Александр. Продолжение похода 3

— Спасибо — несколько растерянным голосом ответила Антигона, удивленная словами Нефтеха.

— Рад был услужить вам, госпожа. А сейчас вам надо отдыхать, набираться сил и пить укрепляющий отвар. Хави — Нефтех только взглянул на девочку и та, проворно преподнесла фиванке чашку с прозрачным содержимым.

Антигоне не очень хотелось пить отвар, но под требовательным взглядом египтянина она была вынуждено сделать это.

— Все будет хорошо — ещё раз заверил фиванку Нефтех и удалился из комнаты.

Оставшись одна, Антигона попыталась привести в порядок свои мысли, но голова сильно кружилась, её подташнивало, и покорно положила голову на подушку. Перед тем как приятная дрема сковала ей глаза, она отметила, что не испытывает к египтянину прежней настороженности и опаски, и проявленная в её адрес забота и внимание были ей приятны.

— И чего я его так боялась прежде? — подумала про себя Антигона. — Сразу видно, что он имеет ко мне как к женщине интерес. Что ж это можно неплохо использовать.

Вскоре, сон сморил её, но в целом она осталась довольна разговором с Нефтезом.

Сам египтянин, также остался доволен разговором с Антигоной. Подавив волю при помощи тайного снадобья и вывернув всю сущность фиванки наружу, благодаря гипнозу он стер в сознании женщины отрицательные эмоции в свой адрес, заменив их на полностью противоположные чувства. К этому его подвигло твердое убеждение, что Антигона была именно той женщиной, в союзе с которой он мог далеко шагнуть.

Интуиция и "песок времени" полностью его в этом убедили и чтобы полностью и окончательно подчинить себе фиванку, Нефтех решил отправиться в небольшое путешествие. Так как в истории её жизни открылся один небольшой, но очень важный нюанс.

Для его разрешения, утром следующего дня, Нефтех отплыл из Александрии на корабле, держа курс сначала в Пелусий, а затем в Аскалон. Чтобы не привлекать особого внимания, он взял с собой только двух слуг.

В Аскалоне он сошел на берег и отправился на почтовую станцию, чтобы получить лошадей до Иерусалима. Благодаря тому, что через этот заштатный городок проходила дорога, по которой везли специи из Аравии, достать лошадей было не проблема.

Прекрасно понимая, что появление любого нового человека в этих местах вызовет разговоры и пересуды, Нефтех решил выдать себя за простого писца, а роль важного вельможи поручил своему слуге Амасису. Облаченный в дорогую одежду с золотой цепью на шеи, он гордо вошел на почтовую станцию, с усмешкой глядя на всех находившихся там людей.

Властно бросив на стол начальника станции подорожную, Амасис потребовал немедленно дать трех лошадей, ему и двум его слугам. Увидев, какие гости пожаловали к нему на станцию, распорядитель почтительно поклонился и был готов лично привести коней для Амасиса, но дверь станции открылась, и в помещение вошел невысокий темноволосый человек.

Его лицо не было ничем не примечательно, но Нефтеху было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что от незнакомца сквозит опасностью.

— Начальник, мне и моему слуге срочно нужны свежие лошади в Пелусий! — громко потребовал он, небрежно бросив на стол дорожный документ.

— Свежие лошади отданы вот этому господину. Вам придется немного подождать — учтиво кланяясь, произнес распорядитель, указывав рукой на Амасиса. Тот гордо восседал рядом со столом и с чувством собственного достоинства он разглядывал неизвестного.

Вид слуги Нефтеха вызвал на лице темноволосого презрительную усмешку и этого, было достаточно, чтобы жрец понял, что перед ним представительной тайной службы. Это само по себе не сильно пугало египтянина. Его положение при царе позволяло ему не бояться людей этой профессии, но интуиция явно подсказывала ему, что незнакомец появился здесь не просто так, и следовало узнать о нем как можно больше.

— Я забираю ваших коней по государственной необходимости — небрежно бросил неизвестный Амасису, голосом, не допускавшим никаких возражений.

— Кто ты такой!? — громко воскликнул Амасис, вскочив со стула. — Я первый писарь главного жреца храма Птаха в Александрии. Моя подорожная подписана самим Арисандром, верховным жрецом царя Александра! А ты кто такой, что смеешь заступать мне дорогу в выполнении особого задания?

— Я Зопир, посланник верховного стратега Азии Антигона и следую в Пелусий по его личному распоряжению! И не тебе храмовая крыса тягаться со мной в важности и первичности моего дела — презрительно бросил в ответ темноволосый.

— Интересно, а что забыл в Пелусии старый Антигон? — подумал Нефтех, — ведь это не его провинция и здесь он не властен.

Желая выяснить все до конца, жрец не стал мешать слуге, вступившему в перебранку с Зопиром. Амасис великолепно играл роль напыщенного чиновника не желающего уступать пальму первенства даже на малом постоялом дворе.

Умело играя на нервах Зопира, он спровоцировал его на более откровенные действия, чего собственно и добивался Нефтех. Не желая долго вести пререкания, посланец Антигона распахнул подорожную сумку и вытащил знак тайной службы. Увидев его, Нефтех подал Амасису знак и тот сделал постную мину на своем лице, прекратил спор. Кони достались Зопиру, который презрительно скривил губы и вышел прочь.

