2.Я - Гений. Осознание

Оглавление:

ГЛАВА 1 "СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ"

ГЛАВА 2 "ДОМ"

ГЛАВА 3 "ЗАГОВОР"

ГЛАВА 4 "ПОПОЛНЕНИЕ"

ГЛАВА 5 "БЕСЧИСЛЕННЫЕ ЛИЦА"

ГЛАВА 6 "НЕХВАТКА ВРЕМЕНИ"

ГЛАВА 7 "НЕОБЫЧНЫЙ УРОК"

ГЛАВА 8 "ИСПЫТАНИЕ"

ГЛАВА 9 "КРАЖА ВЕКА"

ГЛАВА 10 "МАГИСТРАТ"

ГЛАВА 11 "СЛЕТНИ"

ГЛАВА 12 "РОЖДЕНИЕ ИЛЛЮМИНАТА"

ГЛАВА 13 "КАРТЫ, ДЕНЬГИ, КОРАБЛИ"

ГЛАВА 14 "БЕГЛЕЦ"

ГЛАВА 15 "ЗАСАДА"

ГЛАВА 16 "ОТЕЦ"

ГЛАВА 17 "ПРЕДЛОЖЕНИЕ"

ГЛАВА 1

"СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ"

— Всё готово, — Гордон включил блокировку на проводнике и отряхнул руки.

Он ещё раз окинул взглядом только что исправленную систему охлаждения, которая создавала в кладовке низкую температуру для сохранения продуктов, и остался доволен результатом. Вот только продуктов в кладовке почти не было, за исключением двух банок солёной икры. В городе, который находится на побережье моря, икра — это один из самых распространённых и дешёвых товаров.

Подтянув к себе элемент питания, мальчик подключил его к проводам и, засунув в разъём, дёрнул рубильник включения: нужно убедиться, что установка действительно работает, перед тем как придёт хозяйка дома. Механизм исправно загудел, и по телу пробежалась волна приятной прохлады.

— Что вы говорите? — в дверном проёме появилась пожилая женщина, с добрым лицом.

— Я говорю всё готово, — Гордон указал на систему охлаждения. — Работает.

— Ой, как здорово! До осени я бы на новую никак не накопила! А ведь нужно ещё и банки закатать на зиму...

Под благодушное кудахтанье женщины, Гордон потихоньку собирал инструменты. На сегодня работа закончена. По ощущениям было около пяти часов вечера, а значит, пора выдвигаться к площади. Именно там они с Эли условились встретиться. Уже возле выхода, его догнала женщина и протянула несколько монет, но Гордон отрицательно мотнул головой — он уже решил, что денег с неё не возьмёт. Перед внутренним взором мальчика до сих пор стояли две жалких банки с солёной икрой, пустые полки в кладовке, потрёпанные обои, старая мебель. Деньги, что она протягивала мальчику, явно были последними.

— Возьмите! — настаивала женщина, её лицо стало серьёзным, даже суровым. — Не обижайте старую женщину.

— И вовсе вы не старая, — улыбнулся Гордон и подставил ладонь, в которую тут же высыпалось два серебрянника.

— Видит бог, сумма небольшая, но большего-то у меня и нет. Вы уж простите...

— Не нужно извиняться, здесь больше чем нужно. Кажется, я забыл манометр в кладовке, вы не могли бы принести? Я уже обулся, не хотелось бы разносить по дому грязь.

— Конечно, юный маг, кончено. Я быстро.

Как только женщина вышла из прихожей, Гордон завертел головой вокруг, ища подходящее место. Вот эта обветшалая подставка для обуви — самое то! Гордон присел на корточки и сунул обе монеты под туфлю. Когда она захочет выйти из дома и обуется, то найдёт эти деньги и непременно обрадуется.

— Что-то я не найду, — донёсся далёкий голос из кладовки.

— Всё, я уже нашёл! — поднявшись, крикнул Гордон и достал манометр из своей сумки.

Мальчик демонстративно покрутил его в руках, когда женщина вернулась в гостиную и, сунув прибор обратно в сумку, пояснил:

— Совсем забыл, что положил его в карман, а не в сумку. Ну, всего доброго. Сломается что-нибудь ещё, зовите не стесняйтесь. Я пробуду в приюте до конца лета.

— Храни вас господь, юный маг, — сказала женщина, закрывая за Гордоном дверь.

Полуденный зной уже сошёл на нет, уступив место вечерней духоте. Как бы гроза не настигла на полпути к приюту. Интересно, почему перед грозой всегда душно? Раздумывая над этим вопросом, Гордон неспешно шагал в сторону площади. Достав из кармана деньги, заработанные за сегодня, он тщательно их пересчитал. Совсем неплохо. Гораздо больше, чем он смог заработать вчера. Двенадцать серебрянников, пригоршня медяков, и даже один золотой. Золотой ему заплатили за починку медицинского сканера, в районной больнице. Своего техномага они не имеют, а собственный целитель оказался не слишком сведущ в техномагических науках. А вот Гордон неплохо поднаторел в техномагии за год обучения в Белом Омуте — месте, где обучают магов. И проблема то оказалась пустяковой — всего лишь отошёл контакт от одного из датчиков. Больница финансируется магистром здравоохранения, а потому на оплату они не поскупились. Хотя взрослого техномага со стороны, они всё же не позвали. Настоящий взрослый техномаг взял бы гораздо больше. А вообще, как выяснил Гордон, не существовало разделения на взрослых магов и учеников. Ученики были столь же полноценными магами, как и выпускники Белого Омута. Всех магов разделяли скорее по уровню квалификации. И этот уровень определялся брошью, которую носит маг. Гордон носил лазуритовую, как и все второкурсники, но предпочитал хранить её в кармане. Форму иллюмината он так же оставил в приюте, сменив её на джинсы и лёгкую синюю рубашку с длинным рукавом. По белой форме и лазуритовой брошке, в нём неизбежно признавали мага, и принимались усиленно кланяться. Почему-то это ужасно раздражало. Он никак не мог привыкнуть к излишнему вниманию, которое оказывают люди магам. Гордон предпочитал, чтобы люди относились к нему как к случайному человеку из толпы: непредвзято. Последние два с половиной месяца Гордон ежедневно приходил в Балтмору, чтобы заработать хоть немного денег. Эли так же была здесь. Её знаний в целительстве вполне хватало для того, чтобы лечить не слишком сложные заболевания. Такие, с которыми к целителям обращаться было не принято. Целители вообще никогда не занимаются пустяками, для этого и есть обыкновенные больницы. Но Эли, так же как и Гордон, пыталась заработать денег, а поэтому бралась за любую работу. Остальные обитатели приюта так же не сидели без дела: дети искали янтарь на пляже, а Лили делала из них украшения, которые потом сдавала в ювелирную лавку. Она была так занята в своей мастерской, что даже переложила некоторые из своих обязанностей на самых старших детей — Джона и Роузи. Джон, например, вёл уроки, а Роузи готовила еду. И всё это ради того, чтобы подарить Гордону шанс на выживание.

Шагая вдоль берега реки, которая разделяла Балтмору на две равные части и впадала в море, Гордон с неудовольствием разглядывал свою перчатку на левой руке. Несмотря на то, что с тыльной стороны ладони ему весело улыбалась жёлтая рожица, нарисованная на перчатке, настроение было скверное. Под перчаткой скрывался его приговор — биостигма. Болезнь, от которой нет лекарства и нет спасения. Она медленно вытягивает жизнь из своих жертв, и ещё никто не протянул больше года с момента заражения. Гордон собирался стать первым, кому это удастся.

Выйдя на оживлённую площадь, Гордон сразу же разглядел беловолосую девочку, сидящую на скамейке возле фонтана. Откинув голову и закрыв глаза, она подставила лицо под освежающую морось, летящую от фонтана во все стороны. Видимо она сегодня работала не меньше Гордона, таким уставшим был её вид. Подойдя к сестре, Гордон подсел к ней на скамеечку и так же откинул голову назад. Боковым зрением, мальчик увидел как Эли, не открывая глаз, улыбнулась.

— Как прошёл день? — спросила девочка. Каким-то образом, она почувствовала, что рядом с ней Гордон, а не кто-то другой.

— Весьма результативно. Подвернулась хорошая работёнка в больнице. Правда, утром у меня не срослось с одним военным в отставке. Он всё выспрашивал у меня, почему я не одет в форму техномага. Думаю, если бы он узнал, что я не техномаг, он бы вообще ничего не заплатил. Старый скряга. Ну а ты? Что у тебя было сегодня?

— Целая семья с ветрянкой. Весь день с ними провела. — Эли устало вздохнула. — Ты же знаешь, я с вирусными заболеваниями пока не очень хорошо справляюсь.

— Сколько заплатили?

— Гордон, они были такие бедные,... в общем, денег я с них не взяла, хотя предлагали. Я знаю, что нам необходимо собрать нужную сумму как можно быстрее, но...

— Не оправдывайся, — перебил её Гордон. — Ты всё правильно сделала, а деньги мы собрать успеем. Ну что, идём домой?

— Да, только сначала нужно заглянуть в лавку к Маккензи.

— Зачем? — вставая со скамейки, спросил Гордон.

— Забрать баллоны.

— Что? Лили отдала их на зарядку? Но зачем, я ведь и сам мог зарядить! — возмутился Гордон.

— Это не Лили, она сейчас слишком занята в мастерской. Майк увидел, что в баллонах почти нет энергии, и отнёс их сам, никого не спрашивая. И не нужно его ругать, я уже это сделала сегодня утром, когда он попросил меня забрать баллоны на обратном пути из города.

— Сколько баллонов он сдал? — продолжал накручивать себя Гордон. Мысль о том, что Майк уже получил взбучку от Эли за свою несообразительность, не утешала, а огорчала Гордона. Гордон предпочёл бы сделать это сам.

— Все три, — со вздохом ответила Эли, и Гордон застонал, прикидывая, во сколько ему обойдётся зарядка целых трёх баллонов.

Пройдя через переулок, они вышли на широкую, мощёную камнем улицу, ведущую к выходу из Балтморы. Прямо на углу поворота, Гордон наткнулся взглядом на высокие витрины кондитерского магазина. Лили часто покупала здесь булочки, сахарное печенье и другие сладости. Но сейчас внимание Гордона полностью приковала к себе плитка шоколада, лежащая прямо у него перед взором. Ему только сейчас пришла в голову мысль, что он никогда не пробовал шоколада. И если ему не удастся победить биостигму, уже никогда не попробует.

— Гордон, всё нормально? — Эли дотронулась до него, словно почувствовала резкую перемену в настроении брата. — Я никогда не пробовал шоколада, — едва слышно ответил Гордон.

— Что?

— Я никогда не ел шоколада. Если я улечу в Белый Омут так и не попробовав его, а потом не вернусь... Я к тому, что в Белом Омуте я ведь уже не смогу купить, верно?

Плитка шоколада манила Гордона всем своим видом. У мальчика настолько разыгралась фантазия, что он вообразил, будто чувствует её запах. Гордон нашарил в кармане горсть монет.

— Го-о-ордон, — с виноватым видом протянула Эли. — Ты же понимаешь, что мы не можем позволить себе... сейчас. Да и потом, ты ведь вернёшься. Обязательно вернёшься, по-другому и быть не может. Знаешь что? Давай, когда ты исцелишься от биостигмы, мы купим целую гору шоколада и хорошенько отпразднуем. Будет стимул для борьбы.

— У меня и так стимул есть, — громко фыркнул Гордон. — Жить очень уж хочется, знаешь ли!

— Жизнь без шоколада не стоит того, чтобы за неё бороться, — пошутила Эли, и Гордон впервые за последние несколько недель улыбнулся. — Идём.

Высотные дома постепенно сменялись одноэтажными коттеджами, с ухоженными садиками и лужайками. За домами, насколько хватало взгляда, росла пижма, наполняя воздух дурманящим, приторно-сладким ароматом. Лишь к вечеру этот аромат разбавился неповторимой вечерней свежестью. В одном из коттеджей, мимо которых шли Гордон и Эли, расположился магазинчик мистера Маккензи. С виду весьма неприметный домик, и если бы не вывеска, гласившая: "Магические товары Маккензи", случайный прохожий ни за что бы не признал в нём магазин.

Гордон вошёл внутрь, и дверной колокольчик известил мистера Маккензи о новых посетителях. Мальчик обвёл взглядом помещение. С тех пор как он был здесь в последний раз, почти ничего не изменилось. Трудно было назвать магазином помещение, в котором абсолютно отсутствовали витрины с товарами. Уютная прихожая была разделёна напополам пустым прилавком. Маккензи за прилавком отсутствовал. Зато было слышно как из-за двери, по ту сторону прилавка, раздавалось приятное для слуха шкворчание сковороды.

— Одну минуточку, я сейчас! — выкрикнул мистер Маккензи, гремя посудой.

И действительно, не прошло и минуты, как появился хозяин магазина, снимая на ходу замызганный фартук. Это был мужчина возрастом за пятьдесят с располагающей внешностью. Тонкие усики, подкрученные вверх, придавали ему несколько экстравагантный вид. Включив блокировку на своём проводнике, он обвёл взглядом посетителей и с искренней радостью поприветствовал их:

— Эли, Гордон! Неужто зашли навестить старика? Али по делу какому?

— Мы за баллонами зашли, — ответил Гордон.

— Ах, ну да, ну да! Припоминаю, заходил ваш мальчишка давеча! Как бишь его? Майк вроде?

— Да, он самый. Вы их уже зарядили? — с надеждой на отрицательный ответ, спросил Гордон.

— А как же! Зарядил вчера вечером, как должно.

Маккензи зашёл в подсобку, и вытянул оттуда три баллона, накачанных чистой электрической энергией. Пока он с кряхтением водружал баллоны на прилавок, Гордон пересчитывал монеты.

— По шесть серебрянников за штуку, так? — Гордон набрал только двенадцать серебрянников, и даже если бы добавил все медные монеты, не набрал бы нужной суммы. Как ни крути, а придётся разменивать золотой.

— Нет, что ты! Я с тебя денег не возьму, — закачал Головой Маккензи, — Я ж сразу скумекал, тут видать ошибка какая-то! Думаю, Гордон ведь и сам мог бы зарядить, он парень не промах. Но потом понял, что тебе, наверное, и некогда, ты ж работаешь с утра до ночи, деньги собираешь. Вот Майк и приволок их мне. Так что денег с тебя не возьму, нет! Кстати, денег-то уже много собрал?

— Почти всю сумму, — благодарно улыбнувшись, ответил Гордон, и спрятал деньги обратно в карман.

— Замечательно. Мне тут недавно передали, что лаборатория, которую ты заказывал, почти готова. Осталось лишь доставить линзы для микроскопов из Нового Каира. Ты ж знаешь, они такие вещи не изготавливают без предоплаты, но я им всё популярно растолковал, объяснил твою ситуацию, и они пошли мне на встречу. Хотя их опасения тоже можно понять. За всё время существования Микросольта, им всего три раза подобные заказы поступали. Один раз для Майка физическую лабораторию делали, одну молекулярно-биологическую для тебя, ну и ещё для кого-то. Так вот, если ты эту лабораторию не купишь, чёрта с два им удастся её продать. Спросу нет, понимаешь?

— Да, конечно, но я обязательно куплю. Так вы говорите, она почти готова?

— Ага, обещали доставить не позднее тридцать первого августа. Доставят по воздуху, прямо к приюту. Восемнадцать золотых всё это удовольствие стоит, помнишь?

— У меня уже есть семнадцать. К моменту доставки у меня будет нужная сумма.

— Ого! Когда успел столько заработать?

— Лили тоже очень помогла, она...

— Ах да, знаю! Делает украшения из янтаря, и сдаёт их в ювелирную лавку, что на площади. Это ведь тоже её работа, да? — спросил Маккензи, указывая на серёжки Эли.

— Да, — Эли коснулась одной из серёжек и пояснила: — Она подарила мне их на четырнадцатилетие.

— Я вот тоже в той ювелирной лавке присмотрел замечательный кулон для своей жены, на тридцатилетие брака.

— Уже тридцать лет? — восхитилась Эли. — Вы, наверное, очень любите друг друга!

— Да не-е-е, просто купил, что б эта старая кляча ворчала поменьше. Будь проклят тот день, когда я женился на ней.

— Я всё слышу! — раздался недовольный голос миссис Маккензи откуда-то сверху.

— Вот поставлю звукоизоляцию, чтоб уши не грела! — погрозил кулаком потолку мистер Маккензи.

Эли хихикнула, а потом, сообразив, что это невежливо, напустила на себя серьёзный вид и ужасно смутилась.

— Никогда не женись, мой мальчик! Сущий ад, уверяю тебя! — строго наказал Маккензи Гордону, а потом добавил едва слышно: — Но если серьёзно, люблю я её, дурынду, конечно! Иначе б разве стал терпеть? Только вы ей об этом ни-ни. Маккензи заговорщически подмигнул и подкрутил ус вверх. Эли, наконец, позволила себе открыто улыбнуться.

— Ну, мы пойдём, — сказал Гордон и, подхватив все три баллона, охнул, до того они были тяжёлыми.

— Чуть не забыл! — воскликнул Маккензи и, на мгновение нырнув в подсобку, выудил оттуда ещё один баллон. — Коль уж вы идёте в приют, передайте это Лили в качестве подарка. Он пустой, но я думаю, проблем с зарядкой у тебя не возникнет.

Маккензи с силой водрузил ещё один баллон поверх тех трёх, что уже держал Гордон, и ноги мальчика невольно подкосились. С трудом устояв на ногах, Гордон спросил:

— В честь чего подарок? День рождения у неё только в октябре.

— Это в благодарность за тот прекрасный кулон, что я купил в ювелирной лавке. Передайте ей, что я восхищён её ювелирным талантом. Обязательно передайте! Ничто так не радует мастера, как осознание того, что он работает не зря, — подняв палец вверх, изрёк Маккензи и, сам удивившись своим словам, добавил: — Эво как завернул!

— Мы передадим, всего вам доброго, — попрощалась, Эли и вслед за Гордоном двинулась к выходу.

— Джозеф, у меня опять вентилятор сломался, сделай что-нибудь! — крикнула миссис Маккензи откуда-то сверху.

— Старая гаргулья, ни минуты покоя с тобой! — воскликнул Маккензи. — Иду, иду!

Едва выйдя за порог, Гордон сбросил тяжкую ношу в виде четырёх баллонов на землю. Он уже собирался расстегнуть сумку с инструментами и положить баллоны туда, но Эли его опередила.

— Я сама понесу, — заявила она и, вздёрнув руки вверх, заставила баллоны зависнуть над своим плечом.

— Знаешь, это не по-мужски, позволять девушке нести такую ношу, — возразил Гордон.

— Да брось, ты же знаешь, что это совсем не тяжело. Мне же нужно тренироваться, расширять объём аумы. А у тебя её и так полно.

Это действительно было так. Гордон был обладателем старых разбитых часов, некогда (как предполагал мальчик) принадлежавших его отцу. Но самые обыкновенные с виду часы, оказались чем-то большим, нежели обычный механизм для определения времени. Под корпусом часов был спрятан металлический обломок демонита — металла, который вытягивает из своего владельца магическую энергию. Получалось, будто тот, кто носит при себе демонит, постоянно тренируется и расходует свою ауму. А если учесть что Гордон носил эти часы столько, сколько себя помнил, несложно догадаться к чему это привело. Мальчик обладал невообразимым запасом магической энергии, а скорость её восстановления и вовсе не укладывалась в голове.

— Посмотри, — Эли указала в сторону моря. — Надо бы поторопиться.

Всё небо над горизонтом затянуло тёмной пеленой. Западный ветер со стороны моря, гнал в их сторону целую вереницу грозовых туч.

— Так и знал, что гроза будет, — хмыкнул Гордон. — Может срежем путь?

— Ты же знаешь, я не люблю ходить через летний домик мэра.

— Да, но ты так и не объяснила почему. В прошлом году ходила, и вдруг разлюбила этот путь?

Гордон как раз подошёл к тому месту, где тропинка разветвлялась и, невзирая на укоризненный взгляд сестры, свернул туда, где путь был короче. Эли хоть и шла с недовольной миной, но вслух не возражала. А Гордон тем временем гадал, отчего же она так не любит эту дорогу.

— Всё, я больше не могу, — Эли опустила баллоны на землю. — Аума закончилась. Они весьма тяжёлые.

Гордон присел и со вздохом начал засовывать баллоны в сумку для инструментов. Туда влезло только три, и последний пришлось взять в руки. Нести их как Эли, Гордон не хотел. Витающие в воздухе баллоны, выдавали в нём мага куда больше, чем брошка или белоснежная форма Белого Омута.

Они подходили к дому — двухэтажному коттеджу, где мэр Балтморы частенько останавливался на выходные вместе со своей семьёй. Это была внушительная постройка, из серого камня, с декоративными колоннами и откосами. Гордон ещё издалека увидел трёх ребят, примерно его возраста, сидящих на крыльце и играющих в карты. Эли, как только увидела их, сбилась с шага. Она попыталась сделаться как можно более незаметной, и скрыться от взглядов этих ребят за братом. Однако становится всё интереснее! Гордон краем глаза отмечал всё её действия, пытаясь понять, что всё это значит. Чем ближе они подходили к крыльцу, тем сильнее Эли начинала нервничать.

— А я смотрю, ты на этот раз дружка привела? — осклабился белобрысый парень с нахальным лицом и, отложив колоду карт, поднялся с крыльца. Вслед за ним поднялись двое других, и вся троица двинулась наперерез Гордону и Эли, загородив тропинку.

— В этот раз? — Гордон с интересом повернулся к Эли. — Ты с ним знакома?

— О да! — воскликнул белобрысый, ехидно улыбаясь. — Мы с ней чудесно поговорили, года эдак полтора назад, да? Именно в этот момент, солнце, катящееся к закату, скрылось за грозовыми тучами и со всех сторон нахлынули порывы ветра.

— Полтора года назад ты ходила в Балтмору только один раз, — даже не взглянув на ребят, обратился к сестре Гордон. — И в тот вечер вернулась с синяками на руке, я это хорошо помню. Это сделал он?

— Эй, чучело! — крикнул белобрысый. — Я не с тобой гово...

Гордон, не отводя взгляда от Эли, вскинул руку, заставляя парня замолчать. И видимо на лице у Гордона отразилось нечто такое, что заставило его закрыть рот, и насторожиться.

— Я спрашиваю, это он? — с нажимом повторил Гордон вопрос, перекрикивая порывы ветра и, чувствуя, как внутри всё закипает от гнева.

— Я же уже говорила, — нервно переминаясь с ноги на ногу и стараясь не глядеть в сторону ребят, сказала Эли. — Я тогда упала и...

— Да я это! — придя в себя, перебил Эли белобрысый мальчишка. — Нечего было вырываться. А ты что-то имеешь против? Хочешь, я тебе такие же синяки нарисую? Могу сразу два. Под левым глазом и под правым.

Белобрысый начал демонстративно закатывать рукава рубашки. Гордон повернулся к нему и, выгнув бровь, с немым удивлением наблюдал за этим недотёпой. А! Так значит, он любит поиграть? Что ж, Гордон тоже не прочь развлечься. Медленно, растягивая удовольствие, Гордон тоже начал закатывать рукава. Сначала левый, а затем правый, обнажая свой проводник. И вот тут, белобрысый понял, что ему конец.

Дверь распахнулась, и оттуда буквально вылетел высокий мужчина, столь же белобрысый, как и его сын. А вот и мэр пожаловал спасать сыночка, вяло подумал Гордон. Кланяясь через каждые три шага, мэр безостановочно лепетал что-то невразумительное.

— Большая честь для меня принимать в нашей скромной обители столь высоких гостей. Чем я могу помочь юному магу и его милой спутнице? — залебезил перед Гордоном мэр.

— Помочь? — Гордона всё больше и больше забавляла та сцена, что перед ним развернулась.

Жалкий слизняк! Гордон приметил его ещё на подходе к дому. Он смотрел из окна как развлекается его дражайший сынок, но пока не увидел что Гордон маг, не горел желанием оказать помощь.

— Помочь... ах да, вы можете мне помочь, — кивнул Гордон. — Вы ведь мэр Балтморы, не так ли?

— Приятно, что мы друг друга понимаем, — облегчённо рассмеялся мэр. — Я к тому, что ведь всегда можно договориться, так сказать...

— Договориться? Нет, не думаю. — Гордон улыбнулся, и его улыбка не предвещала ничего хорошего. — Я лишь хотел отметить то обстоятельство, что сыну мэра не следовало бы нападать на мага, он ведь должен подавать пример другим гражданам, не так ли?

— Но... он же ничего не сделал, я всё видел из окна, он ни на кого не нападал!

— Сейчас нет, но полтора года назад, он напал на неё, — Гордон сделал шаг в сторону Эли и, расстегнув верхнюю пуговицу её рубашки, отвернул ворот так, чтобы стала видна лазуритовая брошь.

Мэр побледнел, а на его сына и вовсе жалко было смотреть. Он поминутно переводил взгляд с отца на Эли и её брошь. Его подбородок мелко дрожал.

— Нет, он бы не посмел! — неуверенно возразил мэр. — Он бы такого не сделал.

— Вы хотите сказать, что я лгу? — Гордон резко убрал с лица фальшивую улыбочку.

Мэр побледнел ещё сильнее, понимая, что его слова истолковали превратно. Гордон получал странное, извращённое удовольствие, от вида этих загнанных в угол людей.

— Повторите ещё раз. Вы назвали меня лжецом?

— Гордон! — выкрикнула Эли. — Достаточно.

Её окрик вернул Гордона в чувство. Действительно, пора заканчивать это представление.

— Вы можете помочь мне кое с чем, — обратился мальчик к мэру и тот с готовностью кивнул. — Держите своего щенка на коротком поводке, чтоб на людей не кидался. Так и мне будет спокойней и вам.

Гордон круто развернулся и зашагал в сторону приюта. Через несколько секунд, он с удовлетворением услышал звонкий шлепок подзатыльника и шипение мэра: "быстро в дом".

Эли догнала брата, и теперь шагала рядом с ним. Вопреки ожиданиям Гордона, она молчала, хоть и всем своим видом выражала недовольство. Странно. Обычно она не упускала возможности наставить Гордона "на путь истинный", но видимо, это был не тот случай. Так они и шли, в полном молчании, лишь порывы ветра нарушали тишину. Тучи нагнали детей примерно за полкилометра от приюта. Когда первые редкие капли начали падать на землю, Эли потянулась к проводнику.

— Что ты делаешь? — спросил Гордон, задержав её руку.

— Купол накинуть хочу, промокнем же.

— Промокнем... фи, какая ты скучная, — поддел её мальчик. — А внукам ты что будешь рассказывать? "Когда я была как вы, и меня застала в дороге гроза, я накинула на себя купол и ни капельки не промокла!" Обалденно интересная история!

— Не пойму, что ты предлагаешь? — усмехнулась Эли.

— Бежим! — Гордон схватил её за руку и потянул за собой.

Сначала она вяло сопротивлялась, но потом, поддавшись безумию Гордона, рассмеялась и понеслась вперёд, обгоняя брата. Стихия накрыла их со всей мощью, ветер хлестал их по щекам холодными каплями воды, раскаты грома заставляли девочку взвизгивать, а затем смеяться над своим испугом. И хоть они оба промокли до нитки, они чувствовали себя самыми счастливыми на свете детьми.

ГЛАВА 2

"ДОМ"

Единственный закон, который работает всегда и везде — это закон подлости. Благодаря именно этому закону, проливной дождь закончился как раз тогда, когда Гордон с Эли уже подходили к приюту. Последние крупные капли отстучали по кронам деревьев, и сменились мелким, едва заметным дождиком. Они перешли на спокойный шаг, бежать уже не было смысла: всё равно промокли до нитки. Порядком запыхавшиеся от длительной пробежки, они с усталым видом преодолевали последние шаги. С крыльца вниз по ступенькам спускалась Кристина, одетая в дождевик и резиновые сапоги. Похоже, она ждала, когда дождь сойдёт на нет, чтобы погулять в непромокаемой обуви по лужам. Это было одно из её самых любимых развлечений: найти лужу поглубже, и прыгать в ней до посинения, создавая тучу брызг. Едва завидев Гордона и Эли, она выбежала вперёд и принялась громко распевать:

— Тили-тили тесто, жених и невеста...

Эли неспешно подошла к Кристине, опустилась перед ней на корточки и напомнила:

— Я же тебе говорила, мы с Гордоном делали один страшный магический обряд, помнишь? — Эли продемонстрировала белую полоску шрама на своей ладони. — И вот с тех пор мы с ним брат и сестра.

— Как мы с Эваном? — догадалась Кристина.

— Именно, — довольная тем, что Кристина это поняла, Эли двинулась вместе с Гордоном к крыльцу.

Дождавшись, когда ребята отойдут на безопасное расстояние, Кристина вновь громко запела:

— Тили-тили тесто...

— Ах ты, маленькая... — в приступе притворного гнева Эли бросилась за Кристиной.

Та, с восторженным визгом бросилась наутёк, а Гордон ухмыляясь поднялся по ступеням на крыльцо, ничуть не переживая за дальнейшую судьбу Кристины. Худшее что ей грозит это быть затисканной до смерти.

Шагнув через порог, Гордон глубоко вздохнул, наполняя лёгкие запахами дома, ставшего для него родным?

— Я дома! — крикнул Гордон, опуская на пол тяжёлую сумку с инструментами и баллонами.

Из кухни раздавались негромкие детские голоса и звон посуды. Кажется, они с Эли поспели как раз к ужину. Выйдя из прихожей, Гордон почти столкнулся с Роузи, самой старшей из девочек, живущих в приюте.

— Ужин стынет, где вы ходите? — недовольно спросила она Гордона.

— Задержались на обратном пути, — не вдаваясь в подробности, ответил мальчик. Знать о стычке с мэром и его сыночком, ей вовсе ни к чему.

Надо сказать, что Гордон и Роузи хоть и не стали друзьями, но, по крайней мере, уже не враждовали, как это бывало раньше. Отношение Роузи к Гордону, сильно смягчилось после того, как она увидела на его ладони след неизлечимой болезни. Её родители умерли от биостигмы. Так же, как и родители Майка, Эвана и Кристины. Когда Гордон вернулся из Белого Омута на летние каникулы, он показал биостигму всем обитателям приюта, и всё подробно объяснил. Всем кроме Кристины. Она хоть и была слишком мала, но уже прекрасно понимала, что означает чёрная подвижная клякса на ладони. Ей незачем было знать, что Гордон болен. Лили в тот вечер плакала. Несмотря на то, что Гордон уверил её: всё будет хорошо. Ему удастся победить болезнь. Первое что собирался сделать для этого Гордон — изучить биостигму. Нужно понять, что она из себя представляет. Для этого он и заказал лабораторию у мистера Маккензи.

— А где Эли? — спросила Роузи, с подозрением глядя в сторону прихожей. Будто думала, что она там прячется.

— Во дворе гоняется за Кристиной.

Из прихожей послышался звук распахивающейся двери, и в коридор буквально вплыла по воздуху Кристина. Она с необычайно счастливым лицом размахивала руками, изображая из себя птицу.

— Роузи, смотри! Я лечу!

Разгадка этой необычной картины, не заставила себя ждать. Вслед за парящей в воздухе девочкой в коридоре появилась Эли, направляющая проводник на Кристину. Левитационное плетение, догадался Гордон.

— Всё, иди на ужин, — Эли опустила Кристину на пол и в изнеможении прислонилась к стенке. Похоже, едва успевшая восстановиться аума, вновь была истощена энергоёмким магическим плетением.

— Я уже поужинала. Эли, покатай ещё!

— Нет, нет! Она ещё не ужинала! — выскочил из кухни Эван, брат Кристины.

Кристина, увидев брата-мучителя, бросилась убегать в сторону выхода, но была перехвачена Гордоном. Теперь уже он, направив в её сторону проводник, поднял малышку вверх. Плавно двигая её вдоль коридора в сторону Эвана, Гордон чувствовал, как стремительно тают остатки аумы. Ограничитель на часах был выкручен практически до предела, и демонит сейчас действовал на Гордона со всей своей силой, поглощая ауму.

— Ну, Го-о-ордон! — заканючила Кристина, барахтаясь в воздухе вверх тормашками. — Пусти! Лили говорила, что обижать маленьких нехорошо!

— Зато весело, — парировал Гордон, показав ей язык.

Девочка в ответ высунула свой язык так далеко, как только могла. Лишь когда Кристина оказалась рядом с Эваном, и тот схватил её за руку, Гордон опустил девочку на пол. Поняв, что битва проиграна, Кристина с неохотой поплелась вслед за старшим братом на кухню.

— Вы тоже идите, поешьте, — обратилась Роузи к Гордону и Эли.

— Я переоденусь сначала, — ответила Эли, и умчалась в спальню для девочек.

— А мне сначала надо поговорить с Лили. Где она?

— У себя в мастерской. Как сегодня с утра вернулась из города, так и не выходила оттуда.

Гордон подхватил сумку, и отправился вверх по лестнице, на второй этаж. Там располагался кабинет, мастерская и спальня Лили, а так же библиотека. Как раз когда Гордон проходил мимо библиотеки, оттуда вышел Майк. Он был ровесником Гордона, любителем взрывоопасных экспериментов в области физики, непоседой, и просто хорошим другом.

— Что это у тебя? — с подозрением спросил Гордон, указывая на книгу, которую Майк зажал подмышкой.

— Искал что-нибудь новенькое для экспериментов, наткнулся на это, — Майк протянул другу книгу в ярко жёлтом переплёте.

— Ядерная физика? — пытаясь сохранять спокойствие, прочёл Гордон. — Знаешь, я читал её, она ужасно скучная. И для экспериментов там ничего не найти.

— Правда? — расстроился Майк. — Жаль, придётся искать дальше.

Майк вновь пошёл в библиотеку, но в последний миг вынырнул из дверного проёма и сказал:

— Книгу то отдай, я её на место поставлю.

— Не стоит, — замахал руками Гордон. — Я её ещё раз перечитаю, вдруг найду что-нибудь интересное.

— А, ну ладно... — удивился Майк и окончательно исчез за библиотечной дверью.

С облегчением вздохнув, Гордон прошёл дальше по коридору, и постучался в мастерскую Лили.

— Войдите.

Гордон толкнул дверь и шагнул внутрь. Мастерская была так плотно заставлена разнообразными ювелирными приспособлениями, устройствами и инструментами, что в ней едва могли разойтись два человека. Хозяйка приюта, склонившись над верстаком, обрабатывала особо крупный камень янтаря шлифовальной машинкой, на которой красовался логотип "Микросольта" — ассоциации техномагов.

— Думаю это лучше спрятать подальше, — подойдя к верстаку, Гордон положил на него учебник по ядерной физике.

— А? — Лили подняла уставшие глаза на мальчика и её лицо удивлённо вытянулось. — Ты уже вернулся? Сколько времени? — Обед ты уже пропустила.

— А ужин? — с надеждой спросила Лили.

— На ужин ещё успеешь.

— Я только сейчас поняла, насколько я проголодалась, — Лили поднялась со стула и с блаженным стоном потянулась, разминая затёкшие конечности. — А это что?

Она, наконец, обратила внимание на книгу, которую Гордон положил на верстак. Взяв её в руки, она, морща лоб, пыталась понять значение знакомых слов.

— Это Майк только что пытался утащить в свою лабораторию.

— Ядерная физика. Ядерная,... — морщинки на лбу девушки разгладились, а в глазах постепенно начало появляться понимание. — Это та самая, которая... О боже, ты прав это лучше спрятать. Гордон, да ты весь мокрый! Там что шёл дождь?

— Гроза вообще-то, — недоумевая, ответил мальчик. — Ты не слышала грома? Не видела молний?

— А, точно. Припоминаю что-то такое, — рассеянно ответила Лили.

Похоже, девушка так увлеклась работой, что на некоторое время выпала из реальности. Наконец, Гордон вспомнил, зачем вообще пришёл, и выложил на верстак четыре баллона. Три заряженных и один пустой.

— Четыре?

— Четвёртый это подарок от мистера Маккензи. На днях он купил один из твоих кулонов, и был очень доволен мастером, который его изготовил.

И как нельзя кстати, подумал Гордон. Четырёх баллонов приюту как раз хватит до их с Эли возвращения из Белого Омута.

— Вот оно что, — польщённо улыбнулась Лили, и тут же вспомнив нечто важное, воскликнула: — Гордон, я совсем забыла! Я ведь сегодня с утра относила в ювелирную лавку новую партию изделий, и хозяин магазина купил всё! Представляешь? Это значит, что мы собрали всю необходимую сумму.

— Это здорово! — обрадовался Гордон и полез в карман за деньгами, которые заработал сегодня сам: — Но ведь это не будет лишним?

— Нет, что ты! Если бы у нас были лишние деньги, я бы устроила себе выходной, а не работала весь день. Нам ведь ещё нужно закупить продуктов на зиму, пока цены не выросли.

— Тогда я тоже продолжу работать в городе. Пойду ужинать.

— Переоденься в сухую одежду! — крикнула Лили вслед мальчику, спешащему на выход. — А то заболеешь.

— Не заболею! — самоуверенно заявил Гордон и вышел.

На протяжении всей длины коридора, были развешены картины, выполненные из кусочков янтаря. Это первые поделки Лили в этом направлении. Когда она впервые взялась работать с янтарём, денежный вопрос ещё не стоял перед ней так остро. Она занималась этим просто для своего удовольствия. Кто бы мог подумать, что спустя годы, обычное хобби станет чуть ли не единственным источником дохода? Надо признать, что за последний год Лили сильно продвинулась в искусстве обработки камней и металлов. Первые её топорные работы годились разве что для людей непритязательных, или для тех, у кого напрочь отсутствовал вкус. Но когда мастерская обросла дорогостоящими инструментами и оборудованием, а сама Лили набила руку, её изделия из золота и янтаря могли порадовать даже самый искушённый взгляд. Наверное, это здорово: заниматься тем, что тебе по душе.

По пути заглянув в библиотеку, Гордон убедился, что Майка там нет. Наверняка он уже нашёл то, что искал и отправился обратно в свою лабораторию, под которую был выделен практически весь подвал. К Майку у Гордона тоже был разговор, который он откладывал уже слишком давно. Слишком уж деликатна тема этого разговора, но тянуть и дальше было невозможно: каникулы подходили к концу. Поговорить с Майком он решил прямо сейчас. Тем более если Майк в лаборатории, их разговору никто не помешает. Спустившись в подвал, Гордон действительно обнаружил его там за чтением книги. Единственным источником света служила одинокая свеча, поставленная в кружку из-под чая. Гордон вспомнил, что весь приют обесточен, ведь все баллоны были вынуты из энергосистемы.

— Майк, у меня к тебе есть очень серьёзный разговор.

— Если ты насчёт баллонов, то мне и так уже досталось от Эли. Но я могу извиниться ещё раз. Честное слово, Гордон, у меня совсем из головы вылетело, что ты можешь зарядить их сам. Мне очень-очень жаль...

— Да я не об этом, — отмахнулся Гордон и, увидев облегчение на лице Майка, поспешил добавить: — Я о гораздо более неприятных вещах.

Майк напрягся.

— Я хочу поговорить с тобой о биостигме. Я попрошу тебя отнестись к моим словам со всей серьёзностью, ведь это может спасти мою жизнь, — дождавшись решительного кивка Майка, Гордон продолжил: — Твои родители умерли от биостигмы. Так?

— Да, ты же знаешь, — помрачнел Майк.

— Среди людей распространено заблуждение. Все они думают, что биостигма это всего лишь болезнь, но это не совсем так. Биостигмой нельзя заразиться случайно. Ей можно заразить другого человека с помощью тёмной магии. А это значит, что твои родители не умерли от болезни. Они были убиты.

Майк отвернулся. Мерцающий свет, порождаемый пляшущим огоньком свечи, создавал в полутёмной лаборатории непередаваемую атмосферу таинственности. Тени, словно живые, плясали на стенах. Искажённые стёклами приборов, они создавали причудливые, многогранные формы. Гордон терпеливо ожидал ответа Майка.

— Это я уже и сам понял, после твоего рассказа о том, что случилось в Белом Омуте, — чуть дрогнувшим голосом, не оборачиваясь, ответил Майк.

— Вот и я задумался, а что если все убийства, которые тёмным магам необходимо замаскировать, они скрывают с помощью биостигмы. Человек как будто умирает от болезни, а тёмные маги устраняет неугодного им человека.

— Да, я понял. К чему ты это всё?

— Чем могли быть неугодны тёмным магам твои родители?

— А я почём знаю? Я же не знаю кто они такие, эти тёмные маги. Не знаю, чего они хотят.

— Возможно, твоим родителям стало известно нечто такое, что тёмные маги сочли опасным для себя? — настаивал Гордон. Ему было очень важно найти зацепку, которая выведет его на верный путь.

— Да не знаю я! — всё так же не оборачиваясь, повысил голос Майк.

— Хорошо, зайдём с другой стороны, — не отступал Гордон. — Кем были твои родители? Чем они занимались?

— Папа строителем был, — на мгновение задумавшись, ответил Майк. — А мама... да она вообще ничем таким не занималась. Обычная домохозяйка.

Гордон вздохнул. Действительно, чем могли не угодить тёмным магам строитель и домохозяйка. Быть может, отец Майка строил нечто секретное для тёмных магов, даже не зная, на кого работает? А жене просто сболтнул лишнего?

— Что последнее строил твой отец? — словно утопающий, хватающийся за соломинку, спросил Гордон.

— Маяк для магического флота, неподалёку от Ока Ворона.

— Ясно, — вздохнул Гордон. — А ты ничего не заметил странного, перед тем как они заразились... то есть были заражены биостигмой? Любая мелочь, Майк! Любая деталь может помочь мне найти тех, кто виновен в смерти твоих родителей.

— Всё было как обычно. Просто однажды утром они проснулись, и обнаружили у себя на ладонях метку болезни, — Майк обернулся и вопреки ожиданиям Гордона, на его глазах не было слёз. Наоборот, взгляд Майка горел решимостью. — Гордон, я прошу тебя, найди лекарство!

— Я найду, — пообещал Гордон и, постояв немного в нерешительности, двинулся к лестнице. Не следовало бы оставлять Майка в таком состоянии одного. Его надо отвлечь, чтобы он не прокручивал этот разговор у себя в голове вновь и вновь. Желательно, отвлечь тяжёлой физической работой. — Майк, скоро стемнеет. Ты не мог бы подключить баллоны?

— Да, кончено, — Майк оторвал задумчивый взгляд от пламени свечи и кивнул. — Я сейчас займусь этим.

Лабораторию обещали доставить тридцать первого числа, и Гордон с нетерпением отсчитывал дни. Но как обычно и бывает, когда чего-то сильно ждёшь, время имеет привычку замедлять свой ход. Несмотря на то, что мальчик продолжал пропадать в городе, и постоянно был занят делом, дни тянулись ужасающе медленно. Дабы разбавить тоскливое ожидание, Гордон вечерами начал заниматься подготовкой к новому учебному году. Хотя и не совсем обычную подготовку. Именно за этим занятием Эли и застала Гордона одним тёплым августовским вечером.

— Что ты делаешь? — возмущению девочки не было предела, когда она увидела открывшееся ей зрелище.

И её можно было понять. Гордон, завалив инструментами одну из парт в библиотеке, ни много ни мало, разбирал свой проводник.

— А что? — потупил взгляд Гордон. — Хотел понять, как он устроен.

— А если не получится собрать обратно? Датсон тебя убьёт!

— Да-а-а... он может.

Гордон со вздохом принялся возвращать проводник в исходное состояние. Это не заняло много времени. Как ни странно, заранее заготовленная мальчиком отвёртка так и не понадобилась. В конструкции проводника не использовалось ни одного болтика. Всё держалось за счёт особого расположения деталей, каждая из которых удерживала на месте своего соседа. Гордона восхитила та продуманность, с которой был разработан проводник. Закончив сборку, он убедился, что на столе не осталось "лишних" деталей и, одев проводник на руку, натуго затянул ремешки.

— И он работает? — с недоверием покосилась на Гордона сестра.

— Давай проверим. Помнишь то плетение, с помощью которого Эрик Янг включал блокировку на наших проводниках?

— Конечно, нет. Я же не могу запоминать плетения как ты, едва взглянув на них.

— Тогда придётся выучить. Смотри и запоминай, — Гордон медленно исполнил несколько нехитрых движений правой рукой и хлопнул в ладоши. Его проводник был заблокирован, поэтому ничего не произошло.

Эли, так же не включая свой проводник несколько раз повторила движения, а Гордон поправлял её там, где она ошибалась. Когда она смогла безупречно повторить необходимые для создания магии жесты, Гордон удовлетворённо кивнул и попросил её на этот раз использовать плетение по-настоящему.

— Зачем это? — удивилась Эли, но сняла проводник с блокировки и встала в стойку.

— Нужно кое-что проверить, — с загадочным видом сказал Гордон, и тоже разблокировал свой проводник, потянув на себя рычаг. — Только поосторожнее, не вложи слишком много аумы, иначе все стёкла повылетают от ударной волны. Помни, чем больше скорость, с которой сталкиваются ладони, тем сильнее получится плетение. Не переборщи.

Эли кивнула и принялась за дело. Размах, лёгкий поворот руки, хлопок. Гордон почувствовал как расходящаяся от ладоней сестры волна, проходит сквозь него, ударяет по проводнику и идёт дальше. Послышался металлический лязг рычага, возвращающегося в состояние блокировки. Вслед за этим весь приют хорошенько тряхнуло, стёкла задрожали, а книги, задетые волной, посыпались с полок.

— Майк, ты опять за своё? — послышался недовольный выкрик Лили.

— Это не я! — возмутился Майк откуда-то снизу, и непонятно чего в его голосе было больше: обиды от несправедливого обвинения, или сожаления что взрыв действительно устроил не он.

— Простите! — виновато пискнула Эли.

Но вряд ли она была кем-то услышана, внизу уже вовсю кипел разбор полётов.

— Не отвлекайся, — попросил Гордон. Он осторожно поднял руки вверх и продемонстрировал сестре свой проводник. — Блокировка включена?

— Да.

— Тогда как объяснишь вот это? — Гордон, оставив рычаг блокировки в том же положении, принялся плести магию.

Над ладонью мальчика вспыхнула искра и, раскручиваясь, быстро превратилось в неистово слепящий шар света. Довольный произведённым эффектом, Гордон ещё раз показал сестре проводник, дабы она убедилась, что блокировка всё ещё включена.

— Как ты это сделал? — Эли с подозрением уставилась на правую ладонь мальчика, видимо решив, что Гордон сжульничал. Однажды ему уже удалось использовать магию без проводника, высвободив плетение через порез на ладони. И заподозрила она не зря. Гордон действительно сжульничал, но вовсе не тем способом, каким она полагала. Гордон снял проводник и, положив его на парту, подозвал Эли.

— Взгляни сюда, — Гордон указал на рычаг и, сместив в сторону кожух, показал ей устройство блокирующего механизма. — Вот эта заслонка ограждает стержень от руки. Точно так же как заслонка в моих часах ограждает от руки демонит. Если оттянуть рычаг на себя, заслонка отъедет вместе с ним, и на стержень начнёт действовать магия, бегущая по венам. А если сдвинуть рычаг назад, его пружиной откинет в исходное положение вместе с заслонкой. Заслонка опять окажется между рукой и стержнем. Вот, смотри.

Гордон оттянул рычаг и показал, как это работает. Но как только он сдвинул рычаг обратно, сразу стал заметна разница: заслонка не отъехала в режим блокировки вместе с рычагом, а осталась на месте.

— И в чём фокус? — спросила Эли.

— Заслонка и рычаг теперь работают независимо друг от друга. Когда я оттягиваю его на себя, механизм тянет за собой заслонку, но когда возвращаю назад, в положение блокировки возвращается только рычаг. Чтобы скинуть обратно и заслонку, я добавил сюда незаметную кнопку. Она служит в качестве простого и надёжного стопора для всего механизма блокировки.

— Неудобно снимать с блокировки будет, — хмыкнула Эли. — Сначала нажать кнопку, а затем ещё и рычаг сбросить.

— Да нет же, — набравшись терпения, Гордон решил донести свою мысль до конца. — Если я нажимаю кнопку, сбрасывается одновременно и заслонка и рычаг. Но если я хочу притвориться, будто заблокировал проводник, я просто скину рычаг, не трогая кнопки.

— Зачем тебе это? — переварив информацию, спросила она у Гордона.

— Знаешь, как тошно было, — с горечью в голосе ответил Гордон, припоминая тот вечер, когда на них напал тёмный маг по имени Эрик Янг. — Стоять перед ним, и понимать что он на голову выше в магии, хоть и нет у него моих запасов аумы, нет умения запоминать жесты. Да нет он, даже не в магии сильнее. Просто он как будто всю жизнь сражался. Вспомни, он даже с магистром Боули держался на равных. А я так и вообще ему ничего сделать не мог. Почти всё время был с отключенным проводником.

— Это не так Гордон. Ты ведь всё-таки смог его перехитрить. Ты использовал тёмную магию, чтобы все ученики и учителя, почувствовали это, и пришли на помощь. И кого же они увидели, когда пришли? Янга! Гордон, мне бы такая идея никогда не пришла в голову.

— Позвать на помощь, — фыркнул Гордон. — Я больше не хочу быть тем, кому нужна помощь.

Эли не придумала, что ответить на это, и с задумчивым видом глядела на брата. Наконец, она решила увести разговор в другое русло:

— Знаешь, всё-таки очень необычно решать проблему таким способом. Обычно маги защищаются от подобных плетений с помощью магии, а не хитрых технических уловок.

— Эта защита не требует постоянно быть начеку, не расходует аумы, и срабатывает самостоятельно. Лишней она не будет, в любом случае.

— А мне так сделаешь?

Гордон ухмыльнулся. Значит, теперь ей нравится идея? Сделает. Непременно сделает.

Под конец летних каникул погода резко испортилась. Гордон с сожалением понял, что за всё лето так и не нашёл времени искупаться в море. Купаться в обычных озёрах мальчик не любил, это было слишком скучно. Толи дело море: ничто не доставляло столько удовольствия как борьба с волнами. Но если задуматься, он не жалел об упущенной возможности. Шанс встретить своё пятнадцатилетие живым и здоровым стоил таких "жертв". Однажды вечером, лёжа на своей кровати в спальне для мальчиков, Гордон перечитывал письмо от своей мамы. В который раз он пытался найти в нём хоть малейший намёк на то, что случилось с родителями и куда они пропали, но не находил. Лишь мальчишеское упрямство не позволяло ему признать, что никакого скрытого послания в этом письме нет.

— Эй, Гордон! — в спальню зашёл Майк. — Ты ужинать идёшь?

— Я не голоден, — Гордон поспешно спрятал клочок бумаги обратно в нагрудный карман рубашки. Ближе к сердцу.

Раздумывая над содержанием письма, Гордон вспомнил одну очень важную деталь. В его часах хранился кусок демонита, и мальчик точно знал, что это осколок клинка Азазеля. Того самого демона, который в прошлом учебном году приходил за его душой. Гордона принесли в приют уже с громоздкими часами на детской ручонке. И осколок уже был внутри. Связь прослеживалась очень чётко. Могло ли быть так, что Азазель как-то связан с его родителями? Почти наверняка. Тогда возможно он связан и с обстоятельствами, при которых они пропали.

— Где Лили? — Гордон вскочил с кровати так резко, что Майк подпрыгнул на месте и налетел на прикроватную тумбочку.

— На кухне видел в последний раз, — слегка удивлённо ответил Майк.

Гордон рванул к выходу из спальни, на ходу стараясь придумать с чего начать разговор. Лили вполне могла скрыть от него и Эли информацию, связанную с их появлением в приюте. Ведь письмо она скрывала до последнего. К моменту, когда он ворвался в кухню, он так и не смог придумать, как вытащить из неё информацию, да и чёрт с ним! Спросим в лоб!

— У человека, который принёс меня и Эли в приют, был акцент? — сходу выпалил Гордон, подсаживаясь за столик к хозяйке приюта.

Поперхнувшись овсянкой, она вытаращилась на мальчика.

— Откуда ты знаешь? — откашлявшись, спросила Лили.

— Ты сама только что сказала, вот откуда! — излишне громко воскликнул Гордон, и все дети вокруг стали заинтересованно оборачиваться.

Лили шикнула и опасливо покосилась по сторонам:

— Давай не здесь?

— Доедай, — смилостивился Гордон. — Я жду тебя в кабинете.

Лили проводила Гордона слегка возмущённым, но, тем не менее, виноватым взглядом. А Гордон был просто в восторге от своей фразочки: "Жду тебя в кабинете". Обычно именно этой фразой Лили начинала воспитательные работы, когда Гордон в чём-то провинился. До чего, оказывается, приятно поменяться ролями.

Войдя в кабинет хозяйки приюта, Гордон уселся на её кресло и с нахальным видом закинул ноги на стол, предварительно убрав оттуда важные бумаги. Отчего-то ему хотелось, чтобы вошедшая, Лили застала его именно так. Чтобы она знала, кто хозяин положения и выложила всё что знает, не таясь. Но к несчастью, в кабинет вошла не Лили а его сестра — Эли. Увидев такое безобразие, она посмотрела на Гордона самым убийственным из своих взглядов, и мальчик, сглотнув, поспешно принялся убирать ноги со стола. Вслед за ней, показалась Лили и заперла дверь.

— Не хочу повторяться, поэтому Эли я тоже позвала. А ну брысь с моего места, — лёгким подзатыльником Лили отвоевала своё кресло, а пристыженный Гордон бухнулся на соседний стул.

Эли аккуратно присела рядом с Гордоном, с любопытством смотрела на Лили. Похоже, та не объяснила девочке, о чём пойдёт разговор.

— Итак, Гордон. Как ты правильно догадался, вас принёс сюда челов... демон с акцентом, — начала Лили.

Глаза Эли широко распахнулись.

— Его зовут Азазель, — вклинился Гордон.

— Я знаю как его зовут.

— Лили, расскажи нам всё в подробностях. Пожалуйста, — взмолилась Эли.

— Я тогда только-только задумала основать здесь приют, и кроме меня здесь никого не было. Мои родители уже погибли, родни у меня не было. В общем, вы стали первыми детьми, которых я приютила. Как сейчас помню, тогда был конец декабря, стоял ужасный мороз, а метель замела снегом все дороги, ведущие к приюту. Я это рассказываю для того, чтобы вы поняли моё удивление, когда в двери постучали, ведь добраться до приюта пешком было практически невозможно. Я открыла дверь, а там он. В руках два тугих свёртка из обгорелой, пропахшей дымом ветоши. Кое-где ткань продолжала тлеть, как будто вас двоих из костра достали. Посмотрела вокруг, а на снегу ни единого следа, белая гладь, словно он по воздуху прилетел. Спросил, здесь ли находится приют, я ответила, что да и он попросил о вас позаботиться. Когда я занесла вас в дом, и вернулась к нему, он протянул два предмета, они сейчас оба у тебя, Гордон. Часы и письмо. Письмо сказал отдать, когда подрастёшь, а часы велел надеть на тебя незамедлительно. Он сказал, что это необходимо, дабы защитить тебя. Я точно не уверена от чего, он говорил неразборчиво. Кажется, он утверждал, будто благодаря этим часам, тебя не смогут выследить люди, которые желают тебе зла. Про тебя Эли, он ничего не говорил. Вот и всё что я знаю.

Гордон обдумывал полученную информацию. С чего бы кому-то желать зла семимесячному ребёнку? Ерунда какая-то. И как, скажите на милость, демонит может спрятать его? Хотя... Если хорошенько подумать, свойство демонита — поглощать магическую энергию. Возможно, именно это имел в виду демон? Спрятать в мальчике способность к магии, тем самым замаскировав под обычного человека? Гордон бессильно сжал кулаки. Несмотря на новую информацию, вопросов, на которых не было ответов, только поприбавилось.

— Нужно найти Азазеля, — тихо сказал Гордон. — Только он сможет всё объяснить.

— Гордон Раш! — Лили резко встала и хлопнула ладонями по столу, разметав листочки. — Я запрещаю тебе искать демона по имени Азазель.

Она вскочила так неожиданно, что Гордон в испуге отпрянул назад, и уставился на Лили так, словно впервые её видел. Ещё никогда она не позволяла себе такого тона.

— Почему это? — Гордон упёрся в неё упрямым взглядом.

— Азазель не даёт ничего просто так, в том числе информацию. Он непременно попросит что-нибудь взамен. Безобидную мелочь, на первый взгляд. Какой-нибудь пустяк. Но это может иметь роковые последствия.

— Я учту, — холодно сказал Гордон, поднимаясь со стула. — Но демона всё равно отыщу.

Гордон покинул кабинет, с мыслями о том, что он использует любую возможность найти своих родителей.

ГЛАВА 3

"ЗАГОВОР"

— А-А-АПЧХи-и-и! О-о-ой, — Гордон с измученным видом потёр переносицу. — Майк, а есть какой-нибудь ёршик?

— Ёршик? Зачем тебе?

— В носу почесать, — признался мальчик. — Свербит так, что сил нет.

— Фу, какая гадость, — с омерзением усмехнулся Майк. — Как ты умудрился заболеть под конец лета?

Гордон пожал плечами. У Лили без сомнения найдётся парочка теорий на этот счёт, а может и больше. Начиная от сидения на холодных камнях и заканчивая гулянием под проливным дождём.

Мальчик сидел на кровати и, покачиваясь от недомогания, выгребал содержимое своей тумбочки. Все вещи, вынутые наружу, он раскидывал по двум кучам: нужное и ненужное. В кучу нужных вещей полетели несколько книг, планшет, ручка, полотенце и солнечные очки. Но после некоторого раздумья, Гордон переложил очки в другую кучу. В ясную погоду, лучи, отражённые от ледников на вершине Северной горы, очень сильно слепили, но всё-таки он не так уж часто выходит на улицу в Белом Омуте. Мальчику, привыкшему к умеренному климату, было не слишком комфортно на высоте двух с половиной километров, где царила вечная зима. Именно на такой высоте и находилась школа, в которой обучали магов со всего мира — Белый Омут.

В мальчишескую спальню зашла Лили и направилась прямиком к Гордону. В её кулаке был зажат какой-то флакончик, наполненный мутно-белёсой жидкостью.

— Вот. Чайную ложку утром и вечером, — она протянула стеклянную ёмкость с лекарством мальчику, глядя на него со смесью жалости и торжества. — Говорила же тебе переодеться в сухую оде...

— Да-да, — перебил Гордон. — Три раза! Три раза за сегодня ты говорила мне о том, что "я же говорила". Это было почти две недели назад, так что мокрая одежда тут не причём. Да и лекарство это мне не поможет.

— Это ещё почему? — недоверчиво прищурилась Лили.

— Читай, — Гордон протянул флакончик обратно и вновь принялся сортировать предметы на те, которые он возьмёт с собой в школу и те, которые оставит.

— Имуноукрепляющее, противопростудное средство, — принялась зачитывать Лили. — Применяется при первых симптомах простуды, после переохлаждения и в качестве средства профилактики. И что здесь не так?

— Да всё так, — съязвил Гордон. — Кроме того, что у меня не простуда. Эли вчера лечила меня. Обычную простуду она лечит всё равно, что царапины. Если б это была простуда, я бы уже был здоров. Эли говорит это что-то вирусное. Сегодня попробует полечить снова. Ну а если не сможет, уже сегодня вечером Датсон поставит меня на ноги.

— Всё равно возьми, — настаивала Лили, и насильно впихнула мальчику в ладонь склянку с лекарством. — Укрепить иммунитет будет не лишним. К тому же это лекарство тоже делали маги. Да и когда тебя Эли будет лечить? Вы уже сегодня вылетаете.

— Только через три часа.

— Тогда собирайся быстрее, — Лили двинулась к выходу из спальни и, не оборачиваясь, добавила: — Пойду, потороплю Эли.

— Лили, у тебя нет ёрш... а не важно, — махнул рукой Гордон.

Как только она вышла за дверь, склянка с лекарством тут же полетела в кучу ненужных вещей. Гордон встал и побрёл к шкафу. Оттуда он выудил форму иллюмината: брюки, туфли и пиджак. Форма была, традиционного для всех магов цвета — белого. Мальчик не доставал её из шкафа с тех самых пор, как вернулся в приют на летние каникулы. Облачившись в белые одеяния, и подколов к воротнику лазуритовую брошь — отличительный знак второкурсника — мальчик с неудовольствием отметил, что форма ему уже маловата. Надо будет не забыть обменять её по прибытии в школу.

Наконец, сложив в рюкзак всё необходимое, мальчик ещё раз прошёлся по приюту и убедился, что ничего не забыл. Лаборатория, которую доставили вчера на здоровенном грузовом корабле прямо к приюту, теперь занимала половину прихожей. Надо признать, грузчики перетаскивающие лабораторию с корабля сильно позабавили Гордона. Когда он собирался помочь бедным людям с помощью левитационного плетения, он подошёл к трапу и уже почти отключил блокировку с проводника, как один из грузчиков чуть не сбил его с ног. Раздражённый досадной помехой, сурового вида мужчина, крепко выругался и велел мальчику не путаться под ногами и не мешать. Гордон так и сделал. Он присел на крыльцо и с видом крайне умиротворённого человека, наблюдал как грузчики, обливаясь потом, выгружают его лабораторию.

Весь вчерашний вечер он боролся с искушением распаковать массивные коробки, чтобы изучить их содержимое. Но здравый смысл подсказывал ему, что на установку лаборатории нужно немало времени и сил. Всё равно не успеет. А ведь перед отлётом её нужно будет ещё и запаковать обратно.

Решив разыскать Эли, Гордон двинул к спальне для девочек. Насморк и высокая температура уже порядком поднадоели ему, и мальчику не терпелось от них избавиться. Уже занеся руку, чтобы постучаться в дверь, Гордон замер. Из спальни слышался тихий, монотонный голос сестры. Пытаясь понять, с кем она разговаривает, Гордон затаился, но других голосов не услышал. Сгорая от любопытства, он прислонил ухо к двери, и монотонное бубнение тут же превратилось во внятную речь:

— Боже, направь меня в делах моих по верному пути. Поддержи меня в моих начинаниях и не дай отступить назад. Огради от соблазнов и искушений. Убереги от власти и от всех кто к ней стремится.

Прислушиваясь, Гордон с удивлением понял, что Эли молится. Он уже давно мечтал застать её за этим глупым занятием, чтобы хорошенько высмеять. Но вникая в содержание молитвы, ему отчего-то стало совсем не смешно. Толи от завораживающего тона, с которым девочка читала молитву, толи от смысла слов, срывающихся с её губ. Сильных слов.

Краем уха, Гордон уловил звук, которого здесь быть не должно: чьё-то сопение, совсем рядом. Обернувшись, он обнаружил давящихся смехом Анну и Джейн, прильнувших к двери в той же позе что и он сам.

— А ты знаешь, что подслушивать не хорошо, Гордон? — шёпотом поинтересовалась у мальчика Джейн.

— Кто бы говорил, — так же тихо ответил Гордон. — Уж вы-то могли бы и внутри послушать.

— Не выйдет, она всех выгоняет перед утренней молитвой, — хмыкнула Анна, не отрывая уха от двери.

— Стеснительная, — покивала головой Джейн.

Гордон вновь прислонился ухом к двери и услышал завершение молитвы:

— ...и дай сил прожить сегодняшний день. Аминь.

— Ну вот, сейчас она ещё полчаса медитировать будет, — с недовольной миной изрекла Анна. — Она просила не отвлекать её во время медитации, а нам нужно кое-что забрать из спальни.

Это верно, мысленно согласился Гордон. Медитировать она всегда предпочитала в гордом одиночестве, а в приюте трудно найти уголок, где тебе никто не помешает. К чёрту медитацию! Он болен и ему необходима помощь! Мальчик постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл внутрь.

— Эли, ты можешь попытаться что-нибудь поделать с этой заразой? — с порога спросил Гордон.

Застуканная в позе медитации, Эли смутилась и вскочила с кресла. Тут же напустила на себя невозмутимый вид, она указал Гордону на кресло, в котором сидела до этого сама, приглашая того присесть.

— Гордон, ты наш спаситель! — с восторгом кинулись внутрь спальни Анна и Джейн.

Схватив свои недоеденные бутерброды с сыром, те, заливаясь смехом, выскочили наружу, и были таковы. Гордон тем временем занял кресло. Ему стоило больших усилий подавить в себе желание спародировать Эли и сесть в позе лотоса. Не стоит сердить сестру сейчас, когда его здоровье так сильно зависит от её хорошего настроения. Гордон ни капли не разбирался в целительстве, но был уверен, что для целительских плетений используется чувство сострадания. Трудно испытывать сострадание к тому, кто над тобой издевается, поэтому Гордон решил не рисковать.

— Рот открой, — скомандовала Эли, когда Гордон уселся в кресло.

— А-а-а-а!

Эли вздохнула и отправилась на поиски своей сумки. Найдя её в тумбочке, она покопалась в её содержимом и вернулась обратно с целым набором игл, и стёклышек.

— Это ещё зачем, — опасливо покосившись на иглы, спросил Гордон. — А-у-у-у! Предупреждать же надо!

Не обращая внимания на возмущенные стенания Гордона, Эли стряхнула каплю крови с иглы, которой она ткнула мальчика в палец, на одно из стёклышек. Затем сняла проводник с блокировки и, исполнив один замысловатый жест, принялась водить над стеклом рукой. Ничего не произошло, но это её ничуть не смутило. Создавая новые плетения, Эли раз за разом проводила над стёклышком рукой до тех пор, пока не появился результат. После очередного плетения, капля крови вспенилась, свернулась и покрылась желтоватой коркой.

— И что это значит? — с отвращением глядя на то, что раньше было каплей его крови, спросил мальчик.

— Результат положительный, — нахмурившись, ответила Эли.

— Почему в целительстве такое безобидное сочетание слов как "положительный результат" звучит как-то совсем не положительно? — не особо надеясь на ответ, спросил Гордон.

— Значит так, — Эли хлопнула себя по коленям. — У меня две новости. Хорошая: я знаю чем ты болен. Плохая: я понятия не имею, как это лечить.

— Вот тут ты меня вообще не удивила. Я тоже знаю чем болен, и не знаю как это вылечить, — Гордон помахал левой рукой, где под перчаткой скрывалась чёрная клякса биостигмы.

— Я не об этом. Я о парамиксовирусе.

— А по человечески?

— Это вирус вызывающий грипп.

— И всего-то? Ты меня так больше не пугай, — с облегчением выдохнул Гордон. — Скажешь тоже. Парамиксо-как-его-там. Грипп звучит куда менее страшно. Стоп, так ты не умеешь лечить грипп?

— Грипп бывает разный. Именно этот тип вируса я вылечить не смогу. Могу смягчить симптомы, но это не остановит вирус.

— Ну, хоть что-то, — буркнул Гордон и закрыл глаза.

Эли долго водила ладонями над грудью и лицом брата, порождая мягкое голубовато-белое свечение. Когда она наконец-то закончила, Гордон и вправду почувствовал себя значительно лучше. Насморк прошёл, озноб и слабость тоже исчезли.

— Всё, Гордон. Иди, — Эли заблокировала проводник. — За нами скоро прибудут, а мне ещё нужно переодеться.

Поблагодарив сестру, Гордон отправился на улицу и уселся на крыльце, пытаясь высмотреть в небе магический корабль. Солнце уже приближалось к зениту, а корабля всё ещё не видно. Это было не похоже на капитана Гофмана. Насколько помнил Гордон, у того был пунктик на счёт соблюдения графика полёта. Раздумывая над тем, что могло послужить причиной задержки, мальчик услышал низкий гул двигателей. Вглядевшись в небо ещё раз, он не обнаружил там и следа магического корабля. Наконец, до него дошло, что корабль идёт не с той стороны, откуда он рассчитывал. Вместо того чтобы приближаться со стороны Ока Ворона, тот шёл прямым курсом от Балтморы. Гордон обогнул приют с другой стороны и, наконец, увидел десантный крейсер Альберта Гофмана. Корабль уверенно заходил на посадку. На лугу между приютом и лесом можно было не то что крейсер, целый авианосец посадить. Гордон метнулся внутрь дома, забежал в спальню, подхватил уже подготовленный рюкзак и вынес его на крыльцо. На улицу выходили всё новые дети, желая взглянуть на корабль поближе, и от этого на крыльце стало тесновато. Вышла Эли и, взглянув на Гордона, спросила:

— А лаборатория? Ты про неё не забыл?

Гордон хлопнул себя по лбу, и вновь пошёл внутрь. Пересчитав коробки сложенные в прихожей и прикинув их приблизительный вес, Гордон понял, что его запасов аумы не хватит, чтобы перетащить их на корабль. До отказа выкрутив колёсико на часах, мальчик полностью закрыл заслонку, ограждая демонит от руки и давая ауме возможность восстановиться. Мысленно досчитав до десяти, он счёл, что теперь энергии хватит с лихвой. Выполнив левитационное плетение, Гордон заставил ящики взмыть вверх и осторожно начал двигать их в сторону выхода. Как раз когда Гордон вышел наружу, корабль с грохотом коснулся земли. По инерции его протащило ещё с десяток метров, перед тем как он окончательно замер. Гордон опустил коробки перед кораблём, дожидаясь, когда спустят трап, и тут произошло то, к чему мальчик был совершенно не готов. Острая боль пронзила левую ладонь, и словно электрический разряд прокатилась по всему телу, и исчезла. Мальчик машинально схватился за биостигму. Кратковременный приступ боли был так силён, что его даже бросило в пот, а в глазах потемнело. Странное поведение Гордона не ускользнуло от внимания Эли, да и других детей тоже. Все они, обступив мальчика полукругом, пытались понять, что с ним произошло. Некоторые уже догадались, что причиной послужила болезнь Гордона.

— Всё нормально, — уверял Гордон ребят, ища взглядом Майка. — Майк, мне нужна часть твоей лаборатории. Сейчас!

— Зачем? — удивился тот. — И какая именно часть?

— Всё что связано с изучением различных полей, излучений и частиц. Некогда объяснять зачем, — Гордон указал на корабль, часть борта которого отделилась и с грохотом рухнула на землю, образуя трап. — Пакуй всё что найдёшь.

— Понял, — кивнул Майк и умчался внутрь приюта.

Гордон стянул перчатку и с опаской взглянул на кляксу биостигмы. Та ничуть не изменилась и всё так же неритмично пульсировала, то разрастаясь то опадая. Помнится, Датсон говорил что, биостигма болит, но Гордон впервые ощутил боль с момента заражения. И случилось это сразу после того, как он закрыл заслонку в часах, полностью ограждая себя от действия демонита. Демонит подавляет магию. Биостигма создана с помощью магии. А если учесть что часы с демонитом были на левом запястье, в непосредственной близости от места заражения, вывод напрашивался сам собой: демонит подавляет магию, которую несёт в себе биостигма. Но только тогда, когда заслонка в часах открыта.

По трапу спускался капитан Альберт Гофман собственной персоной. Это был чопорного вида мужчина, с тоненькими ухоженными усиками. Завидев двух детей в форме Белого Омута, он привлёк их внимание и нетерпеливо постучал по наручным часам.

— Пять минут, — крикнул Гордон, показывая капитану растопыренную пятерню.

Гордон кинулся в приют, помочь Майку. Чуть было не покатившись с лестницы от спешки, мальчик спустился в подвал.

— Ты не поможешь мне с этим? — завидев друга, спросил Майк, указывая на впечатляющих размеров блок.

Гордон с лёгкостью поднял его в воздух левитационным плетением, и Майк смог отключить от него все провода, до которых раньше не дотягивался.

— Всё, это последний. Здесь у стенки я сложил всё, что у меня есть. Гордон, зачем всё это? Ты же собирался изучать болезнь. Как это связано с полями и излучениями?

— Некогда объяснять, просто поверь. Твоё оборудование может мне сильно помочь. — Гордон подхватил левитационным плетением всё, что приготовил Майк и спешно направился к лестнице.

Если демонит действительно подавляет биостигму, Гордон должен изучить его свойства. Возможно, именно демонит даст ему ключ к разгадке исцеления биостигмы. Выйдя на улицу, мальчик чуть не столкнулся с Лили.

— Вот ты где! — воскликнула она и протянула Гордону склянку с лекарством. — Ты забыл это в спальне.

— Да не нужно оно мне! — вяло запротестовал мальчик, но Лили была непреклонна.

Сунув флакон Гордону в карман, она обняла его. К общим объятиям подключились все присутствующие на крыльце дети. Оборудование, которое мальчик удерживал в воздухе, с глухим стуком посыпалось вниз. Никто ничего не говорил, но все прекрасно понимали: возможно, они видятся с Гордоном последний раз. Почувствовав, как к горлу подступает ком, мальчик резко высвободился и, поднял в воздух оставленную на земле лабораторию и рюкзак. Он двинулся к трапу сопровождаемый целой вереницей коробок и ящиков. У трапа его уже ожидали Эли и капитан Гофман, который раздражённо притоптывал на месте.

— Второй раз уже вылет задерживаешь, — недовольно напомнил Гофман Гордону.

— Ну надо же, какие мы злопамятные, — буркнул Гордон себе под нос.

Капитан был слегка удивлён той лёгкостью, с которой Гордон удерживал в воздухе такое количество явно тяжёлых предметов, но виду старался не подавать.

— А это ещё что? — указывая на коробки, подозрительно прищурился капитан Гофман.

— Багаж, — не вдаваясь в подробности, ответил Гордон. — Это ведь не запрещено? Иметь багаж?

Пройдя мимо капитана, Гордон поднялся по трапу и замер в проходе. Обернулся и обвёл взглядом столпившихся на пороге приюта людей. Лили, Джейн, Роузи, Майк, Джон, Эван, Кристина и Анна.

— Я ОБЯЗАТЕЛЬНО ВЕРНУСЬ! — крикнул им Гордон и двинул прямиком в сторону десантного отсека. К неудовольствию мальчика, боль в руке вернулась, но уже значительно более слабая. Постепенно нарастая, она всё больше отвлекала Гордона, и ему уже было трудно сосредоточиться на том, чтобы удерживать лабораторию в воздухе. Ему не терпелось поскорее добраться до десантного отсека и вновь открыть заслонку в часах. Заодно станет ясно, действительно ли демонит каким-то образом блокирует действие биостигмы, или это всего лишь совпадение. На полпути к десантному отсеку, его догнала Эли. Члены экипажа, попадавшиеся им по пути, уступали дорогу и удивлённо провожали взглядом непонятные коробки. Наверняка они впервые видели, чтобы кто-то брал с собой в Белый Омут столько багажа.

— Что там случилось, Гордон? Это биостигма, да? — спросила Эли.

— Да, рука начала болеть.

— Странно. На лекциях нам рассказывали, что биостигма болит всегда. С момента заражения и до самой см... до конца.

— Есть у меня одна догадка на этот счёт, — Гордон оглянулся по сторонам, повсюду сновали члены экипажа. — Потом объясню. Не здесь.

Эли нахмурилась, пытаясь понять, о чём таком хотел сказать Гордон, но не мог при посторонних. Догадка озарила её лицо, и она воскликнула, забыв об осторожности:

— Так это из-за...

— Тихо! — взмолился Гордон.

— Из-за железки? — нашла Эли способ вести беседу, не произнося слово "демонит".

— Да, — кивнул Гордон. — Биостигма заболела сразу после того, как я закрыл заслонку в часах, когда поднимал багаж. Раньше железка всегда действовала в полную силу.

