Восставший Лелуш: Британия

— Что-то еще? — я ничего не понимаю. У этого покушения не было никаких мотивов — от моей смерти не выиграл бы ни союз, ни лично Монтебелло. Да даже сговорись он с Фелпсом за моей спиной — даже я не знаю, кого Шнайзель поставит мне на замену. Уж точно не Фелпса — слишком низкорожденный. Хотя, он мог бы надеятся, что Юфи даст ему больше власти... Но ведь он умный человек, должен понимать, что ее администрацию сформирует Корнелия, а переметнувшись к ней от Шнайзеля он долго не проживет, да и не любит она предателей.

— Террористы выступили с заявлением. — Фелпс вздохнул. — Я сейчас отправлю его вам.

От простого движения к экрану я почти потерял сознание — боль была колоссальна, вспыхивая и прокатываясь по телу от малейшего шевеления.

А на экране было на что посмотреть. Молодой мужчина одетый в, не помню как она называется, традиционную японскую одежду, стоял на фоне горы Фудзи. Длинные черные волосы, собранные в хвост, изогнутый меч на поясе — красив, ничего не скажешь, даже узкие глаза не смотрятся чужеродно.

— Япония! Семь лет назад, в этот день, в эту минуту, наш народ подписал позорную капитуляцию. Был убит британскими агентами премьер-министр Куруруги. Мы, способные сражаться, покорно сдались. Мы предали Импертора, мы униженно молили о пощаде, потому что так захотело трусливое правительство, испугавшееся за свои жалкие жизни. Нас предали — и мы приняли это. — ого, как разгорячился. — Япония! Сегодня, в этот день, мы нанесли первый удар. Убит британский губернатор, погибли высшие чины. И это — только начало. Мы, Сыны Ямато, вернем нашу страну назад. Готовься, Британия! Ни один убийца или насильник, ни один британец, вторгшийся на нашу родину не избежит возмездия. Двадцатого апреля, в день, когда случилось чудо Ицукусимы, мы нанесем следующий, еще более сокрушительный удар, и вы не сможете нас остановить! Япо..

На этом моменте по экрану прошли помехи, и видео закончилось.

— Наши телевезионщики сумели прекратить передачу. — понятно. Хоть что-то.

— Образцы агиатоционных материалов уже нашли? — если это было операцией союза по поддержке терористов, то все становится понятнее — даже если японцы сумеют победить, то страна отойдет под их протекторат с видимой автономией, а если и нет, то как минимум хаос они в стратегически важной провинции посеют.

Таких группировок уже было много, но это единственная, у которой получилось добится таких успехов. Ну, или они просто приписали себе успех чужой операции, возможно даже по соглосованию. Слишком много вариантов.

И я так и не понял мотивации Монтебелло. Он не был самоубийцей — так зачем все это затеял?

— Да, ваше высочество. Группировка новая, до вчерашнего успела провести только пару мелких террактов, но листовки наши агенты нашли. — отлично. И за что мы им платим?

— Тезисы? — судя по тому, что я услышал, будут давить на национальную гордость и капитуляцию. "Нас предали в верхах, хотя мы и могли еще победить, а Британия врет". Схема разумная и непобедимая никакими аргументами.

— Четвертый тип, а часть. — понятно. Еще и ультранационализм.

В служебных руководствах все подобные движения разделили на четыре типа с тремя подтипами — дифференциация по радикальности и готовности идти на переговоры. Четвертый тип, а — это предельные показатели. Такие на переговоры не пойдут никогда. Точнее, могут и пойти тайно, но это будет абсолютно проиворечить декларируемым идеалам.

— Вырезать всех британцев вне зависимости от возраста и личных характеристик? — такое уже было у французов в захваченном бывшем Египте. В конце концов пришлось давать им независимость, так как удерживать страну не было никакой возможности. — Глобальный террор?

— Именно, ваше высочество. — черт. Я же сделал все возможное, чтобы не допустить этого варианта — в обществе просто нет такого накала радикализма, чтобы все брали оружие в руки и умирали, но забирали с собой британца.

— И они пользуются популярностью? — это должна быть кучка маргиналов, умудрившаяся показаться на глаза агентам союза, и получить возможность присвоить себе чужую операцию.

— Небольшой. По оценкам агентов и аналитиков — человек двадцать основного состава. — понятно. Значит, угроза не так уж и велика.

Мог ли я просчитать подобную инициативу от союза? Мог. Но мои безопасники и так обшарили поместье, это не тот вид покушения, который я мог бы избежать. А так как все взяла на себя местная группировка, претензии к Франции никаких.

— Тогда работайте. — я отключился, сил разговаривать больше не было.

Нажал на кнопку вызова врача.

— Вы должны поднять меня на ноги настолько быстро, насколько это возможно. — вряд ли этот японец врал на счет своих заявлений — подбные красивые жесты очень подходят выбранной ими линии. А раз уж он уверен, что это будет еще более разрушительной акцией, чем уже проведенная... Союз поставил в сведение свою ручную группировку. А значит я должен быть во главе зоны. Нет ничего более позорного, невнятного и беспомощного, чем оставленная без верховного командования администрация в военное время.

