о чем он с ней говорил. Кстати, где это произошло?

— Коридор женского общежития, — ответил Эйхт, — Самый конец, у окна.

— Выделите следопытов: проверить наличие следов под окном, — добавил Чезаре, — А я отправляюсь к вам.

— Понятно, — ответил Питер, — В общем, поднимайтесь. Начало ярмарки — знатное.

Поднявшись на первый этаж, кардинал в первую очередь увидел собравшуюся в главном зале, поближе к женскому общежитию, толпу зевак. В такой толпе затеряться несложно. Что более важно, к моменту, когда они приступят к допросу, свидетельства очевидцев и домыслы тех, кто прибежал уже после, окончательно перепутаются между собой. Так что на свидетелей надежды мало, нужно разбираться самим.

— Мы связались с Нормой, — сообщил Эйхт, — Она рассказала Воланду о расположении взрывчатки в ошейнике, но настаивает, что даже Елене не хватило бы точности избавиться от нее, не вызвав детонацию.

— Если только... — Чезаре понял, где искать последний фрагмент мозаики, — ...она не усилила свои способности.

— Проект 'Гармонизатор'? — переспросил майор, — Но он же недоработан. Я интересовался им: кроме способностей, он увеличивает также силу, скорость реакции, болевой порог. Но он же...

— ...действует всего четыре-шесть секунд, — закончил за него Чезаре, — Но cevere, чтобы нажать на спуск, хватит и одной! Где сейчас Альва!?

Пару секунд в эфире была тишина: Эйхт проверял данные.

— Там же, в зоне оцепления. Она попала в обзор одной из камер, даю отметку. И еще... там рядом с ней девушка со скрытым лицом, по фигуре похожая на Елену.

— Это она! — одновременно сделали вывод они.

— Подводите группу захвата, — приказал Чезаре, — Пусть вступают по моему сигналу. И ни в коем случае не стрелять на поражение. Брать живой.

Отдав эти приказы, он накинул на себя 'камуфляж'. Продвижение через толпу замедлилось еще сильнее, но по крайней мере, он мог рассчитывать, что высокий рост и красная мантия не приведут к тому, что Елена заметит его первой.

Да, это действительно была она. Переодевшись в джинсы и кожанку вместо старомодного платья и спрятав лицо под широкополой шляпой и шейным платком, виконтесса могла быть неузнанной теми, кто не знал, на что смотреть. Но она ничего не могла поделать с идеальностью каждого жеста, бывшей оборотной стороной ее дара амагуса. Идеальный выстрел — идеальное поведение. Бороться с этим было для нее так же сложно, как для Чезаре — не выпендриваться.

Помимо нее, шпион увидел также Воланда, — тоже прячущего лицо, но шапку, напротив, снявшего, — и Альву, одетую в какое-то бронебикини. В данный момент заговорщики как раз азартно спорили:

— Вообще-то, я не про Лесли, а про ваши ошейники, — говорила Альва.

— А что с ними? — с показным удивлением изогнула бровь Елена.

Как назло, за шейным платком не было видно, что же с ними.

— Предположение подтвердилось, — сообщил Чезаре по модулю связи, — Пусть группа захвата окружает нас, пользуясь прикрытием толпы. Когда начнется операция, сделайте выстрел в воздух: это должно рассеять толпу. И готовь глаз: я включаю прямую трансляцию.

Киберимплантат Эйхта, заменявший родной глаз под темным стеклом, давал весьма широкий набор функций, от инфракрасного зрения до раздачи вай-фая. Больше всего, однако, он был известен из-за очаровательной привычки майора смотреть по нему порно во время скучных заседаний Высшего Совета. У Чезаре давно уже чесались руки тихонько эту штуку хакнуть, но что-то ему подсказывало, что в этом случае быть бы ему битым...

— Это ведь ты их с вас сострелила... В любом случае, у вас их сейчас нет, — 'спалила' немцев Альва.

— Может, скажешь громче? — поинтересовалась Елена, пока её брат как бы 'невзначай' заходил шведке за спину.

Во всеобщей толкучке на эту беседу никто не обращал внимания.

— Думаю, все слишком заняты трупом, чтобы обращать на нас внимание, — пожевала губами шведка.

— Неправильно думаешь, — ответила Елена, возлагая руку на пластиковую рукоять пистолета.

Маркер для пейнтбола. Ну конечно. Никто в здравом уме не выдал бы арестованной сигма-террористке настоящее оружие. Не говоря уж о ее личных больверках, Пустоте и Бездне. А маркер — это всего лишь игрушка. Он безобиден...

Но только не в руках амагуса-стрелка.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Альва, но Елена ее проигнорировала.

— Может... поговорим? — спросила она, глядя прямо на Чезаре.

— Когда я не допускаю возможности поговорить, я стреляю без промедления, виконтесса, — заметил он, не торопясь, однако, сбрасывать маскировку. В который раз за сегодня завертелся в его позвоночнике модуль реакций, отравляя кровь лжесвященника, но давая шанс при необходимости потягаться в скорости с боевым амагусом.

Ведь он привык учитывать все варианты.

— И почему я всегда оказываюсь на самых первых рядах? — поморщилась Альва.

— Потому что лезешь не в своё дело, — резонно заметил Воланд.

— Мы просто хотели быть свободными, — не обращая на них внимания, сказала Елена, — Неужели это так много.

— Никто из нас не свободен до конца, виконтесса, — философски ответил Чезаре, — Не каждый даже волен выбрать, насколько ему быть несвободным. Вы ведь знаете это не хуже меня. Вы ведь, как и я, всю жизнь были связаны долгом.

— Долгом перед своей страной, — парировала девушка, — Не перед вами.

— Долг перед страной лишил вас вашей свободы, — нисколько не смутился он, — И трюки с 'Хроносом' не изменят этого. Бросьте оружие, виконтесса. Вам все равно не дадут уйти.

— И после этого ещё нашу семью называют чудовищами... — произнесла она, медленно убирая руку от рукояти пистолета.

Она не плакала: арийская аристократка не могла позволить себе такое проявление слабости. Но не нужно было быть гением психологии, чтобы услышать горечь в ее словах.

И Чезаре повелся на это.

— Не стоит драматизировать, виконтесса, — поморщился он, — Вы отнюдь не глупы и не хуже меня понимаете причины такого решения.

И лишь память о том, как он сам убил ее брата, позволила ему хоть как-то среагировать. Когда Елена вдруг выхватила пистолет, кардинал нанес удар. Бритвенно-острая леска перерубила пластиковую рукоять, но виконтесса успела выстрелить.

'Ошибка: запоминающее устройство повреждено'

Удар шарика с краской пришелся точно в висок, превращая и без того рыжую шевелюру профессора в кроваво-красную. Из-за точности или еще из-за чего, но попадание оказалось каким-то слишком уж болезненным, — примерно как удар памятной тростью полковника. Вероятно, оно было даже смертельным... Было бы, если бы виконтесса знала чуть больше о киберулучшениях, внедренных в тело агента PSIA. Например, о принявшем на себя удар модуле памяти.

Чезаре упал на пол, лицом вниз, на ходу сбрасывая с себя все иллюзии. Если Елена думает, что убила его, — что ж, ни к чему разубеждать ее раньше времени. Тем более, что толпа начала разбегаться без усилий службы безопасности, и группа захвата вот-вот подойдет.

— Проверь его, — приказала виконтесса.

Воланд подошел к телу кардинала и пнул ногой, после чего склонился, чтобы проверить пульс. Самое время. Чезаре оттолкнулся от земли, вскакивая, — и одновременно подсекая леской ноги амагуса. Не дожидаясь, пока тот приземлится, шпион бросился к Елене. Нужно было задержать ее... И как-то пережить период, когда Воланд поднимется, и они насядут на него вдвоем.

Виконтесса смело двинулась ему навстречу. Оружия у нее больше не было, но казалось, это не волновало ее: она попросту сложила пальцы 'пистолетиками'. Стрелять из них она, естественно, не могла, но вот в ближнем бою... Удар в лицо для стопорения рефлексов. В последний момент шпион успел наклонить голову, чтобы защититься от смертельного удара в кадык, но Елена уже рывком перешла в слепую зону.

По всем записям она не могла действовать с такой скоростью и точностью... Но похоже, гармонизация значительно расширила ее возможности. Чезаре не успел повернуться, как его позвоночник пронзила острая боль, и он почувствовал, как мир вокруг ускоряется. 'Форсажа' больше не было.

Однако, он продолжал сражаться. Развернулся он как раз вовремя, чтобы подставить предплечье под монету, брошенную, как сюрикен, в район дуги аорты. После чего попытался ответить хуком справа. Удар, однако, вышел скользящим: Елена отшатнулась назад, выхватывая две новые монеты.

А тем временем Альва покачала головой и хлопнула в ладоши. Чезаре почувствовал слабость и сонливость. Краем глаза он заметил, что и Воланду тяжело подняться, а группа захвата практически валится с ног.

— Баю-баюшки-баю, — хихикала шведка.

Елена единственная, кажется, осталась незатронутой. Она швырнула монеты в грудь лжесвященнику, и на этот раз из-за слабости он не успел отразить их. На красной мантии этого было не видно, но Чезаре четко понял, что он ранен. А тем временем виконтесса перешла в наступление, сбивая его с ног ловкой подсечкой.

Нужно было что-то делать с этой слабостью... И Чезаре вспомнил о том, что Рейко говорила о противостоянии Робину в теле Альвы. Тогда это не пригодилось, потому что ЭМИ и так разрушило связь тела и сигмафина. А вот сейчас...

Елена покачнулась на мгновение, как и сам Чезаре. Но главное — сонливость прошла. И прежде, чем немка успела понять это, он ударил коленом в живот. Даже тренированное женское тело к таким атакам гораздо более уязвимо, чем мужское, и Елена согнулась от боли. Не давая ей оправиться, Чезаре сместился, чтобы девушка стала 'живым щитом' между ним и поднимавшимся Воландом. Грубо схватив девушку за руку, кардинал торопливо обмотал леску вокруг ее запястий.

— Готов убить ее? — криво усмехнулся он, приставляя нож к ее горлу.

Воланд остановился, колеблясь. Колебания эти, однако, длились лишь пару секунд. Затем Елена коротко кивнула. Ни секунды не сомневаясь, Воланд рванулся вперёд... а затем ноги его и Чезаре подкосились, мышцы расслабились: Воланд как тряпичная кукла летел вперёд, а Чезаре — заваливался назад. Кажется, Альва оправилась от удара и попыталась повторно влезть на горячую плиту.

Пальцы почти не слушались, и закончить узел шпион не мог. В довершение всего, на него упала Елена, а поверх нее — Воланд.

— Успокойтесь вы уже! — требовала Альва, вытянув руку в сторону троицы.

Однако, ее никто не слушал. Елена пыталась выпутаться из 'бутерброда', не обращая внимания на режущие запястья путы. Чезаре это положение совсем не устраивало, и отталкивая Воланда ногой, он снова нажал, на этот раз локтем, на кнопку ЭМИ-излучателя.

Альва упала на пол. Елена, напротив, почти выпуталась... Лишь чтобы увидеть нацеленный на нее ствол пистолета в руках безопасника.

— Попалась, — резюмировал он. Теперь, когда сонные чары не действовали, группа захвата смогла вступить в дело.

— Как всё легко ломается из-за идиотов, — устало проворчал лежащий на спине Воланд, словно бы ему в нос не смотрел пистолет.

— И не говори, братец, — в тон ему ответила виконтесса.

— Как самокритично, — заметил Чезаре, поднимаясь на ноги, — Мы с вами еще проведем разбор полетов после того, как вам окажут первую помощь. Отведите их в карцер и рассадите по разным камерам... Всех троих.

Он прекрасно знал, что Альва не участник заговора: ее использовали втемную. Но полагал, что ночь в карцере пойдет ей на пользу и отучит от самодеятельности вроде ее массовой атаки.

— В таких случаях нужно сказать что-нибудь пафосное, — заметила Елена, прервав свою речь, когда ей надели наручники на раненные запястья.

— У меня закончились каламбуры, — ответил Воланд.

Чезаре попробовал подвигаться, проверяя, исчезла ли слабость после магической атаки. Затем двинулся следом за пленными. Заговор Рейлисов подошел к логическому завершению раньше, чем планировалось, и ему категорически не хватило времени на подготовку. Придется идти ва-банк. Излишний риск, но выбора не было: на Елену фон Рейлис он возлагал большие надежды, и если ситуацию сегодня же не скорректировать, с ними с гарантией качества придется распрощаться. Воланд был меньшей проблемой: хоть и более умный, чем притворялся, он был ведомым. Если удастся завербовать Елену, то и с ним проблем не будет. Наконец, Альва... Он планировал включить ее в проект 'Тампль'. Но кардинал содрогался при мысли, что офицер будет во время битвы с нечистью в массовом порядке усыплять своих же солдат.

Безопасники не отличались особой вежливостью. Всё же они сейчас были скорее тюремщиками, чем охраной. Разоружив Елену и 'по-быстрому' обработав её раны, они поместили её в карцер. Она пару раз пыталась вырваться, пользуясь элементом неожиданности, однако солдатня была готова к этому и без лишнего джентльменства пояснила ей, что так делать не стоит. Безопасник готов был уже закрыть за ней дверь камеры, но Чезаре остановил его и сам зашел следом.

— Ну что ж, виконтесса, начнем разбор полетов? — нарочито беззаботным тоном начал он, — В целом, я оценил бы ваш заговор на 'четыре с минусом'. Начнем с хорошего. В первую очередь это использование 'Хроноса', чтобы запутать след. Поздравляю: даже я до такого решения не додумался.

— Это была импровизация, — вяло заметила девушка, проводя за спиной рукой, пытаясь найти такое положение, в котором браслет наручника не тревожил бы рану от лески.

— Вот как? — поднял бровь Чезаре, — Это многое объясняет. А я уж хотел назвать вторым успехом то, что вы не поддались на мой блеф и вместо того чтобы залечь на дно, дав мне таким образом время на подготовку, пошли ва-банк. Это и плюс, и минус: с одной стороны, из-за этого я вмешался позже, чем предполагалось. С другой, именно отсутствие времени на подготовку с вашей стороны лежит в корне основных ваших ошибок.

— И, что теперь? Охота? Устранение? Нудная лекция? — не глядя в глаза учителя, спросила виконтесса.

— Для начала последнее, — усмехнулся он, — Дальнейшее зависит от многих факторов, и не в последнюю очередь от ваших ответов в этом разговоре.

Она подняла взгляд на Чезаре.

— А чего вы ожидали от нас? Что мы смиримся? Будем участвовать в этой дурацкой игре? Раскаемся в своих грехах и будем посыпать голову пеплом? Может, проникнемся дружеской обстановкой школы?

— А за вами водятся такие серьезные грехи, виконтесса? — поинтересовался Чезаре, — Может быть, вы пытались устроить массовую сигмафикацию по указанию безумного сигмафина?

— Если вы не считаете четыре теракта, в ходе которых погибло не менее тысячи человек, серьёзным грехом, то, пожалуй, что нет.

— Теракты... — фыркнул Чезаре, — У половины студентов здесь найдется свое личное кладбище, виконтесса, а у преподавателей, пожалуй, у всех. Я не собираюсь судить, кто из этой тысячи человек заслужил смерть, и стоило ли этого то, за что вы боролись: в конце концов, я не знал никого из них, да мне это и малоинтересно. Мы даем шанс каждому, как любит повторять Нарьяна.

— Тогда в чём смысл, герр Финелла? — хмыкнула она, — Для чего тогда эта тюрьма?

— Как зачем? Чтобы вы не натворили чего-то вроде недавнего заговора! — ехидно ухмыльнулся шпион, — Если же под столь драматическим определением вы понимаете свое пребывание в школе... Ваш брат подложил вам крупную свинью, виконтесса. Никто не верит, что когда Она вновь заявит о себе, вы останетесь в стороне. И я не верю.

Елена фыркнула.

— Тогда почему бы просто не убить, а? — девушка покачала головой, — 'Мы даём шанс каждому'? Какая гнусная ложь: ведь никто не верит, что что-то может измениться.

— Я этого не говорил, — возразил Чезаре, явно ожидая уточняющих вопросов.

Пока все шло по плану. Эмоциональная реакция разбалансирует и делает уязвимым... А Елена была молода и тяжело переживала поражение. Ее реакция была подлинной.

— Разве? — презрительно фыркнула она, отводя взгляд.

— Именно, — спокойно ответил кардинал, — Вы в ловушке, виконтесса. Пока вы в тени вашего брата, от вас ждут, что вы продолжите его дело. То есть, участие в организации конца света. Но из этой ловушки есть выход...

— Дайте угадаю: предотвратить конец света?

— Именно так, — спокойно согласился Чезаре, — Выход очевидный, не правда ли?

— Но чтобы его предотвратить, его нужно сначала устроить, — хмыкнула немка, снова поворачиваясь к нему, — А то ведь концов света на всех не напасёшься.

— Это как раз не проблема, — ухмыльнулся шпион, — Джейд удалось улизнуть в прошлый раз. И что еще важнее, я знаю, когда и как она нанесет новый удар.

Елена развела руками.

— И у вас такой острый недостаток кадров, что вы решили пригласить едва вступившую в совершеннолетний возраст террористку?

— Ну, недостаток это громко сказано... — протянул Чезаре, — Но тем не менее, специалистов вашего уровня не так много. В любом случае, даже если оставить затасканные доводы вроде 'если человечество погибнет, погибнете и вы': рассудку вопреки, они никогда не срабатывают... Ваше участие выгодно и нам, и вам. На нашей стороне появится человек, сочетающий таланты боевого амагуса и ум, который вообще-то боевым амагусам обычно несвойственен. Вы же получите возможность делом показать, что вас напрасно судят за дела вашего брата... И, что не менее важно, об этом станет известно. Это ваш шанс отмыться от тех подозрений, от которых вы страдаете сейчас.

— Пожалуй, что шанс кому-то что-то доказать слишком призрачен, — улыбнулась Елена, — Давайте будем честны: люди никогда не посмотрят на меня иначе. Да и у меня на самом деле выбор только между смертью и жизнью в услужении вам. Тем не менее, вы уже знаете, что я могу освободиться от ошейника, а это значит, что новая бомба будет куда сложней... что на этот раз? Сердце? Но я смогу сострелить бомбу, закреплённую даже таким образом. Вы ведь всё ещё не можете мне доверять, а для того, чтобы я могла вам помочь, вы должны дать мне определённую степень свободы. Даже более того: если вы хотите использовать мой ум, вы вынуждены будете дать мне уж очень высокую степень свободы, чего вы себе просто не можете позволить.

Чезаре услышал и то, чего она не сказала. В чем не признавалась сама себе. Она желала прощения. Но это было прощение не от мира, а от себя самой. Она допустила ошибку, стоившую жизни множеству людей, и теперь это прошлое преследовало ее.

Однако он не мог пообещать, что она сама себя простит. Только убедить, что ее простит мир.

— Как раз-таки шанс доказать что-то более чем реален, — возразил Чезаре, — У каждого есть скелеты в шкафу, но как верно писал Макиавелли, 'люди же таковы, что, видя добро со стороны тех, от кого ждали зла, особенно привязываются к благодетелям'. А о ваших заслугах в спасении мира непременно станет широко известно: это часть плана.

Какое-то время он помолчал, следя за ней. Возмущение сменилось горечью: так как это ее обычное состояние, это значит, что она уже успокоилась. А значит, нужно особенно тщательно следить, не пытается ли она обмануть его.

— Что же до доверия... Я практически никому не доверяю. Но если бы мы не надеялись, что вы сделаете правильный выбор, вас бы устранили с самого начала, ведь о том, что рано или поздно что-то такое произойдет, я знал уже давно. Естественно, за вами будут следить, и если вы дадите повод для усугубления подозрений, свой шанс вы упустите. Но если нет... Тогда я считаю, что снять с вас ошейник и выдать оружие, когда Джейд нанесет удар, это вполне допустимый риск. Если же после этого вы оправдаете возложенное доверие, то будете полностью оправданы.

Елена откинулась назад и оперлась спиной на стену.

— Это бессмысленно. Этот разговор. Я не вижу, как он может привести к чему-либо, потому что не вижу вашего интереса во всём этом.

— Мой интерес в этом? — удивленно переспросил Чезаре, — Это же очевидно. Во-первых, как я уже говорил, спасение мира — интерес общий. Ну, да этот аргумент никогда не срабатывает, поэтому его вычеркиваем. Во-вторых, у меня есть обязательства перед Нарьяной, которые я могу нарушить не более, чем вы — уйти отсюда. Наконец, в-третьих...

Кардинал позволил маске невозмутимости на мгновение треснуть.

— Джейд. На этот раз у нас есть шанс остановить ее навсегда. Знаете ли, виконтесса, у меня есть все основания ненавидеть ее. Как, впрочем, и у вас.

— Это всё разговоры вокруг да около, — покачала головой виконтесса, — Я тоже не вижу смысла в том, чтобы потакать началу конца света, в котором погибнут все, но это ещё не повод освобождать людей, которым вы не имеете ни малейшего основания доверять, герр Финелла.

— Почему не повод? — поднял бровь Чезаре, — Я, конечно, могу составить отряд целиком из тех, кому я могу доверять... Но боюсь, что вдвоем мы не справимся.

Коротко рассмеявшись, кардинал продолжил:

— Я не буду утверждать, что полностью доверяю вам, виконтесса. Но я нахожу вашу надежность достаточной, чтобы рискнуть. Единственный по-настоящему критический фактор, который я вижу — это ваша ненависть лично ко мне... Вопрос с которой можно решить и после того, как мы спасем мир, вы обелите свое имя и получите свободу.

Елена резко поднялась, продемонстрировав необычное проворство для раненой. Даже то, что она была ниже его на полголовы, не делало этот жест менее угрожающим... Но Чезаре не испугался. Он просто не умел бояться за себя.

— Да неужели!? — воскликнула девушка, — Это для вас, герр Финелла, человека, которого считают героем, а не чудовищем, и у которого на шее нет ошейника, данный вопрос может ждать сколько угодно!

— А вы куда-то торопитесь? — поинтересовался Чезаре, — Да, вас считает чудовищем весь белый свет, и у вас на шее ошейник... Ну, в данный момент нет, но вообще да. И я, если вдруг вы не заметили, предлагаю вам возможность решить эти проблемы. После этого, если возникнет желание, вы можете продолжить свою вендетту: в конце концов, мне и самому будет любопытно потягаться с вами в более равных условиях.

Голова Елены качнулась назад, а затем её лоб ударил по губам Чезаре; раньше, чем тот смог среагировать, однако же, развития не последовало: Елена просто развернулась спиной к мужчине, столь резко, что её волосы хлестнули его по лицу, и направилась обратно в угол карцера.

— Сумасшедший псих... все вы...

На последних словах в её голосе проскользнула... горечь.

— Пусть так, — пожал плечами шпион, вытирая губы, — Но тем не менее, лучше поверить сумасшедшему психу и получить хотя бы шанс на свободу, доброе имя и месть, нежели отказываться от всякой надежды.

— Доброе имя? — хмыкнула она, — В качестве цепной шавки человека, убившего моего брата? Это просто оксюморон.

— В качестве непосредственной участницы спасения мира, — с нажимом ответил Чезаре, — Пять минут назад вы сами жаловались на то, что вас обвиняют в грехах вашего брата. Я предлагаю вам решение проблемы. Да, ради этого придется некоторое время помогать его убийце. Но разве оно того не стоит?

— Понятия не имею, — ответила она, но уже с несколько другой интонацией. Он понял, что это победа. Она — пока не поняла.

— Что ж. Я дам вам время подумать. Полагаю, к завтрашнему дню вы сможете сделать выбор: прошлое... или будущее. И еще одно.

Мгновенно переместившись, кардинал подскочил к пленнице и... отомкнул наручники на израненных запястьях.

— Так думать будет удобнее.

Елена ничего не ответила. Она просто перевела руки вперёд и начала потирать израненное запястье. Чезаре пожал плечами и направился к двери. На пороге он, однако, обернулся:

— Джейд превратила вашего брата в чудовище. Именно по ее вине мы попали в ситуацию, когда один из нас должен был умереть. Так что, если вы прислушаетесь к моим словам, у вас есть шанс отомстить ОБОИМ виновникам его смерти. Подумайте заодно и об этом. До завтра, виконтесса.

Альва не сопротивлялась. После атаки ЭМИ у нее раскалывалась голова. И за что? Она ведь пыталась не допустить кровопролития! Если бы Финелла и Рейлисы смирно уснули... Может, проснувшись, они уже не так хотели бы убить друг друга?

Да, все они были еще живы. Но надолго ли? Хоть Финелла и помог ей (или себе?) с Робином, она не обманывалась насчет его нравственных принципов. Это не тот человек, который простит попытку убить себя. Скорее всего, Рейлисов отправили в карцер, лишь чтобы наутро казнить. Да, именно так. Если не хуже: в конце концов, Елена была очень привлекательной девушкой...

Однако, хотя она считала привлекательной и саму себя, пока что ее никто не трогал. Молча обыскали, отобрали нож и амулеты, в которых она хранила запас энергии, после чего бросили в одиночную камеру.

Камера, кстати, была вполне приличной. Не как давно ставшие притчей во языцех тюрьмы братской Норвегии, конечно, но по крайней мере, тут было чисто, светло и приятно пахло, а у стены стояла нормальная кровать. Именно на нее улеглась Альва, после чего дождалась, пока дверь закроется, и закрыла глаза, сосредотачиваясь на своих биотоках.

Ки, ци, жизненная сила, витэ, прана, пневма, квинтэссенция, даже сигма-энергия, — все это было, в представлении Альвы, одной и той же вещью под разными названиями. Она предпочитала термин 'биотоки'. Именно в видении и направлении биотоков и заключался ее дар, и, вероятно, благодаря этому она могла не только контролировать биотоки, но и создавать устройства и препараты, контролирующие их. Она создала регенерин — сыворотку, воспроизводящую исцеляющие свойства драконьей крови, — и как раз работала над гармонизатором, усиливающим практически все свойства биотоков, когда случилась вся эта кутерьма с арийским мятежом.

Сейчас, однако, никаких устройств и препаратов при ней не было. Оставалось рассчитывать на свой дар. Просканировав биотоки головы, она быстро нашла участок, пострадавший от ЭМИ. Больно... Если бы в этот момент она не концентрировалась на попытках успокоить их всех, так больно бы не было. Впрочем, и сейчас не будет...

Именно благодаря тому, что она сейчас отслеживала биотоки, она обнаружила невероятное. Они отклонялись! Отклонялись в сторону какого-то объекта за стенкой. По телу шведки пробежал холод; это не был страх. Это было первое следствие потери жизненной силы.

Силы убывали быстро, но Альва все же смогла среагировать и закрыться. Ее невидимый щит больше всего напоминал защитный купол из дешевого фэнтези, но он работал. Убывание энергии прекратилось.

И тогда тот, кто вытягивал ее, явился лично. Прямо сквозь стену в камеру вплыла худая иссиня-черная фигура со светящимися желтыми глазами. Пожиратель Теней! Балу рассказывал об этой школьной страшилке, но в отличие от Гуро или Кенни, она проявляла себя редко. Многие даже не верили в существование зловещего призрака.

Однако, вот он, собственной персоной. Костлявая рука коснулась щита, и тот тут же начал поддаваться. С амулетами Альва, возможно, смогла бы продержаться какое-то время... Но сейчас ей оставалось отступать, пытаясь избежать контакта. И закономерно упереться в стену.

Если и есть что-то противоположное жизни, то это было оно. Не смерть: смерть всего лишь прекращение жизни. 'Анти-жизнь' проломила выставленный щит и придвинулась к Альве, пытаясь поцеловать ее, как гребаный дементор. Шведка ударила коленом в пах, и ногу, прошедшую сквозь призрачное тело, обожгло холодом.

'Умереть? Просто умереть? Умереть, не захватив с собой врага?'

Пожиратель приблизился к ней, и Альва... подалась ему навстречу, пытаясь поглотить, впитать в себя эту 'анти-жизнь'. Альва впилась в антиэнергию, и это было её ошибкой... её не стало... она растворилась в Пожирателе Теней... который оказался заперт в её теле... но как... почему... как это может быть... Альва понимала, что умерла. Она не сомневалась, она была уверена, что перестала существовать. Но Пожиратель Теней тоже погиб... Погибли они оба... Но почему тогда Альва это понимает?

Она могла двигать телом, хоть то и отзывалось с некоторой задержкой. Она могла видеть, но не так, как привыкла Альва: сквозь стены, сквозь объекты... Она видела жизнь. Она видела их тепло. Так привык видеть мир Пожиратель Теней. И так его привыкла ощущать Альва своими пальцами. Да, она мыслила... она существовала... но она не была ни Альвой, ни Пожирателем Теней.

Глава 12

— Кто-нибудь входил? — поинтересовался Чезаре у охранника, подскакивая к Альве и проверяя пульс. Пальцы обожгло холодом, и это вызвало у него не лучшие подозрения.

— Никак нет, профессор Финелла, — бодро отрапортовал безопасник.

Подозрения превратились в уверенность, когда девушка открыла глаза. Даже с поврежденным модулем Чезаре прекрасно помнил: глаза Альвы были голубыми, а никак не желтыми. Желтыми были глаза у Артура, у генкрадов и у Пожирателя Теней. Ничто из этого не казалось ему приятной ассоциацией.

— Кто ты? — спросила девушка, глядя на преподавателя совершенно осоловелым взглядом.

— Что вы помните? — вопросом на вопрос ответил он, останавливаясь. Что-то ему подсказывало, что снимать наручники будет несколько преждевременно...

— Хм... Кажется, я знаю ваш голос, — сказала она, — Я помню, что я Альва-Аманда... И... Профессор Финелла? Да, вот откуда я его знаю.

— Вы помните, что произошло? — спросил Чезаре. Говоря это, он попробовал связаться с Нарьяной. Затем спохватился и обратился к охраннику:

— Выясните, на месте ли Нарьяна. Если нет, узнайте, готова ли Рейко на время оторваться от своих исследований. О результатах доложите.

Канал прямой связи установить не удалось, но обмен текстовыми сообщениями работал.

'Почему я должна вправлять мозги твоим воспитанникам?', — первым делом осведомилась директор.

— Я, кажется, помню, — неуверенно бормотала шведка, — Но это неправильно, я должна быть мертва... Я... Я не Альва, но Альва, Аманда, но не Аманда... Я Пожиратель? Кажется... Да, кажется, теперь да... И нет... Но как это?

'Во-первых, это не мой воспитанник, а воспитанник Франчески. А во-вторых и в главных, мой опыт подсказывает: желтые глаза — это НЕ хороший признак. Я понимаю, что для проекта 'Дарвин' еще одна страшилка лишней не будет, но я бы предположил, что так глупо терять перспективного биоэнергетика и неизвестное сигма-науке существо в одном флаконе тебе не захочется'

— Должна быть мертва... — повторил Чезаре, — Вы скорее похожи на Альву-Аманду, чем на Пожирателя... Но вы изменились. Непонятный голод, жажду, подавляющее желание убивать чувствуете?..

'Я про Ёсикаву', — ответила тем временем Нарьяна, — 'Твой студент шляется по лесу. Он умудрился даже плюхнуться с обрыва и убить дух древнего самурая'

'Вернулся бы, никуда бы не делся. Он хоть и производит порой впечатление ребенка, но вполне приспособлен к выживанию... И понимает, что уходить ему некуда: Робин мертв, а японское правительство он готов предать при первой возможности. Куда больше меня в данный момент беспокоит это'

Он отправил фотографию Альвы с желтыми глазами. Та тем временем обдумала вопрос и неуверенно ответила:

— Нет... Кажется, я сыта...

— Тогда если не возражаете, я сниму наручники, — ответил мужчина, — Если что-то изменится, сообщите прежде, чем кидаться: так будет безопаснее для обеих сторон.

С этими словами он аккуратно разомкнул браслет... Заодно злясь на ответ Нарьяны:

'Ты об этом? Мне показалось интересным проследить, что будет, если позволить духу без разума поглотить разум, управляющий духом'

'То есть, за Пожирателем Теней стояла ты?' — ошарашенно переспросил Чезаре. Он был почти уверен, что это Азазель.

'Создал его Азазель; но это не мешает мне направить его на нужную цель', — беззаботно ответила директор, — 'Пожиратель Теней все равно уже исчерпал свою полезность... А Альва по расчетам должна получить увеличение боевого потенциала с сохранением научного'

'Делать-то с ней теперь что?' — сменил тему шпион, имевший совершенно другое представление о том, как надлежит поступать с собственными подопечными.

'Смотря по результатам эксперимента'

'Ну, на данный момент она живая, но холодная и туго соображающая. Дальше что... экспериментаторы?'

'Оценить уровень угрозы, раз уж с Есикавой у тебя не получается', — был ответ.

'С Ёсикавой как раз все идет по плану', — лениво возразил Чезаре, — 'Он сознает необходимость подчинения и отсутствие достойной альтернативы, а активное противостояние сигме удалось в целом преодолеть. На начальном этапе этого достаточно: если переборщить сейчас, то он скоро сломается'

'Мне нужен результат НЕМЕДЛЕННО. Меня не устраивают двенадцать лет подготовки исполнителя' — ответила Нарьяна.