— И что это может значить?

— У меня есть пара догадок. Первая: пока железка действует на биостигму, та утрачивает свои губительные свойства. Но если убрать железку от руки, то она вновь начинает убивать. Датсон говорил, что биостигма убивает за один год, а значит, мне нельзя держать заслонку закрытой слишком долго. Каждый раз, когда я буду ограждать себя от действия железки, из оставшегося мне года жизни будет вычитаться то время, которое я буду держать заслонку закрытой.

— Гордон, но ведь это значит, что ты теперь...

— Да, — нетерпеливо перебил Гордон. — Я вновь самый слабый ученик. Даже у первокурсников будет больше аумы, чем у меня. Я, конечно, могу на время обрести прежнюю силу, но это будет постепенно убивать меня. Так что пользоваться этим я смогу редко, разве что в критических ситуациях.

— Ты говорил, что догадок несколько, — напомнила Эли.

— Вторая мне нравится гораздо меньше, чем первая, — вздохнул мальчик. — Биостигма по-прежнему продолжает убивать меня, но под действием железки делает это безболезненно.

— Надо как-то проверить, — обеспокоилась Эли.

— Я затем и взял у Майка часть физической лаборатории. Нужно изучить свойства железки, — пояснил Гордон и нехотя признался: — Правда, я даже не представляю с чего начать.

Пройдя вдоль борта, мимо орудийных проводников, они несколько раз свернули и вошли в десантный отсек. Как уже выяснил Гордон раньше, пол в этом отсеке являлся ничем иным как огромной створкой ворот, готовой распахнуться в любой момент. Проще говоря, десантный отсек был предназначен для десантирования магов. Насколько знал мальчик, такая тактика использовалась во время войны с драконами. Медленные и неуклюжие корабли являлись лёгкой целью для драконов, для которых воздух был родной стихией. А вот пикирующий маг, в свободном падении мог плести любые магические плетения: в воздухе его не стеснял ни пол под ногами, ни гравитация. Да и поймать его было непросто. То обстоятельство, что створки ворот под ногами могут в любой момент распахнуться, нервировало Гордона, но не сильно. Вряд ли кто-то в здравом уме захочет выкинуть за борт восьмерых детей, которые сейчас находись в десантном отсеке. Признаться, Гордон уже и забыл, что помимо него и Эли, этим рейсом летят ещё и те, кто живёт в Оке Ворона. Гордон пробежался взглядом по знакомым с прошлого года лицам: Ян Тирсон, Хлоя Беррингтон, Люк Голдман, Виктория Голдман и, конечно же, Логан Финч. Помимо этих пятерых, присутствовал ещё и незнакомый Гордону мальчик, с белой агатовой брошью, подколотой к воротнику. Среди всех только он не был одет в форму Белого Омута и, судя по всему, летел в школу впервые.

Демонстративно отойдя в противоположную от ребят сторону, Гордон аккуратно сложил коробки в углу и, перевернув одну из валявшихся повсюду лавок, поставил её на ножки. Сев, он заблокировал проводник и открыл створку в часах, позволяя демониту поглощать свою ауму, а заодно и магию из биостигмы. Буквально в то же мгновение, боль стала уменьшаться и через несколько секунд исчезла совсем. Гордон облегчённо выдохнул. Это не было простым совпадением. Теперь остаётся лишь понять, как именно демонит воздействует на биостигму. Возможно, тогда удастся придумать лекарство для всех, а не только для него одного. Ведь как ни крути, больных много, а кусок демонита у мальчика всего один.

Эли положила свой рюкзак поверх коробок и подсела к Гордону. С тех пор как они вошли в десантный отсек, в помещении висела напряжённая тишина. Дети, которые наверняка оживлённо общались и знакомились с новичком, теперь молча наблюдали за Эли и Гордоном. Эли старалась избегать их взглядов, а Гордон наоборот откровенно пялился на них в ответ. Первым не выдержал Логан Финч. Встав со своего места, он направился к брату и сестре. Гордон с любопытством вглядывался в невообразимую смесь эмоций на лице Логана. Невозможно понять, с чем он идёт: с миром или войной. Подойдя к Гордону и Эли, Логан в нерешительности остановился и произнёс:

— Послушайте, я тогда погорячился. Мы все погорячились и наговорили много такого, за что нам теперь стыдно, — Логан посмотрел в сторону детей, которые внимали его словам с противоположной стороны десантного отсека и те усиленно закивали, подтверждая его слова.

— Если ты говоришь это только потому, что я умираю, то не напрягайся. Уверяю, я и тебя переживу и всех вас, — сквозь зубы процедил Гордон.

— Да нет же, — к неудовольствию Гордона, Логан подсел к ним на лавочку и продолжил: — Я вовсе не из-за этого. Просто ходили слухи, будто тебя взяли учиться в Белый Омут только благодаря связям в магистрате.

— Про магистра Боули ходили похожие слухи. Будто его назначили капитаном авианосца только благодаря отцу — адмиралу южного флота. А в итоге выяснилось, что они терпеть друг друга не могут. И никого не смутило то, что авианосец "Лесли Янг" входит в состав северо-западного флота, которым командует адмирал Джексон, который ненавидит Боули ещё сильнее, — Гордон хмыкнул.

— Да, я знаю: не стоит верить всему, что говорят. Теперь знаю, — вздохнул Логан. — Пойми, за одно единственное применение тёмной магии исключают из школы, отнимают проводник, брошь, форму, все должности, звания и привилегии. А тебя после этого взяли учиться. Потому и поползли всякие слухи. Конечно же, никому не понравилось, что кому-то можно использовать тёмную магию лишь из-за своих связей. А когда на тебя напали в конце учебного года, мы призадумались. Почему в той схватке ты не использовал тёмную магию? Если бы слухи оказались верны, ты мог бы сделать это ещё раз, и остаться учиться в Белом Омуте. Но ты не стал отвечать тёмной магией, даже когда он пытался тебя убить.

— Угу, — неопределённо кивнул Гордон. Интуиция подсказывала ему, что сейчас не самый лучший момент для того, чтобы говорить правду. В действительности именно он использовал тёмную магию в ту ночь.

— Но больше всего мне стыдно за то, что я по глупости сказал про твоего отца, — Логан ужасно смутился. — Ну, помнишь, про ауму... Я тогда не знал, что ты из приюта. Честно не знал.

Судя по виноватому виду Логана, он искренне раскаивался. С удивлением, Гордон понял, что Логан не такой уж неприятный тип, которым казался ему раньше.

— Мир? — с надеждой протянул руку Логан.

Гордон вопросительно посмотрел на Эли, и та, чуть заметно улыбаясь, кивнула. Ну конечно же! Чего и следовало ожидать от неё: она просто обожает истории с хорошим концом.

— Мир, — отбросив внутренние противоречия, Гордон принял рукопожатие.

После этого обстановка в десантном отсеке заметно разрядилась. Все дети уселись рядом и коротали долгую дорогу, болтая на самые разнообразные темы. Гордон и Эли познакомились с новичком. Его звали Барри Никс, он был из Балтморы (так вот почему корабль появился со стороны Балтморы), и он с детства мечтал стать целителем. Кстати о целителях! Хлоя, которая в этом году шла на третий курс факультета целителей, в миг поняла, что Гордон болен и, невзирая на отговорки мальчика, вылечила его за пару минут. Тем временем Ян Тирсон травил весьма забавные анекдоты. Сидя в этой компании, Гордон не мог отделаться от мысли, что обида не проходит по мановению руки. Он честно старался отнестись к этим ребятам по новому, и пару раз ему даже удалось улыбнуться в правильном месте над очередным анекдотом Яна. Но всё что произошло между ними в прошлом году не осталось забытым. Пройдёт ещё немало времени, прежде чем стены отчуждённости рухнут, и они смогут по-настоящему назвать себя друзьями.

Под беззаботную болтовню, время двигалось вперёд гораздо быстрее, чем в их прошлый полёт, преисполненный одиночества и тишины. Гордон не успел опомниться, как ребята уже повскакивали со своих мест, и направились на обед. Гордон и Эли, недоумённо переглянувшись, отправились вслед за ними. Оказалось, что пассажиров было принято кормить вместе со всем экипажем. Так значит, пока они замёрзшие и голодные сидели в прошлом году на техническом этаже, Логан Финч и его попутчики ели в столовой? Жестокая несправедливость!

Столовая оказалось до отказа заполнена членами экипажа, но завидев детей, те потеснились и выкроили им места за одним из столиков. Гордон с радостью узнал в одном из техномагов за их столом Чарльза Брауна. Когда они летели в Омут в прошлый раз, он без преувеличений спас Гордона и Эли от холода и голода, пригласив в свою каюту на чай.

— Здравствуйте, — улыбнулся Брауну Гордон.

Тот, сморщив лоб, всмотрелся в мальчика.

— Вы нас чаем угощали в прошлом году, — напомнил Гордон.

— Ах да, — кивнул Браун, переводя взгляд с него на Эли. — Как же, помню-помню. Второкурсники значит уже? Это хорошо.

После короткого приветствия, он потерял к детям интерес. Гордон мысленно усмехнулся: Чарльз Браун по-прежнему был немногословен. Он с задумчивым видом смотрел поверх голов обедающих на динамик, закреплённый на стене, который время от времени искрил. Вздохнул. Похоже, Браун уже догадывался, кому придётся чинить это переговорное устройство.

— На корабле кок поменялся что ли? — недовольно тыкая вилкой в тарелку с макаронами, спросил Тирсон. — В прошлом году вкуснее было.

Несколько магов в форме магического флота согласно закивали, без всякого энтузиазма наматывая на вилку макароны.

Гордон не знал, насколько вкусно готовил прошлый кок, а потому не мог сравнить его блюда с блюдами нынешнего кока, но в целом еда ему понравилась. Покончив с обедом раньше всех, Гордон и Эли, не дожидаясь остальных, отправились обратно в десантный отсек. По коридору, стены которого были сплошь покрыты какими-то трубами, они вышли в жилой отсек и теперь двигались вдоль многочисленных кают. Проходя мимо одной из кают, дверь которой была едва приоткрыта, мальчик услышал до боли знакомый голос:

— Всейго чейтыре года. Если повейзёт — три.

Гордон остановился так резко, будто его ноги приросли к полу. Эли, от неожиданности не успевшая остановиться, ткнулась брату в спину. Неужели ему это снится? Демон, с которым он жаждал встречи с конца учебного года, летит тем же кораблём? Слишком хорошо, что бы быть правдой. Подкравшись к двери, мальчик прислушался. Нужно убедиться, что это действительно Азазель.

— Четыре года? Ты уверен, что у тебя получится? — раздался голос Гофмана, капитана корабля.

— Кто я по твойему? Я не даю пуйстых обейщаний. Кайпитан авианосца чейрез полгода. Магистр оборойны, через четыйре года.

— Как ты собираешься сместить с должности нынешнего магистра? И где гарантии, что на голосовании выберут именно меня? — всё ещё сомневался Гофман.

— Предойставь это мне. Всё что трейбуется от тейбя, сдейлать то, о чём я пройсил. Это ведь не слойжно?

— Хорошо, хорошо! — в нетерпении воскликнул капитан Гофман. — Я согласен.

Гордон отчётливо понял, что услышал гораздо больше, чем ему хотелось бы. Эли смотрела на Гордона с таким же шокированным лицом, какое наверняка было у него самого. Смещение действующего магистра обороны. Подтасовка выборов нового магистра. Он бы многое отдал за то, чтобы вернуться назад, пройти мимо злополучной двери в капитанскую каюту и не слышать всего этого. Но изменить что-либо было уже невозможно.

Поборов в себе желание немедленно скрыться, дабы не стать уличённым в подслушивании этого опасного разговора, Гордон решил перехватить демона. Сейчас Азазель выйдет из каюты и тогда Гордон притворится, что просто проходил мимо. А затем, завяжет с демоном беседу, и постарается выудить из него информацию о своих родителях. Но вопреки ожиданиям мальчика, первым из каюты вышел капитан Гофман, а вовсе не демон.

— Что ты тут делаешь? — едва не столкнувшись с Гордоном, спросил Гофман у растерявшегося от неожиданности мальчика.

Собравшись с мыслями и вложив в голос побольше наглости, Гордон ответил:

— Подслушивал.

— Вот как? — Гофман обернулся по сторонам, но никого не увидел кроме него и Эли. — И много слышал?

— Достаточно, — убедительным тоном кивнул Гордон. — Где Азазель?

Гордон обогнул капитана и проскочил в каюту. Богато обставленная каюта капитана радовала глаз чистотой и порядком. Большой письменный стол, шкафы с инструментами и книгами, картины на стенах, двуспальная кровать и ни единого следа демона.

— Эй, ты что себе позволяешь? А ну выметайся из моей каюты, — кинулся вслед за мальчиком капитан.

— Эли, зайди и плотно закрой дверь, — крикнул ей Гордон.

Девочка тут же захлопнула дверь, и встала перед ней, словно собираясь задержать капитана, если тот надумает убежать.

— Я спрашиваю ещё раз, где Азазель? Мне очень, — Гордон сделал ударение на последнем слове. — Нужно с ним поговорить.

— Порядочным магам не о чем говорить с демонами, — поморщился Гофман.

— А ещё порядочным магам не стоит устраивать заговоры против магистрата, — парировал Гордон, заглядывая под кровать в поисках пропавшего демона. — Я сделаю вид, что ничего такого не слышал, в обмен на информацию о том, как найти Азазеля.

Гофман пристально всматривался в глаза Гордона, словно пытаясь понять, как далеко тот готов зайти. Что-то решив для себя, капитан нехотя сказал:

— Дай слово мага.

— Даю слово мага, что я никому не скажу об этом разговоре, если вы скажете как разыскать Азазеля.

— Азазеля нельзя найти, он всегда приходит сам, — поморщившись, признался Гофман. — Я знаю только одного человека, у которого есть прямой контакт с демоном по имени Азазель. Это магистр Боули. Вам нужно поговорить с ним.

Гордон вспомнил, что в прошлом году демон прибыл в школу по приглашению магистра Боули. У того даже имелась соответствующая карточка-приглашение. Гордон мысленно согласился с Гофманом. Он не обманывал.

— Я вам верю, — кивнул Гордон. — Идём, Эли.

— Помни, ты обещал молчать, — бросил им вдогонку капитан.

— Я — да! — Гордон нахально ухмыльнулся и кивнул в сторону Эли. — А вот она — нет.

— Что это значит? — обеспокоился Гофман.

— Это значит что вы по-прежнему наш должник, — пояснил Гордон.

Они с Эли вышли обратно в коридор, и девочка тут же накинулась на брата:

— Гордон, что это вообще сейчас было? Ты в своём уме?

— А мне терять уже нечего! — Гордон постучал пальцем, по жёлтой улыбающейся рожице, нарисованной на перчатке. — Вполне возможно биостигма прикончит меня раньше, чем мне исполнится пятнадцать. И я хочу успеть найти наших родителей раньше, чем это случится. Любой ценой. Потому что, возможно, это будет последнее, что я успею сделать в своей жизни.

Эли удручённо замолчала и больше не докучала Гордону. Всю оставшуюся дорогу до десантного отсека они преодолели в полной тишине.

ГЛАВА 4

"ПОПОЛНЕНИЕ"

Сквозь зарешёченные окна корабля время от времени прорывались мощные лучи света, испускаемые прожекторами проходящих мимо кораблей. Над Хайримом даже в вечернее время небосвод был заполонён кораблями магического флота. Наблюдая за небом сквозь решётку, Гордон морщился от истошных воплей капитана Гофмана, раздающихся из динамика на стене:

— Все по местам, мы в воздушном пространстве Хайрима. Повторяю всем занять места своего дежурства! Эй, ты! Как тебя там? Быстро на своё место!

Мимо окошка, в которое глядел Гордон, параллельным курсом пролетел патрульный корабль. Высветив лучом название на обшивке и, убедившись, что корабль имеет разрешение на полёты в воздушном пространстве Хайрима, он развернулся и полетел проверять следующий корабль. Несколько минут назад Гордон поинтересовался у Виктории Голдман (которая училась уже на третьем курсе факультета пилотов), что будет, если корабль не пройдёт проверку? Если у корабля нет разрешения на полёты в воздушном пространстве над городом, а его обнаружат? Она очень удивилась.

— Это же запрещено! — возмущённо отозвалась та, взирая на Гордона как на опасного маньяка.

— Ну а если кто-то всё же сунется в город без разрешения, то что? — не отставал от неё Гордон.

— Не бывает такого! — отрезала Виктория.

Ну да, не бывает! Пустите Патрика Паркера за штурвал корабля, и он за полчаса нарушит все возможные и даже некоторые невозможные запреты. Конечно же, в здравом уме никто не посадит такого как Патрик в пилотское кресло. Может именно в этом причина? В тщательном отборе пилотов? Но если пилотами назначают лишь самых дисциплинированных, зачем тогда нужны патрульные корабли? Для профилактики? Как ни крути, а Гордон был слегка удивлён её безоговорочной вере в соблюдение правил.

Тем временем, Эли, сидящая рядом с Гордоном, начала нервно ёрзать на скамейке. По всем признакам, молчание, которым всё это время наслаждался мальчик, скоро прервётся, и Эли выскажет всё, что она думает.

— Гордон, мне кажется, что об этом нужно рассказать, — прошептала она, покосившись на остальных ребят. В данный момент, те играли в карты и не обращали на брата и сестру никакого внимания.

— О чём? — поморщился Гордон. — О Гофмане и плане по свержению магистра обороны? Ну и кому они поверят? Нам или Гофману?

Гордон криво усмехнулся. В действительности причина, по которой он не хотел во всё это вмешиваться, была иная. Ему было просто наплевать. И на магистра обороны, и на капитана Гофмана, метящего на его место. А вот лезть в планы Азазеля, от которого Гордон хотел получить кое-какую информацию, было глупо. Эли с сосредоточенным видом молчала, судя по всему, пытаясь придумать контраргументы.

— И что, мы ничего не станем делать? — возмущённым шёпотом спросила она.

— Ни-че-го, — по слогам произнёс Гордон и, пытаясь поставить точку в этом разговоре, вновь отвернулся к окошку.

В это время корабль уже подлетал к горе, у подножия которой раскинулся Хайрим. Сделав виток, корабль набрал высоту и, поднявшись выше облаков, направился прямиком к горе. В свет прожекторов попал шлюз, и мальчик распахнул глаза от невиданного зрелища. Балки, удерживающие скальную породу над шлюзом, прогнулись и опасно нависали над проёмом. Тоннель, уходящий далеко вглубь горы и ведущий к порту Белого Омута, так же выглядел весьма потрёпанным. Первая мысль, которая посетила Гордона: здесь недавно произошло землетрясение. Но мальчик быстро отмёл эту версию в сторону. Никаких повреждений в городе он не заметил, а ведь он располагался очень близко к горе, и его бы непременно задело.

— Они что, серьёзно собираются туда лететь? — громко воскликнул Гордон, когда увидел, что корабль забирает в сторону шлюза. — Да он же обвалиться может в любой момент!

Вопль Гордона отвлёк игравших в карты ребят, и они всей толпой подбежали к окошку, чтобы увидеть, что так встревожило мальчика. По ребятам волной прокатились удивлённые возгласы.

— Обалдеть, — сдавленно прошептал Ян Тирсон.

— Так это правда! — воскликнул Логан, жадно впиваясь взглядом в полуразрушенный шлюз. — Авария, про которую нам рассказывал смотритель маяка, помните?

— Что за авария? — деловито спросил Гордон.

— Аварийная посадка авианосца "Гелиум". Здесь сажать больше негде было: одни горы да холмы.

— Но ведь корабль можно посадить на любой удобный пятачок земли, — возразил Гордон. — Вон, хотя бы рядом с Хайримом. Я видел там много удобных площадок.

— На корабле два вертикальных двигателя отказало, — ответил Люк Голдман, и замолк, словно это всё объясняло. Поймав недоумённый взгляд Гордона, он добавил: — Корабль в воздухе удерживают четыре вертикальных двигателя. Два спереди два сзади. Отказали два задних. Если бы корабль не толкало вперёд маршевым двигателем, он бы просто завалился назад. Поэтому и сажать нужно было на огромной скорости, на длинную и ровную посадочную полосу. В окрестностях Хайрима такая имеется только в внутри горы, в тоннеле.

Корабль устремился к шлюзу, и Гордон внутренне сжался, ожидая удара. К счастью, его опасения оказались напрасными. Они прошли в пятидесяти метрах ниже от прогнувшейся балки, и влетели в тоннель. Изнутри всё выглядело ещё хуже: потрескавшиеся в некоторых местах стены, снесённые лампы освещения и изобилие стальных листов обшивки авианосца, разбросанных по всей длине тоннеля. Даже не смотря на многочисленные повреждения, оставалось лишь восхищаться мастерством пилота, который исхитрился на полной скорости влететь на авианосце в шлюз и при этом не разбить корабль об скалу. С трудом протиснув голову сквозь прутья решётки, Гордон бросил взгляд вниз. Пол тоннеля был усеян раздавленными перехватчиками, которые некогда были закреплены на бортах авианосца "Гелиум".

Когда они, наконец, влетели в порт Белого Омута, взору мальчика предстало ещё более удручающее зрелище. У дальнего конца порта, искорёженный от многочисленных ударов, лежал авианосец, который до недавнего времени был гордостью магического флота. Корпус был смят, почти все орудийные проводники разбиты, а в воздухе до сих пор висел ощутимый запах гари. У Гордона сжалось сердце. Как же такое могло произойти?

— Однако, посадка была жёсткой, — присвистнул Логан, так же просунув голову сквозь решётку. — Смотритель маяка говорил, что корабль посадил даже не пилот, а девчонка-целитель, которая в момент аварии случайно оказалась на мостике. Я ему тогда не поверил, но теперь...

— Целитель? — Гордон повернул голову к Логану.

— Наверное, больше было некому, — предположил Логан, помрачнев. — Ну всё, пора на выход.

Пилот их корабля, присмотрев свободное местечко, уже заходил на посадку. Гордон попытался втиснуть голову обратно между прутьев, но к своему неудовольствию обнаружил, что голова застряла. Уши мешают! Покрутившись и так и эдак, Гордон тяжёло вздохнул.

— Гордон, идём! Насмотришься еще, когда выйдем наружу, — позвал его Логан.

Гордон едва не застонал от безысходности ситуации, в которую он попал. Они все думают, что он просто залюбовался обломками корабля! И ведь правду им не скажешь: засмеют! Ну вот почему так? Туда голова проходит, а обратно нет! Гордон мысленно поклялся себе, что если благополучно выберется из этой патовой ситуации, непременно даст математическое обоснование этому феномену. Он сделал отчаянный рывок, и, содрав себе кожу на висках, отлетел от окна на пару шагов. Оглянувшись, он увидел что остальные, похватав свои сумки и рюкзаки, уже торопятся к выходу. Только Эли терпеливо дожидалась его рядом с коробками, сложенными в углу.

— Застрял? — участливо спросила она, с трудом сдерживая улыбку.

— Так и задумывалось! — с достоинством ответил Гордон, походя к своему багажу.

Со вздохом, он снял проводник с блокировки. Придётся ещё раз закрыть заслонку в часах, иначе он не сможет дотащить такую тяжесть до приюта. Наверное, не стоит закрывать её полностью, хватит и пол-оборота. Взмахнув руками, Гордон заставил коробки подняться в воздух, и двинулся к выходу, вслед за остальными. Эли, решив помочь брату, так же сняла свой проводник с блокировки, и перехватила у того пару коробок прямо в воздухе.

— Ага, спасибо, — сказал Гордон, ощущая заметное облегчение. Теперь расход аумы стал значительно меньше, и Гордон ещё немного подкрутил колёсико на часах. При других обстоятельствах, он, конечно же, не позволил бы Эли нести груз за него, но сейчас был рад любой помощи.

Они нагнали остальных ребят уже тогда, когда те спускались по трапу вниз. Сбоку от трапа, с крайне самодовольной миной стоял капитан Гофман. Он любовно разглядывал свои наручные часы, и полировал их рукавом кителя. У будущего кандидата в магистры мог быть лишь один повод для такого поведения: они прибыли в порт точно по графику.

Спустившись с трапа, Гордон и Эли смогли полной грудью вдохнуть морозный разряженный воздух, который ассоциировался у них с Белым Омутом. Они огляделись: порт был заполнен кораблями, прилетавшими со всего земного шара, и детьми, спешащими к выходу. Влившись в общий поток, Гордон и Эли продвигались вперёд, приковывая к себе множество любопытствующих взглядов. Гордон выругался про себя. Если бы не куча коробок у них над головами, они смогли бы не выделяясь добраться до самой школы. Мальчик ещё с прошлого года невзлюбил всеобщее внимание к своей скромной персоне. У него выработалась стойкая аллергия на многочисленные осуждающие взгляды в его сторону. Но с тех пор многое изменилось. Гордон готов был поставить свой проводник на то, что все до единого в Белом Омуте знаю про биостигму на его левой ладони. Слухи здесь распространяются быстрее ветра. Сейчас в их глазах было не осуждение, а жалость к умирающему мальчику. Но это раздражало Гордона ещё сильнее. Ему не нужна их жалость!

Они шли мимо "Гелиума" разбитого авианосца, окружённого кольцом людей в форме магического флота. Те не предпринимали никаких действий, лишь следили, чтобы никто из детей не подходил слишком близко к разваливающейся груде металла. На глазах у Гордона один маг из отцепления прогнал двух девочек, которые в надежде разглядеть всё в деталях подошли на опасно близкую дистанцию.

Как только они прошли мимо корабля и свернули в сторону выхода из порта, их взорам предстала забавная картина. Капитан одного из кораблей, размахивая руками и тыкая пальцем в грудь Патрика Паркера, что-то объяснял профессору Хавку, декану факультета пилотов. Оскар Хавк при этом хмурился, то и дело бросая на Патрика взгляды, не предвещающие ничего хорошего.

— Интересно, что он опять натворил? — вслух подумал Гордон, привлекая внимание сестры к Патрику.

— Подойдём поближе? — предложила она.

Смещаясь в живом потоке людей, брат с сестрой подошли достаточно близко, чтобы разглядеть Патрика и обнаружить, что его руки не просто сложены за спиной, а скованы наручниками.

— Снег над Новым Каиром! — донеслись до Гордона экспрессивные вопли капитана. — Вы представляете какая там паника началась?

Заметив Гордона и Эли, Патрик заулыбался и, заламывая руки, умудрился им помахать.

— Я разберусь с этим, не переживайте! — заверял капитана профессор Хавк.

— Я настоятельно требую, чтобы его никогда больше и близко не подпускали к орудийным проводникам! — распалялся капитан, направляясь обратно к своему кораблю. — А лучше вообще не допускать его к службе на флоте!

— Идём, — бросил Хавк Патрику, сняв с того наручники, и тот послушно поплёлся вслед за ним, параллельным к Гордону и Эли курсом.

Выгадав момент, Патрик отстал от своего учителя на пару шагов и, рванув в сторону брата и сестры, затерялся в толпе. Через минуту он вынырнул откуда-то слева и, толкнув Гордона в плечо, воскликнул:

— Привет умирающему лебедю!

Гордон хотел было всерьёз на него обидеться, но передумал. Не он ли ещё пять минут назад думал о том, как ему надоело видеть отовсюду сочувствующие взгляды? А Патрик был едва ли не единственным человеком, который воспринимал скорую кончину Гордона не иначе как шутку.

— Привет, — улыбнулся ему Гордон. — Что ты там опять натворил?

— Да ерунда! — возмутился Патрик, сверкнув голубыми глазами. — Не понимаю, чего капитан так взбесился. Всего-то устроил небольшой снегопад над Новым Каиром. У наших соседей дочка есть, ей лет пять, не больше. Ну, она меня попросила снега привезти из Белого Омута, посмотреть какой он. В пустыне то снега нет. Ну я по глупости и пообещал привезти. Только потом сообразил: как я его привезу то? Он же растает по пути!

— И? — в предвкушении спросил Гордон, улыбаясь ещё шире.

— Ну так вот, когда взлетали я увидел над городом дождевую тучу. И так совпало, что я проходил мимо орудийного проводника, рядом с которым никого не было. Видимо маги из орудийного расчёта отошли чаю попить. Всё-таки весьма утомительно весь день у проводника дежурить.

— И ты выстрелил по туче морозильным плетением? — догадалась Эли.

— Ну да! Зарядил его всеми запасами аумы, что у меня были, навёл и спустил рычаг. Хороший снегопад получился!

— Твоя маленькая соседка наверняка осталась довольна! — хихикнула Эли.

— Патрик слово держит! — самодовольно кивнул тот и, ойкнув, скрылся за погрузочным краном, который выгружал два повреждённых перехватчика с борта авианосца "Лесли Янг". — Он уже не смотрит?

Гордон взглянул в указанном Патриком направлении, и увидел, как Оскар Хавк крутит головой по сторонам, пристальным взором разыскивая беглеца. Лицо его при этом выражало лишь одну эмоцию: "Найду — закопаю!".

— Мне кажется, что тебе лучше вернуться, — посоветовала ему Эли.

— Да, наверное... — нехотя согласился Патрик. — Гордон, я сегодня вечером приду в твой корпус. Сбегу через окно после построения и приду. У меня появилась одна идейка насчёт твоей маленькой проблемы.

— Ладно, — заинтригованный Гордон, проследил взглядом за Патриком, который заскользил сквозь толпу к своему конвоиру.

Умудрившись подкрасться незамеченным, он встал прямо за спиной профессора Хавка. А дальше началось самое интересное. Как только учитель поворачивался, Патрик крадучись перемещался вместе с ним, оставаясь за его спиной. Так продолжалось до тех пор, пока Хавк не услышал шаги позади себя. Заподозрив неладное, он обернулся так резко, что Патрик успел сделать лишь полшага и был тут же схвачен за руку. Оскар Хавк, отчаянно жестикулируя свободной рукой, устроил Патрику гневную отповедь. Мальчик же пожимал плечами, строил удивлённые гримасы, и всё указывал на пол под своими ногами: мол, был здесь, никуда не уходил.

Гордон с немым восхищением наблюдал за этой сценой, ещё раз убеждаясь, до чего изобретательным бывает Патрик, когда речь заходит о всяких каверзах и проделках. Видимо даже Хавка проняло, и он обессилено всплеснув руками, указал в сторону выхода. Патрик с показной покорностью двинулся в указанном направлении, и Хавк зашагал за ним след в след, стараясь не выпускать хулигана из поля зрения.

Гордон взглянул на свои часы. Ещё на первом курсе он с помощью техномагии настроил стрелки так, чтобы они отображали состояние его магической энергии. Секундная стрелка чуть отклонилась от цифры двенадцать влево. Это означало, что аума тратится быстрее, чем успевает восполняться. Минутная стрелка, которая отображала оставшийся запас аумы, лениво ползла к двенадцати часам. Как только она достигнет этого рубежа, аумы для поддержания левитационного плетения не останется. Конечно, он мог в любой момент полностью закрыть заслонку и в считанные минуты полностью восстановить свою магическую энергию, но делать этого не хотелось. Биостигма уже начала напоминать о себе короткими болезненными тычками.

— Давай поторопимся, — попросил Гордон сестру и ускорил шаг.

Выйдя на улицу, они оказались на широкой извилистой тропе, ведущей в Белый Омут. По правую сторону от них край дороги обрывался вниз, открывая вид на Хайрим, который изредка виднелся проплывающими внизу облаками. От созерцания этого завораживающего зрелища его отвлекло невнятное бормотание слева от него.

— Не смотреть, не смотреть, не смотреть... — шептала себе под нос Эли, не сводя глаз с носков своих сапожек.

Гордон вспомнил, что Эли ужасно боится открытой высоты. Будь здесь хоть какое-то ограждение, она бы вела себя гораздо спокойнее. Мальчик подумал, что было бы неплохо скинуть вниз Роджера Бредсона, мимо которого они как раз проходили, и выдать всё за несчастный случай. И одним самовлюблённым болваном в школе станет меньше, и ограждения на тропе установят, во избежание новых случаев "непреднамеренного сваливания". Двух зайцев одним выстрелом. С Бредсоном Гордон не поладил уже в конце учебного года, когда тот заявил, будто они проиграли гонку по вине Гордона.

Наконец, когда они свернули за очередной поворот и вышли из-за скалы, Белый Омут предстал перед ними во всём своём блистающем великолепии. При виде мраморных стен, взмывающих ввысь, у Гордона всё так и сжалось внутри от восторга. Не каждый день видишь нечто столь же монументальное и прекрасное. За корпусом банкетного зала, на самом высоком пике, виднелась косая башня — корпус факультета иллюминатов. Над главным входом в школу по-прежнему нёс вахту Квинт Купер, увековеченный в витражном стекле как седовласый старец, сжимающий в руке Куб Знаний. Ниже была надпись: "Квинт Купер, первый из людей". А ещё ниже годы жизни: "1 января 0001 года — 23 января 0191 года".

Пройдя через массивные ворота, они оказались в вестибюле, где Николас Фултон, сообщал первокурсникам о том, что они должны проследовать в банкетный зал. Самое смешное было в том, что у вестибюля было только два выхода: один вёл в банкетный зал, другой обратно на улицу. Более глупого занятия, чем сообщать первокурсникам очевидные вещи, трудно было придумать. Нет, ну представить только, идёт себе первокурсник, заходит в вестибюль и думает: "Ой! Я, наверное, не туда попал!". И на перерез общему потоку идёт обратно на улицу. Покачав головой, Гордон прошёл мимо Фултона и вышел в банкетный зал, где уже собралась большая часть учеников.

— Я поужинаю в башне, — сказал Гордон сестре, перехватывая у неё коробки прямо в воздухе. — Нужно оттащить всё это наверх.

— Хорошо, я приду чуть позже, идёт? — отозвалась Эли, и пошла вглубь зала.

Гордон же, лавируя между многочисленными столиками с едой и учениками, сбившимися в кучки, направился в сторону галерейного коридора, ведущего к корпусу иллюминатов. Сейчас ему хотелось лишь одного: подняться на самый верх Косой башни и распаковать, наконец, свою лабораторию.

Когда бесчисленные ступени винтовой лестницы остались позади, а дверь закрыта, Гордон сгрузил весь свой немалый багаж возле рабочего стола кабинета, и поспешно закрутил колёсико на часах. Боль в руке постепенно отпускала. Едва переведя дух, он накинулся на коробки, словно голодный на еду. Упаковочная бумага, картон и герметик летели во все стороны до тех пор, пока перед мальчиком не оказалась груда составных деталей, из которых ему предстояло собрать лабораторию. Присмотрев подходящее место, Гордон решил расположить её там, где сейчас находились пустые полки для книг. Всё равно без дела стоят. Но для начала их нужно отодвинуть.

Машинальным жестом вскинув руки, Гордон охнул и рухнул на колени. В глазах его потемнело, на языке стоял отчётливый привкус крови. Полки рухнули на мраморный пол, подняв невообразимый грохот. Мальчик совсем забыл про то, что не располагает достаточными запасами аумы для подъёма увесистых предметов, когда заслонка в часах открыта. Ему понадобилась всего одна секунда, чтобы перебороть возникшее желание закрыть заслонку и, поднакопив аумы, перетащить полки с помощью левитационного плетения. Интуиция подсказывала, что злоупотреблять этой возможностью слишком часто не стоит.

Выждав пару минут, Гордон принялся передвигать полки вручную, при этом скрежет деревянных ножек, трущихся о пол, разносился по всей башне. В такие моменты мальчик был рад тому, что он единственный ученик на факультете иллюминатов. Хотя бы на шум никто не пожалуется.

Спустя час мучений, Гордон начал потихоньку разбираться, что и куда следует подключать. Он как раз перетаскивал центрифугу к блоку питания, как в дверь вошли Эли и Патрик.

— Это то, что было в ящиках? — Патрик зашёл в помещение и, споткнувшись об моток проводов, которые в изобилии валялись на полу, спросил: — Что это?

— Молекулярно-биологическая лаборатория, — ответил Гордон и, опережая новый вопрос Патрика, добавил: — Короче такая штука, с помощью которой можно изучать другие очень-очень маленькие штуки.

— А-а-а. А зачем она тебе?

— Чтобы биостигму изучать, Патрик!

— А, ну так можешь её выкинуть, я уже придумал, как всё поправить.

— Вот как? — спросил Гордон, продолжая вкручивать силовой кабель в электронный микроскоп. — Ну тогда выкладывай.

— Если скальпелем вырезать заражённый кусок, а потом попросить профессора Датсона залечить руку, всё пройдёт! — Патрик победно хлопнул в ладоши, так и лучась от мысли, что спас друга от неизлечимой болезни.

Гордон вздохнул и принялся за второй конец силового кабеля. Ожидать от Патрика идеи получше, было бы наивно.

— Понимаешь, Патрик, — начал Гордон, тщательно подбирая приличные слова. — Биостигма выделяет вещество, к которому заражённый очень быстро привыкает. Если биостигму вырезать, вещество перестанет поступать в кровь и больной умрёт от ломки за пару минут.

— М-да, — помрачнел Патрик. — Ну ты всё равно не расстраивайся, мы найдём другой способ вылечить тебя от этой штуки.

— Патрик, ты не понял! Биостигму нельзя лечить, — грустно улыбнулась Эли. — Организм Гордона уже привык к этому веществу, и если биостигма исчезнет, он умрёт.

— Так это что получается? — ошарашено спросил Патрик. — Мы не можем оставить биостигму, потому что она убивает Гордона. И в то же время мы не можем её вылечить, потому что ломка убьёт его ещё быстрее?

— Я рад, что теперь ты понимаешь всю сложность моего положения, Патрик, а теперь ты не мог бы помочь мне? — Гордон пытался подтащить к блоку питания странное устройство, больше всего походящее на духовку, но оно оказалось слишком тяжёлым.

Вместе они подтащили устройство поближе к блоку питания, но подключать его мальчик пока не рискнул. Сначала нужно разобраться в его назначении. Закончив с последней деталью, Гордон удовлетворённо окинул взглядом свою лабораторию. К сожалению, приступить к изучению биостигмы он сможет лишь завтра, так как сейчас он слишком устал.

Спускаясь по лестнице в комнату отдыха, Патрик не отставал от Гордона с расспросами о последней ночи прошлого учебного года. В прошлом году перед отлётом они едва успели попрощаться и времени поговорить не нашлось. И Патрик всё лето никак не мог понять, как Гордону удалось выжить после того, как Эрик Янг задушил его с помощью чёрных нитей. Он был абсолютно уверен, что Гордон тогда умер. И Гордон рассказал ему всё в точности так, как оно было. Про демона Азазеля, про стекло разделяющее мир живых и мир мёртвых.

— То есть это как? — перебил его Патрик. — Пол для тебя был потолком, а потолок полом? Или наоборот? Я что-то не понял.

— Э-э-э... — протянул Гордон. — Да нет, пол для всех был один, только я стоял изнутри пола ногами вверх и видел большой зал как бы снизу. Ну вот представь замёрзшее озеро. Ты стоишь сверху, а я под водой упираюсь ногами в лёд и вижу тебя снизу.

— Так это что, — обрадовался Патрик. — Можно девочкам под юбки заглядывать?

— Патрик! — с возмущением обернулась Эли и густо покраснела.

— Ой, — Патрик взглянул девочку, спускающуюся по лестнице перед ними, перевёл взгляд на её юбку и примирительно замахал руками. — Я вовсе ничего такого не имел в виду.

— Да ну вас! — бросила она и умчалась вперёд.

Ну вот! Гордон тоже оказался в чём-то виноват. Знать бы ещё в чём.

— Ну так что? — заговорщически понизив голос, Патрик пихнул Гордона под рёбра. — Можно?

— Э-э-м. Ты знаешь, мне тогда было не до того, — поморщившись, Гордон решил поставить точку в этом разговоре и тоже прибавил шагу.

Через пару витков лестница привела их на второй этаж, где была комната для отдыха. Гордон почти налетел на удивлённую чем-то Эли. Кажется, сейчас она уже позабыла свои былые обиды и внимательно прислушивалась.

— Гордон, там кто-то есть! — Эли указала на дверь в комнату для отдыха, и Гордон отчётливо услышал доносящиеся оттуда голоса.

Кто посмел вломиться в его башню без приглашения? Резким движением распахнув дверь, Гордон ввалился внутрь и окинул хмурым взором собравшихся.

— Дуэльные искусства вам тоже придутся изучать... — Датсон прервался на полуслове, и бросил взгляд на дверной проём, в котором застыл Гордон. — А вот и он. Я вам рассказывал про Гордона.

Напротив профессора Датсона сидели двое ребят в обычной одежде, но с подколотыми к воротникам агатовыми брошками.

— Знакомьтесь. Это, — Датсон указал на черноволосого коренастого мальчика в джинсовой куртке. — Райн Префикс.

— Очень приятно, — кивнул мальчик Гордону.

— А это, — рука Датсона указала на рыжую девочку, окинувшую Гордона пристально-оценивающим взглядом. — Милена Фоукс. С этого дня они будут учиться на первом курсе факультета иллюминатов.

Датсон поднялся с пуфика, и по его светящемуся виду было нетрудно догадаться, что он крайне рад поступлению на его факультет сразу двух учеников. А вот Гордона терзали сомнения. Любой из этих двоих мог оказаться тёмным магом, которого заслали в Белый Омут завершить то, что не удалось предшественнику. Гордон поймал себя на мысли, что это напоминает паранойю, но лучше быть живым параноиком, чем мёртвым скептиком. Хотя, для тёмных магов уже нет никакого смысла вновь покушаться на Гордона. Какой смысл марать руки, если он и так умрёт к концу учебного года.

— Гордон, — торжественно обратился к мальчику Датсон. — Я очень рад, что ты несмотря на... обстоятельства решил вернуться в школу. Познакомься пока со своими новыми товарищами, покажи им корпус, а завтра мы с тобой обсудим...

— Нет, — резко ответил Гордон и на изумлённый взгляд Датсона пояснил: — Нам нужно поговорить сегодня. Прямо сейчас. Вы можете подождать меня в кабинете?

— Я наверх не пойду, — замотал головой Датсон.

— Пожалуйста, — попросил Гордон.

— Ну ладно, ладно, — Датсон тяжело вздохнул и потопал к лестнице.

Когда дверь за ним закрылась, а Патрик и Эли подошли ближе, Гордон обратился к новичкам.

— Ну и почему вы здесь? — Гордон старался чтобы его голос не звучал враждебно, но судя по тому, как на него зыркнула Эли, мальчику это не удалось. — В школе пять факультетов, а вы выбрали именно этот. Почему?

— Я слышал, что в прошлом году в школу проник тёмный маг, который умел пользоваться тёмной магией бесшумно, — поделился черноволосый мальчик, слегка удивлённый вопросами Гордона. — Если тёмные маги и вправду существуют, кому-то нужно их поймать. Я думаю, что смогу.

Гордон кивнул и перевёл взгляд на рыженькую, которая безучастно следила за происходящим, и выжидательно на неё уставился.

— Что, мне тоже отвечать? — фыркнула она, потом обвела взглядом собравшихся и раздражённо сказала: — Это всё из-за моей мамаши. Она два года нудела о том, что я должна поступить на факультет целителей, а я хотела в пилоты. Когда прошлым летом до неё дошли слухи о том, что единственного ученика факультета иллюминатов чуть не убили тёмные маги, она уговаривала меня поступать куда угодно кроме этого факультета. Поэтому я здесь.

Гордон, окончательно сбитый с толку, пытался найти хоть каплю логики в её рассказе. Окончательно махнув на эту идею рукой, он пообещал себе присматривать за этой парочкой. На всякий случай.

— Идёмте, я покажу вам ваши спальни, — сказал им Гордон и Райн Префикс тут же поднялся, подхватив с пола свой рюкзак. Милена же поднялась с демонстративной неторопливостью, всем своим видом выражая недовольство.

Выйдя на лестницу, Гордон распрощался с Эли и Патриком, а новичков повёл наверх. Даже отсюда были слышны натужные вздохи и сопение профессора Датсона. С запоздалым сожалением, мальчик понял, что мог бы и по-другому поговорить с ним наедине. Можно было просто попросить его остаться в комнате, отослать Патрика и Эли, отвести новичков наверх и вернуться.

— Здесь будет спальня для мальчиков, этажом выше спальня для девочек, — сказал Гордон, когда они оказались на нужном этаже.

— Вот ещё, — возмутилась Фоукс, тряхнув рыжими волосами. — Я не буду подниматься ещё на этаж выше. ЗДЕСЬ будет спальня для девочек, а этажом выше для мальчиков.

— Ну ладно, — неуверенно согласился Префикс.

Гордон безразлично пожал плечами: пусть делят эти этажи как хотят, последние два этажа в любом случае закреплены за ним, и он точно знал что никому их не уступит. Фоукс исчезла за дверью, а Гордон и Райн пошли вверх.

— А ты тоже здесь будешь спать? — поинтересовался Райн, отворяя дверь.

— У второкурсников своя спальня, — отрезал Гордон, и продолжил подъём.

Когда мальчик преодолел ещё две сотни ступеней и вошёл в кабинет, Датсон встретил его разгневанной тирадой:

— Что за бардак ты тут устроил? — профессор потирал ушибленную лодыжку и тяжело переводил дух, не в силах отдышаться после длительного подъёма. — И что это вообще за чертовщина?

Под чертовщиной Датсон, видимо, подразумевал лабораторию. В двух словах объяснив учителю назначение этих устройств, Гордон увидел в его глазах отчётливо читаемое сомнение. Видимо сомневался, что это может как-то помочь.

— Ясно, — коротко бросил Датсон и перешёл к более интересующей его теме: — Кажется, ты хотел о чём-то спросить?

— Да, — кивнул Гордон и, пройдя в центр кабинета, уселся за рабочий стол. — Я хочу знать о биостигме всё, что знаете вы.

ГЛАВА 5

"БЕСЧИСЛЕННЫЕ ЛИЦА"

После полуторачасового разговора с учителем, Гордон выяснил, что Датсон знает о биостигме почти всё. Кроме того как её можно вылечить.

Первый случай заражения биостигмой случился весной сто девяносто восьмого года, через семь лет после смерти Квинта Купера. Будь он к тому моменту жив, человечество наверняка имело бы лекарство от биостигмы. Но судьба распорядилась иначе. Единственный человек, который знал природу всех вещей, умер от старости, а Куб Знаний — наследник его мудрости — таинственным образом исчез. Датсон не сомневался, что в Кубе найдётся ответ на загадку биостигмы, но где сейчас находится артефакт, не знает никто. Гордон не перебивал учителя, лишь мысленно делал для себя отметки. Теперь он уже знал, что биостигмой заболевал лишь тот, кто перейдёт дорогу тёмному магу. Из рассказа Датсона следовало, что первые тёмные маги появились ещё на заре становления магии среди людей.

Дальше Датсон описывал симптомы, которыми сопровождалось течение болезни. Острая боль в руке, слабость, головокружение, потеря аппетита. Ни один из этих симптомов у Гордона не проявлялся.

— Рука всегда болит? Или бывают исключения? — спросил Гордон у профессора.

— У тебя не болит рука? — не веря своим ушам, прищурился Датсон.

— Болит, — поспешно соврал Гордон. — Просто хотел узнать, она всегда так будет, или со временем пройдёт?

Это была ложь, конечно же. Мальчик при всём желании не смог бы объяснить Датсону, почему биостигма не причиняет ему боли. Ведь для этого пришлось бы раскрыть тайну, скрытую в его наручных часах. Гордон был абсолютно уверен, что Датсон, как и другие маги, считает демонит проклятым металлом. В отличие от остальных, Гордон видел в переливающемся красноватым блеском осколке не зло, а дар свыше. Ведь необычные свойства демонита каким-то образом влияли на биостигму, замедляли, а возможно даже полностью останавливали губительное действие болезни. Датсон как опытный целитель мог бы придумать, как это можно использовать в борьбе против болезни. На какой-то миг Гордону захотелось выложить всё как на духу, но он решил повременить и оставить этот вариант как запасной, на случай если сам не сможет найти решение. Сейчас мальчику меньше всего хотелось вновь прослыть тем, кто причастен к чёму-то тёмному и зловещему. Особенно в глазах учителя, который лишь недавно начал воспринимать Гордона как способного мага, а не только как источник раздражения.

— Со временем боль будет только усиливаться, — грустно покачал головой Датсон. — Слабость и головокружение тоже. На последних неделях жизни, заражённые уже не могут самостоятельно ходить и с трудом находят в себе силы для разговора и приёма пищи. Смерть наступает по естественной причине от полного истощения организма. Вот так.

Значит это то, что его ждёт? Гордон чуть заметно мотнул головой, прогоняя непрошеные мысли. Этого не будет! Наконец, словно придя к какому-то внутреннему соглашению, Гордон нехотя произнёс:

— Я хочу поговорить с Эриком Янгом.

— Я тоже, — фыркнул Датсон, скосив рот от раздражения и досады.

— В смысле? — не понял Гордон.

— Меня к нему не пускают, — отведя взгляд, буркнул учитель.

— Что значит "не пускают"?! — негодованию мальчика не было предела. — Вы же декан факультета иллюминатов! Факультета, где учат борьбе с тёмной магией! Если не вы, то кто?

— Гордон, в магистрате нет представителя от иллюминатов, — усталым голосом пояснил Датсон. — Формально, мы всего лишь факультет и не имеем никакого влияния. У нас нет права требовать выдачи Эрика Янга. У нас вообще никаких прав нет. Мы игрушечные борцы с тёмной магией.

Голос Датсона был насквозь пропитан тоской и горечью, а Гордон пребывал в смятении от слов учителя. Он ещё летом задумывался о разговоре с Янгом. Ведь тот, кто знает, как заразить человека биостигмой, возможно, знает и как вылечить. А теперь, единственная ниточка, ведущая его к тёмным магам, оказалась оборвана.

— Так его что, выпустили? — с ужасом воскликнул Гордон.

— Великий Квинт, конечно же нет! Его держат в карцере одного из кораблей магического флота. На каком именно мне не сказали.

— А как вообще получилось, что он оказался в руках магистра обороны? — недоумённо спросил Гордон.

— Его вывезли из школы, когда я и магистр Боули переносили тебя в твою спальню, пока ты был без сознания. Когда я вернулся, Янга уже не было. Знаю только то, что Магистрат был созван на экстренное заседание, после которого Янга заперли на одном из кораблей.

Гордона не покидало ощущение, что всё это очень дурно пахнет.

— Я столько лет гонялся за тёмными магами, — продолжил Датсон. — И вот, когда один из них почти оказался у меня в руках, я упустил единственную возможность узнать, где моя...

Датсон прервал себя на полуслове, видимо осознав, что сболтнул лишнего. Учитель резко поднялся и зашагал к выходу из кабинета.

— Профессор, — окликнул его Гордон. — Расскажите.

— Это неважно.

Датсон замер у двери и, не поворачиваясь, стоял несколько секунд. Собравшись с духом он, наконец, произнёс:

— Они мою дочь забрали. Изабеллу. Она училась на одном курсе с Агатой Ур, только на разных факультетах. В конце третьего курса, за ней пришло сразу трое тёмных и я не смог её защитить.

Внутренности Гордона полетели в пропасть, а на лбу выступил холодный пот. Мальчик не знал. Он не знал о том, что у Датсона есть дочь. Гордон стиснул зубы, проматывая в памяти воспоминания связанные с Датсоном. В их первую встречу, Датсон принял Гордона за одного из тёмных магов, оттого и едва не вытряс из мальчика дух. И для Датсона было мучительно больно осознать, что Гордон обычный мальчишка, не имеющий никакой связи с тёмными магами. Ведь он мог оказаться ниточкой к его дочери. Так вот где постоянно пропадает учитель, когда подолгу исчезает из школы! Вот почему так одержим поиском тёмных магов. Он все ещё пытается найти её. Со всех сторон окружённый толпой предубеждённых людей, которые отрицают существование тёмных магов. Высмеиваемый коллегами. Прослывший сумасбродом и параноиком. Он все ещё пытается найти её! Учитель по-прежнему стоял лицом к двери и, словно прочитав мысли Гордона, сказал:

— Я надеюсь, ты не будешь винить меня, если я буду подолгу отсутствовать в школе. Знаю, я обещал помочь тебе с биостигмой, но сейчас я напал на след одного из тёмных, который живёт неподалёку от Ока Ворона. Возможно, он выведет меня на дочь. Я буду думать над решением твоей проблемы всё время, а по возвращению расскажу все варианты, которые придут в голову.

— Да, — хрипловато ответил Гордон и, откашлявшись, добавил: — Я всё понимаю. Ищите дочь и не беспокойтесь за меня.

— Спасибо, — на полном серьёзе кивнул головой Датсон и, так и не поворачиваясь к Гордону, вышел из кабинета.

Гордону вдруг захотел задать учителю ещё сотню вопросов, но он не решился его остановить. Сейчас не самое подходящее время для расспросов.

Растеряв остатки хорошего настроения, Гордон решил отправиться спать. Время было позднее, а завтра предстоял первый учебный день. Спустившись этажом ниже и войдя в свою спальню, мальчик обеспокоился о своей безопасности. Ведь в башне помимо него находятся ещё два человека, которые возможно желают ему зла: Райн Префикс и Милена Фоукс. Заперев за собой дверь, Гордон тщательно её осмотрел, подыскивая в памяти плетение, которое можно наложить на дверь в качестве сигнализации, которая разбудит его. Вспомнив пару подходящих вариантов, Гордон с досадой понял, что у него не хватит аумы, чтобы их наложить. Заслонку в часах он не стал трогать из принципа: пора научиться обходиться теми скудными запасами, что оставлял ему демонит. В конце концов, Гордон принял решение и вовсе обойтись без магии. Он не поленился спуститься на кухню, взять миску поглубже и, наполнив её водой, вернуться с ней в спальню. Оставив дверь чуть приоткрытой, мальчик водрузил миску с водой на её верхний торец так, чтобы при малейшем колебании посуда полетела вниз. Мальчик отошёл на несколько шагов и удовлетворённо оглядел свою нехитрую ловушку. Теперь никто не сможет войти незамеченным, а значит можно со спокойной душой отправляться в мир снов.

Неожиданная встряска заставила Гордона подскочить с кровати. Сердце колотилось в бешеном ритме. Лишь секунду спустя, когда он увидел трясущуюся кровать, он вспомнил о том, что в Белом Омуте весьма необычный способ будить детей на занятия. Кровать, убедившись, что её хозяин проснулся, прекратила дрожать и самостоятельно заправилась. Вздохнув, Гордон сел на краешек кровати, пытаясь унять сердцебиение. Четырёхногая бестия отреагировала мгновенно и вновь начала свирепо вибрировать, пытаясь скинуть с себя Гордона. Когда мальчик понял, что кровать не уймётся, он встал и наблюдал, как кровать с крайне возмущённым видом поправляет сбившееся покрывало.

— Ненормальная, — буркнул Гордон и пошлёпал босыми ногами в сторону окна.

Глаза ослепили лучи солнца, отражённые от снежных шапок. Щурясь, Гордон окинул взглядом пейзаж, открывавшийся из восточного окна. На заснеженной улице не было ни души. Никто не поднимался по многочисленным лестницам, никто не переходил по мостикам из корпуса в корпус. Белый Омут ещё не проснулся. Но вскоре всё изменится, лестницы и мосты заполонят ученики, спешащие на свои первые в этом году занятия и лекции. В последний раз взглянув на Белый Омут, который больше был похож на небольшой городок чем на школу, Гордон устремил свой взор дальше, туда где склоны гор резко уходили вниз. Облака, облепившие снежную шапку горы, не позволяли даже примерно определить высоту, на которой располагалась школа. Солнце окрасило облака в нежно-оранжевый цвет, но мальчик не поддавался на иллюзию тепла и уюта. Он точно знал, что на улице сейчас около пятнадцати градусов мороза.

Мальчику не верилось, что уже наступило утро, по ощущениям он поспал не более пяти минут. Гордон чувствовал себя самым невыспавшимся человеком на свете. От этой мысли у него вновь начали слипаться глаза, и он отчаянно зевнул.

Натянув форму, он подошёл к зеркалу и тщательно всмотрелся в своё отражение, пытаясь найти в нём следы действия биостигмы. Тщетно. Не было никаких признаков того, что его оставляют силы. Щёки не осунулись, под глазами не пролегли тени, да и сами глаза горели прежним блеском. Подведя лицо почти вплотную, Гордон внимательно изучил радужку своих глаз, пытаясь хоть там что-нибудь разглядеть. Вокруг зрачка всё так же сиял белый ореол плавно переходящий в черноту, создавая иллюзию затмения. Нет, всё по-прежнему.

Окончив осмотр, он решил, что пора спуститься вниз, и попытаться приготовить себе что-нибудь съедобное к завтраку. Гордон дёрнул дверь и уже занёс ногу, чтобы переступить через порог, как его огрела по макушке миска с водой. Мальчик застыл словно парализованный, ощущая, как струйки воды затекают ему за шиворот. Сонливость как рукой сняло. Он громко фыркнул и помотал головой, сгоняя с лица капли воды. А ведь Лили не раз говорила ему: "Не рой другому яму, сам в неё попадёшь". Но до этого момента ещё ни одно из её предсказаний не сбывалось с такой точностью. Ну, зато умылся, с оптимизмом подумал Гордон, и отправился вниз, в ванную комнату, чтобы немного привести себя в порядок.

Спустившись по ступеням, он толкнул дверь в ванную комнату и его оглушил истошный визг. Прежде чем он успел что-либо увидеть, ему в лицо со смачным шлепком влетело мокрое полотенце. Раздался хлопок закрывающейся двери, и недовольный выкрик Милены Фоукс:

— Стучаться не учили?

Гордон стянул с лица полотенце, и с той же интонацией выкрикнул в ответ:

— Закрываться не учили?

Однако первый учебный день не задался с самого утра. Спустившись на полвитка вниз по лестнице, Гордон обнаружил сидящего на лестнице Райна префикса и подсел к нему. Тот, держась рукой за лоб, хмуро покосился на полотенце в руках Гордона и спросил:

— А тебя она полотенцем? — и дождавшись утвердительного кивка, добавил: — Везёт.

— А тебя чем?

Префикс молча указал на алюминиевый тазик, лежащий на несколько ступеней ниже. Затем, убрав руку со лба, продемонстрировал роскошную шишку. Гордон сочувственно протянул Райну мокрое полотенце. Тот, приложив его к больному месту, застонал от облегчения:

— Ух, холодненькое.

Уперевшись локтями в колени, Гордон положил подбородок поверх ладоней и погрузился в размышления. Только сейчас он в полной мере понял, что ему придётся делить башню с этими двумя, хочет он того или нет. А ведь ещё год назад он многое бы отдал, чтобы помимо него на факультет поступил кто-нибудь ещё. Может с тех пор он начал больше ценить одиночество?

Дверь в ванную распахнулась и оттуда вышла Милена Фоукс, на ходу застёгивая ремни на проводнике. Не промолвив ни слова, она спустилась мимо мальчиков вниз, судя по всему направляясь на кухню. Почти скрывшись за очередным изгибом винтовой лестницы, он обернулась и, тряхнув рыжими волосами, обожгла их осуждающим взглядом. Гордону даже стало немного стыдно. А вот Райн продолжал меланхолично потирать ушибленное место, с абсолютно невозмутимым видом.

— Я первый! — вскочил Гордон, когда понял, что ванна уже освободилась.

— Угу, — безразлично бросил Префикс, даже не делая попытки подняться с места.

Гордон лишь диву давался, как ему удаётся сохранять спокойствие. Вот уж кого трудно представить себе за занятиями тёмной магией, так это его. Казалось, ничто не может вывести этого парня из себя, а тёмная магия без тёмных эмоций невозможна.

Через двадцать минут Гордон спустился вниз и вошёл на кухню. Милена Фоукс, не заметила его появления, продолжая возиться с бумажным пакетом овсяных хлопьев. Подцепив край пакета, она уже хотела разорвать упаковку, но неожиданно остановилась и принялась читать надпись. Гордону удалось прочитать её, когда он подошёл на несколько шагов ближе. В том месте, где Милена собиралась надорвать пачку, было написано: "Открывать здесь". Реакция девочки была незамедлительной. Она раздражённо перевернула пакет, и грубо вскрыла его с противоположной стороны. Гордон хмыкнул. Похоже, она из тех, кто делает всё что ей скажут с точностью да наоборот. Никто не смеет ею командовать. Даже пакет с овсяными хлопьями.

Глядя, как она готовит себе завтрак, Гордон подошёл к кухонному столу и отрезал себе ломоть хлеба, кусочек сыра и бекона. Затем закинул всё это в рот и, положив сверху кусок сливочного масла, принялся тщательно пережёвывать. Он придумал это нехитрое блюдо ещё на первом курсе и назвал его "ленивый бутерброд". Вполне съедобно и питательно, а главное помогает дожить до обеда.

— А я думал, что ты умеешь готовить, — прожевав свой "бутерброд", сказал Гордон девочке. — Даже хотел попросить тебя готовить на всех, но теперь... Чёрт, да это же наверняка не съедобно!

Испепеляемый возмущённым взглядом, Гордон невозмутимо подошёл и, заглянув в тарелку с готовой овсянкой, поморщился.

— И пахнет ужасно! — добавил мальчик, направляясь к выходу из кухни. — Нет уж, ни в коем случае не готовь на всех. Пусть Префикс этим займётся.

В ответ ему раздалось лишь гневное сопение, а Гордон, давясь от смеха (и маскируя его под спазмы тошноты), быстрыми шагами вышел из кухни. Один ноль. Когда он вернётся в башню на обед, его будет ждать горячая еда, он нисколько в этом не сомневался. Теперь Милена из принципа будет готовить на всех!

Едва Гордон закрыл за собой дверь, об неё разбилась тарелка, запущенная ему вслед. Ничего, ей придётся поумерить свой пыл, когда первокурсникам разблокируют проводники. Либо она научится контролировать свои эмоции, либо вылетит из школы.

Выйдя из Косой башни, Гордон направился прямиком в учебный корпус, но в банкетном зале ему повстречался профессор Датсон, который спешил в сторону вестибюля.

— Профессор, вы куда?

— В больницу, там одному больному нужно срочное переливание крови, а группа очень редкая.

— Может моя подойдёт? — спросил Гордон, искренне желая помочь.

— Нет, что ты! Я уже взял из больничного крыла, там всегда имеется запас, — рассмеялся Датсон. — А твоя кровь не подойдёт в любом случае.

— Это из-за биостигмы? — запоздало сообразил Гордон. Точно! Ведь в его крови присутствует вещество, вызывающее привыкание.

— Не только из-за неё. Больной — обычный человек, а не маг.

— А причём здесь это?

— Гордон, ты бы всё-таки посетил несколько лекций анатомии! — недовольно проворчал Датсон. — Кровь мага и человека несовместима. Даже если группа крови совпадает, переливание закончится плачевно.

— Ясно, — приуныл Гордон. — Когда вы вернётесь?

— Из больницы я сразу отправлюсь в порт, а оттуда в Око Ворона. Вернусь через неделю, может две, — с этими словами Датсон двинул к вестибюлю, а Гордон отправился дальше.

Первая лекция в этом учебном году должна стать весьма интересной. На втором курсе они начинают изучать трансформацию, возможность изменять форму предметов. На первом курсе Гордон лишь пару раз видел, как трансформацию используют старшекурсники. Выглядело это так, словно один предмет плавился, превращался в другой и вновь застывал.

В учебном корпусе было шумно, несмотря на то, что до начала лекций оставалось ещё целых пятнадцать минут. Шумели в основном первокурсники, с неописуемым восторгом ожидая первых занятий. Ребята постарше расселись вдоль стен неподалёку от аудиторий и, изредка переговариваясь, ожидали начала лекций. Гордон подошёл к нужной аудитории и уселся на пол неподалёку от дверей, прислонившись спиной к стене. Спустя пару минут рядом подсела Эли, аккуратно подогнув подол юбки под колени.

— Думал ты на анатомию пойдёшь, — поделился своими мыслями Гордон.

— Хочу послушать про трансформацию. А там уже решу, хочу я её изучать или нет, — ответила Эли. — Ничего страшного если пропущу одну лекцию анатомии.

К дверям аудитории подошёл какой-то старшекурсник и, вставив ключ в дверь, открыл её. Лишь когда, парень повернулся к ним, Гордон разглядел на его воротнике рубиновую брошь — знак мага, окончившего Белый Омут. Выглядел он настолько молодо, будто получил брошь прошлым летом. Неужели это их учитель?

Дети, увидев открытые двери, с гамом ломанулись вслед за преподавателем. В основном это были второкурсники с факультета техномагии. Гораздо меньше пилотов, совсем чуть-чуть целителей, пара клериков, и один единственный иллюминат в лице Гордона. Если подумать, то техномагам действительно необходимо изучать трансформацию. Всё-таки они работают с механизмами и мелкими деталями, форму которых часто приходится менять.

Новый преподаватель поразил Гордона не столько своим возрастом, сколько умением удерживать внимание аудитории. А точнее полным отсутствием этого умения. Если на лекциях других преподавателей всегда было относительно тихо, то сейчас ученики, почувствовав слабину, принялись громко разговаривать и комментировать всё что сказал преподаватель. Мирус Кейн (именно так представился учитель) начал лекцию довольно бодро, но уже через десять минут понял, что его мало кто слушает, и приуныл. Гордон был одним из немногих, кто самозабвенно слушал преподавателя, и внимал каждому слову. Трансформация оказалась на удивление интересной. Из рассказа учителя Гордон узнал, что конечная масса предмета всегда равна начальной. А ещё, что воду нельзя превратить в металл и наоборот. Но в отличие от Гордона, совсем немногие сочли, что это интересно. Даже Эли, которая добрых полчаса сосредоточенно вслушивалась и старалась понять, в итоге сдалась и уснула, уронив голову на парту. Когда профессор Кейн объявил перерыв, Эли одной из первых подскочила и, подхватив планшетную сумку, быстро направилась к выходу.

— Я лучше вернусь на лекции по анатомии, — девочка рассеянно помахала Гордону и исчезла в дверном проёме. Не только Эли сочла эту лекцию непонятной и скучной. У дверей возникла небольшая толкучка, так много было детей, желающих поскорее покинуть аудиторию.

— Слабаки, — самодовольно изрёк Гордон и решил подойти к приунывшему профессору Кейну.

Тот с тоской наблюдал на пустеющую аудиторию. Даже некоторые техномаги, для которых трансформация была обязательным предметом, и то покидали аудиторию.

— Профессор, — окликнул Гордон учителя, которого изначально принял за старшекурсника. — Очень интересная лекция.

— Правда? — обрадовался тот.

— Да, только мне осталось непонятно, как, например, сформировать более сложные формы. Ведь не всё на свете состоит из кубов, шаров, пирамид и цилиндров?

— Более сложные формы можно получить комбинируя простые фигуры, — с живейшим энтузиазмом принялся объяснять Кейн. — Например, если ты хочешь сформировать зубчатое колесо, тебе нужна круглая пластина и много треугольных зубьев. Совместив их вместе, ты получишь то, что тебе нужно.

— Понятно, — такой способ Гордону почему-то не приходил в голову. — А никто не пытался придумать плетение, чтобы сразу получалось зубчатое колесо?

Этот вопрос чем-то ужасно рассмешил юного профессора, и он, давясь от смеха, переспросил:

— Придумать плетение, чтобы сформировать зубчатое колесо? Да ты шутник!

Гордон никак не мог понять, что именно рассмешило Мируса Кейна. Похоже, мальчик не знает какой-то очевидной истины, о которой знают все остальные. Пробелы в его образовании по-прежнему давали о себе знать. Он подыграл профессору Кейну и тоже рассмеялся, будто и вправду пошутил. При случае надо будет спросить у Патрика, что здесь было смешного.

— А когда начнутся практические занятия? — сменил тему Гордон. — Не терпится поскорее попробовать.

— Со вторым курсом я начну проводить занятия только в середине октября. Раньше, увы, не получится, — профессор Кейн выглядел так, словно ему действительно очень жаль.

Когда лекции по трансформации подошли к концу, порядком проголодавшийся Гордон отправился обратно в Косую башню. Проходя мимо кухни, мальчик уловил прекраснейшие ароматы и ехидно ухмыльнулся. Похоже, утренняя беседа с рыжей бестией не прошла даром. Распахнув дверь, Гордон увидел картину, от которой чуть не прослезился. Накрытый стол, буквально ломящийся от обилия вкуснейших блюд. А рядом со столом стояла Милена Фоукс, приветливо улыбаясь и глядя на Гордона. Похоже, ей пришлось уйти с последней лекции, чтобы успеть всё это приготовить.

— Проголодался? — всё с той же услужливой улыбкой поинтересовалась Милена. — А я на всех приготовила.

— Круто! — потеряв бдительность, мальчик двинулся к столу.

Милена, согнав с лица улыбку, схватила скатерть за углы, и с размаху выкинула всю еду в открытое окно, вместе с самой скатертью и посудой. После этого опять улыбнулась ошарашенному Гордону и вышла из кухни прочь.

Когда первый шок отступил, мальчик недовольно зарычал и от досады пнул ни в чём неповинный стул. В животе заурчало. В воздухе всё ещё висели ароматы блюд, ещё минуту назад таких близких, таких вкусных, а теперь безнадёжно утерянных. Дрянная девчонка! Она не стала игнорировать указания Гордона, и в своей обычной манере выполнила их с точностью наоборот: приготовила обед на всех. При этом она явно раскусила скрытую попытку управлять её поведением, и обед не достался никому.

Раздосадованный мальчик решил ограничиться ещё одним "ленивым бутербродом", и отправился в свой кабинет, на самый верх башни. Весь день он мечтал поскорее приступить к исследованию биостигмы и к поискам лекарства. И вот, когда решающий момент настал, Гордон поймал себя на мысли, что даже примерно не представляет с чего начать. Наверное, имеет смысл посмотреть на биостигму через микроскоп. Но к великому разочарованию мальчика, расстояние между предметным столиком и объективом оказалось слишком мало, чтобы просунуть туда ладонь. Может отрезать крохотный лоскуток кожи и положить на предметный столик его? Датсон говорил, что отделять от биостигмы небольшие части неопасно, всё очень быстро заживает само собой. Гордон огляделся вокруг, но не нашёл ничего подходящего, чем можно аккуратно отделить кусочек почерневшей кожи. Только сейчас он вспомнил, что хотел попросить у Датсона набор медицинских инструментов, но учитель уже на полпути к Оку Ворона. Надо будет спросить у Эли, где их вообще можно взять.

Окончательно потеряв надежду полюбоваться на свою болезнь через микроскоп, Гордон решил хотя бы выяснить, как он работает. Мальчик принялся засовывать под объектив то кусочек бумаги, то горстки снега с подоконника, то ещё что-нибудь. Смотреть на предметы через микроскоп оказалось так интересно, что уже через пару минут под объектив полетело всё, до чего мог дотянуться Гордон. Он так увлёкся, что едва не забыл, зачем он вообще пришёл в кабинет.

Наконец, одёрнув себя, он решил заняться демонитом. Необходимо убедиться действительно ли этот металл способен сдерживать губительное воздействие болезни. И если да, выяснить каким образом. Первым делом, Гордон принялся изучать демонит с помощью аппаратуры Майка. Он поднёс датчик к часам, но тонкая зелёная линия на круглом мониторе осталась неподвижной. Гордон заподозрил аппарат в неисправности, и для пробы поднёс датчик к включенному планшету. Линия изогнулась в дугу, свидетельствуя о том, что от планшета исходит слабое электромагнитное излучение. Значит, аппарат исправен, просто демонит не обладает электромагнитным полем. Гордон извлёк демонит из часов и начал тестировать его на все известные поля и излучения, но результат оставался тем же. Аппаратура не смогла засечь ровным счётом ничего. Разочарованный мальчик кинул демонит на стол, и перегнулся через блок обработки информации, чтобы проверить, все ли провода подключены. При этом что-то немилосердно упёрлось ему в живот. Достав из кармана пиджака причину беспокойства, Гордон обнаружил у себя в ладони пузырёк с лекарство, которое Лили всё-таки всучила ему перед отлётом в школу. Хмыкнув, мальчик так же кинул его на стол, и пузырёк покатился в сторону демонита. Как только он оказался рядом с обломком металла, жидкость в одно мгновение превратилась из молочно-белой в прозрачную. Гордон, словно утопающий за соломинку, схватился за этот пузырёк. Аппаратура никак не реагирует на демонит, а вот лекарство — пожалуйста. В голове тут же всплыли слова Лили: "К тому же это лекарство тоже делали маги". Возможно ли, что демонит не только лишает мага аумы, но и лишает лекарства магических свойств? Или лишает магических свойств биостигму? Теперь у Гордона появилось направление для новых исследований. Из задумчивости мальчика вывел приступ резкой боли в руке. Он слишком долго держал биостигму вне зоны действия демонита. Уже собираясь поместить демонит обратно в часы, Гордон вспомнил, что ещё не посмотрел на металл через микроскоп. Он поспешно сунул обломок на предметный столик и, прильнув к окуляру, с криком ужаса отскочил от микроскопа на несколько шагов. "Показалось!" — подумал Гордон, но прекрасно понимал, что такое не могло показаться. Совладав со своим испугом, мальчик взглянул ещё раз. Поверхность металла целиком состояла из крошечных человеческих лиц. Гордон смотрел на них, а они в ответ смотрели на него. Грубо вытесанные лица обладали общей чертой: у всех были плотно сжатые губы. В остальном все они были разными, словно когда-то в действительности принадлежали разным людям. Гордон даже представить себе не мог, сколько их было на всей поверхности обломка, так плотно жались они друг к другу.

Дрожащими пальцами, мальчик взял осколок в руки и тут же почувствовал всю тяжесть этого предмета. Как будто на плечи ему уселось несколько тысяч человек.

— Это всего лишь металл, — тихонько шепнул Гордон, пытаясь убедить в этом самого себя. — Всего лишь металл.

ГЛАВА 6

"НЕХВАТКА ВРЕМЕНИ"

Гордон широко зевнул. Лекция по целительству сопровождалась таким количеством чисто медицинских терминов, что мальчик быстро перестал что-либо понимать. Впрочем, Гордон пришёл сюда не из желания побольше узнать о целительском искусстве. Он надеялся, что ему удастся перехватить профессора Пейтона и задать ему парочку вопросов. Нет, Гордон вовсе не таил надежду, что с биостигмой удастся справиться с помощью целительства. Многие уже пытались, но никому не удалось. Так зачем же повторять их ошибки? Гораздо логичнее подойти к проблеме с абсолютно новой стороны. С той, с которой на неё никто не пытался взглянуть раньше. В действительности Гордон хотел узнать у профессора как можно изготовить то лекарство, которое так резко отреагировало на близость к демониту и потеряло цвет. Сначала он заподозрил, что демонит способен не только лишать человека магической энергии, но и гасить саму магию. Но несколько простых тестов доказали обратное. Гордон подносил демонит к горящему шарику магического света, но тот даже не потускнел. Затем положил осколок демонита на стол и применил к нему отталкивающее плетение. Если бы демонит действительно поглощал магию, то не сдвинулся бы с места. Но он отлетел, да так, что Гордон потом добрых десять минут искал его по всей лаборатории. Вывод мог быть только один: в лекарстве присутствовало нечто, что реагирует на близость демонического металла. И мальчик собирался выяснить, что это за "нечто". Возможно, это даст хоть какой-то толчок в дальнейших исследованиях демонита.

