— Милорд де Хьюга, скажите, вы хотите получить помощь Тира или иную? Я помогу, насколько буду в силах...
— Буду благодарен за благословения, капеллан Ньюрик.
Я хотел продолжить, но клирик уже рухнул на колени, принявшись истово молиться за двоих чад господних. Нейтральный к Тиру гном воспользовался заветным шансом, пока его некто не видит, и почти бесшумно зажевал орешек.
— ...и я хочу предложить вам свою помощь, — завершил я начатую мысль, получив защиту от магии смерти и впервые испытав на себе действие жреческого благословения, доселе на меня не действующего. Они не вызвали отторжения или неприятия, но само исполнение Ньюриком находилось далеко от совершенства. — Лорд Нашер очень обеспокоен здешней обстановкой и лично отправил меня сюда. Говорите как есть.
— Да будет благословлен путь лорда Нашера и да продлятся его годы как можно дольше. Во славу Тира Справедливого!.. Милорд де Хьюга, в порте Лласт идет непрекращающаяся череда черных дней. Сейчас многим тяжело, но... Позвольте рассказать вам о самой животрепещущей беде. Около райда назад где-то в окрестностях порта завелась мерзкая тварь. Пропало несколько горожан, фермеры находили волчьи следы и постоянно слышали вой. Мэр Кендрак нанял знаменитого охотника Каратиса и четырех искателей приключений ему в помощь. Но подтвердились самые черные предположения. Это оказалась не стая волков, а один волколак. "Черный Волк", как его прозвали со слов очевидца... К несчастью, отряд сэра Каратиса выяснил это в полнолуние. В своей полной силе, чудовище разорвало рыцаря... Спасся только бедный Эндрю, на глазах которого все и произошло. Да будет крепка его воля и вера, во имя Тира! По словам единственного не пострадавшего, трое его товарищей получили раны в схватке и сумели сбежать от зверя. Я... я уверен, что все они заразились проклятьем ликантропии. Если их не найти и не вылечить... или не убить... мы окажемся перед большей опасностью, чем один Черный Волк, милорд де Хьюга. Эндрю вернулся вчера, и пик полнолуния пришелся на прошедшую ночь, в которую пропало еще несколько человек, из которых никто не вернулся. В сегодняшнюю ночь возможны первые нападения новообращенных волколаков, разбежавшихся по округе и никак не контролирующих свою звериную ипостась. Я приготовил серебряные обереги. Прошу, примите их, милорд де Хьюга. Если их одеть на зверя, они способны очистить зараженную кровь, пока не настало второе полнолуние. На всякий случай с запасом. Я верю, что Каратис и другие могли выжить... И надеюсь, что больше нет зараженных... Воистину, жуткое и неотложное дело, милорд де Хьюга!.. Да смилостивится Ао над всеми нами!
— Ясно. Где я могу найти выжившего?
— Эндрю можно найти в гостинице "Всесоюзное оружие", там обосновался воин и торговец Алхеор, приехавший немногим позже Каратиса. Он заломил слишком огромную цену за свои услуги... У него, милорд де Хьюга, можно приобрести специальные средства для борьбы с волколаками.
— Есть предположения, куда могли податься искатели приключений из отряда Каратиса? Они были местные?
— Да, они все местные, милорд де Хьюга! Бран с фермы неподалеку от Чарвуда. Горелый лес опасен, но я верю в вас. Эти безбородые... Простите меня, великодушно!..
— Продолжайте, все нормально.
— Я не хотел вас обидеть, милорд де Хьюга... Я виноват, что плохо узнал этих наивных юношей. Я сам в их возрасте мечтал о славе и геройствах...
— Вы тут всего несколько дней, капеллан Ньюрик, не казнитесь понапрасну. Лучше скажите, кто эти остальные и где они жили?
— Вы правы, милорд. Гет жил где-то у Невервинтервуд. А Урт... Семья Эйзенфельдтов самая зажиточная тут, их животноводческая ферма находится в черте порта Лласт, южнее реки. Семья очень беспокоится за непутевого сына, ведь город защищают стены. Милорд де Хьюга, сведения об остальных собраны у мэра Кендрака.