Вмешательство в обработку Есикавы взбесило его: как будто NI знает о подготовке исполнителей больше, чем человек, эту подготовку проходивший. Чтобы успокоиться, лучше взяться за работу. Например, проверить ситуацию с Альвой.

— Что еще вы помните? — спросил он, — Пешка Бальза? Елена фон Рейлис? Тадеуш Сикора? Биотоки?..

— Пешка помогала мне с проектом... Она предложила на ярмарку устроить косплей-кофе, Елена согласилась помочь... А потом, кажется, была потасовка, и я попала сюда. Сикору... Сикору я плохо помню, но, кажется, Соня говорила, что он двоедушник... Да... Его вторая душа убила другую меня....

'По поводу Фальк... Память на месте, и сознание в целом тоже. Некоторую заторможенность можно списать на состояние шока. Агрессивности не проявляет, хотя повод к тому, по большому счету, есть; тем не менее, учитывая происхождение, я бы ожидал той или иной формы энергетического вампиризма. Если предположение подтвердится, рассчитываю проверить возможность питания за счет сигма-проектирования живой материи.'

— Хорошо, — кивнул Чезаре, — Реакция замедлена, но память работает нормально.

Он подумал, что еще нужно выяснить, и, разумеется, тут же припомнил личный опыт в схожей области. Тогда, правда, интерес имел еще и вполне определенную подоплеку...

— Проверим передачу ощущений... Чувствуете?..

Выпустив интегрированный клинок, он слегка ткнул им в руку новоявленной нежити — не до крови, но ощутимо. Альва посмотрела на клинок, затем на него, и ее глаза широко распахнулись:

— Это... Не больно? Кажется, да... Странно...

— Значит, передача ощущений отсутствует или затруднена, — задумчиво произнес Чезаре, — Приятного мало, прямо скажем... А что биотоки? Вы чувствуете их?..

— Я их вижу и ощущаю, — ответила девушка, — Они такие... Нет, это сложно передать... Но я почти ничего кроме них не вижу.

— То есть? — удивленно переспросил преподаватель, — Можете пояснить?.. И да, посмотрите сюда...

Он решил проверить реакцию на свет, используя подсвеченный палец на манер фонарика.

— Уберите, пожалуйста... — поморщилась девушка, — Пояснить? Представьте, что вам очень холодно, а прямо рядом с вами чашечка чая, или куриного бульона, или горячего шоколада с молоком. Сейчас мне достаточно просто тепла, чтобы согреться, но я не знаю, смогу ли удержаться, когда проголодаюсь.

— Значит, все-таки энергетический вампиризм... — протянул Чезаре, убирая свечение, — Нужно кое-что проверить, прежде чем вопрос встанет по-настоящему остро. Следуйте за мной... Ах да, — он обернулся к охраннику, — Передайте Эйхту, с Фальк произошел непредвиденный поворот. Что касается Рейлисов: завтра нужно выпустить их и восстановить статус-кво — надеть ошейники и залечить раны. До тех пор лучше их не трогать. И еще, пусть Эйхт проверит расположение ошейников: судя по всему, они скоро рванут в другом времени. Все ясно? Выполнять.

Оставив охранника осмысливать приказ, кардинал направился в сторону лабораторий. Альва последовала за ним, держась как-то чересчур близко. К моменту, когда они подошли к цели, она почти уже прижималась к нему... Что он не мог не заметить, учитывая ее откровенный наряд, но делал вид, что не замечает.

— Как ты понимаешь, главный вопрос с твоим новым состоянием — энергетический вампиризм, — начал пояснять Чезаре, запуская проектор, — Возможно, удастся найти добровольца из числа студентов, но я бы особо на это не рассчитывал. Охотиться же в стенах школы, ясное дело, никто не позволит. Есть еще крестьяне, но учитывая последние события, нападать на них тоже нельзя. Так что нужно определить, сможем ли мы подменить охоту сигма-проецированием носителей биоэнергии. Я вижу несколько вариантов, которые следует проверить. И начнем мы... с этого.

С этими словами он выбрал паттерн человеческой крови и запустил проецирование.

— Наверное, лучше клонов, — неуверенно ответила Альва, изучая пакетик, — Или, например, сигмафин какой-нибудь. Вытянуть энергию из крови я могу, но ее немного, и она... невкусная. Тут лучше бы душу...

— Человеческие души лучше не трогать, синьорита, — прохладным тоном ответил Чезаре, — Вне зависимости от того, люди это или сигмафины. Кровь можно признать ограниченным успехом: рекомендую вам носить с собой некоторый запас на случай, если голод начнется внезапно. Что же до чего-то более живого... Как насчет такого варианта?

Он откопал среди готовых паттернов лабораторную жабу. Без сознания: он же не садист, в конце концов.

— Такая кровь невкусная, — повторила девушка, — Во всяком случае, вы на порядок соблазнительнее.

— Польщен, — фыркнул мужчина, — Сейчас закончится проецирование, и посмотрим, насколько соблазнительна жаба. Что же до копий... У них есть разум, синьорита Фальк. Одно время даже обсуждалось предложение подменять клонами тех, кого уже нельзя оживить.

— Чем отличается любимая коровка семьи от коровы в животном хозяйстве? — спросила вдруг Альва.

— Фактически — ничем, — спокойно ответил преподаватель, — Я понимаю, о чем вы говорите, и, разумеется, запретить это вам не могу. Но я бы все же предпочел обойтись без каннибализма в стенах школы.

— Отличаются как раз причиной, — возразила она, — Почему первую корову жалко? К ней привязываются. Смерть же коровы из хозяйства, никаких связей для людей не порушит, потому её смерть легче воспринимается.

— И что? — Чезаре склонил голову набок, — Вот, допустим, Эмиль Хатунен, при смерти которого вы, если не ошибаюсь, присутствовали. Вам его жалко? Думаете, хоть кому-нибудь его жалко? Нет, разумеется. Он был редкостным отморозком. Но между тем, запрет убивать друг друга — это одна из первооснов человеческого социума. Разумеется, этот запрет можно нарушить. Любой запрет можно нарушить. Но лишь в том случае, если вы четко знаете, зачем делаете это.

— Однако существуют социальные связи в обществе с Эмилем, таким образом, его смерть вызывает изменения социума. Что может случиться при обрывании этих связей, вы уже видели на примере Елены.

— Разве это главное? — поинтересовался преподаватель, — Другой пример. Сентесейки Накамура. Отрешенный одиночка, всех связей — любовница, официально признанная погибшей, и дочь, которой он никогда не видел. Логично сделать вывод, что его смерть на них влияния не окажет. И что же? Это делает допустимым его убийство? Или же проще не извращаться и провести границу по наличию души и разума?

Тем временем сигма-проектор закончил проецирование жабы. Чезаре жестом указал на несчастное животное. Идея ему не нравилась, но все же не настолько, как альтернативы.

— Ну, у него же в любом случае есть друзья, — неуверенно ответила Альва, — А душа... Вы настолько хорошего мнения обо мне, что думаете, я смогу удержатся на бездушной диете?

— Почему нет? — переспросил Чезаре, — Скажу честно: я невеликий знаток демонологии. Все мои встречи с демонами заканчивались почти одинаково. Однако, если вам недостает именно энергии, логично предположить, что большее количество жизненной энергии компенсирует отсутствие душ. Энергии в сигма-проекторах школы более чем достаточно, и при необходимости органику можно производить чуть ли не конвейером. Пока попробуйте подпитаться от жабы. У нее, кстати, тоже есть душа, хотя скажи я это год назад, предстал бы перед Конгрегацией в девятый раз...

— Вы же не едите белково-витаминную смесь вместо мяса и фруктов?

Чезаре услышал противный хруст, а затем пальцы девушки вошли в тело создания, обагряясь его кровью, словно бы земноводное было сделано не из плоти, а из пластилина.

— А вот таких идей лучше избегать, — усмехнулся шпион, — Могут не так понять. Судя по всему, такой вариант работает лучше?..

Прикрытые глаза отвечали на его вопрос лучше любых слов. Альва вызывала опасения у шпиона: постепенное расставание с человеческой природой и наслаждение убийством... Это гремучая смесь. Но в целом, могло быть хуже.

— Это нельзя передать словами, — сказала она наконец.

— Вопрос в том, сможете ли вы на этом держаться и не дойти до того, чтобы кидаться на людей.

— Я попытаюсь, — ответила шведка, — Но все же, если вы не возражаете, я бы хотела, чтобы мне вернули те сигмафины, что у меня забрали...

— Заберете на посту службы безопасности, — пожал плечами Чезаре, — Поскольку вы были освобождены из карцера, вы имеете полное право на возвращение ваших вещей. Постарайтесь их не убить: это все-таки тоже люди... Вообще, будет лучше, если вы по возможности будете питаться таким образом, — он кивнул на останки жабы, — Ни к чему привыкать к людоедству. Далее. Весь высший совет будет в курсе вашего нового состояния. Полагаю, Рейко захочет обследовать вас, когда отвлечется от новой игрушки. Будет в курсе и часть младшего совета, но не весь... Запишитесь, кстати, на курс философии: мне интересно, как отреагирует Скай, — ехидная лыба на лице кардинала намекала, что этому совету следовать не стоит. Впрочем, он скоро стал относительно серьезным, — Из студентов я рекомендую вам сообщить Соне Старки: быть может, она сумеет что-то вам посоветовать. Также, полагаю, Пешка Бальза и Сентесейки Накамура не будут в ужасе от вашего статуса: сами не без греха... За остальных не поручусь, и чем меньше народу знает, тем лучше.

— Мне и самой интересно понять, что я теперь такое... — вздохнула Альва, — Я ведь не успела до конца разобраться в своих способностях биоэнергетика... А философия в моем списке предметов, вроде бы, есть. Думаю, тем, кто помогает мне с проектом, тоже будет неплохо узнать новости. И не поможете мне дойти до моей лаборатории? Я не совсем ориентируюсь с этим зрением.

— Почему нет? — улыбнулся профессор, выясняя номер ее лаборатории, — Только не стоит так прижиматься. Учитывая ваш наряд, могут не так понять.

— Я постараюсь, но это так хорошо... — сообщила девушка.

— Вы не первая, кто это отмечает, — ехидно ухмыльнулся Чезаре, выходя из лаборатории, — Следуйте за мной.

Уже на входе в ее лабораторию ему пришла в голову новая идея:

— Если высасывание энергии работает бессознательно, может быть, вам обзавестись чем-то вроде геномскиновых перчаток? Хоть это и отдает марвеловскими комиксами, но должно подстраховать от несчастных случаев...

— Наверное, неплохой вариант, — ответила Альва, — А где можно получить сигма-карту геномскина?

— Сейчас сброшу.

Чезаре снова достал планшет, открыл папку 'Проект Тампль' и отыскал там то, что с утра перекачивал для последующего тюнинга. Баттлсьюты, как он логично предположил, ей в школе вряд ли пригодятся, а из элементов брони он выбрал сигма-карту наиболее легкого комплекта из тех, где перчатки вообще есть. Впоследствии, после добавления 'рыцарской' стилистики, такую броню будут носить пилоты Тампля. Для пехотных отрядов была предназначена более тяжелая броня с жестким каркасом, а для разведки он планировал усовершенствовать передовые костюмы с системой адаптивного камуфляжа.

— Можно у вас попросить помощь в еще одном деле? Так уж получилось, что перед прибытием в школу, МУСТ попросили меня, скажем так, побыть шпионом... Однако меня это не интересует, может, что-нибудь посоветуете?

— А, еще одна... — безразлично пожал плечами Чезаре, — У нас таких половина школы. Рокиа, Ёсикава, Рейко... я. Просто наплюйте: даже если они захотят устранить вас, здесь они до вас не доберутся. Руки коротки.

— Ёсикава? Зеленоволосый? — удивилась Аманда, — Значит, просто наплевать?.. Ну, и они могут попробовать протянуть руки к моим родственникам...

— Родственники — это действительно проблема, — согласился шпион, — Как я рассказывал на лекции, обычно агентами делают тех, у кого нет ненужных связей... Но у этого есть и оборотная сторона. Однако, полагаю, мы вполне можем обеспечить им защиту. Я поговорю об этом с Нарьяной.

— Спасибо, — кивнула девушка, — Думаю, дальше я разберусь сама... Во всяком случае, попробую.

— Хорошо, — кивнул Чезаре, — Если понадобится, обращайтесь: полагаю, учитывая трагическую гибель вашего куратора, в ближайшее время за вашу судьбу ответственен я. До свидания, синьорита Фальк.

Кивнув на прощание, он вышел за дверь, на ходу набирая отчет для Нарьяны:

'Версия энергетического вампиризма подтвердилась. Высасывание энергии производится инстинктивно при касании. Во избежание несчастных случаев предполагается использовать геномскин: идея согласована с объектом, паттерн выдан. Для подавления голода оптимальным вариантом были признаны животные, созданные на сигма-проекторе. В сытом состоянии объект вполне контролирует себя. Замечены изменения в мировоззрении, но на данный момент они в пределах допустимого, для выведения динамики необходимо наблюдение в течение хотя бы нескольких недель. Отмечена допустимость каннибализма в отношении клонов, отношение рационализируется через социальные связи. В целом, уровень опасности средний, радикальные меры воздействия не рекомендуются. Отмечу также такой момент: объект работает на МУСТ, однако готов предать ее при условии обеспечения безопасности ее родных в Швеции. Полагаю, мы можем себе это позволить?..'

'Вполне можем. Думаю, стоит передать Альву под курирование Марии или Мелиссе. Их психопортреты более совместимы', — ответила Нарьяна.

Час от часу не легче... Ругнувшись про себя, Чезаре попытался воззвать к ее здравому смыслу:

'Я категорически против того, чтобы передавать ее Марии. После преображения Альва видит мир в ином спектре и может определить особый статус Марии. Учитывая, что сигмафин может выступать источником энергии, а отношения к сигмафину как к человеку она не разделяет... Может быть, я и необъективен, но считаю риск чрезмерным. Лучше по возможности свести к минимуму ее контакты с Марией... как, кстати, и с тобой. Чанг — еще куда ни шло.'

Выдав эти рекомендации, он осведомился у Эйхта, не прибыли ли еще представители храма.

'Пока нет', — ответил тот, — 'К счастью, потому что банда Хатунен отбила у нас Уильямс'

'Немедленно вышлите поисковую группу. Моя помощь требуется?'

'Думаю, нет. Справимся'

Ну, справятся — так справятся. В конце концов, это их работа. А Чезаре не нанимался решать все проблемы ЗШН. Хоть в последнее время это и все чаще вызывало сомнения.

— И какой у тебя план? — спросила Юна, когда они с Кристианом удалились от столовой.

— Спроецировать пару фонарей, обыскать лаборатории медиков, дальше — либо выводим найденных, либо... Либо никого не находим и возвращаемся в наше время. У меня ещё тут дела найдутся.

— А нас там не будут ждать? — задумалась она, — Всё же ночь... эти студенты могут и ловушки поставить.

— А что ночь? — переспросил Крис, — На кой чёрт кому-то ставить там ловушки, будучи уверенным, что им всё это спускается с рук? От кого? Меня больше заботит то, как мы будем вскрывать лаборатории: это не обычный замочек, который можно выбить или взломать лёгким движением пальца.

'Палишься с потрохами', — прокомментировал внутренний голос.

— А мы не можем спроецировать себе не фонарь, а что-то, чем можно вскрыть дверь?

А вот об этом он не задумался. Привык, что взламывают замок, а не ломают дверь...

— Ха... Точно! Какой-нибудь плазменный резак. Но фонарь тоже пригодится.

— Может, и оружие себе тогда сделаем? — спросила мико, переводя взгляд на окно, за которым уже солнце клонилось к закату, хотя в соседней комнате ещё был яркий день.

— Его обычно в оружейке берут, — развел руками Крис, — Может, конечно, на торрентах что-то найдется...

— А я думала, ты гений и сможешь сделать оружие из горелки, — ехидно прищурилась Юна.

— Уж явно не в области огнестрела, — хмыкнул он, — Но вообще, из горелки может выйти неплохое оружие против Гуро. И кстати... У нас ведь еще твой веник есть!

— Не очень внушительно, — заметила она, — Может, нам все же достать где-нибудь огнемет?

— Его даже в оружейке нет, я спрашивал, — развел руками студент, — Только на посту СБ, но там студентам не выдают такого.

— Хоть что-то в вашей школе студентам нельзя! — взмахнула руками мико, — Прямо удивительно!

— Вообще-то, огнестрел тут для охоты нужен, — вступился за школу Крис, — Вчера, например, оленина была. Не все же любят синтезированную пищу. Самообеспечение, так сказать.

— Я вообще не понимаю вас... у вас суперкрутые технологии, но самообеспечение. У вас есть служба безопасности, но вам она не нужна. У вас даже студентов не выпирают, а открывают на них охоту.

Юна взмахнула руками.

— У вас всё... — она сделала небольшую паузу, а на её лице медленно появлялось прозрение, — Неправильно!

Кристиан чуть улыбнулся:

— Сделай это неправильно... Поневоле задумаешься, что, возможно, эта школа создавалась не только для обучения.

— Да ладно!? — мико демонстративно округлила глаза.

— Ну, я же уже говорил, что я не гений, — развел руками он.

Тем временем они спустились по лестнице, и вместо жилых помещений пошли лаборатории. Еще пара минут, и они снова оказались в лаборатории Кристиана. Спроецировать фонари и горелку оказалось делом пары минут. А вот при попытке скопировать веник сигма-проектор, как сперва показалось, завис.

Затем полоска процесса проецирования все же начала медленно двигаться; гораздо медленнее, чем что бы то ни было. Когда же процесс наконец подошел к концу, Крис с немалым удивлением обнаружил, что копия... отличалась от оригинала. Если оригинал был весь белый, то копия была выполнена в черно-красных тонах.

Удивленно взяв в руки копию, Крис чуть подумал и опробовал ее на ближайшем стуле. По тому, что он видел в деревне, он ожидал, что веник рассечет стул надвое. Но нет: вместо этого стул... загорелся.

— Ого! Как ты это сделал?! — спросила мигом подскочившая Юна.

— Однако...

Сигмафин, по всей видимости. Кристиан никогда не имел дела с сигмафинами, но точно знал, что они бывают похожими, но не идентичными, даже если они копии друг друга. Так же, как не могут быть идентичными души людей.

— Ладно... — задумчиво сказал юноша, — Тогда ты бери первый, а я огненный. Постарайся никого не зарубить, хорошо? Особенно меня. Предпочту пощечину.

— А ты не делай ничего предосудительного, и рубить тебя никто не будет, — скептически ответила Юна, взвешивая в руке веник.

— Например, не признаваться в любви?

Юна покраснела.

— Хватит уже... Я тебя совсем не знаю, да и вообще... — она вдруг гордо вздёрнула подбородок, — На меня такие дешёвые трюки не действуют!

— Дешёвые трюки? — с нейтральным выражением лица Кристиан достал из проектора фонарик и отлевитировал в сторону Юны. Следом достал свой. Щёлкнул переключатель, проверяя.

— Ты понял, о чём я! — возмущённо ответила Юна, забирая фонарь.

— Пошли уже.

Юна кивнула и молча двинулась следом. Сейчас дверь между крылом сигма-физиков и крылом медиков была открыта, так что не прошло и десяти минут, как они оказались у медицинских лабораторий.

— Ну-с, приступим, — пробормотал Крис, начиная плавить замок первой попавшейся двери. Десять минут, и дверь была открыта.

Внутрь Крис входил с замиранием сердца. По иронии судьбы, первой попавшейся им на пути была лаборатория Сары Бреннон, занимавшейся протезированием. Именно она некогда сформировала у телекинетика нелестное мнение о медиках ЗШН, попросив подержать пациента. Хорошо хоть не 'бревно'... Он знал, что она виновна, но...

— О, боже... как в фильмах ужасов, — произнесла Юна, светя внутрь. Никаких пленников не было, однако же атмосфера бункера времён второй мировой войны сама по себе была весьма впечатляющей, а Юна — и без того была слишком впечатлительной.

Наверное, будь здесь Шерлок Холмс или еще какой гений дедукции, которая на самом деле индукция, он бы заметил следы недавней суеты и беготни, а также то, что полы недавно и спешно мыли. Может быть, хорошенько обыскав лабораторию, он отыскал бы даже не до конца отмытый след крови. Но ни Крис, ни тем более Юна не были хороши в этой науке. А мрачная атмосфера... мало ли, у кого какие вкусы. Пусть оформляют рабочее место, как им удобно.

— Ну что? — тихо и серьезно произнес Крис, — Проверим остальные?

Дальше дело пошло веселее: Крис уже не так боялся разоблачения и на третьей двери даже ощутил нечто вроде ностальгии: в отличие от остальных, там замок был механический, и Крис, передав веник Юне, охотно вспомнил навыки взлома. Одна за другой они обследовали каждую из лабораторий, но так и не нашли ни одного заключённого. Когда они заглянули в последнюю и вместо похищенных людей увидели кукиш с маслом, Юна даже облегчённо вздохнула:

— Ну, не так страшен Продиджи, как его танцуют.

— Да уж... Да, представляю лица преподов, когда мы бы начали им задвигать про пленных в подвале. Пойдём отсюда скорее: вдруг тут сигнализацию кто-нибудь из студентов ставил?

Убрав всё, кроме фонарика, в сумку, Кристиан протянул Юне руку. Та протянула руку в ответ... Но тут в нос юноше ударил до жути противный запах.

— Что за... Гуро?!

Крис начал водить фонариком во все стороны, пытаясь определить источник.

— Гуро? — испуганно пискнула Юна, вцепившись в него покрепче, с одной стороны, ограничивая его движения, а с другой — приятно прижавшись грудью к плечу.

— Тсс...

Телекинетик двинулся к выходу в коридор, вслушиваясь в тишину. Запах? Вентиляция? Нет, на этот раз нет...

И вот, едва он сделал шаг из лаборатории, как из-за угла выполз гуро. Точнее, не совсем гуро, а огромный человекоподобный монстр без головы, который будто состоял из кучи этих тварей, сцепившихся вместе щупальцами. Идти он не мог: щупальца для этого не были приспособлены. И эта 'ползучая' манера движения в исполнении гуманоида пугала даже сильнее, чем в исполнении обычных гуро.

— Твою мать... Юна, назад!

Кристиан попытался отшвырнуть монстра телекинетической волной, но тот даже не замедлился. Чтоб его... Если бы они успели выйти из коридора, было бы куда бежать. Но из лаборатории был только один выход, и тот перегорожен тварью. Студент выхватил горелку, но несмотря на все слухи об уязвимости гуро к огню, монстра это не испугало.

— Брос-с-сь оружие, и будеш-ш-шь жив, — сказало чудовище.

— Так ты говорить умеешь? — озадаченно спросил Крис, — Что тебе от нас нужно?

— Брос-с-сь!

Как ни странно, Кристиан чувствовал себя спокойно. По крайней мере, внутренний голос заткнулся, не мешая защищать себя и Юну. Включив горелку, студент взмахнул ей перед собой, не подпуская монстра. Тот остановился и угрожающе булькнул.

— Юна, в сторону! — скомандовал телекинетик, понимая, что сейчас будет.

Бросившись вперед, он атаковал, но кажется, огонь не причинил монстру видимого вреда. Ответом стала струя какой-то омерзительной слизи, которую тварь исторгала сразу из всех отверстий. Оплеванная (в лучшем случае) горелка начала чадить, как факел, а потом с негромким треском погасла.

Кристиан остался безоружным. В довершение всего, сплетенная из щупалец рука ухватила его за запястье... Сжимая, как будто тисками. Он почувствовал, что еще немного, и кость попросту сломается.

— Иди с-с-сюда! — приказал монстр. Откуда-то Крис четко понял, что это... самка.

— Ненад-долго! — подтвердил он другим отверстием.

— Не дождетесь, извращенцы, — ответил юноша, судорожно соображая, что делать.

Ни телекинетическая волна, ни подручные средства не причиняли гуро вообще никакого вреда, а второй горелки у него при себе не было.

— Крис, лови! — крикнула Юна, бросая огневеник.

Бросив фонарик, телекинетик поймал оружие левой рукой и рубанул с плеча. Это было более эффективно: щупальце вспыхнуло и почернело. Громкий, высокий крик на грани ультразвука заполнил лабораторию. Хотя удар веником не перерубил даже одного из составлявших руку щупалец, рука все же разжалась, и монстр отступил назад.

Перехватив веник двумя руками, Крис махнул им с разворота, и в грудь монстру ударил град огненных прутьев. Однако чудовище уже опомнилось и снова пошло в атаку, игнорируя раны и пытаясь навязать юноше ближний бой.

— Юна, держись стены! — скомандовал он, отступая вглубь помещения.

Девушка испуганно вжалась в стену, наблюдая за поединком. Даже с этим необычным калибуром телекинетик не мог причинить своему противнику серьезного вреда. Однако, он мог отманить его подальше от двери...

Заметив широкий замах, Крис отпрыгнул назад. Рука твари ударила в пол, оставив глубокую трещину; однако прежде чем юноша успел обрадоваться, из кулака выскочили несколько щупалец, ухвативших его за ногу. Монстр потянул назад, и студент опрокинулся на спину. Одного удара веником хватило, чтобы освободиться, но противник продолжал наступать. Что ж, похоже, он прошел достаточно глубоко в лабораторию.

— За дверь! — скомандовал юноша.

Юна коротко кивнула и бросилась к двери. Непонятно каким образом, но гуро заметило это движение и повернулось к Кристиану спиной, на которой, как оказалось, тоже были и щупальца, и глаза, и пасти, после чего тут же плюнуло сразу из пяти отверстий чем-то напоминающим паутину.

Крис взмахнул калибуром, сжигая сразу два 'заряда'. Третий пролетел над головой, а вот четвертый и пятый попали ему соответственно в левую ногу и в живот, отшвырнув не менее чем на метр назад.

— Чтоб тебя, — пробормотал он, обнаружив, что нога прочно прилипла к полу. Юна уже скрылась в коридоре... И гуро следом за ней. В голове молнией проскочила мысль о том, что сейчас оно ее догонит. Нужно было торопиться...

И поэтому Крис стал сжигать паутину на своей ноге, не обращая внимания на боль. Всего несколько секунд, — на большее его бы не хватило. Быстро бежать он не мог, но... Тут-то и пригодилось умение летать.

— Юна! — крикнул он, вылетев на лестницу.

— Жива! — услышал он короткий ответ с визгливыми нотками откуда-то снизу.

Перелетев через лестничный пролет, Крис спустился на этаж ниже... И еще на этаж... И вот, он увидел Юну, зажатую в углу знакомой тушей.

— Не трогай ее, ты! — крикнул юноша, снова занося калибур.

Монстр сперва не стал оборачиваться, лишь сфокусировав на нем глаза на затылке. Однако затем ему все же пришлось закрыться руками от огня. Нападавший ушел в глухую оборону, и Юна прошмыгнула мимо него, пока Крис снова и снова обрушивал на противника град атак.

Очередная атака попала в глаз твари, и на этот раз визг был громким, как взрыв. Оглушенный, Крис, однако, нашел в себе силы крикнуть:

— ЮНА, СЮДА!

Он не слышал ответа Юны, только противное не то гудение, не то пищание, не то брачную песню комара. Однако, похоже, девушка услышала его. Прошмыгнув мимо монстра, она в нерешительности остановилась у перил лестницы.

— Сюда! — повторил Кристиан, осыпая гуро прутьями, — Я поймаю!

Глубоко вздохнув, Юна прыгнула. Крис попытался перехватить ее за талию... Совершенно забыв, что сейчас и он, и она измазаны в слизи. Рука соскользнула, и девушка полетела вниз.

— Иии!

— И, не упала, — выдохнул он, подхватывая ее телекинезом.

Рука монстра распалась, превращаясь в кучу длинных щупалец, протянувшихся... почему-то к Кристиану. Впрочем, к счастью, в таком виде они были тоньше, чем рука, и удар веника перерубил сразу несколько.

— Держись крепче! — крикнул юноша, подтаскивая Юну к себе и перехватывая рукой. Телекинез ему сейчас понадобится.

Со всей скоростью, на какую был способен, телекинетик взмыл вертикально вверх. За спиной щупальце ударило в стену, но он не останавливался. Летать по коридорам оказалось даже сложнее, чем по лесу, но все же с каждым пролетом монстр все сильнее отставал. Лишь на минус первом этаже Крис устало опустился на землю.

— Кажется... Ушли... — пробормотал парень, опуская голову на пол и продолжая прижимать к себе девушку, которую на секунду всё-таки упустил. Не делая попыток подняться, он лишь прижимал к себе мико, с усилием перевернувшись и упершись в плечо девушки лицом. Запах? Плевать. Нос уже привык. Зато рядом с ней.

Девушка молча прижалась лбом к его груди, ничуть не сопротивляясь объятиям. Идиллия... Если не считать того, что гуро могли догнать их в любой момент.

— Тут близко лаборатория... — негромко сказал Крис... и вдруг, к собственному удивлению, поцеловал ее. И она ответила: неловко, неумело, но все же. Не обращая внимания на запах гуро, она прижалась... теснее, чем он мог представить в самых смелых мечтах.

— Возьми меня... — прошептала Юна.

'Не посреди коридора же', — прокомментировал внутренний голос.

Это была последняя здравая мысль.

Войдя в комнату, Тадеуш увидел знакомую серебристую макушку. Соня сидела на кровати, сгорбившись и уткнувшись лицом в колени. Весь ее облик, казалось, демонстрировал тяжелый груз, лежащий на ее хрупких плечах. Впрочем, услышав звук открывающейся двери, она немедленно подняла голову.

— А... Это ты, значит.

— Да, — только и ответил Тадеуш, — Что-то случилось, пани Соня?

— Да так... ничего особенного... переходный период, метаморфозы, — невесело усмехнулась девушка.

— Не столько больно, но на душе все одно погано, — кивнул Сикора и сел рядом с ней, — Впрочем, если тебе трудно об этом говорить, можем просто помолчать...

— Я даже не знаю, — пожала плечами Соня, — Не очень хочется ныть... но поговорить, если честно, хочется.

Она чуть приподняла голову и отвела локон за ухо, демонстрируя закрытый левый глаз. Секунду спустя веко медленно поднялось, и Сикора увидел, что радужка имеет ярко-красный цвет, а зрачок — форму вертикальной щели.

Поляк, однако, ободряюще улыбнулся:

— Пани Соня, как я понимаю, собственно изменение глаза — это лишь вершина айсберга того, что тебя тревожит, не так ли?

Он взял ее за руку, придвинулся ближе и заглянул ей в глаза, пытаясь увидеть в них ее душу.

— Я понимаю, что тебе страшно — ведь я сам прошел через подобное... и прохожу до сих пор. И, если бы не ты, пани Соня, не думаю, что я бы смог это выдержать.

— Правда? — не поверила она, — Я не помню, чтобы помогала тебе чем-то в процессе трансформации.

Тем не менее, она убрала и вторую половину волос за ухо, полностью открывая лицо.

— Порой чтобы помочь по-настоящему, достаточно просто поверить в глупого оболтуса-двоедушника, у которого уже опускаются руки из-за того, что он не может осознать, что с ним происходит. Людей издревле пугает то, чего они не могли понять, и поэтому они стали называть это монстрами... Ты не понимала, кто я такой, когда мы впервые встретились, и тем не менее — поверила в то, что я могу это преодолеть. И вот, я сижу рядом с тобой, не сломавшийся и не ноющий о том, что не понимаю происходящего. Но теперь трудно уже тебе, и возможно, даже труднее, чем было мне... и самое меньшее, что я могу сделать для тебя — это искренне верить в то, что тебе по силам это преодолеть, и стараться со своей стороны помочь всем, чем смогу... пани Соня.

— Нет, я действительно смогу с этим справиться... я в этом даже не сомневалась, — неуверенно ответила Соня и отвела взгляд, — Просто... я не знаю, как оно будет. Как сложится жизнь, как мне жить с этим... Смогу ли я находиться среди людей? Останусь ли я человеком с особыми силами или стану существом иного мира? Как маги? Как Лесли?

Она устало потёрла уголок глаза.

— Винс... он не был человеком. Не знаю даже, почему... потому что не был им никогда, или потому что перестал им быть. Он был... механизмом. Сложным живым алгоритмом справедливости, чувствующим грехи кожей и неумело маскирующимся под человеческое существо. Мне страшно... потому что я не понимаю, что меня ждёт...

Двоедушник продолжал мягко улыбаться, глядя Соне прямо в глаза:

— Я тоже не знаю, что ждет меня. Это нормально, и в этом нет ничего предосудительного. Разве люди это знают? Я скажу даже больше: я теперь даже не знаю, способен ли умереть... но я не собираюсь использовать то, что мне дано, чтобы вредить всем вокруг — я ни за что не стану ещё одним Джейком. Да, может, я и нечисть теперь, но я не собираюсь быть таким, какими двоедушников описывают в легендах... и ты не обязана. Кто знает, может, этот Винс тоже хотел быть не таким Дьяволом, как его описывают — но в итоге стал жертвой своего стереотипа. Кто знает, не станем ли мы ими, прожив столько же... но если мы будем идти по этой дороге каждый в гордом одиночестве, то рано или поздно безумие нас нагонит, и каждый из нас запрется в своем ящике, оставив снаружи лишь рефлексирующий механизм. Но если мы сможем держаться вместе... что ж, может это и глупая, почти детская надежда на счастливый конец, но и её может хватить, чтобы выстоять...