— Разбуди когда он закончит, — попросил Гордон сестру, которая сидела рядом и усердно помечала что-то в своём планшете.

С этими словами мальчик опустил голову на парту и прикрыл глаза. Эли раздражённо взглянула на него и бросила:

— Если тебе не интересно, почему не пошёл на свои дуэльные искусства?

— Боялся Пейтона упустить, — не открывая глаз, пояснил Гордон.

И снились Гордону многочисленные лица, с немым осуждением глядящие на него из-за разбитого циферблата часов. Гордон пытался объяснить им, что не замышлял ничего плохого и что демонит ему нужен, чтобы выжить, а не для того, чтобы накапливать силу. Они не верили и продолжали молчать.

— Гордон! Гордон! Ты что, и вправду уснул? Лекция закончилась.

Мальчик резко подскочил и попытался стряхнуть наваждение. Всё-таки Патрик был прав. Демонит и вправду проклятый металл.

— Во сколько ты вчера лёг? — с лёгким подозрением спросила Эли.

— Я ещё не ложился, — ответил Гордон, пристально вглядываясь в толпу спешащих к выходу учеников, и никак не мог обнаружить среди них Пейтона.

— Гордон, так нельзя, — обеспокоилась девочка. — Ты же изведёшь себя.

"После смерти отдохну", — подумал Гордон, а вслух буркнул лишь "Угу", чтобы не нервировать Эли.

Наконец, мальчик наткнулся взглядом на Пейтона — его долговязая фигура возвышалась над остальными на добрых две головы. Он ещё даже и не думал покидать аудиторию, а лишь собирал свои бумаги в толстую папку.

— Профессор Пейтон, — Гордон подошёл к магу, одетому в форму целителей. — Очень интересная лекция.

— Спасибо, а ты... — Пейтон замялся, безрезультатно пытаясь вспомнить имя мальчика. Конечно же, имени он знать не мог, ведь Гордон впервые пришёл к нему на лекцию.

— Гордон, — представился мальчик. — Из древа Рашей.

Взгляд Пейтона метнулся к чёрной перчатке на левой руке Гордона, и профессор тут же переменился в лице.

— Ах да! Гордон Раш, конечно же! Чем я могу тебе помочь?

— Меня интересует, как изготавливается вот это лекарство, — мальчик протянул профессору пустой пузырёк.

Он заранее вылил испортившееся лекарство, чтобы не пришлось объяснять Пейтону, почему оно обесцветилось.

— Изготавливается? — профессор озадаченно повертел пустую склянку в руках, внимательно вчитываясь в название. — Понятия не имею. Насколько я знаю, его изготавливает магистр здравоохранения. Ну... не сама, конечно... Я имею ввиду её фармацевтический завод. Они практически все лекарства делают, за исключением разве что самых сложных, такие делаются только на заказ.

— Жаль, — приуныл Гордон.

— А зачем тебе? Если тебе нездоровится, сходи в больничное крыло. Туда недавно восемь ящиков этого лекарства завезли.

— Правда?

— Да, их завозят каждый год. Любой желающий может взять, всё-таки в горах холодно, а простуда никому не нужна. Первое чему я учу юных целителей, это тому, что болезнь легче предотвратить, чем бороться с её последствиями. А если интересно как сделать лекарство самому, лучше обратись к профессору Моргану. Он преподаёт целительство на старших курсах. А лучше спроси Датсона. Он уж точно знает.

— Спасибо, так и сделаю, — откланялся Гордон.

Если бы Датсон был в школе, Гордон бы непременно его спросил. Но учитель уже две недели как нет в школе, а вылавливать профессора Моргана у мальчика нет времени. Остался один путь — в больничное крыло.

Выйдя из аудитории, Гордон едва не налетел на Эли.

— Ну что? — спросила она.

— В больничное крыло, — коротко ответил мальчик.

— Идём. Слушай, а ты вправду не спал всю ночь? У тебя голова не кружится? Не чувствуешь себя заторможенным? Ощущение личности и реальности не расплывается? Нет ощущения, что витражные стёкла следят за тобой? — с чисто профессиональным блеском в глазах интересовалась Эли.

— Нет.

— Может хотя бы галлюцинации есть? — спросила девочка почти с мольбой в голосе, взирая на Гордона как на подопытного кролика.

— Нет у меня никаких галлюци... О ГОСПОДИ, ДРАКОН! — воскликнул Гордон, указывая куда-то за спину девочки и громко расхохотался, когда она с визгом обернулась.

— Очень смешно, Гордон, — надулась Эли.

— А нечего донимать меня глупыми вопросами, — крайне довольный собой, ответил Гордон, продолжая смеяться. — Если так уж интересно, попробуй сама обойтись без сна.

Эли ничего на это не ответила, лишь с недовольной миной шагала рядом с Гордоном в сторону выхода из учебного корпуса. У самых дверей они наткнулись на Патрика и Кайла, которые крайне обрадовались Гордону.

— Мы как раз тебя искали. Есть разговор, — Патрик понизил голос и огляделся по сторонам. — Мы с Кайлом будем участвовать в гонках в этом году. Я пилот, он техномаг, а ты...

— Нет, — отрезал Гордон, с первых секунд разговора понявший, к чему клонит Патрик. — Мне прошлых гонок хватило.

— Но ты же почти... — хотел было возразить Патрик, но был бесцеремонно перебит.

— У меня нет на это времени! А даже если бы было, я бы всё равно не стал участвовать. Если ты забыл, напомню: в прошлый раз меня чуть не убили.

— Ясно, — вздохнул Патрик. — Тогда хотя бы с двигателем помоги.

— Да, я так и не придумал свою конструкцию двигателя, — стыдливо признался Кайл.

— А я тут причём? Кит с Бредсоном мне двигатель не показывали. Спросите у кого-нибудь другого. У того кто участвует в гонках, например.

Патрик с Кайлом переглянулись.

— Шутишь да? — спросил Кайл. — Никто в здравом уме не станет раскрывать конструкцию своего двигателя. В этом ведь и состоит вся суть гонок. Не просто приехать к финишу самым первым, а спроектировать такой армадилл, который вообще сможет доехать до финиша. В этом деле удачная конструкция двигателя и защитных систем уже половина победы.

— Ладно, — Патрик приободрился. — Что-нибудь придумаем.

С противоположной стороны коридора раздался крик:

— Кто видел Паркера? Оушен, не видела его?

Красный как помидор Оскар Хавк, метался от ученика к ученику, пытаясь найти Патрика Паркера.

— Ой-ё! — тихонько воскликнул Патрик и рванул к двери. — Валим отсюда!

Гордон, Эли и Кайл поторопились вслед за ним.

— Что на этот раз? — со скукой в голосе спросил Гордон у Патрика, когда они вышли из учебного корпуса и отбежали на безопасное расстояние.

— Я применил клейкое плетение к стулу профессора Хавка, — признался Патрик и под укоризненным взглядом Эли неубедительно добавил: — Совершенно случайно.

— Это то самое плетение, которым металлические детали на кораблях склеивают? — блеснул знаниями Гордон.

— Ага! — Патрик широко улыбнулся. — Хавк говорил, что отклеить вообще невозможно. Соврал, выходит.

— Патрик, нам в ангары надо, — подал голос Кайл. — А мы идём в другую сторону.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Кайл. — Гордон, Эли, увидимся!

С этими словами будущие участники гонок развернулись и пошли в обратную сторону, а Гордон и Эли продолжили свой путь. Пройдя вдоль стены учебного корпуса ещё две сотни метров, они дошли до моста, перекинутого через ущелье. Кстати как раз под этим мостом и пролегает трасса для гонок. При одном только взгляде вниз, у Гордона в голове пронеслась целая вереница воспоминаний. Вот там его сбили с армадилла отталкивающим плетением, и он здорово ушибся лицом при падении на укатанный до ледяной корки снег. А вот здесь сошла лавина, которая едва не унесла жизнь мальчика. А выше виднелся уступ, на котором стоял Эрик Янг в момент покушения на Гордона. Но, тем не менее, воспоминания о предыдущих гонках были не только негативными. Были ведь и светлые моменты. Он до самого конца заезда держался на равных с остальными участниками, несмотря на то, что был всего лишь первокурсником. Что ни говори, а Роджер Бредсон и Саймон Кит неплохо его натаскали во время тренировок.

Пройдя по мосту, дети оказались перед входом в больничное крыло — здание в форме полукруга, выстроенное вдоль поворота ущелья. Больничное крыло, как и все постройки Белого Омута, создавало впечатление, будто здание является естественным продолжением горы. Белый мрамор, из которого было возведено здание, плавно перетекало в отвесный склон ущелья, полностью укрытого снежной пеленой. Когда они оказались внутри, Гордон отметил, что полы поглощают грязный мокрый снег, стекающий с их подошв, гораздо интенсивнее, чем где либо. Впрочем, больничное крыло и должно быть самым чистым и стерильным зданием во всей школе, не так ли?

— Здравствуйте, — Гордон просунул голову в приоткрытую дверь приёмного кабинета и увидел там знакомую даму с книжкой. Помнится, именно она отговаривала его от поступления на факультет иллюминатов.

— М-да-да? — на автомате бросила дама, не отрываясь от книги.

— Я хотел бы попросить у вас лекарство.

Наконец, дама подняла глаза и осмотрела вошедших.

— А, это ты? Гордон, верно? — она отложила книгу. — Лекарства от биостигмы ещё не придумали. Приходи завтра.

— Вы меня помните? — слегка удивился Гордон.

— Как же не помнить? — хмыкнула она в ответ. — Думала что на факультет иллюминатов вообще никто не запишется, ан-нет, нашёлся герой. И за свою смелость получил чёрный пульсирующий орден на левую руку. Такое, знаешь ли, трудно забыть. Я Мэри Райт. Мы с твоим учителем Датсоном в своё время были на одном курсе, на факультете целителей. С тех пор дружны.

— Очень приятно.

— Так что за лекарство тебе нужно? — спросила Мэри Райт, поднимаясь из-за стола.

— Вот это, — Гордон протянул женщине пустой пузырёк. Ему совсем не хотелось ломать язык, при попытках произнести название вслух.

— А, ну этого добра у нас хватает, сейчас найду.

— Мне нужно двенадцать, — окликнул Гордон уходящую за дверь женщину и та замерла.

— Вообще-то мы не выдаём больше одного пузырька в руки, — покачала головой женщина.

Гордон покосился на Эли, а затем вновь повернулся к даме:

— Хотите чтобы я ещё десять человек привёл? — Гордон вопросительно приподнял бровь. — В любом случае я получу то, что хотел, но потрачу гораздо больше времени. А времени у меня, как вы знаете, нет.

Гордон оттянул перчатку, демонстрируя пульсирующую кляксу на своей ладони. У него действительно не было времени искать более дипломатичные способы убеждения. Но если уж для достижения цели ему придётся поступиться своей гордостью и давить на жалость, так тому и быть.

— Хорошо, — смягчившись, кивнула дама и пошла вдоль многочисленных полок у стен, что-то бормоча себе под нос. — Так, это не то. Не то...

Полки буквально ломились от изрядного количества самых разнообразных лекарственных препаратов. Большинство из них, как подозревал Гордон, были явно магическими. Некоторые из ампул светились едва заметным голубоватым сиянием, другие превращались то в жидкость, то в дым, а то и вовсе в нечто твёрдое. Всего через пару минут дама вернулась с упаковкой пузырьков, туго перевязанных промасленной бумагой.

— Здесь пятнадцать пузырьков, только никому не говори, что я тебе дала так много сразу. И если не секрет, зачем тебе столько?

Гордон принял из рук женщины упаковку и проворно засунул её в планшетную сумку.

— Биостигму лечить буду, — хмыкнул Гордон.

— Этим? — не стала скрывать удивления Мэри Райт.

— Лучше даже не спрашивайте чем, — с загадочным видом ответил Гордон и вместе с Эли отправился к выходу. — В любом случае спасибо. Вы мне очень помогли.

— Обращайся, если что, — хмыкнула на прощанье Райт и, качая головой, отправилась к оставленной на столике книге.

Гордон же отправился прямиком в корпус иллюминатов. Ему так не терпелось провести с лекарством несколько тестов, что он даже слегка припрыгивал на ходу. Едва поспевающая за ним Эли, с ходу налетела на мальчика, когда тот резко остановился.

— Совсем забыл! — воскликнул Гордон. — Где я могу достать медицинские инструменты?

— На складе, конечно же, — отозвалась Эли. — А какие тебе нужны?

— Скальпель, пинцет, набор игл, несколько зажимов, — начал перечислять Гордон и призадумался. — Ещё нужны трубки от капельниц. И если у них есть пустые стерильные флаконы, тоже захвати.

— Я? — удивилась Эли.

— Ну не я же! Говорю же, времени нет! — Гордон постучал пальцем по улыбающейся жёлтой рожице, нарисованной на тыльной стороне его перчатки.

— Ах, ну да, — согласилась Эли. — Сейчас схожу. Ты будешь в лаборатории?

— Да, принеси всё туда, пожалуйста.

Всё-таки в том чтобы быть смертельно больным, были и свои плюсы. Ссылаясь на нехватку времени, можно помыкать людьми как вздумается. Например, послать Эли за инструментами. А если хорошо подумать, то можно и некоторые лекции прогуливать, обосновывая это нехваткой времени. Правда в таком случае есть шанс, что Датсон убьёт его гораздо раньше, чем биостигма.

Добравшись до лаборатории, Гордон к своему удивлению обнаружил там Патрика, зависшего над окуляром микроскопа. Гордон тихонько подкрался сзади, пытаясь понять, чем так увлечён его друг. Патрик едва заметно шевелил пальцами над предметным столиком микроскопа, но сам столик был пуст. Проводник Патрика был снят с блокировки, а значит, мальчик плёл магию. Заподозрив неладное, Гордон как можно более деликатно откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание.

— Ух ты ж! — подпрыгнул на месте Патрик. — Не пугай так, я думал это профессор Хавк.

— Что ты тут делаешь?

— Прячусь от Хавка, разве не ясно? Главное до ужина ему на глаза не попадаться, может к вечернему построению остынет немного.

— Да нет. С микроскопом что делаешь? — не дожидаясь ответа, Гордон прильнул к окуляру и увидел изображение улыбающейся рожицы, выложенной из расплывчатых тёмных точек. — Что за?

Мальчик ещё раз посмотрел на предметный столик, пытаясь обнаружить там хоть что-нибудь, но там по-прежнему было пусто. Затем он оглядел регуляторы грубой и тонкой настройки и понял, что они выкручены на максимально увеличение. Наконец до него дошло, и Гордон даже присвистнул от удивления:

— Ты что, из атомов это выложил?

— Ага! — широко улыбнулся Патрик. — Я сначала хотел выложить фразу "Умри, Гордон, умри!", ну вроде бы как знамение свыше, но подумал, что ты не оценишь шутку. А вообще клеевая эта штука, твой микроскоп.

— Да уж! Слушай, Патрик, ты не обижайся, но тебе придётся поискать другое убежище. Мне сейчас нужно сосредоточиться на опытах.

— Без проблем, — Патрик даже и не думал обижаться. — Пойду потрошить твою кухню, может чего вкусного найду...

— Удачи, — ехидно бросил ему вслед Гордон. Всё самое вкусное он выгреб из кухонных шкафов ещё на прошлой неделе, а новые запасы ещё не привезли.

Итак, долгожданные тесты. Гордон на протяжении целых двух недель, с тех пор как обнаружил воздействие демонита на лекарство, продумывал эти опыты. Первым делом он капнул новёхоньким лекарством на квадратный обрезок стекла и придавил его сверху таким же, заставив лекарство растечься тонким слоем по его поверхности. Поместив стекло на предметный столик микроскопа, Гордон взглянул на лекарство. Вздохнул. Месиво микроскопических частиц ни о чём ему не говорило. Тогда он, не отрываясь от окуляра, поднёс демонит к капле лекарства. Рисунок, складывающийся из неизвестных мальчику микрочастиц, резко изменился. Он достал ещё одно стекло и поместил на него новую каплю ещё неиспорченного лекарства. Поочерёдно изучая их, Гордон понял, к каким именно изменениям привела близость проклятого металла. В испорченном лекарстве полностью исчезли белёсые молекулы шарообразной формы. Отрегулировав микроскоп, Гордон сумел разглядеть атомы этой молекулы. Двадцать четыре атома находились на равноудалённом расстоянии от центрального атома, связывающего всю конструкцию воедино. В капле лекарства этих молекул было так много, что они сбивались в кучи, склеивались и создавали осадок, который и окрашивал лекарство в бело-молочный цвет. Но что это за молекула? Мальчик пытался придумать какой-нибудь способ, чтобы понять из каких веществ состоит эта молекула, но в голову ничего не лезло. А уже через пару минут он поймал себя на мысли, что не в силах сопротивляться сонливости. Бессонная ночь давала о себе знать.

— Бр-р-р! — мотнул он головой из стороны в сторону и, надавав себе увесистых оплеух, раздражённо воскликнул: — Соберись тряпка!

Сон как рукой сняло. Гордон вытащил из сумки планшет и, подключив его к контактному шнуру, зашёл в библиотеку. Здесь имелось масса книг по химии и биологии, наверняка удастся что-нибудь накопать. В одной из книг он нашёл весьма ценные инструкции, как определить свойства атома, такие как массу, количество протонов, электронов и нейтронов с помощью несложных тестов. А зная свойства атома можно поискать совпадения в таблице. Тут-то ему и пригодилась вся та аппаратура, которую мальчик изначально окрестил "ненужной". Времени на то, чтобы разобраться в устройстве приборов ушло изрядно, но результат стоил усилий. Уже через три часа работы у него был полный перечень свойств интересующих его атомов.

Гордон так увяз в исследовательской рутине, что совсем забыл про Эли. Она, как и обещала, принесла новёхонькие медицинские инструменты, но мальчик был так увлечён, что даже не взглянул на неё. Девочка пыталась объяснить ему, что на скальпель наложено дезинфицирующее плетение, а на иглы заживляющее, а Гордон лишь отмахивался. Эли ушла разобиженная столь пренебрежительным отношением, и Гордону, конечно же, впоследствии стало очень стыдно. Он даже пообещал себе извиниться перед ней, но это всё потом. Сейчас главное продолжать поиски.

Потратив ещё час на изучение таблиц с перечнем элементов, Гордон опустил руки. Он так и не обнаружил ни одного сходства. Получалось что элементов, из которых состоит злополучная молекула, вообще не существует! А сама молекула вот она, пожалуйста! С таким положением дел Гордон совершенно не хотел мириться. Если ни в одной из книг нет таких элементов, значит, даже Квинту Куперу было известно не всё. Или же он не счёл необходимым указывать эти элементы в таблицах. В любом случае, что представляет собой вещество, которое обнаружил Гордон, понять было невозможно.

Решив продолжить наблюдения, он провёл серию небольших опытов с лекарством и демонитом. Налив лекарство в одну из прозрачных трубок, которые принесла сестра, он зажал концы двумя зажимами. А затем поднёс демонит к одному концу трубки. По задумке, лекарство в трубке должно было обесцветиться лишь там, где оно попадало в поле действия демонита, а в остальной части трубки остаться молочно-белым. Таким образом, он хотел определить, насколько далеко распространяется действие демонита. Но опыт дал абсолютно неожиданные результаты. Как только Гордон поднёс демонит на расстояние двух сантиметров от трубки, всё лекарство, находящееся внутри, мгновенно обесцветилось. От края до края. Гордон поскрёб затылок. Он предположил, что демонит создаёт какую-то цепную реакцию. Разрушает молекулу, а она в свою очередь разрушает все схожие молекулы, оказавшиеся рядом. Те в свою очередь разрушают своих соседей, и так до тех пор, пока не останется ни одной молекулы в зоне действия цепной реакции. Чтобы проверить это предположение, Гордон придумал ещё один тест. На столешнице рабочего стола он сделал ряд из десяти капель лекарства. Он расположил капли очень близко друг другу, но так, чтобы они не соприкасались, и поднёс демонит к самой крайней. Обесцветилась лишь первая капля, остальные остались нетронуты. Тогда он провёл пальцем по столешнице и капли превратились в жидкую дорожку. Ещё раз поднеся демонит, он окончательно убедился в своей версии: лекарство полностью обесцветилось.

И что это ему дало? Ничего ему это не дало. Лишь прибавило новых загадок. Гордон со злостью отшвырнул в угол трубку с прозрачным лекарством. Вместо того чтобы искать лекарство от биостигмы, он занимается какой-то ерундой. Всё, с завтрашнего дня, он будет исследовать только то, что может принести хоть какую-то пользу.

Всю следующую неделю Гордон потратил на различные опыты с демонитом и биостигмой, но узнать что-либо новое ему не удалось. Он уже давно пришёл к выводу, что полностью исцелять биостигму не нужно. Вполне достаточно понять, как именно убивает биостигма, и устранить саму причину. А биостигма должна и дальше вырабатывать вещество, к которому организм мальчика настолько привык, что отсутствие этого вещества в крови приведёт к гибели. Ему вдруг стало очень интересно, что представляет собой это вещество, и он начал исследовать собственную кровь под микроскопом. Задача была не из лёгких. Он очищал кровь от лейкоцитов, тромбоцитов и эритроцитов, с помощью плетений, которым его научила Мэри Райт, во время очередного визита в больничное крыло. Оставалась лишь плазма, в которой и содержались все вещества, которые кровь разносила по всему организму. Но в диком хаосе молекул было невозможно найти то, что ему было нужно. Он мог с лёгкостью определить молекулы кислорода, и даже молекулы простых белков. Но чем являлись сотни других молекул, он сказать не мог. Чтобы исследовать их все, и понять какие именно молекулы принадлежат наркотическому веществу, понадобятся месяцы, а может даже годы. У него нет столько времени. В голову ему пришла идея, что для исследований нужно использовать не только свою кровь, но и чужую. Вот только где её взять? Больничное крыло! Датсон же говорил, что там на складах хранится много донорской крови. Взять десятка два образцов, исследовать каждый из них, и сравнить со своей кровью. Мэри Райт наверняка не будет возражать, когда он объяснит ей, зачем это нужно. Тем более понадобится не больше трёх капель от каждого донора. То вещество, которое будет присутствовать только в крови Гордона и будет наркотиком биостигмы. Ведь никто из доноров просто не может болеть биостигмой, иначе кровь не взяли бы. Датсон об этом упоминал в их последнем разговоре.

Мэри Райт и вправду не возражала. Казалось, она была только рада помочь мальчику по мере своих возможностей, хоть и слегка удивилась способам, которыми Гордон пытался бороться со своей болезнью.

Задача оказалась куда сложнее, чем Гордону показалось на первый взгляд. Приходилось составлять огромные списки молекул, найденных в каждом образце, сопоставлять эти списки между собой. Опять-таки примерно в половине образцов, Гордон обнаружил вещества, состоящие из неизвестных атомов. Абсолютно неизвестных. Как такое могло быть?

— Гордон, ты ещё не лёг? — в кабинет зашла Эли, застав Гордона прильнувшим к микроскопу.

— Нет, у меня времени спать! — отрезал Гордон.

— А я тебе бутербродов принесла, — зевая на ходу, Эли поднесла небольшую тарелку.

— Спасибо, — улыбнулся ей Гордон и протянул руку за тарелкой. При этом он поднёс левую руку, на которой находились часы, слишком близко к предметному столику.

— Пойду спать, — махнула рукой Эли и удалилась.

Когда мальчик вновь вернулся к микроскопу и взглянул на образец, он ахнул от удивления. Множество молекул, которые он видел здесь раньше, попросту исчезли. Это была кровь одного из доноров, в которой он как раз изучал атомы неизвестных веществ. Когда Гордон пробежался по спискам, его смутные догадки подтвердились: исчезли именно неизвестные вещества. И вот тут, Гордон оцепенел. Половина образцов крови принадлежала магам, половина нет. В половине образцов содержались неизвестные вещества, которые исчезали под воздействие демонита. Демонит высасывает из магов ауму и, насколько знал Гордон, никак не влияет на людей не способных к магии...

Гордон начал новый тест. Он снял с себя часы, и через пару минут, когда накопил достаточно аумы, взял образец своей крови. Изучая его через микроскоп, Гордон обнаружил много неизвестных веществ, которых раньше в своей крови не находил. Затем он вновь надел часы и, выждав ещё пару минут, вновь взял пробу. В новом образце этих веществ не оказалось.

Выводы напрашивались сами собой, но поверить в них Гордон не мог. Мальчик расстегнул браслет и кинул часы на стол: чтобы окончательно убедиться, нужно взять ещё один образец. Пока он ждал восстановления аумы, он в раздумьях протянулся к бутерброду и захрустел свежим хлебом.

— Вкуфно... — промычал Гордон с набитым ртом. По всему телу разлилось тепло, при мыслях об Эли. Она как никто другой заботилась о нём, и подбадривала в любой ситуации. А если бы она не приносила еду в лабораторию, Гордон и вовсе умер бы с голоду.

Решив, что аума уже накопилась, Гордон взял ещё один образец и, прильнув к окуляру микроскопа, не поверил своим глазам. Он обнаружил в своей крови то самое белёсое вещество, которое он впервые нашёл в лекарстве. Но откуда оно взялось? Ведь ещё десять минут назад его не было! Что он делал в момент между двумя пробами? Ел бутерброд? Питательные вещества так быстро в кровь бы не попали. Думал об Эли...? Гордон почувствовал, стадо мурашек, пробежавшихся по его спине. Ну конечно же! Ещё на первом курсе Агата Ур учила его, как вызывать в себе нужные эмоции. Тогда он создавал щит, в основу которого была положена любовь. И тогда он отчётливо представлял перед собой лицо Эли, как и сейчас! А при создании лекарств использовались в основном две эмоции: сострадание и любовь.

Гордон начал поочерёдно вызывать в себе самые разные эмоции: радость, любовь, ликование, восторг, надежду, изумление, предвкушение, сочувствие, нежность, уважение, гордость, облегчение, вдохновение, воодушевление, восхищение. И после каждой смены эмоции он брал каплю крови из своего пальца и тщательно её изучал. Состав молекул менялся каждый раз.

Гордон откинулся на спинку стула и горько расхохотался. Он и сам не знал, почему ему вдруг стало так грустно. Возможно от того, что магия, которая всегда казалась ему чудом, оказалась совсем не такой уж чудесной. Аума, магическая энергия. Все эти магические словечки — пустой звук, не отражающий ни капли правды. А правда была такова, что аума оказалась всего лишь гормонами, выделяющимися при различных ощущения и эмоциях. Гордону вспомнились слова Азазеля: "Вся магическая энергия людей хранится в их крови". Кто же мог подумать, что демон был настолько буквален?

Но что превращало гормоны в магию? Ответ тоже очевиден. Что бы сплести магию, маг должен был двигаться. Взмахи рук, ног, положение туловища. Всё это создавало в теле мага изгибы в сосудах, по которым и текла кровь с аумой. Скорее всего, на месте изгибов создаётся давление, достаточное для распада молекул и выделения энергии. А при взмахах рук создавалась центробежная сила, и кровь под давлением устремлялась к проводнику. Разные чувства порождали разные гормоны. Разные гормоны при разрыве создавали разные типы энергии. Разная энергия смешивалась между собой и порождала бесконечно число абсолютно новых эффектов. Гордон фыркнул. Магия оказалась всего лишь цепью физико-химических реакций внутри организма, и никакого чуда в этом не было. При этой мысли Гордон встрепенулся. Физика и химия — точные науки. А значит, магия поддаётся расчётам!

Гордон подскочил. Он по-прежнему не имел представления как излечиться от биостигмы, но теперь мог рассчитать в голове плетение любой сложности. Самому придумывать новые плетения! Нужно лишь понять какие эффекты возникают при разрыве тех или иных молекул. И Гордон, забыв про усталость и долгое отсутствие сна, самозабвенно принялся за работу. И лишь на душе оставался неприятный осадок от разочарования в магии. Наверное, детство кончается именно тогда, когда понимаешь, что каждому чуду существует своё рациональное объяснение.

ГЛАВА 7

"НЕОБЫЧНЫЙ УРОК"

— Нет, я не пойду сегодня на лекции, прекрати! — сонным голосом уговаривал трясущуюся кровать Гордон. — Не пойду на "Теорию магического плетения". Нил Бейкер вообще про магию ничего не знает. Мне нечему у него учиться.

Кровать продолжала неистово трястись, намереваясь скинуть вцепившегося в подушку мальчика на пол. Окончательно потеряв терпение, кровать в последний раз вздрогнула и смирилась с поражением. Гордон, сладко улыбнувшись, свернулся поудобнее с твёрдым намереньем досмотреть прерванный сон. Но вместо той весёлой собаки, что гонялась за собственным хвостом, Гордон увидел себя со стороны. Во сне его зачем-то зарядили в огромную рогатку, и медленно-медленно оттягивали жгуты. Гордон даже разволновался. Если рогатка выстрелит, он сможет взлететь так высоко, что увидит звёзды совсем близко. Но разве жгут так скрипит, когда его натягивают? Это больше похоже на звук сжимающихся пружин. Хм... пружин? Гордон резко открыл глаза и увидел, что пружины кровати прогнулись вниз, до самого пола. Когда он понял, что задумала мерзкая кровать, было уже слишком поздно. Пружины резко распрямились и потолок начал стремительно приближаться. Гордон врезался в потолок с такой силой, что действительно увидел звёзды. Много звёзд! А ещё говорят, что вещих снов не бывает. Пока Гордон обнимался с потолком, четырёхногая бестия, мелко семеня ножками, отбежала в сторону, с таким расчётом, чтобы любитель поспать приземлился на пол. Когда сила гравитации призвала Гордона обратно, тот и не подозревал, что посадка его ждёт отнюдь не мягкая.

— У-у-у! — взвыл Гордон, треснувшись копчиком о мраморный пол, на счастье укрытый ковром.

Ему и в голову не приходило, что кровати могут быть настолько коварны. Если бы не толстый ковёр, устилающий полы спальни, Гордон наверняка сломал бы себе что-нибудь при падении.

Постанывая от ноющей боли и держась за больное место, мальчик признал окончательную и безоговорочную победу кровати. Вновь ложиться спать он не рискнул. Наконец, когда Гордон смог нормально передвигаться, он как обычно облачился в форму и спустился вниз. На кухне уже завтракали Милена и Райн. Не глядя на них, Гордон подошёл к столу и начал готовить себе бутерброды.

— А когда вернётся Датсон? — подал голос Райн. — Он обещал, что будет учить нас противодействовать тёмной магии.

— Если бы я знал, — вздохнул Гордон. — Он должен был вернуться ещё неделю назад.

И это беспокоило мальчика. Всё-таки Датсон отправился не на прогулку. Вдруг с ним что-нибудь случилось?

— И что, никто не знает где он? — спросил Райн.

— Если до завтра он не вернётся, я отправлюсь к магистру Боули. Возможно, у него есть возможность связаться с Датсоном.

При мыслях о визите к Тайберу Боули у Гордона скрутило живот. Если уж придётся к нему идти, то сделать это нужно с утра, пока тот ещё не успел напиться. Впрочем, Гордону в любом случае предстоит с ним встретиться, ведь только магистр знает, как найти Азазеля. А Азазель в свою очередь единственный, кто может что-то знать о его родителях.

— Кстати у вас пять минут, чтобы доесть свой завтрак и убраться из башни, — поведал ребятам Гордон. — Иначе потом сможете выбраться из неё только через окно.

— Ты идёшь в библиотеку? А меня не возьмёшь с собой? — обрадовался Райн.

— Не сегодня. И вообще у тебя лекции.

— А, ну да.

Гордон вышел из кухни. Он предпочёл бы вообще не посвящать эту парочку в тайну о существовании библиотеки магистров, что находится под башней. Но попасть туда можно лишь развернув башню на сто восемьдесят градусов, начисто перекрыв все входы и выходы. К сожалению, сделать это незаметно для обитателей башни было почти невозможно. Хорошо хоть ключ от библиотеки всегда находился при Гордоне, и попасть в неё без его ведома никто не мог.

Дождавшись когда Милена и Райн покинут башню, Гордон достал из кармана пиджака миниатюрную копию башни, и повернул её на подставке вокруг своей оси. Корпус иллюминатов среагировал мгновенно и стал плавно поворачиваться вслед за ключом. Всё происходило абсолютно беззвучно. Даже возникло ощущение, что это не башня поворачивается, а Северная гора, виднеющаяся из окон, плавно уплывает куда-то вбок.

Наконец, путь к библиотеке был открыт и Гордон спустился из вестибюля по лестнице вниз, в тёмное запылённое помещение. Он надеялся отыскать здесь что-нибудь про биостигму: наверняка кто-то уже изучал эту болезнь. Даже если никому не удалось её излечить, наверняка хоть кто-нибудь догадался, как именно она убивает. А Гордон отчаянно нуждался хоть в какой-то подсказке, потому как чувствовал, что зашёл в тупик. Да, он понял как работает магия. Но это не дало ответа на вопрос, как работает биостигма. Если бы в ту злополучную ночь Гордону удалось увидеть, какой именно жест использовал Эрик Янг, когда заразил его биостигмой, всё было бы проще. Он смог бы запомнить движения и воспроизвести их. Затем подумать какие именно эмоции использовал при этом Эрик Янг. Найти те гормоны, которые отвечают за эти эмоции. Изучить их свойства. Затем просчитать, как именно они образовали из себя проклятие биостигмы. Увы, когда Эрик Янг плёл магию, Гордон смотрел в другую сторону, а потому движений не запомнил.

Гордон чувствовал себя слепым, тыкающимся из угла в угол, и пытающимся найти выход из комнаты. Он прекрасно понимал, что он вряд ли что-то найдёт в этой библиотеке, и что он пришёл сюда из-за отчаяния. Над плечом мальчика мерно покачивался шарик света, который освещал небольшую площадь. Вытащив наобум несколько книг, Гордон прочёл названия и разочарованно вздохнул. Книги были расставлены абы как, без учёта алфавитного порядка. Мальчик вспомнил, что в прошлом году Датсон в наказание за прогул велел ему составить список книг, причём именно в алфавитном порядке. Прозорливость Датсона порой поражает.

Преисполнившись надежды, Гордон вытащил планшет из сумки, и открыл список. Из названий можно было предположить, о чём та или иная книга. Вот например "Запретные приёмы целительства: пути воскрешения" вполне могла бы содержать что-то такое, что смогло бы ему пригодиться. Или книга "Истоки тёмной магии". В ней тоже можно попытаться найти что-нибудь о биостигме. Составив для себя небольшой список заинтересовавших его книг, Гордон отправился вдоль стеллажей. Найти именно эти книги было нелёгкой задачей, но через час блужданий, Гордону удалось найти их все. Усевшись на ступеньке, он сложил стопку книг у себя возле ног, и принялся поочерёдно их перелистывать. Интересного в книгах было много, но ни в одной не было ни слова о биостигме. Зато в "Запретных приёмах целительства" Гордон наткнулся на абзац, посвящённый загробному миру. Там говорилось, что загробного мира в действительности не существует и он полностью иллюзорен. Загробный мир всегда для всех разный. Каждый, кто попал в загробный мир, создаёт его своими особенностями, личными качествами, жизненными ценностями. Например, человек, который очень переживает за судьбу своих родственников или близких, сможет наблюдать за ними из загробного мира. Гордон сделал закладку и положил книгу на видное место. Всё это конечно очень увлекательно, но умирать ему пока рано. Если же он по какой-то причине не сможет одолеть биостигму, тогда и вернётся к прочтению этой книги, а сейчас она бесполезна. Как и все остальные.

Ну ведь не может быть так, чтобы о биостигме не было никаких книг. Долистав до последней страницы очередную книгу, Гордон наткнулся на запись, которая пролила свет на этот вопрос. "Автор: Квинт Купер. Год переиздания: 1901". Конечно же, в этой книге не может быть информации о биостигме, ведь болезнь появилась уже после смерти Квинта Купера. Просмотрев остальные книги из своей стопки, мальчик убедился, что они также написаны Великим Квинтом. Нет, нужно найти что-нибудь посвежее. Вновь отправившись вдоль стеллажей, Гордон уже наобум вытаскивал книги и читал последнюю страницу, где было указано имя автора.

— Да как такое может быть? — шепнул Гордон, наткнувшись уже наверное в сотой книге подряд на одно и тоже имя.

Все книги в этой библиотеке были написаны Квинтом Купером. Смутная догадка посетила Гордона, и он опрометью кинулся наверх, обратно в башню. Добежав до своей спальни, он выудил из прикроватной тумбочки свою книгу по дискретной математике и взволнованно открыл последнюю страницу. Автор: Квинт Купер. Отказываясь верить своим глазам, мальчик подключил планшет к контактному шнуру и влез в библиотеку Белого Омута. Там, открывая книгу за книгой, он натыкался на одно и то же имя в конце. Получается, что Квинт Купер написал вообще все книги?

Гордон тяжело уселся на кровать. К счастью, кровать не возражала и спихивать мальчика не стала, что позволило ему спокойно всё обдумать. Так что же получается? Гордон чувствовал закипающую внутри него ярость. Ведь Лили всегда говорила ему, что его ждут великие открытия. Он ведь гений. Как же! Квинт Купер передал человечеству все существующие знания. Видимо действительно больше нечего изобретать. Больше не существует в мире тайн, которые можно раскрыть. Как бы не так! Тогда почему Великий Квинт умолчал о сути магии? Ответ напрашивался сам собой: он понятия об этом не имел. И о множестве других вещей он не имел понятия. Вот только люди считали иначе. Человечество топчется на месте, с тех пор как Квинт Купер отбыл в мир иной. Человечество ничего не исследует, не изобретает, не делает открытий. А зачем? Ведь Квинту Куперу было всё известно, и он передал свои знания людям. И теперь, у человечества есть всё, что необходимо для жизни. Живи и благоденствуй, человечество! И умирай в слепой убеждённости, что в мире больше нет ничего такого, о чём ты не знаешь. Гордону стало так противно от этих мыслей, что он откинулся на кровати и, подложив ладони под голову, уставился в потолок. Тогда почему Лили постоянно внушала ему, что он должен совершать великие открытия? А если подумать, не только ему. Она говорила Эли, чтобы та не только играла по нотам, но и старалась придумывать свою музыку. Майку она купила лабораторию для исследований. Точно, лаборатории! Маккензи говорил, что в ассоциацию техномагов "Микросольт" за всё время поступило всего лишь три заказа на лаборатории. Для Майка, для Гордона и ещё для кого-то. Вот уже действительно плохи дела человечества, если только три человека за время существования "Микросольта" захотели что-то исследовать. Сколько Гордон пролежал в раздумьях он и сам бы не смог сказать. Когда он, наконец, выглянул в окно, то обнаружил, что начинает смеркаться. Только не это! Он же забыл развернуть башню, когда вышел из библиотеки. Сколько времени Милена и Райн уже не могут вернуться в корпус иллюминатов? Час? Два? Гордон потянулся в карман за ключом, но там его не оказалось. Застонав от собственной рассеянности, мальчик начал вспоминать, где он мог оставить ключ. По всему выходило, что только в библиотеке.

Он спустился за ключом, вышел в вестибюль, и решительно развернул миниатюрную башенку в обратную сторону. Люк, ведущий в библиотеку, плавно уполз под шкафы. Когда в стене появился дверной проём, Гордон на секунду замер, потому что такого количества народу он никак не ожидал увидеть. Помимо Милены и Райна, всем своим видом выражавших недовольство, здесь были ещё и Эли с Патриком. Позади всех, стоял красный как помидор профессор Датсон. Первоначальная радость от того, что учитель наконец вернулся, мгновенно свернулась в комок и поднялась к горлу. Гордон сглотнул. И тут на него обрушился такой шквал голосов, обиженных, разъярённых, переживающих, что мальчик не смог разобрать ни слова.

— А ну-ка иди сюда! — ломанулся вперёд Датсон, сметая всех на своём пути. — Это что ещё за фокусы? Думал, я не узнаю о твоих прогулах?

— Гордон, — встревожено воскликнула Эли, — Ты почему не открывал так долго?

Патрик тем временем мягко подтолкнул Милену и Райна в спины, чтобы те проходили внутрь и не загораживали проход. Не говоря ни слова, те прошли мимо Гордона, удостоив его лишь недовольными взглядами. Лишь когда они подошли к лестнице в центре вестибюля, Гордон разглядел на их спинах прилепленные бумажки с надписями. Райн удостоился надписи "Пни меня" а Милена надписи "Истеричка". Увидев это, Гордон едва сумел удержать хохот.

— А что смешного-то? — ещё больше разъярился Датсон и Гордон поспешно придал своему лицу серьёзное выражение. — Тебе очень весело?

Датсон проследил за взглядом Гордона, но было слишком поздно: Милена вместе с Райном уже скрылись из виду.

— Я жду объяснений, — Датсон вновь повернулся к Гордону и навис над ним словно собирался раздавить всем своим весом, если ему не понравится ответ. — Почему ты прогуливал лекции по теории магии?

— Эм-м-м... видите ли, просто я на днях понял как работает магия, и мне правда больше нет смысла ходить на эти лекции, — ещё не договорив до конца, Гордон понял, что это не сможет убедить Датсона. — Мне больше нечему учиться у профессора Бейкера.

— Во-о-от оно что! — протянул Датсон. — Самый умный значит. Ну ладно, видал я таких умников. Чтоб через полчаса был у меня в аудитории. Нечему учиться ему, видите ли.

С этими словами, Датсон быстрым шагом вышел вон из башни.

— Так что у тебя тут случилось? — спросила Эли.

— Да в библиотеке он опять засиделся, это же очевидно, — ответил Патрик вместо Гордона.

— Да, было дело, — подтвердил Гордон. — А с бумажками ты это здорово, мне эти двое уже давно не нравятся.

— С какими бумажками? — не поняла Эли.

Патрик, стоя у неё за спиной, отчаянно замахал руками и, напустив на лицо страшное выражение, одними губами умолял не выдавать. Эли обернулась именно в этот момент, и Патрик застыл в одной позе с крайне глупым выражением лица.

— Колись! — потребовала девочка и уставилась на Патрика своим самым осуждающим взглядом. — Быстро!

— Ну я это... бумажки им налепил на спины, — не выдержал пытки взглядом Патрик. — С надписями.

— А, и только-то? — смягчилась Эли. — Ну и поделом. Слышал бы ты, как они о тебе отзывались, Гордон. Их послушать, так ты безответственный и наглый эгоист. Надоели они мне за два часа.

— Это вы два часа у входа проторчали? — пришёл в ужас Гордон, представляя, до чего разозлился Датсон.

— Это мы с Патриком. А эти двое вместе с Датсоном туда ещё раньше пришли.

— Ой-ой! Чувствую, Датсон мне сейчас устроит, — вздохнул Гордон.

— А ты покажи ему то, что нам вчера показывал. Ну про то как плетения можно исполнять по-другому. Помнишь, я вчера тебе показывал сложное плетение по трансформации? А ты из него сделал совсем простенькое, буквально в три движения.

Гордон кивнул. Действительно, понимая то, как работает магия, можно без труда находить иные способы выполнять плетения. В том плетении, что показывал вчера Патрик, Гордон обнаружил множество лишних движений. Того же самого эффекта можно было добиться гораздо проще. Он сделал несколько расчетов и прикинул, как можно упростить это плетение. В итоге, движения получились абсолютно другими, а эффект остался тот же. Строго говоря, одно и то же плетение можно выполнять массой разных способов. Главное чтобы нужные молекулы разрывались в нужных местах и устремлялись к проводнику, а какие при этом производятся движения уже не важно. Датсону действительно необходимо это показать, возможно, это убедит его, что Гордон имеет полное право не ходить на теорию магического плетения. И всё же, Гордон нервничал, при мысли, что предстоит идти к Датсону, когда тот в столь дурном расположении духа.

Эли и Патрик проводили Гордона до учебного корпуса, а затем разошлись по своим спальням. Гордон же хмуро шагал по пустым коридорам на встречу с деканом. Дойдя до его двери, мальчик замер в нерешительности: изнутри доносились звуки какой-то возни. Гордон постучал и, услышав громогласное "Заходи уже!", толкнул дверь.

Датсон занимался чем-то странным. Сидя в углу, он скручивал пальцами два конца медной проволоки друг с другом. Окинув взглядом аудиторию, Гордон понял, что медная проволока проложена вдоль всех углов помещения. Будто Датсон хотел создать какой-то каркас в форме куба.

— Ты вовремя, я почти закончил. Дверь закрой плотнее, — профессор понял куда смотрит Гордон и пояснил: — Ну не люблю я трансформацию. Знаю, что с её помощью можно соединить всё быстрее, но не люблю.

После того как Датсон закончил, он ткнул в проволоку пальцем, и от места касания вдоль всех проводов начал разбегаться синеватый ореол. Когда все отрезки равномерно покрылись этим сиянием, воздух ощутимо задрожал.

— Что это? — спросил Гордон.

— Глушилка, — сказал Датсон таким тоном, будто это всё объясняло. — Ну так что, тебе вообще не интересно, чем закончились мои поиски?

— А? — от удивления Гордон даже приоткрыл рот. Он ожидал выволочки, но никак не светской беседы. — Конечно интересно.

— Так вот, тёмных там оказалось двое. Муж и жена. Бернард Раш и Каталина Раш. Я хотел взять их живьём, но не вышло, — без всякого разочарования заявил Датсон. — Мерзавцы прикончить меня хотели, представляешь?

— Они... — у Гордона пересохло во рту и он откашлялся. — Они мертвы? Это были мои...

— Да, твои родители, я думаю. По возрасту, по крайней мере, подходят. Да ты не переживай так, всё равно родители-то у тебя с гнильцой оказались. — Замолчите! — Гордона захлестнула буря эмоций, скорбь, неверие, ярость. — Они не могли быть тёмными!

— Ну почему же? Ты же вот мог! Только тебе это с рук сошло, а им нет. Против природы не попрёшь, — смаковал Датсон, впившись цепким взором в Гордона. — Если уж родился негодяем, таким на всю жизнь и останешься.

— ЗАМОЛЧИТЕ!

Гордон одним рывком снял блокировку с проводника и коротким взмахом отправил в Датсона отталкивающее плетение. И, конечно же, захлестнувшая мальчика ярость сыграла свою роль: тело пронзил внутренний холод, а с ладони, вместо привычного плетения, сорвался тёмный искрящийся шар. Датсон оказался готов к такому поведению. Его проводник уже был снят с блокировки, поэтому он без труда успел отразить атаку. В его глазах лишь на мгновение промелькнуло удивление. Когда плетение Гордона столкнулось с защитой профессора, раздался чудовищный хлопок, и мальчик увидел, как щит схлопывается, поглощая энергию удара.

Когда Гордон понял, что он натворил, он на мгновение оцепенел и встал на месте как вкопанный. Он напал на учителя, он использовал тёмную магию, теперь ему точно не учиться в Белом Омуте. Но в то же время он понимал: оно того стоит! Датсон убил его родителей, а говорит об этом так, словно прирезал индюшку на ужин. Гордон сдёрнул с себя оцепенение, решив довести начатое до конца, и теперь не важно, что будет с ним дальше. Но за то мгновение, что Гордон поддался размышлениям, Датсон одним гигантским прыжком оказался рядом. Прежде чем мальчик успел отреагировать, ему в лицо ударила голубая вспышка, и он почувствовал, как проваливается в забвение и чьи-то заботливые руки подхватили его в падении.

Когда Гордон вновь очнулся, первое что он сделал, потянулся к проводнику, но нащупал лишь оголённую руку. Мальчик рывком поднялся на ноги и увидел, что Датсон сидит за своим рабочим столом и внимательно за ним наблюдает. Проводник Гордона лежал на столе прямо перед учителем.

— Ну вот, а ты говорил учиться нечему, — совершенно спокойно произнёс Датсон. — Контролировать свои эмоции тебе ещё учиться и учиться, мой мальчик.

— Учиться? — ярость захватила всё существо Гордона с новой силой. — Я здесь больше не учусь!

Гордон точно знал, что даже если его каким-то чудом оставят учиться в Белом Омуте, он больше не желает ничему учиться у этого человека.

— Это ещё почему? — удивился Датсон. — Я что, по-твоему, зря глушилку ставил?

Гордон окинул взглядом конструкцию из медной проволоки, которая по-прежнему продолжала источать равномерное синее сияние. Так значит она не позволила узнать всей школе о том, что кто-то использовал тёмную магию? Гордон и не подозревал, что такое возможно.

— Так значит... — до Гордона, наконец, стал доходить смысл произошедшего.

— Я тебя провоцировал, — кивнул профессор. — Всё что я говорил, неправда. А ты весь этот бред съел и даже не поперхнулся! Удивительно как ты вообще до второго курса доучился, учитывая сколько людей желают твоего отчисления. Рано или поздно кому-нибудь придёт в голову спровоцировать тебя на использование тёмной магии. Можешь меня ненавидеть, но это пойдёт тебе на пользу. Урок окончен. Завтра придёшь в то же время, и мы продолжим.

Гордон закусил губу, чувствуя себя обманутым. Он подошёл и взял свой проводник со стола.

— Своих родителей я оскорблять больше не позволю, — с нажимом сказал Гордон.

— Это не понадобится. У тебя и помимо родителей есть куча слабостей.

Гордон скрипнул зубами. Порой он ненавидел Датсона сильнее, чем кого бы то ни было. Развернувшись, он быстрыми шагами направился к выходу.

— Постой, — окликнул его Датсон у самой двери. — Меня вот что удивило: ты и вправду хотел меня прикончить? Я, конечно, добивался от тебя тёмной магии, но и подумать не мог, что ты используешь её намеренно. Я думал, ты применишь какое-нибудь отталкивающее плетение, но не спрашься со своими эмоциями. А ты использовал абсолютно незнакомое мне движение. Что это было?

— Это и было отталкивающее плетение, — обернулся Гордон.

— Хватит врать! — возмутился Датсон. — Я прекрасно знаю движения для отталкивающего плетения, а ты использовал нечто другое.

Застегнув на проводнике последнюю застёжку, Гордон отдёрнул рычаг и повторил движение. Подставка для карандашей, стоявшая у Датсона на столе сорвалась с места и впечаталсь в стену. По мраморному полу с глухим стуком рассыпались карандаши. Датсон взглянул на это безобразие сначала раздражённо, а потом удивлённо.

— Я не знал такого движения, — с озадаченным видом признался Датсон. — Оно более быстрое, более удобное. Где ты про него вычитал?

— Сам изобрёл, — Гордон всё ещё злился на Датсона, и поэтому не торопился объяснять.

— Что значит изобрёл? Всё уже изобретено, парень!

— И вы туда же? — цыкнул Гордон. — Ну тогда попробуйте найти это движение в каких-нибудь книгах. А я тем временем доведу до ума ещё с десяток сложных плетений. И пока вы будете тратить время на то, чтобы заучивать десятки движений, я буду проводить расчеты, которые помогут мне плести магию легко и быстро. Всего доброго, мне спать пора.

— Ладно, завтра это обсудим, — с сожалением согласился Датсон, Гордон явно его заинтересовал.

Возвращаясь в корпус иллюминатов, Гордон размышлял, почему плетения, которым их учили, были такими сложными. Ведь можно было сделать движения куда проще. Видимо плетения изобретались совершенно случайно. Маги делали какое-нибудь движение, а затем смотрели что получалось. А Квинт Купер всё это записывал, создавая многочисленные и бесполезные учебники. Очевидно, в Кубе Знаний не было никакой информации о магии, ведь магия пришла на Землю вместе с драконами, а значит, древняя цивилизация ничего о ней не знала. Если верить Лили, драконы появились здесь уже после того, как погибла цивилизация, жившая на земле ранее. С другой стороны, Патрик как то говорил, что у древних вроде бы тоже были свои маги. Правда, вместо проводников они пользовались какими-то палками. Гордон представил себе мага, который размахивает огромной дубинкой, чтобы сотворить магию и ему стало смешно. Варварство какое-то, в самом деле.

ГЛАВА 8

"ИСПЫТАНИЕ"

Эли вошла в лабораторию как раз в тот момент, когда Гордон закончил устанавливать пробирку в центрифугу. Смысл этого эксперимента был очень прост: если магия действительно была результатом разрыва молекул под давлением, значит, магия может рождаться и вне организма.

— Чем ты занят? — спросила Эли брата, подходя ближе.

— Сейчас увидишь, — Гордон щёлкнул тумблером и центрифуга начала раскручиваться. — Надеюсь...

Отойдя на несколько шагов, мальчик оттащил вслед за собой и сестру, так как не представлял, как именно пройдёт реакция. В пробирке находилось не что иное, как капля его крови, содержащая определённые гормоны. Тем временем центрифуга продолжала набирать обороты, а красная капля в пробирке начала вдавливаться в стенки сосуда. Всего через десять секунд, когда центробежная сила создала в жидкости достаточное давление, пробирка взорвалась и разлетелась осколками по всему помещению. Но это было ещё не всё. В лаборатории повис плотный голубоватый туман, и Гордон торжествующе воскликнул:

— Сработало!

— Гордон, что это? — Эли высунулась из-за спины мальчика, за которую спряталась в момент взрыва, и огляделась.

— Долго объяснять, — Гордон подобрал с пола один из осколков и, полоснув себя по руке, продемонстрировал сестре царапину. — Лучше посмотри на рану.

Эли, сосредоточенно сморщив лоб, вгляделась в царапину. И чем дольше она смотрела, тем сильнее вытягивалось от изумления её лицо. Царапина затягивалась на глазах, и через минуту лишь несколько капель крови свидетельствовали о том, что царапина вообще была.

— Так значит... — Эли растопыренными пальцами попыталась поймать туман. — Это магия? Этот туман целительская магия?

— Именно! При этом мой проводник заблокирован. Я создал магию в пробирке!

— Значит, ты уже полностью разобрался, как она работает?

— Практически, — кивнул Гордон, собирая с пола осколки стекла. — И даже понял, как работает проводник.

— И как же? — заинтересовалась Эли.

— Главное в проводнике, это вот этот стержень, — мальчик демонстративно отвёл кожух блокировки в сторону и постучал по прозрачному цилиндру. — Именно через него энергия выводится из организма. Стержень улавливает токи энергии в руке и воспроизводит их. Это как передача электрического тока между двумя проводами, когда они не соприкасаются друг с другом. Ток создаёт электромагнитное поле, которое и передаёт ток на другой провод. Здесь тот же принцип. Понятно?

— Нет, но мне не очень хочется вникать. Так значит, магия рождается внутри организма? Тогда почему с нами не происходит так же? — Эли кивнула на горстку осколков, которую Гордон высыпал на стол.

— Я думаю, что у магов очень крепкие сосуды, в отличие от обычных людей. Ты ведь знаешь, что обычным людям нельзя переливать кровь магов? — щегольнул недавно полученной информацией Гордон.

— Да, — призадумалась Эли. — Действительно.

— Ведь вместе с кровью мага в организм обычного человека могут попасть и гормоны. Одно неверное движение и "БАХ!", — Гордон хлопнул ладонью по столу и осколки пробирки звякнули в такт.

— Всё равно что-то не сходится, — покачала головой Эли. — Ну вот например...

Эли проворно исполнила плетение, и над её ладонью повис шарик света.

— Как ты объяснишь это? — спросила она. — Я потратила какое-то количество аумы, когда создавала этот шарик. Но теперь он горит и продолжает потреблять мою ауму, не смотря на то, что я больше не двигаюсь. Я могу вообще сесть и замереть, а шарик будет гореть до тех пор, пока моя аума не закончится.

— Помнишь, как мы набирали воду в приюте с помощью шланга? Я имею в виду до того, как мистер Маккензи установил нам помповый водопровод. С помощью шланга! Опускали один конец в цистерну, потом отсасывали и, когда вода начинала бежать с другого конца, опускали его в ведро. Мы ведь прилагали усилие лишь вначале, а затем вода сама себя толкала. И она продолжала бы течь до тех пор, пока вода в цистерне не закончилась. Мне кажется здесь тот же принцип.

Гордон подошёл к сестре и заблокировал её проводник. Шарик света сначала потускнел, а затем и вовсе пропал.

— Заблокировать проводник — всё равно, что шланг пережать, — пояснил Гордон.

Эли выглядела так, словно хотела возразить, но не знала как именно. После некоторой паузы она, наконец, сказала:

— Хорошо, всё это понятно. И как все эти знания помогут тебе вылечиться от биостигмы?

Когда она это произнесла, Гордону наконец-то стала ясна причина дурного настроения сестры.

— Никак, — ответил Гордон.

— Тогда может хватит заниматься ерундой? Гордон, у тебя осталось меньше пяти месяцев! Начни уже искать лекарство от биостигмы.

— Я уже.

— Что уже?

— Уже нашёл, — улыбнулся Гордон, но тут же скис. — Правда, его надо испытать.

— Правда? — восторгу и облегчению Эли не было предела. — Что за лекарство?

— Видишь, на столе лежит бумажка? Положи палец рядом с ней, только саму бумажку не трогай.

Эли недоумённо пожала плечами и сделала так, как велел Гордон. Как только её палец коснулся столешницы, она резко отдёрнула руку и с ужасом посмотрела на брата.

— Ощущение как будто я коснулась твоих часов, — поморщилась Эли и заглянула под стол, словно надеясь найти там демонит, прилепленный с обратной стороны. — Но здесь нет демонита.

— Есть, — возразил Гордон. — Он лежит на бумажке.

Эли склонилась над столом, тщательно пытаясь рассмотреть демонит, который, по словам брата, лежал на бумаге. Но сколько бы она не вглядывалась, обнаружить его она так и не смогла.

— Ничего не вижу, — надулась Эли, подозревая Гордона в обмане.

Гордон сначала хотел показать ей этот листок под микроскопом, но передумал. Неизвестно как она отнесётся к тому, что демонит состоит из крошечных человеческих голов.

— Я отколол от своего куска демонита крошечный осколок. Он настолько мал, что его не видно простым взглядом. Но он есть и он работает, как ты сама могла убедиться.

— Я что-то не понимаю, зачем это?

— Я долго думал над тем, как проверить демонит в действии. Действительно ли он сдерживает биостигму или только обезболивает? Просто ждать, когда придёт мой срок, меня не устраивает. Единственное что я смог придумать, это дать демонит человеку, которому осталось жить всего пара недель, и посмотреть умрёт он или нет. Если бы он умер, стало бы ясно, что демонит не работает и мне нужно искать другой выход. А если нет, значит демонит действительно способен сохранить мне жизнь. Вот только забрать осколок обратно я бы уже не смог. Это всё равно, что отнять у человека жизнь.

— Поняла! — в восторге хлопнула в ладоши Эли. — Ты хочешь дать этот маленький осколок и проверить?

— Именно, — подтвердил Гордон. — Раньше я думал, что поле вокруг демонита возникает по тому же принципу что и магнитное поле. То есть чем больше кусок демонита тем сильнее поле вокруг него. Но когда я отколол кусок, то убедился что это не так. Вокруг маленького осколка поле такое же, как и вокруг большого: около двух сантиметров. Если поместить небольшой кусочек демонита внутрь биостигмы, поле как раз охватит всю болезнь целиком.

— Здорово! — на радостях Эли даже подпрыгнула на месте, — Ты уже сказал Датсону?

— Сегодня скажу, — приуныл Гордон. — У меня занятия с ним через двадцать минут.

— Сколько он тебя уже мучает? — взгляд Эли был полон сочувствия.

— Месяц, — буркнул Гордон. — И каждый день придумывает что-то новое, чтобы вывести меня из себя и заставить использовать тёмную магию.

Датсон, к неудовольствию Гордона, действительно оказался большим фантазёром и выдумщиком. Уже на протяжении месяца Гордон ходил к нему на занятия, и ежедневно терпел крах. Не поддаваться на провокации Датсона было почти невозможным, даже зная, что он только этого и добивается.

— Думаю, сегодня будет ещё какой-нибудь сюрприз, — поделился своими опасениями Гордон. — Но сегодня и у меня есть парочка сюрпризов для него.

Гордон ухмыльнулся собственным зловещим планам и принялся собираться на занятия. Убравшись в лаборатории после экспериментов, он накинул пиджак и вместе с Эли направился к выходу. Она проводила его до учебного корпуса, и после этого они распрощались.

Уже шагая по пустым коридорам учебного корпуса, Гордон закрутил колёсико на своих часах, чтобы аума успела накопиться до начала занятий. В такое время в учебном корпусе обычно никого не бывает. Ну разве что кроме сумасшедшего Датсона, с его сумасшедшими методами обучения. Гордон встал напротив двери и с тяжёлым сердцем постучал.

— Входи, — раздалось в ответ.

Первое что бросилось Гордону в глаза, когда он пересёк порог кабинета, был большой предмет в форме куба, накрытый чёрной тканью. Было невозможно определить, что именно спрятано под тканью, но чувства подсказывали мальчику, что там нет ничего хорошего. Посреди белоснежного интерьера, предмет обтянутый чёрной тканью смотрелся точно так же, как тёмное пятно на лазуритовой брошке Гордона. Чужеродно и неестественно.

— Что это?

— Учебное пособие, — недобро хохотнул Датсон. — Есть ещё одно чувство, которое нам нужно с тобой проработать. Очень важное.

— Какое чувство? — Гордон прошёл в центр аудитории, расчищенной от парт, и встал прямо напротив непонятного предмета.

— Слушай, будь другом, избавь меня от нескольких месяцев писанины, и постарайся выжить, — Датсон подошёл к странному предмету и взялся за концы чёрной материи.

— Так что за чувство? — забеспокоился Гордон.

— Страх, — ответил Датсон и сдёрнул материю с клетки.

Из клетки, к ужасу Гордона, тут же вырвался огромный ферос, и во весь опор рванул в его сторону, начисто проигнорировав Датсона. Ещё до того как Гордон успел отключить блокировку на своём проводнике, он уже понял, что не справится с заданием. Страх поглотил его полностью, целиком и без остатка. В голове промелькнул целый ряд картинок-воспоминаний, из того ужасного утра на смотровой площадке заброшенного маяка. Тогда ферос едва не убил его и Эли. Гордон одним рывком послал в надвигающегося зверя парализующее плетение, такое мощное, какое только мог создать. И сразу стало ясно, что он опять потерпел провал. Холод на короткое мгновение пронзил всё его тело, но это было ещё не самое ужасное. Гордон готов был поклясться, что попал в фероса, но тот продолжал мчаться к мальчику как ни в чём не бывало. У Гордона была всего одна секунда, чтобы защитить себя, перед тем как клыки фероса сомкнутся на его горле, и мальчик воспользовался этим временем на все сто. Одним лёгким движением он повысил плотность воздуха между собой и зверем, и одновременно с этим начал приседать и разворачиваться. Он словно ввинчивал себя в пол, очерчивая левой ногой окружность вокруг себя. Через мгновение на этом месте возник купол, закрыв Гордона от длинных когтей фероса. Но купол был полон тёмной магии.

— УБЕРИТЕ ЕГО ОТ МЕНЯ! — завопил Гордон, обращаясь к Датсону, который вжался в угол в противоположном конце аудитории.

Купол хоть и не позволял феросу добраться до цели, действовал на него как-то странно. Очертания зверя то расплывались, то вновь становились четкими, а его движения стали странными, то слишком быстрыми, то слишком медленными. Тем временем купол набирал энергию и с него уже начали срываться красноватые молнии. Они били в парты, в стены, пол и потолок, даже в самого фероса, но тот как будто и не замечал.

— УБЕРИТЕ! — надрывался Гордон.

-...ордон, ...спокойся! — сквозь гул купола и треск молний расслышал Гордон крик учителя. — Это ...люзия!

— УБЕРИТЕ! — повторял всё одно и то же мальчик. Ему казалось, что ферос вот-вот прорвётся сквозь купол.

Гордон лишь на секунду отвлёкся от фероса, чтобы взглянуть, как Датсон спешит к нему на помощь, но мальчика ждало горькое разочарование. Свой угол Датсон так и не покинул, и даже не плёл никакой магии, чтобы остановить зверя. Когда же Гордон вновь обернулся в сторону фероса, его уже там не было. Мальчик в панике завертел головой, пытаясь вновь поймать его взглядом. Куда же он делся? Датсон осторожно подбирался к куполу Гордона, стараясь не попасть в радиус действия молний, которые без разбору жгли всё, до чего могли дотянуться. Под потолком уже висела густая дымка, вспыхнуло несколько парт, а мраморный пол растрескался и почернел. При этом чувство холода не прекращалось ни на секунду, и изнутри вселяло в сердце Гордона ещё больше страха.

— Гордон, уймись! — кричал Датсон, не рискуя подходить ближе. — Всё кончено!

— Где ферос? — продолжал Гордон осматриваться вокруг.

Зверя нигде не было. Он не мог просто исчезнуть, окна были целы, значит, он не выскользнул из кабинета. Но где же он тогда?

Молния ударила в окно. К громкому треску молний и гулу купола добавился ещё и звук бьющегося стекла. Ещё одна молния ударила совсем рядом с медной проволокой глушилки, едва не выведя её из строя. Датсон чертыхнулся, и стал опасливо приближаться к куполу, намереваясь хоть как-то успокоить Гордона. Если глушилка будет повреждена, весь Белый Омут узнает, чем они здесь занимаются.

Новая молния полоснула Датсона по руке, подпалив рукав пиджака. Он отпрыгнул назад и с шипением принялся тушить рукав.

— Да чтоб тебя! — раздосадовано выкрикнул Датсон.

Что-то прикинув в уме, он огляделся по сторонам и принялся плести магию. Перед ним появился пульсирующий шарик, к которому тут же начали примагничиваться все металлические предметы в аудитории. Когда шар оказался полностью облеплен ножницами, скальпелями, и прочими целительскими инструментами, профессор принялся с помощью магии сжимать всё это в один плотный комок. Когда Датсон закончил, он раскинул руки в стороны, и вместо бесформенного куска металла, в его руках оказался длинный металлический цилиндр. Применив на него ещё несколько плетений, он вогнал его в трещину неподалёку от купола, и тогда молнии начали бить только в этот цилиндр. Теперь Датсон мог безопасно подобраться к куполу. Он наложил на свою левую руку плетение, от которого она покрылась чем-то серебристым. Датсон, начал протискивать руку сквозь купол, пытаясь дотянуться до проводника Гордона. Было видно, с каким трудом ему даётся каждый сантиметр преодолеваемого расстояния. Даже капельки пота выступили на его покрасневшем от натуги лице. В тех местах, где купол соприкасался с рукой Датсона, густо сыпались искры. Гордон продолжал озираться по сторонам и, кажется, совершенно не понимал, что происходит. Когда Датсону наконец-то удалось дотянуться до проводника мальчика и скинуть рычаг блокировки в исходное положение, он облегчённо выдохнул и купол с силой выкинул его руку наружу. Но к ужасу профессора, купол вовсе не собирался исчезать. Наоборот, он продолжал набирать силу и лупить молниями в импровизированный громоотвод, который уже оплавился едва ли не до середины.

— Сними его! — пытался докричаться до Гордона Датсон. — Сними проводник!

Гордон, совершенно одичав от ужаса, уставился на Датсона как на сумасшедшего. Мальчик перевёл взгляд на свой проводник, и только сейчас сообразил, чего от него хочет Датсон. Ну конечно же, блокировка не сработала! Датсон не мог знать о том, что Гордон установил в механизм блокировки дополнительную меру защиты. В последний раз затравленно оглянувшись по сторонам, Гордон нажал секретную кнопку возле рычага блокировки. Защитный кожух в его проводнике с тихим щелчком встал на место, отделив цилиндр проводника от его руки. Купол тут же начал гаснуть и истончаться, до тех пор, пока совсем не исчез.

Датсон быстро подошёл к Гордону, и помог ему подняться на ноги.

— Ты в порядке? — с искренним беспокойством спросил Датсон, при этом совершенно игнорируя объятые пламенем парты.

Гордон едва заметно кивнул, хоть и не чувствовал себя так, будто с ним всё в порядке. Он с тоской и стыдом огляделся вокруг.

— Профессор, — Гордон указал на парты.

— Ох ты ж! — спохватился Датсон. — Отойди-ка к стене.

Мальчик послушно поплёлся к стене, прислонился к ней спиной и сполз на пол. Отдышаться никак не получалось. Датсон потушил разгорающийся пожар несколькими витиеватыми движениями, разрядив воздух в той части аудитории, где было пламя. Закончив, он вернулся и присел рядом с Гордоном.

— Ну ты даёшь, — покачал головой Датсон, оглядывая уничтоженную аудиторию.

— А сами-то! — рассердился Гордон. — Вы над всеми своими учениками так же издевались, или вы только меня так сильно ненавидите?

— Над всеми, — признался Датсон, утирая пот со лба обгорелым рукавом, отчего его лицо оказалось измазанным сажей. А затем, поморщившись, принялся лечить свою руку. — Магистр Боули тоже через это прошёл. И Агата Ур. И ещё пять человек.

— А Изабелла Датсон? Она через это прошла? — с желчью спросил Гордон, решив, что сейчас самое подходящее время, чтобы нанести Датсону ответный удар. — Мне рассказывали очень интересную версию событий. Якобы вашу дочь не похищали, а она сама от вас сбежала.

От лица Датсона мгновенно отлила вся краска.

— Такая... — Датсон откашлялся. — Такая версия событий есть, но она неверна.

— Вы предпочли Агату собственной дочери, лишь из-за того, что она отказалась поступать на факультет целителей! Она хотела быть пилотом, но вы ничего не желали слушать! И тогда вы не стали обучать Изабеллу самостоятельно, и взяли в ученики Агату! Ведь так?

Датсон молчал больше минуты, затем повернулся к Гордону и сказал совершенно спокойным голосом:

— Я знаю, чего ты добиваешься Гордон Раш. Но тёмной магии из моего проводника ты не увидишь, — с этими словами он поднялся и протянул руку Гордону.

После секундного колебания, Гордон принял его руку и позволил помочь подняться.

— Догадались? — кисло усмехнулся Гордон.

— Да. Пойми, она конечно с характером и мы с ней частенько не сходились во взглядах, но она не сбежала.

— Да я знаю, простите, — покаялся Гордон. — Лучше скажите, куда вы дели фероса?

— Дурень ты и двоечник! — отчитал его Датсон. — Феросы в плен не сдаются. В безвыходной ситуации они скорее откусят себе язык и истекут кровью, чем будут жить в клетке. Это была иллюзия.

— Ну, зная вас, я бы не удивился, если бы вы специально для меня всё-таки раздобыли живого фероса, — улыбнулся Гордон.

Датсон, похоже, счёл это за комплимент и улыбнулся в ответ.

— Так ты расскажешь, как ты это делаешь? — перевёл тему Датсон. — Как упрощаешь плетения?

— Неа, — флегматично ответил Гордон. — Сами думайте.

— Но это же глупо! — вздохнул Датсон. — Если магию можно сделать проще и доступнее, почему ты не хочешь этим поделиться?

— А потому что привыкли жить на всём готовеньком! — отрезал Гордон. — Привыкли верить, будто изобрести что-то принципиально новое невозможно. Вот и пускай сами думают, что они делают не так.

В глубине души Гордон смутно догадывался, что его нежелание делиться своими секретами продиктовано вовсе не этим. Умение делать то, что недоступно никому другому, дарит чувство собственной исключительности. Чувство собственного превосходства над окружающими. Но даже себе Гордон не мог признаться в этом.

— Ну и зря, — сказал Датсон, но на продолжении диалога не настаивал.

— Так я пойду?

— Да, завтра продолжим. Я думаю, ты не станешь спорить с тем, что тебе это нужно, — в подтверждение своих слов Датсон широким жестом обвёл аудиторию.

— Не стану, — грустно улыбнулся Гордон и двинул к выходу. — Ах да, кажется, я придумал лекарство от биостигмы.

— ТЫ ЧТО? — воскликнул Дастон.

— Не придуривайтесь, вы слышали, — поморщился Гордон. — Мне нужен человек, который был заражён биостигмой раньше меня, чтобы испытать на нём лекарство. Мне нужно убедиться, что оно рабочее.

— Конечно, конечно! Я завтра же этим займусь! — успокаивающе замахал руками Датсон. — Что за лекарство? Как оно работает?

— Э-э-э, — замялся Гордон. — Не могу вам сказать.

— Опять? — возмутился Датсон.

— Просто найдите мне пациента, и я... постойте.

Гордон прислушался. Из-за двери доносилось множество голосов и дробный топот сотен ног.

— Сюда кто-то идёт! Их много! С глушилкой всё в порядке? — испугался Гордон.

Датсон быстро осмотрел каждый медный провод, из которых состоял каркас, не выпускающий за пределы комнаты чувство холода, что рождается при использовании тёмной магии.

— Нет, они не могли узнать, — озадаченно проговорил Датсон, убедившись в исправности глушилки. — Посмотри, что там происходит.

Гордон распахнул дверь и высунулся в коридор. Толпа из учителей и учеников с обеспокоенным видом замерла и уставилась на Гордона. Потом кто-то воскликнул "Это там!" и вся толпа двинулась в сторону кабинета Датсона.

Гордон юркнул внутрь и заметил, как Датсон выполняет движение, которому учили ещё на первом курсе. Он делал глушилку прозрачной. Теперь её можно было обнаружить лишь пристально вглядевшись. Толпа дошла до кабинета как раз тогда, когда система глушения была полностью замаскирована.

— Датсон? — заглянул в кабинет изумлённый профессор Хавк. — Квинт всемогущий! Что у вас тут произошло?

— А ты... как пронюхал? — нахмурился Датсон, готовясь к худшему.

— Да над учебным корпусом дым столбом!

Гордон взглянул на потолок, покрытый густой пеленой дыма, затем на окно, разбитое одной из молний. Дым стремительно вытягивало наружу через разбитое окно. Теперь понятно. Решили что здесь пожар. Ах, если б только пожар...

Тем временем, ученики, напиравшие сзади, продавили профессора Хавка внутрь аудитории и толпой ввалились вслед за ним. Да так и замерли, с благоговейным ужасом переводя взгляд то на Датсона, то на Гордона, то на растрескавшийся мраморный пол и сгоревшие дотла парты.

— Что стряслось-то? — повторил свой вопрос профессор Хавк.

— Всего лишь небольшая тренировочная дуэль, — наигранно отмахнулся Датсон. — Ничего особенного...

— Всего лишь... ничего особенного? — задохнулся Хавк.

— Я лучше пойду, профессор, — сказал Гордон, опасаясь расспросов.

— Да, конечно иди, завтра продолжим, — разрешил Датсон.

— Профессор, у вас лицо в чём-то запачкано, — сказал кто-то из толпы.

— Ах да, спасибо, — поблагодарил Датсон и протёр лицо всё тем же обгорелым рукавом, испачкавшись ещё сильнее.

Гордон зашагал к выходу, и толпа расступилась, образовав собой живой коридор. Он чувствовал очень знакомое ощущение. То самое, когда спина буквально нагревается, от количества людей, провожающих его взглядом.

Не прошёл он и двадцати шагов, как его догнал Патрик, который, как оказалось, был среди других учеников в толпе.

— Там ходят слухи, — умирая от нетерпения всё рассказать, Патрик зашагал рядом с Гордоном. — Будто ты на тренировочной дуэли уделал профессора Датсона как первокурсника!

Гордон резко остановился. Не ожидавший этого Патрик прошёл ещё пару шагов и лишь затем обернулся.

— Я даже за угол свернуть не успел, а там уже слухи? — возмущению Гордона не было предела. — И чего ты лыбишься? Ты ведь знаешь, чем мы там занимались на самом деле!

