Прода от 11.01.2017 (2.22; 2.24; 2.26)

2.22. Танзаки.

Среди равнин и холмов, окруженный со всех сторон реками и озерами, стоит древний град. Высоченная башня Наместника вот уже почти три тысячи лет подпирает собой небо мира шиноби, а в её тени притаились дома и лачуги, поместья богатеев и халупы бедняков.

Танзаки.

Город, построенный Западным Наместником во времена ранней империи Отсутсуки для защиты центральных земель Луноглазой Императрицы от варваров пустыни, стоял вот уже почти три тысячи лет в краю рек и холмов. Не раз стены Танзаки сметали полчища низкорослых коноводов, что приходили со стороны Великой Западной Пустоши, но Танзаки всегда восставал из пепла, чтобы затем снова быть разрушенным, и вновь восстановленным.

Подобный фениксу, Танзаки возгорался вновь и вновь, и каждый раз его вид немного, но изменялся.

Долго жила Луноглазая, славны те были дни и для молодого Танзаки.

Он был самураем, хранившим покой своей владычицы. Но ничто не вечно, пала ранняя империя. Исчезла в небытие Луноглазая, погибла она от подлого нападения своих сыновей. Некого больше было защищать каменному фениксу Танзаки. Так и стоял он среди рек, озер и холмов, дожидаясь нового властелина.

Во время хаоса развала империи на плодородные земли провинции Танзаки пришли крестьяне, ведь угрозы варваров уже не было. У низкорослых властителей пустынь были дела важней грабежа плодородных земель. Их запер песчаными бурями в пустыне Демонический Тануки. Людишки для созданого демона стали детскими игрушками, ему нравилось гонять их племена по пустыне и ощущать их отчаяние и безумие.

Безумный Тануки, сам того не подозревая, спас культуру людей равнин и гор, отрезав их земли песчаными бурями от своих игрушек.

Время шло, возникали и рушились гегемоны. Из-за Луны, возникшей после боя Луноглазой с сыновьями, погрузились под воду центральные земли некогда единого материка, что окончательно свело на нет все попытки людей объединиться в одну полноценную страну. В течение тех лет в постоянных сражениях с себе подобными и с Хвостатыми Демонами люди оттачивали владение силой, что даровал им Мудрец Шести Путей — один из сыновей Луноглазой. Второй пропал, его судьба до сих пор неизвестна.

Столетие сменяло столетие.

Башню Наместника занимали самые разные люди, из самых разных каст и сословий, но никто так и не удержал власть над городом больше чем на пять сотен лет.

Повидал Танзаки многое, видел далёких от народа Жрецов, видел и их падение, знал Танзаки и самураев, фанатичных в своем преклонении перед кодексом навязанным им давным-давно. Властители сменяли друг друга, пока новая сила не вошла в город. Кланы шиноби. Они поделили торговый центр Танзаки на районы, фактически тем самым расчленив каменного феникса на части! Так бы и погиб древний город, растерзанный внутренними противоречиями, если бы не группа людей, что прорвалась из пустыни в плодородные земли.

То были усталые люди, потерянные и слабые в искусстве управления чакрой, хоть и имели развитый орган её образования. Их было не много, чуть меньше ста человек, больше половины женщины.

Чудом ли, храбростью ли, но племени удалось пройти через все бури, преодолеть разбойничий край болот и дождя, и добраться до провинции Танзаки.

Вел то племя умный не по годам молодой парень по имени Сарутоби.

Молодой вождь не стал ввязываться в клановою войну, вместо этого он приказал продать своим людям все их запасы желтого шелка, который оказался очень ценен в этом регионе. Не жили здесь золотоеды, не плели их гусеницы золотых коконов, а следовательно желтый шелк был редок и стоил баснословную сумму денег. Во время продажи Сарутоби показал себя умным вождем, он не стал жадничать, и поделился с двумя силами выручкой, оставив своему племени менее четверти от суммы, но этих денег хватило Сарутоби, чтобы укрепиться в городе. А так как он всячески показывал свою верность двум союзным кланам (к сожалению названия тех кланов не дошли до наших дней), то его племя не трогали бандиты и шиноби.

На вырученные деньги Сарутоби организовал свое дело, пускай и неприглядное, но прибыльное.

Он построил бордель.

Низкорослые худенькие женщины пустынь были экзотикой в краю лесов, и именно продавая их любовь Сарутоби смог добыть необходимые для выживания племени ресурсы.

Было ли легко племени пустынников продавать честь своих дочерей и матерей? История умалчивает, известно только, что поступок тот впоследствии помог пустынникам возвыситься в Танзаки.

Сарутоби был умен и достаточно жесток, чтобы жертвовать благополучием женщин своего племени, в угоду будущему величию племени.

Стоит сказать, что сама культура воинов пустыни в те времена была основана на жертвенности. Племена ценившие жизнь одного выше общего блага, уничтожались безумным демоном Тануки, остались лишь те, кто ставил большинство выше маленького человека.

Шли годы, за первым борделем возник второй, за вторым третий. Сарутоби прожил целых шестьдесят лет, а по тем временам этот возраст был на грани рекорда долго жития, но и его время пришло. Великий вождь оставил своему племени устойчивый бизнес, зачатки религии и имя, которым через поколения стали именоваться дети бывших воинов пустыни.

Так родился клан Сарутоби.

Танзаки же с ходом времени преобразовывался. Его изменяла воля нового клана. Паутина Сарутоби опутала всех малых и больших владык города, и вот уже сильные кланы, сами того не подозревая, работают на новый клан торговцев. И хотя Башня Наместника принадлежала другим людям, но городом правил быстрорастущий клан воинов-торговцев.

Много чего еще произошло после — отказ многих кланов от прямых военных действий, смерть Однохвостого демона Тануки, из-за чего на некоторое время исчезли бури, что отрезали пустыню от остальных земель — много чего еще повидал Танзаки, но он стоически переживал эти события. Но ничто не вечно, вот и для Танзаки наступили проблемные времена.

Все началось с союза двух могущественных кланов Учиха и Сенджу, позже к этому союзу присоединились и Сарутоби. Бывшие хозяева Танзаки вывели часть своих фондов из города, создав тем самым хаос в торговой среде. И пока союз кланов закладывал первый город шиноби — Коноху, в Танзаки шли торговые войны. Рождались и погибали союзы, ширилась преступность, семьи шиноби, живущие в городе, стали предпринимать попытки к захвату Танзаки, им противостояли немногочисленные самураи, все еще цепляющиеся за потерянное могущество.

Хаос закончился.

Коноха ударила по Танзаки и замирила город. Жестко и кроваво. Это стало началом конца.

Подвластный Конохе и правительству искусственно созданного Конохой государства — Страны Огня, Танзаки больше не имел владык. И пускай товары все еще шли через крупный торговый центр запада, но деньги больше не задерживались в городе, а уходили в Коноху и Кеиши (столица Страны Огня).

Затем вспыхнула Первая Мировая Война Шиноби, торговые пути опустели, город с периодичностью гробился, но все же восставал из пепла, а все благодаря контрабанде Желтого Шелка и пряности, что шла из пустыни. Во время хаоса первой войны, когда не существовало фронта, а лидеры Скрытых Деревень практически полностью утратили власть над своими войсками (те были созданы из клановых сил, которые с большей охотой подчинялись главам своих кланов) некоторые торговые рода Танзаки неплохо обогатились. В эти непростые времена и был создан союз торговцев Танзаки — Десять Золотых Толстяков. Именно благодаря этому союзу у Танзаки получилось пережить то непростое время.

В течении следующих пяти лет Десять Золотых Толстяков фактически правили городом. Вроде бы беда миновала, Танзаки выстоял, но совершенно неожиданно для всех Страна Огня обложила Страну Ветра серьезными санкциями и запретила продавать в Суну продовольствие. В Танзаки были назначены инспекторы шиноби из клана специализирующегося на ментальных техниках. В ответ на это Страна Ветра прекратила поставку Желтого Шелка, пряностей и золотого песка.

Это был крах для Танзаки.

Хаос Второй войны не смог улучшить ситуацию в торговом городе, даже наоборот — все стало еще хуже, так как военные действия во время второй войны были организованней, нежели при первой.

Десяти Золотым Толстякам удалось немного поправить свое финансовое положение за счет контрабанды, но таких прибылей, как во время Первой Мировой Войны Шиноби не было. А когда вторая мировая закончилась, Коноха и Страна Огня усилили контроль за потоком товаров в сторону Страны Ветра (а точнее следили за тем, чтобы торговая блокада Суны продолжилось).

С каждым годом положение Танзаки становилось все хуже. Семь из Десяти семей союза Золотых Толстяков покинули город, перебрались в иные торговые города, а кое-кто и в Коноху.

Многонаселенный город начал гнить. Тут и там, словно грибы после дождя, стали расти воровские союзы, все чащи стали показываться из тени торговцы наркотиками и сильным алкоголем. На место цивилизованным борделям с куртизанками и гетерами, пришли клоповники — рассадники всякой заразы.

Танзаки умирал.

По тем улицам, где раньше гуляли матроны и благочестивые торговцы, ныне бродят лишь унылые и обозленные люди. Не редкость встретить бывшего торговца, донашивавшего свой последний кафтан, в прошлом шикарный, а ныне поеденный молью и весь в грязи, который ковыряется в горах мусора в подворотнях в поисках съестного или полезного.

В такие неспокойные времена, по улице Желтого Шелка, насвистывая себе под нос незнакомую никому из этого мира мелодию шел юноша 14 лет. Одет он был в черную толстовку, поверх которой был темно-зелёный жилет. На голове у юноши была протектор-повязка с стилистическим изображением листа.

Немногие прохожие провожали юношу с необычной для этих мест смугло-медной кожей настороженными взглядами. Пару мелких воров приглядывались к незнакомцу, но все же не решались на попытку кражи.

Незнакомец определенно был шиноби, а с этой братией связываться себе дороже!

Юноша прошел мимо уставшей женщины, хриплым голосом расхваливающей свой товар — фрукты и металическую посуду, повернул на перекрестке налево, быстрым взглядом оценил забегаловку, от которой разило за версту чем-то кислым. Вид дилеров, торгующих наркотой совершено не таясь, вызвал у юноши печальную улыбку, но он прошел мимо этих беззаконников, его цель лежала дальше по улице в более пристойном районе улицы Желтого Шелка.

Долго ли, коротко ли, но юноша добрался до цели своего путешествия.

Ухоженный особняк, особняком стоящий среди пустующих собратьев, встретил юношу хмурым самураем, охраняющим изысканные ворота с золотыми рисунками журавлей и енотов.

Короткостриженый черноволосый Самурай в ухоженных полных доспехах (шлем был закреплен на крючке за спиной мужчины) был низкого роста, чуть выше юноши, и мог бы выглядеть довольно смешно, ведь помимо своего низкого роста был еще и худ в плечах, да и сам его облик не вызывал опасения, но вот глаза...

В карих узких на восточный манер глазах было столько ярости, столько жизни, что слабый духом побоится и слово сказать этому необычному воину.

Аки прищурился. Два взгляда столкнулись. Карие и медные.

* * *

"Какой недружелюбный самурай..." — думал я, рассматривая охранника дома.

Самураи сами по себе не редкость в Стране Огня, точнее не так — не редкость встретить воина именующего себя самураем, но вот истинных монахов катаны на наш регион раз два и обчелся ( в сравнении с шиноби разумеется).

Передо мной как раз-таки и стоит настоящий самурай. Примечательно то, что этот мужчина кроме класса Самурай иных классов и не имеет, что редкость. Обычно даже у паршивого крестьянина помимо класса Крестьянин есть еще парочка смежных, а тут Самурай 17 уровня, и все.

"Интересно, откуда у обычных торговцев рисом деньги на содержание такого воина?"

И дело даже не в зарплате, содержании и прочем, самураю как раз таки зарплата и не требуется, а вот травы для развития их системы циркуляции чакры очень даже. Нужны также деньги и на покупку оружия, починку доспехов (а они с вкраплениями чакропроводящего метала кстати!) и на много чего еще.

Дорого обходиться самурай своему господину, очень дорого. Но и уволить его нельзя, точнее можно, но самурай в таком случае вспорет себе живот, как же — бесчестье можно смыть только смертью. Примечательно то, что если господин самурая умрет, то самураю необязательно отправляться следом, он вполне может стать ронином и найти себе другого господина.

"Их кодекс, та еще хрень", — не одобрял я некоторых положений Бусидо.

Между тем гордый монах катаны по имени Рюиске Доу.

— Зачем ты пришел к этому дому шиноби, — не сказал, а выплюнул самурай. Будь его воля он бы не медля поделил меня на двое своей катаной. Только страх запятнать честь своего господина сдерживает ярость гордого самурая.

Даже не поморщившись от Ки Доу спокойно отвечаю:

— Кумагаи Аки, чунин Конохагакуре но сато. Был нанят достопочтенной Юрэцу Цу-сама для защиты и обучения молодого мастера семьи Юрэцу — Юрэцу Эцу-сама.

Лицо Доу стало похожим на каменную маску.

— Жди здесь, одно неверное движение, — Доу постучал пальцем по навершию катаны, затем не отрывая от меня взгляда выкрикнул:

— Цуна! Беги к госпоже и скажи, что некто Кумагаи Аки пришел к нашему дому! Добавь еще, что он шиноби!

За вратами кто-то ойкнул. Раздался звук удаляющихся шагов.

— Быстрее! — рявкнул Доу.

Шаги преобразились в бег. Хлопнула дверь. Раздался глухой стук и чей-то вскрик, затем последовало приглушенное ругательство, и некто Цуна исчез в доме, унеся с собой редкие для этого района-призрака звуки.

Самурай неотрывно смотрел на меня. Похоже, он ожидал от меня нападения или какой иной подлости, но был разочарован. Я просто стоял и ждал ответа от нанимателя.

"И нечего сжимать рукоять катаны. Меня подобным не выбить из равновесия", — Размышлял я, смотря на агрессивно хмурящего брови Доу.

Вскоре из дома кто-то вышел. Двое людей. Первый шел вальяжно, интервалы между его шагами были равномерными, второй же то ускорялся, то замедлялся.

Самурай, не сводя с меня взгляда, медленно открыл ворота.

— Госпожа, этот шиноби утверждает, что вы его наняли. Мне его прогнать?

Среднего роста полная женщина в одежде с золотой вышивкой, которая подчеркивала её полноту, подняла руку, заключенную в желтую перчатку, тем самым дав понять самураю, что она его услышала.

— Мальчик из Конохи, ты довольно молод для звания чунина. Либо ты гениален, либо везуч. Что ж, и то, и то положительно характеризует тебя как шиноби. Мое имя Юрэцу Цу, и я хозяйка этого поместья.

— Кумагаи Аки. Для меня честь быть знакомым с вами Юрэцу-сама, — поклонился по этикету я.

— Пройдем Аки-кун, поговорим в доме, нечего согревать уши уличным шакалом. Доу-сан, продолжайте охранять ворота, — остановила попытку самурая последовать за мной Цу.

— Госпожа, оставьте охрану дома на меня, — может Доу и был недоволен, но виду не показал.

Фарфоровая маска-лицо Цу треснула жизнерадостной улыбкой. Улыбкой, какую могут показать лишь довольные своей жизнью толстые люди — полную счастья и обаяния.

— Ох уж этот Доу. Не дуйся, мальчик мой, ничего мне шиноби не сделает, а вот грабители напасть могут, и кто должен будет их встречать у ворот? Цуна?

Все дружно посмотрели на невысокого потерянного паренька с густой шевелюрой непослушных волос.

Парень потупился. Ему явно было не по душе всеобщее внимание.

— Вам нет необходимости напоминать мне, госпожа, — еще раз поклонился Доу и напоследок зыркнув в мою сторону злым взглядом, полностью сосредоточил свое внимание на улице.

— Цуна, продолжи свою работу, я лично покажу юному шиноби его покои, — отослала слугу Цу.

Мы вдвоем прошли в ухоженное поместье. Внутри было убрано и царил уют. На стенах в прихожей и коридора висели картины в западном стиле, на которых были изображены мужчины и женщины. Они были похожи друг на друга внешними признаками, явно родственники, а еще среди них не было не одного худого.

— Предки моего мужа, — пояснила Цу на мой заинтересованный взгляд.

— Цу-сама, возможно мне стоит сразу ознакомиться со своими обязанностями на предстоящий месяц... — завел я разговор о работе.

— Поговорим об этом завтра. Устраивайся, знакомься со слугами, осматривай дом, а завтра в присутствии сына мы поговорим о работе, — властно, но мягко прервала меня Цу.

— Ваш сын отсутствует?

Женщина слегка кивнула.

— Мой малыш сейчас поститься. Видишь ли, мы любим вкусно и сытно поесть. Нам нравиться вкус еды, и чтобы не приелись вкусности, мой муж, светлая ему память, придумал три раза в год в течение одного дня голодать. И он оказался прав! Еда на следующий день после поста чудо как хороша!

— Умно. Лучшая приправа для еды — голод, — нашелся я с ответом.

— Да, да! Я вижу, ты меня понимаешь! Думаю, вы с моим мальчиком подружитесь, — открывая одну из дверей, возбужденно затараторила Цу:

— Он такой одинокий. Друзей у мальчика практически нет. Все они покинули город со своими семьями. Жаль, что торговый талант наших соседей был недостаточно хорош для безболезненного реформирования торговли и поиска иных путей сбыта.

— Я наслышан о проблемах в Стране Дождя. Из-за гражданской войны даже столичные купцы больше не рискуют туда вести караван. Насколько я знаю Хокаге предоставил скидки на миссии сопровождения в том направлении, но люди не хотят идти на риск. Госпожа, будит ли уместно спросить...

— Торгуем ли мы с Дождем? Нет, караваны моей семьи везут товары через Дождь в Страну Когтей. Там мы закупаем дымный камень и по иному пути, через Страну Рек, везем его в Страну Огня, — хвалилась женщина.

Более чем уверен она не раскрыла и четверти своих путей сбыта товара, но даже то, что раскрыто с целью пустить пыль в глаза, со своей задачей справляется. По сути Цу призналась, в торговле на рынке Страны Земли (Страна Когтей в зоне интересов Земли)! Пускай штрафы и наказания за торговлю со страной Земли не так велики, но они все же ощутимо бьют по торговцу. Сам этот маршрут риск, и не каждый осмелиться на него пойти.

Отсутствие страха перед наказанием со стороны правительства Страны Огня, намекает о наличии у семьи Юрэцу связей во дворе Дайме.

— Вот твоя комната, устраивайся. Если решишь погулять по поместью, то ни в коем случае не пытайся проникнуть в помеченные красным цветком помещения. Еще постарайся не задевать прислугу, особенно женщин, договорились? Вот и отлично!

Еще немного рассказав о доме и что где в нем, Цу оставила меня одного в среднего размера комнате.

Хмыкаю про себя. Сажусь в позу лотоса и фокусируюсь на своих Теневых Клонах.

"До вечера у них чакры хватит. Хорошо, а я пока осмотрю дом и пообщаюсь с прислугой, нужно же знать с кем придется жить целый месяц".

Возможно, миссия продлиться и дольше, все зависит от нанимателя. Захочет ли оплачивать или нет? По сути то за один месяц сына Цу можно обучить особенностям работы с шиноби, разъяснить все нюансы и на примере показать силу ниндзя. Но зная торговцев, можно предположить, что меня буду использовать в качестве статусного объекта на переговорах. Ведь ясно же, что бедный торговец-аристократ не сможет позволить себе нанять чунина.

Прикрываю глаза и фокусируюсь на ощущении своей чакры.

Реки энергии бегут по всему телу.

В районе живота полыхает очаг.

Я наслаждаюсь ощущениями, что дарует чакра. Так я просидел полчаса. Дал время слугам пошептаться.

"Думаю можно начинать расспросы".

* * *

Что чувствует теневой клон? Чувствует ли он что-то вообще? Может ли быть, что он всего лишь кукла имитирующая своего создателя?

Если спросить самого клона, то он ничего внятного не ответит. Разве что обидеться, или еще как выкажет недовольство дискриминацией, а может и просто промолчит. Поступит так же, как и оригинал в подобной ситуации. И будет он при этом выглядеть так естественно, что вопрошающий задумается — а есть вообще разница между клоном и оригиналом?

Если разобраться в вопросе по-научному, то окажется что есть и существенная.

Например, клон всегда будет считать подчиненным оригинала, и никогда не взбунтуется (если конечно техника выполнена правильно), клон не так умен как оригинал, хоть и способен творчески мыслить, но уступает в этом создателю. И так во всем.

А еще клон не может использовать силу крови создателя, ведь по сути же нет у клона крови, только чакра, а следовательно особые Ян и Инь (в зависимости от силы генома) не вырабатываются. Тех же, что накоплены внутри чакры клона не достаточно для активации силы кеккей генкай. Вот и получается, что клоны не столь полезны, как хотелось бы. Разве что для разведки, отвлечения внимания во время боя и обучения и тренировок (и то спорно, ведь отдача от "напитого" знаниями клона бьет довольно сильно и можно заработать повреждение каналов чакры в мозгу).

Да и в разведке полезность теневого клона вызывает сомнения. Мало того, что живет клон не долго, так еще любая атака может его уничтожить. Вот для примеру двое клонов созданных Аки были уничтожены обычными жителями Танзаки.

Одного толкнул в плечо пьяный прохожий, второй же стукнулся ногой о косяк двери.

Ровно резерв Аки был спущен на ветер, а ведь ему приходилось создавать этих клонов по очереди, что бы у каждого было максимальное количество чакры! Муторный труд!

"Я, как один из оставшихся в живых клонов, сочувствую создателю. Он мучился, копил чакру после каждого использования дзюцу, а эти двое идиотов так глупо подохли. Обидно.

Однако я не такой как они, я везучей и умней. Без зазрения совести хочу сказать, что возможно почти такой же умный, как и создатель. И везучий..."

Собрав мысли в кучу, мне удалось прогнать дымку в сознании. Что поделать, чакра в клоне ограничена, и чем меньше её становиться, тем тупее клон.

"Создателю будет немного больно, но это стоит того!"

Мне удалось узнать о заказчиках многое. Часть сведений вполне обычна — например живут Юрэцу неплохо. Деньги у них водятся. Один из уличных торговцев поведал о том, что Юрэцу Цу любит скупать дорогие товары, даже не смотря на их цены. Главное чтобы выглядели красиво и шикарно.

Один из поварешек в довольно приличном баре за пару монет поделился своей завистью к юному Эцу. Тот кушает блюда из лучших ингредиентов. И очень много. При этом как и любой другой уважаемый сын торговца ведет себя нагло и невежливо с официантами, и не оставляет чаевые! Жлоб!

И таких сведений полно. Вроде бы ничего необычного, но если разобраться, то получиться, что живут Юрэцу не доходом. Слишком шикарно!

Разве может приносить большие барыши торговля продовольствием? Несомненно, если бы количество караванов велико, то почему нет? Но в том-то и дело, что из Танзаки выходит лишь три каравана Юрэцу. И даже если учитывать импорт из Страны Когтей, то доход все равно будет не так велик.

Откуда у Юрэцу деньги на роскошную жизнь?

К сожалению, мне не удалось найти ответ на этот вопрос. А чакра уже почти израсходована и вскоре я исчезну.

"Пора".

Оглянув зал бара, встаю с сиденья и направляю стопы на улицу. Захожу в темный переулок. Складываю печати в знаке концентрации.

— Шиноби-сан... — последнее что слышу. Мое сознание вливается в сознание создателя.

* * *

Цуцудзаки выдохнул только когда понял что задыхается.

Был шиноби, и нет его.

Мальчик озадаченно почесал грязную голову. Где искать шиноби он не представлял. А найти его нужно было, и как можно скорее!

Поняв, что ничего сделать он сейчас не может — сил бегать по городу не осталось. Цуцудзаки поплелся к своей норе.

Такой шанс, и он его упустил.

"Еще не упустил! После ужина поищу шиноби еще раз!" — решительно подумал мальчик. Даже страх перед ночным городом на мгновение утих.

Дворами, скрываясь в тени, мальчик добрался до своего логова. Осмотрелся вокруг. Первый секрет не тронут, значит либо никого здесь не было, либо секрет (серую нить, протянутую у входа в нору) обошли.

Поправив котомку с едой, Цуцудзаки медленно, крадучесь, прошел в свое логово.

Очень осторожно он прошел через вырытый дедом Цуцудзаки туннель.

Второй секрет был порван!

Мальчика прошиб холодный пот.

Нить, спрятанная под тряпками, что закрывали вход во внутреннюю часть норы, была порвана!

Страх в душе Цуцудзаки сошелся в борьбе с мужественностью и вторая победила.

Вытянув из рукова заточку, мальчик прошмыгнул внутрь норы, и сразу ушел в сторону. Запнулся обо что-то мягкое и повалился на землю. Успел уйти вперекат и больно стукнулся головой обо что-то твердое.

Два вскрика и один стон слились воедино.

— Цуцу! Бо-бо! — заныла чумазая девочка лет трех-четырех. Именно об неё запнулся горе защитник.

— ...— вторая девочка, лет семи-восьми, с кукольным личиком, и седыми волосами ударила стонущего Цуцудзаки в плечо. Потерла лоб. В уголках её чудесных фиолетовых глаз возникли капельки влаги.

— Девочки, слава Ками с вами все в порядке! — обрадовался мальчик, успевший навоображать себе всякого. С быстротой змеи он обнял названных сестер и прижал к себе. Обе вскрикнули, но промолчали. Малышка Юзу обрадовалась такому вниманию, а фиолетоглазая Цин-Цин не могла физически говорить, да и не факт, что и сказала бы что-нибудь. Больно уж нравились ей теплые объятия их защитника.

Да, именно защитника. Ведь если бы не Цуцудзаки, то малышек бы давно уже не было в живых, загнулись бы от голода, а может и чего похуже бы с ними приключилось. Об этом даже думать не хочется.

— Братик, прости. Юзу хотела выйти погулять, туда-сюда походить. Она не хотела пугать братика, — когда все более-менее успокоились, повинилась малютка.

— Юзу-чан, мы же договорились, что гуляем только вместе и под утро, в сумерках. Ты же знаешь, как опасна улица! — старался быть строгим Цуцудзаки, но разве он мог долго злиться на это невинное милое дитя? Стоит Юзу лишь глянуть просительно, и Цуцудзаки тут же остывает. Разве что хочется ему потеребить пухленькие щечки круглолицей брюнетки.

Цин-Цин ткнула пальцем в мешок. Её живот заурчал.

В норе было довольно светло из-за множества искусственно созданных дедом Цуцудзаки отверстий для света с зеркалами, и поэтому Цуцудзаки смог заценить слабый румянец на кукольном личике большеглазой девочки.

— Смотрите, что у меня есть!

Мальчик осторожно выложил на предварительно постеленную чистую тряпку (раньше бывшую скатертью) всякие вкусности. Один свежий пшеничный хлеб чего стоит!

— Я выполнил кое-какую работу для заезжего шиноби. Если повезет, то он возьмет меня на работу!

Ответил на невысказанный вопрос Цуцудзаки, изрядно приукрасив действительность.

Дед всегда говорил мальчику, что для выживания нужно надежда, и сейчас Цуцудзаки хотел дать эту надежду названным сестрам.

Пускай он позже окажется, что шиноби не будут интересны добытые Цуцудзаки сведения, или шиноби просто поблагодарит мальчика и все, а фантазии устроиться работать на шиноби (пусть и временно) так и останутся мечтами. Возможно позже Цуцу придётся разочаровать названных сестер, но время прожитое с надеждой на будущее того стоит!

Цин-Цин обеспокоено посмотрела на мальчика. Открыла рот, но сказать ничего не могла. У неё ведь нет языка...

Сердце Цуцудзаки защемило. Каким же нужно быть уродом, чтобы отрезать язык такой милой девочке?!

Дабы не пугать сестер, Цуцудзаки отвел полыхающий ненавистью взгляд в сторону.

— Давайте есть, — просто сказал мальчик.

Три ребенка под лучами отраженного зеркалами света вкушали обычный хлеб и колбасу.

Позже Цуцу рассказал о произошедших этим днем событиях, а к вечеру собрался было отправиться искать шиноби, но был остановлен сестрами.

"Завтра с утра найду", — поддался уговорам мальчик.

По правде сказать, он с трудом представлял, где искать шиноби, тем более ночью, но надежда на лучшее гнала мальчика на поиски. Этот шиноби может быть шансом для его сестер на выживание, он обязан найти шиноби!

С подобными мыслями Цуцудзаки и уснул, спереди его обнимала малышка Юзу, сзади спиной притулилась Цин-Цин.

Так они и уснули.

* * *

Одиннадцать человек двигались сквозь ночной лес в сторону своей цели. Скорость их движения была велика, шаги де были беззвучными.

Впереди идущая куноичи в безликой маске отдала команду жестом. Четверо из одиннадцати рванули в разные стороны.

Через некоторое время куноичи вновь отдала жест, еще четверо в безликих масках отделились от отряда и устремились по иным путям к точке сбора.

Вскоре закончился лес, и отряд из трех ниндзя вышел к равнине. Впереди, куда не глянь, землю покрывала трава, а вдалеке виднелись очертания рек.

Отряд Корня прибыл в Страну Рек.

Фай, а именно она вела отряд Корня, сложила ряд печатей, порезала острым ногтем ладонь и приложила её к земле.

Беззвучно прошептала название дзюцу

Призыв: малый разведчик

Небольшая вспышка белого дыма, и перед Фай стоит на задних лапках хорек в черной кожаной куртке.

— Привет милашка! Ты вызвала меня поиграть? Во что будем играть? Искать кого? Охота? Догонялки? — мелкое животное ртутью сместилось в сторону и вот оно уже с боку Фай. Миг и хорек рядом с ногой, миг с другого боку.

— Поиск секретов ниндзя. Обо всем необычном доложишь, — краткими фразами приказывала шебутному хорьку Фай.

-Есть! — встал по стойке смирно хорек, миг и в разные стороны утекают семеро одинаковых хорьков. И который из них настоящий не понять даже лучшему сенсору Конохи, а может они все настоящие?

На скорую руку залечив порез, Фай повела свой отряд дальше в сторону границы Страны Огня и Ветра, там они повернут на север к Дождю, а уже оттуда по-отдельности доберутся до точки сбора, по ходу движения собирая информацию о происходящем в Стране Дождя.

"Данзо-сама, я не разочарую вас", — то и дело возникала в сознании Фай мысль.

Последняя из учеников Данзо была готова пойти ради своего учителя, заменившего ей и отца и мать.

Все.

2.24. Становление Шиноби — Жнецов Культур.

Сутки в гостях у Юрэцу пролетели незаметно. За это время, я успел ознакомиться с открытой частью имения, опросить слуг и даже поцапаться с тупоголовым самураем, откликающимся на имя Доу.

Этот самурай явно не в восторге от того, что с его господами под одной крышей живет непонятный шиноби. Самураи сами по себе не особо доверчивы, а если еще и учитывать, что между самураями и шиноби за века пробежала не одна кошка, то становиться понятно, отчего храбрый низкорослый воин недолюбливает такого милого парня как я.

Семья Юрэцу. Со слов горожан эта семья аристократов-торговцев купается в роскоши. Они баловни судьбы, которые могут позволить себе купить все что угодно. Вот только это в действительности оказалось сильным преувеличением. По крайне мере за сутки пребывания в имении Юрэцу я не увидел ничего такого. Слуг у семьи не много, но все они ухожены и довольны своей жизнью, покушать на столе семьи есть чего, но никаких сверх изысков мною замечено не было, разве что количество пищи внушало. На ужине и половины не было съедено, но опять-таки, пища не выбрасывалась, а отдавалась на благотворительность. Может из-за того, что Юрэцу каждый вечер выставляют бедным пищу и возник слух о роскошной жизни этого семейства?

Убранство имения было обставлено со вкусом, везде был порядок и чистота. Имелись в имении и предметы роскоши, такие как шторы из желтого шелка, статуи предков из дымного камня и портреты основателей и благодетелей Юрэцу. Был даже старинный портрет основателя клана Сарутоби, которым хозяйка дома очень гордилась. К сожалению, из-за стиля исполнения (старый стиль западной провинции) внешность легендарной личности была сильно приукрашена и местами искажена, и поэтому мне не удалось найти схожести во внешности Сарутоби и нынешнего Хокаге, Сарутоби Хирузена.

Стоит сказать, что семья Юрэцу некогда была под рукой Сарутоби, было это давно, еще до пакта невмешательства кланов Конохи в политическую жизнь Страны Огня (благодаря которому кстати Страна Огня и обладает большим экономическим потенциалом нежели другие Стихийные страны), но и Юрэцу и Сарутоби помнят о своей истории и стараются помогать друг другу. Так например Юрэцу, вместе с еще парой десятков бывших вассалов Сарутоби, поддержали на ежегодном совете Огня кандидатуру Сарутоби Хирузена на пост Хокаге. И хоть Дайме и принимает подобное решение не оглядываясь на совет, но все же он не может игнорировать мнение своих прямых вассалов. А на том памятном совете большинство из 1000 благороднейших высказались за Сарутоби, полностью отрезав пути Дайме Огня к иному решению.

Для меня было неожиданностью узнать, что Юрэцу также входил в Совет Огня. Во время подготовки я, конечно, находил намеки на высокое положение Юрэцу среди знати Огня, но чтобы настолько высокое?

Благороднейшие Юрэцу. Каково, а? Разве можно предположить, что семья, пускай и богатая, но живущая довольно скромно (ага, в сравнении с большинством благороднейших) имела такой авторитет при дворе Дайме Огня.

Вот только все это в прошлом.

Ныне Юрэцу утеряли влияние, и хоть и скорее всего имеют несколько друзей в верхах, но это не сравнимо с прошлым.

Я пытался узнать, почему семья утеряла большую часть своего влияния, но откуда же это знать простым слугам? Спрашивать же Юрэцу Цу я поостерегся, задавать такие вопросы мало знакомому аристократу чревато обидой и недопониманием. Попробуй объясни, что нужно мне это знать ради лучшего выполнения своих обязанностей.

"Эх, мне бы больше времени, я бы успел нарыть в архивах Конохи больше о заказчиках!" — сетовал я.

К сожалению Хокаге настоял на скором отбытии на миссию, и времени подобрать материал по заказчику, не было. Пришлось довольствоваться краткой выжимкой администрации Хокаге. А делали её чинуши, которых попробуй заставь делать работу добросовестно. Со слов учителя администрация, в лице ответственных за подбор информации по заказчикам чиновников (жалких отъевшихся на сытых харчах чунинов, которым так и не удалось пробить барьер Джонина), работает на совесть только если их хорошенько пнет Хокаге, либо если миссия серьезная (бывает, что аналитики заняты и подбирают информацию чиновники), ну или серьезен ниндзя, который эту миссию пойдет выполнять. Кто будет рвать жилы ради новичков и чунинов? Вот и получается, что особо много информации чинуши не дают, и попробуй потом докажи, что миссия провалена не из-за твоей ошибки или слабости, а из-за недостатка предоставленной информации.

"А ведь мне эту миссию выдал Хокаге. Лично попросил ей заняться. Нужно будет разобраться с вопросом подготовке миссий по прибытию в Коноху. Может быть все еще хуже того, что говорил сенсей. А ведь если я хочу быть Хокаге, мне придется работать с чиновниками и прочей бюрократией, и чем раньше я вникну в вопрос, тем лучше. А вот потом, уже можно будет и подумать над тем как улучшить систему. На что-то серьезное замахиваться не буду, все же до поста Хокаге мне еще идти и идти, а вот сделать наметки будущих реформ нужно уже сейчас!" — отстраненно размышлял я о будущем.

В данный момент я ожидал, когда из запретной части дома выйдет мой подопечный. Молодой мастер Юрэцу Эцу, именно для обучения тонкостям работы с шиноби и его охране меня и наняли на месяц (возможно увеличение длительности миссии до полу года). Платят конечно не то, чтобы много, но повыше среднего тарифа по одиночным миссиям C-B рангов. Деньги может и не моя цель, но без них никуда. Я последнее время поиздержался на закупке запечатывающих свитков, качественного метательного оружия и пары особых пилюль производства Акимичи, так что лучше чтобы миссия шла все шесть месяцев. Может даже денег хватит на покупку тех наручей из чакропроводящего метала и дерева.

"Для продления срока миссии нужно показать себя с лучшей стороны", — настроился на разговор с молодым мастером Эцу.

Вскоре дверь в мою комнату открылась. Молоденькая служанка (лет 15-16), мило смущаясь, сообщила, что меня ждет многоуважаемая Цу с молодым мастером Эцу.

Пара минут и девушка открывает передо мной дверь в малый зал. Кланяется и отходит в сторону. Из-под челки черных волос стреляет в меня глазками.

— Аки-кун, проходи, мы как раз о тебе вели речь, — махнула мне Цу, сидящая в кресле качалке. В руках у женщины была небольшая трубка, от которой шел белы дым. В зале витал приятный аромат жженых трав и табака.

— Цу-сама, — слегка поклонился женщине, перевел внимание на второго присутствующего в малом зале.

Парень моего возраста, может чуть младше, полноватый, очень похожий на свою мать всем, кроме цвета волос. Они у него не просто черные, а даже ближе к черно-синему цвету. Расположился он в глубоком кресле, стоящем рядом с креслом качалкой его матери.

Глаза парня пробежали по мне и уткнулись в книгу, что лежала на его коленях.

— Не похоже, что нанятый тобой шиноби, мама, что-то из себя представляет, — буркнул Эцу.

Войдя в комнату, по указанию Цу, сел на свободное место у камина.

— Это хорошо, что вы так считаете, мастер Эцу. Моя внешность смогла вас обмануть, и будь вы врагом, то из-за недооценки меня как шиноби, могли бы и проиграть сражение, каким бы оно ни было — битвой сил или умов.

Эцу оторвался от чтения и бросил в мою сторону оценивающий взгляд. Промолчал и вновь уткнулся в книгу.

Парень, в отличие от своей матери был бледен, словно чем-то болел, а также на его лице не было и намека на ту доброжелательность, которую постоянно излучает Цу-сама.

— Не переживай, Аки-кун. Мой мальчик очень стеснительный. Пару дней и ты не сможешь остановить его болтовню, — усмехнулась по-доброму Цу. Закурила.

— Мама! — вспыхнул парень. Капризно скривил губы:

— Чему меня может научить этот мальчишка?! Он же младше меня!

Пока Эцу высказывал свое мнение на счет идеи доверить свое обучение человеку без опыта (откуда опыт у юнца?!), я решил действовать по учебнику. Первым делом нужно впечатлить заказчика, потом заинтриговать, даже мистифицировать себя в его глазах и лишь затем приступать к обработке... то есть к обучению.

Простенький трюк: До встречи я призвал одного теневого клона и замаскировал его при помощи Хенге под муху. Сейчас клон в форме мухи отменяет хенге и возникает неслышно за спиной Эцу.

— Например, я мог бы подготовить вас к всякого рода неожиданностям, — шепчет клон.

Эцу вздрагивает, поворачивает голову. Видит за своей спиной моего клона, смотрит на меня, спокойно сидящего в кресле, снова на клона. Сглатывает.

Его шок можно понять. Даже для большинства благороднейших аристократов из Совета Огня силы шиноби мистифицированы, и большинство скептически относиться к приписываемых нашему брату силам. Мало ли чего говорят простолюдины! Пока ученый муж или дева (а таких среди аристократов большинство) своими глазами не увидят нечто неподдающееся логике (ага, серпы энергии, которые швыряют самураи со своих катан логике поддаются) они в это не поверят.

В сравнении с несколькими миллиардами жителей Страны Огня, сколько тех шиноби? Если учитывать, что шиноби разбросаны по скрытым базам, расположенных в самых глухих местах Страны, и то, что редко когда опытный ниндзя редко использует эффектные дзюцу, то получается, что процент видевших силу шиноби относительно мал.

Более чем уверен Эцу знал о необычных силах шиноби, но одно дело знать, а совсем другое видеть своими глазами. Естественно он удивился! Надо отдать должное Эцу, пришел он в себя быстро.

— Интересно. Получается? ты мог убить меня в любой момент? — отложив книгу в сторону, задал вопрос парень. Он еще бы обескуражен, но постепенно любопытство брало верх над страхом неизвестности. Обошел клона по кругу. Ткнул в клона пальцем.

— И каждый шиноби так может?

— У разных шиноби разные способности. Я могу кое-что, но далеко не все, — не стал вдаваться в подробности я.

— Получается, правду отец говорил, — задумчиво пробормотал Эцу. Сел на кресло, хлопнул ладонями по коленям и веско бросил:

— Хорошо. Может мать и права. Завтра проведем пробное занятие и если мне понравиться, будешь меня учить!

Цу отложила трубку в сторону и хлопнула в ладоши:

— Вот и отлично, вот и хорошо. Твоя миссия начинается с сегодняшнего дня и продлиться месяц, по окончании которого мы поговорим о её продлении, или же окончании. А теперь, давайте отпразднуем нашу сделку. Ничто не скрепляет договор и дружбу лучше, чем совместная трапеза! Прислуга, заносите!

Дабы не смущать прислугу развеиваю клона.

В тот же миг, в комнату вошли несколько служанок с подносами, следом за ними юркнул щуплый лысый мужичок, который с завидной сноровкой разложил у каждого кресла по столику.

— Приятного аппетита! — громко и отчетливо произносят мать с сыном.

— Приятного аппетита... — на тон ниже говорю я, а сам думаю: "И как все это съесть?"

Вечер того же дня.

Мать и сын отдыхали после сложного дня. Эцу читал интересную книгу, иногда улыбался шутке, спрятанной на бумаге талантливым автором, иногда хмурился, переживая за героев рассказа. Вообще его мимика была довольно выразительна и выражения лица парня постоянно менялось, от интереса, до гнева на антагониста повести.

Цу же с наслаждением цедила вкуснейшее вино Суны. Каждая бутылка такого вина стоит от пяти тысяч рё, что для обычных граждан Страны Огня баснословные суммы.

— Поговорим? — как бы невзначай спросила Цу.

Эцу со вздохом разочарования закрыл книгу, обратил внимание на мать.

— Было сложно, мама. Я больше не выдержу таких мучений, — плаксиво пожаловался матери сын.

Женщина грустно улыбнулась, подошла к сыну и обняла его как можно крепче. Ей самой тяжело приходиться в дни "поста", что говорить о четырнадцатилетнем мальчике?!

Это для шиноби и самураев в 14 лет быть взрослым самостоятельным мужчиной норма, но для обычных людей все не так. У обычных людей чакры той кот наплакал, и взросление идет без перегибов. Вот и получается, что насколько бы Эцу рассудительным не был, он до сих пор слабый ребенок.

— Ничего, ничего, все уладиться. Мама найдет выход, и тебе больше не придется проходить через все эти ужасы, — гладя сына по волосам, уверенно заверяла Цу. Вот только не было у неё той уверенности, не смогла она обмануть и чуткого Эцу. Но хоть парень и был еще слишком молод, но в уме и чуткости ему не откажешь. Эцу сделал вид что поверил матери. Он уже проклинал себя за слабость, ведь он как мужчина должен быть опорой семье! Это он должен найти решение! И он его найдет.

"Но как же не хочется проходить через "это" снова!" — от одной мысли о дне "поста".

— Мальчик мой, ты ведь не забыл кто мы такие? — отстранилась от Эцу женщина, при этом держа парня за плечи.

От одного намека на упоминание родословной Юрэцу парень воспрял духом.

"Именно, мы первые из совета Золотых Толстяков! Кто, как не мы сможем преодолеть этот кризис? Тем более Сарутоби обещали нам незримую поддержку. Кстати о шиноби...", — заворочались в голове юноши мысли.

— Мама, ты уверена, что нам стоит нанимать шиноби? Не лучше ли изучать их со стороны? А для защиты можно нанять еще одного самурая, благо Доу говорил у него есть несколько знакомых ронинов, — вновь пытался переубедить мать Эцу. Ну не хотел он связываться с шиноби. Слишком живы еще были воспоминания прошедших дней в сознании парня. Эцу боялся повторения прошлого, и поэтому в очередной раз пытался переубедить мать.

— Ох, Эцу, Эцу. Я понимаю все. Но этого конкретного шиноби нам послали Сарутоби, и если и он предаст, то значит нет больше шансов у нашего клана возвыситься. Кто мы без поддержки Сарутоби? Очередной клан торговцев да и только, — женщина уселась на кресло, подняла бокал с вином и сделала пару маленьких глотков.

— Что-то особо не ощущается эта поддержка... — пробурчал Эцу.

Цу словно и не слышала сына. Есть вещи, которые он из-за отсутствия опыта понять не в состоянии. Вместо очередного разъяснения что одна тень имени Сарутоби помогает Юрэцу в некоторых вопросах, женщина продолжила говорить о нанятом шиноби:

— Сыночек, пойми, ты не узнаешь о шиноби по книгам. Не сможешь понять чем они живут по рассказам сплетников и информаторов. Все что ты узнаешь об этой касте со слов других людей не будет твоим опытом, это будут знания, причем знания людей рассуждающих со своей стороны. Предположим староста большой деревни, многоуважаемый старейшина, бывший крестьянин, доживший до преклонных лет расскажет тебе что шиноби это бандиты, которым в рот руку не клади, все они норовят убить или ограбить порядочного крестьянина. Будет ли эта информация верной? Для старосты деревни, видевшего битвы шиноби издалека, и возможно потерявшего кого-нибудь из семьи по ходу разборок ниндзя — сказанное истина, но для тебя же нет. Твой опыт общения с людьми, а шиноби в первую очередь люди, этой касты минимален. Сможешь ли ты работать с ниндзя в таком случае, не наломаешь дров? — Цу скептически хмыкнула.

— То-то же, вижу ты понял к чему я виду. Наш гость, скорее всего, не даст тебе много новых знаний, но он даст тебе опыт и понимание. Шиноби — люди. Пускай у них свои заморочки, но есть нечто особенное ведь и у любой другой касты, верно?

Эцу осторожно кивнул. Не то чтобы мать его переубедила, но сомнение в своих выводах зародила. Если первоначально Эцу планировал свести общение с шиноби к минимуму (отказать в принятии задания у уже пребывшего ниндзя ищите дураков!), то после пояснения матери он даст этому Аки шанс.

— Если и эти мои слова тебя не убедили, то помни, что план твоего обучения составлял отец, а он плохого для тебя не хотел. Доверься его мнени... прости, — надорвался голос женщины. Она отвернулась и попыталась скрыть от сына выступившие слезы.

Воспоминание о улыбчивом толстяке Юцу ударило как по сыну так и по матери. Слишком неожиданной была утрата, слишком любили Цу и Эцу Юцу. До сих пор боль терзает и мать и сына. Особенно пострадала Цу, ведь муж умер прямо на её глазах! Если бы не Эцу, которого нужно было защищать от шакалов, намеренных растащить достояние семьи Юрэцу, то Цу сломалась бы и наложила на себя руки.

В комнате установилась тишина, которую через пару минут нарушил Эцу:

— Я пожалуй пойду отдыхать. Нельзя же чтобы мои вчерашние старания пошли насмарку, — через силу улыбнулся Эцу. Его уже подташнивало, а значит нужно ложиться спать. Да и стоит переключить мысли матери на другую тему, например на себя.

Цу очнулась от своих мыслей и забегала вокруг сына. Вторая ночь после "поста" самая сложная, ей нужно подготовить сыночка к ней, а она тут вздумала слезы лить!

Вскоре в комнате никого не оказалось... или все же нет?

Сонная муха, убедившись что в малом зале пусто, взлетела с люстры и отправилась по своим важным делам в вентиляцию. Вскоре муха приземлилась в одной из комнат на плечо медитирующего парня, словно отлитого из бронзы.

Слабый хлопок, и парня окружает дым, который пару секунд позже странным образом рассеивается.

Парень открывает глаза, осматривает комнату. Ему требуется несколько секунд, чтобы разобраться в воспоминаниях своего клона.

— Хм, как интересно, — задумчиво трет подбородок Кумагаи Аки:

— Стоит разобраться... чертовы чинуши, не могли собрать всю информацию. Ну ничего, потом я покажу вам, только дайте время... — грозил в пол голоса Аки лентяям не способным подобрать необходимую для миссии информацию. Но ничего, когда он станет Хокаге, он устроит им... Реформу.

* * *

Очередной день для мальчика по имени Цуцудзаки начался с онемения руки, а еще ему было до одури жарко. Еще бы, две живые грелки буквально стискивали худощавого добытчика в объятьях.

Странным было то, что старшая из девочек — Цин-Цин, доставляла меньше неудобств, она словно подстраивалась под Цуцудзаки. Когда мальчику становилось неудобно, изменяла своего положение, а вот малышка Юзу плевать хотела на удобства Цуцудзаки. Парень заменил девочке на время сна мягкую игрушку. Все попытки Цуцудзаки найти лучшее положение для сна заканчивались тем, что девочка со всхлипами вцеплялась в мальчика не хуже волкодава.

С трудом вырвавшись из объятий сестер и стоически проигнорировав всхлипы малышки Юзу, Цуцудзаки приступил к зарядке.

Пристрастил к утренней зарядке парня дед. Да не к простой зарядке, а к зарядке монаха. Та еще штука. Нужно крутить конечности до боли, "гонять" мнимую энергию неба и земли (Ци) от ног и рук, и сталкивать обе ци в теле. Со слов деда, Ци не ощутима и в отличие от какой-то там чакры не может быть использована на прямую. Эта мистическая энергия больше подходит для развития тела, понимания своей анатомии и обучении контролю движений.

На самом дели эта зарядка довольно распространена в простонародье. Другое дело, что у неё несколько ступеней, и нужно начинать с легкой в понедельник и заканчивать самой сложной в воскресенье. Вот только не учил дед Цуцудзаки нюансам, он дал парню лишь одну ступень, самую сложную, и требовал от мальчика выполнять её ежедневно. А это очень плохо для детского организма. И именно поэтому Цуцудзаки был вечно худ и нескладен, да еще и в росте уступал своим сверстникам (даже тем же уличным доходягам).

Но всего этого Цуцудзаки не знал, он просто добросовестно выполнял наказ деда и ежедневно, даже когда не было сил из-за голода, выполнял комплекс упражнений. Порой даже в обморок падал, чем пугал сестер до бледноты, но почему-то Цуцудзаки был еще жив и относительно здоров.

— Хорошо-о-о, — с насаждением выполнил последний изгиб мальчик и потянулся. Воображаемая энергия ухнула в район живота. Тепло прошлось по всему телу и поселилось в ступнях ног. Приятное ощущение комфорта заставило мальчика радостно улыбнуться.

— Братик, Юзу каждый раз страшно смотреть на твои танцульки... — сонным голосом в очередной раз донесла свою точку зрения девочка.

Цуцудзаки повернулся в сторону лежака, и тут же отвернулся. Дед говорил, что девочки не любят когда на них голых смотрят мальчики, а Цуцудзаки не хотел расстраивать Цин-Цин и Юзу ( на самом деле старый пьяница имел ввиду несколько иное, но разве 5 летний пацан в состоянии понять тонкости меж половых отношений?).

— Приготовьте покушать. Я голоден, — потребовал Цуцудзаки. Он как единственный мужчина имеет другие задачи в их семье. А еще мальчик подражал взрослым — доброму старому булочнику с улицы хлеба, который каждое утро громко требует от жены "Пожрать где?!, но Цуцудзаки так грубо не стал бы общаться с сестрами, но приказы отдавал. Тем более вроде как Цин-Цин и малышке Юзу нравилось выполнять эти его приказания.

Цуцудзаки сам того не понимая, своим уверенным голосом поселял в сердцах девочек уверенность в его квалификации, как защитника дома.

— Сейчас братик! Юзу приготовит тебе самую вкусную завтраку в мире!

Цин-Цин ткнула пальцем в нос Юзу и покачала головой, открыла и закрыла рот, немного потупилась. Её щеки слегка заалели.

— Ну вот, Цин-Цин опять хочет отобрать у Юзу лавры мирового повара, — буркнула Юзу.

Цуцудзаки непроизвольно засмеялся. Цин-Цин прикрыла рот ладошкой. Хоть я ясно было что Цин-Цин смеется, но звука смеха не было.

Затем девочки долго ковырялись в мешке с припасами. У обеих глаза разбегались от обилия пищи. Обычно же чем они питались? Если мясо — то либо крысиное, либо голубиное, если каши, то старые, заскорузлые, если хлеб, то черствый и с плесенью.

Но только не сегодня. Сегодня они будут есть свиную колбасу с рисовыми лепешками!

Девочки быстро накрыли стол. Цуцудзаки важно сел на главное место (единственная в норе табуретка), девочки же расположились на ковриках рядышком.

Первым вкусил еду естественно мужчина. За ним на еду тут же накинулись девочки. За краткий срок завтрак исчез со стола, даже крошек не было.

— Фух, было вкусно, — похлопал себе по животу Цуцудзаки.

— Юзу наелась. Жалко еды там не так много, — сперва обрадовалась (давно она уже до сыто не наедалась), а затем взгрустнула Юзу (когда-нибудь вкусности закончатся, и вновь будет голодно).

Цин-Цин сложила руки в молитвенном жесте и склонила голову. За ней тут же повторили Цуцудзаки и Юзу.

— Что же, думаю пора, — встал резко Цуцудзаки. Юзу схватила его за краешек порванной рубашки и заглянув в глаза своими яркими карими очами жалко спросила:

— Братик, может не нужно. У нас есть еда, есть немного денег. Давай не будем связываться с шиноби, — необычно серьезно и рассудительно просила Юзу.

— Не бойся. Шиноби не показался мне плохим, — врал Цуцудзаки. Много ли можно понять по паре фраз?

— Найду его, выполню свою работу и, глядишь, он меня снова наймет для чего-нибудь этакого. Не переживайте, все будет хорошо. Мы вырвемся из этой ямы, я вам обещаю! — ударил себя в грудь Цуцудзаки, грозно фыркнул и засмеялся вместе с сестрами.

— Братик не ходи... — еле слышно прошептала Юзу. Смех лишь ненадолго её успокоил, но вот она снова держит рубашку Цуцудзаки, и отпускать не собирается.

— Юзу, опять ты за своё...

Цин-Цин, смотрящая в темноту входа в нору, вздрогнула.

Цуцудзаки краем глаза заметил какое-то движение в темноте. Схватил Юзу и закинул себе за спину. Дрожащими руками ухватил небольшой дрын, отбросил его и вытащил из-за пояса заточку.

Страх. Первобытный ужас вызвало явление в их дом неизвестного гостя.

Цуцудзаки понимал, что не в состоянии защитить сестер. Даже дед не смог бы! Куда уж восьмилетнему худощавому мальчику.

— Девочка права, незачем куда-то ходить, — сказал некто неизвестны. Неожиданные шаги били по ушам не хуже барабанов, или это стучало сердце Цуцудзаки?

— Что вам нужно, — старался говорить уверенно парень. В его голове проносился калейдоскоп мыслей. Он искал выход из ситуации, искал пути отступления для сестер. Но не находил. Он даже не сможет отвлечь гостя атакой, чтобы дать время им убежать... да и куда им бежать? Две девочки не выживут на улице. Тем более такие, как Юзу и Цин-Цин!

— Не бойся. Узнаешь? — вышел на свет некто. Это был парень лет 14-15. Смуглый с необычного цвета волосами и глазами.

— Вы... тот шиноби, — с трудом произнес Цуцудзаки:

— Что... что вы хотите от нас?

— Я? Это ведь ты меня искал, Заки Цуцу.

От услышанного имени Цуцудзаки вздрогнул. Это имя и фамилия были ему знакомы. Так звала его добрая женщина из снов, что иногда снились мальчику.

Шиноби с улыбкой на лице перевел внимание на девочек за спиной Цуцудзаки. Улыбка застыла на его лице. Только что фиолетовые глаза Цин-Цин блеснули светом! И шиноби это заметил.

— Это твои сестры? Милые девочки, — сделал комплимент шиноби.

— Может я войду и мы поговорим? Ты ведь искал меня, чтобы продать информацию, верно? — спросил шиноби.

— Да! — выдохнул Цуцудзаки. Похоже шиноби настроен на диалог, а значит у Цуцудзаки есть шанс подзаработать.

— Вчера я искал вас в указанном месте, но не нашел... в общем... эм, — не знал с чего начать испуганный и нервничающий Цуцудзаки.

— Юрэцу. Расскажи о них все что знаешь, — попросил, или потребовал, шиноби.

И Цуцудзаки рассказал. И чем дольше он рассказывал, тем яснее понимал по выражению лица шиноби и его незаинтересованности, что шиноби и так все это знает.

"Неужели удача отвернулась от меня?!" — мысленно взвыл Цуцудзаки. Последнее слово было сказано, установилась тишина.

Девочки с интересом поглядывали на шиноби, и вели себя тихо как мышки.

Шиноби о чем-то думал.

— Молодец. Некоторые моменты мне были неизвестны, — осторожно начал шиноби:

— Скажи, если я тебе заплачу, ты сможешь кое-что уточнить по семье Юрэцу?

— Да! Я согласен! — вскочил с места от избытка чувств Цуцудзаки.

Было сложно понять, пожалел ли детей шиноби, или и вправду рассчитывает на них, но это и неважно для Цуцудзаки, важно то, что у него появилась оплачиваемая работа! А значит, еще некоторое время сестры не будут голодать!

— Тогда слушай и запоминай. Через три дня, ровно в это же время я приду за итогами твоей работы, и если меня удовлетворит услышанное, то наше сотрудничество продолжиться.

Цуцудзаки настроился внимательно слушать задание.

— Значит так. Ты узнал у жонглёра с Улицы Борделей о конфликте семьи Юрэцу с несколькими мелкими кланами обслуги города. Мне нужно знать имена этих кланов, а если узнаешь причину, то получишь дополнительную награду.

— Я понял, — кивнул мальчик. На секунду задумался над своими следующими действия. И в этот момент раздался еле слышимый глухой хлопок.

На долю секунды отвлекся мальчик на свои размышления, а шиноби и след простыл.

— Как круто, — выдохнул Цуцудзаки.

Цин-Цин утвердительно кивнуло. По её мнению это было более чем круто, это было шикарно.

* * *

"Какая неожиданность", — удивился я информации, полученной от одного из клонов.

Один из клонов исследующих город и собирающего слухи о жизни Танзаки во время разведки трущоб приметил знакомого парня, и так бы я его и оставил заниматься своими делами, если бы этот мальчик не спрашивал местных сторожил о шиноби с волосами цвета бронзы. Клону стало интересно, и он проследил за ребенком прямо до землянки, в которой парень и жил с двумя девочками. Ночью клон не стал беспокоить детей, а занялся своими делами, и только под утро, когда заряд чакры клона уже почти закончился, он наведался в землянку, желая поговорить с нанятым в порыве добродушия работником.

Но не информация, предоставленная Цуцудзаки, заинтересовала клона, а одна из девочек, что жила в той же норе.

К сожалению, клонам недоступна сила генома в полной мере. Они не видят всей информации о существам, попавшим в пространственно-энергетическое гендзюцу, окружающих их на манер ауры. Да и размер "ауры" у клонов невелик — чуть больше пятнадцати метров. Хоть пока руки до исследования силы моего генома у клонов не доходили, но я подозреваю, что и положительный эффект от ауры тоже будет меньше. Ведь что такое теневые клоны? — Сгусток чакры с каплей Инь создателя, форму которого поддерживает тонкий слой Ян оригинала.

Много той силы генома с крох Инь и Ян, что сосредоточенны в теневом клоне?

Вот и получилось, что не увидел клон полной информации по девочке Цин-Цин, зато увидел фиолетовые глаза, ощутил необычную Инь в них. Чакра девочки тоже в лучшую сторону отличалась от чакры большинства детей горожан Конохи. А ведь в Коноху не каждого гражданского пускают, только тех у кого объем чакры (или её качество) попадает в нормы гражданина Конохи.

Клон не стал пугать детей чрезмерным вниманием. Он дал парню еще одно задание, и тут же развеялся — спешил передать информацию оригиналу, то бишь мне.

Вот я и сижу думаю, что делать с этой Цин-Цин. Оставлять её в трущобах Танзаки, значит выкинуть на свалку возможную куноичи, или будущую мать ниндзя Конохи. Да и есть протокол, по которому ниндзя обязан если и не сам сопровождать таланты в Коноху, то докладывать на ближайший пост дежурному джонину (чунину).

