| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сколько боли было во взгляде мужчины, когда тот смотрел на гору еды, словами не передать. На глазах Цуцудзаки мужчина захлюпал носом и заплакал:
— Господин, молю, поделитесь едой! Молю! — пополз он к ошарашенному Цуцудзаки. Мальчик не сразу но узнал мужчину. Это был Моро-доно, один из уважаемых членов клана обслуги, который брал к себе на работу людей с улице. Многим этот мужчина с орлиным носом помог пробиться в слуги своего клана, но еще больших оскорбил отказом. Он был справедлив и строг к претендентам, и не терпел халтуры и ленивых людей.
И сейчас этот гордый человек, на которого многие смотрели с восхищением, полз к Цуцудзаки как последний опущенный и выпрашивал еду!
— Ха-ха-ха!
— Гы-гы-гы!
Ржали бандиты. Абараи пнул Моро под задницу, и тот ткнулся лицом в грязь мостовой. Затем лидер компании бандитов наступил на голову Моро и, насмехаясь, произнес:
— Помнишь, я молил тебя взять меня на работу? Что ты мне сказал? Слишком ленив! Я! Слишком ленив! Я больше недели пахал как проклятый, а ты мне слишком ленив!!! — брызгал слюной разгорячённый яростью Абараи.
— Посмотри на себя, ничтожество. Где теперь та хваленая помощь клана и правительства? Нет её! Нынче даже мелкий попрошайка может сытно поесть и даже прокормить свой растущий гарем! Твоя же жена загнулась от голода, загибаются и дочери, и никто тебе не поможет, ни клан, ни те кому ты когда-то помог. Им всем плевать! Как тебе, смешно? Мне да! Гы-гы-гы, — Абараи потер вытер сперва одну ногу о голову Моро, затем вторую. За ним повторили остальные бандиты.
— Эй певец, не трясись ты так, не будем мы твою еду отбирать, и этот не отберет, иначе мы наведаемся к нему домой и поможем его дочерям отойти в мир иной, — уже уходя бросил Абараи.
Цуцудзаки поклонился до самой земли и уважил гордость Абараи самоуничтожительной словесной благодарностью.
Вскоре в переулке остался лишь Цуцудзаки и стонущий Моро.
Быстро собрав свои пожитки, Цуцудзаки хотел было убежать, но его догнала мольба Моро.
— Молодой мастер, молю, ради всего святого что есть в нашем мире, помоги! Дай немного еды, иначе мои дочери не проживут и дня! Мои маленькие дочери, мои драгоценные близняшки! Им всего по четыре года! Дай им шанс выжить, ради всего святого, молю, молю! — слезы текли по щекам некогда статного и уважаемого мужчины.
Цуцудзаки сглотнул. Сам не понимая почему он подошел к Моро, помог ему подняться и спросил:
— Вот держите, накормите их этим батоном, — проклиная свою доброту передал один из трех батонов мужчине Цуцудзаки.
Тот ошарашенно принял подарок. Хотел было что-то сказать, но вместо этого бухнулся на колени и начал быть головой о мостовую и благодарить Цуцудзаки.
Смущенный мальчик быстро попрощался и убежал. И бежал он не потому что хотел скорее попасть домой, к семье, а из-за совести, которая требовала от Цуцудзаки отдать еще один батон Моро. Ведь девочек-то двое. Но Цуцудзаки глушил излишнюю доброту. Хоть ныне жить его семье было полегче, была еда, даже деньги на будущее удалось откладывать, но это не повод проявлять излишнюю щедрость. Это у богатеев из торговой знати денег куры не клюют и они могут себе позволить давать милостыню, у же Цуцудзаки сбережений кот наплакал. А ведь если предположение мальчика верно, и шиноби хочет забрать Цин-Цин в Коноху, то Цуцудзаки и малышке Юзу понадобятся деньги на путь до Конохи. Ведь Цин-Цин их семья, и Цуцудзаки категорически не собирался оставлять сестру одну в далекой Конохи! Благо деревня шиноби принимает некоторое количество родственников приманенного будущего ниндзя, по крайне мере так утверждал шиноби по имени Аки. В общем, хоть и мог Цуцудзаки дать Моро больше, но не стал этого делать. Своя семья ближе.