— Ваше высочество, это причинит огромный вред вашему здоровью. — ты это уже говорил.

— Вы будете освобождены от ответствености за последствия. Просто делайте свою работу — это все, что от вас сейчас требуется. — мужчина вздохнул.

— Будет исполнено, ваше высочество. — он прикоснулся к бинтам, заставив меня изогнутся от боли. — Постарайтесь не дергаться, повязки необходимо поменять.

Дьявол! Ладно, я сам виноват. Вздохнув, я сжал зубы, позволяя врачу делать все, что он считает нужным.

У меня нет замены, и это только моя ошибка. А значит, мне за нее и платить.

* * *

За два дня, проведенных практически без контроля над ситуацией во внешнем мире, я сильно издергался. Отчеты не давали полной картины, а меня не оставляло ощущение, будто я что-то упустил. Какую-то мелочь, очень важную, но незаметную в общей картине.

Так бывает, когда подсознание уже зацепилось за что-то, но все еще не осознало за что именно, и это чувство выматывает сильнее любой работы, буквально сжигая нервы.

Меня все еще мучали фантомные боли, не давая спать кроме как под медикаментами. Более того, по словам врачей у меня начали опухать и разрастаться оставшиеся нервные окончания, которые пришлось дополнительно купировать. К сожалению, это не было тем, что я мог бы проигнорировать — это лишало работоспособности. Так что приходилось терпеть, сжав зубы и игнорировать утекающее сквозь пальцы время.

Сейчас инициатива в руках у терористов — и это главный недостаток игры за систему. Им решать, когда, куда и как бить. Я не верю, что служба Фелпса сумеет предотвратить большую часть акций, но хотя б самые масштабные — должна.

— Сузаку. — как бы я не хотел сохранить хотя бы относительно здоровый вид, мне приходилось лежать — в сидячем положении резко наваливалась головная боль и слабость. — Зайди ко мне.

Кабинет пришлось модернизировать, освободив место для капельницы и прочей медицинской аппаратуры. Как оказалось, порванная на лоскуты рука — только верх общего букета травм, так что на всякий случай держали всю необходимую аппаратуру. Конечно, это перестраховка, но пусть будет.

— Твое высочество? — он один из немногих людей, получивших право называть меня на ты. Не то, чтобы меня это волновало, но абсолютно всех нужно держать на дистанции дальше удара ножа. Даже мы с Каноном не можем называть Шнайзеля по имени, а это о многом говорит. — Ты хотел меня видеть?

— Да, присаживайся. — я кивнул на стул. — Какова стадия готовности Ланселота?

Парень задумался. Даже забавно — он младше меня на три года, но выглядит как бы не старше. Все-таки маловато времени у меня оставалось на спорт.

— Крыльев в ближайшие месяцы не будет, но использовать отдельные BL-модули уже можно. Но он все еще не прошел финальные испытания. — понимаю, Сузаку.

— Дьявол с крыльями, я не требую невозможного. Ты сможешь пилотировать его без риска внезапного выхода из строя? — конечно, сакурадайт как топливо крайне пассивен, и способа взорвать его еще не нашли, но даже просто отключившийся или потерявший управление в самый важный момент найтмар это катастрофа. — Подумай три раза и ответь, мне нужен четкий ответ, а не пустые надежды.

Сузаку задумался.

— Смогу. Ланселот достаточно стабилен. — вот теперь — верю. Твердый голос, хотя и есть здоровая толика сомнений. Она пройдет после реального использования машины.

— Тогда собирайся, через полтора часа у меня выступление перед народом. — конечно, все сми уже трубили, что я не убит, а только ранен, но я физически не мог выступить в предыдущие пару дней. Это было необходимо исправить как можно быстрее. — Ты теперь охраняешь меня вместо Готвальда. Доделывать крылья придется в перерывах.

А они, надеюсь, будут большими. Не уверен, в какой момент мне придется подсесть на стимуляторы, чтобы держать руку на пульсе событий.

Сузаку хмыкнул.

— А вы уверены, что выдержите, ваше высочество? — надо же, даже интонацией и тоном играть научился. Да и на вы не из уважения перешел.

Хотя я его даже понимаю — судя по отражению в зеркале, я вполне мог бы слиться с белыми простынями.

— Сузаку, знаешь, что такое быть принцем Британским? — он ведь сын премьер-министра, должен понимать. Я вздохнул. — Это значит, что даже позволить себе умереть я смогу только тогда, когда подготовлю замену. Болезни, слабость, усталость, некомпетентность... Оправдания не волнуют никого, в первую очередь меня самого. Я отвечаю за эту зону, за каждого жителя — от глав корпораций до последней шлюхи. За их жизни, за болезни, за образование и доходы. Я волен карать и миловать, жертвовать и дарить должности, но за каждый провал отвечаю тоже я. — я вздохнул и продолжил. — Даже если я буду разваливаться на куски, я буду продолжать работать, пока не найду кого-то лучше. Не ради Британии или жителей — просто потому, что это мой долг.

— Ваш брат так не считает. — Сузаку усмехался, но было видно, что он задумался.