— Я-то знаю! Но ведь это вроде бы как секрет? Так что это даже к лучшему, что они всё сами додумали.

— Как же я ненавижу всё это! — Гордон обернулся на замершую в отдалении толпу и, фыркнув, зашагал дальше. — Как будто им больше нечем заняться.

На следующий день занятий с Датсоном не состоялось, потому как учитель решил, что есть дела поважнее. Он, как и обещал, отправился искать для Гордона первого пациента, на котором можно будет испытать лекарство от биостигмы. Вот только возвращаться Датсон почему-то не спешил. Когда наступило Рождество, а учителя всё ещё не было, Гордон начал беспокоиться. Его время стремительно утекало, а он всё ещё не знал, сработает лекарство или нет. Чтобы хоть как-то скрасить ожидание, мальчик проводил много времени в своей лаборатории. Он выделял из своей крови гормоны, сопоставлял их с эмоциями и изучал их свойства. С каждым днём Гордон узнавал о магии всё больше, и уже мог создавать магию, не разучивая плетения, а каждый раз придумывая новое. Например, когда ему было необходимо сделать что-то с помощью магии, но нужного плетения он не знал, Гордон проводил расчеты в уме и выяснял, какие именно эмоции ему нужны, в каких дозах, и в каком порядке их смешивать, чтобы добиться нужного результата. Затем прикидывал, какими должны быть движения, чтобы правильно смешать все энергии и высвободить магию наружу. При этом расчёты занимали каких-то пару секунд, а иногда и меньше.

В один из вечеров, когда Гордон был занят своими исследованиями, Эли прибежала в косую башню с долгожданной новостью.

— Датсон вернулся и привёз с собой кое-кого, — девочка раскраснелась и тяжело дышала, видимо бежала сюда со всех ног. — Он зовёт тебя в больничное крыло. Сказал, чтобы ты был готов испытывать лекарство.

— Давно уже готов, — подскочил Гордон и принялся собирать свою сумку с медицинскими инструментами, которую для него ещё в начале учебного года раздобыла Эли.

Гордон закинул в сумку колбу, в которой находился красноватый порошок — измельчённый до состояния пыли демонит. Большую часть металла он, конечно же, оставил в часах. А если лекарство окажется действенным, то содержимого этой колбы хватит на десятки лет. Одна пылинка на пациента — большего и не нужно.

— Датсон будет наблюдать за операцией, он так сказал, — предупредила Эли.

— Я об этом догадывался, — ухмыльнулся Гордон. — Он может смотреть сколько угодно, но всё равно не поймёт в чём там дело. Идём, мне не терпится начать.

— Мне с тобой? — удивилась Эли.

— Да, мне нужно будет, чтобы ты кое-что сделала.

Гордон перекинул сумку с инструментами через плечо и, с трудом заставляя себя не бежать, отправился в больничное крыло.

Датсон ждал их в операционной с не меньшим нетерпением, чем Гордон ждал всё это время Датсона. Казалось бы, нет ничего сложного в том, чтобы найти пациента для испытания. Но из короткого рассказа Датсона, Гордон понял, в чём была главная загвоздка. Профессор, как оказалось, нашёл больного, которому оставалось жить около месяца аж в Австралии. Вот только доставить его в Белый Омут к сроку не успел. Бедняга умер на полпути к школе, не дожив каких-то пяти-семи дней до возможного спасения. То же самое случилось и со вторым, пациентом. Тогда Датсон вспомнил о том, что в Хайриме живёт одна заражённая, и жить ей оставалось месяца два, не больше. Как раз её он с собой и привёз.

— Не представляешь, до чего обидно было зря облететь половину земного шара, в поисках того, что было под носом, — поделился Датсон, когда закончил повествование о своих полётах. — Ну что, ты готов?

Гордон огляделся вокруг. Он ещё никогда не был в операционной Белого Омута. Говорят, Датсон провёл здесь несколько весьма сложных операций, когда ещё только начинал преподавать в Белом Омуте.

— Ну, не Центральный госпиталь флота, конечно, но тоже весьма неплохая операционная, — по-своему истолковал взгляд Гордона учитель.

— Я готов, — сказал Гордон и разложил на столике свои инструменты.

Эли встала рядом, видимо решив, что она будет ассистировать. Но Гордону это было не нужно. Она нужна ему здесь для другого. Датсон крикнул "Заводите!" и в дверь операционной вошли три человека.

— А я вас помню, юный маг, — слабым голосом обратилась к Гордону женщина. — Вы были с профессором Датсоном, в тот день, когда я подошла к вам, рядом с больницей, в прошлом году.

Гордон тоже её вспомнил. Именно в тот день он впервые узнал о биостигме. А через три месяца и сам оказался в числе заражённых. С момента их последней встречи женщина заметно сдала. Лицо осунулось, под глазами пролегли тяжёлые тени, на ногах она стояла с большим трудом. Мэри Райт и человек в форме магического флота поддерживали её под руки. Значит это то, что ждёт его в случае провала? Не слишком радужная перспектива.

— Присаживайтесь сюда, руку на стол, ладонью вверх, — приступил сразу к делу Гордон.

Женщине помогли сесть и Гордон сел напротив. Мальчик всей спиной почувствовал, как напрягся стоявший позади него Датсон. Что ж, если он так желает понаблюдать за происходящим из-за плеча, то Гордон устроит ему интересное представление.

Взяв в руки скальпель, Гордон первым делом поспешил успокоить женщину:

— Не бойтесь, больно не будет, — это Гордон знал на собственном опыте. — В самой биостигме отсутствуют нервные окончания, а прилегающие ткани я не задену.

С этими словами он сделал короткий, но глубокий надрез. Затем, сняв проводник с блокировки, принялся создавать магию. С его пальца сорвалось кольцо дыма, переливающегося всеми цветами радуги, и устремилось к порезу. Но всё это была бутафория, призванная отвлечь внимание Датсона от самого главного. А именно, от иглы, которую Гордон взял в руки. Вставив иглу в разрез, мальчик выполнил ещё одно плетение, на этот раз, сделав его похожим на обезболивающее. Датсон скептически хмыкнул. Похоже, ему пришла в голову мысль, будто Гордон не понимает что делает. Всем известно, что боль, которую причиняет биостигма нельзя заглушить ничем.

Голубой газ устремился в иглу. Именно в этот момент происходило главное. Пылинка демонита, заранее спрятанная внутри иглы попала в центр биостигмы. Дело оставалось за малым: свести вместе края разреза и залечить его.

— Что чувствуете? — спросил Гордон, имея слабое представление о том, как демонит действует на обычных людей.

— Уже почти не болит, — прикрыв глаза и прислушиваясь к своим ощущениям, сообщила женщина. — Точно не болит! Какое облегчение!

— Не может быть, — даже не пытаясь скрыть своего недоверия, Датсон подошёл и внимательно вгляделся в биостигму на ладони женщины. — Она никуда не делась.

— Она и не должна была, — ответил Гордон и принялся собирать инструменты обратно в сумку. — Нам не нужно чтобы биостигма исчезала. Нам нужно чтобы она перестала убивать. А если она исчезнет совсем, то...

— Да-да! Ломка... — Датсон в возбуждении взъерошил волосы у себя на голове. — Не болит, значит?

— Совсем не болит, — подтвердила женщина и осторожно поднялась со стула.

К ней тут же подскочил мужчина в форме, но она остановила его жестом.

— Не нужно, мне уже лучше, — она постояла немного, слегка покачиваясь, а затем сделала несколько неуверенных шагов. — Намного лучше.

— Работает, — будто не веря в происходящее, прошептал Датсон.

— Я даже не знаю, как вас благодарить, — женщина взирала на Гордона так, словно никогда не видела четырнадцатилетних мальчиков.

— Пока благодарить рано, мы ещё не знаем, спасёт ли вас это, — поспешил предупредить Гордон.

— Даже если и нет, я проживу оставшиеся мне дни без боли. За одно лишь это, огромное спасибо.

— Что ж, — Гордон смутился. — Я думаю, вы можете идти.

Мальчик вопросительно посмотрел на Датсона и тот, сбросив оцепенение, кивнул:

— Да. Я буду заглядывать к вам время от времени, и проверять ваше самочувствие.

Женщина и сопровождавший её маг, направились к выходу из операционной. Затем мужчина остановился, вздохнул и нерешительно подошёл к Гордону.

— Знаешь, мне жутко неудобно перед тобой, — замялся маг. — Я извиняюсь, что наговорил тебе таких вещей тогда на корабле. А после всего этого, ты буквально спасаешь мою жену.

— Вы о чём? — не понял Гордон.

Лицо мага казалось ему знакомым, но он никак не мог вспомнить, где и когда его видел.

— Ты меня не помнишь? Я Кристофер Кеннет — капитан десантного крейсера "Аврора". Мой корабль шёл по маршруту до Ока Ворона, и в конце прошлого учебного года мы развозили учеников по домам. Я тогда был не в себе, сам понимаешь, из-за жены...

— Ах да! Точно, — Гордон наконец-то вспомнил его.

Крейсер "Аврора". Мальчик только сейчас узнал название корабля, на котором летел домой в прошлом году. Он тогда был в таком подавленном состоянии, что даже название корабля не запомнил. Где уж тут запомнить внешность капитана?

— Не извиняйтесь, вы дали мне хороший стимул, когда заявили мне, что биостигма меня прикончит, — признался Гордон. — Так что, отчасти это и ваша заслуга тоже. Но я напомню: ещё неизвестно, сработает лекарство или нет.

— Как бы там ни было, я твой должник, — капитан Кеннет посмотрел в сторону жены, которая от двери смотрела на них с улыбкой на лице. — Я уже полгода не видел как она улыбается. Спасибо тебе.

С этими словами Кеннет отправился к жене, а Гордон только сейчас вспомнил, что хотел сделать кое-что ещё. Он достал из кармана чёрную перчатку с обрезанными пальцами и протянул её Эли. Девочка недоумённо приняла перчатку и вопросительно уставилась на брата. Тот постучал пальцем по жёлтой рожице, нарисованной на его собственной перчатке, и выразительно мотнул головой в сторону женщины. Эли вмиг догадалась, чего от неё хочет Гордон и воскликнула:

— Постойте! Последний штрих.

Она подошла к женщине, надела на её левую руку перчатку и нарисовала на ней круглую улыбающуюся рожицу. Точно так же, как сделала это когда-то для Гордона.

— Не унывайте, всё будет хорошо, — сказала Эли.

— Спасибо, — улыбнулась женщина и вместе с мужем покинула кабинет.

Гордон вздохнул.

— Ну что ж, — он обвёл взглядом оставшихся людей: Датсона, Эли, и Райт. — Теперь нам остаётся только ждать.

ГЛАВА 9

"КРАЖА ВЕКА"

Постучавшись в дверь, Гордон, не дожидаясь ответа, вошёл в кабинет Датсона. Профессор даже не обернулся на вошедшего, так как был всецело поглощён созерцанием кольца из дыма, повисшего у него над ладонью. Дым струился вокруг невидимой оси, переливаясь самыми разными цветами. Взгляд Датсона был всецело прикован к этому кольцу, и Гордона он заметил лишь тогда, когда мальчик его окликнул.

— А, Гордон, — вяло обернулся Датсон, а затем, вновь взглянув на разноцветный дым, скривился.

Кабинет Датсона вновь сиял стерильной белизной и порядком, словно и не было никакого сражения с иллюзорным феросом пару недель назад. Раскрошенный мраморный пол удалось каким-то образом восстановить, в рамы вставили новые стёкла, сгоревшую и разбитую мебель заменили на новую, а потолок отчистили от копоти.

— Как моя пациентка? — спросил Гордон. — Вы ведь только что от неё, да?

— А вот не скажу! — как-то совсем уж по-ребячески надулся Датсон. — Ты же мне не говоришь ничего. И я не буду.

— Значит, она идёт на поправку? — с облегчением воскликнул Гордон.

— С чего это ты взял?

— Иначе вы бы не ломали голову над этим, — Гордон указал на кольцо дыма.

Датсон сжал ладонь в кулак, дым потерял форму кольца и превратился в небольшое облако. Профессор раздраженно замотал руками, разгоняя дымку.

— Но это же бессмыслица какая-то! — Датсон недоумённо глядел в пространство перед собой. Туда, где ещё секунду назад перед ним переливалось яркими цветами лекарство от биостигмы.

Похоже, все две недели, которые прошли с момента операции, Датсон не мог отделаться от ощущения, что его где-то обманули. Но он никак не мог понять где. Датсон видел операцию своими глазами от начала и до конца, но понять, что именно послужило причиной улучшения, так и не смог.

— Уже испытывали это на других? — усмехнулся Гордон. — Но безрезультатно, да?

Датсон едва заметно кивнул головой, и скривил губы в кислой усмешке.

— Вы узнали то, что я просил? — решил сменить тему Гордон. — Когда именно он была заражена?

— Она говорит, что точную дату не помнит. Сказала, что за два дня до того, как повстречала нас возле больницы. Я поднял медицинскую карту того мужчины, у которого я и извлёк зажим из брюшной полости в тот день. Ну помнишь, пациента доктора Ниммеля?

Гордон нетерпеливо кивнул, он хорошо запомнил тот день.

— Так вот, в его карте записана дата, когда он повторно лёг в больницу, — продолжил свою мысль Датсон. — Четвёртое апреля. Значит, твою пациентку заразили второго числа.

— Второе апреля? Значит сегодня год, как она заражена? И она до сих пор жива! Лекарство работает!

— Не торопись, — осадил его Датсон. — Заражение произошло в ночь со второго на третье. Для того чтобы быть уверенными, нам нужно чтобы она пережила сегодняшнюю ночь. Но могу точно сказать, что она в отличном состоянии. Я имею в виду по сравнению с другими заражёнными, которым остался один день.

— Хорошо, а вы спрашивали, кто мог желать её смерти? Это может вывести нас на тех, кто наложил на неё плетение.

Гордон хотел спросить её об этом сразу после операции, но Мэри Райт совсем некстати тоже решила понаблюдать за операцией. А заводить такие разговоры при посторонних Гордону не хотелось.

— В этом направлении глухо, — раздосадовано покачал головой Датсон. — Она не знает никого, кто мог бы желать ей зла.

— А её муж? Он же маг, к тому же капитан крейсера, — не унимался Гордон. — Он не последний человек в магическом флоте, наверняка у него есть враги. Или он узнал нечто такое, что угрожает безопасности тёмных магов. А убийство его жены, это такое послание, чтобы он держал язык за зубами и...

— Гордон, ты расфантазировался! — грубо оборвал его Датсон. — Напридумывать можно что угодно, но нельзя игнорировать факты. А факты таковы: во всём мире заражённых биостигмой сейчас девятьсот восемьдесят два человека. Тебе не кажется что это слишком много? Я имею в виду, слишком много, для того, чтобы каждый из них чем-то насолил тёмным. Да, я не отрицаю, в каких-то отдельных случаях биостигма может служить инструментом для уничтожения неугодных людей. Это очень удобно. Но почти тысяча человек?! Нет, это невозможно.

Гордон, в силу своей натуры, ещё пару минут обдумывал возражения, но в итоге был вынужден признаться самому себе, что Датсон прав. Девятьсот с лишним человек никак не могли быть вовлечены в дела с тёмными магами. Да ещё и молчать об этих делах, несмотря на то, что уже были приговорены к смерти. Нет, биостигма не просто проклятие, с помощью которого убирают неугодных людей. Массовые заражения людей несут в себе иную цель, но вот какую именно? Это он сможет узнать лишь тогда, когда поймает настоящего тёмного мага.

— Эм, ладно, профессор, так занятия сегодня будут? — спросил Гордон.

Датсон непонимающе уставился на Гордона, словно не понимал о чём речь. Похоже, профессор тоже задумался и на минуту забыл для чего вообще пришёл Гордон.

— Ах, занятия... — очнулся он, наконец. — Пожалуй, нет. Всё основное мы с тобой уже проработали. С феросом, пусть и с фальшивым, ты справляешься без проблем. Оскорблять тебя бесполезно. Чем ещё можно тебя напугать я не представляю. Хотя...

— Что? — насторожился Гордон.

— Я тут присматривался к твоей подружке, — Датсон наклонился ближе к Гордону. — Эли Брук. Как думаешь, если я её атакую, это тебя разозлит?

Гордон почувствовал, как его органы связываются в тугой узел. Мальчик напрягся всем телом, словно готовясь к броску.

— Если вы это сделаете, — вкрадчиво поведал Гордон. — Моя встреча с иллюзией фероса покажется вам детской забавой.

— Так и думал, — удовлетворённо кивнул Датсон, проследив реакцию Гордона. — Расслабься, я не стану этого делать. Но это может сделать кто-то другой. И тогда ты выйдешь из себя, и сделаешь то, о чём будешь жалеть.

— Её никто не посмеет тронуть! — горячо воскликнул Гордон. — Никто!

— Послушай, ты здорово насолил тёмным магам. Нельзя сбрасывать со счетов то, что ей грозит опасность из-за тебя.

Гордон приуныл. Он никогда не думал об этом в таком ключе. Значит, главную опасность для неё представляет он.

— Да не бери в голову! — махнул рукой Датсон, заметив, как отреагировал мальчик. — Это же не твоя вина. Просто будь готов к тому, что тебя, возможно, захотят подставить. Понимаешь, для тёмных магов было бы настоящим счастьем, если бы тебя выгнали из Белого Омута за использование тёмной магии. Представляешь, как это звучит? Ученик факультета иллюминатов применил тёмную магию! Ученик факультета, который создан, чтобы бороться с тёмной магией. Это набросит тень на весь факультет и позволит со спокойной душой закрыть его. Другие факультеты не в счёт, они же не с тёмной магией борются. Главное, чтобы ни случилось, всегда задумывайся, а не провоцируют ли тебя на использование тёмной магии. Всегда думай наперёд!

В словах Датсона был резон. Гордон мысленно поставил себе галочку напротив пунктика "Думай наперёд". Если минуту назад Гордон не был уверен, что сможет справиться со своими эмоциями, если на Эли кто-то нападёт, то сейчас всё было по-другому.

— Я всё понял профессор, — Гордон зашагал к выходу. — Я пойду.

— Ага, до завтра. Какие лекции у тебя первыми по расписанию? — спросил Датсон. — Я тебя отпрошу. Завтра ты летишь в Хайрим вместе со мной. Думаю, ты должен первым узнать, выжила она или нет.

— Завтра основы жестов, но я на них и так не хожу. Я ещё на первом занятии попросил профессора Хавка показать мне все плетения, которые мы изучаем на этом курсе, и всё запомнил.

— Ну вот и отлично, — закончил разговор Датсон. — Завтра в девять часов жду тебя в вестибюле.

Достигнув двери, Гордон вспомнил:

— Профессор, Милена и Райн жалуются, что вы совсем не уделяете им времени. Когда вы устраивали им занятия в последний раз?

— И действительно, когда? — нахмурился Датсон. — Нехорошо получилось, мда... Передай им, что занятия возобновятся в ближайшие дни, как только станет ясно с лекарством от биостигмы.

Гордон кивнул и вышел в коридор. К вечеру учебный корпус как всегда был пуст и безлюден, а свет, идущий от пола стен и потолка, слегка приглушен. Мальчик шёл в полутьме по галерее, где на стенах были развешены учебные плакаты с изображением различных позиций для плетения магии. Гордон уже не раз убедился в их бесполезности, но о том, что они ещё и вредны, подумал только сейчас. Позиции сковывали движения, лишали свободы действия, но даже не это самое худшее. Детей с раннего возраста учат действовать шаблонно, опираться на заранее придуманные кем-то другим схемы действия. Вот, дети, позиция номер один. С её помощью вы можете создать плетение такое, такое и вот такое. Если вы попали в такую-то ситуацию, немедленно вставайте в позицию номер десять, это непременно вам поможет. А если нехорошие люди заразили вас биостигмой, лягте на спину, сложите руки на груди и ждите смерти. Гордон хмыкнул. Использовать чужой опыт можно и нужно, но нельзя всецело опираться лишь на него. Нужно и свою голову иметь на плечах.

Выйдя из учебного корпуса, Гордон схватился за воротник пиджака и предпринял попытку натянуть его на голову. В последние дни на вершине горы непогодилось и сейчас мальчик преодолевал расстояние между учебным корпусом и банкетным залом целую вечность, из-за того, что приходилось бороться с резкими порывами ледяного ветра. Спустя минуту снег полностью залепил ему лицо и забился во все складки одежды и карманы. В данное мгновение Гордон отчаянно завидовал техномагам и клерикам, потому что именно у их формы имелся капюшон. Хотя женская форма клериков была не слишком подходящей для северного климата. Эли частенько жаловалась на то, что замерзает в юбке, поэтому, когда холодало, брала на складе дополнительно гетры и пончо. А вот кому Гордон не завидовал, так это пилотам. Один из них как раз пробежал мимо, видимо возвращаясь из ангаров, где сейчас полным ходом шла подготовка к гонкам. Ветер так и норовил сорвать фуражку пилота с его головы и утянуть её в сторону обрыва. Пилот-третьекурсник обеими руками прижимал фуражку к голове.

Наконец, достигнув банкетного зала, Гордон толкнул дверь окоченевшими руками и, совершенно задубевший, ввалился внутрь. Вслед за ним в зал влетело порядочное количество снега, который исчез, как только коснулся пола. С жадностью глотнув тёплого воздуха, Гордон перевёл дух. Даже тёплый зимний пиджак не спасал от сорокаградусного мороза. Когда он дошёл до Косой башни и поднялся в комнату отдыха, его тут же обступило полукругом сразу много людей, и к недовольству Гордона, всем им что-то было нужно.

— Ты поговорил с Датсоном? — спросил Райн Префикс.

— Он вообще собирается дальше нас обучать? — спросила Милена Фоукс.

— Гордон, нам нужна помощь с двигателем для армадилла, ты поможешь? — спросил Кайл.

— Гордон, есть новости о лекарстве от биостигмы? — спросила Эли.

— Каков будет квадратный корень из пи? — решил внести свою лепту Патрик, видимо, не придумав иного вопроса.

Пробыв несколько секунд в замешательстве и не зная кому ответить первым, он решил ответить по порядку:

— Да, да, нет, да, один точка семь семь два четыре пять три восемь пять ноль девять ноль пять пять один шесть ноль два семь два девять восемь один шесть семь четыре восемь три три четыре один... ну и так далее. Патрик, это очень длинное число, и даже имей я в распоряжении целую вечность, я бы всё равно не успел озвучить его полностью.

— Ага, — только и выдавил из себя Патрик, распахнув от изумления рот.

— Ещё вопросы? — Гордон оглядел присутствующих и, не дожидаясь, пока они придут в себя, закончил: — Ну и замечательно, а теперь мне надо заняться делами.

Мальчик вышел из комнаты отдыха, и зашагал вверх, намереваясь поработать в лаборатории. Не успел он подняться на самый последний этаж, как снизу раздался дробный топот ног. Гордон на слух определил, что вслед за ним идут двое. Он готов был поставить свою брошь на то, что это Патрик и Эли.

Неважно. Гордон только сейчас в полной мере осознал, что осталось всего два месяца до его дня рождения. А в день его пятнадцатилетия будет ровно год, как его заразили биостигмой. Гордона слегка запаниковал. Что если демонит не способен блокировать губительное действие биостигмы и его пациентка умрёт сегодня ночью? Нужно прямо сейчас начать готовить запасной план. Гордон выдвинул ящик из письменного стола и достал оттуда ворох чертежей и схем, а так же стопку книг, которую венчали "Запретные приёмы целительства: пути воскрешения".

Гордон раскатал на столе детальную схему центральной нервной системы. Рядом тут же опустился лист со схемой кровеносных сосудов. Он придавил листы кружками и тарелками, которых в лаборатории было в изобилии, чтобы листы не скатывались обратно в трубки. Затем выудил всё из того же ящика баночку с красной жидкостью и поставил её на стол. Именно в этот момент вошли Эли и Патрик.

— Так что там с пациенткой? Я видела Датсона с утра, он ведь летал к ней в Хайрим? — спросила Эли.

— С ней всё отлично, — сказал Гордон. — Если переживёт сегодняшнюю ночь, значит, лекарство работает.

— А что насчёт помощи с армадиллом? — поинтересовался Патрик и вопросительно уставился на Гордона.

— Сказал же нет, — огрызнулся Гордон. — У меня нет времени.

— Да брось! Ты уже придумал лекарство, остаётся только ждать. Нам и нужно-то немного, дело на час-два.

— А если лекарство не сработает? — раздражённо спросил Гордон и, открутив крышку с баночки, вылил содержимое на стол.

Жидкость ещё в полёте превратилось в желе, а шмякнувшись об стол и слегка подрожав, и вовсе превратилось в нечто каменное.

— Что это? — с любопытством спросила Эли, глядя, как Гордон тычет пальцем в непонятную красную субстанцию.

— Моя кровь, — ответил ей брат, и принялся исполнять магические плетения и одно за другим накладывать их на закаменевшую кровь. — Немножко модифицированная.

— Можешь объяснить, что ты делаешь? — Эли присела на стул, напротив Гордона и внимательно следила за всеми его манипуляциями.

— Помнишь, когда Эрик Янг задушил меня в банкетном зале? Я был мёртв несколько минут, — спросил Гордон.

— Конечно, — побледнела сестра.

— А помнишь, почему я ожил?

Эли кивнула и на её щёках проступила краска.

— Я хочу искусственно воссоздать этот эффект. Ты ведь не всегда будешь рядом, верно? А если биостигма меня всё же прикончит, эта штука, — Гордон указал на кровь. — Сможет вытащить меня с того света.

Патрик, заинтересовавшись разговором, тоже нашёл себе стул, и присел рядом с Эли.

— И каким образом? — поинтересовался он.

— Я совсем недавно выяснил, что магию можно создавать и вне организма. Я сделаю из своей крови механизм с камерами, создающими давление, полостями, где смешиваются разные энергии и каналами выводящими магию наружу. Этот механизм сможет выполнять магию, тогда, когда я не смогу этого сделать. Например, тогда, когда буду мёртв. В этой книге, — Гордон указал на "Запретные приёмы целительства". — Я нашёл очень интересную информацию, которая объяснила, почему я воскрес в тот вечер. Если частичка тебя всё ещё живёт в другом живом существе, связь с миром живых прочна как никогда. Так уж получилось, что частичка меня живёт в тебе, Эли, а частичка тебя во мне.

— Порезы на ладонях, — прошептала Эли, глядя на свою левую руку.

— Именно, — подтвердил Гордон. — Для того чтобы активировать тоннельный эффект, нужно...

— Активировать что? — не понял Патрик.

— Ну так в книге было написано, — смутился Гордон. — Тоннельный эффект. Когда две частички разных жизней смыкаются воедино, возникает тоннель соединяющий мир живых и мир мёртвых. А в роли катализатора для этого, нужны очень сильные эмоции. Я не знаю какие. А ты знаешь.

— Я? — распахнула глаза Эли.

— Да. Постарайся сейчас почувствовать то, что чувствовала тогда, когда поняла, что я мёртв.

— Ну... если так нужно. Я попробую, — Эли прикрыла глаза и сосредоточилась.

Гордон терпеливо ждал около минуты. Потом, решив, что она уже почувствовала всё что необходимо, без предупреждения ткнул её иголкой в руку.

— Эй! — возмутилась она. — Больно же!

— Прости-прости, это было необходимо для чистоты эксперимента, — ничуть не раскаиваясь в содеянном, сказал Гордон. — Итак, здесь находится один, или несколько катализаторов, которые помогут создать эффект внутри механизма.

Гордон нажал на окаменелость, лежащую на столе, и та раскрылась множеством лепестков, подобно бутону цветка. Гордон постучал пальцем по игле, и капля крови скатилась в один из заранее заготовленных внутри механизма резервуаров. Некоторое время он боролся с желанием исследовать кровь Эли под микроскопом, чтобы по составу гормонов определить, что она чувствовала тогда, но делать этого не стал, решив, что не желает этого знать.

— То есть я для тебя всего лишь тоннель наружу? — разозлилась Эли.

— Скорее свет в конце тоннеля, — чуть улыбнулся Гордон, и Эли тут же смягчилась.

— Всё равно мне не нравится, как это звучит, — пожаловалась Эли. — Давай назовёт этот тоннельный эффект как-то по-другому?

— Эффект Рашбрук? — выдал свою идею Патрик. — Или эффект Ходячих Мертвецов? А может эффект "Хрен Сдохнем"? А может...

— Эффект моста? — высказалась Эли. — Мост соединяет два берега. По-моему подходит.

— Ну пусть будет эффект моста, мне всё равно! — раздражился Гордон. Как будто название изменит суть.

Гордон принялся проводить всё новые и новые манипуляции над бесформенным куском затвердевшей крови. Но сосредоточиться никак не получалось. Сейчас ему хотелось как можно скорее узнать результат исцеления биостигмы, и из-за этого мысли постоянно уплывали куда-то в сторону. Ни о чём другом он сейчас думать не мог. Тем не менее, ему удалось доделать то, что он задумал.

— Взгляните сюда, — привлёк внимание ребят Гордон, указывая на полость раскрывшегося механизма. — Видите этот небольшой отросток, похожий на молоточек? В случае моей смерти он ударит вот сюда, и образуется связь между катализаторами. Мост замкнётся, стекло между мирами разлетится вдребезги, и я вернусь обратно в своё тело.

— То есть всё готово? — удивилась Эли. — Уже?

— Нет, что ты, — усмехнулся Гордон. — Сейчас это всего лишь заготовка, над ней ещё работать и работать. Эта штука не способна даже распознать, жив я или нет. Её предстоит долго настраивать и регулировать, но я думаю, что успею до того как моё время истечёт.

— Гордон, не хочу тебя расстраивать, — крайне самодовольным тоном заявил Патрик. — Но эта штука никогда не будет работать.

— Это ещё почему? — приподнял бровь Гордон.

— Для того чтобы плести магию, нужно быть магом. Знаешь почему? Потому что только у мага есть аума. А откуда ауму возьмёт твой механизм?

— У меня, — ничуть не смутившись, поведал Гордон. — Я сделаю его в форме кулона. Только висеть он будет не на цепочке. Ты заметил, что механизм может менять форму и гибкость? Так вот, кулон будет протягивать два отростка, которые обхватят мою шею и соединятся вместе, образовав кольцо. Затем, от них отойдёт ещё один отросток, который проникнет под кожу, пройдёт между третьим и четвёртым шейным позвонком и подключится к центральной нервной системе. Кулон получит контроль над моими органами и будет заставлять их работать даже тогда, когда мой мозг будет мёртв. И ещё один отросток подключится к кровеносной системе. Оттуда он и будет брать ауму. При этом он сможет самостоятельно гнать кровь по организму, не запуская сердце. Ещё он будет снабжать организм кислородом и всеми необходимыми веществами, при этом он будет вырабатывать их сам, из моей аумы. Опять-таки он будет заставлять железы вырабатывать нужные ему гормоны. Замкнутая система, понимаешь?

Патрик выслушал всё это без звука и теперь, кажется, обдумывал услышанное. Эли же не смогла сдержать возгласа сомнения:

— Хочешь сказать, что амулет избавит тебя от необходимости есть и пить?

— Ну не навсегда, конечно, — поправился Гордон. — Организм будет постепенно истощаться, количество вырабатываемой аумы уменьшаться, до тех пор, пока все ресурсы не иссякнут. Но это произойдёт лет через восемь, по моим подсчётам. Но я же не собираюсь умирать на восемь лет!

— Ставлю золотой! — вдруг с азартом воскликнул Патрик. — Золотой на то, что у тебя ничего не выйдет!

— По рукам, — Гордон протянул руку Патрику, и они сжали ладони в крепком рукопожатии. — Эли, разбей!

— Гордон, у тебя нет золотого, — прищурилась Эли.

— Скоро будет! — нахально заявил Гордон, вперившись взглядом в глаза Патрика. — Разбивай.

Эли со вздохом разбила рукопожатие. Тут дверь в лабораторию распахнулась и в помещение влетела растрёпанная Милена.

— Брук, тебя там профессор Гейт ищет. Злой он какой-то, — отдышавшись поведала она.

Эли подскочила и издала задушенный вопль.

— Только не это! Я же забыла сдать ему контрольную! — Эли принялась озираться по сторонам. — Где я оставила планшетную сумку? Ох, наверное, внизу.

С этими словами она умчалась вниз по лестнице. Милена, едва успевшая, отскочить в сторону от дверного проёма, пожала плечами и, оттопырив нижнюю губу, сдула локон рыжих волос с лица.

— Мило у вас тут, — огляделась она.

— Я же говорил тебе, это моя лаборатория! — разозлился Гордон. — Выйди отсюда.

— Вот ещё! — Фоукс скрестила руки на груди. — И не подумаю.

— И не смей хлопать дверью, когда соберёшься уходить! — тут же нашёлся Гордон.

Милена отреагировала незамедлительно. Рыжая шевелюра мелькнула в дверном проёме, и раздался оглушительный хлопок дверью, от которого на стеллажах зазвенели многочисленные пробирки.

— Ух! — восхищённо проводил её взглядом Патрик. — Как говоришь, её зовут?

— Рыжая бестия! — с чувством воскликнул Гордон.

— Да нет, я имя спрашиваю, а не то, как ты её называешь.

— Милена, — буркнул Гордон.

— Милена, — с глуповатым видом повторил Патрик, потом нахмурил лоб и вспомнил: — Гордон, ну помоги ты мне выиграть эту гонку! Помоги донести двигатель из порта к ангарам. Ну пожа-а-а-алуйста!

— И только-то? — вздохнул с облегчением Гордон. — Чего сразу не сказал?

— Да я пытался! — возмутился Патрик. — Нам с Кайлом одним не справиться, он слишком тяжёлый. А у тебя аумы как у носорога! Ты и один дотянешь.

— У носорога?

— Ну... это я образно. Ну что, пошли? — Патрик мельком взглянул в окно. — Как раз уже стемнело. Надо только Кайла с собой взять, он лучше в этом разбирается, скажет какой надо брать.

— Их что там много? — удивился Гордон. — И почему нужно идти в темноте?

В голову Гордона стали закрадываться подозрения, что Патрик что-то недоговаривает.

— Давай я тебе по дороге всё объясню?

Гордон пожал плечами и спустился вслед за другом в комнату отдыха, где Милена, Райн и Кайл играли в карты. Судя по количеству монет, лежащих перед Райном, он бессовестно выигрывал. Приглядевшись, Гордон понял, что они играют в покер. В таком случае неудивительно, что выигрывает именно Райн, а не Кайл с Миленой, у которых все эмоции были на лице написаны. Райн же как всегда был непрошибаем. По его виду было совершенно невозможно определить сильная ли у него карта.

— Кайл, нам пора, — окликнул Патрик друга.

— Что, уже? А, ладно, всё равно карта слабая.

Кайл кинул на столик свои карты, и все увидели, что у него была лишь пара вальтов. Райн тем временем поднял ставку ещё на пару медных монет, и Милена занервничала.

— А, к чёрту! — решила она и бросила свои карты на стол. — Я пас.

Гордон вместе с Патриком и Кайлом спустились в вестибюль и достали из настенных шкафов верхнюю одежду. Уже подходя к выходу из башни, они услышали истошный крик Милены:

— ПАРА ЖАЛКИХ ДВОЕК?! ДА ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ? ОБМАНЩИК!!!

Ребята разразились дружным хохотом, и вышли в галерейный коридор, где едва не столкнулись с Эли.

— Ой, а вы куда это?

— Истребитель воровать! — самодовольно ответил Патрик и показал ей большой палец.

— Ахах! Ну удачи, — Эли, давясь от смеха, проскочила мимо них, — Гордон, я тебе что-нибудь приготовлю и пойду в свой корпус. Не сиди голодный!

— Да, спасибо! — махнул ей рукой Гордон.

Мальчики прошли до середины коридора и Патрик, наконец, не выдержал и воскликнул:

— Нет, ну а что смешного я сказал-то?

— Мне кажется,... ты знаешь... я думаю, она не очень-то поверила, — осторожно объяснил Кайл.

— Почему? — обиделся Патрик. — Я что не похож на человека, способного украсть военный истребитель из-под носа охраны? Гордон, вот скажи... Гордон?

Патрик обернулся и увидел, что Гордон стоит на месте как вкопанный.

— Так ты не пошутил? Мы идём воровать истребитель? — воскликнул Гордон, отчаянно борясь с желанием развернуться и пойти обратно в башню.

— Почему все думают, что я пошутил? — повернулся к Кайлу совсем разобиженный Патрик. — Патрик заморозил кран? Да запросто! Приклеил декана к стулу? Без проблем! Украл истребитель? А-ха-ха! Смешная шутка Патрик!

— Патрик, мы так не договаривались! — замотал головой Гордон.

— Да брось! Это же даже не кража, если подумать. Они же валяются там по всему порту, разбитые, бесхозные и никому не нужные. К тому же, где мы ещё достанем двигатель для армадилла? А охраны там всего два человека, и стоят они у входа в разбившийся авианосец. Мы просто подойдём к кораблю с другой стороны и тихонько его унесём.

— Я тебя ненавижу! — воскликнул Гордон и пошёл дальше вместе с Патриком и Кайлом. — Я сделаю это, но знай, я тебя ненавижу!

— Слушай, а ты правда подумал, что я пошутил? Уж кто-кто а ты должен был понять что я могу! Я же опасный! Опасный, прямо как это... как... ну... опасный как опасная бритва, во! — Патрик щёлкнул пальцами, поймав "удачное" сравнение.

— Да-да, — кисло похвалил его Гордон. — Я должен был догадаться.

До порта они добрались без проблем, если конечно не считать преодоления двухметровых сугробов, которые намело на серпантинную дорогу. Погода к вечеру не только не улучшилась, а наоборот. Порывы ветра стили более мощными и непредсказуемыми. А снег падал настолько огромными хлопьями, что все трое вскоре превратились в ходячих снеговиков. А в остальном они добрались до порта, без проблем.

Патрик не солгал. Охранников возле разбитого авианосца "Гелиум" было всего двое и оба сидели на импровизированных табуретках (пустых катушках от кабеля). Они о чём-то оживлённо беседовали и совершенно не смотрели в сторону корабля. Гордон наложил всем троим плетение на подошвы ботинок, чтобы никто не выдал себя звуками шагов. Они прокрались поближе к "Гелиуму" и, улучив момент забежали за корабль с противоположной от трапа стороны.

— Выбирай, — шепнул Патрик Кайлу.

Кайл пробежался взглядом сначала по полу, оглядывая валяющиеся тут и там машины.

— Может вот этот? Смотри, он почти не покорёжен, — предложил Гордон, указывая на ближайший от них перехватчик.

— Нет, нам нужен истребитель, а не перехватчик, — возразил Кайл. — У истребителей самые мощные двигатели. Их, правда, уже давно не производят за ненадобностью, но пять — шесть штук держат на каждом авианосце. А вот, нашёл, смотрите.

Гордон поднял голову в указанном Кайлом направлении, и увидел на самом верху разгонных рельс два истребителя, один из которых был полностью расплющен. Внешне они значительно отличались от перехватчиков и скаутов. Они выглядели мощнее, агрессивнее и... (Гордон вздохнул) тяжелее. Он до упора закрутил колёсико в часах и закрыл заслонку, тут же почувствовав себя так, словно у него с плеч сняли огромный камень.

— Как его оттуда достать? — поинтересовался Гордон.

— Если ты меня подкинешь наверх, я сниму его со стопора, а ты подхватишь его в воздухе. Справишься?

Гордон с сомнением взглянул на истребитель.

— Сколько он весит? — поинтересовался он у Кайла.

— Пять тысяч четыреста восемьдесят два килограмма.

— Патрик, я не думаю, что это хорошая идея, — выразил своё сомнение Гордон. — Поднять с земли это одно, но подхватить его в падении и затормозить, совсем другое, понимаешь?

— Ну тогда постарайся, потому что блокировка снимается только изнутри. Я при всём желании не успею покинуть кабину. Готов?

— Нет. А что это моргает? — Гордон указал на прожектор, закреплённый на обшивке авианосца. Тот попеременно мигал тремя цветами: салатовым, зелёным и красным.

— Да он сломан, небось, — отмахнулся Патрик. — Идём.

Ребята подошли вплотную к разгонным рельсам, и теперь стояли прямо под истребителем. Отсюда стали слышны голоса охранников, что сидели по другую сторону от корабля. Гордон шыкнул на остальных, призывая помолчать и напряг слух.

— Как думаешь, он всё ещё внутри? По мне так это охота за призраками, — говорил один из охранников.

— Ну да, а ты в курсе, что прошлая группа вернулась с тремя ранеными? А один из них вообще не вернулся, — ответил ему второй мужчина, глубоким басом.

— Да ну! — воскликнул первый охранник. — Да сколько времени прошло уже? Чем же он там питается?

— Дубина! — пробасил второй охранник. — Это же авианосец, он в автономном режиме может полгода летать с тремя сотнями людей экипажа. А ему одному там еды на всю жизнь хватит.

— А правда, что сюда скоро пришлют Бишопа?

— Я тоже слышал это, — вновь говорил мужчина с басовитым голосом. — Отцу всё это уже порядком надоело, так что вполне возможно и пришлёт.

— Лишь бы не в моё дежурство, — взволнованно ответил ему первый охранник.

Повисла тягостная тишина. Видимо охранники на какое-то время исчерпали темы для бесед и решили отдохнуть друг от друга.

— Хорошо, давайте начинать, — шепнул Гордон и сдёрнул блокировку с проводника.

Патрик приготовился и слегка согнул колени, словно готовясь к прыжку. Гордон исполнил левитационное плетение и Патрик, словно пушинка взлетел под самую крышу авианосца. Там он зацепился за крыло, подтянулся и проскользнул в зазор между истребителем и корпусом авианосца. А через несколько секунд он уже глядел сверху вниз на Гордона и Кайла из кабины. Он показал большой палец и одними губами произнёс "порядок".

Гордон вскинул голову, прожектор отвлекал его внимание от истребителя. Теперь к салатовому, зелёному и красному добавились два новых цвета: чёрный и жёлтый. Точно сломан, подумал Гордон и начал давать Патрику отсчёт. Три пальца, два, один. Всё получилось одновременно. Патрик дёрнул рычаг и истребитель, чуть слышно скрипнув об рельсы, полетел вниз. Гордон подхватил его моментально, но каких усилий ему стоило затормозить огромную махину до того как она грохнется об землю, знал только он. Патрик невольно заслужил уважение Гордона, когда вцепившись пальцами в штурвал, летел вниз с искажённым от ужаса лицом и при этом не издал ни единого звука. Удерживая истребитель в воздухе, мальчики двинулись вдоль стенки к выходу из порта. Но тут произошло то, чего никто не мог ожидать.

Из шлюза вылетел десантный крейсер и, заложив крутой вираж, стал заходить на посадку, преграждая ребятам путь к отступлению. Раньше, чем Гордон сообразил, как быть дальше крейсер с грохотом бросил трап. Вот-вот начнут спускать люди, которые застанут их прямо на месте преступления. Этого никак нельзя было допустить. Гордон резко опустил на землю истребитель и подал Патрику знак, чтобы тот залёг и не шевелился. Затем мальчик принялся поспешно плести плетение, когда-то встретившееся ему в одной книге. Скопировав облик лежащего перед ним искорёженного перехватчика, он создал вокруг себя его иллюзорное подобие. И как раз вовремя: по трапу выбегали маги в форме магического флота, и строились вдоль спасительного пути к выходу из порта. Кайл предпринял попытку рвануть к выходу, но Гордон успел схватить его прежде, чем он покинул пределы иллюзии.

— Стой и не дёргайся, — шикнул на него Гордон. — Нас не видят.

К счастью все маги построились спиной к их иллюзорному укрытию, и был шанс проскользнуть, но Гордон решил не торопиться. С трапа сошёл капитан и прошёл вдоль строя в сторону трапа "Гелиума" где несли дежурство два мага из магического флота. Мальчик решил, что больше гостей не будет, и пора воспользоваться возможностью улизнуть. Гордон снял иллюзию и, подхватив истребитель вместе с Патриком, принялся на цыпочках красться к выходу. Если сейчас кому-нибудь из магов приспичит обернуться, он увидит самую странную сцену. Двух крадущихся детей, в пяти метрах над которыми парит истребитель, словно гротескная пародия на воздушный шарик. Со стороны "Гелиума" раздался знакомый бас:

— Капитан, за время вашего отсутствия происшествий не случилось!

Гордон подавил в себе отчаянное желание заржать как конь и продолжил красться за спинами магов.

— Внимание! Всем приготовиться к зачистке. Объект брать только живым, держаться парами...

Да что здесь происходит? Гордон прибавил шагу. Если маги сейчас повернутся и побегут в сторону "Гелиума" то непременно увидят его боковым зрением. До выхода осталось каких-то пять метров. Четыре. Три. Два. Один.

— К зачистке приступить!

Как только Гордон вышел из зоны видимости магов, он побежал так, что Кайл отстал от него уже через два поворота. Пришлось позволить ему тоже забраться в истребитель на место борт-техномага. Продолжив бежать, Гордон недоумевал, куда же делись все сугробы? Оказалось, что сугробы никуда не девались, просто мальчик перемахивал их как заправский спортсмен. Когда они, наконец, добрались до Белого Омута, мальчик смог перевести дух и только сейчас понял, как сильно у него бьётся сердце и трясутся руки.

Пробираясь по территории школы в сторону корпуса техномагов, Гордон молился, чтобы никто случайно не выглянул в окно. Патрик, отхохотавшись после испуга, стал громко выкрикивать какую-то несусветную чушь, крутя штурвал истребителя из стороны в сторону:

— Тридцать три дирижабля и воздушный шар! Куда это нас занесло, юнга?

— Сильный боковой ветер капитан!

— НА АБОРДА-А-А-АЖ!

Гордон, стиснув зубы, продирался сквозь сугробы снега, и клялся себе, что больше никогда не будет участвовать в подобных авантюрах.

— Патрик! — позвал Гордон.

— Что? — из люка свесилась вниз крайне довольная собой физиономия.

— Я тебе говорил, что я тебя ненавижу?

— Ага, — широко улыбнулся Патрик, и скользнул обратно в кабину.

— Я просто хотел напомнить, — рассеянно буркнул Гордон, морщась от боли в биостигме.

— ОБЛАКО МНЕ ПОДМЫШКУ! ГРОЗОВОЙ ФРОНТ ПРЯМО ПО КУРСУ! — не успокаивался Патрик.

Они спустили истребитель на гоночную трассу и по трассе дошли до тоннеля, ведущего в ангары. Там Гордон наконец-то сбросил истребитель в бокс под номером "11" и Кайл запер его на замок. Включив блокировку на проводнике и открыв заслонку в часах, Гордон плюхнулся на пол, дожидаясь, когда боль в руке уймётся.

— Кит, я не верю своим глазам! Посмотри, кто пришёл навестить нас в нашей скромной обители! — к ребятам подошёл Роджер Бредсон, бывший партнёр Гордона по магическим гонкам

— И правда! Кто же это? — следом подтянулся Саймон Кит. — Никак не могу припомнить имя. Кажется Слизняк из древа Мелких? Мелкий Слизняк?

— Нет, это же Гордон из древа Рашей, — учтиво поправил своего напарника Бредсон.

— Ну почти угадал, — поморщился Кит.

— А где ваш хранитель? — не остался в долгу Гордон. — Неужто никто не желает быть партнёром таких заносчивых кретинов, как вы? Какая жалость.

Гордон отметил одно приятное изменение: уроки Датсона пошли впрок. Раньше в таких ситуациях он буквально вскипал от гнева, а сейчас ничего. Сидит, расслабленный и умиротворённый.

— Ошибаешься, у нас есть хранитель, — улыбнулся Бредсон. — Вон она кстати. Я думаю, вы не будете глупить, и заберёте свои заявки на участие. У вас нет никаких шансов.

Едва Гордон взглянул на подошедшую девушку, он вспомнил её имя.

— Эбигейл! — щелкнул Гордон пальцами и указал на девушку. — Значит, против меня подружились? Поняли, наконец, что поодиночке у вас нет против меня шансов? Молодцы!

— Не зарывайся! — оскалился Кит. — Ты ещё не забыл, кто тебя всему научил?

— С тех пор столько времени прошло, что теперь я бы и сам с удовольствием преподал вам пару уроков.

Кит двинулся на Гордона, но на его плечо легла рука Эбигейл. Она произнесла:

— Трасса всё расставит по своим местам.

Троица партнёров по гонкам направилась к выходу, и Гордон проводил их задумчивым взглядом.

— Слушай, Патрик. А вы хранителя себе в команду ещё не нашли? Очень уж хочется надрать им зад.

— ДА! — подпрыгнул Патрик на месте. — ДА-А-А! ВСЕМ КОНЕЦ! ГОРДОН С НАМИ!

— Не торопи события, — Гордон поднялся на ноги и отряхнул брюки. — Они сильные соперники.

Но, тем не менее, и сам Гордон уже нарисовал в себе картинку, где он побеждает Роджера, Саймона и Эбигейл в гонках и отбирает у них кубок чемпионов школы.

— Гордон, у нас под капотом будет двигатель от истребителя, понимаешь? ОТ ИСТРЕБИТЕЛЯ! Да мы скроемся за горизонтом раньше, чем они тронутся с места. Всё что от тебя потребуется, это стянуть штаны, нагнуться и похлопать себя по жо...

— Патрик, — возмутился Гордон, которого только что вырвали из сладких мечтаний в суровую реальность. — Ну вот умеешь же ты испортить момент!

— Ой, да ладно тебе! Ну Гордон! Ну ты куда?

ГЛАВА 10

"МАГИСТРАТ"

Изначально идея лечь спать, чтобы поскорее наступило завтра, казалась очень удачной, но на деле не сработала. Заснуть Гордону никак не удавалось. Он ворочался в постели, размышляя о том жива ли миссис Кеннет, или биостигма всё же взяла верх. Узнать об этом он сможет лишь утром, но ему казалось, что до утра он и сам не доживёт от нетерпения. Да ещё и случай в порту никак не хотел вылезать у мальчика из головы. Множество магов собирались войти внутрь "Гелиума" с целью найти и взять живым какой-то "объект". Несложно догадаться, что живым нужно взять нечто живое. Возможно человека. А может даже мага. Который, судя по болтовне двух охранников, прячется там с момента аварии. И при этом умеет постоять за себя, если верить охраннику с басовитым голосом. Он говорил, что последняя группа вернулась с тремя ранеными, а одного человека и вовсе потеряли. Мальчик прокрутил в голове весь их разговор и недовольно нахмурился. Датсон бы сказал, что Гордон расфантазировался. В своём разговоре охранники упомянули авианосец, но не сказали "Гелиум". В их разговоре не было вообще ничего такого, что можно было бы уверенно связать с "Гелиумом" и поисками некоего "объекта" на нём. Ну уж нет, слишком много совпадений. Вокруг "Гелиума" явно творится нечто странное. А внутри совершенно точно кто-то прячется, вопрос только кто. Может тот, кто устроил аварию? Магические корабли не рушатся с небес на землю без причины. Сколько было аварий, приведших к крушению корабля, с момента создания магического флота? Четыре, кажется? Надо будет спросить у Патрика, он должен знать точнее. В любом случае всё это слишком странно.

Как Гордон ни старался уснуть, к утру ему пришлось смириться с тем, что сон на сегодня отменяется. Ну и чёрт с ним, не в первой. Когда в восточное окно начали пробиваться первые лучи солнца, мальчик встал, оделся и пошёл завтракать. Со вчерашнего вечера ещё осталась еда, которую наготовила Эли, и Гордон с удовольствием напал на обжаренный в сметане картофель. При этом он отметил тот факт, что завтракать в тишине и покое настоящее блаженство. Никаких тебе утренних скандалов и нервотрёпки. Только сейчас он оценил всю прелесть тех времён, когда жил в башне совершенно один. Признаться, Гордон сильно ошибся насчёт Милены. Она научилась сдерживать свои эмоции после того как ей активировали проводник, но сдерживала она их лишь тогда, когда использовала магию. А как только она блокировала проводник, эмоции начинали вырывались из неё с удвоенной силой.

Беспокойство насчёт новичков не покидало Гордона до тех пор, пока он не поговорил с Датсоном на этот счёт. Он поделился своими соображениями по поводу того, что новенькие вполне могут оказаться тёмными магами, подосланными в школы для шпионажа, или чего-нибудь похуже. Но Датсон заявил Гордону, что тот дурак, если думал, будто сам Датсон не рассматривал этот вариант. Оказалось, профессор досконально изучил биографию новичков, просмотрел их личные дела, побеседовал с каждым из них, и лишь потом принял их заявки на вступление. Датсон заверил Гордона, что тёмные маги из них, такие же как из него самого. Мальчику не оставалось ничего иного, кроме как довериться мнению учителя.

Позавтракав, Гордон отправился в лабораторию, чтобы скоротать время за работой над амулетом. По задумке у амулета будет слишком много различных возможностей, чтобы предусмотреть все варианты их использования и вложить в него инструкции на все случаи жизни. А значит нужно как-то наладить управление, чтобы в нужный момент можно было самому активировать в амулете ту или иную функцию. Гордон сразу отказался от идеи управления амулетом с помощью нервных импульсов, посылаемых мозгом. Задача казалась слишком сложной, чтобы её можно было достаточно быстро воплотить в жизнь. Поэтому Гордон решил, что наилучшим способом управления, для начала, будут голосовые команды. Но и здесь предвидятся проблемы: необходимо чтобы амулет каким-то образом распознавал хозяина и не выполнял чужие команды.

Гордон включил свет и сел за стол в кабинете. За тот короткий промежуток времени, за который он преодолел расстояние между кухней и лабораторией, он понял, сколько всего нужно продумать, перед тем как создание амулета станет возможным. В первую очередь, нужно придумать способ, как заставить амулет "думать". Ведь ему предстоит анализировать состояние организма хозяина, и принимать решения, когда нужно вмешаться, а когда нет. Без этого вся уже проделанная работа, по сути, будет бесполезной. Затем нужно научить амулет записывать и считывать информацию. Иначе откуда он будет брать информацию о том, какие плетения и в каких случаях он должен использовать. И если хранение информации было вполне разрешимой задачей, то способность амулета "думать" грозила стать проблемой. Интересно, как это устроено в планшетах? Там ведь тоже хранятся своего рода инструкции. Например: если нажать на значок библиотеки, откроется каталок книг. Откуда планшет знает, что нужно показать именно список книг, а не расписание занятий? Вывод очевиден: каким-то образом он отмечает, в какую часть планшета нажали, и выполняет соответствующее действие. Было бы здорово выяснить, как именно это происходит. Ведь задача перед амулетом будет стоять схожая. При определённых условиях (смерть носителя, например) амулет должен будет извлечь из своей памяти соответствующие инструкции и пошагово выполнить их. А содружество техномагов "Микросольт" молодцы, придумали же планшеты и наладили их производство. Жаль только в книгах не найти информацию о том, как именно устроен планшет. Скорее всего, об этом знают лишь те, кто их создаёт. Гордон посмотрел на свой планшет, лежащий перед ним на столе с вполне понятными чувствами. Внутри мальчика боролись два желания: поскорее раскурочить планшет, чтобы узнать, как он устроен, и опасение что-нибудь в нём нарушить. Насколько Гордон знал, на складе никогда не выдадут второй планшет, если сломать первый. Белый Омут оплачивает только один планшет. Даже если он сломать его по случайности, придётся выложить крупную сумму, чтобы вновь иметь возможность пользоваться библиотекой, а также писать и сдавать контрольные работы. Стоимость планшета Гордон запомнил хорошо: Три золотых и сорок серебряных — колоссальная сумма. На эти деньги приют "У Балтморы" мог бы существовать несколько месяцев. С сожалением покачав головой, Гордон засунул планшет в сумку, подальше с глаз, дабы не подвергать себя искушению.

Чем больше он размышлял об устройстве своего амулета, тем сильнее звенела в его голове пустота. Ни одной идеи. Раз так, Гордон решил заняться "памятью" амулета, потому что именно в этом направлении хотя бы были идеи. А идея заключалась в следующем: амулет уже нёс в себе идеальный хранитель для информации — лейкоциты, а точнее их ядро, в котором находились молекулы ДНК. Гордону пришлось вновь доставать планшет, чтобы найти в библиотеке книгу по генетике.

Если искусственно изменить последовательность нуклеотидов в молекуле ДНК, можно зашифровать туда любую информацию. Именно в этом направлении и начал работать Гордон, и как оказалось не зря. Всего за полчаса он придумал несколько плетений, с помощью которых можно проделывать подобные операции с молекулой ДНК. Он мог свободно переписывать любой фрагмент молекулы по своему усмотрению. Всего через час ему удалось записать в молекулу последовательность действий, для создания целительского плетения. Во время этих экспериментов, он понял, как ещё можно использовать ДНК в амулете. Ведь там уже содержится вся информация о его организме! Своего рода эталон для сравнения. Если в организме Гордона будут какие-либо отклонения от этого эталона, амулет будет знать, что пора вмешаться и сделать всё так, как оно должно быть. Гордон, с целью узнать про ДНК ещё что-нибудь интересное, к удивлению для самого себя, с искренним интересом принялся штудировать книгу по генетике. Он так увлёкся, что совершенно забыл о времени, а когда опомнился и взглянул на часы, воскликнул:

— Датсон меня убьёт!

Торопливыми движениями закинув все материалы своих исследований в стол, планшет в сумку, а заготовку амулета обратно в банку, он рванул из лаборатории что было сил. Десять минут десятого! Датсон ждёт его в вестибюле уже десять минут. Десять долгих минут он стоит там красный как варёный рак, из его ушей валит пар, ноздри гневно раздуваются, он с интервалом в пять секунд смотрит на часы, и с мрачным удовольствием придумывает для Гордона пытки пострашнее. Мальчик знал Датсона уже достаточно хорошо, чтобы его воображение мигом нарисовало эту ужасную картину. Гордон мчался к вестибюлю с такой скоростью, что редкие ученики, опаздывающие на утренние лекции, казались ему лишь размытыми силуэтами. Он вихрем вылетел в вестибюль и едва не столкнулся с группой учеников, столпившихся вокруг почтальона.

— Кто знает Аманду Форест? Ты? Передай ей письмо, пожалуйста, — перекрикивая учеников, почтальон раздавал письма. — Отто Гейнс? Вот письмо. Гордон Раш? Кто знает Гордона Раша?

— Я знаю, я ему передам, — протянула руку за письмом какая-то девочка третьекурсница.

Гордон, уже успевший пробежать мимо этой толпы резко остановился и по инерции проскользил ещё полметра. Он развернулся и так же стремительно побежал назад.

— Я здесь! — выхватил Гордон письмо из рук абсолютно незнакомой девочки. — Спасибо.

— Привет, Гордон! — запоздало махнула рукой она вслед убегающему мальчику.

Гордон на бегу засунул конверт в планшетную сумку и выбежал через главный вход на улицу. Датсон нетерпеливо топтался на верхней ступеньке лестницы, ведущей вниз, в порт и, как и предполагал Гордон, глядел на свои наручные часы. Увидев Гордона, профессор скривил губы в улыбке, которая не предвещала ничего хорошего. Когда мальчик поравнялся с учителем, он перешёл на шаг, и они оба стали спускаться по лестнице.

— Значит так! — деловито поведал Датсон. — Темой следующего нашего урока станет пунктуальность. План занятий таков: я назначаю время, и ты приходишь вовремя, а если нет...

— Ну профессор, — взмолился Гордон. — Мне приснился сон, в котором магистр Боули бросил пить, и начал сам руководить школой! Я должен был досмотреть его до конца!

Датсон заинтересованно повернулся к Гордону:

— И чем же всё закончилось? — с живым интересом спросил он.

— А... — растерялся Гордон, потому что ещё не успел этого придумать. — О... Очень плохо всё закончилось, профессор, очень плохо.

— Мда, — изрёк Датсон. — Похоже на правду.

Они оба быстро достигли серпантинной дороги и бодрым шагом спускались всё ниже и ниже. Когда они вошли в порт, в глаза мальчику сразу бросился авианосец "Гелиум" который по-прежнему охраняли два человека в форме магического флота, но уже не те, что в прошлый раз. Интересно, Датсон знает о том, что происходит вокруг этого корабля? Или ему нужно рассказывать о том, что Гордон здесь видел прошлым вечером? Мальчик мысленно прокрутил в голове этот фантастический диалог, который начинается со слов "Профессор, мы тут вчера воровали истребитель, и видели такое...!". Нет, не стоит говорить Датсону о том, чему Гордон был свидетелем. Но можно аккуратно намекнуть.

— А что с этим кораблём не так? — спросил Гордон, обращаясь к учителю.

— Он разбился, — Датсон посмотрел на него, как на умственно отсталого. — Разве не очевидно?

— Да я не о том. Почему его до сих пор не починили? Я спрашивал у Патрика, он говорит, что в случае аварии их чинят. Или, если ремонт слишком дорог, их разбирают и везут на переработку. А "Гелиум" здесь уже с конца лета, так почему с ним ничего не делают?

— Не знаю, — безразлично пожал плечами профессор. — Это головная боль магистра обороны, а не моя. Видимо есть какие-то сложности с починкой или утилизацией. А может, про него просто забыли.

— А охрана тогда зачем? — упорствовал Гордон.

— Чтобы всякие любопытные, — Датсон красноречиво покосился на мальчика. — Не совали туда свой нос. Внутри может быть очень опасно. Переборка на голову обрушится, и всё, пиши пропало. Ага, смотри туда, вон на том почтовом корабле до Хайрима и долетим.

Что ж, видимо Датсон совершенно не желает признавать того факта, что с "Гелиумом" происходит нечто странное. В конце концов, учитель прав кое в чём: "Гелиум" — головная боль магистра обороны. Выкинув из головы злополучный корабль, Гордон, следуя за учителем, подошёл к почтовому кораблю, и они вместе стали ждать возвращения почтальона из школы. Мальчик решил воспользоваться этой паузой и достал конверт из сумки. Едва он прочёл графу "от кого" его сердце сделало радостное сальто: письмо было от Лили Ванхейм. Давно уже не было весточки из приюта. Прежде чем Гордон успел вскрыть конверт, к кораблю подошёл почтальон, и Датсон попросил подвести их до города. В этом момент из тоннеля, ведущего к шлюзу, на бешеной скорости вылетел крохотный медицинский корабль. Заложив крутой вираж и, судя по всему, потеряв тягу, корабль грохнулся на землю. Опешив от такой посадки, все трое взирали на опустившийся трап, откуда прихрамывая, выбежал пилот. Гордон узнал его. Это был тот самый улыбчивый парнишка, что подкинул их в Хайрим в прошлом году.

— Почтальон ещё здесь? А-а-а, вижу что здесь. Фух, успел, — обрадовался парень и устремился прямо к оцепеневшей троице, вытаскивая на ходу конверт. — Сагат, можешь передать его моей маме? Я не писал ей уже сто лет, она наверняка уже решила, что я разбился.

Если и так, то у матери этого пилота были все основания так думать, решил Гордон. Слегка отойдя от недавно продемонстрированных фигур высшего пилотажа, почтальон со странным именем Сагат, протянул руку и взял конверт у пилота. Взглянув на адрес, почтальон не стал скрывать своего возмущения:

— Но это же на другом континенте! Ну уж нет, Эдди, я только местными перевозками занимаюсь, а в Южную Америку не полечу — покачал головой Сагат. Похоже, эти двое неплохо друг друга знали. — Но я передам его на межконтинентальный экспресс, кажется, "Барракуда" отбывает уже завтра.

— И на том спасибо, — счастливо улыбнулся парнишка и побежал обратно к своему кораблю.

— Харрис, — окликнул того Датсон. — Ты сейчас ничем не занят?

— Нет, как обычно, простое патрулирование, — обернулся пилот.

— Подкинь нас до Хайрима, — попросил Датсон и, обернувшись к Сагату, пояснил: — Спасибо, но мы лучше с ним полетим, его корабль сможет сесть между домов.

— Как знаете, — пожал плечами почтальон.

— Прошу на борт, — Эдди Харрис явно был только рад компании.

Гордон, опасливо сглотнув, всё же поднялся по трапу.

До Хайрима они долетели за каких-то пять минут, и всё это время Харрис без умолку болтал обо всём на свете, грациозно лавируя между другими кораблями. Небо над Хайримом как всегда кипело жизнью. Корабли то садились, то взлетали из разных точек города. Грузовые корабли спешили доставить продукты и товары в близлежащие населённые пункты, военные патрулировали воздух, а пассажирские развозили людей по разным городам по местам их работы. Гордон вдруг вспомнил про письмо и, сунув руку в планшетную сумку, выудил его и торопливо надорвал конверт.

"Привет, Гордон, Эли.

Мы все за вас переживаем и надеемся, что вам уже удалось придумать выход из ситуации, в которой оказался Гордон. Буквально не находим себе места. Гордон, как ты? Пожалуйста, дай нам знать как можно скорее.

У нас же всё как обычно. Хотя Джон недавно улетел в Порт Эдланд, это крупный город на острове в полутора тысячах километров к западу от Балтморы. Ему таки удалось устроиться на работу в одну из городских больниц, и теперь он ассистент хирурга. Он пишет, что у него всё хорошо, платят за работу достойно, и иногда он присылает накопленные деньги в приют.

А ещё у нас теперь живёт новая малышка. Её недавно оставили на пороге приюта, она совсем маленькая, ей около года. Мы назвали её Ханной. Уверена, она вам понравится.

С нетерпением ждём от вас вестей. С любовью, Лили".

Гордон почувствовал слабый укол вины: он не писал в приют уже много месяцев. Всё время было не до того. Засунув письмо обратно в сумку, мальчик повернулся к Датсону и Харрису.

— Вон тот дом, видишь? — указал Датсон.

— Двухэтажный? — уточнил Харрис.

— Да, давай к нему.

Гордон вцепился в поручень рядом с кушеткой для больного, но на этот раз посадка прошла на удивление хорошо. Корабль мягко опустился на мостовую и Гордон, вздохнув с облегчением, сошёл по трапу.

— Подожди тут пару минут, — бросил Датсон через плечо пилоту.

Гордон огляделся по сторонам. Похоже, недавняя непогода не обошла Хайрим стороной: повсюду виднелись островки подтаявшего снега. Тем не менее, воздух был по-настоящему весенний, а едва поднявшееся над крышами домов солнце, ласково пригревало лучами.

Датсон постучал в дверь, и этот звук гулко отразился в груди Гордона: сердце заколотилось быстрее. Вот он — решающий миг, но ответом на стук была тишина. Датсон постучал ещё раз, уже сильнее. И вновь никто не открывал, казалось, целую вечность. Датсон нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, уже занёс руку, чтобы постучать в третий раз, как дверь медленно отворилась.

— Слава богу, — облегчённо выдохнул Датсон, глядя в дверной проём.

На пороге стояла миссис Кеннет, запахнувшись в халат и жмурясь на яркий дневной свет.

— Мы вас разбудили? — спросил профессор.

— Ерунда, заходите, — счастливо улыбаясь, ответила миссис Кеннет.

— Я должен вас осмотреть, если вы не против, — сказал Датсон, переступая через порог.

Гордон последовал за ними. Датсон тщательно проверил состояние пациентки, используя все плетения, которые только знал. После долгого, дотошного осмотра, он, наконец, сказал:

— Похоже, всё в норме. Как вы себя чувствуете?

— Лучше всех на свете, — сказала она и повернулась к Гордону. — Не знаю, как тебя благодарить. Мы с мужем уже отчаялись. Тебя зовут Гордон Раш, не так ли? Всё древо Кеннетов бесконечно тебе обязано. Мой муж просил передать тебе, что любой из древа Кеннетов почтёт за честь оказать тебе любую помощь. К сожалению, его самого вызвали в магистрат около часа назад и он не смог остаться, чтобы лично отблагодарить.

— Что ж, — подвёл итог Датсон, обращаясь к Гордону. — Похоже, тебе это удалось. Ты сможешь вылечить оставшихся?

— Смогу, — уверенно кивнул Гордон. — Только не всех сразу.

— Это понятно, — кивнул Датсон и, сложив ладошки рупором, закричал в сторону выхода из дома: — Харрис!

Из коридора раздались шаги и в спальню, где проходил осмотр, заглянул удивлённый пилот.

— Дуй в Белый Омут, и сажай свою развалюху прямо на крышу учительского корпуса. Как можно скорее разыщи магистра Боули. Если он уже пьян, примени к нему трезвильное плетение, скажешь, что я разрешил. Затем скажи ему, чтобы он отправился в порт, поднялся на маяк и передал по экстренной связи сообщение. На все маяки, в каждый уголок Земли, пусть передаст, что найдено лекарство от биостигмы. Всем больным нужно прибыть в Хайрим в больницу на Парквей Стрит.

— Да вы шутите? — не поверил Харрис.

— Не теряй времени, — гаркнул Датсон. — Возможно, прямо сейчас кто-то близок к смерти.

— Я всё сделаю, — бросил Харрис, исчезая в дверном проёме.

— Ну а нам с тобой, — Датсон вновь повернулся к Гордону. — Нужно прогуляться до больницы и раздать соответствующие распоряжения о прибытии больных. Их нужно будет где-то размещать и, человек по десять в день, начиная с самых тяжёлых, привозить в Белый Омут. Таким образом, ты сможешь нормально учиться, а после занятий некоторое время будешь заниматься больными. Или не справишься? Я мог бы тоже принимать больных, если бы ты мне рассказал, в чём там секрет.

Гордон улыбнулся. Так вот значит, что задумал Датсон? Завалить его работой, чтобы он, изнемогая от усталости, перепоручил лечение ему? Ну уж дудки!

— Я справлюсь, — продолжая улыбаться, кивнул головой мальчик.

— Уверен? Ну ладно, по началу будет тяжеловато, но когда большая часть заражённых будет вылечена, работа пойдёт на спад. Если взять число

заражённых и поделить их на количество дней в году, сколько получится?

— Два целых, шестьдесят девять сотых, — на автомате ответил Гордон.

— Ну вот, когда закончишь со всеми, будешь лечить по два с половиной человека в день.

Гордон едва не фыркнул, представив себе два с половиной человека.

Они вышли, на Площадь Мира, посреди которой возвышалась абсолютно гладкая колонна высотой не меньше сотни метров. Он часто видел её из разных концов города, но так близко к ней оказался впервые.

— Это магистрат, — пояснил Датсон, проследив взгляд Гордона. — Здесь проходят заседания магистров.

Гордон с усилившимся интересом принялся разглядывать белостенное строение. Ни окон, ни дверей. Похоже, чтобы попасть внутрь, нужно быть магистром. Или иметь приглашение.

— Они ведь заседают прямо сейчас? — поинтересовался Гордон. — Миссис Кеннет сказала, что её мужа вызвали в магистрат.

— Да, наверное, — пожал плечами Датсон.

— А как же магистр Боули? Он ведь сейчас на заседании, а вы сказали Харрису, чтобы тот искал его в школе.

— Тайбер на заседании? — Датсон отчего-то ужасно развеселился и долго не мог успокоиться. — Что ты, Тайбер ненавидит заседания. Был там всего один раз, а всё остальное время посылает вместо себя Фултона, ссылаясь на занятость. Так что Фултон сейчас точно там.

— Ясно, — вздохнул Гордон.

Похоже, магистр Боули относился к своим обязанностям магистра ещё более безответственно, чем предполагал Гордон. Ещё немного попетляв по улочкам Хайрима, они дошли до больницы на Парквей Стрит. Там Датсон по-быстрому отдал все необходимые распоряжения, и они отправились к ближайшей посадочной платформе. Датсон надеялся поймать какой-нибудь маленький корабль, но, к сожалению, в ближайшее время стартовал только военный патрульный корабль. Датсон договорился с капитаном, чтобы их подвезли до порта Белого Омута и через пять минут корабль оторвался от земли. Гордон тут же нашёл себе местечко возле обзорного окошка, и принялся разглядывать Хайрим с высоты. Когда они уже подлетали к горе, на вершине которой взгромоздился величественный Белый Омут, яркая вспышка ударила в глаза мальчика со стороны одной из горных вершин. Едва глаза привыкли к яркому свету, Гордон различил маяк, с которого в разные стороны шли яркие лучи света. Разные цвета сменяли друг друга так быстро, что он едва успевал различать их. Синий, жёлтый, белый, коричневый, алый.

— Ну вот и всё! — оживился Датсон, пристраиваясь у окошка слева от Гордона. — Пошло сообщение. Через час весь мир будет знать о твоём успехе.

— В смысле? — не понял Гордон.

— Ты, наверное, не бывал на занятиях по светограммам? Для пилотов это обязательные занятия. Это, — Датсон указал на маяк, с которого лился свет. — Экстренная связь магического флота, которая позволяет передавать сообщения от маяка к маяку, и доставлять их в любую точку мира.

— А почему не используют провода, как в школе? Там же общаются через планшеты, — спросил Гордон.

— Ну ты и тугодум! — поразился Датсон. — А на корабли сообщения как передавать? Тоже по проводам? Во время войны с драконами Квинт Купер пытался наладить связь между городами с помощью проводов, но в итоге отказался от этой затеи. Слишком много времени и ресурсов требовалось на их укладку. К тому же драконы принялись рубить провода по чём зря, оставляя людей без связи. Как прикажешь охранять сотни тысяч километров проводов? А для охраны маяка требовалось всего несколько кораблей поблизости. И потерять даже несколько маяков было не так уж страшно: сообщение можно было послать и окольными путями через другие маяки. Это разветвлённая сеть, охватывающая весь мир.

"Резонно" — подумал Гордон. Провода действительно подходят не всегда. Но как было бы приятно достать свой планшет, и написать Лили и остальным ребятам из приюта письмо, которое они получат сразу, а не через несколько недель. И ответят тоже сразу. Но, пожалуй, это несбыточные мечты.

— Братцы, вы это видели? — мимо их отсека промчался мужчина в форме техномага. — Лекарство от биостигмы нашли!

— Да иди ты! — не поверили ему сослуживцы.

— Посмотри в окно, дубина! По всем маякам идёт светограмма!

Гордон, улыбаясь, слушал охи радости и восторга, наполнившие корабль, и в его груди разливалось тепло. Он наблюдал, как на горизонте вспыхивают другие маяки, передавая по цепочке сообщение, которое вселит надежду в сердца отчаявшихся. Проникнувшись величием момента, Гордон чувствовал себя самым счастливым человеком на земле.

Заражённые начали прибывать в Белый Омут уже на следующий день. Гордону выделили помещение в больничном крыле, специально для операций и он, как и обещал, после занятий посвящал некоторое время больным. Эли же, решив подключиться к процессу, достала где-то целую гору чёрных перчаток и раздавала их всем пациентам после операции, предварительно нарисовав жёлтые улыбающиеся рожицы на каждой из них. Каждому из пациентов она всегда говорила одно и то же "Не унывайте". Датсон не упускал ни единой возможности понаблюдать за операциями, чтобы понять, как Гордону это удаётся. Но на потеху мальчику всегда лишь раздражённо повторял бутафорные плетения, которые Гордон выдумал лишь для прикрытия.