Тем временем, мужчина с орлиным носом вышел из переулка. Голубые глаза проследили за бегом его благодетеля. Моро тяжело вздохнул. Спрятанный под одеждой батон приятно грел тело. Но на душе у Моро было тяжело.
Не было радости в душе мужчины.
Слеза стекла по его щеке. Один батон, на две дочери. Не решился он просить больше, увидел в глазах мальца, что бесполезно это, да и времени не было, в любой момент могут вернуться бандиты и отобрать батон.
Один батон. Две дочери.
С тяжелым сердцем Моро отправился домой.
Один батон. Две дочери.
Нужно было решить по дороге, кому отдать батон, а кого оставить на голодную смерть... или задушить самому.
Один батон. Две дочери.
Некоторое время спустя Моро добрался до дома. Скрипнула дверь. Разувшись, Моро медленным шагом отправился на второй этаж. Беззвучно открыл дверь в детскую.
Две одинаковые кроватки, и на них две девочки одинаковые с лица.
"Нужно решить!" — орал сам на себя Моро. Подошел к кроватке Юзы, безумным взглядом всмотрелся в её бледное худое лицо. Потянул руки к её шеи. Веки двечки затрепетали. Она открыла голубые ясные глаза.
— Па..по..чка? — слабый голосок ножом резанул нутро Моро. Рукой погладил дочь по щеке, улыбулся.
— Па...па... пришел? — тихим голосом спросила Зую, Моро посмотрел на вторую близняшку. Улыбка на его лице стала вымученной. Он достал из-за базухи батон и разломил его на две части.
— Поглядите, что папа добыл, — радостно воскликнул Моро.
"Все будет хорошо, мы справимся", — отчаянная надежда горела в его душе. Надежда, подкрепленная верой в лучшее.
Сегодня в маленькой семье Моро две сестры, Юсу и Сую вкушали вкуснейший в мире батон. А Моро следил за ними с любовью во взгляде.
Надежда есть всегда. Он не сдастся... не сдастся... ради дочерей! Выполнит обещание, данное жене, перед её смертью!
"Все будет хорошо... все будет хорошо..." — как сутру повторял внутри себя Моро. А две худые девочки в обе щеки уминали свой кусок батона.
* * *
На историческом центре старинного города Танзаки вот уже два тысячелетия возвышается над богатыми районами башня Наместника. Чешуйки неведомого чакро-зверя, которыми уложена крыша башни, все также продолжают блестеть красными вспышками под серебряными лучами яркой луны. Днем же их блеск пропадает, крыша становится серой и неказистой, чешуйки утрачивают свой яркий красный цвет.
Ночь. Башня Наместника сияет маяком в светлой ночи.
На крыше башни, свесив ноги с края, сидел юноша 14-15 лет. Яркие вспышки красного света озаряли его лицо, но сложно было понять красив он, уродлив ли, аль просто обычен.
Одежда парня была проста, но тем не менее качественна — неясного в темноте цвета штаны с множеством кармашков, толстовка с капюшоном, а поверх неё жилет с большим количеством карманов, как тайных, так и явных. На лбу парня был некий отполированный до зеркального блеска объект с неким символом, из-за темноты символ на металлическом объекте было не разглядеть. Если присмотреться, то можно заметить, что объект, очень уж похожий на протектор шиноби, не впаян в лоб, как кажется из-за игры теней в ночи, а держится на линиях черной ткани, которые опоясывают голову юноши.
Долго юноша сидел на крыше и смотрел на ночной город. Давно уже луна ушла из центра небосвода, стремясь к своему дневному убежищу, а парень молча сидел и взирал на панораму Танзаки.
Вот уже как месяц, каждую ночь, он позволяет себе оставить заказчика на попечение напитанных под завязку теневых клонов. Грубейшее нарушение, но парень не мог по-другому. Для неопытного шиноби, ему было тяжко терпеть выходки и глупости, творящиеся в доме Юрэцу.