— Спасибо за информацию.
— Глубокоуважаемый милорд де Хьюга, я завершил. П-примите, — проблеял диакон, мявшийся с середины моего диалога с капелланом. — П-портал в открытый храм порта т-там...
— Спасибо. Позвольте полюбопытствовать, капеллан Ньюрик, отчего ваша часовня в крипте?
— Господин, храм в порте Лласт был разрушен, когда сами боги ходили по Фаэруну. Мы отступили в пещеру, далекую от города и достаточно хорошо укрытую, чтобы мы могли в безопасности исполнять волю нашего небесного владыки Тира. За наши старания он освятил новое место и благословил нас порталом, что соединяет часовню с городом. Только верующие и друзья нашей церкви могут пользоваться божественным переходом, милорд де Хьюга.
— Благодарю, до встречи.
— Всего наилучшего, милорд де Хьюга! Пусть Госпожа Удачи улыбается вам, и Тир справедливо рассудит!
Перед тем, как ступить в портальные кольца, я накинул капюшон эльфийского плаща, некогда приобретенного у друида Ниатара. Появившись, мы застали врасплох какого-то крестьянина, испугавшегося нашего появления и вприпрыжку убежавшего прочь от намоленных стен без крыши. Больше тут никого не было.
— Сэр Неджи, — обратился ко мне Боддинок, едва прихожанин скрылся, — гильдия магов в виде необязательного предложения сделала мне крупный заказ на зелья для наемников, концентрируемых в здешних казармах. Зелья быстрее и сподручнее варить в оборудованной лаборатории. Единственная такая находится в местном представительстве гильдии. Я вам нужен, сэр? Разрешите мне пообедать и на два-три часа отправиться в "Тысячу мелочей от Эльтуры"?
Перетерпев очередной приступ стреляющей боли в позвоночнике, я медленно ответил:
— Иди. Перед выходом из порта Лласт позову или сам зайду к Эльтуре.
— Спасибо. Для Клевера я уже наварил приличный запас. Когда его передать?
— Лично мне пока достаточно имеющихся. С Эйноли решишь вопрос, Боддинок, — уверенно и спокойно произнес я. У меня отсутствовали сомнения, что клирик и вассал моего Дома прибудут в порт Лласт, а не отбудут на корабле в сторону эльфийского острова Эвермит. Как бы их не уговаривали и чем не сулили. Узы крови в мире Торил не пустой звук, а мы крепко повязались ритуалом основания Дома Хьюга — магически и морально.
— Будет исполнено, сэр, — почтительно клюнул носом Боддинок и зашагал по каменным плитам открытого небу храма, который не имел атрибутов конкретной веры и где молились разным богам.
Прямоугольник стен стоял в центре деловой части портового города. Бьякуган охватил и портовые здания, где складировался разнообразный, но не великий груз. И вышеупомянутый трактир с молодыми повесами из числа наемников и моряками, еще не просадившими все заработанные монеты за то время, пока их корабли стоят на стапелях верфи. Ремонтируются они, скорее всего, со времени климатической атаки на город Невервинтер. В радиус охвата додзюцу так же попала и лучшая местная лавка с вывеской "Треснувшая наковальня". И мэрия с казармами, заполненными примерно наполовину.
Мне было неуютно находиться в этом открытом храме, что-то свербело такое эдакое. Напрягая додзюцу и терпя нытье позвонка, я по наитию преодолел толщу новодела под своими ногами и накрепко сцепил зубы. Под нынешним храмом находились руины прежнего. Там грызлись ненавистные мне неупокоенные скелетоны (иллюстрация 066), безуспешно пытавшиеся, как мне почудилось, выбраться наружу. Сделав в памяти акцент на это непотребство, я неспешно направился наружу, в казармы. В них расположилась леди Арибет, к ней и отправился отметиться. По пути я сосредоточенно разглядывал ее примечательное колечко эльфийской работы (иллюстрация 067), чтобы потом не глазеть, отвлекаясь от... нее самой. У ее чернокожего собеседника тоже имелось примечательное кольцо — руки гномьего мастера-вора (иллюстрация 068). Засмотревшись, едва не столкнулся с какой-то человеческой девушкой, буквально шквалом налетевшей на меня. Впрочем, ей не удалось застать меня врасплох.