Проблема в том, что мне нельзя оставлять заказчика. Я должен везде и всюду сопровождать юного мастера Юрэцу. Можно конечно послать теневых клонов, и возможно даже при всех минусах подобного решения (у дежурных на посту свой протокол, и неизвестного клона, лицензия чунина которого клонирована, проверять будут долго), но есть еще одна проблема.

Бюрократия.

Одно дело если ты сам приносишь ребенка в Коноху или на пост, тогда вся ответственность на тебе и нужно будет лишь заполнить пару формуляров. Другое дело когда ответственным должен стать дежурный поста, и вот тут-то и возникают проблемы. Для начала не каждый дежурный рискнет своей карьерой и возьмет ответственность за принесенного ребенка, у них то, у дежурных, свои постановления и обязанности, и возня с детишками там не указана, а значит не будет бумажки, которая защитит дежурного в случае чего.

А еще при сдачи найденного таланта на пост, количество бумажек, которые придётся заполнить ужасает, ну если только ты не хочешь доверить судьбу найденыша случаю — некоторые кланы Конохи очень любят брать таких детей и делать из них верных зомби, а еще есть спецподразделения, готовящие "особые" кадры. В случае девочки, притом красивой девочки — не стоит сомневаться, кем её сделают.

Мне совесть не позволяет порушить судьбу этой девочки и её брата и сестры. Возможно я и не могу спасти всех бедных и обездоленных, но если есть шанс дать будущее паре человек, то я, как и любой другой ЧЕЛОВЕК, этим шансом воспользуюсь.

Правда пока не знаю как.

"Для начала отряжу одного клона на охрану девочек".

Сперва я хотел отправить двух. Одного охранять возможную носительницу мутации, одного для защиты Цуцудзаки, но пришлось умерить свой пыл. Слишком много чакры тратить неразумно. Мне ведь еще нужно быть готовым защищать своего подопечного, а значить нужно быть свежим и с полным резервом чакры.

"Я итак уже уменьшил количество разведчиков в Танзаки до трех. И то это маловато, но и оставить без страховки девочку нельзя".

"Еще и этот неясный конфликт Юрэцу с кланами обслуги города. Что Юрэцу не поделили с уборщиками и золотарями?"

"А ведь где-то в то время, когда конфликт только вспыхнул, патриарх Юрэцу был убит шиноби-предателем... Проклятый нункенин! Из-за таких уродов и возникают у Конохи проблемы на ровном месте. Денег ему видите ли захотелось. Что толку от тех денег, если чести ниндзя нет? Вот убил он своего подопечного, порезал протектор и ушел из деревни, а дальше-то что? Такого нигде не примут, разве что в качестве куска мяса для исследований или тренировки молодого поколения. Создать свой клан или деревню? Ага, то, что получилось у Ханзо Саламандры, вряд ли выйдет у жалкого предателя. Кто ему верить будет после убийства заказчика?"

Немного нервировало то, что предателя не удалось поймать. Сволочь утек в Страну Рек и затерялся в тех болотистых местах. Есть шанс, что враги Юрэцу могут попытаться нанять предателя еще раз, но сомневаюсь, что он настолько идиот, чтобы соваться в Танзаки. Знает ведь небось, что не оставит Сарутоби подопечных без присмотра. Фотография и образец его чакры у меня есть, и если ублюдок засветиться, то я незамедлительно отошлю "голубя" на ближайший пост Конохи. А пост этот совсем недалеко — 123 километра южнее Танзаки. Чтобы дежурному джонину с командой добраться до города понадобиться примерно полтора часа. Время на подготовку к выступлению можно не учитывать, ребята на посту в постоянной готовности. Разбудят резервный отряд, а сами ноги в руки и вперед. Короче проблемы будут у предателя, если явиться.

Другое дело, если злоумышленник наймет кого-то другого. Тут мне нужно быть настороже и не прозевать нападение. Вряд ли я справлюсь с отрядом нункенинов, но увести мастера смогу, для этого у меня есть пара дорогущих свитков запечатывания людей. В самом крайнем случае, передам свито "голубю", а сам скроюсь в трущобах или утеку в лес. Попробуй меня там найди, да и буду искать — вопрос.

"Сомневаюсь, что злоумышленники предпримут какие-либо ходы. Пару лет молчали, а когда Коноха отправила своего представителя для открытой защиты, рискнут? Разве что тут какая-то интрига, целью которой является дискредитировать Коноху в глазах аристократии Танзаки. Что-то меня не туда понесло", — осадил я себя. Маловероятно, что кто-то будет так нагло действовать на территории Конохи. Ведь Коноха сильна, и месть её будет страшна. Не пойдут на это остальные деревни, не зачем им сейчас нагнетать, вот когда войдет в силу наше поколение, когда в Суне опять голод начнётся, тогда да. Тогда можно и к войне потихоньку идти. Для остальных великих деревень ведь уже в традицию вошло первой пинать Коноху.

"Надеюсь что еще одна традиция сохраниться, и Коноха как и всегда отпинает всех в ответ".

Закончив на этой мысли привычную утреннюю тренировку Инь (соединяю важное и полезное), приступаю к тренировки Ян, то бишь к обычной физической зарядке.

Возможно, для меня и глупо тренироваться каждое утро, ведь не факт, что получу достижение, улучшающее мои характеристики или умения. Но ведь могу и получить, верно? Занимает эта тренировка лишь час, и глупо её игнорировать в угоду своей лени. Это только Нара могут позволить себе лениться, их Инь и так неплохо растет во сне, а мне, как обычному смертному нужно трудиться, учиться и не лениться. Иначе мало того, что Хокаге не стану, могу и экзамен на Джонина завалить!

Мысль об экзамене на Джонина цепляет смежную мысль и вытаскивает её из подсознания.

Нужны ниндзюцу Стихии Ртути. Пока ведь могу лишь простенький жгут из Ртути создать, который жрет чакры сравнима с косячным Киссэном. Конечно, я придумал, как Киссэн дополнить, чтобы это дзюцу хоть немного была полезна, но уменьшить потребление чакры у этой техники не вышло, даже наоборот. Дополненный Киссэн теперь жрет еще больше!

"Вот бы батарейку чакры себе заполучить", — вздыхаю про себя, крутя руки на растяжку.

"Ага, и уйти в минус по Изменению Формы и Природы", — одергиваю себя от идеи получения если не Хвостатого (где бы его взять?), то хотя бы кого попроще, например Чакрозверя из-за моря, говорят в Стране Демонов еще остались особи. На нашем материке-то уже всех выбили, а тех, что не выбили, сожрали Биджу.

Закончив с мечтами, заканчиваю и растяжку. Затем последовала зарядка СЦЧ. Погонял чакру по каналам, раскочегарил очаг, выпустил излишки из тенкецу. И так пару раз.

Я хоть и не Хьюга, все свои тенкецу в равной степени в жизни не разовью (разве если только навык соответствующий возьму, но он находиться на иной ветке развития ниндзюцу, так что не судьба), но это же не значит, что не нужно развиваться? Пускай тенкецу мои не сравняться с тенкецу даже самого ущербного Хьюга, но и ведь даже самый гениальный из Хьюга из-за особенностей своей чакры никогда не превзойдут меня в ниндзюцу.

"Не зазнавайся, нашелся великий ниндзя! Еще крови толком не видел, а уже возомнил, что знаешь все на свете. Вот родится Хьюга способный создавать за рас по три комбинированных ниндзюцу, и кем ты тогда станешь со своей уверенностью?" — дал себе мысленную затрещину. Когда ниндзюцу у тебя хорошо получается, можно и зазнаться. А это путь к стагнации и смерти.

Приходиться сперва выдавливать из себя самоуверенность, а затем её рушить — резко и зло. Иначе можно и не заметить, как станешь уверенным в себе балбесом. Такие вещи ведь самому сложно увидеть. Хорошо если найдется кто-нибудь, кто даст затрещину. А если нет? Вот стану Хокаге, все меня будут уважать, а кто-то и подлизываться, и не найдётся добрых людей, что скажут "Король-то голый!", буду павлином ходить, слушать подлиз. До первых проблем. Наломаю дров и свои же меня с позором отстранят.

"Постойте-ка... Король-то голый? Откуда это выражение?" — даже одеваться перестал от удивления. В мозгу сама собой возникла... притча? Что-то такое из далекого детства всплыло в сознании и исчезло.

Похлопав глазами, достаю из подсумка кусок бумаги и записываю, пока не забыл.

Такое иногда на меня находит. Взял уже себе в привычку такие вещи записывать, может позже издам.

Если честно эти озарения больше похожи на воспоминания, но может так и должно быть у творцов? Когда-то я задумывался об этом и строил теории, а сейчас просто принимаю, как данность.

Закончив писать притчу, одеваюсь и иду в малый зал. По дороге приветливо здороваюсь с домашними слугами Юрэцу. Они отвечают. Кто-то приветливо, кто-то настароженно. Не свой я еще в этом доме... Пока не свой.

"Если хочешь выполнить миссию идеально, подружись не только с заказчиком, но и с его окружением. Ведь с кем заказчик будет обсуждать тебя, как не со своими домашними", — вспоминалось мне наставление Дана-сенсея.

Возможно Эцу и не будет обсуждать меня со слугами, но краем уха-то может услышать их мнение обо мне. А чем больше людей в окружении относиться ко мне благосклонно, тем с большей вероятностью и Эцу примет меня наставником и другом.

"Тем более есть кому меня ругать", — здороваюсь с идущим на встречу самураем Доу, в ответ получаю сдавленное ругательство.

Не любят самураю шиноби, и ведь есть за что. Фактически ведь именно шиноби уничтожили культуру самураев, разрушили их Додзе и откинули эту касту на пару сотен лет назад в развитии их искусства.

Теперь самураи только и могут, что кидаться своим серпом из смеси обычной чакры и Ян-стихии, да создавать поле самурая из Инь-стихии. Всего два навыка, а ведь раньше у них навыков было столько же, сколько и ниндзюцу и ниндзя в те времена. Около пары тысяч, если историки не врут. И где оно все?

Ответ прост, наставники самураев вырезаны, Додзе сравнены с землей, преемственность поколений нарушены. Вот и получается, что даже талантливый самурай, обладающий огромным запасом чакры ничто против обычного Джонина.

Как тут не злиться если знаешь, что сравниться с шиноби тебе никогда не светит?

Остается только злиться. Кто-то пылает яростью, кто-то просто недоволен, как Доу, но от этого мне не легче. Моя-то вина в чем? Что родился шиноби? Так я не выбирал... Эм, выбирал, вроде было дело, но злиться то зачем?

"А ведь стань я самураем, вполне бы мог вернуть эту культуру в мир. Мой геном-то заточен на развитие, и сомневаюсь, что в ветке класса самурая было бы лишь два навыка. Но случилось, как случилось. Прости Доу, я не знал что так выйдет", — повинился я перед хмурым маленьким самураем. Он, похоже, увидел что-то на моем лице и не слабо так озадачился.

"А вот и малый зал".

Стучусь, дожидаюсь ответа и захожу внутрь.

Запах дерева, книг и трав щекочет нос.

— Аки-кун, проходи-проходи! Позавтракай с нами, а уже потом начнете занятия, — встретила меня громким радостным голосом Цу.

— Благодарю госпожа, — склоняю голову:

— Доброе утро, Эцу-сама.

— Привет, садись и ешь. Юрэцу на голодный желудок дела не ведут, — был сегодня приветливей парень. Похоже его мать убедила дать мне шанс, вот и отлично.

— Приятного аппетита! — сев на место за разложенным по центру зала столом, складываю руки в молитвенном жесте и желаю всем приятно поесть.

Еды было много. И омлет, и токаями, и лепешки с медом, даже шоколад и кофейный десерт, и те были. Но я не переедал, мне еще работать.

После трапезы Цу заговорила первой, из-за чего я был ей благодарен. Первые слова в диалоге самые важные, и если собеседнику они не понравятся, то с коммуникацией возникнут проблемы.

— Можно мне послушать чему ты будешь учить моего мальчика? — спросила Цу. Все же нанят я был для обучения Эцу и мог вполне отказаться давать информацию Цу.

Женщина была умна, и не просто осталась на месте слушать, а спросила разрешения, тем самым подстраховалась на случай моего отказа (тогда ситуация будет не такой глупой) и высказала мне свое почтение как учителю.

— Оставайтесь, ничего секретного я давать не буду. Сегодня будет только введение. Позже, когда мы друг к другу привыкнем, я поведаю об укладе жизни шиноби, чем мы живем и о нашей культуре.

Парень скептически хмыкнули. Съязвил:

— Культура уничтожителей культур должно быть богата и красочна.

Я на эту претензию только и могу, что развести руками — кто мы такие, чтобы судить прошлое. Не уничтожь шиноби самураев, и кто знает, как бы выглядел нынешний мир.

Эцу видно остался недоволен игнорированием его веского слова. Но что мне отвечать? Оправдываться и извиняться? Разозлиться и обидеться? Глупо все это и по-детски. Да и прав он, шиноби — Уничтожители Культур, так исторически сложилось.

— Эцу-сама, вы, несомненно, правы, но ответьте мне вот на какой вопрос — существовали бы страны в мире самураев? Боюсь сейчас, как и во времена Второй Империи вместо стран были бы города-государства, которые постоянно бы воевали между собой. Лучше ли тот мир хаотичных войн нынешнего?

— Пф, это не довод. У нас тоже был длительный период хаоса — Война Кланов называется. Или ниндзя о ней не помнит? Или не хочет помнить? — склонился чуть вперед Эцу. Возникший спор, похоже был ему по душе, а значит продолжу его.

— Молодой мастер не учитывает разности мировоззрений шиноби, самураев, жрецов и монахов. Даже если бы кланы Сенджу и Учиха не организовали военное поселение шиноби, то рано или поздно какой-нибудь клан вышел бы в лидеры. Постепенно тот клан нарастил бы мощь, стал бы гегемоном на значительной территории, а дальше события пошли бы лавиной и мы имели бы если и не скрытую деревню, то нечто вроде страны с правящей верхушкой подконтрольной шиноби того клана. Империей бы та страна не стала, но её рождение дало бы толчок к объединению кланов перед угрозой гегемона. В итоге порядок в мире был бы восстановлен.

— То есть ты утверждаешь, что Самурайские кланы подобного добиться бы не смогли? Верно, я тебя понял? Смелое утверждение для шиноби. Ладно, оставим самураев, может ты и прав на их счет. Но пускай не сами самураи, но, скажем, один из Господ мог же, используя силу подконтрольного клана создать устойчивое государственное образование? Мог! — хлопнул ладонями по коленкам полный парень.

— Они и создавали. Города-государства, — спокойно отвечаю эмоционально высказанному доводу:

— Чтобы узнать, почему никто не смог за пару сотен лет удержать у себя в руках больше двух городов, нужно ПОНЯТЬ самураев, то, как они воюют и какую силу используют. Даже слабый самурайский клан мог очень долго противостоять крупному и сильному. Вы знаете, как сражались самураи? Их войны были сражением равного количества воинов против равного. До заката Второй Империи они даже дальнобойного оружия не использовали! А их силы? Да у сильного клана было много наработок улучшения их системы чакры и техник катаны, техник брони и техник тела. Однако, в наступательных войнах они отказывались применять свои самые сильные дзюцу, точнее навыки меча, если по-самурайски. Во время защиты господина — можно, даже нужно. Но в атаке, тем более против малочисленного и храброго клана самураев? Тех, кем по их понятиям нужно восхищаться, ведь они действуют по всем канонам Бусидо. Вот и много можно так навоевать? Это мы, бесчестные шиноби, плевать хотели на понятия Честь, Уважение к врагу и Чтение Кодекса... нет у шиноби никакого кодекса, по крайне мере писаного, — давил я аргументацию юноши долгой речью и своей харизмой. Пару раз сработали умения Убеждение и Наставничество, а значит, своего я добился — дал подопечному немного информации, которой он не знал, а также спровоцировал в его детской голове озарение.

"Нужно избавиться от покровительственного отношения. "Детской", Аки он даже старше тебя!" — одернул я себя. Еще назову Эцу ребенком, вот будет конфуз-то.

Ну не получается мне всерьез воспринимать Эцу, и не только его, а еще и большинство "обычных" людей. Даже к Цу у меня покровительственное отношение проскакивает, если расслаблюсь. Благо есть умение Концентрации, и оно срабатывает, если мне нужно резко изменить свой настрой.

Не только Цу не получается в обычных обстоятельствах воспринимать всерьез, а вообще всех взрослых не имеющих должного количества чакры, Ян и в большей степени Инь.

Например Джонин лет двадцати воспринимается, как умудренный опытом мужчина (или женщина), почти старик. А вот обычный горожанин, или крестьянин, будь ему хоть 60, хоть 80 лет, не больше чем "слабый, глупый, неопытны". И дело ведь не во мне, я по крайне мере могу себя контролировать и в состоянии пересилить природу, да именно природу. Так уж повелось, что люди с развитой Инь не видят в тех у кого этой Инь мало равного. Инстинкт, что тут скажешь.

Параллельно размышлениям я спорил с Эцу о том, было бы лучше если бы шиноби не было.

— Оставим пока самураев. Все знают, что шиноби и самураи, как кошка с собакой, и переубедить тебя не выйдет, — свел на нет все мои доводы хитрый Эцу. Торгаши они такие. А этот еще и имеет длинную череду предков торгашей, которые на протяжении всей своей жизни культивировали качества торговцем необходимые. И так поколение за поколением.

— А вот жречество за что было уничтожать? Они никому не мешали, молились своим Ками и в политические дела особо не лезли. Или на жречестве шиноби отрабатывали практику уничтожения культур, чтобы позже не облажаться с самураями? — немного сместил акценты Эцу.

Цу тихо сидела и чутко следила за нашим диалогом, иногда в её взгляде угадывалась любовь и гордость за сына. Как же, не испугался на равных с жутким шиноби вести диалог. А еще у неё из статуса исчез один из эффектов Страха. Явно женщина боялась, что сын не сможет иметь дела с ниндзя, но Эцу молодец. Первый наше настоящее общение, а он не боится и не осторожничает. Видно конечно, что страх у него присутствует, и именно чтобы страху не поддаться, Эцу и говорит дерзко и свысока. Так сказать действует противоположно тому, что заставляет его делать страх.

Беру бокал воды и делаю небольшой глоток. Тема жречества не очень хочется поднимать. Мало осталось знаний по тем временам — сложно понять правду ли пишут в дошедших до нас источниках.

Но выбора нет. Нельзя отказывать гордому сыну торговца-аристократа из древнего торгового клана в таких малостях. Информация не секретная, её при должном желании может и обычный горожанин из какой-нибудь дыры узнать. Вот если бы речь зашла о "тайных" знаниях, то я бы с важным видом напустил туману, пример у меня подобного поведения есть — Дан-сенсей. Просто бы скопировал его и все.

— Жречество. Эцу-сама, скажите честно, вы много знаете о различиях между чакропользователями? — начал я издалека.

— Причем тут это, — недовольный уходы темы не туда Эцу поджал губы.

— Чтобы понять, почему шиноби, а в те времена обычные семьи воинов и наемники, решили избавиться от этой касты. Вырвать её с корнем, так сказать.

Эцу задумался, глянул в сторону матери, она ему добро улыбнулась. Вздохнул грустно и признался:

— Знаю только что шиноби и самураи использую чакру, а монахи Жизненную энергию... Ян кажется, и все. Больше ничего, да и не интересно мне было это. Я же торговец и аристократ, мне другие знания положены, — недовольным голосом давил из себя Эцу, при этом напуская гордый вид.

"Лишних знаний не бывает", — заметил я про себя. Много чего я мог в ответ сыну торговца сказать и даже привести примеры, когда знание как правильно расставлять в доме мебель может помочь выиграть войну (Реальный случай из истории Мира Шиноби, а в частности из той её части, которая посвящена Первой Мировой Войне Шиноби), но я промолчал. Иногда молчание золото.

— Начну издалека. Во времена Первой Империи, когда всеми землями суши и моря, а также всеми пространственными островами правила Божественная Императрица у людей не было чакры, зато хватало двух её составляющих: Энергии Жизни — Ян и Энергии Духа — Инь. Лишь только Богиня Императрица обладала силой смеси этих энергий — чакрой. Откуда у неё чакра взялась — это уже неизвестно толком, есть мифы и легенды, но их не стоит использовать в качестве источника сведений в полной мере, — пожимаю плечами.

Мне, как человеку близкому к научному подходу, мистические материи далеки, поэтому я и не особо верю в Божественность Императрицы Кагуя, как не верю и в Дерево-Бога, в том виде, в каком его преподносят в мифах. По мне так либо Кагуя имела качественную мутацию, либо сама изменила себя, используя в качестве основы остатки (а может тогда еще и живого) чакро-зверя огромной силы.

Продолжаю свое наставление. Меня же наняли для обучения, вот я и подвел все к обучению. Сейчас выдаю под видом разбора конфликта жречества и шиноби историю шиноби, а позже буду отвечать на наводящие вопросы. То, что они после моего рассказа последуют, это точно. Интересная ведь тема, я сам помню, как засыпал вопросами Дан-сенсея после прочтения рекомендуемой им литературы.

— Неизвестно сколько простояла Первая Империя, но закончила она свое существование чуть больше двух тысяч лет назад. На основании дошедших до нашего времени записей очевидцев и прочих источников, историки смогли выделить три причины падения Империи.

— Как не сложно догадаться, первым по значимости и хронологии событием было убийство, или запечатывание — точно не известно, Императрицы её сыновьями, один из которых и дал людям позже силу чакры — Рикудо Сенин, его имя. Его еще называют иногда отцом всех шиноби, но... — на этой ноте меня перебил Эцу.

— Шиноби предатель. Ничто не ново, — фыркнул Эцу.

— Эцу, мальчик мой, не стоит оскорблять Рикудо Санина. Он дал людям чакру, а следовательно именно ему раса людей обязана высокой рождаемости и уменьшением смертности из-за окаменения.

— Мама, и ты веришь в эти сказки про превращающихся в камень людей? Это же просто миф!

— Молодой мастер не прав. У всех у нас есть очаг чакры вот здесь, — нажимаю большим пальцем себе чуть выше пупка.

— В древности у людей не было этого органа, и чакры тоже не было. Родившийся ребенок забирал у матери огромное количество Ян. Мало того, что мать могла отравиться энергией природы, которая постоянно пытается проникнуть в наше тело, так еще и ребенок, если не успеет набрать собственную Ян — умрет жуткой смертью. Сейчас у нас есть чакра, которая и не дает энергии природы проникнуть в тело. В отличие от Ян, чакра более агрессивна и подвижна, и поэтому даже те у кого её мало могут противостоять влиянию природы. Следствием стало увеличения рождаемости — женщина могла родить раньше 18 и не так ослаблялась родами, быстрее от них отходит, что позволяет ей рожать чуть ли не каждый год. Есть даже сильные женщины, рожающие по два раза в год, а в той же Стране Ветра, из-за особенностей вида проживающих там людей: ребенок вынашивается не 8-9 месяцев, а 5-6 — и даже недоношенные малыши имеют солидный шанс выжить. Разве это плохо? Не нам судить Рикудо, мы должны быть ему благодарны, — в горле стало сухо, и я вновь вкусил чистой вкусной воды из стакана.

— Ты меня не убедил. Нет никаких доказательств этой самой смерти от окаменения, — отмахнулся Эцу, явно желая вывести меня из себя. Проверяет? Или просто капризничает?

— Есть доказательства, — отвел я взгляд в сторону, чтобы не выдать своего иррационального страха. Как сейчас помню тот поход в "Клинику для безнадежных" с сенсеем.

— На миссии может случиться всякое. Во время боя тем более. В нашей деревне каждый год умирают ниндзя, очаг которых был уничтожен, — первая проверка на умение Концентрации не прошла, и поэтому я не смог задавить свои эмоции.

Лишиться того, без чего и мыслить себя не можешь — это страшно. А каждый день, в течение полугода и более пытаться взять под контроль просачивающуюся внутрь тебя энергию природы, когда твоя плоть миллиметр за миллиметром становиться камнем, при этом не теряя чувствительности да еще и знать, что есть малюсенькая надежда подчинить агрессивную внешнюю силу, и с каждым днем её терять, а на исходе жизни жалеть о своем решении бороться, ведь ты уже полностью камень, все твое тело разрывается от страданий, ты все видишь, все слышишь, но не можешь попросить прекратить твои страдания, а ирьенины благосклонно дают тебе шанс, и не убивают, и ты мучаешься еще год или несколько, пока полностью не теряешься себя. Ты не просто умираешь, нет, по поверьям после такой смерти невозможно попасть в Чистый Мир, нечему попадать! И ведь насколько ты бы не был скептиком, в подобных обстоятельствах только надежда на свободу где-то там, далеко, где вся твоя Инь сформирует душу-тело и ты будешь жить счастливо и бесконечно долго, пока не наскучит и не появиться желание начать новую жизнь... Это страшно...

"Как бы я поступил в подобных обстоятельствах? Ведь есть же люди, которым удалось овладеть Сен-чакрой в самый последний момент, и их не так уж и мало! Пускай их силы не для боя, но они могут продолжить заниматься любимым делом, могут завести семью и их дети с большой вероятностью будут иметь злокачественные мутации, а если и нет, то широкие чакро-каналы и чакру высокой плотности — точно. Пошел бы я на такое?" — не дай Ками встать перед таким выбором! Сдашься, проявишь свою слабость и ты тем самым разочаруешь всех своих родных и знакомых, всех в Конохе. Решишься и потерпишь неудачу? Цена будет велика. Даже мне, скептику, страшно, причем страх иррационален по большей части.

Обычно, со смертью человека его Инь и Ян рассеивается в окружающем мире. Человек если и не попадает в Чистый мир, то станет частью чего-то большего, великого и вечного. После окаменения же вся Инь и Ян уничтожается агрессивной Сен. Будто сама природа стремиться стереть наглеца, бросившего ей вызов. Жутко.

Эцу молчал. Думал о чем-то.

Незаметно перевожу дух и продолжаю свое пояснение. Немного отпустило, а скоро ведь и Концентрация откатиться.

— Оставим Рикудо Сенина. Нам важно знать, что он дал людям чакру и научил небольшую группу людей контролю Инь.

— Контролю Духовной энергии? А разве шиноби не умеют этого? — заинтересовался парень.

Качаю головой в отрицании:

— Нет, шиноби работают только с чакрой, — говорю чистую правду, которую многие в Конохе восприняли бы как наглую лож. Это я, ученик одного из выдающихся шиноби современности, могу опереться на опыт сенсея и его знания, другие же довольствуются не полной информацией и разбираются во всем на своем опыте. Ради примера можно взять Торио. Он серьезно считает, что для воплощения некоторых искусств мечника используется чистая Инь и Ян ( я до разъяснений Учителя считал также), вот только это ошибочное утверждение! Искусство мечника, как и иные искусства (кроме Природного), требуют ЧАКРУ, созданную путем слития Инь и Ян в Очаге, при этом один из компонентов должен быть сильно превысить второй. Так несведущие будут звать чакру созданную из большого количества Инь и малого Ян — просто Инь. И ошибутся.

Если проводить аналогии, то Очаг это большой костер, Ян в нем дрова, а Инь воздух, следовательно, получаемый в итоге дым и есть чакра. Она продукт горения Ян и Инь. Кинь больше дров, будет больше дыма (плотность чакры будет сильно завышена и перенасыщена в сторону Ян), добавь больше воздуха, пламя станет сильней, а дым горячей.

Помимо этого Шиноби могут научиться управлять стихиями Инь и Ян, при должном усердии и чистой Ян (особенно в этом преуспели мастера тайдзюцу, букидзюцу и кендзюцу), но Инь в первоначальном виде, недоступна прямому управлению. Другое дело можно научиться ощущать Духовную силу. Но управлять? Даже ощутить свой резерв Инь невозможно, и есть ли он вообще? Мой Учитель — Дан-сенсей ничего о чистой Инь не знает. Вот о Стихии Инь Учитель может рассказывать часами, но ведь это не чистая Инь.

"Забавно. Стихия Инь создаётся слиянием в одну энергию лишенной эмоционального "окраса" Инь и чакры, но по всем пособиям именно первоначальная Инь человека считается чистой. Насколько я понял из теории Инь Орочимару-сама "Покой против Эмоций": чистая Инь переплетение хаотичных энергий Инь, созданных эмоциями, скрепленная основой Инь "опыта". Шиворот навыворот выходит. Стихию Инь мы не считаем чистой, тогда как хаотичную первоначальную — да", — как обычно размышлял я параллельно основному занятию, в данном случае объяснению подопечному основ сил шиноби.

Для наглядного примера можно взять ту же аналогию с костром — очагом чакры. Нам нужно получить Стихию Ян. Мы берем "топливо" и смешиваем с получившимся "горячим газом" (чакра, при завышенном Инь). Все это дело нужно направить вновь в очаг и мы получим новую энергию — Стихию Ян. Со Стихией Инь все наоборот. Берётся "воздух" смешивается с густым плотным газом(чакра, при завышенной Ян) и получаем энергию — Стихию Инь. Все это делается на голом контроле. Чакрой ("Инь" или "Ян") ты "цепляешь" одну из основных энергий своей сути (чистую Инь или чистую Ян) и на голом контроле тащишь это в Очаг по каналам чакры. Мало того, что для подобного подвига нужен высокий контроль, а в случае со Стихией Инь намного выше случая со Стихией Ян, так еще и СЦЧ должна быть готова к нагрузкам. А ведь все нужно делать еще и быстро, при этом контролировать окружение и сражаться с врагом! Ладно я со своим кеккей генкаем не буду испытывать особых проблем, но остальным же приходиться ой как туго. Особенно тем, у кого не было Учителя, знающего все нюансы. Им приходиться идти наугад и доверять больше интуиции и ощущениям. И быть очень осторожными. Одна ошибка и твой Очаг либо взорвётся, либо потухнет, а как ведь новый не создашь. Даше затухший вновь не запустить, ведь нужно как-то горение начать, только вот что используется в качестве искры неизвестно.

"Хотя может кто и знает как, но молчит. Орочимару-сама, например".

Кстати в той мозговыносящей теории Орочимару-сама еще множество предположений и постулатов, а часть теории вообще в закрытом доступе, так что о понимании мной Инь речи не идет. Да и не факт, что Орочимару-сама прав. Может все там совсем иначе, так как мы и помыслить не можем. Пока теория "Покой против Эмоций" не будет доказана, полностью верит ей не стоит, можно пожалеть.

Между тем закончив с кратким описанием сил шиноби, я перешел на более интересную лично для меня тему. К Жрецам и остальным кастам энерго пользователей.

— Как вы видите из моих пояснений, в плане энергетики шиноби не слишком отличаются от большинства людей, разве что чакры больше, её плотность выше, да поры из которых выходит чакра развиты лучше. Со жрецами, самураями и остальными ситуация иная, — делаю очередной глоток воды. Стакан показывает дно.

Цу, которая слушала меня с завидным вниманием, звонит в колокольчик. Через три секунды в комнату вбегает слуга. Кажется его зовут Цуна.

"Какой-то он помятый весь", — оценил я слугу. Одежда помята, волосы торчат в разные стороны и явно просят их расчесать, на щеке заметен след грязи.

— Цуна, принеси нашему гостю ягодного сока и воды... и приведи себя в порядок! — рявкнула под конец диалога Цу. Парень протараторил что-то и пулей вылетел исполнять и выполнять.

— Кхем. Продолжай Аки-кун, нам очень интересно, — попросила чуть невозмутимо хозяйка дома Юрэцу Цу.

Легким кивком с прикрытыми глазами, как требует этикет, благодарю хозяйку за просьбу. Хоть наше общение происходит в неформальной обстановке, но это не значит, что я могу себе позволить проигнорировать статус Юрэцу Цу. И плевать, что, будучи Учеником одного из Джонинов S класса, который еще по совместительству и мужа главы одного из трех благороднейших кланов Конохи, мой статус сравним со статусом младшего сына Дайме. Юрэцу-то этого не знают, и знать им этого не стоит.

Продолжаю лекцию, про себя надеясь, что меня больше не прервут.

Стоило открыть рот, в комнату влетел с подносом Цуна и сходу чуть не опрокинул на меня два кувшина с питьем. Спасла реакция. Я в последний момент подхватил неуклюжего слугу и, не слушая его плаксивых извинений, лично поставил поднос на стол, налил себе воды и залпом её выпил.

"Член клана обслуги города... у меня просто нет слов. Если у них все такие, то неудивительно, что улицы Танзаки утопают в грязи, реки и каналы в нечистотах и не видно под слоем пыли и грязи орнамента домов... Хотя не стоит этого Цуну из внимания упускать, пусть и маловероятно что убили мужа Цу по заказу союза кланов обслуги, слишком это просто, но приглядывать стоит".

Про себя печально вздохнул. Расследование того убийства легким не будет. Насколько бы жалкими кланы обслуги не были, но прессовать их нельзя. Придется иным способом искать информацию о настоящем заказчике, а то, что он имеет связь с обслугой города более чем вероятно.

Размещаюсь в кресле и продолжаю рассказ, на этот раз даже и не мечтая о том, что меня не перебьют и не собьют со скрупулезно выстроенной мысли.

— Ты остановился на том, что шиноби похожи на крестьян и остальной люд, — "благосклонно" помог мне Эцу.

— Спасибо, — склоняю голову в благодарности, полностью игнорируя шпильку. Я-то знаю, что все не так просто. Это остальным, не ниндзя, знать больше не полагается. Пускай и дальше считают шиноби похожими на себя, просто тренированными и умеющими управлять чакрой, но такими же как и они. Те времена, когда это утверждение было верно давно прошли. Нынче же система циркуляции чакры и собственно чакра потомственного ниндзя далеко ушла от СЦЧ обычных людей. А знаний в открытом доступе в той же Конохе в разы больше чем скрытых в ином свободном клане. Разумеется, не все так плохо. Те же дети обычных людей, у которых высокий Ян и которые умны не погодам, при должном старании, удаче и при наличии некоторых средств на медицину, могут стать родоначальниками слабенькой династии шиноби. Если и дети тех детей продолжат курс родителей, то и до возникновении кровного Хидена (имеется ввиду линия крови, еще не Кеккей генкай, но уже что-то отдаленно похожее) недалеко. При дальнейшем культивировании чакры и кровного Хидена потомки (в среднем 4-8 поколение династии) могут дойти и до Кеккей Генкай и создать полноценный клан (сильную и большую династию шиноби). Но вот так сразу, только вступив на путь ниндзя? Да еще и без знаний и умений, с ходу создать основу для семьи и разобраться в особенностях чакры? Разве что при талантливом учителе, огромном количестве вложенных в ребенка средств на оплату медицины, покупку нейтрализаторов вредного воздействия медицины, найм ирьенинов и дорогущих мастеров акупунктуры. И то ребенок должен быть головастым, трудолюбивым и работать с ним нужно с самого детства, лет с 3 — так да, можно и гения S класса по всем путям ниндзя создать. Но кто будет возиться с ребенком из обычной неиспытанной кровью семьи?

— Знали ли вы, Эцу-сама, что шиноби и произошли от крестьян и горожан из низших каст? — мягко улыбаюсь парню и его матери. Все правда, шиноби её и не скрывают.

— Когда Рикудо Санин раздавал людям чакру, он не мог работать с каждым человеком индивидуально. Вместо этого он собрал три группы учеников. В первой были самураи, верно служившие Империи. Их Рикудо научил пользоваться своей физической силой и дал им чакры, больше всего для этого подходящие. Самураи, как защитники, должны были своим тело защищать людей от опасностей внешнего мира, — цитирую единственный сохранившийся источник, описывающий ту эпоху. Точнее единственный достоверный источник. Пускай автор и писал высоким слогом, но больше половины указанных им исторических фактов были подтверждены.

— Вторую группу учеников Рикудо Санин готовил на роль просветителей и духовных наставников. Мужчины и женщины, с выдающимся умом и не чурающиеся искусств и философии получили от великого прародителя дар повелевать своим духом. Чакры тех избранных позволяли создавать зверей и защитников, а также убеждать люд простой и низменный. Философами суждено им было стать, — забавляюсь с высоким слогом, но Цу и Эцу моей веселости не разделяют. Слушают серьезно, и даже где-то восторженно. Как-никак харизма-то у меня завышена, как собственно и умение Убеждение. И высокий слог в моем исполнении несет в себе нотки мистицизма. А аристократы падки на это дело.

— Третей же группе учеников, коих собрал великий мудрец из уставших жить, досталось ноша физическую силу свою растить, покой мертвых хранить и бога смерти увещевать. Омеёдзи мир мертвых стеречь по замыслу должны.

— Долго учил Санин учеников, но время его пришло. Ушел мудрец на покой. Минул век, самураи, верные господам, войны вели и на людей простых смотрели с высока. Не защищали они люд простой, зато тешили гордость знатных господ беспрекословной верностью своей. Страдали нижайшие в те времена, некому было их защитить от зверья и от зла, — напевал я.

— Философы полвека дебаты вели. Спор породили они, что к расколу привел. Народ повести, дать веру страдающему люду и надежду хотели одни. Противники к покою стремились и искали путь к небесам. Отринуть мирское вторые желали, они и разбили касту на части, когда из храма в пустошь ушли. Монахами стали вторые и отгородились от мира на долгие века. Первые же создали множество зверей-слуг, которых потребовали почитать как богов. Веру вокруг тех зверей создали Жрецы, порядок в мире тем самым хотели они навести.

— Только лишь Омиёдзи помнили Рикудо завет. Жили они у далекой горы, и не погибли из-за гнева небес. На долгие годы моря отсекли верных слову от большой земли.

— Так и получился нынешний мир. Плох ли он, хорош ли, судить не мне. Я рассказал историю вам, и вам же решать. Как жить и что выбирать, — закончил я цитировать безымянного автора из народа. Одного из первых шиноби кстати, хоть он и сам это тогда и не знал скорее всего.

— Откуда это? И это правда? То, что ты только что рассказал правда? — выдохнул Эцу. Цу смогла взять себя в руки и теперь по-иному на меня посматривала.

— Какое-то время назад один из кланов Конохи подверг сомнению написанное в свитке "Наш мир, нам срывать цветы" от неизвестного автора. Провели серьезное расследование, но клан совершил ошибку. Своим расследованием тот клан привлек внимание тогдашнего Хокаге, ученого и весьма эрудированного человека, и расследование проконтролировалось сверху. Итоги не заставили себя ждать — правдивость была доказана. Клан тот остался в дураках, но зато позже была составлена полная картина событий до Войны Кланов.

— Жрецы, как известно могли управлять своей Инь, напускать иллюзии и самое страшное — создавать чакрозверей. Проблема была в том, что чакрозвери не могли быть тем, кем хотелось Жрецам. Они не Ками, они просто звери. Да некоторые были довольно умны, некоторых получалось контролировать при помощи Инь, но вот остальные... В те времена итак чакро-зверей было полным полно, они постоянно нападали на поселения людей, разоряли деревни и уничтожали и так скудный урожай. Естественно в таких обстоятельствах появились люди, решившиеся взяться за оружие и защищать свои дома. А так как самураем никого дела до обычных черноногих и черномордых дела не было, то людям приходилось через кровь учиться сражаться с врагом во много раз сильней их самих. Около пяти-шести веков после создания касты Жрецов, люди уже и сами могли справляться со зверьем и убыль населения наконец прекратилась. Появилось множество династий и кланов, специализирующихся именно на уничтожении чакро-зверей. Конечно, они не дотягивали по силе до самураев, но противостоять обычным чакро-зверям вполне могли. Разве что только от Биджу убегали, и от немногих отъевшихся тварей.

— Жрецы же все эти пять веков укрепляли свое положение в полисах, соединенных равным союзом, и находилась эта гегемония на территории Страны Рисовых Полей. Вы должны быть в курсе особенностей этой территории.

Эцу фыркнул:

— Еще бы, торговцы из этой страны монополизировали торговлю рисом. Земля там хорошая, а рис, растущий в тех местах, еще и особенный, его и по три раза в год можно снимать. Не портись он так быстро в иных природных условиях, и торговцы продовольствием из остальных стран континента не имели бы шансов что-нибудь заработать. Да и крестьяне бы разорились — зачем покупать дорогой рис и хлеб Страны Огня, фрукты Страны Земли, овощи Страны Воды и сухофрукты Страны Молнии, если можно за пару копеек накупить риса и питаться им весь год. Думаю разорились бы не все, кто-то бы и для зажиточных поставлял бы диковинную еду, но о доходе от горожан и крестьян можно было бы забыть, — как торговец Эцу понимал что к чему.

— Теперь представьте — Жрецы полвека живут на плодородных землях, а ведь там в те времена не только рис выращивали, но и еще несколько культур с высокой плодоносностью. Откуда им знать о бедах людей из провинции? А ведь по правилам Жрец должен дарить несведущим хотя бы трех Ками в год, и этих трех чакро-зверей по идеи должны были терпеть крестьяне. Но выходило, как выходило. Крестьяне нанимали представителей одной из семей, специализирующейся на убийстве чакро-зверей, и жрецы со своими питомцами гибли в суровых условиях отдаленных от центра жизни землях. Все бы ничего, но Жрецам, тем, что правили в гегемоне, вздумалось запретить убийства любых Ками без высочайшего дозволения Совета Жрецов. Они направили инспекторов во все полисы, а оттуда и к большинству крупных селений. Семьи Охотников на чакрозверя объявили вне закона, и многим пришлось уйти в леса и пустоши, чтобы выжить. Не могли они еще противостоять самураям. Вот только и оставлять все как есть они не хотели. Поэтому и решились на авантюру.

— И уничтожили Жрецов, — тихим голосом сказала Цу, прекрасно понявшая подоплеку. Если крысу загнать в угол, она может и напасть и убить своего врага. Человек такой же. Стоит загнать его в угол, лишить шанса на выживание его и его семьи и человек выдаст такое...

— И уничтожили Жрецов. Не сразу конечно, а лет через пятьдесят после решения. Когда откладывать уже было опасно, они организовали дерзкое нападение на все три Верховных храма. Жестко быстро и кроваво, буквально за ночь, убийцы вырезали ничего не подозревающую элиту касты Жрецов, а затем прошлись по всем трем полисам гегемона и буквально вырвали Касту с Корнем: сожги верховные храмы, разрушили семинарии, убили всех учеников. Позже по украденным картам и документам добрались и дом малых храмов и убежищ.

— Не могло быть так просто. Если самураи были в те времена во много раз сильней недошиноби, они должны были подавить восставших. И ведь у Жрецов должны были быть защитники из "Ками", куда делись они? — выразил сомнение Эцу. Цу лишь покачала головой. Она была опытней и могла представить, почему у шиноби вышло.

— Все очень просто, на самом деле, — пожимаю плечами:

— Мои предки хоть и не были еще шиноби, но действовали как шиноби. Быстро, жестоко и нагло. Самураи защищали внешний город и своих господ, но не Жрецов. Да и никто не ожидал нападения. Жрецы проспали свою смерть! Чакро-звери не смогли защитить их. Кому, как не людям из поколения в поколения занимающихся убийство чакро-зверей, знать, как обойти или скрытно убить защитников Жрецов. Да и не особо Ками хотели помогать своим пленителям. Когда поводок с их шей спал, чакрозвери в большинстве своем повели себя как звери и устроили в городах и в публичных храмах резню.

— Жестокие времена, жестокие решения. Жрецов один за другим вырезали, лишь немногим удалось уйти и большинство потомков тех Жрецов и забыли уже о своих корнях. Хоть и есть еще за морям несколько общин Жрецов, но ни знаний, ни умений своих предков у них нет. Не смогли они без руководства Рикудо Санина научиться управлять Инь заново. Все что могут создавать слабеньких чакро-зверей и запечатывать их в алтари.

"Например, Нара клан потомков Жрецов", — вспоминаю клан чудаковатых шиноби, которые поклоняются лесу.

— Осмелюсь предположить, что до Второй Империи семьи шиноби набирали силу, а самураи застыли в свое развитии, — откинулась на спинку кресла Цу.

— Да. Один клан самураев никогда не вырежет другой, даже если их хозяева кровные враги, даже если первый клан нарушил Бусидо. Никогда такого за всю историю не случалось. А раз нет опасности для семьи, то и развитие будет медленней, а в случае консерваторов самураев оно вообще остановилось. Не зачем им было придумывать новое, даже старое перестали улучшать, ведь все что им было нужно следовать своему кодексу. Вот самураи и следовали, полностью отвергая вольнодумство в своих рядах. Охотники на чакро-зверя же развивались. Зверье-то никуда не исчезло, наоборот, его стало больше и чаще стали появляться сильные звери. А еще у Охотников был пунктик на убийство Биджу, этакая навязчивая идея. Можно сказать часть культуры. Сами понимаете, когда перед тобой такая сила, будешь изворачиваться и придумывать что-то новое, совершенствовать старое и искать себе в жены подобающую женщину, от которой появиться сильный ребенок, чтобы если не получиться у тебя, получилось у него. Дети же, в нашей культуре, часть нас самих. Их подвиг, это наш подвиг, их позор — наш позор.

— У нас также. Для торговца-аристократа ребенок часть его жизни, и тот, кому он доверит свое богатство, свою волю и свои обязанности перед Дайме, — мягко улыбнулась сыну Цу.

— Насколько я знаю у крестьян ребенок больше помощник по хозяйству или в случае с девочками — способ скрепить дружбу с кем-нибудь, — добавляю от себя.

— Не везде так. На юге страны Огня старший сын — продолжатель рода и все младшие дети, должны его слушаться. Глава семейства закладывает в наследника свои убеждения и учит всему что знает, а когда наследник входит в нужный возраст передает ему главенство над семьей, а сам становиться старейшиной и занимает скамейку стариков в доме. Он больше не имеет власти в семье, и может разве что только помогать сыну советом. При этом старик не работает, только ест, отдыхает и спит, — блеснул знаниями Эцу. Говорил он явно по вызубренному. Это чувствовалось по тону голоса.

— Наш мир большой, и не удивлюсь, что в нем хватает чудачеств. У нас старики работают до самой смерти. Даже не представляю, как можно спокойно сидеть на шее своей семьи и еще радоваться этому, — кривлю губы. Мне и вправду этого не понять. Ладно ребенок. Его ты обязан вывести в жизнь, но старик? Пускай старый человек и не может воевать, но он же может стать или наставником, или инструктором, да мало ли занятий для опытного шиноби? Всяко лучше чем гнить заживо в изобилии.

Выпиваю сока, и заканчиваю сегодняшнюю лекцию. Для начала хватит. Думаю нужно дать Эцу время подумать над историей ниндзя и понять, что мы не какие-то там избранные сына Богини, мы такие же люди, как все остальные. Простые потомки людей, которые не захотели прогибаться и бились до конца. И пускай нас зовут Уничтожителями Культур, ничего страшного в этом нет. Разве лучше было бы жить в страхе перед зверем за оградой? Лучше было бы поклоняться уродливым Ками или умереть от клинка какого-нибудь самурая, решившего испытать заточку своего нового оружия? Что-то я сильно сомневаюсь.

Ниндзя сильны сейчас, и эту силу они вырвали из рук более сильных врагов. Нам есть чем гордиться, но нужно и помнить уроки истории. Отдались мы сильно от простого народа, как Жрецы или остановись в развитии, как самураи, найдется сила, что уничтожит нашу культуру и эта сила изменит мир на свое усмотрение. Чтобы этого не случилось нужно знать историю, и для меня удивительно, что в Академии детям преподают лишь новейшую. Мы сами себе роем могилы!

"Когда стану Хокаге, обязательно озабочусь этим вопросом".

Тот же день. Утро. "Дом" Цуцудзаки. После ухода клона Аки.

После ухода шиноби, Цуцудзаки, Цин-Цин и малышка Юзу еще около часа обсуждали произошедшее, мусолили тему. Только ближе к десяти утра девочки опомнились и забегали вокруг Цуцудзаки — готовили своего кормильца к походу на "работу".

Малышка Юзу занялась русыми волосами Цуцудзаки. Профессионально привела их в хаотичное состояние, осыпала загодя приготовленным песком и пылью, затем вплела в путанные волосы пару завершающих штрихов — несколько кусочков мусора заняли положенные им на голове мальчика места.

Тем временем Цин-Цин разукрашивала лицо небольшой кисточкой. После обработки на физиономию мальчика стало жалко смотреть. Закончили девочки приведением одежды Цуцудзаки в надлежащий вид — местами испачкали, местами порвали. Не забыли и про запах. Для этих целей дети использовали хранящуюся в тайнике на улице вонючую субстанцию неизвестного происхождения.

Через пол часа кормилец был готов.

Выслушав пожелания сестер, мальчик как всегда с тяжелым сердцем покинул "дом". Работа на шиноби лишь слегка ослабила груз, что мальчик нес на своих плечах. Кто знает сможет ли он, Цуцудзаки вернуться сегодня вечером домой. Если же не вернуться, об этом мальчику даже думать не хотелось. Местная шпана тогда заберет в свою банду сестер, и какая их в той банде ожидает судьба только Ками и знает. Могут девочки подняться по социальным лифтам, но могут и застрять в нищих... во втором случае судьба шлюхи далеко не худший вариант.

Тяжело Цуцудзаки было, но деваться некуда. Остаться дома ведь не вариант. Деньги рано или поздно закончатся и придётся выйти на улицу. А там его спросят за долгое отсутствие и скорее всего выгонят с "точки" куда-нибудь в совсем унылое место, где на хлеб можно заработать лишь воровством и бандитизмом. Но какой из Цуцудзаки бандит и вор? А вот на нынешней "точке" мальчик мало того, что может при высокой удаче заработать пару монет, так еще и слухи там собрать проще простого.

Уговорив себя, что будет все хорошо, Цуцудзаки помахав на прощание сестрам, вылез из норы на улицу.

Погода была чудесная. Солнечные лучи, пробивались через редкие тонкие облака и покрывали желтым ковром мокрые улицы. Ночью шел дождь, который смыл часть грязи и запахов раздутого города.

Шлепая босыми ногами по лужам, через улицу шел покачиваясь семилетний мальчик. Он был худ, жалок и беден, как собственно и большинство местной детворы.

Дойдя до перекрестка пяти улиц, мальчик заприметил группу таких же худых и жалких детей, среди которых также присутствовала и пара рослых парней покрепче. Вокруг одного из таких парней и сгруппировались "жалкие".

— Эй, певец, поди сюда, — заприметил Цуцудзаки лидер детворы.

Цуцудзаки подошел с опущенным взглядом. Лидер детворы, парень лет 12-13 с глазами жестокого человека, одобрительно хмыкнул. Он оценил подобострастие Цуцудзаки.

— Молодец. Видите, этот пацан знает как себя вести со старшими. Не то, что ты, чернь! — выкрикнул лидер и резко ударил мелкого однорукого паренька в челюсть. Тот упал, как подкошенный и было не понять, жив мальчик или нет.

Цуцудзаки сглотнул вязкую слюну. Опасно. Гензю по кличке Облако из-за пышных волос, весело смеясь подошел к застывшему изваянием Цуцудзаки.

— Не бзди певец. Пока ты отстегиваешь в общаг и не бросаешь ненужных слов на ветер, господин Облако тебе не тронет. Лучше скажи, отчего тебя так долго не видно было? — обманчиво обеспокоенно спросил Гензю.

Врать не стоило и Цуцудзаки ответил чистую правду, точнее часть правды:

— Одноухий сказал мне больше не приходить на малый рынок. Угрожал, сказал, что это теперь его земля и работать теперь там будут его люди. Я не мог спорить. Кто я, а кто лидер банды? Потом мне попался шиноби, который заплатил за слухи звонкой монетой. Я хотел её сдать в общаг сразу же, но решил повременить из-за Одноухого, — как-то весь сжался Цуцудзаки.

Незамедлительно последовал удар в живот. Болезненный, но не фатальный. Если бы хотел, Облако бы убил или покалечил Цуцудзаки, а так лишь поставил синяк.

— Нет больше Одноухого, допрыгался, — присел Облако на корточки рядом с хватающим ртом воздух Цуцудзаки.

— Я понимаю твою ситуацию, и, так уж и быть, на первое время прощаю... — протянул Облако, когда Цуцудзаки отдал ему треть честно заработанных у шиноби денег.

Иначе было нельзя. Все "точки" давно уже поделены между бандами детей, которые в свою очередь скидывают дань Преступным Нобелям под которыми ходят, а уже Преступные Нобили отстегивают Гражданской Милиции, Страже и Якудзе, тем самым гарантируя для банд детей защиту от закона и теоретически от высокородных бандитов и воров. Другое дело, что Преступные Нобили часто воюют и уничтожают доходные предприятия своих конкурентов, в том числе и вырезают банды детворы. В нынешнее бедное время, когда даже у руководства города нет денег оплатить работу Кланов Обслуги Города, войны между Преступными Нобилями Танзаки вспыхивают с завидной частотой.

С уходом денег из города, стали терять и доходы Преступные Нобили, вот и компенсируют они утраты за счет конкурентов, а еще уменьшают количество ненужных людей в своих бандах. Нет у них денег содержать большой штат "работников", но и "уволить" большую часть раздутого за время расцвета контрабанды войско Нобели тоже не могут. Вот и воюют, кто по договорному, а кто и серьезно.

Цуцудзаки всегда сторонился банд. Он послушно платил им за использование рабочего места, но от предложений вступить в "клуб по интересам" мягко отказывался. Почему отказывался? Все дело опять-таки в сестрах. Если простой свободный пацан Цуцудзаки имеет полное право держать в доме пару девок, то один из парней Облака Цуцудзаки должен отдать девок в управление Облака, а Облако уже и решит чем девчонкам заниматься: учиться у опытных шлюх, подрабатывать попрошайкой в местах скопления богатых людей или же готовиться на продажу в Клан Обслуги в качестве жены или наложницы. Против третьего варианта Цуцудзаки ничего не имел, ведь в таком случае сестер ждало бы светлое будущее в качестве члена пускай Клана, а это переход из нишей касты обездоленных в касту младшего горожанина — гражданина. Но социальный лифт в нынешнее бедное время не работает, а значит что ждет в случае вхождения Цуцудзаки в банду полноправным членом — работа на подхвате у шлюхи или первое время попрошайкой, а позже самостоятельной шлюхой. Такой судьбы сестрам мальчик не желал.

Не случись кризиса, Цуцудзаки бы напросился в помощники члена Клана Обслуги. Из кожи бы вон вылез, но устроился бы помощником того-же уборщика. Пускай бы платили мало, но у мальчика был бы реальный шанс войти в Клан наставника слугой, а будучи слугой Цуцудзаки смог "порекомендовать" своих сестер в качестве жены или наложницы члену клана.

Но к сожалению ни один из социальных лифтов для бедняков (как в принципе и для всех остальных низких сословий и каст города) не работали.

Как обычно происходило-то?

Жила на земле крестьянская семья, в семье этой много детей и устроить всех на поля не выйдет, не хватит сил хозяину семьи подготовить поля на всех. Нужно ведь лес выкорчевать на месте будущего поля, землю просеять специальной травой, дом построить — откуда у обычного крестьянина силы на все это? При хорошем урожае хозяин семьи еще может позволить себе в доме дополнительных работников, но при засухе, болезни злаковых или наводнении, когда еды перестает хватать, хозяин вынужден выгнать лишних из дома. Куда им идти? Некоторые пытаются устроиться в других деревнях, но редко кому это удается. Ведь в случае потрясений, эти потрясения обычно происходят если и не по всей стране, то в отдельно взятом регионе уж точно. Вот и получается, что в соседних деревнях полно своих "ненужных".

Выход есть и он довольно прост — идти в город.

Так уж получилось, что на западе Страны Огня есть только один крупный город — Танзаки. Этакий местный полис, которому подчиняются деревни и торговые посты всего Района Танзаки.

В общем приходит крестьянин в город. Город кстати большой, раздутый, кажеться что места в нем хватит каждому, и ведь хватало раньше.

Те из бывших крестьян, кому повезет, мог с ходу устроиться на работу к тем же купцам разнорабочим, кому не везло — оставались на в трущобах. Испуганные, лишенные надежд на будущее. Вот только оказывалось, что не все так плохо. Есть пути вырваться из трущоб, и их минимум целых три штуки.

Первый путь и самый желанный — попасть в Гражданскую Милицию. Таких людей уважают и ценят в трущобах, ведь они посредники между улицей и властью в лице стражи. Обычно в милицию берут уважаемых на улице людей, которые не примкнули ни к одной из банд Преступных Нобилей. Порой Милиционеры умирают от ножей беспредельщиков, порой их повышают или переводят в стражу, в общем вакансии милиционера бывают свободными и за них борются сильнее, чем за еду борется голодный волк.

Второй путь опасней и сложней, но зато не требователен к "чистоте" рук. Вступив в банду одного из Преступных Нобелей и поднявшись до самого верха (а это невероятно сложно у условиях уличной конкуренции) есть неплохой шанс быть замеченным Якудзой, представители которой иногда набирают толковых ребят из банд в свою семью. А Якудза это ведь уже не только банда, это проправительственная организация, курирующая теневую экономику страны. И если бывший бандит в новой "семье" себе хорошо проявит, то его могут присудить Преступный Нобилет и назначить в один из городов представителем интересов конкретной семьи Якудза. Но и это еще не все. Если голова на месте, руки толковые, и очень сильно повезет, то по результатам работы главой местного представительства Преступного Нобиля вводят в больший круг Якудза, где заседают "лучшие из худших", а там глядишь можно и укрепиться и основать одну из малых семей внутри Якудза. Что в свою очередь даст потомкам такого везунчика шанс попасть в малый круг Якудза. Стоит ли говорить, что шансы забраться так высоко минимальны? Но зато они есть. Будучи милиционером, бывший член касты обездоленных никогда не станет руководителем или капитанам. Вот дети милиционера, те да, те будут полноправными гражданами, и войдут в широкую касту городских, а в ней уже будут постепенно подниматься по сословиям. Но милиционером может стать лишь уважаемый на улице человек, не входивший в какую-либо банду. Много ли таких на улице? Куда больше волчат и волков, готовых пойти на что угодно ради попадания в Якудзу.

Но есть еще и третий путь подъема по социальной лестнице: Вступление в один из Кланов Обслуги Города. Вот тут уж как повезет. Можно пресмыкаться перед тем же уборщиком в течении пары лет, но остаться ни с чем, а можно и за пару месяцев быть приласканным наставником и допущенным до "серьёзной" работы. А уже когда ты проработал слугой от пары до пары десятков лет, тебя женят на дочери какого-нибудь из бывших слуг и вводят в клан. И пускай ты не полноправный член, но зато твои дети ими будут. Именно те, кто стремиться к стабильной и спокойной жизни, кто хочет своим потомкам счастья (дети бывшего слуги будут младшими гражданами, а это открывает множество путей повышения своего социального статуса) вступают в кланы обслуги. И таких людей очень и очень много.

Есть еще и иные пути для подъема из клоаки трущоб, но они из-за сложности никем и не рассматриваются. Шутка ли, попробуй породи ребенка, которым заинтересуются шиноби или попробуй спаси кого-нибудь из высшей аристократии!

Вот такая вот система социальных лестниц действовала по всей Стране Огня и в Танзаки в частности.

Действовала она и во время Первой и Второй Войн Шиноби, действовала и во время голода и строигих законов на ввоз товаров. Но проблема в том, что в нынешней ситуации почти все самое скверное произошло сразу и на большой области страны — практически по всему Району Танзаки.

Засуха согнала с полей "ненужных" крестьян. Строгие санкции против Страны Ветра остановили импорт предметов роскоши. Гражданская война в Стране Дождя закрыла линии сбыта продовольствия. И словно этого было мало: Купеческие Союзы вражеских стран начали торговую войну с Северным, Южным и Западным торговыми столицами Страны Огня, тем самым вынудив правительство Дайме Огня выделить большие средства на недопущения сценария Танзаки с другими торговыми столицами страны. Чем мог, Дайме кончено Танзаки помог, но те денег хватало только на сохранение сбережений торговцев-аристократов Танзаки. Разоряться они — можно ставить крест на государственной торговой монополии по ряду товаров, а это снижение в будущем поступлений в казну страны.