Слишком разными были обитатели дома и он. Там где парень поступил бы разумно, с точки зрения культуры шиноби, Юрэцу действовали совершенно иначе. В глазах парня многие решения того же Эцу были неразумны, преступны и глупы! Однако не был шиноби глуп, понимал, что это его личное мнение, рожденное из культуры, в которой он рос и воспитывался, и поэтому Кумагаи Аки терпел и указывал заказчику, как поступил бы он, но Эцу был глух к словам ниндзя и отказывался понимать мышление шиноби. И это еще сильнее раздражало Аки, а именно так звали шиноби.
Со вздохом парень обратился к луне:
— Как же меня достало уже это семейство!
Только здесь, на крыше башни Наместника, Аки мог дать волю своим чувствам и выплеснуть в паре фраз раздражение, накопившееся за весь день.
Чудесные умение Концентрации. Не будь его у Аки, пришлось бы парню много сложней. Особенно тяжко было смотреть, как ради сохранения престижа своей семьи, Юрэцу пускают деньги на ветер. Конечно некоторое количество финансов осаживалось в руках торговцев, у которых Эцу покупал малые предметы роскоши, и благодаря этим деньгам торговцы могли кормить свои семьи и держать бизнес на плаву. Также Эцу кормил еще и попрошаек, которые за его плату выкрикивали хвалебные отзывы в сторону семьи Юрэцу. Однако! Эти траты равны лишь половине тех денег, которые каждый день Эцу тратит ради престижа семьи, остальная часть уходила на всяческие массажи, игре в казино и услуги дорогих девочек по вызову.
Для Аки было шоком узнать, что капризный ребенок Эцу, Эцу у которого еще и усы не стали расти, уже вовсю занимается "взрослым" делом. Это было настолько гадко и противно, что Аки чуть не ушел в первый раз из увеселительного дома!
У шиноби ранние браки не редкость, но именно браки! Беспорядочные половые связи, а также частое посещение жриц любви сильно не приветствовалось. Да, юному шиноби, именно шиноби, не куноичи, примерно в возрасте 13-15 лет дозволялось испытать единение мужчины и женщины в постели профессиональной куноичи, как раз этим и занимающейся ( не редкость и обычные куноичи готовы "просветить" молодёжь). Но чтобы вот так, считай каждый день, тратя при этом большие суммы денег? Долгое время Аки не мог этого понять, и только объяснения госпожи Цу внесли ясность — Эцу должен быть разбалованным, иначе остальные торговые аристократы подумают, что семья Юрэцу бедствует, раз требует от своего наследника серьезности и излишней скромности. Узнать-то Аки узнал, но понять так до сих пор не мог. Хоть и пытался.
Какой в этом смысл? Разве плохо будет, если Эцу станет чуть серьезней и попытается сделать хоть что-то деньгами, которые тратит налево и направо? Что мешает ему вложить часть денег в бедствующие кланы, требуя от них за это вассалитета?
Оказалось — много чего мешает. Например ненависть ко всем кланам обслуги, вызванная давним конфликтом, приведшем к смерти его отца. Но ведь и дураку понятно, что уничтоженный ныне клан доставщиков Узум, был лишь пешком в чьей-то игре! А ведь Эцу не дурак, и все прекрасно понимает, но менять свое отнашение не желает.
Еще Аки коробило отношение Эцу к деньгам. Вроде бы парень и тратит их на всякую чушь, но при этом чуть ли не танцует вокруг них! Для него накопление денег, одна из двух основных целей существование семьи Юрэцу. Аки понимал, почему так, но одно дело понимать, а другое постоянно думать о тех "орудиях" которые он бы создал на эти финансы. И ведь эти "орудия", будь то новые вассалы, или благосклонность толпы, в итоге бы постфактум, косвенно, увеличило бы доход семьи, а это значит можно создать еще больше "орудий"!
— Неужели я провалю задание? — грустно спросил небо Аки. Имел он ввиду не миссию по защите и наставлению Юрэцу Эцу, а задание, созданное мистическим образом его геномом.