Сикора неожиданно даже для самого себя поддел ладошку Сони своей ладонью и приподнял её вверх, мягко держа меж двух ладоней.

— Вот сейчас разве я поддерживаю твою ладонь? Или твоя ладонь заставляет меня тянуться выше, чтобы поспеть за ней?

— Вообще-то, я знаю, что тебя ждёт, — возразила Соня, — Ты и Джейк связаны некоей нитью, по которой от тебя к нему течёт нечто холодное и разрушительное. Если эту нить обрубить, она скрутится в кольцо и...

Она вдруг осеклась и, тяжело вздохнув, опустила голову. Несколько прядей вновь упали ей на лицо, из-за чего ей пришлось повторить жест с заведением волос за ухо:

— И я не знаю, откуда я это знаю... просто я теперь вижу не так, как обычно, и то, что другим кажется сложным, мне начинает казаться чем-то само собой разумеющимся...

Сикора некоторое время молчал, осознавая смысл сказанного Соней, а его пальцы тем временем будто сами собой переплелись с пальцами Сони, уверенно, но в то же время мягко обхватив её ладошку... Улыбка на губах двоедушника стала грустной, и он кивнул:

— Значит, если Джейк погибнет, я рано или поздно стану монстром в полном смысле этого слова... неприятная ирония.

Тадеуш задумался, поглаживая ладонью предплечье Сони так, как обычно гладят любимого котенка.

— Я даже и представить не могу, как это тяжело — жить с таким талантом. Все начинает казаться таким грязным... и все же, — Тадеуш снова посмотрел ей в глаза, — Я не ангел, и грязного на мне столько, что хватит ещё на десяток душ. Но знаешь, что странно? Я не боюсь твоего взгляда, даже если он видит меня насквозь. Да блин, я такого наворотил уже, что пойму, если ты сейчас схватишь предмет потяжелее и попытаешься меня прибить... и все же... — смущенно улыбнувшись, Тадеуш почесал затылок, силясь придумать хоть какое-то нормальное окончание фразы... — Впрочем, чего я говорю? Как известно, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать...

И двоедушник, снова открыв глаза, посмотрел Старки прямо в глаза, вспоминая все те чувства, что испытывал в отношении демонолога... Удивительно, но при воспоминании об этом по телу Сикоры разлилось приятное тепло, а из глаз пропала грусть и озлобленность, уступив место чему-то столь необъятному и чистому, что Тадеуш почувствовал себя песчинкой, унесенной бурной горной рекой... Буквально на секунду поддавшись этому чувству, Сикора, не разрывая контакта глаз, поднес ладошку Сони к своим губам и мягко поцеловал её. Столь же мягко Соня отняла свою ладонь у Сикоры после поцелуя.

— Не стоит, — произнесла она, некрепко сжимая пальцы в кулачок и прижимая его к груди.

— Разве, пани Соня? — спросил Тадеуш, — Ты так боишься того, чем можешь стать, что хочешь отгородиться ото всех, чтобы они не страдали, когда это случится? Вот только... что случится и случится ли, не знаем ни ты, ни я... Но незнание — не повод замыкаться в себе — наоборот, это повод наслаждаться каждым мигом той жизни, что у нас ещё есть... Ведь это так... по-человечески.

— Дело не в этом, — покачала головой девушка, — Во-первых, не стоит так форсировать события. Во-вторых, когда ты так делаешь, я вспоминаю Джейка там, в подвале.

При упоминании Джейка, а уж тем более событий в подвале, Тадеуш как-то сразу перестал улыбаться и понурил плечи:

— Прости... нет, правда, извини... это ведь я притащил эту тварь сюда, в школу... И нет, я не считаю, что незнание меня хоть сколько-либо оправдывает. Если бы я начал думать головой раньше, и сложил бы все элементы в единую картину — ничего бы этого не случилось... ничего...

Казалось, поляк пробовал последнее слово на вкус. Ничего... В том числе, он не встретился бы с Соней... Но и Соня испытала бы того ужаса в подвале.

— А я и не хотела сказать, что это тебя хоть как-то оправдывает, — фыркнула она, складывая руки на груди, — В конце концов, не надо быть гением, чтобы сложить два и три.

— Ну, я же всего-навсего 'глупый двоедушник', — виновато улыбнулся Тадеуш, напомнив Соне ту самую кличку, которой она обзывала его в подвале, и наблюдая за её реакцией, — Как насчет чаю?

— Пожалуй, что можно, — кивнула она, а затем огляделась и фыркнула, — Ну, да, конечно... только вот идти мне куда-то лень.

Она откинулась на кровать, разведя руки крестом.

— Желаете заказать обслуживание в номер, пани Старки? — с ехидной ноткой в голосе спросил Тадеуш.

— Желаю! — сообщила она, вскинув руку вверх, — И вообще, я же Дьявол! А ты, как рядовая нечисть, обязан мне подчиняться!

— Я не христианская нечисть! — наигранно возмутился Тадеуш, изобразив оскорбленную невинность, но затем его улыбка стала явно шире, — Тебе какой? С печеньками или булочками?

— С корицей и тортом 'Кутузов', — уверенно ответила Соня. При том, что Тадеуш про такой торт никогда не слышал. 'Наполеон' — знал, но что-то ему подсказывало, что спутать Наполеона с Кутузовым — слишком даже для глупого двоедушника.

Пробормотав нечто вроде 'яволь, майн фюрер', Тадеуш отправился на ярмарку. Если где-то и можно найти торт, о котором никто не слышал, то только там.

Уходя, он не заметил наблюдавшей за ним девушки с розовыми волосами и широким ножом за спиной. Дождавшись, когда он уйдет, она торопливо подошла к дверям комнаты.

— Со-о-оня, — приторно-ласковым тоном протянула она, — А можно к тебе войти?

— Ты ранен, — ультимативно заявила Мария, даже не оборачиваясь.

Время бала еще не пришло, и оба они были еще в повседневной одежде. Но все же, увидев ее в коридоре, Чезаре не смог удержаться оттого, чтобы тихо подкрасться к ней и неожиданно обнять.

— Несерьезно, — пожал плечами он, — Откуда знаешь?

— Твой калибур тебя заложил, — ответила аспирантка, поворачиваясь к нему лицом.

— Ничего серьезного, — с улыбкой повторил Чезаре, ладонью проводя по ее щеке, — Всего лишь пара шрамов... Еще имплантанты, но полагаю, сегодня они уже не понадобятся... Даже напротив: меньше риск, что нас с тобой прервет Очень Срочный Звонок.

— Правда? — мило улыбнулась Мария, склонив голову к плечу, а затем резко схватилась рукой за шею Чезаре... и запустила палец прямо в рану. От резкой боли у не ожидавшего такого поворота священника потемнело в глазах и подкосились ноги.

— Ай! — Чезаре не нашел, за что ухватиться, чтобы удержаться на ногах. Поэтому вместо этого он потянул Марию за собой. Он упал на пол, а она на него. Ее красивые длинные волосы закрыли обоих от окружающего мира, как шторы, но несмотря на это, ее взгляд был серьезен и обеспокоен.

— Удобно? — осведомился мужчина, удерживая ее за талию.

— Тебе нужно срочно к Рейко, — сказала девушка.

— Брось. Если не ковыряться в них пальцами, то это просто пара шрамов.

— На шее? В районе позвоночника?! — не унималась Мария.

— Удар принял на себя имплантат, — пожал плечами Чезаре, — Если бы не он, я бы умер на месте... Но сейчас опасности нет.

Мария ударила Чезаре по груди... как раз по одной из нанесённых монетами ран.

— Дурень! Твой имплантат же встроен в нервную систему!

— Я бы, на вашем месте, для этого дела зашла бы в одну из комнат и заперлась, — услышал Чезаре знакомый насмешливый голос Акечи.

— Помнится, после боя с Анной у тебя таких претензий не было, — ехидно заявил мужчина в сторону источника голоса. Затем, уже серьезно, посмотрел в глаза Марии:

— Хорошо, я схожу к Рейко... Если тебя это успокоит.

За его шпионскую карьеру его имплантаты выдерживали и не такое, но незачем зря нервировать любимую девушку. Ради ее спокойствия стоит рискнуть жизнью, отрывая Рейко от ее исследований.

— Сходи, — кивнула Мария, попытавшись, наконец, подняться. Чезаре не стал удерживать ее... Однако не преминул, приподнявшись, сорвать поцелуй.

— Иди уже, — шутливо ударив его по плечу, сказала девушка.

— Ну, по крайней мере... Я польщен, что ты так обо мне беспокоишься! — насмешливо подмигнул шпион, после чего двинулся в сторону лаборатории Рейко.

Наверное, это было странно, но ковыряние пальцем в ране и предположение о скорой смерти подняли ему настроение. Ведь это значило, что Мария беспокоится о нем, а раз беспокоится, — значит, любит. Не как наивная девчонка, втюрившаяся в учителя, а по-настоящему.

Будучи в приподнятом настроении, Чезаре снова позорнейшим образом дал поймать себя врасплох. Ступив на порог лаборатории, шпион почувствовал... поцелуй. Вкус помады он опознал за мгновение до того, как рассмотрел лицо 'нападавшей'. Он, конечно, знал, что Рейко до сих пор неравнодушна... Но другое объяснение происшедшего показалось ему более убедительным.

— Только не говори мне, что ты тестируешь эту штуку на мне!

— Почему нет? — развела руками Рейко, — Ты обладаешь нужными мне качествами, а я буду получать силу оттого, что ты их используешь. Это взаимовыгодно.

— С моей стороны — потому что мне совсем не хочется, чтобы во время свидания с Марией у меня начала рваться одежда, — ответил Чезаре, — А с твоей — потому что, во-первых, использовать магию против своих не подобает, а во-вторых, пользоваться бедственным положением предположительно тяжело раненого, пришедшего за помощью — это вообще из ряда вон.

— Ложись, — она кивнула на сигма-проектор, и итальянец увидел, что хвост у нее на поясе не лисий, а кошачий, — А одежда рваться не будет. Я использую другой источник силы.

— А чего же мне следует ожидать? — с подозрением спросил мужчина, ложась в 'гроб', — Не бывает чего-то из ничего. Значит, этот вариант означает нечто сопоставимое.

— Мне от тебя нужны охотничьи навыки. Это заклинание — крайне интересная штука. По факту, оно работает по принципу взращивания энергии на благодатной почве.

Учёная закрыла крышку и запустила голографическую панель.

— Иными словами, 'что посеешь, то и пожнёшь'.

— Что именно подразумевается под 'охотничьими навыками'? — осведомился Чезаре, не любивший обижать животных. Людей — другое дело.

— Подкрадывайся, выжидай и убивай, — пожала плечами Рейко, — Следи, прыгай и хватай.

Она сделала привычный росчерк пальцем.

— По сути, если я правильно поняла суть, это не проклятие, а благословение. Я буду богиней, а ты — благословлённым.

— Богиней? — усмехнулся кардинал, — Звучит неплохо. Ограничения, скользкие моменты?

— Судя по всему, нет. Принцип ролевых игр: чем больше ты это используешь, тем лучше оно работает.

— То есть, после каждого убийства я буду чуть лучше убивать, а ты — получать чуть больше энергии, — задумчиво подытожил Чезаре, — Я верно понял? И... Что в итоге? Не просто древний аналог амагуфикации, а действительно перерождение?

— Почему нет? — пожала плечами Рейко, — Судя по сигма-карте, Ячжи уже не совсем человек. Только из нее получится кицунэ, а из меня — бакэнэко.

— Ясно... — задумчиво протянул шпион, — Еще что-нибудь, что мне следует знать?..

— Я так понимаю, у тебя обострятся охотничьи инстинкты, поэтому дичь в кафе лучше заказывай жаренную. Хотя, скорее всего, это будет происходить из-за того, что благословение будет требовать исполнения. Если удовлетворить инстинкты, они должны будут на время затихнуть.

— Иными словами, теперь я агрессивный маньяк, — усмехнулся Чезаре, — Ладно хоть с мишенями в последнее время проблем нет...

Он вдруг широко ухмыльнулся:

— А какого же исполнения требует 'благословение' Уильямс, что оно проявляется ТАК?..

— Ну-у... — протянула ученая, — Сила Ячжи в соблазнении и контроле мужчин, так что, думаю, эту идею стоит продать в какую-нибудь студию, рисующую хентай.

Рейко хитро улыбнулась с выражением 'вижу насквозь, к чему ты ведешь' и добавила:

— Зная тебя, советую использовать аспект лиса как обманщика, а не соблазнителя... Только целовать тебе тогда придется не Марию, а какую-нибудь лицедейку... Или лицедея. Есть еще, конечно, аспект мистика, но я думаю, ты для этого слишком прагматичен...

— Я вовсе не тороплюсь превращаться в животное, — прервал ее Чезаре, — Ты знаешь, я всегда с подозрением относился к заигрываниям с трансгуманизмом.

— Ну, а я — очень хочу себе кошачьи ушки! — сообщила Рейко, — Ушки — это няшно даже безо всяких аспектов... Кстати, ты слышал? Елена резко вырвалась в лидеры по голосованию.

— И кто только додумался позволить баллотироваться заключенным? — покачал головой Чезаре, — Впрочем... Если затея оправдается, это нам даже на руку.

— Забавно, но её рейтинг подскочил как раз после последней выходки, — заметила ученая и заглушила мотор сигма-проектора.

— Это немудрено, — пожал плечами макиавеллист, вылезая наружу, — С одной стороны, заговор был неплохо организован, и у нее действительно был шанс... Пусть не на революцию, но напакостить и сбежать. С другой — жертва режима, и прочая ерунда в таком духе. Что ж. Если у нее получится, я через ее пост протяну руки к ее фамильному чувству долга. А значит, вероятность того, что она не предаст в решающий момент, резко возрастет.

Рейко развела руками.

— В любом случае... разве эти данные не дают нам больше контроля над самой школой?

— В смысле? — не вполне понял Чезаре.

— Я слышала в своё время, не помню от кого, жалобы на то, что студенты в нашей школе, хоть и сравнительно управляемы по отдельности, но все вместе неуправляемы вовсе, как стихия. Дескать, у любой нации и общности есть свои шаблоны поведенческих реакций на те или иные действия, а шаблон для нашей школы неизвестен, и ни один из существующих не подходит даже наполовину.

— Подозреваю, что это Норма, — рассмеялся преподаватель, — Однако кто бы ни одержал верх, я не думаю, что он сможет что-то с этим поделать.

— Но разве мы не получили одну из составляющих шаблона?

— Это нестабильно, — покачал головой Чезаре, — Слишком многое зависит от личной харизмы и прочих труднопредсказуемых факторов. 'Пострадавшая от режима' фон Рейлис получила резкий рост популярности, а над 'пострадавшим от режима' Рокиа только ржут... Про Джейка, которого притащили средь бела дня чуть ли не четвертованным, я вообще молчу... Кстати, что с ним в итоге?..

— Всё ещё в стазисе, как и вторая мико, — кивнула Рейко в сторону стазисзильников, — Но вообще, намечается интересная тенденция. Воланд ведь тоже не получил резкого взлёта на почве страдания от режима.

— Его постигла судьба Поллукса, — ухмыльнулся шпион, — И, надо сказать, не зря. Он ярко выраженный 'ведомый'... И полагаю, это видно не только мне.

— Он молод, — заступилась ученая, — Это нормально.

— Возможно, — пожал плечами Чезаре.

Он некогда вынужден был рано повзрослеть, и о таких вещах, как семья, он имел чисто теоретическое представление. Однако почему-то ему казалось, что фактически обречь на смерть родную сестру из-за приказа, пусть и исходящего от нее самой, это не вполне нормально...

— Похоже, что несмотря на действия Рейлисов, из мужчин сейчас лидирует Хесус, — продолжила Рейко, — Общественность высоко оценила его помощь Тадеушу в поимке Джейка...

Ученая с любопытством наблюдала за реакцией мужчины.

— Приличного кандидата в короли у ЗШН нет, — поморщился он, игнорируя слова о 'достижениях' Хесуса, — Если королев можно назвать хоть полдюжины, то короли... Рю психологически еще на уровне двенадцати лет, а значит, с чисто арифметической точки зрения дорастет лет через пятнадцать, не раньше. Кристиан безответственен, Тадеуш ленив, Барри труслив... Разве что Алистер Брайс со своим аристократическим воспитанием подошел бы, но он, насколько мне известно, не имеет никаких шансов быть избранным.

— Вообще, не факт, что подошел бы, — заметила Рейко, — Не пренебрегай сердцем, Чер. Я слышала, Алистер крутит роман с Аблой Джадаффи.

— Абла Джадаффи... — повторил Чезаре, — Тихая и болезненная арабка, ведьма с 'синдромом тяжелого детства и скользкого подоконника'... И одна из членов банды Хатунен? Ты думаешь, Алистер стал бы принимать не те решения, которые кажутся ему разумными, а те, которые ему толкает Элли через Аблу?

— А сам бы ты смог отказать Марии в ее маленькой просьбе? — осведомилась японка.

— К счастью, Мария не только не годится для политики, но и достаточно умна, чтобы не лезть в нее, — улыбнулся шпион, — Но я понял, о чем ты.

Да, Мария не годилась для политики. Она была не тем человеком, который мог принимать жесткие решения... без последствий для себя. И хорошо. Пусть занимается тем, что ей нравится. А для жестких решений у нее есть Чезаре.

— Ты сказала, что вторая мико еще в стазисе, — сменил он тему, — А с первой что?..

— Кажется, Бетти весьма активно пользовалась благословением, — ответила Рейко, — Поэтому Ячжи проснулась самостоятельно.

— Занятно, — шпион оглянулся, — Что-то я не вижу следов разгрома, каких позволяло ожидать ее поведение перед оглушением.

— Мы с ней довольно мило побеседовали, — заметила ученая, небрежно поигрывая со своим хвостом.

— Вот как... — поднял бровь Чезаре, — А в деревне она отказывалась даже от медицинской помощи.

— Быть может, это потому, что в деревне ей предлагали помощь те, кто сожгли ей лицо? Учитывая, что для девочки внешность была очень важна, она бы запаниковала, даже если бы ей не было адски больно.

— Может быть, — пожал плечами он, — Как много она помнит? Даже если сейчас она уже относится к этому спокойнее, рано или поздно придется объясняться с храмом по поводу инцидента — и не хотелось бы, чтобы наша версия противоречила ее свидетельствам.

— М-м-м... ей невыгодно сейчас идти против школы, — таинственно улыбнулась учёная.

— Полагаю, если бы ей было выгодно идти против школы, она бы так просто отсюда не вышла. Но я сомневаюсь, что она станет врать своим, чтобы выгородить девушку, изуродовавшую ей лицо.

— Так или иначе, метода у нас есть, — заметила Рейко, наставительно подняв палец, — Да и встретиться со своими ей будет сложновато: одна в стазисе, другая в амнезии. Остаются только деревенские. Нужно только преградить им доступ в школу, а саму Ячжи — не выпускать.

— Плохое решение, — покачал головой Чезаре, — Этим мы лишь обострим конфликт. Нужно перестроить имеющийся план под новые условия... Хм... Ты можешь использовать канал, чтобы отследить местонахождение 'благословленной'? Если служба безопасности возьмет под стражу зачинщицу, у нас будет официальный повод заявить, что она не останется без наказания... Да что там — если ты обратишься к Ячжи с такой просьбой, она сама уверится в этом. После же того, как мы урегулируем конфликт, можно будет или убедить ее проявить милосердие, или придумать какое-нибудь незначительное наказание.

— Хм... Об этом я не подумала, — ответила Рейко, — Теоретически, да, мы можем использовать канал.

— Думаю, стоит попробовать, — заметил Чезаре, — Я вижу и другой способ найти его, но этот кажется более надежным...

И тут его телефон зазвонил.

Переодевшись и вернувшись на школьный двор, Рю увидел выходящую из лабораторий... мико. Ещё одна мико, с лисьим хвостом на поясе. Невысокая, кудрявая, с необычными золотистыми глазами. Она была не слишком красива, но было в ее облике что-то... завораживающее. Увидев японца, она приветственно подняла руку.

— Я слышала о тебе, — сказала она, подходя к Рю и нагло, но при этом мягко, почти ненавязчиво, беря юношу под локоть, — Не знала, что ты тоже учишься здесь. Меня зовут Ячжи.

— Не то чтобы учусь... — сконфуженно ответил зеленоволосый, — Скорее меня пытаются учить. А ты из деревни, пришла на ярмарку?

— Не совсем, — она взяла хвостик в руку и начала им беззаботно крутить, — Буквально сегодня я стала здесь студенткой. А что? Ты сам учиться не хочешь? Учат насильно?

Прикрыв рот ладошкой, желтоглазая захихикала.

— Ну... Меня должны были казнить, но вместо этого я тут, — ответил Рю, — Еще немного не привык ко всему этому.

То, что 'немного' — это до истерики, он предпочел умолчать.

— Чтобы было проще обжиться в новом месте, люди обычно заводят друзей, — наставительно заметила Ячжи, — Мне вот тоже здесь непривычно, например...

— А ты была когда-нибудь на ярмарке? — спросил зеленоволосый, задумавшись о чем-то.

— Вообще, да, но не на школьной, — улыбнулась она, — Кроме того, многие праздники в храме были сродни ярмарке.

— Поводишь меня по ярмарке? — вдруг спросил Рю, — Я теряюсь в толпе народа и никогда не был на чем-то подобном, но хотел бы посмотреть, пока меня...

Зеленоволосый мотнул головой.

— ...просто посмотреть. Ну, как люди обычно проводят время на подобных праздниках.

Ячжи остановилась и, мягко взяв юношу за второе плечо, развернула его в свою сторону.

— Остановись на секундочку, — сказала она, — Ты действительно этого сейчас хочешь? Или делаешь, потому что кто-то сказал, что так надо?

— Хочу, — ответил Рю, — Сначала не хотел, но затем мне стало любопытно. Меня должна забрать служба безопасности, наверное... Но они не торопятся. Я же хочу посмотреть на ярмарку, а не участвовать.

— Ну, тогда пойдём, — улыбнулась Ячжи, — Но на самом деле, думаю, тебе было бы неплохо и поучаствовать в паре конкурсов.

— А что на ярмарках посещают в первую очередь? Пойдем туда?

— Простите... — обратилась к ним подошедшая девушка, — Вы ведь из храма, так?

Она, мягко говоря, не походила на человека, заинтересованного в религии. Высокая и атлетически сложенная брюнетка с грубым лицом, она была одета в майку с черепом, рваные джинсы и окованные железом берцы. Дополняли образ надетые на шею огромные наушники, из которых даже с нескольких шагов слышалось что-то тяжелое и электронное.

— У меня в лаборатории поселился злой дух, — продолжала она, — Мне нужна помощь жреца.

— Большинство местных так называемых 'злых духов' имеют вполне определенное происхождение... — холодно высказался Рю, — Привлекать к этому девушку, которая тут первый день, это не очень хорошая идея. Учитывая, что в школе, насколько мне известно, есть свои специалисты в этой области.

Девушка раздраженно посмотрела на него, как на досадную помеху. И тут Ячжи вдруг согнулась от боли.

— А-а-а-а!!!

Из ее глаз брызнули слезы, и она упала на колени.

— Что с тобой?! — Рю быстро опустился в сейдза и обнял мико. Со стороны такая картина могла бы показаться до умиления сентиментальной, однако глаза юноша уже начали превращаться в зеленый лед.

'Если это линейное оружие, то вторая попытка его применить обнаружит применяющего, ведь я на линии атаки. Как тогда со снайпером...'

Но нет. Это не было линейное оружие. На теле Ячжи не было ни одной раны.

— Спокойно, — сказала неформалка, кладя руку японцу на плечо, — Это опасно для тебя.

— Что это!? — зеленоволосый обернулся, и она дрогнула, взглянув в слепые глаза, — Говори!!!

— Понятия не имею, но выглядит так, будто это опасно.

Ячжи снова дёрнулась и затихла. Она упала на бок и тихонько заплакала. Её тело била мелкая дрожь. И может быть, этот ее беспомощный вид помог Рю принять решение. Сбросив руку собеседницы, он поднял мико на руки и понес к единственному медику, какого знал — Кеншу Рейко.

— Эй, ты куда? — воскликнула незнакомка, — Фу, брось бяку!

Он проигнорировал ее. Сейчас все его мысли были подчинены тому, чтобы вслепую найти свой путь через безумную ярмарку.

— Как далеко ты готов пойти ради неизвестно кого? — осведомилась девушка, обогнав его и перегородив путь. Ячжи всхлипнула и прижалась к груди Рю головой.

— Пожалуйста... мне страшно... я больше не буду... — сквозь слёзы тоненьким голосом произнесла она.

— С дороги! — рявкнул Рю, — Я не позволю задерживать медицинскую помощь! Повторять дважды не буду!

— Ты в курсе, что она прокляла одну из наших? — спросила металлистка и склонила голову к плечу, — Её так кривляет из-за того, что жертва с себя проклятие снимает.

— Ты соврала. Ты знаешь, что с ней происходит, — ледяным голосом сказал юноша.

— Да, соврала! Потому что она — враг!

— Пожалуйста, — снова простонала Ячжи, — Я больше не буду...

— У меня нет времени на разговоры! Я иду к Рейко-сенсей с раненой!

Рю резко скользнул в диагональ вправо, обходя лгунью — и тут же подсекая ей ногу, чтобы не дать последовать за ним. Та опрокинулась навзничь, — но сразу начала подниматься, одновременно доставая кастет из трубы.

— На вашем месте я не стал бы этого делать, синьорита Хатунен, — послышался где-то в стороне знакомый насмешливый баритон с легким итальянским акцентом, — Лучше употребите ближайшие несколько минут, чтобы придумать убедительные объяснения.

— Отчитаюсь позже! Я к Рейко сенсей! — ответил Рю, но похоже, куратор обращался не к нему.

— А что объясняться? — невинным голосом ответила Хатунен, — Мико сама виновата. Правда ведь?

— Я больше не буду, — пропищала она, ещё сильнее вжимаясь заплаканным лицом в грудь зеленоволосого, который как раз подходил к двери кабинета.

— Кто виноват, я решу сам, — ответил Чезаре, не отставая от ученика, — От вас требуется лишь предоставить факты.

Тем временем зрение Рю начало потихоньку восстанавливаться. Сквозь головную боль он уже кое-как видел окружающий мир.

— О, да, конечно, великий Чезаре Финелла, которому власть ударила в голову, — фыркнула Элли, взмахнув рукой, — Конечно, у нас ведь теперь принято выставлять виновными тех, кто пытается избавиться от проклятия.

Она развернулась, чтобы уйти.

— Вам следует немедленно остановиться, потому что в противном случае вы будете лишены возможности оправдаться, — спокойно ответил мужчина.

Она не остановилась. Быстрым шагом она дошла до поворота коридора и скрылась за углом.

— Что ж, как угодно, — пожал плечами он, — Значит, понесет наказание вместе с Уильямс.

Рейко невозмутимо открыла крышку сигма-проектора, принимая раненую, после чего негромко заметила:

— Знаешь, Чер, если ты хочешь назначить ей наказание, наверное, стоит лишить Элли возможности связаться с кем бы то ни было. Она уж сумеет огородиться от нас пресловутым общественным мнением.

— Пусть отгораживается, — отмахнулся Чезаре, — Если поминутно оглядываться на общественное мнение, ничего дельного не выйдет. А наказание для этой сладкой парочки у меня уже придумано: они станут ответственными за безопасность жриц. Любой новый инцидент такого рода, неважно по чьей вине, — и они ответят головой.

— Ты не забыл, что не знаешь, где Уильямс? — осведомилась ученая.

— Вообще-то, это загадка для первогодка, — фыркнул священник, — Барри Уайт не из тех, кто рискнет забираться на нижние уровни до окончательного решения вопроса гуро. Оно станет искать того, кто спрячет его. Учитывая склад характера, можно было бы ожидать, что оно попробует воспользоваться тем, что называют 'женскими чарами'... Но оно знает, что тогда нам достаточно будет обнародовать информацию о трансгендере, чтобы лишить его защиты. Вывод: ему нужен тот или та, кто уже знает о трансгендере и не имеет ничего против. Как думаешь, много у нас таких?

— По-моему, таких нет, — неуверенно ответила Рейко, — От Фреи именно из-за этого шарахаются... Подожди...

— Именно, — закивал итальянец, — Фрея Максвелл собственной персоной. Я уже дал указания Эйхту.

Рю слушал разговор, с каждым новым упомянутым именем понимая все меньше. Одно радовало: кажется, виновницы происшедшего понесут наказание. Он уже понял, что в этой школе наказание — далеко не обязательное следствие преступления. А Чезаре тем временем обернулся к своему ученику, будто только заметил его:

— Ты поступил правильно, что помог ей. Хорошо запомни это ощущение, Рю. Именно в этот момент ты увидел в деле себя настоящего.

— Она выживет? — спросил юноше, никак не реагируя на эти слова и почему-то задирая голову вверх.

— Физически она совершенно здорова, — сообщила Рейко, — Весь вред был нанесён в разрезе седьмого и восьмого измерения. На уровне духа, если выражаться языком профана.

— Ты сможешь это исправить? — поинтересовался макиавеллист.

— Боюсь, я могу лишь грубо сымитировать процесс восстановления, — покачала головой женщина, — Она всё ещё человек, но слишком сильно зависит от своих связей, которые сейчас оборваны на сорок процентов. Восстановление связей и естественный ток энергии ей помогут куда больше.

— И как же их восстановить? — поинтересовался Чезаре, — Тащить сюда Уильямс для повторного поцелуя, или есть менее... извращенные варианты?

В обычном состоянии Рю бы удивился теме разговора, но сейчас он просто молча замер с задранной в потолок головой.

— Боюсь, что учитывая специфику благословения, нам нужны, наоборот, более извращённые варианты, — хмыкнула ученая.

— Например? — поднял бровь итальянец, — Допустим, за счет... извращенных вариантов мы можем увеличить приток энергии по каналу. Но восстановит ли это его целостность, или же напротив, он рискует не выдержать возросшего притока?

— Пожалуй, я бы посоветовала пока 'бульончик' из обжимашек и прочей мелочи, — кивнула Рейко и повернулась к Ячжи, — Канал должен восстановиться естественным образом. Вполне возможно, что более извращённый вариант даст более яркий эффект, но разум Ячжи может и не выдержать, и мы получим очередного мага с двинутыми мозгами.

Она повернулась к Чезаре.

— Про более извращённый вариант — это было так, к слову. По мне, получилось эффектно.

Кардинал усмехнулся:

— Полагаю, если подать небольшой импульс сейчас, это будет... Забавно. Интересно, как отреагируют орлы Эйхта?..

В этот момент Ячжи впервые за все время разговора подала голос:

— Я просто хочу домой, — шмыгнула носом она, — Я не хочу в это ввязываться больше, чем уже ввязалась.

Чезаре обернулся к ней, и его голос прозвучал необычно мягко, участливо... успокаивающе.

— Сейчас ты слишком слаба, чтобы добраться домой. Да и лучше, чтобы тебе могли вовремя помочь, если состояние ухудшится. Не бойся: здесь тебе не причинят вреда. О суде над Бетти мы поговорим завтра, когда тебе станет лучше. Хорошо?

Ячжи вздохнула, а затем молча кивнула.

— Вот и хорошо, — улыбнулся учитель, после чего обернулся к Рейко, — Бетти пусть эту ночь посидит в карцере и подумает над своим поведением... Кстати, может, ее к Воланду посадить, а?

— Думаешь, совместить приятное с полезным? — хихикнула она.

— Ну, посетителей у нее вряд ли особо много будет, — хмыкнул мужчина, — А в карцере сейчас больше особо никого нет: не к Елене же ее сажать... Это, может, и было бы эстетично, но я обещал ей дать спокойно подумать.

Рейко пожала плечами.

— Как скажешь, пойду, отправлю мико в кому, пусть проспится.

— Эй! — возмутилась Ячжи, — Какую ещё кому?! О чем это вы?!

— Мигом взбодрилась? — ехидно ухмыльнулся Чезаре, — Необязательно совсем уж в кому: пусть будет просто здоровый сон часов на двенадцать.

Вообще, смысл менялся мало. Но формулировка звучала явно менее устрашающе.

— Успокойся, это не страшно, — сказала Рейко, чиркая пальцем по сигма-карте, и Ячжи тут же уснула, будто ее попросту выключили.

— С ней точно все будет в порядке? — с сомнением произнес Рю, недобро глядя на сигма-проектор.

— С вероятностью девяносто пять процентов, — уверенно ответила ученая.

— От меня еще что-то требуется? — спросил зеленоволосый, переведя взгляд куда-то посередине между Рейко и Чезаре.

Эти двое, такие разные и такие одинаковые, были для него двумя ликами темных ками новой эпохи. Эпохи, которую он по-прежнему не принимал, но с которой уже не пытался сражаться. Ученые, экспериментировавшие с тем, что было неподвластно их пониманию... Политики, играющие людьми в свои странные игры... Он не мог принять их, но сознавал, что и те, и другие куда лучше его знали, что делать.

