2.Я - Гений. Осознание

Мэри Райт и вправду не возражала. Казалось, она была только рада помочь мальчику по мере своих возможностей, хоть и слегка удивилась способам, которыми Гордон пытался бороться со своей болезнью.

Задача оказалась куда сложнее, чем Гордону показалось на первый взгляд. Приходилось составлять огромные списки молекул, найденных в каждом образце, сопоставлять эти списки между собой. Опять-таки примерно в половине образцов, Гордон обнаружил вещества, состоящие из неизвестных атомов. Абсолютно неизвестных. Как такое могло быть?

— Гордон, ты ещё не лёг? — в кабинет зашла Эли, застав Гордона прильнувшим к микроскопу.

— Нет, у меня времени спать! — отрезал Гордон.

— А я тебе бутербродов принесла, — зевая на ходу, Эли поднесла небольшую тарелку.

— Спасибо, — улыбнулся ей Гордон и протянул руку за тарелкой. При этом он поднёс левую руку, на которой находились часы, слишком близко к предметному столику.

— Пойду спать, — махнула рукой Эли и удалилась.

Когда мальчик вновь вернулся к микроскопу и взглянул на образец, он ахнул от удивления. Множество молекул, которые он видел здесь раньше, попросту исчезли. Это была кровь одного из доноров, в которой он как раз изучал атомы неизвестных веществ. Когда Гордон пробежался по спискам, его смутные догадки подтвердились: исчезли именно неизвестные вещества. И вот тут, Гордон оцепенел. Половина образцов крови принадлежала магам, половина нет. В половине образцов содержались неизвестные вещества, которые исчезали под воздействие демонита. Демонит высасывает из магов ауму и, насколько знал Гордон, никак не влияет на людей не способных к магии...

Гордон начал новый тест. Он снял с себя часы, и через пару минут, когда накопил достаточно аумы, взял образец своей крови. Изучая его через микроскоп, Гордон обнаружил много неизвестных веществ, которых раньше в своей крови не находил. Затем он вновь надел часы и, выждав ещё пару минут, вновь взял пробу. В новом образце этих веществ не оказалось.

Выводы напрашивались сами собой, но поверить в них Гордон не мог. Мальчик расстегнул браслет и кинул часы на стол: чтобы окончательно убедиться, нужно взять ещё один образец. Пока он ждал восстановления аумы, он в раздумьях протянулся к бутерброду и захрустел свежим хлебом.

— Вкуфно... — промычал Гордон с набитым ртом. По всему телу разлилось тепло, при мыслях об Эли. Она как никто другой заботилась о нём, и подбадривала в любой ситуации. А если бы она не приносила еду в лабораторию, Гордон и вовсе умер бы с голоду.

Решив, что аума уже накопилась, Гордон взял ещё один образец и, прильнув к окуляру микроскопа, не поверил своим глазам. Он обнаружил в своей крови то самое белёсое вещество, которое он впервые нашёл в лекарстве. Но откуда оно взялось? Ведь ещё десять минут назад его не было! Что он делал в момент между двумя пробами? Ел бутерброд? Питательные вещества так быстро в кровь бы не попали. Думал об Эли...? Гордон почувствовал, стадо мурашек, пробежавшихся по его спине. Ну конечно же! Ещё на первом курсе Агата Ур учила его, как вызывать в себе нужные эмоции. Тогда он создавал щит, в основу которого была положена любовь. И тогда он отчётливо представлял перед собой лицо Эли, как и сейчас! А при создании лекарств использовались в основном две эмоции: сострадание и любовь.

Гордон начал поочерёдно вызывать в себе самые разные эмоции: радость, любовь, ликование, восторг, надежду, изумление, предвкушение, сочувствие, нежность, уважение, гордость, облегчение, вдохновение, воодушевление, восхищение. И после каждой смены эмоции он брал каплю крови из своего пальца и тщательно её изучал. Состав молекул менялся каждый раз.

Гордон откинулся на спинку стула и горько расхохотался. Он и сам не знал, почему ему вдруг стало так грустно. Возможно от того, что магия, которая всегда казалась ему чудом, оказалась совсем не такой уж чудесной. Аума, магическая энергия. Все эти магические словечки — пустой звук, не отражающий ни капли правды. А правда была такова, что аума оказалась всего лишь гормонами, выделяющимися при различных ощущения и эмоциях. Гордону вспомнились слова Азазеля: "Вся магическая энергия людей хранится в их крови". Кто же мог подумать, что демон был настолько буквален?

