Атаки были благополучно отбиты, что входило в планы немецкого генерала, однако не это было главным в них. Готовясь атаковать, Манштейн решил ещё раз прибегнуть к своему коронному приему. На этот раз внезапный удар в спину противника должны были нанести парашютисты, которые должны были высадиться на побережье и в районе Марфовки.

Именно там должны были атаковать немецкие войска и при помощи двойного удара прорвать советскую оборону. План был хорошо, дерзок и решителен, но не везде высадка воздушного десанта прошла успешно, несмотря на то, что посты воздушного наблюдения слишком поздно подняли тревогу.

Высадившиеся на побережье, немецкие парашютисты максимально использовали фактор внезапности. Они сразу ударил в тыл занимавшим этот участок обороны советским солдатам, которых в это время с фронта атаковали танкисты Бредова.

В результате двойного удара оборона советских войск была прорвана на ширине трех километров. Выставив на месте прорыва крепкий заслон, Апель бросил бригаду Бредова в прорыв на Керчь, до которой было рукой подать.

Сообщение о прорыве русского фронта обрадовало Манштейна. Он уже приказал ординарцу достать бутылку французского коньяка и плеснуть несколько капель в маленькую рюмку к утреннему кофе, но питья коньяк ему так и не пришлось.

Второй десант, что был высажен в районе аэродрома, не смог выполнить поставленную перед ним задачу. Причиной этому являлся конвойный полк НКВД, осуществлявший охрану аэродрома. Сколько бы 'лестных и честных слов' не говорили бы в их адрес господа либеральные историки, но подопечные Лаврентия Павловича в 41-42 годах были лучшими соединениями в рядах Красной Армии. Никогда и ни при каких обстоятельствах, они не отступали без приказа командования.

Так было и на этот раз. Конвойный полк мужественно сражался с противником до подхода соединений 156-й стрелковой дивизии, которые генерал Козлов перебросил с северного участка обороны.

Все-то время, что полк сдерживал натиск рвущегося на запад десанта, генерал Казаков успешно отражал атаку егерей, что при поддержке танков, пытались прорвать оборону советских войск на центральном участке. Атаки были яростные, упорные, зачастую переходящие в рукопашные схватки, но несмотря на все упорство немцев, они не смогли сломить сопротивление советских солдат.

В этот день с самой лучшей стороны показал себя генерал Козлов, назначенный Рокоссовским на оборону Турецкого вала. При первых сообщениях о высадке немцами десантов, он не стал дожидаться приказов сверху, а действовал самостоятельно. Быстро просчитав, что серьезных действий на северном участке обороны враг не сможет организовать, он перебросил часть войск вместе с резервами в центр и на юг.

Все было сделано точно и очень вовремя. Благодаря энергичным действиям Козлова, удалось отразить все атаки противника в районе Марфовки и тем самым, не позволить немцам взять советские войска в очередные 'клещи'.

Что касается отправленных генералов войск на юг, то они если не смогли предотвратить прорыв немцев вглубь Керченского полуострова, то оказали серьезное сопротивление в районе поселка Сарайман. Два батальона под командованием майора Долговязова оказали упорное сопротивление врагу и заставили танкистов, обойти поселок стороной.

Первые немецкие бронемашины с солдатами вышли на внешний оборонительный обвод Керчи около пяти часов вечера. Им противостояли солдаты 83-й морской бригады и танкисты отдельного танкового батальона. Завязалась яростная схватка, в которой каждая из сторон могла выйти победителем, но решающее слово в ней было за товарищем Мехлисом.

После инцидента с крейсером 'Молотовым', он добился прямого разговора со Сталиным и обрисовал всю сложность и гибельность отношений фронта с моряками. Сталин прекрасно понимал необходимость передачи флота в подчинение Рокоссовскому, но учитывая ухудшения положения вокруг Керчи, не торопился сделать это.

Флот пока так и остался в подчинении Закавказского фронта маршала Буденного. Однако командующему флотом Октябрьскому, был дан строжайший приказ Ставки оказывать Крыму всю ему необходимую помощь, под личную ответственность. Учитывая присутствие в управлении Крымфронта товарища Мехлиса, это означало давать корабли по первому свистку.

Именно этим свистком он и воспользовался по просьбе Рокоссовского. И вновь, плача и стеная подобно легендарной Ярославне, адмирал отправил свои драгоценные корабли в поход. Вывалив на голову Мехлиса тысячу и одну техническую причину невозможности отправки 'Молотова' и 'Ворошилова', Октябрьский отправил крейсер 'Красный Крым' и отряд эсминцев во главе с лидером 'Ташкент'.

В этой схватке решалась судьба Керчи, стоявших на Турецком валу войск и всего Крыма. Стремясь окончательно раздавить сопротивление советских войск, Рихтгофен ввел в дело все свои силы. Истребители сменяли бомбардировщики, вслед за ними прилетали 'штуки', за которыми вновь появлялись истребители. Превосходство врага в авиации было подавляющее. Удары наносились по войскам, скоплению обозов, пристаням и причалам. Немцы делали все, чтобы внести панику, сумятицу среди войск, затруднить и нарушить их управление, не дать перебросить подкрепление с Таманского полуострова.

Напряжение было огромным, но фронт выстоял. Несмотря на прямую угрозу уничтожения, генерал Рокоссовский продолжал руководить обороной Керчи из своего штаба, категорически отказавшись эвакуироваться.

— У нас хвати сил и средств, чтобы не только остановить врага, но и отбросить его за Турецкий вал. Нудно только собраться и нанести врагу удар во фланг — завил он Мехлису, заикнувшемуся об эвакуации.