— А Ноэль ты не нужен? — осведомилась Рейко.

— Не знаю... — слегка растерялся Рю, — Меня недавно забрала Нарьяна-сама из леса. Если сейчас нет занятий... Где я могу найти Ноэль-сама?

— Лаборатории у нее нет, — сообщил Чезаре, — Так что, либо в общежитии, либо на ярмарке.

— Я поищу Ноэль-сама на ярмарке, — сказал юноша, — Я должен что-то еще сообщить о происшествии с мико?

— Да в целом, с этим происшествием все ясно, — поморщился макиавеллист, — Банда Хатунен давно готовила что-то в этом роде. Бетти только дала им casus belli.

Латинского выражения японец не понял, но предпочел не уточнять.

— Я могу идти?

Чезаре кивнул, но потом сказал, странно усмехаясь:

— Прежде чем уйдешь, я хотел бы, чтобы ты ответил на один вопрос. Только честно.

— Да, Финелла-сенсей, — сказал Рю и еле заметно нахмурился. Чего хорошего можно ждать от вопроса куратора, если твой куратор — Чезаре Финелла... образец облико морале и филантропии всея ЗШН... а также 'святой отец' макиавеллистической паранойи, которую все, кроме Рю, уже даже хвалят?..

Профессор ухмыльнулся еще шире, сделал драматическую паузу... И задал свой вопрос:

— Как меня зовут?

— Э... — юноша посмотрел на него загнанным взглядом, в котором усталость и непонимание уже офигели от беганья друг за другом в беличьей клетке. Однако было во взгляде и отличие от того Рю, которого Чезаре отправил заселяться в комнату школы два дня тому назад. И крылось оно вовсе не в усталости, а в том, что этот взгляд стал менее... детским, возможно. Глаза Рю уже слабо напоминали два священных синтоистских пруда, верящих в то, что он подарит счастье Японии. Теперь это были глаза человека, который всю жизнь будет пытаться искать выход из того, что он увидел, и пытаться отчаянно разрешать неразрешимые противоречия. Если ему не повезёт упокоиться раньше.

— Чезаре Финелла... нет?

'Я амагус-иллюзионист. Результат первой волны экспериментов. Не самый мощный дар, зато мозги на месте'

— Нет...

— Нет, — кивнул Чезаре, чему-то улыбаясь, — Но это уже не имеет значения. Я узнал, что хотел; ты можешь идти. Завтра в три зайдешь в мой кабинет: нам много о чем нужно поговорить... но не сейчас. Сейчас можешь идти.

— Да... Финелла-сенсей.

И Рю покинул кабинет. Идти в сторону ярмарки было, вроде бы, недолго, однако, когда он вернулся на улицу и увидел всю эту толпу народу, то понял, что искать одну девушку, пусть даже столь яркой внешности, в такой куче народа, — задача, мягко говоря, нетривиальная.

Однако Ноэль нашла его сама.

— Я слышала о том, что ты сделал, — едва подойдя к юноше, сказала она.

— А что именно я сделал, Ноэль-сама? — поклонившись, спросил Рю, у которого череда последних событий уже перестала восприниматься должным образом.

— Помог мико, конечно же, — ответила 'дочь сёгуна'.

— Ясно, — сказал он, — Просто я столько всего 'сделал', что уже не уверен...

Юноша мотнул головой и продолжил:

— Рейко-сенсей велела узнать, не нужен ли я вам.

— Мне все нужны, — пожала плечами Ноэль.

— Да? — Рю начал подозревать, что его недопоняли, — Тогда я могу помочь, Ноэль-сама... чем-нибудь.

— М-м-м... Чем?

— Не знаю, — ответил юноша, — Рейко-сенсей не сказала.

На несколько секунд задумавшись, он добавил:

— Я умею только сражаться, каллиграфически изображать иероглифы, плавать, играть на флейте и в го, — резюмировал зеленоволосый свою гипотетическую полезность.

— А ещё спасать людей, — кивнула девушка.

— Этому меня не учили.

— Но ты всё равно это сделал, — подняла бровь собеседница, — Разве нет? Ты не считаешь, что спас мико?

— Не знаю, — развел руками Рю, — Может, да, а может, все обошлось бы само собой? Разве это имеет такое уж значение?

Ноэль нахмурилась.

— Если это не имеет значения, зачем ты её спасал?

— Я не хотел видеть еще одну смерть, — ответил юноша, — Никакой логики в этом не было. Я не знаю, почему. Просто не мог по-другому.

— Категорический императив Канта, слышал когда-нибудь? — осведомилась она.

— При мне упоминали это имя... — пробормотал Рю, не уточняя, кто именно, — То есть, для меня обычно спасать людей, даже если я этого никогда не делал, Ноэль-сама?

— Ну, да, а почему нет? — удивилась собеседница.

— А почему тогда я об этом не знаю? — удивился он, — Даже если я и могу кого-нибудь спасти, то это не отменяет того, что я всего лишь убийца по сути. Стоит лишь произойти чему-то по-настоящему опасному, я снова стану тенгу-убийцей.

— Но в этой школе ты пока никого не убил, — возразила Ноэль, — Даже наоборот.

Рю отвел взгляд.

— Я бы хотел защищать людей, но пригоден больше для убийства источника опасности. Я каратель, а не защитник. Волк, а не пес. Воин, а не спасатель. Именно такового человека искала Нарьяна-сама во мне. Убийца темных ками. Так она сказала.

Ноэль пожала плечами.

— А мне кажется, что одно другому не мешает. Ничто не мешает тебе убивать тёмных ками и вырывать из их лап людей.

Она положила руку Рю на плечо.

— Я не хочу, чтобы ты ненавидел себя.

— Спасибо.

Какое-то время они оба молчали. Наверное, именно этого и хотелось фальшивому ками: всего лишь покоя... И немного счастья. Но сейчас это было недостижимо. Счастье, оно как зачарованный клинок — дается в руки лишь тому, кого само выберет.

— Ну что? — сказала наконец Ноэль, — Куда пойдем? Кажется, я где-то тут видела музыкантов. Или...

Она вдруг щелкнула пальцами:

— Няшкобол!

— Звучит слишком мило, чтобы быть правдой, — заметил Рю, — Что это?

— Это игра в пляжный волейбол кавайным жёлтым живым мячом, который не чувствует боли и может среди паса вдруг забыть, куда он летел, и полететь в другое место.

— Мм... Посмотрим на это, Ноэль-сама? — оживился зеленоволосый.

— Мы можем в этом даже поучаствовать, — уточнила девушка.

— Да? — кажется, эта мысль немного ошарашила японца, — Но я не умею играть в мяч, Ноэль-сама. Тем более, в живой мяч.

— Этому спорту всего один день, — развела руками Ноэль, — Никто не умеет.

— Тогда... попробуем? — сказал Рю немного неуверенно и вопросительно. Усталым играть в мяч? Почему бы и нет, это лучше, чем умирать или убивать усталым. Хоть юноша и чувствовал, что потом пожалеет об этом, сейчас ему хотелось просто заняться чем-либо, чтобы ни о чём не думать. Не настолько же он измотан, чтобы не побегать за живым мечом...

— Почему нет? — спросила она и направилась вместе с ним к полю.

Громкое 'Кабу!' Рю услышал еще до того, как увидел две пары игроков. Это, кстати, похоже, были не студенты, а совершенно обычные люди из деревенских. Впрочем, его внимание приковал к себе мяч, а не они.

— Ничего себе... — только и сказал зеленоволосый, — Это тоже сигма?

— Конечно, — кивнула Ноэль, когда мячик взлетел в небо свечкой, — Без сигмы такой мяч не создать... точнее, можно, но не за один же день.

— Если бы люди применяли сигму хотя бы так, избегая делать оружие... все могло бы быть по-другому, — сказал Рю, однако тон его голоса был не грустным. Зеленоволосый наблюдал за парящим мячом, не отрываясь.

Мяч действительно был необычным. Он был живой, со своим характером. Победа в этой, вроде бы, обладающей довольно простыми правилами, игре, зависела не столько от скорости и реакции, сколько от умения находить общий язык с мячом. В его хаотичных действиях проглядывалась закономерность — он быстрее летел, когда его били со злостью, а самый могучий удар могла отбить даже маленькая девочка, если будет ловить мячик с улыбкой. Он убегал от тех, кто ему не нравился, и давался в руки тем, кто казался ему милым.

Мячик мог нарушать законы физики, он мог зависнуть на одном месте, мог схватиться за руку и повиснуть на ней. Он мог делать всё, что ему вздумается, просто потому, что ему так хотелось, но тем не менее, несмотря на то, что все зависели от него, он зависел и от других. Он этого не показывал, но это было так. Он словно бы сам видел пустое и заполненное состояние мира, как и Рю, для которого начинался новый этап в его жизни...

— Итак, это не PSIA, — довольно потирая руки, заявил Чезаре, когда дверь за зеленоволосым закрылась.

— Или их цель не ты, — возразила Рейко.

Чезаре удивленно на нее посмотрел:

— Я имею в виду, мое имя Робин узнал не от PSIA. Иначе информатор японской разведки знал бы его или не знал бы, в зависимости от степени доступа, безотносительно встречи с Робином. Если в одной вероятности он знал его, а в другой нет, значит, источник не зависит от них.

Шпион покачал головой:

— Это кто-то из своих.

— Вот как... — задумчиво покивала ученая, — А не мог Робин знать твоё имя до появления в школе?

— Это не расширяет круг подозреваемых, — ответил он, — В любом случае, его знали PAFOS и семь человек в ЗШН, не считая меня. Есть, конечно, шанс, что Робин был подослан PAFOS и имел большую степень информированности, чем Рю... Но даже безотносительно его истории в эту версию не вписывается то, что их обмен информацией никак не ограничили.

— Как знаешь, — пожала плечами Рейко, — Я не люблю особо гадать, если нет возможности вскрыть начинку и посмотреть, как всё устроено.

— Именно это я и собираюсь сделать, — ухмыльнулся Чезаре, — Исключив вариант вмешательства PSIA, я свел варианты к двум версиям. Из них одна явно более вероятна, поскольку иного объяснения противоречиям я не вижу. Думаю, время рискнуть и раскрыть карты.

— Тебе нужна поддержка?

Естественно, речь не шла о том, чтобы она вместе с ним отправилась на задержание. Но вот ее благословение... Как успел понять Чезаре из разговоров о Ячжи, его сила варьируется в зависимости от подаваемой энергии.

— Пожалуй, если ты активируешь свое благословение, оно придется вполне к месту, особенно если я прав. Больше, вроде, особая поддержка не нужна... Ну, разумеется, если меня убьют, стоит сообщить Нарьяне о том, какую версию я проверял, но такую вероятность я традиционно не рассматриваю.

— Хм... и когда мне следует активировать благословение? — рассеяно провела пальцами по волосам учёная, — Думаю, первый запуск стоит произвести прямо перед моментом 'хватания'.

С этими словами она сделала вид, будто когтями хватает воздух.

— Хм... — задумчиво ответил шпион, — Да, если 'хватание' сработает вхолостую на кого-нибудь по пути, выйдет конфуз... Полагаю, если это не вызовет каких-нибудь затруднений, я подам сигнал через модуль.

— Я пока подготовлю все для ритуала.

Кивнув, Чезаре вышел из лаборатории. Он направился на крышу, где и рассчитывал разрешить этот вопрос. Обратной стороне своего дара надо иногда потакать, и обычные помещения казались амагусу-актеру недостаточно эффектными. А вот крыша подходила прекрасно: отсюда открывался отличный вид на лес и горы. Заходящее солнце окрашивало белый пластик стен в кровавые цвета, и это тоже казалось приятным символом 'красному кардиналу'. Для момента истины декорации самые подходящие... А кроме того, можно быть уверенным, что объект не припас какого-нибудь снайпера на всякий случай.

'Существует ряд срочных вопросов, которые нам необходимо обсудить с глазу на глаз. Приходите на крышу настолько скоро, насколько можете'

Отправив это сообщение, Чезаре в последний раз проверил оружие, после чего сделал его невидимым. Учитывая, что сперва они мирно поговорят, расстояние будет совсем небольшим, — на такой дистанции клинки лучше, чем пистолет. Хоть потенциальный противник и сам предпочитал ближний бой...

Валькельхайн прибыл через четверть часа. Он был, как всегда, вооружён своей тростью и одет в чопорном британском стиле. Все как обычно.

— Ну, вот я и на месте, мистер Финелла, — немного по клоунски развёл руки шпион.

— Я ждал вас, — согласился Чезаре, не оборачиваясь. Пусть не видя его лица, противник догадывается о его выражении. Пусть гадает, как много он знает.

— Ответьте мне на один вопрос, синьор Смит. Зачем?

— Зачем что?

Коротко рассмеявшись, итальянец обернулся, высматривая реакцию коллеги на прямоту:

— Кто-то слил Робину информацию, которой владел лишь Высший Совет...

На самом деле, еще этой информацией владели PAFOS и Мария, но этого кардинал не упомянул. Не хотел объяснять, что исключил версию PAFOS. И уж тем более — почему он не мог допустить и мысли, что слив произошел от Марии.

— ...И одновременно с этим вы толкнули мне дезу о своей встрече с Робином...

Ну, деза — это громко сказано... Но он не видел более адекватного объяснения тому, что рассказал Валькельхайн.

— Совпадение? Нет, — Чезаре снова рассмеялся, — Таких совпадений не бывает...

Его взгляд стал жестким, а в голосе появилась куда большая уверенность, чем он испытывал на самом деле. Пусть Валькельхайн поверит, что игра окончена.

— Вы предали нас, синьор Смит.

— Я никого не предавал, — спокойно ответил англичанин, — В вашей версии явно многое притянуто за уши. Вот, например, отчего вы решили, что я солгал в вопросе Робина?

— Вы сделали вывод, что он еще мертв, — пояснил Чезаре, — Однако, к моменту встречи он уже не имел большей части признаков смерти. Ни мертвенного цвета лица. Ни запаха разложения. Только температура тела и, возможно, пульс. Ни о том, ни о другом вы никак не могли сделать вывод из этой встречи.

— Мне не повезло вступить с Робином в физический контакт, — ответил Смит, — Руки у него были комнатной температуры.

Попался. Даже как-то глуповато для столь опытного агента.

— Только не говорите мне, что вы решили, будто я случайно забыл упомянуть, что просмотрел записи.

— И что? — поднял бровь Валькельхайн, — Там этого не видно?

— Там видно, что контакт длился меньше секунды и сквозь одежду, — ответил Чезаре, — Мы оба прекрасно понимаем, что в таких условиях определить температуру тела невозможно.

— А ты до конца смотрел запись? — губы англичанина изогнулись в довольно хищной улыбке.

— Было бы странно, будь иначе, вы не находите? — усмехнулся кардинал, — После 'обмена любезностями' вы с Робином разошлись. Или вы станете утверждать, что потом вернулись?..

— Вообще-то, разошёлся он, а я ещё некоторое время лежал, приходя в себя.

— В любом случае, вы покинули кадр в одном направлении, он в другом, — пожал плечами Чезаре, — После этого вы никак не могли войти с ним в более тесный контакт, чем в кадре. Следовательно, и возможность определить, что он не до конца ожил, у вас была не больше, чем у человека, которого бьют сквозь одежду, определить температуру того, кто бьет. То есть — ровным счетом никакой. У вас найдется более правдоподобное объяснение, или мы можем перейти к вопросу 'Зачем вам это понадобилось?'?..

— Ладно, сдаюсь, — Смит поднял руки вместе с тростью, — Ты победил.

— Тогда, я думаю, самое время рассказать о ваших мотивах, — заметил Чезаре, настороженно следя за руками шпиона. Подозрительно легко он сдался... — Потому на данный момент они остаются основным белым пятном в этой картине.

Вообще, было и еще одно — вероятность, где Валькельхайн убивал Робина. Но он об этом, разумеется, не сказал.

— Мотивы просты: деньги, власть, женщины... Да и какая теперь разница?

— И кто же умудрился предложить больше, чем Нарьяна? — удивленно ответил итальянец.

— Ты её знаешь, Джейд кличат, — уголки губ британца чуть разошлись в улыбке.

— Вот как... — хмыкнул макиавеллист, — Где она сейчас?

— Откуда мне знать? Моя информация уже три месяца как устаревшая.

— Вы еще расскажете мне подробно, что знаете, — пообещал Чезаре. Кажется, из двух версий, 'Он не признался, а издевается' и 'Он готовит какой-то подвох' верна вторая... Это хорошо.

— И, полагаю, вы в этом деле достаточно давно, чтобы понимать, что для вас же лучше будет рассказать по-хорошему. Кстати, положите трость: мономолекулярный меч слабо подходит к образу сдающегося.

Параллельно он отправил запись разговора Нарьяне. Рейко же сообщил, что Валькельхайн сдается, но на всякий случай благословение лучше активировать.

— Вряд ли вам поможет тот факт, что Джейд была в Лондоне, — заметил англичанин, разжимая руку.

— В любом случае, она должна была обеспечить как минимум связь, — возразил Чезаре, — Учитывая и Робина, и то, что она сама где-то здесь... Не думаю, что она выпустила вашу деятельность из-под контроля.

— По крайней мере, я о такой связи не в курсе.

— Сейчас вы лжете, синьор Смит, — спокойно ответил шпион, — Но подробнее мы поговорим позже. Сейчас я отведу вас в камеру.

Он жестом указал пленному идти впереди. Расслабляться он не торопился, понимая, что на месте Валкельхайна... На месте Валькельхайна он уже давно совершил бы попытку к бегству. Не дожидаясь, пока придется прорываться через безопасников. Однако бунт англичанина был куда... пассивнее. Он не шевельнулся. Лишь гадко ухмыльнулся. Провоцировал его подойти? Но зачем? Учитывая и то, что Чезаре в отличие от него был вооружен, и то, что он был физически сильнее, результат борьбы был бы очевиден. Конечно, у англичанина был еще 'дерринджер' в нагрудном кармане... Но он не успеет его выхватить. Слишком близко. Даже Мария не успела бы, при всех преимуществах своего статуса... Стоп.

Последняя деталь мозаики встала на свое место.

Вторая запись, на которой он убил Робина... И то, что он какое-то время лежал, приходя в себя... Совсем как... Проверить, в общем-то, было легко. Не переставая следить за пленным, Чезаре нажал на кнопку ЭМИ-излучателя. И Валькельхайн рухнул, как подкошенный.

Итак, предположение оправдалось. Валькельхайн не был предателем. Валькельхайн был всего лишь носителем. Поэтому различались вероятности: окончательной стала та, что хуже всего для них. В первой вероятности шпион одержал верх. Во второй Робин убежал без боя. Зато в окончательной... Робин убил его. И тогда один из сигмафинов — может, его сигмафин, а может, подброшенный, — захватил его тело. Видимо, в скором времени сигма-зомби, имени которого Чезаре не знал, нашел оператора сигма-проектора, готового без лишних вопросов запустить его сердце. А может, магия Альвы позволяет получить не только промежуточный результат, как это было с Робином. В любом случае, теперь он проиграл.

А затем Чезаре вдруг каким-то шестым чувством понял, что внутри Валькельхайна что-то шевелится. Мгновением позже это стало заметно и обычным зрением. Что-то шевелилось, готовилось к прыжку... 'Добыча...'

Кардинал отошел подальше, взял наизготовку калибур и включил 'форсаж'. Это что еще за 'Чужие'? Неужто контроллером был NI? Или сигмафин, как шкатулка Легиона, позволял создавать монстров?..

Во все стороны брызнула кровь, и в закатных лучах сверкнул металлический корпус робоскорпиона размером с хорошую собаку. NI огляделся, после чего уставился на шпиона, угрожающе нацелив лезвие на хвосте.

— Ой, да у вас мальчик, — в шутовском умилении воскликнул Чезаре, — Эй, существо, думаю, ты понимаешь, что фактор внезапности ты профукало?

Существо зашипело и прыгнуло. Видимо, оно так не считало.

Чезаре сделал шаг навстречу... И вдруг ясно почувствовал уязвимое место добычи. Не дожидаясь, пока мозг осмыслит поступившую информацию, рука повела фальшион в слабозащищенное брюшко скорпиона. Когда рядом с ним упали две половинки робота, шпион почувствовал, что он мертв.

— Нда... Ниточка обрублена.

Тем временем на крышу вывалила пятерка безопасников, отправленных Нарьяной. Чезаре представил себе, как ситуация выглядит для солдат, не подозревающих о проекте 'сигма-зомби', и усмехнулся.

— Это лишь пустая оболочка, главным был этот, — шпион кивнул на две половинки робоскорпиона.

Сам он тем временем был занят тем, что пытался своим свежеприобретенным чутьем проверить на признаки жизни... Меч-трость, выпущенный Валькельхайном. Подбирая оружие накануне выхода в деревню, он узнал, что такой клинок может быть как просто мономолекулярным мечом, так и сигмафином. Если второе, то есть шанс получить хоть какую-то информацию.

Увы, меч был обычной железкой без каких-либо признаков жизни. Но было что-то еще. Совершенно игнорируя тот факт, что труп с разорванной грудной клеткой пачкал его одежду (все равно красное на красном... почти по Плутарху), Чезаре протянул руку и стал искать предмет, который его инстинкт определил как живой.

Шпион аккуратно снял амулет с шеи коллеги. Слабенький. Скорее всего, с минимально-полезными свойствами. Но сейчас не свойства интересовали его, а информация. Если амулет был на Валькельхайне все это время, то он мог знать то, что уже никому не расскажет контроллер. Может быть, что-то из этого поможет выйти на Неуловимую Джейд.

— Полагаю, у вас есть инструкции, куда девать труп и его снаряжение, — сказал он, после чего направился в лабораторию Рейко.

Однако придя, он обнаружил в дверях целую толпу. Соня и несколько безопасников, один из которых нес на руках бесчувственное тело Лилии Лумхольц.

— Что случилось? — осведомился Чезаре, не спеша заговаривать о деле.

— Это была самозащита, — заявила Соня, — Она напала на меня с ножом. Кричала, что я 'не смею даже смотреть на него'.

— Ну, а вы что? — спросил шпион, прекрасно понимая, кого именно она имела в виду.

— Я... испугалась, — девушка покраснела и зачем-то спрятала руки за спину.

— Ожоги четвертой степени, сломаны рука и позвоночник, — пояснил безопасник, — Время с клинической смерти — примерно полторы минуты. Есть возможность оживить без потерь информации в мозгу.

— Кладите в стазис, я займусь, когда Ячжи восстановится, — ответила Рейко из глубин лаборатории, — Можно обеих.

По поводу 'охоты' она ничего не сказала, но заговорщически подмигнула.

— Да я вроде в порядке, — на теле Сони был порез, но даже для простого человека не опасный, — Я лучше пойду.

— Идите, — кивнул Чезаре, — И постарайтесь больше НЕ ПУГАТЬСЯ.

Когда толпа рассосалась, и в лаборатории остались только преподаватели, Рейко покачала головой и пожаловалась:

— Ужас... У меня уже рябит в глазах от однотипных схем студенческих травм.

— Ну, в таком случае, Ячжи хотя бы проявила оригинальность, — усмехнулся шпион.

— Хоть на том ей спасибо, — вздохнула ученая, усаживаясь на стул, — Хотя меня куда более интересует сама структура благословения... и то, почему она невосприимчива к ЭМИ.

— Ну, кажется, в данном случае это хорошо.

Чезаре подумал, что надо бы до бала позвать Марию на допрос амулета, но не смог заставить себя. Потенциально это может создать проблемы: он все сильнее чувствовал, что не может использовать ее в своих целях. Особенно сейчас.

— Это плохо, — покачала головой Рейко, — Любая уникальная способность союзников значит, что такая же может быть у врага.

— Это так, тем более что судя по всему, где-то в деревне есть как минимум одна неучтенная кицунэ, — согласился Чезаре.

— Необязательно кицунэ. Возможно, просто нечисть того же энергетического уровня.

— Насколько я понял, сущность проклятья связана с сущностью оборотня, — нахмурился мужчина, — А так как одна из мико, судя по упоминаниям, проявляет признаки такого же 'благословения', как у Уильямс... Я подозреваю их лидера: уж очень она себе на уме; но более подробные проверки сегодня уже проводить не буду... Как и в ближайшую пару месяцев, потому что сперва надо наладить отношения с храмом.

— Студенты тебя за такое четвертуют, — заметила она, — Многие из них уже в принципе не представляют, как можно проводить исследования без человеческого материала.

— Любую проблему можно решить, — улыбнулся макиавеллист, — Проблема нынешней ситуации в том, что это именно похищения. Тогда как если отыскать страну с введенной смертной казнью и не участвующую в Хельсинкской декларации... Какую-нибудь банановую республику, вроде Колумбии или Панау... И продавить им договор о передаче обреченных в руки науки... Тогда это не только чуть лучше с этической точки зрения, но и из преступления превращается в обыкновенный бизнес. Взаимовыгодный, в идеале.

— Кстати, я говорила? — вдруг радостно сменила тему ученая, — Я наконец смогла составить программу, делающую проецированные деньги устойчивыми ко всем распространенным проверкам на подлинность!

Чезаре покачал головой:

— Надеюсь, ты не собираешься давать ее студентам в свободный доступ?

— Почему нет? — удивленно спросила она, — Какой толк в открытии, которое не приносит пользу?

— Потому что польза сомнительная, — ответил макиавеллист, — Социализм ты так получишь. Со всеми его недостатками.

— Это так плохо? — подняла брови женщина.

Чезаре снова покачал головой и начал объяснять, чувствуя, как в голосе прорезаются преподавательские нотки:

— Социализм, быть может, и неплох как утопическая идея, но как у любой утопической идеи, у него есть критический недостаток. Он основан на отрицании человеческой природы. Деньги ведь существуют не для того, чтобы создать людям лишние трудности. Они нужны, чтобы дать мотивацию. Большинство людей не станет делать то, что от них требуется, — в том числе и ради общего блага, — если их к тому не подтолкнуть. Деньги, страх и вера — три основных инструмента, три детали, необходимые для того, чтобы общество работало, как исправный механизм. Убрать одну деталь, — и чтобы компенсировать эффект, придется усиливать другие. Как правило, — страх.

— Страх в ЗШН? — усмехнулась Рейко, — В школе, где стандартная реакция на нового монстра плавно переходит к 'пойдем, позырим'? Ну-ну, желаю удачи.

— Вот-вот, — кивнул Чезаре, — О том я и говорю. Один за другим мы теряем все рычаги. Такими темпами ЗШН скоро превратится в неконтролируемую силу. Не знаю, как тебе, а мне не хотелось бы, чтобы в Йоль студенты стали дезертировать, а к реализации 'Затмения' перебежали к весенникам.

— К весенникам? — недоверчиво переспросила ученая, — Думаешь, здесь найдутся такие идиоты?

Макиавеллист пожал плечами:

— В любом обществе находятся свои недовольные, угнетенные или считающие себя таковыми. Такие люди пойдут за любым, кто скажет то, что они хотят услышать. Рано или поздно Джейд научится цепляться за таких. Как ее предшественники, от хашишинов до ИГ.

— И что ты предлагаешь? — осведомилась Рейко.

Политолог развел руками:

— Честно... Не знаю. Я не знаю достаточно эффективного решения, и меня это бесит. Я привык всегда иметь не меньше трех осмысленных планов.

— Нам всем, в особенности мне, нужно сегодня отдохнуть, — заметила японка и сладко потянулась, зажмурившись, словно кошка. Хотя ушки и хвост у нее еще не выросли, ритуал явно уже начал действовать.

— Это верно, — согласился Чезаре, после чего достал амулет Валькельхайна, — Я оставлю это у тебя. Завтра его нужно будет все же показать Марии.

Положив амулет, он направился к выходу.

Глава 13

— Понятия не имею, что на меня нашло, — смущённо произнесла Юна, подбирая с пола свою блузку. Та успела немного подсохнуть, однако результат выглядел явно не слишком уж прилично. Сморщившись, девушка начала просовывать руки в рукава. Прошло уже около двадцати минут после того, как они с Крисом заперлись в котельной, спасаясь от гуро... по крайней мере, такова была официальная версия.

— Мне кажется... Дело было в той слизи... По крайней мере, поначалу.

Парень сейчас тоже был немного смущён, и быстро одевшись, перевесил сумку перед собой. Поморщившись, натянул рубашку, на которой и теперь недоставало пары нижних пуговиц.

— Похоже, сейчас наш путь лежит к лабораториям — сделать одежду и... Мыло, шампунь — в общем, надо смыть с себя этот... Специфический запах гурятины. Тебе помочь?

— Да... подай юбку, пожалуйста, — попросила она.

Крис вполне мог бы просто отлевитировать юбку прямо к ней, но он предпочел воспользоваться легальным поводом подойти к девушке поближе. Она, однако, не обратила внимания на этот нюанс.

— Не хотелось бы, чтобы нас видели... такими, — заметила Юна, тщетно пытаясь отчистить слизь, — Это пакость вообще смывается?

— Смывается, — подтвердил студент, — А что такого? Напали гуро, отбивались, измазались немного. Ничего, вызывающего вопросы. А там доберемся до лаборатории и обзаведемся одеждой.

Юна вздохнула.

— Ладно... но всё равно, давай постараемся не светиться лишний раз, хорошо?

— Конечно, — кивнул парень и, поцеловав девушку в щёку, сделал шаг назад.

— Я проверю, всё ли чисто на горизонте.

Всё было чисто... и здесь, и по дороге в лабораторию, и даже в самой лаборатории. Гуро сегодня больше не беспокоили никого из них. Наконец, когда студент и мико закончили с проецированием всего необходимого, Юна вздохнула.

— Боюсь, мне придётся тебя попросить помочь мне оттереть всю эту дрянь.

— Отказать я точно не смогу, — фыркнул он. Следующим пунктом экскурсии была ванная.

Настроения превращать мытьё в какие-либо игрища у девушки не было. Она действительно хотела именно что отмыться от мерзко пахнущей слизи странного монстра. Наконец, попросту выкинув старую одежду в мусорку, они переоделись в новую и чистую, после чего настроение у Юны заметно улучшилось.

— Йех! — потянулась она, — Как же хорошо-то!

— Чувствуешь себя другим человеком после всего этого, — подтвердил Кристиан, внаглую воспользовавшийся женской душевой, чтобы не искать друг друга по разным корпусам.

— А еще хорошо, что выяснилось, что пленники из деревни — это всего лишь миф такой, — добавила девушка.

Кристиан отвернулся, не желая заострять внимание на этой теме. Так было лучше для всех, в том числе и для нее самой; но от мысли, что он... пусть не обманул, но помог преподавателям обмануть ее, у него на душе стало гадко.

— Что ты собираешься делать теперь? — сменил тему он, — Ты не хотела бы... остаться тут?

Она вздохнула.

— Честно... не знаю... да я и тебя знаю даже меньше одного дня... и эту школу...

Девушка потёрла уголок глаза.

— Понимаешь... ведь для меня буквально вчера всё было нормально... и мои родители...

— Я понимаю, — кивнул парень, обнимая ее, — Проснуться и узнать, что прошло целых три года, которые буквально выпали из памяти... Никому такого не пожелаешь. Конечно, не надо спешить с ответом, но... Может, до вечера побудешь тут, рядом со мной? А потом я провожу тебя домой — тебе ведь всё равно надо будет возвращаться в город. Пожалуйста.

— Да ты ведь можешь устроить, чтобы вечер никогда не наступил, — хихикнула мико.

— И правда, могу, — озадаченно проговорил Крис и тоже улыбнулся, — Но буду иметь совесть, если у меня такая найдется. И...

Он склонил голову набок:

— Это можно считать за согласие, верно?

— Не знаю, — посерьезнела Юна, — На самом деле, я считаю, что произошедшее между нами было ошибкой.

— Ошибкой? — повторил Кристиан, пробуя слово на вкус. Вкус оказался горьким, слишком горьким, и, остановившись, юноша оказался напротив девушки, взяв её за руки.

— Юна, я не умею говорить красиво, поэтому скажу так, как умею. За всю жизнь, которая у меня была, мне никогда не встречалось такой девушки, как ты. Мне хочется прямо сейчас носить тебя на руках и целовать, хочется чувствовать сладкую боль в груди, обнимая тебя, хочется видеть улыбку на твоих губах. Хочется, чтобы ты была счастливой, и дело даже не в том, что между нами было... Я тебя люблю, Юна.

Девушка молчала. Семь долгих секунд она молчала, не отстраняясь и не отвечая на объятие, и наконец, выдала:

— Я не уверена, что могу сказать то же самое.

-Ла... Ладно... — сглотнул парень. Чёртова слеза всё-таки навернулась на глаза, и он сморгнул. Прикоснулся лбом к волосам Юны и продолжил. В горле стоял комок, но он говорил:

— Я всё сделаю, чтобы показать, что я достоин тебя. Но я прошу, нет... Я молю тебя, не говори больше, что это — ошибка. Это так больно, слишком больно. Это не описать словами...

Лицо Кристиана опустилось чуть дальше, прижалось лбом к её плечу.

— Не оставляй меня, Юна.