Но что превращало гормоны в магию? Ответ тоже очевиден. Что бы сплести магию, маг должен был двигаться. Взмахи рук, ног, положение туловища. Всё это создавало в теле мага изгибы в сосудах, по которым и текла кровь с аумой. Скорее всего, на месте изгибов создаётся давление, достаточное для распада молекул и выделения энергии. А при взмахах рук создавалась центробежная сила, и кровь под давлением устремлялась к проводнику. Разные чувства порождали разные гормоны. Разные гормоны при разрыве создавали разные типы энергии. Разная энергия смешивалась между собой и порождала бесконечно число абсолютно новых эффектов. Гордон фыркнул. Магия оказалась всего лишь цепью физико-химических реакций внутри организма, и никакого чуда в этом не было. При этой мысли Гордон встрепенулся. Физика и химия — точные науки. А значит, магия поддаётся расчётам!

Гордон подскочил. Он по-прежнему не имел представления как излечиться от биостигмы, но теперь мог рассчитать в голове плетение любой сложности. Самому придумывать новые плетения! Нужно лишь понять какие эффекты возникают при разрыве тех или иных молекул. И Гордон, забыв про усталость и долгое отсутствие сна, самозабвенно принялся за работу. И лишь на душе оставался неприятный осадок от разочарования в магии. Наверное, детство кончается именно тогда, когда понимаешь, что каждому чуду существует своё рациональное объяснение.

ГЛАВА 7

"НЕОБЫЧНЫЙ УРОК"

— Нет, я не пойду сегодня на лекции, прекрати! — сонным голосом уговаривал трясущуюся кровать Гордон. — Не пойду на "Теорию магического плетения". Нил Бейкер вообще про магию ничего не знает. Мне нечему у него учиться.

Кровать продолжала неистово трястись, намереваясь скинуть вцепившегося в подушку мальчика на пол. Окончательно потеряв терпение, кровать в последний раз вздрогнула и смирилась с поражением. Гордон, сладко улыбнувшись, свернулся поудобнее с твёрдым намереньем досмотреть прерванный сон. Но вместо той весёлой собаки, что гонялась за собственным хвостом, Гордон увидел себя со стороны. Во сне его зачем-то зарядили в огромную рогатку, и медленно-медленно оттягивали жгуты. Гордон даже разволновался. Если рогатка выстрелит, он сможет взлететь так высоко, что увидит звёзды совсем близко. Но разве жгут так скрипит, когда его натягивают? Это больше похоже на звук сжимающихся пружин. Хм... пружин? Гордон резко открыл глаза и увидел, что пружины кровати прогнулись вниз, до самого пола. Когда он понял, что задумала мерзкая кровать, было уже слишком поздно. Пружины резко распрямились и потолок начал стремительно приближаться. Гордон врезался в потолок с такой силой, что действительно увидел звёзды. Много звёзд! А ещё говорят, что вещих снов не бывает. Пока Гордон обнимался с потолком, четырёхногая бестия, мелко семеня ножками, отбежала в сторону, с таким расчётом, чтобы любитель поспать приземлился на пол. Когда сила гравитации призвала Гордона обратно, тот и не подозревал, что посадка его ждёт отнюдь не мягкая.

— У-у-у! — взвыл Гордон, треснувшись копчиком о мраморный пол, на счастье укрытый ковром.

Ему и в голову не приходило, что кровати могут быть настолько коварны. Если бы не толстый ковёр, устилающий полы спальни, Гордон наверняка сломал бы себе что-нибудь при падении.

Постанывая от ноющей боли и держась за больное место, мальчик признал окончательную и безоговорочную победу кровати. Вновь ложиться спать он не рискнул. Наконец, когда Гордон смог нормально передвигаться, он как обычно облачился в форму и спустился вниз. На кухне уже завтракали Милена и Райн. Не глядя на них, Гордон подошёл к столу и начал готовить себе бутерброды.

— А когда вернётся Датсон? — подал голос Райн. — Он обещал, что будет учить нас противодействовать тёмной магии.

— Если бы я знал, — вздохнул Гордон. — Он должен был вернуться ещё неделю назад.

И это беспокоило мальчика. Всё-таки Датсон отправился не на прогулку. Вдруг с ним что-нибудь случилось?