Таким образом город остался со всеми своими проблемами один на один. Количество обездоленных росло, а из социальных лифтов работал лишь преступный, из-за чего старые обездоленные не "повышались". Стать милиционером и в богатые годы было не просто, а в нынешние никто с кормящих мест уходить не рисковал, а из-за балбесов которые "уходили" милиционеров в надежде, что их друзья займут освободившееся место, Гражданская Милиция оставила трущобы. Кланам Обслуги пришлось еще тяжелей, им вообще не платили денег, но выполнение работы требовали, а в случае неподчинения накладывали штраф, который долгом висел на шеях голодных и растерянных людей. Как тут брать в слуги обездоленных, если семью прокормить не на что?

Да и сами обездоленные поняли все прекрасно. Им выгодней покрутиться на рынке, в надежде, что именно им торгаши позолотят руку, чем унижаться перед клановыми и просить из взять на неоплачиваемую работу.

Торговец же милостыню дает. Немного, но дает, по-другому не может торговец-то. На него смотрят люди, о нем говорят люди. Если торговец милостыню не дает, то либо он жлоб, либо денег у него мало. И стоит ли с таким торговцем вести дела? Таким образом особо удачливые обездоленные стали жить лучше, чем граждане города. Вот и думай бывший крестьянин что делать.

Цуцудзаки что делать до встречи с шиноби не знал. Становиться бандитом он не мог из-за сестер. Милиционером возможности не было, а вступать в клан не было смысла.

Денег на еду не хватало, крыс уже давно в Танзаки не водилось — всех съели, приходилось голодать.

Возможно, если бы Цуцудзаки не повезло встретить Кумагаи Аки, то он все же вступил в банду, и тогда у него была бы иная жизнь, лучше ли, хуже ли, неизвестно, но случилось то, что случилось. Шиноби дал мальчику работу, и скорее всего, хотел кого-то из сестер забрать с собой в Коноху. Если это так, то Цуцудзаки повезло. Если нет, и шиноби просто их пожалел, а все догадки Цуцудзаки так и останутся догадками, то по крайне мере у их маленькой семьи будут небольшие средства на некоторое время. Тоже неплохо.

"Нужно быть осторожным", — повторял мальчик раз за разом. Одна ошибка, и его убьют, все мечты и надежды сестер разобьются и девочкам придется выйти на улицу... Цуцудзаки страшно было даже подумать о таком варианте событий.

Погрузившись в свои мысли, Цуцудзаки не заметил, как Облако привел его к "точке". Не той, которая у Цуцудзаки была раньше, а к более доходной — почти по центру рынка, рядом с торговцами едой.

— Вот здесь и будешь сегодня работать, певец. Если доход будет большой, то это место останется за тобой. А если надумаешь вступить к нам в банду, переведу тебя вон туда, — указал Облако в сторону ближайшей забегаловки.

Цуцудзаки про себя подметил, что та территория раньше принадлежала Одноухому, но глупых вопросов задавать не стал. И так ясно, что произошло и с Одноухим и с большей частью его людей.

Конкуренция улиц, если ты сильный и везучей, то будешь сытно кушать, если слаб и неудачлив станешь сытным обедом для червей.

Облаку пока везло, да и сильных конкурентов у парне в округе пока не было. Ключевое слово "пока". И ведь Облако не станет действовать по уму, а пойдет в разнос и позарится на соседние территории.

Хотел бы знать Цуцудзаки, когда это случиться, что бы в этот день и весь следующий месяц не ходить на работу.

Дав последние наставления "наемному рабочему", Облако в окружении пары мелких "постоянных работников" ушел по своим делам.

Цуцудзаки опустил голову. Достал из кормана старую, поеденную молью шапку. Положил её к ногам. Скромно осмотрелся.

Рядом с "точкой" Цуцудзаки находился булочный ларек.

"Будет мешать работать", — вытирал слюну, вызванную запахом булки, мальчик.

Торговец булками подозрительно покосился на соседа. Прищуром дал понять, что следит за соседом и не допустит воровства своих сокровищ.

В уши мальчику бил набатом шум рынка. Крики зазывал раздражали не хуже запаха недоступного угощения. Некогда ласковое солнце нещадно пекло макушку, хотелось уйти с открытого места и спрятаться в тени.

Цуцудзаки прикрыл глаза. Выдохнул. С выдохом он выпустил вовне всю грязную "ци". Со вдохом впитал чистую "ци" неба и земли.

Несколько секунд мальчик только и делал что глубоко дышал, чтобы затем резко распахнуть глаза и на выдохе выплеснуть из себя мелодичным голосом жалостливую песню о несчастном сироте и его сестрах.

Он пел и пел, отдал всего себя воображаемой мелодии и только что придуманной песне. Он не слышал, как солидный полный торговец в чересчур сильно начищенных ботинках кинул в его шапку одну монету. Не слышал он и то, как матерился сосед булочник, сетовавший, что попрошайка оказался из певцов.

Для Цуцудзаки, мальчика из маленького ныне уже не существующего клана городской обслуги, специализирующегося на театральных выступлениях не существовало больше ничего — только он и грустная песня мальчика-сироту и его сестер.

* * *

До обеда Эцу занимался разбором семейных дел, я же находясь в том же кабинете скрывал свое присутствие, чтобы не мешать подопечному работать. А еще я наблюдал за Эцу, и делал для себя кое-какие заметки, пытался разобраться в том какой он человек, в его характере и старался понять что им движет.

После пресловутого урока истории Эцу стал задумчив и нет-нет бросал на меня заинтересованные взгляды.

Получилось заинтересовать парня в своей науке. Ведь одно дело слушать хвалебные речи о касте учителя, а совсем другое получать информацию о зарождении этой самой касты.

Без прикрас.

Шиноби уничтожили под корень Жрецов? Вот вам выкладка по тому времени. Решайте сами, стоило оно того или нет. Кланы самураев захирели из-за умных действий предков шиноби и людей их поддерживающих? Хотите узнать, почему так вышло? Ну, Эцу-сама, уже довольно много времени, и, наверное, вам пора заниматься с другими учителями. Оставим эту историю на послеобеденное время.

Сейчас Эцу старается отстраниться от любопытства, что его гложет, старается уйти в дела с головой, но не выходит у него этого.

Слишком уж хорошо у меня получилось рассказать историю тех времен, я практически погрузил слушателей в те события, пускай особо и не старался.

Сейчас вот смотрю на ужимки Эцу и думаю: "Решение развивать умения Убеждение и Обаяние, оказалось верным. Спасибо и моей завышенной харизме. Без неё столь сильного влияния на слушателя оказать бы не удалось".

С удовольствием подумал о награде за задание. И я не о деньгах сейчас говорю. Деньги хоть и нужны, но есть кое-что для меня важней их — Опыт.

Чем лучше я за время миссии смогу описать культуру своей касты, чем больше поймет Эцу о шиноби и том, чем они живут и как мыслят, тем больше будет награда.

Пока все удачно. Первый урок, и соответственно первый пункт задания выполнен успешно. Мне удалось заинтересовать парня. Дальше нужно рассказать об истории Второй Империи и временах, предшествующих Клановой Войне. Только увидев всю картину в целом, Эцу сможет осознать, почему ниндзя стали такими, какие они есть, и позже, когда я на примерах буду показывать отличия моего отношения к определенному действию или событию отличается от отношения Эцу, парень сможет понять, почему и существуют эти отличия. Не станет рубить с плеча и ставить на шиноби ярлыки... Точнее, я приложу все усилия, чтобы он понимал, что история касты определяет мировоззрение её членов, что наше видение может отличаться и это не плохо, это не делает торговцев или шиноби хуже. Просто мы немного разные, но все еще люди. Граждане одной страны. Потомки людей леса, которые давным-давно были верными сторонниками Божественной Императрицы, потомками единственного народа, который не отвернулся от Богини Кагуи, когда как все остальные, даже её собственные дети, её предали. Народа, который страдал от набегов пустынников, который грабили горцы и люди болот. Но именно наш народ лесов породил сильнейшее государство современности — Страну Огня.

Именно к этой мысли я буду подводить Эцу. Для аристократа, пускай и торговца, собственная страна не пустой звук. Это для обычных торгашей разплюнуть предать интересы государства ради своей выгоды, но торговая знать, люди ответственные за государственную монополию на стратегические товары и товары роскоши, по определению патриоты своей страны.

Эцу отложил еще один лист с цифрами в сторону. Прокашлялся.

— Аки-сан, повезло вам, вы шиноби, не возитесь с отчетами, — жалобно и завистливо протянул парень.

Я много чего мог бы сказать на этот счет. Но промолчал, лишь пожал плечами:

— Каждый занимается своим делом, Эцу-сама...

— Можно без -сама, просто Эцу-сан, — поправил меня парень.

Склоняю голову, польщенный оказанной чести.

— Каждый занимается своим делом, Эцу-сан. Обычный торговец привносит в нашу страну звонкую монету из зарубежа, торговая знать — дает нашему народу диковинные товары, и товары первой необходимости, которые в Стране Огня не добываются и не производятся. Высшая знать правит страной, городские кланы и простые горожане развивают города, ремесла и науку. Самураи защищают господ, ну а шиноби выполняют роль войска простого, и специального. Когда самураи и шиноби рискуют жизнью на миссиях, торговец рискуют жизнью в караване, а торговец-аристократ помимо рисковых путешествий, должен еще заниматься финансовыми торгового союза. Вы получаете за это почет, уважение и доход, больший, чем подконтрольная вашему клану часть торгового союза вместе взятые.

— К чему ты клонишь? — непонимающе нахмурился Эцу.

— Вы получаете больше обычного торговца, а значит должны и работать больше. Я ниже по званию некоторых шиноби, и рискую меньше, но получаю при этом меньше благ. Каждому свое, Эцу-сан, — немного приврал я относительно опасности работы чунина. Это если ты решишь заниматься делами деревни, то быть чунином безопасно, а если же хочешь подняться вверх по иерархической лестнице шиноби, то шанс умереть на задании довольно высок. Тогда как сильными Джонинами без надобности рисковать никто не будет, ведь не генины и чунины основная сила Конохи, а именно Джонины. Обычные чунины и генины, так, смазка для клинка.

— Мудрено сказал. Моя мать говорит проще — ешь в три горла, изволь и работать соответствующе, — усмехнулся маленький аристократ.

— Осмелюсь спросить, сильно ли упал доход торговцев низкой и средней руки?

Губы Эцу на мгновение задрожали, парень побледнел, отвел взгляд — признаки страха на лицо.

Я знал, что его что-то гложет. В статусе висит эффект страха, вот и пытаюсь понять с чем этот страх связан.

Немного помявшись, Эцу на что-то решился:

— Пойдем, легче показать. По дороге расскажешь историю становления шиноби до конца, — не упустил своей выгоды парень.

Его можно понять. Институт образования в Стране Огня еще не развит. Школы пока только начали появляться в столице, и допускают в них лишь детей самых знатных господ. Негде было Эцу узнать историю прошлого, он, как и большинство людей мира, знал лишь легенды о прошлом, которые в каждой семье передаются из уст в уста. И, по моему мнению, это в корне не верно! Люди должны знать историю, иначе как им избежать ошибок прошлого? Вот только не так-то просто наладить образовательный процесс. Благо подвижки в этом есть — наш Дайме умный мужик, и слушает советы Хокаге. Именно слушает, а не бежит исполнять приказы. Это важно, вед государство у нас правовое.

Хокаге — военная власть. Дайме — гражданская.

В случае войны, руководство на себя берет Хокаге, он же занимается внешней политикой, во время мира правит Дайме, он же держит в своих руках монополию на внешнюю торговлю большинством высокодоходных и жизненно необходимых для существования страны товаров. Единственный вопрос, в котором Дайме и Хокаге действуют на равных — это торговые войны.

Так должно быть в идеале. Но во время правления отца нынешнего Дайме, большая часть как гражданской власти принадлежала Второму Хокаге, тогда как вся военная Первому Хокаге. В итоге страной правила Коноха.

Второй Хокаге был очень сложным человеком, и не редко в некоторых вопросах перегибал палку. Для примера — торговые санкции против Страны Ветра и Страны Воды. Вместо того, чтобы дать загодя торговой знати информацию о перестройки внешней торговой политики страны, Тобирама-сама дабы нанести больший вред Ветру и его тогдашним саттелингам — Стране Реки и Стране Когтя, провел секретную полномасштабную операцию по закрытию границ и ликвидации торговли с этими странами. В итоге многие разорились, бюджет Страны Огня не досчитался пары сотен миллиардов монет. А еще многие историки склонны считать, что именно эти действия Конохи и Страны Огня привели к Первой Мировой Войне. Самой жуткой и кровавой войне за всю известную историю мира!

Поэтому внутренняя и торговая политика — за Дайме. Военная и внешняя за Хокаге. И пока власть разделена таким образом, Страна Огня будет сильной — так меня учили.

Быстро переодевшись в роскошный наряд, Эцу привязал к поясу мешочек, полный монет, и повел меня из дома в сторону рынка внешнего города. Еще этот рынок называют — малым рынком Танзаки. Забавно, но по размеру этот рынок в несколько раз превосходит все три больших вместе взятых.

— Оглянись! Кроме семьи Юрэцу на улице Желтого Шелка живут еще три семьи из торговой знати, остальные поместья заброшены, а из хозяева либо сменили деятельность на земельную, либо ушли в другие торговые столицы, — быстро идя по пустынной улице тараторил Эцу.

Мы прошли мимо группы худых мужчин и женщин в обносках, которые медленно перетаскивали собранный мусор в телегу. Эцу словно и не заметил этих людей. Кто он, а кто они, простые члены Клана Уборщиков.

Я же был внимателен и в очередной раз уже подметил отчаянье на лицах членов Кланов Обслуги Города.

"Это может быть проблемой", — в который раз напряженно думаю над увиденным.

Эцу тем временем рассказывает, не снижая голоса, что хоть доходы Эцу и возросли, но это только временно. Клан может надорваться, и тогда часть состояния семьи уйдет на компенсацию убытков государства. Ведь весь груз торговли монополизированными товарами лег на оставшихся в городе аристократов-торговцев. А ведь людские ресурсы Юрэцу ограничены, да и торговый путь через Страну Дождя опасен.

— Скажи мне, Аки, когда уже Коноха решит уничтожить вольницу Страны Рек? Если бы те земли были свободны от нункенинов, куча проблем решилась бы сама собой! Не пришлось бы возить товары через болота Страны Дождя и платить бешенные деньги эти затворникам. Представляешь, хоть Дайме Дождя и берет огромные пошлины за проезд через свою землю, но торговых постов не строит, дорог через топи не прокладывает. Ужасно неудобный торговый путь! — раскинул руки в стороны Эцу. Звякнули монеты в кошельке.

Улавливаю, как дернулись уборщики.

Сколько отчаянья было в их взгляде.

— Эцу-сан, а как хотят власти решить проблему Клана Обслуги? — задал я опасный вопрос.

Эцу стрельнул в меня гневно взглядом, перевел внимание на группу уборщиков:

— Им платят за работу. Не много, но платят. Аки, и не думай кидать им милостыню или баловать едой — не поймут. Кланы Обслуги, не попрошайки, а работники. Когда торговля наладиться и казна наполниться налогами, им все возместят. И не переводи тему, что со Страной Рек?!

"Как была вольницей, так и останется", — очень уж мне хотелось обломать этого избалованного мелкого сына торгаша. Не может он не знать политику города в отношении Кланов Обслуги, но из-за своей предвзятости (один из кланов замешан в убийстве его отца) Эцу не хочет понимать, что людей доводят до бунта.

Как доводят? Количество Кланов Обслуги уменьшилось — самые умные и богатые лидеры увели свои семьи на землю и сменили направленность своей деятельности, те, кто не успел, попали под закон Кризисного Положения Танзаки. И теперь эти несчастные вынуждены работать практически за бесценок. Они голодают из-за чего многие не в состоянии выполнить дневную норму работ, а это штраф, которые лежаться долгом на их плечи. И когда экономика Танзаки будет реабилитирована, Кланы Обслуги еще очень долгое время будут свои долги отдавать, и жить впроголодь. А не отдавать тоже нельзя — придет представитель управления стражи с отрядом милиции и отберет, под запись. Вот только посчитает он отобранное имущество по самой низкой цене, еще и штраф за нарушение закона назначит, а ведь может и на дополнительные тяжелые работы направить, что еще хуже!

Эцу все это знает, не может не знать. Вот что ему стоит вложить часть сбережений в один из кланов, например, сделав его вассалом семьи? Люди ведь запомнят кто им помог в сложную минуту, и будут служить верно и по чести.

Но нет. Эцу будет злиться, и кривить зубы. И именно этим он меня и разозлил, но как профессионал, я своего отношения не показал, и на вопрос ответил так, как требует отвечать на него по протоколу:

— Хокаге работает над этой проблемой. Нужно приструнить Суну, чтобы она не мешалась, и позже шиноби очистят вольницу от наёмнических банд нукенинов и всей остальной грязи, что засоряет Страну Рек.

— Чем скорее это будет, тем лучше, — фыркнул Эцу. Пошел дальше, оставляя позади группу отчаявшихся людей. Следую за ним.

— Ладно, оставим это пока. На рынке увидишь, к чему может привести промедление! — как и все подростки, Эцу считал, что знает больше взрослых.

Мне ли не знать, как все плохо? А Хокаге тем более знает и более чем уверен работает над проблемой.

Вот только кое-что меня смущает. За время пребывание в городе, мои клоны не засекли не одного шиноби Конохи.

Обычно ведь в крупных городах ошивается множество чунинов и генинов. Кто-то защищает трусливого торговца или аристократа, кто-то выполняет роль статусного объекта.

И это мне тоже очень и очень мне не нравиться.

— Аки расскажи мне, почему и как немногочисленным шиноби удалось уничтожить самураев. Я не могу даже себе представить, как у них это удалось, — глаза переполнены эмоциями, от предвкушения истории закусывает губу.

— Как прикажите, Эцу-сан, — склоняю голову.

Парень замедляет шаг. Я сравниваюсь с ним и иду рядом. Начинаю свой рассказ:

— Как вы помните, семьи шиноби уничтожили Жрецов, это стало причиной Кризиса Веры. Народ тех времен, по сути своей очень набожный и дисциплинированный, разуверился в религии Ками. Многие поняли, что их обманывали и очень сильно обозлились. Начались погромы по всей гегемонии. И хоть в крупных городах бунты подавили силами самураев, но в мелких деревнях наместников гегемонии изгнали, и выбрали старост. Вскоре, из-за отсутствия общей идеи, стал разваливаться и местный гегемон. Города-государства стали бороться за звание самого сильного, но так как основная сила каждого города-государства тех времен — самурайские кланы, то ни один из полисов в лидеры не вышел. Сохранить "страну" не удалось и она развалилась из-за противоречий элиты. Некоторое время в мире было спокойно. Семьи Охотников уничтожали чакро-зверей, которых становилось с каждым годом все меньше. А уменьшение спроса на услугу в конце концов снизит и предложение. Пришлось семьям охотников менять свое поле деятельности, — иду ровно, лужи меня не беспокоят, я в прямом смысле иду по ним.

— Чем заниматься сильному воину в мирное время? Или охранять караваны, или их грабить. Таким образом, торговцы получили в свои руки отличных наемников, которые не чурались с ними работать. Стали прокладываться торговые пути. Расцвела торговля, были проложены дороги между городами-государствами гегемона и отдаленными городами-государствами. Нужно сказать что прибыли у первых торговцев были сумасшедшие, в пересчете на нынешние деньги некоторые за один проведенный караван от западного побережья материка к восточному получали суммы сравнимые с бюджетом малых стран. С прибылью, торговцы получили и власть. Вскоре родилась новая элита — торговая знать, — с трудом сдерживаю ухмылку. Эцу явно был удивлен. Он, конечно, знал, что его каста образовалась где-то во времена Второй Империи, но когда и как, ему известно не было, а ведь он элита торговой знати! Что говорить об остальных гражданах и крестьянах? Многие до сих пор верят, что Война Кланов началась сразу после смерти Божественной Императрицы.

— Примерно через полторы сотни лет после падения Жрецов, торговая знать по влиянию стала вровень со старой знатью. Если старую знать поддерживали самураи, то новую — семьи наемников, некогда бывшие Охотниками на Чакро-зверей. Именно в это время наемники и получил имя для своей касты — ноби, что в переводе означает — наёмный люд.

— Также торговая знать помнила, кто и как сверг власть жрецов, и не чуралась нанимать семьи шино, или как еще их звали — ниндзя, для решения специфических задач. Были еще и те семьи Охотников, что занялись бандитизмом на торговых путях, и их тоже нанимали для атак на караваны по заказу, — обозначил я три касты, позже сформировавшие нынешнюю касту шиноби.

— В какой-то момент, группа господ в союзе с довольно большим числом семей торговой знати, решила подмять под себя всю власть в гегемонии. Был разработан план союзного торгового государства, которой будет управлять совет господ и избранных аристократов-торговцев. Для снижения недовольства низших каст и сословий, был назначен формальный символ власти — Император, которому по закону должны были поклоняться как живому богу. Операция была проведена успешно, и так родился новый гегемон. Просуществовала эта "страна" около четырех сотен лет. За это время сменилось несколько поколений людей. Религия поклонения Императору устоялась в массах, кланы ноби и шино, поддерживающие избранных аристократов-торговцев, за это время зажирели и ослабли — не было у них врагов, караваны избранных защищали самураи, как более сильные в плане сражений, а практика устранения непокорных была признана в торговом сообществе неэтичной и варварской, — мы вышли с улицы Желтого Шелка на более оживленную улицу Грузчиков. Меня немного напрягло огромное количество членов клана грузчиков вокруг. Голодных, злых и уставших. Эцу же не замечал окружения, он был поглощен историей и мечтой любого торговца — Торговой Империей!

— И ты, говоришь, что при самураях не было страны? А Вторая Империя тогда что?! — эмоционально воскликнул Эцу.

— Не страна. Торговый Союз. В городах-государствах не было правительства, как такого. Добропорядочного гражданина могли убить прямо на улице прислужники правящих элит, и ничего им за это бы не было. Разве это государство? Помимо этого полисы частенько воевали друг с другом, и не силами самураев, что с них толку? Воевали ополчением. То были ужасные войны, победителем считался тот, чьих ополченцев осталось больше в живых. Были в ходу мерзкие забавы, процветало рабство. И если бы совет правления не допустил ошибку, то люди бы остановилась в развитии как научном, так и культурном.

— На исходе четвертого века Второй Империи, элита решила, что мелкая торговая знать мешает стране развиваться, и увеличили налог на прибыль до 95%. Тем самым элита настроила против себя не только многочисленную торговую знать и простых торговцев, но еще и свободные кланы шино, ноби и бандитов. Первыми выразили недовольство торговцы и малая торговая знать, но их быстро усмирили и разорили. Отобрали все их имущество, многих казнили. Таким образом, вся мировая торговля, представьте себе только Эцу-сан, ВСЯ мировая торговля сконцентрировалась в руках группы людей. Элита получила монополию на ВСЕ. Но долго наслаждаться неограниченной властью у них не вышло. Система еще некоторое время работала, но позже начала буксовать. Цены застыли, и перестали отражать спрос и предложение. Доходы элиты стали уменьшаться, и элита, к тому времени уже окончательно выродившаяся, искусственно подняла цену на товары. Особенно это отразилось на продовольствии. В Городах периферии, зависимых от поставок продовольствия и экспортирующих товары ремесленников, начался кризис. Вспыхнули бунты, которые кроваво подавлялись самураями, и именно в это время против Второй Империи выступили кланы шино, ноби и бандитов. Понимая, что в прямом столкновении им не выжить, кланы устроили террор на торговых путях. На всех торговых путях разом! — описал я масштаб тех событий.

Эцу сглотнул.

— Торговля встала. Будь лидеры восстания глупей, и их бы в итоге задавили, но они поступил мудро. Они не трогали контрабандистов, и тех торговцев, кто торговал в обход элиты на свой страх и риск. Элита же, совершила еще одну крупную ошибку, они послали на подавление восставших самураев. А ведь самураев уже сильно не любили как в народе, так и в среде мелкой знати.

— По записям очевидца, восстание длилось около пятидесяти лет, и за это время Торговая Империя полностью разорилась. Фактически, только благодаря самураям элита и правила. Однако, без денег, без поддержки населения и поступления товаров из периферии, с элитой, не желавшей думать и идти на компромисс с восставшими, у страны не было шанса выйти из кризиса.

Мы шли по улочкам полным усталого и напряжённого народа. В глаза бросались кучи собранного кем-то мусора, в воздухе витал гадкий запах свалки и чего-то кислого. Граждане города кто с уважением, а кто и с ненавистью смотрели нам вслед. Худая старушка тянула через улицу мешок с сажаю и никто не желал ей помогать. Меня эта картина сильно смутило, хотелось бросить рассказ и помочь старой женщине, но благоразумие шиноби победило. Есть задание, есть заказчик, и своей открытой помощью члену Клана Обслуги я порушу отношение с Эцу, что значит поставить под угрозу выполнение миссии.

Неприемлемо.

Неприемлемо также и бросать стариков на произвол судьбы! Поэтому, когда мы свернули на другую улицу, я незаметно применил двойное дзюцу — Теневого Клона, сразу замаскированного под Хенге. Еле-еле хватило умения Изменения Формы на подобный трюк.

И пока Эцу был полностью поглощён историей, небольшая муха слетела с моего плеча и юркнула в неприметный закоулок. Парой секунд позже из переулка вышел неприметный гражданин. Этот среднего роста мужчина неопределенного возраста с засаленными волосами вяло прошелся взглядом по улице. Заметил несчастную худую старушку, презрительно скривился на отношение окружающих граждан к старому человеку и смелой походкой направился к ней.

Старая женщина не долго сопротивлялась настойчивому мужчине, и вскоре мешок с сажей перекочевал с сгорбленной спины на здоровую. Как водиться старушка рассказала свою историю. Обычную, но от того не менее трагичную.

И пока Клон Аки помогал старой женщине и слушал её исповедь, оригиналу, то бишь мне, приходилось разъяснять Эцу причины падения самураев:

— Видите ли, Эцу-сан, самураи если принесли клятву верности господину, то не могут её расторгнуть. По крайне мере в те времена было так, сейчас конечно кодекс бусидо реформирован, но тогда фанатичная преданность и отсутствие возможности уйти от прогнившей элиты в свободное плаванье стало фатальным для касты защитников. Кланы шино и ноби не стали идти на прямую конфронтацию с Пятью Великими Додзе, они поступили мудрей и использовали население городов-государств гегемонии. Самураев и так не любили, а когда люди узнали причину всех их бед, то их ненависть стала подобно лесному пожару. За какой-то год этот пожар, сдабриваемый кланами шино и ноби, охватил весь центральный регион Торговой Империи. Элита же, испуганная гневом толпы, раз за разом посылала своих верных псов — самураев на чистки. Когда "крови пролилось слишком много" кланы шино и ноби приступили к активным военным действиям. Долго протянуть под натиском со всех сторон самураи не смогли. Первым пало Додзе Бронзового Шлема. Все кланы, входящие в него были уничтожены. Библиотека разграблена, пособия, не интересные кланам шино и ноби — сожжены. Убивали всех, не жалели ни наложниц, ни мальчиков-рабов, — играю голосом, показывая всю степень трагедии самураев.

— Пять лет понадобилось кланам шино и ноби, для ликвидации культуры и касты самураев. Немногие выжившие ученики бежали в сторону суровых земель нынешней Страны Железа. Где примерно в конце Войны Кланов смогли сформировать единственное на данный момент Самурайское Додзе — Додзе Закаленной Катаны.

— Бывшую Элиту уничтожили под корень, а тогдашнего Императора утопили в канаве вместе со всеми его домочадцами. Божественность, к сожалению, ему не помогла. Из-за "кощунства" наступил Второй Кризис Веры, длящийся до сих пор. Как вы знаете, религии больше нет места на нашем континенте, — смотрю на белую в синем небе луну. По легенде именно в ней запечатано тело Легендарного Десятихвостого. Но кому сейчас интересен идол из глубины веков? Религия нынче сменилась абстрактной философией и различными кодексами. Не такими жестокими и категоричными, как старый кодекс Бусидо, но тоже весьма строгими. Пытались кланы первое время привить населению религию — Учение Рикудо Санина, но она прижилась только у малой части наемного люда, которые только в последние годы смогли сформировать кланы шиноби со своей культурой и традициями.

— А дальше, что было дальше, — горел взор Эцу. Он не глядя достал пару монет и бросил их ближайшему попрошайке. Чумазый мужик затянул восхваление "богатому и великому" купцу на всю улицу — опытный видно нищий. За это Эцу кинул попрошайке еще пару монет, чем повысил громкость восхвалений.

Многие граждане, а особенно пара чистящих крышу худых мужиков, гневно смотрели на попрошайку. Их можно понять — они трудятся в поте лица, и получают копейки, а этот посидел чутка на видном месте, поорал хвалебные речи и получил звонкую монету. А ведь членам кланов обслуги нужно за ту же монету горбатиться трое суток! И то, если работа будет выполнена плохо, чиновник из департамента стражи может заплатить урезанную стоимость и наложить штраф на пол монеты на следующую трех дневку. Вот и получается, что при плохом раскладе за шесть дней работник заработает лишь одну монету. Много на неё еды купишь?

"Социальное напряжение растет. На месте правительства города, я бы запретил пускать обескровленных во внешний город, и чтобы они не взбунтовались, назначил какую-нибудь нужную работу. Например строительство мостов и дорог. Деньги на это взял бы с аристократов-торговцев, но не просто бы отобрал, а создал Фонд Помощи. А чтобы охотней в этот фонд вкладывались, подрядил глашатаев и артистов каждый день докладывать населению кто сколько денег вложил. Какая семья аристократов-торговцем щедра и богата, а с какая, к сожалению, не имеет достаточно средств. Возможно, часть торговой знати была бы недовольна, но только та часть, которая вовремя не вложилась в фонд. Остальным бы пришлись по нравы проблемы конкурентов", — между делом составил я план для сглаживания напряженности и социальной помощи.

Эцу принял мое молчание за построение рассказа и не мешал.

— Дальше было господство кланов шино и ноби. До 1549 года после падения Кагуи кланы росли и множились. Эпоху со смерти Второго Императора и до начала событий 1550 года принято называть Мирной Феодальной Раздробленностью. Войны конечно в этот период вспыхивали, но были они локальными и длились недолго. В мире установился хрупкий баланс сил. В эту эпоху кланы шино и ноби стали называть просто кланами шиноби, где-то в этот промежуток времени на острове, окруженного Водоворотом Омьёдзи Удзумаки при поддержке 12 своих сыновей и одной дочери смог, наконец, уничтожить последнее гнездо Водных Змеиных Драконов, тем самым снизив концентрацию Чакры Воды в водах вокруг острова. Он же, к закату своей жизни, взял под контроль один из великих водоворотов, что окружали остров. Благодаря эти свершениям остальные Омьедзи приняли над собой власть Семьи Удзумаки. Образовались двенадцать ветвей нового сильного клана. Дочь же Удзумаки не желала подчиняться воли отца и становиться "невестой шинигами" — она сбежала на материк. После долгих скитаний она встретила сына маленького клана ирьенинов и вышла за него замуж. Клан тот носил название Сенджу. Таким образом главная семья Сенджу и Двенадцать Семей Удзумаки имеют родственную кровь. Это что касается востока, и событий, не затронувших начало Эпохи Войны Кланов. На Западе же, в 1549 году союз племен пустыни, ценой ужасных потер, смог убить Однохвостого, тем самым бури, окружавшие великую пустыню были развеяны и в 1550 году народ пустыни хлынул на плодородные земли Центральной части материка. За какой-то год, большинство кланов шиноби, живших на территории нынешней Страны Реки и Страны Дождя, были уничтожены, част ушло в болота и положили начало народу болот. Плодородные земли бывшей Торговой Империи также подверглись нападению. Пустынники вытеснили с них местный народ и кланы шиноби дальше в горы, где те, в свою очередь, потеснили горцев, — до слуха доносится приближающийся шум базара. Идти осталось совсем немного, скоро мы будем на месте.

— Волна пустынников докатилась аж до лесов нынешней Конохи, но там она ударилась о несокрушимую стену сильнейшего на тот момент клана мира — Учиха. Ценой огромных потерь, Учиха, при поддержке своих вассалов и союзников, сдержали большую часть пустынников, но несколько кланов и племен все же просочились через земли Учиха, и пошли дальше к побережью, гонимые обозленными "красноглазыми дьяволами". Их гнали через море к архипелагу воды, где пустынники и осели, изрядно потрепав часть кланов, живущих на тех землях.

— Нашествие пустынников покачнуло баланс сил в мире. Кланы, согнанные со своей земли, были вынуждены отвоевывать для себя новые земли. Часть сильных кланов, таких как Учиха, из-за потер утратила свое влияние, и их потеснили не пострадавшие при нападении молодые кланы. Отличились в этом деле Сенджу, которые захватили больше половины земель Учиха. Таким образом в 1549 году после смерти Кагуи началась Война кланов, и закончилась она лишь пару десятков лет назад. Также прошу вас Эцу-сан особо этим датам не верить, они взяты из ряда сомнительных источников, но за неимением иных данных, принято считать их правдивыми, — замолкаю. Эцу выдыхает. Вряд ли он запомнил все, да и рассказывать будет своим детям, скорее всего, будет, смещая акценты и привирая. Ничего удивительного и плохого в этом нет, ведь даже формальная, рассказанная мной история писалась людьми, а каждый человек видит события по-своему. Кто-то оправдывает злодеяния политической необходимостью и тем, что "по ному нельзя было", кто-то восхваляет в своих "хрониках" одну касту в ущерб другой — это нормально.

Для нас, потомков, важно не зацикливаться на мнении признанного всем просвещенным обществом источника, а рассматривать все возможные записи и комбинируя факты, и отбрасывая шелуху очищать истину от слоя шлака. А позже, осмотрев полученное со всех сторон, делать выводы и учиться на ошибках прошлых поколений.

Я и Эцу проходим через арку. Оцениваю покрытые пылью барельефы — картины художников древних времен. Эцу еще под впечатлением от истории, и пока не реагирует ни на что, но вот мы входим на территорию рынка.

Шум, гам, крики народа, плач попрошаек и песни актеров вливается в наши уши. Эцу словно просыпается ото сна, его взгляд блуждает по стройным рядам торгового люда. Спина парня выпрямляется — это его место, он здесь как рыба в воде. Будто бы найдя опору, Эцу поворачивается ко мне и важно фыркает:

— Красивый рассказ. Тебе, шиноби, нужно не ниндзя работать, а стать актером, популярность и доход гарантирован, — хмыкает парень:

— Я и забыл, что шиноби те еще вруны. Надо же, такая качественная сказка. Я уж было и поверил, что шиноби спасли мир и сейчас им правят. Но правда-то в том, что вы, ниндзя, подчиняетесь Дайме и нам, торговцам. Без наших денег, не будет у вас ничего, — гордо выговаривает Эцу. И тут же переносит разговор на другую тему:

— Пойдем, покажу, как сложно сейчас быть торговцем, — направился в сторону рядов торговцев рыбой парень.

Вздыхаю и следую за ним след в след. Глупость не искоренить.

"Вот почему часть знаний не являются секретными. В них просто никто не верит", — создал теорию я.

— Кому нужна эта история, — бурчит Эцу. Типичный представитель элит — получил желаемое, и теперь воротит от него нос.

Что тут скажешь? Лучше промолчать.

* * *

Парень с серыми волосами склонился над мертвым телом. Равнинный ветер трепетал его черную накидку с красными облаками на ней, но волосы не трогал. Серые сосульки мокрых локонов свисали к земле, с них капала влага.

Ругаясь про себя, парент вытащил из трупа кол телесного цвета. По колу прошло колебание, и орудие впиталось в руку сероволосого.

— Младший брат Катака потерял сноровку, — принес ветер чьи-то слова со стороны порушенной деревни.

— Малыш Катака до-о-лго возился. Ему нужно больше тренироваться, — последовал за первым второй голос, но если первый был мужским басом, то второй хриплым женским голоском.

— Угум. Торопливо желательно быть, — с ужасным акцентом сказал кто-то третий.

— Второй Средний Брат Каору, ты опять все перепутал. Говорить нужно — Катаке нужно было быть порасторопней. Твои же слова смысла не имеют! — пропищал четвертый, толи мужской, толи женский голосок.

— Умные все больно. Сами бы бегали за юркой крысой Конохи. Нет же. "Катака тебе нужно нарабатывать опыт, Катака можешь не спешить..." Тьфу, — сплюнул бледнолицый серо-волосый Катака. Его и так острые черты лица ужесточились. Пнул труп шиноби в безликой маске.

— Идиотина! — совсем не слабая женская ручка схватила Катаку в охапку и дернула в сторону. Лицо несчастного, младшего в семье Ву, Катаки обдало теплым воздухом. Щеку рассек осколок метала.

В себя пришел Катака довольно быстро. Он лежал у ног красивой полногрудой женщины с острыми, но прелестными чертами лица и толстой косой серых волос доходящих до подтянутой попки, красоту которой подчеркивали облегающие черные штаны.

— Тупой Катака, — засмеялся средний брат семьи Ву. — Широкоплечий бугай Кафка.

— Ты чем слушал нашего союзника, задницей? Убил крысу из Коноховского Корня — отбеги подальше, она может взорваться! Вот и доверяй тебе, младшенький, после таких выкрутасов самостоятельно выполнять заказы, — бушевала старшая сестра семьи Ву — прекрасная Кен И. Не забыла она и о нравоучительном подзатыльнике. Нужно сказать, что в гневе Кен И была еще краше. Если бы не её хриплый голос и тонкая сигарета в зубах, то её можно даже было бы назвать красивейшей женщиной Страны Реки и Страны Дождя.

— Сестрица, оставь Катаку. Чему учить болезненного? Мать и отец разбаловали его до невозможности, и он почти не учился толком. Не научили его мама-сама и папа-сама думать, — писклявый голос принадлежал... женщине? Мужчине? Так сразу и не понять. Вроде бы у Ву Кана была грудь, женские формы, но при всем при этом веяло от него/неё чем-то мужским. Только пьяный мужчина после долгого воздержания или неопытный юнец принял бы в этом женщину. На самом же деле Ву Кан родился мальчиком, но уверовал что духом он девочка. Если говорить простыми словами, то Ву Кан был редким типом извращенца — трансвеститом бисексуалом.

— Угум. Не умный недодурак, — ужасный акцент худощавого лысого Каору резал слух не слабее визга прожжённой пьяной стервы.

На этот раз Кан не стал поправлять Каору, вместо этого продолжил подначивать Катаку.

Недолюбливали младшего брата остальные братья. А все потому, что Катаку баловали сестры и мать с отцом. Да и талант в клановом Хидене у Катаки проявился чуть сильней, нежели у признанного гения свободного клана Ву.

Катака с опущенной головой слушал упреки братьев и сестры. Не пытался он ни оправдывается, ни спорить. Знал, что ошибся и ругают его за дело.

— Что ж. Вижу, ты все понял. Иди к сестренке, она тебя пожалеет, — Кен И взяла утопила голову Катаки между своих грудей. Остальные братья с черной завистью смотрели на Катаку. Почему младшему достается больше всего внимания? Почему не им?!

Катака отбивался как мог. Он уже не маленький, ему целых четырнадцать лет! Но разве были сравнимы его силы с силами сестры — признанного мастера тайдзюцу и букидзюцу? Пришлось Катаке терпеть и задыхаться между двух достоинств Кен И.

— Старшая сестра, будь серьезней! Нам еще вылавливать этих крыс по всей стране, а ты хочешь лишить нас полезного члена отряда? Имей совесть! — капризный женский голос раздался изнеоткуда. Миг и из воздуха соткалась фигура молодой девушки с чертами лица, схожими с чертами лица Кен И. Вот только красоты своей сестры Ан У не имела. Нескладная, с короткими ногами и достоинствами уступающими Кен И, Ан У тем не менее брала красотой глаз и глубиной чистого приятного на слух голоса. Понимала Ан У и то, что внешне ей со старшей сестрой не тягаться, и поэтому носила мешковатую одежду классического ниндзя, разве что отказалась от полумаски на лицо.

— Средняя сестра Ан У, вы со младшенькой нашли нам новых жертв? — не прекращая тискать Катаку, поинтересовалась Кен И.

— Еще нет, эти Коноховские ниндзя сильны в маскировке. Мы еще не нашли основную цель, но малышка Ци Эн заявила будто почуяла след кого-то из отряда Конохи, к глубочайшему нашему с ней сожалению — это лишь мелкая сошка, — печально вздохнула средняя сестра. Подошла к Катаке и попыталась вырвать его из объятий Кен И. Зачем? Почему? Кто знает?

Братья печально смотрели на своих сестер и вздыхали про себя. Их как всегда проигнорировали. А им так хотелось толики сестринского внимания!

Катака же проклинал тот день, когда согласился на общесемейную миссию. Как же, ему доверена важнейшая роль! Он должен стать ключом к выполнению важнейшей для клана Ву миссии. И если работа в ставке революционеров Акацуки проблем не вызывала, то поиск и устранение агентов Конохи подразумевал тесное сотрудничество всего младшего поколения клана Ву. То есть кучу времени Катака вынужден был слушать насмешки и претензии братьев и тисканье сестер. В такие момент Катака ненавидел свой статус и свою смазливую внешность.

"Когда полностью освою Метаморфозы кожи Ву, изменю внешность на уродливую!" — в который раз поклялся себе.

Но кого он обманывает? Конечно же, не изменит — это же Катака!

2.26. Тупой умник — Кумагаи Аки.

Вечерний ветер пробирал до костей. Его порывы разносили мусор по улицам, заставляя бедных работников метлы и совка бегать по улице, ведь скоро прибудет инспектор и оценит их работу. Если не успеть, будет беда, работник в лучшем случае останется без жалования, а в худшем получит себе на плечи штраф. Для бедных голодных членов Клана Уборщиков, ответственного за эту улицу, подобное означает ухудшение итак голодного положения их семей.

Мешал ветер и худощавому мальчику. Сильные холодные порывы все пытались выбить из его рук сверток, или растрепать лохмотья, что он носил.

Цуцудзаки хотелось поскорей добраться домой, в нору, сбросить вонючие тряпки и помыться проточной водой. Однако мальчик не ускорял шаг, он брел медленно и осторожно сквозь вечернюю улицу. Немногие прохожие скользили по чумазому лицу парня взглядом и через секунду забывали о существовании очередного беспризорника, словно и не видели его. Не обращали внимания прохожие на сверток бумаги, который мальчик сжимал своими худыми ручками, будто это не помои он несет, а какое-то дорогущее сокровище. Особенно сильный порыв ветра заставлял Цуцудзаки уделить внимание своей одежде, ведь под лохмотьями были спрятаны три тыквенных батона — редкое питательное угощение. Одного такого батона хватало, чтобы утолить голод на весь день, а на следующий быть свежим и полным сил.

Цуцудзаки молился всеми известными ему способами, чтобы никто из голодных и злых прохожих не учуял запах свежей выпечки, пробивавшийся сквозь аромат прогнившей капусты, листами которой мальчик обернул свое сокровище. Молился он и чтобы ветер оставил его одежду в покое.

Многие на улице знали, что Цуцудзаки трогать не стоит, ведь он мало того, что работает на сильную банду детей Облака, так еще и водиться с шиноби. Вот только кто даст гарантию безопасности на улице? Возможно Облако позже и отомстит за приносящего прибыль "контрактника", но легче обворованному Цуцудзаки и его семье от этого не будет. Еще меньше надеялся Цуцудзаки на шиноби. Да, за последний месяц ниндзя был частым гостем в доме Цуцудзаки. Приносил вкусности, платил за работу, вот только шиноби есть шиноби. Они мыслят иначе.

Примером служила ситуация с Цин-Цин. Цуцудзаки давно понял почему шиноби помогает его семье. Все дело в сестре Цуцудзаки — Цин-Цин. Вроде бы скажи просто, что Цин-Цин может стать ниндзя, и дело с концом. Какой дурак откажется уйти с улице в сытную Коноху? Так нет же, шиноби затягивал. И теперь даже Цуцудзаки не совсем уверен в своих предположениях. Но если не из-за Цин-Цин шиноби помогает им, то почему? Вот и как понимать ниндзя?

"Может он нас пожалел?" — откуда-то из глубины души пришла мысль, которую Цуцудзаки тут же отбросил. Не имел права он верить человеческую доброту. Хотел верить, но права не имел.

Поворот, еще один. До дома осталось идти совсем чуть-чуть. Цуцудзаки стал еще осторожней. Все знают, что самое плохое всегда случается за шаг до счастья.

В кои-то веке Цуцудзаки смог заработать пением большой куш, и не намерен был терять купленную за заработанное еду по неосторожности.

Цуцудзаки сноровисто придержал лохмотья, не дав ветру их растрепать. Ловко спрятал от порыва ветра за спину спрятанные за слоями газет и протухшей капусты булки. Кризис миновал.

Вскоре мальчик вышел на ближайшую к его дому улицу. Оставалось пройти совсем чуть-чуть. Буквально сотню шагов взрослого!

Из ближайшего переулка послышался голоса и смех, через который угадывались чьи-то мольбы.

Цуцудзаки сглотнул. Голоса он узнал. Это были недавние выходцы из подростковых банд, которые еще не прибились к какому-нибудь Преступному Нобилю. Самый опасный контингент на улице. Опасней только беспредельщики и психи.

Самое погано, что стоящий на шухере у переулка знакомы Цуцудзаки молодой бандит — Сандзи, приметил Цуцудзаки и нет-нет на него поглядывал. Если сейчас мальчик попытается обойти переулок по широкой дуге, или как еще покажет свое нежелание здороваться со страшим товарищем, то накликает на себя множество бед.

"Неужели придется отдать булочки?" — чуть ли не плакал Цуцудзаки. Вот он подходит к переулке. Сандзи с ухмылкой подзывает его к себе, и мальчик уже не медленно, но торопливо и склонив скромно голову к земле подбегает к старшему товарищу.

— Что Певец, удачный день? — ухмыляется Сандзи. Смех из переулка стихает. Мольбы сменяются кашлем.

Цуцудзаки не смеет поднять взгляд и посмотреть что там происходит. Не его это дело, дорвавшиеся до "свободы" бандиты могут и не понять.

— Костлявый, кто там?! — голос из переулка Цуцудзаки узнал. Страх мальчика усилился.

— Эт певец.

— Какой к биджу певец, мать твою ебать во все щели?! Сандзи, костлявый ты карп, кто там?! — голос приблизился. Цуцудзаки бросил на землю сверток, молясь, чтобы он не раскрылся и чтобы булочки не вывалились на землю.

— Ничтожный Цуцудзаки приветствует Абараи-сама, — до самой земли склонился Цуцудзаки. Батоны, что были под одеждой, чуть не вывалились, но повезло.

— А это же хозяин гарема из двух подрастающих кисок — артист Цуцудзаки! Гыгыгы, видал, гордый ублюдок, даже дети знают как нужно обращаться ко мне. Цуцу, подойди сюда, дай посмотреть, что ты прячешь у себя под одеждой и в том свертке, — проморозили спину Цуцудзаки слова Абараи:

— Можешь поднять взгляд. Дозволяю, — добавил молодой мужчина крупных пропорций с редкими волосами на голове. Квадратное лицо, низкопосаженные глаза и нос картошкой — Абараи не был красив даже по меркам затасканной шлюхи, которой все мужики на одно лицо!

Под удивленные взгляды четверых корешей Абараи и стонущего в кучи мусора худого мужчины Цуцудзаки достал из лохмотьев три толстых длинных батона. Как мальчику удавалось тащить их незаметно, только ему самому и известно.

— А под газетой что? — спросил как бы невзначай один из корешей Абараи.

Под газетой оказался сверток листов капусты, часть из которых были гнилыми, а часть свежими.

Абараи с ухмылкой присел рядом со свертком и покопался в капустных листках.

— Смотри те ка, что есть у обычного уличного попрошайке, "господин" чистильщик водосточных труб, — сарказма в голосе Абараи хватало. Он подошол к стонущему мужчине, схватил его за длинный орлиный нос и потянул на себя. Так он и привел несчастного к сокровищам Цуцудзаки ближе. Дал затрещину, и мужчина с орлиным носом упал на колени перед горой булок и тремя батонами.

Сколько боли было во взгляде мужчины, когда тот смотрел на гору еды, словами не передать. На глазах Цуцудзаки мужчина захлюпал носом и заплакал:

— Господин, молю, поделитесь едой! Молю! — пополз он к ошарашенному Цуцудзаки. Мальчик не сразу но узнал мужчину. Это был Моро-доно, один из уважаемых членов клана обслуги, который брал к себе на работу людей с улице. Многим этот мужчина с орлиным носом помог пробиться в слуги своего клана, но еще больших оскорбил отказом. Он был справедлив и строг к претендентам, и не терпел халтуры и ленивых людей.

И сейчас этот гордый человек, на которого многие смотрели с восхищением, полз к Цуцудзаки как последний опущенный и выпрашивал еду!

— Ха-ха-ха!

— Гы-гы-гы!

Ржали бандиты. Абараи пнул Моро под задницу, и тот ткнулся лицом в грязь мостовой. Затем лидер компании бандитов наступил на голову Моро и, насмехаясь, произнес:

— Помнишь, я молил тебя взять меня на работу? Что ты мне сказал? Слишком ленив! Я! Слишком ленив! Я больше недели пахал как проклятый, а ты мне слишком ленив!!! — брызгал слюной разгорячённый яростью Абараи.

— Посмотри на себя, ничтожество. Где теперь та хваленая помощь клана и правительства? Нет её! Нынче даже мелкий попрошайка может сытно поесть и даже прокормить свой растущий гарем! Твоя же жена загнулась от голода, загибаются и дочери, и никто тебе не поможет, ни клан, ни те кому ты когда-то помог. Им всем плевать! Как тебе, смешно? Мне да! Гы-гы-гы, — Абараи потер вытер сперва одну ногу о голову Моро, затем вторую. За ним повторили остальные бандиты.

— Эй певец, не трясись ты так, не будем мы твою еду отбирать, и этот не отберет, иначе мы наведаемся к нему домой и поможем его дочерям отойти в мир иной, — уже уходя бросил Абараи.

Цуцудзаки поклонился до самой земли и уважил гордость Абараи самоуничтожительной словесной благодарностью.

Вскоре в переулке остался лишь Цуцудзаки и стонущий Моро.

Быстро собрав свои пожитки, Цуцудзаки хотел было убежать, но его догнала мольба Моро.

— Молодой мастер, молю, ради всего святого что есть в нашем мире, помоги! Дай немного еды, иначе мои дочери не проживут и дня! Мои маленькие дочери, мои драгоценные близняшки! Им всего по четыре года! Дай им шанс выжить, ради всего святого, молю, молю! — слезы текли по щекам некогда статного и уважаемого мужчины.

Цуцудзаки сглотнул. Сам не понимая почему он подошел к Моро, помог ему подняться и спросил:

— Вот держите, накормите их этим батоном, — проклиная свою доброту передал один из трех батонов мужчине Цуцудзаки.

Тот ошарашенно принял подарок. Хотел было что-то сказать, но вместо этого бухнулся на колени и начал быть головой о мостовую и благодарить Цуцудзаки.

Смущенный мальчик быстро попрощался и убежал. И бежал он не потому что хотел скорее попасть домой, к семье, а из-за совести, которая требовала от Цуцудзаки отдать еще один батон Моро. Ведь девочек-то двое. Но Цуцудзаки глушил излишнюю доброту. Хоть ныне жить его семье было полегче, была еда, даже деньги на будущее удалось откладывать, но это не повод проявлять излишнюю щедрость. Это у богатеев из торговой знати денег куры не клюют и они могут себе позволить давать милостыню, у же Цуцудзаки сбережений кот наплакал. А ведь если предположение мальчика верно, и шиноби хочет забрать Цин-Цин в Коноху, то Цуцудзаки и малышке Юзу понадобятся деньги на путь до Конохи. Ведь Цин-Цин их семья, и Цуцудзаки категорически не собирался оставлять сестру одну в далекой Конохи! Благо деревня шиноби принимает некоторое количество родственников приманенного будущего ниндзя, по крайне мере так утверждал шиноби по имени Аки. В общем, хоть и мог Цуцудзаки дать Моро больше, но не стал этого делать. Своя семья ближе.

Тем временем, мужчина с орлиным носом вышел из переулка. Голубые глаза проследили за бегом его благодетеля. Моро тяжело вздохнул. Спрятанный под одеждой батон приятно грел тело. Но на душе у Моро было тяжело.

Не было радости в душе мужчины.

Слеза стекла по его щеке. Один батон, на две дочери. Не решился он просить больше, увидел в глазах мальца, что бесполезно это, да и времени не было, в любой момент могут вернуться бандиты и отобрать батон.

Один батон. Две дочери.

С тяжелым сердцем Моро отправился домой.

Один батон. Две дочери.

Нужно было решить по дороге, кому отдать батон, а кого оставить на голодную смерть... или задушить самому.

Один батон. Две дочери.

Некоторое время спустя Моро добрался до дома. Скрипнула дверь. Разувшись, Моро медленным шагом отправился на второй этаж. Беззвучно открыл дверь в детскую.

Две одинаковые кроватки, и на них две девочки одинаковые с лица.

"Нужно решить!" — орал сам на себя Моро. Подошел к кроватке Юзы, безумным взглядом всмотрелся в её бледное худое лицо. Потянул руки к её шеи. Веки двечки затрепетали. Она открыла голубые ясные глаза.

— Па..по..чка? — слабый голосок ножом резанул нутро Моро. Рукой погладил дочь по щеке, улыбулся.

— Па...па... пришел? — тихим голосом спросила Зую, Моро посмотрел на вторую близняшку. Улыбка на его лице стала вымученной. Он достал из-за базухи батон и разломил его на две части.

— Поглядите, что папа добыл, — радостно воскликнул Моро.

"Все будет хорошо, мы справимся", — отчаянная надежда горела в его душе. Надежда, подкрепленная верой в лучшее.

Сегодня в маленькой семье Моро две сестры, Юсу и Сую вкушали вкуснейший в мире батон. А Моро следил за ними с любовью во взгляде.

Надежда есть всегда. Он не сдастся... не сдастся... ради дочерей! Выполнит обещание, данное жене, перед её смертью!

"Все будет хорошо... все будет хорошо..." — как сутру повторял внутри себя Моро. А две худые девочки в обе щеки уминали свой кусок батона.

* * *

На историческом центре старинного города Танзаки вот уже два тысячелетия возвышается над богатыми районами башня Наместника. Чешуйки неведомого чакро-зверя, которыми уложена крыша башни, все также продолжают блестеть красными вспышками под серебряными лучами яркой луны. Днем же их блеск пропадает, крыша становится серой и неказистой, чешуйки утрачивают свой яркий красный цвет.

Ночь. Башня Наместника сияет маяком в светлой ночи.

На крыше башни, свесив ноги с края, сидел юноша 14-15 лет. Яркие вспышки красного света озаряли его лицо, но сложно было понять красив он, уродлив ли, аль просто обычен.

Одежда парня была проста, но тем не менее качественна — неясного в темноте цвета штаны с множеством кармашков, толстовка с капюшоном, а поверх неё жилет с большим количеством карманов, как тайных, так и явных. На лбу парня был некий отполированный до зеркального блеска объект с неким символом, из-за темноты символ на металлическом объекте было не разглядеть. Если присмотреться, то можно заметить, что объект, очень уж похожий на протектор шиноби, не впаян в лоб, как кажется из-за игры теней в ночи, а держится на линиях черной ткани, которые опоясывают голову юноши.

Долго юноша сидел на крыше и смотрел на ночной город. Давно уже луна ушла из центра небосвода, стремясь к своему дневному убежищу, а парень молча сидел и взирал на панораму Танзаки.

Вот уже как месяц, каждую ночь, он позволяет себе оставить заказчика на попечение напитанных под завязку теневых клонов. Грубейшее нарушение, но парень не мог по-другому. Для неопытного шиноби, ему было тяжко терпеть выходки и глупости, творящиеся в доме Юрэцу.

Слишком разными были обитатели дома и он. Там где парень поступил бы разумно, с точки зрения культуры шиноби, Юрэцу действовали совершенно иначе. В глазах парня многие решения того же Эцу были неразумны, преступны и глупы! Однако не был шиноби глуп, понимал, что это его личное мнение, рожденное из культуры, в которой он рос и воспитывался, и поэтому Кумагаи Аки терпел и указывал заказчику, как поступил бы он, но Эцу был глух к словам ниндзя и отказывался понимать мышление шиноби. И это еще сильнее раздражало Аки, а именно так звали шиноби.

Со вздохом парень обратился к луне:

— Как же меня достало уже это семейство!

Только здесь, на крыше башни Наместника, Аки мог дать волю своим чувствам и выплеснуть в паре фраз раздражение, накопившееся за весь день.

Чудесные умение Концентрации. Не будь его у Аки, пришлось бы парню много сложней. Особенно тяжко было смотреть, как ради сохранения престижа своей семьи, Юрэцу пускают деньги на ветер. Конечно некоторое количество финансов осаживалось в руках торговцев, у которых Эцу покупал малые предметы роскоши, и благодаря этим деньгам торговцы могли кормить свои семьи и держать бизнес на плаву. Также Эцу кормил еще и попрошаек, которые за его плату выкрикивали хвалебные отзывы в сторону семьи Юрэцу. Однако! Эти траты равны лишь половине тех денег, которые каждый день Эцу тратит ради престижа семьи, остальная часть уходила на всяческие массажи, игре в казино и услуги дорогих девочек по вызову.

Для Аки было шоком узнать, что капризный ребенок Эцу, Эцу у которого еще и усы не стали расти, уже вовсю занимается "взрослым" делом. Это было настолько гадко и противно, что Аки чуть не ушел в первый раз из увеселительного дома!

У шиноби ранние браки не редкость, но именно браки! Беспорядочные половые связи, а также частое посещение жриц любви сильно не приветствовалось. Да, юному шиноби, именно шиноби, не куноичи, примерно в возрасте 13-15 лет дозволялось испытать единение мужчины и женщины в постели профессиональной куноичи, как раз этим и занимающейся ( не редкость и обычные куноичи готовы "просветить" молодёжь). Но чтобы вот так, считай каждый день, тратя при этом большие суммы денег? Долгое время Аки не мог этого понять, и только объяснения госпожи Цу внесли ясность — Эцу должен быть разбалованным, иначе остальные торговые аристократы подумают, что семья Юрэцу бедствует, раз требует от своего наследника серьезности и излишней скромности. Узнать-то Аки узнал, но понять так до сих пор не мог. Хоть и пытался.

Какой в этом смысл? Разве плохо будет, если Эцу станет чуть серьезней и попытается сделать хоть что-то деньгами, которые тратит налево и направо? Что мешает ему вложить часть денег в бедствующие кланы, требуя от них за это вассалитета?

Оказалось — много чего мешает. Например ненависть ко всем кланам обслуги, вызванная давним конфликтом, приведшем к смерти его отца. Но ведь и дураку понятно, что уничтоженный ныне клан доставщиков Узум, был лишь пешком в чьей-то игре! А ведь Эцу не дурак, и все прекрасно понимает, но менять свое отнашение не желает.

Еще Аки коробило отношение Эцу к деньгам. Вроде бы парень и тратит их на всякую чушь, но при этом чуть ли не танцует вокруг них! Для него накопление денег, одна из двух основных целей существование семьи Юрэцу. Аки понимал, почему так, но одно дело понимать, а другое постоянно думать о тех "орудиях" которые он бы создал на эти финансы. И ведь эти "орудия", будь то новые вассалы, или благосклонность толпы, в итоге бы постфактум, косвенно, увеличило бы доход семьи, а это значит можно создать еще больше "орудий"!

— Неужели я провалю задание? — грустно спросил небо Аки. Имел он ввиду не миссию по защите и наставлению Юрэцу Эцу, а задание, созданное мистическим образом его геномом.

По условиям задания нужно дать Эцу понимание общих мотивов, которые движут каждым ниндзя. Вот только не хотел Эцу понимать, все судил со своей колокольни, и над объяснениями Аки что бы шиноби делал в конкретной ситуации посмеивался над глупостью ниндзя.

Печальный вздох чуть было опять не вырвался из уст грустного ниндзя. А ведь помимо проблем с заказчиком, были проблемы посерьезней!

"В городе нет ни одного шиноби в городе кроме меня нет. По крайне мере не прячущихся ниндзя", — подумалось юноше. Эта мысль еще сильней испортила его настроение.