— Будда, Иисус и Аллах, не будь такой соплёй! — возмутилась она, резко отходя назад и вырывая руки из его рук, — После того, как ты сражался с гуро и, чёрт возьми, победил, смотреть на то, как ты ноешь, просто противно! В конце концов, ты ведёшь себя так, будто это я тебя лишила девственности!

Уши и лицо парня вспыхнули от понимания всего этого. И правда, кисейная барышня... Чего это с ним? Нервишки пошаливают, не рано ли?

— Окей, не буду, — постарался усмехнуться он, скользнув в сторону девушки и встав рядом, — Ладно, свои чувства я выплеснул, перехожу в режим героя — гуроизничтожителя.

Голос Юны слегка смягчился:

— Пойми... Дело не в том, что ты плохой парень или ещё что-то... Я просто не могу разбрасываться такими словами... Да и вообще, принимать такие решения просто по результатам одного неполного суетного дня...

— Я понял... — кивнул Крис и резко сменил тему, — Кстати, по возвращению около школы будет большая ярмарка; в этом промежутке времени она, думаю, уже кончилась...

— Ярмарка? — удивилась Юна, — А это было бы интересно...

— Она самая. В школе сегодня выборы короля и королевы.

— Выборы? — удивилась девушка, — Как у вас всё интересно. Блин, как при всех таких придумках кому-то ещё остаётся фантазии придумывать гуро?

Она фыркнула:

— Вот извращенцы.

Парень лишь пожал плечами и фыркнул. На душе было легко, как после исповеди — хотя Кристиан исповедовался ещё ни разу, но подозревал, что должен был бы почувствовать то же самое.

— А ещё тут есть куча разных клубов, от художественного вышивания до охоты и фехтования. Но кому-то и правда было мало всего этого.

— Ага, и они идут в деревню убивать мико.

Кристиан поперхнулся и, откашлявшись, ошарашенно посмотрел на Юну.

— Убивать? Во-первых, едва ли кто-то думал, что это выльется в драку, во-вторых, нас туда отправили закупиться едой. В-третьих... Какой в этом смысл? Тут даже сумасшедшая местная логика не работает, по-моему.

— Но меня же из мертвых поднимали, — развела руками девушка.

— Это была... Клиническая смерть. И потом, вот смертей точно тот человек не хотел. Уж я-то знаю этого парня получше других.

— Мы себя не всегда хорошо знаем, — улыбнулась Юна и продолжила путь по коридору.

— Это точно... — задумчиво кивнул Крис, — Слушай! Это что же получается, Феликс был прав? Ну, тот кошак.

— Ты о чем? — удивилась она.

— Он заявлял, что я извращенец... А я, если смотреть с некоей стороны, выхожу некрофилом.

Девушка густо покраснела.

— Вот попрошу без пошлых шуточек.

— Извини. Не хотел тебя обидеть. Хм... Кажется, мы почти уже вернулись.

— Непохоже, чтобы они воевали со школой, — заметила Юна.

На ярмарку собралось никак не меньше половины города. Топоров, вил и веников видно не было, — напротив, народ веселился. То тут, то там мелькали безумные, но при этом безобидные (по крайней мере, на вид) изобретения студентов, неизменно собиравшие вокруг себя толпы народу. И даже если в действительности танцующая кукла могла отрастить пулемет, а шлем виртуальной реальности использоваться для взлома Пентагона, сейчас все это казалось мирным и каким-то... детским. Вот теперь Кристиан видел, что это не зловещая мегакорпорация, а всего лишь беззаботные студенты.

— Это хорошо, — рассеянно кивнул он, — Наверное, всё обошлось...

— Ага, вот ты где! — прервал его знакомый голос, — Где же ты шляешься? Чемпионат по няшкоболу уже начался!

Это была Светлана, и судя по походке с характерным наклоном корпуса вперёд, она была недовольна.

— Твою мать... — лицо Криса встретилось с его ладонью, — Привет, Светлана. Я забыл совсем про турнир — столько свалилось... Но раз обещал, значит, буду в команде... Юна, — он повернулся к мико, — Не хочешь посмотреть на няшкобол? Это тоже весело.

— Няшкобол? — растерялась девушка.

— Это как пляжный волейбол, только не в купальнике и живым мечом, — просветила ее Светлана, после чего взяла Криса за руку и попросту потащила его в одной ей ведомом направлении. Получался своеобразный 'паровозик', потому что Крис не отпускал Юну.

— Да постойте вы! — выкрикнула она, спотыкаясь на ходу, — Я же не успеваю!

— Значит, я тебя понесу! — засмеялся парень, выпуская руку напарницы и подхватывая мико на руки.

— Погодите! — кричала тем временем убежавшая вперед Светлана, — Я нашла его! Нашла! Мы готовы играть!

— Ой! — только и сказала Юна, — Кажется, этот няшкобол очень важен для неё.

— И не говори... Кому не хочется стать королём или королевой? Разве что мне и ещё парочке человек.

— И что? Король и королева определяются... по игре в няшкобол? — не поверила она.

— В том числе и по ней, — кивнул Крис, — А ещё по тому, как хорошо они зарабатывают деньги, воруют чужие ленточки... Ну, и просто по популярности среди одноклассников.

— А там что происходит? — спросила Юна, указав пальцем куда-то в сторону, где среди палаток Кристиан мог увидеть огромные языки синего пламени.

— Не знаю...

Он мгновенно напрягся. Среди студентов к разбрасыванию синего огня были склонны лишь двое. Актис Берг после какого-то инцидента во Франции утратила контроль над своим даром пирокинеза. Если ее что-то разозлило, восхитило или вызвало еще какие сильные эмоции, то результат вполне мог быть именно таким. Но это мелочи в сравнении с другим вариантом. Лилит. Пятидесятилетняя драконица с телом и поведением маленькой девочки и невероятной магической силой. Ходячий хаос, политый концентрированным разрушением.

— Иди к полю для няшкобола, а я пойду разберусь, что там, — 'клюнув' девушку в щёку, Крис решительным шагом двинулся в сторону всполохов.

Всего через пять шагов худшие опасения подтвердились. Вихрь сине-алого пламени мог быть только творением Лилит. Краем глаза юноша увидел и объект ее гнева: убегающую Альву.

— Походу, жопа, — сообщил подбежавший Балу, — Значит, так... Ты вроде телекинетик, да?

— Да, — кивнул Крис, останавливаясь. Может, этот парень знает, что делать, — Есть идеи?

— Есть. Нужны батарейки!

Балу ткнул пальцем в сторону одного складского помещения.

— Нужно срочно отлевитировать их оттуда к огненному вихрю, а я попытаюсь выставить это как часть представления!

— Даже спрашивать не буду, на кой хрен, — покачал головой Крис, поднимая себя в воздух, — Сколько надо?

— Чем больше, тем лучше! — вот и весь ответ.

Кристиан легко пролетел над чужими головами и оказался прямо около склада. Двери, конечно же, были закрыты, но к счастью, не на замок. Пара секунд, и телекинетик оказался на складе. То, что Балу скромно назвал 'батарейками', больше всего напоминало хорошие такие цилиндрические гири размером со школьный ранец.

— Надеюсь, весят они не столько, на сколько выглядят, — тяжело вздохнул парень.

Нет, они весили не настолько, насколько выглядят, а намного, намного тяжелей. Без телекинеза Кристиан бы точно надорвался от неожиданности. Сколько в каждой батарее? Килограмм восемьдесят? Сто?

— Чем больше, тем лучше, ага... — проворчал он, — Одной хватит, мне еще в няшкобол играть.

Теперь ему надо было преодолеть всего пятьдесят метров до холма с огненным столбом, однако... это были пятьдесят метров с тяжёлым грузом и сквозь толпу истуканов, которые, кажется, не могли даже решить, разбегаться ли им в страхе или восхищённо взирать на опасное зрелище.

— Идиоты, — пробормотал парень, прикидывая, как будет проталкиваться. Впрочем, в голову ему пришла одна интересная идея...

— Хэй-хо! Дорогу театральному реквизиту! — крикнул он, идя в метре от толкаемой телекинезом батареи и демонстративно держа руки перед собой.

— Дорогу реквизиту, а то задавит! Бибип! Свалите нахрен с пути! Я вам международным языком объясняю, что непонятно!?

Теперь дело пошло пободрей. Крис даже увидел Балу, который держался на почтительном расстоянии в десять метров от пламени.

— Почему только один?! — крикнул он, подхватывая батарею, чтобы помочь Кристиану.

— Я амагус, а не Чак Норис! — возмутился телекинетик, — Куда ставить!?

— Несите сюда! — услышал он голос учительницы богословия почти рядом с огненным вихрем.

Приняв тяжеленную батарею, хрупкая девушка в наушниках легко перехватила ее одной рукой и сунула прямо в огонь. А в следующую секунду с другой стороны появилась Актис и с силой прижала к батарее упирающуюся седовласую девочку.

— Пустите меня! — возмущалась драконица, — Там краболюбка!

Однако огонь стремительно утихал, будто втягиваясь в батарею.

— Дайте угадаю... Батарея была пустой? — понял Крис.

— Да! — откликнулась Мария, — Тащите ещё!

Они носились туда и сюда столько раз, что Кристиан потерял счёт ходкам. Хотя из-за тяжести он сбился со счёта где-то в районе четвёртой, так что вряд ли это было больше пятнадцати пробежек. Наконец, седовласая девочка устало обняла батарею, столб пламени окончательно погас, и виновница всего торжества довольно засопела.

— Ну, блин... От этих батарей... Нельзя подзарядиться?

Парень стоял, уперев руки в колени и устало дыша. Конечно, его 'высушило' не как во время пробежки с телом Юны, но было что-то близкое к тому. Если он планирует играть в няшкобол, нужна экстренная зарядка.

— Ну... если... ты... сумеешь... то... прошу, — указал Балу, пытаясь отдышаться.

Увы, это маги могли подзаряжаться от любых источников энергии. Для амагуса использование дара было обычным физическим усилием. И восстанавливаться приходилось, как после обычных занятий спортом.

— Это было обалденно! — воскликнула Юна, кидаясь ему на шею.

— Ох... — придавленно ответил Крис, — Надо идти... А то меня придушит Сухарикова.

— Не придушит, — махнула она рукой, — Ты местных спас. Пусть утрётся.

— Тоже верно, — усмехнулся парень и огляделся, — Знаешь, сейчас самым лучшим был бы улёт отсюда в стиле Супермена, но... Разве что через пару минут, а то не долечу.

— Пойдем лучше перекусим, — улыбнулась девушка.

Потолкавшись по ярмарке, они наконец нашли кафешку с несколькими свободными местами. Уже за ужином Юна заговорила:

— Кажется, я поняла суть этой школы.

Крис вопросительно посмотрел на нее, ожидая продолжения.

— Ты разве не понял? Ты разве не понял, что ты сделал совсем недавно? Тебя это не удивляет? Ты что, до школы каждый день, не раздумывая, предотвращал катастрофы?

— Оу...

На лице Кристиана появилось выражение озарения. А и правда... Он как-то не задумывался обо всём этом. И сейчас... И до этого, когда он спасал Бетти и Фрею из лаборатории с гуро (хоть его тогда и опередил Адам). Ему что, больше всех надо было? Героем хотел стать?

— И правда... Но, когда учишься в сумасшедшей школе, об этом как-то не думаешь... Хочешь сказать, нас на самом деле учат предотвращать катастрофы? А выпускным экзаменом будет спасение мира, прямо вижу.

— Ты видишь? — всплеснула руками девушка, — Это ведь становится логичным! Почему у школы так много охраны, которой, при этом, на всё плевать? Почему в школе так много чудовищ? Потому что чудовищ разводят для того, чтобы студенты их побеждали, а охрана сидит на случай, если студенты не справятся!

— А если не победят, то естественный отбор и пища для страшилок? — усмехнулся парень и пожал плечами, — Но вообще, да, это настолько логично, что дальше уж некуда. Вместо того чтобы говорить это прямым текстом и отпугивать потенциальных 'героев', делают обычную школу для тех, кто чуть умнее, сильнее или хитрее остальных, и работают с ними под видом обучения.

— Иными словами, в школу подбирают тех, кто годится в герои, — с улыбкой кивнула мико.

— Ну не знаю... — хмыкнул Кристиан, — Из амагуса, который лишь из любопытства и желания разбогатеть начал делать схему перчаток... Не ахти какой герой.

— Вообще-то, ты можешь предметы перемещать силой мысли, — фыркнула Юна, — Ну, да, конечно, это ведь совсем не суперсила.

— Ну, это же не пиромантия или невидимость...

— А полеты!? — воскликнула она, — Полеты — это же круто!

— Тут ты попала в точку, — улыбнулся Крис.

— Слушай! — вдруг озарилась идеей Юна, — А как думаешь, меня примут в школу, если я просто приду к Нарьяне и заявлю, что хочу стать героем?

— Как любит говорить наш учитель политологии, 'есть только один способ это проверить', — хохотнул телекинетик, — Только с фруктами закончим.

Спустя еще некоторое время студент и мико приступили к написанию 'письма японскому султану'.

— Прямо так и писать? — уточнил Крис, набирая вариант текста:

'Здравствуйте, мисс Согаи. Сообщение касательно оживлённой мико, Хиноды Юны. Она хочет обучаться в нашей школе, а также заявила, что знает настоящее назначение ЗШН'

— Сойдет, — кивнула Юна, — Отправляй.

Ответ пришел почти мгновенно. Среди студентов давно ходили слухи, что Нарьяна не просто всюду таскает при себе планшет, а как-то вживила его себе в голову. Поэтому ее ответов не приходилось ждать никогда.

'И какое же назначение ЗШН?' — интересовалась директор.

— О! — щёлкнула пальцами Юна, — Пиши 'не телефонный разговор'!

— Уверена? — уточнил Крис, сомневавшийся, что их сообщения кто-то может перехватывать.

— Конечно! Надо же поиграть в шпионов!

'Это не телефонный разговор'

'Тогда жду у себя в кабинете' — последовал ответ.

— Ну что ж, пойдем знакомиться лично с Нарьяной, — сказал Крис, вставая и подавая девушке руку.

— Ага... А какая она из себя?

— Ну, я её ни разу не видел, — он открыл на планшете личный кабинет Нарьяны и продемонстрировал её фото.

— Боже, и это ваш директор? — захохотала мико.

Молоденькая рыжеволосая японка в мини-юбке и с шоколадной соломкой в зубах действительно не производила особо серьезного впечатления.

— Ну, какой есть, — хмыкнул Кристиан, опуская планшет и пожимая плечами, — Хотя большая часть преподавателей выглядит более... Преподавательнисто.

— Как та девчонка в наушниках? — осведомилась Юна, — Она ведь тоже преподаватель, верно?

— Аспирант, — поправил он, — Одновременно учится и преподает богословие. Ее зовут Мария Венченсо; кто такая — не знаю, но говорят, участвовала в спасении Рима. Если так, то вероятно, она тут вполне по праву... Кстати, мы пришли. Готова?

Тяжело вздохнув, Юна кивнула. Ободряюще улыбнувшись, Крис три раза постучал.

— Войдите, — раздался из-за двери голос.

— Давай, заходи, — прошипела девушка, — Я следом.

Кивнув, парень открыл дверь и вошёл внутрь, приняв более-менее нейтральное выражение лицу.

— Ну, что, господа студенты? — спросила Нарьяна, пафосно поворачиваясь в их сторону на своём кожаном кресле, — Что же вы хотели мне сказать?

— Язнаюистинныецелишколы! — выпалила Юна и тут же покраснела.

— Она знает настоящую цель школы, — Кристиан лишь развёл руками.

— Никто не совершенен, — пожала плечами директор, — Так в чем же цель школы?

— Вытутделаетеизстудентовгероеввот!

— Настоящая цель Школы — воспитание людей, способных остановить катастрофы. Героев, проще говоря.

— Ты по жизни будешь её переводчиком? — осведомилась Нарьяна, после чего снова повернулась к Юне, — И что в этом такого секретного?

— Ну... э-э-э... — замялась девушка, — Наверное... всё? — неуверенно предположила она.

— Хм... — задумчиво сказал Крис, — Если я верно помню, для всего мира это место — лишь школа для одарённых детей, оплот стабильности и безопасности. А не тренировочный комплекс с монстрами в подвалах, с которыми борются в основном сами студенты.

Нарьяна рассмеялась. Переход от нейтрального состояния к смеху был резким, без плавности и естественности. Будто программу переключили.

— Я говорила миру правду, но они подумали, что это шутка!

Крис усмехнулся и сделал вывод:

— А если сильные мира сего поймут, что выглядели идиотами, приняв правду за ложь... Не думаю, что им будет это приятно.

— У них не так много времени, чтобы принять решительные меры, которые смогут мне помешать, — с улыбкой ответила директор, после чего вновь обратилась к Юне, — И что? После всего, что ты услышала, ты всё ещё готова поступить к нам? Без розовых очков, с реальной опасностью и сильными мира сего, желающими тебя устранить?

— Ну-у-у... Как бы... да...

— Ну и всё тогда, — пожала плечами Нарьяна.

— Что? — удивилась Юна, — Так просто?

— Иногда увидеть очевидное оказывается слишком сложно.

— В таком случае, вопросов больше не имеем, — торопливо сказал Крис, — Я расскажу, что, где и как. До свидания, мисс Согаи.

Парень улыбнулся и, взяв Юну за руку, аккуратно вывел из кабинета. Та двигалась за ним, как в прострации. Наконец, уже в коридоре девушка все-таки нашла нужные слова:

— Она... вообще, нормальная!?

— Если сумела всё это организовать, то более чем, — усмехнулся парень, перехватывая мико у талии, — Ну что, мадемуазель студентка, куда вы хотите направить ваши стопы сейчас?

— Ну-у-у... — она задумчиво посмотрела на телекинетика, — Разве не ты мой гид сейчас?

— Верно, — согласился он, — Тогда я бы предложил сейчас сразу найти тебе свободную комнату, а потом... После ярмарки будет бал и объявление короля и королевы школы.

— Хм... — девушка задумалась, — Для бала нужно платье соответствующее, а мне что-то не улыбается спускаться обратно в подвал к сигма-проектору.

— Не думаю, что там все будут в костюмах и вечерних платьях, хотя... идея привлекательна.

Парень представил мико в платье с открытой спиной и на туфельках, и сердце довольно дёрнулось.

— Если ты так думаешь, ты плохо знаешь женщин. Ни одна женщина не позволит себе притащиться на бал распустёхой. Слушай, а давай, я получу для себя лабораторию? Где-нибудь... повыше.

— У нас тут все устроено просто, — развел руками Крис, — Если лаборатория свободна, ее можно зарезервировать за собой.

— Ну, тогда пойдем? — спросила Юна.

— Пойдем.

У него был повод для радости, но на душе скребли кошки.

'Ты же не думаешь, что она ни о чём не узнает?' — осведомился внутренний голос, — 'Тем более, теперь, когда она студентка'

'Вот когда узнает, тогда и объясним' — припечатал Крис.

'Когда узнает, будет поздно, дурень. Скажи ей сейчас'

'Ох... Ладно. Лучше сейчас'

Какое-то время они шли молча. Наконец, минуты через две Кристиан сдался.

'Не могу'

'Трус' — констатировал внутренний голос.

И вот, придя в столовую, Тадеуш узнал, что торта 'Кутузов' у них нет.

— Кутузов, — ответил студент, стоящий на раздаче со скорбным выражением лица, — Не торт.

— Вот и верь после этого пане... — буркнул себе под нос Сикора, оглядываясь.

Ассортимент был богатый, это да... Но так как примазать к заказу Соню было решительно невозможно, риск не угадать был слишком велик. Двоедушник почти уже пал духом... Как вдруг его посетила идея.

— Не знаешь, может, кто на ярмарке делает торты на заказ?

— Заза, разве что, — пожал плечами студент, — Ей, с ее проектом, положено.

Поляк помнил, кто это такая. На всякий случай он запомнил всех, чьи имена назывались во время единственной пока лекции, на которой он побывал.

— Спасибо, — Тадеуш отправился к Зазе почти бегом.

В Хроносе длина пути туда и обратно была совершенно различной. И вот, придя на место палаточки, Тадеуш понял, что оказался слишком жадным до времени: ярмарка ещё не началась, и Заза только готовилась, пытаясь разбить тент над сигма-проектором.

Чуть улыбнувшись тому, что в итоге сам себя перехитрил, Тадеуш решил воспользоваться подвернувшейся возможностью и подошел к девочке, пока та мучилась с тентом:

— Вам помочь, пани...?

— Было бы очень мило, — с улыбкой кивнула она и отошла в сторону от той неуклюжей конструкции, которую уже успела собрать, — Я вообще не понимаю, как то, что настолько просто на схемах, так сложно собирается в жизни...

— Потому что в схемах условно принимаются за ноль все те переменные, полный вес которых ощущаешь на практике, пани...

Он уже понял, что конструкцию придется разбирать и собирать с нуля. К счастью, сам тент был совсем простым: обычный сборный каркас и, собственно, ткань, которая всё это укроет.

— Я, когда забирала тент, я думала, что сама соберу его: детальки, вроде бы, лёгкие, а как начала собирать-то... у-у-у...

Сейчас девочка занималась тем, что прилаживала сигма-проектор к генератору.

— Кстати, меня Зазой зовут, 'Магия вкуса'.

— Тадеуш Сикора, сигма и разум, — представился поляк, начиная собирать тент, — А в чем заключается твой проект?

Заза очень охотно и с энтузиазмом начала рассказывать:

— Веками повара всего мира были вынуждены ограничиваться натуральными свойствами продуктов в рамках приготовления пищи. Только сравнительно недавно появились искусственные химические заменители, порой весьма сомнительного качества. Мне же удалось на уровне сигмы разложить все продукты на мозаику вкуса, фактуры и плотности. Мне ничего не стоит изготовить банановую котлету или киви-макароны, но...

Она вздохнула.

— Как это часто бывает, люди просто не готовы к новому.

— Хм... идея интересная, но что-то она мне напоминает... — Тадеуш почесал затылок, явно что-то вспоминая, — Скажи, ты мангу 'Торико' когда-нибудь читала? Или, может, аниме смотрела? Думаю, если ты в рамках своего проекта воспроизведешь тамошние вкусности, это повысит популярность твоего проекта...

— Хм... Можно пример? — осведомилась девочка.

Тадеуш задумался и даже приостановил работу над тентом, но спустя минуту подал голос, явно зачитывая цитату:

— Мягкое, как пудинг, но тяжелое, как золото... Глоть... Что? Как это вообще возможно? Вкус уже четыре раза изменился у меня во рту... Зрелое манго... тысячи плодов, сконцентрированные в этой сладости... и этот кислый привкус, несравнимый ни с лимоном, ни с киви! Пять! Вот это да, вкус печеных каштанов! Вкус начинает ослабевать? Шесть! Даже когда я его уже проглотил, это все ещё доставляет невероятные ощущения...

Зачитывание цитаты прервалось самым громким образом: живот Сикоры даже не заурчал, а утробно зарычал, как будто голодал уже целую неделю, а сам Тадеуш сглотнул слюну, которая так и грозилась политься изо рта.

— Блин, смотреть это аниме на голодный желудок — ещё тот мазохизм. Я тебе зачитал описание радужного фрукта.

— В принципе... — Заза задумалась, — Ничего сложного. Как только закончим, я могу вполне это собрать на своём сигма-проекторе.

— После чего фанаты манги сбегутся сразу, а там заработает сарафанное радио, — хмыкнул юноша, — Ну что, как насчет двадцати пяти процентов с каждого проданного радужного фрукта?

— Ах ты коммерсант проклятый! — возмутилась девочка, — Не больше пятнадцати! Реализация-то на мне!

— А с меня идея, дегустация... — Тадеуш демонстративно накинул ткань на каркас тента, — ...и обустройство места. По рукам — пятнадцать процентов и один радужный фрукт бесплатно!

На самом деле, Сикора рассчитывал на десять с хвостиком процентов, так что предложение Зазы было очень даже неплохим, а дополнительно торговаться не было ни времени, ни желания. Пусть девочка порадуется, что она такой крутой торговец.

— Хорошо, один радужный фрукт, — с этими словами она уже запустила сигма-проектор, — Ах... чувствую, это будет сложней, чем я думала... скорей бы Хесус уже закончил свою беспроводную передачу энергии.

— Мне кажется, на это молится добрая половина школы, — заметил поляк, — Причем не уверен, они так ждут результата или просто устали от побочных эффектов исследований...

— Одно не исключает другого, — сообщила она, — А ведь есть ещё и третье: статус школы. Как только это исследование будет закончено, наша школа резко станет самой важной организацией в мире... Так, подожди секунду... Готово! Можно дегустировать!

Откинув крышку проектора, она стала доставать фрукт... Оказавшийся, судя по всему, неожиданно тяжелым. Ну да, 'как золото' ведь...

— Давай помогу, — Сикора постарался максимально аккуратно перехватить у Зазы фрукт и поставить его на подходящую поверхность.

— Думаю, стоить он должен очень много, потому что сытный он настолько, что я не уверена, что ты его доешь, — заметила девочка.

— Возможно, стоит нарезать и продавать по кусочкам? Как известно, половина блюда — это оформление.

Заза протянула нож.

— Держи, а я пока расставлю столики... хотя... — она хитро посмотрела на Тадеуша, — За пятнадцать процентов три складных столика с посудой мог бы поставить и ты.

Надо сказать, прогноз полностью оправдался. 'Сарафанное радио' работало на небывалых мощностях. Уже через час к ее палатке выстроилась огромная очередь из желающих попробовать невиданное лакомство. Причем студенты, некоторых из которых поляк даже не видел ранее, оказались гораздо расторопнее деревенских.

— Кажется, твоя идея популярна, — заметила Заза, накладывая очередную порцию.

— Она бы не была столь популярна, если бы за неё не взялась одна очень талантливая пани, — сделал ответный комплимент Тадеуш, чуть улыбнувшись, — Могу я попросить нарезать мне один фруктик? Впрочем, если ты сейчас слишком занята, я могу и сам...

— Я занесу это на твой счёт, — хитро сообщила девочка и протянула тарелочку с одинокой долькой.

— Ну, тогда гуляем, — усмехнулся поляк, — В таком случае мне ещё две чашки чая Пу Эр, один простой, второй с корицей, и вот такой торт, — Тадеуш развернул планшет к Зазе, показывая то, что ему удалось найти во Всемирной паутине, пока шел на ярмарку.

— Проецировать шаблончики?! — возмутилась Заза и тут же отвернулась, сложив руки на груди, — Просить об этом меня — все равно что забивать гвозди микроскопом! Электронным!

— В том-то и проблема, что шаблона нет, — развел руками поляк, — Это фотография пяти-, а то и десятилетней давности, которую я откопал из таких глубин, что и черт ногу сломит, и шаблонов такого торта нигде никогда не было... А так как к фотографии никакого рецепта приложено не было, все, что у нас есть — это внешний вид... Это, конечно, СЛОЖНО и мало кому под силу...

Теперь, когда вызов был уже очевидным, Сикора очень рассчитывал, что Заза не устоит перед соблазном поэкспериментировать... Так и вышло:

— Ты фотографию-то скинь мне, чтобы не приходилось головой вертеть. И, кстати, я так понимаю, торт должен быть сладким?

— Да, пожалуй, сладким было бы отлично, — поддержал Сикора, — Но я бы хотел попросить сделать его вкус по возможности мягким и нарастающим постепенно, чтобы сыграть на контрасте с фруктом.

— Нарастающим? — уточнила девочка, — От верха к низу или как-то иначе?

— Скорее от мягкого вкуса к более... акцентированному. В общем, как будто поездка на яхте в спокойную погоду, когда ты чувствуешь каждую волну, мягко приподнимающую борт корабля... Я, конечно, не мастер аллегорий, но как-то так.

— Тут не аллегория нужна, а конкретика, — заявила Заза, продолжая вычерчивать форму, — Каждый вкус я помещаю во вполне физически и математически определённое пространство.

— Я хочу, чтобы вкус то усиливался, то ослабевал, но не резко, а постепенно, — конкретизировал Тадеуш.

— Ох уж эти гуманитарии, — вздохнула она, — Ладно, будет тебе скачущий вкус.

— Отлично. Сколько с меня выходит? — дожидаясь результата, Тадеуш уже забурился носом в матрицу, рассчитывая маршрут к комнате Сони и установив маршрутизатор на отслеживание изменений в 'Хроносе'.

— Как насчёт всей твоей доли от продажи фруктов? — поинтересовалась хитрая девочка.

— Четверть, — невозмутимо принял вызов юноша.

— Не меньше половины,— возмутилась Заза, складывая руки на груди.— И не надо про грабёж: у меня монополия на магию вкуса.

На лице Тадеуша появилась по-кошачьи ласковая улыбка, и поляк наклонился к Зазе с таким видом, будто на её месте стоял горшочек со сметаной:

— Сорок... процентов... — елейным голоском пропел поляк, явно смакуя каждый слог.

— Пятьдесят пять! — уверенно ответила она.

— Двадцать пять процентов... и ещё... Небезынтересные подробности того, как профессором Финеллой был схвачен Джейк Сикора...

— А мне какое дело? Я же повар! Шестьдесят.

— Да, неужто пани Зазе абсолютно неинтересно узнать побольше о пане Финелле? — ухмыльнулся поляк.

— Я тебе что, девочка влюблённая?! — громко возмутилась волшебный повар.

Тадеуш пожал плечами:

— Шестьдесят так шестьдесят, — уступил он, достав планшет и проверяя маршрут до комнаты Сони, после чего отправил ей сообщение:

'Скоро буду. С вкусностями ^_^'

'Побыстрей бы, а то я подумывала уже Хесуса пригласить' — пришёл ответ от Сони.

— Ну, раз так, тогда вернёмся к тортику, — сообщила Заза и вновь уткнулась носом в голодисплей сигма-проектора.

Прошло всего полминуты, после чего 'волшебный повар' возвестила о готовности.

— Спасибо тебе огромное, пани Заза, — кивнул поляк, принимая торт, после чего взял торт и фрукт и быстрым шагом направился к комнате Сони. Еще немного блужданий по извивам 'Хроноса', и вот, они снова встретились. Девушка все так же лежала крестом на кровати... Но поляк сразу понял, что она с нее вставала. Помимо того, что сейчас Соня была одета в вечернее платье, двоедушник со своим волчьим нюхом уловил запахи крови, серы... И одной хорошо знакомой ему дамы. Даже избавившись от Джейка, он все равно подставил любимую под удар.

— Прости, что заставил ждать, пани Соня, — известил о своем появлении Сикора, убедительно изображая официанта с тортом, долькой радужного фрукта на тарелочке и двумя чашками чая.

— Ты что, сам торт готовил? — удивлённо свела брови девушка, как-то по инерции подставляя ладони.

— Если торта не существует — никто не запрещает его придумать. Прошу, пани Соня, — Сикора протянул поднос, — Торт 'Кутузов', как ты просила... и радужный фрукт. Приятного чаепития!

— На самом деле, мог бы и предупредить, — проворчала девушка, — Я тебя довольно долго ждала.

Она осмотрелась в поисках места, куда можно было бы поставить поднос, чтобы не уронить всё случайно.

— Прости, я очень старался, но с этим Хроносом ещё надо освоиться до конца. Кстати, если нужен стол, то это вопрос решаемый.

Улыбнувшись, поляк мысленно потянулся к заткнутому за пояс протезу. С каждым разом магия давалась все легче. Сейчас особых материалов вокруг не было... Но был сам 'синтай'. Он ведь тоже деревянный.

— Окей... — протянула Соня, глядя на медленно растущий прямо посреди комнаты столик, — Неплохая идея. Но вообще, предупредить всё равно можно.

— В следующий раз представлю подробный отчет, — лучезарно улыбнулся Тадеуш.

Стол окончательно вырос и плотно встал на все ножки, а Соня с интересом изучала его крышку, на которой одна за другой исчезали дырки, трещины и щели.

— Надеюсь, это будет не слишком утомительно, — шутливо высказала пожелание девушка.

— Что, так достали? — посочувствовал он.

— Ты не представляешь. Всем, абсолютно всем что-то от меня надо! Изабель пришлось возвращать душу в тело, Бетти расспрашивала, как снять проклятье кицунэ... Как будто можно потягаться с волей пусть молодого, но божества, и при этом не покалечить обе стороны. Альва вот вставила себе на место души Пожирателя Теней и теперь сама не понимает, кто она есть. Рокиа вот доставал идиотскими вопросами, к которым только 'тыждемонолог' не хватало... Его я послала сразу.

Соня мотнула головой:

— Давай не будем об этом. Не люблю жаловаться.

— Давай не будем, — согласился Тадеуш, после чего вдруг резко изменил интонацию:

— Не желаете ли быть моей дамой сердца на балу, пани Старки? — дразняще растягивая слова, сформировал поляк свое предложение.

— Прямо дамой сердца? — прищурилась она, чуть отклонив голову назад, — То есть, составлять компанию не надо?

— Пани Старки, предложив меньшее, я бы оскорбил вас, — ничуть не смутившись, сказал двоедушник, — Не желаете отведать фрукта?

— Значит, по первому пункту возражений нет? — спросила девушка, поддевая ложечкой кусочек фрукта, — Ну и тяжёлый же он!

— Разве можно отказать столь прекрасной даме, как вы, пани, — Тадеуш мягко улыбнулся, ожидая назревающее торжество вкуса.