— Ах, сэр Неджи, верно? Наконец-то вы прибыли! Я так горжусь, что встретила вас! Непризнанный герой Невервинтера здесь, прямо передо мной! Ах, это так волнительно, так волнительно, я вся горю!.. — Скороговоркой залепетала незнакомка.
Эта ошивавшаяся неподалеку девица до того липла к Боддиноку и явно была встречающей. Коричнево-лазурный наряд подчеркивал стройность ее ножек, а защитный корсет выделял груди, на которых покоился амулет ловкости с изображением приветливой кошки. Кокетливые воланы под коленями и локтями гармонировали с широкой лентой на бедрах, подчеркнутых обтягивающей кожей брюк. С ее левого боку висел зимний кинжал с нестандартным профилем лезвия и по силе равный клинкам у Кевэ. На ее правом боку была прицеплена волшебная палочка, которая навеивала хладный сон. (иллюстрации 069-071) Я поджал губы, подавляя бурю вызванных ею эмоций и сенсорных ощущений.
— Ах, я так взволнована этой встречей, вы должны простить меня, сэр Неджи! И добро пожаловать в порт Лласт! — Продолжала, судя по всему, секретарша леди Арибет. Если бы я предусмотрительно не активировал бусину приватных разговоров, то нас бы слышала вся улица. Молоденькая девушка так увлеклась мной, что не заметила срабатывание магии. — Ах, зовите меня Лараной, сэр! Госпожа Арибет даровала мне честь встретить вас по прибытию и выступить вашим проводником. Мне так приятно с вами познакомиться!
— Здравствуйте, — наконец-то вставил я свое слово. Мне было неприятно находиться рядом с этой восторженной девицей, чуть ли не вешающейся на меня и постоянно заискивающе заглядывавшей под капюшон.
— Позвольте еще раз сказать, как сильно я вами восхищаюсь! — Продолжала она, даже не видя моего лица. Биджу... — Все мы слышали о героических делах, которые совершались в Невервинтере!..
— Стоп.
— Я знаю, вам, должно быть, не терпится поговорить с госпожой Арибет и начать поиски культа. Ей тоже не терпится поговорить с вами! Она...
Мне захотелось грубо одернуть раздражающую девицу и остановить поток ее восторженностей, но я сдержался, а то ведь очень легко начать срываться на каждый раздражитель — трудно потом остановиться.
— Конспирация, Ларана. Слышите, меня? Вы нарушили мою конспирацию и поставили под угрозу поиски культа, — припечатал я, поддержав девушку, у которой подкосились колени. Обморок. Биджууу... Откачав, прижал палец к ее горячим губкам, не вызывавшим у меня никакого желания. И вовремя отдернул, успев прочитать в ее глазах пошлое желание... Откачав во второй раз, предпринял меры, чтобы таки донести до нее свои слова. — Молчите и слушайте, Ларана, молчите и слушайте меня. Сейчас вы вернетесь к леди Арибет и передадите ей, что Клевер задерживается. Если вы ее помощница, то начните безвылазно заниматься бумажной волокитой — так вы принесете больше пользы нашему общему делу по ликвидации культа. Если вам все ясно — кивните.