Тут, неожиданно, в сознание Аки влился опыт и память одного из теневых клонов.

Упавшее настроение неожиданно поднялось, он легко и добро улыбнулся воспоминаниям клона, смотрящего за маленькой семьей храброго мальчика Цуцудзаки.

Сегодня у Цуцудзаки и его сестер был праздник, он ели батоны и булки с таким задором, что даже клону захотелось поесть. Однако он благоразумно на все предложения отвечал отказом, клон Аки смотрел на радостных детей, и ему самому становилось веселей. А позже эта веселись перекачивала и оригиналу. Даже и урезанный эмоциональный заряд взбодрил грустного недавно Аки.

Парень некоторое время глупо хлопал глазами, затем осмотрелся и произнес удивленно:

— Почему я сразу не догадался. Ведь сразу двух кроликов убиваю. Харизма будет сильней воздействовать на детей при моем личном присутствии, а энергия ребят будит отгонять плохие мысли.

Решив все, Аки исчез с крыши башни Наместника и стрелой помчался к поместью Юрэцу. Уже на подходе он сделал замену с теневым клоном и оказался в выделенной ему комнате. Быстро скинув одежду, Аки умылся, чтобы затем забыться трех часовым сном. Утром парень был свеж, бодр и готов к свершениям. Умения Концентрации за весь день ни разу не провалилось, глупые и отвратительные выходки Эцу не так сильно цепляли за душу. Даже насмешки юного Юрэцу проходили мимо сознания.

"И что, что провалю задание? Будет полезным опытом", — решил для себя Аки в этот день и особо больше не старался в обучении разбалованного сынка семьи Юрэцу. Ближе к ночи, после создания пары теневых клонов и одного ветряного клона для защиты дома Юрэцу, Аки отправился к "дому" Цуцудзаки. Не забыл Аки и гостинцы. Если он не может выполнить миссию идеально, то по крайне мере сманит потенциально сильную шиноби в Коноху, и плевать, что большинство ниндзя на месте Аки незатейливо похитили бы Цин-Цин, Аки и есть Аки, он такой, каким родила его мать, и каким воспитало его окружение. И поступить так грубо он считал преступным. Зачем? Позже Цин-Цин с радостью примет свой новый дом и будет благодарна своему благодетелю, ведь будет знать как много для неё, и её семьи, сделал Кумагаи Аки.

Иногда нужно действовать тоньше, и Аки это прекрасно понимал. А еще ему хотелось отдохнуть в компании детей.

Быстро добравшись до норы, Аки достал из кармана приготовленные угощения и шагнул в жилище Цуцудзаки. До его чуткого слуха доносились голоса трех человек — один мальчишеский, и два девчачьих.

— Не помешаю, — для детей возник из неоткуда Кумагаи Аки, чем сперва изрядно их напугал, а затем вызвал в их глазах восторг.

"Пафос всегда работает на детях", — ухмыльнулся парень 14-15 лет.

* * *

"Пафос всегда работает на детях", — подумал я. Восторг в глазах троих детей льстил.

— Господин шиноби, я сожалею, но у меня нет свежих новостей, — восторг сменился затаенным страхом в глазах Цуцудзаки. Девочки словно почувствовали настроение своего брата, непроизвольно сместились за его спину.

— Я не могу навестить своих друзей просто так? — сказал я нужные слова, которые выбили Цуцудзаки из колеи.

— Большой красивый братик, а ты вправду наш друг? Не обманываешь малышку Юзу? — подозрительно прищурила глаза милая малявка с пухлыми щечками.

— Хм. Доказать подобное утверждение можно только долгим общением и преодолением сложных обстоятельств, но с чего-то то нужно начинать, верно? — подмигнул пытающейся переработать мои слова малышке.

— Что Большой красивый братик шиноби сказал, Юзу ничего не поняла, — надула губки девочка.

— Как же быть? Точно, я поступлю как истинный шиноби! — переигрывал я специально для детей. Сдала страшное лицо, и засунул руку в один из карманов.

Цуцудзаки молодец, закрыл собой сестер, хоть и напуган до дрожи в коленях. А вот Юзу не боялась, она в своей детской наивности не искала второе дно, а поняла мою игру именно как игру, и без страха выглянула из-за спины брата.

Цин-Цин же смотрела своими фиолетовыми глазами и не предпринимала никаких действий. От её облика веяло какой-то загадочностью, а спрятанные в глубине глаз звезды несли в себе тайну.

Додзюцу? Совсем не обязательно. Возможно так проявила себя чересчур плотная чакра девочки, или на она подверглась воздействию природной энергии, или же в её кровь необычна, вариантов множество — тут нужно проводить исследование, а не строить догадки.

Достаю из кармана три свертка и показываю их детям. Те не могут понять, что у меня в руках.

Чтобы не смущать малых, достаю свободной рукой еще один объект и кусаю его. Сладость, вкус молока и заряд бодрости — вот как можно описать отличный шоколад из страны Земли. Малый предмет роскоши кстати, который вскоре будет недоступен из-за ряда причин.

Первой решается все та же смелая Юзу, Цуцудзаки видно хочет её окрикнуть, но в моем присутствии не решается, боится оскорбить ненароком.

"Интересно, на улице он унижается перед любой силой, но дома с гордой головой готов бросить вызов кому угодно", — сделал я пометку у себя в голове. Это интересно пытаться понять людей, их психологию, возможно позже даже оформлю свои труды в книгу.

Увернувшись от руки брата, Юзу хватает уготованное ей угощение, кусает. На лице девочки одно выражение сменяет другое с быстротой молнии. В пару секунд она стачивает плитку шоколада и теперь смотрит на меня с таким счастьем и радостью, что мне даже как-то и неудобно.

— Хочешь еще? — спрашиваю девочку.

— Большой братик, с друзьями нужно делиться! — качнулась с пятки на носок хитрая девочка. С ухмылкой даю ей еще одну плитку.

Между тем Цуцудзаки решается и принимает угощение, за ним повторяет Цин-Цин.

— Вкусно! Что это?! — от серьезно защитника семьи не осталось и следа. Теперь передо мной стоял сущий ребенок.

Цин-Цин же с такой просьбой на меня посмотрела, что я просто не мог не отдать семейству все свои запасы шоколада.

Увидь сейчас мое действе Эцу, или же кто-нибудь из опытных шиноби, они бы покрутили пальцами у виска. Но плевать, когда я подарил этим детям крупицу счастья, мне самому стало как-то приятно на душе. Разве баланс в эмоциях не стоит той цены, которую я заплатил за пару плиток шоколада?

Некоторое время спустя, я сидел за их импровизированным столом и слушал болтовню Юзу и Цуцудзаки, Цин-Цин же хоть и не могла говорить, но в нужных местах хмыкала, а кое-где и фыркала, как кошечка.

Время близилось к началу полуночи, дети уже собирались спать, и тут малышка Юзу, сверкнув очами, садиться мне на колени и заискивающе, так как может только ребенок, просит:

— Большой братик, расскажи сказку! Я слышала, что взрослые всегда рассказывают сказки детям перед сном, расскажешь?

— Юзу, уже поздно. И не будь такой навязчивой, господин шиноби, наверное, устал от нас, — строго отчитал сестру Цуцудзаки, но я то видел его желание услышать крутую историю из уст повидавшего виды могучего шиноби.

Вот тут я и заметил странность. В течение всего месяца, если не каждый день, то через день мой клон проводил вечер в компании детей, но ни разу их отношение к клону не было столь искренним. Дети словно опасались клона. Я списывал это на недоверчивость Цуцудзаки и его сестер, но может ли быть что они подсознательно ощущали моего клона как нечто чуждое и ненастоящее?

Особо не напрягая извилины задаю вопрос:

— Малышка Юзу, почему ты только сейчас просишь рассказать тебе историю, да и раньше ты ни разу не садилась мне на колени. Почему?

Девочка похлопала глазами и совершенно честно ответила:

— Большой братик раньше был какой-то не такой. Не живой и страшный. Юзу было жутковато, и она не хотела касаться такого братика, но нынешний братик хороший! Он мягкий и теплый, а еще от него пахнет чем-то приятным, что это, Юзу не знает, но ей очень нравиться. Братик, сказка будет? Или Юзу начать обижаться на братика? — пригрозила девочка.

Осматриваю Цуцудзаки и Цин-Цин, поняв по моему взгляду вопрос, они утвердительно кивают головой.

"Вот это да... А я еще не верил в сказки, что дети могут подсознательно отличать клонов от настоящих людей. А ведь Учитель намекал, что в будущем мне не стоит доверять обучение своих учеников и детей клонам, а заниматься лично, если не всегда, то как можно чаще!" — запомнил я этот момент.

Дети смотрели ожидающе. Пришлось вспоминать известные мне мифы, сказки и легенды. Как на зло в памяти были лишь классические трагедии самураев и ниндзя.

Можно было бы рассказать историю становления Конохи, о трудностях что испытали Учиха Мадара и Сенджу Тобирама, но мне показалась эта историю неуместной. Нужно что-то иное.

Погружаюсь в свои мысли глубже и глубже.

"Давай, ты же умеешь сочинять, придумай что-нибудь!" — пытался достучаться до своего внутреннего творца.

Все глубже и глубже я погружался в пучины сознания и подсознания, пока не нащупал нечто. Словно давнее воспоминание. Обрадовавшись, я сфокусировал все свое внимание на этой искре внутри своего разума.

Оно всегда было так. Ощущение чего-то забытого, позже приходит и озарение. Наверное, это озарение, ибо не может быть воспоминанием, ведь откуда ему взяться, воспоминаю-то?

Словно в трансе я начинаю рассказ. В отличие от прошлых моих озарений, это привнесло в сознание нечто большое, необычное и самобытное. Целый мир возник в моей голове. Мир в котором произошла удивительная история, и я словно был центром этой истории когда-то, своим выбором я решал куда завернет эпос, кто из его героев умрет, а кто станет счастлив.

Прибывая в шоке от придуманного, начинаю свой рассказ...

Семь дней сказки.

На дырявом, поеденном молью и крысами ковре сидел парень 14-15 лет. Он был задумчив, а его взгляд устремлен куда-то вдаль. Вокруг парня расположилось трое детей: Худой и болезненный мальчик с неясного темного цвета волосами, элегантная, словно выточенная романтичным творцом из лучшего мрамора девочка с фиолетовыми глазами и малышка лет 4-5, что постоянно ерзала и создавала лишний шум. Но даже она затихла, когда голос подал парень сидящий по центру ковра.

С первых его слов, неведомая сила захватила умы детей и унесла их куда-то далеко, далеко, в неведомый мир, так похожий и непохожий на привычный им.

— В бескрайней вселенной, далеко за гранью нашего понимания, там, за слоем первородного хаоса, есть еще бесконечное множество мультивселенных. Каждая особенная по своему, со своими законами. С населением порой похожим на нас, но иногда и настолько отличным от всего нам известного, что разум просто откажется поверить в существование подобных существ. И среди бескрайнего количество мультивселнных нас интересует лишь одна единственная. Состоит она из множества вселенных, миров и планов, и живут в той мультивслеенно такие же люди как и мы, но помимо них еще множество существ, которых и можно было бы назвать людьми, больно похожи они на нас внешне, но их внутренние отличия делают те расы независимыми от человеческого корня.

— В одном из миров мультивселенной стоит относительно молодой город, с чудным названием, которое в переводе на наш язык станет коверканной фразой необразованного глупца. А имя того града Невевинтер, — странным голосом произнес парень.

Благодаря силе слова рассказчика, имя города отпечаталось в сознание детей. Юзу, как самая нетерпеливая повторила:

— Невер-винтер? — по слогам произнесла она странное слово.

— Да. Перевод смысла не имеет, но если его подогнать под смысл, то Невервинтер будет переводиться как "Безветренный". Но прав ли я буду, переведя так? Никто не знает. По легенде, первый лорд горда — Лорд Нашер, во время придумывания названия, был довольно пьян, и поэтому не смог внятно выразить свою мысль. А писарь записал, и объявил на все поселение. Вот так и получилось, что знаменитый город стал называться так, как стал.

Юзу хихикнула в кулачок, Цуцудзаки улыбнулся, как и Цин-Цин.

Аки продолжил свой рассказ.

— Много испытал на своем веку город — и чуму, и нападение соседа, города пиратов и бандитов Лускана, даже атаку Бога пережил город.

— Ками? — заинтересовался Цуцудзаки.

— В мире, в котором происходит действие истории, существуют Боги, и это не простые чакро-звери или духи мест. Это могущественные сущности, у каждого из которых имеется своя область ответственности и свои верующие, которых бог наделяет за их усердные молитвы и дела божественно силой. Божественная магия — вот как называется та сила, и она на порядок превосходит аналог чакры того мира — Магии, рожденной из плетения Мистры, — богини магии.

— Волшебники, Маги и Колдуны, именно так называют людей, использующих магию плетения, они хоть и похожи на шиноби, но и отличий хватает. Так, например они слабы в ближнем бою, на зато их дзюцу — заклинания, могут творить вещи за гранью нашего понимания.

— События нашей истории начинаются после падения Короля Теней...

Слова Аки медленно вели детей через новый и неизведанный мир с его необычными расами, воинами и магами. И когда Аки закончил с введением, и перешёл к ознакомлению с главным протагонистом истории, дети были так заворожены необычным миром, что готовы были слушать даже о приключениях трактирного пьянчужки!

— В один из дней, к воротам славного города подошел путник в добротных сапогах. На его спине висел круглый щит, в ножнах на поясе был острый старый меч, а в руках пяти струнная лютня...

* * *

Медленно голос Аки проникал все глубже и глубже в сознание детей, чтобы затем утянуть за собой в невероятную историю приключений барда-рыцаря и его друзей.

Первую ночь Аки знакомил детей с главным героем сказки:

— Луи 8, так его звали, и родом он был из богатого, но обедневшего рода. В ранние годы строгий отец отдал Луи на обучение к знаменитому барду-шпиону в надежде, что тот научит сына интриговать и убивать. Не долго учился у барда-шпиона Луи. Не по нраву пришлось малышу наука интриговать, а вот песни петь и сочинять стихи Луи полюбил. В итоге сбежал он от учителя с собой прихватив дорогие сапоги, да лютню с пятью струнами вместо шести.

— Долго бродяжничал Луи по богатым городам, много горя он испытал там. Понял за время бродяжничества он, что мир полон зла и мало людей, готовых на глазах остальных другим помогать, а было полно простых слабых духом, готовых добрых людей за добро унижать, малодушными их обзывать и принижать.

— Видел Луи и паладинов добра. Но не впечатлила барда их доброта, напускной и избирательной она была.

— "Разве это же дело друзья, когда помочь красивой девушке да напоказ может любой из рыцарей любого божества, а вот помочь нищему подняться с колен, или старушку перевести через трак — поступки мелкие для великих мужей!" — рассуждал Луи после многих лет.

— Годы шли один за другим. Луи бродил по миру с лютней своей, также был при себе у него меч, щит да пара ножей, а самое главное приобрел Луи цель:

— "Если некому помочь страждущим просто так, значит я первым подам пример. Создам орден бродячих людей. Лютня использовать будем для заработка денег, меч и щит же для безвозмездной помощи тем, кто не может помочь себе сам! Добрые путники — именно так назову я орден свой! Эх, найти бы бога, что разделит прорву моих идей. Решение есть! Отправлюсь в град героев и избранных чемпионов — поищу там бога подобрей и смелей! Именно так и сделаю я!"

— Так и возник через пару лет, бард-рыцарь Луи 8 под стенами града легенд!

Перед взорами детей предстал жилистый мужчина с элегантной бородкой и лукавой, но доброжелательной улыбкой. Он шел по дороге к вратам Невервинтера и бренчал на лютне веселый мотивчик.

Вдруг взгляд Луи привлекла необычная картина — дюже здоровый мужик тащил телегу с товарами, поверх которых лежал ишак и с интересом смотрел на окружающий мир.

От чудной картины Луи чуть не порвал струну.

На тракте в столь солнечный день было много народу, и каждый со смехом тыкал пальцем в сторону здоровяка и смеялся. Каждый смеялся, но не Луи.

Бард прибавил шагу и сравнялся с мужиком:

— Вижу, с трудом дается вам ваш труд, сударь мужик.

Мужик зло зыркнул из-под тонких бровей, но промолчал. Лишь тяжко вздохнул и прибавил шаг.

— Куда вы, позвольте представиться, сэр. Луи 8, имя мое. И вам со мной повезло! Позвольте помочь вам в трудный час. Подвиньтесь и дайте мне место... — нагло оттолкнул Луи мужика и вцепился в телегу с явным намерением подсобить мужику.

— Гордон Кузнец я, — пробасил мужик:

— Зачем вам унижаться, добрый сэр. Оставьте постыдный труд мне, ведь это мой ишак заболел, — погрозил здоровенным кулаком животине Гордон:

— Нет у меня красивой дочери, чтобы произвести на нее впечатление. Нет и друзей с большими связями — ваша помощь не принесет вам ничего кроме унижения, сэр, — недоуменно продолжил Кузнец.

Луи лишь лукаво улыбнулся здоровяку, и пояснил, что орден его не дозволяет оставлять людей в беде.

Ответ подобный пришелся по вкусу Кузнецу. И в город герой вошел Луи и Кузнец таща на телеге больного ишака.

А позже, в таверне за кружкой эля, Гордон и Луи разговорились. Оказалось, что Кузнец совсем не кузнец, но мечтает им стать, а для этого мало много знать. Нужно купить оборудование и особые камни, которых в захолустье, откуда родом ГордОн нет. Пришлось Кузнецу отправиться в путь, но вот беда, заболел ишак. Не смог Гордон бросить животное на произвол судьбы, и потащил с собой славный град. Там он и встретил странного малого с забавным именем Луи 8.

Долго не думая Луи громогласно провозгласил, что для него честь помочь Гордону в его пути. "Денег не нужно" — отказался Луи, "лютней зарабатываю я и только ей".

Так началась дружба двух людей. Луи и Гордона. Барда и Кузнеца!

Прошли дни. Продал Гордон весь свой товар. Луи в это время лютней играл. Ишака отвели к врачу, но тот не смог вылечить старого зверя. Нет лекарства от времени даже у богов, не говоря уже о простом враче.

Дни шли, и вот наши герои вновь отправляются в путь. Тащат телегу по тракту вдвоем, а на ней ишак с любопытством глядит вокруг.

Долгий путь их ждал — сквозь Топи Мертвецов дальше на Юго-Восток к горам, где деревня Гордона Кузнеца стоит.

Первые дни пути прошли спокойно, но стоило войти в Топи Мертвецов и героев атаковали звери и варвары местных болот — Ящеролюды.

Отложил в сторону лютню Луи, вытащил из ножен меч. Щит занял позицию на его руке. В странную стойку стал бард и что-то напел. Духовная сила взбодрила Гордона. Глаза Кузнеца налились кровью. С ревом Гордон и молотом кузнечным наперевес яростно бросился на врагов Кузнец.

Луи и Гордон устроили ящерам и зверям теплый прием. Острый меч разрубал вражьи тела, кровь лилась в стороны, плоть отделялась от тел. Пение барда пугало зверей и они цепенели, чтобы затем умереть от кузнечного молота впавшего в ярость варвара Гордона.

За первым боем последовал второй, за ним третий. Друзья между тем сражались все лучше и стали понимать друг друга без слов.

Бой за боем, милю за милей, наши герои добрались до сердца Топей. А в один из дней, странный звук привлек внимание Луи.

"Битва" — понял герой.

Оставив Гордона защищать ишака, с мечом и щитом на перевес Луи рванул в кусты. Вскоре выбежал он на поляну цветов, где семь здоровых ящеролюдов атаковали странного горбатого мужика в узорчатой мантии мудреца. Не стал долго Луи разглядывать бой. Рванул на врагов и помог мудрецу.

*Вжих* — срубил голову ящера-здоровяка.

*Бульк* — пронзил шею другого врага.

Десять минут и все ящеры мертвы. Луи с улыбкой повернулся к мудрецу и застыл.

Из-под широкой шляпы ученого из дальних морей на него смотрел ящеролюд, правда мелкий совсем и худой чересчур.

— Благодорю-с вас-с сударь-с герой-с, — учтивый поклон.

— Ученый-с и маг-с Сатис-с к вашим услугам. Без-з помощи-с вашей-с пришел мне б-с коне-с-с. Спасибос-с-с герой-с-с.

Луи не долго был удивлен. Куртуазно поклонился в ответ:

— Это дол мой помогать все страждущим в пути. У Добрых Путников так заведено, а я, Луи 8, чту свой орден и кодекс его.

Мужчины разговорились о том и обо всем. Луи выпытал, как получилось, что ящер стал ученым мудрецом, ящера же орден Луи интересовал.

Оказалось, что Сатиса выкрали из племени ящеров долгие тридцать лет назад. Судьба его была бы страшна, не попадись он одному магу безумному магу на глаза. Ученый маг тот выучил Сатиса на ученого-мага, дал он науку и понимание мира бывшему рабу. Но, к сожалению, умер тот маг из-за неудачного опыта, и пришлось Сатису отправляться в путь. Хотели его вновь ведь в рабство заковать, но ящер благоразумно убег. Долго скитался он по землям людским, и нигде он не был своим. Как бы не старался Сатис найти друзей, все тщетно из-за репутации расы ящеролюдей.

После долгих поисков своего места в мире, Сатис решил вернуться к корням и просветить свой народ. Не получилось. Не стали слушать Сатиса жрецы Каменного Бога. Выгнали с позором из племени и устроили ритуальную охоту. Не сносить бы Сатису головы, но Луи вовремя ему помог.

— Хм. Задачка сложна, но ничего. Вот помогу Гордону стать кузнецом, а затем и твою проблему решу, — лукаво подмигнул ящерлюду Луи.

Когда увидел Сатиса глуповатый Гордон, то чуть не случилось трагедии глупой, но обошлось. Вовремя Луи все объяснил, и теперь двое тянут телегу спереди, а ящер толкает сзади, в телеге же ишак все также сидит и смотрит на тянущийся мимо лес.

Вновь дни путей шли один за другим. Вновь воевали с ящерами герои, но теперь им помогал ученый-маг. Смертоносные стрелы магии и шары огня облегчали работу меча и молота кузнеца.

Долго тянули телегу друзья. За долгий путь сдружиться успели, но вот вдалеке показались дома.

— Деревня Острых Стрел, — пояснил Гордон:

— Гордый свободолюбивый народ здесь живет. Постарайтесь не обидеть никого, а то быть беде... — добавил Кузнец.

На площадь выкатили телегу друзья. Желали они закупиться припасами, но не смогли, все ларьки закрытыми были, а народ толпился у статуи воина на краю площади.

Луи, взявший роль лидера на себя, пошел посмотреть что там твориться такое в толпе.

Две группы мужчин и женщин грозно смотрели друг на друга. Люди из большей группы одеты были в разномастные кожаные доспехи, а из оружия у них были луки да копья. Вела группу рыжая девушка с лицом покрытым веснушками. Высокая с слегка заостренными ушками. В руках у ней был ростовой лук, а в глазах за явной агрессией веселый огонек.

Против той группы стояли воины в доспехах и с символом власти барона на груди. В руках их были мечи и топоры. Вел группу мужчина с двуручным мечом. Был он росл и голубоглаз, кожа мужчины слегка светилась мистическим светом в тени.

Многого времени Луи не понадобилось чтоб разобраться в происходящем.

Две группы. Первая свободолюбивый народ. Те кто с неохотой принимает новый порядок и не желает централизации власти в руках барона и Лорда Нашера. Ведет эту группу дочь старосты, квартерона эльфийки, дроу и человека — хитрющая Бьянка Солнечный Зайчик, так её зовут.

Вторая группа собственно люди барона. Стражники и наемники, а также те из жителей, что власть новую принял с охотой и в ней узрел порядок будущих дней. Во главе группы был младший сын барона, храбрый чемпион неизвестного бога — голубоглазый Александр Луней.

Перед Луи встала делема. Что ему делать? Выбрать нейтральную позицию и быть в стороне? Поддержать старый порядок иль может новую власть? И выбор этот нужно было сделать сейчас!

* * *

Аки остановил рассказ. Происходило что-то странное в его сознании в данный момент. Он видел, как расходится история на три дороги, в зависимости от выбора Луи. И каждый путь позже разделялся еще на множество путей. И самое странное, что мозг Аки родил историю в которой не было правильных выборов! А ведь изначально хотел рассказать детям что-то простенькое и эпичное. Почему его сознание родило нечто настолько странное?

Помимо всего прочего, Аки почему-то ассоциировал себя с Луи. Нет, он не был Луи, он словно когда-то давно отыгрывал роль героя истории!

"Что бы это могло значить?" — задумался Аки.

Так как он остановил свою историю, дети медленно выходили из подобия транса. Их Инь перестала создавать в их же сознаниях картину, которую рождала фантазия Аки.

— Большой братик! Нельзя останавливать рассказ на самом интересном месте! — вцепилась в руку Аки малышка Юзу с горящими глазами.

Выдохнул воздух Цуцудзаки. Только что он был славным бардом Луи, а сейчас вновь обычный беспризорник без ясного будущего.

Цин-Цин немного помедлив, подошла к Аки и подергала его за рукав. Её глаза сияли слезливой просьбой.

Каждый из детей хотел вновь погрузиться в неведомый мир магии, героев и монстров.

— Уже поздно. Давайте продолжим завтра, — погладил по волосам Юзу и Цин-Цин опустошённый Аки.

Он не мог понять почему он так ментально устал. Долгое активное использование умения убеждения и харизмы сильно истощило его духовно. Хоть Аки и не мог знать, сколько в его сосуде Инь, но по ментальной усталости мог сказать, что потратился он изрядно.

"Инь. Эта энергия так загадочна. Даже при активной трате чакры, она не так сильно расходуется, как при длительной учебе или, как в нынешнем случае, при долгом погружении слушателей в мир фантазии", — гуляли в голове у Аки мысли.

Также он понял, что каким-то образом взял задание на рассказ детям истории Луи и его друзей.

Проблема была в том, что необходимо было рассказывать историю лично. Клоны не подходили, а лично Аки мог устраивать посиделки со своими новыми маленькими друзьями не каждую ночь.

От одной мысли о погружении в дела семьи Юрэцу у Аки заболела голова. Однако он стоически стерпел слабость. Ему же тоже нужно научиться осознавать мышление остальных каст, ведь именно за счет приспосабливаемости шиноби к другим сословием и кастам они и получили всю имеющуюся на данный момент силу и влияние. Умение договариваться и варьировать между группами людей — вот истинная сила ниндзя, как касты!

— Бу, большой брат — бука, — надула пухленькие щечки малышка Юзу. Отвернулась:

— Обещай что придешь снова и расскажешь историю до конца! — резко повернулась к Аки девочка и впилась в его глаза своими. Настойчиво и требовательно, но выглядело это невинно и мило.

— Обещаю. Слово шиноби отлито из металла, если я начал историю, то просто не имею права её не закончить, — пообещал Аки.

Ночь близилась к завершению. Дети укладывались спать, а Аки медленно шел на выход. Остановившись у туннеля на поверхность, парень повернулся в сторону трех детей и пожелал:

— Приятных вам снов.

— Спокойной ночи, большой братик!

— Спокойно ночи.

Цин-Цин открыла, было, рот, но вовремя спохватилась и вместо этого просто помахала рукой на прощание.

Аки ушел в ночь, оставив детей наедине с их сновидениями. Ему тоже не мешало бы пару часов вздремнуть. Завтра он с Эцу отправится встречать караван семьи Юрэцу, прибывший из Страны Когтя с товарами. А зная Эцу, можно предположить, что после дел еще придется и идти в дорогостоящий бордель. От одной мысли о посещения этого прогнившего места с женщинами продающими свои тела не по своей воли, а из-за нужды их семей, настроение Аки чуть было не испортилось. Вовремя сработала Концентрация, и эмоции не покачнулись в худшую сторону.

* * *

Парень с серыми волосами и кожей того же цвета кутался в свою черную накидку с красными облаками в надежде согреться.

Утренний мороз пробирал до костей.

"Мало того, что в этой стране сограждане постоянно режут друг друга, так еще и холодно по утрам! Бррр, сейчас бы чашечку свежезаваренного горячего шоколада с коррицей... Ммм", — от мысли о вкусном угощении Катака стала немного теплей.

На трибуне перед Катака и такими же, как он лидерами отрядов Акацуки, рыжий лидер революционного движения выступал с речью. В это морозное утро Лидер пытался воодушевить своих людей на свершения, зажечь в них пламя революции, которое отгонит окружающих мороз, и отчасти у Лидера это получалось.

"Хорошо говорит. Красиво. Даже мне хочется с колом бросится на националистов и продажных прихвостней Ханзо", — оценивал речь лидера засланец из клана Ву, из Страны Реки.

По бокам Лидера стояли двое его самых доверенных людей. Черноволосый парень со странными глазами — Удзумаки Нагато. И красивая молодая женщина с темными, отдающими толи синим, толи фиолетовым, волосами, в которые был вплетен бумажный цветок.

Левая рука и правая рука Лидера.

Катка не видел их в действии, но подозревал, что эти двое довольно сильны.

"Возможно даже сильней старшей сестры Кен И, и старшего брата Кана", — пытался от нечего делать оценить силы ближайших сподвижников Лидера.

Сидящие рядом с Катака лидеры отрядов слушали речь Лидера с восторженными лицами. Может кто-то из них и лукавит, но Катаке понять это не суждено. Не силен Катака в понимании людей по чакре — у Катака немного иная специализация.

Между тем Лидер подходил собственно к брифингу.

С хлопком рядом с ним возникла детализированная карта Страны Дождя. Карта была разделена на три цвета. Большую площадь карты занимал салатовый цвет, он окрашивал северные равнины страны и включал в себя собственно Деревню Скрытую в Дожде. Это территория подконтрольная Ханзо Саламандре и кланам его поддерживающим. Стоит заметить, что в состав фракции Власти Каге входили представители обеих народностей, проживающих на территории Страны Дождя — в частности народа пустынь и народа болот.

Часть центра и Юго-Восток был окрашен в коричневый цвет. Площадь эта сильно уступала в размере площади салатового цвета, и заключала большую часть Юго-восточных болот страны. Это территория Националистов народа Болот. Никто не ожидал, что они выступят прямо в начале революции и ударят в спины сцепившимся Ханзо и Акацуки, и поэтому эта фракция несмотря на малое число сил смогла захватить в начале конфликта большую часть территории Дождя. Позже Ханзо выбил их с равнин и части болот, при этом понеся значительные потери.

Акацуки также не желали прощать Националистам мертвых товарищей. И хоть сил у Акацуки было много меньше, чем у Ханзо, но зато была поддержка со стороны Конохи... тогда еще была, сейчас "кто-то" выбил всю агентуру Деревни Скрытой в Листве, но зато появилась поддержка Суны, и помимо информационной и финансовой, еще и военная.

Чтобы выстоять против мощи Ханзо, Лидеру пришлось принять помощь Суны. Тем более так уж получилось, что среди Акацуки большую часть составляют представители народа пустынь, предки которых пришли на эти земли во времена великого исхода из пустыни.

Вроде бы и дураку ясно, что впустив в свою страну Суну, Акацуки поменяют одного господина на другого.

Катака недавно на полном серьезе считал себя умнее многих. С важным видом объяснял младшей сестре о глупости политики Лидера.

"Сменит Коноху на Суну, и ради чего тогда воевали?" — говорил Катака.

А потом его рассуждения услышал старший брат Кан. Так стыдно Катака давно не было!

Лидер Акацуки не мог отказаться от помощи Суны. Ведь отчего Акацуки восстали? Они хотели прекратить самоизоляцию Страны Дождя, желали выйти на мировую арену в качестве свободной торговой зоны, на территории которой три ближайшие Великие Страны будут равноправными партнерами, а не врагами! И ведь у Акацуки в нынешней геополитической обстановке может получиться.

Именно желание полного открытия границ для всех купцов, снижение пошлин на ввозимые товары до минимального значения и отказ от великодержавных амбиций — именно эти цели объединили вокруг трех лидеров Акацуки кланы семьи южных равнин.

Акацуки еще перед началом революции объявили о равном отношении к любой великой скрытой деревне. Разве мог Лидер отказать Суне после такого заявления? А Иве? А Кумо?

Вот и получилось, что Акацуки поддерживали все. Но если Ива, Кумо и Коноха только финансово и информацией, то Суна оказала военную поддержку. Возможно, не уничтожь семья Ву и их союзники агентуру Конохи, та бы вмешалась и вбила клин в отношении Суны и Акацуки, но вышло так как вышло.

Клан Ву, один из просуновских кланов, с поддержкой скрытного союзника смог вычеслить и ликвидировать всю агентуру Конохи. Смущало только то, что Коноха не посылала в Страну Дождя боевые отряды ниндзя, вместо этого раз за разом слала шпионов и разведчиков один искусней другого.

Хокаге выжил из ума? Ой ли! Человек, славящийся своим умом, сообразительностью и хитростью не мог совершать подобные ошибки раз за разом, а это значит что Суна в общем и клан Ву в частности все глубже увязали в паутине плана Хокаге. И этот план, по мнению отца Катака касался в большей степени не Страны Дождя, где сейчас конфликт идет на спад, а Страны Реки.

Удастся ли Суне и кланам и наемникам Реки её поддерживающим успеть выполнить задуманное? Катака очень хочет верить, что они успеют. Но одной верой далеко не уйдешь, поэтому в данный момент Ву Катака мерзнет на утреннем собрании Акацуки, вместо того, чтобы нежиться в постели или пить горячий кофе и заедать его сладостями.

"Катака, ты надежда нашей семьи, кому как не тебе быть лидером нашего отряда?" — передразнил он мысленно среднего брата Кафка. Матерый бугай льстивыми словами заставил малоопытного Катака заняться самой поганой работой — быть главой отряда! Мало того, что теперь приходиться мерзнуть по утрам и слушать выносящие мозг речи Лидера, так еще и с бумагами работать. Суна и союз Реки требуют постоянной отчетности, и как будто этого мало — Лидер последнее время стал приближать Катаку к себе и тренировать его по системе Конохи, которую взмахом руки Лидер приписал Стране Дождя. Ага, особенно тайдзюцу Листа очень в стиле ниндзя дождя.

Но ничто не вечно, и речь Лидера подошла к концу. Наступила время брифинга.

Конан, красивая девушка с бумажным цветком в волосах взмахнула рукой. Множество листков выпорхнуло из подолов её плаща и слилось в один большой. Пара печатей в исполнении Конан и на большом парящем белом листе вырисовалась стратегическая карта Дождя. Она была намного больше той, что стояла на трибуне ранее, и помимо цветового отображения площади влияния каждой из фракции, на новой карте еще были обозначены базы как Акацуки, так и их врагов — Националистов и сторонников Ханзо Саламандры.

— Друзья, товарищи! Пришло время нанести сокрушительный удар по предателям нашей страны! Пришло время уничтожить главный оплот националистической гнили — Линбер! — указал рукой Лидер в сторону единственного города, что стоял в районе болот.

"Эй, эй, ты шутишь?!" — напрягся Катака. Что такое город Линбер Катака знал не понаслышке. Город, окруженный непроходимыми топями, которые мало того, что выделяют ядовитые испарения вперемешку с природной чакрой, так еще топи поглощают чакру! И прыгать по этой жиже как по воде невозможно.

Без знания скрытых троп к городу не подойти, а эти тропы к тому же еще и охраняться будут отборными ниндзя националистов.

"Успокойся. Подумай логически. Выдвижение националистов состоялось из-за долгосрочной интриги Суны, а значит, у нашего южного союзника есть метод для уничтожения потерявшей ценность марионетки", — задавил свою обычную эмоциональность Катака. Очень хотелось воскликнуть "Что?!", но Катака сдержался и правильно сделал. Все же дураком первый наследник клана Ву не был, просто слегка эмоционален, но с возрастом и опытом это пройдет.

Слушая план Лидера, Катака лишь качал головой ошарашено. Дерзкий и наглый план, но он может сработать!

— Благодаря помощи наших товарищей из Суны, мы создадим мнимую тропу, на которой и сфокусируются все силы нападавших, — разжёвывал горячим членам группы Акацуки Лидер.

— Но это будет одной из двух обманок. Основной удар мы нанесем элитными силами нашей партии вот здесь, — провел линию возникшей у Лидера в руках со звонким хлопком указкой.

— Используя талант товарища Конан, мы перейдем Болото ЖутИ, и нанесем прямо в сердце националистов. Наша основная цель ликвидировать лидеров предателей нашей страны. Вот они, — бумажные листья по воле Конан собрались в три портрета. Двое представленных "предателей" были худыми мужчинами с грязно-зелеными волосами и имели схожие черты лица. Видно что родственники, но степень родства по лицам не определить. Третий же портрет отображал хмурого старикашку с густыми бровями и куцей бородкой. Старик был частично лыс, а те волосы, что еще не покинули его голову — седы и сухи, словно солома.

— Всмотритесь и хорошенько запомните тех, кто виноват во всех проблемах нашей страны. Именно так! Это несведущие крестьяне могут позволить винить Великие Деревни, но мы с вами не позволим затуманить свой разум патриотичными речами теневых манипуляторов! Мы ниндзя, элита своей страны! Хотите знать как эти трое опосредственно уничтожили половину кланов и семей шиноби Страны Дождя?! Хотите узреть всю картину тех событий?! — повысил голос Лидер.

Он стоял на трибуне, рассвет озарял его лик. Будто древнее божество снизошло до простых смертных. Харизма Лидера подавляла инакомыслие и объединяло взбудораженную толпу в единое многоголовое и многоглазое существо — Гидру.

— Хотим!

— Расскажи нам!

— Лидер Банзай!

— Убью, убью, убью тварей!

В это зимнее утро, во время красного рассвета, пламя революции вновь, как и в дни до этого, сжигало молодых и горячих членов Акацуки изнутри.

— Тогда слушайте! Не Ханзо Саламандр отдал приказ о разрыве отношений с Конохой во время Второй Великой Войны, он стал жертвой предательства этих троих, которые втайне обманом заставили людей подчиниться своей воли и убить грубо отказать Конохи в поддержке! Нашему союзнику! Единственно стране, которая гарантировала независимость Дождя! Мы остались один на один со злыми и голодными волками... — боль чувствовалась в голосе Лидер. Он опустил глаза к земле. Маленькая слезинка прокатилась по щеке мужчины, он будто переживал дни боли вновь.

— Три странны, в надежде захватить нашу родину напали и сцепились за наши земли. За земли наших отцов и матерей... Но и этого предателям показалось мало. Их семьи не знали боли, они спокойно прятались в своих болотах и вели свои коварные дела... Какое им было дело до нас, жителей равнин? Потомков пустынников, что бежали со своей родины в поисках лучшей жизни. В часа отчаянья, когда три страны рвали Дождь на части, Коноха попыталась нам помочь. И что вы думаете сделали предатели? — выплюнул "предатели" Лидер.

— Убили посланника! Будто трех враждующих великих деревень для нашей маленькой страны было мало?!

На лице Лидера опустошённость. Нет там больше ни ярости, ни боли. Ничего. Все затихли. Можно было услышать шум травы, и писк комара.

— Коноха вторглась в Дождь, — громом ухнули слова Лидера на мир.

Опустошённость сменилась ярчайшей ненавистью и болью:

— Из-за этих... этих... тварей, — голос Лидера дрожал от едва сдерживаемой ярости:

— Мы потеряли почти все! И теперь, когда жизнь стала налаживаться. У нас появился шанс создать нечто невообразимое. Сделать нашу родину центром всей Западной торговли и политики. Когда у нас появился шанс, который приходит раз в тысячелетие, болотные паразиты вновь решили выпить нашей крови, отравить нас ненавистью к Великим Скрытым Деревням! Они ударили нам в спину и убили множество наших друзей и товарищей. Пришло время расплаты! — поднял кулаки к небу Лидер.

Толпа взревела яростными овациями.

— Друзья мои, — дав время толпе успокоиться, продолжил Лидер:

— Сражайтесь храбро, но не жестоко. Народ Болот не виноват в преступлениях их элит. Нужно освободить умы потерянных собратьев. Не будьте жестоки, не убивайте понапрасну. Помните, эти люди лишь запутавшиеся овечки, вся вина лежит только на их пастырях. На них и только на них!

Утреннее солнце прогнало тени, облака переполненные влагой окрасились в красный. Только на территории Страны Дождя можно лицезреть завораживающее и пугающее зрелище — Красный Рассвет.

Большинство командиров отрядов, достойных носить накидку с красными облаками, с благовонием и восторгом смотрели на своего Лидера. Мало кто знал его настоящее имя — лишь особо доверенные люди, но большинству оно и ненужно было. В их глазах, рыжий молодой мужчина с яркими живыми глазами навсегда и вовеки Лидер, знамя их движения, он красное пламя революции, обретшее человеческую форму!

Катака подыгрывал толпе и активно участвовал в мероприятии. Наследник клана Ву не мог позволить себе расслабляться. Одна капля подозрения, и доверие Лидера Акацуки к Катака будет утеряно.

Лидер между тем не стал возвышаться над своими товарищами, а спустился к ним на грешную землю. Кто-то жал рыжему мужчине руку, кто-то задавала вопросы, на которые Лидер отвечал будто только и ждал, что именно этот шиноби задаст ему данный конкретный вопрос.

Такое внимание со стороны главы движения сильно льстило командирам отрядов Акацуки. Их вера в Лидера крепчала.

Катака, здраво рассудив, что сегодня не стоит светиться перед начальством, попытался утечь и затеряться в толпе.

Куда там!

Словно угорь, Лидер скользил сквозь своих людей, успевая при этом уделять каждому из них толику своего внимания. Катака же застрял, стиснутый несколькими спешащими пообщаться со своим кумиром бугаями.

— Товарищ Катака. Прошу, останьтесь ненадолго, — добрый и понимающий голос из-за спины заставил гордого сына Ву обернуться.

Лидер был прямо перед ним, за его плечами стояли его ближайшие сторонники — вечно стесняющийся всех и вся Удзумаки Нагато и непробиваемая ледышка Конан.

— Лидер. Приятно общаться с вами, — сложил руки в приветствии, как было принято на исторической родине Ву, Катака и поклонился.

— Нагато, он опять кланяется. Говоришь, говоришь, а все без толку, — хмыкнул Лидер.

— Простите, Лидер-сама, издержки воспитания, — повинился Катака.

— Почему ты убегал от нас, — равнодушный голос Конан достиг ушей Катака.

Парень поник.

— Не бойся, Катака-кун. Расскажи что тебя беспокоит, — положил руку на плечо парню Лидер.

Катака предусмотрительно убрал из кожи чакру. Парень еще не достиг совершенного владения своим кеккай генкаем и боялся непроизвольно поранить Лидера Акацуки.

— Я виноват перед вами. Лидер... перехват не удался... опять, — напоказ, но не переигрывая выдал необходимую эмоцию Катака.

Признание парня вызвало у Лидера неудовольствие, но оно было направлено не на Катака, а на неведомого врага, осмелившегося нападать Акацуки и грабить кланы занимающиеся добычей болотного мха — очень редкого и ценного ингредиента чакро-медицины.

— Я видел твой отряд в действии... Хм. Мы думали взять ваш отряд с собой на захват Либера, — Лидер переглянулся со своими ближайшими товарищами.

Катака чуть было не сглотнул слюну от волнения. Участвовать в атаке на Болотную Крепость? Лучше уж побегать по полям за Коноховской крысой.

— Катака-кун, если уж твои братья и сестры не смогли найти нашего врага, то и остальным его не найти, — рассуждал Лидер. Окружающие люди прислушивались к диалогу, что Катака не очень радовало.

Есть шанс, что среди толпы командиров отрядов Акацуки найдется хоть один, который не поверит в ложь Катака и решит проверить со своим отрядом — кто там так ловко грабит приграничные кланы добытчиков мха. Не факт, что этот кто-то не найдет доказательств приступной деятельности семьи Ву.

"Нужно поймать последнюю крысу как можно скорей!" — в очередной раз посетила парня мысль.

Грабежом и захватом ценного мха Ву занимались не по своей прихоти. Все эти ресурсы переправлялись Суне, которая и приказала именно так маскировать подрывную деятельность против агентуры Конохи.

По мнению Катака, да и большей части семьи Ву, Суна хочет слишком многого. Вполне было достаточно ограничится предоставлением Акацуки тел нукенинов, что якобы толпой повалили из Страны Реки, желая пограбить терзаемую гражданской войной страну. Или еще как замаскировать свою деятельность и проявить полезность в деле революции. Однако большой бос, в лице Третьего Кадзекаге, потребовал болотного мха для чакро-медицины. Ву не могли отказать. На кону стояло будущее их клана в Стране Реки, да и само будущее этой страны, их нового дома. Вот и приходилось первому среднему брату Ву Кафка и второму среднему брату Ву Каору выполнять грязную работу.

Из-за этого характер Кафка испортился еще сильней, и первый средний брат стал обижать Катаку чаще. Не будь постоянно рядом сестер и Кана, возможно бы и побил.

"Слишком много вранья", — с досадой подумал Катака. Лишь вопрос времени, когда Лидер узнает о делах Ву и причине исчезновения Конохи из Страны Дождя. И когда это случиться, Катака хотел бы быть подальше от всех Акацуки и их Лидеров в частности.

Это сестрица Кен И и гении кланового Хидена Кан, Кафка и Каору смогут что-то противопоставить шиноби со столь сильной чакрой, как у Лидера. У Катака же даже убежать не выйдет!

Кеккай Генкай Ву звучит грозно, но правда такова, что Катака первый рожденный с ним, и ему приходится выворачивать мозги, переделывая дзюцу Хидена на новый лад, а это куча времени на тренировки и расчеты — оттого Катака и слабей всех в семье. Но зато принц клана...

— Друг мой Катака, помни, что если задача непосильна, ты всегда можешь попросить помощи у своих товарищей, — напомнил Лидер.

— Лидер, дайте мне еще немного времени. Мы уже сжимаем кольцо вокруг злодея. Пара дней и он окажется у нас в руках, — вызвал в себе гнев Катака. Принявший этот гнев за праведную ярость по убитым товарищам и несчастным гражданским, Лидер доброжелательно похлопал Катака по плечу.

— Хороший настрой! Жаль, что Ву не будут участвовать в будущей карательной операции, но защита гражданских и слабых первоочередная цель для каждого Акацуки! Катака, оставлю проблему грабителя на тебя. Если через две недели результатов не будет, то товарищи протянут твоему отряду руку помощи, — слова Лидера были полны заботы и понимания. Но для Катака они звучали предупреждением.

"Знает?! Нет, успокойся! Не может того быть! Не стал бы он жертвовать столькими источниками дохода своей страны", — успокоил себя Катака.

Еще некоторое время Лидер общался со своим детищем — Гидрой Акацуки, но затем, пригласив самых сильных лидеров отрядов покинул вместе с ними утреннее собрание. Многие смотрели на уходящую группу с завистью, им тоже хотелось отправиться карать предателей.

Катака же связался со средней сестрой Ву Ан У и попросил перенести его к остальным.

Словно мираж возникла одетая в мешковатую одежду древних ниндзя Ан У, и не говоря не слова обняла брата.

"Сейчас точно выдержу!" — пообещал себе Катака.

Мир для него завертелся, верх стал низом, низ верхом. Парень утерял ориентацию в пространстве. Затем его вермишелью растянуло между ближайшими пространственными печатями сестры и потянуло дальше, до следующей пары печатей.

Катака понял что не выдержит. Так и случилось.

Только он ощутил под ногами землю, как желудок парня взбунтовался, голова закружилась, возникли черные пятна на периферии видимости.

— Катака опять испачкался, — бас Кафки доносился до Катака, словно через толщу воды. Принц Клана Ву дрожащей рукой достал из за пазухи платок и вытер рот. Принял пару таблеток — полегчало.

— Прости, — как-то жалко протянула Ан У.

— Да ладно тебе сестра, то, что принц Катака до сих пор не может привыкнуть к твоей технике, только его вина, — утешил сестру Кафка.

Катака полностью проигнорировал первого среднего брата, осмотрелся.

Кроме прячущейся где-то младшей Ци Эн, на поляне, окруженной чахлыми и кривыми деревьями, присутствовали все члены семьи.

Кафка и Каору сидели рядом друг с другом на голой земле. Каору тупо пялился на свои длинные руки, по которым нет-нет, да и проходили трещины, будто кожа ссыхалась.

Кен И раскуривала длинную женскую трубку. Её глаза были прикрыты, а на лице застыло выражение счастья. Старшая сестра даже не заметила прибытие своего любимца — Катака, полностью поглощенная сладким дымом слабенького безвредного наркотика из Суны — табака.

Самый старший из братьев, и при этом сильнейший член семьи — Кан, в данный момент игрался со своим обличьем — то увеличивал себе грудь, то уменьшал. Как не странно использование семейного Хидена таким образом и сделало Кана сильнейшим в семье.

— Катака-доно... Вам лучше? — погладила по голове брата средняя сестра Ан У.

— Да, спасибо Ан, уже лучше. Не понимаю, как ты постоянно терпишь эту макаронофикацию, — по привычке посетовал Катака. Выдохнул и незамедлительно стал громким голосом вводить всю семью в курс дела.

— Я стараюсь! Она постоянно ускользает! — плаксивый детский голосок раздался откуда-то из под земли. Ци Эн приняла волнение Катака, как упрек на свой счет.

После подарков союзника контроль этой стихией достиг у девочки невиданных для её возраста высот, а тот факт, что чакра у всех в семье Ву с некоторых пор практически бесконечна, позволяло девочки плавать сквозь грунт без перерыва. Также влияние силы союзника помимо дополнительного огромного запаса чакры, усиления контроля над стихиями воды и земли, увеличило еще и сенсорные способности каждого в семье. Особенно у той же Ци Эн, семейного сенсора.

Не будь Ци Эн столь капризна и ленива, то за те три года, что у них были дары союзника, она могла бы стать даже сильней Кана. Однако девочку не прельщала стезя шиноби, только приказы отца и боязнь разочаровать мать заставляли Ци Эн участвовать в миссиях вместе с остальными членами семьи.

— Совсем глухо, да? — поникли плечи Катака.

Поганая Коноховская Крыса была как тот призрак. Появлялась то тут, то там — собирала сведения и ловко уходила от облав. Члены семьи Ву даже не видели её воочию ни разу!

— Фу-фу-фу. Славьте меня, славьте. Я смогла раздобыть каплю чакры нашего врага, — высокомерный девичий голос прозвучал где-то рядом с Катака.

Только все сидели, занимались своими делами и в пол уха слушали Катака и Ци Эн, как вмиг оказались рядом со своим номинальным командиром с одинаковыми выражениями на лицах: Предвкушение и затаенная ярость хищника, вставшего на след.

— Ох, как же я жду встречи с этой юркой сволочью, — похрустел кулаками Кафка.

Все были с ним солидарны. Столько неудач взбесят кого угодно!

— Не радуйтесь раньше времени, — осадила их взгрустнувшая Ци Эн:

— Я не уверена, что смогу выследить её.

— Её? — ухмыльнулся Кафка, и расслабился. Он не считал женщин сильными, и уже предвкушал, как будит убивать доставшую его вконец бабу.

Поняв мысли Кафка по его лицу, Кен И презрительно скривила губы.

Один только Каору молчал, он с трудом понимал, о чем говорят братья и сестры, ведь большую часть жизни провел на Восточном Континенте — сперва жил и тренировался в доме у дяди, а потом долгие годы отвоёвывал владенья семьи Ву, а ведь в тех далеких землях совсем иной язык.

— Ци Эн, ты уж там постарайся. Меня не прельщает еще пару месяцев ловить крысу по болотам и равнинам. Это плохо сказывается не моей коже, — причитал трансвестит Кан.

Ответа он не дождался. Не любила Кана Ци Эн, и никто кроме этих двоих не знает почему.

— Предлагаю хорошенько подготовиться к встрече. Нельзя упустить врага и в этот раз. Малыш Катака прав, чем чаще нам приходится заметать следы деятельности шиноби из Конохи, тем больше будет возникать вопросов у Акацуки. То что там хочет Кадзекаге его дело, но рисковать своей семьей я не намерена! — быстрый взгляд наполненный любовью в исполнении Кен И зажег щеки Катака.

Несогласных с мнение Кен И не нашлось. Отряд клана Ву начал свою подготовку к операции по поимке крысы.

В нескольких сотнях километрах женщина в безликой маске беззвучно преодолевала территорию болот, её путь лежал к крупному поселению на территории подвластной Ханзо Саламандре. Хоть Фай и потеряла всех своих людей, но миссию не свернула. Её одной будет вполне достаточно для сбора всех необходимых сведений.

Молодая, девятнадцатилетняя женщина, с плоской фигурой была немного раздражена сенсором, который постоянно окидывал своим "взглядом" большие территории на пути её следования. В её умной головке постоянно возникала мысль ликвидировать угрозу, но Фай откидывала эту мысль на задворки сознания. Благо особые печати позволяли абстрагироваться от эмоций, и Фай принимая решения опиралась на голую логику.

Нет, она испытывала эмоции. Они у Фай были яркими и весомыми, но не влияли на решения девушки.

"Первоочередная задача получить максимум информации для Данзо-сенсея", — текли умные мысли в её светлой голове.

Помимо них там была еще надежда, что вконец доставшие преследователи таки на неё нарвутся. И тогда Фай сможет с чистой совестью их ликвидировать. Не всех, одного или двух нужно оставить для допроса и исследования их силы.

"Например, сенсора", — почувствовав "взгляд" врага подумала Фай.

Из кустов выскочил юркий маленький зверек и на полном ходу залез на плечи женщины. Это был хорек с коричневой шерсткой, одетый в курточку, поверх которой был маленький зеленый жилет. На лбу у хорька красовался протектор Конохи.

Животное что-то запищала на ушко Фай. Информация была неоднозначной. Контрактор Фай засек присутствие знакомой чакры. Выводы пока было делать рано, но пометку Фай себе в памяти оставила.

Если Киштик, так звали Хорька, прав, а Фай верила нюху друга на чакру, то возможно предательство интересов Конохи. По крайне мере Данзо-сенсей никакой информации о проводимых в Дожде операций "этого" клана не давал. Возможно информация секретная, или Хокаге вновь действует своей разведкой в обход специалистов, таких как Данзо-сенсей.

"Нужно проверить", — приняла решение Фай и сменила цель своего назначения. С её плеча спрыгнул Киштик и рванул вперед. Фай последовала за контрактром в сторону найденного им убежища со следами чакры Учиха.

В это же время Ци Эн засекла слабый всплеск чакры, а в сочетании с чувством колебаний почвы, способность, которой девочку одарил союзник, она смогла на долю секунды засечь врага. Этого хватило, чтобы ограничить зону поиска на меньшую, что увеличило его качество. И хоть больше чакры Ци Эн не ощущала, но по "тону" колебаний почвы ей удалось найти искомого ниндзя и во второй раз, а потом и в третий. Чем чаще Ци Эн находила Фай, тем лучше распознавала "тон" её шагов.

— Нашла! — выкрикнула Ци Эн.

Незамедлительно отряд Катака отправился за взявшей след младшей сестрой.

Встреча клана Ву и Фай теперь лишь вопрос времени.

Победить дракона и сбежать от ответственности перед принцессой.

В темной при темной пещере, под слоем страдающей земли, там куда лучи солнца не находят пути было довольно уютно. Теплый желтый свет от масляных ламп освещал меньше четверти помещения, но жителям норы его хватало для своей скромной жизни.

Хозяин пещеры, молодой Цуцудзаки предлагал своему гарем... то есть своим названным сестрам купить несколько ламп работающих на энергии молнии, но девочки были категорически против, объясняя свое нежелание уничтожать привычный с детства полумрак дороговизной молниевых ламп.

Как водится нашу пещеру защищал могучий дракон, в лице загадочного шиноби, и жила настоящая принцесса священных кровей. Принц тоже был, но биться с драконом он не стал, а хитростью и уговорами подружился с могучим существом.

Дракон был силен, и как говорилось выше, очень загадочен. А еще он знал чудесную историю, эпос, который захватил умы жителей мрачной, но уютной пещеры на долгие дни.

Однако дракон был еще и хитер, он не стал в первую же ночь рассказывать всю историю, чем расстроил трех храброго принца, принцессу и маленькую волшебницу мокрых глаз.

Прошли дни, и вот дракон вновь предстал перед храбрецами в своем истинном обличии. Готовое выплеснуться на дракона заклятье мокрых глаз, было погашено хитрым драконом при помощи чудеснейшей амброзии — горячего шоколада...

— Обещал на следующий день вернуться... большой братик — большой врунишка *Фшшш-Фшшш* — бурча, отхлебывала из странной глиняной чашки, покрытой множеством закорючек, малышка Юзу, она же волшебница мокрых глаз, она же скрытый Тиран Норы. Однако стоило горячему угощению попасть в ротик Юзу, лицо девочки из почти недовольного преобразилось в почти восторженное.

*ФШшш-Фшшш* — незамедлительно сделала еще пару глотков малышка Юзу.

В ярких детских глазах девочки зажглись два драгоценных камня, бледные щечки покрылись здоровым румянцем, на лице Юзу расплылась улыбка довольного сытой жизнью котенка.

Цин-Цин подавила свою улыбку. Подула на напиток, сделала глоток.

Горький вкус из далекого забытого детства расплылся от обрубка языка и проник в мозг. Фрагменты памяти мелькнули перед мысленным взором немой Цин-Цин.

Капризный мальчик немного старше тогдашней Цин-Цин отчитывает слугу за плохо сваренный напиток. Покровительственно смотрит на неё, Цин-Цин.

Старый мужчина, от которого пахнет жасмином и чаем, что-то ей наставительно говорит. Его руки при этом живут своей жизнью — стругают что-то темное, очень похожее на шоколад, иногда хватают соломку с какой-то приправой и осыпают настроганную субстанцию коричневой пылью.

Мужчина, из которого казалось выкачали всю влагу, лежит под слоями красивых узорчатых одеял. Цин-Цин, склонив голову, преподносит ему чашку с горячим напитком. В фиолетовых глазах мужчины затаенная боль, он отмахивается от девочки. Чашка падает на отполированный до зеркального блеска пол. Черный шоколад расплывается на белом мраморе.

Цин-Цин прикусив внутреннюю часть губы вызывает у себя острую боль, которая уносит фрагменты прошлого из её сознания туда, откуда они явились.

Цин-Цин не ощущает сладости и готова к новой порции горячей горечи. Глоток.

Вкус, созданный единением двух противоположностей — сладости и горечи, неожиданно бьет в сознание Цин-Цин.

Целую минуту девочка приходила в себя. Сделала глоток. Вновь вкус напитка захватил её разум и тело. Радостное тепло поселилось в каждой клеточке механизма из плоти и крови.

Ничего не понимающая Цин-Цин мутным взглядом натыкается на лицо шиноби. Кумагаи Аки подмигивает девочке.

"Насколько же могущественны шиноби?" — задумывается Цин-Цин.

Делает глоток напитка.

Волна ярких эмоций, вызванных напитком, уносит все мысли из головы. Остается лишь наслаждение и ожидание. Ожидание сказки.

— Этот напиток... я в жизни ничего вкусней не пробовал... — Цуцудзаки опустил голову стараясь скрыть отчего-то выступившие слезы.

— Горячий шоколад с парой специй из мира шиноби, — хмыкнул шиноби:

— Могу рассказать как он готовиться, и где добыть ингредиенты.

— Нет! Большой Братик, итак много времени пропадал незнамо где, — держа одной рукой кружку, вторую уперла в бок малышка Юзу. Миг и она уже на коленях шиноби, раздувает щечки дуя на горячий напиток. Поднимает глаза вверх на шиноби:

— Братик Аки, Юзу готова слушать сказку.

— Ну, если малышка Юзу готова, то я не имею права медлить! — потрепал правой рукой волосы девочки шиноби.

Цин-Цин и Цуцудзаки расселись вокруг шиноби. Тот с важным видом поставил перед собой масляную лампу.

— Для атмосферной обстановки, — пояснил Аки зачем-то.

— Как вы помните, перед нашим героем стал выбор кому помочь, и помогать ли вообще?

— —

Луи 8 раздумывал относительно недолго. Оставить все как есть, и не вмешаться? Хорош выбор нечего сказать. Луи не мог остаться в стороне, ведь все могло закончиться печально, кто знает, может и до крови дело бы дошло.