— А? — спросила она, отвлёкшись от фрукта в ложечке, — А, вспомнила. Ну, раз моё присутствие не требуется, тогда я посижу тут.

Тадеуш продолжал улыбаться, хотя и понимал, к чему идет речь. Что ж, придется заходить с другой стороны:

— И, тем не менее, я был бы очень рад, если бы вы соблаговолили пойти со мной на бал... Надеюсь, сей фрукт доставит вам хотя бы небольшую долю того удовольствия, которые вы доставите вашему покорному слуге, приняв это предложение.

Сикора наклонил голову чуть вбок, решив идти ва-банк.

— Ну... давай посмотрим, что ты приволок, — скептически сказала она и лихо отправила кусочек фрукта в рот.

Через секунду глаза девушки расширились от удивления.

— Это божественно! — воскликнула Дьявол.

— А если подержать его секунд пять на языке, эффект будет незабываем, — посоветовал поляк.

— Угу, — не раскрывая рта, кивнула Соня.

— А ведь тут ещё много... — продолжал улыбаться юноша, явно наслаждаясь тем, как Старки реагирует на всю гамму вкусов его и Зазы совместного произведения.

— Много? — возмутилась колдунья, — Да тут всего одна долька!

— Если тебе её не хватит, я принесу ещё, — Сикора посмотрел ей в глаза, — Или, может, все же сходим на бал? — предложил он, сделав 'няшные волчьи ушки домиком'.

— Ладно, уговорил, — самодовольно кивнула она, — Но сначала я съем этот фруктик.

Она начала быстро орудовать ложкой, в результате чего вся долька исчезла всего за три итерации. Приняв предложенную руку, Соня улыбнулась и, покинув свою кровать, направилась вместе с Тадеушем в сторону полигона, где сегодня тестировались вкусная еда и хорошее настроение.

В следующие несколько часов Крис понял, насколько счастливой была жизнь парней в те времена, когда девушкам приходилось ограничиваться той одеждой, какая есть на витрине магазина. Имея возможность одеться практически как угодно, Юна проявляла какой-то прямо-таки нездоровый энтузиазм. Хорошо хоть обошлось без примерок: запускать проекцию она сказала лишь тогда, когда остановилась на пышном закрытом платье осенних красно-золотых цветов. Вслед за этим Крис поставил в очередь классический (возможно, даже старомодный) костюм-тройку с бабочкой.

— Думаю, мне нужно будет сходить домой за... зубной щёткой, — начавшаяся 'за здравие' фраза закончилась 'за упокой', словно бы Юна вспомнила вдруг что-то, что её очень сильно напугало.

— Ты боишься что... Забыла что-то важное, связанное с семьёй? — спросил амагус, успокаивающе положив руку ей на плечо.

— Я не помню, где я живу, — осипшим голосом произнесла девушка.

— То есть как? Ты разве не помнишь всё, что было перед этими тремя годами? Может, ты жила в храме, когда там служила?

— Нет. Я жила не в храме, я это помню, а вот где я жила... не помню, — у неё задрожал голос, — Мне не три года отрезало...

— Ну-ну, не надо... — прошептал парень, прижимая к своей груди девушку, — Мы ведь можем всё узнать у жителей или у других мико, верно?

— Ты не понимаешь! — воскликнула она, — Это же значит, что я могла ещё много чего забыть! Много того, что делает меня... мной.

— Значит, сейчас тебя делаешь только ты сама. Попробуй начать жизнь заново, она ведь даже не думает кончаться.

— Жизнь заново?! — взорвалась она, — Ты вообще понимаешь, о чём ты говоришь?! Жизнь заново, когда я не помню, где живу, хотя живу я прямо рядом! У меня есть родители, которые помнят меня, а я? Я только помню, что у папы имя на 'К', а у мамы розовая блузка!

— Хотя бы узнаем, что было, — ответил он, — Да, я знаю, это лишь суррогат воспоминаний, но все же...

— Ты ничего не понимаешь! — прервала его Юна и, чересчур резко отвернувшись, быстрым шагом, почти бегом, направилась к выходу из лаборатории.

— Юна, стой! — воскликнул парень, — Если я тебя обидел, хотя бы дай мне извиниться!

Однако девушка не остановилась. Она даже ничего не ответила, а толкнув дверь, и вовсе перешла на бег. Можно было сказать, что Юна неслась, не разбирая дороги, если бы не то, что она неплохо ориентировалась: взлетев по лестнице, она выбежала в служебное крыло, а оттуда — чёрному ходу. Крис побежал за ней, помогая себе телекинезом.

Наконец, выбежав на улицу, девушка подбежала к одному из деревьев и остановилась у него, опёршись на него локтем и низко склонив голову. Она тяжело дышала, будто бы эта короткая пробежка вызвала у неё одышку.

Кристиан тоже несколько раз выдохнул, хотя едва ли устал так же сильно. Остановившись в нескольких метрах от девушки, он опустил голову, продолжая глядеть... На любимую.

В голове возникло воспоминание: его знакомая, милая, симпатичная... Плачет вот так же. Никто её не утешил, никто не подошёл, даже слова не сказал — как будто ничего не происходило. Даже он струсил, не зная, что может сделать. А на следующий день она повесилась. Кристиан так и не узнал, почему она плакала, но почувствовал тогда укол вины, и тогда же впервые услышал гадкий внутренний голос, сказавший всего одно слово:

'Трус'

Мысли лихорадочно бились в голове ещё несколько секунд, а затем он всё-таки решился. Подошёл к Юне, чувствуя холодный осенний ветер, и прижал к своей груди её лицо.

— Ты... не понимаешь, — дрожащим голосом сказала она и шмыгнула носом, — Это даже хуже... чем... быть сиротой. Сирота... знает, что... у него никогда не было родных.

— Не понимаю, — шепотом согласился он, продолжая прижимать, гладя её по волосам, стараясь успокоить, — Прости. Я даже понять не могу, что ты сейчас испытываешь.

— Всё просто взяли и перечеркнули одним махом!

Парень лишь прижимал девушку, уже чувствуя, как рубашка начинает намокать...

— Не держи в себе. Выговорись.

— Ведь это ты меня убил! — поняла Юна и сделала попытку вырваться. Кристиан не стал ей мешать. Он сглотнул комок в горле и кивнул, отпуская девушку, придержав её за плечи, чтобы она не упала от неожиданности. Опустил взгляд.

— Да... Я сволочь, тварь, убийца, нет мне прощения. Я этого не хотел, но знаю, что это не оправдание. Но прошу, дай мне шанс. Помоги мне измениться.

Мико медленно подняла зарёванные покрасневшие глаза и посмотрела прямо на него.

— И? — спросила она и сглотнула, — А мне-то как это поможет?

— Опять я, козел, думаю о себе... Может, мы найдём способ вернуть воспоминания. Что-нибудь придумаем, откроем, создадим. Вернёмся в прошлое по Хроносу и, найдя тебя-другую, синхронизируем воспоминания!

— То есть? — совершенно серьёзно спросила Юна, — Это возможно?

— Профессор Кеншу любит повторять, что в мире до обидного мало невозможного, — с большей уверенностью, чем реально испытывал, ответил Крис, — Если этого никто прежде не делал, это не значит, что этого не сделаем мы.

— Хорошо... наверное... — девушка начала со злостью утирать слёзы, — Ну вот, разревелась, как дура, не разобравшись!

— Да ладно тебе, — улыбнулся он, — Зато высказалась. Кстати, там платье уже готово, наверное.

— Да мне бы, для начала, умыться бы, — сказала она, натянуто улыбнулась и снова шмыгнула носом.

— У меня есть идея, — поднял палец Кристиан, — Мы забираем одежду, идём в женское крыло, находим тебе комнату. Там же есть уборная, где можно привести себя в порядок. Всё равно нам туда относить одежду и вещи, хотя мне в свою комнату.

— Хорошо... — кивнула Юна, опуская глаза, — Мы, это... наверное, лучше встретимся уже на балу, хорошо? А то мне готовиться надо будет... кхм... довольно долго.

— Хорошо, — Крис кивнул в ответ, — Давай я тебя провожу до лаборатории и развилки в корпуса. По пути же.

Так они и разошлись. Потребовалось некоторое время на решение сугубо организационных вопросов, вроде поиска свободной комнаты, однако же в итоге Юна всё же поселилась в одной из них и начала подготовку к балу, решив пока что отложить возвращение памяти.

Кристиан же направился в другую сторону. Осваивать загадочное устройство под названием 'расческа'. К смокингу ведь не подобает быть пушистым, как ударенный током, верно?

И вот, миновав длинные и немного пустынные, несмотря на воздушные шарики и прочие украшательства, коридоры минус второго этажа, он зашёл на полигон, который сегодня выступал в качестве бального зала.

В каком-то смысле Чезаре даже не верилось, что этот путь он сумел проделать без приключений: чтобы к нему не пристал какой-нибудь пробивший себе голову калибуром студент или обиженный магической сигма-несправедливостью безопасник.

Сложно было представить, что весь калейдоскоп, произошедших с запуска проекта 'Дарвин', уложился в каких-то два дня. В последнее время дела наваливались быстрее, чем он успевал разгребать их — и может быть, наплевать на все, что еще не сделано, и отправиться к Марии, было наилучшим выходом.

Надев 'парадный' дорогой костюм (некоторая склонность к роскоши, естественная для выходца из низов, закономерно приводила к тому, что такие составляли почти половину его гардероба), Чезаре задумался, стоит ли брать с собой оружие. В итоге решил все же взять: неизвестно, что может еще произойти в этой школе.

Оставалось взять заготовленный букет... и слегка вернуться назад во времени, чтобы отвести девушку на бал лично. Он как раз подходил к комнате Марии, когда та вышла ему навстречу.

Одета она была в длинное белое атласное платье. Несмотря на боковой разрез до колена, оно вполне могло бы считаться скромным и целомудренным... Но при этом будоражило воображение, так как ткань очень мягко отзывалась на все движения девушки.

— Ты прекрасна, — сообщил Чезаре. На его лице появилась светлая и искренняя улыбка, которой, пожалуй, никому, кроме Марии, не доводилось видеть.

— Я в курсе, — ехидно ответила девушка, игриво поведя плечами, после чего приняла цветы и зарылась в них носом, прикрыв глаза.

— О, я начинаю повторяться? — осведомился мужчина, приобнимая ее за плечи, — Печально, если так.

— Что бы ни говорили про Тюльпана, в наличии вкуса ему отказать сложно, — чуть выглянув из-за букета, хохотнула паладинка.

— Ну, выбирала все же ты, — усмехнулся шпион, проводя рукой по ее волосам, — Впрочем, ты была бы прекрасна и в менее удачном теле.

— А-га!!! — громко воскликнула Мария, отходя на шаг назад и пряча цветы за спиной, — Значит, в старом теле я тебе нравилась меньше?!

— Откуда такой вывод? — чуть удивленно переспросил Чезаре, удерживая ее за плечи, — Я ничего такого не говорил... Даже напротив, если учесть, что когда я осознал, что люблю тебя, у тебя вообще никакого тела не было.

— Отмазки-отмазки-отмазки, — весело приплясывая на месте, пропела Мария.

— Где ж отмазки? Я, если помнишь, еще в Токио тебе комплименты делал... Которые ты, правда, нагло проигнорировала.

Кардинал скорчил рожицу, выражавшую наигранную обиду. Всерьез обижаться на Марию он был неспособен.

— Да, ладно, я же тебе тоже комплименты делала, — сказала она, аккуратно поддевая его галстук двумя пальцами, — Помнишь? Там, в Риме.

Чезаре задумался, припоминая.

— Что-то кроме 'чудовище, тварь, гад, ублюдок', ничего не вспоминается, — рассмеялся он, чуть крепче прижимая ее к себе.

— Значит, я не умею говорить комплименты, — улыбнулась девушка, ничуть не сопротивляясь объятиям.

— Увы, — с показной печалью ответил шпион, — Может, владей кто-то из нас этим искусством в должной мере, не пришлось бы ходить вокруг да около полгода.

— Вообще, ты мужчина, ты должен был первым сделать первый шаг, — заметила она.

— Ты об этом уже говорила, — заметил Чезаре, чуть касаясь губами ее губ, — Но представь, как ты сама восприняла бы этот 'первый шаг', если бы ответила 'нет'? Это, знаешь ли, естественная проблема отношений 'ученик-учитель': ты бы непременно поняла превратно...

— Ага, то есть, как Легион одолеть — это мы придумать можем, а как к своей аспирантке подкатить — это уже сложная задача!

— А то, — ухмыльнулся он, — У тебя же добровольный иммунитет к интригам и коварству с моей стороны, ты разве не в курсе?..

— Ну-у... иногда надо немного поковарничать.

Мария подвинулась поближе к Чезаре, так что между их лицами можно было просунуть разве что одну ладонь.

— Можно. Но зачем, если все прекрасно и без того?..

С этими словами он поцеловал ее. Девушка обвила одной рукой его шею и ответила на поцелуй. Вот сейчас разница в росте заметно ощущалась: Чезаре приходилось изрядно наклоняться, а вот Марии, напротив, закидывать голову назад, чтобы иметь возможность продолжать этот поцелуй. Если в парке и в кабинете Нарьяны они сидели, то тут им пришлось прерваться немного раньше, потому что у Марии затекла шея.

— Ну всё, ну всё, — отстранилась от мужчины девушка, шутливо нанося удар ладошкой ему по груди, — Хорошенького понемножку.

Чезаре послушно отстранился, после чего подставил локоть, с нарочитой галантностью поинтересовавшись:

— Позволите сопровождать вас на бал, миледи?

— Позволю, — хитро улыбнулась Мария, — Но не раньше, чем поставлю цветы в воду.

С этими словами она быстро исчезла в недрах своей комнаты. Чезаре остановился у дверей в ожидании. Следовать за дамой в ее спальню? Эт не галантно... Об этом подумаем после бала.

Наконец, Мария вернулась, но уже без цветов, после чего оправила платье. И глядя на этот обычный, в общем-то, жест, наблюдательный шпион обнаружил еще одну волнующую деталь. Судя по отсутствию складок, никаких лишних полос ткани под платьем не было.

— Ну что, пойдём, мой кавалер? — с хитрой улыбкой спросила она.

— Несомненно, — ответил кардинал, беря ее под руку.

— Как прошел день? — осведомилась Мария по дороге.

— Если кратко, то — суматошно.

— Ага, — кивнула она, — И это суматоха тебя чуть не убила парой монет.

В ее голосе послышался упрек. Чезаре подумал, что хоть ее беспокойство и наглядно показало ее привязанность к нему, для нее оно все же было отнюдь не приятным.

— Именно что суматоха, — подтвердил он, — Представь: только успеваю подлечиться после поимки Джейка, как мигом получаю информацию о побеге Рейлисов.

— Кстати, как им это удалось? — нахмурилась девушка.

— Насколько могу судить, временное усиление способностей Елены, плюс 'Хронос' для переноса взрыва в другое время, — поделился шпион, — Придумано неплохо, но скорее авантюра, чем спланированная акция. Кстати, я рассказал Елене про Йоль.

— Я так понимаю, она не ужаснулась, — кивнула паладинка.

— Это верно, — согласился Чезаре, — Но есть шанс, процентов семьдесят — семьдесят пять по моей оценке, что мне удалось убедить ее добровольно участвовать в моем плане преодоления Йоля... Впрочем, это уже долгая и весьма мрачная тема, слабо отвечающая атмосфере праздника.

— Ты же знаешь, что я обладаю двумя плохими чертами, — хмыкнула Мария, — Любопытство и богатая фантазия. Не факт, что, если умолчать, я не напридумываю чего похуже.

— Я и не собираюсь умалчивать, — улыбнулся мужчина, — Тем более, что я рассчитываю, что ты поддержишь мой план. Однако я полагаю, что о войнах и обманах следует говорить не по дороге на бал.

— А, то есть, там ничего особенного. Тогда я могу быть спокойна.

Чезаре удивленно посмотрел на нее:

— А ты что подумала?..

— Ой, тебе лучше не знать, — махнула она рукой.

В это время они уже прибыли в бальный зал, специально подготовленный для этого события. Вообще, раньше это был полигон, но сейчас таковым назвать его было сложно: длинные столы по краям, начищенные до блеска полы, приятная музыка, скамеечки у стен, чтобы можно было передохнуть.

— Кажется, мы немного рановато.

— Думаю, чуть-чуть, — согласился Чезаре.

— Но, думаю, это не проблема, — улыбнулась она, — Лилит набуянилась и спит, а Алису с меня сняли и отправили обратно в приют, так что нам никто не помешает.

Шпион приложил все свое мастерство, чтобы не измениться в лице. Отправили обратно в приют... В это было сложно поверить, а учитывая слова Эйхта, сложно вдвойне. С вероятностью в девяносто процентов Чезаре предполагал, что она уже мертва. Но... Выдавать свои предположения кардинал не собирался. Иначе Мария будет плакать. Так не должно быть.

Иногда можно и поковарничать.

— А что, Лилит опять что-то натворила? — поинтересовался Чезаре вместо этого.

— Да, — вздохнула Мария, — Альва попыталась высмеять ее охоту на крабов... И Лилит чуть не сожгла ее. Рядом была Актис, и, пожалуй, только поэтому всё закончилось хорошо... за Лилит нужно двенадцать глаз, потому как она может что-то выкинуть в любую секунду.

Чезаре обнял ее за плечи, прижав к себе, и успокаивающе погладил по голове.

— Ты справишься.

А сам он тем временем обдумывал происшедшее. Отправили в приют. Убили. Что ты чувствуешь, Рэку, понимая, что из-за твоего бездействия погиб ребенок? Угрызения совести? Нет. Это к лучшему. К лучшему для Марии. И чтобы оно осталось так, она не должна узнать.

Когда Чезаре снова заглянул в ее глаза, ему уже не требовалось надевать маску. Он знал, что ради ее же блага она не должна узнать, — а забота о ее благе уже давно была для него столь же естественна, как дыхание. Если хочешь, чтобы девушка была ангелом, обеспечь ей рай. А чтобы обеспечить рай, не нужно быть ангелом самому.

— Да, — вздохнула девушка, — Просто очень неприятно понимать, сколько времени это должно занять. Я всё время забываю, что ей пятьдесят лет. А это значит, что и взрослеет, и информацию усваивает она с соответствующей временной задержкой.

— Да, Лилит создаст еще немало проблем... И не только она. Но полагаю, сегодня мы можем на время забыть о них. Этот вечер — для нас двоих.

— Я поэтому тебе и сказала о том, что сегодня обе мои самые проблемные воспитанницы нас не потревожат, — хихикнула она, снова беря Чезаре за галстук.

Усмехнувшись в ответ, он снова поцеловал ее. Мельком подумав при этом, что если бал в ближайшее время не начнется, он рискует не сдержаться и перейти к чему-то большему прямо тут...

— Так, — шутливо-ворчливо потянула она, едва короткий поцелуй прервался, — Нам надо что-то с этим делать, а то у меня шея так заболит.

— Ну, в данный момент я вижу два варианта, — заметил стратег, — Мы можем присесть на одну из скамеек... Или же я могу поднять тебя на руки.

— Я думаю, в долгосрочной перспективе второй вариант лучше, — ответила девушка.

Чезаре улыбнулся и одним движением поднял ее на руки.

— Удобно? — поинтересовался он с той же интонацией, что и в прошлую сегодняшнюю встречу.

— Вполне, — хитро улыбнулась она, а затем чуть прищурилась, — Но мы ведь ещё не пробовали целоваться.

— Досадное упущение с нашей стороны, — хохотнул Чезаре, целуя ее.

— Эй-эй-эй, народ, — возмутился Феликс, незамеченным проскользнувший в зал, — Соблюдайте правила приличия... ну, хотя бы, на моём уровне.

Чезаре невозмутимо продолжил поцелуй и только завершив его, обернулся к вновь прибывшему.

— Поистине, это неправильная школа, — весело ответил он, — Раз тут ученики следят за соблюдением приличий учителями!

— Ты забыл девиз этой школы? — хихикнула Мария, — Сделай это неправильно же!

Тем временем народ постепенно прибывал. Близнецы Алистер и Алиса Брайсы, глуповатая ведьмочка Хлоя Фьюри, даже дующаяся на весь белый свет Элли Хатунен... Последняя, вероятно, переоделась в свой особый бальный наряд — черную футболку и почти не рваные джинсы.

— Почему же забыл? — ухмыльнулся Чезаре, снова глядя в глаза возлюбленной, — Как раз-таки вспомнил и согласился.

— Упоминание девиза школы в таком контексте выносит мой несчастный мозг, — вздохнул Феликс, — Есть в этом какой-то отголосок падения принципов морали, авторитета науки и учителей... Пойду поем.

— Иди-иди, — помахала ему вслед Мария, — Ты нам тут не нужен.

Священник и паладинка снова остались одни... Насколько применимо это слово посреди бального зала.

— Так на чем мы остановились? — осведомился Чезаре.

— Кажется, мы целовались, — хихикнула девушка.

— Ну так продолжим, — ухмыльнулся он. И продолжил, что характерно.

А народ все прибывал. Балу Гриллс был в своем репертуаре: одет он был в белый смокинг, но при этом с панамкой на голове, и к тому же первым делом с криком 'О, хавчик' кинулся к столам. А следом за ним под ручку вошли Альберт и Светлана, непривычно выглядящая в платье вместо мужского костюма.

— Знаете, если вы поменяетесь костюмами, будет гармоничнее! — мигом нашел себе новые жертвы Феликс.

Чезаре и не обратил бы внимание на эту шуточку (скучноватую, на его взгляд), но Марии она показалась достаточно смешной, чтобы захихикать, досрочно прервав поцелуй.

— Да я сейчас его в пунше утоплю! — Светлана аж покраснела от злости.

— Стой! — остановил её Альберт, — Это невежливо... дай я!

Мария уже не хихикала, а откровенно смеялась.

— Студенты есть студенты, — выдавила она.

Тем временем ушастый 'нэк', как нашкодивший кот, стремглав кинулся прочь от разозленного голландца. Пробегая мимо Алистера, он резко толкнул его навстречу преследователю.

— Думаешь, стоит вмешаться? — спросила Мария.

— Зачем? — удивленно переспросил Чезаре, — Он его все равно не догонит... А у нас с тобой есть более важные дела.

— Просто когда придёт Норма, она вполне может отжечь напоследок, — хихикнула она, — Я слышала, плазменный огнемёт был побочным продуктом её экспериментов.

— Да... Куда там Джокеру и Тюльпану до Нормы в гневе, — засмеялся шпион, впрочем, явно не собираясь отпускать девушку и идти разнимать ссору.

В центре зала уже образовалась куча-мала с Альбертом в эпицентре. Феликс куда-то исчез — безо всякой магии, что интересно. В общем, подошедшие Фрея и Адам застали самое веселье.

— Есть в этом всём... что-то до дрожи мирное и спокойное, — произнесла Мария, положив голову на плечо Чезаре.

— Это верно... — кивнул он, гладя ее по волосам, — В конце концов, мы имеем право иногда побыть не спасителями мира, а просто влюбленной парой, не так ли?

Он попытался снова поцеловать ее, но в этот момент к студенческой сваре присоединилась созданная Эрлом кукла и начала читать участникам курс хороших манер. Мария снова захихикала.

— Я так не могу, они меня постоянно смешат, — пожаловалась она кавалеру.

— С такими помехами поневоле станешь мизантропом, — шутливо заметил Чезаре, 'сурово' оглядывая участников дискуссии, — Ну, давай в таком случае поговорим... Пока, — он подмигнул.

Какое-то время шпион молчал, просто слушая стук сердца прижавшейся к нему девушки. Затем поинтересовался:

— Когда ты впервые осознала это?..

— Ну... я об этом начала думать, когда... — начала было Мария, смущённо отводя взгляд и краснея, и тут...

— А вот и я!!! — выбивая прочь настроение конфликтовать и ломая романтическую атмосферу, в бальный зал вошла Жанин, одетая одновременно и в чёрный костюм, и в белое платье. Точнее, её левая половина была одета в платье, а правая — в костюм. Этакая двуликая маска, только в кросспольной вариации.

Мария, уткнувшись Чезаре в плечо, тихонько похрюкивала от смеха.

— В фантазии им не откажешь, — сумела она выдавить из себя.

— Уж в чем-в чем, а в фантазии тут никому не откажешь, — хохотнул мужчина, не торопясь напоминать девушке про свой вопрос.

— Я впервые об этом задумалась, наверное, через месяц после того, как мы начали работать в школе, — с улыбкой сообщила Мария, впрочем, не глядя на него. Шпион понял, что она лжет, но даже эта ложь казалась ему невероятно милой.

— До меня дошло, что происходит... в Риме, когда ты умирала, — поделился в ответ Чезаре, — Я тогда чуть не рехнулся от осознания того, что могу потерять тебя навсегда...

Кардинал погрустнел, вспомнив те сумасшедшие несколько минут. Однако почти сразу снова рассмеялся:

— Так что, учитывая, что тебе тогда было семнадцать, можешь считать меня гадким педофилом.

Мария хихикнула и мотнула головой:

— В Ватикане вообще-то возраст согласия считается с четырнадцати. А у вас, кажется, вообще с тринадцати.

— Это уже незначительные детали, — усмехнулся Чезаре, — Особенно в сравнении с тем, что в тот момент ты сидела у меня на голове.

Крайне редко он шутил на эту тему, и сейчас упоминал ее с большой осторожностью. С тем, чтобы немедленно дать задний ход, если ему покажется, что упоминания об этом причиняют Марии боль...

Однако она не обиделась. Напротив, весело рассмеялась.

— А почему не на шее? Кажется, Элли именно так носит наушники.

— Ну так у меня на шее ушей нет, — резонно возразил шпион, — Так что я бы тебя толком не услышал... Вдобавок ко всему.

— Да ты меня и так не особо слушал!

Чезаре удивленно посмотрел на ехидное лицо девушки у себя на плече:

— Как это? Ничего подобного!

— Да ладно тебе, чего же ты там услышал? — хихикнула Мария.

— Ну, к примеру... — Чезаре ехидно ухмыльнулся, — Что я чудовище, тварь и ублюдок?

Паладинка только фыркнула.

— Ты мне это постоянно напоминаешь, но больше ничего вспомнить не можешь.

— Просто этот монолог был самым запоминающимся. Могу припомнить еще лекцию на тему 'Как поладить с Лилит', совет обкуриться перед схваткой с Джокером, заявление, что в облике Патриджа я выгляжу противно... Ах да, еще ты говорила, что похожа на компьютерную мышку!

— Я не говорила этого! — возмутилась девушка.

— Говорила-говорила, — ехидно ответил он, — Сразу после того, как я самым романтическим образом отыскал тебя на дне...

— Я говорила это с сарказмом. Совсем как 'Тогда я балерина', — уверено ответила она и показала мужчине язык.

Чезаре напустил на себя показной, театральный пафос.

— Вот так вот, — 'печально' вздохнул священник, — Живешь, понимаешь, в чужой стране, под чужим именем, втайне от всех, а стоит впервые за шесть лет открыться другому человеку, как что слышишь в ответ? Сарказм! А потом и вовсе оскорбления на расовой почве...

Итальянец столь 'сокрушенно' покачал головой, что казалось, она сейчас отвалится.

— А я что, виновата, что из тебя японец, как из меня — компьютерная мышка?

— Я приму это за комплимент, — хохотнул Чезаре, — Кстати, помнишь наш разговор про беспалевность в беседке?

С этими словами он выразительно посмотрел на свою руку, самым предосудительным образом придерживавшую ее за бедро.

— Если честно, от меня ускользнул смысл отдельных слов и целых предложений, — хихикнула девушка, прикрывая рот ладошкой, — Я больше поцелуи запомнила.

— И это я тоже приму за комплимент, — ухмыльнулся он и огляделся, — Кстати, тебе не кажется, что студенты перестали нас постоянно смешить?..

Послушница подозрительно прищурилась:

— Ты на что это намекаешь, старый развратник?

— И вовсе я не старый, — возразил священник, — А намекаю я... вот на что.

Прокомментировать шесть лет разницы в возрасте у Марии не было никакой возможности. Вместо этого она прикрыла глаза, отвечая на поцелуй, и крепче сжала объятия. Возможно, даже чересчур крепко: будь Чезаре немного слабее, и это было бы даже болезненно. Мария была сильна, и даже более чем. Что, впрочем, не удивляло. Но несмотря на всю силу сигма-зомби и всю выучку паладина, она оставалась хрупкой. Нежной. Как цветок, у которого есть шипы, чтобы защитить себя, но который легко сломается от чьей-то слишком грубой хватки.

Сейчас ей, впрочем, это не грозило. Сейчас Чезаре обнимал ее крепко, но при этом бережно. Так, словно хотел закрыть ее своим телом от всего мира.

Ну, и насладиться моментом — куда же без этого?..

Войдя в общий зал с Соней, Тадеуш оглядел зал и чуть улыбнулся:

— Кажется, веселье уже идет вовсю, не находишь, пани Соня? — он посмотрел на свою даму и подмигнул.

— Не то чтобы, — ответила она, — Кажется, народ только подтягивается.

В этот момент Кристиан помахал им рукой и телекинезом отправил в их сторону несколько колбасных канапешек. Двоедушник протянул одну из них Соне, но та только отмахнулась:

— Да нет, спасибо. Я что-то наелась.

Тадеуш понимающе кивнул и оставил угощение на ближайшем столе, после чего внимательно посмотрел на девушку, явно думая о чем-то своем. Перехватив трость, в образе которой он носил нынче протез Джейка, и заведя её на секунду за спину, он сказал:

— Вы очаровательны, пани Соня... Если позволите... — и Сикора, переложив трость на локоть, протянул колдунье свежий цветок, в котором знаток бы узнал фиолетовый крокус.

Девушка мягко улыбнулась, осторожно выглядывая из-за собственной чёлки.

— Спасибо.

— Он очень тебе идет, — добавил двоедушник.

— Куда он идёт, я же его ещё даже не решила, куда закрепить? — неловко рассмеялась она.

Сикора улыбнулся и мягко, даже нежно положил свою руку поверх ладошки Сони, сжимавшей цветок:

— Он лишь подчеркивает вашу красоту, пани Соня... Вопрос только в том, какую её грань вы желаете подчеркнуть.

— Я слушаю ваши предложения, — гордо вскинув подбородок, произнесла Дьявол.

Тадеуш, не выпуская руки Старки, направил цветок немного за голову девушки, второй рукой завивая её волосы на макушке в локоны, которые должны были зафиксировать стебель. Как только локон получился, Сикора аккуратно вложил в него стебель, позволяя волосам обхватить цветок, после чего чуть отстранился, оценивая, насколько хорошо крокус смотрится, будто бы смущенно выглядывая из-за виска Сони.

Вообще, логичнее было бы сделать шаг назад, но поляк отчего-то не стал этого делать; вместо этого его руки плавно опустились на плечи девушки, лишь слегка коснувшись её щек по пути.

Шаг назад сделала уже сама Соня, сразу развернувшись к нему затылком.

— Не смущай меня, глупый двоедушник! — как-то чересчур эмоционально отреагировала она.

Тадеуш слегка улыбнулся и обошел ее, заглядывая в красное, как вареный рак, лицо. Он понимал, как ей тяжело. И понимал, что не может больше молчать. Тихо, едва слышно, он прошептал:

— Я... люблю вас, пани Соня... — Сикора внутренне выдохнул, готовый к чему угодно. Даже к тому, что его тело сейчас придется отскребать от стенки.

Соня неожиданно рванулась в сторону и, замахав руками, закричала:

— Как ты можешь говорить такое? Глупый-глупый-глупый двоедушник!

— Да, глупый. Да, я многого на этом свете не понимаю, но...

Тут Тадеуш понял, что слов-то у него собственно и нет, так что он просто подошел и, приобняв девушку, прижал её к себе. Без принуждения, как будто самими движениями давая понять, что не собирается держать её силой...

— Знаешь, что, — сурово произнесла она, поджимая губы на паузах, — Я иду обратно в свою комнату.

Вывернувшись из объятий, она направилась к выходу.

— Не вздумай за мной идти.

Выдохнув, Тадеуш решил все-таки сделать шаг следом за Соней, прекрасно понимая, что, если та дойдет до выхода, то в лучшем случае все придётся начинать сначала. Он заметил каверзную улыбку и характерный жест Криса за мгновение до того, как девушка вдруг будто запнулась о воздух и начала падать. Чуть-чуть ускорив свою реакцию, он кинулся к ней и перехватил у самой земли.

— У тебя сегодня был тяжелый день, — сказал он, — Может, стоит скрасить его хотя бы этим балом?

В его голосе не было ни тени насмешки или сарказма; Тадеуш просто хотел дать понять Соне, что он искренне беспокоится за нее и хочет помочь. Впрочем, если она могла видеть души, то вполне могла бы увидеть и это мягкое, теплое желание уберечь и защитить. Во всяком случае, Сикора очень на это надеялся.

— И каждую секунду думать о том, что ты сказал? — спросила Соня, отцепляясь от Тадеуша и оправляя платье резким движением, — Ну уж нет, спасибо. Завтра я выполняю свою часть контракта, и на этом мои дела с тобой закончены.