— И что, никто не знает где он? — спросил Райн.

— Если до завтра он не вернётся, я отправлюсь к магистру Боули. Возможно, у него есть возможность связаться с Датсоном.

При мыслях о визите к Тайберу Боули у Гордона скрутило живот. Если уж придётся к нему идти, то сделать это нужно с утра, пока тот ещё не успел напиться. Впрочем, Гордону в любом случае предстоит с ним встретиться, ведь только магистр знает, как найти Азазеля. А Азазель в свою очередь единственный, кто может что-то знать о его родителях.

— Кстати у вас пять минут, чтобы доесть свой завтрак и убраться из башни, — поведал ребятам Гордон. — Иначе потом сможете выбраться из неё только через окно.

— Ты идёшь в библиотеку? А меня не возьмёшь с собой? — обрадовался Райн.

— Не сегодня. И вообще у тебя лекции.

— А, ну да.

Гордон вышел из кухни. Он предпочёл бы вообще не посвящать эту парочку в тайну о существовании библиотеки магистров, что находится под башней. Но попасть туда можно лишь развернув башню на сто восемьдесят градусов, начисто перекрыв все входы и выходы. К сожалению, сделать это незаметно для обитателей башни было почти невозможно. Хорошо хоть ключ от библиотеки всегда находился при Гордоне, и попасть в неё без его ведома никто не мог.

Дождавшись когда Милена и Райн покинут башню, Гордон достал из кармана пиджака миниатюрную копию башни, и повернул её на подставке вокруг своей оси. Корпус иллюминатов среагировал мгновенно и стал плавно поворачиваться вслед за ключом. Всё происходило абсолютно беззвучно. Даже возникло ощущение, что это не башня поворачивается, а Северная гора, виднеющаяся из окон, плавно уплывает куда-то вбок.

Наконец, путь к библиотеке был открыт и Гордон спустился из вестибюля по лестнице вниз, в тёмное запылённое помещение. Он надеялся отыскать здесь что-нибудь про биостигму: наверняка кто-то уже изучал эту болезнь. Даже если никому не удалось её излечить, наверняка хоть кто-нибудь догадался, как именно она убивает. А Гордон отчаянно нуждался хоть в какой-то подсказке, потому как чувствовал, что зашёл в тупик. Да, он понял как работает магия. Но это не дало ответа на вопрос, как работает биостигма. Если бы в ту злополучную ночь Гордону удалось увидеть, какой именно жест использовал Эрик Янг, когда заразил его биостигмой, всё было бы проще. Он смог бы запомнить движения и воспроизвести их. Затем подумать какие именно эмоции использовал при этом Эрик Янг. Найти те гормоны, которые отвечают за эти эмоции. Изучить их свойства. Затем просчитать, как именно они образовали из себя проклятие биостигмы. Увы, когда Эрик Янг плёл магию, Гордон смотрел в другую сторону, а потому движений не запомнил.

Гордон чувствовал себя слепым, тыкающимся из угла в угол, и пытающимся найти выход из комнаты. Он прекрасно понимал, что он вряд ли что-то найдёт в этой библиотеке, и что он пришёл сюда из-за отчаяния. Над плечом мальчика мерно покачивался шарик света, который освещал небольшую площадь. Вытащив наобум несколько книг, Гордон прочёл названия и разочарованно вздохнул. Книги были расставлены абы как, без учёта алфавитного порядка. Мальчик вспомнил, что в прошлом году Датсон в наказание за прогул велел ему составить список книг, причём именно в алфавитном порядке. Прозорливость Датсона порой поражает.

Преисполнившись надежды, Гордон вытащил планшет из сумки, и открыл список. Из названий можно было предположить, о чём та или иная книга. Вот например "Запретные приёмы целительства: пути воскрешения" вполне могла бы содержать что-то такое, что смогло бы ему пригодиться. Или книга "Истоки тёмной магии". В ней тоже можно попытаться найти что-нибудь о биостигме. Составив для себя небольшой список заинтересовавших его книг, Гордон отправился вдоль стеллажей. Найти именно эти книги было нелёгкой задачей, но через час блужданий, Гордону удалось найти их все. Усевшись на ступеньке, он сложил стопку книг у себя возле ног, и принялся поочерёдно их перелистывать. Интересного в книгах было много, но ни в одной не было ни слова о биостигме. Зато в "Запретных приёмах целительства" Гордон наткнулся на абзац, посвящённый загробному миру. Там говорилось, что загробного мира в действительности не существует и он полностью иллюзорен. Загробный мир всегда для всех разный. Каждый, кто попал в загробный мир, создаёт его своими особенностями, личными качествами, жизненными ценностями. Например, человек, который очень переживает за судьбу своих родственников или близких, сможет наблюдать за ними из загробного мира. Гордон сделал закладку и положил книгу на видное место. Всё это конечно очень увлекательно, но умирать ему пока рано. Если же он по какой-то причине не сможет одолеть биостигму, тогда и вернётся к прочтению этой книги, а сейчас она бесполезна. Как и все остальные.