Луи вновь окинул взглядом спорящих.

Голубоглазый аристократ был добротно одет, ухожен и нес на лице печать уверенного в себе человека.... Иль в боге уверен он в своем? Луи не знал. Все что касается богов, покрыто тайной для смертных, даже для служащих им жрецов.

Подле блондина по имени Александр Луней, опершись на ростовое копье, застыл с гримасой презрения еще один голубоглазый блондин. Он был похож на Александра, видно брат, или кузен. Однако когда лидер стражи вызывал симпатию своей открытостью и сильным честным голосом, то сосед его презрением и взглядом злобным, с обидой спрятанной где-то в глубине, отвращал.

Противников Александра вела рыжая красавица Бьянка. Луи понравилась особа эта. Красива и с характером, что виден из далека.

"Не дело это помогать аристократом. Они итак богаты и могущественны. Простой крестьянский люд же слаб. Постой Луи, не спеши. Завяжи симпатию к красотке в узел и оставь. Нужно решать не предвзято!" — ущипнул себя за ногу бард. Довольно больно было это.

Решив разобраться во все подробней, Луи 8 принялся расспрашивать нейтральный люд, который с интересом и тревогой смотрел за сценой спора между Бьянкой и Александром.

Выходило вот как. Давно, со времен предков предков нынешних жителей это деревни правил в здесь совет во главе со старостой. Правил совет этот порой правильно, но иногда и глупо, но жители сами выбирали его членов, а значит и спрашивать с совета могли. И только должность старосты была наследной, но с нюансами своими. Так было долго, очень долго, вплоть до давней войны Невевинтера с Королем Теней.

Деревня эта часто подвергалась нападенью, но храброе ополчение отбивалось раз за разом. А вел то ополчение староста — Бьянки отец. В те годы он и погиб от рук гитьянки, оставив совет без лидера и дочь без отца.

Войну ту Невевинтер выиграл ценой огромных потерь. И чтобы впредь подобного не произошло, Лорд Нашер решил усилить земельных аристократов, а там где их нет, посадил верных людей.

Барон Луней обрадовался чести, и приструнил доставший его в конец совет. По нраву людям подобное не пришлось, но они смолчали, понимали нужду и устали от страха перед злом Топей Мертвецов. Вот только не остановился на том Луней, решил он и ополчение упразднить, ошибкой то стало для него.

Луи задумался. С одной стороны порядок это хорошо. С другой видал он такой порядок в дальних землях, где знать упивающаяся силой и властью превратила свой народ в подвластных ей рабов.

"Демократия совета, иль власть лорда — что же выбрать?" — думал думу Луи 8 и решил.

Протиснувшись сквозь толпу с лютней своей в руках, Луи стал помогать Бьянки как мог — магией песни барда.

Мелодия лилась из лютни его. Луи напев вел о доли крестьян в дальних землях и о том, как порядок к злу привел.

Удачно тема выбрана для песни. Достигла она ушей Александра из Лунеев.

Когда последний прозвучал последний аккорд, все смотрели на Луи. Молчание оглушительно было.

— Бард, хорошо поешь, — разорвал тишину голос Александра. Задумчив чемпион бога доброго был.

— Хей, Александр, не верь всяким проходимцам, — сплюнул второй блондин:

— Сколько тебе заплатила эта ведьма? Скажи и мы заплатим вдове, нет, втрое больше если согласишься спеть у нас в замке, — кивок куда-то за лес злого блондина был переполнен высокомерием и уверенностью.

— Простите господа. Вынужден отказаться от щедрого предложения вашего. Кодекс моего ордена предписывает помогать людям, а здесь я вижу много страждущих. Вон покошенный забор, вон старик мается со спиной, ему явно нужен массаж... поэтому простите, но отказаться вынужден я, — куртуазно нараспев отказал Луи.

Это не понравилось блондину с копьем. Его лицо скривилось, в глазах мелькнул безумный огонек.

— Джофри, пойдем. Может отец и вправду палку перегнул. Я должен помолиться и понять что говорит мне Тир, — с отрешённым видом сказал Александр.

— Александр! Ты оставишь эту девку безнаказанно?! Она избила наших солдат! — недоумевал Джофри.

Бьянка громко засмеялась:

— Джофри, сэр, — передразнила она блондина с копьем. От обращения "сэр" Джофри всего перекосило:

— Ваши люди приставали к несчастной Марие. Она лишь слабая вдова, и не смогла бы защитить свою честь. Эти защитники думали, что им подобное обращение со свободной женщиной сойдет с рук?! Скажи спасибо, что я их там не убила за их грязные мысли и попытку обесчестить несчастную Марие!

— Да твоя Марие должна быть рада такой чести! — раскраснелся Джофри и сжал копье сильней.

— Повтори? — опасно сузила глаза Бьянка. Мгновение и готовый к стрельбе лук в её руках.

Острие стрелы направлено Джофри прямо в пах.

— Бьянка, мисс, не стоит накалять и угрожать честным стражником, — попытался утихомирить женщину Луи, но не преуспел. Она не глядя на барда бросила:

— Поешь ты хорошо, этого не отнять. Вот только не верю я тебе. Явился откуда-то, помочь решил. Может ты замыслил что недоброе? — теперь стрела смотрела на лоб Луи.

Мужчина сглотнул. Движения он не видел.

Обеспокоенные долгим отсутствие друга к месту действа подошли Сатис и Гордон. Ишак остался охранять телегу.

— Ящеролюд! — воскликнул Александр. В руках его возник меч сотканный из света.

Сатис опешил. Считал он, что как маг в школе иллюзий силен, но чемпиона Тира обмануть не смог.

Обстановка накалилось.

— Спокойней! Это мой друг! Он ученый маг, зовут его Сатис. И хоть он ящеролюд, но всмотритесь в его стать. Вид же иной, не с этих болот, а с западных, что за горами. Пришел он в наши земли с желанием наших ящеров к свету науки привести, но не преуспел, — врал Луи. Преуспел. Александр успокоился. А вот Бьянка нет. Стрела все также указывала на левый глаз барда.

— Мис Бьянка, спокойней, я докажу что мне можно верить, — поднял руки перед собой Луи.

— Докажи не словами, а делами, — фыркнула рыжая Бьянка, но лук убрала. Без слов прощанья покинула она площадь, уведя за собой ополчение все.

— Видел, бард. Неблагодарная ведьма. Не оценила помощи она твоей, — хмыкнул чем-то довольный Джофри.

Луи пожал плечами. Недоверие женщины объяснимо, а вот внимание Джофри нет.

— Джофри, пойдем. Нужно поговорить с отцом. А вас бард я приглашаю в наш замок спеть перед нашим отцом. Да и работа у нас есть для владеющего клинком и магией рифм авантюриста. До встречи, — попрощался Александр и увел стражу. Остался лишь Джофри, который позвал кивком Луи в неприметный закуток.

— Друг. Смотрю ты хорош в мастерстве слова, да и воином должен быть отменным, если смог добраться до наших мест, — начал с похвалы Джофри:

— Мой брат, Александр, несомненно щедр, но я щедрей. Если надумаешь в наш замок прибыть, и заработать золота в монете, спроси Джофри, ублюдка барона, все меня там знают. За выполнения просьб своих я плачу сполна. Больше ты нигде в наших местах не заработаешь. Не давай сразу ответ, подумай, а я буду ждать в замке, — оставил слово за собой Джофри и ушел.

Луи подумал. Почесал голову свою для ускорения работы мыслей и решил. Поможет он крестьянам, как решил недавно. Пусть не оценят по достоинству деяния его, но Луи был к тому готов.

А после каждого поручения крестьянина Луи будет просить сказать пару добрых слов о ордене своем — Добрых Путников.

На том и решил.

Так потекли дни в деревне, что в сердце Топей Мертвецов стоит.

Друзья помогали жителям простым, а те кормили их бесплатно. Очистили ближайшие леса Луи, Гордон и Сатис от гоблинов, орков и ящеролюдов-каннибалов. Медленно, но верно репутацию хорошую ребята приобрели. В замок Луи не ходил, не его это — с аристократией связываться. Политика, интриги, кровь и вино — пускай останется тем, кому по душе сие.

Время шло. Конфликт застыл, но не был разрешён. И вот в одну из ночей пару стражей избили ополченцы и началось.

В деревню прибыл Джофри, Александра видно не было. С ухмылкой приказал Бастард арестовать обидевших солдат людей.

— Они первыми на нас напали, — негодовал дюжий мужик с копьем.

— Мои люди, никогда бы не напали первыми, — отмахнулся от оправданий Джофри. Солдаты барона огалили мечи и надвинулись на ополченцев.

Стрела вонзилась в землю на их пути. Затряслась земля, упали стражи на задницы.

— А мои люди не напали бы просто так! Так барон чтит недавний договор с его сыном? Нападает на наших людей? — стояла на крыше Бьянка. Плащ её развевался на ветру.

— Барон... Я новый барон, чтоб ты знала. Папа слег с болезнью и умер от крови ртом. Брат же в горячке и незнамо проснётся или нет. Пока остальные братья и сестры в разъездах барон я, — встал в боевую стойку Джофри. Его люди подобрались и приготовились напасть. Зачитал заклинания баронский маг, молился клирик из солдат.

Атмосфера накалилась до предела.

Луи думал, как бы предотвратить конфликт. Но вместо него слабый голос, смутно знакомый остановил возможный бой.

— Джофри, уймись, — возник расплывчатый образ из света. Угадывались очертания Александра в образе этом:

— Не нужно кровопролития. Я вступаю в управление баронством, и мы будем чтить договор с Бьянкой. Я сказал! Возвращайся в замок, Джофри, и солдат наших не забудь.

— Брат! Ты здоров? Счастье какое! — облегченно выдохнул Джофри. Но Луи, как прирождённый актер, фальшь в словах и лице бастарда барона распознал.

— Джофри, поспеши. Прибыл гонец от Лорда Нашера. Ты мне нужен в замке как можно скорей! — напоследок сказал силуэт Александра и звездами света распался на ветру.

Только аватара Александра исчезла, и все волнение исчезло с лица Джофри. Прожег он взглядом Бьянку и убыл, войско его молча следом ушло.

Луи с тревогой глядя бастарду вслед, думал о том как уладить конфликт. Глупым он не был, и понимал, что амбиции Джофри разрушат шаткий мир.

Задумавшись Луи не заметил Бьянку, неслышимой пантерой возникшей подле него. В зеленых глазах рыжей особы читалось сомненье.

— Я слышала о тебе много хорошего, бард. Доверие жителей нашей деревни ты завоевал, это да. Хм. Думаю дам тебе и друзьям твоим шанс, — качнула в сторону голову Бьянка, как кошка при виде мышонка.

Луи улыбнулся и не стал отвечать. Знавал он подобных девушек в прошлом. И вести себя с ними умел.

— Поможешь нам, если попрошу тебя, бард? — второй вопрос с губ Бьянки слетел следом за первым.

— Луи Восьмой, глава ордена Добрых Путников к вашим услугам, — свой выбор кому помогать Луи сделал давно. Лорд знатный может нанять наемников и авантюристов, но угнетенному народу поможет лишь тот, кто в состоянье от выгоды большей отказаться легко. Для Луи деньги важными не были, мечтою он жил, и неотступно следовал к намеченной цели — созданию Ордена Добрых Путников.

— Не слышала я о Ордене этом. Какому богу он посвящён? — подалась вперед любопытная Бьянка.

Смех громкий Луи ей стал ответом. Бард смеясь отрицательно головой покачал:

— Не нужен покровитель Доброму Путнику. Только профессия, чтобы на жизнь зарабатывать, — паказал Бьянке Луи лютню:

— Щит, чтобы слабых от гроз укрывать, — стукнул лютней о щит:

— Да меч, на случай встречи со злом.

— Хороший кодекс, мне нравится. Что-то в нем есть. Ладно, доверюсь тебе и друзьям твоим странным. Приди сегодня вечером на совет — тебя впустят. Посмотришь со стороны и ответишь — правильно ль мы делаем все, иль ошиблись. Однако подумай дважды! Если придешь, дороги назад не будете тебе! За предательство я строго караю, поверь! — шипела на последних словах рыжая бестия.

Вечером тем же, Луи, Гордон Кузнец и Сатис входили в Длинный дом, что на северной окраине деревни стоял.

В доме том, за овальном столом сидел восемь мужей и женщин девятка. Бьянка была среди важных этих людей.

— Входите, садитесь и слушайте нас. Позже спрошу я тебя, бард, мнение о услышанном здесь — честно ответь. Важно нам знать, как со стороны ведем себя мы, — веско бросила Бьянка.

Совет так начался.

Слушал Луи говорильню эту, и мысли грустные были в его голове. Лишь пара людей пеклись об общем благе, остальные о себе думали лишь.

Тема за темой, вопрос за вопросом. Вскоре речь о конфликте зашла.

— Нет власти в замке. Умер барон — отравили его. Все мы догадываемся, чьих то рук дело, но нет доказательств, а значит и виновника нет, — начала Бьянка.

— Веры замку больше нет! Сколько мы будем терпеть их нападки? А ведь нет у них еще над нами власти! Подумайте, что же будет потом? Нельзя соглашаться выполнять их условия. Совет должен править, ополчение защищать народ, а барон делать что делал все годы до этого — дорогу стеречь и с торговцев деньги взымать за проезд! — продолжил седой, но крепкий и высокий старик.

— Нельзя, нельзя спорить с бароном! За ним знать Невервинтера ведь! Что с нами будет, если обидим таких важных господ? — оспорил слова крупного старика дед худой с лысиной и пышной бородой.

Спор нарастал. Кричали люди. Бьянка губы кривила, ожидая когда порядок придет.

— Хватит терпеть, согласна я с вами! — поставила ногу на стол Бьянка.

— Пока жив Джофри, не будет нам покоя! Я предлагаю...

Луи вскрикнул:

— Постой! Госпожа Бьянка, подумайте лучше о том, что Джофри не просто злодей. Он с Александром и остальными Луней единых кровей!

Высокий совет прожигал Луи взглядом. Бьянка прищурилась и прошипела:

— Предлагаешь терпеть?

-Что вы, не нужно гнуть спину. Повремените. Слишком активен Джофри ныне стал. Отравил он отца, брата Александра, но неудачно последнего... А это значит, что попробует снова. Знаю людей я таких, уж поверьте! Дайте мне шанс найти доказательства и усадить Джофри в тюрьму. Отцеубийство грех страшный, а попытка травли избранника Тира страшней вдвойне. Если докажем вину сына барона, то остальные вынуждены будут принять ваши условия, чтобы не дискредитировать перед остальной знатью свой род.

Бьянка упала на кресло и протянула:

— Хороша идея твоя. Так и быть! Дам тебе шанс. Бард Луи 8, если получится задуманное тобою, твоему ордену будет построен дом в нашей деревне. Больше, увы, ничего предложить мы не можем, разве что шкур иль гоблинских ушек?

— Не нужно мне ничего. Я помогаю, потому что так предписано в кодексе, — с важным видом ответил Луи.

— Выполни просьбу и у ордена будет свой дом, — приказанье слетело с уст Бьянки.

На том и решили на собранье том.

Долго Луи не прохлаждался — в ту же ночь оделся как вор.

Сатис и Гордон рвались помочь другу, но Луи просьбой их помощь отмел:

"Защитите деревню пока меня нет. Скоро закончим здесь и в путь отправимся дальше, подготовьте к дороге той все нужное нам".

После отправился под покровом ночи Луи 8 к замку барона. Там он забрался на стену и по дорожке теней к донжону пришел.

Тихий сквозняк, скрип половицы. Где-то грохочет железом охрана. Спит сладким сном прислуга и домочадцы барона. Джофри же в комнате нет. Вместо него там спит три дамы, кто они, что делают тут, для Луи не секрет.

Ровно дыша и не слышно ступая, Луи вошел в скромную комнату бастарда барона. Всхрапнула пышногрудая девица — в испуге застыл где стоял бард.

Вновь тишина, Луи продолжил дело свое. Намётанный глаз бывшего вора быстро нашел искомый тайник, а в нем ампулу с ядом. Хмыкнув, Луи спрятал бутылку в карман.

Главное нынче же, чтобы выжил Александр. Ведь без него доказать вину Джофри не выйдет.

Тихо выдохнув, Луи отправился обратной дорогой из замка.

Повезло, не попался Луи. Ровно к рассвету удалось ему добраться до леса, а уж оттуда рукой до деревни подать.

— Беда. Бьянку арестовали и казню грозят, — встретил Луи Гордон угрюмо. Сатис лежал с колотой раной — солдат ткнул копьем.

— Сатис, ты как? — обеспокоенно спрашивал Луи. На что получил ответ:

— Мне-с привычно-с подобное от людей-с терпеть-с, но нынче не простотак-с я получилссс свой удар-с, — ученый вещал:

— Думал доссстаточно будет защиты от врагов ссспереди. Окасссалось, что нет. Подло ударил в спину знакомый рыжей девы твоей. Посссже и мне прилетело от ссссолдата... — слабый голос Сатиса душу Луи рвал.

— Так её и взяли. Свои сдали, — сплюнул на пол по варварски Гордон и добавил:

— Падонки. Мен оглушили, помочь я не смог.

Шишку заметил лишь сейчас Луи:

— Сильно болит? Может приляг?

— Постаю. Пошли отобьем деву твою, — молот в руках, во взгляде ярость. Гордон Кузнец был готов покарать хоть богов, не то что крестьян и солдат!

Луи отмел предложение Гордона:

— Останься со Сатисом и прикрой его... Нет, лучше перенеси его к нашей повозке и приготовь её к бегству отсюда, — Луи бросил уже на бегу.

На площади рота солдат во главе с Джофри готовили висельнику по назначенью. Рядом с кляпом во рту и путами по телу Бьянка сидела. Взгляд её жег семерых подло ударивших в спину.

— Говорите, что ведьма с сыном барона вопрос резко решить? — задал вопрос семерым Джофри.

— Так, ваша милость, все так! — поклонился толстяк, местный булочник, трус еще тот.

— Ведьма! Казните её поскорей! Из-за неё мы не можем к господам пойти во служенье. Лучше чем вешать, давайте сожжём! — выкрикнула страшная прачка Засима. Ревность к красоте Бьянке в ней говорила.

— Что же вы делаете ироды! Прекратите! Она же своя, наша землячка — Бьянка дочь Баюна! Или забыли кто вам долгие годы помогал во всем? — чуть ли не плакал здоровенный стрик — местный кузнец был в отчаянье и не знал как поступить.

— Заткнись! — взвизгнул толстяк.

Ополченцы молчали. Тех кто был верен Бьянке оттеснили долой, чтобы резни не устроить печальной — именно так размышляли люди в совете.

Джофри улыбался от уха до уха. Его работа! Где подкупил, где пригрозил, а где и обещаньями сладкими он перекупил часть совета деревни. Осталось лишь вопрос братьев решить и — До здравствует новый барон — Лорд Джофри!

В это время Луи таился в кустах. Ждал он шанса обличить Джофри — ждал прибытия брата его Александра, иначе никак не доказать причастность бастарда к убийству отца.

Бьянку подняли и повели к висельнике старой.

Веревка качалась.

Ворон с дерева следил за движеньем будущей пищи своей.

— Что происходит, Джофри — соткались лучи света в образ светлый и теплый — Александр прибыл.

— Брат, эта женщина повинна в измене! Зло замышляла против тебя. Именно она отравила отца!

— Ложь! — выпрыгнул Луи из кустов. Сильно напугав пару стариков.

— Лорд Александр, лжет предатель вам. Именно он повинен в злодеяниях этих. Вот доказательство, оно у меня! — вытянул бутылку с ядом на свет, и показал Александру Луи.

— М-м-м-м, — промычала Бьянка что-то.

— Да как ты смеешь слух подобный пускать. Умри! Убейте его! — Джофри не дал брату время подумать. С копьем он бросился на Луи, желая проткнуть честному барду живот.

Луи дураком не был — дал деру, напоследок метнув в сторону Бьянки нож.

*Треньк* — лопнули путы.

— Ах вы ублюдки! Мрази, скоты! Хана вам у*бки! — взревела Бьянка во весь голос. Семеро предавших бледные как мел, провизжали в голос:

— Ополчение! Схватите изменницу!

К горести Бьянки, те кому она доверяла не стали ослушиваться приказа совета ради неё. Боль кинжалом пронзила сердце девицы. Злобно шипя, пряча слезу — Бьянка тьму непроглядную наколдовала — то было наследие деда её.

— Во имя Тира! Развейся! — секундой спустя, Александр разбил чары дроу, но рыжей уже и след простыл.

— Джофри... что же ты наделал, — тихий голос Александра не услышал никто.

Луи бежал, напевая мотив, лес расступался ему на пути.

— Умри! — голос Джофри дал Луи сил.

Свист копья. Грохот поваленного дерева. Намеренье Джофри серьезно, он намерен догнать Луи несмотря ни на что.

Погоня длилась недолго. До первой поляны. Луи прыгнул, развернулся в полете и метнул в сторону Джофри пару странных белых шаров.

Едким дымом взорвались они, отчего у Джофри дыхание сбило. Но воином опытным бастард был. Копье исчезло, на место него явился полуторник — меч бастард иначе названье его.

Вспышка в дыму. Ветер взъярился. Луи сбило с ног ветряная волна.

— Доигрался, бард? А ведь я предлагал стать друзьями, — Джофри шел к Луи с мечом наголо.

Песнь магическая заиграла, Луи попытался гипноз наложить на врага своего, но все тщетно. Слишком зол и силен Джофри для магии барда.

— Придется браться за меч, — устало Луи вздохнул. Взгляд его вдруг изменился. Насторожился Джофри, отчего замедлил шаг.

— Постой брат! — свет собрался на пути Джофри. Александр пред братом предстал.

— С дороги брат! Он оговорил меня, затронута моя честь! — не нашел более умных слов в данный момент воин бастрад.

— Лорд мой, вслушайся — боится он, что доказательства я тебе покажу! Пусть по ЗАКОНУ все будет. Если я лгу покарай, если нет... — взгляд Луи вновь стал лукавым, темный свет больше не сиял в его глубине.

Слово сказано нужное. Александр кивнул. Свет стал плотней, осыпался искрами, оставив после себя плоть и кровь ограненную в личность — Александр Луней отбросил на Луи широкую тень.

— Вот. Взгляните на это. Тир вам подскажет, кто использовал это для убийства барона Луней, — в руки избранника Тира лег сосуд наполовину пустой.

Лицо Александра сменило цвет. Горько стало в душе его от предательства брата. Отцеубийство! Страшнейший грех!

— Не верь ему брат. Эта вещь создана магией барда, они обмануть кого угодно горазд, — уверенный голос Джофри звенел в тишине.

С тревогой увидел в лице Александра Луи колебанья, но слава богам, уверенность сменило их тот час же.

— Нет, Джофри. Лжешь здесь ты. Тир говорит мне, что яд этот был использован именно тобой. Вижу я в нем все твои мысли, зависть твою, страх перед изгнаньем отца, негодованье. Знаю почему отравил ты отца. Грех совершил ты пред Богами и Законом, нет оправданье поступку твоему. Судить тебя будем в замке... пойдем.

Джофри обмяк на мгновенье, но лишь на одно. Грустный и полный горечи смех. Джофри схватился за бока, смех рвал их лучше вржьего меча:

— Знаешь почему! Знаешь почему?! Хахахахахаха! Я ублюдок, мне нет место в замке — так сказал этот проклятый дед! Отец? Я верно служил ему всю жизнь, и ради чего?! Что б выгнанным быть на улицу нищим? Что б слышать насмешки от всех встречных?! Я Луней! Я Луней! Я Луней! — заклинал Джофри. Свистнул бастард. Брызнула кровь. В последний момент Александр попытался успеть, но тщетно. Голова Джофри упала на землю.

Не стал отцеубийца бороться с мощью чемпиона богов, не отдался на суд Тира, сам его совершил над собой. Теперь он навеки вечные проклят. Душа его будет вмурована в стену града богов.

Луи смотрел на еще горячее тело. Хотелось печально вздохнуть.

"Зачем ты растратил жизнь понапрасну, ведь можно же было решить все иначе! Отдался бы воле Тира, покаялся, стал бы монахом из отрешенных. Вершил бы добро и, глядишь, исправил бы жизнь свою годам к сорока. Завел бы жену, детей бы растил... Эх, возможно сложись все иначе, увидь я твою боль и отчаянье — помочь бы смог и к пути верному подтолкнул... Но нет, я в гордыне своей непомерной ослеп и за слоем зла, обиженного на отца сына не углядел! Вот только уже ничего не исправить, лежишь мертвецом предо мной..."

— Луи, помогите мне, если не сложно, — тихий голос Лунейя достиг ушей героя.

Луи молча взял тело, голову подобрал. Магия песни была неуместна, поэтому Луи испачкался в крови слегка.

Вскоре в деревню вошли два человека. Один нес мертвого Джофри, второй был похож на мертвеца.

— В замок идите. Нам здесь не рады, и мы виноваты в этом лишь сами, — махнул солдатам бледный Луней.

— Совет сохранен будет, мое слово твердо...

— Прошу слова! — крик женский прервал изложенье Лунея.

Все посмотрели на крышу Длинного дома.

Бьянка гордо взирала на всех.

— Говори... — голос Лунейя все также был тих.

— Не стоит совет оставлять в таком виде. Слаб он, и глуп! Хаотичен, нет в нем Порядка, и не было раньше! — бросала слова рыжая дочь Баюна.

— Но не гоже порядком излишним людей непривычных к нему смущать! Порядок и Хаос. В единении сила! Лорд, властью своей, как записали предки в древние годы — отдаю я место старейшего члена в надежде на справедливость вас и вашего рода!

Толпа обомлела. Луней кивнул головой:

— Согласен. Так лучше будет для всех.

Миг и нет Бьянки на крыше — исчезла. Не видел её больше ни кто с того дня.

Вскоре Луи, Гордон и Сатис отправились в путь. Тащили телегу они, а с ней и ишака.

— Не понимаю, почему от деньги отказались мы, — промычал Гордон в сотый раз.

— Что лютней заработано, то по праву мое. Вы могли взять награду, но не я, — с улыбкой ответил Луи в сотый раз.

— Эх. Скорее бы стать кузнецом, — выдохнул Гордон "Кузнец еще не кузнец".

— Я продал несссколько зелий. Сосссдал их ссссам, — оправдывался Сатис зачем не понял сам.

— Стоять! — крик женский из леса Луи узнал.

— Я с вами, — Бьянка поставила всех перед фактом. Зашла к телеге сзади.

— Госсспажа, вам лучше сссесть на телегу, — проявил куртуазность хладнокровный мудрец.

— Заткнись и подвинь свой чешуйчатый зад!

— Хоросссо...

Четыре героя тащили телегу вперед, а ишак притворялся больным. Луи и Гордон тянули вперед, Бьянка и Сатис толкали вперед.

Шло время. Лагерем стали, разговоры вели. Луи пел песни, Сатис зелья варил. Бьянка шкуру с лани сдирала, а Гордон грустно вздыхал.

День за днем месяц прошел. Битвы все чаще случались, друзья становились сильней.

Лес реже стал, ушла мошкара.

— Топи прошли, наконец, слава богам! — Гордон возвел руки к небесам.

— Не ори на всю округу балбес, — пендаль отвесила увальню Бьянка.

Тень вдруг закрыла небеса.

— Дракон!

— Ссстарший!

— Прячетесь в лес!

— Шкура, какая! Жаль, улетел.

Сидя в кустах Луи рассуждал.

— Дракон! Редкий гость в этих краях. Не самый сильный, но жадный весьма. Говорят, они падки на золото и на принцесс. Разумны, требуют выкуп за благородных особ, — припомнил бард.

— Вы сказали золото? — над ухом пропел мелодию некто невидимый глазу.

Миг и все у телеги рядом с седым ишаком готовые к бою.

— Спокойно-спокойно, не враг вам я.

Из леса вышла женщина в возрасте с повязкой на левом глазу.

— Пиратка? — задал Луи вопрос.

— Почему, ну почему меня все считают злодейкой морей?! Ао, ответь! — женщина с волосами вороньего крыла вскинула руки к небу в мольбе.

— Как же, ответит тебе он, — фыркнула Бьянка.

— Простите, ошибся, бывает, а вы, собственно кто? — вину свою бард готов был признать.

Женщина очнулась как будто от мыслей своих. Шляпу капитана судна морского сняла, поклонилась:

— Карада Ворона, к вашим услугам. Воровка я честная, граблю лишь подземелья, не пиратка... точно вам говорю! *Свист*, — на плечи Карады черный ворон сел.

— Что же, вы, многоуважаемая Карада делаете в лесу? — задал Луи вопрос, но ответ не получил.

Карада принюхалась, пару слов произнесла резких и деру дала. Друзьям же осталось хлопать глазами.

— Правосудие Слепо! — фанатичный крик ответов не дал.

Столб пламени в небо ударил из леса.

— Айьяя! Ах, ты

* * *

— непечатно ругалась удаляющаяся Карада.

Кусты зашуршали. Напряглись друзья.

— Слепо правосудие же... — грохнулась прямо в песок женщина еще одна.

Поднялась. Отряхнула рясу свою. Поводила лицом.

Глаза её перевязаны были, как слепцов. Блондинкой была. Волосы спутаны, в ветках и листьях все.

— Кто тут у нас? Злодей?! Или нет? Один охотник, мудреца еденица. Варвар еще... а злодеев здесь нет! — веско палец на друзей указал.

— Эх, правосудие слепо, но как же ноги болят, — намокли повязки на глазах от слез.

— Сударыня, кто вы? Что происходит?

— Ой. Мария имя мне! Здесь пиратка не пробегала случайно? — Мария застенчиво ножкой землю поскребла.

— Мы видели честную воровку, похожую на пиратку, — Луи честно признал:

— Убежала она туда, но если вам интересно, то про дракона спрашивала, что недавно тут пролетал. Заинтересоваться в золоте его могла.

— Д-дракон? — опасливо поводила Мария лицом. Губы поджала, дёрнула плечом:

— Могли бы помочь мне пиратку поймать? Украл её ворон у меня важную вещь. Награду получите, слово даю. Правосудие слепо! Но я щедра. Вот, этого хватит? — показала Мария алмаз с грецкий орех.

— Не нужно денег, я помогу и так.

— Правда? Здорово! Вы хоть и в прошлом злодей, но добрый теперь! Спасибо большое! Пошли поскорей! Ах, как же ноги болят...

— Садись в телегу, доходяга, — зевнула умаявшаяся сложностями Бьянка.

Пара минут, и Мария сидит рядом с седым ишаком. Гладит животное и лечит своим волшебством. Благословить она и четырех друзей не забыла, дав тем самым им силу быка и выносливость мишки.

Путь продолжился. Леса становились все реже, Гордон счастливей.

Однако улыбка его вскоре увяла. Дым поднимался вдали, именно там стаял его дом.

— Нет... только не это... — выдохнул он.

* * *

— Неужели все было зря!? — воскликнул Цуцудзаки.

— Гордона жалко, — очнулась от истории малышка Юзу. В уголках её глаз встала влага.

Цин-Цин сжала до боли кулачки.

— Не торопите события. Сейчас я подолью шоколада и продолжу историю, — Аки взял у детей кружки, вложил в каждую по маленькому листочку. Это была дешёвая одноразовая печать в которой можно было хранить лишь немного вещества. Зато она неплохо защищала от природной энергии, природной стихийной чакры, а также в ней время текло медленней примерно в десять раз.

Напиток клон Аки приготовил сегодня вечером, поэтому он все еще был горячим в печати.

*Хлопок*

Под удивленные взгляды детей теперь в руках Аки было три кружки, до краев запалённые горячим шоколадом.

— Осторожно, не пролейте! — испугался Цуцудзаки не понаслышке знающий как тяжело переносить полные с верхом ведра.

Аки сделал испуганные глаза поставил две кружки на стол, а одну якобы случайно чуть не выранил.

Дети вскрикнули.

— Хахахаха, простите, я просто не мог поступить иначе, — смеялся шиноби и под изумленные взгляды Цуцудзаки и его сестер держал кружку перевернутой. Жидкий шоколад при этом словно держала в посуде невидимая сила.

— Это особенные кружки, такие за каждую сотую покупку дают в магазинах Удзумаки. Интересно, правда? Может рассказать больше о подобных штуках? — предложил шиноби.

— Нет! История! — веско обозначила свою позицию Юзу

Раздав кружки с горячим напитком, Аки повел детей дальше по извилистой дороге рассказа.

* * *

— Здесь был дракон. Напал на нас, скотина, дыхнул огнем. Сжег пару амбаров, скотину сожрал. Схватил, госпожу, что гостила, да пару дев молодых и улетел, вон к тем горам, — пояснял старый вояка друзьям.

— Позже, минут через сорок, к нам крылатый человек пришёл. Важный такой, гордый и тоже дыхнул огнем. Сказал что учитель его — Дракон, уж простите полное имя не вспомню, помню что Краб какой-то, так вот, сказал тот крылатый урод, что золото требует его учитель. Откуда у нас злато — мы простой бедный народ? Эх, сожрет молодух он, да деву ту тоже. Вон, смотрите поникли служивые те, — кивнул в сторону опечаленных рыцарей, стоящих возле остатков красивой кареты, вояка:

— Не уберегли, теперь им не сносить головы! Девка ведь та из семьи благородных. К нам в поисках фрейлин пришла с могучей охраной, да с магом, чернокнижником и колдуном. Да, что они все перед драконом? Он палит огнем, да летает себе! Их вспышки магические и лучи чернокнижьи ему, что песчинка горному льву.

Пока Гордон к дому своему бегал, расспрашивал Луи о нападенье народ. Друзья его разбрелись по большой деревушке, похожей на город размером своим. Одна лишь Мария стояла рядом с бардом и губы сжимала от злости на зло.

— Нету её! — бежал к Луи Гордон и орал густым басом. Пугая народ на пути своем.

Луи удивился, дал воину медяшку, поблагодарил и к другу своему повернулся — узнать что случилось хотел.

— Сестры нету... Луи, моей сестры нет! Украл её дракон! Помоги! — упал перед Луи на колени Гордон.

Бард удивился. Склонился он к другу, взял за плечи и произнес:

— Не нужно молить. Пошли, собирайся. И вытри слезу, когда вернем сестру — тогда и заплачешь, а ныне серьезность нужна и настрой!

— Правосудие слепо! Я с вами! Возможно пиратка там будет, но если и нет. Свершить надо кару над злом богомерзким, убить жадного Краба, или как там его!

Вскоре и остальные согласие дали. Собрались друзья и пошли карать зло.

Пещерной тропой они пробирались, сражались с троллями, ограми, орками и горными духами. А позже встречаться крылатые люди им стали. Дышали огнем ученика дракона, кидали заклятья и неплохо дрались мечом.

Но путь пройден. Стоят ныне друзья пред аркой входа в логова жадного дракона. Все в грязи, пыли, зеленой крови их врагов.

Луи прикрылся щитом и вошел во мрак. Смрад гнилого мяса в нос ударил. Зверем запахло и чем-то еще.

Гордон с большим молотом и в легком доспехи, желанье разбить черепушку дракона сдерживал с трудом.

Лук Бьянки указывал во тьму стрелою. Искра то разгоралась на острие том, то тухла. Магия стихийных стрелков готова сорваться и поразить переростка прямо в глаз.

Мария бубнила молитвы и догмы — свет ореолом летал над её головой.

Сатис прочел нараспев заклинанье, и тьма развеялась под мощью иллюзии света.

— КТО ПОСМЕЛ! — два серых глаза открылись у темной горы впереди.

— Какой здоровый... Сколько мяса... какая шкура! — восторженно мурлыкнула Бьянка и спустила стрелу.

— ВЫ ПОСМЕЛ... ГРА!!! — прервала стрела ящера на полуслове. Один глаз дракона ослеп.

Ярость свою дракон тут же вылил струею огня на головы наших героев.

— ПРАВОСУДИЕ СЛЕПО! МАССОВОЕ УБЕЖИЩЕ! — пронзительно крикнула Мария приказ-заклинанье. Фиолетовый свет закрыл всех друзей с головой.

Плавилась порода, ломались камни. Магия бунтовала вокруг фиолетовых кубов. Когда огонь спал, рассыпались и кубы.

Целые и здоровые друзья бросились в бой.

Стрелу за стрелой пускала Бьянка, но глаз второй выбить дракону пока ей не удалось.

Прикрывшись щитом, напевая мотив агрессивный, пошел на сближенье с драконом Луи. Свист воздуха, что-то большое ударило в щит. Однако драконьий хвост не смог пошатнуть героя, тот словно дерево, корнем камень оплел. Луи сплюнул кровь, сделал шаг вперед, увернулся от лапы. Просвистел мимо хвост.

Сатис морок наводил на дракона, тем самым не давал тому сфокусироваться на противнике перед собой.

Гордон хэкнул, махнул молотом, целясь по лапе — попал, но ущерб минимален, лишь пару чешуек сбил.

Бой разгорался. Дракон взревел вновь, вдохнул воздуха и выплюнул пламя. Мария успела скрыть друзей от него магией бога.

Бьянка наконец попала. Второй глаз дракона ослеп на долго.

Луи ткнул мечом в брюхо.

Гордон молотом по хвосту врезал со всех сил.

Сатис выстрелил кислотным копьем.

Раны дракона все множились, но и друзья устовали и в какой-то момент, Гордон не успел уйти от удара.

Взмахом крыльев сбил Марию, Бьянку и Сатиса ящер. Остался Луи один на один со своим врагом.

Печально вздохнув, откинул щит наш герой, достал из за пазухи нож со странным рисунком. Меч сменился серпом.

Луи опустил руки, сгорбился, взглянул на дракона из под челки своей.

Свет темный засиял в глазах героя. Насвистывать Луи стал нечто пугающее, хаотичное и агрессивно-злое. Темная аура окружила барда, красные молнии сверкнули во тьме.

Дракон взмахнул хвостом, желая прихлопнуть врага как муху, вот только не было Луи на месте том.

Луи быстрым бегом рванул на дракона, прыгнул. Мелькнули орудия в воздухе, брызнула кровь. Упала чешуйка, за ней еще одна.

Ревел Дракон от боли. Вдохнул воздуха, желая все тут сжечь.

*Дон* — ударил колокол над головою у Луи восьмого. Скорость героя вновь возросла, однако цена за неё велика — кровотеченье по телу всему и боль в мышцах, которую словами и не передать.

— Правосудие...слепо... Кара! — столб огня сжег лапу дракона.

Свистнула стрела.

Гордон метнул молот и попал прямо ящеру в нос.

Сатис заморозил крыло лучом низкой температуры, а Луи, наконец, пробил чешую на шеи рептилии.

Хлынула кровь вперемешку с жидким огнем. Серый дракон пошатнулся, попытался сбежать — но не было сил.

Рухнул дракон, подняв облако пыли. Был вот он недавно весь из себя злой — и нет его больше. Остался лишь труп.

— Справились. Луи, ты молодец, — похвалила Бьянка Луи.

Тот не ответил. Сгорбившись, стоял на месте и на труп дракона смотрел.

— Не подходите к нему, это опасно. Тьму я в нем чую! Сторонитесь его! — предостерегла Мария.

— Все нормально. Дайте мне пару минут отдохнуть, — хриплый, пугающий голос Луи был не от мира сего.

— Темная песня барда? Как интересно! — раздался голос из темноты.

— Кар! — каркнул ворон.

— Пиратка! Верни мне ключ! — еле стояла на ногах Мария, но все равно желала вступить в бой.

— Вот уж нет. Я уже нашла заказчика на это. Если предложишь больше — отдам, если нет — не обессудь!

Мария достала из кармана алмазы. Целую россыпь!

— Пф. Это все? Мне предложили брильянтов по массе своей. Чтобы заинтересовать меня, тебе нужно минимум вдове больше предложить.

— Кар!

Гордон выкрикнул:

— Где моя сестра!

— О, варвар, не беспокойся. Живы они. Замурованы там, — вышла на свет Карада Ворона. Белым ключом указывала в сторону валуна вдалеке.

— Ключ... ты не понимаешь что делаешь... Нельзя открывать ворота этим ключом! — молила Мария.

Карада махнула на прощанье и истаяла в тенях. Оставив после себя лишь пару черных вороньих перьев на грунте пещеры.

— Нет! Одумайся, ты погубишь многих! Вернись! Вернись... — упала на колени Мария.

Луи же тем временем пришел в себя. Исчезли из рук его нож и серп, вместо них лютню он снова держал.

— Да, что во имя Великой Охотнице происходит?! — взъярилась Бьянка от любопытства. Ткнула пальцем в Луи:

— Откуда эта опасная сила? — палец указал на Марию:

— Что был то за ключ?!

Луи печально вздохнул. Плечи его опустились. Боялся он правду сказать, но обмануть не мог. Вправе друзья узнать его постыдный секрет:

— Мария пускай отойдет немного. Начну я. Но сперва поедим. Устали ведь все, раны болят, а тут целая гора мяса отборного... — пытался выиграть время бард.

Бьянка прищурилась, фыркнула, и согласилась:

— Хорошо. Варвар, окатись. Спасем мы сестру твою, жива ведь, а значит десять минут подождет... — пыталась командовать Гордоном Бьянка, тот отмахнулся и брякнул грубо:

— Мне все равно, что за сила была, наплевать мне на ключ! Друг мои — Луи, а все остальное не важно. Пойду к валу, подумаю как его сдвинуть.

— Поссстой, я ссс тобой. Есссть у каждого тайна ссссвоя. К чему душу друга калечить недоверием нашим? — осуждающе качнул головой мудрый ящер.

— Эй, не делайте из меня злобную стерву! — надулась Бьянка забавно.

— Ладно, как захочешь сказать — говори. Надеюсь безопасна сила твоя, — оставила последнее слова за собой Бьянка и ушла к валуну.

— Ключ... белая дверь не должна быть открыта... ключ... — тихим голосом повторяла Мария.

Почесав голову, Луи, дал новой подруге пощёчину.

— Ай! Зачем ты это сделал! Больно! — захныкала девушка.

— Другом тебя я своим считаю — руку помощи так протянул, — лукаво улыбнулся Луи.

Напел тихий мотивчик. Мелодия спокойная и легкая Марию окружила. Раны девушки болеть перестали, а в душе поселился покой.

— Пойдем, попробуем валун сдвинуть. Потом со спасёнными драконьего мяса съедим. Нельзя с ключом сейчас ничего сделать, сильна колдунка-воровка, не догоним её. Нужен способ хитрей.

Луи помог Марии подняться, и, поддерживая её за талию, повел к валуну, где Гордон уже пытался камень сдвинуть — безуспешно, тяжело тот засел.

— Я знаю ту песню, что недавно ты исполнил — Проклятый марш Короля — зовется она. Если знаешь её, то возможно ты знаешь еще и...

— Реквием барда? Да, умею исполнять я его, — с тоской в голосе ответил Луи.

— Не печалься, бард добрый, нет зла в тебе больше. Грехи твои незначительны больше на чаше весов, перевесило их добро, — погладила спину Луи клирик.

— Дело не весах иль в чем-то еще. То зло, что я совершил, останется со мною. Его не исправить. Никак. Спаси хоть тысячу жизней... Убийство невинных... давай поговори позже об этом. За костром, — отрывисто слова бросал Луи полные боли. Мария продолжила гладить его по спине.

Тем временем Сатис заклинание пропел. Гигантский валун превратился в цыплёнка, и ускакал пища что-то гордо в сторону выхода из пещеры сырой.

— Сестра! — заорал Гордон и помчался в открытый проход. Плевать на ловушки, плевать на возможных врагов.

Крылатый мужчина, что дев спящих сторожил, в попытке остановить варвара взмахнул мечом.

Могучий кулак отправил сторожа к дальней стене. Жив ли, мертв, не известно сие.

— Брат-балбес? — сонно причмокнула хрупкая дева с коротким волосом и тонкой косичкой рядом с виском.

Одна за другой все девы проснулись.

Луи опасливо глянул в сторону девочки в хорошей одежде и длинными волосами, что даже в темноте немного сияли солнечным светом. Протерла девочка кулачком глаза, осмотрелась. Увидела Луи и остальных, открыла забавно рот, но промолчала. Вместо этого ткнула локотком ближайшую деву — сестру Гордона.

— Ауч! Госпожа? — воскликнула сестра Гордона. Вскочила, поклонилась и руками в сторону девочки указала. Почти куртуазно, но по-деревенски слегка.

Луи хотел сделать шаг назад, но Мария все еще его успокаивала, вцепилась как гончая в жертву свою.

— Доблестные герои и брат-балбес! Позвольте представить вам златовласую деву, ту, чей лик затмевает само солнце. Принцессу Долины Меча и окрестных земель! Девятую дочь Лорда Нашера — Ориону Нашер! Принцессу Невевинтера! — сделала большие глаза сестра Гордона. Блеснул в них свет от затухающего магического фонаря.

Луи сглотнул.

— Бежим, — прошептал. Дернулся, но Мария споткнулась и свалила героя прямо на себя.

— Я...я...я...я...— заикалась Мария.

Луи увидел опасность — принцесса шла в их сторону с каменным лицом.

"Бежать! Бежать! Нужно дать деру!" — билось в сознанье Луи. Но Мария его придавила, и слезать не хотела. Вся раскраснелась и примерзла к Луи.

Принцесса же в полумраке не видела, что происходит и веско начала свою речь:

— Мы вам благодарны, герои. Как только вернемся в Невевинтер, мой отец вас наградит! Скажите, подлый дракон вами побит? Или...?

— Там он лежит. Сегодня у нас на ужин драконье мясо... — сглотнула слюну Бьянка.

— Ссстаршего мясссо, — вторил ей мудрец.

— Какой странный у вас говор... Мое зрение плохое, подойдет, дайте на вас посмотреть, — прищурилась полуслепая без своих окуляров принцесса.

Не ожидал наш герой от Лорда награды, он не желал даже видеться с ним.

"Остынь, бард! Она лишь ребенок. Все её интриги будут на виду! Доставлю её в город и дам деру, не успею аристократы использовать нас для игр политических своих!"

Так в логове серого дракона, чьего имени полного никто так и не узнал, Луи встал на дорогу, что приведет его к олицетворенью мечты всей его жизни, а также к врагу, что другом стать мог бы, сложись все иначе.

Тем временем в небе летело две птицы — вороны. Летели они низко, стараясь пребывать в тенях облаков и деревьев. Их путь лежал на восток к горе высокой, у основанья которой стояла прочная дверь.

Крылья взмахнули. Пара перьев упала на землю. Карада облик сменила — став женщиной в возрасте. На плечо ей ворон сел.

— Я на месте. И где же мой заказчик, — шмыгнула носом непривычная к холодам жительница южных морей.

— Договор был на ночь, — тусклый уставший голос мужчины разрезал окружающие звуки мечом.

— Хех. Я могу и до ночи здесь просидеть, — пожала плечами Карада, готовая, если что дать деру. Сил у неё еще немного осталось, чтобы взлететь вороной и улететь от возможной опасности к цивилизованным краям.

— Ненужно. Мой народ итак долго ждал. То, что ключ нашелся так быстро, то, что ты нашла меня сама — есть воля нашего нового бога — Клемевора! — фанатично выкрикнул некто из-за камня. Вышел на свет.

Невысокий, можно даже сказать низкий, мужчина статей хилых, укутанный в тряпки. На голове широкая шляпа, что скрывает в тени его лицо.

Карада приметила два красных глаза, что, не мигая смотрели прямо на неё.

— Учтите, без награды...

Рядом с мужчиной прямо из воздуха материализовался мешок.

-... а вот и награда. Сейчас-сейчас, все проверю.

Пара минут Карада использовала все известные ей способы определения обмана. И ничего не нашла. Мешок был полон настоящих бриллиантов!

— Здесь больше положенного...

— Награда за выполнение воли Клемевора!

— И я ему благодарна за это! Ловите! — швырнула ключ мужчине Карада, обратилась гигантской вороной, и весь мешок в клюве на гору унесла.

Мужчина дрожащей рукою ключ держал. Не медля ни секунды, к двери он подошел и ключ вставил. Щелкнул звонко замок.

Две створки высотой в десять метров медленно в стороны разошлись. Из прохода подул ветер, принёсший с собой запах пыли и ядовитых цветов.

На глазах любопытной Карады из недр горы вышли пантеры, а на них...

Невысокие, с черной кожей и седыми волосами гуманоиды. В них можно было признать эльфов, но то были:

— Дроу... ой... пора валить отсюда на юга! — испугано каркнула Карада и взмыла в небеса с мешком полных бриллиантов.

А из прохода все новые дроу выходили, здесь были: и воины, и маги, и дети и женщины и даже старики! Им не было счету — то была орда!

* * *

— Думаю, на сегодня хватит. Уже поздно, глубокая ночь на дворе, — остановил Аки свой рассказ.

Малышка Юзу забавно надула губки:

— Опять на самом интересном месте! Большой братик, так нечестно! Скажи нам о темной тайне Луи, чем так страшны дроу, что даже эта наглая воровка их испугалась?!

— Разве тогда тебе будет интересно слушать мой рассказ? Всему свое время. У каждой истории есть свое начало и свой конец, у истории Луи он тоже есть. И скоро вы узнаете, чем закончиться сказка, а пока ложитесь и спите. Может кому-то из вас повезет, и вы во сне очутитесь в мире Луи, — щелкнул пальцем Аки по носу Юзу.

— Так не бывает, — с сомнением отверг слова Аки Цуцудзаки.

— А ты проверь. Перед сном сфокусируйся на истории, пожелай всей своей сущностью оказаться рядом с Луи и его друзьями, — развел руками в стороны шиноби.

Цин-Цин кивнула головой. Ткнула в Цуцудзаки пальцем и указала на постель. Мальчик поднял глаза к потолку. Цин-Цин до сих пор боялась спать одна, из-за чего Цуцудзаки приходилось терпеть роль плюшевой игрушки со стороны сестер. Ведь если Цин-Цин можно, то и Юзу тоже можно.

Аки сказал пару слов напоследок и отбыл по своим делам, не забыв создать клона для охраны норы-дома.

* * *

Улица. Ночной Танзаки бурлил. Особенно заметно было напряжение на улицах в районе кланов обслуги и граждан низкого социального положения города. Туда-сюда ходили голодные люди, ищущие пищу для себя и своих семей. Нет-нет и разгорались драки по разным поводам, в основном из-за находки удачливого добытчика. По клановым правилам нужно делиться со всем кланом, вот только кто будет отдавать буханку черствого хлеба, предназначенную сыну, дочери, матери, отцу или жене, далеким псевдо родственникам? Однако у раскрытых удачных добытчиков не было и шанса против голодной толпы недавних друзей и соседей, а нынче врагов номер три, после зажравшихся аристократов и обездоленных, которые по мнению многих объедали честных граждан.

На остатках крыши сожжённого "поместья" павшего клана трубочистов притаилось два человека. Их силуэты невозможно было увидеть с улицы внизу и дальних крыш. Только если подойти на десять метров к ним, то можно разглядеть на том месте где двое мужчин сидят слабое колебание ночного воздуха, да и то, долго смотреть не выйдет — голова и глаза заболят, захочется спасть.

Один из двоих — низкорослый худой мужчина, одетый в серый плащ поверх куртки цвета пустынного песка с протектором на голове, радостно улыбался. Его тонкие губы растянулись до предела, глаза от удовольствия прикрыты. Пепельные волосы, густо покрытые гелем, пытались встать дыбом, но особый состав геля все еще сдерживал их.

— Ты рад? — спросил у радостного мужчины второй. Крепыш с квадратной челюстью. О таких говорят — широк в костях. Одет он был, как и первый — в серый плащ, поверх куртки цвета пустынного песка.

— Ты даже не представляешь насколько я рад! — продолжил безумно улыбаться первый. Гель не смог сдержать волосы мужчины, и они встали вверх, как у готового к бою петуха хохолок.

— Пускай испытают то, что мы испытывали многие годы! Голод, страдание и безнадежность! А после взрыв ярости, бессильная злоба, которая превратит этот город в руины! — голос первого становился громче.

— На тон тише. Моя техника неидеальна. Не хочется провалиться из-за твоего безумного желания отомстить обычным людям. Лучше бы оставил свою злость на Конохе. Что толку радоваться несчастью этих, — кивок на толпу людей избивающих хнычущего мужика.

— Коноха получит свое. Кадзекаге отомстит за наш народ... — безумие во взгляде первого усилилось:

— Да, Кадзекаге сможет, только он и сможет — фанатично повторял первый.

Второй потер виски.

— Во имя песчаных дэву, за что мне в напарники попался фанатик? В чем я провинился? — опустил голову крепыш.

— Думаешь, я псих с промытыми пропагандой мозгами? — больше не улыбался первый:

— Разве такой как ты, не испытавший того же что испытали мы, каждый из отряда Брошенных в Пустыне, может понять мои чувства? Ладно, оставим это. Позже обсудим, — опасно сверкнули глаза первого:

— Поговорим лучше о задании. Сколько еще нам ждать?

Второй попытался скрыть озноб, появившийся от взгляда одного из Брошенных — отряда шиноби созданного в прямом смысле из брошенных в пустыне на гибель младенцев. В него попали лишь те, кто выжил под палящим солнце пустынного дня, и холодом ночной пустыни, те, кто был достаточно везуч, не попасться пустынным хищникам, или выжить после укуса ядовитой твари.

— Танзаки почти созрел. Нужно подождать еще неделю, в крайнем случае две. Если Коноха продолжит игнорировать ситуацию в городе, и не пошлет дополнительных сил, то плану номер 4 дадут ход. Однако меня смущает бездействие Конохи. Сколько мы шиноби насчитали? Один малец из чунинов охраняет одну из целей ликвидации, еще пара десятков АНБУ замечены в городе пару недель назад, но здесь ли еще этот отряд неизвестно.

— Пусть Хокаге ведет свою игру и дальше. Как он говорит? "Шиноби не усмиряют бунтов", — процитировал первый позицию четырех из пяти Каге великих деревень:

— Когда все начнется, даже он не сможет среагировать на все происходящее. Он перехитрил себя, отдав этот город на растерзание нукенинам! Пока он играется в торговые войны, Суна сделает свой ход и разорвет его паутину на западе континента!

— Лучше ли не говорить о подобных вещах. Мои дзюцу скрытия хороши, но они неидеальны, нас могут подслушать! — забеспокоился крепыш.

— Слабак, не уверенный в себе слабак. Не бойся — я подстраховался и наложил дополнительное гендзюцу на твою технику, — фыркнул высокомерно первый.

Разговор ненадолго заглох.

— Что по тому мелкому ниндзя? — рискуя быть снова обозванным трусом спросил ответственного за ликвидацию целей крепыш.

— Чунин. Слабак, такие как он сами умирают, наскакивая на кунаи. Не проблема. Меня больше беспокоит отряд АНБУ и то, что наши союзники из Реки до сих пор гоняются за Коноховским шиноби по Дождю, — проявил осведомленность первый.

Второй пожал плечами. Видел он тех шиноби из клана Ву — серьезные ребята. Особенно оценил второй мощь извращенца, который в бабу переодевается. Вот с кем с кем, а с тем парнем в бою встречаться не желал.

До рассвета шиноби из Суны следили за центральной улицей района. Народу становилось все меньше и меньше, и вот только мужик, недавний везунчик, а ныне избитый изгой, лежал на мостовой и тяжело дышал.

— Что у тебя не отнять, помимо трусости, это подлости и хитрости. Ты ведь специально навел народ на доходягу и немного повысил их агрессию? А еще меня попрекал за излишнюю жестокость, — качнул головой толи неодобрительно, толи уважительно первый.

Второй промолчал. Его взгляд впился в доходягу. Руки сложили длинный ряд печатей. Губы беззвучно открылись.

Живые, полные боли, глаза избитого мужчины закрыла мутная дымка.

— Во всем виноваты они... если бы их не было... если бы их не было... Почему моя семья должна страдать, когда бездельники жрут досыта? Почему?! Если бы их не было... они во всем виноваты... — как заведенный начал повторять за невидимым кукловодом мужчина. Постепенно мутная пелена спала с его глаз. Но теперь помимо боли, отчаянья и сомнения там была еще толика разгорающейся ярости.

— Они во всем виноваты! Почему!? Где справедливость?! Мы страдаем, а они постоят с вытянутой рукой пару часов и жрут потом в три горла! Я убиваю себя трудом, а они имели все с самого рождения и сорят деньгами, кормят дармоедов! Они виновны, и они тоже!!! — заревел на всю улицу мужчина. Из его глаза хлынули злые слезы беспомощного человека.

Что он может? За аристократией самураи, стража и милиция! Нищие поголовно головорезы. Он, маленький человек, может только бессильно выть от ярости и негодования, сжимать кулаки и молить всех известных Ками, предков, духов и екаев о справедливости.

Однако, чего не знал избитый мужчина, так это того, что он такой не один. По всему городу, в каждом закоулке районов простых граждан были такие как он — Обессиленные, униженные и переполненные отчаяньем и гневом люди. У них нет ни влияния, ни сил, чтобы сделать хоть что-то.

Вот только где-то в глубине их сосуда тлел уголек сверх агрессивной Инь. Она копилась и копилась, готовая в любой момент хлынуть из сосуда в тело и оголить человеческую натуру. Осталось недолго.

— Осталось недолго, — выдохнул устало второй. И запоздало ответил на вопрос первого:

— Это просто работа... просто моя работа — голос крепко сбитого шиноби был холоден, но если прислушаться можно было понять насколько он устал. Не физически — морально.

Король-бродяга, жестокий король беглых рабов.

Я смотрел на любопытную и отчасти отвратительную картину обжорства из своего скромного укрытия.

"Тот самый день"

Именно в этот день мой наниматель, Юрэцу Эцу, запирается от мира в закрытой части дома и проводит там день, ночь, а иногда и несколько. В прошлые разы мне не удалось разузнать о происходящем в закрытой части дома, самурай не дал. Она как липучка ко мне тогда приклеился, ходу не давал, постоянно использовал свою чудную технику, которая оказалась на удивление хороша против всех видов клонов — Доу с помощью своей области Инь распознавал клонов на раз.

Однако сегодня я лучше подготовился. Целую операцию провел! И пока Доу сторожит снаружи, я прячусь в предварительно подготовленной нише под потолком и смотрю на то, как Эцу, бледный и уставший, глотает размоченный в какой-то жидкости хлеб.

То еще зрелище — нужно сказать.

"Неудивительно, что после прошлого "того самого дня" на нем висел эффект слабости, да и выглядел он отвратительно", — разгадал я загадку.

Парня тем временем чуть не вывернуло наизнанку, но он в последний момент принял пару пилюль, после отдышался и продолжил с отвращением глотать размоченный хлеб.

"Все ради имиджа семьи, да? Ребенок из семьи торговой знати должен быть полным, избалованным, не должен себе нивчем отказывать, также он должен быть в меру похотлив и иметь некое увлечение, на которое будет тратить большую сумму денег. Все ради имиджа и сохранения репутации богатых людей, людей надежных, с которыми можно иметь дело", — жалел я Эцу. Он ведь по сути не плохой парень. Его "увлечение" — покупка товаров роскоши средней цены, тех которые в нынешнее время кризиса не пользуются особым спросом. Именно благодаря Эцу многие торговцы держаться наплаву. Также парень постоянно золотит руки нищим, что способствует стабилизации обстановки в трущобах: У обездоленных есть немного денег на еду, и они не бунтуют.

"Если бы он еще прислушался к моему совету и помог горожанам низкого сословия... Но Эцу, ослепленный ненавистью ко всем кланам обслуги за смерть отца, никогда не пойдет на это".

— Какой же ты еще ребенок, парень, — одними губами беззвучно произношу.

Сейчас смотря на мучения нанимателя, я начинаю понимать его. Понимать то, что им движет. Вижу его решимость, то, как он вредит своему телу ради дела его отца, и отца его отца.

Каста торговой знати. Люди, сочетающие в себе благородство старой аристократии и прижимистость торговцев. Их культура уникальна, как и культура любой иной касты.

Ведь что такое каста в мире шиноби? Чем они отличается от сословия? Касты включают в себя кланы, схожие по мировоззрению, обычаям и специализирующиеся на схожих работах. Например каста кланов обслуги — по своей сути люди из этой касты это потомственные члены кланов, которые воспитывались с самого детства по клановым законом, чтили обычаи предков и впитывали и приумножали культуру своей касты. Те же, кто пришел в кланы обслуги извне — сословие обслуги, они пришли из иного мира, и не могут стать полноправными членами кланов (возможны исключения).