Слова Сони хлестнули его, будто плети. Казалось, он физически ощутил, как они вонзаются в сердце и проворачиваются, подобно кинжалам. Хотелось выть волком, не обращая внимания на окружающих его людей. 'Больно... как же... больно...' — мелькнула на границе сознания мысль. Хотелось прямо здесь выпрыгнуть, покинуть это тело и нестись, очертя голову, подальше от этой боли, из-за которой слезы вот-вот грозили навернуться на глаза. А ведь избавиться от этой боли было так просто... надо было просто убить в себе любовь. И тогда... ничто не будет обременять его существование.

Но именно такой путь выбрал Джейк — человеческая душа, которая не хотела плакать от боли. Человеческая душа, убившая в себе любовь. Человеческая душа, ставшая демоном. Теперь Сикора понимал — пусть Соня и переживает трансформацию в дьявола, пусть она и мучается от этого неестественного процесса — пока она способна любить и пока способна терпеть боль от того, что любит, она не перестанет быть человеком. И он, душа, которая никогда не должна была стать человеком, понял это и принял это. Дух, никогда не ведавший, что он не человек, дух, который просто верил в то, что он — человек, казалось, только сейчас понял, что это значит на самом деле — быть человеком. 'Господи, не знаю, слышишь ли Ты меня, — мысленно взмолился Тадеуш, — не знаю, есть ли Тебе хоть какое-то дело до нас, никогда не бывших в твоей пастве. Ты видишь своих агнцев, овладевших силами за границами нашего понимания. Они столько добились, так далеко зашли... но, Господи, как же нам всем порой не хватает... чуда!'

'А разве не чудо то, что я сделал больше, чем мог, чтобы защитить их? Разве не чудо то, что я, вынужденный оставить свою семью и скитаться наедине со своим безумием, оказался здесь и нашел новую семью? Разве не чудо то, что я всех их... полюбил?' — боль внезапно отступила, будто что-то сломало старые, покрытые ржавчиной кандалы на сердце двоедушника. На душе вдруг стало так тепло... даже боль от слов Старки отступила, будто бы сметенная этим безумным потоком. 'Как нельзя, как невозможно...' — именно так оканчивалось стихотворение 'Я люблю вас' Бориса Барского. И именно так любил Сикора. Любил их всех: Соню, Лилию, Пешку, Элли, Бетти, Кристиана, Альву-Аманду, Юну, Марию, Чезаре, Нарьяну — всех, с кем был знаком и кого видел хоть мельком. Тадеуш почти физически чувствовал, как его окутывает это чувство любви. Его было так много, что Тадеушу хотелось поделиться им с каждым в этом зале... нет, с каждым в этой школе, чтобы каждый почувствовал хоть капельку той любви, что испытывал Сикора. 'Контракт?' — подумал Тадеуш, едва услышав это слово от Сони, — 'Конечно...' Ведь это был контракт душ, пусть и заключенный на ненависти, а значит... Сикора посмотрел на сердитое лицо Сони... А ведь девушка просто хотела, чтобы её любили... ни к чему не обязывая и не наседая на шею. И сейчас она боялась, боялась, потому что её не отпускали воспоминания о произошедшем там, в подвале, и потому, что она, услышав признание Тадеуша, боялась, что он задушит её своей любовью, боялась этого даже больше, чем если признание оказалось бы фальшивым — потому как, обреченная видеть души людей, она не могла не понять, что его слова искренни. Но настоящая любовь — не та, которая ложится петлей на шею и душит того, кто любит, или того, кто любим.

— Они и не должны тебя мучить... Соня, — Тадеуш выдохнул и попытался силой своей воли найти, нащупать тот канал, что связывал его и Старки нерушимой связью, чтобы попытаться наполнить его тем самым чувством, что здесь и сейчас переполняло его самого, чтобы Старки хоть на миг ощутила тот покой и то тепло любви, которое Сикора испытывал просто оттого, что здесь, сегодня, сейчас они все живы. Как будто этого было недостаточно, Сикора сделал над собой усилие — и попытался дотянуться до каждого, установив с ним — пусть даже на мгновение — духовную связь, по которой бы он подарил им частичку своей любви. Неважно, что ему бы пришлось отключить для этого руку, или ногу, или даже всему покинуть тело — в этот момент двоедушник хотел только одного — чтобы каждый стал, пусть всего на секунду, но искренне счастлив.

— Тогда просто не иди за мной, — ответила Соня и прошмыгнула подмышкой входившей в зал Рейко.

— Ойк, — прокомментировала этот маневр преподавательница.

Тадеуш и не пошел. Горбатого, как известно, могила исправит... Впрочем, Сикору порадовало то, что он не держал зла на Старки. Да, её слова были обидны, но... виноват был он сам.

— Как ты думаешь, может, мне пойти за ней? — нахмурилась Мария, глядя вслед Соне.

— Мне кажется, в таких вопросах третий будет только лишним, — покачал головой Чезаре, — Знаешь ведь, как говорят: миротворцу обычно достается от обеих сторон.

— Да я не о Сикоре сейчас думаю, — поморщилась девушка, — Не у него сейчас проблемы.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился шпион. Странно, вроде бы Соня — не сигмафин... Но без магии сам он видел происходящее как самую обыкновенную ссору...

— Глубоко копаешь, — фыркнула она, — Просто у неё сейчас сложный период: она трансформируется в Дьявола. Она сюда пришла, чтобы немного повеселиться, чтобы рядом был парень, которому она нравится, но которому она ничем не обязана. Просто так. Просто прогулка. Без всего. Без каких-либо намёков на отношения. А паренёк вместо этого устраивает ей сцены. Вот нервишки у неё и не выдержали.

— Может быть, и так, — пожал плечом Чезаре, — Но то, что я ответил, остается в силе: как относиться к действиям Сикоры, ей стоит решить самой. Непрошенные утешители только усложнят и запутают ситуацию — от этого не станет лучше ни ей, ни кому-либо еще.

— Да причём тут Сикора?! — взмахнув руками, выкрикнула на весь зал Мария, вызвав несколько удивленных взглядов студентов.

— Думаю, притом, что он заварил эту кашу, — голос Чезаре, напротив, звучал вполне спокойно, — И что бы Соня ни выбрала, ее решение будет завязано на него. Я понимаю, что ты хочешь не остаться в стороне. Но я не представляю, что ты можешь сделать, чтобы помочь ей.

— Да Сикора тут вообще с боку припёка, — хмуро заявила аспирантка, — Он просто мимо проходил, а она схватилась за него, как за буёк, и вот теперь решает отцепиться от него. И чтобы отцепиться, ей нужен другой буёк, пока она не утонула.

Чезаре склонил голову набок и ладонью повернул к себе лицо Марии.

— И ты полагаешь, что сможешь послужить этим 'буйком'? — вкрадчивым тоном поинтересовался он.

— А ты думаешь, у меня не получится? — вздернула подбородок она.

— А что бы ты ей сказала?

— Придумала бы что-нибудь, — пожала плечами Мария, — И вообще...

Она хитро улыбнулась:

— А то я не вижу, что тебе просто не хочется меня отпускать!

— Зришь в корень, — признал мужчина.

— Поставь-поставь-поставь, — задергала ножками девушка, — Я быстро вернусь, обещаю!

— Ну, только если под честное слово, — вздохнул Чезаре, опуская ее на землю.

Послав ему воздушный поцелуй, Мария бегом двинулась к выходу. Что ж, оставалось надеяться, что она действительно быстро. Потому что Чезаре соскучился по ней буквально через две секунды.

А пока, чтобы не сидеть без дела, можно было послушать разговоры студентов. Изоляция, в конце концов, опасна, как верно писал старина Грин.

В следующие минуты он узнал, что китайский студент Ли Хонг (проект: мимический дешифратор) додумался приставать к Альве. За что закономерно получил сломанный нос, который она не сумела тут же залечить. Похоже, что ее способности серьезно пострадали от слияния с Пожирателем. А значит, с планом получить отличного полевого лекаря в Тампль придется распрощаться.

Также он узнал, что Азазеля все же поймали и отправили на эксперименты к Фрее. Причем сделала это не Заза, а Винесса. Которую после того случая никто не видел.

Не было на балу и Фреи, которая предпочла навестить Бетти в камере. По слухам, они были уже не просто друзьями... Хотя с точки зрения Чезаре, крутить романы в состоянии трансгендера было извращением независимо от пола объекта.

А вот разговор Хесуса Эдуардеса и Алисы Брайс его заинтересовал:

— ...ничего, ты и без суперспособностей справишься, — успокаивающе говорила девушка, — Тем более, ведь еще будет королева.

Тема их обсуждения была очевидна: оба они смотрели на электронное табло, где отмечалось количество голосов в выборах короля и королевы школы. Лидировали Хесус и Елена, а аутсайдерами были Тайам и Лилия.

— Не шибко приятно, когда королева сильней короля, — поморщился испанец, выпивая залпом очередной бокал вина.

Чезаре не мог не порадовать столь редкий ныне пример традиционного взгляда на гендерные роли... Хотя в целом Хесуса он считал лентяем и бездельником, что для деятельного агента было отнюдь не незначительным недостатком.

— Думаешь, она будет сильнее? — скептически спросила Алиса.

— Ты про Елену фон Рейлис? — удивленно переспросил парень, — Сестру Герхарда фон Рейлиса, боевого амагуса и террористку с личным кладбищем в тысячу человек? Ну да, есть такое подозрение.

— Ну, если все так плохо, — заметила англичанка, изящно откусив кусок булки, — Могу помочь парой-тройкой заклинаний, чтобы остудить особо горячих или поджарить совсем отмороженных.

— Ну, в целом, парочка заклинаний мне бы не помешала... — согласился он, — А там надо будет какой-то обряд инициации проходить?

— Нет, конечно, я же не вампиром тебе предлагаю стать, — улыбнулась колдунья, — Только надо будет небольшой текст на латыни для каждого заклинания назубок выучить. Одно неправильно произнесенное слово — и заклинание не сработает. Или сработает, но не так, как задумывал. Желательно и значения слов знать, конечно, чтобы образы рождались, они усиливают эффект, но можно и без этого. А потом, когда выучишь, можно будет их проговаривать со скоростью мысли... тебе шрифт Брайля знаком?

Хесус покачал головой.

— Латынь? Шрифт Брайля? Из всех иностранных языков я изучал только английский и си плюс-плюс.

Чезаре это напомнило о еще одной старой идее. Проект 'Возрождение'. Стоит в будущем заняться сбором необходимых данных... Но от подслушивания разговоров студентов его оторвали. Не сказать, впрочем, чтобы он был не рад.

Мария буквально вбежала в зал, после чего, не сбавляя скорости, подбежала к нему.

— Я не слишком долго? Да? Нет? Нет? Да? — затараторила она, спешно убирая упавшие на лицо волосы.

— Ну, для меня это было бы долго, даже если бы ты вернулась в ту же минуту, — улыбнулся он, ладонью убирая волосы с ее лица.

Девушка нахмурилась и надула губки.

— Так, я не поняла, а сколько я отсутствовала? Вроде бы, по 'Хроносу' бежала.

— Ну... Объективно, вроде, не очень долго, — ухмыльнулся Чезаре, выделив голосом слово 'объективно'.

— А 'объективно' — это сколько конкретно? — сощурилась Мария.

— Семь минут и двенадцать секунд.

— Ого. А я уж думала, что смогу вернуться в течение минуты.

— А получилось — долгих семь минут, — Чезаре вздохнул с напускным трагизмом, но потом, не выдержав, рассмеялся.

— Чай не полгода, — поддержала его своим смехом девушка.

— Кстати, как мы сегодня выяснили, я правильно поступил, — поднял палец кардинал, — Потому что если ты начала осознавать только через месяц, то вздумай я признаться тебе сразу, ничего бы хорошего из этого не вышло! А уж если бы, как всерьез раздумывал, попробовал поцеловать тебя сразу после обретения тела...

Мария рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.

— Ну конечно, а как бы ты сам отреагировал на моём месте?

— Если бы меня поцеловал священник? — рассмеялся Чезаре, — Страшно даже представить!

— Дурак ты, — притворно обидевшись, ударила мужчину в грудь Мария.

— Вот как, а в Токио ты другое говорила, — усмехнулся он, крепче прижимая ее к себе.

— А что в этом такого, если ты такой и есть? — надулась Мария, — И шутки у тебя дурацкие.

— Ага, а как нужно придумать что-нибудь, так сразу 'умный, умный', — заметил Чезаре, — И вообще... Извини. Давай я попробую загладить свою вину.

После поцелуя Мария ехидно осведомилась:

— А что? Чезаре никогда не слышал про понятие 'умный дурак'?

— 'Умный дурак'? — поднял бровь мужчина, — 'Холодный огонь'? 'Темный свет'? Или какая-нибудь разработка Зазы?

— Ты скажи, что этого всего не существует!

— С холодным огнем я как-то не сталкивался, — ответил Чезаре, — И кстати...

Он постарался подгадать темп речи так, чтобы 'и кстати' выпало точно на конец предыдущей мелодии.

— Позволите пригласить вас на танец?..

Остаток вечера прошёл без эксцессов. Кристиан и Юна болтали о каких-то совершенных глупостях, прерываясь на танцы, а Чазаре и Мария все так же целовались, прерываясь на танцы и глупости. По мере увеличения количества студентов в зале атмосфера становилась всё менее и менее напряжённой. Наконец, часы показали девять...

Неожиданно, свет в зале чуть-чуть притих, а на сцене стал ярче, таким вот нехитрым образом привлекая внимание к происходящему там, а затем зазвучала музыка и на сцену вышла Норма. Президент студсовета была одета нарядно, но не слишком: белая сорочка и чёрная юбка — неумирающая классика, лишь чуть подправленные так, чтобы соответствовать, одновременно, и современному мотиву, и атмосфере праздника их XIX века. В руках у нее была кельтская арфа, на которой ирландка играла какую-то пронзительную, невыразимо печальную, но в то же время светлую мелодию. В этой мелодии не было слов: они бы лишь все испортили. Лишь... обещание надежды. Обещание, что завтрашний день будет чуть-чуть лучше.

Когда девушка закончила играть, она остановилась, лицом к публике, чуть склонив голову, а затем раздались аплодисменты. Выждав небольшую паузу, она кивнула и подняла голову, призывая зал к молчанию.

— Вот и подошла к концу эпоха. Конечно, кто-то мог бы сказать, особенно из новичков: какая же это эпоха, если школа существует, дай бог, чтобы три месяца. И такой ход мыслей даже правильный. Но вы забываете о девизе нашей школы: 'Сделай это неправильно'. Несмотря на довольно малый срок, эта школа переживает уже вторую эпоху. Первой эпохой стали почти уже мифические Войны Хаоса. Они имеют такой статус даже в моих глазах, ведь я застала их, фактически, в самом конце. Затем была эпоха, которую застали все вы: кто-то в большей степени, а кто-то — в меньшей. Но, когда наступит новая эпоха, вы убедитесь в истинности моих слов — изменится всё. Изменится то, к чему вы успели привыкнуть и то, к чему вы привыкнуть не успели.

Она поправила очки, и во время повисшей паузы отчётливо было слышно, как кто-то пытается тихонько кашлянуть в кулак. Никто не пытался перебить президента студсовета. Повисшее в воздухе ощущение причастности к великому и желание отдать дань уважение уходящему лидеру даже у тех, кто отзывался о ней не самым лучшим образом, было заразительным.

— Я ухожу. Пожалуй, можно сказать, что я относилась к своей работе слишком серьёзно. Возможно, именно в этом и причина моей усталости. Однако, это частично и ваша заслуга. Я скажу именно 'заслуга', а не 'вина', потому как после общения с вами мой следующий проект пойдёт на 'ура' — в конце концов, там мне придётся воспитывать, всего-то, потенциальных уголовников.

Она вежливо усмехнулась, а в зале её смешок подхватили. Надо сказать, что реакция слушателей была даже несколько живей: в конце концов, они отлично понимали, что в этих словах даже нет ехидства. Хотя, кое-кто понимал и кое-что другое, что крылось за этими словами.

— Да-да, господа студенты — если мой проект выгорит, то у нашей школы появится филиал и, возможно, уже к Зимнему Солнцестоянию в наших рядах появится парочка отборных уголовничков, которые в этой школе будут чувствовать себя прыщавыми нердами.

На сей раз Норма усмехнулась более весело, а реакция в зале стала ещё живей.

— На самом деле, я ничуть не жалею о потраченном времени, и отлично понимаю, чего я сумела добиться. Я ничуть не покривлю душой, если скажу, что тот факт, что во время внедрения 'Хроноса' и частичной потери контроля над студентами вы сами пытались поддерживать текущий порядок, моя заслуга... Конечно же, не только моя. Я бы хотела упомянуть мою верную помощницу, вицепрезидента студсовета, Яфью Кагерат. И даже не надейтесь: я забираю её с собой, так что видеться вы с ней будете только по праздникам: Новый Год там, или Конец Света, как-то так... В общем, цените, что она сегодня с вами.

Однако, пришло время подвести итоги. Итоги не только голосования, но и конкурсов, и испытаний. По моей задумке, победить должен был тот, кто окажется лучшим по сумме всех измеряемых показателей, однако, итоги голосования оказались попросту парадоксальными.

Она подняла руку, и позади неё вновь развернулся голографический экран, который, на время подсчёта этого был погашен. На экране красовались изящная светловолосая немка и криво усмехающийся темноволосый испанец.

— Два наших победителя получили так много баллов по сумме голосов, что победили бы, даже если заперлись бы в своих лабораториях, как это, кстати и сделал один из них, уж не будем показывать пальцем на Хесуса.

Норма на время замолчала, а за её спиной фотографии сменились сухими цифрами статистики, лишь приукрашенными всевозможными графиками, показывавшими ход конкурса. Оказалось, что главным конкурентом Елены по сумме баллов оказалась не кто иной, как Цукиши Заза, заработавшая больше всех на продаже радужных фруктов. Третьей шла Элли Хатунен. У мужчин вслед за Хесусом шёл Воланд фон Рейлис, набравший немало голосов и выигравший очень много конкурсов, а уже за ним — Жанин Вийс, сумевшая выиграть много чисто мужских конкурсов.

— Я хотела бы для начала сказать о каждом пару слов, — сказала она, и экран высветил фотографию Хесуса. Кадры перетекали один в другой, показывая этого парня то за работой, то в более неформальной обстановке, и даже дома, в кругу семьи, — Хесус Эдуардес, возможно, самый парадоксальный выбор. Это человек, который за всё это время ни разу не показал себя как человека, желающего занять этот пост. Тем не менее, вы сумели углядеть в нём потенциал. В конце концов, он, будучи обделён какими-либо способностями амагуса и даже близко не стоявший с кадровыми военными, тем не менее, всегда был готов заступиться за тех, кому нужна была помощь. Он не всегда побеждал, что, в принципе, и было ожидаемо, однако процент побед был отнюдь не мал для того, кого некоторые презрительно назовут обычным человеком. Он побеждал даже не всегда смекалкой и хитростью — порой одними лишь наглостью и упорством. Я отлично помню тот день, когда увидела, как он пропускал удары Воланда, а затем, матерясь по-испански и сплёвывая кровь вперемешку с осколками зубов, снова поднимался и вставал в боевую позицию. И так семь раз, до тех пор, пока Воланд не отступил, сделав вид, что его противник победил. Это был со стороны их обоих жест, который был достоин рыцарских романов. В тот день Хесус победил, потому что Воланд просто отдал ему победу. И лишь после этого Хесус сказал что-то про розовых котиков и упал в обморок. Полагаю, даже те, кто не голосовал за этого кандидата, будут довольны выбором коллег.

Норма молча окинула взглядом стоящих в зале студентов.

— А теперь поговорим о нашей новой королеве, — сообщила президент, и на экране за её спиной вновь появилось лицо блондинки. Кадры плавно сменялись один за другим, показывая её в школе и даже до неё — в хронике новостей, непосредственно перед пленением.

— Елена фон Рейлис... за пределами этой школы её знают как опасную террористку с личным кладбищем за тысячу человек и братом, пытавшимся устроить конец света раньше того срока, который я отметила в своём календарике. Однако, многие из вас успели пообщаться с ней и узнать, кто скрывается за шипастым щитом этого образа. Елена — идеальная королева. Она идеальна во всём: в манерах, в технике боя, в изучении наук, в знании истории. Она очень добрый человек, можно даже сказать, что добрый в достаточной мере, чтобы проявить жестокость. Ну и, конечно же, она красива настолько, что если б она решила заполучить меня, я бы мигом забыла бы о том, что я как бы девушка, а когда вспомнила бы — бегом направилась бы к Фрее. Вы могли узнать, что всё это время она искренне верила в то, что творит добро, хоть и понимала, насколько неподходящие средства выбирала. Думаю, проведя время с вами, она немного изменила своим взглядам. Так или иначе, я говорю это не для того, чтобы убедить вас, что она достойная королева. Вы ведь её уже выбрали сами.

Норма посмотрела прямо на Елену.

— Елена, я говорю это для того, чтобы убедить тебя. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь себя виноватой перед теми, кто находится в этом зале, и опасаешься того, что они видят в тебе чудовище. Но это не так: они видят в тебе в первую очередь очень красивую, умную, добрую, неуверенную в себе хрупкую девушку. Они начали голосовать за тебя после сегодняшней попытки побега. Быть может, они хотели поддержать тебя, а, может, узрели в твоих действиях нечто, что хотели бы видеть у своего лидера. Неважно. Важно, что, так или иначе, ты — их королева. И будешь ей, независимо от того, хочешь ты этого или нет.

Девушка повернулась в сторону зрителей и шагнула назад, разведя руки в стороны.

— Итак, я попрошу на эту сцену новых короля и королеву этой школы, Хесуса Эдуардеса и Елену фон Рейлис.

Чезаре одобрительно кивал на эту речь. Он не желал смены власти среди студентов, но теперь признавал, что это, возможно, было самое правильное решение. Подходили ли именно эти кандидатуры? Он не знал ответа. Но полагал, что могло быть хуже.

— Что ж, она это заслужила, — негромко прокомментировал он, — И, пожалуй, мы сможем использовать это. Впрочем... — кардинал обернулся к Марии и улыбнулся, — Я подумаю об этом завтра. А этот вечер мы собирались посвятить друг другу.

Эпилог

Мне снился сон. Я был мечом.

Взлетая над чужим плечом,

Я равнодушно опускался.

Я был на это обречён.

'Лифт. Четыре тела в нагрудниках и со штурмовыми винтовками на полу. Пол залит кровью. Маска тенгу на моём лице. Белые одежды запачканы кровью. Меч в моих руках. Я чувствую, как кисть сливается с рукоятью. Надпись 'Up' на панели. Я жму на кнопку. У меня нет выбора, потому, что я его сделал до этого. Мой выбор — это иллюзия выбора при известном конечном результате. Мягкий рывок и ход вверх. Вверх. Вверх. Вверх...'

Рю сидел в темноте комнаты на кровати, используя колени как упор для планшета. На экране были запущены текстовый файл и визуализация какой-то музыки, освещавшая лицо зеленоволосого разноцветными гипнотизирующими отблесками. Сама же музыка его не интересовала, звук в планшете был вырублен абсолютно. Ночь — лучшее время для размышлений.

'Вы не человек. Но и не ками в традиционном понимании японцев. Я не знаю, хорошо это или плохо. Но я боюсь, что эти различия настолько сильны, что я не смогу побороть недоверие'

Память вернула кусок давнего разговора... Нарьяна... не лидер, не человек, не враг... Регулятор, механизм в системе нового человечества, открывшего сигму. Можно ли доверять или не доверять машине? Не знаю. Машина, которая должна была научить людей не сходить с ума от возможностей сигма-инструментов, подготовить тех, кто научит...

'Пока я жив и на службе, я буду скован этим проклятием — своей функцией убийцы с мечом в руке. Ничто не заставит увидеть во мне что-то другое'

И я тоже попал в их число? Зачем учить меня, я не понимаю. Какая ирония. Священник без благословения, солдат без отваги, лидер без решимости, ками без сверхъестественного происхождения, мечник с ненавистью к мечу. Кому это поможет? Я могу только стать тем, что остановит таких как я, когда они сойдут с ума от возможностей новой сигма-эпохи.

'Если это правда... то я буду они, убивающим они, магацухи войны, уничтожающим войну, драконом тьмы, пожирающим тьму'

Моя роль предопределена? Убийца убийц, покуда смерть не разлучит нас. Если повезёт, это будет скоро, если нет, то я могу стать тем, кого собираюсь остановить или просто сойти с ума. Или заболеть так, что не поможет даже сигма.

'Я не часть новой эпохи, несмотря на то, что я амагус. И даже не часть эпохи меча, не смотря на мои навыки. Кажется, я пришёл из того времени, которого не существовало, не существует и не может существовать в принципе, которое могла родить только ложь'

Туда я и уйду. Я буду лгать себе дальше, вероятно. Потому что так нужно Нарьяне. А ей не нужно ничего более, чем нужно человечеству. Ничего для себя.

'Студенты должны знать, как убивать, как создавать оружие и как обманывать, чтобы выжить в грядущей войне. Наверное, будь я человеком, я бы ужаснулась сама тому, что я делаю, но поскольку я уже год как вычислительная машина, мне не составляет труда принять эти правила'

Я никогда не приму этого сердцем. Потому что я не вычислительная машина и даже не командир. Странно, что я вообще неплохо понимаю стратегию, ведь я не могу допустить жертвовать людьми. Но если Нарьяна сказала, что по-другому нет шансов... Пусть будет так. Я думаю, что я просто не буду тут ни с кем общаться, сосредоточусь на чём-то другом. В конце концов, меня непросто уничтожить даже в одиночку. Если станет известно, что я один убил древнего онрё, то от меня отстанут, и я временно выпаду из этой системы, как слишком сложная для других студентов цель. Я хочу сделать так.

'Я не верю в силу клинка. Раньше я верил в силу правды, а теперь купаюсь во лжи. Меня обманули, а здесь ещё объяснили, что так и должно было быть, что так работает этот мир. Интересно, что мне в нём делать, если я пришёл из того мира, где всё по-другому?'

Да. Не верю в силу правды. Правды нет, есть лишь точка зрения. И мою болтает великий зелёный шторм Пустоты. 'Меч, дарующий жизнь' — это ошибка или моя судьба? Я отверг эту концепцию и снова к ней прихожу. Схожу ли я с ума?

'Мне нужен сын Аматерасу, который сразит тёмных ками'

Мне плохо даются новые предметы. Кажется, что виной тому моя изменённая нервная система, созданная для восприятия другого мира, а не для размышлений. Вероятно, мне не удастся достичь многого в обучении. Впрочем, Нарьяне нужен мой меч, а не моя голова. Кажется, это она имела в виду.

'Я — тенгу-убийца. И даже если я трижды спасу мир, мир не забудет, что я убийца и я не забуду, кто я такой'

Эта маска лесного духа преследует меня. Когда я представляю, как я надеваю её, то моя нервная система вновь сходит с ума. Когда я начинаю вынимать меч из ножен, я становлюсь им. Теперь мир знает, кто скрывался под личиной этого лесного карателя. Он не забудет. Правительство уничтожит меня сразу, как только у них появится шанс, Япония будет помнить меня как преступника и сигма-террориста. Даже если мне снисходительно будут хлопать, как убийце врагов Японии и спасителю мира, на самом дела все люди будут помнить, что я преступник. Такой же, как те враги, лишь волею случая вынужденный спасать мир от подобных себе. Плевать. Даже перед лицом ненависти моего народа и гибели всего мира я должен сделать то, что запланировано Нарьяной. Я не могу позволить ей проиграть. Спасать мир можно, только не надеясь, что он тебя отблагодарит. Он меня убьёт — вот благодарность, которую я заслужил. Если идеи Нарьяны победят, то я стану последним реальным сигма-преступником класса 'А+'. Тогда мир сможет избавиться от этой преступности одним ударом...

'А ещё я видел сегодня себя со стороны в бою, как зритель в театре но видит актёра в маске на сцене... Правда, странно?'

Да, странно. Это то, что не дало мне сломаться тогда. Смогу ли я повторить этот приём, или он означает, что в следующий раз мою личность размажет в зелёном шторме? Я много думал об этом. Но ответа нет, как и не было. Может, это как-то связано с тем, что я долго наблюдал ту чудесную долину перед этим? Я хочу ещё раз там побывать.

'Почему вы, люди, стремитесь убить сами себя? Всегда. Всю историю своего существования'

Я опять вспоминаю... Интересно, что делает человека человеком? Не знаю. Я же говорил уже ей, что сам несильно похож на настоящего человека, если задуматься. Программа для уничтожения врага гораздо сильнее моей человеческой личности. Ирония судьбы в том, что мы с Нарьяной чем-то похожи. Та, кого никогда не признают человеком, пытается спасать человечество... Я уже говорил это когда-то, по-моему.

'Это простая математика. Оставшись жить, ты всё ещё можешь остановить тех, кто несёт смерть'

Это простая математика. Множество пусть сведётся к одному, а один остановит сам себя, приняв решение за множество. Я остановлю использование сигмы как ультимативного оружия, будучи сигмой по сути, и разрешу противоречие множества и одного. Я надеюсь, что я ещё не свихнулся и это имеет какой-то смысл. Но я опять сомневаюсь.

'Я всегда хотел жить. И те, кого я убивал, тоже. Они стреляли, потому что хотели жить. А я рубил их потому, что хотел жить'

Да, вот такой вот пат. Двое приходят на поле боя убивать, не желая убивать. Им не нужно это поле боя. Тогда зачем? Это то, что я увидел как отражение самого себя. Вместо того чтобы создавать своё счастье, люди создают несчастья другим. Может быть безумных убийц, вроде того онрё с гигантским мечом, вокруг слишком много? И я так отличен от большинства людей? Но тогда мира бы вообще не было во всех странах...

'Нельзя всех спасти, мы все уже проиграли, как только попали в этот мир, в этот бой за наши жизни и благополучие друг против друга'

Да, я дважды чувствовал такое. Один раз в парке, один в лесу. Может, очередные заскоки моей изменённой нервной системы? Мы все в ловушке. Хотим счастья, оправдываем войны, ведём охоту, создаём власть... И всем этим разрушаем счастье других, не успевая создать своё. Противоречие заключено в том, что ты не можешь выжить, не уничтожив другого, не можешь обеспечить счастье своих близких, не отняв счастье у чьих-то близких. У тебя никто не спрашивает, хочешь ты этого или нет. Так просто есть изначально, и всё. Даже чтобы просто проснуться завтра здоровым, мне сегодня надо убить и съесть что-то живое. Ну, или съесть то, что убьёт для меня кто-то другой. А теперь вот ещё можно это спроецировать, да...

'А теперь скажи ещё, что компьютеру невозможно заглянуть в глаза'

Можно, да. Но доверять... нельзя?.. Вроде бы это глупо, но я не понимаю, доверяю или нет. Есть подозрение, что это означает — доверяю.

'Я должна спасти мир'

Похоже, что это заразно. Правда, на кой мне этот мир? Я всё ещё надеюсь на то, что концепция 'меч, дарующий жизнь' сработает. Даже не для Японии, а для всего мира. Да, теперь Япония уже неотделима от мира. Сигма сделала это. Нельзя спасти что-то одно.

'Что, если А это вовсе не А, а В это вовсе не В? Тогда складывать и вычитать их бесполезно. Как можно быть уверенным в этом, если такие ужасные ошибки уже совершались?'

И правда, всё не то, чем кажется. Но размышляя об этом, я точно рехнусь.

'На мой взгляд, люди должны не просто существовать, а существовать счастливыми. Именно в этом и есть преломление неправильного вопроса 'зачем существовать?' в правильный 'зачем существовать вне своего счастья?' Нет никакого смысла просто существовать ради выживания и никогда при этом не чувствовать себя счастливым'

Легко сказать... невозможно исполнить. А ведь как истинно и правильно звучало. Но я в смятении... это такая же ложь, как и всё. Думаю, что я всё равно буду убеждать себя в чём-то подобном всю жизнь. А ведь этот вопрос действительно... важен.

'А ещё спасать людей'

Спасать людей? Я не уверен. Я опасен для людей. Возможно, это имеет смысл... возможно. Нет, я просто хочу в это поверить.

'И что же? Я стою перед вами и читаю лекцию, вместо того чтобы натирать себе лоб папской тиарой'

Я вспоминаю разное... Куратор-убийца, работающий на Нарьяну специалистом по обману и манипулированию. Этот человек явно собирается управлять мной. А это проблема. Если я готов поверить Ноэль и Нарьяне, то ему — нет. Кроме того, он вполне может пойти против Нарьяны. Он сам сказал это, по сути, на лекции... и я тоже тогда сказал об этом... Если та причина, по которой он слушается Нарьяну, ослабнет, то такой человек не будет ждать повода для удара в спину.

'К сожалению, у нас нет возможности ждать, пока ты сделаешь меч традиционными способами; кроме того, материалы скорее всего все равно придется добывать сигма-проектированием'

Весь этот жест доброй воли с дарением оружия пронизан стремлением сделать меня своим среди чужих. Но такой человек рано или поздно уничтожит меня. Если мной решит пожертвовать Нарьяна, я могу быть уверен, что это будет ради того, чтобы остановить уничтожение всего мира. Он же может пожертвовать мной по миллионам причин, которых я не знаю.