По условиям задания нужно дать Эцу понимание общих мотивов, которые движут каждым ниндзя. Вот только не хотел Эцу понимать, все судил со своей колокольни, и над объяснениями Аки что бы шиноби делал в конкретной ситуации посмеивался над глупостью ниндзя.
Печальный вздох чуть было опять не вырвался из уст грустного ниндзя. А ведь помимо проблем с заказчиком, были проблемы посерьезней!
"В городе нет ни одного шиноби в городе кроме меня нет. По крайне мере не прячущихся ниндзя", — подумалось юноше. Эта мысль еще сильней испортила его настроение.
Тут, неожиданно, в сознание Аки влился опыт и память одного из теневых клонов.
Упавшее настроение неожиданно поднялось, он легко и добро улыбнулся воспоминаниям клона, смотрящего за маленькой семьей храброго мальчика Цуцудзаки.
Сегодня у Цуцудзаки и его сестер был праздник, он ели батоны и булки с таким задором, что даже клону захотелось поесть. Однако он благоразумно на все предложения отвечал отказом, клон Аки смотрел на радостных детей, и ему самому становилось веселей. А позже эта веселись перекачивала и оригиналу. Даже и урезанный эмоциональный заряд взбодрил грустного недавно Аки.
Парень некоторое время глупо хлопал глазами, затем осмотрелся и произнес удивленно:
— Почему я сразу не догадался. Ведь сразу двух кроликов убиваю. Харизма будет сильней воздействовать на детей при моем личном присутствии, а энергия ребят будит отгонять плохие мысли.
Решив все, Аки исчез с крыши башни Наместника и стрелой помчался к поместью Юрэцу. Уже на подходе он сделал замену с теневым клоном и оказался в выделенной ему комнате. Быстро скинув одежду, Аки умылся, чтобы затем забыться трех часовым сном. Утром парень был свеж, бодр и готов к свершениям. Умения Концентрации за весь день ни разу не провалилось, глупые и отвратительные выходки Эцу не так сильно цепляли за душу. Даже насмешки юного Юрэцу проходили мимо сознания.
"И что, что провалю задание? Будет полезным опытом", — решил для себя Аки в этот день и особо больше не старался в обучении разбалованного сынка семьи Юрэцу. Ближе к ночи, после создания пары теневых клонов и одного ветряного клона для защиты дома Юрэцу, Аки отправился к "дому" Цуцудзаки. Не забыл Аки и гостинцы. Если он не может выполнить миссию идеально, то по крайне мере сманит потенциально сильную шиноби в Коноху, и плевать, что большинство ниндзя на месте Аки незатейливо похитили бы Цин-Цин, Аки и есть Аки, он такой, каким родила его мать, и каким воспитало его окружение. И поступить так грубо он считал преступным. Зачем? Позже Цин-Цин с радостью примет свой новый дом и будет благодарна своему благодетелю, ведь будет знать как много для неё, и её семьи, сделал Кумагаи Аки.
Иногда нужно действовать тоньше, и Аки это прекрасно понимал. А еще ему хотелось отдохнуть в компании детей.
Быстро добравшись до норы, Аки достал из кармана приготовленные угощения и шагнул в жилище Цуцудзаки. До его чуткого слуха доносились голоса трех человек — один мальчишеский, и два девчачьих.
— Не помешаю, — для детей возник из неоткуда Кумагаи Аки, чем сперва изрядно их напугал, а затем вызвал в их глазах восторг.
"Пафос всегда работает на детях", — ухмыльнулся парень 14-15 лет.
* * *
"Пафос всегда работает на детях", — подумал я. Восторг в глазах троих детей льстил.
— Господин шиноби, я сожалею, но у меня нет свежих новостей, — восторг сменился затаенным страхом в глазах Цуцудзаки. Девочки словно почувствовали настроение своего брата, непроизвольно сместились за его спину.
— Я не могу навестить своих друзей просто так? — сказал я нужные слова, которые выбили Цуцудзаки из колеи.
— Большой красивый братик, а ты вправду наш друг? Не обманываешь малышку Юзу? — подозрительно прищурила глаза милая малявка с пухлыми щечками.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