Единственные кто выбивается из этой системы — это шиноби и самураи.

Мы по сути своей каста с агрессивной культурой. Из какого бы сословия или касты не пришел человек, его в перекуют в шиноби. Даже люди в приличном возрасте не могут противостоять влиянию той же Конохи с её обычаями и порядками. Ведь учится претендент в шиноби в Конохе, среди людей пропитанных культурой шиноби. Даже его семья, которая приехала вместе с ним перековывается в особое сословие — граждан Конохи.

Именно сила культуры шиноби во мне и не давала мне понять Эцу. Не понимая его, как я мог ему рассказать о своей касте? Как мог подобрать правильные слова? Ведь даже с всеми моими умениями, харизмой и подвешенным языком, без правильных слов невозможно чему-то научить человека с совершенно иным взглядами на жизнь.

Стоило мне только вникнуть в стремления Эцу, понять его, как во мне что-то перевернулось. Знакомая рябь прошла по сознанию, и я понял, что приобрел нечто новое, научился учить:

Опыт преобразован в навык:

Наставничество (I ступень) :Активация сброса класса объекта со статусом Ученик. Новый классы выбирается из класса-типа Шиноби (согласно предрасположенности объекта). Откат 10 дней. Затраты: 25% накопленного опыта в пределах уровня (уровень не откатывается).

От возникшего знания чуть не свалился на пол. Первый раз в жизни у меня появился навык. Сам. Без моего выбора!

В голове одна за другой стали возникать и пропадать предположения, через пару секунд осталось лишь одно:

"Мой геном становится сильней", — зажглась догадка. И смела все остальные мысли. Я был уверен в её правильности. Интуитивно уверен. Будто само подсознание говорило мне — ты прав.

Давно, еще в далеком детстве, родители и дядя выяснили опытным путем, что радиус моего пространственного гендзюцу медленно растет. Может не только объем покрытия растет, но и сложность генома?

Лоб прошиб холодный пот. Это страшно, когда твое тело начинает изменяться без твоего ведома. Сейчас я получаю навыки, а завтра все в радиусе гендзюцу смогут увидеть свой статус и контролировать свои параметры?!

От одной только мысли о разглашении моей тайны становилось не по себе. Дед объяснил мне как Коноха разводит редких шиноби — использует наработки Узумаки. Те самые, из-за которых древний клан и пал.

Потеря личности страшит еще сильней, нежели смерть!

"Все мы орудия Конохи. У кого-то больше свободы, у кого-то её нет вообще. Будь осторожен, ученик, если о твоих способностях узнает ряд не обремененных умом и состраданием глав определенных кланов и высших чиновников в аппарате Хокаге, то даже наш с Цу протекторат тебя не спасет", — всплыли в сознании слова Учителя.

(Вын) Концентрация : 95% против 110% — Успех. Следующий ход — 10 мин.

Покрывалом накрыло эмоции загадочная сила моего генома. Я ощущал бурление эмоций где-то на задворках своего сознания, но на мои решения они больше влияния не имели. По крайне мере в течение следующих 10 минут не имели.

"Почему я все проблемы всегда так эмоционально воспринимаю. От меня в данном случае ничего не зависит. Буду решать проблемы по мере их поступления, тем более все хорошо, пока, по крайней мере", — посетовал про себя. Складываю печать концентрации.

— Техника Замены, — произношу мысленно.

На глаза падает тень, и вот я стою в своей комнате, а клон сейчас в нише следит за заказчиком.

Слабый лучик заходящего солнца, просочившийся в комнату сквозь приоткрытые занавески, игриво касается моего лица. Отхожу в сторону и сажусь в позу медитации на привычное место — в угол комнаты, скрытый от входящего в помещение.

Медитация сама по себе для шиноби бесполезна, если конечно не верить в байки, что она якобы повышает количество Инь, но мне, как чересчур эмоциональному человеку, она помогает успокоиться и найти баланс внутри себя. Также после медитации легче даются расчеты печатей для дзюцу, которую я буду представлять на экзамене Джонина. Желание отдать деревне бесполезный Киссэн учитель пресёк, зато наказал его улучшить до приемлемого вида.

Таким образом помимо нового дзюцу, созданного уже в сыром( создаваемое мной без использования печатей, только на контроле) виде нужно еще улучшать Киссэн и работать со Струной — затратным дзюцу Стихии Ртути.

Дел полно, и зачем я сфокусировался на ниндзюцу? Знал бы, что так много придется плавить мозги и так часто доводить очаг до состояния маленькой сверхновой — пошел бы по пути тайдзюцу. Вот кому только и нужно, рвать жилы и бить макивару.

"Ага. Будто ты не знаешь, как тяжело мастерам тай создавать дзюцу", — как обычно осек себя. Ни в коем случае нельзя ставить себя выше других. Это опасно!

"Ты не в компьютерной игре, у тебя нет очков хп. Один удар — и нет больше глупого Аки", — в дымке медитации рождается мысль.

"Компьютерная игра? Ах да, я помню... э?!" — распахиваю глаза.

— Компьютерная игра? Невевинтер?! Что за биджу?! — трясет всего от нахлынувших воспоминаний. Озарение ярким светом растворило тени забвения в моем разуме.

Я не сочинял истории! Я их вспоминал!

Выдохнув, хватаюсь за тонкую нить памяти и пытаюсь вытянуть в сознание из подсознания остальные фрагменты воспоминаний прошлой жизни. Но тщетно. Сколько бы не старался — память не желала возвращаться.

"Нужно медитировать!"

Вновь погружаюсь в транс. Мутная дымка находит на сознание, скрывает эмоции, яркие мысли, оставляет лишь самое важно. Через пару минут, часов, дней, веков? Важное растворяется в тумане нирваны.

Просветление.

Тянусь в глубину себя, ищу ответы на незаданные вопросы, пытаюсь открыть полный доступ к своей памяти.

Глубже, глубже, еще глубже.

Неясные образы преобразуются во фрагмент.

Зал, утопающий в тенях. Я сижу на удобном мягком кресле, но недоволен этим фактом. Знаю, после долгого сеанса заболит задница.

В зале полно народу. Шум, рожденный из приглушенных шепотков, и шуршания рождает раздражающий гвал.

— Неужели нельзя вести себя тише, — искажаются мои губы в ироничной полуулыбке. Да, она всегда со мной.

Кто-то рядом. С лева, справа сидят дорогие мне люди.

— Не будь занудой, сын, — сильный мужской голос четко звучит в гуле шепотков и шуршания.

"Отец. Даже тяжелый труд в шахтах не подкосил его здоровье. Он все также похож на человека-медведя. Настоящий русский, как его представляют на западе".

— Кто бы говорил, сам же такой. Признайся честно, ты сам хотел возмутится, но

* * *

опередил, — женский мягкий голос немного с хрипотцой.

"Мама. Когда же ты бросишь курить?! Неужели мне стоит постоянно тебе напоминать о вредности этой привычки? Как маленькая!"

— Тише, фильм сейчас начнется, — мою ладонь сжимает женская ручка. Маленькая, по сравнению с моей лапой, но сильная:

—

* * *

, только попробуй вновь испортить мне просмотр своими хохмами! Они устарели еще на 15 эпизоде! — шипит мне на ухо невеста.

Склоняю к ней голову. В темноте не видно лица. Только угадывается фигура высокой женщины с приятными глазу формами.

"Её волосы пахнут весенним лугом".

— Начинается.

* * *

, слышишь меня? Только попробуй испортить мне сеанс! Помни, мы завтра идем на твоих ряженых, а я про них могу тоже немало шуточек с бородой по ходу сеанса выкрикивать...

— Ладно, постараюсь себя сдержать. Марин, но пойми, 18 эпизод, это уже, кхе-хе-хе, даже не комедия, а бразильский сериал какой-то. Как можно серьезно относится к настолько длинной эпопеи?!

Темный экран идет рябью. Появляется объемное изображение. Космос. Среди звезд летит космический корабль. Играет торжественный марш. Снизу вверх начинают идти титры. Пафосный голос вещает:

— В далекой, далекой галактике...

— По крайне мере, тут история цельная! — вновь шипит моя милая:

— Ваши ряженные, и те весельчаки, как они, не помню, ну с тем парнем в железном костюме, а неважно, и тот летучий мышь уже четыре раза перезапускали! Четыре! Как вообще можно так-то?!

Однако разгорится спору не дало начало действа на экране. Один из героев орал на местного злодея и отказывался признавать его отцом. Обещал зарубить своей фиолетовой шашкой, как тот зарубил его деда.

Сейчас, в свете от жидкого экрана, созданного колонией наноботов (изобретение нашего института кстати!), я вижу свою ненаглядную во всей её красе.

Вдруг, что-то происходит. Её образ расплывается, как образы матери и отца. Над моей головой появляется черная точка, окруженная красной короной.

Черная дыра.

Она начинает всасывать все вокруг. Я понимаю, что мое детище уничтожает мой мир. Кричу в отчаянье, пытаюсь противостоять ей, но куда там человеческим силам до мощи гравитации. Меня вытягивает струной и всасывает в черную дыру. Мир меркнет. Вокруг лишь тьма.

Удар. Удар.

Боль, повсюду боль. Меня выталкивает агрессивная сила. Тащит все дальше и дальше от уничтоженного дома.

Тьма сменяется светом.

Странное пространство. Внизу искаженная бурлящая энергия, в ней переплетены все цвета радуги.

Над головой непроглядная тьма. Равномерная, пустая, упорядоченная.

Меня вновь ударяет неведомая сила. Это затухающее дерево из света, наносит удар за ударом своими ветвями, желая не уничтожить, а выгнать подальше от себя.

Еще удар, дерево рассыпается осколками, оставив после себя лишь два семени. Одно, большее, падает в энергию, и тут же прорастает необычным цветком из яркого белого света, с синими прожилками. Второе же семя, в виде необычного многогранного куба, повисев немного, вонзается в мою агонизирующую душу. Сила удара такова, что меня уносит вдаль. Мелькают мимо различные деревья из белого света с различными примесями. Но меня отталкивает каждое.

Из дыры, куда ударило семя-кубик, выходит энергия. Замечаю, что меня окружает ореол из неописуемого множества искаженных в боли лиц, они защищают меня от энергии, что идет снизу, и холода, что идет сверху.

В дыру, созданную семенем, постепенно вливаются эти искаженные лица. Защитная оболочка истаивает, я ощущаю нарастающий жар, идущий от моря энергии снизу, и касания всепоглощающего холода, руки которого тянуться сверху.

Вдруг, волна боли, еще большая, чем прежде, омывает все тело. Из дыры в груди начинают расти бирюзовые корни, состоящие из миллиардов нулей и единиц. Корни оплетают меня, просачиваются в каждую частицу моего естества. Но не успевают они полностью поглотить мою душу, как следует удар. Меня вбивает в небольшой росток, что слабо светиться зеленым.

"Замечаю" что по ростку ползают миллиарды насекомых, растут отвратительные грибы, и впились паразиты. Их слишком много, не сосчитать в уме и за всю жизнь.

Зеленый свет ростка окружает меня, сливается с бирюзовыми корнями-цифрами и подавляет их, и они теперь уже не пытаются разрушить мою душу и создать из неё нечто новое, а покрывают её на манер брони, закрывают все раны, полученные во время путешествия.

Выжженные эмоции исчезают, остается лишь голый разум. Боль уходит. Меня обволакивает теплая энергия жизни, корни из цифр впитываются в тело-душу, которую нежный поток уносит в сторону водоворота. Рядом со мной несколько точек-душ, но в сравнении с размером водоворота их количество слишком мало.

Меня тянет все глубже и глубже, к центру водоворота, а там вновь тьма. Позже я куда-то бежал-несся-спешил, успел. Затем думал-размышлял-выбирал и оживал духовно. А затем вновь свет и лица родителей и дядя.

Воспоминания уходят, оставляя за собой лишь фантомную боль в груди. Я осознаю себя, покрытого потом с ног до головы, лежащего на полу в позе эмбриона. В голове пусто. Мыслей нет.

Когда в небе зашла луна, я, наконец, смог взять под контроль свое тело.

Осознаю, что развил три уровня, получил одно достижение, и чакры у меня почти нет. Давление в чакроканалах упало до опасного предела, еще чуть-чуть и каналы чакры начнут иссыхать. Очаг работает ровно, будто не желая спасать положение.

Усилием воли разжигаю очаг. Чакра высокой плотности ухает в чакро-каналы, отчего те раздаются вширь. По всему телу, на всей протяженности СЦЧ стреляет боль, но её не сравнить даже с тенью памяти ТОЙ боли.

Пошатываясь, встаю. В голове пусто. Думать не хочется. Смотрю в небо, на полную луну.

— Неужели я... — голос сорвался. Слов не находилось.

Сажусь на кушетку.

— Я не понимаю,... не понимаю,... кто со мной так шутит... кто...?

Мысль о гендзюцу приходит первой. Складываю печать концентрации.

— Кай!

Ничего.

— Дурак, гендзюцу ведь уже прошло. Ха-ха-ха... — давлю в себе истерический смех. Проходит Концентрация. Становится легче.

— И что это было? Неужели я и вправду... — проглатываю слова, не решаясь рассуждать дальше.

Хочется забыть увиденное, отстранится от навязчиво лезущих в голову мыслей, но тщетно. В голове нет-нет возникают картины прошлой жизни, переполненные эмоциями.

Страх колит сердце. Эмоции прошлого поглощают, под их влиянием возникают мысли несвойственные мне.

Ужас режет сердце.

"Нет, я не хочу!"

Воспалённое сознание ищет пути выхода. И находит.

Трусливо убегая от пугающей темы, разбираюсь с прибылью.

"С уровнями все ясно. Один в развитие Хидена, два в ниндзюцу. Так как на 21 уровне я развивал Хиден, то теперь доступен выбор улучшения для него", — концентрируюсь на этой мысли, не давая тревогам породить безумную панику.

"Тут все уже давно решено и продумано. Хиден, в частности, Когти мне нужны для ближнего боя. А так, как в долгом столкновении с мастером тай мне ничего не светит, то нужно развивать Когти в сторону убойности", — каждое слово внутри разума становится тем якорем, что не дает ветрам унести разум в нежелательную сторону.

[Био: Токсичный Коготь (II) — поражение иммунитета; свойство едкости;] (х) —

• Поражение иммунитета — в зависимости от Ян противника: Обнуляет иммунитет; снижает иммунитет на 50%;

• Свойство едкости — чакра приобретает свойство едкости — значительно увеличен урон по биологическим объектам; раны от когтей не заживают естественным путем; при попадании едкой чакры в СЦЧ противника будет нанесен вред стенкам каналов чакры.

Затем последовала очередь за навыком класса ниндзюцу.

"Тут у меня уже все решено. Именно к ветке этих навыков я шел всю свою сознательную жизнь".

— По крайне мере эту... — зачем-то говорю луне. Немного потряхивает, но уже не так сильно.

Система энергетических точек — мудр. Дополнительные органы, которые геном создаст в моем теле из каналов чакры. Помимо их полезности в бою, они еще и послужат золотой монетой перед горой полной алмазов. Скроют от сведущих людей на пару лет мой геном,... если он, конечно, не выдаст какой-нибудь гадости.

Всего Мудр семь. Два Ян-органа, два Инь, два на улучшение чакры и одна непонятно для чего. Описания на неё у меня нет.

Также создание каждой из Мудр требует наличия ячейки S класса. Всего у меня их на данный момент 4, часть придется потратить на изучение необходимых в будущем дзюцу, а часть на навыки и создание Мудр.

— Хватит медлить! — решительно выбираю навык-орган.

[Muladhara]{энергетический орган Ян типа}:

• Открывает доступ к созданию Стихии Ян. Контроль Стихии Ян не имеет обычных штрафов за преобразование энергий.

• Создается клубок чакроканалов в районе (паха) — в процессе (осталось 200 сеансов сна — 8 часов каждый).

• Клубок чакроканалов в районе (паха) преобразовывается в энергетический орган (Очаг Стихии Ян) — ожидание.

• Доступна возможность использования Muladhara для накопления энергии второго порядка (чакра)/ энергии третьего порядка (Стихия Ян) — ожидание.

• Ян зарождения жизни — вы мужчина с сильным половым Ян элементом. Половой элемент Ян (Ян зарождения жизни) будет влиять на половой элемент Инь партнерши — до выравнивания Ян и Инь партнеров, преобладает шанс зачатия ребенка женского пола. Параметры ваших детей, завязанные на Ян элемент, будут в диапазоне между начальными параметрами (при первом уровне) и конечными параметрами (при уровне на момент зачатия) (при сохранении наследственности Мудр каждые 4 поколения добавляется бонус к наивысшей характеристике Ян элемента потомков +10%).

• Сила линии крови повышена от 0.3, по шкале стабильности Инь-Ян, до 0.4 — ваши гены укрепляются в потомках.

• Muladhara является частью цельной системы Мудр. При полной активации Мудр будут открываться дополнительные эффекты.

Выдохнул. Все, выбор сделан. Пытаюсь ощутить в районе паха что-нибудь необычное, но ничего не вышло.

— Конечно, ведь нужно поспать.

Отчего-то спать не хотелось. Страх вспомнить что-нибудь еще вновь проснулся внутри.

"Нужно посоветоваться с учителем", — решил я.

Понимая, что одиночество в нынешнем моем положении губительно, собираюсь идти в Нору. Возможно, дети уже спят — в таком случае просто посмотрю на их мирный сон.

Прихватив с собой свиток с угощением, бегу в сторону Норы.

— Теневой Клон!

В облаке дыма появляется моя точная копия.

— Какой-то ты угрюмый, — подмечаю походя.

— Ты еще себя в зеркало не видел. Беги, давай, я присмотрю за Юрэцу, — не желал разговаривать клон.

Скачу по крышам, не забывая об осторожности, обхожу бродящих по улицам бандитов.

Сам не заметил, как стал выжимать из своего тела все соки. Приятная боль в мышцах, горячий поток чакры сквозь них, дают ощущение жизни и реальности происходящего.

За рекордные сроки я добрался до одного из неблагополучных, но довольно мирных районов Танзаки.

Не шумя, вхожу в дом маленькой семьи Цуцудзаки.

Дети еще не спали.

— Привет, — махаю рукой в приветствии. На губах улыбка.

* * *

Цин-Цин отвлеклась от тортика и вновь глянула на шиноби. Сегодня он был не такой как вчера.

Что-то было не так.

Девочка прикрыла глаза и прошлась по господину Аки взглядом. Вроде все нормально, но если всмотреться "глубже", то можно увидеть тень сомнений на его лице.

Цин-Цин всегда была чутка к чужой боли. Причина ли в том, что ей пришлось пережить, или в утраченном достоянии её семьи — не важно. Важно то, что девочка могла понять, когда человеку плохо, "увидеть" его БОЛЬ. И если понадобиться немного её ослабить.

Немного смущаясь, девочка поставила недоеденный торт на стол, погрозила хищно поглядывающей в его сторону малышке Юзу кулачком, и подошла к господину Аки.

Так как она не могла выражать свои мысли словесно, Цин-Цин без предисловий зашла к Аки-доно за спину, положила свои маленькие изящные руки на его голову.

Аки немного напрягся по привычке. Хоть и понимал, что Цин-Цин не желает ему зла, но профессия, как говорится, обязывает быть подозрительным.

Цепкие девичьи пальцы начали свою пляску среди волос Аки. Девочка старательно использовала все свои умения, чтобы расслабить пациента.

Удивленный Аки, не стал препятствовать выражению симпатии Цин-Цин.

"Неплохо у неё выходит", — ошарашено думал шиноби. И чем дольше танцевали девичьи пальцы сквозь бронзовые волосы шиноби, тем приятней и спокойней ему было.

Через примерно десять минут Аки понял — девочка профессионал! Её учили таинству массажа, ведь только своим пониманием нельзя добиться той техники и точности исполнения, которую сейчас демонстрировала Цин-Цин.

А сама Цин-Цин о чем-то напряженно размышляла. Она закусила губу, брови девочки сошлись на переносице, нет-нет она поглядывала в сторону брата.

Под конец сеанса, что-то для себя решив, она глазами попросила Цуцудзаки, а затем и пару раз кивнула головой на расслабленного шиноби. Цуцудзаки нахмурился. Не хотелось ему делать, что просила сестра, слишком опасно было, но и откинуть в сторону её мнение и делать по-своему мальчик не мог.

Закончился массаж. Закончились и переглядывания Цин-Цин и Цуцудзаки.

— Ты полна тайн, Цин-Цин-чан. Один из лучших массажей, которые мне когда-либо делали, — похвалил девочку шиноби, при этом крутивший в сознании новый расклад. Предположение о том, что девочка обучалась в каком-то клане, возможно даже клане ниндзя, стали перевешивать на весах сомнений иные предположения и теории.

— Шиноби-сама, — привлек к себе внимание Цуцудзаки. Выглядел мальчик напряженным и хмурым, а еще чего-то опасался:

— Аки-сама, вы возитесь с нами, потому что хотите сделать Цин-Цин шиноби? Это из-за её странных глаз?

Шиноби не был удивлен вопросом. Хмыкнув лукаво, он кивнул:

— Да. У девочки талант и я хотел предложить ей, и вам двоим, как её семье, перебраться в Коноху.

Ожидаемое признание почему-то не обрадовало Цуцудзаки. А ведь он об этом так долго мечтал! Выкарабкаться со дна жизни, поменять землянку на небольшую квартиру со всеми удобствами, выбрать профессию и начать, наконец, выучиться — это желание любого разумного ребенка из трущоб.

— Шиноби-сама, — сглотнул Цуцудзаки:

— Вы хороший человек. Я могу это понять, ведь вам не обязательно было с нами столько возиться. Одно предложение ухода из Танзаки в Коноху сделали бы меня, и моих сестер самими счастливыми детьми этого города! — словно оправдывая последующую глупость, говорил Цуцудзаки. Он сделал паузу, и, не дождавшись вопроса от шиноби, вымолвил на одном дыхании:

— У Цин-Цин обычные глаза! В них нет чакры! Её проверяли еще у неё дома и ничего не нашли!

Шиноби усмехнулся.

*Смешок*

А затем разразился веселым смехом. И было не понять смех этот разочарования, или вызван чем-то иным.

— Ух, насмешили, — вытер слезу у глаза Аки минутой спустя:

— Так даже лучше. Будь её глаза Додзюцу, и это навлекло бы на вас множество проблем. Если Цин-Цин не обманули, и глаза у неё и вправду обычные, то значит, что её плотная чакра результат не их влияния, а природного потенциала её организма... Кхем, в общем, отсутствие чрезмерной ценности её как шиноби намного лучше для вас, чем внимание высокопоставленных шиноби из Конохи.

— Но как же...? Зачем мы тогда вам? Цин-Цин нема... и это никак не исправишь... лучше взять здорового и сильного... Я не отговариваю! Мы рады и согласны... но почему... я не понимаю, — Цуцудзаки запутал сам себя. Его интеллект был неплох, но отсутствие полной информации сыграло с ним злую шутку.

Рука пятнадцатилетнего шиноби легла на плечо Цуцудзаки. Сильные пальцы больно впились в кожу:

— Не думай слишком много — голова заболит. Что вы, сопляки, знаете о шиноби?

Сейчас Аки уже не выглядел добрым парнем, чуть старше Цуцудзаки и сестер. Сейчас перед тремя детьми был хмурый воин, человек знающий цену жизни.

— Сядьте. Все, — командный шепот придавил детей к их сиденьям.

— Чакра, она есть в каждом. Во мне, в вас, в самом болезненном из крестьян. И из каждого можно сделать сильного шиноби, из ЛЮБОГО человека. С кем-то нужно возиться дольше, с кем-то меньше, но стать шиноби не проблема. Все вы слышали о кланах с их уникальными силами. У Цин-Цин возможно такая сила есть, — попытку Цуцудзаки ответить, что силой девочки был язык, и его отрезали, Аки пресек хмурым взглядом.

— Так вот. Дети из кланов с их дарами имеют больше чакры, чакра у них плотней, злей и контроль над ней дается им легче. Клановые знают больше дзюцу, и изучают несколько направлений ниндзя сразу. По логике они должны во всем превосходить, они и превосходят. Даже будь у Цин-Цин Додзюцу, то она никогда не догонит по всем параметрам кланового, да даже ниндзя из семьи шиноби, Тех, кто родился в Конохе, тех, кто впитывал культуру шиноби с молоком матери, учили быть шиноби с трех лет! Я уже в четыре года мог сразить взрослого крупного мужчину, а я далеко не самый сильный представитель своей касты, — сказал, как отрезал Аки.

— Цин-Цин уже взрослая для ряда методик обучения, не известно сможет она переваривать большие объемы информации... и таких если очень много. Наличие у неё додзюцу лишь сделало бы девочку объектом охоты кланов. За ней стали ухлестывать с самого детства, и позже какой-нибудь ответственный член клана влюбил бы её в себя, а затем для неё настал бы период беспрерывных родов, которые бы высушили и убили Цин-Цин! — гремел голос Аки в тишине. У Юзу навернулись слезы, бледная кожа Цин-Цин стала подобно чистому мелу, Цуцудзаки сжал кулаки. Он хотел что-то сказать, но Аки вновь ему не дал:

— Запомните. Коноха — это вам не город мечты! Все шиноби — орудия деревни, кто-то свободное, направляемое лишь волей Хокаге, а кого-то крепко держат в руках и не отпускают ни на секунду, — тон голоса Аки упал. Он немного помолчал и изменил резко изменил направление движения мысли, которой он вел детей к пониманию их возможной судьбы:

— Я уже говорил — Цин-Цин никогда не угнаться за клановыми по всем параметрам.... Но дело-то в том, что бой шиноби это вам не битва количества чакры, не сравнение её качества, и даже не подсчет известных дзюцу. Битва шиноби, это в первую очередь сражение людей. Бестолковый клановый, обладающий гигантским количеством чакры в любом случае помрет, если ему перерезать глотку! Да и при невозможности распыляться на много путей, шиноби первого поколения могут добиться больших успехов в чем-то одном. Даже бывший крестьянин старше тридцати, тот чьей чакры с трудом хватает чтобы противостоять природной энергии, может стать мощным бойцом, правда ему вместо чакры придется подбирать ключики к своей Ян, но это частности. Я хочу сказать, что даже из человека с худшими исходными, чем у Цин-Цин, или у тебя Цуцудзаки, или у малышки Юзу, можно сделать опасного для врагов шиноби.

— Но тогда почему мы? — спросил окончательно потерянный Цуцудзаки.

Аки улыбнулся:

— У вас хороший потенциал, — вконец запутал детей Аки.

— Не переживайте, когда осознаете разницу между "талантливый" и "сильный". Ах, да, чуть не забыл. При желании в Конохе Цин-Цин могут восстановить язык. Есть такой путь у ниндзя — путь ирьениндзюцу, те, кто идут им могут при желании даже полумертвых на ноги поднимать. Тебе Цин-Цин, кстати, очень бы подошел, — подмигнул уже не такой подавленный, как в начале их посиделок Аки.

Сердце девочки пропустило удар.

— Большой братик напугал Юзу. Больше так не делай, — пригрозила пальчиком самая младшая в семье. Немного помялась и спросила:

— А что мне лучше всего подходит?

Аки глянул на неё как-то странно.

Так как Инь у Юзу была слаба, а умение Знание у Аки уже превысило 156% (56% шанс критического эффекта), то каждый раз, когда он "смотрел" на Юзу, то видел все её параметры. Не просто первичную таблицу с именем и классами, а еще и характеристики.

(Инт) Знание : 1% против 156% — Успех. Проверка критического успеха 29%/56% — Критический Успех! Следующий ход — 10 мин.

Имя: (нет) Юзу

Ранг: обездоленная

Общий уровень: 3

Отношение: симпатия, гармония мировоззрений

Класс:

• Ловкач

Мировоззрение: Хаотично-Доброе.

...

Характеристики:

• [Сила] 10(100%)

• [Ловкость] 10 (100%)

• [Выносливость] 9 (90%)

• [Интеллект] 7 (70%)

• [Мудрость] 8 (80%)

— Тайдзюцу. Или Букидзюцу, но лучше тай, — правдиво ответил Аки, но Юза надула губы, считая, что над ней смеются.

— Братик, хватит шутить над Юзу! И ты обещал сказку! — начала давить на шиноби девочка. Цин-Цин и Цуцудзаки переваривали откровение Аки, но даже они очнулись от своих дум. В их разумах возникло непреодолимое желание услышать о приключениях в доброго барда в далекой стране. Это желание заглушило остальные мысли и страхи.

Аки, видя смену выражения лиц у детей, лишь усмехнулся.

По правде говоря, причина почему Аки выбрал именно этих детей на переселение в Коноху неизвестна даже для него самого. Просто шиноби желал сделать что-то хорошее. Помочь хоть кому-то из жителей Танзаки.

Продолжая историю о барде Луи, Аки хотел в первую очередь порадовать детей, а еще, рассказывая историю созданного им из прошлой жизни персонажа, историю о том, чью роль когда-то играл мужчина из его воспоминаний, и через неё понять себя прошлого, или хотя бы разобраться в запутанном клубке своих эмоций.

— На чем я остановился?

* * *

Спасение принцессы не принесло Луи счастья. Наглая девица потребовала сопроводить её домой — в Невевинтер к отцу, Лорду Нашеру.

Другой бы авантюрист вцепился в эту возможность возвыситься, но Луи считал иначе. Из своего опыта Луи знал — рядом с властью, рядом со смертью.

— Слава, деньги, внимание женщин и признание своих заслуг на государственном уровне, все это тлен, — объяснял свою позицию принцессе бард:

— Зачем они мне, если я буду кормить червей в могиле? Не спорю, твой отец вознаградит меня за ваше спасенье, но позже попросит выполнить пару заданий для себя, включит нас в дворцовые интриги, которые убивают лучше вражьего меча.

Принцесса надула губки, погладила ишака. Скомандовала одному из своей охраны тащить "карету" нежно, и веско бросила Луи, идущему сбоку от старой телеги:

— Отец так не поступит. Он добрый и благородный человек... немного крохобор, но благородный и добрый!

Луи решил зайти с другой стороны:

— Принцесса, войти в город на поломанной телеге, в соседстве с ишаком — урон для вашей чести.

— Нет, все хорошо. Когда люди узнают заветы вашего ордена, они поймут.

К сожалению, попытка использовать одно из положений кодекса Добрых Путников, придуманное Луи на ходу, для бегства от принцессы успеха не имело.

Девчонка согласилась ехать в Невевинтер на телеге, а ведь по идее должна была карету предпочесть.

Бьянка хмыкнула, похлопал по плечу другу довольный будущем обучением на кузнеца Гордон. Что-то прошипел Сатис, и только Мария вела себя тихо и была на своей волне. Печать волнения и страха поселилась на лице жрицы.

Луи в походе узнал подробно о жизни всех своих друзей. Так уж получилось, что мечта Луи пустила корни в сердца каждого из четверых, и даже благородная принцесса заинтересовалась орденом чудным.

В своем разуме благородная девица решалась на важный шаг — дать ордену протекторат. Ориона была девятой дочерью отца, самой младшей, но не самой любимой. Денег у девочки было с избытком, и связи с важными лицами через мать девочка имела, но увлеченья или хобби у Орионы до сего момента не имелось. Возможно, развитие новой игрушки станет таковым?

Путь до местной столицы был также сложен и тернист. Яшеры словно с цепи сорвались, сил не жалея рвались убивать теплокровных. Километр за километром, отряд пробивался сквозь Топи Мертвецов. Иногда на пути попадались следы ожесточенных битв, то отряды Невевинтера делали вылазки к племенным селеньям Людоящеров.

На одном из привалов, после очередной ожесточенной битвы с хладнокровными Сатис подошел к Луи:

— Мои сссобратья бегут от чего-то. Не похоже это безумие на крессстовый поход, — хмуро прошипел ученый муж.

— Подобное бывало уже, и совсем недавно. Думаю Невевинтер справится, — спокойно ответил бард.

Сатис оглянулся по сторонам — не подслушивает ли кто, пригнулся к Луи и произнес так чтоб лишь бард слышал:

— Люди справятся, а мой народ? Возможно варвары они, глупы и фанатичны, но могут и учиться, и на развитие с-с-способны — я выс-с-ступаю как пример. Луи, когда отдадим Ориону Лорду Нашеру, хочу отправится я к племенам и попытаться их вразумить.

Луи даже не задумываясь ответил:

— Дружище, в награду за спасение принцессы предлогаю у Лорда Нашера просить отправить к Людоящерам дипломатов, и чтобы ты и я был в посольстве том. Вместе мы сумеет договориться с ними! — мгновенно родил идею хитрый Луи.

Вскоре вопрос ученый и бард вопрос этот обсудили с остальными. Охотница настояла на походе с ними, Гордон разрывался между ученьем и помощи друзьям, Мария стеснительно отказала.

В итоге решили пойти втроем — Луи, Сатис и Бьянка. Мария будет собирать информацию о Караде Вороне, а Гордон отправится учиться на профессию кузнеца.

Решив, что делать дальше, друзья отправились отдыхать.

Много позже, преодолев все трудности пути, отряд входил в город Невевинтер. Зеваки тыкали в телегу пальцем, но стоило им увидеть герб на одежде девушки, сидящей на телеге, их смех превращался в наигранный кашель, а взгляд в сторону уходил.

Стоит сказать, что в тот же вечер, во всех четырех крупнейших тавернах города на слуху была девятая принцесса — Чудачка Ориона, так стал звать её народ.

В город группу пустили без промедления. Стражники узнали свою принцессу.

Узнавали её и на улице люди, по которой группа двигалась к дворцу Лорда Нашера.

В самом дворце на троне сидел седой мужчина в преклонном возрасте. По его плечам стояли двое. Крупный широкоплечий воин, получеловек-полуорк, которому больше к лицу кираса, нежели изящный кафтан и худая некрасивая женщина в мантии с изображением звезды на спине.

В этот час Лорд Нашер принимал просителей.

— Лорд. Люди Ящеры нападают на нас каждый день! Я, по приказанью старосты деревни, прибыл к вам на поклон — Защитите нас! — не поднимая взгляда с пола просил уставший крестьянин в потертой кожаной броне.

— Ха! Не ваша ли деревня отказалась принимать наместника Лорда? — рыкнул полуорк:

— Мой Лорд, я так скажу, нечего им помогать! Пускай отвечают за свою глупость! — махнул рукой перед собой воин.

Женщина тускло улыбнулась:

— Лорд, думаю они уже поняли свою ошибку. Отдайте эту деревню под защиту одного из достойных баронов. Глупые обиды на простых людей — не делают нам чести. Нужно быть выше них, — склонила скромно голову глава гильдии магов города.

Старик на троне сверлил взглядом крестьянина и молчал. Даст казне доход эта деревня, или же убыточна она будет — вот все о чем размышлял Лорд Нашер. Обиды, люди и бароны его волновали мало.

В середине раздумий Лорда отвлек гонец:

— Лорд Нашер! Принцесса Орион вернулась в город! С ней отряд охраны, и герои, одолевшие дракона!

"Дракон! Интересно, сколько золота теперь в пространственных мешках героев? И можно ли их отобрать?" — алчность разгоралась в душе лорда. Однако он не поддался ей.

"Будет слишком накладно. Сейчас обижу героев несправедливостью, а завтра придется платить выкуп очередному дракону за в очередной раз похищенную любую из девяти дочерей! А ведь дочерей у меня девять, а казна лишь одна!" — испугался возможных последствий умный политик, лорд и делец.

— С твоим вопросом разберемся позже. В сторону отойди, вон туда, к прислуге, — указал скипетром в сторону толпы слуг крестьянину Лорд Нашер.

Вскоре в зал утопающий в золоте вошла девочка в очках, за ней следом пятеро разумных. У одного лицо было скрыто глубоким капюшоном, у рыжей девушки ушки были острые, на эльфийские похожи, но не такие длинные.

— Дочь моя! Я так рад, что с тобой все хорошо! — обнял Орион Лорд Нашер. Хоть и не особо к дочери привязан он был, но все же родная кровь. Можно ведь отдать выгодно замуж!

— Герои, вы сохранили жизнь моей дочери. Я у вас в долгу, — осмотрел Луи и его друзей Лорд Нашер.

— Если бы не ваша отвага, мою несчастную Орион держал в плену этот отвратительный жадный дракон, пока я выкуп бы не заплатил! Это ведь был такой удар для детской психики! — качал головой Лорд Нашер, а про себя подумал:

"И для казны...".

— Лорд Нашер, мы сделали лишь то, что подсказывало нам сердце, — от лица всех ответ держал Луи.

— На нашем месте поступил бы так каждый. Слишком много бед принес дракон в Долину Мечей, а мог еще больше, поэтому мы с друзьями и решили убить, или прогнать большого ящера. Для нас сюрпризом стало наличие принцессы в логове злодея, — с честными глазами соврал Луи. Опыт подсказывал барду быть скромным в присутствии высокопоставленного лица.

Лорд Нашер кивал каждому слову барда.

— И тем не менее. Вы спасли мою дочь. Плохим отцом я буду, да и правителем не лучше, если без награды вы уйдете, — а про себя Лорд размышлял о золоте дракона. Спросить или не спросить?

Друзья переглянулись, Сатис кивнул, да и Бьянка тоже.

— Мой Лорд, есть у меня желанье, которое лишь вы выполнить можете.

Лорд напрягся. Желал он дать героям бесполезный титул, да оружие из отцовской оружейной, которого там были целые горы.

"Денег не дам!" — яркой свечой зажглась мысль в мозгах старого жадюги.

— С прелюдии начну, чтобы вам понятней было, зачем мне то, что просить я сейчас буду, — Луи сделал шаг вперед под внимательным взглядом полуорка. Волшебница же глаз не сводила с Сатиса, заметила она что-то.

— Зовут меня, Луи Восьмой, и главою ордена Добрых Путников являюсь я. Мой орден мал, не знаменит и беден.

Слово "беден" напрягло Нашера еще сильней.

— Кодекс ордена довольно прост. Я зачитаю пару положений:

— Добрый путник помогает тем, кто в помощи нуждается, и не отказывается от неё. Добрый путник денег за помощь не берет, как и наград иных, кроме еды. Деньги Доброму Путнику приносит его профессия, которую он обязан оттачивать всю жизнь и позже передать знания свои минимум троим, а также прибыль с тел монстров поднятая.

— Обязанностью высокопоставленного члена ордена является разрешать конфликты дипломатическим способом, стараться к минимуму свести жертвы каждой из сторон. И именно ха этим я пришел.

— Мой Лорд, позвольте мне, как Лидеру Добрых Путников примерить Невевинтер и людей ящеров с Топей Мертвецов. Дозвольте создать посольство и договорится с варварским народом, попробовать привнести ящером цивилизации крупицы, чтобы развивались они правильным путем и смягчили свои ужасные обычаи, а с ними и кровожадность по отношению к остальным разумным. Много позже, верю я, вольются ящеры в наше общество, и станут подданными ваших потомков, — серьезно говорили Луи, а в конце добавил последний штрих:

— Топи богаты на ресурсы, но кроме ящеров они никому не доступны, а ящерам ресурсы те не нужны. Торговлю можно с ними позже будет организовать, или сейчас, будь на то ваше желанье.

Лорд Нашер был покорен. Он улыбнулся Луи, увидел в барде родную душу. Как же. Торговля это деньги, налоги и прибыль казне. Если героям задуманное удастся (а Лорд по опыту своему знал что герои способны совершать чудеса), то прибыль будет чудовищной... и это прекрасно!

Мгновенно Луи стал для Лорда хорошим парнем, героем! Побольше бы таких! Еще Лорду приглянулись позиции кодекса ордена.

"Стоит почитать весь список. Бесплатные помощники! Стоит подсобить молодому главе Добрых Путников", — думал Лорд.

— Дипломатия, это хорошо. Однако, способны ли люди ящеры к диалогу? Они варвары, кровожадность в их крови.

Луи кивнул Сатису, тот скинул капюшон. Зал ахнул. Стража схватилась за мечи.

— Мои с-с-собратья утопают во мраке варварс-с-ства, но они с-с-способны развиваться. Я тому пример. С-с-сатис-с-с, маг, алхимик и ученый, к вашим услугам, господа, — куртуазно выполнил поклон маг.

— Ого, впервые вижу подобное... хотя, — Лорд Нашер покосился на полуорка.

— Возможно, мы были чересчур категоричны в прошлом суждении своем. Стоит попытаться. Луи 8, моим указом, вы возглавите посольство! Лично подберите нужных людей, от меня в мероприятии этом участвует Нунг, мой верный генерал.

Полуорк важно выпятил грудь, всю в орденах.

— Мы не подведем вас, Лорд. Дипломатия лучше войны, она дешевле и доход с неё больше, — поклонился Луи, и сказал реплику непонятную для многих, но не для Лорда Нашера. Старый пройдоха с трудом удержал гаденькую улыбку.

В планах Лорда ассимилировать ящеролюдей, выжать их досуха, ведь за блага цивилизации нужно платить!

Луи же догадывался о мыслях лорда. Правители все одинаковы, словно под копирку созданы. Редкие исключения только подтверждением правила являются. Однако, зная, что Лорд Нашер не видит в ящерах ничего кроме монет, что те ему принесут, Луи все равно готов был пойти на привнесение ящерам цивилизации. Ведь даже под гнетом Невевинтера народ ящеролюдов получит шанс на выживание и развитие. А в будущем, как было и с большинство бывших варварских народов, их ждет судьба полноправных граждан общества.

Осталось только выполнить задуманное.

Дипломатическая миссия сложней миссии военной. Когда в бою главное победить врага, во время дипломатии нужно сделать из врага союзника, а это в сто раз сложней!

— Отец! Позволь придать посольству веса, позволь дочери своей помочь Луи! — неожиданно для всех попросила Орион Чудачка.

Лорд Нашер выдохнул:

— Нет. Это слишком опасно!

Но за что он недолюбливал Орион, так это за её сходство с собой. Такой же упрямой и твердолобой девочка была. Как водится, даже больше! В двух этих качествах превосходила она своего отца.

Полчаса спустя. Довольная Орион, под защитой хмурого полуорка, вела друзей в сторону Торгового Квартала. В гильдию торговцев они шли.

Им был необходим в миссии дипломатической: Торговец, готовый идти на риск ради прибылей высоких, картограф, специалист по медицине, пару ловкачей, пара бардов, сведущих в общении и убеждении, клирик из церкви бога помилосердней и паладин не фанатичный, но разумный.

За делами друзья разделились. Мария отправилась искать Караду. Гордон к учителю — улыбчивому гному с черной бородой. И только Бьянка, Сатис и Луи готовились отправится в болота.

Семь дней ушло чтобы собрать посольство, еще семь на подготовку к выдвиженью. За это время Луи удалось разбить пару банд воров, заговор против Лорда предотвратить, агентуру Лускана раскрыть. Победить на ежегодном соревновании бардов и прославить и себя и орден свой, а на выигранные деньги купить разорившуюся таверну — Добрых Путников резиденцию будущую.

Но настал день отбытия посольства. Семь груженных телег отправились к Топям Мертвецов. В одной телеге в клетке сидели ящеролюди, которых хотели обменять на пленных Граждан Невевинтера, тем самым зародить торговлю.

Луи почти все предусмотрел, но знать он не мог об опасности с востока. Там, среди гор высоких, вершины, которых подпирают небосвод, войско собиралось, за войском шел люд простой. Дроу, ведомые королем пришли на поверхность из глубин подземелий через открытую ворованным ключом дверь.

Разошлись в стороны от лагеря дроу разъезды. Эльфы с черной кожей, седыми волосами и красными глазами пронеслись по топям ветром смерти. Многие племена ящеролюдов были подчинены захватчику. Их лидеры взяты в плен.

Так получилось, что попал в плен святой сын Каменного бога. Символ веры всех племен!

Король дроу, проявил мудрость и не стал устраивать резни, как сделали бы бывшие правители — жрицы Ллос, богини паучихе, вместо этого усталый эльф пятисот лет отроду потребовал союз. Фактически он сделал ящеролюдов вассалами своими. И сейчас его взгляд был устремлен на запад, к побережью. Там по информации разведки, стаял град Невевинтер. Богатый, крупный, и с высокими стенами.

— Мне нужны их корабли, — мелодичный голос эльфа пронесся по долине. Воины дроу услышали приказ своего короля. Короля без королевства, бродяги-короля.

В глубинах мрачных Андердарка. В стране, где правят матриархи Дроу. Совет Великих Домов решал судьбу бежавших рабов.

Совет шел уже четвертые сутки, по исчислению илити. Гасли и возобновились споры. Шестнадцать великих матрон Дроу делили непойманную добычу — рабов бежавших из разорённого недавно дома Аз'ашан. Но смолкли женщины, стоило лишь только молчаливой жрице Ллос сказать слово.

— Дверь открыта. Богиня хочет новых жертв, — голос жрицы резко изменился и превратился из звонкого в соблазнительный с хрипотцой. Ллос через жрицу заговорила:

— Все идите! Разрушайте, сейте хаос! Предателей замучайте и мне отправьте!!! Новых мне добудьте, каждый третий с поверхности должен быть отправлен в чертоги пауков... — стих голос. Упала мертвой куклой на пол из камня черного жрица. Не выдержала она силы бога, а создать аватара не захотела сама Ллос.

Подчинились воли богини Матриархи. Заработала машина государства. Рабы различных рас были согнаны в отряды, мужчины дроу доставили мечи, а женщины расчехляли плети.

Город Дроу готовился к крестовому походу!

Не знал всего этого наш герой. Он возглавлял посольство в Топи. Вел семь телег через буреломы к ближайшему селению разумных ящеров.

Ящеры не желали идти на диалог. Нападенья на посольство участились.

— Разбить их всех, да выгнать с наших земель, — сплюнул полуорк.

Луи прикрыл глаза печально и произнес:

— Придется показать нашу силу. Старайтесь не убивать ящерлюдов, а брать в плен, — приказал он охраненью. Старик маг из гильдии Звездного Плюща, кивнул. Подобное на плечи магов в большей степени ложиться.

В течении недели давили ящерлюдов, и вот, наконец, взяли под контроль селенье небольшое, всего на пол сотни жителей.

— Хладнокровный, зачем с-согнали нас-с-с... Мы готовы уйти с-с-с этих земель. Они теперь ваши, — старый горбатый ящер стоял пред Луи опираясь на простой посох без узоров, но Луи ощущал в палке этой сильное плетенье магии.

— Не завоевать мы к вам пришли. Посольство наше пыталось миром с вами договориться, но вы не слушали наши призывы. Поэтому пришлось использовать дипломатию войны, — развел руками в стороны Луи.

Ящер моргнул вторым веком.

— Не понимаю. О чем ты говоришь?

Луи заплел словесные кружева. Прибавил он к своим словам и немного силы барда. В итоге ошарашенного старика удалось убедить оставить людей в своем селенье.

Телеги были сцеплены вместе, рядом с ними поставлены шатры. Теплокровные на глазах любопытных детей-ящеров достали пару ящиков. Открыли.

Сильнейший аромат разнесся над селеньем. Каждый взрослый ящер, ребенок и старик ощутил приятное дуновенье чего-то вкусного со стороны телег.

Первым не выдержал старейшина.

— Что вы делаете? — косясь в сторону клетки с собратьями по расе задал вопрос старик.

— Торговать с вами мы желаем. Вот это вкусный фрукт под названием мардит. Его выращивают змеелюды с далеких южных тропических островов. А здесь, — Луи указал на сонных плеников:

— Пленные ящеролюды на обмен на наших пленных.

Старик прошелся взглядом по клетке, и, не увидев ни на одном из сонных ящеров татуировок своего селенья, потерял к ним интерес, а вот салатовые фрукты, размером с кулак взрослого мужчины, привлеки внимание уважаемого старика-ящера.

Луи перед самым отъездом из Невевинтера прошелся с Сатисом по рынку. Искали они товары, что заинтересуют Сатиса, как представителя расы ящеров. И нашли.

Так началась торговля. Ушлый торговец-авантюрист тут же встал в стойку. Обменял все фрукты на дорогущие растенья, и отослал своего сына с парой наемников за второй партией товаров. Пока товары добирались, Луи с Сатисом и Бьянкой бродили по селенью и помогали обычным жителям, а также изучали их быт.

Всего в деревне пробыли люди почти три месяца, в течение которых им удалось подружиться с большинство ящеров. Узнать чем те живут, сразиться с болотными гоблинами и упокоить одного старого лича, который засел в развалинах замка неподалёку.

Торговец тем временем раскинул свою сеть торговли. Нанял пару местных следопытов, которые отправились в ближайшие селенья с несколькими фруктами каждый, а также с парой изделий из стали, которой ящеролюды не знали.

Подобно приливной волне по болотом разошлись слухи о глупых теплокровных, что не убивают, а меняют полезные вещички на траву и мох.

Достигли слухи те совета племен. Шаманы не были глупы, они были напуганы угрозой дроу, а также карой Каменного Бога, чьего святого они упустили.

У одного из молодых представителей совета шаманов родилась идея. Почему бы не разгрести жар чужой рукой — подумал он. Не медля он отправился к посту торговому, которым стала ранее невзрачная деревня, а ныне подобие города среди болот.

— Я с-с-слышал, теплокровные меняют вещи на вещи. Как нас-с-счет ус-с-слугу за ус-с-слугу? — хитрый шаман общался с Луи при свете ярких лун.

Луи уже знал о том, что некто похитил святого ящеров, и был готов к подобному раскладу. Чего не знал он, так это кто был тот загадочный враг.

Интуиция барда вопила о надвигающихся проблемах, и он попробовал достучатся до Лорда Нашера через его слуг, однако те отмахнулись от барда. Им застила глаза жадность, и каждый был занят тем что умасливал ящеров и торговал. Ведь за дешёвый фрукт, стоимостью пару золотых, ящеры платили редкими растениями и мхом, цена которого доходила до тысячи вначале, а ныне упала до трехсот. Вот и пытались аристократы урвать кусок пирога побыстрей. Что тут скажешь -Невевинтер город торговцев, и аристократия в нем соответствующая была.

Единственный кто прислушался к Луи был полуорк, но с оглядкой — доверенное лицо Лорда Нашера не желал бить набат без доказательств.

И вот у Луи появился шанс узнать о возможном враге и приобрести своего ящера в совете правящих шаманов Топей.

По мере получения информации Луи бледнел все сильней, Бьянка стоящая рядом ругалась через зубы.

Сатис начал трестись от страха, даже полуорк был жалок — его глаза стали так печальны, что не передать словами.

— Дроу... — выдохнула Бьянка, и добавила уже громче:

— Это же Дроу!

В голосе женщины был страх и что-то еще. Предвкушение?

Луи взял себя в руки. Отстранился от эмоций и подумал здраво:

"Подобный мягкий метод для Дроу не свойствен. Обычно падшие эльфы устраивают резню. Подчиняют силой всех встречных, половину из которых они пускают под нож".

— Я сообщу Лорду. Нужно готовить армию! — выкрикнул полуорк и побежал, спотыкаясь, в сторону шатра магов.

— Нужно разведать все, — проговорил себе под нос Луи и уже шаману:

— Мы согласны! Немедленно отправимся выручать святого.

Луи узнал у ящера где дроу встали лагерем и пошел готовиться к разведке. У него единственного был шанс обхитрить прирождённых воров и убийц.

"Вот ты и нарушишь свое второе обещанье..." — с тоской думал Луи, одевая неприметную одежду черных тонов. Меч и щит он отложил в сторону. В руках барда материализовался кинжал с вязью пугающей взор и серп, излучающий холод.

Этой ночью, предупредив Сатиса и оставив его за главного, Луи отправился в разведку.

Через пару километров он остановил свой бег. Нахмурился.

— Бьянка, выходи. Зачем последовала за мной? Я же говорил, что справлюсь сам, — в голосе Луи помимо гнева было еще и волнение за подругу.

Некоторое время ничего не происходило. Квакали жабы, звенели крыльями комары, подвывали волки где-то.

— Бьянка, я знаю — ты там! Выходи, — повысил голос недовольный Луи.

Бесшумно из кустов вышла рыжая женщина с коротким луком на плече.

— А ты не прост, Луи. Меня учуять не смог бы и лютый волк, заметить орлу бы не удалось, и мышь летучая не услышала бы моих шагов. Но ты, стоило раз ошибиться — наступить не туда, узнал не только о преследовании, но и о том, кто за тобой пошел, — голос Бьянки был веселым, в глазах любопытство, а на губах усмешка.

— Возвращайся. Дроу опасны, кому, как не тебе об этом знать, — намекнул на предков Бьянки Луи. Не красиво, это да, но на уговоры времени у барда не было. Поэтому он и решил немного нагрубить Бьянке, чтобы разозлить и та в обиде отправилась назад.

Не тут-то было. Намек на деда-Дроу не вызвал у девушке неудовольствия, она будто погрузилась в прошлое:

— Мой дед учил меня охоте, как подбираться к жертве, чтобы та не заметила. Он любил меня. Дроу, бывший мясник и убийца, пойманный и прошедший через арену Красных Магов, любил свою внучку, своих детей. Луи, позволь мне увидеть этих дроу. Должна я понять — правда ли то, что рассказывал мне дед. Правдивы ли злые утвержденья простого люда. Дозволь узнать — так ли дроу плохи!

Бард потер виски. Операция могла сорваться, возьми он Бьянку с собой. Но отказ разрушит их дружбу, более того, Луи понимал, зачем Бьянке это нужно.

Такая же как Бьянка давным-давно поверила в Луи, и если бы не она, то бард остался бы несчастным убийцей — наемником без целей. Три обещанья дал он женщине той. Два из которых уже нарушил.

"Но третье не нарушу никогда!" — злая мысль-утвержденье ожгла сознанье бывшего злодея.

Сейчас, смотря в зеленые глаза рыжей Бьянки, Луи нужно было решать что делать — брать с собой, или отправить домой.

— Ладно, следуй за мной, но учти, одна ошибка с твоей стороны, наподобие той, что позволила мне тебя засечь, и ты отправишься обратно, — ровный голос и серьезное лицо, практически мертвая маска, могла напугать кого угодно. И пугала десять лет назад, но ныне Луи уже не тот, и маска убийцы на лице его лишь маска, перестала быть она его сутью, а маска барда стала его настоящим лицом.

Поэтому хоть Бьянке было и непривычно видеть друга без лукавой улыбки и веселой искорки в глазах, но Луи для неё остался Луи — бардом, главой чудного ордена Добрых Путников.

В итоге Луи вместе с Бьянкой сквозь искорёженный болотом лес стремительными тенями неслись к горам, где, по словам шамана, поставили свой лагерь дроу.

Природа Топей Мертвецов словно решила подыграть разведчикам — зверье бежала от них, мошкара не желала их крови, и только крокодилы и волки провожали мужчину и женщину голодными глазами, но не нападали.

— Странно. Почему нам так легко удается идти? — на привале позволила себе нарушить тишину Бьянка, и впилась своими зелеными кошачьими глазами в лицо угрюмого Луи.

Луи вздохнул. Отложил недоеденный паек. Еще раз вздохнул.

"Женщины. Не могут они подолгу держать тишину", — давным-давно свыкся с этим фактом бард.

— Меня боятся. "Пою" я сейчас песню, — нехотя ответил Луи.

Понимая, что своим ответом разжег интерес подруги еще сильней, продолжил:

— Проклятая песнь, её знают многие барды. Эта магия рифмы позволяет ослабить окружающих врагов. И как все песни барда, она имеет следующие стадии сложности исполнения. Я практикую, точнее, раньше практиковал, — поправил сам себя Луи:

— Напев отверженного. Сила эта направляет магию музыки вовнутрь, и делает меня на некоторое время монстром в человеческом обличье. Ужас насылаемый на всех вокруг — один из эффектов этой магии, — понимая что попросит следующее грустно пробормотал бард.

— Почему тогда я ничего не чувствую? Или ты, Луи, оберегаешь меня от воздействия Ужаса? — прищурилась Бьянка, и тут же попросила:

— Луи, дай мне ощутить свою силу.

Бард грустно улыбнулся. Прикрыл глаза, чтобы не видеть лицо подруги.

В ту же секунду страх липкой паутиной оплел сознание Бьянки. Глаза женщины расширились, в них проступили капиляры, один из которых лопнул, окрасив белок в красный цвет. Лицо молодой женщины потеряло здравый румянец, и стало бледным, как у вампира. Бьянку затрясло.

Страх нарастал. Липкая паутина трансформировалась в шипастую лозу. Сознание рыжей охотницы с трудом держалось под ударами магии барда.

— Хватит! — пискнула Бьянка, упала на одно колено. В её взгляде читалась паника.

Страх исчез мгновенно, оставив после себя в качестве напоминанья седую прядь средь рыжих локонов квартерона дроу.

"Надеюсь этого будет достаточно для изменения твоего решения следовать за мной, Бьянка", — надеялся Луи.

Однако он недооценил женщину. Минута понадобилась Бьянки, чтобы прийти в себя.

— Это было... сильно, — хриплым голосом поведала она.

— Ты стал для меня на мгновенье сосредоточением всех страхов. Ужасом воплоти... Но если эта песня столь сильна, отчего не слышала о ней я раньше? Все барды, которых я знала, использовали в песни благословляющие, да Песню проклятья иногда. Если второй мотив Песни проклятья столь силен, то отчего никто его не использует? — с каждым словом Бьянке становилось легче. Она мимоходом заживила глаз слабеньким божественным заклинанием природы, поправила прическу, отряхнулась.

Он покачал головой.

— За все есть своя цена... за силу тоже... Хватит разговоров, пора нам в путь. Мы должны быть начеку, ведь дроу славятся своими разведчиками.

— Не тревожься за меня. Эти леса помогут нам, — кивнула головой в сторону ближайшего дерева Бьянка:

— Хоть немного, но во мне есть кровь Лесного Эльфа. Она позволит мне войти в контакт с лесом, и ощутить присутствие дроу. Вряд ли среди них найдутся друиды, способные засечь столь тонкое воздействие, — наигранно легкомысленно фыркнула женщина.

Немного подумав, Луи принял решение рискнуть. Все же шанс наличия у расы подземных эльфов сильного друида очень мал. Практически нулевой. Их богиня, Ллос, не терпит конкурентов и жестоко карает своих рабов, осмелившихся потянутся к иным богам, или как в случае друидов, к божественной силе природы.

Был бы Луи один, он смог бы под светом яркого светила прокрасться мимо подземных эльфов, не привыкших к дневному свету. Однако он бы с Бьянкой. Двоим попасться легче. Шанс быть засеченными дроу увеличивался минимум в два раза.

Решив как действовать, спасатели продолжили свой путь.

Прошло некоторое время.

Луи и Бьянка чудом прошли семь кругов охраненья дроу. Пару раз их чуть было не поймали, спасло солнце, чей яркий свет ослепил чутких дроу.

Хмуро Луи взирал на гигантский лагерь, окруженный частоколом. На вышках, что стояли через каждые полсотни метров несли дежурство по три дроу. Два лучника и маг.

Луи еще ранее удивился большому количеству магов в разъездах дроу, и малому женщин-воинов, а жриц так не было вообще.

Пройти последнюю преграду было сложно. Частокол, башни, ров перед деревянной стеной — все было покрыто вязью рун и паутиной заклинаний. Под каждой башней находился узел сложного массива.

Знаний Луи хватило чтобы опознать лишь часть функций сложного заклятья, созданного путем слиянья нескольких плетений разных школ магии — Огражденья, Предвидения и Зачарования.

Способа преодолеть массив Луи пока не находил. Пошли часы раздумий. И чем дольше находились Луи с Бьянкой на одном месте, тем выше был их шанс попасться дроу.

Солнце клонилось к закату, мир медленно стал окрашиваться в розовые тона.

"К буре", — подумал Луи оценивая цвет сегодняшнего заката. Пока бард видел лишь один способ найти Святого Ящеров — быть пойманным. Не просто пойманным, а доказать свою силу в бою, тем самым вызвать у дроу желание принести его в жертву свой порочной богине-пауку.

План был так себе, если честно. И будь Луи все тем же безжалостным убийцей, он даже не подумал бы о нем. Стал бы выжидать, анализировать и искать возможные пути к проникновенью в лагерь. А может быть и пошел самым легким путем...