Нефтех быстро подошел к окну и увидел, что посланника Антигона сопровождал человек, с обезображенным оспой лицом. Хищно скалясь, он проворно вскочил на коня и вместе с Зопиром поскакал в сторону Египта, оставляя в груди гадателя неприятное ощущение чего-то гадкого.

— Надо узнать о цели их визита в Пелусии, — подумал он, — не к добру подобная возня на чужой территории в отсутствии Александра.

Антигон был единственный из когорты старых македонцев царя Филиппа, кто еще находится у реальной власти. Имевший конфликт с Александром в начале похода, он заслужил его доверие своей службой во Фригии и грамотным походом в Армению и Каппадокию. Теперь оставленный царем стратегом Азии на время его западного похода, Антигон не мог иметь никаких дел в Египте, подчиненного власти Пердикки.

Через два часа, путникам подали свежих лошадей, и они покинули почтовую станцию, направив своих скакунов к Иерусалиму. Благодаря проторенному караванному пути их дорога не заняла много времени и к наступлению сумерек они уже были в конечном пункте своего путешествия.

Утром следующего дня, Нефтех отправился на городскую окраину, где после недолгих розысков, за одну серебряную монету он нашел то, что ему было нужно. Это был небольшая глинобитная лачуга, мало чем отличающийся по виду от сотни других лачуг в Иерусалиме. Однако для Нефтеха важно то, что находилось внутри него, вернее те, кто в нем жил.

Подъехав к лачуге, он собирался позвать хозяйку Анизат, но слова застряли в горле. Чуть в стороне от домика, посреди пыльной дороги возились дети. Среди них Нефтех заметил девочку лет десяти — одиннадцати, чьи огненно-рыжие волосы сразу привлекли его внимание. Даже издали, было прекрасно видно, как удивительно точно походил ребенок на свою мать.

Быстро спрыгнув с коня на землю и бросив повод Амасису, Нефтех неторопливо направился к играющим детям. Завидя чужака они разом притихли, лишь одна девочка гордо подняла на него свои светло-зеленые глаза.

— Здравствуй Ниса, — приветливо улыбнулся девочке египтянин и, потянув к ней руки, присел на корточки, — ты, конечно же, не знаешь меня, но я твой отец который долго искал тебя и наконец-то нашел.

Гамма противоречивых чувств отразилось на лице ребенка. Ей очень хотелось верить словам богато одетого господина, но она боялась. Мир бедных окраин и маленьких деревень, где девочка провела всю свою жизнь, заставляли быть её осторожной.

— Но бабушка Анизат, говорила мне, что у меня нет отца, так как он погиб — недоверчиво произнесла она, с откровенной опаской взирая на египтянина. Он не был похож на купца или работорговца ворующего маленьких детей, но девочка не торопилась верить неизвестно откуда взявшемуся незнакомцу.

— Она просто не знала, что я жив милая. Я и сам думал, что ты умерла, пока не встретил твою маму, от которой и узнал о тебе и где ты находишься.

— Ты видел маму!? Где она!?

— Как, где? В Александрии и попросила меня привезти тебя к ней.

— Бабушка Анизат говорила, что она в Дамаске и не может забрать меня к себе из-за нехватки денег.

— Все правильно. У мамы действительно было мало денег, и она не могла взять тебя к себе. Но после того как она переехала в Александрию и встретила там меня, она попросила привезти тебя и рассказала как тебя найти. Узнав о том, что у меня есть дочь, я бросил все дела и приехал сюда, чтобы отвести тебя в Александрию. Там у меня есть дом, ты будешь жить в нем и каждый день встречаться с мамой — лучезарно заверил ребенка Нефтех. Взгляд девочки скользнул по золотой цепи и браслету на руке египтянина и не нашел противоречия в его словах.

— Но бабушка Анизат ... — начала Ниса, но Нефтех прервал её. — Не беспокойся, с бабушкой я все улажу.

Египтянин погладил девочку по голове и направился к старушке, вышедшей из своей лачуги привлеченной появлением чужестранцев. О чем говорили взрослые Ниса, не слышала, да и не особо к этому стремилась. Ее больше заботило то, как до заоблачных высот резко взлетел её статус среди ребятни, с которыми она возилась десять минут назад. Из тихого изгоя, она в один момент превратилась в человека имеющего обоих родителей. От этого счастья, Ниса буквально засветилась и стала, свысока посматривая на своих былых обидчиков. Назвавшийся ее отцом человек, был явно не простым человеком, раз проделал столь долгий путь ради встречи с ней.

Нефтех быстро договорился со старухой, незаметно от ребенка сунув ей кошель с золотыми монетами. Подслеповатые глаза Анизат мгновенно рассмотрели желтый блеск монет, а тяжесть кошеля свидетельствовал о том, что в её жизни наступила полоса удачи. В порыве чувств она поспешила поцеловать руку, столь щедро её наградившую.