Тем временем Патрик и Кайл смонтировали украденный двигатель в свой армадилл. Для этого им пришлось значительно изменить первоначальную конструкцию и удлинить переднюю часть машины, но результатом остались довольны все. Армадилл действительно рвал с места, высекая из-под шипованных металлических колёс фонтаны искр. Патрик настаивал на том, чтобы не ездить на нём когда в ангарах помимо них был кто-то ещё. Он хотел приберечь сведения о мощности их двигателя до самых гонок. Патрик и Кайл постоянно уговаривали Гордона, чтобы тот вместе с ними участвовал в тренировках, но тот постоянно отмахивался и говорил, что уже готов.

Свободное от занятий и операций время Гордон всецело посвящал работе над амулетом. Хоть в этом больше и не было острой нужды, он считал своей обязанностью довести начатое до конца. Ему и самому было очень интересно реализовать свою задумку и воплотить её в жизнь. Уже через пару недель у него появился значительный прогресс. Он, опираясь на знания в булевой алгебре, дискретной математике, и на свой математический склад ума, сумел спроектировать логический блок, который методом вычислений мог обрабатывать информацию и исполнять инструкции, заложенные в память амулета. Первые же испытания прошли столь удачно, что Гордон воодушевившись, принялся записывать в молекулы ДНК инструкции на все случаи жизни. Для ожогов, ран, порезов, кровотечений, смерти. Амулет был способен восстановить тело Гордона буквально из праха, так как в одном (специально нетронутом) лейкоците, хранилась его оригинальная ДНК. Опираясь на неё, амулет был способен восстановить любую часть тела мальчика. Сам же амулет он сделал настолько прочным, насколько хватило аумы. Амулет был способен выжить даже под стотонным прессом. Единственная поправка, которую Гордон внёс в образец своей ДНК, была биостигма. Ведь если в результате аварии на армадилле во время гонок ему оторвёт левую руку, амулет восстановил бы руку, но не биостигму. А это точно означало бы для Гордона смерть от ломки, полную мучений. Поэтому, мальчик вписал информацию о биостигме в тот участок кода, что отвечал за строение его левой руки. Помимо всего, Гордон всё же нашёл способ заставить амулет распознавать голосовые команды. Решение было очень простым — мембрана, улавливающая звуковые колебания и преобразовывающая их в импульсы, которые шли на вычислительный блок амулета. Одновременно с этим, амулет проверял активность речевого центра в мозге носителя, и если эта активность соответствовала данной команде, амулет её выполняет. Таким образом, только тот, кто надел амулет, мог им командовать.

Подключать амулет в первый раз к своему телу было безумно страшно. Гордон приложил амулет к груди и сказал:

— Выполнить первый протокол.

Реакция была незамедлительной. С верхней части каплевидного амулета протянулись две полоски и по плечам скользнули за шею мальчика. Когда новый отросток ткнулся в углубление между третьим и четвёртым шейным позвонком, Гордон зажмурился, ожидая нестерпимой боли. Но амулет, следуя инструкции, едва проникнув под кожу, подключился к сосудам и, используя ауму мальчика начал обезболивать рану. Первый шаг прошёл успешно, и Гордон с замиранием сердца прислушивался к своим ощущениям, готовый отменить эксперимент, если что-то пойдёт не так. Но ожидание затянулось, а Гордон так ничего и не почувствовал. Решив проверить, подключился ли амулет к его нервной системе или нет, Гордон отдал новый приказ:

— Выполнить тестовый протокол.

Его рука самопроизвольно дёрнулась вперёд и сшибла со стола несколько пробирок с реактивами, которые разбились об пол и, смешавшись между собой, воспламенились. Гордон в панике постарался вернуть контроль над рукой, но та не слушалась, выполняя какие-то хаотические движения, и продолжала громить его любимую лабораторию. Огонь разгорался ярче, в воздухе явно запахло обгорелыми ножками стола.

— А-а-а, — в панике завопил Гордон. Команда, с помощью которой можно было остановить это безумие, совершенно вылетела из головы. — Отмена последней команды! Отмена!

Вновь перехватив контроль над своей рукой, Гордон поспешно снял блокировку с проводника и потушил огонь. После чего тяжело упал на стул, и шумно выдохнул, недоумённо глядя на свою руку. По задумке она должна была вытянуться вперёд и показать большой палец, мол, всё нормально, амулет подключен к центральной нервной системе. Похоже, Гордон неправильно интерпретировал некоторые нервные импульсы, с помощью которых мозг управляет телом. Что ж, над этим ещё предстоит поработать, но в целом он остался доволен тем, как работал амулет. Для проверки он подобрал одно из разбитых стёклышек и сделал неглубокий надрез на руке. Амулет отреагировал мгновенно. Через мутно-красные стенки было видно, как он наполняет свои камеры определёнными веществами, сдавливает их, смешивает и направляет и направляет обратно в кровь Гордона. Рана на руке стала затягиваться на глазах. Когда боль окончательно исчезла, мальчик стёр проступившую кровь ладонью и увидел абсолютно здоровую кожу на том месте, где был порез.

Ещё через неделю, когда количество исцелённых Гордоном людей перевалило за полторы сотни, в его лабораторию поднялся сам Датсон и Гордон поспешно спрятал амулет под воротник пиджака. Гордон обеспокоенно взглянул на учителя. Только очень серьёзный повод мог заставить его подняться так высоко по лестнице.

— Что-то случилось? — спросил Гордон.

— Ну, можно и так сказать, — неопределённым тоном сказал Датсон, после того каак отдышался. — В общем, тебя вызывают в магистрат, и я честно признаюсь, что понятия не имею, хорошо это или плохо.

— В смысле? — сердце Гордона пропустило удар.

Если кто-либо из магистров раскусил его метод лечения биостигмы, у него могут возникнуть большие неприятности. Демонит — проклятый металл.

— Мне не сказали, зачем тебя вызывают, но ты не бойся, я буду тебя сопровождать. В случае чего, в обиду не дам, — заверил мальчика Датсон. — А вообще всё это очень странно, они созвали экстренное заседание.

— Так что, прямо сейчас? — Гордон глянул в окно. — Скоро ночь.

— Ничего не поделаешь, магистры не просят, они приказывают, — развёл руками Датсон. — Идём, на крыше корпуса нас ждёт персональный корабль, его прислали специально за тобой.

Гордон послушно отправился вслед за учителем, поспешно соображая, как именно он будет объяснять магистрам, почему он не желает никому раскрывать секрет лекарства. Почему-то ему казалось, что магистров больше всего интересует именно рецепт лекарства.

Поднявшись на крышу, Гордон действительно увидел очень изящный корабль, судя по всему, принадлежащий кому-то из магистров. Изысканная форма ярко отличала его от остальных кораблей, выполненных в грубовато-практичной манере. Когда Гордон взошёл по трапу и огляделся, он так же отметил, что салон был очень комфортабельным, в отличие от тех кораблей, на которых раньше бывал Гордон. Шестиместный салон позволял с комфортом добраться до нужных мест, любуясь пейзажами через бронированные стёкла. Усевшись на свободное место рядом с Гордоном, Датсон крикнул "Полетели!".

Из отсека для пилота высунулся маг в форме магического флота, глянул на Гордона и, кивнув, удалился обратно. Как только корабль оторвался от крыши, Гордона вжало в кресло с такой силой, что он не смог бы оторвать руки от поручней даже если бы захотел. Боковым зрением мальчик отмечал, как в обзорных окнах уплывают вдаль вершины Белого Омута и вырисовываются городские пейзажи. Корабль двигался невероятно быстро. По ощущениям не прошло и минуты со старта, как корабль мягко опустился перед башней магистрата. Гордон перевёл дух и взглянул на Датсона, по лицу которого можно было с лёгкостью догадаться, что полёт на высоких скоростях был ему не по нраву.

Когда они спустились по трапу, и вышли прямо к стене этой величественной башни, Датсон принялся торопливо инструктировать Гордона:

— Держись уверенно и не нервничай, не груби им, не перебивай, если нужно отстаивай свою точку зрения. Помни, что бы ни произошло, я буду рядом.

Гордон усиленно кивал головой, потому как ничего не мог сказать: от волнения пересохло в горле. В небе сверкнула молния, и прогремел недалёкий гром. Оба, и Гордон и Датсон подняли головы вверх, но, к своему удивлению, не увидели ни единого облачка в чистом звёздном небе. Датсон отчего-то нахмурился.

— Ну и как войти? — откашлявшись, спросил мальчик.

— Закрой глаза и иди сквозь стену, сегодня она тебя пропустит.

Гордон, как и велел Датсон, закрыл глаза и пошёл вперёд, ожидая, что стукнется лбом о стену. Но этого не произошло. Вместо столкновения со стеной, на него сзади налетел Датсон, который шагал следом. Открыв глаза, мальчик обнаружил себя внутри странного, абсолютно пустого круглого помещения. В центре из пола бил луч света, упираясь в потолок. Датсон подтолкнул Гордона и тот ступил в луч света. Тут же подхваченный невидимой силой, он понёсся вверх. За секунду до столкновения с потолком, он крепко зажмурился, а когда открыл глаза, уже стоял в круглом зале для заседаний. Его и Датсона кольцом окружал стол, за которым и восседали пять магистров. Вернее четыре магистра и один заместитель в лице Николаса Фултона. Мальчик крутанулся на месте, чтобы рассмотреть их всех. У него сложилось неприятное впечатление, что его видят насквозь, взирая со всех сторон. Он чувствовал себя неловко ещё и от того, что повернувшись лицом к одному из магистров, он невольно поворачивался спиной к остальным, так далеко друг от друга те сидели. Гордон обратил внимание на пол, где была начерчена пятиконечная звезда. Каждый из магистров сидел на одном из лучей этой звезды.

— Гордон, — Датсон положил руку на плечо мальчику, чтобы тот перестал вертеться по сторонам. — Это магистр обороны. Барио Шиллер.

Датсон указал на сурового, подтянутого, с жёсткими чертами лица мужчину средних лет, который никак не отреагировал, когда прозвучало его имя. Он пристально вглядывался в Гордона. Мальчик в знак приветствия едва заметно кивнул.

— Магистр здравоохранения. Стефани Флеминг, — рука Датсона указывала на крошечную старушку, которая едва виднелась за столом. Старушка курила трубку и смотрела на Гордона хитрыми глазами-бусинками.

— Магистр технологий. Отто Шиллер, — Датсон указал на мужчину лет тридцати пяти, который имел явное сходство с магистром обороны. Либо они были братьями, либо близкими родственниками. В любом случае они оба принадлежали к древу Шиллеров.

— Магистр культуры. Джейн Портман, — рука учителя переместилась в сторону благовидной дамы, с осанкой прямой, как разгонная рельса. Она была одета в форму клериков, и Гордон сделал для себя вывод, что храмы и монастыри подотчётны именно ей.

— С профессором Фултоном ты уже знаком, — закончил Датсон.

— Спасибо Илай, — поблагодарила его Стефани Флеминг и обратилась к Гордону: — Итак, ты изобрёл лекарство от биостигмы, которое, как уже известно, действительно спасло жизни многих людей. И мне, как магистру здравоохранения, очень любопытно, как ты это сделал.

— Я не могу рассказать об этом, — качнул головой Гордон. — Вам.

— Надеюсь, ты осознаешь, — подал голос Барио Шиллер. — Где ты сейчас находишься, и с кем говоришь.

Его голос был под стать внешности: суровый, властный, требующий немедленного подчинения. Гордон почувствовал нарастающую панику. Его руки едва заметно затряслись, и мальчик поспешно засунул их в карманы брюк, чтобы не выдать своего волнения.

— Прекрасно понимаю, спасибо, — чуть повернув корпус в сторону магистра обороны, ответил Гордон. Датсон лишь крякнул от такого ответа, а мальчик вновь повернулся к магистру Флеминг. — Биостигма является продуктом деятельности тёмной магии, а потому право работать с ней всецело принадлежит корпусу иллюминатов. Сфера тёмной магии находится вне вашей компетенции.

Магистры, хмурясь, переглядывались между собой. Повисла напряжённая атмосфера. Гордон же всей кожей ощущал жар, идущий от профессора Датсона.

— Но своему декану, профессору Датсону, ты так же не раскрываешь секрет лекарства, — выразила своё мнение магистр Портман. — С чем связано это?

Гордон крутанулся в сторону Портман.

— Профессор Датсон, при всём моём уважении к нему как к целителю и прекрасному учителю, не является иллюминатом. Он закончил факультет целителей, — тщательно выбирая слова, ответил Гордон, и мысленно молился, чтобы этот допрос поскорее закончился.

— А два других иллюмината? — магистр обороны кивнул профессору Фултону и тот переправил ему по воздуху две тонких папки. — Милена Фоукс? Райн Префикс?

— Они только первокурсники, со временем я научу их, — ответил Гордон. — Когда они будут готовы.

— Правильно ли я понимаю, — сделав глоток дыма, спросила магистр Флеминг. — Что на данный момент ты единственный, кому известен секрет исцеления биостигмы?

Услышав этот вопрос, Гордон сразу понял, куда она клонит. Сейчас его наверняка начнут убеждать, что это слишком опасно, когда такая важная информация известна лишь одному человеку. Ведь если с ним что-нибудь случится, спасительное лекарство канет в небытие.

— Да, — подтвердил мальчик.

Но к изумлению Гордона, Стефани Флеминг лишь удовлетворённо кивнула головой.

— Фултон, вам есть что сказать? — спросила Флеминг у вздрогнувшего профессора.

— Э-э-э... — замялся тот. — Да, я всё передам магистру Боули, и сообщу вам его мнение по этому вопросу на следующем заседании.

— А, — Флеминг посмотрела на Фултона, затем на Датсона и Гордона. — Ну да. Раш, вопросов к тебе больше нет, ты можешь идти. А ты Илай, задержись.

— Подожди меня внизу, Гордон, — с нескрываемым облегчением сказал Датсон.

— Это лишнее, наш разговор может затянуться, — качнула головой магистр Флеминг. — Уверена, Раш достаточно взрослый, чтобы добраться до школы самостоятельно.

— Всё нормально. Я сяду на корабль на ближайшей платформе, — заверил Гордон учителя, и в тот же миг на его плечо опустилась чья-то рука. Обернувшись Гордон увидел того самого пилота, который довёз их до башни. Пол под ногами неожиданно стал прозрачным, и мальчик, вместе со своим провожатым, стал стремительно опускаться вниз.

Вновь крепко зажмурившись и вытянув вперёд руки, Гордон шагнул сквозь стену и глубоко вдохнул ночной воздух. Только сейчас он позволил себе расслабиться и руки вновь затряслись. Какое облегчение, что они ничего не узнали про демонит.

Двинувшись в сторону ближайшей посадочной платформы, Гордон свернул с площади сначала на крупную улицу, освещённую прожекторами, а затем и в совсем уж тёмный переулок. Не успел он пройти и десятка шагов, как у него в глазах резко потемнело, мостовая выросла перед ним стеной и больно ударила в грудь.

Очнувшись, Гордон отлепил щёку... от стекла? Стекло! Гордон резко встал и понял, что вновь мёртв, когда увидел по другую сторону стеклянной плиты, на которой он стоял, самого себя, распластавшегося на мостовой. К его бездыханному телу, оглядываясь по сторонам, подходил парень, на вид лет семнадцати. Белые волосы стояли дыбом, словно он целый день катался на армадилле против ветра. Гордон внимательно вглядывался в его лицо, стараясь понять, кто он. Мальчик никогда не видел его прежде. Выудив из кармана что-то прямоугольное, он приложил это ко рту и принялся говорить. Гордон силился расслышать что именно, но вокруг стояла лишь плотная, почти осязаемая тишина. Парень взял левую руку Гордона и попытался нащупать пульс. При этом безостановочно нашёптывая что-то в странную коробочку. А затем, спрятал её и, выполнив какое-то резкое движение, полыхнул ярко-белым пламенем, на мгновение ослепив Гордона, наблюдающего за ним с другой стороны стекла. Перед глазами стояла яркая полоса молнии, возникшая в том месте, где секунду назад стоял парень. Молния ударила в невесть откуда наползшие тучи и, заплясав, от облака к облаку устремилась прочь за горизонт. Это казалось невероятным, но, похоже, этот маг, который скорей всего и убил Гордона, умеет преобразовывать себя в молнию и перемещаться с её скоростью. Гордон невольно проникся уважением к самому себе. Он догадывался, что однажды за ним пошлют уже настоящего профессионала, но чтобы такого! Это вам не Эрик Янг, который развёл из своего задания настоящую драму и возвёл её в ранг вендетты. Нет, этот всё сделал тихо, грамотно. Люди высовывались из окон и указывали пальцами на бездыханное тело Гордона. Похоже, их разбудил гром. Сейчас они выйдут на улицу, увидят, что мальчик мёртв и решат, что его убила случайная молния. Идеально.

А что же амулет? Почему он до сих пор не сработал? Гордон пригляделся, и увидел вывалившийся из под пиджака амулет. Амулет подключен, всё было в норме, так почему он до сих пор мёртв? Неужто он допустил ошибку при расчётах? Нет, уверил сам себя Гордон, это невозможно. В этот момент он всей спиной ощутил чьё-то присутствие позади себя и, резко обернувшись, вздрогнул всей душой. Увидев, что позади него стоит маленькая девочка лет шести, босоногая, в длинном чёрном платьце, Гордон тут же успокоился и подошёл к ней.

— Тебя тоже убили? Что с тобой случилось? — спросил он у неё.

Девочка ничего не ответила, лишь смотрела на Гордона. Он встретился с ней взглядом и увидел, что её глаза чернее биостигмы.

— Кто ты? — спросил Гордон.

— Смерть, — с какой-то наивной простотой ответила она, тонким девичьим голоском.

ГЛАВА 11

"СПЛЕТНИ"

— Я тебя как-то по-другому представлял.

— Каждый видит меня по-своему, — пожала плечами Смерть.

— Но год ещё не прошёл, — Гордон нахмурился. — Азазель сказал, что ты придёшь за мной через год, после того как меня заразили.

— Азазель вообще слишком много болтает, — недовольно надулась Смерть. — Демонам запрещено говорить смертным дату их кончины. Но он не солгал. Если бы ты не пытался излечиться, всё бы произошло так, как было сказано. Ты бы умер в день своего пятнадцатилетия от биостигмы.

Гордон задумался. Получается, что он лишь приблизил свою смерть, когда нашёл лекарство от биостигмы. Это о многом говорило. Произошедшие недавно события, которые раньше казались абсолютно несвязанными между собой, вдруг обрели смысл. Ну разумеется! Тёмным это не понравилось, и они решили похоронить секрет лекарства вместе с Гордоном. У мальчика появилась догадка, кто может стоять за его убийством, но тёмные просчитались, ведь секрет известен не только ему, но и Эли... Гордон почувствовал, словно проваливается в бездну. Эли в опасности! Ему нельзя умирать сейчас. Только не сейчас, когда он столько всего понял. Когда от него так много зависит. Гордон с надеждой бросил взгляд себе под ноги. Там, вокруг его тела, столпилось несколько человек. Они не были магами, они были обычными людьми, неспособными чем-либо помочь. Будь здесь Датсон, он бы непременно вытащил Гордона. Несколько человек взяли тело мальчика на руки и куда-то понесли, и Гордон ничего не мог с этим поделать. В последний миг, перед тем как люди вместе с его телом исчезли за поворотом, мальчик увидел слабый лучик надежды. В его амулете поселился ярко-красный огонёк, который с каждой секундой разгорался всё ярче. Амулет работает, но слишком медленно, чтобы мгновенно вернуть мальчика к жизни. Нужно тянуть время.

— Идём? — спросила Смерть.

— А можно поговорить с Азазелем?

— Хм... это вряд ли, он не придёт.

— Но ты же можешь позвать его? — настаивал Гордон.

— Могу, но он не придёт. Он... мне не подчиняется, — покусывая ноготь на мизинце, призналась Смерть. — Он, как бы это сказать, работает добровольцем.

— Мне рассказывали, что все демоны служат тебе, чтобы быть бессмертными.

— Да, но Азазель бессмертен и без моего вмешательства, поэтому мне нечем ему пригрозить. У него есть книга... в которой описан феномен жизни и смерти. Он понимает суть этих вещей и способен поддерживать в своём теле жизнь неопределённо долго.

Гордону вспомнилась их встреча с Азазелем возле кабинета магистра Боули в прошлом году. Тогда демон, выходя из кабинета, заворачивал в материю какую-то книгу. Интересно это была именно та книга, о которой говорит Смерть? Гордон лихорадочно придумывал, новые вопросы, чтобы протянуть время. Вопрос назрел сам собой:

— Тогда зачем он работает на тебя? Зачем забирает души, если и так бессмертен? — спросил мальчик.

— Да мне это без разницы, — безразлично пожала плечами Смерть. — Наверное, у него какие-то свои резоны. Никогда над этим не задумывалась.

В отчаянной попытке придумать новые темы для разговора, Гордон принялся озираться по сторонам. Мрачное место. Дома зеркально повторяли те, что стояли с той другой стороны стекла, в мире живых. Свет здесь полностью отсутствовал, единственным источником света служила луна по ту сторону стекла.

— Где мы?

Смерть тоже начала с интересом озираться по сторонам.

— Нигде. Это место существует только в твоём воображении. Послушай, нам пора. Я могла бы оставить тебя здесь навсегда, но я не столь жестока как некоторые демоны, — Смерть явно намекала на Азазеля. — Поэтому у тебя нет выбора. Ты идёшь со мной.

Гордон затравленно огляделся вокруг. Нужно ещё время, ещё чуть-чуть и амулет вытянет его отсюда. Бежать! Гордон рванул в ближайший переулок и побежал так быстро, как не бегал никогда за время своей непродолжительной жизни.

— Это какая-то игра? — донёсся ему вслед слегка удивлённый девичий голос. — Что-то вроде пряток?

Гордон выбежал из крохотного переулка и оказался на главной улице Хайрима, которая разделяла город на две равные части. И тут же налетел на спокойно поджидающую его за углом Смерть.

— Нашла, — Смерть ухмыльнулась, явно довольная собой.

Это бесполезно. От Смерти не убежишь. Гордон покачал головой, вглядываясь в абсолютно чёрные глаза девочки и понимая, что это конец. И тут в её глазах, отразилось красное зарево. Её пухлые губки удивлённо приоткрылись, глаза широко распахнулись.

— Так вот значит как... — с восторгом прошептала Смерть, глядя на что-то позади Гордона. Затем обожгла мальчика проницательным взглядом и добавила: — Но мы ещё встретимся.

Мальчик обернулся и понял, что амулет, наконец, заработал в полную силу. Весь горизонт полыхал красным заревом, и с каждой секундой это неистовое сияние становилось всё ярче. А затем грянул взрыв. Ударная волна расходилась кругом от эпицентра взрыва, превращая дома в пыль и надвигаясь прямо на Гордона. Стекло под его ногами задрожало, а затем дало трещину. Вторую, третью... Стекло разлетелось вдребезги одновременно с тем, как взрывная волна настигла мальчика. Его закрутило в вихре пыли и осколков стекла. В следующий миг Гордон обнаружил, что лежит на чём-то твёрдом и холодном. Он шумно втянул воздух и в панике дёрнулся всем телом вперёд. Раздались испуганные вопли, топот ног. Ещё не успев раскрыть глаза, мальчик понял, что его окружает много людей.

— Живой! — воскликнул кто-то. — Квинт всемогущий, живой! Чудо-то какое!

Гордон приподнялся на локтях и огляделся. Он знал это место. Вестибюль больницы на Перквей Стрит ничуть не изменился с тех пор, как он был здесь в последний раз.

— Взгляните, это же он! — раздался чей-то голос из толпы, плотным кольцом обступившей кушетку на колёсиках, на которую водрузили тело Гордона.

— Точно он.

— Юный маг, вы помните, что с вами случилось? — над мальчиком завис один из докторов больницы и, бесцеремонно раздвигая веки пальцами, светил карманным фонариком в глаза, чтобы проверить реакцию зрачков.

Гордон грубо отмахнулся от него, выбив из рук раздражающий фонарик. Он резко спрыгнул с кушетки и, сняв блокировку с проводника, внимательно оглядел окружающих людей. Он не мог понять, откуда здесь столько людей, и что им всем нужно. Любой из них может оказаться тёмным магом. Любой из этой толпы может попытаться убить его вновь. Гордон почувствовал боль под лопаткой, словно кто-то содрал с него кожу в том месте. Попытавшись ощупать источник боли, он понял, что в его пиджаке и рубашке прожжена дыра размером с кулак.

— Юный маг, не трогайте, позвольте я осмотрю, — вновь подался вперёд врач, подобрав свой фонарик.

Гордон, ещё не до конца соображая, что он делает, наставил на него проводник. Врач застыл на месте, плавно поднимая вверх раскрытые ладони.

— Я всего лишь хочу помочь, — обеспокоенно сказал доктор.

Гордон пристально огляделся. Множество незнакомых людей глядели на него с самыми различными выражениями лиц. Они перешёптывались и переводили взгляды с его перчатки, на форму иллюмината. Мальчик заметил, что практически у всех присутствующих здесь людей, повязки и перчатки на левых ладонях. Это заражённые биостигмой, которые ждут своей очереди к нему на приём. Гордон пристыжено опустил руку и включил блокировку на проводнике. Здесь нет врагов.

Доктор тут же воспользовался представившейся возможностью и, в два шага оказавшись рядом, принялся осматривать спину Гордона.

— Невероятно. Пять минут назад здесь была прожжена дыра, до самого сердца. Я сам видел. А сейчас ничего, — дрожащим голосом поведал доктор, ощупывая кожу мальчика тёплыми пальцами.

— Зеркало есть? — прохрипел Гордон, ощущая привкус крови во рту.

Он с большим трудом держался на ногах, ощущая мерзкую слабость, поселившуюся в коленях.

— Вот, — подбежала медсестра от регистрационной стойки и протянула ему круглое зеркало на подставке.

Гордон, изогнув шею, с помощью зеркала оглядел место, в которое попало плетение тёмного мага. Амулет сработал безупречно — на коже не осталось даже шрама, а саднящая боль медленно, но верно сходит на нет. Видимо именно поэтому амулет так долго не мог вытащить его обратно: рана была несовместима с жизнью, и первым делом ему пришлось вернуть тело Гордона в нормальное состояние.

— Это просто чудо какое-то, — продолжал причитать доктор, неверящим взглядом осматривая прожжённую в пиджаке Гордона дыру. — Люди видели, как в вас ударила молния. Вы были мертвы. Минут двадцать не меньше.

— Двадцать? — переспросил Гордон. Ему казалось что прошло не больше трёх минут.

— Да, а может даже больше. Как вам это удалось?

— Секрет фирмы, — хмуро буркнул Гордон, прикидывая, где сейчас может быть Датсон. Нужно как можно скорее встретиться с ним. — Возле больницы есть дежурные корабли? Мне срочно нужно в Белый Омут.

— Вас надо бы осмотреть для начала, — с сомнением заметил доктор.

— Я в порядке, спасибо, — раздражённо бросил Гордон и направился к выходу. Толпа расступалась перед ним, пропуская вперёд. — Так есть или нет?

— Кажется, был один, — неуверенно бросил ему вслед доктор.

— Скажите, а скоро вы нас примете? — поинтересовался старичок из толпы и потыкал пальцем в биостигму. — Очень уж болит.

— Постепенно приму всех, — на ходу бросил Гордон и толкнул входную дверь.

К его величайшей радости на небольшой посадочной платформе стоял служебный корабль. В кабине пилота горел свет, и через обзорное стекло было отлично видно Эдди Харриса, уминающего бутерброды с ветчиной. Гордон прибавил шагу и влетел по опущенному трапу внутрь.

— Эдди, мне срочно нужно в Белый Омут, — торопливо произнёс Гордон.

— А фы зесь откува? — с набитым ртом спросил Харрис. — И фачему факой гряфный?

Гордон оглядел свою форму. Выглядела она так, будто он шлёпнулся прямо в лужу, когда его атаковали.

— Это неважно, — нетерпеливо отмахнулся Гордон. — Можешь по-быстрому доставить меня в порт? Нет, лучше на крышу башни корпуса иллюминатов.

— Нет, на крышу я могу, только если что-то совсем срочное, — прожевав, качнул головой Харрис и запустил двигатель. — А вот в порт могу.

— В порт так в порт, — согласился Гордон. — Только побыстрее.

Трап поднялся и корабль, оторвавшись от земли, стал быстро набирать высоту. Гордон застыл в проходе между кабиной и отсеком для больного, крепко держась за поручень.

— Так что стряслось? — с беспокойством спросил Харрис. — Видок у тебя странный.

— Молнией ударило.

— Не люблю молнии, — поморщился Харрис. — Меня когда в последний раз ударила, половину аппаратуры выжгло. Неделю чинил. А на каком корабле ты был? Если на крупном, то там защита должна была сработать!

— Да на земле я был, на земле. А можешь ещё быстрее?

— Так тебя что... — до Харриса, наконец, дошло и он, позабыв об управлении, с беспокойством оглядел Гордона. — Молнией ударило?

— Угу, — со вздохом ответил Гордон.

— Ты вообще как, в поря... Эй! Ну, куда ты прёшь? — возмутился Харрис и, открыв окно, вылез из него почти наполовину. — СМОТРИ КУДА ЛЕТИШЬ ИДИОТ! Нет, кого только пускают за штурвал.

Параллельным курсом с медицинским кораблём Харриса, летел стандартный перехватчик. Он не обгонял и не отставал, он просто летел рядом, и именно это поселило в душу Гордона тревогу.

— Да что тебе надо? — с досадой всплеснул руками Харрис. — Давай уже, пролетай!

— Взгляни, — обратил Гордон внимание. — Справа ещё один.

— Что за... — возмутился Харрис и, округлив глаза, поставил штурвал на стопор и кинулся к светографу.

Послав сопровождающим их перехватчикам несколько коротких светограмм и не получив никаких объяснений, вновь взялся за штурвал.

— Тебя как зовут? Гордон кажется, да? — каким-то псевдо спокойным голосом спросил Харрис.

— Э-э-э... да, — ничего не понимая, ответил Гордон.

— У меня есть к тебе вопрос: ты знаешь парашютное плетение?

— Нет, — с ужасом сказал Гордон, как никогда жалея о столь досадном пробеле в своём образовании.

— Очень зря. Потому что эти двое идут без позывных, — напряжённо сказал Харрис, внимательно глядя на перехватчик идущий слева. — И разворачивают крылья в боевой режим.

С этими словами он резко вдавил штурвал в приборную панель, и мир перевернулся с ног наголову, да так резко, что у Гордона потемнело в глазах. Огни ночного Хайрима теперь были не внизу — они выросли стеной прямо по курсу движения корабля. Выжимая из корабля все, на что он способен, Харрис вертикально летел вниз к земле. Ноги Гордона оторвались от пола, и теперь всё его тело болталось, словно флаг на ветру. Вцепившись побелевшими пальцами в поручень, мальчик изнывал от чудовищной перегрузки. Всё это длилось бесконечно долго. Казалось, что перегрузка не закончится никогда, пальцы вот-вот соскользнут, но за несколько сотен метров до земли, Харрис, наконец, вывел корабль из пике.

— Что ты делаешь? — задушено спросил Гордон, обнаружив, что сполз по поручню вниз и теперь лежит на полу.

— А ты как думаешь? Снижаюсь и ищу место для посадки, пока нас не сбили! Что я ещё могу делать? Нет, ты посмотри, они до сих пор у нас на хвосте, — Харрис раздосадовано чертыхнулся. — Молнией его ударило, как же! Признавайся, что натворил?

Охота продолжается, подумал Гордон. Тёмным уже известно, что покушение на него провалилось, что он выжил, и теперь они намерены сбить корабль вместе с ним. Это будет трудно выдать за несчастный случай, но, видимо, кому-то позарез нужно похоронить секрет лекарства от биостигмы под обломками этого корабля. Но больше всего тревожило другое. Подослать убийцу-одиночку это одно, а вот втянуть в это дело магический флот это совсем другое. Если тёмные могут как-то влиять на действия флота, или хуже того быть в составе флота, то дела у Гордона хуже некуда.

Вдалеке мелькнул ряд разноцветных вспышек, и мальчик устремил свой взгляд туда. В сотне метров над промышленным кварталом завис авианосец, который передавал светограмму. Оба перехватчика, выждав пару секунд, встали на крыло и развернулись в сторону авианосца.

— Что они сказали? — взволнованно спросил Гордон у Эдди.

Харрис издал нервный смешок и со вздохом облегчения откинулся в пилотском кресле.

— Цитирую: двенадцать-один, двенадцать-два, отбой. Нашли допуск, — Харрис позволил себе улыбнуться. — Оказывается, они мой допуск в воздушное пространство Хайрима найти не могли. А я уж подумал, ты натворил чего и в бега подался.

— Ха, — не слишком правдоподобно усмехнулся Гордон.

К счастью его худшие подозрения не сбылись — пилоты перехватчиков не были тёмными магами и не действовали по их приказу. Но в простое совпадение ему верилось с трудом. Слишком уж вовремя у них пропал допуск Эдди Харриса. Как раз в тот момент, когда Гордон оказался на борту его корабля. Не стоит исключать, что тёмные могли поспособствовать этой пропаже, в надежде, что их собьют за столь грубое нарушение.

— Повезло, что мы были над домами, — Харрис покрепче ухватился за штурвал, чтобы унять дрожь в руках. — Над домами сбивать не рискнули бы. Ладно, уже подлетаем к горе.

Корабль взмыл вверх и устремился к шлюзу. Гордон вздохнул с облегчением: даже не верилось, что скоро всё будет позади. Хоть бы Датсон уже вернулся. Мальчику не терпелось рассказать всё учителю как можно скорее. Когда они достигли порта, Харрис сел неподалёку от "Гелиума".

— Спасибо, — на ходу бросил Гордон и выбежал из корабля.

Пробегая мимо трапа "Гелиума" мальчик отметил, как странно на него смотрят двое охранников. Хотя их недоумённые взгляды были как раз понятны: видок у Гордона был, откровенно говоря, странный. Форма перепачкана, на спине приличных размеров дыра, волосы взъерошены. Гордон выбежал из порта и по извилистым горным дорожкам добрался до школы. Из банкетного зала он двинулся в сторону учебного корпуса, в надежде застать Датсона в его кабинете. Но дверь в кабинет оказалась заперта. Гордон опустился на корточки рядом с дверью и привалился к стене. Если Датсон всё ещё не вернулся с заседания магистров, придётся подождать его здесь. Хоть и нет никаких гарантий, что учитель зайдёт в свой кабинет, когда вернётся. Возможно, он сразу отправится спать и имеет смысл подождать его возле учительского корпуса?

В коридоре раздались гулкие шаги, и мальчик с надеждой повернул голову. Но это оказался вовсе на Датсон. Две девушки шли в его сторону, и Гордон инстинктивно потянулся к проводнику и аккуратно снял его с блокировки. В голове уже проводились десятки расчетов, касательно того, какие плетения можно создать из того положения, в котором он сейчас сидел.

Две четверокурсницы, идущие со стороны больничного крыла в сторону корпуса целителей, проходя мимо Гордона, забеспокоились:

— Что с тобой?

— Может тебе помочь?

— Я в порядке, спасибо, — мотнул головой мальчик.

— Уверен? — переспросила одна из них. — Ну ладно.

Когда они отошли на достаточное расстояние, Гордон нажал на кнопку и скинул рычаг блокировки в исходное положение. Он злился на самого себя из-за того, что стал слишком уж нервным. Но если подумать, у него есть на то веские причины. Меньше чем за два года его трижды пытались убить, причём два раза успешно.

Нет, пожалуй, ждать Датсона здесь бесполезно. Кто знает, может он вернулся в школу раньше него и уже мирно спит в своей постели? Решив, что разыскать учителя будет гораздо проще завтра с утра, Гордон встал и пошёл в корпус иллюминатов. Хорошо хоть время позднее и за всю дорогу ему никто не встретился. Он уже порядком подустал всем рассказывать, как у него всё в порядке, когда на самом деле всё было просто ужасно.

Уже подходя ко входу в башню, мальчик услышал голоса, доносящиеся из прихожей и сердце радостно застучало: среди голосов явственно слышались недовольные вопли Датсона.

— Как это ещё не приходил? Он же улетел раньше меня. Где он мог застрять?

— А я почём знаю? — послышался сонный голос Милены. — Он передо мной не отчитывается.

— О! А вот и он, — сказал Райн, указывая на вошедшего Гордона.

В прихожей были трое: Датсон, Фоукс и Префикс. Префикс стоял босой, в брюках, и в накинутом на голое тело пиджаке. Фоукс была в ночной рубашке и сонно потирала глаза. Похоже, Датсон вытащил их прямо из постелей и теперь выпытывал у них местонахождение Гордона.

— Квинт всемогущий, почему ты весь в грязи? — ошарашено воскликнул Датсон, оглядывая Гордона с ног до головы. — Ты где валялся?

— На мостовой, когда на меня напали и попытались убить.

Датсон быстро подошёл к мальчику и внимательно его осмотрел. Заметив дыру в пиджаке, он обеспокоенно хмыкнул, но комментировать никак не стал.

— Кто на тебя напал? — спросил Датсон.

— Сами как думаете? — Гордон покосился на Райна и Милену. — Я расскажу вам всё, когда мы останемся наедине.

— У меня такое ощущение, что нам не доверяют, — зевнув, заметила Милена. — Даже не знаю почему. А тебе так не показалось, Райн?

— Да, иногда возникает такая мысль, — подыграл ей Райн.

— Так, а ну-ка спать оба! — рявкнул Датсон.

— Мы и так спали, — со спокойствием ответил Райн Префикс и поплёлся к лестнице.

Милена же долго буравила взглядом то Датсона, то Гордона, затем фыркнула и, тряхнув напоследок рыжими волосами, удалилась вслед за Райном.

— Идём в комнату для отдыха, — поманил Датсон Гордона. — Ты вообще как, цел?

— Да, я в норме.

Усевшись в кресло напротив учителя, Гордон наконец-то почувствовал себя в безопасности.

— Ну, рассказывай. Хотя нет, постой, — Датсон снял проводник с блокировки и коротко взмахнул в сторону двери, откуда тут же донёсся обиженный вопль Милены. — Я СКАЗАЛ СПАТЬ!

После того, как звуки удаляющихся шагов стихли, Датсон вновь повернулся к Гордону:

— Что случилось, после того как ты вышел из магистрата?

— Гораздо важнее то, что случилось, когда я туда вошёл. Вы заметили, что вся наша беседа сводилась к одному: знает ли кто-то кроме меня, как лечить биостигму?

— Постой, ты же не хочешь сказать, что...

— Кто-то из магистров — тёмный, — заявил Гордон. — Как только магистр Флеминг убедилась, что никто кроме меня лечить биостигму не умеет, она меня отпустила. А спустя десять минут, мне в спину прилетает смертоносное плетение. Подумайте сами!

— Нет... — Датсон покачал головой. — Этого просто не может быть. Флеминг... она конечно странная. Эта старая клюшка появилась из ниоткуда несколько лет назад, и увела у меня из под носа пост магистра. Я всегда подозревал, что с ней что-то не так, но чтобы настолько! Нет! Если кто-то из тёмных пробрался в магистрат... Я имею в виду, это же безумие какое-то!

— И всё же это очень похоже на правду, — заметил Гордон. — Не обязательно, что это именно магистр здравоохранения. Это может быть кто угодно.

— А может и не быть! Но предположим, что ты всё же прав, не буду отрицать я бы тоже заподозрил подобное, окажись на твоём месте. Ладно, дальше будем действовать исходя из того, что кто-то из магистров тёмный маг, или действует заодно с ними. Пусть это и самый худший вариант, но зато мы будем к нему готовы. Чёрт, если один из магистров и вправду тёмный — это конец.

— Почему?

— Флот, система экстренной связи, издательства, больницы, школы, ремонтные базы, фабрики, храмы, заводы, финансовый и информационный сектора — всё это принадлежит магистрам. Если от магистрата отколется один из магистров, начнётся нечто невообразимое.

— Но люди ведь не станут ему подчиняться, если узнают что он тёмный?

— Ты правильно сказал. ЕСЛИ они узнают. Система экстренной связи в ведомстве флота.

Гордон вздохнул. Ему казалось, что после того как он расскажет обо всём Датсону, ему станет легче, а вместо этого всё стало ещё хуже. Оказалось, что Датсон гораздо сильнее Гордона понимал всю серьёзность положения, и поэтому не мог сохранять спокойствие. Мальчик впервые видел учителя таким растерянным.

— Вот как мы поступим, — собравшись с мыслями, Датсон хлопнул себя по коленям. — Ты продолжаешь лечить людей, как ни в чём не бывало. Но нигде не показываешься в одиночку, с тобой рядом всегда должен быть кто-то из друзей.

— Они ничего мне не сделают, — заупрямился Гордон.

— Это решено! Я тем временем попытаюсь разведать обстановку в магистрате. Попрошу Боули походить на заседания и присмотреться, думаю, он мне не откажет.

— Это не очень разумно, — перебил Гордон учителя. — Боули не ходит на заседания несколько лет, а потом вдруг появляется. Запросто так! Если тёмный маг поймёт, что у нас появились подозрения, он будет в сто раз осторожнее и тогда мы никогда его не вычислим. К тому же магистр Боули напрасно потеряет время, если тёмным окажется Николас Фултон. Он ведь заменяет магистра Боули, не так ли?

— Фултон? Да я его сто лет знаю! Хотя... Ладно, не будем исключать и этого. Чёрт, тогда я пока не знаю, как можно докопаться до правды в магистрате. Но я что-нибудь придумаю. Нам непременно нужны железные факты, тогда мы сможем предоставить их другим магистрам. Только они могут единогласным решением лишить того полномочий. И ещё, Гордон, тебе необходимо рассказать о лекарстве, пусть даже не мне, — торопливо сказал Датсон, заметив, как Гордон закатывает глаза. — Расскажи Префиксу и Фоукс. Во-первых, так ты сможешь себя обезопасить, убрать всех троих разом они не смогут. А во-вторых, если с тобой что-то случится, хотя я этого, конечно же, не допущу, но если вдруг тебя всё же...

— Они не смогут! — повысил голос Гордон. — Но Милене и Райну я расскажу. Чуть позже.

— Вот и славно, — закивал головой Датсон. — Сотни жизней стоят на кону, не только твоя и моя. Если лекарство будет утеряно, все заражённые биостигмой вновь будут обречены. Я повешу в башне несколько сторожевых плетений, для усиления вашей безопасности, но постоянно оберегать вас я не смогу. Поэтому не тяни и расскажи о лекарстве другим иллюминатам.

Датсон встал и направился к выходу.

— Чуть не забыл, к нам тут хочет перевестись один парень с факультета целителей. Кристофер Неро, ты с ним знаком? — получив в ответ отрицательное покачивание головой, Датсон продолжил. — Парень толковый, как только у меня не останется сомнений насчёт его кандидатуры в иллюминаты, я вас познакомлю. Ах да, новую форму я тебе завтра с утра принесу. До моего прихода из башни никому не выходить, я повешу на дверь сигнальное плетение, и если её кто-то её откроет, я буду знать, что кто-то проник сюда без приглашения. На ночь хватит и этого, а завтра я уже займусь нормальной защитой.

Той ночью Гордон спал беспокойно, просыпаясь каждые полчаса и прислушиваясь к ночной тишине. На утро Датсон, как и обещал, принёс новую форму, и когда Гордон отправился на лекции, принялся устанавливать в башне всевозможную защиту от проникновения. В учебном корпусе мальчику повстречались Патрик с Кайлом, которые напомнили ему, что гонки будут уже в это воскресенье, то есть меньше чем через неделю. Признаться, Гордон и думать о них забыл. Когда же лекции закончились, он отправился прямиком в больничное крыло, где его уже ждало девять человек. Зайдя в операционную, он впервые за день встретился с Эли и, воспользовавшись тем, что в операционной никого не было, рассказал ей о случившемся. Та повела себя на редкость сдержанно и не стала донимать Гордона лишними расспросами, лишь тревожно поглядывала на него. Когда мальчик закончил свой рассказ, она через силу улыбнулась и сказала:

— Не забудь забрать у Патрика свой золотой, — она приблизилась вплотную к брату и, взяв в ладонь свисающий с его шеи амулет, пристально вгляделась. — Так значит, он работает?

— Ещё и как. Говорят, у меня в спине дыра была до самого сердца, — подтвердил Гордон. — Эли, а ты никому не рассказывала о том, что тебе тоже известно как лечить биостигму?

— Нет, — пожала плечами девочка. — Да никто и не спрашивал.

— Никто об этом знать не должен. Сейчас об этом знают только двое, ты и я. И пока никто не знает, что тебе тоже известен секрет лекарства ты в безопасности.

Эли уже открыла рот, собираясь что-то возразить, но её прервали.

— Уже можно? — постучавшись, в операционную заглянул сухонький старичок.

— Да, заходите, — разрешил Гордон и, усевшись за стол, принялся доставать инструменты.

— А я вас вчера видел, — улыбался старик. — В больнице.

— Эм-м-м, да. Я вас тоже, — припомнил Гордон, поднося скальпель к ладони старика.

— Когда вас принесли, я подумал, у вас опять дуэль была.

Эли выронила из рук колбу с обеззараживающим лекарством и с подозрением уставилась на брата. Гордон и сам замер от неожиданности, занеся скальпель над больным участком кожи.

— Почему опять? — недоумённо спросил Гордон.

— Ну как же? У вас же была дуэль с профессором Датсоном. Все об этом знают! Говорят, тогда полкорпуса сгорело в огне, а ещё половина пеплом рассыпалось.

— Кто вам такое сказал? — с ужасом поинтересовался Гордон. — Да всё было не так! И вообще, где вы это слышали?

— Двоюродная племянница рассказывала, когда к нам в гости приходила.

— А где вы живёте? — спросил Гордон, уже догадываясь об ответе по странному выговору старика.

— Из Невала, — ответил старик, и на вопросительный взгляд мальчика восторженно пояснил: — Австралия!

— Невал, — обречённо кивнул Гордон.

Неужели всем этим людям настолько нечем заняться, что они днём и ночью собирают всевозможные слухи и сплетни, чтобы было о чём поболтать. Едва задавшись этим вопросом, Гордон понял, что так оно и есть. Ещё не так давно его занимал вопрос: как же развлекаются взрослые. Ну ладно Лили — она хотя бы книги любила читать. Но что насчёт остальных? Как ещё им развлекаться, кроме как не сплетничать? Театры бывают лишь в очень крупных городах, а книги любят читать далеко не все. Получалось, что слухи были для них единственным доступным развлечением и это многое объясняло. На первом курсе Гордон недоумевал, почему слухи так быстро распространяются по школе, но только теперь ему стало всё ясно. Мания собирать и распространять слухи впитывалась детьми едва ли не с молоком матери. Но если в прошлом году Гордон страдал от этой людской особенности, то теперь вдруг осознал, что может поставить её себе на службу. Слухи станут его самым страшным оружием. Его самым...

— Что-то не так? — вернул его к реальности старческий голос.

— Нет-нет. Всё нормально, — мотнул головой Гордон и сделал разрез в биостигме.

Пора начинать распространять слухи собственного изобретения. О-о-о да! Он даст людям тему для разговоров, да такую, что уже через неделю об этом будут знать даже исследователи на Антарктиде.

-А знаете ли вы, что... — Гордон мысленно потёр руки от предвкушения.

ГЛАВА 12

"РОЖДЕНИЕ ИЛЛЮМИНАТА"

— Да вы что-о-о? Быть не может! — округлила глаза женщина, надевая перчатку, которую ей протянула Эли.

— Да-да! — тоном заядлого сплетника, закивал Гордон. — Биостигмой вас заразил тёмный маг. А кому как не нам, иллюминатам, бороться с тёмной магией? Но магистрат до сих пор не признаёт иллюминатов, и не желает вводить профессора Датсона в свой состав. Представляете? А ведь никто не знает о тёмных магах больше чем он. Вот так-то!

— Какой ужас, — с неподдельным трепетом воскликнула женщина. — Так значит, тёмные маги и вправду существуют?

— Существуют, точно вам говорю, — подтвердил Гордон. — Я их сам видел, вот как вас. А если у вас когда-нибудь возникнут сомнения, взгляните на свою руку. Биостигма — прямое тому доказательство.

— Спасибо вам за всё, — низко поклонилась женщина и вышла за дверь.

Эли выглянула вслед за ней и, повернувшись к Гордону, сказала:

— Это была последняя, — Эли прикрыла дверь и присела напротив брата. — Гордон, зачем ты это делаешь?

— Они должны знать, — мальчик принялся собирать инструменты.

— Маги всегда были опорой, надеждой, спасением. А рассказывая людям о том, что не все маги служат на благо общества, ты подрываешь веру людей в магов.

— Веру в магов подрывают тёмные, а не я, — оборвал её Гордон. — Уж лучше горькая правда, чем сладкое неведенье.

— И чего ты этим добьёшься? — непонимающе пожала плечами Эли. — Ну будут они знать, что маги бывают злыми. Что дальше-то?

— Ты ничего не понимаешь! Магистры могут игнорировать иллюминатов только до тех пор, пока люди пребывают в неведенье. Когда все будут знать, что их безопасности угрожают тёмные маги, магистрам придётся ввести Датсона в состав магистрата. И тогда он сможет выяснить, кто из магистров примкнул к тёмным.

Уже несколько дней Гордон с упорством маньяка "обрабатывал" каждого пациента, вбивая ему в голову одну и ту же истину: тёмные маги — реальность, а магистрат не желает способствовать иллюминатам в борьбе с ними. Судя по тому, как быстро распространяются слухи, он был уверен, что уже через пару недель об этом будет говорить весь мир. А то, что все его пациенты из разных уголков планеты, и после исцеления разлетятся по домам, сильно поспособствует этому.

— А профессор Датсон знает, чем ты здесь занимаешься? — спросила Эли.

— Знает. Он зашёл вчера как раз тогда, когда я беседовал с одним пациентом. Признаюсь, он был не в восторге, но запрещать не стал. Да и смысл? Даже запрети он мне распространять эти слухи, он ведь не может контролировать меня целыми днями.

Закончив укладывать инструменты в сумку, Гордон закинул её на плечо, мимоходом сбив две колбы со стола, и те с глухим хлопком разбились о мраморный пол. Раздосадовано чертыхнувшись, мальчик принялся собирать осколки.

— Ну и бардак же ты здесь развёл, — оглядываясь по сторонам, вздохнула Эли. — Надо бы здесь прибраться.

— Не смей трогать мой бардак! — грубо воскликнул Гордон. — Я после твоих уборок ничего найти не могу. И мою лабораторию тоже оставь в покое!

— Ну и прекрасно, — обиженно тряхнула волосами Эли. — Сиди и дальше по уши в грязи!

Эли вышла, из операционной, громко хлопнув дверью. А Гордон, чувствуя странную смесь удовлетворения и вины, продолжил собирать осколки. А нечего лезть со своей чистотой в его лабораторию! А него там не бардак, а творческий беспорядок. Нужно же понимать разницу!

Когда он закончил и вышел из операционной, мысль о том, что день наконец-то подошла к концу, грела его изнутри. Попрощавшись с Мэри Райт, Гордон покинул больничное крыло и отправился в сторону корпуса техномагов, где сейчас в ангарах проводили последние приготовления к завтрашней гонке Кайл и Патрик.

Как и в любой другой субботний вечер на улице было немало прогуливающихся учеников, но сегодня их было гораздо больше чем обычно. Многие вышли специально, чтобы обсудить фаворитов завтрашней гонки, а возможно и сделать ставки. Гордон прекрасно знал, что любые азартные игры, к тому же на деньги, строго запрещены в Белом Омуте. Но, судя по всему, это никого не останавливало. Проходя по мосту, перекинувшемуся через ущелье, мальчик невольно стал свидетелем разговора двух техномагов-пятикурсников.

— Без вариантов, команда Бредсона в этом году опять возьмёт кубок. Они и так были фаворитами, а после того как переманили к себе Эбигейл Моссон в хранители, они не оставили другим командам ни единого шанса.

— А как же этот новенький? Ну которого биостигмой заразили в конце года? Он вроде бы неплохо выступил.

Гордон, проходя мимо пятикурсников, поспешно отвернулся, чтобы его не узнали.

— Раш что ли? Тогда он был в команде Бредсона. А сейчас он с кем? Они же в первый раз на гонках. Уилкинс может ещё и неплохой техномаг, но этот Паркер... Думаю он разобьёт свой армадилл и без помощи вражеских хранителей. И пол трассы не протянет, пять серебряных ставлю.

Гордон скептически ухмыльнулся. Он пару раз видел армадилл Патрика, на бешеной скорости пролетавший под мостом, ведущему в больничное крыло. На трассе Патрик держался весьма уверенно, кто бы там что ни говорил. Хотя недооценивать Бредсона тоже не стоит. Тот хоть и был напыщенным болваном, но дело своё знал.

Войдя в корпус техномагов и, спустившись по винтовой лестнице в самый низ, к ангарам, Гордон застал Патрика и Кайла в разгаре подготовительных работ. Кайл прилаживал последний бронелист к корпусу, а Патрик, сидя в кабине, регулировал рычаги сброса этих самых бронелистов.

— Ну как, всё готово? — поинтересовался Гордон, входя в бокс под номером одиннадцать.

— Знаешь, мог бы и помочь, — ворчливым тоном сказал Патрик.

— Вы и без меня прекрасно справились, — отмахнулся Гордон, обходя вокруг армадилла.

Чтобы впихнуть под капот двигатель от армадилла пришлось существенно изменить конструкцию. Машина стала длинной, массивной и на вид более неповоротливой.

— Хотя я внесу парочку штрихов, — открыл капот Гордон. — Вы ведь уже закончили работу над двигателем?

— Давно уже, — отозвался откуда-то из-под армадилла Кайл.

— Вот и прекрасно.

Гордон снял проводник с блокировки и принялся плести магию. Над ладонями у него заструился тёмно-синий дым, который постепенно превращался в мелкий порошок. Раз за разом прессуя получившуюся смесь всё сильнее, мальчик добился того, чего хотел. Над ладонью завис шарик спрессованного порошка, дрожащий и разрываемый изнутри чудовищным давлением. Гордону стоило немалых сил удерживать его в спрессованном состоянии, пока он создавал с помощью магии тончайшую прозрачную оболочку. Когда он закончил, от оболочки протянулась незаметная невооружённым глазом нить. Прикрепив шарик к внутренней стороне капота, он осторожно прикрыл его, предварительно вытянув нить наружу. Затем, хитрым образом перекрутив её, он прижал нить пальцем к бамперу и направил энергию из проводника на неё. Нить расплавилась и намертво приросла к металлу.

— Капот больше не открывать, — предупредил Гордон.

— Почему? — показалась за решёткой кабины любопытная физиономия Патрика.

— Сюрприз, — хихикнул Гордон.

— Лучше бы тогда вообще не говорил, — буркнул Патрик, вновь спускаясь куда-то вниз кабины, и уже оттуда добавил приглушённым голосом: — Теперь очень трудно побороть соблазн.

— Всё! — Кайл выкатился из под машины и, отряхнувшись, засунул гаечный ключ в один из кармашков на своей форме. — Патрик, у меня всё готово. Ты скоро?

— Уже, — Патрик выбрался из люка на платформу и спрыгнул на пол. — Ох и зададим мы завтра жару. Гордон, ты же собирался вечером вашим новеньким заняться?

— Новеньким? — непонимающе переспросил Кайл.

— К нам с факультета целителей перевёлся первокурсник, — пояснил Гордон. — Никуда он не денется, позже им займусь. Я пришёл узнать: к завтрашней гонке всё готово?

— Как видишь, — Патрик любовно похлопал армадилл по капоту. — Зверь машина.

— А что за цвет такой? — брезгливо поморщился Гордон, глядя на уродливое, горчично-жёлтое покрытие.

— Кайл выбирал, — пожал плечами Патрик.

— Это никуда не годится, — Гордон снял проводник с блокировки и, коротко взмахнув рукой, прижал ладонь к капоту.

От места прикосновения начала расползаться тень, и уже через несколько секунд цвет армадилла полностью изменился. Кайл и Патрик взирали на армадилл цвета воронёной стали с каким-то сомнением.

— Что? — спросил у них Гордон. — Всяк лучше чем было.

— Выглядит круто, я не спорю, но... — Патрик замялся.

— Красить корабли и армадиллы в чёрный цвет — дурной знак, — покачал головой Кайл. — Никто так не делает.

— Вот и прекрасно. Значит, мы будем первыми, — ухмыльнулся Гордон.

Очертив на капоте круг, Гордон перекрасил его в жёлтый цвет. Затем добавил в нижней части круга чёрную дугу-улыбку. А вместо глаз нарисовал две единицы. Получилась одновременно и эмблема и номер команды.

— Надо было сзади это нарисовать, — оглядывая произведение изобразительного искусства, выдал Патрик. — Мы же ещё на старте всех оставим далеко позади, они даже полюбоваться не успеют.

— Их проблемы, — Гордон двинулся к выходу из ангара. — Идёте?

Патрик подхватил свою планшетную сумку и отправился вслед за Гордоном, а Кайл ещё долго собирал чертежи и укладывал их в тубус. Когда он, наконец, вышел из ангара и принялся запирать ворота, Гордон остановил его.

— Оставь чуть приоткрытой, — попросил Гордон.

— С ума сошёл? — опешил Кайл.

— Так надо, — убедительно произнёс Гордон. — Не волнуйся, с армадиллом ничего не случится.

Кайл недоумённо пожал плечами, и они все трое отправились к выходу из ангаров. По дороге они говорили о других командах, рассуждая о том, кого следует опасаться в первую очередь. Вне всяких сомнений команда Бредсона представлялась главной угрозой, но так как Гордон в прошлом году был в их команде, он немало знал об их методах. Второе место, по мнению Кайла, делили команды Роббинса и Гантона. Команда Роббинса взяла кубок в прошлом году, пусть и лишь благодаря тому, что Гордона сбили с платформы. Сам факт того, что они дотянули до конца трассы и при этом не отстали от Бредсона, уже делает их грозными врагами. Несмотря на то, что Эбигейл покинула их команду, они по-прежнему оставались действующими чемпионами. И не исключено что они подыскали Эбигейл хорошую замену. А вот команда Гантона в прошлом году выступила не слишком удачно: их армадилл, стараниям Кита, сломался ещё на старте. Красный армадилл, который Кит вывел из строя ещё перед гонками, принадлежал именно команде Гантона. Остальные соперники не вызывали у мальчиков беспокойства.

На выходе из корпуса техномагов, Кайл попрощался со всеми и отправился спать, а Гордон и Патрик отправились дальше. Возле учительского корпуса Патрик также заявил, что ему нужно как следует выспаться и отправился в сторону корпуса пилотов. Оставшийся путь до Косой башни Гордон преодолел в одиночестве, и лишь дойдя до двери, услышал позади себя топот.

— Знаешь, я что-то не хочу спать, — догнав Гордона, сказал Патрик. — Успел как раз к вечернему построению, а потом улизнул через окно. Слушай, а ты Милене говорил о том, что я участвую в гонках?

— С чего бы мне ей об этом говорить? — удивился Гордон, открывая дверь и входя в прихожую.

— А, ну да... Но она же завтра пойдёт на гонки смотреть? Верно?

— Не знаю, — Гордон с подозрением уставился на друга.

— Ладно, ты не против, если я с тобой побуду? Ты ведь хотел что-то с новеньким обсудить?

Они уже поднялись на второй этаж и остановились у двери в комнату отдыха, откуда доносилось немало голосов.

— Это не лучшая идея. Датсон мне кое-что о нём рассказал, и у меня появились к нему вопросы, которые лучше всего озвучивать наедине. В общем, ты только помешаешь.

Дверь распахнулась раньше, чем Гордон успел коснуться ручки, и дверной проём заслонила массивная фигура Датсона. Увидев своего ученика, тот искренне обрадовался и, обернувшись вглубь комнаты, воскликнул:

— А вот и он пришёл! Значит, дальше с факультетом иллюминатов тебя будет знакомить Гордон. Ну, всем пока, — Датсон обогнул Гордона с Патриком и скрылся за изгибом винтовой лестницы.

Войдя внутрь, мальчики, наконец, смогли разглядеть новичка. Кристофер Неро оказался высоким, выше Гордона, подростком, и выглядел старше тринадцати лет. Если ему вообще тринадцать. Гордон подозрительно прищурился. Может у тёмных магов не нашлось человека подходящего возраста? А может у него опять приступ паранойи. В любом случае, Гордону казалось это подозрительным. Неро выглядел каким-то нервным, задёрганным. В прочем, если всё то, что рассказал о нём Датсон, правда, это можно понять. Помимо новичка в креслах расположились Милена и Райн.

— Ты Гордон Раш, тот кто изобрёл лекарство от биостигмы, — утвердительно произнёс Неро, поднимаясь из кресла и направляясь к Гордону. — А я Кристофер. Из древа Неро.

— Я знаю кто ты, — хмуро кивнул Гордон, пристально оглядывая новичка.

— Так... ты покажешь мне, где я буду спать? — похоже Неро слегка смутил не слишком радушный приём.

— Нет, ты спишь в одной спальне с Райном. Он тебе и покажет, но чуть позже. Сейчас нам надо поговорить. Думаю, в лаборатории нам будет лучше всего.

— Хорошо, — непонятно чему обрадовался Кристофер. Может он решил, что Гордон вот так сразу покажет ему как исцелять биостигму? В таком случае наивности ему не занимать. Райн и Милена учатся здесь с самого сентября и то до сих пор не знают.

Милена, до сего момента глядевшая на новичка, видимо потеряла к нему интерес и повернулась к Райну:

— Ну всё, он ушёл. Доставай.

Райн с невозмутимым видом привстал и достал из-под себя колоду карт. Наверное, Датсон застал их во время игры, когда привёл новичка, и им пришлось в спешке прятать колоду.

— О! Покер? Я с вами! — метнулся к ним Патрик. — И сегодня ты не проведёшь меня, Райн.

— Идём, — поманил Кристофера Гордон. — На самый верх.

Пропустив его вперёд, Гордон следовал за мальчиком, отставая на два шага. Подставлять новичку спину отчего-то не хотелось. Воспоминания о последнем нападении были ещё слишком свежи в памяти.

Когда они вошли в лабораторию, Гордон закрыл за собой дверь и, обойдя Кристофера сел за стол. Кристофер остался стоять напротив.

— Датсон рассказал мне, почему ты вдруг решил перевестись на наш факультет. Твою сестру заразили биостигмой летом прошлого года, и ты решил, что сумеешь найти лекарство сам. Для этого ты и пошёл на факультет целителей, но лекарства до сих пор не нашёл. А когда узнал что лекарство уже изобретено, ты решил перевестись на наш факультет, чтобы вылечить свою сестру. Всё верно?

— Да, — кивнул Неро.

— У меня невольно возник вопрос: а с чего ты взял, что если ты сам не вылечишь свою сестру, то она умрёт? Я бы вылечил её в любом случае, а ты бы продолжил обучение на факультете целителей. Твой перевод на наш факультет не имеет никакого смысла.

— Дело в том, что... — Кристофер замялся. — Я дал обещание. Я пообещал ей, что найду лекарство и вылечу её. Не пойми меня неправильно, я был бы рад, если бы её вылечил кто-то другой. Всё что угодно, лишь бы она жила. Просто мне очень важно сделать это самому. Понимаешь?

— Понимаю, — Гордон кивнул и убрал руки под стол, чтобы незаметно снять проводник с блокировки. — Но у Датсона, в отличие от меня, нет таких хороших информаторов. Мои источники утверждают, что твоя сестра вступила в сговор с тёмными магами.

— Что за чушь?

— Я точно знаю, что тёмным пока ещё неизвестен секрет лекарства от биостигмы, и они жаждут его получить. А твоя сестра должна выведать этот секрет у тебя, когда я тебя обучу. А потом рассказать секрет тёмным. Они наобещали ей горы золота, а она и купилась, дурочка.

— Придержи свой язык! — угрожающе шагнул вперёд Кристофер. — Она бы никогда не сделала подобного!

— А знаешь что, — видя, что его собеседник уже на грани, Гордон для верности решил надавить сильнее. — Я не стану лечить твою сестру. Это будет крайне иронично, глядеть, как она медленно подыхает от биостигмы, которой её наградили её верные друзья. И вместо золота, она получит лишь страдания, которых собственно и заслуживает любой, кто продал свою душу тёмным магам.

— Ах ты мразь! — Неро рывком снял блокировку с проводника и, встав в восемнадцатую позицию, выкинул в сторону Гордона руку.

Гордон жадным взглядом впился в проводник своего противника: вот он, тот самый момент. Именно сейчас всё и решится. И когда Гордон почувствовал пронизывающий до костей холод, бегущий по всему телу, он испытал настоящее облегчение. Кристофер невольно использовал тёмную магию, на что и надеялся Гордон. К моменту, когда с кулака Кристофера Неро ударила волна разрушительной энергии, Гордон уже был готов. Стол, за которым он сидел, взмыл вверх и встал преградой между детьми. Но мальчик крепко просчитался, недооценив потенциал Кристофера. Стол полыхнул и разлетелся пеплом, лишь частично погасив волну ненависти, которую Кристофер направил на обидчика. Вторую часть ущерба принял на себя щит, который Гордон второпях воздвиг перед собой, когда понял свою ошибку. Щит не протянул и доли секунды, но своё дело сделал: волна, докатившаяся до Гордона, была ослаблена в десятки, если не в сотни раз. Но даже этого бы хватило, чтобы растереть его в порошок. В последний миг успев отклониться, Гордон почувствовал боль. Вражеское плетение вскользь задело его по левой скуле. Отмечая, как интенсивно заработал кулон, обнаруживший ранение и активировавший целительские плетения, Гордон контратаковал своего противника. Дело оказалось несложным: Кристофер пришёл в настоящий ужас, когда понял, что натворил, и справиться с ним не составило никакого труда. Лёгким хлопком в ладоши, Гордон послал слабую волну, которая выбила рычаг блокировки проводника Кристофера в исходное положение. Тот потянулся к рычагу, но Гордон оказался быстрее: занавески метнулись от окна и натуго спеленовали обе руки Кристофера. Пока он выпутывался, Гордон подскочил к нему и всей массой вдавил его в стену, локтем прижав его правую руку к стене. Круглыми от удивления глазами, Неро взирал на скулу Гордона, где прямо на глазах затягивалась рана от его плетения.

— Успокойся, это была проверка, — задыхаясь, сказал Гордон.

— Да что ты несёшь? — продолжал вырываться Кристофер. — Я тебя в пыль сотру! Меня всё равно уже отчислят, мне терять нечего!

— Не отчислят, — качнул головой Гордон, и почувствовал, как Кристофер останавливает свои попытки вырваться.

— Это ещё почему?

— Потому что кроме меня никто не знает, что ты применял тёмную магию. Я поставил здесь глушилку, которая гасит волну холода, возникающую при создании тёмной магии. Никто за пределами лаборатории ничего не почувствовал.

Гордон смело встретил взгляд полный ненависти, и терпеливо ждал, когда Кристофер успокоится. Тот уже не пытался вырываться лишь бросал взгляды в сторону двери и прислушивался — не поднимается ли кто по лестнице, чтобы выяснить, кто использовал тёмную магию. А звуков приближающихся шагов всё не было и не было. Когда он окончательно убедился, что Гордон его не обманул, Кристофер раздражённо вырвался и отошёл на несколько шагов.

— Моя сестра не такая!

— Знаю, — виновато опустил голову Гордон. — Я нёс всю эту чушь, чтобы ты разозлился. Прости, но это было необходимо. Я должен был убедиться в том, что ты не тёмный маг. Других способов выяснить это, я не знаю.

— Я всё ещё не понимаю...

— Настоящие тёмные умею использовать тёмную магию бесшумно. Если бы ты был одним из них, я бы ничего не почувствовал. Или ты бы не стал вообще пользоваться магией, чтобы не раскрывать себя. В общем, ты повёл себя как самый нормальный человек, который любит свою сестру, беспокоится о ней, и защищает её. Теперь я буду тебе доверять.

Кристофер ходил по лаборатории то в одну сторону, то в другую, время от времени поглядывая в сторону двери. Та по-прежнему была заперта, и никто не ломился в неё, дабы изъять проводник у того, кто использовал тёмную магию.

— Ты настоящий псих, — выдал свой вердикт Кристофер, опускаясь на стул. — Просто ненормальный.

— Нет, я — гений.

— Одно другому не мешает, — криво ухмыльнулся Кристофер и после минутной паузы спросил: — Так почему никто не почувствовал тёмную магию? Что за глушилка?

Гордон подошёл к стене и, присев на корточки, развеял плетение прозрачности, наложенное на медную проволоку. В поле зрения сразу бросилось синее свечение, которое испускала проволока, проложенная вокруг всего помещения.

— Я сделал её вчера, когда Датсон сказал мне, что приведёт тебя, — пояснил Гордон.

— И она не выпускает холод за пределы помещения? Не знал что такое возможно.

— А тебе и не следовало об этом знать. Но теперь ты на факультете иллюминатов, так что поздравляю: теперь ты будешь знать о тёмной магии всё, что знаем мы.

— Так значит... теперь ты научишь меня лечить биостигму?

— Сначала ты должен понять, во что ты ввязываешься. Надеюсь, Датсон рассказал тебе, что тёмные очень хотят похоронить секрет лекарства вместе со всеми иллюминатами? Ты готов жить постоянно оглядываясь и сражаясь за свою жизнь?

— Датсон мне всё объяснил, я не боюсь. Я хочу выяснить, кто проклял мою сестру. Она ведь никому ничего не сделала, она даже не маг. Просто не представляю, кому она могла помешать.

Гордон сначала не понял, как родная сестра мага может не обладать магическими способностями, но затем вспомнил учебник по генетике, в котором вскользь об этом упоминалось. Наверняка один из родителей Кристофера маг, а другой нет. Таким образом, один из детей унаследовал магические способности, а второй нет. Но могло случиться и так, что оба ребёнка родились бы магами, или оба обычными детьми. Можно сказать, что Кристоферу повезло.

— Превосходно. У тебя есть личный интерес, и это хорошо. Первую операцию проведёшь своей сестре, затем неделю будешь лечить людей под моим присмотром. Справишься, попрошу миссис Райт выделить тебе отдельную операционную. Будем принимать больных вдвоём и тогда сможем вылечить всех вдвое быстрей.

— Вдвоём? Разве больше никто не умеет? Даже профессор Датсон?

— Даже он, — подтвердил Гордон. — И ты не должен рассказывать ему о том, как лечится биостигма.

— Но почему? — недоумевал Кристофер. — Он же декан факультета.

— Он целитель, а не иллюминат, — отрезал Гордон. — И навсегда останется всего лишь целителем. Да, он немало повидал, много знает о тёмной магии, но ему не стоит знать о тех методах, которыми действуют иллюминаты. Просто потому, что он не один из нас.

Они некоторое время сидели в полной тишине, каждый в это время обдумывал что-то своё. Когда мысли Гордона упорядочились, он решился поделиться своими целями.

— Я ступил на опасный путь, в конце которого либо я одолею тёмных, либо они меня. Другого не дано. Но мне не справиться одному, поэтому я должен окружить себя людьми, которым я доверяю, на которых могу положиться, — говорить подобное, Гордону было нелегко, но пора было переставать жить иллюзиями. — Ты первый из них.

— Ты меня знаешь полчаса, — прищурился Кристофер. — Почему я первый? Почему ты доверяешь мне больше, чем тем двоим, что уже давно здесь учатся?

— У тебя есть личная заинтересованность в том, чтобы найти тёмных, и заставить их ответить за содеянное. Тебе есть кого защищать. К тому же я точно уверен, что ты не один из тёмных магов. В отношении Райна и Милена у меня нет такой уверенности. Пока... — Гордон задумался и после короткой паузы продолжил: — Всех, кто войдёт в круг моего доверия, я буду обучать лично. Ты узнаешь то, чему тебя не научат ни на одном факультете. Я научу тебя понимать глубинную суть магии, и самому придумывать плетения. Я дам формулы, по которым можно заранее просчитывать результат исполняемых жестов и смешивания различных видов магической энергии. Я хочу, чтобы у меня были сильные соратники в борьбе с тёмными. И я могу сделать тебя сильным.

В глазах Кристофера читалась смесь эмоций: сомнение, соблазн, страх, неверие. У него не укладывалось в голове, как второкурсник, пусть и с факультета иллюминатов, может обещать так много.

— Ты просто не можешь столько всего знать, — не сумев побороть сомнения, покачал головой Кристофер.

— Приходи завтра на гонки, а потом решай, — закончил Гордон разговор.

На следующее утро Гордон проснулся раньше обычного и, наспех позавтракав, отправился в свою лабораторию. Перед Гонкой нужно придумать как можно больше плетений, которые смогут пригодиться во время гонки. Сейчас он несколько жалел, что не взялся за это пораньше, но даже нескольких часов подготовки будет достаточно, чтобы обеспечить своей команде преимущество. Сидя за рабочим столом с прикрытыми глазами, Гордон проводил в уме десятки расчётов. Он искал наиболее подходящие эмоции, для осуществления задуманных плетений. Проведя очередной расчёт, он откинул в сторону ещё одну эмоцию как абсолютно неподходящую. И так до тех пор, пока результаты уравнений не начали совпадать с его ожиданиями. За работой он едва не прозевал начало гонки. Спохватившись за двадцать минут до полудня, Гордон со всех ног припустил из башни.

К корпусу техномагов, где они договорились встретиться с Кайлом и Патриком, он подбегал уже изрядно устав от пробежки. Изо рта клубами вырывался пар. По дороге он встретил множество учеников, спускающихся по лестницам вниз, к ущелью, по которому проходит гоночная трасса. Огибая группы учеников, Гордон всё ближе и ближе подбегал к корпусу техномагов, одновременно с этим оглядываясь по сторонам. Условия для гонки были просто превосходные: погода была хоть и морозная, но ясная. Ни облачка, ни ветринки. Идеальная видимость и минимум борьбы со встречным ветром. Лучше даже не придумаешь.

Патрик и Кайл, как оказалось, уже давно пришли к корпусу техномагов и теперь, переминаясь с ноги на ногу, поджидали последнего члена своей команды.

— Всем привет, — поздоровался Гордон. — Нервничаете?

— Да ничего подобного! — срывающимся голосом возразил Патрик и засунул дрожащие руки в карманы кителя. — Чего опаздываешь?

— Удачи, Патрик, — крикнул проходящий мимо них курсант-второкурсник.

— Угу, — буркнул Патрик в ответ. — Ну что, может пойдём уже?

— Идём, — кивнул Гордон.

Втроём они прошли через двери корпуса, которые ни на миг не закрывались: так много людей торопилось выйти из здания и успеть занять места до начала заезда. Они спустились по винтовой лестнице вниз, и вошли в просторный зал, вырубленный в скале. По обе стороны помещения расположились ряды ангаров, в которых команды хранили свои армадиллы.

— Какого чёрта он там делает? — воскликнул Патрик, указывая на Саймона Кита, который в данное мгновение открывал ворота ангара под номером одиннадцать. — Это же наш ангар!

Патрик и Кайл рванули вперёд, но Гордон, находившийся между ними, раскинул руки в стороны и задержал их.

— Пусти, он же нам сейчас что-нибудь испортит! — застонал Кайл.

— Не успеет, — уверенно ответил Гордон, продолжая удерживать друзей. — Смотрите.

Шли секунды, минуты, но результата так и не было. Гордон прищурился, вглядываясь в приоткрытые ворота ангара. Отсюда невозможно было разглядеть, что именно происходит внутри, но что-то уж слишком долго он там возится. Смутные подозрения начали закрадываться ему в душу. Когда же Кит, целый и невредимый, покинул ангар, Гордон прошептал:

— Да быть не может.