'Странно. Я не помню ничего о своём раннем детстве. Словно я родился лет в 10. Вообще ни одной картинки в памяти. Мне кажется, что я всегда играл только с синаем и го'

Память вновь начала перелистывать страницы... Почему я понял так много за несколько дней в школе врага и заблуждался так сильно, находясь много лет в свой семье? Эта мысль не покидает меня. Я думаю, что мне стоило тут побывать. Хоть теперь я и пленник этой школы, но я соглашусь с этим. Никто ни от чего не свободен, раньше я тоже был пленником, хоть и не знал об этом. Теперь я буду добровольным пленником Нарьяны. Это свобода в истинном её свете. Ничего лучшего мне не достичь.

'Нет того, кто откажется от счастья ради возможности убивать'

Есть. Даже если хотят, не откажутся, но есть и те, кто не хочет. Если даже я не могу отказаться... потому 'меч, дарующий жизнь' всё же актуален. Меч, несущий смерть, так называют, потому что такие как я должны быть уничтожены ради будущего человечества. Похоже, что этот факт не перекрыть никакой философией, как не перекрыть философией необходимость есть и пить.

'Почему бы тебе просто немного не расслабиться и не забыть о том, что прошлое и будущее существуют?'

Потому что их у меня нет. А я так хотел... или думал, что хотел? Может, мне и это внушили? То, что я ничего не помню из раннего детства, скорее всего, связано с сигма-экспериментами, а моё будущее мне не принадлежит. Пожалуй, я мог бы застрелить себя тогда в парке... но у меня не хватило сил даже на это. К тому же, я бы в таком случае так и не понял ту малость, что понял сейчас.

'Ненавижу... этот запах'

На самом деле я не видел крови на боевых операциях. Я вообще ничего не видел, кроме пустоты и контуров противника. Но мне иногда видятся лужи крови там, где их явно не должно быть. Кажется, это плохой знак. Чем пахнет человек, который фонтанирует кровью, потому что его тело разрубили пополам, мне известно. Хорошо, что я этого не видел.

Кстати, надо будет попробовать сделать чай с крапивой. И кажется с розой? Да, точно, вспомнил. Надо спать. Заснуть плохо получается, но если не спать — будет хуже.

Юноша опустился спиной на кровать и чётко положил планшет на тумбочку в полной темноте.

Теперь я знаю, что ты отдельная от меня машина. То, что я звал Тенгу — на самом деле не лесной дух и не дар Аматерасу, а программа моей нервной системы, которую, наверное, невозможно переписать, и которая призвана сделать из меня убийцу. Я знаю, что большая часть меня — искусственный монстр, созданный с помощью сигмы. Это словно быть человеком, в котором прорастает паразит из другого мира.

Но теперь я способен видеть себя со стороны в этом состоянии, словно наблюдая горение зелёного пламени, могущего испепелить, на расстоянии вытянутой руки. Даже сейчас я не вижу комнату... я вижу его... Тенгу в пустоте безопасного пространства... не из своих глаз, а со стороны... словно мою душу и правда выбили из тела, и она наблюдает мою нервную систему амагуса с помощью 'дара'... конечно, единственное, что я вижу в комнате, это пустоту и самого себя. Но точка обзора вне моего тела вдруг стала меня пугать. Я знаю... нет, 'вижу', что на кровати сейчас лежу не я... Это взведённая, как тетива арбалета, машина для убийства. Никакой пощады к этому существу. Тот, кто сможет его уничтожить — окажет миру услугу. Добро пожаловать в своё будущее, студент 'Школы памяти...'.

Рю смотрел в темноту, пожравшую потолок комнаты, пока не уснул.

— Сегодня в 12:00 снова была зафиксирована хакерская передача террористической организации 'Воины Аматерасу', — умеренно бодрым голосом вещал диктор новостей телевиденья, всё-таки не о сумоистских победах рассказывается... —

Одариги Ёсикава выступил с заявлением, что нынешнее правительство Японии ведомо своими заблуждениями и отвернулось от принципов предков, потому как полагается на сигма-исследования всё больше и больше. Он так же заявил, что сигма-исследования порождают новые несчастья в обществе и творят 'недопустимые преступления', такие как 'превращения людей в сигмафины' или 'нанесение психики людей ужасного вреда при насильственном создании амагусов'. Место вещания определить не удалось. На данный момент Одариги Ёсикава и его жена Кику Ёсикава являются лидерами террористической псевдосинтоистской организации, которая не имеет ничего общего с настоящим синтоизмом. Стоит отметить, что наши граждане сдержано и разумно отреагировали на заявление террориста. Ведь стабильное будущее Японии в новом мире сигмы...

— Отключить мультимедиа-канал.

— Отключаю, — послушно откликнулась система.

Мальчик с чёрными волосами и карими глазами, надёжно зафиксированный c помощью ремней, что-то испуганно кричал, но бронестекло с металлической сеткой, как у микроволновок, не пропускало звука.

— Запустить выполнение основной программы.

— Все системы работают нормально, — возвестил женский идеально-приятный и спокойный голос, — Радиоактивные метки проверены. Потери в метках менее 0.5%.

— Он вообще это выдержит? — спросил женский голос, — Мы же не можем усыпить его.

— Ты уже спрашивала. Расчёты показывают, что да.

— Если мы ошиблись, то потеряем не просто опытный образец...

— Я знаю. Мы не сможем использовать мертвого ребёнка в политике. Но мы всё равно проиграем, если не воспользуемся такой возможностью. Это гораздо больше, чем просто сигма-опыт из научного интереса. Это моя ставка, дающая нам хоть какой-то шанс в будущем! Мы не можем позволить себе отряды амагусов... и не можем позволить себе отказаться от живого бога в наших рядах.

— Заполняю буфер информационной записи сигма-потока. Произвожу нацеливание по радиоактивным меткам. Подключаю глазные преобразователи. Ввожу иглу в 'родник ки' для прямого воздействия на головной мозг. Вывожу регулирующее устройство 'прожектор-11' на позицию. Проверяю первый контур подсистемы воздействия... В тестовой последовательности 'глазных преобразователей' нет отказов. Проверяю второй контур подсистемы воздействия... В тестовой последовательности 'ки-иглы' нет отказов. Проверяю третий контур подсистемы воздействия. В тестовой последовательности 'нефритового луча' нет отказов. Проверяю синхронизацию контуров... Нет отклонений. Подготовка завершена.

— Повторяю. Все системы готовы. Требуется команда ответственного специалиста для запуска селективного сигма-облучения.

Чёрные глаза человека в белом халате на секунду отразили что-то неуловимое, как полёт летучей мыши в темноте ночи, а потом опустились на кнопку запуска голографической панели центрального поста управления установкой 'Нефрит-11'.

— Я поставил на это не только его жизнь, но и свою. Банзай, Япония.

— Запускаю все системы по команде ответственного специалиста Одариги Ёсикава. Логирую операции. Начинаю вход в синэргетический статус.

Зелёное море. Оно бесконечно. Кажется, что оно тянется в дали вселенной. Пустота. Она есть везде. Она определяет естественный путь вещей. Она видится не глазами. Она не имеет ничего общего с отсутствием. Но это зелёное бесконечное море не выдержит ощущать никто. Крик. Зелёная буря становится всё ярче. Приближается предел, когда ощущать что-либо... всё, что есть во вселенной... будет невозможно. Даже сейчас это невозможно. Мозг лишь абстрагируется от идеала, вырезая информацию, сжимая это безумное SHD-TV в сжатый поток старенького avi-файла. Оказывается, вселенная пуста... а форма... это нечто единое, что на самом деле не существует... Но у пустоты есть ширина и глубина. Казалось бы, это не имеет смысла, я могу представить всю пустоту в одной точке... но это ограничение моего мозга... моё ограничение. Энергии не существует. Я вижу это сейчас, но не могу понять и объяснить... такое ощущение... что вся вселенная это... пустота.

— Синергетический статус подсистем достигнут. Начинаю преобразование.

Кажется, крик совсем не помогает. Память... знания... навыки... привычки... всё это куда-то стирается. Что-то другое начинает прорастать прямо в центре нервов. Глаза слезятся, но это не важно. Они уже не работают. И никогда не заработают так же, как прежде. Сердце колотится, лёгкие отказываются дышать, перерождающиеся нервы вопят от паники. Зелёная буря везде. Больше невозможно осознавать себя. Это конец.

— Произвожу запись нейро-программы.

Аюми! Агэ! Сагэ! Шаг! Подъём! Рубка! Убить, чтобы уйти живым. Победить или умереть. 'Икэн хисацу'. Это проклятие и приговор. Это причина будущего коллапса. Огромное краснокожее существо с длинным носом, зелёными волосами и маске тенгу подходит ближе. Оно снимает маску и надевает на того, кто перед ним. Нечем сопротивляться, личность и восприятие смяты, разбиты в пух и прах. Я — тенгу-убийца, и это не я одновременно.

— Внимание!! Остановка сердца. Внимание!! Отказ лёгких! Внимание!! Микроинсульт в левом полушарии! Внимание!! Лавинная эмиссия в изменённой нервной системе! Срочно требуется реанимация! Запускаю программу реанимации без подтверждения.

Кто-то подошёл к стеклу и положил на неё ладонь. Ещё один человек верил, что жизнь тенгу-убийцы того стоит.

Тёмная высокая тварь с длинным носом кладёт мне руку на лоб. В её глазах пылает зелёная буря. Я даже не вижу этого, ведь вокруг уже слишком ярко... я просто это знаю. Свет... зелёный свет становится настолько ярким, что превращается в белый. Кажется... так выглядит смерть.

— Внимание!! Лавинная эмиссия изменённой нервной системы приобретает глобальный характер. Через десять секунд прогнозируется общий нейрошок. Внимание!! Запись программы завершена. Внимание!! Эффективность реанимационных мероприятий не подтверждена!

— Что там?!

— Ещё нужно время!

— Он умирает!

— Знаю!

— Третий контур вышел из синергетики! Второй контур вышел из синергетики! Первый контур отключён по необходимым и достаточным логическим условиям! Сигма-преобразование завершено! Внимание!! Эффективность реанимационных мероприятий не подтверждена! Открываю камеру преобразования для доступа сотрудников! Необходимо провести реанимационные мероприятия вручную! Внимание!! Зафиксирован нейрошок!

— Сигма-проектор! Быстро!

— Там остаточный фон излучения этой 'нефритовой' дряни! Он будет сбоить!

— Плевать, выводи!

— Есть!

— У Кику получится... если не получится у неё, то не получится ни у кого из нас.

— Внимание! 'Прожектор 11' выведен из контролируемой зоны. Предупреждение! Энергетический фон в контролируемой зоне может создать помехи! Ввожу в контролируемую зону штатный сигма-проектор.

Белая вспышка прервала всё. Старая жизнь умерла тогда, чтобы на свет появилось то, что назовут ками меча новой эпохи. Как тяжко осознавать, что ты уже умирал однажды. Интересно, кем я был до того? О чём мечтал? Кому верил?

— Проводится сигма-сканирование... Падение уровня восприятия — 65%. Падение уровня интеллектуальной активности — 68%. Потеря памяти составляет около 98%. Результат анализа: образец не дееспособен. Присвоенная категория: дефективен. Предлагается уничтожить образец.

— Привет, Ёсикава-но-они... Ты помнишь свои сны?

Это была единственная фраза, которую он помнил, когда проснулся.

'Есикава-но-они. Ты помнишь свои сны?'

— Это сложно. Это очень сложно.

Сложно осознавать, что ты была кем-то другим, читать информацию о его жизни, связях, друзьях, знакомствах и понимать, что этот кто-то другой вообще никак больше тебя не касается. Оказывается, я раньше не любила черешню, а теперь — люблю.

Хотя, нет, я вру. Та Юна хотела защитить всех людей, и я тоже хочу этого. Та Юна была настолько смела, что выходила почти в одиночку против страшной школы Нарьяны. Не знаю, смелее ли я или нет, если готова вместе с этой школы Нарьяны спасать мир от угрозы, по сравнению с которой эта школа — орден рыцарей в сияющих доспехах.

Я смотрю на них. На всех. Они даже не понимают того, насколько они все смелы, сильны и могучи. Им словно бы всё равно. И я, кажется, догадываюсь, что потребуется от меня. Мне никогда не стать такой же умной, такой же сильной, такой же выносливой, такой же уникальной, как они, но Нарьяна всё равно приняла меня в эту школу. Наверное, потому что самый обычный человек среди уникальных — уже достаточно уникальное явление.

Темноволосая молодая девушка не глядя нажала на кнопку с двумя вертикальными палочками на пульте, немного подумала, и палец сместился к кнопке с двумя стрелочками назад. К началу мыслезаписи.

— Слабо, — прошептала она вслух, не открывая глаз и не меняя положения в удобном кресле.

Экранчик состояния сбоку осторожно пикнул, отмечая повышенное нервное напряжение пациентки, но не рискнул пойти дальше рекомендации повременить с мыслезаписью. Юна даже не отвлеклась на экранчик. Она знала, что там — уже не в первый раз она записывает свой внутренний монолог во флеш-память, а затем транслирует его обратно в свой собственный мозг, предварительно применив медитативную технику чистого разума. Вот и сейчас она представляла себе тихое спокойное озеро Флоры. Медленно выдохнув, она на секунду замерла и, едва монитор пикнул, заявляя, что всё в порядке, снова запустила мыслезапись, нажав на кнопку проигрывания.

Это сложно. Это очень сложно.

Сложно осознавать, что ты была кем-то другим, читать информацию о его жизни, связях, друзьях, знакомствах и понимать, что этот кто-то другой вообще никак больше тебя не касается. Оказывается, я раньше не любила черешню, а теперь — люблю...

Елена задумчиво смотрела вдаль, стоя на балконе. Красивое платье с открытой спиной ничуть не защищало её от осеннего холода, но она никак не могла себя заставить вернуться назад. Ведь, казалось бы, вернись она в коридор, и там будет так же пусто... но стены... стен здесь на балконе не было. Мысленно она даже представила, что нет той самой стены позади неё.

Однако от тяжёлого ошейника избавиться было нельзя. Сейчас он напоминал о себе не только тяжестью, но холодом: металл уж больно быстро остыл, ведь она здесь стоит всего-то... с самой полночи, а сейчас... всего-то совсем немного до рассвета.

Норма это всё заранее запланировала? Елена не могла сказать точно. Уж слишком нелепыми были совпадения. Уход главной зануды всея школы, способный держать даже самых упорных бунтарей в узде, по причине того, что она якобы устала. Елена тихонько усмехнулась, и в воздухе повис полный горечи смешок. Норма никогда не жаловалась на усталость, кроме как в длинной-предлинной ядовитой тираде, способной прожигать стены. Это бред. Норма не устала. И уж точно не на каникулы она поехала после всего этого. И не просто так Елена сейчас стала королевой школы. Теперь этот ошейник стал ещё тяжелей: её не просто держат взаперти, но ещё и заставляют держать в узде всех остальных заключённых.

А помогать ей в этом деле должен Хесус. Человек, который, кажется, ещё меньше, чем она, хочет стать королём. Но у него получится: принципиальный, решительный. Он сможет держать в узде не только студентов: он был её тюремщиком, сам того не понимая. В конце концов, ему придётся контролировать и её, и у него это вполне могло бы получиться. У человека, который никогда на неё не давил, который просто иногда стоял рядом, словно бы чувствуя, как ей плохо и одиноко во всей этой школе.

Нет, слишком многое указывает на то, что не Ноэль — настоящая дочь Нарьяны. Норма и Нарьяна даже поведением слишком похожи: обе изображают из себя не то, чем они являются. Она до сих пор помнила тот фокус с уклонением от пули, до сих пор помнила, как левый глаз Нормы неестественно крутился в глазнице, действуя совершенно отдельно от правого. До сих пор помнила ту дёргающуюся бровь.

— Её тело не выдерживало тех нагрузок... — произнесла Елена одними губами, — Поэтому Нарьяна полностью заменила тело на синтетическое, так?

Ветер не ответил ей, только ласково коснулся её волос. К горлу подступил какой-то противный комок. Девушка опустилась на колени рядом с перилами и, коснувшись щекой поручня, тихонько заплакала.

Вот и наступил конец эпохи. Норма ведь имела в виду не только своё правление: она имела в виду очень многое. Например, меня.

Соня задумчиво посмотрела на свою руку. Обычная рука. Вполне человеческая. Но стоило ей немного прищуриться, как кожа стала прозрачной, и она смогла увидеть линии крови. Конечно, это было не так: никакие это не линии крови, просто это была первая ассоциация, из-за того, что энергия текла по тем же линиям, что и кровь. Впрочем, в отличие от реки крови, река энергии могла выходить из своего русла, не повреждая физическое тело.

Я не человек больше. Я — Дьявол. Я, вроде бы, ничего особенного не чувствую, однако... оглядываясь назад, я замечаю, что реагирую на многие события совершенно не так, как отреагировала бы раньше.

Она подняла взгляд и увидела в воздухе множество маленьких светящихся огоньков: это бесы. Такие же бесы, как и Хемлига, что некогда рассказала о ее похищении, только ещё не обрётшие своё тело, а оттого и являющиеся на призыв почти мгновенно.

— Спокойно, не мечитесь вы так, — поморщившись, словно бы от мошкары, сказала она, — Сейчас я верну вам вашу сестру.

Поднявшись с кровати, она пошла к банке, в которой сидело маленькое крылатое существо.

Я ведь и сейчас это делаю не так, как раньше, верно?

Соня протянула свою руку вперёд, прямо сквозь стекло банки и тело Хемлиги. Ей показалось, будто они стали жидкими, как вода.

Интересно, а как бы эта картина выглядела бы со стороны? В любом случае, я уже почти закончила.

Она сжала пальцы, обхватив душу Хемлиги, вытащила её из банки, а затем подкинула вверх, как подкидывают птичку.

— Лети!

И она полетела: маленький, невидимый взгляду, не имеющий формы, светлый огонёк...

— Наконец-то! — радостно сказал Хесус, убирая гаечный ключ. Конечно, это не его основная машина, но весьма интересный побочный продукт исследований, которым можно заняться, не взрывая лампочки и не лопая резинки от трусов у девушек. Энергетическое поле нулевого веса. Собственно, тот же антиграв, только вариативней и эпичней. Гравипушка Фримена! Если он, конечно, сумеет сделать её компактней.

Вот, он уже целую неделю является королём школы. В целом, изменилось на его взгляд, немного. Он занимался примерно тем же, чем и раньше, только его меньше доставали. Не для этого ли нужна власть? Чтобы не лезли кому не надо.

Он поместил кубик Рубика в поле нулевого веса и активировал процесс перемешивания. Ну, вот, теперь он будет сражаться против другой машины. Улыбнувшись, Хесус вдруг подумал, что ему, собственно, сам кубик-то собирать куда более скучно, чем заставлять это делать машину. Действительно, а почему бы и нет? Написать несложную программку, добавить сканер, и все проблемы.

— Вот ты опять забиваешь микроскоп гвоздём, — усмехнулся он сам себе, а затем почесал подбородок.

А почему бы действительно не собрать пушку Фримена?

Жёлтые глаза Рейко внимательно наблюдали за бегающей по лабиринту мышкой. Не пройдя полную трансформацию, они выглядели довольно-таки пугающе: ещё не звериные, но уже не человеческие, словно застывшие на границе двух миров, из-за чего взгляд выглядел несколько безумным. Мышка забежала в тупик и несколько испуганно поднялась на задние лапки, надеясь увидеть выход где-нибудь вверху. Рейко улыбнулась, обнажив чуть заострённые клыки.

— Ты признаёшь своё поражение, мышатина?

Мышатина испуганно пискнула и завертелась на месте, словно бы чувствуя настроение учёной.

— Тихо-тихо-тихо, — зашептала она, а затем быстрым движением схватила мышь, на мгновение продемонстрировав ей красивые длинные ногти, которых раньше Рейко избегала, считая дико неудобными.

— Твои мучения скоро закончатся, — тихо сказала она и быстрым движением откусила мышке голову.

Она искренне наслаждалась звуком хрустящего черепа, вкусом свежей крови и своей чисто животной дикой жадностью. Случилось то, о чём она всегда мечтала — Рейко переросла вид человека и стала чем-то большим. Сошедшей с экрана картинкой, нэкой, ками, идеальным символом субкультуры, к которой она относилась. Сильной не только умственно, но и физически. Проглотив кусок мышатины, она не глядя швырнула тельце через плечо и то попало прямиком в мусорку. Хвост на поясе хищно дёрнулся, а затем Рейко откинула голову назад и засмеялась искренним радостным смехом осознания своего перерождения.

Чезаре никогда не был склонен к ведению дневников. Равно несклонен он был к ежедневникам, органайзерам и прочим формам переведения своих мыслей, идей и планов в письменную форму. Человеку с абсолютной памятью это попросту не нужно. И тем не менее, сейчас он сидел перед экраном компьютера и заносил информацию в малопонятную стороннему наблюдателю таблицу. Эти два дня по количеству происшествий обошли даже злополучные события Весны 2018, и их следовало обдумать, упорядочить и разложить по полочкам.

Он осознавал, что допустил непростительное количество неудач. И тем не менее, засчитать эти два дня как провальные ему не позволял один фактор. Фактор, начинающийся на 'М'. Чезаре улыбнулся, подумав о Марии, но почти сразу отогнал неуместные мысли. Нужно было подумать о делах.

Преподавателем он был, по собственному мнению, никудышным. Еще более никудышным, чем священником. Так что немудрено, что на поприще преподавательской деятельности ошибок было больше всего. Из курируемых студентов ошибки были со всеми, кроме возможно Елены. Что ж. Каждому из нас иногда следует получить щелчок по лбу. Иначе... мы начинаем относиться к себе слишком серьезно.

В шпионаже успехи были несколько лучше. Хотя до работы с Рокиа у него сегодня руки так и не дошли, расчет на Ёсикаву полностью оправдался, а что еще более важно, Чезаре успешно вывел на чистую воду агента Неуловимой Джейд в самой верхушке. Правда, преимущества от этого не так уж велики: хотя амулет сообщил ту любопытную деталь, что Джейд и Катерина оказались разделены, на этом и все. Король опять сбежал за один ход до мата.

Был, впрочем, и долговременный план, для которого такой поворот придется как нельзя более кстати.

'Валькельхайн Смит — объект уничтожен.

Франческа Штейн — объект уничтожен.

Кеншу Рейко — влияние 76% от необходимого.

Хэйтем Логрус — влияние 13% от необходимого.

Питер Эйхт — влияние 40% от необходимого.

Лесли Патридж — влияние 2% от необходимого.

Проект Затмение — процесс начат. Расчетное время: несколько месяцев'

Чезаре поморщился от последнего пассажа. Несколько месяцев — это сколько? Два, четыре, восемь, десять? Но увы, у него было мало информации для более точного расчета. Ясно одно: Нарьяна заигрывает с силами, которые не сможет удержать в повиновении. Она все-таки, как он уже сказал полгода назад, откусила больше, чем может прожевать. А он... Он не станет предупреждать ее об ошибке. Он лишь воспользуется ситуацией в своих интересах.

Чезаре тряхнул головой, возвращаясь к более близким вопросам. Итак, угроза Марии от ее же студентов в целом нейтрализована. Алиса мертва — само по себе печально, но так гораздо спокойнее. Джейка им с Тадеушем удалось поймать — и едва ли он сможет сбежать из стазис-контейнера Рейко, даже если Соня не найдет способ решить проблему окончательно. Это — однозначная победа.

Что еще? Белый Робин... Ну, о мертвых либо хорошо, либо ничего. Робин мертв. И это хорошо.

Ситуацию с храмом удалось стабилизировать, но не разрешить. Почти как мировая ситуация в миниатюре — как там все готовы вцепиться друг другу в глотки, но какое-то время не вцепятся, так и здесь. Если Нарьяна не хочет, чтобы через какое-то время война все же произошла, придется закручивать гайки. Давно пора.

А главное, что ситуацию снова можно использовать к своей выгоде. Успех с Валькельхайном наглядно показывает важность безопасности не только на низшем уровне, но и на более высоких (не то чтобы для кого-то тут она была секретом, но даже Нарьяне, при всей ее нечеловеческой психологии, не помешает явный пример), а неудачи с Рокиа и храмом — недостатки нынешней системы. Эйхт собирается реформировать своих людей. Дело хорошее, но систему можно улучшать и в другом направлении. Выделить пару сравнительно небольших подразделений и перевести под непосредственный контроль 'наблюдателей', без необходимости дергать Эйхта. Поначалу это будет лишь тень от полноценной спецслужбы, но это будут ЕГО люди. Люди, на которых он сможет рассчитывать. Нужно будет поставить этот вопрос на следующем собрании высшего совета.

Хэйтем поддержит его — он ведь сам из 'наблюдателей', и его работу это точно так же упростит. Поддержит и Рейко: если это не затрагивает ее собственных интересов, она примет сторону своего союзника. Ведь тогда он в аналогичной ситуации поддержит ее. Наконец, Эйхт... Пожалуй, он будет только рад, если с него снимут необходимость исполнять планы Чезаре. Хотя, разумеется, лучших постарается оставить себе.

Против такого альянса Нарьяна едва ли станет возражать, тем более что это выгодно ее организации. Это позволит контролировать ситуацию, даже когда нет возможности присутствовать лично. Это очевидно... но есть и еще одна сторона. Личный отряд станет основой будущего 'Тампля'.

'Тампль'... План, родившийся практически экспромтом в ответ на сумасшедшую затею Нарьяны, потихоньку приобретал конкретные черты. Двенадцать офицеров — с аллюзией на Апостолов. И толпа простых солдат в идиотской форме с крестами. Освещение в прессе по всему миру — благо, нынче ему хватит денег перекупить влияние на абсолютно любой канал. Пожалуй, эту карту стоит ввести в игру заранее: пусть для начала народ вспомнит тех, кто спасал мир этой весной. Пусть помнят о них, когда появится новая угроза. И это лишь одна из мер, которые следует принять заранее.

— Фигуры на местах, Джейд, — сказал вслух Чезаре, слушая гудки в телефоне, — Сыграем еще?..

Эйхт задумчиво изучал дела солдат, время от время от времени проверяя почту на предмет ответа от потенциального поставщика вооружения. Со стороны, конечно, это выглядело так, будто он сидел в кресле со стаканом шоколадного молока в руке и пырился в потолок. Шоколадного молока, блин! После вчерашнего психа Чанг нигде в школе нельзя было найти нормального пива. Только та моча, которую готовили местные, а запасы спиртного с бала вовсе куда-то испарились. Так что сейчас Эйхт был предельно собран и предельно зол.

Те безопасники, что были у него, являлись хорошими солдатами, но в этой войне этого было мало. Хорошие солдаты будут умирать, как мухи, так и не успев ничего сделать. Ему необходимо сформировать особый, суровый и неповторимый спецназ. Причём надо бы успеть к Йолю — ну не верил он в план Нарьяны. С его точки зрения он был слишком бредов. Ему будет куда спокойней, если у него за спиной будут тренированные бойцы, которые столкнуться в бою и с солдатами противника, и с бессмертными солдатами противника, и с огромными демонами, и с телепортирующимися противниками.

Он криво усмехнулся. Нарьяна и преподавателей взяла в оборот. И вот он психанул, как психанула недавно Пешка, и сам запустил свой проект. Он назвал его просто: Чёрная Стража. Вроде бы, и аллюзия на Ночной Дозор имеется, особенно с учётом приближающейся зимы, и придраться особо не к чему, и звучит круто, пафосно и угрожающе.

Он поднял бокал с молоком не красноречивом жесте.

— За Чёрную Стражу.

Беловолосый парень, сидящий на краю огромного стола, раздраженно постучал костяшками пальцев по поверхности планшета.

— HNA, MI6, BND, AMAH, INIS, CISEN, ГРУ, DRM, SÄPO... ну и родное ЦРУ, куда же без него. Судя по датам — протухло неделю как. Почему они встрянули только сейчас?

Мужчина у окна обернулся.

— Потому что читать надо между строк. Это не просто отчет о попытках внедрения в 'блэкбокс'. Это ультиматум с требованием предоставить доступ к данным от нашего агента.

Прочное стальное кресло жалобно скрипнуло, когда сидящая в нем хрупкая и изящная девушка чуть подалась вперед. Беловолосый презрительно хмыкнул.

— Смешно. Потратить столько усилий и таки спалить его связь с нами. Кого я должен выпотрошить, чтобы такая хрень не повторялась?...

Мужчина прервал его.

— Вот тебе повод смеяться дальше. Это не Ти-Эс. Это Чезаре Финелла.

Со стороны кресла донесся смех.

— Все-таки, даже врать нужно в меру, — смех стих только после пронзительного пристального взгляда со стороны мужчины, — И как мы теперь собираемся выкручиваться? Арайя сработал даже чересчур на совесть...

— Если нельзя упростить ситуацию, значит, нужно ее усложнить, — Мужчина полностью отвернулся к окну, — Встряхни свои средиземноморские связи. Вэйн, перейдешь на близкий контакт. Приоритет целей не меняется. Да...

Резкий поворот назад и голубая россыпь, блеснувшая вместо зрачков глаз.

— ...и угости нашего лучшего агента за мой счет.

Беловолосый парень обнажил зубы в ухмылке, отшвыривая планшет на стол.

— Целая страна в подарок... пожалуй, я расщедрюсь даже на две.

Он ушёл. Анжелика лишь проводила его взглядом единственного глаза. Странный тип... очень странный... то говорит о её красоте, то бросается молниями, то краснеет до ушей. Впрочем, сам он выглядел очень потерянным. Очень... наверное, из-за этого он говорит глупости и творит их.

Она не ожидала такого. После того, как понравившиеся ей парень и девушка атаковали ее при встрече, столкновение со столь опасным человеком не сулило ничего хорошего. Однако, он смог обмануть ее ожидания. Странный парень. И несчастный. Все странные люди несчастны.

Наверное, несчастен был и человек, которого полюбила ее сестра. Наверное. Понаблюдав за ним, Анжелика поняла, что они с Тайамом похожи не больше, чем ночь и день. Объединяло их одно: они оба были отверженными. Не как преступники, которых люди так любят забрасывать камнями. А как те, до кого попросту никому нет дела. Преступники безобиднее. Потому что они на виду. А такие, как Накамура и Тайам — где-то в тени, и никогда не знаешь, когда безобидный чудик превратится в реальную угрозу. Впрочем, ей ли было волноваться об этом? Такие, как она и ее сестра, и так были естественной угрозой существованию человечества.

В любом случае, сейчас здесь, в лаборатории, было сравнительно безопасно. Можно было переждать день, вечер и часть ночи, а потом попытаться бежать. Расстояние большое, но кругом трава, а затем, когда она окажется в лесу, будет гораздо проще. А пока, следовало поспать. Вздохнув, Анжелика зацепилась щупальцами за ножку тумбочки и заползла под неё.

Девушка с осенне-рыжими волосами стояла перед оком камеры, возвышающейся над большим голографическим экраном, который демонстрировал длинный стол, за которым сидели главы самых могущественных и значимых государств.

— Я не могу вообще понять, зачем мы вообще слушаем эту соплячку! — громко возмутился невысокий азиат в очках. Хенгаши Токураги, текущий лидер Японии. У него были свои причины ненавидеть Нарьяну, но та в ответ на громкие неприятные слова только склонила голову к плечу и мило улыбнулась.

— Так значит, вы хотите прямо к делу? Кто-нибудь смотрел фильм 'Хранители'?

Главы держав молчали, недобро глядя на неё напряжёнными взглядами.

— Что? Никто не смотрел? — спросила она, вглядываясь в высокопоставленные лица собеседников, — Ну, тогда, я просто вкратце расскажу один важный момент оттуда: во время Холодной Войны между СССР и США, доктор Манхэттен, фактически, местный бог, так задолбался от человеческой глупости, что лично уничтожил все столицы самых могучих государств, после чего все стали жить счастливо... ну... по крайней мере, главы государств думали, что это был доктор Манхэттен.

— Ты хочешь сказать, что ты — Бог?! — возмутился папа Герберто I, резко поднимаясь из-за стола, и... просто исчез.

На самом деле всё было непросто: используя данные, полученные от калейдоскопа, созданного из Винессы Джексон, она рассчитала до доведённым до ума формулам Сгэрбюда Аннарлленадви сигнатуру, полностью отрицательную к папе, внесла коррективы на время по формулам Кеншу Рейко, затем запустила установку, основанную на проекте Хесуса Эдуардеса, транслирующую эту самую сигнатуру в зал собрания, при помощи мощи батарей, заряженных силами Актис Бёрг, и мужчина перестал существовать.

Результат вышел великолепный. Все просто замерли. Кто-то раскрыл рот, а кто-то нашёл в себе силы провести рукой там, где находился папа Римский. Его больше не было. Не было даже горстки пепла...

— Я могу точно так же уничтожить любого из вас. Любую ракету, пущенную вами, любой город. Я могу стереть вас всех с лица земли. И это мой вам Ультиматум: отныне любому агрессору придётся иметь дело со мной.

Она подняла ладошку.

— Бай-бай!

А затем директор разорвала связь. Ну, вот и всё. Теперь все они захотят убить её.