Отпустив обескураженную и подавленную девицу, я поменял планы и направился осмотреться, словно изначально намеревался так поступить — мало ли. Если бы не чакра в стопах, прогулка в мокасинах по улицам причинила бы лишние неудобства. Главные дороги власти отсыпали гравием, присыпанным сверху песком и мелким каменным крошевом — отходами ремесленных мастерских. Второстепенные улочки — укрепленные палками, бревнами или досками грунтовки, которые все равно развозит от каждого дождя. Пройдя пару домов, я укутался в призрачное сияние эфирного образа. Через несколько минут убедился в том, что так прохожие стали гораздо меньше обращать на меня внимания. Обойти и осмотреть город было бы проще и быстрее, держась в фарлонге от городских границ, но вдруг под облаками кружит чей-то прирученный ястреб? Я ускорил шаг, направившись к ферме Эйзенфельдтов.
По мере движения моему проникающему взору открывался провинциальный городок, где простецкие и быстро возводимые фахверкные дома считались нормой. (иллюстрация 072) У самых зажиточных горожан, выделявшихся на улицах более богатой повседневной одеждой, первые этажи стояли каменные, второй этаж и мансарда — балки с соломенно-глиняными панелями или досками. И это в городе, славящемся своими каменоломнями и камнетесами! Вот уж действительно — сапожник без сапог.
Основные подземные горячие потоки достались южной части Леса Невервинтер, но местным жителям вроде хватало теплых вод худосочной речки Лласт, рассекавшей портовый город на две неравные части. По крайней мере, я разглядел, что в нескольких ярдах под землей тянулась разветвленная сеть каменных труб водоснабжения. Они заодно отапливали грунт и почву земельных участков, что значительно повышало урожайность и для некоторых культур позволяло снимать по два-три урожая за один сезон. По моим грубым прикидкам выходило, что городок с населением пять-семь тысяч по большей части сам себя прокармливал, продавая почти всю продукцию с многочисленных полей и ферм, разбросанных вокруг. В основном экспорт направлялся в Лускан и Невервинтер, расположенные по тракту выше и ниже соответственно.
Солнце начало свой вечерний вояж, дневное пекло постепенно сменялось вечерней прохладой, и многие спешили заняться делами, пока не опустился ночной холод. В большинстве подворий, находящихся в черте города, активно росли какие-то злаковые сорняки, которыми питались коровы и поклевывали многочисленные бройлерные-петухи и курицы-несушки. Куда ни глянь — всюду курятники и грядки с больших размеров репой, редисом, морковкой, сельдереем, луком, картошкой величиной с голову ребенка или капустой с любопытными вилками, по внешнему виду которых всем и каждому становилось ясно — над этим сортом поработала эльфийская магия. (иллюстрация 073) Все это обильно удобрялось куриным пометом, а так же насекомыми и любящими тепло червями, служившими основной пищей для домашней птицы — такой вот круговорот питательных элементов. А еще жители разводили свиней, скармливая им свои помои.
Эйзенфельдты на поверку оказались целым фермерским кланом, отхватившим весь левый берег реки — примерно пятая часть всего городского периметра. Примечательно, что через территорию фермы проходил торговый тракт, соответственно, через южные городские ворота... Восточнее тракта лежал холм с ветряной мельницей, обложенной амбарами. Выше по течению стояла водяная мельница, которая так же служила нуждам кузни и поднимала вверх воду для полива. Западнее тракта компактно расположилась каменная усадьба с хозяйственными постройками. Ниже по течению русло омывало отвесную стену мыса, на котором рядом с развалинами старого маяка горел обелиск новодела. На его склоне паслось невеликое стадо молочных коров и отара остриженных овец.
Подходя, я насчитал семь здоровых мужиков из двух поколений, угрюмо выполнявших ежедневную рутину, бабий кружок все еще перемывал всем косточки за вязанием и прядением, а оставшиеся без пригляда взрослых полтора десятка босоногих детей швырялись прополотой редиской. На кузне, кстати, трудился семейный полудварф с семейными же полугномами. Невооруженным взглядом было видно, что Эйзенфельдты переживали бурный рост и уже страдали от нехватки жилья, но не спешили застраивать землю-кормилицу. Понятное дело, с чего вдруг самый младший из братьев и еще холостой Урт решил податься на левые заработки и подвиги.