Руки безвольно опустились, и он первым кинулся к ангару, чтобы оценить ущерб, нанесённый армадиллу Китом. Кайл и Патрик, всё ещё ничего не понимая, кинулись вслед. Распахнув ворота, Гордон забежал внутрь. На первый взгляд всё было в норме, но всё ли в порядке внутри. Раньше, чем Гордон успел их остановить, Кайл и Патрик одновременно схватились за крышку капота и дёрнули её вверх.

— Нет! — запоздало крикнул Гордон.

Словно в замедленной съёмке он видел, как натягивается нить, и разрывает оболочку шара, наполненного синим порошком под давлением. Раздался хлопок и в воздух взметнулся столб синей пыли, которая мгновенно залепила ребятам глаза уши и нос.

— Тьфу! Кхе! Что за гадость? — отплёвываясь и протирая глаза, спросил Кайл. — Будем считать, что сюрприз удался, Гордон.

— Он предназначался для Кита, — пытался оправдаться Гордон. — Но он, наверное, заметил ловушку и не стал ничего делать.

— Эй, да вы же с ног до головы синие! — закатываясь от смеха, Патрик тыкал пальцем в ребят. — Полностью синие! Даже волосы! Ой, ну умора.

— Да ты вообще-то тоже, — осадил его Гордон. — У тебя даже зубы синие.

— Да? — расстроился Патрик. — Ой бли-и-ин! Она же придёт смотреть... Ну Гордон, я тебе этого не прощу!

— Хватит ныть, — поморщился Гордон. — Лучше проверьте, всё ли в порядке с армадиллом?

— Двигатель в порядке, — перегнувшись через капот, вещал Кайл. — Тут сложно всё как следует разглядеть под слоем порошка, но, похоже, под капот он действительно не стал залезать.

— Нет, ну подумать только, перед всей школой опозоримся! — продолжал сокрушаться Патрик. — До начала пять минут, переодеться даже не успеем.

— Снаружи тоже всё в порядке, — закончил осмотр Кайл. — Давайте все в армадилл. Если опоздаем, нас дисквалифицируют.

— Уж лучше бы дисквалифицировали, чем так, — недовольно ворча, Патрик всё же забрался на платформу и уже оттуда скользнул внутрь кабины.

Кайл полез вслед за ним, а Гордон забрался на платформу и постарался пригнуться как можно ниже, в надежде стать как можно более незаметным. Им то хорошо, подумал Гордон, они в кабине. А он у всех на виду.

Едва они выехали из ангара, их встретил дружный хохот. Чего и следовало ожидать: новую расцветку Гордона участники гонок восприняли как отличный повод посмеяться.

— Смейтесь, смейтесь, — сквозь зубы процедил Гордон. — Ещё посмотрим кто смеяться будет.

Они проехали сквозь тоннель и выехали в ущелье, где и начиналась трасса. Морозный воздух обжёг лицо Гордона, и он, плюнув на собственное унижение, сконцентрировался на гонке. Ещё никогда не было так важно победить, как сейчас. Если они проиграют, то на долгое время останутся посмешищем, но если победят, никто об этом даже не вспомнит.

Заняв место внутри начерченного на снегу круга, с цифрой одиннадцать внутри, ребята остановились и приготовились к началу заезда. С многочисленных балконов и лоджий на стенах ущелья доносились радостные голоса, смех и улюлюканье. Буквально в сорока метрах впереди уже мелькала фигура Ноа Ньюмана — декана факультета техномагов, с белым флажком в руке. Он поднял руку вверх, готовясь дать отмашку, но увидев торчащее над армадиллом синее лицо Гордона, невольно выронил флажок и нагнулся, чтобы поднять его. Вновь подняв флаг вверх, профессор Ньюман заговорил громким голосом, и многократное эхо повторяло его слова:

— Участникам гонки приготовиться! — всё ещё глядя на Гордона недоумённым взглядом, как то неуверенно произнёс профессор Ньюман.

Гордон положил руку на рычаг блокировки, и беглым взглядом огляделся, пытаясь угадать с какой стороны последует первая атака.

— Ежегодный заезд за кубок Белого Омута объявляется открытым. Старт по взмаху флага. Три. Два. Один!

Флаг опустился, и десятки двигателей взревели, знаменуя начало ежегодной гонки.

ГЛАВА 13

"КАРТЫ, ДЕНЬГИ, КОРАБЛИ"

Едва из-под колёс армадиллов взметнулись снежные комья, все хранители отдёрнули рычаги блокировки на своих проводниках. Краем глаза Гордон отметил, что на их армадилл уже нацелились два хранителя, а ещё один, впереди, заканчивает защитное плетение. Выждав ещё мгновение, Гордон хлопнул в ладоши, и от их армадилла во все стороны разошлась волна, которая скинула рычаги блокировки у их оппонентов в исходное положение. Довольный произведённым эффектом, Гордон огляделся по сторонам и увидел, что плетения его противников оборвались раньше, чем они успели их закончить. А машины сбавляли ход: на двигатели перестала поступать энергия. Лишь Патрик быстро среагировал и, вновь поместив шарик энергии в приёмное гнездо, ринулся вперёд.

Воспользовавшись заминкой, Гордон послал в армадилл справа мощное коррозийное плетение. Зелёное пламя лизнуло бронелисты вражеского армадилла, прожгло их насквозь и перекинулось на борт. Этот готов. Не пройдёт и минуты, как весь армадилл рассыплется ржавчиной. Затем, решив обеспечить своей команде значительное преимущество, Гордон применил одно из плетений, придуманных им с утра. Он вскинул руки вверх, и снег, подчиняясь его движениям, взмыл в воздух мелкой взвесью. Уже успевшие вновь разогнаться противники налетели на стену из снега, который сквозь обзорную решётку летел в кабину и залеплял пилотам глаза. Поняв, что все уже вновь успели разблокировать свои проводники, мальчик принялся поспешно возводить вокруг армадилла всевозможные защитные экраны. На этот раз он не забыл снять ограничитель со своих часов и не испытывал нужды в экономии аумы. Даже подобный уровень защиты он способен поддерживать на протяжении всей гонки. По щиту несколько раз хлестнули ответные атаки со стороны обречённого армадилла: видимо, их хранитель старался хоть напоследок насолить обидчику, но не преуспел даже в этом. Гордон уже было прицелился в догоняющую их машину, как заметил, что идущий справа от них армадилл вильнул в их сторону.

— Патрик, берегись, — воскликнул Гордон, хватаясь за поручень, чтобы не слететь с платформы при столкновении.

— Ага, вот ещё! — сказал Патрик и резко повернул в сторону армадилла, который шёл на таран.

Инстинктивно прижавшись к поручню, Гордон ожидал страшного удара, но его не последовало. А вот вражеский армадилл тряхнуло так, что их хранитель не удержал равновесие и покатился по своей платформе, лишь чудом успев схватиться за поручень и не сверзиться на землю. У Гордона не оставалось времени на удивление: несмотря на обещания Патрика, будто они ещё на старте оторвутся от остальных, их неумолимо обгоняли. Гордон вертелся как юла, атакуя противников то слева, то справа, и времени поинтересоваться у Патрика о причинах столь малой скорости не было. Едва кто-то из противников равнялся с ними, Патрик, не ведая сомнений, бросал свой армадилл на таран. Эффект от столкновений был такой же, как и в первый раз: Гордон чувствовал едва заметный толчок под ногами, зато противники отлетали в сторону с серьёзными повреждениями. Один из протараненных и вовсе развернулся от удара на сто восемьдесят градусов.

— Когда мы только поставили двигатель, нашу первую модель армадилла разорвало надвое, — повернулся в сторону Гордона Кайл. — Двигатель оказался слишком мощным. Пришлось усиливать всю конструкцию. Из-за этого масса армадилла выросла вдвое. А когда начали делать защиту из более плотного сплава и многослойной брони, армадилл потяжелел втрое. Добиться той скорости, что планировали, нам не удалось, но теперь нас ни за что не выбить с трассы. Правда, заносит нас теперь гораздо сильнее. Патрик, левый поворот.

— Понял, — отозвался Патрик и принялся сбрасывать скорость, чтобы их не занесло на снегу.

Гордон слушал всё это краем уха, так как был слишком занят. Одно за другим его плетения пробивали щиты идущего вслед за ними армадилла. Защита, воздвигнутая их хранителем, оказалась неспособна сдержать натиск Гордона: он вкладывал в каждое плетение столько аумы, сколько не было ни у кого на этой трассе. От капота атакованного армадилла оторвался здоровенный кусок металла, из разлома заклубился шлейф чёрного дыма, и машина стала сбавлять ход.

— Их слишком много, — крикнул Гордон, пытаясь отбиться сразу от трёх хранителей, севших ему на хвост. Похоже, они уже смекнули, что если будут сражаться между собой, Гордон разберёт их армадиллы по винтикам. А вот если нападут на него все вместе, у них появится реальный шанс остаться на трассе и побороться за победу.

— Ну сделай так, чтобы их стало меньше! — раздражённо отозвался Патрик, стараясь вывести армадилл из заноса.

Идея вновь отключить проводники преследователей казалась соблазнительной, но в таком случае и Патрик потеряет контроль над армадиллом. Если на старте он был готов и держал руку на рычаге, то сейчас совсем другая ситуация. Припомнив план, который он разработал сегодня утром, Гордон принялся действовать. Вскинув руки, мальчик поднял между собой и преследователями целую стену спрессованного снега. Такая хлипкая помеха их, конечно, не задержала, но этого и не требовалось. Когда вражеские армадиллы прорвались сквозь стену, в воздух взметнулось целое облако снега, на какое-то время перекрыв преследователям обзор. Этого времени Гордону хватило, чтобы закидать сокрушительными плетениями одну из вражеских машин. Та, скрывшись под клубами пара, начала отставать, а затем и вовсе остановилась посреди трассы.

Два оставшихся в игре хранителя принялись атаковать с удвоенной силой. Ловко отразив несколько атак, Гордон добавил в щиты ещё больше аумы и принялся создавать огненные шары диаметром ровно с толщину колеса армадилла. Создав четыре, мальчик подсоединил к ним плетение управления и разбил их на пары. Два шара метнулись под колёса одного армадилла и два под колёса другого. Не долетев лишь пары метров, они принялись протапливать снег по пути движения оппонентов. Углубляя шары в снег, Гордон создавал перед вражескими армадиллами столь глубокую колею, что они уже не могли повернуть и были вынуждены двигаться туда, куда Гордон направит шары. Не обращая внимания на непрекращающиеся атаки, некоторые из которых пробили щиты и попали по заднему бронелисту, мальчик стал постепенно сводить руки вместе. Обе пары шаров вслед за его движениями принялись сближаться до тех пор, пока колеи двух армадиллов не пересеклись. Когда вражеские команды осознали, в какую ловушку они угодили, было уже слишком поздно. Оба пилота ударили по тормозам, но корка льда и слой воды на дне колеи сделали своё дело: оба армадилла на полной скорости метнулись навстречу друг другу и с чудовищным грохотом столкнулись. Повреждения от столкновения оказались настолько велики, что они уже не могли продолжать гонку. Гордон вздохнул с облегчением. Только сейчас он понял, что зрители на трибунах буквально ревут от восторга: им ещё никогда не доводилось видеть, как прямо на старте выбывают из игры практически все команды.

— Ну что? Теперь не смешно? — буркнул Гордон, оглядывая себя. — И вообще, мне идёт синий!

Их команда шла первой, лишь в двух сотнях метров позади мелькали армадиллы Бредсона и Гантона. Сражаясь между собой, они то и дело огибали искорёженные остовы армадиллов, которые оставил после себя Гордон. А вот команды Роббинса не было видно. Похоже, без Эбигейл они не протянули и пяти минут. Кстати об Эбигейл: она только что провела весьма удачную атаку, и армадилл Гантона принялся сбавлять обороты. Бредсон вырвался вперёд, оставив Гантона позади, и стал нагонять Патрика.

— Патрик, ты можешь прибавить скорости? — нервно бросил в сторону кабины Гордон. — Что-то мне сейчас не хочется выяснять с ней отношения.

— Ну если ты поделишься со мной своими безграничными запасами аумы, то запросто, — усмехнулся Патрик, не отрывая глаз от трассы. — Если прибавлю скорости, не хватит аумы до конца гонки.

Чертыхнувшись, Гордон принялся создавать новые огненные шары. Тут же он почувствовал резкую боль в левой ладони и с неудовольствием понял, что биостигма начинает пробуждаться. Не слишком приятно, но терпеть можно. Гонка займёт не так много времени, чтобы можно было опасаться за свою жизнь. Когда перед Гордоном зависли два огненных шара, он направил их в сторону армадилла Роджера, но Эбигейл оказалась готова. Навстречу шарам ударила волна холода, и под колёса вражеского армадилла упали уже безобидные тлеющие огоньки. Разочарованно цыкнув, Гордон лихорадочно пытался придумать, как быть с Эбигейл. Что ж, возможно, стоит попробовать уже проверенный метод. В тридцати метрах перед армадиллом Роджера Бредсона выросла новая стена из снега, но разлетелась она раньше, чем рассчитывал Гордон. Эбигейл не стала дожидаться столкновения, а разнесла стену мощным потоком ветра. Снег, подхваченный ветряным потоком, полетел прямо на Гордона и уже через секунду залепил ему глаза. При нулевой видимости он лишь чувствовал вибрацию от щитов, возведённых вокруг армадилла. Плетения Эбигейл барабанили по защите Гордона, и, кажется, несколько из них достигли своей цели. Раздался скрежет, и в воздухе явно запахло горелым металлом. Гордон даже чертыхнулся от досады: Эбигейл использовала снежную стену Гордона против него же, да ещё и провела несколько удачных атак под прикрытием снежной завесы. Стряхнув с лица снег и проморгавшись, Гордон беглым взглядом оценил повреждения. Всё оказалось не так уж страшно: всего лишь оторвалось одно из креплений бронелиста, и теперь он волочился вслед за армадиллом, удерживаемый последним покорёженным креплением. Раньше, чем мальчик успел что-либо предпринять, в корму ударила короткая струя зелёного пламени. Гордон запоздало воздвиг экран, но коррозийное плетение уже вовсю разъедало корпус. По крайней мере, именно так подумал Гордон.

— У нас проблема, — крикнул Гордон, отражая новую атаку Эбигейл. — Корма и задний мост скоро превратятся в труху. Коррозийное плетение.

— Кайл, сбрасывай бронелист, — распорядился Патрик.

— Боюсь, что он уже сброшен. Ну, почти... — взглянув на полуоторванный бронелист, Гордон предпринял ответную атаку, которую Эбигейл хоть и с трудом, но отразила.

— Тогда сбрасывай со второго слоя, — нашёлся Патрик.

Кайл дёрнул рычаг, и от кормы отделился ещё один бронелист, которого Гордон раньше не видел. Вместе с первым он полетел на снег, и армадилл Бредсона сильно подпрыгнул, когда налетел на них.

— Второго? — пыхтя как загнанный носорог, Гордон отбивался от Эбигейл. — А сколько их всего?

— Три.

— Да вы с ума сошли? — воскликнул Гордон. — Сбросьте хотя бы первый слой, может, поедем быстрее.

— Тогда пригнись, — отозвался Кайл, и Гордон послушно упал на живот.

Тут же с крыши кабины, с бортов и капота слетели бронелисты. Бредсон резко дёрнул машину в сторону, чтобы не столкнуться с ними. Как и предполагал Гордон, теперь они поехали гораздо быстрее — примерно с той же скоростью, что и их противники. По крайней мере, просто обогнать Патрика, используя преимущество в скорости, Бредсон уже не сможет.

— Приближаемся к тоннелю, — предупредил Кайл Гордона.

— Прекрасно, — с явной иронией отозвался тот. — Просто замечательно.

Ко всему прочему, их нагоняла отставшая ранее команда Гантона, словно намереваясь доказать, что их рано сбросили со счетов. Что ж, если Эбигейл окажется между двух огней, она долго не протянет. Ей придётся выбирать между двумя выходами из положения. Либо прорываться вперёд и оттеснить Гордона на вторую позицию, поставив того в невыгодное положение, где ему придётся сражаться сразу с двумя противниками, либо сама отступит на третье место и совместно с Гордоном выведет из строя армадилл Гантона. Насколько Гордон знал Эбигейл, она выберет первый вариант: временное тактическое отступление не для неё. Возможно, это даже к лучшему, потому что пропускать её вперёд Гордон не собирался. Она своим упрямством сама загонит себя в ловушку.

Сойдясь в схватке, обе команды, одна за другой, с рёвом двигателей влетели в тоннель. Едва они скрылись от взглядов зрителей, Эбигейл принялась неистово лупить в сторону Гордона отталкивающими плетениями, но тот без труда удерживал щиты. Спустя несколько секунд в тоннель ворвалась и команда Гантона. Когда все три армадилла окончательно погрузились во тьму тоннеля, Бредсон, как и во время прошлой гонки, отключил свои фары. Одно мгновение силуэт его армадилла ещё виднелся в лучах света, исходящего от фар идущего позади Гантона, но Бредсон вильнул влево и, выехав на другую полосу, окончательно скрылся из вида.

— Патрик, как договаривались, — крикнул Гордон в сторону кабины и получил в ответ лишь утвердительный кивок. Патрик тоже повернул налево, чудом проскочив мимо двух колонн, которые разделяли полосы на протяжении всего тоннеля. Плетение, выпущенное хранителем Гантона, пролетело мимо того места, где только что был армадилл Патрика. Гордон почувствовал ощутимый удар и понял, что они не прогадали. Слух резанул ужасный скрежет: Патрик прижал армадилл Бредсона к стене тоннеля и тот, выпуская снопы искр, на глазах у детей превращался в груду металлолома на колёсах.

— Дави его! — хохоча от восторга, выкрикнул Гордон.

И Патрик ещё сильнее вывернул руль в сторону армадилла Бредсона. Зря они попытались применить ту же тактику, что и в прошлом году. Гордон прекрасно помнил, как они выключили фары и свернули на другую полосу, чтобы обойти противников. На том и подловил их Патрик.

Силясь оттеснить армадилл Патрика, Бредсон изо всех сил крутил руль, но соотношение массы было не в его пользу. Тем временем по другой полосе с ними поравнялась команда Гантона. Поглощённый азартом схватки, Гордон и думать забыл об их существовании, за что жестоко поплатился. Ему в спину, в аккурат промеж лопаток, ударило отталкивающее плетение вражеского хранителя. Ноги мальчика оторвались от платформы, и он, изогнувшись дугой, полетел в объятия Эбигейл, заодно сшибив с ног и её.

— Ты что делаешь? — в бешенстве взревела она, поднимаясь на ноги.

Едва отойдя от удара, Гордон заметил, что Эбигейл направляет на него проводник. Перекатившись по платформе, он с трудом ушёл от её плетения и вскочил на ноги. Всё ещё не понимая, как Эбигейл оказалась на его платформе, Гордон продолжал отражать её атаки. Лишь через несколько секунд, когда ему бросились в глаза искорёженные поручни и потки искр из-под левого борта, он обернулся и понял, что невольно перелетел на чужой армадилл. Но в настоящий ужас он пришёл тогда, когда увидел, что сотворил с их армадиллом хранитель из команды Гантона, пока Гордон развлекался с Эбигейл. Из-под задних колёс валил дым, правый борт был целиком объят пламенем, а вслед за машиной тянулся шлейф ржавчины — явный признак коррозийного плетения. Нужно срочно возвращаться на свой армадилл и спасать его. Если там ещё есть что спасать, конечно. Но как это сделать, когда Эбигейл, стоя в полуметре от него, безостановочно атакует? Стоит лишь повернуться к ней спиной для прыжка, и она не упустит возможности припомнить Гордону, что он всего лишь пару минут назад использовал её как подушку для комфортного приземления. Их руки мелькали так быстро, что движения казались смазанными. При этом Гордон, в отличие от Эбигейл, вовсе не преследовал цель сбить оппонента с платформы. Всё что ему было нужно, это обезвредить её на несколько секунд, чтобы успеть вернуться на свою платформу. А пока Гордон старался придумать выход из ситуации, Кайл наконец-то заметил, что их армадилл скоро развалится на куски, и лично выполз из кабины на платформу.

— Назад, дурак! — через плечо крикнул ему Гордон, но тот, казалось, ничего не слышал.

Кайл тут же попал под град плетений вражеского хранителя, которому явно не понравилось, что кто-то собирается прервать всё веселье. Худшего дуэлянта, чем Кайл, и представить себе было трудно. Едва опомнившись, он оказался сбит с ног отталкивающим плетением и, перевалившись через бортик, остался висеть на корме, каким-то чудом умудрившись зацепиться кончиками носков за поручень.

— Держись! — крикнул Гордон и, зажмурив глаза, создал шар света, в который одним толчком послал огромное количество аумы.

Даже сквозь закрытые веки он увидел яркую вспышку, вслед за которой раздался вопль разгневанной Эбигейл. Как и рассчитывал Гордон, она не успела прикрыть глаза и оказалась ослеплена ярким светом. Гордон стремительно развернулся и, оттолкнувшись от поручня ногой, прыгнул в сторону платформы своего армадилла. Хранитель из команды Гантона, пытаясь воспрепятствовать возвращению Гордона, прицельным отталкивающим плетением попытался сбить его прямо в воздухе. Гордон послал ответное отталкивающее плетение, и те, столкнувшись в воздухе, ярко полыхнули и исчезли. Приземлившись и восстановив равновесие, он с ходу выкинул вперёд правую ногу и описал полукруг перед собой. Одновременно с этим левой рукой он взмахнул в противоположном направлении. Эффект превзошёл все ожидания. Получив одновременно два магических удара: по щиколоткам и по шее — хранитель Гантона рухнул как подкошенный. Над плечом Гордона пролетело отталкивающее плетение Эбигейл, которая била наугад. Развернувшись, он тем же способом уложил и её. Не теряя больше ни секунды, мальчик метнулся к корме и стальной хваткой вцепился в штанины Кайла.

— Давай руку, — крикнул ему Гордон.

— Да всё нормально! — отозвался чуть удивлённый голос Кайла. — Мне отсюда повреждения лучше видно!

И тут же из-под армадилла засверкали сварочные вспышки. Облегчённо выдохнув, Гордон отошёл к центру платформы. — А ещё говорят, хранители психи, — буркнул он без особой надежды, что кто-нибудь его услышит: грохот летящих во все стороны деталей, скрежет металла и рёв двигателей полностью заглушали любые голоса.

Тем временем оба хранителя противников уже пришли в себя и принялись атаковать армадилл Гордона. Тот в ответ накачал щиты ещё большим количеством энергии. Впереди уже забрезжил свет, а значит, конец тоннеля совсем неподалёку. Нужно срочно что-то придумать, иначе Гантон воспользуется ситуацией и вырвется вперёд.

— Патрик, давай разгоняйся! Нам нужно оторваться! — крикнул Гордон, потирая разболевшуюся биостигму. — Хватит беречь ауму, мы почти у финиша.

Патрик, отреагировал мгновенно и двигатель начал набирать ещё больше оборотов. Рванув в сторону от армадилла Бредсона, Патрик обнаружил, что тот зацепился искорёженным корпусом за их защитную решётку. Получалось, что Патрик тащил на своей энергии не только свой армадилл, но и армадилл Бредсона.

— Гордон, можешь с этим что-то сделать?

— Секунду, — пропыхтел Гордон, отражая крайне опасное плетение Эбигейл, которое грозило пробить щиты.

Улучив подходящий момент, Гордон направил проводник и послал плетение в сцепившиеся детали. Полыхнула вспышка, во все стороны брызнул раскалённый металл и их армадилл, избавившись от балласта, начал набирать скорость. Армадилл Бредсона был настолько повреждён, что его уже можно было не принимать в расчёт, и Гордон сосредоточил все силы на армадилле Гантона. До выхода из тоннеля оставалось каких-то две сотни метров, когда Кайл закончил ремонт заднего моста и взобрался обратно на платформу. Гордон прикрыл его щитами, пока тот, неуверенно балансируя на платформе, добирался до кабины. Вернувшись обратно в кабину, Кайл немедля ни секунды принялся чинить внутренние системы. Гордон дал себе внутренний отсчёт: до выхода из тоннеля три, два, один...

А вот теперь пора начинать настоящее шоу.

Под ликующий рёв толпы все три армадилла выехали на финишную прямую: Патрик и Гантон выскочили из тоннеля одновременно, Бредсон сразу за ними. Гордон долго ждал этого момента, потому что именно на этом участке трассы сосредоточена основная часть зрителей. Пора показать им, кто такие иллюминаты и что они могут. С момента начала гонки Гордон без остановки пользовался магией, но даже такие затраты аумы не могли превзойти скорость её восстановления. И вот, перед самым финишем, пора пустить в ход всё, что он накопил. Мощным взмахом Гордон отправил обыкновенное отталкивающее плетение в переднюю часть армадилла Гантона. Удар получился настолько чудовищным, что машину развернуло на триста шестьдесят градусов. Оставив глубокий след в снегу, она потеряла скорость и теперь поравнялась с отстающей от них командой Бредсона. Теперь, когда обе команды противников были позади, Гордон имел возможность вести борьбу сразу с обеими. Витиеватыми движениями он начал плести магию. Эбигейл сразу обратила внимание на сложность жестов, которые он исполнял. Она уже наверняка заметила, что Гордон предпочитает не тратить время на лишние движения, и, безусловно, понимала, что теперь он готовит нечто совершенно убийственное, если это требует столько времени на подготовку. Эбигейл застучала ладонью по крыше армадилла и что-то прокричала Бредсону, а затем начала разворачивать дополнительную защиту. Улыбнувшись, Гордон выкинул вперёд руку, и с его ладони слетел яркий огонёк. На какое-то мгновение зрителям могло показаться, что её защита справилась, что огонёк застрял в полупрозрачном куполе, окружавшем армадилл, но в этом и заключался обман. Огонёк начал разгораться ярче и бить в корпус армадилла разрядами, минуя защиту, при этом он хаотично перемещался по куполу, что сводило на нет все попытки Эбигейл выбить огонёк из щита. Он перемещался по куполу столь стремительно, что вскоре Эбигейл передумала бороться с самим огоньком и решила накачать купол ещё большим количеством энергии в надежде, что разряды не смогут его пробить. По ней было видно, что запасы её аумы на исходе и что она вкладывает в накачку щита последние силы. Но плетению Гордона это не только не помешало, но ещё и помогло. Огонёк начал гореть ярче, а разряды стали вдвое мощней и теперь оставляли в корпусе заметные дыры. Интересно, как скоро она поймёт, что огонёк берёт энергию для атаки именно из её купола, истощая его в том месте, где сейчас находится? Но это уже неважно: финиш за поворотом, а у Эбигейл совсем не осталось аумы. Оставив её развлекаться с блуждающим огоньком, Гордон переключился на команду Гантона. С ними будет сложнее. Их хранитель не находился в ожесточённом противостоянии всю гонку, как Гордон и Эбигейл, а значит, у него ещё есть достаточно аумы. Мальчик почувствовал, что они входят в поворот, и для устойчивости перенёс центр тяжести на левую ногу. Лицо обдала снежная морось, вырвавшаяся из-под передних колёс. До финиша оставалось метров пятьсот-шестьсот. Гордон мог бы просто закрыться всеми возможными видами защиты и спокойно доехать до финиша, но просто победить ему было уже недостаточно. Он хотел быть единственным хранителем, который доберётся до финиша. К тому моменту как он уничтожит армадилл Гантона, блуждающий огонёк высосет из купола Эбигейл последние остатки энергии и нанесёт достаточно повреждений, для того, чтобы Гордон мог покончить с её армадиллом в несколько движений. Гордон уже придумал, что будет делать с армадиллом Гантона. Патрик говорил, что это почти невозможно, но Гордон попробует.

Сложив ладони вместе, он резко выбросил руки вперёд, словно пронзая купол вражеского хранителя, а затем начал с заметным усилием раздвигать ладони. Атаки со стороны армадилла Гантона тут же прекратились. Каждый сантиметр бреши в куполе противника давался ему большим трудом: вражеский хранитель сопротивлялся, как мог, но постепенно уступал. Когда брешь стала достаточно широкой, Гордон зафиксировал её и провёл свою атаку. Он внимательно изучал трансформацию на лекциях и провёл достаточно времени за математическими обсчётами магических процессов трансформации. Одним плетением можно трансформировать все детали машины в однородное месиво. Проблема заключалась лишь в том, что все детали армадиллов были защищены от трансформации специальным плетением. Гордон намеревался обойти эту защиту. Теперь, прикрыв глаза, он больше ориентировался на ощущения в своих ладонях, которыми постоянно подправлял действие плетения, запущенного внутрь армадилла Гантона. Словно слепец в лабиринте, он натыкался то на одну защищённую деталь, то на другую. Достаточно найти хотя бы одну подвижную деталь, лишённую защиты, изменить её форму, и тогда она пустит вразнос все внутренние механизмы машины, но под руку ничего не попадалось. Тогда Гордон решил подойти к проблеме с другой стороны. В защите используется та же эмоция что и в создании купола. Если изменить начинку плетения блуждающего огонька, он сможет проникнуть внутрь защиты, начать высасывать из неё энергию и использовать её на создание новых огоньков, которые будут перекидываться на соседние детали. Цепная реакция поглотит всю защиту за доли секунды.

На расчёты для создания нового плетения ушло одно мгновение, и вот Гордон уже готовит решающий удар по команде Гантона. Огонёк, на этот раз зеленоватого оттенка, устремился в брешь, которую вражеский хранитель до сих пор безуспешно пытался залатать. Едва огонёк прикрепился к капоту, штурман Гантона изменился в лице: похоже, он сразу почувствовал, что система защиты от трансформации взломана и уже понял, что произойдёт дальше. А вот их хранитель не понял ровным счётом ничего: он по-прежнему пытался закрыть дыру в куполе. Напрасные старания — всё уже кончено. Гордон взмахнул рукой, ощущая на кончиках пальцев привычное покалывание. Он чувствовал все детали вражеского армадилла: пластиковые, металлические, стеклянные, резиновые. А по следующему взмаху всё это превратилось в однородную, скользящую по скользкой корке снега плиту, на которой верхом катилась крайне ошарашенная команда Гантона.

По барабанным перепонкам ударил оглушающий рёв зрителей, но мальчик даже не взглянул на трибуны. Нужно успеть уничтожить армадилл Бредсона до того как они пересекут финишную черту. Гордон оглянулся через плечо и увидел финиш буквально в двух сотнях метров. Он внимательно осмотрел армадилл единственных оставшихся противников и примерно представил, куда нанесёт последний удар. Эбигейл абсолютно пуста и не сможет чем-либо помешать. Кит слишком занят поддержанием в рабочем состоянии тех систем, которые ещё работали, а Бредсон вливал остатки аумы в почти отказавший двигатель. Гордон резко отвёл правую руку назад, сгоняя кровь в кулак. В этот момент он заметил, как Саймон Кит, направив ладонь в его сторону, резко сжал пальцы. И тут армадилл Патрика резко затормозил. Это было так неожиданно, что Гордон, потеряв равновесие, полетел вперёд. От удара спиной об верхнюю кромку люка у мальчика потемнело в глазах. Он словно в тумане видел, как Бредсон объезжает их вставший на месте армадилл и направляется к финишной черте. В голове, словно взбесившийся рой, метались мысли о том, как их можно остановить. Перевернуть отталкивающим плетением, заблокировать колесо, разрушить задний мост, поднять в воздух. Да! Он поднимет их в воздух левитационным плетением. Боль застилала глаза, он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, но всё же протянул руку в сторону несущегося мимо армадилла. Слишком поздно: пока Гордон плёл магию, корма машины скрылась из виду.

Слух резанул рёв публики, и Гордон понял, что всё кончено. Они проиграли. К своему удивлению, мальчик отметил, что в криках зрителей разочарования куда больше, чем ликования.

— Что ты сделал? — закричал Кайл на Патрика.

— Это не я! — защищаясь, выкрикнул Патрик. — Я не знаю, что произошло.

Колёса разблокировались, и Патрик, плавно тронувшись, пересёк финишную полосу, до которой оставалось каких-то три метра.

— Это Кит, — сказал Гордон после того, как его дыхание восстановилось. — Я видел, как он активировал блокирующее плетение. А наложил он его с утра, когда пробрался в наш ангар. Мы проверили всё внутри, но не снаружи. Это всё я виноват.

— Вот уроды! — горячо воскликнул Патрик. — Они бы ни за что не победили, если бы не сжульничали!

— Тормози, приехали, — сказал Кайл.

Очередной толчок боли в ладони напомнил Гордону о том, что заслонку в часах пора закрыть. Машина остановилась рядом с победителями, и Патрик с Кайлом выбрались на платформу, а затем, под ликующие крики толпы все трое ребят спрыгнули на снег. Команда Бредсона уже вылезла наружу и теперь стояла, опираясь на капот своего армадилла. Вид у них был жалкий. Эбигейл, упираясь ладонями в бёдра, часто и тяжело дышала. Она бросила на Гордона короткий затравленный взгляд и вновь опустила голову. У Кита вид был немногим лучше, он был бледным и выглядел так, словно пробежал всю трассу на своих ногах. Он гневно сжимал челюсти при каждом взгляде на Гордона. Единственным, кто не выглядел смертельно изнурённым, был сам Бредсон. Встретившись взглядами, Бредсон и Гордон, не сговариваясь, сделали несколько шагов навстречу друг другу.

— Поздравляю, — ухмыльнулся Гордон. — Видимо, крепко я вас прижал, раз вы решили воспользоваться своим последним козырем.

— Ты ведь не думал, что я позволю тебе обойти меня? — ответил Роджер Бредсон с нахальной ухмылкой. — Не мог же я полагаться на случай.

— В любом случае, спасибо за комплимент.

— Какой ещё комплимент? — оскалился Бредсон.

— Из стольких команд ты выбрал именно нашу, чтобы сделать подлянку. Это всё равно, что признание нас сильнейшими соперниками. В прошлом году это была команда Гантона, кажется. А теперь мы.

— Можешь упиваться своей исключительностью, сколько влезет! — бросил Бредсон. — Результат останется неизменен. Победа за нами, а победителей не судят.

— Победа? Ты о чём вообще? — сделал Гордон недоумённое лицо и, не дожидаясь ответа, пошёл обратно к своей команде. — Ты проиграл, просто ещё не понял этого.

Кайл и Патрик встретили товарища по команде удивлёнными взглядами.

— Почему это он проиграл? — полушёпотом спросил Патрик. — Вон профессор Ньюман с кубком идёт. Угадай, кому он его сейчас отдаст.

— Оглядись по сторонам, — посоветовал Гордон.

На трассу сплошным потоком выбегали зрители, среди которых то тут, то там мелькали лица, измазанные синей краской. Патрик и Кайл буквально задохнулись от удивления, увидев магистра Боули с покрашенным в синий цвет лицом. — Не, ну ты эт видел-а? Ну прост крутотень, скжи? — Боули пихал локтем Николаса Фултона, своего заместителя, который с крайне недовольным видом шёл рядом.

— Мне кажется, вам пора вернуться в свой кабинет, магистр, — с умоляющим видом просил Фултон.

— Вот ещё! Да я такого зрльща лет сто не видал. Надо это отпр-ик... о-о-о-ой. Отпраздныть надо.

— По-моему, вы уже это сделали, — поджал губы Фултон.

— Нет, ну ты эт видал?

— Да-да! — раздражился Фултон. — Пойдёмте.

Кайл и Патрик проводили их изумлёнными взглядами. Затем с не меньшим удивлением оглядели ликующих людей, которые в один голос кричали "Это было невероятно!".

— Это... что? Как это? — недоумевал Кайл.

— Представь себе, как всё выглядело для них, — указал Гордон на учеников, спешащих к ним. — Мы разнесли всех в пух и прах, а затем сами затормозили перед финишной чертой. Эбигейл не использовала никаких плетений, а Кита они не видели. Так что они могли о нас подумать?

Лицо Патрика постепенно озарялось пониманием. А Гордон продолжил:

— Сами того не желая, Бредсон и его команда создали для нас репутацию эдаких психов. Своеобразных на всю голову, которым победа до лампочки, лишь бы погромить чужие армадиллы.

— Хы! — ухмыльнулся Патрик. — Мне подходит!

— Так это что... получается, мы теперь популярны? — оглядывал приближающихся к ним со всех сторон зрителей, многие из которых ликовали и подпрыгивали на ходу. — Надо будет маме написать.

Толпа навалилась со всех сторон, и Гордон с ребятами буквально утонули в рукоплесканиях. Со всех сторон их дёргали за рукава, похлопывали по плечам, им ерошили волосы и кричали, что они молодцы. Подошедший к этому времени Ноа Ньюман отдал кубок Бредсону, и по ущелью раскатился его усиленный магией голос:

— Победителями ежегодного заезда за кубок Белого Омута объявляются: Роджер Бредсон, Саймон Кит и Эбигейл Моссон.

Но, несмотря на то, что все его прекрасно слышали, никто не удостоил трёхкратных чемпионов школы даже взгляда. От постоянных похлопываний у Гордона уже заболели плечи.

— Ай! Ой! За что? Да прекрати ты! — кричал Патрик.

Гордон обернулся и увидел, что Милена, не особо церемонясь, лупит Патрика толстенной книгой.

— Как ты мог?! Как ты мог затормозить перед самым финишем?! Я же на тебя целых три серебряных поставила!

— На меня? — лицо Патрика изумлённо вытянулось, и он совершенно перестал обращать внимание на удары книгой. — Правда?

Прорычав что-то в ответ, Милена развернулась и пошла прочь, а Патрик с глупым выражением лица провожал её взглядом.

— Вы слышали? — обратился он к Гордону и Кайлу с совершенно идиотской улыбкой. — На меня! Эй, постой! Милена!

И в следующее мгновение Патрик скрылся за весело гудящей толпой вслед за Миленой, растолкав несколько человек. Откуда-то появился Кристофер Неро и, склонившись, прошептал Гордону на ухо:

— Я понял, о чём ты говорил. Я тебе верю.

— Хорошо, Кристофер, поговорим позже, идёт?

— Я отгоню армадилл в ангар, — сказал Кайл, забираясь на платформу.

— Я с тобой! — поспешил Гордон, вырываясь из чьих-то объятий: перспектива добираться до башни в окружении горячих поклонников была ему не по душе.

Забираясь на платформу, он увидел Бредсона, Кита и Моссон, одиноко сжимающих свой кубок и абсолютно не понимающих, что происходит. Гордон сложил ладони рупором и прокричал поверх голов толпы:

— Если под победой ты имел в виду кубок, то я не против! — Гордон громко расхохотался. — Забирай! И с этими словами запрыгнул в люк кабины вслед за Кайлом.

Всю следующую неделю Гордон провёл в состоянии эйфории. Даже самая настоящая победа не принесла бы такой популярности Гордону, Кайлу и Патрику, как столь красивое поражение. Если бы Кит активировал блокировку колёс где-нибудь в тоннеле, по окончанию заезда о них бы помнили лишь как о странных ребятах в синей раскраске. Но самым приятным было даже не это. Не кислые лица Бредсона и Кита, не всеобщая послегоночная истерия, охватившая весь Белый Омут, не всеобщее обожание, нет. Самым приятным было то, что Эли уже целую неделю не лезла со своими нравоучениями, она даже... Стоп! Мысль, пришедшая мальчику в голову, заставила остановиться на месте. А где вообще Эли? Кажется, в последний раз он видел её, когда... Ой, ма-а-амочки! Когда она, хлопнув дверью, вышла из операционной. Как он мог о ней позабыть?

Развернувшись в другую сторону, Гордон пошёл в зимний сад. Если и есть место, где её вероятней всего застать в воскресное утро, так это зимний сад. Хоть в саду и было множество прогуливающихся детей и учителей, Эли там не оказалось. Не было её и в часовне, и в учительском корпусе. Зато когда Гордон, уже отчаявшись найти сестру, отправился обратно в корпус иллюминатов, он увидел её в большом зале, когда она заходила со стороны главного входа.

— ЭЛИ-И-И-И! — прокричал Гордон из другого конца зала. — ПРОСТИ ЗАСРАНЦА!

Даже с такого расстояния было видно, как густо покраснела Эли.

— НУ ПРОСТИ, ПОЖАЛУЙСТА! — продолжал Гордон ломать комедию на потеху немногочисленной утренней публике. — Я БОЛЬШЕ ТАК НЕ БУДУ-У-У!

Оглядываясь по сторонам, Эли быстрым шагом направился к брату.

— Ты что тут устроил?

— ТАК Я ПРОЩЁН?

— Да-да! — нетерпеливо воскликнула Эли. — Только прекрати орать!

— Где ты была всю неделю?

— В школе, как ни странно, — язвительно ответила Эли. — Но куда уж звезде твоего масштаба замечать такую серость, как я.

— Эй, я же вроде бы прощён, — напомнил ей Гордон.

— За грубость в операционной да, а вот за твоё зазнайство я тебя ещё не простила. Три раза мимо меня в коридоре прошёл и даже не заметил.

— Ой, — только и мог вымолвить Гордон, затем выдавил жалкую улыбку и сказал: — Слушай, а если я тебя в знак раскаяния накормлю. Я там такой пирог приготовил, пальчики оближешь!

Эли недоверчиво выгнула бровь и после секундного раздумья обречённо кивнула. Строго говоря, пирог приготовил не совсем он. Точнее, совсем не он. Но этот пирог был приготовлен по его заказу. Префикс пару дней назад проиграл ему спор на желание. В чём заключался спор, не столь важно, гораздо важнее, что Гордон выиграл и пожелал большой и вкусный пирог. Пирог получился и вправду большой, а вот со вкусом вышла небольшая накладка. Впрочем, Эли об этом лучше не говорить. Может, когда она поймёт, чем питается её любимый брат, она сжалится и приготовит что-нибудь вкусненькое? Еда, еда, еда, еда...

— Как тебе новенький? — спросила Эли.

— Еда... что, прости? Ах, новенький. Учить его тяжело, но он способный.

— Учить? Ты его обучаешь?

— Ну да. Всяким иллюминатским премудростям. Формулам, схемам, таблицам. В общем, возникла идея создать себе что-то вроде личной армии для борьбы с тёмными магами.

— Всего на неделю стоило оставить... — горько вздохнула Эли.

Так, болтая на ходу, они вошли в Косую башню и направились к лестнице. Эли уже поднялась на несколько ступенек, когда Гордон услышал позади себя голос Патрика:

— Пссст! Гордон!

Обернувшись, мальчик от неожиданности замер. Из полу приоткрытого шкафа для верхней одежды торчал по пояс голый Патрик.

— Эли, я догоню. Только куртку скину, — крикнул вслед сестре Гордон и направился к Патрику.

— Гордон, спасай! Я тебя тут уже час дожидаюсь.

— Что ты здесь делаешь? Где твоя одежда?

— Проиграл! Увидел, как у нас в казарме трое играли в покер, ну и подсел к ним сдуру! Гордон, у тебя нет лишней одежды?

— Взгляни в том шкафу, — указал Гордон. — Там гражданская одежда Префикса. У вас с ним примерно один размер. Порывшись в нужном шкафу, Патрик облачился в серое зимнее пальто.

— Ну так что, идём отыгрываться? — предложил Гордон.

— Ага. Я уже отыграл свои монеты, поставив брошь. Потом отыграл брошь, поставив фуражку. Потом отыграл фуражку, поставив китель. Вовремя передумал отыгрывать китель, потому что без штанов добираться до тебя было бы совсем неудобно. Блин, Хавк меня убьёт.

— Они что, настолько страшные? — не поверил Гордон.

— Префикс по сравнению с ними дитя неразумное. Они блефуют как боги.

— Оу, ну тогда точно надо к ним зайти, — глаза у Гордона заблестели. — Надо только занять у кого-нибудь денег.

— Ты меня вообще слушал?

— Спрошу у Эли, — рванул Гордон вверх по лестнице.

Патрик, едва поспевая за другом, увязался следом.

— Эли, срочно нужны деньги, — без обиняков заявил Гордон.

— О-у, ну тогда тебе повезло, — прожевав кусок пирога, сказала Эли и достала из сумки несколько монет. — Кстати, пирог действительно вкусный.

— Можешь не притворяться, его не я готовил, — ответил мальчик, подставляя ладонь, на которую тут же высыпалось семь серебряных монет. — Ого! Откуда столько?

— Выиграла, когда поставила на команду Бредсона.

— Ты поставила против меня? — возмутился Гордон.

— Я была в бешенстве, — пожала плечами Эли, откладывая пирог в сторону — Надо же было хоть чем-то тебе отомстить. Ладно, признаюсь, пирог ужасен.

— Да ну вас! — раздался возмущённый голос Райна с другого конца кухни. Даже на его вечно невозмутимом лице мелькнула тень досады. — Я же старался!

— Ой, Райн, прости, я лишь хотела сказать, что его следовало бы немного... Гордон, постой! — окликнула она спешащего к выходу брата. — Так зачем тебе деньги?

— Нужно наказать выскочек, возомнивших себя богами покера.

— Ух ты! — воскликнул Райн. — У Патрика пальто как у меня. Постойте-ка...

— Бежим! — крикнул Патрик и, схватив Гордона за рукав, поволок его к выходу.

— Гордон, а ну вернись! — бросилась за ними вслед Эли. — Лили запретила тебе играть в карты!

— Ой, да брось! — ответил Гордон, перепрыгивая через три ступеньки. — Это было лет семь назад!

— Гордон, ты знаешь, что бывает, когда ты играешь в карты, — не унималась Эли и бежала вслед за ними.

— Прости, Эли! — крикнул Гордон, на бегу доставая из кармана ключ в форме косой башни.

Ещё не добежав до выхода, он повернул ключ, и башня начала поворачиваться, плавно закрывая выход наружу. Выскочив в последний миг, мальчики оказались снаружи и услышали приглушённые крики Эли по ту сторону стены.

— Гордон, я всё расскажу Лили!

— Бежим-бежим, — торопил Гордон Патрика. — Показывай своих богов.

— Почему тебе запретили играть в карты? — пропыхтел Патрик.

— Сейчас увидишь.

Через десять минут они стояли у двери, за которой, по утверждению Патрика, и сидели те самые курсанты, которые обчистили его до нитки. Постучавшись, они вошли, и Гордон плавно закрыл за собой дверь.

Всего через полчаса Гордон вышел обратно в приподнятом настроении, весело позвякивая монетами в кармане. Следом вышел Патрик в своём кителе и фуражке, перекинув через плечо тюк перевязанной формы, ранее принадлежавшей незадачливым игрокам.

— Как тебе это удалось? — недоумевал Патрик.

— Ты же помнишь, как я попросил у них колоду посмотреть?

— Ну да. Ты ещё сказал, что они слишком ловко меня обыграли, что захотел убедиться, не краплёные ли у них карты.

— Только в это время я просто перебирал колоду и запоминал порядок карт, — ухмыльнулся Гордон. — На протяжении всей игры я знал, какие карты у кого на руках.

— Но они же их мешали! — воскликнул Патрик.

— А я отсчитывал, сколько карт они захватывают, и перемещал их у себя в голове в конец списка.

— Они быстро мешали! — не унимался Патрик.

— Слушай, я могу за долю секунды представить себе всё бесконечное множество цифр в числе Пи и назвать тебе любой ряд чисел после запятой. Мне даже напрягаться для этого не придётся. Никто не сможет тасовать карты быстрее, чем я буду их считать.

— Так вот о чём говорила Эли? — осенило Патрика. — Вот что бывает, когда ты играешь в карты?

— Нет, она имела в виду несколько другое. То, что бывает после. А, кажется, вот и оно! — указал Гордон на троих ребят, которые в одних лишь брюках выскочили в коридор и бросились вдогонку. — Вот про это она говорила! Бежим!

— Верни нам форму, жулик! — прокричали им вслед.

— Брось форму, Патрик, — крикнул набегу Гордон. — Может, отстанут.

Патрик внял совету Гордона, и незадачливые картёжники действительно отстали. Покинув казармы, ребята перешли на шаг и рассмеялись.

— С ума сойти. Семь золотых за полчаса, — хохотнул Гордон. — Я за всё прошлое лето столько же заработал.

— Слушай, если у тебя сейчас столько деньжищ, может, поделишься? Всё-таки это я тебя на них навёл, а то, что я им проиграл, попало к тебе.

— Да не вопрос, — Гордон звонко отщёлкнул один золотой, а Патрик ловко подхватил. — Кстати, Патрик! Ты не забыл, что должен мне деньги? Помнится, ты со мной поспорил на один золотой, что мой кулон не заработает. А он меня с того света вытащил.

И, улыбнувшись, Гордон подставил Патрику ладонь. Скрипнув зубами, тот с силой вложил монету обратно в руку Гордона.

— Благодарю.

— Ну и жук ты! — усмехнулся Патрик.

Спускаясь по оживлённой мраморной лестнице, мальчики заметили ряд ярких вспышек со стороны маяка. Патрик замер, сосредоточенно морщась и пытаясь перевести цвета в знакомые слоги, а Гордон просто смотрел на вспышки, так как всё равно ничего не понимал. Едва мелькнул последний цвет, как Гордон заметил тревожные признаки. Лицо Патрика вытянулось, а вокруг поднялся шум. Те дети, которые поняли цветограмму, начинали торопиться, разбегаться, а те, кто, как и Гордон, ничего не понял, пытались расспросить о том, что же всё-таки случилось. За считанные минуты обстановка вокруг мальчиков приобрела панические нотки.

— Что там? — испуганно спросил Гордон. — Патрик, что передают?

— Я... наверное, не так понял, — ошарашенно сказал Патрик. — Этого быть не может.

— Да что там?

Все вокруг куда-то бежали, что-то кричали, но в общем гаме Гордон не мог разобрать ни единого слова.

— ГОРДОН! — проревел бегущий в их сторону профессор Датсон. — А ну за мной! Быстро!

— Что случилось?! — внутри у мальчика всё похолодело. Ещё никогда он не видел бегущего Датсона.

— Быстро, быстро! — Датсон схватил Гордона за руку и рванул за собой, да с такой силой, что мальчик поскользнулся на ступеньке и не упал лишь благодаря тому, что профессор держал его медвежьей хваткой.

— Куда мы бежим? — спрашивал совсем растерянный Гордон.

— В порт, — коротко бросил Датсон, задыхаясь на бегу.

Две девочки, бегущие впереди в том же направлении, бурно обсуждали новость, и мальчик, наконец-то, смог хоть расслышать слова:

— У меня же там отец служит! Такого просто не может быть!

— Там что, авария какая-то? — спросил Гордон у Датсона.

— Хуже, — ответил Датсон.

— Да что? — мальчик уже терял терпение, но Датсон совсем сбился с дыхания и предпочёл промолчать. Размышляя о том, что могло вызвать такую панику, Гордон прикидывал варианты. Авария? Тогда зачем Датсон берёт с собой Гордона? Что-то связанное с тёмными магами? Может, вновь открытое нападение? Уже больше похоже на правду. Но всё равно непонятно, почему это вызвало такую бурную реакцию по всему Белому Омуту.

Когда они, наконец, прибежали в порт, Датсон снял проводник с блокировки и, исполнив жест, приложил ладонь к груди. Дыхание его мгновенно восстановилось. Оглядевшись вокруг, профессор зацепился взором за последний оставшийся в порту десантный крейсер, форсировано готовящийся к старту. По трапу уже взбегали последние члены экипажа, а капитан подгонял их криками.

— Постой, — крикнул Датсон и поспешил к трапу.

— Вы? — изумлённо воскликнул капитан и, сняв проводник с блокировки, направил его на Датсона.

— Убери эту штуку, сынок, пока не поранился, — рыкнул Датсон, не останавливаясь и не предпринимая попыток дотянуться до собственного проводника. — Убери, я не враг тебе. Мне нужно к башне.

Капитан сомневался лишь долю секунды. Затем, опустив руку, он мотнул подбородком в сторону трапа:

— Ладно, давайте на борт.

Войдя внутрь, Гордон отметил, что здесь царит всё та же суета, что и в школе. Разница была лишь в том, что здешняя суета была как будто согласованная, целенаправленная. Маги перебегали из одного отсека в другой, проверяли оборудование, прокачивали системы, разогревали двигатели, где-то закручивали вентили, а где-то, наоборот, раскручивали. Пройдя вдоль борта и дойдя до обзорной решётки, они остановились. Резкий рывок ударил Гордона по ногам с такой силой, что у него подогнулись колени.

— Возьмись за поручень, — велел Датсон. — Это боевой вылет.

Резко нарастающая скорость оттягивала Гордона назад. За решёткой начали мелькать огни шлюза. Всё чаще и чаще, до тех пор, пока свет от ламп не слился в единую полосу. А скорость всё нарастала и нарастала. Нужно иметь просто железные нервы, чтобы управлять такой махиной внутри шлюза на такой огромной скорости. Одно неверное движение — и их всех размажет по камням. Корабль вылетел из шлюза, и в лицо мальчика ударил яркий солнечный свет.

— Может, всё-таки объясните? — взмолился Гордон.

— Ещё до того, как я успею закончить с объяснениями, ты увидишь всё своими глазами. Увидишь, что ты натворил.

— Я? — задохнулся Гордон, лихорадочно пытаясь припомнить, что же он такого натворил.

— Мы уже приближаемся, — кивнул Датсон в сторону решётки, за которой уже виднелся Хайрим.

Крейсер по нисходящей спирали спускался вниз. И чем ниже они спускались, тем меньше понимал Гордон. Он никак не мог взять в толк, в чём же дело. На первый взгляд город выглядел как обычно, разве что... площадь была вымощена не белым камнем, а каким-то другим. Когда они спустились ещё ниже, мальчик понял, что площадь выглядит по-другому из-за того, что башню магистрата со всех сторон обступила плотная толпа людей. Ещё ниже, и он разглядел ещё больше деталей. Когда крейсер вышел на высоту около ста пятидесяти метров над землей, мальчик разглядел, что у многих людей, столпившихся на площади, одеты чёрные перчатки с едва заметной жёлтой кляксой. Он не мог их не узнать. Это были вылеченные им больные. Но остальные? Кто они и откуда? И зачем они здесь? Когда рёв двигателей начал постепенно смолкать, до Гордона донёсся рокот многотысячной толпы, которая безостановочно скандировала "Датсона в магистры! Датсона в магистры!". У мальчика перехватило дух.

— Из-за чего это? — спросил Гордон.

— Люди напуганы, — ответил один из магов, дежурящих у ближайшего орудийного проводника. — Все боятся тёмных. Все хотят защиты. Они требуют, чтобы Датсона ввели в магистрат как шестого магистра. А капитан крейсера "Аврора" грозится разнести башню, если магистры не захотят вставать на защиту людей.

Гордон приник к обзорной решётке и действительно отыскал очертания уже знакомого ему корабля. Жену капитана "Авроры", миссис Кеннет, Гордон самой первой вылечил от биостигмы. Даже с такого расстояния было видно, как наливаются красным светом орудийные проводники авроры.

— Что он делает? — воскликнул Датсон прямо над ухом у мальчика. — Если он сейчас выстрелит, то тут такое начнётся... Господи, да там же люди внизу.

С этими словами Датсон побежал куда-то в сторону капитанского мостика, а Гордон вновь прилип к решётке. Вдали было видно, как с зависшего в небе авианосца срывается целый рой перехватчиков и устремляется в сторону "Авроры". Было видно, как наполняются белым светом орудийные проводники других кораблей, бравших "Аврору" в кольцо. А по ушам Гордона всё сильнее и сильнее бил рёв толпы: "Датсона в магистры! Датсона в магистры!" И от этого сердце мальчика наполнялось одновременно и первобытным ужасом, и благоговейным восторгом.

ГЛАВА 14

"БЕГЛЕЦ"

— Боевая тревога. Орудийным расчётам заряжать заградительным, упреждение по курсу — ноль семнадцать. Двигательному отсеку подготовиться к возможному форсированию мощностей, — раздавались по внутренней системе оповещения приказы капитана корабля.

Гордон оглянулся на магов, занимавших свои позиции у орудийных проводников. Они торопливо накачивали уходящий наружу кристалл проводника заградительным плетением. Наводчик тем временем поворачивал орудие в сторону "Авроры".

Из многочисленных легенд и историй Гордон знал о том, как корабли магического флота воевали с драконами. Но чтобы одни магические корабли сражались с другими, слышал впервые. Гордон оглянулся в поисках Датсона, чтобы спросить того о том, что будет дальше, но учителя нигде не было. Куда он подевался?

— Ждём сигнала с "Улья" о начале операции, — раздался голос капитана из висящего неподалёку динамика.

— Хоть бы до этого не дошло, — тихонько буркнул себе под нос наводчик, и все пять магов из его расчёта согласно кивнули.

Гордон увидел ряд ярких вспышек с авианосца, и дальнейшие события стали разворачиваться столь стремительно, что мальчик не успевал уследить за всем.

— Залп! — крикнул капитан через систему оповещения.

Качнувшись на рессорах, орудийные проводники ударили в сторону "Авроры" лучами слепящего света — многократно усиленными заградительными плетениями. От низкого басовитого гула у Гордона заложило уши. Он инстинктивно прижал ладони к ушам, но это слабо помогло: звук, вырывающейся из проводников чудовищной энергии, сотрясал воздух с такой силой, что грудную клетку мальчика сдавливало, словно невидимым прессом. Достигнув "Авроры", лучи ударили в её орудийные проводники и создали вокруг них мерцающие вихри. Как понял Гордон, плетение должно было не позволить экипажу "Авроры" открыть огонь по башне магистрата. В то же самое время, сверху от "Авроры" завис десантный крейсер того же класса. Створки десантного отсека распахнулись, и вниз полетело три десятка магов. На полпути к цели они раскинули в стороны руки и ноги, и мальчик сумел разглядеть перепонки явно магического характера, натянутые между конечностями десантирующихся магов. С пролетавшего мимо перехватчика сорвалось плетение и ударило в крышу "Авроры", воздух над которой начал дрожать. Гордон сразу распознал кипятильное плетение, с помощью которого нагрели крышу крейсера и создали восходящий воздушный поток, в котором планирующие маги мгновенно начали сбрасывать скорость. Перед тем как они окончательно опустились на крышу корабля, в нее ударило плетение, остудившее металл до нормальной температуры. На этот раз плетение было создано борт-техномагом уже другого перехватчика. Они словно рассерженный рой метались вокруг "Авроры". Несмотря на кажущийся хаос, все действовали необыкновенно слаженно. Кажется, каждый знал, что он должен делать и где должен быть. Судя по всему, в магическом флоте разработаны планы действия на любой случай. Даже на столь невероятный, как утеря контроля над целым крейсером.

Приземлившись, маги, не медля ни мгновения, спустились с крыши и один за другим начали проскакивать в зазоры между бронёй и орудийными проводниками, которые по-прежнему блокировались крейсером, на котором находился Гордон, с одной стороны и другим крейсером с противоположной. Гордон не мог этого видеть, но, скорее всего, на борту "Авроры" сейчас кипела схватка. Через какое-то время на "Авроре" начали срабатывать орудийные проводники. Один за другим они выстреливали, и красноватые вспышки закручивались в вихрях заградительного плетения. Когда сработал последний проводник, из динамика раздался голос капитана:

— Десант успешно разрядил проводники противника. Зарядить буксирными плетениями.

Наводчики включили блокировку, и по полю битвы прокатилась канонада хлопков: лучи, бьющие с орудийных проводников, оборвались. Давящее ощущение в груди пропало, и Гордон рискнул убрать ладони с ушей. Все звуки доносились словно сквозь тугую вату, но даже это не помешало ему расслышать недовольный рёв толпы. Мальчик впервые с момента начала операции обратил свой взор вниз. Из толпы то и дело швыряли в сторону башни различными предметами. В ход шло всё, что попадалось под руку: бутылки, камни, черепица.

Тем временем по "Авроре" ударил новый залп плетений, на этот раз буксирных.

— Полный ход! — раздалась команда капитана из динамика, и корабль ощутимо тряхнуло.

Гордон поспешно схватился за оконную решётку, чтобы устоять на ногах. Несколько крейсеров, вцепившись лучами буксирного плетения в корпус "Авроры", оттаскивали её в сторону от башни магистрата.

Корабль постепенно разворачивался, и площадь начала покидать поле зрения Гордона. Перед тем как башня окончательно скрылась из виду, мальчик услышал восторженный рёв толпы и обратил свой взор вниз. Там, внизу, люди расступались и уступали дорогу дородному человеку в белом костюме. Датсон! Как он спустился? Гордон до последнего прижимал лицо к решётке, чтобы увидеть, что будет дальше. Торопливо подойдя к башне, Датсон встал, закинув голову наверх, и просто ждал. Затем основание башни покрылось рябью и волнами, словно было построено не из камня, а из жидкости. И тогда Илай Датсон сделал шаг вперёд и скрылся внутри магистрата. Корабль встал на курс, и башня магистрата вместе с площадью и всеми людьми окончательно скрылась из виду.

Что будет дальше? Как они поступят с Датсоном? Накажут? Но ведь это не он поднял бунт. Нужно срочно попасть к Датсону, но как это сделать? Гордон огляделся по сторонам и увидел напряженных магов, удерживающих "Аврору" на поводке буксирных плетений. Корабль точно не посадят только ради того, чтобы какой-то мальчишка мог сойти на землю.

Гордон рванул в сторону десантного отсека. Пройдя одну из рубок насквозь, он услышал негромкие переговоры магов, нависших над приборными панелями:

— Давление в норме. Они пытаются форсировать мощности, но не думаю, что у них что-нибудь выйдет. Ой-ой, а вот это уже проблема! Они пытаются тянуть нас вбок. Почему десант до сих пор не захватил мостик? Что думаешь, Кингстон?

— Может, дадим крен на левый борт? Возможно, получится компенсировать нагрузку вертикальными двигателями. Маневровых здесь явно недостаточно, — отозвался Кингстон.

— Нет-нет, — возразил третий маг. — Вы хоть на приборы глядите? У нас сильный боковой ветер, крен недопустим, потеряем устойчивость и "Аврора" нас перевернёт. Кеннет очень опытный капитан, не стоит давать ему такую возможность.

— Что тогда? Меняем курс и компенсируем нагрузку маршевыми?

— Думаю это единственное решение. Отправь рекомендацию капитану на мостик.

Кингстон принялся нажимать клавиши на приборной панели, а Гордон как раз выскочил с другой стороны и прошёл дальше вдоль борта. Как только он подошёл к новому ряду орудийный проводников, корабль заметно тряхнуло. Судя по всему, пилот изменил курс после получения рекомендаций.

— В сторону! — крикнул командир одного из орудийных расчетов, и маги бросились врассыпную.

Мгновение спустя корабль сотряс чудовищный взрыв. Взрывной волной Гордона откинула на спину. Силясь подняться, мальчик озирался вокруг. Прямо впереди, там, где недавно был орудийный проводник, в борту зияла огромная дыра.

— Третий и восьмой расчёты, поднять щиты и при первой опасности блокировать плетения противника, — раздался приглушённый голос капитана.

Гордон помассировал уши: он находился неподалёку от места взрыва и его сильно оглушило. Поднявшись на ноги и пройдя немного вперёд, он увидел, как четверо магов несли мужчину на руках. Мёртв? Или просто без сознания?

— В медотсек его, живее, — сказал один из магов, и Гордон прижался к борту, чтобы пропустить их.

Нужно как можно быстрее добраться до десантного отсека. Дойдя до места, где случился взрыв, Гордон прижался к противоположной стене и осторожно прошёл мимо. Снизу проглядывались разрушенные переборки технической палубы. Сквозь зияющую дыру он увидел, как два новых проводника на "Авроре" наполняются красным свечением. Прибавив ходу, мальчик устремился в коридор слева, откуда было рукой подать до десантного отсека. Один за другим раздались два хлопка. Обернувшись через плечо, он увидел, как маги из орудийных расчётов разворачивают мощные корабельные щиты.

Наконец, добравшись до десантного отсека, Гордон повстречал там дежурного мага и без всяких предисловий попросил:

— Откройте люк.

— Что? — опешил маг. — Зачем тебе?

— Мне срочно нужно на землю.

— Да не переживай ты так, — с пониманием дела поспешил успокоить его маг. — Корабль способен удержаться в воздухе и не с такими повреждениями.

— Вы не понимаете, я иллюминат! Мне срочно нужно попасть к башне магистрата, потому что часть вины за всё это лежит на мне.

— Что?

— Просто откройте этот чёртов люк! — закричал Гордон.

— Я свяжусь с капитаном, — глядя на мальчика как на сумасшедшего, буркнул маг.

Он отошёл в сторону устройства для внутренней связи, и взору Гордона открылся рычаг, до сего момента скрывавшийся за широкой спиной дежурного. Проворно подскочив к нему, мальчик дёрнул рычаг вниз, и створки десантного отсека с грохотом распахнулись.

— Стой! Разобьёшься!

Но Гордона было уже не остановить. Не раздумывая ни секунды, он бросился вперёд, исполнив в прыжке парашютное плетение. От раскинувшегося вида у мальчика захватило дух. С высоты в почти три сотни метров был виден весь Хайрим. Перекувыркнувшись в полёте, Гордон начал плести парашютное плетение. Из правой руки вверх выстрелило сотнями тонких нитей, которые развернулись сначала в ленты, а затем в небольшие купола. Вскрикнув от боли, мальчик схватился за плечо: от резкого торможения рука вывернулась под неестественным углом. Гордон понятия не имел, как правильно использовать это плетение. Он выучил его на всякий случай, после того инцидента с медицинским кораблём, когда их едва не сбили, но на практике применял его впервые. Кулон, заметив отклонение от нормы в теле хозяина, принялся за работу. Мышцы руки по команде кулона принялись сокращаться, и Гордон вновь взвыл от боли. Почувствовав мерзкий щелчок в суставе, он, наконец, выдохнул свободнее: боль постепенно отступала. Получив возможность оглядеться по сторонам, мальчик принялся озираться. Сотней метров выше уходили в сторону окраины города четыре крейсера. "Аврора" и те, кто тащил её на буксире. Тот крейсер, на котором минутой раньше находился Гордон, выглядел потрёпанным. Вдали, неподалёку от башни, перехватчики возвращались на авианосец "Улей".

Едва мальчик взглянул вниз, всё нутро у него сжалось от ужаса. Одно дело стоять на косой башне и взирать вниз, и совсем другое висеть в воздухе на созданных с помощью магии нитях. Если остановить поток аумы, идущий на поддержание куполов, они растворятся, и он кувырком полетит вниз. Нет, нельзя об этом думать. Всё будет нормально. А даже если не будет, кулон вытащит его хоть с того света.

Тем временем многоэтажные дома росли в размерах и неуклонно приближались. Когда до крыш самых высоких из них оставалось метров двадцать, Гордон начал сомневаться: не слишком ли быстро он опускается? Он начал бояться, что придётся приземляться на крышу, но поток ветра постепенно сносил его в сторону широкой улицы и дальше, к стене другого дома.

— О нет! Балконы! Балконы!

Приложившись рёбрами о металлическую решётку ограждения балкона на втором этаже, Гордон повис на стропах. Мальчик посмотрел вниз и облегчённо вздохнул: до земли осталась всего пара метров. Прекратив подачу аумы на плетение, он упал вниз. Надо поторопиться к башне магистрата. Прихрамывая, Гордон побежал вдоль улицы, и первое, что бросилось ему в глаза — это полное запустение. Ни людей, ни торговых тележек. Затем он увидел далеко впереди то, что заставило его сердце мучительно сжаться: орудийный проводник, размозживший жилой двухэтажный дом. Мальчик со всех ног бросился к месту падения проводника, чтобы помочь людям, которые, возможно, были дома в тот момент, когда сражающиеся корабли пролетали над ним. Тяжело дыша, он подбежал к дому и снял проводник с блокировки.

— Там никого нет, — крикнула женщина, выбежавшая из подъезда дома напротив. — Все на площади, юный маг. Все на площади.

С этими словами, женщина поклонилась и побежала в сторону площади, на бегу одевая пальто. А Гордон, облегчённо выдохнул. Если бы в доме были люди, они бы наверняка пострадали, а возможно даже погибли бы. И во всём этом был бы виноват он. Не начни он распространять слухи о тёмных магах, ничего этого не произошло бы. Нужно как можно скорее остановить это безумие. Гордон вновь побежал в сторону площади. Он не представлял, что будет делать, когда попадёт туда. Возможно, идея появится, когда он окажется на месте. Свернув на основную улицу, он, наконец, увидел толпу. Люди выходили из переулков и общим нескончаемым потоком устремлялись на площадь. Если уж на подходах к площади такая давка, трудно себе даже представить, что творится возле башни магистрата. Когда Гордон влился в общий поток и стал протискиваться в сторону башни, его начали узнавать.

— Это же Гордон Раш! — воскликнул молодой парень с тёмной перчаткой на левой руке, с которой улыбалась знакомая жёлтая рожица, и Гордон узнал в нём одного из своих пациентов.

— Где? — И вправду! Раш! Дорогу мастеру Рашу. Дорогу, кому говорю! Пропустите! Это Гордон Раш! — впереди от Гордона побежал крепкого вида мужчина, прокладывая дорогу для мальчика.

Те, кто в общем гаме слышал слова мужчины, оборачивались и спешно расступались. Всего через полминуты перед мальчиком начал образовываться живой коридор. Со всех сторон звучали восторженные крики, люди безостановочно кланялись.

— Мастер Раш, все пришли сюда поддержать иллюминатов, — обернулся мужчина, сопровождавший Гордона к башне. — Мы это так не оставим! Среди магов не должно быть тёмных. Магия ведь создана, чтобы помогать, а не убивать, правда, мастер Раш?

Мастер? Гордон не чувствовал себя человеком, к которому следует выказывать такое уважение. Он чувствовал, что попал в настоящую стихию. В бурю событий, которые он не мог контролировать. Он чувствовал себя жалкой щепкой в пучине океана, но никак не мастером Рашем. Сколько же здесь людей? Тысяча? Десять? Нет, даже по примерным подсчётам гораздо больше. Пересекая площадь по образовавшемуся проходу, Гордон думал, как ему попасть в башню. Ни одной вразумительной идеи в голову так и не пришло. Как ни крути, а в башню магистрата можно войти лишь по приглашению. К счастью, выяснилось, что его уже ждали. Маги в форме магического флота окружили башню кольцом и не подпускали к ней никого из людей. Лица их были напряжены и тревожны. Видимо их пугала сама мысль о применении магии против обычных людей, и каждый из них желал, что бы всё разрешилось мирно. Один из магов стоящих в оцеплении, едва завидев его, зашагал навстречу.

— Гордон Раш? Заходи, с тобой тоже хотят поговорить, — указал маг в сторону башни, и она тут же покрылась рябью.

— Покажите им, мастер Раш! — раздался в спину мальчику воинственный голос сопровождавшего его мужчины. — И передайте мастеру Датсону, что мы всей душой за него! ДАТСОНА В МАГИСТРЫ!

Ближайшие люди тут же подхватили, и уже через несколько секунд толпа завелась с новой силой, скандируя: "Датсона в магистры".

Мальчик сделал шаг вперёд, и все звуки тут же стихли. Он оказался в уже знакомом помещении. Из центра абсолютно круглого зала всё так же бил луч света. Гордона затошнило от волнения. Как объяснить магистрам, что он вовсе не хотел устраивать беспорядки. Что он просто хотел информировать людей, что бы те стали более осторожными. А затем сам себя одёрнул. Не время оправдываться. Вероятность того, что там, наверху, сидит один из тёмных, крайне высока. Неизвестно, когда ему ещё предстоит встретиться с магистрами. Сейчас же самый подходящий момент, чтобы по их реакции определить, кого из них наиболее беспокоит происходящее. Пока что магистр Флеминг самая подозрительная из всей пятёрки, поэтому на неё стоит обратить самое пристальное внимание. Преисполнившись решимости, Гордон шагнул внутрь луча, и невидимая сила стала поднимать его к потолку. Пройдя сквозь него, мальчик оказался в центре кольцевидного стола, и взоры всех присутствующих обратились к нему. Гордон замер от удивления, когда увидел по другую сторону стола профессора Датсона, восседавшего на одном из лучей звезды. Шестиконечной! Шестиконечной звезды! Иллюминатов ввели в состав магистрата! А на воротнике Датсона сверкала новёхонькая кварцевая брошь.

— Итак, магистр Датсон, хоть Гордон Раш и является вашим подопечным, именно я, как магистр обороны, отвечаю за охрану правопорядка в городах, — спокойно сказал Барио Шиллер, обращаясь к Датсону. — Поэтому, надеюсь, вы не будете против, если всю серьёзность его проступка объясню ему я.

Датсон выждал несколько секунд, и с едва заметным раздражением кивнул. Атмосфера была весьма напряжённой, Гордон чувствовал это всем телом.

— Гордон Раш, прежде чем начать, я хотел бы обратить твоё внимание на то обстоятельство, что Датсона ввели бы в состав магистрата в любом случае. И весь этот бунт не имел никакого смысла. Он лишь слегка ускорил процесс. Ещё с конца прошлого учебного года поднимался этот вопрос, когда сам факт существования тёмных магов стал неоспорим. Мы лишь сомневались в целесообразности создания отдельной спирали управления. Ведь нет никаких подтверждений тому, что случай с Эриком Янгом не является единичным. Увы, но регулярные заражения населения биостигмой не удалось связать с деятельностью тёмных магов. Тем не менее, мы приняли решение о создании корпуса иллюминатов и введении представителя от иллюминатов в состав магистрата. Для того чтобы заранее пресекать возникновение столь опасных личностей, как Эрик Янг. Это понятно?

— Да, — кивнул Гордон и украдкой взглянул на магистра Флеминг. Она совершенно никак не реагировала на слова магистра обороны и продолжала курить свою трубку. — Я не хотел, чтобы так получилось.

— Мы знаем, — оборвал его Барио Шиллер. — Зачинщика скоро приведут сюда. Но ты совершил гораздо более серьёзный проступок, чем он. Возможно, тебе об этом неизвестно, но ты стал очень уважаемым магом после изобретения лекарства от биостигмы. Твоё имя волной прокатилось по всему миру. Для людей твой авторитет равен авторитету адмиралов, монахов, величайших целителей нашего времени. К твоим словам прислушиваются, тебя цитируют на улицах. И первое что ты сделал, обретя такое влияние на людей, это поселил в их сердца страх. Страх, который и заставил их выйти сегодня на улицы.

Гордон молчал. Он никогда не думал об этом в таком ключе, но теперь понимал, что магистр Шиллер прав. Но с другой стороны, Гордон добился своей цели: Датсон в магистрате, и теперь может начать тайное расследование. В том, что Барио Шиллер не тёмный, Гордон отчего-то был уверен. Тон магистра всецело подкупал и не оставлял даже тени сомнений в его благих намерениях. Остаются ещё четверо. И самой подозрительной по-прежнему остаётся Стефани Флеминг. Интересно, она тоже проголосовала за введение Датсона в состав магистрата? Если так, то она уже поняла, что большинство магистров его поддерживают и раскрываться нет смысла. Теперь она станет вдвое осторожней.

— Магистры, капитан Кеннет по вашему распоряжению доставлен в башню, — раздался позади Гордона голос мага из оцепления. Мальчик даже не заметил, когда он здесь появился.

— Пусть поднимется, — бросил Барио Шиллер и подтянул к себе папку с личным делом.