Однако нынешний Луи не мог себе позволить медлить. Святой могут убить в любой момент! Каждый день в битвах между людьми и ящерами гибнут и те и другие. И эти смерти на его совести, на совести Луи!

Поэтому он повернулся к Бьянке и попросил:

— Отходи в то место за вторым кругом охраненья, что мы приметили по пути сюда. Я рискну и дам себя поймать. Помолчи, дай мне сказать, — уверенным голосом прервал шипенье Бьянки бард.

— Бьянка, жди меня неделю, если не вернусь, спасенье Святого ляжет на твои плечи. Также подготовь план отхода. Если все удастся, то придется отходить с хвостом из отряда дроу. Я рассчитываю на тебя, — Луи положил руку на плечо подруги и несильно сжал. Стрельнувшая боль привела Бьянку в чувство. Будто и не было злости и раздраженья, будто Луи её околдовал. Может, так и было? Как еще объяснить послушность рыжей разумной хищницы в штанах?

Обговорив с Бьянкой нюансы, Луи не стал призывать проклятых брата и сестру, вместо этого из пространственного мешка он достал пару кукри. Довольно неплохого качества, но не сравнимых с парой артефактов — ножом и серпом.

Из уст Луи полилась магическая мелодия, что отводила от него глаз и чары. На некоторое время эта магия позволит Луи спрятаться от мощного массива плетенья дроу. Но только лишь на время.

Рывок вперед. Касаясь земли лишь большими пальцами ног, Луи словно летел над землей.

Он маневрировал, уходя от взглядов стороже. В спину ему светило утреннее солнце, которое скрывало барда от взглядов обычных дроу. Но не от взглядов магов и колдунов.

Против одаренных Луи использовал Мелодию Убежища — сильную магическую песню, скрывающую барда от любого внимания существ вплоть до уровня средней силы демонов.

Вот нога Луи ступает на одну линию массива плетенья, на вторую. Плечо задевает висящую в воздухе нить паутины магии, бок разрывает еще одну.

Маги получают сигнал о нарушении периметра. Кастуют на себя заклинанье Видеть Скрытое. Однако нарушителя не видно. Тогда с трех ближайших к разрыву башен срывают три крупные кислотные сферы.

Удар! Кислота расплескивается по округе, пара капель попадает на одежду Луи. Шипение. Магическая накидка с трудом выдерживает атаку и защищает тело носителя от вреда. Вот только надолго ли?

Маги, видя, что атака не обличила вторженца, вновь начинают читать заклинанья нараспев.

В Лагере бьет колокол тревоги. Из палаток выбегают дроу. Мужчины хмуры, в их руках оружие, на лицах женщин следы отчаянья, они боятся, что по душу беглецов пришли служительницы богини-паука!

Тут и там слышны молитвы Клемевору. Богу отверженных, тому единственному, кто готов защитить их души от пауков Ллос.

Из большой черной палатки выходит дроу, носящий серебряный венок на голове. Его красные глаза обводят округу. Руки ложатся на парные мечи.

— Король, вторженец один, и это человек. Вероятности говорят мне, что он разведчик владыки этих земель, — из ниоткуда возникает женщина в сером плаще мага. Она колдун, да не простой, а одаренная в магии школы Предвидения.

Лицо Короля не изменилось, только из глубины глаз ушла тревога. Их еще не догнали преследователи, а значит шанс спасти и спасти свой народ еще есть!

— Пойдем посмотрим, кто это там такой смелый, — Король, накинув на плечи статусный фиолетовый плащ, отправился к месту разрыва плетения.

Тем временем Луи стоял уже у узла под башней. Позади него все плыло, а впереди воздух шел рябью — барьер не давал пройти дальше.

Достав из рюкзака пару зелий, Луи кинул их в сторону небольшого обелиска, покрытого рунами и линиями силы.

Взрыв сотряс землю. Примечательно то, что огонь и взрывная волна прошла мимо барда, будто его и не существовало в этом мире.

Алхимия никогда не причинит вред своему создателю.

Барьер пошел рябью. И в этот самый момент, в облаке, поднятом взрывом, возникло пятеро силуэтов в мантиях. Рядом с каждым материализовались монстры разных форм и размеров.

— Сдавайся. Ты окружен, — приказал ближайший к Луи дроу, чем смутил барда. Дроу не ведут себя так с теми кто их атакует. Не приказывают им сдаться, они берут все сами. По крайне мере таковыми были те дроу, с которыми довелось сражаться, а позже и вести дела Луи.

Подозренья и надежда крепчали в разуме барда. Он отбросил их на время. Не до них.

— Попробуйте взять меня силой. Докажите своей проститутке богине, чего стоите, — как можно более глумливо высказался Луи. Таким образом он вынудил дроу пытаться взять себя живым.

Никто не смеет оскорблять Ллос. Иначе вечность боли покажутся ему благословеньем! — так мыслит обычный дроу. Эти же повели себя нестандартно.

Они выругались на своем певучем языке. Курутазно и красиво, но именно выругались, и злость их была какой-то не такой. Без одержимости, усталой, отчаянно-безумной и направленна в большей степени не на Луи.

"Все это очень странно. Быть может они из тех мифических дроу, что предпочли Ллос иного злого бога?" — молнией пронзила сознание Луи мысль.

Однако у Луи не было времени поразмыслить на этим и попытаться договориться с агрессивно настроенными магами.

-

* * *

— приказал старший маг своим подчиненным. Пара слов, слитых в хор, и в Луи летят сгустки чего-то липкого, спрессованного в шар.

"Паутина!" — узнал Луи заклинание. Метнул в шар один из кукри. Во все стороны полетели серые липкие паутины. Они покрыли все пространство перед Луи. Барду удалось уйти от атаки, и он перешёл в наступление.

Призванные монстры попытались закрыть своих хозяев от юркого врага, но куда уж им рожденным магией и тупым, как пробки.

Кукри разрезая воздух перед собой свистел. Замелькали полосы металла. Луи легко ушел от лапы крупного медведя, взмахнул кукри, будто оно было продолжением его руки. Лапа упала на землю, полилась кровь.

Не сбавляя ходу, Луи вертко уходил от атак со всех сторон. Фехтовал он божественно, каждая атака противника возвращалась ему с торицей, и в отличие от врага Луи не промахивался.

Первым пал Кабан покрытый острыми шипами — Луи удалось пробить монстру череп. Затем бард добил раненого мишку, легким взмахом лишив косолапого башки.

Один за одним монстры пали, однако свою роль они выполнили — дали магам время приготовить плетения.

В этот раз маги не скупились. Вместо медленного плетения в Луи полетели синие кометы магических стрел. Их было более сотни, и у барда шанса не имелось от всех их уклониться. Он и не пробовал. Вместо этого пошел на сближение.

Луи не хотел убивать этих магов. Если его сумасшедшая догадка верна, то возможно его дипломатическая миссия дополнится.

Договорится с дроу сумасшедшая идея? Если эти дроу не поклоняются Ллос, то шанс есть!

Поэтому Луи не стал убивать магов, хоть и мог сделать это пусть и не с легкостью, но мог.

Вместо этого, Луи дал время воинам прийти на помощь магам. И как раз в тот момент, когда Луи уже достиг главаря магов, когда кукри устремился к бледно-серому лицу низкорослого темного эльфа, помощь подоспела к дроу.

*Звон стали*

Кукри высекло искры из длинной сабли, которой воин дроу защитил мага от смерти.

Высокий, ростом чуть ниже Луи, воин в добротной броне из кожи неизвестной рептилии обрушил на Луи ураган атак. Казалось его сабля разделилась на три, а маленький щит был везде и примагничена к себе кукри.

Победить легким оружием столь искусного защитника было сложно. Луи почувствовал азарт.

Луи попробовал разорвать дистанцию, воин устремился следом. Резкое изменение вектора движения за счет работы ног и Луи делает резкий выпад в сторону на долю секунды опешившего противника.

Кукри резанул по боку дроу. Попытался пнуть дроу под колено, но тот быстро очухался и толкнул Луи щитом, тем самым выбил из легких барда воздух.

Секундою спустя Луи окружили воины дроу. Маги бросили в него Паутины, на этот раз предварительно стабилизировав плетенье — теперь его в полете не разрушить.

Понимая, что убивать его пока не станут, Луи чуть расслабился, и перестал думать о Песни Убежища, которая бы позволила ему дать деру в случае чего.

Паутина ударила рядом с Луи, и серые тонкие нити опутали барда с ног до головы. Дышать было сложно, тело онемело, но жизни ничего не грозило. Луи не расслабился и был готов призвать артефакты и прорваться к лесу. Умирать ему не хотелось.

Дроу с оружием наголо следили за покрытым паутиной Луи, ожидая от него подлянки. Прибыло еще два отряда магов, по десять дроу в каждом.

"Слишком много магов! Жрицы Ллос никогда бы не отправили столько одаренных мужчин так далеко от дома. Воинов, Черных Рыцарей и берсерков — да, но не одаренных!"

Тем временем ряды дроу расступились. К парализованному Луи подошли два разумных. Один широкий в плечах дроу с чертами лица, словно высеченными из камня, на голове его был серебряный венец. Рядом с мужчиной находилась женщина, внешность которой была скрыта балахоном мага.

Луи не понравился её взгляд. Будто женщина только что препарировала Луи и посмотрела, что у него внутри.

Король молчал. К нему прильнула колдунья и зашептала на ушко еле слышно, при этом закрыв рот рукой, тем самым не давая прочитать по губам:

— Не знаю почему, но этот человек вызывает во мне страх за наш народ. И я имею ввиду не магический ужас, что излучает его песня, а страх навеянный шепотом вероятностей! Король, решай судьбу этого человека мудро. Подумай хорошенько, не знаю, что он нам принесет, но точно могу сказать — прежде чем решишь, подумай хорошенько!

Король кивнул. Он доверял колдунье, более чему кому-либо еще. Именно она помогла спастись его народу. Его пророчества и магия дала дважды отверженным шанс.

— Отнесите его к остальным. Судьбу его решу позже.

Смотря, как воины уносят кокон прочь, Король задумался над будущим. Ему необходимы корабли, чтобы убраться подальше от этих земель и преследователей. Где-то там, в море мечей, есть остров, довольно крупный, который и станет их новым домом, если удастся спастись.

Король знал, что сил захватить корабли у него хватит... но что делать дальше? Дроу ни разу не моряки. Он смутно представляет, что нужно брать в плаванье, какие будут опасности ждать в море. Ему нужны моряки!

Значит нужно захватить рабов!

К сожалению, бытность определяет сознание. Король всю жизнь прожил в суровых условиях Андендарка, и его разум не посещала мысль об обычном договоре. Купить корабли, нанять моряков. Подсознание отметало подобные мысли еще на стадии формирования. Ведь договор подразумевает какое-никакое, но доверие. Вот только дроу, особенно бывшие рабы, не доверяли никому!

* * *

Луи не знал, но его вполне попытаться убить. Дроу, которым он дал себя захватить в плен, не отягощены были волей богини-паука. Их души защищал другой бог.

Бог фатализма и похорон.

Из-за маленькой группы бежавших рабов, практически началась война богов! Клемевор не боялся смерти, его суть была в ожидании своей кончины! Ллос же не желала упустить часть подвластного ей народа. Безумная покровительница пауков была тщеславна, жадна и злопамятна, но даже она не имела права идти против воли Ао, верховного бога пантеона. Не могла Ллос грубо изъять души из тел-сосудов. Необходимо было, чтобы это сделали её жрицы. Клемевор же готов был защищать отверженных до последней капли праны. В итоге получилось так — как только первый бывший раб умрет от жертвенного ножа жрицы Ллос, боги сцепятся в битве.

Не мог знать всего этого Луи. В данный момент его кинули в глубокую яму. Бард ощутил паутину плетения вокруг. Через час опали нити липкой паутины. Луи осмотрелся.

Площадь радиусом метров так в сотню устлана каким-то мягким, светящимся тусклым голубым светом, мхом. По центру небольшая бадья с водой. У земляных стен ямы сидели несколько разумных. Всего двое. Ящер, с ног до головы покрытый вязью татуировок и вбитыми в голову каменными штырями — узнал в этом ящере Луи Святого по описанию.

Вторым разумным, точнее второй, была женщина. Лицо сия особа опустила, скрыв волосами черными, с седыми прядями тут и там.

Ящер сидел будто кол проглотил — прямая осанка, морда гордо смотрит вверх. Глаза не моргают.

Женщина же подняла на Луи взгляд. Услышала как бард за шевелился, и решила проверить с кем придется коротать свои последние деньки.

Взглянула. Прищурилась одним глазом, подняла повязку от второго, показав Луи необычный птичий глаз. Нахмурила брови:

— Кого-то ты мне напоминаешь. Эй, угрюмый, знаешь его? — ткнула локтем женщина Ящера. Тот лишь фыркнул, моргнул вторым веком и гордо произнес:

— Каменный бог, мой отец, пос-с-слал его с-с-спас-с-сти с-с-своего с-с-сына, — акцент у этого ящера был ярче выражен, чем у любого другого представителя расы Ящеролюдов, с которыми Луи доводилось встречаться.

— Ага. Твой бог осмелился пойти против Ллос, как же. Поверила я тебе! Лучше молчал, чем так нагло врать и хвастаться! — женщина вскочила на ноги и ткнула осуждающе в ящера указательным пальцем.

Луи за мгновение преодолел расстояние до женщины, материализовал длинный проклятый нож, и приставил его к шее крикуньи.

— Ты чего! — пискнула женщина в возрасте.

— Ну, привет, воровка-пиратка Карада Ворона, — мрачный голос барда до чертиков испугал еще не старую, но уже и не молодую женщину.

Она сглотнула вязкую слюну. Напряженно засмеялась:

— Хе-хе-хе, я что-то у вас украла? Или может захватила ваш груз в море? Постойте! Не совершайте глупостей, позвольте мне оправдаться! — напустила на себя несчастный вид Карада и приготовилась насесть на уши агрессору и рассказать давно зарекомендовавшую себя легенду о сироте, вынужденной побираться на улице и попавшей не в ту компанию. Но сейчас Карада уже не та, что прежде! Она одумалась! Она остепенилась. Ох, бедные её внучата! Останутся, сиротки, без единственного родственника...

Однако Луи не дал опередил её убедительное вранье:

— Карада Ворона. Она же Капитан фрегата Вечная Жизнь. Пиратского фрегата. Одна из пиратов-правителей Лускана. Была смещена с должности её же дочкой, Радой Львицей. Бежала из Лускана, прихватив с собой часть казны города... позже скиталась по материку и воровала у всех подряд. Последняя её кража — некий Белый Ключ. Артефакт, распечатывающий ближайшую дверь в Андердарк. Из которой и пришли наши пленители. Видно у дроу были иные планы, нежели платить вору за работу. Именно поэтому ты сейчас здесь, верно?

Карада сглотнула. Её глаза забегали. Однако путей спасения она не видела. А еще ящер стал на неё посматривать весьма агрессивно... проклятый предатель! Ведь они же столько пережили вместе!

— Говори! Где ключ!? — рявкнул Луи.

— Рассыпался! Когда главный их попытался запечатать дверь — ключ рассыпался! — взвизгнула Карада.

Луи дематериализовал клинок.

— Это плохо... Рассказывай. Все без утайки. Кто тебя нанял, почему тебе не заплатили и бросили в тюрьму. Как ты оценила дроу. И не смей врать. Я брад, причем очень сильный бард, для меня распознать ложь легко, — смотря прямо в глаза женщине, холодно бросал слова Луи.

Однако вместо Карады заговорил ящер:

— Она пыталас-с-сь украс-с-сть у дроу их с-с-сокровища. Глупая теплокровная! — оскалился Святой, показав свои острые зубы.

Карада как-то вся надулась. Поджала губы. Отвернулась.

— У меня не было выбора. Мой напарник, тот, кому я доверяла столько лет, предал меня. Польстился на брильянты! Будь проклят, этот ворон! Найду — ощиплю и сварю суп, — Караду трясло от ярости. — Мне пришлось возвращаться и испытывать судьбу. Понимаешь?! Сроки оплаты выходят! Если я не принесу этим уродам требуемую сумму, они навсегда откажутся продлевать мне жизнь! Крохоборы, а еще жрецами доброго бога себя называют! — Бесновалась женщина. Сжимала и разжимала кулаки. Строила гримасы ярости, а взгляд её пылал.

Луи качал головой, слушая рассказ Карады. Все ему ясно.

— Ладно, забудем на время о твоих плохих поступках. Все же из всех правителей Лускана, именно ты получила прозвище милосердная от своих подданных. Воровство, это конечно плохо, и более чем уверен, что многие погибли от твоих эгоистичных действий, то, что ты ни разу не опустилась до убийства — о многом говорит. — Луи кивнул своим мыслям. У этой женщины есть шанс исправиться. Ведь даже Луи удалось, почему не может получиться у обычной, по сути, воровки? Тем более бард мог видеть человеческую карму — Караду хоть и окружает слой негативной энергии, явный признак злого мировоззрения, но он слаб и не столь интенсивен. Кое-где пробиваются всполохи позитива. Караде нужно лишь дать толчок, и она сама станет из "злой" "нейтральной", а дальше все будет зависеть уже от самой женщины.

Далее Карада поведала о том что видела в стане дроу и своих умозаключениях.

— Эти дроу не верят в Ллос. Они поклоняются нейтральному богу — Клемевору. Насколько я поняла, он единственный принял их под свою длань. Отчего их вера стала сильней. Даже несколько жрецов появилось. Сами эти дроу бывшие рабы, у многих по венам помимо крови темных эльфов течет еще и примеси, отчего они на родине подвергались расизму и гонениям. Ведет отверженных Король. Суровый такой мужик. И по моей оценке очень, очень сильный воин...

Информация из уст Карады лилась рекой. Когда же женщина смолкла, Луи задал пару вопросов и на время оставил женщину. Обратил внимание на ящера.

Завязался разговор.

Тем временем Карада, хмуря брови, что-то вспоминала. Ей показался знакомым клинок барда. Что-то где-то она слышала...

-... меня попросили вас спасти, Святой сын. Времена меняются, и людям и людям ящерам нет нужды больше воевать, лучше торговать и договариваться. Это пойдет на пользу обоим нашим народам, — убеждал ящера Луи.

Что-то неосязаемое, незримое, надавило на плечи Луи. Иллюзия чего-то крупного, некой каменной скалы, или изваяния, окружила Святого.

С Луи решил поговорить мелкий бог ящеров.

— Человек. Все не так просто. — Голос ящера вдруг стал глубок и тягуч. С Луи решил поговорить мелкий божок, Каменный бог. — Мои дети плодовиты. Без убыли голов, Топи станут тесными для Ящеров. Внешний мир не примет их! — будто камни ворочались слова ящера.

Луи с трудом подавил лезущие слова. Забота о народе богом двигает, как же. Боится божок упустить из рук поток душ. Опасается, что с приходом цивилизации его рабы предпочтут сильных богов, слабому жестокому божеству без сферы влияния.

Совершенно не испытывая трепета перед аватаром бога, Луи ответил:

— Даже с учетом того, что наши пленители не желают войны, а просто хотят убежать. Даже если нам удастся договориться с ними и обойтись без кровопролития, за беглецами последуют их бывшие хозяева. Дроу. Вы уверены, что ящеры смогут пережить нашествие пауков? — специально затронул тему сумасшедшей богини Ллос Луи.

Святой сын, вместилище части разума Каменного бога, молчал.

Луи решил продолжить давить:

— Подумайте вот еще о чем. Несомненно, когда ваш народ вырвется из топей, его окружат заботой приверженцы других религий, и многие ящеры не устоят. Многие, но ведь не все? Возможно, пора расширяться? Создать церковь, даровать шаманам часть своей магии, подумать над сферой влияния... — Луи изливался соловьём. Его язык был остры, и колол бога в самые уязвимые места, глаза улавливали отблески мимики ящера, а слух биение сердца аватара.

— Церковь Каменного бога, — поставил жирную точку Луи.

И барду удалось. Удалось убедить бога! Точнее молодого божка, недавно еще бывшего духом, но тем не менее, Луи удалось уговорить бога!

Фактически посольство было завершено. Даже потеря святого сына, теперь не так критична.

Испуганный не на шутку тенью Ллос Каменный бог, был готов уцепиться за любую возможность выжить. И это сыграло свою роль. Началось формирование сферы влияния!

Можно было уходить, вот только Луи задумал еще одно безумство. Он ведь кто? Посол! У него даже соответствующие регалии из Невевинтера имеются. Почему бы не попробовать договориться с дроу? Но прежде всего стоит вывести Святого сына.

Луи материализовал клинок и серп. Задумчивая Карада поперхнулась и воскликнула:

— Агония и Луна Боли?!

Луи как молотом ударило. Он резко развернулся к Караде.

— Т-ты ведь не можешь быть Квартинарским Палачом, верно? — отступила на шаг Карада. Уперлась спиной в земляную стену.

Квартинарский Палач. Это сочетание слов обожгло сознание Луи болью. Стыд и муки совести, всегда терзающие душу барда, усилили свой натиск.

— Это неважно. Я планирую вывести Святого сына из лагеря. Ты с нами? — не поворачиваясь, спросил женщину бард.

Карада была бледнее трупа, её руки и ноги тряслись. Но вместе со страхом в душе немолодой женщины поднялось восхищение. Мужчина перед ней — легенда преступного мира! Он в одиночку уничтожил армию, а затем стер с лица мира целый город! Идеальный наемник!

— Я с вами. Конечно я с вами. Дроу страшные... да и нужно выщипать пару перьев у одного ворона... — неожиданно оскалилась женщина.

Вскоре трое разумных, окруженных тусклой желтой сферой каждый, медленно шли в сторону леса. Их шаги были вымученными, будто разумные пробивались сквозь вязкую жидкость.

Луи пел. На этот раз он использовал весь свой потенциал, всю свою магию, чтобы закрыть себя и своих подопечных от мира. Фактически троица перестала существовать, но долго подобную способность Луи не продержать — затратная чересчур.

В лагере поднялся переполох. Пленники пропали!

Король был хмур. Его ярость на нерадивых подчиненных читалась в красных, чуть светящихся в полумраке шатра, глазах.

— Выслать погоню. Провидица, мне нужна твоя помощь, — обратился Король к колдунье. Та поклонилась. Певучим голосом зачла строки колдовства. Взору женщины предстали миллионы вероятностей. Еще пара мотивов в её исполнении, и остались лишь три ветки возможного развития событий.

Незамедлительно она прочла последнее колдовство, самое сильное в её арсенале.

Две вероятности в её сознании истлели, осталась последняя, которая чуть изогнулась и одарила дроу информацией о возможном будущем.

— Король, вероятность говорит мне, что ни к чему спешка. Вскоре все решиться само.... — Женщина нахмурилась. Опустила голову. Капюшон скрыл её красивое лицо. — Вскоре все решиться само собой...

Не стал мудрый эльф при поданных интересоваться видением. Сперва он выправодил из своего шатра всех вон. В полумраке, Король взял верную колдунью за плечи и приобнял. Нежный голос, который не услышит более никто, кроме колдуньи, прозвучал чуть слышно:

— Что ты видела, любовь моя?

— Мне страшно, Аль. Каратели дома Красной Паутины не оставят нас в покое. — Женщина прильнула к своему мужчине. К тому, кто ради неё поднял восстание, уничтожил свой собственный Дом, убил множество жриц богини-паука и смог вырвать из лап живых марионеток Ллос целый народ!

— Справимся. У нас много магов, мы на поверхности, Клемевор защитит от влияния Ллос. Днем её жрицы не будут так сильны, — уверенно заключил Аль'э'. Прижал любимую к себе.

— Боюсь шансов у нас не много. С ними идет нечто ужасное, что-то отбрасывающее густую тень на полотно судьбы... Мой Король, я узрела смерть множества дроу. Ужасное неподконтрольная черная волна смыла жизни многих из физического мира... И среди буйства сил был ты, и кто-то еще. Твой страх перед этим существом был столь силен, что ожег даже меня, не смотря на все фильтрующие заклинанья.... Король мой, ты храбрейший герой. Дроу, о котором будут слагать легенды наши потомки. Отважней тебя я не видела ни кого за все свои две тысячи лет своей жизни. И ты боялся, нет, не так. Одними словами не описать весь тот ужас, снедающий тебя в момент крайнего события вероятности.... И мне страшно... за тебя... за наше еще не рожденное дитя... — плакала Иора'э' уткнувшись лбом в мужскую грудь.

Король бродяга, Король рабов. Сжал зубы до скрежета. Судьба готовит ему испытание? Ну что ж. Он не убежит, как не убежал от матриарха своего бывшего дома.

"Вздумали устроить на нас охоту?!" — мысль крошила грунт сознание подобно вулкану. Совсем скоро начнется изверженье, и ярость берсерка с опытом в полторы тысячи лет утопит в крови всех его врагов.

В это время, Луи, Карада и Святой остановились у неприметного дубка. Луи свистнул пару раз особым образом. Кусты зашевелились. Вышла Бьянка, вся в веточках, листве и траве.

— Невероятно. Тебя не было сутки. Невероятно, — качала головой рыжая охотница. Во взгляде её зеленых глаз угадывался нешуточный интерес.

— Бьянка. Нужно доставить этих двоих в посольство. Святой должен выжить несмотря ни на что, — пытался отдышаться Луи. Не силен он был в безвредных песнях, хоть и тренировался в них вот уже пару лет.

— Эй, ты чего это задумал. — Подозрительно покосилась Бьянка на друга. Интерес сменился тревогой.

Луи присел на траву. Выполнил дыхательную гимнастику и пояснил:

— Эти дроу — беглецы. Они ищут для себя новый дом. Возможно мне удастся с ними договорится. Ведь я посол, ты ведь не забыла?

Бьянка подавилась воздухом от столь наивного утверждения.

— То, что у тебя есть регалии Невевинтера, не значит, что дроу будут тебя слушать! — вспыхнула Бьянка. — Ты разве не забыл об их коварстве и злобе?!

Луи улыбнулся, как умеет только он. Лукаво и хитро: — А ты не забыла дроу, который любил свою внучку?

Бьянка словно на стену налетела. Между тем Луи продолжил.

— Даже если ничего не выйдет, я всегда смогу удрать. Но подумай вот о чем: — Если у меня выйдет договориться с бывшими рабами дроу. Получится организовать их посольство в Невевинтере, а наше в их будущем городе, то от этого выиграют все! Сколько изгоев дроу вынуждены прозябать в одиночестве лишь потому, что никто им не верит? Лишенные дурмана Ллос, мужчины и женщины этого народа могут стать если не добрыми, то нейтральными уж точно! Я верю, что искупление и спасение возможно! — неожиданно в голосе Луи просквозила надежда.

Карада странно взглянула на Луи. Ей было знакомо это выражение лица. Выражения лица человека, которого уничтожает его собственная совесть.

"Учитывая историю господина Палача, ничего удивительного в этом нет", — хмыкнула про себя Карада, но промолчала.

Солнце шло к закату. Группа передохнула. Бьянка, все еще сомневающаяся в идее Луи, обняла друга, шепнула ему пару слов, развернулась и повела Святого и Караду в лес. Кончики ушей её горели красным. Выглядело это мило.

Луи почесал затылок. В сознании всплыла просьба-приказ Бьянки:

"После пригласи меня на ужин".

"Почему бы и нет?" — решил Луи. Еще раз почесал затылок. Достал из сумки бутыль с зеленого цвета зельем. Залпом выпил.

Нутро обожгло.

Настроившись на серьезный лад, бард насвистел мотив песни. Желтая сфера материализовалась из нитей плетения Мистры.

Дипломат, глава молодого ордена Добрых Путников, без направился к виднеющейся вдалеке горе.

В это время. В глубинах Андердарка десять сотен элитных дроу, ведомых десятью жрицами шли по следам беглецов. Позади колонны воинов, магов и жриц, семь крупных, размером с лошадь пантер, тащили в упряжке клетку, поверх которой было узорчатое полотно.

Особая магическая колесница перебирала паучьими лапками и покорна, шла, ведомая пантерами. Порой, когда необычная повозка особенно сильно качалась, из клетки доносилось глухое щелканье и странное рычание, которое до одури пугало даже самых кровожадных дроу. Единственные кто не боялся — были жрицы. Одна жрица, одетая роскошней остальных, если можно назвать одеждой пару лоскутков больше обличающих, нежели скрывающих сокровенные места женского тела, взмахнула плеткой с девятью хлыстами. Хлопок. Из клетки раздался пронзительный визг.

— Хи-хи-хи. Злись, мой маленький. Чем сильней ты злишься, тем кровавей будет резня, — мечтательно закатила глаза жрица. Ей натерпелось добраться до беглецов.

— Осталось совсем немного. Совсем чуть-чуть. О, Ллос! Скорее, скорее! — тяжело дышала с кожей цвета блестящего обсидиана.

Отряд ускорил свой шаг.

Нарушая обещания.

— Что ж, на сегодня думаю, хватит, — улыбнулся захваченным историей детям.

Юзу выдохнула. Возмущение, готовое вырваться из её рта проиграло заразительному зевку. Тут же зазевали Цин-Цин и Цуцудзаки.

— Большой братик шиноби, помни — ты обещал рассказать историю до конца, — с трудом удерживая себя в мире реальном, строго погрозила пальчиком Юзу.

— Не волнуйся. — Легонько щелкаю пальцем по носику девочки. Она ойкает и заливается смехом. — Аки держит свои обещания. Завтра будет ночь — завтра будет история.

Помогаю детям приготовить их "дом" ко сну — ставлю самодельные сигналки Цуцудзаки, добавив при этом пару своих. Накрываю детей одеялом, и желаю спокойной ночи.

На душе тепло. Выхожу на улицу и вдыхаю холодный ночной воздух. Зима в самом разгаре, и ночи нынче очень холодные. Провожу взглядом пару прохожих.

Бандиты, увидев, кто я таков, шмыгают в разные стороны.

Странное дело. Будучи не на много старше их, почему-то ощущаю себя при детях взрослым опытным мужчиной. Более того. В общении с людьми с неразвитой системой циркуляции чакры, какими бы стариками они не были, мне не удается рассматривать их как кого-то мудрого и опытного. Умом понимаю, что та же госпожа Юрэцу Цу имеет большой жизненный опыт, но чувства трепета, того самого, которое возникает в душе при общении с чунинами старше 18 и Джонинами нет и в помине. Даже намека нет!

Учитель рассказывал, что люди с малым количеством Инь и слабой СЧЦ будут в моих глазах не лучше детей, но мне казалось, что эту проблему сенсей преувеличивает (водится за Даном-сенсем такое). Оказалось — нет. Преуменьшил.

И если при общении с троицей Цин-Цин, Юзу, Цуцудзаки психологические особенности развитого чакроюзера играют мне на руку: Дети чувствую мое отношение к ним, и тянутся к взрослому их опекающему, то при взаимодействии с людьми старше 12 лет могут возникнуть проблемы.

Холодный ветер, игнорируя одежду, ожигает кожу. Непроизвольно ускоряю циркуляцию чакры. Становится теплей.

Мысли смещаются к воспоминаниям о прошлой жизни.

Страх, желание больше не знать истока некоторых граней своей личности, все также сильны. Разум холодно намекает о возможности развить шестигранное "семя" путем полного погружения в прошлую жизнь, а сердце бьет набат, молит не делать этого.

"Я могу потерять свою личность", — рождается из противостояния разума и сердца мысль.

Иду по улицам трущоб Танзаки. Ветер, будто желая мне помочь, толкает в спину. Иногда он игриво разбрасывает куски мусора, и насвистывает что-то пугающее, но веселое.

Возникает аналогия. Свист ветра напоминает мне о герое истории, которую я рассказываю детям. Первоначальные цели забыты. Теперь мне самому интересно высказать вслух миф о Луи.

— Если подумать, то Луи рожден из характера, чаяний и мечтаний прошлого меня. — И только сказав эти слова, понимаю всю их глубину. Останавливаюсь резко, мгновенно, будто напарываюсь на гранитную стену.

"Верно. Луи ведь создал тот я!" — осознаю причину моего интереса к истории.

Все становится на свои места!

"Неужели я подсознательно желаю узнать о своей прошлой жизни все?" — задаюсь вопросом. Взгляд натыкается на яркую луну в небе. Она, словно глаз могучего существа, взирает на наш мир безмолвно и осуждающе.

Холодный ветер сильным порывом гладит мою шею. Волна мурашек бежит по позвоночнику. Передергиваю плечами.

"Возможно, не все так плохо?" — сердце бьет набат. От одной лишь мысли коснуться вновь неизведанного прошлого пробивает холодный пот.

Сейчас я уже больше не ощущаю себя взрослым мужчиной. Кажется, что вновь пришло детство, с его страхами и неопределенностью. Будто и нет еще у меня мечты...

"Мечты..." — не свожу глаз с яркой луны.

Туча заслоняет глаз небесного божества. Кажется — оно подмигивает мне.

— Не спеши, Аки. — говорю себе сам. — Посоветуйся с учителем, с мамой и дядей. Не нужно рисковать!

Как только решил оставить проблему на потом, все напряжение сходит.

Забавно, но Концентрация, не работающая до сих пор, неожиданно показала себя во всей красе.

Может я сам не хотел её срабатывания? Эти вопросы, как и все пугающие воспоминания, я оставляю на "завтра".

Улыбка облегчения приходит сама собой. Поддавшись порыву, подмигиваю луне и прыгаю на крышу. Рывок! Ветер весело свистит в ушах, радуясь моему быстрому движению. Мелькают внизу пустынные улочки, прохожие и кучи неубранного мусора.

Пара минут, и я захожу в поместье Юрэцу. Стоящий на воротах ученик самурая хмуро провожает меня взглядом.

В комнате меня ждут воспоминания клонов и четырехчасовой здоровый сон.

* * *

Аки лежал на кровати. Его глаза были сомкнуты, а лицо расслабленно. Дыхание выровнялось, периодически было слышно сладкое сопение спящего человека. Вдруг сквозь сон Аки что-то промямлил, ему явно что-то снилось, на лицо набежала тень, которая через мгновение сменилась улыбкой. Чуть лукавой улыбкой человека, любящего иногда похулиганить.

* * *

Ночь. Луна. Холодный ветер, пробирал до костей. Широкий в кости шиноби Суны с квадратной челюстью сидел на крыше одной из практически разрушенных домов в районе клана Обслуги и хмурил брови.

Беспокойство читалось на лице этого шиноби. Его взгляд был направлен в сторону одного из граждан Танзаки. Худой, с взъерошенными волосами болезненный мужчина с радостной улыбкой на устах, под прикрытием темноты крался к своему дому. У него подмышкой был зажат сверток. Взгляд шиноби мигом определил, что в свертке находится что-то мягкое, мучное — возможно хлеб.

— Ментальные закладки, да? — рядом с первым шиноби появился второй. Худой мужчина, с безумным взглядом и зализанными назад относительно длинными волосами.

Однако квадратная челюсть не слушал напарника. Все его внимание было поглощено радостным гражданином Танзаки.

— Эй, умник. Толку-то от твоих дзюцу, если они держаться один день, — фыркнул худой. Пригладил свои волосы, которые уже были готовы вздыбиться, несмотря на гель.

Квадратная челюсть сжал кулаки. Его напарник-фанатик может не знать, но ментальные дзюцу, в особенности закладки, одни из сложнейших в исполнении. Мало того, что объект необходимо предварительно подготовить, так еще и при резком изменении характера, ментального фона или скачке эмоций объекта закладки могут слететь! Вот только не так же быстро. И не у всех в широком радиусе!

— Кто-то вмешался. — Сглотнул квадратная челюсть. — Пока ты дрых, я проверял целостность закладок. Большинство слетело! А в районе улицы Желтого Шелка и улицах с ней близких, все были стерты! Четыре месяца работы насмарку! Понимаешь? Кто-то вмешался!

Фанатик нахмурился. Если напарник прав, то план Кадзекаге может рухнуть, а это недопустимо!

— Уверен? — волосы фанатика пересилили склеивающую силу геля и встали подобно хохолку боевого петуха.

— Да. Я не понимаю, как это было сделано! — Сокрушался квадратная челюсть. Он всю свою жизнь посвятил развитию двух искусств — искусства управления марионеткой и ментальным дзюцу. Почти тридцать лет опыта! И он не мог понять как за одно мгновенье, а это случилось когда-то днем, были стерты столько статичных дзюцу, как был улучшен эмоциональный фон каждого, каждого! На целой половине города.

"Слава пустынным дэву, очищение задело в большинстве своем богатых и бедняков. Кость плана — средние слои города не так "пострадали"" — Более-менее успокоился квадратная челюсть.

Между тем фанатик активировал радиосвязь с начальством.

Из небольшого устройства через помехи пробился строгий мужской голос:

— Слушаю.

Фанатик с волнением в сердце признал голос Кадзекаге. Это будет второй раз, когда он общается со своим кумиром. Естественно фанатик волновался!

— Перекати поле докладывает. Возникла угроза шторму. Повторяю, возникла угроза шторму.

Зашумели помехи.

— Докладывай! — в голосе был метал. Кадзекаге был явно недоволен.

Квадратная челюсть взял рацию и доложил об очищении от его ментальных дзюцу.

— Красный песок, бесполезен. — Совершенно не заботясь о секретности рыкнул Кадзекаге. Связь оборвалась.

Отдав радостному напарнику рацию, квадратная челюсть, устало вздохнул. Кадзекаге и раньше не привечал Кукольников, а ныне и вообще практически перестал им доверять. Даже раскрыл название подразделения на секретном докладе. Если Коноха каким-то чудом смогла перехватить шифровку и расшифровать текст, то Красный Песок будет на сотни лет опозорен.

"Хотя мы итак уже несем не одно пятно позора из-за этого самодура!" — злая мысль была подавлена еще не успев родится. Квадратная челюсть сам её испугался. Мимолетом оглянулся испугано, будто кто-то мог его услышать.

"Интересно, как там милая и дочурки". — Вспомнил шиноби свою беременную жену и пятерых дочерей. Маленькая семья обычного шиноби Суны. Какая судьба их ожидает с таким правителем? Кандзи боялся даже подумать...

* * *

Солнце шло к закату, провожаемое моим ностальгирующим взглядом. Вспомнился дом, семья и друзья.

"Интересно, как они там?" — В сознании возник образ матери, учителя и дяди, и почему-то девушки, которую я знал совсем недолго. Понимая, что шалят гормоны, я все равно не стал прогонять из мыслей курносую девушку с черными волосами и карими глазами.

Постепенно гормоны перестали бушевать, и образ девушки сменился интересом. Хотелось узнать насколько стали сильны напарники за эти месяцы. Торио наверняка ушел на долгую миссию, а вот Анзу, скорее всего так и проводит время в лаборатории и тренируясь под надзором своего сенсея.

Пускай и понимаешь, что только лишь тренировками сильней не стать, нужен еще разносторонний опыт, чтобы развить в себе Инь (имеется в виду понимание различных аспектов жизни), но все равно немного пугает отставание в силе от друзей.

Захотелось немедленно продолжить свои изыскания по созданию трех дзюцу, и улучшения Киссэна. Зуд внутри нарастал. Руки чесались потренироваться со Стихией Ртути.

"Струна. Когда уже я её закончу!" — Злили меня неудачи. И ведь простая ведь по сути техника. Ранее она была у меня Хлыстом, но подумав немного, я решил, что использование такого большого количество Стихии избыточно. Какой смысл орудовать хлыстом из "ртути", который и в форме тонкой струны будет без проблем наносить вред?

В сознании всплыл образ Струны. Чакра особым образом изменила свой ход. Чакроканалы в указательных пальцах рук заболели от напряжения. Требовалось лишь выпустить чакру из тенкецу, создать форму тонкой (в пол сантиметра диаметром) струны и изменить свойства чакры — из обычной сделать её стихийной. И все это контролируется в большей степени подсознанием шиноби, в моем случае геномом.

Создать форму струны получалось, но была она в пару сантиметров толщиной, что чрезмерная трата чакры!

Только растраты на Киссэн злят меня больше, чем неудачи со струной!

Два других дзюцу, пока без названия, еще пока на стадии формирования образа в сознании. Затем потребуется отработка (в моем случае если первый раз прошло умение на создание образа по "Творец Дзюцу", то после недолгой отработки пройдет и второй раз), но на этом еще не все. Оба создаваемых мной дзюцу предназначаются деревне. Одно на квалификацию Джонина, второе для получения небольшого дохода с авторских прав. Значит нужно еще рассчитать печати. Это мне, как создателю можно без них обойтись — знаю все нюансы, а моя чакра "помнит" что нужно делать при возникновении в сознании образа. Остальные так смогут только после долгой и упорной практики.

Вот и выходит, что мало придумать дзюцу, нужно еще и ручные печати для неё рассчитать. Притом так рассчитать, чтобы дзюцу было как можно менее сложным и затратным, потерь было меньше, как и количество печатей на создание техники. Многие творцы именно на этом и прогорают. Дзюцу создают на голом энтузиазме и фантазии, а печати рассчитать не могут, или рассчитывают, но потери настолько велики, что использование такого дзюцу теряет всякий смысл.

Для примера можно взять Сенджу Цунаде. Она гениальный ирьенин. Придумала около сотни ирьениндзюцу, среди которых пару боевых. Однако перенести на печати все это богатство не в состоянии. Туповата немного принцесса в плане расчетов, да и усидчивости в ней не замечено.

Конечно, возьми она ученика и пару лет объясняй особенности образа для управления потоками чакры, то пару дзюцу она сможет передать следующему поколению, но пока настолько умного человека, способного понять ту белиберду, что несет принцесса, не нашлось. Может Тоби-чан, когда подрастет, сможет словить волну своей матери и понять её объяснения? Или может удача улыбнется Наваси-куну?

Воспоминания о невиданном еще отпрыске сенсея согрело душу в этот зимний день. То, с какой любовью Учитель описывал своего сына — тронуло меня до глубины души.

Прошли сутки и я полностью оправился от паники и чувствую себя замечательно.

"Нашел из-за чего переживать. Подумаешь, воспоминания. Я, это я — Кумагаи Аки! И никак иначе".

Давлю навязчивые мысли, обещая себе больше не переживать по столь незначительному поводу. Вот вернусь в Коноху и там в мирной и спокойной обстановке подумаю обо всем хорошенько, спрошу совета у родных и уже потом буду делать выводы. К чему переживать?

"И почему не действует Концентрация!?" — был недоволен я предательством своего генома. Ясно же дело, что я не желаю быть растерзанным эмоциями, так почему же Концентрация не желает мне помогать?

"Мда. Дожился, считаю простое умение чем-то разумным. Тут дело в тебе Аки, а не в твоем геноме", — кусаю губу. Острая боль помогает сосредоточится.

Солнце касается горизонта. Желтые недавно лучи окрашиваются в красный, а следом за ними и весь запад озаряется кровавым светом уходящего светила.

Сегодняшний день был сер и уныл. Не в плане погоды, погода была замечательной. Яркое солнце грело своими яркими лучами мир, на небе ни облачка, яркая синева небес простиралась от горизонта до горизонта. Проблема была в неудачах с миссией. Как и несколько месяцев до этого, я пытался показать юному Юрэцу чем живут и как мыслят шиноби. Возможно, я слишком строг к Эцу, но он упрям как баран и не желает думать головой.

"Зачем мне засорять свой мозг лишним? Там может не остаться места для по-настоящему важных вещей". — Как-то ошарашил меня своим наплевательским отношением аристократ.

Все это обучение лишь фикция. Юрэцу нужен был шиноби ради подтверждения своего статуса. Не знаю так ли задумывал отец Эцу, или же оно само так вышло, но факт на лицо. Никому в поместье торговой знати Юрэцу моя наука не интересна. А вот засветить шиноби Конохи на публике, дать ему пару незначительных указаний у всех на глазах — такое происходило чуть ли не каждый день.

Но плевать.

Главное — они закроют задание деревни, а также за эти месяцы вдали от дома, наедине с простыми людьми я многое узнал и понял.

Огромный мир открылся моему взору! Раньше-то обычные люди были для меня чем-то абстрактным, кем-то о ком я прочел в учебниках. У меня было знание, но не было опыта.

Каждый день прогуливаясь с Эцу по Танзаки, заглядывая во все уголки увядающего города я познавал различные стороны жизни простых людей никак не связанных с Конохой.

Их проблемы, их страхи и их мечты — наблюдая за ними мои знания трансформировались в опыт, интеллект порождал мудрость, которая позволит мне намного лучше выполнять задания Конохи.

Пускай не выйдет заработать опыта для генома — вряд ли за оставшиеся полтора месяца удастся переубедить Эцу, но это уже и не важно.

"Не одними тренировками шиноби становится сильней". — Вспомнил я мудрое изречение своего Учителя.

Да, именно так. Останься я в Конохе и выполняй непродолжительные миссии в составе группы, то никогда бы не познал многих сторон жизни. Не познакомился бы с упертым самураем Дао, не затевал бы вечных споров со спесивым Эцу и не встретил бы трех маленьких человечков, тех кто видят во мне защитника и спасителя. Рождают в душе чудесное доброе чувство.

Наглая смелая Юзу. На первый взгляд трусиха-трусихой, но если пообщаться с ней подольше то можно увидеть тот стержень, что не дает несчастной, брошенной в трущобах на смерть собственными родителями, сломаться сомой и поддерживает самых близких ей людей. Позитивная и храбрая малышка Юзу.

Добрый Цуцудзаки. Мальчик, взявший себе на плечи груз ответственности. Спасший и сохранивший жизни двух замечательных девочек не ради каких-то целей, а только потому, что так говорит ему сердце. Человек, готовый на грани смерти от голода поделится частью своей еды с нуждающимися. Так людей в нашем мире немного, и они часто теряют себя под натиском окружающей грязи. Цуцудзаки не сломился. В мире, где помощь нуждающимися не в почете и постыдна, Цуцудзаки сверкает яркой звездой среди остановившихся комет.

Цин-Цин. Загадочная девочка, прошлое которой покрыто мраком. Она испытала многое, но это лишь закалило её характер. Любопытная донельзя. Мне кажется, если бы девочка могла говорить, то поток её вопросов обо всем затопил бы меня с головой. Она воин, в необычных глазах моей потенциальной ученицы читается решимость пойти на все ради защиты своей семьи. Даже не обладая силой, не умея сражаться, я более чем уверен, Цин-Цин первая бросится защищать свой дом и родных. Из неё получится отличная жена и мать. Кому-то очень сильно повезет.

Останься я в деревне, смог бы я встретить их? Узнал бы я столько всего нового? Даже яркие вспышки воспоминаний прошлой жизни в таком контексте не кажутся столь пугающими.

" В конце концов, я же получил три уровня, достижение и удостоверился, что воспоминания о прошлом это не моя детская фантазия". — В позитивном ключе мыслил я продвигаясь по необычно оживленной улице Семи Котлов, одной из улиц, где проживают обычные граждане Танзаки, а также представители кланов Обслуги.

Люди не слонялись с унылыми лицами между куч мусора, они оживленно общались, вдалеке был слышан громкий голос какого-то старика, рассказывающего анекдот, а за ним последовал взрыв хохота. Звонкими колокольчиками звенели детские голоса. До этого не так много детей выходило из своих домов.

Всеобщая атмосфера радости посреди океана безнадежности задела и меня. Поэтому выйдя из оживленного гражданского района, прилегающего к улице Желтого Шелка, я не стал пугать бандитов, как делал это обычно. Вместо этого прокрался тенями, позволив работникам ножа и топора продолжить расслабленно вести свои нехитрые беседы.

Небольшие одно и двухэтажные дома, явно требующие ухода, сменились покошенными хибарами бедняков. При всей своей неприглядности, эти строения способны выдерживать ураганы вплоть до тайфуна, а их убогость порой обусловлена решением хозяина дома не выделяться среди толпы. Этакий архитектурный стиль убожества.

Стоило пройти лишь три улицы и вновь на плечи давит всеобщая безнадега. Если посмотреть с неба, то я только что прошел улицу бедняков шипом врезающуюся в районы граждан. Можно было бы пойти по этому шипу вниз, к реке, а оттуда повернуть в сторону дома Цуцудзаки, но мне хотелось посетить еще несколько районов простых граждан. Не стоило этого делать.

Не знаю, почему сердце повело меня долгим путем, но увиденное полностью уничтожило радостное настроение.

Если на улице Семи Котлов царил праздник, то на улице "Златоря и Швеи" духовная смерть.

Пустые оболочки людей с погасшими взглядами, мусор даже не собран в кучи, а валяется прямо на дороге, как валяются неряшливо тут и там несколько разбухших тел. И никто не собирается их убирать. Замечаю одного мужика, похожего на старика, с безумным блеском смотрящего в сторону разбухшего трупа. Его еще сдерживают цепи морали, но надолго ли?

Липкая паутина страха окутывает сердце, которое противится пауку ужаса и ускоряет свое биение.

Проходит Концентрация. Сознание омывает прохладная волна. Эмоции выравниваются, появляется уверенность.

Тяжело быть чересчур эмоциональной личностью, приходится постоянно контролировать свои порывы. Однако я такой, какой есть и ломать себя не собираюсь, хочу стать лучше, но при этом быть собой!

Прыгаю на крышку и бегу верхними путями, постоянно ускоряясь. Можно было бы использовать загодя поставленных в нужных местах Клоновы и при помощи нескольких дзюцу Замена переместиться к Норе. Вот только я подавил в себе слабость. Упрямство и не желание потворствовать своему страху толкает меня проделать весь путь на своих двоих. Даже останавливаюсь на десять минут, дожидаясь сбрасывания эффектов от Концентрации.

Вновь бег по крышам. Улицы внизу сменяют одна другую. Вскоре я достигаю крайней к трущобам, где живут дети улицы. И вновь здесь праздник жизни. Много народа бродит, кто-то что-то делает и не следа уныния.

Сколько помню, в районе трущем подле дома Цуцудзаки всегда было оживлённой чем в остальном городе. Особенно радует красками жизни непосредственно улица, где живут дети.

Удивляться такому контрасту нечего. Я частый гость здесь, а еще я периодически выполняю задания генома по обучению детей и поглощаю грязную Инь из их тел.

В случае же если задание не связано с определенным человеком или связано с группой лиц, то поглощается Инь людей из этой группы или всех в радиусе покрытия, пока нужное количество опыта не будет набрано.

Хотя, может само упорядочение сознание и тела в соответствии с "игровыми" законами положительно влияет на людей.

Вскоре, преодолев последние сотни метров до жилища детей, я входил в землянку чуть пригнув голову, чтобы не стукнуться лбом о низкий земляной потолок.

— Большой братик пришел! — радостно вскрикнув, чуть не сбила меня с ног малышка Юзу. Глажу девочку по голове, как котенка. Девочка фыркает и требовательно глядит своими большими карими глазами прямо в душу. В глубине её зрачков блестят небольшие звездочки.

Настолько мило и невинно, что я чуть не выкрикнул Кай, чтобы сбросить наваждение.

Дергаю девочку за одну из двух довольно красиво уложенных косичек.

— Оуч, большой братик! — надула губы девочка.

— Будь хитрей, Юзу-чан, так явно просит вкусностей... — качаю головой наигранно осуждающе.

— Бу-у, большой братик не отличает мокрое от мягкого. Малышка Юзу просто рада его видеть, а он... — шмыгнула носом Юзу.

Хмыкаю.

— Так намного лучше.

Подходит Цуцудзаки и Цин-Цин. Парень как всегда немного напряжен и пуглив, Цин-Цин же с любопытством поглядывает на меня. Её необычно яркие фиолетовые глаза кажется проникают в саму душу.

"Что же ты видишь, девочка?" — непроизвольно задаюсь вопросом.

Сколько я за Цин-Цин не наблюдал, но признаков скрытого генома не нашел (иногда, если геном не пробужден или тем или иным способом запечатан, то Аки не видит ответственную за его развитие характеристику).

— Шиноби-сан, здравствуйте, — чинно приветствует меня мальчик. Цин-Цин кланяется. Так принято приветствовать уважаемых людей на материке за океаном Хибике, что далеко на западе. Цин-Цин явно потомок выходцев с тех мест.

Немного слов и вот мы все сидим за столом. Я ловким движением достаю многоразовый продовольственный свиток, распечатываю.

Еле слышный хлопок, облако дыма и на столе стоят несколько тарелок с необычными даже для Конохи яствами. Стоит сказать, что купил я их только благодаря знакомству с Юрэцу, так как даже в столь сложные для торговли времена их скупают мгновенно.

Юзу берет ложку, и самая первая, совершенно не опасаясь странной разноцветной субстанции, собранной в круглые шарики, пробует новое угощение.

Замирает.

Чуть отставая от неё пробует и Цин-Цин и Цуцудзаки. Они также застывают изваяниями.

Любопытно.

Пробую сам.

Холодное, сладкое нечто с непередаваемым вкусом клубники. Хлопаю глазами удивленно.

Между тем ложка Юзу мелькает в воздухе. Девочка с жадностью дорвавшегося до теплой крови волка поглощает мо-ро-же-ное. Её примеру следуют и остальные. Даже меня захватывает необычный приятный вкус десерта.

Пара минут и мы тупо пялимся ну пустые бокалы. Все мороженое уничтожено, даже остатки вылизаны.

Буквально только что, за эти пару минут я вновь стал ребенком. И мне это понравилось!

К сожалению столь быстрое поглощение чего-то столь холодного плохо повлияло на здоровье детей. У них разболелись головы.

— Кхем. Думаю, стоит выпить горячего шоколада, — неловко говорю и распечатываю довольно большой чайник.

— Что это было? — два больших карих глаза ищут ответ у меня.

— Мороженое. Его готовят в Суне. Даже там оно весьма редкое угощение, поэтому часто пробовать его не выйдет. — грустно вздыхаю.

"Когда стану Хокаге, распоряжусь украсть рецептуру у Суны! Более чем уверен, подобное лакомство положительно повлияет на психологическое состояние как граждан Конохи, так и шиноби".

Делаю глоток из кружки. Приятное тепло проносится по телу, и поселяется в ногах. Приятно.

Дети молчат и с ожиданием смотрят на меня.

*Серб-серб* — громче стала пить шоколад Юзу. Явно с намеком.

— Хм. Чем займемся? — прикрываю глаза от удовольствия. Горячий шоколад божественен!

— Большой братик! Сегодня ты хочешь рассказать нам сказку! — не вытерпела Юзу и поддалась на провокацию. Четыре года ей. Насколько бы вундеркиндом она не была — она лишь ребенок.

"Интересно, захочет ли она стать шиноби? Сейчас-то если спросить, то ответ будет однозначное да. Но людей с малым количеством чакры нельзя обучать в столь раннем возрасте. Только с семи. В семь Юзу будет жить в Конохе, у неё будет свой угол и перспективы. Будь она мальчиком, тут все ясно, но с девочками не все так просто. Девочки по природе своей стремятся к стабильности, и мало кто из них готов променять спокойную жизнь на рискованные будни шиноби. Это у Цин-Цин не будет вариантов, с её-то потенциалом даже если она не захочет стать шиноби, то её убедят. Да и сама она уже понимает, что именно от неё зависит судьба Цуцудзаки и Юзу". — Неспешно размышляю. Ставлю кружку на стол. Хмыкаю и улыбаюсь.

— Раз Юзу-чан настолько уверенна, что я хотел рассказать вам сказку, то ничего не поделать.

Юзу смущенно потупилась. На лицах Цуцудзаки и Цин-Цин заиграли улыбки.

— Как вы помните, Луи решил пойти сложным путем и попытаться договориться с Дроу. Вы должны помнить, по моим пояснениям, что Дроу в мире, где живет Луи — одни из опаснейших существ. Будучи миниатюрными эльфами, они, тем не менее, отличаются недюжинной силой и ловкостью. Их богиня, Ллос, покровительствует паукам и хаосу в самом отвратительном его воплощении, а также постоянному уничтожению слабых и инакомыслящих. Дроу, как и слуги их богини пауки, также уничтожают слабых внутри своего социума. В их городах нет места любви, доверию и чести — лишь только борьба. Они как пауки в банке. Постоянная грызня и убийства не только врагов, но и родных, превратила Дроу в разумных чудовищ. Все остальные расы мира боятся Дроу до безумия! Поэтому попытка Луи договорится с врагами всех рас — чистой воду сумасшествие...

Постепенно тональность моего голоса изменяется, я перехожу от вступления к рассказу. Сам погружаюсь в выдуманный мир с его нелепыми условностями и делению всего на добро и зло... которые постоянно трансформируются одно из другого, запутывая игрока, который и рад бы быть добром, вот только когда ты совершаешь добро для одних, для других твой поступок чистое зло.

Грани настоящего для четверых разумных размазываются. В сознаниях рождаются картины, что рисует для слушателей и самого себя рассказчик и вот нет уже ни Норы, ни Танзаки, ни Страны Огня.

Мир преображается, и четверо видят темную фигуру, крадущуюся ночью к лагерю, стоящему у основания высокой горы.

По мере движения фигура приобретает краски, её лицо высекается из эфемерного пространства подсознания слушателей.

Луи Восьмой. Бард, хитрец и шутник, он же человек уничтоживший в прошлом целый город, используя все свои способности, двигается в сторону временного пристанища изгоев Дроу.

Его цель находится в центре лагеря. Большой украшенный изысканными рисунками шатер, покрытый вязью сложнейших плетений магии. В том шатре отдыхает со своей невестой необычно широкоплечий дроу с лицом, словно высеченным из камня.

Проникнуть в лагерь, со всех сторон обнесенный частоколом, та еще задачка. Узловые точки плетения магии, были перенастроены и теперь улавливали разумных, использующих изоляционные заклинания различных школ магии.

Количество патрулей увеличилось в два раза, охранники стали еще внимательней, хотя казалась куда уже больше!

Даже солнечный свет особо не мешал жителям подземелий. Маги не поскупились и выделили каждому стражу зелья, нивелирующие дневную слепоту на время.

Луи притаился в куче опавшей листвы и чутко следил за лагерем. Медленно тянулось время. Ближе к закату, бард начал действовать.

Будь он уверен, что после второй поимки его оставят в живых (дроу могут обозлится и убить его до встречи с местным лидером, ведь Луи унизил их своим побегом), то Луи несомненно повторил бы недавний маневр. Бард был более чем уверен, что его нестандартное поведение заинтересует Короля дроу, но с Королем еще нужно встретиться. Кто знает, как поведут себя разгневанные стражи — могут и проткнуть мечом, а позже сказать, что сам набросился. Иллюзий в отношении темных эльфов Луи не питал.

Поэтому, прежде всего перед послом людей стояла задача встретиться с Королем и предоставить регалии дипломата. А уж там, если лидер поведет себя недостойно, то придется Луи прорываться с боем, чего бывшему элитному ликвидатору и вору не хотелось категорически. Одна только мысль об использовании старых навыков вызывала тоску.

Пришлось надеяться на скрытность, силу песни Убеждения, Знания и способности к Обнаружению Магии. В то, что наспех перенастроенный контур защиты идеален, Луи не верил совершенно.

Дождавшись, пока небосвод окрасится в цвет заката, бард начал действовать.

Тихая, неслышимая стороннему наблюдателю мелодия окружила Луи. Пространство вокруг барда исказилось.

Песнь Убежища. Одно из сложнейших песен барда в плане поддержания. Чем лучше исполнитель владеет игрой на струнах, из которых состоит плетение Мистры, тем сильней магия.

Луи большую часть жизни использовал другую школу исполнения, более темную и злую, и только относительно недавно начал свою практику в песнях-благословениях, полностью отказавшись от развития песен-проклятий. Однако стоит сказать, что даже отсутствие многолетнего опыта исполнения именно песен-благословений нивелируется наличием у Луи недюжинных талантов певца и исполнителя. Да и общий опыт барда стоит учитывать.

Полностью сформировав барьер, частично отрезающий Луи от пространства, бард, используя все свои навыки скрытности, двинулся в сторону лагеря. Его шаги были невесомы, тело всегда было в тени, а дыхание и сердцебиение ровно и неразличимы даже при использовании сильных чар природы.

Каждый шаг приближал Луи к частоколу. Все чаще приходилось замирать, чтобы взгляд стража, проходящий по месту расположения Луи, не заметил и намека на движение травинки.

Глаза барда горели от напряжения, приходилось иногда прикрывать глаза и давать им пару мгновений отдыха — слишком сильно слепили плетения формации заклинаний.