Расплатившись со старушкой, Нефтех повернулся к девочке: — Ну, вот и все. Бабушка готова отпустить тебя к маме, Ниса.

— Правда!?

— Правда, правда, дочка, — радостно закивала головой старуха — ведь я и не знала, что твой отец жив. Езжай с богом и передай маме поклон, от старой Анизат, что верой и правдой растила тебя все это время.

— А это тебе от мамы — торжественно произнес Нефтех и вытащил из футляра небольшое детское ожерелье. Красиво украшенное золотом и синими камешка, оно сразу завладело сознанием ребенка. Смотря на него во все глаза, Ниса доверчиво позволила мужчине посадить себя на коня и отправиться в далекий путь.

Получив Нису, Нефтех был страшно доволен собой. Все получалось как нельзя лучше, но госпожа Судьба вместе со сладкими дарами любила подбрасывать и мелкие камешки неприятностей. Пока египтянин похищал чужого ребенка в Иерусалиме, другие руки усиленно тянулись к его личной собственности под названием Арсиноя. Им очень была нужна дочь покойного Антипатра.

Глава VI. Экспедиция в Сицилию и Великую Грецию.

Эвмен первым из стратегов Александра вступил на дорогу большой войны и первым повстречался с одним из главных врагов македонского царя в Западном Средиземноморье — пунийцами. Когда его корабли груженые десятью тысячью солдат и шестью тысячами всадников приближались к берегам Сицилии, им дорогу заступили корабли карфагенян.

Богиня Эос уже простерла свои пурпурные перста над прибрежными водами Сиракуз, когда два больших корабля пунийцев вынырнули из предрассветного тумана и устремились к дозорному судну македонской флотилии. На их палубах находились ватаги моряков вооруженные луками и крюками с нетерпением ожидавшие команды капитана к атаке. Однако увидев, с какими силами им предстоит иметь дело, пунийцы отказались от агрессивных действий и благоразумно проследовали мимо.

Эвмен вел свои корабли немного севернее Сиракуз, примерно в то место, где сто лет назад на берег высадилась афинская экспедиция под командованием Алкивиада и Никия. Тогда, подобно Эвмену они явились завоевывать Сицилию, и также как и ему, им противостояли карфагеняне и сиракузцы.

Нисколько не боясь дурных примет или предчувствий, кардиец выбрал это место для высадки своих войск. Оно находилось вне границ владений Сиракуз и их правитель, не мог обвинить македонского царя в агрессии.

Впрочем, Агафокл быстро показал, что подобные демократические нюансы его мало волнуют. Сразу увидев в действиях полководца царя Александра угрозу для своей власти, он решил незамедлительно пощипать перья новоявленному защитнику Леонтин.

Дождавшись, когда Эвмен привел свое войска к стенам Леонтин, под покровом ночи Агафокл напал на утомленных маршем его солдат. Это произошло ночью, сразу после второй смены ночной стражи. Полностью уверенный в том, что внезапность, если не поможет полностью решить возникшую проблему, то даст ощутимое преимущество перед македонцами, правитель Сиракуз отдал своим наемникам приказ о нападении.

Ночной бой всегда таил в себе опасность потери контроля за своими и чужими солдатами, что может свести на нет всё преимущество внезапного удара. Хорошо зная местность, "дети Марса" смогли незаметно приблизиться к стану македонцев и с громкими криками пошли на его штурм сразу с двух сторон.

Справедливо полагая, что уставшие за день македонцы не окажут им серьезного сопротивления, наемники были изначально настроены на легкую победу. Ведь всего было надо только прокинуть стоявшую на часах ночную стражу, а затем начать убивать выскакивающих из палаток солдат неприятеля.

План был хорош, но Агафоклу немного не повезло с его исполнением. На этот раз его наемникам противостояли не обленившиеся от мирной жизни греки или ливийские наемники набранные карфагенянами. Сегодня им противостояла одна из лучших армий того времени и сражаться с ней нужно было так, как будто ты бьешься в последний раз.

К удивлению мамертинцев, лагерная стража не побежала при их появлении, а начала оказывать яростное сопротивление, храбро атакуя напавшего на неё врага. Лагерь стратега моментально озарился огнями и солдаты стали спешно покидать свои палатки.

Вопреки ожиданию греков они не были напуганы внезапным нападением и не представляли собой стадо испуганных баранов. Едва трубы затрубили тревогу, македонцы покидали свои палатки с оружием в руках и, объединившись в отряды, принялись громить врагов. В их действиях сразу была заметна слаженность и организованность, которая могла возникнуть только в результате многочисленных тренировок.

Вскоре, на помощь пехоте пришли кавалеристы. Они вначале несколько провозились со своими скакунами, но затем, быстро разобравшись в ситуации, ударили в тыл одному из отрядов, ловко зажав его в "клещи".

Наемники Агафокла были храбрыми людьми и не обратились в бегство и не стали сдаваться в плен, трусливо бросая оружие. Они храбро бились с теснившим их противником, но чем дольше шел бой, тем у большего числа воинов возник соблазн броситься в спасительную темноту, пока этот путь ещё не был до конца отрезан. Сначала единицы, затем десятки, а потом и весь отряд отступил под натиском противника.