Через несколько секунд справа от Гордона выросла фигура капитана Кеннета. Он бросил на мальчика мимолётный взгляд, и в уголке его куб ненадолго промелькнула улыбка. Затем он заметил Датсона, и на его лице отчётливо отразился триумф.

— Кхм, — откашлялся магистр обороны и перелистнул страницу. — Так, теперь с тобой.

Кристофер Кеннет тут же посерьёзнел и встал по стойке смирно.

— Капитан Кеннет прибыл по вашему приказанию, магистр, — обратился он к Барио Шиллеру.

— А, так значит, ты вспомнил, что такое приказ? — с сарказмом отозвался Шиллер. — Лучше поздно, чем никогда. Думаю, не нужно объяснять, что ты отстранён от командования "Авророй".

— Предлагаю лишить Кеннета проводника, броши, всех званий и привилегий, — сказала Стефани Флеминг.

— Это решать не вам, — грубо остановил её Шиллер и продолжил. — Кеннет слишком хороший капитан, а я не привык разбрасываться ценными людьми. Тем не менее, в связи с выказанной вами неблагонадёжностью, вы теряете возможность командовать боевыми кораблями. А в качестве наказания вам назначается трёхлетняя служба в блокадном кольце Бёрна.

Гордон заметил, как капитан Кеннет побледнел. Что это ещё за блокадное кольцо Бёрна? Надо добавить это в список вопросов, которые он задаст Датсону после заседания. А так же почему магистр Шиллер столь снисходителен. Мальчик думал, что его как минимум запрут в одном из корабельных карцеров. Может, это Датсон попросил не наказывать Кеннета слишком строго.

— Кеннет, ты будешь командовать воздушной ремонтной станцией "Тао". Её уже месяц как собрали на вервях, и я как раз подыскивал для неё подходящего капитана. И благодари за моё милосердие. Если бы не обошлось без жертв, ты бы так легко не отделался. Всё ясно?

— Так точно! — отозвался Кеннет. — Позвольте узнать дальнейшую судьбу моего экипажа. Они ведь только выполняли мои приказы.

— Как и должны были, — понимающе кивнул магистр обороны. — Наказание понесут лишь те два орудийных расчёта, что открыли огонь без вашей команды. Остальные поступят под начало нового капитана — Джексона.

— Джексона? — удивился Кеннет. — Но он же командует авианосцем. И северо-восточным флотом.

— Больше нет, — ответил магистр Шиллер. — Он, как ваш командир, понесёт наказание за ваш проступок. Именно он рапортовал о вашей благонадёжности и назначил капитаном "Авроры". Эй, Усида!

— Да, магистр? — появился позади Гордона помощник магистра обороны.

— Разжаловать Джексона из адмирала в капитаны и передать ему командование "Авророй".

— Есть, — помощник сделал несколько пометок в своём планшете. — Кто займёт его место?

— Авианосец "Цепной" передать Гофману, а так же назначить его адмиралом северо-восточного флота, — сказал Шиллер и, вздохнув, едва слышно добавил: — Может, хоть ему удастся навести там порядок.

Гордон едва не вздрогнул от резко накативших воспоминаний. Когда они летели на корабле капитана Гофмана в начале учебного года, мальчику удалось подслушать его разговор с Азазелем. Демон обещал Гофману должность капитана авианосца через полгода. Прошло уже больше времени, но результат налицо! Азазель сдержал своё обещание. Но как? Как ему удалось повлиять на решение магистра обороны? Неужели его влияние распространяется даже на магистрат? Но ведь если он выполнил своё первое обещание, он сможет выполнить и второе. Интересно, магистр Шиллер уже знает, что всего через пару тройку лет Гофман его заменит?

Помощник магистра сделал все необходимые записи и удалился.

— Кеннет, ты свободен, — сказал Барио Шиллер.

— Есть, — отозвался Кеннет и в буквальном смысле провалился сквозь пол.

— Магистр Шиллер, — обратился Гордон. — Если иллюминаты теперь занимаются тёмными магами, магистр Датсон может допросить Эрика Янга?

— Да... если вновь поймает его, — отвёл взгляд магистр обороны. — Эрик Янг сбежал в конце лета.

— И вы говорите об этом только сейчас? — возмутился Датсон.

— Это засекреченная информация, — сказал Шиллер. — И знают о ней лишь те, кому положено. Теперь и вы в их числе.

Сбежал. Гордон никак не мог понять лишь одного: каким образом? Всё-таки этот Эрик просто настоящее стихийное бедствие. Как ему это удаётся?

— Если ни у кого из магистров больше нет вопросов, я предлагаю завершить заседание, — сказал Барио Шиллер и все согласно кивнули. — Магистр Датсон, думаю, вы, как магистр безопасности, лучше всех сумеете успокоить толпу на площади и попросить их разойтись по домам.

Все шесть магистров поднялись со своих мест, стол и стулья исчезли, и Гордон понял, что заседание окончено.

Все магистры, кроме Датсона, подошли к центру зала и, вопреки ожиданиям Гордона, не спустились, а, наоборот, поднялись сквозь потолок на крышу.

— Идём, Гордон, — позвал Датсон. — Нам с тобой вниз. Знаешь, я, конечно, всегда мечтал стать магистром, ну там слава, уважение и всё такое, но... Чёрт возьми, Гордон, где ты был раньше?

Гордон не смог удержаться от того, чтобы не прыснуть со смеху. Датсон так же не выдержал и, засмеявшись, положил руку на плечо мальчика. Они вдвоём прошли сквозь пол и начали плавно опускаться вниз.

— Видел, как занервничала сразу? — отсмеявшись, Датсон посерьёзнел.

— Магистр Флеминг?

— Ага. Теперь-то уж я её прижму.

— А она тоже голосовала за то, что бы вы стали магистром?

— Можно подумать у неё выбор был, — криво усмехнулся Датсон. — Это всё равно, что в открытую заявить о своей принадлежности к тёмным. Теперь-то я возьму её под колпак. Шагу без моего ведома ступить не сможет. Ладно, выходим вместе. В конце концов, это и твой триумф тоже. И Кеннета. Надо будет его отблагодарить за организацию этого бедлама.

Они шагнули сквозь стену, и в уши сразу бросился недовольный гомон толпы, который, впрочем, тут же сменился ликованием и восторгом, когда над площадью разнёсся мощный, усиленный магией голос магистра Датсона.

— От имени всех иллюминатов я благодарю вас за вашу поддержку в нелёгкой борьбе против тёмных магов. Отныне и впредь я, как магистр безопасности, обязуюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы обеспечить безопасность граждан по всей Земле. А теперь, прошу вас: спокойно, не торопясь, разойтись по домам.

Люди радостно махали руками, а гвалт счастливых голосов был такой, что невозможно было разобрать ни единого слова. Несмотря на просьбу Датсона, люди вовсе не спешили покидать площадь. Всем им хотелось как можно дольше посмотреть на своих героев: магистра Датсона и Гордона Раша. Они пробирались сквозь толпу к выходу с площади, в сторону ближайшей посадочной платформы, и каждый считал за честь поклониться им. Когда толпа вокруг них поредела настолько, что Гордон уже не опасался быть подслушанным, он спросил:

— Это вы попросили, чтобы Кеннета не наказывали слишком сильно?

— Нет, до твоего прихода мы бы и не успели это обсудить.

— Тогда я не понимаю. Он же поднял настоящий бунт. Я думал, его в карцере запрут за такое, а они дали ему другой корабль и всего-то службу в каком-то там блокадном кольце.

— Всего-то? — лицо Датсона недоумённо вытянулось. — Да многие предпочли бы три года карцера, чем три года службы в блокадном кольце Бёрна.

— Да что это за кольцо такое? — удивился Гордон.

— Кольцо из трёх-четырёх сотен кораблей вокруг заповедника, в котором живёт самый старый из драконов — Бёрн. Состав кораблей постоянно меняется, но всегда присутствует как минимум четыре авианосца. Туда постоянно посылают на недельку-другую боевые корабли. Я там был раз восемь. Последние два раза на Лесли Янг, когда была очередь магистра Боули дежурить. В прошлом году мы вернулись с дежурства как раз к началу учебного года. Может, помнишь?

— Да! — воскликнул Гордон. — Тогда я летел на корабле капитана... то есть уже адмирала Гофмана. У него, говорят, была пробоина в корпусе после того, как он нарушил границу. Так там что, и вправду так опасно?

— Не то слово. Каждый месяц на какой-нибудь из кораблей нападают. А два корабля вообще пропало без вести вместе со всем экипажем. Крейсер "Каталина" в тысяча триста пятнадцатом и авианосец "Повелитель бурь" в тысяча семьсот девятом. Это был единственный случай за всю историю существования магического флота, когда был уничтожен целый авианосец. О судьбе этих кораблей до сих пор ничего не известно.

— И что? — возмущению Гордона не было предела. — Это так и оставили? Почему его не остановят?

— Попробуй остановить того, кого ты даже не видишь, — несчастно усмехнулся Датсон. — Когда стало понятно, что драконы терпят поражение, Бёрн залетел в кратер, пробудил вулкан и по сей день поддерживает его активность. Он скрылся в клубах едкого дыма, и больше его никто не видел. За всё время блокады предпринималось две попытки штурма, но обе закончились полным разгромом. Десятки сбитых кораблей, сотни погибших магов. А те, кто выжил, Бёрна так и не увидели.

— Если он так силён, почему не прорвёт блокадное кольцо, почему не улетит?

— Вряд ли ему удастся одержать победу на открытом пространстве. И он это понимает.

— Так вокруг всех девяти драконов есть такое кольцо?

— Нет, другие живут мирно и больше не вспоминают о войне.

— А что он там ест? Как он там вообще выживает?

— Да не знаю я! — раздражился Датсон. — Как-то умудряется. Кстати, там не только он, но ещё и сотня-другая феросов. Каждые пару месяцев они волной выбегают из дыма и разбегаются в разных направлениях. Перехватчики с авианосцев успевают уничтожить большинство, но некоторым феросам всё же удаётся скрыться.

— Откуда они там берутся? — Мальчик представил себе две сотни феросов в одном месте, и ему стало не по себе. — Там что, их гнездо?

— Это Бёрн их создаёт.

— Драконы и такое могут? — опешил Гордон. После этих слов его собственные достижения в магии казались смешными. — Создавать жизнь? Но зачем?

— Он был придворным телохранителем Деметры — принцессы императорского рода, — пояснил Датсон. — После того, как на войне были убиты её родители, император Таурос и императрица Лона, она фактически унаследовала власть над оставшимися драконами. Мне кажется, что Бёрн до сих пор не забыл про свои обязанности телохранителя и создал феросов именно с целью защиты Деметры. Все феросы, которым удаётся прорваться через блокадное кольцо, направляются в сторону её заповедника и остаются там жить. И их там очень много. Складки местности вокруг её заповедника позволяют им очень эффективно прятаться и при этом не допускать, чтобы к принцессе кто-либо подошёл. Сейчас попасть к Деметре возможно только по воздуху. Полагаю, то обстоятельство, что Деметра является последней самкой, заставляет Бёрна прикладывать вдвое больше усилий ради её защиты. Ведь если с ней что-то случится, род драконов окончательно прервётся.

Шагая по мостовой, Гордон переваривал полученную информацию. Получалось, что раньше он просто не понимал всей силы драконов. Как магическому флоту вообще удалось выиграть эту войну, когда они с одним Бёрном справиться-то не могут? В детстве Гордон наблюдал за пролетающими мимо приюта кораблями и думал о том, сколько магической мощи они несут в себе. В его воображении ничто не могло их сокрушить. Смешно...

Они уже подходили к посадочной площадке. Люди вокруг доброжелательно кланялись и что-то говорили в знак поддержки, но Гордон не обращал на них внимания. Он никак не мог выкинуть из головы Бёрна: всё-таки интересная личность этот дракон. Почти две тысячи лет сидеть в осаде, успешно атаковать зазевавшихся капитанов, при этом ещё и посылая полчища феросов на защиту принцессы Деметры. Гордон в тайне восхищался им. Бёрна просто невозможно было не уважать, даже несмотря на то, что он враг человечества.

Когда воздушное пространство над Хайримом вновь открыли для полётов гражданских судов, Датсон вместе с Гордоном поднялись на борт грузового корабля, везущего припасы в Белый Омут. По пути они тихонько обсуждали способы, с помощью которых можно заставить магистра Флеминг раскрыть своё истинное лицо, но так и не смогли придумать ничего дельного.

Когда корабль приземлился в порту Белого Омута, мальчик с учителем спустились по трапу, стараясь не мешать грузчикам, разгружавшим ящики с продовольствием.

— Я зайду с тобой в Косую башню, Гордон, — сказал Датсон на подходе к главному входу. — Мне нужно сделать пару объявлений для иллюминатов касательного нашего нового статуса и полномочий.

— Полномочий? — не понял Гордон. — Каких?

— Расскажу всем сразу, — поморщился Датсон. — Не хочу повторять каждому по отдельности.

Когда они вошли в галерейный коридор и далеко впереди замаячил вход в башню, Гордона посетили смутные воспоминания о том, как именно он покинул корпус иллюминатов. Сердце ёкнуло и стыдливо убежало в пятки. Он же запер там Эли и других ребят. Снова.

Нащупав в кармане пиджака ключ-башню, он на ощупь повернул её на сто восемьдесят градусов, так что, когда они подошли ко входу, тот был уже открыт. Не желая первым натыкаться на разъярённую сестру, Гордон изобразил что-то вроде реверанса и пригласил Датсона войти. Датсон подыграл Гордону и, учтиво кивнув головой, с гордым достоинством распахнул дверь и сделал шаг вперёд.

Тренькнула нить, откуда-то сверху раздался хлопок, и магистра с ног до головы окатило водой. Из холла башни разразился до неприличия громкий смех Патрика и сбивчивый голос Эли:

— Ой-ой! Простите, профессор... проф... то есть.... А-А-А-А? МАГИСТР? Простите магистр Датсон! — пролепетала Эли, и тоненько пискнула: — Поздравляю с назначением!

— Оригинально, — буркнул Датсон, вытирая мокрое лицо мокрым рукавом.

Гордон заглянул в проход и, едва столкнувшись с испепеляющим взглядом сестры, ме-е-е-едленно втянул голову в плечи и спрятался обратно за стенку. Пожалуй, стоит переждать здесь.

— А-ха-ха-ха! — надрывался Патрик. — Ой, ну я не могу. Где мой фотоаппарат?

— Паркер, да ты совсем берегов не видишь что ли? — разъярился Датсон. — Я магистр, демон тебя забери!

— Простите, но это так уморительно! — продолжал хохотать Патрик. — Мокрый магистр! Нет, я серьёзно, постойте тут, я быстренько за фотоаппаратом сбегаю!

— Ты у меня сейчас за профессором Хавком сбегаешь, а не за фотоаппаратом! — рявкнул Датсон.

— Молчу-молчу! — сразу притих Патрик.

Датсон снял проводник с блокировки, исполнил простенькое плетение и приложил палец к одежде. От места прикосновения сразу начала распространяться волна, испаряющая всю влагу.

— Ладно, ничто не способно сейчас испортить мне настроение, так что проехали, — сказал Датсон. — Гордон, что ты там прячешься? Найди Фоукс, Префикса, Неро, и приведи их в комнату отдыха. Я буду ждать там.

Датсон поднялся по винтовой лестнице и исчез из виду, а Гордон осторожно вышел из-за своего укрытия.

— Гордон, как ты мог меня здесь запереть? — возмущению Эли не было предела.

— Вот так, — сказал Гордон и вновь повернул ключ-башню. — Не хочу, чтобы кто-нибудь подслушал наше собрание. Вам туда тоже нельзя, так что подождите наверху. Эли, прости. Я не думал, что так сильно задержусь. Просто случилось нечто совсем невероятное.

— Да, Патрик мне уже всё рассказал, — нетерпеливо кивнула Эли. — Я тут уже извелась вся!

— Кстати, ты как сюда попал, Патрик? — Гордон приподнял бровь, когда до него дошла вся абсурдность ситуации. — Башня ведь была закрыта!

— Через окно.

— Здесь нет окон, — Гордон даже огляделся по сторонам, чтобы удостовериться.

— На втором этаже есть, — отмахнулся Патрик. — Так что? Значит, люди добились своего? Датсон теперь магистр? Как-то это даже непривычно.

— Да, магистры были недовольны, — с содроганием вспомнил заседание Гордон. — Патрик, мне нужно научиться читать светограммы. Датсон молчал как рыба об лёд, пока мы летели. Знаешь, как неприятно быть чуть ли не единственным, кто не понимает, что происходит?

— У меня на планшете есть таблицы с цветовым алфавитом, — кивнул Патрик. — Я сам начал учить только после гонок, поэтому не был уверен, что перевёл светограмму правильно.

— Ой, мне пора, — спохватился Гордон. — Увидимся позже, подождите меня наверху.

Гордон умчался на поиски других иллюминатов и через пять минут все четверо зашли в комнату для отдыха, где их уже поджидал Датсон.

— Заприте двери, — попросил Датсон и после того, как ребята сделали это, наложил на дверь какое-то плетение. — Теперь не подслушают.

Дождавшись, когда ребята рассядутся по местам, Датсон продолжил:

— Итак, начну с хороших новостей. Как вы уже, наверное, заметили, теперь иллюминаты официально являются частью магистрата. И в связи с этим получают ряд полномочий, которыми могут пользоваться в критических ситуациях, когда речь идет о безопасности людей и магов. Пользоваться этими полномочиями вы сможете, когда получите свои удостоверения.

— Что за удостоверения? — поинтересовался Кристофер Неро.

— Удостоверение того, что вы являетесь полномочными представителями корпуса иллюминатов. Я бы предпочёл выдавать их лишь после того, как иллюминаты окончат школу, но в нынешней ситуации это слишком долго.

— А какие именно полномочия? Что мы можем? — спросил Префикс, и Гордон кивнул: его тоже интересовал этот вопрос.

— В случаях, когда речь идёт об опасности, которую представляют тёмные маги, магический флот будет подчиняться иллюминатам. Но я повторяю, это только в самых крайних случаях. Не вздумайте злоупотреблять этим. Так же мы имеем право на обыск в частных и государственных зданиях, если на то имеются веские причины. А теперь о плохом, — Датсон вздохнул и дети насторожились. — Мы с Гордоном подозреваем, что один из магистров работает на тёмных магов, или даже сам является тёмным.

— Что? — воскликнули в один голос Неро и Фоукс. Префикс как всегда был невозмутим, лишь с недоверием уставился на Датсона.

— Я надеюсь, вы осознаёте всю серьёзность положения и будете предельно осторожны, — продолжил Датсон. — Если тёмные проникли даже в магистрат, иллюминаты в огромной опасности. Мы не знаем о тёмных ровным счётом ничего. Мы не знаем, кто они, сколько их, какие у них цели, организованны они или одиночки. В связи с этим относитесь к любому человеку как к потенциальному тёмному магу. Даже если он не обладает магическими способностями, он может работать на тёмных. Любые ваши действия должны опираться именно на это правило: тёмным может оказаться любой.

Ребята выглядели подавленными. Гордон был здесь единственным, для кого всё это не являлось новостью, поэтому он тщательно наблюдал за реакцией других. Фоукс выглядела более раздражённой, чем обычно. Она сверлила взглядом пол и поджимала губы. Неро был растерян и мрачен. Переводя взгляд то на Гордона, то на Датсона, он словно надеялся, что кто-то из них скажет, что всё это была просто шутка. Префикс погрузился в собственные мысли, и было невозможно понять, что он сейчас чувствует.

— Если кто-то из вас захочет перевестись на другой факультет, я пойму и не стану вам мешать, — сказал Датсон.

А теперь все трое ребят проявили редкое единодушие и посмотрели на Датсона как на сумасшедшего.

— Если тёмные действительно забрались так высоко, то кто их остановит, если не мы? — выразил Гордон мысль, и остальные иллюминаты с энтузиазмом закивали.

— Превосходно, — Датсон хлопнул в ладоши и поднялся, — Ваши удостоверения будут готовы на днях. И ещё кое-что. Практика начинается послезавтра. К Фултону за заданиями не ходите, завтра я сам их принесу. Всем пока.

Гордон вышел вслед за Датсоном и пошёл искать Эли. Сестру он нашёл внизу, когда она копалась в шкафу для верхней одежды.

— Планшетную сумку оставила в куртке, — пояснила она. — Ну, так что, ты играл в карты?

— Ну, самую малость, — признался Гордон и крайне неубедительно притворился, что ему стыдно.

— Гордон, если ты ещё раз меня запрёшь, честное слово, мне придётся написать Лили.

— Больше не буду! — сказал Гордон и в этот раз был абсолютно искренен. Он достал ключ-башню и повернул её, вновь открывая проход.

— Эгегей, поберегись! — крикнул Патрик, спускаясь с винтовой лестницы.

— Пусти меня! Пусти немедленно! — надрывалась Милена.

Эли и Гордон проводили озадаченными взглядами Патрика, который взвалил Милену на плечо и с крайне самодовольным видом шагал к выходу.

— Что... что ты делаешь? — спросил Гордон.

— А? Мы идём на свидание! — лучезарно улыбнулся Патрик и продолжил тащить добычу к выходу.

— Никуда я с тобой не иду, идиот несчастный! Пусти сейчас же! — Милена что было сил била Патрика по спине.

— Вааа! — умилилась Эли, когда они скрылись в галерейном коридоре. — Они такие ми-и-илые!

— Да? — выразил сомнение Гордон. — По-моему, Милена не очень-то рада.

— Много ты понимаешь! — скептически усмехнулась Эли. — У неё проводник есть и руки свободны. Была бы не рада, стёрла бы Патрика в порошок.

— Хм, — Гордон задумался над этим и понял, что ничего не понял. — Блин, он же говорил, что у него на планшете таблица с цветовым алфавитом. Он забрал его с собой?

— Так найди в библиотеке, — посоветовала Эли.

— Точно!

Гордон и Эли поднялись в лабораторию, и мальчик подключил свой планшет к контактному шнуру. Войдя в библиотеку, он без труда нашёл то, что хотел. Таблица была небольшая. Всего в алфавите языка четырёх народов было тридцать три слога. Цветов, соответственно, тоже, плюс десять цветов для десяти цифр. Гордон принялся разучивать таблицу. Цифры он запомнил с первого прочтения, но вот с алфавитом всё оказалось куда сложнее. В голове всё запуталось. Эли время от времени проверяла Гордона, но тот постоянно путал.

— Ладно, давай я буду тебе говорить цвета, а ты попробуй перевести, — Эли взяла планшет Гордона. — Синий, оранжевый, красный, синий.

— Кракозябра! — уверенно ответил Гордон и уронил голову на стол. — Это невозможно.

Эли вздохнула и протянула планшет обратно Гордону.

— Помнится, на "Гелиуме" сломанный светограф тоже что-то постоянно передавал. Салатовый, зелёный и синий кажется. Или нет, — Гордон взглянул в таблицу и принялся отмечать. — Так, салатовый — это "по", зелёный — "мо", а синий — это... нет, ерунда какая-то получается. Может красный? Тогда это "ги". "Помоги"?

Эли недоумённо посмотрела на брата и так же склонилась над таблицей.

— Там было ещё два цвета, — Гордон взволнованно напряг память, пытаясь вспомнить. — Чёрный "гор". Жёлтый "дон".

— Всё вместе: "помоги гордон"? — спросила Эли.

Брат с сестрой переглянулись. Теперь Гордон знал, кто скрывается на "Гелиуме" и кого так безуспешно пытаются поймать. Эрик Янг.

ГЛАВА 15

"ЗАСАДА"

Сколько бы Гордон ни думал об этом, иных вариантов он не видел. На 'Гелиуме' укрылся не кто иной, как Эрик Янг, пытавшийся убить его ещё на первом курсе. Всё сходилось именно к этому выводу. Биостигма на руке Гордона не выполнила задачи, возложенной на плечи Янга. Факультет иллюминатов не был закрыт, Гордон выжил, при этом доказав всем то, что удавалось скрывать многие века: тёмные маги существуют. Эрик Янг на глазах у всего Белого Омута использовал тёмную магию 'бесшумно', что по всеобщему мнению было абсолютно невозможно. Гордон бы очень сильно удивился, если бы тёмные маги приняли Янга с распростёртыми объятиями. Наоборот, совершив столь необдуманный поступок, он подставил всех тёмных под удар. Более того, навсегда связал биостигму, которую было принято считать обычной болезнью, с именем тёмных магов.

А после того как Янга схватили, по мнению Гордона, произошло следующее. Янга разоружают и кидают в карцер 'Гелиума'. Тёмные опасаются, что Янг может проболтаться и ещё сильнее усугубить их положение. В связи с этим они устраивают на 'Гелиуме' саботаж с целью выкрасть, а возможно даже и убить Эрика Янга. Но что-то явно идёт не по их сценарию. Янг освобождается, завладевает проводником и укрывается в технических помещениях авианосца. Некоторые уголки корабля знакомы лишь техническим специалистам да тем, кто проектировал и собирал корабль. На таком огромном корабле как 'Гелиум' есть масса возможностей спрятаться. Далее — корабль терпит крушение. Почему Янг, с его-то навыками, не ускользнул в общей суматохе, оставалось непонятным. Возможно, потерял сознание при крушении или просто не имел такой возможности. Факт остаётся фактом: экипаж был эвакуирован, а Янг остался на корабле. А дальше началась травля. Его искал магический флот, а Барио Шиллер — магистр обороны — замалчивал факт бегства тёмного мага столько, сколько мог. В личность Шиллера это вполне вписывалось. На последнем совете он чётко обозначил своё нежелание сеять в обществе семена волнений и паники. А беглый тёмный маг, убийца был достаточной причиной для беспокойства как магов, так и обычных граждан. Но, несмотря на все старания Шиллера, изловить Янга им так и не удалось. Полугодовая осада 'Гелиума' не принесла никаких результатов. Почему Гордон был уверен, что светограмма с корабля была именно от Янга? Всё очень просто. Лишь один человек, у которого был мотив скрываться от магического флота, знал его внешность и имя. И это был Эрик Янг.

— Кристофер, если ты попытаешься применить на практике ту чепуху, которую рассчитал на доске, ты спалишь к чертям всю башню! — резко окрикнул Гордон, вырванный из своих раздумий наиглупейшей ошибкой своего ученика. — Да что? — возмутился Кристофер Неро, швырнув мелок об пол. — Я всё делаю так, как ты говоришь! — Ты забыл про то, что гормоны ещё и друг с другом взаимодействуют, — Гордон вскочил на ноги и, подойдя к Неро вплотную, ткнул его пальцем в грудь. — Пытался воссоздать инерционную энергию? Вижу же, что пытался! Это многоэмоциональная энергия. В реакции участвуют три эмоции. Три гормона. Голорум, канадий, лиозот. А теперь назови катализатор для гидролиза канадия! Если не помнишь, то хотя бы посмотри в таблице, которую я дал. — Голорум, — глянув в таблицу, Неро помрачнел. Кажется, до него начало доходить. — У тебя произойдёт реакция, расчетов для которой ты не сделал, а значит, не имеешь ни малейшего понятия о её результатах. Если бы ты потрудился сделать эти расчёты, увидел бы, что в ходе реакции образуется криотит. Посмотри в таблице, какую энергию он даёт. — Тепловую, — едва слышно произнёс Кристофер и тут же попытался оправдаться: — Но она же слабая. — Она будет многократно усилена лиозотом. Реакция будет взрывной. Она пройдёт с такой запредельной скоростью, какую трудно себе представить, — ярости Гордона не было предела. То, что он решал в уме за какие-то миллисекунды, Неро не мог постичь уже много дней. — Теперь взгляни на центробежную скорость при плетении, которую ты тут рассчитал. Она была бы хороша при использовании инерционной энергии, но никак не тепловой. Добавь к этому скорость реакции, которую ты даже не планировал. Выход энергии будет такой, что даже твоих запасов аумы хватит, чтобы вся башня и люди в ней, включая тебя, осыпались пеплом. Переделывай! Резко развернувшись, Гордон, страшно раздражённый несообразительностью своего ученика, вернулся на своё прежнее место и уселся рядом с Эли.

— Ты слишком строг к нему, — шепнула Эли, наблюдая, с какой печалью Неро стирает свои расчёты с доски. — Он старается.

— Этого мало. Я его не дурацким плетениям из книжечек учу, а реальной магии. На других факультетах другой уровень ответственности. Если они должны уметь правильно воспроизвести движения и эмоции и просто смотреть на результат, то мы должны уметь просчитывать результат от наших плетений наперёд и отвечать за последствия. Создание собственных плетений — это не глупое заучивание. Это опасно! Не только для того, кто его испытывает, а для всех. Я за полгода просчитал всего лишь несколько миллионов комбинаций, и результаты некоторых плетений ужасают. Они могут сказаться на всей планете. Можно создать смертоносный яд и распылить его в воздухе. Можно выжечь весь кислород из атмосферы. Можно насквозь проморозить всю планету. Помнишь, Лили рассказывала про хрустальный лес? Где-то в Южной Америке есть лес, где уже несколько веков стоит холод. Абсолютный ноль, космический холод, если верить экспедициям. Так вот, я думаю, это один из примеров неудачных экспериментов в области магии. И я так думаю, это главная причина, по которой маги думают, что все возможные плетения уже изобретены. Когда-то давно, магистрат, а может даже и сам Квинт Купер, осознавая всю опасность, наложили запрет на эксперименты. При этом поступили очень умно — вроде бы как и не запретили, а навязали мысль, что изобрести больше ничего не возможно. Всё уже изобретено, просто пользуйтесь тем, что есть.

Эли слушала слегка напряжённо. Кажется, она начинала понимать, почему Гордон столь категоричен в вопросах обучения Кристофера. Она зябко повела плечами, видимо, представив последствия неудачных испытаний магии.

Они находились в бывшем зале для бальных танцев, с посильной помощью Датсона переоборудованном под занятия. Эли сидела на полу, разложив перед собой пожелтевшие листы, найденные в библиотеке под башней. Она увлечённо изучала эти документы уже полчаса. Ей казалось, что она нашла сведения о местонахождении таинственного монастыря: места, где некоторых клериков обучали управлять растениями. Гордон знал лишь одного выходца из монастыря — Гектора Гейта, декана факультета клериков. Поговаривают, что вытянуть из монаха сведения о местонахождении монастыря сложнее, чем зуб из челюсти живого дракона. Монахи скорее умрут, чем предадут святыню. Как Гордон и думал, в древних документах Эли так ничего и не нашла. Она с досадой отодвинула от себя листы бумаги и прислонилась спиной к центральной колонне, внутри которой располагалась винтовая лестница.

— Ничего?

— Нет. Только история о клерике, который предпочёл отчислению испытание монастырём.

— Это как?

— Здесь не написано, — Эли собрала листы в аккуратную стопку и положила их в планшетную сумку. — Там сказано лишь то, что если клерика отчисляют, он имеет право пройти испытание монастырём, и если сумеет, его восстановят на том же курсе, с которого отчислили. Там история одного из таких клериков. Он не смог.

— А как именно монахи управляют растениями, там не сказано? — Гордон испытывал живейший интерес к этому вопросу уже потому, что сам принцип не укладывался у него в голове. Гектор Гейт управлял растениями, не шелохнув и пальцем. Более того, даже не снимая проводник с блокировки.

— Нет, — качнула головой Эли. — Я так хочу научиться, но профессор Гейт и слушать ничего не желает. Говорит, что мне слишком рано. Сказал, если после окончания Омута я буду готова, он всё устроит.

— Это не так уж и долго, — улыбнулся Гордон. — Осталось три курса.

Гордон отвлёкся и перепроверил расчёты Кристофера. Не углядев в формулах ничего опасного, он кинул взгляд на Кайла и Патрика, тихо сидевших в уголке над чертежами нового армадилла, который они собирались построить к следующему ежегодному заезду. Кажется, Патрик в конец свихнулся и предлагал поставить сразу три двигателя от истребителя и увеличить массу армадилла вдвое. Кайл метнул на Гордона затравленный взгляд, в котором явно читалось 'Помогите'. Гордон лишь усмехнулся. Вмешиваться в безумные идеи Патрика ему сейчас совсем не хотелось. Спасение для Кайла пришло оттуда, откуда он его совсем не ждал. Дверь распахнулась, и все услышали возбуждённый крик Милены:

— Датсон вернулся, скорее все вниз!

После чего все подскочили со своих мест и кинулись к выходу с этажа.

— Сотри формулы с доски! — крикнул Гордон Кристоферу, и тот поспешно вернулся к доске.

— Кто последний, тот дурак! — Патрик не преминул воспользоваться ситуацией и напролом помчался к выходу.

— Да иди ты! — рассмеялся Кристофер, швырнув ему в спину меловую тряпку.

Под дружный хохот все спустились в комнату для отдыха на втором этаже, где и застали магистра Датсона. Он восседал на громоздком пуфике, обмахивая раскрасневшееся лицо стопкой каких-то бумаг. Дождавшись, когда все соберутся и рассядутся по местам, он, наконец, заговорил.

— Ладно, спиногрызы. Вот ваши предписания на практику. Гордон, держи.

— Задание на практику: излечение больных биостигмой. Руководитель практики: Мэри Райт. Да я и так только этим и занимаюсь, — Гордон раздражённо бросил свою карточку на письменный стол.

— Кристофер, Милена, Райн, вот ваши, — протянул Датсон карточки остальным иллюминатам.

— Охрана Гордона Раша? — опешила Милена, взглянув в своё предписание. — Руководитель практики: Илай Датсон.

— А у меня как у Гордона, — сказал Кристофер. — Тоже лечить биостигмы.

— А у меня охрана Кристофера, — кивнул Райн.

— Да они там что, издеваются? — возмущению Гордона не было предела. — Какая ещё охрана? Я против!

— Успокойся, на тебя уже было два покушения, так что охрана тебе совсем не повредит, — усмехнулся Датсон. — А им не повредит научиться бдительности.

— И что, она за мной по пятам ходить будет?

— Именно так. А если не будет, я, как руководитель, не засчитаю ей практику, — кивнул Датсон, и не став выслушивать возражения Гордона, продолжил. — Так, всё! Эли, вот твоё. Патрик, Кайл, держите.

— Ассистирование операций на биостигме, — прочла Эли. — Руководитель: Мэри Райт.

— Практическое пилотирование ремонтной станции 'Тао'. Руководитель практики: Кристофер Кеннет, — Патрик, не веря своим глазам, подскочил. — То есть мне дадут порулить кораблём? Настоящим большим кораблём?

— Он не боевой, — осадил его Датсон. — И на твоём месте я бы так не радовался. Эта ремонтная станция завтра улетает на службу в блокадное кольцо Бёрна.

— Да вы шутите! — восторгу Патрика не было предела. — То есть мне доверят управлять огромным ремонтным кораблём в блокадном кольце? Да я думал, меня вообще на корабли больше не пустят.

— Я тоже на это надеялся, да вот что-то не срослось, — буркнул Датсон. — Видимо, ты показал превосходные результаты во время теста на реакцию.

— 'Микросольт'? — воскликнул Кайл, не веря своему счастью. — Ребята, меня в 'Микросольт' отправляют.

— За это скажи спасибо профессору Ньюману, — Датсон улыбнулся. — Он лично направил рекомендации самых способных техномагов Омута, и четверо из них, включая тебя, получили возможность пройти практику в 'Микросольте'.

— Я обязательно его отблагодарю, — Кайл вскочил с места и побежал к выходу. — Надо написать об этом родителям. Они будут рады.

— Ну, хоть кто-то счастлив, — раздражённо бросил Гордон, поднимаясь с места.

— Подожди, это ещё не всё. Я забрал из магистрата ваши удостоверения, — Датсон достал из внутреннего кармана четыре обшитых кожей корочки. — Вот они. Младшие иллюминаты: Гордон Раш, Милена Фоукс, Райн Префикс и Кристофер Неро. Удостоверения старших иллюминатов вы получите по окончанию Белого Омута.

— Отлично, давайте, — протянул Гордон руку.

— А ты отними, — усмехнулся Датсон и спрятал их удостоверения обратно во внутренний карман пиджака.

— Простите, что? — Гордон решил, что ему показалось.

— Отними, — Датсон ухмыльнулся ещё шире и добавил: — Если сможешь.

Все ребята переглянулись, пытаясь понять, что всё это значит.

— Считайте это вашим экзаменом на право обладать званием младшего иллюмината, — пояснил Датсон. — Сможете отнять, значит, достойны представляться в обществе как младшие иллюминаты.

— И каким образом мы должны их отнять? — поинтересовался Кристофер.

— А как хотите. Можете силой, можете хитростью, это не важно. Главное, чтобы удостоверение оказалось у вас в руках, — сказал Датсон, поднимаясь с места.

— Что ж... сами напросились, — весело отозвался Гордон и потянулся к проводнику.

— Ну уж нет! — крикнул Датсон и выкинул руку в сторону мальчика.

Раньше, чем Гордон коснулся рычага блокировки, ему в грудь ударило отталкивающее плетение такой силы, что он полетел спиной в диван, на котором сидела Эли. Плюхнувшись на диван, Гордон перевернул его вместе с сестрой, кубарем покатился по полу и ударился о противоположную стену. Плетение магистра абсолютно вышибло дух из мальчика, но, несмотря на это, он был способен понять две очень важные вещи. Первая — сейчас лучше благоразумно прикинуться мёртвым и не подавать признаков жизни, а вторая заключалась в том, что хитрый Датсон отключил блокировку ещё до того, как зашёл в башню.

— Кто-нибудь ещё хочет попытаться? — усмехнулся Датсон.

Гордон же, пытаясь восстановить дыхание, даже и не думал вновь подниматься на ноги. Интуиция подсказывала ему, что ничем хорошим это не закончится. Сквозь боль Гордон услышал тяжёлые шаги Датсона, хлопок двери и дружный облегчённый выдох.

— Он ушёл? — пискнул Гордон, силясь подняться.

— Гордон ты как?

Над мальчиком зависло встревоженное лицо сестры. Она с беспокойством начала прощупывать место попадания плетения, но Гордон отвёл её руку в сторону.

— Я в порядке. Сама как?

— Кажется, у меня шишка на затылке, — пожаловалась девочка, потирая голову.

— Ну, я ему сейчас, — разозлился Гордон и вскочил на ноги.

— Не надо! — испуганно крикнула Эли и, раскинув руки в стороны, загородила брату дорогу. — Нам его даже всем вместе не одолеть.

— Да он меня просто врасплох застал, — оправдывался Гордон. — Он тучный и неуклюжий! Что он может против меня?

— Это же Датсон! — всплеснула руками Эли. — Датсон, у которого обучался Тайбер Боули, победивший на дуэли прошлого магистра образования. Датсон, обучивший Агату Ур, которая стёрла в порошок Джордана Мейса на арене. Мы же говорим о Датсоне! Да он же Эрика Янга в три движения одолел!

Кровь немного отлила от головы Гордона, и он задумался о том, что Эли может оказаться права. Датсон, конечно, не видел и половины возможностей Гордона, но сам Гордон не знал о возможностях Датсона вообще ничего. Кто знает, на какие фокусы тот способен?

— Ну... раз не можем взять силой, будем брать хитростью, — согласился Гордон, и все иллюминаты с облегчением закивали. — Я придумаю что-нибудь.

Ребята разбрелись по своим делам, а Гордон просидел остаток дня в комнате для отдыха, уставившись в окно, выходящее в сторону порта. Его не отпускала мысль: зачем Янг пытался с ним связаться? Понятно, что он не верит, будто магический флот сможет защитить его от возмездия тёмных. Так может, он рассчитывает, что иллюминатам это под силу? И готов ли он предоставить иллюминатам информацию о тёмных в обмен на защиту? Даже не смотря на прошлые обиды, Гордон просто не мог игнорировать такого ценного информатора. Нужно найти Патрика. Сейчас только он может помочь наладить контакт с Янгом. И если всё удастся, Гордон уговорит его стать их информатором в обмен на освобождение с корабля и защиту. А уж тогда Датсону все карты в руки. Датсон будет вне себя от счастья. Со своим нынешним положением он в два счёта добьётся выдачи Янга иллюминатам. Главное договориться с Янгом до того, как забирать его у военных. Если сделать это без договорённости, Янг получит то, чего желает, но при этом ничего не будет должен.

Гордон нашёл Патрика гораздо быстрее, чем ожидал. Спустившись в холл, мальчик увидел целующихся Патрика и Милену. Мальчик на мгновение застыл на месте и хотел было поспешно ретироваться, дабы не помешать этим милым голубкам, да не успел. Нарушитель идиллии попал в боковое зрение Милены, и та, резко оттолкнув Патрика, влепила бедолаге пощёчину.

— Что ты себе позволяешь? — воскликнула она.

Не дожидаясь ответа, она тряхнула волосами, прошла мимо Гордона и скрылась на винтовой лестнице. Патрик же, недоумённо потирая щёку, проводил её взглядом и с крайним негодованием уставился на Гордона.

— Знаешь, до твоего появления она была куда сговорчивей. Спустись ты на пару минут позже, я бы успел уговорить её встречаться, — посетовал Патрик.

— А-а-а... ты разве не... я думал, вы уже... — у Гордона в голове сломалась пара шестерёнок, когда он пытался переварить смысл сказанного Патриком.

— Что?

— Ничего, — поспешно сказал Гордон, выкидывая из головы странный метод Патрика уговаривать людей. Гордон, наконец, вспомнил, что заставило его спуститься вниз. — Ах да! Мне нужна твоя помощь в одном деле. Правда для этого придётся нарушить кучу правил, сбежать ночью из курсантского корпуса и всё такое... ты со мной?

— Спрашиваешь! — сразу повеселел Патрик. — Что нужно от меня?

— Перевод светограмм. Я так и не смог выучить, так что будешь помогать мне в переговорах с Янгом.

— С этим психом? — Патрик сразу потерял весь кураж. — О чём с ним разговаривать? Он же чуть что, сразу с ноги в челюсть. У меня вон фмотри ва фих фор вуба анаво ихатает.

Патрик растопырил пальцами рот, пытаясь продемонстрировать Гордону пропажу.

— Патрик, он заперт на корабле. Всё, что тебе понадобится, это слать ему светограммы и переводить мне ответы. Чего ты боишься?

— Чего боюсь? Ничего я не боюсь, — выкатил грудь Патрик. — Помогу, конечно. Подожди, а чем я светограммы буду слать?

— Об этом я тоже хотел с тобой поговорить, — кивнул Гордон. — Помнишь, мы перетаскивали в ангары истребитель? Светограф с него остался, я надеюсь?

— Да! Лежит в нашем ангаре, в углу, под крыльями.

— Нужно взять его с собой. Постой, вы что, не переплавили крылья, снятые с истребителя?

— Кайл хотел, но я не позволил. Такая память!

— Патрик, ты хоть представляешь, что будет, если кто-нибудь из учителей их там обнаружит?

— Хм... Кайл говорил то же самое, но из твоих уст это звучит убедительнее, — призадумался Патрик. — Хорошо, я сбегаю за светографом и заодно позабочусь о крыльях. Давай так, я беру светограф и оставляю его у тебя в башне, потом по-быстрому иду на вечернее построение, а через час встречаюсь с тобой здесь.

— Договорились.

Патрик умчался в корпус техномагов, а Гордон поднялся на кухню в надежде найти что-нибудь съедобное. Покопавшись в закромах, он выудил несколько сосисок, яиц и, сварив их, сел за стол. Едва он успел доесть, на кухню вошли Райн с Миленой и уселись напротив Гордона.

— Гордон, мы не очень понимаем, почему ты обучаешь новенького, а нас нет, — без всяких вступлений и предисловий Райн сразу перешёл к сути вопроса.

— Он нам не доверяет, это же очевидно, — фыркнула Милена и, заметив на себе пристальный взгляд Гордона, выгнула бровь. — Что? Не так что ли?

— Да нет, всё так, — кивнул Гордон. — Не доверяю. А должен?

— А почему бы и нет? — удивился Райн. — Мы здесь учимся уже почти год. Если бы мы хотели навредить тебе или кому-то ещё, у нас была целая масса возможностей.

— Это ещё ничего не значит, — отрицательно качнул головой Гордон. — Возможно, вас послали собирать информацию, а не вредить.

— Это просто бред! — разозлилась Милена и, вскочив из-за стола, отправилась к выходу. — Идём, Райн. Этот разговор пустая трата времени.

Гордон вновь остался в одиночестве, что не могло не радовать. Всё это ужасно утомляло. Нужно поскорее придумать способ проверить их и определиться уже, наконец.

Дождавшись назначенного времени, Гордон спустился вниз и дождался Патрика. Тот достал из шкафа припрятанный светограф и, взяв его подмышку, вслед за Гордоном отправился к выходу. Выйдя на улицу, мальчики поплотнее запахнули одежду — на улице стоял крепкий вечерний мороз, а северный ветер пронизывал как никогда.

Дорога до порта не заняла много времени. Путь был привычный, и мальчики, особо не таясь, спустились по серпантинной дороге вниз. Лишь у самого входа Гордон наложил на свою обувь и обувь Патрика специальное плетение, чтобы охранники не услышали их шагов. Это плетение стало их незаменимым спутником во всех ночных вылазках и позволяло передвигаться абсолютно бесшумно. Они осторожно заглянули внутрь и, не увидев никого, кто мог бы их заметить, прокрались в ангар. Вдоль стены они дошли до обратной стороны разбитого авианосца и принялись разворачивать светограф.

— Нужно запитать его как-то. В истребителе он работал от общей системы, а сейчас вырван. Вот эти два провода, взгляни, — шепнул Патрик.

— Хорошо, — так же тихо ответил Гордон и принялся создавать нужное плетение.

Поймав из воздуха небольшой шарик пульсирующего света, Гордон подумал и уменьшил его мощность до минимума. Затем подвёл к нему провода и начал постепенно наращивать мощность, до тех пор, пока индикатор питания не загорелся.

— Пробуй, — Гордон протянул светограф обратно Патрику и добавил: — Я надеюсь, он не слишком яркий? Не хотелось бы, чтобы всполохи отражались от потолка. Охрана сразу увидит и пойдёт проверять, в чём тут дело, и увидит нас.

— Да не... — с сомнением взглянул на светограф Патрик и направил его в сторону корабля. — Он не настолько яркий. Вроде...

— Ну, пробуй.

— Что говорить то?

— Не знаю. Расскажи анекдот, ему там скучно, наверное. Да шучу я, — остановил Гордон Патрика, когда тот начал нажимать кнопки. — Пиши: 'Эрик, это Гордон, нужно поговорить'. И повторяй до тех пор, пока он не отзовётся.

Патрик старательно печатал, и в такт негромкому щёлканью кнопок с лампы срывались разноцветные вспышки. К облегчению Гордона, они действительно не отсвечивали с потолка, и охранники у трапа 'Гелиума' ни о чём не догадывались.

— Он что там, заснул что ли? У меня руки устали, — пожаловался Патрик через полчаса непрерывных светограмм. — Похоже, в прошлый раз нам просто повезло, что он нас увидел.

— Или услышал, — задумчиво кивнул Гордон, подбирая каменную крошку с пола.

— Эй, ты чего задумал?

— Сам как думаешь? — замахнулся Гордон в сторону корабля.

Но не успел он кинуть камень в корпус корабля, как в воздухе повис низкий знакомый гул.

— Ну, только не это, — у Гордона даже руки опустились. — Почему именно сейчас? Ночь на дворе, а они всё летают. Я гляну, кто там.

Гордон пробежал до угла и выглянул из-за корпуса корабля. Вылетев из шлюза, заходил на посадку десантный крейсер, того же класса что и 'Аврора'. Мальчик не мог увидеть название корабля отсюда, но он был очень похож на тот, который прилетал в ту ночь, когда они воровали истребитель. Не исключено, что это он и был. Травля продолжается? Гордон с удивлением поймал себя на мысли, что желает десантникам очередного провала. Янг должен достаться иллюминатам и никому больше.

Трап опустился, и с корабля начали выбегать маги в форме магического флота. Некоторые выносили трёхметровые обручи непонятного предназначения. Гордон увидел достаточно, что бы понять: пора уходить.

— Гордон! — зашипел Патрик. — Го-о-о-ордон!

Мальчик быстро вернулся на другую сторону корабля, и его сердце радостно подпрыгнуло. С корабля шли светограммы. Подбежав к Патрику, Гордон нетерпеливо затараторил:

— Что он говорит? У нас мало времени, давай быстрее.

— Эмм... Гордон, помоги. Сообщи обо мне Датсону. Вроде... — неуверенно сказал Патрик. — С чего бы тебе ему помогать?

— Скажи ему: 'Я вытащу тебя с корабля и защищу от тёмных в обмен на информацию'. Быстрее!

— Не торопи, — огрызнулся Патрик, нажимая на кнопки.

В ответ Янг разразился целой вереницей разноцветных вспышек. Патрик едва успевал за ним переводить.

— Говорит, что сдаст всех, кого знает. Что в школе до сих пор находится его куратор, которому он отчитывался в прошлом году. Говорит, расскажет всё, что знает о тёмных. Говорит, что ты не представляешь себе масштабов этой организации.

— Я догадываюсь, — буркнул Гордон. — Скажи ему, что у него гости. Несут какие-то обручи.

— Говорит, что знает. Будут строить трубы из обручей и плёнки и закачивать с орудийных проводников нейропаралитический газ. Говорит, что всё в норме и такой ерундой его не вытравить. Просит поторопиться. Он ранен и не может вылечиться. Продукты давно испортились. Запасы воды отравили. Он сливает воду из систем охлаждения двигателей. Говорит... — Патрик запнулся. — Говорит, что ему там надоело уже.

— Скажи, что я сообщу Датсону и мы его отсюда вытащим. Всё, давай отправляй, и уходим, пока ещё есть время.

Дождавшись Патрика, Гордон осторожно подбежал к краю борта авианосца и на мгновение выглянул. Подготовка к новому штурму шла полным ходом. На этот раз уйти столь же просто не получится. Сейчас маги не были построены спиной к ребятам, а были поглощены работой. Они бегали на корабль и обратно, таскали какие-то ящики, сооружали трубопровод для газа, надевали защитные маски и накачивали их энергией. Любой из них мог неожиданно обернуться и увидеть бегущих к выходу мальчиков.

— Что делать будем? — уже не шепчась, спросил Патрик. Шум стоял такой, что даже если бы они начали кричать, никто бы и ухом не повёл.

— Я думаю, — Гордон резко спрятался за бортом корабля: один из магов обернулся в их сторону, но, кажется, ничего не заметил. — Нужно сделать так, что бы они нас не увидели. Ты знаешь, как работает человеческий глаз?

— Крутится, смотрит, моргает, — кивнул Патрик.

— Он улавливает свет, отражённый от предметов, — призадумался Гордон. — В данном случае нельзя, чтобы они увидели свет, отражённый от нас. Нет, не годится. Тогда они увидят абсолютно чёрные силуэты. Но ведь всё равно увидят. Нужно, чтобы мы не только не отражали свет, но и как бы... пропускали его сквозь себя. Чтобы люди могли видеть объекты за нашими спинами, а нас нет.

— Хочешь использовать плетение прозрачности?

— Не годится. Можно поступить проще. Заставить свет не проходить насквозь, а огибать нас. Гравитационная энергия подойдёт для этого лучше всего, — Гордон уселся на пол. — Мне нужно подумать, как это сделать. Последи за ними, а если кто направится сюда, скажи.

Мальчик прикрыл глаза и приступил к расчётам. Лучше всего будет не пытаться изобрести нечто новое, а переработать одно из известных ему плетений. Например, левитационное. Оно работает на принципе управления гравитацией. Если создать гравитационное возмущение нужной формы и достаточной силы, то всё получится. Главное, чтобы плетение не задело их самих. Гравитация такой силы, если не удерживать её в заданных рамках, может запросто превратиться в небольшую чёрную дыру. Прикинув затраты аумы, Гордон провернул колёсико и полностью закрыл заслонку. Придётся немного потерпеть боль от биостигмы. Пары минут хватит на восстановление аумы и все необходимые расчёты.

— Гордон, ты там скоро? Там что-то происходит. Орудийные проводники заряжают.

Гордон не отвечал, ему было некогда. Плетение получалось невообразимо сложным. Левитационное плетение — ерунда, но вот заставить его принять форму кокона та ещё задача. Закончив с расчётами, Гордон поднялся на ноги и повернулся в точности к выходу. После создания купола им надо будет идти строго прямо, и тогда они выйдут наружу. Когда снег захрустит под ногами, кокон невидимости можно будет снимать. Гордон подозвал Патрика и принялся плести магию. Создание плетение отняло целую минуту, но никаких способов сделать его более удобным и быстрым Гордон найти не успел.

— Ой, где свет? Я ничего не вижу, — запаниковал Патрик. — Что происходит? Гордон, ты где?

Мальчики погрузились в абсолютный мрак. Гордон протянул руки и, схватив Патрика за воротник кителя, развернул его в сторону выхода.

— Я тебя буду за воротник держать и направлять. Иди вперёд, и побыстрее. Даже моей аумы хватит ненадолго. Шагай!

— Гордон, почему так темно? — не унимался Патрик, осторожно ступая вперёд.

— Свет огибает кокон и не попадает нам в глаза. Мы ничего не видим, но и нас никто не видит. Они видят то, что находится за нами. Быстрее, Патрик, я на пределе уже.

— Страшно-то как!

Гордон начал беспокоиться, что они не успеют дойти до выхода, прежде чем у него закончится аума. Но уже через несколько секунд услышал завывания ветра и, подтолкнув Патрика, заставил его прибавить шаг. Наконец, под ногами почувствовалось что-то мягкое. Гордон для верности сделал ещё несколько шагов и, собрав в кулак последние остатки сил, хотел развеять плетение, но аума закончилась раньше. По голове словно ударили обухом топора, в глаза резко ударил свет и столь же быстро в глазах потемнело. Перед взором мальчика выросла стена снега и приняла его в свои мягкие объятия: Гордон без сил упал к ногам Патрика. Во рту почувствовался давно забытый привкус крови. Мальчик поднялся на четвереньки и ждал, когда ему станет лучше. Боль от биостигмы застала врасплох и ударила по нервам с такой силой, что Гордон прикусил себе язык, чтобы не закричать. Дрожащими пальцами он нащупал колёсико на часах и принялся открывать заслонку. Одновременно с этим из порта донёсся необычайно громкий смех Эрика Янга. Гордон узнал этот безумный хохот. Последовали громкие звуки хлопков, ударов, взрывов, и Гордон понял, что экипажу крейсера стало окончательно не до них. Почувствовав облегчение в ладони, мальчик перевернулся на спину и, устроившись поудобнее в снегу, залюбовался звёздами.

— Проскочили, — выдохнул Патрик, присаживаясь рядом. — Ты как?

— Явно лучше, чем Янг, — прислушиваясь к взрывам, сказал Гордон. — Что за погром они там устроили?

— Может, это не они, а ОН? — скептически хмыкнул Патрик.

— Он может, — подтвердил Гордон.

— Слушай, а если он такой крутой, то почему до сих пор не сбежал с корабля. Охранников-то всегда двое.

— Я не знаю, — честно признался Гордон. — Ладно, двигаем обратно.

— Блин, — обернулся Патрик. — Я светограф там забыл.

— Он нам больше не понадобится, — отмахнулся Гордон, поднимаясь на ноги и отряхиваясь от снега. — Всё что я хотел, узнал. Остальное — когда вытащим Янга.

Шатаясь, они побрёли по серпантинной дорожке вверх. Патрик подозрительно долго молчал, что заставило Гордона насторожиться. Он уже достаточно долго знал Патрика, чтобы уяснить одну вещь: если Патрик молчит, значит, у него в голове завелись мысли и он их думает. Явная примета к несчастью.

— Слушай, как думаешь, а Датсон уже спит? — поинтересовался Патрик на подходе к главному входу.

— Не знаю. А тебе-то что?

— Да так... думал, если уже спит, можно заглянуть к нему. Удостоверения ваши забрать. Это же будет, как конфетку у ребёнка забрать.

— Зачем тебе? А-а-а... — дошло до Гордона. — Подарок для Милены перед тем, как улетишь на практику?

— Угу.

— Ночь приключений продолжается? Ты хоть знаешь, где он ночует?

— Да. Я же в учительском корпусе не одну ночь провёл, за наказаниями.

— Ну... можно попробовать, — с сомнением сказал Гордон.

Уже через пару минут он жалел о том, что не отмёл эту идею как абсолютно самоубийственную. Если Датсон их застукает, им конец. Впрочем, Датсон ведь сам сказал, что они могут попытаться отнять у него удостоверения любым способом. Пусть мирится с последствиями своих слов.

Избегая освещённых территорий школы, они подобрались к учительскому корпусу. Гордон уже было направился ко входу, но был остановлен Патриком.

— Лучше через окно, — шепнул тот. — Входом слишком часто пользуются, можно на кого-нибудь наткнуться. Там дальше есть окно в коридор, прямо возле квартиры Датсона.

Пройдя по указанному Патриком маршруту, они действительно нашли нужное окно. Сняв проводник с блокировки, Патрик лёгким движением руки отворил окно, подсадил Гордона, а затем с его помощью забрался и сам. Затаившись, они оба прислушались. Дождавшись, когда шаги на втором этаже стихнут, они подкрались к двери, за которой по утверждениям Патрика, ночевал Датсон, когда ему было лень спускаться в город. Тихонько щёлкнул дверной замок, Гордон обновил плетение на подошвах, и они, наконец, рискнули толкнуть дверь.

Внутри стояла безмятежная тишина и темнота. Тревожно. Гордону было бы куда спокойнее, если бы из квартиры донёсся могучий храп. Прокрадываясь всё дальше вглубь квартиры, мальчики силились разглядеть что-либо, но зажечь магический свет не решались. Открыв ещё одну дверь, они проникли в спальню и застыли, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Ещё никогда в жизни Гордону не было столь не по себе. Вглядываясь в неясные очертания кровати, он пытался разглядеть там спящего магистра. Но давящая на уши тишина, говорила о том, что его здесь нет. Не было слышно ни сонного сопения, ни вздоха, ни шороха.

— Что-то я не понял, — прошептал Патрик. — А где Датсон?

— Да здесь я... — раздался весёлый голос у них за спиной.

— ЗАСАДА! — заорал Патрик и бросился в сторону окна.

Гордон рванул к выходу, но какая-то ткань спеленала ему обе ноги, и он плашмя растянулся на полу. Над головой мальчика что-то ухнуло, раздался звон битого стекла и невнятные вопли Патрика. Откуда-то повалил едкий дым. Затем ткань начала тащить Гордона в шкаф. Ногти мальчика беспомощно царапнули безжалостно твёрдый мрамор, и он провалился в бездну шкафа. Дверца захлопнулось, и шкаф принялся вращаться во всех направлениях, словно безумная центрифуга. Последнее, что запомнил Гордон, перед тем как приложиться головой о дубовую доску, это зловещий хохот Датсона.

Проснулся он уже утром от холодного прикосновения чего-то мокрого к его лбу. Гордон застонал.

— Ой, прости, — над ним склонилась виноватое лицо Эли. — Датсон запретил лечить тебе голову. Говорит, пусть ещё поболит.

Мальчик, превозмогая страшную головную боль, огляделся. Каким-то образом он оказался в своей спальне.

— Вы что, правда влезли посреди ночи к Датсону? — с нотками назревающей бури в голосе спросила Эли.

Гордон жалобно застонал, и это сработало. Лицо сестры смягчилось, и она, вновь намочив тряпку в холодной воде, приложила её ко лбу мальчика.

— Он опять застал меня врасплох, — сказал Гордон, хоть уже и сам не особо в это верил.

Кровать затряслась, знаменуя начало нового дня. Начало практики.

Практика началась с того, что Гордону пришлось смириться с тем, что Милена не отставала от него не на шаг. Мальчик даже не сомневался, что возможность лишний раз побесить Гордона своим присутствием, безмерно её радует. Единственное место, где от неё удавалось отдохнуть — это операционная. Туда он не пускал её ни под каким предлогом и велел охранять дверь снаружи. То же самое делал и Кристофер в своей операционной, где принимал, как и Гордон, от десяти до двадцати человек в день.

В первый же день практики Гордон, мучаясь от головной боли, всё же пришёл к Датсону, чтобы рассказать о местонахождении Эрика Янга и о его готовности сотрудничать. Как и предполагал мальчик, Датсон, едва это услышав, умчался в порт, но через несколько часов вернулся без Янга, но с дурным настроением. Его отказались пускать на корабль даже после того, как он предъявил удостоверение старшего иллюмината, да и кварцевая брошь магистра не произвела на охранников должного впечатления. Они не отрицали, что на корабле укрывается беглый тёмный маг, но при этом имели приказ от магистра обороны никого на 'Гелиум' не пускать. Всё что удалось из них вытащить, так это то, что груз, находившийся на авианосце во время крушения, был строго засекречен, и никому кроме тех, кто имел специальное разрешение, на борт подниматься было нельзя. Без исключений. А Янга они сами поймают и передадут лично Датсону. Так и сказали.

Всё это дурно пахло. Барио Шиллер играл в какие-то свои игры. Датсон обещал всерьёз поговорить с ним на эту тему на следующем заседании магистрата, а пока что пребывал в состоянии ярости от собственного бессилия. Новость о том, что куратор Эрика Янга до сих пор находится в школе, Датсон воспринял с тревогой и пообещал присмотреться.

Практика тянулась неимоверно долго. Изо дня в день происходило одно и то же. Поскорее бы набрать на факультет надёжных ребят, передать им секрет лекарства и скинуть с себя эти поднадоевшие обязательства. Пусть молодые практикуются. А Гордон был слишком стар для всего этого. По крайней мере, он сам так про себя думал. Единственное, что скрашивало унылые дни, это вечерние посиделки в Косой Башне. Хоть ребята и не позволяли играть Гордону в покер вместе со всеми, он всё равно хулиганил в меру своих возможностей. Считал карты и с помощью мимики и жестов давал игрокам подсказки так, что бы другие этого не заметили. Причём давал подсказки всем без исключения, но каждый из них был уверен, что Гордон подсказывает только ему.

Про занятия с Кристофером Гордон так же старался не забывать. В последние дни тот радовал его всё сильнее. Он перестал совершать глупые ошибки и начал делать умные. Одна из таких ошибок и открыла Гордону эффект, которого он раньше никогда не встречал. Оказалось, можно было собрать уже высвобожденную магическую энергию в одной точке над ладонью и погасить её, одновременно с тем восполнив запас своей аумы. Эффект показался мальчику настолько интересным, что он провёл несколько ночей за экспериментами в своей лаборатории и даже пытался внедрить этот эффект в свой кулон. Записать алгоритм создания этого плетения было нетрудно, а вот научить кулон адекватно реагировать на опасность, гасить вражеские плетения и передавать ауму хозяину, казалось невозможным. В прочем, Гордон не унывал, так как бессонные ночи не прошли впустую. В ходе своих исследований он придумал и добавил к кулону несколько интересных функций. Например, запись и воспроизведение голоса. Мембрана улавливала звуки и записывала порядок колебаний воздуха в спирали ДНК, а затем могла воспроизвести их из памяти. Ещё добавил новую форму с крыльями, научив кулон летать. Это было крайне удобно, если нужно было послать сообщение для Эли. Нужно всего лишь записать свой голос, и отправить кулон по воздуху искать её. Кулон содержал частичку её крови, поэтому найти кулон мог только Эли. Ну и самого Гордона, разумеется.

Больше всего Гордона поражало то, как сильно опустел Белый Омут с наступлением практики. Две с половиной тысячи учеников и ещё около сотни учителей-руководителей разлетелись по всему миру. В школе остались лишь они да ещё человек сорок 'счастливчиков', которых угораздило остаться в школе на месяц практики. Пустые залы и аудитории Белого Омута были чем-то диковинным. Места, где вечно царил шум и гам, где вечно кто-то норовил использовать магию и показать, что он умеет, теперь наполнились задумчивой тишиной. Так спокойно...

В таком размеренном темпе проходили последние дни практики. Ближе к вечеру, закончив с пациентами, Гордон и Эли прибирались в операционной.

— Я думала, мы за время практики успеем всех вылечить и потом будем лечить по два-три человека в день, — устало вздохнула Эли. — А заражённых меньше всё равно не становится.

Гордон замер с занесённой над столом медицинской сумкой. Почему гений здесь он, а Эли догадалась об этом раньше.

— Если подумать, — Гордон поставил сумку на стол и присел. — Мы лечили в среднем... семнадцать человек в день. Столько же лечил Кристофер. Практика идёт уже двадцать восемь дней, значит, мы вылечили девятьсот пятьдесят два человека. И это не считая тех, кого мы лечили ещё до этого. Притом, в год всего заражается от девятисот до тысячи человек. Значит, количество заражённых в больницах не уменьшается?

— Какой там... за вчера только семьдесят три человека прибыли. Позавчера сорок, — грустно ответила Эли.

— Но это же просто отлично... — буркнул Гордон.

— Что? То, что людей заражают — отлично?

— Да... то есть, нет, — Гордон в возбуждении взъерошил волосы. — Они компенсируют количество вылеченных количеством заражённых. Почему-то это важно. И, кажется, я придумал, как с помощью этого вычислить тёмного в магистрате. ДА! ПРИДУМАЛ! Надо срочно найти Датсона.

— Ты о чём?

— Им важно, что бы количество заражённых поддерживалось на уровне от девятисот до тысячи человек.

— И что с того? Мы ведь не знаем, для чего они это делают, — Эли никак не могла взять в толк, отчего Гордон так обрадовался.

— Зато тёмный из магистрата это точно знает, — ухмыльнулся Гордон и, вскочив, побежал к выходу. — Я к Датсону.

— Стой! Ты можешь объяснить нормально?

— Уравнение с двумя неизвестными! — махнул Гордон сестре. — Я найду их!

С этими словами он скрылся за дверью, оставив Эли наедине со своим нормальным объяснением.

ГЛАВА 16

"ОТЕЦ"

Датсон с сомнением смотрел то на бумагу, лежащую перед ним, то на своего ученика. Перечитав документ ещё раз, Датсон фыркнул.

— Это и есть твой гениальный план? — спросил он у Гордона. — Что-то я не понимаю...

— Да что тут непонятного? — взмолился Гордон. — Вы можете выдвинуть это в качестве законопроекта на следующем заседании магистров или нет?

— Кхм... Запретить иллюминатам исцелять больных биостигмой ранее, чем через одиннадцать месяцев с момента заражения? Но это же бред полный! Это никогда не примут, потому что в этом нет никакого смысла.

— Это для нас с вами нет смысла, — Гордон разочарованно всплеснул руками. Он надеялся, что Датсон сразу поймёт идею. — А для тёмного магистра ещё как имеет. Подумайте сами, количество заражённых постоянно увеличивается на количество вылеченных. Они сохраняют баланс. Я не знаю, зачем они это делают, но уверен, что для этого требуется немало усилий. Сейчас им приходится заражать около сорока человек в день. Сорок раз в день тёмным приходится выискивать жертв, накладывать проклятие, рисковать. А ведь риск сильно увеличился с тех пор, как я начал распространять слухи про то, что тёмные заражают людей биостигмой. Люди стали бдительнее. А мой законопроект решит для них эту проблему. Они вернутся к привычным двум-трём заражениям в день благодаря тому, что я буду обязан лечить не более всё тех же двух-трёх человек.

— Но этот законопроект не примут...

— Да нам и не надо! — воскликнул Гордон. — Вам нужно предложить его и как то совсем по-глупому обосновать. Якобы иллюминаты устают и всё такое. Для нормальных магистров это не послужит достаточной причиной, чтобы обрекать больных людей на одиннадцать месяцев боли. Но с тёмным всё обстоит иначе. Он не сможет просто проигнорировать такую возможность решения их проблемы с иллюминатами. Он постарается убедить всех остальных магистров в том, что данный законопроект необходим. Возможно, даже начнёт придумывать более правдоподобные причины, почему его необходимо принять. И этим выдаст себя.

— Знаешь, этот план настолько дурацкий, что даже может сработать, — Датсон вновь склонился над листом бумаги и теперь перечитывал с повышенным интересом. — Я тут только поменяю текст... так-так... в таком виде это никуда не годится, но время до собрания ещё есть. Ладно, я подумаю, как им это преподнести, но саму идею оставлю нетронутой.

— Как думаете, тёмный не догадается, что это уловка? — спросил Гордон.

— Знаешь, я вроде бы неглупый человек, но с ходу понять, в чём тут подвох, не сумел. Будем надеяться, и тёмный не сможет. Тем более, других идей, как его вычислить, у меня всё равно нет. Если в магистрате и сидит тёмный маг, то она достаточно осторожна. Или он... а неважно. Не уверен, что всё произойдёт так, как ты думаешь. В общем, я предложу им и прослежу за реакцией. На большее рассчитывать не стоит.

Датсон поднялся и направился к выходу из комнаты отдыха.

— Я сообщу тебе о результатах, но пока об этом никому не говори. Вообще никому. Если эта информация попадёт к тёмным, весь план потеряет смысл, — обернувшись перед дверью, сказал Датсон.

— Могли бы и не напоминать, это и так очевидно. Я даже Эли не рассказывал деталей, — отозвался Гордон.

— Вот и славно, — Датсон потянул дверь, и в комнату ввалилась Милена, растянувшись на полу. Перешагнув через неё, магистр сказал: — Зря старалась, Фоукс, я на дверь глушилку наложил.

— Да я просто облокотилась, — оправдывалась Милена, поднимаясь с пола, но Датсон уже спускался вниз. — Вечно какие-то секреты. Что вы тут опять обсуждали, Гордон?

— Я всё ещё тебе не доверяю, — улыбнулся Гордон.

— А знаешь что? К чёрту всё это! — беззлобно отмахнулась Милена. — Жду не дождусь вручения брошек, чтобы свалить отсюда хотя бы на лето. Надоело уже стеречь Ваше Иллюминатское Величество.

Милена плюхнулась в кресло и закинула ноги на подлокотник.

Гордон тоже ждал дня вручения брошек, но по другой причине. В этот же день состоится заседание магистрата, и тогда всё всплывёт наружу. А ещё у него и Эли день рождения, внезапно вспомнил Гордон. Вот подарочек-то будет. Мальчик мысленно потёр руки, но тут же скис. Даже если кто-то из магистров действительно выдаст себя, это не будет являться достаточной уликой, чтобы остальные магистры отстранили его с должности. С другой стороны это будет прекрасным поводом для того, чтобы начать расследование, и у Датсона, наконец, будут развязаны руки.

Ожидание совета магистрата Гордон пытался скоротать за занятиями с Кристофером. В частности, они доработали плетение, которое поглощало плетения и превращало их обратно в ауму. Мальчики пытались сделать из него что-то вроде щита или купола, но после долгих безуспешных попыток Гордон был вынужден признать, что это физически невозможно. Но сделать из этого плетения некое подобие защиты им всё же удалось. Кристофер несколько раз применял на Гордона отталкивающее плетение, а тот ловил его вытянутой рукой и, сжимая ладонь в кулак, поглощал весь заряд. Невероятно полезное плетение, если наловчиться использовать его. Особенно если собственные запасы аумы истощены.

Тридцатого мая, начиная с самого утра, в Белый Омут начали прибывать ученики и учителя. Поначалу их было немного, но уже к вечеру в воздухе не стихал гул прибывающих кораблей. Постепенно залы и коридоры школы наполнялись людьми. Все возбуждённо обсуждали свои практические занятия, общались с друзьями и знакомыми. Целый месяц безмятежного спокойствия подошёл к концу. Целый месяц смертной скуки. Гордон не мог дождаться возвращения Патрика. Он был чуть ли не единственным человеком, который мог внести толику безумия в жизнь Гордона и развеять тоску. Ему не терпелось расспросить его о блокадном кольце вокруг заповедника Бёрна. Если конечно можно назвать заповедником активный вулкан. Наверняка у Патрика вышла гораздо более интересная практика, чем у Гордона. Да и у Кайла тоже. Утешало лишь то, что у Милены практика не задалась ещё сильнее. Целыми днями сторожить дверь операционной — то ещё развлечение. Хотя в последний день практики и она отвела душу. Когда Гордон, возвращаясь из операционной, шёл по галерейному коридору в Косую башню, а Милена плелась следом, она вдруг выкрикнула:

— ЛОЖИСЬ!

С этими словами она кинулась на Гордона со спины и повалила на пол.

— Ты что делаешь? — прошипел Гордон, придавленный сверху девочкой. — Слезь!

— Ой, прости! — расхохоталась Милена и, поднявшись на ноги, зашагала дальше. — Показалось, что по склону Северной горы крадётся тёмный маг и хочет тебя убить.

— Пусть попробует, — Гордон встал и, отряхиваясь, двинул за ней следом.

На этом она, видимо, удовлетворила свою жажду мести и на протяжении оставшегося дня не причиняла Гордону беспокойства.

На следующий день Гордон проснулся ещё до того, как кровать затряслась, и первым делом сам поздравил себя с днём рождения. Вот ему и пятнадцать лет. Удивительное дело, но, оказывается, с момента, когда он узнал о том, что он маг, прошло уже более двух лет. Тогда он ещё сомневался и не хотел отправляться учиться в Белый Омут, подумать только, из-за низких запасов аумы. Гордон усмехнулся и принялся одеваться. Нужно успеть позавтракать и найти Эли с Патриком перед церемонией. Спустившись на кухню, Гордон с удовольствием съел ленивый бутерброд, понимая, что он может оказаться последним в этом учебном году: по возвращению в приют Лили не позволит ему есть всухомятку.

Гордон вышел из башни ещё до того, как Милена, Кристофер и Райн спустились к завтраку. Дойдя до банкетного зала, он затерялся в толпе таких же зевак и принялся ждать начала церемонии. Постепенно в зал начало прибывать всё больше и больше людей. Гордон приметил идущую со стороны часовни Эли и зашагал ей навстречу.

— С днём рождения, — поздравила Эли.

— И тебя, — улыбнулся Гордон.

— Третий курс, подумать только, — девочка повернулась в сторону Фултона, который как раз вместе с помощниками вносил в зал коробки с брошками.

— Опять, наверное, приготовил для меня особенную брошку, — кисло ухмыльнулся Гордон. — Ну и пусть.

— Что? Ты о чём?

— А? Мысли вслух, не обращай внимания. Ты уже видела Патрика?

— Нет, — Эли принялась озираться по сторонам, но в зале уже было так много народа, что найти Патрика не представлялось возможным. — Интересно, как он?

— Наверняка без приключений не обошлось.

Спустя несколько минут в зале появился магистр Боули и с болезненным видом махнул Фултону, чтобы тот начинал церемонию. Позже к брату с сестрой присоединились Кристофер, Милена и Райн, но Патрика по-прежнему не было видно. Впятером они дожидались, когда назовут их имена. Сначала лазуритовые брошки получили Милена, Кристофер и Райн. Когда настала очередь второкурсников, Эли получила брошку одной из первых, и когда она вернулась, вслед за ней подошёл и Патрик.

— Всем привет, — зевая, поздоровался тот. — Никак не мог вас найти, пока Эли не вызвали.

— А ты чего такой заспанный? — поинтересовался Кристофер.

— Проспал. Спал до тех пор, пока кровать не скинула меня на пол. Впервые за месяц удалось нормально поспать.

— Почему? — забеспокоилась Эли. — Тебе что, даже спать не давали?

— Там что-то ненормальное творится, — Патрик был необычайно серьёзен и угрюм. — Говорят, раньше такого никогда не было.