— Именно поэтому Кловис сидит в Пендрагоне, потрахивая моделей. — будь моя воля — отправился бы он к стенке. Но у правящей семьи имунитет к публичным казням, а тратить ресурсы на мелочную месть было бы слишком глупо. Да и Корнелия питает к нему какие-то сентиментальные чувства.

— И ты доволен своим положением? — пришло уже мое время задуматься.

Родится принцем — благословление и проклятие одновременно.

— Нет, Сузаку. Но никого, способного лучше управлять одиннадцатой зоной сейчас рядом нет. — К сожалению, мне было бы лучше родится герцогом. Я дипломат, а не правитель. — Не обижайся, но ты все-таки не получил достаточного образования.

Если бы Сузаку прямо сейчас был способен на что-то большее, чем гениальное управление найтмаром — я бы продвинул его выше. Но он упорно не показывал управленческих талантов, что бы я не делал. А ведь у него еще есть все шансы стать первым рыцарем круга и получить под свое управление любую зону, хоть бы и одиннадцатую. А мне тогда придется оказатся еще выше, в том, что меня продвинут, я уже не сомневаюсь, намеков было достаточно. Впрочем, место правителя занял Шнайзель, так что у меня есть все шансы через пару лет скинуть зону на Юфи, она умная, хотя и слегка наивная девушка. Слишком ее опекала Корнелия. Ничего, управление зоной окунет ее в рельную кровь и грязь. А там или выплывет, или мне снова придется исправлять чужие ошибки.

— Понятно. — я кивнул, и встал с кровати, хотя и не смог сдержать шипения. В голову будто ударили, к тому же навалилась жуткая слабость. Похоже, во время речи придется незаметно опираться на стену.

— Помочь? — Сузаку вопросительно смотрел, но не лез — молодец, научился чувствовать дистанцию.

— Принеси костюм, он висит на третьем манекене. — раз уж он сам спросил.

Многие считают, что от помощи нужно отказываться всегда и непременно. На самом деле это глупость — помощь нужно использовать именно тогда, когда она идет на пользу делу. Не раньше и не позже. А мне нельзя сейчас тратить зря даже лишнюю каплю сил — слишком многое от их запаса зависит.

К счастью, балкон для выступлений находился в нескольких минутах ходьбы — специальное помещение во дворце. Кловис предпочитал выступать с трона через трансляцию, но я ненавижу этот способ обращений — я должен чувствовать толпу, ее настроение и эмоции. Так что только прямое обращение к жителям, лицом к лицу.

Я застыл перед дверями, которые открются через несколько минут. Сузаку давно ушел — Ланселот будет стоять прямо под балконом, на всякий случай. Кроме того, вся площадь оцеплена и введено удвоенное снаперское дежурство. Этого должно хватить, чтобы отбить покушение.

Сигнал — и два помощника открывают двери. Вздох. Вот и все. Я — принц Британии и губернатор одиннадцатой зоны. Это мои люди и мой дворец. Это мое право и моя власть.

— Жители одиннадцатой зоны! Два дня назад предателями было совершено покушение... — спина сама собой наливается холодом, заставляющим ее распрямится и прочищающим голову. Здесь и сейчас я не человек, а голос Империи.

А значит — не имею права на слабость.

* * *

Для того, чтобы заставить свой внутренний голос успокоится я все-таки пересмотрел видео с места терракта. Смотреть на кусок окровавленного мяса на месте собственной руки было неприятно, но покадровая разборка была тем еще зрелищем. Всего в инциденте погибло двадцать три человека, еще пятьдесят получили ранения. В зале работало десять камер, информацию удалось достать из восьми, но даже этого хватило для получения полной картины произошедшего. Все, находившееся рядом со стенами, умерли если не мгновенно, то очень быстро — осколки не уступали по убойности шрапнели. В целом, терракт был больше показательным и главные потери от него — репутационные. Конечно, неприятно терять людей, но реально они были бесполезны — на приеме были представители богатых, влиятельных семей, не примечательных ничем кроме фамилии. Моих заместителей на приеме не было, Ллойд отделался царапинами.

Фотографии не показывали ничего особенного. Кровь, мясо, открывающиеся в крике рты, ввалившаяся в поместье охрана — все это навевало неприятные воспоминания, но никакой реальной пользы не давало. Я и так уже знаю про терракт все, вплоть до состава взрывчатки. Довольно редкой, очень дорогой и используемой только для специальных операций. Глупо было ожидать что я найду что-то, что не нашли спецы.

Хотя... Мне все еще непонятна мотивация Монтебелло. Он не был самоубицей. Более того, он всегда дорожил своей шкурой, и уж точно не стал бы жертвовать собой, когда этого можно было бы легко избежать. Прикинулся бы идиотом, скинул управление ремонтом на какого-нибудь управляющего, продавшегося террористам и ими же удавленным во время подчищения хвостов — и не предъявили бы ему ничего. А если целью была моя смерть... То это совсем не имеет смысла. Я долгое время находился рядом с колоннами, так что мешало подорвать их тогда? Да и не Шнайзель я, не такого ранга фигура чтобы так глупо подставлятся.