Ну ведь не может быть так, чтобы о биостигме не было никаких книг. Долистав до последней страницы очередную книгу, Гордон наткнулся на запись, которая пролила свет на этот вопрос. "Автор: Квинт Купер. Год переиздания: 1901". Конечно же, в этой книге не может быть информации о биостигме, ведь болезнь появилась уже после смерти Квинта Купера. Просмотрев остальные книги из своей стопки, мальчик убедился, что они также написаны Великим Квинтом. Нет, нужно найти что-нибудь посвежее. Вновь отправившись вдоль стеллажей, Гордон уже наобум вытаскивал книги и читал последнюю страницу, где было указано имя автора.

— Да как такое может быть? — шепнул Гордон, наткнувшись уже наверное в сотой книге подряд на одно и тоже имя.

Все книги в этой библиотеке были написаны Квинтом Купером. Смутная догадка посетила Гордона, и он опрометью кинулся наверх, обратно в башню. Добежав до своей спальни, он выудил из прикроватной тумбочки свою книгу по дискретной математике и взволнованно открыл последнюю страницу. Автор: Квинт Купер. Отказываясь верить своим глазам, мальчик подключил планшет к контактному шнуру и влез в библиотеку Белого Омута. Там, открывая книгу за книгой, он натыкался на одно и то же имя в конце. Получается, что Квинт Купер написал вообще все книги?

Гордон тяжело уселся на кровать. К счастью, кровать не возражала и спихивать мальчика не стала, что позволило ему спокойно всё обдумать. Так что же получается? Гордон чувствовал закипающую внутри него ярость. Ведь Лили всегда говорила ему, что его ждут великие открытия. Он ведь гений. Как же! Квинт Купер передал человечеству все существующие знания. Видимо действительно больше нечего изобретать. Больше не существует в мире тайн, которые можно раскрыть. Как бы не так! Тогда почему Великий Квинт умолчал о сути магии? Ответ напрашивался сам собой: он понятия об этом не имел. И о множестве других вещей он не имел понятия. Вот только люди считали иначе. Человечество топчется на месте, с тех пор как Квинт Купер отбыл в мир иной. Человечество ничего не исследует, не изобретает, не делает открытий. А зачем? Ведь Квинту Куперу было всё известно, и он передал свои знания людям. И теперь, у человечества есть всё, что необходимо для жизни. Живи и благоденствуй, человечество! И умирай в слепой убеждённости, что в мире больше нет ничего такого, о чём ты не знаешь. Гордону стало так противно от этих мыслей, что он откинулся на кровати и, подложив ладони под голову, уставился в потолок. Тогда почему Лили постоянно внушала ему, что он должен совершать великие открытия? А если подумать, не только ему. Она говорила Эли, чтобы та не только играла по нотам, но и старалась придумывать свою музыку. Майку она купила лабораторию для исследований. Точно, лаборатории! Маккензи говорил, что в ассоциацию техномагов "Микросольт" за всё время поступило всего лишь три заказа на лаборатории. Для Майка, для Гордона и ещё для кого-то. Вот уже действительно плохи дела человечества, если только три человека за время существования "Микросольта" захотели что-то исследовать. Сколько Гордон пролежал в раздумьях он и сам бы не смог сказать. Когда он, наконец, выглянул в окно, то обнаружил, что начинает смеркаться. Только не это! Он же забыл развернуть башню, когда вышел из библиотеки. Сколько времени Милена и Райн уже не могут вернуться в корпус иллюминатов? Час? Два? Гордон потянулся в карман за ключом, но там его не оказалось. Застонав от собственной рассеянности, мальчик начал вспоминать, где он мог оставить ключ. По всему выходило, что только в библиотеке.