— Чего не было? — не выдержал Гордон. — Можешь подробней?

— Раш, Гордон, — раздался голос Фултона, и Гордон был вынужден прервать беседу.

— Подожди, я сейчас, — бросил он на ходу и вышел из толпы к столику Фултона.

Как мальчик и ожидал, на этот раз ему так же досталась брошь не из общей коробки, а из-под стола.

— Благодарю, — с сарказмом отозвался Гордон и уже на обратном пути убедился в том, что и малахитовая брошь так же была с тёмным пятном.

Когда Гордон вернулся к остальным, он увидел Оскара Хавка, который — Гордон не поверил своим глазам — по-отечески похлопывал Патрика по плечу.

— Капитан Кеннет очень высокого мнения о твоих способностях, Патрик, — говорил Кеннет. — Он мне всё рассказал, и я ужасно горд, что ты мой ученик. Приятно для разнообразия тебя хвалить, а не ругать.

— Профессор, вы о чём? — спросил заинтересованный Гордон.

— Так он вам не рассказал? Скромник! — расхохотался профессор Хавк.

— Да что тут такого, — смутился Патрик.

— Действительно, спас кучу народу, что тут такого?

— Профессор, расскажите, — попросил Кристофер. — Нам тоже интересно.

— Да тут такое дело, — профессор Хавк откашлялся. — В блокадном кольце сейчас очень неспокойно: Бёрн что-то разбушевался. Что ни день, то новое нападение. Всё как обычно, никто ничего не видел, и вдруг вся армада начинает светографировать сигнал о нападении на один из кораблей. Как будто Бёрн пробует на прочность блокадное кольцо. То с одной стороны, то с другой.

— Ого! — воскликнул Кристофер. — А я думал, драконы боятся кораблей. Разве нет?

— Может, другие и боятся, но этот... — Хавк цыкнул и покачал головой. — Короче, суть в чём... Неделю назад один из кораблей оказался настолько повреждён, что был вынужден аварийно приземляться. Что-то с двигателями, вроде... не знаю. Там никто на землю не садится, всех ремонтируют прямо в воздухе. В общем, когда корабль грохнулся на землю, из-за дыма в их сторону рванула целая волна феросов. Команда пыталась отстреливаться из орудийных проводников, но цели слишком мелкие. Ремонтной станции 'Тао', где как раз и проходил практику Патрик, дали команду срочно их оттуда вытаскивать. У них есть и краны, и лебёдки, а мощности двигателей хватило бы и для подъёма корабля покрупней.

— Какой ужас, — Эли побледнела и с тревогой посмотрела на Патрика. — Надеюсь, там никто не пострадал?

— Много раненых, но обошлось без погибших, — поморщился Патрик.

— Слушай дальше, — отмахнулся Хавк. — Команда 'Тао' спускает корабль вниз и крепит рухнувшее судно к своему, и в этот момент из столба дыма по 'Тао' прилетает плетение такой мощности, как будто его выпустили с орудийного проводника авианосца или линкора. Страшная пробоина, повсюду дым, искры, и, что самое ужасное, половина мостика без сознания. Включая обоих пилотов. Угадайте, кто вытаскивал оттуда оба корабля?

Патрик впервые с момента их встречи позволил себе кисло улыбнуться, а все остальные, включая Гордона, открыли рты от изумления.

Подсознательно Гордон ожидал рассказа об очередных выходках и проделках, но никак не рассказ о геройстве Патрика.

— Патрик, с одним отказавшим двигателем, полностью обесточенной системой навигации и связи и под непрекращающимися атаками Бёрна поднял оба корабля и оттащил их на внешнюю сторону кольца. При этом ещё и лавируя между сотнями перехватчиков, выпущенных с авианосцев, чтобы уничтожить феросов прежде, чем те разбежались. Связь с аналитическим отсеком так же отсутствовала, так что Патрик действовал без их рекомендаций. Всё сделал сам.

— Там ещё капитан Кеннет был, — поднял руки вверх Патрик, будто в попытке защититься от несправедливой похвалы.

— В отключке, ага, — рассмеялся Хавк и ещё раз похлопал Патрика по плечу. — Не скромничай. Капитан Кеннет рассказал, что целители привели его в чувство уже тогда, когда корабль и экипаж были вне опасности. Так что его помощь в управлении кораблём не в счёт.

— Ну, ладно-ладно, — вскричал Патрик, маскируя смущение под напускным раздражением. — Всё равно в этом не было ничего особенного. Ничего такого, о чём нужно трезвонить на каждом шагу.

— Как скажешь, — примирительно улыбнулся Хавк. — Главное — теперь мы знаем о том, что ты способен не только на баловство.

С этими словами Кеннет отошёл и затерялся в толпе.

— Что? — раздражённо воскликнул Патрик на взгляды друзей.

— Ничего, — в один голос ответили они и отвели взгляды, не в силах скрывать улыбки.

Церемония подходила к концу. Выпускникам, как и в прошлый раз, досталось больше всего внимания со стороны учителей. Все выражали свои поздравления и напутствовали любимых учеников. Когда Фултон объявил об окончании церемонии, ребята облегчённо выдохнули: стоять на ногах несколько часов не самое приятное занятие. Но, тем не менее, у всех на душе царило праздничное настроение.

— Ах да, — вспомнил Гордон. — Патрик, приходи сегодня к нам в башню, мы будем праздновать наш с Эли день рождения.

— Господи, совсем забыл, — схватился за лицо Патрик. — Мне надо в курсантский корпус. Ах да, Гордон, можно привести подружку?

И с этими словами Патрик взял за руку Милену, но та тут же вырвала руку.

— Отвали, — рыкнула она.

— Забудь, — махнул Патрик Гордону и убежал.

— Ты только не обедай там, — крикнул ему вслед Гордон. — Ужин будет отменный.

— И готовить его, конечно же, мне, — вздохнула Эли.

— Хочешь, помогу? — спросила Милена.

— Будет просто отлично, — благодарно улыбнулась Эли.

Девочки, петляя в толпе, отправились в сторону Косой башни, а Гордон тем временем приметил магистра Датсона в компании Фултона и Боули.

— Вы идите, — сказал мальчик Кристоферу и Райну. — Мне надо поговорить с Датсоном.

Подойдя к магам, Гордон застал окончание их разговора.

— В общем, доложись там про успешное окончание учебного года и всё такое, — напутствовал Боули Фултона. — Ах да, и вырази мою благодарность магистру Портман, за экскурсию по храмам для клериков. Хотя нет, не надо. Перебьётся...

— Да, магистр Боули, — кивнул Фултон.

— Гордон, не сейчас, я улетаю на заседание. После поговорим, — махнул ему Датсон.

И Гордон, узнав всё, что хотел, отошёл в сторону, но так, чтобы не потерять из виду Фултона. Выудив из-под рубашки свой амулет, Гордон положил его на ладонь и, склонившись над ним, зашептал:

— Форма номер три.

Форма амулета начала меняться. Каплевидный амулет стал похож на жука, по краям отделилось два лепестка-крыла, а снизу появилось несколько ножек с присосками. Гордон отключил блокировку на проводнике и применил к амулету плетение прозрачности. Сделав его менее заметным, мальчик продолжил:

— Протокол номер сто семнадцать, — шепнул Гордон, и нити, идущие от амулета к шее мальчика, втянулись обратно в устройство.

Гордон вытянул руку в направлении Фултона и напряг зрение, чтобы не упустить из виду плохо заметный летящий по воздуху амулет. Мальчик боялся, что в момент приземления Фултон заметит амулет, ведь он был весьма тяжёлым. Амулет прикрепился к краю формы мага и скользнул под подол одежды. Фултон обернулся, но к счастью решил, что его задел кто-то из проходящих мимо учеников и, ничего не подозревая, вернулся к разговору с Датсоном и Боули. Гордон облегчённо выдохнул. Если всё пройдёт по плану, то уже к вечеру у него будет голосовая запись заседания магистров.

Мальчик отправился обратно в башню и, поднявшись по лестнице, обнаружил Райна и Кристофера сидящими на ступеньках. Вид у обоих был несчастный.

— Чего не заходите-то? — поинтересовался Гордон.

— А ты попробуй, — ответил ему Кристофер.

Гордон осторожно толкнул дверь, но, увидев летящую в него тарелку, захлопнул её обратно. Раздался звон разбившейся посуды и истошный крик Милены:

— А ну проваливайте отсюда!

— Понятно, — констатировал Гордон. — Видимо, именно это она и подразумевала под помощью.

Гордон так же присел на ступеньки и принялся ждать. Когда из-под щели между дверью и полом начали проникать соблазнительные ароматы, а у Райна громко заурчало в животе, Кристофер не выдержал и воскликнул:

— Всё! Я так больше не могу!

— А что если... попробовать через окно? — предложил Гордон.

— А если она и окна держит под контролем? — забеспокоился Кристофер. — Тарелкой в лоб — и всё. А падать с четвёртого этажа даже на снег не хотелось бы.

— А я подстрахую тебя левитационным плетением, — предложил ему Гордон.

— Не могу поверить, что вы всерьёз это обсуждаете, — покачал головой Райн.

Гордон и Кристофер посмотрели на него как на сумасшедшего и вернулись к разговору:

— Давай лучше дождёмся Патрика, — внёс встречное предложение Кристофер. — У него в таких делах опыта больше, может, придумает что-нибудь?

— Пока дождёмся, с голоду помрём, — вздохнул Гордон.

Когда пришёл Патрик, он наотрез отказался заходить в дверь, проявив редкую для него сообразительность. Видимо, сразу понял, что остальные сидят на лестнице неспроста. Присев рядом, он так же принялся ждать и для того, чтобы скрасить ожидание, придумывал бредовые планы по захвату кухни. А точнее еды, ароматы которой притупляли разум и инстинкт самосохранения. В одном из планов он предлагал пожертвовать Райном и закинуть его внутрь, принеся в жертву Милене. Задобрить злого духа, так сказать. А пока она будет с ним разбираться, остальные ворвутся внутрь и схватят столько еды, сколько смогут унести. 'Всех не поубивает!' — уверенно заявил Патрик, а потом чуть менее уверенно добавил: 'Наверное...'. Но Райн безапелляционно отклонил этот план как идиотский и отказался жертвовать собой ради общего блага. Эгоист несчастный.

Когда двери, наконец, распахнулись, мальчики с рёвом ломанулись внутрь и, едва рассевшись по стульям, налетели на еду. На некоторое время повисло молчание, сопровождаемое лишь блаженным мычанием да звоном столовых приборов. Гордон, утолив голод, откинулся на спинку стула.

— Спасибо за превосходный ужин, Эли, — сказал Гордон, и все согласно закивали.

— А мне спасибо? — обиделась Милена.

— Фпафиба, фо не убыла, — промычал Патрик под одобрительные кивки остальных.

— Кушай, не обляпайся, — едко ответила Милена.

Время за столом летело незаметно. Когда все наелись, переключились с еды на разговоры, и по Косой башне то и дело прокатывались взрывы хохота. Ребята играли в карты и в качестве исключения даже позволили Гордону присоединиться к ним, с условием, что мальчик не будет раздавать колоду. Наивные. Гордону хватило одной партии, чтобы запомнить порядок всех карт. После четвёртой разгромной партии Гордона обвинили в жульничестве и отстранили от игры единогласным решением. Мальчику пришлось возвращаться к своей старой забаве: давать подсказки всем подряд и не быть уличённым.

За окном давно уже стемнело, и Гордон начал беспокоиться. Датсон должен был зайти, но отчего-то задерживался. Голосование по их липовому законопроекту уже должно было состояться. Но всё ли пошло по плану? Удалось ли Датсону вычислить тёмного? К сожалению, все, что сейчас мог делать Гордон, это ждать.

— Эй, Эли. Ещё не пора? — вырвал Гордона из раздумий голос Патрика.

— Э-м-м... — Эли отдёрнула рукав и взглянула на часы. — Да, уже время! Гордон, поздравляем тебя со вторым днём рождения.

— Что? — не понял тот.

— Тебя заразили биостигмой ровно год назад. Точнее один год и семь минут. Ты всё-таки сделал это, — Эли улыбалась, и глаза её светились от счастья. — Ты смог.

— Действительно, — Гордон только сейчас об этом задумался и улыбнулся. — Год назад Азазель намекнул, что я умру от биостигмы. И то, что этого не произошло, лишнее подтверждение тому, о чем нам всё время говорила Лили.

— Судьба не высечена на камне, — кивнула Эли. — Гордон, а ты помнишь наш уговор? Когда ты исцелишься от биостигмы...

-...мы купим целую гору шоколада и хорошенько отпразднуем, — закончил за неё Гордон. — Я помню, только где его сейчас купить?

— Патрик, доставай, — сказала Эли.

— Что? — Гордон не поверил своим ушам. — Вы же не... этого просто не может быть!

— Тада-а-а-ам! — пропел Патрик, доставая из внутреннего кармана увесистый бумажный свёрток. — Правда, он что-то... он и должен быть таким мягким?

— Он тает в тепле, — сказал Райн. — Детский сад, штаны на лямках, Патрик. Как этого можно не знать?

— Да откуда я мог узнать? — смутился тот. — Я же тоже никогда его не пробовал. Гордон прости, я всё испортил...

— Брось, — Гордон улыбался от уха до уха и был растроган до глубины души. — Где вы вообще его достали?

Патрик двумя пальцами отогнул край обёртки и неоднозначно хмыкнул. Похоже, на вид шоколад не показался ему привлекательным лакомством.

— Эли мне всё рассказала, попросила помочь устроить сюрприз. Ну а я отцу написал, он прислал посылкой, — ответил Патрик, полностью развернув обёртку и всё ещё с сомнением осматривая содержимое.

— Это же стоит кучу денег, — сказал Гордон, мысленно прикидывая, сколько весит такой огромный кусок шоколада.

— Ерунда, — отмахнулся Патрик. — У папы три строительных баржи. Он много зарабатывает на строительстве в Новом Каире и его окрестностях.

— Ну, тогда... — Гордон протянул руку и взял один из подтаявших кубиков. — Надо попробовать.

Положив кубик шоколада на язык, он раздавил его об нёбо и тут же почувствовал всё многогранное величие вкуса.

— Знаете, на что это похоже? — Гордон защёлкал пальцами, пытаясь подобрать определение. — Это как вкус победы!

Все засмеялись и так же принялись разбирать шоколадные кубики.

Со стороны лестницы донеслось тяжёлое дыхание и звуки шагов. Все умолкли и повернули перемазанные шоколадом лица к двери. Сердце Гордона застучало чаще: Датсон вернулся. Дверь отворилась, и праздничная атмосфера, царившая на кухне, мгновенно испарилась. С первого взгляда на учителя, Гордон понял — что-то случилось. Что-то страшное.

— Гордон, на пару слов, — не своим голосом прохрипел Датсон и исчез в дверном проходе.

— Ну что? — с тревогой глядя на Датсона, спросил мальчик, когда вышел вслед за ним. — Как прошло голосование? Кто проголосовал за принятие?

— Все, — после секундной паузы выдал Датсон и, неуместно хохотнув, прислонился к стене и отхлебнул из фляжки.

— В к-каком смысле?

— Твой законопроект приняли единогласно. И ты оказался прав: они придумали целую кучу правдоподобных причин. Разгрузка больницы на Парквей Стрит, сокращение транспортного потока в Хайрим, да... как же, — со злостью закончил Датсон.

— Но... этого не может быть, — качнул головой Гордон.

— Да очнись ты! — воскликнул Датсон. — Тёмные фактически правят миром. Я даже не знаю, как давно они захватили магистрат.

— И что мы теперь будем делать?

— Делать? — Датсон расхохотался словно безумец. — ДА НИХРЕНА МЫ ИМ НЕ СДЕЛАЕМ! МЫ В ЗАДНИЦЕ! В ЗАДНИЦЕ ПОЛНОЙ!

Гордон с трудом подавил волну поднявшейся ярости и желание влепить учителю оплеуху. Мальчик сжал зубы, неверящим взглядом взирая на Датсона, которого не мог узнать.

— Мы не можем их сместить, понимаешь? — чуть успокоившись, продолжил Датсон. — Они меня могут, а я их нет. Они на самой верхушке, никого выше нет. Мне даже пожаловаться на них некому.

Датсон вновь расхохотался и приложился к своей фляжке. Он что, пьёт? Гордон отказывался верить, что Датсон, способен скатиться до уровня магистра Боули. Если Датсон сейчас сдастся, то всему конец. Иллюминаты перестанут существовать.

— Послушайте, они не знают, что мы их вычислили, профессор, — попытался вразумить его Гордон. — Продолжим играть в старую игру, как будто никто ни о чём не догадывается, а тем временем что-нибудь придумаем. Будем притворяться, будто это они водят нас за нос, а в действительности всё будет наоборот.

Датсон покосился на мальчика и, что-то прикинув в уме, снял проводник с блокировки. Исполнив плетение, он ткнул себя мизинцем в лоб, и его глаза сфокусировались на мальчике.

— Извини, — совершенно убитым голосом сказал Датсон и сполз по стенке на ступени. — Просто... все эти годы, я, выходит, служил тёмным. Сам того не зная, но всё же служил, верой и правдой. Господи.

Датсон положил руки на голову, и Гордон перестал видеть его лицо.

— Профессор, мы можем их победить, — настаивал Гордон.

— Я не знаю как, Гордон, — качнул головой Датсон. — Я был в ужасе от одной лишь мысли, что один из магистров тёмный. А тут все разом.

— Неделю назад мы не знали, как вычислить тёмного в магистрате. Сейчас не знаем, как их одолеть. Это нормально!

Датсон сглотнул и, поднявшись на ноги, кивнул.

— Значит так, — сказал он. — Действуем, будто ничего не произошло. Тут ты прав, но всё же теперь будь втрое бдительней. Я зайду к Боули и введу его в курс дела. Скажу о Фултоне и об остальных магистрах. А вы завтра разлетаетесь по домам и не высовываетесь. К осени я постараюсь придумать, как мы будем действовать дальше.

— Ясно, — ответил Гордон и зашёл обратно в башню.

Датсона он успокоил. Теперь кто бы успокоил его самого. Гордон оказался совершенно не готов к той новости, с которой вернулся из магистрата Датсон.

— Что случилось, Гордон? — спросила Эли.

— А? Нет, всё нормально, — рассеянно ответил мальчик.

— Нормально? — недоверчиво переспросил Патрик. — Я слышал слово 'задница' раз пять.

Гордон не знал, как им объяснить случившееся. Притом, что двоих из присутствующих он до сих пор подозревал в шпионаже. В свете последних событий стало ясно, что тёмным по силам внедрить в школу сколько угодно тёмных магов. Подозрения лишь усилились.

К счастью, Гордону не пришлось отвечать на дальнейшие расспросы, потому что ребят отвлёк неожиданный удар по оконному стеклу. Гордон среагировал быстрее, чем сообразил, что они на четвёртом этаже. Наставив проводник на окно, он приблизился к нему и лишь тогда понял, что это вернулся его амулет. По стеклу раздался ещё один удар. Отправив рычаг блокировки в исходное положение, мальчик подскочил к окну и, открыв его, схватил прозрачный амулет.

— Гордон, что происходит? — с нарастающим раздражением в голосе спросила Эли.

— Подождите минутку, вы сейчас всё поймёте, — сказал Гордон, производя все необходимые манипуляции с амулетом и приводя его к привычному виду.

У Гордона родился небольшой план, на случай если Милена или Райн работают на тёмных. Он запустит запись заседания магистров. Они не узнают из него ничего такого, что неизвестно самим магистрам. Эли Патрик и Кристофер так же должны услышать запись. Смысл законопроекта он объяснит им позже, а сейчас важно объяснить Райну и Милене странное поведение Датсона, свидетелями которого они стали. Они не могли услышать весь их разговор, но вот моменты, когда Датсон кричал, услышали наверняка. Гордон спишет это на их личный конфликт. Гордон был против принятия этого законопроекта, а Датсон всё равно его выдвинул. А что именно имел в виду Датсон, пускай сами головы ломают.

— Слушайте, — сказал Гордон, когда нашёл нужный отрезок записи.

Все придвинулись ближе к столику и наклонились, чтобы лучше слышать. Гордон убедился в том, что Датсон не ошибся. Все доводы магистров в пользу этого законопроекта звучали натянуто. Фултон вообще заявил, что большая загруженность в операционной мешает иллюминатам учиться. Да Фултону вообще никогда не было до этого дела. Прослушав запись до конца, Патрик спросил:

— Ну и что тут такого? Нет, я не спорю, это, — Патрик указал на амулет. — Безумно круто и всё такое. Но что у вас с Датсоном случилось?

— Они что, и в правду запретили лечить больных до тех пор, пока те не будут практически при смерти? — в ужасе спросила Эли.

— И я о том! — горячо поддержал её Гордон. — Датсон занимается какой-то ерундой!

И тут из амулета разнёсся голос Фултона:

— Всё? Он улетел?

— Да. Теперь мы, наконец, можем начать настоящее заседание, — ответил ему Барио Шиллер.

И тут Гордон понял, что он сплоховал, но остановить запись уже не мог. Милена и Райн уже всё слышали.

— Что они там...? — спросила Милена, но всё на неё зашипели, призывая к молчанию.

— Я думаю, нам нужно немедленно сообщить об этом Отцу. Он будет рад слышать, что проблема с биостигмами решена, — сказала магистр Флеминг. — Барио, свяжись с ним.

— Да, конечно.

На долгую минуту повисла напряжённая тишина. Ребята, затаив дыхание, ждали продолжения разговора магистров, а Гордон тем временем лихорадочно пытался выудить из памяти упоминание об отце. Тогда они ходили воровать истребитель из порта, и охранники у трапа тоже упоминали об Отце. Но тогда мальчик подумал, что под Отцом они имею в виду своего настоящего отца. Возможно, они были братьями. Но сейчас он понял, что это скорее какое-то прозвище или титул. Кто же этот Отец?

— Да, Барио. Что-то срочное? — донесся сквозь странный шум голос мужчины.

— Отец, — с глубочайшим почтением обратился магистр обороны. — Сегодня мы решили проблему с биостигмами.

— Вот как? — настороженный голос Отца звучал, словно из динамика корабельной связи. — И как же?

— Мы приняли законопроект, в котором иллюминатам запрещается исцелять больных, которых прокляли ранее, чем одиннадцать месяцев назад, Отец, — с восторгом поведала Стефани Флеминг.

Вот теперь Гордон окончательно убедился в том, что он не был их родным отцом. Ведь он должен быть на порядок старше самой Флеминг. В том смысле, что куда уж старше то?

— И как к этому отнёсся Датсон? — вкрадчиво поинтересовался Отец.

— Он автор, — после секундной заминки ответил магистр Шиллер.

— Вы идиоты, — констатировал Отец. — Он уже в курсе, что вы тёмные.

— Но Отец, каким образом? — раздался женский голос, и Гордон узнал Джейн Портман — магистра культуры.

— Малютка Датсон вас перехитрил, — Отец усмехнулся.

Милена одними губами произнесла 'малютка?' и удивлённо выгнула брови.

— Хотя нет, не его стиль, — произнёс Отец. — Слишком тонкая игра для него. Николас, сынок, кто ещё из окружения Датсона мог его надоумить?

— Гордон Раш, — не задумывая, ответил Фултон.

— Он что, до сих пор жив? — рявкнул Отец.

— Отец, — испуганно произнёс, Шиллер. — Мы ведь докладывали по этому поводу. Бишоп выполнил задание, но Раш сумел выжить. Вы сказали, что подумаете над этим.

— А... ну да. Я забыл, — сказал Отец. — Стеф, детка, я просил тебя выяснить детали той истории, так?

— Да, Отец, — подтвердила магистр Флеминг. — Я получила отчёт от врача, дежурившего в ту ночь. Жжёная рана, семь сантиметров в диаметре, пятнадцать в глубину. Поражение тканей левого лёгкого, двух рёбер, одного позвонка. Поражение сердечной мышцы, несовместимое с жизнью. Клиническая смерть от пятнадцати до двадцати пяти минут. Раш полностью регенерировал поражённые ткани и пришёл в себя в больнице на Парквей Стрит в Хайриме.

— Стеф, милая, ты бы смогла вернуть к жизни человека, пробывшего пятнадцать минут в состоянии клинической смерти? И залечить столь обширные повреждения?

— Это невозможно, — осторожно ответила Стефани Флеминг.

— Ну, скажи об этом Рашу, уверен, он сильно удивится, — иронично усмехнулся Отец. — Ладно, будем считать, что он меня заинтриговал. Иллюминатами я займусь сам. Теперь по ситуации с Янгом. Барио?

— Нам пока не удалось его взять, — дрожащим голосом ответил магистр Шиллер. — Но мы делаем всё, что в наших...

— Достаточно, — резко оборвал его Отец. — Похоже, ловить зверя придётся другому зверю.

— Отец, — молящим голосом произнёс Николас Фултон. — Бишоп слишком непредсказуем. Пускать его на территорию школы крайне опасно.

— Успокойся, — отозвался Отец. — Бишоп будет неподалёку и в случае необходимости лишь подстрахует тех, кого я отправлю. Они рядом со школой и скоро будут в порту. Барио, предупреди своих.

— Да, отец, — ответил Шиллер.

— Теперь, когда Датсон в курсе, кто вы такие, он не станет расшаркиваться. Попробует силой отбить Янга. Заполучить его он не должен, ясно? Я жду Янга у себя для серьёзной беседы. Сегодня! Надоело всё это. Конец связи.

Гордон переглянулся с остальными и увидел на их лицах крайнее недоумение.

— Отец? Называет всех малышами и детками. Да кто он такой? — первой вышла из состояния шока Милена. — Я правильно понимаю? Это он с магистрами так общался?

— Гордон, ты можешь объяснить, что происходит? — спросила Эли.

— Как я понял, пять из шести магистров — тёмные, — сказал Патрик. — Кажется, теперь ясно, о каких пяти задницах говорил Датсон.

— Всё, что я говорил ранее, ложь, чтобы они не узнали, — Гордон указал на Милену и Райна. — О том, что нам с Датсоном известно про тёмных в магистрате. Но теперь это не имеет никакого значения, потому что Отец и так обо всём догадался.

— Да сколько тебе повторять? Я не работаю на тёмных! — закричала Милена, вскочив на ноги.

— Вот и прекрасно, потому что именно сегодня тебе представилась возможность это доказать. Вы оба можете доказать, — повернулся Гордон к Райну. — Все всё слышали, так ведь? Они идут за Янгом, а я собираюсь добраться до него раньше. Янг наш потенциальный информатор, который сдаст всех тёмных, которых знает. И сегодня вам обоим придётся сделать выбор: помочь мне захватить Янга, и тогда он сдаст вас, если вы тёмные, или помочь тёмным, и тогда вы сами себя сдадите.

— Отлично, — Милена сдула с лица локон волос. — Я помогу тебе, и ты сам во всём убедишься. Райн, ты с нами?

— Да, — коротко кивнул он.

— Тогда за дело, счёт идёт на минуты.

— Я так понимаю, мы тоже приглашены? — поинтересовался Патрик, имея в виду себя, Кристофера и Эли.

— Да, только Кристофер вначале найдёт Датсона. Поищи его в кабинете у Боули. Вкратце расскажи ему всё, что здесь услышал и тащи его в порт. Если Бишоп это тот, о ком я думаю, то у нас серьёзные проблемы, — Гордон лихорадочно взъерошил волосы. — Всё, пошли.

До порта они добежали быстро, лишь на последнем повороте серпантинной дороги они сбавили скорость до быстрого шага, чтобы немного восстановить дыхание.

— Какой план, — спросил Райн.

— Нет никакого плана, — ответил ему Гордон. — Я вырублю охранников, найду Янга, выведу его с корабля и мы отведём его в башню. Вы меня прикрываете и следите за шлюзом. Если тёмные уже там, то не знаю. Действуем по обстоятельствам.

Дойдя до входа в порт, Гордон осторожно высунул голову и оценил обстановку. На первый взгляд всё спокойно. Махнув рукой товарищам, мальчик первый вошёл внутрь.

— Стойте за углом 'Гелиума', — сказал Гордон. — Если увидите, что мне угрожает опасность, помогайте, но без необходимости не вмешивайтесь.

Гордон снял проводник с блокировки и направился прямиком к трапу. К его счастью, оба охранника клевали носом и заметили мальчика лишь тогда, когда он уже подошёл вплотную.

— Эй, ты кто? — воскликнул один из охранников и потянулся к рычагу блокировки. — Стой, сюда нельзя!

Гордон, одним прыжком преодолев отделявшее его от охранников расстояние, раскинул руки в стороны и усыпил сразу обоих. Над головами охранников замерцало голубоватое сияние анестетического плетения, и они, обмякнув, повалились на пол. Вход был запечатан каким-то видом магического барьера. Судя по всему, он охватывал весь корабль целиком. Теперь ясно, почему Янг не мог выбраться с корабля. В барьере явно прослеживались некоторые энергии, которые должны отторгать чужеродные тела и пропускать сквозь себя схожие объекты. Похоже, Янгу так и не удалось подобрать к этому барьеру ключ, хоть у него и была уйма времени в запасе. Гордон решил испробовать универсальный ключ и, вытянув руку вперёд, начал поглощать энергию из барьера. Не чувствуя притока аумы, мальчик чертыхнулся и закрыл ограничитель на часах, чтобы демонит перестал воздействовать на него. Вновь вернувшись к барьеру, Гордон поглощал из него энергию на протяжении нескольких минут. Защита истощилась настолько, что лопнула как мыльный пузырь, и весь корабль содрогнулся от хлопка. Наложив кратковременное плетение на свои голосовые связки, Гордон крикнул внутрь корабля:

— Эрик, это Гордон, выходи, я снял барьер.

— Гордон, сюда кто-то летит! — подбежал Патрик вместе с Миленой.

— За те ящики спрячьтесь, — указал им Гордон. — Эли, Райн, вы вон за те идите.

Сам Гордон остался стоять на трапе. Уже безразлично, увидят его или нет. Похоже, им не успеть вытащить отсюда Янга до прибытия корабля. Гул двигателей становился всё ближе. Судя по звуку, это был небольшой, но быстрый корабль. Вряд ли военный, скорее что-то наподобие медицинского корабля. Когда гости миновали шлюз и влетели внутрь, Гордон отметил, что раньше никогда не видел кораблей такой формы. Приплюснутая сфера описала полукруг над 'Гелиумом' и приземлилась практически у самого трапа. От корабля отделилась пластина и превратилась в трап, по которому спустилось сразу три человека. В плане одежды они абсолютно не соответствовали общепринятым стандартам. Чёрные брюки и чёрные куртки с капюшонами, натянутыми на голову. Черты их лиц были практически неразличимы, сокрыты в тени. Их возраст так же было трудно определить, но все трое были выше Гордона как минимум на полголовы.

— Кто такие? — спросил Гордон.

Не промолвив ни слова, трое отдёрнули рычаги своих проводников. Значит, всё-таки маги, подумал Гордон и, хлопнув в ладоши, послал волну, сбивающую рычаги блокировки в исходное положение. Но маги успешно блокировали волну молниеносным движением открытой ладони.

— Ловко, — похвалил Гордон, тщательно запомнив плетение.

А затем все три мага ринулись в атаку. Гордон не понимал, зачем они так делают, но маги зачем-то постоянно пытались приблизиться к нему. Бой на дальних дистанциях их чем-то не устраивал. Вот желание взять его в кольцо он прекрасно понимал. Сражаться на две разные стороны тяжело, а на три и вовсе невозможно. Для тех, кто не привык к подобному, конечно. Но опыт участия в магических гонках позволял Гордону сражаться хоть на четыре направления одновременно. Главное чтобы друзья, сидящие в укрытиях, выбрали правильный момент для нанесения удара и не задели самого Гордона. Уйдя в сторону от одной атаки и блокировав другую, Гордон поднырнул под локоть третьего мага и попытался сбежать с трапа вниз, где было больше свободного места для манёвра. Гордон успел подзабыть, что тёмные маги не гнушались бить врагов руками и ногами, за что и поплатился. Удар под колено подкосил Гордона и он вместо того, чтобы сбежать по трапу, кубарем покатился вниз. Когда он перевернулся на спину и наставил проводник в сторону трапа, все трое были уже в прыжке и намеревались атаковать Гордона в невыгодном положении. По одному из них попало выпущенное кем-то плетение, и мальчик услышал радостный вопль Милены 'Получи!'. Плетение второго мага Гордон принял на созданный второпях щит, а от третьего мага он просто откатился в сторону. Вскочив на ноги, Гордон с удовлетворением отметил, как недоумённо переглядываются маги. Наверняка они сейчас не могут понять, как Гордону удалось создать щит, лёжа на земле. Они вообще сейчас не понимали, что делает Гордон. Он не становился в позиции и двигался абсолютно не так, как они привыкли. И Гордон не мог не злорадствовать, глядя на их недоумение. Один из магов предпринял попытку атаки, но между Гордоном и тремя магами появился барьер, отразивший вражеское плетение. Узнав подчерк Эли, Гордон ухмыльнулся. Враг, увидев Эли за ящиками, направил проводник в её сторону. А вот это он зря. Гордон вложил в замах побольше аумы, но довести плетение до конца просто не успел. С трапа раздался крик:

— Соскучились?

И в строй вражеских магов ворвался Эрик Янг. Ударом ладони отправив рычаг блокировки ближайшего мага назад, Эрик схватил его за запястье железной хваткой, не давая вновь активировать проводник. Когда другой маг направил на него свой проводник, Эрик выкрутил руку мага и, воспользовавшись им как живым щитом, отбросил в сторону. Перекувыркнувшись под очередным вражеским плетением, Эрик резко выпрямился и схватил следующего мага раскрытой ладонью за лицо. Яркая вспышка под его ладонью смешалась с воплем, а уже через секунду Эрик впечатал противника головой в каменный пол. Последний из противников почти завершил своё плетение, но Гордон оказался рядом с ним достаточно быстро, и анестетическим плетением отправил его в глубокий сон.

— Не стоит благодарности, — поднял руку Эрик, пытаясь отдышаться. — Воздух! Свежий чистый воздух.

— Нам пора уходить, — сказал Гордон. — Это не все враги. Тут ещё какой-то Бишоп неподалёку должен быть.

— Бишоп? — переспросил Эрик и надсадно закашлялся. — Этого психа нам вдвоём не одолеть.

— Нас шестеро, — сказала Эли, подойдя к мальчикам. — Там за ящиками ещё трое.

Гордон обернулся в сторону Милены, Патрика и Райна. Все трое держали проводники направленными на Янга.

— Два трупа или шесть трупов, ему без разницы, — отрезал Эрик. — Нужно уходить куда-то, где нет металла. В горы. В Белом Омуте тоже не безопасно.

— Ты ранен? — спросила Эли, без особого сочувствия глядя на кровоточащую перевязь на боку мальчика.

— Это потерпит, нам нужно уходить, пока он... НЕТ! — воскликнул Янг, направляя проводник на одного из недавно поверженных магов.

Маг, пришедший в чувство, направил проводник в сторону шлюза, и плетение ударило столбом металлической пыли. Она мгновенно раскалилась, раздался взрыв и от полыхающего электрическим ореолом столба пыли по обшивке 'Гелиума' ударила молния. Всё произошло настолько быстро, что Гордон даже не успел пошевелиться, а Янг тем временем уже разворачивал защитный купол. В месте попадания молнии из яркого зарева и искр вдруг возникла фигура человека, которая с огромной скоростью раскручивалась в воздухе. На какой-то миг Гордону показалось, что человек ударился об обшивку и сейчас без сознания упадёт на землю, но он в корне ошибался. От вращающейся фигуры один за другим последовало три отталкивающих плетения. Одно попало в купол Эрика, другое вышибло дух из Райна, и он без сознания отлетел к стене. Последнее угодило в грузовой кран, и он грохнулся прямо на ящики, за которыми укрывались Милена и Патрик. Когда Гордон услышал истошный крик Милены, он понял, что её придавило. Нужно срочно идти ей на помощь, но как это сделать, когда прямо перед тобой стоит самый опасный противник из всех, с кем доводилось встречаться, было непонятно.

— Эрик, Отец зовёт тебя домой, — неприятным, режущим слух голосом сказал Бишоп.

Гордон тут же узнал в нём блондина со стоящими дыбов волосами, который убил его в Хайриме. Почти убил.

— Да я скорее сдохну, чем туда вернусь!

Бишоп полыхнул яркой вспышкой, молния ударила в металлический ящик за спиной Эрика, и уже через мгновение Бишоп развернул Эрика, схватил его за горло и вновь обратился молнией. На этот раз, переместив и себя и Эрика к опоре одного из грузовых кранов, Бишоп прижал его одной рукой к металлоконструкции.

— Ты непременно сдохнешь, но не раньше, чем того пожелает Отец. Он подарил тебе жизнь, и только он вправе потребовать её назад.

— Оставь его! — крикнул Гордон, наводя проводник на Бишопа.

Новая вспышка ударила Гордону в глаза. Боковым зрением он едва уловил миг, когда молния проскочила ему за спину. Страшный удар током сотряс всё тело Гордона. Его подкинуло в воздух, и он потерял ориентацию в пространстве. Приземлившись не самым удачным образом, мальчик совершенно не хотел подниматься. Слишком быстрый. Слишком сильный. Гордон был парализован страхом перед противником, в которого он даже попасть не сможет. Гордон скорее почувствовал, чем увидел рядом с собой Эли. Встать! Нужно встать! Эли нужно увести отсюда любым способом. Открыв глаза, мальчик увидел, что Бишоп вновь рядом с Эриком.

— Уходи отсюда, беги, — прошептал он Эли, когда вновь твёрдо встал на ноги.

— У-у-у, какая миленькая, — обернулся Бишоп. — И как это я раньше не заметил.

— Если ты её хоть пальцем тронешь, я тебя...

— Что? Ты меня что? — спросил Бишоп у Гордона.

Дав мощный разряд по Эрику и дождавшись, пока тот потеряет сознание, Бишоп неторопливо зашагал в сторону Гордона.

— А я ведь знаю, кто ты, — сказал Бишоп. — Гордон Раш, несчастный плагиатор. Хорошо запоминаешь плетения. Ну, так что? Ты запомнил плетение, которым пользуюсь я?

— Да, — сквозь зубы процедил Гордон, заслоняя собой Эли, хоть и понимал, что это абсолютно бесполезно.

— Но повторить ты его всё равно не сможешь. А знаешь почему? Потому что ты слизняк мягкотелый. Ты никогда не поймёшь, что я при этом чувствую. Ты вообще не знаешь такого чувства. И никогда не узнаешь.

Бишоп достал из кармана уже знакомую Гордону чёрную коробочку и, зажав её в руке, стал чего-то выжидать. И вдруг из коробки раздался голос Отца. На секунду Гордону показалось, что это тоже устройство для записи звуков.

— Да, Винсент. Что у тебя там? — спросил Отец.

— У меня тут Гордон Раш. И он опять живой. Убить?

— Не надо, — сказал Отец.

— А девчонку рядом с ним можно?

— Никого нельзя, Винсент, бери Янга и молнией ко мне. Молнией!!!

— Как я ненавижу всё это! — крикнул он в коробочку и спрятал её обратно в карман.

Гордон не мог поверить своим глазам. Это было устройство для мгновенной связи. Без проводов. Без светограмм. Это было просто невероятно.

— БИШО-О-О-ОП! — раздался рёв Датсона от входа в порт.

— Датсон! — непонятно чему обрадовался Бишоп. — Как там дочурка поживает? Ах, прости, я совсем забыл, что это именно я отнял её у тебя.

— Где моя дочь, ублюдок? — надвигался Датсон на Бишопа

— У тебя больше нет дочери, — рассмеялся Бишоп.

Датсон взмахнул рукой, и там, где мгновение назад находился Бишоп, образовался небольшой кратер. Бишоп возник позади Датсона, но тот оказался готов. Взмах тёмного не достиг своей цели: Датсон, не оборачиваясь, блокировал удар и отвёл его вверх. Молния ударила в потолок, и сверху посыпалась каменная крошка. Бишоп вновь исчез и появился позади Гордона.

— Взгляни на своего магистра, Раш. Он сильный, смелый. Проблема лишь в том, что магистра из него не выйдет. И знаешь почему?

— Отойди в сторону, Гордон. Отойди, я его прикончу! — закричал Датсон, и Гордон рванул в сторону.

— Датсон, если ты хоть пальцем шевельнёшь, я вернусь обратно и выжгу глаза твоей дочери!

Датсон встал на месте как вкопанный с застывшей гримасой бесконечной ненависти, не решаясь шевельнуться. Бишоп может сбежать в любой момент.

— Видишь, Раш? Ты думаешь, что одержал победу, протолкнув этого человека в магистрат? Проблема в том, что он не способен причинить нам вред. Никто не способен. И чем скорее вы это поймёте, тем лучше для вас.

Гордон не знал, что делать. Датсон не мог заставить себя сражаться ценой жизни собственной дочери. Эли не боец. Райн и Эрик без сознания, Милена ранена, а Патрик с Кристофером пытаются ей помочь. Сквозь наплывы боли в левой руке он отдалённо слышал их голоса:

— Я должен помочь Гордону, — говорил Патрик. — Я сейчас вернусь.

— Нет! — кричала Милена. — Не оставляй меня здесь одну, пожалуйста.

— Милена, не шевелись, я должен остановить кровь, — говорил ей Кристофер.

Гордон огляделся по сторонам. Битва проиграна. Бишоп победил. Но Гордон не отпустит его, ничего не забрав взамен.

— Ты говоришь, что знаешь, кто я такой? — спросил Гордон. — Я познал магию куда лучше любого из магов. Однажды я разгадаю секрет твоего плетения, и тогда мы сможем сразиться на равных.

— Магия? Что ты несёшь? Да что ты знаешь о магии, недоносок? — расхохотался Бишоп.

Бишоп хлопнул в ладоши, и по залу разошлась волна блокирующая проводники присутствующих. Защитный механизм в проводнике Гордона не позволил включиться блокировке. Бишоп замахнулся на Гордона и тот, одновременно со своим противником выкинул руку вперёд. В ладонь мальчика ударила молния, и когда вспышка погасла, Гордон удерживал в руках шар электрической энергии. С трудом сжимая кулак, Гордон поглощал ауму и смотрел прямо в расширившиеся глаза Бишопа.

— Самую малость, — ответил Гордон.

С этими словами мальчик, воспользовавшись замешательством Бишопа, с криком бросился на него. Врезавшись в неприятеля всем телом, Гордон попытался повалить его на землю, но Бишоп был на порядок сильнее.

— Гордон, не надо! — закричал Эли.

Новый удар током не заставил себя ждать, и Гордон, отлетев на несколько метров, больше не предпринимал попыток подняться.

Раздалось несколько громких хлопков. Гордон открыл глаза и понял, что Бишоп покинул порт вместе Янгом и тремя другими тёмными магами.

Датсон, Гордон, Эли, Патрик, Райн, Кристофер и Милена возвращались в Белый Омут, словно стая побитых собак. Датсон на скорую руку залечил открытые переломы ног у Милены, и теперь её нёс на руках Патрик. На предложения Гордона понести её с помощью левитационного плетения тот лишь рычал и советовал идти куда подальше. Датсон строго выговаривал Гордона. Додумались, надо же, идти в порт за Янгом. Но Гордон молчал. Он не разговаривал с Датсоном. Если Бишоп забавы ради решил посеять раздор в рядах иллюминатов, ему это удалось. Но, чёрт возьми, ведь он прав! Датсон не может быть настоящим магистром безопасности до тех пор, пока его дочь держат в заложниках.

На улице уже давно стояла ночь. Через несколько часов ученики проснутся и полетят домой, не зная ровным счётом ничего о том, что произошло этой ночью. Милена было успешно доставлена в больничное крыло, все разбрелись по своим корпусам, и лишь Гордон решил проводить Эли до часовни. У входа в здание он остановил её.

— Взгляни, — попросил он её, протянув на ладони небольшую чёрную коробочку.

— Это же... откуда это у тебя?

— А ты думаешь, для чего я с ним обниматься полез? — выгнул бровь Гордон.

— Так вот зачем ты кинулся на него? Ты изначально это планировал?

— Когда понял, что не сумеем его остановить, решил хотя бы заполучить это устройство связи. Думала, я окончательно из ума выжил, бесцельно бросаться на врага?

— Ой, Гордон, у тебя кровь.

Едва Эли произнесла это, мальчик ощутил острую боль в плече. Осмотрев порез, Гордон убедился в его несерьёзности.

— Наверное, порезался, когда упал. Ерунда, амулет скоро всё залечит.

— Странно, пиджак то цел.

— Да какая разница. Ерундовый порез, — Гордона сейчас заботил миллион более важных вещей, чем какие-то ссадины. — Ладно. До завтра.

— Пока.

Попрощавшись, Гордон отправился в Косую башню, но в галерейном коридоре остановился и вновь извлёк устройство связи. Раздумывал он недолго. Нажав на единственную кнопку, мальчик принялся ждать. И ожидание оправдало себя сполна.

— Кто это, — раздался голос Отца из динамика.

— Гордон Раш.

— О, Гордон! Здравствуй! — чрезвычайно светским тоном поприветствовал его отец. — Чем обязан?

— Зачем вы прячетесь за спинами магистров? — спросил Гордон.

— Я не прячусь, — сказал Отец. — Обернись. Я стою прямо у тебя за спиной.

ГЛАВА 17

"ПРЕДЛОЖЕНИЕ"

Гордон оцепенел. Позади него стоял таинственный Отец. Человек, отдающий приказы магистрам. Человек, которому подчинялись все. Он с лёгкостью решал, кому жить, а кому умереть. С такой лёгкостью, будто для него это ничего не значило. Судьбы всех трёх миллиардов людей на планете зависели от его решений. Так почему же Гордон не испытывал страха? От Отца действительно не исходило никакой ощутимой угрозы. Мальчик обернулся и увидел в двадцати шагах от себя человека, неторопливо идущего к нему. Мужчина, на вид лет сорока, с аккуратной стрижкой, был одет в простую одежду. Синие джинсы, куртка с двойным рядом пуговиц, мягкие чёрные туфли. Если бы Гордон встретил его на улице, взгляд мальчика скользнул бы мимо него, до того он был непримечательным. Обычным.

— Что вам нужно? — спросил Гордон. — Зачем вы всё это делаете? Зачем убиваете людей?

— Слишком много вопросов, — поморщился Отец. — Отвечу лишь, что по-другому нельзя.

— Что нельзя? Нельзя сделать так, что бы тёмные маги перестали убивать людей?

— Нельзя, — резко ответил Отец и, не дойдя до Гордона десяти шагов, сел на подоконник. — Присядь.

— Спасибо, — дрожащим от гнева голосом ответил мальчик и демонстративно снял проводник с блокировки. — Я постою.

— Как хочешь, — безразлично сказал Отец, не выказав ни капли беспокойства по поводу проводника мальчика. — Ты молод и ещё многого не понимаешь. Но даже вне зависимости от возраста для людей характерно не ценить то, что они имеют. Безопасность, стабильность, комфорт. Кто всё это обеспечивает? Мы! Знаешь, сколько было преднамеренных убийств за все годы нашего правления? Единицы. Мы создали систему, в которой люди могут жить в мире и гармонии. В которой люди, в большинстве своём, желают друг другу добра. Ты и представить себе этого не можешь, но бывает и иначе. Тебе просто не приходило в голову, что люди могут ненавидеть друг друга, жить в страхе, в зависти. Собираться в огромные армии и идти друг на друга войной. Война... да людям вообще знакомо это слово лишь благодаря давней стычке с драконами. Тысяча смертей в год — это малая цена за всеобщее счастье.

— Всеобщее? Я вырос в приюте и видел ваше всеобщее счастье. Там половина детей остались сиротами из-за того, что вы принесли в жертву их родителей. А ещё я бывал в трущобах Балтморы и видел, как счастливо живут люди, которым приходится считать каждый медяк, чтобы выжить.

— Бедность населения не превышает двух-трёх процентов, — отмахнулся Отец. — Но, опять-таки, в этом нет нашей вины. Некоторые люди просто не умеют жить по-другому. А что касается больных биостигмой, так здесь ты сильно заблуждаешься. Мы приносим в жертву не их, а себя. Ты даже не представляешь, сколь ужасна судьба тёмных, как вы их называете. Сколь много горечи им приходится пережить, что бы исполнить свой долг перед человечеством.

— Всё это никак не оправдывает тысячи убитых людей, — процедил Гордон. — Убитых вообще ни за что!

— Возможно, ты сможешь понять, когда сам станешь... тёмным, — чуть заметно улыбнулся Отец. — Я предлагаю тебе учиться в месте, где обучают талантливых магов, которые способны отбросить стереотипы, шаблоны и клише. Когда закончишь обучение, мы изменим твою внешность и имя. А дальше станешь самым молодым магистром в истории.

— У вас уже есть карманный магистр безопасности.

— Датсон? Он пешка, а не игрок. И как ты правильно догадался, я могу вертеть им, как захочу, но это уже порядком наскучило, — состроил унылую гримасу Отец. — Другое дело ты. Ты, в отличие от него, умеешь действовать. На посту магистра безопасности мне нужен такой человек. Мне нужен кто-то, кто будет держать в узде моих людей. Что-то вроде внутреннего контроля, понимаешь? Выявлять угрозы мировому порядку и искоренять их самыми разными способами, с самыми широкими полномочиями. Так что ты думаешь насчёт моего предложения?

— А если я откажусь?

— Я о-о-очень расстроюсь, — покачал головой Отец.

— Убить меня вы всё равно не сможете, — сказал Гордон, стараясь сохранять спокойствие.

— Кто говорит про убийство? — Отец поморщился. — Ну какой мне толк от тебя мёртвого? Так что? Я жду ответа.

— Школа для тёмных магов... я никогда не буду там учиться. Вы — порождение зла!

— Нет! Не-е-ет! — разочарованно протянул Отец и, соскочив с подоконника, начал ходить из стороны сторону. — Не нужно нести всю эту чушь, ты же другой! Ты не из этой серой массы! Ты позволил таким людям как Датсон запудрить тебе мозги всем этим бредом про добро и зло. Нет ни добра, ни зла! Есть цели, и есть методы. И если ты способен отбросить всю эту шелуху про свет и тьму, то способен добиваться своих целей. Любых целей. А значит, подходишь мне.

— То есть, — Гордону было мерзко всё это слушать. — Наступать на горло морали, нарушать законы, творить всё, что угодно?

— Мораль, законы, заповеди, религия — передразнил Отец. — Мы выдумали весь этот бред, чтобы держать людей в рамках. Большую их часть. А ты никогда не задумывался, почему убивать людей — плохо?

Гордон открыл рот, чтобы ответить, но растерялся. Он действительно об этом не думал. Но о чём тут думать вообще? Плохо и всё тут! Это утверждение не требует никаких доказательств. Гордон ощущал, как идеология Отца медленно шаг за шагом проникает в его сознание. Он отчаянно хватался за каждую мысль, которая могла бы дать вразумительное объяснение, почему нельзя убивать людей. Но всё сводилось к одному простому выводу: убийство — это злой поступок. Но если зло всего лишь выдумка, страшная байка для толпы, что тогда?

— Видишь? — удовлетворившись растерянностью Гордона, Отец продолжил. — Мы вложили в умы людей множество убеждений, которым не нужны никакие объяснения. Правила, которые люди принимают на веру. Таким образом, мы не позволяем человечеству скатиться в хаос.

Отец подошёл вплотную к мальчику, чтобы взглянуть тому в глаза, и тут же переменился в лице.

— Твои глаза... — словно не веря в то, что видит, прошептал Отец. — Глаза! Но я думал, что ты тоже погиб.

— Что? — Гордон перестал что-либо понимать. — Вы о чём?

— Так у меня получилось! — хохотнул Отец и его глаза загорелись фанатичным блеском. — Тогда всё получилось! Столько лет я искал тебя, а ты сам меня нашёл. Теперь, Гордон, это уже не предложение. Ты будешь у меня учиться, хочешь ты того или нет.

Гордон отступил на шаг и выкинул руку вперёд, наводя проводник на Отца.

— Я никогда не стану тёмным магом! — заявил Гордон, лихорадочно соображая, о чём может говорить Отец. Он настолько внезапно начал нести какую-то околесицу, что мальчик засомневался в его адекватности.

— Станешь, — заверил его Отец и продолжил вкрадчивым шёпотом. — Знаешь, какой мой любимый момент в становлении тёмного мага? Момент, когда в его душу проникают зёрна ненависти. Такие маленькие зёрнышки, которые не разглядеть, не нащупать. Никто из окружающих, даже самые близкие не замечают этого, но процесс уже начался. Зёрна прорастают, и молодые неуверенные побеги начинают опутывать всё человеческое естество. Они словно маленькие черви, точат и пожирают изнутри. И когда они окутают тьмой твоё сердце, ты придёшь ко мне сам... Гордон Раш. Так ведь тебя теперь зовут?

— Теперь? У меня было другое имя? Вы меня знали?

— Я тебя создал, — улыбнулся Отец.

— Что это значит?

Гордон ощущал нарастающую угрозу и отступил ещё на несколько шагов. Он догадывался, что Отец неспроста ведёт себя столь уверенно. Рукава его куртки плотно облегали руки, и мальчик мог поклясться, что у Отца не было проводника. Так почему Отец был столь уверен в себе? Гордон не представлял себе возможностей своего противника, а потому решил не делать необдуманных поступков. В конце концов, монахи были способны творить магию с отключенным проводником. Вдруг и Отцу он не нужен?

— Не надо бояться, это в любом случае неизбежно — безумный блеск в глазах Отца слегка поугас, и он продолжил более спокойным тоном. — Я не стану забирать тебя силой. Ты сам придёшь ко мне.

— Чушь! С чего мне...? Да назовите хоть одну причину, по которой мне не удастся прямо сейчас бросить вас в карцер? — спросил Гордон, по-прежнему направляя проводник в сторону Отца.

— Я мог бы назвать целую тысячу, но мне лень.

Отец сунул руку в карман своей куртки и выудил оттуда такую же коробочку — устройство связи. Поднеся её к лицу, он сказал:

— Да, сынок. Что у тебя?

— Отец, — сквозь шум помех раздался голос Бишопа. — Янг сбежал.

— Да он что, издевается? — с безмерной усталостью в голосе спросил Отец.

— Пожалуйста, можно я найду и убью его?

— Э-м-м, — Отец пожевал нижнюю губу и чуть заметно кивнул. — Ладно, от него всё равно одни неприятности. Найди его.

— Да, Отец, — с неописуемым счастьем в голосе ответил Бишоп.

Отец спрятал устройство обратно в карман и вновь обратил внимание на Гордона. Видимо на лице мальчика было отражено нечто такое, что заставило Отца сказать:

— Ай, да не обращай внимание. Подумай ещё над моим предложением. А мне пора, до связи.

Отец засунул руку в карман, и глаза Гордона резануло неистовое свечение. По стенам прошла мощная волна, словно само пространство изогнулось. Когда свет погас, а мальчик проморгался, он обнаружил, что остался в галерейном коридоре совсем один.

Позже Гордон сидел на полу в своём кабинете и слепо взирал на входную дверь, напротив которой он сидел. О том, чтобы ложиться спать, не могло быть и речи. Слишком много информации, которую нужно обдумать. Слишком много мыслей, которые как муравьи разбегались во все стороны от разворошенного муравейника. Пытаясь собрать их обратно в кучу и хоть как-то упорядочить, Гордон просидел до утра, так ни разу и не шелохнувшись. Из раздумий его вывел звук открывающейся двери, и мальчик отреагировал быстрее, чем успел подумать. Наставив проводник на дверь, Гордон тут же опустил его, увидев Эли.

— Слава богу, — облегчённо выдохнула Эли. — Я подумала, что-то случилось. Тебя нигде не было.

— Сколько времени? — спохватился Гордон и, посмотрев в окно, увидел солнечный свет.

— Где-то час до нашего рейса. Пора домой, — Эли огляделась по сторонам и вновь повернулась к Гордону. — Что ты тут делал?

— Думал, — коротко бросил Гордон и поднялся на ноги. — Я тут пришёл к некоторым выводам. Нужно поделиться со всеми иллюминатами и Патриком. Нужно встретиться с ними в порту.

— Хорошо. Ты уже знаешь, что Патрик, Кайл и Милена летят одним рейсом с нами?

— Почему? Им же в Новый Каир.

— Из-за Гофмана. Он ведь теперь адмирал и не ходит по старому маршруту. Ребят из Ока Ворона и Балтморы повезёт другой корабль. Правда, придётся сделать петлю и зайти в порт Нового Каира.

— Тогда путь займёт дня два, — вздохнул Гордон.

— Надеюсь, ты собрал вещи?

— Ещё позавчера. Осталась мелочь, вроде зубной щётки, носков...

— Ясно, я пойду в порт, встретимся там.

Эли убежала, а Гордон, позавтракав вместе Кристофером, Миленой и Райном, принялся собирать остатки вещей. Через полчаса они все спустились в банкетный зал и влились в толпу идущих к выходу детей. Милена заметно прихрамывала, несмотря на то, что Датсон проработал над её переломами полночи. Но, даже не смотря на это, она выглядела весьма бодро. Райн отделался лёгким сотрясением, а Кристофер и вовсе не пострадал. Гордон чувствовал себя ужасно виноватым за то, что втравил их в это. Сам он ничем не рисковал: пока амулет на нём, ему ничего не грозило.

Уже на улице их догнали Патрик и Кайл, присоединившись к ним.

— Ты как? — первым делом спросил Патрик у Милены.

— Да всё нормально, — раздражённо ответила Милена и тут же поморщилась от боли.

Хоть ребятам и не удалось захватить Янга, Гордон был рад, что всё закончилось благополучно. В том смысле, что могло быть и хуже, верно? Все живы, почти здоровы и до чёртиков напуганы. Стараются не подавать виду, но это было очевидно — они боялись. Теперь, поняв размах власти тёмных, Гордон не мог отделаться от ощущения, что любой идущий с ними в толпе ученик может оказаться врагом. И судя по тому, как нервно оглядывались на окружающих остальные, они всецело разделяли тревоги Гордона.

Дойдя до порта, Гордон отыскал Эли и привёл её к остальным. К счастью, Кайл убежал прощаться со своими друзьями по факультету, и его не пришлось спроваживать. Незачем ещё и его втягивать.

— Прежде всего, — начал Гордон, когда ребята отошли в сторону от толпы. — Я хочу сказать, что я доверяю вам всем. Милена, Райн, я начну вас учить в следующем учебном году.

— Счастье-то какое, — буркнула Милена.

— Если нас всех не убьют за лето, — добавил Райн.

— Я не собираюсь умирать, не выйдя замуж, — возмутилась Милена.

— Тогда тебе придётся жить вечно, — съязвил Кристофер и тут же напоролся на уничтожающий взгляд Милены.

— Не переживайте, — прервал их Гордон. — Проблема с исцелением биостигм для них решена. А в остальном, к счастью для нас, они думают, что мы не представляем для них угрозы. Хочу вас уверить, что они жестоко ошибаются.

— Ой, да брось! — прорвало Милену. — Кто мы по сравнению с ними? Что мы можем сделать?

— Мне год назад то же самое про биостигму говорили, — парировал Гордон. — Я что-нибудь придумаю. Важно другое: не пытайтесь действовать в одиночку. Не предпринимайте вообще никаких самостоятельных шагов против тёмных. Они думают, что мы для них не угроза, и я хочу, что бы они продолжали так думать. И ещё: держите Датсона подальше от дел иллюминатов. Пока его дочь в заложниках у тёмных, мы не можем ему полностью доверять.

— Но... это же Датсон, — удивился Райн. — Все знают, что он против тёмных! Он же не может...

— Я тоже думал, что он не может нас сдать, — разозлился Гордон. — Но когда нам нужна была его помощь, он просто стоял и смотрел! Он не может идти против тёмных, а значит, нам придётся обходиться без него.

Гордон впервые высказал вслух всё то, что терзало его всю ночь, и ему заметно полегчало.

— А вот, кстати, и он, — указала Эли на магистра Датсона, стоящего неподалёку от трапа одного из кораблей. — Это же вроде бы наш корабль?

— Да, — подтвердил Патрик.

— Всё! — Гордон решительно перекинул свой рюкзак через плечо и двинул в сторону крейсера. — Райн, Кристофер, до осени.

Все попрощались с мальчиками, и Райн с Кристофером разошлись по своим кораблям. Остальные двинули к Датсону, который поджидал их у трапа корабля.

— Я хотел попросить у вас прощения за вчерашнее, — сказал Датсон, едва ребята подошли. — Я ничего не мог сделать.

— Да не переживайте, — бросил Гордон и ступил на трап. — Без вас справимся.

Тут же на плечо мальчика легла чья-то мягкая ладонь, и, обернувшись, он заметил Эли. Он взглянул в её полные боли глаза, и ему стало не по себе. Гордон посмотрел на Датсона, но его жалкий понурый вид не только не удовлетворил Гордона, а разозлил ещё сильнее.

— Ну ладно! — Гордон чертыхнулся и, подойдя к Датсону вплотную, зашептал так, чтобы другие не слышали. — У меня нет никакой уверенности, что завтра Отец не предложит вам безопасность Изабеллы в обмен, скажем, на информацию. Или не пообещает отдать её, в обмен на наши жизни.

— Я понимаю, — шепнул Датсон. — Но я не предатель. Есть вещи, на которые я никогда не пойду. Даже если ради этого мне придётся проститься с мыслью о том, что я когда-либо увижу свою дочь. Пойми, Бишоп никогда не шутит. И если он что-то пообещал, он это сделает. Я встречался с ним трижды и знаю его.

Датсон оттянул воротник вниз и показал серьёзный шрам на ключице.

— Это он оставил мне на память, когда схватил Беллу. А как он меня отделал на побережье Сорского океана, когда я почти напал на след дочери! Ему тогда было всего-то лет пятнадцать. Твой ровесник. Вчера ему не удалось застать меня врасплох, но это не значит, что мне по силам с ним тягаться. За школьные годы я не проиграл ни одной дуэли, я дважды сражался с тёмными, но лишь один человек превосходит меня настолько, что меня в холодный пот бросает. И этого человека зовут Винсент Бишоп. У нас не было шансов, даже если бы я пренебрёг его угрозами и решил сражаться. Я знаю, что ты злишься на меня, но поверь, ты не можешь злиться на меня сильнее, чем я сам злюсь на себя.

На долгую минуту повисло молчание. Гордон пытался обуздать бурю эмоций, кипевших в его душе, и через некоторое время ему удалось успокоиться. Вздохнув, Гордон сказал:

— Хорошо, я вам верю. Мне пора.

— Да, конечно, — кивнул Датсон и чуть заметно улыбнулся. — Увидимся в сентябре. Может, в следующем учебном году тебе больше повезёт, и ты сумеешь отнять у меня удостоверения.

— Может быть, — улыбнулся Гордон, добавив про себя 'А может и раньше'.

Гордон призывно махнул рукой, и все остальные ребята, дожидавшиеся его, последовали вслед за ним на корабль. Когда они зашагали по мрачным коридорам корабля, Гордон велел всем идти в десантный отсек и пообещал, что он с Эли присоединятся к ним позже. Эли удивилась, но пошла вслед за Гордоном. Брат с сестрой спустились на технический этаж, где, как правило, не было ни души. Едва они присели на тёплые трубы, корабль ощутимо вздрогнул, и Гордон понял, что они отбывают.

— Зачем мы здесь? — спросила Эли.

— Я только и делаю, что убеждаю остальных в том, что всё в порядке. Хотя ничего не в порядке, — признался Гордон. — Магистры подчиняются этому Отцу, а магистрам подчиняются все остальные. Я, ты, Милена, Патрик, Райн, Кристофер и Датсон против всего мира. Я ведь хороший математик, я без труда могу подсчитать наши шансы на победу. Их нет.

— Мне кажется, ты впервые в жизни ошибся в расчётах, — совершенно серьёзно ответила Эли.

— Я вчера связался с Отцом и поговорил с ним, — сказал Гордон. — Он поведал много интересного.

— Что? — воскликнула Эли. — Это с помощью той штуки?

— Да, — кивнул Гордон.

На протяжении последующего получаса он рассказывал Эли детали вчерашнего диалога с Отцом. Настолько подробно, насколько сам запомнил. Девочка взирала на него с неприкрытым ужасом в глазах. Когда мальчик закончил рассказ, он произнёс:

— Всю ночь думал об этом. Не только об Отце, вообще обо всём. Многое встало на свои места. Например, в прошлом году Янг умудрился попасть в школу под чужим именем. Фотография из личного дела Джексона пропала, благодаря чему никто не знал, как он выглядит. При этом некоторые записи в его личном деле оказались испорчены. Запись о смерти настоящего Джексона, например. Я тогда ещё подумал, что Янг пробрался в Омут до начала учебного года и всё сделал сам, но теперь понимаю, что это было практически невозможно. Даже если бы он смог попасть в архив без специального ключа, то почему никто не заметил исправления в личном деле Джексона? Ведь кто-то внёс запись про его смерть, и этот кто-то должен был обратить внимание на то, что в школу прибыл умерший ученик. Так кто мог всё это провернуть? Кто несёт ответственность за архив? У кого ключ?

— Фултон, — кивнула Эли.

— Да, тот самый Фултон, который уже несколько лет благополучно замещает магистра Боули в магистрате. Отца это вполне устраивает, поэтому Боули позволяют формально оставаться магистром образования. Но если он вздумает лезть в дела, его тут же сместят единогласным решением и поставят на его место Фултона. Почему они до сих пор этого не сделали? Не знаю, но, видимо, у Отца есть свои причины. Я раньше думал, что Фултон даёт мне брошки с тёмной точкой, что бы таким образом выказать своё отношение ко мне. Думал, что этим он как бы говорит мне: 'Тебе здесь не место, тёмный'. Но только сейчас я понял, что это не оскорбление, а скорее приглашение. 'Тебе здесь не место, ты не такой как они. Ты один из нас' — вот что он хотел сказать. Отец обмолвился, что существует школа, где обучают тёмных. Да и Янг сказал, я это хорошо помню: 'Я прибыл оттуда, где год идёт за двадцать'. Очевидно, именно эту школу он имел в виду. Я не пойму лишь одного: где они берут достаточное количество учеников? Мне кажется, что отчисленных за использование тёмной магии они берут к себе. Но всё равно этого слишком мало. Тёмных гораздо больше, чем отчисленных. А ещё мне непонятно, зачем Отец вообще позволил Боули открыть факультет иллюминатов. Ладно, не буду ломать голову, всё равно сейчас этого не узнать. Важно другое: Отец как-то связан с нашим прошлым. Он узнал меня по глазам и сказал: 'Я думал, ты тоже погиб'. Я долго над этим думал. По словам Лили, когда нас с тобой принесли в приют, мы были завёрнуты в какую-то обгорелую ветошь, пропахшую дымом. И первое, о чём я подумал, это о пожаре. Почему Отец сказал 'тоже погиб'? Вероятно, в пожаре были погибшие, и нас с тобой тоже списали со счетов.

— Как мы могли спастись? — спросила Эли. — Нам ведь было по семь месяцев!

— Азазель, — ответил Гордон. — Он прибыл забрать души погибших, а нас спас, потому что наше время ещё не пришло. Мне кажется, всё было именно так.

— Ты думаешь, наши родители тоже... в том пожаре?

— Я не знаю, — честно признался Гордон. — Слушай дальше. Лили говорила, что Азазель велел ей надеть на меня часы, чтобы меня не нашли люди, которые желают мне зла. Отец же признался, что искал меня все эти годы, но никак не мог найти. Наверное, из-за того, что он искал мага, а демонит в тот момент полностью подавлял мою ауму. Вот и получается, что тёмные — это именно те люди, от которых Азазель хотел меня спрятать. Поговорить бы с Азазелем. Если и есть кто-то, кому известны ответы, так это он.

Гордон уронил голову на плечо Эли и впервые за день почувствовал себя умиротворённо. Он не знал, что будет делать дальше, не знал, что ждёт их завтра, но сейчас ему было всё равно. Бессонная ночь сказалась, и мальчик, сумев расслабиться, уснул. Проснулся он оттого, что кто-то неистово светил ему в лицо магическим светом.

— Эй, вы что тут делаете? — шёпотом спросил мужчина в форме техномага.

— Традиция такая, — буркнул Гордон, прикрывая глаза.

Рядом с ним сонно щурилась Эли. Похоже, что они так и заснули оба, облокотившись друг на друга.

— Вам здесь нельзя, — всё так же шёпотом продолжил маг, словно боялся кого-то разбудить. — Идёмте, я вас в каюты отведу.

— Который час? — спросила Эли, потирая глаза и поправляя волосы.

— Ночь, — ответил маг. — Все спят давно.

— А Новый Каир мы уже пролетали? — затревожился Гордон, опасаясь, что не успел попрощаться с друзьями.

— Нет, утром будем. Идёмте.

Ребята послушно поднялись за магом на две палубы выше, где и располагался жилой отсек. В узком коридоре с рядом металлических дверей царил полумрак и тишина. Лишь изредка откуда-то издалека доносились приглушённые голоса дежуривших в ночь магов.

— Каюта только одна осталась, — с сомнением произнёс их провожатый, указывая на дверь.

— Всё нормально, мы родственники, — Гордон открыл дверь и, пропустив вперёд Эли, зашёл сам.

Они уже однажды бывали в подобной каюте, ещё на старом корабле капитана Гофмана. Места здесь хватало лишь на две койки и на небольшой столик. Скинув одежду и повесив её на дверной крючок, Гордон залез под одеяло и сонно уставился в потолок.

— Мне вспомнился Гофман, — вдруг сказал Гордон, поворачиваясь к Эли.

— А ты не мог бы... — смутилась Эли.

— Да, конечно, — Гордон отвернулся к стенке и услышал торопливое шуршание одежды.

— Так что там с Гофманом? — раздался голос Эли.

— Он тоже тёмный, — сказал Гордон, вновь поворачиваясь к сестре, которая укрылась одеялом по самый подбородок и прикрыла глаза.

— Почему?

— Азазель обещал ему пост магистра. Отец бы ни за что не одобрил его кандидатуру, не будь он тёмным. Датсон и Боули не в счёт, с ними другая ситуация. Если Гофмана выберут голосованием магистров, значит, он тёмный.

Эли молчала. Она так и не ответила к тому моменту, когда Гордон вновь погрузился в сон. Утром они поднялись за полчаса до прибытия в Новый Каир и стояли на площадке перед трапом среди других детей. Кайл, Милена и Патрик, как и десяток других учеников, ждали посадки, побросав свои рюкзаки и сумки на пол. Коротая время за разговорами на разные темы, они будто специально больше не касались тёмных магов.

— Милена, а мы с тобой будем гулять летом? — спросил Патрик. — Я знаю кучу отличных мест, куда родители ни за что тебя не отпустят. Ты со мной?

— Только гулять? Да после всего, что было, ты вообще обязан на мне жениться! — ответила Милена с невиданным для неё ранее кокетством.

— Патрик? — округлила глаза Эли.

— Да я... — в ужасе задохнулся Патрик. — Я вообще ничего такого!

— А как же моя поруганная честь?

— Всего-то пару раз целовались! — продолжал защищаться Патрик.

— Слухи поползут! Что скажут люди? — продолжала ломать комедию Милена на потеху многочисленным свидетелям.

Патрик в изумлении открыл рот, но уже через секунду Гордон разглядел на его лице опасное выражение. Обычно именно с таким выражением лица Патрик продумывал очередное хулиганство.

— Кайл! — повернулся Патрик к другу и, подставив ладонь, нетерпеливо поманил пальцами.

Кайл на мгновение растерялся, но, сообразив, чего от него хотят, тут же засунул руку в один из своих многочисленных карманов и принялся там что-то искать. Выудив из кармана гайку, он снял проводник с блокировки и трансформировал её в кольцо. Взяв это топорное изделие, Патрик опустился на одно колено перед Миленой, и все удивлённо затаили дыхание.

— Милена... ну, ты это... выйдешь? — выдавил Патрик.

Милена прикрыла рот ладошкой и сделала то, чего на памяти Гордона не делала никогда — покраснела.

— Спрашиваешь! — отойдя от шока, громко заявила она.

— Уиииии! — завизжала Эли. — А можно, я проведу церемонию?

— Эли, ты не можешь... — попытался урезонить их Гордон.

— Могу, я же клерик! — сияя от счастья, ответила Эли.

— Я к тому, что им нет восемнадцати!

— Так они же и не сейчас собираются.

— Заходим на посадку в порт Нового Каира, — раздался голос капитана по системе внутреннего оповещения.

Ребята всполошились и бросились собирать разбросанные повсюду вещи. В хаосе кое-кто перепутал сумки, кто-то столкнулся. Гордон едва дотянулся до Патрика, что бы на прощание похлопать того по плечу, как стенка отделилась и с грохотом рухнула на землю, превращаясь в трап. Толпа с весёлыми возгласами рванула наружу, Эли помахала им на прощанье, и корабль вновь отправился в путь.

До самого вечера Гордон просидел в одиночестве. Он специально уединился, чтобы тщательно обдумать мысль, пришедшую ему в голову. Неожиданно для себя мальчик обнаружил во всей этой системе мироустройства один очень явный недостаток и пытался придумать, как его можно использовать. А суть этого недостатка заключалась в следующем: у Отца не было никакой возможности контролировать обычных магов, кроме как через магистрат. Если тёмными он мог руководить напрямую, то простые маги подчинялись лишь магистрам. Вот и получается, что если в магистрате не окажется тёмных, Отец потеряет контроль буквально над всем. И тогда весь мир будет не против иллюминатов, а против тёмных. Едва Гордон подумал об этом, как на горизонте забрезжил слабый лучик надежды. Осталось лишь придумать, как тихо и незаметно заменить магистров на своих.

— Гордон, — подошла к нему Эли. — Мы почти прилетели.

— Уже? — Гордон перекинул рюкзак через плечо, и они вместе двинулись к выходу. — Кажется, я кое-что придумал. Помнишь, я говорил тебе, что Отец рассказывал мне, будто ни добра, ни зла не существует?

— Ну? — нахмурилась девочка.

— Если чисто теоретически принять его слова на веру, то у меня возникает вопрос: а свергать правительство — плохо?

— Гордон, это грех! 'Убереги от власти и от всех, кто к ней стремится'. Эта строчка есть в каждой молитве.

— Ты забываешь, что, чисто теоретически, грехи — это тоже выдумка тёмных, которая помогает им удержать власть. Они возвели само понятие власти в ранг греха, при этом сами от власти не отказываются. Удобно ведь!

— Прибыли, — перебила Эли. — Всё это просто ерунда, Гордон. Идём, трап уже опустили.

Гордон замер, не дойдя до трапа десятка шагов. Он только что понял, что очень сильно оплошал.

— О! Нас встречают! Гордон? Ты чего?

— Я ни одного письма не написал после того, как изобрёл лекарство, — в ужасе произнёс Гордон. — Лили там, наверное, с ума сошла!

— Гордон, не заставляй их ждать! — улыбнулась Эли и, повернувшись к выходу, помахала кому-то рукой. — Они же волнуются! Покажись им на глаза уже!

Гордон осторожно высунулся из-за стенки и увидел, как Лили тут же закрыла рот ладонями, а из её глаз брызнули слёзы.

— И чего разревелись-то? — буркнул Гордон, ощущая, как к горлу подкатывается комок. — Сказал же, что вернусь.