В этот раз Луи не мог себе позволить ошибки, и он даже собирался использовать одну из песен-проклятий, но только в экстренном случае.

Слабый ветерок прошел сквозь Луи. Бард знал, что Убежище неидеально, и поток воздуха, прошедший сквозь его тело будет медленней окружающего ветра. Стоит Дроу заметить эту странность и Луи придется несладко.

Не желая рисковать сверх меры, бард сел на корточки и переждал игру ветра.

Прошел час. Солнце окончательно спряталось за горизонт. Дроу, которые должны были по идеи расслабиться, принялись всматриваться в окружение внимательней. Некоторые даже не моргали.

Такое поведение означало, что стражи страшатся кого-то живущего в ночи сильней, нежели лазутчиков жителей поверхности.

Луи сглотнул. Он знал, кого боятся эти дроу — своих собратьев, идущих покарать беглецов.

"Нужно спешить. Только в союзе Невевинтера, Ящеролюдов и Изгоев Дроу разумным удастся выстоять против натиска последователей Ллос". — Старался не думать о втором варианте решения проблемы Луи.

Проникновение за периметр частокола прошло как-то совсем просто. Может причина в долгой подготовке и удачном использовании бреши в заклинании? Или может некое высшее существо решило подыграть Луи и отвести взгляд магов в сторону? Ответа на эти вопросы нет, главное Луи удалось проникнуть во внутреннюю часть лагеря-крепости.

За стенами царило оживление. Дроу, совсем как обычные люди занимались своими делами, женщины стирали одежду, мужчины с морщинами на лице(признак глубокой старости у дроу) вспоминали времена своей молодости и критиковали "ни на что не способный молодняк". Удивительно, но женщин в лагере было довольно много, а ведь Ллос богиня-феминистка и умеет находить слабости в сердцах женщин и подчинять их своей воле.

Иногда Луи видел совсем маленьких дроу, явно рожденных в этом походе. Из палаток раздавался смех, иногда Луи слышал любовное воркование.

С важным видом тут и там бродили маги. На глазах Луи один из юных адептов тайного искусства, опустив плечи чуть ли не плакал, выслушивая отповедь своей наставницы — магички дроу с небольшими выпирающими из нижней челюсти клыками (явный смесок с орком).

Как не посмотри, но лагерь не походил на логово кровожадных убийц и насильников.

Луи уверовался в своем решении — он должен договориться с Королем. Обязан!

Разумеет, после нужно будет еще как-то убедить людей, но эту проблему Луи будет решать после. Сейчас главное наладить контакт. Создать, так сказать, посольство.

Очень медленно, порой замирая у самых оживленных мест чуть ли не на полчаса, Луи-таки смог добраться до большого шатра Короля. Черный, с вышитыми на нем рисунками сражающейся гидры и нескольких драконов, шатер внушал трепет. Особенно количество наложенных на него чар — явно маги ценили своего вождя и не поскупились на его защиту.

Луи застыл у входа. Плетения заклинаний окружили сферу Убежища и пытались проникнуть за искажение. Пришла пора постучаться.

Глубоко вздохнув, Луи вспомнил все самые счастливые моменты своей жизни. Доброжелательная и немного лукавая улыбка сама появилась на его лице.

Трепетали на ветру огни факлов. Ярким светом освещала горы Селуна. Её свет отражался от горных пиков и рассеивался по долине, освещая все вокруг мягким серебряным светом.

Расслабленная фигура, стоящая у шикарного шатра, подняла руку и постучала в медную пластину, впаянную магией в ткань шатра.

Убежище, контур которого был нарушен соприкосновением реальности создателя и общей реальности, рассыпалось осколками с мелодичным звоном.

Целых три минуты Луи ждал хозяина шатра. Удивляясь про себя тому, что здесь еще нет бравых воинов дроу, готовых защитить своего лидера.

Немного подумав, Луи постучал вновь.

В это же мгновение полы шатра ушли в сторону.

— Надеюсь, причина веская, — глубокий мужской бас звенел сталью. Гуманоид, на пол головы ниже Луи, что для дроу высокий рост, в простых штанах, явно надетых в спешке и черной куртке нараспашку, грозной фигурой стоял с той стороны "двери".

— Ваше величество, я пришёл обсудить вопросы возможного союза наших держав от лица Лорда Невевинтера. Вот мои верительные грамоты, — улыбался доброй улыбкой опешившему Королю Луи.

Знал бы Лорд Нашер, для чего будет использована верительная грамота (по сути дающая Луи широкий спектр полномочий), то вместо неё выписал бы обычный приказ. Однако жадность до добра людей-ящеров застила глаза Лорду.

Всего мгновение Король был ошарашен. В следующее он отпрыгнул в полумрак шатра, схватил короткий меч и приготовился сражаться не на жизнь, а насмерть. Позади него, полуголая женщина дроу, в одной лишь легкой ночнушки, читала заклинание.

Луи понимал, что все решают мгновения.

Над лагерем зазвенела тревога. В ту же секунду отряды дроу начали движение в сторону шатра своего лорда. У всех в голове вертелось лишь две мысли — "Неужели бывшие хозяева уже здесь?" и "Успеть, главное успеть!"

Между тем Луи, ловко уйдя от сгустка чего-то черного, что бросила в него женщина, мягко ступая, вновь вернулся к входу, но входить не стал.

На лице все та же улыбка, в руках грамоты.

Король сузил глаза, взмахнул рукой, приказывая своей женщине остановить чтение заклятия.

— Ты сбежавший пленник. Вернулся убить меня?

Луи чуть было не выдохнул облегченно. Когда дело касалось уговоров и вранья — лучше Луи не найти на всех трех известных материках.

— Какие страшные вещи вы говорите, Король Дроу! Я здесь не для этого. Мой лорд, Лорд Нашер, прознал об ужасных врагах, идущих из подземного мира. В своей мудрости он отправил гонцов всем расам, проживающих рядом с целью создания союза против угрозы Проклятых Эльфов. Узнал он и о вашем народе, народе темных эльфов, желающих жить мирно. Поэтому я здесь. Советник по вопросам первого контакта — Луи Восьмой, к вашим услугам, Король Изгоев...

Дело было даже не в том что Луи говорил — он мог нести полную дичь, а то как он вел диалог. Голос барда завораживал, хотелось слушать его и слушать. Даже такой разумный с сильной волей, такой как Король, на несколько секунд поддался дару убеждения Луи.

Речь барда текла рекой.

А тем временем его окружили со всех сторон явно не дружественно настроенные дроу.

Они были готовы разорвать наглеца на части, но без приказа своего Короля им оставалось лишь молча сверлить красными, светящимися в темноте, глазами вторженца.

Король молчал. Его разум был полон сомнений. Первоначальная идея нагло украсть корабли и взять их экипажи в на время в рабство уже не казалась такой уж правильной. Согласно доктрине дроу, наземники слабы и трусливы. Пропаганда, веками вдалбливала в голову тогда еще элитного раба убийцы, сыграла с Королем злую шутку — он недооценил наземные расы.

Разве социум, в котором есть столь храбрые разумные, как тот, что сейчас убалтывает Короля войти в союз против бывших хозяев, может быть ущербным?

Проникнуть в одно из самых охраняемых мест лагеря и просто постучатся в дверь, после чего с улыбкой уговаривать Короля враждебной расы пойти на дипломатический контакт — это нужно быть храбрым до безумия.

Однако не только храбрость ценилось Королем. Живший в суровых условиях Андердарка, веками сражаясь с подземными тварями, Король не готов был вести равный диалог со слабоком. Если нет силы за плечами, то твой удел подчинение сильному!

На холодном, словно высеченном из камня лице дроу Луи заметил проблеск эмоции — предвкушение.

— Хватит!— веско бросил Король. Вложил меч в ножны. — Пойдем. На словах ты хорош. Если так же силен в фехтовании или магии, то я готов буду тебя слушать. Нет, тогда твой удел — подчинится мне.

Все просто. Король был силен, слабые ему подчинялись. Извращенная идеология, но по-другому народу Изгнанников было не выжить. Ведь Король не только лидер, управленец, символ и надежда, он еще и сильнейший боец — тот кто сражается с могущественным врагами, когда остальные не могут справиться. Однажды Король даже уничтожил целое семейство Черных Драконов! Он гидрой своего народа — все его раны заживали с умопомрачительной скоростью, многие даже верили если ему отрубить голову, то вместо неё вырастит новая!

Мистический полубог, давший бывшим рабам надежду на лучшую жизнь. Король, чьего имени не знало большинство, для них он был Гидрой. Мифическим существом, принявшим облик одного из дроу, разумным посланным самим Клемевором, чтобы бросить вызов сумасшедшей Ллос.

Сказать, что Луи удивился — ничего не сказать. Он был в шоке от логики Короля! Варварство! Зачем рисковать, зачем проливать кровь, когда можно договориться? Дипломатия и сила слова, вот во что верил нынешний Луи, и логика Короля была для него дикой. Однако знакомой.

Луи вспомнил старые времена. Когда он, ученик одного из Могильщиков, тайной организации убийц-бардов, не видел иного решения вопроса, кроме как силой оружия и проклятой песней.

Сколько знаменитых фехтовальщиков он зарезал? Сколько магов умерло, так и не поняв, что за магия их отправила в мир иной? И как пик его карьеры Могильщика — уничтожение целой армии, а затем и небольшого города по заказу одного Красного Мага.

Вот только те времена прошли. Тот Луи умер от рук предавшего его заказчика, новый был рожден же из иного теста. Три обещания он дал обычной девушке-крестьянке, которая в ущерб себе выходила Луи.

Три обещания за спасенную жизнь. И именно эти три опоры сделали Луи тем, кто он есть сейчас — Добрым Путником, человеком желающим решать вопросы мирно и не доводить споров до противостояния.

Луи мог понять Короля. Но Король не был в состоянии понять Луи, да и не желал.

"Только если я его одолею в бою, он прислушается к моим словам". — Вынужден был признать бард. Окруженный воинами и магами дроу, Луи плелся за Королем в сторону небольшой каменной площадки.

Ему предстоял бой с сильнейшим дроу лагеря. Однако Луи особо не переживал по этому поводу — был уверен в своих навыках.

Какого же было удивление Луи, когда Король быстрым выпадом чуть не вскрыл браду нутро. Реакция спасла Луи жизнь.

Ловко извернувшись, Луи призвал свое оружие.

Теперь пришла пора удивляться Королю. Если ранее его противник казался чем-то мягким и слабым, то теперь от него шла нешуточная угроза, сравнимая с той, что он ощущал в памятной битве с драконами.

Клинок и серп. Агония и Луна Боли — оружие, подаренное ему учителем, как самому результативному Могильщику за последние четыреста лет. Первоначально это были обычные, ничем не примечательные артефакты средней руки, однако со временем они впитали проклятую силу песни и преобразились в нечто совершенно иное. Однажды Луи с помощью Луны Боли с одного удара отсек голову довольно сильному демону из нижних планов.

Король изменил стойку. В его глазах блеснула ярость берсерка. Мышцы напряглись. Следующим ударом Король решил смертельно ранить противника (особое плетение на площадке не даст Луи умереть).

Вот только быстрый косой удар рассек лишь воздух. Луи вновь увернулся и на этот раз контратаковал. Бард ни смел недооценивать Короля.

Зазвенела сталь.

Относительно легко король парировал удар клинком, однако от серпа, стремящегося к подмышке, ему пришлось уходить, сместив корпус в сторону.

Звенела сталь.

Летели искры.

Король постепенно наращивал темп, все больше входя в битву. Чудесное чувство опасности захватило берсерка, Луи же был хладнокровен и выискивал слабости своего противника. Нужно сказать, что слабостей особо-то и не было. Опыт почти тысячи лет сражений не то, что можно преодолеть одним лишь талантом и хитростью

Меч в руках короля извернулся змеей и ужалил Луи в плечо. Красные капли окропили землю. Однако Король не закончил с атакой, меч не возвратился для парирования выпадов Луи, а странным образом изменил свою траекторию и чуть не располосовал грудину барда, но и на этом не все — серия ударов продолжилась вертикальной атакой снизу вверх. Кончик меча на какой-то миллиметр разминулся с подбородком Луи.

Огонь ярости в глубине красных глаз разгорелся сильней. Скорость атак короля возросла, как и их сила.

Луи пришлось вновь нарушить обещание. Проклятая сила заполнила его тело, а также вышла вовне и коснулась Короля.

Ощутив опасность, дроу отпрыгнул назад. Воздух рассекли клинок и серп.

Дроу дотронулся до своей груди, на ней зияли две красные черты — раны были не глубокими, но приятного в них было мало.

Глухо зарычав, дроу бросился на противника. На этот раз он больше не сдерживался и готов был убить барда. В противовес обжигающей ярости дроу, от барда веяло холодом смерти. Бледный мужчина подобно воде утек в сторону от одной атаки, от второй. Миг и он сбоку от Короля. Клинок устремился к боку дроу. Расстояние между противниками было небольшим, но Король все же сумел избежать критического повреждения. Вновь брызнула кровь.

Окружающие дроу заскрипели зубами. Они сильно переживали за своего Короля. Для них увиденное было тем еще шоком! Обычный наземник, один из немногих встреченных на поверхности людей, не только на равных сражался с их сильнейшим воином, но даже побеждал.

— Используешь магию! — рыкнул Король. Он не возмущался, нет, просто констатировал факт. В его понимании неважно как победить — если противник может на больших скоростях боя кастовать заклинания, то пускай кастует. Магия, песни барда и благословения клириков — это все части силы. Если он сможет победить, используя магию, то Король и слова ему поперек не скажет.

Король сплюнул сгусток кровь. Пропел пару слов, при этом еле уходя от быстрых ударов барда, активировав наследие крови.

На арену опустилась непроглядная тьма.

Для дроу она была подобна матери, укутывала и прятала за своей юбкой несмышленое дитя, но для врагов — древней тварью, лишающей одного из основных чувств.

Несколько мгновений должно было понадобиться барду по оценки Короля, на то чтобы активировать Зрение в темноте, но этого времени должно было хватить с избытком.

Выдавливая из своих мышц максимум, дроу рванул в сторону. Его ноги мягко касались земли — двигался дроу практически бесшумно.

Меч, желая теплой крови, устремился к горлу врага своего хозяина. Вот только достичь своей цели клинку не удалось, на его пути возник полумесяц серпа.

Луи крутанул запястьем, ведя за собой пойманное оружие противника, и незамедлительно нанес несколько колющих в грудь дроу Агонией. Все было настолько быстро и неожиданно, что никто не успел среагировать.

Двое разумных: Человек и дроу, застыли. Воздух потяжелел.

— Отлично,... Отлично! — сотрясающий основы мироздания рев рухнул на плечи каждого присутствующего.

Серый дым пошел от ран дроу, они прямо на глазах стали затягиваться. Дым собрался над Королем в образ царской девятиглавой гидры с пылающими красными глазами.

— Этот меч... не подходит! — оскалился дроу и швырнул клинок в своего противника, мгновением позже в его руках появилась костяная алебарда с ярко выделяющимся на белом фоне кости черным крюком.

Дроу взмахнул алебардой. Сильнейший порыв ветра ударил Луи в грудь, но бард вовремя смог сместить центр тяжести и придать своему телу инерцию вращения, благодаря чему ущерб был минимален.

Стало происходить что-то странное. Не успел Луи восстановить равновесие, как его тело, схватила невидимая сила и потянула к готовому обрушить вес алебарды на землю Королю Изгоев.

Луи с силой укусил губу. Кровь окропила язык. Огромная сила обожгла разум барда. Он, с трудом контролируя магию, стал перебирать струны плетения, наигрывая вторую по силе свою песню проклятие.

Марш Колоколов-Черепов.

Не уловимая для слуха мелодия окружила барда, нити незримой тянущей силы лопнули, что немного удивило дроу.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха, — смеялся берсерк безумным смехом. Перехватив алебарду двуручным хватом, он устремился к сильному противнику, занеся оружие для могучего удара от плеча.

*Донг!* — раздался громкий звон, когда алебарда уже почти достигла тела бледного Луи.

Безумная улыбка дроу трансформировалась в оскал дорвавшегося до крови хищника. Гидра из дыма, впиталась в тело Короля. Буквально за доли секунды все мышцы на теле дроу налились безудержной силой, усталость смылась, как и эффекты от песен проклятий.

*Донг! Донг! Донг!* — парила алебарда, подобно перышку. От каждого попадания в невидимую обычному глазу преграду сотрясалось небо и трескалась земля.

*До-донг!!!* — вложил всю свою мощь в мощный, неразличимый взгляду, настолько высока была скорость, удар берсерк-дроу.

Кровь потекла из носа и рта Луи. Бард затрясло от отдачи. Кости его затрещали, а внутренности будто переживали и выплюнули.

Один из черепов-колоколов, тот, на который пришлась вся мощь атаки берсерка, треснул и рассыпался со звуками бьющегося стекла.

Услышав этот звук, дроу радостно взревел и устремился добивать своего врага. Он настолько увлекся боем, что позабыл — сражение лишь испытание посла.

Луи, понимая, что медлить больше нельзя, вознес руки к небу и резко опустил. Повинуясь его команде рты четырех колоколов, в виде черепов, открылись. В данный момент эти черепа окружили дроу.

Все звуки пропали. На краткое мгновение Король утратил контроль над своими органами чувств, и этого времени хватило двум из четырех черепов-колоколов, чтобы вцепиться в плечи Короля. Следом челюсти оставшихся двух черепов сомкнулись на ногах Короля.

В следующий миг черепа-колокола издали совместный звон. За ним еще один. Звон из упорядоченного хора превратился в соревнование солистов.

На глазах у ничего не понимающей публики, победитель, их Король, вдруг покачнулся и застыл. Они не слышали ужасающий звон колоколов, и не видели, как жуткий черный скелет в рваном балахоне с ржавой косой в руках медленно вылезает из ставшей жидкой тени Короля. Нужно сказать, что берсерк пытался противиться хватки черепов, но все его силы съедал противный звон.

Дроу не мог видеть, что происходит у него за спиной, но ясно ощущал чье-то холодное дыхание. А затеем к его шеи прикоснулся метал...

Сердце дроу застыло испуганным зверьком. Разум помутился.

Ощущение прикосновения метала к коже пропало.

Сердце забилось в отчаянье. Волной накатила паника, разрушающая боевую ярость берсерка.

А скелет в балахоне, сгорбившись, стоял за спиной своей возможной жертвы. С его костей стекала в провал в глубины царства теней жидкая черная субстанция. В провалах-глазницах трепетало салатовое пламя. Скелет неотрывно смотрел на создавшего его смертного и ожидал приказов. Он уже давно перехватил контроль над малыми сущностями черепов-колоколов, и захоти, мог бы сбросить и оковы создателя.

Вот только скелет не хотел. Он ничего не хотел, он даже не знал о такой возможности. Чистая стихая тени, оформленная магией в жуткий образ — вот что он такое.

Однако Луи не смел долго держать сущность в материальном мире. Это очень опасно. В любой момент у скелета может появиться желание, и тогда счет пойдет на секунды.

— Благородный Король детей темной стороны Селуны, доказал ли я вам свои способности? — голос Луи был тих и пробирал до костей. Нечто потустороннее было в нем.

Король пару раз дернулся в путах и обмяк. Все его силы уходили на борьбу с паникой. Уже одно то, что он в состоянии бороться говорит о его недюжинных способностях, ведь идущие путем берсерка не отличаются сильной ментальной защитой, а это значит, что дроу держится только благодаря своей воли.

— Ты победил, наземник. Я признаю твою силу. Мои подданные, ваш Король проиграл...

Скелет и черепа стекли в жидкую тень, и пропали бесследно, словно их присутствие ранее было лишь иллюзией.

Женщина колдунья, опасливо поглядывая в сторону Луи, преподнесла своему лидеру и суженому колбу с ярко синим зельем. Король залпом выпил зелье и разбил колбу о землю. Проигрыш сильно его озадачил и расстроил. Будучи сильнейшим бойцом своего народа Изгоев, он верил, что может справиться с любыми героями и паладинами. Однако реальность оказалась жестока.

Темный бард, один из первых воинов наземников встреченных ему на поверхности играючи одолел Короля.

Хоть внешне Король и оставался невозмутимым, но в глубине его души поселилось отчаяние. Время уходило, надежда быстро справиться с силами Невевинтера растаяла, словно лед, упавший в магму.

— Король, обсудим предложение моего Лорда? — Луи стоял на арене, вокруг него была треснута земля, ветер развивал его волосы, а лицо было покрыто кровью, хитрая улыбка играла на лице барда. На взгляд Короля, так выглядят высшие демоны, делающие предложения, от которых смертный не в силах отказаться.

И Король не мог отказаться. В этот же вечер, за бокалом лучшего вина дроу, которое удалось выкрасть во время побега, Король обсуждал с послом положения будущего договора, он и не подозревал, что положения эти были придуманы Луи за минуту до начала переговоров. Некоторые вещи лучше не знать.

* * *

Лорд Нашер не считал себя плохим человеком. Но и хорошим он быть не имел права. Каждый день довольно старому мужчине приходилось балансировать на грани добра и зла. Милосердия и жестокости. По-иному было нельзя. Это дураки из Лускана могут думать, что Невевинтер обладая всем его богатством, не имеет никаких проблем.

Что тут скажешь — пираты.

Проблем в Невевинтере было с избытком. Стоило Нашеру лишь на день дать слабину, упустить из виду определенных личностей и его город, его богатство, растащат охочие до чужого добра шакалы.

Даже своим детям Нашер не мог доверять! Каждая из принцесс, каждый принц, ждут, не дождутся смерти своего папаши. В надежде ухватить упавшую с мертвеца корону и сменить имя на Нашер они готовы пойти на любую подлость.

Лорд позволил себе печально вздохнуть. Знать, находящаяся в данный момент в тронном зале и съедающая своего правителя взглядом, зашушукалась. Все пытались понять, что же значит этот вздох Лорд. Первый кто поймет, сможет вовремя подлизаться и выполнить волю Лорда, чем завоюет немного репутации (а может и много) в дворцовой среде.

Минуты отдыха Лорда заканчивались. Вскоре ему вновь придется принимать просителей (денег нет!), героев (Ох, расплодились эти чудовища! Благородный герой, за вот этот ничего не значащий титул мог бы ты доставить мне дорогущую тушку лесной виверны) и паладины (Везде одно зло! Там-то живет такой-то колдун. Совсем обнаглел — его зомби мешают торговле!) и прочие сомнительные личности (Сын/дочь, я тоже тебя очень люблю, но денег нет...).

Еще не успели истлеть минуты отдыха, как двери в тронный зал открылись.

Лорд нахмурился. Когда увидел вошедшую девушку, с трудом подавил еще один печальный вздох. Младшая дочь — принцесса Орион, полностью игнорируя протоколы, чуть ли не бежала в сторону трона. Его выражения лица было немного странным — восторженным.

Нашер приготовился слушать слезливую просьбу дочери и придумывал веские причины для отказа выделения дополнительной суммы денег посольству к ящерам.

Уже ни в первый раз Орион выбивает у бедного несчастного отца-Лорда деньги на развитие союза жителей Невевинтера и Топей Мертвецов. В этот раз Лорд Нашер намерен выскользнуть из цепей доводов дочери и не поддаться на увещевание о баснословных прибылях будущего. Когда это будущее еще наступит?

— Отец, твоя дочь в восторге от гения своего родителя! — после быстрого расшаркивания и приветствий с ходу пошла в нападение Орион. — Ваши мудрые и своевременные решения позволили одному из ваших слуг, тому, что выполнял одно из секретнейших поручений, совершить невозможное! Я в восторге, папа! Все ваши идеи и планы были осуществлены. По словам агента, без чуткого руководства с вашей стороны у него ничего не вышло, и он был бы растерзан осторожными изгоями! Отец, несомненно, будущие поколения дадут вам третье имя — Мудрый, или даже Миролюбивый! — восторженный голос юной особы гремел в тронном зале. Её глаза сияли обожанием, она готова была броситься в объятия своему отцу, которого ранее никак иначе нежели Жадным Торгашом и не воспринимала.

Лорд Нашер нахмурился. Слова дочери ему было слышать приятно, но про него ли, про Лорда Нашера ли, она говорит?

Видя строгое лицо отца, Орион пискнула:

— Как же я могла забыть! Вот, ваш агент боялся перехвата послания врагами Невевинтера и передал его через дружественных фанатиков Каменного Бога. Вот оно, — вытащила из пространственного мешка два свитка Орион. Один был распечатан.

Лорд Нашер недоверчиво принял бумаги. Прочел открытый свиток, ничего особого в нем не было — инструкции для принцессы и пояснения некого агента Луи.

В сознании Лорда всплыл образ героя, на которого он спихнул договор с ящерами. Также Лорд с тоской подумал, что герой бард, а эта братия способна выкинуть все, что угодно!

В который раз пожилой монарх пообещал себе не использовать героев, а больше доверять своим воинам и аристократам.

Глянув на свое окружение, Лорд с грустью осознал, что доверить этим ничего нельзя. Девятка Невевинтера же слишком загружена работой, чтобы заниматься еще и авантюрными проектами типа союза с ящеролюдами или исследования одного из многочисленных подземелий.

Для подобных опасных проектов Лорды Невевинтера издавна использовали институт героев. Конечно, отличить героя от обычного наемника весьма сложно, но такому опытному руководителю, как Лорд Нашер не составило труда опознать в улыбчивом барде сильную личность, вокруг которой изгибаются линии вероятности и рушатся пророчества (если брать определение героя от магов). Поэтому Лорд и позволил Луи организовать посольство к ящерам — был уверен, этот справится.

Проблема в том, что порой герои могут слегка перестараться, и вот тогда на Невевинер наваливаются финансовые проблемы. А тратить деньги Нашер не любил, очень сильно не любил.

Не дрогнув лицом, Лорд сломал печать посла. Вчитался в текст.

По мере чтения в глазах монарха разгорался алчный огонек. То о чем писал Луи, если конечно это правда, шокировало и поражало. Прямой доступ к Андердарку! Торговля с дворфами и гномами Андердарка, продажа изгоями частей тел чудищ и трав, не растущих под открытым небом. Написанное завораживало.

Однако стоило прочесть пару последних строк и наконец, узнать кто же такие эти изгои, как вся радость схлынула, уступив место страху.

Дроу! Луи договорился с бывшими рабами Дроу! Более того, агент сетовал на то, что "небольшой отряд" дроу идет по следам изгоев и может помешать планам Лорда на пополнение казны Невевинтера.

Одних только слов "помешать наполнению казны", было достаточно, чтобы преобразовать страх Лорда в Ярость! Нашер уже видел звонкие монеты, ощущал запах возможных перспектив, и тут на тебе! Какие-то залетные дроу, решили убить еще даже не доеную корову?

Окружающие лизоблюды из знати ощутили изменившееся отношение своего Лорда. Им, обитающим у трона, как никому другому ясно — если Лорд гневается, лучше спрятаться!

Самые проворные шмыгнули в глубину толпы, спрятавшись за спинами неопытных новичков и менее расторопных.

Между тем Лорд Нашер встал с трона. Обвел взглядом толпу и приказал:

— Ускорить подготовку армии защитников! Мой агент справился со своим заданием, теперь пора и нам, благородным, показать себя. — Лорд долго искал взглядом кого бы выбрать на роль козла отпущения... то есть ответственного за связи военных и благородных. Под взглядом своего Лорда, знатные милорды и миледи скукоживались и старались быть меньше в глазах могучего Нашера.

— Отец мой, позволительно ли этой несмышленой принцессе взять на себя ответственную роль контроля за проведением операции? — звонки голосок Орион распространился по тронному залу. Он был словно благословенная песнь ангелов для толпы знати. В глазах аристократов маленькая принцесса сияла сильнее Селуны на беззвездном небосводе!

— Какая чистая душа, — вытер слезу облегчения один старый барон.

— Вся в мать, вся в мать, — охала пожилая дама из рода защитников Южных Границ.

И только пара чиновников среди толпы в тронном зале, людей которым довилось работать с Орион, покачали головами. Они-то, в отличие от большинства, знали — девушка невысокого роста в магических окулярах далеко не так добра и простодушна, как о ней думают. Особенно впечатлила Орион в свое время главного по торговой палате. Общаясь с Принцессой Чудачкой, он видел в ней ни девочку невысокого роста, а чуть ли не Нашера в юбке, настолько старому вору от закона напомнила своим поведением Орион нынешнего Лорда Нашера. Настолько напомнила, что старик даже пустил слезу умиления... после того как перестал разносить свое поместье и ругать наглую лису-воровку городского бюджета!

Лорд Нашер с прищуром осмотрел свою младшую дочь. Девочка явно хотела заработать репутацию, может даже метить в наследники (Наследника Лорд еще не объявил, справедливо пологая, что стоит ему это сделать и жить останется не долго.).

С Орион Нашер мало общался, да и в воспитании дочери участия не принимал, поэтому точно не мог сказать готова ли Орион к должности десницы лорда при армии. Должность-то ответственная, помимо контроля военных, десница еще занимается и снабжением.

Осматривая дочь и ища доводы для отказа, Лорд имел неосторожность заглянуть в глаза своей дочери, спрятанные за магическими окулярами.

Уверенный взгляд, не намека на подобострастие и хитринка, спрятанная где-то в глубине.

Такой взгляд Нашер видел каждый день в зеркале.

"Как я мог упустить..." — тяжелая мысль сотрясла Лорда. Он давно разочаровался в своих детях, ведь ни один из отпрысков не был похож на Нашера, они были глупы и тщеславны. Но Орион. Орион, росшая вдали от дворца со своей матерью, отлученной от трона, не впитывала грязь, стекающую из тронного зала, вместо этого девочка училась и познавала мир! Ездила по владениям Невевинтера и знакомилась с людьми!

Слова отказа так и не слетели с губ Нашера. Вместо этого, старый хитрец приступил к инструктажу Орион и назначению ей помощников из доверенных лиц, обладающих необходимыми деснице знаниями, будь познания в стратегии или снабжении.

Когда предварительная подготовка была закончена, Нашер назначил время совета по вопросам угрозы Андедарка и проблемы Изгоев (Луи умело обошел в своем письме тот факт, что бывшие рабы в большинстве своем на три четвертых дроу, тем самым снизив подозрительность двора к народу Изгоев), а затем покинул тронный зал. Лорд устал и хотел кушать.

* * *

Спор Луи с Королем и его советниками был в самом разгаре. Вопрос решаемый в шатре сейчас затрагивал будущее Изгоев. Король настаивал на том, что его народ уйдет как можно дальше от входа в Андедарк, не желая понимать, что таким образом сведет ценность Изгоев для Невевинтера к нулю, а это в свою очередь может привести к серьезным проблемам с политиками Невевинтера. Которые вполне себе в состоянии натравить на дроу одну из церквей добрых богов.

Несомненно изгоев можно было понять — они видели всю мощь города дроу, из которого бежали и не питали надежд сохранить свои жизни и души при противостоянии с жрицами Ллос.

Слова Луи о помощи Невевинтера серьезно не воспринимались.

Король просто не мог поверить Луи. Только из-за показанной Луи силы, Король еще категорически не отверг предложения посла. Однако терпение дроу было уже на пределе.

Луи же все тщательно продумал. Бард разобрался в характере Нашера, понял слабости Лорда и хотел на них сыграть.

По разумению Луи, пока Изгои будут приносить Невевинтеру прибыль, их жизням ничего не угрожает. Да, мужчина придется сложно — нужно будет постоянно спускаться через подземелья в Андедарк, а позже и проводить караваны с товарами, но взамен Изгои получат сильный тыл в виде Невевинтера, а также шанс через пару сотен лет(когда сменится несколько поколений людей) вписаться в общество наземников и перестать быть дроу — стать темными(или иного цвета) эльфами. Кто знает, может через пару тысяч лет Изгоев даже примут остальные эльфы.

Именно такие доводы приводил в споре Луи.

— Поймите, насколько бы вы не были сильны как народ, как много бы у вас не было магов и колдунов, против практически неисчерпаемых ресурсов Невевинтера этого мало! Даже против одной из церквей доброго бога мало! — убеждал Короля и четырех его советников Луи. — В этих горах, прямо рядом с Дверью вы сможете построить свой дом. Здесь много плодородной земли, леса полны дичи, много подходящего для строительства камня, а также совершенно нет конкуренции других рас. При желании вы можете устроить экспансию дальше на восток и выбить горных орков и троллей из долин, захватить старые штольни и павшие города дворфов. Но продвижения на запад вам не дадут! Это только кажется, что Топи и равнины подле Невевинтера обширны и пусты, на самом деле на этих территориях живет множество людей, эльфов, ящеролюдов и полуорков. Они не допустят на свою территорию новых жителей, тем более дроу, которые на поверхности имеют славу подлых убийц и поклонников Злых богов. Один конфликт, и Невевинтер среагирует. Как вы думаете, чью сторону примет Лорд города? Своих старых налогоплательщиков или заезжих дроу, от которых пользы пока нет? Дальше на запад к Скрытым островам? Одумайтесь, Король! До тех мест добирается в лучшем случае один корабль из трех, при том мы говорим о военных кораблях, под завязку загруженных продовольствием и средствами спасения, вы же хотите перевести морем целый народ. В лучшем случае вы потеряете пять из шести своих подданных, в худшем вообще всех!

Луи пытался, честно пытался достучаться до Короля, однако тот был упрям как баран и не желал прислушиваться к доводам посла. Для Короля, угроза со стороны Ллос в сотни тысяч раз страшней, нежели смерть в море.

Утонув потеряешь лишь свою жизнь, но если попадешься жрицам Ллос, то ты обречён на вечные страдания в чертогах пауков.

Несокрушимой скалой стоял Король на своем. Никакие доводы Луи его не трогали. На множество слов барда, всегда находился один ответ:

— Нет.

Луи прекрасно понимал причину отказа. Король был в ответе за своих подданных и не желал им участи разменной монеты в противостоянии Андедарка и поверхности. Будь Король гибче, изворотливей и хитрей, он бы смог понять идею барда, однако Король был больше генералом, нежели политиком.

Стоит сказать, что трудился Луи не зря. Он смог убедить двух советников в необходимости сближения с Невевинтером на условиях сильнейшей стороны (Невевинтера), вот только этого было недостаточно и кто знает, к чему упорство барда бы привило, если бы перед очередной попыткой уговоров в шатер не вбежал серый дроу со свежим кислотным ожогом на лице.

Позади вбежавшего с мечами наголо застыли стражи Короля (после проигрыша Короля Луи, невеста Короля уговорила суженого взять охрану), их хмурые лица и складки у глаз выдавали напряженность стражей.

"Возможно, они уже знают, о чем хочет поведать раненный эльф", — заключил Луи.

— Король, идут... — откашлявшись выдохнул раненный:

— Передовой отряд охотников за рабами уничтожил заставу у Грибной Реки.... Я... боюсь, второй линии обороны уже не существует, мой Король, — смотрел в пол серый Изгой. Его лицо было покрыто болезненной испариной, от кислотного ожога шел слабый дымок. Луи уловил запах паленной плоти.

— Врача сюда! — рявкнул Король. Присел рядом с посланником и помог ему лечь на стол, предварительно скинув со стола карту и бокалы с вином.

— Слишком рано, у нас должно быть еще несколько месяцев, — уловил Луи шепот будущей Королевы. Колдунья явно была поражена быстрому приходу врага.

Минутой спустя, после того как Король закончил слушать сбивчивый подробный доклад раненого, он подошел к Луи и хмуро, стараясь выглядеть менее жалко, спросил:

— Если я соглашусь на все твои условия, человек, сможет ли Невевинтер спасти нас от приближающейся беды?

Бард выдохнул. Невевинтер далеко. Его друзья далеко. Сейчас Луи нужно было решить, ждать ли своих товарищей (Луи был убежден, что их маленький отряд сможет задержать охотников до прибытия сил Невевинтера), либо разрушить последний стоп, что подпирает нынешнюю личность Луи. Нарушить последнее обещание?

В сознании барда всплыли события давних дней. Кровь, боль и смерть. И ничего больше. Маленьким огоньком света в кромешной тьме сияла для павшего Могильщика молодая крестьянская дочь, выходившая калеку и давшая барду смысл жизни.

Три обещания. Наивная вера невинной девушки в мрачного убийцу.

На другой чаше весов лежали жизни целого народа.

"Я уже нарушил два обещания", — с тоской думал Луи, принимая решение.

Добрые Путники — те кто помогают нуждающимся. Луи, лидер ордена в который входит лишь один человек, гонясь за своей мечтой, мечтой, не имеющей форму, которую можно описать лишь как — творение добрых поступков, смог пожертвовать своим последним кредо, тем, что олицетворяло порядок его личности. Луи смог принять решение нарушить свое самое последнее и самое важное — третье обещание.

Иногда фанатичная преданность своим идеалам может толкнуть человека на неверный путь, важно помнить — мы все разумные, и переменчивость есть наша суть. Нельзя зацикливаться на соблюдение незыблемых канонов, важно мыслить шире, ведь иногда даже с виду чудовищное преступление против меньшинства может оказаться наивысшим благом для большинства.

— Не нужно ждать армий Невевинтера. Если Король готов принять пакт о союзе, то я улажу проблему Дроу. Думаю, год вам дам, — со странной улыбкой произнес Луи. Принятое решение позволило ему сбросить оковы со своего сердца. Не могильщик и не путник сейчас стоял перед Королем, то был Луи Восьмой. Бард, который с одинаковым выражением лица может помочь нуждающемуся и устроить геноцид целой расы.

Король чуть было не отшатнулся от фигуры барда. Какая-то темная аура, незримая глазу и не опознаваемая ни клириком ни магом, окружила Луи.

Много монстров и чудовищ на своем веку повидал Король, но то, что сейчас стояло передним — превосходило их всех по опасности раз в десять.

Смутная тревога и неясный шепот интуиции пугали и настораживали опытного воина.

— Я держу свое слово, — осторожно начал Король, не спуская взгляда с обманчиво расслабленного барда. — Мой народ последует за Лордом Невевинтера на срок установленный договором, если нам будет гарантированы все права и свободы малой народности. Но все это бессмысленно, ведь враг уже здесь. Охотники убьют нас всех, поэтому если Невевинтер хочет нашего вассалитета, то должен защитить мой народ.

Сильный подчиняется слабому. Если Невевинтер силен и справедлив, то Король готов пойти на жертвы. Все же участь вассала даже самого жадного владыки лучше вечности в муках. То, что жрицы Ллос просто убьют "предателей" маловероятно, скорее всего, отправят на встречу к своей богине, а Ллос состраданием и всепрощением не отличается.

— Ты сказал. Запомни свои слова, Король Бродяг и Изгоев, скоро тебе придется их держать перед Лордом Нашером. Готовьтесь к встрече сил Невевинтера, а я позабочусь о защите Двери, — после этих слов Луи развернулся и покинул шатер, оставив Короля и его свиту.

Луи вышел на свежий воздух. Вздохнул, выдохнул. Взглянул на серебряную луну-богиню парящую за небосводом, усмехнулся и сложив руки в молитвенном жесте попросил прощение:

— Прости меня, Селуна, я не смогу выполнить обещание данное одной из твоих дочерей. Будь ко мне благосклонна, все же не для себя стараюсь, для твоих, желающих вернуться к свету детей. Не обижайся на меня, ладно? — Луи приоткрыл один глаз и взглянул на безмолвную луну.

"Ну, если богиня молчит, если на меня не упал метеорит или звезда, значит я все делаю правильно, верно?" — кивнул своим мыслям бард.

Прежде всего он отправился в палатку, выделенную ему Изгоями и написал пару писем. По одному каждому из товарищей, Принцессе Орион и Лорду Нашеру.

Разумеется Луи в них не прощался и не просил прощения, он просто поставил друзей перед фактом, что в течение примерно двух лет его не будет по уважительной причине!

Умирать Луи не собирался, он собирался в одиночку остановить охотников и отбить на пару лет у дроу желание идти через Дверь.

Пустяки!

Уже собираясь идти к Двери, Луи вдруг кое-что вспомнил. Покачал головой, сетуя на свою глупость, и вернулся к шатру Короля.

— Чуть не забыл. Я буду использовать магию барда против охотников, но дело в том, что она, магия тоесть, не разбирает врагов и друзей. Поэтому, Король, уведите всех своих из подземелий, иначе они умрут.

Король отвлекся от карты, нахмурился и подозрительно покосился на Луи, но спросить ничего не успел. Колдунья видно поняла о какой "магии барда" идет речь, посерела и зашептала на ухо своему любимому, порой сбиваясь и излишне торопясь. После её пояснений Король как-то весь сдулся:

— Я понял. Мы уведем свой народ из подземелий. Помни свое обещание дать нам два года.

Луи пожал плечами:

— Помните свои. У нас договор. — Хитро улыбнулся — И, Король, именно так работает дипломатия. Обе стороны дают друг другу что-то полезное, но при этом не получают желаемого.

Луи поднял палец вверх:

— Дипломатия!

Усмехнулся и вышел на улицу. Несмотря на все на душе у барда было легко.

— Так и не получилось зарыть голову в песок. Ладно, надеюсь, я поступаю правильно.

Бормоча еле слышно Луи, собрал котомку, взял свою лучшую лютню и под необычайно ярким светом Селуны зашагал в сторону Двери в Андедарк.

Вскоре Луи перегнал посыльный магический ворон, которого отправил Король своим подчиненным в подземелье, а затем и пара воинов отправленных с той же целью.

Ближе к рассвету Луи подошел к гигантским вратам. Обе створки были открыты настежь, из темноты виднеющегося перехода глубь подземелий дул холодный ветер.

Поправив котомку, взяв поудобней лютню, бард, напевая себе поднос веселый мотивчик шагнул в неизвестность темного мира злых монстров и богинь.

Туннель встретил Луи пробирающим до костей морозом и неярким светом магических факелов, установленных в нишах крошащихся стен. Бард медленно шел по туннелю, смутно ощущая спуск вниз. Потолка видно не было, поэтому не удавалось оценить размеры туннеля полностью, но одна только ширина в полсотни метров впечатляла.

По известной Луи карте, через пару десятков километров будет удобная развилка туннелей, с живописным озером по центру пещеры. Согласно пояснениям — место весьма живописное и красивое.

— Как раз то, что нужно для представления, — усмешка Луи вышла какой-то чересчур мрачной.

Некоторое время спустя мимо Луи промчалось несколько быстрых теней. Нос барда уловил аромат крови перворожденных — сладкий и приятный.

Проводив взглядом отступающих изгоев, Луи пробормотал:

— Только бы все выбрались.

Отринув ненужные мысли, Луи продолжил напевать себе под нос веселый мотивчик. Слабая магия песни позволяла Луи отвлечься от ненужных мыслей.

Выйдя в широкую пещеру, первое что оценил Луи было озеро с сияющей голубым водой, а также тускло светящийся ярко-синим мох на стенах, сталактитах и сталагмитах.

— Отличное место! — восхитился бард. Это раньше он мог использовать ту песню, когда угодно и где угодна, ныне же получалось только при определенном творческом настрое. Стоит отметить, что при всех недостатках, теперь сила песен Луи стала значительно выше. Даже сам Луи боялся того, что вскоре произойдет.

"В прошлый раз мне удалось уничтожить немаленький город", — передернул плечами Луи. Поискал взглядом куда бы присесть. Ближе к центру озера стоял небольшой каменный островок. Именно на него положил взгляд бард.

Через некоторое время мокрый, но довольный Луи высушивал себя с помощь магии. Готовая к бою лютня лежала на холодном камне рядом с бардом, он был готов в любой момент приступить к действу.

— Осталось лишь дождаться слушателей и можно приступать, — зевнул бард. Неожиданно вспомнились товарищи, в сознании промелькнули кадры недавних приключений. На лицо сама собой налезла улыбка.

— Может, стоило их подождать? — засомневался бард, но вскоре погасил эту мысль:

— Глупости. Не будь трусом, Луи! Сколько можно прятаться за старыми обещаниями?! У тебя есть сила, так имей храбрость взять за неё ответственность! — хлопнул себя по щекам бард.

— Больно... — тут же зашипел. Приложил он себя знатно.

Таким образом творя всякую бессмыслицу Луи ждал гостей и дождался.

Из пустоты мрачного коридора вышло несколько фигур. За ними еще пара десятков. Все на вид крепкие и быстрые. Фигуры застыли у границы света и тьмы и выжидательно уставились на барда.

Луи ухмыльнулся. Возможно, даже не придется использовать дорогущий артефакт ограждения, высокомерный враг изволит недооценивать одинокого путника.

Не успел Луи и глазом моргнуть, как все пространство пещеры было занято темными фигурами.

Некоторые держали луки. Острия стрел смотрели прямо Луи в лицо.

Нескольких разумных окружило свечение магического каста, в их руках возникали протуберанцы волшебства.

Вскоре Луи заметил пару фигур, возвышающихся над остальными. Присмотрелся. Глаза сами собой отметили, что фигуры эти женские и больше раздеты, нежели одеты. С некоторым трудом бард подавил некстати проклюнувшуюся похоть.

Жрицы же, а полуголые красавицы не могли быть никем иным, словно желая соблазнить, двигались медленно в сторону барда и показывали все свое достояние. Их верхние округлости мягко качались в такт шагам, изящные талии притягивали взор, а аура порочности и вседозволенности приглашала смельчака распустить руки и сорвать плод.

Луи хмыкнул. Хороши чертовки. Если не знать о их сути, можно и попасться.

Между тем одна из жриц, та что шла позади всех и обладала выдающейся грудью и немного широкими, но при этом весьма развитыми, без лишнего жира, но и не мускулистыми излишне, бедрами певучим голосом заговорила:

— Красивый мужчина в таком месте. Какая приятная неожиданность. Сестры, посмотрите, это же человек.

— Человек... — Облизнулась то ли похотливо, то ли хищно, одна из жриц — та, на которой было меньше всего одежды.

— Кхем, смотрю слухи не врали. Жрицы Ллос и вправду оказались павшими женщинами. Сразу предупрежу вас, дабы не мучили мои уши своими гнилыми речами. Твари меня не интересуют. Валите откуда пришли, — словно от мух отмахнулся от жриц Луи.

Только одна, самая молодая и неразвитая из пятерки отреагировала на провокацию. Схватила хлыст и с грозным шипением сделала пару шагов к Луи, но была остановлена старшей.

— Очень грубо. Никто еще не был так груб с Приссеной, второй жрицей Ллос дома Ааш, — обманчиво спокойным голосом проурчала старшая.

— Раб, приведи ко мне этот кусок мяса. Думаю, из него получится отличный материал для брюха Арахнида.

Один из воинов, тот что был в наиболее качественной черной пластинчатой броне, приклонил колено и, не говоря ни слова махнул рукой в сторону Луи. Несколько воинов рванули в сторону барда. Вода озера не была для них препятствием, возможно, были использованы специальные артефакты, или же какая-то магия — не суть, важно то, что каждый из воинов мог спокойно передвигаться по воде, как по твердой поверхности.

Луи не медля подхватил лютню и впал в своеобразный транс. Рука барда опустилась вниз. Струны издали мелодичный звон.

Невидимая волна разошлась от барда в стороны и унесла воинов прочь, однако не навредила.

— Этим ты хотел впечатлить нас? — презрительно скривила губы самая молодая из жриц, но прежде чем она успела продолжить старшая цикнула и приказала:

— Приготовьте ритуал Ограждения. Ты, — ткнула пальцем жрица в сторону одного из воинов. — Немедля выпускай Арахнапортал!

Командир воинов незамедлительно рванул в боковой проход, откуда издавалась какое-то шевеление.

Вот только Луи не собирался давать дроу и шанса что-то предпринять. Его пальцы ударили по струнам лютни, но теперь вместо мелодии во все стороны распространилась звенящая тишина. Тишина поглотила все звуки. Казалось, весь мир вдруг замолчал — перестал дышать.

Немногочисленные маги безмолвно открывали и закрывали рты, жрицы открыли глаза в изумлении. Их особый дар видеть плетение Мистры позволил в точности рассмотреть происходящее.

Паутина плетения, всегда находящееся в движении застыла. Её свет поблек и потускнел, стали заметны тени каждой нити и эти тени вдруг рванули к барду, точнее к его лютне.

Старшая жрица не была намерена безучастно смотреть на происходящее, она воззвала к Ллос. Её примеру последовали и остальные жрицы.

Пять столбов мертвого серого света ударили в потолок пещеры. Тишину нарушил скрежет, будто некто рвался из внешнего мира. За скрежетом последовал шуршание, как от оравы насекомых... или пауков.

Луи побледнел. Чего он уж точно не ожидал, так это внимания богини. Ллос решила вмешаться и помочь своим детям.

Бард ударил по струнам. Повинуясь его воли тени устремились из плана иллюзий в план материальный.

Жрицы же делали все, чтобы прервать неизвестный опасный ритуал. Мертвый свет стал формировать вокруг каждого из дроу полупрозрачные сферы. Если в смотреться, то можно заметить как по каждой сфере пробегал призрачный паук.

Тень Луи удлинилась. Раздался плюх, как от брошенного камня в воду. Еще один, как будто рыба плескалась. Миг и из тени барда стало выбираться существо.

Лишенная части плоти женщина, укутанная в хламиду сотканную из теней. Её лицо было фарфоровой маской — идеальное и пугающее. В руках аватара держала лютню, очень похожую на лютню Луи, но не из красного дерева, а из кости. Струн на той лютне не было.

От женщины к тени Луи тянулось множество черных нитей, которые связывали женщину с миром иллюзий.

— Позвольте мне сыграть вам песню, — тихий голос барда развеял тишину. Эхом ему вторил хор потусторонний голосов, женских, мужских и детских.

Что-то кричали жрицы. Шуршали пауки. Божественная сила Ллос окутывала своих рабов. Однако все эти звуки прекратились, когда Луи ударил по струнам.

— Реквием, — слились голоса хора и голос Луи в один. И не было в этом гласе больше ничего человеческого.

Смерть запела свою песнь.

Сферы жриц сдуло потусторонним ветром, божественный канал Ллос был заблокирован буйством теней.

Первыми на колени опустились обычные воины дроу. За ними последовали маги и колдуны, и только жрицы держались дольше всех. Но постепенно их личная магическая сила исчезала, и жрицы потеряли способность взывать к богине. Они рухнули на колени и так и умерли, опустив голову перед тенью великой силы.

Луи пел реквием по своим врагам. Его сила волнами распространялась по подземелью и уничтожала все живое. Отваливались от стен грибы и мох, гибли животные и рыбы, увядали немногие подземные растения.

Последнее обещание Луи было нарушено.

На небосводе неодобрительно мерцала Селуна.

Бард пел реквием.

Существо, которое дроу тащили из своего города, умирало, но оно успело открыть портал, и в этот портал устремилась сила Реквиема.

На площади огромного града Дроу из портала во все стороны ударила призрачная мощь, она приливной волной сметала всех живых на своем пути.

Где-то в чертогах пауков полыхала яростью безумная богиня. Мириады пауков шипели и плевались ядом.

А Реквием все продолжался.

Город Дроу умирал, и только высшие жрицы Ллос и Матриархи домов смогли заблокировать призрачную музыку смерти.

Ущерб был ужасающим. Более половины населения города уничтожено, неисчислимое число рабов пало или убежало. Самое страшное — портальная площадь на долгие годы утеряна.

Бард играл Реквием по своим врагам и по себе.

На небе неодобрительно блестела Селуна.

Нарушенное обещание, миллионы смертей...

* * *

Мы сидели в тишине и слушали свое дыхание. Пару минут назад я закончил первую часть "сказки" и еще сам не отошел от истории.

Дети же был под еще более сильным влиянием. Они буквально переживали каждое событие истории и поэтому развязка первой части стала для них настоящим шоком! Даже Цуцудзаки, ожидающий трагедии был озадачен.

— Нет, нет, нет, нет! — замотала головой малышка Юзу. — Так нечестно! Все должно было закончиться не так!

Хмыкаю:

— Так не закончилось ведь еще. — Хитро подмигиваю Цин-Цин. — Это была лишь первая арка истории. Думаете, зачем я вам это все рассказываю? Хе-хе-хе, — противно засмеялся, видя озадаченные лица детишек.

— Если хотите продолжение услышать, вам нужно в Коноху со мной пойти и на путь шиноби встать, — поиграл бровями. Цин-Цин прыснула в кулачек, ей вторила малышка Юзу.

— Большой братик Аки, расскажи что было дальше! — схватила меня за руку Юзу и заглянула в глаза.

— Ц-ц-ц. — качаю головой отрицательно цокая языком. — Нет. Между каждой аркой истории должно быть выдержанно время. Прежде чем вкусить нового, вам нужно вспомнить уже услышанное и понять простые истины, скрытые в истории Луи. Только потом, после того как вы полностью сформируете точку зрение по поводу поступков героев и событий происходящих с ними, только тогда я поведаю вам продолжение.

А про себя добавил: "Тем более именно первая часть глубже всего. Вторая и третья простые приключения и только последняя, четвертая может немного сравниться с первой. Кроме того, именно по развитию характера Луи в первой части, по тому, как он был создан, по его действиям и ролевой модели, я могу понять характер меня прошлого..."

На краю сознания вертелась какая-то мысль, но мне не удалось схватить её за хвост. Мысль благополучно скрылась в пучинах неосознанного.

— Аки-сама, вы сказали через месяц? — Переспросил вежливо Цуцудзаки.

— *Кивок* Да, примерно через месяц у меня заканчивается миссия и я отправляюсь в Коноху. За это время вы должны решить хотите ли отправиться со мной, получить небольшую квартиру, образование и работу, а также узнать продолжение истории Луи, или же останетесь в этой сырой темной пещере без перспектив и с немалым шансом заболеть чем-нибудь неизлечимым, например ножом в почках. — Произношу подавляя зевок. Пока дети переваривают услышанное, быстро собираюсь на выход.

— Здесь немного вкусностей. Если не хотите в Коноху то не ешьте, а так завтра позавтракаете этими вкуснейшими мини-тортиками. Все, спокойной ночи, Кумагаи Аки ушел, — махаю на прощание и заменю клона, находящегося в радиусе действия техники Замены. Клон должен сейчас быстро использовать под покровом дыма Хенге и принять облик ленивой мухи.

Еще одна замена, еще одна и так по цепи прямо до поместья Юрэцу. Быстро проверяю поместье, принимаю доклады двух клонов и запираюсь в комнате. Только в темноте и тишине окончательно расслабляюсь. Сердце бьется, желая выпрыгнуть из груди. На краю сознания вновь плавает мысль, но я не пытаюсь её поймать, сама клюнет, если на неё не обращать внимания.

Выдыхаю.

История Луи. Луи, игровой персонаж, созданный человеком с Земли с целью олицетворить свои мечты и чаянья. Если проанализировать характер Луи, его предысторию и те решения, к которым он пришел в конце первого Акта, то можно понять и характер человека его создавшего.

Мысль выглядывает из глубин подсознательного и пробует на вкус приманку.

Хочется расслабится и оставить все проблемы на потом, назавтра. Спросить совета у Учителя, у Мамы, у Дяди.

Прикрываю глаза.

Мысль хватает приманку и я непроизвольно подсекаю...

"А каким бы я создал Луи?" — задаю себе вопрос.

Отрешение. Забыть известное. Медитация. Минута модуляции и...

— Ха?... Ха-ха-ха-ха-ха, — от смеха падаю на пол. Дыхание сбивается, из глаз проступают слезы смеха.

Несколькими минутами спустя, после того как полностью выпустил из себя это безумное веселье произношу:

— Кумагаи Аки, ты полнейший идиот. Не было никакого прошлого меня, или нынешнего меня. Есть только я. Ха, вот это я идиот, — вытягиваюсь во весь рост и закладываю руки за голову. Рассматриваю потолок. В голове пусто.

— Это же надо же... — выдыхаю наконец.

— Как только вернусь в Коноху попробую восстановить утерянные воспоминания, может чего путного узнаю... кроме того, было ли то воспоминание о... междумирье реальным или это бред, — прерывисто произношу.

Лежа на полу, я и провел все оставшееся время до рассвета. Немного вздремнул.

С утра же, как и четыре с половиной месяца до этого, провожу небольшую лекцию Эцу и отправился с ним по его, несомненно, важным, делам.

Уже идя по улице, вдруг ловлю себя на мысли, что все же Эцу за эти четыре с половиной месяца изменился в лучшую сторону. Он стал прислушиваться к людям из других сословий и каст, не рубил с плеча и пытался иногда понять, что движет тем или иным человеком. Несомненно, он так и остался избалованным засранцем, но по крайне мере теперь он сможет нормально общаться с незнакомыми людьми и успешней вести торговые дела.

"И почему я заметил эти изменения только сейчас?" — недоумеваю. — "Хотя, они все же не так значительны и метаморфоза была растянута на четыре месяца..."

За размышлениями я не забывал смотреть по сторонам, взглядом отгонять карманников и особо наглых попрошаек, оценивать особо интересные товары, коих было, в нынешние тяжелые для Танзаки времена, не много, но подобных им я не встречал в той же Конохе.

Эцу, идущий по рынку, словно он хозяин рынка (учитывая, что именно деньги семьи Юрэцу поддерживают большую часть торгового люда, он имеет на это право). Ненадолго парень остановился у прилавка фиолетовых красителей — редкий товар нужно сказать, но во времена кризиса совершенно не рентабельный. Купил пару банок красителя, я также решил приобрести себе несколько флаконов — подарю матери по приезду в Коноху.

— Ты все-таки решил купит что-то? — усмехнулся Эцу. Покровительственно улыбнулся.

— Скоро возвращаться домой, хочу купить немного подарков семье и друзьям, — пожимаю плечами и ищу взглядом что-нибудь необычное и полезное. Краем глаза замечаю, как лицо Эцу изменилось.

"Учится тебе еще и учиться. Совсем не умеешь контролировать свои эмоции, Эцу-кун". — Осматривая наборы экзотических семян, думаю про себя.

— Аки-сан, ты так хочешь вернуться в Коноху? Разве не пора вылететь из гнезда и искать свое место в мире? — делает в очередной раз намеки парень.

*Качаю головой*

— У меня уже есть место. Коноха мой дом, там живет моя небольшая семья. Но вы в чем-то правы, Эцу-сан, после этой миссии я начну строительства собственного дома на участке своей семьи. Пора уже съезжать от мамы, — рассуждаю, при этом расплачиваюсь с довольным торговцем за несколько наборов семян экзотических лечебных трав. Стоили они довольно дорого, почти тысячу рё за пачку, но в перспективе, вырастив эти травы на плодородной земле Конохе (в условиях переизбытка природной энергии) можно получить нечто большее нежели деньги — ресурс для производства медицины ниндзя.

Эцу явно недоволен.

"Извини парень, но даже будь у тебя состояние Дайме Страны Ветра (по слухам самый богатый человек мира), его бы не хватило, чтобы купить мою вечную верность".

Моя "глухость" к намекам разозлила Эцу и он в течение всей прогулки на меня дулся. Честно слово — сущий пацан.

Удивительно, но районы рядом с улицы Желтого Шелка продолжали быть островком спокойствия в бушующем море всеобщего уныния. Мне на глаза тут и там попадались пускай и побитые жизнь, но борющиеся с напастью люди, очень редко в глазах граждан Танзаки, встреченных мне на прогулке, можно было увидеть пустоту и обреченность.

Откуда такие изменения? Буквально несколько дней все вокруг буквально утопало в безнадеге и горе, сейчас же будто кто-то переключил рычаг и включил свет!

"Все это очень странно..." — делал я заметки в своем сознании. По мере накопления информации осознание само придет, или не придет — если небольшое подозрение не что иное, как здоровая паранойя шиноби.

— Видишь, все налаживается. А ты говорил — подготовьте необходимые вещи в случай побега. Хмпф! Аки-сан, слишком труслив! — все также пыхтел недовольством Эцу.

"Набить бы тебе лицо и поучить жизни по-уличному, да боюсь, Хокаге обидится. Юрэцу же бывшие вассалы клана Сарутоби..." — прикрываю глаза.

"Аки, осталось полтора месяца. Всего лишь полтора месяца!" — подбадривал сам себя. Глупости Эцу влетали в одно ухо и вылетали из другого, совершенно не задерживаясь в посередине черепа.

Полезный навык, нужно сказать. Думаю на некоторых миссиях шиноби он пригодиться.

Делаю туповатое лицо и киваю на каждое оскорбление Эцу.