Известие о том, что командующий в городе, прибавляло уверенности командирам дивизий и полков, а от них переходила к бойцам. Позабыть об отступлении, они продолжали драться с врагом не на жизнь, а насмерть. Драться, несмотря на, казалось бы, безвыходное положение и нависшую угрозу окружения. Драться вопреки всему и вся, драться ради своего спасения.

Все это, помогло советским войскам выстоять. Враг был остановлен на внешнем оборонительном обводе, несмотря на серьезные потери среди защитников Керчи и повреждения от атак авиации двух эсминцев и крейсера 'Красный Крым'.

Огневая поддержка кораблей сыграла в обороне Керчи огромную роль. В первый день сражения они не позволил танкистам Бредова прорвать внешний оборонительный обвод, а на второй день и вовсе заставили врага отступить от стен города.

Всем этим действиям предстоял тяжелый разговор Мехлиса с Октябрьским. Адмирал причитал над повреждениями, нанесенными его кораблям фашистской авиацией, призывал Мехлиса к разуму и логике, но собеседник был неутомим. Согласившись лично ответить перед Сталиным за корабли, Лев Захарович добился присылки крейсеров 'Молотов' и 'Ворошилов', чьи орудия стали громить тылы вражеской группировки прорвавшейся к Керчи.

Видя спасение фронта в наступлении, а не в обороне, Рокоссовский решил нанести контрудар под основание вражеского клина в районе Сараймана.

Взаимодействие артиллерии крейсеров и сухопутных сил была организованна на должном уровне и в результате совместных действий армии и флота, над немецкими танкистами нависла реальная угроза окружения.

День 14 мая был отмечен черным цветом в журнале боевых действий 11-й армии Манштейна. Стоя в шаге от того, чтобы сбросить противника в море, он был вынужден отступить, и всему виной был, конечно же, Гитлер. Именно рейхсканцлер стал причиной всех неудач и бед лучшего ума и таланта германской армии, согласно мемуарам будущего фельдмаршала.

На этот раз, вина Гитлера заключалась в том, что посчитав дело с Керчью законченно, он отдал приказ о переброске корпуса Рихтгофена под Харьков. Там маршал Тимошенко начал свое наступление и фельдмаршалу фон Боку была срочно нужна авиация.

Как не просил и не доказывал генерал ошибочность подобного шага, фюрер был неумолим. Львиная доля самолетов была переброшена с территории Крыма, что ставило Манштейна в затруднительное положение. Без массированной воздушной поддержки он не видел возможности продолжать наступление.

В центральной и северной части Турецкого вала советские войска уверенно держали свои позиции, благодаря глубокому насыщению отошедшими на восток войсками 51-й и 47-й армий. Что касается южного участка, то благодаря быстрому отводу войск в район Сараймана, немцам удалось создать крепкую оборону и оставить его за собой.

На линии фронта образовался удобный выступ для нанесения удара по Керчи, время которого пока ещё не пришло. Наступательный порыв немецких войск исчерпал свой ударный потенциал. В течение пятнадцатого и шестнадцатого числа, на всем протяжении фронта шли позиционные бои местного значения, которые не привели к его изменению. Наступила позиционная пауза, которая в большей мере была выгодна русским, чем немцам.

Подтянув резервы и пополнить потрепанные в боях соединения, Манштейн мог продолжить наступление на Керчь, но тогда откладывался третий штурм Севастополя, а этого генерал допускать не хотел.

Каждый день осады только укреплял оборону крепости, а Гитлер категорически отказывался предоставлять Манштейну дополнительные силы. Подобно легендарному скупцу, он безжалостно резал все заявки командующего 11-й армией, отдавая приоритет фон Боку, командующему группой армий 'Юг'. Ему предстоял поход на юг России, через Дон к Волге и кавказской нефти, без обладания которой превращало советские войска в груду мертвого железа.

Поздно вечером шестнадцатого мая, между Манштейном и Гитлером состоялся разговор в котором, командующий немецкими войсками в Крыму обрисовал фюреру сложившееся положение и предложил ему на выбор два варианта. Продолжение наступление на Керчь или начало подготовки к штурму Севастополя.

Конечно, вождя немецкого народа устроило бы взятие Керчи, о чем он не преминул сказать генералу, чем сильно оскорбил Манштейна. Лицо лучшего военного ума Германии передернула недовольная гримаса, но он был вынужден сдержаться. Согласившись служить под началом такого ничтожества как Гитлер, он должен был выполнять все его приказы.

— Вы считаете, что русские не смогут в ближайшее время вести активные боевые действия на полуострове?

— Да мой фюрер. Генерал Рокоссовский понес серьезные потери и вряд ли сможет в ближайший месяц наступать. Не исключено, что пока мы будем возиться с Севастополем, он попытается восстановить боеспособность своих частей. Чтобы противодействовать этому я прошу вашего согласия на установку мин в районе Керченского пролива. Это существенно сократит активность русских кораблей и транспортов.

— Хорошо, мины будут вам предоставлены, Манштейн. Также ОКВ разрешает вам временно прекратить наступление на Керчь, перейти к обороне и полностью сосредоточится на взятии Севастополя. Чтобы вы не думали, что мы игнорируем ваши просьбы о помощи, вам будут отправлены дополнительные силы пехоты, осадная артиллерия и перед началом штурма вам вернут корпус Рихтгофена. Все это будет в вашем подчинении до начал июля, Манштейн. Постарайтесь использовать этот карт-бланш лучше, чем в борьбе за Керчь — жестко уколол генерала Гитлер и положил трубку.

— Шайзе! — негодующе бросил в ответ Манштейн и с головой ушел в разработку нового штурма Севастополя. Взятие русской твердыни на Черном море, стало для него делом чести.